Пансион благородных девиц

Несложно обмануть того,

кто хочет быть обманутым.

За какое время вся кровь, подгоняемая сердцем человека, может полностью вытечь из тела, пока насос в грудной клетке окончательно не прекратит свою работу? Пожалуй, это зависит от объема повреждения сосудов, которые и «дали течь». Эта мысль пришла ему в голову теплым, летним вечером. Он попытался быстро выполнить подобный анатомически-математический расчет, но математик из него всегда был никудышный. Будь у него под рукой карандаш и листок бумаги… Хотя это уже не столь важно. Разве теперь имеют значения те минуты или даже секунды, которые он смог бы для себя насчитать? И что бы они ему дали? Лишнее мгновение для рассуждений о сущности бытия… Какой бред! Он ухмыльнулся. Чем скорее, тем лучше. В другой ситуации, к примеру, в автомобильной аварии или при нападении грабителей в людном месте такой пустяковый «объем повреждения сосудов» вселил бы надежду, что помощь поспеет вовремя. Возможно, обошлось бы даже без вливания донорской крови. Но не в этой ситуации. Лишь время тянется. Мучительно. Нет, не больно, а именно мучительно. И как-то до смеха нудно.

Как хочется закурить. А еще бы бутылочку светлого пива…

Глава 1

Они познакомились прошлой осенью.

Молодой, талантливый и весьма перспективный художник Александр Харитонов, работая третий год в рекламной компании дизайнером, наконец смог организовать первую скромную выставку своих работ. Агента он подыскал среди коллег-рекламщиков. Преимущественно Саша писал портреты. Его вдохновлял любой встречный человек в городе, и именно по этой причине он не покупал автомобиль, хотя мог позволить себе его еще в прошлом году: в рекламной компании его талант оценили по достоинству, обеспечив ему стабильный карьерный рост.

Он любил метро. Столько разных людей, которые словно кричат ему: нарисуй нас! Запечатлей на бумаге наши лица, чтобы потом перенести их на холст! Вот девчонка с рыжими дредами и выбритым виском: пока она сидела напротив, Саша успел сделать набросок, не упустив таких деталей, как три золотых сережки в виде колечек в хряще уха и круглые зеркальные очки, поднятые надо лбом. Девушка играла в игру на телефоне. Александр разглядел розу, вытатуированную на ее предплечье, но до рук в его художестве не дошло: девушка сошла с поезда раньше него на три остановки. За эти самые три остановки он успел нарисовать очертания лица молодого человека, судя по униформе – охранника, который то и дело ронял на грудь голову, закрывая свои сонные глаза. Саша улыбнулся, закрыл блокнот и вышел на своей станции.

Ему было двадцать шесть лет. Для парня его социального положения было большим успехом достигнуть того, что он имел в его годы. Матери он лишился очень рано, он почти не помнил ее. Воспитывал его отец, который с каждым годом все больше и больше спивался. Последний раз Саша видел его два года назад, когда тот, прознав, что сын стал неплохо зарабатывать, попросил у него денег. Саша дал ему немного, но пожалел об этом уже через неделю, когда папаша пришел просить повторно. Тогда он не без зазрения совести выставил отца-алкоголика за порог, и больше тот к нему не являлся.

Харитонов снимал большую квартиру-студию, больше напоминающую лофт, в которой мог и жить, и работать. Его холостяцкий лофт частенько посещал Иван – его лучший друг, с которым он познакомился еще в университете. Иван был фотографом, не таким удачным, как Саша – дизайнером, но он не особо переживал по этому поводу, потому что в свои двадцать пять он все еще жил с родителями, которые полностью его обеспечивали, совершенно в том не упрекая. Весьма удобно для инфантильной натуры.

Собрав шестнадцать своих лучших, на его взгляд, картин, Александр, не без помощи своих работодателей, устроил выставку. Людей пришло не особо много: это были коллеги, университетские друзья, все так или иначе связанные с художественной деятельностью, конечно же, Иван и его родители. А еще она.

Саша спрашивал своих знакомых гостей о девушке с каштановыми волосами, что были ей по плечо. На ней был надет деловой серый костюм, а из-под брюк выглядывали черные остроносые туфли на очень высоком каблуке. Сама девушка была небольшого роста. Солнцезащитные очки были подняты, сдерживая густые волосы за ушами. Никто из приглашенных Александра не знал этой девушки. Она пришла сама по себе, одна, на его выставку.

Конечно же, он познакомился с ней. Ваня любопытно наблюдал со стороны и высмеивал неловкость своего творческого до мозга костей друга.

– Мне очень нравятся эти портреты, – сказала девушка, – кто автор?

Саша закивал головой, скромно улыбнулся и сказал:

– Я…

– Ого! Ничего себе! – восхитилась девушка. – Да вы – талант! Меня зовут Ольга. Донцова Ольга, – она протянула ему руку.

– Александр Харитонов. Можно просто – Саша.

Саша весь вечер увлеченно рассказывал неизвестной гостье истории своих картин, водил ее от холста к холсту, любуясь ее по-детски наивным и таким притягательным взглядом.

– Я никогда не видел тебя таким придурковатым, – не без смеха после сказал ему Иван. – Честно, я маме в детском саду так не хвастался своими рисунками, как ты сегодня этой Ольге.

– Зато завтра вечером мы идем в кафе! – довольно ответил Александр, не обратив внимания на издевки друга.

– Наш Шурик идет на свидание? – удивился Иван. – Поздравляю, брат! Провести тебе краткий курс правил общения с противоположным полом?

Еще со времен университета Ваня был любимчиком девушек: высокий, светловолосый, до смазливости симпатичный парень, который все студенческие годы исправно посещал тренажерный зал, при этом он был весьма харизматичным и раскованным, а потому не жаловался на нехватку внимания к своей персоне от женской половины универа. Саша внешне во многом был похож на Ивана: у него тоже были светло-русые волосы, он увлекался спортом, был, даже чуть коренастее, чем Иван, потому как ростом немного уступал ему. Но каждую свободную минуту, в отличии от друга, он стремился провести с кистью в руке. И не только потому, что он жить без рисования не мог, а еще и потому, что Саша знал, что кроме как на самого себя, ему рассчитывать больше было не на кого: учебу он оплачивал самостоятельно, подрабатывая на любой подвернувшейся работе, а первую картину он продал уже в девятнадцать лет. Но сделал это он не ради выгоды, а ради самоутверждения: ему было необходимо осознание того, что его талант востребован, что он не зря посвятил себя искусству и не «занимается фигней», как часто высказывал ему отец. У Ивана все было иначе: на один факультет с Александром он попал не столько для того, чтобы обрести профессию, сколько для того, чтобы погрузится в свое хобби целиком. О зарабатывании на жизнь он толком никогда и не задумывался.

Но прошли годы. Свою физическую форму Иван хоть и старался поддерживать, посещая спортзал раз в неделю, ему все же не особо это удавалось, потому как после тренировки он мог купить несколько банок пива и заглянуть с ними в гости к Сане, который, в отличии от друга, не утратил привычки следить за собой.

Однако все изменилось после той выставки, а именно – после знакомства с Ольгой. Последние отношения у Саши были почти три года назад, когда его, только устроившегося на постоянную работу в агентство выпускника университета, бросила девушка, с которой он встречался полгода. Ее не устраивало его финансовое положение, а продавая за бесценок свои единичные картины в интернете, обеспечить ее так, как она того хотела, он, увы, не мог. Только теперь он понял, что все же не «увы», а «к счастью».

Ольга была другой. Она работала флористом в небольшом цветочном магазине, снимала скромное жилье, ездила на велосипеде. Деловой костюм на выставку Саши она надела потому, что была в тот день выходная, а в выходной день она предпочитала носить именно деловой стиль. Она не смогла эту привычку до конца объяснить Саше на первом свидании, на которое пришла в сарафане в цветочек на тонких бретелях. Так он окончательно для себя понял, что женской логики не существует.

Отношения развивались стремительно. Молодых людей, как оказалось, многое объединяло. Оля также, как и Саша, была одинока: отца своего она никогда не знала, а мама, со слов девушки, умерла, когда девочке было десять лет. Из всей родни у нее оставалась лишь одна тетка – так ее называла Оля, хотя та приходилась ей не тетей, а двоюродной бабушкой – она была теткой матери девушки, но по возрасту годилась той в старшие сестры.

Спустя три месяца ухаживания (цветов Саша Ольге не дарил, потому как они, как она выразилась, давно стали для нее работой, и удивить ее таким подарком было бы сложно), Александр предложил девушке переехать к нему.

– Брат, а как же я? – закинув ногу на ногу, держа в руках бутылку с пивом, возмущался Иван, когда узнал, что Оля переезжает в лофт.

– Наши двери всегда будут для тебя открыты, – ответил Саша, который к пиву даже не притронулся.

– «Наши»? – Иван чуть было не поперхнулся. – Все, друг потерян! Вызывайте санитаров, Саня сошел с ума.

– Ни с чего я не сошел, – спокойно ответил тот, переставляя мебель, – лучше помоги сдвинуть этот комод. Здесь теперь будет стоять шкаф с Олиными вещами. И не смотри так на меня! Кто меня высмеивает? Парень, да тебе почти двадцать шесть, а ты все еще живешь с мамой!

– С родителями… – уточнил Иван.

– С родителями. Какая разница? Ты не знаком с самостоятельностью и с ответственностью. Временные интрижки то тут, то там не сделают тебя счастливым. Ты боишься принять ответственность за другого человека. Да что там – другого? За себя! Ты все еще не решился съехать от предков, найти нормальную работу…

– У меня нормальная работа, – возразил Ваня.

– Да, но не стабильная. От заказа к заказу без постоянства, не имея сторонней помощи, не прожить. А ты рискни! Сними или купи жилье, пусть даже за отцовские деньги. Если не хочешь быть в найме у кого-то, то открой свою фотостудию, свое агентство. Ты же не дурак! У тебя же есть голова на плечах! И у тебя есть стартовый капитал!

– Я – творческая личность! – мечтательно сказал Иван. – А творческие личности склонны к непостоянству.

– И пьянству, – улыбнулся Саша.

– Мои родители, – продолжил Ваня, – заранее позаботились о наличии внуков, родив мне сестру. Вот пускай она за двоих и отдувается, у нее это уже дважды неплохо получилось.

– Я бы на месте твоего отца давно выставил тебя за дверь, тем самым вынудив тебя найти себе постоянную работу, – сказал Саня, продолжая в одиночку двигать комод.

– Ну, в таком случае, мой друг, я буду вынужден разбавить здесь вашу унылую, пресную, скучную компанию своей персоной, поселившись здесь третьим. Идет? – Иван отхлебнул пива, поставил бутылку и все же решил встать, чтобы помочь другу.

– Всегда будем рады, – ответил Саша.

Хватило одного рывка, чтобы двое поставили комод на его новое место.

– Ничего ты, брат, без меня не можешь! – гордо сказал Ваня и уселся в кресло, чтобы допить пиво.

Тем не менее, Иван поладил с Ольгой. Ему нравилась ее компания, втроем они часто ходили в кино, в кафе. Иногда к ним присоединялась очередная пассия Ивана, но редко такие свидания повторялись.

В апреле, когда Саша отметил двадцать седьмой день рождения, он уже твердо решил для себя, что в этом году сделает Ольге предложение и женится на ней. Иван, конечно же, посмеялся с «бесхребетности» друга, еще раз напомнил ему, что сожалеет о потере товарища и брата в его лице, но на самом деле он все же был рад за Саню и даже в какой-то степени завидовал ему. Ольга была другой. Она отличалась от всех шаблонных девушек, которые попадались Ивану. Она была скромной на людях, но могла неплохо шутить и весело проводить время в их компании, в ее верности Саше никогда нельзя было усомниться: взгляд, которым она смотрела на парня, неподдельно говорил о том, как сильно она его любит.

Уже в следующем месяце, отмечая теперь день рожденья Вани в доме его родителей, Оля хвасталась гостям и матери именинника кольцом с бриллиантом, которое ей подарил Саша. Безусловно, ответом на его предложение руки и сердца было «да».

– Брат, – обратился к Александру уже подвыпивший Иван, – у твоей Оленьки есть подружки? Почему она никогда не приводит подружек? На какой тайной фабрике выпускают таких, как она? Да она даже алкоголь не пьет! Никогда! Почему? Она что, с другой планеты?

Саша не без гордости взглянул в сторону своей невесты, которая мило проводила время с двумя племянниками Ивана: девочкой пяти и мальчиком трех лет, подмигнул ей, когда она заметила его и, не отводя взгляда, ответил другу:

– Она такая одна. Да, ты прав. На той фабрике, видимо, был лимитированный выпуск, спецзаказ для меня. И у нее нет подруг. Была одна… Оля говорила, что они дружили так же сильно, как и мы с тобой, но теперь та очень далеко, а на расстоянии отношения поддерживать трудно. Новых близких подруг она заводить не хочет. Знакомые – ни в счет. Их она в личную жизнь не пускает. За что я ее и ценю. Мне ведь тоже одного тебя, болвана, вполне хватает…

– А что со спиртным? Я раньше молчал, думал: вдруг болеет чем? – у Ивана уже начинал заплетаться язык.

– Она просто не пьет. И все, – ответил Саша. – Нет, она не болеет. И нет, она не беременна, – он улыбнулся, продолжая наблюдать, как Ольга играет с детьми, периодически одаривая своего молодого человека теплым взглядом. – Когда-то она сказала, что у нее аллергия на алкоголь, но мне кажется, что она просто заботится о своем здоровье. Кстати, о спиртном… – Саша забрал из руки друга полупустой стакан. – Какой это по счету? Сколько дряни ты уже намешал в себе сегодня?

– А ты теперь тоже за здоровый образ жизни, как и твоя… девушка? Язвенник-трезвенник? – икнув, с улыбкой еле выговорил Ваня.

– Тебе пора отдохнуть, брат, – сказал Александр. Ваня продолжал вопрошающе смотреть на друга. – Да, – не выдержал напора тот, – я не пью! Доволен? Оля попросила меня об этом, и я согласился.

– Подкаблучник! – достаточно громко ответил Иван.

– Идем, тебе пора остановиться. Проспишься, приходи завтра в гости, налью тебе крепкого чаю или кофе. Или соку.

– Саня – подкаблучник-трезвенник! – язвительно прокричал Ваня прежде, чем тот самый Саня затащил его в его комнату.

– Ты не извинишься за эти слова, потому что не вспомнишь о них, – бормотал он, укладывая пьяного друга на его кровать, – а я и обижаться не буду. Спи. Happy Birthday, – Саша немного усмехнулся, глядя на полусонного, бормочущего какой-то бессвязный набор слов, друга и вышел из комнаты, предварительно сфотографировав его на свой телефон. Завтра он ему обязательно покажет это фото.

Свадьбу было решено сыграть следующей весной. Александр настаивал на ближайшей осени, но Ольга убеждала его, что это слишком рано. Она сказала, что не успеет все организовать, а организовать свадьбу ей непременно хотелось самой. К тому же она хочет получить благословение от своей единственной родственницы.

– А где она живет? – удивленно переспросил Саша. Они никогда не говорили об этом.

– Поездом часа три, дальше – только машиной, – ответила Оля. – Раньше там была дорога, которой часто пользовались. Сейчас тот, кто не знаком с местностью, вряд ли сможет найти ее. Когда-то это было настоящее родовое поместье, очень старое. Насколько возможно, тетя поддерживает в нем жизнь до сих пор. Она любит уединение, поэтому переехала туда много лет назад. Да, конечно, это не современный дом, но и тетя, и я очень любим это место.

– Она живет совсем одна? Детей у нее нет? Муж?.. – расспрашивал Саша.

– У нее была дочка, – сказала девушка, – она умерла еще в детстве… Печальная история. Может, когда-нибудь расскажу ее тебе.

– Совсем необязательно. Мужа, как я понимаю, нет… Ты называешь ее тетей, но ведь она приходится тебе бабушкой?

– Когда ты увидишь ее, то поймешь меня, – улыбнулась Ольга. – У тебя язык не повернется назвать ее бабулей. Я очень давно не виделась с ней, но, поверь мне, она умеет следить за собой, чтобы заслуживать называться именно тетей.

– Насколько вы близки? – не унимался с вопросами Александр.

– Достаточно… – растянула улыбку девушка. – У меня кроме нее родни не осталось. И я хочу получить благословение на наш брак хотя бы от нее. К тому же, я уверена, что ей будет очень приятно, если мы ее навестим. Согласись, жизнь вдали от города, рядом с лесом идеально подходит для интровертов, но даже самым отъявленных из них порой нужно с кем-то разговаривать.

– Я тебе уже, наверное, поднадоел, – улыбнулся Саша, – но одна… у леса… А где она берет продукты? Как там с электричеством, водопроводом?

– Ты немного не понял меня, – сказала Оля, – тетя Клара куда более современная женщина, чем ты себе ее представил. Ты, наверное, нарисовал своей творческой фантазией в голове старую деревушку с покосившимся домом и рядом скрюченную бабушку в платке на скамейке у забора? – Ольга рассмеялась. – У тети Клары имеется приличное состояние, тоже доставшееся в наследство, поэтому она сама водит автомобиль, насколько я помню, вполне престижный, а пару раз в неделю из ближайшего поселка к ней приходит женщина, которая убирает дом и готовит еду.

– Да, ты права, – согласился Саша, – я представлял себе все немного иначе. Воображение разыгралось, – улыбнулся он.

– Стереотипы о возрастных дамах, – ехидно подметила девушка, – это не про женщин в нашей семье.

Им было хорошо вдвоем. Теперь лофт был сплошь завешен портретами Ольги. Она же часто приносила «работу домой», потому там всегда пахло цветами. Как-то Саша завел разговор о домашних питомцах (до свадьбы он боялся заводить разговоры о детях, но помнил, как Оля легко нашла общий язык с племянниками Ивана), но девушка тут же отказала, снова сославшись на аллергию.

Она ходила по дому в белой майке на тонких бретелях и коротких пижамных шортиках, он – в широких домашних штанах без футболки: по настоянию Ольги Саша стал чаще посещать тренажерный зал, периодически беря с собой за компанию Ваню, потому его тело стало возвращаться к той былой форме, что была в студенческие годы, даже выглядя куда более эффектнее: с возрастом фигура Александра стала только мужественнее. Оля говорила, что любит смотреть на его тело, именно поэтому он не носил дома футболку.

Они были счастливы самым обыкновенным образом.

Стоял теплый весенний день. Александр и Ольга сидели за небольшим круглым столиком уличного кафе. Рядом проходили такие же счастливые, как и они, парочки, некоторые выглядели куда старше, но все еще держались за руки.

– Представляешь нас с тобой такими? – спросил Саша.

– Какими? Некрасивыми, морщинистыми, сгорбленными стариками в парике и с дурным запахом изо рта? – уточнила Оля.

Ее ответ стал неожиданностью для молодого человека.

– Вообще-то я имел ввиду то, что они даже в таком возрасте сохранили свои чувства друг ко другу, – ответил он.

– Да я пошутила, – Оля расхохоталась. – Я просто болезненно отношусь к осознанию того, что мое тело может состариться. Конечно, все эти немолодые пары смотрятся очень мило… Но ты представь, как они измучились? Больные суставы, перепады давления, слабое сердце… Какого только стоит каждый день смотреть на себя в зеркало и сравнивать нынешнее отражение с прежними фотографиями… Невыносимо.

– Но ведь это жизнь. Все, что рождается, то рано или поздно умирает. По-другому не бывает, и мы с тобой как никто это знаем.

– Не хочу говорить о смерти, – строго сказала Оля, – и о старости тоже не хочу. Мы будем вечно молодыми, правда? – она мило улыбнулась.

– Саня?

Саша обернулся. Недалеко от их столика на тротуаре стоял мужчина, выглядевший крайне неопрятно: давно немытые и нестриженные волосы торчали в разные стороны, рубашка явно была не первой свежести, а старые джинсы выглядели так, словно перед тем, как их надеть, мужчина вымыл ими полы. Это был Сашин отец.

– О нет… – парень опустил голову.

– Все в порядке, – сказала Оля, догадавшись, кто стоит перед ними. – Иди к нему.

Александр послушно встал из-за стола и подошел к отцу.

– Что тебе надо? – тихо спросил он.

– Я… просто проходил мимо, – с легкой улыбкой ответил мужчина. – Сто лет не видел тебя…

– Боже… от тебя воняет! – Саша скривился.

– Это твоя девушка? – невозмутимо спросил отец, словно не услышал обидных слов сына. – Красивая…

– Сколько тебе нужно? Вот, возьми и больше не беспокой меня.

– Может познакомишь нас? – мужчина упорно продолжал игнорировать Александра.

– Возьми деньги и не подходи к нам.

Саша протянул несколько сложенных купюр отцу.

– Ты ошибаешься, если думаешь, что мне от тебя нужны только деньги…

– А что еще? Посмотри на себя…

– Зато какой ты у меня стал! – восхищенно сказал отец, протягивая руку, чтобы взять наличку. – Настоящий мужчина! Я всегда верил в тебя!

– Да, наверное, верил, когда не пил. И не унижал. Бери и уходи.

– Ты прости меня, сынок… – отец протянул другую руку, предлагая Саше пожать ее.

– Нет, спасибо, не стоит, – ответил тот. – Еще не хватало что-нибудь подцепить, – эти слова он сказал очень тихо, буквально себе под нос, потому что какая-то часть внутри него все же боялась обидеть этими словами некогда родного ему человека.

– Ну, да ладно… Счастливо вам! – выкрикнул мужчина, глядя в сторону Ольги и помахал ей рукой. Та в ответ кивнула ему и мило улыбнулась.

– Извини меня за это, – смущенно сказал Саша, снова садясь на свое место рядом с девушкой. – Он живет в этом районе, неподалеку. Наверное, я интуитивно иногда хожу сюда, одновременно желая и не желая его увидеть.

– Все нормально, – ответила девушка, – я все понимаю. Не надо мне что-либо объяснять или извиняться передо мной. Мы не выбираем своих родных.

– Хорошо, что мы можем выбрать любимых, – Саша поцеловал ее руку. – Спасибо тебе за понимание.

Они еще немного времени провели в том кафе. Александр не мог думать ни о чем, кроме как о встрече и разговоре с отцом. Его разрывали противоречивые чувства: с одной стороны он ненавидел отца за его слабохарактерность и за то, что тот сделал со своей жизнью, с другой же стороны ему было его безумно жалко, ведь, если бы мама Саши была сейчас жива, то, вполне вероятно, что вся их жизнь сложилась бы иначе. Человек со слабой волей не виновен в том, что не может совладать с собой в сложной ситуации. Или виновен? Ведь его никто не принуждал к тому, чтобы из года в год спиваться. Он мог взять свою жизнь в свои собственные руки, добиться успеха, передать навыки сыну. Но он выбрал слабость.

Жизнь – непростая штука, не каждый смог разобраться с тем, как ею пользоваться, а инструкцию при рождении, увы, не выдают. Да и представления о правильном использовании жизни, как таковой, у каждого свое.

– Мне позвонила тетя Клара, – сказала за ужином Ольга. – Я ей рассказала все о нас с тобой, о наших планах, и она пригласила нас в гости.

– Она сама пригласила? – уточнил Саша.

– Да. Она хочет с тобой познакомиться. К тому же мы с ней не виделись больше года.

– Ты же позовешь ее на свадьбу?

– Разумеется! – ответила девушка. – Но не уверена, пойдет ли она. Живет она далеко и ведет уединенную жизнь. Но тебе предоставится возможность лично уговорить ее!

– Ну, можно поехать в наш ближайший совместный выходной, – сказал Саша.

– Ты с ума сошел? – резко спросила Оля. – Я же говорила, что туда только полдня добираться! Провести несколько часов в дороге, чтобы выпить кофе и тут же назад? Нет, нет и еще раз нет! Мы дождемся твоего отпуска и поедем туда на пару недель.

– Пару недель?! – удивленно и не менее резко возмутился Саша.

– Милый, – прильнула к нему Оля и нежно обняла за шею, – я выросла там. Ты даже не представляешь себе, как там красиво! Лес, природа, свежий воздух…

– Не знаю… Красиво, да, но – две недели? А как же Ванька?

– А что – Ванька? – недовольно спросила Оля. – Он не твой ребенок и даже не твой кот! Иван – взрослый мальчик. Самостоятельный, отдельный организм. Ну, погрустит без тебя немного. Может хоть делом займется.

– А что у тебя с работой? – спросил Саша.

– Я слишком долго не была в отпуске, как и ты, – улыбнулась девушка, – кажется, мы заслужили отдых?

– В таком случае можно заглянуть немного наперед? – мечтательно посмотрел на Олю Александр. – Скажи, а куда мы поедем в свадебное путешествие?

– Куда пожелаешь…

– Я буду приходить к тебе домой и кормить рыбок, – печально сказал Иван, сидя в баре с Сашей тем же вечером.

– У меня нет рыбок, – улыбнулся Саша.

– Ну, тогда я буду поливать цветы! – не отчаивался тот.

– Ты забыл, где Оля работает? Она отвезет все комнатные растения в магазин. Там за ними буду ухаживать опытные флористы, которые будут их поливать водой, а не пивом.

– А я еще высмеивал отели для собак… – пробурчал Ваня и отхлебнул пива из бутылки. – Ты даже сейчас не выпьешь? – спросил он друга.

– Я обещал Ольге, – ответил тот, попивая безалкогольный коктейль.

– Боюсь представить, что с тобой станется после свадьбы… Женщины, друг мой, это зло! И, кажется, чем миниатюрнее и симпатичнее оболочка, тем больше зла помещается внутри! Она тебя сломала, как игрушку из «Лего»: разобрала на мелкие детали и собрала заново так, как ей нравится, но получился уже не мой дружбан Саня.

– Тебе не понять меня, – сказал Саша. – Я люблю Олю. А она любит меня. Что плохого в том, что я больше не пью пива? Или чего покрепче? Она заботится и о своем, и о моем здоровье. К тому же после свадьбы можно будет подумать о детях, а их здоровье напрямую зависит от нашего.

Иван небрежно махнул рукой в сторону Сани, откинулся на спинку мягкого диванчика, что стоял неподалеку от барной стойки, допил до конца свой бокал и громко поставил его на стол.

– Я желаю тебе счастья, брат, правда, – сказал он, снова наклонившись ближе к Саше, – но как-то все это уж слишком попахивает матриархатом.

– У нас демократия, – улыбнулся тот. – А в этот лес я еду по доброй воле исключительно ради Ольги. Я прекрасно ее понимаю. Она такая же сирота, как и я.

– У тебя есть живой отец, – поправил друга Иван.

– Значит, я – сирота при живом отце, – уточнил Саша. – Если бы мой папаша был нормальным отцом, я бы с радостью познакомил его со своей невестой. Но при таком раскладе… Кто знает, может мне генетически передалась его предрасположенность к выпивке? Тогда как раз и неплохо, что Оля так влияет на меня.

– То есть ты будешь либо алкашом, либо подкаблучником? – рассмеялся Ваня. – А быть обычным, нормальным чуваком, с которым можно по пятницам выпить пивка – этот вариант даже не рассматривается?

– Сегодня пятница, и я сижу с тобой в баре, – сказал Александр, – ты пьешь пиво, нам весело. Что не так?

– Мы обсуждаем твою поездку к бабке Ольги! В лес! Где-то… я даже не знаю, где! А кстати – где она живет? Куда вы едете?

– Как-то не довелось уточнить, – ответил Александр. – Мы не обсуждали подробности. Знаю только, что сперва нужно будет около трех часов ехать на поезде, а потом нас вроде бы должны встретить…

– На телеге с запряженной в ней старой кобылой? – Иван уже не контролировал свой смех. – А погонять будет бородатый дед в кепке?

– Оля сказала, что ее тетя водит машину и встретит нас сама.

– Ее бабка, ты хотел сказать, – поправил Иван.

– Оля называет ее тетей, – спокойно, не поддаваясь на саркастические провокации друга, ответил Саша. – И мы едем через неделю. В следующую субботу выезжаем. Ольга купит билеты, и тогда я смогу тебе назвать точное место нашего направления.

Всю неделю Саша только и думал, что об отпуске. Он пытался успеть выполнить всю порученную ему работу, чтобы не брать ее с собой, к тому же Оля сказала, что в доме ее тети нет интернета. По крайней мере его не было, когда она бывала там в последний раз.

– Он ей попросту ни к чему, – сказала девушка, и Саша согласился с ней: живи он один практически в лесу, ему, возможно, тоже бы интернет не понадобился.

Как и обещал, Александр сфотографировал свой билет и отправил Ивану фото.

«Ну и глушь», – написал тот в ответ.

Тем временем Ольга перенесла все свои цветы в магазин, в котором работала, и коллеги пообещали ей ухаживать за ними так, как за собственными. Девушка оставила только один цветок.

– Это – такка, – пояснила она Саше, – черная такка. Хочу подарить ее Кларе.

– Кто-то в поездку берет с собой кошку в сумке-переноске, кто-то собаку под мышкой, а мы везем горшок с цветком! – пошутил парень.

– Еще немного, и я обижусь! – слегка толкнула его Ольга. – У каждого свои причуды. Ты же берешь с собой краски?

– И бумагу, – добавил Саша. – Ты сама мне сказала, что мы едем в очень красивое место. Неужели я не оставлю на память о поездке ни одного наброска?

– Я уверена, что набросками дело не обойдется, – подмигнула девушка. – Кстати, в доме есть богатая картинная галерея. Семейная. Я уверена, ты оценишь ее.

– Почему ты раньше не говорила?

– Оставила на десерт, – лукаво улыбнулась Оля.

Последний рабочий день перед отпуском выдался тяжелым. Утром Александр приехал на работу на полчаса раньше, а вечером же изрядно задержался. Он предупредил Ольгу, что так будет, доверив ей самой собрать все необходимые вещи в дорогу. Она осталась довольна, а потому всецело посвятила день упаковыванию чемоданов, пританцовывая под мировые хиты 80-х годов.

В офисе было почти пусто. Кроме Саши там было еще два-три человека, которые, как и он, в преддверии выходных работали сверхурочно.

В кабинете директора горел свет.

– Я зашел попрощаться, – сказал Харитонов, когда заглянул в кабинет. – Я ухожу в отпуск на две недели.

– Ах, да, я помню… – ответил директор.

Сергей Валерьевич, директор агентства, где работал Саша, мужчина лет пятидесяти, всегда выглядел ухоженно и опрятно. Но только не последние несколько дней. Всю неделю он приходил на работу в помятом костюме, он него пахло перегаром, он часто закрывался в кабинете, а все свои обязанности переложил на подопечных. В офисе поговаривали, что у него большие проблемы с женой: та узнала о его интрижке на стороне, после чего забрала вещи, младшую дочь и уехала к родственникам в другой город. Их старший сын, хоть и давно жил отдельно, теперь тоже перестал общаться с отцом.

Мужчина впал в тяжелейшую депрессию.

– Вы еще задержитесь? – осторожно спросил Александр, заметив бутылку коньяка на столе, в которой оставалось меньше половины.

– Да, Харитонов, я еще побуду здесь, – неуверенным голосом ответил Сергей Валерьевич. – Я слышал, ты собираешься жениться? – спросил он.

– Собираюсь, – оживился Саша, – следующей весной. А завтра еду знакомиться с тетей своей невесты.

– Желаю удачи тебе, Саня, – сказал тот. – Надеюсь, она красивая?

– Очень, – улыбнулся парень.

– Берегите друг друга, – добавил шеф и одним залпом осушил стакан, треть которого наполнял коньяк. – Ты – хороший работник. Я всегда тебя ценил.

– Спасибо, Сергей Валерьевич, – ответил Саша. – Вам точно не пора? Я могу вызвать такси и провести…

– Езжай домой. Тебя заждалась твоя невеста…

– Хорошо. До встречи, – сказал Саша.

– Прощай, – ответил директор и вылил остатки коньяка из бутылки в стакан.

Александр спускался в лифте, обдумывая ситуацию, в которой оказался его начальник. Он был уверен наперед, что никогда не сможет изменить Ольге. Он слишком любил ее, чтобы причинить ей такую боль, да и к чему ему бы идти на это. «Но и ведь мой шеф когда-то так же, пожалуй, думал, – размышлял про себя Саша. – Ведь он прожил в браке больше двадцати лет. Наверняка он когда-то любил свою жену и не мог представить на ее месте никого другого…»

Лифт остановился, Саша достал телефон, чтобы набрать Олю и сказать ей, что уже выезжает домой. Она взяла трубку тогда, когда он вышел из здания, и в этот самый момент Александр буквально подпрыгнул на месте от произошедшего – его сердце на мгновение замерло, чтобы через секунду заработать в бешеном ритме, гоняя под действием адреналина и кортизола кровь по сосудам в ускоренном темпе. В тот самый миг сердце директора рекламного агентства, в котором работал Александр Харитонов, и вовсе прекратило биться. Ибо в тот самый миг тот самый директор выпрыгнул из окна и приземлился в двух метрах от ног своего лучшего дизайнера.

Тогда Ольга и взяла трубку.

Домой он попал уже после полуночи. Только в метро Саша заметил, что к его туфлям прилипли ошметки… мозгов? Да, пожалуй, это были мозги. Брюки были забрызганы кровью настолько, что, и это он уже решил для себя, их можно только выбросить. На рубашку тоже долетели капли крови. Чистое ли лицо – Александр не знал. Да и ему уже было плевать на это. Впервые он не рассматривал лица пассажиров, сидевших напротив, чтобы запомнить их и сделать позже с них наброски. На этот раз это его самого все рассматривали. Хоть в позднее время в метро было и немного пассажиров, все же те немногие старались отсесть подальше от человека, который только что ушел в отпуск.

Оля у самого порога бросилась на шею Саше.

– Бедный, – шепнула она, а потом отпрянула, увидев, как он перепачкан. Девушка буквально отскочила от Александра и даже отвернулась.

– Прости, – устало сказал ей тот, – я сейчас все отмою. Я знаю, как это неприятно выглядит… Но не мог же я ехать домой голым.

– Ничего, – спокойно ответила Ольга, – оставь все в ванной, я отмою и постираю сама. Ты устал и пережил большой стресс. Еще и эта поездка… Если хочешь, я сообщу тете, что мы не приедем, – девушка повернулась к Саше, и ее взгляд тут же упал на его перепачканные туфли, которые он держал в руках.

– Ты так долго ждала ее… – сказал он. – Отосплюсь завтра в поезде.

– Оставь и иди в душ, – снова скомандовала Оля, – я почищу твои туфли сама.

Она взяла их в руки, не отводя взгляда от уже засохших пятен. Саша послушал Олю. Он принял душ, смыл с себя грязь, капли крови и, как ему казалось, литр пота, который проступил по всему телу через мгновение после того, как перед ним на асфальт с четырнадцатого этажа шлепнулся его шеф. Картина та долго еще стояла перед его мысленным взором, и ему казалось, что вот-вот он снова услышит тот страшный шлепок.

Ольга уложила его в постель, словно маленького ребенка. Саша молчал. Он никогда не считал себя трусом, но случившееся все же очень потрясло его. Он не смог сразу заснуть. Оля пошла в ванну и пробыла там около двадцати минут, когда она вернулась, то сказала Саше, что его туфли выглядят, как новые. За брюки она бы поборолась, не уезжай они завтра, потому их и правда пришлось выбросить.

Она сняла свою тонкую майку на бретелях, стянула шорты и осталась лишь в трусиках. Саша лег на бок, а Оля, обняв его, прижалась к его спине, и они крепко заснули.

В девять утра за ними должен был приехать Иван, чтобы отвезти их на железнодорожный вокзал. Отпуск начался.

Глава 2

– До встречи, брат, – обнимал друга Иван, стоя на перроне железнодорожного вокзала. – Надеюсь ты не завоешь волком, не заскучаешь в том лесу.

– Не заскучаю, брат, – устало улыбнулся Саша.

– Ты, если что, песни там пой, как Белоснежка, – рассмеялся Ваня. – К тебе весь лес сбежится, будешь с белок портреты писать.

– Я тебя ненавижу! – пожал ему руку Александр.

– И я тебя, брат. И поверь: сильней, чем ты меня.

Они еще раз обнялись, Иван поцеловал Олю в щеку, помог ей занести в вагон поезда вазон с цветком, после чего вышел и остался стоять на перроне. Он еще раз помахал этой парочке рукой, когда они уже заняли свои места.

– Да, брат, знатно ты влип… – пробормотал Ваня, улыбаясь и маша другу и его девушке. У окна сидел Александр, поэтому, когда Ольга, помахав рукой Ивану на прощание, отвернулась от него и облокотилась на спинку своего сиденья, Ваня показал Саше средний палец. Тот в свою очередь, не раздумывая, сделал в ответ тоже самое.

Поезд тронулся.

Саша, как и обещал, почти всю дорогу проспал. Оля читала книжку, какой-то женский роман позапрошлого века. Саша не уточнял, какой именно, ему сейчас было не до этого. К тому же Ольга любила подобные романы и постоянно покупала новые книги, а потому он не следил за тем, что именно она читает в данный момент.

Когда Саша открыл глаза, в вагоне кроме них с Ольгой уже никого не было. Значит ли это, что в такую глушь едут только они?

– Нам еще сколько: остановки три-четыре? – спросил он.

– Нет, выйдем раньше, – ответила девушка, – отсюда мы сможем быстрее добраться. Просто место малолюдное, не особо популярное, поэтому билеты до этой станции не продаются.

– Но остановка есть?

– Остановка есть.

Когда поезд остановился, Саша взвалил за плечо тяжелую сумку, вытащил ручку из чемодана на колесах, Оля взяла свой рюкзак и вазон с черной таккой, и они направились к выходу. Тогда молодой человек заметил одну пожилую женщину, что оставалась в вагоне – она была невысокого роста, из-за чего ее не было видно за высоким сиденьем. Женщина провела пару взглядом, полным искреннего удивления.

– Чего это она? – спросил Саша у Оли, когда они уже ступали на платформу.

– Здесь практически никто никогда не сходит, – пояснила девушка, – вот она и удивляется.

На станции было пусто. «Ну кто-то же должен смотреть за ней? – подумал Александр. – Не может быть, что здесь совсем ни души». Сама станция представляла из себя небольшое одноэтажное сооружение, построенное, возможно, в начале прошлого века, после чего несколько раз было отреставрировано, но, по всей видимости, уже несколько лет заброшено и забыто людьми. По ненадобности. Вокруг плотным, тяжелым одеялом лежал многовековой зеленый лес, покушающийся на поглощение уже и этого небольшого участка земли. Призраки прошлого, такие, как смятые старые газеты и картонные стаканчики из-под давно выпитого кофе, выпавшие из переполненной мусорной урны, говорили о том, что это место не всегда было безлюдным. Железнодорожные пути, судя по всему, все же содержались в порядке, однако людей нигде не было.

– Ты говорила, что здесь неподалеку есть городок, – сказал Саша Оле, когда они вышли на развилку дороги.

– Да, – ответила она, – он направо, а нам – налево.

Девушка указала на подъезжающий к ним Мерседес серебристого цвета. Блики солнца отражались от отполированного кузова машины и от стекол, гравий шуршал под медленно едущими колесами. Выглядела машина очень ухоженной, можно даже было сказать – совсем новой. И она уж точно не вписывалась в общую картину простоты и забвения, выступая здесь словно бельмом. Но очень эстетически правильным бельмом.

– Она на ней дальше этого городка не ездит, – словно прочитав мысли своего молодого человека, сказала Ольга.

Скрипнул тормоз. Саша разобрал, как заглох едва шумевший двигатель, машина была поставлена на ручной тормоз. Открылась водительская дверь.

Из салона показалась нога в черной остроносой туфле на высоком каблуке, затем вторая. Стройная женщина была одета в элегантное, облегающее серое платье-карандаш в тон цвету машины, из которой она вышла. На голове блондинистые волосы были собраны в высокую прическу. Она напоминала деловую женщину, директора предприятия, жену бизнесмена, да кого угодно, но только не одинокую немолодую женщину, имеющую статус бабушки, пускай и двоюродной, которая при том живет в глубинке, вдалеке от больших городов, у самого леса. Женщина сняла солнцезащитные очки и мило улыбнулась Саше и Оле.

– Оленька! – радостно сказала она, протянув к ней руки.

– Тетя Клара! – с такими же эмоциями ответила девушка и пошла навстречу своей родственнице.

– Оля была права, – пробормотал себе под нос Саша, – эту даму уж точно нельзя бабушкой назвать.

Про себя он отметил, что Кларисса – так, как оказалось, звучало ее полное имя – выглядит не старше лет пятидесяти, хотя он понимал, что ей однозначно больше. Ведь она приходилась теткой матери Оли.

– А этот молодой человек, как я понимаю, Александр…

Она подошла к парню. Тот протянул руку, но тетя Клара обняла его, вынудив обнять себя в ответ.

«Приятные духи», – отметил Саша.

– Рада знакомству, – улыбнулась женщина, после объятий все же пожав парню руку.

– Взаимно… Кларисса, – улыбнулся Александр.

– Просто Клара, – воскликнула она, махнув рукой, – можешь звать меня просто тетей Кларой, как и Оленька. Ну, что мы стоим? Садитесь в машину, поедем домой! Дорогая, ты же рассказала ему о нашей усадьбе?

– Усадьбе? – переспросил Саша. – Я думал, мы едем в дом в чаще леса…

– О, милый мой, – улыбнулась тетя Клара, открывая багажник, чтобы Саша сложил туда вещи, – это не просто дом. Раньше наша семья владела всеми здешними землями. Титул до нас не дошел, земельное богатство тоже не сохранилось в полном объеме – события столетней давности, сам понимаешь… Но имение наше нашей семье сохранить удалось… Немалыми жертвами и немалыми усилиями. Ох, а что это? – она заметила горшок с цветком, который все это время стоял на земле за чемоданом. – Черная такка?

– Да, тетя, это она, – довольно улыбнулась Ольга, – я знала, что тебе понравится. Цветок теперь твой.

– Спасибо, – Клара поцеловала девушку в щеку. – Придержи пока у себя. Боюсь, я не смогу вести машину, если буду держать эту красоту в руках. Прекрасное творенье…

Вещи были сложены, Оля взяла в руки вазон, и машина тронулась. Саша сидел на заднем сиденье, что его немного задело: Оля села рядом с тетей, а не с ним. Ему вспомнились слова Вани, когда тот называл его подкаблучником, затем он подумал, что Оля очень соскучилась по тете и, конечно же, хочет побыть с ней рядом. Глупо ревновать свою девушку к ее двоюродной бабушке.

Кларисса ехала медленно, дорога не позволяла развить высокую скорость: гравий сменился грунтовой дорогой, по которой, видимо, машины проезжали крайне редко.

– Ты прекрасно выглядишь, впрочем, как и всегда! – с искренней улыбкой сказала Кларе Ольга.

– Благодарю, дорогая моя. Но куда уж мне до тебя… Ох, молодость! Годы идут, я увядаю, и это вполне естественно, хоть и преступно по отношению к женщинам, – она рассмеялась. – Так что, рядом с тобой, Оленька, я все же не выгляжу так молодо. А твой цветок… Он так прекрасен. Кто-то считает его мрачным, но это – истинная красота. Свежая, живая…Такая же, как ты, – Кларисса улыбнулась. – Боюсь, мы утомили Александра своей болтовней, – она взглянула в зеркало заднего вида, и их с Сашей взгляды пересеклись.

Еще перед тем, как сесть в машину, он профессиональным взглядом художника-портретиста отметил, что лицо этой женщины не подвергалось искусству пластической хирургии, и сейчас он вновь убедился в этом, глядя на нее в зеркало. Перед ним была женщина, которая безусловно любит себя и ухаживает за своим телом и здоровьем. «Если Оля будет выглядеть в таком возрасте так же хорошо, я буду очень рад», – подумал Саша.

Деревья, между листвы которых пробивались редкие лучи солнца, не спеша мелькали за окном серебристого Мерседеса. Много поворотов, однообразные зеленые кусты, полное отсутствие каких-либо дорожных знаков.

– Не думай, мы не заблудились, – сказала тетя Клара, заметив, что молодой человек начинает нервничать, – я тысячи раз проезжала этот маршрут. Однако здесь дорогу сможет найти только местный. Наш дом находится достаточно далеко от внешнего мира, и наша семья это очень ценила. Мы не любим, когда нас беспокоят.

– А одной жить не страшно? – спросил Саша.

Женщина снова посмотрела на него в зеркало, улыбнулась и ответила:

– Я уже давно разучилась чего-либо бояться.

– Мы почти на месте, – мило улыбнулась ему Ольга.

Действительно, не прошло и трех минут, как в конце дороги Саша увидел высокие кованные ворота, которые произвели на него сильное впечатление: такие он видел только в фильмах и во время экскурсий по историческим местам.

– Дорогая, откроешь? – спросила Клара.

– Конечно, – улыбнулась Оля, – просто цепь?

– Как и всегда.

Кларисса остановила машину, чтобы Ольга вышла. Девушка поставила вазон с цветком внизу у сиденья, вышла из авто и подошла к воротам, размотала цепь, которая без замка сдерживала ворота, поочередно открыла каждую половину и подождала, пока машина проедет, чтобы закрыть их.

– Вы и правда не боитесь? Даже не вешаете замок? – удивился Саша.

– В такую непроглядную глушь забредет либо заблудившийся турист, либо глупый вор, – сказала Клара, въезжая во двор. – Первого мы обязаны впустить, накормить и обогреть, а второму сможем дать отпор.

– «Мы»? – спросил парень.

– Я имею ввиду себя и горничную, Викторию, – ответила женщина. – Вы скоро познакомитесь.

– Оля говорила, что женщина из городка, что неподалеку, приходит к вам пару раз в неделю.

– После того, как муж Виктории умер, она живет у меня. Ей нет нужды уходить. Вот мы и на месте! Добро пожаловать в родовое гнездышко Донцовых!

Все вышли из машины. Клара открыла багажник, Саша закинул на плечо сумку, поставил чемодан на колеса и стал медленно двигаться к дому, изумленно осматриваясь вокруг. Оля неторопливо шла за его спиной, радостно оборачиваясь вокруг и улыбаясь.

– Я дома! – вдруг она бросилась на шею парню и поцеловала его. Он не был против. Затем она продолжила кружится по двору, как маленькая девочка, а Саша с восторгом и удивлением рассматривал дом и огромный двор перед ним – он оказался в настоящей старинной усадьбе.

От кованных ворот до порога дома было немалое расстояние. Во дворе расположился даже небольшой искусственный прудик в каменном бассейне. Украшали его фигуры представителей подводного мира, которым, по беглой оценки Александра, было не менее пары сотен лет. Вся дворовая территория была ухоженной, чистой, ни намека на заброшенность, никакого упадка, каким была пропитана железнодорожная станция. Ровный газон и аккуратные, пестрые клумбы говорили о любви к цветам того человека, который ухаживал за ними.

– Черная такка?.. – спросил негромко Саша, заприметив на одной из клумб такой же цветок, какой в вазоне привезла с собой Ольга. С недавних пор он при любом удобном случае с гордостью демонстрировал свои новые познания в мире ботаники и флористики.

– Это любимые тетины цветы, – шепнула ему в ответ девушка.

Потратив еще несколько восхитительный мгновений на любование придомовой территорией, молодой человек перевел взгляд непосредственно на дом.

– Ты не говорила, что твоя семья владеет замком, – сказал он Оле. Та в ответ рассмеялась, взяла горшок с цветком и направилась к парадной двери. Саша продолжал завороженно стоять на улице, разглядывая прекрасный дом.

Стены были выполнены из старого, потемневшего от времени камня. В доме было два этажа и достаточно высокий чердак, который наверняка служил хозяйке третьим этажом. Присмотревшись внимательнее, Саша отметил, что окна первого этажа выглядят вполне современными, рамы были заменены на пластиковые, окна же, что были выше, были украшены разноцветными витражами, сокрытыми за ромбообразными кованными решетками.

– Ну, ты идешь в дом? – окликнула Александра Ольга. – Идем! Я позже устрою тебе экскурсию во дворе и все здесь покажу!

Саша кивнул, неохотно согласился и пошел ко входу, то и дело поглядывая на фасад дома. Тот его, казалось, зачаровал.

– Оля, это нечто! – сказал он, переступив порог. – Я в восторге! Я и представить себе не мог, что мы приедем в такое место. Да что там – я и вовсе не мог представить, что такие дома существуют!

– Я рада, что тебе понравилось! – она поцеловала Сашу в щеку. Он не мог припомнить, чтобы видел когда-нибудь ее более радостной, чем сегодня. Она порхала, как яркая бабочка от цветка к цветку, а с лица не сходила детская, счастливая и немного наивная улыбка.

Оказавшись в холле дома, Саша снова открыл рот от увиденного.

– Ух ты, – сказал он, – я словно оказался на стыке времен…

Современный ремонт внутри усадьбы никак не соответствовал его естественно состаренному, готическому фасаду. Особый шарм и несомненно высокий статус дому придавала старинная, антикварная мебель, которая была повсюду: многочисленные стулья, столы, диваны, табуреты, пуфики, шкафы и комоды. И часы. Часов было много. Саша невольно мысленно представил, сколько они сегодня могут стоить, и пришел к выводу, что ему и за год такой суммы не заработать. «Ванина мама была бы в неописуемом восторге, окажись она здесь», – подумал он.

– Ну как тебе? Нравится? – спросила перевозбужденная Ольга.

– Дом, безусловно, прекрасен, – сказала Клара, не дав ответить Саше, – но он очень стар и требует постоянного ухода за собой, как старый, больной человек. Я пробовала нанимать бригады ремонтников, но эти проходимцы так и норовят что-нибудь украсть. Я зареклась связываться со столь сомнительными личностями.

– А кто же тогда сделал здесь ремонт? – спросил Саша.

– Вы наверняка проголодались с дороги? – улыбнулась Клара, проигнорировав вопрос Александра и оставив его без ответа. – Я уверена, Виктория приготовила прекрасный обед! Идемте за мной.

– Это для нее больная тема, – шепнула парню на ухо Оля, – дом и все в нем своими собственными руками несколько лет назад ремонтировал возлюбленный тети.

– И где он теперь? – шепотом спросил Саша.

– Я же сказала: больная тема… Идем за ней, а то она поймет, что мы шушукаемся о ней.

Оля провела парня в столовую, попав в которую, они словно оказались в королевской зале позапрошлого века: в центре комнаты стоял длинный, большой дубовый стол, вокруг которого были расставлены мягкие стулья на изящных изогнутых деревянных ножках. Всего же мебели здесь было немного: лишь пара комодов, над которыми нависали разнообразных форм и размеров замысловатые подсвечники, над самим же столом висела большая хрустальная люстра. «А на нее я и за пять лет бы не заработал», – успел прикинуть Саша.

«И откуда только у людей возникают такие меркантильные, оценочные мысли при виде роскоши?» – подумал он и неловко сказал:

– Мне бы с дороги…

– О, да, конечно, извини, – учтиво сказала Клара. – Оленька, дорогая, проведи своего жениха в уборную. К вашему приходу, я уверена, уже будет накрыто на стол.

– «Своего жениха», – шутливо повторил слова Клары Саша, когда они вышли из столовой. Он слегка пощекотал Олю за бок. Та смешно хихикнула и подпрыгнула на месте.

– Это здесь, – сказала она.

Саша взялся рукой за изящную бронзовую дверную ручку, и перед ним открылась уборная, ремонт которой был выполнен в дизайне времен дореволюционного, даже вычурного стиля. Зайдя внутрь, он пришел к выводу, что все имеющееся в туалетной комнате действительно принадлежит к царской эпохе, кроме, разумеется, пластиковых труб, которые уходили в пол от прикрепленной к стене раковины. На пол была уложена плитка двух цветов: темно-синий, почти черный и цвет слоновой кости. В такой же цветовой гамме был выполнен декор стен. На стенах, казалось, плитка выглядела современной. Большая чугунная ванна стояла у дальней стены, а над ней нависал широкий бронзовый кран.

Когда Саша вышел, Ольга стояла под дверью, дожидаясь его.

– Ты идешь? – указал он на туалет.

– Если ты не против, – улыбнулась девушка, – можешь не ждать меня. Я думаю, ты найдешь сам дорогу к столовой?

– Постараюсь не заблудиться.

Он шел очень медленно, пытаясь успеть рассмотреть каждый сантиметр этого удивительного дома, словно он больше его не увидит. Снаружи дом казался куда меньшим, чем изнутри. Но ведь Александр не успел обойти его весь, а дом уходил вглубь достаточно далеко. Пройдя по небольшому коридору, Саша должен был свернуть налево в сторону столовой, но его взгляд привлекло что-то весьма интересное в противоположной стороне. Он свернул направо и попал, как он сам решил, в семейную галерею. Комната, напоминающая большой кабинет, была сплошь увешана портретами. И почти все они, за исключением с полдюжины полотен, были женскими.

– Вот ты где, – раздался голос Ольги из-за спины.

– Готов поклясться, – сказал, не оборачиваясь Саша, – что этой картине не меньше сотни лет, но ведь на ней изображена… ты?

Девушка рассмеялась.

– Раз ты заметил сходство, – сказала она, – то ты должен был заметить и то, что женщина на портрете выглядит на много лет старше меня. Но ты прав, мы очень похожи. Это, если мне не изменяет память, моя прабабушка…

– То есть, это мать Клариссы? – удивился Саша.

– Пожалуй, нет… – Оля задумалась. – Я запуталась в своих родственниках, которые жили здесь до меня, – снова рассмеялась она. – Если хочешь, мы потом с тобой внимательно изучим все портреты в этой комнате, а тетя Клара тебе расскажет, кто на них изображен. Я уверена, у нее с памятью дело обстоит куда лучше, чем у меня. А сейчас идем обедать. Я умираю с голоду!

На пороге в столовую, из которой доносился соблазнительный аромат, стояла пожилая женщина.

– Оленька! – улыбнулась она, протягивая руки к девушке, чтобы обнять ее.

– Виктория, – с улыбкой ответила та и обняла горничную в ответ.

– Как я давно тебя не видела! Ты замечательно выглядишь! – сказала женщина. – Настоящая красотка! Наш бутон распустился в прелестнейший благоухающий цветок!

– Спасибо большое, ты тоже хороша, – улыбнулась девушка.

– Ой, да что ты, – махнула рукой женщина, немного покраснев, – куда уж мне… Я, детка моя, увядаю… Старость подкралась незаметно, казалось, что дни уходят, а на самом деле уходили годы. Кости сохнут, кожа непрестанно тянется к земле… За спиной-то уж сколько лет прожито. Зато ты так и пахнешь соком юности!

– Виктория, познакомься, это – мой жених Александр, – Оля представила горничной Сашу, который все это время скромно стоял за ее спиной.

– Рада познакомиться с вами, молодой человек, – протянула ему морщинистую руку пожилая женщина. – Знаете, я вашу очаровательную невесту помню еще во-от такой маленькой, – она показала рукой примерно на уровне своего бедра, а рост у нее был совсем невелик. – Наша Оленька – это садовый цветочек! Вы, как мужчина, должны всецело посвятить себя ей, и она, благодаря вам, будет цвести всю свою жизнь.

– Я учту, спасибо, – скромно сказал парень, – и взаимно рад познакомиться.

– Прошу всех к столу, – привлекла к себе внимание тетя Клара, которая все это время стояла у своего стула за столом, – обед остывает.

Саша был очень рад, что его наконец пригласили за стол. Он только сейчас вспомнил, что последний раз еда у него во рту была еще вчера вечером: он перекусил бутербродом за пятнадцать минут до того, как мозги его шефа безвозвратно испортили его брюки. Позже кусок в горло ему уже не полез, а утром он лишь выпил кофе, приготовленный Олей, обдумывая предстоящую поездку и переваривая мрачные события предыдущего вечера. Потому, хоть и стараясь максимально соблюдать этикет в столь изысканном месте, Александр ел достаточно быстро и много.

– Это?.. – шепнул он Оле.

– Перепела, – также шепотом ответила она.

Саша с удовольствием съел обжаренную перепелку, запеченный в чесночно-сливочном соусе картофель, закусил все овощным салатом и добавил на тарелку стейк запеченного лосося. Блюда были поданы изысканно, словно обед проходил в дорогом ресторане, и на кухне работал шеф-повар, а не весьма преклонного возраста женщина (назвать кого-то бабушками в этой обстановке у Саши язык бы не повернулся). Все было очень вкусно, красиво и богато.

На мгновение Александру стало стыдно за то, что он не сможет такой же жизни дать своей будущей жене. Не в ближайшие годы уж точно. Но, с другой стороны, она ведь по доброй воле жила одна в съемной квартире до знакомства с ним, отказавшись от жизни в этом особняке. Одинокой жизни. Да, здесь ей было бы одиноко. Оля была молодой девушкой, ей едва исполнилось двадцать пять лет. Что она бы делала в этой глуши? Цветы. Безусловно, она бы всецело посвятила себя разведению черных такк и прочей экзотической растительности, но ведь ей этого было бы мало? Человеку нужен человек, а не цветочки или зверушки. Кстати…

– Такой большой дом… – сказал Саша. – У вас нет никаких животных? Обычно в доме всегда живет собака.

– У меня была собака, – не раздумывая ответила Кларисса, запивая еду бокалом воды, – а точнее – сука, ее звали Грета. Это было давно. Я ее очень любила, и после того, как ее не стало, я не решилась завести другое животное. К тому же у нашей драгоценной Оленьки аллергия на шерсть, – она многозначительно взглянула на девушку, – завести в доме кошку или другую собаку – значит, отказаться от своей крови. Люди важнее животных, важнее прихоти. – Она снова отпила из бокала, затем взглянула на него, нахмурила брови и сказала: – Прошу прощения, Александр, я не предложила вина.

– О нет, – заулыбался тот, – я не пью.

– Похвально, – улыбнулась в ответ Клара, – тем более вина у нас в доме практически нет. Так, пара бутылок в подвале лежит уже лет сто… Не переношу спиртного. Но предложить была обязана.

– Это у нас семейное, – добавила, улыбаясь, Оля.

– Я полностью поддерживаю, – сказал Саша, поднимая вверх свой бокал с водой.

Когда все поели, Виктория унесла блюда, а затем принесла на золотистом подносе чайный сервиз: большой чайник с ароматным чаем, сахарница и три чашки. На подносе была свежая выпечка: круассаны и профитроли.

– Как в столичных пекарнях, – удивился Саша. – А мы точно в российской глубинке, а не в провинции Франции?

Все рассмеялись,

– Рекомендую, – указала рукой на выпечку Клара. – Виктория изумительно печет. Я вам компанию не составлю, потому что в моем возрасте стоит следить за тем, что ешь во второй половине дня.

– Тетушка Кларисса, – немного фамильярно выразилась и улыбнулась Ольга, – не говори чепухи. У тебя прекрасная фигура! Неужели ты сможешь устоять против этой ароматной красоты? – она втянула носом ванильный запах, исходивший от подноса. – Я помню, как готовит Виктория. Это восхитительно!

– Спасибо тебе, дорогая, – улыбнулась пожилая женщина, разливая чай по чашкам.

– Все же я воздержусь, – повторила Клара. – Потому, милая Ольга, у меня и сохранилась фигура, что я слежу за тем, что и сколько кладу себе в рот. Тебе, конечно, еще об этом рано думать. Молодость… Где мои двадцать пять лет? – она печально улыбнулась.

– Виктория, – сказала Оля, – может хоть ты присоединишься к нам? Я думаю, тетя не будет против.

Женщина вопросительно взглянула на хозяйку, та же в свою очередь на Олю.

– Благодарю за предложение, – ответила Виктория, – но я перекушу на кухне. К тому же, должна признаться, я испробовала всего по одному, когда только приготовила, – она хихикнула.

– Чудесный вкус, – сказал Саша, откусывая заварное пирожное с кремом, – ничего более вкусного в жизни не пробовал. Как вообще можно так вкусно приготовить? Это магия!

– Я рада, что тебе нравится, – учтиво склонила голову тетя Клара.

– Я хотел спросить по поводу портретов… – дожевав, скромно сказал парень. – Ольга говорила вам, что я рисую?

– Рисуешь? – возмутилась девушка. – Тетя Клара, да Саша – настоящий художник! Видела бы ты его работы!

– Она говорила, что вы познакомились на выставке твоих работ, – сказала хозяйка, не спеша стуча ложкой по дну фарфоровой чашки, имитируя размешивание сахара в чае, которого там на самом деле не было. – И я грею себя надеждой, что мне выпадет честь увидеть твои, Александр, работы.

– Если бы вы приехали к нам… – начал было он.

– Напиши мой портрет, – перебила его Клара.

– Но… на это потребуется немало времени. – ответил Саша. – К тому же материалы: мольберт, холст, краски… у меня нет всего этого с собой. Я взял только «дорожный набор» художника, – он рассмеялся.

– Все имеется, – не задумываясь, ответила женщина. – Ты удивишься, сколько всего хранится в этом старом доме, но я думаю, мы сможем подобрать тебе то, что необходимо для написания картины.

– У вас в доме имеются профессиональные краски? – скептически спросил парень.

– Имеются, – слегка горделиво улыбнулась Клара. – Я люблю и ценю свое одиночество, но в нем есть большой минус – скука. Ради развлечения я пробовала рисовать – не писать, а именно рисовать картины, – она рассмеялась, – но у меня, разумеется, ничего не вышло. Краски были куплены год назад и практически не были в использовании. С холстами уж точно ничего не произошло.

– Я сделаю все возможное, чтобы успеть, – согласился Александр. Возможно, для того, чтобы угодить невесте и зарекомендовать себя в глазах ее ближайшей и единственной родственницы.

– Тетушка, – недовольно сказала Оля, – по-твоему я забрала его от работы для того, чтобы он снова работал?

– Оленька, ты же знаешь, – вступился за Клару сам Саша, – что для меня картины – это отдых, это удовольствие, а вовсе не работа.

– Я думала, я – твое удовольствие, – она шутливо скривила лицо, якобы изображая обиду.

– Оля, я не украду у него много времени, – улыбнулась тетя Клара. – Так, набросок. Исключительно в период вдохновения, не так ли, Александр? Ведь нельзя создавать свои шедевры по принуждению, этот момент человек должен прочувствовать всем своим нутром. Желание творить – с ним сложно совладать, вдохновение нельзя заставить прийти или уйти, им нельзя управлять. Совсем наоборот – оно управляет тобой.

– Ого, – улыбнулась Оля.

– Я для вас, моя дорогая, уже слишком старая и занудная, правда? – мило улыбнулась Клара.

– Вы что, – ответил за возлюбленную Саша, – я восхищен вашими словами!

– Спасибо, – ответила хозяйка, допивая чай. – Хочу заранее извиниться. Я не привыкла ужинать. Мне вполне хватает вечернего чаепития наедине с книжкой, потому Виктория ужин не готовит. Мужчин в этом доме не было очень давно, но я еще помню, что такое мужской аппетит. Поэтому, если вы проголодаетесь, можете перекусить всем, что найдете на кухне.

– Мы довольно поздно и достаточно плотно пообедали, – ответил Саша, – поэтому, я думаю, сегодня мы тоже обойдемся чаем.

– Виктория уберет со стола, не волнуйтесь. Комната наверху готова. Располагайтесь, отдыхайте. Я привыкла рано ложиться спать и рано просыпаться. Мешать вам не буду. Отдыхайте от городской суеты, дышите свежим воздухом. Здесь ваш организм непременно оздоровится.

– Спасибо за все, тетя Клара, – сказала Ольга. Она встала из-за стола, подошла к ней, обняла за шею и поцеловала в щеку.

– Ну что ты, совершенно не за что, дорогая, – ответила та. – Это и твой дом тоже.

В стороне, в которой находилась галерея, раздался короткий, глухой, но громкий звук: казалось, там что-то упало. Саше тут же вспомнился директор рекламного агентства, еще вчера (но уже казалось, что целую вечность назад) приземлившийся у его ног. Глаза невольно посмотрели вниз, чтобы удостовериться, что обувь не забрызгана чужими мозгами. Обуви не было. Мозгов, разумеется, тоже.

– Что это? – удивилась Оля.

– Иногда такое случается, – спокойно сказала Клара. – Ремонт сделан только поверхностно, я бы сказала, что дому был наложен красивый макияж, – она ухмыльнулась, – но внутри он стар. Этим стенам уже не одна сотня лет, и они порой издают разные, странные и даже пугающие звуки. По началу я боялась, думала, не забрался ли кто в дом. Виктория долго твердила мне, что это призраки усадьбы, – она снова насмешливо улыбнулась. – Так или иначе, эти звуки издает сам дом. От старости и разрухи или же от того, что кишит призраками, – улыбка не сходила с ее лица, – но к такого рода моментам привыкайте.

– Я могу посмотреть, – сказал Саша.

– Что, прости? – переспросила Клара.

– Я немного разбираюсь в ремонтных работах, в сантехнике и проводке, – уточнил парень. – Я жил один с отцом, и он меня всему обучил. У него были «золотые руки», пока не запил…

– Ну что ж, – сказала Кларисса, вставая из-за стола, – непременно посмотришь. Но сперва – портрет, – она подмигнула Александру.

– Нет, – протяжно сказала Оля. – Сперва хороший сон и отдых! Я не говорила… Вчера вечером с Сашей произошел ужасный случай: на его глазах погиб его директор. Выбросился из окна и упал прямо у его ног!

– Какой кошмар!

– Поэтому я настаиваю на отдыхе, – договорила девушка.

– Спасибо за встречу, за гостеприимство, за обед, – Александр склонил голову перед Викторией, которая уже убирала со стола приборы после чаепития. – Я думаю, Оль, что все же я хочу сперва прогуляться вокруг дома. Я поражен им как снаружи, так и внутри. Но прогулка на территории старинной усадьбы, которая стоит в самой чаще леса… Любой творческий человек мечтает об этом с детства! Или я не прав?

Кларисса мило улыбнулась Ольге и Александру и вышла из залы.

– Хорошо вам провести время, – сказала она напоследок.

Глава 3

В первый вечер Оля, как и обещала, провела для Александра небольшую экскурсию вокруг дома. Они медленно прогуливались, держась за руки. Пруд, который впечатлил его сразу по приезду, оказался лишь прелюдией. За домом открылась огромная, прекрасная лужайка, украшенная клумбами со всевозможными декоративными цветами. Смотря на эту красоту, Саша прекрасно понимал, почему Ольга стала флористом – она выросла среди этой эстетики, которая не оставила бы равнодушным даже самого черствого и жестокосердного человека, которым Оля, разумеется, не являлась. Когда они заехали в этот огромный, густой, темный лес, Саша не мог даже предположить, что в самой его чаще располагается такой сказочный оазис.

Дальше был еще один пруд, котлован для которого некогда был выкопан в земле, не имея каменных бортов. Он был совсем небольшим и выполнял исключительно декоративную функцию. Саша заметил в нем мелких пестрых рыбешек, которых, как сказала Оля, подсадили сюда специально. Он снова непроизвольно задался вопросом стоимости данной красоты и стоимости ее обслуживания.

Помимо декоративных элементов на заднем дворе находилась небольшая хозяйственная деревянная пристройка. «Должно быть, для садового и строительного инвентаря», – подумал Саша. Рядом стоял небольшой домик, вмещавший в себя, пожалуй, не больше двух комнат. Оказалось, что в нем сейчас живет Виктория, а раньше же жил садовник.

Со слов Ольги, за всеми цветами ухаживала сама тетушка Клара.

– Ее любовь к ним передалась и мне, – сказала девушка.

Территория имения была внушительной. Саша сказал Оле, что чувствует себя так, будто оказался в позапрошлом веке

– А что там? – он указал пальцем в сторону, в какой был расположен домик Виктории. – Дальше, за деревьями?

– Фамильное кладбище, – печально сказала девушка, – там похоронена и моя мама. Там когда-то, возможно, похоронят и меня.

Александр промолчал, решив сменить тему. Он заметил, как расстроилась девушка, и подумал, что, если его экскурсия и дойдет до той территории, то присутствовать на ней он будет, скорее всего, один. Одной рукой он приобнял Олю, а вторую засунул в карман, чтобы достать телефон.

– Наберу Ваньку, – сказал Саша, – расскажу ему, как здесь круто. Пускай завидует.

– Ох, а я тебе не сказала? Здесь нет мобильной связи… Сигнал от ближайшей вышки кое-как достигает лишь станции и городка. К нам он не доходит.

– Вот тебе и цивилизация… Нет, ты не предупреждала меня. А как же Клара тебе звонит?

– Наверное, когда выезжает в город за продуктами… оттуда и звонит, – ответила девушка.

– Весело… – Саша покрутил в руках теперь бесполезный телефон и убрал его обратно в карман.

– Здесь и электричество не подведено, – продолжила Оля. – Дом подключен к мощному генератору, и время от времени его меняют. Это лес, дорогой мой. Земля принадлежит нашей семье, имеются все документы, потому никто не имеет права являться сюда без разрешения тети Клары. Однако место давно не числится на карте, как жилое. И никто не возьмется тянуть сюда провода. Да и незачем. Тетю все устраивает.

– Не значится на карте… Но ведь это место действительно жилое, – добавил Саша.

– Еще какое! – мило улыбнулась девушка.

– А вода? – снова задумался он. – Откуда в доме вода?

– Колодец, – ответила девушка. – Старый колодец, к которому подведен насос.

– Вот тебе и побочные моменты отдыха!

– Не глупи, – сказала Оля. – Я выросла здесь. Тогда электричества и вовсе не было.

– Ты росла при свечах?!

– Иногда… Давай не будем об этом. Я устала. Идем в дом. Я покажу тебе свою комнату, в которой ты проведешь ближайшие пару недель.

Лестница на второй этаж начиналась в холле. Прекрасное темное дерево, покрытое лаком. Поднимаясь, Саше встретились еще картины, висевшие на стене по ходу лестницы, но изображены на них были преимущественно пейзажи.

Поднявшись на второй этаж, молодые люди оказались в длинном коридоре с немалым количеством комнат по обе стороны.

– Все они пустуют, – грустно сказала девушка, когда заметила, что Саша приглядывается к дверям. – Когда-то, сто лет назад, может – больше… в каждой из этих комнат кто-то жил. Семья была большой, имела много друзей… Детский смех, пикники, музыка…

– Ты так говоришь, словно сама при этом присутствовала, – улыбнулся Саша.

– Книги, – ответила Оля, – они помогают мне перенестись в то время. Нельзя провести детство в таком сказочном месте и не задумываться обо всем, что происходило здесь раньше. Поэтому я и люблю читать книги ушедшей эпохи… – она на секунду замерла, продолжая загадочно улыбаться. – Вот и моя комната. Наша, Александр Харитонов, наша! Добро пожаловать!

Ольга открыла резную деревянную дверь с бронзовой ручкой и зашла в комнату. На улице смеркалось, поэтому она сразу нашла выключатель и включила свет, а за ее спиной Саша устало сбросил большую сумку с плеча и сложил ручку у чемодана на колесах.

– Прости… Но все же это не отель. Виктория бы не смогла дотащить наши вещи в комнату. Она уже не молода.