Ожри Гвижит

Глава 1 Одинокий путник

Вокруг лес. Высокие деревья, кажется, достают до облаков. Уже вечер и ощущается приближение ночи. Скоро солнце сядет и станет темно. А ночная темнота здесь хоть глаз выколи. На десять шагов уже ничего не видно. Я сижу у шалаша, что сделал из веток. Рядом горит костер. Тусклый. Огня почти нет. Гнилые бревна горят плохо. Сырые. От такого костра ни тепла, ни света. Видимо, согреться после длинного перехода сегодня вряд ли удастся. Впрочем, хотя бы дым пускают, чтоб зверей отпугивать. Да и угли тлеют. Мясо пожарить хватит. А то, что тепла нет, то не беда. Лето сейчас, морозы ещё не пришли.

Лес тут какой-то жутковатый. Место для стоянки наспех выбирал. Не хотелось долго искать. Вокруг высокие деревья сомкнули кроны. В основном сосны. Очень много ели, но она ниже. Образует второй ярус. Лиственные деревья закончились вчера. И лес стал гуще. Темно тут как-то. И деревья эти кривые, с ветками такими. Сухими, на руку мертвеца похожими. Мы их в детстве ведьмиными лапами называли. Бабка, помню, срубала их и в костер бросала. Что бы ведьма за ними не пришла.

Обычно мой день начинается ещё до восхода солнца. И с первыми лучами, как только забрезжил рассвет, я отправляюсь в путь. Вечером же останавливаюсь по мере усталости. Что бы успеть поставить палатку, да дров натаскать для костра. Ходить в темноте по лесу не безопасно. Можно натолкнуться на медведя или ещё кого. А то и просто запнуться за поваленное дерево и что ни будь сломать себе или вывихнуть. И тогда все. Помощи ждать не от куда, а сам уже не выйдешь.

Я брожу здесь уже две недели. Идти тяжело, а потому мое предприятие значительно затянулось. Изначально предполагал за пять дней добраться до хижины. Но сквозь раскидистые ветви приходится буквально продираться. Как-то раз забрел в чащу, так там даже небо видно не было. И свет такой. Рассеянный. А здесь нормально, даже звезды местами проглядывают. На компас, правда, надежды нет. Врёт. Я его уронил. Чертов лось. Хотел подстрелить. Он пасся в лесу среди тополей, а у меня как раз запасы кончались. И уронил. Поторопился. Выстрелом выбило из руки и все. Теперь приходится идти наугад. По солнцу. И так на протяжении многих километров.

Не сбиваться с пути помогает карта. Когда натыкаешься на реку или болото, можно хотя бы примерно определить свое местоположение. Но это не точно. Впрочем, хотя бы что-то. Старый Джо дурак. Приметы не работают. Все это чушь. Мох растет со всех сторон, да и муравейники не ориентируются на юг. Я давно уже перестал обращать на них внимание. Точнее всего ориентироваться по солнцу. Оно всегда восходит на востоке и садится на западе. Этой-то традиции можно доверять. И по степени освещенности с той или иной стороны, да по теням, которые отбрасывают деревья, можно определить примерное направление, куда идти. Но это возможно только утром и вечером. В дневное время приходится останавливаться. Хотя бы на пару часов. Ну или идти по наитию. Несмотря на то, что можно отклониться от маршрута. Я предпочитаю так не рисковать.

Чертов Джо. И зачем я его послушал. Надо было оставаться в Форт Юкон. Может, этого золота вообще нет. А я шляюсь по проклятой Аляске, как сошедший с ума медведь. Уже и не знаю точно, сколько километров прошел. Надеюсь, хотя бы не сбился с направления. В этих глухих местах можно зайти так далеко, что не выберешься. По моим расчетам до хижины осталось не больше сорока миль. Впрочем, может быть, я и ошибаюсь.

Природа здесь такая, что сам черт не разберет. Бывает, идешь, идёшь, вокруг лес, горы. А потом в болото какое ни будь заберешься и сам не поймёшь, как так получилось. Но уже поздно и ты в руках зелёного океана, которому нет конца. Не то, что в Техасе. Там все понятно. Как сейчас помню скачки, что мы устраивали с братом на перегонки. Я всегда побеждал. Моя лошадь была сильнее. Серая с большими белыми пятнами. Моя Виктория. Помню, как несся верхом на ней через поле. Как ветер свистел и мелькала трава подомной. А впереди был наш большой дом и рядом с ним загон для быков. Чертова Аляска. Надо было отца послушать. Сейчас гнал бы с ним да братом стадо на пастбище. Все равно тут золота ни черта нет. Зачем послушал старого дурака? Золото он тут, видите ли, нашел. От Форта Юкон прямо на восток. На встречу солнцу. Всего миль двести и ручеек заветный. Чертов Джо. Хотя золотишко-то он все же привез. Не много, правда. Сказал, что старый, силы уже не те. Может, не врёт все-таки. Не зря же он мне свой участок продал. Да еще и согласился на оплату из будущей добычи. Не мог же он обмануть. Нет, не мог.

Радует погода. Дождя пока не было. Но очень мешают комары и мошка. А это предвестник перемен. Они всегда почему-то перед дождем особенно злыми становятся. Вроде как чуют его. Помню, первые два дня было не выносимо. Они лезли в глаза, нос, уши. Не давали дышать. При каждом вдохе обязательно кого ни будь заглатывал. Теперь вроде ничего. Привык. Пропитался дымом костра. Жить можно. Главное добраться до хижины. Осталось не долго. Ещё пара дней пути.

Тревожит кобель. Мистер Уайт постоянно куда-то смотрит. Вот и сейчас сидит рядом со мной у входа палатки и вглядывается в глубь леса. Куда-то за костер. Он ещё вчера начал вести себя странно. Пока шли, все время останавливался и вот так же смотрел куда-то в сторону. И ладно бы гавкал, как обычно на какую ни будь живность. Но пес молчит. Знать бы, что он там учуял?

А места здесь все-таки красивые, хотя и жутковатые. Сегодня днём проходил мимо скалы. Не знаю, как называется. Высоченная. Вся темно-зеленая с черными блестящими вкраплениями. А перед ней полянка. Травы почти не было. Вокруг лишь желтая хвоя на земле. Мистер Уайт залез на нее, а я любовался. Его белая шерсть… Как будто полярный волк на фоне огромной отвесной стены. Такие скалы в этих краях не редкость. Какие ни какие, а все ж таки горы.

То идешь вверх, то спускаешься вниз. Проходишь через долину между хребтов и снова вверх. Тяжелее всего пробираться по ровным участкам. Горным плато. Что на верху, что внизу, обязательно наткнёшься на болото, и приходится его обходить или искать узкое место, чтобы перебраться на другую сторону. Да и трава там высокая. На много выше человеческого роста. Иногда заходишь и даже неба не видно. Только трава перед тобой со всех сторон. И свой собственный след теряешь среди огромных стеблей. Идешь наугад. Теряешься в пространстве. И даже не понимаешь, куда направляешься. Вперед или может кругами ходишь. А снизу постепенно начинает вода под ногами хлюпать. Потом становится глубже. И вот ты уже по колено в ней. Ноги вязнут в грязи, цепляются за корни. И кажется этой траве нет конца. И уже не выбраться. В такие моменты главное не за паниковать. Иначе действительно останешься там на вечно.

Но зато, когда выбираешься из этого желто-зеленого моря, перед тобой снова возникает склон горы. Он появляется словно из ниоткуда. Раздвигаешь траву и не веришь своим глазам. Высокие деревья. Сосны, березки. А там, высоко среди крон блестит солнце и светится голубое небо. В такие моменты начинаешь ценить эту бесконечную голубизну. А уж когда заберешься на самый верх, на вершину. Перед тобой возникает невероятная картина. Зеленое море внизу с островками и реками желтого. И где-то в дали очередная гора. А над ней далеко, далеко, там, где небо касается земли, синие зубцы хребтов. Бесконечных, древних и суровых. Похожих на гигантские крутые волны, поднявшиеся во время шторма. В огромном мире великанов.

Тогда начинаешь понимать, на сколько ты на самом деле мал и слаб. И как самонадеянно считал себя царем природы. Ведь в сущности, по сравнению с этой зеленой бесконечностью ты не больше мухи. И так же как муха можешь увязнуть в смоле болота. Или быть раздавленным каким ни будь повалившимся деревом, которое тебя даже не почувствует, расплющив и закопав в землю. Да и весь этот мир не заметит, если тебя не станет.

Интересно, что увидел там кобель? В этих сумерках. Что он чует? Впрочем, он же охотник. Я выменял его у местного промысловика в форте. Может, по старой привычке заприметил карибу или куницу? А теперь скрадывает? Уши двумя треугольниками торчат над внимательно нацеленным в чащу носом. И не шевелятся. Весь вид его напряжен, словно натянутая тетива индейского лука. Рука нащупала длинное ружье, лежащее рядом со мной на шерстяном одеяле, которое я постелил в качестве постели. Австрийский штуцер. Холодная сталь успокаивает. Что там может быть. Какая разница. Я устало зевнул. После дневного пути хотелось спать. Сегодня почему-то вымотался сильнее обычного. Толи от того, что в гору долго шел. То ли от ельника, через который пришлось буквально продираться. Только силы мои уже на исходе, и глаза медленно пытаются закрыться. Да черт с ним, – пронеслась в голове мысль. С ружьём не страшно.

Устало подтянул к себе оружие и, нажав кнопку замка, открыл, разломив пополам. Невольно залюбовался точностью линий и качеством смертоносного механизма. Безотказная машина. Она определенно не может подвести. Не зря же я отдал за него целых сто пятьдесят долларов. Насладившись и окончательно уверившись в своей безопасности, порылся в кармане куртки и вытащил длинный патрон. Жёлтая металлическая гильза крепко держала свинцовую пулю. Я специально взял с собой в поход несколько штук таких. На случай, если встретится медведь. Хозяин ружья говорил, что с таким патроном он как-то раз на моржа ходил. Не помню, что там за история случилась. Мне его рассказы были не интересны. Вроде как моржа на сквозь пробил. Одним словом, то что надо. Если уж такого здоровяка и насквозь, то медведя и подавно убьет. Повертев пальцами патрон, сунул его в патронник. Тяжёлый щелчок закрываемого штуцера отвлёк собаку. Она тихо поскулила и легла на живот, насторожив уши. Ещё немного посидев и полюбовавшись ружьём, я тоже прилёг на теплое одеяло, сунув под голову сумку с пожитками. Оружие расположилось рядом со мной. Ночь обещала быть долгой и спокойной. И так приятно после утомительного дневного перехода вытянуть ноги и погрузиться в долгожданный сон.