Информационные войны от Трои до Бахмута. Как противостоять деструктивной пропаганде

© Данилин И. В., Захаров М. А., 2024

© Книжный мир, 2024

Рецензенты:

Матвейчев О. В., доктор философских наук, профессор Финансового университета при Правительстве Российской Федерации

Чеснаков А. А., кандидат политических наук, профессор департамента политики и управления факультета социальных наук НИУ ВШЭ

Феномен пропаганды сквозь века и тысячелетия

Несмотря на то, что тема пропаганды, ее средств, методов, механизмов воздействия на массовое сознание поднимается исследователями в России и мире уже на протяжении последних ста лет, историк и политолог, настоящий профессионал в сфере агитационно-пропагандистской работы Павел Данилин нашел свое место в научной постановке проблемы. Предложенный в книге аналитический подход предлагает рассматривать пропаганду как исторический феномен. То есть как явление, которое известно на протяжении всей документированной (и даже дописьменной) истории человечества.

При этом автор прослеживает постепенное развитие институтов и инструментов пропаганды – от истоков до наших дней. Таким образом, пропаганда раскрывается ими как динамичное, а не статичное явление. Безусловно, коммуникативные практики с течением времени совершенствовались, и это общее место в теории коммуникации. В то же время в значительной части работ, посвященных истории и современности пропаганды акцент делается на современность, в ущерб анализу социально-политических ритуалов прошлого. Нередко создается впечатление, что пропаганду изобрели в XX веке либо военные в целях «промывания мозгов» во время мировых войн, либо тоталитарные режимы 30-х для подчинения своих граждан.

В предложенной вам книге этой однобокости нет. Павел Данилин представляет современное состояние пропагандистских технологий как результат развития всей человеческой цивилизации.

К числу безусловных достоинств книги необходимо отнести огромный представленный читателю материал. В книге анализируются не только инструментально пропагандистские источники (такие как речи политических и религиозных лидеров, листовки и плакаты времен войн, агитационные материалы или пропагандистские кинофильмы тоталитарных режимов, самопрезентация режимов разного типа по отношению к своим подданным и гражданам и т. д.), но и источники, в которых пропагандистский нарратив выявляется опосредованно. Павел Данилин рассматривает в качестве пропагандистских инструментов мифологические тексты, юридические акты, публицистику, литературу, политические практики в сфере образования, просвещения, науки, культуры, даже монументальное строительство. Такой набор источников позволяет рассмотреть пропаганду как многоаспектный феномен, пронизывающий все сферы жизни любого общества.

Отдельно следует отметить широкий спектр современной научной литературы, привлекаемый в книге. В свете вышесказанного книгу можно характеризовать как обзорную, задающую рамку анализа пропагандистских нарративов в принципе.

Это же обстоятельство позволяет рекомендовать книгу не только профессионалам, но и людям, которые интересуются отечественной и мировой историей, политологией, политическим пиаром, теорией и практикой массовых коммуникаций, школьным учителям, студентам гуманитарных направлений. Да и просто широкому кругу читателей, тем более что книга написана доступным для широкой публики нормальным русским языком, в отличие от большинства академических продуктов.

Увлекательного чтения и новых открытий!

Матвеичев О. В.,

доктор философских наук, заместитель председателя комитета Государственной Думы по информационной политике, информационным технологиям и связи

Предисловие. Пропаганда в условиях войны глобалистских структур против России

В далеком 1989 году в журнале National Interest вышла статья американского философа и политолога Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории?»[1], имевшая невероятный резонанс и тут же переведенная на множество языков, в т. ч. на русский[2]. Концепция политолога проста: после окончания холодной войны наступила эпоха окончательной победы либеральной демократии. По его мысли, распространение в мире либеральной демократии западного образца свидетельствует о конечной точке социокультурной эволюции человечества. В представлении Фукуямы конец истории, однако, не означает конец событийной истории, но означает конец века идеологических противостояний, глобальных революций и войн, а вместе с ними – конец искусства и философии. Фукуяма этой книгой очевидно отзеркалил базовую концепцию советской идеологии и пропаганды, согласно которой окончательна победа коммунизма ознаменует конец истории, поскольку та является высшей ступенью развития человечества.

Глобальное победное шествие либеральной демократии, впрочем, так и не состоялось. Оказалось, что в мире многие страны и народы воспринимают либеральную демократию как диктат глобального Запада. Это наблюдение было тем более справедливым, чем агрессивнее вместе с «продвинутым» политическим строем в одном пакете ультимативно предлагались неприемлемые для многих стран и народов сомнительные «бонусы». Среди них – господство мировой финансовой системы (с явным доминированием США, их банков, их валюты, их корпораций), эксплуатация «старыми» демократиями «новых», захват рынков разного типа продукцией стран «золотого миллиарда». Вместо торжества либерального миропорядка через «демократический транзит» мир стремительно погружался в то состояние, которое бывший учитель Фукуямы Сэмюэл Ф. Хантингтон в статье 1993 года определил как «Столкновение цивилизаций»[3].

Хантнгтон, как показала политическая практика последующих тридцати лет, в том заочном споре был прав. Но это совершенно не означало, что кто-то собирался выкинуть на свалку истории идеи глобальной демократизации, пусть даже откровенно насильственные и очевидно провальные. Напротив: консолидированные усилия западных интеллектуалов, политиков, политтехнологов и массмедиа все это время были направлены на доказательство превосходства «демократий» и западного образа жизни над произвольно и волюнтаристски определяемыми «диктатурами» / «не-демократиями». В мире практической политики это нередко принимало формы различных прокси-, санкционных и гибридных войн. Одним из самых эффективных видов оружия на «войнах без войн» стал хорошо известный инструмент под названием пропаганда.

В наблюдаемых сегодня конфликтах между «золотым миллиардом» и остальным миром, глобального Севера с Югом, западной и исламской цивилизаций, глобального Запада и союза России и Китая и т. д. – используется практически весь изобретенный человеком набор методов пропаганды. Некоторые из них настолько привычны для современного человека, что даже и не воспринимаются в этом качестве. И совершенно напрасно: пропаганда пронизывает нашу жизнь – от телешоу и супергеройских боевиков до моды и, допустим, университетского курса по античной литературе.

Эта книга о том, как тонкие механизмы манипуляции и пропаганды были изобретены, как использовались в разные эпохи, и как работают сегодня. Она позволит увидеть мир информационных войн изнутри. Понять, насколько цинично и безжалостно ведется сегодня тотальная война против России.

Что такое пропаганда

Определений термина «пропаганда» существует довольно много. Сам феномен активно анализируется в литературе с конца XIX – нач. XX века. Особенно интенсивно о пропаганде стали говорить после Первой мировой войны. Но как явление пропаганда гораздо старше и, пожалуй, является ровесником первых устойчивых сообществ биологического вида homo sapiens. Само слово «пропаганда» употребляется в более-менее современном значении уже с XVI–XVII веков, со времен появления при папском престоле отдельного подразделения по распространению веры. Безусловно, с тех пор механика, средства, приемы и рецепция пропаганды – все претерпело значительные изменения.

Толковый словарь Ожегова дает нейтральное и краткое определение пропаганды – это «распространение в обществе и разъяснение каких-нибудь воззрений, идей, знаний, учения». Это наиболее корректное и всеобъемлющее определение, тем не менее, оно мало что говорит нам о сути пропаганды.

Большая советская энциклопедия приводит гораздо более обширное описание: «распространение политических, философских, научных, художественных и др. взглядов и идей с целью их внедрения в общественное сознание и активизации массовой практической деятельности… Решающим для понимания процесса пропаганды являются социальные интересы её субъекта, их соотношение с интересами общества в целом и отдельных групп, к которым обращена пропаганда. Это определяет её содержание и оказывает существенное влияние на выбор форм, методов и средств». Далее БСЭ, – разумеется, она же советская! – обращает внимание на классовый характер пропаганды, упирая на то, что «буржуазные исследователи нередко отрицают обусловленность пропаганды характером идеологии класса и пытаются представить её как универсальное средство манипуляции массовым сознанием в интересах определённых групп».

Здесь мы уже видим несколько важных черт явления: у пропаганды есть субъект и объекты и ими выступают некие группы внутри общества (в советской фразеологии, разумеется, ими являются в первую очередь классы).

«Британника» говорит о термине «пропаганда» схожим образом, но без «классовой окраски»: «Пропаганда, распространение информации – фактов, аргументов, слухов, полуправды или лжи – с целью воздействия на общественное мнение. Зачастую она транслируется через СМИ. Пропаганда – это более или менее систематическая попытка манипулировать убеждениями, взглядами или действиями других людей с помощью символов (слов, жестов, знамен, памятников, музыки, одежды, знаков отличия, причесок, рисунков на монетах и почтовых марках и т. д.). Преднамеренность и относительно сильный акцент на манипулировании отличают пропаганду от непринужденной беседы или свободного и легкого обмена идеями. У пропагандистов есть конкретная цель или набор целей. Чтобы достичь этого, они намеренно отбирают факты, аргументы и проявления символов и представляют их таким образом, который, по их мнению, будет иметь наибольший эффект. Чтобы добиться максимального эффекта, они могут опускать или искажать важные факты или просто лгать, и они могут попытаться отвлечь внимание реакторов (людей, на которых они пытаются повлиять) от всего, кроме собственной пропаганды».

Здесь упор делается на том, что пропаганда – суть манипулятивное воздействие, а также набор механизмов, которые используются при такой манипуляции. Это тоже важное дополнение.

Продукт отечественной гуманитарной науки «Философия: энциклопедический словарь» аналогичным образом делает акцент на практическом характере пропаганды: «Чисто технологически пропаганда – это процесс передачи определенных идей или комплексов идей аудитории с расчетом на их усвоение ею. Специфика состоит в том, что аудитория, т. е. объект воздействия, определяется самим пропагандистом, и при этом он должен не только преподносить ту или иную идею в виде, удобном для восприятия, но и способствовать ее воплощению в жизнь». По версии его авторов, «всякая пропаганда имеет конкретную цель и рассчитана на инициирование практической деятельности, в этом состоит ее отличие от агитации, направленной на стимулирование деятельности по осуществлению пропагандируемых идей». Именно поэтому пропаганда «как правило, содержит не просто идеи, а набор конкретных установок, простых и ясных руководств к действию», ведь пропаганда «как коммуникационный процесс предполагает взаимодействие сознаний пропагандиста и аудитории, происходящее путем усвоения устных или письменных форм речи, а также образов. Но глубинный смысл пропаганды заключается в ее эмоциональном воздействии на аудиторию посредством передачи настроений, чувств и специально созданных психосемантических формул»[4].

В данном определении также указываются актор и реципиенты, говорится о крайне важной характеристике пропаганды – она побуждает к некоему действию.

Еще одно крайне интересное разъяснение термина предоставляет нам «Новая философская энциклопедия»: «Г. В. Плеханов, а затем В. И. Ленин отличали пропаганду от агитации – первая должна носить систематический разъяснительный и воспитательный характер, вторая служит быстрой и эффективной ситуативной мобилизации приверженцев простыми и яркими лозунгами, не подвергающимися непосредственному анализу и критической оценке». Пропагандой занимаются политические партии, ассоциации и неполитические организации. Однако «в тоталитарных режимах XX века пропаганда стала государственной задачей и была поручена специальной сети партийно-правительственных учреждений, обеспеченных специально обученными кадрами. Такая сеть охватывала все слои общества, предприятия, учреждения, учебные заведения, армию и т. д. … Крайние формы такой пропаганды с подавлением ее критического восприятия – демагогия, шантаж, стимуляция индивидуальных и массовых идеологических неврозов и психозов (охоты на врагов, шовинизма и пр.)». Но бывает и иная пропаганда: «Просветительская пропаганда позитивных знаний (научных, технических, производственных, культурных) принципиально отличается от идеологической и политической пропаганды, она может и должна иметь общественно значимые функции и соответствующее содержание», впрочем и она может быть не лишена негативных черт: «Неполитическая пропаганда может также принимать превращенные, хотя в основном безвредные формы. Она легко переходит в сферу повседневности (пропаганда стиля жизни, спорта, различных форм досуга и т. п.) и в рекламу, которая вся строится по принципам пропагандистского внушения так же как и распространение различных видов моды»[5].

Данная характеристика, как и в случае «Британники» делает акцент на методах пропаганды и манипулятивном смысле пропагандистского воздействия, но говорит еще и существовании в XX веке целых выстроенных государствами систем институтов пропаганды.

Общим в большинстве приведенных определений является следующее – пропаганда представляется средством донесения неких идей до аудитории. Акцент делается обычно на манипулятивном характере пропаганды, в отличие от «преподавания» или «беспристрастного информирования», например, через независимые СМИ, хотя и они являются примером «позитивной» пропаганды.

В последнем приведенном определении характерно сравнение пропаганды, агитации, рекламы и моды. Действительно, это явления в каком-то смысле однопорядковые. Сюда же ложатся и иные явления и обозначающие их термины, вроде «пиара» (PR – Public relations) или, согласно одному из теоретиков-классиков Эдварду Бернейсу, «инженерии согласия».

Бернейс так описывает свою концепцию: «Ключевым моментом инженерии согласия, стимулирующей социальные действия, выступают коммуникации. Однако напечатать листовки и буклеты, разместить пресс-релизы в газетах или заполнить радиоэфиры разговорами на заданную тему будет недостаточно, чтобы осуществить задуманное. Слова, звуки и иллюстрации не способны достичь цели до тех пор, пока не являются средствами основательно продуманного плана, выполняемого с использованием тщательно упорядоченных методов. Если планы хорошо составлены и не остались на бумаге, идеи, выраженные в словах, станут частью самих людей. Когда общественность убеждена правдивостью идеи, следующим шагом станут действия. Будь она идеологической, политической или социальной, люди рано или поздно перейдут от слов к действиям, что вытекает из самой идеи. Люди могут принять философию, в которой особое место уделяется религиозной толерантности; они могут поддержать Новый курс или организовать потребительскую акцию протеста. Но подобные результаты не выходят сами собой: в условиях демократии они могут быть достигнуты главным образом путем использования инженерии согласия»[6]. «Инженерия согласия» – в данном контексте – изящный эвфемизм «пропаганды в демократиях» в противовес «тоталитарной» (то есть – глубоко неправильной) «пропаганде».

На деле, несмотря на то, что между всеми описанными явлениями и их интерпретациями есть масса сходств, они значительно отличаются друг от друга. Скажем, глубоко неверно понимание пропаганды как тотальной или даже частичной лжи, каковую интерпретацию нередко можно встретить в обиходе или даже публичном поле – в публицистике или СМИ. Напротив, пропаганда, как правило, не использует вообще или почти не эксплуатирует откровенно не соответствующие фактам идеи или утверждения. В наш информационный век любая ложь более-менее легко проверяема и потому использование откровенно фейковых утверждений в пропаганде – непозволительная роскошь. Условно: не может быть пропаганды, составленной из ложных утверждений хотя бы на даже и наполовину, такая методика донесения месседжей не будет работать вдолгую. Как известно из крылатого выражения, которое американская пресса приписывала президенту Аврааму Линкольну, «можно обманывать часть народа все время, и весь народ некоторое время, но нельзя обманывать весь народ все время»[7]. Фейки, как один из инструментов пропаганды, безусловно, широко используются, но вся система не может быть построена исключительно на них – в основе любого пропагандистского дискурса лежит все-таки тесно связанный с наблюдаемой реальностью нарратив.

Тоньше связь, скажем, между пропагандой и манипулированием общественным мнением – их отождествляют еще чаще. Манипулирование общественным мнением как прием активно используется не только в пропаганде, но, естественно, и в рекламе, пиаре, маркетинге, СМИ, кинематографе и многих других отраслях. Но пропаганда далеко не только и не столько является средством манипулирования общественным мнением. Религиозный проповедник, ратующий за привлечение паствы и обращение ее к Богу, в большинстве случаев абсолютно искренен и сознательно не занимается манипуляцией сознанием своих прихожан[8]. Или популяризатор науки – он может упрощать, для лучшего понимания неподготовленными слушателями вопроса, но в норме он не занимается манипуляцией. Однако, что проповедник, что популяризатор – и тот, и другой занимаются в чистом виде пропагандой – неважно, пропагандой веры или научного образа мышления и достижений современной науки и техники.

В целом, обмен информацией между отправителем и реципиентом, разумеется, может содержать в себе как информирование, так и манипуляцию, так и убеждение. При этом манипуляция – это лишь одна из составляющих пропаганды. Причем, составляющая, существенно проигрывающая по своей эффективности другим.

Манипуляция как составная часть пропаганды хорошо исследована специалистами. Эллиот Аронсон и Энтони Пратканис в книге «Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения, повседневное использование и злоупотребление»[9], а также Борис Бессонов в работе «Идеология духовного подавления»[10] много внимания уделяют именно этой стороне пропаганды.

В контексте пропаганды под манипуляцией понимается искусство скрытно управлять поведением индивида или общества с помощью целенаправленного воздействия на психологию, сознание и инстинкты. Общество в таком случае оценивается как неспособное к рациональному мышлению. И духовное окормление общества должна, таким образом, осуществлять элита, которая знает, куда вести и чего бояться. Пропаганда здесь рассматривается как высокое искусство управления социумом. Ей придается гиперболизированное значение и на нее смотрят как на панацею, способную разрешить любую проблему, стоящую перед элитами, осуществляющими такие манипуляции. Следует ли говорить, что подобный уровень использования пропаганды пока что встречается только в фантастической литературе и в кино, описывающих антиутопии грядущего? В обычных условиях манипуляция никогда не становится всеобъемлющей и не поглощает собой пропаганду.

Как пишет современный исследователь предмета Игорь Орлов, «и пропаганда, и манипулирование предполагают наличие массовой аудитории, прочно ориентированной на определенные стереотипы. Более того, манипулирование входит в арсенал пропаганды, но в целом назначение последней шире – мобилизация общественного мнения на поддержку претендующих на общенациональный статус целей и ценностей и политическая социализация населения. Сегодня все больше очевидно, что пропаганда представляет собой механизм двухсторонней коммуникации. Помимо навязывания и информационного давления, она включает формирование общественного мнения на основе осознания пользы предлагаемой политики для общества»[11].

Проблема определения понятия пропаганды заключается еще и в том, что на протяжении XX века она использовалась преимущественно, чтобы скомпрометировать политических оппонентов. И сегодня в ходе политических конфликтов мы видим, как в стремлении нивелировать воздействие информации противника, его и спикеров, которые поддерживают такую точку зрения, определяют в качестве пропагандистов или «жертв пропаганды». Скажем, в современном украинском информационном пространстве, как и в дискурсе российских эмигрантских кругов, любые работающие в России СМИ объявляются пропагандой – причем, далеко не только проправительственные, но в принципе все – от православных изданий до деловых газет. Потребителю этого нарратива (глубоко пропагандистского, по сути) предлагается, например, различать «роспропагандистов» от «журналистов», под которыми понимаются, естественно, сами авторы месседжа. И ни в коем случае не только не доверять первым, но даже не обращать внимания на то, что они транслируют, поскольку они «могут только лгать» и в принципе являются людьми «недостойными»: коррупционерами, несимпатично выглядят, их биография недостаточно хороша и т. д. Это, кстати, один из примеров манипуляции общественным мнением – здесь происходит подмена сущностных претензий аргументами ad hominem.

В этом нарративе пропаганда представляется не только целиком лживой и манипулятивной, но и практически абсолютным злом или главным орудием этого «зла» (злом оно предстает, прежде всего, в лице политических, коммерческих, идеологических или иных конкурентов).

В процессе публичной коммуникации, то есть пиаре, используется, как правило, вся доступная палитра коммуникативных практик. Однако функционал их слегка различен. Практики долго настаивали даже, что «пиар – не пропаганда». Как язвительно писали об этом отечественные специалисты: «Последние 30 лет в западной политике и коммерции прошли под знаком так называемого PR (public relations) – «связей с общественностью». Эта молодая дисциплина (наука, практика, искусство, функция) еще находится в стадии самоопределения. Она еще пытается понять – что же она такое? Пиарщики чувствуют, что они «нечто другое, чем реклама». Пишутся целые книги, направленные только на то, чтобы размежеваться с рекламой и пропагандой. Выглядит это довольно неуклюже»[12].

И все же разница в подходах есть. Упрощенно можно описать это следующим образом. Эта система состоит из трех составляющих: реклама и агитация, пиар (паблик рилейшнз, публичная коммуникация); пропаганда. Каждая из них выполняет свою роль.

Политическая реклама и агитация – процесс информационного воздействия на массы с целью побуждения к определенному политическому поведению. В частности, речь может идти о побуждении к голосованию определенным образом.

Политический пиар – процесс формирования отношения к тому или иному персонажу, политической структуре, их действиям.

Политическая пропаганда занимается работой с массовым сознанием или с сознанием определенной аудитории (ЛОМов – лидеров общественного мнения) с целью популяризации идеалов, целей, желаний.

Методы воздействия на массовое сознание во всех трех случаях не отличаются. Но очень существенно отличаются цели и стратегии их достижения.

Реклама и агитация занимаются в основном мобилизацией сторонников, а также побуждением сторонников к удовлетворению собственных желаний.

Пиар занимается подготовкой массового сознания к тому, чтобы воспринять пропагандистскую активность, а также к тому, чтобы, после восприятия пропаганды, поменять свою идентичность или принять предлагаемую идентичность.

Пропаганда, в свою очередь, занимается, в отличие от агитации, не побуждением, а убеждением, и, в отличие от пиара, не разравниванием поля, а засеванием его семенами.

Агитация и реклама чаще всего направлены на сторонников.

Пиар работает как со сторонниками, так и с «чистым полем» – неопределившимися.

В отличие от агитации и рекламы пропаганда имеет дело, как со сторонниками, так и с противниками, так и с неопределившимися – «болотом».

В политической системе все эти составляющие взаимосвязаны и взаимозависимы, а иногда, одни перетекают в другие.

Если типологизировать пропаганду по специфике ее воздействия, то коротко можно разделить это воздействие на следующие виды.

«По эмоциям». Позитивная – выполняет информационную, разъясняющую и убеждающую роль. Негативная – выполняет компрометирующую роль, служит механизмам манипуляции.

«Архитектурная». Пропаганда созидания убеждает в необходимости и целесообразности строительства чего-то нового (института, общества), призывает присоединиться к строительству. Но не всегда может рассматриваться как позитивная: пропаганда разрушения убеждает в том, что у нас есть враг, и этот враг порочен, а также злоумышляет против нас. Не является однозначно негативной.

Пропаганда разделения убеждает, что «мы не такие как они», разжигает рознь. Может рассматриваться в позитивном плане в случае военного конфликта.

Пропаганда устрашения – убеждение вероятного противника в собственной военной и экономической мощи. Имеет влияние и на внутреннюю аудиторию.

Пропаганда отчаяния – подчеркивает безнадежное положение вероятного противника, побуждает его сдаться. Не может применяться на собственное население.

Пропаганда героизма – призывает к объединению вокруг тех или иных ценностей, демонстрирует примеры, к которым надо стремиться, делает возможным более легкое перенесение трудностей. Обычно носит позитивный характер.

Пропаганда просвещения – информирование населения о действиях руководства, партии, государства, рекламирует образ жизни. Может быть и позитивной, и негативной.

«Цвет пропаганды». Белая пропаганда – официальная пропаганда, ссылающаяся на официальные источники, верифицируемая, открытая, не маскирующая своих целей.

Серая – часто не ссылается на источники, использует подтасовки фактов и применяет методы комментирования для обоснования и навязывания собственных мнений, часто скрывает свои цели.

Черная – всегда скрывает свои источники информации и цели и основана на лжи.

Фокус, однако, в том, что любой их этих типов в зависимости от обстоятельств может вести к достижению одной и той же цели – причем, как благой, так и глубоко негативной. Совершенно необязательно, что пропаганда героизма будет позитивной и уж точно не факт, что она не будет основанной исключительно на правдивой информации.

Скажем, известный кейс про 28 героев-панфиловцев был основан на публикации в газете «Красная звезда». Корреспондент в зоне боевых действий сам не присутствовал, большая часть «репортажа» была выдумана, а впоследствии неоднократно тиражировалась в массовой культуре, популярной литературе и т. д. Но гневные опровержения, которыми полнится сегодня интернет, вряд ли уместны. Героизм бойцов 316 стрелковой дивизии – несомненный исторический факт, а вот сочиненная для газеты история об этом героизме – стопроцентная пропаганда. Официальная версия подвига 28 панфиловцев была изучена Главной военной прокуратурой СССР в 1948 году и признана литературным вымыслом журналиста газеты «Красная Звезда». Но и по версии прокуратуры, в бою принимал участие весь 1075 полк, погибло более 100 человек – то есть подвиг был, и был еще более масштабным. Но с точки зрения пропаганды, история про 28 панфиловцев была и уместна и не являлась ложью, а в условиях борьбы за выживание с фашистскими захватчиками при обороне Москвы, сыграла свою позитивную роль.

Пропаганда используется для достижения любых целей в коммуникации – в конце концов, она всего лишь инструмент, комплекс средств воздействия. Аудитория в этом контексте может быть как крайне широкой, так и состоящей из отдельных лиц, например принимающих решения государственного уровня.

Известен следующий исторический кейс – в последние два года своей жизни португальский диктатор Антониу ди Салазар уже не правил страной. Правда, об этом он так до конца жизни и не узнал. На больничной койке он продолжал принимать своих министров, выслушивать доклады и отдавать распоряжения. Ему приносили и прессу. Вот только газета эта печаталась специально для него в единственном экземпляре. В газете для умирающего португальского лидера были только хорошие новости – расстраивать его не хотели. Потому Салазар не узнал из новостей, что он больше не глава государства и даже то, что американцы высадились на Луну – США Салазар не любил, и для него этой новости в газете не было. Это, конечно, крайний и практически анекдотичный случай, но показательный.

Александр Коржаков, глава охраны президента России Бориса Ельцина, как-то в интервью после отставки обиженно сказал, что ближнее окружение президента – дочь Татьяна и Анатолий Чубайс – держали его в информационной изоляции – то ли в принципе дозируя информацию на салазаровский мотив, то ли включая вовремя нужный канал по ТВ. Это, конечно, чистой воды апокриф (у Коржакова были свои счеты к Чубайсу и ельцинской семье), но это идеальный вариант пропагандистского воздействия на первое лицо в государстве со стороны окружения.

Впрочем, как правило, пропаганда должна быть направлена на всех, кто может воспринять ее месседжи и хоть сколько-нибудь в них заинтересован. При этом сторонников она должна мотивировать, противников, по возможности, демотивировать и дезориентировать, а колеблющихся – перетягивать в стан лояльных.

Иногда для актора выгодно отсечь свою целевую аудиторию от информации. Согласно известной байке, третий член экипажа «Аполлона-11» Майкл Коллинз, который не участвовал в высадке на Луну, жаловался Центру управления в Хьюстоне: «Я нахожусь ближе всего к ним, но я не вижу, что там сейчас происходит…». Его утешали: «Не расстраивайся, Майкл, русские и китайцы тоже этого не видят». Действительно в Китае и СССР высадку не транслировали. В СССР про нее сообщили позже в печатных СМИ, но показывать по собственному телевидению свой символический проигрыш в космической гонке советское руководство, по понятной причине, не торопилось.

Когда же первые сообщения были напечатаны, советские газеты постарались сгладить эффект. 23 июля 1969 года (еще до приземления американцев) собственный корреспондент «Правды» передавал из Вашингтона следующий текст: «Едва закончился очередной сеанс цветной телевизионной передачи с борта космического корабля «Аполлон-11», как комментатор, ведущий выпуски последних известий на одной из здешних телевизионных компаний, сказал: – А теперь посмотрим, что творится на нашей грешной Земле. Успехи в космосе не сняли земных проблем Америки». После чего шел рассказ о том, как вооруженные отряды Национальной гвардии США входят в город Йорк, штат Пенсильвания. Затем показали, как войска входят в город Коламбус, штат Огайо. И, наконец – аналогичные события в негритянском квартале столицы США – Вашингтона. Расовые волнения в Соединенных Штатах к моменту высадки на Луну продолжались уже не первую неделю, и советскому читателю и зрителю было что продемонстрировать про «загнивающий Запад». Тем более, что конфликты на расовой почве носили откровенно кровавый характер – в Йорке в схватках между афроамериканцами и полицией было убито два человека, в том числе женщина, 26 человек были ранены[13]. Цельность картины, таким образом, в глазах советского человека должна была быть восстановлена: конечно, пресса в СССР не замалчивала достижения американцев, но дополняла сообщение двумя тезисами: советская космическая программа была первой и лучшей, а американцы смогли осуществить свою лишь за счет страданий эксплуатируемых классов.

Такого рода «информационное дозирование» или проще говоря – цензуру – мы можем наблюдать и сегодня. На протяжении уже многих лет, например, российские и пророссийские СМИ последовательно запрещались в США, Великобритании, Восточной Европе, Прибалтике, на Украине. Власти этих стран сначала «высказывали обеспокоенность» работой этих СМИ (таких как «Спутник» или RT), а потом под каким-либо предлогом запрещали их работу на своей территории. Также поступил с рядом российских каналов и Ютуб.

Образцовая пропаганда использует образы и месседжи, с которыми никто не может поспорить, которая консолидирует людей и побуждает подавляющее большинство к действию. Так бывает в начале войны, когда возникает патриотический подъем (тем, что называется «ралли вокруг флага»)[14]. Также было и с пропагандистским сопровождением космических достижений СССР. Полет Юрия Гагарина и его всемирное турне стало одной из наиболее заметных побед советской «мягкой силы» в годы холодной войны. Никто не мог противопоставить сколько-нибудь непротиворечивый контртезис утверждению о том, что полет Гагарина в космос является не только достижением советской науки и социалистического строя, но и человечества в целом.

Та же широкая рамка может быть применена и при описании целей пропаганды. Если власти/государству необходимо донести до граждан необходимость изменить или законсервировать некое направление политики – оно использует пропагандистские инструменты. Когда британское правительство агитировало граждан против «Брекзита» – выхода Великобритании из Евросоюза – оно пользовалось пропагандистским инструментарием. Упор делался на экономические последствия разрыва с ЕС. К агитации были подключены многочисленные ЛОМы, посильную помощь правительству оказали корпорации и иностранные лидеры. Так, против «Брекзита» выступили и главы таких организаций, как Всемирный банк (ВБ), Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), Банк Англии, главы крупнейших компаний и корпораций: нефтяных ВР и Royal Dutch Shell, горнодобывающих Rio Tinto и Billiton, телекоммуникационных Vodafone и ВТ. К ним присоединились главы аэрокосмической компании Rolls-Royce, оборонной BAE Systems, банка HSBC, авиакомпании EasyJet, автомобильной Jaguar Land Rover, компании розничной торговли Marks & Spencer, аэропортов Heathrow и Gatwick. Поддержку действующему премьеру Джеймсу Кэмерону – противнику выхода – оказали, в частности, президенты США, Колумбии, премьер-министры Японии, Канады, почти все европейские главы правительств[15].

Сторонники выхода Британии из ЕС отвечали своим пропагандистским нарративом. На всем протяжении членства Британии в ЕС СМИ, в первую очередь таблоид Daily Mail, практически ежедневно указывали на то, что Британия должна «вернуть контроль», поскольку, по мнению евроскептиков, контроль над всем: от экономической политики до событий на заднем дворе домохозяйств перехватили евробюрократы. Газетчики использовали и откровенно «желтые» приемы. Например, в СМИ были в свое время вброшены такие заголовки: «Бананы не должны быть чрезмерно изогнутыми, говорит ЕС», «ЕС заставит британский ревень быть прямым» или «ЕС заставляет коров носить подгузники».

Когда политики идут на выборы – они всегда используют пропагандистский инструментарий. Его чаще всего отождествляют с политическим пиаром и политической агитацией, но на деле фундамент любой избирательной кампании составляет какая-либо идеология, комплекс идеологических представлений или нарочитое отсутствие идеологии. За этим тянется шлейф представлений, например предрассудков или мифов, уже распространенных или сознательно сконструированных, которые может быть непосредственно и не связаны с конкретной кампанией, повесткой дня или реальными запросами избирателей, как в описанном выше кейсе с «Брекзитом». Как пишет в своей монографии Светлана Коданева, во время кампании за «Брекзит» «активно использовалась технология создания политических мифов, которые одновременно высмеивали и очерняли Евросоюз и предлагали прекрасную альтернативу. Политические мифы – мощный инструмент, влияющий на то, как люди различают правильное и неправильное, и на формирование их убеждений относительно правильного и эффективного использования политической власти. Политические мифы могут иметь успокаивающий социальный эффект, способствовать накоплению социального доверия, придавая событиям и действиям особый смысл. Они позволяют сформировать у социальной группы определенные ценности, чувство идентичности, оценивая определенные факты либо как нормальные, либо как извращенные и чуждые… Одним из таких мифов, сыгравших решающую роль в политическом дискурсе до и после референдума о выходе из ЕС, стал миф о «Глобальной Британии». Его сторонники утверждают, что Британия и британцы принадлежат не Европе, а всему миру, и что имперское и глубоко интернационалистское прошлое страны обеспечивает путь к возвращению международной ориентации и глобальной идентичности. Таким образом, риторика Глобальной Британии призвана стимулировать воображение о процветающем будущем за пределами ЕС, которое возможно и желательно[16]. И шутки про форму ревеня и бананов, и миф о «глобальной Британии» сработали – Великобритания покинула ЕС по результатам референдума.

Впрочем, бывает мотивация и проще. Ее язвительно описывали отечественные политтехнологи в уже цитировавшейся выше книге «Уши машут ослом»: осенью 1999 года в России были выборы в Государственную думу. Ее главным героем стал тележурналист Сергей Доренко, «мочивший» Лужкова и его партию «Отечество». «Наверное, мало было людей, которые не понимали, что репортажи Доренко далеки от объективности и вообще от истины. Каждый лично абсолютно им не доверял. Но рассуждал так: «Ох, как Лужкова и “Отечество” “мочат”! Вранье, конечно! Но народ-то у нас доверчивый, он – поверит. Теперь за Лужкова никто не проголосует. Он не победит. Значит, нет смысла за него голосовать, только зря голос пропадет…» Приятно чувствовать себя умным. И делать выбор на основе здравых размышлений. Не беда, что результат этого выбора такой же, как у того, кто не размышлял. Главное – субъект проявил свой разум и воспользовался им»[17].

На внешнеполитическом контуре государства в текущей конкуренции между собой также используют механизмы пропаганды. Два американских политика – Генри Джексон и Чарльз Вэник в далеком 1974 году выступили инициаторами ограничения на торговлю со странами, мешающими своим гражданам уезжать за границу. Хотя санкции коснулись разных социалистических держав (к примеру, Китая), основной мишенью был, конечно же, Советский Союз. С распадом СССР поправка вроде бы стала не нужна, но автоматически продлевалась много лет. И вот ее отменили. Но тут же приняли «акт Магнитского» – санкционный документ аналогичного содержания, позволяющий вводить любые нужные США и их корпорациям санкции против России. Только теперь не во имя евреев, которым Советский Союз запрещал выезд из страны, а из-за юриста, российского гражданина, умершего в российском СИЗО. Очевидно, что тема страданий юриста Магнитского была избрана для пропагандистского воздействия на американское общество и конгрессменов с целью принятия закона, легитимизирующего продолжение санкционной политики США против России.

Цели пропаганды многогранны, но особенным образом они типологизируются в военной пропаганде, которая называется «психологической войной». Там все они сгруппированы в три базовых направления. Перед пропагандистами стоят следующие задачи: лишить противника способности концентрировать внимание общества на общем враге (сделать так, чтобы социум не видел в противостоящей армии и государстве врага); посеять сомнения и неуверенность (деморализовать общество, а через него и армию); перевести общественное разочарование и ненависть на новый объект (на собственную армию или собственное политическое руководство).

На войне все армии мира стремятся деморализовать противника (например, разложить армию противника, заставив убедив его солдат, что выгоды от сдачи в плен выше, нежели чем от продолжения боевых действий и т. д.) и мотивировать свою армию и своих граждан в тылу воевать до победы. Примеры такой массовой пропаганды с украинской стороны мы наблюдали на начальном этапе Специальной военной операции, когда была развернута крайне агрессивная пропагандистская кампания в интернете. В соцсетях массово тиражировались фейковые ролики и сообщения о гигантских потерях российской армии, катастрофические прогнозы относительно воздействия санкций на российскую экономику, слухи о близкой грядущей мобилизации миллионов российских граждан (в это время вопрос о мобилизации в принципе российским руководством не рассматривался, мобилизация будет объявлена лишь полгода спустя). Многие из этих сообщений размещалась в соцсетях в качестве рекламы.

Цель размещения подобных роликов была очевидна – деморализовать и дискредитировать российскую армию, попытаться вызвать панику российских граждан и принудить их к протесту против властей. Весь этот поток информации, включая, в том числе и непосредственно призывы типа «убивать больше русских» публиковалась с сочувствием и поощрением менеджмента соцсетей – как местного, украинского, так и западных управленцев. То, даже намек на что от русских блогеров всегда приводил к банам, украинским блогерам спускалось с рук.

Так же, как и цели, объекты пропаганды куда проще определить в каждом конкретном случае. К примеру, если брать пропаганду украинцев и Запада на российское общество после начала СВО, таковыми объектами будут следующие:

• все население страны;

• либеральная общественность;

• лидеры общественного мнения (ЛОМ) либерального толка;

• российские либерально-настроенные элиты;

• российское чиновничество;

• культурная элита;

• российский бизнес, работающий за рубежом или имеющий зарубежных партнеров;

• любители зарубежных туристических поездок, особенно в Европу;

• учащиеся за рубежом;

• любители шоппинга;

• тревожные группы (мамочки и др.);

• пенсионеры;

• избиратели;

• родные контрактников;

• родные мобилизованных;

• родные призывников;

• военнослужащие-контрактники;

• сотрудники ЧВК;

• добровольцы;

• ультрапатриоты;

• диаспоры;

• национальные группы, и т. д.

Причем, часть этих объектов появляется ситуативно, а часть – временно отходит на задний план. Так, например, после объявления частичной мобилизации украинские пропагандисты минимизировали работу с группами и обществами, которые не могут быть затронуты мобилизацией и наоборот, все силы бросили на работу как с самими мобилизованными, так и с членами их семей. В начале 2023 года особенно активно шла работа с аудиторией сотрудников ЧВК и с их родственниками, целиком и полностью пропавшая из центра внимания пропагандистов уже к осени того же 2024 года. А в ходе избирательной кампании по выборам президента России в марте 2024 года ставка украинских пропагандистов была сделана не просто на всех граждан страны, и даже не на всех избирателей, а, в первую очередь, на избирателей одного единственного региона – Белгородской области. Именно с расчетом на то, чтобы запугать жителей Белгорода, обратить их в панику и заставить отказаться от участия в выборах был организован целый ряд террористических и диверсионных ударов по столице региона и по другим населенным пунктам белгородчины.

В ходе конкурентной борьбы представители корпораций практически всегда используют элементы пропаганды – выбор йогурта или марки пива в этом плане – тоже продукт пропаганды. Ведь за любым брендом стоит его «философия», которую продает производитель. Практически любой человек ежедневно, даже не сознавая этого, поддается на пропагандистский нарратив. Или сам его воспроизводит. Убежденный атеист или сторонник идеи плоской Земли – они уже подверглись воздействию пропаганды.

И в этом смысле магистральная цель пропаганды совершить некоторое действие – проголосовать, купить, сплотиться вокруг флага, искренне ненавидеть противника, хотя бы и в социальных сетях, посмотреть кинофильм и сделать из него нужные для производителя выводы; или не совершать никакого – не воевать, не употреблять лактозу или не ходить на выборы вообще. Причем так, чтобы человек или группа лиц, а может даже вся страна, были целиком уверены, что это их сознательное и рациональное действие/бездействие.

В идеальной ситуации индоктринации запускается еще и вирусный механизм или механизм «сарафанного радио». Тогда убежденный или переубежденный пропагандой человек сам дальше становится пропагандистом – рекламирует комплекс идей, норму образа поступков, персону, марку товара. Профессиональные политтехнологи и пиарщики справедливо считают запуск «сарафанного радио» своей профессиональной удачей, ведь тогда «распропагандированный» индивид бесплатно и – что важнее – абсолютно искренне будет убеждать в их интересах окружающих.

В зависимости от целей и предполагаемого образа реципиента пропагандистских месседжей – их ценностей, жизненного опыта, отношений в сообществе – акторы выбирают те или иные методы воздействия. Далеко не всегда предварительный анализ аудитории позволяет увидеть все подводные камни. И нередко кампания оказывается неудачной, а методы негодными. Каждая пропагандистская кампания обязательно имеет адресанта (актора), от имени кого и в пользу кого исходит тот или иной месседж.

Месседж представляет собой информационное сообщение. Данное сообщение передается посредством источника информации. Источник информации доносит ее до адресата (реципиент). Успех пропагандистского месседжа приводит к изменению ценностей, убеждений, взглядов адресата. Результатом пропагандистского месседжа являются нужные адресанту (актору) действия.

Таким образом, в идеале схема пропагандистского месседжа выглядит следующим образом: актор – информация – источник информации – реципиент – изменение взглядов реципиента – действие, выгодное актору.

В качестве примера можно рассмотреть пропагандистскую активность в день начала Великой Отечественной Войны. Актором 22 июня 1941 года являлся председатель правительства СССР Вячеслав Молотов. Информация, которую он сообщал – текст объявления о начале войны с Германией. Источником информации служило самое массовое СМИ того времени – радио. Реципиентом был Советский народ. Мессидж содержал призыв к обороне СССР, а также лозунг «Наше дело правое, победа будет за нами!»

Успешность месседжа доказывает моментальное и тотальное изменение сознания Советского народа, повышение тревожности, обеспокоенность за судьбу Родины, вера в собственную правоту и в собственную победу.

Результатом месседжа стала повышенная готовность к мобилизации советского народа – военкоматы были заполнены добровольцами. Не стоит недооценивать значение пропаганды.

Одна из лучших работ по теории пропаганды принадлежит перу Элизабет Брайант Ли и Альфреда Мак Клунга. Их книга «Искусство пропаганды»[18] вышла в 1939 году и по сей день не утратила актуальности. Однако мало кто знает, что эта работа была подготовлена в рамках деятельности Института анализа пропаганды (Institute for Propaganda Analysis, IPA) – организации энтузиастов из Гарварда (Киртли Мэзер) и Колумбийского университета (Клайд Миллер) на деньги филантропа и владельца сети универмагов Эдварда Файлена с целью обеспечить американское общество знанием о том, как работает пропаганда. Девиз института: «Научить людей думать, а не тому, что думать». Цель настолько же благая, насколько невыполнимая.

Институт имел дело как с пропагандой Франко Делано Рузвельта и его Нового курса, так и с фашистской, нацистской, коммунистической и антикоммунистической пропагандой. Просуществовал институт недолго – с 1937 по 1942 год. Как только американская нация оказалась на войне, работа этого института по очевидным причинам заглохла.

Тем не менее, в рамках работы Института был выделен и описан первый набор из семи методов пропаганды.

Эти семь методов считаются базовыми. Среди них – навешивание ярлыков (использование негативных определений для вызова нужных ассоциаций у реципиента). Сияющие обобщения – тактика от обратного, когда реципиента заставляют полюбить объект, сопровождая месседж исключительно позитивными описаниями объекта. Перенос – использование безусловно позитивных фактов или событий из прошлого для ассоциирования с этим позитивом объекта пропаганды. Ссылка на авторитеты – призыв в качестве доказательства свидетельства лидеров общественного мнения (ЛОМов). Подтасовка карт – передергивание, утрирование, нивелирование значения заявлений объекта пропаганды для стимулирования роста недовольства к объекту со стороны аудитории. Игра в простонародность – подстраивание объекта пропаганды под аудиторию – с ее специфическими языком и потребностями. Фургон с оркестром – призыв присоединиться к большинству с его отношением к объекту пропаганды.

Последователи этого проекта внесли свой значимый вклад в дополнение этого списка. Сегодня в палитре методов пропаганды выделяются следующие:

• Навязчивое повторение

• Демагогия

• Дезинформация

• Прямая ложь

• Полуправда

• Избирательная правда (на этой методике концентрируется фактчекинг)

• Забалтывание для снижения актуальности и важности явления/лидера/идеи

• Преуменьшение

• Преувеличение

• Эвфемизмы и дисфемизмы

• Героизация (в пределе – культ личности)

• Демонизация

• Очернение

• Насмешка и ирония

• Разжигание ненависти

• Дихотомия – представление в черно-белом цвете идеи/человека/объекта

• Контраст

• Нарочитый скепсис

• Использование предрассудков аудитории для утверждения морального превосходства

• Использование символов для консолидации общества вокруг человека/идеи

• Использование клише

• Использование стереотипов

• Убеждение через афоризмы

• Убеждение через провоцирование неодобрения

• Убеждение через упрощение

• Обобщение

• Привыкание – через обыденность и регулярность рассказа о негативной информации аудиторию «приучают» к минимизации эмоциональной реакции

• Поддержка через верность – убеждение аудитории сохранять свою поддержку идее/человеку, поскольку отказ от нее будет предательством

• Повторяющаяся промывка мозгов

• Манипуляция социологией

• Анонимные авторитеты (наши ученые)

• Сторонние авторитеты (британские ученые)

• Призрачные намеки

• Приказ

• Слоганы

• Эхо радикалов – демонстрация собственной умеренности посредством демонстрации наличия радикальных и экстремистских позиций

• «Вор вора поймал» – присоединение к аудитории в ее негативном настроении для «перевода стрелок» на новый объект – по типу технологии BLM

• Привычное условие – создание у аудитории бессознательной связи двух объектов, посредством постоянного повторения их совмещения

• Техника «добрых слов» – позитивные символы, слова, определения, атрибутирующие объект/человека/идею

• Когнитивный диссонанс – использование техники «переворачивающей сознание» аудитории и отношения к объекту/человеку/идее

• Следование повестке – манипулирование аудиторией через одобрение популярных в аудитории идей и неодобрение непопулярных

• «Блестящий фантик» – положительная характеристика/определение объекта, создающее к нему отношение аудитории

• «Козел отпущения» – перекладывание ответственности на вольно или невольно выбранную стороннюю группу/персону

• Убеждение в неизбежности победы

• Переход на личности

• Подмена (заявляли одно, а доказывается другое, подмена факта мнением)

• Запутывание для домысливания

• Сенсация для отвлечения внимания

• Цинизм

• Эйфория

• Под чужим флагом (когда пропагандист мимикрирует под иную структуру, продвигая свои реальные цели под видом, к примеру, «спасения дельфинов и китов»).

Как работает это все на практике? Возьмем, для примера, метод перехода на личности. Еще в марте 2021 года в интервью с Джорджем Стефанопулосом, которое вышло на телеканале «Эй-бн-сн» президента США Джо Байдена спросили о докладной записке главы американской разведки, опубликованной во вторник, в которой утверждается, что президент Владимир Путин «санкционировал» и контролировал тайные операции, направленные на «очернение кандидатуры Байдена». Американский президент сообщил Стефанопулосу, что пригрозил Путину ответом во время телефонного разговора в январе. «Он поплатится, – сказал Байден. – У нас с ним был долгий разговор, когда мы… я сравнительно неплохо его знаю». «Наш разговор начался с того, что я сказал: «Я знаю вас, вы – меня. Если я выясню, что это произошло, пеняйте на себя». В ответ на вопрос, считает ли он Путина убийцей, Байден ответил: «Гм… Да, считаю»[19].

Об этом разговоре мы знаем только со слов Байдена, а «убийцей» он назвал Путина вроде бы в ответ на вопрос журналиста, но конечно именно эти тезисы из интервью Байдена были многократно растиражированы американскими и мировыми СМИ. Это яркий пример поддержания негативного образа «врага» через непосредственное оскорбление противника. На СМИ такие «желтые» и «скандальные» новости производят большое впечатление, а властям США позволяли представить Россию в образе вселенского зла накануне большого конфликта. Победа над Путиным в этом контексте легитимировала любое противодействие России и впоследствии дала возможность для оказания массированной поддержки Украине вооружениями и деньгами. Ответ на то, зачем США это, был дан заранее, простой и ясный – «как зачем? Просто Путин – убийца и я обещал, что он ответит за все».

Примеров прямой лжи, преувеличения и разжигания ненависти с древнейших времен и до наших дней имеются многие тысячи, если уже не миллионы. Приведем пример из истории войны СССР в Афганистане. 20 июля 1980 года ВВС в утром передала, что, «по сообщениям из Афганистана, 250 школьниц в Кабуле арестовано и 400 исключено из школ за антисоветские демонстрации» и что «английский язык в школах запрещен, потому что вводится русский язык». В качестве источника информации ВВС указала корреспондента газеты Daily Telegraph, совершившего якобы «путешествие на машине по Афганистану».

Все это было откровенно высосано из пальца, но немецкая Deutsche Welle не остановилась на этом, а творчески дополнила сообщение англичан. «В Кабуле, – говорилось в информационном обзоре, передававшемся этой радиостанцией днем, – арестовано 270 девочек в возрасте от 15 до 19 лет». «Радио Пешавара», существовавшее на средства ЦРУ США, уже не удовлетворилось таким количеством «арестованных», заявив: «Из Кабула сообщается, что около 3 тыс. учащихся находятся в тюрьмах за участие в демонстрациях против СССР». Вечером об этом же сообщал и «Голос Америки»: «Из Кабула поступают все новые сообщения о продолжающихся арестах среди молодежи за участие в демонстрациях против СССР. В учебных заведениях Афганистана теперь не будет преподаваться английский язык, а только русский».

В тот же день, 20 июля, западные радиопередачи, рассчитанные на аудиторию в Афганистане, рассказывали уже об использовании советскими войсками «химического оружия против муджахиддинов и мирного населения», что было абсолютным враньем (позже та же тактика будет применена и для очернения действий российских и правительственных войск в с Сирин), о «победах муджахиддинов» и «поражениях афганских войск», о «волне политических убийств в Кабуле» и прочих «преступлениях советов»[20].

А уже из событий периода Специальной военной операции можно вспомнить едва ли не весь перечень методов ведения пропаганды. Украинские политики и медиа с самого начала СВО транслировали одни и те же месседжи в тысячах комментариев для СМИ и интервью. Официальные лица преувеличивали потери российской армии и преуменьшали (причем в разы, а то и на порядок) потери ВСУ. Они же выставляли в качестве общественного мнения (мнения всех украинцев) мнение откровенных нацистов и отморозков, на фоне которых радикализм остальных политиков выглядит уже относительно умеренно. СМИ регулярно ссылались на «авторитетные» мнения сторонних экспертов, как правило связанных с украинскими или западными силовиками. В украинском обществе нагнеталась антироссийская истерия (российские военные и граждане регулярно выставлялись в качестве унтерменшей, садистов и бандитов, «орков» и т. д.). Масс-медиа транслировали сомнительные или просто сфабрикованные социологические опросы. Политики и публичные спикеры регулярно обещали скорый перелом на фронте, успешное контрнаступление и возращение к границам 1991 года, героизировали бойцов добробатов (в том числе полка «Азов», в значительной степени состоящего из откровенных нацистов). Объявляли «агентами русского мира» писателей Булгакова и Пушкина. И т. д. – по все пунктам вышеприведенного списка приемов и методов пропаганды.

И, разумеется, пиарили, единственную «надежду» украинского народа – то есть президента Владимира Зеленского – изо всех оставшихся не закрытыми СМИ. И на короткой дистанции – в первые месяцы СВО, эта тактика, надо признать, даже приносила свои плоды.

Пропаганда – это самая дешевая по государственным меркам система обеспечения государственной безопасности. Президент США с 1969 по 1973 гг. Ричард Никсон как-то сказал, что считает доллар, вложенный в пропаганду и информацию, более ценным, чем десять долларов, вложенных в создание систем оружия, ибо последнее вряд ли будет когда-либо употреблено в дело, в то время как информация работает ежечасно и повсеместно. А по итогам Второй мировой войны анализ эффективности пропагандистских мероприятий показал, что один доллар, вложенный в пропаганду с умом, по своей отдаче мог спасти несколько человеческих жизней и был равнозначен нескольким сотням долларов, потраченных на обучение солдат или на их вооружение.

Впрочем, Никсон лукавил – как мы покажем в дальнейшем, эффективность американской пропаганды времен холодной войны была ограниченной. Впрочем, эффективность американских вооружений была вряд ли выше, а если вспомнить американский опыт Вьетнамской войны – то сила оружия представляется куда менее впечатляющей нежели эффект «мягкой силы». Тем более, что институционально пропагандистская работа США на «внешние рынки» была очень хорошо выстроенной.

Еще в 1953 году было создано Информационное агентство США, (United States Information Agency, USIA) – орган внешнеполитической пропаганды США, просуществовавший вплоть до 1 октября 1999 года (впрочем, после его расформирования, его полномочия были просто переданы Госдепу). Юридическим актом, официально признавшим необходимость создания правительственной информационной службы США в мирное время, явился Закон 402, принятый в январе 1942 года и получивший известность как Закон Смита-Мундта (Smith-Mundt Act), который уполномочил государственного секретаря США осуществлять в случае необходимости руководство подготовкой и распространением за рубежом «информации о Соединенных Штатах, американском народе и политике через прессу, публикации, радио, кино и другие средства информации, а также через информационные центры и инструкторов за границей». Именно по этому ведомству проходили т. н. враждебные голоса, осуществлявшие вещание на страны соцлагеря и СССР.

После расформирования USIA часть функций организации, прежде всего пропагандистских, была передана Совету управляющих по вопросам вещания (Broadcasting Board of Governors, BBG). Однако реструктуризация не вызвала большого энтузиазма американских ястребов, и уже в 2015-м году Эд Ройс – конгрессмен от штата Калифорния, член Республиканской партии, председатель международного комитета палаты представителей – в статье для «The Wall Street Journal» писал: «BBG с момента своего создания стал объектом критики со стороны как правых и левых сил, так и центристов. Организационная структура совета грешит принципиальными недостатками, ведь распоряжаться совокупным бюджетом в 740 миллионов долларов в год доверили организации без постоянного штата. Генеральный инспектор Госдепартамента США, проводивший проверку деятельности BBG в 2013 году, пришел к выводу о его недееспособности. В том же году госсекретарь в отставке Хиллари Клинтон назвала совет «практически недействующим». Неудивительно, что соперничать с господином Путиным этому ведомству просто не по силам. Выправить положение – наш безотлагательный внешнеполитический приоритет. С этой целью я собираюсь в скором времени внести в конгресс соответствующий законопроект, разработанный представителями обеих партий. Согласно данному законопроекту, одна американская вещательная организация – «Голос Америки» – будет заниматься освещением международных новостей и внешней политики США, а другие, включая РСЕ/РС и аналогичные структуры, будут исполнять функцию свободной прессы в авторитарных странах вроде России. У каждой из этих организаций будут собственный руководитель и управляющий совет, а также четкая и понятная для всех структура подотчетности. Господин Путин использует армию пропагандистов для нападок на США и борьбы против американских интересов во всем мире. Мы не можем и дальше доверять борьбу с влиятельным российским диктатором неэффективной бюрократической организации»[21].

Жалобы конгрессмена понятны – призраки новой холодной войны не дают покоя, особенно когда в эфире звучат голоса тех, кто высказывает иную точку зрения на международные события, чем та, которую предпочитает мировой гегемон.

Однако в ходе локальных конфликтов в информационно-психологической борьбе основную роль играли все же не сотрудники Госдепа, а военные и ЦРУ. Так, во время войны в Афганистане для ведения информационно-психологической войны и организации пропагандистской работы на территории Пакистана, недалеко от пакистано-афганской границы, были поставлены 11 радиопередатчиков «Радио свободного Кабула». Кроме того, при содействии со стороны правительства Пакистана на территории этой страны были созданы информагентство «Эйдженси Афган Пресс» и «Афганский центр документации»[22]. А в 1985 году по инициативе американского сенатора Гордона Хамфри в Мюнхене была подготовлена к работе радиостанция «Свободный Афганистан», получавшая финансирование со стороны правительственных структур США. Первоначально радиостанция осуществляла вещание на языке дари в количестве 6 часов в неделю; в сентябре 1987 года радиостанция увеличила эфирное время вдвое, одновременно начав вещание на языке пушту[23].

А во время войны собственно США против талибов[24] в начале 2000-х в Афганистане работали уже специальные структуры из американского Минобороны. В самом начале операции в Афганистан, Пакистан, Узбекистан и Киргизию были переброшены подразделения регулярной 4-й группы психологических операций сухопутных войск США. Группа, насчитывающая около 1200 военнослужащих – специалистов по психологическим операциям, была формированием вооруженных сил, ответственным за информационно-психологическое обеспечение боевых операций американской армии. Это же подразделение участвовали и в иных конфликтах: в Ираке, Сомали, Боснии и Герцеговине, Косово.

В первую очередь они организовали радиовещание общим объемом до десяти часов в сутки (по пять часов в утреннее и вечернее время) на средних (864 и 1107 кГц) и коротких (8700 кГц) волнах. Оно осуществлялось на языках дари и пушту как с бортовых радиопередатчиков самолетов ЕС-1 ЗОЕ «Коммандо Соло-2», так и со стационарных радиостанций и ретрансляторов, установленных на территориях Пакистана, Турции и Киргизии. В условиях малой обеспеченности населения радиоприемниками для расширения аудитории с американских самолетов над разными районами Афганистана было сброшено до 100 тыс. радиоприемников с фиксированной частотой, как это ранее практиковалось в Ираке и Югославии.

Осуществлялась ретрансляция передач радиостанций «Голос Америки» и «Радио Свобода». Информационные материалы для радиопередач готовились специалистами 4-й группы психологических операций. В эфире эти передачи появлялись под названиями «Информационное радио» и «Радио Свободный Афганистан». В содержании радиопрограмм особое место занимала тема дискредитации лидеров «Талибана» и «Аль-Каиды», а также тексты из Корана, специально подобранные американскими специалистами для опровержения тезисов талибской пропаганды и антиамериканских высказываний Усамы бен Ладена. Начинались и заканчивались радиопрограммы народной афганской музыкой.

Второй по значению формой информационно-психологического воздействия в проводимой Соединенными Штатами психологической операции являлась печатная продукция. Впервые листовки были сброшены с самолетов ВВС США 14–16 октября 2001 года, причем для их распространения использовались самолеты ЕС-130Е, МС-130 и бомбардировщики В-52. На завершающем этапе операции практиковалась также раздача листовок и буклетов в руки местному населению специальными моторизованными командами психологических операций. Всего с начала военной операции в Афганистане до конца декабря 2001 года силами психологических операций США было распространено свыше 18 млн. листовок, что для страны с 28-миллионным населением является значительной цифрой. В то же время с учетом низкой грамотности населения (по оценкам – менее 40 %) основной упор при разработке этих пропагандистских материалов делался на изобразительные средства наглядной агитации. Тексты были в основном предельно краткими и простыми, рассчитанными – как это представлялось военным – на менталитет афганцев.

Военные психологи разработали несколько десятков адресных листовок, рассчитанных на различные социальные, этнические и религиозные слои афганского общества. Часть из них была ориентирована на мирное население, часть – на боевиков «Талибана». Основными темами радиопередач и листовок, адресованных мирному населению, были демонстрация открытости и благожелательности американского руководства по отношению к афганскому народу, готовности оказать ему помощь в налаживании мирной жизни, дискредитация талибского режима, а также разъяснение того, что действия США и их союзников направлены не против мирных жителей или ислама, а против очагов терроризма на территории Афганистана и поддерживающего их движения «Талибан».

В одной из первых радиопередач говорилось: «Мы не хотим причинить вреда мирному населению. Держитесь в стороне от военных объектов, правительственных зданий, лагерей террористов, дорог, мостов и фабрик». В другой передаче рассказывалось о причинах антитеррористической операции: «11 сентября 2001 года в США были сразу убиты тысячи людей. Среди них была двухлетняя девочка, которая едва умела самостоятельно стоять. Чем она заслужила смерть? Какое преступление она совершила? Ведь родители привезли ее навестить дедушку и бабушку. Были убиты полицейские, пожарные, учителя, врачи, отцы, матери, братья и сестры. Почему?» В передаче объяснялось, что атаки в Нью-Йорке и Вашингтоне на невинных людей – это акт, запрещенный Кораном. «Террористы верят, что они герои, воины джихада, побеждающие дьявола Запада. Однако правда заключается в том, что они – убийцы и не могут представлять ислам» – говорилось в передаче. В ряде листовок население призывалось за вознаграждение принять участие в поимке главарей террористов[25].

Правда, не обошлось без накладок – например, сбрасываемые военными гуманитарные грузы с американской символикой и пропагандистскими тезисами были в пакетах желтого цвета, и местные жители принимали их за бомбы с тротилом. Специалисты оценили работу военных тоже не слишком высоко. По мнению некоторых из них, содержание адресованных боевикам листовок и радиопрограмм, в которых «не было ничего, кроме элементарного запугивания», могло быть расценено афганцами, особенно пуштунами и белуджами, только как оскорбление и возымело скорее отрицательный эффект. Потому администрация Буша довольно быстро дополнительно расширила трансляцию «Радио Свобода» и возобновила вещание «Свободного Афганистана», а также наняла частные пиар-агентства, для чего было выделено порядка 400 млн. долл.[26]

Один из основных типов современной пропаганды – военная пропаганда и пропаганда времен локальных конфликтов. Казалось бы логично, что за нее отвечают военные. Но на практике это бывает так далеко не всегда. Во фронтовых условиях вроде бы все понятно – пропагандисты либо просто работают в рамках военных ведомств, либо сильно с ними аффилированы.

Пропагандистский плакат Альфреда Лите «Британцы (Китченер) хочет тебя». Великобритания, 1914. Источник: wikipedia.org

Но даже военная пропаганда бывает децентрализованной и даже хаотичной. Так, например, в ходе Первой мировой в Британии единое ведомство по пропаганде – Министерство информации – было создано только в 1918 году, примерно за полгода до конца войны. В то же время один из самых известных в то время в стране, а позже и мире (за счет многократного творческого копирования – в Советской России в виде плакатов «А Ты записался добровольцем?», а позже – знаменитого «Родина-мать зовет!»), «Лорд Китчинер хочет тебя!» появился на обложке сентябрьского номера журнала London opinion за 1914 год и лишь потом был использован в государственной вербовочной кампании, то есть он в некотором смысле был изобретением частников, к госинститутам прямого отношения не имеющих.

Сразу после начала Первой мировой войны предпринимались попытки организации отдельных институций по координации пропагандистских кампаний. В Германии специализированное агентство по пропаганде существовало с начала конфликта, потому и британское правительство озаботилось процессом создания централизованного агентства по пропаганде. Но вплоть до 1918-го года за пропаганду отвечало сразу несколько организаций: пропагандой в Великобритании занимался Парламентский Вербовочный комитет, созданный в конце августа 1914 года); пропагандой за границей – созданная на базе различных министерств и подотчетная правительству, а в сентябре 1914 г. переименована в Бюро военной пропаганды Wellington House (Веллингтон Хаус, директором которого бы назначен Дж. Ф. Мастерман; цензурой – Пресс Бюро во главе с Ф. Е. Смитом. Веллингтон Хаус из них, пожалуй, является самым известным, но на деле в процессе участвовали многие игроки. Например, Trade Topical Committee, который активно пытался убедить военных в необходимости военной кинопропаганды. Убедить военных первый год войны не удавалось, тот же лорд Китчинер в сентябре 1914 года и вовсе изгнал фотографов и корреспондентов с Западного фронта, потому что не любил журналистов[27]. И такая нездоровая конкуренция между военными и гражданскими пропагандистами, разными ведомствами и частниками, работающими по заказу государства – норма даже в условиях ведения войны. Что уж говорить про мирное время, когда число претендентов на государственные ресурсы велико, а координация хромает, хотя бы в силу наличной внутриполитической конкуренции между политиками, партиями, общественными организациями и СМИ. Поэтому ничего удивительного в том, что государство использует различные институты пропаганды, а не концентрирует их все в одной «суперструктуре» – нет. Особенно актуально это стало после появления на поле пропаганды нового игрока – НКО – некоммерческих организаций.

Некий аналог описанной выше британской конкуренции пропагандистских институтов мы наблюдаем сегодня и в ходе СВО на Украине. Непосредственно информационной войной занимаются ССО (Силы специальных операций), но не исключительно. В контексте ССО чаще всего поминают 72-ю воинскую часть. Так что же такое ССО, и что такое эта 72-я часть (72-й центр информационно-психологических операций ЦИПСО)?

Еще в конце июля 2015 года бывший украинский президент Петр Порошенко подписал официальный указ «О дне Сил специальных операций». А в Стратегическом оборонном бюллетене Украины 2016 года, рассчитанном на период до 2020 года, уже прямо говорилось об их создании и функционале. Сведения об этом подразделении и его личном составе – гостайна. Но некоторые утечки позволяют нам хорошо представить себе как это должно работать и что собой представляет этот пропагандистский институт.

Так, скажем, доподлинно известно, что к задачам ССО относятся: рейды и современные боевые действия; психологические операции (Psy-Ops); получение разведывательной информации за линией фронта; работа «гражданской администрации» (привлечение на свою сторону населения); создание агентурных сетей; обучение иностранных армий, полицейских и безопасности сил («преумножение силы»); поиск, эвакуация и доставка пленных, заложников; медицинская помощь; внедрение в структуру спецслужб и военных организаций с целью шпионажа или уничтожение людей, представляющих угрозу государству (в том числе и на территории других государств); подготовка к переворотам, свержение режимов; выявление, идентификация и определение целей для собственных средств поражения; антитеррористические операции.

Задачи, которые ставятся перед подразделениями ССО, сводятся к следующим направлениям: подрыв доверия в войсках противника к военно-политическому руководству и командованию; расширение среди войск и населения противника антивоенных настроений; провоцирование протестных настроений, неподчинения командованию, проведения самосудов; провоцирование дезертирства, самострелов, уничтожения собственной военной техники, сдачи в плен и иных способов уклонения от участия в боевых действиях; провоцирование противоречий среди населения социально-политического, экономического, культурного, этнического, религиозного характера; введение противника в заблуждение.

Короче говоря, цель ЦИПСО – деморализация противника (то есть, граждан России и в первую очередь, военнослужащих и сотрудников силовых структур). А в идеале, разумеется, предполагается сделать так, чтобы Россия вообще развалилась на части и перестала существовать. За счет, вероятно, внутренних волнений и условной «цветной революции».

В эту сторону ССО работают уже не первый год. Один из наиболее характерных и циничных примеров кампаний этой структуры – кампания троллей из ССО после пожара в Кемеровском торговом центре «Зимняя Вишня». Информации после трагедии было мало, среди жителей города распространялись и без троллей панические настроения, на этом украинские пропагандисты и сыграли. Они в десятки раз завысили число жертв произошедшей трагедии, и, спекулируя на этом вводили население города в еще большую панику. Фактически это был акт информационного терроризма.

В том, что касается военной пропаганды, основную работу по информационной войне выполняет 72-й главный центр информационно-психологических операций (в/ч А4398). До марта 2014 года в/ч А4398 дислоцировалась на территории Севастополя и входила в состав ВМС Украины как «80-я группа консолидирующей пропаганды отдела наблюдений и специальных действий ВМС Украины». Многим запомнились результаты работы ЦИПСО в ходе событий 2014 года. Когда украинские боты начинали рассказ о том, что в Крыму «все не так однозначно» – как раз работа 72 ЦИПСО. Мем «Я, дочь офицера» – тоже их изобретение. После проведения крымского референдума часть передислоцировали под Киев (Броварское ш., д. 161-А).

При этом, украинские военные пропагандисты прекрасно понимали ограниченность своих пропагандистских возможностей в России и прямо это признавали: радио недоступно из-за контроля власти над традиционными СМИ; печатные материалы недоступны из-за контроля власти над традиционными СМИ; телевидение недоступно из-за контроля власти над традиционными СМИ; личное общение также недоступно; вовлечение ключевых лиц возможно лишь при наличии уникального для распространения материала среди оппозиционных лидеров мнений.

Доступной оставалась, понятное дело, пропаганда в социальных сетях. По мнению военных украинских пропагандистов, их целевая аудитория там активно присутствует и ее относительно просто распропагандировать.

Своей целью офицеры украинских PsyOps ставили перед собой «появление панических настроений в целевой аудитории по привлечению военнослужащих Западного и Южного военных округов ВС РФ к возможному участию в полномасштабной войне, дискредитация власти, уклонение военнослужащих Западного и Южного военных округов ВС “Красных” от своих функциональных обязанностей».

Но не только военные работали в ходе СВО, здесь были и гражданские специалисты из офиса президента, и условно частные конторы. Все они, правда, связаны с украинской властью. Такие структуры были готовы еще задолго до 2022 года. Украинская PR-армия (УПА), возглавляемая Юлией Петрик – это одна из структур, которая в своей деятельности создает единое информационное пространство на Украине. Следует отметить, о чем впоследствии расскажем отдельно, что на Украине сейчас нет никакой свободы СМИ.

Украинская PR-армия, в свою очередь, стала главным источником информации для западных журналистов. Ее руководством была создана платформа «Голоса свободы». По сути дела, именно через эту структуру журналисты и комментаторы, которые работают с информацией с Украины получают комментарии (80 экспертов, с которыми сотрудничает УПА), а также спикеров по разным темам (безусловно проверенных и регулярно брифингуемых). Также эта УПА следит, чтобы «не сертифицированные» эксперты не выходили в паблик. УПА работает с 1200 изданиями в 74 странах, включая Forbes, Washington Post, ВВС, CNN и Financial Times.

Помимо этого Украинская PR-армия (УПА) организовывала информационные атаки на российских граждан. В частности, вместе с компанией Bickerstaff, УПА осуществила запуск «пасхальной GIF-атаки» – рассылки гражданам России ложных поздравлений с Пасхой, которые, при открытии содержали антивоенные лозунги и оскорбительные в отношении русских высказывания. Аналогичным образом Bickerstaff и УПА взломали сервис Airbnb, с целью создать фальшивые предложения аренды, на которые русские туристы могли бы натолкнуться при поисках гостиниц и апартаментов. Внутри этих предложений содержались все те же оскорбления и антивоенные лозунги.

B4Ukraine и Украинская PR-армия были инициаторами проекта по давлению на предприятия, которые были вынуждены покинуть российские рынок, и в особенности на тех, кто этот рынок покидать не захотел. Специально для давления на такие организации УПА вместе с коалицией B4Ukraine и Украинской сети поддержки коммуникаций (UCSN) начали давление на такие предприятия как Oreo, Where, Leroy Merlin, Auchan и другие. От имени этих украинских якобы независимых структур были сделаны многочисленные рассылки в отношении посольств, официальных структур большинства государств, в которых критике подвергались действия России и присутствовали призывы оказать давление на Москву и прекратить вести с Россией бизнес. Для дополнительного давления был создан специальный ресурс War & Sanctions.

УПА сотрудничает также с проектом United24. Это запущенная самим Владимиром Зеленским платформа по сбору пожертвований со всего мира. Платформа занимается сбором: денег для закупки дронов и техники для вооруженных сил на гуманитарные нужды и на нужды реконструкции Украины. В United24 состоит целый ряд лидеров общественного мнения вроде футболиста Андрея Шевченко и актера Марка Хэмилла.

В целом ряде стран украинские диаспоры смогли создать сообщества вроде итальянской standforukraine.it. Основная их задача – прыгать на митингах, а также писать в разные инстанции с требованием не допускать выступления российских актеров или показа российских фильмов. В частности, в декабре 2023 – январе 2024 года представители итальянского отделения украинской пропаганды вовсю (и в целом успешно) боролись с выступлениями Анны Нетребко, Александра Романовского и показом фильма «Свидетель» в Модене, Падуе, Болонье и ряде других городов.

Список таких НКО предельно велик. Все их упомянуть невозможно. Большая часть из них живет на гранты USAID, многие получают также поддержку от NED и NDI, значительная часть – от европейских грантовых структур.

Два классических примера использования украинских НКО как институт пропаганды и одновременно как «отмывочную» контору. Евгения Кулеба. Знакомая фамилия – и это не просто так. Это жена министра иностранных дел Украины Дмитрия Кулебы. В июне 2014 года Дмитрий Кулеба стал послом по особым поручениям и вопросам стратегических коммуникаций. Занялся созданием стратегических коммуникаций МИД Украины, внедрением в работу министерства современных технологий коммуникаций и формированием публичной дипломатии Украины. То есть, де факто – он был главным переговорщиком по получению от Запада грантов для украинских некоммерческих организаций. Удивительно (вернее, совсем не удивительно), но именно в это время его жена Евгения Кулеба создает НКО «Гарден-Сити» (Garden City) и тут же получает огромный грант от американской правительственной структуры USAID. «Гарден-Сити» создает «Парк Небесной сотни в Киеве» и ведет еще какие-то инфраструктурные проекты. С 2022 года «Гарден-Сити» работает на внешнюю пропаганду. Как сообщает USAID, эта структура занята «повышением осведомленности общественности о военных преступлениях против окружающей среды, которые российские силы совершили на территории Украины». То есть, паразитирует на войне, продолжая получать огромные деньги от заграничного спонсора.

Не зря ставший в 2019 году вице-премьером по вопросам европейской и евроатлантической интеграции, а в 2020 году – министром иностранных дел Украины, Дмитрий Кулеба регулярно встречается с руководителем Агентства США по международному развитию (USAID) Самантой Пауэр, обсуждает вопросы расширения проектов USAID в Украине и благодари «за постоянную поддержку внутренних преобразований Украины, усилий по реформированию государственных институтов и гражданского общества». Интересно, что Кулеба требовал, чтобы значительные деньги выделялись USAID на инфраструктурные проекты, которые реализовывались в регионах, граничащих с ЛДНР. Если не знать, что именно туда перебазировались интересы «Гарден-Сити» с 2017 года, то можно было бы счесть это простым совпадением. Стоит также отметить, что Евгения Кулеба сейчас депутат города Киева.

Еще одна интересная история связана с другой представительницей украинского бомонда – Анной Гопко. Дочь начальника Львовской таможни и жена высосопоставленного менеджера в украинском отделении транснациональной корпорации Cargill Александра Жука, она нашла себя в парламентской работе, получив мандат депутата Рады, став первым номером в списке партии «Самопомощь», тогда как сам лидер партии, от которой она баллотировалась скромно занял 50-ю позицию. В Верховной Раде Гопко была главой комитета по иностранным делам. Она плотно сотрудничала с USAID и даже когда-то работала в этой структуре. Также она наладила связи еще с одним американским спонсором – институтом NDI. Более того, Гопко является лауреатом премии Национального демократического института (NDI) в области демократии за 2014 год. После 2014 года у Гопко были тесные отношения с офисом президента Порошенко и с самим главой государства.

С 2019 года Гопко, перестав быть депутатом, целиком и полностью ушла в работу с некоммерческими структурами на европейском уровне. В 2019 году на огромные деньги USAID и гранты со стороны NDI она создала «Сеть защиты национальных интересов» (ANTS), ставящей перед собой целью вступление Украины в НАТО и ЕС. Именно она была организатором в 2021 году инициатором и соорганизатором международной конференции «Демократия в действии». Участниками конференции были Владимир Зеленский, Майя Санду, Мирча Джоана, Джанни Букиккио, Вера Юрова и… Саманта Пауэр из USAID. С 2024 года Анна Гопко стала руководителем «Международного центра украинской победы» (ICUV), организации, которая проводит многочисленные конференции в странах ЕС, а также организует визиты украинских пропагандистов по всему миру. Также эта структура занимается «адвокацией» – то есть, поддержкой тех или иных тем, которые находятся в повестке дня США и Украины – в частности, речь идет об информационной поддержке поставок танков Леопард, Абрамс и ракет. На сегодня в центре внимания «адвокации» ICUV поддержка темы конфискации российских активов с целью передачи их Украине. Наибольшую активность сейчас ICUV проявляет в Италии, Южной Корее и Японии.

Подобных структур у Украины множество. И все они получают огромные деньги от американцев и европейцев (не считая средств из самой Украины). Достаточно сказать, что, в соответствии с отчетами только одной USAID, на украинские НКО, занимающиеся пропагандой и информационным влиянием с 24 февраля 2022 года было направлено 9,88 миллиарда долларов. Как охарактеризовали их сами американцы в USAID «на развитие и гуманитарную помощь». Подчеркнем, что речь идет не о деньгах на инфраструктуру и не на выплату зарплат и пенсий украинцам (эти деньги фигурируют в отчетах USAID в отдельных строках бюджета), а именно как направленные на НКО. Это вдвое больше, чем средства, которые американские налогоплательщики заплатили за Евромайдан.

Наравне с пиарщиками действуют хакеры, в частности в Киеве создали также квазинекоммерческую структуру – украинскую «1Т-армию». На начальном этапе в ней состояли якобы 300 тысяч хакеров (немыслимая цифра, выдающая скорее лживость авторов инициативы). Занимались они организацией хакерских атак как по всему российскому сегменту сети, так и по российским правительственным структурам, что получалось довольно плохо. Тем не менее, они организовывали «дефейс» – размещение в сети материалов провокационного характера, а также распространение вредоносного ПО, ломали частные, не особо защищенные сети. Всего со стороны Украины было совершено общее количество атак более 8,5 тысяч.

На войне – тем более информационной – все средства хороши. А средств современная пропаганда предоставляет достаточно – от кратких молний на сайтах информационных агентств до аналитических «научных» статей в толстых журналах, от сообщений в соцсетях до голливудских блокбастеров.

Приведем далеко не полный список средств донесения пропагандистких месседжей, чаще других используемых в современном мире.

Социальные сети – причем, как непосредственно путем манипуляции мнением пользователей и организации массовых компаний поддержки или осуждения в них, так и через фермы троллей или разного типа инструменты цензуры.

ТВ-вещание. По охвату телеканалы остаются все еще ведущим средством донесения информации.

В ближайшие годы ситуация вряд ли изменится. А потому и работа будет продолжать строиться по формуле, которую описал в песне «Пародия на плохой детектив» Владимир Высоцкий:

Солидные печатные издания. Да, аудитория газет несравнима ни с ТВ, ни с соцсетями. Многомиллионные тиражи газет сегодня есть преимущественно в странах на Востоке (скажем, японская газета «Иомиури симбун» имеет тираж в районе 7 млн. экз.), но и там тиражи постепенно падают. Однако же газеты являются базой для цитирования иными медиа – теми же телеканалами и блогерами. Газеты и информагентства в этом плане производят базовый контент, на основании которого уже производится «вторичный» контент тех же блоггеров. Так, например, некоторые «громкие расследования» сторонников иноагента Алексея Навального (безотносительно из правдивости) базировались на более ранних публикациях в российской оппозиционной прессе.

То же касается и, например, совсем уж нишевых по своей аудитории научных журналов. Никакой журнал по вирусологии до 2020 года не был интересен сколько-нибудь широкой публике. Но в ситуации пандемии Ковида любой препринт, а уж тем более публикация в «Nature» стала восприниматься как важный информационный повод массовыми СМИ и на основании «скучных» и сильно специализированных текстов принимались уже политические решения и устраивались натуральные баталии между ковидоскептиками и ковидэнтузиастами.

Художественная литература. Восприятие реальности через образы художественной литературы – традиция современного общества. Конечно, нередко можно услышать, что «дети ничего уже не читают», но зато немало читают взрослые, а в коллаборации вместе с остальными средствами коммуникациями литература остается мощным оружием. Любой режим, например, можно более-менее легко ассоциировать с узнаваемыми образами из романа «1984» Джорджа Оруэлла. Что и делает западная пропаганда в отношении России на протяжении последних лет. Чисто книжный образ, но пропагандистское воздействие выходит далеко за рамки романа (недаром в СССР роман был подцензурным) и все знают, что у «нехороших парней» «Большой брат» следит за всеми.

Кинематограф. Кино создает месседжи длительного употребления. Успешные кинообразы могут пользоваться спросом десятилетиями. А мемы, порождаемые кинематографом, нередко имеют сильное эмоциональное воздействие. Классическая речь Рональда Рейгана об СССР как «империи зла» и его же «программа Звездных войн», отсылающие к космической мыльной опере Джорджа Лукаса – ярчайший тому пример. Как писал в классической книге «Понимание Медиа» Герберт Маршалл Маклюэн: «Кастро преподносит себя как учителя, и, как говорит Тэд Шульц, «ему столь искусно удается смешать политическое руководство и просвещение с пропагандой, что зачастую трудно сказать, где кончается одно и начинается другое». Точно такая же смесь используется в Европе и в Америке в сфере развлечений. Любое американское кино, когда его смотрят за пределами Соединенных Штатов, выглядит мягкой политической пропагандой. Чтобы быть принятым, развлечение должно приукрашивать и эксплуатировать культурные и политические допущения той страны, в которой оно родилось. Эти невысказанные пресуппозиции также не дают людям увидеть самые очевидные факты, касающиеся любого нового средства коммуникации, в частности телевидения»[28].

Примерно то же касается и иных поп-продуктов. Мода, музыка, потребление – все это инструменты «мягкой силы». Обратимся к тому же Маклюэну: «Если бы “Голос Америки” внезапно переключился на джаз, Кремль мог бы запросто рухнуть. Это было бы почти так же эффективно, как если бы у русских граждан вместо нашей сумрачной пропаганды американского образа жизни вдруг появилась возможность потаращить глаза на копии каталогов “Сиэрз Робак”»[29].

Мягкая сила в широком смысле слова – мощнейшее средство пропаганды. Тут можно вспомнить и научное, и культурное, и спортивное, и образовательное сотрудничество. Если обучаешь чужую элиту в своих вузах, то десятилетия спустя можешь вполне получить дружественное местное правительство. То есть эти средства имеют еще и отложенный и самовоспроизводящийся эффект.

Прямая и косвенная цензура. Прямой запрет на чье-то мнение даже в наш информационный век сохраняет свое воздействие. Казалось бы – любую подцензурную информацию можно найти. Но запрет, основанный на неких культурных установках, остается вполне действенным средством пропаганды и контрпропаганды. В этом плане даже необязательно что-то агрессивно запрещать. Можно просто сказать, что, например, имярек – плохой человек и мучил котиков, а потому с его взглядами нормальному человеку ни в коем случае знакомиться не надо. И вообще лучше избегать упоминания этого человека, не брать его на работу, выкинуть из общественной жизни. Показательные примеры того – кампании по отмене голливудских актеров. Некоторым из них удавалось потом оправдаться – как Кевину Спейси иди Джонни Деппу. Заслуги иных, как и они сами, были вычеркнуты из истории, а студии шарахаются от них, как от чумных больных.

А в ходе СВО наша страна столкнулась с попыткой (правда, не слишком успешной) отмены вообще всего, что с нею связано. Вплоть до призывов не ставить в театрах русских классиков и вычеркнуть их из курсов литературы. Чехов с Достоевским как-то отбились, а вот иные современные деятели культуры подверглись настоящему остракизму на Западе. Просто по факту гражданства.

Монументальное строительство и урбанистика. В ходе визита в Москву американского журналиста Такера Карлсона в 2024 году едва ли не большее впечатление, нежели собственно интервью с Владимиром Путиным (ради которого его команда и прибыла в столицу России) на американских гостей произвело московское метро, а также Москва в целом. Тот же эффект наблюдался и в ходе Чемпионата мира по футболу 2018 года, когда болельщики со всего мира с удивлением открывали для себя неизвестную им Россию. Туристы наперебой хвалили общественный транспорт, красивые городские пространства Москвы Петербурга, Казани, и даже совсем экзотического по всем меркам для них Саранска.

Управление историческим нарративом. Здесь самое время для цитаты из того же Оруэлла: «Кто управляет прошлым, – гласит партийный лозунг, – тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым». Стремление переписать прошлое – универсальная пропагандистская технология, известная, как минимум, со времен античности и актуальная и сегодня. Ярчайший пример для нас: конечно, политика памяти (или историческая политика) восточно-европейских государств и бывших советских республик. Там объявлено враждебным все, что было во времена СССР. Если что-то и было хорошего, то это приватизировано, остальное – предано забвению. А официальная история построена по принципу национального превосходства и борьбы с русскими оккупантами. Свои прегрешения в этой модели мира просто игнорируются, поскольку «такая замечательная нация» (литовская, польская или украинская – неважно) ну просто не могла делать ничего плохого. Потому поляки якобы не оккупировали Украину и не устраивали там политику полонизации, а бандеровцы якобы никогда не вырезали евреев и тех же поляков в промышленных масштабах.

Сила образа и слова в разных контекстах вообще крайне велика и используется для консолидации общества, создания образа врага, очернения конкурентов. Эти механизмы глобальны – на Украине идет «ленинопад», а в США сносят памятники генералам и героям Гражданской войны под предлогом, что они были рабовладельцами. Пара карикатур на пророка вызывает сегодня в исламском мире едва ли не большее возмущение, нежели реальные бомбардировки США или Израиля. А образ «злых русских» из голливудских блокбастеров воспринимается как норма со времен холодной войны.

Глава 1. Пропаганда в древнейшие времена. Древний Восток

Пропаганда, понимаемая как идеологическое воздействие, осуществляемое посредством слов и образов с целью формирования у масс определенного мировоззрения, существует с древнейших времен. Как только появились конкурирующие группы людей и более-менее сложно устроенные общества, задачи по влиянию на население внутри (племя, клан или большую семью) и вовне (на соседей-конкурентов) неизбежно должны были встать перед тогдашними лидерами или, если угодно, вождями.

Конечно, мы далеко не всегда можем верно интерпретировать наиболее древние свидетельства дописьменной эпохи. Не исключено, что даже у наскальной живописи первобытных людей была некая пропагандистская функция. По крайней мере, в среде антропологов существует версия, что пещеры с их живописью и иными свидетельствами активности древних homo sapiens были местом инициации соплеменников. В самом обряде инициации есть определенная пропагандистская составляющая – нет сомнения, что обряды призваны объединять социальную группу, индоктринировать молодежь в установленный этим обществом порядок. К сожалению, сегодня мы не можем однозначно сказать, какова была функция той же наскальной живописи.

Но если переместиться во времени чуть ближе к нашим дням, то человеческая деятельность уже вполне поддается анализу, даже несмотря на отсутствие письменных источников. Взять, к примеру, мегалитические сооружения глубокой древности. Комплекс Гёбекли-Тепе в современной Турции[30] – по всей видимости, является древнейшим культовым центром, размах которого и сегодня впечатляет настолько, что многие наши современники убеждены, что он просто не мог быть построен людьми двенадцать тысяч лет назад. И действительно, глядя на ровные ряды гладких огромных каменных глыб, установленных с четким осознанием пропорций и сопромата, возникает мысль, что его могли построить только какие-то более продвинутые существа, находящиеся по уровню развития науки и техники куда ближе к нам, чем к плейстоцену.

Скорее всего, это культовое сооружение: колонны храмов украшены резьбой по камню в виде животных и абстрактных пиктограмм. Последние не могут быть системой письма, но отражают общеупотребительные сакральные символы своей культуры, известные и для других неолитических человеческих сообществ. Проблема в том, что отсутствие письменности у людей того времени или же отсутствие сохранившихся письменных источников оставили нам в наследство только сам храмовый комплекс. Это, конечно, мало говорит о восприятии подобных сооружений их строителями и современниками. То же касается и легендарного Стоунхенджа (рубеж 4 и 3 тысячелетий до н. э.) или мегалитических храмов острова Мальта (комплекс храмов, построенных с 5 по 3 тысячелетие до н. э.). Мы не понимаем и вероятно никогда не поймем все функции этих комплексов до конца.

Пиктограмма «Камень стервятника» на колонне № 43 здания D из комплекса Гёбекли-Тепе. Источник: сайт всемирного наследия ЮНЕСКО whc.unesco.org

Однако нет сомнений, что и функция пропаганды – утверждения величия инициаторов строительства, превосходства культа местных богов и духов над богами и духами соседей, входили в замыслы тех, кто задумывал и реализовывал эти титанические проекты. Если мы даже сегодня восхищаемся этими постройками, можно только примерно представлять, какое влияние они оказывали на современников.

В 1918 году Владимир Ленин, вдохновленный «Городом Солнца» Томмазо Кампанеллы, выдвинул идею пропаганды через памятники. Первый нарком просвещения РСФСР Анатолий Луначарский так цитировал Ленина: «Наш климат вряд ли позволит фрески, о которых мечтает Кампанелла. В разных видных местах на подходящих стенах или на каких-нибудь специальных сооружениях можно было бы разбросать краткие, но выразительные надписи, содержащие наиболее длительные коренные принципы и лозунги марксизма… Ещё важнее надписей я считаю памятники: бюсты или целые фигуры, может быть, барельефы, группы». Все вместе это Ленин охарактеризовал как «монументальную пропаганду»[31].

Учитывая, что наши предки были не глупее нас сегодняшних, можно с уверенностью утверждать, что монументальная пропаганда – это важнейшая составляющая строительства подобных мегалитических сооружений. И свидетельства уже письменной эпохи подтверждают это. Древние пирамиды Египта – формат как раз монументальной пропаганды величия фараонов, которые придавали воздействию на умы своих подданных особое значение.

В памятнике конца 3 тыс. до н. э. «Поучение гераклеопольского царя своему сыну Мерикара», фараон (предположительно Небкаура Хети) в первых же строках сообщает будущему преемнику, что необходимо контролировать лидеров общественного мнения, и постоянно заниматься контрпропагандой, или же уничтожать враждебных пропагандистов: «Наказывай… их за слова всякие. Это начало [мятежа]… Увеличиваются мятежники… Вредный человек – это подстрекатель. Уничтожь его, убей… сотри имя его, [погуби] сторонников его. Его подчиненные любят его. Мятежник для горожан – это смута, так как он создает из подданных два отряда молодых воинов… Подавляй толпу, уничтожай пламя, которое исходит от нее»[32].

Надо сказать, что автор «Поучений» жил в очень неспокойное время – война с Фивами, восстания на местах и борьба с кочевниками закалили фараона, который четверть века держал в своих руках Египет. Сам текст «Поучений» известен по трем иератическим папирусам середины Нового царства. Но практики управления государством, напоминают местами куда позднее творение за авторством Макиавелли.

Сообщив сыну, что борьба с вражеской пропагандой является первостепенной задачей, фараон переходит к описанию значения монументальной пропаганды: «Воздвигай памятники твои. Создавай прекрасные памятники для бога, живет в этом имя того, кто это делает».

Таким образом, мы имеем зафиксированный на папирусе факт того, что лидеры далекого прошлого прекрасно понимали, что особую роль в управлении государством имеет как строительство и поддержание культовых сооружений, так и возведение памятников с ликом властителя. Монументальная пропаганда в действии. Стоит заметить, что сын выполнил наказ отца. По приказу Мерикара была построена пирамида в Саккаре по образцу Древнего царства. Возможно, эта пирамида была найдена в 1920 году, поскольку рядом с ней находились мастабы (гробницы) сановников Мерикара. Правда, ему это не помогло – в отличие от Небкаура Хети Мерикара правил лишь шесть лет и на нем XI династия прервалась. Но имя его осталось в веках. В том числе, благодаря поучениям и той самой пирамиде.

Сегодня мы знаем, что под «памятником» египтяне в древности понимали капитальные строения культового характера: заупокойные сооружения, святилища, а также иные культовые постройки. И фараон справедливо для своего времени считал, что, снискав любовь жрецов, Мерикара, тем самым, получит и почтение подданных, и уважение и страх со стороны внешних сил. Автор «Поучения» так пишет об этом: «Делай ежемесячные жертвоприношения, бери белые сандалии, посещай храм, открывай сокрытое, входи в святая святых, ешь хлеб в храме. Наполняй жертвенники, увеличивай хлеба и жертвы. Это полезно для того, кто это делает. Укрепляй твои памятники согласно твоему могуществу, так как один день дает вечность, один час украшает грядущее. Знает бог того, кто творит для него. Перенеси свои статуи в далекие страны»[33].

В «Поучениях» есть и строчки, касающиеся непосредственно пропаганды. Вот что говорит фараон: «Будь искусным в речах, и сила твоя будет [велика]. Меч – это язык, слово сильнее, чем оружие». В Библии видна параллель с «Поучениями». Как Мерикаре говорит фараон, что «вредный человек – это подстрекатель. Уничтожь его, убей… сотри имя его, [погуби] сторонников его», так и в Ветхом завете о врагах говорится, что «истребит Господь все уста льстивые, язык велеречивый тех, которые говорят: «Языком нашим пересилим, уста наши с нами»» (Пс. 11:4–5). То есть, значение противодействия враждебной пропаганде прекрасно осознавалась и египтянами и иудеями в древности.

Появление письменных источников позволяет уже не просто обходиться догадками, что же имелось в виду под теми или иными сооружениями или памятниками, какую смысловую нагрузку они несли. Мы можем с достаточной определенностью говорить о том, каковы были цели и задачи строителей и писателей. В конце концов, если мы в состоянии расшифровать древние письмена, авторы того или иного произведения зачастую сами охотно сообщают нам о том, что, зачем и почему ими было создано. Поэтому пропагандистская функция памятников древности не вызывает сомнений и не требует догадок.

Одним из наиболее известных источников древности является свод законов царя Хаммурапи. Черный столб из базальта с текстом «Законов» был найден в 1901–1902 гг. французскими археологами в Сузах, столице древнего Элама. В верхней части лицевой стороны изображен сам Хаммурапи, молящийся «судье богов», покровителю справедливости и солнечном богу Шамашу, который вручает ему законы. Вся остальная часть столба с обеих сторон заполнена клинописным текстом, состоящим из трех частей: введения, собственно законов и заключения.

Хаммурапи – царь Вавилона (1792–1750 до нашей эры), незаурядный государственный деятель и удачливый военачальник, глубоко и искренне уверовавший в свою провиденциальную миссию – объединить Междуречье. Он открыто провозгласил восстановление единой месопотамской державы «Шумера и Аккада», некогда уничтоженной кочевниками. Около 1755 война завершилась успехом. Хаммурапи объединил всю Месопотамию, где подчинил, а затем и уничтожил союзное Мари, и даже западный Элам. После этой блестящей победы появились законы – как свидетельство окончательного триумфа и намерения объединить завоеванные земли общим законодательством.

Юристов этот памятник интересует как древнейший пример кодификации права, историков – преимущественно как памятник, который раскрывает многие стороны социально-экономической жизни Древнего Междуречья. Законы представляют собой свод правил и наказаний за различные преступления, регулируют массу бытовых ситуаций. В них приведены наказания за членовредительство, осуществляется регулирование разводов или радела наследства. Это – своего рода древний уголовный, уголовно-правовой и даже семейный кодекс.

Стела Хаммурапи. Париж, Лувр. Фото автора

Но нас более волнует первая и последняя часть текста, где свою мотивацию объясняет сам автор: «Я – Хаммурапи, пастырь, названный Эллилем, скопивший богатство и изобилие, сделавший все для Ниппура, связи небес и земли, заботливый попечитель Экура, могучий царь, восстановивший Эриду на своем месте, очистивший ритуалы Эабзу», сходу сообщает нам древний царь Вавилона. Далее перечень достижений царя продолжается – он и «Сокрушитель четырех стран света, возвеличивший имя Вавилона, удовлетворивший сердце Мардука, своего владыки», и «Смиренный богомолец, принесший изобилие в Экишнугаль», и «Благоразумный царь, послушный Шамашу», «Могучий, укрепивший фундамент Сиппара», «Герой, помиловавший Ларсу», «Владыка, даровавший жизнь Уруку, проведший обильную воду его населению», «Дракон среди царей», «Западня для врагов», «Ярый буйвол, бодающий врагов», «Бог царей, знающий мудрость», «Владыка, достойный жезла и короны», «Усердный», «Совершенный», «Определивший пастбища и водопой для Лагаша и Гирсу», «Герой царей, не имеющий равных в бою, который даровал жизнь городу Машканшабрим», «Первейший из царей, покоривший селения по Евфрату силою Дагана», «Пастырь людей, деяния которого нравятся богине Иштар», «Усмиритель мятежа»[34] и т. д.

Все это не просто самолюбование. За каждым таким названием – кроется история для нас или информация для современника. В частности, в городе Машканшабрим прозвище царя является напоминанием о милости Хаммурапи. Победитель, благотворитель, строитель – это тоже не просто слова. Это прямая пропаганда. К числу своих благодеяний Хаммурапи относит строительство и пожертвования для храмов различных богов, а к числу достоинств – особые отношения с разными богами. И упоминание богов, и участие Хаммурапи в священной жизни Междуречья – также дает нам понять, что посредством религиозных культов царь старался укрепить свое собственное положение на вершине власти.

Ведь даже законы царь дал людям не просто так – ему их вручили боги. Они же направляли его в деяниях: «Когда Мардук направил меня, чтобы справедливо руководить людьми и дать стране счастье, тогда я вложил в уста страны истину и справедливость и ублаготворил плоть людей». Поэтому и главное достижение царя – объединение страны – также дело богоугодное: «Я искоренил междоусобицы, улучшил положение страны, поселил людей в надежных местах и избавил их от страха. Великие боги меня призвали, и поэтому я – пастырь-миротворец, скипетр которого прям. Моя благая сень распростерта над моим городом, и я держу на своем лоне людей страны Шумера и Аккада. С помощью моей богини покровительницы они стали преуспевать, я привел их к благополучию и укрыл их своей мудростью». То есть, и факт завоеваний, и факт объединения страны, и факт издания единых законов преподносится как божественное поручение, которое с успехом было реализовано богобоязненным царем. В свою очередь, это помогает жителям покоренных городов и областей признать новую власть и смириться с ней.

Интересно, что в заключении Хаммурапи излагает свои достижения уже в самом общем виде, обращаясь не к современникам, а к вечности: «Я – Хаммурапи, царь справедливости, которому Шамаш даровал правду! Мои слова отменны, мои деяния не имеют равных! Только для неразумного они – пустое, но мудрому они созданы для соблюдения. Если этот человек будет относиться с почтением к моим постановлениям, которые я начертал на своей стеле, не отвергнет моих законов, не исказит моих слов, не изменит моих указов, этот человек, – пусть Шамаш сделает долгим его скипетр, как мне, пусть он руководит своими людьми в справедливости».

То есть, Хаммурапи уверен, что его законы призваны увековечить славу правителя в будущем и предостеречь соседей от посягательств на его державу в будущем.

Позже именно эта – финальная часть заветов царя – была нарушена. Текст стелы поврежден: часть лицевой стороны столба была выскоблена. Эламиты захватили столб с «Законами» во время одного из своих набегов на Месопотамию и вывезли в свою столицу, а эламский царь-победитель приказал стереть часть текста, чтобы начертать на освободившемся месте победную надпись.

Таким образом, стела в очередной раз послужила орудием моментальной пропаганды – теперь уже как доказательство превосходства тех, кто победил последователей царя Хаммурапи.

Аналогичные обращения известны и из памятников более позднего времени. Например, Бехистунская надпись – трёхъязычный клинописный текст на скале Бехнстун (Бнсутун), юго-западнее Экбатан между Керманшахом и Хамаданом в Иране, высеченный по приказу царя Дария I и повествующий о событиях 523–521 гг. до н. э. Над текстом помещён рельеф: бог Ахура-Мазда, протягивая левую руку к Дарию, символически вручает ему царскую власть, а поднятой правой рукой благословляет царя. Дарий изображён в натуральную величину в царской короне. Правая рука его в молитвенном жесте простёрта к Ахура-Мазде, левой он опирается на лук. Левой ногой Дарий попирает поверженного мага Гаумату, захватившего престол ещё при жизни Камбиса. За Гауматой изображены ещё восемь мятежников, поднявших восстание при восшествии Дария на трон, и непокорный вождь сакского племени тиграхауда Скунха. Руки пленников связаны за спиной, они скованы одной длинной цепью. За спиной Дария – двое его воинов, копьеносец Гобрий и лучник Аспатин.

Начинается надпись с родословной Дария: «Я – Дарий, царь великий, царь царей, царь в Персии, царь стран, сын Виштаспы, внук Аршамы, Ахеменид. Говорит Дарий-царь: «Мой отец – Виштаспа, отец Виштаспы Аршама, отец Аршамы – Ариарамна, отец Ариарамны – Чишпиш, отец Чишпиша – Ахемен. Поэтому мы называемся Ахеменидами. Искони мы пользуемся почетом, искони наш род был царственным. Восемь [человек] из моего рода были до меня царями. Я – девятый. Девять нас были последовательно царями. По воле Ахурамазды я – царь. Ахурамазда дал мне царство»[35].

Дарий развернул широкую пропагандистскую деятельность на главных языках Персидской империи, велел перевести Бехистунскую надпись и на греческий язык, а также распространить её среди греческого населения малоазийских городов. До нашего времени в Элефантине, в Египте на границе с Нубией, и в Вавилоне сохранились арамейский и аккадский варианты этой надписи. Библейские источники также подтверждают, что Ахемениды писали «в каждую область письменами её» и «к каждому народу на его языке». Об этом упоминается и в самой надписи: «Говорит Дарий-царь: «По воле Ахурамазды вот надпись, которую я сделал. Сверх того она была [исполнена] по-арийски (?) и на пергамене, и на коже… Кроме того, я сделал [написал] мою родословную. И [все это] было написано и зачитано передо мной. После этого я разослал эти надписи повсюду. Народ повсюду был доволен».

Прославление царей и угрозы соперникам – не единственные механизмы пропаганды, известные Древнему миру. Древние догадывались о необходимости ведения и военной пропаганды. Широко известный древнекитайский трактат «Искусство войны» традиционно приписывается легендарному военачальнику и стратегу Сунь Цзы (VI–V века до н. э.). Однако сегодня исследователи сходятся во мнении, что он немного более поздний. Тем не менее, автор трактата, предостерегая военачальников от совершения множества ошибок, говорит и о разного рода хитростях, которые помогут избежать поражения. Некоторые из них мы сегодня могли бы вполне классифицировать как военную пропаганду.