Банный день

– Марина! Сходи в баню, посмотри нужно ли подбросить дрова, – крикнул из гаража Василий, копошась под капотом своей многострадальной машины, – я скоро подойду!

– Сейчас схожу, посмотрю, – ответила Марина ему, поглядев из окна кухни на баню. Дымок еле заметно поднимался из трубы прозрачной полосой.

Марина бросила мыть грязную посуду, неторопливо вытерла мокрые руки об полотенце и посмотрела на настенные часы. Было почти девять часов вечера. «Самое время идти попариться – я думаю уже всё готово» – подумала Марина. Она слишком долго ждала она своего принца. Рукастый, в меру хорош в постели, пахнет от него частенько маслом и бензином, но зато после баньки он особенно хорош, а если побреется, так и дополнительное удовольствие ей доставляет. Правда, поговорить с ним особо не о чем. Весь его словарный запас сводился к отечественному автопрому и обсуждению новостей из гаража. То ли масло двигатель стал есть, то ли свечи нужно иридиевые, а не простые – Маринка сильно не вникала в эту тарабарщину. Главное, мужик рядом – ей и так сойдёт. Одноклассницы её давно были замужем, подруги тоже. Одна она стремительно приближалась к тому, чтобы стать старой девой. Хотя у неё была довольно бурная молодость и партнёров у неё было более чем. Скажем так, больше, чем у среднестатистической женщины. Лично мне известно о двадцати, но скорее всего эту цифру можно помножить смело на два. Как и все алчные женщины, она искала того самого, ну вы, наверное, в курсе, который будет её и в постели устраивать, и деньгам обеспечивать – такой мачо с Уолл-Стрит, или с Рублёвки. Но как водится, все такие мужчины давно были заняты, а Маринку подводил возраст, чтобы соперничать с молодухами. Они и следят за собой, гладенькие везде, подтянутые и покорные – всё, что нужно настоящему мачо. К тому же не требуют серьёзных обязательств, типа свадьбы или ребёнка. А Маринка очень хотела ребёнка и все мачо, если такие ей и попадались, не задерживались более пары дней в её постели. Тут у неё оставалось два варианта: либо всё-таки искать идеал дальше (время беспощадно стрелками по лицу наносило ей морщины), либо смириться и найти хоть кого-нибудь, чтобы время от времени воплощал её сексуальные фантазии. Очень уж она была ненасытна в этом плане. Так подвернулось, что она встретила Василия. Он был младше её лет на десять. Часть жизни он провёл с родителями, немного отметился на тюрьме, и даже успел заиметь ребёнка. Не был слишком туп, но по всему было ясно, что Маринку он покорил отнюдь не разговорами о прекрасном. Скорее своим животным отношением к любовным утехам. Василий очень любил заняться ими в самом неподходящем месте: в гараже или в примерочной кабинке, например. Худоба его так гармонично вписывалась в сочные, но вполне приемистые формы Маринки. В соитии они напоминали две древнеримские статуи. Оба любили новизну и раскрепощённость. Хотя раскрепощённость скорее исходила от Марины, ведь именно она обладала бесценным опытом, покорив этим и Василия, и других мужчин. Вася за всю жизнь обладал только двумя-тремя женщинами, одна из которых ещё и родила ему дочь. С той женщиной он разошёлся – ему надоели похождения и постоянные пьянки благоверной, забрав дочку. Она следом расплодилась ещё на двойню, доказать отцовства Васи ей не удалось – не совпадали даты зачатия. Нужно отметить, что дочку, Лизку, он очень сильно любил, больше всех. Она была очень сильно похожа на отца. Такая же молчаливая и замкнутая девчонка. Где-то что-то любила своровать, особенно в гостях у бабушки. Деньги, в основном, чтобы потратить на бесполезные безделушки или на сотую заколочку, или банально проесть и пропить. Но это были ещё не все общие черты с отцом. Так же, как отец, она плохо училась в школе. Вася списывал это на то, что мать, которая хоть и была конченым человеком, но общалась периодически с дочерью, на несколько дней отходя от гулянок, плохо на неё влияет. Казалось, что может такого сделать мать за один-два дня с Лизкой, однако отчасти опасения Васи подтверждались. Часто Лизку привозили попросту не вовремя, когда мать её обхаживала очередного хахаля, забыв закрыть входную дверь. Лизка видела мать во всех позах с разными мужчинами без прикрас. Однажды она наблюдала за этим занятием очень долго, потому что её развратная мамаша находилась животом на кровати, а волосатый толстый армянской внешности её кавалер спиной ко входу. Безусловно, всё это влияло на неокрепшую психику маленькой девочки. И Вася тоже был виноват: он никогда не поднимался с дочкой в квартиру к мамаше. Ему было мерзко и противно её видеть, однако дочь он периодически привозил к ней, чтобы в полную меру насладиться играми с Мариной. Она им мешала полностью погрузиться в мир фантастических ощущений. В гостях у матери Лиза находила занятия себе сама. Конечно, это были игры по телефону, социальные сети и прочее барахло, не дающее никакого развития, только деградацию. Завтрак, обед и ужин состоял из лапши быстрого приготовления, иногда из пюре такого же вида, хотя толстый армянин всегда приносил и колбасу, и сыр, и фрукты, но мамаша Лизы не разрешала ей кушать такие деликатесы. Детей-близнецов у неё забрала опека, поэтому было не понятно для кого она делает запасы. Хотя истина плавала на поверхности и не тонула, как и вся жизнь в этом притоне: она продавала соседке по лестничной площадке тёте Гуте все лучшие продукты в пол цены, а иногда и дешевле. Описать счастье соседки невозможно: иди купи сырокопчёной палку по сто рублей в магазине. Правда, сэкономленные деньги так и не помогли Гуте купить яхту, потому как ей позвонил сотрудник безопасности банка и вычистил все её сбережения до нуля, ещё и оставил после себя кредит до конца её дней. Такое наследство она оставила детям.

Лизка, по сути, была предоставлена сама себе. Никакая учёба её не интересовала. Она хотела, как мать, поэтому досконально изучала все порносайты в интернете. И всё ждала, хотя бы, когда ей исполнится шестнадцать лет. Оставалось немного, три года.

Вася также не обращал на дочь пристального внимания, но, конечно, кормил получше. Да денег давал на личные расходы. Иногда был очень щедрым и Лизке перепадало около пяти тысяч рублей. В такие моменты она чувствовала себя прямо богатейшей девочкой на свете. Сразу у неё появлялись новые друзья, которых она угощала, тратив на них всё до копейки. Как только деньги кончались, друзья испарялись вместе с ними. И она опять оставалась одна со своими мечтами. Когда Вася и Марина только начинали жить вместе, Лизка не придавала этому большого значения. Возможно, в силу возраста, а может быть, она ещё чувствовала большую любовь отца. Со временем любовь эта, как и карманные денежки, стала таять. Так ей казалось, а может, так и было. Однако, Лиза затаила глубокую обиду на отца и стала страшно ревновать его к новой мачехе. В отместку она устраивала в школе непристойные для девочки драки, успеваемость её скатилась донельзя. Отца стали чаще вызывать в кабинет директора, грозились выгнать его дочурку из школы. Василий приходил домой смурной и расстроенный и начинал жестоко пороть свою ненаглядную Лизу. В ход шли резиновые тапки, ремни, провода от телефона. Однажды она была избита шваброй до серьёзных синяков, что после этого провела две недели на больничном. Марина смотрела на всё, что происходит, но не влезала, считая, что Вася всё делает правильно и вообще это дела семейные. Падчерицу она поначалу жалела, не могла смотреть на слёзы, но перебарывала себя и уходила в другую комнату, чтобы не видеть наказания. Когда Василий входил в кураж, ей даже приходилось надевать наушники и делать музыку погромче. Позже Марина уже воспринимала эти репрессии, как само собой разумеющееся. Жалости она больше не испытывала. Напротив, её отношение к падчерице стало только хуже. Марина связывала плохое настроение Васи только с ней: не с его работой, не с поломкой авто, а именно Лизка была виновата во всём. Вася стал избегать Марину в постели, придумывая иногда самые нелепые отговорки, по типу головной боли у женщин. Все претензии к падчерице Марина объясняла именно этим. Она и подумать не могла, что Василий завёл новый роман где-то на стороне. «Это всё, Лизка! Тварь! Дочь шлюхи! – накручивала себе она, – Это она треплет нервы моему Васильку!».