Там, где дышат скалы

От автора

Эта книга – история о преодолении. О том, как даже после самых тяжёлых падений человек может найти в себе силы подняться, пересмотреть своё прошлое и найти новый смысл в жизни. Это история о хрупкости и силе, о том, как неожиданности судьбы могут открыть перед нами двери, которые мы не осмеливались даже искать.

Я хочу, чтобы читатель, погружаясь в эту историю, увидел, что трудности – это не конец пути, а его часть. Каждый из нас сталкивается с испытаниями, которые, на первый взгляд, кажутся непреодолимыми. Но именно в такие моменты мы учимся быть сильными, смелыми и принимаем важные решения, которые меняют нашу жизнь навсегда.

Эта книга о внутренней борьбе, принятии себя и поиске гармонии. О связи с природой, вере и любви к жизни. Я надеюсь, что она вдохновит вас на поиски своей внутренней силы, поможет взглянуть на трудности как на возможность для роста и напомнит, что даже в самые тёмные моменты свет никогда не гаснет полностью.

Спасибо, что вы открыли эту книгу. Я искренне верю, что она найдёт отклик в вашем сердце.

"Поистине, с трудностями приходит облегчение." – Коран (сура 94:6)

1. Высота

Утреннее солнце просачивалось сквозь шторы, нежно осветив мою комнату. Я не могла больше оставаться в постели. Тело было полным энергии, а мысли – неугомонными. В тот момент, когда я впервые открыла глаза, подумала о Йосемити, и это ощущение свободы снова заполнило меня. Я чувствовала, как в груди распахивается что-то огромное и неуловимое. Должно быть, это и есть то, что я искала в скалолазании – чувство, что ты не просто живешь, а на самом деле чувствуешь каждое мгновение, каждый вдох, каждый шаг, каждый рывок. Все остальное теряет значение, когда ты на вершине, когда ты добиваешься того, что когда-то казалось невозможным.

Я быстро оделась в спортивную одежду, нацепила кроссовки и выбежала на улицу. Мой ритм был размеренным, но каждое движение тела приносило мне радость. В Сан-Франциско утром всегда можно было почувствовать это особое настроение – когда город ещё только просыпается, а ты уже готова встретить день с открытым сердцем. Улицы были полны жизни, и я, как часть этого города, шла, наполняясь его энергией. Шум дорог, звонкие шаги, аромат свежего кофе из кафе, где я часто останавливалась, – всё это было неотъемлемой частью моего утреннего маршрута.

Я любила эти пробежки. Особенно когда во время забега я выходила на причал и смотрела на бухту, где играли на солнце волны, и виднелся знаменитый мост Золотые Ворота. Как же мне было здесь хорошо! Здесь, в каждом углу, было что-то живое и искреннее, что питало мою душу. И хотя мне нравилось гулять по этим улицам, в душе я всегда мечтала о чём-то большем – о горах, о скалах, о вызовах, которые ждут впереди.

В тот момент, когда я оказалась у причала, моё дыхание немного сбилось, и я почувствовала, как моё сердце начинает биться быстрее. Мост Золотые Ворота был в тумане, и его величие отдалялось, как метафора того, что мне нужно преодолеть. Я стояла на месте и смотрела на воду, вспоминая слова мамы: «Ты должна научиться ценить моменты, Софи. Не всегда важно, куда ты идешь, важно, как ты это делаешь». И хотя я слышала её, я всегда стремилась к чему-то большему. В каждом восхождении я искала не только физическую силу, но и внутреннюю, ту, что давала мне возможность смотреть на мир по-новому, видеть его с высоты. В Йосемити, на этих суровых скалах, я чувствовала, что все возможные пределы только на пути, и с каждым новым шагом я их преодолевала.

Дорога в Йосемити была длинной, но я никогда не замечала времени. Мне нравилось смотреть на открывающиеся виды, погружаться в разговоры, и, даже когда мы молчали, я чувствовала, как рядом со мной растет ощущение близости с природой, с друзьями и с собой.

Когда мы выехали из города, за окнами развернулась величественная природа, и я знала, что каждая минута пути приближает меня к чему-то большому. Мы с друзьями были на одной волне, делились историями, смеялись, обсуждали стратегию, как добраться до вершины. Иногда разговоры затихали, и каждый из нас погружался в свои мысли, предвкушая тот момент, когда ты наконец оказываешься на самом высоком участке скалы, откуда весь мир кажется таким маленьким, а ты – таким большим, что ощущаешь невидимые силы, подталкивающие к новым вершинам.

Я села рядом с друзьями, моя рука автоматически коснулась рюкзака, где были все необходимые вещи: вода, защита, еда, немного перекусов, и конечно, инструменты для лазанья. Я все время говорила себе: «Буду осторожна, но не излишне осторожна. Я знаю свои силы». Это было важное напоминание перед тем, как я окажусь на скале, где каждый шаг, каждый рывок будет проверкой на прочность, на выдержку, на истинное желание подняться.

«Не забывай про тренера», – напомнила мне мама, когда мы прощались у двери. – «Он всегда говорит, что важно не сколько ты поднимешься, а как ты это сделаешь. Техника и безопасность – вот что главное».

– Мама, обещаю, что буду осторожна! – крикнула я, застегивая свой рюкзак перед дверью.

– Софи, – мама уже знала мой привычный ответ и только вздыхала, но её глаза всё равно выдавали беспокойство. – Ты же понимаешь, что высота – это не игрушка?

– Конечно! Да и тренер нас не пускает слишком высоко, – улыбнулась я, стараясь успокоить её. Но внутри уже тлел азарт. Подниматься «не слишком высоко»? Это для новичков!

В ответ её тихий вздох. Я знала, что мама всё равно переживает. Но в такие моменты, когда я была рядом с друзьями, и когда я готовилась к восхождению, я ощущала полную свободу. Свободу, которая была частью меня, частью всего, что я делала.

«Сегодня я достигну новой вершины», – думала я про себя. Это была не просто цель, это была жизнь, которую я выбирала.

Каждый шаг на скале – это было как столкновение с собственными страхами. Мои руки дрожали, как листья на ветру. Пальцы крепко сжимали камни, но что-то внутри меня сжималось ещё сильнее. Я думала: «Если я упаду, это будет конец».

Но что было этим концом? Неужели падение с высоты – это конец, или это лишь способ осознать, что ты всегда можешь подняться снова?

Каждый раз, когда я делала шаг вверх, я чувствовала, как мои страхи тают, как туман, что скрывает горизонты. Это было не просто преодоление скалы. Это было преодоление себя.

Я взяла паузу, осматриваясь. Мир снизу казался крошечным, а я стояла выше, чем когда-либо. С каждым движением я чувствовала, как страх отступает, а на его место приходит уверенность. Это была не вершина скалы, это была вершина моего пути.

Вдохнув глубоко, я сделала последний шаг. Высота перестала быть преградой. Она стала частью меня, частью моей силы. Я уже не думала о падении. Я думала о том, что будущее всегда в наших руках. Даже если мы не всегда можем контролировать его, мы можем выбирать, как к нему подходить.

2. Кто я?

Кто я?

Ну что ж, давайте познакомимся! Меня зовут Сафия Шамилевна, мне 13 лет, и я живу в Сан-Франциско – или, как некоторые называют его, «туманный Альбион». Да, погода здесь бывает суровой, но я люблю этот город с его постоянной моросью и прохладным ветром. Мы живем на Рашен-Хилл. Символично, правда? Всё потому, что мои родители родом с Кавказа. Маму зовут Алина, а папу – Шамиль. Они переехали сюда, когда были ещё молодыми, и именно здесь, в Америке, родилась я.

Я никогда не была в России, а на Кавказе – тем более. Честно говоря, мне это всегда казалось чем-то далёким и незнакомым. Родной язык моих родителей для меня – это почти иностранный. Они говорят на нём между собой, иногда спорят или шутят, но я понимаю только отдельные слова. Мама и папа – современные мусульмане. Они уважали традиции, но не придерживались их строго. Они научили меня многому – как важно быть честной, уважать окружающих, но в их жизни не было того глубокого следования традициям, которые так важны для других семей. В то время как мои друзья по школе легко говорили о своих праздниках и семейных традициях, я всегда чувствовала, что мои традиции были чем-то странным и непонятным. Мне хотелось понять их, но я не могла. Я не понимала, что чувствуют мои родители, когда они вспоминают Кавказ. Всё было отдалённо, как фильм, который я когда-то видела, но не могла вспомнить.

Наш дом стоит на Гайд-Стрит, одной из самых живописных улиц на этом холме. Я выросла на Гайд-стрит, в районе Russian Hill, и эта улица была частью моей жизни столько, сколько я себя помню. Каждое утро я просыпалась от мягкого звука канатной дороги, словно тросы и вагончики шептались между собой, готовясь к новому дню. Это было постоянством в моём мире, где крутые холмы требовали усилий, но всегда награждали потрясающими видами.

Я всегда была одна в семье – единственный ребёнок у мамы и папы. Иногда я завидовала детям, у которых были братья и сёстры, но моя улица стала мне чем-то вроде старшего брата: шумной, дружелюбной, иногда сложной, но всегда рядом. Когда мне нужно было побыть одной, я выходила из нашего дома и начинала подниматься по тротуару, чувствуя, как брусчатка скрипит под ногами.

Мой дом находился ближе к пересечению ул. Франциско. Он был простым, но уютным. Викторианский фасад с белыми рамами на окнах и деревянной дверью, выкрашенной в глубокий синий цвет. Мама любила ставить на крыльце кашпо с цветами, и весной фуксии и герани яркими красками приветствовали прохожих.

Чуть выше по улице стоял голубой дом с белыми окнами. Он всегда казался мне каким-то сказочным, будто из другой эпохи. Балкон был украшен коваными перилами, за которыми красовались горшки с красными геранями. Когда я была маленькой, я мечтала жить в этом доме, представляя, как каждое утро буду выходить на балкон с чашкой чая и смотреть на проезжающие вагончики канатной дороги. Роджерсы, которые там жили, всегда были дружелюбны. Иногда, когда я проходила мимо, миссис Роджерс махала мне рукой из окна, а её муж поправлял цветы на балконе.

Ещё дальше находился дом с зелёными ставнями и жёлтой дверью. Я помню, как однажды зимой миссис Эллиот, его хозяйка, позвала меня к себе. Она жила одна, и мне нравилось, как она всегда искренне радовалась моим визитам. Мы сидели на её кухне, ели лимонное печенье и смотрели на её сад через заднее окно. Там росли высокие эвкалипты, и их аромат пропитывал весь дом. Я помню, как она рассказывала мне про свою молодость, когда Сан-Франциско был совсем другим, но канатная дорога уже тогда была сердцем города.

Прогулка по Гайд-стрит всегда была для меня чем-то особенным. На её вершине, недалеко от пересечения с Ломбард-стрит, открывался вид на залив. Я любила останавливаться там, особенно на закате, когда солнце окрашивало небо в золотисто-розовые оттенки, а вода переливалась, словно покрытая блёстками. Вдалеке виднелся Алькатрас, как мрачный остров-тень, а ещё дальше – мост Золотые Ворота, такой величественный и спокойный.

Гайд-стрит не была идеальной. Тротуары иногда потрескались от времени, да и холмы могли утомлять. Но она была живой. Я видела, как на её склонах взрослели поколения. Здесь смеялись дети, спешили прохожие, а туристы старались поймать каждый момент на камеру. Но для меня эта улица была больше, чем просто местом, где я жила. Она была моим домом.

Я шла дальше по улице, наслаждаясь лёгким ветром с залива. Здание аптеки на углу всё ещё стояло там, где оно было всегда. Надпись на вывеске слегка выцвела, но это место оставалось таким же, как и в моём детстве. Напротив аптеки, в маленькой кофейне, пахло корицей и свежими булочками. Я иногда заходила туда с мамой, и мы сидели за угловым столиком, глядя на проезжающие вагончики.

Я остановилась на мгновение у одного из участков, где тротуар был окружён деревьями. Ветви эвкалиптов тянулись к небу, а их аромат пробуждал во мне воспоминания. Это место было моим убежищем. Здесь я находила покой, когда всё остальное в мире казалось таким шумным и беспокойным.

Гайд-стрит и сейчас остаётся для меня чем-то вроде зеркала. Она сложная, шумная, местами уставшая, но всегда красивая. Она напоминала мне о том, кто я, откуда я и куда я иду.

Я всегда думала, что, возможно, именно эти ярусы и пробудили во мне любовь к высоте. Или, может быть, дело в том, что горы у меня в крови?

Учусь я в частной школе недалеко от дома. В этом году я перешла в старшую школу, SeniorSchools, и, честно говоря, учиться стало труднее. Но мне помогают дополнительные занятия, да и поддержка родителей всегда рядом.

Мама и папа – ювелиры. У них небольшой, но уютный магазинчик, где они творят настоящие чудеса. Их украшения напоминают им родину. Они похожи на старинные кавказские изделия, их узоры словно рисуют очертания гор, силуэты джигитов на конях и орлов в полёте. Время от времени я наблюдаю за родителями в мастерской – как изящные кусочки металла превращаются в изысканные украшения. Наверное, я унаследовала от них стремление к идеалу. Но если они стремятся создать красоту, то я хочу покорить высоту. Даже в моей комнате все про свободу и высоту. Моя комната – это не просто место для сна, это мой собственный мир, наполненный мелочами, которые хранят воспоминания и эмоции. Каждый уголок, каждый предмет здесь несет свой смысл, словно каждое воспоминание вплетается в узор моей жизни.

На стене – мой скалодром. Он символизирует мою страсть к высоте, к преодолению себя. Я вспоминаю, как каждый новый зацеп открывал передо мной новые горизонты и преодолевал страх. Поднимаясь по этим ярким камням, я не просто покоряла стены, а училась побеждать себя. Скалодром – это мое пространство силы, напоминание о том, что даже в самые сложные моменты я могу найти в себе мужество подняться.

Кровать с нежным розовым покрывалом – как уютное гнездышко, куда я возвращаюсь после долгого дня. Я люблю прятаться здесь с книгой, наслаждаясь теплом и спокойствием. Цветочные узоры на постельном белье напоминают мне о мамином саде, о тех нежных розах и пионах, которые она так бережно выращивала, вкладывая в них всю свою любовь. Этот аромат цветов словно возвращает меня к ней, даже если мы далеко друг от друга.

Полки с книгами и растениями – это маленький уголок вдохновения. Каждая книга, каждая зелёная веточка здесь – как часть моих мечтаний и знаний. Растения придают комнате живость, они как символ жизни и роста, как маленькие друзья, за которыми я люблю ухаживать, наблюдая, как они меняются день ото дня.

Я повесила несколько верёвок и карабинов возле кровати, напоминающих мне о долгих прогулках и подъёмах. В каждом из них заключён смысл – карабин от первой экспедиции, верёвка, которую когда-то купила на последние деньги, потому что именно она казалась мне идеальной. Эти мелочи могут показаться обычными, но для меня они – как ключи к воспоминаниям, к историям, которые я прожила.

А у окна стоит милая лампа, свет которой наполняет комнату мягким, тёплым светом. Когда за окном сгущается вечерний туман, этот свет обнимает меня, как старый друг, и я чувствую, что в этом мире у меня есть своё маленькое место, где можно просто быть собой.

Иногда я застываю здесь, в этом мире, полном моих маленьких тайн и сокровищ. Комната словно дышит со мной в унисон, хранит мои радости и печали, мои мечты и стремления. Здесь я нахожу покой и вдохновение, чтобы продолжать идти вперёд, несмотря ни на что.

3. Любовь к высоте

Я до сих пор помню свой первый раз. Мне было десять лет, и я отдыхала в школьном лагере. Дети с восторгом и трепетом смотрели на искусственную стену для скалолазания. Некоторые уже пробовали свои силы, срывались, падали на мягкие маты и смеялись. Другие, словно зачарованные, разглядывали разноцветные зацепы, каждый из которых вёл к вершине. Я же стояла в стороне, молча, не сводя глаз с высоты. Сначала это казалось чем-то далеким и пугающим. Я смотрела на эти искусственные стены, которые вздымались вверх, будто настоящие горы. Они выглядели такими высокими и неприступными, что я даже подумала, что мне их никогда не одолеть.

Но, высота будто притягивала меня, как магнит. Но почему? Что в ней было такого особенного? Я ведь не боялась падений, мне не нужно было доказать никому, что я сильная. Это было что-то гораздо более личное, что-то, что пряталось где-то внутри.

Ко мне подошёл тренер – высокий, с проседью в волосах и глазами, которые видели немало покорённых горных пиков. Он улыбнулся, присев рядом.

– Ты ведь Сафия да ?

_ Да, – ответила я тихо.

_ Горы у тебя в крови, Сафия, – произнёс он спокойно, но твёрдо. – Ты уже час стоишь перед этой стеной и слюни пускаешь. Давай действуй! Пробуй! Вершины не покоряются теми, кто только смотрит на них.

Я перевела на него взгляд, в её глазах было что-то между страхом и восхищением.

– А если я сорвусь? – мой голос прозвучал едва слышно.

Тренер усмехнулся.

– Сорваться – это не страшно. Страшно – никогда не попробовать. Знаешь, что говорят альпинисты? «Стена не побеждает. Её или покоряют, или учатся уважать». Если упадёшь, встанешь и попробуешь снова. Но если не сделаешь первый шаг, то никогда не узнаешь, на что ты способна.

Я колебалась. Вокруг кричали и смеялись другие дети, но весь мир будто сузился до неё и этой стены.

Тренер взял мою руку и, вложив в неё страховочный карабин, пристально посмотрел в глаза.

– У каждой вершины есть свой путь. Твой начинается здесь и сейчас. Один шаг – и ты уже выше, чем была минуту назад.

– Софи, ты можешь не идти, если боишься, – крикнула подруга, и мне стало обидно. Я боялась, но ещё больше я не хотела, чтобы кто-то подумал, что я слабая.

Когда я надела ремень страховки, руки дрожали. Тренер что-то объяснял, но я слышала только гул в ушах. Меня волновал первый шаг. Казалось, что как только я оторвусь от земли, всё изменится, и пути назад уже не будет.

И вот он, первый шаг. Я поставила ногу на зацеп и чуть подтянулась руками. Вдруг я почувствовала, как под ногами уходит привычная твёрдая почва. Это было пугающе и захватывающе одновременно. Дыхание участилось, но внутри начала просыпаться какая-то необъяснимая лёгкость.

С каждым новым движением я чувствовала, как страх отступает. Вместо него пришло ощущение свободы. Земля подо мной становилась всё дальше, а я поднималась выше, туда, где было только небо. Я видела лица друзей, которые наблюдали за мной снизу, слышала их крики поддержки, но всё это казалось таким далеким. В этот момент мир вокруг будто исчез. Остались только я, стена и ветер, который казался громче любого другого звука.

Сначала движения давались нелегко. Руки быстро уставали, ноги то и дело соскальзывали. Но с каждой новой зацепкой я начинала понимать: главное – это не бояться смотреть вверх и находить следующий шаг. В этом была своя магия. Каждый новый шаг вверх становился маленькой победой, как будто я боролась не со стеной, а со своими сомнениями.

Когда я наконец добралась до вершины, на секунду не поверила, что сделала это. Сердце колотилось так сильно, что казалось, его стук можно было услышать. Я сидела наверху, крепко держась за край стены, и смотрела вниз. Мир казался другим, небольшим, но каким-то особенным.

На высоте я почувствовала странное спокойствие. Всё, что волновало меня до этого момента – страхи, сомнения, усталость, – куда-то исчезло. Осталась только лёгкость и чувство гордости за себя. Казалось, я сделала что-то важное, что-то, что запомнится мне на всю жизнь.

После этого я знала: я хочу попробовать ещё раз. Это не было просто увлечением – это стало чем-то особенным, частью меня. Каждый новый подъём был как встреча с самой собой.

Иногда, сидя на скале после подъёма, я чувствую, как весь мир замирает. Это момент тишины, когда солнце мягко касается горизонта, воздух становится прохладным, а вокруг только природа. В такие минуты я часто задумываюсь о том, что же привело меня сюда, к этой любви к высоте и к чувству свободы, которое она даёт.

Мои мысли неизбежно возвращаются к Кавказу. Это слово для меня всегда было чем-то особенным, почти магическим. Я знала, что именно оттуда родом мои родители, но сама никогда там не была. Всё, что я знала о Кавказе, я узнавала из маминых рассказов или старых фотографий, которые она бережно хранила в альбоме.

На этих снимках были люди, которых я не знала лично, но которые казались такими близкими: моя бабушка с её мудрым взглядом, дедушка, стоящий на фоне величественных гор. Я видела маленький дом в деревне, поросший виноградной лозой, узкие улочки, по которым гуляли овцы, и, конечно, горы. Они выглядели величественно, словно гиганты, стоящие на страже чего-то древнего и важного.

Я не раз ловила себя на мысли, что эти горы как будто зовут меня. Я видела их только на фотографиях, но мне казалось, что они живые. Иногда я представляла, как стою у их подножия, вдыхаю свежий горный воздух, чувствую лёгкую прохладу и слышу, как где-то вдалеке журчит вода. Мне казалось, что в этих горах есть ответы на вопросы, которые я даже не успела себе задать. “Горы у тебя в крови” – вспомнила я слова тренера и твердо решила для себя, что обязательно спрошу у родителей о своих корнях.

Однажды за ужином я не удержалась и спросила:

– Мама, а правда, что на Кавказе горы такие высокие?

Она посмотрела на меня с мягкой улыбкой, в её глазах мелькнуло что-то тёплое, как будто это слово вернуло её в прошлое.

– Да, Софи, – ответила она, ставя передо мной тарелку с ароматным пловом. – Горы там великолепные, настоящие великаны. Твой дедушка рассказывал, что они словно живые. Каждый раз, когда он возвращался туда, горы встречали его по-новому.

Её слова зажгли во мне ещё большее любопытство. Я представила эти горы, такие древние и гордые.

– Я бы хотела там побывать, – сказала я тихо, опуская глаза на тарелку.

На этот раз в разговор вмешался папа. Он отложил вилку и посмотрел на меня так, будто что-то решил.

– Почему бы и нет? – сказал он неожиданно. – Однажды, может быть, съездим все вместе. Я тебе покажу места, где вырос.

Я не могла поверить своим ушам.

– Правда? – спросила я, с трудом скрывая удивление и радость.

– Конечно, – подмигнул папа. – Но для начала нужно будет научиться хотя бы нескольким словам на нашем языке. А то как ты там будешь разговаривать с бабушкой и дедушкой?

Мы все рассмеялись, но внутри меня уже горел маленький огонёк надежды. В тот вечер я долго не могла уснуть, представляя себе эту поездку. Я видела, как еду по извилистым дорогам, с обеих сторон которых возвышаются скалистые великаны. Я видела, как поднимаюсь на один из пиков, где ветер обдувает лицо, а взгляд охватывает весь мир.

Кавказские горы были для меня чем-то большим, чем просто пейзаж. Они казались связью с чем-то древним, с моими корнями, с частью моей семьи, о которой я знала так мало. Это была мечта, к которой я хотела прикоснуться, ощутить её своим сердцем и руками.

4. Шамиль и Алина

Мои родители, Алина и Шамиль, встретились в университете на Кавказе, где оба учились на ювелиров. Их история любви началась в стенах мастерской, где они проводили долгие часы, изучая искусство создания ювелирных изделий. Сначала они просто были однокурсниками, но со временем их общее увлечение превращалось в нечто большее. Их мечты о будущем, о том, как они будут творить вместе, делали их близкими. Они поженились ещё студентами, полные надежд и амбиций.

Однако жизнь в 90-е годы в России была полна вызовов. Страна переживала глубокий кризис, и для молодых специалистов, таких как мои родители, это время оказалось особенно трудным. Работы было мало, а стабильность – ещё реже. Они старались найти свои места в мире, но каждое утро встречало их с новыми трудностями.

После нескольких лет борьбы с безработицей и нестабильностью, Алина и Шамиль поняли, что нужно что-то менять. Вдохновленные мечтой о свободной жизни и возможностях, которые может предложить другая страна, они решили попробовать свои силы за границей. Однажды, собрав все свои работы и эскизы, они отправили заявки в разные страны, надеясь на чудо. К их радости, вскоре пришёл ответ – их пригласили в Америку по рабочей визе.

Когда они прибыли в США, их жизнь кардинально изменилась. Сначала им было очень тяжело адаптироваться к новой культуре и языку. Но, обладая выдающимися навыками ювелиров, они вскоре начали создавать свои уникальные изделия, которые отражали красоту Кавказа.

С каждым новым украшением их бизнес рос, и вскоре они открыли свой собственный магазин. Я всегда восхищалась тем, как они превращали обыденные материалы в настоящие произведения искусства. Каждый раз, когда я заходила в их мастерскую, где царил запах свежеполированного металла и сияние драгоценных камней, я чувствовала гордость за то, что мои родители являются ювелирами.

Я горжусь своими родителями и их решимостью преодолеть все трудности, чтобы достичь своей мечты. Они не только создали успешный бизнес, но и научили меня, что труд, терпение и вера в себя могут изменить судьбу. Я хочу брать с них пример, стремясь к своим целям, и надеюсь, что однажды смогу добиться таких же успехов, как они.

Сан-Франциско, с высоты моего района, выглядел как волшебная картина. Я часто стояла у окна, любовалась видом и мечтала о будущем. Утром, когда солнце только начинало подниматься, город наполнялся мягким золотистым светом. Туман, который свивался между холмами, казался живым существом, окутывающим город в свой мистический покров. В это время года в моем районе царила весна: цветущие деревья с нежно-розовыми и белыми лепестками укрывали тротуары, а воздух наполнялся ароматами свежей зелени.

Летом наш район преображался. Солнечные лучи щедро освещали улицы, и туристы заполнили пешеходные аллеи. Я могла часами гулять по живописным улицам, запоминая каждую деталь: цветные дома с витражными окнами, закаты, отражающиеся в окнах. Зимой холода окутывали город, и я любила смотреть, как снегопады превращали его в сказочный мир, а вечерние огни создавали атмосферу волшебства. Но именно осенью я чувствовала особую связь с природой. Листья на деревьях меняли цвет, как будто природа делала последний аккорд перед зимним сном.

Я часто задумывалась, кем хочу стать. Скалолазание стало для меня не просто увлечением; оно открыло двери в мир, полный возможностей. Я мечтала покорять вершины, не только в спорте, но и в жизни. Высота давала мне ощущение свободы, силы и адреналина. Я представляла себя известной альпинисткой, участвующей в соревнованиях и открывающей новые маршруты на Кавказе. Возможно, когда- нибудь я смогу рассказать о своих приключениях и вдохновить других, как это делал мой тренер.

В последнее время у меня возникло ощущение, что я что-то упускаю. Хотя я росла в Америке, где все вокруг казалось таким простым и доступным, иногда я чувствовала сильное желание узнать больше о своей культуре и корнях. Вспоминая рассказы родителей о Кавказе, я понимала, что это не просто географическое место – это моя идентичность. Почему я никогда не была там? Почему не знаю родного языка? Эти вопросы терзали меня, вызывая внутренний конфликт. Я хотела быть частью этого мира, но одновременно боялась того, что он может принести.

5. Мой путь

Каждую тренировку я готовилась с тщательностью. Мой рюкзак был собран заранее – каждую вещь я укладывала, как в свою систему, как будто каждый элемент был важен для будущего успеха. Обувь для скалолазания – самая удобная и лёгкая, магнезия для рук – только свежая, чтобы хватка была идеальной, страховочная система – всегда проверена, а карабины – всё на своих местах. Я давно привыкла, что каждая деталь важна, что без подготовки не будет уверенности. Так было и с моей жизнью: если я не готова к чему-то, я не почувствую победу.

Тренировки в зале были моей второй жизнью. Стены, словно существа с собственной душой, менялись каждый раз. Некоторые подъемы были плавными, как волны, другие – с трудными зацепами, будто прирученные бурей. Но каждое восхождение, каждый новый этап давал мне удовлетворение. Когда я, наконец, достигала вершины, это было как космос внутри меня. Мир, который оставался внизу, становился незначительным, а мне вдруг казалось, что я могу подняться даже выше, как если бы сама природа была частью меня.

Я часто оставалась на вершине и смотрела вниз, в этот крошечный мир. В такие моменты мне казалось, что я – это всё, и что впереди только вершины. Я могла подняться ещё выше, ещё дальше, к тем высотам, о которых даже не мечтала раньше. Но одна мысль начала прокрадываться в мою голову, как далекий, но неотступный голос: Кавказ. Места, где я никогда не была, но которые всегда были частью моей семьи. Я знала, что в этих горах я бы смогла почувствовать что-то особенное – то, чего мне не хватало здесь, в Сан-Франциско.

Я сидела за ужином с родителями, и в этот вечер атмосфера была особенно тёплой, но какой-то тяжёлой от воспоминаний. Словно даже воздух вокруг нас менялся, когда я спросила, почему мы никогда не были на Кавказе.

– Мама, папа, а почему мы ни разу не были на Кавказе? Разве вы не скучаете по родным? – мой вопрос повис в воздухе, словно неоправданная тишина перед бурей. С каждым словом я чувствовала, как таю, как будто просила их вернуться туда, в их родные горы, даже если я никогда их не видела.

Мама и папа обменялись взглядами. Они были так похожи, что я увидела в их глазах ту же самую ностальгию, которую чувствовала я. Мама взглянула в окно, в её глазах мелькнула какая-то тоска, и она начала говорить:

– Кавказ – это не просто место. Это дом, который всегда в нашем сердце. Он не забыт, но мы здесь, в другом мире, и сделали выбор, который на тот момент был правильным. Ты, наша жизнь здесь – всё это стало частью нас. Но это не значит, что мы не скучаем по родным местам.

Я молчала, вслушиваясь в её слова. Я почувствовала, как этот разговор вытягивает что-то глубокое, скрытое в их сердцах, что они, возможно, не всегда показывали. Но несмотря на всё, что они говорили, я не могла отделаться от ощущения, что этот Кавказ в их душе никогда не исчезал.

– Мы бы с радостью вернулись, но, – добавил папа, его голос был спокойным, но в нём я уловила лёгкую боль, – там всё поменялось. Люди уехали, дороги не те, а старые друзья разъехались. Мы изменились, а Кавказ – он как был в наших сердцах, так и остался.

Я повернулась к ним, пристально смотрела на их лица, пытаясь понять, что за этим стояло, какие чувства, что скрывалось за их словами.

– Правда? Вы скучаете по своим горам? – я осторожно произнесла это, будто боясь, что мои слова могут разбудить в них слишком много боли.

Мама улыбнулась мне, её взгляд был тёплый и наполненный какой-то любовью, которая ощущалась, несмотря на расстояние.

– Конечно, скучаем. – Она взяла мою руку в свою и мягко пожала её. – Но знаешь, они будут ждать тебя, когда ты туда поедешь. И мы всегда верим, что однажды настанет день, когда ты увидишь всё это своими глазами.

Эти слова перевернули всё внутри меня. Я почувствовала, как они запали мне в душу, как будто кто-то передал мне самое ценное сокровище – их веру в меня и в этот Кавказ. Я знала, что этот разговор не был случайным. Он стал началом чего-то нового. Я не могла больше спокойно сидеть, зная, что в этих горах живёт не только часть моей семьи, но и какая-то сила, которая ждёт меня.

После ужина, когда я пошла в свою комнату, я открыла дневник и начала писать, как никогда раньше. Мои слова будто вырывались сами, они были полны тревоги и одновременно какой-то магической уверенности. Я заканчивала запись, но внутри меня всё ещё было ощущение, что я уже где-то там, в горах, среди бескрайних вершин, с туманом, в котором каждое слово звучит как крик души. Я знала, что однажды мне удастся туда попасть. И я буду готова. Мечты начали обретать форму, и Кавказ уже был не таким далеким, как раньше.

6. Нура

Вы спросите, а настоящих подруг, кроме дневника, не было у тебя? Хмм, садитесь поудобнее. У меня есть, конечно, подруги, и даже лучшая подруга – Нура, она афроамериканка из Судана. О, Нура… я никогда не встречала кого-то, кто бы мог сравниться с ней. Она была словно вулкан – энергичная, яркая, с ней всегда было весело, и в то же время она была такой глубокой и серьёзной, когда надо. Нура старше меня на год, и этим она как бы стала для меня примером. Она была не просто подругой, а кем-то вроде старшей сестры, которая всегда знала, что сказать, чтобы меня поддержать.

Я всегда удивлялась её уверенности. Нура носила бандану, которая казалась частью её – её стиль был такой, как она сама: дерзкая, свободная, но с чувством вкуса. А её шикарные черные кудри… Каждое утро она могла заплетать их в афрокосички или делать дреды, и это не просто меняло её внешний вид, это было как отражение её внутреннего мира. Она не боялась выделяться и быть другой. И я, как её подруга, всегда восхищалась этой силой духа.

Но, помимо этого, Нура была настоящим полиглотом. Она знала пять языков: английский, арабский, французский, немецкий и испанский. Я даже иногда не могла поверить, как она это всё успевала! Мы с ней часто шутили, что если она решит стать дипломатом, её точно ждёт успех. Я помню, как однажды она начала со мной разговаривать на арабском, просто так, между делом, а я смотрела на неё, как на супергероя. Я пыталась повторить, и она терпеливо объясняла каждое слово, смеясь, что я "стараюсь, как могу". Я знаю всего два языка: английский и русский, и то потому что дома мама с папой в основном говорили на русском. Ну и я тоже пыталась блистать умом и говорила ей пару фраз на русском. Ей этот язык показался грубым. Но главное, что Нура была невероятно целеустремленной. Прошлым годом она заняла второе место на соревнованиях по плаванию, а теперь мечтала попасть в олимпийский резерв. Я гордилась ею, восхищалась и верила, что у неё всё получится. Я же в свою очередь мечтала о горах Кавказа, о скалах, которые манили меня. И Нура всегда поддерживала мои мечты, как бы ни была занята сама. Когда я говорила, что хочу однажды покорить самые высокие вершины, она всегда говорила: «Ты точно сможешь, Софи. Ты сильная, я верю в тебя».

С Нурой я могла говорить обо всём. О том, как непросто быть подростком в таком большом городе, как Сан-Франциско, о том, как родители могут быть строгими, о мечтах и стремлениях. Она понимала меня как никто другой. Например, родители не разрешали мне ходить на тусовки, где есть алкоголь, и уж тем более – с мальчиками. Но Нура тоже не бегала по вечеринкам. Её родители строго следили за ней, и она не возражала. Вместо того чтобы гулять, мы сидели в парке, болтали о жизни, смеялись и строили планы на будущее, бегали по утрам вместе. Она, кстати, была настоящей мастерицей по построению планов. Чаще всего наши разговоры заканчивались тем, что она говорила мне: «Не переживай, Софи, ты всё сделаешь, когда будет время. Ты просто верь в себя и иди вперёд». И как бы смешно это ни звучало, её слова всегда попадали прямо в цель.

Нура всегда знала, что хочет, и шла к своей цели с такой силой, что я порой завидовала её решительности. Она заставляла меня смотреть на жизнь по-другому. Даже если что-то не получалось, она не сдавалась. «Каждый день – это шанс стать лучше», – говорила она. Когда мне было трудно, когда я не могла выбрать, стоит ли мне пойти на тренировку или остаться дома, думала о том, как она не сдается, и сразу же решала, что должна идти.

Я не могла не восхищаться её стойкостью. И даже когда она была уставшей после очередной тренировки, она всё равно находила время, чтобы помочь мне с домашкой или выслушать мои переживания.

Однажды, когда мы отдыхали после очередной пробежки, я заметила, как Нура взглянула в сторону и немного отвела взгляд, как будто её мысли были где-то далеко.

– Что-то не так, Нура? – спросила я, пытаясь уловить её взгляд.

Она немного замолчала, а потом мягко сказала:

– Иногда мне хочется, чтобы кто-то тоже поддержал меня, когда я не знаю, что делать. Но мне кажется, что все ждут от меня, чтобы я была всегда сильной, всегда уверенной. Не знаю, просто устала от всего этого.

Я была потрясена. Нура – сильная, уверенная, та, которая всегда может помочь, которая знает, что делать, – тоже сомневается. Она тоже переживает. Это было для меня удивительным открытием.

– Но ты ведь всегда такая сильная, – сказала я, не зная, что ответить.

Она улыбнулась, но улыбка была уже не такой уверенной, как раньше.

– Я пытаюсь быть такой. Но иногда я чувствую, что мне тяжело. И знаешь, что самое сложное? Это не то, что ты боишься падений. Это то, что ты не можешь показать, что тебе страшно. Ты должна быть всегда на высоте. И иногда это бывает тяжело.