Забытые

Глава 1: Познакомимся?

16 мая 2280 года

Коперник -3. Крепость «Суворов»

21 час 00 мин

Сегодня у меня был насыщенный день. Водил пятиклашек в Кремль. Вы, наверное, и без меня знаете, что так у нас называется внешнее кольцо крепости, закрывающее собой перевал. То самое место, о котором ребятня столько слышала, то самое место, где, сражаясь, погибали и погибают их близкие, дабы спасти нас.

Вы бы видели их глаза, расширенные от удивления. Мне даже казалось, что они не дышат. Никаких шуток, смеха и баловства, как только мы вошли в ворота. Только «вау», «вот это да», «ничего себе» и «с ума сойти можно». Конечно, на стену и в капониры я их не повёл. Туда даже меня пускают по специальному пропуску. Однако, показал площадь, тренировку гвардейцев, лабораторию (за стекло, естественно, не заходили) и дал в арсенал заглянуть.

Маечка, Стасик и Филиппок просто пришли в восторг от стоящих на площади разобранных крупнокалиберных пулемётных комплексов. Их на замену старым готовят, а пока Немов с командой техников их собирают. Ленятся. Комендант ругается, грозится. Еле-еле оторвал ребят от оружия. Они и в креслах наводчика посидели, и за рычаги подёргали. Педали, конечно, тоже понажимали, не без этого. Ничего, можно, там ещё ничего не присоединили. Сервоприводы даже из ящиков не вытаскивали.

Потом пошли смотреть на занятия гвардейцев. Физуха, рукопашка, полоса препятствий. Седов как раз своих орлов на экзекуцию выгнал. Лупит он их, само собой, по-зверски. Смотрю, пацаны все подобрались, плечами задвигали. Сопляки, а рвутся в бой. Девчонки, впрочем, тоже. Смешные.

Лаборатория вообще оказалась для них пещерой чудес. Прилипли к бронестеклу, как пиявки. Смотрели, как тётя Анфиса что-то там смешивает, пересыпает, чем-то дымит. Они же не знали, что мы с ней заранее договорились. Ну, для зрелищности и наглядности. Так-то всё давно уже готовится в автоматическом режиме. Загрузил программу и готово. Миша Смирнов заявил мне, что обязательно будет работать в лаборатории и изобретёт средство, мгновенно заживляющее раны и восстанавливающее конечности. При этих словах он так пялился на мою культяпку, что стало не по себе. Ненадолго, на пару секундочек всего.

Ну и напоследок, как уже сказал выше, разрешил им заглянуть в арсенал. Одним глазком. Что они увидели? Ящики с боеприпасами, стойки со штурмовыми винтовками, дробовиками и огнемётами. Краешек шагохода, точнее его «куриную ножку». Иваныч наш ещё эдак прикрикнул на них. Типа нечего тут подглядывать. А потом мне подмигнул.

А да, забыл, на обратном пути заглянули ко мне на работу. Я разрешил двум дюжинам ребятишек посмотреть, как Борзов и Корнев броню варят. Сшивают расколотые листы, латают рваные дыры в доспехах. Поначалу-то они рассыпались мелким горохом по мастерской, еле собрали, но после моей угрозы прекратить экскурсию – успокоились, сбились в кучу.

Дали ребятам лазерную горелку включить. Каждый подержал её в руках и даже смог прожечь дырочку в бракованном бронелисте. Кстати, мы повесили его на стену, на память. Виталик померил на каждого боевой шлем. Правда, на Ромку он не налез. Он же головастик, а других размеров на ремонт не приносили.

В общем, впечатлений на целую неделю. Пока ехали по одноколейке, школьники перекрикивали друг друга, захлёбывались от восторга, кто про оружие болтал, кто про гвардейцев, другие про лабораторию. А вот Олечка Котова спросила у меня, где я потерял руку. Думал, об этом все знают. Потом вспомнил – она же новенькая. Два месяца, как вместе с беженцами прибыла.

Наш Кирилл популярно ей разъяснил, что Андрей Куницын, то есть я, вместе с отцом и техниками выходил за стену ремонтировать ворота и стал жертвой нападения свёрглов. Про папу он ничего говорить не стал. Про то, что за воротами теперь появляться без гвардейцев категорически запрещено тоже.

Подъезжая к жилому комплексу, все смотрели на небо. Яркие звёзды, кометы. Полухин Костя спросил меня, когда мы сможем вернуться домой, на Землю. Не знал, что ему ответить и наплёл какую-то ерунду. Ну, разве я мог сказать ему, что никогда? Ведь нас просто забыли.

Ладно, пора идти ужинать. Мама меня зовёт. Завтра с утра работа, будем тестировать новую броню в лаборатории.

Глава 2: Хлопоты

17 мая 2280 года

Коперник -3. Крепость «Суворов»

20 час 09 мин

В общем, ничего у нас не вышло. Совсем ничего. Новые бронекостюмы оказались: а.) Слишком тяжёлыми. б.) Слишком хрупкими. Ну, то есть местная руда, коперниковская, очень низкого качества. Наша – привозная сталь, держит удар свёргла, почти всегда. А эта ломается и трескается.

Я так понял: вводим режим ещё более жёсткой экономии. Все металлические изделия от иголки, до лопастей от турбин пойдут на переплавку. Мы и раньше-то не особо ресурсами разбрасывались, а теперь – всё, баста.

В обед к нам заходил Борис Борисыч со своими и заставил нас подписать документ о неразглашении. Подписали? Подписали. Борзов и Корнев смеются, крутят пальцем у виска, говорят особист совсем с ума сошёл. Везде у него секретность, дисциплина, чуть что – под замок. А мне не смешно. Это что же получается, раз экономия, значит каждый повреждённый доспех – шлем, наплечник, щит, к нам? Акт на переплавку тоже мы составляем, ну если уже чинить нечего. Раньше-то военные могли снарягу на какой-нибудь склад забросить, и всё, ну или на месте сражения оставить, а теперь? От чужих глаз подальше. Окровавленное, распластанное на полоски железо, знаете ли, оптимизма не внушает. Наоборот пугает, расстраивает и порождает панику среди гражданского персонала. Мы трое, значит, будем точно знать о потерях? Кошмар. Потому и секретность.

Не знаю, почему все не любят Гамова. Ну, особист, так что ж. Работа у него такая. Я вот лично помню, что, когда мне руку оттяпали, именно он без всякой паники, оттолкнув трясущегося фельдшера, сделал мне укол, остановил кровь и перевязал рану. Успокаивал. Что говорил, правда, не помню. Да если бы не Борис Борисыч, мне бы под самый корешок всё ампутировали, а так только кисть. Папу тоже он внутрь занёс. То, что от него осталось. Я ему благодарен.

Седов, кстати, сказал сегодня в лаборатории одну интересную вещь.

«Зачем мне на гвардейцах тонна ненадёжного железа если она превращает бойцов в лёгкую добычу? Пусть лучше они будут лёгкими, подвижными, но хорошо вооружёнными».

Золотые слова. Раньше-то, как мы сражались? Заковали в броню беднягу, и вперёд, сметать всё на своём пути. Медленно, но верно. Сейчас это не актуально, местная живность вносит коррективы. Им наши бронекостюмы, что фольга. Ну, почти. Единственный эффективный способ – это «курочки-несушки», как Иваныч шагоходы называет. Или крупнокалиберные пулемёты.

Эх, что-то приближается. И не слишком хорошее для нас.

Я вот всё думаю, кто принимал решение об эвакуации из системы? Ему что – было плевать на десять тысяч человек, брошенных здесь? Неужели по возвращении его не спросят, где учёные, техники, рабочие, солдаты, их семьи, в конце концов? Где люди, которые полетели в экспедицию и не вернулись?

Наверное, этот гад, что-то соврёт, выкрутится. А мы здесь на абсолютно чужой планете вынуждены сражаться с местной агрессивной флорой и фауной. Со свёрглами. Им наш район, единственно подвергшийся терраформированию, как кость в горле. Как инфекция. Чего-то шумим, дымим, суетимся, поверхность буравим.

Ладно, расстраиваться будем потом. Ирка просит помочь ей сделать домашнюю работу по литературе, да и с кухни вкусно пахнет. Завтра у нас сдача нормативов по физо. Хочу всем доказать, что я не инвалид и могу сражаться.

Глава 3: День рождения Игоря

18 мая 2280 года

Коперник -3. Крепость «Суворов»

21 час 45 мин

Устал. Физо сдал. Сегодня впервые появился на людях с протезом, который мне сделали тётя Анфиса и Немов. Раньше-то тренировался без посторонних глаз. Смог и отжаться и подтянуться. Не так как раньше, конечно… Только один я знаю, чего мне это стоило. Боль адская, но улыбался. «Всё хорошо, всё отлично, просто немножко непривычно».

Борзов освободил меня сегодня от части работы. Я отвёз отремонтированную амуницию в Кремль, а потом почти до обеда просидел на стене. Вспоминал отца, тот последний день, когда он погиб.

Так странно, вот находишься в долине и думаешь, что ты дома, а поднимешься сюда и понимаешь, что ошибаешься. Сразу за воротами через метров триста-четыреста территория, затронутая терроформированием, заканчивается. Привычная для нас вполне земная зелёная травка превращается в жёсткие фиолетовые побеги чего-то острого, шевелящегося, вздрагивающего и атакующего, реагирующего на малейшее движение. Здесь всё время что-то потрескивает, шуршит и чавкает. Даже страшно представить, что может произойти, если углубиться вглубь этой зоны. По сути, «Суворов», это всего лишь укреплённый городок добытчиков герания – ресурса ценного и редкого. Если бы не он, мы никогда бы сюда не прилетели.

– О, Андрей! Как дела? – позади меня остановился Блинов – последний десантник КФ. Он сам так себя называл.

– Привет. Да всё нормально.

– Видел, как физуху сдавал. Молоток. Горжусь тобой. Рука, наверное, болит?

– Да, нет. Всё нормально.

– Врать старшим товарищам не хорошо, – засмеялся Константин и взъерошил мне волосы.

Блинов был в тот день за стеной вместе с нами. Точнее, он первым пришёл нам на помощь. Единственный выживший солдат из взвода, встретившего стаю под стенами. Он стрелял даже тогда, когда его, обливающегося собственной кровью, утаскивали с поля боя. Открыв глаза после операции, я увидел именно его – в бинтах и пластырях. Я был ему благодарен. Знаю, Константин считал себя виноватым передо мной. Но, если бы не он… погибли бы все.

– Не буду, – вздохнул я. – Болит, но терпимо.

– Ну вот, другое дело. Кстати, броню починили классно, молодцы. И почистили. Моя так не сверкала, даже когда я надевал её в первый раз.

– Это специальное покрытие. Из лаборатории. Анфиса рассказывала, что оно поможет против кислоты, которой животные сверглов плюются. По крайней мере на какое-то время.

– Даже так, – улыбнулся Блинов, почесав затылок. – Ладно, до нас ещё не довели. Впрочем, Седов своего не упустит. Ладно, мне пора. Дела, дела, – махнув на прощание рукой, гвардеец покинул меня, сбежав по лестнице вниз.

Вот как-то так. Попытался по памяти воспроизвести наш диалог. Вроде удалось. Ничего не забыл.

Какое-то время я постоял на стене, а затем, ещё раз взглянув на серо-фиолетовое небо, напирающее на наше бирюзово-голубое, отправился в мастерскую. Конечно, никто меня не потеряет, но хочу быть полезным.

Рука плохо слушалась и протез пришлось снять. До конца рабочего дня я счищал грязь со шлемов разведчиков. Тяжёлая штуковина. Вот кому приходилось углубляться в земли свёрглов. Интересно, что они там видят?

А потом мы ели огромный самодельный торт, который притащил Игорь Корнев. С настоящими сливками. У него был день рождения. Двадцать четыре года исполнилось. К нам присоединились экономист Юлечка (ну да, та самая, которая вечно чем-то недовольна и во всём сомневается) и Толя Минин – помощник Иваныча. Сладкие коржи таяли во рту, мы хохотали, дурачились, дёргая Игоря за уши, но смех был вымученный. Он словно отпугивал от нас предчувствие беды, которая на полной скорости летела к нашему дому. К нашему новому дому.

Возвращался в сумерках. Пару кусочков вкуснятины я притащил домой маме и Ирке. Мама съела, а сестра сказала, что ей нужно худеть. Куда? И так одни глаза. Уверен на все сто, что, когда утром открою холодильник, на её тарелке будет пусто.

Глава 4: Вовчик Максимов

19 мая 2280 года

Коперник -3. Крепость Суворов

01 час 55 мин

Рука всё ещё болит. Опять работал без протеза. Дочистил шлемы от "Росомах", залатал пару прорех в накладных пластинах тяжёлого доспеха "Гризли", принялся за разборку динамической защиты "Лиса". Как и "Росомаха" костюмчик для разведчиков, вот только первые штатовские, а "Лис" наш родной, имперский. Умная броня, которая раскрывается перед атакой и сворачивается, когда без надобности. Дорогущие, и не металлические. Какая-то хитрая пластмасса и ткань. Костя говорил, что все разведчики предпочитают именно "лисят", да вот только мало их и выдают только командирам.

А потом в гости зашёл Вовчик Максимов – техник из команды Немова. Они ещё с моим отцом дружили. Как всегда спокойный, улыбчивый и немножко усталый. Потребовалось ему в нашем мусоре порыться. Мы же перед тем как безнадёжные изделия утилизировать, что-то для себя оставляем, ну на заплатки или материал для расплавки. Трещины на тяжёлой броне прямо здесь же заливаем, в мастерской. У нас и свой тигель имеется. Вот он и набрал себе с десяток обрезков для прокладок и проводников.

Попили чаю с вчерашним тортом. Я даже удивился чего это сладкоежка Юлька всё не доела. Посмеялись над ссорой Седова и Немова из-за "Вихрей", тех самых пулемётных комплексов, которые они на площади собирали, когда я ребятишек на экскурсию водил. Об этом уже судачила вся крепость. Командиру гвардейцев не понравилось, что главный техник установил оружейные комплексы не там, где ему указали. Седову нужна была возможность вести перекрёстный огонь по целям внизу, а Немов поставил "Вихри", хоть и по периметру, но только туда где позволяла возможность установки. "Площадка должна быть ровная это же сложная автоматика!". Орали они друг на друга целый час, пока техник не заявил, что если кому-то что-то не нравится, пусть отрывает и переставляет. На что Седов кровожадно заявил, что скорее ему голову оторвёт голыми руками. И дал сроку два дня для исправления ситуации. Вот такие страсти.

После обеда делать особо было нечего, и я смотрел в окно на играющих во дворе пацанов. С упоением, они раз за разом пинали ногами по обыкновенному кожаному мячу. Двадцать третий век подходит к концу, а футбол всё ещё в моде. Кстати в этом тоже был виноват Седов. В Суворове, он пользовался непререкаемым авторитетом. Ещё бы, именно Александр Иваныч после бегства "Принцессы Анны" с планеты, возглавил оборону, сумел перестроить посёлок в настоящую крепость и превратил конвойную охрану и службу безопасности, в самый настоящий спецназ. Может гвардия это и громко сказано, но с каждым днём они становились всё лучше и лучше.

Седов не признавал технические новинки. Мне ещё папа рассказывал, что тот был жутким консерватором. Говорил он следующее: "Хорошая физическая форма, отличная реакция и здоровый образ жизни спасут тебя и в двадцать втором веке и в двадцать третьем, а кто этого не понимает тот…" Вот как-то так.

Именно с его подачи, теперь все, без исключения, сдают физуху, играют в футбол, баскетбол и другие реликтовые игры. И знаете, что? Поначалу многие возмущались, жаловались, но наш комендант Иван Павлович Гаан всем сопереживал, сочувственно кивал, хлопал по плечу и отправлял к Седову. Мол если он разрешит не сдавать, не играть, я только за! В общем, мёртвый номер, ведь спорить с ветераном бесполезно, да и не решался никто.

Когда до конца рабочего дня оставалось пятнадцать минут. Нам притащили дюжину повреждённых «Россомах". И не просто повреждённых, а разодранных в клочья и заляпанных кровью. Оставив ребят, я сломя голову бросился к маме на работу. Она у меня главный врач.

Сложно передать, что там творилось. Я конечно сразу бросился помогать, чем мог. Все паниковали, плакали, а из восьмерых доставленных в больницу разведчиков выжил только один. Правда доживёт ли он до утра не известно. Получается четверых доставили в крепость мёртвыми. Вот тебе и секретность Борис Борисыч.

Седов с гвардейцами дежурили на улице, да только обрадовать их было нечем.

Домой пришёл поздно, один. Мама естественно осталась на работе. Ирка уже давно спала, улыбаясь во сне. Если бы она только знала. Да и не надо ей. Ребёнок же совсем ещё. Иногда лучше не знать. Это я уже давно понял.

Надо спать. Завтра рано вставать, много работы в мастерской. А я не хочу. Перед глазами всё ещё стоит больница, суета, истошные крики раненных, приказы мамы и тётя Наташа, бежавшая по коридору и поскользнувшаяся в огромной луже крови на белом кафельном полу. Ничего уже не будет как раньше. Всё изменилось.

Глава 5: Хочу шагоход

20 мая 2280 года

Коперник -3. Крепость Суворов

21 час 00 мин

Разведчик умер под утро. Он был всего на три года старше меня. Мама вернулась усталая, злая, с красными глазами и сразу заснула. Даже поставленный мной на подогрев ужин кушать не стала.

Мне вообще не спалось и в мастерскую я припёрся ни свет, ни заря. Болтался туда-сюда по залу, внимательно рассмотрел повреждённые доспехи, ещё раз убедившись, что из дюжины мы сможем собрать от силы пять-шесть. Всё остальное в помойку или переплавку.

Когда до начала рабочего дня оставался ещё час, я надел протез, закрыл мастерскую и отправился к Максимову. Не домой конечно, на работу. Он ещё накануне говорил, что у него много дел и он заночует там. Вдруг он что-то знает о вчерашнем происшествии.

Два здания, где обитали техники располагалось в трёхстах метрах от ворот Кремля. Трёхэтажка с кабинетами, чертёжными и длинный ангар, где собиралась вся техника. Именно к нему я и направился. С удивлением увидел, что у входа в полном боевом облачении, только без шлемов, замерли гвардейцы. С чего это вдруг?

Дальнейшие диалоги опять буду записывать по памяти, так что не исключено, что могу что-то забыть.

– Привет Андрей! – поприветствовал меня Блинов отбивая такт указательным пальцем по штурмовой винтовке. – Чего хотел?

– Так я к Максимову, пришёл узнать не надо ли им чего. Он тут?

– Тут, заходи. Но не болтай.

– О чём?

– Увидишь, – загадочно произнёс Константин, раздвигая передо мной дверь ангара.

Ничего удивительного в принципе не было, я же имел доступ второй степени работая в мастерской по починке военного снаряжения, так что Константин имел право меня впустить, однако к увиденному я явно был не готов.

В четыре длинных ряда на бетонной поверхности замерли шагоходы. Не военные, нет. Грузовые и сельскохозяйственные, но смотрелись они всё равно внушительно. Я даже присвистнул от удивления.

– Ничего себе да? – спрыгнул с одной из машин Максимов. – Шестьдесят штук. Красавцы!

– А зачем их сюда притащили?

– Притащили? Привезли! – рассмеялся Вова, похлопав ближайший ко мне погрузчик, по чёрно-оранжевому боку. – Со всей долины. В закрытых рефрижераторах, чтобы паники не было.

– Это всё связано со вчерашней смертью разведчиков?

– Конечно. Седов потребовал от Гаана обеспечить защиту гвардейцев за стенами, да и оборону Кремля срочно укрепить.

– Не понял. Они что хотят превратить мирные шагоходы в военные?

Взлетев по лесенке грузового робота Вова распахнул купол кабины и указал внутрь рукой.

– А чего тут хотеть? Они же универсальны. Конструкция стандартная, управление схожее, подцепить к ним пулемёты, огнемёты и ракетные установки ничего не стоит. Опыт уже есть. Надо будет только операционку переставить и всё.

– Так я думал у военных скелет из другого сплава, более прочного.

– В принципе да. Но, во-первых, только у моделей, которые выпускались после 2275, а во-вторых, всегда можно на них побольше брони поставить и это их почти не замедлит.

– Почему?

– Так грузчики-то помощнее военных моделей будут в плане движка. Тем-то тяжести поднимать не надо, да и ходить с утра до вечера как аграрным тоже. Да, "Барсуки" и "Ласки" порезвее, так реле заменим, приводы, запчасти есть.

– А оружие?

– Этого добра тоже хватает. Быков уже вчера вечером получил задачу сделать новую партию боеприпасов для шагоходов. Наверняка уже готова.

– Значит теперь за стены без этих штук никто не пойдёт?

– Седов так решил. Да, и не болтай лишнего никому. Не зря же их ночью привезли.

На выходе из ангара я встретил Бориса Борисовича, который просто пристально на меня посмотрел (аж мурашки по спине побежали), а затем, хлопнув по плечу зашёл внутрь. Попрощавшись с Блиновым, я вернулся в мастерскую и до конца рабочего дня механически делал свою работу. Даже не заметил, что протез не снял. Да и не сильно вроде рука устала. Чудеса.

Уже дома с ручкой над дневником, я вспомнил красиво стоявшие в ангаре в ряд четырёхметровые машины и мне жутко захотелось оказаться за одной из них. За боевой конечно, обвешенной оружием и ищущей свёрглов в автоматический прицел.

Глава 6: Тревожный снимок

21 мая 2280 года

Коперник -3. Крепость Суворов

20 час 07 мин

Уже утром я был в кабинете Седова. Вытянувшись в струнку, замер перед нашей легендой затаив дыхание. Вот ей богу не дышал.

Диалог привожу по памяти. На этот раз запомнил всё идеально.

– С чего ты взял, что я принимаю такие заявления? – с лёгким удивлением хозяин пыльной комнатки (нет ну кабинет должен хотя бы стол иметь, стулья, графин с водой, голографический экран, для доведения до личного состава обстановки и заданий особой важности) с развешенными по стенам исчёрканными картами и пожелтевшими инструкциями, уставился на меня.

– Ну дядя Женя…

– Смирна!

Я показательно щёлкнул каблуками ботинок и и задрал подбородок вверх.

– Ты вроде работаешь в военной мастерской, а значит уже при деле. Станешь совершеннолетним присвоим тебе звание, – без каких-либо эмоций на изрезанном морщинами лице произнёс Седов, сверкнув стальными глазами.

– Я хочу приносить реальную пользу.

– Приносишь.

– Я хочу в гвардию!

– У тебя руки нет.

– А это что? – я задрал руку с протезом будто Седов видел её в первый раз. – Физру сдал лучше всех! Мама заставляет меня каждый день, перед сном, этой рукой, дневник писать. Каждую буковку вывожу. Сейчас уже нормально получается.

– Сдал – молодец. Пишешь – красавчик, – задумчиво произнёс Евгений Иванович правой рукой, раз за разом, проводя пальцами по волосам цвета платины. – В гвардию не возьму сынок, совсем другие нагрузки.

На это я и не рассчитывал. Мой план был иным. Пока всё идёт нормально. Не возьмут в гвардию – возьмут в водители шагохода.

– Тогда я хочу в пилоты шагохода. Вам скоро их много понадобится. А я как-никак военнослужащий, сами сказали.

– Уже узнал?

– Уже видел и руками потрогал.

–Умеешь водить?

– Немного, да.

– Немного? С чего взял, что будет не хватать водителей? – Седов набулькал из графина (ага значит он всё же есть!) воды в стакан и в два глотка осушил его. – Возьмём тех, кто на них работал.

– Так в долине почти все водители женщины? – удивился я, теряя уверенность в своём плане.

– Зато с техникой знакомы.

– Так они…

Иу-иу-иу! – засигналила тревога от чего я вздрогнул, а Седов соскочил со своего места.

– Евгений Иванович, наши помощи просят! Идут к стене, есть раненные! – закричал в распахнувшуюся дверь адъютант Седова, Марков – крепкий паренёк, с самой красивой улыбкой. Сейчас он был в берете и с незнакомой штурмовой винтовкой в руках. Я знал Андрея хорошо мы жили в одном доме.

Словно буря, хозяин кабинета пронёсся мимо меня хлопнув дверью. А сирена продолжала надрываться. Я некоторое время стоял на месте, а потом подошёл к столу и забрал своё заявление. А то вдруг ещё потеряют. От своего не отступлюсь. Тем более восемнадцать мне через три недели.

Покинув кабинет, я окинул взглядом площадь, отделявшую меня от внешней стены Кремля, той самой громады, что защищала нас от вторжения. Туда-сюда бегали люди в военной форме, неторопливо переваливалась с ноги на ногу парочка шагоходов.

Наверняка сейчас на стене пулеметные комплексы в боевую готовность привели и отряд готовят для встречи. Может быть его даже Блинов поведёт, – думал тогда я.

Вж-вж-вж! – жужжала надо мной радарная установка, которую мы с Вовой полгода назад обшивали стальными листами для крепости.

И я даже знал, как туда залезть. Нет, ну а чего? Я В Кремле, а тут такое. На стену меня не пустят ни за какие коврижки, а отсюда всё видно, как на ладони, – мысленно убеждал себе, проворно забираясь на башню по скользким металлическим скобкам.

В общем, забрался, устроился, достал из кармана мобильный коммуникатор и через его камеру приблизил картинку. А смотреть было на что.

Ребята подошли уже совсем близко. Я не мог точно определить расстояние, но не больше трёхсот метров от стены. Два шагахода, один из которых во всю дымил и пятёрка солдат, отстреливающихся от наседающих на них хищников, напоминавших … даже не знаю на что они были похожи, шаг за шагом отступали к воротам.

Свёрглы смертельным полукругом окружали разведчиков пытаясь выхватить кого-то из них из-под огня всё ещё стрелявших шагоходов и автоматических винтовок. Раз за разом оставляя на земле мёртвые тела, покрытые грязной закатанной синей шерстью, они тем не менее попыток не прекращали.

Почему свёрглы? Папа рассказывал, что так их прозвал смертельно раненный шахтёр, впервые подвергшийся нападению тварей после нашего прибытия на планету. Обливаясь кровью, он умирал и не мог внятно объяснить кто и как на него напал. Произносил только: "свер", "гры", "глы". В общем тогда ничего не поняли пока не увидели этих гадов в живую – мощное тело, заканчивающееся массивной башкой, переходящей в нечто напоминающее костяной рог с резьбой, а снизу пасть наподобие крокодильей. Хищник наносил жертве удар головой-рогом в тело и сразу начинал её пожирать. Отсюда и такие серьёзные раны на военных доспехах и всех видах брони. Однако помимо этого чудного "инструмента" данного природой у него имелись и чрезвычайно подвижные лапы с длинными коготками. Та ещё картинка.

Я хорошо видел, как фонтанчики сверкающих гильз вылетали из штурмовых винтовок, а свёрглы в прыжке получали порцию металла рвавшего на части их тела и отбрасывавшего их в сторону. Кто-то из парней упал, один из разведчиков потащил другого продолжая стрелять, удерживая тяжёлую винтовку на вытянутой руке.

Ещё чуть-чуть. Ещё немного. Ну, давайте же…

Тра-та-та-та-та! Короткий и ювелирный залп со стены полностью уничтожил всех тварей. А ещё через минуту ворота раскрылись и приняли в себя чудом спасшихся разведчиков.

Ура!

А это что? – щёлкнув подушечкой пальца по экрану я сделал фото темного силуэта на холме чуть справа от уничтоженных свёрглов. Снимок получился так себе, но всё равно было видно высокую фигуру с двумя руками, двумя ногами и тёмно-синей, почти фиолетовой кожей. В руках нечто удерживало какой-то предмет. То ли копьё, то ли меч.

Наклонившись вперёд, чтобы сделать снимок я чуть не сорвался с небольшой площадки. Колени мои задрожали, тело покрылось холодным потом несмотря на холодный ветер.

Спустившись, решил пока не лезть под горячую руку Седова, а отправится в мастерскую. Обед мой давно кончился, да и ребятам рассказать много надо было.

До вечера шлифовал доспехи, чистил, чинил наплечники и шлемы думая о том снимке в коммуникаторе. Решил пока никому его не показывать. Не знаю почему.

А перед концом рабочего дня нам снова принесли семь комплектов "Росомах". Три из которых были сильно повреждены.

Глава 7: Андрей Быков

22 мая 2280 года

Коперник -3. Крепость «Суворов»

22 час 15 мин

Перед сном от мамы удалось узнать, что в больницу снова попало трое наших разведчиков (для меня, конечно, это сюрпризом не было, но об этом я скромно промолчал) – двое тяжёлых и один с сотрясением, мелкими ссадинами и порезами (видно, «Росомаха» спасла, приняла удар хищников на себя). Слава богу, даже у тех, кто угодил в реанимацию шансы выздороветь были весьма высоки. По крайней мере, мама в больнице не осталась, а это внушало оптимизм. Весь вечер она ворчала, не понимая зачем гвардейцы раз за разом отправляются за стену. «Они ходят, а я потом лечи их, переживай". А ведь правда, зачем?

Утром встал пораньше и попробовал рассмотреть на домашнем голографическом экране фотографию того странного существа на холме. И так приближал и этак, чистил картинку, пробовал разные фильтры… Однако, снимок получился отвратительным, и что-либо нового узнать мне не удалось. Ну, а чего, собственно, я хотел от личного коммуникатора? Это же не профессиональная камера и не специальный прибор наблюдения. Так, фоточки делать.

На площадке столкнулся со Светкой Салтеевой – симпатичной девчонкой на пару лет старше меня, но уже преподававшей в школе, которая располагалась в долине. От неё услышал, что гвардейцев переводят на казарменное положение. Откуда она узнала? Так мамочки болтают. Что-то Борис Борисыч совсем расслабился.

До обеда чинили «Росомахи». Одну пришлось отправить на переплавку. Вот интересно, мы боевые доспехи выкидываем, а сколько новых у нас осталось? Или Гаан с Седовым сумели наладить производство? По большому счёту ничего сложного тут, конечно, нет. Даже местный металл подойдёт, возни только больше. Сейчас не двадцатый век и даже не двадцать первый, новое производство можно организовать за считанные недели. Были бы ресурсы. Так, что без защиты не останемся. Лучше бы «лисят» конечно, но это всё мечты. Слишком сложная технология.

Обеденное время решил провести с пользой и отправился в гости к нашему оружейнику – Быкову. Он тоже дружил с моим отцом и Вовой Максимовым.

Андрюха занимался своим любимым занятием – крушил компьютерных монстров направо и налево, да так, что кнопки джойстика только щёлкали.

– Чёрт! – вскочил он с кресла, встопорщив рыжую бороду. – Опять убили! Ну, я вам задам в следующий раз!

Посидели, попили чай с печеньками, которые испекла жена оружейника. Поговорили о маме, о погоде, о моей работе в мастерской, а потом я перешёл к главному.

– Слушай, я вчера был в Кремле и у Маркова видел какую-то странную штурмовую винтовку. Не стандартную БВЛ или АВП. Их что новым оружием вооружили?

– Да если бы, – рассмеялся Быков. – Наоборот старым.

– А по виду она была новенькая. Даже не потёртая.

– Новенькая и есть.

Нахмурившись, я замотал головой:

– Чего-то я не понял? Так старая или новая?

Андрей поудобнее уселся в кресло, сложил руки на животе и сказал:

– Это хоть и не военная тайна, но информация для служебного пользования. Ладно, расскажу. В общем, Седов с Гааном наладили производство штурмовых винтовок старого образца. Те, которые с вооружения сняты.

– А зачем нам это? У нас же оружия вроде достаточно.

– Дело в том, что «бешки» и «ашки» используют аккумулятор, который с огромной силой, выбрасывает металлические шарики в цель. А это оружие использует капсульные патроны…

– И порох?

– Верно. Аккумуляторы надо постоянно подзаряжать, сам знаешь, эта планетка словно вампир для электрических устройств, а патроны всегда готовы.

– Сомневаюсь, что всё только из-за этого, – не поверил я объяснению. – Ну, если только мы не планируем длительный рейд на территорию врага.

– Умён не по годам. Весь в папку, – улыбнулся Быков, надевая белый лабораторный халат. – Эти типы вооружений были сняты из-за своей эргономичности, веса, дистанции поражения. Точность не их конёк. Вот только она нам сейчас и не нужна, ведь мы ведём войну с противником не вооружённым современным оружием, вступающим в рукопашные схватки.

– Хищниками и монстрами.

– Да. А тут одни плюсы. Чертежи оружия имеются. В разных модификациях. Оно простое, как мотыга. Порох, патроны при наших технологиях изготовить ничего не стоит. «Бешки» и «ашки» прошивают тела словно иглой, и свёрглы иногда ущерба даже не чувствуют. «Мономах» – крупнокалиберная штурмовая винтовка не только рвёт врага на части, так ещё и отбрасывает его от стреляющего.

– Пули повреждают большие участки тела и внутренние органы.

– Всё верно. Хотя не исключаю, что у Седова могут быть ещё какие-то резоны. Он мужик хитрый, опытный. На этом сказочке конец, кто слушал молодец. Обед подошёл к концу, проваливай. Мне тоже работать надо.

До вечера вместе с Борзовым заливали трещины на стальных пластинах, покрывающих корпус и подвижные части «Барсуков» и «Ласок». Какая же силища должна была по ним долбануть, чтобы они треснули как ореховая скорлупа? Даже думать об этом страшно.

Ладно, завтра суббота, отправлюсь к Вове, посмотрю, как переделывают гражданские шагоходы в военные. Седов для команды Немова выходные пока отменил. Может, чем помочь смогу.

Глава 8: Страшная находка

23 мая 2280 года

Коперник -3. Крепость «Суворов»

23 час 12 мин

К Вове и шагоходам меня не пустили. Комендант и Седов там такую активную деятельность развили, жуть. Всё оцепили солдаты, на переоборудовании роботов участвовали все техники Немова, да ещё и из долины человек тридцать привезли. В общем, торопятся наши руководители. А значит знают то, чего не знаем мы.

Законный выходной я начал болтаясь по улицам и пиная камушки по мостовой. Занятие, конечно, очень увлекательное, но я бы с лёгкостью променял его на Максимовский ангар.

Случайно на улице встретил Корнева, прогуливающегося за ручку с Юлечкой Киричанской. Они были хорошей парочкой, вот только девчонка была слишком высокого мнения о себе, а Игорёк во всём ей потакал. То ли потому, что она была красоткой, то ли из-за её возраста. Она была на три года старше. Моему коллеге по мастерской было двадцать четыре, остальное сами посчитаете.

За ребятами, спрятав руки в карманы, плёлся Минин. Толя был помощником Иваныча – властелина Арсенала. А ещё бывшим гвардейцем, неудачно сломавшим во время тренировок ногу из-за чего его военная карьера резко прервалась. Когда-то он был жизнерадостным парнем, теперь стал угрюмым молчуном, иногда превращающимся во вспыльчивого гавнюка. Впрочем, нам он вреда не приносил, и я даже подозревал по-своему любил. Друзья детства всё же.

Все вместе мы решили посидеть в единственном в крепости кафе. Вывеска так и гласила «Крайний шанс». Последняя возможность насладиться гражданской жизнью перед входом в Кремль? А может, хозяин с громкой фамилией Басмач имел в виду нечто другое?

Взяв тарелку с бутербродами и по стакану сока, мы развалились на удобных стульях и лениво наблюдали за ребятишками, запускавшими обыкновенного бумажного змея на площади.

– Чем будем заниматься? – спросил нас Корнев.

Не дождавшись ответа, он попытался поцеловать Юлю в нос, но та отклонилась в сторону.

– Может, в долину съездим? Кино посмотрим или в клуб? – спросила она нас, удерживая на вытянутой руке тянущегося к ней Игорька.

– Не охота, – сказал я.

Минин согласно кивнул, закидывая в рот огромный кусок хлеба с ветчиной и беря с тарелки новый.

– А может на утёс сходим? – придумал Игорь, наконец поймав Юльку в объятия.

– И чего мы там не видели? – недовольно скривила губки Киричанская.

– Не знаю, красиво. На пустошь посмотрим.

Утёсом мы называли именно ту каменную гряду, которая полукругом окружала нашу долину, одновременно защищая её. Именно этот участок и подвергся в первую очередь терроформированию. Десятки километров в каменном мешке, а вокруг фиолетовая степь и холмы.

– Р-р-романтично, – програссировала Юля. – Ладно, поехали. Всё равно лучше ничего не придумаем.

Так уж вышло, что по дороге к нам присоединилась ещё и Света Салтеева, которая тоже не знала, чем себя занять. Все вместе мы сели на одноколейку и отправились на Старые каменоломни, заброшенные уже как пару лет.

Наверное, вы удивляетесь почему разновозрастные в общем-то ребята так тесно общаются друг с другом? Так вот, я скажу вам – ничего удивительного! В крепости было не так много молодёжи. Здесь всего проживало менее четырёх тысяч человек, большая часть из которых были людьми за сорок или около того. Нет, ну а чего вы хотели? В военный объект сопляков всяких селить? Все мы были детьми специалистов здесь служащих. Почти все.

Лифты всё ещё работали, и мы поднялись на утёс очень быстро.

– Давайте только гвардейцам на глаза не попадаться, – заканючил Игорь, когда жаркий ветер дунул нам в лицо, – а то мне в прошлый раз от Борзова влетело.

– Сам же предложил, – удивился я, развернувшись лицом в сторону враждебной нам пустоши и разведя руки в стороны.

Это было зрелище одновременно ужасающее и красивое. Ну как ещё можно назвать вполне земной пейзаж с привычной глазу коричнево-черной почвой покрытой бойкой зелёной травкой и чахлыми, но всё же нашими деревцами, плавно переходящий во что-то дикое, состоящее из всех оттенков тёмно-синего, сиреневого и фиолетового, под таким же инфернальным клубящимся небом, в глубине которого всегда посверкивали вспышки молний?

Именно здесь, на утёсе, особенно чувствовалась наша чуждость, инородность. Мы были чужаками для этой планеты. Она не любила нас и, возможно, вполне заслуженно. Но вот ведь в чём проблема – мы не могли её покинуть.

– Ребята, а кто это там? – тряхнув русыми волосами, Светка показала пальцем в сторону небольшого пригорка.

В ста шагах от нас на траве действительно кто-то лежал. Двое. Подходя к самодельному очагу, угольки которого уже остыли, я понял, что это гвардейцы. Но почему такие странные позы? Спят на посту?

– Чёрт! – Минин обогнал меня и, ругнувшись, сплюнул на землю. – Звоните Седову. Их убили.

Не было ни охов, ни ахов. Мы просто замерли над трупами. За эти годы мы огрубели и принимали смерть такой какая она есть. Готов был поклясться, что никем не овладел страх – балом правило бессилие, ведь с каждым убитым человеком наш мир стремительно сокращался в размерах.

– Горло перерезали. От уха до уха. Обоим, – нарушил длительное молчание Минин, склонившись над телами. – Магазины полные. Не стреляли. Кто-то подобрался сзади.

И действительно, ребята лежали вповалку, удерживая оружие в руках.

– Ужас, – только и произнесла Светка, прижимая маленькие кулачки к груди. – Я их не знаю, а вы?

– Я нет.

– И я.

– Это Серёга Климов, – коснувшись руки мёртвого гвардейца дольше чем этого требовалось, сказал Толя. – Мы с ним вместе в гвардию записывались. Его мамка медсестрой в больнице работает. Сестра, вон, у Юльки в бухгалтерии, а папку ещё восемь лет назад свёрглы погрызли, до того, как мы стену возвели. Он на гитаре играть любил и баскетбол. Хороший парень.

После слов Минина у всех, даже у меня, на глазах появились слёзы. Лежащий у наших ног гвардеец перестал быть просто незнакомой жертвой неизвестного убийцы. Он стал одним из нас.

– Ребята, вы понимаете, что это означает? – чуть охрипшим голосом произнёс Игорь, обнимая прижимавшуюся к нему Юльку. – Если это не наши, а я в этом уверен, значит на планете есть кто-то ещё

– И он спокойно мог проникнуть в долину, – закончил за него Минин и, прихрамывая, отправился к площадке подъёмника.

Глава 9: Допрос

25 мая 2280 года

Коперник -3. Крепость «Суворов»

07 час 55 мин

Почему не писал? Потому что вчерашний денёк прошёл так себе. Впрочем, так нам дуракам и надо. Головой понимаю, что ни в чём мы не виноваты, а всё равно чувство вины не уходит.

Суматоху мы подняли нешуточную. Седов с гвардейцами, Борис Борисыч со своими особистами, Гаан с какими-то людьми в строгих костюмах (и где они их только взяли, я такой формы одежды уже давным-давно ни в крепости, ни в долине не видел) прибывали на утёс, цокали языками, смотря на мёртвых ребят, сокрушались и отбывали восвояси. Уходили они, кстати, все, кроме Седова, в лёгкой панике, даже Борис Борисыч чувствовал себя явно не в своей тарелке, ибо на своих опричников порыкивал зверем и метал глазами молнии. Обычно-то он спокоен как танк.

Командир гвардейцев же, крепко сжав челюсти и превратив нижнюю губу в короткую чёрточку, коротко бросил мне:

– Вы всё рассказали?

А я возьми, да и ляпни:

– Рассказали всё, но мне есть что показать.

Фото из моего коммуникатора произвело эффект разорвавшейся бомбы. Нас сразу отвезли в Пирамиду, так у нас называлось здание, где себе свила гнездо Служба безопасности. Почему «Пирамида»? Так двухэтажный домик венчала треугольная массивная крыша.

Нас растащили по разным кабинетам и допросили. Потом собрали вместе и снова допросили. Потом дали парочку часов посидеть в отдельных камерах и снова допросили. Ну если я хоть знал из-за чего (всему виной, конечно, тот проклятый снимок), то ребята ни сном ни духом.

После шести часов допросов Игорь и Светка откровенно приуныли, Минин взъярился и разломал в кабинете стул, а вот Юлька… Юлька молодец. Она меня удивила. Не ожидал от неё такой выдержки, хладнокровия и рассудительности.

– Если нас уже столько времени мучают, значит случилось, что-то серьёзное. И возможно с этим связаны мы. Либо дело во всех сразу, либо в одном из нас, – заявила она перед очередным коллективным допросом. Интересно, дело в её возрасте, жизненном опыте или… или в чём?

Уже под утро меня привели в кабинет, где за столом сидели Седов, Гаан и Борис Борисыч. Всё верно, у командира гвардейцев наконец-то появился нормальный кабинет.

На стене на огромном экране замер тот самый силуэт на холме из моего коммуникатора, но в куда более лучшем качестве. На этом изображении было видно, что существо сильно горбится и в руках (лапах? Не разглядеть…) точно удерживает точно меч. Или скорее даже кривую саблю.

– Вам удалось его приблизить?

– Удалось, – сказал Борис Борисыч, затушив сигарету в самодельной пепельнице.

Гамов был единственным человеком, которого я видел курящим. То ли он не мог побороть свою вредную привычку (хотя сейчас это делалось за два сеанса капельниц), то ли просто не хотел. Обычно, Седов ему всегда делал замечания, но сегодня командир гвардейцев молчал. Сложив руки на груди, он смотрел на мигающее изображение нечто на экране.

– Я хотел показать вам фото, – смело взглянув на особиста, сказал я.

– Почему же не показал?

– Работа отвлекла, самому захотелось разобраться, да и показывать-то особо нечего.

– Ничего себе нечего! – хлопнул ладонью по столу комендант, вскинув рыжие брови. – А теперь двое ребят мертвы.

Я понял, что он прав и не прав одновременно. Ну кто ж знал, что я на коммуникатор сниму что-то секретное и эксклюзивное? Неужели с крепости этих двуногих ни разу не замечали?

– Не замечали, Андрей, не замечали, – словно прочитав мои мысли (отчего я вздрогнул) произнёс Седов. – Дело в том, что ты поднялся высоко, и холм этот со стены не доступен нашим регистраторам.

– Я не знал.

– Конечно не знал.

Некоторое время все молчали, а потом Гамов нарушил тишину:

– Нет худа без добра. Вместо нарошнишного поста на утёсе, мы теперь поставим настоящую заставу с пулемётным комплексом. И на противоположной стороне гряды тоже. Больше вы туда обниматься ходить не сможете.

– Мы и не собирались…

– Да и приятно сознавать, что ребят убили не свои, а чужаки. Хотя… для порядка расследование всё же проведём, – закончил особист.

Вот так значит? Трясли нас, трясли, а теперь вроде как бы и ничего страшного?

– А зачем вы мне всё это говорите? – с подозрением уставился на командиров я.

– Так это не секрет, сынок, – поднялся со стула Гаан, застёгивая молнию комбинезона до горла. – С завтрашнего дня и крепость, и долина переходят на осадное положение. А сейчас отправляйся домой и товарищей своих забери. Я думаю, урок вы усвоили на всю жизнь.

Усвоил. Усвоили. Служу колонии. Ну чего ещё сказать?

Дома мама меня наругала, накормила и отправила спать. Пишу из последних сил, и не слишком красиво. И даже сейчас в памяти встают тела ребят в нелепых позах, раскинувшихся на траве с бледными залитыми кровью лицами.

Глава 10: «Четвёрка»

26 мая 2280 года

Коперник -3. Крепость «Суворов»

23 час 54 мин

Вывожу буковки в полутьме, на коленках, так как обещал маме писать каждый день. Знаю, что глупо, но почему-то сейчас для меня это важно.

Уже в обед я снова был в кабинете Седова с новым заявлением. «Прошу зачислить младшего механика Андрея Куницына в пилоты шагохода…» и так далее и тому подобное. Меня в дверь, а я в окно. Однако командир гвардейцев не удивился совсем.

– Уверен, что хочешь?

– Без сомнений.

– Без сомнений – это хорошо. Вот только молод ты ещё…

Дверь резко распахнулась, ударившись о стену, и одновременно зазвонил коммуникатор на столе. Как будто этого было мало, заверещала сирена.

– Евгений Иванович, у нас ЧП! – второй раз на моей памяти Марков ворвался в кабинет командира. – Сеть упала. Контроллеры показывают выключение четвёртого генератора!

– Где он у нас? – раздражённо отключив коммуникатор, мигавший всеми цветами радуги, спросил Седов, вставая из-за стола.

– Третий сектор. У подножия утёса, – пояснил Марков, указывая на одну из карт на стене. – Если в ближайшие полчаса не восстановим, отключится вся сигнализация и камеры!

– Поднимай группу! Техника дежурного вызывай!

– Так вы же Семёныча сегодня утром на похороны сына отпустили. Это же его тело ребята нашли, – сбивчиво, словно оправдываясь, произнёс Андрей.

– Чёрт! – кулак Седова опустился на стол, да так, что во все стороны полетели листки бумаги. – Сам виноват. Так и знал, что с этой «Четвёркой» будут проблемы. Давно надо было её за периметр перенести. Не успеваем. Пока вызвоним замену, всё рухнет, потом будем дня три копаться. Без глаз останемся. Где я техника найду?

– Возьмите меня, – робко произнёс я, подняв руку, как в школе на уроке. – Я же у Немова почти год проработал. Вам же надо просто систему перезапустить.

Командир гвардейцев думал секунд пять, а потом взглянул на хронометр на запястье и начал отдавать приказы:

– Блинова сюда, быстро! Взвод его усилить. Дрон в небо. Шагоход с ними послать. Тройной запас боеприпасов. Ему тоже что-нибудь выдать!

Меня тащили по коридорам, а я был рад. Нет, правда, рад. Настоящее дело. Да ещё и вместе с Блиновым.

Пока Марков кричал что-то в рацию, Седов обратился ко мне:

– Понесётесь с ветерком, время заканчивается. Инструменты и всё, что понадобится, тебе выдадут. Слушай Блинова. Не отходи от него ни на минуту! Покажешь себя, подумаю над твоим заявлением.

Я и глазом моргнуть не успел, как уже оказался в вездеходе полном гвардейцев. За пару минут на меня натянули «Росомаху», надели шлем, под ноги поставили сундучок с оборудованием для ремонта, а в руки сунули новенькую «ашку». Настоящую! Пользоваться ею я умел. Стрелял раз пять-шесть во время соревнований в школе в выпускном классе. Правда, там нам давали маленький магазин на дюжину зарядов, а тут всё по-взрослому – ёмкость на восемьдесят стальных шариков. Игорёк от зависти лопнет.

Долетели мы (именно долетели!), подняв столб пыли и оставив далеко позади шагоход, за пять с половиной минут.

Парни все были в шлемах, и я не сразу сообразил, где Блинов, но всё же разобрался. Когда вездеход остановился гвардейцы словно по команде повернули головы к командиру. Не сильно, нет. В конце концов, приказ можно было отдать и по внутренней связи, однако, лёгкое движение в нужную сторону сказало о многом. На Костином шлеме и плече полыхало ярко-красное пламя. И захочешь – не пропустишь.

– Слушай мою команду! Работаем по схеме А3, – раздался в моей голове чёткий, спокойный голос Блинова, мне даже показалось, что в этот момент он улыбался. – Трое остаются у шагохода, остальные по периметру. Ушки на макушке. Возможно, это засада.

«Минимум лишних движений, максимум эффективности». Так, кажется, любил говорить Седов. Бойцы заняли свои позиции, а я с Константином и ещё тремя гвардейцами подошёл к крепкому трёхметровой высоты ограждению, защищавшему небольшой металлический домик больше похожий на голубятню, чем на генераторную.

В первые годы колонизации о серьёзных противниках, которые могли бы нам противостоять, никто не думал. Планета была признана безопасной. Три десятка генераторов были соединены в единую энергетическую цепочку, окаймлявшую снаружи долину подвергшуюся терраформированию. После участившихся нападений хищников Седов потребовал в целях безопасности перенести объекты внутрь обжитого людьми сектора. Двадцать семь источников питания упрятали за каменную гряду или установили на ней. К сожалению, сделать это по целому ряду причин удалось не везде. «Четвёрка» была одной из проблемных.

– Вижу генераторную. Видимых повреждений не обнаружено, – доложил о своих наблюдениях Блинов.

– Тока нет, – обратил я внимания Кости на специальный пульт призванный отключать и включать электричество, защищавшее ограду. Устройство было мёртво, ни один индикатор не подавал признаков жизни.

– Электрическая защита снята, – тут же отчитался бывший десантник. – Заходим внутрь.

Двое людей Блинова остались возле входа, третий – верзила с рисунком на шлеме, изображающим улыбающегося кита, выпускающего струю воды, последовал за нами в помещение.

Открыв металлическую дверь специальным ключом, я сразу понял, что чинить здесь нечего. С потолка и стен свисали разноцветные куски чего-то похожего на паутину. Нет! Скорее это напоминало пещеру, обросшую сталактитами и сталагмитами. На полу деформированной кучей замерло то, что когда-то было генератором.

– Это как же так? – удивился я, собираясь почесать затылок, но пальцы в перчатке коснулись гладкой поверхности боевого шлема.

– Нагрели. Здесь же один металл и пластмасса, – констатировал Блинов, ткнув кончиком носка матово-серую массу под ногами. – Остыла уже. А вот и место нагрева. Видишь пятно на стене? Действовали снаружи.

– Вижу, – я шумно сглотнул, представив себе, как тут всё словно на сковороде кипело, капало и сочилось. – Страшно даже представить инструмент, с помощью которого это сделали. Думаю, огромной газовой горелки у них точно в наличии нет.

– Уходим. Первый, я Второй, генераторная уничтожена. Ремонт невозможен! Повторяю, ремонт невозможен. Мы возвращаемся. Встречайте.

– Командир, у нас гости! – услышал я в ухе, и по спине моей пробежали мурашки.

Хотел быть героем, вот сейчас себя и покажешь. Тело моё охватила странная слабость. Захотелось присесть или лучше прилечь.

– Кто бы сомневался! – без удивления ответил Блинов, выскакивая наружу. – К бою!

Ошалев от происходящего, я бросил сундучок с инструментами на пол и потянул из-за спины штурмовую винтовку. Повернув рычажок включения аккумулятора, снял оружие с предохранителя.

Гвардейцы подкатили вездеход к воротам ограждения подстанции, перегородив их. Несколько человек залезли в кузов, укрывшись за его бортами, остальные притаились за металлическими узорами ограждения. Шагоход стоял чуть спереди и слева. Шестнадцать человек были готовы отразить любое нападение.

Я ожидал несколько свёрглов, ну, может, стаю в дюжину голов, но к тому, что увидел, точно готов не был.

– Это что за фигня! – не сдержав эмоции, произнёс кто-то в эфире.

Чего уж, я был полностью согласен с этим бойцом, ведь на нас двигалась цепочка существ с тёмно-синей кожей. Эдак лениво, по-хозяйски, они шли по нашей зелёной травке, таща за собой мечи, сабли, копья, ножи (ну, по крайней мере, я бы так назвал эти штуки у них в руках, да, да именно в руках). Двухметровые, мощные, хорошо развитые тела были обряжены в какие-то кожаные тряпки, бусы, талисманы, на головах некоторых были странного вида конусообразные шлемы. Лица туземцев (давайте называть их так) были выкрашены оранжевой краской. А ещё у них были клыки, выпиравшие изо рта и острые уши.

– А с осаночкой-то у них беда, – пошутил Блинов, ткнув меня локтем в бок. – На твоём снимке, кстати, тоже было видно.

Я ничего не ответил, лишь крепче прижал винтовку к плечу.

– Андрюха, ты это… не нервничай, – повернулся ко мне Константин, будто почувствовав моё напряжение. – Дыши глубже и помни, как тебя учили: лучше целься, больше двигайся. Ты же первый в классе был по стрелковой подготовке, и даже без руки. А с рукой-то ты сейчас ух! Всем покажешь.

Они бросились на нас разом и со всех сторон. Если бы не металлическое ограждение и не шквальный огонь орудий шагохода, буквально выкашивавший целые ряды, нам было бы несдобровать. Нас просто бы накрыло.

Туземцы двигались очень быстро – то ли из-за их подготовки (жизнь в тяжёлых условиях, наверное, закаляет), то ли благодаря анатомическим особенностям, но взять на прицел отдельного противника было очень сложно. Я раз за разом мазал и чертыхался. Мой выстрел нашёл цель только тогда, когда противник взлетел на вездеход и буквально пронзил копьём одного из гвардейцев. Разогнанный аккумулятором металлический шарик пробил голову убийце, снеся с к чертям примитивный шлем.

Шагоход захлёбывался огнём, разнося в куски пытавшихся забраться на него туземцев. Один из них запрыгнул на корпус, но был схвачен манипулятором за ноги и буквально размазан о землю. А вот металлическая лапа «Барсука» расплющила ещё одного нападавшего.

Словно мошки, летящие на источник света, всё новые и новые штурмующие запрыгивали на робота, считая его главной угрозой. Гвардейцы точными выстрелами сметали их с кабины шагохода, но те вновь карабкались на неё.

– Командир, я запросил эвакуацию, но ответа нет. Мне, кажется, связь пропала, – раздалось у меня в шлеме. – Там что-то произошло.

Расстреляв бросившегося на нас противника с огромным мечом, Константин метнул под ноги нападавшим ребристый шарик гранаты. Буквально схватив за шиворот, Блинов потащил меня к входу в генераторную.

Взрыв смёл первый ряд нападавших нашпиговав осколками их синие мускулистые тела.

– Миша, бросай робота – он уже дымится! – буквально проорал Блинов. – Прыгай к нам!

Кабина «Барсука» со щелчком приоткрылась, и оттуда выглянул пилот. Паля из пистолета-пулемёта, он сбрасывал с корпуса машины рвущихся наверх туземцев, а затем, разбежавшись, перепрыгнул через ограду генераторной, приземлившись у наших ног.

Кто-то из бойцов ловко забросил внутрь шагохода ещё одну гранату, и тот полыхнул словно спичка, сжигая повисших на нём противников.

– Стройся! – отдал новую команду Блинов.

Впервые я оценил эффективность «Мономахов» в сравнении с моей винтовкой. Слитный залп реликтовых железячек просто сметал всё перед собой. Тяжёлые пули пробивали тела несущихся в атаку кровожадных дикарей и отбрасывали их. Раз, другой, третий, а потом синяя волна всё же захлестнула нас и началась рукопашная. В ход пошли ножи, отобранные у туземцев, мечи, копья, и конечно, приклады. Надо сказать моя «ашка» и здесь была не на высоте. Лёгкая, почти пластмассовая – реальный ущерб противнику причинить она не могла. Пилот шагохода с ярко-голубыми глазами и длинными волосами, собранными в хвост, сунул мне в руку свой пистолет-пулемёт, а сам поднял с земли оружие убитого товарища. На нагруднике его была изображена птичка с красной грудкой, кажется их называли снегири.

Бам! Бабах! Бом! – раздавалось вокруг меня. Гвардейцы ожесточённо рубились с туземцами, стреляли из пистолетов, кричали от боли, но шаг за шагом отступали.

В какой-то момент, уложив бегущего на меня противника, я почувствовал укол в правый бок. Боль и жар вызвали волну тошноты, но я сдержался. Дохромав до ступней генераторной, опустился на них и тут же чуть не потерял голову от удара сабли подскочившего ко мне туземца. Если бы не пилот шагохода, короткой очередью отбросивший туземца, всё бы было кончено.

– Внутрь! – прогромыхал Блинов, пробегая мимо и увлекая меня за собой. Его прикрывал боец с изображением кита на шлеме и цифры "60", буквально косивший выстрелами из массивного дробовика не в меру ретивых противников. Кажется, эта штука получила у солдат какое-то аграрное название – «Комбайн» или что-то вроде того.

Под ноги наступающим полетело сразу несколько гранат. Взрыва я уже не видел. Массивная дверь закрылась, и мы оказались в темноте. Восемь человек переводили дыхание, не веря своему спасению, ровно половина отряда, прибывшего сюда менее пятнадцати минут назад.

Рана оказалась не серьёзной, и меня быстро перевязали. Так или иначе, повреждения получили все, слава богу, тяжёлых не было. Восемь тел наших товарищей остались снаружи с этими дикарями, даже страшно было подумать, что они с ними сделают. Уверен, об этом думали все.

– Корпус у генераторной мощный, металлический. Его не пробьёшь холодным оружием, – нарушил тишину Блинов, снимая с головы шлем. – Фу, какая вонь! Шлемы не снимать! Могли бы дождаться помощи, но меня беспокоит то, что нас могут в любой момент поджарить. А не хотелось бы. Давайте передохнём и будем думать, как отсюда выбираться.

Мы сидим уже более трёх часов и пока ещё ничего не придумали. Парни считают боеприпасы, латают доспехи, пытаются наладить связь с крепостью, но пока безрезультатно.

Среди инструментов я нашёл пару листов бумаги и при свете фонаря решил написать о том, что произошло. Если честно, привык я уже к этому. А раньше-то думал, что дневники пишут только в романах XVIII века или влюблённые девчонки. Смешно. Хочу домой, за стены, внутрь долины, где Игорек, встретив меня у ворот, лопался бы от зависти, хлопал по плечам, обнимал, а я бы просто улыбнулся ему и пошёл домой.

К маме с Иркой.

Глава 11: Мы победили

28 мая 2280 года

Коперник -3. Крепость «Суворов»

15 час 25 мин

Даже не верю, что живой. Чудо? Везение? Скорее стечение обстоятельств. Но сначала расскажу вам, как мы выбрались из западни.

За три с лишним часа мы обговорили уйму всего, продумали разные сценарии вызволения, даже фантастические. Но ни один из них не приблизил наше положение, хоть на шажок к спасению. Да и связи с крепостью так и не было.

– Командир, я, кажется, дрон починил, – нарушил очередное бурное обсуждение боец в шлеме с рисунком снежинки.

Он с самого начала копался со своим личным коммуникатором. Но это была не бытовая версия, как у меня, Игоря или Юльки, а военная, со складной клавой, закрепляющаяся на запястье.

– Снежок, ты же говорил – он упал, – удивился Блинов, склонившись над слабо мигающем в темноте экраном.

– Сначала пропал, а потом упал. Но мне удалось его включить и поднять в воздух, – кивнул гвардеец, ловко бегая пальцами по миниатюрным клавишам. – Вот только странность – как только он приближается к границам зоны, не затронутым терроформированием, связь сразу пропадает.

– Он что-то показывает?

– Сейчас увидим. Перезагружаю.

Наступила абсолютная тишина. Все смотрели на Снежка и молились, чтобы робот показал нам картинку с высоты птичьего полёта.

Наконец экран загорелся ярче, и связист радостно произнёс:

– Есть! Есть картинка! Смотрите, вот генераторная, ограда, перевёрнутый взрывом вездеход, дымящийся «Барсук»…

Краем глаза даже мне удалось взглянуть на миниатюрное изображение на экранчике. Правда, увидеть посчастливилось только разбросанные по земле тела туземцев. И… одинокую сгорбленную фигуру, бредущую к генераторной.

– А это кто? – озвучил вертящийся у всех на языке вопрос Снегирь.

– Чёрт его знает, помехи, – постукал пальцами по монитору Снежок. – Главное, что дикари свалили. Смотрите, вот они собрались на границе с нашей зоной. А чего они ждут?

– Похоже на старика с посохом, – задумчиво произнёс Блинов, указывая на одинокую хромающую фигуру. – Зачем к нам идёт дед с палкой?

Тот тем временем дошёл до генераторной и замер, остановившись в десяти шагах от ступеней. Сделав странные пассы руками, он направил свою палку на дверь. Поначалу ничего не происходило, а потом… вы не поверите, но из неё в генераторную ударил столб огня! Самого настоящего огня!

Стены помещения, в котором мы находились, скрипнули, и внутри раздался странный гул. Гвардейцы вскочили на ноги, не понимая, что происходит.

– Это он чем нас?!

– Это как так?!

– Ничего себе! Охренеть!

Гул нарастал, и внутри постепенно становилось теплее. Сенсоры «Росомахи» фиксировали подъём температуры. Под моими ногами чуть дрогнул пол, а точнее лист железа, на котором я стоял. Что-то шевельнулось в памяти. У меня возникла идея.

– Стойте! У вас есть лазерная горелка?

– У нас всё есть.

– Режьте пол!

Вопросы мне вообще никто задавать не стал. Через пару минут в полу сияло отверстие, а затем рядом ещё одно.

– Что мы здесь ищем? – коснулся моего плеча Блинов.

– А вот что! – произнёс я и указал командиру на пучки кабелей в защитной оболочке, ведущих к уничтоженному генератору. Подведены они были по специально пробуренным кабельным туннелям. Здесь их было сразу три. Размер их был таков, что в них могли легко работать техники. Ну, в случаи обрыва или любой другой аварии.

– Это что, всё ведёт в крепость? – не веря мне или скорее замаячившему шансу на спасение, спросил Константин.

– В долину. Крепость изолирована от таких ходов.

– А я и не знал, что они есть.

– Такие туннели только в первых пяти генераторных. Их прокладывали ещё старым способом. Работал робот укладчик. Позднее использовали метод проплавки почвы. Там отверстия только под провода, не протиснешься.

– Так, понятно. Слава богу, что мы в «Четвёрке». Андрюха, ты молоток, не зря тебя с собой взяли.

Гвардейцы одобрительно похлопывали меня по шлему и спине. Не скрою. Было жутко приятно.

Тем временем температура в помещении стремительно росла. Сенсоры просто сходили с ума, выводя информацию прямо в шлем. Плитка виртуального меню перед глазами была ещё не катастрофически красной, но уже пожелтела.

– Снежок сделай так, чтобы старикан перестал нас нагревать и отошёл в сторону от крыльца! – обратился Блинов к бойцу со снежинкой на шлеме. – Нам тут кое-что сделать надо.

– Это как?

– Дроном его отвлеки! Учить тебя что ли?

Связист проделал ряд манипуляций на пульте, чертыхнулся пару раз, а затем закричал:

– Уходит! Уходит!

Блинов коротко переглянулся с верзилой, у которого был дробовик (да, да, с тем самым, с улыбающимся китом на шлеме), и резко крутанул горячий рычаг металлической двери.

Когда дверь со щелчком распахнулась, Кит сделал два шага за порог и рывком втянул внутрь тело убитого туземца.

Бам! – вход снова надёжно закрыт, а верзила вяжет верёвкой труп, превращая в куколку бабочки, а другой конец привязывает к своей ноге.

– Он дрон сбил! – сказал связист, вглядываясь в монитор на руке.

– Как сбил? – остолбенел Блинов.

– Как, как? Откуда я знаю? Посохом своим. Была вспышка и всё. Датчики показывают, что робота нет.

– С ума сойти.

Стены снова вздрогнули, и гул вернулся, что явно говорило о том, что на нас снова обратили внимание.

– Дедушка злится, – рассмеялся Блинов, перекидывая штурмовую винтовку за спину. – Мы не будем ждать пока этот колдун нас тут зажарит до вкусной корочки. Уходим! Готовим взрывчатку, туннели должно надёжно завалить.

Не буду рассказывать подробно о целом часе мучений, когда мы продирались сквозь пучки обесточенных кабелей и проводов. О минутах отчаяния тоже не буду… Не раз и не два мне казалось – всё застрял окончательно, и отсюда уже не выбраться! Взрыв похоронил под тоннами земли и обломков «Четвёрку», и может того чёртового старика, а мы выбрались на поверхность на территории крепости неподалёку от ворот в «Суворов». Лазерная горелка снова открыла нам путь к спасению.

Эх, надо было видеть, как на нас смотрели люди. Они испугались, опешили, были сбиты с толку. Ну, а как им было ещё реагировать на вылезших из заросшего травой и кустарником старого коллектора восьмерых, измазанных сажей, грязью и кровью типов, тащащих за собой труп? Нас сразу окружили гвардейцы.

– Свои! Свои! – поднял руки Кит, к ноге которого всё ещё был привязан мёртвый туземец.

Узнав Блинова и его людей, бойцы с радостными криками бросились нас обнимать. Радость их была абсолютно искренней.

От старшего мы узнали, что у входа в крепость творится какая-то дикая канитель. Свёрглы огромной стаей пытаются выломать ворота и гибнут под выстрелами десятками. Седов в поисках нашей группы уже потерял три дрона и рассматривал вариант спуска спасательной группы с утёса прямо за стены.

– Всё это было ловушкой для нас, – резюмировал Блинов, запрыгивая в кузов грузовичка с яблоками. Мы все согласились с ним, ибо никогда ещё хищники так глупо себя не вели, да и к воротам просто так не подходили.

Усталых, но счастливых нас доставили в «Кремль». Евгений Иванович лично вышел встречать потеряшек. Здесь же была и моя мама. Расплакавшись, она повисла на моей шее, отчего мне стало даже немного неудобно перед окружающими. Впрочем, на нас никто не обратил внимания, ведь все замерли над трупом туземца с тёмно-синей кожей, лежащего на земле.

Хмыкнув себе под нос и раздражённо проведя рукой по седым волосам, Седов недовольно произнёс:

– Это что ещё за эльфа вы мне снаружи притащили?

Всё, я спать. Остальное дорасскажу позже.

Глава 12: Секунд-поручик

29 мая 2280 года

Коперник -3. Крепость Суворов

20 час 20 мин

Что происходило в крепости дальше? Сами угадаете? Нет? Мы все отправились на допрос к Борис Борисычу.

По началу мне показалось странным, что Седов не возражал, мы же практически из боя только-только вышли, но присмотревшись внимательно к гвардейцам я понял, что для них это дело привычное.

Про наши косяки разговоров не было, наверное, потому-что мы их и не совершили вовсе, действовали, так сказать, по обстановке, а вот про что нас подробно выспрашивали, так это про засаду, в которую мы угодили, растаявший генератор, местность где приняли бой, туземцев, их количество, внешний облик, поведение в бою, звуки которые они издавали, и знаете так подробно, так въедливо. В конце концов, я понял, что помню намного больше чем мне казалось. Куй железо пока горячо! А то потом всё перезабудем, ну или напридумываем себе чего. Не специально конечно. Для фиксации информации велась видео и аудиосъемка наших опросов. Ну что сказать? Борис Борисыч опять оказался на высоте.

Потом был душ. В котором у меня затряслись руки и ноги. Вот в бою не дрожали, а здесь да. Наверное, адреналин бесследно испарился или что там ещё, и тело осознало, что выжило чудом.

Мама осмотрела мою рану, похвалила перевязку (а я даже и не запомнил кто из бойцов её делал) всячески ухаживала за мной, а Ирка сказала, что гордится мной.

Когда я уже доедал тарелку каши с мясом, зазвонил домашний коммуникатор. Я думал маму на работу вызывают, а оказалось Марков приедет за мной, чтобы отвезти в крепость.

– А что случилось Андрей? Я что-то не так сделал.

– С чего ты так подумал? – улыбнулся сосед своей белозубой улыбкой. – Наоборот всё отлично, ребята тебя хвалят. Я так понял, что благодаря тебе они и спаслись. Парни сейчас планируют тела в крепость привезти. А то не похоронить даже, не по-человечески это.

– Согласен.

На меня вообще большое впечатление произвёл бой. Отвага и профессионализм гвардейцев. Вспомнил как они встретили врага в рукопашную, плечом к плечу, помогая друг другу, прикрывая спину товарищу. Слитные, чёткие движения несущие смерть. Ух, аж слёзы наворачиваются.

В кабинете Седова кроме хозяина находились особист и Блинов.

– Заходи Куницын, садись, – указал мне рукой на стул командир гвардейцев.

– Да я постою.

– Садись, я сказал.

Втроём они пристально уставились на меня. Знаете, с такими каменными лицами Сфинксов. Я даже испугался сначала, а потом увидел, что Костя улыбается, совсем чуть-чуть, но так чтобы я видел.

Мысленно уняв сердцебиение, успокоился и стал ждать когда они в гляделки наиграются. Они тоже ждали, но я то знал, что теперь могу потерпеть.

Первым не вытерпел Седов.

– Андрей, что касается твоего заявления. Костя готов взять над тобой шефство и просит зачислить тебя в кадеты гвардии…

– Да я готов хоть сейчас! – взвился я со стула. Радость буквально поднимала меня в воздух.

– Нет! В гвардию, нет!

– Но почему! – возмутился я.

– Потому-что ты инвалид. И я не хочу чтобы это стало причиной твоей смерти, – резко рубанул ладонью воздух хозяин кабинета. – Как я буду твоей маме в глаза смотреть?

– А что среди гвардейцев нет людей с искусственной конечностью?

Седов переглянулся с особистом, а затем проделал странную штуку – забросил левую ногу на стол, подняв штанину и продемонстрировав мне шикарный, дорогой протез.

– Не знал, честно, – опешил я.

– Никто не знает, – иезуитски улыбнулся Борис Борисыч. – Кабы не эта досадная деталь наш Евгений Иваныч никогда бы не попал в занюханную экспедицию по добыче герания. С его то талантами.

Никто не знает кроме вас. Вам-то про профессии положено. Так сказать по роду деятельности. Вслух конечно этого не сказал. Я же не больной.

– И нас бы сейчас не было, – смахнул пот со лба Блинов. Для него это был такой же шок как и для меня. Ещё бы, Седов всегда первый во всём и протез ему совсем не мешает.

– Есть и ещё Андрей, но они люди с большим опытом и получили травму уже имея его. Разницу понимаешь?

– Понимаю – угрюмо промямлил я.

– Однако, твоё прошение на должность пилота шагохода, я одобрил и заявление подписал, тепло улыбнулся хозяин кабинета, а Борисыч изобразил хлопки ладонями. – Смирна!

Я следуя команде взвился на ноги, выпрямившись по струнке.

– За проявленную храбрость и смекалку младший техник Андрей Куницын награждается внеочередным званием! Поздравляю!

Седов протянул мне погоны секунд-поручика. У меня даже сил стоять не осталось и я шлёпнулся задом на стоящий позади стул. Глупо кивал принимая поздравления и так же глупо замер у двери когда меня выставили.

Это что же получается, я офицер? Да я званием старше Борзова, который руководит мастерской. Ничего себе!

Седов дал мне три дня закончить все свои дела в мастерской, а затем предложил присоединиться команде Немова работающего над переоборудованием шагоходов. Будто знал о чём я мечтал.

До конца дня (парочку часов всё же удалось покемарить) был словно пьяный, я, любовался на маленькие погончики, которые лежали в моём нагрудном кармане и не верил своему счастью. Мне только исполнится восемнадцать, а я уже секунд-поручик.

Глава 13: Пилот

30 мая 2280 года

Коперник -3. Крепость Суворов

21 час 23 мин

Борзов принял мой уход стоически (хотя именно он два года назад и был инициатором моего трудоустройства, наверное, чтобы я занялся делом и не унывал), да по-другому и быть не могло. Мы же друзья. Ребята в мастерской за меня порадовались и на следующий день отпустили с богом в "Кремль", поэтому к новому месту назначения я явился с утра пораньше в новеньком комбезе с блестящими погончиками. Красавчик, – так мне сказала сестрёнка утром.

Кстати Игорь по секрету мне сказал, что не сегодня-завтра к ним прибудет сразу дюжина новых сотрудников. Раздувшись от важности Корнев заявил, что скоро тоже станет командиром. Посмеялись, конечно.

То, что крепость и долина перешли на осадное положение наш особист не шутил. Всё изменилось. В больнице, со слов мамы, готовились к приёму пациентов, делали ревизию лекарств. В долине на всякий случай увеличивали количество теплиц и приступили к разведению скота, кур и другой живности. Делали это быстро и надёжно, бездушным механическим методом, думаю пояснять не надо. Мы и раньше-то не голодали, а теперь Триумвират, это мы так Гаана, Седова и Борис Борисыча называли, приказал создать резерв продовольствия. На всякий пожарный.

На утёсе в рекордные сроки закончили демонтаж пулемётных комплексов, все подъёмы (как-то же злоумышленники туда поднялись) заминировали и утыкали датчиками с сигнализацией. К тому же там было установлено два десятка автоматических турелей "Чунга-Чанга" – адская машинка, состоящая из спаренных вместе крупнокалиберного пулемёта и мелкокалиберной скорострельной пушки. Попасть под её огонь – это окончательный демонтаж. Кстати клепали их пару лет назад в нашей мастерской.

Гвардейцы взяли новых кадетов. Кадеты спешно принимались в ряды действующей элиты. Хотя как спешно? Седов над ними измывался так, что я парней сильно жалел и немножко радовался, что не стою с ними в одном строю. Тренировки не прекращались, а только становились всё сложнее и сложнее. Материал будет качественный, зуб даю.

Количество особистов кстати тоже выросло. Борисыч, мобилизовал старую гвардию. "Старый конь борозды не портит". И тренировались они вместе с гвардейцами. Ну, почти.

Быков со своими производили боеприпасы всех калибров и размеров. Видел его мельком – борода не причёсана под глазами синяки. Работают в ночные смены, не иначе. Всё в крепости ремонтировалось и модернизировалось. Люди, миникары сновали туда-сюда. Словно сонное царство очнулось от долгой дрёмы.

Ну и самое главное. Оказывается, я ещё должен был учиться. Да, да, для будущих пилотов открылись офицерские курсы и с восьми утра до двух дня мы просидели над тетрадками, уставами, схемами и даже сходили на занятие рукопашным боем и в тир. Раньше я бы конечно сказал, что рукопашка пилотам шагоходов не очень-то и нужна, но побывав в реальной схватке быстро язык прикусил. На мой вопрос, сколько продлятся курсы, Александр Иваныч Плаксин – наш преподаватель, ничего не ответил. Но взгляд у него был, что надо. Я дедушку сразу зауважал. Он нас подготовит как надо, уверен.

А знаете ещё что? На курсах вместе со мной оказалась Юлька Киричанская и Светка Салтеева. Вот так, и главное молчали. Минин кстати тоже, уж не знаю, как он Седова уговорил.

Всего в классе на перекличке находилось сорок человек разного пола и возраста, которых сразу разделили на четыре отряда по десять в каждом. Первый отряд возглавил я (кстати не очень-то я этому и обрадовался), второй Минин, третий парнишка я чёрными как уголь глазами по фамилии Мамедов (гость из долины, я его не знаю), а четвёртый… Киричанская. Она оказывается в армии служила и умеет шагоходом управлять. Вы представляете Юлька-капризулька и недотрога пилот "Барсука"? Удивила так удивила, и какого фига она пошла в бухгалтера… или она экономист. А это не одно и то же?

Но знаете, с погонами был только я. Приятно чёрт возьми. Кстати почти все знали, что я принимал участие в вылазке за стены. И на меня так смотрели… думаете зазнался? Наоборот, это очень ответственно. "Надо соответствовать" – как говорил мой отец.

Пообедав, мы отправились в ангар к техникам Немова и Максимову (к последнему нас, кстати, и прикрепили), где переоборудовали шагоходы, и до самого вечера ковырялись в машинах. Кстати Минин с перемазанным маслом и смазкой лицом, был просто счастлив. Ни разу не услышал от него ни одной колкости и свой сарказм он тоже не включал. Хотя раньше с Вовой они "скрещивали шпаги". Может поставил свои психи на "паузу"? Или просто чувствовал себя дома.

Домой пришёл усталый, но довольный. Жизнь била ключом. Вот только чем это всё закончится?

Глава 14: Новые игрушки

1 июня 2280 года

Коперник -3. Крепость Суворов

23 час 45 мин

Вчерашний день прошёл в рутине так что писать было не о чем. Учёба, обед, работа, а вечером снова учёба. Перед сном на практике закрепляли теорию работы шагоходов против многочисленных противников парами и тройками. Оказывается, это сложно, а ещё оказывается из сорока человек хуже всех роботом управляю я и Минин. По крайней мере, мне так показалось. Как коровы на льду. Две коровы. Ножки расползаются, корпус поворачивается медленно, башня при ходьбе отстаёт от корпуса. Позор, блин. Ну, Толику то плевать, он ржёт и радуется, а мне стыдно. Я же командир Первого отряда. Ну что они все обо мне подумали. Да то же самое, что и другие гвардейцы, которые наблюдали за нашими потугами, упражнялись-то прямо на площади Кремля. До Юлькиного мастерства нам ещё далеко. Всё-таки подготовку военного пилота видно сразу.

Так на себя разозлился, что домой не пошёл. Остался ночевать в ангаре у Вовы, у них там даже ночью работа кипит. Попросил Свету передать маме, что всё в порядке и появились неотложные дела.

Максимов помогать мне им ночью не позволил. Сказал у меня учёба, нужно быть отдохнувшим и так далее и тому подобное. Зато я выбрал себе шагоход, из той партии которая уже была готова. Из чего там выбирать? – спросите вы. Погрузчики и поливальщики, вот и всё. И окажитесь не правы.

Во-первых, погрузчиков несколько видов. Портовые тяжеловесы для космопортов, крепкие батрачки для работы на ферме и двухжильные шпалоукладчики. Все они со своими "плюсами" и минусами" и даже переоборудование полностью их индивидуальных характеристик не сотрёт.

Во-вторых, аграрные роботы это тоже машина серьёзна. В первую очередь благодаря тому, что это ещё и мобильная платформа для различных модернизаций и в работе, и в симбиозе с другой техникой. Мощи кстати у них ненамного меньше. На "фермерах" можно устанавливать не только огнестрельное и энергетическое оружие. Ракеты и механизмы, пластающие плоть различными инструментами – эдакие комбайны смерти.

Дюжина готовых роботов весело поблёскивала чуть в стороне от остальной массы. Замена приводов, запчастей (иногда целыми секторами) и операционки превратила их в совершенно другие машины.

Я выбрал себя ярко-синий портовый грузчик с пулемётами, мелкокалиберной пушкой и огнемётом. Почему? Вова, подмигнув, сказал, мне, что готовил машину именно для меня. Плавный ход, устойчивость, запас прочности и самое главное – огромный боезапас. Половину охладительных блоков с него сняли, ибо предусмотренным для него нагрузкам он подвергаться не будет, освободив место под короба для патронов, снарядов и ёмкости для напалма.

Класс. Я лично нанёс на шагоход наглую лисью морду и цифру один в кружке. Иметь в друзьях личного техника оказывается хорошо.

Утром опять на занятия где Плаксин отчихвостил нас за корявую отработку изученной накануне теории.

"Если вы так будете работать, то никакие вы не пилоты! Идите колорадского жука собирать и сено косить".

Неприятно было, но справедливо. В этот же день началась отработка различных тактик взаимодействия с пехотой. К нам пришёл Блинов со своим взводом, которого мы нечаянно не раздавили при посадке на броню.

После обеда, мы вчетвером, забравшись на стену и попивая сладкий чай со Светкиными печеньками, наблюдали как под прикрытием пулемётных комплексов и гвардейцев хоронят тела убитых сверглов густо набросанных сразу за воротами. Я и не знал, что тут разыгралась такая битва. Теперь понятно почему Седов не смог прийти нашей группе на помощь. Здесь же более сотни монстров сдохло.

Потом я похвастался своим новым шагоходом. Язык мой – враг мой. Потом все захотели выбрать машины и для себя.

Юлька облюбовала ярко-красную, быструю и резкую модель с пулемётом, огнемётом и манипулятором, удерживающим что-то вроде щита, которым при случае можно было просто давить бегающих у ног противников.

Светка – жёлтого тяжёлого батрачка с ракетной установкой, энергетической пушкой и огнемётом.

А вот Минин долго колебался между тяжёловесом для космопортов и шпалоукладчиком, сделав окончательный выбор в пользу последнего. Изумрудно-зелёный монстр с ромбовидной кабиной вооружённый пушками, пулемётами и самым настоящим, весом в три с лишним центнера, мечом.

На корпусах немедленно появились чёрная пантера (угадаете у кого?), белый пушистый котёнок и… вилка. Серьёзно, Минин выбрал изображение вилки. На вопрос Вовы:

– Почему?

Тот, без тени улыбки, ответил:

– Потому что один раз воткнёшь, а дырки четыре.

Вот такой у Толика странный юмор.

А вечером… вечером мы пошли ко мне домой, потому что оказалось, что с утра мне исполнилось восемнадцать лет. Вот серьёзно забыл. Столько событий в последнее время произошло, столько впечатлений навалилось.

Помимо нас, мамы и сестрёнки, меня пришли поздравить Быков, Максимов с Алёной (это его супруга), Блинов, Борзов и Корнев. Уже под конец заглянул даже Марков с женой и детьми.

Было очень весело. Ели торт, бутерброды, пили соки (в крепости Борисыч объявил сухой закон) смеялись и шутили. Было много подарков и только Юлька ничего не принесла, а просто поцеловала меня в губы. Нахалка. Хотя было приятно.

Когда все ушли, я застал маму одиноко сидящей в своей комнате и поглаживающей рукой мой комбинезон с погонами. Лицо её было совсем не радостным, а скорее даже наоборот. Я хотел её обнять, поцеловать, но почему-то не стал. Засмущался что ли?

Глава 15: Будни

2 июня 2280 года

Коперник -3. Крепость Суворов

23 час 45 мин

– Ну и зачем нам эти подтягивания, отжимания и бег? Мы же пилоты шагоходов, – согнувшись в три погибели произнёс Мамедов смахнув ладонью струящийся по лицу пот.

– Согласна, – поддержала своего командира рыжая девчонка с пухлыми губками по имени Лиза. – Мы же будем внутри машины сидеть. Лучше бы навыки работы с приборами оттачивали.

Ещё как минимум трое курсантов-пилотов согласно закивало головами устало облокотившись о стену после изнурительной тренировки.

– Тут всё просто Вагиф, – сказал Минин ловко спрыгнув с турника, на котором он мне кажется висел постоянно. – Чтобы не сдохнуть. Вон у Куницына спроси как оно в настоящем-то бою. Он тебе подробно расскажет как жизнь спасает не техника, а сильные руки и крепкие ноги.

– Ха, тебе то чего? – оскалился Мамедов. – Ты же хромой и почти не бегаешь.

Хромой метнулся в сторону Вагифа так быстро, что я даже всё разглядеть не успел. Сильнейший удар кулаком правую скулу, а потом удар локтем в шею заставил говоруна брякнутся на землю и застонать. Все окружающие соскочили со своих мест, а Минин повернувшись к отряду Мамедова хлестнул по ним вызывающим взглядом и тихо, но чётко произнёс:

– Может кто-то ещё побазарить хочет? А то я страсть как разговоры люблю.

Я, Юлька и даже Светка встали за Толиком. Спиной я чувствовал, что мой отряд в полном составе там же. Так же как и Киричанской.

– Минин! Ко мне, быстро! – заорал Клинов – седоусый сержант проводивший у нас физо.

– Слушаюсь! – вытянувшись по струнке смирно произнёс Толик и прихрамывая, но довольно быстро покинул спортивную площадку.

Сделав шаг вперёд, я протянул руку очнувшемуся Мамедову, которую тот, не сразу, но всё же подал.

– Он прав. Шагоход повредили после семи минут боя и его пришлось подорвать. А Снегирь – пилот, спас себе и мне жизнь благодаря физической подготовке и меткой стрельбе.

Больше вопросов не было. Все разошлись по местам. И только Минина Клинов заставил сделать семьдесят отжиманий от пола. Впрочем, тот не сильно расстроился.

Мамедов не был плохим парнем, нет. Просто он не понимал. Как и многие. Однако, это понимание придёт. Лишь бы не слишком поздно.

После обеда мы усталые и измотанные сидели возле ангара и смотрели как техники раскрашивали парочку готовых шагоходов из новой партии.

Распылитель наносил слой за слоем на металл машины делая её яркой, красивой и заметной в бою. Я же вспоминал, что "Барсук" Снегиря тоже был нарядно раскрашен чёрно-бело-красной краской, но после нескольких минут боя от его выходного костюма ничего не осталось. Исцарапанный, изорванный до проводов, дымящийся, покрытый копотью и сажей, он сделал своё дело и погиб. Всего лишь инструмент душой которого является пилот. Именно он должен выжить, ведь если человек погибнет некому будет сесть за рычаги управления. И тогда всё.

– Ну и зачем ты его ударил? – сложив руки на груди и даже не смотря в его сторону, бросила Минину Юлька.

– Даже и не знаю. Чего-то вспылил, – ответил Толик растянувшись словно на шезлонге на железобетонном блоке над нашей головой. – Вообще-то я сейчас добрый. Даже очень.

– Глупо. Седов возьмёт и передумает. И пойдёшь обратно в Арсенал.

Вздрогнув, Минин сел, свесив ноги вниз.

– Я учту, правда. Постараюсь держать себя в руках.

– Учти. Может быть это твой последний шанс, – закончила Киричанская вздёрнув подбородок.

Воображуля.

Лично я, как уже говорил выше, не испытывал к Мамедову неприязнь, но считал, что товарищ поставил его на место справедливо. В будущем это может пригодиться. Лучше сейчас сразу показать кто есть кто, чем потом в бою получать сюрпризы. Хотя парень может затаить обиду и это тоже может выйти нам боком. Как всё сложно, блин.

Вечером помогал Ирке делать уроки. Сморщив лобик, она рассказывала мне о Крымской войне XIX века.

– Андрей, а ребята в школе говорят, что мы сейчас, здесь, как те люди в Севастополе. В осаде, и вокруг враги. И помощи нет. Правда?

– Правда, – ободряюще улыбнулся я. – Но мы победим.

– Почему?

– У нас технологии, шагоходы, современное оружие, а у них копья и мечи. Понятно?

– Понятно.

Да уж. Даже себя не сильно убедил. Мою маленькую сестру тревожило то же самое, что беспокоило и всех. Сможем ли мы противостоять целой планете? Справедливо ли мы поступаем с местными? Как сражаться если помощи не будет?

Почему-то мне вспомнились папины слова в тот день когда нас бросили. Он обнял испуганную маму за плечи, нежно поцеловал в щёку и сказал:

– Ничего с нами не случится?

– Почему дорогой?

– Потому-что русские, не сдаются.

Глава 16: Прорыв

4 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

20 час 37 мин

– Куницын, Минин, да чего вы дёргаете рычаги управления без нужды!? Головой, головой в шлеме двигайте, машина сама повернётся в нужную сторону! Ну, право слово, сколько одно и то же повторять? Практика вам нужна! Практика!

Вот чтобы у нас появилась практика мы с Толиком домой и не пошли. Остались в ангаре на ночь, напросившись у Максимова побегать по специальной площадке, на которой они тестировали собранные шагоходы. Юлька тоже некоторое время с нами сидела, советы давала, а потом хвостиком махнула и пошла домой дрыхнуть.

До полчетвертого, забравшись в кабины роботов, мы бегали, маршировали, отрабатывали воображаемый бой в паре и другие приёмы, плохо получавшиеся на занятиях. А потом пришёл Максимов и сказал, что его достало это бряканье и шум сервомоторов, и загнал нас на второй этаж спать. Засыпая, я думал о том, что пилотом быть классно.

Проснувшись без пятнадцати семь, мы растрёпанные и непричёсанные бегом бросились на занятия. Конечно же, получили нагоняй от сержанта Клинова: «Это комвзвода или чучело?! Немедленно привести себя в порядок! И ты, Минин, тоже! Две минуты! Время пошло!». Зато Плаксин ни одного замечания на практическом занятии управления шагоходами нам уже не сделал. Даже похвалил.

В этот день нам впервые дали пострелять боевыми патронами и снарядами по мишеням. Разнесли всё вдребезги.

Вечером, сбегав на полчасика домой, стрескав тарелку горячего бульона и поцеловав маму и сестру, я снова отпросился заночевать в ангаре.

– Знаешь, а твой шпалоукладчик двигается почти как мой грузчик, – сказал я Минину по внутренней связи, управляя его роботом.

Мы решили на время поменяться шагоходами и проделать все упражнения в чужих машинах.

– И всё-таки разница есть. Мой чуть полегче, и поэтому движения у него порезче, зато твой устойчивый. Даже равновесие поддерживать не требуется, не упадёт.

– А может, отстегнём контейнеры с грузом и поработаем налегке?

– Зачем? Груз имитирует загрузку боеприпасами с точностью до килограмма. Пусть всё будет как во время боя, – отказался Толик, поворачивая корпус машины вокруг своей оси.

– Это вам сейчас кажется, что разница небольшая, – вторглась в разговор через гарнитуру Юлька, замершая на краю площадки. – А вот попривыкните и начнёте понимать, что она громадна, и у каждой машины свой характер. Так же, как и у людей.

– Ну, тебе виднее, – сказал я, высунув от усердия язык. – Ты же у нас профессиональный пилот и всегда всё знаешь.

– Вот и слушайтесь, – будто не заметила моего сарказма Киричанская.

До половины третьего ночи мы тренировались, а потом, вернувшись в свои машины, приняли решение отвести их в боксы и идти спать. Нас обоих уже вырубало, всё-таки вторые сутки без нормального сна.

Юлька спала на лавочке возле площадки, положив руки под голову и чему-то улыбалась. А в жизни-то не дождёшься.

Готовые для боя шагоходы днём стояли в отдельном ангаре неподалёку от ремонтного цеха, куда мы и направились. Усталые, но довольные, пересекая небольшой пустырь перед Арсеналом, мы услышали сначала громкий треск, от которого волосы на голове встали дыбом, а потом оглушающий хлопок.

Повернув голову налево, я увидел на виртуальном дисплее оседающее пыльное облако, а за ним многочисленные красные метки. Так машина могла обозначать только врагов, то есть солдат или объекты, не помеченные чипом «свой-чужой».

– Что это? – бросил я в микрофон.

– Стену взорвали! Гады! – крикнул в ответ Минин. – Андрей, за мной! За мной!

Оказавшись возле Арсенала, мы встретили там встревоженного, заспанного Иваныча с пистолетом в руке.

Распахнув кабину своего робота, Минин заорал на него:

– Иваныч, выручай! Заряди нас по полной!

– Не положено! Только по приказу…

– Да какому приказу? Местные стену взорвали. Сигнализация не работает. Все спят или только проснулись! Мы проход закроем, а ты поднимай тревогу!

Иваныч молодец, вот что значит опыт. Оценив быстро ситуацию, он махнул нам рукой и заскочил внутрь Арсенала. У правой стены стояла шеренга АСЗШ (автоматическая система зарядки шагохода), к которой мы и направились. Только позавчера мы были здесь на экскурсии, и Плаксин показывал нам как работает этот аппарат. Иваныч сорвал пломбы и включил питание. Секунда-другая, и три зелёных огонька отрапортовали о готовности. Пара шагов вперёд, и мы встали на металлический диск, зафиксировавший наши машины. Одновременно на плечи и спину робота опустилась рама зарядки. Тренировочные контейнеры с грузом с громким щелчком отстыковались и боезапас начал поступать внутрь. Одновременно в шагоход впрыскивали охладитель и топливо.

– Давай! Давай! Давай! – нервно сжимал рукояти штурвала я. – Быстрее заправляйся, мой хороший!

Я хоть и знал, что зарядка занимает менее полутора минут, всё равно не мог спокойно дождаться окончания процесса.

– Готово, соколики! С Богом! – прокричал Иваныч, сорвав с головы кепку и махнув ею нам.

На моём виртуальном дисплее выстроилась целая цепочка зелёных прямоугольников и квадратиков. Операционная система сигнализировала, что шагоход полностью укомплектован. Ещё один щелчок и рама вернулась на своё место.

Обогнав меня, Минин бросился к выходу из Арсенала наперерез выбиравшимся на пустырь фигуркам с темно-синей кожей, сидящих верхом на свёрглах. Страшно было даже подумать, что они могут натворить, если мы их не остановим.

Уиу-уиу-уиу! – наконец то включилась сирена тревоги.

Догнав машину Толика, я сбросил скорость, синхронизировал с ним движение и словно на тренировке вступил в бой.

Нам повезло, что туземцы выходили из отверстия плотной группой. Только два или три десятка рассыпались по пустырю. Слитный залп наших пулемётов и пушек превратил их в ошмётки мяса, разбросанные по земле. Видоискатель бешено определял цели, а мы с Толиком жали и жали на курки штурвала.

– Андрюха, огнемётом их! Огнемётом! – прокричал Минин ловко разрубая мечом сразу троих свёрглов бросившихся к нему.

Напалм плотной струёй ударил по толпе нападающих противников, и они отступили. С криками и воплями враг побежал. Огонь съедал крепкие тела и выжигал землю, покрывая пустырь стеклянной коркой.

– Андрюха, из всех стволов, вместе! Огонь!

Целый вихрь металла полетел в спину бежавшему противнику, разрывая на части и уродуя тела. Шаг за шагом мы оттесняли туземцев внутрь пробитого в стене отверстия, оставляя за собой груды убитых и сгоревший грунт. Только сейчас я сообразил, что идеально круглая дыра, это старый туннель, который предполагалось когда-то использовать вместо ворот для выезда за территорию базы. Он был забетонирован сразу же, как только долину перекрыла построенная Седовым крепость. Значит, местные не проделали отверстие в стене утёса, они просто нашли наш старый туннель и вскрыли его.

Пара десятков туземцев, воспользовавшись тем, что мы сконцентрировали огонь на многочисленной группе у них за спиной, и обойдя нас, справа и слева, устремились через пустырь. Уже намереваясь покончить с ними, я увидел, что этого не требуется – два БПМ перекрыли противнику путь, и, выскочившие из машин гвардейцы, открыли шквальный огонь из пулемётов и штурмовых винтовок, изрешетив непрошенных гостей. Так мы и двигались вглубь скалы – впереди мы с Мининым, за нами два БМП, и замыкала всё цепочка гвардейцев. Среди бойцов я увидел Кита и Снежка, а вот Блинова не было. Его изрисованного пламенем «лиса» не перепутал бы ни с чем иным.

Когда до выхода из туннеля оставалось не более десятка метров, я не поверил своим глазам. Дисплей сошёл с ума – видоискатель подёргивался и мигал, показывая впереди целое море красных значков.

– Ну, вот и всё. Кажется, нам конец, – произнёс я, останавливая робота напротив целой орды синекожих с криками врывающихся в горлышко прохода и мчавшихся в нашу сторону. До синей волны было метров сто-сто пятьдесят.

– Раньше смерти не умрём, – засмеялся Минин и встал со мной плечом к плечу. – Экономим патроны, бережём напалм.

Всё-таки Толик сумасшедший. Хочу быть, как он.

– Первый – Киту, – срывающимся голосом, сглотнув, произнёс я.

– Кит слушает, Первый! – раздалось в шлеме.

– Уходите! Иначе погибните. Мы сами!

– Вот ещё. Не дрейфь, Первый, отобьёмся.

– Ну, встаньте хотя бы за нами!

В противовес моим истеричным интонациям гвардеец отвечал мне спокойно, я бы даже сказал с лёгкой ленцой в голосе.

– Нужно создать линию обороны, отступите на несколько шагов назад. Мы перегородим тоннель БМП.

Кивнув головой, будто Кит мог это видеть, я сделал, как он сказал. Бойцы хладнокровно, без суеты перекрыли туннель, развернули пулемёты и пушки, установленные на броне, в сторону противника. Я насчитал двадцать две синие метки, укрывшиеся на БМП и под её прикрытием.

– Готовсь! – прокричал я срывающимся голосом. Копируя команды сержанта Клинова. – Цельсь! Пли!

Тоже мне командир! Смотри не разревись. Тряпка! Чтобы подумал о тебе отец.

От этих мыслей мне стало немного легче, на смену страху пришла злость. Ладони высохли, челюсть дрожать перестала.

Что тут началось не передать словами. Шагоходы ударили из всех стволов. Мой огнемёт смертельными мазками выжигал целые просеки в рядах противника, пушки и пулемёты снова разрывали их тела, а гвардейцы меткими выстрелами сбивали прыгунов, облепивших нашу броню.

Мне казалось, что схватка длилась целый час, но таймер на виртуальном дисплее показал всего лишь сорок пять секунд. Мой огнемёт пыхнул и потух. Квадратик перед глазами показал значок пустого резервуара. Рядом, кашлянув, смолкла пушка Минина.

Продолжая отстреливаться из пулемёта и отмахиваться манипулятором с мечом, тот прокричал:

– Андрей, сколько у тебя ещё боезапаса?

– Пушка – сорок процентов, пулемёт – пятьдесят два процента, – ответил я, срезая длинной очередью пытавшуюся прорваться к БМП группу синих воинов.

– Живёшь. У меня почти всё по нулям. Пулемёт четырнадцать, двенадцать, десять…

Я видел, как рядом копьями пронзили двух гвардейцев, а затем трое туземцев запрыгнуло на боевую машину пехоты. Голова пулемётчика была отрублена одним ударом и, потеряв огневую мощь, гвардейцы, подались назад, отстреливаясь короткими очередями. Только Кит и Снежок спина к спине всё ещё замерли на втором БМП, чудом оставаясь живыми.

Минин извернулся и поразил мечом сразу пятерых противников, затем раздавил ногой ещё одного и ещё.

Я же в панике крутился вокруг своей оси, поражая красные значки, вспыхивающие вокруг. Несмотря на это, противник забрался на мой корпус и долбил топорами кабину. Странно, но дисплей показывает мелкие повреждения. Да из чего они делают своё примитивное оружие? Минин кричит, но у меня нет времени, чтобы оглянуться на него, я веду ураганный огонь по волнам рвущихся ко мне синекожих.

Биип! Биип! Только не это. Зуммер просигнализировал о критическом боеприпасе пушки.

Да знаю я, знаю!

Десять, восемь, шесть, четыре, три, две…

«БОЕПРИПАСЫ ЗАКОНЧИЛИСЬ. ТРЕБУЕТСЯ НЕМЕДЛЕННАЯ ПОДЗАРЯДКА».

Пулемёт раскалился от интенсивного огня, а я уже давлю гадов ногами и ничего не вижу из-за облепивших кабину тел.

Когда отчаяние окончательно овладевает мной, раздаётся новый сигнал тревоги. Силуэт шагохода на экране показывает резкий подъём температуры брони. Что-то раскалило мой корпус и одновременно сожгло туземцев.

– Помощь пришла! – раздалось в шлеме. От волнения я даже не понял, кто ко мне обратился.

Ярко-красный робот Киричанской с чёрной пантерой на корпусе выжигал всё на своём пути, а за ним двигался, палящий из всех стволов, чёрно-бело-красный шагоход Снегиря. Сразу же три БМП с установленными на них ракетными установками ударили по орде, а четыре десятка гвардейцев двинулись вперёд, добивая раненных и прорвавшихся в туннель.

– Берегись! – закричала Юлька и заслонила меня щитом от летящего в кабину огненного шара.

Видоискатель услужливо показал замершего на холме старика с посохом. Пару секунд и он… исчез, а туземцы начали отступать.

Дымчатый рассвет придавал всему окружающему иллюзорный, обманчивый характер. Всё закончилось.

Спустя полчаса мы все вместе смотрели на баррикадировавших проклятый туннель строителей. Сюда нагнали целую кучу разной техники.

Я и Минин, ошалелые от произошедшего и мокрые от пота, сидели прямо на ступнях своих шагоходов. А рядом с нами стояли Кит, Снежок и ещё пятеро выживших гвардейцев.

Всего пятеро. Как жаль.

Снегирь распахнул кабину, но машину не покинул. Меланхолично пожевывая жвачку, он смотрел на приземлившегося на ствол пушки воробья. А вот Юлька ловко спустилась вниз и замерла возле меня. Как будто что-то давно хотела сказать, но не решалась.

– Вот щит и пригодился. А вы спрашивали зачем, зачем? – смущённо, с несвойственной для неё робостью произнесла она.

Мне почему-то стало смешно, да так, что я рассмеялся во весь голос. Громко, некрасиво, до слёз! Я хохотал и не мог остановиться. Понимал, что это истерика, страх выходит, но ничего не мог поделать.

– Ха-ха-ха! Щит! Пригодился, да! Пригодился! Ха-ха-ха!

Сбросив с головы шлем, Кит – белобрысый, коротко стриженный парень с зелёными глазами и рваным шрамом на подбородке, заключил меня в дружеские объятия. Крепко, так что кости захрустели. Одновременно, я почувствовал не плече руку Снежка – скуластого брюнета с карими глазами и смуглой кожей. И знаете, что? Мне это помогло. Нет, правда, помогло. Я понял, что не один и меня понимают. А что может быть важнее этого?

Так мы и стояли втроём возле измаранных копотью исцарапанных шагоходов, замершей в двух шагах Юльки, измождённого Толика, облокотившегося на свою «Вилку» прошедшую боевое крещение, и пятерых чудом спасшихся гвардейцев.

Глава 17: Признание

6 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

19 час 37 мин

Два дня я пролежал с температурой. Считал, что просто простыл, а мама говорила, что это у меня так нервное напряжение выходит. «Геройствовать непросто», – сказала она. Как будто я к этому стремился! Всё же само так складывалось! Ладно, ей виднее, она же врач. Дома, конечно, меня не оставили, и положили в больницу. Там намного проще опекать. Глюкозка, витаминчики внутривенно должны были быстро поставить на ноги.

Почти всё это время в палате со мной находился Минин. Он с чего-то вбил себе в голову, что тогда у входа в туннель я спас ему жизнь. А если Толик в чём-то убедил себя – это навсегда. Спорить с ним бесполезно, гнать тоже, мама пробовала. Товарищ целыми днями развлекал меня разговорами, сплетнями, новостями (правда, не слишком свежими), а когда у меня поднимался жар, просто замолкал, пододвигал поближе стул и, забросив ноги на кровать, принимался дремать.

Я был благодарен ему за это. Не за виртуозный храп, конечно, а за то, что не оставлял одного. Во время недолгих отлучек, Толика его подменяла Киричанская. Она в который раз удивила меня своим хладнокровием и умением отделять зёрна от плевел. Оказывается, даже друзей своих мы тоже иногда знаем плохо.

– А ты знаешь, тела ребят так и не нашли, – сказала она, отбрасывая в сторону медицинский журнал с яркими картинками. – На земле, возле генераторной, в ряд лежали только их шлемы и всё.

– Очень жаль. Значит, родителям даже похоронить нечего будет, – ответил я, принимая положение полулёжа и запихнув слишком мягкую подушку под спину. – Они погибли как герои.

– Некоторые гвардейцы считают, что не все оставшиеся за стеной были мертвы, – произнесла Юля, накручивая локон русых вьющихся волос на палец.

– Что ты имеешь в виду?

– Возможно, кто-то выжил.

– Почему?

– Что почему? – сверкнула Юлька глазками.

– Почему они так считают?

– Комитетчики опрашивали гвардейцев о погибших, – произнесла Киричанская, лениво пожёвывая жевательную резинку.

– Они предполагают, что кто-то из наших предатель?

– Я думаю, нет. Могу высказать свою собственную теорию, – надув розовый шар из жвачки, она лопнула его.

– Давай.

– Всё дело в туннеле.

– А он-то тут причём?

– Местные про него не знали, и знать не могли. Однако, точно обнаружили и совершили нападение. Им кто-то…

– …рассказал о нём.

– Ты прав. Никто не считает ребят предателями, конечно. Возможно, это произошло под гипнозом или пытками.

Почему нет? Ведь посохи, плюющиеся огнём, у наших противников есть. Я, конечно, далёк от мысли, что это магия, скорее какая-то неизвестная нам технология, но всё же…

От ребят же я узнал, что во время нашего боя, на главные ворота снова было совершенно нападение. Новая стая, но на этот раз по стене несколько раз ударили файерболы. Кто-то из бойцов даже получил лёгкие ожоги. То есть туземцы опять использовали тот же приём. Атака ради того, чтобы отвлечь внимание от главной цели.

На второй день после обеда меня навестили Вова, Борзов, Корнев, Быков, Светка и… Мамедов. Парень чувствовал себя не в своей тарелке, но я оценил его порыв.

– Ты знаешь сколько человек работает теперь в мастерской? – подмигнув мне, спросил Игорь.

Скривившись после съеденной ложки витаминного больничного желе (редкая гадость), я отправил его в корзину для мусора.

– Сколько?

– Без нас двоих, – указал Корнев на Борзова. – Тридцать пять.

– Ничего себе, – удивился я. – И чего вы делаете?

– Ремонтируем доспехи, шлемы, собираем автоматические турели, и огнемёты, – перечислил Игорь по пальцам. – А ещё изготавливаем корпуса для гранат.

– Гранат?

– Да, это заказ для нас, – пояснил Быков, обхватив рыжую бороду пятернёй. – Будем начинять их взрывчаткой. Седов раскопал, что-то новое в старых чертежах и теперь намерен вооружить ими всех гвардейцев. Надо сказать, что штучка будет убойная, ведь взрывчатым веществом является не тротил и даже не тринитрофенол, а парий.

Я только присвистнул. Что такое парий я знал. Все знали. Взрывчатое вещество, без которого современная космическая геология была бы немыслима. Оно не только взрывалось, но во время взрыва создавало раскалённое облако газа. Сбросив такую штучку в расщелину, можно было создать там уютную пещерку.

Мы ещё поболтали, посмеялись над проспавшим всё Мининым, а Светка передала мне Иркин рисунок, на котором я на шагоходе почему-то сражаюсь с драконом.

Уже перед уходом Вова сказал мне, что наши машины полностью отремонтированы и готовы к бою. А ещё намекнул, что вечером меня ожидает сюрприз. Какой не сказал. Вот что за человек?

Сюрприз действительно был, да такой, что начавшую подыматься под вечер температуру, как рукой сняло. Ко мне пришли гвардейцы. Я правду говорю! Не вру! И возглавлял их сам Седов.

Здесь были Кит, Снегирь, Снежок и те пятеро, что выжили с нами в бою у туннеля. Я ещё не знал их имён и фамилий, но дал себе слово обязательно выяснить.

Кит торжественно положил на кровать шлем, на котором скалился клыками искусно нарисованный красный лис, а Седов, пожав мне руку, вручил нашивку «универсала», где на на зелёном поле поделенном пополам слева был изображён шагоход, а справа стилизованный солдат с винтовкой. Насколько я помнил, она информировала окружающих о том, что носящий её военнослужащий проявил и как пилот, и как пехотинец. Давали её исключительно за участие в военных действиях, и я точно знал, что у нас таким аксессуаром похвастаться может только три-четыре гвардейца. К тому же она добавляла серьёзную сумму к денежному довольствию и один день к отпуску.

– Носи гордо, – сказал Евгений Иванович, хлопнув меня по плечу. Я чуть не разревелся как мальчишка, но в последний момент смог сдержаться.

Когда все ушли (Минин тоже отпросился на часок, а Юлька, видно, поленилась заменить его или просто опаздывала), в палате наступила тишина. Я некоторое время любовался шлемом, замершим на столе у кровати и нашивкой в пластиковой коробочке в моих руках. Гордость и счастье наполняли моё сердце, заставляя его биться чаще. Всё бы ничего, вот только, что-то мешало искупаться в них. Это неприятное чувство не давало покоя и свербило словно свежая рана. Собравшись с мыслями, я вспомнил события последних нескольких суток.

Бой за стеной, присвоение звания и зачисления меня кадетом в пилотскую школу, мой день рождения, тренировки, прорыв стены. Не так уж много происшествий. Довольно быстро я понял, что не так.

За три дня я не разу не видел Блинова.

Глава 18: Мысли

8 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

20 час 30 мин

В воскресенье я попросил маму, чтобы со мной посидела Ирка. Моё секретное оружие. Сестра у меня боевая, и сделала она именно то, о чём мы и договорились – выставила всех посетителей вон (перед её энергией даже Минин и Юлька не устояли). Да, а ещё стрескала всё витаминное желе. Как она ест эту кислятину?

Зачем выгнал друзей, ведь совсем недавно был рад их вниманию? Просто захотелось побыть одному. И подумать. Было о чем, в конце концов.

Думы мои были сплошь угрюмыми. Нет, ну а чего радоваться? Расклеился как девчонка, устроил безобразную истерику у всех на глазах, загремел в больничку. Стыдно. Ещё немного винил себя в смерти гвардейцев. Раньше-то я как считал? Шагоход это сила, а два шагохода это армия, с которой не справиться. Справились и очень даже хорошо. Конечно, я понимал, что проблема не в точности стрельбы, ибо врагов было так много, что каждый снаряд или пуля находили себе жертву, да и наводка большей частью была автоматической. И даже не в виртуозности управления, в основном удерживали вход в туннель и сложные маневры не требовались, а когда у меня закончились боеприпасы, я вообще туземцев просто ногами робота давил и манипуляторами раскидывал.

А в чём же тогда я винил себя? Не было у меня ответа на этот вопрос. Глупо, иррационально. Но вину чувствовал ясно.

На следующее утро со скандалом (мама предлагала полежать ещё денёк, подождать результата анализов) выписался и пришёл на занятия, на пилотские курсы. Вместе с Мининым, конечно, тот, кстати, тоже их не посещал, со мной же два дня просидел. Все на нас пялились, а затем начали хлопать.

Вы даже не представляете себе, как мне стало гадко. Ну, за что? За что они мне хлопают? Я чуть не заорал на ребят. Хорошо хоть Плаксин всё понял и прекратил овации одним командирским рыком. После занятий, когда все разошлись (кроме Толика, который околачивал груши возле входа в здание), Александр Иванович сел рядом со мной, посмотрел всёпонимающим взглядом и просто сказал:

– Так бывает, Андрей. Чувствуешь, что всё должно быть по-другому, без потерь. Раз за разом прокручиваешь в голове ситуацию, которую не мог исправить, и, не найдя выхода, просто винишь себя. Так же проще. Ты это брось. Двигайся вперёд и готовься к новым сражениям.

Мудрость приходит с годами. Мне сразу стало легче. Плаксин словно прочитал мои мысли, так же, как и Седов ранее.

От старого здания школы, где будущие пилоты и занимались (а вы думали нам специальную базу состряпали?), мы сразу отправились в Кремль. Попали на тренировку рукопашного боя… и просто встали в строй. Нам с Толиком даже никто слова не сказал. Потом был тир, в котором я вообще завис до самого вечера. Моя новая нашивка давала туда неограниченный доступ. Выместил злобу и раздражение на мишенях. Помогло.

– Андрюха, а ты в курсе, что нам с Киричанской тоже присвоили звание секунд-поручиков? – впервые за день нарушил молчание Минин, воспользовавшись моментом, когда я снаряжал очередной магазин штурмовой винтовки.

– Теперь в курсе.

– А ты за нас рад?

– Рад.

– А чего-то не видно, – с насмешкой в голосе произнёс товарищ.

– Я себе не рад, – повысил я голос, бросая очередной патрон обратно в цинк.

– Ну, это я понял, – спокойно отреагировал на это Толик, растирая больную ногу круговыми движениями. Бегает со мной, поросёнком с самого утра. – Пройдёт. Ты просто молодой ещё, и не понимаешь, что идеально ничего быть не может. А если происходит, то это подозрительно.

– Тоже мне старик. Я понимаю. Но от этого не легче. Где Блинов?

– Не знаю. Дня четыре его не видел.

– И я. Он бы ко мне обязательно зашёл.

– Значит, в крепости его нет.

– Ушёл в разведку? – спросил я, присаживаясь на лавочку рядом с товарищем.

– В сложившейся ситуации это глупо. Но если это произошло, значит, мы чего-то не знаем.

– Сходим к Седову?

– Зачем?

– Спросим.

– Он и так к нам слишком добр. Не будем злоупотреблять. Ничего он нам не скажет. Давай подождём немного, и всё само выяснится.

– Блинов мой друг и я волнуюсь. К тому же…

Иууу-Иууу-Иууу! – заверещала сирена тревоги.

Распахнув дверь тира, мы увидели снующих туда-сюда гвардейцев. По коридору несся Марков в полном боевом облачении.

Я пропустил бегущих впереди него бойцов и заступил дорогу.

– Что стряслось?

Подумав, секунду-другую, сосед ответил:

– Встречаем ребят Блинова.

– Откуда?

– Оттуда! – прокричал на ходу Марков и бросился по коридору догонять своих сослуживцев.

На стену, конечно, нас не пустили, так как теперь в режиме тревоги там всё перекрывали, и огневые точки делились на изолированные сектора сами по себе представляющие укрепления. Однако долго ждать не пришлось. Через двадцать минут ворота приоткрылись, впустив взвод бойцов, среди которых был и доспех, раскрашенный горящим пламенем.

– Смотри, взвод вернулся. Без потерь, – склонившись ко мне, сказал Толик, положив руки на перила балкона второго этажа с которого мы наблюдали за площадью.

– С чего ты взял? Может, отправляли сразу два или три?

– Кто тут у нас бывший гвардеец? Ты или я?

– Ты, но…

– Никто за стену никогда большой отряд не отправляет. Максимум взвод. Мы туда ходим обстановку разведать, а не карательные рейды устраивать. Иногда с шагоходами, правда, но это в зависимости от задачи. Посмотри у них за спиной ВМП – «плащи-невидимки», а это значит точно в разведку ходили. Тише воды ниже травы, – Минин говорил уверенно, спокойно, и я ему поверил. – Интересно, что они узнали. Смотри, Константин-то сломя голову к Седову бросился. Видать, новость не очень радостная.

И правда, Блинов, сбросив с головы шлем и перепрыгивая через ступеньки, понёсся по лестнице ведущей в кабинет командира гвардейцев.

Глава 19: Нас шестеро

10 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

22 час 45 мин

Я думал, что во второй раз так страшно не будет. Ну, хотя бы слабость в ногах и руках не вернётся. Ты же уже знаешь как, ты участвовал, сражался, смотрел в глаза врагу. Эх, как же я ошибался.

Гильзы веером? Да кто это вообще написал? Некогда смотреть на гильзы. Надо смотреть в прицел и жать на спусковой крючок. Снова и снова. Убей или тебя убьют.

Нас шестеро в этом капонире. Крупнокалиберный пулемёт повреждён, и рассчитывать мы можем только на штурмовые винтовки, огнемёт – его ёмкость с огнесмесью стремительно пустеет, гранаты и рукопашный бой который будет яростный, но который мы обязательно проиграем.

Я снова и снова мысленно благодарю Седова, за то, что он создал в каждом капонире пункт боевого питания. Магазины, набитые патронами, ящик с гранатами, оружие на стеллажах – они спасли нам жизнь. Или продлили мучения?

Нет, так нельзя думать! Мы продержимся! Не знаю уж, как туземцы попали на стену (точнее даже внутрь стены), как умудрились вскрыть одну из герметично закрывающихся дверей, ведущих в технический переход, но они явно смогли пробиться только здесь, иначе пулемётные комплексы снаружи на стене давно бы замолчали. А они работали, работали не переставая. Интересно, ребята смогли починить главные ворота?

Раз за разом мы сметаем кинжальным огнём нападающих, заваливая коридор трупами. Если их слишком много используем огнемёт, которым ловко умеет пользоваться Кит.

Позади нас за опустившейся стальной перегородкой тоже идёт бой. Но хорошо слышно, что работает оружие большого калибра, а это значит, что повреждён только наш сектор. Нашему капониру просто не повезло.

– А вы в курсе, что номер нашего укрытия тринадцать? – рассмеялся Снегирь, блеснув белоснежными зубами на закопчённом, покрытым копотью и порохом лице. Его повреждённый стрелой шлем валялся под ногами.

– Я лично в несчастливые приметы не верю, – пробубнил Кит, опираясь на пустые ящики от боеприпасов, которые мы расставили в проходе. – Чёрная кошка вот, например, мне всегда приносит удачу.

Все рассмеялись, и сразу стало немного легче, будто кто-то невидимый и могущественный снял часть напряжения, скопившегося в этом полутёмном помещении с низким потолком. А оно чувствовалось прямо на ощупь! Протяни руку и сможешь потрогать его.

– Кажется, они снова собираются, – прервал смех Марков, всматриваясь в коридор. – Приготовиться.

– Что у нас с боеприпасами? – в который уже раз спросил Снежок, поудобнее устраиваясь на своей позиции.

– Есть ещё. Поцарапаемся, – успокоил всех Минин, продолжая набивать магазины патронами из зелёного цинка. – Жаль огнесмеси осталось совсем на донышке.

– Ничего, – поднимая с пола огнемет, сказал Кит. – Гранатами пользоваться начнём. Там же узко. Такая каша будет.

Вжих! Вжих!

В капонир залетело пара коротких чёрных дротиков. Один клюнув стену, упал мне под ноги, а второй воткнулся в деревянный щит возле ПБП.

Вздохнув, я засовываю дневник и ручкувнутрь бронекостюма, и занимаю своё место слева от Снежка.

Тру-ту-ту-ту! – одновременно ударили «Мономахи», опрокинув первые ряды нападающих. Короткая вспышка, и внутрь коридора метнулся длинный язык пламени, наполнивший его криками боли и запахом паленого мяса. Однако, на этот раз атака не прекратилась, расталкивая своих пылающих товарищей, синекожие стремительно сокращали расстояние до входа в капонир. Винтовка дёрнулась в моих руках, и я сбил бегущего впереди, второго, третьего. Меня поддержал Толик, а затем Снегирь. Под ноги нападающим укатилась первая граната.

Бадам! – взорвавшись, она наполнила коридор пылью, дымом и огнём. Хорошо ещё, что шлемы наши всё ещё работают. Они и звук от взрыва отфильтруют, и сквозь дымку смотреть позволят. Как себя чувствует без шлема Снегирь даже не представляю. Хотя вон вроде улыбается.

Новый ряд нападавших сбит, и опять язык огнемёта лизнул нападавших задержавшись там немного дольше.

Фурр! – вылетевший из сумрака файербол, врезавшись в деревянный щит, в котором застряла стрела, и разнесся его на куски, жидким огнём выплеснулся нам под ноги.

– Что-то новенькое, – раздался у меня в шлеме голос Маркова.

– Скорее старенькое, – наигранно рассмеялся Снежок, выпуская длинную очередь из винтовки. – Кажется, теперь всё серьёзно. Шаманы подтянулись!

По спине моей снова побежали мурашки. Я зачарованно смотрел на затухающий на полу огонь, который лениво лизал мне ноги. Если бы не наши костюмы, то что? Всё конец?

Минин старался потушить осколки от деревянного щита. Лишний дым нам действительно был не к чему.

Снегирь, покраснев, раскашлялся и перестал стрелять, спрятавшись за ящиками. И именно в этот момент к нам залетел новый файербол. Сгусток яркого пламени врезался в потолок, и огонь буквально полился сверху дождём. Сделав три шага в сторону пилота, я закрыл его незащищённую голову своим телом. Винтовки захлёбывались. Громыхнул взрыв новой гранаты.

Благодарно кивнув, Снегирь похлопал меня по плечу. В его глазах я увидел… не страх, нет, скорее твёрдую решимость. Как хорошо он его прячет. Смогу ли когда-нибудь так? Я не переставал удивляться его лихости с того самого боя у генераторной. Брал с него пример. Кто ж знал, что короткий разговор с ним приведёт меня сюда – в капонир номер Тринадцать. Да ещё в тот момент, когда на крепость совершат новое нападение, и повредят главные ворота.

Глава 20: Капонир «Тринадцать»

11 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

23 час 48 мин

В общем, восьмого числа вечером в крепости объявили режим ЧС. Всем военнослужащим категорически запрещалось покидать «Кремль» оставаясь в полной боевой готовности. Даже личные средства связи и то заставили сдать. Понятно было, что связано это с возвращением Блинова из разведки.

Уже вечером мне удалось переговорить с Константином, и тот по секрету мне сказал, что его отряд разведчиков обнаружил целую орду туземцев всего в трёх часах от нас. Планировалось собрать отряд опытных пилотов шагоходов, снарядить машины ракетами и нанести превентивный удар по противнику, пока тот не напал на нас, а затем быстро вернуться за стены. Руководить отрядом будет наш старый знакомый Снегирь (Снегирёв).

Вот так. Такие дела планируются, а нас никто даже задействовать не собирается. Всю ночь в казарме я не спал, ворочался, и к утру принял решение отправиться к Седову, и потребовать (да, потребовать), чтобы нас с Мининым включили в этот отряд.

Однако, ничего не вышло. Командир гвардейцев ещё ранним утром покинул «Кремль» и уехал куда-то на Утёс. Почти четыре часа мы с Толиком зря прождали Седова, а затем приняли решение найти Снегирёва самостоятельно. Тоже, кстати, задачка была не из лёгких. Крепость словно котёл с похлёбкой кипела и урчала. Всё что-то делали, к чему-то готовились и чем-то были озадачены. Кроме нас. Старшие офицеры, а Снегирь относился именно к этой категории, так как носил звание капитана, были нарасхват.

Как гром среди ясного неба стала для нас новость, что Киричанскую в отряд планирующий налёт на синекожих взяли, а нас нет. На пару мы снова метнулись к Евгению Ивановичу, и опять зря.

– Может просто забыли?

– Как же, – жёстко отрезал Минин. – Ты – пацан, я – инвалид.

– Я вроде как тоже, – показал я протез товарищу.

– Извини, запамятовал.

– Ничего. То-то, я смотрю, Юлечка наша где-то запропала.

До вечера мы Снегиря так и не нашли, зато узнали, что он готовит к рейду шагоходы и инструктирует пилотов на Нулевом уровне, то есть в подземном гараже. Начало операции было назначено на восемь часов утра. С нашим доступом туда было просто не попасть, и я уговорил Андрея Маркова отвести нас туда. Он как адъютант Седова был вхож абсолютно везде.

В 6.20 мы отправились на Нулевой уровень и… опоздали всего на несколько минут. Находящиеся здесь же Кит (Варфоломеев) и Снежок (Юсупов) пояснили, что капитана срочно вызвали к Седову недавно вернувшегося с Утёса.

– А могли бы подождать возле кабинета, – расстроенно махнул рукой я.

– Привет, мальчишки! – улыбаясь во все тридцать три зуба, к нам подошла Юлька. Заискивая, она заглядывала нам в глаза, чувствуя свою вину.

Я с ней всё же поздоровался, хоть и сквозь зубы, а вот Толик вообще обозвал её предательницей и отвернулся.

– Я просто не знала, как вам сказать…

– Поэтому решила просто промолчать?

– Но я собиралась…

– А чего вам надо от Снегиря? – прервал Киричанскую Кит. – Если что-то срочное, то мы можем догнать его. Срежем путь через капониры. Мы проводим, здесь наши дела закончены.

Оставив расстроенную Юльку одну со своими мыслями (сама во всём виновата), мы отправились за гвардейцами.

Поднявшись на лифте, мы по лестницам и переходам устремились на средний уровень стены, где располагались капониры, разделённые на отдельные сектора. Всего их было тринадцать. Они растянулись длинной цепочкой по всему периметру внешней стены, обеспечивая в случае нападения эффективный огонь по противнику. В случае атаки каждый капонир блокировался стальными перегородками, превращаясь в маленькую крепость. На этом настоял Борис Борисыч после того, как пару лет назад внутрь крепости забралась какая-то гадость, убившая двоих техников и сумевшая спокойно добраться аж до пятого капонира.

– А чего вы делали на Нулевом уровне? – спросил бывших сослуживцев Минин. – Или секрет?

Кашлянув, Кит пару секунд помолчал, а потом сказал:

– Инструктировали пилотов перед рейдом. Мы эту местность хорошо знаем. Там небольшая впадина, будто от падения метеорита. Вот именно в ней орда и собралась.

– Много? – сглотнув ком в горле, спросил я.

– Много. Около трёх тысяч, – пояснил Снежок, распахивая перед нами дверь очередного коридора.

Впереди что-то мелькнуло, и я узнал Снегиря.

Разговор с ним не заладился. На ходу мы с Толиком пытались убедить его включить в состав отряда и нас, но капитан отнекивался, ссылаясь на Седова и на то, что состав утверждён заранее, и состоит полностью из кадровых военных с боевым опытом и настоящим обучением за спиной, а не скороспелыми курсами.

– А Киричанская? – не сдавался Минин.

– Она имеет сертификат боевого пилота. С отличием, кстати, закончила, – остановившись, пояснил Снегирь, задрав указательный палец вверх (ну, видно, чтобы значимость сказанного подчеркнуть). – На курсы мы её отправили как младшего инструктора. На всякий случай. Слушайте, мне некогда, давайте потом.

Все вместе мы пересекли узкий коридор и оказались в первом капонире. Здесь была идеальная чистота, отличное освещение и дежурил пожилой зауряд-прапорщик, сразу же вытянувшийся по струнке смирно перед вошедшим капитаном.

– Смирна! – махнул ему рукой Снегирь, и в этот момент земля ушла у нас из-под ног.

Бабах! – раздалось снаружи.

Сирена на этот раз сработала как надо, и коридоры наполнило её занудное завывание.

– Это что ещё за взрыв? – прокричал капитан, бросившись к монитору коммуникатора на стене.

Словно в насмешку подряд раздалось несколько взрывов послабее, но каменная крошка и извёстка кое-где с потолка всё же посыпались.

Активировать монитор Снегирь не успел, прямо в капонир что-то ударило, и крупнокалиберный пулемёт превратился в кучу искорёженного металла. Но хуже всего было другое – повреждённая взрывом крышка ствольной коробки соскочила с пулемёта и убила зауряд-прапорщика. Металл разорвал ему шею, перебив позвонки. Этим же взрывом уничтожило коммуникатор.

Не успели мы опомниться, как стальная стена выхода из капонира опустилась, отрезая нас от остальной части крепости.

– Что-то я не понял, а почему с этой стороны заслонка не сработала? – поднимаясь от тела (попытки спасти жизнь несчастному не имели успеха, ибо умер тот мгновенно), Кит указал окровавленной рукой в коридор, из которого мы недавно пришли.

– Вот и я думаю, – растягивал слова Минин, остановившись возле стойки для оружия, в которой рядком замерло десять штурмовых винтовок «Мономах», огнемёт «Горыныч» и пару «Ашек».

– Странно это, – согласился с ним Марков, вытаскивая из стойки оружие.

Из сумрака перехода раздался многоголосый вопль, который всем нам был слишком хорошо знаком.

Вот так мы и оказались в «счастливом» капонире номер Тринадцать. Смотря в глаза Снегирёву, я думал о том, что так и не собрал Ирке модель дирижабля из её любимого мультика, и не выполнил просьбу мамы отремонтировать посудомоечную машинку. Вот такие глупости лезли мне в голову. Мальчишка, чего ещё сказать.

Сразу пару гранат полетели в коридор. Взрыв, новые вопли боли, а затем произошло чудо – толстая стальная створка с лязгом опустилась вниз, отделив нас от нападавших.

– Так вот как у вас тут всё работает, – заворчал Минин, устало опускаясь на дымящийся ящик из-под патронов. – Покажите мне потом инженера, который за этот сектор отвечает. Я ему морду разобью.

Буквально через десять минут в крепости наступила мёртвая тишина. Ни взрывов, ни выстрелов было уже не слышно.

Крак! – заслонка внутрь открылась, и на пороге замер взвод гвардейцев во главе с Блиновым.

Атака на крепость была отбита с большими потерями для синекожих. Погибших кроме пожилого зауряд-прапорщика не было, но было три десятка раненных. Оказывается, наступил уже вечер, а это значит, что в капонире мы продержались целый день. Неплохо.

Нас пятерых специальным разрешением отпустили по домам. Пока на сутки. Первым делом в одиночку на кухне я выпил кружку горячего сладкого чая с лимоном, а затем долго смотрел на спящих близких. Ирка разговаривала во сне и требовала отдать что-то принадлежащее ей, а мама спала нахмурившись. Наверное, ей снилась очередная операция.

В общем, спать я лёг только под утро после того как отремонтировал посудомойку и склеил сестре дирижабль. И там, и там у меня почему-то остались лишние детали.

Глава 21: Мама

14 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

19 час 12 мин

Крепость выстояла, отбила атаку противника и уничтожила почти пятьсот синекожих. Огромная цифра. Это правда. Даже мы в коридоре, ведущем в капонир, убили шестьдесят два туземца. Что уж говорить о пулемётных комплексах, огнемётах и других приспособлениях, сеющих смерть. Считаете, я был счастлив? Горд победой? Совсем нет. Никакой радости от лишения жизни местных, вооружённых холодным оружием, луками и стрелами, точно не испытывал. Думаю, в этом я был не одинок.

Ворота, кстати, починили. Вдогонку отступающей орде выпустили отряд шагоходов, который возглавила Киричанская. Они успели сделать три залпа прямо в самую гущу дикарей, и дрон, сопровождавший их, зафиксировал многочисленные жертвы. Пока его не сбили. Это была наша месть за нападение на дом, за убийство пожилого зауряд-прапорщика, за страх, который мы испытали, за… много ещё за что.

Однако, оставалось много непонятного, и комитетчикам Борис Борисыча работы был непочатый край. О чём я? Для себя в дневнике даже списочек составил. Вот посмотрите:

1.) Почему сломались ворота, ведь прочность их рассчитана на гаубичную артиллерию? Это я знал точно, ибо сам трижды участвовал в их ежегодной профилактике.

2.) Как синекожие оказались в техническом коридоре Тринадцатого капонира? Не пробив корпус крепости, не спрыгнув с небес? Загадка.

3.) Почему дроны патрулирующие границы упустили приближение противника? Раньше они нас не подводили и даже о приближении стаи свёрглов предупреждали заранее.

Наверняка у Триумвирата возникли и другие вопросы, но меня лично беспокоили эти три.

Сегодня утром на плацу произошло награждение защитников крепости. Торжественно, при полном параде. Отмечено было пятнадцать человек. Пять операторов пулемётных комплексов и четыре пилота (среди которых была и Юлька), получили серебреные ромбики «в боевых условиях», ну и, конечно, наша шестёрка.

Минин получил нашивку «универсала», Марков, Снегирёв, Варфоломеев и Юсупов «отвагу», а я… я сразу и Значок ветерана Третьей степени и «отвагу». Снегирь напел всем, что я его спас, прикрыв от взрыва файербола, и ему поверили. Ерунда, просто был ближе всех.

Вернувшись домой, я сел у окна и долго пялился в него. Вспоминал, как мы сюда прилетели. Шестьдесят тысяч человек высадилось на Коперник – 3 почти одиннадцать лет назад. Огромная экспедиция в поисках редкого минерала герания увенчалась успехом. Мне тогда было семь лет, полтора года из которых я провёл в космосе. Первый месяц всё держался за руку отца, настолько огромным и непривычным был для меня этот мир. Боялся отойти, боялся остаться один. Привык. Какими счастливыми мы были, полными надежд. Даже жизнь под куполом пока не закончилось терраформирование не беспокоила и не угнетала нас. Казалось людям всё по плечу.

Помню, когда впервые увидел голубое небо. Вот это был восторг! А потом заколосились поля, и удивлению не было придела. До сих пор иногда мне снится, как мы с отцом идём по полю пшеницы в долине. Отец впереди, а я чуть отстал и раздвигаю руками золотые колосья, чтобы…

– Андрей, ты уже дома?

– Да мама. Я на кухне.

– А чего сидишь просто так, в темноте? Не покушаешь, чаю не разогреешь? – поцеловав меня в макушку как малыша, мать присела рядом.

– Да что-то не хочется.

– Ну, тебя никто не спрашивает. Сейчас Ирка поднимется, и покормлю вас. Иди руки мой. Она сегодня в школе сделала доклад про своего брата.

– Про меня? – удивился я, снимая протез с руки и отправляясь в ванну.

– Да. Назвала его «Мой брат герой».

– Тоже мне герой, – раздражённо проворчал я, намыливая лицо и шею. – Лучше бы рассказала про того зауряд-прапорщика, который погиб.

– Не ворчи. Старым будешь, наворчишься, – перебила меня мама, гремя тарелками. – Конечно, не герой. Просто глупый мальчишка, который делает свою работу. Я знаю.

Войдя на кухню, я обнял самого близкого мне человека за плечи и поцеловал в солёную от слёз щёку. Так мы и стояли, пока не прибежала наша батареечка и не закричала, что хочет кушать, а мы замерли как соляные столбы и не отвечаем на её вопросы.

Ночью мне снова снилось то пшеничное поле, тяжёлые золотистые колосья под ладонями и улетающая в небо «Принцесса Анна», быстро превращающаяся в чёрную точку.

– Папа, а куда они полетели? Почему без нас?

А в ответ недоуменное молчание.

Глава 22: Сплетни

16 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

20 час 10 мин

Режим ЧС временно сняли. Следующие два дня я отдался учёбе. Полностью, без остатка. Мне это помогало не думать о событиях последних дней. Не то, чтобы меня что-то пугало, просто я чувствовал себя не в своей тарелке. Иногда, очень редко, казалось, что мама права, и я всего лишь глупый мальчишка, на которого столько свалилось. Ребята на курсах смотрели на нас с Мининым удивлённо, вроде бы как не понимая зачем мы вообще здесь сидим, что-то пишем. Мы офицеры, отмеченные боевыми наградами, а тратим время на зубрёж теории. Шептались за спиной, шушукались на переменках. И знаете что? Мне было плевать. Я внимательно слушал преподавателей и подробно конспектировал лекции. Без теории в боевых условиях ты и практику-то применить не сможешь, не успеешь, а значит гарантировано погибнешь. Да, конечно, в реальных условиях всё по-другому, но это не означает, что дергать за рычаги и жать на гашетку лучше, чем знать стратегию боя парами и тройками, без которой водителю в окружении орды, просто кранты.

Пятнадцатого вечером я задержал свой отряд в классе и честно им всё сказал. По-моему, они меня поняли. По крайней мене на следующий день занимались все усердно.

Сразу после импровизированного выступления мы отправились с Мининым в тир и стреляли там до полного изнеможения. Если ранее у нас еле-еле выходило набрать по шестьдесят баллов на третьем уровне сложности, то теперь мы и на пятом выбивали не менее семидесяти.

Во вторник утром вместе со Светкой пришли на занятия рано, за полчаса до начала. Ждали на улице. Сначала моя соседка рассказывала мне о книге, которую прочла накануне, а потом, увидев, что слушаю её я невнимательно, сказала:

– Андрей, а ты знал, что Плаксин подполковник?

– Серьёзно? – удивился я.

– Мне его дочь в школе рассказывала. Мила его внучка, в мой класс ходила. Он и дальше бы служил, но получил травму, и был комиссован.

– Тоже протез? Как у меня? Или что-то другое?

– У него что-то со спиной. Несколько позвонков искусственные, – добавила Светка, приветственно махая рукой Киричанской, которая вышагивала по школьному двору как по подиуму, выпятив вперёд свою пышную грудь, плотно обтянутую пилотским комбинезоном. Я до сих пор её не простил. Просто не ожидал от неё такого.

– А ещё, – продолжила Светка, – я узнала, почему кафешка Басмача называется «Крайний шанс».

– А вы в курсе, что он танкист. Штабс-капитан. Командовал целой танковой ротой, – сходу вступила в разговор Юлька.

– Вот и я о том же! – перебила подругу Светка, включив училку. – Он что-то натворил на службе, и его разжаловали и под суд…

– Под трибунал, наверное? – поправил подругу я.

– Наверное. В общем, как-то там всё наладилось, но ему пришлось улететь и подальше. У него семья, между прочим, есть.

Говорила она эмоционально, жестикулируя и подпрыгивая на месте. Со стороны это выглядело более чем забавно. Киричанская же закатила глаза и кивала головой. Воображуля.

– Это тебе тоже мамочки рассказали? – улыбнулся я, сложив руки на груди.

– Ага, – подтвердила Светка, показав мне язык.

– А при чём тут название кафешки?

– Так в толковом словаре Ожегова имеется несколько обозначений слова «крайний».

– Это какие же?

– Удалённый, предельный, чрезвычайный.

– Ах вот оно как, – задумался я. – Да уж дальше Коперника -3 его бы точно не занесло. Да и обстоятельства его прилёта сюда у него действительно чрезвычайные.

– Его, кстати, тоже мобилизовали, – нарушила молчание Юлька. – Немов закончил переоборудовать шагоходы, и они занялись бронированными машинами.

– Танками? – раздалось неожиданно за спиной, от чего мы втроём дружно вздрогнули. Позади на лавочке сидел Минин.

– Как ты умудряешься так тихо подкрадываться? – закричала на него Светка, прижимая ладошку к груди. – Ты же вроде хромаешь? У меня чуть сердце от испуга не выскочило.

– Танками? – повторил Толик.

– Да не знаю я, – махнула на него рукой Киричанская и пошла на встречу девчонкам из своего отряда.

– Завтра сходим к Максимову, узнаем, – успокоил товарища я.

На обеденном перерыве мы снова собрались вместе. Каждый коротал время по-своему, но как-то так выходило, что мы оказывались рядом. Растянувшись на траве, я смотрел на парящего над долиной дрона. Юлька сидела рядом и наводила красоту – прикладывала косметический стилус то к одному ногтю руки, то к другому, меняя цвета, затем двойным касанием стирая их, и нанося другие. Светка читала книжку в мягкой обложке со скучным названием и грызла печенье, а Минин в паре шагов от неё отжимался.

– А вам не кажется, что в нашей экспедиции слишком много бывших военных? – спросил я, провожая взглядом пропавший среди облачков летательный аппарат. – Плаксин, Басмач, Седов… Киричанская.

– Не фамильярничай!

– Ай!

– Ничего удивительного, – пропыхтел Толик, не прерывая упражнение. – Уфф! Это политика кампании. Они предпочитают набирать людей серьёзных, ответственных, дисциплинированных, способных работать в тяжёлых условиях. Уфф! Да и в рисковые, дальние экспедиции тоже соглашаются лететь не все, а только люди отчаянные и считающие риск своей работой. Уфф!

«А ведь он прав», – подумал я.

Билип! Билип! – задрожал мой коммуникатор. Нырнув в карман, я вытащил подрагивающий прямоугольник и приложил его к уху.

– Да, слушаю.

– Это Марков. Минин и Киричанская с тобой?

– Да, они здесь.

– Слушай приказ Седова. Завтра в 10.00 в Зале совещаний, что под кабинетом Евгения Ивановича, состоится оперативное совещание. Ты, Минин и Киричанская приглашены на него тоже. Не опаздывайте. И не болтайте.

– Будем.

Глава 23: Всё плохо

18 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

21 час 15 мин

Здесь я находился в первый раз. Офицеры, руководители производств из Долины, мастера и старосты, даже моя мама были тут. Столько важных людей и мы трое. У меня аж ладони вспотели. Даже Минин чувствовал себя не в своей тарелке. Юлька? Да ей, как обычно, было плевать на окружающих. Со своей обычной полуулыбкой она разглядывала собственные руки, потолок, меня, Толика… Ну, в общем, вы поняли.

В Зале Совещаний собралось человек пятьдесят не меньше. Приглашённые расположились полукругом напротив массивного стола, за которым восседали Седов, Гаан и Борис Борисыч – наш Триумвират в полном составе. Между нами в полу располагалось гнездо голографического проектора, который слабо светился синим цветом, но пока ничего не показывал.

Ровно в десять свет в зале немного приглушили, и со своего места встал Седов. Прокашлявшись, он внимательно, не торопясь оглядел всех присутствующих, что видимо должно было подчеркнуть значимость момента, и произнёс:

– Все вы знаете, почему мы здесь собрались. Нашему поселению угрожает серьёзная опасность, с которой мы уже на протяжении нескольких недель ведём бой. К сожалению, колония несёт потери. Раз за разом мы теряем самое ценное для нас – человеческие жизни. Наверняка у многих из здесь присутствующих имеются вопросы. Мой доклад является результатом деятельности всех наших научных специалистов, а также работы Комитета и технического персонала. Попрошу внимания.

Ткнув меня острым локтем в бок, Киричанская, наклонившись, прошептала:

– Седов, что лично будет зачитывать информацию? Ничего себе!

Тем временем проектор тихо зажужжал, и в воздухе появилось объёмное изображение нашей долины и крепости с высоты птичьего полёта.

– В настоящий момент в колонии проживает 10241 человек. 6800 люди возрастом до пятидесяти лет, 1129 детей, 2312 мужчины и женщины старше пятидесяти и инвалиды. К сожалению, у нас нет возможности проводить ротацию по причине, которая всем известна. Таким образом мы будем исходить из того¸ что имеем и использовать ресурсы, которые нам доступны. Коперник 3 – планета земного типа, располагающаяся в созвездии Гончих Псов. По размеру немногим меньше нашей родины. Имеется кислород, сила тяжести идентичная земной. Однако процесс терраформирования здесь был необходим, ибо изначально почва была не предназначена для сельского хозяйства, – безэмоционально зачитывал всем известную информацию Седов.

На проекторе загорались и гасли дикие пейзажи преимущественного синего, фиолетового и тёмно-розового оттенка. Мрачные долины, клубящиеся небеса, хищные растения и стаи хищников здесь и там.

– До недавнего времени мы не знали, что Коперник-3 населён разумными существами, потому что встречались только с примитивными млекопитающими и свёрглами.

– Как так могло получится, что планетарная разведка не обнаружила поселения этих… этих туземцев? – задал вопрос бородатый крепкий мужчина в оранжевом комбинезоне.

– Этих существ мы назвали сикомэ. Есть в японской мифологии такая воинственная раса, отдаленно напоминающая европейских гоблинов. Кровожадные, чуть выше людей и намного их сильнее, с развитой мускулатурой. Острые зубы и горящие глаза. Не занимаются ничем другим, кроме войн. Часто устраивают засады.

– О, это про них! Точно! – зашептались повсюду.

– Как так вышло? Я не знаю. Планетарная разведка должна была их обнаружить. Но либо безответственно отнеслась к своей работе, либо есть какие-то другие причины, – Седов развёл руками в стороны. – Возможно, поселения сикомэ находятся под землёй.

– Они что, правда, такие сильные? – спросил кто-то, кого я не видел.

– Физически развиты, да. Кости крепче, чем у нас, кожа прочнее. В остальном биологически от людей почти ничем не отличаются. Гвардейцы, сражавшиеся с ними в рукопашную, подтвердят мои слова. Это обыкновенный противник, которого можно победить.

Проектор показал изображение туземца в позе Витрувианского человека Леонардо Да Винчи.

– Мы предполагаем, что сикомэ всё ещё живут в рамках родоплеменного строя и возглавляются вождями. Возможно, даже имеют место союзы племён.

– Что им от нас надо?

– Да, почему они не отстанут?

– Они у себя дома, – сказал Седов. – Мы в гостях. Не по своей воле, конечно. Я вполне допускаю, что колония, возможно, нарушила какие-то их традиции, табу или просто вызывает агрессию своей деятельностью. Так как полноценного контакта с ними нет, знать точно мы не можем. Переговоры не велись, да и не известно хотят ли они их, поэтому будем обороняться всеми доступными методами. А теперь о неприятном.

На проекторе возникло размытое изображения старика-сикомэ с палкой.

– Именно они руководят всеми атаками на нашу крепость, – командир гвардейцев указал пальцем на голограмму. – Там, где появляются эти старики, давайте назовём их шаманами, сразу начинаются неприятности.

– Они что правда используют магию? – оживилась Юлька, прищемив мне локоть.

– Скорее каким-то недоступным для нас видом концентрации энергии, которым они могут распоряжаться. По крайней мере, палить огненными шарами направо и налево у них точно не получается.

– А последнее нападение на крепость? Повреждение ворот? – справа от нас, опёршись на спинку стула поднялся худой мужчина в узких очках.

– Расследование установило, что поворотный механизм ворот был повреждён несколькими попаданиями. Но тут скорее им повезло. Устройство не сломалось, а просто заклинило. Один из зубцов отломился и заблокировал колесо.

– А как они попали в Кремль?

– Через карстовую пещеру в утёсе. Им удалось проплавить стальную стенку, примыкающую вплотную к каменной гряде. От высокой температуры она немного треснула и разошлась. Именно в этот зазор они и залезли. Надо сказать, что пробовали они это сделать в нескольких местах, но там у них ничего не получилось. В настоящий момент стены укреплены, карстовая пещера уничтожена.

Проектор показал всем находящимся в зале кривую трещину в броне, и хорошо знакомый мне коридор к капониру Тринадцать заваленный трупами. Люди вокруг меня снова зашептались.

– Они же дикари! Почему мы не можем их отогнать? – задала вопрос моя мать, сидевшая в ряду ниже.

– Их много. Они активны и не такие уж дикари.

Проектор замигал, и в воздухе завращалось холодное оружие, которое я видел в руках сикомэ.

– Это металл? – спросил кто-то.

– Мы не знаем, что это.

По залу прокатилась волна удивления. Нет, никаких «вау» или «чёрт побери», но люди были сбиты с толку.

– Что это значит?

– А анализ структуры?

– Как такое может быть?

– Мы думаем, что это скорее камень, но очень прочный. Способный рубить даже нашу броню. Копья, мечи, сабли, что-то вроде металлических перчаток с длинными когтями, которые они надевают на руки, – всё из него. Способ изготовления нам тоже не понятен. Изделия литые.

– Льют камень? Это как?

– Мы не знаем.

– Рубят нашу броню? – недоверчиво спросил Гаврилов – директор нашей школы.

– Не то, чтобы рубят, но могут повредить её. Нарушить целостность.

– Они постоянно наблюдают за нами, – будто самому себе произнёс Минин.

– Совершенно верно. Находят слабые места и сразу атакуют. Им проще, здесь их дом. Мы же в плане разведки ограничены. Наши отряды подвергаются немедленному нападению свёрглов и других хищников. У нас нет полноценных летательных аппаратов по причине того, что топливо для них давно закончилось. Мы пытаемся создать авиационную технику уровня конца XXI, пока не выходит, есть препятствия. Однако, наши дроны модернизированы и могут совершать автономные полёты на серьёзные расстояния, также нам удалось их привязать к нашим координатам и усилить передачу видеосигнала.

– Как именно далеко? – поднялся со своего места Максимов.

– Десять дней и робот отключается без возможности вернуться.

– Что они показали?

На экране возникла фиолетово-розовая долина и вход в кроваво красный каньон, по которому нескончаемой рекой текли синекожие. Сикомэ и свёрглы медленно двигались вперёд.

– Как их много!

– Кошмар!

– Ужас!

Прерывая выкрики в зале, прозвучали страшные слова командира гвардейцев:

– Вся эта масса медленно движется к нам.

Вот теперь люди в панике вскочили на ноги, и многоголосый хор забился под потолком. У меня мурашки побежали по спине, да и не только у меня.

Скривившись в недовольстве, Седов сильно хлопнул ладонью по поверхности стола и, дождавшись нервной тишины, хладнокровно продолжил:

– Таким образом, с завтрашнего дня режим ЧС вводится на территории всей колонии. Каждый из руководителей сейчас получит конверт с чёткими приказами, которые должны выполняться в указанные строки. Саботаж, лень будет немедленно караться. Создание убежищ для гражданских, укрепрайонов внутри колонии уже началось. Всё население от восемнадцати до пятидесяти становится военнообязанным. Подростки с шестнадцати лет превращаются в резерв, с которым начинают заниматься уже с завтрашнего дня. Пенсионеры, обладающие полезными навыками и хорошим здоровьем, тоже будут задействованы в обороне. Начал формирование танковый полк, машины которого вооружат огнемётами, крупнокалиберными пулемётами и скорострельными мелкокалиберными пушками. В основном как вспомогательное средство для сопровождения шагоходов, а также для защиты территории колонии в случае прорыва врага внутрь городской инфраструктуры.

– Но разве мы справимся?

– Их десятки тысяч!

– Это невозможно!

Прикусив нижнюю губу, Седов сверкнул глазами и резко рубанул рукой в воздухе:

– Вместе мы справимся! Я знаю, что все мы часть Империи, и привыкли к обращению господин и госпожа. Однако, считаю необходимым изменить эту традицию и обратиться к нашему славному прошлому. Посовещавшись, мы приняли решение ввести новый способ обращения на территории колонии – товарищ. Отныне все мы друг другу товарищи. Ибо только это сохранит нам жизнь и принесёт победу.

Когда Евгений Иванович замолчал, из-за стола встал Гамов. Особист лениво потянулся, поправил погон на плече, стряхнул пылинку с груди и, широко улыбнувшись, чего от него точно никто не ожидал (многие прямо замерли как вкопанные), мягко сказал:

– Всем спасибо за внимание. Получаем задания, приступаем к работе. Нам ещё столько синих задниц надрать надо.

* * *

Небо хмурилось, и порывы ветра поднимали пыль, набивавшуюся в глаза и волосы. Втроём мы медленно шли домой и молчали. Ноги словно налились свинцом и вяло отсчитывали метры, а спины сгорбились от тяжести. Или это был груз ответственности? Сказать было просто нечего. Наоборот сегодня произнесено было слишком многое.

Что произошло на следующий день? Ничего о чём следовало бы подробно рассказывать. Я проснулся утром, умылся, надел протез… и подумал, что это было утро нового дня и новой эпохи для нашей маленькой колонии.

Глава 24: Оптимисты

20 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

23 час 55 мин

Четверг стал просто сумасшедшим днём для всех нас. Во-первых, большая часть колонистов узнала, что наше поселение окончательно превращается в военный лагерь. Нет, они, конечно, видели, что к тому всё и шло, но одно дело видеть и предполагать, а другое – винтовку на плечо, и шагом марш!

Детей в солдаты? Родители, само собой, не обрадовались, но угроза уничтожения крепости и долины была реальна. Все это осознали. Подростки инициативу Триумвирата вообще восприняли с радостью. Каникулы же, делать в долине особо нечего, а тут ну прямо военные игры. «Росомахи» потаскать давали, пострелять, да ещё и гранаты покидать, правда, пока учебные. Не думайте, что они ничего не понимали. Как раз наоборот. Просто в колониях культура обращения с оружием существенно отличается от цивилизованных миров. Защищать себя учились с детства. Мало ли что.

Что касается средств смертоубийства так «ашки» и «бешки» лёгкие, пластиковые, без отдачи, были для них в самый раз. К тому же на складах их лежало предостаточно, аккумуляторы мы давно штамповали сами, а металлические шарики делали из местной дрянной руды. Взрослых же массово вооружали тяжёлыми «Мономахами» и направляли на обязательные занятия в тир. Нюансов обращения с этой штурмовой винтовкой было предостаточно. Нам ли с Мининым это было не знать? Команда Быкова трудилась с утра до вечера, и ящики с боеприпасами штабелями заполняли склады.

Во-вторых, по всей территории началось строительство. На центральной площади прямо возле кафешки Басмача копали углубления для установки железобетонных дотов, которые должны были вытянуться в ряд и перекрыть путь нападающим. Для этой же цели заминировали сигнальные вышки. Они в случае чего должны были рухнуть и блокировать врага тоннами искореженного железа. На утёс затащили ещё два пулемётных комплекса, расположив их таким образом, чтобы те накрывали большую часть центра крепости. Видно, Седов так готовился к прорыву сикомэ сквозь «Кремль». Я об этом даже думать не хотел.

В самой долине возводили подземные убежища для гражданских. По сути, это были обыкновенные бункеры. Очень простые и надёжные. Туда же свозили запасы еды, воды и всего необходимого.

Ну и, конечно, по всей территории натыкали автоматические турели. Правда, таких я ещё не видел. Больше всего они были похожи на подвижные цельнометаллические столбики диаметром с футбольный мяч, появляющиеся и исчезающие по команде. Конструкция была прочная, а само устройство уходило на пару метров под землю.

А ещё нам срочно пришлось сдавать экзамен по управлению шагоходом. Экстерном, блин. Принимал у нас его сам Плаксин. Первый раз я видел старика в кабине робота, и, знаете, было на что посмотреть. Во время учебного боя мы с Мининым почти полчаса пытались его окружить и взять в клещи, а он каждый раз ловко от нас уходил, почти не получая ущерба. Сдали ли мы экзамен? Сдали. Но я понял, что настоящими пилотами станем ещё не скоро.

Александр Иванович всё равно нас поздравил и «обрадовал» новостью, что с завтрашнего дня мы становимся инструкторами курсов, так как настоящих инструкторов у него, в том числе и Юльку, забрали в «Кремль».

На следующий день после занятий (тяжела доля педагога), я пришёл в ангар к Максимову. Тот просил меня зачем-то зайти. Шагоходов здесь давным-давно не было, и в ряд стояли танки, ну или что-то вроде танков, мощные бронированные корпуса которых штамповали на заводе в долине. Никаких длинных стволов, которые мы привыкли видеть на картинках, вместо этого чуть приподнятые башни, ощетинившиеся пулемётами, соплами огнемётов и короткими скорострельными пушками.

– Привет, Вова, – обратился я к товарищу, склонившемуся над инструментами. – Как дела?

– Привет, привет. Нормально. У меня кое-что есть для тебя.

Ну есть, так есть. Вместе мы отправились в Арсенал к Капустину. Остановившись напротив своего шагохода, я увидел, что на плече робота появилась новая конструкция напоминавшая барабан на длинной ножке.

– Что это?

Поднявшись по приставной лестнице, Максимов, указал мне рукой на новую деталь.

– Тебе и Минину я установил на корпус что-то вроде дробовика. Смотрел запись сражения в туннеле и пришёл к выводу, что он вам необходим…

– Так у нас и так оружия вроде достаточно, – удивился я. – Да и вряд ли он будет бить далеко.

– Да дослушай ты его,– прикрикнул на меня Иваныч, останавливаясь рядом. – Парень дело говорит.

– Этот дробовик не для того, чтобы палить по наступающим туземцам, дальность всего десять метров, да. Он для того, чтобы сбивать с корпуса товарища сикомэ. Вон они в прошлый раз как броню-то вам попортили.

– То есть будем палить друг по другу, – наконец догадался я.

– Верно, металлическими шариками. Почти такими же как в «ашках»и «бешках», только покрупнее. Вреда роботу они точно не причинят, а вот тела синекожих будут сметать как метлой.

– Круто! – как всегда бесшумно возник позади Минин. – Вован, мне нравится. Мне такую же надо.

– Уже поставил.

– А боезапас?

– Стреляет залпами. Хватает на пятьдесят выстрелов.

– Нормалёк. Беру, – обрадовался Толик, забираясь на лестницу и ковыряя пальцем металлический барабан.

– Так сбивать с корпуса гадов можно и огнемётом, – почесав затылок, сказал я. – Юлька в прошлый раз так и делала.

– Можно, – согласился Вова. – Вот только перегрев может быть. А это отказ всех систем.

На улице стояла тридцатиградусная жара и укрывшись в тени мы расселись в креслах. Нам в спину приятно дышали кондиционеры, установленные в Арсенале.

– Вот я только не понял, почему мы теперь товарищи, а не господа, в чём разница-то? – сказал Минин, откупоривая банку консервы и рассматривая поднимающийся над ней пар.

Бросив в Толика грязную тряпку, Капустин сказал:

– Дурак ты и уши у тебя холодные. Господа это кто?

– Ну, люди из привилегированных кругов, – ответил мой товарищ, сунув в рот кусок мяса.

– Человек, обладающий властью над теми, кто от него зависит, повелитель, – дополнил я, как на занятиях в школе.

– Правильно, – сказал Иваныч, закидывая руки за голову и откидываясь на спинку стула. – А мы кто? Ну, какие из нас господа? Господа все на «Принцессе Анне» улетели. И дворян среди нас раз-два и обчёлся, земли-то наши тю-тю, на других планетах остались. Если чуда не произойдёт, все мы здесь сдохнем, а выжить нам поможет только взаимовыручка, самопожертвование и преданность. Нет, они всё сделали правильно. Так и надо именно, что товарищи.

Лицо Капустина стало серьёзным, и обычная полуулыбка, играющая на губах, бесследно исчезла. Мы с Максимовым замерли и посмотрели друг на друга. Старик произнёс вслух то, о чём многие боялись даже думать. Вроде очевидно же, а внутри меня всё похолодело. То же самое, я уверен чувствовал и Вова.

– Мы это… ещё посмотрим… кто там сдохнет, – старательно двигая челюстями, пытался говорить с полным ртом Минин. – Раньше смерти не умрём.

Нет, ну он непробиваемый. Просто непробиваемый. За это его и люблю.

Придя домой, принял душ и сразу лёг в постель, хотя на часах не было ещё и девяти вечера. Устал, вымотался. Ирка, усевшись на пол, рассказывала мне, что ей не выдали оружие, не взяли в тир, обозвали соплячкой, что-то ещё… под её жалобы я и погрузился в дрёму.

Мне раз за разом снился Зал Совещаний и изображение на проекторе. То самое, которое показывало бесконечную реку сикомэ, текущую через каньон. Злые, решительные лица наших врагов, яркие амулеты на их синих телах, лес копий и рычание свёрглов. Вот только каменные стены в моём кошмаре были покрыты кровью. Нашей кровью. Вот сейчас допишу последнюю строчку и попробую снова заснуть.

Глава 25: Майор Сластников

22 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

20 час 52 мин

– Бросай!

Рифлёная граната, размером и формой напоминающая жестяную банку от сока или газировки, по высокой амплитуде взвилась над нами и шлёпнулась с холма под основание фиолетового дерева с розовыми прожилками.

– Три шага назад! – приказал Блинов.

Туррр-рах!

В лица нам дохнуло жаром, и ослепляющая вспышка, превратившаяся в облачко из марева с поблёскивающими внутри молниями, уничтожила всё на расстоянии дюжины метров. Дерево просто не было. Даже земля оплавилась и почернела.

* * *

Слушайте, как же я зауважал профессию педагога. Совсем не задумывался раньше об этом. А теперь мои глаза просто открылись… и даже стало стыдно перед Маргаритой Викторовной, нашей школьной математичкой.

Нет, ну, правда, как же на самом деле сложно быть учителем. Сколько терпения, чуткости и знаний нужно, чтобы раз за разом повторять очевидные вещи, улыбаться, похлопывать по плечу, хвалить этого болвана, а он, между прочим, совсем даже этого не ЗАСЛУЖИЛ!!!

Минин всего денёк со мной помучился, и заявив, что у него нервы сдают, уговорил Плаксина назначить его инструктором стрельбы для пилотов. СТРЕЛЬБЫ!!! А я что? Я остался единственным наставником работы на шагоходах. Хочется ругнуться даже здесь. Сдержусь, и так достаточно сквернословил.

В общем, море удовольствия, и, приходя домой, просто падаю на кровать, и отрубаюсь. Будто во мне какой тумблер отключают. Вот вчера даже ботинки с меня спящего сняла Ирка.

Все эти «включить-выключить», «следи за монитором», «голову плавней поворачивай», «проверяем показания», «огонь!» – меня уже бесят, а ведь я только начал свою преподавательскую карьеру. Уфф!

Сегодня выжатый словно лимон, загребая ногами пыль, я выходил из школы, и столкнулся с жизнерадостным Быковым, подъехавшим на грузовом минекаре к воротам.

– Мы за тобой.

– Кто это мы?

– Мы это мы, – улыбаясь и пожимая мне руку из грузового отделения выпрыгнул Блинов. – Вижу загружен. Слава Макаренко тебе покоя не даёт. Поехали с нами. Будем новые Андрюхины гранаты испытывать. Те самые, которые по старым чертежам собрали.

– С парием?

– И не только! – хлопнув ладошкой по двери машинки, многозначительно сказал оружейник.

Не поверите, но у меня даже второе дыхание открылось. Уже когда выворачивали со школьной стоянки в кузов, где мы сидели прижавшись друг к другу, запрыгнул Минин.

– А вы это куда?

– По делам! – раздраженно, словно ребёнок бросил я.

– Я с вами.

– Гранаты испытывать. За ворота.

– Ооо! Это я хорошо зашёл! – втиснувшись между мной и Костей, Толик, придерживал рукой свою ногу.

Вся злость на него у меня сразу прошла.

– Болит?

– Ноет, немножко, – махнул рукой товарищ. – Завтра к Анфисе иду, она обещала меня удивить.

– Надеюсь приятно.

– Вряд ли. Хотя я готов её отрезать и заменить на рабочий протез, – кивнул он подбородком на мою руку.

– Ну, это, приятель, ты зря, – мотнул головой Блинов. – Своя нога, это своя нога.

Мимо проносились маленькие аккуратные улочки и люди, спешащие по своим делам. Почти все они были в военных комбинезонах со знаками отличия.

– А почему за ворота? Не опасно? – сменил тему Минин, подставляя руку потоку воздуха.

– Не опасно! – крикнул Быков. – Дроны проверили, противника рядом с крепостью нет. – Орда ещё в семи днях от нас. А вот почему за воротами, за стену… увидишь.

– Такие все загадочные, капец, – пошутил Толик, помахав рукой оставшейся позади Юльке.

А вот я подумал о том, что у нас осталась всего неделя.

* * *

– Матёро! Мощная штуковина! Беру парочку!

– Закатай губу обратно, – прервал его Костя. – По уставу запрещено брать гранаты в кабину шагохода.

– Это почему это ещё?

– Потому, – оборвал его подполковник (да, да Блинов получил подполковника) просунув пальцы за нагрудную пластину доспеха. – Вдруг сдетанируют. Да и зачем она тебе? Слишком мощная, не дай бог робота заденет.

– Понял теперь почему за стеной? – спросил Быков шалопая, что-то записывая в блокноте.

– Понял, понял. Не дурак! – потянулся Минин. – Так, а вот эта с чем? Блин, тяжёлая.

– Поставь пока на место, – заругался Андрей на Толика, заставив вернуть ему гранату. – Сначала ещё раз с парием испытаем. Костя, кидай!

Туррр-рах! – ещё одно дерево к чертям, ещё одно стеклянное озерце на поверхности.

Четвёрка гвардейцев Блинова, охранявшая нас, восхищённо зааплодировала, а Снегирёв из кабины показал большой палец.

– Отлично! Ну а теперь переходим к главному номеру нашей программы. Устанавливаем макеты и всю эту ерунду, которую мы с собой привезли.

Почти полчаса мы расставляли на земле манекены в старых доспехах, а затем Быков продемонстрировал нам вроде бы точно такую же гранату, какие мы взрывали ранее, но помеченную красной горизонтальной линией.

– Это чудо современной химии. Взрывчатка обыкновенная, использующаяся в наших пехотных гранатах, но внутри концентрированный раствор альфациклодекстрина и 4-метилпиридина в воде.

– У меня по химии тройка, – сморщил лоб Толик.

– У меня тоже, – поддержал его я.

– Эх, неучи! – рассмеялся в рыжую бороду оружейник. – В общем, состав, который твердеет при нагревании и снова плавится при охлаждении.

– И зачем это нам?

– В ходе взрыва происходит резкий подъём температуры и раствор превращается…

– В поражающие всё вокруг осколки, – закончил за Быкова Блинов.

– Верно. Садись, оценка пять. Да, размером с кулак.

– С кулак!? Серьёзно? – удивлению нашему не было придела. Гвардейцы подошли поближе, чтобы взглянуть на чудесную гранату, и даже Снегирёв открыл кабину шагохода и высунулся наружу.

– Радиус поражения осколками около шестидесяти метров.

Тяжёлый цилиндрик был отправлен Блиновым прямо в группу макетов и на всякий случай мы все легли.

Ба-бах!

Даже не спускаясь вниз к месту взрыва, я видел, что от макетов ничего не осталось. Их просто перемололо.

– В толпе такая штука причинит огромный ущерб, – произнёс позади нас незнакомый мне человек. Ему было лет тридцать пять-сорок, и щеголял он в матово-чёрном «Лисе» без шлема. За ним стояло ещё парочка взрослых мужчин в таких же доспехах. Я знал, что это такое. Специальное покрытие для маскировки. После активации оно принимало цвет поверхности, рядом с которой ты находишься. Несколько таких прошло через мои руки в мастерской.

– Кто это? – толкнул я локтем Блинова, когда незнакомцы скрылись в воротах.

– Это Сластников Вова. Комитетчик, снайпер. Борисыч поставил его над стрелками, которые будут выбивать шаманов.

– А их, что много? – удивился Минин, прислушиваясь к нашему разговору. – Я о шаманах.

– По воротам и капонирам стреляло как минимум четверо. Вот они и будут устранять их, лишая сикомэ командиров.

– Всем сорокет, – резюмировал Толик, наблюдая за комитетчиками, прищурив глаза от солнца.

– Есть и старше. Все ребята серьёзные, – закончил расспросы Блинов. – Всё возвращаемся!

Дома, перед сном я думал о той самой неделе, что у нас осталась, и о том, что приложу все силы, чтобы ребята были готовы. Тоже мне разнюнился, устал. Вон у Мамедова всё получается. Молодец!

А ещё я думал о шаманах и серьёзном неулыбающимся командире снайперов, с позывным Сова.

Глава 26: Троечники

24 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

19 час 41 мин

– Мамедов, ну чего ты дёргаешь спусковой крючок? Чего там дёргать? Плавнее нажимай, плавнее! Лиза, чего ты вцепилась в оружие? У тебя аж пальцы побелели! И приклад, приклад перестань так в плечо вжимать, «ашка» никуда не денется, тут и отдачи-то почти нет! Господи, что бы с вами было, если бы вы работали с «Мономахами»!

Кадеты, поделившись на отряды, бодро штурмовали игрушечный городок, собранный на футбольном поле позади школы, а Толик, на правах инструктора забравшись на массивный прямоугольник, изображавший башню, наставлял пилотов. Ну, как умел – жестикулируя и ругаясь. Однако, советы давал дельные.

– Минин, ты в школе троечник был? Ну что за «плавнее», «вжимай»? – задорно рассмеялась Светка, перебрасывая через плечо лямку «бешки».

– Так, Салтеева, ты снова училку только не включай. Будто не знаешь, как я учился. Из одной школы всё-таки.

– Так я на три класса младше, – показала язык девчонка, тряхнув волосами. – Вдруг ты там чем-то гениальным отметился?

– Все троечники гении. Это факт, – нахмурившись для виду, прервал её Толик и спрыгнул на траву. – Так, Гаврилов, Мезенцев, Уколова, вы вместе с Салтеевой! Вперёд!

Седов поставил нам непростую задачу, чтобы стрелковая подготовка была не ниже ста баллов на третьем уровне. На пилотские «ашки» и «бешки» были установлены коллиматорные прицелы, но даже это пока не помогало набрать сорок пять баллов на тройке. Чем мы усиленно и занимались второй день. Причём тут я? Так теперь я не только наставник по подготовке пилотов шагоходов, но и помощник инструктора по стрелковой подготовке. Радости полные штаны. В общем, пока хвастаться сильно было нечем. Правда, были исключения.

– Светка-то молодец, – сказал Минин, показывая мне пальцем на палящую в выскакивающие мишени Салтееву. – Она и ещё пара-тройка могут уже и четвёрку брать.

– Согласен.

– Забугорный, спину согни! Как я учил передвигаться в боевой обстановке?! Ниже! А плечи подними!

– Она и на шагоходе одна из лучших, – добавил я, кивнув. – Скрытый потенциал.

– Учителя истории они такие.

Надо сказать, что Минин явно повеселел после похода к тёте Анфисе. Уж не знаю, что она и Горин с ним там сделали, но хромать парень почти перестал. Да и сейчас вон спрыгнул на землю и даже не поморщился.

Указав рукой на ногу товарища, я спросил:

– Как нога? Ты мне так и не рассказал.

Задрав штанину комбеза, Толик продемонстрировал мне ногу со свежим розовым шрамом под коленкой и двумя металлическими обручами чуть выше и ниже зажившего уже разреза.

– Что это?

Сморщив лоб, товарищ объяснил:

– Ну, это такое сложное устройство, стимулирующее нервные окончания… которые у меня повреждены. За счёт этого нога лучше двигается и не устаёт. Анфиса сказала, что, если бы мы были на Земле, то вообще всё исправили бы за час операции, а здесь только так. Но я доволен. Стало лучше. Не чувствую себя инвалидом.

– Отлично, я рад за тебя.

– Спасибо. Малахов, рот закрой и перестань ворон считать!

Весь остаток дня мы занимались с пилотами, а потом пошли посмотреть на тренировки снайперов Сластникова.

Почти две дюжины взрослых мужиков, была тут даже парочка бодрых дедушек, дисциплинировано, по команде, откалывали выстрелами куски от железобетонных блоков на старом кукурузном поле.

На занятиях присутствовал сам Седов.

– Вова, то, что они умеют стрелять, я и без тебя знаю, – бросил бинокль на самодельный стол командир гвардейцев. – Ты же вроде из егерей? Потом в особисты подался. Значит ветеран, и лучше меня знаешь, что любой обстрелянный пацан даст сто очков форы самому чемпионистому чемпиону мира по стрельбе. Мне же надо, чтобы они в любых условиях, при любой обстановке!

Сощурившись от солнца, от чего лицо Сластникова покрылось сеткой морщинок, не видимой в другое время, Сова смело взглянул на Седова.

– У меня неделя всего. Вряд ли я сделаю их них первоклассных снайперов.

Спрятав руки в карманы штанов и качнувшись с пятки на носок, Евгений Иваныч нахмурился и указал на нас с Мининым, замерших неподалёку.

– А у нас нет других вариантов, майор. Дети вон воюют, и, надо сказать весьма успешно.

Махнув рукой, Седов направился к миникару, а Сластников внимательно взглянул на нас. Знаете, как-то так странно. Не оценивающе, нет, а скорее… скучающе.

– Я разве говорят не «дать сто очков вперёд»? – спросил Минин, провожая взглядом мчащийся через поле маленький автомобиль.

Глава 27: Басмач

26 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

22 час 15 мин

– Мины – это хорошо. Мины – это мне нравится.

– Нравятся? Мы с ними целые сутки проползали, – сказал Быков, зевая. – Я на них смотреть уже не могу. В следующий раз буду знать кого посылать их устанавливать.

– А ты думал они сами закопаются? – Толик бесцеремонно присел на стол рядом с оружейником, в кабинете которого, как всегда, был творческий бардак. – И не надо перекладывать свои обязанности на меня. Я пилот.

– Минин, свали в туман, – выдернув из-под зада товарища какую-то схему, Быков, выпрямил её ладонью. – Вы чего с утра припёрлись? Заняться нечем? Мне ребёнок всю ночь спать не давал, думал подремать, так нет… гости дорогие.

– А мы, собственно, пришли спросить про…

Иу-иу-иу-иу! – заверещала сирена тревоги. Коридоры мгновенно наполнились криками и топотом.

– А это, что за звук? – соскочил на пол Толик, взглянув на меня. – Я такого ещё не слышал.

И правда, обычно сирена выла протяжно, а сейчас коротко и будто на тон ниже. Я даже и не думал, что такое возможно.

– Противовоздушная! – прокричал Быков, хватая что-то со стола и выскакивая из кабинета.

Мы дружно бросились за ним. Коридор, ещё коридор, спуск, подъём, новый подъём, выход на стену. И вот перед нами далеко внизу раскинулась холмистая степь, чётко разделяемая границей терроформирования, а прямо под ногами первая линия обороны «Кремля», на которой уже цепочкой замерли гвардейцы, и вовсю жужжали «Вихри», приводя в готовность свои орудия. Щёлкали затворы, отдавались команды.

– Смотрите, вон там! – произнёс Быков, разглядывая что-то в небе через бинокль, который прихватил из своего кабинета.

Сколько не всматривался, ничего не увидел в указанном направлении. Облака и облака, больше ничего. Минин, видимо тоже, так как бесцеремонно вырвал у оружейника из рук прибор и, уставившись в него, замер словно охотничий пёс перед броском.

– Не разберу что это… какая-то точка, галочка. Может быть, птица?

Быков потряс рыжей бородой и опёрся о портик ограждения:

– На птицу тревога не среагировала бы. Да и когда ты видел здесь птиц?

– Ну, то, что я их не видел, не означает, что их здесь нет, – съязвил Толик, возвращая бинокль.

– В «Имперском статуте» указано, что Коперник – 3 не населён млекопитающими или иными животными существами, способными подняться в воздух. Тут и с насекомыми-то летающими проблема. Низкий коэффициент биосферы. Поэтому эта планета и была выбрана в качестве вероятного…

– Ой, да не занудствуй, Быков, – зло рассмеялся Минин, запрыгивая на бортик стены. – А что там твой «Имперский статут» рассказывает нам о сикомэ?

– … без комментариев, – глубоко вздохнул оружейник, признавая правоту слов Толика.

Вждых! Тра-та-та-та-та!

Ближайшая к нам башня пулемётного комплекса плавно повернулась и дала длинную очередь в небо.

Не отрываясь от бинокля, Быков прошёл несколько шагов по стене, а затем спрятал его в карман белого халата и пожал плечами.

– Просто отпугнули.

Мне было ужасно любопытно, что же произошло на самом деле, но я понимал, что в Штаб нам не попасть (сейчас пропускной режим в крепости полностью в свои руки взяли особисты Борисыча), а больше получить достоверную информацию просто неоткуда. Однако, оказывается, я просто недооценивал своего товарища.

Уже через пятнадцать минут мы стояли в комнате отдыха Технического отдела на втором этаже и пили сладкий кофе с Аней Колесник, которая по секрету, мило улыбаясь Толику, рассказала, что ПВО, которая у нас оказывается имелась, засекла воздушный объект у границы наблюдения. Что это было такое неизвестно, но уж точно не птица, ибо тогда она должна быть размером не меньше дрона.

О произошедшем я думал всю дорого до школы. Потом было уже просто некогда, начались занятия, которые отнимали у меня много сил, хоть помаленьку я уже начал привыкать к роли педагога.

После работы решил наведаться в мастерскую. Давно не видел уже Борзова и Корнева, но, как оказалось, им было не до меня. Представляете, в нашей мастерской теперь работало сто двадцать человек! Вот это цифра. Работали в две смены без выходных. И чего они там только не собирали.

Встретил здесь пару-тройку своих одноклассников, которые с восторгом смотрели на меня, на мою форму, и пожимали руку. Я даже подумал, что они мне её оторвут.

Игоря на месте не было, он отсыпался, так как должен был выйти в ночную смену, а вот с Виталиком мы перекинулись парой слов. Именно от него я узнал, что мины, установленные Быковым и его сотрудниками, собирались в нашей мастерской, так же как и удивившие меня автоматические турели в виде столбиков, скрывающихся в земле при нанесении им урона. Кстати «Чунги-Чанги» они тоже собирали.

Выйдя из мастерской, я сел за единственный оставшийся столик возле закрытого кафе Басмача. Солнце никак не хотело покидать небо, и было ещё светло.

Мимо меня проходили люди, спешившие по своим делам. Много людей. Да нет, дела уже закончились, они шли домой к своим семьям. Вот мимо, улыбнувшись мне, со стаканчиком кофе и пончиком в руках, широко шагая, совсем не по-женски промаршировала тётя Анфиса, вот неспешно прошёл Иваныч (наверное, решил в гости к дочери и внучке сходить, обычно-то он ночевал прямо в Арсенале), стремительно, явно куда-то опаздывая, промчался Мамедов с букетом цветов. Это были наши…

– Последние спокойные деньки, – произнёс кто-то рядом со мной, будто снова прочитав мысли. Неужели Андрей Куницын такой предсказуемый?

Подняв голову, я увидел хозяина кафешки собственной персоной. Такой же как всегда, с белоснежным полотенцем на плече и непослушной курчавой чёрной бородой.

– Я думал вы в «Кремле», со своими танкистами.

– Взял сегодня выходной. Думаю, в последний раз, – пояснил тот, присаживаясь рядом. – Убраться надо, дела привести в порядок. Мало ли чего.

– Я мешаю?

– Нет, конечно, – сказал мужчина, блеснув голубыми глазами. – Сиди сколько хочешь.

Откуда-то на столе возникла стеклянная вазочка песочного печенья, два стакана чая с лимоном и кусочками сахара на маленьком белом фарфоровом блюдечке с медвежонком, забравшимся на ёлочку. Настоящий раритет. У нас вся посуда пластиковая.

– Люблю это место, поэтому и выбрал его для своего кафе, – сделал большой глоток из стакана Басмач.

– Почему?

– Оно живое, настоящее. Здесь всё время кто-то ходит, опаздывает, торопится. В общем, жизнь бьёт ключом. Сидишь вот так вот вечером и смотришь на прохожих, – мужчина говорил, строя из белых кубиков сахара башню, составляя их один на другой. – Пытаешься угадать, как у них всё сложилось.

– Как у всех, – сказал я, наслаждаясь крепким горячим чаем.

– Э, нет. У всех по-разному. Тут всё зависит от того какой выбор ты сделаешь. В жизни перед нами постоянно разворачиваются дороги, открываются перекрёстки. Куда свернёшь, так и проживёшь.

Башня из сахара рассыпалась, и кубики, выскочив из тарелки, покатились по столу. Один из них я поймал и вернул медвежонку.

Басмач тем временем продолжил:

– Не на кого пенять, если выбрал неправильно. Живи и терпи.

Он явно говорил о чём-то личном, даже интимном. Но в этом крепком сильном мужчине не было жалости к себе. Ни грамма. Скорее он смирился с тем, что произошло, и двигался вперёд.

Сумрак опустился на крепость. Мимо нас, торопясь, прошла молодая мамочка с малышом, тащившим в руке разноцветный мяч. Маленький грубиян скорчил нам рожу и показал язык. Мой собеседник искренне рассмеялся, утирая слёзы с глаз.

– Как-то это грустно. Жить и терпеть, – нарушил тишину я. – Мне так не нравится.

Слова словно падали в сгущавшуюся тьму, бесследно растворяясь в ней, от чего становилось не по себе.

– По-другому никак.

– А мы все? Вся колония? Я, мама, Ирка, Толик, Юлька, Светка, Игорь, Седов… все-все!? Мы тоже выбирали?

– Мы нет. Это сделали за нас.

Басмач стал неожиданно серьёзен, и глаза его словно заполыхали голубым огнём.

– Вот поэтому, завтра-послезавтра мы и должны выжить. Выжить любой ценой.

– Для чего? – спросил я, уже зная ответ на вопрос.

– Чтобы каждый мог сделать свой выбор.

Глава 28: Рекогносцировка

28 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

18 час 10 мин

– Руки, руки правильно держи! Отжиматься надо правильно! Локти назад уходят, а не в бока! – ворчал Минин, стоя надо мной со сложенными на груди руками.

– Да какая разница? – пыхтел я на шестом десятке. – Главное, чтобы грудью пола касаться и выпрямляться на руках полностью.

– Чего ты споришь? Огромная разница. Не надо создавать себе проблемы. По-твоему и тяжелее, и нагрузка не правильно распределяется. Гвардейцы бы тебе ногой под дых!

– Фух! Очень педагогично.

– Зато действенно.

Подсел я на физуху вместе с Толиком. Конкретно подсел. Всё свободное время, которого, кстати, у меня было не так чтобы сильно много, теперь посвящал физическим упражнениям. Наверное, хотел быть готовым ко всему.

Ни 26, ни 27 июня они не напали. Орда снизила скорость и дожидалась отставших, по крайней мере, так заявляла разведка. Минин, правда, сказал, что Анька (конечно же, по секрету) шепнула ему, что шаманы сбивают дроны и весьма успешно. Что ж, чем дольше их не будет, тем нам лучше. Каждый день – это кирпичик в нашу оборону. Не мои слова, Борисыча.

Обед закончился, и снова начались занятия. Наблюдая за работой пилотов парами и тройками, я думал о разговоре с Басмачом. О том выборе или даже выборах, которые каждый из нас делает. А потом мучается или нет, но всё равно сожалеет. Но ведь можно же выбрать правильно?

– Мамедов, не надо так резко поворачиваться к противнику,– произнёс я в гарнитуру. – Не опережай напарников. Синхронизируй действия с ними, и тогда у вас получится слитный залп. Хорошо?

– Вас понял, товарищ секунд-поручик, – раздалось у меня в ухе.

Капец, непривычно такое слышать. Но приятно.

Плаксин стоял тут же, рядом, с кружкой ароматного кофе и молчал. Молчал, не вмешивался, значит всё идёт нормально. С моими советами согласен.

А если даже выбрал неправильно? Потом же обязательно будут и другие перекрёстки. Кто знает, может, в конце концов, ты сможешь нащупать свою дорогу. Может, она даже будет лучше той, что пропустил? Да уж, очень сложно. Что-то подсказывает мне, что приходит это с опытом, которого у меня пока с гулькин нос. Хотя… выбор то делаешь в любом возрасте.

– Мезенцев, перестань крутить головой в разные стороны, смотри на монитор. Твоё внимание должно быть сосредоточено всё время в зелёной зоне, – автоматически прокомментировал я действия пилота из моего отряда. – Жёлтый цвет показывает, что маневр не верный. Оранжевый – опасный. Красный – сниму с машины.

А ещё я думал о том, что как же, наверное, страшно быть брошенным. Вот совсем недавно ты часть чего-то важного, огромного, того, за что готов жизнь отдать, без чего не мыслишь своё существование, строишь лучшее будущее и вдруг – РАЗ!.. ты один. И дело не только в том, что ты наедине со своими проблемами и просто страшно, что помощь не подоспеет, что не справишься… просто ты больше не часть целого, того мира в котором родился и для которого жил. Человеку страшно быть брошенным, а если это целая колония?

После работы я сходил в тир и пострелял немного. Серые стены, замершие, но готовые сорваться в любой момент силуэты мишеней, перемигивающиеся лампочки автоматов заряжания. Странно, но Минина здесь не было. И куда только он делся? За эти недели мне стало привычным, что Толик следовал везде за мной хвостиком. А тут вдруг раз и пропал. Набрал его номер, а он отключен.

Вернув дежурному оружие и неиспользованные патроны, я поплёлся домой, где, приняв душ, сразу лёг спать. А да, ещё выслушал очередные Иркины жалобы на какого-то Виталика, который круглый дурак, и смеётся над сестрой геройского секунд-поручика.

В 5.30 меня разбудил настойчивый сигнал коммуникатора. Ну, кто там ещё? Продрав глаза, я мазнул пальцем по экрану и, откашлявшись, ответил:

– Слушаю, Куницын.

– Это я Минин, – раздался из динамика хорошо знакомый голос.

– Привет, Толик. Ты куда вчера пропал?

– Потом объясню. Мигом собирайся, сейчас за тобой заеду.

– А что случилось? – спросил я, накрывая сползшим не пол одеялом сестру.

– Нас выбрали для рейда.

Хоть я и не разделял радости товарища, настроение моё сразу приподнялось. Нет, не из-за того, что не надо будет сегодня заниматься с пилотами… ну, может, совсем чуточку, скорее мне просто хотелось активных действий. Обожал состояние цейтнота. А то мысли всякие дурацкие в голову лезут.

Одевшись и умывшись, я выскочил на улицу, где меня и подобрал проезжавший мимо на миникаре Толик. Даже на идеально чистой дороге, он умудрился поднять пыль.

– А куда нас направляют? – улыбнулся я, запрыгивая на пассажирское место.

– Отправляют парней Снегиря, а мы идём как прикрытие, – пояснил Минин, ловко крутанув руль, выезжая с улицы Чуйкова, где я, собственно, и проживал, на улицу Румянцева.

– Мы – это кто?

– Ты, я, воображуля Киричанская и Светка.

– Светку взяли? – ещё один резкий поворот чуть не выбросил меня наружу. Мимо проносились рыночки, только-только открывшиеся для покупателей. Справа мигал иллюминацией кинотеатр, на фасаде которого сияла реклама старого-старого, но такого классного фильма «Брестская крепость».

– Ага. Так она же вчера вроде экзамен сдала?

– Сдала. Верно.

– Думаешь не готова? – внимательно посмотрел на меня товарищ, ещё больше прибавляя скорость на прямом участке между площадью Якова Студенникова и воротами Кремля. Из окна квартиры, где проживал Максимов, на нас гавкнул его «карманный монстр». Собака у него ещё ничего, но кошка – конченая дура.

– Да, нет, не думаю.

Уже через три минуты мы были в Арсенале, где нас ожидали шагоходы. Здесь же прямо напротив ворот выстроились девять машин Третьего Особого. Так называли отряд, которым руководил майор Снегирёв (да, уже майор).

Поприветствовав нас взмахом руки, Никита выпрыгнул из кабины шагохода и направился к нам.

Светка и Юлька были уже здесь и копались со своими машинами. Похлопав в ладони, чтобы привлечь наше внимание, майор без вступлений ввёл нас в курс дела:

– В общем, разведка докладывает, что орда в полутора днях пути от нас. Однако, парочка отрядов по десять-двенадцать сикомэ направилась в нашу сторону и скорее всего шныряет где-то в окрестностях. Возможно, в целях наблюдения…

– Или ещё какую каверзу замышляют, – вставил Минин.

Не обратив внимание на нарушение дисциплины, Снегирёв согласился с Толиком:

– Не исключаю такой возможности. Принято решение прочесать местность и в случае обнаружения уничтожить противника. Всё понятно?

– Так точно, товарищ майор! – дружно громыхнули мы.

Кивнув, Никита указал на длинный металлический стол у стены, на котором четырьмя кучками замерли доспехи.

– Знаю, что пилоты не привыкли находиться внутри машины в защитных костюмах, но на всякий случай вам придётся их надеть. К тому же это отечественные «Лисы», а не громоздкие «Росомахи». В них даже собственный климат-контроль есть.

Я просто был в шоке. Нам доверили новейшую броню, в которой ходили только старшие офицеры. Что это? Следствие важного задания или…

– Выступаем через десять минут. Вы в группе прикрытия. Старшая – Киричанская.

Мы покинули территорию крепости в строгом боевом построении и в следующие четыре часа внимательно прочёсывали местность. Лапы шагоходов оставляли следы в фиолетово-розовом грунте, с хрустом давя местные растения чем-то напоминающие наши кактусы. Вот только кактусы не пытались выстрелить в тебя иголками в отличие от местной флоры.

Время шло. Однако, ни приборы, ни дроны, отправленные вместе с нами, никаких следов противника не обнаружили. Компьютер моего шагохода старательно подмечал все особенности рельефа, впадины, холмы и лощины, занося всё это в память. Минин злился из-за того, что ничего интересного не происходило. Он наконец-то понял, что на серьёзную операцию нас бы не взяли (тем более с необстрелянной Светкой), это скорее было тренировкой по взаимодействию опытных пилотов и молодых, совсем недавно сдавших экзамен.

Кода мы вернулись в Арсенал и стянули с себя броню, товарищ со злостью бросил ботинок в стену.

– Это надо же так! Думал нам доверились, нас признали! А они просто позволили нам прогуляться за стену и всё! – со злостью бросил он, залпом осушая жестяную баночку сока.

– Ты что ничего не понял? – улыбнулась Светка, подмигивая мне.

– Чего не понял? – удивлённо уставился на меня Толик, накидывая на плечи рубаху с изображением красной звезды на спине.

- Мы участвовали в рекогносцировке местности.

– А для чего её делают? – вступила в разговор Юлька.

Минин некоторое время напряжённо думал, а затем, хлопнув себя раскрытой ладонью по лбу, произнёс долгое и протяжное:

– А-а-а-а-а!

А ведь, действительно мы отсканировали бортовыми компьютерами целый прямоугольник местности глубиной в два с половиной и шириной в шесть километров. И это явно было не просто так.

Уже засыпая, я вспомнил, что так и не спросил Толика, где он пропадал накануне.

Глава 29: В одиночку

30 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

22 час 20 мин

В спину что-то ударило и бабахнуло так, что меня выкинуло из окна словно пущенный в цель дротик в дартсе. Пролетев метров пять-шесть, я плашмя упал на землю, вспахав за собой приличных размеров борозду. Слава богу, что в защитном костюме (в конце концов, с третьего этажа вывалиться это гарантированный перелом) и, слава богу, что штурмовая винтовка всё ещё при мне.

Здание позади пылало и делало оно это как-то… странно. Стены плавились словно воск, стекая на землю крупными каплями, а черепица с крыши разлеталась в стороны острыми осколками с дробным треском, словно забытый на плите попкорн.

Дальнейшее события понеслись с такой скоростью, что описывать их спустя время, сейчас, очень сложно.

Встав на колени, я взглянул на виртуальный дисплей перед глазами и увидел, что "Лис" активировал медпомощь. Зелёная иконка в правом верхнем углу отчётливо помигивала, а звуковой сигнал раздражал слух после контузии. Без крайней необходимости хрен бы получил укол, а значит, приложило меня сильнее, чем я думал.

Вставай Куницын! Вставай! Лёгкая боль под рёбрами слева и резко забившееся от препарата сердце, простимулированное химической смесью, буквально заставили меня подорваться с земли и, вскинув винтовку, дать короткую очередь по рвавшимся на территорию школы сикомэ. На несколько мгновений они даже замешкались, ибо школьная ограда была хоть и не слишком серьёзным препятствием для отряда, но предлагала им только один вариант проникновения внутрь – через распахнутую калитку. Ворота открывались только с началом работы школы.

Тяжёлые пули убили первых трёх синекожих и отбросили их тела на бегущих следом. Мне удалось хорошо разглядеть как один из выстрелов буквально снёс половину лица одному из нападавших, а другой отстрелил руку от плеча, оставив держаться конечность только на сухожилии.

Шаг назад, ещё шаг, я всё продолжал стрелять, отступая к стене горящей школы и вот уже дюжина трупов у моих ног, а поток синекожих тел только-только начал протискиваться в распахнутую дверцу.

Как же так? А ведь так всё хорошо начиналось. Кто ж знал, что день рождение Максимова закончится бойней.

* * *

– Сегодня в семь. Договорились?

– Договорились. Буду.

На празднике у Вовы было многолюдно, шумно и весело. Мы будто специально не касались темы сикомэ и угрозы нависшей над нашей колонией. И знаете – это было здорово. Даже удалось забыться и расслабится. Мы делились своими мечтами, рассказывали дурацкие анекдоты, смеялись над бородой Быкова и кривлянием Игорька, даже договорились на выходные все вместе сходить ещё раз на «Брестскую крепость».

Дикую кошку заперли в отдельной комнате после того, как она, высунув лапу из-под стола, оцарапала Минину ногу. До конца вечера она жалостливо надрывалась за дверью.

Крепкие напитки были запрещены, продажа пива в магазинах не велась уже несколько недель, но у Максимова имелось про запас несколько бутылочек пивного напитка. Обычно я от таких вещей отказывался, но в этот раз решил расслабиться.

Бессонная ночь накануне да весь день во рту ни крошки (на обеде мы с Толиком спарринговали на заднем дворе школы) сыграли со мной злую шутку. От двух маленьких бутылок я опьянел. Минин, кстати, тоже, но он не парился и заснул прямо в кресле в чужой гостиной.

Не то, чтобы я был пьян, просто скорее немножко ножки заплетались, а голова стала тяжёлой. Не хотел, чтобы в таком состоянии меня видела мама, и поэтому решил отправиться сразу в школу. Благо ключ у меня был при себе. Всё равно утром на занятия. Чего время тратить?

Двадцать пять минут (или около того) бодрой прогулки, и вот я уже пересекаю поле, на котором мы проводим тренировки шагоходов, а впереди замаячила металлическая ограда и здание старой школы.

Устроился я прямо в классе на третьем этаже. ТТХ шагоходов у стены, и схема боя парами и тройками на доске. Сдвинул две парты, бросил под голову сумку с противогазом и сразу отрубился без сновидений.

Меня разбудил какой-то звук. Звук, выбивавшийся из обыденного звучания раннего утра.

Некоторое время, опешив, я сидел на парте, а потом выглянул в окно. В трёхстах метрах от меня, прямо в поле, что-то сверкнуло, потом ещё раз, раздался протяжный звук, перешедший в продолжительное гудение. Ущипнув себя (ну мало ли, вдруг ещё не проснулся полностью) я продолжал поедать глазами необъяснимое явление. Да только закончился этот цирк быстро. Что-то полыхнуло, и в пределах видимости возникла группа сикомэ. Их было пару дюжин, не меньше.

Но как им удалось? Крак! От удивления я забыл про осторожность, навалился на стекло, которое, треснув, вылетело в окно и, приземлившись на асфальт, разбилось на мелкие осколки. В утренней тиши это было подобно грому во время грозы.

Сикомэ повернули головы в мою сторону, а затем, замерев на секунду, словно прислушиваясь к приказу, одновременно бросились через поле к зданию школы. Отпрыгивая от окна, я увидел, что позади них неторопливо вышагивает силуэт с посохом. Шаман здесь! Шаман внутри крепости!

Я бросился к старенькому сейфу в углу кабинета и, вставив трясущейся рукой ключ в замочную скважину, распахнул дверцу. Внутри лежал подаренный мне Снегирёвым «Лис», штурмовая винтовка «Мономах» и пару гранат. Всё это добро я притащил накануне. Динамическую броню и табельное оружие планировал сегодня продемонстрировать новой партии курсантов, только позавчера зачисленных на пилотские курсы, а вот боевые гранаты были нужны мне для занятий с выпускниками.

Запрыгнув в костюм, я активировал его. Музыкальный аккорд из первой строчки гимна империи возвестил о том, что всё готово. Прицепив на пояс гранаты, я рванул из внутренностей сейфа за ремешок оружие и, расшвыривая в сторону стулья и столы, подлетел к окну.

Сикомэ уже подбегали к школе. Мне удалось сделать всего два одиночных выстрела, когда монитор замигал красным, показывая угрозу жизни. Да это и не удивительно – ко мне, оставляя за собой дымный чёрный след, летел огромный файербол. Выбежать из кабинета, спуститься по лестнице, ваш покорный слуга бы не успел, поэтому сделал единственную вещь, на которую был способен в тех условия. Какую? Выбил прикладом остатки стекла и перенёс ногу за оконный проем, намереваясь спрыгнуть вниз.

* * *

Взрыв гранаты разметал нападавших, раздирал их на части, отрывая конечности и пробивая тела. На несколько секунд даже монитор шлема перестал фиксировать картинку вокруг. Взрывной волной меня отбросила к раскалённой стене, но защита сработала как надо. Я видел, как по поверхности «Лиса» пробежало голубое сияние, и мелкие чешуйки, из которых состоял костюм, чуть-чуть приподнялись, отразив сгенерированным защитным полем большую часть осколков.

Сикомэ вопили от боли, истекали кровью, но увидев, что я всё ещё жив, дружно бросились на меня. Снова оказавшись в тесном кругу атакующих, я отстрелял до железки остатки магазина, а затем мысленно начал прощаться со всем, что мне дорого. Думаете, перед глазами пролетела вся жизнь? Мгновения превратились в замерший кинофильм? Ничего подобного! Я только вспомнил маму, будившую меня по утрам в школу, и почему-то пожалел, что не поцеловал Юльку в ответ. На большее просто не было времени.

Один из клинков сикомэ мелькнул перед лицом, другой туземец попытался вонзить в меня копье, умудрившись сцарапать краску с плеча, позади что-то орали гортанными чужими голосами…и тогда, тогда я бросил вторую, последнюю гранату. Прямо себе под ноги.

Взрыва я не услышал. Фильтры на шлеме сработали как надо и спасли слух. Исполинская сила подбросила меня в воздух, перевернув несколько раз как игрушку, а затем жестоко приложила о землю. Да так, что выбила из лёгких весь воздух.

* * *

– Ты как? Андрей, как себя чувствуешь? Да сними ты шлем? У него кровь из носа и ушей! Медика быстрее!

– Андрюха, ты держись, мы сейчас быстренько!

– Вот это да! Что за мясо?!

– Твою мать, как они здесь оказались? Это же поле! Поле! Как они прошли через наши посты?

– Может подкоп?

– Какой подкоп?! Всё же проверили. Карстовых пещер нет. Учёные клялись, что всё пучком.

– Ё-моё, Куницын шамана убил…

– Доктор?! Осмотрите его. Кажется контузия.

Рот был наполнен кислой, густой слюной. Я слышал голоса вокруг, но смотрел только в одну точку под ногами. Туда куда капала моя кровь, образуя в пыли маленькие кратеры тёмной влаги. Хочу домой, в свою кровать. Сознание свернулось в тёмную точку, и дальнейшее я не помню.

Глава 30: Снова в больнице

2 июня 2280 года

Коперник – 3. Крепость «Суворов»

20 час 12 мин

Муха остервенело билась в стекло, напрочь игнорируя распахнутую створку окна. И кто вообще привёз на Коперник – 3 мух? Зачем они здесь нужны? Насколько я знаю, большая часть груза была запакована в вакуумные упаковки. Разве личинки, если даже они каким-то чудом угодили в припасы и вещи колонистов, не должны были задохнуться?

– Ну, ты Куницын даёшь. Нехороший ты человек, – забросив ноги на мою кровать и засунув руки в карманы комбеза, сказал Толик. – Почему? Отвечаю. Все боевые нашивки и награды собрал. Поручика получил. Заметь, без меня! Монстр просто какой-то. Убивает сикомэ десятками, гранаты себе под ноги швыряет. Ну что тебе стоило меня растолкать? Пошли бы ночевать в школу вдвоём. Может, отбились бы от гадов и так, гранаты бы взрывать не пришлось.

Седевшая с другой стороны кровати Ирка, притворно цыкнула в ответ на слова Минина и продолжила старательно штриховать что-то карандашом на листке.

– Всё равно пришлось бы, – недовольно буркнул я.

– Ну, тогда бы вместе…

– Лежали бы здесь сейчас?!

Минин ещё глубже спрятал руки в карманы и нахмурился.

Опять эта палата, опять анализы, процедуры и расстроенная мама. Что-то я зачастил попадать в больницу. Вчера целый день снова провалялся без сознания. Контузия лёгкая, сотряс тоже ерундовый. С чего вдруг? Наверное, опять испугался, перенервничал. Девчонка! Чтобы сгладить резкий тон, сквозивший в моих ответах, я решил отвлечь товарища нейтральной темой.

– Что со школой?

Толик встал со стула и прошёлся мимо кровати.

– Нет больше школы. Сгорела как свечка.

– Жаль.

– Да чего жалеть? Для пилотских курсов сегодня к вечеру уже новую сварганят. Из специальных блоков и панелей. Ещё лучше будет и крепче.

– Эту школу ещё папа строил.

Ирка перестала рисовать и взглянула на меня. Я видел, как её кулачок крепко сжал карандаш, отчего пальцы сестры побледнели.

– Андрюха, ну чего ты? – товарищ тоже понял, что сморозил глупость. – Мы им отомстим. Не грусти.

– Школу-то уже не вернёшь.

– Эх, Минин, Минин, – произнесла Ирка, надув губки. – Ничего-то ты не понимаешь.

– Ты бы это… пошла шоколадку купила что ли, – вскинулся Толик. – Не стоит слушать разговоры взрослых дяденек.

Сейчас будет буря. И возможно даже гром. Ирка нахмурилась, подбоченилась и, склонив голову набок, тихим шипящим тоном произнесла:

– Слушай, взрослый дяденька, ты бы это… вёл себя попроще, а то я лично знаю главрача и могу удалить тебя из палаты больного.

– Наглая.