Отсчёт. Престол
Пролог
Выползшее из-за гор солнце пригревало, и с болот к кромке леса наполз туман, поэтому теперь я тщетно пыталась разглядеть хоть что-то в молочной пелене, сидя на краю лагеря и елозя длинной палкой в костре. Устроившийся рядом Брик моего напряжённого настроения не разделял, от души радуясь тому, что Кирино вновь был при своих силах, а значит, наши шансы на безопасную дорогу обратно существенно возрастали.
По возвращении Кирино приказал солдатам во главе с Цуури выкопать и раздробить обелиск, чтобы унести как можно больше чёрных камней. Сам же он с чистой совестью завалился спать в палатку, велев охранять его сон как зеницу ока. Причём доверил столь важное дело не только мне, но и рыжему, что вызвало неприкрытое удивление Брика. Я подозревала, что хмырь отчасти смирился с его существованием, перебесился и решил подарить Брику подобие ощущения собственной полезности, дабы тот не скатился в пучину отчаяния. И на этой почве не стал бы продолжать выяснять отношения – не важно, к месту или не к месту. Кирино не хотел, чтобы из-за размолвок среди егерей поползли шепотки или же упаднические настроения. И без того проблем хватало.
Я со своей никчёмностью давно смирилась. Ведь и раньше одолевали мысли, что тащусь в болота только в качестве обузы, и Кирино в любом случае придётся меня вытаскивать. Но ничего, не сахарный – не растает. Наверное, для него это уже превратилось в рутину, а мне и без самокопаний было о чём подумать.
Если предположить, что отец очень неудачно кому-то перешёл дорогу, и мы вынуждены были в спешке покидать Штольни, а со мной что-то случилось при побеге, становилось ясно, почему ему пришлось запихивать мою душу в созданное тело. То есть я – не эксперимент, а лишь отчаянная попытка сберечь любимую дочь. Но тогда непонятно, почему нельзя прямо рассказать. Или он надеялся… нет, он знал, что воспоминания будут зыбкими, неточными, и потому не хотел говорить правду, пытался вернуть всё к тому, что было. Во что я верила, не зная всей сути: домик в Штольнях, отец-купец в разъездах, заботливая матушка. И никакой Цикады, никаких придворных интриг. Потому-то он и выбрал городок в Нитиро, чтобы с Коссэ нас ничего не связывало, чтобы нас никто не нашёл.
Пожалуй, при таком раскладе я испытывала куда меньше обиды и злости. Кирино прав: я пыталась понять что его, что Грассэ лишь с одной целью – оправдать в своих глазах. Иначе не видела возможности находиться рядом, доверять, просить о помощи, надеяться на что-то. Могла лишь злиться и желала сбежать как можно дальше.
Тихий шёпот, пробежавший по грани восприятия, заставил вздрогнуть и нервно заозираться. Туман незаметно подобрался ближе, пока я погрузилась в свои размышления, а Брик успел задремать – бедолага не смыкал глаз, искренне переживал за мою судьбу, стоило мне уйти с Кирино. А с ним можно ожидать чего угодно, в том числе, что потенциальной жертвой сделают меня.
Это был Лар. Стоял по другую сторону палаток, беззвучно шевелил губами и тянулся к той, где спал Кирино. Я не вскочила и не кинулась к нему только потому, что видела – парню мешал барьер, различимый лишь магическим зрением.
Взъерошенный и бледный, он выглядел настоящим и живым. Но я отчётливо помнила – его убил Кирино. И демона хмырь тоже убил, так что это не морок, а сам Лар во плоти. Нет, не так. Кто-то, занявший его тело, вселивший осколок, как это делал Кирино в зачарованном лесу с трупом несостоявшегося насильника.
Чужак – называть его по имени казалось сейчас неправильным, ведь это совершенно точно не мог быть Лар – почувствовал мой взгляд. Увидев лиловое свечение радужки, я лишний раз убедилась в том, что права. Таким же цветом светились глаза Ольхо, но… но Лар не был магом. А Ольхо отрубили голову. В этом – не сомневалась. И глаза у Лара всегда были серыми.
– Кель. – От молящего надрывного шёпота по спине пробежали мурашки. – Кель! Пусти меня, пусти.
Нервно сглотнула и медленно поднялась. Его нужно как-то прогнать, а лучше – уничтожить, чтобы неведомая злая сила не оскверняла тело мёртвого друга, не копалась в его воспоминаниях, не звала выдуманным именем, которое даже после раскрытой правды Лар продолжал использовать. В отличие от остальных ребят.
– Я заберу его и смогу освободиться. И больше не потревожу тебя, никогда-никогда. Обещаю.
Вымученная улыбка заставила сердце дрогнуть. И хорошо, что Брик задремал, потому что для него эта картина была бы куда мучительней, чем для меня.
– Мне больно и страшно. Я не могу уйти. Прошу тебя, помоги.
Лучшим решением было бы сжечь его, но с этой дрожью в пальцах, видя лицо Лара, я просто не могла заставить себя вызвать магическое пламя. Да хоть какое-нибудь! Демоны раздери, ну почему именно Лар, почему именно он… будь это кто угодно другой, незнакомый, я бы сумела, я бы совладала с собой.
Брик рванул вперёд неожиданно, отпихнув меня в сторону и встав чётко на границе барьера, чтобы неведомый чужак не смог схватить его или как-то навредить. Рыжий определённо запомнил ту линию, что начертил раньше Кирино по земле. Или окончательно рехнулся, и ему было уже всё равно?.. Хотелось верить в его благоразумие, однако…
В одной его руке была увесистая фляга, в другой – горящая хворостина из костра.
– Проваливай, тварь. – С этими словами он выплеснул содержимое фляги на мертвеца и со злостью ткнул палкой, насколько хватало длины, отпихивая подальше от лагеря.
Пламя занялось споро, особенно учитывая, что одежда на чужаке была абсолютно сухая, словно он и не блуждал по болотам неведомо сколько. Синее, яркое и всепоглощающее, оно охватило ожившего мертвеца, но тот даже не закричал, не попытался сбить его с себя.
От запаха палёных волос и плоти я зажала нос рукавом и поспешила отвернуться.
– Мелкая, не стой столбом. Помоги, – сипло попросил Брик, и я не смогла больше сдерживаться. Из глаз хлынули слёзы. Да, обычного огня, пусть и сдобренного алкоголем, явно было недостаточно. Я должна сделать хоть что-то, но магическое пламя упрямо не возникало между ладонями, будто противясь и капризничая. Дело было совсем не в нём, а в моих эмоциях, в том, что пережила недавно и с чем так и не смогла пока совладать. Без контроля никакая магия не будет слушаться, даже самая простая.
Меня затрясло. Закусив губу, с ненавистью уставилась на дрожащие ладони. Ну же, Восьмой побери! С чего вдруг раскисла, с чего позволяю чувствам брать верх? Я ведь тогда совсем бесполезная, ни на что не гожусь, и прав Кирино – надо бежать как можно дальше. Но теперь, когда я почти простила отца, когда вспомнила чуточку больше, разве способна поступить так трусливо?
Развернулась на пятках и со злостью топнула ногой. Если хмырь молился Хеффе, а мэтр – Ксарши, то я буду молиться Скилю, ибо только его милостью остаюсь до сих пор жива и цела. Мне несказанно везло с самого начала и продолжало везти, и потому… потому… да поможет мне Скиль справиться и сейчас.
Не могу создать пламя просто так – вспомню заклинание. Вспомню, чему учил отец, когда я ещё видела в нём лишь королевского следователя Раджети. Прикажу этому дурацкому фитилю зажечься, даже если не фитиль передо мной, а человек. Главное, что не живой. Главное, что не настоящий Лар.
– Athae, – последнее слово заклинания… нет, Слово вырвалось наружу, слетело с губ само. Из-под ногтей заструилась магия, я чувствовала её как никогда раньше, ощущала её кожей.
Пламя взметнулось вверх столпом, ревущее и яростное. Я хотела, чтобы оно обратило тело в пепел, развеяло по ветру, и это уже забытое чувство захлестнуло и повело за собой. Позволило всё сделать так, как надо.
– Последний ром на эту скотину извёл, – горестно вздохнул рыжий, как ни в чём не бывало ковыляя обратно. Лишь опасливо оглянулся в сторону палаток, не проснулся ли от шума Кирино, и ссутулился на бревне у костра.
Меня продолжало трясти, я замерла как вкопанная посреди лагеря, силясь побороть рвущийся наружу крик. Но он так и так не вышел бы, потому что дышать не получалось. Ничего не получалось, кроме как стоять и беззвучно лить слёзы.
Никчёмная, бесполезная, трусливая. Да, справилась сейчас, смогла. Но если бы рядом не было Брика, если бы…
– Советнику расскажем позже.
Получилось сделать вдох и посмотреть на Ри. Он с тревогой взирал на меня, но на лице сияла ободряющая улыбка. А ещё… ещё Брик протягивал мне руку, намекая, что готов пустить под крыло и дать вволю наплакаться.
– Про ром? – нервно хихикнула я и поплелась к нему, поспешно вытирая слёзы и успокаиваясь.
Было грустно и тяжело. Но плакать больше не хотелось.
– И про ром тоже, – устало цыкнул Брик.
Час Крысы
Обратный путь слился в один день, длинный и тягучий. Мы вставали, куда-то брели, останавливались на привал, а после – шли уже до темноты, в которой – не без помощи магических огней – разбивали лагерь и спешно ужинали. Днём хмырь дремал в седле одной из ставших вьючными лошадей, ночью – сторожил сон отряда, чтобы солдатам не приходилось дежурить. Еды хватало едва-едва, да и то, по сравнению с совсем уж крохотными порциями остальных, наши с Кирино ещё хоть как-то походили на человеческие: по мнению Цуури, магам, способным защитить всех в случае реальной опасности, сил требовалось куда больше. Нуждавшийся исключительно в чёрных камнях Кир расстраивать капитана не стал и тихонько передавал свою пайку Брику, который посчитал, что всеобщее спокойствие несколько важнее, чем соблюдение справедливости, и потому молчал. А может, дело было в честном обмене – разумеется, ром у Брика был далеко не последний.
На пятый день все свыклись с мыслями о том, что скорым возвращение не будет. Как и с добровольно-принудительной голодовкой. Оставался, конечно, ещё шанс, что вместе с гибелью высшего демона и связанным с этим магическим всплеском всякие мелкие твари расползутся кто куда, и где-нибудь отыщется забредший в глубину Топей олень или кабан. Да и с каждым шагом мы, пусть и немного, но приближались к границе, так что рано или поздно что-нибудь да подвернётся. Грёзы о сочном куске мяса, поджаренном на костре до хрустящей корочки, придавали сил и помогали не свалиться в пучину беспросветного отчаяния.
Однако Кирино действовала на нервы эта неспешная прогулка по Топям. Никогда бы не подумала, что в целом сдержанный и аскетичный хмырь был любителем комфорта. Хотя именно эти мысли и полезли в голову первыми – мол, жизнь при дворе наложила свой отпечаток, а собачий холод и сырость ну никак не походили на уютное поместье. На деле оказалось, что ему куда больше докучало общество людей и необходимость поддерживать целую прорву заклинаний. Внешне он этого, разумеется, никак не показывал – ни тоном, ни поведением. Даже в излюбленном жесте бровь не заламывал, когда я приставала с глупыми, по его мнению, вопросами. К Брику он тоже не особо цеплялся, пусть несколько дней назад мрачно шутил надо всем, что рыжий делал не так. То ли в отместку, то ли чтобы спустить пар.
Видимо, дабы поскорее избавиться от назойливых людишек, Кир был готов на многое. Кроме убийства – искренне хотелось верить, что в этом плане слово он сдержит.
Вечером мы заснули под мерное всхрапывание коней, но утром… утром ни одной из животин поблизости не было. Зато вокруг костра, над которым грел руки самодовольно скалящийся хмырь, полукругом расположилась целая стая хиттэ – сложив длинные лапы вдвое и едва различимо урча, причем не на ультразвуке, а так, что и простые люди слышали. Демоны дёргано и нервно крутили треугольными головами, но послушно ждали команд Кирино – нападать или прятаться в лесу они не торопились.
– А нас… точно не съедят? – озвучил общие опасения Цуури, когда Кирино со спокойным лицом предложил-приказал доставать верёвки и забираться на чудищ. Привязываться, конечно, было совсем не обязательно, но и за упавшими товарищами возвращаться никто не будет – об этом Кир тоже предупредил.
Место ритуала, где Кирино принёс в жертву лошадей, я увидела во всей красе: набрела на него случайно, когда помогала снимать защитные заклинания с лагеря, прежде чем выдвигаться. Иначе оставленная магия могла стать пищей для местных демонов, и те бы, осмелев и набравшись сил, сунулись к границе.
Развороченные тела животных с вывернутыми наружу рёбрами и выеденными внутренностями вызвали приступ тошноты. Его пришлось быстро подавить, потому что следом за мной, как оказалось, увязался Брик, и вот ему-то уж точно нельзя было видеть подобную картину. А то устоявшийся шаткий мир между ним и Киром мог в любой миг рухнуть, дай только повод.
Вместе с призывом демонов Кирино отправил в крепость эфирного вестника – надо было сообщить о том, что случилось, и предупредить о внеплановом возвращении. Второго вестника он, немного поколебавшись, отправил лично Грассэ, но сразу предупредил, что надеяться на ответ было глупо. Я и не рассчитывала, что отец обратит внимание на все эти проблемы, особенно учитывая последнюю нашу беседу, но и терять надежду на возможность нормального с ним общения не хотелось. Мне нужно было поговорить с ним.
Хиттэ ловко вышагивали над кронами скрюченных деревьев, и с их помощью пересечь часть пути, по которой мы бы плелись никак не меньше двух недель, удалось за каких-то три дня. Где-то снег лежал уже плотным слоем, но опасаться сильных морозов нужно было только по ночам, когда озерца воды, проступающие из-под пожухлой травы, сковывались льдом не только по краям. Утром хитиновые лапы демонов с хрустом разбивали природные зеркальца, и под мерные звуки и куда более плавную качку, чем даже в седле, справиться с дремотой не выходило. Необходимости бдить не было, и я со спокойной душой тыкалась носом в спину впереди сидящего Кирино. Ездил он на подобных чудищах явно не впервые, и, будучи связанной с ним одной верёвкой, я не беспокоилась, что случайно упаду.
Наконец болота остались позади, и Кирино сказал, что уж по твёрдой земле шагать можно и самостоятельно. Дальше начинался сосновый лес, и в кроне высоких деревьев хиттэ передвигались не так быстро, поэтому в их обществе мы тем более не нуждались. Но и отпускать демонов так просто хмырь не собирался – стоило разбить лагерь, он увёл их куда подальше, и спустя осьмушку лучины меня оглушил пронзительный неразличимый не-магами вой. Расправа над существами, отслужившими своё, была поистине безжалостной и неотвратимой.
Грустно не было. Больше – тоскливо, что дальше придётся передвигаться на своих двоих.
Когда до приграничной крепости оставалось примерно три или четыре дня пути, по ночам я стала часто слышать замирающий вдали волчий вой. Он звучал не трагично и заунывно, больше походил на приветственную песню, словно указывал направление. Просыпались и вздрагивали от него все, однако то, как спокойно отреагировал Кирино, задавило общую панику в зародыше. По его словам, волков в Топях отродясь не водилось, и с большей вероятностью это был какой-нибудь демон, справиться с которым не составляло труда – вон сколько магических камней мы везли с собой.
На мои слова о том, что в бестиарии демонов, издающих подобные звуки, не упоминалось, Кир лишь пожал плечами.
– Топи, – хмыкнул он. – Мало ли, какие мутации могут встретиться.
Кирино видел, что я ему не поверила, но оправдываться и объяснять что-либо и не подумал. А у меня уже не оставалось сил, чтобы трясти его и приставать с расспросами. Хотелось поскорее добраться до горячей ванны и чистой постели, поэтому я махнула на его тайны рукой и поплелась к палатке.
Скоро всё это должно забыться как страшный сон.
Вид поросших мхом серых стен крепости, укрытых снежными шапками черепичных крыш построек и верхушек башен, ярких на фоне зимней чёрно-белой картины синих стягов – всё это вызывало небывалое облегчение. Я знала, что и без того бояться уже нечего, но только сейчас костлявая лапища тревоги совсем отпустила. Последние шаги не бежала – летела впереди всех, тихонько повизгивая от радости, что мучениям пришёл конец.
Мы вернулись.
Первой мыслью, стоило отряду ввалиться в услужливо распахнутые ворота, стало желание добрести до бани – только так, казалось, было возможно выпарить въевшуюся в кожу тину, грязь и прочие прелести путешествия по болоту. А потом обязательно наесться от пуза чего-нибудь сытного и завалиться спать на ближайшие несколько дней. Но мечтам не суждено было сбыться – вместо долгожданного отдыха нас ждала целая толпа встречающих.
Конечно же, отряд увидели с башен, и никто не сомневался, что какой-то приём будет организован. Однако ожидалось что-то более домашнее, а тут – выстроившиеся солдаты со всеми жителями крепости. И больше всего удивил Его Величество, замерший на ступенях главной лестницы, и стоявший по правую руку от него Грассэ. Чуть поодаль, за начальником гарнизона, местным магом и секретарём маячил Таши и устроившаяся на его плечах Талиссия. Взгляд мэтра мазнул по мне, задержался на Кирино… Ну да. Чего я ещё ожидала? Разумеется, за него Весташи переживал куда сильнее.
Признаться честно, я не ожидала встретить Росэра близ Топей. Как и отца. Оба выглядели как-то невзрачно, будто и не благородные вельможи, а пара наёмников или даже разбойников с большой дороги. И хотя взгляд у короля был несколько мягче и дружелюбнее, чем обычно, он всё равно излучал властную ауру. Да и что-то такое, свойственное всем, кто обременён властью и ответственностью принимать тяжёлые решения, было при нём. Грассэ, напротив, щеголял белозубой улыбкой балбеса, готового за приличную сумму на любой подвиг, и выглядел на фоне Росэра не пришей кобыле хвост. На него поглядывали косо, кто-то перешёптывался, но спорить с решением Его Величества держать подле себя подобного человека никто не собирался.
Приветственную речь взял на себя начальник гарнизона, с поклоном спросив разрешения у короля. Но стоило нам приблизиться, а Росэру – обвести солдат взглядом, будто инспектируя степень побитости и усталости, взмахом он остановил так и не начавшего говорить мужчину. И коротко кивнул.
– Отдыхайте. К вечеру жду магистра Таэдо и сеньориту Ашэ в своих покоях.
Легко улыбнувшись нам с Кирино, он развернулся, сложил руки за спиной и поднялся по лестнице. Все потихоньку стали разбредаться кто куда, и отец подошёл ко мне, смерил полным беспокойства взором…
Я не сдержалась – кинулась на него сама, зарывшись носом куда-то в подмышку и глотая беззвучные слёзы. Как бы ни была зла на него до этого, теперь всё казалось абсолютно неважным и бессмысленным. Да и не хотелось забивать голову домыслами о том, что же он забыл здесь, – хоть слишком наивно думать, что всё из-за беспокойства обо мне, но пусть будет так. В противном случае я бы уж точно окончательно свихнулась, после всего случившегося, да ещё с желанием придушить родного отца, который, в общем-то, и не факт, что в чём-то виноват. Вернее, мне теперь важно было разобраться, потому что… потому что вместе с поднятыми демоном воспоминаниями – моими и чужими – закралась страшная мысль, что с мамой в тот день… или ночь… в общем, что с ней что-то тогда случилось, и именно потому она до сих пор так и не нашла меня. А узнать правду можно было только у Грассэ.
– Ну-ну, не переживай, всё уже позади.
– Пожалуйста, – невнятно пробормотала я, не сразу сообразив, что меня могут не услышать. Потом – всё-таки подняла голову и быстро вытерла слёзы. – Пожалуйста, скажи мне, где мама.
– О чём ты? – состроил непонимающую мину он.
– Я видела… я вспомнила, что случилось перед тем, как меня похитили. И я очень боюсь, что…
– Всё хорошо, Рыська.
Лёгкое касание по волосам заставило вздрогнуть, но пережитый на болотах ужас и всплывшее желание очутиться под крылом у папы заставили принять эту ласку. Совсем чужой, казалось бы, человек с именем моего отца – таким я его ощущала с тех самых пор, как узнала от Ярая, кто он на самом деле. Я не принимала это, я отрицала истину, упрямо не желала поверить, всячески избегала. Но то, кем на самом деле был Грассэ Ашэ – купцом из Нитиро или магистром из Коссэ с вычурной приставкой «лисс» перед фамилией, – не отменяло факта, что я его дочь. Не перечёркивало всё моё детство, заботу этого человека и, вне всяких сомнений, желание защитить. Я не была экспериментом, я была отчаянной попыткой сохранить самое дорогое, что у него было – семью. Отцу и его словам о том, что он хочет спасти близких, поверить не могла, но когда-то давно Таши определённо говорил что-то такое. Мол, среди прочих целей у Грассэ точно где-то есть желание защитить родных. И ради этого он будет использовать всех, до кого дотянется.
Может быть, мерзко. Неправильно. Эгоистично. Но уж чему я у Кирино и научилась, так это непреложному правилу: ставить себя во главу угла. И немножко подсмотрела то, как им пользовался Таши – мягко и осторожно, не так явно и не с таким размахом, но всё равно.
– Она ведь… жива? – Голос всё-таки дрогнул, и отец с вымученной улыбкой помог мне вытереть вновь накатившие слёзы.
– Конечно, – улыбнувшись чуть более искренне, произнёс он. – Но она не может быть в Алитте, ты же сама знаешь, там дедушка… Ей куда безопаснее в другом месте. Прости, я не рассказал тебе всего сразу, и ты, разумеется, волновалась и не находила места. И мы поговорим, я обещаю тебе, даю слово, что не уеду до тех пор, пока не отвечу на все-все твои вопросы. Вот только сейчас лучше уйти с мороза и последовать приказу Его Величества. Вам надо отдохнуть.
Я сделала шаг назад и взглянула на него исподлобья, пытаясь передать всё скопившееся недоверие. И всё же, всё же он был здесь по какому-то делу и явно не мог уехать раньше, чем решит его. Или был привязан к королю, и без Росэра тем более никуда не поехал бы. А значит, хотя бы по косвенным причинам я могла поверить его словам и надеяться узнать что-то ещё. Да, я перестала видеть в нём врага, но всё ещё помнила о любви к недосказанностям и постоянным играм, поэтому расслабляться не торопилась.
Кирино отдал приказ солдатам отправляться в казармы, однако Цуури что-то хотел с ним обсудить, и потому хмырь с капитаном и Грассэ, которому тоже что-то нужно было, удалились в герцогские покои. Талиссия хвостиком увязалась за своим опекуном сразу после того, как быстро чмокнула меня в щёку и пообещала навестить перед сном. Заговорщический шёпот, которым она это произнесла, заставил меня вспомнить её хитрые любовные планы. Глядя на всё это, Брик лишь кашлянул в кулак и поторопился вслед за отрядом, потому что баня ему уж точно казалась более интересной, чем взаимные подколки с мэтром. А ещё, наверное, ему было неловко, учитывая историю с предателем и то, как Весташи провернул всё, не ставя его в известность. Поэтому, стоило мне остаться один на один с Таши, в горле пересохло, и почему-то стало очень интересно рассматривать грязь на сапогах. Куда интереснее, чем смотреть на улыбку, по которой до безумия скучала.
Из головы вылетели все слова, что мне хотелось ему сказать там, в глубине Топей, когда казалось – непременно умру, не найду выхода, не спасусь. Да и вообще, как-то не находила, что же можно было сказать. И нужно ли было вообще.
– Ты там не примёрзла?
Видимо, новой целью ехидных подколок стала я – Брик-то ушёл, а скопившийся за время нашего отсутствия яд надо было куда-то деть. Не сцеживать же в баночку, в самом деле.
Вот только даже отшутиться не выходило. Обнять нельзя – могут заметить, пойдут слухи. Глаз и ушей в крепости хоть отбавляй, а я всё ещё являлась невестой Кирино, и проявление каких-то чувств, пусть даже дружеских, к другим мужчинам могло вызвать волну сплетен. Что к отцу кинулась – неудивительно. Он ведь здесь был как Грассэ, а не под личиной Раджети. Кстати, интересный момент…
Что делать дальше, за меня решил Таши. Стремительно очутившись рядом, он подхватил меня на руки и вертикально, потому что я испуганно замерла сродни палке, понёс к главному входу. Переборов оцепенение, позволила себе немного обмякнуть и вцепиться в заметно отросшую шевелюру, дабы удобнее было держаться. Выглядел мэтр донельзя счастливым, однако страх что-нибудь такими действиями испортить всё-таки оставался.
– Пусти, – пискнула я. – Кто-нибудь увидит.
– У тебя устали ноги, я несу тебя в комнату, – аргументировал Весташи.
Какой-то смысл в этом всё-таки был. Наверное. Но всё равно очень хотелось сначала помыться, а потом уже обниматься с ним.
– Пусти, – твёрже повторила я.
– Неа, – протянул вредный мэтр. – Только если прямиком в горячую ванну, потому что пахнешь ты умопомрачительно.
Мои страхи оправдались. Разумеется, после столь длительного путешествия от меня исходил аромат далеко не цветущих роз, а о грязной голове и чумазом лице вообще молчать следовало. И в таком виде тесно общаться с Таши я смущалась.
– Тем более! – Забрыкалась и принялась колотить его прямо по голове в надежде, что не станет терпеть подобное и отпустит.
Но на вероломное нападение Таши ответил столь же вероломным образом – перекинул меня через плечо и вприпрыжку понёс по лабиринтам коридоров и лестниц. Теперь, если на нашем пути кто-нибудь встретился бы, списать всё на болевшие у сеньориты ноги никак не вышло бы. Однако Скиль в очередной раз сжалился над моей тяжкой судьбой, и нам поистине повезло ни с кем не столкнуться. Теперь я просто обязана была отыскать вино и поставить хотя бы кружку на подоконник у открытого окна, чтобы поблагодарить бога Удачи. А ещё стоило к рыжим начать лучше относиться, потому что Скиль, по легендам, был из их числа. Заодно и Кирино позлю, вот счастье-то.
В уже знакомых покоях, что были отведены мне и до экспедиции, ждала не только горячая ванна, но и чистое платье, ломившийся от еды стол, в центре которого расположился чёрный с золотым узором чайник и пара пиал, – моим отдыхом, видимо, мэтр решил озаботиться лично, и, по его мнению, без правильного чая подобное было просто невозможно. Я наконец-то перестала суетиться и нервничать, позволив себе плыть по течению и наслаждаться той заботой, которой окружил меня Таши. На миг даже забылась и на радостях, предвкушая долгожданное мытьё, принялась раздеваться прямо при нём, но тактичное покашливание остановило на полпути.
– То есть наедине с собой ты мне побыть сегодня не дашь? – едко поинтересовалась я.
– Кир сказал мне, что тебе стало известно про всю эту… ситуацию с предателем.
Вопросительно взглянула на него. Хмырь отправил третьего эфирного вестника, лично Весташи? Или всё было несколько проще, и они просто мысленно поговорили, стоило им увидеть друг друга? Аж зависть брала, потому что подобной близости ни с одним из них у меня не было. И, вероятнее всего, не будет – их связывало общее прошлое, а значит, я всегда буду где-то за околицей гулять, можно и не пытаться перелезть через забор. Весташи говорил, что ему хотелось иметь своего человека, и вот сейчас, остро ощущая одиночество, через край хлебнув отчаяния и в который раз осознав свою бесполезность, я понимала его. Но у Таши был его человек, и, как бы они ни ругались – для вида или всерьёз, – как бы ни раздражали друг друга, ни выбешивали, они всё равно ценили эту связь. И у меня, демоны раздери, при всём желании не вышло бы тягаться с Кирино в этом плане.
Наивная дурочка. Хотела что-то там сказать. Надейся на взаимность, ага, как же!..
– Я думал, ты сразу захочешь понять, почему…
– Всё в порядке, – неожиданно легко справившись с нахлынувшими эмоциями, я пожала плечами. – Я не злюсь.
– У меня не было уверенности. – Он вновь стал походить на нашкодившего щенка. – Я не знал, кто за этим стоит.
– И сказал идти к Брику, если что-то случится, чтобы или спровоцировать, или нет. Я понимаю, не обязательно мне объяснять, – отвернувшись, вновь пожала плечами и поджала губы. – Ты подумал, что, раз рядом Кирино, бояться нечего – он защитит. И так и вышло, я жива и вернулась благодаря ему. Не кори себя за то, что сделал, всё равно уже ничего не поменять.
Странно, с каким спокойствием я говорила эти слова. Будто бы окончательно свыклась с тем фактом, что верить никому нельзя. Не в плане доверия, вроде того, как доверяешь свою спину кому-то в бою или свой сон – нет, я до сих пор продолжала думать, что зла мне мэтр не желал. Его поступок не отторгал, особенно после того, как я сумела простить отца – словно стало больше принятия, словно начала понимать. А когда понимаешь, то и оправдать легче. Да уж, Кирино в очередной – и бесконечный, видимо, – раз оказался прав.
Но верить словам – ничьим – больше не могла.
– Прости, Марисса. Это было низко с моей стороны. Я не хотел вмешивать тебя в разборки внутри Шёпота… Я вообще никого не хотел вмешивать. Предатель должен был тихо сгинуть в Топях. Случайно. Кир сказал, что сможет сделать это для меня.
Пробежавшись взглядом по баночкам и склянкам со всевозможными эфирными маслами, душистым мылом и прочими изысками, явно привезёнными откуда-то – потому что до этого в крепости ничего подобного не водилось, – я заставила себя взглянуть на Таши. Без злости, без обиды, чтобы ненароком не задеть в ответ, не заставить чувствовать себя неуютно.
– Я прощу, если ты расскажешь больше о том, как вообще понял про предателя. И сделаешь чай.
Он был рядом и чувствовал себя виноватым. Так что мне мешало воспользоваться этим и окружить себя его заботой, чтобы отдохнуть?
В конце концов, все друг друга используют.
(2)
В полной мере насладиться отдыхом мне так и не дали. Как только я вдоволь накупалась и переоделась в чистое платье, раздался деликатный стук в дверь, и вошедшая служанка дрожащим голосом попросила следовать за ней в покои Его Величества.
Ещё влажные волосы я заплела в косу и убрала под платок, ибо болота мы уже покинули, и кто знает настроение хмыря. Ежели заболею, станет он лечить, не станет – всё одно, наверняка не угадаешь. Нужное заклинание, которому обучила сестра, я не вспомнила, да и встреча была скорее дружеской беседой или докладом советника королю, чем официальной аудиенцией, поэтому за внешний вид не беспокоилась.
Кирино встретился на пути сразу за поворотом, недаром его покои находились близко. Взглядом отослав служанку, он с милой улыбкой протянул руку – перед Росэром ещё нужно было разыгрывать этот ужасный спектакль, на который, признаться честно, совсем не осталось сил. Но несмотря на это, мне не хотелось прятаться за Таши или кем-то другим, забиваться в угол и приходить в себя несколько дней кряду, прежде чем беседовать на серьёзные темы, тем более с самим королём. Мысли о подобном закрадывались в голову, однако острой необходимости в этом не чувствовала. Да и страха стать обузой для Кирино или кого-то ещё не возникало. Пока они готовы возиться со мной, прощают ошибки и хоть чему-то учат, следует этим пользоваться в полной мере. А то бросят потом, и что я буду делать? У меня, конечно, оставалась сестра, в чьей поддержке я не сомневалась. В Ярае тоже – пусть он был хмурым и до сих пор относился снисходительно, в чём-то даже высокомерно, вот только Ирнэ сдала его с потрохами и рассказала, что это защитная реакция такая. Магистр никого не подпускал к себе из-за боязни привязаться и из-за того, что в прошлом потерял много близких. Вдаваться в подробности я не стала, тем более вытягивать что-то из сестры за спиной Ярая было неправильно, как бы сильно любопытство ни снедало.
Но здесь и сейчас их со мной не было. Я не обманывалась больше насчёт Таши, а уж насчёт Кирино – и подавно. Они оба себе на уме и не посвящают в свои планы до конца. Если мэтр точно не желал зла, то в тёмных закоулках головы хмыря ачйжи все восемь лап давно переломали. Про отца и вспоминать не хотелось. В его желание помочь я, впрочем, постепенно начинала верить, но закрывать глаза на необязательность и ветреность не стоило – сегодня тут, завтра там. И не поймаешь.
– Как только мы доберёмся до Рал-Хэирта, сниму с тебя проклятие, как и обещал. И сможешь идти куда пожелаешь.
Смерив Кира нарочито безразличным взглядом, я коротко кивнула. Видимо, мне всё-таки посчастливится увидеть не только столицу южных провинций, один из древнейших городов на всём Келеро, но и построенный на древних руинах замок, пожалованный хмырю Росэром при даровании титула и ставший родовым гнездом рода Таэдо. Насколько помню, Рал-Хэиртом называется город в целом, вместе с замком, точнее «Рал» – это название замка, а «хэирт» означает «около, вокруг» на древнем наречии народа, о котором только такой любитель истории как Лэтис Артуа и знает. Или кто-нибудь из Великих Архивов в Ньэнне.
Ходили слухи, что в руинах этих до сих пор жили призраки древних воинов, могущественных колдунов, да и без вездесущих демонов в этих россказнях не обошлось. Изначально замок принадлежал герцогу, правившему в южных провинциях около трёх сотен лет назад, однако после себя он не оставил наследников, а с тех пор долго никто на посту хранителя границы Топей не задерживался. Честь получить титул совмещалась с тяжкой ответственностью, камнем ложащейся на плечи храбреца, готового сдерживать лезущих из болот чудищ. И хоть не было необходимости самолично сражаться супротив демонов, оставалось уж слишком много головной боли и мороки. Для меня до сих пор оставалось загадкой, как Кирино совмещал заботы герцога с работой советником и главой Тайной канцелярии. Да, я своими глазами видела, какие люди были у него в подчинении, но ведь требовалось не только их найти, организовать и обучить, но и контролировать, правильно распределять задачи и в целом помнить о множестве вещей. И всё это хмырь выстроил, как я знала, меньше чем за два с половиной года, хотя у Росэра просил не меньше трёх, когда соглашался навести порядок в Топях.
Впрочем, всякие сомнения насчёт навыков Кира у меня давным-давно отпали. Я устала удивляться исключительным способностям к организации и планированию, вместо этого всё больше недоумевая, каким же образом отец заставлял его следовать за собой. Преданностью там и не пахло, так что подозревала какую-то личную выгоду. Словам насчёт долга или нежелания, чтобы Грассэ становился героем, нисколько не верила – будь я чуточку наивнее или знай хмыря хуже, быть может, ещё и задумалась, попыталась бы как-нибудь притянуть за уши. Вот только после стольких злоключений бок о бок, видеть в нём бескорыстие и альтруизм уже была не способна.
Ничего не оставалось, кроме как понадеяться, что хотя бы слово о проклятии он сдержит. И вот как бы ещё подобраться к нему с вопросами о маме? Было чуточку обидно осознавать, что он жил в нашем доме и был, кажется, близок с ней, да и меня, как оказалось, маленькой видел. В голове до сих пор не укладывалось никак.
В покои Его Величества нас впустил Грассэ. Отец выглядел куда более серьёзным и собранным, чем несколько лучин назад, и подобная сосредоточенность совсем ему не шла. Или же я никак не могла поверить в такое своеобразное чудо и испытывала ощутимый диссонанс. А вот король, расположившийся в одном из сдвинутых к камину кресел, ничем от себя привычного не отличался, разве что вместо строгого камзола на нём была самая обычная рубаха, шерстяные штаны и стёганый тёплый халат, накинутый на плечи.
Отец жестом пригласил занять предназначавшийся нам диванчик. После общего вежливого обмена приветствиями, он налил всем вино – бокал получила даже я. И то ли беседа обещала быть тяжкой, то ли Грассэ попросту забыл, сколько мне лет, но отказываться или напоминать я не стала. Очень уж персикового цвета бутылка напоминала ту, что мы распивали с Кирино и Таши на берегу в Алитте, а то вино помнилось как что-то исключительно чудесное, в отличие от всех других, что довелось пробовать после.
Не знаю почему, но благодаря руке, которую хмырь положил на спинку дивана за мной, исчезла всякая нервозность. От самого Кирино не веяло привычном холодом, и дело было не в том, что мы в очередной раз изображали влюблённых, скорее – здесь только меня он и видел союзником. Или, что более вероятно, не чувствовал угрозу. Да и была я для него открытой книгой, вот и не дёргался только на мой счёт.
Позволила себе откинуться назад и медленно цедить вино, пока Кир, довольно сухо и не вдаваясь в подробности, рассказывал про наше путешествие в Топи. Когда речь зашла про нападение на лагерь, высшего демона и чёрный обелиск, он стал говорить медленнее, давая возможность усвоить всё.
– Без сомнений, в этом замешана Цикада, – покосившись в сторону Грассэ, произнёс Кирино. – Возможно, им было известно о появлении костей Ксарши в предгорьях, и делиться с кем-либо этим ценным ресурсом они не планировали.
– От имени Певчей Цикады приношу вам глубочайшие извинения, – нарисовав на лице виноватую улыбку, подал голос Грассэ.
Кирино вопрошающе изогнул бровь.
– Я здесь как представитель Цикады, – отец отсалютовал бокалом, – а не в качестве доверенного лица Его Величества, ведь речь пойдёт о предложениях, которые у нас есть как к Коссэ, так и к вам, магистр Таэдо, лично. К сожалению, вовремя доложить о делах септа в Топях как шпион в стане врага я не сумел ввиду того, что и сам о них не знал. Внутри сейчас нешуточный раскол и грызня магистров за главенствующие позиции.
Я скрипнула зубами. Вспомнилось, как после моего спасения он назвался ревизором, расследующим деятельность септа Певчей Цикады. Двойной агент, ага. И ведь наслаждается спектаклем и тем, как много ролей ему досталось одновременно.
– В целом, предложение довольно серьёзное, однако согласие Росэра я уже получил. Дело лишь за малым: уговорить вас с Мариссой тоже принять участие в небольшой авантюре.
Судя по тону, авантюра только на словах была небольшой, а на деле могла оказаться чем угодно – вплоть до путешествия в Ньэнн. Пешком. Через океан.
– Переворот, – нарушил возникшее следом молчание Росэр. – В Коссэ.
По глазам видела, что Киру очень хотелось издать ехидный смешок или даже расхохотаться в голос, но он сохранил лицо – всё ещё удивлённое и ничего не понимающее. Для меня же эти слова стали и вовсе шоком, однако я сдержалась благодаря набранному в рот вину. Только поперхнуться или выплюнуть всё прямиком на короля не хватало. Можно подумать, мало мне острых ощущений в последнее время, да уж.
– Обсуждать это с вами…
– Не коси под дурачка, – едва сдерживаясь от того, чтобы прыснуть, Грассэ прикрыл рот рукой и фыркнул. – Ты в курсе моих планов насчёт престола. Но и не догадывался, что в них посвящён и Росэр, верно? Я же, по твоим словам, служу трону, а не человеку на нём, так чего ты удивляешься?
Чуть было не выпалила, что причина удивления, весьма возможно, крылась в простом факте: сам Росэр предлагал переворот. То есть действовал против себя. Да ещё так легко, словно… не знаю, приглашал на бал?
– Грассэ, не стоит так напирать, – король улыбнулся и покачал головой, притворно строго глянув на «представителя Цикады».
Раз уж вышло, что отец, по-видимому, утаивал от хмыря весомую часть своих планов, то и Росэр был посвящён далеко не во всё? Знал ли он о Кирино как о мальчике, спасённом из рабства, или видел в нём только человека из Мтисавы, рекомендованного Грассэ?
Предположим, что всё-таки не знал. Потому что иначе игра в жениха с невестой теряла смысл. А Росэр, кажется, верил во влюблённость своего советника – переживал же, как бы я не игралась с его чувствами и сама не влюбилась ненароком, а то ведь внятно обязанности наблюдателя и телохранителя выполнять не смогу. Да и знай он истинное лицо хмыря, ни за что бы не вёл себя с такой… как бы это назвать… осторожной заботой? В его глазах верный советник явно выглядел куда более человечным и не таким мерзким, Росэр без шуток был привязан к нему и всецело доверял. Либо же я совсем не умела читать людей, и всё, что видела, на деле было очередной игрой.
Определённо надо смотреть по сторонам и думать, куда же податься, потому что от придворного маскарада и лицемерия я изрядно устала. И как же просто было в Топях, пусть и опаснее в разы. Хотя насчёт опасности как посмотреть – иные магистры на балах позубастее ачйжи будут, да и одурманить могут сильнее, чем высший демон.
– Позвольте прояснить несколько нюансов, чтобы вам стали ясны причины этого нелёгкого шага. – Король передал бокал Грассэ, жестом показав, что наливать ещё не требовалось, и сел прямо. – Я дорожу своей страной, но, увы, другого пути мы с Грассэ так и не сумели отыскать. К тому же только так возможно добраться до священной реликвии, что оставила роду Коссэль сама Кетра.
– Рыська не до конца знает обо всём этом, – виновато кашлянул в кулак отец. – Хотя и от магистра Таэдо я утаил некоторые… важные моменты.
– Ты неисправим, – придав лицу бесстрастное выражение, произнёс Его Величество.
Грассэ в ответ только руками развёл, мол, виновен, но поделать ничего с собой не могу. Так и тянуло стащить с ноги туфлю и кинуть прямиком в это самодовольное лицо – нет чтобы всё-таки начать что-то рассказывать вместо всех этих кривляний.
– Суть такова, – старательно выкручивая торчащую из штанов нитку, он не поднимал взгляда и усиленно пыхтел, – что с самого начала своего служения Коссэ, которое началось для меня до рождения Росэра, я преследовал только одну цель – отыскать наследие Кетры и выкрасть его. И хотя в краже уже нет надобности, потому что мне готовы передать артефакт добровольно, на моём пути всё ещё стоит человек, который и близко не подпустит к нему.
– Тэриньо? – скрестив руки на груди, уточнил Кирино.
– Тэриньо, – со вздохом цыкнул Грассэ, когда нитка выскользнула из-под ногтей. – Мерзкий, гадкий, подлый, изворотливый…
Я удивлённо моргнула и невольно посмотрела на короля. Если мне не изменяла память, со своим вторым советником и телохранителем Росэр был в тёплых дружеских отношениях, часто обращался к нему, когда сомневался в чём-либо, и в целом многое обсуждал. Да и вряд ли бы он стал назначать кого-то малоприятного или ненадёжного на подобный пост… Правильно же я думала? Или нет?
– Род Коссэль – наследники крови Кетры, – король объяснил вместо Грассэ, который явно не собирался исправляться и продолжал говорить загадками, – и это несёт в себе… ответственность не только перед народом Коссэ, но и перед всем миром.
«Род твоей матери, Авари, берёт своё начало от гросса, кому боги даровали Слово. Такое наследие несёт в себе, скажем так, некоторую долю ответственности перед миром».
Слова Кирино, когда-то давно брошенные как бы невзначай, всплыли в памяти сами собой. Почему в этом замешаны древние семьи? Что именно входит в эту ответственность?..
– Вы имеете в виду?.. – подала голос я и тут же осеклась, но ободряющий взгляд Росэра позволил взять себя в руки. – Речь о том, чтобы продолжать дело Семерых? Не дать Восьмому вернуться в мир?
– Верно. Но для меня эта обязанность обернулась проклятием. – Как бы намекая, он коснулся пальцами щеки с рунической вязью татуировки. – Ваш отец, Марисса, спас меня. Выдернул из лап демонов, позволил увидеть мир не через окно комнаты, в которой я был долгое время заперт… Проклятие со мной с самого рождения, и до сих пор таинство магии остаётся для меня недостижимым. Хоть заклинания и даются по щелчку пальцев, а в венах течёт энергия, она – отравлена. Такой дар – самое настоящее проклятие.
– Тэриньо – тюремщик, а не телохранитель, – прервал откровение Грассэ. – А ещё точнее будет назвать его цепной шавкой Кетры, охраняющей её наследие. Он пустит к артефакту только короля или королеву, но поскольку в его понимании Росэр носитель дурной крови, нам нужен кто-то другой на троне. Из того же рода.
– Почему бы не отречься от трона? В чём подвох? – Кирино задумчиво потёр подбородок согнутым указательным пальцем. В его голове точно просчитывались всевозможные варианты исхода этой беседы и шли поиски сути, к которой что Росэр, что Грассэ – оба клонили слишком медленно. – Почему именно переворот?
– Как только на глаза Виго попалась Талиссия, я перестал быть нужен даже в качестве короля, не то что наследника Кетры. Ему как хранителю нужна чистая, не запятнанная тьмой кровь. А меня, – Его Величество грустно усмехнулся, – проще вовсе убрать. К чему всё и идёт.
Он медленно перевёл взгляд с Кирино на меня. Выждал и вновь посмотрел на Кира. Я и забыла это ощущение, которое возникало каждый раз, стоило увидеть короля близко – словно превращалась в парализованную взглядом змеи мышь.
– Я не хочу умирать, – чеканно произнёс Росэр. – Но и делать из Талиссии марионетку в руках Виго – подло и низко.
– А если… убить его? – Облизнула отчего-то пересохшие губы и судорожно вздохнула.
И представить не могла, что способна предложить подобное, да ещё так легко, будто выезд на природу планировала, причём без охоты – тихий и мирный, не предвещающий никаких кровавых ужасов.
– С этим не сумела справиться ваша мать. – На лице Росэра промелькнула печальная улыбка. – Я не сомневаюсь в ваших способностях, Марисса, но заставлять вас рисковать жизнью ради моих эгоистичных желаний считаю себя не вправе.
Тэриньо настолько силён, что легче организовать переворот, чем нанять несколько теней и устранить его? То есть нужно попросту убрать его от трона подальше, не обязательно убив? Или Росэр всё же был привязан к своему «тюремщику» и в чём-то жалел его, всё-таки видел в нём доброго друга и надёжного телохранителя, а не врага. В это почему-то верилось больше.
– Тогда почему бы вам не сбежать? – сощурившись, Кирино вызывающе задрал подбородок.
– Я хочу быть уверен, что оставлю Талиссию и Коссэ надёжным людям, – развёл руками король. – Виго, из-за тесного общения с магистрами Синтэрни, сомнительная кандидатура. А тебе, Таэ, я верю и не сомневаюсь в твоей рассудительности и здравомыслии.
Невольно дёрнулась на то, как Росэр разговаривал с Кирино на «ты», тогда как со мной продолжал держать вежливую дистанцию. Кажется, позволения обращаться к нему коротко – Рос – было недостаточно, чтобы считать себя близкой к монаршей особе. А ещё прозвучал прозрачный намёк на связь Тэриньо с Цикадой. Или правильнее называть их культистами, о которых как-то упоминал Кирино? Раз уж что Цикада, что Лига – всё вертелось вокруг какой-то Госпожи, бывшей, предположительно, самой Хеффой.
Что я вообще знала? И что узнала сейчас…
Цикада, судя по всему, развернула свою деятельность здесь, стремясь захватить артефакт, оставленный роду Коссэль богиней Кетрой. Чтобы освободить Восьмого или отыскать секрет магии без Слова – не суть важно. Но в таком случае Тэриньо, как хранитель реликвии, с ними никак не связан. Или нужно опасаться, что он продался, и добраться до артефакта раньше наших врагов? Росэр ему не подходил, Талиссия – вполне, и, чтобы возвести её на трон, телохранитель был готов предать своего короля. Но сделать этого – до сих пор не сделал. Почему же?..
А если именно поэтому Росэр и пришёл обсуждать переворот с Кирино? Ведь хмырь был опекуном и наставником принцессы, а значит, в случае гибели короля, он имел больше шансов стать регентом. При дворе у герцога Таэдо, конечно, много врагов, но и тех, кто готов его поддержать, достаточно. Сказала бы, что в случае открытого противостояния Кирино с Тэриньо шансы были примерно равны. Всё зависело от обстоятельств.
Пока я усиленно размышляла, обсуждение шло своим чередом и свернуло к вопросу о том, кто же поддержит сторону Талиссии в случае переворота.
– Я внедрился в Цикаду в том числе и для этого – устроить внутренний разлад, – хитро оскалился Грассэ. – Маги в септе недовольны политикой Конклава, не все готовы мириться с отменой человеческих жертвоприношений, без которых сотворение сильнейших чар становится практически невозможным. С поддержкой королевского рода Коссэ магистры хотят убедить Конклав пересмотреть этот вопрос.
Они хотят стравить вообще всех? Цикаду внутри самой себя и с Конклавом, двор между собой – за Тэриньо или Кирино. Ещё и конфликт с Нитиро как-нибудь сюда приплетут. Даже моего куцего ума хватало, чтобы понимать: чем более шаткая в королевстве обстановка, тем легче перевернуть всё с ног на голову. А Росэр правил твёрдой рукой, и положение в Коссэ было вполне себе стабильное. Не без мелких пятен в виде коррупции, демонов и других проблем, но всё же – не мелкие княжества близ Мтисавы, где, если продержишься правителем небольшого клочка земли хотя бы год, уже молодец.
– Почему именно Коссэль? – нахмурилась я. – Разве мало других правителей, чьё слово весит не меньше? Нитиро, хотя бы. У которого, насколько я осведомлена, отношения с Конклавом теплее.
– Потому что Ньэнн, – задумчиво глядя в сторону, сказал Кирино. – У Коссэ крепкие связи с Ньэнном, а Ньэнн имеет огромное влияние на Конклав – куда больше, чем все человеческие земли вместе взятые. Вот только Ньэнн не будет пересматривать свою точку зрения, ведь именно с их подачи и был введён запрет.
– Главное, что в Цикаде часть магистров думает иначе, – прищёлкнул пальцами отец. – У меня получилось повлиять на них, и они поверили.
Кирино перевёл взгляд с Грассэ на короля. Чувствовалось повисшее в воздухе напряжение и клокочущая внутри хмыря холодная ярость – то, как легко его без согласия участвовать вписали в общий план, раздражало и меня.
– Нам нужна фигура. – Росэр потёр пальцами висок. – Символ, за которым пойдут.
Чуть погодя отец поднялся, чтобы передать ему обновлённый бокал и щелчком пальцев привлёк внимание.
– И вы думаете, – не дожидаясь пояснений, спросил Кир, – что на роль этой фигуры подойду я?
– Нет, – отрезал отец и облокотился на спинку кресла. – Этой фигурой будет Талиссия. А ты – её правой рукой.
– Но ведь Тэриньо верить будут больше? – уточнила я.
– Я никому при дворе не нравлюсь, – согласно поджал губы Кир. – Чужак. Мтисавец. И на Талиссию имею слишком много влияния. Меня не подпустят и близко, опасаясь, что стану её кукловодом.
– Не кривись, – цыкнул Грассэ, – предложение стоящее, поверь мне. Нам нужно хорошенько пошуметь, чтобы Тэриньо лишился своих позиций при дворе. По этой же причине отречение от престола в пользу Талиссии и тебя как регента – не лучший выход, ведь тогда мы растеряем последних твоих союзников. Слухов о твоём чрезмерном влиянии на Росэра и так достаточно.
– Допустим, – не стал спорить Кирино и повертел рукой в воздухе. – Но достаточно ли недовольства магистров Конклавом, чтобы сместить Росэра с трона?
– Термин «переворот» был упомянут лишь для того, чтобы вы были заинтересованы в беседе должным образом, – неожиданно рассмеялся король. – Корректнее будет назвать это борьбой за власть вследствие моего исчезновения.
А говорил, что сбегать не собирается. Я чуть было не расхохоталась следом – то ли от вина, то ли из-за чрезмерного напряжения.
– И каков же план? – нарочито медленно произнёс Кирино, явно борясь с желанием вцепиться в хитрую морду Грассэ.
– Твой арест. Исчезновение Росэра.
Кирино вопросительно изогнул бровь, на что Грассэ радостно потёр ладони и мигом занял своё кресло. Глаза у него горели так, словно мы действительно обсуждали роскошный бал или долгожданный выезд на природу, и при этом он считал, что все собравшиеся были заинтересованы в этом мероприятии не меньше.
– Позволь объяснить в красках…
(3)
Объяснить что-либо, даже без особых красок, не дал Кирино – подняв ладонь, он попросил тишины, медленно поднялся и встал за моей спиной. Длинные пальцы крепко стиснули спинку дивана, и трудно было представить, каких усилий ему стоило не кинуться на Грассэ без выяснения деталей. Будь я на его месте, давно подорвалась бы и прямо сказала, что ни в каких переворотах участвовать не собираюсь и вообще покидаю пост, отказываюсь от титула, уезжаю в Ньэнн. И с Топями разбирайтесь сами.
Подозреваю, он бы выразился не так сдержанно.
– Если речь зашла про арест, значит, Тэриньо времени зря не терял и не сидел тихо, пока я отсутствовал в столице. Благодарю за своевременное предупреждение.
– Не ёрничай, – пригрозил пальцем Грассэ. – Это не для того, чтобы ты успел придумать что-то в ответ или извернуться. Ты будешь изображать невиновного, поэтому сдашься без вопросов, показывая тем самым, что якобы доверяешь суд над собой Тэриньо. А армия освобождения-сопротивления спасёт тебя, когда разрастётся конфликт.
– Вы хорошо подготовились.
Плотная ткань дивана тихо заскрипела под пальцами хмыря. Не выдержала и оглянулась на него, после чего глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду, и повернулась к отцу. В защите Кир ну никак не нуждался, но мне важно было показать, что я – на его стороне.
– Это несправедливо. – Пряча дрожащие руки, сложила их на коленях. – Разве не стоило сказать о таких важных вещах сильно заранее? Сейчас вы не оставляете выбора…
– Верно, – голос Кирино прозвучал, как расколовшийся в глубине лёд – глухо и раскатисто, – выбора не остаётся. Да и зачем вам я, если всё спланировано чудесным образом? Зачем вообще ставить в известность?
– Я настоял. – Росэр жестом велел дёрнувшемуся было Грассэ оставаться на месте. – Не пойми меня неправильно, Таэ. Грассэ увидел твои амбиции и способности. По его словам, тебе не хватает размаха – слишком уж тесно герцогское кресло.
Я чуть было не прыснула. Зная Кирино, он никогда не стремился управлять целым королевством. А работу свою выполнял на совесть только потому, что иначе не умел. В каком же свете его представил отец, чтобы у короля сложилось подобное впечатление? Или всё дело в том, что мне истинное лицо Кирино было известно, а Его Величество видел хмыря только как исполнительного советника, с готовностью берущегося за сложные дела? С его стороны, наверное, такое заключение выглядело логичным – чужак из Мтисавы не стал бы так рьяно рваться наверх, не будь у него каких-то амбиций. Но Кир ведь делал это всё только из-за приказов Грассэ.
И всё-таки, почему Кир вообще его слушался? Почему так легко позволял вить из себя верёвки, втягивать в неприятности?
– Вы ставите меня перед фактом, – подытожил Кирино.
– Да, – не стал отрицать очевидное король.
– Пойми ты, – зацокал языком Грассэ, нагло влезая. – Тэриньо уже начал копать, с этим ничего не поделаешь. Рос достаточно тебя защищал перед министрами, магами Совета, да и остальными не менее кусачими особами. Не думаешь же ты, что нужно было пресечь планы против тебя с самого начала? Как ты себе это представляешь, учитывая то, кем он является и какие связи имеет?
Для меня истинное лицо Тэриньо и его вес при дворе всё ещё имели туманные очертания – пусть и провела в высших кругах добрых полтора года, я не особо вникала в тонкости взаимоотношений между советниками, да и прочими важными людьми при короле. Необходимый минимум – знала назубок. Но и только.
Телохранителем короля Виго лисс Тэриньо был больше номинально: должность скорее почётная, чем в действительности что-то значащая. Вернее, в его обязанности входило заботиться о защите и благополучии Его Величества, однако не всегда самолично, лишь на каких-то важных приёмах и балах. Всё-таки и другие дела при дворе требовали его внимания. Но деятельность эта была не такой явной или же не так бурно обсуждалась, как работа мрачного магистра Таэдо, привлекавшего чрезмерное внимание. Теперь вот думала, а не приложил ли к этому руку и сам Тэриньо? Ведь где сплетни, там и злые языки.
– Я прекрасно знаю, кто ты и какие связи имеешь. Есть ли резон вообще участвовать в этой сомнительной затее, когда моё слово не играет никакой роли? Не надо, Рос, – голос Кира едва различимо дрогнул, но понять, игра то или нет, я не сумела, – прекратите выгораживать паука, расставившего сеть. И вас он, я уверен, поставил перед фактом и не стал считаться с мнением.
– Прости, Таэ, – выдохнул Росэр.
Сейчас он совсем не выглядел на свой возраст, и увидеть Его Величество в подобном свете было для меня необычно и волнительно – весь налёт власти, ответственности, тяжести возложенных на него обязанностей стёрся в одно мгновение, я даже толком моргнуть не успела. На месте короля Коссэ сидел обычный человек, взволнованный и будто бы загнанный в угол.
– Мне страшно за Талиссию. За то, с чем её, даже не подготовив толком, я оставлю. Грассэ был честен со мной, ему нет дела до политики, до благополучия Коссэ. Это лишь взаимовыгодная сделка. И я хочу быть уверен, что всё не развалится с моим уходом.
Спинка дивана ощутимо вздрогнула – Кирино потянул терзаемую мебель на себя, словно планировал со всей дури опрокинуть её на пол. Очень хотелось вскочить и наорать на всех разом, потребовать не втягивать в непонятные игры. Но я сдержалась, откинулась назад, спиной накрывая напряжённые ладони Кира – почувствуй: я здесь, я рядом. Пусть от меня и мало пользы.
Один раз уже сорвалась. Сейчас же – никак нельзя. Не перед Росэром, не в такой обстановке. Ведь не только себя взбалмошной дурочкой выставлю…
– Вы для этого создавали эмфатическую атмосферу вокруг моего назначения советником? – с ледяным спокойствием поинтересовался Кирино.
– Ты рождён для этой должности! – всплеснул руками Грассэ. – А она создана для тебя. Среди двора есть немало тех, кто разделяет это мнение, осознаёт твою ценность для магического Совета и кабинета министров в целом. И всё же, конфликт был необходим. Тэриньо надеется убрать тебя быстро и безболезненно, но сделать это мы ему, конечно же, ни в коем случае не дадим.
Пальцы под моей спиной неожиданно расслабились. Видимо, Кирино пришёл к окончательному решению, что-то понял и уже не колебался, как себя вести и что делать. Быстро же он! Мне бы не помешал схожий вывод – свою роль в этих планах я видела слабо. Если Кира арестуют, то какая из меня телохранительница? А что будет с опекунством? Неужели мне придётся… подчиняться дедушке?
– Твои отношения с Талиссией имеют важное значение. – Взъерошив волосы пятернёй, отец с прищуром посмотрел на Кирино. – Для простых людей, особенно живущих здесь, близ Топей. А на что купить аристократов – это моя головная боль. Им без разницы, кто будет у власти, если они получат свою выгоду.
Озвученное приятно льстило – схожими были и мои рассуждения. Значит, не так уж и глупа, как боялась, всё-таки набралась какого-то опыта. Вот только голова ужасно раскалывалась от попыток связать всё воедино, как-то выстроить происходящее, понять мотивы и причинно-следственные связи. Росэр не врал – мало кто хочет умирать по собственной воле, но к чему такой сложный путь, когда действительно можно было бы сбежать, причём вместе с Талиссией? Какую бы жаркую любовь к народу он ни имел, а всё ж свою шкура дороже. Да и вряд ли королевство целиком и полностью держалось на одном только человеке – от его исчезновения ничего не развалится.
Но если задуматься, чем чревата смута для простых людей… Две воюющие стороны, а между ними – никак не заинтересованные ни в повышении налогов, ни в боевых действиях. Ведь деньги нужны будут, что называется, и вашим и нашим – на что-то же надо содержать армии. Как следствие – голод. И ослабленная страна по весне, а Нитиро дремать не будет, тут же бросится оттяпать кусок побольше.
А если подумать ещё немного: чем угроза голодной смерти не рычаг давления? Мотивация выбрать сторону, чтобы всё закончилось как можно скорее. Или что-то вроде того?..
Нет, мне решительно нельзя соваться в это сверх необходимого – не только потому что я путалась, а голова болела, но и потому что выводов каких-то стройных мне ни в жизнь не сделать. Наверное, здесь готова положиться на Кирино, отбросив всякую неприязнь. Вряд ли он не знал о планах отца или не догадывался о большей их части, хоть и разыгрывал сейчас перед королём непонимание.
И всё же, как быть с его арестом – неясно.
– Ко всему прочему, Ньэнн поддержит, – продолжил продавливать отец. – Как и Нитиро. Придётся пожертвовать двумя восточными уездами, ставшими предметом спора и чуть не довёдшими дело до войны… но это мелочи в масштабах всего мира.
Почему-то послышалось в этих словах что-то добивающее, вроде «у тебя нет выбора».
– Теперь ты сядешь и выслушаешь наш план? – изогнув бровь, с издёвкой спросил Грассэ.
Нарочито медленно Кирино вернулся на своё место, сев настолько близко, насколько это было возможно – не думаю, что ему было страшно или неуютно, скорее он пытался показать отцу и Росэру, какие мы с ним не разлей вода. Ещё бы обниматься полез, честное слово! Как же проще было в Топях без дурацкого спектакля, а тут вздрагиваю ещё по инерции, пусть бояться до трясучки и невозможности уснуть перестала.
– Рисса – тень, но я против того, чтобы она участвовала. Думаю, Грассэ способен вывезти её из Коссэ так, чтобы ни у кого не возникло вопросов или подозрений из-за связи со мной. Раз уж планируется арест.
– А я думаю, – медленно произнёс отец, – она и сама способна решить, магистр Таэдо.
Чуть насмешливый прищур чёрных глаз заставил нервно передёрнуть плечами. Грассэ ни на что не намекал, тон прозвучал вполне себе спокойно, но всем в комнате было очевидно, что он подразумевал.
– К тому же мне известно, что Тэриньо переманил на свою сторону Джио – и предлогом послужила всем нам понятная… выгода. Так что Рыське ничего не угрожает. Напротив, она отлично побудет нашими ушами и глазами в стане врага.
Просто прекрасно! Он предлагал сдать меня дедушке. И ведь не разобраться так сразу, то ли отец настолько в мои силы верил, то ли был полностью безразличен к моей судьбе.
Про деда я знала больше со слов Рэйеса, сестры и по мелочи – из общих слухов, однако личной неприязни и того оценивающего взгляда было более чем достаточно, чтобы избегать тесного общения. В конце концов, чтобы забрать меня, он с лёгкостью избавился от Шёпота, вставшего на пути, и кто знает, на что ещё он готов пойти. Сомневалась, что помолвка, даже с королевским советником и герцогом, заставила его отступить или резко изменить планы – если уж своих дочерей Джио воспитывал удобными инструментами, служившими гильдии и Лиге, то с чего вдруг ему иначе поступать с внучкой? Жаль только, с мамой не посоветоваться на эту тему. А отец вон, толкает вперёд, к великим свершениям, про риски и не думая упоминать.
– Рыська точно не бросит тебя одного. Верно говорю, солнышко?
Я кивнула почти сразу – скорее по инерции, чем отдавая себе отчёт, с чем вообще соглашаюсь. Если кто-то и заметил заминку, вряд ли бы она показалась странной. Мало ли, смутилась, задумалась, перенервничала. Да и обо мне здесь никто не думал – лишь бы выгодно использовать.
Скажи я, что против, изменилось бы хоть что-то? Стоил ли мизерный шанс справиться с проклятием таких жертв, вечного ломания себя? Отвечать на эти вопросы стоило тогда… или хотя бы просто озвучить их кому-то, проговорить, унять беспокойство. Но вместо этого – сжала кулаки и ещё раз кивнула.
– Теперь готов слушать? – с усмешкой поинтересовался Грассэ, обратившись к Киру.
Обсуждение затянулось – из покоев Его Величества мы вышли глубоко за полночь. Кирино предложил срезать путь через галерею вдоль внутренней крепостной стены, и я согласилась с радостью – волосы давно высохли, а перегруженной голове не помешал бы холодный воздух.
Мокрый снег, несущийся из непроглядной темени в лицо, быстро охладил пыл торчать снаружи дольше необходимого. Да и тонкая подошва туфель, ни капли не защищавшая от ледяной каши под ногами, не располагала к неспешной прогулке. На ехидный оскал так и хотелось как-нибудь поддеть в ответ, и потому, недолго думая, я ляпнула первое пришедшее в голову:
– Они ведь из тебя козла отпущения делают. И ты будешь слушаться?
Кир смерил долгим взглядом, заслонив дверь, отчего я невольно начала пританцовывать от холода на месте и обняла себя за плечи. Надменно вздёрнутая бровь вызвала острое желание пихнуть его через парапет – снега как раз прилично намело, с такой высоты разбиться не должен.
Однако осуществить задуманное не удалось. Хмырь среагировал быстрее – ловким движением подхватил горсть снега, мигом очутился рядом и засунул холодный ком мне за шиворот. Взвизгнув от неожиданности, оттолкнула его в сторону и поспешила нырнуть в тёплый коридор.
Ну что за ребячество? Подобное было в духе мэтра, но этой чернявой ледышке такое поведение никак не шло. Специально, что ли?..
Вытряхнув остатки снега из платья, я решительным шагом, игнорируя следовавшего по пятам Кирино, направилась к своей комнате. И только потом сообразила, что его покои находились в том же направлении, и не меня он преследовал. Замерла и, развернувшись на пятках, ткнула ему в грудь пальцем, гневно зыркнула снизу вверх.
– Не смей уходить от темы таким нелепым образом!
– Позволь поинтересоваться, – он перехватил палец и с силой надавил, заламывая, – к чему тебе волноваться обо мне? Рал-Хэирт никуда не денется, я успею снять проклятие, а дальше ты – вольная птица. Гуляй – не хочу. Нет нужды следовать планам колдуна.
Я с лёгкостью выдернула палец – хоть надавил, а держал Кир некрепко – и скрестила руки, нетерпеливо притопывая и поджимая губы.
– А с чего мне и не поволноваться о тебе?
В конце концов, Топи прошли бок о бок, при дворе до этого много времени провели, в башне канцелярии. Сплотились, не чужие друг дружке. Можно и волноваться.
– Лучше бы это было праздное любопытство, – фыркнул он и обогнул меня по настолько широкой дуге, насколько позволял коридор. – Сам разберусь. Не лезь.
– Хорошо, подожди. – Удивительно, но мои слова заставили его остановиться. – Я волнуюсь не за тебя. За Талиссию.
– И когда ты успела проникнуться к ней тёплыми чувствами? – замерев вполоборота, поинтересовался Кирино.
Закусила внутреннюю сторону щеки и глубоко вдохнула. Давно хотелось наброситься, прижать его к стенке, заставить выложить всё-всё, но было до одури страшно, особенно после того, что он уже делал со мной в нашем «путешествии». Скажет идти вон, выметаться, не станет отвечать – и как быть? Не бежать же, в самом деле, жаловаться на него Весташи. Или отцу. Или ещё кому-нибудь, кто имел хоть какое-то влияние на этого чернявого гада.
– Я думала…
Кирино насмешливо фыркнул, но больше никак перебивать не стал. Выдержала паузу и чуть дрожащим голосом, потому что было очень не по себе наконец-то озвучивать эти мысли, продолжила:
– Очень много думала о том, что же происходит. Какую роль занимаю сама в этом, какая роль у тебя, что делает отец. Я знаю, что он спас вас с Таши, что помогал вам потом. Но мимо меня как-то проскользнул недостающий кусочек мозаики: как вышло, что ты ему подчиняешься? Чем он тебя купил на самом деле?
Вспомнились длинные цепкие пальцы под спиной, сжимающие спинку дивана. Он ведь тогда не играл… или играл? А если да, то для кого? Никто же не видел, не чувствовал. Кроме меня. А смысл ему так со мной поступать, при этом постоянно прогоняя? Значит, всё-таки доверял хоть немного. Значит, видел во мне поддержку. Но чего-то боялся…
– Я пытаюсь понять, – смягчила тон и сделала шаг к нему, но не пытаясь утешить, и он это видел, – какой смысл мне оставаться здесь и помогать тебе. Или отцу. Или вообще кому бы то ни было. Убеди меня. Заставь.
Он никогда не нарушал своего слова и всегда рассказывал что-либо. Нужно было лишь вынудить. Потому что оттягивать момент беседы Кир мог бесконечно долго– игнорировать, пугать, избегать. Но если надавить, нисколько не испытывая жалости, не срываясь в истерику, насадить его как бабочку на иголку, поймать в сети, словно паук, – сдастся. Перестанет увиливать.
Как-то так, наверное, нашёл подход к нему и Таши. Капризничал какое-то время, чтобы расшатать дверь, за которой упрямо прятался Кирино, заставлял испытать хоть что-то – не важно, гнев или отвращение, – а потом выбивал с ноги последнюю преграду, врывался с наглыми вопросами, залезал с ногами на стол.
– Не надо меня жалеть, – в его голосе зазвенел хрустальный лёд.
– Я не жалею. Я хочу разобраться. Разложить по полочкам наконец.
Почувствовала себя Ио – такой же собранной и отстранённой, жестокой, какой она становилась во время тренировок. В ней не было ни капли жалости, только холодный расчёт. Наставница прекрасно знала, где был предел любого из её учеников, и упрямо додавливала до него, заставляла сделать шаг за черту, и только потом – разрешала отступить и выдохнуть. Здесь, впрочем, я не знала, не чувствовала настолько хорошо, как же не надломить Кирино. Да и сломать многовековую глыбу льда моими маленькими коготками? Смешно.
Так что пусть ему будет хотя бы немного щекотно, хотя бы немного неприятно. Может, так что-то и выйдет.
К тому же в прошлый раз он попросил остановиться. Правда, по причине ли того, что ему было эмоционально тяжело – тот ещё вопрос. И раз уж я сейчас немного Ио, немного снежная королева, как в шутку её называли Брик с Таши, не стану отступать. Пойду до конца.
Лишь бы не сорваться.
– Демон копался в моей голове и достал наружу много всего. Много вопросов, много недосказанностей, много событий. Из прошлого, которое было в тумане для меня, тоже порядком всплыло наружу. И из тех снов, что я видела твоими глазами.
Кирино молчал и смотрел на меня с ледяным спокойствием. Я не ожидала другого – ещё не дожала, ещё не спровоцировала, чтобы он хоть что-то ответил. Главное – не прекращать. Говорить. Вынуждать.
– У тебя ведь не была расколота душа там, в Ньэнне. Таши только пришил её на место, когда ты умер. Что случилось потом?
Вопросительно изогнутая бровь, короткий прищур… Знаем – плавали. Не пытайтесь напугать, дорогой советник, сегодня мы вас не боимся. По крайней мере пока.
– Мы в Топях, и здесь для меня всё началось. Я видела человека, который знал тебя под настоящим именем. Иксарш. Икша. Оно редкое, не пытайся обмануть, это был ты. И ты жил на хуторе, который пропал в одночасье. Что там случилось? Почему Цикада рыскает здесь? Как твой осколок оказался заперт в том лесу? Что с тем лесом не так, чего пытались добиться Владеющие? Ну?!
Если я смогу добиться ответа от него, сумею ли быть такой же смелой с отцом? Точнее… я не боялась отца, смелость там была ни к чему. Так, как Кирино – определённо нет. С Киром было куда страшнее – не так сказать что-то и разозлить, выбесить, вновь попасть под контроль. Отец бы ни за что так со мной не поступил. Он бы попросту сбежал.
Но было чувство – услышу ответы здесь, и дальше будет легче.
– Что за красные камни? Это правда Хеффа? Чего добивается отец? – Подошла так близко, что пришлось задрать голову, и запыхтела на него грозно. – Потом, не здесь, не сейчас… Я устала это слышать! Вы твердите верить, слушаться. Говорите, что ответите на все вопросы потом. Но где, где эти ответы?!
На миг в глазах хмыря промелькнуло что-то такое, что видела как-то у отца. Он тогда был для меня ещё Ардо лисс Раджети, ревизором короля. И сказал, что хочет таким образом защитить, ведь, если узнаю обо всём, попаду в болото и не выпутаюсь. Но выпутаться и так не выходило. А значит, терять нечего.
– Я не хочу, чтобы со мной было вот так, – махнула за спину, намекая на короля и планы Грассэ, – я хочу знать. Я устала быть младенцем, которого передают с рук на руки, чтобы был под присмотром. Поверь в меня. Дай мне наконец шанс доказать, что способна на что-то!
Вновь попыталась ткнуть его, но в этот раз хмырь предусмотрительно схватил за руку.
– Ты обещал. – Я нахмурилась и попыталась дёрнуться. – Ты, демоны тебя раздери, обещал. Говорил, что не буду марионеткой, что…
– Разревись ещё тут, – пробормотал Кирино.
Злым он не выглядел, просто – уставшим. Объяснять что-либо ему никогда не нравилось, особенно когда вопросов меньше не становилось, если дело касалось его самого или Весташи. Ведь так просто от него не отстанут, он это понимал.
– Милые бранятся – только тешатся! – раздался весёлый голос Таши.
Мэтр осторожно выглядывал из-за поворота, прижимая к груди спящую Талиссию. Видимо, она устала дожидаться меня – вдруг я вспомнила, что она хотела поговорить со мной о чём-то, – и потому Таши решил отнести девчушку в её комнату. Чтобы уже нашему с ним разговору ничего не помешало.
Одна головная боль. Начинала понимать нелюбовь Кира к долгим беседам и стремление справляться самостоятельно с чем бы то ни было. Такими темпами язык в сплошную мозоль превратится! Может, и отец ото всех бегал по той же самой причине?
Неожиданное появление Таши стряхнуло с меня холодную расчётливость. Но и подступивших слёз как не бывало – я взяла себя в руки. Кир прав, только разреветься мне ещё не хватало, точно ведь сбежит и не станет объяснять ничего.
– Я заберу её. – Воспользовавшись подвернувшимся случаем, Кирино обогнул меня, встал рядом с побратимом и требовательно протянул руки – мол, отдавай ценную ношу, я её опекун, мне и разбираться.
– Не меня? – обиженно надул губы мэтр, крепче прижимая девочку к себе.
– Не беси, – цыкнул на него хмырь.
– А ты снова не пытайся сбежать! – Подбежав и схватив его под руку, потянула на себя.
Со всеми этими новостями о будущем аресте я ощутила необходимость добиться хоть каких-нибудь ответов от Кира. Да и страха как такового уже не осталось – ну возьмёт он меня под контроль, не даст разговаривать. Пройдёт какое-то время – отпустит, силы попусту тратить не будет. Хотел бы убить – давно бы это сделал, не стал бы мешкать и уходить от разговоров. Стёр бы память, подчинил бы по-настоящему, поставил бы блок, чтобы, к примеру, кукарекала каждый раз вместо неприятных для него вопросов. Ментальная магия была сложной, но изворотливой и разнообразной. А против меня что-то сильное он никогда ещё не использовал.
– Тихо. Вы оба! – принялся шёпотом отчитывать нас Таши. – А то проснётся ведь.
Кирино посмотрел на юную наследницу долгим взглядом. Льдистая радужка полыхнула светом, и он самодовольно ухмыльнулся.
– Уже не проснётся.
– Никогда? – не упустила шанса съязвить и сильнее повисла на нём.
– Ещё слово, и ты к ней присоединишься.
Тон звучал самым угрожающим образом, вот только вино давно и бесповоротно ударило в голову. Надо бы запомнить, что с его помощью можно так нагло требовать чего-то, позабыв про стеснение и чувство самосохранения.
– Талиссия, конечно, небольшая, – задумчиво протянул Весташи, – но я двоих не утащу. Нас всех ты тоже не потащишь. И рядком здесь укладывать не будешь, простудимся же. Тебе потом и лечить.
Кирино тяжело вздохнул, соглашаясь с доводами.
– Вам поговорить вроде бы надо, – миролюбиво улыбнулся мэтр. – Так что идите. Я сам разберусь.
Вопросительно взглянув на меня, Кир жестом предложил идти первой. В этот момент я была готова со счастливым визгом наброситься на Таши от распирающей благодарности. И если бы не Листик у него на руках, так бы и поступила. Хмырь, видимо, понял, что если и Таши начнёт со мной его пытать, то никуда точно не деться, вместе мы уж точно доведём его до ручки, но не отступим. И выбирая из двух зол, он решил, что меня одну терпеть проще. И что Талиссию в происходящее впутывать пока рано.
– Совет да любовь! – захихикал нам в спины Таши.
Я беззвучно прыснула, а Кирино… Никогда не слышала подобных проклятий из его уст. Разумеется, они были не полноценными заклинаниями и совсем не магическими, но парочку оборотов стоило запомнить для общего развития.
Брику до магистра Таэдо в этом плане, как оказалось, было очень даже далеко.
(4)
Оказавшись в комнате Кирино, я без промедления полезла в шкаф – столько раз видела, где у него пряталось вино, что разрешения спрашивать и не подумала. Стоило обволакивающему тёплому туману уползти из головы, вернулись страхи. А если вредный хмырь щёлкнет пальцами, и я мигом усну? И где гарантии, что меня не обернут вокруг пальца в бесконечный раз? Нет, надо что-то влить в себя, чтобы справиться с постоянной тревогой. Смогла же хотя бы вывалить на его чернявую голову вопросы и претензии? Уже не смолчала, уже молодец.
Кир ничего на столь наглое поведение не сказал, даже штопор протянул. Благодарно кивнув, на него взгляд так и не подняла – быстро плеснула из бутылки что-то терпкое и сладко пахнущее по стоявшим там же, где и вино, бокалам. И поторопилась опрокинуть в себя хотя бы половину, чтобы не протрезветь до того, как благоразумные мысли полезут в голову.
Зря поторопилась – в бутылке было вовсе не вино, а что-то куда более густое и крепкое, огнём прокатившееся по горлу и отозвавшееся резью в животе. Наверное, стоило хоть чем-то перекусить, прежде чем продолжать пьянствовать. Да и Кирино, зараза такая, не предупредил, что прятал в шкафу не только лёгкий алкоголь.
Не допив, перелила остатки в бокал Кирино и, так и не посмотрев на него, всучила. Едва различимое хмыканье набатом прозвучало в голове – поморщившись от не самых приятных ощущений, я залезла в кресло с ногами, обняла колени и исподлобья принялась сверлить хмыря взглядом.
В столь мерзком состоянии было всё равно на страх.
– Давай начнём с начала, – выдохнула и села ровнее, придавая лицу бесстрастное выражение. – Что ты знаешь про планы отца? Почему ты без явного сопротивления даёшь ему втянуть себя в неприятности?
– Колдун понимает, что я всегда могу поменять тело. – Сделав долгий глоток, Кирино поставил бокал на каминную полку, снял камзольную куртку и жилет, закатал рукава рубахи и устроился на небольшом табурете, отвернувшись.
Не знаю, было ли ему холодно – зачем тогда, спрашивается, раздевался? – или он просто пытался чем-то себя занять, избавляясь от необходимости поддерживать зрительный контакт. Вид его спины почему-то успокаивал – я и сама боялась льдистого взгляда, неприязни в нём, недовольства или чего похуже.
– То есть?..
– Единственное, что меня держит здесь – помощь колдуну. А ещё, это – его способ проверить меня. Привязан я к этому телу или… или обошёл его и здесь.
Он не стал вызывать магическое пламя и вообще прибегать к заклинаниям – поворошил угли, положил новое полено и воспользовался огнивом. Одной искры было недостаточно, пришлось повозиться, но когда Кирино наконец расправился с розжигом, я услышала потрескивание огня и почувствовала, как тревога окончательно унялась.
– В чём обошёл? – шёпотом спросила я, отчего-то боясь нарушить размеренную тишину, в которой слышно было лишь треск пламени и собственное дыхание. – И как твой осколок вообще очутился в том лесу? Что случилось тогда?
– Раньше мне приходилось чаще менять тела, душе не удавалось долго существовать в чужом. Отчасти… отчасти с этим удалось справиться, когда я разбил её на осколки. На тот хутор, что ты упоминала, я попал по велению колдуна – должен был разобраться, что там исследовала Цикада. Сглупил и поверил человеку, который тоже оказался там по приказу и должен был мне помочь. И в итоге – очутился на жертвенном алтаре.
Каким-то непостижимым образом бокал Кирино опустел, хотя я вроде бы пристально следила за хмырём. Решив использовать возможность, я подошла к нему с бутылкой и легонько коснулась плеча, но магия не отозвалась. Не получилось выудить ни обрывка воспоминаний, ни даже каких-то голосов или запахов, с которыми всегда было проще тянуть всё остальное.
Кир отмахнулся от моей ладони, перехватил, крепко сжал запястье и посмотрел неодобрительно. Видимо, я и так перешла всякие грани, бесцеремонно залезая в его память, вытаскивая наружу интересующее больше всего и не обращая внимания на то, как это сказывалось на «жертве». Я помнила, как трясло Таши, когда он вспоминал о неприятных вещах, но при этом после ему становилось легче, он был благодарен за возможность выговориться, разделить с кем-то тяжёлый груз, неустанно давящий на плечи. А Кирино такое – помогло бы?..
Впрочем, мэтр тогда рассказывал сам, без моей «помощи». И дар даром, вот только у него есть последствия – мигрень точно обеспечена. Имела ли я право таким образом утолять любопытство, намеренно причиняя боль тому, кто в общем-то сделал больше хорошего для меня, чем плохого? Жизнь спасал точно не один раз. Могу ли я быть настолько безжалостной к нему? Или всё-таки – сочувствую… не ненавижу?
– Выбор был небольшой: или использовать заклинание, в котором я не был до конца уверен, или дать убить себя. В любом случае я бы остался прикованным к месту жертвоприношения – частично или целиком. Мне повезло.
При всей неприязни Кира к рыжим, медноволосый бог Удачи ему благоволил. Как и мне. Казалось бы, из Семерых он один проявлял своё участие странным и редким образом, не особо сопереживая роду людскому. Но ежели во всём происходящем замешана сама Хеффа, то почему бы и в помощь Скиля не поверить? И чем только приглянулись ему?
А Ночи Гнева, получалось, верить можно было лишь с натяжкой – где это видано, чтобы богиня Смерти, описываемая как мудрая, прощающая и чуть ли не самая добрая к людям – после Ярона, конечно же, – была так жестока на самом деле? Или проблема была не в ней, а злодей на самом деле – мой отец, осмелившийся выступить против богов? Зачем ему оставленная Кетрой реликвия?
– Но если ты знал, где остался твой осколок, то почему не забрал его сразу? – вздрогнула и проговорила крутившиеся на языке вопросы, когда холодные пальцы прошлись по запястью и выше – к метке проклятия у сгиба локтя. – И что там за ритуалы проводили?
Надо бы в следующий раз платье не с такими широкими рукавами надеть. Чтобы вообще никто подлезть не мог, не только этот гад чернявый.
– По одной из старых легенд, не пользующихся сейчас популярностью, Хеффа в битве с Забытым утратила тело, – произнеся это, Кирино с силой надавил ногтем на чёрный полумесяц. – Что её жрецы, что Певчая Цикада – ищут способ вернуть ей плоть. Найти вместилище для божественного духа. Я был свидетелем множества разных ритуалов, все как один – неудачные. То, что случилось с твоей сестрой, – одна из таких попыток.
– Я должна была стать вместилищем? – Я нахмурилась, но руку выдёргивать не торопилась. Было что-то успокаивающее в этом жесте, словно Кирино показывал, что раскусил проклятие и скоро действительно избавит от него.
– Нет. Ты стала бы матерью для нового тела богини. И не факт, что тебя держали бы в сознании. Или что ты выжила бы.
Сглотнула. Зато – честно. Вот за что Кира можно было уважать, так это за прямоту, с которой он обрушивал горькую правду. Не пытаясь сделать больно, не унижая, не погребая под тяжестью осознания, он попросту был до обжигающего ощущения где-то в горле честен. Либо вертелся, избегал, недоговаривал, либо – вот так. И теперь, когда я знала об этой его черте, обиды почти не возникало, разве что горький укол совсем в глубине, под толстым слоем гранита, который пришлось нарастить, когда влипла в неприятности по уши.
– Чего пытается добиться мой отец?
– Я не знаю, что Грассэ сделал не так. – Имя он выплюнул, словно вместо свежего винограда в рот случайно попал сгнивший. И руку отпихнул с такой силой, что пришлось отступить на шаг, чтобы не завертеться волчком.
Вдруг поняла, что до этого Кирино старательно избегал называть его по имени, даже при короле лишний раз не обращался. Но как быть, если всё это – тоже спектакль? Или такую ненависть нельзя сыграть? При Росэре хмырь вёл себя по отношению к Грассэ сдержанно, почтительно, пусть и с нотками неприязни, но там всё можно было списать на сумбурность происходящего и то, что изначально в планы Кира никто посвящать не собирался. Но со всеми этими постоянными играми поди разбери, где настоящее лицо, где – маска.
Недоверие легче не делало. И потому стоило его отбросить хотя бы на время, чтобы спокойно выслушать, а уже потом, когда останусь наедине с собой, что-то думать.
– Насколько мне известно, у него договор с Хеффой. Её последователи пристально за ним следят и не дают скрыться. Он должен отдать свою жизнь в обмен на услугу, которую получил давным-давно – даже до моего рождения, вероятно. Или он найдёт то, что их устроит взамен, или примет свою судьбу, или…
Я помнила, как отец говорил, что совершил ошибку и поставил под угрозу всех родных и близких. Что цена – его жизнь, но умирать ему совсем не хотелось. Да и кому в здравом уме хотелось бы, даже ради какой-то там богини? Только фанатикам, не иначе.
Если Кирино не врал или не был в сговоре с Грассэ, то отец и правда основательно оступился. А теперь пытался всё исправить. Смутно припоминала, как Кир говорил про спасение мира, так что отцу никак нельзя было ошибаться вновь. Значит, возвращение Хеффы на пользу никому не пойдёт. И Ночи Гнева веры нет совсем.
Но тогда какой истории верить? Не удивлюсь, если окажется, что в Семи Башнях небезызвестного барда правды больше. В конце концов, Лэтис заявлял, что чуть ли не брат моему отцу, так что вполне мог сталкиваться со скелетами из его личного шкафа. В смысле – ведал такие секреты, которые нам с Киром и не снились. Этот рыжий хитрец вынюхивать умел будь здоров, как и подход находить. Может, зря не согласилась с ним сотрудничать? Или он – один из наблюдателей Цикады? Было бы обидно, окажись оно так: не хотелось верить, что Квиль стал бы поддерживать кровавый септ. Ньэннец мне слишком нравился.
Во всех этих умозаключениях было слишком много «если» и «может». Чужие слова – так себе источник, особенно когда в их достоверности одни сомнения. Да и передаваемая из уст в уста информация так или иначе искажалась под воздействием восприятия рассказчика, причём иной раз самым непостижимым образом. Так что вставали вопросы: чьему взгляду я сама бы хотела верить, чьё восприятие было ближе всего? Жаль, единственной точкой зрения выступал сейчас Кирино.
И если уж решила не накручивать себя, то следовало делать это не спустя рукава.
– Он активно ищет третий вариант, – со вздохом признала я.
Кирино коротко кивнул. Судя по выражению лица, он давно отчаялся понять замыслы Грассэ, поэтому мне не стоило и пытаться. Но если не делать совсем ничего, то я рисковала очутиться на месте хмыря – по уши в интригах, с необходимостью становиться регентом юной принцессы. Вряд ли меня ожидало что-то точь-в-точь такое, однако отголоски уже чувствовались. Например, предстояло жить с дедом, общаться с которым я совсем не горела желанием. И знала его слишком плохо, и наслушалась всякого, чтобы не воспылать любовью к родственникам со стороны матери. Эх, вот бы она была здесь – вмиг бы спокойнее стало.
– Это стремление усидеть не на двух стульях – на четырёх, по меньшей мере, разом. Попытки влезть в дела Цикады и помешать септу, а как следствие – и самой Хеффе. Придворные интриги что в Коссэ, что в Нитиро, неустанно подогреваемые им. Желание сберечь тех, кто дорог, не подставить их под удар – как видишь, желаемое с действительностью расходится.
– А ты помогаешь потому, что если жертвой будет не он, то ты? Из-за того, что случилось с твоей душой?
– Напротив, из-за этого я точно не стану их целью для воскрешения Хеффы. Быть может, моя судьба и вызвала бы чей-то интерес, знай они, что принесённый в жертву мальчишка и магистр Таэдо – одно лицо. Или осколки одного целого, если будет угодно.
– И всё же?..
– Из-за Таши.
– Из-за… Таши? – эхом повторила я.
Уставившись в огонь, хмырь молчал. Под его взглядом языки пламени завихрились, приобретая удивительные очертания – скалящийся ачйжи, танцующий дракон, причудливая птица с длинным хвостом-веером. Наверное, подобное представление не раз и не два показывалось Талиссии – я было уверена, что только ради неё Кирино и научился бы чему-то такому.
Признаться честно, огонь и меня манил. Было в этой стихии что-то всесильное, завораживающее, необузданное. Я понимала Кира, который игрался с завихрениями пламени, выхватывал из него тонких змеек и пускал плясать по пальцам. Одно только зрелище заставляло почувствовать непреодолимое желание повторить, тоже попробовать.
Вспомнилось выступление цирка на балу Весеннего Цветка: парнишка-огневик и девушка-перевёртыш, их удивительный номер… Я ведь тоже умела и с огнём управляться, и кульбиты крутить. Может, в цирк и податься, как только с проклятием разберусь?..
С другой стороны, какой мне цирк, если вся жизнь он и есть, стоило только влипнуть в неприятности. Да и как я могу всё и всех бросить, куда-то сбежать, когда сама просила дать шанс проявить себя? Чешутся ведь руки что-то сделать, утереть нос кое-кому.
– Я никак не могу понять, почему именно он, – задумчиво пробормотал Кир.
Лёгкий жест – и змейки стали переливаться разными цветами. Пламя заиграло радужными всполохами, свистопляской красок. По потолку забегали длинные тени, словно бы вторя им – за окном завыл ветер, поднял пургу, заставил дребезжать окна. Возникшую тишину больше ничего не нарушало, и я отчётливо расслышала чьи-то быстрые шаги в коридоре. Нас подслушивали? Или это мэтр решил проверить, как мы тут, но – передумал?
Стало неуютно. Полная крепость людей, а я в лицо знала от силы человек десять, по именам – и того меньше. Кроме выживших из отряда, с ними-то не просто знакома, а прошла через то ещё приключение. Но кому здесь верить, кому нет? Хорошо, что надолго мы здесь задержаться не должны, и этот вопрос так остро не стоял. Но ведь и до этого могла осмотреться, вынюхать что-то, с кем-то сдружиться. Надо бы запомнить на будущее.
– Не могу разобраться, и это не даёт покоя, – усмехнувшись, Кирино мельком взглянул на меня. – Он тень. Ничем больше не выделяется, не является особенным или каким-то изменённым. Вроде нас с тобой.
И всё же, несмотря на всю нелюбовь к Грассэ, хмырь был на его стороне не только из-за Таши. Мне так казалось. Потому что в ином случае он бы всегда мог спрятать где-нибудь мэтра, спрятаться сам, и никакой бы головной боли в виде помощи моему отцу не существовало. Или проблема в том, что привычный к бегствам Весташи и не был бы против, но сам Кирино бегать не любил, ему проще решить всё раз и навсегда. Сжечь дотла.
Если это не разговоры. Их-то не подпалить, и потому от людей, желающих поболтать или задающих сотню вопросов, бегать Кир научился замечательно.
– А древняя кровь?
– В нём её нет. Ни капли.
Развеяв пляшущих над пальцами пламенных змеек, Кирино встряхнул головой, будто только очнулся, и уставился на меня. Льдистая радужка чуть светилась. Стало не по себе, потому что в его глазах не отражалось вообще никаких эмоций – ни задумчивости, ни привычного ехидного недовольства, ни даже злости. Печали, сожаления, просьбы о помощи – этого и не надеялась увидеть. Но чтобы совсем ничего?..
И какую магию он творил сейчас? Или – просто остаточное, от управления огнём?
– Он и тенью стал случайно, не благодаря наследию. Чем-то, быть может, приглянулся Ксарши, если уж боги не просто сказка безумца, которого считают святым. Но спору нет, Анкарай выдумал ту ещё сказочку.
То ли опять в моей голове копался так, что даже и не заметила, то ли мысли у нас были схожи, но веру в правдивость Ночи Гнева утратила, судя по всему, не я одна.
– Ты уверен? – настороженно спросила, для верности сделав шаг назад. – Он же попал в рабство, мало ли кто его родители.
– Я был на Синтэрни, разыскал его родителей. – Наконец его взгляд вновь сделался живым – немного уставшим, немного насмешливым, немного встревоженным. Последнее было неожиданным, но хотя бы не таким пугающим, как полная пустота.
Задумчиво погладив подбородок двумя пальцами, хмырь повертел кистью в воздухе, подзывая ближе, и мыском стопы подтащил второй табурет. Стало быть – для меня.
– Женщина-рабыня, – хмыкнул Кир, когда я села напротив него, – ничем кроме красоты не выдающаяся. Не самая любимая жена в гареме, не самая способная по дому, не самая умная – болтливая, заносчивая, продажная. И средней руки маг, которому до Владеющего очень далеко – ни должных способностей, ни ума. Разве что деловой жилки не лишён, вот и было у него несколько торговых судов.
– А что с ними сейчас?
Мне стало любопытно прикоснуться к прошлому мэтра хотя бы кончиками пальцев. Пусть с семьёй ему не повезло, да и роль эти люди играли в его жизни последнюю, всё же знать такое сродни копанию в самых сокровенных уголках души. К тому же Кирино вряд ли поделился с побратимом подробностями этой поездки. Что можно будет использовать против него, если выдастся – в чём я была практически уверена – случай.
Интересно, откуда сам Кирино? И как очутился в рабстве, будучи магом? Жаль, так далеко в его воспоминания тогда не пробралась, а сейчас и пытаться нет смысла.
– Мертвы, – и глазом не моргнув, отчеканил Кирино. – Долгая история.
– Хорошо. – Состроила безразличное лицо и пожала плечами.
Углубляться в происхождение Весташи было пока не к месту, несмотря на всё любопытство – запомнили, учли, при случае ткнём в это, ежели вдруг придётся уходить от какой-то неудобной темы с Таши или с Киром, как получится. Пока и так хватало нового вороха вопросов и предположений, разрешить которые не выйдет без участия отца. Значит, всё-таки придётся хватать его за рукав, если ещё не опоздала, и он никуда не смылся, как только свалил все свои проблемы с больной головы на здоровую. Хотя таковой назвать кое-чью чернявую нельзя, вон какая взъерошенная и замороченная.
– Хорошо, – медленнее протянула я и скрестила руки. – Впредь будь добр не увиливать и на вопросы отвечать по-человечески. Тебе, конечно, проще людей учитывать в своих планах, когда они меньше знают и потому бродят в очерченных тобой коридорах лабиринта, но с меня хватит. Надоело. Я хочу выбраться из него. И выберусь.
Ехидный смешок и вопросительно изогнутую бровь решила проигнорировать. Наверное, Топи меня всё-таки изменили – протащили по самому дну болота, заморозили дрожащую от страха девочку, подменили её. Высший демон, копавшийся в мозгах, или чудодейственное вино, выходка «доброго и заботливого» Таши или картина того, как отец кидал в мясорубку своих планов людей подобно кускам мяса – не так уж и важно, что послужило причиной возникновения желания начать делать хоть что-нибудь, не плестись безвольным хвостиком.
– Надеешься, что избавишь меня от проклятия и больше не увидишь? Надейся дальше, – процедила я. – Мне хватает ума понимать, что бежать вечно не получится. Иначе бы отец сбежал, ты бы сбежал. Скажешь, вы прикроете, заметёте за мной следы, благородно оградите от напастей? Охотно не верю. Сам говорил: мы в одной лодке. И тебе нужна не марионетка, а союзник.
Удивительно, что меня вообще слушали. Не перебивали, не послали куда подальше, не требовали заткнуться и не вякать что ни попадя. Вид у Кирино был измождённый – на обратном пути спал он не шибко много, а по прибытии в крепость так и не сумел отдохнуть толком, сначала отправившись что-то обсуждать с Грассэ, потом явившись на встречу с королём. Тёмные круги под глазами вызывали жалость и в чём-то даже материнское чувство уложить в кровать, подоткнуть одеялко, чмокнуть в лобик и оставить в зашторенной комнате на несколько суток. Но делать так? Глупо. Не такой он человек, чтобы хоть сколько-нибудь в этом нуждаться, тем более – от меня.
– Завтра покажешь те записи, что связаны с проклятием. Где не разберусь – будешь объяснять.
Упершись локтем в колено, хмырь уронил на ладонь голову и с неподдельным сочувствием уставился на меня. Мол, а не сошла ли с ума деточка в таком тоне говорить, да и вообще – лезть в мудрёные записи магистров, где только ум свой доломаешь, вряд ли что-то уразумев.
– Ты похожа на свою мать, – неожиданно фыркнул Кирино после недолгой паузы, а потом и вовсе – расхохотался в голос. – Жаль только, что от колдуна в тебе половина тоже есть. За красивые глаза хочешь получить всё?
Замешкалась, но лишь на несколько ударов сердца. Раньше бы испугалась, обратилась бы в бегство, стала бы объяснять, что совсем не то имела в виду. Попыталась бы задобрить демона с ледяными глазищами, договориться миром, уважить, не сердить лишний раз. Вот только теперь понимала, что терять-то и нечего – если с проклятием ещё как-то можно было сжиться, то против богини Смерти одной идти не с руки.
В аркаре карты любили счёт, не важно, сам играешь, вистуешься или пасуешь. Даже если распасы – всё равно смотри внимательно, считай. Учитывай, кто за столом, у кого какой стиль игры, что там по очкам на поле, кто первым на мачту лезет. Казалось бы, игра игрой, бросание на стол разукрашенных карточек, а толк в этом всём был неподдельный, всамделишный.
– А если и так, что тогда? – Встала и нависла над хмырём, но не в угрожающем тоне, а поддерживая ту мрачно-весёлую атмосферу, что он своим смехом создал.
На этом кругу карты у меня на руке были так себе, торговались между собой явно Грассэ с Киром. И как только узнаю, кто что играть хочет, решу – лучше затаиться и пасовать или попытаться влезть. Заодно – разведаю ситуацию со счётом, как с мачтой обстоят дела. Пойму, чем самой лучше играть.
– Не говори ему, – оскалился в ответ Кир, – и будут тебе сказки на ночь про проклятие.
Удивлённо моргнула. Как-то уж слишком легко он согласился – либо вновь будет увиливать, либо я продешевила. По опыту можно было прийти к выводу, что ближе первое, потому что не раз уже натыкалась на подобное. Скажет сначала, что будет, да, конечно, никаких проблем, он сама честность во плоти. А потом зыркнет как, загипнотизирует, и стой себе, думай о вечном. Или лучше – сгинь с глаз долой.
– Таши не говорить? Или кому?
– Таши, – хмыкнул Кирино. – Он полезет в самое пекло, а для него нарываться – опасно.
– Если бы ты объяснил ему…
Попытка воззвать к гласу разума не возымела успеха – холодный взгляд обжёг и заставил прикусить кончик языка.
– Нет. Сам разберусь.
– И разбирайся, – не стала спорить и чуть дёрнула плечом. – Только проспись сначала, чтобы с болотным чудищем никто не спутал, а то ведь возьмутся арестовывать и не признают сразу. Экая оказия будет.
Всё-таки долго держаться в этой наглой манере было сложно. Злость отчасти помогала, но злиться на уставшего Кирино, который всеми силами тащил отряд из Топей, как-то не выходило. Вот поспит, отъестся, в себя придёт – будем зубоскалить друг на друга. А станет к своей ментальной магии прибегать, Таши на него натравлю. Прятаться за кем-то не собиралась, но если уж меня хмырь и не думал бояться, то мэтр был на него лучшей управой.
– Надеюсь, ты понимаешь, что для него так будет лучше. – Кирино прервал мои кривляния серьёзным тоном.
– Какой ты жертвенный, – ядовито плюнула и направилась к двери. – Аж тошнит.
– Рад это слышать, – в спину бросил он.
(5)
Когда я вышла из покоев Кирино, навалилась такая усталость, что хоть прямо здесь, в коридоре, и падай. Спать не хотелось, нервное напряжение просто не дало бы лечь в кровать и закрыть глаза, и потому, стоило увидеть в своей комнате свернувшегося в кресле мэтра, в голову закралась мысль отправиться на позднюю – или раннюю, как посмотреть, – прогулку. Потому что разбудить его означало перейти к новой порции изматывающих бесед, а после Кира и так голова трещала. Нужно было как-то привести себя в чувство.
Быстро переоделась в вычищенный наряд тени и, вместо тёплого дублета, наспех найденного как временная замена у кого-то из крепости, уже по привычке потянулась за камзольной курткой хмыря – той самой, с магической серебряной вышивкой. Чистить её никто так и не стал, я сама запретила слугам трогать, побоявшись испортить артефакт, но и возвращать Киру его вещь совсем не хотелось. Частично из вредности, частично из удобства. Что тиной пахнет и разводы некрасивые на чёрной ткани, так и не надо перед кем-то красоваться, сойдёт. А вот от заботливо сложенных поверх дублета меховой шапки и перчаток отмахиваться, как от дублета, не стала – казалось бы, мелочь, однако всё же не май-месяц, прятать в рукавах заледеневшие пальцы удовольствие не из приятных. Зимы здесь явно суровее, чем я привыкла видеть.
Морозный воздух прогнал остатки хмеля из головы. Небо простиралось над головой угольно-чёрным полотном с мелкими разбросанными дырами, в которые проглядывал свет. На деле с детства знала, что звёзды – такие же светила, как и наше солнце, только находятся они далеко-далеко, потому и кажутся маленькими. Сейчас понимала, что подобными знаниями не все дети даже в Алитте обладали, не то что в захолустье вроде Штолен, и, если бы не моя излишняя наивность, давно бы заподозрила неладное насчёт родителей.
Снега высыпало почти по пояс, часть солдат согнали расчищать внутренний двор и тренировочный плац, из-за чего, несмотря на ранний час, было довольно светло – от большого количества факелов и масляных светильников – и шумно. Под весёлые песни и перешучивания – надо признать, вполне приличные в сравнении с тем, что мне довелось слышать у походного костра, – работа шла споро. Я заметила прицепившуюся к капитану Цуури Талиссию, которой очень уж хотелось научиться управляться со специальной широкой лопатой, вот только та была ей совсем не по размеру. Девчушку опознать смогла исключительно по росту и звонкому голоску, потому что из поднятого ворота песцовой шубки виднелся только нос. Чуть в стороне от них заметила спокойно беседовавшего с комендантом Росэра. Король кивком головы приказал подойти, и я не посмела ослушаться. Вроде один жест, да ещё с таким бесстрастным выражением, а сколько власти в нём чувствовалось – словами не передать.
– Вам по душе ранние подъёмы, сеньорита Ашэ?
Заданный Росэром официальный тон неприятно царапнул слух. Теперь-то я знала, что таким образом он отнюдь не уважение выказывал, а очерчивал границу и держал за ней. Пожалуй, иметь возможность тыкать королю и правда привилегия из привилегий, и если даже Кирино с его трудоголизмом и якобы преданностью подобное право не заслужил, то что такого сделал мой отец? Помимо спасения жизни Его Величества – дело явно одним этим событием не обошлось. Хотя с тем же успехом это могло быть банальное проявление типичной для Грассэ наглости, с которой Росэру пришлось смириться.
Коротким взмахом ладони он отослал коменданта и подозвал меня ещё ближе, чтобы наш тихий разговор было сложно расслышать со стороны. Вряд ли бы кто-то здесь по доброй воле сунулся к королю, однако ж соблюдать осторожность всё-таки стоило.
– Или вы пытались переубедить Таэ?
На то, с какой серьёзностью это было произнесено, не обратила внимания только потому, что вовремя заметила озорные искры в глазах Росэра. Позволила себе улыбнуться в ответ.
– И не думала. Вы же прекрасно знаете, каким упрямым он бывает.
Вносить коррективы в план Грассэ прямо во время обсуждения Кирино не стал, но я не сомневалась, что он уже строил какие-то свои хитрые схемы, чтобы не то переиграть моего отца, не то просто подстраховаться на случай, если что-либо пойдёт не так. Ведь этой ледышке чернявой кровь из носу необходимо было всё контролировать. И даже если часть подчинённых у него была инициативная, всё равно – даже эти инициативы Кир предугадывал и учитывал. Как только ему это удавалось?
– Он вам небезразличен, – покачал головой Росэр.
Разубеждать его не стала. В голове уже давно выстроилась логическая цепочка: королю был важен Кир, в том числе как человек, и считал он его мягким в глубине души, переживал за чувства своего советника, но, как только увидел, что чувства эти, весьма вероятно, взаимны, стал вести себя – не побоюсь этого слова – приветливее. Хотя я изначально старалась в глазах Его Величества выглядеть преданной тенью, готовой даже на брак с нелюбимым человеком, лишь бы защитить интересы короны. Но пусть уже думает себе, что захочет. Я сама путалась и не знала, как относилась теперь к Кирино, к Таши, к отцу, к их манипуляциям и бесконечным играм. И всё больше склонялась к тому, что Кир был прав с самого начала – никакая я не особенная. Потому что всё, что со мной случилось, было не моим выбором, не моей заслугой. Выпутывалась из этого тоже не своими силами не окажись рядом вовремя кого-нибудь, так бы и сгинула. Удача, пожалуй, была тем единственным, что помогало мне держаться на плаву.
Впрочем, всё это и так было ясно давно, к подобным выводам я приходила уже не один раз. И каждый – давала себе слово брать себя в руки, трясти Кирино на предмет ответов, а потом снова начинала плыть по течению, не справляясь с валом проблем и интриг. Теперь же меня собирались кинуть в одиночное плаванье, и справляться предстояло самой. С дедом, мэтром его гильдии, этим странным Ольхо, который по всем правилам должен был быть мёртв, и со всем тем, что свалится на голову следом. И, вот удивительно, меня это нисколько не пугало, что нельзя назвать хорошим знаком – я инстинктивно полагалась на то, что снова повезёт, снова кто-нибудь возьмёт под крыло, снова будет не так уж и страшно.
И это было глупо.
– Сеньорита Ашэ?..
– А? – Испуганно взглянула на Росэра, не сразу вспомнив, с кем беседовала. – Извините, задумалась.
– Ри-исса-а-а! – Налетевшая со стороны Талиссия чуть не сбила меня с ног.
Охнув, я прижала к себе девчушку и легонько ущипнула за нос. Казалось, росла она не по дням, а по часам – за прошедшее время вытянулась настолько, что почти доставала мне до плеча, да и в лице читалось больше девичьей утончённости, чем детской округлости. И эта юная пигалица скоро должна взойти на престол и управлять целым королевством? Не сама, конечно же, Росэр точно не оставит её без нужных и верных людей рядом, но вся эта тяжесть решений и ответственность за множество жизней… Почему же её никто не собирался ставить в известность? Как-то подготовить? Ей ведь всего двенадцать!
Имела ли я право думать, что мне тут – тяжелее всех? На меня-то не сваливалась корона в комплекте со всеми обязанностями, сложностями и кишащим интригами дворцом. Да ещё история с божественным наследием, кровожадным хранителем реликвии Кетры и зависящим от этой реликвии планом спасения мира. Или не спасением – ачйжи ногу сломит в попытках разобраться, что же пытался сделать Грассэ. Из слов Кирино только и поняла, что отец хотел перехитрить Хеффу, но богиня, разумеется, оказалась умней, и теперь он ей должен. Не вернёт долг – отдаст жизнь. Свою или кого-то из родных, богине не было разницы.
Талиссия стиснула крепче, выдавливая из меня остатки воздуха. Ей очень не понравилось, что я уплыла куда-то в свои мысли. Видимо, надежды разобраться в себе и во всём происходящем стоило отложить на другое время, не такое оживлённое. Хотя подумать очень нужно здесь и сейчас. Или, вернее, до того, как пойду трясти отца, как до этого – Кира.
– А мы тебя вечером с Таши ждали, – встав на цыпочки, зашептала она прямо в ухо, – а ты так и не пришла! Он за тебя очень-очень переживал! Вы поговорили?
Едва подавила рвущийся наружу смешок, особенно встретившись с внимательно изучающим взором Росэра. Вряд ли он что-то расслышал, но на моём лице, видимо, промелькнуло что-то подозрительное. Да и не до смеха было: у девчушки вон, в голове одни любовные переживания, причём не за себя даже, какие там перевороты, восстания и захваты власти, ей бы книжек со сказками побольше, гулять в саду да танцам учиться.
С другой стороны, она явно была подготовлена лучше, да и наивностью не обладала такой, которая у меня сохранялась аж до четырнадцати лет. Может, выглядит беззаботной малюткой, а на деле зорко смотрит и подмечает всё, делает правильные выводы и учится – не крестиком вышивать, а в тех же демонах разбираться. И не стоило забывать, что выросла она здесь, в крепости на границе Топей, окружённая магами и солдатами наравне с нянюшками.
Но всё равно я никак не могла понять Росэра и его желание посадить Листика на трон. Неужели других наследников не имелось? Хотя Тэриньо тогда давно убрал бы неугодного ему короля, если всё так, как рассказали. И даже если ради сохранения собственной жизни, разве можно сваливать на ребёнка непосильную ношу, которая не всем взрослым-то по плечу!
– Мы с ним ещё поговорим, – тихо ответила я, стараясь незаметно подмигнуть Талиссии.
Одарив меня долгим взглядом – будто, если она не приложит все возможные усилия, мы с Таши нипочём самостоятельно не разберёмся, – девочка столь же стремительно, как и до этого, прилипла к Росэру. Её ажиотаж по поводу выдуманной истории любви сеньориты и телохранителя начинал нервировать, и ладно бы мэтр пресёк на корню подобные мысли и отрицал бы всё, так нет, ему отчего-то взбрело в голову поддержать фантазию Талиссии. Причём явно ведь в шутку – Весташи был не из тех людей, кому трудно признаваться в любви, это уж точно. И зачем ему подобное? Меня подразнить захотелось?
– А дойдём до леса сегодня, дойдём? – Листик бесцеремонно скакала рядом с королём, вместе с тем дёргая руку, которую обхватила маленькими ладошками. – А можно и Риссе показать? Прошу-прошу! У меня уже лучше получается, почти так же легко, как у тебя!
– Хорошо, – рассмеялся Росэр. – Но – недолго.
– Я помню, у вас ещё с дядей Грассэ дела, – тяжело и совсем по-взрослому вздохнула девочка.
На мою вопросительно задранную бровь – что показать-то? – король таинственно улыбнулся и кивком головы приказал следовать за ним. Ведомая любопытством, я и так не думала отставать, тем более, казалось, меня хотели посвятить во что-то такое, о чём далеко не каждый мог знать. Проявление доверия со стороны Их Величества и юной наследницы было приятным жестом.
Преодолев сугробы, мы добрались до небольшого пролеска, разглядеть который удалось, только когда приблизились почти вплотную. В окружающей черноте видно было немного – тёмные силуэты Росэра и Талиссии, выделявшиеся лишь благодаря белоснежному ковру под ногами, да подсвеченную факелами крепость, оставшуюся позади. На полпути я сообразила создать магический огонёк, на что король благодарно улыбнулся, а Листик завистливо поглядела, но в ладоши всё-таки захлопала несколько мгновений спустя – судя по всему, так ловко управляться с пламенем она пока не умела.
По дороге девчушка радостно щебетала о том, каким же интересным местом был Рал-Хэирт – руины в холмах и город, построенный прямо на них, отчего некоторые дома выглядели самым необычном образом, смешав в себе архитектуру древности и современные незамысловатые формы. Чуть ли не на каждом шагу встречались юные маги, направленные Конклавом проходить практику, изучать старые наречия и совершенствоваться в рунном языке, а ещё – желающие пополнить Великие Архивы ньэннские историки, не всегда, впрочем, являющиеся ньэннцами. Благодаря безопасности на границе, которую обеспечил Кирино, страшащихся Топей путешественников и исследователей, не владеющих магией, стало больше, и это пошло только на пользу герцогству с экономической точки зрения. О чём Талиссия рассуждала наравне с тем, какие же необычные статуи в храме Семерых там, как ей понравилась лавка с музыкальными инструментами и насколько вкусные яблоки в карамели удалось найти. Стало интересно, как давно начали учить её чему-то помимо магии, раз она так легко апеллировала к фактам и переключалась с серьёзных тем на что-то более приземлённое. В том, что ту же экономику ей точно преподавали, я уже не сомневалась. И с жалостью отметила, что сама далеко не все термины знала, так что переживать стоило больше о себе, чем о том, готова ли Талиссия взойти на престол – её обучением занимались куда активнее и планомернее, чем моим.
А может, дело было в том, что я сама явного желания не показывала, вот ничем, кроме необходимого минимума, и не стали нагружать. За почти два года в Алитте хорошо научилась только этикету, верховой езде да разбираться в десятке видов оружия и артефактов – до ядов не допустил Таши, из рукопашного боя толково могла лишь правильно падать, уворачиваться и вылезать из захватов, большая часть книг по магии была для меня как тени попросту бесполезна. Ну и с документами работать теперь умела, но какой в этом толк? И ведь отец с самого начала говорил – уметь лучше многое, если не всё. Почему не последовала его совету? Теперь-то точно не до этого будет, никакого спокойного обучения, и кусать локти уже поздно – что вышло, то вышло.
С другой стороны, приспособлена к выживанию я была лучше, чем Талиссия. По крайней мере, надеялась на это.
Между тем девчушка скинула на руки Росэра шубку – под ней оказалась расшитая цветными нитками синяя рубаха и короткий белый жилет, лишь для красоты отороченный мехом, поэтому девочка быстро продрогла… продрогла бы, не сделай она несколько шагов в сторону, с трудом набрав скорость и прыгнув. С первой попытки ничего не вышло – Талиссия раздосадовано поджала губы и принялась ходить кругами, вытаптывая нужное ей пространство, пританцовывая от холода и недовольно шипя под нос. Я не смогла сдержать улыбку, потому что ворчащая девочка слишком уж походила на своего хмурого опекуна, явно от него понабравшись этих манер. А потом она снова разбежалась и снова прыгнула…
На искрящийся снег приземлился волк, вернее – волчонок. Ещё нескладный подросток, лопоухий и с длинными, непропорциональными туловищу, лапами. Кристально чистый белый мех и совсем не звериный взгляд голубых глаз – внимательный, изучающий и вместе с тем озорной.
– Не убегай далеко. Мы будем здесь. – Росэр перекинул шубку девочки через руку, кивком дозволяя идти.
Волчонок тихо зарычал, пригибая голову, но никакой агрессии в этом жесте не чувствовалось, больше весёлого азарта и предвкушения. Вильнув хвостом, Талиссия – а это, вне всяких сомнений, была она – сорвалась с места и скрылась в пролеске. Радостное тявканье и пофыркивание затихло не сразу.
– Это дар Кетры, – охотно объяснил король, заметив недоумение в моих глазах. – Весь королевский род способен на подобное. Жаль, остались только мы с Лисой.
Я вспомнила девушку-перевёртыша и цирковое выступление, увиденное на балу Весеннего цветка. Но там была лисица, а значит, далеко не все перевёртыши обязательно были наследниками Кетры. Или я что-то не так понимала?
– А вы?.. – вырвалось у меня прежде, чем успела прикусить язык. Любопытство любопытством, и всё же не надо было забывать, что беседовала с Их Величеством, пусть и в неофициальной атмосфере.
– Умею, – с улыбкой проследив за кружившей около нас Талиссией, произнёс он. – Однако взывать к силам близ границы для меня было бы неразумно. В отличие от других заклинаний, это не влияет на магический план столь сильно, чтобы мой отравленный дар призвал демонов, но здесь – Топи.
– Простите моё любопытство, Рос. – Я смущённо кашлянула и создала ещё несколько огненных шаров, чтобы было теплее стоять и наблюдать за резвящейся девчушкой.
– В этом нет ничего постыдного, любопытство похвально. Тем более, вам я доверяю.
Невольно икнула от удивления, услышав о доверии, но то, с каким спокойствием и серьёзностью король сказал это, не позволило сомневаться. Если мой отец был для него близким человеком, Кир – тоже, то и я, связанная с ними, могла интересовать Росэра не только как тень. Много ли у него было людей, которым он мог безоговорочно верить, особенно когда выяснилось, что даже телохранитель не такой уж и замечательный? Мне всегда казалось, что Тэриньо был ближе как советник, чем Кирино. Но, выходило, я ошиблась.
Король присматривался ко мне уже долгое время – не потому что была сама по себе какой-то особенной, а из-за отца и, подозревала, «влюблённости» Кира. И пришёл к выводу, что угрозы я не представляю?
– Могу я узнать о вас… больше? – Всё ещё чувствуя смущение от того, как бесцеремонно лезла в душу к малознакомому человеку, я для верности отвела взгляд. – Как вы взошли на престол?
Наверное, дело было в той лёгкости, с которой Талиссия общалась с Росэром, и мне самой вдруг захотелось так – без благоговейного трепета, необходимости держать дистанцию и соблюдать этикет. Видеть в нём не венценосную особу, на которую только снизу вверх и смотришь, а человека. Не при дворе же. Но имела ли я на это право? Хотя не попробуешь – не узнаешь.
В моём восприятии Росэр существовал, по сути, совсем один – не считая доверенных лиц, советников и приближённых, у него никого не было. Родители мертвы, а имена остальных наследников престола скрывала древняя традиция. Теперь-то я знала, что из рода Коссэль остались только он да Талиссия, но проводить столько времени с девочкой король мог только потому, что она была подопечной его советника. В противном случае подобные взаимоотношения вызывали бы куда больше слухов, чем и без того бродило по дворцу.
Будь у него жена или хотя бы фаворитка – имя было бы известно всем, поскольку она бы не являлась частью рода Коссэль и её бы не скрывали, как других членов семьи. А значит, своих наследников Рос не имел, разве что где-то могли быть бастарды короля. О чём его самого спрашивать, конечно же, было бы самоубийственным и совсем неприличным шагом, поэтому условно считала, что их нет.
– Только если вы расскажите о себе. И каким на самом деле был с вами Грассэ.
На миг задумалась: а действительно, каким же? Стоило ли поведать королю о Штольнях, о той лжи, которой меня окружали с самого детства?
– Всё-таки вы ему не доверяете, – вместо того, чтобы безрезультатно крутить вопросы в голове, отметила я.
Внезапный далёкий писк заставил вздрогнуть и оглянуться через плечо. Пусть на долю мгновения, но не показалось же? Таши?.. Или другие тени? Может, следовало сказать и быстрее вернуться в крепость?
– Люди лгут, Марисса, и это нормальное явление. – Росэр одарил меня отеческой улыбкой и сложил руки за спиной. – Доверию оно нисколько не мешает. Я же, как и вы, не лишён любопытства, желания пробраться к нему в голову и узнать как можно больше.
Может, всё-таки показалось? Мало ли, усталость сказывалась. Но бдительность сохранять всё же стоило, и потому вызвала внутри ощущение маятника. Скорее всего, у Росэра было предостаточно защитных и предупреждающих амулетов, и, раз он не всполошился, бояться было нечего. Не мог же король так безалаберно относиться к собственной безопасности и полагаться всецело на меня в этом?
– Люди лгут, – согласно кивнула и криво усмехнулась. Уж что-что, а это знала на своей шкуре превосходно. – Но даже если вы побываете в чужой голове, то, к удивлению, узнаете, что и там – ложь. Даже себе, порой, люди лгут и не замечают этого.
Король рассмеялся.
– Теперь начинаю понимать, чем же вы приворожили Таэ, – покачал головой он. – Так вы согласны на обмен?
Подумала немного и вновь кивнула. Из всех людей, с кем я общалась и кого пыталась понять, только Росэр был полностью честен и открыт. Да, при дворе он вынужден был держать маску и поддерживать образ властного холодного человека, однако стоило остаться с ним один на один, создавалось ощущение, будто он с лёгкостью поведает обо всём, какой вопрос ни задай. Будто таким образом он компенсировал нехватку искренности и доверия. Хотя наивным король не был и тщательно выбирал тех, кому мог показать иную свою сторону, и я словно бы начала отчётливо видеть те двери, за которые меня постепенно пускали всё глубже и глубже. И если раньше везде висели замки или засов находился внутри, то сейчас я сама могла пытаться дёргать за ручку.
– Своим рождением я убил мать, – с печальной улыбкой заговорил Росэр. – А отца видел раз или два за всю жизнь и плохо его помню. С Римией, моей сестрой, у нас были разные отцы, и, когда мать умерла, сестра стала первой наследницей, а бабушка – регентом при ней. С сестрой мне посчастливилось жить бок о бок под заботливым крылом бабушки, которая, пожалуй, относилась к нашей безопасности чересчур щепетильно. Только взойдя на престол в свои пятнадцать, когда сестра отказалась от прав на корону, я узнал, что над нашим родом словно навис злой рок или проклятие – никто из наследников не доживал до тридцати. Римию он не обошёл стороной. Мне же, вероятнее всего, не без помощи Грассэ, повезло.
Значит, в том, что Росэр был совсем один, я не ошиблась. А ещё стало ясно, почему он не видел ничего плохого в том, что Талиссия в столь нежном возрасте примет на себя бремя власти.
– Ваша сестра была магессой?
Ответ на этот вопрос я и так знала, но хотелось повернуть разговор в нужную сторону – узнать больше о семье Росэра. И о тех недостающем кусочке истории, что была уже известна мне, – о магистре Янкеле Раджети из приграничной крепости, из жажды силы пожертвовавшим женой.
– Римия полюбила колдуна, она казалась такой счастливой, что я нисколько не жалел о том, что занял трон вместо неё. Признаться, с самого начала я не видел себя в этой роли, но ради счастья сестры был готов наступить на горло своим интересам. А она ради своей любви – отдать дар.
– Она?..
– Грассэ говорит, что Янкел убил её, но я этому не верю. – Взгляд, обращённый ко мне, был отчего-то виноватым. – Янкел был Раджети, псом короны, а это настолько въедается в кровь, что ни вырезать, ни выжечь. И то, каким Раджети является ваш отец, только подтверждает правило. Везде бывают исключения.
Рассмеялась в ответ. Действительно, отца можно было назвать исключением из многих правил. Но, раз уж Янкел был псом короны, Росэр знал его лично, и потому его слова имели вес. Зачем только отец соврал Кирино?
– Моя сестра не была столь глупа, чтобы жертвовать даром в раннем возрасте ради недостойного человека.
Вопрос о том, могли ли её взять силой, я вовремя проглотила. Он был бы нормальным в разговоре с Таши или Киром, где допустимы различные предположения и рассуждения, однако топтаться на горе Росэра было неправильно. Не только потому, что он пока ещё оставался королём, но также из банальной вежливости.
А потом я вспомнила, что в этой крепости уже долгое время, до появления в ней Кирино как магистра Кирэя, служил капитаном Ольхо. И Янкела могли убить, взять под контроль его тело и сделать с бедной Римией что угодно. Совсем как с Ларом. Догадывались об этом Кир с Грассэ или нет?
– Ваша очередь, – улыбнулся Росэр.
Дальнейшее случилось стремительно. Я дёрнулась в сторону и призвала серп скорее инстинктивно, словно почувствовав заранее, прежде чем что-то произошло. Вот Росэр стоял в паре шагов, вот блеснула сталь в отсветах магических огней, вот – нарастающий писк, следом мелькнувшая чёрная тень и звон металла о металл. Я среагировала на вдавившийся в уши звук, неприятный и знакомый, въевшийся в подкорку, предположив покушение на короля. На деле же всё оказалось несколько… иначе.
Стилет, крепко стиснутый рукой короля, был направлен точно в мой глаз, ещё бы чуть-чуть, и я лишилась… лишилась бы, не возникни между Росэром и мной Таши, чей кукри упирался в гарду тонкого кинжала, блокируя удар. И не сказать, что я сама сработала из рук вон плохо, серп был приставлен к горлу мэтра. Но угрозу распознала неверно.
И ведь умела же чувствовать, когда в тенях поблизости именно Весташи, так нет – разволновалась, не сообразила сразу. С другой стороны, он мог с тем же успехом в самом деле попытаться убить короля, мало ли по какой причине ему потребовалось бы это сделать. Но всё же от сердца отлегло, когда поняла – мэтр кинулся не убивать, а защитить меня.
И только когда взбудораженное состояние потихоньку стало уступать место рациональной логике, до меня дошло – король целился со знанием дела, предполагая, как я буду уворачиваться, намереваясь как минимум ранить. Не замешкайся я из-за непонятной тени, оказавшейся Таши, подумай в первую очередь о своей шкуре, то успела бы скрыться в тенях вместо того, чтобы уклоняться. Но если бы не услышала писк – вряд ли бы вообще стала двигаться с места, то есть Росэру без труда удалось бы совершить задуманное.
– Теперь вы ручная тень Таэ, я полагаю? – Медленно отступив, Росэр неуловимым движением спрятал стилет – наверное, куда-то в рукав.
Горло, как назло, сдавила когтистая лапа страха, и сердце забилось раза в два чаще, хотя, казалось, и так взвинчена до предела. А ведь стоило хотя бы поинтересоваться, что это вообще было и зачем. Неужто король тоже почувствовал чужое присутствие и решил выманить мэтра таким своеобразным образом? Но тогда ему должно быть известно о Таши несколько больше, чем имя или профессия…
Впрочем, у Роса было предостаточно источников информации – как минимум Грассэ и Талиссия. Девчушку не стоило списывать со счетов только потому, что она мило играла с мэтром и пыталась всячески меня с ним свести.
– Рад иметь возможность вновь говорить с вами. Талиссия много о вас рассказывала, упоминая, что вы довольно близки с Таэ.
Весташи не опускал кукри и из боевой стойки не выходил, тогда как я, немного помедлив, всё-таки отозвала серп. Приятно, что он меня защищал, но, демоны раздери, как же обидно не справиться самой. А ведь наивно полагала, что могу.
– Не ждите манер и почтения. – Таши со свистом выдохнул и зачесал пятернёй волосы, отводя оружие в сторону.
– И не надеялся. Вы всё-таки мэтр Лиги, пусть и бывший.
Я вздрогнула от того, каким тоном произнёс это Росэр, хотя на его лице был изображён искренний детский интерес.
– Прошу простить мне неподобающее поведение, сеньорита Ашэ. – Он чуть наклонился вперёд, обозначив извиняющийся поклон. – Уверяю вас, я не собирался вам вредить и вовремя бы остановил клинок. Рад видеть, что у телохранительницы моего советника есть собственный телохранитель. Или вы, мэтр Журавль, тоже защищаете интересы Таэдо, и потому заботитесь о сохранности его невесты?
Я чуть было не выругалась вслух подхваченными у Брика словечками. Талиссии взбрело в голову поделиться своими фантазиями с королём? Или мне померещилась скрытая издёвка в этих словах?
– Мне жаль, что так вышло. – Положив руку на плечо Таши, вышла вперёд. – Я попросила мэтра следовать за мной, беспокоясь о вашей безопасности.
Пусть уж лучше Росэр думает, что я с самого начала планировала вытащить его на прогулку за стены крепости, чем будет подозревать Весташи в слежке. И теперь я понимала, насколько же сложно было отслеживать чуть ли не постоянно, что кому известно и какой у кого интерес в происходящем. Как с этим справлялись отец с Кирино – загадка.
Король знал Таши как мэтра Журавля. О большем пока было трудно судить, и не сказать, что вызывающее поведение Роса мне было по душе. Чего он добивался? Вывести на чистую воду? Проверить, насколько мнению Талиссии о близости с Кирино стоило доверять?
– Виной всему моё любопытство, – возразил Рос. – Заманчиво взглянуть на теней в боевой готовности, далеко не каждый день выпадает такая возможность без риска для жизни.
Королю чуть было вновь не выпала такая возможность, когда рядом с ним практически бесшумно возникла Талиссия – всё ещё в волчьем обличье, она тяжело дышала и лапами перебирала снег, нетерпеливо виляя хвостом. Девчушка, вероятно, не нагулялась, но и пропускать что-то интересное – а иного, когда взрослые тут так собрались, и быть не могло – не хотела. При взгляде на неё Росэр невольно разулыбался, я почувствовала небольшой всплеск магии…
– Вашу часть истории я выслушаю позже, сеньорита Ашэ, – возвращая на лицо бесстрастное выражение, произнёс он. – Оставлю вас.
Могли ли они сейчас мысленно общаться между собой? Или всё это – изначально хитрый план Листика, подговорившей короля сделать так, чтобы всё сложилось, как она хотела, и мы с Таши наконец-то остались наедине и «объяснились в чувствах друг к другу»? Глядя на удаляющихся Росэра с Талиссией, я постепенно осознала, что объясняться в чём-либо не было никакого желания. Больше хотелось уподобиться королю и покопаться в чужих головах, даром что там тоже могла встретиться ложь. Но если этот шаг даст хоть какую-то определённость…
Поведение мелкой пигалицы, что это: издёвка, искренняя попытка помочь, детская наивность и непосредственность? И почему оно меня только раздражало?
– Я ещё могу понять то, что ты перенимаешь у Кира какие-то интонации или, кхм, заимствуешь предметы гардероба, – хихикнул в ухо Таши, вырывая меня из задумчивого скрежетания зубами, – но уподобляться его образу жизни не стоит.
– Что? – раздражённо уточнила я, борясь со жгучим желанием цапнуть мэтра за нос.
– Что-что, – передразнил он, оттягивая веко. – Заклинаний ты нужных не знаешь, чтобы столько не спать. Круги под глазами тебя не красят.
– Ты последовал за нами только из-за этого? – Скрестила руки на груди и покачала головой.
– Нет, меня разбудил комендант. И довольно подробно рассказал, куда и с кем ты ушла.
Всё-таки не сдержалась и выругалась, заставив лицо Таши вытянуться от удивления – подобных словечек от меня он не ожидал. Значит, всё-таки зря недооценила Талиссию: хитрости и дальновидности ей не занимать.
– На троне ей самое место, – ворчливо буркнула под нос и тяжело вздохнула.
Что ж, одним переживанием за её судьбу меньше.
– Неужели ты не рада, что нам наконец-то выпала возможность поболтать без кого-либо над душой? – по-своему расценил моё поведение Таши, когда я принялась усиленно грызть ноготь большого пальца, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок.
Если раньше, стоило кому-то обставить меня, толком и не замечала даже или попросту не придавала этому значения, то сейчас стало по-настоящему обидно. Конечно, не стоило и пытаться мериться силами с самим королём или его племянницей, у которой, судя по всему, были не только наследственная способность к интригам и хорошие примеры для подражания, но и должное количество опыта в отличие от меня. Держать все факты в голове ещё тяжело. А если завести тетрадь?.. Нет, слишком рискованно, если её кто-то найдёт – проблем не оберёшься.
– Ты говорил, тебя разбудил комендант… но ты спал в моей комнате! Демоны!
Понятно, что об этом вполне могла догадываться Талиссия, но рассказала ли она Росэру? Кирино же просил быть осторожнее с любовниками, а тут даже не любовник, но проблем не меньше.
– Не накручивай себя. – Таши коснулся плеча. – Росэр ясно дал понять, что его волнует только то, насколько мы преданы Киру. И вообще, с братом тебе нормально играть влюблённости, а как со мной, сразу нос воротим?
Хотела бы я сказать, что всё очень даже наоборот и вообще играть ничего не хотелось… Восьмой! Совсем не о том думаю. Дело ведь не в отношении Росэра. Мне важнее знать, прокололась я или нет, и если да, то где именно. И схватить бы Листика за её косички, уточнить бы несколько моментов до того, как окажусь под надзором деда. Понятно, что нашему с Киром представлению настал конец – в нём не было больше необходимости, если я, конечно, не собиралась отправиться в тюрьму следом за женихом. Хотя и так ясно, что Джио подсуетится и договорится с Тэриньо о том, чтобы меня в кампании против магистра Таэдо не задействовали.
– Я был у Кира, он почувствовал, что Талиссия вышла из крепости, попросил посмотреть, что и как. Никакого коменданта не было, – успокаивающе улыбнулся мэтр. – Твоя честь спасена?
Стало легче. Ненамного, и всё же – исчезла чрезмерная паранойя по отношению к Талиссии. Зато понятно, как так вышло, что во мне Росэр каким-то образом увидел куда более опытную интриганку, чем была на самом деле. Обстоятельства, предосторожности и та самая паранойя – та ещё смесь для того, чтобы даже в собственной тени начало мерещиться всякое.
– Ещё немного, и у меня голова вспухнет, как тесто на дрожжах, – выдохнула и, немного поколебавшись, полезла под поднятую им руку.
Как бы сильно ни хотелось сейчас же поговорить с Листиком и всё-таки прояснить некоторые моменты, потом всё-таки найти отца, а ещё подумать обо всём, что удалось узнать… я поддалась соблазну почувствовать ненадолго островок спокойствия – именно таковым ощущался Таши. Стоя вот так, уткнувшись носом в меховую оторочку его куртки, становилось в разы легче дышать. Рой назойливых вопросов, требующих к себе внимания, испуганно затих, и получилось осознать, что хотя бы кратковременный сон всё же не помешал бы. Слишком много всего давило и требовало внимания, и нельзя было сказать, что я должным образом отдохнула после выматывающего путешествия по Топям.
И прежде чем продолжать во что-то вникать, стоило как минимум добраться до кровати и немного вздремнуть.
(6)
После разговора с королём я проспала почти до ночи, и за это время отец, ожидаемо, успел скрыться вместе с Росэром. Но уже знала, что обещаниям человека по имени Грассэ мало кто верил, и потому запретила себе расстраиваться – хватало и своих забот. А вот Таши, прежде чем отправиться в Алитту следом за ними, моего пробуждения дождался, даже убедил Кирино, что в обсуждении собственного плана о некоторых деталях переворота моё участие строго необходимо.
Возвращаться в столицу для мэтра было опасно – вряд ли Лига так просто закрыла глаза на его исчезновение и спустила с рук множество нарушений, что он позволил себе. Но Кирино требовался союзник при дворе, которому можно доверять как самому себе, причём загодя – неизвестно, как всё обернётся дальше. Да и не помешает возможность выкрасть Талиссию из-под носа у Тэриньо в любой момент, а способности теней здесь как нельзя кстати.
Вникнуть в тонкости проклятия я так и не сумела, сколько Кирино ни пытался объяснить, даже простыми сравнениями. В общих чертах разобралась, что метка тесно переплеталась с душой, буквально высасывая из неё жизнь, и потому существовало только два пути: или найти способ расплести всё бережно и аккуратно, или скормить что-то столь сильное, что выжжет плетение изнутри. Чародейскую хворь Кир изучал не просто так – болезнь имела схожие свойства, а значит, нужно лишь придумать, как перенести заклинание на наш случай и где найти необходимое количество магической энергии. По крайней мере, таким образом это объяснил Кирино.
Я наконец-то начала понимать, что за записи делал хмырь и почему их так много. Магических заклинаний, отработанных веками, отшлифованных до того ладно, что звучали и действовали они точно, было конечное число. Не сказать, что их мало, однако они имели определённые свойства, не подходящие в конкретном случае, а часть хранилась в тайных семейных книгах и не передавалась за пределы одного рода. Какие-то и вовсе запрятали глубоко в библиотеках Конклава, считая запретными и недопустимыми. А составить новые – задачка не из лёгких, ведь нужно сложить руны, не ошибиться в звучании, сделать так, чтобы заклинание дало именно то, чего пытаешься добиться. Рунный язык был слишком древним и зыбким, до сих пор открывались новые значения уже давно известных рун, и потому ломать голову над чарами и ритуалами, делать их с нуля, отнимало так много времени и сил. И это помимо всевозможных сложных расчётов, формул и графиков, вникать в которые я побоялась.
Спустя несколько дней после отъезда Таши мы тоже начали собираться в дорогу. Прежде чем отправиться в Рал-Хэирт, предстояло встретиться в Кипенном с человеком Кирино, который до сего момента выполнял важное поручение в Ньэнне.
По таким сугробам путешествие в карете сильно бы нас замедлило, и потому, скрепя сердце, я заставила себя залезть в седло. На удивление, лошадь попалась не такая уж и норовистая. Или дело было в том, что я подошла к ней без старого опасения и страха, да и в целом рассматривала животину не как жуткого монстра, а исключительно в виде средства передвижения. Всё же видела и пострашнее, да и после поездок на хиттэ лошади не казались такими ужасными. А ещё знакомство с буланой кобылой Вишней по совету Цуури начала за несколько дней до отъезда с протянутого кусочка сахара и нескольких морковок. Шенечка – как её ласково называл сам капитан – первое время нагло тыкалась в плечо и требовала новых угощений, но щелчок хлыста о воздух быстро возвращал её с небес на землю.
В пути Талиссия возмущённо фыркала каждый раз, когда я уединялась с Кирино, чтобы как-то помочь с формулировками заклинаний или обсудить волнующие меня нюансы будущего плана. На неё старалась не обращать внимания, настойчиво попросив Брика занять девочку чем-либо, дабы не мешалась под ногами и не лезла не в своё дело. Пытаться с ней подружиться или как-то задобрить больше не стремилась, во многом пересмотрев отношение к принцессе после её подножек. И Таши задал весьма резонные вопросы и натолкнул на мысль, что жёсткость и холодность – не так уж и плохо.
– Она тебе кто? – хмыкнув, поинтересовался мэтр, когда я решила пожаловаться перед самым его отъездом. – Есть ли смысл так из-за неё тревожиться?
Вспомнила, что его точно так же нисколько не волновала судьба ведьмы из Кетара. Тогда удалось себя успокоить, что я для Таши не чужой человек, в такой ситуации он бы меня не бросил, и всякие мысли и переживания по этому поводу – пустое. Так, наверное, стоило заставить себя думать и сейчас, но сомнения и связанные с ними тревоги поколебали моё решение использовать всех вокруг, раз уж и меня использовали.