Первый среди равных

Глава 1

Сколько Антон помнил себя, его окружали сильные и мужественные люди, готовые в любое мгновение схватиться за оружие или взять в руки кубок с вином. Они с одинаковой лёгкостью могли драться с кем угодно и так же беззаботно веселиться. Иногда всё это совмещалось вместе, и тогда только резкий окрик ярла Эйнара, отца Антона, или тяжеленная оплеуха его телохранителя – великана-берсерка Клеппа охлаждали пыл пьяных драчунов.

С раннего детства Клепп обучал Антона и всех желающих, близких ему по возрасту юнцов, владеть оружием. Сначала использовались облегченные луки с деревянными пробками на конце стрел вместо наконечников, такие же копья и деревянные мечи. Убить или серьёзно ранить этим оружием было нельзя, но шишек и синяков мальчишки получали много, когда сходились в долине ватага на ватагу. Для развития у них выносливости Клепп придумал специальную упряжь. Два длинных кожаных ремня оплетали плечи и грудь ребенка и привязывались к специально сшитому мешку из грубой кожи, в который загружались камни. Мешок завязывался на горловине, и под громкие крики и ругань Клеппа мальчуган был вынужден улепётывать от великана. Тот же шлепками, а бывало, лёгкими пинками подгонял его. По просьбе викинга женщины сшили такую упряжь для каждого мальчишки, и великан стал устраивать настоящие игрища, постепенно увеличивая вес камней в мешках. Он заставлял детей, тащивших за собой мешки, на ходу метать стрелы из луков, бросать облегченные копья. Частенько великан укорачивал ремни так, что мешки оказывались взваленными на спины ребят, и тогда он давал им в руки деревянные мечи и заставлял попарно драться. Десятки викингов собирались посмотреть на это зрелище. Их грубые шутки и едкие замечания доводили детей до слёз.

Иногда даже сам высокородный ярл Эйнар приходил посмотреть на забавы, которые устраивал Клепп со своими юными подопечными. Он искренне хохотал, хлопал себя по бокам руками, но никогда не насмехался над незадачливыми вояками.

Кроме обучения ребятни владению рубящим и колющим оружием, тренировок силы и выносливости, Клепп поначалу много времени уделял искусству боя на ножах, а также метанию ножей и топоров, которое совершенно не было развито у викингов фьорда. Виртуозно обращаясь с этими предметами убийства и даже собственноручно выковывая их в кузнице на краю поселка, берсерк пытался прививать свои знания детям. Но ярл Эйнар и его ближнее окружение очень снисходительно относились к этим урокам великана, не придавая им особого значения. Они считали, что основное оружие викинга – копье, меч и секира, а нож – он хорош только для разделки мяса, поэтому не стоит тратить время на бесполезное метание ножей в стволы деревьев и в развешенные на кольях щиты.

Когда же великан посадил мальчишек на коней, то за их жизнь испугались не только матери, но и отцы-викинги. Они сразу поняли, что от случайного удара деревянного меча или тупого копья дети, уставшие от бесконечных упражнений, могут свалиться с лошади и свернуть себе шею.

Поэтому усиленные занятия, а также жёсткое, а порой и жестокое обращение Клеппа с мальчишками вскоре привели к тому, что из учеников остался один Антон. Несмотря на многочисленные насмешки и язвительные шутки викингов, приходивших поглазеть на издевательства берсерка над сыном ярла, тот безоговорочно верил, что всё, чему учит его великан, обязательно пригодится в будущих сражениях.

Между тем с каждым днём тренировки становились тяжелей и продолжительней. Вес камней в мешке увеличивался, как и вес металлического оружия, которое уже стало применяться все чаще и чаще. Тумаки и удары Клеппа по разным частям детского тела обретали силу, зачастую швыряя мальчика на землю. А тут ещё к ним добавились частые падения на полном скаку с разных лошадей.

Порой кровавые круги перед глазами затмевали свет солнца, причудливо искажая предметы вокруг. Гулкие удары сердца, казалось, разрывали грудную клетку, эхом отдаваясь в мозгу, а крупные алые капли крови, брызжущие из носа на одежду, доводили сознание ребенка до исступления. Мышцы худенького тельца мальчика от усталости и напряжения деревенели и готовы были лопнуть. Преследующая Антона ноющая боль ширилась, росла и накатывалась горячей волной, вызывая такой гнев, страх, ярость и отчаяние, что ему хотелось кусать и рвать на части мучившего его Клеппа. Она сводила с ума. И только мысль о том, что он сын ярла, не позволяла ему выть и скулить, встав на четвереньки. Когда же боль становилась совершенно нестерпимой, приближая что-то непонятное и страшное, мозг каким-то образом гасил её, вызывая чувство эйфории и блаженства. Голова прояснялась, дрожь покидала мышцы, движения обретали стремительность и легкость, а взгляд – цепкость и осмысленность.

Вскоре Антон стал замечать, что постепенно испытание болью становилось всё короче и короче. У мальчика начали появляться свои маленькие хитрости в борьбе с ней. Как только огненная волна обрушивалась на него и начинала захлестывать сознание, он брался рукой за оружие и пытался думать о чём-нибудь очень холодном. Тут же вспышка боли и ярости переходила в отстраненное спокойствие, какую-то звенящую пустоту и сладостную истому во всём теле.

Клепп долго молчал и даже не подавал виду, что замечает перемены, происходящие с его учеником. И лишь однажды, когда мальчик, закрыв глаза, пытался избавиться от боли, великан тихо произнёс:

– А ты попробуй не ждать! Если научишься гасить её заранее, то не будешь и чувствовать!

Все видел и понимал учитель, потому как знал своего ученика.

Глава 2

Годы шли. В свои шестнадцать зим, сам не заметив того, Антон превратился в высокого широкоплечего юношу, на голову возвышавшегося над своими сверстниками. Руки, плечи и всё тело его налились силой, походка приобрела упругость и лёгкость дикой кошки.

Но не только отборной статью выделялся он.

Клепп не жалел усилий, чтобы сын его любимого ярла стал отменным воином. Великолепно владея приемами боя с двумя мечами в руках, Клепп обучал этому искусству и своего ученика. Изредка он приводил с собой какого-нибудь викинга, хорошо известного мастера биться на мечах или секирах, и просил его сразиться с Антоном тупым оружием. Это уже были не игры. От сильных ударов в щепки разлетались деревянные щиты, мокрые от пота соперники, тяжело дыша, без устали махали мечами. Крепко доставалось от такой учебы Антону, но зато он получал наглядные уроки разной техники работы с оружием, учился необычным ударам и хитростям, которыми в совершенстве владели викинги.

Скоро уже трудно было найти желающих сразиться с Антоном на мечах и секирах, и Клепп в одиночку продолжал его обучение, иногда лишь уговаривая кого-нибудь из вновь прибывших во фьорд воинов «побаловаться с мальчишкой». Он не давал ни малейших поблажек юноше, не испытывал к нему никакой жалости, когда удар меча приходился по спине или ногам Антона, попытки которого поразить Клеппа оружием ни к чему не приводили.

И по-прежнему каждый день после основных занятий великан заставлял юношу отрабатывать приемы боя на ножах, а также бросать и бросать ножи, топоры, а потом уже и мечи в цель с обеих рук. Он даже собственноручно пришил к штанам Антона попарно на бёдра и на голени кожаные чехлы, из которых теперь выглядывали грубые металлические рукояти метательных ножей, приговаривая при этом, что «уродцы» когда-нибудь спасут ему жизнь и расставаться с ними нельзя. А ученик уже и не сомневался в правоте Клеппа, видя, как с каждым днём совершенствуется его умение в обращении с этим трудноуправляемым оружием.

Тысячекратные повторения движений сделали безупречной технику его броска, позволили мгновенно определять расстояния до мишени и изменять скорость вращения ножа. Вскоре Антон понял, что научился из любого положения бессознательно рассчитывать траекторию полета, вгоняя нож в намеченное им на мишени место. Лезвие становилось продолжением кисти руки, наносящей удар в предмет на расстоянии всего лишь локтя, а само расстояние уже не имело значения. Наблюдая за движениями ученика, великан довольно покрякивал, когда попарно бросаемые ножи впивались в мишень с просветом на ширину меча, а также в стоящие поодаль и вкопанные в землю обрубки стволов деревьев.

Но и этого Клеппу было мало. Каждый раз под конец занятий великан брал в руки две здоровенные дубины и, вращая ими, заставлял Антона уклоняться от них, подпрыгивать высоко вверх и даже кататься по земле, спасая себя от увесистых ударов.

Теперь уже юноша со смехом вспоминал, как когда-то все его тело превратилось в один сплошной синяк, а по вечерам трудно было не только лечь на своё ложе, но и сесть на скамью, так всё болело. Наступало следующее утро, и обучение продолжалось. Сейчас же его тело настолько огрубело, что перестало чувствовать боль от ударов дубины и меча. А синяки – они уже просто не появлялись. Мозг сразу блокировал болевые ощущения, а мышцы, повинуясь его командам, мгновенно гасили удар. Да и само тело успевало сориентироваться в пространстве таким образом, чтобы он приходился только вскользь.

И вот однажды юноша не выдержал.

– Мы с тобой много занимаемся, а толку от этого мало! Ну когда же я смогу достать тебя мечом, Клепп? – спросил после занятий Антон, подолом рубахи утирая разгорячённое и мокрое от пота лицо.

– Не спеши, малыш, терпение и упорство в любом деле всегда дадут нужный результат. Меч и топор на длинной рукоятке – хорошее оружие, но иногда их просто не окажется под рукой. Скоро я тебя научу, как без всякого оружия можно легко убить своего противника, находясь в толпе врагов.

– Да я и сейчас голыми руками могу задушить кого угодно!

– Неужели? А ярла, меня, Флоси?

– Прости, Клепп, я сказал глупость!

– Ладно, Антон, забыли. Хотя я и не сомневаюсь, что эти твои слова скоро сбудутся! Я обещал ярлу сделать из тебя великого воина, а свои обещания я выполняю всегда. Наберись терпения, тебе ещё нужно много чему научиться! Пока отдыхай. Завтра тебя ждёт трудный день.

На следующее утро, едва успев наскоро перекусить, Клепп и его ученик опять отправились в долину, но не в её верхнюю часть, где располагалась площадка для тренировок, а в нижнюю, которая удивила Антона произошедшими переменами.

Здесь росло несколько крупных деревьев, у которых Клепп обрубил нижние ветви, а сами стволы использовал как опоры для сооружения своих непонятных приспособлений. Он даже вкопал в землю дополнительно несколько брёвен, а из толстенных ветвей сделал длинные жерди, закрепил их на одинаковой высоте между деревьями и верхушками вкопанных брёвен. Получился огромный каркас на деревянных опорах. На жерди этого каркаса Клепп привесил на разной высоте обрубки стволов и большие корневища.

– Зачем всё это, Клепп?

– Сейчас ты сам поймёшь, – усмехнулся великан, быстро обходя стороны построенного им сооружения и с силой раскачивая подвешенные на жердях предметы.

Наконец он остановился.

– Ты должен пробежать под всеми этими жердями в ту сторону и обратно, уклоняясь от ударов, а я буду ещё больше раскачивать обрубки стволов, пока ты бегаешь.

– Но это же невозможно! Меня сразу огреет бревном или корнем!

– Что ж, смотри, как это делается. – Клепп ещё раз обошёл своё сооружение, могучей рукой ускоряя движение стремительно раскачивающихся предметов. У ближайшего столба великан сбросил на землю куртку, оставшись с голым торсом, на мгновение замер в боевой стойке, а затем мягкими звериными шагами начал движение сквозь летящие и вращающиеся стволы и корни.

Антон, словно заворожённый, с ужасом наблюдал, как громадное тело его учителя стремительно вклинивается между проносящимися предметами, мгновенно меняя ритм своего движения. Клепп даже успевал рукой придать дополнительное ускорение стволам и корневищам, теряющим свою скорость. Бугры мышц рельефно вздувались и тут же опадали, создавая впечатление переплетенных в смертельной битве змей. Казалось, что само тело воина всё время изменяет свои размеры, повинуясь какому-то не ведомому никому дикому танцу, непостижимым образом уклоняясь от ударов.

Великан остановился рядом с ошеломлённым этим зрелищем Антоном.

– Скоро и ты будешь проделывать это не хуже меня, – дыхание Клеппа, казалось, совсем не участилось. – Мы ещё вкопаем в землю под жердями небольшие чурбаки по длине шага, но на разной высоте и будем бегать по ним. Это уже значительно сложнее, но ты сумеешь.

– А кто же тебя учил всему этому, Клепп? Как ты попал к нам во фьорд? Ведь среди наших викингов никто не умеет так владеть оружием и своим телом. Даже я уже понимаю, что увидел движения берсерка в толпе вооружённых врагов.

Великан снисходительно улыбнулся:

– Ты совершенно прав, мальчик, это движения берсерков, они отрабатываются годами. Твоё тело уже может усваивать их. Мы же не зря столько дней потратили на обучение. Все основные шаги, прыжки, нырки и уклоны тобой повторялись множество раз. Твое тело стало нечувствительным к легким рубящим ударам меча. Они не причинят особого вреда. У тебя, как у берсерка, на теле появилась «железная рубашка» из мышц. Она пока ещё тонкая и слабая, но скоро станет прочной и гибкой.

– Когда же это будет, учитель?

– Сам почувствуешь и поймешь. Ну а ближе к зиме я сделаю из этих стволов и корневищ летающие металлические ежи, и нам придётся бегать между ними.

– Я не очень тебя понял, Клепп, поясни!

– Мы с тобой привяжем к этим корневищам и обрубкам стволов острые лезвия секир, мечей и копий так, чтобы они торчали в разные стороны. Когда всё это будет летать и вращаться, уклоняться придётся от настоящего оружия.

– Хорошо, учитель. Но ты всё же не ответил мне! Почему, как только я хочу что-то узнать о тебе и твоём прошлом, никто не желает отвечать на мои вопросы? А ты сам отделываешься от меня шутками.

Обиженное, но одновременно упрямое выражение лица юноши, похоже, рассмешило великана.

– Для меня не тайна, Антон, что ты пытался расспрашивать обо мне у многих викингов и даже у самого ярла Эйнара, а также у Мэвы. И много смог узнать? – спросил он.

– Слишком мало! Ты не из нашего рода и вообще не викинг! Хоть тебя наши люди и считают берсерком, но на самом деле ты совсем не берсерк в образе медведя или волка, а что-то непонятное и ещё более страшное! Так говорят те викинги, которые бились рядом с тобой с врагами. Они боятся и сторонятся тебя. Многим ты внушаешь дикий ужас! Твоё тело сплошь покрыто шрамами. И большинство из этих шрамов не от оружия, а от клыков и когтей диких зверей! Никто не понимает, где можно получить такие раны!

– Ну-ну, а что ещё? – Густые и лохматые брови Клеппа сомкнулись в одну линию.

– Говорят, мой отец в одном из походов ещё до своей женитьбы нашёл тебя в какой-то далекой теплой стране. Наши воины захватили небольшой город на длинной песчаной косе, выходящей далеко в море, и смогли взять хорошо укрепленную крепость местного конунга. Они обнаружили тебя в сыром и холодном подвале, прикованным цепями к стене в каменной клети с маленьким окном. Таких узников там было много. Все они имели сильно измождённый вид, один ты почему-то оказался свеж и полон сил. Ярл Эйнар освободил пленников и разрешил им покинуть крепость. Люди ушли, но тебе почему-то захотелось остаться. А утром большой отряд хорошо вооруженных врагов напал на наших викингов. На ярла Эйнара накинулась целая толпа чернокожих воинов, но ты спас его от смерти!

Юноша немного передохнул и уже усталым голосом продолжил:

– Викинги вынуждены были погрузиться на драккар, поднять парус и уйти в море. Ярл Эйнар взял тебя с собой и обещал высадить на пирсе в городе Скирингссале. Там ты хотел дождаться прибытия какого-то корабля. Но из-за сильного шторма к пирсу подойти не удалось. Драккар прошёл дальше. Вот так ты и попал к нам во фьорд. И уже здесь стал телохранителем ярла и от него получил новое имя Клепп – «скала»! А своё имя открыл только ему. И лишь один ярл знает все твои тайны! Рассказывали, что он принес тебе какую-то страшную клятву! Это правда?

Не отвечая на вопрос, великан улыбнулся и, прищурившись, снова поддразнил юношу:

– Продолжай, продолжай, мне уже самому становится интересно!

– Ещё говорят, что ты не простой воин, а херсир – вождь маленького племени жестоких воинов-убийц, служивших могущественному конунгу. И тебя за большие деньги другие конунги нанимали у него, чтобы убивать своих врагов! А больше я ничего и не знаю. – Антон упрямо тряхнул головой. – Рассказывают, что ты ещё много раз заслонял своим телом ярла, поэтому он верит тебе, как никому другому! А в походах и битвах навалил возле ярла Эйнара, защищая его, горы трупов, но об этом можно и не вспоминать. Меня ведь интересует другое! Кто ты, Клепп? Откуда родом? Где рос и жил, где всему научился и почему остался с ярлом Эйнаром?

– Не надо задавать слишком много вопросов, Антон. Я на них отвечу, но не теперь. Давай заниматься. – Великан как-то грустно улыбнулся и покачал головой, словно отгоняя от себя наваждение. – Кроме самих движений берсерка нам нужно ещё освоить удары руками и ногами.

– Зачем, учитель? Ведь викинг никогда не расстается с оружием, а удар меча несравним по силе с ударом руки или ноги.

– Ошибаешься, мальчик! Кулаком можно проломить череп или грудную клетку своему врагу, а ударом ноги – свалить любого викинга в полном воинском вооружении, даже если он прикроется щитом.

– Клепп, ты серьёзно говоришь или насмехаешься надо мной? – Юноша почувствовал, как его лицо вытянулось от удивления, и это вызвало невольный каркающий смех великана.

– До сих пор я считал, что ты не сомневаешься во мне как в воине и в своем учителе, который не бросает слов на ветер! – Губы викинга исказила презрительно-снисходительная усмешка, а конец фразы прозвучал тихим зловещим шепотом с интонациями, каких Антон никогда ещё не слыхал от Клеппа.

Кровь бросилась в лицо юноши, дыхание перехватило от осознания, что он невольно оскорбил своего наставника и единственного друга. Бушующие эмоции вырвались наружу в виде непроизвольно выступивших на глаза слёз, а прерывистый и дрожащий голос Антона выдал его волнение:

– Клепп, прости меня! Даже мысли не было усомниться в тебе! Ты – самый великий воин и самый сильный человек, которого я встречал в своей жизни. Но неужели тебе удастся научить меня, мальчишку, тому, что не умеет делать в нашем фьорде никто, кроме тебя?

Смягчившийся при виде слёз и прозвучавших искренних слов ученика, викинг сменил напускной гнев на милость:

– Наверное, ты забыл, Антон, как несколько лет назад над нами потешались все викинги фьорда и даже сам ярл? Помнишь, сколько их спускалось в долину поглазеть на наши занятия? А где они теперь, почему больше не приходят сюда? Может быть, они боятся не только меня, но уже и тебя?

Спокойный и размеренный голос великана, его вопросы, задаваемые будто походя, дошли до сознания юноши, который раньше никогда не задумывался над ними, с утра и до вечера занимаясь со своим учителем. А Клепп продолжал всё так же чеканить фразы:

– Когда маленький сын ярла ничего не умел, а от боли и усталости плакал и скулил, как щенок, над ним можно было смеяться! – Голос берсерка набирал силу. – И даже я ничем не мог ответить на шутки и грубости, обращенные к тебе! – Клепп перевел дыхание и продолжил: – А теперь, когда сын ярла в открытом поединке один на один может победить почти всех викингов на нашем побережье, где они, эти шутники?

Гордость и торжество исходили от огромной фигуры великана.

– Запомни, Антон: ты сын ярла и будущий ярл, а потому всегда будешь один в окружении преданных викингов, но у тебя никогда не будет друзей! Их просто не может быть у ярла!

– Почему, Клепп? А как же ты?

– А что я? Всего лишь телохранитель ярла Эйнара, твой учитель и пока действительно единственный друг, – какая-то едва уловимая горечь просквозила в ответе берсерка, но понять её Антон не смог, а переспросить просто не решился.

Молчание затягивалось. Клепп о чем-то задумался, а юноша ждал, интуитивно надеясь, что тот продолжит.

Великан, медленно и с трудом подбирая слова, заговорил снова:

– Я учил тебя только тому, что должен знать и уметь викинг. Викинг, а не будущий ярл! Но эти произнесенные слова не должны были исходить от меня. Это слова наставления ярла своему сыну!

– Но ты же знаешь, учитель, отношение ко мне ярла Эйнара! Он меня словно не замечает! Между нами стоит стена, ледяная и непрошибаемая. Даже маленьким я не смел прикоснуться к руке ярла, никогда я не сидел на его коленях или плечах, как все другие мальчишки у своих отцов! Да и сплю я с раннего детства на помосте возле тебя, у самого выхода, а не поблизости от своих родителей! – Глаза юноши снова начали наполняться влагой.

Сделав шаг вперед и опустив огромные руки на плечи юноши, викинг спокойно и доброжелательно произнес:

– Успокойся, Антон, я попробую поговорить с ярлом Эйнаром, обещаю. Ну а теперь – пошли домой, покажу тебе там мой любимый удар.

Непринужденно болтая и отвлекая юношу от невесёлых мыслей, Клепп направился в сторону поселка.

Яркий солнечный день сменился на полумрак, как только они вошли в огромный дом ярла Эйнара. Остановившись у входа, Клепп окинул взглядом залу. Возле очага хлопотало несколько женщин, с десяток мужчин всё ещё спали на широких лежаках-помостах вдоль стен, маленькие детишки спокойно играли в дальнем углу на заботливо расстеленных шкурах. На длинном деревянном столе в центре зала с треском и шипением горела сальная свеча, установленная в небольшой глиняной плошке. Увидев её, великан усмехнулся:

– Смотри, Антон, на свечу! Я думаю, такого ты в своей жизни ещё никогда не видел!

Клепп приблизился к свече на расстояние семи или восьми локтей и остановился в широком шаге в непонятной расслабленной стойке. Его руки были согнуты в локтях, мощные кулаки сжаты, на лице появилось сосредоточенное выражение.

Антон не отрываясь следил за великаном.

Массивное тело учителя пришло в движение.

Юноша с трудом смог уследить за кулаком правой руки. Он с огромной скоростью устремился в направлении горящей свечи. Но это стремительное движение совершалось одновременно с корпусом и ногами, которые, как показалось Антону, двигались вместе и как бы совершенно отдельно друг от друга. В какой-то конечной точке все части тела мгновенно замерли, словно соприкоснувшись со стеной. Фигура учителя окаменела.

Боковым зрением юноша уловил, как колыхнулось и тут же с шипением погасло пламя свечи.

«Этого не может быть!» – пронеслась в голове Антона мысль, а глаза его уже сами измеряли расстояние между замершим кулаком великана и потухшей свечой.

– Пять локтей! Как ты это сделал, Клепп?

Викинг плавно вышел из стойки и повернулся в сторону юноши.

– Весь секрет в скорости и резкости удара кулака, а ему помогает моё тело. Свечу можно погасить и за десять локтей. Таких ударов и движений руками и ногами, локтями, коленями и даже головой я тебе покажу много. Но чтобы им научиться, заниматься придется ещё больше! Готов к этому?

– Мог бы об этом и не спрашивать, учитель! Я тоже хочу стать берсерком!

– А ты сам когда-нибудь видел берсерка? Кто такой берсерк? Чем он отличается от простого викинга? – вопросы градом сыпались на Антона.

– Я не знаю, что сказать тебе, учитель! Наши викинги говорят, берсерки – это дети Одина, полулюди-полузвери. Это самые сильные и бесстрашные воины. Они слышат зов погибших друзей и своих предков, молящих о помощи, приходят в ярость и в бешенстве убивают всех врагов вокруг. Берсерки не боятся острых копий и лезвий мечей. Оружие не может причинить им вред.

– Ну, ты бы вспомнил ещё, что они грызут свои щиты, брызжут слюной и пеной, бегают голыми и вопят на всю округу!

– Да, это тоже о них говорят! – юноша утвердительно и серьезно кивнул великану.

– Что же получается? Я и есть такой припадочный берсерк-варвар? Как же я тогда в бою отличаю своих викингов от врагов? Или убиваю всех подряд? Если это так, то зачем я нужен нашему ярлу Эйнару?

Ошеломленный вопросами, Антон не знал, что и отвечать своему учителю.

– Ну и кто же такие эти берсерки, Клепп?

– Садись за стол, нужно подкрепиться. – Клепп плюхнулся на скамью, махнул рукой женщинам, копошившимся возле очага в дальнем конце залы, посмотрел в напряжённое лицо юноши и засмеялся. – Разговор у нас будет долгим, не торопи меня.

С юношеской быстротой Антон выхлебал деревянной ложкой из принесенной миски густой суп, перевел дух, взял с большого блюда прожаренный сочный кусок мяса и вонзил в него зубы. Утолив голод, он откинулся от стола и замер в выжидательной позе.

А Клепп не спеша поглощал мясо, ловко орудуя ножом и не обращая внимания на нетерпеливые взгляды юноши.

– Клепп! Да сколько же можно есть? – не выдержал Антон. – Расскажи мне о берсерках!

Великан, обтерев губы тыльной стороной ладони, воткнул нож в столешницу и поднял глаза на Антона.

– В молодости я побывал во многих странах. Видел разных воинов, познакомился с техникой их боя, научился сражаться необычным оружием. Знаешь ли ты, мальчик, с чего обычно начинается битва между двумя войсками? Молчишь? Ну, тогда слушай! У нас такое не принято, а в других странах это схватка до смерти двух лучших поединщиков у всех на виду.

– А зачем, какая польза от того, что могут погибнуть два лучших воина?

Юноша удивленно смотрел на своего учителя.

– Вижу, ты ничего не понял, Антон!

Великан улыбнулся и продолжил:

– Представь, что победил один из них. Какие чувства переполняют его друзей?

– Радость, гордость.

– Верно! Люди увидели, как можно убивать и побеждать врага. Они готовы это делать сами! А те, другие, воин которых погиб?

– Эти люди растеряны, испуганы, да?

– Молодец, соображаешь! Но самое главное – они уже не хотят драться, они боятся погибнуть! Маленькая победа ещё до начала сражения дает большой перевес одной стороне.

– Клепп, а как проходят такие поединки, ты видел?

Великан прикрыл веками глаза, словно погружаясь в воспоминания.

– Ну-у, тут все просто. Войска наступают друг на друга, и, когда между ними расстояние сокращается до полета стрелы, люди останавливаются. Начинать битву очень страшно, особенно если ты стоишь в первом ряду. Все замолкают. Тишина жуткая. Слышно, как хрипят и фыркают лошади где-то позади задних рядов пеших воинов, тяжело и испуганно дышит молодой парень, стоящий по соседству, бурчит в животе от страха у кого-то позади тебя. И вдруг раздается топот копыт. На пустое место из рядов воинов вырывается всадник. Он скачет перед готовыми к битве воинами, выкрикивает оскорбления, вызывает на поединок самого смелого врага. И такой смельчак тоже выезжает ему навстречу. Тысячи глаз смотрят на них, оценивают оружие, доспехи, коней, даже посадку в седле и любое движение. Каждый представляет себя на их месте. На мгновение оба, замерев, смотрят на противника, хлещут плетью своих скакунов и вступают в смертельную схватку.

– А оружие, какое оружие у них? – Голос юноши дрожал от нетерпения.

– В разных странах оно тоже разное. В степях у кочевников это могут быть луки и мечи, у англов, франков и германцев – копья и мечи. А есть страны, где воины выходят на поединок пешими. В руках держат легкие кривые мечи, которые называют саблями, а также небольшие металлические щиты. Да и викинги, как ты сам знаешь, тоже чаще действуют в пешем строю. Они с раннего детства учатся выстраивать стену из щитов и круговой железный ёж. Лошадей во фьордах мало, да и не повезешь целый табун по морю на драккарах. А вот в дальних странах эти табуны пасутся на равнинах. Их можно легко захватить. Поэтому наши воины с детства учатся сидеть на коне, стрелять из лука на скаку, бросать копье. Но только делают они это не слишком хорошо. Все. Кроме тебя.

Великан открыл глаза и с улыбкой наблюдал за своим учеником, на лице которого легко угадывались бурлившие внутри чувства.

– Учитель! А дальше, что дальше происходит?

Хмыкнув, Клепп продолжил:

– Сам знаешь, в смертельном поединке обычно побеждает тот, кто лучше владеет оружием, сильнее наносит удары и быстрее от них ускользает. А где взять такого человека? Да и не одного! Ведь каждый конунг ведет много войн. Сражения происходят часто. Вот поэтому конунги создают себе небольшие отряды из лучших воинов, которые потом проводят поединки на виду у всего войска. Эти люди постоянно тренируются, у них самое лучшее оружие и доспехи, победить их в открытом сражении нелегко. Они становятся личной охраной конунга и готовы ради него растерзать любого. Им позволяется делать все. Ведь это лучшие воины! Их боятся даже ветераны. Называют они себя по-разному.

Клепп замолчал, уставившись взглядом на огонь в очаге в конце залы.

Но вот он тряхнул головой, прогоняя от себя какие-то думы, и с хитрецой посмотрел на своего ученика:

– Как ты думаешь, если перед битвой эти воины начнут грызть зубами щиты, выть и лаять, что подумают окружающие люди?

– У них приступ бешенства!

– А если в сражении они начнут убивать всех врагов на своем пути, а сами останутся невредимыми?

– Люди решат, что их нельзя убить оружием.

– А если ещё эти воины оденутся в медвежьи или волчьи шкуры, то как их назовут?

– Даже не сомневаюсь – берсерками!

– Ну а что об этих берсерках будешь думать ты?

– Я тебя понял, Клепп! Теперь я буду знать, что это не обычные воины, а самые лучшие! А всеми своими дикими действиями они просто запугивают врагов.

– Этого мало! Нужно ещё понимать, что их тоже можно убить в поединке и в битве. И ты к этому скоро будешь готов!

Теперь задумался Антон, осмысливая услышанное. Молчал и Клепп, по-прежнему глядя на огонь.

– Клепп, меня тоже иногда охватывает дикая ярость! – произнёс юноша, медленно и тщательно выговаривая каждое слово.

– Но ведь не бешенство?

– Я не знаю, Клепп!

– Нет-нет, мальчик, это не бешенство! Боль, обида, злость, желание убить – все переплетается в голове человека, основная цель в жизни которого – битва и сеяние смерти! Но даже свою ярость, словно огонь, ты можешь погасить. Я это видел. А освобождение от ярости несёт в себе лёгкость помыслов и движений, уверенность в собственных силах и неуязвимость в битве. Скоро научишься тому, что я познал когда-то от своих учителей. Но это не путь берсерка. Хотя тебя тоже скоро, как и меня, будут считать берсерком. Мы ещё поговорим об этом. А пока… бери мечи, продолжим.

И снова потянулись долгие дни тренировок в любую погоду.

Глава 3

В непрерывных занятиях с Клеппом незаметно для Антона пролетели осень и зима. Наступила весна.

Однажды, во время очередного урока, когда звон от четырех сверкающих на солнце мечей наполнял всю округу, Антон уловил ритм движений великана, обеспечивающий быстроту и резкость его ударов. Он плавно и легко ушел из-под меча, опускающегося сверху, блокировал в самой верхней точке своим мечом уже занесенный над его головой второй меч Клеппа, и перед ним оказалась открытая грудь викинга, в которую плашмя пришелся удар меча Антона. Годами отрабатываемые рефлексы сделали своё дело. Громко хрюкнув, великан отшатнулся, недоуменно опустил глаза сначала на свою грудь, потом перевел взгляд на Антона.

– Ну-ка, мальчик, давай ещё раз.

– Изволь, учитель! – от нахлынувшего восторга, а также гордости за содеянное Антону хотелось смеяться. Во всем теле появилась какая-то легкость, в ушах зазвенело. Он мгновенно сосредоточился, движения его стали плавными и по-кошачьи упругими.

Два меча Клеппа снова пришли в движение. Металл со звоном встретился с металлом. Теперь уже Антон действовал с предельной осторожностью, понимая, что невольно разозлил великана, а злость, как он по-прежнему продолжал думать, должна была вызывать у него ярость, которая могла перейти в состояние одержимости, свойственной каждому берсерку.

– Клепп, я ведь случайно, – попробовал превратить все в шутку Антон.

– В поединке случайностей не бывает, все свои действия нужно рассчитывать, – прохрипел разгоряченный викинг и с удвоенной силой заработал мечами, не обращая внимания на шутку Антона.

Вынужденный шаг за шагом отступать под могучими ударами мечей великана, парировать, уклоняться от них, Антон стал уставать, но тут его мозг снова каким-то непостижимым образом уловил ту единственную, незаметную для глаза паузу, которая возникала между слитными движениями противника. Резко уклонившись от рубящего удара с левой стороны, Антон сам изо всех сил ударил по опущенному к земле мечу Клеппа у основания гарды, и тот со звоном вылетел из руки великана на камни. Секундного замешательства викинга хватило Антону на то, чтобы развернуться вокруг своей оси в правую сторону, одновременно в движении нанося круговой удар своим вторым мечом. Даже звериная реакция Клеппа не смогла спасти его от этого удара, который пришелся викингу в толстую бычью шею. Любого другого человека он свалил бы с ног, но великан, только тряхнув головой, отбросил в сторону оставшийся меч, одним прыжком приблизился к юноше, и тут же чудовищные по толщине руки сомкнулись на теле Антона. От неожиданности, страха и ужаса пальцы Антона разжались, и оба его меча упали на землю. Тело взлетело высоко вверх и через секунду снова оказалось в объятиях Клеппа. Дикий и радостный хохот викинга привел юношу в чувство.

– Все, мой мальчик, ты стал настоящим воином, – в голосе великана прозвучала затаенная гордость, а произнесенные затем слова заставили радостно екнуть сердце Антона. – Идем к ярлу, пора становиться викингом! Мы с твоим отцом долго ждали этого дня. Тебе приготовлен хороший подарок!

На глазах юноши выступили слезы радости, все мышцы тела расслабились, а пальцы рук била нервная дрожь.

– Спасибо тебе, Клепп!

– Ну-ну, малыш, подбери сопли, слюни, а еще лучше – свои мечи, и пошли. Вечером мы устроим пир! Нужно собрать наших мужчин, предупредить женщин, а то они не успеют накрыть столы!

Викинг искренне, словно ребёнок, радовался и веселился. Всю дорогу до дома великан шутил и смеялся, тыкал кулачищами в бока и спину юноши, сыпал шутками. Искоса наблюдая за эмоциями на лице Клеппа, Антон вдруг осознал, что очень сильно любит этого человека. Нет, не как отца и мать, а совершенно по-другому: как друга и защитника, учителя и просто великого воина. Грубое и жестокое отношение великана к себе на их каждодневных занятиях юноша понимал и принимал. Без этого нельзя стать викингом. В остальном же Клепп оставался честен и прямолинеен, всегда относился к нему как к взрослому воину, равному во всем себе. С ним было легко и просто.

Иначе дело обстояло с отцом-ярлом, понять которого Антон просто не мог. Легкая его усмешка над какими-либо словами юноши, удивленно приподнимаемая бровь, многозначительное покашливание и явное отторжение – всё это вызывало у Антона холод в груди и какую-то щемящую пустоту. Нет, не складывались доверительные отношения между отцом и сыном. Что было тому причиной, Антон не знал.

Остановившись на вершине утеса, нависавшего над селением викингов в долине, и еще не ступив на тропу, ведущую по склону вниз, Клепп издал дикий вопль радости, оглашая им все окрестности. С улыбкой и нежностью смотрел Антон на берсерка. А тот, широко расставив ноги и подняв в воздух два скрещенных между собой меча, пытался привлечь внимание соплеменников. И действительно, громоподобный голос великана вывел из сонного состояния всех жителей поселка. Они высыпали из своих домов на поляну, где обычно проходил общий сбор. Большинство мужчин сжимало в руках оружие. С шумом распахнулась дверь самого большого дома, и ярл Эйнар собственной персоной стремительно приблизился к собиравшейся толпе.

– С какой победой, с какой радостью поздравить тебя, Клепп? Судя по твоему счастливому виду, ты один захватил в сражении драккар! – Голос ярла, густой и звучный, на мгновенье смутил великана. Но вот могучая грудь его тяжело поднялась, наполняя лёгкие воздухом, на лице появилась добродушная и даже чуть виноватая улыбка.

– О, мой ярл, я выполнил своё обещание! Твой сын Антон готов к посвящению в викинги!

– Он что, бился двумя мечами, а ты всего лишь ножом? Неужели нашёлся человек, который сумел победить нашего самого лучшего воина, моего телохранителя?

– Антон дважды достал меня мечом. – Мускулы лица Клеппа окаменели, взгляд стал жестким и колючим. – Я никогда никому не лгал, ярл! Надеюсь, ты ещё не усомнился во мне?

Правая бровь гиганта начала недоуменно подниматься вверх, а пальцы рук сжиматься в огромные кулаки.

– Сам знаешь, Клепп, я всегда могу доверить тебе свою жизнь и жизнь своих близких, но ты ведь относишься к Антону как к моему сыну, а не как к простому юнцу.

– Ну что ж, ярл, это можно проверить. – Положив лезвия своих мечей на плечи, великан медленно пошел вниз по тропинке, даже не посмотрев в сторону Антона.

Огорошенный таким резким приемом со стороны отца, юноша двинулся следом за своим учителем по склону утеса.

Лишь только Клепп ступил на лужайку, толпа раздвинулась, освобождая место для любимого развлечения.

– Да, это нужно проверить! Решать, быть ему викингом или нет, вам! – Указательный палец ярла Эйнара остановился на группе из трех рослых воинов, стоявших поодаль вместе. – Оружие любое, но без заточки, нам нужны живые и здоровые воины. Не заставляйте нас ждать!

В твердом и громком голосе ярла можно было уловить какие-то сомнения и сожаления, но задумываться над его приказами здесь было не принято. Их выполняли. Беспрекословно.

Глава 4

Словно со стороны юноша наблюдал за всеми приготовлениями к маленькому сражению.

Первым на поляну вышел Флоси, широкоплечий высокий угрюмый воин, вооруженный тяжелой секирой на длинной рукояти и деревянным щитом с металлическими бляшками. Обух его любимого оружия – секиры – был сделан из мягкой стали, чтобы не расколоться при ударах о металл, а вваренное на кузнечном горне в обух широкое массивное острие могло внушить ужас каждому своими размерами. Флоси, на ходу подмигнув женщинам, неспешно прошагал к центру поляны и остановился, опустив вниз лезвие своего страшного оружия и подперев его древком подбородок. Под тяжестью собственного веса острие секиры на пару дюймов ушло в землю.

Вслед за ним к центру поляны направился Кари – средних лет мужчина худощавого телосложения с длинными руками, что позволяло ему в сражении наносить неожиданные удары врагу. Он беззаботно улыбался, поглядывая по сторонам. В правой руке викинг сжимал меч без заточки из черного металла, который обычно брал с собой для участия в поединках с молодежью, на спине у него висел щит, обтянутый бычьей кожей.

Он остановился рядом с Флоси и, улыбнувшись ему, довольно громко произнес:

– Приятель, ты что, дрова заготавливать сюда пришел со своим топориком или мальчишку уму-разуму учить?

Громкий смех собравшихся на поляне людей, последовавший за вопросом Кари, должен был вывести из равновесия Флоси, но на лице того не дрогнул ни один мускул. Вместо него ответил Ульф, уже стареющий кряжистый мужчина, беззвучно возникший за спиною Флоси:

– Дружище, нам придется не только дрова колоть, но и свои руки и ноги поберечь. Ты когда в последний раз дрался с этим мальчишкой? – Предусмотрительный Ульф успел надеть шлем, кольчугу и даже поножи и наручи. Массивный деревянный щит, усиленный металлическими полосками и умбоном в центре его, а также тяжёлый меч с зазубринами на лезвии – все это свидетельствовало о серьезной подготовке воина к предстоящей схватке.

– А в чем дело, Ульф, ты же сам знаешь, я всего лишь два дня назад приплыл с полуночной стороны. Мы с друзьями не были в нашем фьорде с позапрошлой весны.

– Неужели ты не понял, что Клепп не шутил, разговаривая с ярлом? Приготовься показать всё своё умение, иначе будешь, как овца, бегать от этого мальчишки по всей поляне. В прошлый раз я от него бегал так, что Клепп от хохота по земле катался.

– Ты, наверное, разыгрываешь меня? Нас ведь трое, а он один, да ещё совсем неопытный юнец!

– Не хочу с тобой спорить, Кари, но будь внимателен и осторожен, я тебя предупредил. Ты ещё не забыл наши законы? Ведь этому мальчишке разрешено драться настоящим оружием!

Их разговор прервал голос ярла:

– Ну что ж, я вижу, все готовы! Мы давно не принимали наших юношей в число воинов. – Ярл раздражённо подёргал себя за бороду. – Антон, входи в круг!

Юноша, подчиняясь приказу, без оружия неспешно двинулся на поляну к своим противникам. Краем глаза он видел, как Клепп провожает его взглядом, и от этого на душе его сразу стало легко и спокойно.

Ярл же, выждав небольшую паузу, продолжил:

– По обычаям нашего фьорда, юноша, желающий стать викингом, должен доказать свою силу, храбрость, умение владеть оружием, сражаясь сразу с несколькими соперниками. Чтобы как-то уравнять силы, ему разрешается биться настоящим оружием.

Ярл снова выдержал паузу, во время которой Ульф, повернувшись в сторону Кари, скорчил ему страшную гримасу, закатил вверх глаза и приставил к своей шее лезвие меча, чем тут же вызвал громкий хохот соплеменников, слышавших весь предыдущий разговор двух викингов.

– Я не хочу, чтобы кто-то из вас был убит или покалечен, поэтому, Антон, ты тоже будешь драться тупым оружием, да тебе ещё и негде взять настоящее! Дайте ему меч и щит! – Слова ярла, резкие и отрывистые, прозвучали как удары клинка.

Подчиняясь им, Антон начал искать глазами Клеппа. Он, в волнении от происходящего с ним, совсем забыл, где оставил свои мечи, спустившись с холма в долину, а это позор для воина – потерять своё оружие. Великан мгновенно всё понял.

– Ярл, у нас с Антоном нет щитов, разреши ему биться двумя мечами!

– Его право выбрать себе оружие!

Не успел вождь произнести это, как два меча, брошенные могучей рукою Клеппа, со звоном упали у ног юноши. Нагнувшись за ними и сжав в ладонях оплетенные кожей рукояти, Антон почувствовал, что вместо тяжеленных мечей Клеппа он держит в руках свои мечи, привычные по длине и весу. От осознания этого тугой ком встал в его горле, а на глаза навернулись слёзы.

«Когда же он всё успел увидеть, оценить и понять? Я, наверное, никогда не смогу отблагодарить его за всё сделанное для меня», – скользнула мысль и исчезла где-то глубоко в подсознании, а оба меча уже лежали на плечах Антона, и сам он, с трудом сдерживая подступившую дрожь и лёгкость во всём теле, спокойно и пристально смотрел в глаза стоящих напротив него викингов.

– Начали! – голос ярла Эйнара разорвал повисшую тишину, и три воина неспешно двинулись к юноше, обходя и постепенно окружая его. Он не двигался. Викинги образовали собой равносторонний треугольник, в центре которого стоял Антон, по-прежнему не снимая мечи с плеч. От каждого из мужчин юношу отделяло не более пяти локтей. Все замерли.

– Хоп! – прозвучал негромкий возглас Ульфа, и чудовищная секира Флоси, описывая полукруг на высоте его бедер, а также меч в длиннющей руке Кари почти слитным движением устремились к юноше. Сам же Ульф только на мгновение отстал от своих друзей с нанесением рубящего удара. Собравшиеся зрители с восхищением следили за синхронными действиями нападавших воинов.

Но реакция юноши оказалась просто невероятной.

Он успел сделать быстрый шаг в сторону Кари и неуловимым движением своего меча подбить вверх летящее в него оружие, одновременно делая полуоборот в сторону удара противника. Меч викинга прошёл высоко над плечом Антона, а сам Кари, не успев защитить щитом открывшийся правый бок, получил страшный удар вторым мечом по ребрам. Вдобавок ко всему викинга отбросило в сторону прямо под секиру Флоси, которая с небольшим опозданием уже завершала своё круговое движение. Кари судорожным движением ещё попытался как-то прикрыться щитом от этого удара, но секира, скользнув по его поверхности и изменив направление, со всего маху обухом врезала ему по основанию черепа и погрузила воина в бессознательное состояние. Ошеломлённый происшедшим, Флоси повторно не успел даже размахнуться секирой. Два быстрых удара – в колено и сразу за ним в грудь – заставили воина рухнуть на землю.

– Закончим на этом! – Ульф опустил вниз меч, а за ним и щит. – Мы недавно дрались с Антоном один на один, поэтому результат мне уже заранее известен.

Толпа, лишенная зрелища, недовольно загудела, но зычный голос ярла Эйнара прекратил недовольство и снова вызвал громкий смех:

– Вперед, викинги! Хватайте оружие, проучите этого мальчишку! Негоже ему над нашими воинами глумиться!

Выхватывая из ножен мечи, подбирая на ходу лежавшие секиры и топоры, толпа колыхнулась к центру поляны. Но первым рядом с Антоном оказался Клепп.

– Прижмись к моей спине! Мы вдвоем сможем над ними позабавиться! – Весёлый голос берсерка перекрыл шум толпы, которая невольно замерла, затихла и даже попятилась назад, видя перед собой четыре вращающихся меча и огромную фигуру самого Клеппа.

– Топ-топ, мой мальчик, – прозвучала в тишине команда великана.

Спины Клеппа и Антона на мгновение соприкоснулись, как бы отталкиваясь, и оба слитно сделали два быстрых шага вперед навстречу толпе. Зазвенел металл, хрустнул от удара чей-то щит. Передние ряды викингов, подпираемые сзади людской массой, продолжили вынужденное движение вперед прямо под удары мечей берсерка и его ученика. Несколько воинов уже рухнули на землю. Остальные предусмотрительно отхлынули в разные стороны.

– Назад, к спине! – прохрипел Клепп.

Их спины снова соприкоснулись.

– Поворот влево и топ-топ! – Великан уже начинал веселиться.

Подчиняясь команде, Антон одновременно со своим учителем сделал полуоборот в левую сторону и два шага вперед, тяжелыми ударами мечей сразу отбрасывая назад полукруг новых викингов. В это время он даже не задумывался о том, что мечи у него и Клеппа без заточки, а вот оружие нападавших воинов – настоящее. Он просто рубился изо всех сил, стараясь не пропустить случайный удар и не позволяя никому зайти за спину своему учителю. Ещё пять или шесть человек упали, корчась от боли, но толпа викингов по-прежнему продолжала наседать на двух смельчаков.

– Прекратите! Остановитесь! – в громовом голосе ярла Эйнара слышался смех.

Викинги опустили оружие.

– Ты всё доказал нам, Клепп, как и твой ученик! Вы вдвоём изрядно здесь позабавились сами и развлекли всех нас! На этом закончим. Готовьтесь к пиру! Только сначала помогите Кари, Флоси и остальным раненым!

И ярл, больше не оборачиваясь, двинулся в сторону своего жилища.

Глава 5

На пороге дома стояла Мэва. В глазах её ярл прочел молчаливый укор, непонимание и жгучую обиду. Она хотела что-то ему сказать, и это, видимо, касалось их сына.

«А действительно, почему я так поступаю с Антоном и Клеппом? Да и с Мэвой тоже… Почему я заставляю страдать и мучиться самых близких мне людей, самых родных и преданных? Даже Клепп, мой верный Клепп уже не понимает меня», – промелькнула в его сознании сумбурная мысль.

Ярл, опустив голову и стараясь не смотреть в глаза жене, прошёл мимо нее в глубину зала, уселся в массивное кресло, погружаясь в свои думы.

Он отчетливо помнил, что совсем недавно его телохранитель Клепп предпринял попытку поговорить с ним об Антоне. Казалось бы, как ярл-отец, он должен был уделять своему сыну и наследнику повышенное внимание, но какая-то непреодолимая сила из далекого прошлого стеной встала между ними. Потому и не захотел ярл Эйнар говорить о нем с Клеппом. Лишь раздраженно передернул плечами, повернулся спиной к великану и ушёл. А вот правильно ли он поступил, неизвестно.

Да и о младшем своем сыне Альрике ярл предпочитал вспоминать как можно реже, хотя думы о нём преследовали его постоянно. Это теперь он понимал, что нельзя было поддаваться на уговоры и условия ярла Харальда.

Ярл Эйнар закрыл глаза, потянулся, разминая мышцы спины и рук, пытаясь отогнать от себя грустные мысли. Но это ему не удалось. Перед ним всплыло хмурое лицо отца Мэвы, а в ушах вновь зазвучали те слова, что остались в памяти на всю жизнь:

– Хел, богиня смерти, забрала мою жену. У меня нет никого, кроме дочери. Даже братьев нет. Некому продолжить наш род. Так уж решили боги. Ты же знаешь, что мой прадед – ярл Эджилл – оставил после себя своему сыну ярлу Матсу двенадцать драккаров? Столько же перешло от него моему отцу – ярлу Гранмару, а потом и мне. Какие-то из них за долгие годы плавания сгнили, их сменили другие. Можно было построить дополнительно ещё несколько, но во фьорде не хватило бы викингов, чтобы посадить на них, да и не нужно это мне.

Ярл Харальд на мгновение задумался, но тут же продолжил:

– А теперь появился ты и уводишь Мэву от меня… Что ж, моя девочка выросла, пора чайке вить своё гнездо. Этот фьорд, все мои богатства, драккары и викинги когда-то перейдут к тебе по праву наследования, а потом к твоему старшему сыну. Но если у вас с Мэвой будет два сына, то младшего из них ты отдашь мне на воспитание! Ты же знаешь, что так принято у конунгов и у благородных владетельных ярлов… Ведь по своему рождению этот младший сын может никогда не стать ярлом, но я сумею вырастить из него хорошего херсира – воинского вождя нашего рода! Он сможет управлять обоими фьордами в твое и старшего брата отсутствие, – отец Мэвы одними глазами грустно улыбнулся молодому ярлу. – Дай слово, что выполнишь мою просьбу!

Ярл Эйнар заскрежетал зубами и открыл глаза, обрывая воспоминания и свой ответ ярлу Харальду, о котором сожалел с тех самых пор, как женился на Мэве.

А дом меж тем быстро наполнялся людьми.

Глава 6

Поляна в центре поселка обезлюдела, и только два человека по-прежнему оставались на ней.

– Очнись, викинг! – Тяжёлые ладони Клеппа привычно легли на плечи юноши, все ещё стоящего в стойке. – Люди уже ушли, нам больше не с кем драться. Да выбрось ты, в конце концов, куда-нибудь этот железный хлам! Не пристало воину баловаться с игрушками!

Бодрый голос Клеппа неожиданно перешёл в шёпот, когда его пальцы ощутили легкое содрогание. Огромная рука берсерка ухватила юношу за куртку на спине и, как маленького котенка за шкирку, одним движением развернула к себе. Их глаза встретились. По щекам Антона текли слёзы, а крупная дрожь, уже не сдерживаемая ничем, сотрясала всё тело. Сквозь всхлипы и рыдания берсерк едва смог разобрать слова:

– Ну почему, почему отец так со мной поступает? За что ненавидит? Все эти годы я стараюсь ему угодить, быть самым лучшим, но он не ценит это и отторгает меня! Неужели я что-то делаю не так, Клепп? – Антона трясло, как в лихорадке.

– Не знаю, что тебе ответить. – Великан приобнял своего молодого друга за плечи. – Ярл не стал разговаривать со мной о тебе, да ты об этом и сам уже знаешь. А мне не пристало обсуждать поступки ярла, его действия, я всего лишь простой воин. Подожди немного, всё образуется, встанет на свои места. Не надо торопиться, викинг! Мы с тобой долго и трудно шли к этому дню! Ты хочешь омрачить мою радость, испортить себе и мне праздник? Давай зашвырнём мечи в кусты и, пока в поселке будет идти приготовление к пиру, пойдём на озеро – искупаемся, остынем, да и мысли в порядок приведём!

Бодрый голос берсерка и его тяжеленная рука, сжимавшая плечо, похоже, привели Антона в чувство.

– Спасибо тебе, Клепп. – Юноша отёр ладонью мокрое лицо и слабо улыбнулся. – Ты у меня самый верный и надежный друг! Прости, я не смог сдержать слёз. Мне очень стыдно.

– Мужские слёзы – это ещё не самое плохое! Ты здóрово показал себя в нынешнем сражении, я тобою горжусь! И хватит переживать! Забыли все глупости! Вперед, к озеру! – Великан легонько подтолкнул кулаком юношу, едва не сбив его с ног. – Смоем пот и грязь с наших тел, будем чистыми на зависть нашим многочисленным недругам!

Глава 7

В окрестностях поселка имелось два озера. Одно – большое и довольно мелкое – находилось за лесом в низине. К нему в жаркую погоду устремлялось все местное население. Здесь можно было погреться на солнышке, лёжа на прибрежной траве, половить рыбу, научить малышей плавать. Сюда часто приходил ярл Эйнар вместе со своей женой Мэвой, усаживался на берегу, опускал голые ноги в воду и подставлял лицо под лучи солнца, наслаждаясь мгновениями спокойной жизни.

Второе же озеро, куда направлялись Клепп с Антоном, располагалось у самого берега моря. Это было изумительное по красоте место, пóходя созданное природой. Как будто какой-то великан чем-то острым избороздил глубокими расселинами огромный скальный массив, создав в центре его округлой формы каменную чашу. Получился небольшой залив, сообщающийся с морем и окруженный со всех сторон каменными глыбами. Добраться до этого озера мог не каждый человек. Сначала нужно было залезть со стороны моря на высокий каменный уступ, затем по пологому склону взойти на вершину кряжа и уже оттуда по отвесной стене спуститься на небольшую плоскую террасу у самого уреза воды. Это озеро когда-то обнаружил Клепп, бродя по окрестностям. Приложив немало усилий, он затащил на самый верх кряжа два бревна и воткнул их в узкие расселины. Одно – над уступом, другое – над террасой. Клепп привязал к ним два старых каната с драккаров, и теперь подъем на сам кряж, а также спуск к озеру не отнимали у него с Антоном много сил. Это была совместная тайна викинга и юноши. Никто из соплеменников даже не догадывался об этой купальне.

С высоты кряжа до самого горизонта открывался великолепный вид на море, фьорд, на поселок и всю окружающую местность. Грохочущие волны разбивались далеко внизу о подножие каменного утеса, брызги в сильный шторм долетали до самого верха, но, спустившись по канату на террасу озера, можно было купаться в чистой и спокойной воде.

Приблизившись к каменному уступу, Клепп вытянул из расселины спрятанный канат, обхватил его руками и, подтянувшись, встал ногами на вертикальную каменную поверхность. Несмотря на свой огромный вес, великан широким шагом устремился вверх. Как только закончилось подергивание каната, Антон также ловко подтянулся и играючи на одних руках пополз вверх, быстро-быстро перехватывая канат пальцами. Так постоянно заставлял его поступать Клепп, развивая в нем силу и ловкость.

Вскоре показался конец каната, за ним огромное бревно, ухватившись за которое юноша одним рывком перебросил своё тело на верхнюю площадку. Он с удовольствием ощутил, что даже после трудного дня, полного физической нагрузки, дыхание его было равномерным, мышцы не дрожали и не болели. Впереди, направляясь к вершине, медленно шёл Клепп.

Через три сотни шагов, уже на самом верху, Антон догнал викинга. Клепп стоял неподвижно, устремив взор в сторону моря. Остановившись возле него, юноша тоже развернулся и посмотрел в ту же сторону. Там, вдалеке, у самой линии горизонта еле виднелись три маленькие чёрные точки. Молодые и зоркие глаза Антона, казалось, угадывали в них лёгкие очертания парусов.

– Клепп, это драккары!

– Я не такой зоркий, как ты, мальчик, но мне тоже так показалось.

– И что мы будем делать? Ведь надо предупредить ярла и всех наших людей о прибытии гостей. Может быть, и непрошеных!

– Не торопись, Антон, мы пришли сюда купаться, и ничего не изменится, если вернёмся в посёлок немного позже. Драккарам плыть до нашего фьорда ещё очень долго. Давай спускаться к озеру!

Клепп неспешным шагом направился ко второму бревну, нависавшему над озером-чашей. Постоянно оглядываясь в сторону чёрных точек на горизонте, юноша нехотя побрел за своим учителем. Спуск на террасу по канату прошёл ещё быстрее, чем подъём на уступ.

– Ох, ну и холодно же тут! – заныл Антон, погрузив руку в воду. – Может, мы только умоемся и пойдем обратно?

– Давай-ка не отлынивай! Раздевайся и прыгай в озеро, а то я тебя туда сам зашвырну! – Великан, абсолютно голый, уже приближался к нему.

«Это не человек, а гора мышц! – промелькнула у Антона мысль. – Его руки намного толще моих бедер. Просто удивительно, как легко и плавно он перемещается, словно дикий зверь».

А Клепп, не медля ни мгновения, высоко выпрыгнул вверх и с громким воплем рухнул в воду, подняв вокруг тучу брызг.

– Ну что ж, спорить с ним бесполезно, лезть в озеро всё равно придётся, – пробурчал себе под нос юноша, быстро сбрасывая с себя куртку, нижнюю рубаху и штаны. Сощурившись от предчувствия встречи с обжигающей прохладой, он разбежался поперек террасы, сильно оттолкнулся правой ногой, чуть подкрутил своё тело в воздухе и спиной упал в воду. Тысячи ледяных иголок разом впились в тело, вызывая дикий озноб, но Антон тут же усилием воли погасил эти неприятные ощущения и тремя мощными гребками оказался возле Клеппа.

Великан, разбросав в стороны огромные руки и ноги, лежал на поверхности воды лицом вверх. Его сопение, фырканье и даже какое-то утробное урчание явно демонстрировали удовольствие, которое он в этот момент получал. Описав вокруг него два больших круга, Антон подплыл к террасе, подтянулся и сел на её ступеньку.

– Вылезай, Клепп, а то замёрзнешь, вода здесь и в самом деле очень холодная!

Громадное тело ожило, руки сделали пару гребков в сторону доносившегося голоса, и через мгновение Клепп уже сидел на террасе рядом с юношей.

– Вот всегда с тобой так, не даешь спокойно поплавать. Но я тебя понимаю, ты торопишься предупредить отца об опасности с моря. Ладно, можешь одеваться!

Антон со всей скоростью, на которую был способен, натягивал на влажное тело одежду, искоса поглядывая на широченную голую спину своего учителя.

– Как же много у тебя шрамов, Клепп, особенно на руках и ногах, – не пересчитать! А вот та белая отметина, это ведь не шрам? – Юноша пальцем ткнул в ровный круг с двумя внутренними перекрещенными линиями на левом предплечье гиганта.

– Она выжжена огнем, а не оружием! – усмехнулся великан.

– Так это клеймо? Ты был рабом? – ужаснулся Антон, сам испугавшись своих слов.

В ответ Клепп громко расхохотался:

– Можно назвать клеймом, а можно – знаком избранных!

– Расскажи, учитель! – взмолился юноша.

– Как-нибудь потом, а теперь нам нужно поторопиться в посёлок.

Гигант, больше не оглядываясь, направился к свисающему со скалы канату.

Быстрый подъём на отвесную стену разогрел обоих. Приблизившись к вершине кряжа, они снова стали напряжённо вглядываться в даль. Чёрные точки увеличились в размерах, а очертания парусов уже чётко обозначились на фоне белых облаков.

– Действительно, это драккары! Причём морские и очень большие! – Клепп повёл плечами, разминая затекшую спину. – Если это не драккары ярла Эгиля, то придется готовиться к самому худшему! На трёх драккарах может быть много воинов.

– Что здесь у нас нужно ярлу Эгилю? – Антон непонимающе смотрел на своего учителя.

– Ты, наверное, помнишь, что прошлой осенью мы с ярлом и нашими викингами были на тинге во фьорде твоего деда – ярла Харальда? Тебе об этом, конечно, не говорили, но мы там условились с ярлом Эгилем о совместном летнем походе в Биармию.

– А где находится эта Биармия? Ты мне никогда о ней не рассказывал, Клепп!

– Биармия – огромная страна в полуночной стороне за двумя морями от нашего фьорда. Начинается она с Гандвика – большого морского залива Полуночного моря, который наши ярлы называют Колдовским. В него впадают реки и речушки. Самая большая из них – Вина. Эту реку иногда ещё называют бобровой. По берегам её живут оседлые и кочующие племена биарминов – охотников и рыбаков. Они многочисленны, воинственны и отважны. Одеваются в звериные шкуры, чаще – в волчьи и медвежьи. Потому Биармию ещё называют медвежьей страной. Десяток дней нужно подниматься под парусом по Вине, чтобы попасть туда, где она соединяется с другими реками, по которым можно доплыть до Гардарики – страны городов русов.

– А кто такие русы? – снова перебил своего учителя Антон.

– Это плодовитый и могущественный народ, покоривший и обложивший данью всю Биармию. Мужчины и женщины русов высоки ростом, телом крепки и ладно скроены, волосом и лицом светлы, похожи на нас. В сражении бьются отважно и сильно. Оружием владеют хорошо, смерти не страшатся. Они построили на реках свои города-крепости и повсюду ведут торговлю, а если им это нужно, то вступают в кровопролитные войны в закатной и полуденной стороне. Самый большой и главный город русов – Новогород. Вокруг него много больших и малых крепостей, подвластных ему. Это и есть Гардарика. У ярла Эгиля нашелся проводник, который побывал в тех землях. Он рассказывал, что там можно завоевать в битве меха, оружие, драгоценности. Плыть туда, конечно, долго, но добыча может быть очень хорошей. Наших сил для похода на Гардарику недостаточно, поэтому ярлы решили для начала напасть на город Холм. Он построен русами недалеко от дельты реки Вины, на самом краю страны Биармии, и защищает Гардарику с полуночной стороны от набегов врагов.

– А меня отец возьмет с собой? Я ведь уже стал викингом!

– Это решать самому ярлу, за ним последнее слово.

– Но, Клепп, ты же можешь его попросить об этом?

– Нет, мой мальчик, делать я этого не буду. Ты, наверное, уже забыл, как он со мной разговаривал? Не пристало телохранителю лезть со своими советами к ярлу! – В голосе великана Антон уловил заметную обиду.

– Тогда он оставит меня в поселке, Клепп!

– Кто-то из викингов тоже должен будет остаться здесь для охраны фьорда! Не надо так переживать, ты ещё успеешь совершить много походов и подвигов. – Великан легонько ткнул Антона кулаком в плечо и направился к спуску с кряжа.

Клеппу не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть, как злится его ученик, но останавливаться и успокаивать юношу он не захотел. Странное предчувствие надвигающейся беды заполонило все существо великана при виде приближающихся к фьорду чужих драккаров. Где-то в глубине души он понимал, что Антона нельзя брать в предстоящий дальний поход.

Он должен остаться дома и выжить, чтобы продолжить род ярла.

Глава 8

Три огромных морских драккара приблизились к входу во фьорд – вотчину ярла Эйнара. Полосатые серо-синие паруса – любимые цветовые оттенки ярла Эгиля – издали известили ярла Эйнара о приближении долгожданного гостя.

Один за другим корабли на веслах вошли в бухту фьорда и начали медленно пришвартовываться к длинному деревянному пирсу, возле которого на мелких волнах покачивались два драккара ярла Эйнара.

Команды быстро убрали паруса и мачты, а канаты, брошенные с носовых частей, подоспевшие слуги привязали к столбам и железным кольцам пирса. И тут же в воду, звеня цепями, полетели металлические якоря-кошки.

Все население поселка высыпало на берег встречать высокородного ярла Эгиля и его прославленных в походах викингов. Поодаль на пригорке стояли Клепп с Антоном. Могучая рука великана покоилась на плече юноши, он со смехом что-то рассказывал своему ученику, изредка тыча пальцем в сторону пришвартовывающихся драккаров.

На деревянный настил были переброшены сходни, и толпы мужчин начали перемещаться на берег. Первым с головного флагманского драккара на пирс сошел сам ярл Эгиль – высокий крепко скроенный мужчина с густой светлой бородой, в которой уже пробивалась ранняя седина. Согнув в локте правую руку и растопырив кверху кисть, он двинулся навстречу ярлу Эйнару, повторившему его движение. Два ярла под приветственные крики толпы с улыбкой сошлись вместе на пирсе. Кисти их рук переплелись, локти соприкоснулись, после чего ярлы непринужденно обнялись и, похлопывая друг друга по спине и плечам, направились в сторону дома ярла Эйнара. За ними последовали самые приближённые к ним воины.

Многие из прибывших были хорошо знакомы и дружны с местными викингами по совместным встречам у конунга и во фьордах других высокородных ярлов, по пирам и состязаниям. Но всё же разместить такое огромное количество людей в домах поселка было невозможно, да и не нужно. Викинги привыкли обходиться малыми удобствами. Хотя вновь прибывшие отлично понимали, что если у тебя здесь есть старые друзья или просто хорошие знакомые, то этой ночью спать ты будешь под крышей, сытый и беззаботный. Если таких друзей в поселке нет, то размещаться придется прямо на берегу, соорудив из шестов и шкур небольшую палатку, чтобы в случае необходимости можно было укрыться от непогоды, да и о сытном ужине придется позаботиться самому, пусть даже мясом, вином и похлебкой тебя обеспечат гостеприимные хозяева.

Поселок потихоньку растворял в себе чужих людей, которые группами и поодиночке исчезали за дверями многочисленных домов.

Шум и суета на берегу незаметно стихали.

Лишь в огромном доме ярла Эйнара дверь была распахнута настежь. Яркий свет двух очагов, расположенных по краям огромной залы и приподнятых над уровнем земляного пола на высоту одного локтя с помощью обмазанных жирной глиной подушек из крупных валунов и мелких камней, освещал все пространство, и даже самые отдаленные его уголки. На каждом очаге на вертелах крутились по две туши баранов, и аппетитный запах жареного мяса приятно щекотал ноздри. Дым от огня поднимался вверх и сквозь небольшие отверстия в крыше уходил наружу, разнося далеко по всей округе весть о начале празднества. В центре залы за большими грубо сколоченными деревянными столами на скамьях с массивными резными ножками разместилось согласно рангу и знатности около пяти десятков самых знаменитых воинов. На четырех огромных, вырезанных из стволов деревьев колоннах, подпиравших в центре залы свод крыши, были подвешены масляные лампы, дающие дополнительный свет над всем пиршеством. На самом почетном месте в торце главного стола спинами к очагу и локоть к локтю в двух огромных креслах восседали ярлы.

– Я очень рад видеть тебя здесь, у себя, высокородный ярл Эгиль! Ты смог сделать даже больше, чем обещал: привел с собой не два драккара, а целых три! Имея пять драккаров и много воинов, мы сможем взять штурмом любой хорошо укрепленный город.

– Я тоже счастлив снова быть с тобой за одним столом, непобедимый ярл Эйнар! Мы торопились подготовиться к походу, чтобы успеть вернуться обратно домой до сезона бурь. По пути мы три дня гостили у ярла Харальда, отца Мэвы. Видели там вашего младшего сына Альрика. Он быстро взрослеет. Ростом уже по мое плечо. Хотя, как мне кажется, старшего твоего сына ему никогда не догнать. Ярл Харальд отправил Мэве и Антону много подарков. Их принесут с моего «Фенрира» к тебе в дом. Посмотрим, что ярл Харальд прислал своим любимым родичам.

– Подаркам мы будем рады. Они понадобятся. Ты знаешь, ярл Эгиль, у нас праздник: посвящение моего сына в викинги!

– Но ему ведь не больше тринадцати или четырнадцати зим, он совсем мальчишка! Ты, наверное, шутишь, ярл Эйнар? Кто его представлял в викинги? Кто проверял?

– Ему уже шестнадцать зим. А представлял Антона мой телохранитель и его учитель Клепп. Ты помнишь нашего великана?

– Конечно! Ещё одного такого воина, как Клепп, найти сложно. Этот громила может голыми руками разорвать человека на части! Я всегда завидовал, что у тебя есть берсерк! А с кем твой сын бился?

– Принимали его Кари, Флоси и Ульф. – Ярл Эйнар глубоко вздохнул, вспоминая недавний поединок своего сына.

– Неужели он выстоял против троих? Кари и Ульфа я не знаю, но за Флоси с его секирой я с удовольствием наблюдал в деле несколько раз. Справиться с ним очень тяжело. А уж с тремя воинами сразу? Да, давно я не видел твоего сына. Какой он стал? А где твой Клепп? И Мэва что-то не появлялась ещё.

Хриплый, каркающий голос огромного и даже несколько грузноватого викинга, сидевшего на углу стола рядом с ярлом Эгилем, вклинился в разговор вождей:

– Глупый у вас здесь обычай – принимать мальчишек в викинги! Жаль, что меня тут не было. Я бы над ним посмеялся! – Воин дико захохотал, издавая горлом клокочущие звуки.

Недовольно поморщившись, ярл Эгиль процедил сквозь зубы:

– Грим, не надо обижать нашего гостеприимного хозяина и его родных в их же доме. За столом сидят достойные воины, и за подобные слова придется отвечать!

Не обращая никакого внимания на высказывание викинга и как бы отвечая ярлу Эгилю, ярл Эйнар продолжил:

– Ты задаешь сразу много вопросов, ярл Эгиль. Но я обещаю, что ты увидишь вечером всех: и Мэву и Антона с Клеппом. Они скоро должны появиться.

Действительно, двери распахнулись и в залу быстрым шагом вошли Мэва, Антон и Клепп. За ними с подносами и кувшинами к столам направилось полтора десятка рабов, которые должны были обслуживать гостей. И тут же челядь начала вкатывать в залу бочки с вином и пивом.

Увидев входящих, ярл Эгиль резким движением, едва не уронив стоящий перед ним кувшин, поднялся из-за стола и быстрым шагом направился к Мэве. Вслед за вождем, хоть это и не было принято у викингов, но проявляя дань уважения хозяйке дома, вынужденно встали все гости, а за ними и хозяева.

– Как же давно мы с тобой не виделись, Мэва! – Глаза ярла бесцеремонно и хищно блуждали по лицу и фигуре женщины. – Ты по-прежнему прекрасна и всё так же вызываешь восхищение!

Ярл запнулся, уловив на себе тяжёлый и угрюмый взгляд Клеппа, стоящего за спиной Мэвы и возвышавшегося над ней на две головы.

– Я тоже рада видеть тебя, ярл Эгиль, и твоих непобедимых воинов! Позволь обратить твое внимание на нашего сына Антона. Он стал викингом!

Повернувшись вполоборота к стоящему рядом с хозяйкой юноше, ярл встретился с ним взглядом и невольно вздрогнул: овал лица, разрез глаз, форма бровей, ушей и подбородка – сразу воскресили в памяти образ юной Мэвы. Но что-то ещё неуловимо знакомое проскальзывало в чертах лица юноши, чего ярл никак не мог понять. Он тряхнул головой, словно прогоняя от себя какое-то наваждение, и снова посмотрел на Антона. Без тени смущения или волнения перед ярлом стоял молодой воин. На голову ниже гиганта Клеппа, он все же не казался маленьким рядом с ним. Широченные плечи и мускулистые руки юноши резко контрастировали с еще детским выражением его лица. Дикая и какая-то неукротимая первобытная сила чувствовалась во всей слегка скованной фигуре юноши.

– Как же ты вымахал, мальчик, узнать сложно! Последний раз, когда я тебя видел у твоего деда ярла Харальда, ты был не выше вон того сундука. – Небрежный жест руки ярла лишь обозначил приблизительный рост ребёнка. – Клепп, а ты всё такой же огромный и мрачный!

– Мне незачем меняться, да и чему радоваться? – В тоне великана проскользнула едва ощутимая угроза, которую мгновенно уловил своим звериным чутьем ярл. И, переводя всеобщее внимание на Мэву, он громко воскликнул:

– А не выпить ли нам за здоровье гостеприимной хозяйки и благородного ярла Эйнара!

Громкий рев и одобрительные крики собравшихся были ему ответом.

Еще долго в зале раздавались шум и перебранка, вызванные пересаживанием и перемещением собравшихся мужчин, уступавших почетные места семье ярла.

Рабы быстро разнесли и положили перед каждым викингом рог для напитков, расставили глиняные блюда с вяленой дичиной, яйцами, жиром, колбасами, хлебом и ягодами, а также большие деревянные доски, на которые начали укладывать нарубленные куски сочного, прожаренного на очагах мяса.

Только пред ярлами и Мэвой стояли золотые кубки, в которые специально стоящий за спинами ярлов раб должен был разливать заморское вино.

Пир начался.

Глава 9

Гул голосов становился все громче. Хвалебные речи, обращенные к ярлам и знаменитым викингам, не смолкали. Винные и пивные пары кружили головы. Слуги уже с трудом успевали наполнять тянущиеся к ним пустые рога и даже какие-то глиняные плошки, а также сгребать со столов кости и объедки, заменяя опустошенные блюда на все новые и новые. На вертелах над очагами жарились очередные туши баранов.

Антон, не любитель вина и пива, насытившись, рассматривал сидящих напротив него чужих мужчин. Все они были уже изрядно пьяны, громко, совсем не слушая друг друга, что-то говорили, рыгали, пытались петь воинские походные песни. Повернув голову направо, юноша вдруг обнаружил, что рядом с ним нет Клеппа. Ещё мгновение назад он чувствовал локтем руку великана, и вот – его уже нет.

«Как же легко и бесшумно берсерк умеет исчезать! Да и куда великан мог пойти, не предупредив меня?» – удивился Антон, пытаясь со своего места окинуть взглядом всю залу. Но людей в ней скопилось слишком много. Мужчины и женщины – все перемешалось: кто-то входил, кто-то выходил, масса рабов беспрерывно металась по залу, что-то поднося, кого-то уже укладывая на спальные места, установленные вдоль стен.

– Требую тишины и внимания! Будет говорить мой ярл! – громоподобный голос Клеппа, более похожий на рев дикого зверя, раздавшийся где-то за спиной, заставил Антона вздрогнуть. – Если кто-нибудь произнесёт ещё хоть одно слово, я сразу вышвырну его за дверь! – Эти слова, сказанные великаном, заставили умолкнуть даже самых пьяных из викингов.

Из-за стола неспешно поднялся ярл Эйнар, сжимая в руке золотой кубок с вином.

– Воины! Мы уже много говорили о наших славных походах и битвах, вспомнили погибших в сражениях и утонувших в море. Но сейчас я хочу выпить за своего сына Антона, который у нас стал викингом и завтра получит своё место на руме моего драккара! – Ярл залпом выпил вино и продолжил: – По принятому у нас в роду обычаю вождь, а также учитель должны преподнести новому воину свои подарки. Подойди ко мне, Антон!

Юноша, перешагнув через скамью, двинулся к ярлу, сразу ощутив, как неожиданно отяжелели его ноги и запульсировала кровь в висках.

Не дожидаясь приближения сына, ярл Эйнар медленно стал вытаскивать из-под стола что-то тяжёлое и длинное, завёрнутое в льняную ткань и перетянутое посредине сыромятным ремнём. Двумя быстрыми движениями ярл сдернул с предмета покрывало.

Это был меч в расшитых золотыми бляшками и узорами кожаных ножнах. Рукоять клинка, богато украшенная переплетенными золотыми и серебряными нитями, тускло переливалась в свете мерцающих над столом ламп. Взявшись за рукоять, ярл вытянул из ножен лезвие и высоко поднял меч над головой. Нет, он не походил на оружие викингов. Их мечи обычно имели закругление на конце лезвия, поскольку техника владения оружием предполагала нанесение рубящих ударов. Поднятый над головой ярла Эйнара меч изготовили не местные кузнецы-кудесники, а мастера из чужих стран. Идущее от гарды лезвие было более массивным, чем обычно выковывалось кузнецами, и на две трети своей длины не имело заточки. Эта часть меча предназначалась для парирования ударов. Оставшуюся верхнюю треть клинка сделали обоюдоострой, с длинными желобками на обеих плоскостях, идущими почти от острия к середине меча. Оружие могло не только рубить, но и колоть противника, пробивая броню и кольчугу. Сталь с легким синеватым отливом была идеально отполирована, а на утолщенной части меча смутно угадывались причудливые орнаменты. Подарок ярла выглядел поистине королевским.

Вложив меч в ножны и опустив оружие на стол перед собой, ярл Эйнар с улыбкой произнес:

– А теперь ты, учитель викинга!

Два шага – и гигант Клепп оказался подле своего вождя. Он вытянул из-за своей спины огромную ручищу, и взорам всех собравшихся предстал ещё один длинный свёрток в холстине. Неспешными движениями великан развернул его и отбросил куда-то в сторону уже не нужную материю. На ладони берсерка лежал брат-близнец меча, только что продемонстрированного ярлом.

– Они оба твои! Возьми их, Антон! – голос отца слегка дрогнул. Его правая рука опустилась на плечо сына, а левая протянула к нему первый подарок. Со стороны спины юноши послышалось движение, и он ощутил, как рука Клеппа прижала к его груди второй меч. Так и стоял Антон, ошарашенный произошедшим, нелепо прижимая к груди торчащие в разные стороны клинки.

– Вот теперь ты действительно стал викингом, владельцем настоящего оружия! Не теряй никогда его, мой мальчик. – Кулак Клеппа неуклюже ткнулся куда-то в бок Антону и, невольно повернувшись к нему, юноша увидел лицо своего учителя. Губы великана подрагивали, глаза подозрительно блестели. Да и сам Антон почувствовал струящийся по спине пот и жар на щеках.

– Но и это ещё не все! – звонкий и взволнованный голос Мэвы разорвал стоящую в зале тишину и заставил всех присутствующих разом повернуться в её сторону.

Переводя взгляд на мать, Антон искоса увидел, как сощурились глаза отца, а его могучая рука привычно потянулась к бороде.

– Я богатая женщина и тоже могу позволить себе сделать сыну-воину хороший подарок!

Мэва призывно махнула кому-то рукой, и тут же к ней приблизились две женщины, неся что-то в трех небольших мешках.

Со всех сторон люди тянули шеи, чтобы получше разглядеть происходящее.

Рабы мгновенно убрали все со стола перед Мэвой, а на освободившееся место с приглушённым звоном женщины поместили подарки хозяйки дома.

– Что это? – недоумение слышалось в вопросе ярла. – Ты мне ничего не говорила о своем подарке!

– Даже наши мужья не обо всем должны знать и догадываться! У жен ярлов тоже могут быть свои маленькие тайны!

Мэва протянула руку к одному из мешков, открыла его горловину и, придерживая её рукой, что-то потянула изнутри. На деревянную столешницу, сверкая и переливаясь, потекли мелкие металлические кольца – это была великолепно выкованная заморская кольчужная рубаха с длинными рукавами.

Вставшие из-за столов викинги, как заворожённые, наблюдали появление уже из второго мешка иссиня-чёрного куполообразного шлема-полумаски, усиленного наносником и гребнем. По всему периметру нижней части шлема была приклёпана мелкоячеистая кольчужная сетка чуть ли не в локоть длиной, предназначенная для защиты шеи воина. Вслед за шлемом на стол легли мощного вида поножи и наручи из какого-то странного жёлто-чёрного металла. Их пластины были соединены между собой большим количеством блестящих заклепок, что придавало броне гибкость и даже легкую воздушность. Наконец тонкие пальцы Мэвы добрались до горловины самого большого из мешков. Ее рука скользнула внутрь и с усилием потянула вверх ещё невидимый предмет. Но он, вероятно, зацепился за ткань и не желал вылезать на всеобщее обозрение. Тогда Мэва просто стянула с предмета мешковину, которую тут же подхватила стоящая рядом женщина. На столе остался стоять панцирь, сделанный под стать шлему также из неизвестного иссиня-чёрного металла. Массивные грудные и брюшные пластины скреплялись с более мелкими шейными и боковыми пластинами, различной формы накладками жёлто-чёрного металла. Выпуклые наплечники, оставляя место для головы, плавно переходили в мелкие спинные пластинки-бляшки. Их было так много, что в тусклом свете они казались рыбьей чешуёй. Крепёжные металлические пряжки по бокам панциря кто-то заранее застегнул, и поэтому он, в виде бочонка, стоял на столе.

Мертвая тишина в зале висела ещё несколько долгих мгновений. Слышалось только потрескивание горящего дерева в очагах да рычание и визг дерущихся из-за объедков где-то снаружи дома собак.

Антон видел, что даже всегда невозмутимый ярл Эйнар начал легонько подёргивать себя за бороду. Похоже, где-то глубоко в его сознании пульсировала мысль о том, что цена доспехов, подаренных Мэвой своему сыну, соизмерима со стоимостью строительства половины, а может быть, и целого драккара.

Но вот ярл слегка кашлянул и махнул рукой, словно прогоняя прочь недостойные воина и отца мысли.

Юноша с облегчением вздохнул и перевёл взгляд на собравшихся людей.

Никогда и нигде, даже при дворе самого конунга, никто не получал ещё таких даров.

Викинги медленно приходили в себя от удивления, снова рассаживаясь по своим местам. Теперь было что обсудить. Казалось, разом заговорили и закричали все. Невообразимый крик и ор потряс залу, давя на уши самим же пирующим.

– Нет, кое-что ещё осталось! Осе, принеси с драккара мой подарок, а также подарки ярла Харальда, – хриплый голос ярла Эгиля, обращённый к воину, сидевшему в самом конце стола у входа в залу, на мгновение перекрыл все звуки.

– Какой подарок, ярл?

Очертив в воздухе движением руки какой-то понятный лишь им обоим знак, ярл Эгиль ещё раз утвердительно кивнул головой своему викингу, который тут же направился к выходу, а сам посмотрел в сторону Мэвы.

Антон тоже машинально перевел на нее свой взгляд и увидел открытую и чуть насмешливую улыбку матери. От нее исходило столько нежности и тепла, что ярл вздрогнул и, похоже, уже приготовился встать на ноги и подойти к ней, как вдруг снова почувствовал на себе пристальный и обжигающий взгляд великана Клеппа. И он, казалось, пригвоздил викинга к скамье.

Шум в зале начал стихать. Снова крепкие мужские руки потянулись к рогам и чашам, заметались рабы, разливая вино, мед и пиво, разнося новые закуски.

Через некоторое время пятеро рабов, следующих за Осе, внесли в залу и расставили неподалеку от стола пирующих ярлов три больших кожаных мешка и два деревянных сундука, обтянутых грубой кожей. По знаку ярла Эгиля слуги начали вытаскивать всем на обозрение подарки ярла Харальда. Чего тут только не было: заморские плащи и куртки, тонкие льняные полотна в рулонах на платья женщинам, разной формы головные уборы, диковинная мужская и женская обувь. Из сундуков на разложенную гору одежды стали выкладывать драгоценную посуду – серебряные блюда, кувшины, золотые тарелки и странной формы кубки на длинных изогнутых ножках, а также какие-то маленькие ножи, щипчики и другие непонятные предметы.

– Ох и любит же вас ярл Харальд! Как много даров он вам прислал! – ярл Эгиль явно привлекал к себе всеобщее внимание, возвышаясь во весь рост над столом и видя нетерпение на лицах собравшихся. Хоть и богатые подарки были разложены на полу, но все пытались понять, что же такое бесформенное Осе держит в руках, завернутое в медвежью шкуру.

– Покажи нам, Осе! – повернулся ярл Эгиль в сторону невозмутимо стоящего воина.

Тот просунул руку куда-то в складки шкуры, что-то там уцепил и одновременно разжал пальцы руки, удерживающие медвежью шкуру, которая сразу же упала к ногам викинга. В согнутой в локте руке Осе сверкал металлом щит прямоугольно-выпуклой формы. Таких щитов собравшиеся викинги, привыкшие к круглым деревянным щитам, обтянутым бычьей кожей и усиленным металлическими дугами и полосками, никогда ещё не видели. Странная форма щита – как будто кто-то отпилил от бочки без днища по всей её длине почти половину бока, – вызвала громкий ропот воинов. Из центра щита торчала небольшая, в треть локтя длиной, конусообразная металлическая пика. Судя по размерам и тому, что щит изготовлен из металла, весить он должен был много. Но почему же тогда Осе так легко и только кончиками пальцев удерживает его на весу?

Вдоволь насладившись всеобщим изумлением, ярл Эгиль невозмутимо произнес:

– Этот щит привезли мне недавно купцы-странники. Они говорили, что такие же изготавливают в далекой-далекой стране, омываемой несколькими теплыми морями. Там никогда не бывает снега. К ним он тоже попал с чужого корабля, побывавшего в тех дальних морях. Тайну металла, из которого сделан щит, нельзя выведать у кузнецов даже под пытками, они её просто не знают. Эта тайна передается по наследству от главного мастера к старшему сыну. Щит очень лёгок и прочен. Его невозможно, как обычный деревянный щит, разбить мечом или секирой.

– И ты, мой ярл, отдаешь это сокровище какому-то безмозглому мальчишке, которого вы все тут старательно изображаете викингом! Ему место на подсобном дворе вместе с женщинами и слугами! – закричал, брызгая слюной, вскочивший на ноги из-за стола Грим.

– Он принят в викинги, Грим, свидетель тому Флоси и все воины ярла Эйнара, – попробовал остановить разбушевавшегося соратника ярл Эгиль.

– Да мне плевать на этих неотесанных мужланов, придумавших себе дикие законы приема щенков в воины! Если бы на месте Антона был не сын ярла, а сын простого бонда, то кто бы принял его в викинги и одаривал такими подарками?!

Сжимая кулаки, на ноги поднялся ярл Эйнар. В наступившей тишине спокойный размеренный голос хозяина дома разнесся по всей зале:

– Грим, ты оскорбил не только Антона, но и меня и моих викингов! Если мой сын удостоит тебя чести сразиться с ним – это его право! Если нет, то ты выйдешь отсюда вдвоем с Клеппом, и я уверен, что больше никогда уже не сядешь за пиршественный стол! За такие оскорбления нужно платить!

– Конечно, ярл, легко натравить на меня своего цепного пса Клеппа, точно зная, что с ним не справятся и два десятка таких воинов, как я! Зато щенок твой теперь викинг! Он будет красоваться перед молодками и женщинами с двумя мечами в руках и со щитом моего ярла, прикрывающим его тощую задницу!

– Остановись, Грим, – вскочил на ноги сидевший неподалеку Флоси. – Ты не ведаешь, что творишь! Никому ведь не нужна твоя смерть!

– Заткнись, Флоси, вы же с Клеппом всё подстроили, принимая этого щенка в викинги! Неужели я поверю, что ты не смог выдрать парня древком своей секиры!

– Довольно! Если ты хочешь смерти – ты её получишь! – ярл Эйнар был уже разъярён не на шутку, как и сам Грим. – Ночи у нас светлые! Готовьтесь к поединку! Антон, этих оскорблений прощать нельзя!

– Так ты оденешь своего щенка в эти чужеземные доспехи и дашь ему щит моего ярла? – Грим не унимался и продолжал язвить.

Но спокойствие уже вернулось к ярлу Эйнару:

– Нет! Вы будете драться с голым торсом и с тем оружием, которое сами выберете за дверями моего дома. Доспехов и брони ни у кого не будет!

– Ну вот и хорошо, ярл, тогда я не убью твоего сынка, а только покалечу, чтобы он мог приносить хоть какую-то пользу на заднем дворе!

Тяжеленная ладонь Клеппа опустилась на толстую шею викинга и слегка сжала её:

– Хватит болтать, Грим, иди готовься!

Что-то в прищуре глаз великана и едкой усмешке на его губах отрезвляюще подействовало на викинга. Он тряхнул головой, прогоняя остатки хмеля, и бодрым шагом направился в сторону ярла Эгиля, стоящего в окружении своих воинов.

Глава 10

Толпа мужчин и женщин, толкаясь, роняя скамьи и посуду, устремилась к выходу.

В зале остались только ярлы и Клепп.

– Я не мог остановить Грима, ярл Эйнар, – развел с сожалением руки в стороны ярл Эгиль.

– Очень жаль! Мне не хочется его смерти! Клепп, попроси Антона не убивать Грима, пусть лишь немного покалечит!

– Что? Ты думаешь, Антон сможет с ним справиться? – глаза ярла Эгиля удивленно расширились.

– Спроси об этом лучше у Клеппа, ярл!

– Да, ярл, в этом фьорде, да и на всем нашем побережье уже никто не сможет победить Антона! Возможно, даже и я! Он действительно стал искусным бойцом и легко сможет убить этого неповоротливого и тупого Грима. – Довольная улыбка расползлась по лицу великана, вызвав невольно ответную гримасу ужаса на лице ярла Эгиля.

– Что ж, идем на поляну, нас уже, наверное, ждут, – произнес ярл Эйнар, первым направляясь к двери.

Вокруг поляны, как на представлении, скопилась масса людей. Первые ряды зрителей сидели очень плотно, прижимаясь плечами и локтями друг к другу, а за ними толпились викинги обоих ярлов, шутками и смехом подбадривая противников, стоящих в центре. У ног Грима лежал тяжелый обоюдоострый меч с острой заточкой острия, секира, а также, по обычаю подобных смертельных поединков, три окованных металлом щита.

Раздвигая толпу локтями и просто перешагивая через плечи и головы сидящих людей, Клепп приблизился к Антону, привычно неся на плечах два меча. Но это уже были настоящие и тоже обоюдоострые мечи, которые он успел подобрать по длине, весу и толщине рукояти для своего ученика.

– Клепп, ножички своему щенку ты принес, а чем же он будет от моего меча отбиваться? – все ещё бушевал кормчий ярла Эгиля, заводя себя и окружающую толпу.

– Ему не нужен щит, Грим! Антон ведь мой ученик! Как и я, он умеет биться любым оружием, но лучше всего – двумя мечами.

Великан подошел к юноше, одобрительно улыбнулся ему и громко произнес, чтобы слышали все окружающие:

– Ярл Эйнар очень просил не убивать его, мальчик! Отсеки ему левую руку или просто разруби ногу, но пусть он будет жив и не превратится в полного калеку! Грим никудышный воин, но хороший кормчий!

Ловким движением он вонзил оба меча в землю в шаге от Антона.

Хохот толпы был ответом на слова великана, чем привел в еще бóльшую ярость Грима.

– Убирайся отсюда, Клепп, дай мне разделаться с этим щенком! – Викинг нагнулся и правой рукой уже ухватился за рукоять меча.

– Не торопись, Грим, сражаться начнете по команде ярла Эйнара! – Великан, похлопав по плечу Антона, направился к первому ряду сидящих зрителей и, повернувшись лицом к противникам, не заботясь о сохранности людских ног, начал садиться на землю туда, куда по инерции опускался его зад. Сидящие на земле воины мгновенно скучились, освобождая под размеры седалища великана место и отпуская грубые, но не злобные шутки в сторону Клеппа.

Вдруг напротив стоящего Антона толпа зашевелилась и начала поспешно раздвигаться в стороны. Через образовавшийся проход к центру поляны продвигались оба ярла.

Лицо ярла Эйнара было невозмутимым, хоть и слегка задумчивым, а ярл Эгиль покусывал нижнюю губу, раздраженно сжимая и разжимая кисть правой руки. Войдя в образованный сидящими воинами круг, но не приближаясь к стоящим внутри него двум противникам, вожди остановились. Первым заговорил ярл Эйнар:

– Воины! Только что на пиру в доме вашего ярла кормчий Грим оскорбил меня, моего сына и всех вас! Я вправе был просто убить этого человека, но на нанесенное оскорбление готов ответить мой сын Антон. Днем мы посвятили его в викинги, подарили настоящее оружие, и он, как и любой воин, может защищать собственную честь и честь своего ярла, отвечая на оскорбление ударом меча. Грим считает Антона безмозглым щенком и хочет отправить его работать со слугами и рабами на задний двор. Кормчий – опытный в битвах и очень сильный воин, но я верю, что вместо похода в Биармию наш новый викинг отправит его работать на задний двор моего дома. Все присутствующие на пиру – свидетели нанесенного оскорбления. Ярл Эгиль, подтверди мои слова!

– Да, викинги! Как я ни пытался остановить Грима, но он не внял моим словам, поэтому спор должны решить мечи! Все, что может служить оружием, они могут использовать в поединке! Приступайте! Начали!

Голос ярла Эгиля, сбивчивый и спешный, ускорил начало сражения.

И тут же рука Грима ухватилась за рукоять меча, вырывая его из ножен. Тяжелое широкое лезвие вылетело вперед навстречу Антону в резком рубящем ударе. Не ожидавший этого нападения, юноша все же успел отклонить тело в сторону от нанесенного предательского удара, но равновесие было потеряно, и Антон вынужденно покатился по траве. Он мгновенно вскочил на ноги, вот только между юношей и его мечами, по-прежнему воткнутыми в землю, теперь оказалось не менее десятка локтей. В это освободившееся пространство вклинился Грим, выставив впереди себя меч и прикрывшись щитом.

– Ну что, щенок, ты по-прежнему считаешь себя викингом? – Омерзительная ухмылка блуждала по лицу воина, а правый глаз кормчего судорожно подергивался.

– Грим, я ведь тебя предупреждал, – поднялся со своего места разгневанный великан Клепп. – Поединок должен был начаться по команде ярла Эйнара!

– Не вмешивайся, Клепп, мне достаточно слова моего ярла, а он все нужное для начала поединка сказал! – Грим уже открыто веселился, приближаясь к Антону. Его шаги, лёгкие и пружинистые для грузного тела, медленно сокращали расстояние между противниками.

Меч взметнулся вверх, нацеливаясь на голову и шею юноши, но тот стремительно шагнул в сторону, разворачиваясь вполоборота к сопернику, и легко выскользнул из-под удара. Больше ничего Грим предпринять не смог: локоть юноши врезался в подбородок викинга, и тот рухнул на спину. Он ещё не успел прийти в себя, как почувствовал, что мощные тиски сдавили его шею, а рука, все ещё сжимавшая меч, оказалась со страшной силой прижата к земле. Открыв глаза, Грим увидел стоящего над собой Антона. Одна нога юноши придавила шею викинга на горле у челюсти, пятка второй ноги расплющивала пальцы правой руки. Грим понимал, что ещё небольшое усилие, и раздастся хруст его шейных позвонков. Воздух через пережатое горло со свистом втягивался в лёгкие викинга, он уже начинал чувствовать головокружение и тошноту.

– Если хочешь, мы продолжим, но тогда я вынужден буду сломать тебе шею. – Голос юноши, спокойный и бесстрастный, а также собственная беспомощность привели Грима в состояние бешенства.

– Всё, я признаю себя побежденным, – униженно прохрипел викинг и сразу почувствовал облегчение.

Фигура победителя, слегка раскачиваясь, начала удаляться от Грима к центру поляны, а ярость уже окончательно затуманила мозг побеждённого. Викинг стремительно вскочил на ноги и замахнулся мечом для нанесения рубящего удара по спине уходящего Антона.

– Опасность сзади! – проревел Клепп, пытаясь броситься на помощь своему ученику. Но это уже оказалось не нужным.

Юноша одним прыжком очутился возле своих мечей. Удар викинга был парирован Антоном с такой силой, что меч выскользнул из руки Грима и на десяток локтей отлетел в сторону, чуть не задев кого-то в толпе зрителей. Второй меч обрушился на щит, разнося его в щепы. Сотрясение от чудовищного удара потрясло Грима и на мгновение лишило чувства ориентации в пространстве. Руки воина опустились, глаза затуманились, и он даже не заметил, как появившийся откуда-то сбоку меч плашмя ударил его по голове, надолго погружая в темноту.

– Надеюсь, что на этом мы закончили! – голос ярла Эйнара вывел из оцепенения толпу зрителей. Рев и восторженные крики неслись со всех сторон.

Клепп быстрым шагом подошел к Антону и сжал ученика в своих объятьях:

– Ну и заставил же ты меня поволноваться, мой мальчик! От этого Грима постоянно нужно ждать какой-нибудь подлости! Я думал, ты не выдержишь, разозлишься и убьешь его!

– Ты же сам мне сказал, Клепп, что отец просил пощадить Грима. Я помнил об этом с самого начала поединка! Ты же сам учил меня не терять хладнокровия!

– Что ж, пошли в дом. Эй, слуги, отнесите Грима и приведите его в чувство! Надеюсь, ты не проломил ему голову, – улыбнулся великан, шагая к дому.

Но неожиданно он резко остановился.

– Посмотри-посмотри, Антон, – указательный палец правой руки Клеппа был направлен к центру поляны в сторону поверженного противника.

Оба они с удивлением стали наблюдать за слугами ярла Эгиля, потащившего Грима не в дом, как того ожидал Клепп, а на драккар.

– Наверное, ярл Эгиль действительно испугался, что один из его лучших воинов, да к тому же ещё и кормчий с «Фенрира», будет работать на нашем заднем дворе! – И великан разразился громкими раскатами хохота. Отсмеявшись, Клепп продолжил: – Берегись, мальчик, в лице Грима ты приобрёл своего первого настоящего и сильного врага, к тому же трусливого и подлого! Рядом с ним будь всегда начеку! Он тебе не простит позора поражения, да и ярл Эгиль – тоже! Для них твоя победа – оскорбление чести воина!

С шумом и криками викинги, в который уже раз, рассаживались в зале по своим местам.

Пир перед дальним походом продолжался.

Глава 11

Пять морских кораблей викингов, приспустив паруса, медленно шли между многочисленных островов в дельте реки Вины в лучах заходящего солнца, осторожно направляясь к её левому лесистому берегу.

Первым следовал «Фенрир» ярла Эгиля. На носу его драккара чуть поодаль от форштевня с установленной наверху резной волчьей мордой в полном вооружении со щитами в руках стояли сам ярл и проводник Токе.

Они напряженно вглядывались в надвигающийся лесной массив, стараясь отыскать признаки жилья и людей. По бортам драккаров на пришитых изнутри деревянных брусках-рейках были вывешены массивные щиты, прикрывающие притаившихся за ними лучников, готовых дать отпор любому неожиданному нападению. Над сгрудившейся на корме по правому борту людской массой возвышался Грим, твердой рукой удерживающий боковой руль. Он приметил рядом с бухтой на берегу у самой воды высокое дерево с чёрной верхушкой и нацелил на него нос драккара, изредка бросая взгляды на задумавшегося ярла в ожидании какой-либо команды.

Киль огромного «Фенрира» зашуршал по песчаному речному дну. Мягкий толчок, и драккар, слегка накренившись на правый борт, замер. Но ещё до этого толчка два десятка викингов с луками в руках, рассыпаясь в редкую цепь, уже стремительно бежали по мелководью в сторону леса. Вслед за «Фенриром» в бухту вошли и пристали к отмели ещё три драккара. Лишь последний из них, не меняя своего курса, по-прежнему неторопливо продвигался вверх по реке, прикрывая от внезапного нападения начавшуюся высадку викингов на берег.

Все замерли. Только лёгкий шёпот и плеск набегающих на борта небольших волн скрадывал повисшую в бухте тишину. Ожидание становилось невыносимым.

Но вот среди стволов деревьев замелькали фигурки возвращающихся воинов, которые стали группироваться на песчаной отмели.

– Мой ярл! На три тысячи локтей в разные стороны нет признаков жилья! – высокий широкоплечий викинг, подняв вверх правую руку с растопыренными пальцами, приветствовал своего вождя.

– Что ж, будем сходить на берег, – негромко произнес ярл Эгиль, больше обращаясь к Токе и прислоняя свой щит к борту. Но его слова были услышаны всеми, кто находился на драккаре.

Стоящий на корме Грим немедленно поднял над головой скрещенные руки, подавая условный знак викингам на других кораблях.

Началась высадка. По воде и берегу забегали воины, перенося съестные припасы, оружие, бочонки с вином и пивом.

Ярл Эгиль разглядел появившихся на сходнях последнего драккара ярла Эйнара с Мэвой, а также его телохранителя Клеппа. Призывно махнув рукой Токе, он быстрым шагом устремился к ним по песчаной отмели.

– Ярл Эйнар! Наши люди разбивают лагерь. Может быть, следует сделать двухдневную остановку и дать отдых воинам? Я первым ступил на берег, поэтому на правах радушного хозяина предлагаю вам разместиться в самом лучшем месте, подальше от воды.

– Спасибо, ярл Эгиль, – опираясь на его протянутую руку, с улыбкой ответила Мэва, стремительно ступая на песок. – Наши люди, как ты можешь видеть сам, уже устанавливают походные палатки.

Действительно, обернувшись в сторону берега, ярл Эгиль обнаружил, что два десятка воинов собирают на берегу деревянные рамы и натягивают на них просмоленную холстину.

– У меня больше людей занято на разгрузке драккаров и устройстве лагеря, ярл Эгиль, – сгладил возникшую неловкую паузу ярл Эйнар. – А вот стоит ли оставаться здесь – нужно подумать!

– Пойдем, разомнем ноги, Антон, пусть наши вожди обсудят дальнейший поход, – пробурчал великан Клепп и не оглядываясь зашагал по берегу в сторону леса.

За ним направились Мэва с сыном, окруженные десятком викингов из охраны ярла Эйнара.

Лица всех людей были спокойны, но сосредоточенны.

На песчаной отмели остались два ярла, а также проводник Токе, присевший на корточки у воды и ждущий распоряжений вождя.

Инициативу в разговоре сразу же взял в свои руки ярл Эгиль.

– При входе в бухту мы видели между островов лодку под парусом. Похоже, наше прибытие не осталось незамеченным. Я приказал Гриму направиться на «Вепре» вдогонку за ней, а по берегу её уже преследует отряд из полусотни воинов. Надеюсь, что они смогут перехватить лодку на реке и не позволят никому высадиться на берег, чтобы сообщить о нашем прибытии.

Повернув голову в сторону реки, ярл Эйнар действительно увидел вдалеке удаляющийся парус одного из драккаров.

– Ты поступил правильно, ярл Эгиль! Но все же мне кажется, на этой огромной реке должна быть своя сторожевая охрана, свои тайные смотровые дозоры. Я почти уверен, что мы не сможем скрытно подойти по воде к городу.

– Так оно и есть, ярл Эйнар, меня об этом давно предупреждал мой проводник Токе. Он даже предложил план захвата крепости. Как я тебе раньше рассказывал, Токе уже бывал здесь и представляет, где находятся город и близлежащие поселки. Если идти на веслах полдня против течения, то дальше река очень широко разольется. В этом месте будет множество островов, на которых живут люди. А Холм с его ближними посадами стоит на самом крупном из них в месте соединения нескольких протоков Вины. Он сильно укреплен со всех сторон. Имеется ров, земляной вал, высокий частокол, большое количество стражи и даже отряд обученных и хорошо вооруженных ратников – все это Токе видел сам и знает, о чем говорит. У города есть свои большие корабли. Их называют лодьи. Они неплохо ходят под парусом и на веслах. Размерами они меньше наших драккаров, но тяжелей и медленнее на воде. На реке возле крепости построен пирс, к которому можно пристать и высадиться, вот только опасно это, отмелей там повсюду много, легко наскочить на одну из них.

– Как же тогда тяжелые лодьи горожан подходят к пирсу, ведь они имеют большую осадку? – удивился ярл Эйнар.

– Местные кормчие знают проходы через мели, да и вешки, видимо, путь между отмелями указывают.

– Что же тогда придумал Токе?

– Твои драккары имеют малую осадку и легко подойдут к городскому пирсу. От стрел викинги прикроются бортами и щитами. Я же с тремя сотнями викингов высажусь с другой стороны острова на песчаную косу недалеко от города и обойду его с тыла. Ну а потом мои облегчённые от людей тяжёлые морские драккары подойдут поближе к пирсу тебе на помощь, и, если это понадобится, оставшиеся на них воины будут бить крепостных стражников из луков. Наступление начнём по сигналу твоего рога, как только ты ступишь с пирса на берег. Горожане не смогут защищаться с двух сторон, и мы легко ворвемся в город.

– Что ж, ваш с Токе план хорош! Но я думаю, ярл Эгиль, нам не нужно надолго оставаться здесь. Давай заночуем на берегу, а с первыми лучами солнца поднимем паруса и двинемся к городу. Чем дольше мы будем отдыхать, тем лучше горожане смогут подготовиться к защите крепости.

– Я согласен с тобой, ярл Эйнар! Главное, чтобы Грим до захода солнца успел вернуться на своем «Вепре» в лагерь, тогда утром мы все будем готовы к отплытию.

– А далеко ли отсюда город, ярл Эгиль?

– Если ветер будет попутный, а встречное течение не слишком быстрым, то под парусами мы подойдём к Холму после захода солнца. В крайнем случае – рано утром. Ночи здесь светлые, поэтому нам всё равно, когда нападать на город.

Ярлы, дружески обнявшись, направились на отдых к своим уже установленным палаткам.

Глава 12

Отяжелевшие от усталости веки медленно прикрыли глаза, и он почувствовал, что начинает проваливаться в сонную дремоту. Ан нет, спать нельзя! Дел впереди невпроворот. А кроме него, заняться ими, оказывается, и некому.

– Эй! Кто там есть? – отрывистый крик сорвался с его губ.

Дверь бесшумно распахнулась, и на пороге в полумраке проема возникла хрупкая юношеская фигура.

– Принеси воды холодной умыться! И холстину какую обтереться!

Мальчик исчез так же тихо и незаметно, как и появился, но тут же снова вошел, поставил на скамью большую чашу с водой и, держа в руках чистое холщовое полотно, ворчливо проговорил:

– Поспал бы ты, государь! Ведь который ужо день глаз не смыкаешь!

Повернув голову в сторону отрока и нахмурив брови, названный государем седовласый мужчина делано грозно пророкотал:

– И сколько я тебе, Свир, буду повторять – я не князь и не государь, я посадник!

Нисколько не смутившись и не испугавшись даже, отрок степенно ответствовал:

– Князь-то эвон где, в Новогороде, а мы тута – на краю света. Нам здесь ты князь и государь! Да и роду ты сам княжого, как народ сказывает, потому и зовут тебя все государем.

– Все, иди отсель, некогда мне с тобою попусту болтать.

Отрок, поджав обиженно губы, неспешно удалился.

Плеснув пригоршню воды в лицо и обильно полив на шею и темя, посадник, растирая кожу жесткой холстиной, распрямил могучие плечи.

– Да, есть ещё сила в теле, но возраст свой не обманешь, старею, – пробурчал он сам себе под нос. – Отрок прав в одном: далёко, ох как далёко до Новогорода! Не придёт на помощь при надобности рать кольчужная и ополчение многолюдное, не на кого здесь надеяться, за всё нужно браться и всё решать самому.

Заскрипел под тяжестью тела массивный резной стул. Посадник опустил натруженные руки на стоящий подле стол, придвинул к себе берестяную карту и надолго задумался.

Вот уж минуло три с лишком десятка лет, как несколько сот люда ранней весной были посланы из Новогорода по приказу князя Буривоя на шести лодьях осваивать дальнюю дикую полуночную сторону. Прошли лодьи сначала большими ближними и малыми реками, волоком перетащены были посуху в реку Вину и вслед за уходящим весенним льдом дошли до самого Гандвика – северного моря, побывали во всех местах и притоках реки, а также в многочисленных рукавах в её дельте.

Широка и полноводна Вина, даже в самых узких местах с одного берега не докричишься до другого. Нет, не в устье реки посадник хотел возвести крепость, да и не на берегу крутом. Перед ним была цель, князем его поставленная, и он, её понимая, стремился найти такое место, где мог бы со своими людьми стать полновластным хозяином всей Вины, торговлю на ней зачать, подати собирать и о приближении вооруженного врага заранее весточку иметь. И место такое облюбовал Кагель уже заранее, походя, проплывая по реке, всего лишь в одном дне пути не доходя до устья. Здесь русло Вины делилось на несколько рукавов, один из которых был глубоким, но узким. Другие же хоть и казались широкими, но из-за отмелей плавать по ним даже на плоскодонных лодках было сложно. А еще чуть далее вверх против течения вновь соединялись эти рукава в одну реку. Большие острова, образованные рукавами и протоками Вины, позволяли построить на них много посадов, превратив их в сторóжи, и не допускать чужаков к плаванию по воде без подати. Его сметливый хозяйский ум понял всю выгоду такого места.

Вот тут, на самом большом и возвышенном острове, рядом с узкой и глубокой протокой Вины, обосновались, построили свой город-крепость, своё маленькое государство новогородские повольники, возглавляемые им – посадником Кагелем. И назвал он тот город – Холм. Нет, не на холме располагалась крепость, а лишь с реки возвышалась в виде холма над речной гладью.

Тяжелая ладонь посадника любовно разгладила хорошо выделанную бересту, на которой искусной рукой резчика с помощью острого металлического писáла была начертана карта всей Вины от самого устья и аж до слияния с другой крупной рекой – Малой, или Пинегой. Так называли её местные племена пинь и чудь. Каждую извилину Вины, каждый остров на ней посадник знал назубок. Хорошо представлял себе и Пинегу с притоками, а также все другие реки, озёра и крупные селения, расположенные на много-много вёрст окрест. Кое-где и сам за эти годы успел побывать. Не сидел сиднем на месте. Да и карты земель, по которым протекали эти реки, тоже имелись у него, и не хуже этой. С ними до самого Новогорода легко добраться можно было.

Улыбнулся своим думам Кагель, вспоминая, как возводил он со своими новогородцами поселок-крепость на острове.

Строились споро и добротно. Сотни умелых работящих рук до первых заморозков возвели поселок и установили частокол, хотя обороняться особо здесь было и не от кого. Но знал прекрасно посадник, что через несколько лет объединятся супротив него все местные племена, которым он порушил на реке торговлю и рыбную ловлю, а на берегу охоту. За всё требовал Кагель с местных племен дань – десятину. Останавливал рыбачьи лодки, добирался со своими ватажниками как посуху, так и по реке до самых отдалённых поселков. И всюду ему платили. А куда денешься, коли к тебе во двор придёт несколько десятков вооруженных удальцов – всё сам отдашь, лишь бы дом и постройки не спалили да жену с детишками не тронули!

Тяжелее, конечно, приходилось по первости останавливать корабли чужеземцев, плывущие по Вине, но и с этой задачей справились быстро, благо своих больших лодий имелось шесть, да ещё построили пять длинных и быстроходных лодок, а воинского люда вполне доставало. Специальными сигналами – где дымом костра, где звуками рога меж сторóжами на реке передавалась весть о приближении торговых или воинских кораблей. А дальше уж всё было просто: три или четыре лодьи окружали пришельца, да ещё и лодки подплывали, а потому приходилось чужакам расплачиваться и за провозимые товары, и за пользование рекой. А иначе лучники могли перебить всех на корабле. Вот так и начал богатеть, шириться и набирать силу Холм.

Прослышав о том, вслед за горсткой храбрецов, пришедших с Кагелем на Вину из Новогорода, со всех концов Гардарики стал стекаться под стены крепости вольный люд, надеясь найти в неизведанном краю своё счастье и богатство.

Мало оказалось для новичков места на острове, разросся город, уже второй тын стал его окружать. Пришлось селить Кагелю пришлый люд на других островах да по берегам Вины. А народ все прибывал и прибывал.

…Пальцы посадника заскользили по бересте, ощущая её плотную и глянцевую приятную поверхность. Вдруг один из них непроизвольно дернулся и замер, наткнувшись на какую-то грубую и рваную отметину. Взгляд Кагеля мгновенно переключился на кончик этого пальца, а ладонь между тем сама медленно сползла с бересты. Его взору предстал процарапанный острием ножа на карте маленький крестик с рваными неровными краями, нанесенный собственной рукой посадника. Вот именно здесь, в протоке, недалеко от устья Вины, дружинники обнаружили на высоченном берегу хорошо укреплённый посёлок Гереса.

– Этот кошмар будет преследовать меня до конца дней моих, – прошептал он.

Лицо Кагеля перекосилось гримасой боли, а воспоминания обрушились на него, словно ледяная глыба.

«А мог ли я тогда поступить иначе?» – в сотый раз сам себе задал вопрос посадник, возвращаясь мыслями к давней вражде с Гересом. Действительно, расправа с непокорными жителями отдалённого посёлка и их вождём всё ещё бередила душу.

Много лет минуло с тех пор, но Кагель по-прежнему сомневался в правильности принятого тогда решения. А оно было страшным: уничтожить чужой посёлок-крепость, ставший бельмом на глазу у всесильного посадника.

Он прекрасно помнил, как прибыла в Холм на двух больших лодьях новогородская ватага во главес молодым кузнецом Гересом. Рады они были, что закончился длинный и тяжёлый путь по рекам. Но занятый многочисленными делами посадник не слишком ласково встретил земляков. Да и в самом Гересе почувствовал угрозу себе, власти своей и с таким трудом налаженной на Вине жизни.

Уж слишком гордым и независимым оказался тот кузнец. Поэтому и назначил ему и его ватаге Кагель самую высокую плату за поселение на своих землях, за торговлю, охоту и рыбную ловлю. Знал заранее посадник, что не примет этих условий Герес, но ничего не мог с собой поделать. Не нужен был ему здесь умный и сильный соперник, как не нужны и лишние проблемы по удержанию власти на реке.

Понял это всё Герес. Плюнуть хотел в лицо ему, посаднику, но сдержался. Разгневанный не на шутку, он так сильно хлопнул дверью, уходя из дома Кагеля, что чуть не выломал её. Собрал немедля людей своих, посадил на лодьи и увёл вниз по Вине. Где-то там ватага и затерялась.

А годы шли.

Доносили Кагелю, что обосновался Герес в одном из рукавов реки, построил крепость, назвав её Угоре, устроил промыслы всякие, торговлю с разными племенами установил, и люда у него теперь много стало. А и сам посадник уже почувствовал, как стала хиреть торговля местная, уходили куда-то из-под Холма артели целые и даже мелкие роды племенные. В обход Холма по суше да через устье Вины и Гандвик зачалась торговля в Угоре.

– Нет! Не можно на реке быть двум хозяевам! – так сказал он тогда своему окружению.

Жесток, очень жесток был в ту пору Кагель! Не стал он искать дружбы и союза с Гересом, а собрал всю свою воинскую рать и напал на Угоре. Сжёг и разорил дотла посёлок и все посады, а раненого Гереса унизил, заставил дать клятву верности и поселиться рядом с Холмом.

Сожалел потом посадник о содеянном. Ох как сожалел! Уж слишком много мирного народу перебили его воины в горячке сражения. Нет-нет, а и до сих пор перед ним всплывало лицо маленького мальчика на краю страшного обрыва, его глаза, полные ненависти и боли. То был сын Гереса, как узнал потом Кагель.

«А приказал бы я тогда своим ратникам сбросить целую толпу стариков, жен и детей с обрыва?» – сам себя молчаливо спросил посадник и тут же отогнал эту мысль, страшась неизбежного ответа.

Тяжёлые думы Кагеля прервал появившийся в дверях отрок:

– Государь! Как ты велел – все собрались в гридницкой, тебя ждут!

– Добро, подай мне корзно!

Посадник принял из протянутых рук мальчика корзно – дорогой плащ с меховой подкладкой, который надевал в редких случаях.

– Иди и скажи им, что вскорости буду!

Свир стремительно бросился к двери из горницы.

Хоть и построил Кагель дом больших размеров в два этажа с теремом, башенками, разными пристройками, но убранство в нем не было богатым. Гнушался он того. Слуг и охраны немного держал подле себя, поручив управление всем своим двором пришедшему вместе с ним из Новогорода старому другу Земиславу.

Разумен и честен был его дворский, да и доверял ему посадник безгранично, но вот погиб этой весной, провалившись в полынью на реке. И остались после него два сына: старший Знор и младший Свир, ещё совсем мальчишка. Принял их Кагель в дом в память о друге своём. Знора в телохранители определил, благо большой уже вырос, а Свира к себе приблизил, велел мелкие поручения выполнять. А он возьми и замени отца своего подле посадника. Также умён не по летам, хозяйским премудростям ещё отцом обучен, строг со слугами, но справедлив. Вот только ворчлив не в меру. Хотел подобрать себе Кагель нового дворского из приближенных своих, да всё некогда было, так и утвердился Свир заместо Земислава на большом хозяйстве.

Неспешно убрав со стола в ларец берестяные карты и грамоты, посадник надел корзно, застегнул пряжку на правом плече и вышел на террасу дома. С высоты ему хорошо был виден весь обширный двор, обнесенный высоким забором. Там уже скопились сотни ратников, а через ворота прибывали все новые и новые отряды вооруженных людей.

Спустившись по резной лестнице вниз, в истопную, Кагель толкнул рукой дверь, ведущую в гридницкую, и широким шагом направился к стоящему у дальней стены массивному креслу.

При его появлении все присутствующие дружно встали со скамей. Народу собралось здесь много: воевода Истор, сотские, начальные люди сторóж на рукавах и протоках реки, выборные от кормщиков лодий, старосты многочисленных посадов на островах, старейшины и представители крупных родов биарминов, живущих на Вине.

Хмуры были их лица. Всех привела сюда общая беда – нашествие ворогов.

Никогда ещё пять крупных морских кораблей не входили вместе в Вину. Да и не торговыми они оказались, без товара на реку приплыли. А только мужчин-воинов на каждом близко сотни человек было. Вооружены все разнообразно и много. На вид сильны они и до битвы охочи.

Такую силу не заметить было никак нельзя. Лазутчики давно уж донесли в Холм, что пристали корабли те к берегу, воины лагерь на ночь разбили. Но, по всему видать, утром паруса поднимут и на Холм пойдут. Больше-то им плыть тут некуда!

А потому и собрались все знатные мужи окрест, чтобы решить, как ворогу противостоять.

Долго смотрел на своих приближенных Кагель, понимая, что именно от них теперь зависит, уцелеет ли Холм, будет ли жить весь люд простой на Вине.

– Что решил ты со своими ратниками? – заговорил наконец посадник. – Расскажи нам, воевода Истор!

Медленно и тяжело встал из-за стола сухощавый пожилой мужчина высокого роста, с белыми, как снег, волосами и аккуратной седой бородкой клинышком.

– К нам с полуночной стороны пожаловали морские разбойники – викинги. У них пять лодий, кои называются драккарами. Под парусом и на вёслах они быстрее наших больших лодей, но уступают по ходу на воде длинным и узким лодкам. Посланные лазутчики насчитали на всех драккарах от четырёх до пяти сотен воинов. Это страшная сила! Викинги хорошо обучены. Могут легко биться в одиночку и в строю. В сражении один их воин стоит трех, а то и пяти простых ратников, поэтому в открытом поле с ними лучше не сражаться.

Воевода сделал небольшую паузу, отдышался, обвёл тяжелым хмурым взглядом сидящих горожан и продолжил:

– Что имеем мы? Две сотни худо-бедно обученных ратников, которые давно ни с кем не воевали, а также до четырёх сотен ополченцев, умеющих держать в руках оружие. Ещё две или три сотни охотников к утру приплывут от наших друзей биарминов. Вот и всё, что пока набралось! Можно, конечно, собрать и привести в Холм рыбаков и охотников из дальних поселков-данников – Заречье, Горка, Боры, Береза, Заозерье, Угоре. Это ещё пара сотен человек, но они могут и отказать нам в помощи. Мы уничтожили их прежние поселки, заставили переселиться к нам в рукава и протоки Вины, платить дань. Поэтому защищать Холм они не захотят, – Истор тяжело вздохнул. – Сила у нас тоже большая, но плохо обученная, да и оружия хорошего мало. Мы и сами понимаем, что не может землепашец или рыбак противостоять в сражении викингу на воде и на суше! Нам нужна хитрость, и мы её придумали!

Посадник прикрыл ладонью усталые глаза. А голос Истора становился все четче и резче:

– Наши лодьи с ценностями мы уведём вверх по Вине на пять вёрст и укроем в тайной протоке. Охрану выделим им малую. Всё ополчение, рыбаков и охотников разделим на две части: тех, кто умеет метать стрелы из лука, и тех, кто умеет рубить топором или колоть копьём. Куда подойдут драккары викингов? Конечно, к пирсу! Он у нас длинный и широкий. К нему удобно швартоваться, на нём можно построиться в воинскую колонну и защищаться. Но я не думаю, что разом подойдут все пять драккаров. Викинги тоже не глупые, они попытаются напасть на нас с двух сторон, но основной удар придётся на пирс. А там их будет ждать наша задумка! Должна она нам помочь! Вы помните над пирсом холм, поросший густым кустарником? Его мы вырубим, но сами кусты и ветки оставим на месте, а за ними спрячем бочки с чёрным горючим маслом. Те, что привезены с дальней реки Межи. Их у нас скопилось очень много. Есть и со смолой. В бочках сделаем отверстия, подведём к ним фитили и заглушим затычками. Это и будет нашим главным оружием супротив ворога. Когда викинги высадятся на пирс, мы подожжём фитили, вытащим затычки и покатим бочки вниз. Пусть сгорит весь деревянный помост, но мы не дадим викингам построиться в колонну, и они превратятся в удобную мишень для наших лучников. Оставшихся в живых врагов на берегу встретят наши ополченцы с топорами и копьями! Прикрывать их будут те же лучники.

– А для чего ты бережёшь ратников, воевода? Ты хочешь положить наших ополченцев, а своих ратников сохранить? – вскочил на ноги один из старост посадов.

– Нет, друже, ты об этом даже и не думай! Видать, забыл, о чем я давеча говорил? Повторю ещё раз! Часть викингов с драккаров высадятся на пирс, а другая – с реки на берег. И вот этих, на берегу, будут удерживать мои ратники, покуда на помощь не придут ополченцы. Думаю, что ратникам придётся тяжелее всех. Это они с чужеземными воинами рубиться станут!

– А если все викинги высадятся на пирсе? – не унимался староста.

– Тогда ратники первыми вступят в сражение!

– Ты хорошо придумал, воевода Истор! – посадник убрал ладонь с глаз. – Когда ждёшь драккары под стенами нашего Холма?

– Думаю, следующей ночью, не раньше. Против течения, да не зная мелей, они медленно и осторожно пойдут на веслах.

– Добро, воевода, готовь людей, отдавай команды, распоряжайся всем! – Кагель устало улыбнулся, неспешно поднялся на ноги и заговорил тихим голосом: – Хочу сказать слова напутственные вам, начальным людям, а вы уж их передайте ратникам, ополченцам и простым горожанам. Пусть все знают, что беда пришла к нам страшная. Сила у викингов собрана великая, трудно ей противиться будет. Князь с дружиной своей на помощь городу не поспеет, плечо своё не подставит, а потому самим воевать придется. Кто может держать в руках оружие, должны внести свою лепту в войне супротив ворога! Теперь от каждого будет зависеть, уцелеет ли наш Холм, посады вкруг него и ближние посёлки, смогут ли выжить наши горожане, союзные племена и роды. Иль все мы в огне сгинем? – голос посадника прервался, а взгляд устремился куда-то в пространство, словно он всматривался в картинки этих пожарищ.

Неожиданно собравшиеся в гридницкой люди увидели, как осунулся и враз постарел их посадник, взвалив на свои плечи главное бремя войны.

Глава 13

В полной тишине глубокой ночи два драккара ярла Эйнара медленно вошли в небольшой залив и стали приближаться к выходящему далеко в воду городскому пирсу – огромной прямоугольной бревенчатой площадке на сваях, выступающей в реку на полсотни локтей. Лёгкий серый туман клубился над водой, слегка искажая её размеры. Широкий дощатый настил, окружённый густым кустарником, устремлялся от пирса вглубь суши, где среди высоких деревьев на небольшой возвышенности угадывался земляной вал с частоколом. Весь берег казался девственно-чист. Возле него не было пришвартовано ни одного судна и даже лодки.

– Похоже, нас здесь уже ждут! – улыбнулся ярл стоящему рядом с ним на носу драккара Клеппу.

Лицо великана было хмурым и даже каким-то злым.

– Мне тоже так кажется, мой ярл! Я бы не рискнул сразу высаживаться на пирс! Может быть, поищем место, где драккары смогут пристать к берегу?

– Чего ты опасаешься, Клепп? Наш план прост. Пирс очень большой и вынесен далеко в реку. Мы высаживаемся и сразу выстраиваемся в клин. Прикрываемся щитами от лучников и двигаемся по настилу к городу. Лишь только выходим на линию берега, тут же разбиваемся на три отряда и атакуем!

– Как скажешь, мой ярл!

– Да будет так! Отдай команду лучникам, пусть прикрывают высадку!

Громкие гортанные команды Клеппа разнеслись далеко по воде, извещая всех викингов о тактике предстоящего сражения. Щиты опоясали правые, ближние к берегу борта драккаров, между ними притаились лучники.

Клепп повернулся к Антону:

– Я тебя очень прошу, мальчик, надень кольчугу, броню и возьми своё оружие!

– Зачем, Клепп? Я не хочу выделяться среди наших воинов блестящими доспехами!

– Но они могут спасти твою жизнь, Антон! Впрочем, решай сам. Ты уже викинг!

Драккары один за другим стремительно подходили к пирсу.

– Подобрать парус! Выбить клин! Опустить мачту!

Сноровистые руки, делая привычную работу, ослабили ванты, подобрали парус, опустили рей, выдернули шпору мачты из керлинга, и вот уже сама мачта легла на палубу.

Десятки викингов в полном вооружении перепрыгивали через борта двух драккаров, группируясь и выстраиваясь на дощатом настиле пирса.

– Антон! Мэва! Я приказываю вам остаться на драккаре до окончания сражения! Клепп, за мной! – И ярл Эйнар одним длинным прыжком с борта оказался в гуще своих воинов.

Ошарашенный приказом, Антон не успел произнести вдогонку ярлу ни слова.

Как только ноги ярла ступили на пирс, по обе стороны от настила вдоль берега разом упали густые кусты, открывая ряды стоящих воинов-горожан с натянутыми луками. Сотни стрел и лёгких копий обрушились на растерявшихся викингов, многие из которых не успели даже повернуться лицом к противнику. Громкие команды ярла и постоянная готовность к битве всё же сделали своё дело. Сомкнув щиты, викинги окружили своего вождя.

Но тут ряды лучников на берегу расступились, замелькали горящие факелы. В образовавшиеся между стрелками проходы, разбрызгивая в разные стороны огонь, покатились, все больше ускоряясь, горящие бочки. Маленькие и большие, их было много. За первым валом следовал второй, почти без всякого промежутка третий. Объятые пламенем бочки, набитые паклей и сухим мхом, залитые горючим маслом и смолой, испускали фонтанчики огня через отверстия, загодя проделанные горожанами и заделанные до нужного момента затычками. Огненная масса, чадя и испуская вонючий чёрный дым, надвигалась на викингов.

Первым пришёл в себя Клепп:

– Эй, на драккарах! Быстро отходите от пирса! Мой ярл, командуй, а то нас всех сметёт в реку!

Действительно, огненный вал уже достиг деревянного настила и катился по нему. Уклоняться или перепрыгивать через горящие бочки было невозможно.

Краем глаза ярл видел, как его драккары спешно отходили от деревянной площадки.

– Все влево и в воду! – его голос перекрыл проклятья и брань викингов. Даже в этот момент ярл Эйнар, привыкший повелевать, соображал быстро и не поддался панике. Он понимал, что выходить на берег нужно будет в тесном строю. Если же люди бросятся с пирса в разные стороны, то поодиночке погибнут в воде от стрел горожан.

Людская масса качнулась в левую часть деревянного помоста и, поднимая тучи брызг, викинги, не выпуская из рук оружия, посыпались в воду вслед за своим ярлом.

Все, кто остался на месте, были сброшены катящимся огненным валом в реку, а на их головы сыпались сверху всё новые и новые бочки. Барахтающиеся в воде среди огня уцелевшие воины, позабыв о своем оружии, плыли к драккарам. На этом, казалось бы, битва закончилась.

Вышедшие к кромке берега лучники горожан беспрерывно осыпали находящихся в воде чужеземцев стрелами. Под их прикрытием толпы женщин с деревянными, кожаными и металлическими ведрами и бадьями бросились спасать от огня горящий пирс. В эти мгновения никто не думал о себе и собственной жизни. Бабы столпились на правой стороне площадки и, передавая друг другу по цепочке ведра, лили и лили воду на горящие бревна.

А викингов ярла Эйнара спасло мелководье.

Воины выстроились на небольшой песчаной косе недалеко от пирса в маленькое каре во главе со своим ярлом и, прикрывшись щитами, двинулись к берегу. Ревущая толпа вооруженных ремесленников и смердов, кинувшаяся к воде добивать уцелевших врагов, разбилась об ощетинившееся лезвиями клинков построение викингов и медленно отступила, оставляя на песке десятки трупов. На помощь ополченцам по берегу спешил большой отряд хорошо вооружённых горожан в доспехах, но он был ещё далеко от места сражения.

Выдвинувшееся на берег каре по отрывистой команде вождя внезапно рассыпалось, и сотня разъяренных викингов бросилась на ошарашенную толпу городских ополченцев. Впереди всех нёсся гориллообразный Клепп.

Голый по пояс, с двумя мечами в руках, Клепп, уже вкусивший запах и вид крови противника, похоже, вошёл в состояние ярости и теперь прокладывал себе широкую кровавую дорогу в толпе горожан. Остановить его было невозможно. Недаром даже у викингов один берсерк приравнивался к двадцати, а то и к тридцати воинам. Клепп уже не чувствовал боли, не замечал царапин и ран. Весь залитый своей и чужой кровью, он с молниеносной быстротой работал двумя окровавленными мечами, которые сверкали и переливались разными цветами: от пурпурного до чёрного, пульсировали как живые.

Бешеный натиск викингов заставил содрогнуться от ужаса закованных в доспехи многоопытных воинов горожан, подходивших на помощь ополченцам. Да и помогать было уже некому. Более сотни ремесленников и смердов, только что вступивших в сражение с пришельцами, усеяли своими телами весь берег от воды и до самого леса.

Но горожан оставалось ещё слишком много. Второй отряд воинов в тесном строю быстрым шагом приближался к берегу со стороны города. Впереди бежали легковооруженные лучники, на ходу пуская стрелы в викингов.

Снова хриплый голос предводителя чужеземцев отдал какую-то команду, и сотня викингов образовала небольшой правильный круг, выставив перед собой оружие и прикрывшись щитами.

Лучники горожан в замешательстве остановились, по-прежнему выцеливая себе очередную жертву. Но стрелять уже было бесполезно. По очередной команде вождя пришельцев каждый второй викинг опустился на одно колено. Щиты верхнего и нижнего рядов воинов сдвинулись вместе. Мечи, секиры и копья образовали неровную по окружности линию, превратив строй обороняющихся воинов в защитный железный ёж. В центре его, также прикрывшись щитами, стоял ярл со своим телохранитель Клеппом. Вся людская масса двух многочисленных отрядов горожан сомкнулась, окружая викингов, но всё ещё не решаясь броситься на них и сохраняя безопасное расстояние между собой и ощетинившейся металлом смертью.

Из глубины ежа раздался трубный рёв рога предводителя, подававшего неведомо кому непонятные для горожан сигналы. Рог ревел и ревел, вызывая беспокойство и страх в душах окружавших металлический еж людей. И не напрасно.

Озираясь по сторонам, люди увидели очертания входящих в бухту трёх новых огромных кораблей. Самый большой из них устремился к пирсу, а два других стали пришвартовываться к стоящим на небольшом расстоянии от берега первым двум драккарам. Толпа горожан, тушивших деревянный настил, побросав ведра и бадьи, в панике бежала в сторону крепости.

На беззащитный пирс с борта корабля с криками, свистом и хохотом прыгали чужеземные воины. Их было так много, что затрепетали сердца самых бесстрашных горожан.

Волна пришельцев покатилась с дымящегося пирса на речную отмель, сметая со своего пути маленькие островки сопротивления разрозненных групп местных жителей, всё ещё спешащих на помощь двум своим отрядам, окружившим ёж викингов. Горожане сами оказались в ловушке: с одной стороны был ёж, готовый в любое мгновение развернуться и броситься на них, с другой – неумолимо надвигающийся вал свежих, рвущихся в битву чужеземцев.

Всё же обученные и хорошо вооружённые ратники горожан, следуя командам своих вождей, перегруппировались по примеру ежа викингов и приготовились сражаться на два фронта. Навстречу бегущим врагам выступила цепочка лучников, в воздухе засвистели стрелы. Первые ряды чужеземцев, как будто споткнувшись о невидимую преграду, рухнули на песок. Казалось, ещё мгновение, и людской вал будет остановлен. Куда там! Страшный удар, пришедшийся в центр отряда горожан, смял и в одно мгновение разорвал и раскидал в разные стороны воинский строй обороняющихся.

Каково же было удивление местных жителей, когда ревущая толпа наступающих викингов с ходу перестроилась в тупой клин и всей массой ударила по только ещё начинавшему разворачиваться железному ежу своих же соплеменников. С десяток воинов, окружавших ярла и не ожидавших предательского нападения, упали на землю, обливаясь кровью. Несколько мечей и копий уже нацелились на самого ярла, но его мгновенно отбросил в сторону из-под ударов гигант с обнажённым торсом, пребывавший в состоянии дикой ярости.

Трудно было ожидать, что один человек, даже обладающий чудовищной силой и ловкостью, сумеет остановить более чем две сотни таких же, как и он, хорошо обученных воинов.

Однако это произошло.

Пять человек, корчась от боли, уже лежали на песке с отрубленными конечностями, ещё четверо уползали куда-то в сторону, волоча за собой вывалившиеся внутренности. Вид великана Клеппа с окровавленными мечами в руках был настолько ужасен, что вынудил остановиться и попятиться назад бесстрашных воинов. А ёж уже полностью развернулся, и викинги во главе со своим ярлом ринулись на подмогу Клеппу, сея вокруг себя смерть.

Ничего не понимающие горожане молча наблюдали за тем, как небольшой отряд викингов погнал перед собой и начал перемалывать толпу своих же соплеменников. А она уже никак не могла остановиться и вынужденно пробежала весь обратный путь по берегу до пирса, левая часть которого медленно догорала.

Впереди был огонь, а сзади – озверевший гигант, вступить в схватку с которым никто уже даже и не пытался. Толпа бегущих воинов устремилась к реке, надеясь в воде найти спасение.

И оно непременно пришло бы, но для этого большой драккар должен был успеть развернуться и на веслах подойти ближе к берегу. Тогда лучники на нём могли задержать наступавших викингов ярла Эйнара, а своим бортом он бы прикрыл плавающих в воде воинов.

Этого не произошло.

Положение сгрудившейся в реке массы людей осложнилось ещё тем, что викинги ярла Эйнара, догоняющие свой авангард во главе с берсерком, успели на ходу подобрать валявшиеся повсюду копья, луки, тулы со стрелами и теперь начали методично расстреливать барахтающихся в воде врагов.

Разгром дружины ярла Эгиля был полным.

Оставшиеся в воде ещё живые викинги, побросав всё оружие, пустились вплавь к стоящему в сотне локтей от берега драккару.

Вслед им летели стрелы.

Глава 14

Антон и Мэва с палубы наблюдали за высадкой воинов на пирс.

Как только с берега полетели стрелы и копья, три оставшихся на драккаре викинга мгновенно прикрыли щитами Мэву и Антона, уже готового с двумя мечами в руках выпрыгнуть на деревянный настил.

– Стой, Антон, ты им теперь ничем не поможешь! – цепкие пальцы матери вцепились в его куртку. – Посмотри на берег! Нам нужно немедленно уводить драккары!

Мороз пробежал у юноши по коже при виде рядов катящихся горящих бочек. Одного взгляда на берег Антону было достаточно, чтобы понять: викингов сметёт в реку. Громовой голос Клеппа отдал команду отхода от пирса. Безусловная привычка подчинения, а также последние слова Мэвы подействовали на юношу отрезвляюще.

– Отходим! Отходим! – голос Антона далеко разносился над водой, подгоняя викингов на двух драккарах. А глаза его не отрывались от пирса.

– О ярле позаботится Клепп, мы же должны спасти Мэву, – прохрипел стоящий рядом викинг, с силой упираясь багром в бревно настила. Два оставшихся воина, схватив огромные весла, поспешили ему на помощь. Не отставал от них и Антон. Отбросив в сторону свои мечи, он со всей силы налегал веслом на сваю пирса, поворачивая корму на речную глубину.

А катящиеся бочки были уже почти рядом. Повернув голову вправо, юноша облегченно выдохнул: второй драккар тоже отходил от деревянного настила. Течение подхватило оба корабля викингов и потащило в сторону от берега. Бросив на палубу весло, Антон с ужасом смотрел, как горящие бочки сбрасывают в реку не успевших спрыгнуть с пирса воинов. Часть из них барахталась в воде, кто-то спасался между свай под деревянной площадкой, десяток викингов плыли к середине реки за драккарами.

А на берегу уже вовсю шла битва. Викинги ярла Эйнара преследовали бегущих горожан.

– Не понимаю, откуда здесь взялись драккары ярла Эгиля! – взволнованный голос Мэвы отвлек Антона от зрелища битвы. – Они же должны были высадить викингов, чтобы те напали на город с тыла!

Действительно, три корабля под парусами стремительно входили в маленькую бухту. Самый большой из них – «Фенрир» – сразу направился к пирсу, а два других почти одновременно подошли к драккарам ярла Эйнара.

«Странно, почему на нём так много людей», – только и успел подумать Антон, провожая взглядом проходящий мимо огромный «Фенрир», как сильный удар второго пришвартовывающегося драккара отбросил его к противоположному борту. В голове загудело.

На палубу с криками посыпались чужие воины. Их было много.

На глазах у юноши одного из оставшихся с ним викингов насквозь пронзили копьем, второй рухнул от удара секирой по голове, даже не успев выхватить из ножен меч.

К лежащему на спине Антону бросилось сразу четверо воинов. На пути врагов с мечом в руке, прикрывая собой сына ярла, встал последний викинг. Схватка была явно неравной, но за это время Антон успел вскочить на ноги и только тут осознал, что оставил свои мечи на корме драккара. Так глупо погибать юноша не собирался. Бессознательно его руки потянулись к чехлам на бедрах. Едва уловимое движение – и два воина рухнули на палубу с торчащими из груди рукоятями ножей, а руки юноши выхватили ещё два клинка из чехлов на голенях ног.

«Спасибо тебе, Клепп, ты оказался хорошим учителем! Как же мне пригодились твои железные уродцы!» – промелькнула в голове мысль, а ножи уже летели в новую цель.

Захватившие драккар воины, ошеломлённые полученным отпором, попятились назад. В руках же Антона оказались два меча, вырванные из рук убитых им врагов.

Чей-то странно знакомый хриплый голос с чужого драккара прокричал:

– Щенка взять живым! Сигар, ты за него перед ярлом головой отвечаешь!

Палуба продолжала заполняться вооруженными людьми. Они медленно надвигались на юношу, вынуждая его отступать к носу драккара.

«А мать? Что с ней стало? Как же я мог о ней забыть?» – Антон перевел взгляд с воинов на корму. И тут же увидел свою мать со связанными руками, стоящую у борта в окружении группы викингов.

«Она жива, а это пока самое главное!» – на смену беспокойству и непониманию происходящего пришли злость и азарт.

– Что ж, посмотрим, какие вы воины! – Усмешка исказила лицо юноши, а его ноги сделали три быстрых шага навстречу толпе.

Два чудовищных по силе удара обрушились на первый ряд викингов, сминая и разрывая строй, а мечи продолжали рассекать воздух, находя всё новые и новые жертвы. Несколько человек пытались остановить Антона, но лёгкость, с какой он уходил от их ударов, просто поражала. Сражение едва началось, а уже четверо воинов лежали на залитой кровью палубе.

Все же викингов было много. Они умели усмирять любого одиночного противника. Вот только ширина драккара не позволяла им окружить юношу.

– Сомкнуть строй, сдвинуть щиты! Брать живым! – снова прозвучал знакомый скрипучий голос с чужого драккара.

Десяток человек на палубе, повинуясь приказу, дружно встали плечом к плечу в два ряда.

– Хотите задавить меня толпой! А как вам такая хитрость от моего учителя? – пробурчал себе под нос юноша и снова шагнул навстречу маленькому каре. Он взмахнул мечами, имитируя двойной рубящий удар сверху. Первый ряд воинов прикрылся щитами. Но вместо этого последовал сильнейший удар ногой в щит ближайшего викинга, а два лезвия, описав в воздухе странные дуги, рубанули по незащищенным ногам стоящих рядом с ним викингов.

Строй снова рассыпался. Звон мечей, крики раненых, хрипы умирающих – все смешалось посреди палубы. Толпа отхлынула, оставляя в центре Антона и еще три неподвижных тела возле него. Мечи лежали на плечах юноши, сам же он, весь залитый чужой кровью, весело и беззаботно улыбался своим врагам. Чувство радости настоящего сражения и победы пьянили и кружили голову.

– Ещё пара таких схваток с этим мальчишкой – и никого не останется в живых на драккаре! – прокричал пожилой бородатый викинг Сигар, с недоумением глядя на свой расколотый щит и глубокую рану на руке, из которой хлестала кровь.

– Берите копья и окружайте его, как зверя! – разъярённый голос вожака погнал на драккар новых людей.

Воины, выполняя команду, тут же выстроились на корме в два ряда. Они выставили перед собой длинные копья и закрылись щитами. Сзади их подпирали остальные викинги с мечами и секирами.

На мгновение все замерли.

Тяжёлые копья с широким наконечником двух локтей в длину листовидной формы образовали две разноуровневые линии. Ими можно было колоть и даже рубить.

«Почему же я не послушался Клеппа? Вот бы мне сейчас пригодилась кольчуга и броня! – промелькнула в голове юноши мысль, а лицо Антона стало хмурым и сосредоточенным. – Что же Клепп рассказывал о тактике боя копейщиков викингов в строю? Ах да, копья переднего ряда на два локтя отодвинуты назад, и ошибочно кажется, что они такой же длины, как и копья из второго ряда. Стоит только зазеваться, и тебя тут же проткнут передним копьем. А ещё? Ещё? Кажется, он говорил, что, сблизившись с противником, строй рассыпается, и викинги попарно рубят копьями человека с двух сторон, и от этого приёма нет спасения. Как же быть?»

А враги медленно приближались всё ближе и ближе.

– Что ж, придётся забыть все уроки Клеппа! – юноша бросил мечи и схватил посредине огромное весло. Он положил его одним концом на борт, другим на палубу и двумя ногами прыгнул сверху. Раздался сухой треск. Весло разлетелось на два обрубка по шести локтей каждый, один из которых оказался в руке Антона.

– Ага, теперь мы и повоюем! – казалось, силы Антона удвоились. Он отскочил на самый нос драккара. Мощный замах – и самодельная дубина врезалась в гущу воинов, опрокидывая сразу несколько человек. А обрубок весла начал описывать второй круг. Вот только бить уже было некого. Центр палубы опустел. Викинги всей толпой бросились врассыпную на корму.