Точка зрения. Дело № 1/0. Зеленое пламя

Пролог

В этом месте никогда не бывает солнца. Ветер тоже не заглядывает сюда. И именно это место, находящееся ниже самого дна, нравилось ему больше всего.

– Я смотрю, ты сегодня в ударе, – Ник, распорядитель здешних боев без правил, сел напротив Фроста и, не спрашивая, пододвинул к себе полупустую бутылку абсента. – Хоть бы второй стакан поставил для приличия.

 Фрост криво усмехнулся. Этим ему и нравилась Глубь. Здесь можно было забыть о ненужных манерах и просто быть собой. Например, изуродованным на войне наемником. Потерявшим всю семью лордом.

 Одиноким Зверем, сильнейшим бойцом арены, ни разу не потерпевшим поражение.

 Или новоявленным капитаном полиции, которому доверили центральный городской участок. Впрочем, о последнем факте жителям Глуби лучше не знать.

– Что отмечаешь? – Ник без зазрения совести приложился к бутылке, хлебая абсент прямо из горла.

 Фрост пожал плечами.

– Новый дом, – ответил он. Ну а что? О том, что он покинул Верхний Город и поселился на трупе проклятого озера Блейк, в Глуби еще не знают.

– И где теперь живешь? – равнодушно поинтересовался Ник, делая еще один глоток.

– В Лагуне, – ответил Фрост. А потом с удовольствием наблюдал, как подавившийся абсентом распорядитель боев стремительно краснеет и кашляет, пытаясь избавиться от попавшей не в то горло крепкой выпивки.

– Нашел себе пристанище… там же рыбой воняет круглый год!

 Не так уж и воняет. Лагуна – странный район, но там достаточно обеспеченных горожан, с которыми лучше считаться. И пусть близость Термитника не придает месту должной солидности, некоторые находят Лагуну самым живописным районом после Верхнего Города.

 Теперь к жителям присоединился и Денвер Фрост, настоящий лорд с огромной родословной, идущей едва ли не с основания Рурка. Может, теперь озеро, которое не существует, будут чистить еще старательнее?

 Пожав плечами, Фрост отобрал у Ника бутылку и плеснул себе в стакан. В голове уже слегка шумело, но ему хотелось запьянеть посильнее.

 Сегодня утром он снова видел ту женщину в окне. Она сидела на ступенях здания приюта и с легкой улыбкой наблюдала за детьми, играющими на плавучей площадке. Прохладный весенний ветерок шевелил ее пышные черные волосы, сражался с подолом простого серого платья с глухим воротом и шаловливо открывал совершенно неуместные в такое время легкие туфельки. Подобные в жаркую погоду носят, но никак не в середине весны. Впрочем, плаща на женщине тоже не было.

 Вот уже полгода, как он живет в Лагуне, купив дом по соседству с сиротским приютом.

 Вот уже полгода, как его сердце, после войны превратившееся в бесполезный булыжник, судорожно бьется при одном только воспоминании о ней.

 О ее теплой улыбке, согревающей в любую погоду.

 О длинных пальцах, которых так хочется коснуться губами.

 О цепком взгляде ее темных глаз.

 Он не знает, как ее зовут. Но именно из-за нее хочет сегодня напиться.

 Потому что только так он сможет представить, будто очередная проститутка, в объятиях которой он захочет раствориться через пару часов – это та самая женщина, от чьей улыбки исходит тепло.

 Он жалок.

 Но ниже падать уже некуда.

 Он и так опустился глубже самого дна.

 Пока Фрост вспоминал незнакомку, что часто посещает приют, заставляя его каждый раз терять голову, Ник допил бутылку и удалился. Наглый парень, но с ним лучше не ссориться. Распорядитель боев Глуби – это не просто статус, это – авторитет и почти безграничная власть. В рамках этого места, разумеется.

 Осушив свой стакан, Фрост бросил на стол плату за выпивку и покинул бар.

 Его путь лежал в один из местных борделей.

 В Глуби было все, чтобы забыться: драки, выпивка, шлюхи и наркотики. Пожалуй, от опиума он сегодня тоже не откажется.

 В борделе пахло дешевыми духами и вишневым табаком.

 Этот запах ударил в ноздри, заставив пошатнуться от внезапно нахлынувшего головокружения.

 Что это с ним?

 Он еще не настолько напился, чтобы не стоять на ногах!

– Ты полюбишь этот запах. Он станет для тебя всем, – шепнул женский голос.

 Фрост резко обернулся. За его спиной стояла одна из «девочек» с мундштуком в руках. Накрученные светлые волосы кудрями ниспадали на оголенные плечи, а декольте не оставляло простора воображению. Однако, зеленые, как у кошки, глаза смотрели на посетителя без присущего шлюхам притворного вожделения или призыва.

 Затянувшись, проститутка выдохнула вишневый дым. Вот откуда этот запах. Раньше его не было. Духи – конечно, но не дым.

 – Ты не в моем вкусе, – Фрост решил, что у «девочки» такой метод завлечения клиентов.

 – Во всех смыслах, – подтвердила шлюха, а ее глаза полыхнули зеленым огнем.

 Кажется, он ошибся насчет своего состояния. Он уже достаточно напился. Иначе бы ему не мерещились Твари в том месте, где их не должно быть.

 – Ты же понимаешь, что все это вранье, правда? – подмигнула ему незнакомка.

 – Я не понимаю, к чему ты клонишь…

 – Мы есть в Рурке. И нас много, – сказала она. – Ты это давно уже знаешь. Просто забыл.

 Точно напился…

 Фрост сделал два шага назад, поскользнулся на какой-то склизкой гадости и… понял, что находится не в борделе.

 И даже не в Глуби.

 За огромным, во всю стену, окном ресторана «Обсидиановый Прибой» занимался рассвет, Фрост сидел за двухместным столиком, а перед ним стояла чашка кофе, от которой исходил умопомрачительный аромат.

 Обнаружив по правую руку от себя надорванный конверт, Фрост взял его и вытащил оттуда написанную незнакомым почерком записку.

 Помощник градоправителя Джоран Шейк желал видеть его сегодня после полудня в своем кабинете.

 Ну что же, этого следовало ожидать. Как-никак, он теперь капитан центрального участка.

 Осталось выяснить один вопрос.

 Почему он не помнит, как покинул Глубь, проспался и пришел завтракать в «Обсидиановый Прибой»?

 ***

 Джоран Шейк производил двойственное впечатление. С одной стороны, в его глазах читалась истинная преданность своему делу. Этот человек на многое был готов ради спокойствия Рурка. С другой стороны, то, что он предлагал, не укладывалось в голове.

– Я не понимаю, – Фрост сидел напротив Шейка и во все глаза смотрел на него. – Хотите сказать, что мой предшественник тоже занимался… теневыми расследованиями?

– Нет. Ваш предшественник не подходил, – холодно ответил помощник градоправителя. – Но вы другое дело.

– Почему? – скривив губы в презрительной усмешке, поинтересовался Фрост. – Откуда такая уверенность в том, что я не откажусь? Я ведь могу отказаться?

– Можете, – кивнул Шейк, приподняв уголки губ в подобии улыбки. – Но тогда должность капитана уйдет кому-то еще. Мне нужен человек, который соберет особую команду. И я его найду.

 Фрост зло рассмеялся.

– Вы забыли, кто я? – подавшись вперед, он прищурился, глядя на Шейка с отвращением.

– Нет, – Джоран казался невозмутимым. – Я знаю о вас даже больше, чем вы представляете.

– И что же?

 Шейк вздохнул, положил ладони на стол и уставился в окно, очевидно, избегая смотреть на Фроста.

– В глубине души вы прекрасно понимаете, что война в Унрайле была бессмысленна. Вы потеряли там не только глаз, я прав? Будучи простым наемником, вы поняли, что в этом мире действительно существуют чудовища. Но вернувшись в Рурк, обнаружили, что горожане о них ничего не знают. И решили, что их здесь нет. Или я неправ?

– Неправы, – буркнул Фрост. – Я обнаружил, что все считают, будто Тварей в Рурке не водится. Про остальную империю Вейнер речи никогда не шло.

– И вы в это верите? – Шейк чуть подался вперед. – Вы верите в то, что говорят?

– Я не видел Тварей в Рурке, если вы об этом, – огрызнулся Фрост.

– А сильно искали? – вкрадчиво поинтересовался Шейк.

 Фрост вздохнул и опустил глаза.

 Не искал. На самом деле, ему просто очень хотелось верить в то, что Тварей в Рурке действительно нет. От его семьи ничего не осталось, дом пришлось оставить и уйти из Верхнего Города… но не потому, что у него недостаточно средств, нет. Потому что легкомыслие и пустота большей части аристократического общества стала его тяготить. Потому что узнав о существовании в Рурке такого места, как Глубь, он больше не мог смотреть на лицемерие бывших приятелей.

 А работа в полиции избавила его от остатков иллюзий. Кроме одной. Он действительно не встречал Тварей. И не видел следов их деятельности.

 Может, это оттого, что он работал не в том районе?

 Сейчас, когда под его началом оказался центральный участок, все может измениться, и Фрост способен найти эти следы. Поэтому Шейк его вызвал?

 И почему потенциальные дела, связанные с деятельностью Тварей, должны будут вестись тайно?

 Впрочем, на последний вопрос у Фроста ответ был. Потому что в Рурке нет Тварей. И так должно оставаться. Неважно, как все обстоит на самом деле, официально все будет выглядеть именно так. Причины этого Фрост не понимал, но не сомневался, что они есть. А большего и не надо.

 Оставалось решить для себя, готов ли он собрать команду, в которой будут не только люди, но и Твари. Такие, кто готов соблюдать законы и жить по-человечески.

 А такие вообще существуют?

 Шейк определенно уверен, что их большинство. Вот только Фрост ненавидит Тварей. Как он сможет работать с ними бок о бок?

– Почему вы решили, что я подойду для ваших целей? – спросил Фрост. В голову пришло, что его назначение на пост капитана центрального участка было слишком уж внезапным. Не приложил ли к этому руку помощник градоправителя?

– Потому что вы – лорд, ушедший из Верхнего Города, – ответил Шейк. – Потому что ваша деятельность в полиции весьма показательна. Вы прежде всего хотите справедливости. Вы знаете, как выглядит дно этого города, и лишь неготовность видеть очевидное не позволило вам обнаружить следы Тварей, не желающих соблюдать человеческие законы. В Рурке принято приписывать такие вещи культу Смерти. И вы искренне хотите верить в это. И поэтому я хочу задать вам самый главный вопрос: вы готовы открыть глаза? Готовы стать призрачной надеждой для Рурка? Тенью, что будет охранять его покой?

– Призрачной тенью… – пробормотал Фрост.

 Готов ли он? В конце концов, люди тоже часто творят зверства с себе подобными.

– Да, – кивнул Шейк. – Призрачной тенью на страже города.

 Открыть глаза. Увидеть еще больше скрытого на изнанке Рурка.

 Он живет в доме над озером, которого не существует.

 Он сходит с ума по женщине, имени которой не знает.

 Он уже давно превратился в тень самого себя.

 Может, пора придать всему этому больший смысл?

– Хорошо, – произнес Фрост, – Я попробую найти тех, кто мне подойдет. Сколько у меня времени?

 Шейк торжествующе улыбнулся, а потом ответил.

– Сколько понадобится. Не торопись, но и не мешкай. Они сами тебя найдут. Я думаю, ты сразу поймешь, когда тебе встретится подходящий человек.

– Или подходящая Тварь? – усмехнулся Фрост.

– Или подходящая Тварь, – серьезно кивнул Шейк. – Я рад, что мы друг друга поняли, капитан Фрост.

 Друг друга-то они поняли. Осталось разобраться с самим собой. Поскольку в глубине души Денвер Фрост сомневался в том, что идея собрать смешанную команду из людей и Тварей для расследования «особых» дел будет иметь успех.

 ***

 Чем он занимался дальше, до того самого дела, после которого его жизнь начала напоминать цирк шапито? Знакомился с новыми подчиненными. Воспитывал молодого заместителя, который так и норовил залезть туда, куда не следует. Вникал в работу. Центральный участок охватывал огромную территорию Спирали и Верхнего Города, а также сюда передавались дела, считающиеся резонансными. Массовые убийства, грабежи банков. И все преступления, в которых, так или иначе, фигурировали представители знати. В связи с этим у Фроста возникал справедливый вопрос: почему Центральный участок не больше остальных? Почему здесь служит столько же людей, что и в пятом или тринадцатом?

 Нет, не столько же. Меньше.

 Его заместитель, Нор Лайт, сообщил, что стол, стоящий в самом темном углу помещения, где работают детективы, пустует уже полгода. И пояснил, что отбор в центральное отделение очень жесткий, и отнюдь не всякий желающий может его пройти.

 Фрост считал это идиотизмом, но бюрократическая машина была неумолима. Бюрократия погребает истину под кучей бумаг и отчетов, оставляя на поверхности лишь часть правды.

 Впрочем, насчет того проклятого темного и пустого стола у нового капитана были свои мысли, и он не торопился идти в управление со скандалом.

 Если местные ребята справлялись с делами в урезанном составе до этого, справятся и впредь.

Шейк действительно его не торопил, и Фрост через пару недель начал потихоньку забывать о странной просьбе помощника градоправителя и о том, для кого он держит стол в темном углу участка.

 Фрост решал текущие проблемы, ходил в Глубь, смотрел в окно своей спальни в надежде увидеть женщину, от взгляда на которую сердце билось, как сумасшедшее, пил абсент и все чаще баловался опиумом, потому что бессонница крепко взяла его в свои жадные лапы и не хотела отпускать.

 В то утро он проснулся с больной головой: то ли абсента было слишком много, то ли просто не выспался. Не заботясь о том, чтобы выглядеть опрятно, он надел костюм и вышел на улицу. Вдохнув полной грудью, поморщился: озеро снова забыли почистить, и из-под мостков шла не только сырость, но и запах гнили. Весна вступала в свои права: снег почти полностью сошел, оставшись только в самых темных уголках Рурка, то тут, то там раздавались радостные птичьи трели, а ветерок с каждым днем становился все теплее и ласковее.

 Еще бы не воняло так, и жизнь представлялась бы почти прекрасной.

 Попав в участок, Фрост оказался в окружении сразу четырех детективов, которые наперебой пытались ему что-то втолковать. Гвалт стоял невыносимый, а больная голова не прибавляла добродушия, поэтому, устав от шума почти сразу, Фрост рявкнул:

– Всем молчать! Ниарко, а теперь говори медленно и по делу. Остальным – молчать. Что произошло?

 Один из двух старых детективов-напарников, настолько похожих между собой, что Фрост каждый раз боялся их перепутать, бодро отрапортовал:

– Убийство в Термитнике, капитан!

 Фрост нахмурился.

– Это не наш участок, – напомнил он. – При чем здесь мы?

– Жертва – Лерий Танет, капитан!

 Точно. Абсента вчера было слишком много. Потому что Фрост не мог сообразить, кто такой, этот Лерий Танет… хотя, постойте-ка…

 Точно. Когда-то, в прошлой жизни, он знал некоего Танета. Но звали его не так.

 Сын? Брат?

 Лорд. Вот что главное.

– И что вы от меня хотите? – осторожно поинтересовался Фрост у собравшейся вокруг него толпы.

 Детективы опять загалдели. И теперь Фрост понимал, почему они так возбуждены. Раскрыть подобное дело – получить благодарность от управления. Прибавка к жалованию еще никому не казалась лишней, и каждый из собравшихся сейчас здесь хотел, чтобы дело поручили именно ему.

 -… там культ Смерти замешан, не иначе! – промелькнуло в потоке слов, и Фрост понял, что это дело не достанется никому.

 Он помнил разговор с Шейком, и теперь ему предстояло выяснить: правда ли то, что зверства, приписываемые культу Смерти, лишь попытка скрыть деятельность Тварей.

– Молчать! – гаркнул он, и в участке повисла блаженная тишина. – Никто не будет заниматься этим делом.

– Но капитан! – запротестовала Ширли Марей. Ее платиновые волосы слегка растрепались, будто с утра она успела с кем-то сцепиться, а на всегда безупречно-сидящем платье с глухим воротом сидело пятно. Прямо посреди подола. Точно. Кто-то разлил на нее что-то жирное.

– Я сам им займусь, – отрезал Фрост. – Иначе вы устроите здесь полный бардак. У вас других дел нет, что ли? Почему-то я не помню, чтобы кто-то из вас вчера сдал хоть один отчет.

 Подчиненные недовольно заворчали. Кажется, решение их капитана им не понравилось. Ничего, переживут. А дело, якобы связанное с культом Смерти он возьмет сам.

 Подождав, пока все разбредутся по участку, Фрост подошел к Лайту.

– Тело еще там? В Термитнике? – спросил он у заместителя.

 Тот кивнул.

– Шестая улица, дом восемь. А если быть точнее, канава за домом. Он там. Материалы предварительного осмотра из третьего участка пришлют к вечеру.

– Хорошо. Я буду в Термитнике. Если кто-нибудь вознамерится нарушить приказ и затеять собственное расследование – лишить жалования за месяц. Это мое дело.

 Лайт коротко кивнул. В его глазах читалось тщательно скрываемое отвращение. Он определенно был уверен, будто новый капитан хочет забрать будущую прибавку к жалованию себе.

 Фрост не стал его в этом разубеждать.

 Если дело действительно окажется связанным с культом Смерти, а не с Тварями, которых в Рурке официально не существует, он сам отдаст его кому-нибудь.

 Но он должен увидеть все своими глазами.

 В конце концов, у него есть задание от Джорана Шейка. И он хочет понять, насколько все плохо.

 Термитник гудел, впрочем, как и всегда. Феномен этого района не то чтобы сильно занимал Фроста, но каждый раз оказываясь здесь и слыша этот гул, он задавался вопросом, откуда идет этот звук. Да, именно в Термитнике жило самое большое количество людей. Отребья, которое не в состоянии позволить себе нечто большее, чем маленькая каморка в многоэтажном доме. Да, именно здесь находится депо и железнодорожный вокзал (хотя для аристократов официально объявляют, будто вокзал находится в Лагуне). Да, улицы заполнены людьми и днем, и ночью.

 Но гул все это не объясняет.

 Впрочем, сегодня Фросту было не до размышлений о природе странностей Термитника. Свернув на Шестую улицу, он обнаружил столпотворение возле восьмого дома, и это ему не понравилось. Именно здесь, в Термитнике, не было ничего странного в трупе, найденном в канаве. Так на что же там все смотрят?

 Подойдя поближе, он растолкал зевак и подошел к краю канавы.

 И понял, почему здесь собралось столько народа.

 А также, почему это дело связывают с культом Смерти.

 Молодой Лерий Танет был совершенно обнажен. Он лежал навзничь, и его голубые глаза смотрели в весеннее небо Рурка. На губах мертвеца застыл хищный оскал, будто он злорадствовал над теми, кто пришел на него посмотреть. А еще его тело было совершенно белым, будто кто-то выкачал из несчастного всю кровь. На шее Танета были видны две маленькие ранки. Они выделялись на белой коже, потому что на них осталась запекшиеся багровые ошметки.

– Вы еще кто такой? – вслед за ним сквозь толпу протолкался капитан третьего участка, Рус Приоп. Кажется, Фроста не узнали со спины.

– Доброе утро, Рус, – проворчал Фрост, оборачиваясь. – Если оно доброе, конечно…

– А… это вы, – Приоп кисло улыбнулся. В отличие от многих, он не любил отдавать свои дела другим. – И как зрелище? Нравится?

– Пока не очень, – Фрост вновь посмотрел на тело. – Почему бедняга до сих пор в канаве? Когда его обнаружили?

 Рус цыкнул языком, а потом смачно сплюнул себе под ноги. В это время к ним присоединилась миловидная девушка маленького роста, на вид которой можно было дать не больше двадцати. На самом деле заместителю Приопа Энни Хольт было почти сорок три, и она была первой женщиной, кто смог дослужиться до столь высокого поста.

– Так сразу же было понятно, что дело не наше! – у нее был тоненький голосок, а еще она тараторила так быстро, что смысл слов всегда доходил намного позже. – Вот мы и оставили его здесь, чтобы вы полюбовались… А вы сами будете вести расследование, лорд Фрост? И правильно, все-таки аристократ убит… да еще и раздели беднягу… видите эти ранки? Нечистое дело, нечистое… что он тут забыл, интересно? Хотя его могли приволочь сюда и после смерти… С другой стороны, лежит он так, будто еще живой в канаву падал, да еще и радовался при этом… нечистое дело, попомните мои слова… И да, мы тут задержали кое-кого. Послушница культа Смерти, между прочим! Утверждает, будто она простая художница, но я бы не стала у такой мрази картины покупать… А вытащить беднягу надо, да… а то плохо, когда благородный господин лежит вот так… да еще и не одет!

 Сквозь поток слов до Фроста начал доходить смысл сказанного.

– Подождите, – прервал он словесную тираду Энни. – Вы задержали кого-то?

– Так я же и говорю! – Энни всплеснула руками. – Послушница культа Смерти у нас! Уже хотели направлять в вашу сторону, но раз уж вы сами пришли, может, и заберете? Девка совсем плохая. Утверждает, что всю ночь рисовала у себя. Живет в Обители. А чего ее принесло в Термитник, объяснить не может. Так ко всему прочему еще и на руках у нее кровь нашли. Немного, конечно, но все это очень подозрительно…

 Фрост мотнул головой и посмотрел на Руса Приопа. Тот слушал свою заместительницу со смесью снисходительности и раздражения. Привык уже.

 А вот Фрост привыкать к такому не собирался.

– Ведите меня к ней! – рявкнул он, пока Энни не принялась рассказывать все с самого начала. – Тело вытащить и доставить в морг при центральном участке. Все.

 Приоп усмехнулся.

– Пойдемте, Фрост, я покажу вам вашу подозреваемую. Энни, организуй тут все.

 Когда они протолкались сквозь толпу, Фрост увидел хрупкую девушку.

 На первый взгляд, ему показалось, будто ее волосы платиновые, как у Ширли Марей. Но нет. Волосы девушки были светло-серые, совершенно бесцветные. Она все время щурилась, будто пыталась разглядеть этот мир сквозь туман подступающей слепоты. И на ее руках была не кровь – это, закаленный в Унрайле, Фрост смог определить сразу.

 Это была краска.

 Красная.

– Как вас зовут? – хмуро спросил Фрост у девушки.

 Она подняла на него свой серый взгляд и, прищурившись, ответила:

– Мэри Дравл.

 А Фрост вдруг подумал, что ее фамилия совершенно ей не подходит. И он забудет ее почти сразу.

 Забудет?

 Почему?

 Он вдруг ощутил запах вишневого табака и дешевых духов.

– Она тебе подойдет, – рядом с ним стояла знакомая проститутка. Сегодня на ней было откровенное красное платье с огромным разрезом справа, который обнажал аппетитную ножку, затянутую в сетчатый чулок.

 Оглядевшись по сторонам, Фрост обнаружил, что вокруг них ничего нет. Ничего. Лишь серый туман, скрывающий очертания всего, что находилось за пределами небольшого круга. Подозреваемая с бесцветными волосами стояла замерев. Она была похожа на живую статую.

 – Что происходит? – снова посмотрев на золотоволосую шлюху, спросил Фрост.

 Та улыбнулась и глубоко затянулась. Запах вишневого табака стал еще сильней.

 – Забавно, я ведь действительно хотела узнать, как все начиналось. Но и подумать не могла, что первой ты найдешь именно ее, – шлюха кивнула на Мэри. – Но пути судьбы всегда извилисты, не так ли?

 – Что происходит? – повторил Фрост, чувствуя, как мир вокруг него сжимается. Превращается в лед, застывает и становится другим.

 – Наши с тобой жизни зависят именно от нее… это довольно интересно, что она станет первой… – шепнула золотоволосая.

 – Кто ты? – вокруг Фроста поднялась метель, но не из снега, а из ошметков бумаги и прошлогодних листьев. А еще появился гул, который с каждой секундой становился все громче.

 – Меня зовут Марла, – улыбнулась проститутка. – И я – кошка. Ты ведь любишь кошек, лорд Фрост?

 – Кошка? Что происходит? – гул стал оглушающим, и Фросту приходилось кричать.

 Но золотоволосая не ответила. Она покачала головой, выдохнула дым прямо ему в лицо и растворилась в воздухе.

 Фрост стоял возле допросной и никак не мог понять, как он здесь оказался. Но точно знал, что там, в серой комнате, его ждет девушка по имени Мэри. Якобы жрица Смерти, причастная к гибели Лерия Танета.

 И он должен ее допросить.

 О том, кто ее сюда переправил, и почему он не помнит ничего после того, как она ему представилась, он подумает позже…

***

 Задержанная смирно сидела на стуле, закованная в наручники, и вяло пыталась стереть красную краску со своих рук. Только идиот примет этот цвет за кровь, но Фрост давно уже привык, что вокруг него собрались люди недалекого ума. Пусть некоторые из них даже детективы.

 Он не ошибся и в том, что девушка со странными бесцветными волосами, слишком короткими даже для представительницы местной богемы, плохо видит: когда он зашел, она вскинула голову и прищурилась, явно пытаясь его разглядеть.

 Не говоря ни слова, Фрост устроился напротив Мэри Дравл и, откинувшись на стуле, сложил руки на груди. Чутье говорило ему, что эту несчастную задержали зря, но отпустить ее просто так он не мог.

 Мэри Дравл смотрела на него совершенно спокойными глазами, слегка склонив голову набок, и от ее полуслепого взгляда веяло мудростью и великим знанием. Как будто она видела больше, чем могли дать ей глаза.

– Вы хотите меня отпустить, – ее губ коснулась тень улыбки. Не наглой или вызывающей. Скорее грустной, полной горечи и разочарования.

– С чего вы взяли? – пытаясь скрыть смущение, спросил Фрост. Неужели у него на лице все написано?

 Мэри не ответила. Просто опустила глаза на свои запачканные руки и снова начала тереть их. Цепи наручников позвякивали, сталкиваясь с обшарпанной поверхностью стола и этот звук жутко раздражал Фроста. В конце концов, он не выдержал и на несколько минут покинул допросную. Вернулся со смоченным в воде собственным носовым платком. Расстегнув наручники, вручил Мэри платок и сел на место.

 Да. Так будет лучше. Эта девушка неопасна. Конечно, она может оказаться Тварью, но за время службы в полиции Фрост научился видеть суть. По крайней мере, он думал, что так и есть.

– Почему они решили, что вы одна из жрецов культа Смерти? – когда Мэри закончила и отложила испачканный платок в сторону, спросил он.

 Она поджала губы, подарила ему настороженный взгляд и ответила.

– Потому что так и есть. Я действительно поклоняюсь Смерти, капитан Фрост. – Не успел он осознать услышанное, как она продолжила: – Но все остальное чушь. Моим братьям и сестрам приписывают жуткие зверства и кровавые ритуалы, что время от времени проводятся в Рурке. Но мы здесь ни при чем. Наш культ – самый мирный. Мы поклоняемся Смерти, а не создаем ее. Вы понимаете?

Пытаясь сохранить спокойствие, Фрост на несколько мгновений закрыл глаза. А потом поднялся и навис над Мэри, опершись ладонями о спинку ее стула.

– Ты хоть понимаешь, что несешь, дура? За одно только это признание я могу упечь тебя в темницу. И долго ты там не просидишь. Тебя убьют те, кто должен будет тебя охранять. Из чувства страха, и я не могу их осуждать.

 Она вскинула голову, и он вновь поразился, как ее неуверенный полуслепой взгляд пронзает его, будто насквозь.

– Но вы меня не боитесь, капитан Фрост, – тихо сказала художница. – Более того, вы в шаге от сокрытия важных сведений о моей персоне. Вы хотите меня отпустить, потому что чувствуете, что к совершенному в Термитнике я не имею никакого отношения. Ни я, ни мои братья и сестры. Культ Смерти. Страшное название. Но никто не видит суть.

– Загадками решила меня запутать? – оскалился Фрост.

– Вы понимаете, о чем я говорю. Просто не хотите этого признавать. Потому что винить во всем обросший страшными легендами культ Смерти намного легче, чем признать истину.

 Истину. Эта девушка говорит про истину. И эта истина сквозит в ее серых глазах. Таких же серых, как и ее волосы. Она бесцветна, но одновременно полна красок.

 Истина проста.

 В Рурке есть Твари.

 Но никто не хочет этого признавать.

– И в чем же заключается истина, маленькая художница? – вкрадчиво поинтересовался Фрост.

– Мы поклоняемся Смерти, капитан, – она снова подарила ему грустную улыбку. – Но в момент умирания любое живое существо, как никогда сильно, хочет жить. И поэтому ни один из ритуалов моего культа не связан с убийством. Смерть вечна. А Жизнь – слишком суетлива.

– Предлагаешь поискать мне среди культа Жизни? А такой есть? – усмехнулся Фрост, не ощущая, впрочем, ни крупицы веселья. Продолжая нависать над Мэри, он тем не менее чувствовал себя так, будто это он смотрит на нее снизу вверх.

– Я предлагаю поискать среди тех, кто питается кровью, – ответила Мэри. – И судя по вашим шрамам на лице, вы понимаете, о ком я говорю.

 Отгоняя нахлынувшие воспоминания о проклятом сфинксе, что лишил его глаза, изуродовав на всю жизнь, Фрост выпрямился, перестав делать вид, будто собирается применять к этой девушке физическую силу и вернулся на место.

– В Рурке таких нет, – произнес он официальную версию. – Рурк свободен от Тварей.

 Улыбка Мэри внезапно перестал казаться горькой. Теперь в ней сквозило нечто, очень похожее на озорство.

– А вы точно в этом уверены… капитан?

 Он не уверен. Наоборот, в свете недавнего разговора с Джораном Шейком, он уверен в обратном. Но вряд ли стоит откровенничать с послушницей культа Смерти.

 Фрост положил руки на стол и хмуро уставился на художницу. Он не знал, что ему делать. Интуиция кричала, что ни она, ни ее друзья здесь ни при чем. Пожалуй, еще в тот момент, когда он увидел тело, он уже знал, что бедного Лерия Танета прикончила Тварь.

 Тварь, а не полуслепая художница с красной краской на руках.

– Вы хотите меня отпустить, – снова произнесла Мэри. – Но не знаете, как объяснить этот поступок. Я ведь призналась к принадлежности к культу Смерти, и вам нельзя меня отпускать. Вы хотите. Но вам нельзя. Ведь у вас нет причин подарить мне свободу.

– Ты же сама сказала, что твоя секта на самом деле – сборище безобидных придурков, – оскалился Фрост.

– И вы мне верите. Потому что видели настоящее зло. Вы боитесь, что мои слова о Тварях окажутся правдой. Ибо знаете, на что они способны.

 Фрост почувствовал, как из глубин его души поднимается ярость. Такая знакомая, почти родная. В подобном настроении нужно ходить в Глубь и побеждать на арене, а не сидеть в допросной напротив слишком наглой послушницы Смерти, которая изо всех сил пытается скрыть, что она в ужасе.

 Она боится, что Фрост не станет слушать свою интуицию и посадит ее в камеру. Там, где рисующую будет ждать такая любимая ею Смерть.

 Осознание этого факта заставило Фроста мгновенно успокоиться. Он больше не чувствовал себя неуверенно или странно. Эта Мэри элементарно напугана. До дрожи. Просто хорошо умеет это скрывать.

– Я не боюсь Тварей, – расслабив плечи, сказал Фрост. – Раньше, когда только обнаружил их присутствие в этом мире – может быть. Но сейчас нет. Не боюсь. Слишком много их убил, если ты понимаешь, о чем я. И да, я хочу тебя отпустить. Если ты ответишь на один вопрос.

– Какой? – настороженно глядя на него своими серыми глазами, спросила Мэри.

– Что ты делала в Термитнике? – не сводя с нее внимательного взора, поинтересовался Фрост.

 Она поджала губы. Выглядело это довольно мило, если не знать, кто она.

– Я узнала про убийство. Хотела посмотреть.

– На толпу зевак?

– На тело.

– Зачем?

 Мэри покачала головой, и Фрост понял, что ответа он не дождется.

 Странный получился допрос. Но Фрост уже твердо решил, что отпустит эту несчастную восвояси. Пока это в его власти, за решетку будут отправляться лишь виновные.

 Он опустил взгляд, пытаясь подобрать слова. А потом понял, что кое в чем еще не прояснил ситуацию.

– Ты утверждаешь, что искать нужно среди тех, кто пьет кровь, – тихо произнес он. – Может, ты знаешь места, где собираются подобные существа?

– С чего вы это взяли? – так же тихо спросила Мэри.

– Я задал вопрос.

 Она глубоко вздохнула. А потом поднялась на ноги, обошла стол и встала напротив Фроста. Он все же посмотрел на нее снизу вверх по-настоящему…

– Я могу помочь. Я хочу помочь. В последнее время моим братьям и сестрам стало совсем тяжело. И… я хотела, чтобы меня заметили. Поэтому и испачкала руки красной краской.

 В ее взгляде бушевала решимость. И страх.

– Чем ты можешь мне помочь? – чувствуя, как в допросной сгущается атмосфера безнадежной неотвратимости, спросил он.

– Я… я могу… нарисовать будущее, – в ее полуслепых глазах поселился откровенный ужас. Кажется, она сама не верила в то, что предлагает это ему. – И… дать зацепку.

 Фрост еще несколько мгновений смотрел на нее. Пытался понять, что чувствует. Искал в своих эмоциях ярость, ненависть или отвращение. Ничего этого не было. Может потому что перед ним стояла одна из самых безобидных Тварей, которые только населяли этот мир?

– Ты – рисующая, – уже не сомневаясь, произнес он.

 Мэри громко сглотнула, а потом кивнула.

– Полукровка, – уточнила она. – Поэтому и слепну.

 Вот как… в любом случае даже после подтверждения, Фрост не чувствовал ничего, кроме интереса.

 Опять вспомнился разговор с Шейком, а точнее, его окончание. В команде, которую ему предложено создать, должны быть не только люди.

 И возможно, он уже нашел первую Тварь, с которой сможет работать бок о бок.

 Из коридора повеяло табаком. В участке всегда накурено, и странно, что раньше Фрост не ощущал этого запаха. Может, потому что до этого момента дым не отдавал вишней?

– Странно, правда? – кошка по имени Марла глубоко затянулась и пустила в потолок допросной кривое колечко дыма. – Ты думал, что, встретив Тварь в Рурке, сразу убьешь ее. Но вместо этого просишь ее о помощи.

 – Она сама предложила, – хмуро возразил Фрост. – Я ее ни о чем не просил.

 Кошка тихонько засмеялась. Ее откровенное платье ничуть не волновало его. Потому что перед ним стояла очередная Тварь.

 – Но ведь ты хотел, чтобы она так сказала? – игриво спросила Марла. – Признай это. Хотя бы сейчас, раз уж не смог признать этого тогда.

 Фрост перевел взгляд на Мэри. Она все так же стояла, взирая на него испуганно, обреченно и решительно одновременно.

 Она казалась застывшей ледяной статуей. Серые волосы, серые глаза… Рисующие изменяются по-особенному. Их волосы становятся разноцветными, а в глазах поселяется вся палитра цветов этого мира. Но они все равно продолжают выглядеть как люди.

 – Но мне действительно нужна помощь, – глухо сказал Фрост.

 Запах вишневого табака, такой родной и волнующий, окутал всю его суть, въелся в волосы и ткань сюртука.

 И хотя за этим запахом приходила кошка, Фрост не отождествлял его с Марлой. А с кем?

 – Она станет первой, – продолжила шлюха. – А кто будет вторым?

 – О чем ты? – процедил Фрост.

 – Однажды нас станет семеро… Но кто же будет вторым? – зеленые глаза кошки загорелись опасным огнем, а аромат вишни исчез, будто его не было.

 Теперь Фрост морщился от жуткого запаха горелого мяса.

 Откуда здесь взялся смрад Крематория?

 Почему сапоги промокли, а вместо допросной вокруг него раскинулась степь?

 Денвер обернулся и обнаружил, что стоит спиной к Красному Мосту.

 До кладбища рукой подать.

 Устав гадать, что все это значит, Фрост, запахнул плащ, скривился от отвращения, когда запах горелой плоти снова коснулся его носа, и зашагал вперед к черной громаде Крематория.

***

 Он даже не удивился тому, что возле задней двери его ждет Тварь. Рисующая. Мэри. Она была в другой одежде, а значит, он успел ее отпустить и… надраться до такой степени, что ничего не помнит? Сколько времени прошло?

 Делая вид, будто все в порядке, Фрост подошел к Мэри и обнаружил, что совершенно забыл не только последние события, но и фамилию художницы. Ну что же, Мэри так Мэри.

– Добрый вечер, капитан Фрост, – вежливо сказала Мэри, заставив его в очередной раз неприятно удивиться.

 А ведь действительно, приближаются вечерние сумерки, и теперь понятно, почему так жутко пахнет горелым. Возле главного входа наверняка собралась толпа, ожидающая, когда им отдадут пепел их родных и близких. Интересно, скольких хоронят сегодня?

 Хотя это не главный вопрос. Главный вопрос в том, что он здесь делает?

 Неразборчиво буркнув ответное приветствие, Фрост с отвращением посмотрел на дверь черного хода. Крематорий он не любил, и обычно старался посылать сюда кого-нибудь другого, если того требовало расследование. Почему же сегодня он не сделал так же?

 Ах да.

 Тварь.

 Мэри.

 Рисующая подслеповато прищурилась, глядя на него, переступила с ноги на ногу, и Фрост понял, что у нее, как и у него, промокли ноги. Это заставило его взглянуть на нее с ноткой благодушия. Страдать в одиночку было намного противнее и обиднее.

 Как бы выяснить, зачем он сюда пришел, не задавая странных вопросов? А может, дождаться, пока снова запахнет вишневым дымом и узнать все у кошки? Хотя Фрост подозревал, что Марла ему просто мерещится. Будет очень весело, если окажется, что она плод его воображения. Выкрутасы отравленного опиумом разума. Но Фрост в последнее время старался ограничить себя, потому что не хотел в один прекрасный день превратиться в слюнявого идиота. Где-то на задворках сознания тлела надежда, что однажды он сможет познакомиться с женщиной, за которой столько времени наблюдает из окна своей спальни.

 Но рисующая сама начала нужный разговор.

– Я хочу верить, что вы сдержите данное слово, капитан Фрост, – тихо произнесла она.

 Он собрался было сказать, что ей надо было думать раньше. До того, как она измазала руки красной краской, чтобы привлечь к себе внимание и попасть в участок.

 Но он промолчал. Ведь совершенно не помнил, что пообещал этой смелой девушке.

– Можешь мне верить, – проворчал он, стараясь смотреть в сторону.

– Капитан Фрост, если вы меня обманете и начнете преследовать моих братьев и сестер, я буду вынуждена их защищать, – твердо произнесла Мэри. Если бы не ее беспомощные полуслепые глаза, это могло бы произвести впечатление.

 Так вот, о чем речь…

 Фрост подарил рисующей долгий решительный взгляд.

– Я всегда держу данное мной слово, – жестко отчеканил он, и Мэри смешалась.

– Простите, – тихо ответила она.

 Странно. В допросной она казалась Фросту намного смелей. А сейчас создавалось такое впечатление, будто рисующая панически боится того, что он рядом.

 Но, судя по всему, они договорились о встрече именно здесь.

 Проклиная свои внезапные провалы в памяти, Фрост отвернулся от Мэри и положил ладонь на ручку двери.

– Нам же сюда? – на всякий случай уточнил он.

 Рисующая покачала головой.

– Лучше подождать, пока Гроун закончит с похоронами. Он обещал выйти, как только раздаст урны с пеплом.

 Ах да, похороны же еще не закончились. Или закончились?

 Небо над Рурком, серое от набежавших туч, окрасилось рыжиной, знаменуя наступление заката.

 Фрост отодвинулся от двери, снова посмотрел на Мэри, но ничего больше не сказал. Все слова казались лишними. Они с этой девушкой не друзья. И вряд ли когда-нибудь станут, даже если и будут дальше работать вместе над «странными» делами.

 Она – Тварь. И Фрост был уверен, что не сможет когда-нибудь об этом забыть.

 Несмотря на смутные опасения, молчание не казалось тягостным или неловким. Мэри, подняв голову, с упоением разглядывала рыжее небо, будто видела его впервые. Казалось, она пытается впитать каждое изменение цвета. Интересно, она ведет себя так, потому что она рисующая?

– Я не пропускаю закаты. Смотрю на каждый из них, – пояснила Мэри, заметив внимание Фроста.

– Это так важно? – осторожно поинтересовался он.

– Да. Каждый из них может оказаться для меня последним.

– Боишься умереть? – нахмурился Денвер.

– Нет. Я жрица Смерти, – напомнила Мэри.

– Тогда почему?

 Вместо ответа, она на миг закрыла глаза ладонями, и он все понял. Эта девушка боится грядущей слепоты.

 Пожалуй, Фросту было немного ее жаль.

 Он даже открыл рот, чтобы сказать слова ободрения, но не успел. Задняя дверь Крематория распахнулась, и на пороге возник смотритель. Видимо, это и был Гроун. Его сальные черные волосы, собранные в неряшливый хвост, пропахли содержимым похоронных печей, а на неопрятном фартуке из некрашеной кожи Фрост заметил кровавые разводы.

 Не обращая внимания на капитана полиции, Гроун бросил на Мэри тяжелый взгляд и хриплым голосом произнес:

– Ты была права. Одно из тел горело зеленым пламенем.

– Чье именно? – подался вперед Фрост, и смотритель Крематория, наконец, заметил его присутствие, как и нашивки на форменном мундире. Губы Гроуна скривились в подобострастной и одновременно презрительной улыбке.

– Некоего лорда Лерия Танета… капитан.

 Фрост нахмурился. У него появилось много вопросов к своей напарнице, но задавать их в присутствии человека, не относящегося к расследованию, он не собирался.

– Спасибо, Гроун, – Мэри покосилась на Денвера, опасливо повела плечами и улыбнулась смотрителю. – А что насчет второй моей просьбы?

 Гроун шмыгнул носом, провел пятерней по волосам, намертво застряв в своих сальных патлах и смачно сплюнул себе под ноги.

– Завтра ночью. Я буду дежурить.

– Спасибо! – не обращая внимания на остатки пепла, грязи и боги знают, чего еще, Мэри взяла Гроуна за руки, и на миг Фросту показалось, что она собирается их поцеловать. – Матушка не останется в долгу.

– Я знаю, – Гроун терпеливо подождал, пока Мэри отпустит его руки и снова сплюнул. Очевидно, у него во рту стоял привкус дыма и он хотел от него избавиться. – До встречи.

 Не соизволив даже кивнуть на прощание, Гроун скрылся во тьме Крематория, а Мэри повернулась к Фросту.

– Что за вторая просьба? – сумрачно поинтересовался тот.

 Рисующая неловко улыбнулась.

– Вы же помните о своем обещании…

– Помню! – рявкнул он. Закат превратился в сумерки, и ему совсем не улыбалось тащиться по сырой степи в полной темноте.

 Но, кажется, Мэри приняла его выпад на свой счет. Слегка вжав голову в плечи, она еле слышно прошептала:

– Гроун готовит кое-что для нашего культа.

 Она опустила глаза, уставившись на промокший подол своего платья, а Фрост решил, что он не хочет знать продолжения. В конце концов, это не его дело.

– Итак, тело горело зеленым пламенем, – как можно более миролюбивее сказал он. – Что нам это дает?

 Мэри подняла голову и недоверчиво посмотрела на него.

– Это значит, что летучие мыши здесь ни при чем. Впрочем, я и так это знала.

– Откуда?

 Вместо ответа, Мэри шагнула к нему, взяла под руку и потянула прочь от Крематория.

– Я кое-что нарисовала сегодня ночью. И теперь, когда мои предположения подтвердились, я хочу, чтобы вы увидели мой рисунок.

 Фрост покорно дал увести себя подальше от черной громады, где тела умерших находят последний приют. По дороге к Обители Денвер и Мэри слились с толпой скорбящих, которые закончили развеивать пепел. Судя по простой одежде, эти люди шли не с похорон Танета.

– Ты живешь одна? – спросил он, когда они пересекли Смоль по Красному мосту и подошли к одному из невзрачных трехэтажных домиков Обители.

– Да. Я одна, – кивнула Мэри. – Моя квартирка на третьем этаже.

 Фрост пропустил рисующую вперед, позволяя ей показать дорогу. У него возникло странное ощущение неизбежности. Как будто стоит ему перешагнуть порог жилища Твари, и его жизнь изменится навсегда.

 Возможно, так оно и будет.

 Он на миг замер, пытаясь унюхать запах вишневого дыма, но пахло лишь сыростью, прошлогодней листвой и пылью. Не зная, радоваться этому или нет, он вслед за Мэри поднялся на третий этаж и вошел в темную каморку.

 Мэри торопливо начала зажигать свечи, неловко чиркая серными спичками, и чтобы не мешать ей, Фрост подошел к окну.

 И подумал, что закат отсюда выглядит очень красиво…

 Кажется, рисующая была смущена тем, что в ее каморке появился посторонний, хотя она и сама пригласила его к себе. Фрост сделал этот очевидный вывод, когда шорох юбок Мэри стих, а она все еще ничего не говорила. Но облегчать ей задачу и оборачиваться он не собирался. Тем более что за окном действительно открывался невероятный вид. На черную, как сама Тьма, громаду Крематория. На реку Смоль, текущую навстречу Обсидиановому морю. На тихую степь, скрывающую в себе обширное кладбище. На маковые посевы. На восточный тракт, вьющийся среди могильных холмов и скрывающийся за горизонтом. Самой дороги было не видно, и это заставляло представлять Рурк эдаким островком цивилизации среди бескрайних полей, заросших полынью, маками и ковылем. Закат потух, уступив место черной ночи, и Фрост подумал, что после того, как он покинет жилище Твари, стоит спуститься в Глубь. Потому что именно на арене боев без правил он чувствует себя живым. Именно в эти моменты его кровь течет по венам так быстро, что он чувствует, как она приливает к лицу и рукам, заставляя двигаться быстрее. Заставляя видеть мир четче. Заставляя улыбаться. Пусть зло, но искренне.

 Арена и незнакомка из приюта. Драка и женщина. Только они способны заставить его вынырнуть из той пучины, в которую он погрузился после возвращения из Унрайлы.

 Услышать собственное сердце.

 Вынырнуть из Тьмы черного города. Рурк… мало кто знает, что в переводе с унрайльского, это слово означает «скорбь». Фрост не считал, что в империи Вейнер использовали язык соседнего государства, но совпадение было забавным.

 И точным.

 Пожалуй, только увидев империю с другой стороны и лицезрев быт и нравы соседей, Фрост был вынужден признать, что Рурк действительно довольно мрачное поселение. Мрачное и уединенное. Единственный город, у которого нет предместий. И стен. Как будто те, кто строили его, считали, будто никому в здравом уме не придет в голову нападать на него.

 А еще именно Рурк славился самым крупным Крематорием в империи. Нигде больше Фрост не видел подобных громадин.

 Мэри кашлянула, и причин делать вид, будто он не понимает, что пора бы обернуться, у Фроста не осталось. Поэтому он вздохнул и бросил взгляд через плечо.

 И замер.

 Развернулся всем телом.

 Не обращая внимания на замершую, словно статуя, Тварь, двинулся вперед. К противоположной от окна стене. Туда, где на специальных крюках было закреплено полотно.

 На миг Фросту показалось, будто рисунок живой, но он почти сразу понял, что это иллюзия. Но посмотреть все равно было на что. Белоснежный мрамор Верхнего Города буквально проглатывал огонь. Зеленое пламя. И невозможно было понять, что именно горит. Будто бы этот странный зеленый огонь исходил ниоткуда. Привычных стен, отделяющих Верхний Город от Спирали, не было, и это позволяло разглядеть каждую трещинку на домах. Каждую деталь. В том числе несуразный прилавок, которого в обители аристократов просто не могло быть. Покрытый некрашеным полотном с жирными пятнами, он был уставлен корзиночками с кремом, эклерами и песочными печеньицами на покрытых щербинами блюдцах. Рядом с прилавком, спиной к зрителю, стояли двое. Мужчина в ярко-красном плаще и шляпе из крокодиловой кожи и женщина, силуэт которой сильно напоминал фигуру Марлы. Вот только волосы неизвестной женщины были черными, а не золотыми, как у кошки. Подойдя к рисунку вплотную, Фрост заметил еще кое-что. То, что он принял за огонь, на самом деле им не являлось.

 Это были мотыльки. Сотни тысяч ночных бабочек со светящимися крыльями. Они сталкивались между собой, и пыльца падала вниз. На странную пару и прилавок со сладостями.

 Мотыльки.

 А ведь Фрост встречал в Унрайле Тварей, похожих на зеленых мотыльков.

 Поэтому Мэри была права.

 Летучие мыши к убийству Лерия Танета не имели никакого отношения.

– Мотыльки… – бездумно прошептал Фрост, коснувшись рисунка. И снова на миг ему показалось, что крылья ночных бабочек трепещут.

 Но лишь на миг.

 И ему пора перестать думать о глупостях. Потому что рисунки не оживают. Даже те, что нарисованы Тварью.

 – Ты в это уверен? – раздалось за спиной, и в ноздри ударил яркий запах вишневого табака.

 Кошка.

 А ведь он ждал ее раньше… Но она пришла только сейчас. Значит ли это, что он на верном пути, и скоро поймет, что происходит?

 Повернув голову, Фрост без удивления обнаружил, что Мэри стоит, замерев, словно статуя. В прошлый раз было так же.

 И в позапрошлый.

 – Красивый рисунок… – из-за его спины вынырнула кошка. Глубоко затянувшись, она выпустила дым и улыбнулась хмуро глядевшему на нее Фросту.

 – Красивый, – буркнул он, отворачиваясь от Твари. От обеих Тварей. Светящиеся крылья мотыльков трепетали, и сейчас в этом уже не было никакого сомнения.

 – Как и в прошлый раз, ты не видишь сути… – Марла с сожалением вздохнула.

 – А в чем она? – резко бросил он. – В том, что в Рурке все-таки есть Твари? Я уже это признал. И даже убедился.

 Кошка снова улыбнулась.

 – Что ты видишь? Скажи это вслух, – попросила она.

 Фрост неприязненно поморщился, но все же не стал спорить.

 – Зеленая пыльца, мотыльки над Верхним Городом… Если Мэри не обманула, это значит, что в Рурке живут порхающие. Хищные Твари, пьющие кровь. Очевидно, до этого они довольствовались кровью животных, потому что раньше подобных убийств не встречалось… но что-то изменилось.

 – Что? – закусив губу, игриво спросила Марла.

 Фрост задумался.

 И правда. Что могло подтолкнуть порхающих изменить образ жизни и взяться за охоту на людей? Да еще и начать с аристократа…

 – Не знаю, – пробормотал он. – Но выясню.

 – Ты не видишь сути, – снова вздохнула Марла. Затянувшись, она дунула дымом прямо в лицо Фроста, но это не заставило его закашляться. Наоборот, запах вишневого дыма ему невероятно нравился. – В прошлый раз тоже не увидел. И поэтому они назвали тебя Капитаном. До сих пор называют. Все бы ничего, но ты ведь действительно почти забыл, как тебя зовут на самом деле…

 – Меня зовут Денвер Фрост, – отчеканил он.

 Кошка хихикнула.

 – Это поправимо, – заявила она. – Забыть свои истоки легко. В твоем случае – даже естественно. Но даже тебе не стоит забывать собственное имя.

 – Я его помню! – прорычал Фрост. – К чему ты ведешь?

Марла снова затянулась. А потом подарила ему грустную улыбку, в которой, помимо всего прочего, сквозило отчаяние. Безнадега. Смирение.

 Боль.

 Чистая боль.

 – Ты должен увидеть суть, – прошептала она.

 А Денвер ощутил, что он куда-то летит. Мэри, ее рисунок… все превратилось в разноцветный водоворот, и Фрост чувствовал себя щепкой, послушно плывущей вдоль быстрого течения реки…

 Он обнаружил себя сидящим в кабинете помощника градоправителя.

 И, пожалуй, даже этому не удивился.

 Осталось только выяснить, сколько дней выпало из его памяти на этот раз…

***

 Подняв глаза, Денвер уставился на Шейка. Тот сидел, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди. Его хитрый взгляд не нравился Фросту. Очень не нравился. Казалось, будто помощник градоправителя чем-то весьма доволен.

– Как продвигается расследование?

– Продвигается, – буркнул Фрост. Еще бы знать, какое дело Шейк имеет в виду. Не ровен час окажется, что убийство Лерия Танета он уже благополучно раскрыл, оттого начальник так доволен.

 Шейк хмыкнул.

– Я вижу, ты нашел Тварей в Рурке, – произнес он.

– С чего ты это взял? – прищурился Фрост.

 Что он  успел разболтать? Он и сам еще не знает, что происходит, а с учетом провалов в памяти, ситуация складывается неприглядная.

 В Глубь. Ему надо добраться до Глуби в трезвом уме. В то время, пока возле него нет проклятой кошки, которая курит вишневый табак. Дно города всегда заставляло его разум очиститься. Арена и пара часов в объятиях очередной проститутки – вот что ему сейчас нужно.

– Порхающие… не ты ли только что про них говорил, – Шейк нахмурился. – Ты в порядке?

– Нормально, – проворчал Фрост. – Не выспался.

– Это видно, – Шейка, кажется, устроил ответ. – Итак, ты каким-то образом связал убийство молодого аристократа с порхающими. Обычно эти ребята так высоко не забирались… обескровленные трупы нищих мало кого интересуют, а вот богатенький мальчик привлек внимание… Газеты захлебываются ядом.

 Пожелав газетчикам все-таки захлебнуться собственным дерьмом, Фрост поднялся на ноги и подошел к окну.

– Знаешь, когда ты предложил мне собрать команду из людей и Тварей, я подумал, что ты не в своем уме, – произнес он, разглядывая белоснежное великолепие Верхнего Города. – А теперь понимаю: Рурк давно уже ждет подобного.

– И ты кого-то подобрал? – голос Шейка звучал заинтересованно. Значит, Фрост не успел ему рассказать, пока был без памяти. Уже хорошо.

– Да. Нашел одну Тварь, с которой можно работать. Рисующая.

 Шейк цыкнул языком. Повернув голову, Фрост обнаружил, что помощник градоправителя выглядит не очень довольным.

– Рисующая мыслью? Плохой выбор, – подтвердил его догадку Джоран. – Что она может?

– Рисовать… будущее, прошлое…

– Рисунки Твари к делу не пришьешь. Тебе нужны те, кто в этом что-то смыслит. Кто сможет сшить дело.

– Ты вроде бы дал мне свободу действий, – напомнил Фрост.

 Шейк снова поморщился.

– Дал. Я не отказываюсь от своих слов. Но у меня есть кое-кто на примете. И я был бы ОЧЕНЬ признателен, если бы ты прислушался к моему совету.

– То есть, выбора у меня нет? – подытожил Фрост.

 Если уж собирать команду, то только из тех, кого он выберет сам. Мэри, пусть и Тварь, не вызывает у него потребности ее убить. Он сможет смириться с ее сущностью. Но если окажется, что Твари находятся среди полицейских, впору бить в набат.

 Фрост понял, что пока не готов принять такое положение дел.

– Выбор есть всегда, – Шейк, кажется, понял, что перегнул палку. – Я просто хочу, чтобы ты посмотрел на этого человека.

– Человека? – переспросил Фрост.

 Шейк кивнул.

– Да. Человека. Детектив из девятого участка. Он… чувствует Тварей. Какое-то внутреннее чутье. В общем, я думаю, он тебе пригодится.

– И как зовут этого удивительного человека? Может, я его знаю?

– Джек Роквелл. Ко всему прочему, он еще и хороший боец. Сам понимаешь, подозреваемые в убийствах – не самые мирные люди в мире, а Твари – опаснее убийц втрое. В общем, подумай. Я устрою вам встречу.

– Устраивай. Завтра в полдень, – Фрост снова посмотрел на белоснежные дома. На миг ему показалось, что все вокруг заволакивает зеленоватая дымка пыльцы мотыльков. – В конце концов, ты прав: люди в команде мне нужны намного больше…

– А ты уверен? – мурлыкнула кошка, и Денвер почувствовал, как ноздри заполняет запах вишневого дыма. – Твари намного честнее людей, не находишь?

 – Не нахожу, – сумрачно ответил Фрост, досадуя, что встречу с вероятным членом будущей команды он, скорее всего, забудет.

 – Ничего, скоро ты это поймешь. И оценишь нас по достоинству, – Марла встала рядом с ним и сделала вид, что любуется пейзажем. – Красиво. И грязно.

 – Дождя нет, – возразил Фрост.

 – Все равно грязно, – кошка ухмыльнулась. – Ты ведь знаешь, о чем я говорю.

 Фрост знал. Но отвечать что-то Марле не имел никакого желания. Пожалуй, именно в этот момент он был особенно раздражен ее появлением.

 – Ты тоже будешь в моей команде? – спросил он, наконец.

Марла поправила волосы и спрятала мундштук в карман.

 – Ты оценишь нас по достоинству… Капитан…

 Повеяло свежестью и холодом. Фрост обнаружил себя возле паба «Сливовая булочка» и сделал вывод, что находится в Горшечном Квартале.

– Прохладно сегодня, – заметила Мэри, кутаясь в теплую накидку и подслеповато щурясь, глядя на выцветшую до белизны вывеску заведения.

 Интересно. Получается, на встречу с детективом он взял с собой Тварь?

 Нет. Не просто Тварь.

 Мэри. Рисующую. Ту, что уже в его команде. Пожалуй, он все сделал правильно.

– Пойдем внутрь, – произнес он и открыл дверь паба, пропуская девушку вперед.

***

Посетителей было немного, и определить, кто из них являлся Джеком Роквеллом, не составляло труда. Откуда-то Фрост знал, что худощавый мужчина в ярко-красном костюме-тройке, желтой рубашке и шейном платке цвета луговых трав и есть тот самый человек, который ему нужен.

 На столе перед этим разодетым пижоном стояла вазочка с, предположительно, вишневым вареньем, корзинка с хрустящими булочками из слоеного теста, а в руках, якобы подходящий в команду детектив, держал потрепанную книгу в яркой обложке. Судя по названию – бульварным авантюрным романом.