Соседка

1.

На глаза мне попалось объявление – сдаётся комната на Речном, совсем близко от работы. Созвонился с хозяйкой. Вышел из метро и сразу погрузился в темноту парка. Обступившая вдруг тишина казалась отдельным звуком. Только время от времени что-то подрагивало под ногами – это по гигантской трубе бежали вагоны. За парком увяз в гуще долговязых многоэтажек. Не без труда нашёл нужный дом. Лифт привёз на самый верх.

Открыла уверенная в себе женщина с дымящейся в углу рта сигаретой. Строго оглядела и начала без обиняков:

– Паспорт.

Полистала.

– Замкадыш, значит?

– Вы, что, и тверян с туляками так зовёте?

– А кто ж они? Всем столицу подавай. Думаете, тут мёдом намазано?

Пришлось объясниться.

– Учился здесь, теперь тружусь. За мкадом интересной работы нет.

Посмотрела удивлённо.

– А тут что?

– Наука.

– Ящики, поди, сколачиваешь, вот и вся наука.

– Ага, как раз сижу в одном из таких ящиков.

– Что за работа такая?

– Это всё равно, что летать.

Зыркнула с недоверием.

– А если ты никакой не летун, а машины угоняешь?

– Тогда уж самолёты.

Произнесла членораздельно:

– Принесёшь характеристику со своей работы.

– Может, заодно и справку из пээндэ?

– Не обязательно. По тебе итак видно, что ты ненормальный.

Неожиданно перешла на инструктаж.

– Слушай сюда и запоминай. Окурки не разбрасывать. Мимо очка не ссать. Не приводить баб. Это же касается котов и собак. Так везде насрут, за неделю не ототрёшь.

– Что, и бабы?

– Эти на шею сядут, не стряхнёшь. А я сдаю тебе одному. Усвоил?

Я встал по стойке смирно.

– Так точно.

– Мебель не двигать, гвоздей не вбивать, – продолжила хозяйка. – Вообще не делать никаких ремонтов и перестановок. И не мыть окон.

– А это ещё почему?

– Чтоб тебя с асфальта не пришлось соскребать.

Заключила:

– В общем, живи пока. Деньги – за месяц вперёд.

– Без оформления?

– С оформлением будет дороже.

Мой взгляд упал на фото в рамке.

– Дочь?

– Племянница. Учится на врачиху. Тоже сбежала от мамкиной опеки. Вон её дверь.

– Так ей же, наверно, дали комнату в общаге?

– Ей там не нравится. Говорит – шумно. Приходит сюда отсыпаться.

Я развернулся к выходу. В мои планы не входило жить в одной квартире с девицей.

Хозяйка преградила дорогу.

– Не бзди. Мешать не будет. У неё одна учёба на уме. К тому же она рыба, а ты овен. Разные у вас, паря, стихии.

– А можно сделать так, чтобы эта рыбка в общаге пока поплавала, а то у меня защита на носу?

– Тогда плати за всю квартиру.

– Покажите комнату, – сказал я сухо, почти не сомневаясь, что не останусь.

Но комната понравилась – светлая и не заставлена всякой рухлядью. Удобное кресло у окна, торшер, тахта или софа – чёрт их разберёт, но практически новая.

– Пишите расписку.

Отдал деньги, забрал ключи. Съехать всегда успею.

2.

Начал привыкать к новой жизни. Девица не появлялась, и я кайфовал от свалившегося на меня одиночества. Приходя с работы, готовил на кухне немудрёный холостяцкий ужин, просматривал по ящику мешанину из дурных новостей, потом забирался с ногами в кресло и брал в руки очередной томик из непрочитанной толком классики.

В конце недели, входя в квартиру, наткнулся в прихожей на девичью фигуру. Вскрикнула и заперлась в ванной. Я разулся и прошёл к себе – сегодня как-нибудь обойдусь без перекуса. Прилёг на тахту-софу, задремал.

Раздался лёгкий стук в дверь.

– Да, да, – вскочил я.

– Хотите кофе?

Влез в тапки. Она возилась у плиты. Увидел вблизи огромные зелёные глаза и впал в ступор. Успел только просипеть пересохшим ртом:

– Сергей. Можно на ты.

Улыбнулась.

– Маша.

Разлила по чашкам чёрную жижу. Постепенно, с каждым глотком стал оживать. Села напротив.

– Надолго заселился?

– Как пойдёт.

– Не боись, я тут редко бываю.

– Я и не боюсь. Ты, вроде, не страшная.

– Шикарный комплимент.

Промямлил:

– Я имел ввиду не внешность.

– Я тоже.

Попробовал реабилитироваться.

– Ладно, признаю. Ты очень страшная, – сделал паузу, – красавица.

– Ха, ха, ха. Ещё один юморист нарисовался. Хватит с меня одного балагура.

– Кто такой?

– Игорёк, мой ухажёр. Всё время учит жизни.

– Может, это и не плохо?

– Только быстро надоедает.

Допили кофе. Маша встала.

– Спокойной ночи, жилец.

Долго сидел у окна, любуясь жёлтым диском, что плыл над парком. То ли от кофе, то ли от этих зелёных глаз сердце стучало в набат.

Утром услышал задорный клич.

– Подъём, лежебока. Завтрак стынет.

Из кухни пахнуло всё той же крепчайшей гущей. Я проворчал:

– Всю ночь не сомкнул глаз.

– Это из-за моего кофеёчка.

– Гордишься?

– Жду награды.

Раскрыл объятья. Обомлела.

– Ведёшь себя как завидный жених.

– А что мне ещё для тебя сделать? Намекни хоть.

– Намекаю. Дико курить охота.

Я достал пачку. Выбила из неё сигарету.

– И выпить.

– Я думал, ты пьёшь только кофе.

– А ты?

– Не отказался бы от хорошего пуэра.

– Траву не держим. Есть немного травки.

Фыркнул:

– Не хватает накуриться дряни для полного счастья.

– Я скажу, чего тебе не хватает. Ты – слишком правильный чел.

– Просто я привык стоять обеими ногами на земле.

– В данном случае это не так.

– То есть?

Маша подошла к окну.

– До земли метров сорок.

– То-то я себя чувствую в невесомости. Может, влюбился?

– Смотрю, кофеин тебе совсем мозги отшиб. Пора дедуле переходить на кефирчик.

Я возмутился.

– Мне до старости ещё ползти и ползти.

– Тридцатник уже есть?

– На подходе.

– Вот, видишь, до пенсии всего ничего, – подытожила она. – Если вычесть время на сон, остаётся меньше половины от того, что ты прожил.

– Так, может, я от этого не сплю по ночам?

– Учти, при хронической бессоннице станешь неврастеником. И моим будущим пациентом.

– Мне кажется, я уже им стал.

Потрепала меня по загривку.

– Держишься пока молодцом. Нелепые очки, смешная стрижка. Чем занимаешься, отличник?