Высшая Каста

Размер шрифта: 13

Пролог

примерно за год до описываемых событий

Хороший асфальт закончился около трёх часов назад. Плохой – позже, примерно на высоте шесть тысяч футов. Там же дорога резко сузилась – со встречной не разъедешься, но сидевшая за рулём Кори упрямо вела машину дальше, пока не выехала на небольшую поляну, достаточную лишь для того, чтобы короткая «Lada Нива» развернулась, направив фары в обратную сторону. «Нива» для Альп выбор отличный: пусть машина и не такая комфортная, как более дорогие внедорожники, в основном – из-за размеров, зато экономичная и проходимая, в основном – из-за размеров. И если ты хочешь забраться так далеко, как ни на одном другом автомобиле, и вернуться оттуда, то бери «Ниву». К тому же она была неприметной: полицейские знали, что «Ниву» предпочитают прижимистые и в целом законопослушные селяне, не любящие нарушать правила дорожного движения, и редко удостаивали эти машины своим вниманием. И можно было не использовать магию для маскировки.

– Куда мы приехали? – негромко спросил Шульц, оглядывая окружающие их вершины. Спросил спокойно, без страха и напряжения в голосе. Точнее, сумел спросить спокойно, не позволив проявиться страху и напряжению, не показав спутникам даже малейших признаков волнения, что охватило его примерно на половине пути. Шульц понимал, что его ждёт испытание, догадывался, какое, и внутренне был к нему готов. Однако поведение спутников нервировало молодого, рано начавшего лысеть немца – спутники молчали. В дороге изредка начинали болтать о разном, но ни словом не обмолвились о том, через что придётся пройти Шульцу.

– Куда мы приехали?

– Ещё не приехали, – коротко бросила Кори, подтягивая лямки рюкзака.

– Придётся пройтись, – добавил Бессмертный.

Шульц решил, что на этих коротких ответах разговор и закончится, однако спутники посмотрели друг на друга, выдержали паузу, словно обмениваясь неслышными фразами, после чего Кори продолжила:

– В Европе слишком большая плотность населения, красавчик, поэтому, чтобы добраться до цели, нужно постараться. Она сторонится местных обитателей.

Обращение «красавчик» не несло в себе ни уничижительного, ни игривого оттенка – Кори так обращалась ко всем, за исключением Бессмертного. Да и назвать Шульца красавчиком можно было с большой натяжкой: округлое простоватое лицо, маленькие глазки, нос картошкой, пухлые губки и пухлые щёки… Сейчас молодой Шульц напоминал подрощенного поросёнка. Будущего борова.

– Придётся долго выслеживать добычу?

– Не придётся, – качнул головой Бессмертный.

– Уже выследили, – добавила Кори. – Слава китайским беспилотникам.

– Мы знаем, где она будет, – закончил Бессмертный.

Его тон и последовавшее за ответом движение – короткий шаг к лесу – показывали, что старший не намерен терять время, поэтому очередной вопрос Шульц задал, поднимаясь в гору по едва заметной тропе.

– На кого мы охотимся?

– На единорога, – хмыкнула замыкающая короткую процессию Кори.

– Правда?

– Нет, конечно.

– Единорогов мало, жалко их убивать, – не оборачиваясь, произнёс Бессмертный. Подумал и добавил: – Даже нам с Кори жалко.

С этим доводом Шульц мысленно согласился. И с добавлением – тоже, потому что оно говорило о многом: в обычных обстоятельствах Бессмертный и его беловолосая подружка действовали так, словно этого чувства не существовало. А вот единорогов было жаль… Но кто станет целью? Ответа Шульц до сих пор не получил. Хорошо, пусть не единорог, но кто? Столь же легендарное существо? А кого можно встретить в глухих Альпах? Ну, если знаешь, в какую именно глушь нужно забираться.

– Ты не будешь разочарован, красавчик, – пообещала Кори. Читать мысли она не умела, просто догадалась, о чём размышляет самый молодой участник экспедиции.

«Не буду разочарован… Но справлюсь ли?»

Всего двадцать два года – Шульц был слишком молод, чтобы не волноваться перед испытанием. Знал, что он весьма и весьма неплох в боевой магии, что работа со смертоносными заклинаниями даётся ему на удивление легко и на тренировках Бессмертный часто показывал ему большой палец, отмечая особенно удачные выпады или удары, но до сих пор Шульцу не доводилось применять свои умения по-настоящему. Чтобы убить. При этом все остальные члены его группы кровь уже попробовали – до того, как оказались в замке Шанер, на улицах Марселя, Парижа, Милана, Лиона и других европейских городов. Все они были из низов, все обладали способностями к магии и знали, что такое кровь. А Шульц в этом смысле был новичком и теперь должен доказать, что Бессмертный может ему доверять. В бою.

«Мне придётся кого-то убить… Единорог отпадает. Кто остаётся? Вампир?»

Шульц очень хотел, чтобы жертвой стало какое-нибудь чудовище. Кровосос подошёл бы идеально, однако молодого мага смущало, что они вышли на охоту днём. Днём кровососы прячутся от убийственных для них лучей солнца, но при этом не обязательно спят, что бы там ни говорилось в старых и весьма далёких от истины легендах. Вампиры, или масаны – так звучало название этого народа – действительно пили кровь разумных, горели на солнце и впадали в паралич, если их сердце пробивал деревянный кол. Но не могли обращать жертв в себе подобных тварей и вовсе не были «бывшими людьми». Скрываться от солнца они предпочитали в компании, и нападать втроём на кучу вампиров Шульц посчитал глупостью. Теоретически, конечно, можно атаковать логово, но чтобы выйти из схватки победителем, придётся задействовать «протуберанцы» – заклинания, в точности воспроизводящие солнечный свет, но тогда испытание превратится в избиение, а Бессмертный и Кори явно нацелены на то, чтобы дать новичку возможность проявить себя в одиночном зачёте. И если Шульц оправдает ожидания, его ждёт большое будущее в Касте. О том, что будет в противном случае, молодой немец старался не думать. Слишком многое поставлено на карту, чтобы оставлять в живых того, кто много знает, но не подтвердил свою верность и готовность выполнить любой приказ. Абсолютно любой. И второго шанса ему не дадут – это стало понятно после того, как Шульц увидел возле внедорожника Кори. Все знали, что Бессмертный, несмотря на общеизвестную жёсткость, в некоторых случаях способен пойти навстречу облажавшемуся адепту. Но присутствие Кори показывало, что пощады не будет.

При этом Шульц понял, что не боится. Волнуется, но не боится. Потому что готов. Потому что знает, чего от него хотят, и приложит все силы, чтобы в нём не разочаровались.

«Но было бы лучше схватиться с каким-нибудь монстром…»

Чтобы продемонстрировать не жестокость, а силу и умение вести сражение с помощью боевой магии.

– Пришли, – сказал Бессмертный через два с лишним часа, за которые они не сделали ни одного привала. Сказал, когда вышли к быстрой горной реке, но не приблизились к ней, оставшись на опушке. И посмотрел на часы: – У нас тридцать минут.

– Она всегда появляется в одно и тоже время, – добавила Кори, на мгновение опередив собравшегося задать вопрос Шульца.

– Ты ведь слышал о Белых Дамах? – поинтересовался Бессмертный, усевшись прямо на землю и прислонившись спиной к дереву.

– Э-эээ…

Шульц, конечно, слышал, но неожиданный вопрос сбил его с толку. Бессмертный это понял и помог:

– Белые Дамы – это сильно постаревшие ведьмы Зелёного Дома. Как ты наверняка помнишь, люды живут лет по двести, но ближе к концу, разумеется, дряхлеют, и тогда у них остаётся два пути. Первый – жить до самой смерти в Тайном Городе, блёкнуть у всех на глазах, уныло вспоминая, как молодой козочкой скакала по бульварам и зажигала в клубах; или скрыться в лесах, отказавшись от доступа к Источнику и получая лишь крохи магической энергии – той, что рассеяна по планете. Самое любопытное, что в этом случае их организм удивительным образом перестраивается и ведьмы сохраняют относительную свежесть и хорошую форму до самого конца. – Бессмертный рассказывал неспешно, однако периодически бросал взгляд на часы. – Видимо, в гармонии с природой появляются некие непонятные дополнительные силы.

– Чем они занимаются? – хрипло спросил Шульц.

– Живут и никого не трогают, – пожал плечами Бессмертный. – А ты поможешь одной из них умереть.

– Белые Дамы опасны?

– Вообще не опасны. Крох магической энергии достаточно лишь для скромной жизни. Она не способна принести ни добра, ни вреда. Она просто живёт.

– Зачем же её убивать?

– Затем, что она чужая, камрад Шульц, – медленно произнёс Бессмертный. Медленно и, кажется, с лёгкой грустью. – Она не человек, но считает себя выше нас. Она из тех, кто ждёт нашей ошибки, чтобы нанести беспощадный удар.

– Этого достаточно, чтобы она умерла?

– А разве нет?

Шульц понял, как должен ответить, но понял потом – после того, как с губ слетела уверенная фраза:

– Более чем достаточно.

Бессмертный едва заметно улыбнулся. Кори, которая внимательно наблюдала за рекой, промолчала, но все понимали, что беловолосая ловит каждое слово разговора и делает выводы. Что же касается Белой Дамы, то ей всё равно не жить, и если Шульц, в силу какой-то дурацкой оплошности или стечения обстоятельств, загубит испытание, старую ведьму всё равно прикончат – чтобы сохранить охоту в тайне.

– Мы готовимся к грандиозной битве, камрад Шульц, во время которой нам нужно будет быть смелыми до отчаяния, а в иные моменты – жестокими. Именно жестокими, камрад Шульц, нравится тебе это, или нет. И от твоей жестокости будет зависеть жизнь твоих друзей, а может – моя. Или жизнь Кори. Поэтому мы должны быть уверены, что ты без колебаний убьёшь кого угодно. Даже такую безобидную тварь, как…

Кори подняла руку, прошептала:

– Она здесь.

И все взоры устремились в сторону реки, на небольшую заводь, образованную крупными валунами, возле которой появилась высокая статная женщина в белом, до земли, платье. Белая кожа, светлые волосы… издалека не разобрать – светлые или совсем седые… плавные движения… Женщина подошла к воде, присела, несколько секунд разглядывала своё отражение, прошептала что-то, зачерпнула двумя ладонями воду, сделала два маленьких глотка, умылась, затем замерла, опустив голову, после чего, не оборачиваясь, произнесла:

– Чувствовала, что не нужно сегодня приходить.

– Это бы ничего не изменило, – негромко ответил Бессмертный. – Мы знаем, откуда ты пришла, просто лень было тащиться в горы.

Он не особенно скрывался, когда шёл от опушки, и Белая Дама услышала шелест травы.

– Что тебе нужно, чел?

– Ты знаешь.

– Да. – Она вздохнула. – Знаю. – Но осталась сидеть, глядя на спокойную воду заводи. – Ты считаешь меня чужой, но Земля принадлежала моему роду задолго до вашего появления.

– Земля принадлежит тому, кто ею правит. Так было, так есть и так будет всегда, – жёстко ответил Бессмертный. – Поэтому забудь, что было, ведьма, теперь ты здесь чужая.

Бессмертный посмотрел на Шульца, но молодой маг не ответил на взгляд. Ему не нужен был приказ или знак: он знал, что должен сделать, и оставил за собой право решать, когда нанести удар. Шульц прищурился на Белую Даму, пробормотал короткое заклинание, и с его пальцев сорвалась яркая молния «эльфийской стрелы». Яркая и очень резкая. Она ударила женщину в спину, чуть левее позвоночника и прожгла в теле старой ведьмы дыру. Не очень большую, но достаточную, чтобы сжечь сердце.

Белая Дама упала, оказавшись наполовину в воде, наполовину на берегу.

– Хороший выстрел, – одобрила Кори. – Прицельный.

Она знала в этом толк.

Бессмертный потрепал Шульца по плечу и кивнул на тело ведьмы:

– Нужно от него избавиться. Генетика людов отличается от нашей, и если тело найдут, у патологоанатома могут возникнуть ненужные вопросы.

– Конечно, – тихо ответил молодой немец, глядя на труп. – Я обращу тело в пыль.

– Вот и молодец. – Бессмертный улыбнулся, отошёл в сторону и уселся на камень – наблюдать.

Кори зевнула и посмотрела на солнце.

Альпы застыли в тишине.

Глава 1

частный жилой дом

Италия, Пьемонт

Тишина.

Покрытые лесами горы, небольшое озеро, совсем небольшое и труднодоступное, расположенное в стороне от привычных туристических маршрутов, что, конечно, не гарантировало отсутствие любителей походов, но снижало их количество почти до нуля. Кроме того, территория была частной, о чём предупреждали многочисленные таблички на пяти языках, и это останавливало законопослушных туристов. А незаконопослушных не остановил бы и забор. От шоссе к озеру вела узкая грунтовая дорога, которая сначала петляла по склонам, затем резко забирала вверх, плавно огибала гору и превращалась в мощёную камнем площадку перед небольшим двухэтажным домом, сложенным из серого камня. Небольшим, но очень уютным. Его первый этаж был отдан под большую гостиную с камином, кухню и хозяйственные помещения, на втором располагались три спальни, окна главной из которых, хозяйской, выходили на озеро.

Домом владела корпорация, зарегистрированная на Каймановых островах небольшим инвестиционным фондом, принадлежащим другому инвестиционному фонду, собственники которого надёжно прятались за другими вывесками. В своё время Кортес научил Артёма тщательно заметать следы, не позволяя отыскать себя через финансы, и создавать надёжные базы на случай, если потребуется «лечь на дно». Причём делать это Кортес учил напарника так, чтобы его не смогли отыскать ни человские организации, ни Великие Дома, и учеником Артём оказался хорошим. Найти связь между ним и домиком в Пьемонте не смог бы никто. Так же, как между ним и банковскими карточками, которые он теперь использовал. Кроме того, они с Дагни были закрыты от магического поиска по генетическому коду, что позволяло беглецам чувствовать себя в относительной безопасности.

Однако возникла другая проблема…

– Может, ещё таблетку? – тихо спросил Артём.

– Я уже выпила две. – Дагни слабо улыбнулась и мягко прикоснулась к руке мужчины. – Следующую можно только через час. – Пауза. – Я потерплю.

Артём вздохнул и мягко провёл ладонью по плечу девушки.

– Я сильная… – Дагни закрыла глаза и повторила: – Я сильная.

Но такой не выглядела. Скорее, хрупкой и ранимой. И совсем юной – на семнадцать или восемнадцать лет. Густые рыжие волосы ниже плеч, узкое лицо с тонкими губами, изящным, чуть вздёрнутым носом и большими карими глазами, и только в них, в глубоких глазах, можно было прочитать истинный возраст девушки и то, что ей пришлось многое пережить. Фигура девичья, слегка угловатая, но при этом – большая, натуральная и весьма развитая грудь, на которую сразу же начинали пялиться и мужчины, и женщины. Хотя, пожалуй, сначала они начинали таращиться на многочисленные золотые кольца, искусно покрытые арабской вязью, которые украшали все пальцы девушки, уши, правую ноздрю, шею, руки, ноги… и были связаны тонкой, но необыкновенно прочной золотой цепочкой. Это были таинственные «Кольца Саббаха» – уникальный артефакт, вживлённый в тело девушки и превращающий её, и без того сильного мага, в несокрушимого Заклинателя, повелевающего смертоносными джиннами.

Дагни считалась одним из самых сильных магов Тайного Города, но никто бы не подумал так, увидев лежащую на диване девушку – совершенно измотанную и обессиленную. Запас эрлийских зелий иссяк, Дагни приходилось пить обыкновенные обезболивающие, однако нельзя сказать, чтобы они сильно помогали.

– Я сильная… я потерплю.

– Не хочу, чтобы ты терпела.

– Мне приходится терпеть, любимый, ты ведь знаешь.

Приходится…

Опустошённый маг, тот, в котором не осталось ни капли магической энергии, начинает испытывать боль. И чем он сильнее, чем выше его способности к колдовству, тем большие мучения ему полагаются при отсутствии энергии. А Дагни в иерархии магов занимала очень высокую ступеньку, представляя собой редчайшее сочетание и силы, и уникальности. Дагни была плодом любви блистательного Франца де Гира, рыжеволосого чуда, великого магистра Ордена, и человской колдуньи. И дочь их получилась «прилипалой» – полукровкой, которой требовалась не энергия Колодца Дождей, как обычно происходило, когда одним из родителей был чел, а красная энергия Карфагенского амулета – Источника Великого Дома Чудь. По сути, Дагни абсолютно ничем не отличалась от настоящих чуд, именно поэтому древние законы Ордена требовали её смерти – ради чистоты крови. А ещё Дагни была убийцей нава – от её руки пал Баррага, и древние законы Тёмного Двора требовали её смерти. А ещё Зелёный Дом обвинял рыжую в убийстве своей молодой ведьмы…

А ещё её любил Артём и потому помог бежать.

Они сумели надёжно спрятаться, но не сумели покинуть Тайный Город. Организм девушки требовал магической энергии, которая расходовалась, даже когда Дагни не творила заклинания. Теперь запас красных «батареек» практически закончился и нужно было решать, что делать дальше. Чтобы тем или иным способом заполучить энергию Карфагенского амулета, придётся не только покинуть убежище, но и вступить в контакт с кем-нибудь из Тайного Города, то есть оставить след, что приведёт к непредсказуемым последствиям. До сих пор Дагни, осознавая опасность плана, противилась предложению Артёма, но по мере того, как девушку оставляли силы, её сопротивление ослабевало.

– Нам придётся обратиться к контрабандистам, – спокойно произнёс Артём.

– Они сразу поймут, для кого ты ищешь красную «батарейку».

– Поймут, конечно, но не найдут ни тебя, ни меня.

– Уверен, что не найдут?

– Я их обману. – Наёмник негромко рассмеялся. – Никто не подумает, что я поеду к ближайшему контрабандисту, поэтому здесь нас искать не будут.

– А ты поедешь к ближайшему?

– Я съезжу в Марсель, потому что лично знаю шаса по имени Пири Хамзи, который там работает, – рассказал Артём. – Мы с ним не друзья, конечно, но я знаю его, он – меня, что избавит нас от длинной прелюдии.

– Ты ему доверяешь? – тихо спросила девушка.

Артём хотел с улыбкой ответить: «Он шас», но вовремя сообразил, что Дагни может понять его неправильно. К тому же следовало показать девушке, что он здраво оценивает ситуацию, поэтому наёмник выбрал другой вариант ответа:

– Сейчас никому нельзя доверять, – произнёс он очень серьёзно и взвешенно.

– Это я и имела в виду, когда просила тебя не ехать, – вздохнула Дагни.

– Я буду осторожен.

– Обещаешь?

– Да.

– Тогда скажи, почему ты выбрал Марсель? Ближе никого нет?

– В Милане работает Мама Кали.

– До Милана намного ближе, – заметила Дагни. – Почему ты не хочешь поехать туда? В Милане есть контрабандист?

– Контрабандистка, – уточнил наёмник. И напомнил имя: – Мама Кали.

– Ты с ней знаком?

– Да, знаком, – улыбнулся Артём. – И тоже шапочно. Уверен, Мама Кали меня помнит, и уверен, что она меня ждёт. Именно поэтому я не хочу к ней ехать.

– В смысле ждёт? – не поняла рыжая. – Вы созванивались?

– Мама Кали – очень известная личность, по количеству клиентов она в первой тройке контрабандистов Тайного Города… Рейтинг у них неофициальный, но честный. Мама Кали окучивает изрядную часть Европы, кроме того, к ней приезжают клиенты из Северной Африки и с Ближнего Востока. Как ты понимаешь, нахрапом так высоко не подняться: Мама Кали умна. И у неё железная деловая хватка.

– Мне рассказывали о шасах, – рассмеялась Дагни. Разговор отвлёк девушку, и теперь она выглядела чуть лучше, чем несколько минут назад. – И ты мне зубы не заговаривай, а прямо говори, что там у вас вышло с Мамой Кали. Кстати, сколько ей лет?

– Не в моём вкусе.

– Ты уходишь от ответа.

– Примерно шестьдесят.

– То есть выглядит она на тридцать максимум, – оценила Дагни.

– Не в моём вкусе, – повторил Артём.

– Ну, допустим.

Артём поцеловал подругу и продолжил рассказ:

– Мама Кали, разумеется, знает, что мы бежали из Тайного Города, понимает, что рано или поздно нам понадобятся красные «батарейки», а учитывая её возможности и обширные складские запасы, она не сомневается, что где бы я ни прятался, я в первую очередь обращусь к ней.

– Почему тебя это смущает?

– Потому что контрабандисты находятся в зоне риска. Ярга долгое время скрывался за пределами Тайного Города, знает о них и, возможно, давно с ними работает. Или начал работать сейчас, когда набрал силу. И если так, то он не мог не явиться к Маме Кали.

– А к Пири?

– У Пири много меньше клиентов, поэтому он не так интересен.

– Но это не значит, что его клиенты не нужны Ярге.

– Поэтому я пообещал быть предельно осторожным.

– Ты можешь быть любым: осторожным, рисковым, расчётливым или резким… но ты обязан ко мне вернуться, Артём, ты понял? – произнесла Дагни, глядя наёмнику в глаза. – Я переживу всё, кроме этого – если с тобой что-нибудь случится из-за меня.

– Не из-за тебя.

– Мы оба знаем, что из-за меня.

– Мы оба решили, что никогда не будем делить наши задачи на «из-за тебя» или «из-за меня», – твёрдо произнёс Артём. – Мы вместе, Дагни, кто может, тот и делает. Для нас обоих.

Несколько мгновений девушка молча смотрела на своего мужчину, затем чуть приподнялась на локте, и Артём вновь её поцеловал.

– Мне очень повезло, – прошептала Дагни.

– Нам повезло, – прошептал в ответ Артём. – Нам.

– Я не стану это комментировать, – прошептала Дагни, обнимая Артёма за шею. – Просто возвращайся.

Кортес и Артём Головин считались лучшими наёмниками Тайного Города и это при том, что ни один, ни второй не обладали магическими способностями. С другой стороны, возможно, именно это обстоятельство и позволило им стать лучшими: Артёму и Кортесу приходилось действовать без страховки, без мощнейшего «костыля», с помощью которого можно выпутаться из любого, даже самого безнадёжного положения. Отсутствие способностей вынуждало Артёма и Кортеса тщательно продумывать планы и хладнокровно их исполнять. Разумеется, наёмники применяли артефакты, но ведь их ещё нужно было успеть применить и применить так, чтобы достичь максимального эффекта. Некоторые завистники говорили, что успех команды обеспечивается благодаря гиперборейской ведьме Яне Маннергейм, однако по-настоящему непредвзятые наблюдатели отмечали, что Кортес достиг своей высоты задолго до того, как познакомился с Яной, которая тогда ещё не была ведьмой. Теперь же команда распалась. Инга и Яна считались погибшими на острове Морских Драконов, после чего Кортес покинул Тайный Город и след его затерялся. Артём же встретил Дагни, оказался в центре сложной интриги, едва не погиб и был вынужден бежать. Скрывшись, Артём послал Кортесу сообщение, ответа не получил, но не расстроился, а просто решил, что будет выкарабкиваться самостоятельно.

И не сомневался, что выкарабкается.

* * *

«Storia della moda»

Италия, Милан

Это заведение располагалось на одной из тихих улочек столицы мировой моды. Или, возможно, на самой тихой из них: улочка находилась в центре, но оставалась спокойной даже в дни знаменитых распродаж, когда с ума сходил весь город. На ней не значилось больших или известных магазинов, отсутствовали заведения, в которых можно было повстречать модного портного, что делало улочку непривлекательной для туристов. Что же касается «Storia della moda», то в ней продавались всевозможные аксессуары, как для женщин, так и для мужчин. Не массовый китайский продукт, а затейливая авторская работа, и даже по тому, как благородно лежали в небольшой витрине образцы товара, можно было понять, что двери лавки открываются только перед теми, кто может себе позволить не обращать внимание на цену поясного ремня или изящного шёлкового платка.

Хозяйкой небольшого салона была красивая черноволосая женщина лет тридцати или тридцати пяти, не более, обладательница восхитительно женственной фигуры, пышных чёрных волос и глубокого грудного голоса. Её звали Мария Кали. Синьора Мария. Всегда изысканно одетая, с безупречными манерами, синьора Мария специализировалась не столько на продаже аксессуаров, сколько на советах модницам, как бывалым, так и начинающим, однако клиентов выбирала придирчиво, что помогало избегать толкотни в главном зале лавки. Синьора Мария в совершенстве владела английским, французским, немецким и итальянским языками, была похожа на итальянку, однако едва уловимый акцент, который различали далеко не все, позволял сделать вывод, что она родилась не на Апеннинах. Синьора Мария была широко известной в узких кругах богатых модниц персоной, однако о главном её бизнесе обычные челы понятия не имели. Не могли даже представить, что у элегантной владелицы «Storia della moda» было второе имя – Мама Кали, и занималась она честной контрабандой магической энергии и артефактов из Тайного Города.

Заключённое много столетий назад соглашение требовало от Великих Домов ограничивать свою деятельность Тайным Городом и не вмешиваться в дела утратившей магию человеческой цивилизации. Помимо этих правил действовал жёсткий режим секретности, не позволяющий утратившим магию челам узнавать о Тайном Городе. Однако среди людей продолжали рождаться обладатели магических способностей, иногда даже очень сильных способностей, и с ними работали контрабандисты, на махинации которых Великие Дома смотрели сквозь пальцы. Но при необсуждаемом условии: контрабандисты не имели права рассказывать клиентам о Тайном Городе. Врать можно, даже нужно, ошибаться нельзя. Условие оказалось приемлемым, и ушлые шасы – а кто же ещё? – засучив рукава принялись придумывать легенды, в точности соответствующие верованиям или убеждениям клиентов. Кому-то контрабандисты представлялись посланцами Бога, кому-то – демонами ада, обладателями древних сил, специалистами по космической энергии, даже инопланетянами… Контрабандисты были многолики, но неизменным оставалось одно – прибыль: магическую энергию и простенькие артефакты они сбывали по тройной цене. Учили заклинаниям, но никогда – боевым, на их распространение Великие Дома ввели категорический запрет. Клиентуру контрабандисты нарабатывали годами, однако потеряли всё… Не в один миг, конечно, но достаточно быстро. Именно найденные ими маги стали основой созданной Бессмертным Высшей Касты, и многие из бывших клиентов контрабандистов были крайне возмущены, узнав про циничный обман о существовании Тайного города. Настолько возмущены, что некоторым контрабандистам пришлось срочно возвращаться в Тайный Город. Многим, но не всем. К примеру, Мама Кали обладала редким обаянием и сумела убедить своих клиентов, что была вынуждена так себя вести с ними, и продолжила работу с теми, кто не примкнул к Касте. Разумеется, потеряв в прибыли.

А тех, кто отказался сотрудничать с Бессмертным, было достаточно много. Во-первых, маг магу рознь, далеко не все обладают способностями к боевым искусствам, которые особенно интересовали Бессмертного. Во-вторых, не все разделяли философию Касты и готовы были признать обычных челов, в том числе близких, низшими существами. Бессмертный это понимал и не торопил события, логично предполагая, что когда Каста наберёт силу, сомневающиеся и колеблющиеся обязательно к ней примкнут. Пока же они продолжали работать со своими контрабандистами. Или переходили к другим, к тем, кто остался, поэтому дела у Мамы Кали шли хоть и не так, как раньше, но достаточно хорошо.

– То есть ты всем довольна?

– Милый, сделать меня всем довольной очень дорого, такое, конечно, случалось, но не так часто, как бы мне хотелось.

Они рассмеялись.

Вопрос задал высокий и очень худой чел по имени Энцо – пятидесятилетний банковский служащий, долгое время бывший клиентом Мамы Кали и сумевший, благодаря таланту к магии, купленной энергии и советам опытной контрабандистки, незаметно нагреть родное финансовое заведение на весьма круглую сумму, что позволило ему выйти на пенсию. Энцо собирался продолжить финансовые операции с применением магии, но проникся речами Бессмертного и примкнул к Высшей Касте. Скромные боевые способности он компенсировал сообразительностью и умением разрабатывать хитроумные планы, за что Бессмертный особо его привечал и ценил. Что же касается Мамы Кали, то Энцо, в отличие от многих других клиентов, обиду на шасу не затаил, видимо в силу похожего мошеннического склада ума, поддерживал хорошие отношения и периодически забегал поболтать. А благодаря дорогим костюмам он походил на обычного клиента «Storia della moda».

– Скучаешь по прежним доходам?

– Скорее, по прежним временам.

– Даже так?

– Было интереснее, – объяснила Мама Кали. – Обманывая вас, я не ставила себя выше, как пытаются представить некоторые особенно обиженные клиенты, а играла. И от результатов этой игры я зависела не меньше вас. Мне нужно было придумать для каждого подходящую легенду, следить, чтобы вы не вышли за определённые рамки, установленные Великими Домами, чтобы не узнали больше, чем должны…

– А были такие, кто выходил за рамки?

– Однажды, – помолчав, ответила шаса. – Однажды молодой маг оказался сильнее, чем я ожидала. Намного сильнее. Ты ведь знаешь… ну, то есть теперь знаешь… что мы хорошо читаем клиентов, оцениваем их магический потенциал и стараемся не связываться с теми, кто слишком силён.

– Они могут выйти из-под контроля?

– Да, – подтвердила Мама Кали. – Потому что поняв принципы работы с магической энергией, они могут без нашей помощи подняться чересчур высоко. Опасно высоко. Они способны сами придумать заклинания, которые не имеют права применять.

– Для этого нужен талант, – задумчиво протянул Энцо.

– А талант очень трудно прочесть, – в тон ему ответила Мама Кали. – Иногда бывает так, что видимый, то есть считываемый потенциал у мага невелик, но благодаря таланту он прыгает так высоко, как никто не ожидал. И доставляет большие неприятности.

– Тот парень был талантлив?

– Очень.

– Ты об этом узнала?

– Нет.

– Нет?

– Он был и талантлив, и умён. Когда он понял, что может много больше, чем я обещаю, то перестал мне доверять. Я ни о чём не знала.

– На чём же он попался?

– Он не попался.

Энцо прищурился:

– Ты мне лжёшь?

– Нет. Я достаточно лгала тебе в прошлом.

– Гм… Тогда о чём же твоя история?

– О таланте, который обязательно должен быть обрамлён умом, но это редчайший случай, поскольку, к сожалению, талантливые ребята не всегда им отличаются. Если повезёт, рядом с ними окажется близкий человек, друг, способный разобраться, как следует использовать талант и направить его в правильное русло. Но это – если повезёт. Чаще бывает так, что, осознав свой талант, маг становится заносчивым, выходит за рамки и его убивают. Но это неинтересная история, истории глупцов не бывают интересными.

– А тот парень, о котором ты говорила, он жив?

– Да.

– История со счастливым концом?

– Можно сказать и так.

– Мне такие нравятся…

Однако договорить Энцо не успел: дверь открылась, в лавку вошли трое плотных мужчин в чёрных одеждах мотоциклистов: короткие кожаные куртки, штаны, перчатки, сапоги и глухие шлемы, которые они сняли лишь пройдя глубоко внутрь лавки. Но вопрос главарь задал до того, как открыл лицо:

– Что именно тебе нравится, говорящая пища? – Причём задал его нарочито грубым тоном, показавшимся ещё более вызывающим, потому что прозвучал из-под шлема.

– Какого чёрта они здесь делают? – тихо спросил Энцо.

– Издержки профессии, – отрывисто ответила Мама Кали. Было видно, что гости и нежданные, и неприятные. – Ко мне много кто заходит.

– Неужели ты мне не рада? – притворно удивился главарь.

Крепкий, с чёрными, до плеч, волосами, рассыпавшимися, когда он снял шлем, и ястребиными чертами лица, главарь казался воплощением девичьих грёз и так наверняка и было. Вот только сводить с ума романтичных красавиц Марк мог лишь после захода солнца. Он обаятельно улыбнулся и повторил вопрос:

– Неужели ты мне не рада?

– Ещё не знаю, – медленно ответила Мама Кали. – Зависит от того, зачем ты здесь.

– Нужно кое-что обсудить. – Марк перевёл взгляд красных глаз на колдуна. – Пошёл вон, чел, если ты не закончил – подожди на улице.

В другое время Энцо бы послушно ретировался, даже не зная, кто перед ним, связываться с тремя агрессивными мотоциклистами было явно небезопасно. А Энцо знал, что имеет дело с вампирами, что перед ним стоит сам барон Луминар, лидер марсельских кровососов, имеющий колоссальное влияние по всей Франции и северной Италии. Славящийся вспыльчивым нравом. Агрессивных мотоциклистов следовало избегать, от вампиров держаться подальше, от Марка Луминара – как можно дальше, но… Но теперь Энцо был не обычным челом, и даже не простым колдуном, а членом Высшей Касты, и считал, что кровососы обязаны относиться к нему соответственно.

– Я выйду, когда мы закончим разговор, – произнёс Энцо и повернулся к оторопевшей шасе.

Впрочем, от такой наглости оторопели все, и в главном зале «Storia della moda» секунд на десять наступила тишина.

– Не надо, – прошептала Мама Кали, глядя Энцо в глаза.

– Нет, почему же, – растягивая слова, сказал барон Луминар. – Пусть продолжает.

– Марк, успокойся.

– Я должен успокоиться? – изумился вампир.

– Я ничего не сделал, – буркнул Энцо.

– Вы оба ведёте себя как дети.

– По сравнению со мной эта пища – грудной младенец.

Он намеренно выделил голосом сочетание «эта пища», намекнув, что шаса является для ночных охотников такой же добычей, как и чел. Мама Кали прекрасно поняла намёк, но не отступила:

– Никому не нужны неприятности. – И бросила на Энцо умоляющий взгляд.

– Я – не пища для кровососов. – Отступать чел не собирался.

– Хочешь проверить?

– Я хочу только уважения. Ничего больше.

– Его нужно заслужить.

– Я этим и занимаюсь.

– Тем, что выводишь меня?

– Тем, что напоминаю…

– Ты не смеешь мне ничего напоминать! – рявкнул Марк и мощным ударом в скулу отправил Энцо на пол. – Ты – пища! – Удар ногой. – И должен знать своё место!

Следующий удар должен был прийтись по голове чела, но Энцо ухитрился увернуться и пустить в барона «эльфийскую стрелу». Короткий свист, громкая ругань, вскрик испуганной хозяйки, запах горелого мяса и смех Луминара:

– Ты серьёзно, чел? Ты хотел свалить меня этим?

Удар в голову всё-таки состоялся и выбил из Энцо сознание. Помощники Марка, поняв, что барон скорее весел, чем зол, расхохотались. Мама Кали поморщилась, увидев чёрное пятно в том месте, где «стрела» влетела в стену, и попыталась отвлечь вампира:

– О чём ты хотел поговорить?

Но попытка не удалась.

– Поднимите этого придурка, – распорядился Марк. А когда помощники исполнили приказ, подошёл к висящему на их руках Энцо и впился иглами в его шею.

– Чёрт… – простонала шаса. – Чёрт…

Она понимала, что добром выходка Луминара не закончится, но сделать ничего не могла.

– А он был не так уж и плох, – рассмеялся Марк, вытирая губы. И кивнул помощникам, дозволяя бросить высушенное тело на пол.

– Ты совсем рехнулся? – угрюмо спросила Мама Кали.

– Следи за языком, пища, – добродушно велел барон. – У нас с тобой другие отношения и ты никогда не зарывалась… до сих пор… поэтому я сделаю вид, что не расслышал твою фразу. Но вид я сделаю лишь один раз.

– Ты его убил!

– Уверен, у тебя есть нужные артефакты и ты без труда избавишься от тела. Наверняка ведь не в первый раз.

Кровососы рассмеялись.

– При чём здесь тело? – Мама Кали сверкнула глазами. – Ты что, не понимаешь, что только что связался с Высшей Кастой? И связался не по-доброму.

– Каста или не каста – плевать: челы должны знать своё место, – пожал плечами Марк. – Тот факт, что мы их терпим, не означает, что они могут вести себя так нагло, как вёл себя этот кретин. Так ты скажешь, когда тебя спросят: чел вёл себя дерзко и вывел нас из себя.

– Вёл себя дерзко против трёх вампиров? – Мама Кали кисло поморщилась. – Марк, кто мне поверит?

– Но ведь он вёл себя дерзко. Разве нет?

– Энцо вёл себя с достоинством, – уточнила шаса. – И явно не заслужил того, что ты с ним сделал.

– Я…

– Ты мог бы просто его избить. А ты его убил.

Даже не потому что разозлился… Разозлился, конечно, но держал себя в руках. Барон Луминар высушил чела потому что привык делать всё, что пожелает. Потому что превосходство ночных охотников намертво впечаталось в его суть, но времена изменились и теперь имело смысл вести себя осмотрительнее. Вот, что хотела сказать Мама Кали, но не могла при подданных барона. И Марк понял шасу, молча признал её правоту, однако сказал себе, что сложных последствий не будет. Тяжело посмотрел на хозяйку «Storia della moda» и поинтересовался:

– Что ты скажешь Бессмертному?

– Скажу, что это ваше с ним дело, а меня впутывать не надо.

– Ты не защитила его чела.

– Я не обязана.

– Ты уверена, что Бессмертный тебя не впутает?

– Не впутает, – кивнула Мама Кали. – Он чтит мой нейтралитет.

– Я тоже, – помолчав, сказал вампир. – И я тоже тебя не впутаю. – И перешёл на деловой тон: – Мы обманем человские видеокамеры, они увидят, как этот идиот вышел из твоего магазина живым и здоровым. У полиции не будет к тебе вопросов. А ты разберись с телом. Мы договорились?

Мама Кали поморщилась, но кивнула.

Молча.

/ / /

Марк сдержал слово, хотя это и потребовало от вампиров усилий. Видеокамеры мороком не обманешь, они снимают то, что есть, но появились системы слежения не вчера, поэтому жители Тайного Города и все, владеющие магией, давно научились их обманывать. Чаще всего для этого применялось заклинание «накидка пыльных дорог», которая просто скрывала происходящее от механического видеовзгляда. Но сейчас Марку требовалось не скрыть, а показать, поэтому пришлось использовать более сложный план: войти в давным-давно взломанную сеть муниципальных камер наблюдения и с помощью магии добавить в нужные файлы нужные изображения.

– Мы могли высушить её, – ворчливо заметил Дэвид, один из помощников Марка, закончив возню с видео.

– В лавке Мамы Кали повсюду «протуберанцы», – напомнил Борис. – Она хорошо о себе позаботилась.

– Мы бы её опередили, – уверенно произнёс Дэвид. – Мама Кали не успела бы активировать артефакты.

– Могли, – безразлично согласился Марк.

– Почему не стали?

– Древняя кровь вкуснее человской, – добавил Борис.

– Поэтому и не стали, – пожал плечами барон. – Мама Кали – шаса, а мне не нужны неприятности ещё и с Тайным Городом.

– Тёмный Двор больше не прикрывает шасов.

– Не «больше», а «пока», – уточнил Марк. – Тёмный Двор не прикрывает шасов ровно до тех пор, пока не уладит свои проблемы с Консулом. А когда уладит – навы сразу же начнут выставлять счета по накопившимся прегрешениям. Но даже это не важно… – Барон Луминар выдержал паузу. – Контрабандистов осталось очень мало, Мама Кали из них самая известная и сейчас она нужна всем. В том числе – нам.

Они неспешно направились к мотоциклам, оставленным в переулке, и Борис, не удержавшись, спросил:

– Марк, ты уверен, что шаса расскажет Бессмертному о случившемся так, как пообещала?

В его голосе слышалась обеспокоенность, которая не нравилась барону: получалось, что его подданные опасались проблем с человскими магами. Эти опасения следовало пресечь, поэтому ответ Марка прозвучал с необыкновенной уверенностью:

– Бессмертный и его шавки могут называть себя как угодно: высшей кастой, верховными жрецами, сверхчеловеками – но они всего лишь пища для ночных охотников, и никто не должен об этом забывать: ни мы, ни они.

* * *

замок Шанер

к северо-востоку от Марселя, Франция

Где-то на пути в Пьемонт, там, где Альпы начинают забирать к небу, расположился старинный замок Шанер. Выстроенный в раннем Средневековье и долгое время считавшийся неприступным. Впрочем, если быть скрупулёзно точным, он таким и остался – неприступным, поскольку ни разу над его гигантским донжоном не поднимался чужой флаг. Ни оружие, ни предательство, ничто не могло сокрушить крепость этих стен. Что же касается донжона, то он действительно получился у строителей невероятно огромным: сорок ярдов диаметром и больше тридцати в высоту, он рукотворной скалой возвышался над долиной, и даже четыре массивные башни не были способны его уравновесить, а лишь обрамляли, как красивая резная рама обрамляет прекрасную картину.

Шанер пережил множество осад и штурмов, остался неприступным, но со временем потерял значение в качестве крепости, а поскольку его невозможно было перестроить и превратить в изысканное поместье, стал приходить в упадок. В XIX веке Шанер трижды переходил из рук в руки, но хозяев интересовал не замок, а прилагающиеся к нему земли, которые в конце концов были отторгнуты хитроумными стряпчими после смерти последнего владельца, а сам Шанер стал государственной собственностью. В какой-то момент появилась идея превратить его в музей, однако удалённость от протоптанных туристических дорог, а главное – размеры не позволили бы превратить Шанер во второй Каркасон, как грезилось авторам проекта, и музей не случился. Замок продолжал влачить жалкое существование, постепенно разрушаясь под действием неумолимого времени, но несколько лет назад неожиданно объявились наследники последнего владельца, предъявившие права на заброшенное строение. Причём представленные ими документы оказались настолько неопровержимыми, что помогли избежать обычной в подобных случаях волокиты: к изумлению местных жителей вопросы возвращения собственности решились в течение двух месяцев, и мощный, стоящий в стороне от поселений замок обрёл нового хозяина.

Которому не составило труда наладить отношения с соседями: регулярные и весьма щедрые пожертвования в бюджет коммуны привели к тому, что люди зажили душа в душу – не влезая в дела друг друга. Единственное, что отмечали – не могли не отметить – жители коммуны, что гости к новому владельцу замка приезжали часто, в больших количествах, и среди них были весьма значимые персоны, если судить по автомобилям и даже вертолётам, которыми они пользовались.

Жизнь в замке Шанер вновь закипела.

При этом жизнь эта не вызывала подозрений ни у взрослых местных жителей, ни у подростков, которые периодически запускали над старинным замком дроны – исключительно из любопытства. Ведь видели они именно то, что должны были видеть: обыкновенную до зевоты повседневную жизнь работников большого замка, часть которых неспешно занималась его ремонтом, часть ухаживала за небольшим парком, который новый владелец повелел разбить на территории, ну и остальные не сидели без дела. Однако скучная повседневность отнимала у них совсем немного времени и была больше показательной, нежели приносила существенную пользу. Основными же делами обитатели замка занимались во внутренних помещениях и подвалах, часть из которых была переоборудована под лаборатории, мастерские и залы для занятий магией. И раз в неделю, разумеется, по ночам, во дворе проходили большие церемонии, на которых присутствовали не только те, кто в это время жил в замке, но съезжались специальные гости со всех уголков Европы.

Съезжались те, кто считал себя принадлежащим к Высшей Касте.

В ночи церемоний внутренний двор замка преображался. На стенах появлялись белые полотнища с главным символом Касты – чёрным коронованным львом. Выключались прожекторы и зажигались стилизованные под факелы газовые светильники, поскольку церемонии проходили исключительно при свете огня. На подиум ставили кресло Основателя. Именно кресло, хотя многие называли его троном. Кресло было белым, а Бессмертный располагался в нём в чёрных одеждах – камзоле и плаще, – единственный из всех участников церемонии, которые облачались в белое, ибо Бессмертный и был львом чёрным, коронованным. Возле подиума расставлялись стулья приближённых, а остальным членам Касты полагались лавки слева и справа, в центре двора оставалось открытое пространство. Потому что ночи церемоний начинались с демонстрации магического искусства.

Сначала – зрелищного, яркого, зарницы которого освещали всю округу, привлекая внимание местных жителей… могли освещать и могли привлекать, если бы происходящее в замке Шанер не скрывала от любопытных глаз магия. И от любопытных глаз, и от любопытных дронов.

Начальные выступления отдавались самым молодым адептам, которые делали первые шаги в магии. Они показывали иллюзии – гигантские цветы, невиданных животных, могучих воинов и прекрасных девушек, стараясь добиться максимальной реалистичности, чтобы аромат несуществующих цветов туманил зрителям головы, а девы вызывали вожделение. Ещё запускали в ночное небо «эльфийские стрелы» и «шаровые молнии», устраивая своеобразный салют над замком Шанер, а зрители оценивали его мощь и скорость создания следующего боевого аркана. И шумно приветствовали тех, кто показывал наилучшие результаты.

Затем начинались магические поединки. Не гладиаторские бои насмерть, а демонстрация умения побеждать, во время которой маги старались продавить защиту друг друга, чтобы накинуть высасывающий энергию «навский аркан» или заблокировать её внутри противника «рыбацкой сетью». Эти поединки не были зрелищными, наблюдать за их ходом мог только другой маг, зато победы в них считались важными для обучения, говорящими о высоком уровне колдуна. И победителей схваток приветствовали особенно долго.

Третья часть – кровавая, в которой адепты должны были проявить умение и желание безжалостно убивать врагов Касты, не считалась обязательной. Бессмертный не любил наблюдать за избиением нелюдей, он ценил воинов, а не палачей, но вынужден был считаться с тем, что многим его сторонникам нравится вид мяса, и допускал кровавые забавы раз в три-четыре церемонии. На этот раз кровь не была предусмотрена, и после завершения поединков зазвучали фанфары и церемониймейстер вывел на площадку перед подиумом пятерых магов, одетых в синие боевые комбинезоны, в которых они сражались друг с другом. Когда же фанфары стихли, Бессмертный медленно поднялся и обвёл взглядом притихших подданных, всех, кто собрался во дворе древнего замка Шанер.

– Братья и сёстры! Перед вами – пятеро молодых людей, показавших своё мастерство и желание войти в наш круг, в наш священный союз, в Высшую Касту. Они доказали, что готовы на всё ради нашего дела. Они отринули старые убеждения и пролили кровь наших врагов. Я верю в каждого претендента и теперь вместе с ними смиренно жду вашего решения: достойны ли они вступить в Высшую Касту? Достойны ли они называть нас братьями и сёстрами?

Бессмертный всегда обращался к присутствующим членам Касты, желая подчеркнуть важность принимаемого решения, требующего единогласного одобрения. Любые замечания «против» внимательно выслушивались, и было два случая, когда новичкам отказывали в приёме. Что для них означало смерть.

Однако сегодняшние претенденты собравшимся понравились.

– Достойны!

– Ещё как достойны!

– Это наши парни!

– Да будет так!

Бессмертный поднял руку, и претенденты опустились на колени.

– Я всегда знал, что избран по крови и силе…

– Я всегда знал, что избран по крови и силе… – хором повторили претенденты слова клятвы.

– Я всегда знал, что жажду больше, чем мир способен мне дать…

– Я всегда знал, что не смогу погасить горящий во мне огонь…

– Я всегда знал, что способен изменить мир, чтобы сила моя стала ему равной!

– Я избран с рождения и теперь, входя в священный круг избранных, я клянусь…

– …быть верным великому братству Высшей Касты…

– …сражаться во имя мира, который мы желаем…

– …умереть, защищая наши идеалы…

– …победить, потому что я силён, как лев!

– Я клянусь!

– …клянусь!

– Теперь вы избранные, – громко произнёс Бессмертный. – И судить вас могут только избранные.

Служители вынесли белые плащи, и под фанфары, перемежаемые приветственными выкриками, претенденты накинули их на себя. Бессмертный же выждал несколько секунд, затем поднял правую руку и в наступившей тишине продолжил:

– Я горжусь. Я немыслимо горжусь тем, что после тысяч лет прозябания мне выпала великая честь возродить утерянное людьми знание. Поднять из небытия величайших сынов и дочерей человечества! Возродить Высшую Касту, которая по праву будет править миром!

– Да! – вскочившие на ноги адепты не могли сдержать крики.

– Благодаря вам! Благодаря каждому из вас, кто встал под мои знамёна, исполнятся древние мечты о свободе и силе! Мы вернём себе наш мир! Мы будем по-настоящему им править! Высшая Каста – это наше будущее! Будущее всего человечества!

* * *

апартаменты «Montaña soleada»

Испания, Барселона

– Почему эти ваши испанцы вискарь не гонят? – с искренним недоумением осведомился уйбуй Копыто, представитель диковатой семьи Красных Шапок, вассалов Зелёного Дома. И выглянул в окно, разглядывая по-вечернему оживлённую улицу. – Ваще не понимаю! В натуре, иногда ведь кажутся приличными челами, как посмотришь – лыбятся как будто дружески, мол, не хотим тебя грабить, хоть убей. Вон те ваще в обнимку ходят… Ко мне два дня назад… или три… тоже один в обнимку стал ходить. И лопотал что-то.

– Что лопотал? – машинально поинтересовался сидящий перед ноутбуком Лебра.

– Да я не понимаю по-здешнему, – отмахнулся Копыто. – Помню только, что он лопотал, значит, лыбился в меня и обнимался.

– А ты? – подняла брови Фатма.

– А что я? – вздохнул Копыто. – Я у него бумажник вытянул – и утёк.

– Почему тихо не отвалил? – строго спросил Лебра.

Фатма сделала удивлённое лицо, на что молодой шас молниеносно среагировал:

– Я его не поучаю, мне просто не понравилось, что он тогда целую ночь где-то шлялся.

На самом деле бравый уйбуй отсутствовал две ночи и день, не давая о себе знать и не отвечая на звонки. И вот явился, целый, невредимый, немного уставший, распространяющий вокруг привычный запах перегара. Обычно Фатма не пускала дикаря в их с Леброй апартаменты, но ради возвращения блудного сына сделала исключение. Но по мере того, как запах становился плотнее, всё больше и больше сожалела о допущенной оплошности.

– Ныкался я, – объяснил Копыто. – Ушёл я тихо, но тот, который с обнимашками, как раз платить захотел за что-то и так заорал, будто и не лыбился только что, ваще лицемер недоделанный. А он ещё в очках там шлялся, я и подумал, что пусть, мол, орёт, раз слепой. Но он меня разглядел со своими обнимашками и давай орать что-то по-ненашему, а я когда не по-нашему – не понимаю… но тут сообразил, что они на меня почему-то подумали, и побежал, чтобы ничего такого не случилось…

– Чего такого?

– Ну, чтобы их подозрения не переросли в уверенность.

Возникла вполне объяснимая пауза, поскольку ни шас, ни моряна не ожидали услышать от дикаря столь заковыристую формулировку. Копыто тоже молчал – в носу ковырялся, и потому тишина царила в комнате почти полминуты. Затем Фатма перевела взгляд на Лебру:

– Хорошо, что в результате вашего общения не ты опускаешься до его уровня, а он старается тянуться за тобой.

– М-мммм… это комплимент? – На этот раз молодой шас оторвался от компьютера, поскольку Фатма любила смотреть ему в глаза.

– Это констатация.

Он вздохнул. Она улыбнулась. Они прекрасно подходили друг другу: оба черноволосые, худощавые, Лебра носатый, на голову выше подруги, немного угловатый – типичный молодой шас; Фатма невысокая, с восточными чертами лица; кажется хрупкой, но первое впечатление обманчиво, если приглядеться, становится видно, что девушка подтянутая, спортивная. И сразу понятно, что они – пара: по тому, как общаются, как смотрят, как иногда, невзначай, касаются друг друга. И как понимают друг друга с полуслова.

– В общем, я потом за вискарём пошёл, а он здесь не дешёвый, как надо, – продолжил тем временем Копыто. – За ту наличность, что я в бумажнике нашёл, только пять бутылок получилось, а на сдачу, вот, местное пойло дали. – Уйбуй повертел в руке бутылку красного вина и сделал большой глоток. – Но разве это виски? Градусы, конечно, есть, а толку – нет.

– Думается плохо? – поинтересовалась Фатма, намекая на всем известную особенность Красных Шапок – их несложные мозги функционировали только под воздействием крепкого алкоголя.

– И плохо, и странно, – пожаловался уйбуй. – Появляется необъяснимая рациональность и хочется выстраивать системы.

Вторая подряд сложная фраза не произвела ошеломляющего эффекта, но была замечена.

– А что ты пьёшь? – Лебра решил, что дело в необычном алкоголе, потянулся к бутылке, но остановился, поскольку Копыто залпом допил вино, рыгнул и достал из внутреннего кармана плоскую фляжку:

– Да она закончилась уже. Не помню, как называлась, а это вискарь привычный, хотел приберечь, но потом решил, что надо бахнуть, чтобы в себя прийти. Будешь?

– Нет, пожалуй.

– Как хочешь…

Дикарь явно хотел продолжить увлекательный разговор, но оказался прерван в тот самый миг, когда открыл рот, собираясь произнести следующую фразу. Оказался прерван стуком в дверь.

– Мы кого-то ждём? – Лебра бросил взгляд на подругу. Фатма отрицательно покачала головой.

Стук повторился.

– Давай через дверь по ним жахнем? – беспечно предложил Копыто, ёрзая рукой по поясу в поисках кобуры с пистолетом. К счастью, не нашёл, поскольку предусмотрительный шас отобрал у него оружие в самом начале совместного путешествия.

– Сейчас открою! – крикнул Лебра, сделав уйбую «глаза». После чего распахнул дверь и отступил на пару шагов назад, позволяя нежданным гостям войти в гостиную. – Вы номером не ошиблись?

– Нет, мы к вам.

Их было трое, три чела, двое высоких, плечистых, третий поменьше, довольно молодой, с круглым, похожим на поросячье, лицом. И он сразу же кивнул Фатме:

– Я знаю, кто ты. – И продемонстрировал готовый к работе артефакт «око василиска», единственное магическое устройство, способное поразить чёрную моряну в боевой шкуре.

– Как можно познать непознанное? – осведомился Копыто, после чего сделал большой глоток из фляжки.

Несколько мгновений челы таращились на подавшего голос уйбуя, после чего главный заметил:

– Ваша обезьянка поломалась. – Показав тем самым, что знает не только кто Фатма, но и всех остальных.

– Мы не хотим неприятностей, – сухо произнёс Лебра, отступая ещё дальше.

– Мы тоже.

– Пришли познакомиться?

– Пришли для того, чтобы не было неприятностей. Ни у кого из нас.

– Мы никого не трогаем и ничего не нарушаем, – с прежней сухостью сообщил шас. – Мы здесь…

– Отдыхаем, – подсказала Фатма.

А Копыто сделал следующий глоток и подтверждающе крякнул.

– Нарушаете, – отозвался обладатель поросячьего лица.

– Что мы нарушаем? – не поняла девушка.

– Тем, что вы здесь.

– Я спросила, что мы нарушаем, а не как.

– Не умничай, – прохладно произнёс Поросячье лицо. – Вы больше не имеете права разгуливать по нашему миру так, как вам заблагорассудится, и должны вернуться в Тайный Город.

– Мы не хотим, – подал голос Копыто. – Тут весело, а там бошки могут порубить.

Виски делал своё дело, и речь дикаря возвращалась к норме.

Поросячье лицо вопросительно посмотрел на Лебру, шас вздохнул и объяснил:

– Наш друг ещё не дошёл до нужной кондиции.

– А вы поняли, что я имел в виду?

– Мы – поняли, и ему объясним.

– То есть вы уже слышали о Высшей Касте?

– И не один раз.

– Поссориться хотите?

– Не испытываем никакого желания.

Взгляд на Фатму, девушка, поколебавшись, кивком подтвердила слова Лебры.

– Очень хорошо. – Поросячье лицо явно успокоился, однако «око василиска» не убрал. – Других предупреждений не будет. Ещё раз встретим вас в Барселоне – сразу атакуем.

– Нам нужно время до завтра, – буркнул шас.

– Завтра после полудня вас тут быть не должно.

– Договорились.

Один из здоровяков что-то хрюкнул на ухо Поросячьему лицу, но тот, судя по всему, остался доволен результатом переговоров и повелительно указал подчинённым на дверь.

Прощаться они не стали.

А когда шаги незваных гостей окончательно стихли, Копыто изумлённо поинтересовался:

– Мы что, уедем?

– Придётся, – проворчал Лебра. – Барселона становится токсичной.

Фатма едва заметно кивнула, показывая, что полностью согласна с другом.

– Почему токсичной? – продолжил уточнения любознательный Копыто.

– Из-за челов.

– Так их везде полно, в натуре, – изумился дикарь. – Даже в Тайном Городе постоянно на них натыкаешься. И мы должны просто уехать из-за челов?

– Сложный вариант хуже.

– Это как?

– Это так: если мы не уедем, то нам придётся драться и проиграть как минимум во второй схватке. И если останемся живы, уедем. Возможно, не совсем целыми. Возможно, не в полном составе.

Ответ у шаса получился достаточно сложным, но Копыто сумел уловить главное:

– Мля… мы что, не сможем их победить? Это же челы! И их всего трое!

– Пришли трое, – поправила дикаря Фатма. – На самом деле их намного больше. – Она выдержала короткую паузу и закончила: – Это маги Высшей Касты.

Однако драматический момент оказался изрядно смазан следующей репликой:

– Какой ещё Касты? – скривился уйбуй. – Ты ваще о чём?

– Высшая Каста – это новая банда человских колдунов, – рассказал Лебра.

– Крутая?

– Крутая.

Сочетание «крутая банда» подействовало на Копыто магически:

– А мне к ним можно?

– А ты разве чел?

– А чем я от них отличаюсь?

Фатма рассмеялась, но тут же стала серьёзной и посмотрела Лебре в глаза:

– Далеко поедем?

Возвращаться в Тайный Город им было нельзя, Европа, судя по всему, становилась слишком маленькой и тесной для них с Кастой, поэтому…

– Видимо, на другой континент, – мягко ответил шас. – У меня есть кое-какие мысли на этот счёт, но прежде нужно пополнить запас магической энергии и артефактов. Уедем из города сегодня же.

– Зачем торопиться? – удивилась девушка. – Ты ведь попросил у челов сутки.

– Пусть эти сутки они думают, что мы всё ещё в Барселоне, – буркнул шас. – Мне так спокойнее.

– А где мы возьмём артефакты? Ты сам говорил, что из Барселоны контрабандист уехал.

– Не волнуйся, – улыбнулся Лебра. – Я знаю, к кому можно обратиться.

* * *

замок Шанер к северо-востоку от Марселя, Франция

Она хорошо знала, каково это – когда не к кому обратиться.

Когда вокруг лишь равнодушные взгляды. И откровенная враждебность. И враждебность не только от чужаков, от которых её ждёшь, но и от тех, кто вроде бы считается своим, кто должен защищать и обязан прийти на помощь. На кого надеешься до самого последнего момента…

И холодеешь, когда в этот момент они отворачиваются.

Холодеешь, не понимая, что происходит. Почему происходит именно так?

Почему это случилось со мной?

Холодеешь так, что опускаются руки, гаснет улыбка и не хочется ничего, потому что вдруг понимаешь, что надежды нет… Точнее, есть, но только на себя. На то, что хватит сил преодолеть невзгоды, прорваться, хоть в кровь расцарапав душу, и оставить всё это позади. Надежда только на себя.

Кори всегда была бунтаркой.

Все говорили: «Характер такой», она и сама так думала и только много позже, узнав о себе правду, поняла, что, возможно, дело не только в характере, но и в прячущейся внутри силе. Огромной силе, ждущей своего часа. Но иногда проявляющей нетерпение. Возможно…

Однако в те времена Кори о своём таланте к магии не подозревала, считала себя обыкновенной девочкой, только бунтаркой: за словом в карман не лезла, сделала первую татуировку в двенадцать лет, тогда же начала курить и в первый раз нахамила отцу. Отцу, а не матери, мать умерла, когда девочке исполнилось одиннадцать, и связанные с ней воспоминания навсегда остались самыми тёплыми и счастливыми в жизни Кори. Мать была француженкой, перед последним курсом колледжа приехала поглазеть на Лондон в летние каникулы и встретила улыбчивого, немного ушастого студента, вскоре ставшего инженером. Закончила колледж и переехала на остров. Благодаря матери Кори и её старший брат Эндрю, свободно говорили не только на английском, но и на французском и часто бывали во Франции. Мать считала, что дети должны знать не только об английских корнях.

Её смерть стала для Кори первой жизненной катастрофой. Она не замкнулась, и нельзя сказать, что в ней что-то поломалось, просто исчезла яркость, радости давались через силу, и всё вокруг стало казаться неправильным. Не таким, каким должно быть, поскольку теперь в этом «всё вокруг» не хватало очень важного элемента. Очень важного человека. И это, возможно, стало второй, помимо характера, причиной, почему через год девочка превратилась в законченную бунтарку. А может, ей просто хотелось, чтобы на неё обратили внимание – стройная, спортивная Кори считала себя тощей и непривлекательной и думала, что дерзкое поведение и вызывающая одежда помогут ей оказаться в центре внимания. И она своего добилась: в один из дней, вскоре после того, как Кори исполнилось восемнадцать, к ней подошли на улице трое молодых мужчин. Одного из них Кори знала: Магомед, торгующий в их квартале наркотиками, двое других, видимо, были его подельниками. Мужчины коротко, но предельно ясно, используя все известные им английские ругательства, сообщили Кори, что её мерзкий вид оскорбляет честных жителей окрестных домов, и если она не станет одеваться скромно, как подобает женщине, её ожидают большие неприятности. Ошарашенная Кори попыталась ответить в привычной манере, но тут же получила кулаком по зубам и обещание, что если не одумается, то из неё сделают нескромную женщину, которую будут использовать все честные мужчины округи, когда им захочется отдохнуть и расслабиться. После этого Магомед и его приятели ушли, оставив девушку сидеть на грязной мостовой. К её собственному удивлению, Кори сумела сдержать слёзы и разрыдалась лишь оказавшись в своей комнате, там, где её никто не видел. Рыдала долго, чувствуя себя униженной и раздавленной. Затем попыталась скрыть повреждения, но не преуспела – Эндрю мгновенно увидел распухшие губы и потребовал объяснений. Старший брат решил, что Кори получила от приятеля, а узнав правду – впал в бешенство. Однако отец сумел убедить Эндрю не горячиться и обратиться в полицию. В которой их внимательно выслушали и вежливо ответили, что примут информацию к сведению, но поскольку угроз никто, кроме самой Кори, не слышал, а факта избиения никто не видел, привлечь Магомеда к ответственности не получится. «Вы говорите, что он торгует наркотиками? Ну что вы, если бы это можно было доказать, он бы сидел в тюрьме. А пока ваши слова больше смахивают на попытку оклеветать добропорядочного подданного английской короны».

Если семья Кори что-то и получила от визита в полицейский участок, так это идеальное понимание понятия «сюрреализм».

Смущённый отец предложил Кори «подумать над сменой имиджа», раздавленная девушка спросила, не пожить ли ей до конца учебного года у тёти Эммы, а Эндрю промолчал. Тогда Кори с отцом не обратили на это внимания, но смысл молчания стал понятен через два дня, когда Эндрю с дружками подловил Магомеда и внятно ему объяснил, что лезть к младшей сестре больше не нужно. Силы Эндрю не переоценил: их с дружками было шестеро, противников – трое, встреча почти закончилась убедительной победой парней, но кто-то вызвал полицию, сбежать у Эндрю не получилось, и победа превратилась в сокрушительное поражение. Нападение с отягчающими, урон здоровью, но главное – нелицеприятные выкрики, наличие которых подтвердило полтора десятка «свидетелей», которых представил адвокат Магомеда. Дружкам Эндрю доходчиво объяснили, чем для них может закончиться суд, после чего они дружно представили Эндрю чуть ли не внебрачным сыном Гитлера и получили мелкие штрафы за хулиганство. Эндрю же обвинили в расизме и закатали на десять лет.

Вторая катастрофа оказалась страшнее первой.

Отец слёг с инфарктом. Кори разрывалась между больницей и тюрьмой, а жила у тёти, всерьёз опасаясь возвращаться в родной район. И да – она «сменила имидж», стала одеваться так, как требовали от скромных женщин современные правила повседневной жизни Лондона. Но не помогло. Да и не могло помочь.

Эндрю убили в тюрьме через два месяца.

Известие привело к обширному инфаркту у отца, поэтому хоронила Кори их обоих.

А через три дня после похорон её схватили на улице, затолкали в фургон и привезли в какой-то подвал. К Магомеду. Который не забыл и не собирался прощать «нанесённого оскорбления». О чём он и заявил перепуганной, на этот раз не сдерживающей слёз Кори.

«Ты останешься здесь, пока нам не надоешь. А потом мы тебя продадим. Или убьём. Всё будет зависеть от тебя. Старайся».

На этих словах его дружки заржали, а Магомед расстегнул штаны.

Их было трое, как и в первый раз. Только теперь у них была другая претензия к одежде девушки: они считали, что на ней её слишком много. Кори завыла от ужаса, но смех стал только громче. Её швырнули на стол, а дальше…

Кори не знала, что произошло дальше. Откуда взялись силы. Как у неё получилось сделать то, что она сделала. Кори ничего не знала – тогда. Тогда она неожиданно почувствовала, что теряет последнее – себя. Смерть матери, отца и брата, испоганенная жизнь, рухнувшие надежды, погибшая вера во всё – эта волна накрыла девушку с головой, заставив захлебнуться в ненависти. Ненависти ко всем. А особенно – к этим троим ублюдкам, собравшимся раздавить то, что от неё ещё оставалось. Захлебнулась в ненависти, которая стала её силой. Кори не лишилась чувств, но потеряла сознание, точнее, контроль над своим сознанием. Не понимала, что делает, потому что ненависть сломала тормоза, оставив только жажду воздаяния.

Кори не мстила Магомеду и его дружкам. Кори давала им то, что они давали ей.

Просто чуть иначе.

Она не владела собой и очнулась, вышла из этого состояния примерно через десять минут. Найдя себя на том же столе, только не распластанной в похабной позе, а спокойно сидящей и курящей сигарету. Она не помнила, где взяла её. Она не помнила, как зажгла её. И ещё не помнила, почему вся покрыта кровью. Не своей, потому что у неё ничего не болело. Кори была покрыта чужой кровью. И от этого понимания у неё застучали зубы. Но девушка сдержалась, докурила сигарету, затушила её об стол и лишь после этого огляделась. И увидела то, что осталось от Магомеда и его приятелей.

И тут её стошнило.

А потом приехала полиция: вопли из подвала привлекли внимание неравнодушных граждан, и они поспешили обратиться за помощью к властям. Власти ведь всегда помогут.

Кори схватили, однако даже самые опытные полицейские не могли взять в толк, как худенькая восемнадцатилетняя девчонка ухитрилась растерзать трёх жирных бугаёв. Кори настаивала на том, что ничего не помнит. Детективы выдвинули версию, что Магомед и его подручные стали жертвами бандитской разборки, в которой Кори почему-то пощадили. Как оказалось, полицейские прекрасно знали о том, что Магомед торгует наркотиками и держит под контролем всех пушеров квартала. Версия вырисовывалась стройная, Кори должны были отпустить, но адвокаты Магомеда вцепились в недавнюю историю и заявили, что девушка наняла убийц, чтобы отомстить честному подданному короны за смерть брата. Никаких доказательств у адвокатов, конечно же, не было, объяснить, почему после убийства девушка осталась на месте преступления, они не могли, зато у них было понимание, как можно добиться желаемого: район захлестнули протесты, община требовала крови «озверевшей нацистки», Кори арестовали, власти пообещали судить «расистку» беспристрастно и «справедливо», прокурор не скрывал, что девушка сядет минимум на десять лет, но…

Но громкое дело заинтересовало Бессмертного, который как раз начал формировать команду, ставшую потом костяком Высшей Касты. Бессмертный, в отличие от английских властей, прекрасно понимал, как молодая девушка ухитрилась расправиться с тремя мордоворотами, поэтому отправился в Лондон, пообщался с полицейскими, местными жителями, друзьями Кори, понял, что скорее всего не ошибся, и однажды ночью оказался в камере девушки. Вошёл через портал, намеренно сделав его достаточно шумным, чтобы Кори проснулась и оценила эффектное появление. Но при этом, разумеется, позаботился о том, чтобы не потревожить охрану.

«Кто ты?»

«Тот, кто даст тебе новую жизнь».

«Взамен моей?»

«Взамен той, которую у тебя отняли. Тебя будут не судить, а приговаривать. Доказать убийство они не смогут, потому что эксперты до сих пор не понимают, как можно было сотворить такое, поэтому тебя закроют за расизм. Десять лет. И убьют тебя, как брата, месяца через два-три, максимум – через полгода».

«А ты понимаешь, как я это сделала?»

«Ты использовала силу, которую накопила за всю жизнь. Сейчас ты пуста и чувствуешь дискомфорт, ведь так? Болезненные ощущения внутри… Я не ошибся?»

«Нет».

«Позволь, я покажу. Дай руку».

Девушка послушно протянула руку, и Бессмертный вложил в её ладонь распечатанную зелёную «батарейку» – деревянный кувшин размером с бензиновую зажигалку, в котором таилась магическая энергия Колодца Дождей.

«Сейчас ты почувствуешь лёгкое покалывание, а затем…»

«Прилив сил», – прошептала девушка.

«Совершенно верно».

Кори задумчиво посмотрела на кувшин, затем на Бессмертного и тихо спросила:

«Кто ты?»

«Я тот, кто поможет тебе обрести себя».

«Ты колдун?»

«Маг».

«Я стану такой же?»

«Ты уже такая. Ты с самого рождения такая, просто не знала об этом».

И Кори поверила, мгновенно и навсегда, потому что из кувшина размером с зажигалку в неё перебралась такая сила, которую невозможно подделать с помощью наркотиков или стимуляторов, настоящая сила, очень естественная для неё сила.

«Выташишь меня?»

«Для того и пришёл».

«Ты хочешь, чтобы я тебе служила?»

«Ты сама решишь, что будешь делать».

«Хочешь, я ведь вижу, что хочешь… – Кори вздохнула. – Но у меня есть условие».

«Всего одно?»

«Я хочу расплатиться с теми, кто убил моего брата».

Бессмертный бросил взгляд на часы и улыбнулся:

«Можем навестить их прямо сейчас».

/ / /

Ночи церемоний всегда заканчивались большим праздником, под которым подразумевались не только обжорство и попойка, но и безумная оргия. Вопли и стоны, хохот и рычание раздавались до рассвета, а то и дольше. Для целей блуда Бессмертный строго-настрого запрещал использовать магические мастерские, разумно полагая, что упившиеся адепты способны натворить с артефактами и зельями много бед, а все остальные закоулки замка были в полном распоряжении адептов Высшей Касты, поэтому через открытое окно спальни основателя Касты всю ночь слышались и песни, которые нестройными голосами распевали пьяницы, и повизгивания из парка, скамейки и газоны которого превратились в одну большую кровать.

– Хорошо, что тебя это не раздражает, – произнесла Кори, сладко потянувшись и подложив под голову маленькую подушку.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Бессмертный.

– Только то, что сказала, – улыбнулась девушка. – Хорошо, что тебя это не раздражает.

Однако в ответ он так посмотрел на подругу, что Кори решила объясниться:

– Ты давно оставил эти развлечения, Роже. – Бессмертный не любил, когда его называли настоящим именем, и позволял это только Кори. Не терпел, а позволял, потому что ему нравилось, что она называет его по имени. – Тебе наскучили оргии, но ты знаешь, что им это нужно, и позволяешь им отрываться по полной программе. И тебя это не раздражает.

– Иногда.

Он ответил странным тоном, в котором можно было услышать и «Иногда раздражает», и «Иногда хочется присоединиться». Но Кори знала своего мужчину и услышала его правильно.

– Иногда мы все немного бесимся.

– Иногда.

Бессмертный с удовольствием посмотрел на вытянувшуюся на кровати Кори, улыбнулся, подошёл к окну и посмотрел на парк.

– Они считают, что власть – это богатство и любые, даже запретные, удовольствия. Возможность делать всё, что заблагорассудится.

И доносящиеся со двора вопли подтвердили его слова.

– А тебе известна истина, Роже, – тихо сказала девушка. – И поэтому тебе не нужно опасаться никого из них.

– Каждого из них. Чем мельче человечек, тем больше ему хочется на самый верх, что делает его способным на любую подлость.

– Некоторых из них, – согласилась Кори. – Но большинство понимает, что только ты знаешь, что следует делать и куда нужно двигаться. Если же Каста превратится в публичный дом по интересам, они не получат желаемого. У них не будет власти, которая для них – удовольствия и богатство.

– Не все понимают.

– Не все, но большинство. А ты понимаешь, что быть лидером это не только распределять блага между членами команды и предотвращать внутренние распри, но делать так, чтобы эти блага не иссякали. И те, для кого власть не только удовольствия и богатство, кто умён и честолюбив, понимают, что лучшего лидера, чем ты, Роже, им не найти. Никто из них не сравнится с тобой в уме и харизме. Не потому что ты таких не берёшь, а потому что ты таких ещё не встречал.

– А если встречу?

– Тогда ты его убьёшь, – просто ответила девушка. – Или я убью.

Бессмертный улыбнулся. Но почти сразу вновь стал серьёзным.

– Может, убьём, а может, и нет.

– Почему?

– Потому что в паутине, которой мы опутываем общество, нам как раз таких и не хватает – умных, дерзких, харизматичных. В результате мало кому могу доверить серьёзное дело, потому что окружён рядовыми исполнителями инструкций.

– Главное, что они хорошо исполняют твои приказы.

– Да. Но иногда… – Он улыбнулся, поняв, что вновь использовал это слово. – Иногда мне бывает противно называть их Высшей Кастой.

– Все они – маги, любимый, – напомнила Кори. – А значит, все они – из Высшей Касты. Из общества, которое ты создал, а в каждом обществе есть лидеры, а есть болото.

– Мало лидеров для вторых ролей, тех, кто может продвигать наше дело автономно, не бегая ко мне за инструкциями каждый день. Очень мало…

Его организация расползлась по всей Европе и неспешно забрасывала щупальца на другие континенты. Бессмертный без стеснения нарушал древние правила и активно продвигал своих людей в структуры государственной власти. Пока ему удавалось избегать внимания Инквизиторов, но неизвестно, как долго на него не будут обращать внимания. И это обстоятельство беспокоило.

– Лидер должен быть один, любимый. Это слово не терпит множественного числа, и я не хочу, чтобы впредь ты называл так своих помощников. Во всяком случае, при мне.

Тон девушки был жёстким, и не менее жёстко она смотрела мужчине в глаза, подкрепляя слова взглядом.

– Ты всегда знаешь, что нужно сказать, – пробормотал Бессмертный.

– Потому что я знаю тебя, Роже, чувствую тебя, иду за тобой, и твой путь – мой путь.

Он присел на кровать.

– Никак иначе, Кори.

– Никак иначе, Роже.

Он притянул девушку к себе, поцеловал в губы, а затем прижал, просто прижал, наслаждаясь объятиями.

– Но власть необходимо подтверждать, Роже, – прошептала Кори.

Бессмертный понял, что она имеет в виду инцидент в лавке Мамы Кали, и нехорошо улыбнулся:

– Что говорят люди?

– Обсуждают убийство Энцо и ждут твоего шага.

– Жестокого?

– Кровососы должны взвыть от ужаса, Роже. То, что сделал Марк, расценивается как публичное оскорбление, и ответ должен быть соответствующим.

– Так можно начать войну.

– Они её начали, – напомнила Кори. – Ты в своём праве, Роже. Все понимают, что ты не можешь показать слабость, ведь мы – Высшая Каста. Что будут стоить наши планы и обещания, если мы окажемся неспособны поставить на место зарвавшихся вампиров?

– Да, любимая, мы – Высшая Каста. – Бессмертный поразмыслил и продолжил: – Я поручу Шульцу разобраться…

– Мне, – перебила его девушка.

– Нет.

– Почему? – удивилась Кори.

– Если мы сыграем игру правильно, жестокий ответ не приведёт к войне. – Бессмертный отстранился и теперь смотрел Кори в глаза. – Однако вампиры затаят злобу на меня и на исполнителя. Я хочу, чтобы они ненавидели Шульца, а не тебя.

– Они ненавидят тебя, пусть ненавидят меня так же сильно, – твёрдо произнесла девушка. – Не надо Шульца, Роже, я всё сделаю.

– Хорошо, – вздохнул Бессмертный и крепко поцеловал Кори в губы. – Хорошо…

* * *

по дороге в Марсель

Скоростное шоссе стремительно исчезает под массивным бампером внедорожника, но не заканчивается, пока не заканчивается, а просто исчезает, превращаясь в мили, а они – в минуты. Погода отличная, солнечная, машин совсем мало, поэтому Артём мог себе позволить и ехать быстро, и одновременно размышлять о сложившейся ситуации.

О том, как из неё выпутаться и что делать дальше.

Первая задача, конечно, это раздобыть красную «батарейку», поскольку у наёмника не было сил смотреть, как мучается любимая девушка, пытаясь экономить оставшуюся у них энергию. «Батарейка» нужна обязательно, но, несмотря на продемонстрированную уверенность, Артём не ожидал, что найти её окажется просто. И дело не только в том, что они стали редкостью, как и сами контрабандисты, а в том, что работающий в Марселе контрабандист Пири Хамзи был шасом, вассалом князя Тёмного Двора, и мог отказать в продаже «батарейки» той, кого обвиняли в убийстве нава, – просто чтобы не раздражать сюзерена.

Если, конечно, у Пири вообще окажется красная «батарейка».

С другой стороны, почему бы ей у него не быть? Из Тайного Города уехало множество чудов, запасы у них заканчиваются, стоимость «батареек» с энергией Карфагенского амулета неуклонно растёт, а шасы славятся умением находить нужный товар в нужное время – если речь идёт о тройной прибыли. А ради Дагни наёмник был готов заплатить за красную «батарейку» любую цену.

Но главная опасность заключалась в том, что за лавкой Пири могли установить наблюдение, например, агенты Внутренней Агемы, чтобы выслеживать сбежавших из Тайного Города магов. Это обстоятельство, разумеется, могло доставить определённые неприятности, но Артём чувствовал себя относительно спокойно. Добравшись до пьемонтского убежища, наёмник не только получил доступ к небольшому арсеналу, в том числе магическому, но и наконец-то сел за руль «подготовленного» автомобиля: внедорожник, которым управлял Артём, прошёл глубокую модернизацию в одной из мастерских Тайного Города. Внешне он ничем не отличался от серийного автомобиля и потому не привлекал внимания, ну разве что размерами – но ведь это внедорожник! Однако и кузов, и стёкла прошли дополнительное усиление и теперь надёжно защищали пассажиров от выстрелов из штурмовой винтовки. Пулемёт и гранатомёт не держали, но для защиты от них был предусмотрен упругий «щит», автоматически срабатывающий в случае опасности. Колёса, разумеется, тоже были пуленепробиваемыми. Подвеска усилена, двигатель форсирован. Но ещё более интересными были артефакты морока: при необходимости Артём мог представить свой автомобиль внедорожником двух других автомобильных марок, четырёх разных цветов, или тремя разными фургончиками. А в перчаточном боксе ждали своего часа документы на все возможные варианты представления автомобиля. При этом все артефакты были «спящими», почувствовать их не смог бы даже очень сильный маг, что скрывало Артёма от внимания обитателей Тайного Города. Или тех, кто знал о существовании Тайного Города.

Всё это позволяло наёмнику рассчитывать заполучить нужный товар даже в том случае, если Пири решит этому процессу активно сопротивляться.

Но что дальше?

Что, чёрт возьми, дальше?

Если в противостоянии одержит верх Консул, он продолжит поиски Дагни, чтобы отомстить за предательство. Если Великие Дома – по их следу пойдут и рыцари, и навы, и люды. Сумеет ли Франц де Гир, великий магистр Ордена и отец Дагни, защитить дочь? Вопрос… Выживет ли Франц де Гир, за которым сейчас охотятся все слуги Консула? Ещё больший вопрос… Дагни как-то обмолвилась, что им лучше расстаться, и в её словах был смысл, поскольку главная цель поисков – она, уникальный даже по меркам Тайного Города маг. Единственный в мире Заклинатель. В словах Дагни был смысл, но не для Артёма. Он совсем недавно потерял любимую женщину, как считал наёмник – потому что не оказался рядом в нужную минуту, и не собирался повторять этот опыт, да к тому же по собственной воле. О чём он кратко, но в весьма энергичных и ёмких выражениях и поведал девушке. Особо подчеркнул, что если она от него сбежит – будет искать, пока не найдёт, и что бы ни случилось, останется с ней. Дагни ответ приняла. Или сделала вид, что приняла. В любом случае, разговора о том, что им следует расстаться, больше не заводила.

Но проблема осталась.

Что делать дальше?

Сидеть в пьемонтском домике до тех пор, пока не прояснится ситуация с противостоянием Консула и Великих Домов? Или пока их не найдут? Или уехать ещё дальше? У Артёма было второе убежище на другом континенте, однако там доставать нужную магическую энергию станет ещё труднее, придётся летать в Европу или Северную Америку, а значит, оставлять следы… Но если честно – не о них сейчас речь. Следы можно замести, а вот прятаться всю жизнь наёмник не хотел. А чтобы не прятаться, нужно отыскать способ договориться с Великими Домами, потому что Ярга предательства не простит. А наилучший способ договориться – совершить нечто такое, что заставит Великие Дома… или хотя бы один из них – Тёмный Двор, помиловать Дагни.

– Нужен подвиг, – пробормотал Артём. – Нам с тобой, рыжая, обязательно нужен подвиг…

И бросил взгляд на указатель – до Марселя оставалось менее сотни миль.

Глава 2

складской комплекс «DantèsCargo»

Франция, Марсель

Шуметь и привлекать внимание полиции, жандармерии, контрабандистов, гангстеров, простых работяг или кого-либо ещё Кори не собиралась, поэтому, выбирая, как атаковать логово кровососов, отказалась от идеи мощной атаки с участием нескольких десятков боевых магов. Беловолосая решила организовать резкий рейд, сделав ставку на стремительность и внезапность, которые должны были, с одной стороны, привести к нужному количеству жертв среди подданных барона Луминара, с другой – уменьшить потери атакующих, по возможности оставив их на нуле.

– Вампиры должны быть растеряны, – произнесла Кори, внимательно оглядывая отобранных для рейда бойцов. – Чем быстрее мы окажемся внутри и начнём резать мясо, тем выше вероятность, что мы все уйдём живыми. Это понятно?

– Да.

– Угу.

– Конечно!

Кори специально взяла в команду двух новичков, не имеющих опыта реальных сражений с кровососами, – их тоже нужно натаскивать, и именно один из них и сделал последнее восклицание, выдавшее внутреннее волнение. Остальные бойцы отделались короткими репликами или кивками.

– По земле не пойдём. – Беловолосая перешла на деловой тон. – Кровососы контролируют все подходы к логову, засекут нас и ударят магией.

«Хочешь мира – готовься к войне». В отличие от многих бездарных человских лидеров, пренебрегающих своими прямыми обязанностями – быть готовыми к боевым действиям, Бессмертный эту истину знал хорошо и потому не только выявил все логова Луминаров, но и внимательно их изучил. Кори выбрала объект нападения, провела быструю разведку, убедилась, что новых защитных устройств не появилось, и на основании полученной информации составила план атаки.

– Мы зайдём внутрь через грузовой магический переход…

После того, как прекратились «походы очищения», Марк Луминар приказал убрать исказители порталов, которые потребляли много магической энергии и сами по себе служили отличным маяком, показывающим, что в этом ангаре или в этом здании пользуются магией высокого уровня. Кроме того, считалось, что в нынешних условиях дефицита энергии использовать порталы никто не будет, но Высшая Каста могла себе позволить дорогостоящие ходы.

– Кровососы точно отключили исказители? – спросил один из опытных бойцов.

Ему не хотелось выйти из портала в виде облачка мельчайших кровавых частиц.

– Я уверена, что отключили, поэтому войду в переход первой, – с лёгкой улыбкой ответила Кори.

– Я не к этому… – смутился боец.

– К этому, но стесняться не нужно: ты имел право на вопрос.

– Можно я пойду первым?

– В этом нет необходимости. – Беловолосая посмотрела магу в глаза. – Я уверена в тебе, Шакир, тебе не нужно ничего доказывать.

Боец вздохнул и кивнул, показывая, что принял слова Кори и сожалеет о своём вопросе.

– Оказавшись внутри, работаем парами, прикрывая друг друга, – деловым тоном продолжила беловолосая. – Помните, масаны быстры и сильны, поэтому первый натиск должен стать максимально эффективным. Мы окажемся вот здесь. – Она указала на внутреннем плане логова точку входа. – В главном зале. Я думаю, за его пределы выходить не станем – в коридорах кровососы получат преимущество. Но всех, кого успеем поймать в главном зале, нужно прикончить.

– Вообще всех?

– В этом смысл.

– Идём без подготовки?

– С подготовкой, – улыбнулась Кори. – За три секунды до нашего появления в главный зал логова влетит заряд взрывчатки и два дрона с «протуберанцами». Бомба посечёт тварей. А «протуберанцы» начнут их развлекать.

– Выступят у нас на «разогреве».

– Именно так. – Кори посмотрела на часы. – Начинаем через десять минут.

/ / /

Самый крупный порт Франции – Марсель – давно превратился в небольшое самостоятельное государство, существующее по собственным законам и лишь изредка переживающее вторжения полиции и жандармерии, устраиваемые, как правило, не для того, чтобы навести на территории порта порядок, а с целью получения большего процента от незаконных сделок и контрабанды. Влезать же в то, что происходит внутри порта, блюстители закона не рисковали, прекрасно понимая и то, какие деньги крутятся в движении грузов, и то, что из-за таких денег бандиты убьют кого угодно: хоть самих блюстителей порядка, хоть членов их семей. Через Марсель широким потоком лились наркотики, оружие, «живой товар», контрафактный товар, а поскольку незаконные операции любят тишину, в порту находилась масса «белых пятен», не просматриваемых ни полицией, ни жандармами, ни бандитами. Ни, разумеется, сотрудниками порта. И это обстоятельство вполне устроило Марка Луминара, решившего использовать в качестве одной из баз клана ангар на территории порта. Кроме того, вампиры имели долю в контрабанде, так что их присутствие отвечало и деловым интересам клана.

Большим это логово не было, для постоянного обитания его облюбовало примерно двадцать кровососов, и большую часть утра они проводили в главном зале: общались, обсуждая события минувшей ночи и строя планы на следующую, и убивали время в ожидании её наступления. Кто-то, конечно, уходил спать, но по утрам в главном зале было оживлённо.

И именно утром, во время такого оживления, под потолком ангара раскрылся портал, из которого вылетела бомба…

/ / /

Самое эффективное оружие против вампиров – «протуберанец», артефакт, имитирующий настоящий солнечный свет. А настоящий солнечный свет сжигает масанов, причиняя невыносимые страдания, и даже короткое воздействие способно надолго вывести вампира из строя. Под солнечным светом у масанов горит абсолютно всё: кожа, кости, волосы, глаза, ногти… и два дрона с мощными «протуберанцами» нанесли кровососам намного больший урон, чем мощная бомба. Но она тоже внесла свой вклад, положив начало хаосу и неразберихе. А её осколки порезали масанам одежду, и через эти прорехи в том числе в их тела впились лучи «протуберанцев».

А затем в главном зале появились Кори и её бойцы.

Стрелять в вампиров почти бессмысленно – они отлично держат пули; посылать «эльфийские стрелы» – только время тратить; «дыхание дракона» сожжёт кровососа, но не сразу, потребуется время, и масан с лёгкостью увернётся от потока огня; поэтому лучший выбор для ближнего боя – острейшие клинки, по возможности – навские, которыми, обладая должным мастерством, можно отсечь вампиру конечность или, если повезёт – голову. Кори предпочитала два мачете: обращалась с ними виртуозно, с беспощадной точностью поражая любого противника, даже столь быстрого, как масаны. Которые давно научились опасаться худую девушку с короткими, до плеч, белыми волосами, выходящую на бой в чёрных штанах-карго и белой майке, которую очень быстро покрывала чужая кровь.

Опасались и ненавидели.

– Тридцать секунд!

На момент атаки в главном зале находилось чуть более десятка вампиров, спастись не удалось ни одному. Просто не успели: одних смутила внезапность нападения, других – травмы от «протуберанцев», третьи попытались оказать сопротивление, но не смогли ничего противопоставить стремительности человских магов, безжалостно добивающих ослабевших кровососов. Как выразилась Кори, в главном зале шла «рубка мяса».

– Двадцать секунд!

Кори была полна решимости уйти без потерь и потому считала время, прикинув, что подкрепление в главный зал прибудет не раньше, чем через минуту.

– Собираемся!

Ещё несколько ударов – не наспех, расчётливо, чтобы добить или отрубить голову, и воины Касты принялись стягиваться к центру главного зала. И в тот момент, когда из коридора выскочил первый полностью экипированный вампир – в кожаной одежде, перчатках и мотоциклетном шлеме, их окутал вихрь магического перехода.

* * *

«Storia della moda»

Италия, Милан

– Я хочу, чтобы ты отправил груз порталом, – твёрдо произнесла Мама Кали. – Не хочу рисковать.

– Ты ничем не рискуешь, – вальяжно ответил шасе находящийся в Тайном Городе собеседник, поставщик, обеспечивающий контрабандистку всем необходимым.

– И всё-таки, пожалуйста, Читар, сделай мне портал.

Они говорили по телефону, без подключения видео, поэтому своё желание Мама Кали постаралась выразить голосом. И ей это удалось. Выразила. Продемонстрировала Читару Кумару своё желание получить груз через магический переход, знала, что была понята и понята правильно, однако в ответ услышала совсем не то, чего бы ей хотелось.

– Не получится.

– В прошлый раз тоже не получилось.

– И в позапрошлый. И два месяца назад. – Читар вздохнул. – Кали, я не могу сделать то, что не могу сделать. Есть чёткий приказ по поводу расходования магической энергии. И он не отменён.

– Мне…

– Тебе не нравится получать груз самолётом.

– Да.

– Однако груз пришёл и ты его получила. В этот раз будет так же. И если ты захочешь явиться сюда и постараться лично убедить начальство сделать для тебя исключение, тебе придётся взять билет на самолёт. Вот так.

Тайный Город впервые в своей истории испытывал острый дефицит магической энергии, сделавший недоступными большую часть «необязательных», но обеспечивающих привычный колдунам комфорт заклинаний. Мама Кали не знала деталей – да и никто их не знал доподлинно, кроме Консула и высших магов, – но слухи утверждали, что Карфагенский амулет – Источник Великого Дома Чудь – исчез; Источник Тёмного Двора полностью закрыт и обратиться к нему можно лишь изнутри осаждённой Цитадели; и единственным оставшимся в распоряжении Консула работающим Источником стал Колодец Дождей Великого Дома Людь, однако пользоваться им напрямую могли лишь представители этого Дома и их вассалы. Энергии же для замыслов Консула требовалось много. В результате на рынок выводились крохи, которые молниеносно раскупали, и «богатые» времена, когда груз приходил в Милан мгновенным магическим порталом, остались в прошлом. Теперь заказанные товары доставлялись грузовыми самолётами. Разумеется, документы на эти поставки в Тайном Городе делали идеальные, не подкопаешься, сам груз шёл под охраной, и на земле его встречали вооружённые бойцы, но шаса всё равно нервничала. Не могла не нервничать.

Но и спор продолжать не могла.

– Читар, ты собрал всё, что я заказала? – устало спросила Мама Кали.

– Да.

– Успеешь добавить пару позиций до отправки?

– Что-то срочное?

– Прогнозирую, что в ближайшее время возникнет спрос на «протуберанцы».

– Я догадался и положил на десять артефактов больше.

– Этого мало.

Возникла короткая пауза.

– Я постараюсь что-нибудь придумать, Кали, – пообещал Читар. – Время есть.

– Ещё нужно два-три «ока василиска».

– Хорошо.

– Спасибо.

Читар помолчал, после чего другим, совсем не деловым тоном спросил:

– У тебя серьёзные проблемы?

– Пока они только назревают.

– Тебя коснутся?

– Надеюсь, что нет.

– Не хочешь ненадолго вернуться в Тайный Город?

– Боюсь, что не позволят.

– Понимаю. – Ещё одна пауза. – В весёлые времена живём.

– Обхохочешься.

– Ты там осторожнее, дорогая. Хоть ты и змея, каких мало, но я к тебе привык.

Читар был старым другом Кали и мог себе позволить и подобный тон, и подобные слова.

– Я постараюсь, дорогой, – пообещала шаса. – Я постараюсь.

Отложив телефон, Мама Кали поднялась с мягкого кресла для посетителей, в котором сидела во время разговора, сделала шаг к дверям, намереваясь сменить табличку «Закрыто» на более приветливую, но остановилась, в очередной раз не сумев пройти мимо зеркала. Ей нравилось то, что она в нём видела: женственную красавицу лет тридцати пяти, не более, обладательницу больших чёрных глаз и безупречного вкуса в одежде. Улыбнулась себе, ногтем поправила помаду, вновь улыбнулась и только собралась продолжить путь к дверям, как подал голос оставленный на столике телефон. Мама Кали вздохнула, дождалась следующего сигнала, вернулась к столику и поднесла телефон к уху.

– Ты уже слышала? – отрывисто спросил барон Луминар.

– Все уже слышали, Марк, – спокойно ответила шаса. – В современном мире невозможно ничего утаить.

– Разумеется. – Вампир коротко выругался. – Бессмертный с тобой разговаривал? Расспрашивал о том случае?

Вопрос не имел смысла, поскольку ответ был очевиден, но Мама Кали поняла, что Марк с трудом входит в разговор, и обошлась без ненужных комментариев.

– Да, мы обсудили произошедшее.

– Что ты ему рассказала?

– Рассказала так, как было.

– Ты не забыла упомянуть, что Энцо не проявил ко мне уважения?

– Марк, я рассказала Бессмертному так, как всё было. У меня ровные отношения с вами обоими и я не хочу их портить. – Мама Кали постаралась, чтобы её голос прозвучал максимально мягко. – Выводы Бессмертный сделал сам. И он, конечно же, не советовался со мной, что делать дальше.

– В этом я не сомневаюсь.

– Я на всякий случай.

– Да… – Судя по тону, барон Луминар слегка успокоился. Ну, насколько это было возможно в данных обстоятельствах. – Ты понимаешь, что мне придётся начать войну?

Мама Кали понимала. Как понимала и то, что взаимоотношения Высшей Касты и клана Луминар её не касаются. Но шаса видела, что вампир взвинчен и нуждается в совете, поэтому не стала напоминать кровососу, что это не её дело, а проникновенно произнесла:

– Марк, в первую очередь я понимаю, что тебе нужно поломать голову над выходом из положения, а будет ли это война или что-то другое – решать только тебе.

– Бессмертный перешёл черту.

– Ему тоже пришлось выбирать.

– Ты его поддерживаешь? – насторожился вампир.

– Я изо всех сил стараюсь дать тебе понять, что дико недовольна тем, что всё это произошло в моём магазине. И сделаю всё, чтобы остаться в стороне.

– Не хочешь, чтобы тебя это коснулось?

– Не хочу.

– А ведь коснётся.

– Ты мне угрожаешь?

Шаса даже голос не повысила, однако выбранный ею тон не оставлял сомнений в том, что контрабандистка начинает закипать.

– Нет, Мама Кали, не угрожаю, – опомнился Марк. – Я просто напоминаю, что ты – такой же нелюдь, как и я, только кровь пьёшь другим способом. И если Бессмертный возьмёт власть, нас с тобой заставят убраться в Тайный Город и не высовывать нос за его пределы.

– Хочешь сказать, что ты борешься за всех нас?

– Я не напрашиваюсь на похвалу и не призываю тебя под свои знамёна. Я рассказываю, что произойдёт в случае победы Высшей Касты, и ты знаешь, что я прав. А как тебе себя вести в нынешних обстоятельствах, решай сама.

Мама Кали долго молчала, а затем неожиданно произнесла:

– Я знаю, что ты прав, Марк. Но если тебе нужны союзники, отвыкай считать кандидатов пищей.

– Резонно. – Вампир помолчал, после чего понял, что услышал ответ, и усмехнулся: – Значит, буду справляться сам.

* * *

магазин «Café et équipement»

Франция, Марсель

– Здесь другие какие-то челы… странные… и ваще непохожие на тех, которые лыбились мне в том городе. – Копыто не утруждал себя запоминанием названий посещаемых поселений. – Давай туда вернёмся?

– Куда? – хмыкнул Лебра, прекрасно понимая, что слово «Барселона» уйбуй не воспроизведёт при всём желании.

– Туда, – мгновенно ответил Копыто.

– Туда нам нельзя.

– Давай туда, где были перед тем.

– Перед чем?

– Перед когда тебя челы запугали.

– Они не запугивали, а сделали предложение, от которого мы не смогли отказаться, – пробубнил шас. – После чего мы приняли решение сменить место временного проживания.

– Когда ты говоришь такими словами, всё вообще сразу становится понятно, – осклабился Копыто. – Ты ваще сам себе типа доказываешь, что крутой. Ты как чел себя ведёшь, мля, те тоже любят чего-нибудь такое завернуть, типа будете жить в удовольствии и ни в чём себе не отказывать, а потом налоги поднимают и денег за кредиты хотят.

– Откуда ты этого поднабрался? – изумился шас.

– Я в Южном Форте три раза выборы проводил, – хвастливо ответил уйбуй. – А потом налоги поднимал и деньги за кредиты.

– Выборы?

– А у вас чо, демократии нет?

Учитывая, что князь Тёмного Двора жил, как подозревали многие, вечно и собирался прожить ещё столько же, вопрос повис в воздухе. С другой стороны, в той вечности, которая уже прошла, нынешний князь не всегда был князем, но как именно у навов устроен выборный процесс, ни Лебра, ни Фатма не догадывались.

– У нас демократия есть, только она другая, – не слишком уверенно ответил шас. – Мы её устроили так, чтобы она работала, а не только налоги поднимала.

– Это потому что вы дикие, – со знанием дела сообщил Копыто, пропустив мимо ушей слово «работала». – И потому демократия у вас недоразвитая. А когда при демократии нельзя народ обдирать, как липку, это вообще диктатурой попахивает. А там и до репрессий недалеко. Вот ты сам посуди, что лучше: жить нищим и полуголодным при демократии, закредитованным по самую ипотеку, или при диктатуре какой-нибудь?

Поразмыслив, Лебра понял, что не хочет менять диктатуру князя Тёмного Двора, при которой он родился и вырос, на демократию по версии Красных Шапок, но сообщать об этом уйбую не стал, потому что того и так несло безостановочно. Впрочем, его болтовня скрашивала их пешее путешествие по раскалённым марсельским улицам.

– Я когда о демократии разузнал – сразу понял, что только она нам подходит.

– Неужели?

– Естественно! – с жаром подтвердил Копыто. – Ну прикинь, вот как бы великий фюрер узнал, что какой-нибудь уйбуй на его место хочет и бунт замышляет?

– Взял бы и узнал, – пожал плечами Лебра, которому довелось недолго работать в Южном Форте. – Вы там стучите друг на друга изо всех сил, как дятлы ошпаренные. Только измену замыслишь – сразу великий фюрер об этом и узнаёт.

– Стучим, потому что подданные искренне любят своего великого фюрера, – объяснил уйбуй. – Но не всегда нежная сыновья любовь подсказывает им правильные поступки. Бывает так, что какой-нибудь уйбуй говорит, что всеми силами за нашего обожаемого Кувалду, а сам на его место метит. И тогда на помощь приходит демократия: мы объявляем выборы, великий фюрер уверенно побеждает, потому что все испытывают к нему любовь и уважение, и я считаю голоса, а потом мы вешаем тех, кто осмелился с ним выбираться.

– И это работает?

– Канеш, работает. – Уйбуй искренне удивился вопросу. – Мы ведь их по-настоящему вешаем.

– И на следующие выборы снова находятся желающие?

– Народ у нас с одной стороны непростой, с другой – забывчивый. У народа много важных повседневных дел, поэтому через неделю мало кто вспоминает, за что очередного смутьяна повесили. Да и о самих выборах тоже забывает, потому что народ любит великого фюрера.

– Разве это законно?

– Если любить великого фюрера искренне, а не так, как ты подумал, то законно, – отозвался Копыто.

– Я не про это, – чертыхнулся шас. – Я про выборы ваши, которые вешанием заканчиваются.

– Ну, раз великий фюрер выборы объявил, значит, законно.

– Я о повешении, – повторил Лебра.

– Для повешения даже указа великого фюрера не надо, только верёвка, в натуре.

– Тебя сколько раз хотели повесить?

– Официально?

– Ага.

– Ну…

Копыто начал загибать пальцы, однако Лебра его остановил:

– Пришли. – И указал на скромную лавку с маленькой витриной, над которой значилась потрёпанная вывеска: «Café et équipement».

– Я понял, в натуре. – Уйбуй перестал загибать пальцы и сделал шаг вперёд: – Ты, в натуре, стой здесь, а я посмотрю, чо там и как.

Копыто показал, что помнит, о чём они договаривались перед походом к контрабандисту, и тем изрядно удивил шаса. Что же касается Фатмы, то она пока не приближалась к лавке, наблюдая за происходящим с безопасного расстояния. Ведь именно Фатма была их главной ударной силой на случай возможных неприятностей.

Тем временем Копыто вошёл в полутёмный магазин, вдохнул аромат кофе и удивлённо прокомментировал:

– Мля, чота правда кофе захотелось.

Его удивление вызвал факт желания попить что-то, не имеющее градусов.

– Сварить, что ли, мля? Но как?

Аромат исходил от мешков и мешочков с образцами товара и, возможно, от целой шеренги автоматов для приготовления кофе. Точнее, от одного из них, который явно использовали по назначению и совсем недавно. Остальные были покрыты толстым слоем пыли.

– Надо, наверное, на кнопку нажать, – предположил умный Копыто, потянулся было к чистому автомату…

– Руками не трогать! – велел вышедший из подсобки шас.

– Это ещё почему? – поинтересовался уйбуй, на всякий случай отступив на шаг. – Я, может, хочу, в натуре, проверить, как оно работает.

– А оно и не работает. Это муляжи.

– А зачем ты их выставил? – нахмурился Копыто.

– Потому что я не ими торгую.

– А чем ты торгуешь?

На несколько мгновений в разговоре возникла пауза – до шаса наконец-то дошло, с кем он разговаривает, после чего прозвучало печальное:

– Да, клиент уже не тот…

Следующей фразой Пири хотел приказать дикарю выметаться, но тот опередил его возгласом:

– Что значит «не тот»? У меня деньги есть!

И этим возгласом Копыто спас положение.

– Деньги – это хорошо, – одобрил шас, после чего потрепал уйбуя по плечу. – Ты не обращай внимания, я часто говорю сам с собой и не всегда то, что слышат окружающие. Зачем явился?

– Ты же чего-то продаёшь? – настороженно осведомился Копыто, аккуратно стряхивая руку с плеча.

– Да, чего-то продаю, – подтвердил Пири, возвращая себе тактильный контакт с потенциальным клиентом.

– А я чего-то покупаю. – На этот раз Копыто сделал два шага назад. – Давай говорить.

– Давай, – покладисто согласился шас.

В помещении вновь возникла пауза: уйбуй надеялся, что Пири ему о чём-нибудь расскажет, а Пири ждал, когда дикарь продемонстрирует бумажник, чтобы понимать, имеет ли смысл продолжать беседу.

– И как тебе продаётся? – светским тоном осведомился Копыто.

– Примерно так же, как тебе покупается.

– Есть человская энергия?

– В смысле, зелёные «батарейки» с энергией Колодца Дождей?

Длинная фраза заставила уйбуя поморщиться, но основную мысль он уловил и потому кивнул:

– Да. Она.

– Решил поменять генетический статус?

– А можно?

– Да не вопрос, – широко улыбнулся Пири. – Хоть кем себя называй. Любая толерантность за твои деньги: кем скажешь – тем и буду тебя называть.

– И навом? – неуверенно уточнил Копыто.

– Хоть кем. – Судя по всему, шас соскучился по общению с дикарями и резвился напропалую. – Скажешь, что хочешь быть навом, – будешь навом.

– А разве для этого не нужно сделать какую-нибудь операцию? – Идея стать навом полностью завладела несложными мозгами дикаря.

– Можно и операцию. Тем более что она не сложная: чик – и всё.

– И я – нав?

– Ну, так далеко современная медицина ещё не зашла.

– А что тогда «чик»? – растерялся Копыто.

– Это на усмотрение хирурга.

Несколько мгновений уйбуй прокручивал в голове состоявшийся разговор, после чего угрюмо выдал:

– Ты надо мной издеваешься.

– Это ты скажешь, когда я назову цены на товары, – пообещал Пири.

– Да чтоб тебя!

– Ты как здесь оказался? – перешёл к делам шас. – Беженец, что ли?

– Мы, Красные Шапки, никогда ни от кого не беженцы, – гордо ответил Копыто. – Мы…

– Вот именно, кто такие «мы»? – поинтересовался Пири. – Ни за что не поверю, что ты сумел в одиночку забраться так далеко от Бутово. С кем ты сюда явился, небеженец?

/ / /

– С нами? – переспросил Абдулла.

– Или с нами, или его здесь не будет, – повторил Шульц. – Пири Хамзи – один из последних контрабандистов, которые ещё не определились с приоритетами, поэтому Бессмертный и велел его навестить.

– Убить?

Второй спутник Шульца, Хашим, как и большинство марсельских французов был сторонником быстрых и простых решений и лишь на пару секунд опередил Абдуллу, который собирался сделать аналогичное предложение.

– Нет, убивать его мы не будем, – терпеливо ответил Шульц. – В целом, контрабандисты нам пока нужны. Поэтому вы стойте рядом и молчите, а говорить буду я. Всё понятно?

Предложение не очень понравилось, поскольку марсельские французы отличались от испанцев, что сопровождали Шульца в Барселоне, буйным нравом и не всегда адекватным поведением. «Дурь» – по определению Бессмертного – выбивалась из марсельцев с трудом, и несмотря на принадлежность к Высшей Касте, Абдулла и Хашим продолжали считать Шульца чужаком. Но и не подчиниться ему не могли, поскольку за спиной круглолицего немца маячила грозная фигура Бессмертного. И потому марсельцы хоть без радости, но подтвердили:

– Понятно.

– Если я решу его немного проучить – побейте, но не сильно и без членовредительства. Двух ударов в живот будет вполне достаточно. И не надо ничего ломать в лавке – для этого время ещё не пришло.

– Понятно.

– Очень хорошо.

– Шульц, смотри! – подал голос Абдулла. – Это не тот ли шас, которому ты велел убираться из Барселоны?

Молодой немец уставился на Лебру, который как раз входил в магазин Пири Хамзи, и подтвердил:

– Он.

– Похоже, шас тебе не внял?

Французы поняли, что появился объект, над которым можно поиздеваться, и заметно оживились. Шульц понял, что не сумеет отнять у них эту игрушку, и вздохнул:

– Ладно, Лебре сделаем серьёзное внушение. Но убивать всё равно не будем.

Французы отпустили пару недовольных фраз на фарси, но от спора воздержались.

/ / /

– А вот и настоящий клиент! – прокомментировал Пири появление соплеменника. – Привет, Лебра.

– Привет, Пири.

– Какими судьбами?

– Проездом, – улыбнулся Лебра. – Оказался в Марселе и решил проведать старого друга.

– И посылаешь вперёд разведчика?

– Я сам вызвался! – возмущённо сообщил Копыто.

– А ты решил подождать?

– А что оставалось делать? – развёл руками Лебра.

Шасы тихонько рассмеялись. Пири ни в коем случае не иронизировал над соплеменником и не упрекал его в трусости. Напротив, отдавал должное предусмотрительности Лебры, не ставшего рисковать собой в столь непростые времена.

– Можно мы продолжим разговор без свидетелей?

– Нет, – мгновенно среагировал уйбуй.

– Пожалуй, не надо, – вздохнул Лебра.

– Как скажешь. – Пири покосился на дикаря. – Зачем ты его с собой таскаешь? Сентиментальные воспоминания о родине?

– Не могу же я его бросить.

– Зачем бросать? – удивился Пири. – Отправь домой, уверен, твой приятель сильно скучает по привычной обстановке. У меня как раз есть авиабилет с открытой датой… правда, с двумя пересадками…

– Я не хочу в Южный Форт! – завопил уйбуй.

– Это ещё почему?

– Меня там повесят. Наверное. – Копыто плохо помнил, почему ему пришлось бежать из Тайного Города, поэтому выбрал наиболее очевидный вариант изгнания. – Надо подождать, пока великий фюрер забудет, за что он хотел меня повесить, и только тогда возвращаться.

– То есть вы приговоры не записываете? – Пири поднял брови.

– А зачем?

– Извини, я понял, что вопрос глупый.

– Нужно думать перед тем, как задавать вопросы, – наставительно произнёс дикарь и сделал большой глоток из плоской фляжки. – Зачем чего-то записывать, если их всё равно повесят?

– М-нэ… – Подходящего ответа у контрабандиста не нашлось, и он вопросительно посмотрел на Лебру.

– Давай вернёмся к делам? – предложил тот.

– Давай.

– Так получилось, что нам нужно срочно ехать дальше…

– Тебя Каста нашла?

Лебра молча кивнул, а Копыто не удержался от вопроса:

– Что это за уроды? Откуда взялись?

– Человские колдуны, которые подняли голову после того, как Великие Дома потеряли контроль над происходящим, – ответил Пири. – Нас они ненавидят…

– Вы ваще ребята специфические, – тут же заявил дикарь. – Тока без обид, в натуре, но с вами, канеш, тяжело.

– Они ненавидят всех не-челов, – уточнил контрабандист.

И вздрогнул, услышав:

– Неправильно, Пири. – Шульц изобразил на поросячьем лице гадливую ухмылку. – Мы вас не ненавидим. Мы считаем, что вам здесь не место. Это наша земля.

Увлечённые разговором шасы среагировали лишь на открывающуюся дверь, а Шульц, видимо с помощью магии, услышал последнюю реплику контрабандиста и ответил на неё. После чего, не снимая с лица улыбки, оглядел присутствующих и кивнул:

– Привет, Пири, как бизнес?

– Раньше был лучше, – не стал скрывать шас.

– Раньше ты был моложе, а значит, не таким требовательным.

– К прибыли я всегда был требователен, – проворчал Пири. – Это с возрастом не связано.

– Если тебе здесь плохо, почему до сих пор не уехал?

– Климат нравится.

– А я думаю, ты до сих пор не распродал свой склад, – произнёс Шульц, стирая с лица улыбочку. Он действительно не хотел трогать контрабандиста, но присутствие Лебры и Копыто разозлило молодого немца. – Ты перенёс свои запасы в другое место, что было разумно – теперь мы не знаем, где ты их хранишь, но у нас возникли вопросы…

Шас ответил молчанием.

– Назови новый адрес склада, Пири.

– Зачем?

– Я заберу часть товара за то, что ты переместил его без спроса.

– Ты не говорил, что я должен согласовывать с тобой…

– Это не важно! – рявкнул Шульц.

Стоящие за его спиной громилы чуть пошевелились, но остались на месте.

– Я сказал, как будет, а значит, так будет! – Голос молодого немца сорвался на визг. – Хочешь со мной поспорить?

– И в мыслях не было, – пробурчал Пири.

Шульц его услышал, но остановиться не сумел и продолжил заготовленную речь:

– Если хочешь поспорить, то сейчас мои ребята с тобой поспорят, но после этого мы поедем на твой новый склад, а ты, если повезёт, отправишься в Московскую обитель, потому что собрать тебя смогут только эрлийцы.

Пири вздохнул и отвёл взгляд. Шульц довольно хихикнул:

– Ты пока подумай, что к чему, а мы пообщаемся с твоими приятелями.

– Я тут никому не приятель, – заявил Копыто. – Я ваще тут случайно оказался – кофе захотелось.

Однако его выступление никого не заинтересовало.

– Лебра, я вроде сказал тебе уезжать.

– Из Барселоны, – уточнил шас.

– Отовсюду.

– Значит, я неправильно понял твою мысль. – Лебра постарался, чтобы его улыбка ни в коем случае не показалась вызывающей. – Я думал, что речь идёт о Барселоне, но теперь осознал, что должен уехать в Тайный Город, и обязательно уеду.

– Что ты здесь делаешь?

– Собираю багаж и прощаюсь с друзьями.

– А билеты уже взял?

– Выбираем подходящие.

– Что-то не устраивает?

– Рейсы неудобные.

– Давай мы поможем тебе стать менее разборчивым?

И прежде, чем Лебра ответил, Абдулла ударил его в скулу. А Хашим врезал уйбую.

/ / /

– Не торопись.

– Что?

– Не торопись. – Артём чуть повысил голос, и Фатма наконец-то узнала молодого мужчину, который мягко придержал её за локоть.

– Ты?!

– Артём, – напомнил наёмник.

– Я знаю… Фатма.

– Очень приятно.

Он заставил девушку остановиться, и моряна потребовала объяснений:

– Почему я не должна торопиться? Мои друзья в беде.

– Во-первых, не в беде, сейчас они просто получают по зубам. Не знаю, как Лебра и Пири, а Копыто к этому точно привычный.

– Тебе, конечно, всё равно… – возмущённо начала Фатма, но Артём не позволил себя перебить.

– Мне не всё равно. Мне нужен Пири, причём целый, здоровый, способный заключать сделки и владеющий своими запасами.

– Тогда пошли, поможем ему.

– Что ты собираешься делать? – мягко поинтересовался наёмник. – Ворвёшься внутрь и набросишь «боевую шкуру»?

– Да!

– А если у них есть «око василиска»?

В ответ моряна коротко выругалась.

– Оно у них есть, да? – понял Артём.

– Есть. – Фатма поджала губы. – Но они не успеют им воспользоваться.

– А если успеют?

К этому моменту девушка уже поняла, что спорить с опытным наёмником бесполезно, и решила послушать, что предложит чел.

– У тебя есть план?

– Для начала пойдём сядем в машину.

– Я не об этом.

– Я понимаю, о чём ты, – кивнул Артём. – Но ты всё равно садись. Или у тебя здесь своя?

– Машины у нас нет, – нехотя призналась моряна.

– Тогда используем мою. – Наёмник указал на внедорожник, а когда Фатма захотела сесть рядом с водителем, покачал головой: – Назад. – Сам уселся за руль и продолжил: – Начнём с простых вещей. Что это за бандиты?

– Боевики Высшей Касты.

– Какой ещё Касты?

– Где ты был последние полгода?

– Прятался.

– Мы тоже прятались, но о Касте знаем.

– Значит, я прятался лучше.

Оспаривать это утверждение Фатма не стала, мысленно признав правоту наёмника, выдержала короткую паузу и рассказала:

– Каста – это объединение человских колдунов, которые почуяли возможность взять власть. В основном – бывшие клиенты контрабандистов.

Артём быстро прикинул и осведомился:

– Проект Консула?

– Не знаю, но может быть, – ответила Фатма. – Боевики Касты преследуют беженцев и требуют, чтобы мы вернулись в Тайный Город. Жёстко требуют. Если не подчинишься…

– Они кого-нибудь уже убили?

– Говорят, да. Но свидетелем я не была.

Такой ответ наёмника не удовлетворил. Он повернулся и посмотрел девушке в глаза:

– Фатма, пожалуйста, припомни, слышала ли ты из надёжных источников о том, что члены Касты убили беженца из Тайного Города за неподчинение? Это очень важно.

– Почему это важно?

– Потому что я должен понимать, как с ними говорить: по-хорошему или по-плохому?

– А-а-а. – Моряна мысленно обругала себя за то, что сама не додумалась до столь простого ответа, помолчала и ответила: – Да, источники информации были надёжными, а один случай был подтверждён тремя разными, не связанными друг с другом беженцами.

– Значит, по-плохому, – очень тихо сказал Артём.

– Они выходят!

– Вижу. – Наёмник завёл двигатель. – Не нужно так громко кричать.

В отличие от моряны, он сохранял полнейшее спокойствие. Впрочем, очевидно, что если бы речь не шла о Лебре, Фатма тоже сохранила бы хладнокровие.

Двери магазина раскрылись, и на улицу вышли шестеро: трое челов, два шаса и Копыто. С виду – шестеро друзей, но по-настоящему внимательный взгляд наёмника сразу распознал, что из магазина вышли не шестеро друзей, а три пары: впереди ведомый, за ним – сопровождающий, контролирующий каждое движение своего пленника.

– Что будем делать? – спросила девушка.

– То же, что хотела сделать ты, но по-другому.

Артём медленно повёл машину вдоль тротуара, очень мягко подрезав внедорожник, который, по всей видимости, ехал встречать боевиков Касты. В результате, когда колдуны подвели пленников к мостовой, напротив них оказался автомобиль наёмника. Затем Артём неожиданно притормозил и открыл огонь через открытые окна. Пуля в первого, две пули во второго, пуля в первого. Достать третьего мага наёмник не смог – помешала стойка внедорожника, но он был уверен, что проблем не возникнет. И не ошибся: как только третий сообразил, что началась стрельба, он тут же бросился прочь, укрываясь за припаркованными машинами.

– Дверь!

– Уже!

Услышав, что собирается сделать наёмник, Фатма распахнула заднюю дверцу и отодвинулась, позволяя Лебре и Копыто оказаться внутри. Сообразительный Пири плюхнулся на переднее сиденье. И Артём сразу надавил на акселератор.

– Рад тебя видеть! – крикнул Лебра. – Ты появился на удивление вовремя.

– А я думал, ты мёртвый, – добавил Копыто. – Все говорили, что ты мёртвый.

– Если свернём направо, то скоро окажемся в аэропорту, – сообщил Пири. – Мне как раз туда.

– Сначала нам нужно кое-что обсудить, – усмехнулся Артём.

– Так я и знал, – вздохнул шас. – Почему ты не мог просто помочь старому другу и отвалить?

– Потому что хочу кое-что купить у старого друга.

– Давайте для начала оторвёмся от погони? – предложила Фатма. – Бандитский джип на хвосте меня нервирует.

– Сейчас оторвёмся, – пообещал Артём. – Пири, в перчаточном боксе должна быть «птичка».

– Тут их две, – ответил шас. – Красная и две жёлтые.

– Получается три, – заметил Копыто.

– Тридцать процентов за обслуживание, – проворчал Лебра.

– Давай жёлтую, – решил Артём. – Красную в городе лучше не применять.

И свернул в подземный паркинг.

/ / /

Шульц и не помнил, когда ему в последний раз было так стыдно. За то, что он растерялся. Разумеется, кто-то скажет, что молодой немец струсил. Обязательно скажут. За спиной – точно. Однако Шульц знал правду: страха в нём в тот момент не было. А вот что делать он не знал, потому и укрылся за машинами, выигрывая время на размышления. А когда принял решение ответить «эльфийской стрелой», внедорожник врага уже мчался вверх по улице, а возле поднявшегося на ноги Шульца остановился автомобиль с Умиятом за рулём. Тот самый автомобиль, который должен был их забрать.

– В машину! – крикнул Умият.

– Парням нужно в больницу!

– Враги уходят!

– Догоним!

Шульц затащил помощников на задний диванчик, сам уселся рядом с Умиятом, и они помчались за машиной напавшего на них… неизвестного.

– Сближайся, – приказал Шульц Умияту, а сам повернулся к раненым. – Что с вами?

– Огнестрел, – прохрипел Абдулла.

Хашим промолчал, ему явно было хуже.

– Продержитесь чуть! – Шульц достал телефон и вызвал частную «Скорую», обслуживающую Касту. А когда закончил разговор, Умият спросил:

– Кто это был?

– Понятия не имею. Не разглядел.

– Ну и хорошо, – неожиданно прокомментировал слова немца француз.

– Почему? – удивился Шульц.

– Потому что если бы разглядел, то получил бы пулю в брюхо.

– Логично.

Немец ожидал иронии или скрытой насмешки, готовился огрызаться, а услышав взвешенные слова Умията, слегка успокоился. И подумал, что водитель прав: окажись он на линии огня – лежал бы сейчас на тротуаре, зажимая рану руками.

– Крутой мужик, – продолжил тем временем водитель. – Меня вычислил, очень аккуратно вклинился передо мной, словно обычный лох, и стал показывать, что хочет взять левее, но ему поток мешает. Опытный, стервец… обманул меня…

И сейчас он уходил от преследования очень грамотно, не позволяя Умияту приблизиться на расстояние уверенного удара. А в какой-то момент неожиданно взял вправо.

– Куда он?

– В подземный паркинг! – Умият резко перестроился, ему засигналили подрезанные, с трудом избежавшие столкновения водители, Шульц отвлёкся на них и только поэтому, так, во всяком случае, он потом оправдывался, не заметил магическую «птичку». Жёлтый, копирующий то ли воробья, то ли попугая артефакт влетел под правое переднее колесо и взорвался, заставив внедорожник ткнуться носом в асфальт.

– А он и в самом деле опытен, – пробормотал Шульц.

Умият кивнул и выругался.

На заднем сиденье стонал Абдулла.

* * *

частный жилой дом

Италия, Пьемонт

Как странно, когда для нормальной жизни требуется не только пища. Казалось бы, что проще: поел – и всё в порядке. Но магу необходима энергия, пульсирующая, бурлящая, наполняющая каждую клеточку тела… и получается, что вроде как маг силён и может много больше обычных челов, но при этом оказывается абсолютно зависимым от Источника. А теряя энергию, начинает страдать, испытывая полный спектр боли: от лёгкого зуда, доставляющего мелкое неудобство, до жутких, порой, невыносимых приступов.

Без энергии маг напоминает инвалида и становится обузой.

Однажды Дагни предложила Артёму расстаться и была поражена той искренностью и той яростью, с которыми наёмник отверг её предложение. Девушка поняла, насколько она дорога Артёму, и ей стало удивительно хорошо. Однако понимание, как сильно он из-за неё рискует и от чего отказывается, не давало рыжей спокойно спать. И спокойно жить. И мысль исчезнуть – тайно, навсегда – нет-нет, да посещала девушку. Не владела ею, но не оставляла.

Дагни чувствовала вину.

А иногда – лёгкую грусть. Ведь в своё время ей требовалось всего лишь соблазнить Артёма, притупить его бдительность, использовать в интересах Консула, а затем – убить. Но то, что началось как задание, не самое приятное, но задание, превратилось в страсть, захватившую их обоих. Артём, потерявший любовь, и она, никогда не знавшая любви, нашли друг друга… Встретились и не смогли расстаться. После чего всё пошло наперекосяк – в их жизнях, в их обязательствах, в их положении, но не между ними. Между ними всё как раз получилось идеально.

И это «идеально» Артём был готов защищать до последнего вздоха. И Дагни – тоже. Потому что то, что у них получилось, стало для наёмника и ведьмы самым главным в жизни. Самым ценным. Они берегли и сражались за свои неповторимые отношения, потому что всё остальное можно купить или добыть. Артём не сомневался, что привезёт красную «батарейку», поэтому Дагни ещё вчера влила в себя немного энергии из оставшегося у них артефакта – чтобы проводить мужчину как следует, и сегодня чувствовала себя великолепно.

Проснулась, привела себя в порядок и, поскольку дел по дому было мало, а погода стояла солнечная, решила искупаться. Вода в горном озере была весьма прохладной, но девушке она нравилась – освежала и бодрила. Конечно, хорошо, когда на берегу её поджидал Артём и сразу принимался растирать мохнатым полотенцем, но пока его можно только представлять. И ждать.

Дагни с разбегу бросилась в воду – она предпочитала сразу нырять с головой, а не медленно входить, привыкая к холодной воде, вынырнула, фыркнула и поплыла от берега, рассекая воду сильными, резкими гребками. Примерно на середине остановилась, перевернулась на спину и некоторое время блаженствовала, жмурясь на солнце. А затем её внимание привлёк новый звук. Не звук, а звуки – голоса. Мужские. Девушка перевернулась на живот, посмотрела на берег, и её губы сжались в тонкую полоску.

Чужаки.

Первая мысль почти паническая: «Нас нашли?! Взяли Артёма и проследили его путь?»

Но через секунду девушка поняла, что не чувствует магии. На берегу её поджидали четверо парней – или мужчин, отсюда не видно, – которые были обыкновенными челами. Не колдунами.

«Интересно, что вам здесь нужно?»

Волнение, конечно, осталось – Дагни понимала, что, скорее всего, незваные гости явились не с добрыми намерениями, но ощущение серьёзной опасности исчезло. Не могло не исчезнуть, учитывая, что внутри девушки плескалась недоступная обычным челам сила. Однако Дагни понимала, что использовать её придётся с большой осторожностью, чтобы о ней не поползли ненужные слухи.

«А может, они просто заблудились и хотят спросить дорогу?»

Вероятность существовала… ровно до того момента, как рыжая доплыла до берега и вышла из воды. Взгляды, которыми мужчины ощупали её фигуру, говорили много больше слов.

«Не заблудились…»

Лица незнакомые, хотя… Одного из гостей она, кажется, видела в придорожном магазине, в который они с Артёмом заезжали несколько дней назад. Тогда она поймала на себе заинтересованный взгляд, но не обратила внимания – подобными взглядами её награждали постоянно. А парень, получается, её запомнил, запал и проследил до дома.

– Ты не против, если мы тоже искупаемся?

Дагни молча развернула полотенце, вытерла лицо, затем набросила на плечи и чуть склонила голову:

– Вы не заметили табличку «Частные владения»?

Одна из серёжек в правом ухе девушки была «толмачом» – артефактом, шепчущим ей перевод услышанного и переводящим ответные фразы на итальянский, поэтому разговор шёл в режиме реального времени.

– Мы решили, что вы скучаете, синьора, и обрадуетесь гостям. Муж ведь уехал.

То есть они засекли машину Артёма и решили воспользоваться моментом.

«Они настолько голодны или я им сильно понравилась?»

– Муж запрещает принимать гостей в его отсутствие, – спокойно ответила рыжая.

– Не доверяет?

– Не хочет рисковать.

– Давай не будем ему рассказывать, – мягко предложил главный из незваных гостей. – Кстати, меня зовут Роберто. – Он подождал, не услышал ответа и вообще какого-либо комментария, но не смутился и продолжил: – Просто искупаемся, поговорим о разном… приятно проведём время…

И стал стягивать рубашку. Его дружки заулыбались, но пока не последовали примеру вожака. Ждут.

– Муж часто уезжает?

Роберто оказался мускулистым, спортивным парнем и явно считал себя неотразимым. Возможно, для этого у него были основания.

– У тебя прикольные украшения. Любишь пирсинг?

– Любила в молодости.

Бурлящей внутри энергии хватит, чтобы вызвать одного джинна минут на пять-семь, но это намного больше чем нужно: чтобы убить всех четверых, джинну потребуется не более десяти секунд. Но использовать магию нельзя. В смысле, заметную магию, вроде джиннов или «эльфийской стрелы», да и убивать четверых идиотов Дагни не хотела – мало ли кому они рассказали о том, кого собираются «навестить»? А значит, придётся применять «незаметную» магию: ускоряющую движения и усиливающую удар. Рыжая едва заметным движением заставила полотенце соскользнуть на траву. Гости сочли это приглашением, и второй из них начал раздеваться. Роберто же остался в одних только плавках.

– Если хочешь, я могу их снять.

– В этом нет необходимости.

– Тогда сниму в воде… Люблю купаться с красивыми девушками.

Рыжая промолчала.

– Ты согрелась? Пойдём в воду.

Роберто протянул руку.

– Ещё не согрелась, – качнула головой Дагни. – Чтобы согреться, мне недостаточно полотенца. Требуются другие упражнения.

– А она мне нравится! – воскликнул Роберто.

– Явно горячая штучка, – поддержал вожака второй парень.

– Будет весело!

Они читали происходящее по-своему и были уверены, что читают правильно: домик высоко в горах, муж уехал, помощи ждать неоткуда, девушка поняла, что «отношения» неизбежны, и приняла «мудрое» решение пропустить этап активного сопротивления, способного привести «гостей» в бешенство. Можно сказать, что всё пройдёт по согласию.

– Для тех упражнений, которые помогут тебе согреться, купальник необязателен, – заметил Роберто.

– Так сними его, – предложила Дагни.

– Я?

– А кто?

– А ты и в самом деле горячая штучка.

Роберто сделал шаг, оказавшись на расстоянии удара, и… получил его. Правой рукой в голову. Стремительно и резко – остальные трое не увидели движения, только последствия: вожак дёрнул головой и повалился на землю. Следующий удар достался его нетерпеливому приятелю: Дагни сделала два плавных, но необыкновенно быстрых шага и ударила второго любителя искупаться ногой. Тоже в голову. В обоих случаях девушке помогало заклинание «кузнечный молот» на минимальном уровне – этого оказалось вполне достаточно, чтобы сластолюбцы получили по лёгкому сотрясению и отправились в нокаут.

На всё – четыре с половиной секунды.

Затем Дагни подняла полотенце, вернула его на плечи и вопросительно посмотрела на двух оставшихся «гостей».

– Понравились мои упражнения?

Они переглянулись. Первый шок прошёл, и теперь оставшиеся на ногах парни лихорадочно оценивали ситуацию, прикидывая, продолжить ли склонять хрупкую рыжую красавицу с золотым пирсингом к «отношениям», или имеет смысл отступить, пока не поздно?

– Если вы сделаете правильный выбор, то не забудьте одежду этих шалопаев – мне на лужайке грязь не нужна.

– Не боишься, что мы вернёмся?

Дагни помолчала, глядя задавшему вопрос в глаза, после чего едва заметно пожала плечами:

– В этом случае оставь родным письмо, что ты собрался сюда – чтобы они знали, где тебя искать. – И с улыбкой перевела взгляд на озеро. – Мотайте, парни, пока целы. К тому же муж скоро вернётся, и мне нужно заниматься обедом.

* * *

шато Канкон

окрестности Марселя, Франция

Маркиз Канкон очень хотел владеть настоящим дворцом. Прекрасным, вызывающим восхищение дворцом, при упоминании которого все знакомые – и даже чванливые парижские штучки! – цокали бы языками, кивали головами и говорили: «О да! Я был у Пьера и хочу сказать, что его дворец – это нечто!» Маркиз хотел блистать и потому без должного уважения, а если честно – с отвращением – вспоминал прагматичных предков, которых интересовала не красота главного здания поместья, а размер и обустройство расположенных под ним грандиозных винных подвалов. Что же касается «дворца», то он представлял собой неказистое строение, годное лишь для насмешек и не имеющее никаких надежд быть перестроенным, поскольку нужных средств предки не оставили, предпочитая вкладывать их не в «мишуру, годную лишь пускать пыль в глаза», а в честный семейный бизнес. Как гласило местное предание, именно от огорчения невозможностью жить так, как хотелось, маркиз Канкон и скончался в достаточно раннем возрасте, отписав родовое поместье старому парижскому другу. Которому очень понравились грандиозные винные подвалы, идеально подходящие для превращения их в убежище.

Друга звали Марк, и он иногда вспоминал глупого маркиза, на котором угас род Канконов. Правда, вспоминал редко, поскольку за прошедшие десятилетия образ аристократа стёрся из памяти. Да и нужно ли вспоминать того, кто стал заурядной функцией, с помощью которой барон Луминар обрёл отличное логово для клана?

Обширный подвал с высоким сводчатым потолком создавал атмосферу, знакомую по фильмам о вампирах, однако Марк готику недолюбливал и с удовольствием переделал бы убежище на современный лад, да всё руки не доходили. Поэтому приходилось сидеть в неудобном кресле с высокой спинкой за грубым столом, дерево которого десятилетиями впитывало в себя и вино, и кровь, и думать о том, что в электрическом свете эта обстановка выглядит отвратительно неестественной. Поэтому, когда ему нужно было подумать, Марк зажигал свечу и как завороженный смотрел на её огонёк, пытаясь понять…

«К чему всё идёт?»

Пытаясь отыскать ответ на важнейший вопрос, который Луминар до сих пор никогда себе не задавал, потому что не было повода.

Ночные охотники всегда жили с ощущением превосходства над пищей: брали то, что считали своим, то есть всё, что хотели, и изредка совершали набеги на Тайный Город, за которые расплачивались «походами очищения». Между собой кланы масанов воевали редко, поскольку давным-давно поделили «охотничьи угодья», да и челы плодились в нужных количествах. Не воевали, но и не объединялись, не желая терять независимость.

Всё изменилось с появлением Ярги – вернувшегося из небытия первого князя Нави. Когда Ярга понял, что власть над Тайным Городом, а точнее, над интересовавшим его в первую очередь Тёмным Двором ему никто добровольно не отдаст, он принялся формировать армию сторонников и сразу обратил взор на мятежных вампиров, имеющих богатый опыт противостояния Великим Домам. Объединить масанов оказалось сложнее, чем он предполагал, но в конце концов упорство, харизма и сила принесли результат: Ярга сформировал армию и атаковал Тайный Город, планируя нанести Великим Домам неприемлемый ущерб и одновременно поставить обычных челов перед фактом существования кровососов. Не получилось ни то ни другое. Великим Домам удалось сохранить режим секретности, а что касается армии, она была практически полностью уничтожена, бежать из Тайного Города удалось лишь жалким её остаткам. Раздражённый Ярга поставил на кровососах крест, а они, в свою очередь, занялись естественными в таких обстоятельствах междоусобицами: молодые и нахрапистые принялись выяснять, кто из них достоин занять место погибших лидеров. Марку тогда повезло – он оказался среди тех, кто вырвался из Тайного Города, и благодаря этому не только сумел сохранить клан под контролем, но увеличил охотничьи угодья, подчинив себе кровососов из крупнейших городов южной Франции, и расширил влияние на всю страну и часть северной Европы. Успех поднял Марка в собственных глазах и, наверное, стал причиной его не всегда адекватного поведения.

Сейчас барон Луминар жалел, что затеял перепалку в лавке Мамы Кали и прикончил того чела. Будь у него возможность прожить тот день заново, повёл бы себя иначе, но что сделано, то сделано, и теперь приходилось размышлять о том…

«К чему всё идёт?»

Вампиров никогда не было слишком много – количество хищников должно соответствовать количеству добычи, но пока их проблемы ограничивались лишь «походами очищения», кровососы чувствовали себя вольготно. А когда «походы» закончились, поскольку у Великих Домов возникли другие проблемы, стало совсем хорошо. Марк Луминар и другие лидеры масанов надеялись, что теперь никто не сможет бросить им вызов, но ошиблись.

Продолжить чтение