Проклятые приносят несчастья
Проклятые приносят несчастья
1 – Кристина и кошмары
Войдя в вагон метро, Кристина устало прислонилась к поручню.
День, что называется, не задался ещё вчера. Всё, что могло пойти не так, – пошло не так.
После провала в городе Н, когда пришлось по кускам собирать кости, сбежали пленники, и произошедшим заинтересовались службы, чьего внимания боятся даже мёртвые, Кристину разжаловали, опустив в самый низ иерархии Ордена.
Заметив её состояние, молодой человек поднялся, предложив своё место. С благодарностью ему улыбнувшись, девушка обессиленно плюхнулась на сидение. Сложив руки на сумку, она устало откинулась на спинку, на мгновение прикрыв глаза.
Свет в вагоне моргнул.
Вздрогнув от неожиданности, Кристина открыла глаза. Всё было как обычно. Уставшие люди смотрели в телефон или в пространство. На перебои никто не обратил внимания.
Поезд остановился, вбирая в себя народ, спешащий после работы домой. Стало не протолкнуться. Поджав ноги, Кристина прижала сумочку к животу.
Поезд начал движение. Народ покачивался, держась за перила.
Вновь моргнул свет.
Никто на это не отреагировал.
Свет заморгал чаще, но окружающие этого словно бы и не замечали.
Поезд ехал, хотя по времени должен был уже достичь следующей станции.
Тут Кристина заметила, что кроме шума поезда ничего не слышит. Ни разговоров, ни объявлений станций. Все стояли неподвижно, чуть покачиваясь, когда поезд сбавлял или набирал ход.
Свет погас.
Стало холодно. Несмотря на тёплую кофту, ледяные пальцы промозглого ужаса прокрались под одежду, коснувшись кожи.
Свет вновь загорелся.
Все смотрели на Кристину. В полной тишине, всё так же покачиваясь, смотрели не моргая. Зрачки расширились, затопив радужку. Озираясь и не зная, куда спрятаться от этих взглядов, Кристина сжалась, чувствуя, как холод сжимает сердце.
В момент, когда она уже была готова закричать от ужаса, свет моргнул. Она оказалась в вагоне одна. Поезд всё так же спешил неизвестно куда. Чернота за окнами порой разбавлялась техническими огнями туннелей.
Сердце билось как сумасшедшее. Озираясь, Кристина попыталась подняться, стоило пойти в другие вагоны, поискать людей, но липкий ужас, сковавший тело, сделал ноги слабыми, не позволив оторваться от сидения.
Свет погас.
– Иди со мной.
Горло сдавило.
Задыхаясь, она пыталась закричать, но не смогла выдавить из себя ни звука.
– Я помогу тебе.
Вздрогнув, Кристина проснулась. В поезде горел свет. Парень, уступивший место, испуганно и озадаченно смотрел на неё. Шевельнувшись, женщина обнаружила, что сжимает собственное горло. Смущённо кашлянув, опустила руки и вышла на ближайшей станции, едва поезд остановился.
С бешено бьющимся сердцем она вышла из метро, дрожащими пальцами, с трудом попадая, выбрала номер в контактах и прижала телефон к уху.
– Мне срочно нужно связаться с внутренним кругом, – опуская приветствия, выпалила Кристина.
– Кристина Игоревна, у вас нет допуска…
– Это касается объекта. Нужно проверить целостность клетки. Должно быть, после инцидента произошёл частичный прорыв.
– Кристина Игоревна, у вас нет допуска… – железным голосом оборвала её секретарь, но тут послышался шум и продолжил уже совсем другой голос. – Говорите.
Задыхаясь от волнения, она описала свой сон.
– Я входила с ним в контакт, когда травила проклятой энергией. Нужно связаться с остальными, узнать, были ли у них сны…
– Они все мертвы.
Сердце пропустило удар.
– Не сходите с места, через минуту за вами приедут. Вас нужно изолировать, – пауза. – Вы понимаете всю ответственность ситуации?
– Конечно, – выдохнула она севшим голосом.
Спрятав телефон в карман, Кристина отошла в сторону, чтобы не мешать потоку людей, спешащих войти или выйти в метро. Не в силах унять дрожь, она обхватила себя руками и на мгновение зажмурилась.
Не нужно бояться. Она знала на что шла.
Скорая с мигалками проехала через несколько полос и остановилась на обочине. Оттуда выскочили двое врачей и бросились к Кристине. Народ расступился, продолжая на ходу наблюдать за происходящим, рискуя свалиться с лестницы в метро.
Один из врачей тут же защёлкнул на её руке сдерживающий браслет, вместе с магией погасив часть красок; второй, осторожно придерживая за локоть, повёл к машине. Спасибо, хоть на каталку не уложили. Мужчины продолжили расспрашивать про сон, про ощущения, а после предложили укол, чтобы Кристина могла уснуть и поспать без сновидений.
– Нет, спасибо. Мне нужно ещё о многом переговорить с вашим начальством.
Дорога оказалась долгой. Стараясь принять спокойный вид, Кристина отрешённо смотрела в окно, делая вид, что не замечает напряжённых взглядов врачей. С мигалками её доставили в больницу. Тихое место, несколько удалённое от жилых кварталов промзоной и парком.
Тут её встретила целая делегация врачей, а медбрат выкатил кресло-каталку.
– Это лишнее, я отлично себя чувствую, – поспешила заверить их Кристина, которую напугало такое внимание к небольшому кошмару.
Она понимала, сон мог оказаться не просто сном. Неспроста все так переполошились. И всё же, в глубине души, надеялась, что обойдётся. Не так уж и много она контактировала с костями, по сравнению с другими.
В первую очередь Кристину вновь опросили, требуя припомнить все мелочи, виденные во сне. После дали переодеться в больничное и без очереди протащили через целую вереницу врачей и анализов. Лёжа в томографе, она мысленно удивлялась переполоху, смиренно ожидая, когда уже сможет поговорить с кем-нибудь, кто не только спрашивает, но и отвечает на её вопросы.
К вечеру Кристину поместили в специальную изолированную палату. Под мягкими панелями прятались сдерживающие знаки, погасившие магическую силу. Обойдя комнату по кругу, Кристина ощутила желание сорвать мягкую обивку и посмотреть, какими именно знаками её удерживают, но сдержалась.
– Кристина Игоревна.
Вздрогнув, она обернулась. Из-под потолка выехал небольшой экран, с которого на неё смотрел один из учёных, придумавших способ сдерживать сущность в костях, отравляя его проклятой энергией.
– Вячеслав Максимович, – не без труда припомнила она имя, – нашли? Сущность во мне?
– Нет.
От облегчения подкосились ноги. Опустившись на мягкий пол, она выдохнула, чувствуя, как на лице появляется счастливая улыбка, а за ней – нервный смех.
– Присутствия сущности мы не обнаружили, но оно сумело пустить в вашем сознании росток и будет отравлять вас, пока мы не найдём способ ослабить воздействие.
Смех как рукой смело. Чувствуя, как кровь отхлынула от лица, Кристина подняла голову и, глядя на экран, понадеялась, что ей послышалось.
– Сущность по-прежнему в костях?
– Нет. Кости инертны к какому-либо воздействию. Боюсь, наш гость сумел покинуть клетку и поселился в ком-то.
– Это невозможно, – решительно встряхнула она головой. – Мы не нарушили инструкций! Если бы сущность проникла в одного из нас, – Кристина задохнулась от нервного возбуждения, – мы бы узнали! Датчики, обереги, проверки! Два года уже прошло, оно бы… – тут она осеклась, неожиданная догадка заставила замереть от ужаса. – Оно могло поселиться в ком-то из пленников.
– Исключено, – безапелляционно заявил Вячеслав Максимович. – Они прокляты, оно не способно коснуться их разума, только если кто-нибудь не поместил его туда намеренно.
Он вопросительно уставился на Кристину, а она – возмущённо в ответ.
– Нужно найти сбежавших пленников. Мы не досчитались костей. Вдруг что-то упустили, и кость нашёл кто-то из агентов, приходивших арестовывать колдунов ковена?
– Не стоит так переживать. Теперь это не ваша забота.
– А что моя забота? – хмуро глядя в ответ, спросила Кристина.
– Мы понаблюдаем за ростком в вашем сознании. Если сумеем выяснить, как именно оно проникло через защиту и как влияет на ваш организм, то сумеем замедлить развитие.
– Ммм, – скрестив руки, отозвалась она, обходя комнату по кругу. – Будете наблюдать, как я медленно схожу с ума?
– Мне очень жаль, но вы знали, на какие риски шли, – голосом, лишённым даже намёка на жалость, ответил он.
Чувствуя, что разговор окончен и Вячеслав Максимович вот-вот отключится, она быстро спросила:
– Так что с сущностью? Где вы намерены искать?
– Это теперь не ваша забота. Отдыхайте и ни о чём не беспокойтесь.
– Проверьте пленников, – начала она было, но экран погас и втянулся в потолок.
Шумно выдохнув, Кристина обхватила голову руками и опустилась на пол.
Расклад препаршивый. Но не стоит отчаиваться. Рано или поздно, проверив всех агентов, они, хотя бы ради любопытства, проверят пленников и поймут, что она была права.
Проклятье оказывает сдерживающий эффект, именно благодаря ему сущность до сих пор никак себя не проявила. Но нет такого проклятья, что могло бы сдержать эту дрянь навсегда.
2 – Зоя и недовольные духи
В темноте послышалось рычание. Глухое, низкое, пробирающее холодом до костей. Человек против воли остановился, настигнутый этим кошмарным звуком.
“Бежать! Бежать!” – билось в голове.
Но тело застыло. Мышцы не слушались. Мысли с трудом пробивались через туман ужаса.
В темноте за кустами зашуршала палая листва, приминаясь под тяжёлыми лапами. Зверь оставался невидим. Но таиться он не пытался. Он понимал, что жертве не сбежать. Понимала это и жертва, пятясь в панике, шаря взглядом по ночному лесу.
Вдали вспыхнули фары. Сорвавшись с места, человек побежал к машине. Он кричал, махал руками, свет фар бил в глаза, он не мог рассмотреть людей, лишь слышал их голоса, которые быстро сменились криками, когда через поток света на них бросилась огромная чёрная фигура. На фару брызнула кровь.
– Всё, хватит! – вмешалась девушка, резко поднимаясь на ноги.
– А что такое? – хлопая ресницами, с деланным непониманием отозвалась Зоя.
Костёр трепетал на ветру, освещая лица туристов.
– Вы просили страшную историю, – развела руками девушка, поправляя куртку, ночью в горах было холодно. – Её я вам и рассказала. Или вы надеялись на сказку про чёрную-чёрную руку или про гроб на колёсиках?
Туристы заговорили все и сразу, разгоняя голосами липкий страх, что успел подобраться к ним из темноты.
Стоянка располагалась на живописном холме, недостаточно высоком, чтобы ветер сорвал с камней землю и глупых туристов. Вековые деревья укрывали путников от злого, ледяного ветра. Недалеко тёк ручей, рождённый ледниками, с холма можно было увидеть дикие табуны лошадей, приходивших к запруде на водопой.
На завтра планировался подъём на нагорье к ледникам, но уходить в палатки народ не торопился. Туристы шли группой, с проводником и гидом, Зоя оказалась в их рядах почти случайно. Ей нужно подняться к одному из горных духов, а для этого – дойти до Золотой долины.
Последний рубеж. Лагерь с домиками и баней, защищённый деревянными идолами. Обернувшись, Зоя помахала рукой группе деревянных истуканов и, поправив рюкзак, продолжила подъём.
Идея вернуться домой давно зрела в голове. Пришлось весь год копить, чтобы хватило на снаряжение в аренду и билеты. Туристический маршрут через Волчьи хребты – довольно популярное место среди любителей спать на голых камнях под пронизывающим ветром. Имелось тут и несколько вершин для скалолазов, погубивших ни один десяток смельчаков.
В памяти хорошо отложился случай, когда горная речка принесла к деревне туристические сумки, а самого туриста так и не нашли. Его товарищ, зацепившись за камни, сумел выбраться из горной речки, но ночью замёрз насмерть.
Бабушка поучала не ходить в лес у подножья гор в одиночку и без даров. Горные духи суровы и не прощают непочтительности. Потому Зоя несла в рюкзаке не только паёк на себя, но и гостинцы капризным горным духам.
На скалистых участках часто попадались башенки из камней, у подножья которых лежали конфеты, кусочки сала, а иногда – наполненные алкоголем стопки. Добравшись до одного из них и убедившись, что не сбилась с маршрута, Зоя достала конфету и, разломив пополам, половину оставила башенке.
Расположение духов ей сейчас необходимо даже больше, чем туристам, идущим в Золотую долину. Духи всё видят, всё помнят. Быть может, и её родителей видели и смогут дать зацепку, как снять проклятье.
День выдался погожий. Лёгкий ветерок разгонял жару. Лес остался внизу, чем выше Зоя забиралась, тем ниже становились деревья. Выйдя на плато, она села у одного из идолов отдохнуть. Тут совсем недавно прошла группа, потому деревянный истукан был завален подношениями до самой кривой ухмылки.
– Почему вас всегда делают такими страшными, а? – проводя пальцем по гримасе, полюбопытствовала девушка.
После похищения и плена у фанатиков, которые питали кости её проклятьем, Зоя уехала из посёлка. Илья, собрат по несчастью, и Кристина, психолог, которая прорабатывала с ними случившиеся, посодействовали её поступлению в техникум. В университет проклятого никто бы брать не стал, да и в техникум не хотели. Какой смысл тратить бюджетные деньги на того, кто скоро умрёт.
Илье пришлось продемонстрировать свое проклятье. Всегда есть исключение из правил. Если он столько лет прожил с проклятьем, то и лишать Зою права на бесплатное образование они не могут.
С учёбой пришла подработка, личные деньги и совершенно изменившийся мир. Никто не травил её за печать проклятья на шее, преподаватели относились ровно так же, как и к остальным студентам, а девочки в общежитии проявляли осторожное любопытство.
Обычные мелкие бытовые проклятия развеиваются сами и лечатся в больнице. Если дело обстоит серьёзнее, и проклятье может нанести серьёзный вред здоровью – за дело берётся милиция: расследовать причины и искать источник.
Дело о проклятье Зои уже много лет лежит без каких-либо подвижек. Брошенного в горах ребенка нашли туристы и принесли в деревню. Бабушка приютила. Несколько дней от роду, а на горле малышки уже чернела метка проклятья. Родителей или иных родственников отыскать не удалось.
Потому Зоя и вернулась сюда. Духи гор ничего не забывают и, если удастся их задобрить, быть может, расскажут, откуда она взялась.
Подъём давался тяжело. Её обогнало несколько групп, они звали присоединиться к ним, но Зоя едва поспевала за их темпом и быстро выбилась из сил. Всё же стоило потренироваться перед походом, хотя бы приседания поделать.
К вечеру она забралась на плато и тут же была приглашена одной из туристических групп к своему костру. В компании всегда веселее, и если во времена пансионата она отказалась бы, предпочитая поставить палатку на продуваемых всеми ветрами камнях и мёрзнуть голодной всю ночь, то теперь – с радостью приняла приглашение. Разве что ворот водолазки повыше натянула, пытаясь скрыть печать проклятья.
Утром, набрав воды у ледника и позавтракав кашей с орешками, все двинулись в путь. Туристы, пройдя чуть дальше, устроили привал и отправились на радиальные прогулки: побродить по скалам, забраться повыше и полюбоваться долиной со Стены – отвесной скалы в тридцать метров высотой.
Они звали Зою с собой и, возможно, стоило бы остаться с ними, но девушка торопилась. Каникулы у студентов большие, а вот отпуск – не резиновый. К тому же, когда она начнёт задавать вопросы Духам, лучше бы посторонним этого не слышать. Не стоит им знать о проклятье, а то станут списывать все мелкие неудачи на её присутствие.
Спускаться в Золотую долину было непросто. Путь, что показал проводник, подразумевал верёвку и некоторую подготовку, иначе она не знала, как он собрался вести свою группу по этой круче. Зоя пошла вдоль спуска и пусть медленно, долго и скучно, но спустилась в ласковые объятия цветущей долины.
Золотая долина оправдывает свое название осенью, когда лес сменяет наряд. Плошки кристально чистых озер, питаемых ледниками; небольшие туристические площадки с кострищем и заготовками для палаток – для любителей спать на земле; несколько добротных домиков, на случай непогоды; широкие, хорошо утоптанные тропы. За долиной зорко следят местные, о чём повествовала табличка, примотанная к дереву: «Не мусорить, догоню и ноги переломаю. Злые эльфы»
Улыбнувшись, Зоя поспешила дальше, на ходу жуя батончик из сухофруктов и орехов.
Домики и стоянки с туристами она намеренно обходила стороной. Еды в рюкзаке вдоволь, в компании она не нуждалась. Она здесь ради Духа горы, а не для отдыха. Взбираясь по тропе к идолам, Зоя уже жалела о решении идти без остановок. Выбившись из сил, девушка села на камни, едва замечая открывшиеся взору просторы.
С одной стороны – Золотая долина, с другой – обрыв в несколько десятков метров. В первый момент Зоя подошла к самому краю, зачарованная видом. Многовековой лес с такого расстояния превратился в мох, а реки – в тонкие синие ленты. Порыв ветра вмиг вернул её в реальность, и девушка отшатнулась от края.
– Ну нет, – пятясь и спешно садясь на камни, проговорила она. – Было бы глупо столько сюда идти, чтобы свалиться.
Белое, лишённое коры и листьев дерево стояло посреди площадки в спиральном лабиринте из камней. Сухие тонкие ветви увешаны колокольчиками и выгоревшими на солнце лентами так обильно, что заменяли дереву листву. Странно было видеть дерево на такой высоте, когда вокруг лишь камни и мох.
Легкая дрожь пробежала по телу. Глубоко вдохнув, сбрасывая оцепенение, Зоя поднялась. Душу наполнило радостное предвкушение. Что бы не ответил дух – это будет гораздо больше, чем она знает сейчас. Как знать, быть может, удастся избавиться от проклятья. От этой мысли руки задрожали, и, завязывая ленту на сухой ветке, она едва справилась с узлом.
Плеснув алкоголя на вырезанное в дереве лицо, Зоя молитвенно сцепила руки и прошептала:
– Прошу, мне больше не к кому обратиться. Дай подсказку…
Она хотела сказать о родителях, которых не знала, вознести благодарность бабушке, которая, пусть и не была роднёй, но заботилась и любила… Но не успела.
Сильный поток ветра отбросил девушку от дерева. Она едва успела зацепиться за камни, чтобы не свалиться в пропасть. Вдали загрохотал гром. Начал накрапывать дождь, который меньше чем за минуту обратился ливнем.
Ответ более чем ясный.
Схватив рюкзак, девушка бросилась назад в долину, что за мгновение из широкой и утоптанной тропы превратилась в устье бурного ручья. Кроссовки скользили, и, плюхнувшись на спину, она с потоком, собирая копчиком все камни, спустилась вниз.
Ручей выбросил её в небольшой ледяной пруд. Холод злым псом вцепился в тело, лишая мышцы сил. Оттолкнувшись от дна, Зоя с трудом выбиралась на берег. Цепляясь за траву, выползла из воды, пыталась отдышаться. Дождь больно бил по голове и спине.
– Чтоб вас, – хватаясь за голову и не находя там кепки, она обернулась.
Воды пруда бурлили под натиском ливня. Кепки и рюкзака теперь не найти. Замерев в нерешительности, Зоя раздумывала не сунуться ли в воду за своими вещами. Большая их часть взята на прокат, а денег у студентки не то, чтобы много.
Вдруг стало тихо.
В один миг исчезли все звуки. Умолк дождь. Затих водопад.
Замерла и Зоя, чувствуя, как защипало кожу. Магия. Злая и не естественная. Она растеклась в воздухе, словно смрад тухлятины. Горло перехватило, как при сильном морозе.
Прижавшись к земле, Зоя задержала дыхание. Прямо перед глазами листья на колючем кусте стали темнеть и скукоживаться. Трава под пальцами высохла и опала.
Шаги.
Кто-то медленно шёл за кустами. Прижавшись щекой к земле, Зоя с удивлением уставилась на ярко-алый плащ, что волочился по земле.
Человек остановился.
Почувствовав взгляд, Зоя подняла голову.
3 – Кристина и поиск выхода
Прошла пара дней… дней ли? Сложно судить о времени, когда не видишь солнца. Ни страшных снов, ни видений, ни шепотков и Кристина начала жалеть, что обратилась за помощью. Быть может, её сон – это всего лишь сон. Ответ подсознания на переработки и усталость.
Хотя тот факт, что все, кто вступал в контакт с сущностью до неё, – мертвы, заставлял эту теорию пошатнуться.
По просьбе Кристины, ей включали телевизор, чаще всего что-нибудь из старых передач про животных. Иногда в комнате звучала успокаивающая музыка, от которой Кристина уже через полчаса начинала скрежетать зубами, раздражаясь.
Приходили врачи проверить её состояние. Утром – анализы и опрос, вечером – температура, давление и ещё один опрос. Видела ли она что-то странное или, быть может, слышала? Как настроение? Какие мысли её посещают?
На второй день принесли тесты.
Первый на концентрацию. Ничего сложного, даже после тяжёлого рабочего дня, она умела сохранять высокий уровень внимательности и собранности.
Второй на ассоциации. Отвечая, Кристина чувствовала себя лжецом, хотя и старалась отвечать честно. Она знала, как интерпретировать ответы, и странно, что местные врачи не учитывают её профессиональный опыт при подборе тестов.
Последний – листок бумаги и карандаш.
– Пожалуйста, нарисуйте циферблат часов, а стрелки пусть показывают полтретьего.
Её рука замерла, а сердце забилось быстрее.
Тест с часами – простой и быстрый способ определить, есть ли у пациента когнитивные нарушения, выявить неврологические и психические расстройства. Проблема в том, что сама Кристина не сумеет понять правильно ли прошла тест, а местные врачи не спешат отвечать на её вопросы.
Здоровый человек нарисует часы и правильно начертит стрелки. Но у больного – форма часов, цифры и стрелки окажутся не на месте, уплывут в сторону, вытянутся или, наоборот, окажутся скучены в одном месте. Всё это благотворная почва для анализа, вот только больной этого не видит. Для него часы нарисованы правильно.
– Всё хорошо? – участливо спросил доктор.
– Да, – машинально отозвалась она и тут же поправила себя. – Нет. Мне страшно. Всегда боялась ментальных расстройств, и мысль, что эта дрянь вызвала одно из них в моей голове, меня пугает.
– Если мы сможем выяснить, как именно сущность воздействует на ваш мозг, то мы сумеем подобрать терапию и смягчить симптомы.
– Вы сказали смягчить, но не вылечить.
Она посмотрела в глаза врачу, но тот пропустил её реплику мимо ушей, продолжая мягко улыбаться, и произнёс успокаивающей интонацией:
– Не нужно переживать. Мы вам поможем.
В тот же миг, явно ещё не закончив с тестами, они стали собираться и двинулись к выходу.
– От чего умерли остальные? Те, кого коснулась сущность? – подскочила на ноги Кристина, готовая вцепиться в рукав уходящему врачу, но тот ловко увернулся.
– Прошу вас, отдыхайте и ни о чём не беспокойтесь.
– Я и не устала, – не сдержав раздражения, отозвалась она. – Почему меня изолировали? Я вправе знать, что со мной происходит!
– Не стоит беспокоиться, – повторил доктор и выскользнул за дверь.
Не беспокоиться после такого – не самая простая задача.
Следующие несколько часов Кристина провела в компании раздражающе-успокаивающей музыки, потому что персонал игнорировал её просьбы выключить эту дрянь. Отвечать на её вопросы также никто не спешил. Не спешили они и притушить свет, как делали в прошлые разы после ухода врачей.
Что-то было не так.
Или же росток безумия, прорастая, заставляет волноваться на пустом месте.
Сев в центре комнаты, Кристина некоторое время медитировала, отрешившись от всех мыслей и чувств. Это позволило успокоиться и уснуть. Свет так и не приглушили, и, отвернувшись к стене, она закрыла глаза рукой.
– Беги.
Вздрогнув, Кристина вынырнула из сна, испуганно озираясь. Всё та же белая комната, белый свет режет глаза спросонья. Раздражающая, тихая музыка.
Никого.
Повернувшись, она уже подняла руку, чтобы прикрыть глаза, с надеждой немного доспать, когда увидела на белоснежной стене надпись:
«Беги»
Написано чем-то тёмно-красным.
Она осмотрела пальцы, но не нашла следов крови. Ощупала себя – никаких ран и порезов.
Галлюцинация.
Зажмурившись Кристина досчитала до десяти. Открыла глаза.
«Беги» – кричала надпись, заставляя сердце биться чаще от подступающего страха.
– Эй? – сев, позвала она. – Меня кто-нибудь слышит? Мне плохо.
Ответа не последовало.
Обхватив себя руками, девушка поднялась на ноги и обошла комнату.
«Беги» было на месте.
– Эй, народ! Хотя бы стакан воды дайте!
Свет моргнул, мелодия на секунду запнулась. Отшатнувшись к стене, Кристина зажмурилась.
Сон. Это сон.
Раздражающе играла музыка. Резкий белый свет пробивался через закрытые веки.
– Кто-нибудь, позовите врача! – что есть силы крикнула она и, не дождавшись ответа, медленно открыла глаза.
В комнате всё так же. Свет, музыка, будь она трижды неладна.
Осторожно приблизившись к кровати, Кристина провела пальцами по абсолютно белой стене. Надписи не было.
– Лучше не становится, – покачала она головой и, надеясь вырваться из затянувшегося сна, вновь легла спать.
Бесцельное существование, пожалуй, стоит приравнять к пыткам. Врачи ходить перестали. Опрос проводили по громкой связи, на вопросы не отвечали. Если Кристина начинала бунтовать, требуя ответов, они обрывали связь, оставляя сводящую с ума музыку.
Свет и Тьма, она уже ненавидела этот навязчивый мотив!
Как-то раз после очередного опроса, Кристина сидела, привалившись к стене, мечтая хотя бы о мячике, когда услышала хлопок двери. Дверь её камеры была закрыта.
– Ты закончил? – спросил женский голос из динамика.
– Да, сейчас заполню форму и пойдём.
Стараясь не реагировать, Кристина продолжила пялиться в стену.
– Жуть. Сколько она уже там?
– Четыре дня.
Всего четыре дня?! Казалось, прошла неделя, не меньше!
– Бедная, – вздохнула женщина. – Вы бы ей хоть книжку дали.
– Не жалей её. Ты просто не видела, что тут по ночам творится.
“Что, демоны вас возьми, творится?” – холодея, вопрошала Кристина, но не посмела открыть рот и высказать вопрос вслух, надеясь, что они и дальше будут не замечать, что микрофон включён.
– Что творится? Бегает по потолку? – как-то неестественно хихикнула женщина.
Случилась небольшая пауза и звук быстро перелистываемой бумаги.
– Да, – с нажимом произнес он. – Я почти закончил, пойдём.
– Ой, прости, – смущённо буркнула она и, быстро возвращаясь к участливой манере, спросила. – Всё настолько серьёзно?
– Очень серьёзно, – с напряжением в голосе произнёс он, явно не желая продолжать разговор.
Девушка кашлянула, но её собеседник молчал. Вновь зашуршала бумага.
– А почему серьёзно… Ой, нет, не та строчка.
Кто-то резко подорвался со стула так, что тот с шумом проехался ножками по полу, и звук пропал.
Кристина продолжала сидеть у стены, глядя перед собой. На стене у кровати сохранилось едва различимое розовое пятно.
Кто-то выключил и включил свет. Хотели сымитировать перебои с электричеством, но забыли про музыку. Кукольные мелодии продолжали играть.
Подслушанный разговор звучал неестественно, словно плохо отрепетированная пьеса, где актёры переигрывают, а режиссёр запил и уснул в оркестровой яме. Странно и неестественно. Если бы они пеклись о её здоровье, не заперли бы тут. Не ограничивали общение. Выключили бы эту музыку, будь она трижды проклята.
Динамики протянули мелодию, жутко исказив её, и замолкли. Проклятье не удержали ни знаки, ни ограничивающий браслет. Посмотрев на сдерживающий браслет, Кристина сняла бесполезную железяку и отбросила в сторону.
Через несколько мгновений опустился экран, но вместо человека, камера снимала пустой стул.
– Кристина Игоревна, пожалуйста наденьте сдерживающий браслет, – раздалось из динамиков телевизора.
Для проклятья многого не нужно. Если оно злонамеренное, то нужен ритуал. Если случайное, достаточно сильных эмоций, и их в Кристине было предостаточно.
– Будь проклят замок этой двери, музыка, что сводила меня с ума, и люди, придумавшие эту изощрённую пытку, – в сердцах выкрикнула она и, не дожидаясь видимого эффекта, бросилась к двери. Та без проблем открылась.
Кто-то тронул её плечо, и, вздрогнув, Кристина проснулась.
Растерянно моргая, она села, потирая лицо. Всё та же белая палата. Музыки нет. Пожилой мужчина в белом халате поверх твидового пиджака, пытающийся скрыть беспокойство за ободряющей улыбкой. Обернувшись, она посмотрела на стену, но никаких следов надписи не обнаружила.
– Ох.
– Как вы себя чувствуете? – садясь напротив, спросил он.
С доктором пришли еще несколько врачей. Бейджиков с именами они не носили, представляться не спешили.
– Пожалуйста, скажите, что это явь, а не сон, – потирая лицо, попросила она.
– Явь, – уверенно заявил доктор. – Меня зовут Анисимов Павел Сергеевич. Вы можете назвать своё имя?
– Птичкина Кристина Игоревна.
– Хорошо, хорошо, а где вы находитесь?
– Климентьевская больница, – с готовностью отозвалась она. – Климентьев Станислав Викторович основал кафедру психологии в НГУ. Я там училась.
Судя по тому, как расправилась тревожная складка меж бровей, ответ Анисимову понравился. Простой и лёгкий тест для оценки состояния пациента.
– Это правда не сон? – сонно щурясь, спросила Кристина, с удивлением ощупывая сдерживающий браслет на руке.
– Самая что ни на есть настоящая явь.
– Мне сейчас такой отборный калейдоскоп бреда приснился, голова идёт кругом, – она потерла виски. – Спасибо, что выключили музыку. Ох, она меня с ума сводила.
– Музыку? – Анисимов бросил взгляд на коллег, те отрицательно покачали головой. – Не было никакой сущности.
– Сущности? – вмиг схватилась она за услышанное, холодея от мысли, что всё ещё во сне.
Он удивлённо посмотрел в ответ и повторил:
– Не было никакой музыки.
– Ох, – обхватив голову руками, Кристина закрыла глаза, пытаясь собрать мысли в кучу. – Понятно, почему вы так спешили забрать меня с улицы. Эта дрянь прогрессирует быстрее обычных болезней.
– К сожалению. Мы проведём новые анализы, подберём препараты.
– Что случилось с остальными? Теми, кто, как и я, вступал в контакт с сущностью?
– Те, кого нам удалось найти, убили себя. За несколько дней до трагедии их близкие отмечали ухудшение сна, тревожность, навязчивые состояние и галлюцинации. Некоторые становились агрессивными, другие, наоборот, впадали в ступор и не реагировали на раздражители. Пожалуйста, расскажите во всех подробностях, что вам приснилось.
4 – Зоя и пропавшие туристы
Свет пробивался сквозь закрытые веки. Поморщившись, Зоя с трудом разлепила глаза. Первым, что она увидела, был косой потолок крыши, обшитый утеплителем.
Пошевелившись, она едва не застонала. Каждая мышца в теле отозвалась болью, словно последние пару дней она провела не просто в зале, а на дыбе, где растянули мышцы и чуть выдернули суставы.
До её ушей донеслись голоса – громкие, резкие, испуганные.
Переборов себя, Зоя медленно поднялась.
Она оказалась в одном из путевых домиков. Она хорошо такие знала: однотипные, небольшие однокомнатные дома, без изысков, с печью по центру. На первом этаже – большой стол и лавки, на втором – спальня. Бросаешь коврик или спальный мешок – королевское ложе готово. А королевское оно, потому что спишь на ровной поверхности, защищённый от ветра и сырости, а тепло от печи, поднимаясь к чердаку, согревает воздух.
Кто-то снял с неё мокрую одежду, оставив лишь белье. К счастью, её сумку оставили рядом, опасаясь, как бы кто не поднялся на чердак, она быстро натянула сменную майку и шорты. Тело ныло, мышцы отказывались растягиваться, а голова отзывалась болью на каждое движение. Всё же следует спуститься и узнать в чём дело.
Спохватившись, она сдёрнула всё ещё чуть влажный платок с лямки рюкзака и обернула им шею. Тот, кто принёс её сюда и раздел, должно быть, видел печать проклятья. От этой мысли стало не по себе. По спине побежали мурашки.
Пока она собиралась с силами, послышался скрип ступенек, на чердак поднялась девушка. Светловолосая, в выгоревшей на солнце майке и шортах из обрезанных джинс.
– С пробуждением! – улыбнулась она, и словно солнышко вышло из-за туч. – Как ты себя чувствуешь?
– Словно меня каток переехал, – настороженно глядя в ответ, отозвалась Зоя. – Что случилось? Я была в долине, а домики оставались по ту сторону плато…
– Тебя нашли и принесли сюда. В долине сейчас небезопасно.
Девушку звали Мия. От неё приятно пахло травами, слегка потом и собачьей шерстью. В общежитии Зоя делит одну комнату с оборотнем, и запах волка-перевёртыша был ей хорошо знаком.
Они спустились вниз. У стены свалили туристические рюкзаки. За столом сидело несколько хмурых мужчин. Чуть в стороне – напуганные, оттого суетливые, женщины. Мия провела Зою мимо на улицу.
Домики расположились на краю небольшой поляны. Где-то рядом шумела быстрая горная река, скрытая кустами и деревьями. Тропа вверх вела на плато, не так давно Зоя тут проходила, но решила не тратить деньги и не снимать место в домике на ночь.
По влажной и оттого скользкой глине тропы они спустились к бане. Сарайчик, построенный у запруды, служил одной цели – скрыть от чужого взора уставших туристов, дорвавшихся до горячей воды. А самые безумные после бани могли окунуться в запруду, наполненную холоднейшей водой из горной реки, питаемой ледниками.
Чем ближе Зоя подходила к бане, тем медленнее становились её шаги. Она знала этих людей. Порой они заглядывали к бабушке, но, несмотря на помощь, всегда уходили недовольные. Часто она слышала, как соседи ругали бабушку за глаза, но при встрече разве что не кланялись и благодарили за помощь.
– Ну вот и поговорим, – поднимаясь ей навстречу, произнёс мужчина.
Его считали неофициальным хозяином гор, хотя он даже не был вожаком местной стаи. Во всяком случае, так было десять лет назад, когда Зою после смерти бабушки отправили в пансионат.
Вида он был самого непримечательного. Среднего роста, невыразительное лицо, округлый подбородок, покрытый лёгкой щетиной, волосы подстрижены под машинку. Смотрел он угрюмо, из-под бровей, сильно наклоняя голову, отчего глаза не разглядеть. Звали его не то Сергей, не то Олег. По слухам он проводил больше времени на четырёх ногах, нежели на двух, а с людьми общался мало.
Попав под прицел столь недружелюбного взгляда, Зоя испуганно замерла. Перед оборотнями нет смысла храбриться, они чуют адреналин, что вырабатывает организм при стрессе.
Не то Сергея, не то Олега оттеснил в сторону второй мужчина. Моложе, со светлым, открытым лицом.
– Садитесь, – указал он на чурку и ногой подкатил к ней ещё одну. – Случилось небольшое происшествие, и так вышло, что вы – единственная возможная свидетельница.
– Небольшое? – вопросительно поднял бровь не то Сергей, не то Олег и жестом приказал Мии уйти. Та попятилась, бросая на Зою любопытные взгляды, но всё же развернулась и легко взбежала по тропинке к домикам.
– Меня зовут Максим. Мой неулыбчивый друг – по паспорту Андрей, но мы зовем его Сивый.
Услышав прозвище, не Сергей, не Олег, а Андрей хмуро зыркнул на Максима, но, возможно, иначе смотреть он попросту не умел.
– Зоя, – тихо ответила девушка, но из-за шума реки не услышала собственного голоса и повторила громче. – Зоя.
– Пахнет знакомо, – пробурчал Сивый, проходя мимо.
– Зоя, пожалуйста, расскажите, что случилось в Золотой долине.
– А что случилось в долине? – насторожившись, спросила она, но видя, как дрогнула, готовясь приподняться в рычании, верхняя губа Сивого, поспешно ответила. – Я поднялась к скопищу просить совета, но меня сбросило вниз ветром. Я не расшиблась только потому, что упала в заводь у водопада, а когда выбралась – увидела человека в красном плаще и маске.
– И? – прохрипел Сивый.
– И всё, потом я проснулась тут.
Максим потёр подбородок.
– А что за маска на нём была? Можете описать?
– Деревянная, красная, с чёрными знаками.
– Нарисовать сможете?
– Попробую.
Умение рисовать никогда не было её сильной чертой. Результат вышел не слишком впечатляющим. Овал с прорезями для глаз, без носа и рта, зато усеянный мелкими знаками. Какие именно знаки покрывали маску она не запомнила, о чём тут же предупредила доброжелательного оборотня. Сивый сидел поодаль и исполнял роль «плохого полицейского». Хмурился, недобро смотрел на девушку, верхняя губа подёргивалась, обнажая клыки, но отчего-то казалось, что его вот-вот стошнит.
– И ещё кое-что, – обронил «добрый полицейский», когда Зоя закончила с рисунком. – Пока мы не найдём пропавших туристов, никто не покинет горы.
Зоя кивнула, ещё не до конца понимая, какими проблемами это обернётся.
Вернувшись к домикам, она перебрала свои вещи, упаковав рюкзак. Вокруг без дела слонялись застрявшие на поляне туристы. Оборотни связались с проводниками, и тем пришлось срочно менять маршруты. Сильно пострадали туристы, приехавшие именно в Золотую долину, и теперь вместо прогулок к ледникам и любования нетронутой природой и плошками горных озер они пойдут по скалистым тропам к местным вершинах. Тоже красиво, но всё же не то.
Приближаться к проводникам, которые были из местных и могли узнать в ней проклятую девочку, Зоя не решалась, но узнать, что происходит, было интересно. Потому она примкнула к туристам, что шли без проводника и были развёрнуты уже на плато. Они пока не решили куда пойти дальше и понимали, что едва ли местные, из соображений безопасности, разрешат свободно болтаться по горам, рискуя нарваться на ещё одного «медведя». Потому пока сидели в лагере, собирая новости и обрывки фраз, пытаясь понять, что произошло.
– Завтра они хотят сходить к шаманам, узнать, что произошло, – поделился мужчина, пока они бродили по лесочку, поедая малину.
– Зачем шаманы, если в долине медведь? – усомнилась женщина.
– Полагаю, потому что это не медведь, – выпрямившись, он бросил взгляд в сторону домика, до которого добрела ещё одна группа, поднявшаяся на пригорье. Спускаться или идти вдоль плато до следующего лагеря было далеко, и они остановились в домиках.
Народу становилось всё больше. Натаскали воды в баню, затопили печи, стали готовить, и воздух наполнился соблазнительными ароматами еды. Желудок болезненно сжался. За весь день ничего, кроме малины, Зоя не ела.
Туристы – замечательный народ. Щедрый. Приветливый.
Никого не интересовало прошлое Зои, её с радостью привечали, звали за стол и угощали. Ещё они любили посплетничать, и главной темой стала Золотая долина. В версию с медведем поверили не все и стали высказывать свои догадки. Нашлись люди, которые шли в Золотую долину к друзьям, чей телефон теперь не отвечает.
Но всё же это люди, а люди подвержены предрассудкам, массовая истерия и вовсе – любимейшее из занятий.
Ближе к вечеру Зоя заметила перешёптывания за спиной и косые взгляды. Она слишком поздно поняла, что шарф сполз. Люди старались незаметно отодвинуться, если она садилась рядом. Всё меньше заговаривали с ней, спеша закончить разговор, если говорить начинала Зоя.
Всё это заставило девушку привычно удалиться на некоторое расстояние от людей. Спустившись к реке, она прошлась вдоль берега и устроилась на камнях.
– Скоро стемнеет, – из ниоткуда возник Максим и с кряхтением уселся на камни. – А в горах темнеет быстро.
– У меня есть фонарик, и я уже присмотрела тропинку через лес, – повышая голос, чтобы перекричать шум реки, отозвалась Зоя. – Не волнуйтесь, работы поисковым отрядам не прибавлю.
– Уж пожалуйста, трупы молодых девиц в реках отчего-то отпугивают туристов.
– Интересно, почему? – изобразила она задумчивость, а Максим фыркнул, засмеявшись.
– Завтра спустим всех вас в деревню, – выколупывая мелкие камушки, намытые водой меж валунов, заявил он. – Пусть волки разбираются, какого демона там случилось.
– А ты не волк? – удивлённо приподняла она брови.
– Не совсем, – уклончиво отозвался он, избегая её взгляда. – Тут мы с тобой товарищи по несчастью.
Подняв рукав, он продемонстрировал рваный шрам на предплечье.
– Ликантропия.
Потребовался весь её самоконтроль, чтобы не дрогнуть и не отодвинуться.
Оборотнями рождаются, тут уже ничего не поделаешь. Можно сколько угодно отрицать свою хвостатую сущность, но обострённое обоняние и умение обрастать шерстью никуда не денется.
Чуть иначе дела обстоят с перевёртышами – их талант приобретённый. Ответная реакция на сильный стресс. Кто-то после смерти близкого внезапно становится птицей, нарушая закон сохранения массы при превращениях. Кто-то после автомобильной аварии обнаруживает в себе способность обращаться в змею. Кому как повезёт.
Совсем грустно ликанам. Они не выбирают кем становиться. Проклятье ликантропии лишает дара, что был прежде, разделяя жизнь человека на “до” и “после”. “До” – ты мог быть сколько угодно успешным, любимым и незаменимым, но “после” – ты изгой и некоторые политики приравнивают одно твоё существование к уголовно наказуемому преступлению и добиваются тюремного заключения.
Максима укусили. Уже не важно, кем он был. В полнолуние он превратится в чудовище и пойдёт убивать всё, что увидит. Можно запереться в подвале, оборудовать бункер, найти цепи покрепче, но рано или поздно зверь выберется, и ты проснёшься демон-знает-где голый, грязный, в чужой крови.
Проклятье Зои в перспективе можно снять, Максиму повезло меньше.
– Оу, – глядя на шрам, выдохнула она. – Вот ведь дерьмо.
– Не то слово, – пряча шрам, вздохнул он. – А я слышал о тебе.
– Обо мне?
– Проклятая внучка полоумной ведьмы.
Если бы Зоя что-то пила в этот момент, могла бы подавиться и эффектно выплюнуть в него воду, но увы, момент был упущен.
– Полоумной? Ничего себе, спасибо. Все ходили к ней проклятья снимать, и это их благодарность?
– За что купил, за то и продаю, – смущённо развёл он руками.
Подобравшись, Зоя повернулась к нему.
– Что ещё говорят? Надеюсь, моё проклятье не связали с происшествием в Золотой Долине. Кстати, что там случилось?
– Люди пропали. Рюкзаки лежат, а людей нет, – неосознанно потирая шрам, отозвался он. – Более того, и птиц нет, и грызунов. Вообще ничего живого нет. А куда делось – непонятно.
– Там должны были остаться следы магии. Что говорят шаманы?
Максим пожал плечами.
– Сутки прошли, как люди пропали, а они не почесались проверить магический след?
– От шаманов вестей нет, – развёл он руками. – Там же были защитные идолы, куча оберегов и прочая мишура, но все они пусты. Магией не пахнут. Деревянные поделки для туристов, не более.
– Ну, из хороших новостей: такое на проклятых не списать, – неловко улыбнулась она.
– Не скажи. Меня первым выдернули из дома и потребовали ответить на несколько весьма грубых вопросов.
– Даже стае ликанов не под силу такое. Там же была куча народу в долине?
– Ликаны не собираются в стаи, – чуть улыбнулся он. – Порадуемся привычке ликанов рвать собратьев на куски. И да, они оставили бы кучу следов.
– Прости. Тебе, наверное, не слишком приятно об этом говорить?
– Не парься, я привык, – фыркнул он. – К тому же, по сравнению с остальными, ты – просто пример такта и деликатности.
Насколько же ему было одиноко и не с кем поговорить, что он пришёл и вывалил всё это на неё?
Ещё одна одинокая душа. Настолько одинокая, что полез по мокрым камням к проклятой, в надежде, что она поймёт его одиночество и не сбежит, оглашая окрестные горы дикими криками.
Разве могла Зоя отказать в общении кому-то, кого, как и её, заклеймили уродом за то, над чем она не властна?
5 – Кристина и неправильная стратегия
На следующий день после сна Кристину пригласили на беседу. Выходя из белой комнаты, она чувствовала себя, как выпускаемый в лесу зверь. В белой комнате, как в клетке, было страшно и неуютно, но неизвестность пугала ничуть не меньше.
Никакой охраны или лишних сопровождающих. Медсестра, которая пришла за ней, предложила прокатиться на кресле-каталке, но Кристина заверила девушку, что в состоянии пробежать марафон. Никто не обратил на них особого внимания. У кабинетов ждали своей очереди пациенты в таких же бледно-голубых пижамах, как у Кристины.
В небольшом конференц-зале собрались все знакомые лица.
Анисимов, приходивший к ней недавно. Несколько магов, которые обучали её перед отправкой на задание, которое она столь феерично провалила, и ещё пара человек, чьих имён она не помнила.
Странное собрание.
Она видела этих людей во время подготовки, знала, что они состоят в Ордене, но не думала, что на высоких постах. Один из них управлял клубом, Кристина видела его только мельком, во время одного из собраний. Второй и вовсе был доставщиком – он принёс список проклятых, чьи проклятья достаточно сильны, чтобы подавить сущность.
– Кристина Игоревна, – чуть кивнул Анисимов. – Спасибо, что согласились присоединиться к нашему собранию.
Она недоверчиво посмотрела в ответ. «Согласилась», а она могла отказать?
– Должен признаться, в Ордене пока не сумели прийти к единому мнению касательно вашей ситуации, но у нас есть предложение.
– Вы в праве отказаться. – поспешно произнёс хозяин ночного клуба.
“Я даже имени его не знаю, зато он решает мою судьбу”, – с лёгким раздражением пронеслось в голове Кристины.
– Да, отказаться, – покосившись на коллегу, качнул головой Анисимов. – Потому что то, что я хочу вам предложить, небезопасно, и до тех пор, пока не удастся выявить, в ком конкретно поселилась Сущность, вы окажетесь вне закона. Орден не станет вам помогать, напротив, будет преследовать.
– Переходите к сути, – сухо произнесла она.
– Сущность будет стремиться к целостности. Она оставила в вас росток, и большая часть Ордена считает, что вас следует изолировать, и подождать когда росток прорастёт, – Кристина в ответ на его слова нахмурилась. – Есть небольшая вероятность, что сущность попытается воплотиться в вас, и тогда мы сможем запереть её в вашем теле.
По спине пробежал холодок. Кристина знала, что это возможно. Во время подготовки особое внимание уделяли последствиям нарушения техники безопасности. Мало того, что им приходилось обрекать на гибель ни в чём не повинных проклятых, так ещё и сами они рисковали закончить свои дни в психушке. Но кто-то должен был сделать эту работу. Рискнуть собой и парой проклятых, чтобы все остальные могли и дальше вести своё бесцельное существование, самостоятельно решая, на что тратить жизнь.
– Но если вы правы, и мелкие кости не просто затерялись, а были присвоены одним из проклятых, то пока мы будем ждать и гадать, сущность подчинит себе новое тело. Проклятье сдержит ее, но лишь на время.
Проблема “я схожу с ума из-за несоблюдения техники безопасности” резко переросла в “весь мир может сойти с ума”. А всё из-за Кристины. Недоглядела, плохо подготовилась.
Он говорил что-то ещё, но Кристина едва воспринимала сказанное. Ужас затопил сознание. Она обрекла мир только из-за того, что чуть увлеклась мужчиной, окутанным ореолом таинственности.
– Кристина, вы слышите меня?
– Да, – стараясь собраться, кивнула она, чувствуя, как тело бьёт мелкой дрожью, а вспотевшие руки то и дело комкают подол майки.
– В Ордене считают, что вас следует запереть, но у нас иное мнение на сей счёт. Сущность будет стремиться к объединению. Ей потребуется энергия, чтобы побороть проклятье и занять новое тело.
Холод пробежал по спине. Оцепенев, она не сразу поверила в услышанное.
– Вы хотите, – медленно проговорила она, – меня отпустить?
– Да. Наши агенты будут наблюдать за вами. Мы надеемся, что то, что отравляет ваше сознание, приведёт нас к сущности, и мы сможем её изолировать.
Стало тихо. Присутствующие внимательно следили за её реакцией, и Кристина медленно кивнула.
– У нас всего трое подозреваемых, – с готовностью отозвалась она. – Илья Морозов – колдун, занимающийся снятием проклятий. Зоя Чернова – студентка, и Снежана… – тут её голос против воли сорвался.
Снежана – совсем ещё ребёнок. После похищения её мама переехала в город. Получила работу по профессии, и дела у них наладились. Одна лишь мысль, что в ребёнке могла поселиться эта пакость, доводила до тошноты и дрожи в коленях.
Кристина со всеми тремя проводила терапию, прорабатывала последствия похищения. Если девочки, после некоторого сопротивления и недоверия, быстро пошли на контакт и даже делали успехи, то Морозов закрылся.
Вежливости и такта ему не занимать, юмор, который он использовал для защиты, уводя разговор в безопасную зону, никогда не переходил в злую самоиронию или болезненное хохмачество. Обойти его защитное поведение так и не удалось, Кристина пыталась перенаправить его к специалисту-мужчине, быть может, образ наставника поможет ему раскрыться, но всё оказалось тщетно. Посетив положенное количество сеансов, Морозов исчез, выразив недовольство, когда она имела наглость позвонить с вопросом о повторных сеансах.
– Двое, – поправил её Анисимов. – Девочка освободилась от проклятья, и если бы сущность поселилась в ней, мы бы уже узнали. Клиника проводила бесплатное обследование, помните?
– Да, да, конечно, – неуверенно отозвалась она, с трудом припоминая нечто подобное. – Итак, каков план?
– Для начала, вы сбежите из больницы. Должен предупредить, наша помощь будет ограничена. Пока вы не добудете доказательств, что сущность поселилась в одном из проклятых, никто в Ордене нам не поверит.
– Это каким же образом? Сбегая, прихватить с собой томограф?
Никто из присутствующих даже не улыбнулся, а Анисимов ответил:
– Рядом с сущностью приступы прекратятся.
– Откуда вы знаете?
– Покопались в архивах.
Приподняв брови, она удивлённо уставилась на старого доктора. Что это за архивы такие?
– Засекреченные материалы, – продолжил он. – Вам этого не говорили, но сущность сбегает не первый раз. Подобная информация держится под секретом.
“Так отчего они комедию ломают, и почему мне помогает горстка людей вместо всего Ордена?” – подумала она, но вслух задать вопрос не успела.
– Мы поможем инсценировать побег, но дальше активно помогать не сможем. Вам нужно выйти на контакт с проклятым и проверить его. Будем держать связь по телефону. Когда звоните, следите, чтобы никто вас не слышал, тем более проклятые. Нам не нужна огласка.
– Как много я могу им рассказать?
– О том, что их разум попадёт в ловушку бесконечного кошмара, а тело мы сожжём, привязав дух к костям, рассказывать не следует.
– Это понятно, но к примеру, Морозов с самого начала продемонстрировал недоверие, и подобраться к нему, да ещё и без нормального обоснования, будет непросто.
Анисимов на мгновение задумался:
– Расскажите ему правду, но дозированно. Лишнего ему знать не нужно. Едва ли он обрадуется, узнав, что каникулам в подвале он обязан вам.
– Это точно.
6 – Кирилл и походные трудности
Поправив рюкзак, Кирилл нахмурился, глядя на тучи над долиной.
Желание провести время с сыном перевесило здравый смысл, и он согласился отправиться в поход. Не просто в поход, а ещё и в сплав по реке, и подъём в гору, и катание на лошадях, и что-то там ещё. В теле не осталось мышцы, которая не болела бы. После сна на камнях он каждое утро хотел мирно умереть в спальном мешке и никуда не идти.
Зато Сашка был доволен. Скакал по курумнику, словно молодой козёл, не зная усталости и мозолей.
Когда после двадцатилетнего отсутствия Кирилл заявился на порог бывшей жены с желанием пообщаться с детьми, то закономерно получил по лицу от старшего. Впрочем, ничего удивительного. Если бы ему довелось встретить того, кем он был двадцать лет назад, тоже пустил бы в ход кулаки.
Из всех только Сашка отвечал ему осторожной взаимностью. Глядя на младшего сына, Кирилл не знал, как себя вести, о чём говорить. Нельзя же хмуро смотреть на него, как на коллег. Оценивать его эффективность сын не будет, а иных достоинств у Кирилла не было. Потому налаживать отношения решили на территории сына.
Очень скоро Кирилл понял, что это было весьма поспешное решение. Сашка не знал, какого это – хотя бы пару секунд стоять на месте. Учёба, тренировки, конный клуб, вклиниться в это плотное расписание ещё одному человеку – не просто.
Когда Сашка предложил отправиться в горы, Кирилл, не раздумывая, согласился. У него остались смутные воспоминания о том, что горы – это что-то красивое и величественное. Вот только теперь это красивое и величественное его убивало.
Подъём на плато занял два дня. Два дня по невероятно живописным местам вдоль горных рек. Они шли скорым маршем. Любоваться скалистыми обрывами и пригорьем было некогда. Тут бы успевать ноги переставлять, не поскользнувшись на размякшей глине или вылезшим на тропе корне.
Поднимаясь по тропе, Кирилл увидел на вершине огромный крест и подумал что это неплохое место, чтобы упокоиться с миром.
– Сейчас передохнём и спустимся в долину, – объявил Сашка. Заскочив на камни, он всматривался в тучи, плывущие над долиной, удивительно низкие и тяжёлые.
Сбросив рюкзак, Кирилл постарался опуститься на камни без стона, но не вышло. Пока он стягивал ботинки с уставших ног, Сашка достал походную плиту, подключил баллон и унёсся к леднику за водой.
– Меня не убили культисты, не убили оборотни, не убили вампиры, но убьют мозоли, – проворчал Кирилл, разглядывая красные опухшие ступни.
– Это из-за новых ботинок, – пронёсся мимо Сашка, ставя чайник на плиту. – В поход нужно ходить в хорошо разношенной обуви.
Разношенных треккинговых ботинок у Кирилла не водилось, а простые кроссовки не подходили: недостаточно глубокий и жёсткий протектор, отчего они скользили по глине и на камнях.
– Туча зацепилась за горы и болтается туда-сюда в долине, – жизнерадостно поделился Сашка. – Перекусим и можно будет спускаться.
– По мокрым камням? – спросил Кирилл, надеясь, что в голосе не слышно отчаяния.
– Солнце всё выпарит, сухо будет.
Крепкий чай без сахара, неровно нарезанные бутерброды и по паре конфет на десерт. Одну конфетку оставили идолу в качестве подношения. Резная морда довольно щурилась. Не самое плохое место, чтобы провести тут вечность, пока не сгниёшь.
Вытянув ноги, Кирилл поднял лицо к солнцу, чувствуя, как согревается кожа. Воздух здесь был по-особенному чистый, не похожий ни на лесной, ни уж тем более на городской. Позвякивали, отгоняя злых духов, деревянные обереги, навешанные на идолов, что попадались им всю дорогу. Тело медленно расслаблялось. Натруженные мышцы, разжимаясь, отзывались лёгкой болью, что уходила вместе с усталостью. Голова освобождалась от мыслей. Уходили тревоги и заботы. Ничего более не существовало. Лишь песня ветра и тепло солнца.
Спокойствие и умиротворение.
– Ну, идём? – нетерпеливо хлопнул себя по коленям Сашка, пружинисто подскакивая на ноги.
Сашка не обманул. Уже через полчаса камни просохли, шуршали пылью и сухим мхом под подошвами ботинок. Сашка в этих местах был не первый раз и болтал без умолку, рассказывая о курьёзах, что происходили во время прошлых походов.
– Не волнуйся, я знаю лёгкий спуск!
Выбор был невелик. По крошеву из камней, что грозили в любой момент соскользнуть вниз, или по скале с небольшими отвесными участками. Сын решил, что скала куда безопаснее для новичка, и достал колья с верёвкой, предложив первыми спустить рюкзаки.
Глядя на сына, Кирилл мысленно ужасался всякий раз, когда тот, забывая о страховке и верёвке, принимался скакать туда-сюда по камням. Но высказать свои опасения вслух не решался. Двадцать лет ему не было дела до детей, если начнёт излишне опекать Сашку сейчас, то заработает новый удар по лицу.
Закончив спуск, они вышли к тёмно-синему круглому озеру, питаемому ледниками. Хотелось упасть на камни и остаться на них, но Кирилл не мог позволить себе разочаровать сына и дополз до воды. От холода сводило пальцы и ломило зубы. Зато умывание такой водой вмиг взбодрило, и, выпрямившись, он уже был готов идти дальше, когда заметил, что что-то не так.
Не умеющий сидеть на месте дольше двух секунд Сашка внезапно замер, словно настороженный зверёк. Глядя в сторону леса, он стоял на высоком валуне, не двигаясь и не издавая ни единого звука. В горах было непривычно тихо.
Вытерев лицо, Кирилл осторожно приблизился к сыну.
– Что-то не так? – спросил он.
Туча, что лютовала в долине ещё совсем недавно, разошлась, и жаркое солнце припекало открытые участки кожи. Было тихо. Казалось, даже ветер притих, едва касаясь жухлой травы и деревьев вдали. Деревянные обереги безжизненно постукивали по столбам идолов.
– Как-то тихо, – едва слышно отозвался Сашка. – Что-то случилось.
– Медведь? – так же тихо переспросил Кирилл, рука сама дёрнулась к кобуре под курткой.
– Не знаю. Не должен. Мы слишком высоко, – меж светлых бровей залегла тревожная складка. – Долина хоть и Золотая, но это только осенью. А сейчас-то почему всё пожухло?
– Пойдём разузнаем, – положив руку на пистолет, предложил Кирилл и первым ступил на тропу.
– Ты что! Убери! Если тут и есть медведи, то оберег отведёт их от нас.
Но в этот раз Кирилл предпочёл не слушать сына и быстрым шагом направился к лесу.
Долина представляла собой изогнутую почкообразную тарелку с несколькими потрясающей чистоты озёрами и пучками лесов. Сашка привёл их в долину по не самой популярной тропе, и они находились далеко от палаточных лагерей.
Противоестественная тишина. Трава высохла, деревья резко лишились листвы. Не слышно ни ветра, ни птиц. Подойдя к ближайшему идолу, Кирилл сорвал бусы амулетов, разглядывая их на раскрытой ладони.
– Так нельзя! – испуганно вздрогнул сын. – Местные нам голову оторвут…
– Они мёртвые, – отозвался Кирилл и бросил бусы сыну. – Ни капли магии, видишь.
– Э, нет. Я инженер, а не маг.
– Полные магии предметы, зачастую, либо холодные, либо горячие. Чем выше концентрация, тем выше или ниже температура, а это – просто деревяшки.
Ступив на тропу, они направились вглубь долины.
Тропа вилась между озёр, перепрыгивала через бурный ручей. Кирилл прыгнул следом, и пятка заскользила на глинистом берегу. Если бы не Сашка, он свалился бы в ледяную воду.
Первый лагерь они нашли минут через десять. Даже не лагерь вовсе, а место, где туристы останавливаются во время долгого перехода отдохнуть. У деревьев стояли рюкзаки. Вокруг оставленной горелки лежали чашки и кружки.
– Не подходи, – жестом остановил сына Кирилл. – На территорию лагеря не заходи. Что ты видишь?
– А?
– Ты ведь турист, описывай, что видишь.
– Эм, – Сашка обшарил взглядом лагерь. – Газ открыт, но печка не горит. Должно быть, вышел уже весь. Чайник и посуда стоят ровно. Обычно, если все куда-то идут что-нибудь посмотреть, то у лагеря остаётся один из проводников или тот, на ком сегодня кухня. Редко бывает так, чтобы все просто взяли и ушли. Да и рюкзаки аккуратно сложены, – он сделал паузу и спросил. – А ты что видишь?
– Ушли они уже после того, как опали все листья, – ответил Кирилл. – Ушли по своей воле, без борьбы.
– Быть может, что-то случилось? Какой-нибудь магический выброс и всех эвакуировали, а мы и не в курсе, – засуетился сын, доставая телефон из кармана. – Ой.
– Что такое?
– Тут пишут, что в долине медведь, – севшим голосом проговорил он, оглядывая голый лес. – Просят воздержаться от посещения долины и…
– Я, конечно, не большой знаток медведей, но точно могу сказать, что это не медведь, – прервал его Кирилл и, поднявшись, указал в траву. – Смотри. Они сняли все магические обереги. Даже если пришёл кто-то из местных и сказал срочно эвакуироваться, едва ли они бросили бы свои вещи и эти побрякушки.
– Неважно, – отрицательно покачал головой Сашка и, осторожно подцепив отца за рукав, потянул прочь от полянки. – На подобные случаи есть правило. Мы должны добраться до ближайшего лагеря местных. Хижина волка – так мы её раньше называли.
– Волки? – хмыкнул про себя Кирилл. – Это ведь не горные создания.
Повернувшись, он пошёл за сыном, продолжая обшаривать глазами унылый пейзаж.
– А ты предпочёл бы, чтобы здесь всем заправляли какие-нибудь горные бараны?
– Ну есть же перевёртыши, обращающиеся в баранов? Почему нет?
Сашка пожал плечами.
– Наверное, это не так красиво и внушительно. Идём. Поднимемся назад и спустимся по другой тропе. Там есть хижина. Мы в студенчестве сдружились с местным волком, так он нам легенды рассказывал.
Перспектива вновь лезть на гору вызвала боль в коленях.
– Врал, наверное, – усмехнулся Сашка, – но рассказывал интересно.
7 – Илья и неожиданные гости
Приём он закончил рано и уже собирался домой, когда зазвенел колокольчик у входной двери. Илья принимал клиентов по записи, и если заявились без предупреждения – дело серьёзное. Оставив рюкзак, он вышел в прихожую.
Вечерами тут сидит секретарь – Зоя Морозова, подрабатывает после учёбы. На деле его маленькое предприятие едва ли может позволить себе лишних сотрудников. Но отказать он не смог. Да и приятно было ощущать её рядом. Зоя угощала его шоколадками, приносила наваренные в общаге супы, когда он болел, и ворчала, если не носил зимой шарф.
Илья был кем-то вроде частного стоматолога. Своего рентгена он не имел, ресурсы ограничены. Но в этом была своя прелесть. Средний класс доверял ему больше, чем простым поликлиникам, слишком заваленным работой, чтобы вдумчиво подойти к каждой проблеме. Если есть деньги – лучше сходить в платную клинику: большую с шикарным холлом, красивым администратором и чаем-кофе.
В прихожую вошла женщина с затравленным взглядом. Плечи ссутулены, тёмно-рыжие волосы всклокочены, дрожащие руки комкают огромный шарф, которым она обернула голову на манер платка. Одета она была странно: куртка не по размеру, похожая на форму охранника, а под ней – больничные штаны и футболка. На ногах грязные, сырые тапочки.
Он уже потянулся навстречу, открыл рот, готовясь что-то сказать, когда рассмотрел её лицо. Рассмотрел и замер. Столь неожиданными для него оказались эта встреча и внешний вид старой знакомой.
После похищения им навязали психолога, чтобы «помочь справиться с травмой».
Как там её звали? Фамилия ещё такая смешная, с птицами связанная.
Может кого-то и могли провести её наигранное участие и сочувствие, но только не Илью. Ещё когда их освобождали из коттеджа, в жуткой неразберихе, повсюду бегали вооружённые люди, а от магии трещал воздух – эта особа прошла прямиком в комнату, где лежал скелет. Словно ничего странного и страшного не происходит. Обычный вторник, где у вас тут кости валялись?
Зое она нравилась, и, возможно, именно сеансам с психологом девушка обязана столь разительным переменам в характере: от затравленного зверька к настороженному, но чуть более открытому и общительному человеку.
Но Илья предпочёл дистанцироваться от мозгоправа как можно быстрее и дальше. Мужчина, который пришёл ей на смену, взгляд имел хитрый и с ходу стал задавать личные вопросы. Дамочка с птичьей фамилией хотя бы обладала тактом и не пыталась окольными путями влезть в душу. Потому остаток сеансов Илья просидел, скрестив руки, хмуро глядя на врача.
И вот она перед ним. Психолог с птичьей фамилией, которую он не удосужился запомнить.
– С вами всё в порядке? – спросил он, мягко беря её под локоть, чтобы завести в комнату.
Нервно дёрнувшись от прикосновения, женщина бросила испуганный взгляд куда-то ему за спину и на несколько мгновений зажмурилась.
Всегда эффектная и улыбчивая, она светилась мягким успокаивающим светом на сеансах. Наверное, на это ощущение Зоя и купилась, проникнувшись к ней симпатией. Сам Илья не мог отрицать, что психолог обладает эффектной красотой. Она старше его лет на пять, а то и больше, но даже это не мешало ей приковывать к себе взгляд.
Сейчас же она резко постарела, морщины прорезали бледное лицо. Красные опухшие глаза и нечёсаные волосы не придавали привлекательности.
– Прошу прощения, – мягко проговорила она, а взгляд соскользнул с его лица, проверяя комнату. – Не хотела пугать.
Она замялась, вцепившись в шарф.
“Сколько времени прошло с нашей последней встречи? Года два или даже больше? Надо бы изобразить участие”, – подумал Илья, но не находил в себе сил сделать это.
– Я пришла кое-что вам рассказать, – наконец проговорила она и заходила по комнате.
– Давайте пройдём в кабинет, – жестом приглашая войти, произнёс он. – Вас кто-то проклял?
– Что? А! Нет!
”Тогда каким ветром тебя сюда занесло?” – раздражённо подумал он, наблюдая, как женщина осторожно усаживается в кресло у стола, продолжая озираться, словно ожидая, что кто-то вот-вот выскочит из шкафа.
Взяв себя в руки, она с видимым усилием заставила тело сидеть смирно, а взгляд – сосредоточиться на собеседнике.
– Мне удалось узнать, кто и почему похитил вас и Зою два года назад.
Илья, который в этот момент отошёл к столу налить чаю, невольно остановился, не дотянувшись до чайника. Повернувшись, вновь осмотрел странную гостью с ног до головы, отмечая, что в попытке унять нервную дрожь, она вцепилась в подлокотники кресла; кивнул:
– Рассказывайте.
Наполнив две маленькие белые чашки, поставил одну перед гостьей и сел в кресло. Едва он откинулся на спинку, как печать проклятья обожгла спину холодом, вынуждая выпрямиться.
Одно время он рассматривал возможность взять в штат психолога. Для случаев, когда клиент проклял себя сам, тогда это, безусловно, работа для хорошего мозгоправа, а не для колдуна. Но найти кого-то, кто способен чётко выполнять свою работу и не лезть ему в душу, оказалось сложно. Мало кто был способен сдержать болезненное любопытство, и как дети, тыкающие гусеницу палочкой, начинали тыкать в душу Ильи, пытаясь вызнать то, что им знать не положено.
– Я провела небольшое расследование, – едва она начала говорить, как дрожь оставила тело, взгляд стал сосредоточенным, только руки продолжали суетливо теребить край шарфа. – Некая организация, называющая себя Орденом, решила, что занимается спасением мира.
Не такого начала он ожидал, и, позабыв о сомнениях, Илья упал в кресло.
– В костях, которые напитывали вашей проклятой магией, заключена некая сущность, способная наворотить невообразимых бед, если сумеет вырваться.
“Откуда тебе это известно?” – с сомнением прищурился он, но говорить ничего не стал. Зато вспомнил фамилию: Птичкина. Птичкина Кристина.
– Орден гастролировал с этими костями по стране, избегая крупных городов, стараясь не привлекать к себе внимания. Вы с Зоей и Снежаной оказались у них на прицеле, так как не имели никого, кто бы стал вас искать.
– У Снежаны была мать, она бы искала девочку.
– Да, вот только никто не позволил бы ей каких-то активных действий. Она едва выживала под пятой Ковена.
Птичкина перевела дыхание и отпила чай. Решив что рассказ закончен, Илья спросил:
– Как вам удалось всё это разузнать?
– Очень просто, – краем глаза наблюдая за его реакцией, отмахнулась она. – Они пытались меня завербовать, и я согласилась. – Илья подавился бы от столь откровенной глупости, но его чай мирно остывал на краю стола. – Некоторое время вынюхивала что да как, но, кажется, они усомнились в искренности моих намерений и что-то сделали.
Тут её лицо вновь приобрело пугающую бледность, морщины углубились, а во взгляде появилось затравленное выражение. Словно она видела что-то такое, недоступное окружающим.
Она сжала и разжала пальцы, повторив упражнение несколько раз.
– Что именно сделали?
– Секунду, – подняла она палец и вновь закрыла глаза. – Я порой бываю не уверена в реальности происходящего. Ещё недавно я была в больнице, они заперли меня в палате с белыми стенами и раздражающей музыкой, и вот я оказалась у вашего порога. А проблема в том, что я не помню, как сюда попала, и не уверена, что вы настоящий.
Подумав, он достал из стола бумагу и начертил знак «ясность ума». Напитывать своей магией не стал, из такого эксперимента демоны знают, что может получиться. Для этого у него имелись талисманы и обереги, заряженные в местах выхода дикой магии.
Получив знак, она выдохнула, чуть успокоившись.
– Так легче?
– Да. Огромное спасибо, – прижав знак к груди, искренне улыбнулась Птичника. – Жаль, надолго не поможет.
– Тогда воспользуйтесь этим временем с умом и продолжите рассказ. Что за кости, что за сущность и зачем травить проклятой энергией?
– Не знаю, – покачала она головой, – но знаю, что сущность сбежала. Кости пусты и мертвы, оттого в Ордене случился переполох.
– С этой информацией вам следует обратиться…
– Не могу. Пока я там находилась, успела насмотреться всякого. Губернатор области тоже состоит в этом Ордене, и я не знаю, как глубоко проросли их связи.
– Хм, – забывшись, он откинулся на спинку кресла, но в этот раз печать оставалась спокойна и не причинила боли. – А что насчет Кирилла Захарова, он вёл расследование по этому делу?
– Увы, я не знаю где он, – развела руками Птичкина. – У меня была слабая надежда, что, быть может, вам известно что-нибудь о нём.
Покачав головой, Илья вспомнил о чае и отпил немного. Горький, перезаварился.
– Орден будет искать вас и Зою, – проговорила Птичкина. – Они считают, что сущность поселилась в одном вас.
– И что они будут делать, когда найдут?
Она вновь пожала плечами, отпивая чай.
– Изолируют.
– И всё?
– Они не слишком спешили делиться информацией с новичком.
Медленно кивнув, Илья уже находился мыслями далеко от кабинета. Тревожный рюкзак с новыми документами, деньгами и сменной одеждой всегда рядом. На случай, если семья решит вспомнить о его существовании.
Но вот Зоя таких запасов не имеет. Она едва-едва встала на ноги после пансионата и похищения.
Демоны! Было так сложно устроить её учиться, а теперь придётся всё бросать и опять бежать.
– Спасибо, что поделились информацией, – поднимаясь, сказал он.
Проклятье. Так много нужно сделать и так мало времени. Особенно жаль офис и квартиру. Такое удачное расположение. Едва ли в другом городе ему так повезёт.
– Что вы собрались делать? – удивленно приподняв брови, полюбопытствовала Птичкина.
– Очевидно, бежать.
– Не стоит совершать необдуманных поступков, – поднимаясь, произнесла она, сразу превратившись в ту самую Кристину Игоревну, которая просила называть её просто Кристиной на сеансах. – Есть определённые маркеры, по которым они будут вычислять одержимость, и пока во мне этих маркеров больше, чем в вас.
Она в нерешительности замерла, комкая край куртки.
– Я хотела попросить вас о помощи. Большинство, если не все, мои знакомые оказались втянуты в Орден, и я не знаю кому могу доверять. Потому я и пришла к вам. Вы точно не станете помогать похитителям детей.
Вздохнув, Илья кивнул, прося продолжать.
– Помогите найти Захарова.
– Я думал, он служит в милиции.
– Нет. Он служит кому-то, кто стоит над всей официальной властью. Едва ли кому-то по силам по щелчку пальцев организовать то, что он сделал ради вашего спасения.
– Думаете, он служит напрямую Чародеям?
– Как знать, – пожала она плечами. – Вы сами можете не рисковать, достаточно, если поможете отыскать Кирилла. Думаю, его заинтересует мой рассказ, а если повезет, у его ведомства получится избавить меня от галлюцинаций.
– Я попробую, но ничего не обещаю.
– Спасибо, – подступив, Птичкина неожиданно схватила его руку и нервно затрясла.
– Я помогу только с Захаровым, – мягко, но решительно высвобождая руку, произнёс он. – Ввязываться во все эти разборки я не хочу.
“Своих хватает”, – мысленно добавил Илья, ощущая лёгкое жжение на спине.
8 – Зоя встречает старых знакомых
Весть о проклятье распространилась с ветром, и недавно приветливые и доброжелательные люди обратились в параноидально недоверчивых ребят. Отчасти их можно понять, вокруг проклятых ходило много слухов, не каждый желал вылавливать в этом потоке дерьма крупицы правды.
К примеру, считалось, что проклятье выпивает удачу не только у проклятого, но и у тех, кто находится рядом. Некоторое время Зоя и сама так думала. Но живя в общежитии, обнаружила, что другие люди постоянно запинаются, прищемляют сумку закрывающимися дверями, ломают краны и стукаются о низко висящие предметы. Некоторые делают это даже чаще, чем сама Зоя.
Чтобы не смущать людей, спала она в палатке, за всю ночь так и не сомкнув глаз от холода. Утром народ начал расходиться. Позавтракали, но в этот раз Зою к общему столу не позвали, притворившись, что её не существует. Ничего нового.
Стараясь не думать о голоде, она занялась упаковкой вещей.
– Куда пойдёшь?
Вздрогнув, Зоя подняла голову. Максим выглядел невыспавшимся и хмурым.
В руках его исходили паром две чашки каши, сваренной на сухом молоке с добавлением орехов. Рот быстро наполнился слюной.
– Не знаю, ещё не думала об этом.
Сев на коврик-пенку, он протянул девушке чашку и вытащил из нагрудного кармана пару ложек.
– Часть людей отправят по другим маршрутам, чтобы не терять деньги; тех, кто не захочет, вернут в деревню, – дуя на кашу, он следил за сборами туристов, которые старательно не обращали внимания на ликана и проклятую, сидящих в стороне. – Вот только домой их не отпустят.
Зоя была слишком увлечена поеданием обжигающе горячей каши, чтобы ответить, и удивлённо приподняла брови.
– Все, кто был рядом или вышел из долины, – под подозрением, – фыркнул он, скривив губы в злой усмешке. – Их будут держать тут, пока не выясниться что случилось.
– Всех? – спросила она с набитым ртом.
– Да.
– И как долго?
Он неопределённо пожал плечами.
– У этих людей есть своя жизнь, семьи, друзья, да и законно ли это?
В ответ он лишь ухмыльнулся.
– Есть разница, где ждать окончания расследования? – доев кашу, спросила она.
– Не думаю.
– Тогда я хотела бы остаться здесь или ещё погулять по тропам. Быть может, поднимусь на одну из вершин. Есть у меня пара вопросов к местным духам.
Он подавился кашей.
– Надо же, какая деловая, – покачал он головой с ухмылкой. – Пара вопросов. В любом случае, в одиночку тебя никуда не отпустят.
– Хорошо. Вы ведь пойдёте к шаманам? Могу я пойти с вами?
Максим неопределённо покачал головой. Не дождавшись ответа, она поднялась. Проводники, все из местных, большинство из них оборотни, стояли чуть в стороне, склонившись над картой местности. Заметив подошедшую, они сделали вид, что очень заняты, с преувеличенным интересом начали тыкать пальцами в карту. Но видя, что уходить она не собирается, один из них повернулся, стараясь слепить как можно более доброжелательное выражение лица.
– Сожалею, но пока вам нельзя покидать горы, – выдал он заготовленную фразу, но тут присмотрелся, и в его глазах промелькнуло узнавание. Прежде чем он задаст вопрос, который Зоя не хотела бы слышать, она поспешила спросить:
– Мне нужно к шаманам. Кто-нибудь ведь пойдёт в ту сторону? Я бы упала на хвост и не мешалась.
“Наверное, «упасть на хвост» среди оборотней может иметь иной контекст”, – подумала она.
– Мы пойдём быстро, – предупредил он, всё ещё вглядываясь в её лицо и чуть хмурясь.
– Отлично, я как раз спешу.
К шаманам отрядили делегацию из двух оборотней.
Сами шаманы жили несколько обособленно, их доход напрямую зависел от местного туристического бизнеса, кого как не их просить разобраться с магической проблемой.
Обычно в таких случаях вызывали милицию, в больших городах есть специальные отделы, занимающиеся магическими преступлениями, в маленьких – консультанты и возможность вызвать помощь коллег.
Здесь, похоже, решили разбираться самостоятельно. “Не выносить сор из избы” – как любили говорить в пансионате. Самая мерзкая из фраз, означающая, что местные спешат скрыть проблему, а не решить.
Пусть и недовольные туристкой на хвосте, оборотни всё же согласились проводить Зою к шаманам. Только тут она поняла, что, если бы не необходимость сохранять хорошую мину, они обратились бы в животную форму и добежали раза в два быстрее. Может кто-то и побежал туда на четырёх лапах, и лишь необходимость сохранить имидж вынудила отрядить двоих сопровождающих.
Шли быстро. Очень быстро. Слишком быстро.
Тропинка, которую они выбрали, не походила на туристическую дорожку. Скорее звериная тропа, змеящаяся между деревьев и спускающаяся к ручьям. Горные ручьи промыли глубокие русла, спускаться и подниматься по резким обрывам Зоя устала уже минут через тридцать. Здесь не помешала бы лестница или верёвка с узлами на худой конец, но приходилось ползти на четвереньках.
Тут пришлось вспомнить уроки Кристины.
– Если не хочешь, чтобы тебя чурались…
– Я вообще ни с кем не хочу общаться, – запальчиво возразила Зоя, сидя на диване, подобрав под себя ноги и скрывшись под безразмерным худи. – Сейчас всё можно сделать через интернет.
– Да, – легко согласилась с ней психолог. – И деградировать до животного тоже. Люди – социальные создания. Наш мозг развился только для того, чтобы общаться.
– А как же палки-ковырялки?
– Орудия труда? Для этого много мозгов не надо. Сорока наловчилась колоть орехи под колёсами автомобилей, – она изобразила руками весы. – Колоть орехи, удовлетворяя первичные потребности в еде, – рука с “сорокой” качнулась, – или средство передвижения. Нам не то, чтобы сильно нужно летать в космос, но мы можем, а знаешь почему?
– Потому что две сверхдержавы не могли определить, чьи яйца больше? – буркнула Зоя. – Ой.
– И это тоже, – улыбнулась Кристина, ничуть не оскорбившись. – Мы летаем в космос, пишем книги, путешествуем – для удовольствия, а не из-за того, что пришёл сезон и еды тут нет, – она приподняла брови, намекая, что ответ лежит на поверхности. – Как нам удалось достичь столь высоких результатов?