Вопреки вердикту Мойры

Глава 1

– Свет, Светка!

Спящая резко оторвала голову от стола.

– А?

Плотная, миловидная, черноволосая женщина присела на край стула напротив:

– Я думала одна в отделе осталась, ты чего ещё на работе? Время к 12 ночи доходит.

– Да… Надо пару доков закончить. Было. Завтра ведь всё, на новое место. Дежуришь?

Светлана протёрла глаза и потянулась. Коллега легонько, пару раз, ударилась затылком о гипсокартонную стену.

– Сутки. Как же я зае… задолбалась. Завтра у Шмелёва выходной попрошу, сил нет. Доделала?

– Ага. Ничего, такси вызову.

После неловкой паузы Света поинтересовалась:

– Ань, у тебя всё хорошо?

Собираясь, Света перекинула на почту важные письма и пошла на первый этаж к выходу.

– Да, слава Богу. Проверка прошла. Так почему тебя переводят? Раскрываемость хорошая, сильно не буянишь, начинала у меня с помощника.

Светлана вздохнула.

– Честно, не знаю. Один плюс – в том районе спокойнее, в отпуске не была три года. В общем, начальству лучше знать. Шмелёв дал согласие, сказал как раз после отдыха выхожу в новый отдел. Не переживай, я тот же старший следак по особо важным делам, тот же капитан юстиции. Почему он меня отпустил, понятия не имею.

– Ну, ладно. И всё равно, чувствую, не договариваешь. Дело твоё. Не теряйся главное. Ты одна из редких адекватных следователей у нас. Обе засмеялись.

– Спасибо. Ну, спокойного дежурства, пока.

– Тьфу, тьфу, тьфу, спокойной ночи.

Адекватная… Ох, Анна Сергеевна, вы ошибаетесь. Машина мчалась по МКАДу, а света «загрузилась». Три года без отпуска. Четыре года посещения психиатра за спиной, без надежды на улучшение, с их слов, хотя она бы поспорила, кого ещё надо лечить. 16 мая стукнет 15 лет тяжёлого осадка одиночества и кошмаров по ночам. От них спасали кофе в безмерных количествах, транквилизаторы, работа сутками, иногда напиться до беспамятства, и тренировки 3 раза в неделю. Захлопнув ногой входную дверь в квартиру, она бросила ключи на полку, сумку на пол, кроссы в сторону. Надо посуду помыть, приготовить нормальной еды в конце концов. Ай. Завтра. Всё равно с завтрашнего дня отпуск начинается. В отдел надо новый, место обустроить. Света забросила вещи в стирку, приняла душ и рухнула на диван. Не смотря на работу, в студии царил порядок и уют. Вещи на своих местах, только стол завален бумагами, папками, а стена над ним закрыта приколотыми схемами, фотками, копиями. На подоконнике устроились рамки с фотографиями. Семейными. Отец, мать, она с сёстрами Мариной и Алиной.

– Спокойной ночи, родные мои…

Шепнула Светлана, целуя фото, и положила её на подушку рядом. Это для неё ритуал на ночь. Она закрывает глаза и представляет мать. Они обнимаются, разговаривают. В подобных грёзах девушка провалилась в сон. В 8 утра следующего майского дня, Светлана уже стояла возле двери следственного отдела. Нового места службы.

– К кому? – раздалось недовольно из динамика.

– Капитан юстиции Воронова. Переводом в отдел ваш.

Секундная пауза и дверь открылась. На первом этаже прохладно, очень тихо. Часть дверей открыта, часть нет. После центрального отдела Москвы такое ощущение, будто никто не работает. Так, руководство нужно. Воронова открыла ближайшую дверь в кабинет.

– Стучаться не учили? – Возмутился сидящий за столом раб закона.

Света равнодушно произнесла полтора слова.

– Нач где?

Мужчина раздражённо бросил ручку на бумаги:

– А ты кто вообще?

– Понятно, – девушка вышла, громко хлопнув дверью. Тяжёлый случай.

– Воронова!

Навстречу ей быстро спускался представительного вида мужчина с живыми карими глазами. Их она знает лучше всех.

– Не может быть… Товарищ полковник.

Света едва челюсть на пол не уронила. Сам Воронцов широко улыбнулся оглядел нового бойца.

– Я тоже рад тебя видеть, Светлана Александровна. Как ты?

– Жить буду. Скажите, Евгений Анатольевич, это совпадение? Вы же в другом отделе правили. А то у меня мысли могут пойти не туда.

– Будем считать, переводили тебя в отдел, где место есть. У нас вовремя оно образовалось. Думал, ты знала.

– Не просто так образовалось, – пожала плечами Света.

Дверь открылась и из кабинета выскочил тот самый.

– Евгений Анатольевич, я как раз… – начал он и опять уставился на девушку.

– Светлана Александровна, знакомьтесь, ваш новый коллега, Демидов Антон Владимирович.

– Уже, – разом ответили оба и осеклись.

– Замечательно, Антон, – указательный палец устремился на следователя, – постановление переделал? Иначе прокурору потом сам шею подставишь.

– Так точно, доделал, хотел к вам идти.

– Давай посмотрю, пока на месте.

Забрав документ, полковник знаком велел Вороновой следовать за ним. В кабинете он расстегнул рубашку на одну пуговицу.

– Духотища.

– Честно, не верю в твоё неучастие.

– Как хочешь, – Воронцов притворился равнодушным, чай, кофе?

– Воды. Ты ведь кофе пить запрещаешь.

Её губы еле подрагивали от сдерживаемой улыбки.

– Тогда зелёный. А ты прям слушаешь. Твоё личное дело со вчерашнего дня у меня на столе лежит, надо бы его в кадры вернуть. Ты сейчас в отпуске?

– Да, первый день.

Мужчина внимательно посмотрел на сидящую перед ним.

– Теперь мне спокойнее станет, чаще видеться сможем. Не передумала? Фамилию матери на другую поменять?

– Ты же знаешь, работа отнимает большую часть времени. Можешь сам позвонить. Фамилия отца мылила глаза в заголовках несколько лет. Мне не нужно внимание.

Евгений Анатольевич хмыкнул, глядя на браслеты.

– Оригинальный подход. Почему не тоналкой, например? Или вообще свести их?

Света машинально потёрла левое запястье. Кольнуло неприятно.

– Напоминание.

– То есть, ты пошла в следствие по личным мотивам? – он закрыл папку с данными.

– Скорее по твоему мнению. Забыл, как пригласил?

Воронцов громко постучал пальцами по столу. Обстоятельства приглашения оказались не из приятных, мягко говоря.

– Помню. Главное голову на плечах держи. Дома была, когда последний раз?

Тут Воронова эмоций скрыть не смогла. На левом виске проступила венка, зрачки расширились.

– Давно.

– А продать не думала? Там не сможешь жить и что за причёска? Нет, косы – колоски мне нравятся, но что за белые пряди?

– Думаю. Чтоб седых не видели.

– В любом случае, обращайся. Мой номер есть, договорились? Дабы не вляпалась куда-нибудь. Я тебя знаю.

Света опустила глаза, левый уголок губ скривился.

– Да поздно… Работаю следователем. Вопрос один.

Полковник продолжал пристально вглядываться в капитана.

– Говори.

– Где моё рабочее место?

– Ах, да. С Демидовым в одном кабинете. Проводить?

Она недовольно подняла бровь, но промолчала.

– Дорогу знаю. Тогда я домой.

Воронцов тоже поднялся.

– Давай, отдыхай, с новыми силами приходи.

– Рада была пообщаться.

После Воронцов прихлёбывал чай и размышлял. Александр Романов – лучший друг и одногруппник. Жена – Мария Воронова. Походу всю семью Сашки прокляли… Их родители разбились, сестра умерла у него на руках от яда, вколотого психопатом Максимом Депешем. Беда не обошла и Сашкину семью. Евгений поднимал ребёнка на ноги заново. Дело так и не раскрыли, хоть и бралось даже ФСБ. Евгений спустился на первый этаж и вошёл в кабинет к Демидову.

– Новенькая не заходила больше?

– А, так эта теперь у нас пашет. Нет.

– Даже больше – с тобой в одном пространстве. Из центра переводом.

Антон фыркнул.

– Мажорка, значит. Понятно почему для неё дверей не существует. И чё звезду центрального отдела потянуло на задворки?

Полковник нахмурился.

– Ты мне давай, это самое, без колкостей. Она сейчас в отпуске. Как выйдет, приглядывай за ней. Ну, там по рабочим моментам, поведению. Мне докладывай. Надо знать, чем дышит. Понял?

– Понял, Евгений Анатольевич.

– Вот и ладушки. Продолжай работать.

Светлана не смогла усидеть дома. Телевизор не смотрела, порядок навела, еду приготовила с запасом, в зал только вечером, дела, по всем правилам, переданы другому следователю. Но всё-таки, девушка решила выйти на пробежку. Ей надо чем-то заняться… На книжке сосредоточиться мозги отказывались, текст есть, смысл не долетал до разума. Она совсем недавно стала слезать с успокоительных. Надо учиться жить без таблеток, столько времени прошло.

Камуфляжной расцветки рашгард, лосины, чёрные беговые кроссы, длинные волосы с посеребрёнными висками заплетены в привычную причёску – колоски. Косы толстые, спускались ниже груди. Наушники заряжены? Чёрт… Воронова вернула беспроводное чудо техники обратно в футляр. Придётся проветриться с телефоном на громкую. Пофиг на окружающих. Сегодня не бежим на время. Она вышла в залитый солнцем двор и начала пробежку, держала путь в парк. Из динамика долбил скандинавский дарк – фолк, темп третий километр стабильный, лёгкий. Внимание привлекла толпа людей и женский ор. Воронова, сквозь зубы, проворчала сама себе:

– Не суйся… Не лезь, дура.

Крик стал протяжнее, а толпа охнула.

– Да что там за нахрен?

Она протиснулась к источнику шума и замерла.

– Хоть один подойдёт, я убью эту тварь!

Истерично вопил неприятный, лысеющий полноватый мужик. Он приставил пистолет к виску зарёванной красивой девицы, а другой рукой прижимал её за шею к себе. Света спрятала смартфон. Слезать с седативов говоришь?

В толпе шептались о полиции. А если бедолага не доживёт? Вот и ребята в форме… Слова сами вырвались:

– Эй, мужик, что случилось? Она ж молоденькая совсем.

Глазища психа уставились на Воронову, бесцветные губы задрожали. Пальцы крепче сжали пистолет, а девушка заскулила и зажмурилась.

– Она мразь! Убила мою жену! А ты?! Защитить пришла?! Вышла вперёд и руки перед собой! Без резких движений!

Светлана выставила ладони перед собой.

– Можно узнать? – Она смотрела ему в глаза.

Нет, страха не было. Словно дежавю.

– Что?!

– Девчонка покрывала тех, кто виновен?

Он мельком глянул на заложницу.

– Я… Она… Совратила мою жену! Понимаешь?! Из-за этой шалашовки она умерла, а в полиции мне не верят! Не верят мне! Я ненавижу ментов! Справедливость восторжествует…

Света напряжённо растянула губы в оскале и кинула из-под лобья взгляд, чем сбила с толку безумца.

– Тогда тебе повезло.

Боковым зрением она увидела сотрудников правопорядка. Мужчина тоже их заметил и заголосил:

– Убью её! Если кто дёрнется, прошибу башку нахрен!

Девица зарыдала.

– Слышишь меня, мужик? – громче задала вопрос Воронова, – тебе сегодня повезло. Я следак из полиции. Удостоверение не с собой. Наслаждалась отдыхом сегодня.

Глазёнки неадеквата потемнели.

– Давай так. Мы девушку отпустим, а я на её место встану, хорошо? Ты согласен?

– Зачем ТЕБЕ?

– Ты же ненавидишь ментов, верно? Так вот и представится возможность наказать их. Кому ты больше отомстить хочешь? Этой пешке или тем, кто не защитил твою жену? Благодаря кому она подохла?

– Ты… Иди медленно ко мне! Руки чтоб я видел!

Полицейские тихо продвигались ближе через очевидцев. Незнакомка в ужасе уставилась на Воронову. Едва капитан подошла к нему, дуло грубо упёрлось в её лоб.

– Я ж застрелю тебя! Ты не веришь?!

Светка, казалось, посмотрела сквозь него, от чего мужчина взвизгнул:

– Не смотри на меня! Не смотри!

Она продолжала вглядываться в уже трясущегося беднягу.

– Выстрелишь, не сомневаюсь. Мне терять нечего. Я за тобой чуть позже приду.

Неожиданно он развернул Светлану спиной к себе и толкнул на рядом стоявшую девушку.

Выстрел. Второй. Третий. Крики, люди разбегались в разные стороны. Обе упали на асфальт. Потерпевшая вжалась в капитана, её лихорадило. Сама Света даже не поняла произошедшего. Время остановилось. Она перевернулась спиной на грязное подобие дороги.

– Девушка! Девушка! – её аккуратно подняли двое полицейских.

– Я в порядке, ребят, спокойно.

И тут же охнула. Правую ключицу адски жгло. Она скосила глаза на плечо. Да… Попал, сука.

Её довели до машины скорой помощи.

– Костюм новый испортил, – простонала разочарованная Воронова, чем вызвала изумленные переглядки медиков.

Врач твёрдо сказал:

– Едете с нами. Ранение не сквозное.

Светлана поморщилась. Офигеть. Отпуск, красота.

– А та девчонка?

– Ссадины от падения, шок.

Свету уложили на каталку и закрыли дверцы. А на какой-то миг показалось, всё. Она выдохнула. Это даже не больно…

Почему я не люблю больницы? Можно целую книгу написать. Да и вообще государственные учреждения – однотипные коробки, содержимым лишь отличаются. Первым видом для Вороновой, после наркоза, стал выбеленный высокий потолок. Мозг вогнал в знакомое состояние паники. С подобного жизнь и покатилась… Она дёрнулась встать, однако с возгласом упала обратно:

– Мать вашу…

– И не говори, – голос полковника устало отрикошетил от стен пустой палаты, – сильно паршиво? Поделом.

Света повернула голову и хмыкнула.

– Одному скучно, товарищ полковник? Я ж не при параде, без макияжа. Зачем нового коллегу в шок повергать? Итак вон, тоже седеет.

Демидов тихо засмеялся, а Воронцов, наоборот.

– Остришь… Значит здорова. Ты, моя милая, ходячий магнит на неприятности. Вот какого хрена полезла, а?

– Наушники разрядились, бежать без них пришлось.

Евгений хлопнул ладонями по коленкам.

– Да я тебе специально громадные такие подарю, и следить буду за полнотой батареи! Нет, благодарность с премией выпишут, не сомневайся, а я своими руками дал бы тебе… Лещей хороших! Потерпевшая рвалась к тебе в палату, хотела поблагодарить, я домой отправил. Меня беспокоит другое, Свет. Парни видео прислали. Ты провоцировала откровенно! Зачем?

Она закрыла глаза.

– У нас с вами традиция, при подобных обстоятельствах и местах встречи проводить. Вы же не мораль мне пришли читать. Не люблю сослагательных наклонений. Рану зашили, девушка цела, всем спасибо, все свободны. Кишка тонка у мужика того курок спустить. Рука дрожала.

Антон покачал головой. Воронцов повторил за Демидовым.

– Ты всегда настолько наглая? – Антон не спускал с неё глаз.

Тогда не разглядел, не успел. Сейчас напротив него лежала, мягко говоря, неадекватная девчонка. Не каждый мужик под ствол подставится, а она легко. Не в мягкотелости дело. И глаза. Плавят насквозь, как на видео, аж смотреть невыносимо. Так, словно потерянная. Что произошло?

– Ну… Если для меня дверей не существует, майор, то вопрос риторический. Сколько меня тут держать собираются, Евгений Анатольевич? Девушку допросили? А недоубийцу этого? Материалы нам передают?

– Т-т-т-т-т, – выдал Воронцов, круто поворачиваясь к койке, – ты в отпуске! Понимаешь? От-ды-ха-ешь! Моя воля, запер бы тебя вообще. Антон занимается. Узнаю, что лезешь… Сам придумаю, куда тебя упечь. Ясно, Воронова?

Света выправилась в койке.

– Так точно, товарищ начальник.

Мужчины не переставали улыбаться.

– Артистка, блин. Где твоя серьёзность? – махнул на девушку рукой Воронцов.

Света, не без труда, села. Антон хотел помочь, но его пригвоздил к месту красноречивый взгляд и фраза:

– Руки убери.

Демидов мгновенно сел.

– Смотри сама.

– Я не могу оставаться тут, Евгений Анатольевич, вы знаете почему.

– И что мне сказать врачу?

Света пожала здоровым плечом.

– Вы – руководитель отдела, вам решать, я не могу указывать.

Она увидела стопку одежды на тумбочке.

– Ездили ко мне домой?

Воронцов ответил:

– Да. Спасибо, Евгений Анатольевич, не услышал. Или есть желание остаться? У тебя 15 минут. Мы в коридоре.

Только полковник прикрыл дверь, Демидов «напал» с вопросами:

– Почему она не может оставаться в больнице? И вы уже видели ее в подобном состоянии? Откуда вы девчонку знаете? Что за браслеты на запястьях?

Воронцов, на секунду, опустил веки. А чего он ждал? Вопросы – это нормально. Однако пока не время его посвящать в подробности. Он ответил:

– Скажу лишь, что у Светланы фобия по причине не самых хороших обстоятельств. Тебе ведь тоже больницы не нравятся? Если захочет, сама расскажет, не трогай, ясно?

– Да.

Когда Света вышла, представители юстиции направились в кабинет заведующего отделением.

– Я на улице подожду, – бросила девушка, поворачиваясь к выходу.

Демидов увидел мелкую дрожь по телу новой коллеги и посиневшие губы.

– А если не отпустят? Не торопись, сейчас мы… – начал Антон, но Света грубо перебила:

– Да насрать. Я не останусь.

– Иди с ней вниз, внимание не обращай на поведение, я быстро, – шепнул на ухо Демидову Воронцов, хлопая по плечу.

В лифте ехали молча. Светлана не замечала Антона, стояла с закрытыми глазами, сероватая, крепко сжимала поручень. Держись… Голова гудела, она старалась отогнать психоз от всплывших в памяти диких женских воплей. Прочь из лечебницы. Быстрее отпустит. Демидов едва сдержался, дабы не взять её на руки. Вот плохо ведь. Зачем уходит? Зачем он должен с ней идти? Нормальные люди лежат под наблюдением специалистов при подобных происшествиях.

Что полковник, что Демидов приехали на своих авто. На улице Воронова сдавленным голосом попросила:

– Закажи с моего номера такси, пожалуйста. В приложении всё настроено.

Антон заворчал:

– Дождёмся Воронцова. Он тебя отвезёт. Куда в таком состоянии?

Света чуть не застонала вслух.

– Пожалуйста сделай как я прошу.

Он не знает, а объяснять она не собиралась.

Демидов рассердился:

– Хорош выпендриваться, слушай старших и не действуй на нервы.

Светлана здоровой рукой жестко толкнула мужчину в грудь.

– Слышь, майор, мне очень хреново, надо побыть одной. Опускается мажорка перед вами, возьмите телефон для пары тыков и на указанный адрес меня привезут. Вежливо, сука, попросила. Хоть раз, без лишних вопросов можешь сделать что-нибудь?!

Антона потрясла внезапная вспышка, но он ляпнул быстрее, чем подумал:

– Тогда какого хрена выперлась из больницы?! Героиню решила из себя состроить? Кто ты там? Старлейка? И…

Следователь даже осёкся от брошенного на него взгляда. Будто перед ней кошмар всей её жизни. Две секунды – она просто пошла в сторону синего кроссовера Воронцова.

– Чего пошла – то? Давай сюда телефон, сделаю.

– Да пошёл ты, придури кусок. – обронила она, не оглядываясь.

– Что у вас случилось? – Евгений вопросительно переглядывался с Антона на Свету.

– Товарищ полковник, вы кого к нам в отдел взяли? Да она же истеричка конченная! Её в психушку бы отправить.

Тут же ему в ногу прилетел камешек.

– Надо своей здоровой рукой твой язык в задницу затолкать.

Воронцов пресёк перепалку:

– Воронова! Лови ключи и быстро села в машину, на переднее сиденье. А ты едешь домой.

Полковник сел за руль, громко хлопнув дверцей и дал резвый старт со столбом пыли. Антон же быстро прыгнул в свой черный «гелик» и последовал за начальством. Почему он так опекает эту… Кроме имени и фамилии он ничего не знал. Да куда это годно? Соплячка. На вид лет так 23–25, не больше. А он – 40 – летний детина. Да, внешностью природа не обделила – высокий, русоволосый, фигура хорошая, глаза миндалевидные, серые, с прищуром. Лоб невысокий, зато морщин уже много «думных». Такта бы побольше. Пока одни вопросы. Ничего, скоро ответы появятся. Демидов проследовал за кроссовером вплоть до Строгино. Вот где она живёт. Не заезжая во двор, майор оставил машину на другой парковке и бегом проследовал до нужного дома и подъезда. Надо подождать. Может баба запала на мужика постарше? Ведь начальник разведён, сын единственный во Владивостоке служит, по стопам отца пошёл.

– Да ну нет… – протянул задумчиво Демидов и сел на скамейку рядом с подъездом.

Воронцов сам открыл дверь и, придерживая девушку за локоть, завёл в квартиру. Света по дороге задремала. Он не стал будить, а старался запомнить спокойное лицо «ребёнка», лишённое настороженности и скептицизма ко всему окружающему. Видел редко.

Она тяжело осела на диван, также, с закрытыми глазами.

– Что у больницы случилось? Ты таблетки пить перестала? – Евгений взял стул с кухонной зоны, поставил его спинкой вперёд напротив Вороновой и сел. Домашний допрос в лёгкой форме. Светлана качнула головой:

– Разозлилась из-за ерунды. Вроде выше меня по званию, старше, лет так на 7–8, а ведёт себя хуже истерички.

– Откуда знаешь, что выше?

Светка дёрнула губами в подобии улыбки, и тут же поморщилась от боли.

– Анестетики перестали действовать. У него на спинке кресла китель висел, на нём погоны майорские. Давай забудем. Если честно, я без лекарств стараюсь жить. Чёт, как-то не выходит.

– Сколько таблетки не принимаешь?

– Третий месяц пошёл.

– Ой, Светка… Я обещал твоему отцу присматривать за тобой. Сейчас мне стыдно перед ним, ты пострадала.

– У нас работа такая. Не жалуюсь.

Евгений недовольно выдохнул и провёл ладонями по затылку:

– Стоит иногда. Ты бросила сеансы с психиатром, со мной на связь не выходила почему? Ведь не просто так я искал лучшего врача в Москве. Кровать в психиатричке не поставит тебя на ноги.

– Потому что люди в белых халатах меня бесят. Они калечат, Жень, не лечат. Их тупые повторения моих слов с вопросительной интонацией, фальшивые «сочувствую», «страшное горе с вами стряслось», «вам сейчас очень плохо». Нет, бля, я блюю позитивом, как единорог радугой. Без них в курсе – псих. Я… Пыталась зарыться в работу, дабы всё стереть из памяти, или хотя бы отпустить. Тебя не хотела беспокоить, взрослая. Пришла в органы по личным мотивам, ты верно вопрос задал. Ради тех, кто на меня с фотографий смотрит. Почему я жива, а они нет? Почему он меня не убил? Родители снятся с сёстрами постоянно, шрамы не позволят забыть…

Воронцов обеспокоенно покачал головой. 15 лет прошло. Врачи предупреждали. Маньяк серьёзно поработал с сознанием подростка, она может не оправиться, лучше поместить девочку в лечебницу, но мужчина верил. Верил в удачный исход. Он помог с переездом в Строгино, с переходом прав собственности, с работой, защищал от журналюг, длинных носов посторонних. Светлана стала ему дочерью не только по церковному обряду. Благодаря терпению и заботе Воронцова, Света потихоньку оправлялась. Окончив Московскую Академию Следственного Комитета, Воронова быстро из курсанта превратилась в следователя. А со сменой фамилии жизнь стала явно легче. Евгений всегда следил за её деятельностью на службе, ведь полковник вложил немало усилий в обучение. Она раскрывала дело за делом. Её специфика – расследование и раскрытие преступлений, совершённых в условиях неочевидности. Она умела обманывать полиграф, иначе увольнение за непригодность по состоянию здоровья. 70 % раскрываемости. Лишь он знал истинную причину успеха и блестящей карьеры. И вот, капитан лежит на диване, после операции, в слезах. Ёрничает. Мужчина пересел на диван и погладил девушку по целому плечу.

– Я не сторонник нравоучений. Я также понимаю, работа помогает держаться наплаву. Выполни мою просьбу пожалуйста. Отдохни, отпусти всё. Ты – девушка. Я не заменю Сашку, конечно, но ты и мой ребёнок. Звони не раз в неделю. Пойми, это не слабость, а радость для меня. Я ведь тоже переживаю, хоть и строг в вопросах работы.

Света перевела взгляд с потолка на крёстного и молча кивнула, нерешительно сжала большую тёплую ладонь. От радости Евгений заулыбался.

– Хорошо. Кстати, Антон задаёт много вопросов. Я сказал, ты сама расскажешь, когда захочешь.

– Спасибо. Учти, подчиняться не стану ему, уж извини. На службе – ты руководитель, и то я иду наперекор.

– Главное не убей мне хорошего следака. С твоим поведением я не придумал, пока, что делать.

– Может чаю? Повязки надо сменить. Давай помогу. Завтра сама от звонишься врачу по видео связи, покажешь швы. Номер оставил на столе. Хорошо?

Впервые за долгое время он услышал громкий смех.

– Обещаю. Можно, но с молоком. Надо кофе пить меньше.

– Отлично, с молоком, так с молоком.

Воронцов уехал в десятом часу вечера. Она, столь открыто, долго давно ни с кем не разговаривала. Внутри лёгкость появилась, а шутки и вспоминания с отцом ободрили застывший дух. Сколько всего Евгений Анатольевич и папка пережили… Света знала, отец выбрал крёстным своего лучшего друга, однако сама не верила в Бога. Слишком чудовищны дела его. Капитан переоделась в хлопковые серые шорты и футболку, дабы лечь спать, когда раздался стук в дверь. Кого нелёгкая принесла? Девушка глянула в глазок. Да ну? На пороге стоял Антон и дружелюбно улыбался.

– Привет. Не разбудил?

Светлана выгнула левую бровь в удивлении и прогулялась по гостю изучающим взором.

– Нет. Случилось чего?

– Хотел извиниться. Тебе не кажется, наше знакомство прошло неправильно. Ведь одно дело делаем, в одном кабинете сидим.

Воронова напустила задумчивый вид. Надо же, сколько пафоса.

– Заходи. Нечего соседям пищу для сплетен давать.

Антон разулся и огляделся. Хозяйка квартиры махнула на диван и кухню.

– Проходи, садись. Если хочешь, чай, кофе, что покрепче.

Студия просторная, пространство кухни выложено тёмным кафелем, стены выкрашены в приятный песочный оттенок. Большие окна распахнуты настежь, занавешены тяжёлыми тёмно-коричневыми портьерами. Помимо шкафа-купе, слева от входной двери, в студии стояли деревянный чёрный стол, аналогичного цвета 3 стула, 2 дивана. На столе громоздились папки, бумажки, почти взявшие в кольцо ноутбук с мышкой. На полочках, над большим диваном, рамки с фотографиями, награды, книги, горшки с кактусами любых размеров и цветов. Минимализм без оттенков «вырви глаз». Давно он подобных девушек не встречал.

Света помалкивала, не переставала следить за ним. От чашки бодрящего «американо» в исполнении гостя не отказалась. Антон налил кофе и присел напротив.

– Почему кактусы? Как плечо?

– За ними ухаживать проще. Дома должны жить растения, так мама говорила. Выпила обезболивающее, легче.

– Понятно.

Впервые Демидов ощутил подобную неловкость в присутствии дамы. Он не в клубе. Разговор явно не клеился. Тогда Воронова решила ему помочь. Может быстрее уйдёт.

– Антон, давай начистоту. Ты пришёл ко мне не справиться о здоровье или извиниться за грубость. Я точно не в твоём вкусе, а потому вариант остаётся один – тебя раздирает любопытство. Понимаю, работа. Смелее, спрашивай прямо.

Антон снова ухмыльнулся.

– Почему не в моём? Может я влюбился с первого взгляда и хочу узнать тебя. Честно, правда повёл себя как мудак у больницы. Прости пожалуйста. Ты себя в зеркало видела? От простыни, по цвету, не отличить. В чём причина отказа от стационара? Зачем эти браслеты чёрные на руках носишь? И откуда знаешь Воронцова? Вы любовники?

Света засмеялась и тут же поморщилась от боли. Н-да.

– Сколько вопросов сразу. Не смеши. Тебя, по типажу другие женщины притягивают. Извинения приняты. Скажем так, я ненавижу больничные стены, аллергия на них из прошлого. А что касается твоего утверждения… Богатая фантазия у вас, товарищ майор. Мне нравятся мужчины постарше да, но Евгений Анатольевич – друг отца, по совместительству мой крёстный. На его же беду.

– Ого, – Антон едва не поперхнулся кофе, – повезло. Ты тоже спрашивай, отвечу на любой вопрос. Знание некоторых моментов поможет лучше понимать друг друга. Нам работать вместе, капитан. Узнал твоё звание от бывших коллег. Так что за девицы меня притягивают?

Про браслеты вопрос пропустила. С чего бы? И тут по спине майора юстиции пробежали мурашки. Снова этот взгляд. Светлана уловила беспокойство нового знакомого.

– Себя убеждаешь про работу в тандеме со мной? Важное мне давно известно.

– Вот как? Просвети.

Света выдержала паузу, после, глаза в глаза, спокойно выдала факты.

– Демидов Антон Владимирович 14 марта 1982 года рождения, не женат, не был, детей нет. Живёшь с девушкой Григорьевой Миланой Сергеевной, она младше тебя на 9 лет. Привык отдыхать на широкую ногу, бесцеремонный бабник, типаж женщин – кукольный, моложе тебя обязательно, развести проще. Эгоист, боишься серьёзных отношений. Коренной москвич, 3 раза в неделю посещаешь спортивный зал, вне зависимости от графика работы. Процент раскрываемости подобен моему – 70 %. Есть машина, мотоцикл, марки называть не буду. Родители живут в одном районе с тобой. Единственный ребёнок в семье. Тоже закончил Академию СК РФ с отличием. Аллергиями не страдаешь, группа крови вторая отрицательная. Не куришь, в меру пьёшь. Эмоционально не всегда стабилен. Натурал. Разница между нами – 9 лет. На берегу предупреждаю, ни возраст, ни звание не придают тебе веса. Я никогда никого не слушаю. Догадался с моими коллегами пообщаться? Молодец. Достаточно?

Демидов даже рот раскрыл от неожиданности.

– Когда ты… – начал он, а девушка в ответ обнажила ровные белые зубы, передразнила:

– Знание некоторых моментов поможет лучше понимать друг друга. Нам работать вместе.

И забрала у него пустую кружку. Взгляд Антона упал на фото. Нет… Мужчина. Такой счастливый, обнимается с супругой, с тремя дочерями. Он известен всем, кто касается следствия.

– Постой.

Света замерла. Разглядел фотки. Сейчас начнётся.

– Что?

– Твой отец Романов Александр? Тот самый Романов?

Он вздрогнул от звона разбитой кружки, вскочил дабы помочь убрать стекло. Девушка не могла нормально нагнуться.

– Свет, я не трясу из тебя ответы, мы не на допросе. Смерть твоей семьи прогремела на всю столицу. Понимаю, почему ты взяла фамилию матери. Если хочешь, я уйду сейчас.

Она не мешала ему и села обратно на диван. Надо дать майору шанс. Пусть соберёт информацию о ней.

– А сам хочешь?

Антон непонимающе уставился на неё.

– Ты же…

– Уйми бурную фантазию, баб тебе хватает. Просто неспокойно на душе, а с раненным плечом себя не защитить. На втором диване спишь.

– У тебя паранойя? Чего тогда не сказала Воронцову?

Светлана легла на диван поменьше и закрыла глаза.

– Боишься, не держу.

Антон сел рядом. Он не мог понять, проверка или правда ей тревожно?

– Я ведь посторонний. Сегодня есть в отделе, завтра нет. Тем более знаю кто ты.

Воронова приоткрыла свои зелёные, заполненные равнодушием глаза:

– Нихрена ты не знаешь. Всё колюще – режущее в твоём распоряжении. Даже сопротивления не окажу. Мне всё равно.

И уснула.

Демидов покачал головой. Это страшно, когда молодая девушка говорит подобные вещи. Всегда есть ради чего бороться за жизнь. Что же произошло? Расспросы начальника ни к чему не приведут. Убийство семьи – тяжёлая, опустошающая трагедия, особенно для выжившей девочки. Ведь столько лет прошло… Тут явно кроется нечто большее. Антон внимательно рассмотрел кожаные браслеты на тонких запястьях. Просто так не снимешь, на обратной стороне ремешки. Разбудит. Мужчина подошёл к рабочему столу. Копии. Ноут запаролен, хрен с ним. Он проследовал в ванную. С ней точно что-то не так – минимум абсолютный. Гель для душа, шампунь, косметичка с парой фишек для макияжа, лосьон для тела. Всё одного запаха да фирмы. Антон принюхался – олива и зелёный чай. Армат свежий, лёгкий, очень приятный. Майор вспомнил свою ванную комнату, заставленную, разного рода, кремами, пудрами, гелями, патчами, целый магазин. Милана любит плотный запах сандалового дерева, а тут… На крючках висели один коричневый плюшевый халат, второй поменьше, сиреневый. Оба не её размера. Антон аккуратно открыл шкаф. Одежды мало. Преимущественно чёрный, бежевый, зелёный цвета. Обувь на плоской подошве, лишь одни босоножки на танкетке пробковой. Интересно. Майор вернулся к полке с фото. Рамки потускневшие, кое-где углы затёртые. Забрала из старого дома. Счастливые люди… Столько любви на снимках, и причём, запечатлены не инстаграммные ракурсы, а живые моменты. Вот Воронцов с женой, с сыном, Романов со своим цветником. Все в плюшевых халатах – коричневый на отце Светланы, сиреневый на матери. Твою ж… Она забрала их с собой.

– Дебил, мог догадаться, – выругался на себя Антон.

Демидов сел обратно на диванчик, где спала Воронова и принялся разглядывать её. Меж тонкими бровями пролегла глубокая морщина. На правой стороне шеи три белых длинных рубца, почти под подбородком. Ранения? Операции? На левой руке, чуть ниже локтя, два круглых рубца – ожоги. А это что? Будто кто-то об неё сигарету тушил. Лекарств мужчина не нашёл, либо спрятала, либо их нет. Остаётся следовать совету начальника – ждать, пока сама пояснит. Он улыбнулся себе. Кукольный типаж. Лихо, она попала в точку. Дают легко, с его-то внешностью. А серьёзные отношения были. Тоже следачка. За две недели до свадьбы её не стало. Его проблемы ничто, по сравнению с…

Антон не мог подобрать слов, они не нужны. Чудо что коллега жива и работает. Сколько примеров Антон наблюдал, почти все заканчивали в психиатрической больнице. Он аккуратно накрыл Свету одеялом, сам лёг на большой диван. Они не работали вместе, а уже предупреждает. Посреди ночи гость резко подорвался от душераздирающего крика:

– Остановись!! Не трогай их, выродок, забери меня!! Остановись…

Демидов быстро включил свет.

– Папа!! Пап!!

Светлана металась по постели. Повязка пропиталась кровью, оставляя красные кляксы на простыни и футболке, дыхание сбилось, вся взмокла. Майор стал приводить девушку в чувство.

– Света! Свет! Светка, очнись! Это сон, никого тут нет. Проснись!

Она широко распахнула глаза. Тусклый взгляд, полный животного страха. Три секунды девушка не осознавала реальности.

– Тут никого нет, всё хорошо, – продолжал успокаивать Антон.

Он не на шутку встревожился.

– Что? Зачем? Руки убери.

– Бинты менять надо и постельное. Пойдём в ванную.

Там Демидов не смог помочь снять футболку с повязками. Она не дала. Пришлось подавать нужное. Отворачиваться не стал, любуясь спортивным телом.

– Часто?

Воронова продолжала смотреть в сторону.

– Кошары? Всегда.

– Как ты без таблеток? Не ври будто никогда не пила.

– Вижу, времени не терял. Просто перестала принимать.

– И так мучиться?

– Без тебя разберусь.

Антон нахмурился, но промолчал. Не ему её учить.

– Там два шва разошлось, надо к врачу, давай я…

– Я не смогу сама. Бинтуй так. Никуда не поеду.

– Хотя бы обезболивающее есть?

– Есть. Завяжи и пойдём.

Она, пошатываясь, направилась на кухню и вытащила бутылки «Jägermeister», и «Maker’s mark», наполнила два стакана разного вида «обезболивающими».

– Ваше здоровье, товарищ майор, – не прерывая зрительный контакт с Демидовым, хладнокровно прикончила обе порции и протяжно выдохнула.

– Женский алкоголизм неизлечим, – Антон подошёл к столу, нахмуренным.

Не хватало для счастья с алкоголичкой дела вести.

Света мрачно засмеялась, и толкнула заново наполненный стакан ему.

– Мне не составит труда тебя перепить и остаться в здравом уме. С контролем полный порядок он…

И осеклась. Демидов залпом опустошил стеклянный сосуд.

– Кто? Начала, говори.

Капитан налила четвёртую порцию, опрокинула в организм и ушла обратно на диван.

– Дам совет. Силой от меня ничего не добиться. Смени тактику, я сменю свою.

Заинтересованный речью Антон, сел на край.

– На маленьком не помещусь.

– Просто заткнись и устраивайся рядом. Мне спать надо на спине, а ты проследишь, хоть одно полезное дело сделаешь за всю жизнь. Не липни, одно условие.

Он не выдержал и расхохотался. Вот дерзкая девка. Такой сильный мужик нужен. Господи, о чём он? Тут спасать надо будет от такой… Нет, сговорчивые, ванильные бабочки лучше. Полное отсутствие забот – купил, переспал, отпустил. Все бабы одинаковые, эта так… Бракованная.

Света крепко спала. Антон вздрогнул, когда она уткнулась носов ему в бок. Он изучал её сонный профиль, пока сам не ушёл в царство Морфея.

Глава 2

Вообще Антон спал чутко, что являлось сюрпризом для любовниц. Иногда неприятным. Утром он проснулся от холодка слева, где лежала подраненная. Всю ночь товарищ капитан не сдвинулась с места, лишь изредка дрожали веки. Антона мучил вопрос – что пережила Света в день убийства семьи? Сейчас он решил не выдавать себя и продолжал «спать», украдкой следя за хозяйкой квартиры.

Светлана легко встала в 7 утра, даже без будильника. Голова ясная, плечо дёргает иногда. Сегодня суббота. Она оглянулась на гостя. Не разделся, спит. Девушка подошла к холодильнику. Проснётся, возьмёт еды. Ещё бы она готовила для невесть кого. Света сварила кофе, взяла пару бутербродов и вышла на лоджию. Антон же тихо поднялся с дивана и подкрался ко входу. Интересно увидеть человека во всех состояниях. Само пространство вполне могло сойти за небольшую прозрачную комнатку. Утро оказалось прохладным. Ноги девушки утонули в пушистом бежевом ковре, а завтрак стоял на стеклянном столике, окружённый двумя плетёными креслами с зелёными подушками. Солнышко осветило игривыми лучами её уставшее мирное лицо, а свежий ветерок растрепал длинные медно-рыже-белые волосы. Зелёно-серые большие глаза с живым интересом цепляли каждую мелочь, за границей студии.

– Давно проснулась?

Антон подошёл к холодильнику и после визуальной оценки содержимого, выбрал тоже бутерброды с рыбой и творожным сыром.

В миг женское лицо стало равнодушной маской.

– Привет. Да.

Оба одновременно потянулись за едой. Света очень быстро одёрнула руку. На немой вопрос в глазах майора, она пробормотала:

– Не люблю касаний чужих.

Мужчина хмыкнул.

– А с сексом, тогда как? Бред несёшь.

Она спокойно прожевала кусок и отпарировала:

– За меня не беспокойся, главное жрицы любви довольны, когда ты их имеешь.

Антон отставил кружку в сторону и наклонился чуть ближе.

– Хорош хабалить, ханжа. Сама, небось гуляешь, а из себя скромницу строишь. В жизни не поверю, чтобы ты в централке была монашкой. Перебрала, поди, большую часть отдела. А девицы пусть легкодоступные, зато тёплые и честные, в отличии от тебя.

Свету оскорбление не задело, она усмехнулась.

– По себе людей не судят. Закрой входную дверь с той стороны. Даю 10 минут.

Антона дважды просить не пришлось. Так прекрасно начиналось утро…

Дверь громко захлопнулась, а Светлана задумалась. Секс был. Два раза. И в оба она напивалась, дабы притупить нервы. Первый раз её лишили невинности, перед глазами всегда всплывали картинки насилия из прошлого. Второй раз она пыталась доказать себе свою нормальность, что из памяти стёрто плохое. Не вышло. Обозвав её всеми грязными словами, парень собрался и выскочил из квартиры. Сама Светка, с тех пор, не спала ни с кем. Да, она дефективная, правда. Её заинтересовало происшествие, по причине которого, у неё травма плеча образовалась, а им занимался этот… Н-да.

Она переоделась и решила прогуляться. На улице тёплая погода, хоть и обещали дождь. Сегодня 10 мая. Ветер правда прохладный. Чёрные высокие кеды с белыми шнурками и подошвой, чёрные джинсы, зелёный пуловер и тёплая чёрная мантия с глубоким капюшоном, рукавами – перчатками. В левом кармане лежал складной нож, на всякий случай. Волосы остались распущенными, причёску делать неудобно. Мужчина кричал, его жена ходила в любовницах той девахи, за которую Света пулю получила. Интересно, допросили, нет, девицу? Воронцов не обрадуется увидеть её в отделе. Ничего, переживёт. Почему она поругалась с Демидовым? Сказала правду. Не привык он слушать прямые речи от противоположного пола. Света спустилась в метро и доехала до работы. У входа она увидела ту самую потерпевшую. Девушка лучезарно улыбнулась и затараторила:

– О! Добрый день! Я к тебе.

Света удивилась.

– Ко мне? Я не веду проверку.

Незнакомка отмахнулась:

Значит будешь. Ничего если сразу на «ты»? Меня Юлианой зовут. И… Спасибо огромное, что не дала меня убить.

Воронова коротко растянула губы.

– Кто тебя вызвал? Или сама приехала?

– Следователь вызвал. «Вот бумажка», – она протянула капитану свёрнутый лист, которая сразу обратила внимание в нижний угол повестки.

– Демидов А. В. Ясно. Давай отведу к нему.

– Нет! – воскликнула Юлиана, зло сверкнув глазами цвета тёмного ореха, – ему не доверяю!

– Почему?

Они зашли в здание.

– Не он меня спас. Я подпишу любую бумажку, лишь бы ты вела дело. Да и папа сможет договориться.

Света тяжко вздохнула. Шикарная логика.

– А чем он поможет, кто он? Я, вообще, в отпуске и швы даже не сняли.

Юлиана даже плечи расправила от важности.

– Управляет крупной строительной компанией. Я – единственный ребёнок.

Н-да. Понятно, откуда привычка чтобы было так, не иначе.

– Хорошо, тогда пошли к следователю, важно до него информацию донести.

Та кивнула и обе вошли в кабинет. Антон стоял возле рабочего места, согнувшись над томом дела с ниткой и иглой.

– Доброе утро, Антон Владимирович, – подала голос Воронова.

Демидов вздрогнул и обернулся.

– Доброе, Светлан Санна. Ты чего тут?

Юлиана властным тоном ответила за капитана.

– Потому что я так решила. Данной проверкой занимается она. Это моё право, как потерпевшей. Светлана будет делать необходимое для справедливого наказания преступника, я сделаю всё, о чём капитан Воронова попросит. Если Вы не согласны, зовите руководство.

В кабинете повисла напряжённая тишина. Антон переводил недоумевающий взор с наглой девки на столь же обескураженную Свету. Последняя не при чём, видно сразу. Утро у них задалось неважно.

– Право ваше, говорите… – пробормотал он вслух, – Светлан, выйдем на пару минут, девушка подождёт.

Антон несколько секунд молча стоял со скрещенными на груди руками и настороженно смотрел на коллегу.

– Ты специально?

Брови Вороновой взлетели вверх.

– Я в отпуске вообще-то, ей об этом сказала. Ты же знаешь поведение детишек богатеев.

– Начала взял с тебя.

Света закатила глаза.

– Сгинь в Аду, Демидов, с подобными мыслями, родители нормально воспитывали. За язык я её подтяну.

– А себя?

– Не заставляю нежные уши слушать мою правду. Какая есть. Всё равно до Воронцова дойдёт.

– Что до меня дойдёт? И почему вижу тебя на службе?

Капитан неловко замялась, а майор повернулся навстречу начальству:

– Проблема у нас, Евгений Анатольевич. Девушка, спасённая Светланой, требует капитана, про меня слышать ничего не желает. Говорит, если надо, то подпишет любые бумаги, лишь бы Воронова вела проверку.

Воронцов не веряще глянул на крестницу.

– Вот скажи мне, Воронова, от чего, при твоем появлении, сразу возникают неприятности?

Света пожала плечами.

– Без понятия, товарищ полковник.

– Без понятия она… Пошли. Может мне удастся повлиять на ситуацию.

Увы, даже Воронцов не убедил Юлиану. Надо сказать, вид у девушки оказался весьма шаблонный: накаченные губы, бронзовый загар, гладкая кожа, яркий маникюр, чёрные вьющиеся волосы по плечи, лицо «сердечком», «кошачьи» янтарного оттенка глаза, красное платье без рукавов с запахом, широкий кожаный чёрный пояс, босоножки на высокой шпильке. Она демонстративно крутила ключи от машины на указательном пальце и скучающе разглядывала кабинет. Когда зашли уже трое, Юлиана откровенно шарила взглядом по Свете, а на мужчин даже не обратила внимания.

– Это твой начальник, Свет?

– Светлана Александровна, гонор сбавь.

– Прошу прощения, Светлана, не хотела обидеть. Как обращаться к руководству?

– Евгений Анатольевич. К вам?

Полковнику подобные особы не нравились.

– Юлиана Решетникова. Перейдём к делу, Евгений. Произошедший инцидент должна взять под контроль Светлана Александровна. Я в курсе, она в отпуске, ранена. Моё мнение неизменно. Какие бумаги подписать, дабы не слышать речи о нагрузке и прочей вашей рабочей суете? Я могу позвонить отцу, он свяжется с Вами и вышестоящими.

У Воронцова от гнева на виске проступила вена. Да кто ему диктует? Однако голос оставался спокойным.

– Очень хорошо, звоните, мои контакты Светлана Александровна даст и необходимые процессуальные действия начнёте в понедельник.

– Прекрасно.

Решетникова вышла из кабинета. Света тоже собралась уходить, но Женя остановил:

– Присядь, Свет.

С убийственным видом она развернулась. Демидов сидел за своим столом и делал вид, будто ничего не слышит. Полковник угрожающе свёл брови.

– Твоих рук дело? Я же сказал, не соваться в отдел до середины июня!

Капитан тоже обозлилась.

– Да вы задрали меня. Я тут причём? Она меня выцепила, я по парку гуляла. Идите и разбирайтесь с ней сами.

Воронова выскочила на улицу, игнорируя оклики крёстного. Пришлось немного соврать. Девушка решила пройтись, успокоиться. Плечо вновь подёргивало. Так. Надо найти кофейню. Через 20 минут Света сидела в маленьком уютном помещении по улице Грина.

Скоро должны глясе и брауни принести, а пока она разглядывала проходящих мимо. Кто торопится, поглядывая на часы, кто компанией веселится. С виду, нормальные, и у каждого своя история. Статистика… Каждый третий в нашем обществе потенциальный убийца, садист. Сегодня она их видит, а завтра с кем-то мир простится. Жизнь очень легко забрать, хотя страшнее умереть заживо. Как она в тот вечер… Раздумья прервала официантка и подсевшая Юлиана.

– Ты заказала? Девушка, можно мне тоже самое? Благодарю.

Света с лицом в духе «какого хрена?!», уставилась на Решетникову.

– Ты следишь за мной? Мы когда начали общаться по-дружески?

Юлиана откинула прядь с лица, даже смутилась.

– Если честно, увидела тебя заходящую сюда, решила познакомиться поближе. У меня дела в данном районе. Ты из-за меня рану схлопотала, теперь я у тебя в долгу. А ваш этот… Демидов мужик, конечно, симпатичный, но мне не понравился.

Светлана размешивала мороженое в стакане с двойственным чувством. С одной стороны, женская особь её раздражала, с другой, надо общаться.

– Спрошу прямо, ты лесби?

Юлиана облизнула пухлые губы и бросила хищный взгляд на собеседницу.

– Да. Как догадалась?

– В кабинете глазами раздевать начала меня, а не моих коллег, продолжаешь сейчас.

– Угу, – вновь подтвердила Решетникова, – не вижу смысла скрывать. Ты мне нравишься. Помимо дачи показаний, я хочу дружить, общаться, ну а если звёзды сойдутся, то и встречаться. Твоё мнение?

Левый уголок губ капитана дёрнулся в усмешке.

– До чего мило спросить моё мнение. Сразу карты на стол выложу, ты решай, надо ли тебе оно. Посвящаю всю себя работе, по клубам не шатаюсь, к тебе подобным отношусь нейтрально. Всякое в жизни бывает. Я не свободна. Слово «нет» от меня слышно чаще, чем от кого-либо. Твоё положение, связи не пугают. Достаточно?

Юлиана задумалась. Действительно, подобных девушек не попадалось. Она ни в чём, ни в ком не знала отказа, так и выросла. Что ж.

– Если у тебя есть мужик, я не против, в остальном согласна. Я тебя едва увидела, сразу поняла – ты непростая. Есть в тебе нечто особенное, а таких должны ценить.

Светлана покачала головой.

– Клеить пытаешься?

– Нет, не подумай. Я редко подобное говорю. Не представляешь, насколько тяжело жить в обществе лицемеров, где мерят по деньгам и связям.

Тяжело ей… Света нехорошо вздохнула.

– Смотри, не сломайся… Тяжело ей. Закроем тему. Меня не касается жизнь тех, кто деньги ставит во главу угла. Я пойду, мой номер есть. Звони.

Воронова понимала, если не уйдёт, то пошлёт девицу далеко и надолго. Юлиана же грустно вздохнула. Главное, на симпатию ответили без негатива. Первый шаг вперёд. Интересно, с кем встречается? Неужто тот следак Демидов? Узнать труда не составит.

В понедельник Света приехала в отдел к 7 утра. Получается ходить без бинтов на плече и поддерживающей повязки. Кабинет рабочий большой, на трёх человек. Её пустой стол, от входа в правом углу, с окном. Спина прикрыта стеной, отлично. Воронова проверила рабочее пространство на предмет посторонних вещей и села в кресло. Залог прекрасного настроения – кофе под любимую музыку. Пока кофе-машина трещала, она включила трек, в жанре нью-металл и блаженно закрыла глаза. Под стать её характеру. Итак, почему она на работе? Воронцов не сумел убедить влиятельного папашу Юлианы в неправоте, а потому злой, перезвонил Светлане и в ярких красках описал её работу, что она занимается лишь этим делом и то, в основном из дома, пол личным контролем полковника.

Подходя к кабинету, Антон прислушался. Громко звучала знакомая ему композиция. Да ну? Он тихо открыл дверь. Трек бодрый, неужели она такое слушает? В духе своего норова?

Она увидела майора и убавила громкость. Антон решил поздороваться первым.

– Дарова, чего на работе забыла?

Света закатила глаза:

– Сегодня Решетникова придёт. Воронцову приказ сверху кинули. Пробивал её?

Антон отрицательно махнул головой.

– Нет, не успел. Евгений Анатольевич известил поздно вечером.

Света мельком глянула на часы и напряжённо выдала:

– Слушай, она скоро явится. Я с ней поболтать успела. Девчонка-лесбиянка, клинья ко мне подбивает, помоги, а? Я сказала есть мужчина, и скорее всего, она подумает на тебя, так как, говорила про полную отдачу работе. Понаблюдай за нами, ладно? Создай видимость, будто мы в отношениях. Только видимость.

Антон чуть не налетел на острый угол стола. Шикарный номер. С видом охотника, Демидов пересёк кабинет и упёрся кулаками в стол Вороновой.

– Ты просишь меня о помощи, я правильно услышал? Если откажу? У меня есть девушка, нахрена мне твои проблемы?

Света посуровела:

– Не зазнавайся, майор. Нет так нет. Просила сделать вид, а не вступать в реальные отношения.

И тут зашла Юлиана. Она увидела Антона, наклонившегося к её следователю. Значит он… Не ошиблась. Ладно, пусть мужик. Лучше, чем баба.

– Привет, – Юлиана не смогла скрыть любопытство, – А вы на работе не…

– Да, – перебил Антон, похабно скалясь.

Света чуть не закрыла лицо руками. Вот идиот. Зачем так? Не приведи Высшие Силы, заяву накатает Воронцову.

Реакция капитана не осталась незамеченной Демидовым. Он похвалил себя. Просила помощи? Разве можно отказать такой даме. Она себя ведёт, как вздумается, очередь за ним.

Воронова показала на стул напротив себя.

– Садись. Чай, кофе?

– Кофе можно? Любой.

Светлана зарядила аппарат.

– Пока готовится, сразу предупрежу, писать ничего не буду на бумаге. Включу диктофон. Не против? Чтобы дословно отразить в протоколе, не перепутать ничего.

Решетникова состроила глазки и накрыла ладонь Светы своей.

– Прям мысли читаешь, солнце. Времени сэкономим больше, быстрее гулять пойдём.

Осевший от недовольства мужской голос разрушил возмутительно-романтичный момент.

– А с каких пор, Свет, ты гуляешь без меня? Я что-то пропустил?

Пусть думает он невыносимый ревнивец. Быстрее цирк кончится. Может Воронова надеется на что-то? Нет уж, увольте.

Юлиана оказалась не из робкого десятка. По женскому лицу стало ясно – она сейчас выцарапает ему глаза своими красными когтями.

– Послушай, парень, ты надоел, – она изящно откинула край длинной юбки, королевской походкой проследовала до его рабочего места, и нависла над столом.

– Между нами девочками, майор. Я хочу капитана, не сомневайся, получу. У тебя иное мнение? Рискни. Ваши отношения вон там, за порогом. Или мне обратиться к соответствующим людям с замечанием о нарушении деловой этики? Пока без протокола ведь.

Света затаила дыхание. Что он выкинет сейчас?

Антон встал. Теперь он уставился на неё не моргая. От тембра волоски на руках Решетниковой зашевелились.

– Я скажу один раз. Эта женщина моя. В паре Я решаю, с кем она гуляет, чем занимается. Ты пришла в качестве потерпевшей, не старше кого-то из нас. Моя Света лично занимается твоей обнаглевшей персоной, хоть и не обязана. Она словила твою пулю. Знай своё место, как участник процесса. Пободаться желаешь? Вперёд. Теперь проглотила кофе, информацию, услышанную от меня, и изложила события Светлане Александровне. Протокол письменно составлю я, вновь вызову для ознакомления.

Антон от себя такого не ожидал, баба настолько взбесила. Показалось или Юлиана присмирела?

Она вернулась к Вороновой с гордо поднятой головой, фривольных касаний не позволяла больше, на капитана смотрела подозрительно. Допрос начался.

– Итак, сегодня 12 мая, 2022 год, понедельник, время 12 часов дня 45 минут. Допрос потерпевшей Решетниковой Юлианы Матвеевны, 04.09.2000 года рождения. Вы подтверждаете своё согласие на аудиозапись Ваших показаний?

– Да, подтверждаю.

– Итак, расскажите пожалуйста о произошедшем.

– Я должна была встретиться с подругой, Елисеевой Дианой Дмитриевной. Она опаздывала, такси попало в пробку. Я решила пройтись. Внезапно меня толкают в спину, я едва не упала! Потом удар по лицу, вон на подбородке синяк до сих пор, раздаётся – «Шлюха!», – я вижу мужика с безумными шарами вместо глаз. Он тряс предо мной пистолетом, оскорблял. Я пыталась узнать причину подобного поведения. Начал собираться народ и знаете, никто не вступился! Некоторые даже снимать на камеры стали! Я кричала, просила помочь, ведь этот дебил реально мог меня пристрелить. Двое мужчин пытались образумить его, но он стрелял в ноги и орал, чтобы никто не подходил, что полиция – продажные сволочи, что я сука, мы убили его жену, мы должны ответить… И тут появляетесь вы, Светлана.

– Хорошо. Обвиняемый Павел Васильевич Спицын утверждает, что Вы, Юлиана Матвеевна состояли в интимной связи с его супругой Спицыной Анастасией Николаевной. Он это утверждал на месте происшествия, не изменил своих показаний и на допросе. Слово в слово.

Света посмотрела своим «рабочим» взглядом на потерпевшую, слегка прищурив глаза.

– Почему ты на меня так смотришь?

– Вы не ответили на вопрос.

Юлиана нервно теребила край пояса яркого платья.

– Да, мы с Настей Спицыной познакомились в ночном клубе. Название напишу. Я приехала туда в компании подруг, тоже лесбиянками. Девочки моего круга, скажу сразу, а Настя… Одиноко сидела у бара, очень красивая женщина. Меня не интересовал возраст, если девушка нравится, знакомлюсь. Она выпивала пятый бокал мартини, рассказала про ссору с мужем. Он у неё в органах работал, вечно не дома. Ей надоело, она пригрозила разводом, если он так дальше продолжит пропадать на работе. Я видела отметины на шее, руках. Спросила, бил? Она просто залпом выпила бокал. Тогда я решила забрать её в нашу компанию. Да, мы поехали ко мне, да, с девочками её подпоили и трахнули, вчетвером. Утром она уехала домой, сказала не прочь так веселиться.

– Работал в органах, но ненавидит полицию. Интересно. Как давно вы знакомы?

– И такое бывает. Я рассказала про наше знакомство. А так, два года общались. Муж знал. Мы даже встречались с ним, он требовал оставить Настю в покое. Я высказала про побои. Откуда знаю? Она звонила, плакала, жаловалась. Я предлагала уйти от него. Зачем терпеть? Так что пусть этот подонок заткнётся. Сам, видимо, силы не умерил и забил, теперь пытается спихнуть на меня.

– Погоди, – Света специально перешла на «ты», – как часто Спицына жаловалась на мужа?

Юлиана задумалась.

– В неделю могла позвонить раза три, в основном вечером. Говорила, что поругались, как поранилась о разбитый столик, на который он её толкнул. Разговоры заканчивались одинаково – Настя приезжала ко мне, а утром уходила.

– И так два года?

– Угу. Видимо, ей нравилось насилие, раз не развелась. Это всё, что я могу сказать.

Решетникова забылась и её лицо застыло в угрожающе-задумчивой гримасе на несколько секунд.

Антон внимательно следил за Вороновой. Она слегка повернула голову и вновь прищурилась в духе – и всё? Ничего больше?

Вслух же равнодушно произнесла:

– Раз так, запись я прекращаю 12 мая 2022 года в 13 часов 15 минут. Больше не задерживаю.

Девушка постучала пальцами по столу.

– Как плечо?

Капитан глянула поверх неё на Антона, после ответила:

– Заживает. Швы завтра снимать.

– Замечательно.

Юлиана допила кофе, залезла в свой смартфон. У Светы завибрировал сотовый.

– Мой номер запиши, на всякий случай, – Решетникова искоса зыркнула на Демидова, – в любое время дня и ночи, договорились?

Светлана быстро смекнула ход мыслей потерпевшей.

– Да, договор.

Девушка расплылась в довольной усмешке. Мало ли что этот сказал. Сегодня она поедет домой одна. Сегодня. Она победной походкой от бедра вышла из кабинета, не упустив шанса бросить в Антона взгляд, словно смотрела на ничтожное насекомое. В тишине кабинет пробыл недолго. Воронова три раза сильно постучала ладонью по столу.

– Какого лешего, Демидов? Я просила подстраховать на случай, если она спросит. Ну, в самом крайнем варианте назвать меня ласково, между слов. Не строить из себя ревнивого самца, которого я, якобы, жутко боюсь!

Антон склонил голову на бок с широкой лыбой сытого кота. Она умеет злиться. Он думал, наоборот. Всё равно глаза девушки настораживали, однако именно они сдавали чувства. Когда Решетникова замолчала, Воронова что-то заметила. Вопрос что именно.

– Ты просила помочь. Я повёл себя соответственно своему характеру, ка бы действовал по правде. Так? Ответь мне.

Света кивнула:

– Бедная твоя женщина. Условия обговаривать некогда было. Мозги для чего?

– Главное Решетникова поняла.

Вошедший Воронцов зацепил последнюю фразу.

– Что Решетникова поняла?

– Евгений Анатольевич, сейчас товарищ майор вам объяснит, – Светлана издевательским тоном ответила начальнику и отвернулась к окну.

Полковник застыл перед Демидовым с вопросительным выражением на обветренном лице.

– Ну? Докладывай.

Антон недовольно сдвинул брови. Сучка. Сама втянула, а теперь он объясняй!

– Уважаемая Светлан Санна 5 минут назад допросила Решетникову Юлиану Матвеевну и выяснила неприятный момент. Потерпевшая действительно состояла в интимной связи с погибшей Спицыной. Более того, потерпевшая открыто выражала личную заинтересованность к капитану и желала вступить в связь. Товарищ Воронова попросила помочь, и я сделал вид, будто являюсь её молодым человеком. Потерпевшая поверила, а Светлану не устроило моё поведение.

Воронцов присвистнул.

– Главное, Решетникова повелась. Не хватало мне ещё лесбиянок. Весело живёт золотая молодёжь. Вы оба учтите, теперь работаете вместе. Я решил, так эффективнее, вот пришёл сказать. Вы уже скооперировались, молодцы. Свет, документами займёшься ты, Антон на подхвате.

Воронова подобного поворота не ожидала. Охренеть. Они в тандеме… Чёрт. Вот меньше всего ей рядом нужен этот…

Она мельком глянула на Антона, а последний ответил вызывающей ухмылкой.

– Я записала на диктофон, плечо беспокоит. Дома составлю протокол и постановление о признании потерпевшей, раз в материалах его нет до сих пор. Мне бы с остальным ознакомиться, да стержневой дождаться по Решетниковой, экспертиза по Спицыной ведь готова?

Евгений задумался. Светка – голова горячая. Мало ли что произойдёт. Надо обозначить сразу.

– Я вот что подумал.

– Мне уже не нравится, – под нос буркнула Света.

Воронцов шикнул:

– Так. Отставить разговорчики, капитан. Залезла в передрягу, так дальше копай. Юлиана ваша – странный субъект, работаем осторожно. Майор, ты с женщиной живёшь, любишь её?

На лице Светланы отразился весь спектр эмоций, начиная с – нахрена балаган?! – и заканчивая. – вы же не серьёзно? Я ведь пошлю его.

При этом читалось настолько отчётливо, что Антон засмотрелся. Яркий пример человека – открытой книги. Или у поехавших крышей подобное частенько?

Оба хором ответили:

– К чему вопрос?

Воронцов довольно заулыбался:

– Я точно не ошибся в своих ребятах. Антон. Вы большую часть суток станете работать бок о бок, на виду у всех. Пойдут слухи. Чем меньше народа окажется в курсе дел, точнее, вообще никто не должен знать, тем лучше. А дамы нашего времени весьма… Эмоциональны. Повторю вопрос, ты с женщиной своей крепко связан?

Демидов пожал плечами.

– Не планировал с ней семью строить.

– Прекрасно.

Светлана Александровна пребывала в диком возмущении. Она грохнула ладонями по столу.

– Эй, уважаемые, а ничё что я тут стою, не? Меня спрашивать не надо? Вы обалдели совсем?

Мужчины повернулись. Воронцов закрепился в утверждении – в группе старший Антон. Он, с большим удивлением, отметил – крестница не перестала остерегаться противоположного пола. Полковник в курсе личной жизни капитана. Да и после трагедии Света смогла обнять его спустя год почти. Немыслимо. Беседы ни к чему не приводили.

– Свет, вы разыграли легенду, вот и идите до конца. Я не предлагаю лечь с ним в постель, чего паникуешь? Антон главный. Не из-за звания, по состоянию. Если против, назови причину. Что не так?

Она не могла признаться. Как ответить? Меня воротит от него? Или наврать про отношения? Крёстный узнает, если уже не. Им не понять…

Вместо слов она молча пошла на выход.

– Я не отпускал! – воскликнул начальник, а ответом ему был громкий злой хлопок дверью.

Воронцов тяжко вздохнул. Ну, что за девчонка?

– Антон, помоги пожалуйста ей с бумагами, да со своими материалами не тяни. Будь пожёстче. Психика шалит, она краёв не видит иногда.

Демидов хохотнул:

– Увы, Евгений Анатольевич, она всегда краёв не видит, зато следак хороший. Света полиграф обманывать умеет? Как её взяли?

– Видимо умеет, раз работает. Сашка всегда баловал. Младшая…

– Может вы расскажете о происшествии? Я не против играть дальше ревнивого самца, меня удивляет реакция обратная. Она точно гетеро?

Полковник решил приоткрыть завесу.

– После гибели семьи, Света замолчала на полтора года и не позволяла притрагиваться к себе никому. Мне кажется, фобия к телесному контакту осталась. Раз вы теперь вместе, ты должен знать. Иначе бы она привела аргументы против. Безосновательно капитан не спорит.

Антон взял ключи с бумагами. Н-да. Он всякое на службе видел, но чтоб…

– Понял. Тогда еду к ней, адрес знаю.

Воронцов хмыкнул и ушёл в свой кабинет.

Чёрный «Гелендваген» плавно обгонял автомобили на оживлённой для вечера магистрали. Демидов, перестраиваясь из ряда в ряд, не переставал рассуждать о словах полковника. Она боится прикосновений. Нечто новенькое в практике. Походу имело место изнасилование, обычно после жертва так себя ведёт. Потому она дерганая? Майора постепенно затягивала тайна жизни коллеги, узнать детали, докопаться до истины. Давление не проканает, она сама кого хочешь поседеть заставит. В психиатричках о ней ни строчки. Либо не лежала, либо Воронцов постарался. Всё-таки, Академию СК закончила с отличием. Хотя, после подобной трагедии реабилитацию должна была проходить в обязательном порядке. Целых полтора года, даже с крёстным ни слова. Тогда Первопрестольная и область на ушах стояли. И убийство произошло за городской чертой, ясен пень, она в том доме не осталась. Возвращалась… Фотографии, халаты родителей. Ладно, чего голову ломать. Надо бы к себе заехать.

Он совершенно забыл про нынешнюю девушку, или забил на неё. По правде говоря, весь театр с Вороновой ему на руку. Милана уж сильно задрала нос. Ему вспомнилось Светино описание девушек – кукольный типаж. Мужчина фыркнул. Григорьева Милана чертами лица немного походила на капитана – ясный взгляд больших серых глаз, овальное личико с ямочкой на подбородке, чувственные губы, длинный густой волос, шатенка. На этом сходство заканчивалось. Милана почти не вылазила из салонов красоты, умела идти по головам, когда надо и нет, законченная эгоистка с грудью третьего размера, длинными ногами, да соловьиным голоском. Подцепил он её в баре, решил пускай будет рядом. Родители не жалели денег, на единственную дочурку, она не знала отказа н и в чём. А недавно он услышал её заявление матери, будто скоро он сделает Милане предложение. В постели она потрясающая. Всё. Как говорится, сексом не наешься. Антон обдумывал разговор о расставании, а тут вон, подфартило. Зайдя в квартиру, Демидов споткнулся о бежевые лабутены и раздражённо пнул их в сторону.

Антон тоже обитал в одной из своих студий, но вторая чуть меньше и выдержана в мужском стиле. Длинный узкий балкон служил кабинетом и местом для релакса. Кухонная зона отделялась от жилого пространства столом в виде барной стойки. На серо-чёрных стенах висели панно, огромный плазменный телевизор, фотографии с мест отдыха. Гармонию обиталища нарушали разбросанные женские тряпки, глянцевые журнальчики на столике перед угловым диваном. Женское тело с педикюром, жёлто-голубым, намазывало себя очередным кремом с блёстками. Надо отдать ей должное, девушка следила за собой, поэтому выглядела моделью с обложки любимой модной макулатуры. На службе парни завидовали. Было бы чему.

Она услышала его появление в квартире, но упорно делала вид – я одна дома. Демидов скрестил руки на груди и опёрся плечом на косяк. Милана, как бы мельком, бросила взгляд в сторону, и как бы испугалась. Он выучил сию демонстрацию. Григорьева так делала, если понимала – должного эффекта произвести не получилось.

– Фу, Господи, Тоша! – воскликнула девушка, кладя ручку, унизанную браслетами, на грудь. – ты меня напугал!

Антон поморщился:

– Милан, я просил, не называй меня так. Знаешь ведь, бесит.

Она надула без того увеличенные губы.

– А я не люблю называть тебя полным именем или Тоха, Антоха. Нет! Ты не мальчишка.

Демидов решил не спорить и обратил внимание на раковину.

– Могла помыть посуду за собой.

Недовольство постепенно росло. Григорьева состроила снежную королеву.

– Демидов, найми уборщицу, вызови клининг в конце концов. Я тебе что служанка, убираться? Посуду мыть? Ты бы ещё ляпнул пол драить! Вечно злой после работы, докапываешься до меня по пустякам.

Хозяин квартиры проглотил язвительный ответ и мрачно буркнул:

– Я в душ, потом обратно на работу.

С ней точно надо разбегаться.

Поток горячей воды расслабил тело, но не голову. Образ по пояс голой Светы, со швами на плече не пропадал.

– Ваше здоровье, товарищ майор…

Так, думай о работе. На доработку пара материалов осталась. Интересно послушать капитана. Скрипнула дверь. Милана решила успокоить без пяти минут мужа старым, как мир, способом. Она сбросила короткое платье и открыла душевую кабину. В другой раз Антон бы воспользовался, однако сейчас накрыло отвращение. Неужели она думает, так каждую ссору сгладить можно?

Пальчики Миланы прошлись по напряжённой спине.

– Милая, уйди пожалуйста, не до секса мне.

Тогда она прижалась к нему всем телом, ручки поползли вниз.

Он резко схватил её за запястья и повернулся.

– Да ты что?! Отпусти, синяки появятся! Больно, придурок! – Завизжала Милана.

– С первого раза не понятно? Задрал твой эгоизм. Сегодня вечером со шмотьём своим на выход.

Он оттолкнул Григорьеву, выключил воду и вышел.

– Да брось, Антон, прекрати дуться.

Снисходительный тон раздражал мужчину сильнее, чем поведение. Он жёстко ответил:

– До тебя не доходит, я не пойму? Выметаешься из моей квартиры сегодня. Нет? Лично выброшу вещички в подъезд. Можешь подружаек своих попросить помочь.

Милана изменилась в лице.

– Новую девку себе нашёл? Потому гонишь? Да! Иначе зачем? Ты не всегда на работе пропадаешь, спишь с новой бабой! Боже, да где мои глаза были? Почему я терпела столько времени твою неблагодарность и хамство?! Кто она?!

Демидов закатил глаза. Началось.

– Ты оглох что ли, Демидов?! Я спрашиваю, кто эта шалава?! Думаешь, я просто так отпущу тебя? Вначале её порву на куски!

Антон не мог больше сдерживаться и расхохотался. Милану подобная реакция ошарашила. Ему смешно?! Она засеменила к нему и замахнулась дать пощёчину.

– Сволочь! Да что ты о себе возомнил?! Я столько времени и сил вложила сюда…

Антон опять перехватил её руку и заломил ей за спину.

– Сил и времени она вложила. В себя? В постель? Другой оценит и купит подороже.

– Отпусти, животное!

Он довёл девушку в таком положении до дивана и грубо толкнул. Милана с наигранным возгласом упала лицом вниз и быстро развернулась.

– Повторяю, сегодня вечером моя квартира освобождается от твоего присутствия, тряпок и бардака в общем.

Григорьева всхлипнула и бросила в ответ:

– Я не дам вам жить спокойно, особенно ей. Эта шлюха лишится работы и нормальной жизни, я обещаю. А ты… Сам приползёшь ко мне, я подумаю, принимать обратно или нет.

Антон одевался и слышал проклятья, угрозы, оскорбления в адрес, якобы, разлучницы, о помощи родителей, несколько раз отшвыривал от себя осатаневшую, теперь бывшую, а когда закрывал входную дверь, то до ушей долетел звон бьющейся посуды.

Приехал Демидов в Строгино ближе к 9 вечера, не забыл забежать в ближайший супермаркет. С пустыми руками в гости нельзя. Жаль, он в первый визит не последовал правилу. С фруктами, соком майор поднялся на этаж и громко постучал.

Она заинтриговывала. Тёмно-серые хлопковые штаны, чёрный топ типа бра со шнуровкой на груди, босиком.

Нет, она не ждала Антона. Памятуя о разговоре в отделе, Света понимала, коллега приедет, возможности не упустит. Зачем просила о помощи… Света молча открыла и жестом указала в квартиру.

– А где шортики?

– Лежат в самом тёмном углу шкафа. Чего там притащил?

Демидов выложил яблоки, нектарины, инжир и голубику на стол. Сок персиковый поставил в холодильник.

– Я не знал твоих предпочтений, решил взять полезное.

Света откинула одну из кос за спину и изучающе посмотрела на гостя. Симпатичный мужик, при деньгах, понятно, любая пойдёт. Жест её тронул.

– С пустыми руками в гости нельзя, так папа всегда говорил, давай помою.

– Я тоже так подумал.

Они стояли рядом. Он достал тарелку и складывал чистые фрукты.

– Ты браслеты не снимаешь совсем?

Ему показалось или она занервничала?

На самом деле, Светлана старалась изгнать из головы воспоминания о событиях, благодаря которым пара аксессуаров – пожизненные спутники на запястьях.

– В душ хожу без них.

А от него приятно пахнет. Не резкий, не навязчивый парфюм. Воронова хотела уйти к дивану, и тут Антон коснулся её здорового плеча.

Она отскочила и дикими глазами уставилась на гостя.

– Ты чего?

Может второе плечо тоже болит?

Девушка склонила голову на бок.

– Не смей. Меня. Трогать. Если я. Не. Разрешу.

Демидов не на шутку встревожился и вспомнил слова Воронцова. Надо им следовать. Лик Антона посуровел, голос понизился:

– Да что с тобой, я не пойму? Не тяну тебя в постель! (А хочется). Как мы разыграем пару, если я даже прикоснуться к тебе не могу?

Светлана пару раз глубоко вдохнула и выдохнула.

– Возьми пожалуйста тарелку и сядь на диван.

Заинтригованный Антон выполнил просьбу. Она внимательно оглядела его, будто врач больного. Как объяснить?

– Антон.

Он состроил серьёзную мину:

– Голубушка, вы меня по имени назвали? Прогресс!

Слабая, смущённая улыбка появилась на её губах. Она проворчала:

– Чувство юмора есть, не безнадёга. Всё равно не поймёшь, не надо вживаться в роль. Достаточно следовать легенде. Я… Не могу рассказать, не готова на данный момент. Бежать тоже не получается, ты не поймёшь, я не устану повторять, это психология.

Демидов прервал нервный поток слов:

– Так, погоди. Мы не на допросе, я не требую. Давай ты хоть толику поведаешь. Больница, вот прикосновения. Я должен знать, к чему быть готовым и как реагировать на твои закидоны.

Света фыркнула:

– Да пошёл ты.

– Вот.

– Ты мне лучше скажи, слежки за тобой не велось? Если нет, зачем приехал? У тебя есть девушка. Не хватало мне стать причиной ваших ссор.

Антон покачал головой.

– Ты от вопроса не уходи. Отвечай на мой, я дам ответ на твои.

– Больницы и телесные контакты для меня неприятны после смерти семьи. Не задавай вопросов больше на больную тему.

Демидов, про себя, отметил – придётся запастись терпением.

– Хорошо. Слежки не видел. Приехал помочь. У тебя же отпуск как никак.

Света решила поделиться с ним информацией.

– Я экспертизу получила по трупу Спицыной. Не смотрела.

– Пойдём, прочтём.

Воронова открыла ноутбук и кликнула по файлу.

– Кинь мне текст, а фотки открой у себя, – Антон навис над головой девушки, иногда грудью задевал её затылок. Руками же майор опёрся на края стола. Света нервно оглядывалась, старалась избежать соприкосновения с коллегой. Демидов попытался дотронуться до ладони – спинка кресла встретилась с рёбрами.

– Ты чё творишь? Больно же.

Капитан процедила сквозь зубы:

– Слышь, майор, предупреждала. У себя дома диктуй правила.

Демидов унял злость. Света открыла первое общее фото трупа. Проще сказать, где мертвенно белая кожа чиста от багрово-синюшных гематом, да ссадин.

– Читай, – глухим голосом сказала она.

– Труп девушки, на заброшенной стройке, распятой меж двух бетонных столбов, обнажённой. Смерть наступила в интервале между двумя – четырьмя часами ночи. Всем свежим повреждениям на теле от одних до трёх суток. Есть гематомы, приблизительно, двухнедельной давности. В крови обнаружены алкоголь, наркотические вещества в критических дозах.

Света слушала в пол уха и увеличивала снимки. Спина, ягодицы иссечены вдоль и поперёк глубокими длинными бороздами, словно жертву секли чем-то металлическим. На запястьях, щиколотках следы от верёвки, колени прострелены, пятки избиты в кровь. Ноги капитана неприятно свело. Чтоб уйти не могла. После колени пробил…

– В результате многократного сексуального насилия… Повреждены половые и внутренние органы, вагинальные ткани имеют следы порезов. – продолжал зачитывать отрывки из документа майор, – по содержимому желудка – её не кормили, лишь накачивали спиртным. Глазные яблоки удалены при жизни, рот зашит аналогично.

– К какому извергу ты в лапы попала? – пробормотала Светлана.

Давно подобных дел не сваливалось.

– Возможно секта, изврат – любитель снафф, – пожал плечами Демидов, – на месте даже отпечатков никаких, предметов, документов тоже.

– Мужа, значит, опросили, запросы везде закинули, соседей, родственников, друзей опросили. Насколько далеко место происшествия от ближайших населённых пунктов, от Москвы? – вслух рассуждала капитан, – панорамная съёмка велась?

– Разумеется, Свет. Завтра должны положить на стол материалы, а там ответы на твои вопросы.

Демидов снисходительно улыбнулся.

– Мне бы побольше узнать о Решетниковой, о нашей тёмной лошадке.

– Не сейчас, – низкий строгий голос врезался в спину. Света еле сдержала порыв передёрнуть плечами от мурашек.

Сам Демидов отмечал любые движения напарницы. Надо остаться у неё. Не потому, что в его квартире могла сидеть разъярённая Милана. Он решил приучать Воронову к нормальной человеческой жизни. Почему он? Да хрен разбери. Чувство подобное появилось. Она чудом жива осталась. Девка-то симпатичная, тело пропорционально стройное, аккуратная, ответственная. В постели правда неизвестно поведение, но характер говорит о темпераментной натуре. Заодно посмотрит на неё в работе. В своём бывшем отделе Воронова являлась второй из пяти лучших следователей. С какой стороны проявит себя у них, в отделе?

– Ты завтра чем занят?

Майор подобного вопроса ждал и оскалился.

– Смотря чего ты хочешь.

– Ой, уймись, а? Работать надо. Я хотела скататься на место происшествия, увидеть лично.

Антон тяжко вздохнул:

– У тебя отпуск, это первое. Где стоит кофе, это второе.

Воронова закрыла страшные фотографии и села на диван.

– Кофе в шкафчике верхнем, напротив тебя. Плечо не болит, задолбал. Лишь на праве официального отпуска я могу не появляться в отделе, однако объявился криминальный труп. Потерпевшая другая желает работать лишь со мной, а мужа покойницы вот-вот посадят за покушение на убийство. Помимо того, что он стрелял в меня, он избивал свою супругу частенько, эксперт нашёл несколько гематом, не относящихся к недавним. Внимание, вопрос. Дадут ли мне отдохнуть?

– Нам, – тут же поправил Демидов, – Воронцов же сказал, работаем ВМЕСТЕ. Дело передали НАМ.

– Да, да, нам, – отмахнулась Света.

– Здорово, понимаешь. Может поговорим?

Капитан хотела ответить, надоел, но ухватилась за предложение. О напарнике узнать что-то пригодится.

– А давай. Формат вопрос-ответ? Садись.

Антон ожидал недовольного шипения, не такого ответа. С ней не расслабишься.

– Да, по рабочему принципу. Кто первый?

– Давай я. С чем связан выбор работы?

Демидов задумался.

– Честно, в школе, а после в Академии постоянно выяснял, докапывался до правды. Родители пророчили адвоката, получился следак. Встречный вопрос.

– Папа. Не смотря на высокую должность, он не терпел хамства, коррупции и прочей ереси. Мы с сёстрами пытались его обманывать по наивности… Они с мамой никогда не ругались, ни между собой, ни на нас. Если есть вопросы – задавай, не нравится – скажи. Всё просто. Пошла в следствие в память о семье, да найти того гандона…

– Я мог показаться бестактным, крёстный знает детали преступления? Раз крещена, где крестик?

Она должна была понять, ради чего майор затеял игру.

– Из общей картины, экспертных заключений, моих приступов. Дело в архиве, не пытайся достать, подпись личная Воронцова нужна. Я проверяла, хотела самостоятельно найти мразь. Для чего мне крест? Родных ни молитвы, ни крестик этот не уберегли. Каноны не соблюдаю, в него не верю. Вера навязана людьми для управления ими же. Если упоминаю, то так, приставка к словам.

– Ты единственный выживший свидетель, дело громкое. Почему не расскажешь?

– Не вижу смысла. Если спецы не нашли, то что изменят мои показания? Ты ведь сталкивался со смертью любимого человека? Душу серной кислотой непереносимая тяжесть сжигает, правда? Не спешишь посвящать в подробности никого. Так?

Тут Света не угадала.

– Почему? Твоя тёзка. И по имени, и по роду деятельности. Познакомились на повышении квалификации. Дело к свадьбе шло. Мы решили дизайнерские кольца сделать, до торжества неделя оставалась.

Воронова побледнела. Неужели то, о чём она думает?

Майор расстегнул рубашку и оголил левую сторону груди:

– Бывший парень её. Подкараулил возле мастерской. Два выстрела – первый ей в грудь, второй мне, немного промахнулся, пуля выше сердца прошла. 7 лет назад. Первые 3 года я по краю ходил. Каждая вещь напоминала о ней. Говнюка посадили на 6 лет. Толк? Мёртвых не вернёшь… Расскажи о себе.

Светлана уставилась в одну точку.

– Не отстанешь ведь, да?

Демидов утвердительно кивнул.

– Ладно. Евгений Анатольевич поставил меня на ноги, заново учил жить. Скажу лишь, меня едва не поместили в психушку. В эту пятницу стукнет пятнадцатый год со дня побега, второго рождения. Можешь поехать с нами, постараюсь рассказать. До тех пор забудь вопросы, касаемые моей семьи. Он мой второй отец. Именно с тех пор я отпетый социопат. С тех пор любой физический контакт для меня с посторонними исключён. Каждый год я обещаю себе жить нормально, искоренить страхи. Увы.

– Я тебя понял. До пятницы замолчал. Поэтому ты дерзко заявила про острые предметы в прошлый мой визит и не побоялась спасти Решетникову. Нельзя так. Жизнь продолжается. Понимаешь? Да, родные мертвы, горечь потери навсегда внутри. Но 15 лет… Господи, Свет?

Она бросила исподлобья тяжёлый взгляд:

– Философией за дверью моей квартиры занимайся. Повторю, узнаешь в пятницу, сейчас отвали.

Интуиция выписала Антону стоп. Узнаешь. Надо прорвать баррикаду. При всём уважении к Воронцову, он не учёл личный фактор. Девушке нужен мужчина. Не мальчишка, грезящий сексом и собой, а именно мужчина.

– Если на гражданке парня найти не получилось, что ж не приметила среди следаков?

Воронова состроила на лице огорчённый смайл, да ушла заварить чай. Майор, из любопытства, присоединился. По студии расплылся аромат сливок. Значит, молочный улун любит. Принял на заметку.

– Ты не ответила.

Она поджала губы.

– Логика твоя где? Зачем он нужен, если я дотрагиваться до себя не даю? Обнять – нет, а про секс я вообще молчу. С точки зрения подобных тебе, я – фригидная стерва. Нет, не так. Психопатка конченная. В том отделе прикрывалась, якобы парнем. Не появился тот, кто примет меня такой.

Антон решил промолчать. Вслух поинтересовался:

– Слушай, уже к полуночи доходит, ты не против, если займу диван рядом? Время утром сэкономим. Не передумала ехать на место обнаружения тела Спицыной?

Света едва скрывала улыбку. Смотри-ка, старательно выполняет поручения Воронцова.

– Для начальства стараешься?

Первым порывом мужчина хотел возмутиться. Сучка… Под шестёрку подписывает.

Не будь предсказуемым, она нарочно задирает.

– Разумеется. Приказ свыше, по долгу службы. Ничего личного.

– Угу. Прекрасно, тебе лучше. Ноутбук с собой?

Демидов непонимающе воззрился на хозяйку квартиры:

– То есть? Тебе доки надо набить.

– Лучше, поверь. А документы я отправила Воронцову. Завтра дождётся Юлиану. Советую запомнить, ради собственного здоровья, вещи, доступ к которым исключительно у меня: ноутбук, кружка с котиком рыжим, телефон, зубная щётка и расчёска. В мои вещи ты по определению не влезешь, про них молчу. Вопросы? Идеи? Предложения?

– Ой, чокнутая… – вздохнул майор, в ответ получил фак.

– Я спать, ты хоть до утра сиди. В холодосе еда, в ванной плескайся, туалет, если припрёт. Смотри, не перепутай.

– Вы так добры, мадам, – саркастично ответил Антон.

Света зашла на лоджию и через минуту вышла с баночкой таблеток.

– Что это?

– Снотворное. Не могу без него.

– Так отказывайся постепенно, а не резко, как ты делаешь.

– Пыталась.

Она проглотила две таблетки и устроилась на большом диване. Препарат остался на столе. То ли забыла, то ли специально оставила. Демидов достал из сумки рабочую технику и устроился на малом диванчике. Так рано он редко ложился. Ближе к двум ночи майор закончил дела и поставил чайник. Итак, что она пьёт? Его брови взлетели вверх от шока. Нембутал. Он круто развернулся. Она же выпила две таблетки…

Мужчина буквально подлетел к Вороновой. Дыхание глубокое, ровное. Демидов облегчённо выдохнул. Нет, на суицид девчонка не способна. Сделала бы раньше. Под пули кидается и не боится смерти. Сколько она принимает? Ведь убойный препарат! Жесть… 15 лет прошло, а её не отпускает. Надо утром спросить, как работает тогда?

Мужчина решил исследовать пол лоджии и не ошибся. Самый дальний угол. Он отодвинул плитку и достал из тайника маленький мешочек. Банку с Нембуталом рассмотрел – дата 23.09.18 год, банка полная, не считая двух штук. Пластырь, ампулы с глицерином, одна таблетка фенобарбитала…

– Девочка, что ты творишь… – сказал он себе под нос.

Дальше активированный уголь, милдронат, рыбий жир, капли глазные. Глицерин зачем? Ладно. Он вернул сокровища на место. Сидя рядом с капитаном, Антон без устали разглядывал её. Сколько сюрпризов ты скрываешь… Его пальцы прошлись по губам, шее со шрамами. Тянет к ней. Не та банальная похоть, а именно притяжение к подраненному котёнку. Задиристому, злому, безумному. Может он устал от шаблонных баб? Вполне возможно. Майор нарочно стянул футболку и лёг рядом. Закатит истерику утром? В любом случае, он первым не встанет.

Плюсы снотворного – ты покидаешь мрачную камеру зрелой жизни с гнетущей тревожностью, и плывёшь по мягким волнам светлых подсознательных иллюзий. Проснулась Света за час до будильника, от странного тепла у лопаток с шеей. Антон. Девушка резко села и повернулась. Мужчина спал на боку, лицом на уровне шеи. С голым торсом. От него столько тепла… Она придвинулась. А что? Интересно же. Звучит дико, настолько близко мужчину давненько не рассматривала. Не смотря на 40 лет, Антон, судя по телосложению, действительно живёт не одной работой. Капитан поборола желание дотронуться до живого тела. Лучше кофе приготовить. Чего тушуешься? Ты нормальная девушка, хотя… Риторический вопрос. Интересно, в котором часу он лёг спать? Да ещё рядом с ней. Майор так решил избавить от страхов? Н-да. Они уже под кожей, намертво. Надо будить гостя, ехать далеко.

Света развернулась и врезалась носом в мужскую грудь.

– Мать вашу! – капитан отскочила назад, – ты дебил?!

Губы Демидова растянулись в ленивой ухмылке.

– Доброе утро, походу пятой точкой чуешь, ей Богу.

Воронова не унималась.

– Я могла в руках нож держать, дурень. Из-за глупой выходки мог труп образоваться.

– Неужели работа не приучила к неожиданностям? – Антон медленно теснил её к столу.

– Демидов, – предупреждающий тон и грозный взгляд не остановили майора. Любопытно, что предпримет?

Антон цинично оскалился, а Света разозлилась, и парой ударов сложила Антона на пол. Он пытался выбраться, да куда там! Капитан вывела на болевой локтя. Антон не остался в стороне, перевернулся и придавил коллегу к полу. Завязалась недетская драка, Демидов оказался сверху. Попытка зафиксировать женские руки над головой закончилась мощным ударом под дых. Словно рыба на песке, майора покосило влево, он хватал ртом воздух. Света с криком доползла до стола и схватилась за нож.

– Стой! – обрёл голос Демидов, поднимаясь на ноги.

Этот затравленный, полный животного ужаса взгляд… Придурок.

– Пожалуйста, брось нож. Он тебе не нужен, я не причиню вреда.

Руки девушки дрожали. Холодное орудие звякнуло о кухонный керамогранит.

– Я переодеваться. Кофе на столе. Жду внизу, – её голос звучал удивительно ровно.

Антон молча проводил глазами. Дурак. Идиот последний. Щелчок замка в ванну. Дверь закрыла. В пятницу он узнает… Хлопнула входная дверь. Он быстро допил кофе, да натянул футболку.

Дорога до места заняла полтора часа. Весь путь она просидела в наушниках, уйдя в аккорды тяжёлой музыки. Ни слова. Ни звука. Для Антона путь превратился в пытку. Обычно девушка трещит без умолку, а тут даже взгляд не падает в сторону, будто посадили рядом иное существо, не девушку. Видно – она спряталась за глухим щитом псевдозащиты, события утра переваривает. Он решил не дёргать капитана. Всем лучше.

– Оставь машину тут. – сиплый голос вывел майора из размышлений. Света указывала на место слева, за высоким камышом.

– Хорошо.

Он не стал спрашивать зачем. Из рюкзака она достала перчатки, зацепила за пояс нож, фонарик. Затем сфотографировала выезд, обе стороны дороги.

– Зачем? Есть панорамная съемка в отчёте.

– Посмотри на дорогу.

Опять этот тон. Антон присел и внимательно осмотрел влажный грунт дороги.

– Следы протектора свежие, хорошо, – одновременно сказали оба.

– Кому надо ехать в такую глушь?

Света равнодушно пожала плечами.

– Люди разные. За пройденное время сюда много кто мог явиться. Пошли. До заброшенных развалин они добрались минут за 15. Воронова не переставала осматривать окрестность, бурчать себе под нос. Вот он серый железобетонный каркас. Они ступили на первый этаж. Пустые глазницы – окна тянулись от одного до второго прохода. Вместо пола навалена тьма обломков бетона, кирпичей, арматуры. Всюду матерные граффити, бутылки, шприцы.

– Сквозной, – кивнула Света вперёд.

В центре помещения торчали два обугленных деревянных столба.

– Значит, потерпевшую распяли меж ними… – медленно капитан обошла «алтарь» смерти, одновременно пальцами скользя по обожжённому дереву, – ноги незачем было фиксировать, – она продолжала делать заметки для себя в голос.

Антон перестал осматриваться.

– Чего?

– Колени прострелили в другом месте Спицыной. – Светлана перестала замечать что-либо вокруг себя, параллельно пытаясь блокировать в памяти фрагменты прошлого. Демидов, не без тревожного интереса, разглядывал напарницу. Её вид, с каждой минутой всё больше напоминал борющегося с агонией больного.

– Почему так думаешь?

– Не на меня смотри, а вокруг, – гаркнула она не своим голосом.

Рука майора потянулась к кобуре. Вот это поворот. Света продолжила.

– Следов крови или нечто похожего на неё не вижу. Возможно, и тут, но… Надо чем-то закрыть пространство, а судя по увечьям, крови пролилось достаточно. Даже верёвки не забрали, – она махнула головой вверх, резко поднялась и зашагала к выходу.

– Ты куда?

– Пройдусь.

На самом деле невыносимо находиться там. Голова раскалывалась, в ушах чечёткой било сердце. Да что ж это… При виде других трупов не возникало экскурса в свою трагедию, голова не болела… Боковым зрением девушка уловила движение. Высокая фигура замерла в проёме и скрылась. К Демидову кто-то ушёл.

Всепожирающий страх обуял капитана. А вдруг некто вооружён?!

– Антон! – Света рванула обратно к нему, срываясь на крик, – Демидов!

– Сам майор, испугавшись, тоже побежал ей навстречу. Лицо коллеги бледное, взволнованное.

– Ты чего?

– Мы не одни.

Демидов сразу выхватил пистолет и закрыл собой Воронову, оглядываясь, вывел девушку из здания.

– Пошли. Быстро. Не оборачивайся.

Воронова неверяще глянула на него.

– То есть?

– А ты драться собралась? Или выяснять? Сделай, по-моему. Если за нами следят тут, значит боятся мы что-то раскопали. Иди вперёд.

Они пошли к машине, когда Светлана украдкой обернулась. На втором этаже возвышалась бесформенная фигура с руками в карманах. Из – под глубокого капюшона блеснули очки.

Домой сразу Антон Свету не повёз, решил переместить фокус внимания. Неужели подобная реакция на каждом месте происшествия? Каким образом она тогда работает? Неужто он ей нравится? Ведь побежала навстречу…

– Надо Воронцову сказать, – тихо отметила капитан, слишком внимательно изучая пейзаж за стеклом машины. Майор возразил:

– Давай заедем, перекусим, посидим, я замёрз и есть хочу. Надо отвлечься.

– Да переваривать нечего, новое отсутствует. Кто был там с нами? Вот вопрос.

Голос безучастный, чисто на отвали. И вообще, ближе к пятнице она словно уходила из реальности. Авто остановилось недалеко от хорошей кондитерской.

– Я тут постоянный посетитель, – между прочим бросил Антон и опять получил рассеянный кивок.

– Не только ты, – про себя ответила она.

Внутри Света осмотрелась. Бежево-серые тона стен, тёмный пол, небольшие диванчики на двоих, много растений, фотоснимков, народу умеренно, светло, тихая музыка фоновая. На душе расплывалось чувство уюта.

– Неприметная, зато классная.

– Потому сюда и хожу, рад, что тебе нравится. – улыбка осветила восторженное лицо Антона.

– Вкус у тебя отличный. Хоть что-то, – она пыталась оставаться серьёзной, но дрогнувшие губы выдали веселье. Демидов хмыкнул. Невозможная женщина. Она плюхнулась на диванчик в дальнем углу заведения, возле окна.

– Сама или мне?

Светлана отложила в сторону меню:

– Если есть мой любимый торт, то я тебе должна.

К её удивлению, майор подозвал официанта и озвучил двойную порцию торта с базиликом, лаймом и клубникой, плюс добавил зелёный чай.

– Ты желаешь спросить откуда знаю? Ответ получил в твоём холодильнике. И вообще, мы ходим в одну сеть, я рад.

Воронова подняла левую бровь, в духе дурной ты человек, затем принялась смотреть куда угодно, только не на напарника. Периферическое женское зрение уловило столик с тремя особями аналогичного ей пола. Платиновая кукла подозрительно щурилась, да что-то шипела своим подружкам. Света легонько постучала ладонью по столику, привлекая к себе внимание майора.

– Куколка на 4 часа.

Антон напрягся.

– Ты к чему?

Воронова отвернулась к окну, издевательски оскалившись:

– Твоя истеричка у нашего стола через три, два, один…

Действительно, Милана, завидев у входа своего мужика (не бывшего, она не отпускала), с неизвестной девкой, очень разозлилась. Ладно бы, по внешности, не уступала ей, Милане, она могла бы тогда простить шалость, НО! Рядом эта… Бледнющая, в штанах, кедах каких-то, даже не накрашенная! Он хочет её проучить. Видимо, на работе можно надеть пакет на голову, остальное, что внизу, одинаковое, а когда речь зашла о долге… Выше всяких пределов. Красотка вышла из-за столика шикарной походкой от бедра, села рядом со своим мужчиной.

– Любимый, привет, – Милана обняла Антона за шею и звонко чмокнула в щёку, – чего вчера домой не приехал, я ждала.

Света скрестила руки на груди, самым невинным образом посмотрела на бывшую майора. Антон прокашлялся и сбросил руки девицы.

– Привет. Ты с подругами пришла? Они тебя заждались.

В мужском голосе позвякивал металл. Он терпеть не мог показуху, причем столь дешёвую. Милану знал как облупленную. Хоть бы Светка не повелась.

А она, со снисходительной улыбкой наблюдала за театром. Отпустила всего один комментарий:

– Лютая вульгарность.

Григорьева обратила внимание на соперницу:

– Ты ещё здесь? Не стрёмно у чужого мужа в кармане торчать?

Света выгнула бровь:

– Я, вообще-то, тортик свой жду с чаем. Что касается Антона, то знаю, соперниц у меня нет, он всегда ко мне возвращается. Работа у нас такая. Пользоваться всем, что в общественном доступе.

Григорьева, не помня себя, бросилась на хамку:

– Ах, ты сука! – визжала она, однако согнулась пополам от удара по щеке, а после больного залома правой руки.

Капитан невозмутимо повернулась к Демидову.

– Мы выйдем на пару минут, дорогой, ладно? Что-то ты продешевил, в этот раз. Неужто столь поганый ассортимент стал в клубах?

И вывела верещавшую Григорьеву на улицу. Антон успокоил персонал удостоверением.

Бывшая майора упала на газон в нелепую позу, напротив заведения.

Воронова вмиг растеряла всю любезность.

– Смотреть противно. Фокусы дешёвой шалавы. Этому тебя мамашка научила? Без рук оставлю, попадись вновь, поняла?

– Ты… – начала Милана, но вздрогнула от повышенного грубого тона соперницы:

– Не слышу, дура!

Девушка встала оттряхивать юбку от травы, стараясь не смотреть на Светлану.

– Молчание – знак согласия. Всего хорошего.

Светлана вернулась на своё место, и под пристальным вниманием Антона, принялась спокойно поедать добрый кусок торта, запивая мелкими глотками горячего ароматного напитка.

– Что?

Давясь хохотом, Демидов наклонился над столиком:

– Красиво, отчего же к такой женщине не возвращаться?

Света усмехнулась:

– Тебе приятного аппетита.

Глава 3

Чем ближе подкрадывалась пятница, тем мрачнее выглядела Света. Она выключила телефон, ноутбук, почти не разговаривала. Демидов опасался чего-либо говорить. Отныне он являлся частым гостем Вороновой. Если вначале визиты носили чисто рабочий характер, то после майор ловил себя на мелких моментах: часто поглядывал на часы, находил любой повод написать, в общем ждал встречи с ней. В четверг вечером, под конец рабочего дня, в кабинет вошёл полковник.

– Ты закончил на сегодня?

Антон кивнул, выползая из-за стола.

– Завтра очень тяжёлый день. Не в плане конца недели, работы. Я заеду за ней утром. Раз уж вы больше времени вместе проводите, а ты жаждал узнать… Возможно она посвятит. Будешь у Светы?

Майор настороженно сощурил глаза:

– Разумеется. Она дала слово, расскажет. Мне, более чем, интересно выяснить причины поведения. Евгений Анатольевич, разрешите вопрос?

Воронцов кивнул.

– Завтра, насколько мне известно, исполняется 15 лет со дня гибели семьи Вороновой. К чему мне готовиться? Она отрезала себя от внешнего мира, односложно отвечает, в лучшем случае не «отвали», «отстань». Мало ест, много спит. Да нужен ли я вообще?

Воронцов поджал губы:

– Благодарю за информацию о состоянии моей крестницы. Она всегда так себя ведёт. Да, нужен. Раз вы в тандеме, ты должен знать. Первый раз мы приезжали для следственного эксперимента, тогда я забрал некоторые личные вещи, дабы притупить последствия приступа, узнать детали. Ты мог видеть халаты родителей. Тщетно. Ни слова. Будь внимателен, единственное о чём попрошу. Готовься помочь применить лекарство. Если бы я мог поймать мразь… завтра поднимись в 9 утра, до места ехать два часа.

Демидову оставалось лишь кивать. О смерти Александра Романова, семьи, Антон знал из газет, интернета. Он тяжко вздохнул. Может самому в пору рассматривать успокоительное?

Утром Воронова, с видом зверски оголодавшего вампира, открыла холодильник исключительно ради бутылки водки. Всю ночь она металась по дивану с криками. Антон трижды будил её. Вот сейчас он мягко хотел забрать алкоголь, тут же получил удар в солнечное сплетение, едва не упал.

– Опять протянешь руки ко мне, вынесут вперёд ногами отсюда.

Сухой тон капитана подсказывал майору юстиции, она грозится на полном серьёзе. Демидов вспомнил вчерашний разговор с крёстным, после несколько раз выдохнул. Самому бы не убить, надо успокоиться, он-то в здравом уме, он-то нормальный. Не дожидаясь Антона, Света покинула квартиру. Бледно-сероватый оттенок лица бросался в глаза стороннему наблюдателю, на фоне светлых кос-колосков, чёрных джинс, кед, футболки, мантии. У подъезда, возле машины, ждал Евгений. Воронова моргнула в знак приветствия и села вперёд.

Воронцов неодобрительно скосился на спиртное.

– Милая, обязательно? Антон где?

На первый вопрос стал ответом красноречивый взгляд с приподнятой левой бровью, а на второй звук открывающейся двери подъезда и потирающий грудь майор.

– Смотрю, утро доброе, Антон?

– Едва не сдох от счастья, – буркнул Демидов из-за спины водителя.

Поездка началась. Всю дорогу Светины уши рвала тяжёлая музыка. Чем ближе они к конечному пункту, тем чаще Воронцов оглядывался на крестницу.

– Демидов, всё внимание на неё.

– Я понял.

Завидев коричневые высокие ворота, она выключила музыку.

Вдох-выдох.

Светлана медленно вылезла из машины, после подхода мужчин к ограде. Из кармана мантии показалась связка ключей. Раз оборот, два оборот. Они на запущенной территории. Цветы, сорняки позабыли о границе клумб и вываливались корнями на бетонную дорожку. Впереди одиноко возвышался двухэтажный, простой коттедж, с коричневой черепичной двускатной крышей, обшитый серыми панелями с деревянной террасой. Глаза Вороновой заблестели, руки задрожали, виски ломануло от голосов, воплей…

Она мотнула головой.

– Папа… Решил построить дом за городом, когда мама носила вторую мою сестру – Алину. Он… Говорил свежий воздух всем на пользу пойдёт, да и города не любил после смерти своей сестры Марины. В её честь он назвал мою старшую сестру. Знаешь, почему забор такой высокий?

Воронова смотрела только на дом. Мелькнул образ чёрной фигуры и кричащей девочки. Антон понял, вопрос задали ему.

– Чтобы обезопасить семью.

Света опустила голову. Смех из её уст вырвался «лающий», голос на тон ниже.

– Верно. Дом стал гробом, а забор оградкой.

Она поднялась на вторую ступеньку террасы и поставила бутылку возле деревянного столбика. Боль в затылке, висках набирала обороты. Она вновь замотала головой, потирая виски. Антон хотел обнять её, Воронцов остановил:

– Кроме агрессии ничего не добьёшься. Мы рядом. Это всё, чем ей можно помочь сейчас.

Она увидела новый глюк – выносят ребёнка на плечах. Капитан круто повернулась к сопровождению:

– Демидов! Хотел узнать? Да?

Её красные глаза с широкими зрачками просигналили мужчинам о настигшем припадке.

– Да, Свет, – постарался как можно спокойней, ответить Антон, – единственное, не хочу твоего срыва. Давай поедем домой.

Капитан швырнула в него ключи.

– Заткнись и открывай дверь.

Демидов не сразу понял, чего она хочет. Лишь после толчка Евгения, он прошаркал в сторону входной двери. Раз оборот, два оборот. И тут на два. Воронова скинула мантию, закатала рукава. Лихорадочный вздох и вошла. Антон заметил кобуру на левом бедре с пистолетом.

– Кто тебе оружие дал? – строго воскликнул полковник.

– Глок мой, – последовал твёрдый ответ, – я никогда не войду сюда без защиты. Никогда.

Воронцов нервно провёл ладонями по лицу и последовал вместе с майором за ней.

Они оказались в небольшой гостиной, переходящей в кухню. Интерьер вокруг простой, но со вкусом. В воздухе витал тяжёлый запах затхлости с тошнотворными сладковатыми нотками. Антона передёрнуло. Кровь… Походу убрали следы, навели небольшой порядок. Солнечный свет пробивал тонкую завесу пыли, толстые серые слои паутины по углам. Демидов остановился в середине гостиной. Воронцов внимательно огляделся, потом встал по левую сторону от крестницы. Она уставилась на стул, по другую сторону широкого обеденного стола, и снимала браслеты. Антон не смог скрыть потрясения. Теперь ясно что скрывают кожаные аксессуары. Её запястья представляли собой рубцы-полоски от глубоких ожогов. И это спустя 15 лет! По прошествии времени шрамы остались тёмно-коричневыми, местами сырыми, розоватыми, словно не затягивались вовсе.

– Мы сидели, всей семьёй, за столом, ужинали. Папка отпуск взял, первый день…

По мере рассказа о случившемся Демидов погружался в гипноз женского голоса, мозг сам строил картину. 15 лет назад. Часы на стене показывают 9 вечера.

– Мариш! Линка! Светик! Быстренько к столу, ужинать! – позвала Мария Романова детей, стоя у лестницы на второй этаж. Александр сидел во главе, не переставал любоваться женщиной своей жизни. Ни одной ссоры, тишь да гладь. После троих детей не потеряла стройности, наоборот, формы налились женственными, соблазнительными изгибами. Девочки со смехом сбежали вниз, наперебой споря о чём-то.

– Так, сороки, тихо! – воскликнул отец, притворно хмурясь. Маша села рядом с мужем, стала накладывать в тарелки рагу.

– Итак, какие оценки намечаются? Докладываем по очереди, – Романов ласково оглядел дочерей.

Хоть он знал об успехах своих чад, всё равно любил слушать пояснения лично. Глава цветника ценил блеск радости, задора в детских глазах. Неповторимая, живая, по-настоящему драгоценная красота. Маринка, с высоты старшинства, подтрунивала над сёстрами, легко разрешая вопросы по давно пройденным материалам. Алинка всегда ляпала что первое в голову придёт, а Светка выдавала много вариантов решений и терялась перед выбором. Впереди весь отпуск, он позанимается с детьми. Часы остановились именно в тот момент, когда Света, единственная, увидела появление из-за шторы чужого. Пятнадцатилетняя девочка не сразу среагировала. Александр понял по глазам ребёнка – за спиной кто-то стоит. Увы, не успел развернуться, к виску прижалось холодное дуло пистолета.

– Замерли на своих местах, руки на стол! – скомандовал искажённый мужской голос. Лицо высокого худощавого гостя скрывалось под очками и балаклавой.

– Девоньки мои, спокойно, – отец уверенным тоном обратился к домочадцам, после к незнакомцу, – чего вы хотите? Девочек отпустите, а со мной творите чего душа желает.

– Саша! – вскричала мать, смертельно побледнев.

– До тебя очередь дойдёт, а пока…

Незваный гость выхватил нож и с размаху воткнул в правую руку Романова. Затем прострелил ему левое плечо.

Поднялся невообразимый женский крик. Маша закричала:

– Бегите!

Света бросилась на второй этаж сразу. Там, в спальне родителей, оружие должно лежать. Алина, Марина с матерью к выходу.

Незнакомец не пошевелился даже. Торопиться некуда. Всё продуманно и связь он обрубил. Псих ударил по затылку Александру, а когда тот отключился, взял сумку и бросил в центр гостиной. Начнём смотрины. Целых 4 женщины, среди них одна именно та, кто ему нужен.

Маша с двумя дочерями, перебежала наверх. Входная дверь оказалась заперта снаружи, как и выход на заднюю террасу. Окна закрыты, ручки убраны, а стеклопакет за раз она не выбьет. Главное детей вывести из дома. Светка выскочила навстречу матери.

– Мам!! Ничего нет другого, держи ножницы! Я хотела выбраться через окно, двери открыть, но они заперты и ручек нет!

Женщина едва не разрыдалась и поцеловала в макушку младшую дочь. Вся в отца. Послышался звук шагов. Инстинктивно Мария завела за спину девочек, сжимая в руках ножницы. Ими слабо получится защититься, но попытаться надо. Жизнь детей в опасности. Что они сделают против мужика?

В проёме возник высокий чёрный силуэт. Так и у Маськи было… Но Депеш умер ведь. Кто этот тогда?

Маша подняла ножницы на уровне груди и процедила:

– Убирайся из нашего дома! Бери деньги, вещи да проваливай!

Он смотрел не на неё. На самую младшую. Девочка уставилась на неизвестного типа не моргая, без всхлипов, в отличии от двух девиц постарше. Только бешено колотящая венка на шее выдавала подростковый ужас. Он засмеялся.

– Ценю смелость в женщинах. Такая сильных детей родит. Вещи мне без надобности. Отдай младшую девчонку, и вы останетесь живы.

Мария едва не задохнулась от ярости:

– Вот, мразь… Думаешь, отдам своего ребёнка на откуп?! Я сказала, пошёл вон из нашего дома!!

Он пожал плечами:

– Я предлагал.

Романова кинулась на неприятеля, даже успела вонзить ему в плечо ножницы портного. Вместе с девочками они попытались повалить незнакомца. Не вышло. Мария, от хлёсткого удара по лицу, слетела по лестнице вниз. Алина, от толчка в грудь, ударилась головой об ручку двери и потеряла сознание. Свету ему ничего не стоило швырнуть в дверь на балкон. Вот Марине очень сильно досталось. Мучитель бил её до тех пор, пока старшая сестра не провалилась во мрак. В голове Светланы звенело, картинка перед глазами помутнела. Надо до отца добраться… Непрошеный гость двинулся к ней. Девочка побежала навстречу, ловко прокатилась до лестницы меж мужских ног и едва ли не кубарем полетела на первый этаж. Она успела подбежать к отцу, когда сильная рука вцепилась ей в волосы и грубо рванула назад. Нервы подростка сдали, она истошно заорала, махая руками, ногами, пыталась отбиться. Он легко с ней справлялся, довольно приговаривая в её ухо:

– Ничего… Ты юна. Я всему тебя обучу.

Последовало два удара по лицу, и он предплечьем сдавил ей горло. Света пиналась, пыталась вырваться. Силы стремительно покидали тело, захотелось спать… Светлана обмякла в его руках. Мужчина аккуратно опустил тело на пол. Синяки на лице появятся. Будем считать, боевые отметины. Пройдут.

Первое увиденное девочкой после – белый потолок гостиной. В висках пульсировала тупая боль, голова кружилась. Она хотела дотронуться до щеки, но что-то мешало. Изверг сидел рядом, на корточках и не упускал ни единого движения жертвы. Свете расхотелось дышать. Он привязал её по рукам и ногам к стулу скотчем, затем опустил на пол, чтобы до прихода в сознание лежала. Ладонь в перчатке погладила левую сторону её лица. Девочка зажмурилась. Мало ли что сделает.

– Боишься… Ты моя умница, – он склонил голову набок, – не кричит, рожи не корчит.

Ей резко придали вертикальное положение, в висках застучала кровь.

– Светочка! Солнышко! – вырывалась из оков Мария, срываясь на крик. Сёстры всхлипывали, а отец… Серый, взмокший сидел прикованный на том же месте.

– Ласточка, ты пропустила самое интересное. Я перевязывал твоего папу, попутно рассказывал, для чего пришёл к Вам в гости. Можешь называть меня Жрец.

Он ходил с камерой в руках, по очереди снимал каждого члена семьи, крупным планом.

– Я вас прошу, отпустите наших детей! С нами делайте что хотите, пощадите детей! – рыдала Романова.

– Мужик, – отец даже в таком состоянии, оставался спокоен, – если меня заказали, то спрос лично с меня. Бабы тебе зачем? Что они могут? Я вынесу всё, любые увечья, я весь твой, но семью отпусти.

Внезапно подонок начал избивать мать. Марина с Алиной завизжали.

– Ну, ни капли воспитания нет. Сбили меня с мысли, – психопат вытер окровавленные перчатки о платье Марии, – так вот, на чём я остановился? Ах, да. Александр, ты радоваться должен, я выбрал в жёны твою дочь. Давно и очень внимательно слежу за вашим выводком. Нет, вру. Начал, когда детей ваших даже в планах не наблюдалось. Не ту дочь ты именем сестры окрестил, не ту… Неужели не видишь?

Он встал за спиной Светы, начал поглаживать макушку, плавно переходя на плечи.

– Пап, о чём он говорит? – непонимающе уставилась старшая на родителя.

А самая младшая девочка закрыла глаза, по щекам покатились крупные беззвучные слёзы. Ей снится страшный сон.

– Но. Но. Но. Не пугайся, девочка моя. Поскольку, я человек особенный, то и супруга моя тоже должна соответствовать. Александр, твоя третья. Идеальный вариант, в отличие от двух сестриц.

Марина плюнула на пол:

– Тварина. Жрецом он себя назвал. Ссыкло поганое. Да что ты можешь? Кишка тонка с нашим отцом один на один выйти, так ты отрываешься на слабых, не способных дать тебе отпор! Ну, давай! Ударь меня, а сестру не смей трогать! Ничтожество!!

– Маришка, – простонал отец, – не слушай её! Она напугана, понимаешь?

Алина разревелась громче.

Садист медленно подошёл к старшей сестре, и с ноги ударил её в живот.

– Так я тоже потрясён. Таким грязным ртом. Девушка ведь. Ужасное воспитание.

– Остановись! – крикнула Света, – прошу тебя…

Девочка обратила внимание психа на себя.

– Пожалуйста не мучай никого… Жрец… За что? Что они тебе сделали? Оставь в покое мою семью! Тебе я нужна? Так забери, забери!

Её трясло. Подросток изо всех сил старался не выдавать ужас. Он присел напротив и ласково вытер слёзы, нескончаемым потоком катившихся из больших опухших глаз.

– Пожалуйста… – Света повторяла, глядя в чёрные очки.

– Очень трогательно, девочка моя, но нет. Не желаю делить тебя вообще с кем-либо. Ты моя. Без колебаний уничтожу всякого, кто посмеет даже рядом встать. Запомни, всякого, где бы ты не находилась. Из-за тебя умирают вокруг, если не слушаешься. Никто не должен касаться тебя, кроме меня. Никто не общается с тобой без моего дозволения. Вообще. Не плачь, ну что ты? Это не страшно. Твою сестрицу нужно просто поучить хорошим манерам. Сейчас ты смотришь за моими действиями, дабы запомнить и не повторять ошибок. Сегодня вечер новых правил, новой жизни, любимая.

Света отрывисто покачала головой и получила две пощёчины, вызвавшие новый приступ истерии у сестёр.

– Я беспрекословно подчиняюсь моему мужу. Повтори.

– Не буду, – она плюнула ему в лицо кровью от разбитой нижней губы.

Он со вздохом поднялся.

– Хорошо. Характер – это хорошо. Я не ожидал покорности сразу. Поступим иначе.

Минут 5 он избивал Марину, пока она не перестала кричать. После освободил и бросил на пол, лицом вниз. Девушка пыталась уползти. Изувер сел на неё сверху и вытянул левую руку над её головой. По дому разлетелся душераздирающий вопль. Обе руки Марины Александровны он прибил к полу, громко восклицая о вине Светы, раз старшая страдает от отвратного поведения младшей.

Света сорвала голос от истерики.

– Смотри и слушайся, я тебе сказал, иначе продолжу, – перекрикивал Жрец.

Светлана на всю жизнь запомнит полный боли взгляд старшей сестры. Когда он понял – жертва отключилась, то остановился и достал из сумки сигареты. Мучитель тяжко вздохнул, потом затянулся.

– Всё-таки я немного ошибся. Тебя надо тоже воспитывать. Начнём немедленно. Если хоть один звук вырвется из твоего рта, я убью мать. В её смерти виновата останешься только ты. Поняла?

– Марина права, – дрожащим голосом вторила Светка, – уродец и трус. Что ж ты в маске пришёл? Боишься, запомнят? Найдут?

Вместо ответа он сделал вторую затяжку и прижал бычок к левой руке девочки, чуть ниже локтя. Света выгнулась дугой от боли, зажмурилась. Он выполнит угрозу. Надо терпеть… Ради мамы. Ни единого звука. Так он повторил раза два.

– Ублюдок, я достану тебя! – кричал связанный Александр.

– Молодец, Ласточка моя. Знаешь, ты меня очень сильно обидела. Сигарета так… Ерунда. Ты легко справилась. Условия те же, солнышко. Не думал я, что у тебя настолько грязный язык. Ну да, жила-то с кем? Я всё исправлю… Всё исправлю…

Мужчина за волосы оттянул голову подростка влево и достал нож.

– Нет! – захрипел отец, – нет! Не смей!

Алина и Мария наперебой умоляли оставить в покое девочку и убить их.

Он хохотнул.

– Сколько мучениц сразу нашлось. До вас дойдёт очередь. Не беспокойтесь.

Под линией челюсти, последовательно, появились три глубоких длинных пореза. Издеваясь, он с возбуждением наблюдал крепкое сжатие девичьих челюстей, как глаза опухли от слёз, она сжала, до белых костяшек, ручки стула. Жрец кровь не останавливал, он не задел ничего важного. Голова Светы обессиленно упала на грудь. Садист опять присел напротив, не без удовольствия, поглаживал её по волосам, взмокшему лбу.

– Вот, видишь, оказывается не сложно выполнять мои просьбы, Ласточка, верно?

Вдруг руки с головы переместились к плечам, коснулись груди, а губы оставили цепочку поцелуев от щеки до ран на шее. Она вскрикнула – Жрец впился зубами в порезы, слизывая красные ручейки.

– Даже кровь сладкая. Хочу тебя… Но не сейчас, – зашептал он ей на ухо, – сам себе не прощу, если возьму тебя до нашей свадьбы. Традиция семьи – приводить невесту к алтарю невинной, с особыми метками на руках. Не смею пренебрегать. Помни, я следил за тобой.

Не дав опомниться, он обрушил град ударов на среднюю сестру, а после потащил её на диван. Она не выдержала воплей боли, унижения Алины, терпящей насилие, провалилась в глубокий обморок. Очнулась девочка на диване, на боку, за спиной тепло. Тишина. К своему страху и отвращению, она лежала связанная по рукам с маньяком позади. Часы на его запястье показывали 6 утра. Кошмар не закончился. Марину он оставил на полу, гвозди вытащил, растянул морской звездой меж вбитых в пол крюков. Изувеченная Алина, вся в крови, со стеклянными глазами сидела на стуле, рядом с матерью. Александр оставался за столом, накрепко привязанный. Света не двигалась, осмотрелась. Голова кружилась, тело ослабло. Взор упал на большую керамическую вазу для цветов. Опасение пробуждения изувера по началу пересилило. Подросток столкнулся глазами с отцовскими и кивнул на предмет интерьера.