Однажды в мае

Размер шрифта: 13

Пролог

Эта удивительная история явилась неким прозрением для самого автора. Её финал внёс в жизнь одних персонажей существенное обновление, свободу и возможность обрести наяву всё то, о чём мечталось в далёком детстве. Для других – явился откровением и полным переосмыслением привычных догм и постулатов.

Я начинаю это повествование с вопроса, который с давних времён будоражил умы людей что же лучше: – «брак по любви или брак по расчёту? Понятия эти не новы, они разные по смыслу и намерениям наследников благородных кровей. Споры на эту тему порождали зависть, ревность и дуэли. Но истина и поныне сокрыта.

В дальнейшем изложенная история жизни одной семьи внесёт коррективы в ваше видение происходящих событий. Вероятнее всего, вам придётся определиться в выборе: опровергнуть либо, напротив, убедиться в правильности одного из первоначальных впечатлений и утверждений – жизнь сложная штука, и в ней случается разное.

* * *

Начнём, пожалуй.

Корни

Со стороны отца главная героиня этой очаровательной истории принадлежала к старинному роду английской аристократии. Разорившиеся обедневшие господа не нашли ничего лучшего, как переселиться в среднюю полосу России. Однако упорно и настойчиво передавали новому поколению навыки, традиции и намеренно сохраняли фамилию, не найдя нужным поменять её. Жаль только, что воспитанию некоторых потомков они не удосужились уделить должное внимание и время. Речь в книге пойдёт о праправнуках рода, полностью обрусевших.

Семейство Бредфорд, о котором пойдёт речь в повествовании, на момент описанных событий могло похвастаться всего лишь одним богатством: дочерью-красавицей – Флёр, или Флори, как её ласково называла тётушка по материнской линии. Однако многие величали девочку полным именем – Флориана. Её отец – один из тех самых потомков англичан, урождённый Стефан Бредфорд, служил в храме священником. Соседи между собой величали его батюшка или отец Стефан. Маменька девушки родилась на юге России в семье знаменитого купца Столешникова. Он был почитаемым человеком в высшем обществе, довольно зажиточным, и мог позволить себе каждый сезон вывозить семью на балы в Москву или Петербург, а также на знаменитые европейские курорты. Но, как в жизни случается, предприимчивый отец семейства оказался на редкость добрым малым и расточал средства, давая в долг господам аристократам приличные суммы. Они же бездумно сорили ими за карточным столом, в кутежах и развлечениях в Баден-Бадене, веселясь с молоденькими барышнями. Столешников ни на минуту не задумывался о том, что в его жизни может случиться непредвиденное, и в один неблагополучный день он – богатейший человек в России – станет полным банкротом. В результате оставит сыновей без наследства, а дочерей лишит приданого. Выяснилось всё это безобразие, когда Пётр Кириллович скончался в своём кабине на любимом диване. В тот самый день, так некстати, ударили морозы. Начало весеннего сезона выдалось чрезвычайно холодным. Апрельский день с самого утра был серым, унылым, хмурым и промозглым. Тогда-то глава семейства и получил недобрую весть от своего доверенного лица – Дормидонта Гавриловича Черепанова. И, представьте, бедный купец так расстроился, что у него случился удар. В том самом послании вышеуказанный господин в свойственной ему лаконичной и непринуждённой манере извещал Столешникова:

«Милостивый государь, Пётр Кириллович!

Вынужден сообщить вам пренеприятнейшую новость. Вы разорены! И, если не сыщете выход, всё ваше имущество пойдёт с молотка на торгах. Замечу, кредиторы не станут утруждать себя бесполезной ерундой: разыскивать всех причастных к этому безобразию и взимать с ваших должников некогда взятые у вас деньги под проценты. Настоятельно рекомендую обратиться в банк и потребовать, чтобы они занялись этим вопросом. Им под силу принудить неисправимых неплательщиков вернуть средства на ваш счёт в кратчайшие сроки. Но сделайте одолжение: предупредите управляющего банком, что тянуть с этим вопросом никак нельзя. Следует действовать быстро и адресно. В противном случае спасения вашей семье не видать. Разумеется, милостивый государь, вы можете рассчитывать на моё содействие.

С почтением и сожалением о случившемся, ваш Дормидонт Гаврилович Черепанов».

Вот поэтому от батюшки его любимая дочь, Варвара Столешникова, не получила ровным счётом ничего из того, что ей причиталось. Какие-то жалкие крохи, которые они разделили с сестрицей и, как водилось на Руси, отложили на чёрный день. С одной стороны, Варвара слыла мечтательницей, однако с другой – проявила себя на редкость практичной, невероятно деятельной и усердной, и все эти качества проявились, когда она сама стала женой и матерью. Всё вышеперечисленное было свойственно её любимой маменьке, которой удалось передать эти качества дочери.

Супруге купца Столешникова, Глафире Венедиктовне, нелегко пришлось после смерти мужа. Оставшись с большими долгами, без какой-либо помощи и поддержки, женщина искала выход. Что предпринять, чтобы вернуть былое благосостояние и чтобы ей с детьми жилось, как прежде, безбедно? Надо сказать, вдова не растерялась и поспешила позволить нетерпеливым ухажёрам навещать её. На радость женщины, подвернулся солидный жених: военный, в чине генерал-майора Лейб-гвардии Драгунского полка в отставке, некто Мамонов Георгий Сергеевич. Изредка его приглашали в Петергоф для консультаций в штабе. У нового жениха Глафиры Венедиктовны имелось солидное состояние, что и подкупило вдову, за него она и вышла замуж второй раз. На радостях он покрыл все долги семейства, по-барски выручив жену. Однако детям покойного купца Столешникова отказался помогать, сколько бы супруга ни просила, ни уговаривала – тщетные хлопоты: заупрямился и не дал ни гроша. Мотивировал тем, что они вполне взрослые и могут позаботиться о себе сами.

В связи с вышеописанными событиями выбор женихов для Варвары Столешниковой сузился настолько, что ей пришлось дать согласие священнику, к которому не испытывала даже малейшей симпатии. Так сложилось, что эту церковь всё семейство купца Столешникова посещало по праздникам. Стефан Бредфорд давненько присматривался к миловидной и скромной девушке. Так, невзначай, заговаривал с Варварой после службы, приглашал вместе с маменькой, сестрой и братьями в гости. Слухи разносились быстро – и до семейства покойного купца долетели. В один из вечеров на пороге их дома нарисовалась сваха. И явилась она не с пустыми руками – с новостями. Но умолчала плутовка о самом главном: много лет назад Стефан Бредфорд уже был женат. Его юная супруга вела замкнутый образ жизни и редко показывалась на людях. Поговаривали, что у четы родилась дочка, но вскоре ребёнок умер. Причину тяжёлой утраты священник тщательно скрывал, соседям так и не стало известно, что именно произошло на самом деле. Позднее сорока на хвосте принесла, что малышка та была зачата задолго до венчания священника и юной супруги. Кто был отцом ребёнка, оставалось тайной, покрытой мраком, и домыслами соседей округи. После смерти жены священник долго соблюдал все каноны траура.

А сваха та с хитрецой была и умела убеждать.

«Милочка моя, – обратилась она к матери Варвары Столешниковой, – что вам ещё нужно? Господин Бредфорд не беден, присмотрел для своей будущей семьи пусть небольшой, но очень уютный дом с садом. В ближайшее время оформит покупку и переберётся туда. Ответьте мне, что вам ещё нужно для счастья дочери? Да, он старше вашей Варвары, но далёк от дряхлого старика, напротив, полон сил и энергии. Тут даже и думать нечего».

Так убеждала знатная в округе обманщица и плутовка, расточая комплименты в адрес жениха. И без сплетен кумушек было понятно, что священник приплатил ей немалую сумму, чтобы сваха потрудилась на совесть. Вот она и старалась выпрыгивать из собственного платья, чтобы уговорить вдову купца Столешникова склонить дочь к замужеству. Как же, ей требовалось отработать щедрое вознаграждение. Так и случилось. Мать деликатно, но настойчиво уговаривала Варю. Мы можем только догадываться, какие доводы она задействовала. Но иного пути не оставалось. Её новый муж не был расположен принять участие в судьбе детей купца. Забегая вперёд, скажу: ох и нелегко пришлось Варваре, но делать было нечего, и она приняла предложение священника, о чём в глубине души часто сожалела.

Умение не сдаваться

Надо сказать, священник оказался очень скупым, а тайник с накоплениями надёжно припрятал от жены и дочери. И вот теперь Варвара Бредфорд из тех скудных средств, которые выделял ей супруг на жизнь, вкладывала последнее в воспитание дочери. Одну лишь цель преследовала женщина. Не удивляйтесь, в её далекоидущих планах присутствовал и трезвый расчёт. Она почему-то уверовала, что все усилия не пропадут даром и в будущем этот капитал принесёт не только дивиденды, но и хотя бы одного достойного обеспеченного зятя, того, кто существенно приумножит состояние их семьи. И это ещё не всё. Аппетиты госпожи Бредфорд росли день ото дня. Мечтая, она не отказывала себе ни в чём. Женщина почему-то наивно понадеялась, что на их пути встретится именно тот человек, которому она без оглядки сможет доверить единственное дитя. Вот поэтому девочку воспитывала в строгих правилах, прививала нужные качества и обучала, нанимая репетиторов, словно она дочь вельможных особ. Практичная госпожа Бредфорд в своих честолюбивых, долгосрочных планах ничего не упустила. Ситуация, в которой она оказалась не по своей воле, заставляла приспосабливаться. Их семья жила очень скромно, хотя священник был довольно зажиточным человеком. Но об этом она узнала только после его ухода из жизни. Посему мать и дочь испытывали нужду, вынужденно контролируя все расходы. Варвара не знала всей правды, наивно полагая, что супруг служил, как он любил повторять, рядовым священником в небольшом приходском храме, и его доход был слишком мал, чтобы позволить жене заказывать туалеты у знатных модисток в Петербурге. А ведь так делали многие её знакомые. Сама Варвара, выйдя замуж, поневоле стала обычной домохозяйкой. Объяснение этому всплыло на поверхность лишь после свадьбы: Стефан панически боялся превосходства жены, которое могло стать заметным в обществе. Варваре ничего не оставалось, как внушать дочери, что им не до удовольствий светской жизни и не до роскоши. А то жалкое наследство, которое досталось ей от разорившихся родителей, никак не могло поправить материальное положение семьи. Супруг оставался безучастным к трудностям, которые испытывали его близкие.

Флориана росла очень нежной и чувствительной девочкой. Каждое яркое событие, будь то в жизни соседей или старинных подруг её матери, ненароком подслушанный разговор, могли произвести на неё незабываемое впечатление, и после всего пережитого она долго не могла заснуть. Её утончённая душа откликалась живо, и Флори, обхватив маленькими ручками подушку, беззвучно плакала. А иногда девочку что-то умиляло, и она радовалась так, что трели задорного звонкого смеха Флёр разлетались по всему дому и, подобно птицам, вылетали на улицу, завлекая прохожих и соседей.

Стоит ли говорить, что уже в юном возрасте, совершенно случайно познакомившись с тем, кого она рисовала в девичьих грёзах, Флори тотчас узнала его. И неудивительно, ибо в мельчайших подробностях запомнила тот самый день их первой встречи, несмотря на то, что тогда она была девчушкой. Именно этому человеку было суждено изменить всю её дальнейшую жизнь. Но об этом пока никто не знал. Оказавшись по приглашению в гостях у кого-то из соседей или родственников, Флёр невольно сравнивала с ним молодых людей, которые так или иначе появлялись на её пути, и молча отмечала про себя: «Как странно, а ведь остальные уступают ему, даже в мелочах».

Бдительная маменька ревностно следила за тем, с кем разговаривала её дочь, кому улыбнулась, с кем случайно оказалась рядом за столом во время чаепития. Варвара не могла знать, кого именно пригласят соседи или же родственники и кто из гостей обратит внимание на Флориану. Здесь необходимо отметить, что цели госпожи Бредфорд резко отличались от предпочтений и интересов людей её круга и положения в обществе. Стремление помочь дочери заставляло женщину мечтать о невозможном. В этом она никак не могла отказать себе. Порой супруг, сидя рядом с ней на вечерней трапезе и слыша её речи, насмешливо посматривал на жену. И так, вроде бы ненароком, вставлял в разговор ироничные реплики, не совсем догадываясь, куда заведут взрослую даму её мечты. Он не любил дочь, был холоден с ней, уделял девочке мало времени и внимания. Но иногда случалось странное: неожиданно мог пожелать Флори счастья и найти в жизни всё то, чего была лишена её маменька. Создавалось впечатление, что в глубине души его мучила совесть. Священник холодно относился к жене, но понимал, что она выросла в состоятельной семье, навсегда в её памяти сохранилось и то, как отец относился к маменьке и к ним, детям, и какими подарками баловал их. Стефан отдавал себе отчёт в том, что запросы жены превышают его желание попусту сорить деньгами. Нужды семьи не входили в круг интересов этого человека. Чрезмерная скупость господина Бредфорда частенько переходила все допустимые границы.

* * *

Немного забегая вперёд, давайте дадим слово главному герою романа. Пока он у нас дожидается за кулисами, не пришло ещё его время. Но пусть в повествовании прозвучат его мысли и слова, подготавливая вас, читателей, к дальнейшим событиям.

Предназначенная встреча

То был сон, о котором спустя время я расскажу ей – своей давнишней мечте. Но это случится не так скоро, как тогда желало моё сердце. Спустя время в моей и её жизни произойдёт событие, которое заставит меня предпринять серьёзные шаги к достижению нашего общего будущего.

А пока воспоминания невольно вернули меня в тот удивительный и неповторимый сон.

Приснился мне лик неземного создания. Знали бы вы, сколько света и тепла передалось моей душе с момента появления этой юной девы. Всё в ней очаровывало и восхищало. Глаз невозможно было оторвать. Но что-то необычное удивило меня в её внешности. Вы знаете, почудилось мне во сне, что я вдруг уловил именно то, что с детства так любил и каждый год ожидал с нетерпением, ибо этот период несравним ни с чем.

Весна, май, и вновь любимый куст пышной пахучей сирени зацвёл под окном. Представьте, даже во сне до меня донёсся тонкий чарующий аромат. Боже, какое блаженство окутало и околдовало меня. Те же головокружительные и опьяняющие запахи шлейфом потянулись ко мне от девочки моей мечты. Её белое, лёгкое, воздушное платьице с кружевными оборками на рукавах, на декольте и кромке подола почти касалось туфель. Крупные золотистые кудряшки водопадом рассыпались по спине и плечам, а голову прикрывала соломенная шляпка, украшенная по окружности сиренью. Красавица, задумавшись, сидела на скамье в тени зелёной аллеи. Вдоль неё тянулась вереница дубов, вязов, а рядом девушку окружали кусты белой цветущей сирени, которые крупными гроздьями спадали к ней на плечи со всех сторон. Как прекрасно стало у меня на душе! «Фея сирени!» – первое, о чём подумал я.

Помнится, моя матушка как-то за чаем рассказывала сестрице своей, которая гостила у нас, что белая сирень не что иное, как символ невест. Я запомнил её слова.

И вот теперь, очнувшись от ночных сновидений, ещё долго не мог расстаться с незнакомкой из ночных грёз. Моя душа категорически потребовала: любой ценой найти её и не расставаться никогда! Скажу больше, это желание непросто было выбросить из души и навсегда забыть о нём. Мысль нагрянула, засела в голове и настойчиво требовала решительных действий. После завтрака я быстро собрался и отправился по делам. Но и там меня преследовал милый образ, когда в карете я следовал по ранее намеченному маршруту. Он с удивительной настойчивостью напоминал мне о себе. Я решил расспросить знакомых: вдруг мне повезёт, и кто-то видел эту неповторимую девушку. Немного погодя припомнил, что впервые повстречался с ней, когда она была маленькой девочкой и так звонко распевала свою песенку, что я заслушался. В тот день мы с отцом направлялись в город, у него появились срочные дела с компаньоном. Меня согласился взять с собой, ибо желал в качестве поощрения наградить развлечениями в парке аттракционов за отличные результаты в учёбе и примерную дисциплину. Внезапно появившееся желание отца не случилось на пустом месте. Дело в том, что двумя днями ранее в гимназии на собрании родителей ответственный за наш класс преподаватель вручил отцу грамоту. Наша наставница изобиловала красноречием, нахваливая меня, и при всех собравшихся заявила отцу: «Редкий ученик умеет так сдержанно и тактично вести себя со сверстниками, никогда не отказывая им в помощи. Я уверена, что это следствие правильного воспитания в семье. Выражаю вам свою признательность».

Отец не ожидал такого услышать, поначалу немного растерялся, принимая грамоту, и скромно в ответ произнёс: «Спасибо вам».

Благодаря этой поездке я увидел свою Фею. Не поверите. Так случилось, что в это время сосед возвращался из города домой. Поравнявшись с нами, он обратился к отцу через оконце кареты: «Светлейший князь, разговор есть».

Отец в ответ кивнул ему и вышел. Они разговорились. А между тем меня привлекли звуки очень нежного, милого и приятного детского голоса. Любопытство заставило выйти из кареты, и вот здесь меня ожидало удивление. Я прошёл между кустами и увидел: маленькая девочка в лёгком цветастом платьице с рассыпанными по головке крупными золотистыми кудряшками, спускавшимися до плеч, пристроилась на лужайке. Она плела венок и распевала на всю округу песенку. Незнакомка вела себя так непринуждённо, словно кроме неё во всём мире никого не существовало. Я подошёл близко, но так, чтобы девочка не увидела меня. А она настолько была занята плетением веночка, пением и рассуждениями вслух, что и не заметила, как я за ней наблюдал.

И вот теперь этот сон… А что, если он вещий и я на самом деле встречусь с моей Феей? Преисполненный взлётом небывалых эмоций, порывом восторженных чувств и детских надежд, я услышал неожиданно для себя, как легко и спонтанно полились стихотворные строки, в которых мои мечты нашли своё отражение. Вдохновение подсказало ход дальнейших событий.

Мой сон растаял на заре, подобно утреннему туману. Я с сожалением открыл глаза и подумал о том, что непременно придёт тот день и час, когда я встречу свою Фею наяву и стану неимоверно счастлив.

Новое знакомство

Не так давно семейство Бредфорд гостило у младшей сестрицы Варвары Петровны – Ксении. Изредка женщине удавалось вырываться с дочерью. Там, на даче, в тиши чудной природы были созданы все условия для отдыха и приволья. Женщины успевали сварить варенье из ягод и фруктов на зиму. Благо, у сестрицы Варвары был большой сад с плодоносящими фруктовыми деревьями и кустарники с ягодами. Ей очень повезло, на пути встретился достойный и состоятельный человек, который окружил жену вниманием и заботой. Вот и жизнь сложилась благополучно. Сестрицы после трудового дня присели в гамаке, чтобы уединиться и отвести душу вдали от мужчин. Варвара Петровна очень тосковала в разлуке с Ксенией.

На удивление как раз в это время она застала у сестры гостя, которого никогда ранее не видела. Сестра поспешила познакомить их.

– Варенька, позволь тебе представить: граф Рудницкий, он прибыл в наши края из самой Москвы. А живёт в Петербурге. Порфирий Макарович гостит у своих родственников тут неподалёку, мы дружим с семейством Астаховых. Вот он и заглядывает к нам на огонёк.

– Очень приятно познакомиться, уважаемый граф, – ответила Варвара.

– А мне как приятно познакомиться с обаятельной дамой. – Граф, как и подобает галантному кавалеру, поспешил поцеловать Варваре руку. Возраст и подагра давали о себе знать, он тяжело поднялся из соломенного кресла, расправил полы сюртука из лёгкого хлопчатобумажного казинета и выполнил свою миссию.

– Что привело вас в наши края? – спросила Варвара, чтобы поддержать разговор с гостем.

Инициативу перехватила Ксения.

– Не поверишь, сестрица. Порфирий Макарович, несмотря на солидный возраст, – знатный жених.

– Так вы невесту себе присматриваете? Довольно увлекательное занятие и вместе с тем утомительное. Желаю вам отыскать истинный бриллиант.

– О, благодарю вас! Много лет, как вдовствую, детей не нажил, как-то негоже человеку с солидным состоянием вести холостяцкий образ жизни. Хотелось бы отыскать родную душу и скоротать оставшиеся годы в радости и спокойствии.

– Что ж, ваши желания вполне понятны и правомерны, почему бы не попытать счастья? Кто знает, а вдруг и повезёт. Нам неведомы Его планы.

– Вы правы, Варвара Петровна. А мне бы так хотелось, чтобы Он услышал меня и помог.

– Порфирий Макарович, каждому человеку свойственно надеяться. Молитесь, и Господь услышит вас.

– Благодарю. Я так и делаю, когда посещаю храм.

В это время из дома выбежали дети: дочери Ксении Петровны и племянница Флориана. Девочки решили показать кузине местные достопримечательности и рассказать о своём секрете. Младшая из сестёр, четырёхлетняя Маша, под старинным дубом зарыла клад и записочку с заветным желанием не забыла утопить в ямке рядом с сокровищем. Девчушка понадеялась, что из него прорастёт росток, и клад приумножится.

– Барышни, далеко ли собрались? – поинтересовалась Ксения Петровна.

– Маменька, мы немного прогуляемся и вернёмся, – за всех ответила самая младшая.

– Опять секретики спрятали? – догадалась мать. – Ладно, чего уж там, бегите и не запаздывайте к ужину.

– Нет-нет, не беспокойтесь, маменька, вернёмся ко времени, – ответила старшая.

– Бегите.

Если бы в это время женщины не были заняты дочерьми, они бы заметили, как загорелись глаза у графа Рудницкого, как раскраснелся пожилой господин. Порфирий Макарович стоял как вкопанный и не сводил восхищённых глаз с Флёр. Как только шалуньи выбежали за калитку, граф обратился к хозяйке:

– Ксения Петровна, сделайте одолжение, откройте мне величайший секрет.

– О чём вы, милый граф? О каком секрете толкуете?

– Скажите на милость, кто эта барышня, что была с вашими дочерьми? Она сродни необыкновенному цветку.

Женщины переглянулись между собой и заулыбались.

– Порфирий Макарович, голубчик, у вас глаз-алмаз. Всё подмечаете. Это моя любимая племянница – дочь Варвары Петровны.

– Что вы говорите?! – Граф повернулся к госпоже Бредфорд:

– Варвара Петровна, смею вас заверить, вы являетесь обладательницей сокровища.

– Благодарю вас, Порфирий Макарович. Ваши слова – бальзам для души.

– Не заметите, как возле порога выстроится отряд поклонников и женихов.

– Знаю и предчувствую. Да разве ж в этом дело? Мы живём в провинции. Кто в нашем маленьком городке может составить удачную партию моей единственной дочери? Вы изволили назвать Флориану сокровищем. Так знайте, для этого украшения крайне важна хорошая и дорогая оправа.

– Понимаю ваши чувства и волнения. Поверьте, желающих будет много. Выбор за вами. В этом вопросе очень важно не прогадать. Позвольте дать вам совет.

– Слушаю вас, любезный граф.

– Надобно начать вывозить дочь в свет. Результат будет, уверяю вас. Даже не раздумывайте.

– Благодарю. Я подумаю над вашими словами. Пока Флориане всего пятнадцать. А дальше время покажет, что и как будет. Признаюсь вам, боюсь об этом думать. Чует материнское сердце: не перенесу разлуку с дочерью. Она мой свет.

– Понимаю ваши чувства. Но вам не о чем беспокоиться. Поверьте, тот, кто будет любить вашу дочь преданно и верно, и о вас позаботится.

– Ваши слова, да Богу в уши.

– Полагаю, мы к этому разговору ещё вернёмся.

Варвара вскинула на графа Рудницкого непонимающий взгляд

– От всей души признательна за доброту вашу.

– Не сомневайтесь. Я знаю, о чём толкую. Так и будет.

Вскоре гость ушёл.

А сёстры занялись своими делами.

Нежданный визитёр

В один из дней Флёр отлучилась к закадычной подружке, а оттуда собиралась наведаться в храм. Она любила в тишине постоять у икон и мысленно поговорить на волнующую её тему.

Тем временем к ним домой нагрянул с визитом граф Рудницкий.

Варвара Петровна была дома одна. Услышав колокольчик у входа, она вышла в небольшой холл их скромного дома.

«Кто это на ночь глядя?!» – подумала хозяйка, открывая дверь.

– Вы?! – отпрянула женщина. – По делам приехали в нашу округу?

Граф пропустил мимо ушей её слова и не стал отвечать на вопрос. Он очень торопился.

– Простите, бога ради, что без приглашения явился. Знаю, нехорошо это, нарушаю правила приличия. Недолго задержу вас, любезная Варвара Петровна, – чуть ли не скороговоркой проговорил он.

– Как вы узнали наш адрес? Ах да, Ксения по доброте душевной дала. Однако что за срочность заставила вас, уважаемый граф Рудницкий, навестить нас вечером? Супруг в храме проводит службу, дочь с ним. Скоро вернутся и уйдут отдыхать. Не время сейчас для визитов, – проговорила хозяйка, цедя слова сквозь зубы, испытывая тягостную, до боли мучительную неловкость. Сердце матери стонало, чутьё подсказывало: что-то не так, Флори грозит опасность. Что делать?

Граф прервал её монолог.

– Я, собственно, к вам, уважаемая Варвара Петровна, – заявил он, на что-то надеясь.

– Ко мне?! Да побойтесь бога. Я замужем… что это вы вздумали, граф? – Женщина заметно насторожилась, и сразу в голове возникли предположения: «Не свататься ли он надумал? Чего доброго насочинял себе всякого разного после нашего разговора.

Я тогда разоткровенничалась с ним. Кто только за язык меня тянул? Теперь попробуй избежать новых неприятностей. Такой охотник за невестами от своего не отступится».

– Да, к вам с приглашением.

– Что вы сказали? Мне не послышалось?!

– Нет, конечно. Чего вы так испугались? Я не злодей, уверяю вас. Дело вот в чём… – Граф, конечно, оценил её состояние. Вот поэтому постарался разрядить обстановку и перевести мысли госпожи Бредфорд в приятное русло. – Первым делом успокойтесь, пожалуйста, и выслушайте меня. На следующей неделе, а именно в четверг ближе к вечеру, мы даём большой бал. Я бы очень желал, чтобы вы с Флорианой присутствовали.

Женщина от неожиданного сообщения растерялась, разволновалась, лицо покрылось багровым румянцем, затем её бросило в жар, стало трудно дышать. Она достала из кармана платья платок и промокнула капельки пота.

«Господи, прости меня, я плохо подумала о невинном человеке. Грех на мне…» – Варвара Петровна чуть ли не плакала.

– Порфирий Макарович, вы специально добирались в такую даль, чтобы пригласить нас к себе на бал? Разве такое возможно?!

– Отчего же невозможно? Я намеренно не отправил посыльного, захотелось вручить вам лично, проявить уважение. Помните, говорил вам, что давно пора вывозить вашу дочь в свет? Видите, и повод подходящий нашёлся, смогу представить вас и мою будущую невесту родственникам. Если не возражаете, вот приглашение, – и он протянул ей белый конверт прямоугольной формы, в правом углу которого во всей красе выпукло выделялся герб его рода.

– Ох, тяжка моя доля. Как это вдруг… вы застали меня врасплох. Даже не знаю, что и сказать. Благодарю, что не забываете о нас. Дорогой граф, сейчас у меня нет для вас ответа. Нужно подумать и всё обсудить с супругом и дочерью. Бал – особое мероприятие. К нему готовиться нужно.

– Не волнуйтесь, время есть, вы всё успеете.

– Дорогой граф! Вы должны понять, мы своё дитя насильно замуж не выдадим. Только с её согласия.

– Не волнуйтесь вы так, многоуважаемая Варвара Петровна. Я давно живу и всё понимаю. Подумайте и решите, как лучше для вашей дочери. Захотите приехать, милости просим, внизу, под текстом приглашения, вы найдёте адрес и разъяснения, как найти мой особняк в Петербурге.

– Благодарю за приглашение, милостивый граф Рудницкий. Большая честь для нас быть представленными вашим родственникам. Моё сердце признательно за внимание, которое вы оказали нашей дочери. Всё передам мужу и Флори. На семейном совете и решим, как нам быть.

– Искренне был рад повидаться с вами. А сейчас – с пожеланием добрых снов – покидаю ваш благословенный дом.

– Простите, я так растерялась, что не пригласила вас погостить у нас и чаем с пирогом не угостила. Ваш визит и приглашение так неожиданны для меня.

– Не церемоньтесь, пожалуйста, это всё мелочи. Общение с вами всегда в радость. Поеду, дорога дальняя. Желаю здравствовать, – пожелал гость и вышел за порог.

Граф Рудницкий не был глупым человеком, он оценил ситуацию и отчётливо понимал: шансов, что сможет расположить юную Флориану к замужеству, у него нет. Надеяться можно, а толку-то.

Закрыв за ним дверь, Варвара никак не могла унять волнение. Она лихорадочно искала ответ на животрепещущий вопрос:

«Неужели, наконец, судьба улыбнулась мне, и удастся удачно выдать дочь замуж? Боюсь даже думать. Знаю одно: на балу будет много приглашённых и среди них найдутся молодые люди – наследники знатных господ. Кто-то обязательно обратит внимание на Флориану. Такой цветочек не оставит равнодушным никого. А граф… могу только посочувствовать ему. Моя дочь не пойдёт замуж за старика. Не для того я её растила, репетиторов нанимала, урывая последние крохи из скудных семейных средств, чтобы обучали всему. Воспитывала должным образом. Нет, не для того, чтобы она чахла рядом со стариком, подтирала ему рот салфеткой, гулять выводила по часам и на ночь сказки рассказывала, утешая. Не бывать этому. Сделаю всё, чтобы моя единственная кровиночка была счастливой женой и матерью. Не допущу, чтобы она прожила свой век, как я, без любви, понимания и уважения. От одной этой мысли всё в груди замирает». – Наконец женщина определилась, и постепенно волнение в груди стало утихать.

Сборы

Варвара уединилась, причём так, чтобы супруг не видел и не знал, чем она занимается, достала припрятанный крошечный капитал, который хранила с юношеской поры.

– Вот сейчас припрятанные сбережения послужат и выручат. У мужа просить бессмысленно, наперёд знаю, что не даст ни гроша. Завтра поеду с Флорианой за тканью и к модистке. Моя дочь должна выглядеть не хуже, чем наследница императора нашего.

Сказано – сделано. Варвара подготовилась заранее, и к назначенному сроку туалет дочери был готов.

………………………………………………………….

Загадка или начало разгадки?

На балу собралось так много гостей, что иголке негде было упасть. Флориана с матерью поднялись по широкой лестнице на второй этаж и, прежде чем войти в бальный зал, подошли к большому высокому зеркалу прямоугольной формы, обрамлённому золотой рамой, что придавало ему помпезности. И тут внимание госпожи Бредфорд привлекло лицо молодой женщины, которая с неподдельным наслаждением рассматривала свой наряд в зеркале. Варвара уловила, что дама чрезвычайно довольна собой. Но больше всего поразило госпожу Бредфорд отражение в зеркале. В нём во всей красе предстала её дочь, но в более зрелом возрасте. Варвара в глубине души ахнула. Полное опустошение и растерянность застали женщину врасплох. Мысли, чередуясь, одна за другой полились, как хорошее вино из рога изобилия.

«Это непостижимо! Поразительное сходство моей Флорианы с незнакомкой! Кто бы это мог быть? Впервые вижу эту даму, а такое ощущение, что знаю её давно. От усталости, наверное, мерещится. Мы проделали долгий путь, и до этого столько переживаний, хлопот, а сколько усилий, расходов было, пока готовились к балу. Молю Бога, чтобы всё это не зря было».

Она очень испугалась. Но чем больше женщина смотрела на незнакомку, тем сильнее в глубине души поднимался протест. И ненавистная предательская мысль ржавым гвоздём не замедлила войти в голову и застряла так, что избавиться от неё госпоже Бредфорд не удавалось. Варвара старалась так и этак переключиться на другие мысли, но не тут-то было. Лицо неизвестной дамы магнитом притягивало и обескураживало. Волна беспокойства поднималась в душе с невиданной и нарастающей силой.

«Надо будет навести справки, кто она, собрать сведения, только тогда и успокоюсь. Неужто прошлое аукнулось? Вот только этого сейчас недоставало».

Бедную женщину сначала бросило в жар, затем – в холод. Самым трудным оказалось не потерять самообладание – сделать вид, что ничего не происходило, и никому из присутствующих не выдать своего состояния. Надо сказать, Варвара была начитанным и образованным человеком. И в этом заслуга её отца – купца Столешникова. Он нанимал своим детям гувернёров, репетиторов по разным дисциплинам, чтобы те с раннего детства прививали его наследникам любовь к знаниям и полезным навыкам. Варвара вспомнила, как вместе с сестрой, роясь в отцовской библиотеке, они нашли старинную книгу с потрёпанным переплётом и пожелтевшими страницами. В ней девочки обнаружили интереснейший материал. А именно: в этой книге были главы, в которых описывалось, что во времена правления египетских фараонов учёные звездочёты обучали властей предержащих удивительной науке – умению владеть собой и управлять своими эмоциями. И там же чёрным по белому описывалось, что власть как таковая для них не являлась самоцелью, не кружила им головы и не лишала здравого рассудка. Они холодно и трезво взвешивали свой нынешний статус и нисколько не боялись потерять его, передав кому-нибудь другому. Благодаря этому египетские фараоны не становились кровожадными, безжалостными и жестокими тиранами. И тут же Варвара провела параллель и мысленно, словно подводя итог воспоминаниям, сказала себе: «А ведь аристократов и нас – купеческих детей – тоже с самого детства обучали этикету, правилам приличия, умению владеть собой в обществе, следить за своим поведением и выражением лица. Это и означало держать себя в руках и точно знать, как вести себя в обществе в нестандартных ситуациях. Те, кто не желал усваивать эти знания, впоследствии совершали роковые ошибки, и о таких людях говорили, что они безнадежно потеряли лицо и былую репутацию. А для общества никакого веса более не представляли».

Вспомнив это, она немного пришла в себя и дала себе слово не думать о встрече с незнакомкой. Но одно дело – желание, другое – фактор раздражения.

Чувство достоинства

Госпожа Бредфорд с дочерью прошли в зал и не успели пристроиться у стены, как граф Рудницкий подбежал и суетливо заговорил:

– Приветствую вас, Варвара Петровна, и вас, дорогая Флориана, – он поцеловал руку матери и дочери.

– Душно здесь у вас, – сказала женщина, и Порфирий Макарович заметил в её лице и состоянии некую озабоченность.

– Вы себя плохо чувствуете?! – встревожился он.

– Немного. Дорога показалась чрезмерно утомительной.

– Понимаю. Принести нюхательную соль, или, может быть, воды?

– Благодарю. Не стоит суетиться, надеюсь, скоро пройдёт.

– После бала приглашаю вас с дочерью погостить у меня.

– Дорогой граф, вы так любезны.

Но невыносимая мысль угнетала женщину, лишая покоя. Варвара не удержалась и поинтересовалась у него:

– Порфирий Макарович, скажите мне на милость, кто эта дама?

– Кого вы имеете в виду? Простите, гостей так много съехалось.

– В платье изумрудного цвета и шляпке в том же тоне с веером в руках в испанском стиле. Стоит у колонны и заинтересованно беседует.

– А… заметили, это баронесса Ольга Волынская, в девичестве Голицына. Вы не знакомы с ней? – и он посмотрел на гостью, пытаясь понять, какой интерес побудил её разузнать о его давней знакомой. Граф-то совсем непрост был.

– Нет, конечно. Мы впервые у вас в гостях.

– Она сейчас занята, беседует с послом, как освободится, представлю вас. Я так понимаю, вас интересуют подробности её жизни?

Госпожа Бредфорд выгнула бровь, сделав вид, что удивлена вопросом и вовсе не этого желает. Однако нельзя забывать и о том, что граф Рудницкий был не первой молодости и в людях давненько научился разбираться, а уж в женщинах и подавно. Он спокойно продолжил вводить гостью в курс дела, искусно наблюдая за ней.

– Дама не так давно овдовела. Её супруг занимал высокий пост, был почётным и желанным гостем в моём доме. Государь жаловал его, – Порфирий Макарович умышленно акцентировал внимание на последних словах.

– Что вы говорите? Она не так проста, какой показалась поначалу. Если я хорошо её разглядела, то по виду лет тридцати пяти будет, возможно, меньше.

– Вы немного ошиблись. Ей всего лишь тридцать, не так давно отмечали её именины, я присутствовал.

– Ещё молодая, а уже вдова. – Складывалось впечатление, что Варвара рассуждала вслух, разговаривая сама с собой.

– Супруг, когда встретил её, уже тогда был в преклонных летах. Поженились они давно, примерно четырнадцать лет минуло с тех пор.

– Что же она недоглядела его? Таким престарелым господам уход хороший требуется.

– Почему же недоглядела?! Вы зря сделали такой вывод. Не могу согласиться с вами. У них прекрасный доктор, он постоянно бывал в их доме, наблюдая барона Волынского, делал всё возможное. Ольга Вячеславовна сама заботилась о муже, сиделку не приглашала. По первой необходимости в клинику дорогую устраивала и дома уход хороший обеспечивала. Нет, ничего плохого не могу сказать. Она очень старалась. Хорошей женой была.

И тут он отвлёкся.

– Да-да, иду, – кому-то ответил граф и подал знак рукой. – Ой, простите, меня зовут. Отойду ненадолго и вернусь к вам. Флориана, не скучайте.

– Благодарю вас, любезный граф, – ответила Флори и сделала книксен.

Как только граф отошёл, девушка спросила у матери:

– Маменька, кто эта дама, которой вы заинтересовались?

– Какая? – Госпожа Бредфорд старалась скрыть от дочери свои догадки и беспокойство с ними связанные.

– Та, что у зеркала долго крутилась и собою любовалась. Скажите, почему мне кажется, что она чем-то напоминает меня?

Варвару передёрнуло. Она тут же спрятала истинные чувства под маской и начала елейным голоском убеждать дочь:

– Ну что ты, свет мой? Тебе показалось. Дама действительно хороша собой. Но к нашим родственным связям уж точно отношения не имеет. Поверь, иногда на пути встречаются совершенно чужие люди, но к твоему большому удивлению они чем-то напоминают близких. Так бывает. Не удивляйся, душа моя. В жизни много загадок.

– Очень странное совпадение, – ответила Флориана, не поверив словам матери.

Вот так встреча

Заиграл оркестр. В беседе Варвара Петровна и Флориана не заметили, как в зал вошли князь Басманов с сыном. Лев Карлович и наследник поприветствовали хозяина бала и остановились неподалёку от женщины с дочерью.

Молодой человек глазами выискивал в шумной толпе родственников и знакомых. С графом Рудницким многие дружили. И вдруг взгляд молодого человека остановился на Флориане, и юноша потерял дар речи.

«Вот же она, моя Фея! А я её повсюду искал. Значит, судьба сжалилась и привела меня на этот бал с одной лишь целью – встретить её! Боже, мне не верится. Надо любыми путями познакомиться с ней». – План действий созрел, и молодой наследник князя Басманова начал действовать. Он подошёл к графу, который как раз был занят беседой с послом. Тот считался частым гостем в этом доме. Они были знакомы с давних времён. В те далёкие годы Порфирий Макарович подолгу проживал в Европе.

– А, наш юный друг… Рад, очень рад, что вы нашли время и приехали ко мне, – из вежливости произнёс он, прервав разговор с послом.

– Папенька был так занят, мы немного припозднились. Простите, любезный граф, – ответил юноша. Молодой человек переключил внимание на посла и обратился к нему:

– Уважаемый господин посол, не сочтите моё вмешательство в вашу беседу с графом за грубость или невежество. Очень прошу, позвольте мне обратиться к графу Рудницкому по срочному делу.

– Да, конечно. Прошу вас, молодой человек. Не церемоньтесь.

– Благодарю вас. Вы очень добры.

И юноша спросил:

– Порфирий Макарович, дорогой, простите, бога ради, что нарушаю вашу беседу. Не подскажете, кто эта девушка?

– Какая? – Граф отвлёкся и вновь обратился к послу.

Порфирий Макарович с детства заучил правила приличия. Они для него не являлись пустым звуком, он всегда помнил о них и неукоснительно следовал урокам и наказам строгой маменьки.

– Простите меня, пожалуйста, мой дорогой друг, мы продолжим нашу беседу чуть позже.

– Не беспокойтесь, граф. Мы уже обо всём поговорили.

– Благодарю вас, молодому человеку не терпится, – развёл руками граф и повернулся к гостям.

– Юноша, сделайте одолжение, поясните, кого именно вы ищете?

– Видите? – Александр указал взглядом на Флориану и добавил:

– Да вот же она, в бледно-сиреневом муаровом платье с букетиком сирени сбоку, видите? Обратите внимание, тиснёный муаровый рисунок мягко доминирует, указывая на неслучайный выбор ткани, подчёркивая праздничность наряда девушки.

– А… ясно. Вижу. Вы, оказывается, знаток женских туалетов, – улыбнулся граф.

– Не я, маменька у нас знатная модница, вот я и слышу с детства названия тканей и их разновидности. Качество выделки, особенность рисунка, различия текстиля, трикотажа… и многое другое. Она у нас любительница обсуждать все детали наряда со своей модисткой.

– Даааааа… – удивлённо протянул граф. – Ей-богу, не ожидал такого услышать от вас. Поразили вы меня, юноша. Должен признать, лишних знаний, конечно, не бывает. А вдруг пригодятся. У вас вся жизнь впереди. Давайте определимся в другом вопросе. Так что вы мне скажете, понравилась вам девушка? – улыбнулся Порфирий Макарович.

Гость промолчал.

– Не тушуйтесь, юноша, не надо. Дело молодое. Она дочь моих знакомых: госпожи Бредфорд и её супруга-священника. Сами они приехали по моему приглашению из псковской губернии. Да-да, не удивляйтесь, из провинции. Как понимаете, не столичные господа. Вас это не смущает и не отпугивает? – граф сосредоточил пристальный взгляд на молодом человеке.

– Нисколько. Я сам вырос в провинции, у нас там дом, и это несмотря на то, что в Петербурге и в Москве два особняка и по всей России имения и наделы имеются. Ну так что же? Меня с детства отец учил различать в человеке в первую очередь душу, а не титул, золотые слитки в банковской ячейке и какое поголовье скота на хозяйстве имеется, – уверенно заявил ему наследник князя Басманова.

– Что я могу сказать? Достойное воспитание вы получили, дорогой юноша. Честь и хвала вашему батюшке.

Александр от нетерпения не выдержал и вновь обратился с просьбой:

– Порфирий Макарович, голубчик, не томите, сделайте одолжение сыну вашего лучшего друга, познакомьте нас с девушкой.

Граф тяжело вздохнул, понимая, что так легко юноша от него не уйдёт.

– Пойдёмте, коль так не терпится.

– Да, пожалуйста. Буду признателен вам всей душой.

Они прошли вдоль стены, чтобы не мешать танцующим парам, и Порфирий Макарович подвёл молодого человека к Варваре и Флориане.

– Милые дамы, отвлеку ваше внимание на несколько минут. Смею вам представить Басманова Александра Львовича – наследника уважаемого рода и сына моего лучшего друга. Прошу любить и жаловать.

Молодой человек вытянулся в струнку, как и подобает выпускнику кадетского корпуса, склонил голову перед матерью и дочерью семейства Бредфорд. Затем он подошёл к каждой из них и поцеловал руку. При этом бдительная Варвара Петровна не могла пропустить то волнение, которое присутствовало в нём, когда юноша приблизился к Флориане. Сердце матери почуяло:

«Вот он – истинный суженый моей девочки. – Женщина сделала над собой большое усилие, чтобы скрыть нарастающее волнение. – Сколько событий и эмоций на этом балу ожидало меня», – промелькнуло у неё в голове.

– Очень рад знакомству, – произнёс Александр. – Как звать вас, милая барышня? – спросил он.

– Флориана, можно коротко: Флори или Флёр.

У девушки забилось сердце. Она узнала в нём того мальчика, который в далёком детстве тайно подсматривал за ней, слушая её песенку. Ещё тогда девочка запомнила его. И многим позже он часто являлся в её грёзах. Флориана решила не показывать вида, что когда-то давно уже ненароком встречалась с ним.

А между тем церемониймейстер объявил мазурку.

Юноша, не растерявшись, спросил:

– Позвольте пригласить вас на танец? Этим вы сделаете мне величайший подарок.

Флориана присела в книксене, после посмотрела на мать, та в знак согласия кивнула в ответ. Молодой человек протянул девушке руку, она элегантно вложила в неё маленькую ладошку, и он повёл её в центр зала, где пары задорно и ловко передвигались по кругу в сопровождении бодрой мазурки.

Варвара мысленно благословила дочь и незаметно перекрестила.

– Красивая пара! – произнёс граф.

– Порфирий Макарович, я вам так благодарна за приглашение. Нам немалых трудов и хлопот стоило подготовиться к этому балу, но все усилия ненапрасные.

– Я очень рад, если сумел угадать ваши мысли и чаяния. А то, что Флориана слишком молода, чтобы составить моё счастье, я это сразу понял, ещё тогда на даче у вашей сестры. Знаете, в любом возрасте не хочется терять надежду. Хотя, не скрою, очень надеялся на чудо.

– Не беспокойтесь, милый граф, ваша судьба где-то рядом. Она совсем близко. Не расстраивайтесь. Всему своё время. Доверьтесь Господу.

– Возможно, вы и правы.

А молодые тем временем весело и с удовольствием передвигались в мазурке, улыбаясь друг другу.

События давно ушедших лет

Надо сказать, после бала госпожа Бредфорд и Флориана не остались погостить у графа Рудницкого, чего и следовало ожидать. Женщина лихорадочно искала причину, чтобы объясниться с гостеприимным хозяином, но в результате все отговорки, которые приходили ей в голову, выглядели нелепыми, несерьёзными, необоснованными и надуманными. Наконец она остановилась на самом простом объяснении.

– Дорогой Порфирий Макарович, простите нас, мы переночуем у моей старой знакомой, а ранним утром отправимся домой. Неловко мне оставлять супруга надолго. Он привык, что я о нём забочусь. Поверьте, никак не могу пропасть на несколько дней. Как он там один? Никак не справится с делами, да и времени у него нет, чтобы приготовить себе еду. Не обессудьте, милый граф, совесть не позволяет задержаться у вас.

Граф принял за чистую монету её объяснения.

– Ну что вы, голубушка, Варвара Петровна, как не понять? Вы примерная, преданная жена, о такой только мечтать можно. Конечно, поезжайте. Был очень рад вашему визиту. Навещайте меня в любое время. Вы здесь желанные гости.

– Премного вам благодарна, что не рассердились на меня.

– Нет, что вы, как можно? Поезжайте. Доброго вам здоровья и лёгкой дороги.

– Моё сердце признательно вам.

Граф проводил гостей к экипажу, и они мирно отправились в путь.

Как вы понимаете, находчивая и дотошная женщина не могла оставить без внимания эпизод у зеркала, который вывернул душу наизнанку и не давал покоя весь вечер. Ей, конечно, приходилось улыбаться гостям, графу, но, затаив дыхание она с нетерпением ждала, когда весь этот спектакль завершится и они с дочерью покинут дом графа. Встреча с госпожой Волынской заставила её предпринять незапланированные действия, чтобы до конца разобраться, что же скрыла от неё хозяйка той самой знаменитой в Петербурге клиники. И если она в тот злополучный зимний вечер солгала ей, то Варвара это так не оставит.

Тогда совершенно отчаявшаяся молодая женщина, после восьми лет супружества потерявшая надежду зачать ребёночка, поехала в Петербург искать выход. Варвара больше не желала терпеть унизительную ситуацию: супругу-священнику по статусу требовалось для продвижения карьеры иметь многодетную семью. Он, не щадя Варвару, денно и нощно пилил жену, изощрённо издеваясь над ней. И каждый новый день начинал с очередных нотаций и упрёков:

«Что же ваша благородная матушка скрыла и не предупредила сваху до свадьбы, что её дочь – пустоцвет! Лжецы, бесстыдство какое! А ещё семья считалась уважаемой в обществе. Никогда бы не женился на вас! Больно нужна такая жёнушка».

Нужно было видеть этот брезгливый испепеляющий взгляд, чтобы понять: никакой любви вдовец к молоденькой девушке не испытывал ни-ког-да! А женился он по одной причине: по статусу так положено. И цель у него была одна: заполучить детей и желанное продвижение по службе. Ни о чём другом Стефан Бредфорд и не помышлял. Этот человек был лишён способности любить, тем паче безгранично и преданно. Одна выгода будоражила его мозг, а мысли о карьере не выходили из головы. Вот и гнобил он молодую жену, оскорбляя и издеваясь.

Каково было слышать ей эти речи, воспитанной девочке из благополучной и интеллигентной семьи? И как терпеть рядом человека, который столько лет бок о бок с ней жил, но никогда не любил, не жалел и не щадил? Бедная Варвара с трудом сдерживала себя, дожидаясь, когда священник, наконец, покинет дом и уйдёт на службу. А после, оставшись одна, рыдала, но так и не смогла выплакать горе и унижения, которые супруг незаслуженно причинял ей. Изменять она не умела, и не в её характере было искать отдушину на стороне. Так и терпела всё ради любимой доченьки.

В Петербурге жила давнишняя и очень близкая подруга Варвары, к ней они и отправились после бала.

Светозара Родионовна была хранительницей домашнего очага. Не слыла модницей и не стремилась нравиться всем. Для этой дамы гораздо важнее было удобство одежды, нежели соответствовать особому стилю и требованиям моды. Единственное правило, которого Светозара придерживалась, – всегда следить за тем, чтобы её туалеты не разрушали впечатления о ней как о человеке, который заслуживает всяческого доверия и уважения. Именно это впечатление женщина и производила на окружающих. Светозара – или, как ласково называли её дома, Светик или Зоренька – очень любила украшения и хорошо разбиралась в них. В её расписной шкатулочке были янтарные колье и серьги, различные подвески с аметистом, серьги с розовым сапфиром, кольца с рубином и голубым топазом. Всё это она получила в подарок от любящего супруга либо заказывала в разное время у самого знаменитого ювелира Петербурга – Филарета Адамовича Михайловского. Супруг Светозары прекрасно знал, кто рядом с ним, ведь не зря он терпеливо дожидался, пока девушка достигнет возраста совершеннолетия и папенька Гаврила Афанасьевич ответит ему согласием. На самом деле, так звали отчима Светозары Родионовны. Папенька её умер ещё до рождения дочери. Растил девочку отчим, добрый и понятливый человек. Жених действительно дожидался долго и терпеливо, когда Гаврила Афанасьевич Горловец, купец первой гильдии, наконец, соизволил выдать свою единственную дочь за него. Семён Васильевич боготворил свою ненаглядную жёнушку и прекрасно знал, какой клад достался ему. А посему нежил и холил, а она рядом с ним чувствовала себя защищённой и жила как у Христа за пазухой. С одной стороны, будучи близкой подругой Варвары с детских лет, Светозара любила её искренне, почитая все достоинства женщины. С другой – безумно сожалела, что подруге так не повезло в замужестве.

Светозара Родионовна встретила гостей радушно.

– Варенька, ma chère, как я рада, что вы заехали ко мне. – Подруги обнялись. – Тысячу лет не виделись. Изредка получала от тебя весточки по почте. Да разве в письмах всё расскажешь и выспросишь? А в ваши края не получилось у меня вырваться. Много лет супруг сильно хворал, не могла оставить его одного без присмотра. Как птица в клетке жила. Слава богу, выдюжил.

– Светик, милая моя, как не понять? Сама связана домашними заботами, никуда не выезжаю. А твой благословенный супруг замечательным человеком всегда был. Он заслужил твоего внимания и заботы.

– Что правда, то правда. Я всё понимала, вот и пожертвовала ради него молодостью, и ничуть не жалею. Пойдёмте, дорогие мои, угощу вас. С дороги, наверное, проголодались.

– Представь, на балу такая сложилась обстановка, что кусок в рот не полез, даже не пошла в трапезный зал. Мы Флорианой решили передохнуть от всех.

– Понимаю. Сама недолюбливаю скопление публики. Никакого проку от этого нет, – говорила хозяйка, тем временем накрывая на стол. – Поздновато сейчас для вечерней трапезы, но хоть перекусите на сон грядущий. Ложиться голодными нельзя, по снам ходить будете. Народная мудрость не обманывает.

Хлебосольная хозяйка не понаслышке знала, что люди их круга не любили наедаться на ночь: потом испытывали тяжесть в желудке, изжога мучила. Она и выбрала самый лёгкий вариант: подала простоквашу, творог, сметану и густые сливки – на выбор. К чаю поставила ягодный пирог с воздушным кремом и пирожные.

– Угощайтесь, мои дорогие.

За трапезой Светозара всё хотела расспросить подругу, но в присутствии Флорианы воздерживалась. А когда девочка, сославшись на усталость, попросила у матери разрешения удалиться, хозяйка подхватила её инициативу и сказала:

– Флори, душа моя, пойдём, покажу тебе твою комнату. Служанка уже и постелить тебе успела, пока вы с маменькой переодевались и умывались после бала.

Девочка в ответ ей кивнула и поблагодарила:

– Спасибо вам за заботу. Утомилась на балу.

– Как не понять? Время позднее, отдыхать пора.

Светозара незаметно подмигнула Варваре.

Вернувшись, она присела рядом с подругой и сказала:

– Варенька, говори без утайки, что стряслось? Вижу, на тебе лица нет.

– Светочка, дорогая, беда у меня.

– Что вдруг у такой женщины, как ты, беда случилась?

– Не поверишь. На балу случайно встретились мы с родной матерью моей доченьки. Я её тотчас признала. Как увидела, чуть сознание не потеряла. Моя Флориана – отражение той дамы. Как две капельки воды похожи, – Варвара не выдержала и заплакала.

– Как же так? Мы с тобой в тот вечер подробно и обо всём расспрашивали хозяйку лечебницы. Неужели обманула, бесстыжая? Клялась тогда, что мать девочки погибла в родах. Помнишь?

– Как не помнить? Всё помню, будто вчера дело было. Я тогда дошла до отчаяния, не выдержала издевательства мужа, вот и решилась взять приёмыша. Видишь, как всё обернулось.

– Погоди впадать в панику. То, что муженёк твой – деспот, давно не секрет. Не знаю, как ты столько лет терпела его притеснения и унижения. Давно должна была разорвать этот порочный круг. Сколько раз упрашивала тебя. Ошибку совершила твоя матушка, не разглядела за саном душу мелкую, порочную и ничтожную. Доверила своё сокровище плохому, низкому человеку. Толку-то, что особый чин имеет, а душа его где?! Нет. Пустота да чернота вместо неё.

– Светик, нет у него души. Он и дочери никогда внимания не уделял, в её сторону даже не смотрел. Не интересовался никогда её делами, чем жила девочка. Только о себе и заботился.

– Так почему же ты давно не порвала с ним отношения? Зачем терпела рядом такое безобразие? Варя, ты не раба, чтобы сносить его надругательства и злобу всю жизнь, – возмущалась подруга.

– Пока Флори не было, неоднократно порывалась уйти. А он не давал, клялся, что изменится. А как появился у меня божий ангел, оставила всё, что касалось его, за спиной, перекрестилась, перестала обращать внимание на его укоры, домогательства и оскорбления. Перебралась в комнату малышки и повесила там замок. С тех пор я его не замечала. Всё по дому делала, готовила, стирала бельё, штопала, шила, в палисаднике прибирала. Но его к себе не подпускала. Всё внимание и любовь нерастраченную отдавала ей. Она – моё спасение.

– Это и понятно. А ты хоть знаешь, что гнобить нужно было его – не тебя?

– Это ещё за что же? – Варвара смахнула с лица слёзы и посмотрела на подругу. – Светик, я чего-то не знаю?

– Не хотела тебе говорить, столько лет молчала, держала в себе, но теперь скажу. Не хочу, чтобы умную и благородную женщину обманывали.

– Говори, что узнала, не молчи. Как видно, я прожила столько лет с завязанными глазами.

– Так и есть, Варенька. В тот самый злополучный вечер в лечебнице мадам Конюшкиной, когда нянечка сопроводила тебя в детскую посмотреть на младенцев и выбрать ребёночка, хозяйка как-то странно разговорилась. И так, между прочим – видимо, к слову пришлось – рассказала мне один случай. Оказалось, что о первой жене твоего муженька. Он женился на ней, когда ей исполнилось всего лишь четырнадцать лет. Сказывала, что девушка была необыкновенно красивой, нежной и доверчивой.

– Откуда она знала его первую жену?!

– Прежде хозяйка лечебницы знакома с ними не была. Первый раз увидела их, когда Стефан привозил жену на роды. Тогда твой супруг вовсе не был священником и жил в Петербурге припеваючи. Вскоре он промотал отцовское наследство, и ему ничего не оставалось, как искать убежище. Благо, на его пути встретился благородный человек, он пожалел несчастного и пристроил к своему отцу в храм прислуживать. А когда священника сломила тяжёлая болезнь, он подозвал к себе Стефана и сказал ему:

Продолжить чтение