Pro-Am: остаться в Танце

ГЛАВА 1. СНОВА В ОЖИДАНИИ ПАРТНЕРА

24.06.2024

Просыпаюсь после турнира. Лежу, зарывшись в одеяло, ощущая на ресницах лучи ненадежного питерского солнца. Перед закрытыми глазами проносятся образы вчерашнего вечера – вокруг нас танцуют красивые пары, Паша в черном фраке и бабочке, его сияющие зеленые глаза смотрят только на меня. Вспоминаю его горячие руки, крепко сжимающие мои ладони и сосредоточенность, когда на паркете пытается передать мне уверенность перед выступлением. Я стою напротив него в кремовом платье с шифоновыми крылышками и розочками с воланами на запястьях. Смотрю на него, как всегда, не веря, что волшебство происходит сейчас со мной, вижу только своего юного наставника, предчувствуя наш Танец.

До сих пор внутри меня звучит музыка – какое-то попурри из мелодий, что играли вчера. Особенно эта, «Королева Марго», от Uma2rman, под которую мы кружились в роскошном венском вальсе:

Но в эфире нашем посторонний шум,

Без твоих глаз я едва дышу,

Что-то остывает внутри..

Сердце сжимается от того, что после такого плотного графика тренировок и непрерывного общения во время турнира предстоит две недели жить в ожидании наших занятий.

Ветер по волнам хлопает,

Лодки жмутся в берег, скрипя,

Не напишет так ни один поэт,

Чтобы передать, как я жду тебя..

Вдох-выдох, детка. Ты дождалась своего партнера, потратив на это двадцать с лишним лет. Две недели ты выдержишь, я в тебя верю.

Прерывая мои грезы, телефон издает требовательный сигнал. С неохотой беру трубку – звонит Наталья, организатор моего сегодняшнего очного семинара. Питерские студенты как-то узнали, что я навещу их город в конце июня, быстренько собрались, арендовали зал, подгадав под дату после турнира.

– Алло, Екатерина, добрый день! Сегодня все в силе?

– Наталья, рада слышать. Добрый и солнечный! Да, конечно.

– Ждем Вас в отеле «Москва» в 13.00. У нас аншлаг, полный зал на восемьдесят человек.

– Хорошо, справимся. Буду готовиться!

– А еще мы организовали трансляцию, очень много было желающих, хотя бы в онлайне, но вживую, Вас послушать.

– Это добавляет мне тонуса, Наталья. Придется накрасить лицо и работать в заданном оператором квадрате.

– Не слишком сложно для Вас?

– Не в первый раз, как говорится.

Буду причинять добро и наносить счастье в своем любимом групповом формате. Но это чуть позже. А пока я закутываюсь в одеяло и на ускорении прокручиваю день вчерашний, стараясь запомнить каждый счастливый момент неповторимого Бала Белых Ночей.

А их много, и они разные – теплые, смешные, яркие, нежные, волнующие.

Вот мы репетируем перед выходом в маленьком зале наши вариации – и отражения в роскошных зеркалах больше похоже на ожившие картины девятнадцатого века, когда прекрасных дам в роскошных платьях сопровождают подтянутые галантные кавалеры во фраках.

Или момент, когда все участники турнира идут парадом, приветствуя зрителей, организаторов и судей, под торжественную музыку, заряжая паркет перед вечерним отделением – в сиянии софитов, мерцании страз и шелесте разноцветных шелков и шифонов.

А еще ситуация после кубка из пяти непрерывных танцев, когда я промакиваю Паше лоб салфеткой, поправляю бабочку, а он мне осторожно убирает с прически сережку, зацепившуюся за волосы. И не важно, что я наврала в квикстепе в конце второй линии – праздник Танца несет нас дальше, к новым эмоциям и впечатлениям от шоу-номеров и выступлений латинистов.

Или сюжет – мы ужинаем в ресторане втроем, я, Паша и Марина – его девушка и партнерша по спортивным выступлениям, обсуждая, что именно Pro-Am турниры – это второе дыхание для тех, кто не хочет расставаться с Танцем, завершив соревновательную историю и продолжая творческий путь. Наши шутки сопровождает красное вино, мерцающее в бокалах кровавой огненной каплей, и тост за творчество и будущие успехи.

Есть ощущение, что мы с Пашей окончили этим турниром период противостояния и конфликтов и начали третий этап наших отношений, предвещающий плодотворное сотрудничество и спокойные, теплые переживания совместной работы, результатов, роста и развития в Танце.

На моменте, когда мы доверительно, с благодарностью за прошедший турнир, обнимается на прощание, и я закрываю за ним дверь, ставлю воспоминания на стоп. Иду в душ. Смотрю в зеркало – на голове – сорочье гнездо после вчерашней прически. Глаза вечером отмыть я не смогла, поэтому сейчас похожа на панду. Какой контраст со вчерашней эстетикой! Ну, ничего, сейчас мы сделаем приличный повседневный вариант этой женщины.

Включаю воду и с наслаждением отмокаю под шумными струями. Тоник, крем и стопка ватных дисков возвращают прежний вид – с неизменным налетом счастливой усталости и дерзкой усмешки. Пригоршня шампуня, потом столько же кондиционера и фен с расческой превращают колтун на голове в легкомысленные, свободно торчащие в разные стороны завитки.

Летнее платье, ласково обтягивающее цветным шелком выпуклости и подчеркивающее впуклости, завершает очередное превращение в женщину повседневно-летящую.

Улыбаюсь себе в зеркало – красотка! Долго скребу длиннющими ногтями застежку на цепочке с кулоном, чтобы застегнуть. Наконец, сверкающий камушек ложится в ложбинку декольте, игриво перекликаясь с сережками, кокетливо выглядывающими из-под веселых кудряшек.

Собираюсь на завтрак. Попутно укладываю сумку. У меня два букета – как я с ними поеду? Был еще третий – его я вручила вчера Марине, когда они с Пашей отправлялись к себе, поздравив ее с наступающим днем рождения.

Состояние легкое. Решила, что выпью шампанское, прямо с утра – видела вчера за завтраком, что и эта опция предусмотрена щедрыми рестораторами. Пузырьки внутри, улыбка снаружи – план на день готов!

Мои предвкушения разрывает жужжание мессенджера. С неохотой открываю вацап. Анна, еще одна Пашина Am, с которой они танцевали латину на турнире три недели назад, нервно пишет, нападая на него. Обиделась, что они не взяли никаких кубков. Решила, что он ее плохо учит. Хочет перейти к кому-нибудь другому, но терзается сомнениями и пишет мне сейчас, пытаясь понять, почему я с ним остаюсь.

Вижу, что приглашает меня пообсуждать-пожаловаться. А мне не в чем Пашу упрекнуть. Мы прекрасно танцевали – особенно в тех условиях, которые нам навязали обстоятельства, связанные с разъезжающимся паркетом, жестоким расписанием и моим окончанием целого года создания авторского курса. Общались, обсуждали планы. Спокойно находились втроем с Мариной, вдвоем с Пашей. Мне было тепло и уютно. Совершенно стабильно. Весь день я провела красоткой и запомнилась зрителям и судьям восходящей звездой Pro-Am.

Отвечаю, что все прошло хорошо и я довольна поездкой. Она не может успокоиться, начинает рассказывать, что хочет заниматься с кем-то более опытным, мучается, выбрать ли ей нового педагога, Женю, или вернуться к предыдущему, Якову. Я что-то отвечаю невпопад, пока наношу легкий макияж.

Иду на завтрак – хорошенькая настолько, что незнакомые индийские женщины, которых много в эти дни в отеле – улыбаются и говорят какие-то милые пустяки на английском. Отвечаю им с благодарностью. Моего симпл инглиша вполне для этого хватает.

На входе в ресторан беру бокал шампанского, занимаю прекрасное место за столиком, с видом на Невский. Надо посмотреть, чем вкусным угощают сегодня. Иду между палетками с вкусняшками. Кладу на тарелку каких-то овощей, беру бенедикт, сырник со сгущенкой. Обещала Паше хорошо питаться, чтобы были силы для Танца. Отношусь к своим словам ответственно. Нахожу коллекцию графинов с отличными свежевыжатыми соками – смешиваю морковный и апельсиновый. Залпом выпиваю витаминный коктейль, ощущаю прилив сил и бодрости.

Располагаюсь за столиком так, чтобы видеть оживающий утренний Невский. Наслаждаюсь завтраком, скользящим взглядом разглядывая гостей отеля. Узнаю некоторые лица – участники вчерашнего турнира с аппетитом что-то поглощают, общаются. Сегодня мы все выглядим несколько иначе. Меньше блеска, степень накала эмоций упала в разы. Обычные люди. Трудно догадаться, как вчера паркет горел под ногами латинистов и томно покачивался в такт стандартистам.

Читаю сообщения от Анны. Она расковыривает себя, нападает на Пашу. Мне становится тревожно от ее метаний, негатива в сторону Паши, уточняю ее позицию:

Ты точно решила, что уходишь?

Да, и я скажу ему это лично, хочу посмотреть на его реакцию.

Ох уж эти напаркетные игры! Паша много раз говорил, что перебежки от тренера к тренеру – обычное дело в Pro-Am. Обсуждал это со мной, очевидно, пытаясь понять мое отношение и намерения. И я всегда добросовестно подтверждала, что не собираюсь никуда уходить. Что он – мой лучший и единственный партнер и учитель в Танце. А еще я продолжала привыкать и принимать его – таким, какой он есть – двадцатитрехлетний современный человек, залипающий в гаджетах, сидящий в куче чатов одновременно, с неопределенными планами на жизнь, с преобладанием материальных ценностей и амбицияй, которые ориентированы на себя, а не на социум.

Я преподаю в ВУЗе уже третий десяток и вполне понимаю, с кем имею дело. Но Танец многое меняет. Паша не раз подчеркивал, что он опытный Pro, рассказывая истории про своих нетривиальных клиенток. Складывается впечатление, что он у меня – специалист по сложным случаям. Я, видимо, тоже какая-то непростая Am. Интересно, в чем моя специфика?

В настроении, совершено разбалансированном этими раздумьями, заканчиваю завтрак, иду в номер. С одной стороны, мне бы порадоваться, что я остаюсь у Паши единственной партнершей, выезжающей на турниры, с другой – Анна помотает ему нервы таким уходом, и это, конечно, скажется на нашем контакте. Возможно, будет больше напряжения и ожидания таких же вывертов от меня.

Какой стратегии придерживаться? Хорошо, что у меня есть мои надежные советчики. Я, конечно, не Гендальф Серый и не Галадриэль, но чуток принадлежности к магии имеется. Достаю из своей волшебной колоды – а у меня она всегда с собой – карту на вопрос: Как нам с Пашей наилучшим образом прожить эти две недели разлуки? Выходит предписание: «Защищать границы».

Открываю наш чат, вижу, что, как по заказу, он онлайн. Отправляю заряженный текст про переписку со Анной и что у нас есть такая задача – беречь нашу пару и отстаивать ее, направляя энергию на борьбу с внешними препятствиями, а не внутрь, как это часто бывает, когда партнеры конкурируют друг с другом. Горячо соглашается со мной.

Не хочу отвлекать Пашу от отпуска, просто желаю хорошо провести время в Питере. Окидываю взглядом номер – здесь было много всего за эти неполные двое суток. Мысленно благодарю пространство, привычно благословляю.

Вызываю такси, отправляюсь вести свой очный семинар.

Организаторы встречают меня в холле с восторгом и удивлением – портплед с бальным платьем невозможно не заметить. Ищем наш конференц-зал, попутно болтаем. Тема турниров и выступлений поднимает энергию в переполненной аудитории. Чувствую себя звездой, охотно фотографируюсь со студентами, понимая, что вайп от вчерашнего Танца не прошел, и бессознательно люди это ощущают, хотят приобщиться.

Пока я зажигаю свет отечественной психотерапии перед залом в восемьдесят человек очно и столько же – в трансляции, что-то происходит в параллельных вселенных. Мой телефон жужжит непрерывно. Краем глаза смотрю – Анна пишет и пишет. А я – все говорю и говорю про отношения в паре. И невольно подплетаю напаркетные страсти в качестве примеров. Слушатели в восторге, не отпускают, сыплют вопросами. Организаторам приходится почти насильно выводить меня из зала сквозь окруживших стеной студентов, чтобы я не опоздала на самолет.

Сажусь в такси, открываю переполненный мессенджер. Анна развила бурную переписку с девушками Pro-Am, накидала мне массу собранного от них негатива в сторону Паши. Я еду в аэропорт, вся в цветах и славе, читаю ее обидные высказывания и ощущаю, что начинаю злиться на всю несправедливость происходящего. Думаю, что предпринять, чтобы защитить наш осаждаемый варварами Камелот, раз уж мне выпала участь править им в отсутствие партнера.

В голове созревает план – написать Алине, совладелице клуба, как замечательно мы выступили на турнире, оставить хоть один положительный отзыв – для уравновешивания всего того, что высыпалось на моего наставника в этих эмоционально нагруженных переписках Анны.

Я понимаю, что она зашла в свой виток кризиса отношений. Но мои попытки объяснить ей что-то – не достигают успеха.

В этих размышлениях приезжаю в аэропорт, прохожу досмотр, иду в зал ожидания. Народ шарахается от портпледа и, одновременно, с любопытством смотрит мне в лицо – что с собой несет эта женщина?

А я, присев на свободное место, составляю в голове большой, эмоционально заряженный текст Алине о нашем успешном выступлении и танцевальных планах, быстро печатаю, отправляю. Видимо, так сияю, что какой-то бурятский малыш подходит, начинает настойчиво забираться ко мне в сумку в поисках неведомой кисы, трогает яркий педикюр, кокетливо сверкающий в прорезях босоножек-балеточек. Улыбаюсь ему, показываю, что в сумке кисы нет, только мой шелковый халатик, зарядник и косметичка.

Прежде чем мы садимся в самолет и взлетаем, Алина успевает ответить, что она очень рада нашим успехам и планам. С чувством выполненного долга ставлю телефон в авиарежим.

При взлете мысленно благословляю этот Город – он подарил много ярких моментов. Пусть все Его Хранители защищают и берегут покой жителей и красоту зданий, парков, улиц и площадей. Пусть атмосфера волшебства и ежедневых чудес не рассеется – как не рассеются его туманы. Засыпаю в кресле почти до конца полета – слишком много впечатлений, мозгу нужно обработать случившееся.

При посадке включаю чаты – Анна все пишет и пишет. Видно, что ее мучает вопрос – оставаться или уходить. И если уходить, то в каком направлении – возвращаться к Ярославу или строить новые отношения с Женей. Его она мне так активно рекламирует, что я уже не знаю, как это отфильтровывать. Напоминаю ей, что в латине проще перейти к другому партнеру, а нам, стандартистам, приходится долго друг к другу привыкать. Уверяет меня в большом опыте и эмоциональной включенности Жени, что он – профи, который сделает нас лучшими. Чтобы как-то защититься от демона напаркетного промискуитета, расправляющего крылья у меня за левым плечом, отправляю сообщение своему наставнику:

Паша, прости, буду краткой, зная, что у вас с Мариной отпуск, но есть вести с полей. Анна исписала мне весь чат своими метаниями. Параллельно она общалась с Алиной и твоими недовольными клиентками. Я, для равновесия, отправила Алине развернутый счастливый отзыв, как мы съездили на турнир – чтобы у нее была объективная информация, не только жалобы отдельно взятых личностей. Если хочешь, перешлю мое сообщение Алине и ее голосовой ответ. Там все ок.

В общем, отдыхай спокойно, пока я буду отстаивать твой имидж в клубе и защищать наш Камелот.

Все понял) Надеюсь, что с Анной решится благополучно. Мне очень приятно, что ты это делаешь! Только не Камелот, а Хогвартс – мне это понятнее и ближе. Спасибо за отзыв Алине!

Ага, значит, наш сюжет разворачивается в школе волшебства. С орущими мандрагорами, выручай-шкафами и дементорами по периметру? Есть о чем подумать.

Вызываю такси, еду, чуть погрустнев от нахлынувших перипетий, размышляя, как все непросто, а ведь мы в разлуке только первый день. Что же будет дальше? Какие еще испытания ждут нашу танцевальную пару? Пусть мы вместе меньше года, но уже успели привлечь внимание, и я вижу завистливые взгляды и ревность – особенно от бывших Пашиных партнерш, с которыми у него альянс не сложился.

Захожу домой. Разбираю вещи, достаю бальное платье из портпледа, с нежностью расправляю, убираю в шкаф до следующего конкурса. Его еще нужно будет постирать, но это – отдельная операция Ы. Раскладываю красивые дипломы в папку, вешаю медали на уголок зеркала – скоро они уже не будут там помещаться. Грустно немного, что сейчас до конца августа – никаких турниров. Перебираю яркие ленты, слушаю, как звенят наши награды – серебром и золотом. Начинаю скучать по Паше и нашим занятиям. Уговариваю себя не писать больше – чтобы не дергать его в отпуске, не отвлекать его от общения с Мариной. И вообще, после нашего мегаинтенсивного танцевального месяца с постоянными тренировками, двумя турнирами, отчетным выступлением в клубе и балом пусть соскучится тоже – хоть немного…

25.06.2024

Занятий сегодня нет. Значит, будет долгожданный выдох после турнира и сумасшедших трех месяцев тренировок и выступлений. В гости приехала подруга Лена (других имен в моем близком окружении сложно найти) – тоже психотерапевт, семейный психолог, старше меня на четырнадцать лет. И дружим мы столько же, что редкость в нашей профессии.

Мы сидим у меня на кухне, я режу салат, жарю стейки из индейки, сводя с ума собак и соседей запахом жареного мяса со специями. Дети под шумок заказали пиццу – мы все любим покушать, гедонисты.

Под белое сухое весь вечер болтаем с Леной только о напаркетных событиях последних девяти месяцев. Она настойчиво расспрашивает, как так получилось, что я осталась в Танце, а ее, хотя мы и начинали вместе в прошлом году репетировать вальс для корпоративного бала – выбросило из процесса. Делится своим опытом:

– Представляешь, я пришла на занятие, а там пара – муж и жена. Мне разрекламировали так, что это – двойная польза. Что он будет вести, а она – поправлять меня в процессе. В итоге, я постоянно ощущала дискомфорт, так как нужно контактировать телом, а я все время думала, что она почувствует, если я буду к ее мужу прижиматься бедром и грудью.

– Лена, это очень непростой процесс – встать в пару. У нас с Пашей это только через четыре месяца интенсивных занятий как-то получилось. Помню, мы начнем, даже как-то сконнектимся, а в процессе я отклеиваюсь, и дотанцовываем – уже врозь.

– Ну, да. А тут еще под прицелом жены – в общем, я выдержала пару уроков и все, больше не пришла.

– Говорю тебе, даже в маленьком зале, в тет-а-тет контакте, без присутствия кого-либо, я каждый раз мысленно извинялась, что все – ради Танца. Кстати, когда мы про это поговорили – дело пошло. Я увидела его реакцию на мои слова, что я стесняюсь до сих пор – поняла, что для него это так же повседневно и часть процесса, как для нас с тобой – быть близкими эмоционально, принимать человека, погружаться в него.

– Думаешь? Танцоры вообще ничего не чувствуют? В смысле, не ощущают комфорта или дискомфорта от человека, с которым танцуют?

– Подозреваю, что если базово нет неприязненной реакции на внешность, энергетику, запах человека, то да. Хотя есть впечатления, что у них эти рецепторы в принципе атрофированы и отбиты годами занятий спортом. Знаешь, как на них тренеры кричат? – я вздрагиваю и шаги забываю, когда слышу. Судя по тому, что происходит на площадке – они думают о механике движения, его точности и читаемости для судей, о работе на зрителя, ориентации в пространстве и направлениях. Второй человек в паре – скорее, инструмент для создания целостного образа. В латине они хотя бы взглядами и некоторыми прикосновениями коммуницируют. В стандарте – партнерша завернула голову в потолок и понятия не имеет, что вокруг происходит. Паша любит шутить, что после любого турнира партнерша помнит только музыку и лампочки подсветки, потому что она вообще не должна смотреть на площадку.

– Серьезно? У тебя получается?

– Да нет, конечно же. Я кручу головой, все пытаюсь контролировать. Когда в вариации есть моменты, что мне нужно вести – делаю это со всей дурной силой.

– Понятно, мы же альфы.

– Да, что создает трудности в ряде моментов танца.

– Вот-вот. Я давно хотела тебя спросить, как для тебя в эмоциональном плане, что тобой, такой заслуженной, признанной в профессии и, прости за уточнение, взрослой дамой – на сколько ты его старше? – командует какой-то мальчик?

– Ох, Лена, у нас дважды отягчающие обстоятельства. Конечно, я его старше, почти в два раза. И это была бааальшая тема для раздумий.

– Я помню, у тебя почти вся первая книга про это. Про нее мы тоже поговорим. Но продолжай, мне интересно.

– Я договаривалась с собой постепенно. Во-первых, смотрела, как он объясняет: от общего к деталям, сразу дает попробовать, поправляет незамедлительно, заставляет повторять, но не до одури. Во-вторых, наблюдала, как реагирует на ошибки. И это было очень терпеливо, без раздражения, с убежденностью, что все получится. С учетом того, сколько я тогда весила и в каком общем состоянии находилось мое тело – думаю, ему было непросто транслировать убежденность в моем прогрессе и наших танцевальных перспективах. В-третьих, он открыто делился, что занимается с шести лет, преподает третий год, какие у него были клиентки. Я тут же подсчитала, что его опыт в танце немаленький. Через несколько уроков пришла к выводу, что у человека есть педагогический талант. Наш, он, понимаешь, из помогаторов, только пока на пути осознания, как с этим жить и что делать с таким нелегким даром. Поэтому вопрос о том, кто главный на площадке – снялся сам собой.

– Ты сказала, что дважды отягчающие обстоятельства.

– Ага. Представляешь, он мой студент. До этого, лет семь назад, был у меня в группе в колледже.

– Офигеть!

– Мы любим шутить по этому поводу. Паше очень нравится принимать у меня зачет по какой-то вариации или фигуре. Смешно так важничает, оценки ставит. И на пересдачи приглашает. Любимая его фраза: «Ну, вижу, старались. Зачтено. Если хотите оценку «отлично», приходите завтра в 9.00».

– А в колледже вы как встретились? И как вообще выяснили, что знакомы?

– Да я его не помню почти. У него был пик танцевальной карьеры. Поэтому появился пару раз на лекциях, на соревнования пропал на месяц, потом вернулся – спал в основном на задней парте во время занятий. Зачет как-то сдал и исчез.

– Он узнал тебя, когда вы год назад встретились?

– Когда мы это обсуждали – говорит, что сразу узнал.

– А ты?

– А я поняла, что лицо знакомое. Но как именно и где мы пересекались – выяснили только когда в Москву на турнир поехали, и было достаточно времени, чтобы поговорить.

– И как тебе танцевать со своим студентом?

– Лена, он Pro. С хорошими физическими данными и одаренный педагогически. Мне есть за что его уважать, я не соревнуюсь и не спорю по поводу Танца – совсем. Зашла на сайт одной федерации, посмотрела его награды и места за семнадцать лет танцевальной карьеры – вполне сопоставимо с моими дипломами и сертификатами. Профессионально человек прошел уже большой путь, делится опытом доходчиво, выносит мои косяки и эмоциональные всплески терпеливо – мне достаточно, чтобы не меряться статусами, принимать его наставления со всем вниманием.

– Вот про всплески хотела тебя спросить. Ты в книге описываешь ваши ссоры и размолвки. Выглядят они как глубокие потрясения. Как вы через это проходите?

Я замолкаю. Меня снова отбрасывает в тяжелые воспоминания после новогодней отчетной вечеринки, когда казалось, что наступил конец моему присутствию в Танце. Поигралась четыре месяца и – хватит. Какой такой праздник жизни? Какие радости? Давай, возвращайся в свою юдоль страданий и скорби. Вытирай слезы и сопли травматикам. Собирай по кускам развалившиеся личности. И если бы Паша после той ужасной истории не написал или повел бы себя так, словно ничего не случилось – я бы просто больше не пришла на паркет. Рассказываю это Лене в подробностях, чувствуя, как эмоции опять подступают, затапливая все мое сознание.

– Итак, он сам написал?

– Видимо, почуял, что сильно наломал дров. И терпеливо принял мои возмущения. Предложил встретиться и поговорить. Хотя это, оказывается, против правил.

– А что, есть правило не разговаривать с клиентками?

– Есть правило не сближаться, никаких встреч за пределами клуба. Но нам нужно было как-то вне рамок наставник-ученица пообщаться, потому что были затронуты глубокие чувства. Ты же понимаешь, что после того, как я за два года двенадцать человек похоронила, у меня травма привязанности. Я вообще на людей вокруг и отношения с ними смотрела через призму «Это не навсегда», отпускала и сама всех отталкивала – лишь бы больше не чувствовать ту пустоту, что накрывала меня с уходом каждого – волна за волной.

– Да, моя девочка, я помню. Я не знаю, кого тебе было больнее потерять – институтскую подругу от онкологии или научного руководителя от сердечного приступа. Видишь, у меня все записано на жесткий диск и есть сохраненные копии. И я знаю, что ты уже даже не плакала, когда очередной раз кто-то уходил навсегда.

– Так нечем был плакать, Лена. Когда ты – просто комок боли и страха, что кого-то опять не станет, а надо – жить, действовать, учить, исцелять, вдохновлять. Работа тогда меня вытаскивала очень.

– И дети.

– И дети, конечно.

– А Марк? Совсем тебя не поддерживал?

– Да он всю пандемию боялся нос куда-то высунуть. А переписка в таких случаях не очень-то помогает.

– Но мы же с тобой разговаривали?

– Конечно, и это меня очень возвращало к жизни. Можно сказать, реанимировало. Я тебе очень благодарно, Лена.

– Ты же знаешь, что я всегда найду время, чтобы тебя выслушать. Ну, рассказывай, что же дальше?

– Так вот, когда я пришла на новогоднюю вечеринку в наш танцевальный клуб, вся красивая, в мейке, укладке, специально пошитом кремовом платье с шифоновыми крылышками..

– Я видела фото – ты уже тогда похудела..

– Да, это, вообще, отдельная история, я потом расскажу. И вот еще две пары на паркете, нас торжественно объявляют, играет восхитительная музыка, я трепещу, выхожу под свет софитов, а мой партнер эмоционально отключился – это был какой-то вселенский ужас. Я же знаю – от ощущений тела до ментального уровня – как мы на тренировках взаимодействуем. А здесь – конкурс, мой первый турнир и – я танцую с пустотой.

– И ты пишешь потом, что он бросил тебя и убежал к другим партнершам.

– Да, это было особенно трудно – твои первые соревнования, закладывается модель вступлений, столько подготовки, волнения и – никакой обратной связи от человека, с которым ты вместе готовилась, проходила нелегкий путь. В общем, я проплакала весь остаток вечеринки, не стесняясь уже никого, залила все платье подтеками от тональника и туши, а потом еще и дома у меня случилась истерика. Особенно больно было от мысли, что меня не будет в Танце, что моя Мечта – рассыпалась. А я ведь уже начала верить, что двадцать с лишним лет ожидания были не напрасны.

– И что же Паша?

– А он на следующий день, проспавшись после вечеринки, видимо, заподозрил неладное. Или ему девочки, которые видели, что я плакала, сообщили. На паркете все разносится очень быстро, чтоб ты знала. В общем, написал, получил мою первую реакцию, не отступил, выдержал мои эмоции.

– Ты сильно ругалась?

– Я вообще не ругаюсь. Но умею так формулировать, что славно припечатываю.

– Догадываюсь. Когда второе высшее филологическое – лексикона хватает.

– Да уж, яда во мне – хоть отбавляй. Так вот, не смотря на мои язвительные ответы, он настоял, чтобы мы встретились и поговорили на свежую голову.

– И как быстро вы смогли это сделать?

– Да я вообще не сторонник что-то откладывать. На следующий день, прямо 31-го декабря, в канун Нового года. Я решила, что так лучше – не нести какие-то обиды в наступающий год, оставить уже все в уходящем. И он меня поддержал, нашел время в таком суетливом графике. Поэтому организовались, встретились в странной чайной – все приличные кафе были закрыты перед праздником. И обсудили.

– Вот здесь поподробнее, пожалуйста. Ты вообще, с каким настроем шла на этот разговор?

– Да я уже крест на Танце поставила. Но шла, чтобы человеку на вопросы ответить. Я же гиперответственная, сама буду погибать, а другого не брошу.

– Ох уж это наше спасательство. И что, ты вот совсем-совсем не хотела, чтобы он тебя поуговаривал?

– Нет. Настолько, что взяла наш кубок..

– Так тебе еще и кубок дали?

– Лена, я всегда иду побеждать, ты же меня знаешь столько лет. Даже если дело совсем провальное – я беру свой приз, иначе – зачем все это? Не смотря на ужас и пустоту, у нас был кубок за медленный фокстрот. Не потому что я лучше всех, а потому что его никто больше не выучил. Старания мои были не напрасны. А мы перед турниром занимались почти каждый день. И вот я взяла этот кубок, полный пота и слез, розу, которую мне вручили вместе с ним – она была такая увядшая – подходящий символ моей несбывшейся Мечты, и подарок, который я приготовила своему наставнику к Новому году…

– Ты еще и подарок приготовила?!

– Я же планировала, что все будет хорошо, мы станцуем турнир, поздравим друг друга с наступающим. И вот со всеми этими дарами – сердце, вечность и коньки – я загрузилась в трамвайчик – пробки были ужасные, общественным транспортом перемещаться олучалось быстрее. Потом, по морозу в лучах ленивого зимнего солнца, с увядшей розой на груди (чтоб не замерзла совсем) шла к кафе, в котором мы запланировали встретиться. Оно оказалось закрыто, Паша меня перехватил на перекрестке. Мы отыскали чайную неподалеку. Я, как сейчас помню, иду рядом с ним, снежок хрустит, сияющие иголочки сыплются с неба. Люди доживают последний день этого года. Суета вокруг, гирлянды, народ с пакетами-елками-мандаринами. Все пытаются что-то успеть. А у меня внутри – пусто. Я так наплакалась, нарыдалась, что все вышло. Ни ожиданий, ни каких-то желаний, целей. Просто ти-ши-на. Зашли, сели, чаек заказали. Поболтали про то, кто какой больше любит – черный, зеленый, с добавками. А потом он спросил, как мне видится ситуация и я, в своей манере, по пунктам, объяснила. Что это был мой первый турнир, и я очень серьезно к нему отнеслась, потому что происходила закладка модели соревнований. Что мне нужна была обратная связь. Что я не понимаю, почему он эмоционально отключился.

– И как он реагировал?

– Слушал, объяснял, не раздражался, не спорил, предлагал варианты, как порешать, как вообще относиться к каким-то элементам ситуации. Согласился, что важно не бросать человека, а нужно сразу, на месте проговаривать все эмоции – и радости, и недовольства.

– И что, это тебя как-то перенастроило?

– Я тебе больше скажу – я испытала какое-то воодушевление, потому что в этом разговоре ощутила, что ему тоже важны наши занятия, что он верит в наш Танец.

– А ты сомневалась?

– Лена, я как-то увидела, что даже по имени не записана у него. Просто номер. Представляешь?

– И когда это было?

– Да где-то в ноябре. Т.е. мы уже пару месяцев как занимаемся, регулярно, а я у него в списках чатов болтаюсь без имени.

– А как он тебе тогда писал, обращался как-то?

– Да тоже без имени, просто: «Привет, завтра во столько-то встречаемся?» И все.

– Так вы с ним на Вы или на ты?

– Мы с первого занятия договорились на ты. Согласись, нелепо выкать, когда ты к человеку половиной тела прижимаешься и вы друг в дружку просачиваетесь потом и дыханием каждое занятие? Хотя он до сих периодически в начале урока выкает, потом, видимо, вспоминает, кто я, зачем мы здесь собрались, переходит на ты.

– И что же кубок, роза, подарок? Мы отвлеклись.

– Да, кубок я ему отдала со словами, что не могу на него смотреть без содрогания, слишком сильный якорь.

– Взял?

– Ну, конечно. Это же совместный результат. Там и его пятьдесят процентов имеются.

– А роза?

– Розу я не стала доставать. По ситуации, было бы слишком пафосно сказать, что вот такая она, увядшая и утратившая очарование – символ мой несбывшейся Мечты. И я не уверена, что он бы понял, насколько Танец для меня оказался важен, как это глубоко для меня и ценно.

– Маленький он еще, чтобы такими категориями оперировать.

– Лена, ты себя вспомни в двадцать три. Каким местом мы обычно принимали решения? Да и я была не готова раскрыться и рассказать о себе, о том, что все это для меня значит.

– А сейчас?

– Мы разговариваем, когда выезжаем на турниры. Он, конечно, болтает больше меня в разы. Я успеваю лишь вбросить тему или перенаправить диалог. Свои пять копеек вставить получается не всегда. Он же не умеет так слушать и расспрашивать, как ты.

– А что ты ему подарила?

– Что можно подарить человеку, с которым ты в близком телесном контакте шесть-восемь часов в неделю и совершено в разных слоях реальности живешь остальное время?

– Ну и что же?

– Впечатления, ощущения, немного магии.

– Ну, не томи!

– Я купила подарок со смыслом.

– Каким?

– Я выбрала оригинальный чай, с названием «Для друга». К сожалению, не было «Для наставника», а остальные варианты «Мужчине», «От всего сердца» и т.д. – несли какие-то чужеродные коннотации.

– Я тебя про эту часть обязательно хочу спросить.

– Ок. Порефлексируем. И еще сундучок авторских шоколадных конфет – Паша сластена, как и все спортсмены – с предсказаниями.

– Он открыл его?

– Да, я попросила одну конфету распечатать при мне. В ней было предсказание «Делай правильные выборы». Я подумала, что меня это тоже касается.

– И каким образом?

– Можно было бы выбрать драматизм, заломить руки и брови, восклицать, что это выше моих сил и уйти в темноту и пургу, любуясь произведенным эффектом.

– Ну, девяносто пять процентов женщин так бы и сделали.

– Но я принадлежу к остальным пяти процентам. И я выбрала – сразу, как получила послание – попробовать продолжить. Минус драматическая сцена, плюс – мы продолжаем танцевать до сих пор и уже были настоящие, большие турниры, с заслуженными кубками и победами.

Мысленно распахиваю шкаф, где висят три моих бальных платья, нежно глажу шелк и шифон, поправляю воланы и розочки. Если бы я тогда, для красоты сцены, психанула, был бы только один наряд, залитый слезами. И – никаких выездов, турниров, только горькая утрата Мечты. А сейчас – кремовое, черное и нежное, с ветками сакуры. И сколько еще идей и затей таится в недрах платяного шкафа! Лена возвращает меня в реальность.

– Так, давай про книгу. Я до сих пор не понимаю, как ты решилась ее написать. И, главное, посвятить своему наставнику. Честно говоря, мне, как и многим, кажется после ее прочтения, что у вас бурный, хоть и скрываемый роман. Что ты во всех подробностях откровенно написала о своих переживаниях, чтобы читатели подумали, что так нельзя заявлять о личном и афишировать ваши отношения. Буквально применила прием – спрятать важную вещицу на видном месте.

– Лена, ты все усложняешь. Ну, посуди сама – я взрослая, статусная женщина. В меня были влюблены, ухаживали, ручки целовали, любовницей предлагали быть очень серьезные мужчины – от полковников в отставке таких служб, которым и названия в миру не имеется, до бывшего мэра. Ну не грешно ли было соблазнить юного учителя танцев?!

– Катя, это все отговорки!

– Хорошо, какой аргумент тебя бы убедил? У него есть девушка, он ее любит, они вместе живут.

– Ой, знаем мы эти истории – девушка не стенка, можно отодвинуть.

– Лена, я уже давно не влюбляюсь в мужчин. Я люблю то, что они делают для меня, но моя ван лав случилась однажды. Как мы расставались – с мясом и кровью – ты в курсе. С тех пор я больше никому не доверю свое сердце.

– Я помню, как ты страдала, хотя уходила сама. Ок, принято. А мэр-то прошлый или позапрошлый?

– Слушай, уже так давно живу в этом Городе, что их последовательности не отслеживаю.

– Не преувеличивай свой возраст, детка. К тому же ты очень похорошела, начав постоянно общаться с молодым – в прямом смысле слова – человеком.

– Так, я больше вне подозрений в нелепой связи с юным партнером? Можно про книгу?

– Давай!

– Все началось с того, что меня располосовало на эмоции при подготовке к настоящему, большому турниру. Я помню первую запись – ведь все задумывалось просто как дневник – она была 16 марта.

– Подожди, а я подумала, что ты решила написать книгу после моего поста тогда, осенью, про танцующего психолога.

– Лена, я пост, конечно, видела, но осенью я не была танцующей от слова совсем. Мы готовились к корпоративному балу, я вспоминала правый поворот, левый поворот и переживала кучу стыда на паркете из-за своей внешности и неумелости, плюс мучения от того, что моя Мечта о Танце – вот она, рядом, воплощается другими, но для меня – нереальна.

– И что, Паша тебя вдохновил?

– Да, ты понимаешь, он так убежденно говорил мне, что в бальных танцах все возможно, приводил удивительные примеры, в том числе, из своего наставнического опыта, что я поверила и вышла на наш клубный турнир в Новый год, а потом, после ссоры и примирения, мы начали готовиться к большому турниру в Москве. И здесь надо рассказать, как я постройнела.

– Да, это просто какие-то невероятные трансформации, ты еще и на десять лет моложе стала выглядеть! Просто сижу, любуюсь тобой!

– Это мне бонус за годы, которые пронеслись без должного внимания и оваций. Так вот, все началось за полтора месяца перед тем, как мы вышли на внутренний конкурс. Была вечеринка в честь дня рождения клуба, в ноябре, после того, как мы побывали на нашем корпоративном балу.

– Ой, его я даже вспоминать не буду – полторы сотни прекрасных дам и полтора кривых кавалера – просто смешно.

– Да, хотя нам обещали профессиональное сопровождение. Так вот, на деньрожденской вечеринке, под воздействием пузырьков просекко, в стадии «нетрезва и обворожительна», я спросила Пашу, правда ли он верит, что мы можем стать танцевальной парой. Он начал горячо меня убеждать, что это абсолютно реальная история. Что я быстро схватываю, что у нас уже есть медленный вальс и венский, мы можем выучить фокстрот и выступить с тремя танцами в нашем клубе. Ощутить дух соревнований, созреть на большой турнир. Расписал, что мероприятия Pro-Am – это не то, что спортивные конкурсы, там все гораздо атмосфернее, больше праздника и позитивных эмоций у каждой участницы.

– И ты вот так сразу сказала да?

– Нет. Я открыто обозначила ключевую проблему, из-за которой у меня была куча ограничений по движениям. Прямо сказала ему: «Паша, я не похудею». Ты же помнишь, у меня, кроме всех потрясений эмоциональных, после двух перенесенных ковидов все здоровье рухнуло. Когда я лежала трое суток с температурой сорок, а потом заново училась дышать – это же было из серии «Высоцкий, спасибо, что живой».

– Да, я помню тебя, когда мы познакомились – изящную, летящую…

– ..к поцелуям зовущую. А тут – неконтролируемый набор веса. И ни один врач не может объяснить, почему. При том, что я всегда активна и не хомячу лишнего в принципе.

Почувствовав накалившиеся эмоции, мой рыжий пес начинает лизать мне ногу, скрести ее лапкой, просясь на ручки. Беру своего шпица, вечного спутника моих бесконечных разговоров – очно и онлайн, глажу по пушистой шерстке, выдыхаю. Карие пуговки глаз смотрят на меня тревожно. Пусенька, ты всегда меня поддерживаешь, ты рядом по первому зову.

– Понимаешь, я два года искала причину постоянного увеличения веса, параллельно скакала по горам, по долам, освоила кучу туристических маршрутов, облазила нашу Урал от Северного до Южного и – только прирост в массе. Поэтому – просто приняла, как факт, что теперь у меня такое тело, купила одежду размерами больше и продолжила жить, не помышляя о танцах.

– И как Паша отреагировал на твое признание, что ты не похудеешь?

– Он сказал волшебную фразу: «Танцуй в своем весе».

– Вот так просто?! И на тебя это повлияло?

– Лена, я успокоилась. Перестала бороться, понимаешь? Отпустила тему и меня – отпустило. Через месяц дети стали говорить, что я подтянулась. Но я лишь отмахивалась. У меня фокус внимания перешел вообще на другое – координация, работа стоп, плавность движений, контакт с партнером. Выходила с тренировок в платье, мокром насквозь – безо всякой цели что-то с собой сделать.

– И это сработало? Не верю!

– Лена, я, правда, не загонялась на тему веса. Мне нравились занятия. У нас с Пашей была общая цель – подготовиться к турниру. Я постепенно пробовала, примеряла на себя тему бальных танцев, вспоминая, сквозь прожитые десятилетия, что они вообще-то были в моей жизни – недолго и нелегально, но были.

– И сколько ты в итоге весишь сейчас?

– Минус семнадцать килограмм. И процесс все еще идет.

– Как я тебе завидую! Ты вообще не потеряла в лице и самочувствии.

– Потому что все происходило естественным путем. Ну что, попытка номер три – по книгу?

– Да, конечно. Как далеко мы отошли. Просто перемены в тебе – невероятные!

– Так вот, я начала писать за две недели до большого турнира в Москве, потому что меня рвало на кусочки от эмоций и адреналина. Моя терапевтка уже не вывозила, в тебя выгружать я тоже права не имела – слишком много всего, да и твоя заграничная любовь козлил в это время, своих забот хватало. Поэтому начала вести дневник. Знаешь, как одна из героинь, Татьяна, в «Психологинях»?

– Мне твои записи больше «Дневник Бриджит Джонс» напоминают.

– И это тоже присутствует. С самоиронией все ок. Так вот, настрочив за две недели тридцать страниц переживаний, я стала что-то подозревать. Что через меня не только личный текст льется. В нем и элементы подслушанных в раздевалке разговоров, мои догадки и предположения относительно пар – спортивных и Pro-Am. Ну и, совершено понятно, что у меня в голове партнер говорил и действовал, как мне заблагорассудится. Если Пашу про те же события расспросить – он ведь совсем иную картинку опишет.

– Т.е. ты и описывала реальные события, и додумывала, вставляя что-то из чужих историй?

– Да. И когда перечитала то, что получилось – поняла, что стал прорисовываться сюжет. А когда я вернулась с Московских каникул вся под впечатлениями, от адреналина не спала месяц, меня поднимало в 5.30 утра, я выливала буковки из себя, как одержимая – стало понятно, что это уже не дневник. Начала дорабатывать описание событий, которые привели героиню в эту точку. Вплетать более широкий контекст. В итоге, к началу мая нарисовала сто двадцать страниц текста. Стало понятно, что эту рукопись не сжечь – ее нужно отдать миру.

– Не представляю, чтобы решиться опубликовать свой дневник.

– Поэтому я включила голову и подошла рационально. Во-первых, погуглила и обнаружила, что про танцы есть одна-единственная книга и та – о спортивной карьере. А про наше движение, которому уже двадцать с лишним лет – ни-че-го! Во-вторых, принялась обрабатывать текст – убрала себя, оставила героиню и героя. Вложила в них кусочки поведения, эмоции и слова тех персонажей, что подметила на тренировках, в раздевалках, на турнирах и балах. У меня же профессиональная память и наблюдательность – не сотрешь. Начала кристаллизовать характер и образ главной героини – чтобы ее глазами читатель смог посмотреть на Танец и процесс исполнения Мечты.

– Очень прагматично. А выглядит так, словно ты написала на одном дыхании.

– Спасибо! Это так и задумывалось. Начала выбирать, на какой платформе опубликовать – мне ведь всегда нужны честь и слава. Именно к ним прилагаются счастье и богатство. Смотрю – на Литресе конкурс: «Любовь в каждой строчке». Конечно, я себя писательницей женских романов никогда не видела. Но просто выложить робкий опус или опубликовать любовный роман и в конкурсе поучаствовать – сама понимаешь – очень разные истории. В общем, я ускорилась. Маниакально дорабатывала текст, чтобы в срок успеть.

– Не представляю, чтобы можно было творить по графику.

– Нормально. Это – моя история. Есть задача – есть решение.

– И ты не думала в это время, как Паша отнесется к тому, что он есть в твоей книге?

– Конечно, думала. Сначала решила, что он и не узнает. Много раз говорил, что, как и все зуммеры, не любит читать. Да и вряд ли книга станет кому-то из наших в клубе интересной. Ты же знаешь – пророков нет в отечестве моем. Потом, когда его персонаж ожил, начал действовать – мне уже захотелось, чтобы он на него посмотрел.

– И что в итоге?

– А в итоге, в последний день подачи рукописи на конкурс, непосредственно перед нашим занятием, я дрожащими руками, при поддержке детей, опубликовала текст, сказав себе, что это – мой вклад в наше Pro-Am движение. И пошла на урок, твердо решив, что расскажу Паше сама, нежели он узнает от кого-то.

– И как он воспринял, как отреагировал?

– Лена, ну представь, тебе двадцать три, ты после ночных развлечений, работаешь в выходной. И тут приходит одна из твоих клиенток – ты ее имени не помнишь, цвет глаз назвать не можешь, номер ее не сохранил в телефонной книге. И она заявляет, что написала книгу, где ты – главный герой.

– Ну, не настолько же он был в тебе не заинтересован.

– Возможно, имя сохранил – по нему и ориентировался.

– Вот ты язва!

– А то. Я до сих пор помню, как он сел на лавочку, глаза стеклянные и, реально, не знает, как себя вести. А я – ничего не жду. Проинформировала и – давай танцевать, учитель!

– А в клубе кто-то отреагировал?

– Никто.

– Не может быть! Все же себя нашли среди персонажей?

– Вот это и странно, Лена. Никто не подошел, не сказал фи или ок. Мне потом написали несколько незнакомых девочек, когда я везде стала делиться, что есть книга. Прислали очень горячие отзывы, что многое узнали своего в моей истории.

– А Паша?

– Знаешь, мне сейчас даже стыдно и жаль, что я взгромоздила на него такое бремя.

– И в чем же тяжесть для него?

– Что нужно соответствовать. Что все на него теперь смотрят и задаются вопросом – а что такого в человеке особенного, если ему целую книгу посвятили? Столько тренеров, наставников, партнеров в Pro-Am, а книга – про него. Не самый титулованный, не самый опытный.

– И как ты себе это объясняешь?

– Лена, мне не привыкать быть первой. И если я пришла в какую-то тему – со своей энергией и экспертизой – то так тому и быть. А остальным – придется от этого уже плясать. Или отстраиваться.

– Ты ж моя Воительница! Афина Сергеевна!

– Муррр. Ну, неужели я должна сомневаться в себе и прятать текст, навеянный Танцем?!

– Вы обсуждали с Пашей книгу после того, как она вышла?

– Пару раз. Он посчитал, что я показала его персонажа каким-то бездушным. Но у меня – трилогия. И это обязывает.

– И каким образом?

– Лена, любой сюжет строится. Герой и антагонист. Развитие любовной линии. Вкусняшки контекста.

– И как у тебя? Кто антагонист? Куда ведет любовная линия?

– Главный конфликт развернется в душе героини. И пусть вначале фокус будет на ней, ее переживаниях и восприятии. Потом – на отношениях с партнером, потому что два разных мира будут сосуществовать и создавать совместное в постоянной дуальности и дуэльности. Потом ей все равно придется принимать решение и делать выбор.

На кухню, где мы сидим, ворвались дети, схватили по куску пиццы. Оба выразительно посмотрели на часы – уже далеко за полночь, а я обычно в одиннадцать превращаюсь в тыкву, раз уже которую неделю встаю в 5.30.

– Я считаю, что ты своей книгой и обратной связью очень растишь Пашу как Pro. Ему нереально повезло, что он в режиме нонстоп получает от тебя столько развернутых откликов, корректирующих его понимание вашего движения, выстраивания отношений с партнершей. Кстати, сколько у него постоянных?

– Только я.

– Понятно. Потому что ты с ним возишься?

– Потому что мы разговариваем, вопреки правилам и запретам. И эта магия общения нас спасает.

– Другого и не дано. Но ты понимаешь, сколько ты в него вкладываешь, даже если и не планировала?

– Лена, он меняет мою жизнь, я – его профессию. Честная сделка. Взаимное, надеюсь, удовольствие.

– И что же, какие у вас отношения сейчас?

– Очень верю, мы вышли в третью фазу отношений – умиротворения и продуктивного взаимодействия, преодолев все необходимые конфликты.

– Ты к нему привязалась?

– Нет. Это невозможно. Но я его выбираю – даже когда возникают соблазны, а их много на паркете, поверь.

– После твоей книги – не сомневаюсь. Но вряд ли ему понравился бы твой ответ.

– Почему?

– Очень рациональный.

– Другого у меня нет.

– Ладно, пора спать, вижу, что ты уже отключаешься.

26.06.2024

Подруга у меня соня, а я встала, а обычно, ранним утром, сварила в турке кофе со специями и под его аромат начала разгребать дела. Сначала – три страницы новой книги. Потом – прогулка с собаками. Утро летнее, незатейливые заботы буквально выпрыгивают на тебя отовсюду – короткохвостые сорочата, которых нужно погонять, чтобы не ленились летать. Рыжий соседский спаниель с золотисто-карими глазами – поздороваться. Распугать воробьиные слетки. Покачаться на качельке в соседнем дворе. Днем туда не пробиться, куча детей осаждают эту нехитрую радость, поэтому – только утром. Найти в наушниках мелодию, которая будет звучать во мне сегодня. Кажется, эта, от Светки Степановой:

Что видят твои глаза во мне?

Хищного зверя в глубине

Или приученного к рукам щенка?

Прихожу домой, мою лапы собакам, открываю вацап – там опять тексты от Анны. Ее эмоциональные качели продолжаются. Словно она хочет уйти, но может и остаться, если ее хорошенько поуговаривают. Девочки, такие девочки – хоть в пятнадцать, хоть в пятьдесят.

Я отлично понимаю, что формируется привязанность к партнеру. Это неизбежно. Но для многих – мучительно. Страх сближения, заработанный на ухабах жизненного пути, отравляет отношения большинства пар. Многие пытаются искусственно выстроить барьеры. Кто-то идет по пути постоянного разрыва отношений и поиска нового партнера – лишь бы не ощущать эту взаимозависимость. Вообще-то она называется здоровая привязанность. Но как это объяснишь в моменте, когда страсти уже пылают и заглушают доводы разума, что можно быть эмоционально близкими, открытыми – это нормально, хотя и очень ответственно? При этом разделенными физически, потому что секс портит танец.

Отвечаю Анне, что раз она хочет продолжать занятия, придется определяться. Переключаюсь на наши танцевальные планы, пишу:

Паша, привет! Надеюсь, вы с Мариной хорошо отдыхаете, и Питер вас радует. Завтра иду к Милане – вышли мне, пожалуйста, видео, которые Марина на турнире записывала.

Привет, все отлично!) Уже в третий раз нажимаю «повторить» при отправке видео, а оно не уходит. Сейчас проконтролирую, чтобы дошло в Телеграме!

Анна пишет мне километры сообщений, я уже даже не успеваю отвечать. Пересылать тебе не буду – там сплошные качели. Сначала был Яков, сейчас она очарована Женей. Меня агитирует , как дьявол-искуситель, переходить к нему. Пишу тебе, чтобы был морально готов к этим процессам, когда вернешься. Я, конечно, никуда не собираюсь.

Если у тебя получится, попробуй ее направить на то, чтобы она лично мне писала по поводу каких-то переживаний и неудовлетворенностей в нашей с ней тренировочной деятельности!

Зачем тебе портить свой отпуск, обрабатывая ее состояние? Она должна получить этот опыт беготни от преподавателя к преподавателю. Такой у нее путь. Не переживай. Просто информирую тебя, чтобы не было неожиданностью.

Тебя по этому поводу мне точно дергать не хотелось бы! А за информацию – спасибо большое!

Я просто наблюдаю, как это бывает в обостренной форме. Когда человек не может понять, чего хочет – чтобы его удерживали, или чтобы его учили, или чтобы его лечили от травмы отвержения. И еще я понимаю, что она призывает меня перейти к другому преподавателю, чтобы вместе выезжать – для удешевления поездок. И не слышит то, что я писала не раз – что стандарт и латина отличаются по контакту и длительности привыкания.

Ты права. Надеюсь, она справится со своими качелями.

Все, не отвлекаю больше – наслаждайтесь Питером!

Я знаю, что пошла в атаку и подтолкнула ситуацию. Но у меня в одной из карт есть четкое указание: «Управляй игрой». Поэтому я буду активно избавляться от соперниц, которые пытаются нарушить душевное равновесие моего партнера. Красивая и безжалостная Воительница – это моя многократно прожитая ипостась. В этой части мы с Пашей – как брат и сестра, как божественные близнецы – Аполлон и Артемида.

И да, я обещала себе не трогать его в отпуске, но обстоятельства таковы, что нам нужно держать связь – в одиночку мне не отстоять наш Хогвартс от чужеродных магических воздействий.

Что видят мои глаза в тебе?

Птицу, берущую разбег,

Нежность, бредущую в тишине ко мне.

Что я представляю по ночам?

Как я согреваюсь в твоих лучах

И верю, что заново можно все начать.

26.06.2024

Прихожу на занятие с Миланой. Обсуждаем с ней, что мне нужно проработать – говорю про позицию и работу стоп. Начинаем с позиции. Она выстраивает мою сбалансированную постановку рук, корпуса, положение головы, распределение веса в ногах. Открывается множество нюансов, связанных с танцем партнерши. Я уже почти не удивляюсь новой информации, просто стараюсь запомнить головой и телом новые ощущения. Находим у меня неведомые ранее мышцы, которые позволяют держать руки не шейным отделом, а спиной. В результате, исцеляем давнюю проблему – торчащие плечи.

Когда Милана говорит и показывает, что нужно быть «легкая, как бабочка», расправляя грудную клетку и поднимая невесомые руки – этот образ входит в меня.

Уходим в маленький зал, начинаем работать над растяжкой – упражнения, упражнения, упражнения. Самый апогей наступает, когда она кладет меня на спину, а под лопатки – жесткий валик. У меня тянется все – от копчика до макушки.

Я не упускаю момента поддерживать Пашин педагогический авторитет. Рассказываю, что он не дает мне танцевать на зеркало – только на ощущениях.

Мы не сделали и десятка шагов по паркету сегодня, но выхожу я, взмокшая и уставшая.

Разумеется, пишу Паше – мне очень важно не упустить эту информацию, закрепить ее общей в нашем пространстве взаимодействия. Подробно, по пунктам фиксирую – про позицию, про эмоции в танце, про то, что подчеркиваю его мастерство как наставника. Не жду, что ответит, но он откликается. В диалог не втягиваю. Приятно, что не игнорирует.

Чувствую себя наследницей Анжуйской времен расцвета Людовиков во Франции – пока титулованный герцог в отъезде, приходится по-женски красиво вести политику, не вступая в прямую конфронтацию, удерживая статус и территории путем интриг и тактических приемов. Вот не зря я в детстве всю полку книг Александра Дюма в нашей библиотеке прочла.

Диалог, которого не было

Где-то в Летнем саду, у фонтана с белоснежным статуями.

– Паша, ты понимаешь, что я отстаиваю нашу пару, пока ты в отпуске?

– Да, я тебе за это благодарен.

– И все?

– А что еще?

– Знаешь, это очень непросто – бороться с демонами напаркетного промискуитета, продолжать верить в нас и жить на твоих сухих откликах. Мне бы хотелось от тебя больше инициативы в нашем контакте.

– Для чего?

– Чтобы поддерживать убежденность, что тебе тоже нужен наш Танец.

27.06.2024

У Марины сегодня день рождения, двадцать лет. Во время утренней прогулки с собаками я сфотографировала красивые цветы на клумбе – с капельками росы и деловитой пчелой. Написала искреннее поздравление – очень хотелось передать ей импульс тепла и поддержки.

Глядя на все эти напаркетные интриги, коварные перестроения и постоянную борьбу – все больше понимаю, как нелегко в юном возрасте девочке быть в Танце. Особенно в спортивном варианте, когда достижения чрезвычайно важны. Без рейтинга, без успехов – тебя не станут рассматривать как партнершу. Жизнь превращается в сплошное поле боя – за победы, за партнера, за превосходство над соперницами. Многие не выдерживают, очевидно.

А чего стоят объявления о поиске пары в соцсетях – постоянно вижу, содрогаясь? Тренеры пишут про партнерш, как про породистых животных – год рождения, рост, фото с кубками и медалями.

В какой-то момент я подумала, что спортивная карьера меня миновала, потому что могла сломать. Ну, или я, в силу характера и отсутствия тормозов, могла бы наделать дел – со всей страстью своей натуры. Это сейчас регуляторы стоят на каждом миллиметре мозга. А тогда – страшно подумать, сколько было бы разборок, хлопаний дверями, примирений и – снова конфликтов.

Тень Танца присела рядом со мной и начала тихо вливать яд в сердце, рисуя картины коротких взлетов и затяжных разочарований. Они ведь и сейчас – неминуемы. Сколько раз я говорила Паше, что ради минуты выступления мы тренируемся десятки часов. Он всегда поправляет меня, что речь идет о минуте и пятнадцати секундах. Но это дела не меняет. Победы и овации, внимание зрителей – не гарантированы даже в Pro-Am. Нужно постоянно развиваться как пара, шлифовать и усложнять свой Танец, добавлять красивостей, работать на зрителей и уметь нравиться судьям. В общем, бежать марафон на каблуках и улыбаясь – обычная моя история.

Чтобы не провалиться в омут грустных мыслей, переключаюсь на текущие заботы. Открываю компьютер, ищу нам с Пашей билеты на поезд – поедем на турнир в сентябре в Казань. Представила, как будем болтать, глядя в окно на пролетающие мимо пейзажи. Пить чай, строить планы на предстоящие турниры. Придумывать шоу-номера и благостно совместно творить искусство.

Ничего ему не стала писать, хотя бы сегодня справилась и выполнила свое обещание дать ему время соскучиться.

Весь день в голове звучала «Флай ми ту зе мун». Нашла исполнение в женском варианте, слушала непрерывно несколько раз, вспоминая, как Паша прошлой осенью создавал мне настроение, приглашая танцевать под эту композицию. Видимо, получилось, раз мы меньше чем за год прошли три турнира, три бала и два отчетных мероприятия в клубе.

28.06.2024

Анна пишет прямо с утра – огромные эмоционально заряженные сообщения о том, как чудесно у нее прошло занятие с Женей, что после такого опыта она точно готова уйти от Паши. Открыто обсуждает финансовую часть вопроса, задевая мои непростые мысли в эту сторону. Наверное, это самая скользкая тема в Pro-Am – что женщина оплачивает услуги мужчины – партнера. И я здесь вижу разные варианты.

Есть позиция «Я тебя купила и буду использовать на полную катушку», что, конечно, оскорбляет чувства наставника и сильно проституирует историю пары. Хотя я вижу, что некоторые Pro вполне принимают за правила игры – видимо, уровень цинизма совпадает.

Есть установка «Ограничивать во всем, чтобы не разбаловать» – тогда возникают ситуации физического дискомфорта, вплоть до того, что партнер прямо с самолета выходит на турнир, размещается в раздевалке на время выступления, питается привезенными с собой бутербродами и улетает, едва прошло награждение, в то время как Am веселится за роскошным столиком с друзьями. Тоже вариант, но он, конечно, про механическое использование. Как будто танцует не человек, а робот, запрограммированный на определенные движения. И это видно при выступлении пары.

Есть вариант «Постоянно навязывать чувство вины» – когда Am со стоном и вздохами сообщает, сколько потрачено на платье, на билеты, на регистрацию. Спорит из-за гонорара и требует неотступного внимания и включенности, так как она оплатила это время и хочет получить максимальное обслуживание за свои деньги. Разумеется, находит повод остаться недовольной.

Разные есть истории. Наверное, мне ближе идея совместного творчества – когда партнер привносит свой опыт и энергию, верит в успех и владеет темой, а партнерша делится ресурсами, обеспечивающими процесс. Со-творчество в создании Танца. Для меня это – не физкультура, а искусство. Со всеми вытекающими – хлопоты, расходы, расставление приоритетов, борьба мнений, развитие вечных тем, горячие эмоции – чтобы получилось красиво. Необязательные, но очень желанные события, поднимающие нас над повседневностью. Способ бросить монетку в вечность.

Есть еще внезапно всплывающие подводные лодки – когда основная партнерша все организует, а какая-то девица, за неделю до турнира, умудряется влезть в последний вагон уходящего поезда, внести смуту и раздрай в действующую пару, потому что партнер не прочь подзаработать и под соусом удешевления поездки навязывает вторую девицу.

Пока я размышляю о таких острых вопросах, Анна заполонила чат потоком своих претензий к Паше – что он ее якобы вообще не тому учил, а теперь Женя открыл ей глаза и вывел на новый уровень.

Несколькими отсроченными реакциями в сообщениях помогаю ей принять, наконец, решение. Пусть уже определится и перестанет сама себя терзать.

Мысленно представляю, чего и сколько она написала Паше. Понимаю, что надо эмоционально уравновесить для него ситуацию, а также – обозначиться, чтобы занять свое положение основной Am. Не зря же я «Золотой век» смотрела – не весь, но принцип уловила: всегда отстраивайся от других, чтобы выделиться.

Паша, привет! Анна тебе сегодня ничего не писала? Спрашиваю, потому что она опять пошла в атаку))

Привет! Она выложила запись с Женей с измененными шагами в нашей с ней самбе с надписью – «новый этап, новые цели…». Я восхитился интересным добавлением «фишки» в вариацию и спросил, будут ли они нашему ведущему консультанту это скидывать для утверждения, на что получил ответ, что она сменила партнера!

Что ж, Анна нанесла удар, хотя раньше в переписке говорила, что скажет лично. Начинаю немедленно поддерживать своего юного учителя танцев – понимаю отлично, что он может чувствовать в такой ситуации, связанной с публичностью события – как наставник, и как человек.

Как ты это воспринял?

Анна добавила, что восхищена его работой, его идеями и мыслями и что для нее это новый уровень в танце. Я, отдавая себе отчет в том, что насильно удерживать и уговаривать человека в нашем эстетически заряженном деле нет смысла и никакого будущего, ответил: «Конечно, без проблем!». С такими ее эмоциями бороться мне кажется нереально.

Несправедливое обесценивание твоих усилий и вклада в ваше развитие. Как себя чувствуешь?

Это ее выбор. Как ты правильно сказала – пусть получает опыт от перебежек от партнера к партнеру!

Именно так. Увидишь, очарование Женей пройдет, так же, как было с Яковом и с тобой. Паша, я очень хочу тебя поддержать, потому что знаю, как это – терять людей.

Спасибо тебе! Разошлись с ней на спокойной ноте!

На самом деле, не стоит обольщаться – такой человек, что быстро не успокоится. Она писала эти дни мне, Алине, и кому-то еще. Но, как можно видеть, каждые пять месяцев у нее кризис жанра и перебежки к новому преподавателю. Женя уже третий. Возможно, это стоит обсудить с Алиной по возвращении. Достаем попкорн, смотрим третью серию. Заметь, к Якову она так и не решилась вернуться. Так что будем ждать, на сколько Жениной энергетики хватит заниматься с ней с семи утра!

Насколько я знаю Женю – у него есть пара преимуществ в рукаве, благодаря которым Анна все- таки МОЖЕТ быть найдет свой путь! У него опыт, в который я верю. Он очень заинтересованный в своем деле человек и опытный именно в работе с Pro-Am, по сравнению с большинством педагогов на паркете.

Паша, мастерами кунг-фу не рождаются, мастерами кунг-фу становятся)

Это точно)

Не устану повторять, что у тебя есть педагогический дар, который должен обрастать опытом и отрефлексированной практикой.

Ты меня перехваливаешь, но мне приятно.

Анину бы энергию да в мирное русло – можно было бы маленький город осветить)). Судя по текстам, она уже обсуждала с Женей, возьмет ли он меня на стандарт. Поэтому я нервничаю, думая, что завтра мы можем пересечься.

Не волнуйся! Это только твой выбор и твое решение, я тебе гарантирую, что насильно принуждать, а уж тем более заставлять тебя с кем-то танцевать в нашем клубе никто не будет! Все зависит только от твоего личного предпочтения и выбора!

Ага, просто скажу Жене, что он слишком прекрасен, как мужчина, поэтому танца у нас не получится))

Понял))

Выдыхай. Надеюсь, в истории со Светой появилась точка.

Надеюсь, окончательная.

Уже немножко скучаю по нашим занятиям.

Я тоже. Да и в принципе по танцам.

И не надо меня осуждать. Это просто правильное использование рельефов местности, которую мы сейчас все вместе проходим. Да, я осознаю, что вбила последний гвоздь – но ведь остальные Анна сама вколачивала – со всей убежденностью, что так будет лучше. И каплю ревности Паше не забыла вбросить – для тонуса, у них там постоянно в тренерской идут мальчиковые игры, значит, пусть происходят на должном уровне. И дружеское плечо подставила вовремя – чтобы ценил наши отношения. И защиту попросила – потому что не хочу брать на себя все бремя ответственности за нашу пару. Все в правильных пропорциях – зря мы что ли столько раз отношения выясняли?

ВК предложил музыку от Ромы Зверева:

Как мы мечтаем, так и будет

Мы растворяемся в туман

Прощальный залп из всех орудий

Навстречу новым берегам.

Уснула с чувством глубокого удовлетворения от спланированной победы. Всю ночь смотрела сны. Паша тоже приснился – какой-то неземной красоты, как Эдвард из «Сумерек». Мы куда-то ехали вдвоем в машине, болтали о пустяках. Точнее, он был за рулем и говорил без умолку, а я просто слушала и смотрела на него в профиль, любуясь, как отблески фонарей скользят по его лицу.

29.06.2024

Прихожу на паркет – тихо, пусто, только Анна разминается. Затеваю с ней светскую беседу о погоде, о настроении невыспавшемся – в Город пришли дожди. Тему про Пашу не трогаю. Как будто не знаю ничего про их разрыв. Слишком это остро и горячо для нее, слишком тревожно для меня. Без присутствия партнера, без физического и эмоционального контакта с ним – что-то происходит в паре, связи истончаются, становятся особенно уязвимыми для внешних оценок и замечаний.

Заходит Милана – киваю ей, машу рукой. В тренерскую мимо ряда окон проходит Женя – как всегда, заряженный, подтянутый, с улыбкой. Глаза блестят, энергетика пышет. Здороваюсь мимолетно, полушепотом, с едва заметным кивком головы, стараясь не выдать своего к нему чисто женского интереса. Он что-то говорит о трудоголиках на паркете, быстро отвечаю, что давно уже нужно нас всех в рамочку на стенку повесить, намекая на черную ленточку через уголок. Грустный юмор. Потому что мне уже очень тоскливо без своего партнера.

Начинаем урок с Миланой. Разбираем работу стоп. Это мука-мученическая. Если бы мы с Пашей это делали в самом начале – я бы больше не пришла на занятия. Сейчас я готова, созрела для такой глубокой проработки. Понимаю, для чего все эти пытки.

Милана делится, как они с Яковом, когда были в паре, на занятии с каким-то именитым педагогом только один правый поворот разбирали час. Верю, что так и строится настоящий, Большой Танец. Техника, техника и еще раз техника, чтобы работой тела заполнять каждый ритм музыки, проживать и раскрывать для зрителя каждый импульс.

Милана показывает на Ютубе пару, на которую они равнялись – это космос, конечно. Все читается по телу, при этом эмоции никуда не уплывают. Я впитываю удивительный опыт, заряжаюсь на новые свершения. Паша, ну где же ты?! Нам уже пора в новый поход, за манящими достижениями!

Остаюсь после занятия еще минут на пятнадцать – самостоятельно закрепить работу стоп, делаю маленький квадрат в позиции.

Уползаю домой на полусогнутых дрожащих ногах. Нет, хорошо, что мы не с этого начали – я бы такое не смогла сделать девять месяцев назад при том своем весе и уровне физической подготовки.

Паша, привет! Пишу, чтобы не потерять – занятие с Миланой сегодня было про работу стоп. Сразу скажу, что ты это давал несколько раз, но мне надо было физически и морально быть готовой к нудной, но необходимой части создания Танца. Это мучительно – ноги болят ужасно, если бы это было на первом занятии – на второе я бы не пришла). Мы очень хорошо разобрали переносы веса, мне нужно поотрабатывать, чтобы не было втыкания ног при шаге вперед и назад. Это большой вызов для физической формы, если честно. Буду стараться. Милана поставила задачу – протанцевать нам всю вариацию с активной работой стоп. И в позиции. Отлично, сделаем!

Ничего больше не пишу, чтобы не ныть, что уже соскучилась. К тому же тело эту неделю болит и восстанавливается. Наверное, я слишком много от него требовала предыдущие три безумных месяца. Не надо раскачивать эмоции. Их и так через край – Черная Лилит вошла в Весы.

Чтобы как-то себя занять, разбираю фотографии и видео с турниров. Завела себе папочку, раскладываю по мероприятиям, пересматриваю, любуюсь, ностальгирую.

Вслушиваюсь в мелодии наших танцев – обычно это проходит мимо меня, на паркете я сфокусирована на партнере и движениях, своих ощущениях. И вообще, мы с Пашей заметили, что у меня от ритма начинается поджиг, я улетаю в эмоции и начинаю сильно косячить в фигурах. Поэтому стараюсь на турнире поймать первую фразу, начать, а потом – слышу только акценты, в которые мы так удачно попадаем. Музыкальность наших вариаций выше среднего, благодаря таланту моего наставника.

Слушаю записи, обнаруживаю, какая многозначительная композиция была дана нам для вальса на Балу Белых ночей в Питере:

Because of you

I never stray too far from the sidewalk

Because of you

I learned to play on the safe side so I don’t get hurt.

Беречь себя от страданий и не сворачивать с выбранного пути. Если считать, что наш первый танцевальный сезон завершился, то, помимо трех балов, трех турниров и четырех чудесных платьев, это – безусловно, еще один ценный результат. Беречь себя. Боженька, спасибо, я слышу-слышу.

30.06.2024

Еду в гости к Лане. Она танцует за другой клуб, но с наставником, Колей, который и у нас преподает. Ее студия, где она предлагает платья для выступлений в аренду и проводит для девушек Am посиделки с чаем и шампанским, совсем рядом с моей работой. Встречаемся на углу дома, через стопятьсот заборов и блокпостов в виде консьержей добираемся до ее личного Эдема.

Сразу в коридоре нас встречают платья – для латины, стандарта, смуза, аргентинского танго. Перья, стразы, яркая ткань и откровенные вырезы, воздушные рукава, шифоновые юбки, трепещущие боа – соблазн и заряд перепробовать все танцы мира в этих образах!

У Ланы страсть – обувь. Мы перебираем туфли – кожа, сатин, каблучок повыше, пониже, носочек открытый, закрытый..

Я понимаю, что она создает свое пространство, проживая тему Танца – через вот эти, абсолютно материальные, но неотъемлемые атрибуты. Наблюдаю, как она рассказывает историю каждого платья, подчеркивая, что и с такими памятными вещами надо уметь расставаться. Понимаю, что она в этом восемь лет, а я – первый год. И как-то пока не готова отпустить свои наряды. В них прожито много важного, еще очень горячего и пульсирующего новым, личным, магическим.

После очередной истории Ланы о том, как создавалось черно-белое платье, в котором она танцевала с Колей на Балу Белых ночей, ловлю себя на грешной мысли, что готова изменить своим личным с каким-нибудь арендованным – ради того, чтобы побыть в новом состоянии. Ведь каждый наряд дарит свои ощущения. Примерить пока не решаюсь.

Пьем чай. Начинаем обсуждать своих наставников. Обычная для Am тема. Лана делится историей их отношений с Колей. Здесь и драма легкомысленного отношения партнера к их совместному танцу, и ее путь от одного педагога к другому, и опыт восстановления отношений.

Меня эмоционально очень затрагивает тема уязвимости партнерши перед тем, что девушка партнера может потребовать расстаться. Не хочется переносить на наши с Пашей отношения, но учитывать влияние такого фактора, безусловно, стоит.

Делимся планами на осень – скоро стартует новый сезон. Лана говорит, что хочет танцевать десятку. Я тут же жалуюсь, что Паша не дает мне латину, хотя и обещает уже полгода, не меньше.

– Лана, ты уже давно в нашем движении, что для тебя самое важное в Танце?

– Каждая девочка хочет быть принцессой. Танцевать в красивом платье на волшебном балу. И пусть мы за это платим, и деньгами, и временем, и эмоциями, но здорово, что у нас есть наши принцы.

– Звучит как тост!

Мы договариваемся встречаться здесь осенью, чтобы поддерживать друг друга и Am, которые захотят присоединиться.

Еду домой в раздумьях, сколько происходит вокруг танца. Вот даже магазины тканей и фурнитуры для костюмов – их же, в основном, держат бывшие танцоры или их дети.

Ничего не хотела писать Паше, но так впечатлилась энергией и задумками Ланы, пропиталась сплетнями и околопаркетными историями, что отправила все-таки несколько интригующих сообщений с посылом: «Вернешься, обсудим новые идеи».

Вечером стало накрывать тревогой. Мысль о том, что все может закончиться в один миг – застряла в голове. Всерьез начинаю просчитывать варианты: если что-то не заладится, искать другого партнера? Опять привыкать, проходить эти стадии – очарование-конфликты-стабилизация? Танцевать соло? Девушки и так решают вопрос, если партнеры совсем выходят за рамки, злоупотребляя и начиная вести диалог с позиции силы и власти. Мучительные раздумья и поиск запасных вариантов терзают до самой ночи. Ясно одно – я не могу вычесть Танец из своей жизни. Точно не сейчас.

01.07.2024

Смотрю свой рейтинг на сайте МАСКТ – он поднялся со 142 места на 66 после Бала белых ночей. Довольная и гордая от заслуженного признания, делюсь новостью с Пашей – ведь это и его результат. Он откликается. Я разворачиваю диалог в новое русло – важно прояснить, знает ли он, что Коля и Лана когда-то расстались по инициативе партнера. Это очень волнует меня уже вторые сутки. Паша отвечает, что ничего про это не знал, только лишь, что они два года не танцевали вместе.

Я тихо истерю внутри под гнетом Аниных сообщений, которые все еще сыплются, прямо с утра, плюс вчерашнее общение с Ланой. Эта информация – что партнерша не защищена от каких-то вывертов со стороны своего Pro – тяжелым камнем ложится мне на сердце. Продолжаю писать, настаивая, чтобы он так не поступал с нами. Паша уверяет меня, что это – не наша история, потому что мы все обсуждаем и прошли уже достаточно длинный путь, чтобы верить чьим-то наговорам и сплетням.

Уверяет меня, что мы оба осознаем, сколько недругов вокруг, готовых влезть в отношения танцевальной пары. Я прошу у него курс молодого бойца по выживанию на паркете среди интриг и недоразумений. Паша рекомендует мне очень-очень фильтровать таких персонажей, которые распространяют сплетни. Но это невозможно – люди сами рассказывают мне свои истории – у меня же на лбу все время горит вывеска «Свободные уши». Приземляем диалог на договоренности, что никто ни от кого, конечно же, не уходит, он возвращается из отпуска, как запланировал, и мы продолжаем движение – только вперед!

Паша, это очень трудно – отстаивать нас без твоей поддержки. Поэтому я пишу, хотя знаю, что ты в отпуске. Эмоции так захлестывают, что я одна не вывожу.

Все нормально, пиши, я всегда поддержу.

Когда мы регулярно видимся и успеваем обсуждать текущие дела – я стабильна.

Да, ты говорила, что наш танец приводит тебя в ровное состояние.

Танец, контакт, проговаривание неясного. А сейчас на меня такие потоки негативной информации льются, словно все активизировались в твое отсутствие – мне просто необходимо это с тобой разделись.

Я всегда на связи, пиши все, что происходит с тобой и на паркете.

Зарядившись нашими совместными планами, выкладываю запись видео с питерского турнира, где мы танцуем зажигательное танго. Тут же посыпались просмотры и восхищенные комментарии. Все-таки наша совместная энергетика притягивает внимание! Слушаю мантру от Ромы Зверева:

Карты ломают колоды,

Время стирает штрих-коды,

Видишь, я рядом, я – вот он,

Я здесь и сейчас!

Даже когда все против,

Даже когда все против -

Солнце за нас!

02.07.2024

Прихожу на занятие с Миланой. Разбираем работу стоп в нашем вальсе. Я многократно протанцовываю первую линию в позиции, с полной выкладкой. Вариация просто впечатывается в меня. Милана делится своим опытом, акцентируя внимание на эмоциях в паре и совместности партнеров.

Ухожу с урока под сильным впечатлением от новых глубин работы тела в танце. И очень уставшая. За час она из меня все соки выжала.

Пишу Паше, как и договаривались, фиксируя то, что произошло на занятии – чтобы он был в курсе и не волновался после Аниного ухода, что я тоже куда-то засобираюсь. Он отвечает. Мы продолжаем болтать в переписке про гороскопы – это одна из его любимых тем. Параллельно я регистрируюсь на турнир Санкт-Петербургские каникулы в конце августа. Первоначально у нас получается тридцать три танца. С сомнением отправляю скрин регистрации Паше. Он уверяет меня, что мы справимся. Все-таки убираю мультиданс из трех танцев. Почему-то вместе с ним уходит сколрашип. Итого – двадцать пять, плюс афтепати. Кажется, итоговые дни лета и питерские каникулы обещают быть томными.

Днем успела договориться про билеты на осенний бал. Пишу Паше и про это мероприятие, и про билеты в Казань, подчеркивая, сколько проделала организационной работы, наполняя нам осенний сезон. Он ставит сердечко. Я улыбаюсь и спокойно закрываю чат.

Наконец-то, мы ведем себя, как состоявшаяся пара – делимся новостями, обсуждаем планы, не забывая подтверждать друг другу статус приоритетного партнера, свободно выражаем эмоции. Звучит сухо, но мы и по гороскопу не склонны устраивать драмы на пустом месте. Наш стиль отношений ориентирован на совместную цель, нежели на мексиканские страсти. И нас это обоих устраивает.

Второй день Рома Зверев со своим узнаваемым придыханием нашептывает мне в наушниках:

Хочешь я открою тайну,

Не бывает идеально.

Мы с тобою не случайно,

Не случайно ты и я!

04.07.2024

Вчера я ничего не писала Паше – старалась выполнять свое обещание дать ему соскучиться по нашему контакту, раз уж он сам такое заявлял мне не раз. Но эмоции кипят, околотанцевальные страсти и интриги не стихают, не смотря на опустевший летом паркет.

Сыночек помог наложить музыку на видео с прошедшего в июне летнего бала, где я цветочно-красивая спускаюсь по лестнице, кокетничая на камеру, пока Елка бархатно-велюровым голосом напевает «Я грею счастье внутри – смотри – оно с тобою связано». Мелодию эту нежно люблю с того самого, 2015г. Адресат не известен, смысл поменялся не раз – от поверхностно читаемого намека на ребенка – до состояния внутренней гармонии в присутствии Другого. Выкладываю пост. Мгновенно набираются просмотры и комментарии.

Это новый опыт – отправлять такие посылы в пространство. Мне уже приходили отклики, что посты про танец читаются с каким-то иным подтекстом, совсем не про искусство. Штошш, в любом процессе, когда зритель наблюдает взаимодействие М и Ж – он будет предполагать намек на любовную линию. Как показывает опыт, это лучше возглавить, чем всячески отнекиваться.

Анна пишет мне и пишет, а между строк читается какая-то вселенская обида, которую она направила на Пашу. Я понимаю, что не могу рационально что-то объяснить ей, перехожу на волшебный язык – говорю, что у него как партнера есть своя магия, благодаря которой больше всего Am нашего клуба ходят заниматься именно к нему. Пишу об этом Паше, чтобы как-то поддержать его профессиональную самооценку, потому что Анна скидывает мне скрины их переписки – и формулировки там весьма уничижительные. А я-то знаю, как ему важно быть признанным, особенно в работе с Am. Паша задорно отвечает, что начнет колдовать, когда вернется на паркет. Ставит мне смайлик на сообщение с волшебной палочкой. Как у нас все игриво сегодня!

Вечером иду на занятие с Миланой. Мы снова отрабатываем стопы, проходим нашу вариацию вальса. И что-то происходит в пространстве – я ухожу со странным чувством, близким к тому, что мучало меня и терзало всю осень после занятий – ощущением своей бездарности и ничтожности. Возможно, словила ее вытесненные мысли и проекции – но я все слышу, ощущая на каком-то телесном уровне.

Приезжаю домой – понимаю, что не могу избавиться от этого состояния. На контрасте с комментариями к моим красивым видео с балов и турниров ощущение своей никчемности – непереносимо. Я хожу из угла в угол, задыхаясь от подступающих слез. Смотрю на свои потрепанные тренировочные туфли, притулившиеся в углу возле зеркала. Снова и снова прокручиваю перед глазами, как легко и изящно Милана исполнила нашу вариацию, посмотрев ее только один раз в записи. В голове пульсирует мысль «Никогда ты так не сделаешь». Мне горько и стыдно, что я настолько самонадеянно выезжаю на соревнования, фактически, не умея танцевать. Весь путь, пройденный с сентября прошлого года, выглядит ничтожным и безрезультатным в плане технических навыков, а без них – я теперь понимаю – все получается просто некрасиво. Хотя изнутри мне этого не видно было в моменте. И открывшаяся правда – что я только порчу наш Танец – обрушивается на меня ледяным душем.

Я уже почти готова написать Паше, что больше не приду на паркет, чтобы он зря не тратил время со мной. И только наши многочасовые занятия, вперемешку с непростыми, но откровенными разговорами – помогают смирить это торнадо боли и горечи и честно попросить помощи.

Паша, у меня кризис жанра. Нужна поддержка. Я не знаю, что сегодня произошло на занятии с Миланой, но меня как будто отбросило на девять месяцев назад. Я вообще не вижу себя в танце.

А если конкретнее – что произошло? Что-то не получалось или было совсем непонятно?

Милана тут вообще не при чем. Все просто – я бездарная, напридумывала себе, что могу танцевать. В действительности, это вообще не так, наконец-то глаза мои открылись.

Ну, капец! Я думаю, что просто надо разобрать конкретно сегодняшний урок. У нас с тобой на занятиях тоже бывает что-то не получается, но в итоге мы это разбираем, и в скором времени все встает на свои места! Любая информация сначала должна улечься, а потом ты что-то берешь для себя. И только после большого количества практики удается воспроизвести то, что ты узнала!

Паша, в танце столько нюансов, надо так владеть своим телом, чтобы было красиво. А я все эти месяцы просто ширкала ножками по паркету. И сейчас вижу, как глупо это было и не красиво, и наивно. Мне, честно, говоря, стыдно сейчас за то, что я выходила на турниры и не видела, насколько я бездарна и самонадеянна.

Это факт, что нюансов очень много, но далеко не все подходит каждому танцору! И далеко не все педагоги умеют раскрывать любителей! Например, Милана всю жизнь работает только со спортсменами, а там довольно просто – всем даешь одну информацию!

Мы говорили о базе, и я понимаю, что умру, но не сделаю так, как надо, чтобы было красиво.

Зачем стыдиться своего танца? Мы же с тобой после каждого турнира подводим итог, что этот опыт в любом случае точно не лишний! Это не только мои слова, но и твои!

Теперь я понимаю, насколько видно, что я не умею танцевать..

Это тема, которую мы с тобой тоже уже обсуждали – можно готовиться несколько лет для какого-то конкретного турнира, чистить, чистить и чистить вариацию! Но мы с тобой поняли, что это точно не наш путь, хочется получать опыт не только от тренировок, но и от турниров тоже!

Танец – это искусство, а в моем исполнении это черт знает что. Ты в этом не виноват, это просто моя физика, отсутствие данных. Слабоумие и отвага..

И тоже интересный момент – когда у меня на тренировке у тебя что-то не получается, мы делаем вывод, что в будущем обязательно получится, и идем к этому, а после четырех тренировок с Миланой у тебя уже ощущение, что все это зря, ты бездарна (нет), не умеем танцевать и так далее!

Потому что ты сравниваешь меня со мной. А я сравниваю себя, и как она это делает, и понимаю, какая непреодолимая пропасть.

Не расстраивайся, все будет хорошо! Двигаемся к намеченным целям! Вообще, у меня появляется очень большой вопрос – к кому мне отправлять тебя на занятия в мое отсутствие, если очень мало девочек ходят на наши собрания педагогов, работающих в Pro-Am сегменте, и умеют работать с неспортсменами?

У меня нет к Милане претензий – только к себе.

Так, у меня уже есть опасение, что без ответа, к кому тебя можно прикреплять в мое отсутствие, в итоге я могу однажды вернуться, а ты уже бросила танцы!

Честно говоря, я на грани.

Я точно представляю себе, как прошел этот урок, и становится немного грустно, потому что Милану посоветовал именно я, и нести ответственность мне за все эти эмоции!

Но ведь у меня, реально, нет позиции, стопы не работают, музыку я не слышу – это и твой наставник, Андрей, говорил на практике перед Хаятом. Что я вообще делаю на паркете? Улыбаюсь в красивом платьишке?

А улыбаться в платьишке тоже надо уметь!) Мы были в Москве свидетелями позиции девушки, у которой это совсем не получается!

Я стараюсь и выкладываюсь, надеюсь, ты это видишь на наших занятиях, но выше головы не прыгнешь.

Выше головы ты оказываешься не благодаря прыжку, а благодаря последовательным и спланированным тренировкам! Если честно, мне на паркете всегда интереснее соревноваться только с сильнейшими, совсем другая энергетика на площадке, когда вокруг тебя прокачанные пары!

Паша, ну когда она поднимает руки и с одного раза танцует нашу вариацию, заполняя весь зал и каждую ноту вальса – это же чудо!

Не поверишь, это называется опыт)! Хороший такой, со всеми взгодами и невзгодами двадцатилетний опыт танцевания!

Мне стыдно за то, что я делаю с танцем, с нашими прекрасными вариациями..

А я вижу, что ты в них развиваешься!

Наверное, мне нужно сейчас, чтобы ты чаще говорил про наш рост, про мое развитие. Мне важно знать, что тебе ок и нравится то, что мы делаем. Потому что сама я в себя не очень-то верю.

А кстати верила, до того как мы разъехались после турнира! Надо возвращать тебе эту верю в себя!

Это была слепая вера.

Значит, будем заниматься тем, чтобы научиться четко и конкретно верить в свой танец!

Мне очень важно, чтобы ты давал обратную связь, и я не нападала на себя чрезмерно.

Конечно, я понимаю!

Паша, мне жаль, что я отвлекаю тебя от отпуска. Реально, провалилась сегодня эмоционально и решила попросить помощи, чтобы не случилось такого, что ты вернулся, а я – в отключке и больше не в танцах. Спасибо, что дал поддержку.

Ничего страшного, пиши, все разберем!

Думаю, что когда ты вернешься, и мы продолжим – многое встанет на свои места. Наш танец стабилизирует меня, я это знаю.

Я не могу объяснить, что это было – какая-то невероятная эмоциональная просадка. Вероятно, отмашка психики после напряженнейших трех месяцев тренировок, турниров, отчетников и балов. Возможно, что в отсутствие партнера начинают залетать в голову несправедливые, безжалостные мысли. Ведь Танец – это со-творчество, и без отклика Другого – он становится безобъектным, безадресным. И в окружении постоянных оценок и жесточайшей конкуренции – ты без партнера, без отражения в его глазах – уязвима и беззащитна перед этим потоком критики и негативных оценок.

Боженька, спасибо тебе, что у меня эмоционально устойчивый, откликающийся партнер. Ты знал мои слабости, ты позаботился их прикрыть его сильными сторонами.

Анна пишет, как ей нравится, что Женя такой эмоциональный. Но я-то понимаю, что если такие эмоции партнера срезонируют с моей вечно бурлящей внутренней Фудзиямой, то это будет землетрясение с потерей Атлантиды и динозавров.

06.07.2024

Ищу видео с танго – сделать еще один пост. Тороплюсь, скоро у меня занятие онлайн. Пытаюсь из нашего с Пашей чата скачать – нет, не доступно. В поисках медиафайлов, случайно нажимаю на значок видео – начинается звонок. Судорожно сбрасываю. Ужас какой-то. Мы в принципе друг другу не звоним, тем более по видеосвязи.

Паша тут же пишет, спрашивает, что случилось. Испугано отвечаю, что случайно. Размышляю, что это у нас за бессознательный коннект получился – несколько дней назад он мне аудио-вызов случайно набрал, сейчас я отличилась. Будем считать, что это – проверка связи.

Диалог, которого не было

Где-то в Петергофе, под раскидистым дубом. В нарядах начала двадцатого века. Оба смотрим на Финский залив. Волны седые, ветры шальные..

– Паша, нам предстоит новый сезон, он не будет безоблачным. У меня намечен отпуск и поездки. У тебя соревнования.

– Так ведь уже было – и осенью, и зимой. И весной ты ездила в Ангарск. До сих пор эту голубую шоколадку с Байкала помню.

– Да. И я хочу сказать, что заново учусь переживать ожидание тебя. Уже без холодного ужаса отсутствия и брошенности. А как-то иначе.

– Можешь сформулировать?

– В ощущении, что мне есть чего и кого ждать, что я сохраняю и оберегаю то, что мы с тобой вместе создали.

– Да здравствует Хогвардс?)

– Ну да, правлю в твое отсутствие и защищаю наше общее пространство, берегу и сохраняю магию нашего Танца.

ГЛАВА 2. НА ГРАНИ РАЗРЫВА

09.07.2024

Вчера ездила на обследование. Тема здоровья приобрела какой-то совсем специфический оттенок – не только про качественно жить, но и про возможность как можно дольше творить, танцевать. Конечно, нервничала, что врач скажет про мои результаты. По пути домой всплакнула – слишком много напряжения, неопределенности, пришлось сдать еще пару анализов. Да и в отпуск уже пора. Но он только через месяц. Бирюзовый Байкал ждет меня где-то там, на еще не открытой части карты.

Всю обратную дорогу переживала, как мы с Пашей встретимся, что скажем друг другу, как встанем в пару после двух недель перерыва. Судорожно открывала чат в надежде, что он как-то проявится. Вопреки здравому смыслу и желанию проверить, не забыл ли мой партнер про наш Танец, написала первой – было уже слишком много тревоги. Сухо, односложно подтвердил занятие. Насторожилась.

Прихожу на паркет – утро. Никого в большом зале, пусто. Солнце разбросало яркие квадраты на полу. Ветер из открытых окон гоняет комки пыли и тополиного пуха из угла в угол. Все, как в наших с Пашей совместных фантазиях, когда все спортсмены готовились к соревнованиям, а мы мечтали, как в июле паркет будет только наш.

Заранее готовила какие-то приветственные слова. Но все пошло не по плану. У Паши оказался урок с какой-то девицей, в маленьком зале. А я-то надеялась, что первое занятие после отпуска будет наше, мы встретимся, поговорим, начнем восстанавливать контакт – ведь я отвыкаю в разлуке очень быстро.

Начинаю злиться, намеренно не пишу обычное «Привет, я на паркете» – хочу проверить, видит ли мой партнер границы времени и имеют ли для него значение наши уроки. Разумеется, Паша закончил, зайдя на границы нашего занятия. Вышел из маленького зала с какой-то безликой, ботоксной, с надутыми губами девицей. Сам сияющий, довольный. Никогда он таким счастливым не был в конце наших занятий.

Смотрю, закипая, как продолжает тратить наше время, провожая до ресепшена эту шаблонную силиконовую зину, откопированную бьюти-индустрией с какой-то болванки. Мне едва кивнул, когда увидел. Вот не такой встречи я ожидала после двух недель отчаянного отстаивания нашей пары перед всеми невзгодами и недоброжелателями.

Значит, латина и тридцатипятилетняя резиновая зина – вот он, секрет радости моего партнера. А наш стандарт – это ж пытка, это статика и пахота, никакой игры и эротики.

Сажусь, поникшая, еле сдерживая слезы, у пульта, понимая, что второй наш этап все-таки не закончился. И все тяготы и конфликты, противоречия между нами – вот они, здесь и сейчас, как на ладони.

Паша, переодевшись после латины, наконец-то выходит из тренерской. Вижу, что загорел и поправился после отпуска – кроме Питера, был у мамы неделю, откормила. С лицом ничего не выражающим, спрашивает, как дела. А мне нечем отвечать – все мои ожидания рассыпались сейчас по паркету мелкими бусинками. Он ничего не замечает, начинает увлечено рассказывать:

– Питер – это космос. Его невозможно весь обойти ни-ког-да. А сколько ресторанов – ты была права – там же сплошные соблазны. Мы нашли один – в Петропавловке – я таких рыбных котлеток с икрой вообще нигде не пробовал!

Я пытаюсь уговорить себя включиться, поддержать беседу, поддакивать хоть иногда. Он вообще не чувствует, что у меня слезы обиды и горечи комом стоят в горле.

Несколько раз мимо нас проходит Женя – легкий, резкий, как пантера перед прыжком, в тонусе и внимании к происходящему. Он откровенно смотрит в нашу сторону, посылает мне свою отрепетированную сияющую улыбку – я рефлекторно улыбаюсь в ответ, намеренно киваю, уже не отводя глаз. Наш бессловесный флирт длиной в два месяца не гаснет, и я сейчас пытаюсь использовать его, чтобы хоть как-то включить внимание моего партнера. Паша остается на своей волне, как глухарь на току, все говорит и говорит:

– В Петергоф не успели, но мы обошли кучу набережных, были в Летнем саду, слушали уличных музыкантов. Сплошная культура – повсюду. Спать пришлось с закрытыми шторами – в нашей квартире были специально повешены плотные и темные, иначе вообще невозможно – очень светло.

Я понимаю, что мне больно слушать про Питер, где еще недавно случились такие чудесные мгновенья, отравленные сегодняшним его безразличием и какой-то будничностью. Перевожу разговор:

– А как Казань?

– Ох, ну там мы просто кушали, спали и совсем немного гуляли.

– Ну, а что еще делать у мамы под крылышком. Как она? Хорошо себя чувствует?

– Да, вполне.

– А сколько ей лет?

– Не помню.

– Ох, Паша, ты настолько невнимательный, что даже возраст мамы не помнишь? Может, у нее юбилей, а ты все пропустил?

– Надо будет у старшего брата спросить.

Наконец, мы, проболтав минут двадцать, точнее, я все время только слушала и кивала, беремся за танец. Я показываю, чему научилась у Миланы. Паша как-то издалека начинает подкрадываться, чтобы встать со мной в позицию. Я еще больше пугаюсь, потому что и так отвыкла, а его маневры вгоняют меня в ступор, рождая длинную цепочку мыслей, что ему, наверное, трудно и неприятно после горячей латины с резиновой зиной вставать в строгий стандарт и ощущать меня – живую и близкую. Мы словно вернулись на девять месяцев назад в точку моих тягостных сомнений по поводу его отношения к нашим занятиям и моим перспективам в танце. От этих тяжелых мыслей совсем эмоционально закрываюсь, встаю в пару механически. Чувствую, что правое плечо привычно вылезло вперед, шея напряглась, бедра скованы, эмоции выкручены до нуля.

Мы делаем несколько шагов, пробуем вариацию вальса. Я непроизвольно отклеиваюсь уже в первой линии, в спин-повороте, дальше идем не в контакте, на вторую линию даже не заходим. Вспоминаем движения под счет, под музыку – все в максимально открытой позиции, потому что я не готова сближаться – и обида от какой-то скомканной встречи потряхивает так, что я теряю баланс, и тело отстраняется, снова выстраивает дистанцию. Паша меня привычно поправляет – плечо, голова, локти. Мы почти час тратим на медленный вальс. После – наспех пытаемся прогнать остальные танцы, чтобы хотя бы вспомнить шаги и как-то попасть в позицию.

На танго задерживаемся – начинаем менять вариацию, намереваясь сделать ее более динамичной. Я хожу за Пашей по залу, он что-то смотрит в специальной он-лайн книге, где прописаны правильные последовательности фигур. Думаю, что вот сейчас тратится время моих занятий, а потом эту правильную вариацию в готовом виде получат другие девицы. Это так горько и несправедливо, что меня накрывает. Я просто проваливаюсь эмоционально в поток обиды. А мой партнер не замечает ничего, что со мной происходит.

Прогоняем в сыром виде новую сборку первой линии танго, делаем поклон, и он идет на ресепшен – забрать следующую ученицу. Это моя бывшая студентка, Ирина – ее совсем недавно захватила магия бальных танцев. Говорю с ней о чем-то пустяковом. Она хвалит наше видео с Бала белых ночей:

– Какой динамичный квикстеп, какое танго! А зал – просто чудо!

– Ирина, я просто выгуляла красивое платьишко, ибо танец – это, кажется, не про меня.

Говорю это в присутствии Паши, чтобы он услышал, что я теряю веру в наш Танец. Не прощаюсь с ним, иду в раздевалку в каком-то тихом ужасе от происходящего. В голове – бесконечные горькие тексты, в душе – смута и нежелание больше здесь появляться.

Диалог, которого не было

Мысленно стою на Дворцовом мосту, ветер с залива дует в лицо, воздух соленый и промозглый.

– Паша, ты стал очень самоуверен.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты подвергаешь меня проверке на выживаемость. И я, кажется, ее не прохожу.

– Что конкретно?

– Я думаю, что ты устал от нашего контакта, и избегаешь его – непроизвольно. Все задержки занятий, переодевания во время урока – они для меня об этом. Я предлагаю договориться, что мы едем в Питер и Казань – там уже все спланировано, оплачено. А потом берем паузу, пока ты, действительно, не соскучишься по нашему Танцу.

– Не понимаю, что на тебя нашло.

– Просто ты ведешь себя так, словно не было этих двух недель на расстоянии. А они были. И я каждый день проходила проверку на приверженность нашей паре, выбирала тебя, а не какие-то другие, вполне доступные, варианты.

– Ты жалеешь, что, пока меня не было, не попробовалась с Женей, как предлагала Анна?

– Это глупый и оскорбительный вопрос. Словно ты совсем не знаешь меня, и проецируешь этот ваш напаркетный промискуитет на человека, который принципиально против и не поддерживает такой подход к взаимодействию в паре.

– Тогда в чем дело?

– Посмотри на километры сообщений от Анны у меня в чате – это невероятный поток обесценивания тебя, который мне пришлось выдержать. И сегодня я шла, надеясь, что ты как-то отметишь эти мои попытки сохранить нас, наш Танец от таких жестких посягательств. А ты – безразличен и самоуверен.

– В чем я самоуверен?

– В том, что я стабильна и выбрала тебя как партнера.

– А ты не выбрала?

– Я жалею, что так отчетливо дала тебе это знать – ты совсем не ценишь мое решение. На моих глазах и с моим участием меняешь партнерш так, словно пересаживаешься с маршрутки на метро и далее – на троллейбус.

– В смысле?!

– Я сегодня ничуть не почувствовала, что ты рад встрече, что готов продолжать развивать наш Танец. Ты просто присутствуешь на занятии, заполняешь время чем-то полезным для себя. А я – лишь молчаливый свидетель. Ты перестал в нас верить, я это еще до Питера почувствовала. Но самое болезненное, что ты считаешь меня бездарной – просто не говоришь, чтобы я продолжала заниматься, наивная.

– Это не так.

– Паша, ты имеешь полное право танцевать с теми партнершами, которые тебе нравятся, ближе по возрасту, не мучают тебя стандартом. Просто не трать мое время напрасно, во имя всего хорошего, что все-таки было в нашем Танце.

10.07.2024

Вторые сутки я живу с этой болью. С этой занозой в сердце – что Паша, на самом деле, не хочет танцевать стандарт. С особой жестокостью прокручиваю перед глазами вчерашнюю сцену, когда он, довольный и радостный, выходит после латины с новой силиконовой девицей из маленького зала. Повторяю себе, что ему не интересен наш танец, потому что в латине больше игры, эмоций. Горько размышляю, что есть границы близости, которые человек может выдерживать, и ему, отыгрывающему на паркете свой мачизм, интереснее новые тушки тела, нежели вся эта развивающаяся история с эмоциональным погружением друг в друга, развитием танца. Что ему нравится ощущать свою значимость, давая неопытной партнерше первые шаги, а когда у нее появляется опыт и возникает статус в Pro-Am сообществе – малыша начинает рвать на куски от ревности к успеху партнерши.

Мне страшно подумать, насколько я нахожусь, как и многие Am, действительно, желающие развиваться в Танце, в уязвимом положении – партнер способен передумать, ему может запретить его девушка, наболтать гадости другие тренеры или клиентки – просто из зависти и мелкого сучизма. И вспоминаю разговоры пар в запаркетье – о конкуренции между собой. Вот не такого расклада я себе хотела..

Чтобы уже как-то удержать процесс в рамках и не психануть окончательно, прошу Пашу встретиться завтра пораньше, перед занятием, поговорить. Он отвечает коротко «ок» и это убивает меня окончательно – еще месяц назад он обязательно уточнил бы тему разговора. А сейчас – ему безразлично. Потому что я не важна и все мои усилия по отстаиванию, сохранению и выстраиванию наших отношений воспринимаются как должное. Потому что он навязывает ситуацию, что мне это нужно больше, чем ему. Какие мелочные и очевидные манипуляции! Видимо, у нас все еще идет второй этап развития отношений, вдобавок у меня начался второй сезон занятий – этот судорожный второй год, когда обязательно происходит жуткая жуть и всяческая ересь в моей жизни..

Руки опускаются. Я не знаю, что делать. Уточняю в сообщении, что у меня будет к нему вопрос, размышления и объявление в формате «сюрприз». Опять сухо окает. Спасибо, что не смайлом ответил. Какие высокие отношения между нами, как оказалось!

Странно и глупо писать Алине с просьбой о помощи – внешне ведь ничего ужасного не случилось. Просто мой наставник вернулся и собирает в кучу остатки своего танцевального гарема – вон, во всех чатах висит онлайн. Я прожила эти две недели в иллюзии, что у нас – особые отношения, и я боролась за них. А получила – самоуверенность и безразличие. Обычная такая мальчиковая позиция по отношению к стабильной, надежной партнерше.

Хочется где-нибудь залечь, обнять подушку и рыдать так, чтобы глаза опухли и вместе со слезами вытекла из сердца боль – осталась бы только пустота.

Диалог, которого не было

Мы стоим посреди Северного полюса, холодный ветер бросает колючие льдинки мне в лицо – чтобы не было заметно, что я плачу от горечи.

– Паша, ты ведь даже не почувствовал, как мне было мучительно больно вчера на занятии.

– Мне казалось, что все нормально. Впрочем, ты бы могла сказать, ты же всегда все говоришь.

– Что сказать? Что меня ужасает видеть, как ты предаешь наш Танец?!

– Как предаю?! Мы двигаемся намеченным курсом. Все по плану, зачем ты так реагируешь?

– Потому что мне важно быть уверенной, что ты хочешь идти к нашим целям, а не выполняешь какую-то обязанность, потому что «это просто работа», или Алина будет недовольна или что-то еще. И меня просто поражает твоя уверенность в том, что ты все всегда видишь правильно, а сам даже не замечаешь, что происходит со мной. Словно у меня, по умолчанию, все должно быть в порядке, я обязательно всем довольна, потому что «мы двигаемся намеченным курсом».

11.07.2024

Приезжаю пораньше, как и договаривались. У дверей толпится народ – кто-то вчера ушел, закрыл клуб и унес ключ. Несколько девиц – старше и младше меня, двое мало знакомых мне наставников – ждем, когда принесут запасной. Сидим на деревянной лавочке, болтаем с Никитой – педагогом по латине – про отпуск, занятия. Он спрашивает про Пашу – отвечаю, что они с Мариной только вернулись из Питера.

По лестнице поднимается Женя в окружении нескольких человек, пафосно сообщает, что взял ключ у Алексея, совладельца клуба, живущего неподалеку, и сейчас всем подарит радость утренних занятий. Смотрит на меня в упор своими пронзительными черными глазами. Ох, уж эти брюнеты со славянской внешностью! Отвал башки, огонь моих чресел. Я теряюсь, как подросток, отвожу взгляд, чтобы хоть как-то скрыть, насколько он мне интересен. Открывает клуб, я вместе со всеми страждущими иду в раздевалку, пытаясь сбросить это наваждение. У нас с Пашей пара разваливается, а я предаюсь нереализованным пубертатным фантазиям.

Не собираюсь переодеваться в танцевальное – не хочу оказаться в роли ученицы в этом разговоре. И вообще, пусть Паша меня еще в какой-то одежде увидит, не только в тренировочной. На мне свободное льняное платье, бесцветное, постоянно сползает с плеч и открывает лямочки нижнего белья винно-красного цвета. Из прорезей босоножек бодро выглядывает свежий педикюр – изумрудный и розовый. Как говорится, раз пришла прощаться – пусть смотрит и жалеет о том, что теряет.

Какая-то новенькая девушка в раздевалке робко спрашивает, как часто я занимаюсь. Видимо, моя болтовня с Никитой произвела впечатление, что я давно посещаю клуб. Отвечаю, что три раза в неделю, больше стопы и колени не выдерживают. Спрашиваю, у какого тренера ее урок – она не знает. Говорю, что или у Жени, или у Никиты, и они оба прекрасные педагоги. Пафосно добавляю, что мой Паша прекраснее всех. Что это за качели внутри? Кажется, сама не понимаю, к чему стремлюсь, чего пытаюсь добиться.

Выхожу в коридор. Никита уже переоделся. Выясняю, что новенькая девушка пришла к нему. Выразительным шепотом говорю ему на ухо, что та страшно волнуется. Он кивает, делает жест, что все ок, забирает ее на занятие.

Паша, с помятым лицом и буднично одетый, как обычно, а-ля уралмашевская гопота, пробегает мимо ресепшена к дверям в тренерскую, едва замечает меня на диванчике. На пороге останавливается, что-то вслух комментирует про то, что я не переоделась. Видимо, остались воспоминания с прошлого раза, когда я вот так же уходила, раненная навылет его безразличным отношением после большой ссоры в январе, и только Алина нас смогла помирить. Сегодня ее нет.

Подходит, садится на максимальном расстоянии. Я осторожно спрашиваю, как ему прошлое занятие. Отвечает, что мы вместе вспоминали наш танец. Что-то быстро говорит про моменты в вариации вальса. Потом спохватывается и уточняет, что у меня, наверное, другое мнение о занятии. Я киваю. Говорю, что мне эмоционально очень досталось за последние две недели. Открываю чат с Анной. Подаю ему телефон – пусть посмотрит, сколько атак я выдержала, может, хоть немного прочувствует, чего мне стоило отстаивать нашу пару и не поддаться напаркетному промискуитету. Он читает, комментирует вслух, в чем-то выгораживая себя по поводу эмоциональности и профессионализма – основных претензий Анны. А я смотрю на него в профиль и осознаю, насколько он отстранен прямо сейчас. Мы говорим минут десять об их отношениях, Паша перемежает это с попытками возвысить себя, продемонстрировать, насколько он популярен у партнерш Am. Это важно для его самооценки – мужской и профессиональной, я понимаю. Но ничего по сути обсуждения для себя или про нас как про пару я не слышу. Начинаю тихо закипать внутри. Это самолюбование и попытка продать мне себя – зачем? Разве мы в такой тональности общались эти две недели? Может, стоит что-то уже про нас, наш танцевальный союз, который на грани разрыва, а не про себя, любимого?

Внезапно к нам подходит Женя, уже в тренировочном, как всегда, изящный и легкий, эмоционально заряженный, в отличие от этого чуда напротив меня в безразмерном худи и намеренной невключенности. Смотрит на меня в упор своими пронзительными черными глазищами. Потом, манерно тряхнув смоляными кудрями, ообращается к моему наставнику:

– Паша, когда у тебя урок?

– Женя, у нас он идет прямо сейчас.

Слова мои звучат резко и странновато. Но других интонаций у меня нет – пылает наш Хогвардс и дементоры в развевающихся черных одеждах кружат над опустевшими башнями. Женя спешно уходит.

Я говорю Паше, что эмоционально выдохлась за прошлый месяц. Что наши занятия превратились в физкультуру и смысл потерялся – Танец из них ушел, остались только бесконечные усилия. Он начинает объяснять, что танцевать базовые шаги – необходимость. Приводит примеры уроков с именитыми педагогами, где они разбирали только отдельные элементы все занятие. Говорит, чтобы я записала в свою вторую книгу жирным капсом, что выучить раз и навсегда танец невозможно.

Диалог, которого не было

Играет Лунная соната в Музее Канта в Калининграде. Позолота стен и трубы величайшего органа создают контуры пространства.

– Паша, кажется, тебя злит, что я пишу о Танце. И что ты, точнее, твой персонаж, там присутствует. Говорит твои фразы, двигается в твоей манере, реагирует твоими эмоциями.

– Это странно, но я привыкаю.

– Паша, я бы и рада не писать, но это сильнее меня. Никто за двадцать с лишним лет движения Pro-Am не создал книгу. Миллионы постов, терабайты видео, тысячи турниров – и – ни одного большого текста. А ведь только рукописи не горят. Это – мой скромный вклад в Танец. Словами. Мне это выпало не за особые заслуги. Я понимаю сейчас, что танцую плохо, гораздо хуже, чем пишу. Но, пойми, текст идет через меня, потому что я могу называть вещи своими именами. И остается одно – ловить буковки и складывать их в строчки. Может, поэтому меня и не пускали в Танец столько лет, чтобы я сначала думать и писать научилась?

Тем временем Паша подчеркивает необходимость терпения для наших занятий. Я отвечаю, что это – мое второе имя. Мысленно добавляю, что сколько вытерпела и до него и от него – можно уже нимб выдавать.

Итак, попытка рассказать про свое состояние провалилась, поэтому переключаю тему. Мне нужно стереть эту ужасную картинку, когда он, сияющий, выходит с ботоксной латинисткой из маленького зала.

– Паша, мне важно знать, что ты предпочитаешь – стандарт или латину?

– Я люблю стандарт больше латины. У меня по нему и класс выше. Мне он интереснее и в плане своего развития. И вообще, латины в нашем сегменте много, ты же сама видишь, сколько пар танцуют стандарт на турнирах и как латинистов выпускают в два захода.

С этим не поспоришь. Если бы он говорил это как-то теплее, я бы, может, уже и успокоилась. Но он напряжен, дистанцирован. Я не понимаю, что происходит в эмоциональном плане, потому что его стресс передается мне автоматически, воздушно-капельным путем – как на паркете, так и вне его.

Он спрашивает, что же произошло у нас с Миланой. Я мгновенно проваливаюсь в тяжелые эмоции, непроизвольно начинают течь слезы. Вытираю их руками – дежурные платочки остались в раздевалке в рюкзаке, а Паша не догадывается предложить мне хотя бы салфетки из туалета.

Рассказываю, как проходили занятия, добавляя, что в воздухе витали негативные оценки меня и нашего танца. Это было так ощутимо, что мне стыдно за себя до сих пор – насколько я была слепа и верила, что мы хорошо танцуем. Паша пытается объяснить мне, что у Миланы огромный опыт, поэтому она такая требовательная. Говорит, что сам порой забывает вариацию при всем своем многолетнем танцевании. В общем, успокаивает в своем стиле – через кучу примеров, которые несопоставимы с моей ситуацией.

Народ начинает активно ходить возле нас – в раздевалку, к кулеру. Я спешно вытираю слезы прямо руками, обрываю свои стенания, понимая, что они остались безадресными – мой единственный партнер ничего не воспринял и не услышал. Мы существуем сейчас в каких-то разных измерениях. Он – после отпуска, заряженный, нацеленный восстановить свой Am-гарем, я – выдохлась после жесткого учебного года, насыщенного танцевального сезона, в ожидании необходимого отдыха.

Мы говорим почти час. Я смотрю на Пашу, понимая, что он уязвлен Анной в самую сердцевину своей самооценки и явно опасается какой-то подобной истории со мной. При этом не вижу, чтобы он дорожил нами. Скорее, не хочет терять, чтобы не было стыдно перед другими тренерами. Я подавляю желание объявить, что нам стоит расстаться после Казани. Наоборот, говорю, что есть у него своя магия в плане набора людей.

– Я вижу, что ты умеешь привлечь Am, но, пойми, это только первый шаг. Важно еще и удерживать народ на своей орбите. А это требует иного подхода и внимания к состоянию партнерши.

– Возможно, магия какая-то есть. Было как-то групповое занятие и почти все девушки выбрали меня в качестве партнера, хотя с ними на этом уроке пробовались и более опытные педагоги.

Если это была самореклама и пиар, то очень черные. Поставить меня в ситуацию конкуренции, пусть и мысленной, с девицами из прошлого – крайне неосмотрительно. Я понимаю, что он всеми правдами и неправдами спасает свой имидж в собственных глазах. Ничего про нас и наше развитие я сегодня, очевидно, не услышу.

Безо всякой надежды, затеваю еще одну, крайне важную для меня тему – говорю, что большим потрясением за эти две недели была история про Колю и Лану, их разрыв на два года и непростое воссоединение. Паша оживляется, спрашивает, что же случилось. Ох уж этот напаркетный бес сплетен и интриг! Вечно сидит у каждого на левом плече..

Рассказываю обрывками, подводя к вопросу о том, что чувствую себя очень нестабильно из-за того, что наставник может отказаться – по своему капризу, из-за девушки, из-за клеветы других Am или тренеров. Паша горячо уверяет меня, что на его мнение никто и ничто не может повлиять. Конечно, внешне я соглашаюсь, внутри понимая, насколько мой партнер заблуждается.

Словно бы это почувствовав, он, в своей манере рассуждений, делится историей про другую Am, которая мучала его, закатывала истерики, в целом вела себя на уровне потребительского терроризма. И как стойко он выносил ее заскоки – чтобы научиться работать и с такими случаями.

Вместо того, чтобы четко пообещать, что мы продолжаем танцевать вместе – описания и иллюстрации, какой он чудесный, терпеливый, готовый к экспериментам. Штошш, принято.

Чтобы вернуть его в контекст наших процессов, делаю внезапный даже для себя ход – извиняюсь за Хаят. Говорю, что была совсем дезориентирована их организацией турнира, что не выношу хаос и это меня разматывает.

– Это не страшно, ведь мы стабильная пара, поэтому случается всякое. Нужно учиться терпеть и прощать. Главное, что у нас есть цель, и мы к ней идем.

– Паша, я, как никто, умею терпеть и прощать ради Танца.

– Вообще, мы с тобой выходим на турниры чаще, чем я с Мариной. И это – важный опыт.

Опять какое-то неуместное сравнение. Ни в чем мы не совпадаем – ни в мышлении – я про нас и Танец, а он – про свои комплексы. Ни в статусе: мысленно ставлю нас рядом – охх, бледная Марина в смешных велосипедках и футболке плюс сайз, отстранено уткнувшаяся в телефон, гораздо больше сочетается в паре с этим мальчиком, чем я – загорелая, в летящем платье, искренне сияющая любовью к Танцу. Где же мой настоящий партнер, способный вместить и вынести чувственность и силу?

Понимаю, что ничего не прояснилось, кроме того, что он намерен продолжать – совершенно по своим, очень прагматичным и эгоистичным мотивам. Перетягиваю жгутом эту свежую рану непереносимой рассинхронизации наших процессов. Говорю, что нам бы еще успеть сегодня потанцевать. Идем переодеваться.

На паркете делаем поклон, начинаем разминаться и отрабатывать базовые шаги вальса. Разбираемся с работой стоп, перекатами веса – я все еще не уверена, когда каблуки, когда подушки в разных шагах. Уже не нападаю на себя за это. От пережитых за утро эмоций меня пошатывает. Паша осторожно придерживает меня за спину, за плечо, чтобы не дать упасть. Я быстро оказываюсь в привычном и приятном трансе от нашей совместной деятельности. Все-таки на телесном уровне мы общаемся гораздо лучше, чем на вербальном. Больших смыслов в таком контакте не рождается, но значение того, что происходит здесь-и-сейчас – ощутимо, в отличие от часовой беседы, где я постоянно натыкалась на абсолютно разное восприятие и понимание происходящего.

Народу на паркете прибывает. Начинают бегать толпы девиц из группы Леди Денс. Какая-то жирная бесцветная нахалка подходит к нам, обнимает Пашу прямо в момент, когда мы обсуждаем нашу вариацию, целует его в щеку. Я совершаю последний духовный подвиг сегодняшнего утра – не убиваю ее прямо на месте. Врываться в чужой урок – это такое скотское поведение, что у меня пропадает дар речи. Паша, разумеется, ничего не заметил.

Боженька, можно мне уже хватит испытаний – я ведь всего лишь слабая женщина? Но еще капля, и мне хватит филологического сарказма, чтобы сообщить этой истеричке, что ее ждут в Б@яди Денс, пусть поспешит.

Быстро откладываю этот эпизод на полочку «Взрывоопасно. Разминировать только с опытным специалистом», продолжаю занятие.

Ищем в танго фигуры для новой вариации. Паша ходит по паркету, считает восьмерки, я привычно перемещаюсь за ним. Это у нас такой процесс – он творит, я создаю ему пространство. Из-за хамской наглости бесцветной прошмондовки я на взводе, так что наше со-творчество сегодня нестабильно. Паша буксует, сбивается, я стойко пытаюсь все вернуть в нормальное русло, вычерпывая запасы магии из личных запасников. Наконец, первую линию мы выстраиваем и записываем на видео.

Заканчиваем. Делаю поклон. Без каких-то эмоций прощаемся. Уже абсолютно холодным умом отмечаю – что меня, в отличие от силиконовых зин, танцующих латину, Паша не провожает и счастливо от стандарта не улыбается.

Переодеваюсь. На каком-то диком упрямстве иду в магазинчик поблизости покупать ткань на красное платье. Несколько дней смотрела в разных местах шифон – цвет у базовой модели в этот раз особенный, трудно подобрать дополнения. Записала миллионы видео для швеи, сравнивая ткани по оттенкам, блесткам, легкости, плотности. Наконец, вчера мы определились.

Покупаю шифон на юбку и перчатки, бифлекс на купальник. В этот раз решили шить все по-взрослому, прикреплять элементы платья к основе.

Еду домой. Эмоции после занятия не остывают. Начинаю итожить их в сообщениях, понимая, что голова у Паши так работает – пока ее кто-то нагружает, он об этом человеке думает, и фокус внимания меньше теряет. Просто нужно учесть.

– Паша, если подвести итоги сегодняшнего разговора, то они у меня звучат так: во-первых, мне очень важно, чтобы ты в нас верил. Когда ты перестаешь это делать – у меня руки опускаются и смысл пропадает. Может, Милана потому и не работает с Аm, что сама эту идею не принимает. С детьми у нее ведь получается..

– Я тебя понял! Про Милану полностью согласен, она сама неоднократно говорила, что не очень в это все верит.

– Во-вторых, есть у тебя магия, безусловно – начать с кем-то Танец, запустить процесс. Что ж, принимай вызов – научиться его продолжать. Выдерживать и изучать то, что происходит дальше в Pro-Am паре. Я понимаю, что здесь нам придется разбираться вместе. И лучше сразу. Поэтому прошу тебя отвечать на мои прямые вопросы. Иначе – я эмоционально загоняюсь. И додумываю всякие ужасы. Например, я на прошлом занятии решила, что тебе не нравится стандарт – ты такой счастливый вышел с латины.

– Все, что я сегодня тебе говорил, про мое мнение о стандарте и относительно латины – все является фактом, и от этих слов я не отказываюсь! Стандарт мне реально намного ближе, как душевно, так и в теле он мой!

– Я это принимаю на 100%. Вопрос был в другом – открыто обсуждать, что не так. И чтобы ты тоже говорил мне, что для тебя непонятно или неприемлемо. Потому что иначе я все додумываю – в самом ужасном направлении, конечно же. Другие Аm, может, и не готовы, но я прекрасно понимаю, что без взаимного прояснения – далеко не уйти.

Понимаешь, твой внутренний диалог я слышу так же отчетливо, как и негативные, пусть и невысказанные, оценки Миланы. Я стараюсь оставаться в рамках того, что мы проговариваем вслух. И пытаюсь прямыми вопросами прояснять то, что с тобой происходит. Поэтому прошу пожалеть мой ресурс чувствительности, и открыто говорить о проблемах. Поверь, ты не сможешь сказать мне чего-то такого, что я о себе не знаю. И да, есть риск попадать друг другу в болевые точки – но тогда появляется шанс их проработать и закрыть – так, чтобы другие уже точно через них не смогли бы сманипулировать нашей парой. А как показывает наш опыт, часто проблема выеденного яйца не стоит – надо просто поменять элемент поведения.

– Понимаю! Постараюсь быть откровеннее!

– В-третьих, когда мы заняты процессом, бесит, как все пытаются влезть. Я очень разозлилась, когда сегодня какая-то девица полезла к тебе с поцелуями, хотя у нас идет урок. Это неэтично – отвлекать человека, врываться в чужое занятие. Прошу тебя это регулировать.

– Конечно, ок.

Я осознаю, что он не сможет с третьим пунктом справиться сам. Пишу Алине.

– Алина, привет! У меня к тебе серьезная просьба – провести воспитательную работу с девицами из Леди Денс – объяснить им, что отвлекать тренера во время персонального урока с другой Аm – недопустимо. Уже который раз ситуация – мы с Пашей занимаемся, они идут потоком и каждая норовит обняться, почмокаться. Я понимаю, что Паша им ничего сказать не может, они клиентки. Поэтому прошу тебя, иначе мне придется популярно им объяснять, что это – мое оплаченное время занятия. Мне откровенно неприятно на это смотреть во время нашего урока, а потом мы с Пашей еще и вспоминаем, что делали.

– Добрый день, Катя! Обязательно поговорим.

Боженька, можно мне уже снять доспехи и вытереть меч о траву?

В голове крутится «Анестезия» Мельницы:

И лунами багровыми сквозь лед кровоточат

Отрубленные головы в мешке у палача.

К востоку рвутся вороны средь облачных зыбей,

Но солнце – князь с короною, терновою, сверхновою —

Спешит в другую сторону, к тебе, к тебе, к тебе!

К вечеру МЧС обещают сильнейшие ливни. А мне ехать на другой конец города к швее на примерку красного платья и черное забирать. Видимо, борьба не заканчивается.

Паша сегодня несколько раз в качестве воодушевляющей фразы повторил: «У самурая только путь». Намек на то, что он прочитал первую книгу? Я там признавалась несколько раз, что опираюсь на этот образ – в самых крайних случаях своей танцевальной жизни.

Диалог, которого не было

Голые скалы с сияющими снежными вершинами. Мы оба в тренировочном, ледяной ветер и палящее солнце пронзают каждую клеточку тела.

– Паша, сегодня мне так много хотелось тебе рассказать, поделиться, найти отражение и отклик. Очень жаль, что ничего не получилось.

– У нас впереди еще много времени.

– У тебя. Мое неумолимо истекает.

– Не преувеличивай. Сейчас войдем в график, будем регулярно тренироваться, общаться.

– Это очень непросто – быть рядом, близко и ощущать столько различий с партнером – и по смыслу, и по темпу. Мы как будто в разных реальностях существуем, хотя и идем в одном направлении.

– Главное, что мы разговариваем.

– Мне очень хотелось поддержать тебя – так, чтобы ты всей своей сутью понял и принял, насколько ты талантливый педагог в Танце. Ради этого я готова была сказать, что ты меня создал. Из умирающей старой тетки, как из куска мрамора, под твоими деятельными руками и благодаря искренней убежденности, граничащей с безрассудством – миру явилась другая я – оставленная в прошлом веке, живая, танцующая, яркая. Я бы хотела сказать тебе это открыто. Но ты не в меру загордишься. Поэтому – тсс..