Дорога Огней

Глава 1

Кровь капала с неба.

Никогда не думал, что подобное возможно. Говорят, когда Бог кого-то проклинает, вместо воды льется кровь. Только вот то были слухи о божественном вмешательстве, а это… это был чудовищный результат смертного ума.

Рядом кряхтела Рели. Вот кому уж точно было не по себе… Девушка, стоя на коленях, пыталась судорожно глотнуть воздуха. Бледные щеки покрылись пеплом, широко раскрытые глаза померкли и выцвели. Но это лишь мелочи. Я оставил ее отдыхать, так как знал, что с ней все будет хорошо. А вот со мной все было немного сложнее.

Я любовался этим ужасным зрелищем. Этот кровавый дождь расчерчивал воздух в паре шагов от меня, не задевая даже случайными брызгами, но вот темные силуэты, спускавшиеся с гор таяли, испарялись, исчезали под каплями. Молчаливо, без криков, без пламени, без молитв. Кровь как будто смывала всю грязь, очищала мрачные, подернутые пеленой тумана склоны. Фигуры сначала медленно брели, потом падали на землю и обращались в прах, которому суждено лишь забыться между страниц чьих-то историй.

Мне это чертовски нравилось. Какая-то часть внутри меня ликовала и радовалась при виде жестокого акта уничтожения. Детская, наивная радость, с нотками непонимания. Чувства, незамутненные логикой.

Чувства, которые помимо трепета вызывали отвращение и страх.

– Жизнь священна, – напомнил я себе хриплым и побитым голосом пару слов из церковной песни.

И отпустило. Отхлынуло. Разум вернулся на место, смерть вновь казалось мерзкой и уродливой. Жизнь священна. Я помню.

Вытащив клинок из ножен, снова встал. Стер с лица кровь. Пошатнулся, но все же остался на ногах. Я сражаюсь за людей, не за богов. И в этой бесконечной битве так важно не забыть, кто ты такой…

Если ты, конечно, это знаешь.

Стук копыт. Шелест ветра. Тихий треск факела. И что-то ещё, что-то зловещее, едва заметное нарушало тишину, держало в напряжении ничего не понимающих людей. Ночь никогда не была временем человека.

Но вот я отличался спокойствием, слегка заинтересованно наблюдая за встревоженными стражниками, которые все пытались опознать во мне то ли монстра, то ли неприятеля. Их нельзя было обвинить в мнительности – даже я косился в сторону темнеющих провалов в ожидании грозного рева или хруста ломаемых веток. Как будто сама земля в благоговении замерла перед явлением хаоситской крови.

Я демонстративно медленно слез с коня, осторожно достал с пояса грамоту и передал её главе дозора. Закрытый шлем с конским хвостом, необычный для этих мест чешуйчатый доспех, точно трофейный, лёгкое копье в руках и хромота на левую ногу отличали единственного стоящего бойца среди вчерашних сыновей шахтёров и мелких торговцев.

– Приветствую, господин инквизитор, – начал он уверенно и точно, словно опытный глашатай. – Меня зовут Верд. Как добрались?

– Здравствуй. Дороги на редкость спокойны. А вот тут, похоже, схватки не редкость?

Новобранцев снаряжали вразнобой, всем, что было. Тут и кальдургские бригантины, и кольчуги, и шапели, и солдатские цепи, и фальшионы, и даже куски незнакомых мне лат. В распотрошенной оружейной явно умели ухаживать за вещами, однако свежие царапины, сколы и зазубрины тихонько шептали о сложных буднях городской стражи.

– Не редкость, – до странного безмятежно начал Верд. – Порядка в этих землях нет, прошлый правитель слёг с лихорадкой и умер, наместника задрали гарпии, пока он в шахты ехал. А Церковь… Простите, господин инквизитор, но тут на севере все честно, – серебро в рудниках закончилось, и до нас теперь церковникам дела нет.

– Бесхозная земля? – спросил я. – Неужели имперский поверенный еще не прибыл?

Верд вздохнул и вернул мне грамоту. Кажется, что он сильно устал от происходящего и собственного бессилия, но за решёткой шлема я мало что мог увидеть. Общался он со мной без всякого намека на страх в голосе, в отличие от своих подчиненных, которые были готовы нанизать меня на копья до сих пор.

– Императору тем более мы не сдались. У него война, свои проблемы… А у нас новый маркиз и посланник герцога. По старой северной традиции мы сами выбираем правителя…

– Сами? И как же?

– Городской совет в ратуше собирают. Правда, на последнем голоса поровну разделились, и так уже второй раз.

Я задумчиво опустил голову и едва уловимо покрутил плечами. Мой собеседник был до подозрительного доверчив и общителен, будто его не пугал явившийся из тьмы одинокий всадник. Обычно люди не спешили делиться со мной слухами, но вот Верд говорил много и по делу. Стоила ли эта деталь моего внимания?

– Спасибо, Верд. Мне пора. Нужно устроиться на ночлег.

Глава кивнул и одной рукой пошире отворил маленький проход в воротах. Новобранцы, кажется, успокоились, беря пример со своего десятника, и с интересом разглядывать то моего коня, то мою стальную маску, не встревая в разговор. Однако их руки по-прежнему тревожно сжимали древки копий.

– Удачи, господин инквизитор. Повернете от аптеки направо, и доберетесь до монастыря. Кажется, там вас ждут. И… север уважает ваши шрамы и увечья, но больше всего ценит боевую сноровку и храбрость. Не забывайте об этом.

Я бросил безразличный взгляд на солдата. На юге маску связывают с проказой, на севере – с боевыми ранами. Но мне было все равно. Нужно идти вперед.

На больших улицах ещё виднелись огни патрулей, а вот остальное погрузилось во мрак. Плохое место. Город как будто вымер, боялся сделать малейший вдох и привлечь чье-то нехорошее внимание. Многие здания казались заброшенными и покинутыми. Я долго пытался найти аптекарскую лавку в темноте, кочуя от дома к дому и не решаясь зажечь факел.

Внезапно раздались крики. Это было в противоположной стороне от монастыря, но я, не думая, рванул поводья в сторону. Фриди подчинился легко и весенним ветром помчался по мрачным переулкам. Ловко перемахнув через невысокий заборчик в надежде срезать, я уткнулся в тупик. Пришлось разворачиваться, искать обход и терять драгоценное время, пока на несколько мгновений вопли исчезли. Снова вынырнув на дорогу, Фриди недовольно фыркнул, а мое внимание привлекли силуэты в конце улицы, бегущие от чего-то. Вскоре я оказался у деревянного мостика через реку и, не обращая внимания на беженцев, попытался выцепить источник угрозы на другом берегу.

Перед корчмой лежал труп подавальщицы. Спина и бок носили отметины страшных когтей. Пятна крови вели от двери, и по ним, оставляя отпечатки лап, не спеша, плавно брел оборотень. Белый, как луна, огромный молодой волк, стоя на задних лапах, подслеповато щурился и постоянно втягивал свежий воздух носом, словно все вокруг давило на него. Он сгибал и разгибал когтистые пальцы и тихо рычал, плотно сомкнув окровавленные клыки. Подоспевшие дозорные уже окружал волка, выставив в его сторону копья и натягивая тетиву арбалетов. Чудо, что растерянный монстр еще не сорвался.

Фриди рванул галопом вперёд. Я, тревожно наблюдая за тем, как напрягаются мышцы оборотня, как он опускается на четыре лапы, как готовится к прыжку, вытащил клинок. Вряд ли для стражников в новинку встречать чудовищ на улице города, но пусть уж лучше с ним разберется тот, кто к этому был готов.

Несущийся всадник привлёк внимание сбитого с толку волка. Тот резко дёрнул головой в мою сторону, оскалился на приближающийся силуэт, развернулся и прыгнул. Лапы целились в грудь, пасть – в горло. Красивый прыжок, молниеносный и наверняка смертельный для обычного человека… Но инквизиторы и паладины – не обычные люди. Фриди, тренировавшийся с самого рождения, без тени страха направился прямо вперед, я уверенно согнул руку и приготовился правильно встретить бестию. Юный и яростный оборотень поцарапал наруч на левом предплечье и кольчугу на груди, бессильно клацнул зубами в воздухе и встретил лезвие своей шеей. Туша задела меня боком и чуть не выкинула из седла, но я удержался, немного проскакал вперёд и спрыгнул сам. Волк упал на землю и бился в агонии, разбрызгивая темную кровь и оставляя на земле засечки. Я, не обращая внимания на суетящихся солдат, подошел к уже телу бестии и одним ударом пронзил сердце.

Когда Дирто оказался на площади, тварь уже прикончили. И сделал это инквизитор, который прибыл в город совсем неожиданно. Капитан стражи, конечно, был рад, что проблема разрешилась быстро и без потерь, но гость доверия не внушал. Он был один, не слишком высок и худощав в руках и ногах, его лицо скрывала простая стальная маска, а на груди блестел символ в виде золотой капли. Голову покрывал капюшон, под белой с золотой нитью мантией трудно угадать пол и возраст. Инквизитор сидел верхом на волке и чистил клинок какой-то тряпкой. Рядом стоял прекрасный конь белой масти, который совершенно не обращал внимания ни на оборотня, ни на кровь, ни на тела. Стражники уже выносили трупы и не трогали лишь законный трофей гостя.

– Приятно видеть, что Орден не забывает про Дагарт, – напряженно начал Дирто, пытаясь скрыть страх и легкую брезгливость. – Благодарю вас за помощь, господин инквизитор.

– Меня зовут Каднер, инквизитор Священного Ордена, – ответил тот, доставая из-за пояса грамоту и протянув её капитану. – Меня послал магистр для борьбы с оборотнями, в ответ на просьбу наместника.

– Я Дирто, капитан стражи Дагарта, – он легко склонился вперёд, изо всех сил пытаясь скрыть за мнимым почтением недовольство. – Разрешите спросить, где же ваш компаньон? И почему на вас маска, словно на прокаженном?

Инквизитор долго не отвечал. Пока Дирто проверял бумагу, исподлобья бросая взгляды на пугающего гостя, тот убрал клинок, встал и прошелся среди трупов, медленно, размеренно заглядывая каждому в глаза.

– Сегодня не полнолуние, значит, первая охота. Совсем новичок, ведомый инстинктами и охотничьим азартом. Без присмотра, верно, сам не ожидал, что обернется. Один из завсегдатаев просто пришёл выпить, скорее всего, приставал к подавальщице. Хозяин заступился, он же и умер первым, его тело отлетело к стене. Зверь проснулся и стал бушевать. Сначала ярость, потом голод, и снова ярость, – равнодушные слова инквизитора заставили дрогнуть даже капитана. – Он начинал то пожирать убитых, то догонять беглецов, совсем утратив разум.

Инквизитор остановился прямо перед Дирто. Сквозь прорези угадывались глаза, но какого они были цвета? Быть может, перед ним вообще был не человек? Капитан отдал грамоту обратно и с тревогой стал слушать дальше.

– Это значит, что в городе немало оборотней, целый клан. Не стали бы иначе они разгуливать так свободно. Именно по этой причине… Я один.

Каднер отвернулся и внимательно вгляделся в павших. Кажется, в его голосе проскользнула тягучая печаль, но по его искаженному голосу было тяжело что-то сказать.

– Что до маски… Это цена, которую я заплатил за будущее. Своё, чужое. Быть может, ваше. И… Где подавальщица?

Дирто с недоумением уставился на тела. Среди перемешанных в грязи и крови следов шла незаметная красная дорожка. Одного трупа не хватало.

Есть давняя традиция – располагать кладбища и склепы рядом с храмами и монастырями. Усопшие однажды могут вернуться к бытию вновь – с помощью тёмного ритуала восстать устрашающими марионетками заклинателя. Поэтому магия Смерти считается самой страшной ветвью и запрещена Церковью. Люди верят, что слова любая из церковных песен отпугивает чудовищ, а святая земля мешает тёмному колдовству.

Так это или нет, я не знал. Некромантам, которых я встречал, мог помешать только кинжал в глотке. А вот трупоедов и падальщиков всегда немало. Однако сейчас на конце кровавой цепочки я определенно видел не бестию, а девушку, плачущую на чьей-то свежей могиле. Распущенные рыжие волосы покрылись пылью, лицо аристократически аккуратное, как будто выточенное великим мастером-кукольником, и настолько бледное, что еще немного, и можно назвать его болезненным, грустные ярко-зелёные глаза. Когда-то богатая одежда ныне покрылась грязью и кровью. Я долго смотрел, как она в одиночку копала яму для могилы, и, лишь когда лопата упала на землю, решил подойти ближе.

– Слишком быстрые похороны для любого достойного человека, – наконец вмешался я. – Впрочем для беглецов и это много.

Девушка испуганно обернулась и попятилась. Ее движения оказались слишком плавными, слишком подготовленными. Однако, что самое главное, этот неподдельный ужас не может овладеть человеком, которому нечего скрывать.

– Кто ты?! Инквизитор? Зачем ты здесь? – в страхе вопрошала она, выставив левую руку вперед, а правой потянувшись к поясу.

– Охочусь. На оборотней. Но не только, любой монстр – моя добыча.

Эти слова только подстегнули тревогу в девушке. Она стала мотать головой, осторожно вытянула кинжал из ножен. Я стоял близко, как можно ближе. Девушка начала паниковать. Рукоять кинжала замерла у ее груди…

– Не сейчас, – ответил я. – Сегодня вы оплакиваете погибших.

Плакальщица осталась в недоумении и растерянности наблюдать за удаляющимся странным инквизитором. А я… я не мог понять, почему так и не прикончил вампира.

Тяжелые дубовые врата отворились с гулким стуком, и слабый свет нескольких свечей и лампадок в просторном зале встретил меня как родного. Даже воздух тут был особый – прохладный, пробирающий, чистый. Старые церкви и монастыри, построенные еще до нашествия монстров, защищали обитателей с помощью крепких стен не хуже крепости, особенно в этом пропахшем хаосом городе. Время отразилось на камне древних прибежищ, но их надежность не подвергалась сомнению до сих пор.

Меня ждали. Настоятель стоял перед алтарем и пел одну из молитвенных песен. Светлая ряса с золотыми и алыми узорами колыхалась едва-едва, несмотря на мощный голос пожилого церковника. Я не мешал, прошел неслышно меж рядов скамей и сел рядом.

– Коль миру даст лишь твой покой…

Строка за строкой, куплет за куплетом лилась песня. Когда я был всего лишь учеником, меня заставляли заучивать ее до охрипшего горла – это были первые основы нашей веры и нашего обучения.

Когда песня кончилась, настоятель закрыл алтарную книгу, потушил свечу и подошел ко мне. Старик искренне улыбнулся и приветственно склонил свою седую голову.

– Здравствуй, брат инквизитор. Меня зовут Местир. Я получил письмо от Ордена заранее, мы уже подготовили келью для тебя.

– Благодарю, брат. Мое имя – Каднер. Говорят, в округе немало тварей. Есть ли что-нибудь, что я должен узнать о них прямо сейчас?

– Монастырь надежен, доступа тварям сюда нет, переночевать можно спокойно. Но за пределами стен может быть весьма опасно, может быть, даже для вас. Оборотни в городе на каждом шагу. Гарпии нередко нападают на стены. Призрак засел в сгоревшей хижине.

– Призрак, – тихо прошептал я. – У каждого из них есть своя история. Верно, есть она и у местного мученика?

– Мученицы, – поправил Местир. – Девушка умерла страшной смертью. Отца повесили за браконьерство, мать пыталась заработать стиркой, но денег им не хватало. Говорят, один купец влюбился в неё и подарил кулон перед дальним путешествием. Ну, и обещал жениться на ней, как только вернется, но о нем уже давно никто не слышал.

– Догадываюсь, что произошло. Воры или ростовщики?

– Не знаю. Но убили обоих, кулон украли, а дом подожгли. С тех пор призрак и появился.

Местир вздохнул и стал гасить, свечи, одну за другой. В его движениях читалась усталость и опустошенность.

– Понятно. – вздохнул я, – Грустный финал. А что же случилось с этим местом?

– Из обитателей осталось всего трое. Многие монахи… Ушли. Тяжело собирать налог, когда у людей ничего нет. Еще труднее, когда почти все жители не верят в Господа. Нам приходилось отправлять все в столицу, и поддерживать хозяйство было нелегко. Сейчас-то уже совсем туго…

– Северяне всегда себе на уме. Кстати, знаешь что-то про капитана стражи?

– А, Дирто, да, – ответил настоятель, чуть задумавшись. – Неплохой человек, но попытки навести порядок не возымели успеха. Он приезжий с манерами дворянина и верой в честь и справедливость. Таких здесь не любят… Если ты не священник, конечно. На нам почти всем наплевать. Разве что кроме самых отчаявшихся.

Оставив единственную свечу на подставке, он повернулся ко мне. Я встал и подошёл к настоятелю. Тот лишь неопределённо пожал плечами и пригласил меня в боковую дверь. Местир был рад прибытию нового лица, но как будто сомневался в успехе моего дела.

– Спасибо, Местир. Сможешь позаботиться о коне? Мне нужно отдохнуть.

Глава 2

Утро началось для меня до рассвета, на покрытом соломой ложе. Я тщательно готовился, проверил кольчугу, ножны, подготовил зелья и святую воду. Фриди пришлось оставить в монастыре, сам же отправился в замок пешком.

Людей на улицах почти не было, а те, кто был, заметив меня, сразу прятались. Однако патруль стражи, остановившись неподалеку, нестройно, но уверенно прокричали: «Доброе утро, господин инквизитор!», и ударили кулаком в грудь. Люди обычно обращались к нам по-разному – некоторые благодарили и восхищались, некоторые боялись, а кто-то открыто ненавидел за вседозволенность и могущество… Но за нападение на инквизитора или паладина преступника могли казнить на месте, и с этим не поспорил бы даже король.

Не только люди здесь угрюмые – стальное небо, трава серо-зелёная, несильно отличалась от дорожной грязи, дома небольшие и невзрачные, но крепкие. Люди здесь жили обособленно, недолюбливали чужаков, но за своих стояли горой. Север такой – прямой и честный.

Замок лорда не сильно возвышался над городом, но спрятался за толстыми, как прибрежные скалы, стенами. Башенки и бойницы недобрыми проемами взирали на гостей. У ворот стояли стражники, и по их лицам можно догадаться, что видеть меня они были не слишком рады.

– Стоять, кто идет? – с явным недовольством пробурчал дозорный, наклонив изрытое вытянутое лицо.

– Каднер, инквизитор Ордена. Вот грамота.

– Нет правителя в замке. Лучше б вы поворачивали, господин инквизитор. – ответил второй стражник более спокойно, но не скрывая презрения во взгляде.

– Я не к нему. Говорят, на собрании голоса разделились поровну?

– Не лезь, чужак, – огрызнулся первый. – Это наши дела.

Я внимательно посмотрел на стражника. Он скрестил руки на груди и с яростью глядел на меня в ответ. Это могло бы быть весьма… Глупо с его стороны. Многие мои собратья не отличились бы бесконечным терпением в подобной ситуации.

– Я иду внутрь. Ты не имеешь права меня останавливать.

И, не оглядываясь, вошел во внутренний двор. Кажется, за спиной раздался скрип зубов и тихий настойчивый шепот, но я не стал отвечать и, оставляя отпечатки сапог в мягкой и поддатливой грязи, миновал арку и оказался среди мрачных обитателей замка. Солдаты жгли меня пронзительными взглядами, рабочие таскали тяжелые мешки в замок, взвалив сразу два на могучие плечи. Один из них неудачно схватился и уронил ношу прямо в лужу.

– Хей, господин инквизитор! Позвольте вас отвлечь.

Я обернулся. Позади меня стоял сухенький старичок в светло-коричневой мантии. Он опирался на простую выточенную трость, но шагал в моём направлении достаточно бодро. На сморщенном маленьком лице сияла добродушная улыбка, прямо-таки сиящая среди мрачных стражников, незаметных слуг и молчаливых носильщиков.

– Позвольте представиться, Дорокул, советник и поверенный маркиза Ортида, и обладающий правом говорить от его имени, – старик легко поклонился и завёл руку за спину. – Полагаю, что у нас с вами общая цель – навести порядок в городе.

– Каднер, ин…

– Позвольте, я прекрасно знаю о вас, – замахал рукой Дорокул. – О Зимнем лесе уже легенды ходят, а королевские егери до сих пор пытаются восстановить охотничьи угодья после пожара.

Советник говорил быстро, но чётко и ясно. Он соблюдал необходимый минимум приличий, но на нем почти не зацикливался. Его переменчивое и подвижное лицо помогало втереться в доверие, а настойчивость на краю с наглостью могли ввести в ступор неподготовленного собеседника.

– Уверен, у вас есть немало вопросов о городе. Мы можем продолжить разговор в моих покоях, – указал Дорокул приглашающим жестом на внутренние ворота.

– Конечно, я не против.

Как оказалось, левое крыло замка заняли сторонники герцога, а правое – приверженцы маркиза. Сенешаль явно стремился свести конфликты к нулю, но я не был уверен, что у него вышло. Герцогские посланцы – гости города – явно чувствовали себя хозяевами, о чем постоянно напоминали всем остальным. А вот свита Дорокула вела себя скромнее, хоть и упорно защищали свои интересы. Об этом мне поведал сам советник, пока его шаги гулко отдавались в полупустом предвратном зале.

Высокие потолки и толстые каменные стены как будто рассказывали о мрачных гигантах-северянах, хозяевах древних крепостей, чьи подвалы полны несметных сокровищ. Тягучий холод, кусал за ноги, пробирался под мантию, залезал в прорези маски, и даже многочисленная орды очагов, лампадок, свеч и факелов не могли его отогнать. Грубый камень хранил его надёжнее, чем казначей – золото.

Не слишком просторный зал, куда привёл меня Дорокул, был увешен отрезами ткани, что выглядело немного странно и дико. На некоторых виднелся герб одной знакомой марки или вовсе императорский. На массивном дубовом столе уже стояли блюда с сыром, мясом и овощами, но в воздухе вместо теплого радушия висела напряженность и тревога.

Я устроился в кресле напротив советника, но к еде не притронулся. Подозвав слугу и велев тому принести вина, он положил локти на стол и сцепил пальцы.

– Дагарт – вотчина маркиза, – неожиданно неторопливо начал Дорокул. – В библиотеке хранятся старые карты и грамоты о владении. К несчастью, нашего соперника это мало волнует.

– Я далек от политики. В этом плане я могу полагаться лишь на слова императора и букву закона.

Видимо, советник оценил мою осторожность в беседе. Лёгкая усмешка мелькнула всего на мгновение, затем Дорокул откинулся и широко развел руки в стороны.

– Вы достаточно умны и прозорливы, чтобы говорить подобное. В час, когда жизни обычных людей в опасности, появляются те, кто хочет преступить закон ради своей выгоды. Но в наших с вами силах всё изменить. И за ваши старания маркиз Ортид щедро вознаградит вас, не сомневайтесь.

У счастью, мое сомнение нелегко уловить под маской, а голос я всегда очищал от лишних эмоций. Попытки использовать Орден в своих целях осуществлялись часто, но мы всегда были вне всяких интриг и заговоров.

Конечно, я понимал, что хочет от меня советник. Дело в том, что боевое крыло инквизиторов или паладинов отчитывается только перед магистром или летописцами Ордена. Это прописано в Кодексе, но в последние несколько веков мои братья и сестры, чтобы успокоить простой народ и дворян, стали приносить трофеи и им. Так однажды императорский приём был сорван огромной головой Гидры, которую притащили прямо в середине праздника паладины.

О помощи в устранении проблемы оборотней в письме просил почивший наместник, а сейчас город принадлежит непонятно кому. Если бы я публично принёс голову вожака Дорокулу, как представителю власти в городе, голоса в Совете могли измениться. Правда, то же самое мог предложить и человек герцога, однако первым на меня вышел именно советник.

Неприметный слуга проскользнул в залу с бутылкой вина в руках. Ловко открыв её, он начал разливать напиток по чашам, но я рукой остановил его. Дорокул сделал пару глотков, не сводя с меня взгляда, словно ожидая чего-то.

– Я понимаю, что вы от меня хотите. Туши тварей, вынесенные на всеобщее обозрение, а также ваше имя и имя маркиза на моих устах. Но для этого оборотней еще необходимо найти. Не ответите ли вы на пару вопросов?

– Разумеется, господин инквизитор. Спрашивайте. – благосклонно ответил Дорокул.

– Кто заседает в Совете? Не весь же город собирается в замке?

– О, конечно нет. В Совет входят самые влиятельные жители города – глава города, Адар, аптекарь Кнуд, торговец Кассий, антиквар Мереон и ещё с десяток.

– А зачем маркизу вообще нужен Дагарт? Как я слышал, серебряные жилы истощились, и многие шахтёры остались без работы.

– Хм… Конечно, хотелось бы сохранить эти сведения в тайне… – Тут он мне заговорщически подмигнул. – Но раз мы с вами на одной стороне, проблем не возникнет. Шахтёры нашли новую жилу, с драгоценными камнями необычной чистоты. Об этом как-то пронюхал герцог Гибар Карди и послал сира Эзрана забрать шахты себе. Любым способом.

Два враждующих лорда взялись за город, внезапно ставший богатым, в котором обосновался древний клан оборотней, неизвестно сколько прятавшийся среди людей. Не секрет, что драгоценные и полудрагоценные камни привлекают не только ювелиров и магов, но и тварей. Может быть, призрак появился сам, но стаи гарпий явно штурмуют город не просто так.

А оборотни… Целому клану не так просто скрываться среди людей. Найти недавно прибывших странников, что любят побуянить на улицах, достаточно легко. Но вот что если волки живут в Дагарте давно, умело скрывая свою суть?

Выскользнув из цепких пальцев Дорокула, я пока не собирался покидать замок. Сир Эзран тоже мог стать интересным собеседником. Однако стража так не считала. В левое крыло я попасть так и не смог. Гвардейцы с приклеенными вежливыми улыбками и нотками отвращения во взгляде упорно твердили мне, что поверенному не здоровится, а когда на моих глазах слуги занесли внутрь бочонок медовухи, посоветовали нанести визит господину в другой раз. Решив не тревожить пьянство дворянина, я с облегчением вышел на воздух.

– Приветствую, господин инквизитор. – послышался знакомый глухой голос позади.

Верд прислонился к стене и терпеливо ждал меня во всём боевом облачении. Чем-то он казался похожим на меня. Складывалось ощущуение, что передо мной не человек, а оживший доспех, не богатый на чувства.

– Здравствуй, десятник. Я тебе нужен?

– Да. Капитан Дирто приказал оказать вам любую посильную помощь.

Я задумчиво бросил взгляд на ворота, где несли дозор два недоброжелательных стражника. Без помощи можно было обойтись, но я мог решить все вопросы с местными одних махом… Или попытаться решить.

– Хорошие новости. Подготовьте своего коня. Нам нужно выехать за город.

– Тухлятина и гнилье? И всё в одной повозке?

Даже непроницаемый десятник казался ошарашенным. Наверняка, не так он представлял знаменитую инквизиторскую охоту, о которых слагают легенды. Правда, меня это мало волновало.

– И никаких патрулей рядом. Все стаи могут слететься в одно мгновение, – ответил я, передавая несколько монет Верду.

– Я… Хорошо, пусть так, я поговорю с тавернщиками и корчмарями. Но почему именно здесь?

А были мы на хорошей прогалине, достаточно близко к реке, чтобы не пропустить водопой тварей, и в это же время достаточно далеко, чтобы испортившаяся еда ненароком не попала в воду. Лес отступил далеко, открыв бледно-зеленый ковер слабым, но ярким лучам. Возьму с собой лук. Тут он может пригодится.

– Думаю, рядом гнездо. Птиц не слышно, животных нет. Как будто всех истребили.

– Охотники как раз эти места не любят. Говорят, мёртвая земля.

– Мёртвая земля – земля нежити. А эти хотя бы живые.

Верд внимательно оглядел местность, словно запоминая её. Его конь суетился, недовольно бил копытом о землю. Ему явно здесь не нравилось. А вот Фриди жевал вялую траву со спокойствием удава, изредка ленивым глазом поглядывая на едва тронутую ветром крону. Уверен, в прошлых жизнях он был суровым хищником, по какому-то нелепому недоразумению оказавшимся в облике лошади, а потому совсем не знал, что такое страх.

– Вы уверены в плане? Гарпии опасны и…

– Я инквизитор, Верд. Не тебе мне рассказывать о гарпиях. Если мы не ошиблись местом, к вечеру завтрашнего дня вы уже повезете туши в монастырь.

Десятник тяжело вздохнул. Я слышал в его голосе тревогу и обеспокоенность, но едва ли со мной может что-то случится. В мертвом лесу любая опасная тварь услышит одинокого путника издалека… Вот только мне это будет только на руку.

– Да пребудет с вами Бог. Возвращаемся?

– Езжай. Я бы хотел осмотреться.

Когда Верд скрылся в тёмно-зеленых зарослях, я уже слез с коня и внимательно стал исследовать землю вокруг. Едва заметные, неуловимые, совсем свежие следы тянулись медленно, но уверенно. Меня учили двигаться и сражаться в лесу, когда мне не исполнилось и десяти, однако следопытом я бы себя не назвал, так как выслеживать тварь и выслеживать человека – слишком разные вещи.

Но моей внимательности и скудных навыков хватило определить примерное направление. Взяв за поводья Фриди, я отправился вперед, стараясь не потеряться на чужой затихшей земле.

Очень быстро я очутился в лесу и заблудился окончательно. След исчез, и найти его снова не удавалось. Вместо него меня встречали редкие и тонкие деревья с удивительно разросшейся в размерах, но поблекшей в цвете кроной. Пологий склон опускался к берегу небольшой чистой речушке. Под тихий шелест листьев и шепот течения я опустился к воде и замер.

Связаны ли эти следы с происходящим в городе? В голову внезапно пришла мысль, что, быть может, сражаться придется не только с хаоситами, но и людьми. Скорее всего оборотни действительно прибыли в город много лет назад, но я никак не мог понять, как целому клану удавалось спокойно жить среди местных, почти не привлекая внимания. Понятно, что сейчас их кровь будоражит сила драгоценных камней, но в Дагарте они чувствуют себя.... Как дома.

Их заступником вполне мог быть наместник, но он погиб. Умер ли он случайно, или его устранили люди одной из сторон? А быть может, наоборот, узнал что-то, что лучше не знать? Действительно письмо в Орден было его?

Тихий шелест прерывал скрип деревьев. Странный скрип, неестественный, всё усиливающийся в эту не слишком ветренную погоду. Я мгновенно подскочил к коню и стал копаться в седельных сумках. Скрип перерос в жуткий скрежет трущейся коры, и мне пришлось отпустить Фриди и рвануть навстречу внезапно объявившемуся дубовику.

Чтобы сразу остановиться.

Огромная масса развороченных, переплетённых стволов, корней и веток, отдалённо напоминающая дикое животное, с круглым ртом, усеянным щепками-зубами, злыми жёлтыми глазами, почти незаметными на рисунке трещин, и заметно выступающим хребтом в своем реве-скрипе пыталась сбросить боль. Было видно, что тварь болела, она в агонии бродила по лесу, снося деревья не своём пути. Его кора стала сухой и темной, казалось, ещё немного, и она начнёт отслаиваться. Громадные передние лапы-столбы передвигались как будто нехотя, а длинные, но тонкие задние волочились следом.

Но самое главное – тело, насаженное на обломанную ветку дальше чудовища. Знакомая мне вампирша мёртвыми зелёными глазами уставилась вдаль, оборонив на землю свою сумку. Походное платье было испачкано землёй и аккуратно прошито насквозь, будто гигантской иглой, а без крови, коей не были наделены вампиры, эта картина казалась фальшивой и абсурдной.

Видимо, девушка спешно пыталась покинуть город, но наткнулась на священную рощу спящего дубовика, который вполне мог прикинуться холмом. Медленно гниющий монстр пришёл в бешенство и отшвырнул беглянку в сторону, даже не заметив. А та…

Стараясь не шуметь, что было не так сложно, осторожно прокрался до вампира. Обхватив тело руками, я снял девушку с импровизированного копья и посадил рядом. Лишь по вскрытой и покрытой черным пеплом грудной клетке можно было догадаться, сколько мощи таилось в этих оживших ветках. По сути, передо мной лежал труп.

Но вампиры – твари живучие. Нередко бывало, что после смертельного удара обычным оружием они снова вставали из могил. Поэтому их особенно любят сжигать на кострах, словно ведьм и колдунов в древности.

Я достал кинжал и сдвинул рукав. Моя кровь потекла по перчатке, по лезвию, попала в приоткрытый рот. Я от этого не умру, а для неё это шанс выкарабкаться с того света.

Однако даже через пару минут чуда не произошло. Погибших не воскресить. Кинжал вернулся в ножны, а рану я обмотал протой тряпицей. Дубовик бесновался в стороне, и пока ко мне не лез. Мои пальцы привычно прошлись по горлышкам склянок на поясе, когда до моих ушей дошёл сдавленный хрип.

– Еще…

Глаза закрыты, грудь поднимается еле-еле, но часто. В мгновение ока я сорвал ткань и приподнял ей голову, позволил девушке инстинктивно впиться в кожу. Она жадно черпала из меня кровь, даже рука начинала неметь. Однако руку я опустил лишь тогда, когда беглянка чуть успокоилась. Хрипы не исчезли, но стали тише. Дыхание выровнялось. Даже начали дрожать ресницы. Я оставил её собираться с силами и наконец отправился к монстру.

Дубовики – единственные твари, чьи корни не идут от Хаоса. Они, словно обнищавшие захолустные лорды, тщательно охраняют свои владения. Дубравы, лески, чащи, под покровительством древесного стража питаются его соками, из-за чего сам воздух начинает жечь легкие и кожу любого хаосита, посмевшего ступить на заповедную землю, будь то оборотень, вампир или кто из страшных пустынных змеев. Рассердить их можно только огнём и топорами неосторожных лесорубов. И в таких случаях дальние родственники энтов становятся страшным противником. Кожу-кору не берёт пламя и сталь, сильное и быстрое тело в мгновение ока сносит любой строй. Обычно уничтожить тварь отправляют полное крыло подготовленных паладинов…

Но дубовик передо мной значительно ослабел и высох, из-за чего теперь хорошо горел. Если не подводить его к реке, можно расправиться с бестией издалека. Я бесстрашно встал прямо перед монстром и приготовился к бою.

Тварь заметила меня не сразу. Кажется, он пытался почесать свою огромную морду о ствол клёна, но тот моментально тренул. Когда маленькие глазки уставились на меня, в его сторону уже летела хрупкая бутыль с жидким огнём. Стекло разбилось о загривок, расплескав содержимое, которое тут же взвились яростным белым пламенем, а я побежал подальше от раненой вампирши. Но дубовик как будто не заметил жаркого огня и помчался напролом, стараясь достать нарушителя границ. Сначала медленно переставляя лапы, затем всё быстрее и быстрее, погружая лес в топот гиганта. Мои петли не могли сбить с толку хранителя леса, который упорно заваливался в сторону, и даже многочисленная армия древесных солдат лишь разлеталась щепками на его пути. В последний момент я изо всех сил отпрыгнул в сторону, надеясь ускользнуть от пасти монстра и удачно встретить землю… Но гигантские когти сначала пригвоздили меня, а затем не сумевший мгновенно остановиться дубовик промчался мимо и разодрал левое плечо в клочья, не обращая внимания на рассыпашиеся звенья кольчуги. Тихо зашипев от боли, я встал и достал клинок, чтобы через пару секунд в филигранном рывке разминуться с мордой монстра и под сильным углом вонзить меч ему в глаз. Лезвие вошло с неохотой, неглубоко, но причинило достаточно боли, чтобы тварь с противным скрипом попыталась отвести голову в сторону, лишь удобнее подставляя её. И я позволил увлечь меня вперед, сильнее навалился на клинок, проталкивая его чуть ли не до крестовины, ни капли не переживая за собственную жизнь. Монстр, размахивающий своими лапами вслепую, смог откинуть меня в сторону, разбрызгивая свежую человеческую кровь, но меч оказался похоронен слишком глубоко в его голове.

Дубовик уже был мёртв, но ещё этого не осознавал. Предсмертная безумная агония длилась ещё несколько минут, и уже ставшее красным и более спокойным пламя перебрасывалось на траву и ветви, пока я уверенно бинтовал плечо поодаль, отступая от бессмысленных толчков твари. Выдранный кусок мяса даже сильным и опытным целителям не заживить, но вот рука, несмотря на пульсирующие приступы боли, игнорировала всякие законы природы и двигалась отменно. Мой взгляд упал на покрасневший рукав мантии и слои едва заметно нарастающей плоти. Противное зрелище, но к этому я привык. Это была уже моя собственная магия…

Когда хорошо прогоревшее тело перестало шевелиться и лишь весело трещало костром, я встал и отправился искать Фриди. Как оказалось, девушка уже оправилась от смертельной раны, хоть и опиралась на ствол, но всё же стояла. Откуда столь поразительная живучесть? Почему ее вампирский корень не сгорел в этом в какой-то степени священном месте, невероятно опасном для любой бестии?

– Ты… инкви…зитор? – чуть слышно сипела она.

– Не говори и ложись, – я отбросил сомнения и уверенным шагом направился к страдалице, срывая свою мантию.

– Заче…ем?

Пользуясь моей поддержкой, вампирша опустилась на землю, но упорно пыталась не потерять мой взгляд. Я подложил ей под голову одежду и склонился над девушкой.

– Сосредоточься и отвечай на мои вопросы. Лучше всего «да» или «нет». Тебе нужна ещё кровь?

– Нет…

– У тебя есть фляжка или что-то другое?

– Да…

– В сумке?

– Ага…

– Хорошо. Отдыхай. Мне нужно потушить огонь.

Немало времени ушло на походы к реке. Я вернул Фриди, который лениво мазанул взглядом по охваченной пламенем сморщенной туше, достал фляги, а затем раз за разом ходил за водой, а когда пламя хоть немного затихало, мне приходилось затаптывать его сапогами. Хорошее снаряжение легко выдержало жар, и лесной пожар удалось предотвратить без последствий.

Топот и лязг отвлекли меня от работы. Повернувшись, я ожидал увидеть Верда со стражниками, но ошибся. Увы, гости были мне знакомы. Я мгновенно заслонил собой аристократку и уверенно направился вперёд, стараясь провести этот неприятный разговор как можно дальше от нее. Всадники проявили уважение и остановились в стороне.

Главного среди них звали Гираном. Вот его глаза выдавали настоящую, древнюю вампирскую суть, не то, что девчонка за моей спиной. С длинной тёмной косой и изящной бородкой, в идеально сидящем камзоле, он напоминал профессионального бретера-педанта, точного и аккуратного. Острый взгляд перебегал с девушки на меня, рука уверенно легла на эфес шпаги, заострённый подбородок чуть опустился в знак приветствия и снова поднялся. Сзади с лошадей слезла его свита. Один – лысый громила с кровожадной усмешкой и устрашающей секирой в руках. Второй – сухощавый и завёрнутый в плащ силуэт. Шляпа на его голове оставляла лишь цепкие тёмные глаза, и опасался его я больше остальных.

– Инквизитор, – начал Гиран. – Мы разыскиваем дочь нашего господина, которая сбежала из дворца. Нам не нужны ни лишняя кровь, ни месть. Позволь нам выполнить наше задание и уйти. Тем более, тебе и так тяжко.

Я свободно повел плечом, показывая, что со мной всё в порядке. Ещё один ответ в копилку. Вопросов в голове стало меньше… Жаль, что именно таким образом.

– Любопытно… В прошлый раз ты набросился на меня без предупреждения и чуть не загрыз. Неужели что-то изменилось?

– Приказ тебя не касается, и сейчас мне нужно выполнить свою миссию.

– Это не переговоры и не вопросы мира, Гиран. Ты либо бросаешь оружие и сдаешься, либо на тебя идет охота. Третьего нет и не будет.

– Знаешь, – плотоядно усмехнулся вампир, – я очень рад, что ты это сказал. Тогда мне не придется объясняться перед…

Вампиры были готовы, но всё равно не успели. Кинжал, не предназначенный для метания, криво полетел в самого подозрительного. Гиран, в ответ на моё движение, инстинктивно отодвинулся и потянулся к клинку, освободив мне путь. Не знал же он, что нож не был обагрен святой водой и не причинил бы никакого вреда? Тонкий с трудом уклонился и сразу же принялся создавать в воздухе фигуры. Я набросился на него вслед за кинжалом, разминувшись с Гираном и начисто забыв про амбала, стоящего слишком далеко. Клинок легко разбил строящуюся печать и рассёк бестию от бедра до плеча, моя рука отозвалась знакомой резкой болью, но самый опасный был устранён. За стольк дерзкий рывок дуэлянт попытался наказать меня, но я оказался слишком далеко, и длинная шпага лишь с тихим звоном слабо поцарапала кольчугу.

Через несколько мгновений мне пришлось неуклюже парировать точные выпады и хитроумные связки шустрого клинка и отступать назад и в сторону, остерегаясь топора здоровяка. Быстрые вампиры легко загоняли меня в угол, тяжелая, но молниеносная шпага оставила красные следы на предплечье и бедре. Запах крови заставлял их атаковать быстрее и яростней. Когда Гиран хотел одним ударом лишить меня руки, я выбросил в его сторону склянку с жидким огнём. Тот в азарте боя совершенно забыл о зельях и не смог увернутья и с удивлением бросил взгляд на свой подернутый пламенем живот.

Без вопящего союзника секирщик быстро потерял преимущество. Когда я закрутил его и пронзил его ногу, он бросил бесполезное оружие и схватил меня за плечо. Быстрый ответ твари застал меня врасплох. Чёрные когти на его правой руке значительно выросли и нацелились на моё горло. Я проиграл в силе, в скорости, но опустить маску успел. Когти бессильно заскрежетали о сталь. Второй кинжал в мгновение ока оказался в моей левой руке, нижняя челюсть монстра содрогнулась от сильного удара. Тот несколько секунд держал голову поднятой, затем со звериным оскалом опустил её, не чувствуя боли. На его длинных клыках виднелась кровь, и я был уверен, что она человеческая.

Да, толку от обычной стали не было. Но драгоценные мгновения позволили мне нашарить на поясе ещё одну бутыль. По форме – святая вода, не огонь, но какая разница, когда я выплескиваю эту жидкость врагу в лицо? Здоровяк заорал и отпустил меня, принялся активно тереть глаза. Я вытащил меч и снёс ему голову вместе с руками.

Стоило расслабиться, как сзади на меня кто-то набросился. Я чувствовал, как чужие клыки пытаются добраться до моей шеи, как кольчуга прогибается и ранит кожу, как жар накатывается волной. Но едва ли этого достаточно, чтобы прикончить инквизитора. Приложив всё силы, я схватил бестию и перебросил всё ещё горящего Гирана через себя. Тот рухнул мешком на землю и пытался сориентироваться и вернуться в бой. Я не медлил, влепил ему кулаком в лицо, а затем дотянулся до клинка и пронзил его сердце. Всё же обычное, пусть и весьма горячее пламя не смогло добить его окончательно.

Девушка уже сидела, и напряжённо наблюдала за короткой схваткой. Она ждала от меня чего угодно, но я всего лишь прошел мимо, к седельным сумкам Фриди, где лежали бинты и остальные зелья.

– Зачем? – повторила она, после того, как я закончил обрабатывать раны.

– Спас тебя? Или прикончил этих? А что, не должен был? – ответил я, присев напротив.

– Я вампир, ты не можешь этого не знать. Я твой злейший враг. Как и они.

В её зелёных глазах читалась растерянность, напряжение, страх и какая-то странная отрешённость. Что это было? Неужели смирение?

– Гиран и его приспешники? Да. Ты? Точно нет. Чтобы не захлебнуться в серой мирской грязи необходимо делить мир на черное и белое.

– Черное и белое? Что? Ты явно не в себе, раз позволяешь себе такое. – с мрачной усмешкой обреченно произнесла девушка.

– Вполне может быть, – ответил я. – Но все же ты никого не убивала. На твоих губах кровь слуги, которая оберегала тебя и защищала, а еще, возможно, отдала за тебя жизнь. Ты лишь жертва кого-то по-настоящему страшного. А вот те… Те погубили немало душ, уж я-то знаю. И на мою не раз зарились.

Казалось, она хотела возразить, но так устала, что просто замолкла. Другой концовки этой битвы ждала вампирша. Я понимал, что девушка оказалась в непривычном для себя мире, и сейчас всё вокруг кардинально менялось на глазах, но ничего с этим сделать не смог.

– Меня зовут Рели. Гиран хотел вернуть меня. А я… не хотела

– Тебя никто не ждёт? Ты в бегах? – спросил я.

– Да. – ответила она, прикрыв глаза. – Мой отец занимался не слишком хорошими вещами, и Лира убедила меня сбежать.

– И они пришли по твою душу.

– Ты не убьёшь меня? Я просто… в замешательстве до сих пор.

Я раздумывал, что делать с Рели. Обычно Кодекс неприложен, но наши правила слишком стары, чтобы исключить место для особых случаев.

– Нет. Что ты теперь будешь делать?

– Не знаю. Сбегу. Найду пристанище. Что-нибудь придумаю

– Тебе всё равно придётся охотиться. И следующий инквизитор может быть не столь любезен.

– Я… понимаю. Просто так ты меня не отпустишь. Но что ты хочешь от меня?

– Взять тебя с собой.

Сначала Рели удивилась. Затем помрачнела и подчёркнуто отодвинулась. Она как будто бы перестала быть жертвой на секунду, и в ней проявилось что-то… Несгибаемое.

– Лучше убей. Игрушкой для ваших опытов я быть не намерена.

– Орден далеко не такой, каким представляют его пьяницы в дешевых тавернах.

– Я скорее поверю, что эльфы вышли из леса на поклон к людям. Или что гномы раздают свои диковинки бесплатно.

– Хорошо. Тогда, может, станешь инквизитором сама?

Вот теперь девушка опешила по-настоящему. Она непонимающе нахмурилась и, едва пошатнувшись, резко опустила голову. Я сам еще не осозновал все последствия этого со всех сторон неудачного решения, но впервые за много лет проснулась моя интуиция, что настойчиво шептала о твердой руке и прочной воле. Так уж повелось, что зачастую братьев и сестёр в Орден приводит нелегкая судьба… А кто говорил, что вампир не может быть отвергнутым?

– Что за извращённая шутка? Я же не человек!

– Избавь меня от этого, я уже понял с первого раза. Ты умеешь обращаться с оружием? Некоторые семьи предпочитают обучать фехтованию не только сыновей, а твой случай еще и особенный… Так чем тебе не нравится Инквизиция?

– Орден очень жесток. Я видела как вы сжигаете тела подобных мне, как, избавляетесь от тех, кто молит вас о пощаде, даже людей, которые просили о помощи, вы убивали.

– Видела? – качнул я головой. – Нужно иметь особый талант и большой опыт, чтобы в слухах и сплетнях отделить истину от словоблудия. Пока мне не кажется, что у тебя есть хоть что-то из этого.

Вампирша думала долго. Я с тревогой наблюдал, как с ее страшной, как будто обугленной раны при каждом неосторожном движении на землю осыпаются черные ошметки. Но Рели, уперев обессиленный и задумчивый взгляд вниз, лишь едва морщилась от боли и пыталась хоть как-нибудь стянуть ткань, чтобы прикрыть искореженные темным пеплом живот и грудь. Ее спина, кажется, уже зажила бледной ровной кожей.

Мне стало не по себе. На несколько мгновений мне показалось, что девушка передо мной стряхивает надоедливый прах с щеки столь же равнодушно, как и я стираю с маски лишнюю кровь.

– Выбора у меня нет, – вздохнула Рели. – Слишком много всего произошло. Однако вампиру стать инквизитором… Забавная шутка, если бы она произошла не со мной.

– Что же, Рели. Отныне ты – ученица Ордена. На тебя распространяется часть прав Инквизиции, вроде неприкосновенности, но и обязанности у тебя есть.

Ещё один тяжкий вздох был мне ответом. Чувствую, проблем с этой девушкой будет еще немало…

– Выбирай коня, я объясню ситуацию по дороге. Нет, это мой конь, возьми другого…

Я хотел дать Рели отдохнуть и зарастить раны, но она уже через пару часов стояла на пороге моей кельи с бумагой, перьями и чернильницей, с холодным взглядом и без единого напоминания о бурном сражении. До конца дня пришлось объяснять ей обращения, иерархию, основные правила, – все, что понадобитя ей в Ордене до обучения. Девушка быстро всё запоминала и умело записывала самое важное, но даже не скрывала свою неприязнь и опасения в мою сторону.

В монастыре её приняли на удивление спокойно, я даже подумал, что Местир слишком засиделся здесь в одиночестве. Кажется, они общались о чём-то после проповеди, и это явно шло на пользу девушке. Страх Рели ослаб, и она как будто в задумчивости затихла, пытаясь осознать все произошедшее, однако со мной говорила подчёркнуто холодно. Внимательно слушала, старалась не задавать вопросов и выполняла все мои просьбы слово в слово.

Но иногда было видно, как её терзают сомнения. В такие моменты она забывала о том, что меня нужно беззвучно осуждать, и начинала в задумчивости бродить по келье туда-сюда. И этот момент наступил достаточно скоро. Гораздо скорее, чем она планировала.

– Стража всё подготовила, но тебе не обязательно идти, – решил я наконец вмешаться.

– Нет, – твёрдо ответила она, нервно хватаясь за навершие трофейной шпаги и одергивая свежую белоснежную мантию. – Я должна это сделать. Хотя бы просто… посмотреть. Я боялась его, но не могу не жалеть о его смерти.

– Тогда вперёд.

Не успела Рели отойти от дубовика, своей близкой гибели, убийства её знакомых, как я начал требовать сжечь их тела. Конечно, любому бы стало не по себе.

У площади собралась толпа. Три горы хвороста, на вершинах которых спали вечным сном охотники на людей, притягивали внимание местных жителей. Огромная туша дубовика, заключённая в железную клетку, источала запахи гнили и разложения. Множество зрителей подходили и подходили, обсуждали тела и громко кричали на странном языке. Стража окружила будущие могилы и не допускала никого близко.

Я уверенно прокладывал путь вперёд. Люди расступались и шептались о чем-то. За мной упорно следовала Рели, не отставая ни на шаг и постоянно осматривая растущую толпу. Солдат передал мне факел, и в нём я узнал знакомого дозорного, что прежде меня недолюбливал. Презрение на его лице исчезло, он с достоинством кивнул мне и освободил дорогу.

И я не ждал. Хворост загорелся моментально. Толпа загудела, и до моих ушей донеслась тихая и неожиданно мелодичная для этой земли песня. Рели с ужасом смотрела на пламя и льющиеся сквозь неплотные ветви дорожки черного пепла.

Ещё одна пирамида зажглась от моей руки. Песня усилилась, послышался грустный, тягучий мотив. Встав перед третьим телом, я протянул факел своей ученице. Да, страх – опасный враг, но весьма условный. Его невозможно победить… Но можно надеть на него поводок. Я почти физически чувствовал, как ломались старые принципы в сердце Рели, чтобы освободить место для новых заповедей. Как и другие, она… На этой мысли перед глазами вспыхнул красный цвет, и пришлось закусить губу, чтобы вернуть прежнее спокойствие.

Рели тяжело дышала, быстро хлопала глазами, но факел взяла и направилась к своему старому знакомому. Было видно, что каждый шаг давался ей нелегко. Однако упорство хватило, чтобы переступить через себя и бросить факел. Огонь усилился, как и песня местных. Утонченное лицо Гирана, слегка недовольное, с закрытыми глазами и слегка изогнутыми бровями утонуло в пламени. Люди не кричали и не радовались, но было в их голосе особенная гордость, восхищение победой над страшным врагом.

Это ведь был Север. Под темным безразличным небом их предки спустились бы вниз. Прикоснулись к своим потомкам. Приняли похвалу и подарили бы благословения. В отблесках пламени горячая кровь нашла бы друг друга даже в самой страшной метели.

А мне становилось горько от этой радости. Почему? Потому что у меня больше нет веры. Если бы я был с севера, мои потомки отказались бы от меня. Если бы был с востока, тысячи клинков рвали бы мою душу на части. Если бы был из Империи, то Бог одним щелчком предал меня забвению.

Но мне нужны мои глаза и при жизни.

Я аккуратно взял ошеломленную Рели за запястье и повёл её в сторону. Мы нашли неприметный переулок, где девушка, оперевшись о стену, отдышалась и приняла из моих рук фляжку.

– Тяжело? – спросил я.

– Они… собирают прах, – прошептала вампирша. – Зачем?

– Отправят в Эрстурм, церковным алхимикам и магам.

Рели прикрыла рот рукой, словно содержимое ее желудко запросилось наружу.

– То есть… из нас вы варите зелья?!

– Не зелья, но…

Девушка присела и безмолвно склонила голову. Это была последняя капля. Пока я подбирал слова, она схватилась за голову и помотала головой. Через пару минут она встала и направилась в сторону монастыря, быстро и отрывисто дыша. Чтобы переварить произошедшее, я решил не трогать её, и отправился в противоположную сторону. Путь Рели найдёт, а у меня было ещё одно важное дело.

Песня, казалось бы, захватила весь город. Может быть, все люди собрались на площади, так как никого я не встретил, зато слышал печальные слова и видел яркий свет костра. Земля скрадывала шаги, хотя особо скрываться не приходилось. Я чувствовал себя очень странно, как будто оказался в истории барда-сказителя, подыгрывающего себе на лютне. Звонкие струны вторили северной песне, пока справа не показались чернеющие провалы пепелища.

Раньше дом и так стоял поодаль, а сейчас от него несло одиночеством и скорбью. От хижины осталась одна стена, пол и перегородка с дверью. Её облегало бледное сияние, как будто источник слабого света стоял прямо за ней. И это нечеловеческий отблеск могильным холодом встречал незванных гостей.

Я достал с пояса небольшой сверток. Это был крупный осколок зеркала, который Местир согласился мне отдать. Перчатка соскользнула с моей руки, и грубый край стекляшки впспорол мою кожу. Капли крови остались на стекле. Пальцем я начал чертить руну.

Узел, стяжка, контур. Повтор. Сердцевина. Повтор. Последний контур. Когда руна Принуждения была закончена, я бросил осколок на землю. Тихий звон удара стекла о камень повис в воздухе. Сияние затрепетало, и из-за перегородки выплыл призрак.

Светлый силуэт женщины с сине-зелёным отливом двигался медленно и размеренно. Простое длинное платье колыхалось в воздухе, словно в морской глубине. Я увидел распахнутые глаза и открытый в беззвучном крике рот. Точно определить возраст не получилось, но лицо выглядело весьма молодо, если бы не было испорчено гневной гримасой. Кажется, рассказ Местира – не просто байка.

Я осторожно опустился на колени и демонстративно отложил меч с ножнами. Призрак может напасть, и в этом случае на помощь мне придет магия Крови, способная поймать бестелесного монстра. Однако перед этим я хотел разобраться в случившемся, так как призраки просто так не появляются…

Девушка игнорировала мои призывы к миру и неотвратимо приближалась. Когда до зеркала осталось совсем немного, призрак все же остановился и стал плавно перекатываьбся с место на место.

– Я могу помочь тебе, – тихо прошептал я.

Она опустила подбородок, но эмоции прочитать было нелегко.

– Я действительно могу. Но ответь на мои вопросы.

Девушка покачалась из стороны в сторону. Это могло означать сомнение, но на утолить мое любопытство она готова.

– Мне рассказывали твою историю. Не знаю, насколько она правдива. Но скажи, те, кто залез в дом… Они не убили тебя? Взяли силой?

Призрак заволновался и задергался. В глазах мелькнули злобные нотки, даже сквозь невидимую завесу между живыми и мертвыми сквозил отчаянная ярость.

Призраки – души мертвых, которые не могут покинуть мир живых по одной-единственной причине – их смерть нарушает божественные законы перерождения. Это могло быть вмешательство темного артефакта, или, что встречалось чаще всего – самоубийство. Вернуть душу в цикл перерождения можно было насильно, но я искренне хотел сперва успокоить её.

– Что ты хочешь? Мести? Я не смогу их убить, но могу заключить в тюрьму.

На этот раз девушка печально покачала головой и положила руки на грудь. Сначала я не понимал, но она явно хотела на что-то указать…

– Кулон? Ты хочешь вернуть его?

Призрак радостно закивал.

– В мир мёртвых вещи ты не унесешь.

Девушка дернула головой и стала разворачиваться. Разговор на этом был окончен. Сияние всё меркло, пока не исчезло вовсе. Я выдохнул, вернул клинок и забрал зеркало. Мои мысли пытались выцепить из памяти имена людей, к которым бы я мог обратиться за помощью.

Глава 3

Следующее утро было не таким ранним, как предыдущее. Монахи давно были на ногах, когда Рели наконец собралась. Девушка теперь была собрана и серьезна, заплела волосы, чтобы они не мешались, и нетерпеливо прожигала меня взглядом.

– Вчера я не смогла удержать себя в руках, – отчеканила она. – Но сейчас со мной всё в порядке. Прошу прощения.

Я лишь кивнул и продолжил вести дневник с помощью кусочка угля. Мы с Местиром сидели в столовой и обсуждали, где начать поиски кулона. Небольшое помещение с длинными лавками и скамьями, частично заполенными плетеными корзинами со всякими травами, сыром и шерстью, часто пустовало, но не сейчас.

– Доброе утро, Рели, – поздоровался добродушный настоятель. Он инстинктивно чувствовал проблему девушки и пытался помочь ей как мог.

– Я… Ох… Да. Доброе утро.

– Присаживайся, попробуй отвар. Юрген собрал ягоды и травы только вчера.

– Он выходил за стену? – полюбопытствовал я, не отвлекаясь от дела.

– Да, но не далеко. Опасно нынче.

Девушка села и потянулась к кувшину. В её кружку полился насыщенный бордовый напиток. Она отпила из холодной кружки и расслабленно кивнула.

– Сначала к Адару, – подытожил я. – Затем к Мереону. Эти двое явно что-то знают, если не про кулон, так про оборотней. Рели?

– Иду. Спасибо за угощение.

– Удачи, инквизиторы, – усмехнулся настоятель.

Мы вышли наружу. Для Рели это был первый выход в качестве ученицы, если не считать вчерашний день. Прохожих было немало, но многие из них позволяли себе кивать нам или даже кланяться, чего точно не было ранее. Однако один из неравнодушных обывателей решил плюнуть нам под ноги. Удивительно, но Рели безразлично обогнула плевок и даже не обернулась.

– Я думала, что ты достанешь меч и зарубишь его на месте, – отрешенно бросила ученица.

– Он не навредил мне. Только проявил неуважение. Вот дворяне подобного обычно не терпят.

– Уверена, у этого человека есть причины не любить Орден… Погоди, ты что, только что оскорбил меня?

Я лишь многозначительно промолчал. Рели перестала говорить и неодобрительно нахмурилась. До дома старосты мы добрались в тишине.

Небольшое ухоженное здание с двумя этажами выгодно отличалось от соседей. Доски казались свежими, как будто жилище построили только вчера. Крепкая соломенная крыша, крыльцо со ступеньками, даже мощеная дорожка, подобные которой я не видел нигде в городе. У двери стояли двое. Молодой темноволосый парень в простой рубахе и рабочих штанах внимательно слушал пожилого мужчину с гривой темно-серых с проседью волос. Стариком его не назвать – слишком много энергии в глазах, слишком молодит лёгкая улыбка, слишком мало морщин в уголках глаз. Он немного сутулится и заводил руки себе за спину. Это и был городской глава.

Юноша серьезно кивнул, развернулся и быстро ушел, даже не обратив на нас внимания. Глава приветственно махнул рукой.

– Здравствуйте, господа инквизиторы, – радушно начал он. – Только вчера мне сказали что приехал один охотник на чудовищ, а сегодня их уже два! Не чудо ли?

– Рели – моя ученица. Она ещё не инквизитор, – ответил я, мотнув головой.

– Пускай, мне бы только избавиться от нечисти. – примирительно поднял руки глава. – Меня зовут Адар, и я отвечаю за дела города. Обычно мое место во дворе замка, но сейчас там не слишком спокойно, и теперь приходится сидеть дома.

– Понимаю, но мы пришли по делу.

– Тогда прошу внутрь. – Адар кивнул и начал разворачиваться, но был остановлен мной.

– Мы ненадолго. Всего лишь кое-что узнать.

– Так спрашивайте. Расскажу всё, что могу.

Повезло, что Адар оказался приятным и гостеприимным человеком. Я мог многое от него узнать не только о Совете, но и о наместнике. Но сперва…

– Недавно в южной части города совершили убийство. Погибли мать и дочь. У последней, как говорят, был кулон. Где он может оказаться?

– Ферра… Прискорбно, – вздохнул глава. – Безумно жаль, что подобное случается в Дагарте. Что до кулона… Он может быть у Мереона, он скупает любопытные безделушки за неплохую цену. Конечно, антиквар не интересуется происхождением товара.

– Любопытно. Заглянем к нему сразу же.

– Будьте осторожны. – нахмурился Адар. – Говорят у Мереона можно найти всё. В том числе и пару переломов.

– Мы будем осмотрительны. Но вопросы у меня ещё есть. На этот раз про наместника. Он отдавал какие-то распоряжения, связанные с оборотнями?

– С тварями? Хм… Было одно. Перед его смертью, как раз. Он приказал провести Серебряную Реку для всех жителей Дагарта. Сами понимаете, это сложно, долго, многие проявили недовольство… Но господин был непреклонен. До самого последнего дня. Когда мы подготовили серебро, он внезапно передумал и приказал собрать весь свободный металл и отправить его маркизу. До Реки дело не дошло. Кажется, господин тогда ещё сильно злился.

Причин не верить Адару не было. Он говорил спокойно, размеренно, с высоты большого опыта переговоров. Но из-за этого вопросов меньше не стало. Зачем? Действительно ли маркиз потребовал серебро? Не подменили ли письмо люди герцога?

– Спасибо. Это сильно поможет. А что насчёт тех, кто борется за власть? Я слышал, что который раз на Совете они набирают одинаковое количество голосов. Быть может, кто-то решил из-за этого схитрить?

– Конечно, я постоянно напоминаю сэру Эзрану и господину Дорокулу о честном голосовании, но некоторые жители всё равно жалуются на угрозы и принуждения. Увы, сэр Эзран этим не брезгует, но я ничего не могу поделать.

– Что же… Благодарю, – Я задумчиво кивнул. – Нам пора.

– Пройдитесь огнём по их логовам, инквизиторы.

Я чувствовал, как Рели очень сильно хочет расспросить меня, но терпеливо ждала. Когда же глава, внимательно следивший за нами издалека, не скрылся, девушка вопросительно повернулась ко мне.

– Не знала, что инквизиторов волнует честность местных лордов.

– А меня и не волнует, – спокойно ответил я. – Но представь, сколько всего может натворить клан оборотней, находящийся под патронажем, скажем, герцога Карди.

– Погоди… Но это не его город! – воскликнула Рели.

– Это город на опасной и спорной границе, к тому же, всеми забытый и никому не нужный. Кроме их двоих, конечно.

– Я… Знаю Гибара, – замялась девушка. – Он ни за что не поступил бы так. У него есть честь!

– Честь столь условна и расплывчата, что едва ли это можно счесть достойным аргументом.

– Конечно, но… Это ведь не обязательно может быть герцог, да?

– Вот это и нужно выяснить. Но пока нужно разобраться с другими проблемами.

Я остановился над вывеской аптекаря. Поднявшись по хрупкой лесенке, мы зашли внутрь.

И первым заметили запах. Точнее, особаую мешанину самых разных запахов. Они так сильно переплелась, что отдельный различить было невозможно. Но, на удивление, в целом аромат был не отталкивающий, даже весьма нейтральный. В небольшом помещении, плотно заставленном стеллажами с книгами, за пыльной стойкой сидела молодая девушка с тёмным пучком на голове. Она внимательно рассматривала массивный учебник и бодро что-то толкла в ступке. Увидев гостей, подмастерье вскочила и неуклюже поклонилась.

– Ой, вам, наверное, нужен мастер, – пропищала она, открывая заднюю дверь. – Я сейчас приведу его.

Через минуту появился и алхимик. Пожилой, но крепкий и мускулистый, в тунике и фартуке, словно кузнец. С длинной спутанной бородой и залысиной, с широким и скуластым лицом, алхимик недовольно скрестил руки и оскалился на меня.

– Я Каднер, инквизитор Ордена…

– Тебя, Каднер, инквизитор Ордена, каждая шавка знает в городе, – грубо прервал меня мастер. – Чего ты здесь забыл?

Его ученица скромно сжалась в углу и всем видом демонстрировала свою непричастность, однако при этом неотрывно смотрела на своего наставника. Рели поступила также, но только упорно показывала, что читает корешки книг в стороне. Разговор точно оставили нам двоим.

– У меня есть вопросы касаемо Совета. Вы ведь входите в него?

– Вхожу, как иначе, – усмехнулся алхимик. – Зови меня Кнудом.

– Кнуд, мне важно знать, пытался ли вам кто-то угрожать, или, может, хотел подкупить?

– Да были здесь дураки, ушли с подпаленными шкурами, – улыбнулся мастер с какой-то садисткой ноткой. – Крика было на весь город…

– Это были люди герцога или маркиза? – напрягся я.

– Да откуда ж мне знать? – удивился Кнуд. – Они передо мной не отчитывались. Да только я тебе одно скажу – здесь всё не так, как кажется на первый взгляд.

Я задумчиво кивнул и глянул на чужую ученицу. Та нахмурилась и молча взирала то на Кнуда, то на меня. На первый взгляд фраза ни о чем не говорит, и вообще непонятно к чему относится. Но если не искать подоплёки и иносказаний…

– Спасибо, Кнуд, вы очень помогли, – сказал я и демонстративно направился к выходу, сопровождаемый острым взглядом подмастерья. Но стоило мне обернуться, она стушевалась и опустила серые глаза.

– Да что уж, обращайся, инквизитор. И ученицу свою береги! – напоследок бросил он.

– И что это значит?

Рели была недовольна. Конечно, она не понимала, что происходит и злилась, но ничего сделать не могла сделать. Только, разве что, донимать меня вопросами, хотя даже мне пока не все было ясно.

– Ровно то, что ты слышала, – ответил я, на ходу делая пометки в дневнике. – Помнишь, где лавка скупщика? Сейчас идём туда.

– Мы с Лирой остановились в этом городе совсем недавно, но эту лавку издалека видно… Да погоди ты! Что тебе сказал Кнуд? – гневно спросила Рели.

– Пока еще все слишком запутанно. Давай сначала разберемся с другими проблемами. Я не понимаю, кто пытается нас обмануть, а кто только использовать

– Я тоже, – обиженно фыркнула девушка. – И почему он прямо не сказал, если что-то знает?

– Держу пари, ученица – оборотень. И он сам – оборотень. Но очень старый и скандальный оборотень, который, к примеру, не слишком уживается с вожаком…

– Настолько, что вожак приставил к нему кого-то? Но раз они оборотни, почему мы просто не можем схватить их и допросить? Или хотя бы провести Реку?

– Множество успеет сбежать, – покачал я головой. – И к тому же это слишком долго. Легче разобраться с вожаком, а он точно будет присутствовать на Совете.

– Кстати, хотела спросить про девушку и кулон… А зачем он тебе нужен-то?

– Вернуть вещь призраку, успокоить его, а затем изгнать.

– То есть ещё и призрак, – недовольно поежилась Рели. – Ох, пускай, просто надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Нам ещё повезло, некоторых тварей неделями по звериным тропам выслеживают, – заметил я. – А эти волки сидят в крохотном городе.

– Ладно, я поняла. Кстати, вот та самая лавка, которую ты искал.

Рели указала на добротный дом, обширный, с двумя этажами, но сильно запущенный. Видимо, на нижнем этаже хозяин работал и вёл дела, а на верхнем жил. Стены и крыша были покрыты грязью и пылью, как будто никто не следил за ним уже много лет. Из открытой двери доносились громкие разговоры и смех.

– Подождешь снаружи? – спросил я.

– Ещё чего.

Внутри огромной комнаты можно было найти что угодно. Она была завалена шкафами с книгами, картинами, оружием, мебелью, разнообразными кольцами и серьгами, коврами, причудливыми кувшинами и амфорами, странными коробками и бочками неизвестного происхождения. Три такие перевернули мордовороты у входа и стали играть в карты. У противоположной стены за письменным столиком сидел небольшой человечек с круглым, мягким лицом и тонкими усиками и что-то писал в учётной книге.

– А, инквизиторы, – на секунду отвлёкся карлик. – Не сказал бы, что рад вас видеть… Впрочем, ладно. Что вам нужно?

– Господин Мереон, мы пришли за одним украшением, что вам недавно заложили. Это кулон. Не знаю, как он выглядит, но вряд ли вам сдавали несколько подобных вещиц?

– Вы правы, – кивнул антиквар. – Был такой. Полагаю, вы хотите его приобрести?

– Боюсь, что нет. Этот кулон краденный и попал к вам по ошибке. Мы не будем сообщать страже об этом, но лучше уладить недоразумение прямо сейчас.

– Недоразумение, – с усмешкой повторил Мереон. – Что ж, давайте уладим. Пошли прочь отсюда!

Я тяжело вздохнул, когда услышал шаги за спиной. В Нестрисе за такое могли казнить всех троих, на месте. Здесь же… не поймут. Ну что ж, пусть так. Мне пришлось подскочить к карлику и ногой выбить из-под него стул. Тот смешно рухнул на спину, и, не обращая на него внимания, я развернулся к громиле. Тот уже передумал меня хватать и вместо этого попытался с хорошего размаха опустить мне на голову свою дубину. Оружие пролетело мимо, и я легко подскочил и ударил в висок. Великана зашатало, он упрямо взмахнул оружием. Мне пришлось отпрыгнуть назад, старая деревяшка задела какой-то стеллаж и опрокинула часть товара.

Извернувшись, я легко остановил руки амбала, больно ударил ему по колену и добавил ему локтем в голову. Сторож упал на пол. В это время Рели уже грациозно сидела на втором охраннике, крепко схватив его за запястья и иногда раздавала болезненные тычки. Оценив ее сноровку, я обернулся к Мереону и схватил его за шкирку.

– Не хочешь по-хорошему? Ну что, тогда будем разбираться с хозяйкой лично! – бодро заявил я.

– К-как с хо-хозяйкой? Она же…

– Умерла? Да, но призрак-то остался! Поэтому сам будешь ей объяснять, что кулон вернуть не получится, понял?

– П-призрак?! Стой, отпусти меня! Я всё верну!

Я отпустил верещавшего хозяина лавки, и тот шмыгнул под стол. Уже оттуда он бросил кулон мне.

– Подавись и проваливай!

– Разумеется. Не думаю, что ещё загляну сюда.

Насыщенный красный камень обрамляли искусно выточенные серебристые полосы, тесно переплетающиеся и расплетающиеся вновь. Выглядел камень дорого – наверняка семейная реликвия.

Я поднял кулон повыше. Даже в затхлом полумраке рубин загадочно сверкал. Рели одобрительно кивнула и распахнула дверь, впуская в захламленные помещения чистый воздух.

А там нас уже ждали.

Глава 4

Я всё пытался прикинуть, сколько же весят эти начищенные до блеска, сияющие гравировкой латные доспехи гвардейцев. Они передвигались в них не слишком быстро, но бодро и почти в такт, поэтому грохот стоял на всю улицу. Во главе нашей процессии на небольшой пегой лошадке ехал посланник сэра Эзрана, который пригласил нас на приём к его господину. Судя по его лицу и дорогому синему костюму со смешной шапочкой, торжественность момента недооценить было тяжело.

В прошлый раз попасть в покои сэра Эзрана мне не удалось. В этот раз стража пропустила нас без проблем, даже изобразив что-то, отдалённо напоминающее поклон. Гвардейцы остались снаружи, вошёл лишь посланник, который громко проговорил:

– Сэр Эзрана, господа инквизиторы просят аудиенции!

– Наконец-то, – послышалось из глубины зала.

Следы многодневного пьянства можно было увидеть в армии пустых бутылок, в щепках от разломанных досок, подпаленных шторах и стягах, сломанном столе, огромной горе разбросанных шкур, одеял, подушек и прочего хлама, который деловито убирали слуги. У окна в кресле сидел сэр Эзран. Красивое, слегка заостренное лицо, расплетенные длинные волосы цвета пшеницы, слегка прищуренные глаза наверняка сводили девушек с ума. Он кутался в халат и задумчиво цедил вино из чаши.

– Добро пожаловать, друзья! – начал Эзран, не вставая. – Я бы предложил вам сесть, как гостеприимный хозяин, но в этом зале не осталось ни одной целой табуретки. Жак, найди что-нибудь!

Слуга мгновенно появился за дверью с двумя стульями, метнулся к центру зала и поставил их напротив Эзрана, а затем также молниеносно исчез в соседней комнате.

– Здравствуйте, сэр. Моë имя – Каднер, я инквизитор Ордена.

– Добрый день, сэр. Я – Аурелия, ученица Ордена.

– Миледи, на секунду ваше прелестное личико показалось мне знакомым… Но я мгновенно развеял эти сомнения, так как не смог бы не запомнить ваши сияющие, словно два изумруда, глаза.

– Благодарю, сэр, ваши слова безмерно радуют моё сердце.

На удивление Рели вела себя подобно истинному аристократу – ослепительно и неподдельно улыбалась, благодарила за каждый комплимент и при этом держала дистанцию. Решив оставить беседу ей, я старался поменьше влезать в разговор.

– К сожелению, нелёгкие времена заставили обратиться к вам, миледи. Знаете, один из жителей этого славного города обратился ко мне за помощью. Бардак, смерти на улицах, нашествие тварей, – люди так устали, что попросили меня взять власть над ними, ибо маркиз не справлялся. И я решил ответить на зов, разумеется, от имени его светлости герцога Гибара Карди.

– Прошу прощения, сэр, – склонила голову Рели, едва нахмурившись при упоминании имени лорда, – но кто же посмел говорить за целый город?

– Ах, миледи, не извиняйтесь. Это торговец родом отсюда… как же его… Касум? Кассий? Да, точно. Он мне рассказал про самоцветы… и про их беду, конечно же. Я прибыл сюда раньше, он ещё не вернулся, хотя тоже состоит в Совете.

Я непроизвольно хмыкнул. Внезапная догадка, ворох противоречивых мыслей… И всё встало на места. Ничего сложного и особо мудреного – простой и понятный ход.

– И, как оказалось, не весь город поддерживает меня. Это безмерно огорчает, и я вынужден столько времени тратить впустую, но ради чего? И вот, здесь, миледи, мне нужна ваша помощь.

– Всë, что в моих силах, – с глубоким сочуствием поддакнула девушка.

– Мне нужно, чтобы вы притащили мне головы этих оборотней прямо на собрании, – в его голосе на секунду промелькнуло отвращение. – Даже не обязательно оборотней – гарпии тоже подойдут. Главное, чтобы они оказались у меня под ногами, и это увидел Совет. Награду же… Жак!

– Милорд, нам не нужна награда, – вмешалась девушка. – Мы доставим трофеи вам как правителю этих земель.

– Я безмерно поражен вашей щедростью и благородством, – он отставил чашу и ослепительно улыбнулся. – Быть может, вы согласитесь составить мне компанию на этом безмерно скучном обеде?

– Увы, милорд, – как будто бы искренне огорчилась Рели. – Нас зовёт долг. Сейчас мы идём охотиться на гарпий.

– Тогда желаю вам удачи. Не подведите меня.

Уже на свежем воздухе я достал дневник, замер, обдумывая, что написать, а потом вернул его в карман. Не надо. Кажется, все стало ясно и без этого. Рели ожидающе смотрела на меня.

– Отличная работа, – похвалил я её. – Он сказал все, что нам требовалось.

– Вот так вот… – самодовольно начала она. – Погоди, ты что-то понял из его медовой речи?

– Да. Точнее, нет. Это совершенно неважно. Главное другое…

– Господа, инквизиторы, мы готовы, – прервал нас Верд, вновь поджидающий меня у стены.

– Что? Уже? – замотала головой Рели.

– Бегом в монастырь за конями. Верд, встречай нас у ворот, отправляемся сейчас же.

До отмеченной мной прогалины мы добрались быстро, и первой её заметила именно Рели. Она сморщила носик, закашляла и прикрылась рукавом. Я пока только начинал чувствовать невыносимую смесь будущей трапезы монстров. Двое солдат Верда, расположившись как можно дальше, охраняли телегу с тухлыми овощами, подгнивающим мясом и тучами мух. Они были только рады, когда десятник наконец забрал их с собой. Мы же привязали лошадей подальше и начали сооружать лежанки и прикрывать их листвой, травой и землёй так, чтобы небольшие укрытия не заметили сверху гарпии. Всё остальное сделает умопомрачительная вонь.

Привыкнуть к ней оказалось нелегко. Рели постоянно ходила вокруг, иногда спускалась к реке и недовольно хмурилась, пока наконец не привыкла. Через пару часов мы заняли убежище, вампирша успокоилась и прикрыла глаза. Девушка продолжала следить за округой, если не с помощью забившего нос запаха, так с помощью чуткого слуха. Я же в этот момент незаметно порезал себе палец и начертил несколько рун на серебристой пластинке, которую всегда носил с собой в нагрудном кармане. Малефикар силен тогда, когда подготовлен к сражению. Я, разумеется, нечасто мог позволить себе такую роскошь.

День подходил к концу, солнце спряталось, но по-прежнему стояла мёртвая тишина. Лишь лёгкий шелест травы наполнял воздух. Я достал флягу и отпил. Вода с легким привкусом трав – обычно для разбавления добавляют вино, но не в этом монастыре. Сверху раздались тяжёлые хлопки.

Я попытался аккуратно поднять голову и посмотреть, но меня встретила лишь крона деревьев. Скрип дерева и громкое чавканье возвестили о том, что первые разведчики стаи уже прибыли. Это были не очень крупные существа, взрослому человеку не достающие и до груди. А вдобавок они сильно горбились, и потому казались ещё меньше. Длинные безобразные лица с острыми пильчатыми зубами, сильные крылья, тощее серо-коричневое тельце с обвисшим животом и тонкие согнутые ноги с когтями. Рели подобралась и внимательно смотрела на меня. Я жестом попросил её подождать.

На прогалину приземлялись твари, одна за другой, и вскоре их стало так много, что все они не умещались у лакомства. Я кивнул и ринулся вперёд. Лёгкое усилие воли – один из рисунков почернел и рассыпался, не оставив и следа, а моё тело окутал мерцающим светом прозрачный барьер. Голова неприятно загудела, я чуть сбился с шага, но удержался и хорошим взмахом сбрил голову гарпии. Другие бестии отвлеклись от ужина и с шипением и свистом заверещали. Я тараном влетел в самое скопление чудовищ. Они облепили меня, как мухи, и изо всех сил старались добраться до плоти. Когда я уже не видел ничего, кроме злобных морд, когтей и крыльев, рассыпалась и вторая руна, руна Мести.

Вспыхнувший щит стал насыщенней и налился красным, его поверхность колыхалась и дрожала, пока внезапно не лопнула кипящей кровью во всё стороны. Руна забрала у меня уйму сил, я почувствовал железо на языке и на секунду зажмурился от боли, но вот гарпиям было в разы хуже. Тёмно-красная жидкость разлагала их тела, они яростно шипели и визжали, но неумолимо опадали противными темно-алыми остатками. Множество тварей истлевали, оставшиеся в живых в панике отпрянули, Рели луком откидывала от себя гарпий и уже тянулась к шпаге. Но я не позволил себе отвлекаться и начал методично рубить монстров. Каждое выверенное движение вскрывало очередную тушу легко и без всякого сопротивления, чуть дымясь от страшного оружия.

Те оживились, начали накидываться волнами, оставили кровавые следы на спине, руках, ногах, пытались вцепиться в шею, кто-то особенно резвый выбил клинок. Но их осталось так мало, что я смог вытащить кинжал и принялся ломать кости, вспарывать животы и пробивать черепа. Их острые зубы с удовольствием впивались в ткань и кожу, но магия в моей крови была слишком свирепа, чтобы эти многочисленные, но неглубокие укусы и царапины вызвали во мне опасения. Я щедро делился плотью с гарпиями, не позволяя режущей и противной боли отвлечь мой рассчетливый и прагматичный разум.

Последнюю я втоптал в землю и сломал ей шею ногой. Поляна опустела, бурая кровь лилась через край, я опустошенно упал на колени, а Рели, немного прихрамывая, села рядом. Её тоже поцарапали, но несильно, несколько царапин только почернели.

– Что это было? – устало спросила девушка, опасаясь подходить ближе.

– У меня такой же вопрос. Я знаю, как дворяне ведут себя перед хаоситами. Храбрость, честь и прочая ерунда не помогут справиться со страхом.

– Я – вампир, Каднер, а не домашняя девочка из богатой семьи, – оскорбленно возразила Рели. – И мне приходилось убивать не только лесных животных, но и монстров. Крови я уж точно не боюсь. А вот ты…

– Я – маг Крови, – ответил я. – Малефикар.

– Проклятье, – выдохнула Рели. – Как же так? Ты же… А-а-а-а. Вот почему ты предложил вампиру вступить в Орден? Но… Как так получается? Маг Крови охотится на своих же братьев на стороне Церкви?

– Моя семья – это Орден. И сражаюсь я под его знаменами, а не под символами церковников. Что ты знаешь о магах Крови?

– Вы колдуете по-другому. Забираете силу из того человека, чьей кровью нарисована руна. Такая магия невероятна чудовищна в своем могуществе… Погоди, из кого тогда ты черпаешь свою силу?

– Из себя, – кивнул я. – Малефикары не убивают своих жертв… Как бы двухсмысленно это не звучало. Руны черпают силы из крови, но никогда не могу этим кого-то убить.

– Даже тяжело представить твою прошлую жизнь. Ты был учеником малефикара?

– Да, мой учитель жил в столице и похищал людей с улиц. Однажды даже заявился в крепость Инквизиции… Но это другая история.

– Каднер, твоя спина… – Рели бросила на меня пораженный взгляд. – Она уже не кровоточит и… Почти зажила?! Там же такие когти были!

– Это… Таков Дар малефикара. Я редко сплю, ем и пью, мои увечья исцеляются в мгновения ока, как у тролля или… Вампира, – ответил я, кивнув в сторону почти зажившей царапины.

– Ты назвал меня троллем? – нахмурилась Рели.

– Тебе проткнули сердце из священной рощи дубовика, а ты восстала из мёртвых и сейчас возмущаешься этим? Лучше собери свои стрелы, и возвращаемся.

– А как же трофеи? – полюбопытствовала девушка.

– Стража и местные рабочие заберут всё и доставят в Эрстурм. По договору они ещё и получат серебро за это.

Рели встала и отправилась искать брошенный лук. Я же поднял клинок, чтобы отрубить головы и забрать их с собой, украдкой разглядывая на удивление спокойное лицо девушки. Бойня нисколько ее не испугала, не смутила… Ну да, как бы не была юна вампирша, про ее корень нельзя было забывать.

– Церковь немало получит за эти туши, – крикнула она.

– Или использует, – ответил я. – Некоторые части уйдут на зелья, что-то – на снаряжение. Но да, права на добычу с монстров целиком и полностью принадлежит ей.

– Не люблю Церковь, – поежилась Рели. – К нам иногда являлись священники, и они почти всегда сводили все к деньгам. С такими нужен глаз да глаз…

– Ты поэтому сбежала? Из-за священников?

Конечно, я рисковал. И, скорее всего, не услышу ответа. Однако неожиданно получил искренность.

– Нет, конечно нет, – голос вампиршы дрогнул. – Иногда сложно… Понять, кем ты являешься на самом деле. Кто тебя окружает. Кто желает помочь, а кто лишь использует. Не знаю, какая судьба отведена мне… и что нужно делать. Но дорога моего отца точно не для меня. Я хочу помочь, уберечь, защитить, но сама абсолютно беспомощна…

Хоть она меня и не видела, я все равно кивнул. Знакомая судьба, ничего не скажешь. Не то, чтобы мне подходила роль пастыря, зато таким был мой наставник…

– Если меня чему-то судьба и научила, – бросил я, ногой подвинув тушу гарпии, – то только тому, что вряд ли что-то поменяется, если все усложнять и добавлять проблеме новые витки. Тебя могут связать законы и традиции по рукам и ногам, но это лишь значит, что следует создать новые, не так ли?

– Но я вампир… – широко распахнув глаза, выдохнула Рели.

– Да-да, конечно. Но это не значит, что тебе предназначен лишь один путь. Не забывай про прошлое… Но не стоит давать его цепям тянуться за тобой. Хотя, знаешь, не придавай моим словам большого значения. Не торопись, обдумай все самостоятельно. Время пока на твоей стороне.

– Не слишком верится в твои советы… Но спасибо. Хотя бы за это.

Мы собрались, взвалили мешки на лошадей и поскакали в город, оставив позади место бойни. Перед воротами уже ожидал целый отряд стражи и простых, одетых в рубахи и фартуки людей. Лошади, запряженные в телеги, почувствовали скверный запах крови и недовольно фыркали. Солдаты в неровном стрю одобрительно гудели. А вот рабочие поглядывали на нас с опаской и недоверием.

Фриди остановился рядом с Вердом. Тот молчаливо кивнул мне и протянул руку. Я слез с лошади и ответил на рукопожатие.

– Спасибо.

В этом коротком слове от молчаливого и обычно безэмоционального десятника крылось так много… Я кивнул, хлопнул его по плечу и залез на коня обратно. Он ещё какое-то время задумчиво смотрел на меня, словно хотел сказать что-то еще, но всё же махнул головой и призывно поднял руку.

– Вперед, пока звери не явились! – крикнул Верд в воздух.

И колонна медленно двинулась вперед, в густую тьму ночи. Мы провожали взглядами тусклые огни факелов, а Рели махала им вслед. Когда тихий людской гул пропал за стеной деревьев окончательно, девушка, проснувшись от долгих дум, повернулась ко мне и спросила:

– Кажется, им все же теперь легче. Куда теперь?

– Теперь нужно разобраться с призраком.

– Хорошо. Но мне стоит ехать? Или, может, тебе нужна моя помощь?

– Не нужна, но лучше будь рядом.

Я на ходу достал осколок зеркала и передал его девушке. Та поскребла кровь и легонько постучала по зеркалу.

– Странно. Ни стереть, ни соскрести. Магия?

– В каком-то смысле. Чтобы начертить руну, нужна аккуратность, точность и хорошо набитая рука. Готовое заклинание приобретает определённую… Стойкость к повреждениям, времени. Благодаря этому можно не срывать ритуалы из-за каждой мелочи. Но если разбить стекло о землю, руна, конечно, не выдержит.

– А другой… эм-м… малефикар сможет воспользоваться твоими рунами?

– Конечно. На ней ведь не написано, чья она?

– И что же это за рисунок?

– Мой учитель называл такие рунами Принуждения. Он ловил духов для исследований.

– Опасная вещь, – Рели опасливо вернула мне зеркало. – С ее помощью можно избавиться от призрака?

– Скорее, вернет ее к Богу.

На улицах было мрачно и неестественно холодно. Патрулей было немного, и от этого город казался погружённым во мрак ещё больше, чем обычно. Силуэт нужного остова сгоревшего дома едва узнавался по почти истлевающему сиянию.

– Подержи пока лошадей, – сказал я, передав Рели поводья Фриди.

Привычное блеск за дверью то усиливался, то мерк. Призрак был в нетерпении и хотел появиться немедленно, но чего-то боялся. Я, как обычно, сел на колени, отбросил клинок, положил перед собой осколок и спокойно выдохнул, ожидая появления хозяйки. Внезапно свет исчез полностью. Меня уже начало беспокоить отсутствие мученицы, и я собирался встать и проверить руины, как по рукам пополз холод.

Лизетта выплыла у меня из-за спины, спокойно замерла над моей руной и просительно вытянула руки. Я без слов достал с пояса кулон. Призрачная фигура наложила свои ладони на мои, адский мороз сковал пальцы, но я терпел. Десяток секунд Лизетта пыталась то ли забрать украшение, то ли отпечатать его в своей памяти, то ли вдоволь насладиться моими мучениями. Когда левая рука начала сдавать, а правая во всю дрожала, она отпрянула, прикрыла глаза и блаженно улыбнулась.

Я усилием воли рассыпал руну, и полупрозрачные жгуты стали затягивать призрака. Та не сопротивлялась, лишь продолжала улыбаться и вскоре она оказалась в зеркале, в мутном отражении. Не став затягивать я легко разбил слегка мерцающий осколок ногой.

– Глупо с такой самоотверженностью держаться за вещи и память, – печально произнесла Рели, подводя лошадей поближе.

– Хорошая память… Бр-р-р! Делает нас лучше, – ответил я, осторожно растирая пальцы. – А хорошая вещь послужит человеку ещё долгие годы.

Я положил украшение обратно в кармашек на поясе и собрал всё осколки в тряпицу. В моей голове билась лишь одна мысль – осталось последнее дело в этом городе, и дело это самое важное.

– Тишина! Прошу, прекратите беспорядок!

В тронном зале замка глава города Адар, как всегда, пытался призвать людей к благоразумию. Он стоял около трона и вёл голосование. Члены советы расположились на скамьях спиной к большим резным воротам.

Стены зала украшали стяги с гербом города и на удивление огромные окна, красивый длинный ковер встречал гостей, большой очаг расположился прямо перед пустующим простым троном из камня.

Претенденты на власть в удобных креслах расположились справа и слева от Адара. Сэр Эзран настойчиво стучал кулаком и сильно хмурился, а вот Советник Дорокул был сосредоточен и внимателен. Несмотря на то, что между ними то и дело вспыхивали искры, зал был в целом спокоен чуть ли ну до улыбки. Казалось, что все знали исход этого представления, кроме самих спорщиков.

– Позвольте, у нас опять ничья, – возразил Дорокул. – Это же не может продолжаться вечно?

– Черт возьми! Да уже всём понятно, кому принадлежит город! – крикнул Эзран. – Пора прекратить этот нелепый спектакль!

– У тебя здесь власти нет, мальчишка, – холодно произнёс советник.

– Я тебя прикажу повесить на ближайшем дереве, – ухмыльнулся поверенный герцога. – Сначала за бороду. Потом за более интересные места.

– Пожалуйста, перестаньте угрожать друг другу хотя бы в этом зале, – устало сказал Адар. – Да, действительно ничья, но это означает, что мы соберёмся…

Резкий скрип врат привлек внимание всех присутствующих. Стражников не было, что вызывало опасения, хоть это и могли обеспечить Дорокул или Эзран ради нашего прибытия. Начисто проигнорировав недоуменные взгляды Совета, я быстро оказался перед хмурящимся Адаром, и торжествующими поверенными. Рели же уверенно кивнула мне и осталась сторожить выход.

– Сэр Эзран, господин Дорокул, – кивнул я обоим. – Мне следует вмешаться.

– Господин инквизитор, – зашипел глава, уже совсем недоброжелательно, – я очень прошу вас уйти, это Совет, а вы его участником не являетесь…

– Умолкните, Адар, и не мешайте мне, – ответил я, бросил к его ногам окровавленный мешок и повернулся к нему спиной. – Дорогие друзья, сегодня я хотел бы поведать одну историю. В далёком северном городе жил клан оборотней, ведомый одним опытным и дальновидным вожаком. Он смог договориться с наместником этого города, а потому жители даже не догадывались о существовании монстров у них под боком. Но однажды волки устали прятаться, изображать из себя людей и охотиться на лесных животных, возможно, даже исполнять мелкие поручения своего покровителя. Они пришли к вожаку и сказали: «Давай захватим город, перебьем людей и устроим настоящую охоту!». Но вожак был хитрым, он предложил иное. Однажды наместник умер. Сам ли, или его загрызли твари – это мне неизвестно. Но его место опустело.

Забавно, что единственным человеком среди Совета оказался Мереон. Он откровенно не понимал, что происходит, и медленно пятился к выходу. Рели аккуратно подхватила его под руку и что-то шустро прошептала на ухо. Кнуд то ли довольно скалился, то ли улыбался, скрестив на груди руки. А вот обжигающий взгляд Адара я чувствовал спиной прекрасно. Многие смотрели на меня хмуро, кто-то с яростью, кто-то с презрением, но были и сочувствующие. Впрочем, рассказ я планировал завершить несмотря ни на что.

– И тут по городу прошёл слух, что в истощенных копях нашли новые жилы с драгоценными камнями. Этот слух заставил герцога Хорька обратить внимание на Дагарт, а новоиспечённого маркиза вцепиться в него всеми силами. Но что за беда, император занят войной с соседями, у Церкви есть дела поважнее, поэтому господина будут выбирать по старому северному обычаю – вече. Конечно, время сказалось и на этой традиции, но всё же… Проблема в том, что голосование раз за разом заходит в тупик, когда оба посланника набирают одно и то же число голосов. Что же сделает вожак? Предложит свою помощь, разумеется. Ведь почти весь Совет – его стая.

Многие уже перестали слушать и начали превращение. Мереон давно сбежал, Эзран и Дорокул в панике отступали к трону, справа от которого была ещё одна дверь. За моей спиной послышалось глухое рычание. Рели достала лук и приготовилась к бою, а я медленно потянулся к мечу.

– Кстати, что же здесь забыл я… Были среди волков и те, кто открыто выступили против вожака. Пролилась кровь, и мятеж был жестоко подавлен. Наместник понял, что стремительно теряет власть и послал письмо в Орден в тайне от всех вас. Увы, выжить ему, как я говорил, не удалось. Так вот, к чему же я веду… У вожака, захватившего город полностью и без остатка, было лишь одно условие, которое могли удовлетворить обе стороны.

Рывок. Под грохот перевороченных скамей и звериный рык первые лучи слабого и холодного северного солнца отражались в мутной звериной слюне. Морда Адара, обратившегося в оборотня с всклокоченной желтоватой шерстью, застыла от меня в двух пальцах, обдавая вонью непереваренного мяса. Когти бессильно прошлись по спине и ослабленно соскользнули с кольчуги вниз. Мой меч вошёл ему в нижнюю челюсть, рука крепко держала стремительно теряющую жизнь тушу. Капли крови хаосита присоединялись к высохшим буровато-серым брызгам, которые остались после схватки с гарпиями.

– Ты хотел сам занять этот трон, не так ли? – усмехнулся я, глядя в тускнеющий звериный зрачок.

В легкие ударил свежий воздух. Смерть вожака оказалась для стаи призывом к бою. На мне было с полдюжины ответивших на смерть вожака оборотней, на Рели четверо. Оставшиеся сидели рядом с Кнудом и не принимали участия в битве, хотя наблюдали с немалым интересом, как их стая будет терзать одиноких инквизиторов.

К счастью, волков вели инстинкты, а не логика, и мне удалось столкнуться со всеми не сразу. Первый монстр под многоголосый вой набросился на меня в длинном, красивом, но совершенно бессмысленном прыжке. Я успел сместиться и ушел от одной лапы и клыков, но вторая подозрительно легко вскрыла кольчугу на правом плече и оставила на память заметные кровавые росчерки. Только вот оборотню всё равно не повезло – клинок очертил дугу, рассёк шею и уперся в основание черепа и хребет. Тварь разбрызгивала кровь в попытках пошевелиться, но выходили лишь страшные судороги.

Из-за прыжка мне пришлось развернуться спиной к скамьям, и я не заметил как меня окружили ещё две бестии. Всё, что мне оставалось, – рвануть к одной из них в надежде, что вторая достанет меня чуть позже. Волк с темно-серой шкурой слишком вытянул лапы вперёд – за что и поплатился. Я в порыве рубящего удара отсек ему кисти и ударил локтем в голову, благодаря чему почти всё его тело пролетело мимо. Увы, кровь попала мне в глаза, и всё, что помогло мне дальше – удачно выставленный меч, который вонзился в предплечье монстра и крестовиной помешал когтями добраться до моей плоти. Затем он снёс меня с ног, вонзив правую пятерню мне в грудь, а клыками поцарапал мне край маски. Я еле успел подставить наруч и не лишиться горла. Потом бросил меч, согнул ногу и усилием сбросил с себя зверя. Тот даже не опрокинулся, лишь поскреб когтями камень и уже собирался вновь напасть, но не успел – в его черепе оказалась сталь моего кинжала. На этот раз обагренного святой водой.

Клыки сомкнулись на моей икре, и мне срочно пришлось вспороть глотку ещё и недобитку. Увы, я потратил слишком много времени на это. Оставшиеся волки уже спешили полакомиться моей плотью

Пришло время. Я отошёл на шаг назад и рассыпал руну Власти, начерченную заранее на пластинке, и освободившееся заклинание направил вниз перед собой. Кровь хаоситов вспенилась, гейзером ударила вверх и застыла красными острыми кристаллами. Двоих разорвало на части сразу же, один повредил таз и бок, ещё один был слишком далеко и успел отскочить. Бронзовошкурый оборотень смотрел на меня с опаской, пока я всё пытался справиться с последствиями моего колдовства. Затылок взрывался болью, из носа пошла кровь, но я хотя бы смог устоять на ногах. Наконец удалось собраться и метнуть кинжал в волка. Косо и медленно, из-за чего зверь с лёгкостью отпрыгнул в сторону, но все-таки отвлекся от руны Чумы, которая тёмным сгустком удачно попала ему в ногу и стала очень быстро разлагать плоть. Монстр рычал, скулил, хрипел и вскоре замолк, пожираемый зловещей магией.

Я его не видел, только слышал. В глазах на секунду померк свет, и каменный пол тронного зала встретил меня, как родного. Слишком рано я расслабился, слишком поздно я вспомнил про последнего монстра. Его оскал возник у меня над головой, мне не удалось даже вскинуть руки, как мелькнувшее оперение стрелы снесло морду у меня перед глазами. Я расслабленно выдохнул. Рели подскочила ко мне с окровавленной шпагой в руках. На ней было много красновато-коричневых разводов, но видимых ран не было. Запоздало постучала мысль – вампирские корни, конечно, спасают, но кольчугу я ей так и не нашёл…

– Выглядишь так себе, – честно сказала Рели, помогая мне подняться.

– Мелочи, – отмахнулся я. – Заживет. Люди сбежали?

– Как крысы, – вмешался Кнуд, носком поворачивая голову погибшего собрата. – Вы остались одни.

За его спиной маячили приспешники, что просто наблюдали за сражением. Они хищно улыбались и уверенно окружали нас. Рели медленно подняла остриё меча.

– Что же мне делать с вами… Может, подскажешь мне, Каднер?

– Господи, избавь меня от этой нелепой сцены, – поморщился я. – Ты прекрасно знаешь, что ни черта мне не сделаешь, а твои оборотни просто не понимают, что их быстрые лапы сейчас не спасут.

– Не ожидал старый волк, что из Ордена приедет малефикар и вампир, – покачал головой Кнуд. – Прав ты, инквизитор, да ещё и оказал нам немалую услугу. Я благодарю тебя и клянусь, если ты не тронешь наш клан, мы не причиним вреда никому.

– Я принимаю твою клятву. Однако…

В распахнутые ворота влетели отряды стражи. Не обнаружив врагов, они рассредоточились по залу и стали осматривать оборотней вблизи. Дирто, оглядываясь и чертыхаясь, приблизился к нам. Он был в парадном камзоле и шляпе вместо формы капитана стражи, но клинок был при нем.

– Какой же я дурак… Дорокул убедил меня не выставлять стражу сегодня. Зачем же я его послушал…

– Жертв нет, капитан, всё обошлось, – заметила Рели, стирая кровь с щеки.

– Но могли бы быть, если не вы! – горячо возразил Дирто. – Я безмерно благодарен.

– Если благодарны, позаботьтесь о том, чтобы новый хозяин города не творил бесчинств. Сегодняшняя встреча могла произвести неизгладимое впечатление на ее участников.

– Твоё присутствие могло бы решить многие вопросы, – намекнул Кнуд.

– Не проси, я не останусь в этом городе даже на лишнюю минуту, – покачал я головой. – Моя работа закончена, сейчас я только усугублю эту маленькую войну.

– И то верно, – вздохнул алхимик.

– Господин Каднер, вы же ранены…

– Я в полном порядке. По крайней мере, помех в пути не будет.

– Ты хороший воин, – оскалился Кнуд. – Пусть северный ветер вдохнет в тебя новые силы.

– Может быть. Но есть воины и получше меня, – произнёс я напоследок. – Не разрушь всё в первый же день.

Рели в это время трудолюбиво и самозабвенно вырезала стрелы из туш оборотней. Некоторые погнулись окончательно. Такие она с большим сожалением выбрасывала. Закончив и повесив колчан на плечо, она кивнула мне и вышла на свежий воздух. Я отправился следом.

– Если честно, Каднер, – задумчиво начала она, – мне нравится, что мы сделали. Это не означает, что я горю желанием надевать на себя этот плащ каждый дени… Но теперь меня хотя бы ничего не гложет.

– Надеюсь, это хорошие новости. Но нам нужно переодеться и собраться. Хотя, если хочешь сводиться с Эзраном ещё раз…

– Б-р-р-р, лучше с гарпиями увидеться ещё раз, – улыбнулась девушка.

Я смотрел на Рели и размышлял… Кем она была? С виду – наивная и простодушная, но что внутри? Хаоситская суть, жестокая и беспощадная, так причудливо смешивалась с детской непосредственностью, что предсказать, где Рели дрогнет, где поспорит, а где ринется вперед без раздумий, было нелегко. Это позволяло ей сопереживать и любопытствовать, а также одновременно с этим сосредоточенно, без страха и отвращения рваться в самый кровопролитный бой.

Такие загадки мне не по зубам. Ну и ладно. Пора возвращаться.

Глава 5

Обитатели монастыря встретили нас радушно. Местир хотел отпраздновать громкую победу над оборотнями и задержать инквизиторкий триумф еще на несколько дней, но я наотрез отказался тратить лишнее время. Наверняка местные стали намного снисходительней, но трепать нервы старому волку и его немногочисленной пастве мне не хотелось. Если Кнуд нарушит уговор – повторит судьбу Адара. Уйдет – потеряет теплое местечко. Поэтому мы без лишних переживаний за судьбу города собрали вещи, немного поспорили с монахами, пытавшимися нагрузить нас кучей ненужных припасов и, попрощавшись, отправились в путь.

Солнце наконец набралось сил и смогло прорваться сквозь стальные тучи, из-за чего Рели хмыкнула и поглубже натянула капюшон. Свет не жжёт вампиров так, как это приписывают мифы, но их бледная кожа не слишком хорошо переносила солнечные ванны. Ни людей, ни телег, ни монстров – дорога обещала быть спокойной хотя бы какое-то время.

– И чем же инквизиторы занимаются в дороге? – спросила Рели, постепенно уступая скуке.

– Долгие путешествия для тебя в новинку? Знаешь, по-разному. Кто-то поёт песни, кто-то травит истории, есть и те, кто умудряется читать или играть в карты на ходу.

– Хорошо, тогда расскажи мне что-нибудь, – попросила Рели.

– Рассказать? С чего бы начать… Давай вот как. Ты знаешь хотя бы какие-нибудь песни?

– Ох, нет, прошу не надо! – из груди девушки вырвался стон. – Бессмысленные строки, если честно. Я помню первую, седьмую и "Защитника" наизусть… Стой… Мне же не придется все учить с начала?!

– На самом деле многие инквизиторы не особо просвещены в церковной литературе. Кажется, знаю, что тебе понравится.

– Давным-давно под началом Церкви был создан Орден Инквизиции. Тогда все маги были в бегах, а не только менталисты, некроманты и малефикары. Сотни костров могли пылать вдоль дорог – люди боялись и ненавидели карающую длань Церкви, вознесенную небывалой властью гораздо выше любых других монахов и священников. Но однажды магистр Ордена загонял в горах очередную жертву и в погоне наткнулся на забытую горную деревню. В этой деревне, по рассказам местных жителей, бил особенный горный ключ – когда-то древнейший Дракон, прежде чем откликнутся на зов Бога и не покинуть мир ради сражения с Хаосом, пролил здесь собственную кровь. С тех пор вода несла особенную силу для тех, кто был её достоин, а также сковывала душу великим долгом. Избранники Дракона обязаны были защищать смертных от порождений Хаоса.

– Четыре года магистр провел в молитвах, и, наконец, осознав своё предназначение, вернулся в Орден. Его слова пошатнули инквизиторов. Многие ушли, кто-то примкнул к Церкви. Некоторые же последовали за ним в горы и прошли посвящение. Так Инквизиция изменилась, нашла смысл своего существования, но не исчезла окончательно, лишь стёрлась из памяти людей. Только изредка на дорогах можно было заметить молчаливых всадников в белом, спешащих куда-то. Гонения магов прекратились, и они заняли свою нишу в обществе, подарив войнам новую волну жестокости.

– Инквизиторам было весьма нелегко. Разбойничьи засады и желания местных лордов неожиданно сгубили больше братьев, чем твари, угрозу в которых люди не видели. И вскоре вечные сражения и смерти на западных равнинах породили огромные орды монстров-людоедов. Великаны и тролли, варгесты и гримы, болотные драконы и вурмы, вендиго и юсталы, гарпии и мантикоры – неведомая сила гнала их вперёд. Вскоре целые города оказались разорены и уничтожены, люди бежали на север, даже не успевая хоронить своих близких. Всё наспех собранные войска гибли в пучине лап и клыков, становились кровавым кормом для наплывающих стай охотников. Те же, словно чума, захватывали всё больше и больше… пока на реке Альзер не столкнулись с Орденом.

– Инквизиторы прибыли без предупреждения и встали стеной между паникующими беженцами и наступающими чудовищами. Три дня они держали монстров на широком мосту. Когда после четвертого оборота взор солнца пал на красные от крови воды реки и горы мертвых тел, в живых осталось лишь пятеро. Но… нашествие было остановлено. Люди впервые задумались о тех, кто пытался безвозмездно и бескорыстно бросить свои жизни на покрытые ржавчиной весы победы, и никто больше не мог не признать заслуги когда-то изгнанного Ордена. Благодаря этой битве Инквизиция не стала бы такой, какой существует сейчас.

– Интересная история, спасибо, – ответила, задумавшись, Рели. – Но верится с трудом. Даже тысяча святых воинов не справились бы с такой угрозой…

– Это старая легенда, – пожал я плечами. – Многое уже не сохранилось, и никто не помнит, как Орден достиг победы. Может, наши предшественники использовали артефакты, ритуалы или еще более пугающие вещи, о которых мы даже не догадываемся…

– Все ради победы… – протянула Рели. – Да, это была бы захватывающая повесть. Жаль, Церковь о ней никому не поведает.

Я уже хотел возразить девушке, но осекся. Спорить о древних неправдоподобных легендах – не самое лучшее времяпровождение. Хотя бы потому, что никто из нас не знает, что случилось в тот день.

– Тебя кто-то обучал бою? – я решил сменить тему.

– Меня учил фехтовать мой наставник, Виртур, – начала спустя некоторое время вампирша, внезапно помрачнев. – Позиции, стойки, вольты, блоки. Дальний и ближний круг. Укол, перехват, контрудар… Ты, наверное, этого не знаешь? Твои движения грамотные, но совсем уж варварские.

– Фехтование мало поможет в охоте, – я спокойно пожал плечами. – Иногда сила нужнее умения. Виртур был хорошим мечником?

– Я понимаю, зачем ты меня расспрашиваешь, честно, однако… Сейчас мне хочется спросить про кое-что другое. Ты не спрашиваешь про тех, кто воспитал меня, хотя я уже немало наговорила. Ты убил Гирана… и точно сталкивался с ним и раньше. Ты знаешь, кто мой отец, точно знаешь. Почему же тогда…

Рели умолкла, стоило очередной крытой повозке показалась за поворотом. Ею правил молодой парень в коротком светлом жилете и рубахе. От него пахло целым ворохом свежих рассказов, в которых он сам наверняка и выступал главным героем, а в горящих глазах отражалась веселая храбрость одинокого, но удачливого торговца.

– Добрый день, господа инквизиторы! – остановил он повозку и поприветствовал нас. – Меня зовут Кассий, я странствующий купец. Как раз возвращаюсь домой после долгого путешествия. Вы, случаем, не бывали в Дагарте?

– Да, только оттуда, – хмуро ответила Рели. – Боюсь, город скоро ждут немалые перемены.

– Быть может, только перемены городу и помогут, – на мгновение погрустнел купец, но затем снова засиял. – Но меня ждет невеста, поэтому мое сердце и мои мысли уже давно там. Быть может, вы и мою возлюбленную знаете? Её зовут Ферра, она живёт у северо-западной стены…

Девушка бросила горестный взгляд в мою сторону. Она хотела, чтобы я молчал, хотела, чтобы я не доставал этот проклятый кулон, который нужно было оставить Местиру… Но понимала, как нужно поступить на самом деле.

– Кассий, послушай, – прервал я его, – у меня есть для тебя кое-что.

– Для меня? Что это… Мой кулон! Но я же его… Откуда он у вас? Что произошло в Дагарте? Где Ферра?

Кассий яростно закидывал меня вопросами, его прежняя доброжелательность исчезла без следа. Он был напряжён и собран. Образ торговца истлел, и наружу вышло что-то другое. Что-то, что я видел совсем недавно… Что-то, что истребил своими руками.

– Воры залезли в их дом и подожгли его. Ферра и её мать не выжили. Кулон мы нашли у Мереона в лавке.

Из торговца будто вытащили стержень. Он обмяк, лишился всей энергичности, отпустил поводья и спрятал лицо в руках. Кассий не плакал, не кричал в гневе, но стал лишь каким-то безжизненным и бесцветным. Когда парень наконец взглянул на меня, в его широко распахнутых глазах, сжатых губах и трясущейся шее я не видел ничего, кроме холодной ненависти.

– Я… прошу лишь об одном. Заберите его, увезите, закопайте, уничтожьте. Я сам… Сам подарил ей это! Сам стал причиной её гибели!

Ненависть, пожалуй, самое опасное чувство, что существует в мире. Безжизненное пепелище, на котором не может что-то расти. Такие, как он, могут спалить город дотла в поисках ублюдков… и не только стать еще одним бессмысленным трупом в общей горе, но и добавить туда немало других душ.

Мне пришлось в мгновение ока соскочить с коня, забраться на козлы и схватиться за его плечи. Как обернуть ситуацию? Что бы сказал Бертольд, чтобы успокоить парня и не допустить расправы?

– Успокойся и дыши, – медленно проговаривал я. – Смотри мне в глаза. В глаза, давай же!

– Я не вижу твоих глаз, – прошептал Кассий, с трудом поднимая голову.

– Видишь, но не различаешь. Дыши глубже, волк. Есть вещи, которые изменить нельзя. Твоя жизнь не из таких.

– Ты знаешь, кто я…

– Не опускай взгляд. Неважно, кто ты есть. Важно, что ты сделаешь. Представь, что ты их найдешь. Что будет дальше?

На лице торговца появилась хищная ухмылка. Показались звериные клыки. Мышцы шеи дернулись, вены раздулись, но какой-то невидимый ошейник крепко держал сознание несмотря ни на что. Безрассудства в крови Кассия было в разы больше, чем у всех встреченных мною оборотней, но мне все равно не хотелось лишать того жизни.

– Я буду рвать. Рвать их животы, внутренности, перемещаясь всё выше и выше. Потом глотка, выгрызу лицо, начиная с глаз. И сожру первого на глазах у остальных, чтобы остальные почувствовали, что месть совсем рядом, и ее нельзя предотвратить…

– Рви. Мучай их. Грызи. Представь, как ты это делаешь…

Каждая мышца его тело напряглась, зловещий оскал перерос в безумный смех. Рели медленно потянулась за стрелой. Я положил ладонь на его лоб. Бертольд мог такое провернуть, но мне почему-то внезапно стало страшно допустить ошибку.

– А теперь всё. Твоя Ферра отомщена, убийцы похоронены. Что теперь?

Кассий отпрянул и сделал несколько шагов назад.

– Ты пытаешься отговорить меня?

– Стой…

– Ты не понимаешь! Я найду этих отродий! Я…

– Я знаю. И верю, что найдешь. Но Ферра не хотела их смерти. Последние её мысли были о тебе.

– Откуда ты знаешь?! Хочешь обмануть меня?!

– Она стала призраком, – вмешалась Рели. – Каднер вернул её в цикл перерождения. И перед этим она лишь просила вернуть кулон.

– Поклянись! – возможно, увещевания тут действительно не помогут и следует ударить в лоб? – Поклянись мне, что не посмеешь лишить жизни кого-либо, в память о той, которую ты любил!

– Ты не посмеешь…

– Поклянись! Иначе всё, что делал ты, и всё, что делали мы, станет бессмысленным. Иначе ты предашь ее.

– Хорошо. Ладно. Ладно! Я клянусь. Клянусь, слышишь? А теперь… Убирайтесь! Оставьте меня. Оставьте…

Оборотень устало спрыгнул и сёл на землю. Он вновь стал бесцветным и апатичным. Краски ненависти сползли с него как после дождя. Я же вернулся к Фриди и мы оставили разбитого и сломанного человека за спиной.

– Это того стоило? – грустно спросила Рели, поднимая обороненный кулон.

– Может быть и нет. Но мне кажется, что так будет правильно.

Мы ехали молча. Девушка не стремилась завязать разговор, лишь печально молчала, а я не стремился что-то объяснять.

Опустилась ночь. В темноте вел Фриди, Ворон плелся следом. Рели легко ориентировалась под покровом мрака, а потому о любой угрозе могла предупредить. Она оживилась и с любопытством вглядывалась в темноту, слегка улыбаясь. Мгла наполняла ее непонятным мне счастьем и азартом исследователя, и даже недавние смерти и переплетения чужых нелегких судеб не могли сломать ее детскую радость. А вот отсутствие опыта и неудобное седло все же одержали победу в этом долгом и упорном противостоянии.

Мы решили устроить привал. Ученица тут же повалилась с коня на землю, кое-как устроилась среди могучих корней дерева и больше не захотела вставать.

– Как же долго мы ехали… У меня болит абсолютно всё! – опустошенно произнесла Рели, поворачиваясь на бок. – Даже сидеть больно. Никогда столько времени верхом я не проводила.

– Привыкай, – ответил я, доставая одеяла из сумки. – Вся жизнь инквизитора проходит в путешествиях, от Серых гор до островов Кальдурга. Иногда мы бываем и в стране тёмных эльфов, кто-то спускался в заброшенные шахты гномов.

– Расскажи мне что-нибудь ещё, – простонала девушка. – А то от этого проклятого седла с ума сойти можно.

Я бросил задумчивый взгляд на ученицу. Признаюсь, мне было крайне непривычно видеть кого-то из хаоситов таким… Человечным. Какая-то мысль шаловливо прыгала в голове, но мне так и не удалось ее поймать и оформить во что-то большее, чем расплывчатое ощущение.

Всю ночь я вспоминал о том, как однажды мы всем замком искали маленькую горгулью гнома-камнеруба, прятавшуюся на кухне среди утвари. Поведал о великом рынке Хазрааде, где сходились всё дороги и можно было найти всё что угодно. Рассказывал о северных лесах, где жили самые разнообразные существа под покровительством Королевы-лисы. Рели всё слушала и слушала, почти не прерывая меня. На самом деле я чувствовал её светлую тоску по дому прошлому, грустной тенью скользящей во взгляде, но всё не мог понять, почему она могла сбежать от отца. А вот Рели наверняка пыталась в ответ разобраться в причинах моих поступков, но тоже не достигла особых успехов. Все же наши пути разойдутся после Золотых Вод. Её ждет обучение и новое крыло, а я продолжу свой бесконечный поход.

– Погоди-ка, Рели, – внезапно вспомнил я. – Прошло уже немало времени. Как давно ты ела в последний раз?

Она чуть опустила голову и сдвинула брови. Кажется, эта тема ей не очень приятна… Тем более в компании с убийцей вампиров. Из-за этого Рели чувствовала смесь стеснения, странной вины и чего-то еще.

– Не надо, всё в порядке! Я не голодна. Правда.

– Прошло уже много времени.

– Я… Просто… Всё хорошо…

– Что-то не так? Тебе нужна кровь, но если моя не подходит…

Даже в ночи было прекрасно видно, как Рели смутилась и попыталась избежать моего взгляда.

– Твоя кровь… весьма странная. Как будто молния бьёт.

– Её невозможно пить? – с удивлением спросил я.

– Не-е-ет, скорее наоборот! Слишком притягательная на вкус… Наверное, кровь малефикара всегда такая…

– Кровь мага отличается от крови обычного человека?

– Вторая может насытить на три-четыре дня, – с неловкостью в голосе ответила Рели. – Если кровь дарит маг, можно целую неделю ни в чем не нуждаться.

– Об этом я не знал. В любом случае, лучше сделать это сейчас. Вставай.

Рели тяжело вздохнула и согласилась. Я качнул плечом и стал закатывать рукав мантии, чтобы освободить кисть. Шею подставлять пока не хотелось.

– Расслабься. Ещё. Хорошо, теперь выпрями… – командовала вампирша. – Погоди, откуда эти шрамы…

– Не отвлекайся, пожалуйста, – раздражённо сказал я.

– Хорошо…

Рели осторожно впилась клыками в мою плоть, и на ее сосредоточенном лице появилось что-то хищное и опасное. Я привычно стиснул зубы и попытался не поддаться инстинктам, требующим освободить кисть. Больше беспокоил навязчивый холод, нежели слабо проскальзывающая боль, а также неприятное покалывание в пальцах. Когда Рели наконец отпрянула, я взмахнул затекшей рукой, даже не став заматывать безобидные бордовые точки на запястье.

– Ух, как щиплет язык…

– Ты в порядке? – спросил я, рассматривая пульсирующие ранки. – Может, найдем для тебя другую пищу?

– Не-е-ет! – резко ответила Рели, чуть ли не урча от удовольствия. – Всё хорошо. Просто великолепно! Как будто в первый раз по-настоящему попробовала кого-то осушить…

Я пожал плечами и вернулся к дневнику. Меня кусали не в первый раз, мне было все равно. А вот Рели вдруг забыла про боль, вскочила и стала мерить кругами наш небольшой лагерь, словно балованный ребенок, который все не может заснуть. Она вращала головой, вглядывалась в небо и подступающую тьму, запускала ладони в траву, потом вскакивала и продолжала бродить вокруг лагеря. Я прикрыл глаза на несколько секунд…

Только тёмное небо зажглось краешком восходящего солнца, мы уже были в пути. На этот раз говорили о кумихо, хитром племени многохвостых лис-оборотней, чей природный дар помогает легко обольщает обычных людей. Здесь это считается байками и небылицами, но поселенцы, обосновавшиеся рядом с дремучими лесами, так не думали.

– Но Косуля был отличнейшим стрелком, – рассказывал я. – Среди хаоса и кричащих людей он легко нашел человеческий силуэт с белыми промокшими хвостами. Один выстрел – и лиса падает на землю с пронзенной икрой. Для кумихо рана не смертельная, но бежать больше она никуда не смогла.

– И что потом? – напряглась Рели. – Неужели убили лисицу?

– Конечно нет. Она бегала в людские поселения развлекаться. Подобрали, выходили и взяли обещание не появляться в деревне. А потом вернули в лес, Королеве-лисе.

– Просто обещание?

– Кумихо никому не причинила вреда. Может быть, стащила пару вещиц, кого-то соблазнила, но не казнить из-за такого? Да и местные привыкли, что рядом обитают разные существа. Их таким не удивить.

– Всё равно не верю, – покачала головой девушка.

– В кумихо?

– Да нет же, в Лисью королеву. Ну не может быть такого!

– Может, ты ещё скажешь, что в Дагарте нет древнего клана оборотней?

– Хорошо, – улыбнулась она. – Убедил. Но неужели никто из лордов так и не решился поживиться хорошим деревом?

– Некоторые захотели. Но за их глупость пришлось заплатить. Не кровью, конечно, но страху лесорубы натерпелись. А Ордену предъявить нечего. Все же некоторые места невозможно очистить от Хаоса.

– Ладно-ладно, я запомню…

Рядом мелькали распаханные поля, где вовсю работали крестьяне. Слева и справа раскинулись распаханные поля с золотистыми и светло-зеленоватыми колосьями. Ближе к поселениям за плетеными оградами раздавалось кудахтанье и переливчатый смех. Ароматы свежей выпечки, раскаленной стали, сырого масла и древесной стружки напоминали о мирной, спокойной жизни. Мы проезжали деревню, и армия любопытных мальчишек тут же окружили нас. Они бегали вокруг, самые наглые пытались дотронуться до боков коней или схватить хвосты. Рели со смехом отгоняла детвору от Ворона. Родители наблюдали с тревогой издалека, но детей всё же не загоняли.

– Господин Каднер! Господин Ка-аднер! – кричала девочка в стороне.

Она была немного постарше, с длинной тёмной косой за спиной и большим букетом полевых цветов. Сияющая девочка призывно махала рукой и пыталась привлечь моё внимание.

– Привет, Ирис. Собрала для меня цветы?

– Конечно, господин Каднер!

– Молодец. Держи.

Я вложил в её ладонь несколько серебряных монет. Ирис пораженно уставилась на целое богатство в своих руках, с трудом осознавая, сколько всего она вместе с подружками может купить и бродячих торговцев.

– Но… Это же очень много!

– Достаточно. Всё в порядке? Ничего необычного не происходит?

– Я… Я не… Все хорошо, господин Каднер…

– Вот и славно. Будь осторожна и не гуляй ночью.

– Стойте, господин Каднер! Спасибо вам!

Я приударил коня и поскакал вперёд. Рели немного помедлила и присоединилась ко мне.

– А зачем цветы? – полюбопытствовала она.

– Хочу навестить кое-кого…

Мы попрощались с детьми и отправились дальше. Дома пропали, дорогу окружили редкие деревья. Солнце на несколько мгновений скрылось, утопив равнину в рассеянной и слабой тени. Я искал взглядом холмик, из-за которого всегда немного неожиданно выныривали людские руины.

Показался угол стальной ограды и силуэт разрушенного монастыря. Крепкие стены пали еще много веков назад, осколки мутного стекла исчезли в зеленой пучине. Я обогнул его со стороны и, увидев ворота с каменной аркой, спрыгнул и внимательно оглядел петли.

– Он уже травой порос, – заметила Рели, вынырнув у меня за спиной. – Уверен, что там тебя ждут?

– Вряд ли. Подержи пока.

Я схватился за ржавые прутья и потянул на себя. Сталь заревела, страшно заскрипела, но поддалась.

– Пожалуйста, подожди здесь, – сказал я, забрав цветы обратно.

– Ладно, подожду, – нахмурилась Рели, хотя ей было весьма любопытно увидеть, что прячется внутри.

Ступая по каменным обломкам, я осторожно провел рукой по уцелевшему столбу. Кое-где дырами встречала меня погнутая и покрытая ржавчиной сталь, простые могильные камни покрылись трещинами. В разворошенной земле проросли сорняки, за выбитым витражом виделось проросшее хилое деревце. Я недолго бродил по кладбищу, пока не наткнулся на единственное место, не утонувшее в пыли. Им оказался простой белый крест без надписей, ровный и аккуратный, будто его посещали не так уж и редко. Перед ним стояли несколько новых свечек в поцарапанных подсвечниках. Я положил цветы и присел рядом.

– Кто это? – спросила появившаяся Рели, не став меня слушаться.

– Это мой наставник, Бертольд. Зря ты пришла.

Девушка осторожно присела рядом и поджала ноги. Я тяжело выдохнул.

– А зачем ты положил цветы? – продолжила ученица. Странно, но ее вопросы почему-то не вызывали у меня раздражения, как это происходило обычно.

– Дань памяти, – едва слышно шептал я. – Обычаи варваров. Но Церковь не учит нас чтить усопших, потому что им суждено переродиться.

– Цветы завянут, свечи погаснут, – заметила Рели.

– Цветам суждено дать силы новым росткам, – я равнодушно повторял то, что когда-то давно услышал сам. – А свечи укажут путь, если вокруг окажется одна тьма.

– Ты веришь в это? – без тени насмешки повернулась ко мне она.

– Он обучал меня в Нортромпе и Золотых Водах, взял меня с собой в крыло. Мы путешествовали недолго, но за это время я успел очень многому научиться. Неудивительно что мне хотелось как-то… показать, что я помню. Даже если ради этого придется забыть пару песен.

– Что случилось потом?

– В одной деревне началась Белая Плакальщица. Не здесь, далеко отсюда. Чудом мы оказались рядом. Остановили болезнь, нашли его источник… но Бертольду пришлось встретиться с болезнью лицом к лицу.

Мой голос дрожал. Я опять чувствовал, как в груди разрастается опустошающий страх, опять ощущаю горечь на языке, опять слышу свои бессмысленные, неуслышанные молитвы…

– Тогда мне хотелось умереть, несмотря на всё Божественные запреты, и тогда же я узнал, что просто так из этого мира не уйду. Я сделал это. Убил собственного наставника и спалил тело. На этом… Плакальщица спала. Люди перестали умирать, здоровые же смогли наконец покинуть заколоченные дома. А Бертольда похоронили здесь, а не в горных склепах, как всех инквизиторов. Он сам хотел лежать в родной земле. Я плачу местным чтобы следили за могилой… И сам иногда прихожу.

Я стянул ставшую душной маску. Глубокий капюшон по-прежнему скрывал мое лицо от Рели. С этим невозможно справиться, этот страх вне моей власти и вне моего понимания. Смерть, проходит мимо тебя, шепчет ласковые слова, но каждый раз неумолимо забирает кого-то другого. А ты смотришь, не отводишь взгляд. Ты бессилен. Твои жалкие потуги только смешат бессмертное существо.

– Дань прошлого, не иначе. Всего лишь очередной человек, который не дал мне скатиться в пучину безумия.

– Твой голос… Звучит иначе, – тревожно произнесла Рели.

– Всё говорят, что с маской я кажусь старше. Голос искажается.

– Тебе больно, – утвердительно сказала она, боязливо пытаясь окунуться в мои страдания.

– Больно. Но к боли привыкаешь. Она напоминает, что ты всё ещё живой. Главное, чтобы не пожелать стать мёртвым.

Рели побоялась идти дальше. Вампирша знала, как утешить, что сказать, а где надо промолчать, но не здесь и не сейчас. И правильно. Это мои оковы. Боль, идущая не от чужой смерти, но неразрывно с ней связанная… Я проглотил воспоминания, провел рукой по земле, снова надел маску и встал.

– Пойдем. Не будем ворошить это прошлое.

– Каднер, кто-то есть впереди.

Рели остановилась и попыталась прислушаться. Дорога делала поворот и в лучах заката нельзя было разглядеть, что твориться впереди.

– Целый конный отряд, – напряжённо сказала ученица. – Идут медленно, кажется, с повозками.

– Не разъезд, – задумался я. – Для каравана много всадников. Сейчас увидим.

Мы прижались к краю дороги и замедлились. Сквозь крону показались наездники в латах с белой подкладкой. Под знаменами с золотой каплей крупные, породистые лошади тянули крытые телеги, великолепные доспехи гномьих мастеров сверкали на солнце, но то были не привычные угловатые бастионы, а изящные творения не то ювелиров, не то скульпторов. Не узнать знакомое крыло под предводительством Розы я не мог.

Она уже во весь опор мчалась сюда. Фриди, казалось, сам почувствовал рядом дружественное лицо и рванул навстречу. Мы спрыгнули на землю почти одновременно.

– Каднер! Привет! – кричала Роза, радостно обнимая меня, – Как ты? Опять вредишь природе и поджигает леса?

– А как же иначе? – кивнул я. – Мне тогда показалось, что императорский пир слишком тихий.

– Любишь же ты усложнять всем жизнь, – с улыбкой вздохнула девушка. – Но я рада, что ты в порядке.

Лидер крыла паладинов обладала невероятной харизмой. Улыбчивая, весёлая, никогда не унывающая и умеющая вести за собой Роза постоянно стояла на острие атаки. С вечно непослушными золотыми прядями, яркими янтарными глазами она казалась хрупким благородным цветком, но о стойкости и выдержке девушки нельзя судить по внешнему виду. Время избавило мою подругу от необдуманного порыва, но подарило необычную мудрость, что позволило ей обзавестись собственным крылом.

– Возвращаешься домой, Каднер? – вмешался Бальтазар.

Мне улыбался высокий гигант с гладко выбритой головой, за исключением двух полос на макушке, переходящих в длинную косу. С грубыми чертами лица и густыми бровями он казался грозным и опасным, но сейчас доброжелательно пожал мне руку. Конечно, Бальтазара стоит опасаться в сражении, но обычно великан миролюбив и спокоен.

– Да, возвращаемся в замок. А вы куда?

– На северо-запад, за болотным драконом. Опять вылез из топей и напал на торговцев.

Паладины подходили ко мне и дружно приветствовали. Почти всех, кроме новичков, я знал в лицо. Их, конечно, было немного – обычно детей и взрослых обучали долго, и не все из них решались вступить в Орден. А из тех, кто все же решился, мало кому улыбалась удача пройти через священное пламя.

– Вам нужна помощь? Мы можем отправиться с вами.

– Ни в коем случае, – покачала Роза головой. – Торват ясно выразился на твой счёт и ждет тебя в Ордене. А вот твою спутницу я вижу впервые…

Рели поклонилась и вышла вперёд под любопытные взгляды. Держалась она неплохо, но перед святыми воинами все же волновалась.

– Добрый вечер. Меня зовут Аурелия Карди, я ученица Ордена.

– Приятно познакомиться, Аурелия. Я Роза. Не пойми нас неправильно, просто Каднер… Редко берет учеников. Видеть тебя, мягко говоря, весьма неожиданно, но здорово.

– Торват убьёт тебя, Каднер, – вздохнул Бальтазар.

– И повесит на стене, уверена, – по-прежнему улыбаясь ответила Роза, – Вампир-инквизитор – это, конечно, новшество…

Глава 6

Лагерь паладины разбивали споро, громко и весело. Я сел чуть поодаль, с дневником в руках, раздумывая над очередной руной. Прохладный летний ветер на равнине уверенно бил в спину и теребил страницы. Тьма уже почти скрыла линии рисунков, но я терпеливо сидел и ждал, когда разгадается последняя загадка несходящихся узлов. Ко мне брела Рели, нервно теребя рукав мантии. Кажется, ей оказалось в новинку гостеприимство Ордена.

– Я просто не понимаю. – растерянно сказала она. – Они такие радушные… Ни слова не сказали, только шутили про клыки. И то по-доброму. Честно говоря, сначала я подумала, что придётся чуть ли не сражаться.

– Так уж вышло, что Орден сам по себе, и каждый из нас друг для друга брат или сестра. Если мы и собираемся кого-то принять, то полностью и без остатка. А твоё происхождение… Важно лишь, готова ты помогать или способна лишь вредить.

– Чёрное и белое, – кивнула девушка, – я помню, что ты говорил мне, хоть и по-прежнему не до конца понимаю. Но мое будущее… Порой страшит меня. Я ведь теперь буду путешествовать с тобой и дальше, да?

– Конечно нет. Титул наставника – больше формальность, чем что-то существенное. После своего обучения ты сможешь сама выбрать, с кем отправиться. Нередко бывает так, что инквизиторы путешествуют и в тройках, и в четверках.

– Я… волнуюсь не по этому. Я же не смогу пить кровь, я никого не знаю, кроме тебя!

– Зря переживаешь, – покачал я головой. – Любой из Ордена при необходимости поделиться с тобой кровью. Для нас это не такая проблема, как кажется на первый взгляд.

– Но… Я, наверное, просто не могу привыкнуть к этому. Все оказалось совсем не так, как я могла предположить…

– Быть может, это к лучшему?

– Не уверена… Погоди… Каднер, там какая-то хижина вдалеке.

Рели выхватила из темноты очертания крыши, а вот я не мог ничего увидеть из-за кромешной тьмы.

– Сторожка охотника или лесника, быть может. Давай пройдёмся и попросим местных не слишком бояться этой шумной оравы.

Мы не скрывались от возможной засады и шли, не таясь. Внезапно зелёный луг прервался, и нас встретил небольшой выжженный круг. Посередине среди почерневших остатков растений рассыпалась аккуратная кучка пепла. Уверен, если пустить сюда магов-ученых из Академии, они точно найдут этот круг идеально ровным. Сомневаюсь, что передо мной дело рук простого человека.

Мне решительно не нравилась эта находка, и поэтому пришлось повнимательнее приглядеться к дому. Это действительно была маленькая хижина, немного неопрятная, но добротная. Я осмотрелся, никого не обнаружил и постучал в дверь. Ответила мне только тишина, и мы осторожно ступили внутрь.

В комнате не было источников света. В открытом сундуке в углу покоилась чья-то простая деревенская одежда. На плетёных полках лежали охотничий лук, колчан со стрелами и несколько тупых, покрытых красными разводами ножей для разделки. У стены стоял одинокий стул. Слева и справа оказались ещё проходы.

Показав Рели на левую дверь, я пошел направо. Здесь была узкая и тесная лежанка с соломенной кроватью и небольшой полкой, которая частично нависала над кроватью и наверняка использовалась в качестве стола. На ней помимо кипы чистых бумаг, чернильницы и пера лежала книга с толстым потемневшим от времени переплетом. Я попытался прочитать название, но почему-то буквы разбегались, и слова никак не хотели собираться вместе… Меня это насторожило, и только моя рука потянулась к корешку, как раздался крик из противоположной комнаты:

– Каднер! Здесь два трупа!

Фоном Рели стал жуткий рык и грохот на улице, а затем ещё и крики паладинов. Я рванул наружу и столкнулся с растерянной девушкой.

– Брось их, потом разберемся!

– Хорошо!

А лагерь стремительно и яростно разносило в щепки редкое и крайне опасное чудовище – вендиго. Высокий людоед с тяжелыми оленьими рогами, невероятно длинными конечностями и тощим, годами голодавшим телом бесновался среди палаток. Из его уродливой вытянутой пасти торчали чьи-то ноги. Роза отчаянно пыталась построить крыло и окружить монстра, но получалось не очень. Окровавленные клыки в пасти и короткие, но острые черные когти не могли поселить панику в белоснежных рядах, однако несколько бойцов уже погибли, щиты-капли не могли сдержать худые, но сильные лапы чудовища, копья безвредно царапали крепкую кожу, а маги пока только начинали колдовать.

– Рели, послушай, доставай лук и…

Я совершенно пропустил момент, когда тварь оказалась рядом. Вот она была в сотне шагов, а затем в пару секунд возникла перед моим лицом. Я прекрасно видел, как страшная когтистая кисть тянется к моему телу. Понимал, что нужно хоть что-то сделать… Но не успевал. Удар отбросил меня к дому, лёгкие сжались, голова затрещала, острая боль разлилась по телу. Я подавил её и попытался подняться, но переоценил свои силы и рухнул. Слишком сильный удар был, слишком много костей и мышц пострадало. Сквозь пелену глухого шума до меня донеслись жуткие хрипы и стоны, смешанные с взрывами и треском.

Дыхание выровнялось, хоть и было тяжёлым, бульканье в груди затихло, кровавые ручьи даже не думали утихать, но я смог перевернуться на бок и встать на четвереньки. Три страшных пореза с торчащими осколками ребер ручьями источали кровь, и мне стоило больших усилий не упасть и приподнять голову. Когда я наконец увидел вендиго, загадочным образом вернувшегося обратно, задние лапы твари оказалась закованы во льду, шею сдавили огромные корни, взрывшие землю. Он яростно рвал землю в попытках выбраться, и, несмотря на подпаленную огнем шерсть, мелькавшие молнии, десятки торчащих стрел, воткнутые длинные копья и нескольких храбрецов, что топорами и мечами награждали монстра новыми ранами, лёд опасно трещал.

Чудище лишь ревело, как будто боль лишь подпитывала пламя гнева. Через несколько мгновений вендиго освободился и прыгнул вперёд, позволяя копьям вонзиться ещё глубже, и… моя самая сильная руна, руна Бедствия, начертанная ещё несколько лет назад на обратной стороне моей маски на самый скверный случай, разорвала пополам голову и спину твари. Позвоночник рассыпался осколками, череп треснул, вывалились бурые внутренности, трава потемнела от непонятного цвета смешанных жидкостей, я же сначала с облегчением выдохнул, а потом с шипением опустился вниз. Где-то в далеких Золотых водах одному однорукому слуге, чью кровь я и использовал, стало плохо, но он наверняка в этот момент печется не о своем здоровье, а обо мне. Роза опять что-то кричала, я хватал ртом холодный воздух и с трудом стал осматривался. Если бы паладины подготовились, можно было и обойтись без жертв, но, к сожалению, мой взгляд выхватывал оторванные конечности в темноте.

И что-то дернуло меня повернуть голову. Там, в темном проеме висела Рели. Точнее, ее тело безжизненно рухнуло на землю прямо на моих глазах, а голова с все еще взволнованным лицом осталось парить прямо в воздухе. Рыжие волосы низбегали на чью-то черную руку, крепко держащую свой ужасающий трофей. А там, внутри виднелся чей-то садистский оскал…

Я сижу на скамейке. Здесь мне десять лет, я без маски, но меня нельзя назвать счастливым ребёнком. Я боялся всего, и кроме страха в моей жизни ничего не было. Боялся, когда учитель оказывался рядом, боялся, когда он уходил далеко. Боялся церковников в белых плащах, боялся грозных воителей в углу и гномов, деловито обсуждающих какой-то клинок, боялся веселых торговцев и мелькающих служек. Я боялся высокого зала и огромной люстры, боялся лестницы и ворот. Единственная, кого я не боялся, была Лис. Радостная девочка с темными волнистыми волосами и сияющими бледно-фиолетовыми глазами, вздернутым носом и тонкими, вечно смеющимися губами вселяет в меня надежду. Правда, на что именно я не помнил или не знал вовсе. Это было неважно. Даже с разорванной рунами спиной она всегда улыбалась мне, лишь бы я не волновался. Сегодня учитель закончил какую-то особую печать, но нам о ней узнать было не суждено.

Мы делали все: убирались, готовили, сливали кровь, расставляет книги, собирали или покупали реагенты, а иногда и участвовали в экспериментах. Редко они заканчивались для нас удачно… В свободное время мы искали крохи знаний, которыми скупо одаривал нас учитель, чтобы выжить и быть чуть подготовленней в следующий раз, когда кисть учителя опуститься в чаши с кровью. Нам некуда было идти. Для малефикаров было только две дороги, и вторая казалась в разы страшнее.

Лис говорила, что в замке инквизиторов очень красиво. Наверное, хотела успокоить меня. Но я этого не видел. Мы оба знали, что скоро случится что-то очень нехорошее. Учитель, тогда нарядился в богатый бордовый наряд с белыми рукавами. Он улыбался от чего-то, его редкий волос был убран назад, полуприкрытые глаза мечтательно смотрели на башню…

Учитель сказал паладину, что хочет отдать нас в Орден, и почему-то нас попросили немного подождать. Когда мы остались одни, моя подруга пыталась что-то мне объяснить. Не помню наш разговор точно… Лис тогда злилась. Она говорила, что я отчаянный дурак, что нужно бежать, и бежать прямо сейчас. А я… Я боялся смерти. А там была смерть. Она смотрела на меня разными глазами, но одним взглядом.

А потом… Крики, топот, пламя. В подсвеченное пожарами небо поднялся огромный шар черного пламени, страшного, как вся моя жизнь. Люди бежали от него, но подвижный и гибкий огонь все равно доставал их сквозь разбитые стекла и сожженные ворота, оставляя высушенные до тла чернеющие трупы. Учитель, стоя в центре внутреннего двора, щелкнул, и пожирающие трупы огоньки вернулись к нему. Он поджигал дома и убивал всех, до кого мог дотянуться. Это был его любимый эксперимент. Он отщеплял от пламени отдельные кусочки или мог целиком им обернуться, словно широким плащом, сделать из него плеть, которая хватала особо ретивых жертв и отсекала у них конечности, или целой стеной пожрать десяток невовремя выскочивших бойцов, потом свернуть её в клубок и пустить в злой и опасный танец вокруг себя, наслаждаясь воплями и шипением тлеющей плоти.

Церковники пытались что-то сделать, но магия рассыпалась, артефакты переставали работать, а воины просто плавились. Учитель был непобедим. Его ужасающая сила абсолютна, она не могла кончится, исчезнуть, растаять, превратиться во что-то другое.

У меня с головы капала кровь… Ничего особенного. Я встал и дошёл до груды доспехов и пепла. Посередине лежал тот самый меч, который обсуждали гномы. Почему-то проклятое пламя его не коснулось. Со странным безразличием я аккуратно коснулся головы, лодочкой собирая кровь в ладони. В памяти обрывками вспыхивали кучоски наших самостоятельных занятий с Лис. Неожиданно быстро и четко они собрались вместе, прямо на украшенной гарде красивого меча. Удовлетворившись моим творением, я встал с поцарапанных колен, двумя руками схватился за рукоять и потащил его с собой. Меч был тяжел для моего хлипкого тельца, и мне пришлось волочь его по полу, оставляя длинные царапины.

– О, мой талантливый ученик, – в злой усмешке произнес мой учитель. – Принёс мне безделушку?

Вокруг собрались паладину и инквизиторы, настолько близко, насколько позволяло смертоносное пламя. Они не убегали, но и сделать ничего не смогли, только бессильно что-то кричали, – их отделял от нас тёмный огонь. Кто-то уверенно шептал мне на ухо, что я стоял на дороге боли. Что я буду проклинать учителя, его руны, магию крови, людей, Бога, Лис, самого себя…

Но не умру. Даже тогда, когда захочу.

Эфес сам по себе пополз верх. Острие клинка до сих пор опиралось на землю, и я спрятался за мечом от той угрозы, что нес учитель.

– Понятно… Запомни мое имя, Каднер. Произнеси его вслух. Оставь в памяти перед лицом гибели…

–…

Я прикрыл глаза. Руна рассыпалась, и пепел смешался с зловещим ворохом искр. Плоть пузырилась и таяла… А потом неожиданно заросла. Огонь вгрызался в кожу, мышцы, кости, отступал, чтобы насладиться видом покореженного тела, но вместо него оказался абсолютно живой и здоровой юнец… Тогда он продолжал разъедать все, до чего мог дотянуться, снова и снова, снова и снова. Я кричал от боли, затихал на пару секунд из-за того, что связки сгорали, и вновь вопил. Бесконечные циклы закручивались в вихре зловещего огня, который впытался докапаться до души…

Жар кончился, но я этого уже не знал. Я был без сознания, обезображенный пламенем Хаоса, на грани смерти… Но все кончилось. Отныне эта проклятая Богами руна подарила мне невозможную стойкость… и чуть не столкнула в бездну безумия.

На этом один виток воспоминаний должен был закончиться, а другой – начаться. Или вовсе сон должен был испариться. Но вместо этого в темноте появился кто-то еще… Образ женщины, загадочной незнакомки, что на самом краю сознания насмешливо улыбалась и махала рукой, то исчезал, то снова появлялся. Я не мог запомнить ее силуэт, но точно снова и снова натыкался на длинное платье неизвестного мне цвета, изнывая от собственного бессилия. А когда раздражающая и притягательная тень сделала шаг вперед прямо перед мои глазами, наконец…

Проснулся я на кровати в сторожке. Ни ран, ни боли, ничего не осталось. Комната же совсем не изменилась, тот же стол, те же писчие принадлежности, та же книга… Я хотел рвануть в соседнюю комнату, но внезапно остановился и немедленно взял в руки переплет.

Выцветшие буквы замерли, больше не прыгали, изящные линии собрались в вполне понятный смысл… "Черный берег". Мне это ни о чем не говорит. Разве что…

Я осмотрел другие комнаты. Вещи остались нетронутыми, а вот Рели исчезла. В левой комнате на крюках висели туши животных, рядом лежали сложенные шкуры. В самом углу, укрытые тряпками и тканью, обнаружились тела. Это были две ухоженные девушки, одна в простом наряде служанки, а вторая в дорогом походном платье с плащом и золотой брошкой. У служанки был проломлен череп, а вот над дворянкой долго издевались… Множество кровоподтеков, синяков, ни одного живого места не осталось. На шее обнаружилась красная полоса, а на верхней балке – обрывок верёвки. Я мрачно скрипнул зубами и вышел на улицу.

Темнота как будто бы отпрянула, хотя день ещё точно не наступил. Стелился грязно-серый туман, в пяти шагах ничего не было видно. Из травы как будто выпили всю жизнь, она стала блеклой и безжизненной. И только яркое пламя костра, наполненное радостным теплом и чувством безопасности, раздвинуло пелену в стороны и приглашающим треском звало к себе. Кто-то уже откликнулся на зов.

– Значит, собираешь всех вместе… Как же предсказуемо.

И вместо манящего тепла мой выбор пал на непроходимый туман. Конечно, хотелось бы обойти лагерь со стороны, но я быстро потерялся, а потому просто шёл вперёд. Не знаю, сколько прошло времени, но внезапно меня окликнули. Слева, справа, сзади, я не понимал, откуда меня зовут и кто это делал. Тогда мне пришлось просто сесть и ждать.

– Каднер! Кадне-ер! – звали меня.

А я никуда не торопился. Прикрыл глаза, пока из тумана и не появилась изящная фигура Рели.

– Каднер! Я видела тебя в тумане и всё никак не могла догнать. Ты куда-то идешь?

Вампирша не выглядела обеспокоенной или напуганной, скорее даже подготовленной к бою. С виду Рели ни капли не изменилась, но я прекрасно понимал, что происходит. Теперь обманки выглядели предсказуемо и блекло.

– Не нужно больше иллюзий. Как тебя зовут, банши? – тяжело спросил я.

Глаза Рели сузились, в них появилось что-то колкое, опасное, а а веселый дух растворился без следа. Девушка теперь расхаживала вокруг меня, медленно, как зверь, но не так, как обычно ходит Рели.

– Мертвецу незачем знать моё имя, – зашипела банши. – Ты пытаешься храбриться, инквизитор, но я знаю твою суть. Ты всёго лишь челове-е-ек…

Во мне поднимались ярость и злобное веселье. Моя воля опять подверглась серьезному испытанию. Я начинал что-то чувствовать, и мне это слишком нравилось чтобы просто остановиться.

– Ни черта ты не знаешь, – усмехнулся я. – Ты пытаешься запугать тех, кого сама боишься. Знаешь суть? Меня ковали, чтобы охотиться на подобных тебе, бестия. Я – твой кошмар. Настоящий, в отличие от твоих игрушечных сил!

Я сбросил маску, и выдержка банши сдала. Она дрогнула и отошла назад, самоуверенность сменилась страхом. В ее левой руке возник мягкий голубоватый свет, затем сгусток ледяных осколков, и спустя мгновение в меня летела ледяная глыба. Я легко подставил крестовину, и тяжелый лёд раскололся на части, едва коснувшись зачарованного меча. Банши яростно зашипела и подняла руки.

Опережая заклинание, я ринулся вперёд. Мороз ударил в лицо, и в воздухе медленно стали нарастать острые кристаллы. Когда вся эта армада рухнула на меня, монстр создал стену из срощенных сосулек между нами. Я, терпя десятки мелких порезов, размахнулся и вонзил клинок в лёд. Он разламывался и стремительно таял, магия кипела и разрывалась, мне же удалось прорваться сквозь разлом и оказаться перед ошарашенной банши, готовящей что-то сложное и опасное. Левой рукой я схватил Рели за руку, а правой, перехватив меч за лезвие, ударил эфесом под подбородок и опрокинул ее на землю. Банши лишь вяло шевелила руками и уже не могла сопротивляться, однако за спиной отчётливо раздавался топот, и времени почти не осталось. Я достал кинжал, полоснул себя по венам, опустил руку, чтобы достаточно крови попало на пальцы, и начал чертить руну Очищения прямо на лбу. На это ушло слишком много времени, и когда рисунок был готов, и я уже усилием воли рассыпал его, на моё плечо опустился палаш. На удивление кольчуга, что оборотни рвали, словно тонкую бумагу, успешно выдержала испытание обычным оружием. Кость треснула, я упал и перекатился, скалясь от боли, но иллюзия начала сворачиваться и истлевать, как брошенная в огонь книга. Туман дрожал и наливался светом, мне захотелось закрыть глаза от обилия цветных взрывов и не шевелиться, чтобы не потревожить руку. В ушах били колокола, крики перемешивались с протяжным гулом, а затем все замерло. Вернулась тьма, вернулась прохлада и ощущение спокойствия.

– Каднер! Проклятье, прости меня… – звучал рядом усталый голос Розы. – Я поддалась чарам. Бальтазар, буди магов. Хован, бери людей и найди раненных. Дарриан, за главного. Вперёд!

Судя по топотам и выкрикам, паладины отправились выполнять поручения. Лидер крыла присела рядом и подтянула ноги.

– Как ты? Я, кажется, пыталась тебя разрубить. Или все же заколоть…

– Опять… Опять самоубийца, – с безумной усталостью в голосе произнес я. – Как же это тяжело…

Злобный демон, что на пару секунд вырвался во время боя, утих, и мне становилось дурно от всей этой ситуации. С духами самоубийц мне, как магу крови, справляться было легче и труднее всего одновременно. Каждый раз эта гнетущая боль как будто отдавалась в моем сознании, во время боя заглушаясь куражом и гневом.

– Я знаю, хоть и не могу понять тебя, Каднер, – присела рядом Роза. – Это же была банши, да? Когда она успела погрузить нас в сон?

– Сложное заклинание… С двойным дном, – ответил я, позволяя отвлечь себя от впившихся в лицо расскаленных игл вопросами. – Это даже не ловушка, всего лишь чистая… посмертная ярость. Никто не почувствовал, что находится во сне. Никто не понял когда в него провалился. Никто не смог определить, когда сон сменился искаженной иллюзией реальностью. И я почти уверен, что никто не догадался, что сознание Рели захватили.

– Вампиры не спят, – согласилась Роза. – Нам просто было не до этого. Сначала вендиго, потом туман, из него вышли тени… Мы начали сражаться, и слишком поздно поняли, что сражались друг с другом. А потом я заметила, как одна из теней накинулась на Рели.

– Ее… Чувства усилили собственный Дар и Дар Рели. Передай маску, пожалуйста. Мне… Мне нужно идти. Проверить мою ученицу.

Как оказалось, все руны на обратной стороне маски были нетронуты. Рели же была без сознания, но и без увечий. Рухнула прямо на тот самый пепел, что я заметил у сторожки. Ей нужно было восстановиться, и после все будет в порядке. Я осторожно подхватил её, перенёс обратно в лагерь, где проснувшиеся маги оказывали помощь раненым, и положил на одеяла.

– А, Каднер, – заметил меня целитель Убор. – Опять нас спас. Спасибо.

Это был широкий патлатый мужчина с заросшей бородой и маленькими глазами. Любая мантия, а тем более мантия мага, с трудом сидела на его большом животе. На его левом плече висело чистое полотенце. Может быть, Убор и казался неуклюжим и медлительным, но в своём деле был мастером.

– Весь бой проспал, – негодовал он. – Погань всех магов усыпила.

– Много пострадавших?

– Двое тяжелых, остальные к следующему городу уже отправятся.

– Вы отправитесь дальше? Уверены?

– Да, – вмешалась Роза. – Сейчас все хорошо. Я бы отправила ворона, но вы весьма удачно отправляетесь в Орден. Расскажешь Торвату об этом?

– Раз он уже ждет меня… То конечно.

– Откуда здесь вообще банши? – недовольно спросил Убор. – Здесь спокойные земли, война далеко.

– В сторожке рядом Рели нашла два трупа. Одна из них – повешенная, перед смертью над ней сильно издевались. А рядом с хижиной недавно что-то жгли… Не думаю, что банши после смерти упустила своего обидчика.

– Банши – душа мага-самоубийцы, – покачала головой Роза. – У девушки был опасный Дар, связанный с магией Разума и запрещенный Церковью.

– Ладно, пока отдыхайте, – сказал я. – Мне нужно осмотреть тела.

Утреннее солнце встречали три свежие могилы. Паладины все еще отдыхали после беспокойный ночи, а я внимательно осматривал хижину. Кроме окровавленного молотка под кроватью ничего больше не привлекло моего внимания. Я вырвал из своего дневника листок, написал несколько слов и вложил между страниц книги.

Дверь отварилась, и в сторожку ворвалась проснувшаяся Рели. Она нашла меня взглядом, понуро опустила голову и села на кровать. Вампирша чувствовала себя виновной во всех событиях, прямо или косвенно… Тем более после того доверия, что было ей оказано.

– Банши ударила по тебе, потому что свои излюбленные чары оказались бесполезны, – успокоил девушку я. – Такое может произойти с каждым, и твоей вины тут нет. Лучше расскажи-ка мне кое-что другое

Я захлопнул книгу, бросил её на стол и скрестил руки.

– Обратить в вампира можно лишь одарённого человека. Дар обращённого в вампира при этом изменяется, преобразуется в нечто другое. Долголетие, невероятные рефлексы и чудовищная сила, отсутствие в любых потребностях, кроме крови, и особенные для каждого способности… Но никогда Дар не остаётся прежним. Никогда. За исключением, разве что, магии Крови, но такоге случалось настолько редко, что едва ли можно принимать всерьёз. Так скажи мне, моя дорогая ученица, как так получилось, что ты пыталась прикончить меня с помощью неизвестно откуда всплывшей магии Воды?

На лице Рели появился ужас, она быстро зарылась в ладони и медленно выдохнула, пытаясь осознать произошедшее. И этот ужас был настолько по-детски искренен, что даже мне было трудно в нем сомневаться.

– Я… Я ничего не помню. Как только пересекла порог дома, все как будто померкло. А затем просыпаюсь в лагере… Никогда подобного я не встречала.

– Я сжёг банши полностью вместе с твоими воспоминаниями. Она переродится, а вот память уже не вернется. Впрочем, не думаю, что это сейчас важно.

Рели долго молчала. Я не торопил её, по-прежнему стоял, не шевелятся и терпеливо ждал. Пускай. Эта история долгая и запутанная, но мне нужно знать хотя бы её начало. Наконец она заговорила.

– Мой отец – вампир, а мать – человек.

– Этого не может быть, – я не на шутку удивился неожиданному признанию, – у вампиров нет детей, они могут только обратить…

– Это было чудо. Или удача. Или бог знает что еще… Но это случилось. Мама умерла при родах… По крайней мере, так говорит отец. Она была магом, и я смогла унаследовать ее Дар. Правда, он оказался не слишком сильным, а потому я обучалась фехтованию наравне с заклинаниями. Я… знала основы, но и речи не шло о том, чтобы поехать в Академию.

Я слышал дрожь в её голосе, слышал желание поменьше говорить о семье. И не расспрашивал об этом, ведь с Карди у меня были свои счеты. Говорить о нём сейчас – верх бестактности и глупости… Но больше меня беспокоили новые черты моей ученицы.

– Значит, ты некий… полувампир, если такие существуют, – подвел я итог. – Дитя вампира и человека. Тебе по-прежнему нужна кровь, но в тебе сохранился Дар… Твои целительные способности необычны даже среди твоих сородичей. Ну-ка, дай руку сюда.

– Что ты задумал? – напряглась Рели.

Я взял девушку за её холодную руку и, откупорив флакон, быстро капнул. Она дернулась, вскрикнула, когда поняла, что именно было в склянке. Однако кожа не закипела, святая вода ленивыми дорожками стекла на дощатый пол.

– И тебе совершенно плевать на любой священный атрибут. Конечно, рощу дубовика же ты даже не заметила. Корни твой необычной стойкости в твоем происхождении.

– Ничего себе, – поразилась ученица. – Я такого даже не знала…

– А с таким раньше никто не встречался. Но все же чудеса иногда случаются…

Рели погрузилась в мрачные мысли. Кажется, ее мнение о нашем призвании сильно изменилось за последнее время, но теперь она переживает, что сама не достойна этого нелегкого пути.

– Опять сомневаешься, да? Думаешь, что такая работа тебе не по плечу? Знаешь, в нашей крепости, в самой высокой башне, с вершины которой, по слухам, можно достать звезду, живёт Оракул. Он жрец Времени, ему многое известно и о будущем, и о прошлом. И Оракул так или иначе беседовал с каждым инквизитором или паладином. Мне, например, он сказал, что у каждого из нас есть свои демоны. И что важно не просто их победить, а подчинить себе. Все мы живем и становимся чуть-чуть лучше себя прежних, но никто, особенно в Ордене, не делает это сразу.

Я подошёл к двери и сказал напоследок:

– Ты разрываешься между своими призваниями. Недооцененный маг, благородная леди, презираемый вампир и сам не знаю что еще… Понимаешь же, что это неважно? Ты можешь не выбирать ни одно из них… Или выбрать все сразу. Мы скоро поедем. Оставим паладинам их миссию. Буду ждать тебя снаружи.

Многие братья мирно спали в палатках или прямо на улице. Дозорные обходили лагерь, поддерживали костёр или просто болтали. Роза клевала носом и широко зевала, но упорно ждала меня.

– Как тебе Рели? – спросил я, опустившись на корточки рядом. – Станет достойным инквизитором?

– Конечно, – по-доброму улыбнулась девушка. – Но у неё слишком мало опыта. Она только вырвалась, и по глазам вижу, что прошла через многое. Ты ведь не планируешь путешествовать с ней и дальше?

– Нет. Я не хочу опять никого терять.

– Зря, Каднер, – Улыбка стала печальной. – Она дождется тебя. Она просто так не умрет.

Я медленно опустил взгляд. В голове метались воспоминания о злосчастном дубовике. Тогда выжила, да, дождалась. В отличие от других.

– Одиночество – моя судьба, – ответил я, помедлив. – Всегда один. Я делаю это не по собственному желанию, а потому что так лучше для всех.

Роза тяжело вздохнула и грустно кивнула. С ней я рос, учился и соперничал более десяти лет. Но мы – выходцы из разных миров, наше мировозрение порой отличается так сильно, что доходило до жестоких споров. Хорошо, что сегодня обошлось без этого.

– Я понимаю это лучше всех, Каднер. Но рядом всегда есть те, кто готов помочь тебе. Просто помни об этом. Удачи.

– И тебе. Не забывай о хвосте и клыках.

Паладин усмехнулась и махнула рукой. Я кивнул на прощание и отправился к Фриди и Ворону. Уже там меня догнала Рели. Выглядела она гораздо лучше.

– Ты готова? Конечно, предвидеть нельзя, но дорога обещает быть более безопасной.

– Готова. С Розой, Бальтазаром и остальными я уже попрощалась.

– Вот и славно. Тогда вперёд.

Ворон покачал головой, Фриди фыркнул, я поправил сумку и залез в седло. Рели вспорхнула следом, и мы отправились в путь.

Глава 7

Золотые воды – единственная крепость Инквизиции, построенная гномами после нашествия чудовищ. Горный замок расположился в одной из немногих цветущих долин Серых гор, между тёмными эльфами и королевствами Запада. Здесь проходили торговые тракты, а потому Орден постоянно принимал множество гостей издалека. У подножия хребта расположилась деревня Фламмет, большая и богатая. Отсюда начиналась Дорога Огней, которая вела прямо к замку. Слева и справа от неё на всем протяжении стояли высокие фонари, на вершинах которых горел яркий магический огонь. Выглядело это потрясающе, особенно когда опускалась тьма. Этой широкой дорогой пользовались торговцы, паломники, странники, солдаты и наёмники. В Фламмете и в крепости постоянно дежурили не только стражники крепости, но и сами инквизиторы.

Сам внушительный по размерам замок, как чудо гномьего ума, своими белыми стенами выделялся издалека. Круглые высокие башни, большая часовня с витражами, великолепный возвышающийся шпиль, который называют Гнездом, больше смахивающий на дворец с широкими арочными окнами, колоннами и даже садом на одном из верхних этажей .

В своём кабинете сидел магистр Торват. На массивном резном столе среди писчих принадлежностей и нескольких документов, книг и карт стояла драгоценная шкатулка. Огромные стеллажи и полки из редких пород дерева с не менее редкими вещами достались Торвату в наследство от предыдущего магистра, погибшего от рук мага крови. Светлый восточный ковер на полу – уже его подарок. Сейчас магистр писал очередное письмо Патриарху, а потому настроение его опять упало. Внезапно дверь отворилась, и в кабинет влетела хранительница Кейтлин. Кто-то явно её взбесил.

– Торват! – яростно шипела она. – Пришло письмо из Фламмета, от Оркмунда!

– Что же там такого случилось, что он решил отправить срочного ворона, а не приехать сам? – невозмутимо спросил магистр.

– Твою любимый Каднер вернулся с вампиром, которого уже сделал учеником!

– Учеником? – задумался Торват. – Хорошо, что с учеником. Значит, время пришло. Плохо, что ученик – вампир. Не думаю, что он пройдет посвящение.

Гнев Кейтлин мгновенно пропал, и ему на смену пришли недоумение и лёгкий страх. Торвата она уважала и не смела противиться его воле, но вот Каднер… Он предсказуем, если не выводить его из себя. А именно это и собирается сделать магистр.

– Стой, ты же не собираешься ему рассказать, правда? – растерянно хлопали глазами хранительница.

– Конечно, собираюсь. И собери Круг, нам нужно увидеть вампира вживую прежде, чем допустить его к огню.

– Как бы нам это не аукнулось, – вздохнула Кейтлин и ушла, захлопнув дверь.

– Вот как вы это делаете? – бушевали Рели. – Ничего не могло выдать во мне другой корень! А он с первого мгновения понял, что я вампир!

– Тебе подсказать? Или будешь опять всю дорогу гадать, что тебе еще надо и не надо сделать, чтобы выглядеть человеком?

– Так ты знал?! – вспылила вампирша. – Говори немедленно!

– У тебя в левом глазу хаоситская звезда.

– Что? – опешила девушка.

– Небольшой рисунок на радужке из тринадцати линий. Незаметный, если не знать, где искать.

– Подожди, правда? Мне нужно посмотреть. У тебя есть зеркало?

– Потерпи, увидишь в замке.

Рели не на шутку разволновалась, когда веселый балагур Оркмунд, который в таверне рядом с кружкой проводит больше времени, чем в походах, легко распознал в девушке вампира. Низенький инквизитор с густыми бакенбардами лишь усмехнулся и предложил предупредить магистра заранее.

Фламмет, как всегда, была полна людьми и весельем. Эта деревня – часть владений Ордена, но магистр тут диктовал свои правила и сильно снизил налоги для местных, в отличие от лордов и Церкви. Потому деревня процветала и постоянно принимала гостей из-за Серых гор. Здесь было свободно, аккуратные домики стояли не вплотную, в несколько улиц. Конюшни на постоялых дворах опять были забиты, а вдалеке было видно, как обозы и караваны только вставали на лагерь.

– Красивая дорога, – негромко приговорила Рели. – Пламя такое яркое, даже под солнцем.

Тёмные столбы поднимались к небу, где в небольших жаровнях огонь освещал путь днём и ночью. Подковы лошадей звонко стучали об уложенный камень. Слева и справа тянулись накрытые зелеными полотнами и изрезанные каменистыми выщерблинками склоны.

– Каждый раз, когда инквизитор или паладин погибает, его гроб мы несем на руках от Фламмета до часовни Золотых Вод, а потом и до горного склепа. Каждый, кто участвует в шествии, несет в руках свечу, чтобы позже оставить ее на алтаре. Гномы в благодарность за помощь построили эту дорогу и возвели столбы, а маги из Академии – зачаровали пламя.

– Не похоже на церковную традицию, – заметила Рели, задумчиво рассматривая тусклые искры. – Священики не поминают покойников.

– Это обычаи варваров… Скоро ты поймешь, что Орден все же отличается от церкви.

Дорога наконец поднялась в последний раз, и вся долина предстала перед нами. Горная река спускалась с левого склона, почти прикасалась к белым стенам и шла далее. Лес был осторожно вырублен, и зелёные луга отвоевали немало земли у деревьев. Перед замком расположились обширные каменные конюшни и хозяйственные здания.

– Доброе утро, господин Каднер! – подскочил к нам конюший. – Доброе утро, госпожа инквизитор! Я позабочусь о конях.

Это был юркий чернявый мальчишка в смешной шапке. Он ловко поднырнул под шею Фриди и обнял его.

– Недалеко были, господин Каднер? – спросил конюший, освобождая лошадей от груза. – Фриди, кажется, недоволен, он любит долгие путешествия. А вот этот конь не ваш, миледи. Я его впервые вижу… И вас тоже.

Нилу покраснел и отвернулся. Рели недоуменно пожала плечами и спрыгнула с седла.

– Отбили, Нилу. – ответил я. – Их было трое, двоих оставили местной страже.

– Породистый, но не тренированный. Посмотрим, что сэр Нерки с ним сделает.

Мы подхватили вещи и отправились к воротам. Стража в облегченных церемониальных доспехах с символами Ордена почетно приветствовала нас и пропустила без вопросов. Нас встретил шумный открытый двор с большой таверной, кузницей и часовней и еще россыпью небольших ухоженных зданий. Посередине возвышалось Гнездо. Слева от него расположились склады, а справа – ристалище.

Рели замерла, пораженная гномьим мастерством. Она задрала голову и медленно осматривалась.

– Не могу представить, что это делали смертные, – медленно прошептала девушка.

– Ну, архитекторы были человеческие, – равнодушно ответил я, – А сами гномы, как оказалось, уж больно хорошо делают вещи на заказ.

– А это… И есть Гнездо? Оно просто огромное!

– Да. Говорят, здесь в добровольное изгнание ушел один из первых Драконов, созданный Богом. Это была большая пещера, которая исчезла после очередного обвала. Но люди помнили, и название прижилось.

Несколько нижних этажей Гнезда были шире остальных, и из угловатого основания вырвалась вверх башня. На получившейся площадке разбили чудесный сад, но отсюда можно было увидеть только верхушки деревьев. Перед высокими открытыми вратами стояла стража, постоянно выпроваживающая шустрых торговцев.

– Это действительно великолепное зрелище, – подметила Рели.

– Возможно. На это было потрачено множество усилий людей и гномов, а также несметное число алхимических реагентов и артефактов.

– Церковь настолько богата?

– Это собственность Ордена. Она никогда не являлось частью Церкви, и так будет всегда. Пойдем, я уверен, круг уже собрался.

Дозорные вежливо поздоровалась и проверили грамоту, после чего пропустили внутрь. Нас принял просторный холл, где под великолепной люстрой смешались представители всех стран. О чем-то спорили наемники с Кальдурга в излюбленных топфхельмах, что-то втолковывал посол Империи своей помощнице, торговцы из рода тёмных эльфов с серо-фиолетовых кожей и пепельными прядями волос обменивались шутками, сидя на кованых скамейках, низкие и плотные гномы, напоминающие бочки с ручками, показывали паладинам оружие. Я вежливо кивал знакомым, жал руки и по-доброму хлопал по плечам, при этом продвигаясь к противоположной стороне залы, где широкая лестница вела на верхние и нижние этажи. Некоторые желали нам удачи и сочувственно кивали, при этом про Рели ничего не спрашивая.

Мы поднялись наверх, подальше от гула гостей. Пролёты шли и шли, но я вёл Рели ещё выше, до небольших верхних этажей, где и остановился перед высокой дверью.

– Послушай, – сказал я ученице, – Круг может отнестись к тебе с недоверием, но окончательное их решение уже давно известно. Поэтому не паникуй и постарайся особо не вмешиваться. Если спросят – отвечай четко и прямо. Все ясно?

Рели со всей ответственностью и лёгким страхом в глазах кивнула. Я взялся за резную ручку и потянул на себя.

В малом переговорном зале стоял длинный резной стол на двенадцать человек. Пять мест были заняты. В центре стола лежала огромная карта Запада и Востока с флажками, пометками и фигурками. Слева и справа висели знакомые стойки с оружием и книгами, которые пылились здесь не одно столетие. Несколько больших окон без труда топили комнату в солнечных лучах.

– Итак, Каднер, – сказал магистр, сидящий во главе. – Оркмунд написал мне, что ты наконец принял ученика. А еще он упомянул, что он – вампир. Это правда?

Торвату на вид не было и пятидесяти, он казался крепким и суровым предводителем. Небольшой нос с горбинкой, длинное лицо и уставшие глаза оставляли неглубокое впечатление… в первую минуту знакомства. На самом деле магистр был большим хитрецом и любителем потрепать нервы всем, кто вовремя не сможет распознать его замысла. Длинные руки он положил на стол и сцепил в замок.

– У нас есть чёткие правила Каднер, – заметила хранительница.

С длинным тёмным хвостом и большими нахмуренными глазами Кейтлин казалась ястребом, но не агрессивным, а скорее собранным и аккуратным, готовым схватить свою жертву и не отпускать до самого конца. А уж о её педантичности слагали легенды. Она управляла всем большим замком и его окрестностями, и справлялась с этой работой идеально.

– У вас были чёткие правила одиннадцать лет назад, – ответил я. – Сейчас многое изменилось.

– Не зарывайся Каднер…

– Кейтлин, боже мой, только не начинай! – застонал Курдан, кудрявый северянин-великан с кучей татуировок на теле. – Ты у меня уже в печенках сидишь.

– Может быть, ты хоть раз трезвым придешь на собрание? – возмутился Лев.

Это был житель восточных пустынь, поджарый, сильный и ловкий. Серые цепкие глаза сверлили Курдана, руки скрещённые на груди. Вот он точно был зверем, и точно опасным. Любитель традиций и обрядов сильно отличался от своевольного и грубого здоровяка и часто любил одергивать добродушного русоволосого гиганта.

– Каднер-Каднер-Каднер, я недавно такое нашла! – тараторила светловолосая девушка, не обращая внимание на спорщиков. – Оказывается, кровь мантикор можно смешивать с расплавленным серебром! Тогда заклинания буду ещё сильнее! Правда ненамного. Нельзя много серебра добавлять, иначе будет конфликт с камнем. Ох, столько экспериментов ещё впереди… Кстати, твоя идея с креплением отлично подошла!

Лигнея являлась полуэльфийкой, рожденной от одной из рабынь. Кончики ее ушей действительно были заострены. Она унаследовала от матери эльфийский красоту и стройность, но настоящей страстью Лигнеи была магия и только магия. Я помог ей создать её посох, используя наработки моего учителя и магию крови – ведь посохи, как известно, используют лишь малефикары и эльфы, – однако уже давно об этом пожалел.

– Мне кажется, пришло время голосовать, – сухо проговорил я.

– Прекратите балаган! – рявкнул Торват. – Старшие инквизиторы и паладины! Что за бардак? Кто за то, чтобы допустить ученицу до испытания?

Руки подняли все, кроме магистра. Тот закатил глаза, благодушно улыбнулся и махнул рукой.

– Ну конечно, как иначе. Но мне просто интересно. Курдан, что скажешь?

– Я Каднеру гору золотых в карты проиграл, – пожал плечами великан. – Да и новая кровь – всегда здорово.

– Ясно. Лев?

– Не нам решать, допускать вампира к воде или нет. Испытание для того и существует.

– Справедливо. Лигнея?

– Торват, ты чего?! – взвизгнула полуэльфийка. – Он у меня посох отберёт и новый откажется делать! В прошлый раз Каднер его чуть пополам не сломал!

Я кивнул в подтверждение.

– Эльфийский маг, тоже мне… Кейтлин?

– Ну, Каднер, может, и зарвался, но всё же прав, – вздохнула хранительница. – Многое поменялось. Тогда мы приняли малефикара в свои ряды… Я не могу сказать, что ни разу не пожалела, но все равно помощь Каднера остается неоценимой. Почему же не можем принять вампира?

– Решено! – воскликнул Торват. – Единогласно! Как тебя зовут, дорогая?

– Я Аурелия Карди, первая и единственная дочь герцога Гибара Карди, – поклонилась девушка.

– Я знаю твоего отца, и сдается мне, что ты пошла против его воли. Впрочем, это маловажно. Действительно ли твое желание стать частью Инквизиции добровольное?

– Абсолютно, – серьезно кивнула Рели.

– Тогда этой ночью ты будешь посвящена. Кейтлин, проводишь Аурелию в её новые покои?

– Разумеется, – кивнула хранительница.

Она взяла опешившую ученицу под руку и вывела из зала. Курдан достал флагу, в два глотка ополовинил её и протянул её мне.

– Не хочешь выпить, Каднер?

– Ты предлагаешь это мне? Все точно хорошо?

– Сейчас лучше выпить, друг, – слишком серьезно сказал пьянчуга.

Лигнея затихла и понуро положила руки на колени, Лев покачал головой, а Торват встряхнул плечами. Происходящее мне чертовски не нравилось.

– Каднер, я хотел поговорить с тобой о произошедшем десять лет назад, – начал магистр. – Понимаешь, тогда случилась большая трагедия, слишком много погибло людей. Не осталось новобранцев, ряды ветеранов поредели… Мы нуждались в свежей крови. Мы нуждались в тебе и Розе.

– Я все это знаю. Зачем ты это говоришь?

– Лиссандра тогда не погибла. Дозорный видел, как она сбежала.

Я выдохнул. Осторожно снял маску левой рукой. Немного покрутил головой. И со всей силы ударил по столу, пробив его насквозь.

– Какого черта, Торват! – кричал я, не была своего голоса. – Я же спрашивал тебя! Снова и снова спрашивал! Ты смотрел мне в глаза! Даже Оракул… Он тоже? Тоже соврал?!

– Послушай, Каднер… – осторожно приподнялся Лев, явно опасаясь того, что скрывалось под капюшоном.

– Заткнись и не смей говорить мне ничего! Ты, защитник правды! Что же ты тогда промолчал?!

– Не надо гнать на него, мы виноваты все и в равной степени, – хмуро произнёс Курдан.

– Как же ты не понимаешь, вы отняли у меня все! Все, на чем стояла моя ничтожная жизнь! Обманули меня ради своих целей!

– Ты ошибаешься, она … – робко пискнула Лигнея.

– А ты откуда ее знаешь?! – взревел я. – Может, тебя она оттаскивала от безумного малефикара? Может, тебя она поила и кормила, когда ты даже рукой пошевелить не могла? Может, она дала тебе надежду не сдохнуть до завтрашнего утра?