Шах с Марианой. Хроника актёрских будней

Посвящаю моей мамочке

«И как всегда прощаемся внезапно, о чём-то главном, так и не поговорив»

Вместо предисловия

Наша жизнь, словно поезд: с одними людьми ты проходишь путь от первой до последней станции. С другими, проехав значительный отрезок пути, больше никогда и не встретишься. Кто-то из моих попутчиков выходил на полустанках, а с кем-то я общаюсь до сих пор. В моей журналисткой практике все встречи незабываемы. В этой книге я делюсь самыми яркими историями знакомства с уникальными людьми, завоевавшими себе славу и почёт благодаря своему таланту и, конечно, труду.

Решение собрать воедино публикации и рассказы об известных людях меня уговорил Александр Шаганов. Талантливый поэт-песенник, автор песен для «Иванушек», «Любэ», Аллы Пугачёвой. Скромный человек, которого, по праву, можно назвать народным поэтом. Ведь песни на его стихи вся страна знает наизусть. Саша первым сказал мне: «Напишите книгу. Вот прямо сейчас и начните писать. Строчка за строчкой и уже отдыхаете на Лазурном берегу». Это было в далёком 2013-м, на съёмках одной из телепрограмм.

– Например, пусть будет так. Сижу я на съёмках программы, а тут заходит Саша Шаганов… Дальше слово в слово, как мы с тобой здесь разговорились про Довлатова, – начал импровизировать Шаганов, перейдя на «ты».

Но очень скоро моего собеседника вывели из студии доктора «Скорой». Саше стало плохо. Возможно, от жары, которая накрыла столицу в тот июньский день. Прошло несколько дней. Я вспоминала о Саше. Думала, как он? Этот очаровательный человек, поправился ли? И вдруг раздался звонок.

– Здравствуйте, вас беспокоит редактор Первого канала, – слышу в трубке женский голос. – Нам только что позвонил Александр Шаганов. Он попросил ваш номер телефона. Шаганов рядом с вами сидел, такой колоритный молодой человек…

– Спасибо! Конечно, я знаю Сашу Шаганова!.. – Я не скрывала радости.

А уже через минут пятнадцать Александр позвонил.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась я.

– Да, всё хорошо, слегка перегрелся на солнышке. Самое главное, ты мне скажи: книгу пишешь?! Опиши всё, что произошло на съемках со мной. Расскажи, как Шаганову стало плохо. Прямо с этого и начни…

…Ранней осенью 2007-го года я позвонила поэту Александру Шаганову с просьбой записать с ним интервью. Александр любезно согласился, назначив мне встречу на Таганке. С утра я подошла к дому по адресу, который был назначен в сообщении, присланном Сашей.

– Привет, вот моя деревня, вот мой дом родной. «Я живу в этом доме», —сказал Саша, выходя из машины, и с улыбкой, возведя руки к многоэтажке, предложил подняться. – А, погоди пять минут, тут я кое-что привёз, – заговорщически продолжил поэт.

Он открыл машину и достал кипу книг, переплетённых бечёвкой, которые еще пахли типографской краской. Тут же из бардачка, достав ножницы и, перерезав бечёвку, он протянул мне свою книгу «Я Шаганов по Москве». Я взяла томик бережно в руки, открыла его, посмотрела на оборот книги. Там были слова знаменитых людей, адресованные поэту Александру Шаганову. Добрые слова о Сашином творчестве сказали Дмитрий Маликов, Александра Буратаева, Николай Расторгуев. Врезались в память слова Аллы Пугачёвой: «Саша, твоя книга интересна и талантлива, как и твоя жизнь», – написала замечательная певица. Шаганов для Аллы Пугачёвой написал песню «Кристиан» на музыку Виталия Окорокова. Кроме этого, певица исполняла куплет и запев в его песне «Свечи зажги», завершавшей программу ее «Рождественских встреч». По просьбе Пугачёвой была написана песня «Не обижай, жених», у которой оказалось два разных исполнителя – Сергей Челобанов и Сергей Чумаков. Кстати, для последнего Шаганов написал песню «На Тверской», которая была популярна в конце 80-х годов. Понятно, что героиня этой песни – дама, к которой приходит певец в гости на Тверскую, никто иной, как Алла Борисовна.Пока я вспоминала всю эту историю творческого пути Саши с Аллой Пугачёвой, мы поднялись в уютную квартиру, где есть место большой комнате – мастерской, где творит Саша. Я не помню детали нашего разговора, но, словно вчера, перед глазами вижу картину, как в большое окно светило низкое осеннее солнце, а комната наполнилась запахом кофе. Саша принёс в комнату напиток, сваренный в турке, и разлил его по чашкам. Беседовали мы, наверное, час. Это был волшебный момент. Большое окно, запах кофе и неповторимый солнечный свет угасающего лета, близость Покровского монастыря, который находится в нескольких шагах от дома поэта, а рядом сидит сам Шаганов. Интервью тогда наше мы с ним согласовали, он был всем доволен. А если и не доволен был чем-то, то Саша этого не сказал. Потому что он – трепетный и интеллигентный человек от французского слова – intelligent, что означает благородный. В следующий раз мы встретились с Сашей спустя пять лет в тринадцатом году. Собственно, благодаря этой Сашиной книге мы и разговорились с ним на программе, которая была посвящена «Иванушкам», а вела это шоу Оксана Пушкина. Завела тогда разговор я.

– Здравствуйте, а вот и представился случай поблагодарить вас за книгу, Александр, – обратилась я к Шаганову, сидевшему рядом со мной, в кресле экспертов программы.

– Вы прочитали мою книгу, – сказал Саша.

– На одном дыхании. Томик с вашим автографом у меня стоит рядом с книгами Довлатова.

– Да вы что!

– И это неслучайно. Мне кажется, что у вас с Довлатовым похожий лёгкий и чёткий слог!

– Как приятно! Как мне приятно, что моя книга стоит рядом с книгами Сергея Довлатова. Вы серьезно считаете, что мой слог похож на Довлатовский? Ммммм. Интересно, – Саша задумался. – А Вы тоже любите Сергея Донатовича? – после недолгой паузы спросил Шаганов.

– Обожаю!

И тут мы с Сашей стали по очереди цитировать Сергея Донатовича. Так, благодаря Довлатову, которого я чту и перечитываю, мы и познакомились.

К слову, как-то Алексей Кортнев в своём интервью ответил на мой вопрос: нравится ли ему творчество Довлатова?

– Хороший писатель, только жаль, что давно ничего не пишет, – сказал Алексей.

Я процитировала Саше эти слова Кортнева, он их тоже оценил.

Потом уже, когда мы начали общаться, то всё сводилось к Сергею Донатовичу. Саша мог позвонить поздно вечером и предложить повспоминать какое-то произведение этого неординарного писателя и журналиста.

– А давай разберём эту фразу Довлатова по членам предложения, – могла и такая идея прийти в голову моему новому приятелю-поэту.

Так продолжалось какое-то время, а потом мы почему-то перестали созваниваться и встретились уже спустя лет девять.

Прошло почти десять лет с момента нашей первой встречи, как снова мы с Сашей пересеклись на съёмках. На этот раз по случаю ухода из жизни нашего общего знакомого Александра Стефановича. В гримерке разговорились.

– Ну, что? Ты пишешь книгу? – поинтересовался Саша.

Спасибо тебе, Саша Шаганов. Я начинаю! И благодарю тебя за фразу, которые ты сказал при нашей встречи:

«И как всегда прощаемся внезапно,

О чём-то главном, так и не поговорив».

(Из песни Андрея Макаревича).

Глава 1

Борис Моисеев: «Любовь – это фронт, на котором надо работать, засучив рукава»

Конец 90 -х совпал с началом моей творческой карьеры. В те времена не все знаменитости благоволили давать интервью начинающему журналисту. Поэтому, отправляясь на концерт Моисеева, я и не надеялась на благополучный исход этого дела. К тому моменту многие коллеги певца меня грубо или деликатно просто «отшивали». В закулисье перед началом шоу я подошла к Борису, выпалив, что хочу взять у него интервью.

– Дитя, я вообще к этому не вижу препятствий, – сказал мне Боря. – Заходи в гримёрку после концерта, пообщаюсь с удовольствием.

В тот вечер зал был полон до отказа. Зрители очень долго не отпускали Бориса со сцены, провожая бурными овациями, кричали вслед артисту «Браво». После концерта мы с коллегой Владимиром Палиным проследовали за Борисом в гримёрку.

– Заходите, ребята, – сказал певец, приоткрыв двери.

Передо мной стоял статный, элегантный мужчина. Он был уже без макияжа и серёжек в ушах. Скинув с себя сценический образ, переоделся в серый грубой вязки свитер и шикарные вельветовые брюки. Он ещё раз с нами поздоровался, ребятам пожал руки, а меня поцеловал. Владимир Палин решил обратиться к артисту по отчеству.

– Никаких «Михайловичей», – сразу же возразил Боря. – Владимир, называйте меня просто Боря или Крошка Боря Моисеев.

– Борис, спасибо вам большое, что вы согласились с нами пообщаться, – вступила я в разговор. – Я уже подумывала уйти из этой профессии.

– А что такое? – заинтересованно спросил он меня. – Ремеслу своему надо служить.

– Мало, кто из ваших коллег хочет общаться с журналистами, тем более провинциальными (в то время я жила в родном Пятигорске – авт.)

– Нет, так нельзя, людей надо любить, – парировал Боря.

– А что, по-вашему, любовь?

– Любовь – это фронт, на котором надо работать, засучив рукава.

– В начале концерта вас освистали, но потом песню «Дитя порока» попросили исполнить на «бис».

– Отвечу словами Дали: «Я уважаю любые убеждения, особенно те, которые противоречат моим собственным. Поэтому иди и люби себя в профессии и профессию в себе! Двигайся шаг за шагом, пусть даже медленно, но никогда не отступай, какими бы ни были трудности. Не обращай внимания на «крики из зала», а слушай своё сердечко». Какая разница, какого цвета у меня сердце. Пусть оно хоть в клеточку. Главное, что в нём живёт любовь! Так и пусть в твоём сердце всегда живёт любовь. А самое главное, никогда не отчаивайся. Именно так я живу, – сказал Борис и, притянув меня к себе, обнял. А потом предложил сделать снимок на память, который я здесь публикую.

Прошло несколько лет после этой встречи с Моисеевым. И я, уже живя в Санкт-Петербурге, пробивалась в любую редакцию. Меня не особо жаловали, ссылаясь на то, что своих хватает журналистов. Куда брать ещё и вас, приехавших из провинции? И всё же одну девушку редактора я заинтересовала. Её зовут Софья Вечтомова. Здесь и далее благодарность моим редакторам.

– А у вас есть, что почитать? – спросила меня Софья.

– Есть пара текстов, один из них про Борю Моисееву, – настойчиво сказала я, ибо понимала, что уже либо пан, либо пропал. Через пару часов позвонила Софья.

– Мы всей редакцией восхищаемся вашим материалом. «Берём вашего Моисеева на обложку», —сказала Вечтомова. – Присылайте ещё тексты. Так и началась моя питерская журналистская эпоха, которая продлилась десять лет. После этого мы ещё несколько раз пересекались с Борей. Я успела ему сказать, что признательна за его слова поддержки, которые меня вдохновили, придав сил. Четвёртого марта 2022-го года ко дню рождения Бориса я написала заметку. Мы договаривались с его другом и арт-директором Сергеем Горохом созвониться и сделать ещё что-то полезное, но уже не сложилось. Виню себя до сих пор, что промедлила, не позвонила сама, а 27-го сентября 2022 года Бориса не стало.

Талантливый танцовщик и яркий исполнитель оставил после себя такие песни как «Дитя порока», «Глухонемая любовь», «Звёздочка», «Я хочу тебя» и многие другие. В дуэте с Людмилой Гурченко Моисеев проникновенно исполнил песню «Петербург – Ленинград» и «Ненавижу», с Николаем Трубачом они спели хит «Голубая луна», с выдающимся французским шансонье Нильда Фернадесом Борис спел песни «Когда забудешь ты меня» и «Боль разлуки», которые признаны не только в России, но и в Европе. Также крошка Боря оставил после себя книгу «Птичка Живой звук», где раскрыл ещё одну грань своей неординарной личности. В этой книге Борис назвал самым близким человеком своего директора Сергея Гороха, который помогал Борису при жизни, был рядом с ним, когда певца поразила болезнь, а сейчас преданно и трепетно хранит память о своём друге после его ухода.

Мне осталось лишь напомнить читателям слова Бориса, сказанные в его последний день рождения: «Дорогие мои, огромное всем спасибо за поздравления. К возрасту своему отношусь с юмором. Я счастлив. У меня всё хорошо, потому что я никогда не отчаивался! Никогда! Чего и вам искренне советую. В свой праздник я хочу всем пожелать любви, здоровья и мира, и терпения. Навеки Ваш, крошка Боря Моисеев».

Благодарю Вас, Борис за всё.

Глава 2

Наталья Фатеева: «Я хочу, чтобы люди в нашей стране стали добрее…»

С актрисой Натальей Фатеевой нас свёл весьма необычный случай. Дело было на фестивале «Амурская осень» в Благовещенске в 2009-м году. Финал этого кинодейства проходил в Китае. Префект города Харбина, куда нас доставили на пароме, накрыл столы в лучшем ресторане города. За одним столом со мной оказалась Наталья Фатеева.

С нами сидели несколько незнакомых людей из мира кинематографа и режиссёр Наталья Бондарчук. И вот, когда уже все заняли места за столами на званом ужине, глава Харбина по культуре произнес речь. А потом я вдруг понимаю, что все гости, повернувшись к нашему столику, смотрят на меня. А со сцены кто-то выступает с пламенной речью и слова обращены… ко мне.

– Дорогие друзья, наш фестиваль был добрым, домашним, а теперь на нём присутствует женщина, которой здесь не место, она разрушила мою семейную жизнь. – Выступавшим был актёр Анатолий Журавлёв.

Речь Анатолия была настолько пламенной и яркой, что гости перестали есть, а всё внимание перешло к нашему столу.

– Да уж, – сказала Фатеева, посмотрев на меня, Наталья Николаевна уже поняла, что речь идёт обо мне. – Знала я, конечно, что Толя недалёкий человек, но что он настолько недалёк…

– А что? – парировала ей Бондарчук, – с «жёлтой прессой» надо бороться.

– Но уж, знаете ли, можете бороться сколько вам угодно, – парировала Фатеева Наталье Сергеевне, – но только не на званом ужине у префекта по культуре, тем более китайского.

Здесь я сделаю маленькое отступление и объясню читателю, почему у актёра Анатолия Журавлёва была на меня такая реакция. Незадолго до этого я написала о его дочери Василисе, которую он не хотел принимать как родную. Мама этой девочки актриса Татьяна Шитова, голосом которой говорят не только самые топовые зарубежные звёзды, но и всем известная Алиса из Яндекса, долго боролась за то, чтобы её бывший возлюбленный признал ребёнка. Пришлось даже делать анализ ДНК, чтобы востребовать у Анатолия алименты. В ходе всей этой истории выяснилось, что у Анатолия кроме маленькой дочери в родном Нижнем Тагиле есть ещё внебрачный сын – копия, между прочим, отца. Это сейчас все персонажи той мелодрамы общаются между собой, дружат. Связь межу родственниками настолько тесная, что Василиса хотела бы видеть своей крестной супругу отца. Анатолий построил новую семью, но связи со старшими детьми уже не теряет. Причём новой точкой отсчёта в этих отношениях стало то, что я поспособствовала, чтобы Татьяна пришла на телевидение. Василисе в то время был лет пять. Анатолий, как увидел свою копию по телевизору, вмиг позвонил Татьяне. Милое создание, как две капли воды похожее на него, растопило сердце этого ловеласа. Все эти события произошли уже через несколько лет после званого обеда в Китае.

…Переводчик перестал озвучивать речь Анатолия. За столами каждый начал вспоминать своё, не всегда позитивное, общение с прессой. Фатеева, молча, пододвинула большое блюдо с рыбой. Она поменялась с кем-то местами, сев рядом со мной.

– Мариночка, – так она меня с тех пор называет, – давайте я вам положу этот кусочек рыбы, он самый вкусный. Ешьте, ешьте и ни на кого никогда не обращайте внимания. Сколько всего льётся с экрана в отношении меня, а я молчу. Тем самым, сохраняя себя, – успокаивала меня Наталья.

Странно, но я не оправдывалась, постаралась быстрее завершить ужин и вернулась в номер.

– А! Это и есть вы, – окликнул меня кто-то из актёров и посчитал своим долгом тоже высказать мне слова недовольства всей российской прессе.

На следующее утро я шла по коридору, но уже никто из тех людей, с которыми мы мило общались на фестивале, пили водку в китайском поезде, переезжая из одного города в другой, на моё «здравствуйте» не ответил. От меня попросту шарахались как от прокажённой.

При выходе из гостиницы услышала за спиной голос Фатеевой: «Мариночка, поедемте, я отвезу вас в одно замечательное место. Здесь неподалёку есть магазин, в котором два этажа сплошных чемоданов и сумок, в России такого нет. Хочу, чтобы вы непременно подобрали что-то для себя».

Тут же подъехало такси, которое вызвала актриса, и мы отправились в магазин. Там я выбрала кожаную сумку мечты. Наталья Николаевна одобрила мой выбор. Сумка эта до сих пор находится у меня дома как раритет, я называю её сумкой «имени Фатеевой». На другой день мы с Натальей Николаевной поехали выбирать легинсы. Фатееву узнавали продавцы местных магазинов.

Это была единственная поездка в Благовещенск, и запомнилась она именно знакомством с замечательной актрисой и человеком Натальей Николаевной Фатеевой.

– Звоните мне. Всегда рада с вами пообщаться, но интервью не дам, – сказала мне на прощание Наталья Николаевна.

К моей радости, актриса не сдержала своё слово, мы с ней несколько раз потом беседовали и продолжаем общаться. И каждый раз начало нашего общения начиняется с воспоминаний о той китайской поездки. Я рассказываю ей про сумочку её имени.

– Я всё помню, Мариночка, – каждый раз отвечает спасительница моей репутации.

Из СМИ

Фатеева: это большая глупость оправдываться и поучать

– Наталья Николаевна, здравствуйте, как вы живёте?

– Как я могу жить в наше тревожное время? Только эпидемию коронавируса пережили, которая унесла жизни стольких моих замечательных друзей, чудесных людей. Недавно не стало Рустама Ибрагимбекова – талантливого сценариста. По его сценарию был снят фильм «Белое солнце пустыни» и не только это кино, но и этого уже достаточно, чтобы о Рустаме помнили. Каждую неделю из Дома кино кого-то выносят, но сейчас другая напасть всех настигла. Я сама только переболела этой заразой, хотя трижды вакцинировалась. До конца ещё не оправилась, слышите какой голос? Сейчас я поздно ложусь, до глубокой ночи сижу в интернете, который освоила уже давным-давно. Телевизор ведь невозможно смотреть. Ещё совсем недавно по нашему телевидению с завидной периодичностью рассказывали про мои личные дела. Мне так это надоело, что я освоила интернет, чтобы была альтернатива. Потом в интернете я могу увидеть людей, которых никогда не покажут на наших центральных телевизионных каналах.

– Но вы никогда не комментировали события из своей личной жизни…

– Кому это надо? Это большая глупость – оправдываться, объяснять и поучать, что судить и осуждать плохо. Я продолжаю жить своей жизнью. Давно уже не выхожу на сцену, не снимаюсь в кино, что и не собираюсь делать не столько по причине своего нездоровья, а потому, что уходить всегда надо своевременно. Я себе спокойно кормила кошечек и тут нашлись желающие меня осудить за это. Почему кто-то кому-то всегда мешает? Почему нельзя заниматься своей жизнью?! Искренне никогда не понимала. Сама я никого не осуждаю, пусть все живут, как хотят, но не во вред другим, конечно.

– Знаю режиссёров, которые готовы снимать вас в кино…

– Мне это больше не интересно. Я люблю смотреть хорошее кино, читать хорошие книги. Вроде жизнь длинная, но столько всего непрочитанного.

– Ваш сын называет вас самодостаточным человеком, говорит, что маме и одной хорошо…

– Так и есть. Мне вполне комфортно самой с собой. Я вообще никогда не понимала, что в театр или на выставку надо обязательно идти с кем-то. К сожалению, я сейчас сама не могу себя обслуживать. Потому вынуждена держать помощницу, но у меня она хорошая, добросовестная, а самое главное – добрая. Доброта спасет мир – это точно!

– Недавно о фильме «Место встречи изменить нельзя» с Конкиным разговаривали. Владимир Алексеевич о вас тепло вспомнил…

– А, Володечка… ему тоже привет от меня. Мне нравятся открытые люди. Лёнечка Куравлёв тоже таким был, спокойным и добрым, не лез ни в какие интриги, но свою позицию чётко мог отстоять. Вспомнила Лёню, потому что тоскую о людях, которых мы теряем.

– Наталья Николаевна, чего сейчас хотите от жизни?

– У меня помощница сейчас из Узбекистана к себе приглашает. Она такая дивная. Так что я бы с удовольствием попутешествовала. А больше всего я бы хотела видеть на улице улыбающиеся лица. Мне отвратительно слышать слово «понаехали». Помню, когда свободно передвигалась без костылей, ехала в троллейбусе. И вот одна дама выказала своё неприятие другой: «понаехали тут». «А вы знаете, я тоже «понаехали» только это уже давно было», – сказала ей. Она меня узнала, смутилась: «ой, а я и не знала, что вы приезжая». «А разве это что-то меняет?» – спрашиваю. – Какая разница, приезжий человек или нет?» Почему к приезжим должно быть другое отношение? Они также работают, как и все остальные. Если человек как-то смог устроиться, при этом он не украл и никого не убил, то кому и какое до него дело? Я очень хочу, чтобы люди в нашей стране стали добрее друг к другу. Неужели до сих пор никаких уроков для себя не извлекли?

Глава 3

Борис Грачевский: «Могу тебе доверить и трусы, и яйца»

Есть знаменитые люди, которых любят, а есть, к которым относятся с равнодушием. Бориса Грачевского любят в нашей стране все – от мала до велика. Несколько аккордов заставки киножурнала «Ералаш», который создал этот талантливый человек, заставляют улыбаться и мальчишек с девчонками, и их родителей почти полвека.

Когда не стало Бориса Грачевского, я осознала, что потеряла человека, который всегда нуждался в общении. Он любил присылать смс и множество смайликов, делился своими новостями и интересовался моими делами. Подчас, он мог позвонить поздно вечером или прислать своё фото с отдыха. Тут же позвонить и показать, как ему на пляже классно загорается. Он любил внимание к себе, но и делился им щедро.

Помню, иду по «Останкино» вся в своих думах, навстречу – Борис. Он меня обнял жарко.

– Тебе здесь холодно. Пойдём, попьём чаю, – говорит Боря, приглашая в кафе, которое находится в холле телецентра.

Я не пошла тогда с ним. Дела, дела, которые завтра будут уже никому не нужны.

Грачевского мы все знаем как режиссёра киножурнала «Ералаш», но при этом Боря снял ещё фильм «Крыша», которым очень гордился. Одну из ролей там сыграла актриса театра Владимира Маяковского Ольга Прокофьева, известная по роли Жанны Аркадьевны из ситкома «Моя прекрасная няня».

– Оля – очень сильная актриса, – говорил Борис. – Я хочу снимать Олечку во всех своих картинах. Я её просто хочу, – добавлял режиссер, и смеялся.

Борис вложил много сил энергии и страсти в свой фильм «Между нот», который сейчас пылится на какой-то полке. В основу сценария вошли отношения Бориса со второй его супругой Анной. Мне кажется, Аню он любил больше всех женщин, а всё остальное было, так сказать: как бы побольше ей насолить, что-то доказать.

Недавно кто-то из журналистов меня спросил: а был ли Боря ловеласом? Ответа на этот вопрос я не знаю. Мне видится, что он влюблялся и женился.

С первой своей супругой Борис прожил около сорока лет, а, расставшись, не сразу начал новые отношения. Аня в его жизни появилась лишь спустя пять лет. Я помню этот тяжёлый разрыв с Анной, Борис делился со мной об этом. К слову, сценарий фильма «Между нот» был написан по мотивам отношений именно с ней.Помню, как ездила к нему на съёмки, которые были за городом. Он представил меня актёрам Андрею Ильину и Владимиру Долинскому. К сожалению, после этих съёмок мы сильно поссорились. Борис посчитал, что в статье я недостаточно глубоко рассказала о его сценарии к вышеупомянутому фильму. Где-то на полгода мы потеряли друг друга из виду.

И, вот, я приезжаю на кинофестиваль в Читу. Кстати, в Забайкалье была самая лучшая организация кинофорума, которую я когда-либо видела.

– «Ералаш» приехал, Грачевский приехал»! – услышала я от организаторов фестиваля. Поняла, что надо обязательно разрешить наш конфликт.

– Боря, привет, я хочу тебя обнять, – сказала ему по телефону.

– Приходи к барану, – ответил мне Борис, имея в виду барана, которого на вертеле жарили местные казаки к закрытию праздника кино.

Я подошла к Борису, мы обнялись, и больше никогда не ссорились.

Никто из нас предположить не мог, что наше интервью в декабре 2020-го года окажется последним. Если честно, я даже не готовилась к этому разговору, мы просто решили побеседовать с Борисом о жизни, проговорили часа два. Пару раз из-за съёмок я откладывала эту встречу.

– Да ничего страшного, – всякий раз говорил Боря, – я же дома сижу, на карантине. Так что звони, когда тебе будет удобно.

И вот мы на связи. Прежде, чем начать разговор, я спросила: Боря, мы будем с тобой на «ты» разговаривать или на «вы»?

– Конечно, на «ты», – услышала в ответ, – уж, сколько мы с тобой знакомы… Мы с тобой не имитируем, а живём.

Жаль, что мы пока с Катенькой не можем тебя пригласить в гости, у нас ведь маленький Филипп, а коронавирус бушует.

Сыну Бориса не было и года, он – апрельский. Этот малыш оказался последним Бориным счастьем. С какой радостью он мне рассказывал, что сынишка слушает музыку, как любит мясо и вообще всем похож на своего папу. И, вот, 14-го декабря по видеосвязи мы записали наше интервью. Печатную версию я пообещала согласовать.

– Боренька, почитай, пожалуйста, текст, – попросила я.

– Ой, не надо, я тебе полностью доверяю.

– Но это необходимо, – начала я его убеждать.

– Марианка, ты – та женщина, которой я могу доверить свои трусы и яйца, и уверен: с ними всё будет в порядке, – сказал мне Грачевский.

Кстати, я никогда за всё время нашего знакомства не называла Борю по отчеству, он всегда был для меня Борисом, а потом стал Боренькой. Хотя по возрасту был старше моей мамы. Надо сказать, что в конце нашего материала было стихотворение, написанное Борисом, которое он решил в самый последний момент поменять на строки Ахматовой.

Из-под каких развалин говорю,

Из-под какого я кричу обвала,

Как в негашеной извести горю

Под сводами зловонного подвала.

Я притворюсь беззвучною зимой

И вечные навек захлопну двери,

И всё-таки узнают голос мой,

И всё-таки ему опять поверят…

– Боренька, но это грустные слова, – произнесла я робко, и тут же заметила, что по-другому не будет.

– Ничего не грустные, – заметил мне он, – пусть люди читают классику.

«Послушайте!

Еще меня любите!

За то, что я умру!» – процитировал он тут же строчки из «Монолога» Цветаевой.

– Представляешь, как так можно было сказать, любите меня за то, что я умру, – восхищался он строками Марины Ивановны.

Последняя супруга Бори – Катя мне потом скажет, что он всегда эти строки читал, и в этом нет никаких совпадений и предчувствия тоже не могло быть. Пусть так будет, по её мнению, не стану спорить. Двадцать седьмого декабря Борис мне позвонил.

– Мне уже сто человек позвонили, – сказал он, – всё из-за нашей статьи, все интересуются, а правда ли я собрался продавать «Ералаш»?

– Если звонят и тобой интересуются, то значит, ты популярен, – ответила я.

– Ох, только сейчас мне этого не хватало, – запричитал он. Как я потом узнала, в этот момент он ехал в больницу, откуда ему уже не суждено было выйти. Это было 27 декабря.

Третьего января Борис мне прислал несколько фото, на котором был весь в медицинских трубках. При этом он был весел и, как всегда, улыбался.

– Боря, если ты присылаешь такие фото, то всё у тебя не совсем скорбно или совсем не скорбно, – ответила я ему в его духе, пожелав скорейшего выздоровления. А уже через несколько дней я получила смс: «Я в реанимации» и буквами из логотипа «Ералаша» было написано: «ВСЁ!». Конечно, я его поддержала! Конечно, отправила сердечки, которые он любил присылать. Через несколько дней, я вдруг подумала: а где же Боренька? Что-то он мне ничего не присылает. Заглянула в наш чат, и всё поняла… Туда он уже несколько дней не заходил. Ох, как же мы бываем невнимательным друг к другу. Куда мы все торопимся? Почему бы не позвонить? Почему бы не поддержать человека, а не обмениваться, пусть эмоциональными, но всё же смс? Через день я узнала, что действительно уже ВСЁ! После смерти Бори я прочла те книги, которые он мне советовал. Но всё же лучшей памятью о Боре будет упоминание о нашей дружбе в моей книге. Он в меня всегда верил и внушал мне эту веру.

«У тебя всё получится, – говорил он мне, – я хочу тобой гордиться! Мы с тобой люди одной крови, потому что не имитируем, а живём».

Никто из нас не предполагал, что это интервью, которое мы записали 14 декабря 2020 года станет для Борис Грачевского последним.

ИЗ СМИ

ДНК показал: Филипп похож на отца на 80 %

– Филипп – очень интересный человек, – рассказывает Грачевский, -

изучает мир, общается с нами, возится с игрушками. У него уже есть свои приоритеты в еде. Как и папа обожает мясо, хоть и мелко порубленное, но ест с удовольствием. Как и я, Филипп терпеть не может овощи. Он их ест, конечно, но чертыхается. Сын слушает Моцарта, Чайковского, Шопена и детские песенки, обожает музыку Владимира Шаинского. Есть одна удивительная вещь, как только мы включаем ему песню «Мальчишки и девчонки…», он начинает радостно улыбаться. Ещё обожает смотреть на эмблему «Ералаша», которая ему настолько нравится, что он начинает махать руками.

У меня есть фотография, на которой я совсем махонький – копия Филиппа. На втором месяце беременности мы с моей Катей делали ДНК. В результате анализа написано, что 80 % – от папы и только двадцать – от мамы. Кошмар! Надо поровну. Шучу, конечно. Моя младшая дочь Василиса совсем маленькой тоже была моей копией.

Мама попросила от неё отстать

– Моё творчество в «Ералаше» началось с того, что в одном из выпусков я «сыграл» фото преступника. Эта фотография до сих пор жива. Меня на ней даже родная мама не узнала. Жуткая рожа, грим был сложный.

– Мама, – спрашиваю я, – это кто?

– А я откуда знаю, – отвечает она.

– Мама, – не унимался я, – ты его хорошо знаешь.

– Иди ты на фиг, со своими шутками дурацкими. Отстань от меня. Не знаю я этого человека, – рассердилась на меня мама.

– Мам, это я.

– Нет, не ты!

Продать «Ералаш»?

– Предложения купить у меня «Ералаш» возникают периодически, не буду открывать пока их сути. Лет пятнадцать назад я их даже не принимал. У меня была злоба, обида какая-то: с чего это я должен продавать моё любимое дело?! Сегодня есть экономические формы, благодаря которым, возможно, оставить управление мне, а права передать тому, кто купит «Ералаш». Какая-то боязнь у меня существует, но работать стало тяжело. Министерство культуры лишило нас финансирования. Я понимаю, почему мне на «Ералаш» не дают денег, потому что негодуют мои коллеги, которые каждый год бьются, чтобы им выделили средства на их детские фильмы, которые никто, к сожалению, смотреть не будет. Это форма бизнеса – выпросить денег, а не искусство. Денег им не выделяют, а мне выделяли каждый год!

«Да, чтоб Грачевский провалился, скотина такая, опять ему дали деньги!» – считают они. Их не интересует то, что сделанное на эти деньги видит вся страна, что у нас два миллиарда триста миллионов просмотров, два с половиной миллиона подписчиков. И это только злит моих завистников. Надо найти сценарий, детей. Всё непросто. Да, не всегда получается прямо так, как мне хочется. Со стороны кажется, что это всё фигня. Сколько раз пытались сделать так, как делаю я, только что-то ни у кого и ничего не получается. Если какой-то режиссёр снимет так, как я хочу – для меня это колоссальное счастье. Вот и всё. Но мы теперь бегаем сиротками, ищем возможности, что кто-то нас поддержит.

«Кроме народа нас никто не любит», – эту фразу Людмилы Гурченко я могу сказать применительно к себе. Вчера мы с женой делали КТ лёгких, к нам подошёл большой седой дядька. – Это счастье, что я вас вижу живьём, – сказал незнакомец. – Вы знаете, что вы сделали для меня, для всех нас, для нашего детства? Вы же тот самый великий Грачевский!

– Какой же великий?.. – смутился я.

– Поверьте, я и сейчас с наслаждением смотрю «Ералаш» и радуюсь, – сказал мне на прощание этот человек. – Ценю такие моменты, всегда останавливаюсь, общаюсь с людьми, расписываюсь. Я понимаю, что это искренняя любовь, которую нужно ценить. В «Ералаше» никогда нет халтуры, а есть попытки сделать ещё лучше. Рукописи не горят, и «Ералаши» тоже. У нас уже 1 300 сюжетов, которые прошли через моё сердце, через мою голову, они наполнены нашими хорошими эмоциями.

«Между нот» и споры с Андреем Ильиным

– Я больше склонялся к тому, чтобы в своём фильме «Между нот» снимать Александра Домогарова, а вся команда – к кандидатуре Андрея Ильина. Но вместе с тем, мне хотелось, чтобы он был антигероем, чтобы у него все эмоции были внутри, в душе, а не снаружи. Хотел я снять и Алексея Гуськова. У него более жёсткое, нестандартное лицо. Но с Лёшей не получилось, он был занят.

– Кого ты всё-таки снял, – спросил меня Гуськов, когда я его потом встретил.

– Андрея Ильина, – ответил я.

– Замечательный артист, – сказал Лёша. – Замечательный! Теперь они в театре Вахтангова вместе служат. Ильин показал глубину роли, ведь роль должна быть не только в длину, но и в глубину. Есть категория артистов, у которых всё снаружи, а Ильин играет чувственную часть. У нас были споры с Андреем, но зачастую он вёл свою линию, и все-таки то, что я хотел, то и получилось.

Период, который выкинул бы из жизни

– Я бы из своей жизни выкинул печальный период второго брака, но оставил бы свою дочку, мою малышку восьмилетнюю Василису. Так глобально я никогда не ошибался. Эту тему комментировать не буду, а вот о Кате рассказывать могу вечно. Могу даже про Галину Яковлевну поговорить, мою первую жену. Это очень интересная фигура. Галина была фантастическим математиком с грандиозными успехами. Она окончила институт на всё самое лучшее, что только можно было, поступила в аспирантуру, практически написала диссертацию. А дальше… родились наши дети, потом они выросли. Мы были вместе тридцать пять лет, и у Галины Яковлевны случилась не то, чтобы усталость, а глобальная потеря интереса ко мне, как к художнику, человеку, который творит и созидает. Меня это больше всего огорчало.

Настоящая мужская дружба, или о чём просил Жванецкий?

– У меня много друзей. Всегда желаю им, чтобы наша дружба сохранялась навсегда. Я вывел для себя такую формулу – дружу с теми, кому интересно, как у меня дела. Ничего не ценится, как внимание. И это самое дорогущее. Друзья – это те люди, которые периодически говорят: ну, как дела? Получилось … Подписали… Куда едешь отдыхать?

Мои близкие друзья Владимир Долинский, композитор Александр Левицкий. Есть среди друзей и доктор наук – биолог с красивой фамилией Мендельсон. Мы с ним познакомились случайно, разговорились в Турции на пляже, и так понравились друг другу, что болтали и болтали. Жёны наши ходили рядом, а нам интересно было друг с другом разговаривать. Выяснилось, что мы в одной тональности живём, хотя он – учёный, а я – по другой части. Вдруг он мне однажды звонит и говорит: «ты хочешь рухнуть?» Оказывается, его мама и мой папа учились… в одном классе.

– Был период, когда я не только посылал людей, на которых обижался, а снимал трубку и говорил, что руки больше не подам, знать не хочу! Говорил: «Ты – негодяй и подлец, ты поступил плохо!» Потом думаю, зачем я это сказал? Я отходчивый. Потом понял, что этого делать не надо. Надо не лениться сообщать людям, что у них что-то хорошо получилось, что -то им удалось.

Я помню, после спектакля не мог задержаться и убежал, не поблагодарив Машу Аронову. Звоню ей потом, и с восхищением говорю: «Маша, как же ты сыграла блистательно!» Она отвечает: «Боря, ты не представляешь! Я после спектакля торопилась на поезд, чтобы успеть на гастроли. Для меня был так важен твой звонок».

Поэтому, когда твои коллеги тебе что -то говорят, это всегда очень важно. Я как-то встретился со Жванецким после награждения «Тэффи».

– Михал Михалыч, – сказал я ему, – вам, наверное, не надо говорить, как вы выступили?

– «Нет-нет, стой и говори», – ответил мне Жванецкий.

Недавно послушал интервью Коли Цискаридзе, которого я обожаю. Коля – особенный человек, не похожий ни на кого. А фигура! А как танцует! Он – великий мудрец с огромной эрудицией и внутренней культурой, которому очень… тяжело живётся. Ну, как это так? Потому что у него слишком всё хорошо, а это никого не может оставлять в покое.

Формула Грачевского о сексе и семейной жизни

– Я вывел одну удивительную вещь. Есть люди, у которых семья как семья, а с сексом вечные проблемы. Какие? Голова болит, сколько можно? Не подходи. Ты же видишь, я устала! Отстань, с утра меня не трогай. Вот почему-то такие пары живут вечно. А вот семьи, у которых не очень хорошо в быту, но зато ночью скрежетание зубами, скрипение кроватями, на всю квартиру свирепые стоны и визги – они разваливаются. Вот это интересно! Удивительная вещь. Огромное количество людей теряют крышу, когда нижняя часть бьёт по башке со всего маха. Как в том анекдоте, когда один дядька подошёл к блондинке, смотрит, смотрит ей в голову, а у неё нет в голове ни одной мысли.

– А где все? – спрашивает он.

– А все внизу, – отвечает она.

Открыл дверь в рай и закрыл с другой стороны

– С Катей я живу в раю. Я открыл дверь в рай и закрыл её с той стороны, чтобы больше не выходить из этого рая. Мы никогда не ругаемся. Живём вместе уже семь лет. Мы не «светили» нашу жизнь. Я открыл глубину своей любимой, где мне всё близко, дорого. Это просто счастье! Чтобы вокруг не происходило, я живу в раю. Рай – зовут Катя и ещё у нас есть Филипп. Видеть, как Катюша счастлива с нашим дитём – удовольствие. Она оказалась супер-пупер мамой. Сегодня у неё главное счастье – Филипп, но, несмотря на это, она всегда заботится обо мне. Сейчас мы болеем «короной». Рекомендовано, как можно меньше двигаться, больше копить сил, но она их не копит. Няни у нас сейчас нет, мы же всех отправили, и она с утра до вечера с ребёнком, падает, не спит. Я жутко переживаю, но от меня польза какая? Никакая. Я могу только спеть, прочесть стихотворение.

От гибели спасла любовь

– В моей печальной болячке был страшный пик, но рядом со мной была моя любовь. Несмотря на свою хрупкую фигурку, она вытащила меня на руках из этой болезни. Надо видеть, сколько было эмоций вложено в моё здоровье. Каждые полгода происходит час пик, и я иду проверяться к доктору, чтобы понять, как у меня дела. Катюша с замиранием ждёт результатов. И первой, кому я говорю: «фуф», это ей. Сумасшедшее счастье наблюдать за ней. Я обожаю приезжать вместе с Катюшей заграницу и смотреть за ней в тех местах, где она ещё не была. Она во многих странах, городах и без меня путешествовала, но какие-то маленькие открытия всё равно делает. Я её привёз в Париж, наблюдал за ней – это было колоссально. Я привёз её в Италию, мы наслаждались друг другом. Это было грандиозно!

Мы будем жить лучше, у нас нет другого выхода

– Есть категория людей, которые сытые и довольные. Поздравляя их с праздниками, я говорю: «у тебя всё есть, я желаю, чтобы тебе чуть-чуть было лучше, крошечку».

Поэтому, дорогие читатели, слушатели, зрители, все те, кому я интересен. Я хочу сказать: мои дорогие, я вам очень признателен за вашу любовь, за ваше отношение ко мне. Пожалуйста, улыбайтесь. Улыбайтесь чаще! Я хожу по солнечной стороне улицы, всех вас туда перевожу. Поверье, нет ничего лучшего, чем жить на солнечной стороне. И помните, мы будем жить лучше, у нас просто нет другого выхода. Я вас всех обнимаю, всех целую и знайте, что я вас всех очень, очень люблю. Напоследок, отрывок из моего стихотворения, чтобы именно так у вас всё складывалось в наступающем году.

«Все страдания отвергаю,

цепи рву,

ты слышишь звон?

И в моих объятиях жарких

я услышу страсти стон…»

Глава 4

Эдита Пьеха: «Мне с вами было легко…»

Не знаю, что должно произойти в мире, может, если только земля сойдёт со своей оси, если не перезвонит Эдита Станиславовна, когда обещает. Так было всегда. С Эдитой Пьехой мы познакомились где-то в 2004-м году. Долгое время певица не могла запомнить, кто ей звонит. И я придумала начинать разговор на французском языке, которым Пьеха филигранно владеет.

– Конечно! Вы – Мариана, – вспоминала Эдита Станиславовна и добавляла, что теперь запомнит, поскольку этим именем звали её бабушку. – Сейчас мне не очень удобно говорить. Через десять минут я сяду в машину, и мы с вами поговорим.

Однажды в начале осени, по-моему, 2013-го года, я была приглашена в святая святых Эдиты Пьехи – «Павильон воспоминаний». Это небольшой флигель в её доме, где нашлось место всем её нарядам, в которых она выходила на сцену. Но прежде мы прошлись по саду с чудесными гладиолусами.

– Видите, почему я вам сказала: не везите гладиолусы, – сказала Нина, помощница Эдиты Станиславовны. – У Эдиты своих полно.

Я подарила кремовые розы, которые хозяйка дома приняла с восторгом.

– Ой, какие чудесные цветы, – обрадовалась Эдита Станиславовна, когда я протянула ей букет.

– Розы кремового цвета мне посоветовала подарить Ваша помощница Нина, а я, честно скажу, хотела гладиолусы приобрести.

– Правильно Нина вам посоветовала, недаром же она знает меня уже больше сорока лет. Гладиолусы у меня самой есть, их подарили мои поклонники, которые сами вырастили этот сорт. Они назвали его «Эдита», в мою честь. Сейчас я вам покажу эти дивные цветы – примету уходящего лета. Вот смотрите, какой роскошный куст, они нежно розового цвета, как некоторые мои концертные платья. В тот день Эдита Станиславовна чувствовала себя очень плохо, у неё болели ноги, сказывалось и нервное напряжение. Накануне, 31-го августа она отмечала день памяти своего отца. Даты ухода родителей для неё святые, в этот день она никогда не устраивает никаких встреч, а тем более интервью.

– Эдита Станиславовна, правда, что в вашем гардеробе нет одежды чёрного цвета?

– Конечно, правда. Я не ношу чёрный цвет, никогда. У меня нет ничего чёрного, сейчас сами в этом убедитесь. Я отказалась от этого цвета после похорон моего папочки. В «Павильоне воспоминаний», куда мы с вами идём есть большая гардеробная, где поддерживается постоянная температура, и хранятся мои наряды. Здесь я всегда вспоминаю моего прекрасного друга Славу Зайцева, который все эти наряды сшил для меня. Но есть и те, которые я покупала во Франции. В одном из платьев, привезённых из-за границы, я снималась в фильме «Неисправимый лгун», где играла роль камео. Вот это самое платье, – Пьеха указала на платье-футляр в ярких тонах, верх у наряда – жёлтый, а низ – красно-синий. – Видите, какая я была миниатюрная. Сейчас поправилась, потому что мало двигаюсь из-за болей в суставах. А вы присаживайтесь, кресла здесь удобные, сама я тоже присяду. Сейчас Нина нам сделает горячий капучино, погода сегодня ветреная.

– Расскажите, а что осталось за кадром? Чем запомнилась работа с Георгием Вициным?

– Георгий Михайлович дивный был человек, такое счастье вспоминать, что я была с ним знакома. В перерыве между дублями он становился на голову и долго стоял, а в другом перерыве рассказывал про свои занятия йогой, давал рекомендации по здоровью. Представьте, что Вицину на тот момент было уже шестьдесят лет. Для меня это были первые съёмки в кино, и мне они очень понравились. Я потом ещё сыграла Лиду Боссе в картине «Бриллианты для диктатуры пролетариата». На этом все мои серьёзные роли закончились. Меня часто приглашали играть в комедию, но я ждала более серьёзной роли.

– Эдита Станиславовна, а какую роль в жизни вы считаете для себя самой главной?

– Для любой женщины – самое главное стать мамой. Профессия – само собой, она никуда не денется. Об этом я всегда говорю своей внучке, а теперь расскажу и правнучке. Я так радовалась, когда моя внучка Эрика родила мне правнучку, вы себе не представляете! Просила, чтобы назвали девочку Фелицией в честь моей мамы, но Эрика сказала, что это имя несовременное. Мой довод, что Эрику назвали в честь её бабушки по папиной линии, никого не вдохновил. Ну, ладно, пусть у моих девочек будет личное счастье, у меня роль жены так и не получилась.

– О чём больше всего сожалеете?

– Сожалею… Вот сейчас думаю: а могла ли я что-то изменить? Я никогда не забуду, как Илонкин папа Александр Броневицкий просил меня вернуться к нему, но я отказала.

– Дита – говорил он мне, – я брошу пить.

– Шура, ты не сможешь, – сказала я и ушла.

– Дита, это правда, – увещевал меня Шура, – я буду верным тебе.

– Нет, ты не сможешь, – повторила я ему. – Ты не сможешь нормально жить, Шура.

И вот он, отвергнутый, решив забыться с алкоголем и другими женщинами, погиб. Это было в буквальном смысле. На гастролях он был с женщиной. Видимо, надоел ей пьяный, что она закрыла его в номере и ушла. В этот момент ему стало плохо, а из номера он выбраться не смог.

– Вы сейчас живёте в одном доме со своими помощницами, а кто из родных вам ближе всех по духу?

– У меня всегда были хорошие отношения со Стасом, но Стас всё-таки мужчина, Илона вечно торопится, она делает несколько дел одновременно: у неё и семья, и собачий приют. Она бывает иногда дерзкой даже при людях, но это какая-то степень защиты. Думаю, может, от недостатка моего внимания в детстве? Моя дочь очень добрый человек. Бывает, что иногда её заносит, но это она не со зла. А ближе всех, скорее, внучка Эрика. «Одинокая душа всегда тянется к одинокой душе», —сказала Эдита Станиславовна с большой паузой.

В тот день мы говорили с Эдитой Станиславовной обо всём: о жизни, кино и, конечно, о близких ей людях.

– Подойдите ко мне, пожалуйста, – попросила меня Пьеха.

Она взяла мои руки, и, сжав их нежно, произнесла: «Спасибо Вам, мне с вами было легко…» Я тогда обратила внимание на её красивые руки. Возраст их совсем не изменил, в них виделось благородство. Руки вообще многое говорят о человеке. Уже потом, спустя лет семь, я встретилась с Илоной, дочкой Эдиты Станиславовны, в закулисье ток-шоу. Мы о чём-то оживлённо беседовали. Я обратила внимание, как руки Илоны похожи на мамины. Даже лак на подстриженных ногтях был таким же, как у Эдиты Станиславовны, и сказала ей об этом.

– Да, у меня мамины ручки, – сказала Илона, осмотрев свои ладони…

Одиночество Эдита Станиславовны скрашивают её подруги. Часто звонит гримёр Любовь, с которой певица сотрудничает почти полвека. Когда я не могу дозвониться Пьехе, то звоню Любови, она каждый раз говорит мне, что всё хорошо и советует позвонить кому-то из домашних Эдиты.

«Домашние» – это не родственники, а давние подруги, которые помогают Эдите Станиславовне по хозяйству.

Как-то перед юбилеем Пьехи я пыталась договориться об интервью.

– Мы никого в дом сейчас не пускаем, – сказала в телефонном разговоре Вера, помощница Эдиты Станиславовны.

– Вера, мы раньше часто созванивались с Эдитой Станиславовной, можно с ней поговорить по телефону?

– Эдита перенесла коронавирус со всеми вытекающими последствиями, поэтому разговаривать ей тяжело. По мере возможности Эдите звонят Илона, Эрика, Стас, но они не могут находиться постоянно здесь, так как живут в столице, а мы здесь под Питером, куда вы приезжали. По сути, у нас ничего не изменилось, мы, как были с Эдитой, так и остаёмся, но только чувствует она себя неважно.

– В этом году у Эдиты Станиславовны большая дата, она всегда заранее готовится к таким мероприятиям. Уже есть планы, как будете отмечать?

– Про это мы помним. Эдита говорит, что, возможно, свой юбилей отмечать не будет. Но перезвоните как-нибудь, всё переменчиво.

В день рождения Эдиты Станиславовны я всё же позвонила…

– В этом году Эдита Станиславовна не будет петь для широкой публики – поделилась Вера, которая в этот день рядом со своей любимой Эдитой. Поздравила Эдиту Станиславовну и любимый её гримёр Любовь.

– День рождения мы отмечаем узким кругом, собрались только родные и близкие – рассказывает Вера. – Эдита любит свой праздник и кремовые розы! В конце концов, она всё это заслуживает! Мы слушаем песни Эдиты, от которых хочется жить! Эдита Станиславовна надеется, что этот юбилей для неё не последний.

– Я признательна всем вашим читателям, – сказала Эдита Пьеха, – за трепетное внимание ко мне, неравнодушное отношение, поздравления и ваши улыбки.

Однажды меня поразил случай на одной из программ, когда собрались по поводу юбилея Эдиты Станиславовны. Илона пришла на эту передачу в чёрном костюме, цвете, который Пьеха терпеть не может. Было заметно, что Илона начала подкалывать маму. Эдита Станиславовна, казалось, плакала в душе, но не парировала, а потом не сдержалась: «Ох, Илона, что ты говоришь такое! Представляю, что ты скажешь когда я умру», – всё, что сказала певица.

Глава 5

Илья Олейников: «Я похож на своего сына?»

Есть люди, после ухода из жизни которых ощущается пустота. Таким человеком был для меня Илья Олейников. Я скучаю по Ильюше по сей день, как он однажды предложил мне себя называть. Шутил, конечно.

Я не помню, какой предмет разговора был в самом начале нашего знакомства, зато хорошо помню, как оно развивалось. Бегу по Фонтанке, на улице уже промозгло – заосеняло. Я – в демисезонных сапогах и лёгком пальто. Влетаю в студию «Городка», она находилась во дворике на Фонтанке. Илья знал, что я должна была войти. Сидит, повернувшись ко мне спиной, эффектно поворачивается, на нём – ярко-оранжевая майка и белые брюки. Видит, что я изумилась, но вида не подаёт.

– Илья, не жарко? – сыронизировала я.

– Совсем нет. Я только что из Испании вернулся, – отвечает он и встаёт. – Ну, теперь я похож на своего сына? (сын Ильи Олейникова – известный музыкант Денис Клявер. Прим.авт.). При этом показывает мне свои накаченные мышцы.

– Похож, пожалуй, Илья, – одобрительно говорю и понимаю, что он в прекрасной форме. На тот момент ему было около шестидесяти. Илья продолжал много курить, но ходил заниматься в зал.

Однажды решил почитать мне стихотворение.

– Не буду дальше, – вдруг на концовке сказал он.

– Почему?

– Там… мат.

– Илюша, дерзай! Ты мне уже столько всего наговорил.

– Там тяжёлый мат, – опустив голову, прошептал Ильюша, и почему-то покраснел.

– Ну, ладно… И он произнёс эту концовку. Мат был действительно тяжёлый.

Мат из его уст звучал совершенно не оскорбительно, он придавал особый цимес его рассказам. Каждое наше интервью превращалось в чудесное шоу.

– Я написал музыку к фильму «Тайский вояж Степаныча». Пойдём в нашу студию, послушаешь, – предложил Илья, когда я пришла на встречу для очередного интервью. Мы входим в отдельный кабинет, где для нас играют музыку из будущего фильма. – Как тебе?

– Очень здорово, Илья, спасибо.

– Да, я хорошо пишу, – с гордостью запрокинув голову, произнес он. – В этом фильме мою жену играет Люба Полищук. Я так захотел. Мою жену может сыграть только Люба. Для меня она – идеальная жена.

– А какая она – идеальная жена?

– Та, которая не выносит мозг, добрая, не стерва. Одним словом, как моя Ира. Хочешь, я тебе историю расскажу, как мы с Иркой однажды поссорились, а потом помирились.

– Конечно!

– Ну, мы с Иркой моей были на море, пошли на пляж, где вдребезги разругались. «Тьфу, не хочу с тобой больше рядом здесь сидеть», – сказала моя благоверная и побрела прочь по пляжу, развевать свою тоску-печаль, что такой идиот, как я ей достался. Долго её не было, я уже начал волноваться, как вижу: она возвращается и ржёт так, что люди на неё оборачиваются. Думаю, точно от горя, что со мной связалась, у неё крышу снесло. «Илюшка! Какой ты у меня талантливый! Иду по пляжу, сидит компания молодых людей и, что-то читая, хохочут, аж, за животы держатся. Я остановилась, прислушалась… Представляешь, они твою книгу читают! Какая я счастливая, что ты мне достался», – сказала она. Ну, что же, мне теперь придётся каждый раз оплачивать дорогу этим ребятам, чтобы они за нами путешествовали, и успокаивали тебя, когда ты будешь на меня сердиться?! Она кинулась ко мне в объятия. Это я о том, что все надо воспринимать с юмором. Ира ведь так долго терпела всю эту мою неустроенность, моё безденежье, поэтому, когда я её обижаю, то чувствую себя человеческим убийцей.

– Она никогда не устраивала сцен?

– Никогда! Помню, пригласил Иру впервые на мороженое, потому как кроме, как на него у меня больше не было денег. Понятно, что потом захотелось кофе, потом водички попили. «Три с полтиной», – сказал официант. Ириша, посмотрев на меня, достала из своей красивой импортной сумочки деньги. Моя замызганная трёшка очень жалко смотрелась на фоне её новенькой шуршащей десятки. Я не знал, куда и глаза девать. Сколько этих десяток она вытащила из своей этой сумочки… Пришли мы регистрироваться в ЗАГС, надо было заплатить пошлину за регистрацию, а у меня и рубля не было. Снова выручила волшебная сумочка. Ира мне об этом никогда не напоминала, она просто всегда в меня верила.

Он никогда не стеснялся рассказывать о личном, гордился своими родными, обожал своего внука Тимофеем.

– Тимошка – это моя любовь и… боль!

– Почему боль?

– Потому что играем мы с ним, играем, а потом он мне говорит: «Дед, ты меня уже достал!» Если серьёзно, то хотелось бы видеться с ним чаще. Мы с Ирой подарили ему гитару и теперь на пару с ним бренькаем и тренькаем, а с бабушкой он учится водить машину.

– А ты водишь машину?

– С ума сошла?! Первый столб будет мой! Я плохо общаюсь с техникой и очень эмоционален, поэтому посадил за руль Иришу. В общем, как ты поняла, без своей Ирочки я ноль без палочки. Вот так вроде не замечаю, а сейчас, когда начал тебе рассказывать, то получается, что всё связано с Ирой.

Однажды я сказала Илье: «за твои интервью журналисты тебе должны платить деньги немалые, будто бы за юмористический концерт».

На что он, как всегда, похвалил себя.

– Какие тебе мужчины больше всего нравятся? – как-то раз спросил меня Илья.

– С чувством юмора, – ответила я.

– Понял тебя, – с серьезным выражением лица произнес Илюша. – Легли, значит, вы с ним в постель, поржали минут пять и спать?

– Неее, – протянула я.

– Так видишь, ты ведёшь себя как настоящая женщина – сама себе противоречишь. Только что мне отрапортовала, что тебя интересует только чувство юмора.

После этого разговора, который у нас продвигался в одном русле мы и решили, что наше интервью будет о взаимоотношениях мужчины и женщины.

Надо сказать, что у Ильи не было привычки говорить, что он уже это рассказывал. «Ой, это тысячу раз уже все писали», – слышу я неоднократно. Илья был человеком старой закалки – вежливым и очень воспитанным.

– А ты эту историю хочешь написать? «Мне самому она очень нравится», —говорил обычно Илья, закуривал сигарету, клал ногу на ногу и тут начинался театр одного актёра.

Одна из историй, которая ему самому нравилась – романтическая и очень трогательная о его отце, вошла в это интервью.

ИЗ СМИ

«Легче взять крепость, чем женщину»

– Илья, вы за последние полгода часто влюбляетесь?

– Это мои герои на экране влюбляются, а я только делаю вид. Вообще по натуре я не влюбчивый, а увлекающейся. Любовь – определённый транквилизатор, она стимулирует творчество. А вот безответная любовь – она не мешает, а дестабилизирует. Поскольку я – не Домогаров, мне женщины никогда не давались легко, приходилось очень много преодолевать, чтобы Она – стала моей.

– Так и должно быть: мужчина по своей природе охотник…

– Ну, не до такой степени. Есть мужики, которым запросто удаётся соблазнить женщину. У меня был партнёр на эстраде Рома Казаков. Я не скажу, что он был красавцем. Человек маленького роста, лысоватый, но в нём присутствовала какая-то магия, которая исключительно на всех дам действовала убойно. Ему хватало пяти минут, чтобы затащить женщину в постель. Соврал. Тащить не надо было, она сама туда шла. Женщинам всегда хотелось пожалеть маленького Рому, а он этим пользовался, Царствие ему небесное. Мне же приходилось брать их приступом при помощи лестниц, таранов, огромного количества вина, интересных рассказов. В 80 % случаев такие старания оборачивались провалами.

«В Кишинёве Шекспир снял бы шляпу»

– Вы рассказывали, что у вашего отца были истории любви как у шекспировских героев.

– Фантастическая история! Тётя Таня, так звали его любовь, преподавала русский язык, а у папы было четыре класса образования. Несмотря на это, она его очень любила, а иначе их роман не длился бы сорок лет. Отец был красивым, видным. В те времена он умел зарабатывать хорошие деньги. Вообще у него была масса достоинств. Это был такой жеребец, в мужском смысле этого слова. Прости Господи, что я говорю так об отце. Он был семьянином, не мог нас бросить. Мама, конечно, все подробности романа знала от подруг, которые не без удовольствия приносили последние новости. Кишинёв – маленький город, там особо не скроешься. Тем более, что отец даже на курорт всегда ездил не с мамой. Знал об их связи и муж тёти Тани. Он работал начальником районного отделения милиции, и всё время в порыве гнева пытался папу застрелить. Но ни мама, ни кишинёвский Отелло, муж тёти Тани, не могли остановить этот тайфун страсти. Что интересно, я очень хорошо относился к тёте Тане, любил после школы забежать к ней, выпить чаю с вареньицем, почитать свои ранние ужасающие стихи. Мне правилось, что она меня хвалила, и я спешил к ней с новой стопкой своей поэзии про любовь и смерть. Когда умерла мама, папа предложил тёте Тане расписаться, но она не решилась. Не могла бросить больного мужа. В тот момент влюблённым было за семьдесят, но их чувства слабее не стали. Папа уехал в Израиль. Звал с собой свою любимую. Наконец, её муж умер, она стала собираться к папе. А мой 83-летний отец случайно споткнулся, ударился о какую-то металлическую жердь, пролежал две недели в больнице и умер. Бедная тётя Таня была в абсолютном шоке, она сникла и через год ушла навсегда. Так закончился этот грандиозный роман.

«Я – убийца собственной жены»

– Вы эмоциональный человек. В себя быстро приходите?

– Очень. Загораюсь также быстро, как и остываю. Терпеть не могу ссор. Вот с женой Ирой мы всегда ругаемся из-за ерунды. Была бы достойная причина для скандала, не было бы так обидно. Но за много лет таких причин не находилось. Они у нас такие тупые, что даже называть их противно.

Однажды поругались на курорте. Жена повернулась и пошла, бродить по берегу, убивать свою печаль и сетовать на подонка, который ей достался. Возвращается через некоторое время и громко смеётся, ну ржёт просто. Тут я не на шутку растерялся, подумал, что может она с ума сошла на нервной почве. Оказывается, по пути ей попалась компания, которая что-то читала и безумно смеялась. Как оказалось, они читали вслух мою книжку «Жизнь как ПесТня». У Иры гнев прошёл: «Я поняла, что ты не такой идиот, каким мне казался тридцать минут назад».

Меня очень трудно зацепить. Конфликты в семье быстро улаживаются. Но этот промежуток между началом скандала и его угасанием невыносим. Ира молчит по двое суток. Это самое не-при-ят-но-е. При этом она всё для меня делает: дома порядок, еда на столе, брюки и рубашки наглажены. Бессмысленно в этот момент наводить какие-то мосты, конфликт должен перегореть в её душе. Я себя в такие минуты чувствую убийцей, который истязает бедную женщину.

– А как поживает ваш внук Тимофей?

– Тимоша – это мой любовь и… моя боль!

Почему боль?

– Потому что он не всегда рад со мной общаться. Пришёл к нему недавно. Бегаю над ним как Дед Мороз, предлагаю ему почитать, поиграть. Он снизошёл и подошёл ко мне. Минут через пять четырёхлетний внук говорит: «Ну, наигрался уже? Бабушка уходит». В смысле – не пора ли тебе дед валить. Тимоха – это страшный человек. Умеет танцевать брейк-данс. У него несколько барабанов, гитар. Обожает слушать Фредди Меркьюри, сам научился ставить диск. Когда меня или отца видит по телевизору, никак не реагирует – до лапочки ему наши дела.

«Хазанов мне не давал спокойно спать»

– С Геннадием Хазановым вы крепко дружили в студенческие годы, а как сейчас складываются ваши отношения?

– Когда мой однокурсник Геннадий Хазанов постоянно маячил в телевизоре, это лишало меня покоя. Меня задевало, что он всегда в таком порядке, а я – в дерьме. Гена, сам того не подозревая, был для меня колоссальным творческим возбудителем. Мы очень дружим. Правда, когда он стал Хазановым, а я был никем, наша дружба носила снисходительный характер со стороны Гены.

Когда пробьёт последний час…

– Юрий Стоянов как-то сказал, что настанет время и «Городок» придётся закрыть, а Илья на это очень обижается.

– Говорить можно всё, что угодно. Это всё равно, что размышлять о том, что мы рано или поздно умрём. Однако мы продолжаем жить и никогда не думаем, когда пробьёт последний час. Собственная смерть кажется невозможным делом. Точно также и с «Городком». Конечно, конечно, когда-нибудь всё закончится. Сколько можно топтать одну и ту же дорожку? Уже тринадцатый год идёт передача. В сентябре мы выпускаем десять новых убойнейших программ, за которые не стыдно. Вообще мне за «Городок» никогда не было стыдно. За новый сентябрьский проект я даже гордость испытываю. Хотя это не моя заслуга, а сто процентов Юрина. Говорю без всякого самоуничижения. Мой плюс лишь том, что я комфортно чувствую себя в кадре. На днях появится сайт в интернете, это будет один из лучших европейских сайтов. Так что, заходите.

В июле 2012 года я позвонила поздравить Илью с днём рождения, ему исполнилось 65 лет. В трубке услышала чужой голос. Это был Илья, но он не говорил, а хрипел.

– Я в больнице, – сказал Илья, – заболел.

Почувствовав, что ему тяжело даётся каждая фраза, решила закончить разговор, но успела поздравить и пожелать выздоровления. Илья меня поблагодарил, но впервые я услышала в его голосе какую-то безучастность.

Больше мы никогда с Ильёй не общались, осенью его не стало.

Юрий Стоянов: «Обращайтесь ко мне, если буду интересен»

Юрий Стоянов – особая веха в моей творческой биографии, с ним мы познакомились чуть раньше, чем с Ильёй Олейниковым. Помню, брала я у него интервью всё в том же офисе «Городка». Позвонила вскоре после выхода статьи в культовой на тот момент питерской газете «Смена».

В первый раз с Юрием мы встретились на студии «Позитив». Здесь много лет снимали знаменитый «Городок». Из павильона раздавались выстрелы. Съёмочная группа упражнялась в импровизированном тире.

– Как там моя жена стреляет? – поинтересовался Стоянов.

– Все нормально стреляют, – ответили ему.

– Неправильный ответ, – заявил на это артист. – Могли бы сказать, что Лена стреляет лучше всех.

ИЗ СМИ

Вольный стрелок

– Юрий, а вы сами-то хорошо стреляете?

– Я стрелял из всего, что стреляет в этой стране кроме танка. Но с него лучше не надо. Стрельба – это сегодня такое модное хобби. Почитайте хронику происшествий и убедитесь, что у нас многие делают это хорошо.

– Где вы более естественный в кадре или в жизни?

– Естественным и органичным можно быть везде. Но когда я в кадре мой маленький жирный персонаж органично и естественно бьёт по голове бедного увальня Илюшу, но это не значит, что мы в жизни себя так ведём. Не только артист, но и любой человек проигрывает за день несколько ролей. Пожалуй, самым естественным я бываю в момент творчества, когда что-то придумываю. В такие моменты я могу быть интересен даже самому себе.

– Ностальгия по БДТ не мучает?

– Я как-то поймал себя на мысли, что очень сильно приукрашиваю этот период своей жизни. На моих глазах в театре складывалась карьера многих, мягко говоря, не самых талантливых людей. Не думаю, что я был бездарнее. Благословляю тот миг, когда ушёл из БДТ. Было бы ужасно, если бы я там состоялся. У меня была бы карьера театрального артиста, которого в лучшем случае снимают в сериалах. От меня бы мало, что зависело, а сегодня я занимаюсь делом, в котором от нас с Ильёй зависит всё от начала и до конца.

– Ваша фактура позволяет вам гармонично перевоплощаться в женские образы. Не мешает в жизни лишний вес, не думали сбросить пару-тройку килограммов на тренажёрах?

– Я себя не настолько люблю. Но физическими нагрузками меня не удивишь, я ведь занимался фехтованием. Считаю себя человеком пластичным. Худеть ради того, чтобы красиво отражаться в зеркале мне ни к чему. Худеть нужно ради здоровья, а здоровым нужно быть ради детей, но превращать это в идею фикс, по-моему, глупо.

Я обольщаю свою жену

– Известно, что у вас четверо детей. Две дочери от нынешнего брака и два сына от первого.

– Мы подошли к той границе, когда я перестаю отвечать на вопросы. Мои дети должны оставаться только моими, а не превращаться в детей читателей газет. У меня нет необходимости их раскручивать, поскольку они не артисты. И очень надеюсь, не будут ими. Особенно девочкам не желаю актёрской судьбы.

– Ходят слухи, что вы пользуетесь у женщин огромным успехом. Вот и супруга значительно моложе вас. Вы кто? Донжуан или мачо? Раскройте секреты обольщения.

– Нет, я не мачо – про них снимают плохие мексиканские сериалы. Но и не донжуан – это фигура трагическая. Секретов обольщения у меня нет. Нужно просто быть интересным. Мне по сей день, уже много лет нравится обольщать мою жену Лену.

– Елена, как известно, до встречи с вами была сотрудницей московской фирмы, решившей спонсировать «Городок». Чем она вас покорила?

– Непосредственностью, чувством юмора и несоответствием её красивой внешности хулиганистому мальчишескому характеру. При этом она очень нежная и спокойная, а мне как раз необходимо, чтобы рядом был человек, уравновешивающий меня.

– По характеру вы мягкий или твёрдый человек?

– Мягкий, но с твёрдыми проявлениями. Мне сегодня настроение испортить очень тяжело. Некоторые думают, что я до сих пор переживаю из-за каких-то профессиональных вещей, что быть моим врагом – это значит занимать какое-то почётное место в моей жизни. Они сильно заблуждаются. Мне достаточно прийти домой, пообщаться с моей младшенькой доченькой Катей, чтобы забыть обо всей этой ерунде.

Комплименты противопоказаны

– Что вас может выбить из колеи?

– Очень не люблю комплименты. Правду про себя я знаю. Илья может вам подтвердить, что я один из самых неуверенных в себе артистов. Всё самое плохое в жизни я сделал после комплиментов.

– Вы – южный человек, одессит. Как складываются отношения с Санкт – Петербургом?

– Сложно. Мы до сих пор не считаемся деятелями культуры в нашем городе. Я надеюсь, вы внимательно следите за прессой и знаете, что периодически устраиваются встречи с культурными деятелями. Мы в их число не попадаем. Культурой в нашем городе является музыкальная деятельность, а именно её плохие проявления в скучном драматическом театре. Именно так считают чиновники, музейные работники, артисты театров, в которые никто не ходит. Я согласен, что мы – не культура Петербурга, мы – нечто совсем другое – то, чем этот город гордится. Скромненько так ответил. Я люблю Питер разным. Местами он напоминает мне Одессу. Но я не могу смириться с его грязью и разрухой. На юге они бывают милыми и даже уютными, но в холодном городе вызывают уныние.

– Вы тусовочный человек?

– Вы меня где-нибудь видели? И не увидите. Я никогда не посещаю открытий выставок, фуршетов, посвящённых столетию коньяка, двадцатилетию одеколона, который никто не знает. На всех тусовках одни и те же рожи с бокальчиком и канапешечкой. Ужас.

– Мечта у вас есть?

– Я очень хочу увидеть свою дочь взрослой, когда ей будет 20, а мне 67. Хочу, чтобы она была красивой и в тоже время безумно похожей на меня. Ощущение отцовства в молодости и в зрелом возрасте совершенно разные. В 20 лет детей любишь не меньше, но безответственнее. А в 47 лет у тебя уже богатый опыт. Много было бед и несчастий в жизни, и это накладывает отпечаток на воспитание.

Уйти красиво

– Представляете себе тот момент, когда снимите последний дубль «Городка» и закроете передачу?

– Да, «Городок» надо перестать снимать, нельзя бесконечно стариться со зрителями. Иногда наша работа напоминает конвейер, беговую дорожку-тренажёр, когда ноги не успевают за скоростью дорожки. Но пока мы выигрываем этот бег у времени. Закрытие передачи случится не завтра, но этот момент надо точно почувствовать, не пропустить и, не обманывая себя и зрителей, уйти, улыбаясь, красиво…

– Это ваше интервью в «Смене»? – спросил меня Юрий после публикации этого интервью, и добавил. – Обращайтесь ко мне всегда, если буду вам интересен.

И уже от другой газеты я поехала к Юрию в посёлок Васкелово, где он построил свой уютный дом, делать репортаж. В тот день мы катались со всей семьёй Юрия на мотоцикле. Юрий дал мне добрый совет, который я использую всю свою творческую жизнь. Помню, мы согласовывали с ним очередной материал, он что-то правил. Я извинилась за ошибки.

– «Никогда и ни перед кем не извиняйся в творческой работе. Мы с тобой делаем общее дело», —сказал мне Юрий.

Эта фраза меня вдохновила, и я всегда следую его совету – быть со своими персонажами на равных, никогда и ни перед кем не раболепствовать, а тем более не лебезить. На этом и стою. Именно следование этому совету принципу дало хорошие результаты в моей творческой деятельности.

Было начало 2000-х. В моду входило слово «звезда» в извращённом его варианте.

– Юрий, вы же звезда, – как-то обмолвилась я.

– Сегодня звезда, – ответил мне Юрий – синоним плохого артиста. Можно я буду просто хорошим артистом!

С тех пор я не произношу это слово в известном смысле.

Надо сказать, что именно Юрий Стоянов способствовал моему материалу-расследованию о первой супруге мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака.

– Здесь живёт бедная брошенная жена Нонна Собчак – первая жена Собчака, – сказал мне Юрий, когда мы ехали по его посёлку и проезжали маленький, плохо ухоженный домик. Юрий явно сопереживал Нонне Сергеевне. Не буду вникать в подробности, но потом всё-таки удалось хоть и мало, но пообщаться с первой женой и дочерью первого мэра Санкт-Петербурга.

Неожиданно, но мы прекратили с Юрием общение. Однажды, перед отъездом в Одессу, где живёт его мама, спросила разрешения побывать у Евгении Леонидовны. Юрию хоть и не нравилось, что интервью будет опубликовано в известном таблоиде, всё же согласился познакомить меня со своей мамой.

Каково же было его негодование, когда он узнал, что я пообщалась не только с Евгенией Леонидовной, но и с одноклассницей, которая рассказала мне подробности первого брака Стоянова. Я вам скажу, что всё было в позитивном ключе, о Юрии было сказано только всё в превосходной степени. Но это, повторюсь, ему не понравилось, как и рассказ о двух старших сыновьях Юрия, вполне достойных людях. Навсегда он порвал со мной общение. Прошло несколько лет, я позвонила Стоянову, но его гнев не сменился на милость, а наоборот – ещё и усилился. Сейчас у меня есть замечательный шанс ещё раз повиниться перед этим прекрасным артистом и замечательным человеком Юрием Стояновым и попросить у него прощения.

– Юрий, простите меня…

Глава 6

Валентина Титова: «Не оставляй никогда Сашу»

Эта элегантная дама Валентина Алексеевна с прекрасным знанием русского языка всегда поражала меня своей красотой. Да, да, Титова именно Алексеевна. Папу актрисы звали Антипом, потом он сменил на имя Алексей, а по паспорту она так и осталась Антиповной. Скорее всего, с Валентиной Алексеевной мы встретились на одной из съёмочных площадок.

– Друзья и родные меня называют Алексеевной, – сказала мне однажды Титова и позволила её так называть.

Я никогда не слышала, что Титовой плохо. А все потому, что Валентина Алексеевна не любит жаловаться на своё здоровье. Тревожит её всегда только то, что касается детей. Но какая она трепетная мама! Дети для неё всё! Порой звоню ей, разговариваем. А зачем звоню?

У Валентины Алексеевны всегда можно взять уроки русского языка и поучиться житейской мудрости. Я даже предлагала ей написать книгу в помощь женщинам.

– Не смогу много сегодня разговаривать, – предупреждает Валентина Алексеевна, – Саша должен сейчас в гости приехать, бегу ему готовить кофе, о своём сыне она заботится как никто другой. Переживает, что с её Сашей всё не те женщины рядом.

Как-то встретила на ток-шоу Сашу.

– Привет, Александр. Вчера видела твою маму.

– И что ты сказала Титовой?

– Я сказала, что она красивая!

– Зря. Думаю, она не оценила.

– Почему?

Маме с детства говорят, что она красива, поэтому она к этому привыкла. Воспринимает как данность.

Когда я рассказала эту историю Валентине Алексеевне, она заулыбалась. Любит такие весточки от сына.

– Ох, если бы мои дети научились меня слушать давно-давно, то было бы у них всё по-другому, – как-то призналась мне Валентина Алексеевна. – Мариана, не оставляйте никогда моего Сашу.

Право слово, не знаю, что крылось за этой фразой, я всегда рада поучаствовать в творческой жизни её сына, но, к сожалению, слишком редко мы общаемся с Александром. Он скромный, застенчивый человек и талантливый.

Я знакома с сыном Александра, прекрасным парнем и профессионалом. Не буду раскрывать настоящего его имени, не хочу, чтобы беспокоили человека, назову его условно Святославом. Я общалась с ним по разрешению Валентины Алексеевны, когда мы ездили на могилу Басова-старшего. Надо же, юноша приехал гораздо раньше меня. Он убрал мусор, высадил цветы на могиле своего дедушки Владимира Павловича Басова. Но с бабушкой так встретиться и не решился. Когда мы ехали с кладбища, раздался звонок. В трубке я услышала голос Титовой.

– Святослав похож на Басовых? – спросила меня Валентина Алексеевна.

– Как две капли воды, – ответила я, что есть самая настоящая правда. – Иду по аллее мне навстречу – высокий, красивый молодой человек с фигурой и головой Саши, но только рыжий!

– Рыжий, это в маму… – с паузой вымолвила Валентина Алексеева.

Я надеюсь, что когда-нибудь Титова и Басовы сядут за один стол, поговорят по душам и забудут друг другу все обиды.

Я никогда не спрашивала, любила ли Титова Басова или это была привычкой? Но то, что она служила талантливому режиссёру – факт. Увы, оставаться с ним рядом больше не могла из-за его пагубной привычки. Я не хотела этого писать, но смолчать было бы лукавством. Меня только всегда поражает, как при всех своих жизненных перипетиях, Валентина Алексеевна смогла остаться такой очаровательной женщиной, как не сломал её нелёгкий быт?! Уйдя от Басова Валентина, Алексеевна вышла за другого гения кино Георгия Рерберга, того самого знаменитого оператора, который работал с Андреем Тарковским, того самого продолжателя фамилии Рербергов – художников и архитекторов. Благодаря деду Рерберга Ивану Ивановичу в Москве стоит изящные здания Киевского вокзала и Центрального телеграфа. Кстати, знаменитое здание на Тверской находится в двух шагах от дома Титовой.

Как-то после одной телевизионной передачи, где одна известная актриса откровенно плохо отзывалась о Рерберге, я позвонила Титовой. Мне очень хотелось, чтобы она заступилась за своего мужа, про которого часто и с трепетом рассказывала. Да и я не могла поступить иначе. Георгий Иванович был гением, но не мог за себя постоять в жизни, а уж после смерти тем более. Не осталось ни одного человека кроме Титовой, кто бы мог сказать честные слова об этом гении кинематографа. Мы написали с Валентиной Алексеевной текст, который потом поправили, вычеркнув особо хлёсткие слова, которые останутся при мне навсегда.

– Валентина Алексеевна, вам давно уже пора написать книгу о женской мудрости…

– Недавно я была на программе «Сегодня вечером» у Максима Галкина, говорили об отношениях мужчины и женщины. Я говорю: «Вы понимаете, любая женщина, более или менее соображающая, идёт не за красотой мужчины, не за сексом, а за тем, что он – личность, а это завораживает». Когда ты видишь перед собой ум и талант – всё остальное неважно. Во что одет? Да я надену на него что-нибудь. Я – женщина! Мариана, это вечные вещи! Готовых мужчин не бывает, им надо тоже помогать, особенно талантливым. А чего это тебе стоит, только ты это знаешь.

– Как-то Саша сказал, что не стоит говорить, что вы красивая, вам это не нравится.

– Да, это всегда было для меня минусом, когда мне говорили, что я красивая, начинала переживать. Другим говорили талантливая, ещё какая-то, а про меня только красивая, поэтому у меня были мои внутренние страдания. Я сама-то себя не видела. Сейчас смотрю старые фильмы, думаю: ооо, ёлки-палки! У меня фотографий нет, не фотографировалась. Прямо хоть из картины вырезай, портрет делай. Я только всегда работала, потому что никогда не надеялась на мужчин.

– Сейчас с помощью косметологии можно сделать лицо, руки, но как можно сохранить такую фигуру?

– Фигура всегда была прекрасной. У меня длинная шея, покатые плечи. Меня все принимали за балетную. Я была худая до невозможности, ходила на высоких каблуках, которые делали ноги визуально красивыми. Все считали, что у Басова жена – балерина. Молодость, молодость…. Спасибо Господу Богу.

– Дело не в молодости, по сей день мужчины вам вслед говорят: «красивая…». Я это слышала.

– Красота – это необязательно красивые черты лица. Это – ум, как ты себя ведёшь в обществе. Ни на кого не орёшь, никого не оскорбляешь. Красота – умение не наносить боль другим людям, даже если они, увы… Ну, что делать? Не всем удаётся выплыть. Надо дать возможность человеку почувствовать, что он хороший, милый, а мужчинам это в первую очередь надо. Знаю, что им нужна эта поддержка. Он меня обнял, ему приятно и мне приятно. Надо помнить, что женщина красива другими вещами, мягкостью характера, улыбкой. Лучше ничего не сказать, чем сказать глупость.

– В одной из программ Марианна Вертинская рассказала, что Георгий Рерберг был деспотом…

– Мне уже звонили знакомые, рассказывали. Я ответила: «чего вы от меня хотите, чтобы я кого-то обсуждала? Рерберги – это великая родословная, которые знамениты своими выдающимися личностями. Благодаря этой фамилии в Москве стоит здание телеграфа, Киевского вокзала, построен вокзал в Сочи и многие, многие другие вещи». Дело в том, что Гога как правдолюб честно говорил: да, я – гений. Все это знали, но его товарищей это раздражало. У гения не было денег, это нормально, у гениев не бывает денег. Были женщины, которым он не приносил желаемого: только денег, безумных денег. Я увидела дикое одиночество несчастного человека, никому не нужного. Он очень старался прижиться, но не умел. На это ушло много лет, он начал понимать мою женскую поддержку. Ум женщины, стабильность женщины – вот что ему требовалось. Да, я его выровняла, я его успокоила. Передо мной был гениальный человек мирового уровня, но никому не нужный. Ему было сорок лет, когда мы встретились. Я удивлена, что ни одна из женщин не смогла принять таким, каков он есть. Все говорят: «Титова не любила Басова!» Что вы понимаете в любви? Любовь – это забота о человеке, а не секс. Чтобы мужчине хорошо работалось, он должен быть сыт, у него должно быть две пары носков на день, две рубашки, он должен быть дважды вымыт, мужчине это надо. Мужчина должен всё время идти на взлёт, жена не должна ему быть балластом. Нельзя грузом висеть грузом на таланте и подрубать крылья по своему образцу.

– Рерберг мог поднять руку на женщину, вы это допускаете?

– Допускаю. Любой человек может это сделать, если его довести. На меня он руки не поднял. Он делал всё, что я ему говорила. Я ему объясняла, почему его товарищи пинают. К Басову, например, придирались: вы не написали монтажные листы. Ему не нужны были монтажные листы, у него всё было в голове. Он в одну секунду мог изменить план съёмки, чтобы в этот же день всё состоялось. Также и Рерберг обладал такой же скоростью. Но что делать, если у человека в голове всё есть и ему нетрудно всё переделать за одну секунду. Тугодумы – думают, а гении видят и чувствуют – это и есть величайший талант. Он говорил с окружающими людьми на одном языке, но корни у него были другие. Великий Тарковский… Воспели невесть что…

– Наконец-то! Хоть вы честно сказали, не поёте в общем хоре о величайшем гении Тарковского.

– Некоторые знали и понимали, что происходит. По три раза переснимали каждую картину. Вы смотрите его фильмы?

– Нет.

– Ну и всё… Да, Гога сам про себя сказал: «Зеркало» снял я. Если бы ни я, то ни хрена бы не было». Он прав. Рерберг делал изображение духовным, чувственным, а это редко кто может. Он был в тройке великих операторов мира. Я жила с великим человеком. Так что, мало ли что и кто говорит, чего их принимать за серьёзные единицы, Рерберг останется Рербергом, к его имени никакая грязь не приклеится. Вот у Титовой гениальные мужья, а у других таких мужей не было, потому что Титова знает цену этим мужчинам. Цену! Так что, пусть они живут со своими воспоминаниями.

– И со своим Тарковским…

– И со своим Тарковским тоже. На всё есть мода, на художников и артистов в том числе. Но есть вечные ценности. Ко мне приходят люди, обращают внимание на картины. Спрашивают, кто это? – Рерберг, – отвечаю. – Отец Георгия Ивановича писал. Чудесная живопись. По материнской линии Рерберги – все музыканты. Цену Рербергам я знаю.

– Получается, что благодаря вам режиссер Владимир Басов стал знаменитым?

– Все искали какие-то бриллианты, которых никогда у Басова не было. Я делала всё, чтобы он оставался бриллиантом. Четырнадцать лет, которые он прожил со мной, для него были замечательными. Не моя вина, что у Владимира Павловича случилась беда, которая при мне затихла, а потом опять началась. Но что делать? Гибнуть я не собиралась. Я у кого-нибудь что-то выпросила? У меня нет актёрского звания, у меня ничего нет. Но люди смотрят на меня и никак не могут понять, как это Титова так держится. Это мой характер. Я люблю жизнь. Надо переплыть реку жизни, но не всем удаётся добраться до противоположного берега. Чтобы остаться живой, помогать детям, оставаться на плаву надо держаться. Я держалась.

– Ваши дети счастливые, вы заботитесь о них.

– Детки счастливые, но они всё равно пока этого не понимают. А вы знаете, что Саша получил награду на американском фестивале?

– Нет, он молчит, Александр у вас скромный.

– Саша скромный, да. Он получил награду за режиссуру фильма «Японский бог», на International Independent Film Awards Spring Session 2020 в Лос-Анджелесе. Зрителю интересно смотреть фильмы про себя и тогда он делает выводы о жизни, вроде как его подтолкнули к великому знанию. Такие картины всегда пользовались успехом. Мне неинтересно смотреть про убийства, это всегда страшно напоминает пособие для будущих преступников, Саша снял картину про самых обыкновенных людей. Вот и мамино счастье. Слава Богу.

Поздравить Валентину Алексееву с днём рождения шестого февраля, невозможно, поэтому всегда делаю это после, так как в свой день актриса отключает телефон, что я тоже взяла себе на вооружение.

– Это особая дата для каждого человека, когда он должен побыть в одиночестве или в кругу самых близких людей, – делится Валентина Алексеевна. – Православные люди всегда отмечают день Ангела – это называется именинами. 23-го февраля в день Святой Валентины я отмечаю именины.

– Одиночество помогает найти ответы на жизненные вопросы?

– Если живёшь и не получаешь удовольствия от бытия с утра до вечера, то зачем ты вообще есть? Стоит над этим задуматься. А если случится беда, скажи себе: это – испытание, чтобы я поумнела и прошла его. У меня было несколько подобных испытаний. Жизнь – это вообще самое большое испытание, если ты его пройдёшь, то ты человек. А всё остальное – шизофрения и идиотизм. Несколько раз я проходила испытание бедностью, но ведь живу и радуюсь каждому дню. Моя мама всегда говорила: у нас всё есть, а самих в тот момент была одна картошка на столе, но это тоже уже немало. Поэтому, у меня всё есть.

– У вас были красивые истории любви, что для вас это чувство?

– Поражаюсь, когда кто-то о ком-то рассуждает, что она его не любила. Например, мне часто вменяют совершенно незнакомые люди, что я не любила Басова. А что вы знаете о любви? Любовь – это не сплошные охи и вздохи. Любовь – это терпение, уважение, наслаждение и гордость. Надо всегда уметь вовремя закрыть рот, промолчать, даже если обидно, но чтобы не оскорбить и не унизить другого человека.

– Но на вашем жизненном пути всегда были гении, взять первого мужа режиссёра Басова или второго – оператора Рерберга…

– Да, но учти, что каждый гений бывает дураком, у него наступает перерыв. Вот в этом случае как раз лучше промолчать. Всякому мужчине, а особенно талантливому нужна поддержка женщины. Ты для своего мужчины всегда как аэродром, где ему надо получить энергию для дальнейшего полёта. Он присел передохнуть и побежал дальше. Своим мужчиной всегда надо восхищаться, они не то, что любят комплименты больше чем женщины, а они им необходимы больше чем нам. Но восхищаться мужчиной надо, когда он этого достоин!

– Как удаётся поддерживать форму?

– Некоторые вещи надо делать всегда через «не хочу». Мужчин, кстати, тоже это касается. Мужчина должен быть помыт два раза в день, на нём всегда должна быть чистая рубашка, при нём должны быть запасные носки, но это уже забота женщины, которая обязана за собой следить. Я ленивый человек в этом плане, не часто делаю какие-то процедуры, но не отказываюсь, что у меня была круговая подтяжка лица. Любая женщина должна следить за собой, а актриса обязана. Её лицо – это лицо нации.

– Что даёт силы в энергетическом плане?

– Люблю многокилометровые походы пешком, особенно вдоль моря. Потом сажусь на балконе, смотрю вдаль, беру чашечку с кофе и пью. Жизнь – это миг, им надо наслаждаться, но научиться это делать – тоже искусство.

Глава 7

Леонид Нечаев: «У нас с Андрейченко была любовь».

Судьба свела меня с этим гениальным человеком не в самый лучший период его жизни. В доме на Шаболовке, на своей небольшой кухоньке, мастер вспоминал удивительные истории и даже показал святая святых – тот самый золотой ключик.

Семидесятилетний Леонид Алексеевич был полон творческих сил, но печален из-за того, что забыт и не востребован. Я так и не доехала к нему второй раз, не поздравила с Новым годом. А через полгода его не стало. Он ушёл в январский день тихо и скромно, как и жил. С режиссером фильмов, который подарил минуты счастья миллионам взрослых и детей, в ритуальном зале одной из московских больниц пришли попрощаться десяток человек. Всеми забытый, он умер от сердечной недостаточности – недостатка сердечности.

ИЗ СМИ

Рэпер Тимати в роли Емели?

С Леонидом Нечаевым меня познакомила вдова Леонида Дербенёва.

– Поезжайте к Лёне Нечаев, сказала мне Вера Ивановна, – совсем заброшен. – Работу ему не предлагают, а на днях, ещё одна неприятность свалилась на бедного Лёнечку: от него ушла молодая жена и забрала маленьких сына и дочек, от чего Лёня совсем загрустил. Да, и отвезите еды, а то последнее время он остро нуждается. В холодильнике, наверное, совсем пусто, – добавила Вера Ивановна.

Я набрала номер режиссера любимых фильмов.

– Приезжайте прямо сейчас, – услышав приятный мужской голос, я тут же отправилась на Шаболовку.

Леонид Алексеевич оказался добродушным человеком, подал тапки, сразу предложил чая. В квартире была безупречная чистота, а хозяин был

действительно очень грустен.

– Мне тут предложили снять фильм про Емелю, но выбор актёров продюсер оставил за собой, – поделился режиссёр. – Мне поставили ультиматум, чтобы я снял в главной роли Тимати. Зачем? – поинтересовался я у продюсера. – Так мы с вами бабла срубим, – ответил мне продюсер. Я развернулся и ушёл.

– Леонид Алексеевич, ваши фильмы смотрят миллионы и будут смотреть долгие годы…

– А я при этом один… Старшие дети ко мне не приходят, а младших я уже давно не видел. Мы поссорились с женой, она забрала моего сына и дочь. Алёше моему пять лет, а Лисоньке два года.

– Вы предлагали жене вернуться?

– Да, Надя пообещала вернуться в нашу квартиру. Она меня младше на сорок лет, но у нас всё было замечательно. Мы родили детей, жили-не тужили пока я не остался без работы

– Значит, вернётся, раз обещала, и всё нормализуется, вот увидите. Когда она обещала прийти?

– Когда ты сдохнешь, тогда и вернусь домой, – так мне ответила Надя…. Пожалуй, с вашего разрешения я выпью пятьдесят граммов, только с кладбища приехал, друга провожал….

Леонид Алексеевич открыл холодильник, в котором у него действительно была банка кабачковой икры и бутылка водки. Угощению он был рад, но так особо ни к чему и не притронулся.

– Я мало ем в последнее время, зато вот похудел, – сказал он и впервые улыбнулся. – Мне Янка часто звонит, она хорошая девочка. Я имею ввиду, Поплавскую, мою Красную Шапочку. Янина мама тоже чудесный человек.

– Леонид Алексеевич, а Яну Поплавскую на роль Красной Шапочке утвердили сразу?

– Да. Яночка гибкая актриса, я мечтал её снять ещё в своём кино. Со взрослыми актёрами у меня были некоторые заботы, но я их решал, они все же гениальные люди.

«Андрейченко, Гундарева, Дунаевский, Козаков

– Леонид Алексеевич, нам посоветовала поехать к вам в гости Вера Дербенёва.

– А, Верочка, она мне звонит, Лёньке с ней повезло. «Не кури, то есть не фумарь», – говорил мне Лёня. И советовал: «Лучше выпей стопочку», хотя сам был непьющим. Когда я к нему приезжал, он угощал меня декохтом, отваром. Это напиток, настоянный на травах с небольшим добавлением спирта. Настой компенсировал ему все спиртное: когда Леня его выпивал, в нем просыпалась какая-то удивительная радость. Человеку необходимо, чтобы в нем находился этот «чудо-градус». Когда Лени не стало, я понял, что кино мне больше не снимать. – Вот этот крестик подарил мне Ленечка, – Нечаев показал нательный деревянный крест. – С Леонидом Петровичем меня познакомил Максим Дунаевский. Однажды Макс предложил мне съездить в Руссу к Дербеневу – в баньке попариться. Мы попарились, сидим, отдыхаем, и Дунаевский говорит: «Я песню сочинил, первым ее сейчас услышишь, называется она «Городские цветы». И как запоет! Я обалдел! «Макс, – говорю ему, – это же примитив, ужас какой-то! Куда ты впадаешь?» – «Ты ничего не понимаешь, Нечаев, – отвечает Максим, – эта песня будет звучать постоянно!». Дербенев искоса на нас посмотрел и бросил: «Музыку ты, Максим, хреновую написал». Лишь потом я узнал, что слова-то к шлягеру были его. С Максом Дунаевским у нас были прекрасные отношения. Как-то раз он мне сказал: «А я знаю, Нечаев, что ты мою Наташку…» (актриса Наталья Андрейченко, бывшая жена Максима Дунаевского)

– У вас с Андрейченко был роман?

– Нет, у нас с Наташкой никогда не было романа, у нас была любовь… – На этой фразе Нечаев сделал паузу, и долго смотрел куда-то вдаль, какое-то время его в комнате будто не существовало. – Она была толстой и чудесной бабой до того момента, пока не превратилась в сухую воблу и не стала ужасной. Я помню ее искренней девочкой, которая без оглядки влюблялась, но эта любовь проходила у нее за три дня. В их расставании с Дунаевским, думаю, виноват Максим. Он ведь – бабник. Слышали, что его называют в городе строителем? Он каждой своей бабе после развода оставлял по квартире и Наташе тоже оставил. Когда она пригласила меня в гости и показала рояль Исаака Дунаевского, отца Максима, я обалдел! Оказывается, она перевезла инструмент к себе! Ну, что делать? Так поделили имущество. Однажды я предложил Андрейченко роль в своем фильме, но она так удивилась: «Что ты, Леня, я – член Союза кинематографистов США!» Этой фразой она дала мне понять, что не будет сниматься у меня за 22 копейки!

– В своей картине «Мнимый больной» вы снимали другую Наталью – Гундареву. Как вам с ней работалось?

– Чудесно! Наташу Гундареву я знал еще с детской театральной студии. При поступлении строгий педагог спросила: «Что же вы толстенькая такая?» Девочка ответила: «А что, толстые актрисы не нужны?» Она ведь и погибла из-за того, что захотела стать другой. Я был влюблен в Наташу, она для меня – Боженька. Но Наташенька мне говорила: «Леня, моя мама – еврейка, она не сможет тебя воспринять, слишком уж ты «русопятый». Я признался однажды ее мужу Мише Филиппову, что Наташу до сих пор люблю. Он меня спросил: «А ты был с ней как с женщиной?» – «Что ты, – ответил я, – об этом даже речи не заходило». Теперь мы с Мишей почти не общаемся. Съёмки «Мнимого больного» проходили во Львове. В свободное время Наташа ходила на рынок, закупалась продуктами и готовила в моем номере офигенный обед. Это был один из самых шикарных моментов в моей жизни. Выпиваем мы как-то в воскресенье, выходим на балкон и вдруг видим – Миша Козаков идет под ручку с дамой.

– Миша, заходи к нам, родной! Чекалдыкнем с тобой бокальчик.

– Нет, Леня, я не пью!

– Что это с тобой случилось?

– Ты что, не знаешь? Я уезжаю в Израиль.

– Мишка, зачем тебе это нужно?! Ты же наш, родной, заслуженный еврей Советского Союза!

А Наташка вдруг говорит ему: «Да иди ты в ж…пу, идиот!» Повернулась и ушла.

Когда Миша вернулся в Россию, я напомнил ему эту историю. Он вдруг погрустнел и говорит: «Леня, когда мне Наташка такое сказала, я понял, что ехать мне никуда не надо было».

ИЗ СМИ

Сказку надо играть в сказочном состоянии!

Байки от режиссера Леонида Нечаева со съемок любимых киносказок «Красная Шапочка» и «Приключения Буратино».

– На съемках фильма «Про Красную Шапочку» Владимир Басов приходил в столовую прямо в костюме волка, чем шокировал весь посёлок, где мы снимали наше кино, – вспоминал режиссер. – Мы вставали в очередь, он брал поднос, я ему ставил туда первое, второе, компот, а он сам все время куда-то отлучался. Когда доходили до кассы, Басов всю еду относил назад на раздачу и возвращался на работу. Оказывается, он за это время уже «пообедал». В раздевалке стояла калошница, за ней был припрятан стакан, который по просьбе актера периодически наполнялся.

Трудно в это поверить, но позже, когда Басов озвучивал свою роль, он сделал это мастерски… вслепую. Режиссер позвонил Басову домой, однако, трубку взяла супруга актера.

– «В больнице он, в психушке», – услышал я трубке голос Вали Титовой, которая в ту пору была его женой, – рассказывал Нечаев. – Я приехал в больницу, вызвал врача. «Он – гений, – сказал эскулап. – Я смотрел все фильмы с его участием. Но у него неизлечимая стадия алкоголизма, в таком состоянии отпустить его невозможно». Мне удалось выпросить у врача помещение, куда привез звукозаписывающий аппарат. Но монитор, на котором актер мог бы видеть свою артикуляцию, в больнице разместить было невозможно. Я называл Владимиру Павловичу сцену, проигрывал всех его партнеров, и в итоге за два дня он мне проговорил свою роль без единой запинки, не видя изображения. Басов сделал это дело филигранно. Светлая ему память. Поймите, рассказываю без осуждения, ведь эти люди гении, и я им благодарен за то, что они снялись у меня в кино. А, знаете, что однажды мне сказал дядя Женя Евстигнеев?

– Интересно…

– Леня, ты думаешь, что я в трезвом виде могу произносить такие тексты?! – говорил дядя Женя. Он был прав. Сказку надо играть в сказочном состоянии!

Евстигнеев сыграл в «Красной Шапочке» звездочета. Была там сцена, когда его герой высовывал за окошко руку, чтобы проверить, идет ли дождь. Меня удивило, что такую простую сцену он попросил снимать несколько дублей. Оказалось, что за тем окном работал маляр Наум, который обожал Евстигнеева, и каждый раз ему на ладошку ставил рюмочку горячительного напитка, от которого актер приходил в «сказочное» состояние. В любом состоянии он, как и Басов умел собраться и шедеврально играть. Эти двое никогда меня не подводили, я готов был приглашать их во все свои фильмы.

Алиса Фрейндлих в роли Лисы?

– Правда, что в роли Лисы Алисы вы видели Алису Фрейндлих?

– Это точно! Желая заполучить Алису Бруновну на роль рыжеволосой авантюристки, я поехал в Питер, – «Вы – умница, вы – прелесть. Посмотрите, какой у нас сценарий…» – начал я с порога гримерки актрисы. «Я согласна, честное слово, – обрадовала меня Фрейндлих, – только у меня к вам просьба. У меня есть мальчик, он такой темпераментный, харизматичный, но его забирают в армию. Помогите его освободить! Боярский его фамилия. Он может быть котом Базилио. Мы вместе тааак сыграем! Сделайте это, и я подпишу с вами любой договор». Тут в дверях появляется некий хлыщ и как зашепелявит: «Алиша Бруновна, я ждешь». Вид претендента на роль меня изумил: «Так вы еще и шепелявите?» – «Нет, – ответил Миша, – у меня прошто вштавлены зубы, но это мне не мешает играть». Я дал оператору знак, чтобы тот не снимал, мы ретировались и бочком-бочком покинули эту гримерку. Пришли годы, я хотел снять в своей новой картине Василису Владимирову, дочь Фрейндлих. Позвонил Алисе, она мне была рада.

– Приезжайте, Леонид, – сказала мне она, я вам контрамарку на свой спектакль выпишу. И вот мы в Питере, сидим в БДТ на лучших местах, за что спасибо Алисе. В антракт она ко мне подходит Алиса: И всё-таки вы сделали правильно, Лёнечка, что не взяли Боярского на роль кота Базиолио. – Почему? – изумился я.

– Такого му….ка, да ещё в кино снимать… – сказала Алиса и ушла за кулисы.

– А как решили, что черепаху Тортилу сыграет Рина Зелёная?

– Если честно, то в этой роли я видел Фаину Раневскую. «Леонид, я сыграю в вашем кино, – сказала мне Фаина Георгиевна, – но, если эта картина будет сниматься в моём подъезде». Фаина на тот момент была совсем плоха. Но я доволен, как эту роль сделала Зелёная, но далась она ей непросто. Однажды она попросила снять ее сцену с одного дубля. Мы так и сделали. «Прости меня, Лёнечка, – сказала Рина Васильевна, – что я тебя поторопила, но у меня вчера сестра умерла!» Представляете, после этого она поехала на съёмку. У меня не было слов. Это профессионализм высочайшего уровня. После съёмок она написала мне автограф: «Лене Нечаеву – за все муки. Рина Зеленая. Конец 20-го века».

Находчивость Димы Иосифова

– Как вели себя на площадке юные артисты?

– О мужественных маленьких актерах надо сказать отдельно. Представьте, что приходилось каждое утро терпеть Диме Иосифову! У мальчика были густые смоляные брови, и ему их ежедневно в течение пяти месяцев сбривали подчистую. После этого начиналась многочасовая процедура приклеивания поролонового носа, их поменяли немереное количество. На изнуряющей жаре у ребенка проступал пот. Но промокать грим было нельзя, он превращался в «творожок». Сцену, где Буратино подвешивают на дереве вниз головой, снимали без дублера. Мама Димы была категорически против этого эпизода. Но мальчик сам нашел выход. «Мама, я кушать хочу!» – завопил он. И родительница помчалась за колбасой. А когда вернулась – сцену уже сняли. Роме Столкарцу, сыгравшему Пьеро приходилось не легче. Он ходил в обтягивающем шерстяном костюме, потому что трикотажный мгновенно бы растянулся. Никто из детей никогда не плакал – они уже в том возрасте были настоящими людьми.

– Леонид Алексеевич, а кто в картине исполняет песни?

– Перед съёмками я попросил композитора Лёшу Рыбникова, чтобы тот нашёл певицу. «Есть у меня одна, – сказал Алексей, – она, правда, талантливая, но талантливая, её зовут Алла Пугачёва». Мне тогда это имя ничего не говорило. Я созвонился с этой девушкой, но она в итоге отказалась, побоялась тогда ответственности выступить среди такого состава артистов. Поэтому, все в картине звучали своими голосами. «А что, – сказал тогда Басов, давайте петь сами, у меня, например, есть опыт выступления на эстраде, я, между прочим, в школьном ансамбле пел, – похвастался Владимир Павлович. – Вот и споём!» И они спелись. Скажу честно, на роль Дуремара, я приглашал Валю Гафта, а он был тогда занят на других съёмках. Но я ни одной минуты не сожалел, что отдал роль Басову. Все оказались на своих местах. Всем моим артистам за всё большое спасибо.

На главную роль в фильме «Примите телеграмму в долг» Леонид Нечаев снова позвал Евстигнеева.

– Как-то была ночная смена, шел дождь, который надо было переждать, и мы занялись перестановкой оборудования, – вспоминал Нечаев. – Евгений Александрович вдруг куда-то исчез. «Где вы? Ау!» – начал я его звать. «Ау-ау!» – откуда-то снизу отзывается его голос. Оказывается, он забрался в подпол вместе с хозяином избы, в которой мы снимали. А по периметру этого подвала стояли банки с самогоном. Евстигнеев еле-еле поднялся по ступенькам наверх. «Хана, дядь Жень! Ты не сможешь дальше….» – вот все, что смог я вымолвить в тот момент. «Все будет нормально!» – пробормотал дядя Женя. И когда была дана команда «Мотор!», он сыграл свои сцены прекрасно! Удивительно, но когда зажигалась зелёная лампочка на камере, он мгновенно трезвел! Это под силу только настоящим артистам!

… На прощание Леонид Алексеевич разрешил дотронуться до Золотого ключика. Режиссёр выкупил его после съёмок у киностудии за тридцать рублей.

– Загадывайте желания, – сказал Нечаев, – они сбываются. С той поры как я была в гостях у этого замечательного человека, прошло почти пятнадцать лет. И, знаете, желания действительно сбываются. Просто надо верить. Спасибо Вам, Леонид Алексеевич. Вечная память.

Глава 8

Максим Аверин: «На сцену надо выходить так, чтобы весь зал, глядя на тебя, сразу ....кончил.

С Максимом Авериным мы познакомились в Санкт-Петербурге. В тот момент Максим был ещё мало, кому известен, хоть уже и блистал в «Сатириконе» на первых ролях и снялся в нескольких довольных интересных картинах. Но глобальной узнаваемости у актёра ещё не было. Навязанное интервью знакомой с артистом имело счастливое продолжение. Вскоре к моему собеседнику пришла всенародная слава. А случайное знакомство переросло в дружбу и в десяток интервью.

В Петербурге я писала сразу в несколько изданий, а интервью преимущественно записывала в Доме культуры «Выборгский, где меня хорошо всегда принимали. И вот знакомый антрепренёр из Москвы привезла на спектакли нескольких актёров, у которых я мечтала взять интервью.

– Но, – поставила мне условие антрепренёр, – ты должна будешь взять интервью у ведущего актёра театра «Сатирикон», он приехал со спектаклем «Дед Мороз – мерзавец»».

– Но что я буду делать потом с этим интервью, этого же артиста никто не знает, – запротестовала я, но тут же осеклась, понимая, что если я не выполню условие, то других артистов мне совсем не видать.

– Вы посидите в ресторане на Невском проспекте, – раскрывала перспективы общения моя знакомая. – Он – парень с чувством юмора. И уверяю тебя, что через пару лет к нему будет не подойти.

И вот я бреду пасмурным ноябрьским вечером на Невский со своего Загородного проспекта. В холле ресторана меня встречает тот самый актёр… это был Максим Аверин! Говорили мы в тот вечер о спектакле «Дед Мороз – мерзавец», с которым Аверин приехал в Санкт-Петербург.

– В спектакле, – рассказывал мне самозабвенно Максим, – я выхожу на сцену в образе женщины. Ради этого я научился ходить на каблуках, правда, туфли на мою ногу найти было сложно. Знаете, на сцену надо выходить так, чтобы весь зал, глядя на тебя, сразу кончил! Вот, приезжайте в Москву, я вас пригашаю на любой свой спектакль в «Сатириконе» (Аверин служил в театре под руководством Константина Райкина восемнадцать лет. Прим. авт).