Роза, цветок для чародея

Пролог

Джавзат невзначай взглянул на себя в овальное зеркало, висевшее в холле особняка на пестрящей стене, обклеенной яркими обоями, с изображением распустившихся бутонов роз и ненароком, поморщился.

Насыщенный аромат благовоний, со звучным названием «Лилия в цвету», ударил в нос и захотелось нещадно расчихаться на весь особняк, но вместо этого он обернулся на дверь, разглядывая аристократичный женский силуэт, только что покинувший дом.

Понравилась ли ему, некая госпожа Вольтер, он еще не понял, посему пожевал губу и вздохнул, дергано проведя длинными пальцами по лысине.

Иногда, Джавзату хотелось, чтобы его хозяин уже остепенился, но все дамы, проводившие ночи и бывало и дни вместе с господином Гризби, по каким-то причинам не устраивали старого камердинера. Как и самого господина Гризби.

Хозяин славился своим непостоянством с самого рождения. Его неугомонная натура всегда искала что-то новое и неизведанное, не останавливалась не перед чем и не перед кем, завоевывая новые рубежи и горизонты.

Джавзат не мог припомнить, кто в роду Гризби мог быть точно таким же непостоянным, порой жестоким и беспринципным? Быть может, Мартел, пошел в свою прабабку Венеру, заносчивую старушенцию, которая не давала никому покоя до самой смерти, а в конце своей жизни, блеща нехилым здоровьем, случайно обпилась белладонны и скоропостижно скончалась в саду под увесистым кустарником шиповника.

Тогда ее долго искали и нашли благодаря, валяющейся на дороге туфле.

Камердинер и главный слуга в одном лице, пожевал губу, снова бросив на себя оценивающий взгляд в зеркальную гладь.

В глазах читалось сожаление. Он был стар и всеми силами пытался сохранить былую молодость, благодаря чародейским вещицам и технологиям.

– Джавзат? – произнес голос за спиной, выводя из глубоких раздумий и мужчина ненароком вздрогнул.

– Госпожа Гризби? – произнес он, тут же стушевавшись. Матушка Мартела, до сих пор, действовала на него пугающе. Язык прилипал к небу, а на лбу выступала непрошенная испарина.

Женщиной она была статной и голубой кровью от нее разило за версту.

Лана Гризби выглядела моложе своего возраста, лет на двадцать. Она не использовала чародейские маски, создающие эффект вечной красоты. Скорее всего, предпочитала втирки и снадобья, но иногда Джавзату казалось, что она пьет кровь младенцев.

Женщина, плавной поступью, словно дикая кеди (кошка), подошла к нему и слегка нагнулась, мимолетно взглянув на входную дверь.

– Как тебе госпожа Вольтер?

Джавзат растерялся. Обычно, при ней он словно проглатывал язык и мысли путались. Он снова сглотнул, пытаясь выудить в своей голове хотя бы одну здравую мысль и поморщился.

– Чувствуется масть, госпожа, но я бы не стал торопиться, – выдавил он из себя, а Лана прищурилась. Не мог же он сказать, что во всех претендентках на руку и сердце его драгоценного воспитанника, он видит неподходящие черты. Да даже в этой Марджери Вольтер! Аромат ее благовоний, сведет его в могилу раньше времени, если его дражайший Мартел, вдруг решит на ней жениться!

– Послушай, Джавзат, – цедя слова сквозь зубы, проговорила Лана, впиваясь острым взглядом в моментально ссутулившегося старика. – Марджери прекрасно подходит моему сыну. Древний благородный род, под стать нам, прекрасная родословная. Уж лучше она, чем эти выскочки, мнящие себя не ясно кем!

– Да, но, – проблеял мужчина, ощущая как грудь сжимает спазм. Не свалиться бы с сердечным ударом на мягкий ковер!

– Сделай все возможное, чтобы мой сын остепенился и сделал выбор. Мартелу давно пора создать семью и свить гнездо. Ему нужна супруга со стальными нервами, здравым и холодным рассудком. Уверена, Марджери подходит под эти эпитеты, как никто другой.

– Ваш сын, очень непосредственный молодой мужчина, госпожа. Ему сложно угодить, и он избалован делать то, что хочет. Я, конечно, постараюсь, но…

– Никаких, но! – прошипела Лана. При этом, ее лицо оставалось спокойным, словно гладь озера. На безымянном пальце сверкнул рубиновый фамильный перстень Гризби. – Вот, – протянула руку женщина и Джавзат увидел в ее ладони кристалл, – скажешь, что это помогает от мигреней и положишь в его покои.

Камердинер резво закивал. От кристалла шло приятное покалывание и холодок. Старый слуга прекрасно понимал, что в кристалле заложен абсолютно другой эффект и он явно был связан с тем, чтобы задобрить хозяина и заставить его думать иначе.

Мужчина дергано кивнул, рассматривая как матушка Мартела с легкостью открыв дверь в кабинет хозяина, просочилась в дверную щель.

Джавзат сразу же заметил задумчивый профиль Мартела и то, как он аристократично выпускал дым от сигареты, расслаблено развалившись в кресле.

От громкого дверного хлопка, картина на стене покосилась на правый бок. Джавзат был суеверным и в этом моменте, он уличил дурной знак. Он покачал головой, думая про себя, что его мальчику, никто не подходит, но с Ланой Гризби, он тягаться не мог. Они были в разных весовых категориях.

Глава 1

– Проснись, проснись, проснись!

Голос раздавался все сильнее и сильнее, переходя на все более противные и писклявые фальцеты, от которых хотелось забиться как можно глубже в подушки и не слышать этот непрекращающийся монолог.

Между делом в моей голове промелькнула мысль, что я не высыпалась нездоровое количество времени и скоро мне это грозило нервным срывом, раздражением или агрессивным поведением, под которое мог попасть кто угодно.

Мимолетно размечтавшись о капсуле для сна, в котором спишь как младенец, я перевернулась на спину, стараясь не реагировать на непрекращающийся звук рядом и позволила себе еще чуть-чуть помечтать о месте, где разольется полная тишина, благоухание морского бриза, а перины и подушки будут настолько мягкими, что улыбка не сойдет с моего лица, пока меня не изгонят, спустя оплаченное время.

– Роза, Роза, Роза, время, время, время!

Голос не прекращался, пока я не распахнула глаза и в упор не уставилась на кибернетический механизм, коротко называемый андроидом, с именем Люси.

На потертом экране, взметнулись вверх электронные глаза, изображающие все грани эмоций сразу, начиная от волнения, заканчивая возмущением.

Андроид, представляющий собой металлический каркас с миниатюрными руками и головой, прокатился мимо узкой кровати, обогнув ее с другой стороны и шарахнулся об тумбу.

Тормоза давно надо было поменять, как и ядро электронной штуковины, но так как стоило это удовольствие как две мои зарплаты, я не торопилась обновлять детали старого андроида, надеясь про себя, что Люси будет жить долго и счастливо еще долгое время.

Иногда Люси страшно тормозила и вела себя странно, так как процессор заедал и выдавал немыслимые штуки. Мог по часу кружиться на одном месте, говорить идиотские глупости или повторять одно и тоже по тысячу раз за раз.

В общем, Люси я старалась всегда оставлять дома, как помощь близким.

– Опоздание составляет пятнадцать минут, – выдала Люси, снова шарахнувшись об тумбу. – Гилберт выдаст штраф или уволит, имей в виду.

Я откинула одеяло молча и практически грациозно, стараясь не выдавать как меня все достало, проглотила злой комок в горле и направилась в душ.

– Если бы не я, -не замолкала Люси, тащась позади меня, – тебя давно бы уволили. Имей это в виду. Да, да, да! Если бы не я, вы бы сгинули, все трое.

Захлопнув узкую кабинку, где с трудом вмещался один человек и то боком, я жадно подставила лицо под горячие струи, пытаясь проснуться.

Андроид затих, но я прекрасно знала, что Люси стоит под дверью ванной комнаты, размером с пятачок, выжидая моего выхода, чтобы дополнить свои высказывания какими-нибудь новыми и очень важными добавлениями.

Шустро намылив голову гелем для волос, я с рвением его смыла, дабы успеть до момента, когда горячую воду выключат и когда ощутила холодную струю, быстро обмылась и выскочила из мигом остывшей кабинки.

Горячая вода в домах, где можно было снять жилье, была роскошью. Хозяева драли за нее в три дорога, прося баснословные суммы, чтобы подавать ее в жилье.

Я оплачивала в месяц несколько галлонов, которые распределись в течении дня на три раза. Как раз хватало быть чистыми, мыть посуду, не отмораживая кисти рук и постирать что-нибудь на быструю руку.

Стоило мне открыть дверь, как я тут же столкнулась с Люси и тетушкой.

Обе смотрели на меня одинаковыми моргающими взглядами, словно чего-то ожидая.

– Я приготовила тебе завтрак, знала, что ты проспишь, – полуживым голосом произнесла тетушка Констанция, заместо утреннего приветствия. Ее темные глаза и рубинового оттека волосы, до странности ярко констатировали с бледным как мел лицом.

– Не стоило переживать, Кони, – произнесла я, сократив длинное вычурное имя на более короткий мотив. Констанция не любила эти уменьшительные ласкательные произношения и скривила рот.

– В любом случае, яйца пожарены, – бросила она и поплелась за мной на миниатюрную кухню, где мог спокойно размещаться один человек, но нас набилось туда трое. Люси не отставала и вклинилась между наших тел.

Я бросила короткий взгляд на жареные яйца, подавив вдох сожаления.

Констанция готовить не умела. От слова совсем. И очень обижалась, когда ее стряпню не ели.

Женщина дождалась, когда я усядусь за стол, похожий размером на табурет. Моргнув темными глазами, обрамленными поредевшими ресницами, она было открыла рот, но я отвернулась, плеснув из кофейника себе что-то похожее на каву, но, по сути, это была страшная дешевая бурда, отдаленно напоминающая этот благородный напиток.

– Завтра расчет у хозяина, Роза, не забудь, а также, необходимо купить продуктов, пару свежих платьев для нас с Изабеллой и кое-что еще. Пора обзавестись нормальным гладильщиком. Мятые вещи ужасны, хочу тебе сказать. И еще, у нас с Изабеллой совсем износилась обувь. Новые ботинки, ох как нужны!

Несдержанно передернув плечами, я посмотрела в упор на женщину, отхлебнув каву, под названием «бурдель».

– Возьмите таллеры из запаса, тетушка. Не зря же вы с матушкой, приберегли некую сумму на черный день.

Констанция несколько раз хлопнула глазами, подбирая слова.

– Я еще не сказала тебе про нитки, – обидчиво прошептала она.

Я уставилась на тетку исподлобья, не подумав и скрыть свое недовольство.

– Уверена, без некоторых вещей мы сможем обойтись, Кони, – разделяя слова, произнесла я, – например, без ниток и обувки. Если ты вдруг забыла, летокар требует скорого ремонта, а без него я как без рук. Успеть на работу в разные места на общественных омнибусах и поездах, ох как трудно.

Констанция мигом поджала губы, уставившись на меня своими темными глазами, сверля.

– Но пряжа и нитки, мне необходимы, – давя в себе возмущение, произнесла тетушка.

Я поднялась с миниатюрного стула, быстро допив напиток и не притронувшись к яичнице.

– Слышала, что в прачечной у Греуса свободна вакансия в гладильном отделе. По мне, прекрасное место, рядом с домом. Ты всегда будешь при личных деньгах и пряже. Чем плохо? – пожала я плечами, прекрасно понимая, что от этого предложения тетка вылупит на меня свои глаза и захлопает ресницами.

– Кто тогда будет следить за Изабеллой? Сама знаешь, как ей не просто двигаться на этом нелепом протезе и вообще, ты видишь ее тонкую душевную организацию и зависимость. Ей нужен мой присмотр.

– Тогда, урежем бюджет, – вздохнула я, направившись в свою комнату, чтобы переодеться. Время стремительно поджимало и не хотелось слушать вопли Гилберта об опоздании.

– Ты обещала матери новый протез, Розалинда, – не удержалась от небольшого упрека тетушка. Она прекрасно знала, как я ненавидела свое полное имя и посему, специально бросила им мне в спину. – Старый ужасно натирает.

– А мне новые тормоза, – брякнула Люси, просочившись в мою комнатушку, больше похожую на кладовку.

– Когда сорву куш в «Золотом Таллере», милые дамы, то заживем припеваючи, – пропела я, пропуская мимо ушей просьбы, от которых у меня начинал дергаться глаз.

– Азарт ни к чему хорошему еще не приводил, как и риск, – Констанция облокотилась на дверной косяк, кутаясь в длинный вязаный кардиган болотного цвета, больше похожий на странный халат с большой аппликацией из красных ниток на левой груди. – В общем, постарайся что-то придумать, – добавила тетушка, уже с более мягкими нотами в голосе.

Женщина скрылась в узком коридоре, ровно держа осанку и плавно прошуршав по чистому полу аристократичной походкой.

Шустро натянув кожаные обтягивающие штаны, надев майку и темную короткую куртку, я прихватила небольшую сумку, закинув ее через плечо.

Пройдя мимо комнаты матери, я ненадолго остановилась, разглядев ее миниатюрный силуэт, лежащий на узкой кушетке. Мать спала. Из комнаты распространялся кисловатый запах вайни и чего-то более тяжелого.

Изабелла Тревиль, уже более десяти лет страдала сильной зависимостью к горячительным напиткам и порой перебарщивала. Я, честно говоря, уже забыть забыла, когда помнила ее нормальной и счастливой.

Прикрыв дверь, я шустро обула ботинки и вышла из квартиры, которую мы снимали втроем, в одном из самых непритязательных районов столицы Гелы, на окраине Элевсина.

Здесь дома плотно прилегали друг к другу, стояли запахи отходов, мокрого белья и мусора.

В этих зданиях из серого бетона, обычно жили приезжие со всех окраин Гелы, а также, средний класс, работающий на разного рода предприятиях, конторах и заведениях.

Мы переехали сюда пару лет назад с пустынной местности, где главным городом являлся Илир. Название переводилось как «дорога барханов». Собственно, сам город, представлял собой что-то наподобие дороги, в виде перекрестка и налепленных друг к другу домов.

Я ненавидела то место всеми фибрами своей души и сделала все, чтобы оттуда уехать, прихватив строптивую тетку, обожающую вязать и больную мать в охапку. Ну, еще и Люси, которую я считала своим другом.

Своего отца, я никогда не видела. Мать никогда не рассказывала о нем. Благо, хоть не придумывала басни, что меня нашли в капусте!

Пару раз, я как бы незатейливо попыталась разузнать у родственниц тайну моего рождения, но тетка с матерью как воды набрали и я бросила эту затею, поставив жирную точку, после того как покопалась в их вещах и не найдя ничего существенного, чтобы проливало бы свет на мое рождение.

Через некоторое время, я пришла к выводу, что моим отцом, был явно какой-нибудь рабочий или еще кто-нибудь не примечательный, типа отчима, с которым жила моя матушка несколько лет.

Он поколачивал ее и меня, но Констанцию по каким-то, только ему явным причинам не трогал.

После того, как у матери начались проблемы со здоровьем, стали отмирать ткани и образовалась гангрена на левой ноге, новоиспеченный «папочка», нашел себе другую, а я, первый раз в жизни орала так, что сорвала голос.

Мне осточертел Илир и окружающая вокруг пустыня.

Продав небольшой дом, мы отправились покорять столицу. Вернее, ее покорять отправилась я, а тетка с матерью только хлопали глазами.

Покорить Элевсин мне не удалось, скорее он покорил меня или даже сказать, хорошенько нагнул.

Столица не прощала ошибок и выдавливала тех, кто не мог уживаться в ее пространстве.

Моя жизнь в ней походила на вечное барахтанье варанги (жаба), которая усилено работала лапками, чтобы не сгинуть на дно.

Было сложно и порой я задумывалась, на сколько меня может хватить.

Радовало и давало внутреннее самоутверждение то, что я не сдавалась, продолжала кое-как держаться на плаву. И как не было тяжело, все же, сделала матери протез, пусть и самый дешевый, купила летокар и продолжала пахать на нескольких работах, чтобы обеспечивать нас.

Тетка Констанция, никогда в своей жизни не работала и в глубине своей души считала, что труд не красит женский лик. Она не забывала твердить мне, что наш род принадлежал к аристократической породе, растерявшей свое былое величие сотню лет назад.

Женщина, в одной из своих заветных шкатулок, хранила сложенное в несколько раз древо родни, несколько раз склеенное за долгое время.

Меня терзали смутные сомнения, что этот трухлявый манускрипт принадлежал именно нам.

У одного из родственников там, была фамилия Тревиль. По мне, так он мог быть просто однофамильцем, но Констанцию было не переспорить. Она доказывала мне, что в ней течет голубая кровь. Не зря же, у них были с сестрой такие славные имена!

Ну и у меня тоже!

Розалинда!

Не знаю, кто предложил такой вариант, но этого человека я заочно не возлюбила.

Усевшись в свой летокар, я потерла лицо руками и посмотрела на себя в зеркало.

Цвет глаз с фиалковым оттенком, казался ярче под лучами Сувара, проникающего через тонкую розоватую защитную сеть, закрывающую всю планету.

Пепельные волосы были растрёпаны и забраны сзади в неаккуратный хвост. Курносый, немного задранный нос и пухлые губы, в принципе создавали нормальный среднестатистический облик.

Меня можно было назвать миленькой, если бы не колючий характер!

Я была достаточно высокой и худой, хотя, любила хорошенько поесть. Но не стряпню Констанции, конечно!

Почувствовав, как заурчал живот от желания что-нибудь скушать, я тут же вспомнила про горячую сосиску в тесте, хорошенько приправленную сыром и горчичным соусом, и чуть не замурлыкала от удовольствия!

Кинув сумку на соседнее сиденье своей старенькой летающей малышки, я дотронулась пальцем до сверкающего фиолетовым сенсора и услышала еле заметный гул, который с каждой секундой нарастал, пугая меня своими звуками.

Летокар срочно требовал починки, и я планировала дотянуть до одной из зарплат, чтобы мне подлатали мое драгоценное средство передвижения в одной из мастерских.

Машина завибрировала и нажав на еще одну кнопку на сенсоре, поднялась в воздух, оставив после себя небольшое серое облако.

Крутанув небольшой руль, я поднялась выше и выехала на воздушную эстакаду, по которой плотно толкался поток летокаров.

Воздушные дороги в столице были удобно спланированы, разделяясь на уровни и развилки. Уровней было три и самый высокий был платным и на нем практически никогда не было пробок.

Сам центр столицы, был также весь в ярусах и в скоплении домов, стены которых, либо были стеклянными, либо зеркальными.

Практически везде присутствовала неоновая завлекающая реклама, распространяя яркие краски на улицы.

Элевсин был многолюдным, порой казался перенаселенным и шумным.

Встречались более просторные места для гуляний, в виде площадок, где располагались гамаки и места для отдыха.

Деревьев, парков, садов не было до недавних пор, пока многоуважаемый чародей, ставший правителем, а потом главным в совете двенадцати, вдруг не стал задумываться о природных красотах и так разошелся, что половину города засадил цветами.

Выглядело это впечатляюще и местами нелепо.

Не вписывалось во внешний антураж, что ли!

С новым правителем, не особо что поменялось. Ранее правил совет двенадцати старейшин и по последним известиям, эти люди снова руководили ансамблем, а правитель из семейства Гризби, решил сдать пост и занимался какими-то только ему известными делами.

Меня это мало интересовало.

Я мечтала выбраться из района Серые Джунгли и подняться повыше. Хотя бы, в Розовые Дали, где располагалось жилье побольше и открывались неплохие виды на город.

Но пока, мечты оставались мечтами.

Я повернула руль, сворачивая на более узкую полосу, задумчиво вглядываясь на дорогу.

Мой проржавелый летокар, можно было смело назвать корытом, по сравнению с другими скользящими по магистрали аппаратами, сверкающими, неоновыми, переливающимися.

Взглянув на дисплей наручного прибора, я тяжело вздохнула, понимая что опаздываю к крикливому Гилберту в закусочную, где я работала подавальщицей в дневные и вечерние смены.

Уже представив, как этот пухлый и краснеющий от злобы тиран будет орать, пыхтя и брызжа слюной, я остервенело вцепилась в руль.

Когда-нибудь я уйду с квартала Синих Сердец из забегаловки с звучным названием «Пирог, лапша и крылышко».

Кто придумал этот бред, я не знала, но народу в заведении хватало.

Пироги, обычно, пересаливали, крылья пересушивали, а вот лапша, была отменной. Ее я и ела во время обедни или бегала в соседние заведения, чтобы купить перекус.

Помимо работы подавальщицей, я заменяла свою знакомую Ливию в дансинг клубе, танцуя перед мужиками, с мерзкими и слащавыми взглядами.

Это было отвратительным, но иногда перепадали хорошие чаевые!

Тетушка Констанция об этом не знала, а то бы наложила на себя руки, не забыв проклясть меня.

Также, она не знала, что я выходила в «Золотой Таллер», самый главный игральный дом в Элевсине, подавальщицей. Ну, и практически никогда не отказывалась от обслуживания банкетов и знатных вечеров на приемах у аристократии города.

От этого всего, я дико уставала, но мечтала подняться на уровень выше, живя в столице, а еще, хотела получить образование, закончив какую-нибудь Академию, коих тут было множество.

Быть может, лечить людей! И спасти Гелу от вируса отмирания живых тканей физического тела.

Своим мыслям, я даже улыбнулась!

Конечно, я загнула!

С жуткой проблемой, с которой столкнулась Гела много лет назад, бились ведущие умы и ученые, пытаясь найти волшебную таблетку и эликсир, чтобы жители не страдали от жуткой напасти.

Заболеть мог любой.

Бедный, богатый, не важно!

Болезнь распространялась быстро и не жалела никого.

Причины, до сих пор, выявлены не были, но в глубине души все знали, что это как-то связано с жизнедеятельностью планеты.

Гела нам мстила, что когда-то наши потомки начали уничтожать природу, посчитав себя сильнее и умнее ее.

Богатые могли приобрести лучшие, многофункциональные протезы, практически не отличающиеся ничем от естественных конечностей.

Бедные же, либо умирали, поглощённые местной чумой, либо делали срочные операции, жили без рук и ног или ставили протезы.

Рынок протезов процветал! В Элевсине можно было найти все что угодно. Как у официальных поставщиков, так и на черном рынке.

Отогнав не радужные мысли из своей головы, я повернула на другую трассу, которая сверкала еле заметным розоватым светом, от высоких красивых арок и уже хотела опускаться в квартал Синих Сердец, как какой-то умник резво пронесся рядом, что мой летокар дернулся в бок и покосившись от воздушной волны, зацепил арку.

Я кое-как удержала управление, чтобы не слететь с трассы и ударилась лбом о панель спереди.

Слова брани, перемешанные со страхом, застряли в горле, пока я смотрела в след удаляющемуся черному и сверкающему аппарату, несшемуся на недопустимой скорости.

– Урод, – прошипела я, моментально возненавидев лихача и уже хотела завести летокар снова, но машина вдруг решила не заводиться.

Я несколько раз надавила на дисплей, повисшего в воздухе агрегата, чертыхаясь в слух и стуча по рулю, что есть мочи, пока не откинулась на спинку сиденья и не прикрыла глаза.

Пытаясь справиться с гневом, я мысленно ненавидела этого идиота, пронесшегося мимо моей коробченки, которая не любила резких движений.

Пока я подсчитывала, сколько будет стоить вызов эвакуирующего механизма, внутри меня поднималась волна гнева.

Мне точно пора в камеру для сна и успокоения, чтобы кого-нибудь не прибить!

– Ну миленькая, ну пожалуйста, – пропела я любовно, поглаживая летокар по рулю и панели.

Агрегат пару раз чихнул, но двигаться с места не собирался.

Выдохнув и приняв сей факт, что машина решила долго жить, я нажала на сенсоре кнопку, чтобы вызвать службу помощи.

Ждать пришлось недолго.

Уже через несколько минут, меня взяли на буксир, прикрепив плотный трос и доставили в мастерскую по ремонту старых развалюх.

Отправив немалую сумму таллеров на счет эвакуирующей организации, я вышла из летокара, покосившись на механика и сделав самое добродушное лицо, на которое только была способна.

Даже поправила хвост и длинную челку, чтобы выглядеть милее.

Крутанув худыми бедрами и тощей задницей, я широко улыбнулась, пронизывающе взглянув на молодого парня, с неопрятной прической. Его комбинезон был испачкан маслом и грязью. В руках он держал планшет, в котором что-то высчитывал.

Изобразив на лице полную наивность, я хлопнула длинными ресницами, сразу же вспомнив наставления начитанной Констанции. Тетка любила изучать старые альманахи по аристократичному поведению и этикету и не забывала напоминать мне о моих жутких манерах.

Порой, я думала она была рождена на Эле, планете близнеце, где в землях Аквии, кичились манерами, как самым главным инструментом в жизни.

– Привет, – я взмахнула рукой, в качестве приветствия, отвлекая парня от раздумий. – У меня сломался летокар.

Юное создание хлопнуло глазами, выходя из раздумий и перенося взгляд на колымагу позади меня.

Да, бордовая краска местами облезла и во многих местах были видна коррозия и ржавчина, но зато летокар был целым, без вмятин.

Юноша молчал, видно подбирая эпитеты и слова, чтобы не обидеть ни хозяйку ржавого ведра, ни само ведро, беззвучно шевеля губами, как хорс (лошадь).

– Вы не могли бы ее реанимировать? Внешне, аппарат не очень, но внутри, вполне себе посоревнуется со многими.

– Для старых летокаров, обычно нужны определенные детали. Сами знаете, как тяжело их найти на рынке.

Юноша, показывая, как ему не хочется связываться с развалюхой, подошел к притихшему аппарату. Мина на его лице говорила сама за себя.

– Скорее всего, полетел блок питания, от неожиданности.

Молодой человек прищурился и посмотрел на меня как на душевнобольную.

– Аппарат не приучен к резким движениям и любит исключительно спокойный и плавный ход, а никогда его подрезают обнаглевшие идиоты на дорогих механизмах! Я заплачу вам, – пропела я последнюю фразу, вглядываясь в лицо юного механика с трепетом, как домашняя кеди (кошка).

Юнец с неохотой кивнул, открывая крышку и разглядывая пыльные провода и искрящийся блок. Когда-то, я уже его меняла и отвалила не слабую сумму. В другой мастерской меня уверяли, что блок питания переживет мою бабушку, но он с натяжкой прожил около года и от испуга издох.

– Такой будет стоить пятьсот таллер.

– Чего?? – воскликнула я, не в силах изображать глупую дурочку, готовую флиртовать и краснеть с кем угодно, – да это большая часть моей зарплаты, заработанная на двух работах!

Губы механика сложились в белесую прямую линию, хоть линейкой вымеряй, и он недовольно сложил испачканные руки, с грязью под ногтями.

Никогда не любила неухоженные пальцы и грязные ботинки у противоположного пола!

Сделав шаг назад, я постаралась угомониться, оправив хвост.

– Для такого старья, надо заказывать заранее, чтобы сбавить сумму, либо берите какой есть, последний остался. Могу дать гарантию, что с ним летокар будет летать по трассам быстрее всех. Да он переживет вашу бабушку!

Я прищурилась.

– Где-то я уже это слышала, – промямлила я.

«Всех механиков что, учат на одних и тех же курсах, как обманывать недальновидных обладателей ломающихся летокаров?» – подумала я и еще больше загрустила.

Но я была бы не я, если бы вдруг решила сдаться так просто.

– У меня к вам предложение, – сверкнув белыми зубами, доставшимися мне от аристократического рода как подарок, – вы сделаете мне дисконт, а я обещаю несколько раз накормить вас в самом лучшем заведении в районе Синих сердец. Не упустите шанс, соглашайтесь!

Юноша замер, хлопнув маленькими глазками.

– «Пирог, лапша и крылышко!», слышали о таком? – продолжила я рекламировать заведение, которое бы не посоветовала даже врагу, но здесь приходилось как-то выкручиваться. Этот наглец заломил баснословную цену, а без летокара я была как без рук. – Еда, пальчики оближешь!

Механик почесал затылок.

– В том районе нет ни одной нормальной закусочной.

– Вы просто не бывали в «крылышке», там чудесно и главное, уютно. А еще, я подам вам лично лучшие блюда. Ну, соглашайтесь!

– Нет! – сказал как отрезал механик, – пятьсот таллер и на этом точка.

– Триста! – в таких же интонациях произнесла я, угрожающе подойдя к юнцу ближе, – уверена, блок питания просто не стоит больше. Я бы вообще дала бы его двести, но сотка, так уж и быть, ваша работа.

Механик покраснел. Я подошла ближе, перекрыв ему дорогу и облокотилась на мигом проскрипевшую крышку летокара.

– Не вижу у вас шибкого количества клиентуры, любезный, – вздохнула я, бросив точечный взгляд в сторону гаража, где стоял среднестатистический летокар без сверкающих серебром полозьев. – Сделаю вам рекламу, среди своих клиентов.

– Четыреста пятьдесят, – решил сбавить цену юнец.

– Триста и не таллером больше, иначе начну торговаться за двести пятьдесят и не уйду отсюда, пока не собью цену. А еще пожалуюсь в инспекцию, что вы обдираете добропорядочных граждан столицы!

– Это угроза? – промямлил механик, бледнея.

– Нет, попытка договориться.

– Триста пятьдесят, – сквозь слепленые губы, выдавил молодой человек, не переставая смотреть мне в глаза, – и несколько обедов в заведении.

– Заметано, – согласилась я, радуясь про себя, что сбила цену и блок стал стоить вменяемых денег, – сделаешь сейчас?

Механик прищурился.

– Завтра, сегодня мне надо будет забрать его у знакомых.

– Мы так не договаривались.

– Мы никак не договаривались, барышня, – панибратски выдал молодой человек, – завтра забирайте! И предоплата вперед!

Прищурившись, я вздохнула, выуживая из сумки небольшой кожаный кашель и отсчитав часть денег передала работнику.

– И чтобы мне без глупостей, – не удержавшись от угрозы, произнесла я, – только попробуйте поставить старье.

Ничего не сказав, механик удалился, а я, погладив бочок старого, но родного аппарата, направилась к остановке, где могла сесть на воздушный омнибус, чтобы добраться от синего района. Так я его называла.

Денежная растрата, больно ударила по настроению. Я планировала заменить полосы и сенсор в салоне, который заедал, посему, непредвиденная ситуация меня выбила из колеи.

Новый летокар, я пока не могла себе позволить, а менять шило на мыло, не было смысла.

Закинув сумку на плечо, я прошла по глухому бездорожью около получаса пути, пока не вышла к остановке.

В омнибус забилось столько народу, сколько он обычно в себя не вмещал.

Я тоже, кое-как втиснулась внутрь и вышла, спустя несколько остановок, хорошенько отмассажированная потными телами.

Скинув куртку и оставшись в майке, я припустила к району заведений общепита на любой вкус, прекрасно понимая, что взбучки от Гилберта не избежать.

Тем более, время клонилось к обедне, а значит в заведении народ должен был подтянуться, чтобы набить желудки лапшой и подгоревшими куриными крыльями.

Гилберт специально не использовал автоматы для готовой продукции, где можно было нажать кнопку и через несколько минут получить с пылу и с жару блюдо.

Хозяин предпочитал действовать по старинке, не особо приветствуя постоянно появляющиеся изменения. Посему, лапша варилась в огромном котле, пироги пеклись в духовке, а крылышки жарились в масле, которое Гилберт нещадно экономил и у кого были слабые животы, потом мучились страшными болями и веселыми часами в отхожем месте.

Вздохнув у входа в «крылышко», я уловила приятный аромат сосиски из соседней забегаловки и вошла внутрь.

Колокольчик яростно зазвонил, что услышали все. Даже тугие на оба уха.

Неся поднос с тарелками, ко мне подошла Соня, шустрая подавальщица и милая девушка с кудрявыми красными, как пламя волосами и широко улыбнулась. В нос дыхнул запах супа из тарелки, которую она несла для посетителя.

– Я сказала Гилберту, что у тебя приболела бабушка, – подмигнула она мне.

– Но у меня ее нет, – пробухтела я, сразу же столкнувшись с выглядывающим из-за прилавка хозяином. Его щеки были красны, а маленькие глазки смотрели с нескрываемым укором.

– Не важно, – вылупила на меня глаза Соня, – причина, самая уважительная.

Я поспешила в сторону прилавка, уже представляя волну негодования, которая должна была обрушиться на меня и остановилась.

– Господин, такие неприятности, – шустро выдала я, выдавливая слезы на глазах и делая прискорбную мину, – бабушка при смерти. Так стонала, так кряхтела, я не могла оставить ее. Скоро отойдет к богам. Да еще и летокар сломался. Все к одному!

– Не припомню, чтобы ты указывала в анкете, когда перечисляла родственников, бабушку.

Лицо Гилберта моментально расплылось в слащавой ухмылке. Он мигом раскраснелся, а толстые щеки заколыхались.

– Так эта двоюродная. Тетка моей тетки Констанции. Мечтала умереть в столице и как видите, мечта сбывается, – брякнула я, – я пойду переоденусь, господин. Нужно помочь Соне и Леопольду.

– Двадцать пять таллер, штраф за опоздание, – бросил мне в спину Гилберт, моментально что-то посчитав на доисторических счетах, оставшихся ему в наследство от отца.

Я мигом притормозила.

Да что же за день-то такой невезучий!

– Отработаю две смены подряд, господин, – не став спорить, произнесла я, просчитывая на ходу, как должна простроить время, чтобы успеть на ночную смену в «Золотой Таллер».

Шустро скинув кожаные штаны и майку, я выудила с вешалки за дверью чистое бордовое платье и белый фартук и надела туфли на плоской подошве. Выглядели они ужасно. Истоптанные и страшные, но я планировала походить в них еще месяца два и купить новые, надеясь про себя, что непредвиденных расходов больше не будет.

– Он отругал тебя?

Мужской голос раздался за спиной, и я непроизвольно вздрогнула.

– Лео, ты как дикая кеди. Так и сердечный удар получить можно, – воскликнула я, завязывая передник и подходя к замызганному зеркалу, чтобы сделать пучок из волос. – Оштрафовал на смену.

– Ублюдок, – выдал Леопольд, прищурив голубые глаза. Его кудрявые волосы разметались по голове. Пока я сооружала на своем затылке подобие аккуратной прически, Лео следил за каждым моим шагом. Нужно было быть совсем идиоткой, чтобы не понимать, что я нравилась парню, с мелкими конопатинами на щеках и носу. Парень был милым, добродушным, но при мне всегда хотел казаться храбрым, смелым и заносчивым.

– Я выскажу все что о нем думаю, Роза. Только пусть оштрафует тебя, да я его…

Подавив вдох, с пониманием что угрозы не выйдут дальше этой темной пыльной подсобки для переодевания и отдыха на табурете, я осознала еще раз, что Леопольд, не герой моего романа.

Да и вообще, никто не был героем, так как на героев и их геройство у меня просто не было ни времени, ни сил.

Я мечтала лишь о том, чтобы выспаться и желательно в камере для сна, где будет стоять аромат морской соли и шуметь волна для более мягкого погружения в царство сновидений.

– Роза, знаешь, я хотел сказать, что…

Тут же уловив момент, связанный с признанием или приглашением где-нибудь провести вечер вместе, я ловко заколола шпилькой волосы, чуть не проткнув кожу на голове и нездорово улыбнулась, сделав вид что тупа как пробка от шампаня и не понимаю этих откровенных фраз, застрявших в горле у Лео.

– Не стоит задерживаться, а то Соня там одна. Будет плохо, если он еще и на нее сорвется.

Леопольд вздохнул и поплелся за мной, пока я шустро пробежала на кухню, где пахло прогорклым маслом, тушеной капустой и сладким перцем, который очень любил добавлять стряпчий Гадвик во все блюда.

День тянулся неумолимо долго. Я вся ушла в работу и старалась не обращать внимание на красное заплывшее лицо Гилберта и опечаленные вздохи Леопольда, смотрящего на мой бегающий от стола к столу силуэт.

Приходилось щедро улыбаться клиентам, чтобы наскрести хоть какие-нибудь чаевые.

Тетка Констанция, если бы узнала, что у меня объявился воздыхатель, насела бы на меня, давя тем, что мне уже двадцать три года и пора бы уже и совесть знать. Семья и все дела! Уверена, она бы делала вид, что долго присматривается к Леопольду, а потом вывалив тяжелую артиллерию, замотала бы меня им до печенок, не забывая добавлять, что очередь из претендентов на мою руку и сердце не стоит у нашего съемного жилья.

Леопольд работал сегодня дневную смену и посему, долго топтался, пытаясь найти момент, чтобы позвать меня на прогулку или перекусить в каком-нибудь более-менее приличном заведении, где не воняет лапшой и капустой, но я, опять же, помахала ему рукой, чуть ли не спровадив из заведения.

Работала я честно, до окончания вечерней смены, всем видом показывая Гилберту как стараюсь, чтобы оправдаться.

На самом деле, платил он не меньше остальных, посему, я старалась держаться за это место, хоть и ненавидела его с каждым разом все сильнее и сильнее.

Благо, клиенты были всегда одни и те же, общий язык можно было найти, соответственно, недомолвок практически не было.

Все было чинно и мирно, за исключением плохих настроений Гилберта, считающего всегда, что мы дармоеды и плохо работаем.

Приведя в порядок небольшой зал заведения, в котором что скатерти, что миловидные занавеси, были в бело-красную клетку, я засуетилась к выходу, получив на свой денежный счет половину суммы, за вычетом штрафа.

Если бы у меня был летокар, то в пределах получаса я была бы уже возле игрального дома, но сегодня мне пришлось добираться на нескольких перекладных, преодолевая бегом переходы, толкаясь в омнибусах и спускаясь в подземный транспорт, чтобы быстрее добраться и не опоздать.

Наконец, увидев здание в форме пирамиды, сверкающее неоном и огнями на половину улицы, я оказалась внутри шумного заведения, обычно работающего только в ночное время.

Карминового оттенка пушистый ковер, покрывал все помещение внутри.

По всему периметру виднелись игральные столы квадратных и круглых форм.

Посетители и завсегдатаи заведения, могли потратить свои миллионы или обогатиться за чужой счет. Крупье умело раскидывали карты, предлагая господам сыграть в покер, блэкджек, рулетку.

Народу здесь всегда было много, а порой и вовсе было не протолкнуться.

Дамы выгуливали роскошные наряды и бриллианты, форсили мехами, которые, последнее время, стали очень модны среди населения.

Я не поддерживала эту идею.

Наоборот, меня это угнетало.

Мне даже сложно было представить, что лис, норок и других животных специально выращивали на убой, чтобы их шкурками украсить плечи и шеи аристократии.

Внутри, как всегда, стоял аромат дорогого бранди и шампаня, играла музыка, а танцовщицы в театральных нарядах завлекали публику, задирая юбки и ноги, веселя гостей.

Сюда приглашали певиц, под песни которых разгоряченные победами господа, кружили на танцполе своих жен или приглашенных женщин.

«Золотой Таллер», жил ночной жизнью, привлекая своими огнями всех, кто мог позволить себе выиграть или проиграться в пух и прах.

Моя знакомая или можно сказать, подруга Ливия, устроила меня сюда по блату, благодаря ее молодому человеку, который работал тут крупье.

Ливия до невозможности была горда тем, что смогла устроиться сюда, хвалилась добротными чаевыми и щедростью господ.

Вспомнив ее фееричные восклицания, я поморщилась.

В «Пироге, лапше и крылышке», чаевые иногда бывали и больше. Многие господа, обычных подавальщиц за людей-то не считали, не то, чтобы отблагодарить личным таллером.

Как и всегда, игральный дом гудел.

Столы были забиты, на роскошных бархатных диванах отдыхали люди, поедали изысканные закуски и курили сигареты, запах и дым от которых, белесыми полосками плавал в воздухе залов.

Здесь были и более укромные уютные салоны, кто не любил шум, предпочитая тихую и сосредоточенную игру.

Я шустро прошмыгнула мимо возрастной дамы, с чародейской маской на лице и не смогла подавить вдох.

Чародейские маски, были еще одним модным брендом и стоили как хороший летокар.

Тонкой, почти незаметной пленкой они надевались на лицо, создавая образ вечной молодости и красоты, соединяясь с кожей.

Самыми дорогими были те, которые могли носить несколько месяцев кряду. Можно было найти варианты проще и дешевле. Но одноразовые.

Это новинка, мне не особо нравилась, так как у тех, кто их носил, лица становились неестественными и словно не живыми.

Шустро переодевшись в аккуратное темное платье и перечесав волосы, я побежала в сторону кухонных помещений, радуясь про себя, что сумела не опоздать, так как управляющий снял бы с меня три шкуры.

Какой бы не была здесь тяжелая работа, на одно место было много желающих.

Платили тут исправно и более-менее нормально.

Взяв поднос с напитками и номером стола, я поторопилась к игральным залам и по своей самой огромной везучести, столкнулась с Вильгельмом, управляющим.

Худой как трость или жердь, мужчина с зализанными бриолином волосами на ровный до миллиметра пробор, увидев меня причмокнул, оглядывая с ног до головы.

Перфекционизм был у него в крови, посему, к себе и к другим, он был до невозможности критичен.

– Роза, – выдавил он, снова причмокнув и продолжая высматривать на мне всевозможные несоответствия, – будь добра перечешись. Идеально Роза, все должно быть идеально, ты понимаешь меня? – добавил он с ярко-выраженным столичным акцентом, растягивая слова, как резину. – Мы не в закусочной в районе Красных Двориков, мы в «Золотом Таллере».

Кивнув и опустив глаза, я сделала самое наивное лицо из всех возможных.

– Вашу проницательность, господин Вильгельм, да богам в руки, – восторженно произнесла я, – если бы не вы, то в игровом доме все пошло бы кувырком, а вы, вы такой…наблюдательный, такой дальновидный. Ваш безупречный вкус, педантичность, как жаль, что не каждый обладает таким совершенством.

– Госпожа Тревиль, клиенты заждались заказов, – практически не разжимая рта, умудрился вычленить Вильгельм, слегка порозовевший от комплиментов и моментально задравший длинный нос, под которым виднелась еле заметная полоска усиков. – Приведите свой внешний вид в должный.

Вильгельм обогнул меня, будто я была скульптурой в одном из мест для гуляний и вычурно почесал в сторону камерных салонов.

Выдохнув и одновременно закатив глаза, я поторопилась в главный зал, чтобы разнести напитки.

Одна из дам умудрилась мне наступить на ногу, и я кое-как удержала поднос и сдержано ойкнула, предположив, что большой палец на левой ноге, может точно почернеть.

Проработав до полуночи, я ощутила накатившую на меня усталость и желание хорошенько перекусить, каким-нибудь сытным и калорийным ужином.

Покосившись на усатые креветки, обжаренные в чесночном соусе и на здоровенного омара, лежащего на блюде, на одном из столов с мертвым застывшим взглядом, я отвернулась, с мыслями, что никогда не понимала вот такой вот вид еды, с которым надо мучиться с очищением и выуживать кусочки мяса из панцирей.

Господин, который обожал заказывать морские деликатесы, на самом деле, выращенные искусственным методом, как и половина продуктов на Геле, смачно опустил руки в омара, пыхтя и сопя от удовольствия.

Я поморщилась.

– Розочка, – рядом с ухом раздался голос, перекрикивая другие голоса и музыку. На сцене, как раз выступали девицы в пышных юбках и открытых декольте и широко улыбались. – Милое создание, почему же я до сих пор не обласкан тобою?

Моя спина мигом напряглась.

Господин Азазель с земель Ас, был противным, даже сказать мерзким и низкорослым мужчиной, хоть и обладателем внушительного состояния. Любая другая бы, не обратила на его недостатки внимания и прекрасно бы чувствовала себя, получая дарения, хотя, что-то мне подсказывало что Азазель, был страшным скупердяем, а его вертикальные темные зрачки, хоть и были привычным делом на Геле, но все равно пугали меня.

В землях Ас, рождались с вертикальными зрачками, черными или красными волосами и обычно, с очень светлой кожей.

– Что вы желаете из напитков, господин Готби?

Мужчина масляно усмехнулся. Пока он пялился на меня, в мою голову лезли картины, как Азазель пристает ко мне, только дай ему волю.

– Милочка, говорят в салонах, тихо и уединенно. Принеси мне туда напитки.

Я кое-как заставила себя улыбнуться, сжав кулаки.

– Ох простите, боюсь опечалю вас. Все салоны зарезервированы на всю ночь для игр и душевных компаний. Так что вам принести?

Господин Готби мигом напрягся, продолжая смотреть на меня своими сверлящими черными зрачками.

– Бранди и не забывай обо мне, дорогая!

Совсем осмелев, он дотронулся до моей руки своей холодной и влажной пятерней.

– Мы всегда помним своих клиентов, – произнесла я заученную фразу.

Развернувшись в другую сторону, в мечтах желая как можно быстрее убежать от Азазеля, я неожиданно столкнулась с блеснувшим насыщенным бордо пиджаком.

Столкновение было стремительным.

Я, мой поднос и пиджак, надетый на рельефный торс.

Раздался грохот серебряного подноса, битого стекла, рассыпавшегося как крошево и разбежавшихся в сторону брызг.

Мне даже показалось, что игральный дом замер, хотя обычно, в его стенах было всегда шумно.

Бокалы здесь, обычно не бились, только, конечно, если их не били сами посетители.

Но ни подавальщики!

Я взметнула ресницы вверх и молниеносно столкнулась с взглядом зеленых, как молодая листва глаз.

Мужчина дернул губой и непонимающе уставился на меня, харизматично приподняв левую бровь.

Глава 2

– Я отдам ваш пиджак в мастерскую восстановления вещей или постираю сама, самыми лучшими моющими средствами, – затараторила я, – или куплю вам новый, из самого дорогого шелка. Какой сейчас самый модный? Туссар, Мальбери?

Бровь еще больше взметнулась вверх, а ухмылка на лице стала шире.

Замешкавшись еще больше, я осела возле осколков, пытаясь собрать их на поднос и с силой закусила губу. Чуть ли не до крови. Мои пальцы предательски дрожали, пока я ощущала взгляды и смешки, направленные в мою сторону.

– Господин Гризби, – тут же я услышала голос Вильгельма и поняла, что мне конец. Это мой последний выход в игральный дом, в виде подавальщицы. Конечно, я могла сюда прийти, как-нибудь в другой раз, чтобы проиграть зарплату с закусочной, а потом броситься с одной из магистралей вниз. – Прошу меня простить. Эта…подавальщица, – не скрывая презрения, выделил управляющий, – будет сейчас же уволена.

От последней фразы, меня все-таки передернуло, и я умудрилась ловко порезать ладонь об острый осколок бокала из-под шампаня. Брызнула кровь, но я сжала кулак, чтобы не выглядеть жалкой.

– Думаю, мы сможем обойтись без трагических разворотов ситуации.

Ровный баритон, от которого по телу пробежали мурашки, заставил меня еще больше сжаться. Я не была робкого десятка и посмотрела на господина снизу вверх.

Его лицо показалось мне до невозможности знакомым, но я никак не могла выдернуть из своих мельтешащих воспоминаний нужное, чтобы понять, кто смотрел на меня.

Да, я от усталости так валилась с ног, что порой себя в зеркале не узнавала, не то, что, какого-то там господина!

– Это всего лишь глупое недоразумение, – продолжил мужчина, обведя всех собравшихся в зале взглядом. Он плавно приподнял ладонь вверх и легким движением провел по поверхности пиджака. Я даже сморгнула, так как брызги от горячительных напитков моментально исчезли, а осколки вокруг меня поднялись с пола и кружась в очаровательных па, собрались в бокалы.

Сглотнув, я поднялась с колен, восторженная такими фокусами.

Чародеев на Геле было много, но обычно, я с ними встречалась редко.

Можно сказать, практически никогда!

Здесь активно процветало бытовое и боевое чародейство и являлось обычным делом, но увидеть в метре от себя как этот умелец все ловко провернул, скажем, заворожило меня.

– Ловкость рук и никакого мошенничества, – промямлила я, не удержав язык за зубами, а Вильгельм покосился в мою сторону с таким видом, словно увидел кучу навоза.

– Господин Гризби и все же, прошу простить нерадивую подавальщицу, – вставил свои пять копеек управляющий, – чем мы можем вам оплатить за конфуз?

– Это мелочь, – бросил господин Гризби и тут меня как чародейским шаром прострелило. Это же Мартел Гризби, главный в совете двенадцати и чародей! Чуть не поперхнувшись слюной, я тут же густо покраснела, уставившись на импозантного мужчину во все глаза. Он тоже на меня смотрел. Одновременно учтиво и безразлично. Последнее не успело покоробить меня, дабы я была занята рассматриванием правителя во всей красе.

Зеленые глаза, тонкая полоска усиков над губой, темные волосы. Он был красив и до невозможности экстравагантен. Оттенок бордо ему шел, как и идеальный крой костюма. Обувь была начищенной до блеска и сверкала не меньше рубинового перстня у него на пальце.

«Красив и неприступен!» – подумала я и отогнала глупые мысли, сморгнув.

Мой внешний вид мигом вернулся в норму, и я сдержанно попятилась, слегка поклонившись и готовясь к бегству, дабы не смущать себя еще больше.

На нас, итак, не пялился только ленивый!

– Я не разрешал уходить, – слова, произнесенные мне в спину, были ровными и лаконичными, если бы в них не звучала сила и стать. Остановившись как вкопанная, я замерла и медленно развернулась.

– Мои обещания, все еще в силе, – отчеканила я, – куплю вам новый пиджак или постираю, если этот вам перестал нравиться или на нем остались разводы… от бранди.

Мартел Гризби повел бровью, слегка задрав подбородок.

Я почувствовала себя, до крайности неловко, хоть под землю проваливайся, прямо тут на месте.

– У вас кровь, – деланно спокойно, произнес он и подошел ко мне так быстро, что я даже не успела моргнуть. В нос ударил аромат терпких, мускусных благовоний, приправленных нотками цитруса и бергамота. Непроизвольно я втянула аромат.

Теплая ладонь шустро взяла мою, про которую я уже и думать забыла.

– Что вы делаете?

Ко мне молниеносно вернулось воинственное настроение. Я как бы, никому не позволяла себя трогать. Даже, навязчивому Леопольду!

Гризби улыбнулся, как кеди у миски с молоком.

– Решил, что не совсем практично истекать кровью. Она вам еще пригодиться.

Мы на секунду замерли, смотря друг другу в глаза. Он на меня как охотник на жертву, а я на него как каюн (баран), на ворота, которые срочно надо забодать.

– Благодарю, – произнесла тихо и мимолетно взглянула на порез. Его не было. Только кровяные разводы, от которых захотелось быстрее избавиться, сполоснув руку. – Еще раз, прошу прощение за неловкость.

Выдернув кисть, я бойко удалилась, словно за мной бежала стая летучих мушей, желающая полакомиться моей кровью.

Забежав в ванную комнату, я закрыла за собой дверь на щеколду.

Надо же было пролить напитки на самого Мартела Гризби!

Я, конечно, была ему благодарна, что из-за его манер, меня не вышибли пинком под зад, а то бы у Вильгельма, точно вечер задался!

Чародея в каком-то там поколении чародеев, я видела пару раз в новостных лентах и на экранах города.

Его лицо для меня было таким же посредственным, как и все, но сегодня, когда я встретилась с ним в живую, он показался мне другим.

И первое что мне приходило в голову, это слово «загадочный».

Приведя себя в порядок и аккуратно заколов волосы, я вышла в зал, бросив косой взгляд в сторону места в нише, где за длинным столом сидел Мартел Гризби, в окружении господ в пестрых пиджаках.

Он курил сигару и о чем-то разговаривал с одним из мужчин. Его физиономия была задумчивой. Вокруг него в воздух поднимался белесый дым.

Быстро отвернувшись, я поторопилась собрать грязную посуду, вытереть столы и поменять скатерти на чистые.

Все это делалось под пристальным взглядом Вильгельма, который сверлил мой затылок. Что-то мне подсказывало, что если бы управляющий имел хоть толику чародейского дара или умения, то он бы сделал все, чтобы прилюдно наказать меня или превратить во что-нибудь немое и четко выполняющее команды.

Уже почти под конец своей смены, мне довелось принести напитки к столику господина Гризби. Аккуратно все расставив, я забрала использованную посуду и быстро удалилась, бросив на правителя шустрой взгляд.

То, что он не обратил на меня никакого внимания, с какой-то стати, покоробило меня. Мартел был занят общением, сидя в кресле, закинув ногу на ногу.

В своем воспаленном уме, я обычно представляла правителей, сидящих в кабинетах, обложенных кипой бумаг, но этот выглядел совершенно другим.

Наконец, закончив смену, я отправилась в сторону дома.

Светало.

Закат забрезжил белесыми полосами, подернутыми синевой и малиновым оттенком.

Такие цвета давала тонкая сеть, которая всегда была спутником Гелы. Тонкая, розовая решетка, не только поддерживала этот мир, но также защищала, оберегала и получала некое питание с других миров.

Я не сильно вдавалась в подробности, но понимала, что последнее, явно что-то ненормальное и противоестественное.

Усевшись в первый, еще пока пустой омнибус, я с благодарностью нашла свободное место и облокотилась на пыльное стекло.

Машина проехала, тихо шурша вдоль улицы, собирая первых проснувшихся работяг и тех, кто также, как и я, закончил свои смены и через некоторое время взмыла на воздушные магистрали, увозя меня в места не столь отдаленные, но печальные.

Тихо зевнув, я вгляделась на нависший большой шар планеты Элы. Ее яркое голубое, зеленое, желтое свечение, было таким полным, таким живым.

Можно было разглядеть пустыни, моря, горы и леса.

Почему-то до боли захотелось ощутить эти ароматы, вдохнуть их в себя, пробежаться по полянам и пройтись по какому-нибудь саду.

После примирения короля, правившего Элой с правителем Мартелом и советом двенадцати, кое-что изменилось.

Тот, кто имел огромное желание и кошель с таллерами, мог провести день в Аквии, в одной из земель Элы, в виде познавательного тура, чтобы ощутить на себе все прелести того мира. Так сказать, одним глазком взглянуть и увидеть различия.

Элийцы, кстати, не особо стремились сюда на Гелу. По крайней мере, я никогда не видела их в Элевсине.

Добралась я до дома, когда Сувар осветил горизонт.

Сегодня я работала в вечернюю смену в закусочной, посему, могла поспать несколько часов.

Я уже мечтала упасть на жесткий матрас и прикоснуться к подушке, как была остановлена замершей в коридоре Констанцией. Ее нелепое платье в крупную бордовую вязку, ярко констатировало с бледным лицом. Тетка бодрилась, но лицо походило на мел.

Самым интересным было то, что у Люси, хоть она и была андроидом, мимика была точно такой же.

Две пары глаз уставились на меня, выдавая волнение.

– У Изабеллы гости, – манерно вымолвила Констанция, так тихо, что мне пришлось прочитать по губам. Фраза в обычной жизни ничего бы не значила, наоборот, нормальный бы человек понял, что в этом нет ничего ужасного, но не в моей семье.

Я тут же напряглась.

– В восемь утра? – мой левый глаз дернулся, так как уже понимала, к чему и куда выведет русло этого разговора.

– Гость задержался с вечера, – монотонно продолжила тетушка. – Я пыталась дать понять, что время встреч перевалило за неприличия, но ты сама понимаешь, как тяжело переубедить Беллу, когда она что-то задумала. Она ужасно упряма.

В этот момент с миниатюрной кухни разнесся каркающий смех и что-то ударившись об пол, разбилось.

– Розалинда, только прошу, будь учтива, – задрав подбородок, попыталась внести разъяснения женщина, а Люси пискляво вздохнула.

Облизав губу и бросив сумку в свою комнату, я энергично скинула куртку, преодолев несколько шагов до кухни.

Картина открылась знакомая и печальная.

Каждый раз, когда я видела как мать, с аристократичным именем Изабелла, заливает в себя коктейли из бранди и вайни, не только злили меня, но и печалили. Немного. С последним я уже почти смирилась, оставался лишь легкое послевкусие сожаления, что человек болен и я с этим сделать ничего не могла.

В помещении конкретно, воняло.

А зная Констанцию, с манерами полными благородства, я прекрасно понимала, что тетка голодала с вечера и старалась быть учтивой, хотя внутри себя желала изгнать гостя взашей.

Этого собутыльника матери я прекрасно знала. Краснощекий мужик, с впалыми скулами и фиолетовым носом, любил компанию моей нерадивой родительницы. Нашли они язык, конечно, благодаря спиртным излияниям.

Обычно Андрон, не мог связать и пару слов. Быть может, он притянул женщину к себе, но в моменты недопития, был агрессивен, посему Констанция, старалась не связываться.

Вообще, было странным увидеть его одного. Обычно мать собирала в кухне, размером с кладовку по несколько человек, пока меня не было дома.

Я страшно устала и тратить драгоценные минуты на деликатные беседы, было сверхглупым действом, посему я просто схватила Андрона за шею.

– Ты что творишь? – промычала мать, фокусируя на мне свои поплывшие глаза, – оставь моего друга в покое!

Андрон ей вторил мычанием, но сделать ничего не мог.

Что есть сил, я толкала его по узкому коридору. Он мычал, я молчала, не в силах даже злиться.

Товарищ матери вылетел за дверь. В след ему полетела его истоптанная обувка.

Оказался культурным. Снял ботинки в гостях!

Захлопнув дверь с раскатом, я повернулась, тут же столкнувшись со взглядом Констанции.

– Где твои манеры, Розалинда?

– Остались в Илире, тетушка. Хотела бы добавить, что твоя манерность не шибко помогла выпроводить засидевшегося гостя вовремя.

Пройдя на кухню, я тут же столкнулась с матерью.

Кофта с аляповатыми аппликациями желтого цвета и юбка, создавали странный дуэт. Из-под подола торчал тяжелый протез, собранный из кучи железок и мелких проводов. Ненароком, у меня защемило грудь.

Я бы многое отдала, чтобы купить матери легкий и современный, но пока не видела возможности.

Отмахнувшись от тяжелых мыслей, я залезла в холодильную камеру, чтобы налить себе прохладной воды. Уже в восемь утра было душно.

– Ты не имела никакого права, выгонять Андрона, – просипела мать.

Жадно сделав несколько глотков, я покосилась на нее.

Ее волосы, когда-то пепельные и очень красивые, походили на пыльное спутанное гнездо. Под глазами темнели круги, а нос был в фиолетовых жилках.

Я не была на нее похожа. Только цвет волос и все.

Ростом мы были разные и комплекцией тоже.

– Это мой дом, я плачу за его аренду, посему, имею полное право выбирать, кто будет сюда приходить, – не церемонясь произнесла я.

– Она права, – поддакнула Люси.

– А ты замолчи, – проскрипела Изабелла, уронив лоб на руку. К ней тут же подошла Кони.

– Тебе стоит отдохнуть, дорогая, – мягко произнесла женщина, – скоро тебе будет лучше.

– Да мне и так неплохо, – еле волочащимся языком, выдала мать, дергая пальцами ополовиненную рюмку. – Ты купила мне бранди, дорогая?

Нога болит так, что это единственное, что мне помогает. Протез так тяжел, что нету сил его таскать.

Мать, по привычке, всегда давила на жалость, выискивая мои пробелы.

Ее слова, хоть и сказанные, в нетрезвом состоянии, резанули меня, но я сдержала лицо.

Как раз Констанция, помогла подняться женщине и под нечленораздельное мычание, отвела ее в комнату. Вместе с ними, потащилась и Люси.

Открыв маленькое окно, я впустила сухой воздух внутрь, пытаясь изжить алкогольные пары и мечтая о аппарате свежего, концентрированного воздуха, который мог создавать в помещении приятную прохладу и легкие ароматы.

Зайдя в свою коморку, которую было сложно назвать комнатой, где возле окна стояла узкая кровать, рядом стул, использованный мной в виде тумбы и впихнутый в узкую нишу старый шкаф, где расположились, к слову, аккуратно, мои немногочисленные вещи, я уставилась не на что иное, как на кровать, немного напрягаясь.

Покрывалом служило что-то странно-напоминающее вязаную простынь бордового цвета. Сверху лежала подушка, наряженная в зеленую вязаную наволочку.

Напряженно замерев, я рассматривала творчество моей тетушки, распустившее свои длинные щупальца в моем личном пространстве.

Я не понимала теткину любовь к вязанию. Констанция же, мечтала обвязать даже стены, что, собственно, она и делала.

От шерстяных ниток хотелось постоянно чихать и освобождать пространство, но женщина настойчиво делала все наоборот. Она заполняла комнаты одеждой, наволочками, покрывалами, салфетками и всякой дребеденью, называя это созданием уюта.

Может быть, все было бы ничего, если бы не факт, что ее рукоделие было, порой, отвратительным, но, чтобы ее не обижать, приходилось молчать.

– Уютно стало, не правда ли? – за спиной раздались тихие шаги Констанции. Я застыла, стараясь не перейти на крик. – Бордовый так идет этой комнате. Стало так по-домашнему.

«И нечем дышать!» – хотелось добавить мне, но я закусила губу.

Тетушка подошла ближе.

– Выглядит мило.

Сняв ботинки, я развернулась к женщине.

– Устала? Может быть кавы или заварю тебе сушеных трав для спокойного сна?

– Не стоит, – выдавив из себя улыбку я уселась на вязаное покрывало, ощутив колючую грубую шерсть. Констанция замерла, немного поджав губы. Я прекрасно знала это лицо. В глазах назревала обида, из-за того, что я восторженно не похвалила ее труд и старание. – То, что ты сделала, очень красиво, Кони.

Усталость не дала мне поморщиться при браваде из лжи.

– Я так и знала, что тебе понравится. У меня зреют новые идеи. Я черпаю их в старых книгах.

Моргнув, я стянула с себя кожаные штаны, показывая, что ложусь спать. Но тетушка стояла на месте, и вся ее поза говорила о том, что она не завершила до конца свой разговор.

– Нужно Изабелле купить порошки, Розалинда. Сама понимаешь, без них она превращается в странное существо, без намека на разум.

– Они очень дорогие, – выдавила я из себя, моментально считая в уме дополнительные растраты.

– Знаю, но вспомни, в прошлый раз она продержалась почти год и хорошо себя чувствовала. Они помогают, и Изабелла не выглядит как дикое животное, после них. С ними она не поглощает бранди как пустынные девы (верблюд) у водопоя!

– Хорошо тетушка, уверена, в скором времени я смогу купить ей новую партию, чтобы вернуть матушке человеческий вид, но, к сожалению, ты сама понимаешь, что их действие временно. Пока она не встретит какого-нибудь давнего друга, такого же любителя алкогольных паров и вливаний и все не начнется вновь.

– Это все это место, Роза, – горячо произнесла тетка, – если бы мы жили в более приятном, а не в этих каменных джунглях, твоя мать боролась с зависимостью куда лучше и проще. Вспомни ее в Илире! Она не была такой!

Пришлось кивнуть.

– Не была настолько такой, ты хотела сказать тетушка, – перебила я женщину, чтобы закончить утреннюю полемику и спокойно лечь спать.

– Болезнь сыграла свою роль.

– Если это все, Кони, то я хотела бы немного отдохнуть до вечерней смены.

– Но, – промямлила женщина, – думала, поделиться с тобой некими размышлениями, прочитанными в одной из книг.

Мы встретились взглядом. Я медленно дышала, считая до десяти. Тетушка боязливо попятилась.

– В свой выходной день, обязательно послушаю, с полным вниманием.

– Тогда, я пойду, – проговорила тетка, продолжая стоять на месте с таким лицом, будто прощалась со мной навсегда. – Надо бы отвадить знакомых Изабеллы.

Я поднялась с кровати, надвигаясь на женщину.

– Мы обязательно займемся этим вопросом.

– Тогда, хорошего отдыха, дорогая. Если будет холодно, укройся покрывалом. Оно, исключительно согревающее.

Дверь я закрыла резво, сдержав желание раскатисто шарахнуть ей по косяку.

Усталость накатила внезапно, но по закону самой высшей подлости, сон не шел и в добавок ко всему, разболелось тело. Мне скручивало конечности, пока я пыталась улечься как-нибудь по-особенному, чтобы ощущать удобство.

В голове закрадывались пугающие мысли о болезни, накрывающей Гелу как бич, косящий всех подряд. Я хотела надеется, что боль тела связана с усталостью, а не с возможностью в скором времени, потерять какую-нибудь конечность.

Улёгшись на спину, я рассматривала потолок в мелкую сетку трещин, слыша топот и несмолкающие голоса шумных соседей, продолжая путаться в веренице раздумий.

Вспомнилась молодая матушка. Было время, когда я была маленькой девочкой и некоторое время мы жили в горной гряде Нант. Там было уютно и спокойно, среди скалистых гор, в своем небольшом доме, пока мы не съехали оттуда, так как матушка бросилась сломя голову за отчимом, видя в нем свое спасение от одинокой судьбы.

Если уж говорить откровенно, тетушка от одинокой судьбы совершенно не страдала, активно работая спицами и читая какую-то умную литературу, не забывая заглядывать и в пошленькие любовные романы и черпать с них знания отношений.

Моя мать же, Изабелла, всегда парила в облаках и любила бросаться в омут с головой, делая необдуманные поступки. Скорее всего, в одном из таких поступков, родилась я.

Не знаю уж, кто был моим отцом, но со мной этой информацией не делились.

Мать сразу делала вид, что ничего не понимает, а тетушка поджимала губы и переводила темы на менее острые.

Спустя пару часов раздумий и несладких воспоминаний, я все же уснула.

Была бы моя воля, я сладко подремывала на своей жесткой кровати, с матрасом, который было сложно назвать удобным, если бы не писклявый звук, который издавал мой приемник с дисплеем.

Его я носила у себя на руке, в виде наручных часов.

На нем отображалась информация, нужные заметки, приходили оповещения об оплатах, которые необходимо было вносить, также был открыт денежный счет и, помимо этого, я получала уведомления в виде сообщений, одно из которых и разбудило меня.

Я сначала подумала, что это Люси и уже хотела сильно расстроиться, что время для моего сна, закончилось катастрофически быстро, но сообщение прислала Ливия. Девушка, которая устроила меня в игральный дом.

Нажав на кнопку приема, я взглянула на время. Мне можно было поспать еще часок, но я прекрасно понимала, что больше не усну.

– Роза, выручи меня, дорогая. Сегодня у меня романтическая ночь с возлюбленным. Понимаю, что я замучила тебя просьбами, но это дело жизни и смерти. Моей смерти, Роза, если я не попаду на эту встречу, я помру смертью обездоленных любовными признаниями.

Я подавила вдох раздражения.

Больше всего на свете я не хотела, оказаться в дансинг клубе сегодня ночью, так как планировала после смены в «крылышке», предаться сну и покою. Быть может, даже почитать подсунутую теткой книгу о неразделенной, но пылкой любви.

Сначала я подумала послать Ливию вежливо, но потом вспомнила про деньги и про кучу всего, что был нужно купить и оплатить и вздохнув, сдалась.

– Я так и знала, дорогая, – прислала мне в ответ девушка голосовое сообщение, тяжело дыша, словно бежала по неподъемную дистанцию или убегала от погони, – буду должна, проси все что хочешь.

Захотелось пожелать покоя, но видно, в этой жизни он обходил меня стороной.

Из квартиры я выбежала быстро, перехватив горячей сублимированной кавы, которую пить нужно было исключительно горячей, чтобы не ощутить на себе все прелести залихватского вкуса. Люси ничего мне не сказала. На ее дисплее зажглось удивленное лицо от того, что ее роль в побудке меня, оказалась сегодня не актуальной.

Доехав до мастерской, я с радостью забрала свой летокар, с новым блоком питания. Механик не обманул. Агрегат взревел как новенький и я облегченно взмыла на верхние магистрали, полностью расплатившись с молодым профессионалом.

Я чувствовала себя, практически богиней, ощущая простор потертого от множества лет салона и запах кожи, от которого приятно щекотало нос.

Двигаясь плавно, я разглядывала улицы и не удержалась от вздоха, притормозив возле района Розовых Далей, где уютный четырехэтажные дома, имели искусной красоты волнистые балконы и террасы, а также площадки для отдыха и гуляний. Тут открывался неплохой вид на город, подсвеченный со всех сторон неоном.

На самом деле, в этом месте жил среднестатистический класс, а не аристократия и богачи. Последние предпочитали особняки и высокие небоскребы, облюбовывая жилье, исключительно на самых высоких этажах.

Уровни в Элевсине, были своего рода статусом.

Вздохнув, я снова нажала на дисплей, спускаясь вниз с магистрали, чтобы выехать на более низкие уровни. Меня ждала забегаловка где я работала и я приехала чуть раньше, чтобы перекусить до смены, так как была жутко голодна, прекрасно понимая, что в «крылышке», я могу польститься лишь на лапшу или на пересушенный кусок курятины, коих Гилберт закупал у одного фермера, который не стремился вырастить упитанных представителей птиц, кормя живность умеренно. Даже очень, умеренно.

Но по крайней мере, это были настоящие представители животного царства, а не выращенные искусственно, в специальных лабораториях, где создавались продукты.

Такие продукты были удобны тем, что приплюснутый пакет с надписью еды, можно было положить в специальную печь и в течении пары минут, можно было наслаждаться источающим аромат блюдом, ничем не отличающимся от выращенного на воле или грядке.

– Ты сегодня рано, Розалинда.

В кухонном помещении меня встретил Гадвик, стряпчий, создающий произведения искусства местного разлива.

– Пришла отведать лапши, – не скрывая широкой улыбки произнесла я, дабы не выдать что стряпчий готовил посредственно, а порой не вкусно. Все зависело от его настроения. Сегодня он выглядел, вполне воодушевлённым. Это радовало и давало ощущение, что я не буду лежать с больным животом половину ночи.

Мужчина шустро положил мне еду, посыпав зеленью и бросив мини-горсть наструганной курятины, в качестве презента и жеста доброй воли.

Еда была, вполне сносной и даже не переперченной. Гадвик обожал все острое, как и половина посетителей «крылышка».

Наевшись досыта, я сладострастно откинулась на спинку стула, но посидела в такой расслабленной позе, всего лишь несколько секунд, пока не увидела розовощекую физиономию Гилберта. Его маленькие черные глаза смотрели на меня, не убирая укора. Он хмыкнул и несколько раз кивнул, словно самому себе давая подтверждение, что мы здесь исключительно прохлаждаемся, налегая на бесплатный обед.

Покинула я место быстро, отправляясь в коморку, чтобы переодеться и столкнулась с красноволосой Соней. Зеленые глаза девушки сияли, как и щеки.

Такой, ее видеть было странно. Обычно, на ее лице редким спутником расцветала улыбка. Девушка была примером правильности и сосредоточенности и Гилберт меньше всего ее трогал, так как ее многозначительный взгляд сразу говорил о внутреннем стержне.

Пока я переодевалась, корячась на трех метрах, прыгая то на одной ноге, то на другой, Соня стояла рядом. Лицо в виде сердечка, походило на расцветшую клумбу с живыми цветами.

– Любовь нагрянула в мою жизнь стремительно, Роза. Я до странного взволнована.

Приподняв бровь, я уставилась на нее.

– Ты же говорила, что любовь для дураков и глупцов.

– Я ошибалась. Это произошло с первого взгляда. Словно Амур, прострелил мое сердце стрелой любви.

– Интересно, – проблеяла я, немного растерянно. Обычно, мы с Соней разделяли одно мнение на двоих. Это чувство нам неведомо и не нужно. Жить так точно спокойнее. – Как же вы познакомились, и кто он?

Любопытство все же победило, и я не удержалась от вопросов, вдруг почувствовав легкий укол зависти, неожиданно возникший внутри.

– Я попала под его летокар. Он вовремя остановился, поэтому сейчас я стою перед тобой. Просто разбила колено.

– Попала под летокар? – недоумение на моем лице граничило с небольшим шоком, связанным за жизнь девушки.

– Из-за усталости, я засмотрелась на рекламную вывеску и не заметила, как вышла на дорогу. Эрик вовремя затормозил. Я лишь испугалась.

Не удержавшись, я нахмурила брови.

– Главное, что с тобой все хорошо, но София, мне удивительно слышать от тебя, что чувство любви пронзило тебя настолько стремительно. Может, это просто какой-то внутренний дисбаланс, а не любовь.

– Нет Роза, я уверена, что Амур пронзил меня стрелой. Не поверишь, мы почти до утра любовались Элевсином с круглой смотровой площадки, рассматривая зеркальные стены небоскребов и купаясь в неоне. Это было так романтично! Поэтому, я могу сказать, что любовь – это прекрасно и тебе советую испытать ее.

Я быстро завязала фартук. На узел, так как не сдержалась от переизбытка разных эмоций, вдруг возникших внутри.

– Я, пожалуй, придержу своих хорсов для лучших времен. Тем более, помимо моей матери и тетки, мне только еще воздыхателя не хватало.

– Наоборот, – пожала плечами Соня, – избранник разнообразит твою жизнь.

Подавив раздражённый вдох, я вымученно улыбнулась.

– Уверена, мне это не грозит по нескольким причинам. Одна из которых, неудачная личная жизнь моей матери и тетушки. Им как-то не посчастливилось найти любимых, а мне, думаю, не стоит и начинать. Закончиться это может полным фиаско.

– Ты слишком категорична, Роза, – вздохнула девушка.

– И это говоришь мне ты? – я прыснула со смеху, – еще день назад ты называла весь мужской пол не самыми приятными эпитетами.

– Я ошиблась, – спокойно ответила Соня, ни капли не задумавшись. – Как тебе Леопольд? Он смотрит на тебя как на хорошо прожаренный кусок стейка.

– Прошу тебя, не начинай, – я направилась к двери, желая прекратить сватовство на месте. Прямо в этой обшарпанной миниатюрной кладовке. – Я воспринимаю его как сотоварища по этому бренному делу, как работа у Гилберта.

Соня поплелась за мной следом, пока я норовисто бежала в зал, чтобы укрыться от неприятного разговора, полностью погрузившись в звон посуды, жевания клиентов и тихой отрыжки.

– Ну, может быть есть кто-то, кто нравится тебе.

Взяв поднос и ничего не ответив, я поторопилась к одному из столиков, почему-то подумав про Мартела Гризби.

С какой радости он пришел мне в голову, осталось для меня загадкой.

Такой как он никогда не обратит на меня внимание, а если обратит, то только в случае игры кеди и муши, где я буду мушью в руках самого чародея.

На долю секунды я замерла, оглядывая шумный зал и посетителей, поедающих пироги с незамысловатыми начинками и курицу и чуть не рассмеялась, представив этого франта в шелковом костюме в этом заведении, забытом богом. Он бы бежал отсюда как укушенный за зад и вспоминал этот день как самый страшный ужас. А если бы еще попробовал пережаренные в кипящем масле куриные крылья в острой панировке от Гадвика, то даже было сложно представить, чтобы бы было с этим представителем аристократии.

Почему-то, это меня развеселило и дало возможность отработать налегке, несмотря на сверлящие взгляды Гилберта и влюбленные Леопольда. Он вздыхал, разглядывая втихаря мой тощий зад.

– Роза, – начал он, в момент моего недолго отдыха. Я пила воду и с острым прищуром рассматривала тех, кто уже отобедал изысканными блюдами.

Гилберт четко следил, чтобы подавальщики молниеносно убирали грязную посуду. – Я тут подумал о прогулке на круглой площадке. Вид с нее открывается на город, немыслимо захватывающий!

Я покосилась на молодого человека, сразу же поняв, что Леопольд, мучаясь от неразделенных чувств, решил попросить совета от неожиданно влюбившийся Сони. Спросил бы он этот совет днем раньше и создание с красными волосами, сказала бы куда ему пойти далеко и надолго.

Меня вдруг резко взбесило, что подруга за моей спиной начала устраивать мою личную жизнь.

– Лео, мне правда некогда, но как-нибудь, мы обязательно полюбуемся на рукотворные произведения гелийцев.

Лицо Лео сначала засияло, а потом потухло, как отключившееся неоновая вывеска.

– И когда же это будет?

– Леопольд, – начала я более официально, сдерживая себя и не переходя на эмоции. Надо было подышать несколько раз в свободном ритме, как это было написано в одной из книг Констанции. – Не тешь себя надеждами по поводу меня. Мы просто друзья.

Молодой человек кивнул.

«Надо же, какой понимающий!» – подумала я, с нескрываемым облегчением.

– Тогда, может быть, как друзья сходим?

– Хорошо, – выдавила я из себя, – как только появится свободный вечер, то сразу. Ты знаешь, как я загружена.

В этот момент Гилберт рявкнул в нашу сторону, пока Лео набирал воздух, чтобы что-то сказать и наш дуэт у стойки с прохладительными напитками распался.

Уже позже, когда я закрыла смену и села в летокар, не чувствуя ног, я устало потерла виски и не теряя время, отправилась в дансинг клуб. Завтра меня ждала утренняя смена в «крылышке», после чего целый свободный вечер, который я могла провести как хотела.

Когда я приехала в клуб, то отчетливо услышала, как от майки и волос воняет лапшой. Запах настолько въелся, что не желал покидать мое тело, как я не натирала его душистыми благовониями.

Дансинг клуб, с залихватским названием «Звездная ночь», представлял собой круглое выпирающее здание, в районе увеселительных заведений. В паре кварталов от него находился «Золотой Таллер».

Место было знатное, среди определенной категории посетителей.

Здесь любили собираться мужчины, дымили сигарами, пили бранди, обсуждая дела и не забывали расслабляться, разглядывая танцующие женские тела.

Внутри, среди приглушенного света и давящих на глаза красных световых кристаллов, от которых могла неожиданно развиться мигрень, стояли круглые столики, а по периметру расположились бордовые бархатные диваны.

Дансинг клуб, полностью оправдывал свое звездное название. Весь потолок и стены были усыпаны сверкающими как бриллианты точками, созданными умелыми бытовыми чародеями. От этих точек исходил то яркий, то приглушенный свет, освещая пространство преломленными лучами.

С другими девушками танцовщицами в клубе, я практически не общалась.

Некоторые из них, не скрывали своего настоящего отношения ко мне, и я была им за это благодарна. Уж лучше открытая зависть и недовольство, чем лесть!

Пара раз в мою сторону долетала фраза, что я попала сюда, только благодаря Ливии. Так бы, меня сюда никто не взял! Об этом твердила пышногрудая Маона, девушка, пользующаяся популярностью среди мужчин и срывающая овации. Меня же она в открытую называла костлявой.

Я не обижалась на обидные фразы, так как не ощущала себя частью этого места и мне было плевать, срываю я овации своими костями или нет. Моей целью было заполучить побольше чаевых и некую сумму за выход.

Управляющий клубом, был не против, когда я заменяла Ливию. Я знала, что я не плохо танцую. Что еще было делать в пустынном Илире, как не развлекать себя у зеркала, репетируя различные па, подсмотренные через панель вещания, гордость, которую в свое время принес отчим. Скорее всего, где-то украл, чтобы порадовать мать!

Сольных выходов у меня был один. Оставшееся время до рассвета, я выступала на подтанцовках на сцене или в отведенных нишах, показывая окружающим свою природную растяжку и всеми силами абстрагировалась, делая вид, что не вижу некоторых масляных заинтересованных взглядов возбужденных самцов, заправившихся добротной порцией алкоголя.

Переодевшись в видавший время и не одну танцовщицу костюм из темно-фиолетового бархата, украшенного стразами и перьями, который оголял практически все, выставляя напоказ длинные ноги в сетчатых чулках, я еще некоторое время просидела возле выделенного зеркала, борясь со сном, накатывающим на меня волнами.

Из головы моей не выходила капсула для отдыха, где я могла предаться покою в полной тишине.

Намалевав губы ярко-красной глянцевой мазилкой и подведя глаза черной подводкой, я словила на себе пару нездоровых прищуров от девиц в мой адрес, давя в себе вздохи.

Здесь была своя атмосфера. Танцовщицы, работающие тут на постоянной основе, воспринимали даже столб своим соперником.

– Роза, следующий выход твой, заканчивай с приготовлениями, – пропела хозяйка заведения, большая Бэт. Женщиной она была видной, осанистой и солидной, не смотря на любовь к оранжевым оттенкам, огненного цвета кудри и пышные формы. Оправив боа из красных перьев, женщина прошлепала в золотистых туфлях без задников по общей гримерной, давая указания и указывая на девушек пальцем, где сверкал огромный рубин.

Я предполагала, что камень был лишь фикцией, но блестел отменно, при свете софитов и ярко-зажжённых ламп.

Когда-то, этот клуб принадлежал ее супругу, но после его кончины пару лет назад, сама Бэт, стала заведывать заведением и прекрасно справлялась. Клиентов было хоть отбавляй несмотря на то, что репертуар танцев давно не обновлялся, как и костюмы. Да и само пространство клуба было уставшим и требовало ремонта, но женщина, называла потертости и огрехи изюминками и лоском.

Не знаю, как остальные, но от тяжелых бархатных занавесей и шелковых штор, коими было устлано все помещение, жутко хотелось чихать. Пыль настолько въелась во все, что ни при каких условиях не хотела покидать эти места.

Я оправила длинные светлые волосы, надев черный ободок со сверкающими серебром камнями и всунув ноги в туфли на высоких шпильках, остановилась возле сцены, ожидая, когда заиграет музыка для моего выхода.

Моя усталость была настолько сильной, что страх и волнение, обычно, покидали меня в ночное время.

Как раз раздались первые аккорды музыки, и я плавно вышла на сцену, закрывая себе черными перьями с двух сторон.

Как ни странно, но посетителям нравился этот танец, по сути своей, не представляющий ничего особенного. Скорее всего, они впечатлялись длинными ногами и черными туфлями.

Сделав вдох и полностью абстрагировавшись от внешних факторов, я просто позволила себе предаться музыке, позабыв обо всем на свете.

Она взяла меня в свои объятия и закружила по небольшой сцене. В эти моменты, когда я танцевала, я сливалась с приятными чувственными нотами, совершенно не думая о десятках глаз, устремленных на меня, окруженную софитами и лучами света. Я будто уносилась в прошлое, в свое, не такое уж плохое детство. Матушка, еще не совсем потеряла себя, а на лице Констанции преобладал здоровый румянец.

Мне вспомнилась шкатулка, потертая от времени, но казавшаяся мне волшебной из-за усыпанной мелкими ракушками и самоцветами поверхности, которые местами облезли. В ней я хранила немногочисленные сокровища – золотой таллер, браслет из бусин, кулон из розового кварцита, который мне наставляла беречь матушка и карточка какого-то господина со стертыми инициалами, помятая о времени. Но в детстве, мне нравилось, как она переливается золотыми вензелями в лучах Сувара.

Я улыбнулась воспоминаниям, продолжая раскрепощенно двигаться по сцене. Мой каждый жест сегодня был выверен, но я ощущала некую чувственность, которую выдавало мое тело. Плавное скольжение, касание пола и мелодия захватили меня, до того момента, пока музыка не оборвалась.

Я раскрыла глаза и замерла.

На самом первом столике у сцены, укрытом в полусумраке, я разглядела зеленые глаза, сразу же показавшиеся мне знакомыми. Они смотрели пристально. Узнав Мартела Гризби, я моментально замерла.

Глава 3

Во рту за раз пересохло. Я никак не могла продавить комок в горле, показавшийся мне огромным.

Немая тишина рассеялась, как и сигаретный дым, поднявший к потолку и зал танцев, наполнился жадными аплодисментами.

Меня словно пролизывало и ненароком в мою голову забралась нездоровая мысль, что этот ненормальный чародей, делает со мной что-то не поддающееся пониманию. Пригвоздил меня к полу, например!

Я постаралась пошевелиться, понимая, что все же двигаться могу и ко мне не применили заклятья замораживания на месте.

Губы мужчины дернулись в легкой ухмылке. Он отложил в пепельницу сигару, пока я выдавала приличный поклон и под нескончаемые овации, убежала со сцены, моментально столкнувшись с Маэр, танцовщицей, вечно завидующей абсолютно всем. Она уверенно ударила меня плечом, показывая свое недовольство. В глаза девицы пылала зависть.

Мне было все равно на ее душевные терзания. Я не стала ей отвечать, шустро удалилась в гримерную, чтобы переодеться к следующему совместному танцу.

Лицо пылало, а руки дрожали. Я никак не могла расстегнуть костюм с узким корсетом, пока не почувствовала теплые руки за спиной и дергано не повернулась, встретившись с Бэт. Следом из моего рта вылетел вдох облегчения.

Неужели я могла подумать, что этот Гризби оказался в гримерке и помогал мне разделываться с неудобными крючками?

Лицо управляющей же, расплылось в широкой улыбке, оголяя ровные белые зубы. Я сразу же поняла, что мной она довольна.

– Ты сорвала куш, Роза, – произнесла женщина, подмигнув мне. На ее лбу выступил пот. Внутри и правда, было жарко. Мне до страшного хотелось на воздух. – Ты видела, кто сидел в первом ряду?

Я ненормально замахала головой, пытаясь сделать вид, что я совершенно спокойно и не сошла с ума от зеленых пронизывающих глаз.

– Сам правитель пожаловал. Давно его тут не было, зато раньше был завсегдатаем. После твоего танца, выдал прекрасные чаевые, – ровными интонациями произнесла Бэт, а мне стало тошно. Почувствовала себя падшей женщиной из самого отвратного района Элевсина. – Могу я рассчитывать, что ты выйдешь на постоянную основу в «Звёздную ночь»? Ты нравишься посетителям. Не все любят пышек и грудастых. Даже у господина правителя, левый глаз дернулся. А это, о многом говорит.

– О нервном тике? – сморозила я глупость.

– Хотя бы, о симпатии, дурочка, – громогласно вздохнула Бэт, подав мне костюм, пестрящий разноцветным оперением и объемным головным убором, от которого моментально начинало ломить виски. – Так что, Роза? Я не обижу тебя в оплате.

– Подумаю, Бэт, – произнесла я, с толикой неопределенности, моментально ощутив тошноту. Преступить здесь к постоянной работе, значило для меня, кое-что давящее. Будто, я упаду на дно. На самое дно Элевсина и уже не выберусь от сюда никогда.

– Твои выходы на сцену ждут. Длинные ноги, ох как востребованы. Ты будешь неплохо получать. Я не обижу.

Прозвенел звонок к выходу на новый номер и я, сказав Бэт что-то нечленораздельное, поторопилась к сцене, подвернув ногу.

Щиколотку в миг заломило, я же закусила губу, надеясь, что боль скоро пройдет.

Меня трясло. Выходить на сцену не хотелось. Почему-то этот взгляд мужчины пугал. Я ощущала себя раздетой.

Вдруг он применял какие-то до странности развращенные заклятия, чтобы разглядывать меня голой?

От этой мысли мне стало худо, даже голова закружилась.

Я махнула волосами. Я все себе придумала. Он точно не узнал меня, после той позорной ситуации в игровом доме. Делать ему больше нечего, как запоминать подавальщиц!

Девушки как раз толпились возле сцены, готовясь к выходу.

Я краем глаза заглянула за занавеску, желая чтобы этот наряженный франт ушел в места не столь отдаленные, но он сидел один. Пил вайни. Возле него, дымилась сигарета, поднимая плавные облака к звездному потолку.

Наконец, объявили выход для веселого танца, где мы должны были отплясывать как не в себя, энергично заводя посетителей и будя тех, кто уже успел уснуть, положив голову на плечо.

Сделав вдох, я выбежала за танцовщицами, делая все возможное чтобы не обращать внимание на Гризби. Пару раз, я все же, не удержалась и бросила на него взгляд и чуть не провалилась на месте. Он смотрел на меня. Я не могла ошибиться! Смотрел, о чем-то погружено думая.

О, нет!

Надеюсь, ему не пришло в голову превратить меня во что-то слабовольное, а потом использовать меня в своих чародейских целях?

Что в уме у чародеев, я не знала и как бы, знать не особо желала.

Пока я танцевала, задирая ноги и шурша перьями, от которых отвратительно воняло отдушками от мули, с ароматом лимонника, я ощущала на себя его глаза. Они словно прилипли ко мне и не хотели отлипать.

Танец подошел к своей завершающей стадии. Все дружно завизжали, поворачиваясь задами к проснувшимся гостям, под громкие аплодисменты и свистки. Эту стадию, я больше всего не любила.

Сглотнув неприятный комок, я откинула от себя непрошенные мысли, повернувшись лицом к зрителям и не удержалась, чтобы не бросить несмелый взгляд в сторону Мартела Гризби.

Возле него стояла Бэт, сверкая всему оттенками пламени и пялилась на меня.

Вся эта сцена мне не нравилась, и я не знала почему.

Мне безумно захотелось убраться отсюда, сославшись на мигрень, которая и правда, усиливалась.

Приступы у меня были не частыми спутниками, но если голова начинала болеть, то обезболивающие порошки практически не помогали.

Мне нужен был покой и тишина, чтобы полностью восстановиться.

Я должна была станцевать еще один танец с другими девушками, но ощущение присутствия чародея в зале, напрягало меня. Он меня напрягал. И раздражал.

До следующего выхода оставалось некоторое время, которое я планировала провести на небольшой софе, привалившись к спинке.

Бросив взгляд на циферблат еле бегущих часов, я чуть не заорала от досады.

Еще минимум два часа и я могла быть свободной.

В гримерную вплыла Бэт, о чем-то на ходу разговаривая с девицами. Ее лицо сияло так, словно она сорвала огромный куш в игральном доме.

– Милая, одень вот это черное с блестками, – бросила она мне. – Оно тебе больше к лицу.

– Но оно не подходит для следующего танца.

– Ты не будешь танцевать со всеми, так как на приват тебя ожидает сам господин Гризби.

Если бы я могла лопнуть от напряжения, я бы сделала это. Все внутри меня заклокотало от возмущения и злобы. Поднявшись с софы, я невольно сжала кулак, стараясь быть спокойной.

– Я не буду для него танцевать, хоть он мешок таллер поставит перед моим носом.

Бэт захлопала глазами. Ее рот мигом исказился в виде неровной дуги, намалеванный терракотовой мазилкой.

– Что за глупости ты говоришь? Господин уже заплатил! – прошипела женщина, – да разве можно отказывать правительственному сану?

– Мне все равно кто он, – произнесла я тихо, не сводя взгляда с бегающих глаз женщины, – я не работаю тут, лишь заменяю. Посему, имею право не танцевать приват. Для начала вы должны были у меня уточнить, согласна ли я, а не опережать события.

– Ты танцуешь в моем клубе, значит должна исполнять требования беспрекословно.

– Бэт, я не хочу ругаться с вами, – устало вздохнула я, – у меня страшная мигрень. Если свалюсь в вашем заведении и кто-то увидит, набегут специальные службы проверки и выставят вам штраф, при хорошем раскладе. А при плохом, прикроют. И плакала «Звездная Ночь!». Будет не очень хорошо, если я паду без чувств прямо перед правителем.

Бэт пожевала губу. Ее зубы окрасились в цвет мазилки. Женщина шустро стерла их языком.

– Ты понимаешь, что подводишь меня.

– Понимаю, – проявив хитрость, я сострила милую мордашку, осознавая что женщина относится ко мне неплохо, по причине того, что мой выход с сольным номером приносит чаевые. Если бы было иначе, она бы давно выпроводила меня пинком под зад. – Но вы даже не соблаговолили спросить меня. Я никогда не танцевала один на один с клиентом.

– В этом нет ничего сложного, – Бэт зацепилась за соломинку, источая мед, – быстро станцуешь и дело в сторону.

Я покачала головой. Танцевать не буду. Значит, это мой последний приход сюда. Подведу Ливию, сама останусь без дополнительного заработка, но танцевать перед мужиком один на один не буду.

– Нет, госпожа. Сегодня я не в форме и уже озвучила причину. Если вы хотите, чтобы я ушла, значит я уйду.

Обогнув мясистую фигуру, я направилась к своим вещам. Мне больше не хотелось упрашивать и строить выводы.

Внутри себя я ощущала злость, которая непоколебимо помогала мне, чтобы я не шла на поводу у тех, кто хотел играть моей судьбой.

Бэт была отходчива, я прекрасно это знала. Но отказ самому Гризби сулил большие неприятности.

– Я поговорю с ним сама и все объясню, – проговорила я, шустро переодевшись в свою повседневную одежду. На майку надела куртку, ощутив приятное тепло и родной аромат. Лапшой тоже запахло.

– Нет уж, – еле выдавила из себя Бэт, – я сама поговорю и попрошу тебя не попадаться мне на глаза.

Я остановилась.

– Тогда, рассчитайте меня за эту ночь.

– Хм, – хмыкнула женщина, задрав висячий подбородок, колыхнувшийся от недовольства, – только половину суммы, так как ты не доработала свою смену до конца.

Я протянула руку, пока управляющая доставала увесистый кашель с чаевыми от господ и отсчитав несколько таллер, всунула мне их в ладонь.

Этого явно было мало, но я не стала спорить, желая убраться как можно скорее.

Обогнув девиц, я вышла в главный зал и спрятавшись в темноте, прошмыгнула между тяжелых занавесей к выходу.

Город обдал меня теплым воздухом, без намека на дуновение ветерка.

Улица была практически пустой. Возле бордюра стояли дорогие летокары, поблескивая в розоватом свете различными цветами.

Чуть поодаль слышались звуки сирен и отдаленно можно было расслышать зазывающую рекламу.

Я задрала голову к верху, вдохнув аромат пыли и дорог и помотав головой, полезла за брелоком ключей от своего летающего агрегата.

– Вечер не задался? – раздался голос за моей спиной и я, не удержавшись сильно вздрогнула. Голос бы я узнала, даже спустя годы. Бархатистый, таинственный.

Мартел Гризби стоял передо мной, в темном, отливающем бордо костюме.

На его губах, залегло подобие скучающей улыбки. Словно этот человек прожил девять жизней и видел все на свете, посему, эта жизнь была для него неоправданно скучна.

Зеленые глаза, даже в темноте, казались яркими и живыми.

– С чего вы взяли? – ответила я вопросом на вопрос, мигом подбираясь.

– Видно не вооруженным взглядом, что вы спасаетесь бегством, – произнес чародей. Мне захотелось сделать пару шагов назад. Для безопасности. Уж слишком он выглядел непредсказуемо. – Спасаетесь от меня.

Моя левая бровь взметнулась вверх.

– Вы ошибаетесь.

– Я попросил у Бэт позволения, чтобы вы станцевали мне приват танец и анализируя ваше желание быстрее покинуть сие заведение, я предположил, что вы бежите от меня.

На моей спине тут же образовалась испарина. Показывать свое волнение перед этим кренделем я не собиралась. Задрала подбородок и смело посмотрела в его глаза.

– Не льстите себе, – выдала я, – с Бэт у нас произошло недопонимание. Я не танцую приват танцы, господин.

– Хм, – ухмыльнулся мужчина. На его левой щеке появилась милая ямочка и быстро исчезла. Радовало то, что Гризби не подходил ко мне, держась от меня на приличном расстоянии. – Похвально. Другая бы, на вашем месте, была бы рада, думаю.

Мои брови сложились домиком. Ну и самомнение!

– Бэт мне сказала тоже самое, но я не другая, господин. Посему, найдите себе другую для ваших несусветных желаний.

На это, чародей промолчал, слегка поправив лацкан пиджака и блеснул рубиновым перстнем.

– Вы дерзкая.

– Какая уж есть, – пожала я плечами, не совсем понимая, что он ко мне прицепился. Задела мужское самолюбие? Ну извините!

– Мне нравится, – произнес Гризби, а я невольно вспыхнула, на долю секунду поддавшись чарам зеленых глаз. Сморгнула, чтобы убрать наваждение.

«Интересно, на блошином рынке, случайно не продают каких-нибудь предметов от чародейских заклятий?» – подумала я, решив туда заглянуть на всякий случай.

– Вы что-то хотели господин? – всем видом показывая нетерпение, проговорила я, – ночь поздняя, не до разговоров. Я поморщилась, ощущая что мигрень невовремя начинает набирать силу.

– Я прекрасно запомнил вас. Вы намедни устроили погром в игральном доме.

– Ну не погром, – начала я, перебив чародея и моментально покраснев. Черт, он все же действительно запомнил меня!

– Небольшой конфуз, назовем это так, – бархатным тоном добавил Гризби, – и обещались мне привести мой пиджак в порядок или купить новый.

Я прищурилась. Черт, черт, черт!

– У вас, смотрю, отменная память, – не сдержалась я от сарказма.

– Не жалуюсь.

Чародей, в слегка наигранной манере, кивнул.

– Хорошо, давайте свой пиджак, я прослежу чтобы его восстановили.

– Похвально слышать заботу, милая леди, но я справился с этой маленькой нелепостью. Хотя, мне было бы интересно посмотреть, как вы бы заботливо убирали оставшиеся пятна, чтобы привести его в первоначальный вид.

– Ну, не я бы приводила, а стиральный агрегат, – пожала я плечами, сразу вспомнив огромные монструозные агрегаты для стирки в районе Каменных Джунглей. Этот чародей бы сошел с ума, увидь он реальную жизнь низкоуровневых кварталов.

– Увидев вас сегодня тут, я был удивлен, – сменил тему разговора мужчина. Его взгляд пристально смотрел на меня. Немного хищно и самоуверенно. Чувствовала себя я неловко, но делала все, чтобы показать, что я не лыком шита и какого-то там правителя-чародея не боюсь. – Не правда ли, странное совпадение?

– Что вас так удивило?

– Вы, – улыбнулся он, – я даже ощутил в этом некий тайный смысл. Даже ненароком подумал, что вы меня преследуете, чтобы постирать пиджак.

Я наигранно рассмеялась.

– Не льстите себе, – выдала я, позабыв прикусить язык. Я как-то периодически забывала, что передо мной стоит должностное лицо Гелы, обладающее тайными знаниями и владеющее чародейским умением.

Но Гризби, на удивление, рассмеялся. Его смех показался живым и естественным.

– Мне нравится ваша прямолинейность.

– Неужели? – хмыкнула я, – так устали от лжи и притворства?

– Есть такое, – кивнул он.

– Я, конечно, извиняюсь, но мне пора, господин Гризби. Беседа была чудесной.

Мартел рассмеялся.

– Вот сейчас вы слукавили.

На это я ничего не ответила.

– Доброй ночи, – проговорила я, развернувшись в сторону дороги, где стоял мой летокар. Неприметно.

– Стойте! – властный голос прошелся по моей спине и я замерла, как подчинившееся на любые команды животное.

Чародей оказался быстрее, чем я успела повернуться. Встав рядом со мной, очень-очень близко, я заворожено взглянула на его лицо. Так близко я смогла его разглядеть. Тонкие морщинки под глазами, усики, приятное дыхание, с налетом вайни и терпкие мускусные благовония. Очень дорогие. Этот запах растревожил меня, заставив сердце забиться быстрее.

Ладонь мужчины шустро коснулась моего лба, и я ощутила тепло. Оно моментально проникло в голову.

Я даже испугаться не успела. Только предположила, что сейчас он сделает со мной все что хочет. Увезет в свое тайное логово и будет просить танцевать приват танцы до упаду.

Но вместо этого я ощутила покой. Вместе с теплом, неожиданно быстро ушла боль.

Гризби убрал руку и создал между нами привычное состояние.

– Вы мучились, решил, что не стоит.

Я сморгнула.

– Вы очень любезны, – промямлила я, – что я должна вам за этот человеческий поступок? Вернее, не человеческий, а чародейский?

– Как-нибудь, спрошу с вас.

– Приват танцами не расплачиваюсь, – пробурчала я, показывая свое недовольство и колючесть, – и вообще, все эти ваши штучки, мне не интересны. Прекрасно справляюсь обезболивающим порошками. И не приемлю все это…волшебство! В любом случае, благодарю!

Обогнув мужчину, я села в летокар, почему-то ощутив ущербность.

Агрегат слегка закряхтел и пролетев мимо чародея, поднялся на магистраль.

Я ощущала, как Гризби смотрит на меня и хотела убраться как можно скорее. Кусала губу и думала, что наверно он проводил меня насмешливым взглядом, разглядывая старую, видавшую виды машину.

Тряхнув головой, я целенаправленно направилась в дом сна, чтобы нормально выспаться.

Увеличив скорость и краем глаза взглянув как на горизонте забрезжили первые краски рассвета, я прибавила скорости, бросив шустрый взгляд в зеркало, с мыслями, не преследует ли меня Мартел Гризби?

Дернув головой, я моментально отругала себя за глупости. По всем законам, этот чародей, просто от скуки решил развлечься со мной.

В миг стало тошно, что меня воспринимали как человека низшего сорта.

Когда в районе Облачных небоскребов, замаячила красивая вывеска спального салона «Сон без сновидений», я выехала на верхнюю, почти пустую магистраль, устремляя свой допотопный и любимый летокар к спрятанной внутри здания парковке.

Облачные небоскребы представляла собой три строения, расположенных рядом друг с другом. Очень высоких и узких. Там располагались конторы, а также различные заведения по обслуживанию населения Элевсина. Здесь можно было привести себя в порядок, отдохнуть, купить путевку на небольшие курорты Гелы, где каждый мог чудесно отдохнуть возле моря, в лесу или горах.

В связи с тем, что гелийцы умело истребляли природные ресурсы планеты, красивых мест за несколько лет стало катастрофически мало.

Гела застраивалась городами, наплевательски относясь к природным составляющим, посему, красивые места, где можно было насладиться, оказались привилегированными.

Оставив летокар на стоянке и чувствуя невыносимую усталость, я зашла в спальный салон и оплатила капсулу на шесть часов.

Удовольствие было не из дешевых, но стоило того. Миловидная девушка с вертикальными зрачками и черными волосами, забранными в высокий хвост, выдала мне спальный набор, состоящий из пижамы, тапочек и халата и проводила к свободной капсуле.

Залезла внутрь я шустро, дабы не терять времени.

Работница закрыла за мной сферический купол и пожелала приятного сна.

Я с наслаждением вздохнула, когда в ноздри попал аромат хвои, а внутри капсулы на стенках появились образы лесов, еле уловимое пение птиц.

Одеяло и подушка из специального материала, принимающего форму тела и головы, создавало еще больший уют и я не заметила, как провалилась в спокойный сон, благодаря пущенным внутрь парам для успокоения.

Как и обещала вывеска спального салона, мне правда ничего не снилось, но дамы из данного заведения обычно не предупреждали, что время пролетит так стремительно быстро, что покажется что ты и вовсе не спал.

Не успела я закрыть глаза, как перед моим лицом оказалась та же девица с хвостом и хлопала глазами, показывая, что мое время подошло к концу.

Ощущение было настолько горьким, что захотелось разрыдаться, но заместо этого я выдавила из себя миролюбивую улыбку и направилась за своими вещами.

С каждым шагом, голова прояснялась, а тело наполнялось бодростью.

Все же, капсулы сна, творили чудеса, и кто их придумал, был в моих глазах героем. Дабы в шумном городе, а в особенности в районе Каменных Джунглей, выспаться было практически невозможно. На постоянной основе, всегда окружали посторонние шумы, как в доме, так и извне, мешая полному расслаблению.

Взяв наручный дисплей, я сразу же увидела кучу голосовых сообщений от Ливии и одно от Констанции.

Пока одевалась, послушала его первым. Тетушка плавными интонациями и идеально подобранными эпитетами докладывала, что с матушкой все в порядке. Ночь прошла спокойно и ни один гость не смог прорвать оборону нашего жилья.

Натянув майку, я покосилась на несколько сообщений от Ливии. Слушать их не хотелось. Я еще мысленно была в капсуле, в окружении леса и птиц.

Мне не стоило шибкого ума представить как ругается на меня подруга, прознавшая про то, что я отказала Бэт исполнить свой долг перед дансинг клубом и теперь была персоной нон грата в тех местах.

Покинув спальный салон, я не стала тянуть время, направилась сразу в «крылышко», решив, что Ливию я послушаю попозже.

Смена Леопольда была вечером, поэтому я могла спокойно работать подавальщицей свои часы, не ощущая на своей спине два сверлящих глаза и не слыша натужные вдохи, полные разочарования по случаю неразделенных чувств.

Уличив несколько минут перерыва, я уселась на кухне у Гадвика, выпить кавы, более-менее сносной, нежели чем покупала тетушка Констанция на развес, у одной старушки, рассказывающей что этот сорт собирает ее семья с незапамятных времен.

Уж не знаю, что и где они собирали, но вкус был отвратным. Зато тетушке нравился. Она называла его терпким, с легкой ноткой горчинки. По мне, он походил на сладкую жижу из лужи.

Стряпчий что-то напевал себе под нос, в своей манере пережаривая куриные крылышки и щедро посыпая их специями, дабы придать блюду отличительный вкус.

Попивая каву с тарелкой гренок, которые мне услужливо подставил под нос Гадвик, я рассматривала разрумяненную Соню. Девушка походила на распустившийся цветок. Вся сияла и светилась. На ее губах блуждала миловидная улыбка, говорящая о том, что София была счастлива.

Я отставила кружку с кавой на лежащий новостной вестник и замерла.

С одной из страниц на меня смотрел портрет Мартела Гризби.

Статья пестрела яркой вывеской и витиеватым текстом о том, что главное лицо в совете двенадцати, так теперь называли чародея, занялся облагораживанием города и созданием в нем природных площадок для отдыха и созерцания.

Обозреватель хроник писал, что представитель семейства Гризби, не только активно занимается облагораживанием столицы, но и других земель и городов, а также щедрый меценат и проявляет активное участие в глобальной проблеме заболевания планеты.

Я прищурилась, уставившись на портрет мужчины. На нем он был изображен крупно и, как всегда, одет с иголочки.

Зеленые глаза выделялись на фоне черного костюма, идеально пошитого. Из-под пиджака, выглядывал темный жилет, который заставлял угадывать под всеми слоями одежды вполне себе подтянутый атлетичный торс.

Лицо было спокойным, испепеляло своей уверенностью и от меня не укрылся тонкий налет заносчивости.

Этот человек знал себе цену.

Я вздохнула, пытаясь выудить из своих воспоминаний, какие-нибудь сведения об этом человека и припомнила лишь то, что Гризби пытался завоевать планету-близнец Элу, но что-то не срослось и в итоге чародей выступил в роли спасителя, помогая избавиться от главного врага тех земель.

В общем, все равно смог заполучить себе популярность и выйти сухим из воды.

Я также прекрасно помнила, как он отправил на покой весь совет двенадцати, захватив Иглу, главное правительственное здание Гелы и столицы.

Тогда, все до страшного перепугались, но все решилось хорошо, пока мужчина в шикарных костюмах не наигрался и не вернул этот совет в полном объеме, а сам отошел в сторону, но продолжал считаться там главным.

И вот меня, как-то угораздило с ним встретиться!

«Странный тип!» – подумала я, продолжая разглядывать портрет, обращая внимание на руки и красивый перстень с рубином. Явно, фамильный.

– Прохлаждаешься?

От голоса позади меня, я моментально вздрогнула, возвращаясь в кухонное помещение, где витали ароматы пирогов и лапши.

С Гилбертом, мы тут же встретились взглядом. Лицо хозяина побагровело, щеки наплыли на маленькие темные глаза. Он чмокнул губами.

– Задержишься после смены на двадцать минут, доработаешь, значит, – сказал себе под нос, как отрезал.

– По законодательству, я имею право на два перерыва на отдых и перекус, господин Гилберт, – не сдержалась я. Мои слова остановили упитанный силуэт хозяина. Спина, обтянутая в белоснежную накрахмаленную рубашку мигом напряглась, а жилет из кремового оттенка шелка (гордость Гилберта), натянулся на спине и хотелось надеется, что он не лопнет, иначе, я и с этой работы вылечу.

– Двадцать минут, Роза, – прошипел хозяин, оборачиваясь ко мне. Его лоб был в испарине, что не удивительно. Внутри было душно, даже жарко. – Или хочешь лишиться премиального таллера.

– Никак нет, – выдавила я из себя, прекрасно понимая, что никакого таллера и в помине не будет. Спорить не хотелось. Гилберт всегда был прав, даже когда не был прав.

Соскочив с табурета, я пошла обслуживать залы, до тех пор, пока не закончилась моя смена.

Чувствовала я себя практически бодро, благодаря капсуле сна и посему, сил хватало быть шустрой и активной.

Мой дисплей пару раз выдал, что снова пришли голосовые сообщения от Ливии и я все же не удержалась и послушала их, перелистнув целую кучу, отправленных подругой до.

«Роза, в общем, – с тяжелым недовольным вдохом, начала Ливия, – я жду тебя в восемь вечера возле Изумрудного дворца».

Я нахмурилась и шустро перемотала на первое сообщение.

Сначала Ливия, сдержанно, но недовольно вещала о моей глупости, по поводу ссоры с Бэт. Девушка возмущалась, что я подставила ее и где ей теперь искать замену, она не знала, но потом Ливию как переключили. Она восторженно заявила, что в Изумрудном дворце сегодня проводиться благотворительный аукцион для населения, кто потерял конечности из-за болезни. Ее приглашали подавальщицей напитков. Почти весь штат был набран, кроме пары человек. Ливия говорила, что заплатить должны хорошо, посему, такое счастье нельзя упускать. Она даже сказала Бэт, что сегодня выступить не сможет, мол приболела.

Я почесала затылок, в миг кусая губу и не зная что делать.

Чтобы пойти на этот вечер, от меня хотя бы не должно пахнуть лапшой и жареной едой, но заехать домой я не успевала.

Ливия так же говорила, что выдадут форму, в общем все будет чудесно и даже хорошо накормят.

Это было аттракционом невиданной щедрости, поэтому, нужно было быть совсем недалекой, чтобы не согласиться на это.

Я доработала смену. Наспех, попрощалась с Соней и успела улизнуть от Леопольда.

Шустро отправив Ливии голосовое сообщение, что мчу на всех парах, я выехала в сторону дворца.

Времени оставалось не так много, но я успела заранее.

Ливия ожидала меня возле вычурного забора, за которым виднелось пространство с аккуратно-постриженными лужайками, утопающими в ночной темноте.

Дворец я видела только снаружи.

Он располагался в центре города, недалеко от главного правительственного здания и совершенно не вписывался в окружающий антураж из стекла, бетона и неона.

Вычурный фасад с колоннами из темного мрамора, словно бы вплетался в малахитовые своды, которые подсвечивались плавающим в воздухе светом, сделанным бытовыми чародеями.

Свечение перетекало между колонн, переливалось и будто бы вальсировало, создавая волшебную красоту.

Широкие двери, готовились распахнуться перед приглашенными гостями.

– Роза! – окликнула меня Ливия. Я как раз припарковала летокар в глубине улице, незаметно притулив его возле одного из стеклянных небоскребов. – Наконец-то!

Девушка эмоционально обняла меня, будто мое присутствие могло решить важную глобальную проблему экологии на Геле.

– Рада, что ты приехала!

Фиолетовые волосы, девушка аккуратно заплела в десятки мелких косичек и аккуратно забрала наверх, сделав своего рода пучок. Выглядело нормально, по понятию этого мира.

Большие, немного кукольные серые глаза, были накрашены черной тушью, посему ресницы казались огромными. Губы были пухлыми, блестели мазилкой, привлекая внимание.

Ливия обожала жевать жвачку, но, когда увидела меня, шустро выплюнула ее в ладонь и взглядом поискала мусорный аппарат для переработки отходов.

Возле дворца его не оказалось. Видно, никто не хотел портить картину удобными агрегатами.

Девушка снова сунула жвачку в рот.

– Пойдем, нас уже ждут, – Ливия шустро схватила меня под локоть и поволокла к черному выходу. Я бросила быстрый взгляд на широкие главные двери.

В одном из вестников я как-то читала, что в главном зале дворца, висела огромная люстра в изумрудах и золоте. Не знаю, было ли это правдой или вымыслом, но легкое возбуждение от подруги захватило и меня.

Нас встретила главная управляющая по персоналу, показавшаяся мне до невозможности строгой. Походила на даму, обучающую математическим наукам, не меньше.

Девушек и молодых людей было много. Всем раздали универсальную форму, которая сразу же подгонялась под размер и фигуру.

Платья цвета лесной хвои и белые фартуки, показались мне сдержанными и аккуратными, а ткань приятной на ощупь.

Девушки, готовящиеся к работе, как раз прихорашивались возле зеркал в помещении для персонала, пока управляющая, высокая и статная расхаживала между нами и делала замечания, не забывая раздавать указания и правила поведения.

Я слушала ее в пол уха, пока собирала свои длинные светлые волосы в пучок, пытаясь спрятать аромат еды, впитавшийся в пряди.

За ночь работы, обещали триста таллер. Это была очень хорошая сумма, которая сразу бы перекрыла квартплату, покупки на домашние нужды и даже, можно было кое-что отремонтировать в летокаре.

При этом, я понимала, что порошки от материнской зависимости, я купить пока не могла. Они стоили почти две тысячи таллер.

Констанция съест меня живьем, если в ближайшее время мы не позаботимся о матушкиной деликатной проблеме.

Про новый протез, пока даже и речи не было. Я должна была работать на него не переставая, года два.

– Начинаем обслуживание, – лаконично и четко, произнесла управляющая, ровно в тот момент, когда в зале заиграла приятная музыка. Я удивленно приподняла бровь. Звуки фортепьяно, полились так ровно и красиво, что захотелось замереть и наслаждаться мелодией.

Взяв сверкающий поднос с пузырящимся в бокалах шампанем, я прошла небольшим мраморным коридором, рассматривая прибывающих гостей.

Залы пестрели разномастными изысканными платьями. Можно было разглядеть шелк, парчу, множество перьев и шифона, а также струящиеся по полу подолы.

Хотелось надеяться, что я не отдавлю кому-нибудь роскошное одеяние.

Я чувствовала волнение и сосредоточенно прошлась по холлу, следя под ноги и хорошенько держа поднос.

Бокалы слегка позвякивали при моей ходьбе.

Я двигалась словно тень, стараясь не шуметь, краем глаза рассматривая собравшуюся публику.

Здесь было много тех, кто не имел рук или ног, но щеголял на лучших протезах, практически не отличимых от настоящих конечностей.

Тонкая мембрана, идеально напоминала кожу и люди, кто столкнулся с этим недугом, выглядели вполне себе счастливо. Не морщились от боли и не хромали.

Замерев в холле и прячась за поднос, я разглядывала протезы. Они вживлялись в ткань и нервные окончания и их наличие выдавал лишь шрам вокруг и легкая заторможенность движения.

Я читала, что последние модели, были сопоставимы с реальной тяжестью конечности и были очень удобны.

Здесь были ангажированные, не только с суперсовременными протезами, но также из подвижного металла. Казались они более массивными и тяжелыми.

Я также обратила внимание на приглашенных на удобных колясках для езды.

Голоса перекрывали музыкальные увертюры умелой пианистки, а потом в главный зал открыли двери, впуская всех внутрь.

Народу с каждой минутой только прибавлялось, но гости умело разбивались на кучки.

Худую даму, вдруг возникшую в дверях, все дружно стали приветствовать. Ее перо на голове, показалось мне бесконечно-длинным. Платье она подобрала в цвет. Кремово-розовое и с блестками вокруг бледных рисунков в виде кругов.

– Госпожа Крикель, – громко выкрикнул один из мужчин в смокинге. Бело-черные усы, завихрениями торчали в разные стороны. Он галантно поцеловал ей руку, пока дама улыбалась широкой улыбкой.

Уважаемые господа сразу же сгрудились возле женщины. Сразу стало понятно, что она являлась кем-то значимым и шлепая остроносыми туфлями на миниатюрных каблучках, сразу же направилась в зал.

После того как появилась эта Крикель, народ живо потянулся в главный зал, а управляющая несколько раз подмигнув, сигнализировала пойти тоже, дабы обслуживать элиту.

Когда я зашла в зал, то обомлела.

Огромная люстра переливалась всеми цветами зеленого, обрамленная тысячами сверкающих кристаллов. Без чародейской подсветки тоже не обошлось.

От люстры в разные стороны потолка струился малахитового оттенка свет. Он словно окутывал своды, касался длинных тяжелых занавесей и распадался ближе к полу.

Сам зал представлял собой большое пространство, где по всему периметру расположились столы со стульями и высокие маленькие столики для господ, кому были отведены стоячие места.

Ароматно пахло закусками, коими были обставлены столы, покрытые золотистыми скатертями. Покосившись краем глаза на рыбные, овощные, морские ассорти, я сглотнула слюну. Выглядело все до невозможности аппетитно, даже в животе заурчало.

Возле дальней стены, на импровизированной сцене выставили экспонаты для аукциона. Их было три.

Продолжая ходить между столами и улыбаться, я предлагала шампань и вайни в хрустальных бокалах, краем глаза разглядывая лоты, которые богачи планировали приобрести.

Откровенно говоря, в хорсе с крыльями медного цвета, напольной вазе с вставками из разноцветного стекла и картине, где посередине бисером и какими-то камнями был выложен цветок, я не увидела ничего уж такого прекрасного.

По мне, так все три вещи были полной безвкусицей и совершенно не нужной.

Ну какой угол в доме, должна была украсить эта жуткая ваза, пестрящая всеми оттенками фиолетового и красного? Или этот хорс, размером с мою комнату, заслонивший собой бы все углы.

– Красивая картина, не правда ли? – тихо проговорила сидящая за одним столом дама. Ее тонкий профиль с надетой на лицо чародейской маской молодости завороженно разглядывал лот номер три. – А как искусно играет гранями.

«Да уж куда там!» – проворчала я про себя, не находя в безвкусице ничего выдающегося. Возможно, в искусстве, я ничего не понимала, как и в том, за что платить баснословные таллеры и покупать эти вещи.

Пианистка продолжала музицировать, плавно покачиваясь с блаженной улыбкой, пока я разносила напитки, не забывая разглядывать гостей.

Уловив взглядом Ливию, свою собранную и довольную подругу, я медленно подошла к ней.

Она как раз убирала у господина с аппетитом, использованную тарелку и ставила чистый фарфор. Увидев меня, девушка бесшумно подошла ко мне.

– Как тебе вечеринка? – проговорила она тихо, – по мне, так пахнет нафталином, преклонными годами и спесью. А уж эти лоты, – девушка вздохнула.

– С последним, согласна, а вот на счет старости, тут много и молодых господ.

– С раздутым самомнением и набитыми кошелями. Но, есть то, что радует. Можно разглядеть наряды, некоторые очень неплохи и заработать хорошую сумму за одну ночь.

Ливия очень шустро обогнула меня, неся поднос с грязными тарелками.

Я последовала за ней, чтобы отдать в моечные помещения пустые бокалы и взять наполненные в кухне.

Возле лотов на сцене началась легкая суета. Как раз, госпожа Крикель топталась возле лота номер два – вазы, и о чем-то разговаривала с организатором. Организатор же, постарался незаметно почесать левую филейную часть, шустро оглядев зал и замер поверх моей головы.

Его лицо сначала побледнело, потом порозовело.

Невольно голоса в зале, как по волшебству примолкли, а пианистка, витающая в нотах мелодии, вдруг вздумала нажимать на клавиши тише.

Я обернулась.

Ну конечно же!

В зал спокойной неспешной поступью вошел Мартел Гризби.

Опалово-зеленый костюм с жилетом, великолепно сочетался с карманными часами на цепочке.

Мужчина мимолетно глянул на циферблат и убрал их в карман.

– Господин Гризби! – громче положенного воскликнул управляющий с бело-черными пушистыми ушами и размашистыми шагами поспешил поприветствовать важного гостя.

Я повыше подняла поднос с бокалами, стараясь слиться с одной из колонн.

Ну кто бы сомневался, что на этом аукционе, конечно же будет этот человек.

Я два года прожила в Элевсине и ни разу, ни на одном мероприятии его не встречала. Что за напасть преследовала меня сейчас?

Почему, куда бы я не сунулась, везде появлялся этот чародей?

Я бы даже не удивилась уже, увидев его в «крылышке», поедающим пересоленую Гадвиком лапшу.

Сидящие за столами господа, устроили толкучку, дабы поприветствовать правителя. Подсуетилась и госпожа Крикель и только сейчас я уловила, что дама являлась представителем совета двенадцати, кто правил на Геле.

Не успела я и глазом моргнуть, как рядом с чародеем поравнялась статная девушка, лет так двадцати пяти.

Ее роскошный, стройный стан облегало шелковое голубое платье, полностью открытое и с умопомрачительным разрезом на ноге.

Декольте тоже, кричало об откровенности и о желании сразу же свалить окружающих своими прелестями.

А посмотреть действительно было на что.

Фигура у нее была отменная и я не сдержалась, чтобы не позавидовать.

Шею украшало роскошное колье с единственным сапфиром, нереальных размеров, которые слегка скрывали темные длинные волосы.

Не прошло и доли секунды, как она улыбнулась Гризби и манерно подняв пальчик, указала на стол, самый первый у лотов.

Мартел деликатно кивнул, раздавая почтение направо и налево, здороваясь с гостями. Девушка последовала вперед, виляя бедрами. Переливчатый шелк на ее теле завораживающе блестел. Она оглянулась, держа осанку и продолжила улыбаться, какой-то хищной улыбкой.

Такая осанистость и стать завораживали.

Моментально почувствовав себя маленькой и серой, я поторопилась в другую часть зала, с мыслями остаться незаметной до окончания этого благотворительного вечера.

Обслужив один из столиков, я не смогла удержаться, чтобы не посмотреть на спину правителя и девушку, усевшуюся рядом с ним.

Что-то нездорово кольнуло внутри и это чувство мне не понравилось.

Моментально списав его на вдруг расцветшую во всех красках зависть, я направилась на кухню.

Аукцион как раз набирал свои обороты и в зале приглушили свет. Лишь настенные бра слегка давали освещение, но зато сцена, была полностью освещена лучами.

Пока шел аукцион, обслуживание не некоторое время прекратили, и мы смогли с Ливией спокойно поглядеть, как гости разбрасываются таллерами.

За безобразную вазу шла борьба. Дама в переливчатом боа и худосочный мужчина, готовы были истерзать друг друга за монстроузное хрустальное уродство.

– По-моему, они бесятся с жиру, – вздохнула Ливия.

– Эти деньги отдадут больным и на протезирование. Это не может не радовать.

Девушка прищурилась.

– Ты видела, сам глава двенадцати тут. Хоть рассмотреть его поближе. Красив, но слащав и видно, избалован как не знаю кто.

На выданную подругой характеристику, я согласно промычала. Ливия подобрала идеально-подходящие эпитеты.

Избалованный! Вот кто он!

Наконец, вазу забрала себе дама в боа.

В зале раздались шумные аплодисменты, а госпожа Крикель бархатным голосом представила следующий лот, картину.

Госпожа Крикель, как выяснилось, заведывала в совете двенадцати, культурным образованием гелийцев, обожала искусство и написала свод законов и правил, рассказывающий о правильных манерах и ведению коммуникаций.

Возможно, этот свод правил этикета где-то и использовался, и был популярен, но в районах типа Каменных Джунглей, о таком и знать не знали.

Женщина сначала что-то рассказывала. Выглядело это как вступление, пока не перешла к лоту номер три.

В лучах софитов, картина выглядела интереснее. Камни играли гранями на черном бархатном фоне. Вышитый цветок, казался выпуклым.

После того как госпожа Крикель дала маленькую сводку о том, что этому произведению искусства почти сотня лет и камни эти, не просто стекляшки, которые можно купить на блошином рынке горсть за таллер, а настоящие рубины, изумруды и бриллианты, я несдержанно ахнула вместе с гостями.

Алара Крикель рассказала, что произведение пожертвовал господин Гарольд Олсон, решив, что вырученные от картины таллеры, будут больше нужны заболевшим людям.

Ну что же! Это выглядело благородно.

Самого Гарольда Олсона в зале не оказалось, зато оказались те, кто мечтал заполучить себе антиквариат.

Алара спокойно назвала сумму, от которой начались торги и Ливия как и я чуть не свалились без чувств. Сначала я подумала, что мне просто послышалось.

За эту картину, показавшуюся мне от невежества и незнания, убожеством, предлагали целые мешки таллер, пока один очень спокойный, но властный голос все не решил.

Им оказался Мартел Гризби, после чего, наступила тишина. Гости переваривали услышанное, сумму, перевалившую за несколько миллионов.

С овациями, по периметру зажегся свет, а чародей вышел из-за стола и забрал родовую реликвию семейства Олсон.

Меня вдруг заинтересовала судьба «Цветка Веерии», так называлась картина.

Что собирался с ней делать Гризби? Повесить на стену в спальных покоях, припрятать в родовом хранилище как некую будущую инвестицию или подарить вот этой длинноногой даме, сопровождающей его?

Вынырнув из-за угла, я покосилась на нее, пока почти лоб в лоб не столкнулась с управляющей.

– Главный стол пуст. Будь добра, принеси гостям новые напитки, – сухо произнесла женщина. Проглотив язык, я что-то нечленораздельно попыталась промычать.

– Так у них же все забито съестным. И бокалы почти полные.

Управляющая хлопнула глазами, выискивая во мне задатки соображения.

– Сию минуту, – прошипела женщина, не меняя лица.

Если бы я произнесла два слова в такой же манере, то вероятно бы раскраснелась, но управляющая даже глазом не повела.

Как на зло рядом оказался другой подавальщик и вместо того, чтобы отправить его к главному столу, она мастерски перехватило поднос и сунула его мне, звякнув бокалами и умудрившись не разлить ни капли.

Что же я везучая такая!

Состряпав физиономию полную невозмутимости, я на ватных ногах поторопилась к столу, где сидел Гризби с гостями, решив все же оглянуться, но управляющая как врана (ворона), вся нахохлилась, продолжая сверлить меня темными глазами.

На мою радость, чародей беседовал с одним из гостей и не видел моих осторожных подкрадывающихся движений.

Я обошла стол, аккуратно ставя на него напитки, пока случайно не задела ножку бокала спутницы чародея. Пара незначительных капель попало на скатерть.

– Осторожнее! – гневливо произнесла девица, бросив на меня взгляд холодных, темных глаз. Мои ресницы дергано затрепыхались. Я ненароком посмотрела на ее колье. Шикарный сапфир, был произведением искусства.

– Прошу прощение, – спокойно произнесла я, стараясь не выдавать волнения.

Мартел услышав небольшую заварушку с обслугой, бросил короткий взгляд в мою сторону и замер. Наверно, мои глаза неестественно распахнулись, но я снова собрала себя в кучу, хотя желала провалиться на этом самом месте.

Моих губ коснулась дежурная улыбка.

Я забрала его допитый бокал и поставила новый.

Пока я все это делала, девушка в голубом продолжала сидеть с недовольной миной.

– Доброго вечера, – произнесла я и развернувшись на удобных туфлях направилась в кухонные помещения.

Мое сердце билось как ненормальное. Я даже закусила губу от волнения.

Отставив в сторону поднос и решив с позором укрыться от людской волны, я притаилась в отхожих комнатах.

Шустро заперев замок, я привалилась к двери, тяжело дыша.

Встречи с Гризби начинали угнетать меня. Он постоянно мелькал перед моим взором. Это пугало. Во всех смыслах.

А эта дама в голубом, была не только красива внешне, но и ужасна. Высокомерная идиотка! Я ощущала ее силу и власть и между делом умудрилась подумать, что именно такая и должна быть рядом с Гризби. Шикарная женщина, знающая себе цену.

Я знала, что чародей не обменивался брачными символами, но глядя на девушку, сопровождающую его, это было делом времени. Она походила на хищное животное, которое бы никогда не упустило свою жертву. Даже ценой жизни.

Отдышавшись и плеснув себе на лицо прохладными водными брызгами, я вроде как собралась и вышла в мраморный коридор.

Пройдя за поворот, я умудрилась поехать на скользком полу, но в момент падения ощутила, как меня подхватили руки. Я даже ойкнуть не успела, как уже стояла на месте.

Моим спасителем оказался Мартел Гризби.

Мужчина дернул усиками и немного задрал гладко выбритый подбородок, засовывая руки в карманы брюк.

– У меня складывается ощущение, что вы следите за мной, – немного самонадеянно выдал чародей. Его зеленые глаза прищурились, пристально осматривая мое в миг зарозовевшее лицо. Краснеть я умела и ничего с этим сделать не могла.

– Не льстите себе, господин Гризби.

Я не стала скрывать легкого налета пренебрежения, который со стороны можно было принять как защитную реакцию. Да я, собственно, и защищалась.

– Удивительно, что вы так хорошо запомнили мое имя, – продолжил он, выдавая бархатные нотки приятного тембра, от которого непроизвольно бежали мурашки по коже.

– Вас не знает только ленивый, – безразлично произнесла я.

Мужчина хмыкнул.

– С каждым разом мне становится все интереснее и интереснее, где я смогу увидеть вас снова. Вы постоянно в поле моего зрения.

– Я могу сказать вам тоже самое, но чтобы не разводить полемику, предпочту свалить все на совпадение.

– Хм, я не верю в совпадение.

– Во что же вы веруете, господин Гризби? – не удержалась я. В какой-то момент мне стал нравится наш колючий разговор.

– В то, что не все просто так, милое создание.

Я поморщилась. Умилительное имечко меня покоробило. Милой, я себя точно не считала.

– Смотрю, вы очень трудолюбивы. Это похвально!

Теперь уже я хмыкнула. В моих глазах непроизвольно зажегся огонек.

– Извините, конечно, за прямоту, господин Гризби, но это вынужденная мера и вам, как главному в совете двенадцати не знать, что гелийцы не сплошь купаются в таллерах и не живут в шикарных особняках с благоухающими природными красками островками. Есть и другая сторона медали.

Мартел не сразу ответил. Его усик над губой слегка дернулся. Он пристально рассматривал мое лицо.

– Я отметил ваше трудолюбие. Жаль, что наш разговор зашел в русло непростой темы. Да, печально, что все складывается так, но я считаю, это естественным отбором. Возможно, что вы не согласитесь со мной, но трудолюбие обычно приводит к результату. Такие люди могут выбраться из самых низших уровней и жить достойно.

– А как же тогда те, кто уже родился на высоте, господин Гризби? Им не нужно ничего делать, в этом ли справедливость?

– Вы не совсем правы, – продолжил Гризби, падая в моих глазах до минусового уровня, – не так-то просто удержать и увеличить свое состояние. Это требует сноровки, умения думать головой и постоянно что-то делать.

– Смотрю, вы в этом хорошо натренированы, – с горечью произнесла я, оголяясь перед чародеем как нерв и показывая свои обиды. Глупая, глупая Роза!

Мартел улыбнулся, продолжая пристально на меня смотреть. В какой-то миг мне показалось, что взгляд его блеснул. Я замерла, непроизвольно разглядывая зеленые глаза. Они походили на травяной луг в утренней росе.

Лицо было красивым, немного смазливым, но власть и внутренняя сила, скрывали недостатки.

Я сморгнула и прищурилась.

Вдруг он применяет на мне свои штучки?

Мне была срочно нужна защита от посягательства на мою личную территорию и нетронутую честь!

– Извините, но я должна работать, чтобы выбраться из низов, – высказалась я, – всего доброго, господин Гризби.

Я обогнула мужчину, ощутив аромат пряных благовоний.

– Как ваше имя? – остановил меня вопрос, – мы с вами стали практически близки, но имени я не знаю.

– Зачем вам оно? – передернула плечами и посмотрела искоса.

– Маленькая формальность, не более того, – намерено скучающим тоном произнес чародей.

Слово «формальность», почему-то покоробило меня.

– Меня зовут Роза, – сказала громко и с достоинством, тут же замечая легкую тень, пробежавшую по лицу Гризби. Его левая бровь дернулась вверх.

– Мартел, вот ты где, – за моей спиной раздался стук каблуков. Будто бы их обладательница вбивала гвозди в пол. Голос сопровождающей чародея, я тут же узнала. –Я потеряла тебя. Госпожа Крикель ожидает тебя с завершающей речью.

Девушка остановилась, бросив на меня взгляд как на мокрое место. Темные глаза моментально прищурились.

– Ах, это та неуклюжая подавальщица, – выплюнула она, окатив меня пренебрежением и совершенно не скрывая этого, – правильно, что ты не упустил возможности сделать ей замечание. На такой важный аукцион понабрали по объявлению.

От сказанных слов, затошнило, но я сдержала удар.

– У вас такое знакомое лицо, госпожа, – не удержалась я, – вы не работаете в услугах сопровождения?

– Что? – лицо девушки почернело от злобы.

– Простите, госпожа, обозналась, – сдержанно улыбнувшись, я поторопилась убраться в зал, чтобы не злить управляющую.

За моей спины раздалось неприятное шипение, моментально заткнутое хладнокровным «хватит».

В этот вечер с Мартелом Гризби я больше не встречалась.

Это не могло не радовать!

Я не желала видеть его в поле своего обозрения никогда.

Его разговоры взбесили меня. А еще и манерность, показавшаяся надменной.

Когда я села в свой летокар вместе с Ливией, чтобы отвезти ее домой, я радовалась уже тому, что заработала хорошую сумму денег.

Подруга почти спала, усталая и довольная.

Я же, была довольна тем, что до вечера могла быть дома или сделать необходимые дела. Например, съездить на блошиный рынок, дабы купить какую-нибудь защитную безделушку от нахальных чародеев.

Домой я приехала еще ночью. Вошла в тихую спящую квартиру, в которой меня встретила Люси, не забыв шикнуть мне, чтобы я не разбудила мать и тетушку.

Я мечтала о душе, хоть и холодном, посему сразу же отправилась в ванную комнату, дабы смыть с себя бесконечно-длинный день.

Вода оказалась еле теплой, но не ледяной. Я тщательно намылила волосы душистым гелем, по иронии, с ароматом розы и еще некоторое время стояла под струями, старательно стирая с себя запахи еды.

В голову постоянно лез Мартел Гризби и высокомерная девица.

Я прекрасно понимала, что жили мы на одной планете, но были как из разных миров. И этому мужчине никогда по-настоящему не понять, что такое выживать и нуждаться.

А еще, как хотеть какое-нибудь красивое платье, а не облизываться возле витрин, экономя таллеры и давя в себе вздохи.

Выйдя из душа, я почувствовала сильную злость. Она разрасталась во мне, не щадя увеличивалась в размере.

Усмехнувшись, я направилась в свою комнату. Люси, шурша потащилась за мной.

– Когда ты такая, значит что-то случилось, – сумничал андроид, хлопнув глазами на мониторе. – Есть то, что расстроит наш девичий клуб завтра?

– И не угадала, – ответила я просто, заваливаясь в кровать и накрываясь легкой простыней. В комнате практически не было воздуха. Маленькое окно пропускало лишь намеки на него. – Просто устала и утвердилась в своем мнении, что весь этот элитарный класс, просто мерзкие хлыщи.

– Ты бы не говорила так, если бы кто-то не сказал что-то значимое для тебя, – вздохнула Люси, – значит, если я правильно считываю твои интонации и анализирую, ты с кем-то повздорила.

– А говоришь, что тебе пора менять начинку, дорогая. Еще можешь несколько лет прекрасно работать на старых гайках.

Андроид мигом нахмурился. Брови сложились домиком.

– Ты можешь все рассказать мне.

Передернув плечом, я повернулась на бок, ощущая мокрое полотенце на голове. Волосы сушить сил не было.

– Нечего рассказывать. Как матушка, Кони?

– День прошел спокойно. Изабелла проспала все время и продолжает мирно спать. Констанция проанализировала и решила, что немного порошка для сна, Белле точно не помешает, чтобы прийти в себя.

Люси немного пофилософствовала на темы равенства, наступая мне на больные мозоли и встав у стены, замерла.

Когда она так делала, как бы засыпала, давала отдыхать своим гайкам и шурупам и аккумулятору в том числе.

Повернувшись на другой бок, я уснула, краем уха слыша, как лают дикие кутьи (собаки) за окном и мысленно желая им провалиться, вместе с раздражающим Мартелом Гризби.

Глава 4

Констанция сидела в самой большой комнате в нашем жилье.

Делили они ее вместе с матушкой.

Плавно перелистывая страницы какой-то монстроузной книженции, женщина медленно дышала, полностью погруженная в изучение.

Я прищурилась, находя книгу новой. И моментально разозлилась, понимая что оказалась права.

– Ты купила книгу? – бросила я, как бы между делом, расчесывая длинные волосы, успевшие за ночь запутаться и превратиться в гнездо бешеной враны.

Дергая пряди, я начинала злиться все больше и больше.

– Да, – очень спокойно ответила Констанция. Ее манерам можно было позавидовать. – Не удержалась от популярного издания Алары Крикель.

Я тут же замерла, злясь еще больше. Только вчера я подумала, что в квартале Каменных Джунглей никто знать не знает про это издание, так тетушка меня тут же удивила.

– Эта растрата была так необходима? – интонациями, как воспитанница благородного дома, буркнула я, отчаявшись расчесать гриву. – В эти дни мы оплачиваем необходимые счета.

Констанция взметнула на меня свои глаза, обрамленные куцыми ресницами.

Ее волосы с насыщенным бордовым отливом, были собраны в старомодный пучок и заколоты шпильками.

– Уверена, мы справимся.

– Ты хотела сказать, что я справлюсь, – подытожила я, – благодарю за веру в мои силы, тетушка.

– Могу сказать, что этот фолиант госпожи Крикель, должен быть в каждом доме. Она учит манерам, рассказывает тонкости общения с мужчинами и даже делиться секретами соблазнения, – как ни в чем небывало, выдала женщина, не обращая внимание на мое разрастающееся с каждой секундой недовольство.

– Боюсь спросить, кого ты собралась соблазнять? – бросила я, чуть не добавив, в таком наряде, но прикусила вовремя язык, иначе обида была бы пожизненной. Тетка облачилась в свой бордовый халат из вязки и подпоясалась. Выглядело это все странно…и жарко, но женщина обычно мерзла, в отличие от моей матери.

– Если ты думаешь, что моя жизнь кончена, Розалинда, ты ошибаешься. Возможно, просто не настал мой час. Я должна быть полностью вооружена к судьбоносному дню.

– Ясно!

– И тебе я советую тоже окультуриться данным произведением. Знаю, как ты можешь быть резка и заносчива. Порой мне кажется, что мы тебя не воспитывали должным образом. Думать об этом для меня, как себя истязать.

– Так ты не истязай, – отмахнулась я, желая быстрее закончить разговор о манерах и книгах, которые мне некогда было читать. Я положила на тумбочку таллеры за оплату жилья и на необходимые нужды. – Я пока в высший свет не собираюсь.

– И то правда, – хмыкнула, выползшая с кухни мать, держась за стену, – нечего там делать. Одни обманщики!

Я покосилась на родительницу. Она была трезвой, но казалась измученной и сонной. Изабелла была стойкой и без нытья выносила тяжесть протеза и боль, которую он давал при носке.

– Откуда же тебе знать, матушка? – вопрос повис в воздухе, пока я накидывала на черную обтягивающую майку кожаную куртку. – Может быть, я что-то не знаю о твоей молодости?

– Все ты знаешь, – ответила за Беллу тетушка, – нечего рассказывать. Просто твоей матушке нужно меньше смотреть настенный дисплей. Много там воды. Уж лучше книгу почитать.

Матушка хмыкнула и поплелась обратно на кухню.

– Ты рано, – Кони покосилась на меня, – говорила же, что в вечернюю смену в общепит, а ночью мыть посуду.

Мыть посуду, так я называла свою работу в игральном доме, дабы Констанция не сошла с ума, решив, что ее племянница поддается разврату направо и налево.

– Так и есть, просто хотела заскочить в пару мест.

Попрощавшись с женщинами, я вышла из дома.

Констанция собиралась купить моющие средства, продукты и отдать таллеры за квартплату за месяц. Хозяин требовал оплаты и тряс со своих квартирантов, четко в один и тот же день и чуть ли не в одно и тоже время.

Отправив голосовое сообщение Соне, мы договорились встретиться недалеко от блошиного рынка на окраине квартала Синих Сердец.

Погода стояла приятная, даже задувал легкий ветерок. Я открыла окна летокара и летела по магистрали, рассматривая розовато-золотистые облака на горизонте. Со всех сторон дороги, возвышались дома и небоскребы. Только чуть дальше, ближе к горизонту, можно было разглядеть полосу лесной гряды. Массивные, темно-зеленые кроны росли прямыми стволами вверх. Выглядели они, как живая ограда.

За ней находился район Уютная Равнина. Там располагались частные дома.

Район был огромным и защищенным. Дома строились разномастные, но практически у всех были одинакового размера участки.

Гелийцы настолько боролись с природными проявлениями, что считали даже чистый воздух опасным, поэтому устанавливали специальные пушки и аппараты, для очищения.

Животный мир был отдельной темой.

Его, в основе своей истребляли. Оставались только те, кто был пригоден в пищу, посему таких выращивали на специальных фермах.

Гелийцы предпочитали все современное и норовисто легко впускали его в свою жизнь, не задумываясь даже над тем, что абы как выращенная еда и засунутая в специальный вакуумный пакет, может быть безопасной.

Да, она была вкусной и быстрой в приготовлении, но сомнительной.

Такую мы тоже ели, но Констанция предпочитала ту, что нужно самим готовить. Она выискивала на пакетах с продуктами надписи «выращено экологическим путем». На сколько это было правдиво, оставалось только гадать.

Пока я ехала в сторону блошиного рынка, никак не могла отделаться от мыслей про вчерашний день.

Лицо чародея, как и его спутницы, вставало передо мной. С ним, как бы я не бодрилась, чувствовала себя неловко. Он был весь такой…из себя.

Передернув плечами и отгоняя мысли об этом слащавом хлыще, я почти не заметила, как оказалась возле рынка.

Здесь было шумно с самого утра.

Народ продавал, что не попадя. Можно было найти все что угодно, начиная от глупых безделушек, до действительно интересных вещей.

– Ну, наконец-то, – выдохнула Соня, – дождалась!

Девушка шустро чмокнула меня в щеку, окатив облаком цветочных благовоний.

– Я, вроде как, не опоздала.

София дернула пышной гривой красных волос, показавшимися мне еще ярче в лучах Сувара. У девушки была нездоровая привычка всегда торопиться. Вот и сейчас она схватила меня под руку и поволокла в сторону образовавшейся толпы.

Я краем глаза увидела какие-то медные тарелки, которым явно было не одно столетие.

– Через пару часов у меня назначена встреча с Эриком, моим парнем. Он пригласил меня в ателье голографических карточек. Обещал, что делает он их мастерски, а потом мы пойдем в сад роз, его недавно открыли.

Покосившись на подругу, я закусила язык. Все вокруг обзаводились парнями как перчатками.

– Как-то быстро он вошел в категорию мой парень, тебе не кажется?

– В стремительности нет ничего плохого Роза. Попробуй и уверена, тебе понравится. Тем более, кандидат на твою руку есть. Не стоит уж быть такой привередливой, – начала песнь София, – в хорошем воспитании, добродушии и независимости ничего плохого нет.

– Я так понимаю, весь этот эпос про Леопольда?

Мы как раз прошли прилавки с пыльной одеждой, от которой я тут же расчихалась как ненормальная. Аж слезы брызнули из глаз.

Кто собирается покупать эти пыльники? Им место в кабинах для сжигания старья!

– Именно! – поддакнула девушка.

– Странно, я не видела в Лео жилок независимости. Он до сих пор живет с родителями.

– Потому что пока не обладает своим домом, Роза. И тем более, у них хорошее жилье из нескольких комнат. Да и на квартал не стоит жаловаться. Второй уровень, как никак.

– Тогда это все объясняет, Соня.

Тема про Лео меня начала доставать, если честно и я сдерживала себя, чтобы не обидеть подругу.

– Хорошо, София, я подумаю над твоими советами. Просто, мне до сих пор интересно, как многоуважаемый Эрик, так поменял твое мышление. Ты была жуткой противницей отношений.

– Я уже говорила, что ранее не знала, как это прекрасно.

София моментально нахмурилась.

– Мы что-то ищем определенное? – перевела она тему, – хотела купить что-нибудь Эрику, в качестве презента. Как думаешь браслет ему понравится?

– Смотря, что он любит. Мне нужно что-нибудь диковинное с элементами защиты от чародейского вмешательства.

Соня покосилась на меня.

– Роза, что случилось? Тебя донимает кто-то из чародеев? – девушка сразу же вздохнула, – конечно, развелось их на Геле немерено. Благо, есть законы, запрещающие оказывать какое-либо влияние на других, но как доказать, что против тебя не применили заклятие.

– И то, верно, – вздохнула я, – сразу же вспомнив про Гризби, – это лишь для профилактики, София. Ты же знаешь, как это стало популярно в Элевсине. Хочется чувствовать себя более защищенной.

– Ты права! Никогда не забуду историю своей бабушки Нателлы, когда на нее запал такой вот представитель из Академии Чародейств и преследовал ее. Куда бы она не пошла, он везде поджидал ее. Однажды ночью, он проник в ее комнату и уж не знаю, что делал, но на следующий день она чувствовала на себе морок.

Эмоциональный рассказ подруги, заставил меня напрячься еще больше.

Мне только этого не хватало!

Описание сходилось и хотелось верить, что чародей не проникнет в мою комнату.

Поморщившись, я откинула от себя эти бредовые мысли.

Мы как раз прошли к прилавкам, где продавались различные безделушки и остановились возле одного.

– Что желаете, милые дамы? – лилейным, как сахарный сироп голосом, пропела хозяйка. – У меня есть все для таких красавец, чтобы стать еще краше.

– Какие миленькие сережки! – восторг на лице Софии, граничил с помешательством. Ведь подруга сходила с ума от различных украшений. Я же, была спокойна по отношению к ним как старый иылан (змей).

– Дорогая, всего лишь три таллера и они твои. Настоящие зеленые кварциты. Обойдешь весь рынок, ни у кого таких нет, – заливала в уши продавщица, одаривая нас широкой улыбкой.

– Им цена, максимум один, – не удержалась я, мало веря, что это настоящий кварцит.

– Натуральные камни, это вам не безделушки, госпожа, – щеки женщины в миг надулись. Она вдруг решила сыграть перед нами в оскорбленную.

– Они такие милые, – вздохнула Соня, – но, в правду, цена слишком завышена.

– Какую же стоимость ты хочешь, дорогая? – не унималась женщина. Ее черные волосы были заплетены местами в тонкие косички и завязаны красными резиночками и лентами.

Пока Соня мялась с ценой, пытаясь торговаться, я рассматривала кулоны.

В итоге, они сошлись на сумме в полтора таллера и успокоились.

– А что ты ищешь милочка? – обратила на меня свое внимание продавщица. – У меня есть все и на любой вкус.

– Ей нужна защита против чародейства, – выдала за меня София, довольная покупкой. – Что-нибудь посильнее и понадежнее.

– И такое у меня есть, – прищурилась продавщица, потерев ладони друг об друга. Ее длинные, немного крючковатые пальцы, были сплошь обвешаны перстнями. – Кольцо или кулон?

– Не важно, – покачала я головой, рассматривая россыпь украшений перед глазами.

– Тогда, – задумчиво протянула женщина, – вот этот кулон очень сильный. Оберегает так, что ни одно заклятие и влияние не просочиться к тебе. А еще знаешь, почему?

– Почему? – спросили мы в голос вместе с Софией.

– У него отражающий эффект. Стоящий рядом чародей, будет чувствовать твою защиту и захочет убраться как можно быстрее.

– Это то, что мне нужно!

Продавщица довольно подмигнула, беря кулон в руки и протягивая мне. Он представлял собой камни, выложенные в виде цветка с лепестками. Небольшой и изящный. Я взяла его в руку, ощущая прохладу от темных, почти черных камней, с зеленоватой сердцевиной.

– Это оникс и турмалин. Натуральные, привезенные с земель кристаллов, – горделиво прокомментировала женщина. – Бери, не пожалеешь.

– И сколько сие удовольствие стоит? – убрав взгляд с кулона на подвеске шнурке, я посмотрела на женщину.

– Двадцать таллер, но тебе отдам за пятнадцать.

Походило на полное обдиралово. На блошином рынке, цены были выше, нежели чем в культурных лавках. Моя бровь медленно поползла вверх, и продавщица поняла, что загнула с ценовым сегментом на какой-то там кулон.

Двадцать таллер – это был мой рабочий день в «крылышке», а она за пятнадцать предлагала мне кулон. Тогда обойдусь без него.

– Нет, многоуважаемая, слишком завышено.

Я сунула ей украшение под самый нос и поблагодарив направилась к другим прилавкам.

– Тринадцать, – бросила она мне в спину, – и ты не пожалеешь.

Я не повернулась, направляясь к ларьку, где продавали гигантского размера статуэтки, обещающие хозяину богатство, защиту и комфорт.

Явно, это был полный развод, но народ собрался и слушал как продавец заливал в уши про чудодейственные свойства.

Я злобно хмыкнула.

– Милая, ну возьми за десять, – снова крикнула мне продавщица. Я повернулась к ней, посмотрев из-под бровей.

– Надеюсь, это не фикция, иначе, мне будет не сложно найти тебя.

– Поверь, справиться с защитой на ура, еще благодарить меня будешь и порекомендуешь знакомым.

Согласившись на десять таллер, я забрала кулон, сразу же его подвесив на шею и спрятав под одеждой.

Соня вздохнула, потерев нос и несколько раз повернулась.

– Здесь продают сахарные пончики, не желаешь перекусить?

– Ты же торопилась к Эрику.

– У нас еще есть время, Роза.

Я кивнула, и мы направились с девушкой в сторону ларьков с различными съедобными штуками. Ароматы стояли тут разнообразные.

В основном, везде находились разогревающие аппараты для быстро приготовляемой пищи. Можно было выбрать любое блюдо, взять вакуумный пакет, отправить его в шкаф для готовки и через пару минут наслаждаться едой.

Но мы все же решили насладиться пончиками, которые жарила хозяйка в кипящем масле и травяным напитком для бодрости.

Хорошенько перекусив и перепачкавшись пудрой, с Соней мы распрощались, и я поехала в «крылышко» на свою смену. Вечером я должна была работать в игральном доме до рассвета.

Я механически отработала в двух заведениях, радуясь про себя, что в игральном доме не было Гризби, иначе я бы провалилась под землю, увидь я его снова.

Скорее всего, он развлекался со своей пассией.

В новостном вестнике, который я, не удержавшись, купила по дороге в игральный дом, освещался благотворительный вечер.

Писака, по имени Найджел Бишоп, расписывал, не сдерживая себя в эмоциях и восхищении, как прошел аукцион. Он с наслаждением описывал атмосферу, отметил выдающихся гостей, в том числе представителей совета двенадцати – Алару Крикель в платье от портнихи Гелии и Мартела Гризби, обратив внимание на их утончённый вкус и любовь к искусству, а также благородство. Ведь благодаря аукциону, была собрана замечательная сумма денег для больных, ожидающих протезирования.

На этих словах, я хмыкнула.

По приезду в Элевсин, я пыталась поставить мать в очередь, но мне пришлось очень сильно постараться, чтобы этого добиться. Нам тогда сказали, что в лучшем случае, матушка получит протез не ранее чем лет через пять. Посему, я обратилась на черный рынок и купила самый простой, тяжелый и снимаемый протез, чтобы родительница могла хотя бы передвигаться. Хоть как-то!

Я снова вернулась в изучение статьи, где также отмечалась спутница чародея – госпожа Марджери Вальтер, представительница знатного древнего чародейского рода Вальтер. Найджел Бишоп, в своей ироничной манере, намекал что именно она станет обладательницей брачных символов от знаменитого холостяка и не за горами торжество века.

От прочтения статьи мне стало тошно. Уж не знаю почему. Я не стала вдаваться в подробности своих душевных терзаний.

Эта парочка стоила друг друга, уж точно!

Спокойно отработав в игральном доме, я неторопливо возвращалась домой, с намерением отдохнуть и чуть позже поехать в мастерскую летокаров, чтобы заменить некоторые детали на летающем агрегате, а потом поехать в «крылышко» на вечернюю смену.

Открыв дверь в квартиру ключом картой, я тут же столкнулась с бледной как умертвие Констанцией. Женщина выглядел растрепанной и растерянной.

Пригвоздив меня в миниатюрном холле распахнутыми глазами, она открывала и закрывала рот.

– Кое-что произошло, Роза, – сдержанно произнесла Люси, взяв главное слово на себя.

– Что? – пока еще сдерживаясь, задала я короткий вопрос, напрягаясь услышать самое страшное.

Констанция откашлялась, пытаясь вернуть себе самообладание.

– Изабелла пропала. Ее нет уже вторые сутки.

Мой глаз предательски дернулся.

– Может, она просто загуляла с очередным своим другом, вот и все. Но, в любом случае, почему ты не предупредила меня, что матери нет дома?

– Понимаешь, я не хотела отрывать тебя от работы, ведь каждый таллер на счету, а после того, как…, – тетка запнулась, моментально побледнев еще больше.

– После чего? – меня чуть чародейским шаром не пробрало. Я напряглась еще больше, прищурившись и не желая слышать продолжение.

– Только прошу тебя не переживай. Главное, сохранить достоинство и самообладание, дорогая, – минорными интонациями выдала тетушка.

– Черт побрал, ты можешь сказать, что случилось? – проскрежетала я, уже чувствуя подвох.

Констанция вздохнула и выдохнула.

– Те таллеры, которые ты отдала мне вчера за квартплату и нужды, Изабелла забрала с собой и улизнула, пока я собиралась. Хозяин уже приходил, сказал, что если до вечера не поступит оплата, он выставит нас за дверь. Претенденты на это жилье у него есть всегда. Мало ли кто приезжает в Элевсин для более хорошей жизни?

Я моргнула, ощущая как спину прошиб ледяной пот, а голова закружилась. Я закрыла глаза, чтобы как-то успокоиться. Только был не вылить на тетушку всю злость.

– Почему ты оставила деньги на самом виду?

– Роза, все произошло стремительно. Я пошла переодеваться. Меня не было несколько минут, а когда я вышла в холл, ни Беллы, ни денег не было. Ведь у нас же есть еще? Ты говорила, что откладывала.

Мой левый глаз снова дернулся.

– Я говорила тебе, что Белле нужны порошки. Но ты игнорировала меня.

Я подняла руку вверх, останавливая Констанцию.

Дело было не в сумме. Мы могли перекрыть квартплату, купить основное и не голодать. Я теперь не знала где искать мать, и эта фраза про порошки пробила во мне дно.

– Ты постоянно упрекаешь меня, Кони. И знаешь, что, почему ты сама не пойдешь на работу, чтобы помочь нам? Заместо этого ты требуешь, вяжешь всякую никому ненужную фигню и читаешь нелепые книги, будто собираешься в высший свет на старости лет. Так вот, милая моя тетушка, там нет для нас мест. Нас там не ждут, черт бы побрал эту Гелу! Наше место тут!

Констанция остолбенело-застыла.

Я обычно не позволяла себе таких фальцетов, чтобы не травмировать тонкую душевную организацию женщины. Но не сегодня.

Мать уже сбегала и ранее и эти побеги влетали мне в немалый таллер.

– Не ожидала от тебя такого, Розалинда, – тетушка посмотрела на меня холодно и полная достоинства. – Хорошо, я больше ни одного таллера не попрошу. Заботилась о тебе и вот получила!

Женщина моментально надулась, все перевернув и впав в жертву, полную обид. Я подавила вдох. Эту роль я хорошо знала. Через некоторое время, я почувствую себя виноватой и буду просить прощения, не забыв прикупить ей новый моток пряжи, чтобы мы наконец помирились.

– Ты поедешь со мной ее искать?

– На самом деле, в этом нет нужды, Розалинда, – спокойный тон женщины меня еще больше добивал. – Нас оповестили.

Напружинившись еще больше, я положила левую руку на кулон. От моего внутреннего бешенства камни стали горячими.

– Нас?

– Прислали известие из отдела правового порядка города. Ее задержали за девиантное поведение, аморальность и за риск угрозы окружающих. Белла, разнервничалась и бросила пустую бутылку от вайни в прохожего, изначально повздорив с ним. Благо, он не пострадал. Твоя матушка была всегда подслеповата. – Констанция на миг замолчала, – попросили забрать ее сегодня, дабы не выросли пенни за штраф.

– Штраф? – переспросила я, прекрасно понимая, что тетка меня добьет.

– Сказали, последнее предупреждение. Если ее снова поймают в таком виде, отдадут в исправительный дом, а ты знаешь какие они на Геле. Она вряд ли, оттуда вернется живой.

– Какая же сумма штрафа, Кони?

– Две тысячи таллеров, – отчеканила тетушка ровным голосом, будто говорила о какой-то незначительной сумме. Женщина хлопнула глазами, продолжая смотреть на меня.

Я же, просто прилипла к полу. Эти деньги, были огромны для меня.

Да, я владела некой суммой сбережений, откладывая по возможности, каждый таллер. Я как нормальный человек мечтала о лучшем будущем, о своем жилье в красивом квартале с живописными видами и террасой.

Отдать эти две тысячи, означало для меня, откатиться на двадцать шагов назад.

– Мы должны ее вытащить оттуда, – продолжила давить тетушка, пожевав губу. – Не стоит терять время.

Я прищурилась, готовая только одним взглядом приструнить женщину.

– Ты уверена, что у меня есть такая сумма?

Констанция откашлялась, стараясь показывать мне свое полное спокойствие.

– Ты говорила, что есть некая сумма сбережений.

Не став больше слушать, я влетела в свою комнату, чуть не сбив Люси на пути. Андроид закряхтел, удерживаясь на боку.

– Я поеду с тобой, – произнесла Люси. – Я умею вести беседы с правозащитниками.

На реплику я не ответила. Подумала, что если буду продолжать участвовать в этом бесполезном разговоре, меня разорвет.

– Останься с Кони и оплатите лучше жилье, пока нас не выставили на улицу, со всем этим складом ниток и вязаных вещей.

– Ты злишься, – подытожил андроид. Люси своими электронными мозгами, не понимала, что иногда лучше молчать.

Я вытащила из укромного места шкатулку, которую прятала от матери, в небольшой нише в полу и отсчитала положенную сумму денег. Осталось чуть меньше половины.

Громко хлопнув крышку шкатулки, я вышла из дома, больше не сказав ни слова.

Ехала молча, кипя от гнева и кусала губы, пока не доехала до отделения правопорядка столицы.

Он представлял собой здание из стекла, бетона и зеркал, подсвеченное малиново-голубым освещением. Это освещение, явно было чародейской защитой, на случай нападения или желания кого-нибудь сбежать.

Зайдя внутрь, я приложила наручный идентификатор к дисплею, который сразу же отобразил мои личные данные.

Андроид проводил меня в сторону кабинок с оплатами, после того как я сообщила, что пришла за Изабеллой Тревиль.

Информация о ней была сразу же проверена и передана в нужный отдел, где трудились такие же андроиды.

Отдав деньги, мне вручили талон.

На самом деле, я надеялась, что смогу поговорить с ведущим дело комиссаром, но отделы мелких преступлений автоматизировали так, что разговаривать я могла только с машинами, запрограммированными на определенные действия и ответы.

Подойдя к другому андроиду и отдав талон, я стала ожидать мать в специально-отведенном закутке.

Осев на неудобном металлическом стуле, я вдруг осознала, что жутко устала, не только физически, но и морально.

Пока сновали андроиды из стороны в сторону, выполняя отработанную до мелочей работу, я теребила ремешок идентификатора, вымученно подсчитывая оставшиеся суммы на электронном счету.

Наконец, моя драгоценная мать появилась в поле моего зрения. Женщина, покачиваясь тащила за собой тяжелый протез, оглядываясь по сторонам, пока не увидела меня.

Ее взгляд выдал в ней, не только раздражение с испугом, но еще и сожаление. На последнее, я не собиралась обращать внимание, так как страшно злилась. При этом, внешний вид женщины, заставил мое сердце сжаться от массы сожалений. Мне было больно наблюдать, как мой самый близкий человек медленно катиться в пропасть.

Мы вышли молча. Я помогла ей, придерживая за локоть дотащиться до летокара.

Летающий агрегат быстро завелся, и я медленно покатила по улице, за несколькими другими летокарами.

Изабелла была трезва. Видно, успела отойти от разгульного поведения, случившегося накануне. Ее длинные пальцы слегка подрагивали, и я вдруг подумала, что когда-то они были утонченно-красивы, без вен и пигментных пятен.

– Знаю, что ты думаешь, – начала бессмысленный разговор мать. От нее пахло вайни и грязной одеждой, пропитавшейся потом не только ее, но и тех, кто сидел с ней в камере. Я приоткрыла окно летокара, впуская внутрь воздух магистралей.

– Не знаешь, – мой сухой ответ, был лаконичен и прост и только бы идиот не понял, что в нем грохочут октавы убийственного сарказма.

– Я подвела, дочка. Что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Голос матери слегка подрагивал. Она покосилась на мой ледяной профиль, слегка поморщившись.

– Не уверена, что ты сможешь выполнить то, что я бы хотела. Поэтому, не будем.

Изабелла вздохнула, похлопав себя по карманам вязаной зеленой кофты. Искала сигареты, которые она иногда позволяла себе выкурить, но ничего не нашла и оставила это дело.

– С порошками тогда, я чувствовала себя хорошо, Роза. Если бы не нога, могла бы работать. Где-нибудь.

Не сдержавшись, я фыркнула.

– Мы как раз обговаривали с Кони вопрос порошка, – медленно и с сочащейся из меня холодностью, произнесла я, – но теперь, об этом можно забыть.

– Я не хотела подвести, просто…, – моргнула женщина.

– Просто что, мама? – злостно рассмеялась я, вцепившись в руль с такой силой, что побелели костяшки пальцев, – ты не подумала о том, как я добываю эти деньги, как не сплю ночами и пытаюсь сделать так, чтобы мы не нуждались ни в жилье, ни в еде, не в необходимом? Вы сидите на моей шее, прекрасно себя ощущая. Тетушка вяжет и читает интеллектуальную литературу, а ты расслабляешься. Вам все равно на меня, разве не так?

Мать сглотнула.

– Это не так, дорогая. Мы благодарны тебе и переживаем.

– Переживаете за что? За то что я могу свалиться от бессилия и у вас не будет вашего дойного вака (коровы), который все приносит вам. Для тебя было так легко просто взять деньги с тумбочки и потравить их на себя. Ты не думала о последствиях, о том, что это могло закончиться не этим чертовым штрафом, а исправительным домом, из которого обычно не выходят живыми? Тебе было все равно на меня и свою сестру!

– Я понимаю твою злость, – монотонно произнесла мать, – я подвела тебя, но я больна. Ты не представляешь как мне сложно бороться с зависимостью.

Женщина тяжело сглотнула.

– Если бы только эта жизнь пошла другой дорогой, но я не справилась, дорогая. Я оказалась слабой, не такой как твой отец.

Я замерла, продолжая одержимо смотреть на дорогу, чтобы не слететь с магистрали и не врезаться в кого-нибудь на полном ходу.

– Я хочу все исправить, – Изабелла смотрела на меня, пока я ехала, – но, не знаю, как и постараюсь из-за всех сил, не подводить тебя больше.

– Не надо мама, – я горько покрутила головой, – я слышу это каждый раз, когда что-то случается.

– Возможно, после порошков, которые мы когда-нибудь купим, я возьмусь за голову.

Я повернулась к ней, пока мы стояли, ожидая разрешающего сигнала движения. Лицо Изабеллы были испещрено глубокими и мелкими морщинами. Глаза продолжали быть яркими и казались молодыми.

Женщина произвела меня на свет рано и на самом деле, ей было чуть больше сорока лет, но выглядела она куда старше.

– Знаешь? – вдруг произнесла я, – я откладывала таллеры тебе на новый протез, чтобы ты не мучилась, таская на себе эту тяжесть. Мне жаль, что все так вышло.

Мать напряженно замерла.

Остаток дороги мы ехали молча. Возле дома нас уже ждали тетушка и Люси, катающаяся по пыльной дороге. Кони изображала спокойствие, гуляющей улыбкой на лице и расслабленным видом, но не сложно было догадаться, что она только изображает себя такой. Видно, начиталась книг Алары Крикель, где та обучала правилам поведения, в любой ситуации. Даже, критической!

Когда родительница вышла из летокара, я молча, нажала на дисплей, набирая скорость.

Мне нужно было убраться из этого квартала Серых Джунглей, где пыль забивалась в нос, слонялся народ, без остановки лаяли дикие кутьи (собаки), а в воздухе витал запах канализаций.

Я почти не спала сутки, но находясь в состоянии нервного напряжения, просто не смогла бы уснуть.

Через несколько часов меня ждала смена в «крылышке», на которую я не должна была опаздывать.

Еще некоторое время назад, я ощущала прилив сил и радость, что смогла за одну ночь заработать хорошую сумму. Планировала отремонтировать летокар, купить нужные вещи в дом, и кое-что отложить, но все рухнуло в один миг.

Я с такой силой закусила губу, что выступила кровь.

Не выбирая маршрута, я летела куда глаза глядят, смаргивая на ходу злые слезы.

Плакать я не любила, считала это состояние слабостью, только распаляющей нагнетать, но сегодня я чувствовала себя паршивее некуда.

Ощущая, что с каждой минутой мне становится все только хуже, я выехала со второй магистрали и спустилась вниз, свернув на небольшую улицу, где росли несколько высоких деревьев.

Рядом, на вытянутой площадке, выступающей в воздухе в виде полукруглого большого пространства, расположился сад.

Его открыли недавно.

Я оставила летокар, возле обочины и направилась в его сторону, ощущая как кожа вспотела под курткой. Нужно было ее оставить, но я не догадалась.

Ноги несли меня мимо колумбариев, на которые я не обратила никакого внимания, ища тень, которую давали несколько высаженных деревьев.

Не сложно было догадаться, что они выросли так быстро, только благодаря бытовому чародейству. Кроны только издалека казались живыми, но на самом деле, при приближении, казались словно вылепленными из гипса.

Я подошла к смотровой площадке, опираясь обессиленно о стеклянное заграждение.

С этого места открывался вид на Элевсин. Вернее, на его северную часть. Высокие дома и небоскребы с зеркальными стенами, преломляли розоватые лучи Сувара и казались поплывшими из-за начинающегося зноя.

В часы обеда, воздух всегда накалялся и становилось душно. Хотелось дуновение ветерка, но он практически не чувствовался.

Сняв куртку, я повесила ее на локоть, пустым взглядом разглядывая гудящий город.

Беззвучные слезы текли по щекам. Не в силах их остановить, я смахивала их ладонями, гневливо осматривая округу.

Я ощущала себя пешкой, которую кидали обстоятельства из стороны в сторону и я никак не могла почувствовать опору под ногами, так как эта гонка на выживание забирала у меня все силы.

Стоило мне только сегодня почувствовать некую радость, от заработанной суммы, как все разбилось вдребезги, разлетевшись на мелкие осколки.

Я действительно откатилась назад и не понимала, что делать.

Зато я прекрасно осознавала, что обстоятельства, связанные с матерью, заставляют меня крутиться вокруг одного и того же.

Пока она в этом состоянии, я буду жить только ради нее, забывая про себя.

Мать будет воровать, подбрасывать проблем и впадать в обиды, что я не понимаю ее, из-за болезни.

Соответственно, я должна бросить все силы, чтобы купить ей порошки от зависимости, а уж потом все остальное.

Не сдержавшись, я стукнула по ограде рукой, ударив палец и поморщившись, зажмурилась.

Злость накрывала меня волнами, и я ничего не могла с ней сделать. Все вокруг казалось безвыходным. Коридор словно сужался и все глубже и глубже затягивал меня в пропасть с названием Серые Джунгли.

В груди словно зияла яма. Я редко позволяла себе таких упаднических состояний, но видно сегодня, оно одержало надо мной вверх.

Позади меня раздались голоса. Я повернулась, желая убраться с этого места радости, где таинственно-сладко пахло розами и вдруг увидела целую делегацию, во главе с Мартелом Гризби.

Спрятаться я бы не успела, так как чародей уже успел увидеть меня, застывшую у парапета с многообещающим видом города позади.

Рядом с ним шло несколько мужчин. Все были как один, одеты в строгие костюмы, зеленых, фиолетовых и черных оттенков.

Они о чем-то беседовали с Гризби. Некоторые держали в руках папки и что-то деланно-важно записывали самописными ручками, витающими рядом в воздухе.

«Прах его дери!» – злобно подумала я, направляясь в сторону клумбы, чтобы обойти мужскую компанию по другой тропе, выложенной брусчаткой и делая вид, с непроницаемым лицом, что не узнала чародея, среди толпы нарядных мужчин.

– Госпожа Тревиль, – немного откашлявшись, произнес голос, от которого меня обдало жаром. Мигом побагровев, я повернулась на голос. – Господа, прошу меня простить. Через несколько минут я присоединюсь к вам.

Нас разделяла клумба с душистыми розами глубокого оттенка бордо. Не прошло и секунды, как Мартел Гризби оказался возле меня, обдав ароматом благовоний. Бордовый костюм в темную тонкую полоску, резко констатировал с лицом, с легкой небритостью, чем удивил меня.

Я зыркнула в сторону почтенного лица, не скрывая своего раздражения и моментально ощетинилась, как обозленная кеди.

– Не знала, что вы уже фамилию мою узнали, – заместо приветствия, произнесла я, вцепившись в снятую куртку.

Гризби усмехнулся, оголяя ровные белые зубы.

– В этом не было никакой сложности.

Я заметила, как мужчина шустро осмотрел мой внешний вид с ног до головы, и я сразу же ощутила себя раздетой, стоя в кожаных штанах и в одной черной майке.

– Как вам розовый сад?

– Неплохо, – беззвучно отозвалась я, пожав плечами, пока Мартел пристально разглядывал мое лицо, слегка прищурившись. Я была уверена, что мой внешний вид оставлял желать лучшего. Не выспавшаяся, опухшая и с красными глазами. Да и растрепанная, в придачу.

Мартел открыл рот, но я тут же его перебила.

– Я не слежу за вами, господин Гризби, – не скрывая холодного резкого тона, выплюнула я. – И не ищу с вами одних и тех же путей.

– Совершенно не хотел сказать об этом, – бархатистый баритон, будто перо прошелся по коже, и я вскинула не него свои глаза. – Скорее, наши встречи, стали для меня некой игрой. Намедни думал, увижу ли я вас снова? И вот, вы передо мной.

Я глупо кивнула, не зная, что на это ответить. Ему заняться что ли нечем, как думать, увидит ли он меня еще раз?

– Думаю, вам есть чем заняться, чем думать о подавальщице, господин Гризби.

– Есть чем, конечно, – кивнул чародей, снова прищурившись, – но вижу, вы очень напряжены. Что-то произошло?

– Ничего подобного, со мной все в порядке.

– Ваш внешний вид и заплаканные глаза говорят об обратном, – настаивал чародей.

– Чтобы со мной не происходило, это не ваше дело, – отрезала я, ощущая свое смятение. Находясь рядом с этим разодетым мужчиной, я не понимала, что ему было нужно. – Вас наверно, заждались ваши подопечные.

– Ничего страшного, подопечные наслаждаются кустами роз, – отрешенно, произнес Гризби, – может быть, поделитесь, что с вами случилось и я смогу помочь?

Мои брови моментально сложились домиком.

– Чтобы потом смеяться и обсуждать мою жизнь, с какой-нибудь пассией? – делано хохотнула я. Вышло нервно и неестественно. В зеленых глазах чародея пробежала тень, и левая бровь по привычке взметнулась вверх. – То, что со мной происходит, это вас не касается, господин Гризби. Зачем это вам, правда?

– Мне не трудно протянуть руку помощи, – спокойствию чародея можно было позавидовать.

Пока я тряслась от гнева, он показывал мне все грани внутренней гармонии.

– Протяните другому, – в моих словах засквозила деланная гордость, – ладно, мне нужно идти.

– Минутку, – кивнул Гризби, сделав ко мне еще один шаг. Я сдержала себя, чтобы не отпрянуть в сторону и мигом вспомнила про защитный кулон, спрятанный под майкой. Поправив растрепанный хвост, я незаметно явила миру оберег от занудных чародеев. – Не желаете ли выпить кавы в какой-нибудь непринужденной обстановке? Я был бы не против вашей компании.

Слова прозвучали как сюр.

Я снова хмыкнула, хорошо не хрюкнула на розовый сад.

– Думаю, будет самым лучшим вариантом, если вам компанию на чашку кавы, составит ваша спутница. И еще, господин Гризби, я не идиотка. Не надо со мной играть.

Мартел скользнул по моей шее взглядом и застыл на уровне кулона. Слегка прищурившись, он облизал краешек губы, а потом повел левой бровью, еле заметно улыбнувшись.

Плохо ему не стало, навзничь он не свалился в конвульсиях и не отпрянул, как облитый кипятком, но по его внешнему виду, только бы идиот не догадался, что он все понял, на счет кулона.

Не дожидаясь ответа, я шустро обогнула его, слегка подвернув ногу на бордюре и поторопилась исчезнуть с этого места как можно быстрее.

Только когда оказалась в летокаре, ощутила себя более спокойно.

Направившись в «крылышко» на дневную смену, я чертыхнулась несколько раз не только от своей везучести, встретить снова этого человека, но и от продавщицы диковинных безделушек, продавшей мне защитный оберег, от которого было лишь одно название.

Отработав смену в «крылышке», я уже хотела отправиться домой, чтобы спокойно выспаться. Завтра в заведении, где людей кормили пирогами и лапшой, у меня был выходной, и я планировала отоспаться, позабыв обо всем на свете.

Но Соня вдруг решила, что будет здорово, если мы проведем время вчетвером, в танцевальном клубе «Краски Гелы», где обычно нещадно долбила электронная музыка и все таяло в темноте и софитах.

– Тебе нужно отвлечься, после всех произошедших событий, – парировала София, – познакомишься с моим Эриком.

– Мне стоит просто выспаться, – мой голос был глухим и ничего не выражающим, – не думаю, что мое сонное состояние, будет хорошей компанией для вас.

– Ты сможешь опереться на сильное мужское плечо Леопольда.

Я посмотрела на подругу из-под бровей.

– Уверена, это преувеличенное суждение, на счет его силы.

– Ты его плохо знаешь, Роза. В любом случае, на безрыбье, как говорится, – вздохнула София, переодевшись в нарядную шифоновую юбку фиалкового цвета и черный топ. – Он хороший человек, который не причинит тебе вреда.

– И на том, спасибо, -пробубнила я себе под нос, оглядывая свои штаны и майку. – Я не одета к клубу, – решила я отмазаться. От меня пованивало жареной едой, которая въелась в тело. Мне безумно хотелось горячего душа или ванны, которую я бы принимала несколько часов кряду, пока бы не ощутила чистоту и прилив сил.

– Перестань, там никто ни на кого не смотрит. В любом случае, ты можешь оставить летокар здесь, а завтра заберешь. Эрик довезет тебя.

– Нет уж, – категоричность в моем голосе зашкаливала, – завтра выходной и мне может понадобиться машина.

– Как знаешь!

Наконец, сборы Софии были закончены, и мы поехали в клуб.

Леопольд обещался присоединиться, как только закончит.

С Эриком, молодым человеком Софии, мы познакомились возле искрящейся лиловым светом вывески.

Молодежь толпилась возле невзрачного заведения, в квартале Пурпурных Арок.

Этот район был шумным. Здесь обитали деятели искусства и культуры, находилось много мастерских, выставок и галерей, где можно было взглянуть на творчество одаренных.

В районе Пурпурных Арок, находилось много заведений неплохого уровня, где можно было перекусить, развлечься в клубах и потанцевать. Здесь обожали жить представители земель Ас с вертикальными зрачками. Они занимали обширные территории и жили общинами.

Сам клуб «Краски Гелы», представлял собой помещение из нескольких залов в подземных этажах без окон.

Кто любил сумрак и неоновые розовые краски на стенах, в виде разводов, чувствовал себя тут, вполне сносно.

Здесь собирался определенный контингент, любивший своеобразную тяжелую музыку, переплетающуюся с классикой.

В залах стояли маленькие круглые столики и пухлые диваны вокруг них.

Стоило нам войти внутрь, как в грудь тут же попал сигаретный дым. Моментально стало нечем дышать. Я закашлялась, ведомая Соней, которая, наоборот, чувствовала подъем и восторг.

Я же, ее восторга не разделяла и ругала себя за то, что согласилась прийти сюда. Меня это место угнетало.

Оказывается, продуманный Эрик, зарезервировал нам столик в дальнем зале, где было потише.

Перекрикивая голоса, София отправила ему голосовое сообщение через наручный интерфейс, пока я плелась за ней, начав предательски позевывать.

Наконец, любовная пара нашла друг друга и озарилась улыбками на лице.

– Меня Эрик зовут, – произнес парень, шустро протянув мне свою руку в качестве приветствия. Он был высоким, худощавым, но крепким и отличался симпатичной смазливой мордашкой с ямочками, от которых София, была явно без ума. Смотрела она на него, как на ангелоподобное существо, спустившиеся с небес и не прекращала глупо улыбаться.

– Роза, – сдержанно, но улыбнувшись, проговорила я. Его рука была теплой и хотя бы, не влажной.

На Эрике были надеты удобные штаны и кожаная куртка. Выглядел он молодежно и не заносчиво, хотя чувствовался легкий налет уверенности и стабильности.

Эрик шустро расспросил, какие напитки мы предпочитаем и скрылся в стороне барной стойки. Решил расщедриться и угостить всех сам.

Я заказала «голубую лагуну», с добавлением бранди, вдруг поняв, что толика расслабления мне не помешает.

– Я же говорила, что он душка, – восторженно воскликнула София, перекрикивая музыку, которая в этом зале не так била по ушам, как в других.

Облокотившись на спинку продавленного местами дивана, я кивнула девушке. – Завтра мы идем с ним на представление стихий. Говорят, это эпично!

Через некоторое время, Эрик вернулся с небольшими бокалами, и мы выпили за знакомство.

Коктейль оказался вкусным, я с жадностью ополовинила его, ощутив как мне сразу же дало по мозгам.

Пока Эрик и София ворковали, я разглядывала танцующие парочки и ненормально завидовала. Всем, им!

В какой-то миг, скорее всего, благодаря ударному напитку, я ощутила злой рок семьи Тревиль, когда все женщины, просто не знали, что такое женское счастье. Оно обходило стороной, боясь войти в семью.

Может быть, я тоже сопьюсь как мать и буду воровать деньги на вайни, пока меня не запекут в исправительный дом, о котором ходили жуткие истории.

Вздохнув, я почувствовала, как кто-то сел рядом со мной.

Леопольд.

Я хмыкнула, вдруг решив, что это снова Мартел Гризби, во всем своем великолепии и дорогущем костюме оказался в этом злачном месте, где пахло сыростью, темнотой и танцующими потными телами.

Не стоило большого труда догадаться, что он бы бежал отсюда, сломя голову к своей длинноногой Марджери с хищным взглядом и волнистыми шелковистыми волосами.

– Лео, – поприветствовали ребята, а я взглянула на веснушчатого парня, которые немного смущался и смотрел на меня, поехавшую от усталости, недосыпа и «голубой лагуны», шарахнувшей мне по голове, словно пыльный мешок с нитками для вязания.

– Роза, – прошептал он мне на ухо, нагнувшись. Проявил смелость, а я не стала отдаляться, как ужаленная. – Не уверен, что тебе стоит пить.

– Леопольд, – протянула я, – неужто ты переживаешь, что я начну творить глупости?

– Нет, просто считаю это ненужным, – до комичного серьезно проговорил он, с такими интонациями, будто был моим супругом уже лет десять.

– Не нуди, – выдала я, сделав еще один глоток и ощущая, как долгожданное расслабление накатывает на меня, – я просто хочу спокойно провести время. Тем более, если бы мы не хотели отдохнуть, то не шли бы сюда!

– Роза, – снова начал Лео, чуть подвинувшись ближе. София и Эрик встали со своих мест, чтобы пойти потанцевать, а мой друг по дивану, почувствовав свободу, решил раскрепоститься, с каждой минутой пододвигаясь все ближе и ближе. Кудри Леопольда, походили на светлое воздушное облако, обрамляющее его голову, а большие глаза, создавали образ чего-то кукольного и наивного. Я не могла воспринимать его больше, чем просто знакомого. Возможно, я просто не умела любить и это являлось очередным роком семейства Тревиль.

– Роза, не хочешь потанцевать? Я могу составить тебе партию в ритмичном танце, и ты повеселишься. Ты выглядишь грустной. Что-то произошло? Это снова Гилберт?

Больше всего на свете я не хотела отвечать на вопросы. В моей голове крутился образ чародея. Будь он неладен!

Вдруг он что-то сделал со мной сегодня в том цветущем саду, пока я стояла рядом с ним?

Его лицо, красивое, холеное, мужественное, после «голубой лагуны», не хотело покидать мою голову. Меня это раздражало.

Я с силой сморгнула, выгоняя видение и разглядывая, как София танцует с Эриком, как им весело и хорошо.

Руки Леопольда, совсем осмелев, переместились на мои. Холодные и влажные, как лапки варанги (жаба). Я выдавила из себя улыбку.

– Я просто устала, Лео.

По лицу парня проскользнуло разочарование, но он продолжал касаться моих пальцев, слегка поглаживая кожу. Я напряженно считала до десяти, не зная зачем терплю прикосновения, пока не отстранилась, чтобы не потянуться за напитком.

– Так, может быть потанцуем? – не унимался мой ухажер.

– Я хочу просто остаться здесь и отдохнуть.

Парень кивнул, а я перевела взгляд на танцующих, разглядывая персонажей в розовых латексных костюмах, облегающих тело, а также девушках в пурпурных платьях, похожих на кремовые пирожные. Люди веселились, пока я мучилась сама с собой.

Это был явно не мой день!

– Роза, – снова начал Леопольд, раскрасневшись. Его конопатины на носу и щеках, показались мне ярче. – Ты мне нравишься, Роза. Могу ли я?

– Не стоит Лео, давай не будем говорить об этом, – перебила его, так как весь этот разговор стал напрягать меня, как и весь этот поход в это заведение, стены которого словно сужались вокруг меня, будто бы поглощая.

Парень мигом поник, а я почувствовала себя последним бездушным человеком.

– Понял, – выдавил он из себя. И я правда подумала, что понял, но нет. – Тебе нужно время, хорошо!

На это умозаключение я ничего не ответила.

– Пойдем и правда потанцуем, – предложив, я встала, протянув ему руку. Леопольд расплылся в счастливой улыбке, будто ребенку дали игрушку, которую он очень давно хотел.

Музыка вдруг стала такой громкой, стоило нам попасть в зал для танцев, что ударила по ушам и облепила со всех сторон.

Ритмичные прыжки вокруг и движения тел, заполнили пространство.

Леопольд выплясывал, будто только и ждал, когда его выпустят на танцпол, чтобы оторваться.

София во всю обнималась с Эриком, абсолютно не думая о каких-то манерах и сводах, которые на Геле обычно никто не выполнял. Я прикрыла глаза, полностью растворяясь в громкой музыке, ощущая как двигается тело, забывая обо всем на свете.

Самым интересным было то, что мне стало легче. Я будто выплюнула из себя накопившийся гнев и раздражение, решив наплевать на все то, что произошло. Ощутив задор, я вдруг решила, что справлюсь со всеми невзгодами. Уж не знаю, почему я так подумала. Наверно, благодаря «голубой лагуне», неожиданно окрылившей меня.

Леопольд прыгал вокруг меня, показывая пластичность и гибкость. Выглядело это комично, но парень старался из-за всех сил произвести на меня впечатление танцем. Его вспотевшие кудри прыгали вместе с ним, создавая вокруг головы светлый ореол.

Словив на себе заинтересованный взгляд Софии, я сделала вид что не понимаю ее периодических подмигиваний и дерганий подбородком в сторону Лео. Мол, посмотри какой экземпляр, не теряй времени даром!

Пока молодой человек, которому София сватала меня, отпрыгивал выше всех, утопая в лучах софитов и крутящегося диско-шара, я с полузакрытыми глазами разглядывала толпу молодежи, что-то привлекло мое внимание.

Будто тень в одном из залов отслоилась от стены и блеснула фиолетовым шелком.

Танцуя, я уставилась в проем, ощущая взгляд из-под плаща.

Замерев, я встала, почувствовав беспокойство, а когда сморгнула, тень, показавшаяся мне человеком, исчезла, будто ее там и не было. Но у меня сложилось такое впечатление, что на меня пристально смотрели два пронизывающих зеленых глаза.

Почувствовав себя неуверенно и небезопасно, я резко остановилась и когда начался новый танец, решила, что мой поход в увеселительное заведение закончен.

Шустро распрощавшись с друзьями, я еле отделалась от навязчивого как хвост Леопольда, решившего что отвезет меня на моем же летокаре сам.

Он боялся что я пьяна и не смогу доехать и утверждал, что обучение на вождение, которое он прошел, дало свои плоды, но зная его умение, я мало в это верила, посему, решила что не готова так рано умирать и прощаться со своим летающим зверюгой, быстро взмыла в воздух, продолжая ощущать себя неспокойно.

Будто что-то или кто-то следило за мной, прячась в сумраке ночи.

Дома меня встретила тишина. Даже Люси молчала, стоя в одном из углов на перезагрузке.

Мать спала в комнате, вместе с тетушкой. Раздавалось мерное дыхание и легкий храп, похожий на мурлыканье.

Быстро скинув одежду, я так же быстро уснула, не забыв проверить дверные замки и закрыть свое маленькое окно, от греха подальше, неожиданно вспомнив рассказы Софии про ее бабушку и следящего за ней чародея.

Сон сморил меня, я не смогла ему сопротивляться, а когда проснулась, меня ждал сюрприз.

Сюрпризом, хотя бы было то, что родня решила меня не будить и я спокойно проспала почти до самого вечера, а когда проснулась, почувствовала себя почти бодрой.

– Розалинда, – в мою комнату тихо вошла тетушка. Ее внешний вид говорил о том, что она сожалеет о том, что случилось с матерью, но она всеми силами пыталась это скрыть за маской холодного спокойствия. Женщина предстала передо мной в ярко-сиреневом вязаном платье с коротким рукавом. – Милая, тебе тут передали.

Я нахмурила брови, совершенно не понимая, о чем говорит Констанция.

Тетушка внесла в комнату небольшой конверт и фиолетовую розу.

Цветок, стоило ему оказаться в моих руках, будто расцвел. Его завораживающе бархатистые лепестки расправились, слегка заискрившись розоватым сиянием.

Роза показалась мне произведением искусства, которым я ненароком залюбовалась.

Тетушка протянула мне конверт и с любопытством замерла, пока я слегка дрожащими пальцами доставала карточку.

«Розалинда, хочу пригласить вас провести со мной вечер, в одном из уютных мест в Элевсине. Буду рад, если вы составите мне компанию завтра к семи часам в розовом саду Мартел Гризби».

Увидев, кто прислал записку, я дернулась и выронила ее из рук.

Глава 5

Несколько секунд я тупо смотрела на карточку, свалившуюся мне под ноги. Ее золотистые вензеля и красивый почерк, еще стояли перед глазами, пока тетушка, не справившись с любопытством, не подняла ее и не вчиталась в завитые буквы.

Ее брови нахмурились.

– Кто этот молодой человек? – не удержалась она от вопроса, – ты не говорила, что у тебя появился ухажер.

– Не говорила, потому что у меня никто не появился. – Я поднялась с кровати, шустро заправив покрывало. Мои пальцы слегка подрагивали. Этот чародей уже успел выяснить, где я живу. Это походило на рассказ Софии о ее бабушке.

– Но здесь указано твое имя, – начетисто громко произнесла тетушка, протянув мне карточку, которую я приняла из ее рук и энергично порвала на мелкие кусочки, а потом бросила в мусорное ведро. Туда же полетела и роза.

– Нет, это ошибка, Кони.

– Что-то мне мало верится, – выдохнула женщина, поджав губы. – Но твое право, конечно, так разбрасываться потенциальными воздыхателями. Тем более, если он нормальный.

Я остановилась возле женщины, застывшей в дверном проеме.

– Тетушка, я хочу помыться, – сдерживая желание раскричаться, вздохнула я, мысленно посчитав до пяти, чтобы не повышать голос.

– Хочу отвезти Изабеллу на прогулку в новый сад роз. Говорят, там очень красиво. Уверена, прогулка там, пойдет твоей матери на пользу.

– Прекрасная идея! – пробубнила я, выдав этому миру улыбку.

– У меня еще остались таллеры, – опередила меня тетушка, – посему, дорогая, ничего не нужно. Даже хватит немного побаловать себя в одном из заведений в квартале Синих Сердец. Там неплохо кормят.

Я кивнула и наконец, обогнув женщину, спряталась в душевой.

Вода оказалась, на радость, теплой и я с неимоверным счастьем, позволила себе хорошо намылиться гелем для мытья и помыть голову, очищая свое тело от запаха пота и смывая различные ароматы пищи и города.

Пока я наслаждалась водой, думала лишь об одном – о чародее. Встречи с ним, доставляли мне двоякое впечатление.

Одна часть меня была заинтригована тем, что мы виделись и внимание ко мне, вызывало во мне возбуждающее чувство восторга. Что-то внутри меня радовалось тому, что я обратила внимание на такого знатного мужчину, но вторая моя часть противилась этим встречам, этому общению и жутко боялась этого властолюбивого человека, непростого и скорее всего, коварного.

Не нужно быть семь пядей во лбу, чтобы понять, что ему было нужно. Он просто хотел поиграть мной от скуки и избалованности, а потом выкинуть.

Но в этом понимании, меня больше злило то, что этот чертов игрок, меня к себе манил и я хотела верить, что это не чародейское влияние.

Быстро собравшись в игральный дом, я наспех попрощалась с тетушкой, которая посоветовала мне беречь руки при мытье посуды и надевать перчатки, полностью уверенная в моей легенде про посудомойку.

В игральном доме, благо, в эту ночь не появился Мартел Гризби, отсвечивая дорогим костюмом и золотыми часами на цепочке, но я все равно дергано оглядывалась, боясь неожиданно встретиться с ним или еще лучше, увидеть с его спутницей с роскошными волнистыми волосами и бриллиантом, размером с куриную голову.

Моя ночная смена прошла довольно-таки спокойно, несмотря на взгляды управляющего. В основном, пристальные и прожигающие на моем затылке дыры.

Я старалась из-за всех сил, чтобы не наделать ненужных ошибок и быть выпровоженной из игрального дома пинком под зад.

Эта работа мне была очень нужна, и я не могла позволить себе ее потерять.

С Ливией, которая работала со мной в эту смену, мы практически не общались.

Народу было много и от нас ждали отточенного обслуживания, улыбок и профессионализма.

Как бы клиент не относился к нам, мы должны были безропотно улыбаться, даже в случаях полной наглости, когда обнаглевшие толстосумы, позволяли себе хватать подавальщиц за задницы.

В эту ночь мне повезло.

Видно, случилось некое воздаяние за ту боль, которую причинила мне матушка.

Один из постоянных завсегдатаев заведения, господин Янис Бирмикус, неожиданно для всех вдруг сорвал полный куш и сам, по-моему, был удивлен больше всех.

Этот молодой и очень худощавый молодой человек, обычно умел только проигрывать в пух и прах, но в эту ночь он выиграл и на радостях, угостил всех шампанем и раздал щедрые чаевые.

Сумма в сто таллер, меня неслыханно приободрила и приятно обожгла карман в фартуке.

Сам же Янис Бирмикус, кутил всю ночь, пока не напился шампаня так, что его не забрали под белы рученьки его друзья-товарищи с опустевшими кошелями.

Я была уверена, что он раздал половину суммы от выигрыша и пришла к выводу, что такие как Бирмикус, совершенно не умели взаимодействовать с таллерами. Стоило хрустким бумажкам попасть к ним в руки, как они беспощадно тратились, и я подозревала что скоро Янис придет в игральный дом с пустыми карманами, чтобы попытать удачу вновь.

Сразу же после смены в «Золотом Таллере», я отправилась на утреннюю смену в «крылышко».

Как выяснилось, хозяин Гилберт, решил расширить меню знатного заведения, добавив жареные картофельные крокеты и рыбные палочки в кляре.

От этой новости, я непроизвольно напряглась, сразу же представив, какая вонь будет стоять в зале и как пропахнет моя одежда.

Я буду разить рыбой за версту!

Зато Гилберт, был явно вдохновлен и даже похвалил повара Гадвика за то, что тот с легкой руки обучился виртуозно готовить новые блюда.

Шибкого ума на их изготовление явно было не надо. Лепи и бросай все в кипящее масло, но Гадвик был горд и с нескрываемым энтузиазмом подпевал себе под нос на кухне, катая в руках картофельные крокеты.

Софии в этот день не было.

Как выяснилось, подруга совсем загуляла со смазливым Эриком и очень слезно попросила меня выйти за нее в вечернюю смену.

Девушка потеряла голову и мне это не нравилось.

Почему-то хотелось устроить ей словесную порку и вернуть ее с небес на землю, так как ее поведение было глупым.

Я согласилась отработать за нее, по причине вечной нужды в деньгах и целенаправленно и бодро улыбалась посетителям, рекламируя новые блюда, изображая восторг на лице, хотя кляклые рыбные палочки особого восторга не вызывали, зато господин Зиндус, завсегдатай заведения, практически не имевший зубов, радостно причмокнул деснами, искренне радуясь новому блюду, которое он мог глотать не жуя.

– Роза, – услышала я голос за спиной, сразу же ощутив аромат знакомых благовоний Леопольда. Он собрал волосы в хвост, чтобы не мешались в работе и серьезно на меня поглядел, когда я повернулась, держа в руках поднос с тарелками.

Его лоб был высоким, что говорило о его интеллектуальном начале и упорстве.

Да уж, Леопольд был явно упертый не по годам!

– С тобой все в порядке?

– Да Лео, все просто чудесно, тебе не стоит беспокоиться за меня.

Я отставила поднос в сторону, передав его посудомойщице, старой женщине, которая большую часть времени просто молчала и монотонно смывала с тарелок остатки еды, экономя воду.

– Ты выглядишь взвинченной, – покачал головой молодой человек, – опять Гилберт сделал тебе замечание?

– Со мной и правда все в порядке! Я думаю, тебе стоит больше думать о себе, – терпеливо произнесла я, остановившись ненадолго чтобы отдышаться.

– Я думаю о себе, Роза, но и не могу не думать и о тебе, потому что ты мне…

– Лео! – воскликнула я, подняв руку, дабы не услышать продолжение, от которого я почувствую себя хуже некуда. Я буду ощущать вину, потому что не могу ответить тем же. Я ничего не испытывала к Леопольду. Еще ни один мужчина не смог разбудить во мне чувства, и я не говорила о том, что мне этого хотелось. Состояние Софии, делавшее из нее глупую дурочку, меня до ужаса пугало. Я не хотела превращаться в такую же. – Лео, как поживают твои родители?

Парень хлопнул большими глазами, обрамленными длинными ресницами.

– Хорошо и передают тебе привет.

– Что? – до странности глупо, произнесла я. – Ты что же, рассказывал им обо мне?

– Исключительно хорошее и они желают познакомиться с тобой при первом случае. Матушка готовит чудесный мясной рулет, пальчики оближешь.

Замерев возле стойки с чистыми стаканами, я вдруг подумала, что мир сошел с ума.

Леопольд рассказывает обо мне родителям, а чародей извращенец шлет мне записки и розы.

– Понятно, – выдавив из себя одно слово, я схватилась за поднос и побежала в зал.

В этот вечер, с Леопольдом я больше не заговаривала и при окончании смены, шустро попрощалась и смылась из едальни, под предлогом того, что меня ждет матушка.

Конечно, она бы меня ждала только в случае, если бы я принесла ей свежего бранди, не более того.

В своей комнате, я снова бросила взгляд на розу в мусорном ведре. Констанция, специально его не опорожнила, оставив дарение лежать и напоминать о себе легким мерцанием, которое не собиралось исчезать, как и цветок, который не планировал вянуть.

Решив, что завтра я выкину его вместе с запиской, я улеглась в постель.

Интересно, ждал ли меня чародей в розовом саду, маясь по выложенным из камня дорожкам, между цветущих колумбариев? Или, найдя себе новую заблудившуюся жертву, очаровал ее на ура и развлекался с ней всю ночь, лаская бархатистым голосом и не только?

Ужас! Даже мысли об этом вызывали спорное чувство отвращения и ревности. Откуда бы ей взяться?

Но она бралась во мне. Выползала как иылан (змея) и страшила нелепым состоянием.

Перед глазами стояло его лицо. Красивое, мужественное и таинственное.

Я кое-как уснула, отвернувшись на бок, под мерное шуршание Люси.

Ее шестеренки и блок питания нужно было менять в скором времени.

С этими мыслями я проснулась и ехала в «крылышко» на новую смену, разглядывая просыпающейся город.

Лучи Сувара купались в розовой дымке, окутывая город, пока еще не до конца проснувшийся.

Но магистрали уже были полны летокарами. Когда я вот так вот ехала, выспавшаяся и отдохнувшая, мир казался полным и живым, несмотря на тяжелые дни и горести. Я все же могла найти во всем то, что радовало меня.

Моя утренняя смена в заведении была тихой и спокойной, что нельзя было сказать о Софии.

Девушка, летающая в облаках, чуть не уронила поднос с посудой и раздала по столам не те заказы.

Гилберт был не просто зол, а очень зол и я уже не первый раз отметила, что любовь делала людей невменяемыми, а рассказы о том, какой Эрик прекрасный и как целуется, делали невменяемой меня.

Я злилась и чувствовала себя какой-то обездоленной.

Понятно, что это было связано не с тем, что Эрик не меня целовал, а из-за того, что, я ни разу в жизни ни с кем не целовалась.

Щенок кутьи, который жил с нами в Илире и облизывающий мое лицо по утрам, явно был не в счет!

Пока я крутилась на кухне, как веретено и ставила тарелки на подносы, чтобы отнести посетителям, Гадвик решил, что мне обязательно нужно опробовать рыбные палочки в кляре.

Вкус был омерзительным. Напоминал какую-то странную массу. Благо, хоть кости не хрустели на зубах!

Кое-как отделавшись от дегустации нового блюда, я выбежала из кухни и моментально попала в затихший зал.

Почему в нем было тихо, как в родовом склепе какого-нибудь знатного господина, я поняла не сразу, а когда увидела, что являлось причиной звенящей тишины, чуть не выронила поднос с рыбными палочками.

За одним из столов, сидел Мартел Гризби, заняв место возле окна, чтобы наблюдать за улицей и проходящими людьми.

Все мое тело мигом задеревенело, будто меня связали плотные путы.

Тело среагировало быстрее.

Оно просто повернулось назад, чтобы убежать или скрыться из вида в самой темной подсобке едальни, но я тут же столкнулась с Гилбертом.

Он был обескуражен посетителем, это мало сказать. Раскраснелся, побелел и посинел одновременно, не зная что делать, пока не отмер, чтобы подойти и поприветствовать званного гостя, оказавшегося в этом забытом богами месте.

Гилберт ринулся к нему, чуть ли не в припрыжку, а я сделав вид, что такие породистые как Мартел Гризби, частое явление в «крылышке», пошла разносить тарелки посетителям, смотревшим на чародея во все глаза.

Чародей же, со всеми мило поздоровался и сделал вид, будто здесь он свой в доску и что не день, только и делает как поедает разваренную острую лапшу Гадвика.

Пока Гилберт стелился как пушистый ковер перед правителем, я шустро раскидала тарелки по столам и бросив ледяной взгляд в сторону Гризби, попыталась смыться.

– Роза, – рявкнул за моей спиной Гилберт. – Обслужи нашего гостя как положено. Быстро!

Чертыхнувшись про себя, я несколько секунд тупо стояла, рассматривая огромные глаза Софии, замершей возле стоки с напитками. Ее красные волосы торчали как огненный шар, разметавшийся в разные стороны.

Если бы я не убрала бы свои волосы в хвост, уверена, что на моей голове было бы все только хуже, нежели чем у подруги.

Я была в смятении. Полном!

Подойдя к столу с невозмутимым лицом, я постаралась скрыть подрагивающие ледяные пальцы, держа в руках блокнот и болтающуюся в воздухе самописную ручку, чтобы зафиксировать заказ.

– Господин Гризби, – сдержанно проговорила я, – добро пожаловать!

Мы несусветно рады видеть вас в нашем прекрасном заведении «Пирог, лапша и крылышко».

Мартел прищурил глаз.

Сегодня он вырядился в глубокий изумрудный костюм, подчеркивающий его фигуру настолько виртуозно, что между делом мне захотелось увидеть, как он выглядит без этого хорошо пошитого костюма.

От этой мысли мне стало совсем худо, даже голова закружилась.

– Благодарю! – кивнул чародей и перевел взгляд на хозяина, – уверен, ваша подчиненная прекрасно справиться сама, господин?

– Монро! – громко отрапортовал Гилберт и ловко кивнул, удалился за барную стойку. Я сразу же представила, как он прячет покрасневшее лицо за небольшим живым деревцем, рассматривая правителя.

– Что предпочитаете, господин Гризби? У нас пополнение в меню, блюда, которые вы никогда не пробовали – картофельные крокеты и рыбные палочки в кляре.

– Думаю, это вкусно, – произнес мужчина, слегка дернув тонкой полоской усиков.

– Да, неплохо, – молвила я, сразу вспомнив склизкий вкус рыбы во рту и сглотнула. – Так что будете?

– Я ждал вас вчера в розовом саду, госпожа Тревиль. Вы не пришли.

– Я не обещала быть там, да будет вам известно.

Мартел слегка повел бровью. Не любил что ему отказывают. Это умозаключение раззадорило меня.

– Вы пригласили, – добавила я, – я отвергла ваше приглашение, дав понять, что ваши игры меня не интересуют.

– В назывании жизни игрою, есть что-то необычное. Возможно, вы правы в суждениях, но я пригласил вас искренне. Подумал, что мы можем хорошо провести время в разговорах.

– Пригласите кого-нибудь другого, если вам так скучно и вам нужно почесать языком, – не сдержалась я, бросив короткий взгляд в сторону зала.

Посетители не ели, лишь смотрели в нашу сторону с открытыми ртами. Жаль еще, пироги и крылья не вываливались из их ртов!

– Почесать языками мне есть с кем, поверьте, – кивнул Мартел, – мое приглашение не несло скрытого умысла.

– Рада это слышать, но я его не приняла, имела право.

– Как вам роза? – перевел тему Гризби. Я видела, что этот разговор его немного напрягал. Все-таки, с виду спокойного и уравновешенного чародея можно было вывести из себя.

– Думаю, уже утилизирована в сжигающей машине. Я не принимаю дарений от незнакомых людей.

Левая бровь чародея снова взметнулась вверх.

– Мы знакомы с вами, разве нет?

– Нет, господин Гризби. Пара встреч, не говорит о знакомстве.

– Так что нам мешает провести вечер вместе? – настойчиво произнес Мартел.

– Мое нежелание. Уверена, вам не нужно объяснять, вы выглядите понятливым.

– Я не привык уступать, госпожа Тревиль. И сдаваться, тоже.

Я хмыкнула, задрав подбородок, взбесившись от сказанной наглости.

– Все бывает первый раз в жизни, господин Гризби. Так, что? Вы будете заказывать?

Чародей еще несколько секунд задержал взгляд своих пронизывающих зеленых глаз на мне и вскользь посмотрел меню.

– Крокеты и рыбные палочки, – выбрал он первое попавшееся, выделенное в меню с припиской «новинка». Я позлорадствовала, прищурившись.

– Прекрасный выбор. Кавы?

– Нет, взвар из ягод.

– Смотрю, вы гурман господин Гризби, – я забрала меню из его рук, – через несколько минут вы сможете полакомиться блюдами.

Гризби хотел что-то сказать, но я быстро покинула место возле его стола.

– Что так долго? – прошипел Гилберт, с выпученными глазами и перекошенным ртом, изображающим улыбку.

– Клиент долго и тщательно знакомился с меню. Он первый раз тут и имел на это право, – пожала я плечами.

«И надеюсь, последний!» – подумала я, – «иначе, мое сердце не выдержит таких вот волнений!».

Меня трясло как в горячке.

– Что здесь забыл правитель? – шепнула Соня так громко, что я вздрогнула.

Я дергано пожала плечами.

– Уверена, что его приезд в квартал не просто так. Возможно, проверяет заведения общепита, выявляя погрешности. Ты сама знаешь Соня, что правитель Гризби, занимается облагораживанием Элевсина и Гелы.

– Да, наверно, – кивнула она, – ты права. Хотя, я первоначально подумала, что он пришел к тебе. Он так на тебя смотрел! О чем вы говорили?

Я сглотнула, проталкивая нервный комок.

– О меню, о чем же еще? Не думала же ты что он ухлестывал за мной, – фыркнула я, для пущей картины.

– На самом деле, я так и подумала. Он не сводил с тебя вожделенного взгляда.

– Прошу тебя, Соня, прекрати, – рявкнула я, напугав подругу. От ее высказываний, мне стало еще хуже.

Я взяла тарелку с едой для чародея и понесла к нему, источая равнодушие.

Гризби продолжал сидеть на стуле, а возле него крутился Гилберт, ставя на салфетку высокий бокал с ягодным взваром.

Явно хозяин, наполировал его до блеска салфетками и стекло блестело как новое.

Я поставила перед лицом чародея тарелку и пожелав приятного аппетита, удалилась к другим столам, забрать грязную посуду, надеясь про себя, что Гризби сбежит сразу, как только попробует новинку заведения. Рыбную, будто пережеванную, самим Гадвиком, массу!

Оглянувшись через плечо, я увидела лицо мужчины, застывшее с кусочком палочки на вилке. Он гипнотизировал странную субстанцию и раздумывал, стоит травиться или нет?

Все же, опробовав блюдо, размазав его во рту по зубам, я разглядела как чародей округлил глаза, заметавшись по столу в поисках салфетки, чтобы выплюнуть содержимое.

Сдержав смех, я прошла мимо него с подносом, пока не ощутила, как воздух в заведении словно замер, стал густым и обволакивающим.

Медленно повернувшись, я чуть не уронила поднос из отяжелевших рук.

Все посетители заведения, а также Гилберт, София, Гадвик и явно посудомойщица, застыли, не шевелясь.

– Да, кормят тут у вас, специфически, – проговорил Мартел, вытерев рот салфеткой, а потом потянулся вилкой к картофельному крокету и отщипнув кусочек, попробовал. – Хм, а вот это совсем неплохо! Стряпчий молодец, островатые, но вполне нормальные.

Я продолжала держать поднос в руках, пока Гризби пробовал блюдо.

– Что вы сделали?

– Решил, что нам не нужны свидетели. – Мартел виртуозно поднялся из-за стола, отхлебнув кислого напитка. – Я не варвар, не бойтесь. Ни с кем из них ничего не случиться, наоборот, передохнут немного.

– Что вы от меня хотите? – злобно ответила я, стараясь не показать, что меня взволновали эти фокусы с замораживанием. Отставив поднос, чтобы от греха его не уронить, я уставилась во все глаза на чародея.

– Мне показалось, мы не договорили, Роза, – произнес чародей, – один вечер госпожа Тревиль. Я буду вести себя как джентльмен. Просто приглашу вас в хорошее место, где мы просто пообщаемся, полакомимся вкусной едой и напитками.

– Я не голодна!

– Уверен, что нет, – кивнул Гризби, – пища тут, своеобразная, но сытная. Я хочу сделать вам приятное, честно.

– Я этого не хочу, – прошипела я, – неужели вы не понимаете?

– Хм, кто вас воспитал такой упрямой?

– Какая разница? – взмахнула я руками. – Вы же понимаете, что мы не одного поля ягоды и ваше внимание в мой адрес, мне непонятно. Зачем вам сдалась подавальщица, когда вы окружены людьми вашего круга, интеллектуальными и начитанными?

– Вы другая, – просто ответил Гризби. В его ответите сложно было что-то понять. – Не покидает интерес узнать вас ближе.

– Вы всегда такой упертый? – проговорила я, осмелев и подойдя ближе. – Вашу упорность, так в дела планеты. Такое ощущение складывается, что вам просто нечем заняться. – Я оглядела замерший зал. Казалось, даже на улице все застыло. – Для вас это все развлечение, но для меня рабочий день и сейчас, вы просто лишаете моего заработка, показывая свои умения.

Мартел Гризби, будто тоже застыл. Смотрел на меня, не убирая своего уверенного взгляда, чем меня пугал.

– Подумайте над предложением, госпожа Тревиль. Я умею быть терпеливым.

Я только открыла рот, как чародей исчез, а зал вокруг ожил.

– Где же господин Гризби? – заморгал Гилберт, не сдержав зевок, – только что был здесь и уже нет!

– Он же чародей, – пожала я плечами, беря поднос и уходя из зала с мыслями, что представитель совета двенадцати, может так и в душевой кабине у меня появиться.

Прошла тройка дней, с момента, как чародей предстал передо мной в заведении общепита, в импозантном одеянии и в состоянии непринятия отказов.

Вроде бы и взрослым уже давно был, а вел себя как малое избалованное дитя, которому не давали понравившуюся игрушку.

Я благодарила за эти дни всех богов, которых знала и не знала и надеялась, что Мартел Гризби отстал от меня, найдя себе новую жертву.

По крайней мере, он больше не представал передо мной и не встречаться с ним несколько дней, уже говорило о многом.

Можно сказать, успокоившись, я жила размеренной жизнью, работая на Гилберта и в игральном доме.

Бэт из дансинг клуба, мне тоже не звонила, чтобы попросить выйти, а Ливия пока не просила ее заменять. Поэтому, свободное время я могла проводить отдыхая, либо делая дела.

Как раз наметив, наконец доехать до мастерской, чтобы заменить некие детали в летокаре, я была очень удивлена, когда в один из дней села в летающий агрегат и не услышала привычного тарахтения.

Сначала я подумала, что мне это просто показалось, пока я ехала на утреннюю смену к Гилберту.

Летокар мощно рвался вперед, будто имел под собой новый движок.

Пока я ехала по скоростной магистрали, гадала, что вдруг случилось со старичком, который не позволял себе резвых движений, боясь перегрузиться и заглохнуть в воздухе.

Открыв окна, стекла в которых спокойно уехали вниз, даже не проскрипев и не застряв на половину пути, я впустила в салон воздух, немного подгоняя разрешающие огни зажечься скорее, чтобы доехать до работы.

Сегодня я надела светлого кремового оттенка комбинезон с коротким рукавом и карманами на груди, ощущая себя чудесно.

Обычно я предпочитала темного цвета кожу, но сегодня захотелось одеться более легко и удобно.

Добравшись до квартала Синих Сердец, я припарковалась на наземной парковке и открыла капот летокара.

Абсолютно все детали, коробка передач, двигатель и все содержимое было новым. Новым настолько, что блестело и сверкало как начищенный до блеска таз для умывания.

Пахло маслом и антифризом, булькающем в специальном отсеке.

Рассмотрев все детально, я отпрянула от летокара, будто от пораженного какой-то неизведанной болезнью и переживательно закусив губу, рассмотрела его бока.

Каркас был тот же самый, ржавый местами, потертый временем, ветрами и жаркими лучами Сувара.

«Кто это сделал?» – пронеслось в моей голове, как молния. – «Кому заняться нечем?».

И тут меня как прострелило!

А вдруг это этот надоедливый чародей, оказывающий мне свое внимание?

Я еще некоторое время простояла на пустующей парковке, слыша свое вздыбленное дыхание и биение сердца.

Вытаскивать всю эту новую поставленную начинку и заменять ее из мастерской, было самым глупым делом, из всех возможных.

Ничего нормального не придумав, я направилась на свою рабочую смену, решив подумать об всем после.

Обновление моего летокара, меня не только взволновало, но и напугало.

Я уже решила, пока работала, что верну деньги до самого последнего таллера, если будет нужно, но уж точно не буду никому должна.

Леопольд снова подбивал меня провести вечер вместе, где-нибудь прогулявшись, после рабочей смены, но я отказалась, сославшись на домашние дела. Не хватало еще, чтобы этот вечер встреч закончился у его матушки дома с мясным рулетом из выращенного в лабораториях мяса.

Покинув «крылышко», я направилась к парковке, пару раз оглянувшись через плечо, надеясь, что меня нигде не поджидает Гризби, но каким было мое удивление, когда я подошла к своему летокару и увидела в другом ряду обтекаемый летающий агрегат, лоснящейся роскошью и самой современной модификацией.

Сверкая черным блеском, он на секунду взревел мощным двигателем, заставив меня непроизвольно вздрогнуть.

Дверь плавно взлетела вверх, показав миру начищенные до блеска ботинки и синий, грозового оттенка костюм.

Передо мной стоял чародей, собственной персоной. Его уверенный взгляд, заставил меня даже попятиться. Я ощутила себя слегка неуверенно и будто зажатой в углу, пока не вспомнила, что выгляжу неплохо в своем комбинезоне и с волосами, собранными в аккуратный хвост.

Молодой мужчина подошел ко мне, мимолетно улыбнувшись.

Мое тело мигом напряглось и встало в стойку.

– Это вы учинили это с моим летокаром?

– Решил, что доброе дело сможет смягчить ваше сердце по отношению ко мне.

– Поступок благородный, – кивнула я, – но я не могу принять столь дорогое дарение. Сколько я должна вам за замену деталей?

По привычке, бровь Мартела взметнулась вверх. Он часто так делал, когда был чем-то удивлен, а со мной он был удивлен, казалось бы, постоянно.

– Я не возьму с вас платы, тем более, сумма оказалась для меня незначительной. На самом деле, я, смотря на ваше летающее корыто, хотел приобрести вам новый, более современный агрегат, но понимал, что вы ни за что не согласитесь.

– Вы проницательны, хотя бы в этом, но в том, что касается моих отказов вам, вы похожи на каюна (баран), который прет на ворота.

Гризби усмехнулся. От его легкой улыбки, по моей коже заскользили прохладные мурашки.

«О, глупая Роза, прекрати!» – рявкнула я про себя и быстро ущипнула за бедро.

– Мне нравится ваша честность, – продолжая улыбаться, произнес чародей.

– Раз вы за честность, то могу сказать, что назвать мой дорогой летокар корытом, было очень опрометчивым с вашей стороны, господин Гризби.

– Прошу меня простить, – поднял вверх руки мужчина, – я больше так не назову вашу летающую машину.

На долю секунды мы замолчали.

– Я не возьму с вас за починку ни одного таллера, но попрошу об услуге. Мы прогуляемся, прямо сейчас. Расплата небольшая, тем более, я хочу вас попросить меня отвезти в большой сад цветов и фонтанов в районе Розовых Облаков.

– Отвезти вас?

– Ну да, – простодушно ответил чародей, – уверен, вы неплохо водите. Я даже готов вам доверить свою жизнь.

Я посмотрела через плечо мужчины на лакированный летокар и чуть не облизнулась. Даже руки задрожали от возможности сесть на кожаное сиденье и взлететь на нем в небеса, но по лицу водителя, который сидел в агрегате и пристально рассматривал нас, легко читалось непонимание, что его хозяин делает со мной в этом забытом месте, в районе едалин.

Только я открыла рот, чтобы возразить категорически и отказаться и от прогулки и от поездки, как чародей властно поднял руку, оставляя мой готовый вырваться словесный понос.

– Артур, отвези летокар госпожи Тревиль к ее дому и можешь возвращаться в поместье. Сегодня ты мне больше не нужен.

Водитель манерно покинул машину, но я заметила, как его желваки задергались на лице. Он явно был не в настроении пересаживаться в мой летокар и ехать черт знает куда, а потом возвращаться своим ходом на каком-нибудь омнибусе, массажируя бока в толкучке.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – промямлила я, но все же прикусила язык, так как Гризби излучал, что не потерпит возражений, а перед Артуром, не хотелось спорить, дабы он не стал участником наших с чародеем разборок.

Я покосилась на водителя, боясь, как бы он ничего не сломал в летокаре, который кроме моей задницы, как пару лет, никого другого не видел, но летающий агрегат восторженно заурчал и медленно развернувшись, выплыл с парковки.

– Прошу, – пригласил Гризби и я замешкавшись на минуту, застыла возле открытой дверцы. Переживала за сохранность. Если я причиню вред летокару чародея, мне точно не поздоровится. Не расплачусь ни за что в жизни!

Усевшись внутрь на удобное черное сиденье, которое моментально подстроилось под мою спину, придвинув меня ближе к рулю и панели управления, я выдохнула, разглядывая дисплей.

Здесь было столько неизвестных кнопок, сверкающих в розоватой подсветке, что я растерялась, пока голосовой помощник не поприветствовал меня и не выдал несколько подсказок.

Чародей уселся рядом, покосившись на мой нескрываемый восторг. Я и не пыталась его скрыть.

В летокаре отчетливо пахло кожей и благовониями его хозяина, терпкими, с нотками цитрусов.

– Я доверяю вам, госпожа Тревиль.

– Это опрометчиво, господин Гризби.

Мужчина улыбнулся и кивком подзадорил меня уже выехать с парковочного места.

Неторопливо я пролетела по улицам, привыкая к летающему агрегату и его габаритам и когда добралась до скоростной магистрали, переключила скорость, моментально почувствовав, как летокар разрезая воздух понесся во всю прыть, обгоняя другие летокары.

Шустрый, плавный, маневренный.

Моя крошка летокар, был по сравнению с этой машиной, доисторическим дедушкой.

Не удержавшись, я улыбнулась и почувствовала себя более уверенно, немного расслабившись, чего было нельзя сказать о моем пассажире.

Он выдавал спокойствие, хотя я видела как напряглось его лицо и тело. Видно, он готовился в любой момент применить какое-нибудь заклятие, чтобы мы неожиданно не погибли.

– Мы никуда не торопимся, – произнес он, даже позабыв обратиться ко мне «госпожа».

– Вашего хорса никто нормально не объездил, господин Гризби, – бросила я, концентрируясь на дороге и других машинах, – летающим агрегатам необходимо поддать скорости иногда, чтобы все механизмы работали хорошо и на полную мощность.

– Вы разбираетесь в механизмах?

– Нисколько, – покачала я головой, – но просто знаю некоторые основы.

Весь остальной путь мы ехали молча.

Господин Гризби как воды набрал, не убирая взгляда с дороги и положа руки рядом с собой на сиденье.

Через некоторое время, мы прибыли в район Розовых Облаков и остановились недалеко от входа в сад.

Входом служила ажурная арка, а сам сад расположился за высокой оградой.

Я ранее никогда не была в этом месте. Его открыли недавно. Скорее всего по программе облагораживания города, которую вел Гризби.

К сожалению, высокие деревья, оказались лишь муляжами, очень похожими на живые, благодаря бытовому чародейству.

Рядом посадили живые и за ними ухаживала целая свита садовников, поливая и удобряя, чтобы деревца смогли прижиться в темно-коричневой почве.

Мы молча прошли вдоль тенистой аллеи, на которой гуляли парочки и семьи, разглядывая красивое место, которое выглядело приятным, но недостаточно живым. В нашу же сторону никто не смотрел и не кланялся представителю совета двенадцати, и я пришла к выводу, что Гризби что-то нахимичил и его просто не узнавали.

От этой мысли я напряглась еще больше.

Вдруг он делал это постоянно и за мной следил?

Ненароком меня передернуло.

Я сделала глубокий вдох, когда мы вышли к колумбариям.

Розы здесь были по-настоящему живыми и видно выращены с любовью.

Бордовые, карминовые, красные, они тянулись бархатистыми лепестками к лучам Сувара.

Их добротно поливали, как и розовые кусты, на которых виднелась россыпь небольших цветов.

Здесь было красиво, особенно в месте, где стояли фонтаны, создавая вокруг себя ореолы из радуг.

– Этот сад некая копия места с земель Аквии, с планеты близнеца Элы, – объяснил Мартел, отойдя от неожиданно быстрой езды.

Я посмотрела на него, взглянув прямо в глаза, насыщенного зеленого цвета.

– Вам понравилось там?

– По истине удивительное место. Живое и наполненное красотами. К сожалению, на Геле не все ценят природу, так как я, но мне важно, чтобы Гела все же вернулась к когда-то первоначальному виду.

– Не уверена, что это будет, – покачала я головой, – слишком много уничтожено безвозвратно.

– Мы можем впустить жизнь в города и дать природе почувствовать себя в безопасности.

Я усмехнулась.

– И как вы планируете это сделать, если даже высадив маленькие деревца, вы посадили для красоты эти жуткие гипсовые мастодонты, которые полностью закрыли свет для новой жизни?

Гризби поднял бровь вверх.

– Вы разумны в своих суждениях. Мне нравятся умные женщины, уверенные в себе.

Я поморщилась, отвернувшись, почувствовав себя не в своей тарелке.

– Сад красив, – перевела я тему, дабы не молчать. – Это ваши розы?

Гризби кивнул.

– Сорт «бархатная ночь». Я выводил его несколько месяцев. Цветы как женщины. Им нужна ласка, любовь, забота и тогда они расцветут в твоих руках, полностью раскрывшись.

– Ваша спутница с аукциона, уже раскрылась в ваших руках как цветок? – не удержалась я от слов, прежде чем прикусить свой язык.

Мартел по хищному усмехнулся. Я почувствовала его взгляд на себе.

– Она всего лишь моя спутница. Почему вас это так беспокоит?

– Дело в том, что меня это никак не беспокоит, как и вы господин Гризби.

– Вы колючая как роза из сорта «непокорная госпожа».

– Смотрю, к названиям сортов, вы подходите тоже ответственно, – проговорила я, усевшись на стоящую рядом скамью под крону гипсового дерева. Чародей сел рядом, и я ощутила, как его рука легла позади меня на спинке лавки.

– Если что-то делать, то уж точно до конца.

Я нахмурила брови, вытягивая ноги и сразу же ощутила, как расслабляюсь.

– Я ненароком слышала, что то, что касается Элы, планеты близнеца, вы не довели дело до конца. Ходили слухи, что вы не смогли ее завоевать, как изначально хотели.

Мартел мигом помрачнел. По лицу пробежала недовольная тень.

– Как выяснилось, Элу невозможно завоевать. Уж больно шибко ее берегут боги различными условностями, о которых я не знал. Да, это было моей ошибкой, но я не ушел проигравшим. Сейчас, у нас вполне себе сносные отношения с королем тех мест. – Гризби вздохнул, – уверен, вам бы там понравилось. Мне кажется, вы любите природу и живописные места.

Я кивнула. Это было правдой.

– Это так. Здесь, в Элевсине, мне порой не хватает пространства, где можно просто посидеть на берегу и насладиться озерной гладью, раскидистым кустом или мягким песком.

– Тогда, как-нибудь, я покажу вам Элу, – заявил Гризби.

– Не стоит, – покачала я головой, напрягаясь, – уверена, вашего добра достаточно. Вы помогли мне с летокаром, хотя я и не просила, прекрасно бы справилась сама и позволили объездить ваш летающий агрегат. Не думаю, господин Гризби, что наше общение стоит продолжать. Оно кажется мне ненормальным.

– Отчего же? – сделал вид, что не понимает, произнес Мартел. Он шустро достал свои золотые часы и посмотрел на циферблат, скорее механически, чем действительно хотел проверить время.

–От того, что мы из разных миров. Вам это прекрасно известно.

– Мне все равно на суждения.

– Вам может быть да, а я не привыкла быть на виду, не потому что боюсь чужого мнения. Потому, что я не понимаю, что вам от меня нужно и не доверяю вашему вниманию.

– Вы мне нравитесь. Вы необычная и имя у вас…мое любимое. Наверно в том, что я обожаю розы есть что-то такое, что привело меня к вам.

Только от фразы, что я нравлюсь чародею, я поджала пальцы на ногах, не ощущая доверия.

Мартел Гризби, однозначно был темным хорсом (лошадь) и не пытался этого скрыть. Он был опасным, не простым и даже казался мне, угрожающим.

Меня спасала лишь моя бравада и я прекрасно понимала, что если я попаду в эти лапы, я выйду из них, скорее всего, сломанной, если этот человек решит мной поиграть.

Но, что-то неумолимо меня тянуло к нему. Его загадочность, а быть может, моя глупость.

Нет, я не должна была об этом думать.

– Я принесу нам лимонад, – просто ответил Гризби, пружинисто поднимаясь со скамьи и даже не поинтересовавшись, хочу ли я пить или нет.

Расплатившись курушами, через пару минут чародей вернулся с двумя высокими стаканами, наполненными прохладной сладковато-кислой жидкостью.

– Благодарю, но я не просила, – прохладно ответила я, снова надев на себя маску полной недоступности.

– Послушайте, Роза, – немного в других интонациях, выдал чародей, – позвольте просто поухаживать за вами.

Мы встретились взглядом. Свой я не убрала, показывая сдержанность.

– Позволяю, – кивнула я, чтобы не спорить, сделав глоток напитка, – наверно, будет глупостью это произнести вслух, но этот лимонад, первое, что купила себе не я сама на свои заработанные таллеры.

Мартел Гризби хладнокровно посмотрел в мою сторону, не выражая никаких чувств, хотя я заметила, как выражение его глаз выдавало удивление.

– Вас не баловали в детстве? – спросил он, очень осторожно и поверхностно, показывая, что мои слова его не удивили.

Я вдруг задумалась, сделав еще один глоток.

– Мама покупала мне некие побрякушки, которые мне нравились. Браслетики, бусики из камней. В общем, всякую ерунду. Это длилось до моего семилетнего возраста, пока она не встретила моего отчима. Тогда, все немного поменялось, хотя предпосылок к этому было много. Моя матушка, натура с тонкой душевной организацией и слабым характером, хотя, с крепкой силой воли. Не каждый, знаете ли, может таскать тяжеленный протез, заместо ноги.

Гризби, казалось бы, не удивился моим словам.

Неужели уже успел собрать досье, на все мое немногочисленное семейство?

– Вы стоите в очереди на более современный протез?

Я кивнула, не став отвечать.

– Могу поспособствовать в данном вопросе.

– Вы же знаете, что я не соглашусь ни за что, господин Гризби. Не хочу быть вам должной по гроб жизни.

– Вы и не будете.

– Мне так не кажется.

Я покосилась на мужчину. Он расстегнул пиджак и из-под него выглядывал темно-синий жилет и белая рубашка. Под всем этим обмундированием угадывался твердый пресс. Я сглотнула и отвернулась, так как мои мысли потащили меня явно не туда.

– Я справлюсь сама, но спасибо за предложение. Кстати, как обстоят дела с поиском лекарств от черной чумы?

Гризби позволил себе потереть переносицу. На его пальце сверкнул роскошный фамильный перстень с рубином.

– Мы все прекрасно знаем, что болезнь уйдет, стоит нам разрешить природе быть тут, а не заполнять все технологиями и городами. Тогда, все измениться в лучшую сторону. Я и ученые занимаемся этим. Ищем то, что может этому поспособствовать, но вы видите, как тяжело приживаются растения, как сохнет трава, не смотря на обильный полив. Вы не представляете, как непросто содержать в городах эти сады и поверьте, мы делаем все возможное, чтобы эти земли простили нас.

– Раз вы ищите, уверена, что когда-нибудь гелийцы перестанут болеть, а на наши земли вернуться живые леса, равнины, а реки и водоемы не придется искусственно очищать от пленок.

– Я тоже надеюсь, что так и будет.

Мартел Гризби посмотрел в мою сторону, разглядывая.

– Я думаю, есть что-то, что мешает всему живому проявиться. Главное, найти что.

Чародей кивнул.

– Может быть, это сердца людей? Может, гелийцам стоит быть добрее? – пожала я плечами, улыбнувшись.

– Вам очень идет улыбка, – после недолгой паузы, добавил он, – и цвет глаз необычен. Никогда не видел таких дымчато-фиалковых. Живая красота, совершенна.

Моментально зардевшись, как жареное куриное крылышко, я почувствовала страшную неловкость. Даже ссутулилась от неожиданности.

Никто не говорил мне таких слов. Никогда.

Только, когда-то очень давно мама, называя меня хорошенькой в детстве, а тетушка, пока я не слышала, добавляла «не уродина, но копия отца», отца которого я знать не знала.

Я стряхнула напавшую на меня неловкость и жадно отхлебнула прохладного лимонада, радуясь, что не поперхнулась.

– Господин Гризби, благодарю, но не стоит быть расточительным на комплименты. Я не поведусь.

Мужчина растянулся в улыбке, позволив себе расслабленную позу на скамье.

Сидеть здесь было хорошо, даже очень. Не хватало дуновение ветерка, хотя обстановку вокруг скрашивали розы, аромат от которых был и правда дивный.

– Я не играю, госпожа Тревиль. Мы просто общаемся. Мне благоволит ваша компания.

– Как мило, – ляпнула я, – вам весело?

– Мне комфортно, – кивнул Мартел. – Ваша компания не дурна, как я уже отметил несколькими моментами ранее.

– И как вы смогли это понять? – нахмурила я брови, – в тот момент, когда я облила вас бранди и шампанем?

– И это тоже. Знаете? – чуть прищурился мужчина, – не желаете ли отужинать со мной? Мы можем чудесно провести время.

Я позволила себе рассмеяться.

– Нет, господин Гризби. Я очень вам благодарна за запчасти для летокара, за то, что дали мне прочувствовать вкус роскоши, дав прокатиться на вашем чудесном агрегате и даже напоили меня лимонадом, но на этом правда все. Не вижу смысла продолжения нашего общения. Потому что я не доверяю вам и до сих пор не понимаю, что вам нужно.

– Я всегда добиваюсь чего хочу, – проговорил Мартел.

– Вы единственный избалованный ребенок в семье?

– Нет, у меня есть младший брат, – между делом добавил чародей, – но я всегда был более предприимчивым. Но вернемся к нам.

– Нас нет, -покачала я головой. – Нас нет, господин Гризби. Просто предлагаю нам расстаться здесь и сейчас. Это будет лучшее решение.

Я поднялась со скамьи, слегка отряхнувшись.

Мартел тоже встал. Он был меня немногим выше, широкоплеч и хорошо сложен. Я не смогла это не отметить еще раз. Пошел бы ему какой-нибудь другой стиль, кроме классического?