Свобода или Любовь
ГЛАВА 1
Стоявшая посреди комнаты девушка старательно разглядывала потолок, изо всех сил пытаясь не встречаться взглядом с суетящейся рядом портнихой. Вид у нее при этом был до того сосредоточенным, что солнце тоже заинтересовалось. Заглянувшие в спальню солнечные лучи скользнули по лицу девушки, разбежались по сторонам.
– Госпожа Лалия, я ведь просила вас закрыть шторы. Мое слово что, уже совсем ничего не значит? – получив, наконец, повод, та смахнула застилающие глаза слезы.
– Леди Камилла, я ни в коем разе не желала вызвать ваше недовольство, но в светлой комнате проще работать. Вы ведь хотите, чтобы ваша красота затмила все вокруг? А в криво сшитом платье вас ждут скорее насмешки, чем комплименты! – подняв палец, наставительно произнесла портниха.
Камилла при этих словах скорчила настолько пренебрежительную гримасу, что стало ясно – восторженные оды девушке приелись еще в прошлом сезоне и насмешки стали бы приятным разнообразием в льющемся нескончаемым потоком сахарного сиропа комплиментах.
– Солнце все еще светит, – глядя куда-то в сторону, Камилла топнула обутой в шелковую туфельку ногой.
– Уже иду, – портниха неохотно воткнула иголку в катушку с нитками и поднялась с пуфика.
Стоило ей повернуться к окну, как с девушкой произошли разительные перемены. Капризно сложенные губы сжались в тонкую линию, гордо расправленные плечи поникли, а по щекам вновь покатились слезы.
– И фсе таки фы неправы. Это фе летнее солфце, ему радофаться надо, – из-за булавок во рту голос Лалии звучал неразборчиво, но ее это совершенно не волновало. Кажется, она продолжала бы рассуждать, даже оказавшись в одиночестве. – Только сильно не уфлекайтефь, чтобы не загофело лифо.
– Было бы чему радоваться! – прежняя маска мгновенно вернулась обратно. Поспешно вытерев компрометирующие слезы, Камилла уставилась на портниху так, будто та произнесла несусветную чушь.
– Тогда порадуйтесь платью. Посмотрите, как вы в нем очаровательно выглядите! – сбить с толку портниху было сложнее, чем разрушить дом. – И эта худоба вам даже идет, выглядите хрупкой, как статуэтка. Да и бледность сейчас в моде.
Портниха трещала, не умолкая ни на минуту. Совсем скоро у Камиллы разболелась голова, но девушка мученически терпела, не желая приказывать Лалии замолчать. После сегодняшнего вечера о ней и так чего только не станут говорить, не хватало вдобавок ко всему прослыть взвинченной и капризной.
«Леди отличает не богатая одежда, а умение держать себя», – вспомнив уроки матери, Камилла растянула губы в дежурной улыбке и кивнула.
– В этом платье выглядите настоящей королевой. Любой художник счел бы за честь нарисовать ваш портрет! – указав на зеркало, Лалия продолжала льстить. – Могу ли я надеяться, что в следующий раз вы пригласите меня не ушить платье, а сшить новое?
«Вряд ли в ближайшее время мне понадобится новый наряд», – когтистая рука сжала сердце.
Впрочем, девушка в самом деле машинально повернулась и кинула взгляд в зеркало. Удивительным образом практически бессонная ночь не сумела испортить ее внешность, напротив, подчеркнула черты. И теперь на бледном лице буквально горели яркие изумрудные глаза. В светло-голубом пышном платье Камилла напоминала фарфоровую статуэтку. Красивую, утонченную и совершенно холодную.
– Вам не нравится? Если желаете, я могу пришить еще кружев на лиф. У меня с собой как раз совершенно случайно оказались этарийские кружева. Все вокруг просто с ума от зависти сойдут! – предприняла еще одну попытку сохранить, а то и приумножить свой заработок портниха.
– Нет, все чудесно. Спасибо за работу, – Камилла расплылась в дежурной улыбке. – Сколько, говорите, с меня причитается?
Рассчитавшись с Лалией и буквально вытолкав ее за дверь, Камилла опустилась на пол прямо в платье. О том, что пышная юбка непременно помнется, и половина трудов портнихи пойдет насмарку, девушка не слишком беспокоилась. В конце концов, это не самая большая проблема…
По щеке вновь скатилась слезинка. Камилле по-прежнему хотелось верить, что все происходящее лишь дурной сон, вот только горничная никак не желала будить ее.
«Я все равно не сдамся. Такой меня не запомнят!» – стиснув кулаки, Камилла решительно поднялась.
Шагнула к туалетному столику. Лалия оказалась права, она действительно выглядела излишне бледной. Вот только причина кругов под глазами и искусанных губ крылась отнюдь не в несчастной любви. Собственно, сейчас Камилле вообще было не до подобных глупостей, зато решение существовало одинаковое.
С помощью румян и пудры удалось добиться естественного цвета лица и румянца на щеках. Окинув отражение долгим взглядом, девушка улыбнулась ярко-красными губами и отложила помаду. Завершающим штрихом стали духи.
Приподняв юбки, Камилла вышла из спальни. Дойти до парадного зала девушка могла бы и с закрытыми глазами, за семнадцать лет, проведенных в доме, она выучила здесь совершенно все, вот только сейчас смотрела по сторонам с таким видом, будто оказалась в поместье в первый раз.
Мраморная лестница с широкими ступеньками. Помнится, пятилетней, Камилла ураганом носилась по дому и, увлекшись, поскользнулась на только что вымытых ступеньках. Подвернула ногу, сильно расшибла локти, а еще вдобавок получила нагоняй и на целую неделю осталась без сладкого.
Камилла провела рукой по перилам, тщательно пытаясь сохранить в памяти ощущения холодного камня. Перевела взгляд на висящие картины. Мать была без ума от живописи и постоянно покупала новые и новые полотна, причем чаще всего изображающие морской пейзаж. А вот отец был без ума от матери и не уставал приглашать художников, чтобы они рисовали ее.
Тогда это казалось совершенно ненужным. Камилла помнила, как мама жаловалась, что ужасно скучно часами стоять без движения и вообще, она живая гораздо интереснее любого рисунка. А спустя несколько лет слегла с лихорадкой, и портреты остались единственной памятью о матери…
– Камилла, ты само очарование! – отец уже встречал ее у лестницы.
Облаченный в черный камзол, он выглядел почти так же гордо и величественно, как на портрете, написанном на свадьбе. Разве что черные волосы наполовину поседели, да на лице прибавилось морщин. Зато синие глаза ничуть не утратили блеска, и в них по-прежнему светилась огромная любовь.
– И прекрасно держишься, – а это уже шепотом, сопровождаемым ободряющим взглядом.
– Благодарю, лорд Монлер, – девушка присела в реверансе, а после подала руку отцу.
Правда, стоило подойти к массивным, ведущим в зал дверям, как вся выдержка Камиллы куда-то улетучилась. Задрожали колени, внутренности сжались в тугой ком, а перед глазами все поплыло.
– Одну минуту, – виновато взглянув на отца, девушка на цыпочках подкралась к висевшей на стене картине.
Изображенный на ней морской пейзаж мало чем отличается от остальных. Тот же желтый песок, тот же бушующий океан, вот только, стоило Камилле подушечками пальцев погладить полотно, как по картине пошла рябь. Одна бесконечно долгая минута и вот уже перед девушкой открыто «окно» в зал.
«Все-таки не зря отец заплатил воздушнику сто золотых!» – жадно приникнув к проему, подумала девушка.
Там, за стеной царил настоящий праздник. Сама Камилла предпочла бы не тратить деньги, но тот, по чьей вине все происходило, захотел устроить все как можно ярче и помпезнее. Поэтому сейчас огромный бальный зал с бело-золотистой отделкой буквально утопал в зелени. По стенам струились каскады голубых гортензий. Основания белоснежных колонн были превращены в корзины с цветами. В нишах из-за листвы карликовых деревьев виднелись ярко освещенные мраморные статуи. Под потолком парили световые шары, горели канделябры. Музыкантов было не видно, зато хорошо слышно. Звуки медленной мелодии так и манили закружиться в вальсе, но танцы этим вечером не планировались.
Людей же в зале набилось…. Даже на ее первый дебют пришло меньше!
«Впрочем, глупо удивляться. В конце концов, дебюты юных девушек довольно похожи и там никогда не случается ничего предосудительного. А вот аукцион уже сам по себе скандален, можно будет неделями пересказывать друг другу новые сплетни!» – Камилла со злостью прикусила губу.
Правда, тут же отругала себя за проявленные эмоции и уже спокойно стала рассматривать разряженных гостей. Кто-то громко смеялся и обмахивался веером, некоторые держались скованно и с тоской поглядывали на дверь, явно мечтая очутиться подальше, но на лицах большинства читалось нетерпение.
Единственным, кто явно чувствовал себя не в своей тарелке, оказался тучный торговец. Разряженный в яркую одежду, он прятался в тени колонны и, пользуясь тем, что на него не обращают внимания, то и дело вытирал лоб клетчатым платком.
– Камилла, нас ждут… – граф осторожно коснулся ее руки.
– Да-да, негоже опаздывать больше, чем на пятнадцать минут, – девушка вновь провела пальцами по проему, заставляя картину вернуться на место, после чего повернулась к отцу.
В зал они вошли с высоко поднятыми головами и вежливыми улыбками, как и полагалось хозяевам дома. Пусть даже и распоряжаются здесь они последний раз.
«Нет! Моих слез вы не увидите!» – взгляды присутствующих кололись гораздо больнее иголок, но Камилла лишь улыбнулась еще шире.
– Добрый день. С вашего позволения, я, пожалуй, начну. Все знают, ради чего мы здесь собрались или напомнить еще раз? – спрятав платок в карман, к ним поспешно подскочил торговец.
От былой растерянности не осталось и следа. Вспомнив, что работа прежде всего, теперь он лучезарно улыбался, демонстрируя небывалый прилив сил и восторг. Получалось разве что чуть-чуть хуже, чем у самой Камиллы.
«Будто клоун в цирке», – наблюдая, как у мужчины стремительно краснеет лицо, подумала девушка.
Собственно, происходящее мало отличалось от циркового представления. Есть разодетые гости, которые пришли в надежде увидеть любопытное зрелище. И есть она с отцом, которым «выпала честь» послужить тем самым развлечением.
– Так что, можно переходить к цели? – стремясь, чтобы все собравшиеся обратили на него внимание, торговец даже руками взмахнул.
«Ну, давай, скажи еще раз, что мой отец разорился и все его имущество распродается!» – Камилла обожгла его ненавистным взглядом.
– Да, начинайте, – голос отца прозвучал спокойно, даже доброжелательно.
Незаметно сжав ее локоть, граф двинулся в центр зала к уже приготовленному столу.
– Добрый вечер! Попрошу всех, кто пришел сюда в надежде что-то приобрести, подойти поближе, чтобы лучше видеть. Тех же, кто собирался только посмотреть, тоже прошу не оставаться в стороне, ведь неизвестно, вдруг что-то привлечет ваше внимание! – заняв место посредине, зычным голосом объявил торговец. – Итак, наш первый лот – фамильное серебро семейства Монлер. Кто желает приобрести столовые приборы на сорок восемь персон за пятьдесят золотых? Обращаю ваше внимание, данное серебро изготовлено лично самим мастером Лестером! Вполне возможно, это одна из последних его работ!
Расхвалить ложки и вилки торговцу пришлось еще добрых десять минут, прежде чем леди Горжина все же подняла веер и заявила, что согласна купить набор за пятьдесят пять золотых. Впрочем, ничего удивительного в замешательстве гостей не было.
Насколько знала Камилла, за последние десять лет имущество лордов очень редко спускалось с молотка, чаще всего долговые расписки выкупали родственники. Если же иного выхода не оставалось, то торги проходили в закрытом кругу, и уж точно не превращали аукцион в нелепый фарс.
Вслед за столовым серебром продали несколько статуэток и шкатулок, после пришел черед чайного сервиза.
– Посмотрите, какие красивые чашки! С какой любовью художник украсил их, изобразив влюбленную пару. Купив этот сервиз, вы сможете не только пить чай, но одновременно наслаждаться живописью. Кроме этого… ай! – чашка, которую торговец для наглядности поднял повыше, без всякой причины разлетелась на осколки. Причем на пол они не упали, растаяв в воздухе.
– Как вы сказали, набор на шестьдесят человек? Кажется, уже на пятьдесят девять, – деловито уточнила леди Монория, сухенькая старушка, давно уже разменявшая шестой десяток. – Насколько упадет цена?
Наверное, Камилле следовало расстроиться, вот только вместо этого губы сами собой сложились в улыбку, а в памяти ожило очередное воспоминание. Вот она, семилетняя, тянется к стоящему на верхней полке сервизу, чтобы устроить куклам самое настоящее взрослое чаепитие. Ее находит няня и разряжается долгой нотацией, смысл которой сводится к запрету брать любые вещи без спросу. К счастью, на шум появляется графиня Монлер. И, мгновенно разобравшись в ситуации, разрешает дочери взять чашки для игры.
Лот следовал за лотом. Камилла смотрела прямо перед собой. Со сложенными в замок руками и идеально ровной осанкой, она казалась холодной и невозмутимой. И только в груди что-то обрывалось каждый раз, когда раздавался очередной удар деревянного молотка.
Пытка под названием публичные торги тянулась бесконечно долго. Никогда раньше Камилла не задумывалась, насколько их семейство богато и каким имуществом владеет. Вот только этих денег все равно оказалось мало.
Когда хлопнула дверь и послышались шаги, она единственная осталась неподвижной. Лишь крепче вцепилась в веер, слушая, как девушки восторженно вздыхают и шепотом обсуждают вошедшего.
– Господин Ильшенис, вы уже здесь? К сожалению, деньги еще не собраны… Торги несколько затянулись, но мы закончим с минуты на минуту! Осталось всего пара лотов, – в голосе торговца угодливые нотки переплелись со страхом. – Вы подождете здесь? Должно быть, вам хочется пить. Велеть приготовить чаю?
– Если бы я желал выпить чай, то так прямо бы и сказал. Здесь я только с одной целью, – а вот голос вошедшего мужчины звучал сухо и невозмутимо.
Камилла медленно обернулась и к своему удивлению, столкнулась взглядом со смотрящим прямо на нее Ильшенисом. По телу мгновенно поползли мурашки. Почему-то этот мужчина наводил на нее дикий страх, с которым никак не удавалось справиться.
До этого дня Камилла слышала об Ильшенисе лишь мельком. Отец считал неподходящим разговоры о делах и редко вспоминал о своих торговых партнерах. Разве что упомянул, что Ильшенис являлся ардеком одной из крупнейших провинций Лемии.
Эта страна находилась на юге и была отделена океаном. О ней ходили самые разнообразные слухи, и Камилле ужасно хотелось увидеть все собственными глазами. Так, говорили, будто бы лемийцы настоящие дикари и уважают только тех, кто умел сражаться. Еще у них были огромные гаремы, но своих жен они держали под замком и не разрешали даже смотреть на улицу.
Впервые увидев Ильшениса, Камилла склонна была поверить в эти слухи. Тогда, выступив из тени, он напомнил ей демона пустыни, которым нянюшка пугала в детстве. Высокий, худощавый, непривычно смуглый. Одетый в сюртук, издалека мужчина мог бы сойти за лорда, но при близком рассмотрении сходство мгновенно рассеивалось. В светском обществе были приняты короткие стрижки, но черные волосы Ильшениса доходили до лопаток. Но страшнее всего были глаза. Каре-желтые, они гипнотизировали, напрочь лишая воли и заставляя забыть обо всем на свете.
– Лорд Монлер, уделите мне немного времени? И вы тоже, уважаемый, – дожидаться ответа Ильшенис не стал, и, развернувшись, зашагал в гостиную.
Состоящая из десяти человек свита дернулась было следом, но ардек отмахнулся, вынудив их остаться на месте.
Камиллу составить компанию никто не приглашал, но она, подхватив юбки, поспешила следом. Нет уж, один раз она позволила Ильшенису поговорить с ее отцом наедине, и в результате пришлось вызывать лекаря! Сердечных же капель осталось совсем немного, а новую порцию купить уже не на что.
– А где поднос с чаем? – стоило переступить порог гостиной, как южанин окинул ее ледяным взглядом.
– А разве он должен у меня быть? – по коже побежали мурашки, но Камилла лишь вздернула подбородок. Этот человек ее страха не увидит!
Тем более, сейчас девушка чувствовала только ненависть. Да и как было не злиться, когда Ильшенис мало того, что вообще заявился на аукцион, хотя уговаривался с отцом забрать деньги позже, так еще и обставил визит так, чтобы привлечь как можно больше внимания.
Зарубежные гости в их городе были редкостью. И Ильшенис, одетый в ярко-красный кафтан, просто не мог не привлечь внимания. Белоснежная рубашка подчеркивала смуглость его кожи, а десяток колец, по одному на каждом пальце, грозили вызвать приступ черной зависти у всех модниц.
– Ну, вам ведь нужно как-то оправдать собственное появление здесь. И идея принести чай была бы не такой дурной, – откинувшись на спинку, со смешком заметил ардек. – Хотя у меня дома за подобное своеволие служанка отведала бы плетей.
– Какое счастье, что сейчас я нахожусь не в вашем доме, а в своем, – сев на диван, с легкостью парировала Камилла. – Указывать же хозяевам, как им поступать, дурной тон. Вас разве этому не учили? Или хорошие манеры для вас дикость?
– Да, пока еще это ваш дом, – многозначительно усмехнулся Ильшенис. – Уважаемый, сколько составила выручка?
– Сейчас-сейчас, – в очередной раз вытерев лоб платком, торговец закопался в бумагах, пытаясь подсчитать сумму.
– Шестьдесят восемь тысяч двести сорок пять золотых, – мгновенно отозвался отец.
– Хм-м, весьма неплохо, – Ильшенис побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Вот только ваш долг мне составляет сто тысяч золотых, верно?
Вопрос был риторическим. Собственно, мужчина и не ждал ответа. Вместо этого грубо выдернул у торговца измятые бумаги и черканул ногтем по последним строчкам.
– Хм-м-м. Картина «Морской пейзаж» и собрание сочинений некоего Альпена. Любопытно, что из этих вещей оценят в тридцать тысяч золотых? При начальной ставке в тысячу будет довольно сложно так поднять цену. Но вы ведь справитесь?
– Я… я не знаю… Мое дело предложить товар, цену называют лорды, – почувствовав на себе цепкий взгляд, торговец сжался.
Камилла никак не могла взять в толк, что такого страшного можно было увидеть в глазах Ильшениса, что взмокший мужчина принялся стремительно бледнеть.
– М-мы понимаем, что вы желаете получить всю сумму как можно скорее и наша гильдия лучшая в том деле, но лотов так мало… – путаясь в словах, продолжал оправдываться тот.
– Значит, придется увеличить количество товара, – по губам Ильшениса скользнула холодная усмешка. – Здесь не хватает последнего лота.
– Нет, не надо! – мгновенно изменился в лице отец. – Неужели вы, в самом деле, можете быть таким жестоким? Это ведь бесчеловечно!
– Разве желание получить свои деньги бесчеловечно? Мне странно слышать такие слова от делового человека, – Ильшенис лишь немного изогнул бровь.
– Отец? – Камилла непонимающе взглянула на графа.
Учитывая, что оценщики разрешили им забрать лишь личные вещи, да и то, стоящие едва ли больше пары золотых, такая реакция была едва ли объяснима.
«Да подавись зубными щетками и сменными рубашками!» – девушка в очередной раз одарила Ильшениса уничижительным взглядом.
И тихо ахнула, когда отец вдруг рухнул на колени перед ардеком и молитвенно сложил руки на груди.
– Смилуйтесь, ради всех богов! Я отдам вам все до последней монеты! Моя дочь ни в чем не виновата. Если желаете, берите меня, но не вовлекайте ее в этот кошмар! – у графа побелело лицо, на лбу разом проступили морщины, в глазах отразилась скорбь.
– Что? О чем вы говорите? Отец, прошу, встаньте. В любом случае, не будем унижаться и позволять всяким дикарям топтать нашу честь, – Камилла поспешно опустилась возле отца, подавая руку, но тот проигнорировал дочь.
Ильшенис же наблюдал за происходящим со снисходительной улыбкой, в свою очередь, не делая ни малейшей попытки прекратить балаган.
«Да что происходит?!» – на смену злости пришла паника.
До этого дня Камилла считала отца символом мужества и непоколебимости. Даже сообщая о том, что их состояние вот-вот спустят с молотка, он не позволял себе лишних эмоций и держал лицо. И чтобы заставить невозмутимого графа Монлера преклонить колени, еще и на глазах не только дочери, но и торговца, должно было случиться что-то невероятное.
– П-прощу прошения, но о каком лоте вы говорите? – чтобы влезть в разговор, торговцу явно пришлось не только собрать все крупицы мужества, но и взять в долг. – Наша гильдия провела оценку и описала все имущества графа Монлера.
– Не все, – улыбка ардека стала откровенно предвкушающей. Он не спешил говорить, желая сполна насладиться реакцией на свои слова. – Последний, и смею надеяться, самый дорогой лот находится прямо напротив вас.
В комнате после этих слов повисла пауза. Сперва торговец уставился на стену, но ни картин, ни статуй не обнаружил. Вновь повернулся к Ильшенису, пытаясь понять, что тот имел ввиду и кожу обожгло два взгляда.
– Что? Велите снять последнее платье? – стараясь не показывать, как ее трясет изнутри, холодно осведомилась Камилла. – Что ж, от варвара я ничего другого не ждала. Только в этом случае вам придется взять на себя обязанности моей горничной. Всю прислугу мы распустили, а сама я не смогу распустить корсет.
Теперь уже настал черед графа хватать девушку за руку и пытаться удержать на месте. Вот только Камилла не представляла, чем Ильшенис еще может навредить их семье. Да даже если действительно отберет все вещи, лучше оказаться голой, чем терпеть его презрение!
Гордо выпрямившись, девушка откинула волосы и повернулась к ардеку спиной. О волнения грудь сдавило, дышать получалось через раз, но мужчина не спешил прикасаться к ней.
– Господин, простите, что вмешиваюсь… За платье леди Монлер вряд ли удастся выручить хотя бы сто золотых, не говоря уже о всей сумме… – стараясь не смотреть Ильшенису в глаза, кое-как выдавил торговец. – Может быть, оформим долговое обязательство на недостающую сумму?
– А это, в самом деле, было бы неожиданно, – под пронизывающим взглядом южанина Камилла ощуила себя голой. – Пожалуй, если леди не захотят купить целиком, попробуем продать ее по частям.
– Г-господин? Должно быть, я неверно вас понял, – на покрасневшего, заикающегося торговца стало страшно смотреть. – Вы же не имели ввиду, что леди Монлер это…
– Да, все верно, последний лот – дочь графа Монлера, – устав ждать, пока тот соберется с мыслями, перебил его Ильшенис. – По нашим законам тот, кто не может заплатить долг, отвечает всем своим имуществом. А жены, сестры и дочери не что иное, как его часть.
– Вы хотите продать меня? – оказываясь осознавать услышанное, Камилла сузила глаза.
– То есть, выставить на торги ее светлость подобно вещи? – теперь уже торговец начал стремительно бледнеть. – Это невозможно! Недопустимо! Вовсе не лезет ни в какие рамки.
Пожалуй, впервые за все время мужчина решился не только посмотреть в лицо Ильшенису, но даже повысить на него голос. Впрочем, Камилла не успела порадоваться благородству торговца, уже следующие слова развеяли иллюзии,
– Меня выгонят из гильдии, если посмею заикнуться о подобном. У нас запрещена работорговля! Да все приглашенные в то же мгновение покинут аукцион!
– Возвращаетесь в зал и объявляете о продаже последнего лота или я иду в гильдию и заявляю, что один из торговцев оскорбил меня? – в то время, как мужчина с трудом удерживался от обморока, на лице ардека по-прежнему читалась скука. – Думайте скорее, сегодня я планировал покинуть ваш славный город.
– К-к-как пожелаете, – явно проклявший день, когда вообще согласился на эту работу, торговец поднялся.
– А мое мнение никого не волнует? – изогнув бровь, Камилла окатила южанина ледяным презрение. – Господин Ильшенис, вам только что совершенно верно указали – торговать людьми запрещено. Вздумаете тащить меня силой и окажетесь в тюрьме за оскорбление семьи Монлер.
В действительности девушка была уверена, что ардек наверняка откупиться от любого обвинения, но все равно без раздумий сыпала угрозами. Слишком уж самоуверенно вел себя мужчина, чтобы молча это терпеть.
– Тащить? Вот еще глупости. Ты пойдешь сама, – Ильшенис расслабленно откинулся в кресле. – Более того, сделаешь все, чтобы повысить свою цену.
– С чего бы это? – девушка презрительно хмыкнула в ответ. И, не удержавшись от очередного замечания, язвительно добавила. – К слову, благородной леди полагается говорить «вы».
– Потому что не захотите, чтобы ваш отец сгнил в долговой яме. А именно это его ждет в случае невыполнения обязательств, – явно желая продолжить ее мучения, ардек говорил медленно, делая после каждой фразы большие паузы. – Не сверкайте так глазами. Граф знал, на что шел, подписывая договор. Не просто так ведь он молчит, не принимая участия в споре.
Камилла поспешно взглянула в отца и судорожно вздохнула. Он побледнел и прижал руку к явно вновь разболевшемуся сердцу. На висках выступил пот, зрачки расширились.
– Я не думал… Не знал, что выйдет именно так… – отец произнес это едва слышно, но для Камиллы признание прозвучало подобно раскату грома.
Весь запал мгновенно испарился. Стоило сообразить, что Ильшенис действительно в своем праве и аукциона не избежать, как пол под ногами качнулся. До боли закусив губу, Камилла призвала на помощь все самообладание, чтобы не свалиться в обморок.
– Прощу, подумайте еще. Что угодно, я соглашусь с любым решением, только не заставляйте Камиллу отвечать за мою ошибку. Давайте поговорим, – сдержанно предложил граф.
– Нет, – одно короткое слово камнем упало в повисшую тишину.
– Господа, нас ждут в зале, – старательно пытающийся слиться с дверью торговец все же подал голос.
– Леди Камилла, вы слышали? – ардек покосился на девушку. – Не заставляйте ваших гостей томиться ожиданием свыше положенного.
– Разумеется, – только плескающаяся в глазах Ильшениса насмешка помогла Камилле выпрямиться и усмехнуться в ответ. – Уже иду.
– Я тебя провожу, – отец шагнул вперед, только сразу же скривился от боли и вновь схватился за грудь. – Сейчас-сейчас…
– Нет! Останьтесь здесь, вам вредно волноваться, – стоило подумать, что испытает отец, как собственные тревоги тут же перестали казаться важными. – Меня проводит господин Ильшенис. В конце концов, он ведь больше всех в этом заинтересован.
Правда, улыбалась Камилла ровно до тех пор, пока не отвернулась от отца. Стоило же подойти к ардеку и вложить пальцы в протянутую ладонь, как улыбка превратилась в гримасу.
– Я ненавижу вас большего всего на свете! Вы само воплощение самых жутких кошмаров, – прошипела она. – Пусть мой отец не в силах вмешаться, но боги накажут вас!
– Не стоит решать за богов. Кто знает, вдруг им напротив, понравится увиденное, и они отблагодарят меня за то, что развеял их вековую скуку? – рассмеялся Ильшенис.
– Я отомщу! Не знаю как, но отомщу за то, через что вы заставили пройти отца и меня! – до этого дня Камилла никогда не думала о том, чтобы в здравом уме причинить боль живому существу, но сейчас внутри пылала такая ярость, что, окажись в руке кинжал, не задумываясь, воткнула бы его в грудь мужчины.
– О, моя дорогая, не стоит давать обещаний, которые не сможете сдержать, – и вновь ответом стал оскорбительный смех. – Берите пример с меня. Я ведь обещал, что вам придется продать честь и вот, пожалуйста, уже через пару минут кто-то из сидящих в зале купит вас с такой же легкостью, как покупали вашу посуду и одежду.
Камилла при этих словах судорожно выдохнула. Ильшенис изогнул бровь, с внутренним нетерпением ожидая ответа девушки, но та так и не произнесла ни слова. Только, явно не осознавая, что делает, крепче вцепилась в его ладонь.
Теперь улыбка мужчины была торжествующей. Что сказать, это оказалось куда легче, чем выглядело на первый взгляд. В памяти послушно ожила картина их первой встречи.
Ильшенис увидел Камиллу случайно. Честно сказать, столкнувшись с ней в коридоре, в первый момент принял за служанку. Да и немудрено, все же дочери графов редко надевают простые серые платья и заплетают волосы в косу. А когда Камилла уставилась на него красными, наполненными слезами глазами, то напомнила уже обиженного ребенка, у которого отняли любимую игрушку.
– Что, жаль расставаться с привычными нарядами и украшениями? Знаешь, я ведь могу позволить тебе оставить что-нибудь на память. Ты только попроси как следует, поплачь. Женские слезы способны растопить даже камень, что ему мужское сердце, – поддавшись порыву, поддразнил он девчушку.
– Не дождетесь, – к удивлению Ильшениса, девушка мгновенно выпрямилась и, смахнув слезы, одарила его высокомерным взглядом. – Да, мы лишились нашего имущества, но достоинство и честь не продается. Этого вы не в состоянии отнять.
– В самом деле? Ты в этом так уверена? – ардек лишь изогнул бровь, позволив в голосе скользнуть нотке любопытства.
Внутри же мгновенно поднялся дремавший азарт. В этот самый момент ему захотелось увидеть Камиллу на коленях. Униженную, сломленную, покорную. Смотрящую на него без этого пылающего вызова в глазах и готовую выполнить любое пожелание.
Сейчас в глазах Камиллы пылал тот самый огонь. Ильшенис не сомневался, в мыслях девушка представляла, как он мучится в языках пламени нижнего мира. Гордая, очень гордая. Своенравная, импульсивная и, если слухи о ней не врали, свободолюбивая. Опасное сочетание. И тем интереснее наблюдать, как она станет вести себя, оказавшись в роли товара.
– Готовы? Впрочем, выбора у вас все равно нет, – не отказав себе в удовольствии полюбоваться, как при этих словах Камилла вскинула голову, мужчина потянул ее к дверям.
– Вы ведь специально оделись так, верно? Я могла бы найти себе покровителя, но вам хочется, чтобы вся эта ситуация наделала как можно больше шума. Чтобы все вокруг говорили – вот эту леди продали с молотка, – брюнетка говорила тихо, но Ильшенис догадывался, каких усилий ей стоило не перейти на крик.
Невольно покачал головой, поражаясь, какие только мысли приходят в голову напуганной девушке. В действительности все обстояло куда проще. Сразу после окончания торгов и получения денег Ильшенис действительно собирался уезжать. Времени на сборы практически не было, а костюм, сшитый по ремийской моде, на корабле смотрелся бы дико.
– Поражен вашей проницательностью. Вы удивительно четко описали мои мотивы, – между тем вслух произнес он.
Просто потому, что Камилла явно ждала услышать именно такой ответ. А еще, потому что ему ужасно нравилось наблюдать, как забавно она злится.
Стоило войти в зал, как на них тут же скрестились взгляды. Ильшенис лениво улыбнулся всем, машинально отмечая, как брюнетка еще сильнее задирает подбородок вверх, изо всех сил пытаясь делать вид, что шепотки ничуть ее не беспокоят.
Времени, понадобившегося для продажи двух оставшихся лотов, вновь раскрасневшемуся торговцу как раз хватило, чтобы успокоиться и сосредоточиться на работе. Хотя, когда он протянул Камилле руку, пальцы его слегка подрагивали.
– Дамы и господа, не спешите расходиться! Самое интересное у нас прибережено напоследок, – заметив, что графиня Монория заковыляла к выходу, завлекающим голосом воскликнул торговец.
– То есть, вы специально дождались, когда у нас кончатся деньги? – звонко расхохотался барон Фончайз, молодой очаровательный парень с ярко-синими глазами.
Когда-то Камилла считала лорда весьма приятным собеседником, но только сейчас заметила, насколько фальшиво звучал его смех.
– Почему же вы не указали ничего в программе? Я бы подготовился получше, – веселя гостей, Фончайз вывернул пустые карманы и нарочито грустно вздохнул.
– Не беспокойтесь, мы принимаем и расписки. Столь благородные господа ведь непременно сдержат слово и заплатят по счетам, – поспешил рассыпаться в заверениях и комплиментах торговец.
– Всенепременно. Как граф Монлер, например, – прикрывшись веером, но особо не стараясь понизить голос, заметила баронесса Дрейзер своей подруге, баронессе Тейрак.
Две женщины, известные также как самые ярые сплетницы, залились смехом. В другое время Камилла точно не спустила бы им это унижение и не замедлила уколоть в ответ, но сейчас все мысли были заняты подсчетами.
За картину удалось выручить семьсот пять золотых, еще тысячу пятьдесят заплатили за собрание сочинений. А значит, долг отца составлял тридцать тысяч золотых. И именно за эту сумму ее должны были продать…
Камилла сглотнула ставшей вязкой слюну. Затравленно взглянула на торговца, тот улыбнулся дежурной лучезарной улыбкой.
– И я представляю вам наш последний лот, а именно, очаровательную леди Камиллу Монлер!
Торговец дернул замершую девушку за руку, вынуждая покрутиться на месте.
– Стартовая цена – десять тысяч золотых!
– Какая смешная шутка! Это стоило того, чтобы задержаться. А продается только леди Камилла? Моя сестра все время жалуется, что с радостью обменяла бы меня на двух старших сестер, – натянуто рассмеялся Фончайз.
– Это не шутка, – видя, что торговец не знает, как вести себя, инициативу перехватил Ильшенис. – Граф Монлер пообещал, что в случае несоблюдения им условий договора он ответит всем принадлежащим им ему имуществом. Включая и его дочь.
– Но разве это законно? – предчувствуя новую сплетню, баронесса Дрейзер принялась судорожно обмахиваться веером. – Леди Камилла ведь леди! Мы что же, должны покупать ее как картину?
– От души надеюсь, что вы оцените леди несколько дороже. В противном случае мне не удастся получить долг до конца, – Ильшенис улыбнулся, но глаза остались колючими. – Что касается законности…. Вот разрешение на все действия.
У Камиллы при виде перевязанного свитка потемнело перед глазами.
«Вот и все…. Теперь надежды точно нет….», – сообразив, что раз Ильшенис потратил столько времени на подготовку, то назад уже не отступится, с убийственной ясностью осознала она.
Два десятка гостей, в основном леди с молодыми дочерями, при этих словах поспешили уйти, заявив, что не собираются наблюдать за творящимся непотребством. В зале мгновенно стало значительно свободнее, но Камилле все равно стало тяжело дышать. Грудь сдавило железным обручем, на лбу выступила испарина.
– Уважаемый, вы будете описывать лот? Или мне самому заняться вашей работой? – пренебрежительно осведомился ардек.
– Да-да, разумеется! – встрепенувшись, торговец поспешно выскочил вперед. – Итак, дамы и господа – леди Камилла Монлер! Девушка семнадцати лет от роду, с безупречной репутацией и такой же безупречной внешностью! Леди Камиллу по праву можно назвать самой красивой девушкой во всей Ремии! Вы только посмотрите, какие длинные шелковистые волосы. А их цвет! Будто сама госпожа Ночь погладила леди по голове при рождении. А эти коралловые губы! А зеленые глаза! Даже изумруды сияют не так ярко! Да только за один взгляд этих изумрудных глаз можно заплатить десять золотых!
– Я сама заплачу тому, кто придумает не такой банальный комплимент. Неужели нельзя придумать что-то более оригинальное? Честное слово, я уже ненавижу изумруды! – чувствуя на себе жадные взгляды, капризно протянула Камилла.
Послышались смешки. Даже Ильшенис позволил легкой улыбке скользнуть по губам. Что сказать, бойкость брюнетки его забавила. В его стране девушки и рта не смели раскрыть без разрешения, но кажется, Камилле даже не пришло бы в голову его спросить.
Не привыкший продавать живой товар, торговец занудно перечислял умения девушки, как то вышивание, игра на музыкальных инструментах, ведения домашнего хозяйства, но ни словом не обмолвился о ее бархатной атласной коже. Умолчал он о тонкой, словно тростинке, талии.
Невысокая и хрупкая, с гордой осанкой и исключительно правильными чертами лица, Камилла напоминала прекрасную статую. Ее хотелось поставить в саду и, ночами выходя под открытое небо, любоваться, как лунные лучи превращают девушку в настоящее произведение искусства.
А еще Ильшенис поймал себя на мысли, что ему хочется вытащить шпильки из прически Камиллы и посмотреть, будут ли ее волосы завиваться в кудри или упадут ровным водопадом.
– Кто-то желает заплатить одиннадцать тысяч за право придумать комплименты для леди? – торговец, между тем, вновь дернул девушку, вынуждая крутиться на месте. – Подумайте, часто ли вам выпадает шанс приобрести леди в свое полное распоряжение? Неужели никто не желает устроить лучшему другу необыкновенный сюрприз? Или порадовать сестру, привезя ей бессменную подругу и компаньонку? А может быть, кто-то мечтал о персональной леди для себя?
– Знаете, это звучит довольно заманчиво, – впервые за весь день подал голос граф Бомон.
Невольно Камилла подалась вперед, даже дыхание задержала. С лордом Николасом, пятым графом Бомон она была знакома около полугода. Он считался одним из самых выгодных женихов и умел очаровать совершенно любого человека в течение десяти минут. Окончательно все молодые незамужние девушки потеряли голову, когда граф начал строить новое поместье и вскользь обмолвился, будто въехать в него собирается вместе с женой. И поговаривали, будто в этом качестве он рассматривает именно леди Монлер.
Нельзя сказать, чтобы Камилла была безумно влюблена в Николаса, но такое внимание ей льстило. И, если бы он действительно приехал делать предложение, дала бы положительный ответ.
– Я как раз строю новый дом, – медленно произнес граф. – И леди бы удивительно подошла к обстановке. Думаю, лучше всего она будет смотреться в спальне!
Не удовлетворившись одной фразой, Николас окинул ее нарочито раздевающим взглядом.
– А можно получше рассмотреть товар? Не хотелось бы приобрести кота в мешке! – со смехом воскликнул один из его друзей, барон Спенсер. – Если не найду никаких изъянов, заплачу двадцать тысяч!
Опешивший торговец перевел взгляд на Ильшениса. Ошеломленная Камилла также поспешно уставилась на южанина.
«Никогда! Скорее я с окна выброшусь, чем разденусь перед этими!» – сообразив, что мужчине ничего не стоит дать согласие, с яростью подумала девушка.
– Не вижу в этом никакой необходимости. Разве вам недостаточно того, что вы видите? – не иначе, как боги все же сжалились над Камиллой, вынудив Ильшениса отрицательно покачать головой.
Торги продолжились. Убедившись, что все происходящее не розыгрыш, лорды включились в аукцион с неподдельным азартом. Причем складывалось ощущение, что половину интересует не покупка, а сам процесс. Они спорили, обменивались замечаниями, повышали цену на пару золотых, будто специально продлевая агонию Камиллы.
– Мы! Мы желаем купить леди! Даем двадцать восемь тысяч! – грубо растолкав других, вперед вырвалась леди Лортимер.
Девушку попытались было призвать к порядку, но, столкнувшись с ее братом, куда больше напоминающим медведя, чем благородного лорда, мгновенно оставили все замечания при себе.
Поймав ее ободряющий взгляд, Камилла едва не разрыдалась от облегчения. Ванесса была ее лучшей подругой и, хоть дочери графа не полагалась общаться с дочерью баронета, девушки давно называли друг друга сестрами.
Узнав о постигшем семью несчастье, Ванесса первой приехала высказать свою поддержку. И даже предлагала одолжить денег. Тогда, помня о скромном финансовом положении баронета Лортимера, Камилла отказалась, заверив, что их положение вовсе не так ужасно. Но теперь помощь действительно пришлась кстати.
– Двадцать восемь тысяч раз! Двадцать восемь тысяч два! – не торопясь брать протянутый мешочек, торговец обвел всех присутствующих взглядом.
Ванесса при этом нетерпеливо топнула ногой, не понимая, почему нельзя сразу стукнуть молотком и поставить точку в этом кошмаре, у Камиллы же вырвался мучительный вздох.
В отличие от подруги, девушка прекрасно понимала, почему медлит торговец. Предложенная сумма была огромной, но, увы, недостаточной. Южанин же четко дал понять, что желает получить все до последнего золотого. И вряд ли согласился отсрочить выплату даже двух тысяч!
– Мне послышалось тридцать тысяч? Кто-то назвал эту сумму, верно? – с надеждой уточнил торговец.
Ответом послужила тишина. Несмотря на то, предложенная цена не слишком отличалась от прежней, озвучить ее не спешили. Не то лорды в последний момент спохватились, что купить девушку все же не то же самое, что купить комнатную собачку, не то просто пожалели, но у Камиллы появились все шансы обрести свободу.
– Вам послышалось. Но, хоть слух и отказывает вам, вы неплохо предвидите будущее. Достаточно редкая и полезная способность, – голос Ильшениса звучал приторно сладко, хоть сейчас намазывай на хлеб вместо меда. – Я заплачу тридцать тысяч золотых за леди Монлер
– Что?! – возглас Камиллы прозвучал одновременно с возгласом торговца. Но продолжил фразу только последний. – Господин, вы уверены? Вам же необходимо получить деньги. Но вы потратите еще больше, если сами купите ее! Зачем вам это?!
Удивление, написанное на лице торговца, зеркально отражалось на лицах всех присутствующих.
– Я что, должен отвечать на этот вопрос и объяснять мотивы своих поступков? – Ильшенис красноречиво изогнул бровь. – Заканчивайте этот балаган, я желаю покинуть дом через пятнадцать минут.
Торговец что-то забормотал, но южанин уже не слушал. Честно признать, до этой самой минуты Ильшенис даже не думал о том, чтобы включиться в аукцион. Да, Камилла была красива, но в его гареме каждая наложница радовала глаз и отличалась своим, особым шармом, поэтому внешность сыграла роль лишь дополнительного аргумента.
Основная же причина крылась в отчаянной надежде, вспыхнувшей в глазах Камиллы. И Ильшенису, помнившему, какое презрение сквозило в ее взгляде, безумно захотелось стереть это выражение с лица девушки.
Теперь Камилла смотрела со страхом, буквально захлебываясь ужасом и кажется, в любую минуту была готова рухнуть в обморок.
Проверять ее выдержку Ильшенис не стал. Дав знак слугам, направился в карету. Несмотря на разгар лета, на улице было прохладно. По-крайней мере, привыкшему к изнуряющей жаре южанину не нравился туманный город, и не терпелось вернуться домой.
Сама Камилла окончание торгов едва запомнила. Перед глазами все плыло, и происходящее воспринималось какими-то отрывками.
Вот Ванесса кидается ей на шею и твердит что-то ободряющее. А это уже бледный отец обнимает ее и срывающимся голосом просит оставаться такой же храброй и стойкой, обещает выкупить как можно скорее и просит немного подождать.
Слуги набрасывают на нее накидку, провожают к карете, грузят многочисленные свертки и чемоданы. А потом они долго-долго куда-то едут.
В себя Камилла пришла, только оказавшись на причале. Воздух здесь пах океаном, ветер то и дело кидал в лицо капли воды. Несмотря на то, что отец девушки имел пять кораблей и активно занимался торговлей, сама она никогда даже не ступала на борт. Граф почему-то считал это ужасно неприличным, и Камилле разрешалось разве что издалека полюбоваться на приплывающие и уплывающие судна.
Также вышедший из своей кареты Ильшенис взглянул на виднеющийся в темноте корабль с неприкрытой гордостью. Вот только измученной девушке судно напомнило страшное морское чудовище.
– Нет, я туда не пойду! – стоило кому-то из слуг потянуть ее за собой, как Камилла окончательно вырвалась из состояния оцепенения.
Попятилась назад, пригнув голову. Точь-в-точь испуганный заяц, готовый пуститься наутек от малейшего шороха.
– Думаете, имеется выбор? – уже двинувшийся по трапу Ильшенис обернулся. – Я вас купил, и теперь вы следуете за мной.
– Вы не можете увезти меня из страны. Просто не имеете права. Здесь мой дом! – сорвалась на крик Камилла.
В какой-то момент девушке действительно захотелось развернуться и броситься прочь. В самом деле, не будет же южанин тратить драгоценное время, гоняясь за ней по всему причалу в темноте. А деньги…. Ну так отец обязательно вышлет оставшуюся сумму, Монлеры всегда платили по счетам.
– Леди, будьте благоразумны. Всего час назад торговец расхваливал вас, уверяя, будто вы обучены всем необходимым наукам. Неужели наврал, и я все же приобрел кота в мешке? Подумайте головой, далеко ли вам удастся убежать? – словно прочитав ее мысли, иронично поинтересовался Ильшенис.
Ардек держался так, будто находился на изысканном приеме. Вот только светская манера вести разговор совершенно не вязалась с дальнейшими действиями.
– Леди Камилла, вы же не хотите, чтобы я стрелял в вас? Как в зверя? – забрав у подскочившего матроса арбалет и взведя его, южанин выгнул бровь.
– В-в-вы с-с-серьезно? – горло сжал спазм, и девушка вновь начала заикаться.
– А разве у вас не так поступают со сбежавшим имуществом? Отправиться в погоню самому мне не позволяет статус, а слать вслед слуг… Их ждет более полезная и срочная работа. Поэтому…. – Ильшенис оценивающе взвесил в руке арбалет. – Конечно, жаль портить только что купленную игрушку, но из двух зол выбирают меньшее.
Камилла дернулась так, будто слова причинили ей физическую боль. Высоко вскинув голову, медленно пошла вперед по трапу.
– Вы чудовище! – поравнявшись с южанином, выплюнула она, после чего продолжила идти.
В спину ей раздался негромкий смех.
Поднявшись на борт корабля, Камилла замерла. Храбрости ей хватило ровным счетом до последней ступеньки, и теперь девушка банально не знала, что делать дальше.
С Ильшениса вполне станется приказать запереть ее в трюме или вообще засунуть в клетку, как диковинного попугайчика.
«И покрывало сверху накинуть. Чтобы не плакала и не кричала», – язвительно подумала Камилла.
Между тем, на борт корабля поднялись и все остальные. Засновали матросы, ставя и убирая паруса. Слуги принялись деловито раскладывать привезенные вещи. Про Камиллу будто бы забыли.
Правда, в какой-то момент девушка почувствовала, как обжигающий взгляд сверлит спину.
– Мне уже отправляться в тюрьму? Не будете ли так любезны, чтобы подсказать дорогу? – повернувшись, передразнила девушка южанина.
– Здесь нет тюрьмы. На кораблях они вообще не предусмотрены, – Ильшенис негромко рассмеялся. Определенно, покупка с каждой минутой забавляла его все сильнее. – Вы что, не знали этого?
– Как-то не приходилось раньше путешествовать в качестве груза, – Камилла нервно передернула плечами. – Впрочем, не сомневаюсь, вы что-то придумаете на счет меня. В чемодан я вряд ли помещусь, но если прикажете просверлить дыры в ящике побольше, то до самого конца пути беспокоиться обо мне не придется.
– Вы так осторожно попытались выяснить, сколько времени нам плыть. Могли бы спросить прямо. Я вовсе не демон и всегда готов поболтать с очаровательной леди, – подхватив девушку под руку, Ильшенис лучезарно улыбнулся. – Да и ящик это слишком грубо. Я никогда не обращаюсь так неаккуратно с вещами, за которые заплатил такую высокую цену. Будет весьма обидно, если вы наставите себе синяков и испортите столь нежную кожу.
Когда пальцы мужчины ласково коснулись ее лица, первым порывом Камиллы было дернуться в сторону, а потом залепить наглецу пощечину. И только осознание, что подобного оскорбления южанин не простит и все-таки прикажет засунуть нарушительницу в ящик, помогли сдержать порыв.
Что ж, отец просил ее быть терпеливой и она выполнит наставление. Пусть даже это будет очень тяжело.
– Пойдемте. Я провожу вас в каюту. Предложил бы полюбоваться отплытием, но не хочу проверять, не страдаете ли вы морской болезнью, – и вновь смех Ильшениса ножом прошелся по натянутым нервам.
– Весьма галантно с вашей стороны, – улыбнувшись так, что заныли скулы, Камилла положила руку мужчине на локоть, позволяя сопроводить себя.
Каюта оказалась не очень большой, но обставленной с роскошностью королевского замка. Некрасиво приоткрыв рот, девушка завертела головой по сторонам, не зная, рассматривать ли в первую очередь картины на стенах или ковры на полу. Внимание привлекали также стоящие в шкафу книги и статуэтки. Койка у стены была накрыта серебристой шкурой, а в центре стола, рядом с раскрытым блокнотом, стоял глобус.
– Это что, ваша каюта?! – мелькнувшая догадка заставила Камиллу затаить дыхание и со страхом уставиться на южанина.
– Увы, я слишком эгоистичен, чтобы уступить вам свою каюту и слишком люблю одиночество, чтобы всю дорогу довольствоваться вашей компанией, – Ильшенис говорил серьезно, но в глазах то и дело вспыхивали искорки-бесенята. – Это каюта моего помощника. Ему пришлось задержаться в городе, поэтому вы никому не помешаете.
– Тронута вашей заботой, – несколько успокоившись, пробурчала Камилла. – Даже не представляю, куда бы вы поселили меня, пожелай помощник все же отправится со всей командой.
– Лучше вам не знать ответа на этот вопрос, – слух у южанина оказался отличным. А еще он ужасно не любит оставлять последнее слово за кем-то другим. – Располагайтесь. Эта каюта станет вашим домом на ближайшие полторы недели.
Оказавшись в одиночестве, Камилла первым делом дернула за ручку двери. И едва не зарычала от бессильной злости. Ну, конечно же, южанин не стал полагаться на благоразумие «покупки» и запер ее. Наверняка еще и стражу приставит, а то вдруг она дверь прогрызет!
Сидеть сложа руки Камилла не могла. Кипящий в крови адреналин призывал сделать хоть что-то и девушка принялась судорожно обыскивать все ящики и полки. Правда, объяснить, что именно хочет найти, Камилла не могла.
Помощник вряд ли хранил в каюте запасной ключ, а даже если и да, Ильшенис наверняка бы забрал его. Деньги? Девушка искренне сомневалась, что кто-то из слуг согласится помочь ей сбежать за небольшую взятку. Оружие? Вот оно пришлось бы весьма кстати!
Камилла старалась не думать, сумеет ли пустить его в ход при необходимости, но холодная сталь хотя бы помогла не чувствовать себя такой беззащитной и слабой!
«И почему я не захватила оружие из дома!» – с запозданием разозлилась девушка.
В следующую минуту в дверь, не иначе, как по привычке, постучали. Камилла, также по привычке, велела войти через минуту и лишь потом спохватилась, что уже не является хозяйкой и не может разрешить или запретить что-либо.
– Добрый вечер, – в каюту вошла девушка с заставленным подносом в руках.
До этого Камилла считала, что кроме нее, на корабле нет других лиц женского пола, так что уставилась на вошедшую с неприкрытым интересом, пытаясь определить ее социальный статус.
Служанка? Рабыня? Военный трофей?
Одета она была ужасно непривычно – широкая полупрозрачная рубашка, расшитая камушками, ярко-зеленые шаровары. Множество бус на шее и широкие браслеты на руках мелодично звенели при каждом движении. Черноволосая, смуглая, с карими, практически черными глазами, Камилле она казалась существом из какого-то другого мира.
По крайней мере, в ее мире горничные не имели привычки так широко улыбаться и хихикать, бормоча что-то себе под нос. Да и держалась она так, будто была здесь хозяйкой.
– Почему на тебе штаны? – вопрос прозвучал ужасно глупо. Камилла и сама не знала, что заставило ее спросить именно это.
Видимо, сыграло свою роль нежелание смиряться с действительностью, в результате чего девушка подсознательно цеплялась за всякие мелочи.
– Нравится? Это очень удобно, – смуглянка покрутилась на месте, давая возможность рассмотреть ее наряд, как следует.
Собственно, Камилла и не собиралась спорить. В детстве она постоянно гуляла с мальчишками, по их примеру надевая брюки. Увы, вскоре отец спохватился, устроил нагоняй воспитательницам, после чего по утрам ей стали выдавать исключительно платья, ужасно красивые, но вместе с тем совершенно не подходящие для игр.
– Я вам тоже что-нибудь похожее подберу, – расставляя на столе тарелки, с готовностью пообещала служанка. – Но только после ужина. Господин Ильшенис подумал, что вы могли проголодаться и вкусный ужин отвлечет вас от грустных мыслей…
– Ах, он подумал! А что я могу не желать здесь находиться, он не подумал?! От грустных мыслей я отвлекусь, только если опрокину содержимое подноса ему на голову! – Камилла понимала, что сейчас ведет себя совершенно непозволительно для настоящей леди.
Повышает голос, дерзит, срывается на беззащитной служанке, в общем, делает все то, что крайне не одобрялась в высшем обществе. Понимала, вот только ничего не могла поделать.
Как ни крути, но настоящую леди не выставляют на торги. За нее не торгуется практически жених, вслух размышляя, достаточно ли симпатично она будет смотреться в его спальне. И уж конечно, ее в итоге не выкупает мерзкий наглый южанин!
– Передайте господину Ильшенасу, что ужин…
– Госпожа, помилуйте! – перебила Камиллу изменившаяся в лице смуглянка. – Если я не сумею уговорить вас поесть, меня накажут. И вновь прикажут высечь розгами. А у меня только начали заживать шрамы после прошлого наказания…
– Тебя что, били розгами?! – Камиллу вновь затошнило, но на этот раз качка была не при чем. Девушка замолчала, но смотрела на нее с таким ужасом, что по телу побежали мурашки. Сразу вспомнилась фраза южанина о наказании плетьми. – Да какой благородный человек позволит себе такое?! Я была права, Ильшенис – настоящий пустынный демон, его место – в нижнем мире!
– Госпожа, не говорите так. Стены тонкие, ваши слова услышат и достанется нам обоим, – служанка втянула голову в плечи, будто плеть вот-вот должна была опуститься на ее спину. – Если не хотите есть, выпейте хотя бы чаю. Он настоян на травах и придаст вам сил.
– Хорошо, – крохотную чашку Камилла взяла только из жалости.
В несколько глотков выпила содержимое и поморщилась. Напиток оказался ужасно горьким, еще и пах ненавистной для девушки мятой.
– За что тебя наказа… – договорить Камилла не смогла.
Вместо обещанного прилива сил резко накатила слабость.
– Я прилягу… Только на минуту…. – девушке казалось, что она говорит громко, но на самом деле едва шептала.
С помощью вовремя подскочившей смуглянки Камилла растянулась на койке. Прикрыла глаза и мгновенно провалилась куда-то в темноту.
Проснувшись утром, девушка не сразу вспомнила, где находится и что происходит. Потянувшись, хотела было повернуться на бок, и чуть не свалилась на пол.
«Торги. Продана. Корабль».
Остатки сна слетели мгновенно. Резко сев, Камилла сдавленно застонала и обхватила руками взорвавшуюся болью голову. Приступ дурноты не продлился долго. По-крайней мере, робкий стук в дверь не вызвал очередного болезненного спазма и, поднявшись на ноги, девушка наконец-то ощутила обещанную бодрость. Правда, в комплекте к ней прилагалась и жажда. Горло пересохло, и все мысли волей-неволей крутились вокруг воды.
«Лучше умру от жажды!» – сообразив, что в чай было подсыпано какое-то сильное снотворное, мрачно подумала Камилла.
– Госпожа, вы уже проснулись? – в голосе вчерашней служанки слышалась неприкрытая надежда на отрицательный ответ.
«Хотелось бы знать, я то чем ее пугаю?!» – непроизвольно задумалась Камилла.
– Доброе утро. Как вам спалось? – впрочем, в каюту служанка вошла с лучезарной улыбкой. – Качка не слишком беспокоила?
– Вашими стараниями я даже не помню, как уснула. Ильшенис приказал опаивать меня на протяжении всего пути? Неужели боится, что иначе я выброшусь за борт, и он лишится тридцати тысяч золотых? – скрестив руки, девушка внимательно наблюдала за служанкой.
Явно не привыкнув, чтобы «покупки» столь неприкрыто выражали собственное неудовольствие, та вздрогнула и пролила чай вместо чашки, однако в целом движения были достаточно уверенными.
Камилле никогда раньше не приходилось сталкиваться с людьми, избитыми плетями, вот только не трудно было догадаться – с израненной спиной походка будет куда скованнее.
– Опаивать? Госпожа, должно быть, вы просто слишком сильно устали вчера. Это совершенно обычный чай, – в доказательство служанка сделала глоток из чашки. – Видите, мне совершенно не хочется спать.
– И часто дают похожие приказы? – Камилла надеялась, что девушка хотя бы вздрогнет, но та осталась невозмутимой. – Ильшенис явно должен заплатить премиальные за отлично выполненную работу. Я почти поверила, что тебя били.
– Вы вправе предложить это господину, – в глазах служанки мелькнул какой-то странный блеск. – Он прислал меня, чтобы я помогла вам одеться.
– Ильшенис прислал служанку, чтобы она помогла одеться другой служанке? – с горечью спросила Камилла. – Какая забота с его стороны.
– О, вы не служанка, – и вновь в голосе девушки прозвучали странные нотки. Было совершенно непонятно, завидует она или сочувствует Камилле. – И господин очень заботливый. Он редко приглашает кого-то разделить с ним завтрак.
– Что ж, я найду, что ему сказать, – тихо пробормотала Камилла.
За ночь смуглянка успела разложить ее вещи, так что она распахнула шкаф, и бегло пробежала взглядом по висящим платьям.
– Вот это, – Камилла указала на серый наряд, выглядевший достаточно строго и представительно, что как раз требовалось для предстоящего разговора.
– Вам больше пойдет это, – уверенно оттеснив девушку от шкафа, служанка проворно передвинула вешалки, достав ярко-красное платье.
Камилла купила его под влиянием подруг, но в итоге так ни разу не надела. Увы, вырез, в примерочной казавшийся допустимым, дома превратился в огромный и, даже надев украшения, девушка чувствовала себя обнаженной. Возможно, будь наряд другого, не столь вызывающего оттенка, Камилла рискнула бы «выгулять» его. Вот только в буквально пылающем платье она не могла не остаться незамеченной.
– Кажется, я уже высказала свое мнение. Неужели нужно повторять дважды? – язвительно вопросила девушка. И, уязвленная снисходительностью служанки, добавила. – Это платье можешь забрать себе. Дарю.
– Нет, вы не поняли, – смуглянка покачала головой. – Господин пожелал, чтобы вы надели это платье.
– Ах да, как можно было забыть?! Я ведь теперь не свободный человек, а вещь. Теперь мне нужно спрашивать разрешения на любые действия? Господин также будут решать, позволительно ли мне посетить уборную?! – мгновенно взвилась Камилла.
– Вы можете спросить это у господина, – вновь повторила служанка.
Сообразив, что добиться от нее чего-то путного не удастся, Камилла поджала губы. Не проронив больше ни слова, позволила себя одеть и причесать. Процесс сборов затянулся на долгих два с половиной часа. Камилле так и хотелось съязвить, точно ли ее ждут на завтрак или все же на обед, но усилием воли заставляла себя молчать.
Между тем, смуглянка тонкой кисточкой подвела ей глаза, накрасила губы, надушила приторно сладкими духами. Волосы уложила короной и заплела в них несколько жемчужных нитей. И вроде бы схожим образом Камилла одевалась дома, но, взглянув в зеркало, не сразу себя узнала.
Теперь из отражения на нее смотрела не приличная леди, а настоящая колдунья. Глаза казались больше, изгиб черной подводки сливался с веером ресниц, делая их еще гуще, а взгляд притягательнее. На этом фоне глаза приобретали вызывающий ярко-зеленый цвет. Жемчуг лег белой россыпью искр в изящных переплетениях черных прядей...... Губы казались алыми лепестками роз. Выражение лица граничило между скромностью и вульгарностью. Взгляд манил и отталкивал, а губы казались настолько желанными, что их нужно было прятать от неожиданных поцелуев....
– Пойдемте, я вас провожу, – явно довольная результатами своей работы смуглянка первой вышла из каюты.
В коридоре к ним сразу присоединилось двое охранников. Несмотря на то, что сбежать с корабля было попросту некуда, на Камиллу они смотрели с таким вниманием, будто она могла проскользнуть в щель.
Очутившись в каюте Ильшениса, девушка в первый момент даже облегченно вздохнула, радуясь, что больше спину не колет ни чей взгляд. Правда, уже через мгновение вспомнила, где находится и поспешила приготовить «колючки».
– А вы не слишком-то спешили, – стоящий у окна мужчина даже не повернулся в ее сторону.
Наверное, если бы Ильшенис сам не подал голос, Камилла заметила его не скоро. Как и следовало ожидать, каюта ардека была обставлена еще более богато, чем каюта помощника. Шкафы из красного дерева, пушистый ковер под ногами. На столе магический глобус, недавнее совместное изобретение воздушников и водников. На первый взгляд, совершенно обычный, вот только стоило прикоснуться к любой точке, как она увеличивалась, позволяя капитану изучить свой маршрут в мельчайших деталях. А на стенах висели с десяток картин, в том числе три из них, купленные на вчерашнем аукционе!
– Весьма сожалею, но выбранное вами платье нельзя надеть быстрее. Если в следующий раз вы позволите надеть мне более простой наряд, то не окажетесь вынужденным томиться ожиданием в течение столь длительного времени, – Камилла говорила вежливо, изо всех сил удерживая маску ледяного спокойствия, но в глазах пылал настоящий вызов.
Да, Ильшенис купил ее, но пусть не думает, что она превратится в послушную игрушку и станет слепо повиноваться всем его приказам!
– В самом деле. Надеюсь, мое ожидание окажется не напрасным, – будто бы только вспомнив о своем капризе, южанин обернулся.
Если взгляды охранников кололи острыми иголками, неприятно царапая кожу и вызывая зуд между лопатками, то взгляд Ильшениса обжег настоящим огнем. Скрестив руки, мужчина медленно изучал ею, словно заправский ценитель, разглядывающий на выставке предмет искусства.
Лицо, шея, руки, талия… Южанин казалось, желал разглядеть каждую клеточку тела. И, несмотря на то, что он больше ничего не говорил, Камиллу захлестнул страх. Было что-то такое в его улыбке, вызывающее подсознательное желание бежать как можно дальше.
– Желаете убедиться, что у меня нет никаких дефектов? Не слишком ли поздно взялись за проверку? – подавив порыв прикрыться руками, девушка упрямо вздернула подбородок.
– О, проверкой я займусь несколько позже, – от низкого смеха Ильшениса Камиллу бросило в дрожь. – Сейчас предлагаю все же позавтракать. Присаживайтесь.
– Стол? В самом деле? – только сейчас заметив, что тот полностью сервирован, причем по ремийским правилам, девушка изогнула бровь.
– Судя по всему, вы ожидали увидеть дикаря, который будет есть прямо с пола, причем раздирая мясо руками? – замешательство Камиллы откровенно веселило южанина, что, в свою очередь, заставляло девушку жутко злиться.
– У вас принято есть, сидя на полу среди подушек. Я читала об обычаях в Лемии, так что не нужно считать меня идиоткой, – упрямо повторила она.
– Как приятно слышать. Значит, наши обычаи не слишком вас шокируют, – улыбка Ильшениса стала предвкушающей. – Что касается стола… Мне часто приходится принимать здесь гостей и не все они столь же образованны, как и вы. Поэтому куда проще поставить стол, чем объяснять, почему предложение присесть на пол не является оскорблением.
Говоря, Ильшенис одновременно занял место во главе стола. Выдвинуть стул для Камиллы он и не подумал. Заметив же, что девушка осталась стоять, окинул ее раздраженным взглядом.
– Я, кажется, велел вам присесть. Неужели вы не расслышали? Я не люблю повторять дважды, на это тратится слишком много времени.
Упрек настолько повторял недавнюю фразу Камиллы, что девушка едва не зарычала. Осознание, что в глазах Ильшениса она такая же служанка, как и смуглянка, сводило с ума. Удивительно еще, что он пригласил ее за стол, а не велел прислуживать!
– Как пожелаете, – девушка сделала реверанс, после чего села за стол.
Несмотря на то, что есть не хотелось, Камилла демонстративно принялась накладывать оладьи себе на тарелку. Старательно не глядя на мужчину, потянулась за вазочкой с вареньем.
А вот сам Ильшенис рассматривал Камиллу чрезвычайно внимательно. От его взгляда не укрылось, и какая ярость пылает в ее глазах, и как неуловимо дрожат тонкие пальчики, и как судорожно вздымается грудь.
Не оставляло сомнений, что девушка ненавидит его, но злость лишь придавала ей очарование. Потемневшие глаза сверкали изумрудным блеском, на щеках плясал румянец, но сильнее всего манили пухлые губы.
– Вы не могли бы не разглядывать меня столь пристально? Я бы никогда не посмела указывать, будучи всего лишь гостьей, но слишком боюсь подавиться. А вам ведь не хочется так быстро лишиться тридцати тысяч золотых? – Камилла говорила с подчеркнутой вежливостью, но с глаз едва не летели искры.
– Как пожелаете, – Ильшенис послушно перевел взгляд ниже.
Зрелище действительно открылось куда любопытнее. Огромный вырез давал прекрасную возможность полюбоваться белоснежной кожей и округлыми полушариями груди.
– Благодарю за завтрак, но, кажется, теперь у меня пропал аппетит, – со звоном отодвинув тарелку, покрасневшая девушка поспешно вскочила.
– Предлагаете сразу перейти к десерту? – в мгновение оказавшись рядом и привлекая Камиллу к себе, мурлыкнул Ильшенис. – Чрезвычайно рад слышать от вас хоть одну мудрую мысль.
– Ардек, немедленно отпустите меня! – девушка забилась в его руках пойманной в силки птицей.
– Ильшенис. Ты можешь называть меня просто Ильшенис, – шепнул он ей на ухо. – Камилла, ты знаешь, как вкусно пахнешь?
– Меня зовут леди Монлер, я не разрешала обращаться ко мне иначе, – теперь девушка окаменела, превратившись в ледяную статую – Будьте так любезны отпустить меня.
– Такая сладкая и одновременно такая колючая. Удивительное сочетание. Ты займешь особое место в моей коллекции, – Ильшенис ловко вытащил шпильки, заставив косы упасть на спину. – И мне совершенно не нравится твое имя. Ты знаешь, что оно означает «служительница храма?» Неужели родители собирались отправить дочь в монастырь? В таком случае, настоящая удача, что я успел купить тебя раньше. Такую красоту нельзя запирать в четырех стенах.
– Тем не менее, именно это вы и собираетесь сделать со мной, не так ли?! – обернувшись, Камилла обожгла его презрительным взглядом. – Запереть в чулане и доставать по праздникам, чтобы полюбоваться самому и похвастаться перед друзьями! Или я не права и на юге мне будет предоставлена полная свобода?
– О нет, я не стану делить тебя с друзьями. Ты слишком лакомый кусочек для них, – Ильшенис провел рукой по щеке девушки, отмечая, что ее кожа действительно напоминает шелк. – Скучать же в чулане тебе не придется, обещаю.
Вопреки всему, отвечать девушка не стала. Пылающий внутри нее огонь куда-то исчез, и даже платье стало казаться холоднее. Сжавшаяся, напряженная, она лишь лихорадочно следила за его движениями.
Поддавшись порыву, Ильшенис провел рукой перед лицом Камиллы и негромко рассмеялся, когда она совсем по-кошачьи проводила жест взглядом.
– У тебя удивительные глаза. Признаюсь, никогда раньше не видел такого оттенка. Дома я подарю тебе изумрудное ожерелье. Прикажу найти такие же яркие камни, как твои глаза. Хотя не уверен, что это возможно. Настоящий изумруд холодный и всегда одинаковый. А вот твой взгляд постоянно меняется. Вчера ты смотрела на меня и в твоих глазах бушевал шторм. Сегодня же они темно-зеленые, будто глубокий омут.
– Теперь вы намерены очаровать меня? В свою очередь должна признать, что впервые вижу, чтобы расположение прислуги завоевывали таким образом. В любом случае, у вас ничего не получится. По-крайней мере, пока не придумаете комплимент поновее. Сейчас вы не сказали ничего такого, чего бы я не слышала раньше, – Камилла демонстративно широко зевнула и потянулась.
Наверное, тем самым девушка наивно пыталась унизить его. Возможно, даже надеялась, что заставит рассердиться и прогнать ее прочь.
Вместо этого Ильшенис улыбнулся и согласно кивнул.
– Ты совершенно права, ни к чему терять время на повторяющиеся разговоры, – а потом подхватил ее на руки и опустил на кровать.
Наверное, именно в это мгновение Камилла поняла, что означает выражение «душа ушла в пятки». Девушка буквально ощутила, как все внутри замирает, а потом страх принялся разрастаться внутри, замораживая все прочие чувства.
Мысль, что Ильшенис лишь забавляется, желая насладиться ее смущением, была мгновенно отброшена. Слишком уж жадно он смотрел, слишком предвкушающе улыбался. Сейчас Камилла чувствовала себя мышонком, угодившим в когти кота. Вот только сытый зверь не спешил сразу приступать к трапезе. Вместо этого, нависнув над ней, медленно разглядывал.
Непроизвольно Камилла затаила дыхание. Ужас и ощущение собственной беспомощности захватывали с головой. Все внутри протестовало, призывало броситься наутек, но руки и ноги отказывались слушаться. Понимая, что не выдержит больше этой пытки, девушка крепко зажмурилась.
Столь нелепый протест вызвал у Ильшениса очередной смешок.
– Если я не вижу чего-то плохого, то этого плохого не существует, и оно со мной не случится, да? – поддразнил он Камиллу. Когда же та не ответила, добавил. – Но ничего плохого и не случится. Тебе понравится. Наконец-то я узнаю, не зря ли заплатил тридцать тысяч или стоит устроить новый аукцион.
Испытанное средство помогло. Стоило девушке распахнуть глаза и приоткрыть рот для гневной тирады, как Ильшенис мгновенно впился в так манящие губы пылким поцелуем.
Камилла протестующее замычала, попыталась оттолкнуть мужчину, но, кажется, тот вовсе не заметил ее попыток. Одна рука хозяйски погладила спину, вторая обхватила затылок, вынуждая придвинуться еще ближе.
До этого дня девушка никогда не целовалась. Разве что граф, Бомон, тот самый несостоявшийся жених, один раз легко коснулся ее губ. Но тот поцелуй был мимолетным и мужчина сразу же извинился за свою несдержанность.
Ильшенис же целовал ее неистово, почти грубо. Еще крепче прижимал к себе, не замечая, что своими объятиями буквально душит девушку. Тонкое платье служило слабой преградой и Камиллу обжигал жар его тела.
– Моя…. Только моя… – шепнул Ильшенис.
«Ошибаешься!» – девушка зло сверкнула глазами.
А когда мужчина вновь поцеловал ее, со всей силы укусила за губу. Стоило же южанину ослабить хватку, как Камилла мгновенно выскользнула из его объятий и забилась в дальний угол каюты.
– Н-не подходи, не то я… – пытаясь решить, что можно использовать в качестве оружия, лихорадочно пригрозила девушка.
– Закричишь громко-громко? – подсказал Ильшенис. Вытащив из тумбочки платок, приложил к губе. Белоснежная ткань мгновенно окрасилась красным. – И ничего не изменится. Мы на корабле. Вокруг вода. Боюсь, рыцарю в сверкающих доспехах будет трудно прийти к тебе на помощь.
– Справлюсь и сама! – прошипела Камилла. – Я дочь графа. Ты не смеешь обращаться со мной, как с уличной девкой! Мой отец выкупит меня обратно и тебе не сойдет это с рук!
– Роза. Ароматная, колючая роза, – Ильшенис взглянул на девушку со смесью нежности и восторга. – Только вот, если у розы обнаруживаются шипы, ее не выкидывают. Просто удаляют шипы.
Бросив платок, южанин медленно направился к девушке. Камилла до боли вжалась в стену, но больше не отводила глаз. Напротив, взглянула с вызовом. А когда расстояние между ними практически сократилось, резко подобрала юбки и вскочила на кровать. Дернувшись в сторону от протянутой руки, пробежала по постели и кинулась к столу. Столовый нож соблазнительно блестел. Схватив его, Камилла мгновенно ощутила прилив сил. Улыбнулась. Дерзко, вызывающе, пытаясь скопировать ухмылку южанина.
– Ну же, попробуй поймать меня теперь! – весело воскликнула она.
– Норита, – неожиданно произнес Ильшенис.
– Что это? – опасаясь, как бы южанин решил кинуться на нее и выбить нож, Камилла обошла стол по кругу, тем самым создав между ними еще одну преграду.
– Название одного из самых редких сортов роз. И твое новое имя, – медленно обойдя кровать, усмехнулся ардек. – Приобрести эти цветы могут лишь очень обеспеченные люди. Чувственные, волнительные розы покоряют сердца и мысли всех, кто их видит. Эти розы темные и, еще одна особенность – обладают чрезвычайно острыи шипами. Невозможно сорвать розу, чтобы не изранить руки в кровь. Но зато наградой становится удивительно тонкий аромат.
– Вижу, вы хорошо разбираетесь в цветах, – Камилла зеркально повторила его улыбку.
– Я хорошо разбираюсь в девушках, – хрипло рассмеявшись, Ильшенис покачал головой. – И с уверенностью могу сказать, что ты не станешь использовать этот нож.
– А вы подойдите, проверьте! – с вызовом предложила девушка.
В какой-то момент происходящее перестало пугать ее. Страх ушел, уступив место разлившемуся по крови сумасшествию. Она по-прежнему не знала, что будет делать, но, устав тревожиться, полностью положилась на волю случая.
– И не побоишься прогневать своих богов? Разве жрецы не говорили, что жизнь любого существа бесценна? – казалось, Ильшенису доставляло настоящее удовольствие дразнить ее, наблюдая за сменой эмоций на лице.
Собственно, это действительно было так. Ардека учили не только управлять своей провинцией, но и отлично сражаться. Так что перепуганная девчонка со столовым ножом вряд ли могла вызвать серьезные опасения для тренированного воина.
Но просто выбить у Камиллы нож казалось слишком простым. В конце концов, он действительно заплатил огромную сумму за нее и теперь желал растянуть удовольствие от игры с новой игрушкой.
– Да и вряд ли у тебя хватит сил на убийство. Я сейчас не о моральном выборе, – заметив, как вспыхнули глаза девушки, южанин усмехнулся. – Просто все кухонные приборы тупые. Как я уже говорил, мне приходится принимать здесь разных людей.
– Ложь! – Камилла вцепилась в рукоять так, что пальцы свело судорогой.
– Смотри сама, – пожав плечами, Ильшенис взял со стола нож.
Сжал лезвие в руке, а потом с силой дернул. Вернее, якобы с силой, на самом деле едва коснувшись кожи. Но для Камиллы все выглядело совершенно по-настоящему.
– Вот видишь. Тебе придется целый день пилить мне шею, – продемонстрировал он девушке тонкий порез на ладони.
Камилла отвлеклась лишь на мгновение, машинально посмотрев на руку, но Ильшенису хватило. Оказавшись рядом, мужчина больно сжал тонкое запястье, вынуждая разжать пальцы, а потом дернул ее к себе.
– Такая колючая и одновременно такая доверчивая, – шепнул южанин ей на ухо. – Хотя знаешь, нож нам все же пригодится. Не придется мучиться с завязками.
Почувствовав, как горячая рука касается спины, Камилла судорожно забилась, пытаясь освободиться. Вот только хватка не ослабевала ни на мгновение. Казалось, Ильшенису вовсе не доставляет никаких неудобств ее сопротивление и мужчина лишь терпеливо ждет, пока она выбьется из сил.
«Что ж, хорошо. Пусть будет так», – девушка дернулась в последний раз и обмякла.
Сердце едва не выпрыгивало из груди, и Камилла ужасно боялась, что Ильшенис разгадает ее игру. Но мужчина лишь поудобнее перехватил ее и осторожно уложил на кровать.
«Неужели поверил?!»
Правда, уже через мгновение оказалось, что изменить планы южанина заставил не ее обморок, а появившееся в голубоватой вспышке письмо. Сквозь опущенные ресницы Камилла наблюдала, как Ильшенис сдернул печать и развернул свиток. Судя по тому, как потемнели его глаза, из желтых превратившись в темно-карие, прочитанное ему ужасно не понравилось.
– Прости, Норита. Ужасно не люблю оставлять незаконченные дела, но с тобой мы увидимся позже, – как ни в чем не бывало, произнес он.
После чего произнес несколько слов на незнакомом языке в рубиновый перстень. Еще сильнее Камилла удивилась, когда Ильшенис снял с пальца второе кольцо с сапфиром и крепко сжал. Практически сразу фигуру мужчины окутало серебристое свечение, и он исчез в открывшемся портале.
Девушка осталась в комнате одна.
ГЛАВА 2
Оставшись в одиночестве, какое-то время Камилла настороженно прислушивалась к любому шороху, отказываясь верить во внезапное спасение. Пять минут, десять, пятнадцать… Если Ильшенис задумал таким образом подшутить над ней, то у него явно была железная выдержка. По-крайней мере, саму Камиллу неизвестность и ожидание сводили с ума. Стоило же девушке решить воспользоваться подарком богов и собраться обыскать вещи ардека в надежде найти более стоящее оружие, как дверь каюты распахнулась.
Камилла сжала кулаки, но вместо Ильшениса порог переступил черноволосый широкоплечий мужчина. Ужасно загорелый, с вплетенными в волосы шнурками, ярко красной рубашке и черных штанах, он казался ожившей иллюстрацией к роману про пиратов, которые Камилла украдкой читала по ночам. Сходство добавлял и ятаган на поясе.
У девушки вырвался вздох. В книге главная героиня отобрала у капитана разбойников оружие и, пригрозив смертью, потребовала разворачивать корабль обратно. Камилла не отказалась бы повторить ее подвиг, вот только как это сделать, если мужчина выше на две головы и выглядит так, будто умеет рубить врагов одним взглядом?!
– Ваша милость, будьте добры вернуться в свою каюту, – не удовлетворившись устной просьбой, мужчина схватил ее за локоть, дернув за собой.
– Что, никак не можете определиться, леди я или рабыня? А многоуважаемый ардек не оставил указаний, как со мной обращаться? – глядя, как на нежной коже мгновенно проступают красные следы, съязвила Камилла. – Так в приличном обществе принято открывать дверь перед девушкой и галантно сопровождать ее, а не тащить следом, как какую-то корову в поводьях!
Вот только вместо того, чтобы возмутиться, «пират» пожал плечами. А потом просто шагнул вперед и, подхватив брыкающуюся девушку, перекинул ее через плечо.
Путешествовать вниз головой оказалось ужасно неудобно. Мало того, что мгновенно затошнило, так еще и юбки задрались, начисто лишив возможности увидеть что-то. Стоило же подумать, какой вид открылся мужчине, как щеки опалила краска. К слову, ничего лишнего тот себе не позволил. Разве что, когда Камилла задергалась особенно сильно, шлепнул по ногам, но нес достаточно бережно и, переступив порог каюты, осторожно уложил свою «ношу» на койку.
«Неужели просто передарил?!» – промелькнувшая мысль заставила девушку мгновенно вскочить, но «разбойник», выполнив свою задачу, начисто потерял к ней интерес.
Щелкнул замок, и Камилла вновь оказалась в одиночестве. Потянулись долгие часы ожиданий. Про девушку словно бы забыли. Прикладывая ухо к двери, она несколько раз различала обрывки разговоров, один раз кто-то несколько томительно долгих минут топтался в коридоре, но за ручку так и не дернул.
Лишь вечером знакомая смуглянка принесла Камилле ужин, но выудить из нее хоть что-то полезное не удалось, та мастерски уклонялась от ответов на прямые вопросы и мгновенно меняла тему.
– Где господин? Почему бы вам не спросить у него самого, куда он ушел и что собирается делать? Я сама стараюсь никогда ничего не спрашивать, меня так учили. Если только это не касается моей работы. Вот, например, что бы вы хотели на ужин? Правда, выбор продуктов не очень большой, поэтому двенадцать блюд, как принято у вас дома, принести не смогу. Да и неужели вы столько съедали? Леди, вы такая тоненькая, словно вообще ничем не питались. На вас платье то чудом держится! Вам надо помочь его снять или вы еще не собираетесь ложиться спать?
Вставить хоть слово было совершенно невозможно. Казалось, служанка даже не делала паузы, чтобы вдохнуть, болтая с огромной скоростью. В итоге Камилла спохватилась, лишь когда за той закрылась дверь.
Так потянулись дни. Служанка заходила три раза, оставляла подносы с едой и старательно игнорировала любые вопросы. Сначала Камилла вздрагивала и, каждый раз, когда открывалась дверь, машинально хваталась за спрятанный в платье нож. Потом сообразила, что Ильшенис телепортировался куда-то далеко и вряд ли вернется обратно на корабль. Теперь на смену страху пришла скука. Деятельной и энергичной девушке физически тяжело было сидеть взаперти и с каждым днем стены давили все сильнее. Уже на второй день Камилла тщательно осмотрела всю каюту, но не обнаружила ровным ничего интересного. К сожалению, смуглянка отказалась принести ей даже пару книг, и приходилось коротать время, разглядывая глобус или смотреть в окно.
К слову, вид не отличался многообразием. Вода да вода. Разве что периодически воздушник призывал ветер и тогда корабль начинал плыть быстрее.
Сюрприз поджидал Камиллу утром восьмого дня. Проснувшись и глянув в окно, вместо бескрайнего океана она увидела контуры города.
– Наконец-то вернулись домой! – вошедшая служанка прямо светилась от счастья. – Джерок работал всю ночь и совершенно выбился из сил, но оно того стоило. Поверить не могу, что уже сегодня вновь ступлю на твердую землю.
Внутри у Камиллы все похолодело. Страхи, которые девушка всю неделю тщательно гнала прочь, тесной удавкой обхватили горло, не давая дышать.
Это смуглянке окончание пути было в радость, а Камилла просто меняла одну тюрьму на другую. И пусть огромную страну, из которой купцы всегда возвращались с полными кораблями товаров, трудно было сравнить с камерой, но для девушки все обстояло именно так. Другие люди, другие обычаи, да и она сама – чужачка. Купленная вещь, не имеющая ровно никаких прав и полностью зависящая от воли своего хозяина.
Даже забыв помочь Камилле одеться, служанка удрала делиться своей радостью с остальными. Девушка осталась ждать. На заставленный поднос она даже не взглянула, при мысли о еде к горлу подступала тошнота. В ушах же вновь и вновь звучал низкий голос Ильшениса.
«Если у розы обнаруживаются шипы, ее не выкидывают. Просто удаляют шипы», – воображение рисовало ардека то насмешливо улыбающимся, то смотрящего с ледяным холодом.
«Отец, пожалуйста, заберите меня скорее», – чувствуя, как по щекам текут слезы, беззвучно взмолилась Камилла.
Весь день она просидела на койке, поджав ноги под себя и глядя, как очертания города становятся все ближе и ближе. К тому времени, как стало возможно рассмотреть причал, суматоха в коридоре усилилась. Кто-то куда-то спешил, кто-то с кем-то ругался. Один раз раздался звон разбитого стекла, после ругань не смолкала в течение долгого времени.
Еще через час после этого смуглянка все же вспомнила об имеющейся на ее попечении леди и ураганом примчалась в каюту. Всплеснула руками при виде нетронутого подноса, но уговаривать Камиллу поесть не стала. Вместо этого продемонстрировала ярко-зеленую паранджу.
– Госпожа, посмотрите, какую прелесть я нашла среди покупок. Как раз под цвет ваших глаз! Вы будете просто очаровательны. Примерьте скорее!
– Это еще зачем? – на протянутую вещь Камилла покосилась с пренебрежением. – Лучше помоги надеть платье.
– И платье, и паранжду, – закивала смуглянка. – Иначе у нас никто не ходит. Наш Бог учит скрывать свою красоту от посторонних глаз.
– В таком случае, где твоя? И почему я на протяжении всего пути не видела, чтобы ты носила подобное? – обрадовавшись возможности подловить служанку, хитро прищурилась девушка.
– Я ведь обычная прислуга и никогда не смогу выйти замуж, – улыбка смуглянки поблекла. Правда, уже через мгновение она уставилась на Камиллу с прежним восторгом. – Но вы, госпожа, совсем другое дело. Вы принадлежите ардеку, и никто не смеет любоваться вами без его на то позволения.
Сообразив, что дальнейший спор бесполезен, Камилла махнула рукой, позволив смуглянке одевать ее по собственному усмотрению.
За время, понадобившееся для сборов, корабль успел пришвартоваться. Как ни противилась девушка этому моменту, но все же с нетерпением ждала возможности покинуть ненавистную каюту и ступить на берег. Вот только это оказалось не так просто. Казавшаяся тоненькой сеточка закрывала обзор, ткань же постоянно путалась в ногах.
– И кто только придумал эти балахоны?! – в очередной раз споткнувшись, сердито воскликнула Камилла, заработав сразу несколько неодобрительных взглядов.
Пришлось поспешно прикусывать язык и изображать немой товар. Собственно, вместе со всеми покупками девушку и «сложили». Пока часть матросов находилась на площадке вместе с ней, остальные сноровисто таскали новые сундуки.
От скуки Камилла принялась разглядывать город. На первый взгляд причал здесь мало чем отличался, такие же усталые матросы, некоторые даже в грязных рубашках, суматоха, ругань, крики. И точно также воняет рыбой!
«Ну, хоть какая-то польза от этой паранджи!», – девушка скорчила недовольную гримасу, чего никогда не рискнула бы сделать дома.
Между тем, с разгрузкой оказалось покончено и капитан «разбойников» помахал Камилле рукой, предлагая забраться в паланкин.
– А где лошади? – забыв, что говорить ей не положено, девушка высунулась в окно.
– Передвигаться на лошадях слишком долго, – забравшаяся следом служанка дернула Камиллу, вынуждая сесть ровно. – Ардек желал, чтобы все его покупки доставили как можно скорее.
После этой фразы девушке мгновенно перехотелось задавать вопросы. Скрестив руки на груди, она откинулась на подушки. Как оказалось, вовремя, потому что в следующее мгновение паланкин тряхнуло, а потом понесло вперед.
«Воздушная магия», – припомнив, сколько брали воздушники за подобные услуги у нее дома, Камилла мрачно подумала, что Ильшенис легко мог простить отцу весь долг и даже не заметить этого.
Вообще, с каждой минутой город нравился ей все меньше и меньше. Во-первых, в нем было очень шумно. Торговцы будто бы сговорились перекричать друг друга, громко расхваливая свой товар. Во-вторых, очень жарко. Камилла мгновенно вспотела и возненавидела паранджу с новой силой.
Возможно, очутись девушка в городе в качестве гостьи, и он произвел бы на нее совсем другое впечатление. Все же яркие палатки торговцев не могли не привлечь внимание, а в воздухе вкусно пахло пряностями. Да и сами улицы были совершенно другими. Камилла не увидела ни одного зеленого дерева, зато повсюду попадались искусственные деревья, украшенные разноцветными камушками.
Но в качестве рабыни девушка почти не обращала внимания на разряженных в яркие одежды господ и видела лишь сидящих у домов нищих.
– А где храмы? – сообразив наконец, чего ей не хватало все это время, поинтересовалась Камилла у смуглянки. – Разве мы не должны были туда зайти?
– Вот мечеть, как раз проезжаем, – служанка ткнула пальцем в небольшое здание с круглой крышей, выкрашенное в ярко-голубой цвет. – В мечеть принято ходить на рассвете и закате. Зачем нам туда сейчас?
– Как зачем? – теперь настал черед девушки удивляться. – Один из наших храмов расположен возле причала. И все приезжие перед тем, как войти в город, обязательно должны помолиться, чтобы доказать – в их душах нет зла и они приехали с добрыми намерениями!
– И сделать пожертвования, да? – звонко рассмеялась смуглянка.
Отвечать Камилла не стала, вот еще, объяснять что-то служанке! Окинув ту пренебрежительным взглядом, скрестила руки и отвернулась к окну.
– Вот и дворец ардека! – смуглянке, впрочем, не нужны были слушатели, чтобы болтать. – Он великолепный, правда?
И вновь Камилла промолчала. Подумаешь, дворец! Да, величественный, да, монументальный, но у их короля гораздо красивее! И парк побольше, и фонтаны ажурнее, и стражники поприветливее.
Верная принятому решению, девушка старалась не слишком глазеть по сторонам, поэтому, оказавшись внутри дворца, шла, гордо задрав подбородок. Хотя посмотреть было на что. Внутреннее убранство полностью отличалось от привычного с рождения. На стенах совершенно не было картин, зато они драпировались разными шелками. Коридоры были узкими, а еще повсюду стояли чаши с благовониями. От сладкого запаха моментально стало чесаться в носу и захотелось вновь оказаться под открытым небом.
Стоило же свернуть в очередной коридор, как навстречу выскочила женщина. Черноволосая и черноглазая, она выглядела очень хрупкой и беззащитной. Длинная голубая туника, обхваченная поясом, подчеркивала тонкую талию, белые штаны были расшиты золотыми нитями, а на ногах были смешные тапочки с закругленными носками.
– И что это вы тут делаете без разрешения, хотелось бы мне знать?! – а вот голос у женщины оказался зычным.
Уперев руки в бока, она за каких-то несколько секунд разогнала всю толпу, выгнав стражу с матросами в подсобные помещения и отправив смуглянку помогать на кухне.
– А ты срочно в баню. Дай только вначале посмотрю на тебя, – женщина задрала паранджу и бесцеремонно покрутила Камиллу за лицо.
Результат осмотра заставил ее одобрительно зацокать, от чего девушка мгновенно ощутила себя купленной на рынке кобылой.
– Весьма и весьма, такого цветка у нас еще не было. Ардек определенно не зря сам отправился в эту поездку, слуги подобных приобретений не сделают, – пробормотала она себе под нос.
– Я не приобретение! Ильшенис купил меня, но скоро мой отец выкупит меня обратно! И прекратите разговаривать так, будто я вас не слышу и не понимаю! – еще минуту назад Камиллу злила паранджа, но сейчас она сама поспешно вернула ткань на место, скрываясь за тонкой тканью от острого взгляда женщины.
– Надо же, какая колючая, – служанка в очередной раз цокнула языком. – Ну, ничего, уму-разуму быстро научим. А пока давай знакомится. Я здешняя калфа, меня зовут Бахайса. Тебя как кликать то, цветочек?
Воспоминание о том, как Ильшенис сравнил ее с колючей розой, заставило щеки запылать. Камилла хотя бы надеялась, что ардек, как настоящий мужчина, никому не рассказывал о случившемся на корабле, но видимо, понятия чести и благородства были ему не ведомы. Должно быть, теперь с нее весь дворец потешаться будет, не зря же калфа так предвкушающее улыбается!
– Леди Камилла Монлер, – решив, что не позволит насмешкам сломить себя, гордо отчеканила девушка.
– Камилла? Неужели не пришлась по вкусу господину? – теперь на лице Бахайсы отразилось непонимание. – Ладно, потом разберемся!
Подхватив Камиллу под руку, калфа уверенно потянула ее за собой, по дороге рассказывая о правилах обитания во дворце. Собственно, по всему оправдывались самые страшные опасения девушки. Ей следовало безвылазно сидеть в выделенных покоях, ни в коем случае не шуметь, не затевать драк и исполнять малейшую прихоть господина.
– Жить будешь вместе с остальными наложницами, но если хорошо себя проявишь, сможешь рассчитывать на отдельные покои, – многозначительно улыбнулась Бахайса. – Только помойся как следует, пахнет от тебя… Я через час пришлю служанку, она тебе новые вещи принесет и проводит.
С этими словами калфа открыла дверь и буквально втолкнула Камиллу внутрь. Девушку мгновенно обдало горячим воздухом. В наполненном паром помещении, с сеточкой на лице, Камилла ощутила себя слепой и поспешила стянуть паранджу. Бросив надоевшую тряпку на лавку, огляделась. До этого момента девушка лишь краем уха слышала о южных банях, но даже подумать не могла, что сама окажется здесь.
Баня представляла собой достаточно большое помещение, отделанное мрамором. Сразу на входе стояли несколько лавочек, на вешалках висели белоснежные полотенца, рядом стояли деревянные тапочки. В центре располагался каменный лежак, а вокруг были пять небольших помещений.
Мысленно Камилла вознесла богам молитву за то, что очутилась в бане в одиночестве. Опять же из рассказов она смутно помнила, что южанки ходили мыться как на праздник, и с ужасом представляла, как сейчас внутрь ввалится разноцветная галдящая толпа, которая по примеру калфы примется обсуждать новую «покупку».
Быстро раздевшись, Камилла сложила потное платье на лавку и, прихватив полотенце с тапочками, направилась к ближайшей купальне.
К огромному разочарованию, ванны здесь не было предусмотрено. Ее роль исполняла большая чаша с водой и серебряная мисочка. Зато на полке стояло множество пузырьков с разноцветным содержимым.
Камилла потянулась к ближайшему, но, выдавив немного на ладонь, скорчила гримасу. Шампунь сладко пах розами и при мысли, что скажет Ильшенис, девушку затрясло. С трудом подавив порыв зашвырнуть пузырек подальше, Камилла выбрала шампунь, пахнущий травами, и кое-как попыталась намылить голову.
Знаменитые южные бани разонравились ей сразу же. Поливать себя из миски неудобно, пена лезет в глаза, воды очень мало и приходится тщательно экономить каждую порцию. Закончив с банными процедурами, Камилла закрутилась в полотенце и нерешительно опустилась на лавочку.
Обещанная служанка никак не приходила, к тому же из-за духоты ужасно хотелось пить. Да и поесть девушка также бы не отказалась. Желудок болезненно сжимался и бурчал, намекая, что хозяйка сама проигнорировала завтрак, но легче от этого не становилось.
– Ну и где тебя носило столько времени?! – когда в баню заглянула девушка, опять черноволосая и темноглазая, напустилась на нее Камилла. – Час давно прошел! Мне что, умереть здесь от жары?!
– Жарко? Здесь? – возмущение девушки заставили служанку расхохотаться. – Ради одной тебя просто баню топить не стали, тут, считай, холодно. А час калфа так сказала, к слову. В баню меньше, чем на три часа редко ходят.
– А можно уже уйти из этой бани? – у Камиллы начала кружиться голова и с каждой минутой все сильнее хотелось выскочить в коридор, пусть даже в одном полотенце. – Ты мне одежду принесла?!
– Конечно. Одевайся, льдинка, – продолжая посмеиваться, девушка бросила вещи.
– Это не мое, – увидев, что облачиться ей предлагается в полупрозрачную короткую рубашку, едва прикрывающую грудь и штаны Камилла мгновенно передумала выбрасывать грязное платье.
– Теперь твое. Калфа приказала выделить. Здесь все так одеваются. В этом, – служанка покосилась на пышный наряд, – умрешь от жары. Так что, переодеваешься или остаешься? У меня работа еще, некогда с тобой болтать.
Камилла судорожно вздохнула, подавляя очередную вспышку негодования. Конечно, дома горничная также нередко позволяла себе всякие шуточки, но Андрина была ее подругой, прислуживала больше семи лет и Камилла сама настояла на дружеском общении.
Эта же служанка вела себя так, будто хозяйкой являлась она. Смеялась, дерзила, командовала! Конечно, Камилла помнила, что теперь сама оказалась рабыней, но ведь купила ее не эта нахалка, и положение у них разное. А если она правильно поняла намеки Бахайсы, то Камилла даже обладает большими преимуществами!
– Или ждешь, пока помогу одеться? – с вызовом поинтересовалась служанка.
Взгляд у нее стал колючим, и девушка поняла, что той просто нравится доказывать свою значимость, унижая недавнюю леди.
– Благодарю за помощь, но я справлюсь сама, – сделав вид, будто не расслышала издевки в голосе, широко улыбнулась Камилла. – А как тебя зовут?
– Латифа. Это значит нежная, добрая, дружелюбная. Калфа сама выбрала мне имя, – по губам брюнетки скользнула гордая улыбка.
«В чувстве юмора ей не откажешь», – у девушки невольно вырвался смешок.
– А зачем тебе? – Латифа мгновенно насторожилась.
– Да так, просто, – мило улыбнувшись, Камилла застегнула пуговицы на рубашке и принялась заплетать волосы в косу.
«Вдруг пригодится», – мрачно додумала она.
В очередной раз доказав, что имя ей не подходит совершенно, за всю дорогу Латифа не произнесла ни слова. Да и шла быстро, не слишком заботясь, успевает за ней Камилла или нет. Передвигаться в мягких тапочках удавалось быстрее, чем в туфлях на каблуках, вот только они то и дело норовили слететь, и приходилось ловить своенравную обувь руками.
По дороге им периодически попадались другие слуги. Одни носили захваченные с корабля сундуки, другие держали подносы с фруктами. На Латифу все смотрели с равнодушием, а вот Камилла удостоилась пары заинтересованных взглядов.
– Сегодня что, какой-то праздник? – услышав, как калфа распекает кого-то в соседнем коридоре и причитает, что опозорится перед гостями, полюбопытствовала девушка.
– Завтра, – улыбка Латифы стала еще более довольной. Как же, бывшая благородная госпожа не только чего-то не знает, но еще и вынуждена расспрашивать, надеясь, что действительно получит ответ, а не насмешку. – Это будет очень ярко и весело.
– А какой праздник? – послушно подыграла Камилла.
– Вот завтра и увидишь. Он каждый раз разный, – расхохоталась Латифа.
А потом распахнула составленные из разноцветных квадратов двери и, втолкнув внутрь Камиллу, вошла следом.
– Хатун, внимание! У нас новенькая! Звать леди Камилла Монлер, куплена лично самим господином Ильшенисом, – отбарабанила она. Повернувшись к девушке, добавила. – Ищи свободное место, будут вопросы – другие наложницы все расскажут.
Посчитав свой долг выполненным, Латифа скользнула обратно в коридор. Камилле же пришлось призвать все свое мужество, чтобы обернуться и не выдать своего страха.
Правда, к удивлению девушки, на нее почти не обратили внимания. То ли новенькие бывали здесь часто и всем приелись, то ли она сама показалась всем скучной.
По размеру помещение больше всего напоминало бальный зал у них дома. Опять на стенах ни одной картины, зато обнаружилось несколько фресок из цветной мозаики. У стен длинные ряды кроватей, причем есть и шторы, благодаря которым можно отгородить «спальню» от коридора. На высоких столиках – чаши с фруктами и вазы с цветами. Множество подушек повсюду. По центру коридора ярко-красный ковер.
Часть девушек лежала на кроватях, кто-то смотрел в окно и рисовал в тетради, еще стайка хором диктовала что-то девушке, записывающей что-то в свиток. Одеты они были в похожие короткие рубашки и шаровары, разве что одежда у некоторых казалось богаче.
Гордо расправив плечи. Камилла медленно прошла вперед, высматривая свободную кровать. Не зная, кто может заходить в эту комнату, девушка хотела забиться подальше, чтобы в случае чего, не попасться на глаза Ильшенису.
– Эй, новенькая! – отставив тарелку с виноградом, с постели лениво поднялась девушка.
Рыжеволосая, с ярко-зелеными глазами, в красной, расшитом золотом одежде, она выглядела как, будто была отмечена Богиней огня. По-крайней мере, Камилла бы не удивилась, если бы с рук рыжей сорвались языки пламени.
– Как говоришь, тебя зовут? – а вот искры из глаз она метала вполне профессионально. Камилла буквально почувствовала, как дымится на ней одежда от изучающего взгляда девушки. – Ты что, глухая?!
– Леди Камилла Монлер, – поскольку Латифа представила ее полным именем, девушка вынужденно повторила его. – Если тебе сложно запомнить, запиши. Я продиктую по буквам.
Возможно, не стоило играть с огнем, так явно наживая себе врага, вот только Камилла уже не понравилась рыжей и та не оставила бы ее в покое в любом случае.
– Так что, дашь задание кому-то из них? – Камилла кивнула на группку девушек, явно изображающих свиту. – Или мне самой записать?
– Не вижу смысла затрудняться, – рыжая насмешливо фыркнула. – Раз уж тебе не дали имя, долго ты здесь не задержишься. Господин, видимо, тебя из жалости купил.
– Ну, если тридцать тысяч можно назвать жалкой подачкой, то да, Ильшенис отдал эти жалкие гроши из жалости, – впервые воспоминания о собственном унижении вызвали у Камиллы гордую улыбку.
А уж мгновенно раздавшиеся шепотки убедили – сумма действительно баснословная и она здесь самая дорогая рабыня.
– Что ж, ошибки иногда совершают все. А может быть, ардек специально купил тебя, чтобы оттенить нашу красоту, – в глазах девушки мелькнул испуг, но уже в следующее мгновение она расплылась в высокомерной улыбке и окинула Камиллу снисходительным взглядом.
– Роза, успокойся! – из-за занавесок вынырнула хрупкая девушка. – Может быть, господин и любит тебя за колючки, но на нас оттачивать их остроту не нужно.
– Неужели боишься, что оцарапаю, и господин не выберет тебя вновь? – рыжая вытянула вперед руку и демонстративно полюбовалась длинными ноготками. – Так ведь он все равно тебя не выберет. Почитай, полгода прошло.
– Роза! Мне кликнуть калфу? Знаешь ведь, она не любит шума и разбираться не станет, накажет всех, – пригрозила девчушка.
– Да, пожалуйста, забирай ее себе. Будете вместе плакать над несправедливостью жизни, – расхохотавшись, рыжая вновь придвинула к себе чашу с виноградом.
– Пойдем. Возле меня есть свободная кровать. В самом конце, зато Роза не тронет, – несмело улыбнувшись, предложила девушка. – Меня зовут Колокольчик.
– Колокольчик? У вас что, у всех цветочные имена? – сообразив, что на совпадение это не похоже, Камилла изогнула бровь.
– Только у тех, кто удостоится благосклонности господина, – девушка залилась краской. – Меня он так назвал за звонкий смех.
Камилла невольно отметила, что имя действительно подходило ей. Так, у девушки было треугольное личико и сине-фиолетовые глаза. Пушистые русые волосы доходили до лопаток и завивались в красивые спиральки. Добавляли сходство сапфировые сережки и синие браслеты на руках, звенящие при каждом шаге.
– Камилла, – в очередной раз назвалась девушка и протянула руку для рукопожатия. – И очень надеюсь ею и остаться. Не знаю, как у вас принято, но мне не хочется становиться очередным «цветком».
– Боюсь, это вряд ли получится. Ты красивая, а Ильшенис любит все необычное, – в голосе Колокольчика не было зависти, только легкая грусть. – Потому Роза и взбесилась, почувствовала в тебе конкурентку.
«А что бы она сказала, узнай, каким именем меня нарек Ильшенис», – мрачно подумала Камилла.
– Не успеет. Я здесь надолго не задержусь, – девушка стиснула кулаки. – Отец выкупит меня, и я уеду домой. Если же…. если же Ильшенис вспомнит обо мне раньше, тем хуже для него.
Видимо, при этих словах в ее глазах вспыхнуло настолько яростное пламя, что забравшаяся с ногами на кровать Колокольчик вздрогнула, и закрыла себе рот.
– Молчи! Молчи и плачь! – наклонившись, шепнула она.
– Что? Зачем? – Камилла оглянулась, но, не увидев никого поблизости, нахмурилась.
– За поведением новеньких всегда наблюдают. И таких, непокорных, как ты… уводят… И не всегда они возвращаются, – в глазах Колокольчика отразился настоящий ужас.
– Если это так, зачем ты мне помогаешь? Роза сказала, Ильшенис не выбирал тебя полгода. А я повлияю на твои и без того невысокие шансы. Не боишься, что стану любимицей и заставлю забыть обо всех вас? – возможно, не стоило нападать на девушку, но в последнее время Камилле виделся подвох в каждом слове.
– Я не люблю господина. Он хорошо относится ко мне, но это не та жизнь, о которой я мечтала. Надеюсь, если смогу угодить ему, в благодарность получу разрешение покинуть гарем, – с легкостью призналась Колокольчик. – Что касается помощи… Роза также сказала, что мне скучно плакать в одиночестве. Считай, что я в самом деле увидела в тебе подругу по несчастью и решила помочь.
– Как же ты оказалась в гареме? – слежки Камилла по-прежнему не замечала, но послушно шмыгнула носом.
– Ты плачь, а я буду рассказывать. Если плачешь – значит, оплакиваешь свою старую жизнь, значит, смирилась. Со слезами уходят боль и ярость, и сопротивляться нет сил, – на вид девушке было не больше восемнадцати, но в глазах светилась вековая мудрость.
Когда же Колокольчик еще ласково провела рукой по макушке Камиллы, внутри что-то сломалось. Все эти дни девушка отчаянно пыталась казаться сильной и храброй, внушала себе, что не боится, но на самом деле тряслась от ужаса и просыпалась в кошмарах каждую ночь.
Стоило вспомнить об оставленном отце, о предавшем ее доверие не состоявшем женихе, об оставленных друзьях, как слезы покатились градом. Сначала Камилла по-привычке пыталась сдерживать их, а потом упала на кровать, захлебываясь в рыданиях.
– Я точно также плакала в первый день, когда очутилась здесь, – между тем негромко говорила Колокольчик. – Во дворце отмечали очередную военную победу. Мой отец тоже был приглашен. У него известный титул, но, к сожалению, очень мало денег. И после долгих колебаний отец решил подарить меня.
– Разве можно подарить собственного ребенка?! – оторвавшись от подушки, Камилла потрясенно уставилась на новоявленную подругу.
– Согласна, подарок не самый лучший, – развела руками Колокольчик. – Но прийти с пустыми руками было бы страшным оскорблением. Нас в семье пятеро, я самая младшая и самая красивая, вот отец и решил преподнести в дар меня.
– И как Ильшенис отреагировал на такой подарок? Хотя дай угадаю, наверняка пришел в восторг и отправился подыскивать для тебя постамент, – слезы высохли сами собой, и теперь каждое слово Камиллы сочилось ядом.
– Хатун, быстро собрались! – громко скомандовала вошедшая калфа. – Жду минуту, кто не успеет, останется без ужина!
– Она не шутит, пойдем! – смахнув выступившие слезы, Колокольчик поспешно подскочила и дернула Камиллу за собой.
Дождавшись, пока все наложницы выстроятся в ряд, калфа принялась прохаживаться мимо шеренги подобно генералу, внимательно изучающему солдат. Следом за ней семенил высокий мужчина в ярких одеждах, чем-то напоминающий цаплю.
– А это кто? – шепотом спросила Камилла.
– Это Сахим, учитель танцев, – на мужчину Колокольчик уставилась с детским восторгом.
– Разве сюда могут входить мужчины? – изогнула бровь девушка.
– Он евнух, так что да, может. И это очень хороший знак, что Сахим пришел именно сегодня. Значит, завтра нас позовут танцевать! – Колокольчик едва не припрыгивала от возбуждения.
– Какой завтра праздник? – вспомнив, что и служанка говорила о чем-то таком, вновь дернула подругу девушка.
Но ответила вместо нее калфа.
– Как вы все знаете, завтра по случаю возвращения ардека состоится праздник. Но это будет особенный праздник, на нем будут присутствовать много важных гостей. В том числе несколько лордов, самых настоящих баронов, с родины нашей Камиллы, – все тут же повернулись к ней, и девушка изобразила улыбку. – Надеюсь, вы хорошо помните, чему научились на прошлых уроках и не заставите нас краснеть!
– Уверен, все будет замечательно. Мои звездочки настоящие умницы! – голос у Сахима оказался высоким и звонким. – Мы с цветочками хорошо потрудились и лучшие удостоятся награды.
– Да-да, надеюсь, эта новость станет для вас хорошим стимулом, – калфа сделала паузу, вынуждая девушек вытянуть шеи и, изнывая от нетерпения, податься вперед. – Постарайтесь понравиться гостям и возможно, вас купят.
«Купят!» – поднявшийся внутри гнев заставил Камиллу задохнуться и до боли сжать кулаки. Правда, уже через мгновение ярость сменилась безудержной надеждой.
«Бароны! Соотечественники! Купят и помогут вернуться домой».
– Я хочу завтра танцевать для гостей! – не давая себе времени передумать, девушка выступила вперед.
– Ты? Боюсь, это вряд ли. Тебя ведь еще не успели ничему научить, – калфа отрицательно покачала головой.
– Позвольте-ка! Почему я не видел эту тростиночку раньше? – всплеснув руками, Сахим поспешил к ней. – Какая светлая кожа! А глаза?! Эта звездочка просто обязана светить завтра, она произведет настоящий фурор.
– Думаете, эта бледная тень может сравниться со мной?! – как и следовало ожидать, Роза не выдержала похвал конкурентке и также выскочила вперед. – Сахим, миленький, это ведь я ваша звездочка. Если вы будете заниматься с ней, то не успеете помочь выучить новый танец мне.
– Сахим, выбирайте двенадцать девушек и занимайтесь с ними весь день. Лучшие завтра получат шанс порадовать взор господина. Мне нужно шесть, – прервав спор, скомандовала калфа.
– Всего шесть? Как же я выберу из моих ягодок, они ведь все такие сладкие? – учитель принялся заламывать руки, но взгляд уже скользил по наложницам. – Пожалуй, это будут Ромашка, Астра, Сирень, конечно же, Роза…
Названные девушки склоняли головы и выходили вперед. Причем на лице каждой сияла неподдельная радость, будто танцевать для кого-то, а потом быть проданной это предел их мечтаний.
На Колокольчике Сахим задержал взгляд, но все же не назвал ее имени и шагнул к Камилле.
– И двенадцатая, ты. У тебя холодной взгляд, снежинка, но уверен, звуки музыки заставят твое сердце оттаять и вспыхнуть самым ярким огнем, – учитель дотронулся до ее щеки, стирая слезы слез. – Как тебя зовут?
– Камилла, – в голосе Сахима слышалась забота, поэтому девушка робко улыбнулась ему и, как бы смешно это не выглядело в штанах, присела в реверансе.
– Какая грация! Какое очарование! Ты настоящий изумруд и сегодня я потрачу все силы, чтобы подобрать тебе достойную оправу. Пойдем, время не ждет, – подхватив девушку под руку, учитель сделал знак остальным и потащил ее за собой.
Идти пришлось недалеко. Помещение для танцев располагалось в соседнем коридоре. Надо сказать, выглядело оно довольно странно. Начать с того, что зал был совершенно круглым. Стены оказались выкрашены в синий, причем оттенок постепенно светлел, так что ближе к потолку цвет был небесно-голубым, а сам потолок – белым, в едва заметных голубых разводах. Из предметов обстановки – несколько высоких длинных ваз с искусственными цветами да несколько ширм.
Собственно, Камилла едва заметила троих подростков, как раз прятавшихся за самой темной ширмой с музыкальными инструментами. Один из них держал барабан, а двое остальных что-то, отдаленно смахивающее на дудки.
По знаку Сахима парни заиграли легкую мелодию.
– Ласточки мои, почему вы еще стоите? Вам давно надо парить в небе! – взмахнув длинными рукавами-крыльями, поторопил учитель.
Не зная, чего именно от них ждут, Камилла замешкалась. Вновь выглянувший страх заколол руки и ноги, напоминая, что это в вальсе ей не было равных, но здесь прошлые умения ничего не значат.
Звонко рассмеявшись, Роза первой выскочила в центр зала. Подняв руки, закружилась в танце. Сначала медленно, будто бы осматриваясь. Вот девушка на цыпочках сделала полукруг, качнулась всем телом в одну сторону, затем в другую.
Музыка также была плавной, негромкой. Словно танцовщица и мелодия изучали и знакомились друг с другом, пытаясь поднять, что им удастся сотворить вместе.
Камилла была уверена, что музыканты не могут видеть Розу, но ритм мелодии и темп танца сменился одновременно. Движения девушки стали стремительными, порывистыми, стучали барабаны, и она изгибалась в такт.
В какой-то момент Камилла забыла обо всем на свете. Открыв рот, она потрясенно наблюдала за танцовщицей, не веря, что можно танцевать так. Даже назвать танцем это было сложно. Изящная походка, легкие скольжения рук, "вздрагивания" плеч, стремительные движения бедрами и животом. Казалось, Роза не идет, а скользит по полу, как по водной поверхности, а руки словно змеи извивались в замысловатых жестах.
Порой девушка принималась дрожать мелкой дрожью, а порой падала на пол и затем буквально взлетала к потолку. Беспрестанно звенели браслеты и ожерелья, стучал барабан. Движения Розы казались гипнотизирующими. Камилла и понимала, что ее танец ужасно неприличный, неправильный и стыдный, но все равно не могла отвести глаз.
Так же восхищенно на танец наложницы смотрели и другие девушки. Кажется, Роза была лучшей среди всех. Во взгляде Сахима же сквозило такое очарование, что Камилла немедленно ощутила приступ зависти. Она и сама сумеет станцевать не хуже!
– Присоединяйтесь, птички! Небо огромно, оно зовет вас, – учитель взмахнул руками, указывая на потолок. – Танцуйте так, чтобы все почувствовали этот зов. Чтобы каждый вас жест звал и манил. Будьте нежными и пластичными, соблазнительными и чарующими.
Теперь музыка вновь стала спокойной и, если до этого Камилле представлялся бушующий океан, то теперь мелодия мягкими волнами стелилась под ноги. Вслед за Розой девушки принялась неторопливо идти по залу, вырисовывая круг. Камилла вступила в него последней.
Стараясь не думать о том, чтобы сказали бы учительницы, увидев ее, по примеру остальных взмахивала руками и изгибалась. Дерзко вращала бедрами, заставляла живот принимать участие в танцевальной вакханалии, точечной юлой кружилась на месте и улыбалась невидимым зрителям.
– Помните, это не просто движения, вы всегда должны танцевать свой, особый Танец, – напевно, будто открывая огромный секрет, рассказывал Сахим. – Он никогда не будет одинаковым, и каждый раз вы вложите в него часть своей души. Это может быть Танец-Откровение и Танец-Признание. Танец-Плач и даже Танец-Ненависть. Все, что вы не можете сказать, покажет ваше тело.
Теперь музыка стала звучать громче, порывистее. Звуки уже не обмывали ноги теплой водой, наоборот, пылали самым настоящим пламенем. Языками огня наложницы закружились по комнате.
Камиллы перехватило дыхание, сердце судорожно колотилось в груди, но ни за что на свете девушка сейчас бы не прервала танца. Барабаны стучали прямо в ушах, расплавленное пламя текло по венам и Камилла танцевала, замирая, падая на пол и взмывая вверх, как огонек танцует на ветру, испуганно замирая и почти потухнув, а потом разгораясь с новой силой.
– Давай, огонек, давай. Позволь танцу увлечь себя. Не думай о том, кто ты, просто танцуй, – Сахим не называл имени, но отчего-то Камилла была уверена, что учитель обращается именной к ней.
И девушка послушалась. Прикрыв глаза, заставила себя забыть о своей участи, забыть насмешливый голос Ильшениса и его навязанный поцелуй. Забыть обо всем и просто танцевать.
Вот только реальность жестко напомнила о себе. Запнувшись, Камилла рухнула на пол. Сильно приложилась боком и ушибла локоть. От боли и обиды на глазах мгновенно выступили слезы.
– Что такое? Нужно быть аккуратнее, когда танцуешь, – оказавшаяся рядом Роза участливо улыбнулась и протянула руку, помогая подняться, но в глазах светилась торжество.
– Конечно, в следующий раз я непременно позабочусь, чтобы поблизости не оказалось чужих ног, – делать вид, будто все случившееся не более, чем совпадение, Камилла не собиралась.
– Тростиночка, ты в порядке? – а вот Сахим явно ничего не заметил.
По-крайней мере, Розе он кивнул с благодарностью и тут же принялся осторожно ощупывать бок Камиллы.
– Ай-яй-яй! Ведь синяк теперь будет, точно будет!
– Видимо, придется нашей новенькой станцевать в другой раз, – покачала головой Роза.
– Ничего, мы все скроем шалью! – озаренный идеей, просиял учитель. – А сейчас попытаемся уменьшить последствия с помощью мази. Пойдем, провожу в лазарет. Девочки, продолжайте парить! По возвращению хочу увидеть вас в небе!
Боль из-за падения прошла достаточно быстро, куда сильнее внутри пекла обида, но Сахим все равно подхватил девушку под руку, помогая идти. Следом за ними тенью заскользили двое охранников в черной одежде. Еще трое остались охранять танцевальный зал.
– Спасибо, – покосившись на сопровождающих, тихо произнесла Камилла.
– Это моя работа. Если одна звездочка сегодня оказалась чуть-чуть неловкой, я сделаю все, чтобы маленькая неприятность не помешала ей сверкать завтра, – улыбка Сахим была наивной и доброй.
– Вы же понимаете, я благодарю не за это, – девушка встретилась с его ясным и далеко не столь простым взглядом. – Вы поверили в меня, дали шанс, хотя мне еще учиться и учиться, чтобы танцевать, как остальные.
– Каждого можно научить танцевать, но для настоящего танца нужна душа. Я вижу огонь в твоих глазах и надеюсь, что ты не дашь ему погаснуть, звездочка, – Сахим ласково дотронулся до щеки Камиллы. – Слушай свое сердце, оно никогда не обманет.
– Я постараюсь, – искренне пообещала девушка. – Вот только что насчет….
– Меньше слов. Мой главный урок – говорить должно тело. Но продолжим его в другой раз, – Сахим дурашливо приложил палец к губам, – мы пришли.
Распахнув дверь, мужчина пропустил ее вперед. В нос сразу ударил запах лекарственных трав. Правда, пахло довольно вкусно и так у толком не поевшей с самого утра девушки заурчало в желудке.
– Джабира, ягодка моя, нам срочно нужна твоя помощь! – воскликнул Сахим. И, наклонившись к Камилле, прошептал. – Ее имя означает «утешительница». Джабира превосходный лекарь и умеет лечить не только тело, но и душу.
Девушка кивнула, с любопытством осматриваясь. Раньше она редко болела, а если и случалось слечь в постель, то доктора приглашали на дом, и Камилла понятия не имела, как выглядят лазареты изнутри.
Данный выглядел практически также, как помещение, где ей предстояло жить вместе с другими рабынями, разве что размером поменьше. Отделенные ширмами кровати у стены, множество свитков с молитвами на противоположной стене. Цветов нет, но их роль играют прикрепленные у потолка пучки трав. Еще стол и несколько больших шкафов.
– Что случилось? – улыбнувшаяся Джабира окинула Камиллу внимательным взглядом. Не дожидаясь ответа, принялась осторожно осматривать бок и ушибленный локоть. – И всего то? Сахим, вечно ты устраиваешь кучу шума из ничего! Подумаешь, пара синяков. Мы сейчас смажем их специальной мазью и уже к вечеру напрочь о них забудем, да?
Целительница подмигнула Камилле и та невольно подмигнула ей в ответ. Вообще, Джабира удивительным образом располагала к себе. В черных волосах кое-где пробивалась седина, но серо-зеленые глаза ярко сияли. Несколько же морщинок заставляли выглядеть женщину уютнее и домашнее, что ли. По-крайней мере, Камилле пришлось приложить усилия, чтобы подавить желание обнять улыбчивую знахарку и пожаловаться на злодейку-судьбу!
Пока Джабира смазывала ушибы прозрачной мазью, Сахим беспрепятственно охал и заламывал руки, причитая, что теперь его лучшая танцовщица искалечена и будет вынуждена остаток жизни провести взаперти. Но стоило покинуть лазарет, как учитель вновь заулыбался и уверенно потащил Камиллу в правый коридор.
– Мы правильно идем? Разве танцевальный зал не там? – вспомнив, что шли они другой дорогой (по крайней мере, единственную картину на стене она бы точно запомнила!), нахмурилась девушка.
– Там, – кивнул учитель. Помолчал, будто дожидаясь, что Камилла сообразит сама, но, видя непонимание в ее глазах, продолжил. – Но мы идем не туда. Просто так тебя на кухне не накормят, но мне не откажут.
– Ой, не надо. Я вовсе не хочу есть! – поспешно замотала головой девушка.
– А кто жадно принюхивался к травам? Между прочим, они жутко воняют! Да и он просит еды, – скорчив гримасу, Сахим дотронулся до живота Камиллы.
Уличенная в столь недостойной для леди слабости, девушка залилась краской. И надо же было, чтобы с ней приключился такой конфуз!
Сахим только посмеивался, Камилла же всю дорогу не поднимала глаз. В кухне, где воздух действительно очень вкусно пах, ее желудок забурчал еще жалобнее, и Камилла сосредоточила все внимание на собственных ногтях, стараясь не слушать, как Сахим в красках расписывает печальную участь танцовщицы, которая вот-вот свалиться в голодный обморок.
Толстый усатый повар в смешном тюрбане выслушал Сахима с непроницаемым лицом, но, когда девушка уже приготовилась к тому, что им укажут на дверь, махнул рукам слугам. И уже через пять минут перед Камиллой оказалась тарелка с ароматно пахнущим рисом и жареной куриной ляжкой.
Помня, что она леди, сначала девушка попыталась есть по установленным правилам. Вилка в одной руке, нож в другой, на коленях расстелена салфетка. Вот только нож оказался слишком тупым и, так и не сумев отрезать даже кусочка мяса, Камилла плюнула на манеры и схватила мясо руками.
Голодная девушка даже не успела заметить, когда порция подошла к концу. Допив чай, промокнула губы салфеткой и только после этого заметила, что повар с учителем наблюдают за ней с умиленными улыбками.
– Да вознаградит тебя Бог за проявленную милость, – поклонившись толстяку, Сахима потащил девушку обратно.
Причем и на этот раз они прошли мимо танцевального зала!
– На сытый желудок нельзя танцевать. Тебе выпала тяжелая ноша, отдохни, – на немой вопрос Камиллы пояснил мужчина.
– А как же танцы? Я ведь не успею подготовиться! И калфа запретит мне танцевать! – начиная думать, что в действительности Сахим симпатизирует Розе, всплеснула руками девушка.
– Ты уже умеешь все, что нужно. Вам не придется танцевать ничего сложного перед гостями. То, что показала Роза – предназначается для увеселения лично ардека, – подняв палец вверх, глубокомысленно произнес Сахим.
Проводив наложницу до покоев, учитель отвесил ей легкий поклон и удалился. Остаток дня прошел…. Пожалуй, главным его достоинством было то, что он прошел! Колокольчик, желая отвлечь подругу от грустных мыслей, не замолкая рассказывала о порядках в гареме, но Камилла кивала лишь машинально. В самом деле, какое ей дело до того, что в женскую часть дворца могут войти ардек, его приближенные и евнухи, а чтобы выйти на улицу, нужно получить разрешение и закрутиться в двадцать покрывал? Если все пройдет, как нужно, уже завтра Камилла получит шанс распрощаться со всеми и вернуться домой!
Надо ли говорить, что спала девушка отвратительно? Девушке постоянно снилось, как она танцует перед баронами и те уже готовы заплатить, как вдруг ноги заплетаются и она падает на пол. И хуже всего был смех Ильшениса. Злорадный, насмешливый, торжествующий. Он никогда не смеялся так при Камилле, но во сне продолжал потешаться и обжигать уничижительным взглядом.
Поэтому, когда утром прозвучал гонг, девушка неподдельно обрадовалась возможности вынырнуть из затягивающих кошмаров. Умывание окончательно помогло прогнать сон, а позавтракав (правда, дали только сухой рис), Камилла почувствовала себя готовой горы свернуть.
Правда, для начала пришлось «свернуть» мимо калфы. Несмотря на то, что гости не должны были заходить в гарем, Бахайса все равно выстроила девушек в шеренгу и устроила самый настоящий смотр. В течение следующего часа она критиковала все и всех вокруг, причитая, что на ее голову обрушатся все небесные кары, и господин непременно сошлет ее в храм. В итоге Камиллу с еще пятью счастливицами спас Сахим, напомнивший, что танцовщицам необходимо готовиться к выступлению.
Бахайса мгновенно спохватилась и, кликнув служанок, отправила наложниц мыться. Как и предупреждала Латифа, температура в бане оказалось гораздо выше, и Камилла с трудом дождалась возможности покинуть напоминающее демонскую пыточную помещение. После этого их нарядили в новую одежду, причем костюм каждой танцовщицы был разного цвета. Заметив, что наряд Розы ярко-красный, Сирени – светло-фиолетовый, а Астры – оранжевый, Камилла сообразила, что их заставляют изображать цветы, которыми они названы. Правда, ее собственная одежда была белого цвета. Багряный подошел бы гораздо лучше, но Камилла скорее язык бы себе откусила, чем призналась, что успела «заслужить» имя.
Когда с процедурой сборов было покончено, наложниц согнали в комнату, напоминающую гостиную и велели ждать.
«Пожалуйста, пусть Ильшенис позволит купить меня!» – подняв глаза к потолку, взмолилась Камилла.
Собственно, сам ардек также думал о строптивой рабыне. Сидя за столом, перебирал многочисленные бумаги, но перед глазами стояла черноволосая красавица. Испуганная, дрожащая, но крепко держащая нож в руке и смотрящая так, будто действительно была готова пустить его в ход.
– Ильшенис, ты меня слышишь? Третий раз спрашиваю, стоит ли приглашать гадалку на праздник? Она забавная, но не испугаются ли гости? – только почувствовав легкий удар по голове, мужчина вынырнул из грез.
– Рошан, тебе никто не говорил, что бить своего господина и повелителя свитком несколько невежливо? Или таким образом ты решил свести счеты с жизнью? – демонстративно потирая макушку, хмуро осведомился он.
– Если на то будет ваша сиятельная воля… – Рошан только развел руками. Мол, надо так надо. – Но вообще я ради тебя старался! Как иначе было привлечь твое внимание? Нет, у меня был вариант использовать для этой цели вон тот графин с водой, но я оставил его в качестве запасного.
Ильшенис мученически вздохнул. Увы, на Рошана совершенно невозможно было сердиться. Всего на несколько лет младше, он выглядел настоящим ребенком. Светлые волосы вечно встрепаны, в зеленых глазах горит неутомимый энтузиазм и жажда чего-то нового. Высокий и гибкий, Рошан постоянно в кого-то влюблялся, но обычно разочаровался в своей избраннице через неделю, о чем спешил в красках поведать лучшему другу.
– Вот скажи, чем я думал, когда назначал тебя смотрителем покоев? – тоскливо вопросил он.
– Конечно же ты думал о нашей проверенной годами дружбе! И еще о том, что никому, кроме меня, ты все равно не рискнешь доверить своих секретов. А обнаружить содержимое графина в своей постели не так страшно, как ту же гадюку, «случайно» заползшую погреться! – с готовностью отчитался Рошан. – Так что с приемом? Он уже через пару часов, а половина вопросов еще не решена.
– Так прими решение сам. Ты ведь не хуже меня знаешь, как правильно сделать, – на этот раз в голосе Ильшениса прозвучала неприкрытая усталость.
«Правильно сделать».
Эти слова преследовали его вот уже на протяжении пятнадцати лет. Будучи сыном ардека, Ильшенис имел практически неограниченную свободу и мог позволить себе все, что хотел. Скачки на специально выписанных с севера конях? Личный корабль и собственная команда, готовая поехать в любое место и купить товары? Иногда Ильшенису казалось, что он еще не успевал договорить желание до конца, когда оно сбывалось.
«Поводок» оборвался за неделю до дня его рождения. Воспользовавшись предпраздничной суматохой, заговорщики сумели проникнуть во дворец и подсыпать яд всем членам семьи. Самого Ильшениса спасло лишь чудо.
В результате в качестве подарка к совершеннолетию он получил то, за что многие готовы были продать душу – неограниченную власть в своей провинции. Вот только казавшийся таким соблазнительным титул в действительности был увит колючками. И все «хочу» немедленно сменились на «должен».
Казалось бы, Ильшениса с рождения готовили к тому, чтобы занять титул. Нанимали множество учителей, разрешали присутствовать на всех важных мероприятиях, но наблюдать со стороны, действуя по указке и самому стать хозяином положения было далеко не одним и тем же.
Советники мгновенно перехватили власть. Наперебой нашептывали, что и как надо сделать, пугали так и не пойманными заговорщиками, ссылались на традиции предков. И целых пять бесконечно долгих лет Ильшенис жил, чувствуя себя марионеткой в руках умелых кукловодов, задыхаясь под гнетом правил и запретов, но не чувствуя в себе сил бросить обществу вызов.
– Хорошо, тогда все как обычно. Хвалебные речи, обсуждение результатов поездки, раздача указаний, замаскированная под ничего не значащую беседу на празднике, – рассмеявшись, покивал Рошан. – Ну и выступление танцовщиц, чтобы гости засмотрелись на них и, под впечатлением их очарования, согласились со всеми твоими условиями.
– Кстати о танцовщицах? Как там новенькая? – Ильшенису тут же вспомнился яростный блеск в глазах брюнетки.
Вновь захотелось заключить строптивицу в объятия, зарыться в густые волосы, ощутить вкус ее губ.
– Наверное, устроила жуткий скандал? – на мгновение ардек даже пожалел, что из-за занятости не смог сам пронаблюдать за этой картиной. Зрелище обещало быть ужасно забавным!
– Ну, поначалу сцепилась с твоей любимицей, – здесь Рошан скорчил гримасу, давая понять, что не одобряет выбор друга, – потом долго плакала. Правда, вызвалась еще танцевать для гостей, вроде как неплохо получалось. Сахим от нее в восторге.
– Да, она на удивление талантлива, – вспоминая тепло непокорного тела, извивающегося, словно ивовые ветви на ветру в его руках, мурлыкнул Ильшенис. – Норита станет самым сладким цветком в моем саду.
– Норита? Она назвалась Камиллой, – теперь друг смотрел на него с откровенным недоумением. – Послушай, неужели это правда, что она настоящая ремийская леди, и ты купил ее на торгах вместе с другим имуществом?
– Хм-м, упрямице не понравилось выбранное мной имя. Другая сочла бы это честью, – мужчина побарабанил пальцами по столу. – Хотя с ее характером это и не удивительно. Пожалуй, будет что-то чарующее в том, чтобы приучить Нориту откликаться на это имя.
– Ильшенис, ты себя слышишь? Это же не кобыла, которую нужно объездить и приручить! Ты привез девушку из другой страны! Вот только я бы не назвал ее своенравной, – не желая отступать от темы, Рошан просто зашел с другой стороны. – Калфа говорила, Камилла выполняла все ее указания, не спорила, не грубила, только смотрела очень испуганно. Видимо, смирилась.
Друг развел руками, а потом подсунул новый свиток.
– Вот это тоже надо внимательно изучить и как можно скорее подписать.
– Потом, – при взгляде на мелко исписанный лист Ильшениса охватило глухое раздражение. – На следующий час – свободен.
В другой момент Рошан не упустил бы возможности съязвить что-то напоследок, но за прошедшие годы слишком хорошо успел изучить своего друга и господина. Поэтому сейчас, глядя в его потемневшие глаза, счел за лучшее молча собрать все бумаги и выйти из покоев.
Впрочем, оставшихся пару часов до начала праздника Ильшенису вполне хватило, чтобы вновь превратиться и очаровательного и любезного господина. Сыграли роль и подосланные Рошаном слуги. Мужчина не привык проявлять эмоции перед кем-то и, пусть даже это были молодые рабы, долженствующие помочь ему одеться, мгновенно стал вести себя так, как обязывало положение.
– Господин, вы довольны своим внешним видом? – еще не успев выучить, что Ильшенис не любит праздных вопросов, угодливо поинтересовался один из новых слуг.
На его счастье, мужчина действительно покосился в огромное зеркало, задумчиво разглядывая собственное отражение. По установленному правилу, ардек не мог быть некрасивым. Даже если в его внешности будет недостаток, окружающие все равно примутся заверять, что господин освещает мир вокруг своим появлением, а его улыбка и теплый взгляд способны согреть лучше солнечных лучей.
Но Ильшенису повезло. Очень высокий, темноволосый, с желто-карими глазами, он действительно мог свести с ума любую девушку одним взглядом. Для праздника мужчина выбрал желто-зеленое одеяние, соответствующее цветам его провинции. Оружие могло бы служить только украшением, но помня, что один раз заговорщики практически добились успехов, Ильшенис предпочитал носить настоящую саблю у пояса, а еще имел несколько спрятанных в широких рукавах и штанах кинжалов.
Выбрав новые украшения, по обыкновению каждый перстень являлся сильнейшим артефактом, ардек счел сборы законченными.
В зале уже все было готово к празднованию. Спрятанные за ширмой музыканты играли что-то нежно-лирическое, несколько приглашенных воздушников вроде бы ничего не делали, но лепестки цветов кружились в воздухе.
– Встречайте ардека Лемии Ильшениса! – громко объявил Рошан.
Все тут же поднялись с подушек. Слуги и наложницы уставились на него с почтением, смешанным со страхом, друзья и подданные – с нетерпением, а вот во взглядах иноверных гостей читалось только любопытство.
Сам же Ильшенис не смотрел ни на кого. Важно прошествовал к своему месту и, лишь с комфортом расположившись на диване с бокалом вина, все же обратил внимание на собравшихся. Причем, незаметно для себя пытался найти среди разряженных наложниц Нориту.
Увы, тех закрутили в такое количество платков, что все девушки походили на кокон гусениц, готовящихся превратиться в бабочек. Ильшенис бы мгновенно узнал Нориту по глазам, вот только наложницы смотрели в пол, и ни одна не поднимала взгляда.
В отличие от подруг по несчастью, которые не смотрели на ардека из-за строго запрета калфы (Господин сам подаст знак, если сочтет достойным своего внимания!), а из-за страха не справиться с эмоциями. При виде самоуверенного мужчины, вольготно наполовину улегшемуся на диване, внутри поднялась такая злость, что Камилла изо всех сил вцепилась в поднос.
Как оказалось, кроме танцев, им полагалось еще прислуживать гостям, так что наложницам вручили подносы с напитками и фруктами, после чего отправили работать.
Каждая хорошо воспитанная леди в совершенстве владеет навыками чайной церемонии и без труда может приготовить чай или кофе гостям, поэтому в том, чтобы разливать вино по кубкам, не было ничего сложного.
Увы, научить Камиллу также терпеть раздевающие взгляды и недвусмысленные намеки учителя забыли, хотя это сейчас пригодилось бы гораздо больше.
Еще вчера девушка решила, что назовет соотечественникам свое имя и будет умолять выкупить ее.
«Меня зовут Камилла Монлер. Мой отец граф. Я оказалась рабыней по злосчастному стечению обстоятельств. Не оставьте меня в беде!», – подходя к баронам, вновь и вновь повторяла она.
Диван в зале предназначался только ардеку, поэтому двое лордов расположилась на подушках вокруг круглого стола, практически лежащего на полу.
– А здесь ничего так, экзотично. Я думал, отец прислал меня сюда в наказание, старикан ни словом не обмолвился, какие развлечения нас ждут, – симпатичный темноволосый мужчина окинул Камиллу изучающим взглядом. – Жаль только, эти тряпки скрывают всю красоту. Невольно задумываешься, а вдруг под шалью на самом деле жуткая уродина?
– Так, Альпин, тебе уже хватит – отпихнув его кубок, блондин подставил Камилле свой. – Все наложницы ардека славятся своей красотой. Не зря же его гарем слывет цветочным садом.
– Я бы не отказался сорвать такой цветочек! – Альпин попытался обнять Камиллу за талию, и лишь чудо в лице перехватившего его друга спасло от удара кувшином по голове. – Барри, она действительно милашка!
– Да что с тобой такое?! Вроде и вино не крепкое, какая-то подкрашенная вода, – блондин скорчил гримасу. – На наложниц можно только смотреть. Сегодня они даже станцуют в нашу честь. Ты подаришь мне танец, красавица?
До этого момента Барри казался Камилле гораздо приятнее своего товарища, но сейчас маслянистый взгляд и снисходительная улыбка не оставляли сомнений в его намерении.
А еще в этот самый момент девушка поняла, что ни за что не раскроет им своего имени и не унизится до просьбы.
– Подарю. Я буду танцевать так, как будто в зале есть только вы, – постаравшись, чтобы ее голос прозвучал как можно обворожительнее, пообещала Камилла. – Если же вы меня купите, я на самом деле стану танцевать исключительно для вас.
Долго ждать шанса поразить «покупателей» не понадобилось. Когда приветственные речи были сказаны и дары вручены, калфа дала наложницам знак.
Сначала мелодия не менялась, и казалось, будто бы наложницы просто сели у стены зала, чтобы не мешать остальным. Однако уже через мгновение музыка зазвучала громче, словно зовя за собой и танцовщицы, не в силах сопротивляться, по одной грациозно вставали и вступали в центр. Несмотря на то, что Сахим не разрешил ей продолжить урок, благодаря Колокольчику Камилла прекрасно знала, что делать. Вчера подруга даже показала ей несколько движений и несколько раз повторила последовательность действий. Так что теперь девушка послушно «плыла» вслед за остальными, медленно избавляясь от платков. Яркие ткани невесомыми облачками падали на пол и следом падали кружащиеся в воздухе лепестки роз.
Вот теперь Камилла поняла, зачем на праздник пригласили воздушников. Полет цветов был просто разминкой, в действительности функции магов заключались в том, чтобы усложнить работу танцовщиц, одновременно веселя гостей.
Так, с одной девушки, кажется, Лилии, порыв ветра сдернул сразу пять покрывал, а вот Хризантеме наоборот, никак не давал возможности расстаться с покрывалом. Камилла и на себе испытала умения магов, когда шелковая ткань, словно живая, начала выскальзывать из рук.
Музыка сменилась, став более резкой, что послужило знаком – пора менять рисунок танца. Теперь танцовщицы начали жестикулировать руками так, чтобы ткань платков, закрепленных на запястьях, извивалась, будто крылья.
Темп танца то усиливался, то затихал. Соблазнительно изгибающиеся девушки напоминали раскрывающиеся бутоны цветов и колебания плакучих ив. Каждый раз, когда ударял барабан, одна из танцовщиц занимала место в центре, а остальные волнами разгребались в стороны, давая ей возможность продемонстрировать свое умение гостям. Первой была Роза, за ней последовали остальные. Камилла последней заняла место в центр. Прикрыв глаза, закинула руки за голову и закрутилась вокруг оси.
Девушка знала, что сейчас все смотрят на нее, но чувствовала только взгляд Ильшениса. Пользуясь возможностью, ардек жадно разглядывал ее, отчего тело начинало пылать. А еще Камиллу не покидало ощущение, будто больше всего Ильшенису хочется встретиться с ней взглядом.
Вот только глаза девушка открыла, лишь повернувшись к нему спиной. Выдохнула же, когда все танцовщицы опять замкнули круг.
Ильшенис действительно наблюдал за Норитой с особым вниманием. В танцевальном наряде ее было не узнать. На корабле, в красном платье, девушка казалась воплощением огня, но сейчас куда больше напоминала ожившее видение. Притягательный, влекущий мираж.
Да, Норита по-прежнему была красивой, но с ее губ пропала дерзкая улыбка. Сейчас она танцевала перед ним, но мыслями находилась где-то далеко. И вот эта равнодушная, отстраненная наложница совершенно не нравилась Ильшенису.
Завершая танец, девушки подобно солнечным лучам разбежались в стороны, в последний раз собрались в круг. Ударили барабаны и танцовщицы рухнули на пол.
– Еще раз благодарю за то, что согласились посетить мой скромный праздник. Я надеюсь, что еда на вашем столе достаточно вкусная, а вино – сладкое. Также я предлагаю вам выбрать любой цветок, – Ильшенис указал на послушно поднявшихся девушек, – и насладиться его красотой. Вы вольны и купить цветы, увезя их домой на память об этом дне.
При этих словах Камилла встрепенулась и жадно всмотрелась в лица баронов. Правда, уже в следующее мгновение едва сдержала стон разочарования. На нее лорды не смотрели, вместо этого о чем то шептались и указывали на лучащуюся довольством Розу.
«Они меня даже не заметили!» – с горечью осознала девушка.
– Я вынужден оставить вас на какое-то время, но надеюсь, что вы не будете скучать и ничто не отравит вашего настроения в этот день, – виновато улыбнувшись, ардек поднялся с дивана и такой же ленивой походкой направился к двери.
Вид у Ильшениса был такой, будто он просто желает сменить наряд на что-то еще более вычурное и дорогое, а вот поспешивший за ним светловолосый мужчина явно нервничал.
Впрочем, Камилле было все равно, по какой причине ушел ардек, главное, чтобы надолго! В его присутствии девушка никогда не решилась бы на столь сумасбродную выходку, сейчас же терять было нечего.
– Я обещала танец нашим гостям! – громко воскликнула она. – Надеюсь, он порадует ваш взгляд и заставит сердца биться чаще!
Сверкнувшая глазами Роза кинулась было схватить ее за руку, но Камилла мгновенно выскочила в центр.
«Всегда танцуйте Танец. Пусть ваше тело скажет то, о чем думает душа», – вспомнился совет Сахима.
И Камилла танцевала именно так. Сейчас девушка забыла о своем происхождении, забыла о том, что в зале полно людей. Это был Танец-Надежда и девушка полностью отдалась ему. Разведя руки, кружилась и изгибалась огненным пламенем и морской волной.
«Мало. Этого мало!» – молоточками стучало в голове.
Лорды громко хлопали Камилле и сопровождали особо эффектные движения восторженными возгласами, но в их глазах девушка читала только вожделение. Несомненно, ей удалось изрядно затмить Розу, вот только бароны еще не увидели ничего, что заставило бы их пожелать заполучить наложницу не на одну ночь, а на долгое и долгое время.
«Я должна удивить их чем-то. Поразить», – вспышкой сверкнула мысль.
Кроме ардека, остальным запрещалось иметь оружие при себе на балу. Исключение сделали только для иностранных гостей. По примеру Ильшениса они прицепили подаренные кинжалы к подаренным поясам, сабли же положили на пол.
Продолжая призывно улыбаться, Камилла подошла к лордам. Изогнулась, выписывая бедрами очередную восьмерку, а потом подалась вперед и схватила два кинжала.
Очарованные танцем, бароны даже не сразу заметили «кражу». Девушка же продолжила танец с оружием в руках. На корабле Ильшенис лишь рассмеялся с угроз Камиллы, но девушка действительно умела управляться с холодным оружием. И теперь всячески демонстрировала это.
Подкидывала кинжалы, выписывала ими восьмерки, прижимала к себе, а потом принималась кружиться. Мелодия вздрогнула и Камилла упала на пол, расположив платки вокруг себя и продолжая крепко сжимать кинжалы.
Наградой ей послужили аплодисменты. К тяжело дышащей девушке подскочила калфа, что-то зашептала. Вот только в ушах стучало так, что Камилла не могла разобрать ни слова. Все силы ушли в танец и сейчас ее колотила мелкая дрожь.
– Встречайте ардека Ильшениса! – громко объявил вернувшийся блондин.
Все еще не в силах собраться, Камилла не успела вовремя среагировать и невольно поймала взгляд Ильшениса. Сейчас его глаза казались ярко-желтыми и очень холодными. Мужчина улыбнулся и обратился к гостям с очередной речью, но девушку не покидало ощущение, что все это очень умелая игра.
– Смею надеяться, красота моих цветов не оставила вас равнодушными. Какие из них вы пожелаете сорвать?
– Ее! – бароны одновременно указали на задержавшую дыхание Камиллу. – Ардек, вы говорили, что продадите любую наложницу. Сколько стоит эта?
– Вы уверены? – Ильшенис также покосился на Нориту.
Девушка выглядела взбудораженной, грудь судорожно вздымалась, а идеально уложенная прическа растрепалась. Бахайса при виде такого непотребства недовольно кривила губы, но Ильшенису перемена пришлась по вкусу.
Так Норита выглядела собой – была дерзкой, дикой и гордой. Разве что взгляд продолжала прятать.
– Иначе мы не стали бы просить, – теперь Барри изобразил обиду. – Заберу этот цветок домой, пусть продолжает радовать меня своими танцами. Давно я не испытывал ощущения, будто по моим венам вместо крови бежит огонь. И не прочь испытывать это чувство вновь и вновь!
– Хм-м-м, – Ильшенис нахмурил лоб, окончательно перестав что-либо понимать.
Не стоило отрицать, танец Нориты был неплох, но слишком уж сдержан и спокоен. От девушки буквально веяло холодом, и никакого желания наблюдать за ней ардек не испытывал.
– Мое слово также твердо, как земля, по которой мы ступаем, – между тем заверил он. – Я люблю цветы, но считаю, что каждый ценен по-своему. В моем саду есть место только самым изысканным, ароматным и пышным цветам. Две Розы мне ни к чему. Ту, что выбрали вы, я назвал Норитой, самым редким и капризным цветком среди всего семейства роз.
Рошан при этих словах сдавленно охнул, Ильшенис же коварно усмехнулся. На рыжую Розу они покосились одновременно. Было опешившая девушка уставилась на Нориту с такой ненавистью, что даже свечи вспыхнули ярче.
«Наверное, происходи все в гареме и бросилась бы с кулаками», – лениво отметил ардек.
Раньше ему действительно нравилась Роза. Безудержно манил ее темперамент, а горящие глаза неизменно разжигали костер желания. Правда, сейчас Ильшенис прекрасно видел, что просто принял бахвальство за гордость, переменчивые же желания были обычными капризами ощутившей власть девушки.
Наблюдать за Норитой оказалось еще любопытнее. Из рассказа Рошана нетрудно было понять, как унизительно девушке признавать себя вещью и как отчаянно она цепляется за остатки былой свободы. И тем приятнее оказалась назвать ее своей у всех на глазах. Это ощущение власти над другим и способности заставить склониться пьянило лучше самого дорогого вина.
Брюнетка вздрогнула, как от удара. Перестав рассматривать пол, гордо задрала подбородок, одарив Ильшениса взглядом, которого он так долго ждал. О, в этом взгляде бушевала гроза и сверкали молнии, изумрудные глаза потемнели и теперь мужчину захлестывали волны ненависти.
«Дикая свирепая кошка», – с любовью подумал Ильшенис.
Ненависть Нориты нравилась ему куда больше безразличия. Ведь когда человек горит, неважно, от злости или страсти, он становится мягким и послушным в чужих руках. Его можно подтолкнуть, можно заставить, с ним можно бороться. Но тот, кто опустил руки, и вяло плывет по жизни, не представляет интереса.
– Я мог бы продать этот цветок за десять тысяч золотых, – медленно, краем глаза наблюдая за реакцией Нориты, произнес Ильшенис.
Теперь девушка, сама не осознавая этого, подалась вперед, жадно ловля каждое его слово. Пожар во взгляде потух, и теперь в глазах сияла надежда. Ардек выдержал паузу, дождавшись, пока лорды потянутся за кошелями и, позволив Норите ощутить себя свободной, и только потом затем лениво продолжил.
– Но я приобрел ее за тридцать тысяч золотых. Пришлось потратить время, чтобы добиться разрешения заполучить этот цветок и расстаться с ним я готов за сорок тысяч.
Лордов перекосило. Возможно, выпей они поменьше, то сумели бы сдержать лицо, сейчас же эмоции буквально захлестывали через край.
– Как сорок тысяч?! Не слишком ли большая цена за какую-то наложницу? – возмутился Альпин. – Да я целый гарем купить смогу!
– Покупайте, – пожал плечами Ильшенис. – Но второй такой Нориты там не будет.
– Что в этой девушке такого особенного? Вы сами сказали, что купили ее недавно, значит, не успели толком обучить. Выходит, мы получим не столь качественный товар. Не очень честная сделка, не находите? – решил зайти с другой стороны Барри.
– Я не намерен превращать свой дом в базар и торговаться, как последняя торговка. На сегодня праздник окончен, – процедил ардек.
Услышав ледяные нотки в его голосе, Рошан мгновенно сообразил, что к чему и дал слугам знак выпроваживать гостей.
Калфа закудахтала курицей-наседкой, собирая своих цыплят-наложниц и также спеша увести их назад в гарем.
– Норита, останься, – велел Ильшенис.
За каких-то пару минут в зале никого не осталось. Скрестив руки на груди, Норита смотрела в сторону. Ардек, облокотившись на подушки, любовался ее гордой осанкой и точеной фигуркой.
– Знаешь, а ведь я был готов действительно продать тебя, – негромко сообщил он. – И чуть было не совершил ошибку.
Бархатный смех больно ударил по натянутым нервам девушки.
– Вы сообщаете мне это, чтобы я еще сильнее возненавидела вас? Не стоит стараться, я и так едва сдерживаюсь в вашем присутствии, – любезно, будто находится на светском вечере и общается с лордом, произнесла Норита.
– Тш-ш-ш, – встав, Ильшенис поравнялся с девушкой. Приподняв ее за подбородок, заглянул в глаза. – Ты ужасно забавно злишься. Сейчас я слишком занят, но завтра вся моя ночь будет принадлежать тебе. И я не буду против, если ты расцарапаешь мне спину.
Ардек взял ладонь девушки в руку, рассматривая тоненькие пальчики.
– Да вы! – размахнувшись левой рукой, Норита попыталась влепить ему пощечину.-
– Ты задолжала мне поцелуй, – рассмеявшись, Ильшенис с легкостью перехватил ее руку.
Притянув к себе, коснулся ее губ. Правда, целовать по-настоящему не стал и почти сразу отпустил.
– Не хочу портить себе аппетит, – улыбнувшись, он зашагал к выходу.
– Чтоб ты подавился! – глядя на хлопнувшие двери, со злостью выдохнула Норита.
Видимо, ардек успел озвучить свое желание Бахайсе, поэтому калфа не стала ругать девушку за самовольный танец, вместо этого одобрительно кивнув.
– Завтра ты увидишься с господином, подумать только! – даже Колокольчик смотрела на нее с восхищением и легкой завистью.
Накрывшись одеялом с головой, придерживала его рукой и нетерпеливо ерзала, явно ожидая интересной истории.
– Не увижусь, – поджав ноги к груди, буркнула Камилла. – Пусть говорит, что хочет, я не собираюсь дрессированной собачкой кидаться на каждый свист.
– Но у тебя нет выбора. Ты наложница ардека и он в своем праве, – теперь подруга смотрела с сочувствием. – Будешь противиться, тебя накажут.
– Выбор есть всегда! – девушка резко села на постели. Сжала кулаки, досадуя, что оказалась слишком слаба, чтобы задеть Ильшениса.
– Тише ты, – Колокольчик дернула ее за руку, вынуждая лечь на кровать.
Остальные наложницы тоже недовольно зашикали, кто-то даже запустил подушкой. Камилла вынужденно растянулась на кровати, но сон не шел. Да и как уснуть, если злость внутри взимается колючим клубом, а от мыслей о предстоящем унижении начинает гореть лицо, а все внутри бунтует.
«Выбор есть всегда», – девушка упрямо поджала губы.
Да, она действительно наложница. Ей не сбежать из дворца и не отбиться от Ильшениса. Но рабыней, слепо выполняющей чужую волю, Камилла Монлер не будет никогда!
Сердце едва не выпрыгивало в груди, когда девушка встала с кровати. На цыпочках прокралась к самой маленькой вазе и разбила ее. Удивительно, но никто не проснулся. Подхватив самый острый осколок, Камилла вновь вернулась в постель.
– Ильшенис, я не твоя игрушка, – шепнула она.
А потом изо всей силы провела осколком по запястью. Чувствуя, как горячая кровь мгновенно побежала по руке, усмехнулась и накрылась одеялом.
ГЛАВА 3
Проснувшись, Камилла с трудом приоткрыла глаза. По всему телу разлилась ужасная слабость, даже подумать о чем-то удавалось с трудом. В помещении было темно и тихо, а еще знакомо вкусно пахло травами.
Постель девушки была отделено ширмой, но она не сомневалась – Джабира где-то поблизости. Вряд ли лекарка ушла бы в свои покои, оставив едва не отдавшую богам душу пациентку в одиночестве.
«Ну почему мне так не везет?! Даже умереть спокойно не дадут!»
Камилла кое-как поднесла руку к лицу. Запястье оказалось туго перемотано бинтом и, хоть порез был глубоким, совершенно не болело.
– Дура! – вынырнувшая из темноты девушка сердито уставилась на Камиллу. – Полная идиотка! Думаешь, там намного лучше?!
– Тебе никто не давал права кричать на меня – Камилла хотела сказать это высокомерно и холодно, но закашлялась на половине фразы. Горло пересохло и ужасно хотелось пить. – Кто ты вообще такая?
Заглянувшая в окно луна залила все вокруг серебристым светом, отчего казалось, что фигура незнакомки слабо светится. Одетая в белоснежные короткую рубашку и штаны, она куталась в шаль. Хрупкая, светловолосая, сероглазая, девушка напоминала виденье.
«Ландыш? Ирис? Нарцисс?» – машинально принялась подбирать ей имя Камилла. «Хотя для Нарцисса она не достаточно себялюбива».
Несмотря на то, что незнакомка позволила себе грубость, в ее глазах читалась тревога.
– Ты тоже целительница, да? Следишь, как бы я до вечера не представилась? А то ардек самой дорогой игрушки не досчитается и запороть прикажет? – понимая, что терять уже нечего, Камилла не выбирала слов и говорила то, что действительно думала.
– О, мне это давно не страшно. Хоть какой-то плюс в нынешнем положении, – блондинка рассмеялась, но смех показался грустным. – Ардек и так знает о случившемся. Ты сутки в себя не приходила. И да, можно сказать, я за тобой присматриваю.
– Тогда подай воды – увидев на тумбочке кувшин, велела Камилла.
– Э нет, сама справишься. Шевелись давай, вспоминай, каково это – быть живым, – теперь улыбка незнакомки была откровенно насмешливой.
– Хорошо же ты справляешься со своими обязанностями, – фыркнув, Камилла привстала. Тут же поморщилась из-за усилившегося головокружения.
Ноги дрожали, девушку колотила дрожь и два шага, на таком расстоянии находилась тумбочка, показались бесконечными. Жадно выпив стакан воды, Камилла буквально рухнула на постель. Вытерла взмокший лоб.
– Столько проблем из-за собственной глупости, – присев на край постели, блондинка покачала головой. – Знаешь, на первый взгляд ты показалась более храброй, а в действительности – обычная трусиха!
– Тебя что, приставили читать мне нотации? Раз пользы от тебя нет – пошла прочь! – гнев придал сил, и Камилла привстала на кровати, не желая, чтобы и девушка и дальше смотрела на нее свысока. – Понадобишься, позову!
– Ну почему нет? Смотри, как я хорошо на тебя влияю. Сама ты бы и дальше лежала, безразлично уставившись в одну точку, а сейчас того и гляди, начнешь стаканами бросаться! – девушка даже в ладоши захлопала. – Камилла, ты, конечно, можешь повторить свою попытку, но прошу, не совершай этой ошибки. Нет ничего страшнее смерти.
– Легко говорить, – при мысли об Ильшенисе Камилла скривилась. – Ты не знаешь, что меня ждет.
– Я тоже не родилась здесь. Меня, как и тебя, купили и привезли гарем. Вот только в отличие от тебя, я не собиралась опускать руки и искала способ вернуться домой, – блондинка начала говорить с улыбкой, но под конец фразы посерьезнела.
– И как, нашла? – съязвила Камилла. – Видимо, я сейчас вижу не тебя, а твой призрак, да? А настоящая ты наслаждаешься свободой?
– Нашла, – по лицу девушки пробежала тень. – В любом дворце всегда есть потайные ходы. Этот – не исключение.
– И тебе удалось его обнаружить? – мгновенно забыв про обиду, Камилла подалась вперед. – Расскажешь? Я в долгу не останусь, клянусь!
– Расскажу. Но только, когда ты поправишься и научишься контролировать свои эмоции. Сейчас лучше подумай над тем, кто тебя нашел и как теперь станешь себя вести, – блондинка поднялась с кровати – Как будешь готова к серьезному разговору – позови.
– Всмысле? Кто меня нашел? Что ты имеешь ввиду? – Камилла лишь на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла – девушки уже не было. – Эй! Ты где?
Ответом послужила тишина. Казалось, блондинка растворилась в темноте. Камилла окликнула ее еще раз, а потом нахмурилась.
Что сказать, появление незнакомки принесло гораздо больше вопросов, чем ответов. Да и сама она была странной. Для служанки слишком уж уверенно держащаяся и много себе позволяющая. Для аристократки слишком просто одета и не спесива. Еще и эти непонятные намеки…
Камилла думала, что все вскроется только утром, когда она не поднимется по сигналу. Но раз ее успели принести сюда и оказать помощь, кто-то действительно нашел ее раньше. Вот только кто?
Колокольчик? Она, конечно, переживала за подругу, но вряд ли стала бы будить среди ночи, чтобы предложить поговорить по душам.
Роза? Ей куда выгоднее было бы замять любой шум и дождаться, пока проблема с конкуренткой решиться сама собой.
Ильшенис? Здесь воображение Камиллы окончательно спасовало. При всем желании девушка не могла представить, что могло бы заставить ардека пересмотреть свои планы и лично отправиться за строптивой наложницей.
Так ничего и не придумав, какое-то время Камилла продолжала вслушиваться в тишину, надеясь, что незнакомка вернется, а потом незаметно провалилась в сон.
Следующий раз она проснулась в полдень. Стоило пошевелиться, как к ней мгновенно подскочила дежурившая в кресле Джабира.
– Хатун, я конечно, очень рада, что ты решила навестить одинокую лекарку, но в следующий раз выбирай для визитов дневное время. Где это видано, чтобы гостью еле живую приносили? Ты и так светленькая, а была прямо прозрачная! – говоря, женщина одновременно развила бурную деятельность. Взбила подушки, протерла Камилле лицо влажным полотенцем и напоила красным вином. – Ну, ничего, мы тебя быстро на ноги поставим. Был бы тут огненный маг – ты бы уже бегала, но и водник также справился неплохо.
Только после этих слов Камилла заметила, что действительно чувствует себя гораздо лучше. Слабость практически бесследно ушла, в голове все прояснилось, разве что пить по-прежнему хотелось.
– Можно мне воды? – девушка покосилась на зачесавшееся запястье, но поддавила искушение размотать бинты. Если ее действительно лечили с помощью магии, лучше не вмешиваться в процесс.
– Конечно, Норита, – целительница с такой поспешностью кинулась выполнять просьбу, что едва не опрокинула кувшин.
– Меня зовут Камилла, – чувствуя, как внутри начинает царапаться нехорошее предчувствие, медленно произнесла девушка.
– Тебя звали Камилла, – Джабира улыбалась, но смотрела при этом так, будто пыталась внушить эту мысль в голову пациентке. – Теперь ты Норита. Очень красивое имя. Никто даже подумать не мог, что ардек купит себе новую розочку, да еще такую красивую. Тебе необычайно повезло. Только появилась и сразу же сумела завоевать его внимание!
– Да, я заметила. Именно поэтому меня оставили совершенно одну! Я ночью просыпалась, думала, не от потери крови, так от жажды умру! – хитрость взяла вверх над обидой и Камилла деланно надула губы.
Увы, попытка узнать имя неизвестной блондинки провалилась с треском. Посчитав, будто девушка недовольна ею, Джабира принялась в красках расписывать, что дежурила у постели целую ночь, лишь один раз отошла, чтобы помолиться.
– Видно, услышал бог мои просьбы, раз вернул тебя с того света. Ты не переживай, шрамов не останется, а румянец вернется. Живо на ноги поставим! Расцветешь самым красивым цветком и порадуешь сердце ардека. Он за тебя так испугался!
В действительности Ильшенис испытал не страх, а злость. Привыкнув планировать свое время, мужчина ужасно не любил, когда что-то шло не по плану. И если визит двоюродных братьев был предсказуем, то происшествие с Норитой всколыхнуло всех.
Слухи во дворце всегда расходились быстро, а уж новость о том, что ардек выбрал себе новую любимицу, и вовсе оставалась новостью не больше часа. Помня о том, что гнев обычно падает на лиц, принесших дурные вести, слуги не сразу решились доложить о покушении и долго спорили, прежде чем догадались прибегнуть к помощи Рошана.
– И чего ты так злишься? – собственно, друг сейчас с удобством расположился на диване с виноградом и закидывал в рот по одной ягоде. – Норита жива, почти здорова.
– Считаешь, я должен радоваться тому, что наложницы полосуют друг другу руки под носом у калфы, которая вообще-то должна следить за порядком? – Ильшенис не заходил в лазарет, но и так прекрасно представлял, в каком состоянии принесли Нориту: бледную, осунувшуюся, похожую на тень прежней себя.
Ардеку же слишком понравилась новая игрушка и мысль, что нелепый случай едва не отнял ее, приводил в настоящее бешенство.
– Роза еще легко отделалась. Если я не увижу в глазах Нориты прежнего огня, прикажу выпороть на глазах у всех.
– Ты так уверен, что это сделала Роза? Не допускаешь мысли, что Камилла, то есть, Норита, могла предпочесть смерть твоему обществу? – весь вид Рошана давал понять, что вопрос задан из простого любопытства.
Подложив под спину еще одну подушку, он небрежно подкидывал виноградинку в руке. Несмотря на то, что дипломатии официально обучался только Ильшенис, Рошан также успел кое-что усвоить. И признаваться в том, что лежащая в постели девушка радостно улыбалась, сейчас определенно было… неблагоразумно.
– Не говори глупостей! – реакция друга оказалась предсказуемой до мелочей. Фыркнув, он отобрал у Рошана подушку и, спихнув его с дивана, уселся сам. – Конечно, Нориту злит ее нынешнее положение, но она просто не успела узнать, сколько преимуществ может получить, если станет хорошо себя вести. Опять же, такая гордячка не станет добровольно прощаться с жизнью, иначе объявила бы голодовку еще на корабле.
Наверное, больше всего Ильшенис сейчас напоминал вальяжного кота, предвкушающего новую игру с очередной мышью. Пожелтевшие глаза хищно блестели и для полного сходства не хватало только азартно подрагивающего хвоста.
– Еще и с «гостями» теперь возиться. Не дай бог услышат о случившемся с Норитой, Фарид полдня страдать станет, – воспоминание о скучном родственнике помогло потушить пылающий в крови пожар, и Ильшенис заставил себя сосредоточиться на делах. – Надеюсь, все готово к их приезду?
– Фарид действительно скорбит о своей возлюбленной. К тому же не заставляет никого разделять его траур, ты сам предложил устроить вечер памяти, – счел своим долгом заступиться Рошан. – Все необходимые распоряжения отданы еще вчера.
– Надеюсь, надолго он не задержится. И надо же было Фариду отыскать любовь всей жизни именно в моем гареме? Будто собственного не хватило! – продолжив бурчать, ардек, тем не менее, пересел за стол. – Пригласи ко мне главного визиря. Может, успеем хоть немного поработать. И… узнай, как себя чувствует Норита, ладно?
Заметив, что страсть в глазах Ильшениса на мгновение уступила место неподдельному волнению, Рошан поклонился, пряча улыбку, после чего покинул покои.
Понимая, что слуги так или иначе исказят информации, в лазарет Рошан отправился лично, вот только Нориту не застал. Оказалось, что Джабира разрешила ей вернуться в гарем, считая, что присутствие подруг скорее поставит девушку на ноги.
Рошан придерживался противоположного мнения, но вечно сидеть взаперти у Нориты все равно бы не вышло, а приезд гостей хоть как-то отвлечет от нее внимание.
По дороге в гарем навстречу удачно попался Сахим. По обыкновению, учитель танцев напевал что-то под нос и выглядел с головой увлеченным своими мыслями.
– Придумываете танец для вечера памяти? – уточнил смотритель покоев.
– Господин Рошан, добрый день. Да осветит солнце ваш путь, – поклонился мужчина. – Почти все уже готово. Я знал, что господин Фарид не сможет не приехать и вместе с моими цветочками подготовил очень красивый танец, Хизер он бы понравился. Бедная звездочка, она была такой яркой, такой талантливой.
– И сейчас она наверняка танцует в облаках, – помня, что о каждой ученице Сахим может говорить часами, Рошан решительно оборвал его. – Кстати, вот еще что! Пересмотри список девушек, которые будут принимать участие в церемонии. Норита также должна принимать участие.
– Что? Господин, вы, наверное, оговорились? – судя по тому, что Сахим рискнул поспорить, судьба Нориты действительно была ему небезразлична. – Она ведь едва не погибла вчера!
– Но ведь не погибла. Я разговаривал с Джабирой и догадываюсь, что тебе она сказала то же самое: Норита достаточно хорошо себя чувствует. А небольшая прогулка пойдет ей на пользу, – копируя Ильшениса, Рошан добавил металла в свой голос. – Пусть посмотрит, как мы живет.
– На кладбище? – кажется, теперь Сахим считал, что солнце не просто осветило Рошана, а изрядно перегрело его. – Вы предлагаете отвезти девушку в то место, которое едва не стало ее новым домом?!
– Вы понимаете меня с полуслова, – позволил себе усмешку Рошан. – Думаю, вид кладбища усилит волю наложницы к жизни.
Кроме этого, мужчина считал, что Норите полезно будет услышать историю Хизер. Даже имеющая печальный конец, она была довольно познавательной и могла заставить девушку по-новому взглянуть на свою жизнь здесь.
– Несомненно, вы правы, – поклонившись в очередной раз, Сахим поспешил в гарем.
Рошан же повернул обратно. Теперь предстояло так распланировать график Ильшениса, чтобы он до последнего не узнал о небольшом самоуправстве друга. Конечно, вряд ли рассердится по-настоящему, просто не поймет.
Гарем встретил Камиллу настороженной тишиной. До этого момента девушка считала, что чувствует себя вполне сносно, но, переступив порог, ощутила, как постыдно дрожат колени.
Конечно, попытку свести счеты с жизнью нельзя было назвать смелым и вызывающим уважение поступком, но Камилле казалось, что девушек должно было порадовать устранение конкурентки. Тогда почему все смотрят на нее со злостью, презрением и… страхом?
– Добрый день, хатун! – Камилла улыбнулась лишь затем, чтобы показать: она прекрасно контролирует ситуацию, пусть даже в действительности абсолютно не понимает, что происходит.
– Для тебя, он без сомнения, добрый, – скрыв лицо за веером, фыркнула одна из девушек.
«Но вот надолго ли?» – повисла в воздухе недоговоренная фраза.
Отвернувшись, брюнетка вновь принялась обмахиваться веером, а Камилла вспомнила, что видела ее в свите Розы. Примеру девушки последовали все остальные наложницы, с деланным вниманием вернувшись к прерванным занятиям. Вот только, направляясь к своей кровати, Камилла спиной чувствовала их взгляды.
– Что случилось в мое отсутствие? – сев рядом с Колокольчик, шепотом уточнила она.
– Как я рада тебя видеть! – вместо ответа девушка бросилась обниматься. – Когда я услышала, что ты в лазарете, то дико испугалась. Подумать только, все произошло рядом со мной, а я спала и ничего не услышала, хотя сама же обещала защиту. И вот какая я после этого подруга? Ты сумеешь меня простить?
– Подожди, ты о чем? – видя, что Колокольчик с трудом сдерживает слезы, Камилла окончательно перестала что-либо соображать. – В чем ты виновата?
– Я не услышала, когда Роза напала на тебя и не успела прийти на помощь, – сгорбившись, призналась подруга. – А ведь должна была сообразить, что Роза не потерпит конкурентки и постарается избавиться сразу же, как появится подходящий повод. Еще и ардек объявил, что желает увидеться с тобой. Понятное дело, Роза боялась, что господин сразу же разлюбит ее и подарит свое сердце тебе.
– Что?! – наверное, вышло даже чересчур громко и несколько наложниц тут же обернулись к ним. Пришлось вспомнить уроки и сделать глубокий вдох, усмиряя эмоции. – Роза на меня напала?
– Это не первый случай. Роза уже несколько раз пыталась избавляться от девушек, которые понравились господину. Из-за последнего случая ее лишили отдельных покоев и отправили жить со всеми, – вздрогнув, шепотом пояснила Колокольчик. – Сейчас она в тюрьме. Надеюсь, одиночество научит ее хорошим манерам!
Подруга выглядела жутко довольной тем, что справедливость наконец то восторжествовала, Камилла же с трудом подавила порыв схватиться за голову и застонать. Не стоило и сомневаться, что подобное объяснение придумал Ильшенис. Он, наверное, скорее бы язык себе откусил, чем признался, что какая-то наложница предпочла смерть его объятиям.
«Вот только совершенно не учел, что благодаря этому вранью я обзаведусь смертельным врагом!» – представив, какими проклятиями сейчас сыпет незаслуженно наказанная Роза, Камилла похолодела.
– А кто это? Как ее зовут? – девушка покосилась на брюнетку.
На первый взгляд казалось, что эта наложница попала в гарем по ошибке. Фигура у нее была стройной, но вот с внешностью не подвезло. Черты лица были какими-то непропорциональными, слишком большие глаза, слишком узкие губы, слишком высокие скулы. Возможно, кому-то наоборот, брюнетка могла понравится, но Камилле казалось, что у Ильшениса более утонченный вкус.
– Это Мирабилис, – Колокольчик отвернулась, подавляя смех. – С ней такая забавная история приключилась. Обычно ардек сам старается выбирать «цветы» для своего сада, но эту девушку ему подарили. Причем гость был важный, отказаться или передарить другому значило нанести страшное оскорбление!
– Представляю, в каком отчаянии был Ильшенис, – вспомнив, как фыркал их садовник, обнаружив очередной сорняк в оранжерее, Камилла и сама не удержалась от улыбки.
– Ну, так вот, господину ничего не оставалось, как смириться. Он дал девушке имя Мирабилис. Эти цветы распускаются только по ночам, а еще, подрастая, они могут менять окраску! – Колокольчик даже руками взмахнула от избытка чувств.
– Подожди, а откуда ты это знаешь? Я что-то не заметила, чтобы вам выдавали справочники, – заподозрила неладное Камилла.
– Сам господин рассказал. – Колокольчик вздохнула. – Он лично привел Мирабилис в гарем и высказал надежду, что она похорошеет и ночью окажется красивее, чем днем. Ее потом целую неделю дразнили. Перестали, только когда она с Розой подружилась.
Наверное, не окликни Мирабилис ее и Камилла испытала бы к девушке сочувствие. В конце концов, их судьбы в чем-то похожи, они обе оказались в гареме против воли, вот только Мирабилис страдает из-за того, что недостаточно красива, а сама Камилла – из-за того, что чрезмерно красива.
«Хоть бери и лицо себе расцарапывай! Может, шрамы Ильшениса отпугнут!» – зло подумала девушка.
– Колокольчик, не знаешь, ко мне ночью никто не заходил? – выкинув из головы Розу с неминуемой местью, Камилла сосредоточилась на более животрепещущей проблеме. – Просто я вроде бы видела девушку…. Очень красивую, у нее еще волосы светились, будто серебряные. И глаза тоже были серо-серебристые.
– Ночью бы лазарет никого не пустили, – уверенно заявила подруга. – Да и наложниц таких нет. А настолько красивая служанка точно очутилась бы здесь. Тебе точно не показалось? Мало ли, что на пороге смерти привидеться может?
Камилла закусила губу. Разговор с блондинкой казался ей таким реальным… Да и не могло ведь подсознание сыграть настолько злую шутку! Или все-таки могло? При мысли, что это происходило не по настоящему, девушку бросило в жар. В самом деле, она ведь услышала то, то хотела услышать, вот только никакой конкретной информации незнакомка не сообщила. Даже имени не сказала!
– А кто меня нашел? – вспомнив последние слова блондинки, встрепенулась Камилла.
– Не знаю…. Нам о случившемся калфа рассказала, – покачала головой подруга.
Стоило помянуть Бахайсу, как она тут же переступила порог комнаты. Правда, не одна, а в сопровождении Сахима.
– Хатун, которые должны танцевать для Хизер, идите сюда. Норита, тебя это тоже касается! – принялась раздавать указания женщина. – Еще нужно шесть хатун, чтобы прислуживать господам на празднике.
Камилла думала, что калфе придется принудительно выбирать девушек, все-таки быть служанкой то еще удовольствие, но почти сразу после ее слов наложницы выступили вперед. Будто только и ждали вопроса.
– Эй, ты идешь? – заметив, что Камилла продолжает стоять на месте, Колокольчик потянула ее за собой. – Норита!
– Никак не привыкну к этому имени, – понимая, что просить называть ее по-старому бесполезно, девушка тоскливо вздохнула.
– Звездочки, поспешим. Нам надо заново все отрепетировать, чтобы Норита выучила движения, – Сахим окинул ее встревоженным взглядом, и Камилла машинально расправила плечи, стараясь выглядеть как можно более невозмутимой и уверенной.
К радости девушки, на этот раз в число танцовщиц попала и Колокольчик. Камилла тут же придвинулась к ней и шепотом стала выспрашивать подробности праздника.
– Нас опять предложат гостям? – вспомнив, как Ильшенис буквально ткнул ее носом в неудавшуюся попытку быть проданной, девушка сжала кулаки.
– Ой, ты же ничего не знаешь. Эта история случилась три года назад. Я до сих пор не могу поверить, что Хизер больше нет с нами, она напоминала настоящее солнышко, – в глазах Колокольчика заблестели слезы. – Она также была наложницей. Из-за занятости господин не успел дать ей имя, а потом в гости приехал господин Фарид. двоюродный брат ардека. Говорят, у него множество кораблей и он очень богат. По традиции ему предложили выбрать любой приглянувшийся цветок, и Фарид указал на Хизер. Девушка настолько сильно покорила его сердце, что Фарид приглашал ее к себе каждую ночь, даже днем они были неразлучны!
– Звездочки мои, ну что это такое? – закончив инструктировать музыкантов, Сахим погрозил пальцем шушукающимся девушкам. – Сколько можно повторять – говорить должны ваши тела, а не языки! Вы должны достичь такого мастерства, чтобы были способны поведать совершенно любую историю.
– И о чем мы будем «говорить» сегодня? – решив воспользоваться расположением учителя, уточнила Камилла.
– Не торопись, птичка. Сейчас ты все увидишь сама, – Сахим ограничился понимающей улыбкой. – Рыбоньки, начинайте танец. Норита присоединится к вам после.
Стоило наложницам ступить в центр комнаты, как тут же заиграла музыка. Нежная, лирическая, негромкая, почему-то она напомнила Камилле рассвет. Вот дудочка запела птицей и сразу же после мелодия встрепенулась. Она оставалась такой же лирической, но темп немного ускорился. Музыканты будто очнулись от сна и теперь приветствовали новый день.
Наложницы также двигались сначала неторопливо. Взявшись за руки, сделали круг, медленно обернулись вокруг себя. Потом качнулись друг к другу и разбежались-закружились вокруг. Теперь в движениях девушек читались нежная привязанность и восхищение. Наложницы то принимались стремительно кружиться, то наоборот, одновременно совершали плавные, скользящие движения. Танец казался неповторимым, волшебным, чувственным. Танцовщицы вставали на цыпочки, изгибали руки и тянулись кончиками пальцев к солнцу. А потом раскидывали руки и кружились в солнечных лучах, одновременно впитывая тепло и даря его.
«Они любили друг друга. Действительно любили».
Нежная музыка звала вверх за собой, и казалось, будто бы наложницы уже не танцуют, а парят в облаках. Их движения были легкими и изящными, взрыв страсти уступил место щемящей нежности, и желанию во что бы то ни стало не расставаться.
А потом мелодия вздрогнула и оборвалась. И в то же мгновение, словно небо перестало держать их, рухнули танцовщицы.
Теперь мелодия уже не согревала сердце, солнце скрылось где-то за тучами, и музыка каплями дождя падала на землю. Девушки продолжили танец, но движения стали испуганными, медленными.
Оказавшаяся в центре Колокольчик, то поднимала руки, начиная движения, то резко замирала и принималась прислушиваться к чему-то. «Капли» продолжали падать, и девушка каждый раз вздрагивала, зябко поводила плечами. Пыталась обнять себя за плечи, но лишь сильнее мерзла.
А потом музыка вновь ускорилась и, подхваченная ее темпом, подруга также закружилась. Но теперь ее движения были не плавными, а порывистыми, резкими, отчаянными. Колокольчик танцевала так, будто это был последний танец в ее жизни. Казалось, ветер развевает ее шаль, пытается сбить с ног, но это лишь раззадоривало девушку, заставляя бросать вызов стихии.
Камилла никогда не позволяла себе плакать на публике, но, почувствовав, как по щекам у нее текут слезы, впервые не стала судорожно их стирать.
Сахим оказался прав, слова действительно были не нужны.
– Она умерла, да? – глядя учителю в глаза, тихо спросила Камилла. – А он продолжает ее любить. Даже по истечению трех лет. И то, что он жив, в то время как ее больше нет, сводит его с ума.
– Фарид собирался выкупить Хизер и подарить ей свободу. Даже разговаривал с ардеком и подписал почти все бумаги, – с грустью произнес мужчина. – Что касается чувств… Фарид запер свои эмоции, а ключ выкинул в глубокий океан. Он молчит о своем горе, но оно разъедает его изнутри.
– И что, он….
– Все вопросы потом. Сейчас репетиция, – Сахим подтолкнул девушку в круг, после чего занял место в центре и принялся показывать движения. – У нас осталось совсем немного времени. Танец же, на который будут смотреть с небес, должен быть идеальным!
В очередной раз выдержка Ильшениса подверглась испытанию, когда он узнал, что Фарид приехал не один, а невесть зачем притащил с собой двоюродного кузена Кайседина. Поскольку Фарид терпеть не мог церемонии, никакого пышного праздника в честь их визита не устраивалось, и ардек принимал родственников в кабинете.
– Благодарю, что не стал отказывать в гостеприимстве и позволил отдохнуть с дороги. Да продлит Бог твои года и приумножит богатства, – фразы были более чем стандартные, но Фарид говорил их с таким выражением, будто действительно сомневался, пустят ли его на порог.
– Пока твои помыслы чисты, двери моего дома всегда открыты для тебя, – также привычно отозвался Ильшенис. – Прими мои соболезнования. Надеюсь, время залечит твои раны, и душа сумеет обрести покой.
– Не уверен, что это возможно. Иногда мне кажется, будто моя душа умерла вместе с Хизер. Я вроде бы продолжаю жить, но больше не испытываю никаких эмоций. Танцы кажутся мне скучными, вино – безвкусным, – Фарид сделал глоток и почти сразу же отставил кубок в сторону. – Только здесь я вспоминаю о том, как был счастлив с Хизер.
Кайседин при этих словах демонстративно зевнул и, придвинув к себе блюдо с жаренным мясом, сосредоточил все внимание на еде.
– За год я успел приобрести много новых цветов. Возможно, кому-то из них удастся утешить тебя? – Ильшенис знал, что Фарид в очередной раз откажется, но все равно не мог не спросить.
Слишком неприятно было смотреть на то, как некогда старый друг безустанно скорбит о какой-то наложнице.
– Отдохнешь с дороги или прогуляешься по саду? Любой цветок в твоем распоряжении. Разве что Нориту оставь.
– Норита? Ты ведь не любишь повторяться, так зачем тебе вторая роза? – равнодушие в серых глазах Фарида уступило место любопытство. – И почему нельзя выбрать ее? Раньше ты не делал исключений даже для фавориток.
– Она еще не моя фаворитка. – Ильшенис дернул уголком губы. Сам ардек считал, что небольшое ожидание сделает игру лишь слаще, но сейчас, вынужденный объяснять это другу, испытал раздражение. – Но станет ею в ближайшее время.
– Возможно, Норита станет даже чем-то большим, – Фарид многозначительно улыбнулся. – Девушке, которой удалось вызвать твой интерес, под силу и похитить твое сердце впридачу.
– Ты что, думаешь, я могу в нее влюбиться? В какую-то наложницу? – запрокинув голову, ардек весело расхохотался. – О нет, это полная глупость!
– А Норита это случайно не та девушка, которую ты купил на аукционе? Ремийская леди, верно? – отставив наполовину опустевшую тарелку, Кайседин даже вперед подался.
– Да, именно так. Я купил Нориту в счет долга ее отца, – Ильшенис закатил глаза, предчувствуя обличительную речь, которой неминуемо должен разразиться влюбленный Фарид.
– Чем же она тебя так привлекла? – вот только друг оставался невозмутимым.
– О, ты сам поймешь, когда увидишь. Норита красива. Атласная кожа, черные волосы, безупречная фигура, она само совершенство, – возможно, желание похвастать новой игрушкой было мальчишеским, но ардеку доставляло непередаваемое удовольствие тот факт, что он может назвать купленную девушку своей. – Она совершенно точно не обладает даром, маги проверили ее ауру, но пылает самым настоящим огнем.
– Играть с огнем бывает опасно, – предостерег Фарид. – Ты либо потушишь его, либо сгоришь сам.
– Мне не грозит ни первое, ни второе, – воображение нарисовало Нориту, танцующую в огненном кольце и Ильшенис предвкушающее усмехнулся. – Так что скажешь?
– Цветы должны расти на свободе, только тогда они расцветут по-настоящему. Если сорвать цветок, он подарит свою красоту, но скоро засохнет. Я предпочту отдохнуть с дороги, – покачал головой друг. – И к слову. Я приехал не с пустыми руками.
По знаку Фарида Кайседин протянул резную шкатулку, украшенную драгоценными камнями. Внутри обнаружился перевязанный алой лентой свиток.
– Договор на поставку тканей. Я взял на себя смелость указать твое имя, – пояснил друг. – Сделка была заключена благодаря активной помощи Кайседина. Он уже совершеннолетний и я решил обучать его своему ремеслу.
– Отлично! – бегло пробежав текст взглядом, Ильшенис довольно кивнул.
Лестийцы были весьма талантливым и весьма драчливым народом. Производимые ими ткани ценились по всему миру, но продавать свой товар они соглашались лишь тем, кого сами считали достойными. И то, что Фарид каким-то образом ухитрился договориться о поставке в его провинцию, не могло не радовать.
В результате встреча завершилась сама собой. Ильшенису хотелось скорее решить, как воспользоваться выпавшим подарком, Фариду побыть одному и подготовиться к вечеру памяти. Кайседин же продолжил сидеть со скучающим видом, поэтому ардек просто предложил ему прогуляться по дворцу.
Сахим позволил наложницам делать небольшой перерыв только через три часа. К этому времени у Камиллы уже гудели ноги, все же такие танцы были для нее непривычными, однако возвращаться в общие покои она не собиралась.
– Хочу подышать свежим воздухом, – покосившись на Сахима, в присутствие которого наложницы не пытались обсуждать ее, соврала девушка Колокольчик.
Подруга скептически изогнула бровь, но уличать Камиллу и выводить на чистую воду не стала, лишь в очередной раз напомнила о правилах поведения.
Несмотря на то, что солнце медленно клонилось к закату, на улице по-прежнему стояла жара. Вытерев мгновенно взмокший лоб, девушка впервые оценила удобство новой одежды. Будь на ней старое платье – мгновенно упала бы в обморок из-за духоты.
Впрочем, в тени оказалось немного прохладнее. Усевшись под раскидистым деревом и облокотившись на ствол, Камилла прикрыла глаза. Теперь, если хорошо постараться, можно было представить, будто она оказалась дома. Может быть, две страны были совершенно разные, но птицы чирикали совершенно одинаково и трава была такой же мягкой.
– Определенно, я не зря принял решение прогуляться по саду. Фрукты здесь попадаются загляденье! – мужской голос мгновенно вернул Камиллу в реальность.
Мгновенно подскочив, она уставилась на остановившегося неподалеку парня. Высокий, смуглый, черноволосый, чем-то он отдаленно напоминал Ильшениса, разве что глаза были не желто-карими, а зелеными. Видимо, темно-зеленый кафтан и ярко-зеленую, вдобавок вышитую зелеными нитками рубашку подбирал он как раз под цвет глаз. Штаны были желтыми, а на ногах смешная обувь с загнутыми носками. И множество украшений. Привычка мужчин наряжаться наравне с женщинами почти перестала удивлять Камиллу, так что, взглянув на дорогие кольца с браслетами, девушка сделала единственный вывод – перед ней кто-то благородный.
– Вам разве не говорили, что есть грязными руками – дурной тон? – руки задрожали, и Камилла стиснула кулаки. Пусть брюнет не надеется, что она станет легкой добычей!
– Ой, – судя по тому, как дернулся парень, сам он до этого момента Камиллу не замечал. – Что ж, эта проблема легко решаема.
Отряхнув ладони о штаны, брюнет с широкой улыбкой продемонстрировал их девушке, после чего решительно шагнул вперед.
Камилле отступать было некуда, так что девушка вжалась спиной в ствол и отчаянно посмотрела наверх.
«Успеет взобраться или нет?!»
Ветки росли выше ее головы. Допрыгнуть, возможно, и выйдет, а вот удержаться? Камилла превосходно лазила по деревьям в детстве, вот только, повзрослев, куда больше внимания уделяла бальным танцам.
– На вкус они действительно изумительны, – парень остановился рядом с Камиллой и также задрал голову. – Правда, с таким подходом это совершенно невозможно проверить. Нет, чтобы лестницу для гостей предусмотреть?!
– Плоды же запрещено срывать, – наблюдая, как он примеривается к дереву, растерянно пробормотала девушка.
Первый испуг прошел, и теперь Камилла понимала: гостю совершенно наплевать на нее, а в сад его привело желание полакомиться фруктами.
– Вот именно поэтому мне и нужна ты! – в зеленых глазах заплясали искорки и девушка невольно отшатнулась.
– Нам запрещено разговаривать с незнакомыми мужчинами. И со знакомыми тоже! – гадая, кем может оказаться брюнет (для утратившего возлюбленную Фарида он выглядел слишком радостным), отрезала Камилла.
– Ну заладила, запрещено и запрещено! У вас все там такие скучные? – парень скорчил гримасу. – Можешь называть меня Дином. Теперь проблема решена?
Дожидаться ответа Дин не стал и решительно выпихал Камину на дорожку.
– Теперь ходи туда-сюда, считай облака, нюхай цветочки, что там еще вам делать положено, а если увидишь, как кто-то будет идти – подашь знак! – наскоро проинструктировал он. Заметив же, что Камилла судорожно вздохнула и открыла рот, поспешно добавил. – Ты не думай, я с тобой потом поделюсь. Ставлю золотой – тебе лонганов пробовать не доводилось!
Честно говоря, девушке не доводилось даже слышать о таких фруктах. Колокольчик вроде бы начинала перечислять цветы и растения, но Камилла уяснила лишь то, что ничего нельзя трогать, а за порядком следят слуги и охранники. Ни первых, ни вторых пока было не видно, но это не значило, что они не смогут появиться в самый неподходящий момент!
А вот Дина это совершенно не волновало. Подпрыгнув один раз и едва коснувшись пальцами ветки, он скинул кафтан на землю и небрежно побросал сверху кольца. Вторая попытка оказалась удачнее. Ухватившись за ветку, Дин с легкостью подтянулся на руках, взбираясь наверх. Камилла сомневалась, что гость изначально собирался грабить сад ардека, но оделся для этого очень подходяще. Зеленая рубашка сливалась с листвой, и заметить Дина издалека было практически невозможно.
Оглянувшись по сторонам и убедившись, что проверять маскировку гостя вроде бы некому, Камилла взглянула на кольца. С рубиновыми, сапфировыми, изумрудными и алмазными камнями, даже в тени они сияли и переливались.
Камилла до сих пор не была уверена, привиделся ей визит гостьи или нет, но одно знала точно. Никто никогда не будет помогать другому задаром. И, если она хочет сбежать, для этого нужны деньги.
Конец схватке между желанием сохранить честь и выжить положили раздавшиеся шаги. Задумавшись, Камилла совершенно не заметила, в какой момент в саду появился охранник.
За всю свою жизнь девушка лишь один раз видела живого медведя, когда отец в день рождения повел ее на ярмарку, куда как раз приехали артисты. Тогда двенадцатилетняя девочка ужасно испугалась огромного рычащего зверя с черными глазами.
Сейчас же навстречу ей двигался оживший ночной кошмар. За исключением шерсти, охранник совершенно ни в чем не уступал медведю. Огромный, с широкими плечами, массивной челюстью и маленькими глазами, на большой дороге он непременно бы имел успех.
– Мамочки… – Камилла мрачно подумала, что такому типу отдала бы все украшения даже без спроса.
Зато понятно, почему его поставили гарем охранять. При виде него же все разбойники перепугаются и мгновенно бросят свое занятие. Им-то самим такого ужаса на людей не нагнать!
– Да, большой, – согласно кивнул невесть когда успевший оказаться рядом Дин. Заметив, что девушку бьет дрожь, легко обнял ее за плечи и наклонился к уху. – Стой молча.
А потом решительно зашагал наперерез медведеобразному охраннику. О чем они говорили, Камилла, как не старалась, не могла услышать, однако результаты переговоров обрадовали обоих. «Гора» отправилась обратно на свой пост, а «вор» принялся насвистывать что-то веселое.
– Большой, но глу-у-упый, – рассмеявшись, Дин вытащил из-за пазухи горсть коричневых фруктов. – Ты молодец, не теряешься. Я думал, или в обморок упадешь, или вопить примешься. Угощайся! Честно заслужила.
– Что вы ему сказали? – Камилла продолжала с опасением коситься на охранника.
– Правду, разумеется, – счистив кожуру, Дин бросил прозрачную мякоть в рот и довольно зажмурился. – Будто мы гуляем и охраняем деревья, чтобы всяким безобразникам не пришло в голову нарвать плодов без спроса. Так ты будешь пробовать?
– Но мы же этого не делали! – девушке никак не удавалось взять в толк, как гостю удалось провести охранника.
– Как это нет?! – ахнул Дин. – Разве в нашем присутствии кто-то еще пытался посягнуть за лонганы? Да я бы конкурента, то есть, святотатца с веток спихнул!
Брюнет с таким пылом изобразил негодование и так заразительно рассмеялся, что Камилла не выдержала и прыснула сама. А потом протянула руку и взяла один фрукт.
Больше всего по виду лонган напоминал маленький картофель. Внутри была большая черная косточка, из-за чего с ободранной кожурой фрукт напоминал драконий глаз. Самих драконов девушка видела только на картинках, но ассоциация оказалась настолько сильной, что едва не прогнала аппетит.
В итоге Камилла зажмурилась и все-таки откусила половину. Почти сразу довольно замычала. Сочная мякоть имела сладкий, ароматный вкус с отчетливым привкусом мускуса.
Доев последний лонган, Дин отряхнул руки о штаны, после чего вновь нацепил камзол и многочисленные украшения.
– Еще раз спасибо за помощь!
Камилла была уверена, что парень пройдет мимо, но он неожиданно крепко обнял ее. Более того, взлохматил волосы и щекотно чмокнул куда-то в шею.
– Буду рад снова увидеться. С тобой весело!
И, пока девушка размышляла, влепить ли наглецу пощечину, едва не вприпрыжку удалился прочь. А потом в сад выглянул Сахим и велел готовиться к поездке. Додумывать мысль о том, как Дин собирается искать ее, если даже не спросил имени, пришлось по дороге.
Как оказалось, ждали одну Камиллу. Калфа сначала отправила всех девушек в баню (всего-то на час!), а после распорядилась выдать всем голубую одежду.
– Мы стараемся не надевать черное в знак траура, – уже сидя в карете, объяснила Колокольчик подруге. – Мертвые сейчас на небе, оно голубое. К тому же голубой цвет не слишком яркий, он успокаивающий и дарящий надежду. Мы будем танцевать в голубом и надеяться, что Хизер увидит нас.
Собственно, всю дорогу пришлось слушать рассказ об особенностях и традициях похорон и вечеров памяти. Продолжая лелеять мысль о побеге, Камилла пыталась выглянуть в окно и как следует рассмотреть дорогу, но, во-первых, мешала паранджа, во-вторых, это могло насторожить остальных девушек.
Между тем, карета подъехала практически к самому кладбищу. Охранники открыли дверцы и помогли наложницам выбраться. Ступив на землю, Камилла огляделась. Кладбище было средних размеров. По словам Колокольчик выходило, что здесь хоронили только обеспеченных граждан (для Хизер сделали исключение из-за Фарида) и все могилы выглядели ухоженными. Вокруг каждой имелось ограждение, к которым привязывали разноцветные ленточки с пожеланиями.
– Ветер подхватит и донесет написанные слова душам умерших, – вновь не замедлила с подсказкой подруга. – Пойдем.
Могила Хизер оказалась в центре. Пока Камилла крутила головой по сторонам, Фарид со своей свитой успел преодолеть половину пути, и видно было только их спины. За ними следовали слуги с музыкальными инструментами, подносами с едой и ленточками. Наложницам вместе с Сахимом предстояло замкнуть процессию.
Короткая прогулка показала, что прежде, чем думать о побеге, предстоит разжиться удобной обувью. Камилла без труда могла танцевать всю ночь в туфлях на высоких каблуках, однако сейчас едва передвигалась в мягких тапочках. Они то и дело норовили слететь, паранджа же мешала наклониться и поправить обувь.
В итоге девушка вспотела, запыхалась и, заняв свое место на площадке у могилы, несколько минут смотрела перед собой, пытаясь восстановить дыхание. Двое музыкантов же заиграли что-то грустное. Сначала очень тихо, будто не решаясь тревожить покой мертвых. Мелодия напоминала шелест листьев и капли дождя. Потом немного громче и к паре присоединился третий музыкант, вплетая в музыку шум волн.
– Хизер… Прости, что не приходил так долго. Ты знаешь, это зависит не от меня, но зато этот день мы можем провести вместе, – выступивший вперед Фарид говорил и смотрел так, будто видел свою возлюбленную и действительно верил, что услышит ответ. – Надеюсь, ты счастлива там?
Вопреки традициям, сам мужчина облачился не в голубой, а в красный наряд. Внешность у Фарида была довольно стандартная. Черные волосы, смуглое лицо, зеленые глаза. Если бы не глаза, издалека мужчину легко можно было бы спутать с ардеком. Тот же рост и та же поджарая, мускулистая фигура.
Правда, в отличие от Ильшениса, который в алых вещах выглядел бы воплощением демона, Фарид производил уютное впечатление. Мужчина улыбнулся памятнику, и даже у Камиллы потеплело на душе.
– Я привез тебе подарок. Ты говорила, что не слишком любишь драгоценности, но для этого, надеюсь, сделаешь исключение, – слуга с лентами тут же сделал шаг вперед, но мужчина дернул головой и вытащил из кармана небольшую коробочку. – Я не успел подарить его три года назад. Думал, у нас полно времени. Ждал подходящего момента. А еще… боялся. Казалось бы, я мог просто купить тебя, даже не спрашивая согласия, но мне так хотелось добиться твоей свободы. Чтобы мы могли не оглядываться на других, шепчущих, что ты мне надоешь, и я разочаруюсь в тебе. Вот только с каждым днем я скучаю все сильнее…
Из коробочки Фарид достал обручальное кольцо. Подержал его в руках, а потом опустился на колени перед могилой.
Губы мужчины двигались, но он почти шептал и Камилла не могла различить ни слова. Зато прекрасно видела, какая боль плескалась в его глазах. Неизвестно, испытывала ли Хиза что-то к Фариду или лишь использовала его, чтобы покинуть гарем, но мужчина действительно любил ее больше жизни.
– Танцуйте! – сгорбившись, отрывисто скомандовал Фарид. – Танцуйте в честь нашей помолвки!
Остальные наложницы мгновенно поспешили занять места на площадке, а вот Камилла замешкалась. Все смотрела на обручальное кольцо. Оно изображало распахнутые крылья, усыпанные мелкими бриллиантами, с обратной стороны было крохотное рубиновое сердечко.
«Свобода или любовь?»
Девушка понятия не имела, почему Фарид выбрал именно такое кольцо, но интуитивно почувствовала, что своим подарком он предоставлял невесте выбор.
«А может быть, свобода и любовь?»
– Норита! – Сахим сердито шикнул на задумавшуюся девушку.
Ойкнув, Камилла поспешила присоединиться к остальным. И сразу же изменилась музыка. Наложницы закружились, повторяя выученные движения. Сейчас, под открытым небом, на кладбище, танец выходил еще более пронзительным и волнующим.
Сумрак опустился вокруг и в темноте невозможно было разобрать, танцуют это настоящие девушки или другие души, привлеченные музыкой, спустились в небес и теперь кружатся в танце-прощании со своей прошлой жизни.
«Наверное, как раз поэтому прощание и устраивается на закате», – догадалась Камилла.
Они все были одинаково накрашены и причесаны, темнота скрадывала черты лица и Фарид, до боли сцепивший руки в замок, наверняка представлял, как сейчас танцевала бы Хизер.
Когда музыка закончилась, Камилла оказалась прямо напротив памятника. На камне была изображена Хизер в полный рост, от которого исходило голубое сияние. Сообразив, что такой эффект наверняка возник благодаря магам-воздушникам, девушка с любопытством взглянула на портрет и в первый момент не поверила собственным глазам.
Потому что именно Хизер приходила к ней той ночью! Камилле хотелось бы думать, что это все совпадение и та девушка просто оказалась похожей…. Но светло-серебристые волосы, серые глаза, одежда, все было совершенно одинаковым.
«Я что, вижу перед собой твой призрак?» – вспомнив свои слова, Камилла издала нервный смешок.
А еще отчетливо осознала, как сейчас должен чувствовать себя Фарид. Запертым в собственном теле, как в клетке. Сходящим с ума от чувств и эмоций, которые нахлынывают волнами. Боль и обида на судьбу. Желание упасть на колени и кричать, кричать до хрипоты, срывая горло в отчаянной попытке докричаться до богов в желании узнать «За что?!». И хуже всего, ледяная, изматывающая тоска и отчаяние, с каждым днем оплетающее все сильнее и сильнее.
Камилла так и не поняла, что случилось раньше. Кажется, музыкант просто случайно перебрал струны на лютне, но стоило сорваться нескольким резким, бьющим по ушам звукам, как девушку буквально толкнуло что-то вперед.
Сахим мог быть доволен своей ученицей – сейчас Камилла танцевала то, что чувствовала. Голова словно отключилась, девушка совершенно не думала о том, что делать, просто двигалась.
Резкие, отрывистые движения, изломанные линии. Камилла то резко замирала, не закончив движения, а потом вновь продолжала совершенно по-другому. Отчаяние сквозило в каждом движении рук, в каждом повороте тела.
Сейчас девушка была птицей, которой больше не суждено подняться в небо. Нестись вперед, тянуться к небу, бить сломанными, искалеченными крыльями и бессильно падать на землю.
Этот танец не был запланирован, но никто не пытался останавливать наложницу. Расступились девушки, продолжал играть музыкант. Не успевал подстроиться, и мелодия также визгливо обрывалась, взмывала в небеса и тяжелыми аккордами падала вниз.
Встав на цыпочки, Камилла в очередной раз взмахнула руками-крыльями, обернулась, заставив одежду взметнуться вверх, а потом рухнула на колени. Больно ушиблась, но осталась неподвижной. Стихла музыка.
Сердце судорожно колотилось в груди. В боку кололо и никак не удавалось отдышаться. Девушка чувствовала, как чужие взгляды буквально прожигают ее насквозь, но сама продолжала смотреть в землю.
– Теперь вы тоже можете попрощаться с Хизер. Возвращаемся через час, – голос Фарида звучал натянуто, глухо, будто слова давались ему с трудом.
Наложницы мгновенно похватали ленточки и кинулись врассыпную. Кто-то сразу привязывал ленточку на ограду, другие останавливались у памятника и принимались что-то шептать.
На негнущихся ногах Камилла медленно поднялась. Приблизилась к могиле, а потом долго-долго выглядывалась в лицо девушке. Из-за голубого свечения казалось, будто черты лица Хизер меняются и ее улыбка выглядела то сочувствующей, то ободряющей. Один же раз Камилле и вовсе показалась, будто девушка смотрит с насмешкой.
Улыбка Хизер стала предвкушающей. Камилла шагнула было вперед, чувствуя, что разгадка совсем рядом, но тут ей на плечо опустилась чужая рука.
– Спасибо. За танец, – поравнявшись с ней, глухо произнес Фарид. Мужчина также смотрел на камень. Теперь нарисованная девушка улыбалась с жалостью, а в глазах блестели слезы. – Пора возвращаться.
На обратном пути в их карете царило оживление. На наложниц произвело огромное впечатление то, что Фарид оставил кольцо на могиле и девушки наперебой воображали и себе подобную судьбу.
Камилла, напротив, молчала. Во-первых, не слишком верила в подобный исход событий, а рассыпаться в лживых уверениях не хотела. Фарид влюбился в Хизер и был готов на все ради нее. Ильшенис же был совершено другим. Слишком самоуверенным, наглым, пресыщенным. Такой мужчина привык брать, но совершенно не задумывался о том, чтобы отдавать что-либо взамен.
Вспомнив, с какой уверенностью он заявил, что Камилла сама приползет к нему, рыдая и умоляя о снисхождении, девушка фыркнула. Уж скорее небо упадет, чем ардек задумается о чувствах другого человека.
А во-вторых, все мысли занимала история Хизер. Служители храмов иногда могли услышать души, но для этого приходилось долго молиться и просить помощи богов. И потом, случаи должны быть исключительными. Никто не стал бы тревожить покой умерших, чтобы извиниться за отдавленную ногу!
По приезду во дворец выяснилось, что вечер памяти будет продолжаться до самого рассвета. Камиллу, собирающуюся перед сном обдумать всю информацию, необходимость отправляться в парадный зал, совершенно не обрадовала, но ее мнением здесь никто не интересовался.
С момента прошлого визита помещение кардинально преобразилось. Стены задрапировали голубым, повсюду были расставлены свечи и вазочки с благовониями. Спрятанные за шторкой музыканты играли лирическую мелодию.
Камилла думала, что на ужин пригласят много людей, но в зале находилось всего четверо человек. Ильшенис, Рошан, Фарид и Дин! Причем Фарид крутил в руках кулон и выглядел с головой погруженным в свои мысли, Ильшенис и Рошан, воспользовавшись случаем, обсуждали государственные дела. Дин же стоял, облокотившись на стенку и со скукой смотря в окно. Правда, на шум обернулся и, увидев девушку, мгновенно просиял. Более того, недвусмысленно махнул рукой, подзывая к себе!
Вот только девушка предпочла сделать вид, будто не заметила этого. Сахим успел предупредить ее, что во дворце придется танцевать немного быстрее и музыка будет более жизнерадостной. Мол, наложницам следует утешить господ и подарить немного радости, своим танцем напомнив о том, что жизнь продолжается.
В саду Дина больше интересовали фрукты, но сейчас-то стол заставлен самой разнообразной едой Кто знает, вдруг рабыни еще и наедине должны «утешительницами» выступать?! Ведь поцеловал же он ее тогда!
– Эй, вот как тебе не совестно заставлять мою персону передвигаться? – отделаться от вора оказалось не так просто. Сообразив, что сама Камилла к нему не подойдет, он сам направился в ее сторону и решительно выдернул из толпы других танцовщиц. – Ужас! Вот где твои манеры?
– И это говорит человек, который украл фрукты?! – ахнула от такой наглости девушка.
– Вообще-то ты тоже их ела, – мгновенно отреагировал Дин, подарив возмущенной девушке ослепительную улыбку. – Думал, с руками у меня оторвешь!
– Нет, то карауль вас, то чуть ли не по свистку подбегай. Я вам что, прислуга? – Камилла гордо вскинула подбородок, окидывая Дина уничижительным взглядом.
– Да. Вон твой хозяин сидит, – с невозмутимой прямотой подтвердил парень, кивая на ардека. – И потом, тебе сидеть все равно не положено, а разговаривать со мной ведь интереснее, чем рассматривать потолок. К слову, узор на нем напоминает паутину. На месте слуг я бы с ума сошел!
– И о чем вы хотели поговорить? – заметив, что на них косятся остальные наложницы, Камилла заставила себя успокоиться и выдавить нечто, напоминающее улыбку.
– Ты же была на кладбище? Впрочем, конечно была, иначе не была бы в голубом. Вернее, раз тебя пригласили сюда, то была, но если бы ты не ездила вместе со всеми, тебя бы не позвали, – слова буквально сыпались из Дина. Девушка даже испугалась, как бы он не забыл о собственно вопросе, но потом заметила, что взгляд у него оставался серьезным. – Как Фарид себя вел? Он не разрешил поехать с ним, а сейчас сидит, как в воду опущенный. На все вопросы отмахивается. Даже Ильшенис его расшевелить не смог. Не то, чтобы я волновался, но, как ни крути, брат…
– Брат?! – Камилла думала, что уже ничего не сможет удивить ее. Вот только не учла, что богов четверо, а неожиданностей свалилось за последнее время всего две.
– Двоюродный, – скромно уточнил Дин. – И вообще, мы нечасто общались.
– Тогда зачем вам понадобилось лезть на дерево? – теперь девушка понимала, что «вор» сказал охраннику.
Наверняка просто назвал свое имя и тот поспешил убраться прочь, чтобы не мешать благородному господину развлекаться.
– Скучно было, – развел руками парень. И с коварной улыбкой добавил. – К тому же лонганы действительно ужасно вкусные!
– Кайседин, иди сюда, – покосившийся в их сторону Фарид махнул рукой.
– Это мое полное имя. Я специально тебе сокращенным представился, чтобы ты не догадалась, – не дожидаясь новых вопросов, довольно сообщил Дин. – Правда, здорово придумал?