Благословение Махариши. Удивительная история моей жизни

Голова, полная безумных идей

Эта река была моей рекой. Она мне нравилась. Мне нравилось неподвижно сидеть на ее берегу, наблюдая за мелкими водоворотами и спокойным течением. Я хорошо знал тишину вокруг, она была частью меня, и изредка ее оживляли далекие голоса соседей, что жили вниз по течению и ухаживали за общественными садами. Каждый час вдоль берегов реки Лан проезжал паровоз со своим «пуф-пуф-пуф». В остальном наша деревня пребывала в безмятежном покое, который не могли нарушить даже монотонные звуки мраморного заводика или радостные крики детей на немощеных улицах. На одном берегу моей реки жмутся к склону всего сотни две частных домов, построенных в разные эпохи, а над ними возвышаются стены 900-летнего замка Шаумбург. На противоположном берегу в те дни неподвижно стояли высокие деревья огромного девственного леса.

Мой идиллический родной город Балдуинштайн на плавно текущей реке Лан, каким он выглядел в моем детстве

Я очень хорошо знал почти все дома в деревне и почти всех ее обитателей. Мои мама и папа окружали нас, троих мальчиков, всей своей любовью и вниманием. Все, что они хотели – это уберечь нас от любых невзгод. Мы с двумя братьями росли в уверенности, что мама с папой будут всегда рядом несмотря ни на что и дадут нам в жизни хороший старт. Итак, будучи маленьким ребенком, я повсюду вокруг себя ощущал любовь и защиту.

Моя семья жила в собственном доме, но отличалась строгой бережливостью; мы рано усвоили, что каждый вложенный пенни должен давать двойную прибыль. Одним из ярких событий года были семейные поездки в Кобленц, где мы позволяли себе заняться поиском выгодных предложений и поучаствовать в распродажах.

«Дети, надевайте пальто, поехали!»

Мамин голос подавал сигнал к старту. Шесть худеньких мальчишеских ножек сбегали с холма на нашей улице, перепрыгивали железнодорожные пути, миновали вывеску с черными буквами, на которой было написано название нашей деревни Балдуинштайн, а затем, после возбужденного и нетерпеливого ожидания, поднимались по высоким ступенькам в вагон поезда. Локомотив тянул свои вагоны прямо вдоль реки Лан. Из окошек мы наблюдали проплывающие с обеих сторон высокие берега, поросшие деревьями, немногочисленные дома маленьких деревень и железнодорожные станции в речной долине.

Поезд еще не успевал доехать до окраин Бад-Эмса, а я уже бросался к окну и прижимался к стеклу своим курносым носом. Взволнованный и совершенно завороженный, я смотрел в окно. С каждой поездкой напряжение внутри меня росло с новой силой. Вот-вот должен был показаться город, который начинался огромным белым зданием высотой в три этажа, с полутора сотнями зарешеченных окон, с угловой черепичной крышей, увенчанной несколькими остроконечными башенками, – все это было для меня воплощением гармонии и величия. Меня каждый раз охватывало необъяснимое и неотвратимое очарование. Я чувствовал живое дыхание далекой интуиции.

Даже ребенком я любил бывать на улице, на природе, на широком просторе. Я подолгу играл со своими друзьями, бродил по диким окрестным лесам и лугам. Эту идиллию омрачала необходимость ежедневно ходить в школу, к которой я не испытывал особого интереса. Это c потрясающей предсказуемостью выводило из себя моего отца, который желал мне лучшего будущего. Наш семейный дом отец построил почти в одиночку, своими руками; по ночам он трудился в железнодорожной компании, а днем подрабатывал мастером-портным. Жизнь научила его, что без упорного труда и самоотдачи ничего не добьешься. Таким образом, глубокий и постоянный конфликт моего детства уже был запрограммирован во мне. Когда я возвращался домой из школы, соседские мальчишки гоняли мяч перед нашей столовой и кричали: «Лота, выходи, айда играть в футбол!»

Тогда ничто не могло меня удержать; я ерзал и хотел гулять. И правда: кто, оказавшись перед таким соблазном, захочет сидеть дома и делать уроки? Тогда отец терял всякое терпение и высказывал все опасения за мое будущее; его увещевания всегда заканчивались стандартной фразой: «Если ты не будешь стараться усерднее, то тебе придется работать на стройке, махать лопатой и мотыгой».

Разве это не адская угроза для беззаботного мальчика?

Нередко после таких мрачных пророчеств я убегал, чтобы поразмыслить где-нибудь об угрожающем будущем, которое, казалось, отбрасывало на меня свою темную тень. Однажды днем, сидя на балконе нашего дома, я позволил себе погрузиться в эти тяжелые мысли. Внутри меня становилось все тише и тише, и внезапно я ощутил, как растворяются границы моего маленького и худого мальчишеского тела. Мне казалось, будто я становлюсь бесконечным и всепроникающим, сливаясь с холмами и небесами наверху в единую сущность. Все окружающее, казалось, было окутано ослепительным светом, и я почувствовал, как изнутри поднимаются слова: «Тебе не о чем беспокоиться, потому что у тебя будет совершенно особое призвание и ты совершишь великие дела, которых сегодня даже не существует». Я услышал это не так, как обычно слышал голоса людей, говорящих со мной; нет, это была абсолютно чистая мысль, которая возникла глубоко внутри и без какого-либо участия с моей стороны. При этом она полностью отличалась от любых мыслей, какие обычно проносились в моей голове. Я слушал этот внутренний голос, как будто кто-то делился со мной чем-то нежным, тихим и в то же время безошибочно узнаваемым. Слившись воедино с бесконечным чувством освобождения, которое пришло вместе с этим, я ощутил глубокое спокойствие и защищенность в бесконечном пространстве.

В другой раз я сбежал от такой громогласной воспитательной тирады отца в родительскую спальню и в отчаянии подошел к трехстворчатому зеркалу. Там стоял восьмилетний мальчик в шортах, с худыми ногами, светлым ежиком волос и несколько мечтательными и печальными голубыми глазами. Совершенно неожиданно, точно так же как в прошлый раз, из глубины меня донесся знакомый голос: «Ты будешь королем в еще неизвестном королевстве». Меня навсегда успокоили глубокая нежность и непоколебимая сила этих слов, а также мое детское доверие к ним.

Это внутреннее чувство безопасности было частью меня с самого раннего детства. Всякий раз, когда друзья и родственники с любовью спрашивали: «Эй, Лота, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» – из глубин сознания приходил ответ: «Я стану кем-то, кого пока не существует…»

Вместе с этими словами, которые казались приятными и правдивыми, возникала ясная, мягкая уверенность.

Отец часто бывал недоволен, и не только из-за того, что у меня недоставало энтузиазма по отношению к школьным занятиям. Время от времени он получал записки от директора, потому что я не хотел учить уроки или проказничал. В те дни наши контакты с внешним миром ограничивались ежедневной газетой и деревянным радиоприемником, какие можно было найти почти в каждом доме, – с тремя большими регуляторами и круглым динамиком, обтянутым тканью. Помимо этого ничего не происходило, и потому путь нам обычно прокладывали наша собственная бурлящая энергия и изрядная доля неиспользованного творческого потенциала. Мишенями для розыгрышей и заговоров, которых мы придумывали великое множество, становились не только школьные учителя.

«Лота, ты в деле?»

Мой друг Иоахим, ухмыляясь, что-то прошептал мне на ухо. Ух ты, звучало ли что-нибудь так заманчиво! Сказано – сделано. Мы достали длинную нитку из маминой корзинки для шитья, канцелярскую кнопку и немного канифоли – и выбрали себе жертву. Лунной ночью мы выскользнули на улицу и тихонько прокрались к дому нашего классного руководителя.

Из спальни супругов, пребывавших в полном неведении, доносился громкий храп – явный признак того, что можно действовать. Я намотал нитку на кнопку и завязал тугой двойной узел, в то время как мой желудок совершал кульбиты, а ноги дрожали от возбуждения. Я быстро вдавил кнопку в оконную замазку – таким образом (это было важно), чтобы металлический кончик касался стекла. А потом мы умчались так быстро, как только могли.

Еще один из нас, маленьких негодяев, стоял на безопасном расстоянии в пять метров. Он превратил невинную нитку в жутко звучащую скрипичную струну, покрыв ее канифолью, которая при глухих колебаниях оконного стекла издавала громкий звук, леденящий кровь.

Рассеянные на лужайке перед домом нашего учителя, несколько из нас, маленьких дьяволят, стояли на страже и слушали. Наконец раздался испуганный голос его жены: «Гюнтер, у нас дома кто-то что-то пилит! О боже, это грабители! Нам включить свет или, может быть, нет?»

Мы, маленькие хулиганы, а ведь мы были ими, держались за животы, чтобы унять смех, и продолжали пилить.

«Не включай свет, Элли, я устрою им сюрприз!» Внезапно входная дверь открылась, и на пороге предстал учитель собственной персоной, в широкополом ночном колпаке и белой ночной рубашке, мерцающей в лунном свете, – а мы, мальчишки, в невыразимом ужасе разбежались во все стороны. За одним из нас учитель бежал более полутора километров, пока наконец не сдался: пыхтя и отдуваясь, он остановился и позволил перепуганному и дрожащему мальчику скрыться.

Нас ужасно беспокоила неизвестная судьба нашего друга, но через час мы в кромешной тьме воссоединились – слава богу, в полном составе – посередине деревни, где мы не могли перестать смеяться. Естественно, этот ужасный и восхитительный испуг после множества повторений побудил нас включить в свою орбиту еще больше жертв.

Однажды деревенский пекарь разложил перед дверями домов пакеты с булочками, и ничего не подозревающая деревня погрузилась в глубокий сон. Но мы уже собрались на дело. Тонкими и быстрыми пальцами мы проделывали дырочки в еще теплых корочках, тщательно выковыривали и съедали еще немного липкую начинку и при этом посмеивались, представляя, с какими озадаченными лицами законные владельцы этих булочек увидят их разрезанными за завтраком.

Перед 1 мая, накануне Вальпургиевой ночи, когда, согласно древней традиции нашей деревни, можно было безнаказанно провернуть любую шалость, мы вывалили перед дверью учителя и пастора двойную порцию навоза. Или мы пели хулиганские песни по всей деревне. Однако священник не позволял над собой шутить и всегда держал наготове десять ведер воды, чтобы защищать свою территорию.

Повзрослев, мы со старшим братом записывали на наш новенький магнитофон громкую брань соседки, которая регулярно на всю улицу и во всю глотку поносила всех шаловливых детей. Затем мы со злорадной ухмылкой включали эту запись и проигрывали ее из окна нашей комнаты – может быть, даже чуть громче оригинала, но, конечно, на безопасном расстоянии. Тут же раздавались ее ответные крики ярости – и мы опять их записывали и громко включали на радость всем детям вокруг. Мы неустанно повторяли это увлекательное занятие, пока не пришло письмо от адвоката.

Однако, к чести моего отца, нужно упомянуть, что ему тоже нравилось подшучивать над людьми. Поэтому он часто защищал нас, и ему даже приходилось сдерживать собственный смех, когда мы с братьями хулиганили, а отец ловил нас на этом.

Все вышесказанное было лишь одной стороной моей жизни – я был совершенно обычным, необузданным и в основном счастливым мальчиком с головой, полной безумных идей.

Но другая сторона была моим тщательно охраняемым секретом.

Мой первый секрет

Стоял теплый и солнечный летний день. Мои сандалии легко несли меня вверх по крутому холму; я был счастлив и доволен. Звуки деревни остались далеко позади. Воздух, казалось, почти застыл под голубым летним небом; только время от времени слышно было тонкое жужжание комара.

Где-то на каменистой тропинке я совершенно неожиданно услышал спокойный внутренний голос, который я уже так хорошо знал. Он мягко, но уверенно сказал мне: «Сядь прямо здесь, на этот камень!» Он звучал так убедительно, что я немедленно повиновался. Как только я сел, вторая тихая просьба заставила меня шепотом повторять имя одного друга. Я не спрашивал почему, я просто сделал это, медленно, невинно, просто так, несколько раз. Произносимые слоги сами по себе преобразились, стали мягче, неуловимее и еще нежнее звучали внутри. Я отдался этому ощущению, и мне показалось, будто моя макушка открывается и принимает еще неизвестную мне энергию. Все стало ярким и кристально чистым; два нежных слога снизошли сверху и проникли ко мне в голову. Инстинктивно я повторял их снова и снова, пока звук не затих вдали. Я отдохнул, полностью пробужденный внутри самого себя, и мое тело стало застывшим с блаженным чувством, что я наконец вернулся домой. Здесь мир был в полном порядке, и все мои повседневные проблемы отступили на второй план.

Так я просидел там минут пятнадцать или полчаса. Потом я наконец-то добрался домой, счастливый и растроганный. Я знал: то, что со мной сейчас произошло, останется моей тайной и я могу вернуть это в любой момент. Мне инстинктивно было ясно, что об этом нельзя говорить ни с друзьями, ни с родителями, поскольку они не поймут. И все же меня охватила глубокая радость от того, что теперь у меня появился этот единственный и удивительный секрет.

С тех пор во время прогулок по лесам и лугам меня постоянно тянуло к любимым скамейкам: одна из них стояла на опушке леса рядом с пчелиным ульем, а другая – на берегу реки рядом с плакучей ивой, чьи мягко покачивающиеся ветви нежно гладили текущую мимо воду. Незаметно для родителей, братьев и сестер я все чаще приходил туда. Как найти слова и описать то погружение в себя, когда я повторял слоги, которые были подарены мне в тишине мыслей? И что я слился с водой и природой таким образом, что только тишина и отрешенность окружали меня до тех пор, пока мое дыхание почти не стихло? Меня притягивал своей магией этот внезапно открывшийся внутренний мир – и теперь у меня был ключ к нему. Это было так красиво, так тихо, так идеально – мои внутренние опыты казались гораздо более значимыми и важными, чем все, что происходило в моей маленькой жизни. Удивительно, но другие люди явно ничего не знали об этом внутреннем царстве. Поэтому я оставил все как есть и радовался тихо и тайно. Забыть это было невозможно, потому что нежный внутренний голос регулярно напоминал, чтобы я вернулся туда снова и позволил себе погрузиться в пустоту, которая тем не менее была полнотой.

Благодаря этому погружению во внутреннее «я» мне стало совершенно ясно, что должны существовать и другие знания, которым не учат в школе. Я был так убежден в этом, так непоколебимо уверен, что однажды дома – мне было, наверное, лет восемь – я схватил толстый том энциклопедии, обтянутый зеленым сукном, с тиснеными золотыми буквами, положил его к себе на колени и долго листал. Я старательно искал изображение какого-нибудь великого человека, который, возможно, принес в мир новые или непривычные знания и мог бы объяснить мне мои внутренние опыты. У меня было четкое представление о том, как он должен выглядеть, и после долгих поисков я расстроился: такого важного и значимого человека в энциклопедии не нашлось.

«Ну, ладно, если здесь его нет, то я должен пойти и поискать его!» Много раз я приходил к этому решению, но мой разум всегда удерживал меня, мальчишку, от выхода в большой мир; в конце концов, я был всего лишь ребенком. Так спорили друг с другом две души[1] у меня в груди, пока я наконец, рационально или нет, следуя своему внутреннему желанию, просто не отправился в лес на поиски своего героя. Я шел все дальше и дальше; через около трех часов и шесть километров я почти добрался до ближайшего города, но с наступлением сумерек моя рассудительность одержала верх: «Что ты собираешься делать? Тебе нечего есть и где ты найдешь ночлег? Твои родители будут очень волноваться, если ты не вернешься!» После внутренней борьбы я наконец сдался, с тяжелым сердцем развернулся и пошел домой.

В итоге мне пришлось довольствоваться тем, что я создал это состояние безграничного покоя только для себя. Когда я сидел где-нибудь в нетронутой сельской местности, я направлял на это свое внимание, полностью отпускал все и затем видел и чувствовал, как эта глубокая тишина наполняет всю природу, деревья, луга, дома и людей. Ее нежность распространялась повсюду – внутри меня и вокруг. Это состояние ощутимого покоя и отдохновения наконец стало такой частью меня, что я часто ощущал его, даже когда гулял со своими друзьями по улицам. Даже тогда я чувствовал беззвучное благословение, которое согревало мое сердце.

К сожалению, пока я учился в старших классах сельской школы и позднее, пока постигал основы бизнеса, работая полный день в текстильном магазине, расположенном в соседнем городе, мой сознательный контакт с внутренним миром постепенно терялся. В повседневных заботах я больше ни разу не чувствовал, как все вокруг заливается светом. Тогда же были заглушены тихие напоминания моего внутреннего голоса, который всегда влек меня на природу, чтобы повторять волшебное слово, которое продвигало меня вовнутрь. Над этими опытами расстилалась плотная завеса забвения. Пока я наконец больше не вспоминал об этом.

Меня все еще тянуло к природе. Но долгие и безмятежные пешие прогулки уступили место поездкам на мотоцикле, которые мне очень нравились. По выходным мы с друзьями уезжали и проводили теплые летние ночи в палатках или под открытым небом. Незаметно и постепенно я стал искать счастья во внешнем мире. Как и мои сверстники, я начал курить, пить алкоголь, ходить в ночные клубы и суетиться в тщетных поисках идеальной девушки.

В рабочие дни я ежедневно ездил в соседний город и заканчивал практику в текстильном магазине. Даже на второй и третий год практики, когда я набирался опыта, становился все более независимым, ответственно консультировал покупателей костюмов и пальто, изучал бухгалтерию и все прочие сопутствующие виды деятельности – мысли о том, что мне придется заниматься этим или чем-то подобным до конца моих дней, пугали меня до смерти. Такое будущее не вызывало ни капли вдохновения, казалось слишком пустым и однообразным. Но я не представлял себе, как лучше распорядиться своей жизнью. В общем, мое тогдашнее бытие не доставляло особой радости. Я часто ощущал разочарование и подавленность.

Отрезанный от магии моего детства, я знал только одно: я нахожусь не на своем месте. Это не та жизнь, какой я хочу – это просто повседневная скука, всегда одна и та же беговая дорожка, лишенная смысла.

Жребий брошен

Однажды вечером после работы я, как обычно, побрел на станцию, чтобы ехать на поезде домой, – и вдруг увидел того самого человека, чей образ я тщетно искал в нашей энциклопедии; человека, которого хотел встретить еще тогда, когда мальчишкой отправился в дремучий лес. Его лицо я узнал с первого взгляда – для меня оно выражало мудрость, доброту и внутренний покой; я с самого начала с безошибочной уверенностью чувствовал, что именно он даст мне те знания и ту истину, которых жаждала моя душа.

Изображение Махариши на плакате 1973 года с анонсом лекции по трансцендентальной медитации

Его фотография занимала большую часть рекламного плаката, который объявлял, что сегодня вечером состоится лекция по трансцендентальной медитации. Было совершенно очевидно, что я должен пойти – просто абсолютно обязан пойти. Я немного поколебался – и поехал на поезде домой.

Какая колоссальная ошибка! Я снова и снова пытался избавиться от ощущения, что упустил что-то чрезвычайно ценное и совершил серьезнейший промах. Даже две недели спустя я еще расстраивался из-за этого и даже по прошествии нескольких месяцев чувствовал печаль.

Через год я поступил в вечернюю школу, чтобы получить аттестат о среднем образовании. В отчаянии я открылся своему учителю истории и поговорил с ним после урока: я чувствовал, что он, возможно, знает, как справиться с этими призрачными стремлениями. Но я не мог подобрать слов, не знал, как назвать то, что я ищу. Тем не менее учитель дал мне хороший совет, и я получил книгу о Сократе. Благодаря диалогам этого великого человека с учениками и другими современниками – диалогам, которые вплетены в творчество Платона – мне впервые стало ясно, что существует такая вещь, как чистое Бытие, и что это можно пережить на опыте. Все, что я читал у Платона, было знакомо мне по собственному опыту. И я попытался раскрыть это чистое Бытие с помощью вопросов, которые задает Сократ. Благодаря моему интересу к этим текстам до меня донесся отдаленный отголосок чистого Бытия, но не хватало чего-то главного – возможности пережить это чистое Бытие на опыте. Мои поиски и мое стремление оставались.

Спустя некоторое время один друг одолжил мне книгу Германа Гессе «Сиддхартха». Как и многие парни, я не слишком люблю читать, но эта история о богатом принце, который достиг кульминации в своем просветлении, попала в десятку. Обычно, когда дело доходило до чтения, я ленился, но эту книгу проглотил целиком, на одном дыхании. Она заворожила меня настолько, что я не мог оторваться до пяти утра, и несколько отрывков мне пришлось перечитывать по два или три раза, чтобы вникнуть в их смысл. Вот наконец то, что я так долго искал, но не мог определить и описать словами. Впоследствии я время от времени пытался медитировать, как Сиддхартха, и в мою жизнь вернулись давно утраченные интуитивные прозрения из детства.

Благодаря этой великой книге я теперь понял, что существуют высшие состояния человеческого сознания и что источники этой мудрости живы в Индии по сей день. Я чувствовал, что мне нужен учитель – кто-то, кто направлял бы меня. Всякий раз, когда я хотел пойти внутрь себя, что-то казалось просто неправильным.

В те дни произошла еще одна решительная перемена. Внезапно мне больше не хотелось есть мясо. Даже его запах вызывал отвращение. И еще хуже была мысль о том, что невинные животные вынуждены отдавать свою жизнь, чтобы меня прокормить. Но как я мог сообщить об этом своим родителям, когда моя мама неустанно и с большой любовью изо дня в день готовила, а затем подавала к нашему обеденному столу эти великолепные простые немецкие блюда? Я ясно чувствовал, что мое желание изменить рацион не будет услышано.

«Я больше не хочу есть мясо!»

Вот. Я открыл карты. Реакция отца была мгновенной: «Кто засунул тебе в ухо этот жучок?» Выступив единым фронтом, оба родителя пытались отговорить меня от этой безумной идеи, используя все контраргументы, какие только могли найти.

Но я упорствовал. И мама, и папа очень обеспокоились.

Как переубедить решительного восемнадцатилетнего парня? Особенно если он уже отпустил волнистые волосы до плеч и, несмотря на все трудности, решительно и усердно посещал вечернюю школу? Парня, который, желая идти своим путем, медленно ускользал у вас из рук? Профессиональная консультация здесь была просто необходима!

И вот чуть позже мой отец сходил в кабинет деревенского врача и сообщил о нашей дилемме. Доктор был хорошим специалистом и в то время находился на переднем крае своей профессии. «Этого нельзя допустить; мясо – единственное, в чем есть все незаменимые аминокислоты. Без мяса вашему сыну будет не хватать жизненно важных белков, которые организм не может вырабатывать сам».

Мой отец сообщил плохие новости от доктора: «Врач говорит, что если ты перестанешь есть мясо, то проживешь не больше года».

На этом дискуссия закончилась. Но отвращение у меня осталось.

Меня по-прежнему тянуло на природу. Особое, задушевное чувство объединяло меня с коровами на длинном пастбище далеко от города, на лугах по другую сторону реки Лан. Когда я бродил там, коровам нравилось прогуливаться рядом со мной вдоль изгороди по своему загону и глядеть на меня своими большими нежно-умильными глазами. Часто мы, в молчаливой гармонии, проходили вместе целый километр до конца пастбища, и там они останавливались, потому что уже не могли идти дальше, и смотрели мне вслед.

Как можно есть плоть этих замечательных нежных существ? И все же я был вынужден это делать, хотя мне казалось, что все это неправильно. Я так раскаивался в этом, что часто мысленно просил у них прощения.

Это не очень помогало, но на душе у меня становилось легче.

Возвращаясь после вечерней школы домой на мотоцикле, я иногда заезжал в молодежный центр в соседнем маленьком городке Диц. Там в разных углах при тусклом освещении небольшими группами сидели молодые люди. Я устраивался где-нибудь в зале или в баре у входа, пил кока-колу или какой-нибудь другой напиток, слушал поп-музыку минут пятнадцать, а затем уходил.

Однажды я заметил группу парней и девушек моего возраста, которые выглядели особенно расслабленными и счастливыми. Этих молодых людей окружала такая вибрация открытости, что мне хотелось смотреть на них снова и снова. Они, определенно, отличались от всех остальных.

Следующие несколько вечеров, поднимаясь по лестнице того старого деревянного дома, я с нетерпением ждал: придут ли они сегодня? Если они приходили, то мои глаза сами по себе отыскивали их – я пытался понять, чем эти ребята отличаются от всех остальных. Они не курили, не пили алкоголя – и тем не менее были счастливы. Их глаза сияли, и они смеялись, болтая друг с другом. Как бы мне этого ни хотелось, как бы я ни жаждал быть частью этой счастливой группы, у меня не хватило духу с ними заговорить.

Пять или шесть раз я ходил туда, и каждый раз мужество покидало меня. Я знал, что у них есть что-то, что я ищу. Я каждый раз возвращался домой подавленным, потому что опять боялся выставить себя дураком и не мог сказать им ни слова.

Однажды вечером там остался всего один юноша из этой группы, худощавый и долговязый, с карими глазами и длинными темными волосами; он излучал огромный покой и гармонию, и эти вибрации привлекали меня. Слава богу, он сидел в баре один. Я незаметно присел на табурет рядом с ним. И мы разговорились. В какой-то момент он сказал: «Чувак, я целую вечность ничего не ел; я реально голоден!»

Это был сигнал! Радуясь, что могу что-то для него сделать, я предложил ему свой бутерброд: «Пожалуйста, угощайся, мне сегодня больше ничего не нужно!»

Улыбаясь, он спросил: «Что в нем?»

«Салями».

«Это очень плохо; тогда я не смогу его съесть. Я вегетарианец».

«Сколько времени прошло с тех пор, как ты в последний раз ел мясо?»

«Два года».

Боже мой, этот парень выглядел как само воплощение крепкого здоровья!

«И ты в полном порядке?»

«Я чувствую себя лучше, чем когда-либо!»

В тот момент я решил никогда больше не есть ни кусочка мяса. Но мое любопытство еще не было удовлетворено.

«Что побудило тебя стать вегетарианцем?»

«С тех пор как я начал медитировать, аппетит к мясу сам по себе становился все меньше и меньше».

Я продолжал смотреть на него.

«Какую медитацию ты практикуешь и где я могу ей научиться?»

Радуясь, что нашел такого заинтересованного слушателя, Йохен охотно рассказал мне все, что я хотел знать.

Вот так в ту ночь я впервые услышал о Трансцендентальной медитации. Йохен называл ее просто ТМ. Я узнал, что этот вид медитации особенно легко практиковать. Но научиться этому можно было только у квалифицированного учителя из тех, кого обучил сам Махариши, – у кого-то, кто привез этот метод из Индии на Запад. Теперь до меня медленно дошло. Я спросил Йохена о его друзьях, которые обычно были с ним в этом молодежном центре.

«Да, они все медитируют два раза в день».

Значит, именно это я сразу заметил! Возможно ли, что в этом большом зале молодежного центра я неожиданно нашел то, что так долго искал? Чуть позже к нам присоединился брат Йохена, Франк, и с большим энтузиазмом начал рассказывать мне о научных исследованиях и положительном воздействии ТМ. Но мое решение уже было принято. Меня не нужно было ни в чем убеждать. Все, что я хотел знать, – это когда и где можно научиться этой медитации. И как можно быстрее.

Братья знали двух учителей трансцендентальной медитации, которые жили в непосредственной близости. Один из них был юристом, респектабельным человеком с большой харизмой; они превозносили его до небес, но сказали, что у него настолько плотный график, что мне придется ждать своего посвящения в ТМ четыре недели. Кроме того, в Кобленце был один студент, у которого, вероятно, сразу найдется время. Я только спросил: «Для качества медитации имеет ли значение, у кого я учусь?»

«Нет, они оба одинаково хорошо подготовлены, чтобы инициировать тебя в ТМ. Это не зависит от личности учителя».

Моя первая медитация

На своей красной «Хонде-250» я помчался в Кобленц – на первую настоящую медитацию! С Франком на сиденье позади меня. Просто так, ради забавы, за компанию. Мое сердце пело. Я был взволнован, полон радостных предчувствий.

На красивой улице Кобленца, в зале для семинаров, оформленном в студенческом стиле, с разноцветными стульями, у меня от изумления перехватило дыхание. Там висела фотография Махариши Махеш Йоги, и на меня смотрели его глаза, полные любви. Как это возможно? Передо мной был тот же самый человек! Не имея ни малейшего представления о том, куда приведет меня жизнь, я приехал учиться медитации, автором которой был тот самый мудрец с плаката, висевшего на станции полтора года назад. Тогда я упустил свой шанс. Теперь я был более чем готов ухватиться за него обеими руками.

Но – о, какое разочарование! Вместо того чтобы учиться медитировать, я должен был прослушать две лекции. Молодой учитель Ральф-Отто рассказал мне о воздействии ТМ. По его словам, исследователи мозга во всем мире считают само собой разумеющимся, что люди обычно используют от трех до десяти процентов своих умственных способностей. До сих пор никто не знает наверняка, для чего служат остальные области мозга и как их можно использовать. Он утверждал, что с помощью регулярной медитации можно постепенно получить доступ к оставшимся 95 процентам. Наконец-то он завладел моим безраздельным вниманием; я был очарован. Ральф-Отто продолжал лекцию: говорил об улучшении здоровья, социального поведения и даже о влиянии на общество.

Я практиковался в терпении и узнал, что во время медитации можно измерять различные изменения в теле. В самом деле? Все это было слишком скучно и ни капельки меня не интересовало. Я просто жаждал только практического опыта. Однако в итоге меня все же впечатлило то, что за двадцать минут даже новичок может ощутить такой уровень умиротворения, который в среднем в два раза глубже глубокого сна без сновидений. Это выяснил молодой американский физиолог Кит Уоллес; в недавнем исследовании он измерил потребление кислорода в крови, частоту дыхания и сердцебиения у испытуемых и обнаружил, что эти физиологические активности спонтанно снижаются. Для изучения людей во время практики ТМ исследователи использовали даже полиграф. Они обнаружили, что во время медитации немедленно и значительно повышается сопротивление кожи, которое обычно бывает высоким у расслабленных людей с сухой кожей. Это также происходит, когда испытуемый просто сидит неподвижно с закрытыми глазами или слушает музыку. Однако состояние покоя, испытываемое во время ТМ, оказалось в семь раз глубже, чем при чтении, в пять раз глубже, чем при прослушивании музыки, и в четыре раза глубже, чем при простом сидении с закрытыми глазами.

Все это было хорошо, но я хотел начать медитировать прямо здесь и сейчас. Но все мои усилия были тщетны, и мне пришлось вернуться домой, так ничего и не добившись.

На обратном пути домой я снова остановился в моем любимом месте, Бад-Эмсе, чтобы показать Франку величественный оздоровительный курорт на реке Лан; большой белый дом, фасад которого с его большими колоннами очаровывал меня с детства и который сегодня привлек меня необъяснимым образом.

На следующий день я снова поехал в Кобленц. На этот раз мой молодой учитель ТМ Ральф-Отто объяснил мне различия между Трансцендентальной медитацией и другими методами личностного роста: «Техника Трансцендентальной медитации не требует никаких усилий, потому что она просто использует естественную склонность человеческого ума искать уровни большего счастья». Затем он добавил: «С одной стороны, ТМ основана на ценной тысячелетней традиции; с другой стороны, ряд научных исследований показывают, что эта древняя техника успешно действует и в случае таких нормальных людей, как мы, активных в повседневной жизни». Что ж, я в своем пламенном рвении уже не сомневался в этом.

Я знал, что в Германии в то время была широко распространена аутогенная тренировка, разработанная Генрихом Шульцем как техника релаксации. Когда Трансцендентальная медитация стала более известной, психолог из Киля Криста Книффки взялась зафиксировать изменения с помощью психологического опросника. Одна группа людей изучала аутогенную тренировку, а другая обучилась ТМ. В течение первых восьми недель в обеих группах отмечались одинаково положительные изменения. Но впоследствии все, кто практиковал аутогенную тренировку (за одним исключением), утратили то, что было достигнуто в те первые недели. В отличие от них медитирующие ТМ становились все более расслабленными, смелыми и менее подверженными стрессу; на протяжении всех шестнадцати недель этого исследования нервозность и депрессия у них неуклонно уменьшались.

Махариши Махеш Йоги (1917–2008) учил простой, естественной технике Трансцендентальной медитации от традиции ведических мастеров, переданной Гуру Дэвом

Кроме того, Ральф-Отто подробнее рассказал мне про мой «великий день»:

«Завтра ты получишь мантру. Это благоприятный звук без смысла; он используется для медитации с незапамятных времен. Мантра служит средством для того, чтобы ты мог оставить свои оживленные повседневные размышления и погрузиться в более спокойные сферы сознания. Однако одной мантры недостаточно. Чтобы успешно медитировать, тебе потребуется также техника ее правильного использования – всему этому ты научишься шаг за шагом завтра во время личного инструктажа».

Учитель Мастера Махариши – просветленный Гуру Дэв (1870–1953), известный как Свами Брахмананда Сарасвати, Джагадгуру, Шанкарачарья из Джойтир Матха, духовный глава Северной Индии

Теперь я примерно знал на интеллектуальном уровне, чего ожидать, но моя душа еще больше жаждала практического опыта.

Наконец на следующий день этот момент настал. Мой учитель медитации привел меня в тихую комнату. Для инициации я принес небольшой букет цветов и немного фруктов. На столе я увидел фотографию Бхагавана Свами Брахмананды Сарасвати, сокращенно Гуру Дэва, который был учителем Махариши. У него, как и у самого Махариши, были длинные волосы. На мгновение меня охватило беспокойство: «О боже, ты что, убегаешь от Иисуса и христианства?» Но потом мое солнечное чувство доверия взяло верх. Я перестал оценивать и начал свою первую медитацию под руководством молодого учителя.

Уже тогда, когда он, согласно древнему обычаю, спел традиционную мелодию на языке, которого я никогда раньше не слышал – санскрите, древнем языке развитой цивилизации Индии, – мое сознание изменилось. Изображение Гуру Дэва внезапно стало трехмерным, и цвета засияли. И когда я начал медитировать с закрытыми глазами в соответствии с инструкциями моего учителя, проявившееся состояние сознания было глубоко и полностью знакомым. Были фазы без мыслей, я бодрствовал и чувствовал, как все стало мягким и ярким. Я сидел на стуле, расслабленно положив руки на колени. Тело налилось тяжестью – казалось, будто я не могу шевельнуться, – а мой дух стал легким и всеобъемлющим. Учитель тихо вышел из комнаты. Внутренний покой затопил меня настолько, что я ощущал полную погруженность в себя и воспринимал все внутри и вокруг как спокойный наблюдатель.

Я мог бы сидеть так очень долго. Когда Ральф-Отто вернулся, ему пришлось со мной повозиться. Он мягко сказал мне, что пора постепенно выходить из медитации. Но я не хотел выходить, я хотел оставаться в этом спокойном состоянии полного счастья и безопасности. Он несколько раз повторил свою просьбу, и только тогда я медленно открыл глаза[2].

Я еще трижды ездил в Кобленц, чтобы проверить свою медитацию и обсудить с учителем свой опыт – это было частью курса. Мне не очень хотелось это делать, потому что после оглушительного успеха первой медитации я думал, что уже все умею и знаю. Но получилось иначе. Все последующие объяснения и новый углубленный опыт я впитывал, как сухая губка. Я сидел с широко раскрытыми глазами и слушал моего учителя медитации, который знал так много, что совсем очаровал меня.

Тогда я впервые услышал, откуда взялось название «Трансцендентальная медитация»:

«Это выражение происходит от латинского слова transcendere; trans значит «пересекать», а scendere – «двигаться вверх», и все в целом можно перевести как «переходить через что-либо». Во время ТМ мы естественным образом выходим за пределы нашего обычного уровня сознательного мышления и мыслей, которые постоянно возникают из нашей глубинной сути. Они естественным образом утончаются и стихают, пока не становятся настолько смутными и невыраженными, что мы погружаемся на такой уровень, где больше нет никаких мыслей. Мы отдыхаем в сфере абсолютной тишины, в то время как наше сознание полностью бодрствует без движения мыслей».

Да, именно это я испытывал большую часть времени, снова и снова, пусть и ненадолго. Погружение в эту безграничную внутреннюю тишину казалось таким знакомым, что я спрашивал себя, почему это не происходит само по себе. Видимо, мы утратили эту естественную способность по причине суетливой увлеченности внешними вещами – ведь нас все время манят новые и постоянно меняющиеся отвлекающие факторы, захватывают мысли и внутренние монологи.

Но у меня в руках наконец-то был ключ к этой сфере.

Я был буквально вне себя от радости, когда на третий день проверки мой учитель медитации сказал: «Если регулярно практиковать эту технику два раза в день, то сознание привыкает к тишине трансцендентности, и постепенно это состояние становится постоянным, даже когда мы занимаемся повседневными делами. Как только этот покой и тишина, переживаемые в медитации, утвердятся даже во время обычной деятельности, это будет состояние просветления, или то, что мы называем «космическим сознанием».

Сиддхартха – Герман Гессе! Он знал это! Он знал индийскую традицию мудрости и сопереживал ей – и так для меня все прошло полный цикл.

Как часть техники, мой учитель подобрал мне определенный звук, не имеющий смысла, личную мантру. Я систематически думал ее с закрытыми глазами, в точности как он меня инструктировал. Между тем я знал, что подобные духовные практики были хорошо известны в Индии. Во время второй вводной беседы я дополнительно понял: для того чтобы время, посвященное медитации, было наиболее плодотворным, подбирать мантру и обучать ее использованию должен специально обученный учитель медитации. При правильном применении этот звук помогает беспокойному духу постепенно обрести умиротворение и расширить самосознание. Это действительно неотъемлемое право каждого человека.

Ибо человеческое сознание функционирует у всех в соответствии с одними и теми же принципами и допускает это спонтанное и не требующее усилий погружение внутрь.

Через несколько дней произошло нечто настолько неожиданное и невероятное, что я буквально остолбенел. Когда я сидел у себя в комнате с закрытыми глазами и внутри меня отдаленным звуком слышалась мантра, внезапно нахлынуло одно воспоминание, давно утихшее и почти утраченное. Оно неожиданно проявилось из глубин сознания, как будто кто-то снял завесу. Оказалось, что этот звук, который я ежедневно использовал для медитации, был мне глубоко знаком. Я потерял дар речи. Потрясенный и охваченный благоговейным страхом, я сидел без движения. Как это возможно? Я знал этот звук! Это был тот же самый звук, который еще мальчиком я слышал на каменистой тропинке над нашей деревней. С этой мантрой я часто «медитировал» в детстве, даже не зная слова «медитация»!

Однако теперь я повзрослел, и все было несколько иначе. Когда я медитировал, ко мне возвращались детская невинность и самоотверженность. Но сейчас я также обладал подробными знаниями об этой технике и понимал, как правильно использовать мантру, какие переживания могут возникать во время медитации и как с ними справляться. Прежде всего я знал, какие процессы роста ускоряются с помощью этой практики. Это придало мне уверенности в себе – и теперь я мог и хотел использовать все это регулярно и осознанно.

Новая жизнь

Мне было девятнадцать лет; поскольку в моем школьном аттестате оказалось слишком много пробелов, необходимо было кое-что исправить, и я ходил в вечернюю школу. Вдобавок я работал полдня, чтобы прокормить себя. Это занимало почти все мое время, и тем не менее я оберегал свое новое сокровище – медитировал дважды в день. И мне это нравилось. Закончив утреннюю медитацию, я весь день с нетерпением ждал вечерней, а потом засыпал с радостным предчувствием следующей утренней медитации. Я ни разу не пропустил ни одной медитации.

Однажды, направляясь вниз по крутой улице от родительского дома к железнодорожной станции, я заметил, что подпрыгиваю, как резиновый мячик. Откуда взялась эта неожиданная радость? Я был очарован легкостью и радостью, которые всегда появлялись сами по себе во время медитации. Чудесно было и то, что через несколько дней и недель эти чувства наполнили мою повседневность. Из глубины сердца сама собой вырвалась быстрая молитва: «Дорогой Боже, помоги мне сохранить это на всю оставшуюся жизнь!»

Так что эти неожиданные благословения, вызванные медитациями, проявлялись не только в то время, когда я с закрытыми глазами покоился внутри себя. Мало-помалу менялась моя внешняя жизнь. Я явно стал более сознательным. Если раньше мне приходилось преодолевать застенчивость, чтобы общаться с другими людьми, то теперь это вдруг оказалось проще и стало происходить само собой. Мне всегда нравилось шутить, и веселиться с друзьями, и развлекать других, однако теперь я научился сохранять расслабленность и непринужденность даже среди незнакомых людей, как будто некая милосердная и волшебная рука сняла мои внутренние блоки. Постепенно я стал таким, каким всегда хотел быть.

Я яснее, чем раньше, чувствовал настроение мамы и других людей и мог лучше сопереживать. Изменилось даже мое восприятие. Зачастую цвета казались более яркими, сияющими, и я сильнее наслаждался красотой природы. Особенно меня впечатлило то, насколько иначе я теперь слушал музыку. На моих любимых пластинках я слышал такие инструменты и тембры, которых раньше никогда не различал. Так происходило со всеми музыкальными жанрами, от поп-музыки до рока, но особенно меня радовало, что я замечаю нюансы классических произведений, которые я так сильно любил. И произошло что-то еще, что-то решающее. С этой новообретенной радостью жизни у меня также появилась любовь к чистоте и порядку. К большому удовольствию моей мамы исчез беспорядок у меня в комнате и на письменном столе. С вновь пробудившимся удовольствием я каждый день принимал душ, а иногда даже дважды и радовался чистоте своего тела – раньше родители пытались, но не могли мне это привить.

Даже тело стало здоровее. Когда-то в детстве я попал в аварию: на меня наехал взрослый велосипедист и повредил мне шейные позвонки. С тех пор у меня появились легкие, но неприятные головные боли. В период полового созревания они усиливались, становились все более и более интенсивными и в итоге мучили меня почти ежедневно. Но даже это проклятие растворилось после определенного периода медитации. Раньше мне приходилось ходить к врачу за справками по поводу этих головных болей, и, кроме того, пять или шесть раз в год я подхватывал грипп и пропускал работу. Но теперь это случалось не чаще раза в год.

За несколько недель и месяцев изменилась вся моя повседневность. Я нашел то, что искал, и с появлением TM для меня началась новая и лучшая жизнь.

Как пчелу манит мед, меня привлекало все, что имело хоть какое-то отношение к медитации. Для меня широко распахнулась новая дверь, и в своем пылающем энтузиазме и в юношеской наивности я хотел только одного – видеть окружающих меня людей такими же расслабленными, свободными и счастливыми. Я любил своих родителей и братьев, а также многочисленных родственников и друзей; в своей жизни я получил от них много хорошего и был за это благодарен. Теперь у меня наконец-то появилось что-то ценное и замечательное, что могло помочь и им тоже.

Обращаясь к людям, которые были мне особенно близки, я рассказывал о благословениях этой техники медитации, полностью убежденный в том, что собеседник погрузится в нее с таким же энтузиазмом, как и я. К моему большому изумлению, трое моих лучших друзей в деревне меня не услышали; искра на них просто не перекинулась. При этом их образ жизни, который я раньше разделял, виделся мне все менее привлекательным. Мне уже не хотелось опустошать вместе с ними по много бутылок яблочного вина за один вечер, пропитывать воздух табачным дымом, трубить в свой рог, хвастаясь героическими гонками на мотоцикле, восторгаться новой машиной или пространно жаловаться на начальство и соседей. Мы стали встречаться значительно реже.

Напротив, оказываясь в компании других молодых медитирующих, с которыми я постепенно знакомился, я чувствовал себя беззаботно счастливым и довольным. Когда находилось свободное время, сидя у себя в комнате под крышей родительского дома, я читал книгу Махариши «Наука бытия и искусство жить», в которой он шаг за шагом описывает духовную подоплеку ТМ и изменения, возникающие благодаря регулярной практике.

Йохен дал мне брошюру с описанием поз йоги, рекомендованных Махариши, и показал, как их выполнять. С тех пор я каждый вечер практиковал их в дополнение к медитации. Я даже проделывал их несколько раз по выходным, до и после медитаций. Я научился пранаяме, простому упражнению, которое постепенно улучшает дыхание и позволяет глубже погружаться в свое сознание.

Мне также нравилось слушать пластинку «Любовь и Бог» с записью голоса Махариши: там Мастер под мелодичные аккорды ситара декламировал замечательные стихи о человеческой и божественной любви. Он выражал бесконечную любовь к нашему Создателю с преданностью и открытостью, каких я никогда раньше не встречал. Голос Махариши звучал так нежно и смиренно, что его близость к Богу передавалась и мне. Благоговейная тишина погружалась в мое сердце, и оно широко раскрывалось, полное благодарности и любви к Создателю и его Творению. Я подолгу держал глаза закрытыми. До тех пор я никогда еще не переживал что-либо настолько прекрасное и ясное, даже на самых красивых церковных службах, даже на Рождество. У себя в комнате под крышей я купался в атмосфере святости.

На обороте обложки этой пластинки я видел Махариши, окруженного радостно смеющимися людьми, молодыми и пожилыми. Все они казались мне сияющими, как ангелы. В нашей деревне не было людей с такими флюидами – ни одного. Я подолгу смотрел на них снова и снова и думал: «Я хочу ощутить эту атмосферу хотя бы раз в своей жизни!» И однажды изнутри меня пришел ответ: «Не волнуйся, это желание исполнится».

Все чаще и дольше на моей двери снаружи висела перевязанная красной лентой табличка, которую я сам с любовью нарисовал: «Пожалуйста, не беспокойте; я медитирую».

Аромат благовоний наполнял мою комнату – а фактически весь дом.

Все это медленно, но верно выводило из себя моего отца.

Зелисберг

«Я скоро уезжаю в Швейцарию, в Зелисберг! Я реально в восторге!»

Сияющий Франк сообщил мне эту новость, небрежно облокотившись на стойку бара в Молодежном центре.

«Махариши там живет и обучает учителей ТМ».

«Так ты хочешь стать учителем ТМ?» – удивленно спросил я.

«Нет, прямо сейчас я не могу себе этого позволить, но они всегда ищут людей, способных помогать. Наверное, я буду работать на кухне помощником повара и наслаждаться великолепной атмосферой – поближе к Махариши».

Ага.

Но он еще не закончил:

«Зелисберг – это мечта, он находится прямо над озером Люцерн. Его окрестности невероятно красивы, и там собралось двести или триста человек со всего мира. Они все медитируют, и им хорошо».

Внутри меня зазвенели все колокольчики:

«Скажи мне, туда может просто приехать любой человек?»

Возникли всевозможные новые и благоприятные картинки, а еще приближались летние каникулы в вечерней школе.

«Ну что ж, может быть, ты хочешь навестить меня там и посмотреть своими глазами? Это было бы потрясающе, я непременно найду для тебя место».

Франк знал, что после обучения ТМ остаток моих наличных уменьшился и что я был небогат – а точнее, беден как церковная мышь.

«Ты мог бы поставить палатку где-нибудь поблизости, это тебе ничего не стоило бы. Да, именно так мы и поступим!»

Я видел, как ему понравилась эта идея. Сам я отреагировал бы так же.

Да, мне действительно хотелось встретиться с великим Мастером. Но я не рискнул бы ехать эти 500 километров за рулем мотоцикла, потому что чувствовал себя не таким сильным, как обычно. За всю свою жизнь я еще никогда не беспокоился о своей физической силе; она, конечно, оставалась при мне. Но в последнее время энергии и сил несколько поубавилось. Приняв решение стать вегетарианцем, я ел только белый хлеб с кухни родителей, картофель на обед и иногда немного овощей. Молоко и сыр я не особенно любил еще с детства и в итоге ел только гарниры. Я был постоянно голодным!

Поэтому через две недели я взял большой рюкзак и доехал автостопом до Люцерна, а затем, расслабившись, взошел на палубу белого круизного лайнера, который пересекал голубое озеро Люцерн. Потом из Трейба я поехал по старой железной дороге в Зелисберг. Наконец я оказался перед роскошным домом, который Франк уже показывал мне на открытке. Я стоял в благоговейном страхе. Это действительно было самое красивое место, которое я когда-либо видел. Отель представлял собой старинное, великолепное здание с высокими потолками, из больших окон которого было видно Люцернское озеро далеко внизу. На противоположной стороне гигантского горного хребта, окружающего озеро, возвышалась массивная скала в форме пирамиды. В вечернем свете она сияла оранжево-золотистым светом.

Я миновал отель и продолжал идти. В рюкзаке у меня была небольшая палатка и спальный мешок, и поэтому я поселился на природе у Зели («маленькое озеро» на местном швейцарском диалекте), что немного ниже. Я бесконечно наслаждался своей удивительно свободной и раскрепощенной жизнью бродяги, купался в прозрачной воде горного озера и к чаю сушил на веревках палатки дикую мяту.

Франк, как старый друг, взял меня под свое крыло. В обмен на ежедневные два часа работы вместе с ним на кухне он обеспечил меня двухразовым горячим питанием и провел прямо в сказку. В обеденном зале у меня на глаза навернулись слезы. Впервые я ощутил, насколько разнообразной и вкусной может быть вегетарианская кухня. Я даже не знал названий большинства блюд, а их были целые горы. Я еще никогда не видел авокадо, цукини, брокколи или артишоков, не ел киви, персиков, свежих ананасов, кедровых или бразильских орехов. Я познакомился с новыми молочными продуктами, такими как творог и свежий швейцарский сливочный йогурт. Изобилие продуктов и идей выглядело очень заманчивым. Конечно, мне хотелось запомнить многие рецепты, хотя почти все это было немыслимо у нас дома, где покупались только самые недорогие вещи. И я расцвел. Через несколько дней я почувствовал невероятную физическую силу, и только теперь мне стало ясно, почему раньше я был таким слабым – тело страдало от недоедания, вызванного моим невежеством.

Бывший гранд-отель «Зонненберг» в Зелисберге (Швейцария). Здесь Махариши основал Европейский исследовательский университет Махариши (МЕРУ) и жил там со своим международным персоналом с 1972 по 1983 год

Конечно, я хотел встретиться с человеком, с которым меня с детства связывали непостижимые узы – с мудрецом, проживающим в этом отеле со множеством комнат и коридоров. Махариши обладал огромными знаниями, и от него мы получили эту медитацию, которую я недавно начал практиковать. Будучи молодым человеком, он получил ученую степень по физике в Аллахабаде, провел много времени со своим Учителем Гуру Дэвом, Бхагаваном Свами Брахманандой Сарасвати, и служил этому человеку, который являлся воплощением ведической мудрости.

Впоследствии Махариши прожил два года в полном уединении в пещерах Долины Святых близ Уттаркаши, высоко в Гималаях – там же, где когда-то Гуру Дэв учился у своего собственного наставника. В этой глубокой тишине, в самых высоких горах мира, Махариши напоследок снова и снова получал импульсы, отправиться на юг Индии. И вот он просто ушел без гроша в кармане, с глубокой верой в божественное руководство, и из этого ничего – пустоты – создал всемирное движение и все, что я видел перед собой. Впечатляет – и скоро я встречусь с ним лично!

Доктор Раджендра Прасад, президент Индии, у ног Гуру Дэва. Подзаголовок газетной статьи: «Доктор Раджендра Прасад, президент Индии, наслаждается божественным великолепием маяка в Гималаях»

«Каждый вечер, – сказал мне Франк, – в большом зале проходят лекции. Обычно на входе требуется бейдж, но через заднюю дверь можно пройти просто так».

Полный радостных предчувствий, я тихонько прокрался в последний ряд. Правда, Махариши был виден только на большом телеэкране и говорил по-английски. Я понимал далеко не все – пришлось признаться себе, что мои познания в языках не слишком велики. Но я все равно остался. В конце семинара кто-то включил магнитофон, и зазвучали два глубоких, ровных и бархатистых мужских голоса. Я, как и все остальные, слушал с закрытыми глазами. Эти тысячелетние Сама-Веды глубоко проникли в мое сознание. Я был совершенно бодр и в то же время сидел в невероятном покое, как при хорошей медитации. Я вообще не хотел открывать глаза. Но потом кто-то осторожно коснулся моего плеча – это был руководитель курса.

Конференц-зал МЕРУ в Зелисберге (Швейцария). Здесь Махариши проводил крупные конференции с учеными, правительственными чиновниками и работниками образования для решения современных проблем через развитие сознания

«Что ты здесь делаешь? И как ты сюда попал?»

Естественно, он меня заметил: я отличался от других участников курса, одетых в костюмы и галстуки; вдобавок у меня были густые кудри до плеч, в то время как все остальные парни носили короткую стрижку. Руководитель курса с добротой рассматривал меня своими невероятно яркими глазами. Он объяснил мне, новичку, что участники должны зарегистрироваться по всем правилам. Затем он нашел время немного рассказать мне о содержании и целях четырехнедельного курса, который он вел для подготовки будущих учителей ТМ.

Я немедленно воспользовался этой возможностью и спросил: «Скажи, Махариши находится в этом здании? Могу ли я его увидеть?»

«Да, он здесь. Но он в другом зале встречается с учеными и делегатами от правительств разных стран, и тебе туда, к сожалению, нельзя».

Мы немного поговорили, как старые друзья, в том числе о моем образовании и планах. Я также узнал, что по программе «Работа – учеба» смогу получить образование в качестве учителя ТМ. В любом случае он добавил, что сначала я должен окончить свое профессиональное обучение и получить аттестат в вечерней школе.

Довольный всем, что я пережил и увидел за эти четыре или пять дней, я понимал, что хочу именно такого качества жизни. Я хотел вернуться сюда после окончания школы.

В тот же вечер я был сильно обескуражен. Франк знал, что мне – если я захочу участвовать в такой программе – придется подстричь свои великолепные кудри, потому что Махариши хотел, чтобы учителя ТМ выглядели опрятно. И что вы думаете? Я отказался! Так радужное будущее, которое уже рисовалось перед моим внутренним взором, отодвинулось далеко-далеко.

Но внутри уже начались изменения.

Пропасть

Несколько месяцев спустя у меня в кармане лежал аттестат о среднем образовании. И это был довольно хороший знак: регулярные медитации положительно повлияли на мои успехи в вечерней школе. Очевидно, что теперь я концентрировался лучше, чем несколько месяцев назад, и мне стало легче понимать и запоминать информацию. Если в начале обучения в вечерней школе все предметы казались мне весьма скучными и я делал только то, что было необходимо для получения аттестата, то теперь у меня появился искренний интерес ко многим дисциплинам. Более того, я видел взаимосвязи между ними, которых раньше не замечал.

Отец, окрыленный моими хорошими результатами, хотел взлететь еще выше. Он считал, что я должен окончить «Абитур». (В Германии так назывался диплом, который выдают после средней школы, он необходим для поступления в любой университет. На его получение уходит тринадцать лет.) Отец хотел, чтобы я стал врачом или юристом. Он отдал этому все силы. Выкроив несколько часов своего времени, он поговорил с администрацией разных школ, везде хорошо обо мне отзывался, подчеркивал мои очевидные успехи, зарегистрировал меня в колледже Кобленца и даже проследил за тем, чтобы мне дали стипендию по Федеральному закону о содействии образованию и профессиональной подготовке.

Тем временем я ходил на курсы выходного дня – по медитации. В отдаленном лесном коттедже мы проводили групповые медитации, и не просто дважды в день, как обычно, а по нескольку раз в день. Вот это была жизнь!

За это время мои внутренние опыты стали глубже; кроме того, начали раскрываться качества моего сердца – я все больше почитал Махариши и восхищался им. Кто был этот необыкновенный человек, приехавший из Индии? Если даже нам, маленьким «огонькам» здесь, в Вестервальде, погружение в глубины сознания приносило такое восхитительное и великолепное ощущение, позволяя постигать то, что лежит внутри и вокруг нас, то какой огромной необъятностью сознания должен обладать он, человек, который медитировал десятилетиями? Человек, который провел много лет в священном присутствии своего Учителя, Гуру Дэва, впитывая его безграничное сознание? Гуру Дэв, который, в свою очередь, на много десятилетий уединился в непроходимых лесах Индии и там затерялся в своей собственной тишине.

Только в последние годы жизни он неохотно поддался на многолетние уговоры и согласился занять вакантную должность Шанкарачарьи, духовного главы Джойтир Матха на севере Индии. До него эта весьма уважаемая должность оставалась вакантной целых полтора столетия, поскольку не удавалось найти никого, кто был бы достоин осуществлять духовное руководство человечеством. И вот теперь Махариши, его ученик номер один, отправился в большой мир и поселился в соседней с нами стране Швейцарии.

В восхитительных опытах этих выходных всплыло мягкое, почти застенчивое желание встретиться с Махариши лицом к лицу. Я все сильнее хотел стать одним из тех, кого Махариши знает лично.

Часто в эти выходные появлялись новички и обучались медитировать в лесном домике. Мне казалось невероятным, насколько сильно менялись учителя ТМ после таких личных инструктажей. Тем временем я узнал об их маленьких проблемах и личных особенностях. Но когда учителя выходили к нам из комнаты для инициаций, казалось, что они сияют, все до единого. Причем светились не только их глаза – свет как будто проникал изнутри, сквозь кожу. В какой еще профессии можно так явно открывать другим людям двери к счастью и радости жизни, в то время как вам самим так много дается для вашего собственного развития?

Но дома атмосфера становилась все более и более скованной. Я не хотел и даже не мог просто сидеть за семейным столом и есть гарниры. Нет. Иногда я пытался хотя бы сам готовить еду на нашей маленькой кухне. Но это было уже слишком! Моя мама, чье большое сердце было полно любви ко всему и всем, наверняка нашла бы способ с этим смириться. С ее открытостью она даже могла бы научиться медитировать в первые месяцы, если бы отец так яростно не подавлял это желание.

К сожалению, отца мои выходки все больше выводили из себя. Вскоре некогда любимый сын стал просто «йогом», который, будучи «другим», решительно поколебал основы всех его ценностей и взглядов на жизнь. Отцу было так больно, что он часто обижался. Впервые между мной и отцом, с которым мы всегда были близки, разверзлась глубокая и непреодолимая пропасть, причиняющая боль нам обоим, – пропасть, которую в нынешнем состоянии мы не могли преодолеть.

Эта катастрофа была предопределена. Я хотел уйти. Я больше не мог и не хотел так жить. Скорее всего, этот жребий уже выпал. В какой-то момент я признался родителям, что мне больше не нужен ни «Абитур», ни жизненный план, который они разработали для меня с самыми благими намерениями. Я хотел быть с Махариши и стать учителем ТМ. По крайней мере, я планировал поехать к Мастеру на год, чтобы проверить, нравится ли мне там и правильный ли это путь для меня.

Родители были опустошены и напуганы; они боялись за мое будущее. Особенно это затронуло моего отца – я уверен, что в тот момент его мир рухнул.

Первый раз

Я был готов. Мои великолепные локоны упали на пол. Йохен и Франк вложили мне в руку номер телефона координационного бюро.

«Если ты хочешь поехать туда, сначала позвони. Сейчас Махариши находится во Франции».

У меня была всего одна монета, и я набрал номер из телефонной будки на железнодорожном вокзале Лимбурга. Я прямо спросил: «Вам нужен еще кто-нибудь из персонала?»

Я услышал только: «Да, только привезите рекомендательное письмо от вашего местного учителя ТМ».

Затем раздался щелчок: соединение прервалось.

Но мне этого было достаточно. На следующий день я собрал чемодан, попрощался с несколькими друзьями, обнял родителей и в последний раз поцеловал в щеки обоих братьев. Начиналась новая жизнь.

Летнее солнце светило в окна скоростного поезда – благоприятный знак. Моим пунктом назначения был курорт зимних видов спорта Куршевель. Движение TM арендовало там несколько отелей, которые летом обычно пустовали. Чтобы сэкономить на расходах, движение TM управляло этими отелями самостоятельно. В Куршевеле организовали шестимесячные курсы повышения квалификации для опытных учителей ТМ; это почти все, что я знал.

Франк сказал мне, что там есть отель только для мужчин, в котором особенно хорошо медитировать. Очевидно, что больше всего на свете я хотел попасть именно в этот отель. Но когда я добрался до координационного офиса в первом отеле, оказалось, что меня поселили в совершенно другом месте. Кто-то оттуда приехал за мной на машине. Что ж, пока все шло неидеально! Однако, пока мы ехали по дороге все дальше в горы, водитель привел меня в состояние восторга:

«Старик, тебе когда-нибудь выпадала такая удача? Ты знаешь, что я везу тебя в «Аннапурну», отель, где остановился Махариши, и это самый красивый отель во всем городе?»

Судьба любила меня. Неужели я скоро увижу Махариши?

Прибыв на место, мы почти коснулись небес. Длинный четырехзвездочный отель с деревянным фасадом, украшенным искусной резьбой, и бесчисленными балконами располагался на плато высотой 1850 метров над уровнем моря. Из огромных окон на первом этаже открывался вид на впечатляющую панораму окружающих гор.

Прежде чем подняться в отведенную мне комнату для персонала, я стоял в элегантном вестибюле, отделанном деревянными панелями. Вспотевший, в мятой одежде, измученный долгим путешествием, я ждал лифта. С другой стороны вестибюля ко мне направлялась группа людей. Ошеломленный, я не верил своим глазам – прямо ко мне шел Махариши. Он выглядел точь-в-точь как на всех фотографиях, которые я видел. Невысокий мужчина в белом индийском одеянии до пола, с длинными волосами, окладистой бородой и большими безмятежными глазами. И от него исходила аура большого достоинства и авторитета. Ровно в метре от меня Махариши застыл на месте. Он ничего не сказал, просто посмотрел на меня и вобрал меня в себя. Я стоял неподвижно и глядел на него. Не знаю, сколько времени он рассматривал меня – одну минуту или четыре минуты. Я чувствовал его любящее, но в то же время строгое внимание; он производил впечатление неподкупного наблюдателя. Казалось, что он способен видеть глубины моей души и проникать своим взглядом в каждую клеточку. Я ощутил дыхание всеведения и мысленно сказал себе: «У тебя не может быть никаких секретов от этого человека; он знает о тебе все». При этом я не чувствовал, что меня оценивают или осуждают – Махариши просто принимал меня таким, какой я есть. И ему понравилось то, что он увидел. В итоге он почти неуловимо улыбнулся, и я осознал: «Махариши принял меня в ученики». Лифт подъехал, открылся, и невысокий, но великий человек, которого я так долго ждал, исчез вместе со своими близкими коллегами. Когда я добрался до своей комнаты, мне нужно было просто присесть.

Чуть позже директор отеля отвел меня на кухню, где в присутствии шеф-повара велел вымыть кастрюли. И у него была для меня особая награда. Как член рабочей команды, я мог в свободное время посещать лекции и семинары Махариши. Отлично! Кроме того, теперь я участвовал в программе «Работа – учеба» и в этой замечательной среде зарабатывал зачетные баллы, которые позже мог использовать для прохождения различных курсов обучения ТМ. Мои мечты начали сбываться!

В свои двадцать лет я был маленьким и хрупким. Работа требовала сил. Но медитации были замечательными – по крайней мере, когда мне удавалось помедитировать; не привыкший к тяжелому физическому труду, я зачастую настолько уставал, что засыпал во время медитации. Тело предъявляло свои права. Бывало, что я спал почти все свободное время, пока меня не вырывал из глубин бессознательного нетерпеливый стук в дверь, вслед за которым звучал громкий, грубый голос австралийского шеф-повара: «Лотар, давай, тебе надо мыть кастрюли».

Гигантские кастрюли из нержавеющей стали приходилось мыть очень тщательно. В резиновых перчатках, которые должны были облегчить мне жизнь и защитить руки, слишком часто появлялись дырки от вилок, которые оказывались в воде для мытья посуды, из-за чего в перчатки попадал кипяток. Мои руки были красными, как омары.

Но однажды судьба снова проявила милосердие. Всего через десять дней меня повысили – перевели на посудомойку! По-видимому, кто-то заметил мой невысокий рост и не очень широкие плечи. Чистить зелень для салата и мыть посуду три раза в день для 250 человек тоже было изнурительной работой, но теперь в моем распоряжении были разные полезные машины.

Ежедневно я получал награду: мне разрешалось проводить по два-три часа в огромном, украшенном цветами лекционном зале. Там Махариши выходил на сцену, чтобы все могли его ясно видеть. Он сидел, скрестив ноги, на традиционной оленьей шкуре, которой застилали белый диван.

Сияние Махариши было просто невероятным, светлым и ярким, и иногда я замечал, что его окружает серебристый свет. Он был полон любви, силы и великолепного чувства юмора. Объясняя или комментируя что-то для своей аудитории, он часто блестяще играл словами, а затем оглушительно хохотал. Многие в зале смеялись вместе с ним. Иногда это напоминало радостный хор, а иногда в воздухе взвивался искрами серебристый женский смех, а вслед за ним – веселые раскаты мужских басов. Привлекала не только жизнерадостность Мастера, но и то, что в его присутствии я чувствовал себя легко и непринужденно.

Конечно, я понятия не имел о неписаных правилах и обычаях поведения – по крайней мере, до поры до времени.

Однажды днем у Махариши была назначена встреча с несколькими генералами и главой ВВС Швеции, который хотел обучить трансцендентальной медитации своих пилотов. Конечно, эти джентльмены расположились в первом ряду перед сценой, где всегда сидели почетные гости, которым нужно было общаться непосредственно с Махариши. Я слушал, как глава военно-воздушных сил с энтузиазмом докладывал об успехах в медитации. Я впервые узнал, что много лет назад восемьдесят процентов летчиков-истребителей, прошедших полетную подготовку, через весьма короткое время увольнялись с работы. Это происходило потому, что их глубоко укоренившиеся страхи, которые в повседневной жизни обычно не заметны, теперь всплывали на поверхность и делали полеты невозможными. Очевидно, что шведское правительство выбрасывало на ветер тонны денег и нуждалось в помощи. Поэтому ученые разработали сложный психологический тест, с помощью которого можно было выявлять эти подсознательные страхи у начинающих пилотов еще до обучения. Очевидно, этот тест был эффективным, потому что через тридцать лет после начала его применения в авиации не было ни одного пилота, который плохо подходил бы для выполнения служебных обязанностей.

Но это лишь частично решило проблемы шведских ВВС. Дело в том, что летчики-истребители переживали на работе экстремальный стресс, а потому летали не больше нескольких лет подряд. После этого они могли выполнять только наземную службу. Они пытались применять различные психологические методы, чтобы помочь себе справиться со страхами, но ничто не помогало. Из-за высоких затрат на подготовку пилотов эти проблемы по-прежнему приводили к большим экономическим потерям для правительства. Не представляю себе, как главе военно-воздушных сил страны пришла в голову идея обратиться к трансцендентальной медитации, но он это сделал. Теперь около десятка летчиков в обязательном порядке регулярно медитировали и с помощью тех же тестов ученые воочию убедились в том, что эти пилоты растворили большинство своих подспудных страхов и вполне могли вернуться на летную службу. Никакие другие методы в мире – даже годы психотерапии – еще не приводили к таким результатам. Такого еще никогда не случалось за всю историю военно-воздушных сил, и это сэкономило шведскому правительству много денег.

Когда высокопоставленные гости наконец попрощались и ушли, оставив после себя пустые стулья, я воспользовался этой редкой возможностью. Я встал со своего места, пробрался вперед и сел в первом ряду прямо перед Махариши. Некоторые вокруг ухмылялись, а я не знал почему. Время летело незаметно. Кто-то похлопал меня по плечу и попросил обернуться. Рядах в пятнадцати позади меня ждал шеф-повар, который и вернул меня к реальности.

Люди заулыбались еще шире, включая Махариши.

Моим первым приятелем в этом отеле был личный повар Махариши, маленький худощавый индиец, который за работой всегда пел или улыбался. Я редко встречал таких счастливых людей, как он. В выходные мы вместе выбирались на природу и поднимались по склонам Французских Альп. Он почти не знал английского, но мы очень хорошо понимали друг друга. Мы время от времени кивали или улыбались, а чаще просто наслаждались молчаливой компанией друг друга и захватывающей красотой природы. Мы не могли особо разговаривать, да нам это и не было нужно.

Всего через две недели я получил еще одно «повышение». Я стал ночным сторожем! Теперь я отвечал за безопасность и ночью должен был каждые два часа обходить отель с фонариком, чтобы следить за порядком. Все остальное время я сидел за элегантным телефонным коммутатором в вестибюле, обшитом панелями из светло-вишневого дерева и оснащенном латунными прожекторами. Как было принято в те времена, каждый номер в отеле имел свою собственную телефонную линию. Что ж, это, конечно, была спокойная работа, и я был полностью «за».

Прямо в мою первую рабочую смену около двух часов ночи зазвонил телефон. Кто бы это мог быть так поздно? К моему великому удивлению, я услышал голос, который так хорошо знал. Махариши сказал мне на ухо: «Будьте добры, пожалуйста, соедините меня с таким-то номером в Америке».

О боже, мой английский! Я зубрил его в вечерней школе, но, очевидно, недостаточно. Я сделал все, что мог. Десять раз переспросив моего на редкость терпеливого собеседника, я все-таки записал номер, а потом собрал все свое мужество и осторожно спросил: «А что значит «соединить»?»

Это было за гранью понимания и сюрреалистично. Полный любви и ангельского терпения, святой Махариши, которому поклонялись все на свете, объяснил мне, маленькому и незначительному ночному сторожу-недоучке, как управлять телефонным коммутатором и как подключать отдельные штекеры.

С тех пор я с радостью предвкушал каждую смену, потому что Махариши часто работал по ночам и заказывал поздние международные звонки. Естественно, я очень скоро научился устанавливать необходимую связь. Я всякий раз приходил в восторг, когда видел, как на коммутаторе загорается номер его комнаты: вот сейчас Махариши опять попросит меня соединить его, и я любил это делать.

Большая ответственность

«Лотар, сегодня мы переезжаем в Швейцарию!»

Солнечным осенним утром управляющий отелем «Аннапурна» постучал в мою дверь:

«Пожалуйста, собери чемодан, Лотар. Будь готов через час. Стой у входа, где мы все встретимся».

Что ж, мне не так уж много пришлось упаковывать, и я появился вовремя. У входа в отель уже ожидало несколько автобусов, которые должны были отвезти участников курса и обслуживающий персонал к новому месту назначения. Спонтанность управляла днем; я чувствовал себя живым, и мне это нравилось. Мой внутренний искатель приключений радовался всему происходящему.

В 1976 году Махариши проводил масштабные курсы с тысячами слушателей. Желая получать опыт глубокой медитации и таким образом продолжать свой духовный рост, люди со всего мира оплачивали шестимесячное обучение. Чтобы сделать это одинаково комфортным для всех и максимально экономически целесообразным, организация летом арендовала пустующие отели, предназначенные для зимних видов спорта, а зимой мы занимали потрясающе красивые летние курорты. Куда бы мы ни направлялись, пейзажи и природа вокруг всегда были сказочными; с тех пор я искренне люблю швейцарские горы и озера.

Теперь нашему персоналу предстояло подготовить к открытию различные отели вокруг озера Люцерн. Прибыв в Веггис, мы узнали, что на зиму арендовано по меньшей мере полтора десятка прибрежных отелей, в которые вскоре переедут участники курса из Франции. Меня ждало удивительное спецзадание. Мне пришлось в одиночку готовить к открытию отель «Гертенштейн»! Этот шестиэтажный комплекс, целиком отделанный белой штукатуркой, был расположен на одноименном полуострове, вдающемся в озеро. Парк, полный деревьев, и лужайка для солнечных ванн спускались прямо к воде, где все еще покачивались вверх-вниз изящные лодки.

Я на удивление легко включился в новое дело. Владелец отеля оказался очень приятным и милым человеком. Мы отлично поладили; за несколько дней мы вместе провели инвентаризацию всех удобств, а также отметили и задокументировали все повреждения в элегантно обставленных номерах, после чего он, богатый и опытный владелец отеля, позволил мне, зеленому юнцу, взять это место под свой контроль. Я ухватился за этот большой шанс развить свои таланты в новой области; на мои плечи легла огромная ответственность, и я хотел достойно с ней справиться.

Я сделал первый заказ на продукты и подготовил кладовую. По какому курсу двигаться дальше? Понимание должно было появиться достаточно скоро. Тем временем я со стоической легкостью тренировал себя в любой ситуации – суперучеба на всю оставшуюся жизнь!

Однажды ближе к вечеру прибыли три автобуса, и – о, как здорово! – это были постояльцы отеля «Аннапурна», с которыми я жил несколько месяцев назад. И чуть позже – о, совсем уж великолепно – Махариши тоже переехал сюда. Мне снова выпала колоссальная, поразительная удача!

Я отвечал за все покупки для отеля и, насколько позволяло время, работал также на стойке регистрации. Я уже был знаком с распорядком дня Махариши и его коллег, а потому чувствовал себя как рыба в воде – было радостное ощущение, что у меня появилась большая новая семья.

Время летело незаметно; каждый день я узнавал что-то очень интересное. Люди, окружавшие Махариши, были очаровательны. Они излучали свет и казались очень счастливыми, как и я.

Я также получил некоторое представление о работе Махариши и почувствовал масштабы его всемирного движения. Регулярно приходили новые интересные гости. Национальные лидеры его всемирной организации сообщали об успехах в своих странах; они делились опытом, и Махариши вдохновлял их своими знаниями, новыми курсами и проектами.

Профессора физики, математики, химии и биологии работали с Махариши над новыми курсами, которые документировались при помощи профессиональных телекамер и видеомагнитофонов. Махариши давал интервью для телевидения и газет. Готовились и проводились международные симпозиумы в области образования и оздоровления.

Время от времени Махариши улетал куда-нибудь на вертолете. Как только в отдалении слышался звук вертолета, все коллеги понимали, что сейчас у них будет шанс увидеть Махариши, потому что он всегда шел пешком от ближайшей взлетно-посадочной полосы. Тогда мы бросали все дела и бежали к нему. Любящие взгляды его ближайших учеников и реакция Махариши создавали особую атмосферу. Часто он находил время и с любовью заглядывал в глаза каждому человеку. Он уделял внимание всем, и все чувствовали благословение. Мое сердце билось громче всякий раз, когда я слышал приближение вертолета.

В этой среде, где многие люди оживили свою связь со сферой внутреннего знания, моя интуиция стала заметно яснее, точно так же как и у других медитирующих здесь.

В сегодняшней повседневной жизни доступ к этой сфере для большинства людей закрыт, хотя иногда, в особенно счастливые моменты или в кризисных ситуациях, интуиция проступает на поверхность – только для того, чтобы снова исчезнуть в небытие. Но там мы почти ежедневно сталкивались с удивительными «совпадениями» или предвидениями.

«О, какая красивая гвоздика!» – Я заметил цветок во время одной из прогулок вдоль озера. Нужно было просто купить эту гвоздику, но не для себя. Ее лепестки были тонко выточены и слегка завиты. Цветок лучился серебристым светом, и я сразу понял: «Ты подаришь его Махариши». Я купил гвоздику. Но один день следовал за другим, а возможности подарить ее так и не представилось. Я каждый день подрезал стебель, менял воду и радовался сияющему и глубокому розовому цвету лепестков. Однажды ночью, около двух часов, я пробудился от крепкого сна, и у меня возникло желание немедленно встать, привести себя в порядок и подобающе одеться. Я собрался, надел свой лучший костюм и, выходя из комнаты, взял гвоздику с собой. Затем я прошел через спящий отель ко входу – и в этот самый момент прибыл Махариши с водителем. Я открыл ему тяжелую, большую стеклянную дверь отеля и с улыбкой встретил его взгляд.

«О, так поздно, а ты все еще не спишь?» – И он взял мою гвоздику.

Как здорово, как невероятно здорово, что он здесь только для меня! Я предвидел это! Мое сердце скакало от радости.

Когда я хотел вызвать для него лифт, Махариши улыбнулся: «Нет, нет, мы не хотим никого будить в это время ночи!»

Каким нежным был его голос, как сильно он любил своих учеников и как внимательно ко всем относился… Я проводил его; молча и в общей гармонии, которая не требовала слов, мы шаг за шагом поднялись по лестнице до его комнаты. Я даже зашел к нему на короткое мгновение, а затем сложил руки перед грудью и сказал: «Джей Гуру Дэв». Этим приветствием Махариши регулярно благодарил своего Учителя за знания, которые тот ему дал, и мы все делали то же самое. Я слегка поклонился и молча пожелал ему спокойной ночи.

Я ушел с чувством огромной благодарности и с легким танцующим сердцем.

Благословение Махариши

С момента основания своего движения в 1957 году в Мадрасе[3], Махариши проводил первые семь дней каждого года в молчании. Он, как мы это называли, «погружался в безмолвие» и оставался один в своей комнате; он не разговаривал и не ел, и в эти дни его никто не беспокоил. Затем до конца года он неутомимо трудился и без единого выходного дня общался с людьми и со всем миром. Он спал самое большее два-четыре часа в сутки. Он проводил конференции или встречи одну за другой, в то же время работая вместе с учениками над бесчисленными проектами, и разговаривал по телефону с людьми со всего мира, даже по ночам. При нем постоянно работали три смены секретарей, молодых людей в расцвете сил. Они помогали ему воплощать в жизнь различные планы. Никто даже близко не мог сравниться с Махариши в уровне энергии и интенсивности занятий. Он без конца отдавал себя и свою энергию, но первая неделя года всегда принадлежала только ему.

Все участники курса, которые медитировали здесь, в этих двадцати с лишним отелях Швейцарии, воспользовались драгоценной возможностью и присоединились к Мастеру – устроили тщательно спланированную неделю молчания. В то время в нашем отеле находилось около 120 человек, его ближайших учеников и помощников. Они тоже остались у себя в комнатах на эти семь дней и погрузились в тишину с помощью этой духовной техники из Гималаев, которая выдерживала испытание временем на протяжении тысячелетий. Эти люди выходили из комнат всего три раза в день – спускались в столовую и пили свежевыжатые соки. Все мировые религии и традиции признают целительную силу поста и молчания, которые углубляют связи между человеком и Божественным. Но то, что мне посчастливилось пережить в той среде, выходит за рамки всего, что я мог себе представить. Этот опыт лежит далеко за пределами всех слов, он настолько глубок и безграничен, что наш человеческий разум не способен его постичь. На весь отель опустилась невероятно нежная тишина; удивительно глубокая, она сгустилась и превратилась в поле, которое было осязаемым и ощущалось как вата. Никогда за всю свою жизнь я не испытывал такой сосредоточенной тишины и энергии, как в то безмолвное время. Даже стены вибрировали от радости. И мне стало ясно, что имел в виду Махариши, когда говорил о силе тишины. Это была не просто риторика; сила тишины – это живой уровень бытия и конкретный опыт.

Двери моего восприятия открылись. Пребывая в наивысшей ясности, я испытал всепроникающее Бытие. Я был ошеломлен этой тишиной, внушающей благоговение; это было нечто такое, что я испытывал только в своих глубочайших медитациях. Я ощущал мощное, но в то же время нежное спокойствие и безграничность. Это силовое поле бесконечной энергии, о существовании которого я никогда и не подозревал, пронизывало кресла, стены, ковры и воздух своей мощной тишиной. Вечность и покой коснулись меня и моего окружения; то была небесная тишина. Я был дома; мое сердце пело.

И я готовил сок.

Я был одним из немногих, кто в те дни тишины все еще выполнял физическую работу. Кухня была закрыта; вместо готовки я заказывал и получал машины, полные фиолетового и зеленого винограда. Прямо под комнатой Махариши я литр за литром выжимал свежий и вкусный виноградный сок, а затем подавал его три раза в день всем, кто спускался в столовую. Единственным громким звуком в отеле было гудение большой соковыжималки, которое прорезало всепроникающую тишину. Но даже это не могло нарушить всеобщего безмолвия. В те дни я изготовил более тысячи литров сока для всех тех, кто поддерживал живым это поле, эту сотканную из сознания паутину, которую я видел и чувствовал даже во время работы. Моя душа расцветала, и я купался в волнах вечности.

По истечении этих семи дней, в полночь 7 января, Махариши, как и во все другие годы, завершил период безмолвия. Для многих из нас та неделя стала кульминационным моментом, потому что Мастер позволил нам принять в ней участие. Поле Махариши разделили друг с другом все, кто хотел погрузиться в его глубокое безмолвие – а этого хотели все мы, сто двадцать человек персонала в нашем отеле и триста участников шестимесячного курса в соседних отелях. В конце мы все, закутавшись в толстые шали и натянув шерстяные шапочки, терпеливо ждали на улице, когда Махариши выйдет из безмолвия.

Моя легендарная удача все еще была тут как тут. В нашей группе было порядка тридцати человек, но мне разрешили одним из первых тихонько войти в комнату Махариши. Каждые пятнадцать минут впускали новую группу. Махариши принимал всех нас до раннего утра.

Кто-нибудь открывал дверь изнутри. Слышалось только приглушенное шуршание носков по ковровому покрытию, и все усаживались на пол, скрестив ноги. Свет в комнате Махариши был довольно тусклым, и моим глазам требовалось некоторое время, чтобы разглядеть силуэт Мастера, сидящего на диване.

Как выразить словами невыразимое? Как хотя бы намекнуть на то внушающее благоговейный трепет величие, которое мы там видели? Совокупная сила тишины в этой комнате была невообразимой. Мы знали: молчание Махариши было настолько глубоким, что его расширенному сознанию потребуется два или три дня на то, чтобы снова вступить во владение этим человеческим телом и вернуть метаболизм к прежнему активному уровню. Некоторые из нас шепотом произносили слова радости от того, что нам выпала такая честь, и благодарили Махариши за все, что он сделал для человечества, – и он отвечал с любовью, мягко и чрезвычайно медленно. Он все еще находился очень далеко и лишь постепенно возвращался в этот грубый и плотный мир.

Мы чувствовали безграничность и святость этого человека, который приехал к нам из Индии – страны, где великие мастера считали внутренний мир более важным, чем внешний. Один друг ранее объяснил мне, что благодаря этой глубокой тишине сознание мира очистится – и мы приняли в этом участие, близко и лично.

В том гостиничном номере, у ног моего Учителя, я получил аллюзию на все это и ощутил весь масштаб великого сознания, которое он излучал на всех нас. Я был глубоко тронут.

Все мы чувствовали безграничную, бескорыстную и всеобщую любовь, которую он принес с собой из тех миров, которые посетил. И вот так мы сидели, благоговейные и молчаливые, воспринимая все это с благодарностью и преданностью. И он окутал нас, каждого из нас, и наполнил наши широко открытые души – благословением Махариши.

Все больше и больше

Моя работа в отеле «Гертенштейн» принесла свои плоды. Начальство, казалось, было удовлетворено моей работой и теперь попросило меня объехать все отели, которые организация арендовала в Швейцарии, и обучить на месте весь персонал. Какое почетное и в то же время замечательное поручение! Я путешествовал по великолепной Швейцарии, посещал самые красивые курорты, и мне выпало счастье иметь дело только с расслабленными и приятными людьми. В каждом отеле я проводил по несколько дней, обучал коллег, а затем отправлялся дальше. Время от времени я издалека видел Махариши, когда он навещал участников курса в разных отелях.

Тем временем все места проведения курсов засыпало чистым, белым и сияющим снегом. Я добрался до парк-отеля «Фицнау», похожего на современный сказочный замок, с высокими арочными окнами и белым декорированным фасадом. Один из трех лучших отелей Швейцарии, он находится прямо у воды Люцернского озера.

Вскоре после приезда я тихонько прокрался в зал для семинаров, из больших окон которого открывался сказочный вид на воду большого озера и горы, возвышающиеся высоко над ним. Махариши как раз встречался со своими близкими помощниками. О боже, я вошел в самый неподходящий момент! Все взгляды устремились на меня, и только Махариши, сидя на диване слева от меня, смотрел вперед – а я тихо стоял в углу, пытаясь быть невидимым.

«Лотар может это сделать!» – прозвучал голос Дона, ближайшего секретаря Махариши.

Мастер повернул голову к двери, где я стоял, коротко глянул на меня и повторил: «Да, Лотар может это сделать».

Я был на седьмом небе от счастья! Он назвал меня по имени! Тем не менее я не имел ни малейшего понятия, что все это значит, и мне было очень любопытно. Лишь после того как Махариши покинул зал, я узнал, какое неожиданное задание только что получил: нужно было благополучно доставить в новое место назначения чрезвычайно ценную коллекцию видеозаписей с декламациями Вед. Причем это, скорее всего, была единственная коллекция подобного рода во всем мире. Через двадцать с лишним лет после той встречи ЮНЕСКО объявило ведические декламации «шедевром устно передаваемого культурного наследия мира». Еще в 1976 году в соответствии с пожеланиями Махариши лучшие знатоки Вед и пандиты декламировали все Веды, и это было записано на видео. Веды – это тысячелетние декламации просветленных видящих, которые познали в своем собственном утонченном сознании изначальные звуки творения. Со времен развитой ведической культуры эти звуки передавались от учителя к ученику. И традиционно их не просто читали, а декламировали в определенной последовательности звуков, с четко определенным ритмом. В этом случае наиболее важно точное произношение. С раннего детства различные пандиты изучают определенные части Вед, которые – при правильном произнесении – расширяют сознание слушателя. Именно это я сам испытал во время первого визита в Зелисберг в качестве слушателя Сама Веды. Декламация ее стихов погрузила меня в глубокую, медитативную тишину. Коллекция видеороликов, которую мне предстояло перевезти, была особым сокровищем: в нее входило порядка двух тысяч часов декламации в исполнении самых лучших пандитов Индии, которых Махариши лично выбрал и привлек к участию в этом проекте. Таким образом, вполне понятно, что эту ценную коллекцию нужно было охранять самым тщательным образом.

Какое невероятное доказательство доверия ко мне, молодому парню, и уверенности в том, что я сумею организовать и защитить перевозку этих сокровищ. Конечно, мне предстояла нелегкая работа. Коллекция была упакована в пятнадцать тяжелых пронумерованных металлических ящиков, каждый размером с три чемодана. Эти ящики, плотно закрытые стальными лентами и запертые на большие замки, я собирался погрузить в машины, а затем перевезти по альпийской железной дороге. Последнюю часть пути я должен был проделать вместе с грузом на бульдозере по снегу до отеля в Мельхзее-Фрутт и там наконец передать стальные ящики с ценными видеозаписями их адресату в целости и сохранности.

Махариши в горах над Арозой (Швейцария) в 1974 году

Но все это произошло не так быстро, как я думал. После того как эти монстры были надежно спрятаны в отведенной для них подвальной комнате, оказалось, что дверной замок сломался и не закрывается. Что теперь? Тут же дамы, которые жили в этом отеле, вели курсы и выполняли административные обязанности, положили на пол в этой комнате матрас; на нем я жил два дня и две ночи, спал непосредственно рядом с моими огромными подопечными из стальных листов и служил живой системой сигнализации. Ну что ж, подумаешь – спать в подвале на матрасе! Моя палатка рядом с Зели была почти столь же комфортной.

Все это время я чувствовал своеобразное любящее внимание вокруг себя – то были особые благословения Махариши. В этом было ощущение благоволения, бархатистой защиты, которое сопровождало меня даже тогда, когда Мастер физически находился далеко. Позже я поговорил об этом с некоторыми из его ближайших помощников. Им всем было знакомо это чувство. Да, я лежал, растянувшись на матрасе, наспех брошенном на пол в этой кладовке, и спал. То есть спало мое тело – я слышал, как оно тихо и равномерно дышит, а время от времени и всхрапывает разок-другой. Но сознание было бодрствующим, кристально чистым; оно покоилось в тишине без мыслей и почти всю ночь оставалось единым с просторами Вселенной.

Когда дверь починили, я продолжил ездить по многочисленным отелям и с большим усердием обучать персонал на местах. Наконец я добрался до Арозы, сказочного местечка в Восточной Швейцарии, высоко в Альпах. Последний из пяти отелей, которые я там посетил, располагался над городом, прямо в сверкающих горах, сплошь покрытых снегом. Он назывался «Претчли» и представлял собой огромный угловатый комплекс зданий; по обе стороны от вестибюля посетителей встречали гигантские темные сосны. Вид на озеро Оберзее, глубоко покрытое снегом, панорама гор и тишина вокруг захватывали дух. Мне все это очень понравилось. «Вот я бы с удовольствием стал менеджером этого отеля!» – такая мысль пришла мне в голову, к моему собственному удивлению.

Как только я приблизился к входу, навстречу мне вышел высокий мужчина в синем костюме и красном галстуке – складки на его брюках были безупречны. Он был менеджером отеля и ждал меня. Вскоре после этого он признался мне по-английски с сильным голландским акцентом: «Я хочу пройти курсы повышения квалификации для учителей ТМ и ищу преемника, нового менеджера в наш отель. Я уже обсудил это с координатором всех остальных сотрудников. Он согласен на это. Мне просто нужно найти хорошую замену».

Здесь, по-видимому, действовала невидимая рука.

Я получил эту должность.

Визит

«Мы бы с удовольствием тебя навестили. На следующей неделе папа будет в отпуске, так что мы сможем приехать в Швейцарию и посмотреть, как у тебя дела!»

Голос мамы, как всегда, был приятным и любящим.

Итак, скоро должны были появиться мои родители.

Конечно, они все это время волновались, потому что наш семейный врач предсказал, что если их сын будет придерживаться вегетарианской диеты, то проживет не больше года. Теперь они хотели своими глазами увидеть, как я здесь живу, как у меня дела, и проследить, чтобы все было хорошо. Они также питали некоторую надежду убедить меня устроиться на «настоящую» работу. Кроме того, родители скучали по мне. Я полагал, что ими движет сочетание всех вышеперечисленных мотивов.

Я проработал в отеле «Претчли» несколько месяцев, и мне нравилась моя работа. Участники курса, жившие под нашей крышей, представляли собой особую группу, которая в своих опытах высших состояний сознания была исключительно продвинутой. Весь отель наполняла тонкая, но мощная энергия, которая открывала мне новые миры.

Махариши часто прилетал на вертолете, и мне было поручено готовить его комнату и потом делать уборку, когда Мастер отбывал на другие курсы. Когда он находился у нас в отеле, я часто видел, как он размеренными шагами выходит из лекционного зала и направляется к лифту. Каждый раз это было для меня возвышенным событием, поскольку от Махариши исходило невероятное достоинство. Однажды, когда он на небольшом расстоянии от меня шел по коридору к лифту, все его тело окутала аура из яркого серебристого света. Интенсивно сияя, она контрастировала с окружающим фоном.

Я крепко зажмурил глаза, а затем посмотрел снова. Да, свет все еще был на месте, пронизывающий, сверкающий и яркий; его сияние окутывало фигуру Махариши почти на метр вокруг. Оно было очевидным и совершенно естественным, и меня переполнило благоговейное и нежное блаженство. Очарованный и благодарный, я понял, что двери моего восприятия начинают открываться. Впоследствии я много раз видел эту небесную ауру вокруг Махариши, когда он попадал в поле моего зрения.

Важной частью этих курсов, направленных на углубление опыта, были ежедневные занятия, на которых учителя ТМ со всего мира в течение часа делились своими опытами, зачастую просто ошеломляющими, и обсуждали их. Это делалось для того, чтобы еще больше оживить тот древний мир, который был для них новым и сейчас открывался перед их изумленными и блаженными взорами. Все мы были полностью очарованы этим новым миром опытов, который не имели возможности испытать ни наши родители, ни люди прошлых поколений.

Мы жаждали просветления и были более чем готовы прославлять Индию и все, что пришло оттуда. У нас ходили легенды, рожденные в далеких Гималаях – о йогах, чье состояние сознания было настолько высоко развито, что они могли пользоваться двумя телами одновременно. Например, такой йог мог заниматься своими делами в родном городе на глазах у соседей и в то же время, находясь во втором, полностью живом теле, наставлять учеников в весьма отдаленных местах. Мы проглотили книгу Йогананды «Автобиография йога», в которой подробно пересказываются самые невероятные истории о левитации, духовных исцелениях, ясновидении и других немыслимых и чудесных деяниях. Какие потрясающие опыты внезапно стали возможны в нашем будущем!

Но Махариши увещевал нас строго придерживаться нашей личной практики. Он не поощрял никакого страстного увлечения или создания настроения. Он учил нас не верить, но подходить к внутреннему опыту с ясным и научным пониманием, свойственным ХХ веку, потому что слово «Веда» переводится как «знание».

Когда Махариши приезжал с регулярными визитами в разные отели, участники курсов рассказывали ему о своем опыте, описывали его в мельчайших деталях. Видя, как его ученики продвигаются в новые духовные сферы, Мастер испытывал большую радость, и это вдохновляло всех. Его глаза сияли от счастья, поскольку огонь Гималаев осветил людей из совершенно разных культур, с Востока и Запада. Энтузиазм и радость этих встреч были неописуемы.

Махариши также объяснил, почему так важно оживлять эти внутренние опыты. Тишина индивидуального сознания, особенно когда оно усилено посредством практики в группах, распространяется на сознание всего мира и освобождает его от стресса. Я уже слышал имя Карла Густава Юнга, великого ученика Зигмунда Фрейда. Юнг открыл ту же вечную истину – сферу коллективного бессознательного, которая связывает все человечество. В трудах Платона, который сохранил для истории диалоги Сократа, я нашел то же самое, выраженное иными словами. Сократ описал сферу Бытия, которая является основой всего и связывает все со всем остальным. В то время как Сократ и Юнг, а вместе с ними и многие выдающиеся философы и теоретики Западного мира только постулировали эту сферу, Риши имели непосредственный доступ, чтобы переживать на собственном опыте эту сферу Бытия.

Едва заметный, Махариши подготовил почву для новой эры в истории человечества своими шестимесячными курсами. Для нас, волонтеров, работавших в этих отелях, его курсы были окружены волшебной атмосферой высочайшей таинственности. Что-то происходило, что-то новое и волнующее. Но как мы могли предположить, что за плотно запертыми дверями происходит нечто такое, что вскоре коснется всех нас?

Ходили слухи, что в нашем отеле собрались те участники курса, у которых были самые ясные внутренние опыты, и поэтому благодаря их глубокой тишине интенсивно очищалось сознание, связывающее нас всех вместе.

Все постояльцы отеля были старше меня. Я демонстрировал свои лучшие манеры; казалось, этим людям нравится тот факт, что двадцатилетний парень взял на себя такую ответственность. Я расцвел и выложился на все сто. И, кстати, там я избавился от своей застенчивости, так как мне частенько приходилось выступать с объявлениями перед примерно сотней гостей в лекционном зале. Все шло как по маслу. Даже представитель владельца отеля был очень доволен мной и работой других сотрудников.

Как отреагируют на все это мои родители – ведь происходящее здесь выглядит для них совершенно чуждым? Особенно отец, который так расстраивался из-за моего поведения, когда я уезжал? В моем плакате с изображением Махариши отец видел символ всего пугающего и шокирующего; в какой-то момент он сорвал плакат со стены моей комнаты под крышей и в бессильном отчаянии разорвал его в клочья.

Я не тревожился о маме с ее большим сердцем. Она почувствует позитивно заряженную атмосферу и оценит сияющие лица – в этом я был уверен.

Они приехали поездом, вместе с моим младшим братом Райнером. Я встретил их на машине. Мать и отец чрезвычайно обрадовались, увидев меня упитанным и сияющим; им польстило и то, что я работал на такой хорошей должности – был руководителем группы из тридцати сотрудников. Я поддерживал очень хорошие отношения с руководителями курсов в отеле «Претчли», и потому они сердечно приветствовали моих родных и обращались с ними как с особыми гостями и друзьями. Даже господин Риттерштедт, седовласый мужчина лет шестидесяти пяти, инженер на пенсии и лидер немецкого движения ТМ, проводил много времени с моими родителями. Они были глубоко тронуты – их прежний стресс и глубокое разочарование испарились.

И было еще кое-что исключительно удачное для нас троих. В дни визита моих родителей в другом отеле, арендованном организацией TM, состоялся летний праздник, в котором приняли участие около двух тысяч слушателей курса. Махариши лично прилетел на вертолете, и рядом с ним на сцене сидели известные ученые. В начале празднования громко трубили в свои рожки швейцарские музыканты. Там был целый ряд почетных гостей, в том числе знаменитый канадский фокусник Дуг Хеннинг; он не только медитировал с нами на курсе, но и своими выступлениями перенес нас в волшебную страну чудес. Несколько групп артистов из числа участников курса представили различные и почти профессиональные концертные номера; кто-то читал собственные стихи, местами забавные, местами глубокие. Махариши, с его невероятным чувством юмора и удивительной игрой слов, то и дело смешил всех присутствующих.

Мои родители и младший брат, оторванные от дома, от своей деревни с ее совершенно обычной жизнью, сидели среди незнакомых людей в первом ряду, отведенном для почетных гостей, прямо перед Махариши. Они были одеты с иголочки, как и все остальные в этом стильном и дорогом отеле, в совершенно непривычной для них обстановке, среди моей новой большой семьи.

На следующее утро я отвез их на железнодорожный вокзал. Когда мы прощались, они с восторгом рассказывали мне о своих ощущениях от празднования вместе с Махариши. Глаза моей невысокой и несколько полноватой мамы взволнованно заблестели, когда она снова посмотрела внутренним взором на события предыдущей ночи. Она улыбалась. Отец стоял на платформе рядом с железнодорожными путями; оказалось, что у него приготовлен для меня неожиданный подарок:

«Махариши совсем не такой, как я думал. Он нормальный, умный и с юмором – я под большим впечатлением!»

Чуть позже папа вдруг сказал: «Лотар, прошу меня извинить. Мне неловко от того, что я злился из-за Махариши! Теперь я вижу все по-другому, и я уверен: ты точно знаешь, что делаешь!»

Мы обнялись все вчетвером. Моя мама-миротворец, которая часто слишком уставала и в последнее время страдала от головных болей, снова была счастлива. И тут же стоял мой сильный, добродушный, но упрямый отец; на его мягком лице жизнь уже начала прорисовывать глубокие морщины. Раньше он был таким скептичным, а сейчас у него в глазах блестели слезы. Он был тронут до глубины души; величие Махариши растопило его сердце.

Когда поезд исчез вдали, я почувствовал, что с моего сердца свалилась огромная тяжесть.

Дисциплинарный перевод

Я продолжал работать директором отеля «Претчли». Я медитировал по утрам и вечерам, много работал и был расслаблен и счастлив – моя жизнь была прекрасна. Снова и снова передо мной вставали новые задачи, откуда ни возьмись появлялись необычные поручения. Здесь было легким все, что снаружи, в обычной жизни, требовало громоздких и сложных рабочих процессов. Нам не нужно было заполнять какие-либо анкеты или проводить собеседования с соискателями, выполняя год за годом одну и ту же работу. Все постоянно находилось в движении, и у меня было ощущение, что моя эволюция и эволюция всех остальных в этой среде несется со скоростью экспресса.

Ни в каком другом месте я не приобрел бы столько знаний и опыта в таких различных и часто обременительных видах деятельности. Разве я мог предугадать, что все, чему я учился рядом с Махариши, впоследствии окажется таким полезным? Я даже не задумывался об этом. Здесь и сейчас мне было просто весело, и все это оживляло меня с головы до пят.

В тот период я съездил на двухнедельный курс, который координаторы организовали для всех менеджеров отелей. Когда я вернулся, радуясь, что мне снова разрешили работать в моем любимом отеле «Претчли», я испытал большое потрясение. Пока меня не было, половину моих сотрудников уволили. Это было нелепо. Как я мог продолжать организованно руководить этим огромным гостиничным комплексом с пятнадцатью оставшимися людьми? Как я мог следить за тем, чтобы все содержалось в чистоте, чтобы еда для сотни гостей была заказана, выгружена, приготовлена и подана на стол, а также чтобы различные задачи по управлению и координации синхронизировались и успешно выполнялись? Для меня, человека, который получил одобрительное признание со стороны представителей владельца отеля и поддерживал весь комплекс в отличном состоянии с помощью моих «стаффи», как я их любовно называл, все это было уже слишком.

До тех пор я все время был на седьмом небе от счастья, а теперь по-настоящему расстроился и даже разозлился. Я схватил телефонную трубку и – как обычно, по-дружески – возмутился:

«Где мои люди?»

«Они были нужны в другом месте!»

Решительно, как и положено моей натуре, я сказал:

«Тогда я вынужден настоять на том, чтобы их вернули, иначе я больше не буду нести ответственность за этот отель!»

Реакция была незамедлительной:

«Тогда мы найдем кого-нибудь другого!»

Конечно, все происходило очень быстро. И сила эволюции несла меня на своих крыльях. Но я ничего этого не чувствовал; напротив, я горевал, оттого что пришлось покинуть свой «Претчли», и весьма неохотно учился высокому искусству отпускать.

Через день меня перевели в дисциплинарном порядке; по крайней мере, мне так показалось. Отель, в который я переехал, был вполовину меньше по размеру, находился ближе к городу и отличался менее высокими стандартами. Теперь мне приходилось заботиться примерно о пятидесяти гостях – с командой всего из трех сотрудников! И в довершение всего сразу после приезда я узнал, что сегодня у повара выходной, а подменять его раз в неделю должен управляющий отелем. Другими словами, готовить еду должен был я. Я довольно хорошо умел управлять отелем, но в роли повара был полным профаном. Набравшись смелости, я изучил наличие продуктов – участники курса в это время медитировали – и остановил свой выбор на овощном супе. Я даже не знал, что морковь нужно положить в кастрюлю раньше кабачков, чтобы все продукты были готовы одновременно. В обеденном зале участники курса ждали свою еду в обычное время – они были чрезвычайно терпеливы. Через пятнадцать минут они поняли: что-то пошло не так. Первые заглянули на кухню и, сжалившись надо мной, с любовью пришли на помощь. Еда оказалась на вкус вполне приемлемой. Таким был мой дебют!

На фоне величественных Швейцарских Альп, над Арозой, на прогулке с поющим поваром, с которым мы общались без слов

Здесь собралась веселая группа беззаботных индивидуалистов. К некоторым из них пришлось какое-то время привыкать, но каждый был по-своему привлекателен. Например, один американский музыкант каждую свободную минуту – за исключением времени, отведенного для медитации – играл на волынке, погружая весь дом в свой неспешный ритм. Другие чувствовали себя полностью как дома на всем протяжении шестимесячного курса. Они переставляли мебель у себя в комнатах, а кто-то даже перетащил ее в коридор, чтобы освободить больше места для занятий йогой. Как и мои друзья в «Претчли», эти люди собрали все свои сбережения и организовали неоплачиваемые отпуска, чтобы посетить этот специальный курс для углубления опыта. Их тоже вдохновляла медитация, но они относились к жизни легкомысленно, а иногда даже слишком легкомысленно.

Чтобы усилить впечатления слушателей курса, Махариши тщательно разработал специальную «программу раундов»: несколько медитаций, чередующихся с дыхательными упражнениями, йогой и периодами отдыха. Он знал: когда много людей вместе выполняют одну и ту же духовную практику внутри себя, в уме, это вызывает эффект согласованности. Благодаря тому, что все рано ложатся спать, нервная система отдыхает, и тогда могут открыться более тонкие уровни. Непосредственно перед особенно ранним отходом ко сну участники курса слушали Сама Веду, чтобы, с одной стороны, с помощью этих ведических звуков расширить сознание, а с другой – расслабиться и подготовиться к глубокому и спокойному сну. После этого все тихо расходились по комнатам.

На этих курсах все шло по заданному распорядку. Было установлено время приема пищи и сна, а также короткие послеобеденные прогулки. Учителя трансцендентальной медитации в отеле «Претчли» были очень сосредоточены: во время медитации и ночью во всем отеле стояла полная тишина. Они строго придерживались правил, чтобы извлечь из этих драгоценных шести месяцев максимальную пользу.

В новом отеле мои нонконформисты тоже большую часть времени следовали заведенному порядку. Однако зачастую во время послеобеденного чаепития они никак не могли прервать увлекательную беседу и удалиться в комнаты на запланированную медитацию. На вечерних лекциях пунктуальность слушателей иногда хромала. Кроме того, после образцового прослушивания вечерней Сама Веды некоторые гости собирались и устраивали веселые дискуссии. Время от времени я даже заставал ночные посиделки на кухне: люди непринужденно болтали, поглощая запасы еды из огромного белого холодильника или, к всеобщей радости, наблюдали за прыгающим на сковороде попкорном. Там, внизу, царила радостная атмосфера, и я сам, обнаруживая эту компанию, смеялся вместе со всеми. Они относились к жизни легко даже здесь, на интенсивном курсе. Несмотря ни на что, психологический климат в этом отеле был великолепный, и во время медитации царила глубокая тишина. Энергия находилась на высоте, и вне медитации люди были радостны и расслаблены; их смех искрился в воздухе.

Здесь я тоже старался как только мог. Владелец отеля время от времени заглядывал ко мне и оставался доволен. Приезжая, он каждый раз болтал со мной и пытался – предсказуемо, как «аминь» в церкви, – расположить меня к себе и нанять директором отеля на предстоящий сезон. Конечно, за очень хорошую зарплату. Это звучало заманчиво, но меня влекли другие берега.

В новом отеле у меня было не так много работы, как в «Претчли». Поэтому я находил время для более длительных медитаций и наслаждался растущим безмолвием и блаженством, которые приходили благодаря этим занятиям. Так что новое место мне очень нравилось.

Однако все чаще и чаще в моем уме пробуждались те мечты, которые когда-то заставили меня покинуть отчий дом. Сначала они звучали тихо, а потом все громче и настойчивее. Я начал подсчитывать, сколько зачетных единиц накопил благодаря своим различным активностям. Оказалось, что за неполных полтора года я заработал на пятимесячный курс, включая плату за обучение, питание и жилье. Следовательно, этого будет достаточно для прохождения четырехнедельного курса Науки Созидательного Разума (НСР) и первой части курса подготовки учителей ТМ. Это было уже кое-что, а потом посмотрим, что делать дальше.

Сила эволюции несла меня вперед!

Новые горизонты

Я набрал номер своего начальника в Отделе координации:

«Я хотел бы записаться на следующий курс НСР… Я хочу стать учителем ТМ. Скоро ли начнутся курсы?»

Голос на другом конце провода звучал спокойно.

«Один курс начался вчера вечером!»

Я посмотрел на часы. Если все пойдет гладко, я смогу записаться прямо сегодня. Стоило мне об этом подумать, как все тут же свершилось. Я нашел преемника, который был рад заменить меня и расти на этой работе. Я собрал вещи, еще раз пожал руки всем тем, кто был близок моему сердцу, кого-то похлопал по плечу, кого-то крепко обнял – и несколько часов спустя уже сидел на стуле в качестве участника курса в Мюррене, на швейцарском зимнем курорте напротив вершин Эйгера, Менха и Юнгфрау – вот еще одно райское место.

На курсе НСР Махариши систематически знакомил нас с искусством жизни. Из тридцати трех видеолекций, которые строились одна на другой, мы каждый день узнавали что-то новое о Науке созидательного разума. Махариши изложил суть тысячелетних ведических знаний в форме, доступной для нас, жителей Запада. Мы были очень неоднородной группой – около сорока человек разных возрастов и профессий. Некоторые из нас, как и я, собирались стать учителями трансцендентальной медитации, а другие хотели углубить свой опыт и получить больше знаний. Мы учились, жили и питались вместе в одном отеле; здесь, как всегда, подавали превосходную и разнообразную вегетарианскую еду.

Но, увы: как только мы освоились в новом доме, нам в тот же день внезапно сказали:

«К сожалению, вам придется переехать в другой отель, в «Лейсин».

Как жаль! Это было нежелательным вмешательством для всех нас. Тот, кто принес эти новости, в самой дружеской форме попросил прощения за причиненные неудобства. Мы немного поворчали, вздохнули, собрали вещи и приготовились к стокилометровой поездке на автобусе до нашего нового дома. Прибыв на место, мы переглянулись с неподдельным ужасом. Маленькая гостиница выглядела снаружи не очень привлекательно. Потом мы поднялись по деревянной лестнице, оказались в холле и окаменели. Никто из нас раньше не видел таких неопрятных помещений. Наше приподнятое настроение улетучилось в мгновение ока. Подавленные и опустошенные, мы разошлись по комнатам, где все выглядело ничуть не лучше. В этом отеле уже несколько лет никто не останавливался, и все было покрыто грязью.

Что делает большинство людей, когда сталкиваются с обстоятельствами, противоречащими ожиданиям? Точно! Мы расстроились и начали жаловаться. Одна богатая бизнесвумен из Гамбурга пришла в ярость: «Я отказываюсь даже распаковывать свою сумку! Если нам велят остаться здесь, я прямо сейчас уеду домой!»

Другие тоже были по-настоящему расстроены и ворчали; мы чувствовали, что с нами плохо обращаются, – и от восточного спокойствия не осталось и следа. Как бы там ни было, мы ожидали, что нам возместят ущерб, и собирались пожаловаться ответственным лицам. Мы точно не могли и не хотели провести в этом месте четыре недели. Но, ладно, какими бы недовольными мы ни были, мы уселись на наши чемоданы. Две руководительницы курса и несколько сопровождавших, включая меня, отправились в город, чтобы забрать кое-какие вещи и придумать, как исправить положение.

И тогда чудо начало происходить само собой – будучи рядом с Мастером, я часто с благоговением наблюдал подобные «совпадения». Когда наша маленькая группа находилась рядом с заправочной станцией, мы увидели подъезжающую машину Махариши. Он как раз возвращался с другого курса и сидел на заднем сиденье. Все с любопытством посмотрели на него. Махариши опустил стекло в машине. Он улыбнулся, как будто мои спутники были его старыми друзьями и он снова видел их после долгой разлуки. Он на мгновение отвернулся, а затем, приветствуя их, протянул через открытое окно цветок. Ближе всех к Махариши стоял Бернхард из Баварии, худощавый парень с прямыми светлыми волосами и необычайно яркими голубыми глазами. Он не колебался ни секунды – не зная, как в Индии принято здороваться с уважаемыми людьми, Бернхард автоматически наклонился к великому Мастеру и пожал ему руку. Он энергично и долго тряс руку Учителя; то была серьезная, грубая оплошность, потому что индийцы в таких случаях слегка кланяются, сложив ладони на уровне сердца, и говорят «Намасте», а в случае Махариши – чаще «Джей Гуру Дэв». Для любого человека, давно знакомого с Махариши, было бы немыслимо так запросто прикоснуться к нему. Но Мастер отреагировал совершенно спокойно, как будто Бернхард совершил самую нормальную вещь в мире. Улыбка на лице Махариши стала только шире – насколько это вообще было возможно.

И тогда одна из руководительниц курса просто разразилась длинной тирадой. Она описала наше несчастье и сказала Мастеру, что многие люди рассержены и собираются уехать, если не смогут найти другое жилье. Так она подробно рассказала всю эту неприятную историю. А Махариши сидел в машине на заправочной станции, и все его время было посвящено нашим нуждам.

«Да, я уже слышал об этом. Ответственные люди приложили все усилия, чтобы отыскать другой отель, но, как они ни старались, им так и не удалось ничего найти. Скажите участникам курса, что они должны остаться. Используйте это как возможность. Когда вы собираетесь обрести высшее знание, а это скоро произойдет со всеми вами, на пути всегда возникают разные препятствия, которые приходится преодолевать. Просто соберитесь все вместе и наведите в здании порядок, и вы увидите – это будет замечательный курс, очень необычный! Но если кто-то из вас все-таки захочет вернуться домой, не стесняйтесь, уезжайте».

Когда мы вернулись в гостиницу, остальные участники выслушали наш рассказ, затаив дыхание. Людям, которые были на заправке, пришлось много раз повторять каждое слово, сказанное Махариши, и описывать каждый его жест. Когда речь зашла о рукопожатии Бернхарда, все согнулись пополам от смеха. Это было просто бесценно!

Бизнесвумен из Гамбурга и ее сын решили все-таки вернуться домой. Остальные засучили рукава. Целый день мы подметали, убирали, протирали и полировали, смеясь, шутя и пыхтя; мы стали близкими друзьями и чувствовали себя так, будто знали друг друга целую вечность. И это оказался особенно замечательный курс, как и предсказал Махариши.

За несколько недель мы превратились в сплоченный отряд, жаждущий знаний. Мы часто смеялись и трепетали от благоговения, поскольку хорошо структурированные лекции нашего Учителя из Гималаев, записанные на видео, показали, что он, кроме прочего, еще и выдающийся ученый. Они открыли нам богатство законов природы, управляющих жизнью, которые до сих пор были в значительной степени скрыты от нас. Мы начали видеть бесконечный разум, стоящий за всем творением. Перед нами развернулись универсальные законы, лежащие в основе жизненных процессов. Махариши со всех возможных точек зрения описал нам работу этого безмолвного разума, который создал все сущее, хотя сам невидим для большинства людей. Несмотря на самые подробные описания, его выбор слов оставил каждому слушателю курса свободу воображения и понимания работы этого Разума по-своему, без предписания определенной системы убеждений. Мы познали новые грани жизни и многое узнали о самих себе.

Этот курс был назван совершенно правильно. Он был посвящен науке и давал нам знания о сознании, о жизни – знания систематические и поддающиеся проверке. В этой спокойной обстановке, в отдаленной гостинице, мы дважды медитировали утром и вечером, а в перерывах между медитациями выполняли упражнения йоги. Мы занимались по два-три часа до и после полудня, а по вечерам встречались снова. Мы записывали основные тезисы и делали рисунки к каждому уроку, чтобы новые знания закрепились более глубоко. Мы узнали, что поэтапная эволюция привносит в жизнь все больше блаженства и что природа жизни – это рост. Ага, значит, именно эволюция поддерживала меня настолько, что мне пришлось сжечь за собой мосты и окунуться в новую, совершенно неизвестную жизнь.

Расти – это природа жизни!

Здесь мы узнали, что человеческое сознание никогда не перестает развиваться. И для меня самыми захватывающими моментами были объяснения различных состояний сознания. Все знали о трех основных состояниях сознания, так сказать, базовом человеческом стартовом наборе: бодрствовании, сновидениях и глубоком сне без сновидений. В каждом из этих трех состояний организм функционирует уникальным образом, и любой врач, изучая мозговые волны, частоту дыхания, химический состав крови, движения глаз и другие телесные сигналы, может однозначно определить, что происходит с человеком: бодрствует ли он, спит глубоким сном или спит и видит сны. Причем выяснить это можно только на основании экспериментальных данных, даже не видя самого пациента. Кроме того, существует также фундаментальное состояние человеческого сознания – состояние полной тишины и отсутствия мыслей. Оно настолько отличается от трех базовых состояний, что ученые, обнаружившие его в шестидесятых годах у медитирующих во время практики ТМ, классифицировали его как четвертое основное состояние сознания. В этом состоянии тело остается значительно более расслабленным, чем в глубоком сне, но сознание полностью бодрствует и покоится в тишине без мыслей. (Пояснение А.)

В своих видеолекциях, показанных во время курса по НСР, Махариши описал высшие состояния сознания, которые будут раскрываться при регулярном и систематическом опыте трансцендентности – в состоянии бодрствования в покое – и приводить к различным состояниям просветления. Человек, пребывающий в Космическом сознании, настолько расслаблен и умиротворен, что ощущает это мощное, вечное безмолвие трансцендентного как мягкий континуум, даже когда занимается какой-либо повседневной деятельностью. Оно сохраняется во время сновидений и даже в глубоком сне. Едва услышав это, я мгновенно вспомнил свою ночь в кладовке с ценными ящиками видеокассет и теперь понял, что у меня тогда случился проблеск Космического Сознания. Мое тело пребывало в глубоком сне, в то время как дух был полностью пробужден и покоился в безмятежной тишине, свободной от мыслей.

Благодаря дальнейшей практике человеческие органы чувств совершенствуются настолько, что в состоянии сознания Бога, или Божественного сознания, человек способен спонтанно воспринимать более тонкие проявления творения. Я чувствовал, что Махариши только предположил детали, потому что он не хотел подталкивать нас в определенном направлении, а, скорее, позволил нам получить собственный опыт, не подвергаясь влиянию. В любом случае я с радостью предвкушал развитие: возможно, вскоре я даже в собственной жизни почувствую божественное мерцание во всех людях и вещах. Без сомнения, к числу этих утонченных элементов восприятия относилась та искрящаяся и яркая аура, которую я иногда видел вокруг Махариши и в меньшей степени вокруг близких к нему людей. Может быть, в конце концов я увижу небесный мир с ангелами и другими тонкими существами – или, подобно святому Франциску Ассизскому, буду понимать язык животных? Интересно, являются ли эти способности совершенно нормальным человеческим качеством на пути духовной эволюции? Все это поражало воображение и в то же время рождало радостные предчувствия.

Венцом эволюции человеческого осознания Махариши назвал Сознание единства, которое будет развиваться благодаря дальнейшему совершенствованию. В этом состоянии человеческие существа переживают чистое Бытие, или всепроникающую тишину, не только внутри себя, но и во всем остальном – в людях и животных, а также растениях и прочих неодушевленных предметах. Для таких йогов нет ничего, что не было бы выражением абсолютной и небесной тишины. Чувство отделенности исчезает, и эти люди чувствуют себя едиными со всем сущим и наполненными божественной любовью.

Глубоко тронутый, я предположил, что Иисус, скорее всего, имел в виду именно это переживание, когда сказал: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Это была не просто одна из заповедей – наверняка в ней выражалось его собственное самоочевидное восприятие реальности, и Иисус передал его нам.

Махариши ясно и систематично описывал все мельчайшие детали. Это способен делать только тот человек, который знает, о чем говорит. И мне было кристально ясно, что Сознание единства – это то состояние сознания, в котором Махариши живет изо дня в день. (Пояснение В.)

Все произошло именно так, как предсказывал Махариши; этот курс дал нам высшее и глубоко блаженное знание, которое стало чрезвычайно обогащающим опытом для всей нашей группы.

И с этим оно наконец раскрылось передо мной – чистое, многогранное и неимоверно привлекательное знание, которое я видел мельком еще в детстве, но которое не существовало в привычном качестве учебной дисциплины.

На автобусе в неизвестность

Я опять собрал вещи и сел в автобус. Салон был набит битком, все места были заняты. Пассажиры ехали на четырехмесячный курс, на первый этап подготовки учителей ТМ. Но никто не знал, куда именно мы направляемся. Ходили слухи, что наш пункт назначения находится где-то во Франции.

Даже водитель автобуса пребывал в неведении. Каждый час ему приходилось выискивать место для парковки и заходить в телефонную будку за новыми инструкциями насчет того, куда ехать дальше. В те времена на различные международные смешанные курсы в Швейцарии или во Франции всегда собирались сотни людей. И я подозревал, что организаторы курсов до последнего момента пытались получить самые лучшие цены на сезонно пустующие отели. К счастью, водитель автобуса был спокойным парнем. Смеясь, он каждый раз говорил: «Надо же, я никогда не видел ничего подобного».

Он наслаждался поездкой с нами, сияющими и неумолчно болтающими людьми, которых он вез в неизвестность. Где бы ни находилось наше место назначения, оно непременно должно было стать важной вехой в жизни каждого.

В нашем движении ТМ снова и снова случались различные неожиданные изменения, и зачастую все оборачивалось не так, как ожидалось. Махариши был мастером перемен; он то и дело нарушал все планы или принимал решение в самый последний момент. Поскольку это случалось очень часто, он с удовольствием шутил, используя свою любимую игру слов: «Движение на то и движение, чтобы двигаться!»

Таким образом, мы постоянно проходили своеобразную тренировку гибкости, которая послужила бесценным уроком на будущее. Мы научились воспринимать все неожиданное с легкостью и жить здесь и сейчас.

Только после прибытия в пункт назначения мы выяснили, что это за место. Мы оказались на французском курорте Виттель, посреди горного массива под названием Вогезы, удачно расположенном в лесистой местности на приятной высоте. Но в последующие месяцы нам не довелось в полной мере насладиться горным туризмом.

В общей сложности здесь собралось около двухсот человек, которые прибыли из разных уголков мира. Распорядок дня был таким же, как на курсах по Науке Созидательного Разума: более длительные, чем обычно, медитации по утрам и во второй половине дня и учебные программы днем и вечером. Это продолжалось шесть дней в неделю, с половины восьмого утра и до десяти часов вечера. Наши дни были настолько насыщены, что один выходной в неделю был необходим просто для того, чтобы немного развеяться и постирать белье.

Мы посмотрели бесчисленное множество видеороликов, прослушали много-много лекций Махариши и выступлений ученых, работающих в самых разных областях. Махариши, который в молодости получил ученую степень по физике, решительно стремился связать открытия современной науки с тысячелетними знаниями об эволюции сознания; он хотел провести параллели между этими сферами и таким образом углубить наше понимание правил и закономерностей творения. Мы погрузились в изучение основ квантовой механики. Наши учителя физики сравнили свойства единого поля всех законов природы – богатого энергией, но неподвижного базового состояния материи, которое физики открыли всего несколькими годами ранее – с безмолвными уровнями собственного сознания человека. Мы услышали о различных законах термодинамики, и их понимание позволило нам лучше разобраться в процессах очищения нашей нервной системы, которые происходят в периоды глубокого отдыха во время трансцендентальной медитации. (Пояснение С.) Все это было захватывающим, требовательным и перспективным.

Во время этих лекций мы сидели в гигантском зале. За последние два года мой английский настолько улучшился, что я с удовольствием брался почти синхронно переводить для других немцев, но только записи Махариши. Технический язык различных областей науки был мне пока не по зубам. Тем не менее благодаря этим занятиям я стал более осознанным и счастливым. Расти – это природа жизни!

За всю свою жизнь я никогда не делал столько письменных заметок, как на обоих курсах подготовки учителей ТМ. Мы конспектировали каждую лекцию. Мы зачитывали основные тезисы, которые составлял кто-нибудь из нас, а затем обсуждали все в общей группе. Мы также практиковались в чтении лекций о благоприятном влиянии трансцендентальной медитации. Для этого нам дали ознакомиться с известными уже в те годы научными исследованиями, которые тогда существовали о благоприятном влиянии ТМ на духовную, физическую и социальную сферы нашей жизни. Мы узнали, что такое уровни кортизола и гормона роста; как меняются ритмы дыхания и мозговые волны во время практики ТМ; как уменьшаются симптомы нарушений сна и астмы и какие причины за этим стоят – казалось, этому списку не будет конца. Мы научились читать графики научных исследований и углубили наши познания в области технических терминов. Ясно было одно: бодрствование в покое во время медитации отражается на всех физиологически измеримых параметрах. Естественно, мы должны были отлично во всем этом разбираться.

На этом курсе я узнал более глубокое значение имени «Махариши». «Маха» на санскрите означает «великий», а «риши» – «видящий». Итак, махариши – великий видящий. Просветленный риши Ведической традиции способен видеть, слышать и понимать гимны Веды внутри себя. Кроме того, любой махариши, как великий видящий, может довести сознание своих учеников до своего собственного высшего уровня сознания. Я был поражен: даже среди просветленных мастеров, очевидно, существовали глубокие различия! Вскоре после этого я, к своей радости, услышал на лекции Махариши, что звание великого видящего не был элитарным – совсем наоборот, миссия Махариши состояла в том, чтобы превратить в махариши каждого из нас, ведь такая способность является естественным потенциалом всех человеческих существ.

Особенно нам нравились ролевые игры. После того как мы овладели теоретическими знаниями о медитации, мы научились исправлять ошибки, которые могли вкрасться в практику других. Ближе к концу было много тестов, которые участник мог пройти только тогда, когда больше не допускал ни одной ошибки. Каждый должен был быть совершенен во всем, потому что дома мы будем нести ответственность за правильную практику наших медитирующих. Слава богу, эти тесты можно было сдавать и пересдавать по несколько раз, и в конце концов все мы прошли их, несмотря на строгие критерии.

По утрам и вечерам мы получали опыт нашего глубокого внутреннего осознания, и в качестве побочного эффекта это улучшило нашу восприимчивость; так создавалось идеальное сочетание теории и практики. Такой режим был очень эффективным – Махариши так искусно разработал структуру курса, что мы действительно сумели запомнить невероятное количество информации. Даже сегодня, три десятилетия спустя, я могу восстановить в памяти многие детали.

Через четыре месяца условия созрели: чрезвычайно мотивированный, я закончил первую часть курса подготовки учителей трансцендентальной медитации и снова сел в автобус. Мы переходили ко второму этапу обучения, где нам предстояло практиковаться в том, чему нас научили, под руководством опытных учителей ТМ.

Первое препятствие

Я не был в восторге от этой стажировки. Если бы мне предложили сделать свой выбор, я бы предпочел продолжать учиться и как можно скорее положить в карман сертификат учителя TM. Что в этом неправильного? Однако теперь я должен был первым делом использовать и выполнить то, что усвоил за последние четыре месяца. Только после успешного завершения этой стажировки я смогу зарегистрироваться на третью и последнюю часть курса подготовки учителей TM, которая включала еще четыре месяца интенсивного обучения.

Поддавшись внезапному порыву, я вернулся на родину, в лоно семьи. Мы снова радовались возможности увидеться друг с другом: отец, мама и мой брат Райнер, который был на шесть лет моложе меня и пока еще жил в родительском доме. Мой старший брат Юрген тем временем съехал.

Вскоре после моего возвращения отец за ужином выпалил:

«Лотар, представь себе. По дороге сюда я только что встретил доктора Ильха. Он сразу спросил о тебе. Он видел тебя пару дней назад, и теперь ему очень хочется знать, чем ты занимался все это время. Он сказал, что никогда за всю свою жизнь не видел, чтобы какой-нибудь человек так позитивно изменился бы за такое короткое время! И он просил передать всем вам привет!»

Итак, у нас случилось возвращение блудного сына, который за время своего отсутствия вовсе не умер из-за «крайне опасного недоедания» – напротив, он выглядел даже лучше, чем раньше. Я был реабилитирован; какое прекрасное чувство!

Меня переполняла энергия. Удача, которая стала моей постоянной спутницей три года назад, когда я начал медитировать, с тех пор медленно, но верно становилась еще более полной. Все это время фоном для любой деятельности служила тишина медитации; я был расслаблен, спокоен и чувствовал гармонию с самим собой и окружающим миром. Жизнь была для меня радостью, и лишь изредка случались непродолжительные периоды, когда мое приподнятое настроение стихало. Все еще происходили ситуации, вызывающие дискомфорт, – прежде всего постепенно возобновлялись дискуссии с отцом. Он чувствовал, что и он сам, и его образ жизни, и любящее единение нашей семьи оказались под угрозой из-за того, что мне не нравились наши традиционные семейные трапезы, и из-за того, что я дважды в день покидал родных и уединялся помедитировать в своей чердачной комнате. «Йог» вернулся! Мой отец снова начал ворчать, и я замкнулся в себе. При этом я оставался в хорошем настроении; жизнь была прекрасна, даже когда это была просто обычная жизнь со всем, что с ней связано.

Я зарегистрировался в Центре трансцендентальной медитации в Монтабауре, небольшом городке неподалеку от нас, где в то время проживало около шести с половиной тысяч человек. Там был очень активный центр ТМ на втором этаже красивого частного дома. Из высоких окон большого зала для семинаров открывался вид на Вестервальд. Там многие обучались медитации и выполняли практику, приходили на вечерние занятия и на мероприятия выходного дня. Они делились своим опытом во время ТМ и многими хорошими переменами, которые произошли в их жизни. Мы оживленно что-то обсуждали или занимались изучением знаний Махариши.

На личных встречах я проверял правильность медитации многих людей, и это приносило мне невероятную радость. Мы садились вдвоем с кем-нибудь в маленькой комнате для медитации, закрывали глаза, и я систематически, шаг за шагом, напоминал человеку о легкости и естественности медитации. Затем мы вместе погружались в объединяющую тишину – это очень сокровенное чувство для каждого, кто его испытывает. Потом человек прощался и уходил – иногда с умиротворенными глазами, иногда с сияющими. И я все больше и больше понимал: вот моя настоящая профессия, которую я так долго ждал. Что произойдет, когда я смогу учить других медитировать?

За это время я прочитал много лекций и провел серию презентаций для заинтересованных лиц о многочисленных и разнообразнейших положительных эффектах трансцендентальной медитации. Я организовывал выступления в небольших соседних городах, развешивал там плакаты и был благодарен за то, что могу делиться с другими людьми тем хорошим, что сам пережил. Меня очень радовало появление каждого нового медитирующего, поскольку я был убежден, что жизнь этих людей за короткое время непременно изменится к лучшему. Они, как и я, тоже станут более счастливыми, расслабленными и здоровыми, избавятся от своих страхов и с новым энтузиазмом смогут достигать своих личных жизненных целей.

Однако из моей обычной жизни постепенно уходила часть того приподнятого настроения, которое мне посчастливилось испытывать в последние годы, находясь в непосредственной близости от Махариши и живя в отелях со множеством участников курсов. В Швейцарии и Франции меня постоянно окружали коллеги, которые в этой обстановке покоя были недосягаемы для забот и потребностей обычной жизни, почти всегда улыбались и приятно общались друг с другом. Все люди из моего окружения медитировали не просто обычные двадцать минут утром и вечером – они делали это по много часов в день. Наши отели были наполнены тишиной, энергией и радостью. Я почти автоматически ожидал того же и здесь, в обычном, повседневном мире – настолько я привык к нашей радостной жизни. Мне было невдомек, что это внутреннее блаженство, которое я воспринимал как нечто само собой разумеющееся, усиливалось повышенным уровнем сознания окружающих меня людей и что я не способен поддерживать его в одиночку – по крайней мере, пока. Я со всей очевидностью понял это только здесь, в «реальном мире». Я лично слышал, как Махариши говорил в последние годы: «Не ожидайте совершенства от относительности».

Но это было именно то, что я делал; теперь я вернулся на землю, и приземление было жестким. Я испытывал разочарование от поведения многих людей. Их устоявшиеся привычки и проблемы, которые я раньше принимал как данные Богом – в конце концов, я не знал ничего другого, – теперь сильно задевали меня. И такое случалось не только с теми людьми, которые не развивали контакт с этим источником естественной гармонии внутри себя; таких я в изобилии встречал в различных офисах, где подрабатывал в те дни, чтобы прокормить себя. К моему разочарованию, мне также встречались трудные медитирующие – конечно, иногда они излучали больше радости, чем другие люди, но все же зачастую отпускали злобные замечания или позволяли себе гневные тирады на темы политики или мира в целом.

Я полностью задвинул на задворки своего сознания мысль о том, что медитация не сумеет в одночасье умиротворить всех на свете, поскольку в первую очередь является эффективной техникой снятия стресса и очищает нервную систему от старого «программирования». Это систематический и естественный процесс; очевидно, должно пройти некоторое время, пока смягчится суровость человеческой натуры, сгладятся острые углы личности и все больше проявится фундаментальная природа любви и добросердечия. Со свойственным мне нетерпением, я хотел увидеть спокойный мир намного быстрее. Вместо этого мне снова пришлось привыкать к определенным шероховатостям, которые я замечал, общаясь с другими людьми.

Конечно, по сути уникальный характер каждого человека не меняется, даже когда он отдал себя в руки оздоровительному опыту глубокого отдыха. Я замечал, что, когда человек начинает освобождаться от глубоко укоренившихся стрессов, которые находились в нервной системе так долго, его личные симпатии и индивидуальные особенности становятся даже еще более выраженными. В конце концов, эти люди были уже более осознанными, а потому могли строить свою жизнь так, как считали правильным, вместо того чтобы привычно поддаваться давлению общества. Каждый из нас несет в себе индивидуальный груз непереваренного и давно хранящегося жизненного опыта, и из-за этого в теле и уме присутствует много стрессов и блоков. А трансцендентальная медитация использует закон природы, согласно которому слабости и негативные впечатления постепенно растворяются благодаря глубокому отдыху. Наиболее ясно я понял все это благодаря иллюстрации, которую любил использовать Махариши. В зависимости от природы этих впечатлений, которые есть у каждого из нас, каждый человек носит свою собственную и особенную пару очков, через цветные линзы которых искажается взгляд на мир. Один видит все в синем цвете, другой – в красном, а еще кто-то – в зеленом. Таким образом, в кризисных ситуациях медитирующие люди тоже неизбежно проявляют старые поведенческие паттерны и травмы. Однако эти закономерности и привычки срабатывают все реже и реже. Бессознательные реакции становятся слабее; душа понемногу освобождается. Когда мы практикуем медитацию в течение многих месяцев и лет, первоначально насыщенный цвет очков приобретает все больше прозрачности, и наконец мы начинаем ясно видеть все вещи такими, какими они являются на самом деле, без прежних индивидуальных искажений.

Во время первой части курса подготовки учителей TM я слушал теоретические объяснения этих взаимосвязей, а теперь нужно было поставить все в надлежащий контекст на практическом уровне. После блаженного пребывания рядом с Махариши, который показал мне, насколько легким, приятным и радостным все может быть, я снова окунулся в обычную жизнь современного общества, со всеми ее светлыми и темными качествами. По этой причине было совершенно логично, что в моей подготовке как учителя ТМ этот практикум был необходимым звеном.

Неверующие полицейские

«Монтабаур достиг порога в один процент!»

Этот слух доносился до меня снова и снова. Он означал, что к настоящему моменту в этом маленьком городке, вероятно, один человек из ста обучился трансцендентальной медитации. Мне звонили друзья из многих уголков Германии, желающие получить этому подтверждение. Ходили слухи, что, когда этот процент будет достигнут, в Германии произойдет что-то захватывающее и неслыханное. Поскольку я не хотел распространять домыслы или неподтвержденную информацию, я решил все проверить и разобраться. Но что же такого захватывающего было в этой магической цифре?

«Эффект одного процента» – этот термин стал воплощением нового аспекта (параметра) в научных исследованиях положительных социальных эффектов трансцендентальной медитации, которые мы уже тщательно изучили во время курса подготовки учителей ТМ. Как я мог предвидеть в тот момент, что все с этим связанное окажет такое огромное влияние на всю мою жизнь?

Еще в начале шестидесятых годов Махариши сказал в своем первом американском телеинтервью, что для установления мира во всем мире достаточно будет, если в каждом городе всего порядка одного процента населения займется медитацией. Он проиллюстрировал это утверждение с помощью одной из своих многочисленных аналогий: «Сила света сильнее силы тьмы – несколько уличных фонарей разгоняют тьму целой улицы. Точно так же негативные тенденции, такие как склонность к спорам и преступлениям, частота дорожно-транспортных происшествий, болезней, экономических неудач и даже природных бедствий – все это уменьшится, когда начнет медитировать как минимум один процент населения. Если медитацией займутся пять процентов, то произойдет новый фазовый переход в направлении идеального общества». (Пояснение D.)

То, что научная концепция фазового перехода использовалась для описания социального явления, было результатом многочисленных обсуждений Махариши с различными учеными. Стороны искали параллели в своих собственных областях знаний – и действительно, в биологии, физике и химии нашлись аналогии с этой революционной концепцией.

Уже во время курса подготовки учителей ТМ я узнал, что если вы хотите привести какую-то беспорядочную субстанцию в состояние более высокой согласованности, то, как ни удивительно, достаточно привести в это состояние лишь небольшой процент ее компонентов. Известен даже размер этой когерентной доли: для такого эффекта достаточно квадратного корня из общего числа компонентов. Если это критическое число достигнуто, то фазовый переход происходит автоматически и все остальные компоненты встают на свои места как бы сами по себе в результате волнового эффекта. Этот принцип можно найти повсюду в природе: упорядоченные элементы любой системы в целом оказывают более сильное влияние, чем неупорядоченные. Проще говоря, порядок побеждает, если он достаточно обширен. (Пояснение E.)

Пока все хорошо – но какой процент был бы достаточно велик, чтобы этот эффект проявился в случае человеческого сознания? Конечно, было бы замечательно, если бы все медитировали, если бы люди в основном были добры и любили друг друга. Тогда прекратились бы войны и прочие проявления враждебности. Мы больше не стали бы систематически эксплуатировать и разрушать нашу прекрасную планету, потому что было бы восстановлено уважение к природе и понимание мира как единого целого. Но человечество не может состоять из одних медитирующих – это, конечно, неосуществимая мечта! Однако затем я услышал удивительное дополнение: эту утопию вполне можно сделать осязаемой и реальной. Используя аналогию с описанным выше научным феноменом, исследователи сознания исходят из утверждения, что необходимое количество людей, практикующих трансцендентальную медитацию, должно составлять всего один процент от общей численности населения – в этом случае сработает эффект согласованности. Именно это число предсказал Махариши; в ближайшие несколько лет мне придется привыкнуть к подобным «чудесам».

Большинству людей эти новые идеи казались необычными и странными, однако нашлось несколько социологов, которые отнеслись к заявлениям Махариши достаточно серьезно и в 1973 году начали проверять их научными методами. Еще в 1972 году в США насчитывалось одиннадцать городов с населением более 10 000 человек, в которых один процент населения обучился и практиковал трансцендентальную медитацию[4].

Исследователи взяли правительственную статистику преступности в этих городах и сравнили ее с контрольными данными в одиннадцати других городах того же размера. Конечно, для обеспечения большей достоверности результатов ученые позаботились о том, чтобы эти города были сопоставимы друг с другом. Исследования были тщательными: сравнивались географические местоположения, процент студентов вузов по сравнению с населением в целом, средний уровень образования граждан и среднедушевой доход, а также доля населения в возрасте 15–29 лет. Располагая всей этой информацией, ученые с самого начала обеспечили себе гарантию того, что результаты будут неопровержимыми и достоверными. Только тогда они оценили уровень преступности за пять лет до и через пять лет после достижения отметки в один процент.

Уже тогда в США наблюдалась тревожная тенденция к росту преступности. За первые пять лет ее средний прирост во всех двадцати двух городах был одинаковым и составил почти восемь процентов. Сразу же после достижения отметки в один процент медитирующих эта прискорбная тенденция обратилась вспять. В последующие пять лет уровень преступности в городах с медитирующими жителями снизился на восемь процентов, в то время как в контрольных городах он беспрепятственно вырос еще на восемь процентов. Это означает, что уровень преступности в городах с одним процентом медитирующих стал в общей сложности на шестнадцать процентов ниже, чем в контрольных городах. Статистическая вероятность того, что эти изменения были чисто случайными, составляла один шанс из тысячи. Это исследование выявило три удивительных аспекта: во-первых, не было ни одного города, в котором после достижения отметки в один процент уровень преступности не снизился бы значительно; во-вторых, не нашлось ни одного города, в котором уровень преступности не вырос бы при отсутствии одного процента медитирующих. Эти цифры отражали объективную действительность, хотя было крайне маловероятно, что в числе медитирующих оказались люди, склонные к совершению правонарушений; нет, медитировать научилась просто одна сотая часть населения. Третий аспект был, пожалуй, еще более удивительным. Когда в каком-либо городе достигался один процент, явно происходил фазовый переход – так совершенно обычный кусок железа при определенном воздействии превращается в магнит или в лазерном генераторе образуется направленный луч. (Пояснение E.) Особенно удивительным было то, что в контрольных городах, где не наблюдался фазовый переход, тоже многие люди обучились ТМ, но в среднем процентное соотношение слишком сильно не дотягивало до одного процента. Это явление, установленное впервые в истории человечества, исследователи назвали эффектом Махариши в честь основателя движения ТМ. (Пояснение F.)

Махариши был не просто доволен результатами этих исследований – он использовал их как возможность публично объявить о том, что он сам давно предвидел. В 1975 году он сформулировал такое поэтическое высказывание: «Через окно науки мы видим рассвет Эпохи Просветления».

Он заметил (как и другие мудрецы последних десятилетий), что человечество начинает революцию сознания – невиданное ранее преобразование, направленное на реализацию всего человеческого потенциала. Медленно, но верно этот процесс привел бы к исчезновению ненависти, конфликтов и войн; вместо этого появилось бы больше единства, больше взаимовыручки и любви во всех аспектах жизни на нашей планете. Благодаря этим новым научным работам мы увидели практичный и легко осуществимый способ прекратить тысячелетнюю тиранию и подавление. Высказывание Махариши о зарождении Эпохи Просветления было с большой помпой распространено по всему миру. Многим людям это казалось преувеличением; для кого-то его слова звучали подозрительно и слишком религиозно. Такой подход вызвал отторжение даже у некоторых медитирующих из движения ТМ, и они – по крайней мере, официально – отказались быть причастными ко всему этому.

На публике Махариши никогда не говорил о собственных внутренних опытах и инсайтах. Он был готов соответствовать обычным привычкам к аналитическому мышлению и интеллектуализации, свойственным современному миру. Он даже пошел дальше. Он хотел подвергнуть научному анализу знание Вед, поскольку был убежден, что это систематизированное и проверенное тысячелетиями знание выдержит любые испытания. Он начал с предположения, что таким образом нам будет легче воспринять эти учения.

Несколько лет спустя группы исследователей еще более убедительно подтвердили эти ранние данные. Они сравнили города, в которых был достигнут один процент практикующих ТМ (к тому времени таких мест стало двадцать четыре), со ста шестьюдесятью похожими контрольными городками – другими словами, в исследовании была задействована четверть сельских муниципалитетов такого размера в США! Ни в одном из городов уровень преступности не снижался до тех пор, пока не появлялся один процент медитирующих. В то же время, как только отметка в один процент была достигнута, число госпитализаций и дорожно-транспортных происшествий сразу шло на спад, как и предсказывал Махариши.

Теперь посмотрим, происходил ли тот же самый процесс (возможно, даже непосредственно у меня перед носом) здесь, в Германии. Насколько этот совершенно новый взгляд на решение проблем современного общества развертывался в моей стране? Я действительно хотел докопаться до сути дела. В нашем центре ТМ хранились какие-то статистические данные, но не каждый учитель ТМ добросовестно поддерживал их в актуальном состоянии, так что они были неполными. Мы знали только, что в Монтабауре и его окрестностях трансцендентальной медитации обучилось много людей – возможно, даже каждый сотый. Разве не было бы здорово, если бы здесь, в Германии, мы тоже смогли продемонстрировать с помощью официальной статистики, что у нас в руках есть практичный способ решения многих проблем? И что этот способ вдобавок ко всему был совершенно дешевым и необычайно быстрым в исполнении? Полностью доверяя результатам американских исследований, я рассуждал следующим образом: если достаточное количество людей в Монтабауре уже практикуют ТМ, то благодаря силе тишины уровень преступности в нашем городе наверняка успел снизиться. Конечно, эта новая концепция требовала радикального переосмысления происходящего от тех людей, которые никогда не слышали об эффекте одного процента. Для них это было ново, по-настоящему ново, и – как мне достаточно скоро предстояло узнать – на изменение привычного мышления им потребовалось некоторое время.

Я прямиком направился в полицейский участок. В центре города я вошел в темное кирпичное здание.

«Меня зовут Лотар Пирц, я из учебного центра трансцендентальной медитации».

В нескольких словах я рассказал, что такое ТМ, и затем меня отвели в кабинет к офицеру рангом выше, и я задал ему свой вопрос: «Можно ли посмотреть данные об уровне преступности за последние пять лет?» Я сразу объяснил, зачем мне это нужно.

Очевидно однако, что у него в голове эти концепции не укладывались. Я сказал ему, что за последние несколько лет сотни людей в Монтабауре обучились трансцендентальной медитации. Но от этого стало только хуже. Чем дольше я объяснял, тем более сомнительным это казалось офицеру: «К сожалению, мы не можем раскрывать наши данные об уровне преступности!»

Несколько часов спустя к центру ТМ подкатила полицейская машина. Из нее вышли два офицера в форме, позвонили в колокольчик и вскоре стояли в нашем коридоре.

«Наш босс сказал, что мы должны заглянуть сюда и убедиться, что все в порядке!»

В одном из лекционных залов я дал ему краткий обзор деятельности нашего центра и рассказал об итогах некоторых исследований о эффективности ТМ. Я представил им эффект одного процента и подробно объяснил соответствующие графики, все это время надеясь добыть желаемую статистику. Они слушали дружелюбно, но отстраненно. И я чувствовал, что имею дело с полным непониманием – и этот опыт мне предстояло испытывать в жизни довольно часто.

Как бы там ни было, благодаря этому визиту полицейские убедились, что у нас не происходит ничего предосудительного. И, несмотря на всю полученную информацию, они отказались что-либо мне сообщить.

Больше я о них ничего не слышал.

Бродяга в мэрии

Я был чрезвычайно заинтересован в том, чтобы как можно скорее завершить подготовку и стать учителем ТМ. Но где взять деньги? Оплата четырехмесячного курса подготовки учителей, включая проживание и питание, была не вполне посильной суммой для такого молодого парня, как я.

Одно было несомненно. Мне нужна была новая работа, особенно хорошо оплачиваемая.

Я начал присматриваться к вакансиям. Через некоторое время в мое поле зрения попало газетное объявление: хорошо оплачиваемая должность на комиссионной основе в издательстве городских карт. Это звучало неплохо; вскоре я уже набирал номер телефона и в результате получил приглашение.

Прежде всего мне нужно было бы научиться все это делать. Поэтому, следуя инструкции, я поехал в Билефельд и там стал сопровождать одного опытного представителя издательства. Я втискивался вместе с ним в телефонную будку, откуда он назначал встречи с потенциальными рекламодателями и где целых полдня пропитывал меня сигаретным дымом. Конечно, все предприятие жило за счет продажи рекламы для публикации на картах города; но торчать в тесной телефонной будке изо дня в день было для меня настоящим ужасом. Нет, таким образом я не стану зарабатывать свои деньги!

Через три дня мои потребности были удовлетворены. Я пришел к руководителю этого предприятия и сразу взял быка за рога:

«Я бы с удовольствием работал на вас, но можно я буду отвечать за свой отдельный город?»

Какое-то время он колебался – в конце концов, я был неопытным новичком, который себя еще никак не проявил.

Но затем он медленно произнес:

«Хм-м, что ж, может быть, это и сработает. Прямо между Кёльном и Бонном находится небольшой городок, у которого еще нет карты города…»

Ух ты, вот это звучало очень обнадеживающе!

«Наша компания выполнила все картографические работы, и мэр пообещал свою поддержку».

Отлично – это именно то, чего я искал! Босс разрешил мне пользоваться стареньким автобусом «Фольксваген», который принадлежал издательству, и я приступил к выполнению новых обязанностей.

Уверенный в успехе, я попросил разрешения поговорить по телефону с мэром. Условившись с ним о встрече, я, одевшись с иголочки, отправился в мэрию и объяснил свой план. Мэр был необычайно добр: «Молодой человек, чем я могу вам помочь?»

«Что ж, мне понадобится офис и собственная телефонная связь».

Услышав мое предложение, мэр задумался, как и мой новый босс несколькими днями раньше. Однако после размышлений он согласился, и прямо там, в мэрии, я получил и то и другое, а в придачу еще и письмо от самого мэра разным фирмам с предложением о покупке рекламы, что поддержало бы создание карты города.

Я был беден как церковная мышь, и для меня был ценен каждый грош, но я не обязан был трубить об этом направо и налево столь высокопоставленным господам из мэрии. Каждый доллар я откладывал на оплату курса, и снимать номер в отеле для рабочих командировок было бы настоящим мотовством! Слава богу, стояло лето, и я смог еще раз освежить свой цыганский опыт. Я немедленно арендовал небольшую часть лужайки, чудесно расположенной прямо на берегу Рейна в нескольких километрах от моего нового рабочего места. Там, вблизи моей любимой реки, я разбил большую каркасную палатку, в которой еще в детстве жил на каникулах вместе с родителями и братьями.

Каждое утро утки и лебеди на Рейне могли наблюдать чудесное превращение бродяги в бизнесмена. Элегантный с головы до пят, я выходил из палатки в костюме-тройке, всегда одинаково поправлял галстук и отправлялся зарабатывать деньги, чтобы день ото дня приближать своей желанный курс. Эта работа доставляла мне огромное удовольствие; я сидел в светлом, современном офисе, в отличном месте с потрясающим видом на город. Обзванивая потенциальных клиентов, я старался, чтобы мои рекламные предложения выглядели очень привлекательно, и при этом, конечно, ненавязчиво упоминал о том, что звоню из мэрии и что у меня есть рекомендательное письмо от самого мэра.

Я продал потрясающее количество рекламных объявлений, и наличные начали накапливаться. Зачастую клиенты лично приходили по этим объявлениям в мой кабинет в мэрии. Мне нравилась моя новая работа. Время от времени я встречался с коллегами из издательства, которые спустя много лет работы все еще, как белки в колесе, крутились между телефонными будками и чужими офисами. И они, и мой босс в изумлении не верили своим глазам и ушам – никто из них никогда не видел ничего подобного, а я был там самым молодым.

Через короткое время дела пошли настолько хорошо, что мне понадобился личный ассистент. И благодаря этому я наконец смог сделать что-то полезное для своей семьи. Мой старший брат Юрген был мастером-электриком и молодым отцом семейства, но, к большому беспокойству наших родителей, он только что потерял работу. Поэтому я устроил его к себе на должность ассистента и тем самым вырос в глазах своего отца. Кроме того, мы с братом стали намного ближе. Мы вместе жили в большой каркасной палатке, и мало-помалу он заразился моей склонностью к медитации. Он, его жена и двое детей тоже обучились медитировать; Юрген занимается этим и по сей день.

По вечерам мы часто ездили на моей машине в Центр ТМ в Кёльне.

«Лотар, ты слышал новости? Теперь в Германии есть курсы TM – Сидхи!»

Тамошние учителя трансцендентальной медитации получили какую-то совершенно новую информацию, поскольку Махариши снова создал что-то интересное.

Еще будучи в Швейцарии и Франции, я замечал, что за закрытыми дверями планировалось нечто захватывающее, связанное с сознанием. Но тогда в этом могли участвовать только учителя ТМ, потому что их сознание привыкло к интенсивному трансцендированию. Однако с тех пор более полутора миллионов человек по всему миру оживили коллективное сознание посредством регулярного трансцендирования, и теперь Махариши полагал, что становится возможным следующий большой шаг в развитии сознания человечества. Очевидно, все множество наших шестимесячных курсов показало, что техники сознания, которые были взяты из науки йоги, но долгое время неправильно истолковывались, успешно прошли испытания. Поэтому теперь человечеству станут доступными новые техники сидхи, которые по своему воздействию превосходят даже трансцендентальную медитацию. Махариши открыл людям новую дверь. Каждый медитирующий мог освоить программу ТМ – Сидхи после практики ТМ как минимум в течение одного года. Единственным требованием был шестинедельный подготовительный курс ТМ – Сидхи.

Йохен начал бредить о поездке в прекрасный спа-центр, что на юге Германии, и я тоже загорелся этой идеей. Городок Линденберг в Альгое, с прекрасным отелем прямо рядом с озером Вальдзее, должен был стать следующим удивительным местом в моей насыщенной жизни. Никому не пришлось бы тратить время на то, чтобы меня уговорить. Я уже замечал огромную энергию и духовную мощь в отелях, где работал менеджером. Было более чем очевидно, что я хочу получить и освоить эти новые техники развития сознания. Я больше всего хотел стать учителем ТМ – по правде говоря, это было моим единственным заветным желанием. Но теперь ходили слухи, что, прежде чем проходить курс подготовки учителей трансцендентальной медитации, необходимо первым делом изучить программу Сидхи. Махариши сам сказал: «Сидхи более важны для развития сознания отдельного человека и для всего мира».

Через три месяца я заработал достаточно денег, чтобы записаться на подготовительный курс ТМ – Сидхи. Когда после моего вертикального взлета я захотел уволиться, для моего босса наступил конец света. Но я объяснил, что деньги – далеко не главная ценность в моей жизни. Я хотел расти и вместе с этим делать что-то хорошее для мира. Что может быть более привлекательным? Я был молод и ничем не связан, и меня манило еще одно захватывающее внутреннее приключение.

Всю историю о том, как мне удалось найти работу и с какой легкостью все встало на свои места, я воспринял как должное. Я радовался этому акту провидения и своему успеху и наслаждался всем этим с благодарностью и невинностью.

Бесконечная удача

Лесной отель в Линденберге вполне соответствовал ожиданиям Йохена. Так я на ближайшие шесть недель переехал в свое новое жилище, расположенное в окружении девственной природы, прямо над тихим лесным озером. Каждую неделю к нам присоединялись новые участники, а другие, наоборот, завершали шестинедельный подготовительный курс и покидали наше медитативное жилище. Эффективность техник, которые нам предстояло изучать после подготовки к курсу ТМ – Сидхи, зависела от того, насколько глубоко успокоена нервная система человека, насколько она привыкла к тишине медитации; в отсутствие этих условий новые практики не принесли бы желаемых результатов.

Воздух снова наполнился головокружительными слухами. Мы слышали, что люди, овладевшие искусством сидхи, могут левитировать и читать чужие мысли, обладают особой проницательностью и целительскими способностями, видят небесных существ и познают все без малейших усилий – нашей эйфории и ожиданиям не было границ. Тем не менее каждый из нас спрашивал себя: «Может ли это быть реальным? Может ли что-то подобное действительно функционировать здесь и сейчас в нашем материалистическом и сумбурном мире?»

Здесь я впервые в жизни участвовал в длительной «программе раундов». Я медитировал много раз в день, а в перерывах между медитациями выполнял дыхательную технику и упражнения йоги – все это было встроено в четко структурированный график, чтобы нервная система получила отдых, необходимый для снятия глубоких стрессов и нервного напряжения. И это дало свои результаты. Очевидно, меня должным образом подготовили два года жизни рядом с Махариши, и теперь я взлетел как ракета. Стоило лишь ненадолго закрыть глаза, как я чуть не взорвался от экстаза. Иногда возникало ощущение, что мое тело с трудом это переносит, но я быстро привыкал к новому состоянию. Вот, значит, какое оно – внутреннее блаженство, о котором мудрецы говорили на протяжении всей истории человечества, состояние бездонной и нескончаемой радости. До этого, если кто-то говорил мне о подобном блаженстве, я непременно думал, что собеседник преувеличивает; я считал это слово устаревшим, а то и просто вульгарным. Однако теперь я заметил, что именно понятие «блаженство» ближе всего передает то состояние, которое мне посчастливилось здесь пережить – хотя, по правде говоря, его невозможно точно описать никакими словами. То, что люди обычно называют блаженством, является лишь слабым отражением этого ошеломляющего опыта. Чтобы это понять, необходимо испытать его на собственном опыте.

В таких состояниях никогда не бывает скучно, потому что внутреннее блаженство содержит в себе самые разные грани, всегда свежие, всегда создающие счастье по-новому. Иногда оно длилось мягко и тихо, вплеталось во всю действительность и освещало ее, представало как умиротворенность, как священный и нескончаемый покой. Эти моменты сопровождались таким благоговением, таким благодарным удивлением, что мне хотелось сделать только одно – склониться перед величием Творца и всего, что присутствует здесь, на Земле. Но зачастую это блаженство было вовсе не мягким, не плавным. Мощная пульсация этой новой энергии проносилась по всем клеточкам моего тела. Это был настолько сильный опыт, что иногда казалось, будто границы моей физической формы исчезают.

Эти внутренние опыты были кристально ясны сами по себе и не нуждались в истолковании. Но пролетало несколько дней, и невозможно было не заметить, что и вне медитации у меня на лице часто появляется широкая улыбка. Когда я каждое утро смотрелся в зеркало во время бритья, мне казалось, будто моя кожа светится – как изнутри, так и снаружи!

В конце долгих медитаций мы читали ведические Писания, в которых риши тысячи лет назад передавали свои внутренние опыты и прозрения в форме стихов и гимнов. Мы пока далеко не всё понимали в этих древних текстах, но с их помощью Махариши безошибочно достиг той цели, к которой стремился: нам открылся новый уровень Бытия. Во время этих чтений я видел белый свет, который, подобно тонкой жидкости, струился по моему телу. У все большего и большего числа участников курса были сияющие глаза и сияющие лица, которые я уже видел у учеников Махариши.

Что за чудесная возможность всегда так жить! Теперь мне наконец стало ясно, что я хочу в этой жизни достичь просветления и быть благословением для своего окружения – и для себя самого. Еще недавно, во время лекций по Науке созидательного разума, просветление было для меня чем-то невероятно возвышенным, заслуживающим почитания и далеким от простых смертных вроде меня и моих друзей. Я мог представить себе его обретение только в каком-то отдаленном будущем. Это естественно, ведь мы живем в другое время и в совершенно иной культуре, чем просветленные риши эпохи расцвета ведической цивилизации. Но, возможно, даже нас, западных людей, манила некая выдающаяся судьба, более значительная, чем я мог себе тогда представить.

Вот какие мысли я лелеял с юношеской невинностью и энтузиазмом – мысли, порожденные невиданной благодатью моей внутренней жизни.

Природа поддерживает меня

Лесное озеро было прекрасно, как во сне. Темные, но отчетливые деревья отражались в неподвижной воде. На рассвете, перед началом программы медитации, я либо с друзьями, либо один выходил освежиться в его холодных водах, окруженных береговыми зарослями. Во время обеденного перерыва мы с кем-нибудь из верных друзей гуляли по двое по узкой тропинке, огибающей озеро. Тишина природы отражала мир внутри нас.

Как-то раз я пошел на прогулку с Гербертом, приятным, энергичным и разговорчивым парнем, который был старше меня на добрых пятнадцать лет. Как обычно, я весь светился, с ног до головы; мое внутреннее счастье было видно невооруженным глазом. Внезапно он повернулся ко мне и без всяких церемоний произнес:

«Лотар, у меня такое чувство, что тебе действительно нужно стать учителем ТМ. И еще у меня есть чувство, что я должен тебе в этом помочь. Могу ли я что-нибудь для тебя сделать?»

Как он догадался, что стать учителем ТМ было моим самым жгучим желанием? Естественно, для воплощения этой мечты мне требовалось много денег. Чтобы пройти курс подготовки учителей трансцендентальной медитации, необходимо было оплатить восемь месяцев проживания в отеле, плюс питание и обучение. Я уже израсходовал на подготовительные курсы большую часть наличных, накопленных за время работы в картографическом издательстве. Герберта я почти не знал и потому какое-то время колебался, прежде чем рассказать ему о своем затруднительном финансовом положении. Моя открытость его ничуть не смутила.

«Через два дня мой курс здесь закончится, и я уеду домой. Ты знаешь, что у меня есть свой магазин ковров в Линдау, на Боденском озере. Я бы с удовольствием предоставил тебе гарантию кредита на все, что тебе понадобится для прохождения этого курса».

«Но мне нужно двадцать тысяч!»

«Нет проблем, завтра я позвоню президенту банка, и ты сможешь приехать в воскресенье. Тогда я позову его к себе в магазин, и мы все решим. Мой магазин ковров находится прямо на набережной. Ты очень легко найдешь это место».

Все это прозвучало как самая естественная вещь на свете. Не было никаких сомнений: тут вмешалось божественное провидение.

В начале нашего научного курса, когда моя группа поселилась в том грязном отеле, Махариши уже дал нам понять, что высшее знание имеет свою цену. Когда приближается некое событие, особенно ценное с точки зрения духовного знания, часто возникают различные препятствия. Обычно это своеобразный внутренний тест, позволяющий понять, готов ли человек, заслужил ли он это знание. Во многих духовных традициях Востока и Запада такие испытания устраивали сознательно, с целью проверить будущего студента и убедиться, что он серьезен в своих намерениях. Только после того, как он пройдет решающее испытание, ему будет позволено продолжать путь.

Но сейчас ученическая судьба обернулась ко мне самой приятной стороной. Есть и такой древний опыт: если человек по-настоящему жаждет получить высшее знание и для этого наступает подходящее время, все двери открываются самыми невероятными способами. Кажется, будто вся природа только и ждала повода взять такого ученика под свое крыло и убрать все препятствия с его пути. Мы назвали это «поддержкой природы» – когда неведомые силы Вселенной убирают камни с нашей дороги и самым чудесным образом соединяют явления. Удача больше не казалась чистой случайностью. Мы все получили опыт в этом контексте, что благодаря снова открытию естественного, не требующего усилий доступа к трансцендентному это может развить в себе каждый.

Когда я полностью это понял, мне стало ясно, что даже самое начало моего пути – получение финансов на подготовительный курс ТМ – Сидхи – было подобно чуду. Все просто-напросто встало на свои места; все происходило именно так, как и должно было происходить.

С тех пор такого рода божественное вмешательство пронизывало мою жизнь подобно золотой нити. Я чувствовал признательность за то, что нахожусь в Линденберге, и от всего сердца благодарил Создателя. И все должно было стать еще лучше.

В целом считалось, что прерывать курсы нехорошо, поскольку в таких случаях нервная система подвергается воздействиям, способным разрушить только что завоеванные тонкие уровни. Но я собирался скоро вернуться, и к тому же у меня была уважительная причина. Поэтому я сообщил об объезде своему руководителю курса, а затем отправился к Боденскому озеру. Это всего полчаса езды автостопом, и моя искрометная удача сопровождала меня, как неотъемлемая часть багажа.

Воскресное утро стало решающим днем. Герберт ждал меня в своем магазине, но я все не появлялся. Я просто не представлял себе, как найти туда дорогу. Я знал только название города и помнил, что магазин моего друга виден с берега озера. Что же делать? В Линденберге я в это время медитировал бы вместе со своей группой. Что ж, медитацией можно было заняться и здесь. Невозмутимый, я сел на жесткую дощатую скамью. Передо мной тихо плескались воды широкого озера. Я закрыл глаза, скрестил ноги и погрузился в медитацию. В это время Герберт терпеливо ждал меня в своем магазине ковров. Внезапно перед ним появился возбужденный незнакомец:

«Посмотрите-ка на это! Там внизу, у берега, на скамейке сидит парень. Вы никогда в жизни не видели ничего подобного – он в любую секунду может взлететь!»

Да, я действительно сидел на лавочке с блаженной улыбкой на лице – и, по-видимому, представлял собой непривычное зрелище для местных прохожих. Мне только что исполнилось двадцать, и я был совершенно беззаботен! Но Герберт воспринял это как сигнал – тем парнем мог быть только я! Ничего не подозревающий посетитель магазина вывел Герберта прямо на меня, и мне ничего не пришлось делать для того, чтобы это произошло.

Когда Герберт наконец привел меня к себе в магазин, я уселся в той же позе на одну из множества удобных стопок сложенных ковров. За письменным столом рядом с Гербертом уже сидел президент банка, наряженный в свой лучший костюм. Мужчины склонили головы друг к другу и заполнили бумаги без какого-либо участия с моей стороны.

«Мы договорились, что я гарантирую аванс в размере двадцати тысяч немецких марок», – настойчиво сказал Герберт.

В тот же самый момент что-то внутри меня ясно сказало: «Сорок тысяч было бы лучше», – хотя, конечно, я скорее откусил бы себе язык, чем произнес это вслух. Но Герберт, словно услышав мои мысли, поправил сам себя: «Или ты предпочел бы получить сорок тысяч?» Не дожидаясь ответа, он утвердительно кивнул, а затем ответил сам себе: «Да, я уверен, что так было бы лучше!»

Мне оставалось только молча наклонить голову. Без дальнейших комментариев они вдвоем разорвали предыдущий договор и тут же заполнили для меня второй. Наконец мы все поставили свои подписи, и на этом все закончилось.

Ура! Это означало, что для меня бесплатно открыта дорога на все курсы – на восьминедельный курс сидхи, а также на четырехмесячный третий этап подготовки учителей ТМ, включая мой номер в отеле и питание – и все это одним махом. Вдобавок у меня оставался некоторый запас, обеспечивающий свободу действий, так что после завершения курса подготовки учителей ТМ я при необходимости мог бы взять немного денег в качестве стартового капитала для открытия центра. Я и так уже был на седьмом небе от счастья – а теперь просто улетел в облака.

Я по сей день благодарен Герберту за все это. Поразительно, столько в нем оказалось доверия и щедрости – а тем более по отношению к почти незнакомому человеку. Я был тронут, и это чувство не отпускает меня до сих пор.

Так невероятное провидение снова пришло мне на помощь, и от меня самого не потребовалось никаких усилий. Конечно, я полагал, что так должно быть всегда; такая жизнь – сплошное удовольствие!

Высшие силы

«Добро пожаловать на курс ТМ – Сидхи! Знаете ли вы, как вам повезло?»

Кому, как не мне, было это знать! Вот я расслабленно сижу среди других учащихся и радостно жду начала – и это удивительное событие произошло благодаря чуду среднего масштаба. Я снова сидел в лекционном зале, на этот раз в Швабских Альпах. Из своей комнаты я уже успел насладиться видом на изящные, но суровые горные пейзажи с голубой грядой холмов, исчезающих вдали. И, что самое главное, мне предстояли восемь славных и благоприятных недель![5]

Учить нас этим долгожданным техникам приехал сам господин Риттерштедт, национальный лидер германской организации. Перед началом занятий он обратился к нам со вступительным словом, которое прозвучало весьма формально, как и подобало возрасту докладчика: «На этом курсе вы получите техники и знания, к которым за последние сотни лет в Индии имели доступ лишь очень немногие мастера. Они по сей день держатся в секрете и передаются только в рамках традиции ведических мастеров. Однако за несколько сотен лет ключ к их совершенной реализации был утерян, потому что эти техники работают только в том случае, если ученик овладел искусством трансцендирования, свободным от усилий».

Теперь понятно, почему нам сначала требовалась такая длительная подготовка!

«Махариши вернул к жизни реализацию этой древней и нерушимой традиции ведических мастеров и проверил их, чтобы убедиться, смогут ли они работать на шестимесячном курсе для учителей ТМ. К бесконечной радости Махариши, его ожидания оправдались! Он сообщил нам, что благодаря курсам подготовки коллективное сознание оживилось в очень высокой степени и потому техники ТМ – Сидхи могут быть теперь доступны любому желающему. И вы одни из первых, кто их освоит!»

Господин Риттерштедт сделал многозначительную паузу, чтобы смысл сказанного не ускользнул от нашего внимания. Мое напряжение росло. Вместе со мной в зале находились еще около сорока пяти претендентов, и их взгляды были прикованы к выступающему.

«Санскритское слово «сидхи» означает «совершенная способность». Так называют навыки, которые здесь, на Западе, обычно считаются сверхъестественными, поскольку не входят в обычный человеческий репертуар, свойственный нашей культуре».

Затем господин Риттерштедт напомнил нам о невероятных способностях индийских йогов, а также о Франциске Ассизском и других средневековых святых, которые умели левитировать. Он также упомянул о том, что Тереза Нойманн из Коннерсройта десятилетиями обходилась без еды. «Махариши Патанджали в своих «Йога-сутрах» давным-давно описал различные стадии медитации из числа тех, которые вы практикуете сейчас. Эти короткие йогические сутры, включали описание всех шагов, с помощью которых адепт осознает вечную природу своего сокровенного Я».

Риттерштедт огляделся вокруг:

«Но если вы хотите, чтобы эти способности-сидхи функционировали должным образом, вам нужна не только нервная система, уже привыкшая к более тонким уровням мышления и к трансцендированию; вам также необходимы знания о том, как правильно использовать эти духовные техники, поскольку с помощью способностей-сидхи вы мыслите с уровня чистого сознания – то есть из сферы Абсолюта. Если вы практикуете регулярно, эта способность продолжает развиваться и в повседневной жизни. Вы все больше и больше думаете и действуете из этой тонкой сферы. (Пояснение G.) И вместе с этим, дамы и господа, все аспекты полного человеческого потенциала, которые всегда были частью каждого человека… – он лукаво улыбнулся, – … должны быть доступны всем».

Ага, так вот в чем главное различие между Востоком и Западом! На Западе божественно одаренных людей принято называть гениями в различных областях. Обычно, если человек был ясновидящим или умел исцелять других с помощью духовной силы, это просто считалось экстраординарным талантом. Однако Восток на протяжении многих тысячелетий знал и применял последовательные духовные практики, которые позволяют методично развивать эти блестящие таланты. При этом, несмотря на весь мой юношеский энтузиазм, Махариши не стал бы для меня великим видящим, если бы я не услышал следующее объяснение:

«Однако, какие бы замечательные опыты вас ни ожидали, эти способности – всего лишь побочный эффект техник сидхи. Главное – это дальнейшее развитие вашего человеческого потенциала до более высоких состояний сознания и его организующее воздействие на окружающую среду».

Очарованный, я слушал дальнейшие наставления господина Риттерштедта:

«По мере продвижения в духовном развитии вы все больше сознаете, что все в творении является частью безграничного целого, вашего собственного «я». Это великое и безграничное «я» и есть именно то, что Сократ, Кант и другие философы называли Бытием».

Мои мысли устремились своим курсом. Я понимал, что это правда: я почти постоянно чувствовал себя отделенным от других, как будто граница моего «я» проходила по моей коже. Однако все указывало на то, что нашей сущностной природой является способность ощущать себя безграничным сознанием и воспринимать ту же самую безграничность как общий источник всего творения. Мне сразу вспомнилось, что в спокойные дни подготовительного курса в Линденберге и особенно во время недели молчания с Махариши среди необъятной тишины отеля в Гертенштейне я ясно ощущал это безграничное, всеохватывающее поле тишины под всем разнообразием внешней поверхности обычных явлений.

Господин Риттерштедт продолжал:

«Практика сидхи важна как для вас лично, так и для всего мира. Но если вы хотите достичь высшего состояния сознания, то у вас не должно быть привязанности к этим совершенным способностям».

Какая жалость! Я, наивный юнец, хотел бы немного сохранить их для себя, если бы они на самом деле станут реальными.

Как и на предыдущих курсах, ложиться спать приходилось рано. На следующее утро мы начали осваивать первые техники сидхи. Мало-помалу мы научились многим духовным практикам и стали выполнять их без особых усилий. Среди техник, которые мы изучали, одни предназначались для развития дружелюбия и сострадания, другие позволяли заглянуть внутрь тела и исцелить его духовной силой, а третьи служили для развития более тонкого чувственного восприятия. Эти способности считались сверхъестественными до тех пор, пока не становились элементами обычного человеческого репертуара. Но для людей с расширенным сознанием и тонким сенсорным восприятием такие сидхи были самым обычным делом, естественной частью повседневного опыта. Предполагалось, что у нас все это должно развиваться достаточно быстро.

Благодаря новым техникам мой опыт трансцендентного стало невероятно сильным. За минуты я достигал ощущения отсутствия мыслей, пока я сидел в безграничной внутренней безбрежности и находился в единении со всей Вселенной, в то время как мое дыхание становилось совершенно тихим, а тело наполнялось возвышенным покоем.

В связи с этими различными аспектами сидхи у меня часто, хотя и не всегда, возникали ясные опыты. Я отчетливо ощущал, как мое тело меняется в соответствии со спецификой каждой из этих техник. Мое лицо принимало другое выражение в зависимости от того, какие сидхи я практиковал. С практикой различных сидхи начала течь нежная и приятная энергия и открываться духовная сфера, которую я никогда раньше не видел. До тех пор я никогда не ощущал этого так полно. Это было так, как если бы вещество, к которому у меня ранее не было доступа, питало и поддерживало мое тело. Кроме того, я ощущал покалывание и прилив энергии в различных частях головы. Весь мозг чувствовал себя так, словно его структурировали заново. По-видимому, именно это и происходило в действительности.

Иногда мы устраивали групповые обсуждения своих внутренних опытов; делиться опытом с другими участниками курса было всегда увлекательно. Каждый из нас уже медитировал раньше по много недель, поэтому мы все были хорошо подготовлены и часто ощущали что-нибудь из ряда вон выходящее. Некоторые чувствовали дружелюбное взаимодействие между планетами и галактиками; другие начинали слышать небесные звуки; еще кому-то чудился аромат роз и сандалового дерева, более тонкий и богатый, чем все, что мы до сих пор вдыхали здесь, в человеческом мире. Перед нами открывался новый мир впечатлений, сверкающий самыми разнообразными гранями.

Регулярно кто-нибудь из четырех руководителей курса, которые заботились о нас, читал вслух ведические тексты, и большинство из нас в это время сидели с закрытыми глазами. Однажды я ощутил особенно глубокую преданность и любовь к Божественному; эти чувства становились все более интенсивными, и в конце концов я почти полностью растворился в них. Вместе с этим появился восторг, безграничный и ошеломляющий. Во мне не осталось больше никаких желаний; не хотелось ничего другого. Я был полностью един с самим собой и с безграничностью; я неразделимо слился с полнотой жизни. Осознав это, я тихонько проскользнул в свою комнату, окруженный и наполненный этой таинственной сладостью. Желание говорить полностью угасло. Это состояние сохранялось в течение многих часов, и я до сих пор чувствую его в своем сердце как ни с чем не сравнимое сокровище.

Многие из нас ощущали невероятно тонкий и сладкий вкус в горле и во рту; мы называли его «Сома», поскольку он именно так описан в Мандале Сомы в Ведах.

Одно было несомненно: хотя мы и не достигли никакого совершенства в овладении сидхи, мы тем не менее оказались в волшебном царстве, куда большинство из нас еще никогда не проникало. Здесь, в Урахе, я снова вспомнил слова, которые мой учитель ТМ сказал мне еще в Кобленце незадолго до того, как обучить меня медитации: «Обычно люди используют от трех до десяти процентов своего умственного потенциала. Но с помощью регулярной медитации можно получить доступ ко всему остальному потенциалу».

Конечно, сейчас мы получали подтверждение этих слов! Новый опыт особенно ясно показал, что мы, люди, несем в себе гораздо больше различных способностей, помимо тех, которые привычно используем в повседневной жизни. Эти утонченные аспекты чувственного восприятия есть у каждого человека, но, как правило, они атрофированы: большинство их не замечает, не развивает и не находит им применения. Нам стало ясно, что даже такие обычные люди с Запада, как мы, при желании могут использовать свой мозг совершенно по-другому – и тогда нам в повседневной жизни тоже будут доступны пока еще не знакомые переживания блаженства и глубокой тишины.

Но это срабатывало не каждый раз. Некоторые методы приносили более отчетливые результаты по сравнению с общим фоном. Тем не менее даже те участники курса, у которых редко появлялся ясный опыт, после посещения этого курса не сомневались в том, что указанные способности реальны. Если человек хочет их обрести, ему нужно последовательно развиваться с помощью непрерывной практики.

В лекции, записанной на видео, Махариши объяснил это так: «То, какие опыты мы получаем благодаря программе ТМ – Сидхи, зависит от чистоты нашей нервной системы. Существует два вида ограничений, препятствующих свободному течению сознания: это структурные и биохимические блоки. Благодаря систематическому совершенствованию и очищению физиологии оба вида блоков постепенно уменьшаются, и тогда способности-сидхи проявляются сами по себе».

Кроме того, мы ясно замечали, как все чаще исполняются наши желания – а именно это нам было обещано с самого начала. Например, утром кому-то хотелось получить на обед определенное блюдо, и – надо же! – через несколько часов именно оно появлялось у нас на столах. В другой раз кто-то искал возможность поговорить с коллегой на какую-то специфическую тему – и вскоре коллега неожиданно сам подходил и заводил этот разговор. Однажды кто-то из участников захотел почитать некую книгу – и через пару часов один из его собеседников ни с того ни с сего произнес: «Слушай, мне на днях попалась сказочно замечательная книга, и я проглотил ее на одном дыхании; хочешь, дам тебе почитать?» И кто бы мог подумать – это была именно та самая книга.

В «Йога-сутрах» автор Махариши Патанджали описал этот космический закон как ritam bhara pragya – ритам бхара прагья, что дословно переводится: «Разум, который знает истину». Сознание человека становится настолько прочно укорененным в трансцендентном, что он или она может иметь мыслительные импульсы, не теряя при этом вечного безмолвия безграничного Абсолюта. Именно это мы практиковали в течение нескольких недель с помощью техник Патанджали, которые принес в нашу жизнь Махариши Махеш Йоги. Абсолют, или чистое Бытие, – это сфера, которая лежит в основе всего сущего и в их корнях соединяет между собой все явления. Обретая естественную способность мыслить на этом тонком уровне, еще прочнее закрепляемся во «Всемирной паутине» великого космического компьютера; благодаря «функции поиска и упорядочивания» на этом тончайшем уровне мышления мобилизуются автоматически мудрые, организующие силы природы. Именно вследствие этих процессов мы чудесным образом притягивали к себе все, о чем только что думали, или все, что нам именно в тот момент было по-настоящему нужно. Патанджали знал, что в состоянии «ритам бхара прагья» мышление – поддерживаемое безграничной энергией и всеми возможностями природы – становится настолько мощным, что немедленно проявляются в относительном мире. Очевидно, мы переживали первые, слабые зачатки этого закона природы, который давал нам невероятное исполнение желаний или удивительное предвидение.

Вся наша жизнь резко улучшилась во многих областях. Почти у всех нас возникали новые, зачастую ошеломляющие, глубокие опыты. Многие впервые в жизни получили возможность значительно глубже понять свою родную веру, поскольку все, чему мы научились ранее в ходе христианского воспитания, теперь – благодаря нашему собственному практическому опыту – приобретало гораздо более глубинный смысл, и даже молитва стала чрезвычайно интенсивной благодаря частому опыту тишины. Мы не просто верили; теперь у нас появился опыт, такой кристально ясный и убедительный, что отнять его было бы невозможно.

Самым впечатляющим было то, что каждый из нас – действительно каждый из нас, кто испытал этот подъем и глубокую тишину, наполняющую все вокруг, – с неоспоримой уверенностью чувствовал, что это качество жизни было настоящей жизнью, именно такой, какой она должна быть, и что в обычной человеческой жизни, полной забот, печалей и слишком хорошо знакомой нам неудовлетворенности, не хватало чего-то ключевого и решающего. Думая о том смутном стремлении, которое часто мотивирует людей и дает им инстинктивное ощущение, что на свете должно быть что-то более прекрасное и значимое, чем все уже известные и доступные вещи, мы понимали: это стремление имеет смысл и является необходимым, поскольку позволяет людям искать то, что мы, участники этого курса, нашли здесь – глубокое внутреннее счастье, которое будет сопровождать человека всю жизнь, совершенно независимо от каких-либо внешних обстоятельств.

Зачастую нас приятно поражали руководители курсов. Они обладали на удивление отличной интуицией, посвящали нам все свое время и постоянно пребывали в удивительно хорошем настроении. На наших встречах они часто создавали такую веселую атмосферу, что вся группа от души хохотала. Эти люди одаривали нас огромным вдохновением.

Очевидно, руководители курса – как и мы, их духовные подопечные, – предполагали, что скоро по всему миру произойдет прорыв в человеческом сознании. Наши сердца были широко открыты, и нас окружало счастье. В этой обстановке, в компании всех остальных участников курса, все казалось возможным и легким. Мы действительно держали руку на пульсе Эпохи Просветления и надеялись, что скоро наступит и все остальное.

К счастью, никто из нас, погруженных в такие размышления, и представить себе не мог, что уже назревает большая буря и что скоро нам станут вредить наши собратья-люди, для которых все эти сокровища оставались книгой за семью печатями.

Взлет

Кульминацией курса ТМ – Сидхи должен был стать «курс полетов», так что по мере усвоения всего изученного материала напряжение только нарастало. Неужели в этой давней и неистребимой мечте человечества все-таки есть доля реальности? Как бы то ни было, наша группа пребывала в приподнятом настроении – чувствовалось радостное предвкушение того, что должно было произойти.

На последние две недели курса ТМ – Сидхи мы покинули Урах и поехали обратно в Линденберг, к лесному озеру. Как только группа добралась до места назначения, я украдкой заглянул в зал, в котором нам предстояло медитировать оставшееся время. Похоже, что наши надежды имели под собой основания: весь пол в зале был застелен большими поролоновыми матами, явно приготовленными специально для нас. Преисполненный энтузиазма, я все же позволил себе небольшое сомнение – неужели эта история с «полетами» все-таки возможна?

На следующее утро мы собрались в лекционном зале. Впереди появились двое руководителей нашего курса, Армин и Рената. На Армине был светлый костюм, а Рената, с длинными светлыми волосами, была одета в мягко струящееся платье. Мало того что они оба были совершенно красивыми людьми – казалось, они еще и соперничают друг с другом в том, кто светится ярче. Я снова наблюдал тот феномен, который уже замечал раньше в отелях Франции и Швейцарии. Сияли не только их глаза, но даже кожа казалась более прозрачной и лучезарной, чем у обычных людей.

Армин рассказал нам: «Эта способность-сидхи может идеально функционировать только при безупречно чистой нервной системе, то есть тогда, когда полностью устранены все стрессы и физиологические загрязнения. Человеческое тело действительно обладает способностью левитировать. Но есть одно предварительное условие: качества чистого сознания должны наполнить вас целиком и трансформировать до такой степени, чтобы клетки тела стали терять свою массу. В результате ваше физическое тело становится все более легким, а в конце концов – невесомым. Кроме того, из древней ведической традиции, в которой появились эти техники, нам известно, что существует предварительная стадия парения, или левитации. Тело по-настоящему поднимается в воздух, но тут же опускается снова, и это выглядит так, будто скачут лягушки».

Отовсюду послышались смешки, но Армин не смутился и продолжал: «Эта способность-сидхи обладает самой большой преобразующей силой; она формирует у нас привычку объединять две, казалось бы, несочетаемые противоположности, ведь для того, чтобы тело стало невесомым, оно должно быть полностью активным, в то время как сознание остается полностью укорененным в тишине. Как вы все знаете, способность поддерживать трансцендентальное сознание в те периоды, пока вы занимаетесь обычными внешними делами, является признаком Космического Сознания. Вот почему благодаря этому соединению противоположностей во время техники полета высшие состояния сознания развиваются быстрее».

Будет ли моя физиология достаточно чистой для этого упражнения? Я очень на это надеялся. Но я был настолько уверен в себе и пребывал в таком благоприятном расположении духа, что просто позволял событиям происходить, оставаясь в состоянии расслабленного ожидания. Вскоре мы наконец получили инструкцию по самой технике, сели в зале, застеленном от стены до стены поролоновыми матами, и в полной тишине закрыли глаза.

Никто не подготовил нас заранее к тому, что сейчас должно было произойти. И эта невинность на самом деле была нам полезна. Начиная осваивать технику йогического полета, я почти ничего особенного не замечал. Однако через некоторое время я начал чувствовать, что тело постепенно становится все более легким и, пожалуй, даже невесомым. Какой новый, чудесный опыт – ощущать свое тело таким легким, тончайшим, почти свободным от земного притяжения! Но по мере уменьшения массы тела вскоре начала накапливаться мощная духовная энергия, которая текла через меня и стирала все границы. Несмотря на это, все время сохранялась тишина чистого сознания, в котором я уже утвердился. Неподвижный, я продолжал практиковать свою технику.

Внезапно прямо передо мной послышался приглушенный, но отчетливый звук: «Стук… стук… стук…» Было ясно, что совсем рядом со мной чье-то тело поднимается в воздух и сразу шлепается обратно на мат. Это точно, ведь так оно и должно быть. Техника сработала! Со всей своей йогической направленностью и сосредоточенностью, я все-таки не ожидал, что это может случиться так быстро. Глаза открылись сами собой, и я – не в силах поверить в реальность происходящего – обнаружил, что одна из наших сокурсниц оказалась первой, кто по-лягушачьи прыгал вокруг со скрещенными ногами. Ее широко раскрытые глаза излучали радость, а на лице сияла беззаветная улыбка, как у Марии Магдалины на самых красивых картинах. Тут я, к моему крайнему изумлению, осознал, что эта девушка была одной из самых юных участниц нашего курса и вдобавок одну ногу ей заменял протез!!! Стук… стук… стук…

Я снова закрыл глаза и направил внимание внутрь, продолжая практиковать сидхи. Энергия внутри тела становилась все сильнее и сильнее; потом она пронзила меня насквозь, непроизвольно выпрямила мой позвоночник и устремилась по нему снизу вверх. От этого движения энергии позвоночник сам по себе несколько раз дернулся взад-вперед, а затем очень внезапно произошел толчок, и меня «потянуло вверх», причем снова и снова. Меня подбросило много раз, после чего я наконец приземлился на коврик и остался сидеть, счастливый и онемевший от удивления.

При этом случились и такие изменения, на которые никто из нас не рассчитывал. Естественно, мы ожидали, что станем легче и будем искусно парить в воздухе или хотя бы подпрыгивать. Как же мы ошибались! Мало-помалу активизировалось все больше «лягушек» – и обстановка стала возмутительно подвижной. С медитативным спокойствием было покончено. Энергия, которая пульсировала в нас и которую мы сумели таинственным образом активировать с помощью этой древней техники, оказалась невероятно мощной: она уносила с собой все, что попадалось ей на пути. В особенности это касалось наших собственных внутренних блокировок – еще не разрешенных стрессов, напряжений и травм, которые появились в какой-то момент нашей жизни, а затем глубоко укоренились в нервной системе и с тех пор сдерживали свободное течение физиологической энергии. Как выяснилось, мы носили в себе много подобных ограничений. Теперь мы отчетливо чувствовали, как много скрытых эмоций всплывает на поверхность и затем, растворяясь, покидает нашу телесную форму. Этот процесс всегда поддерживался мощной духовной энергией, которая давала телу дополнительную силу и блаженство. Таким образом с грубого тела просто снималась лишняя нагрузка, и лишь в очень редких случаях одновременно с неожиданной эмоцией возникало соответствующее воспоминание. Энергию, сопровождающую этот процесс, не описать словами. Тело совершало такие движения, которые вы просто не смогли бы совершить по собственной воле. Иногда оно дергалось, извивалось, искривлялось или издавало всяческие странные звуки. При этом некоторые другие участники нашей группы, казалось, не были подвержены этому влиянию – погруженные в себя, они сидели невозмутимо и прямо или изредка совершали небольшие тихие прыжки. Мы ясно чувствовали, как эта мощная духовная энергия преобразовывает в нас систему тела-ума. Тем не менее за короткое время кристально ясной стала одна вещь: никто из нас не левитировал по-настоящему. Мы все находились в первой фазе – лягушачьей!

Особенно поразил меня тот факт, что стоило нам прекратить выполнять технику, как всего через минуту или две «представление» само собой заканчивалось. Время от времени в воздухе проносился какой-то звук, а затем группа снова погружалась в глубочайший покой, как будто ничего особенного не произошло. Однако наши тела светились энергией. Мы чувствовали себя так, словно все внутренние энергетические каналы прошли мощное очищение и стали свободными. После сидхи наступала фаза отдыха; я ложился и чувствовал, как тишина обретает огромную мощь, а трансцендентный опыт становится все глубже. Часто у меня возникало ощущение, что безграничный покой сковывает все мое тело; пропадало всякое желание двигаться.

Еще со времен курса по Науке созидательного разума, во время которого Махариши подробно описывал различные состояния сознания, я представлял себе, что первым должно развиваться Космическое сознание – состояние, при котором даже во время активности и глубокого сна сохраняется безграничное бодрствование в покое. Затем, как я полагал, раскрывается Сознание Бога, с его способами восприятия небесных сфер. И, наконец, подобно уткам в ряду, было бы установлено Сознание единства, в котором человек осознает наивысший уровень «Я есть То, ты есть То, и все это есть То», как записано в древнем ведическом тексте. Однако на курсе ТМ – Сидхи я заметил, что программы Махариши разработаны таким образом, чтобы все эти аспекты развивались одновременно.

Тогда многие из нас чувствовали нежную и возрастающую связь со всем остальным. Многие из нас воспринимали это как очень конкретный опыт, который трудно выразить словами. У нас появился своего рода квазивкус. Однако эти опыты еще не были стабильными; для полной устойчивости требовалось больше практики и очищения; кроме того, нужно было перестроить систему тело – ум.

Тем не менее внутренняя связь со всеми явлениями, даже с внешней окружающей средой, была установлена; подтверждением было то, что волшебные «совпадения» в моей жизни продолжали происходить и после окончания курса ТМ – Сидхи.

Мне хотелось вернуться домой, чтобы навестить семью. Одна милая участница курса собиралась ехать на своей машине в Кёльн. Конечно, она была рада взять меня пассажиром. Нам предстояла довольно долгая поездка по автостраде. Мы сидели вдвоем в машине, наслаждаясь покоем и оживленной беседой. Внезапно, впервые за всю эту долгую поездку, между Бад-Камбергом и Лимбургом, примерно в 20 км от моего родного города, на трассе образовалась колоссальная пробка – и это незадолго до съезда, где я хотел сойти, чтобы остаток пути проехать автостопом. Все полосы движения были перекрыты. Машины ехали все медленнее и медленнее, и, наконец, мы остановились. Я окинул взглядом дорогу и посмотрел из окна на соседнюю с нами машину. Ее водитель опустил стекло и на типичном диалекте Нассау произнес: «Эй, Лота, что ты здесь делаешь?»

Это было невероятно. За рулем соседнего автомобиля сидел мой давний знакомый из Балдуинштайна! Он жил на одной улице с моими родителями.

«Томас, чувак, я хочу домой, ты можешь меня довезти?»

«Без проблем, пересаживайся ко мне!»

Я поблагодарил их обоих и, выхватив из багажника свою сумку, запрыгнул в другую машину. Хлопок двери, а затем смех и радость. Пробка мгновенно рассосалась, и я на частном такси подъехал прямо к воротам своего дома.

Вот еще один пример поддержки природы, еще одно маленькое чудо! Я действительно был бы совсем не против, если бы жизнь продолжалась в том же духе!

Недалеко от цели

Какое-то время я снова наслаждался родной землей. В последние дни пребывания дома я организовал все необходимое, а затем поехал на север, в пригород Бремена под названием Блюменталь, где располагалась «Академия личностного развития». Я был одним из сорока немцев, которым предстояло на протяжении четырех месяцев учиться вместе, заканчивая двенадцатимесячную подготовку учителей ТМ.

Судя по внешней структуре, все проходило так же, как и в первой части тренинга: утро и вечер мы проводили в тишине медитации, а в течение дня мы просматривали бесчисленное множество видеолекций на самые разнообразные темы. Все это мы записывали, переваривали, обсуждали и изучали. На первом этапе мы научились читать лекции и делать презентации; для этого мы также изучили связи с наукой. Теперь эта информация проникла глубже. Мы запомнили все шаги, которые были необходимы для того, чтобы инициировать человека в медитацию и дать ему или ей все объяснения, предоставляющие возможность практиковать дома и не допускать при этом никаких ошибок.

Небольшая немецкоговорящая группа была очень приятной. Естественно, за время учебы мы хорошо узнали друг друга. Со многими из этих людей я поддерживаю связь до сих пор; нас объединяет глубокое взаимное доверие. Мы опять слушали новые захватывающие лекции о научных исследованиях трансцендентальной медитации: что происходит во время ТМ и каково ее благотворное влияние на тело и дух. Проводились также параллели с химией, биологией, медициной и физикой с целью выявить все механизмы работы человеческого сознания.

Благодаря этому углубилось мое собственное понимание того, что именно происходит в сознании и в теле во время медитации. Теперь я лучше понимал, как из нервной системы высвобождаются старые и необработанные впечатления. Мы называли этот процесс «антистрессование». (Пояснение H.)

Мы также посмотрели несколько видеолекций доктора Ганса Селье, знаменитого нейрофизиолога, отца исследований стресса. Ганс Селье посвятил свою жизнь изучению последствий психического и физиологического стресса для живых существ и удостоился в общей сложности сорока трех почетных докторских степеней во всем мире. Он ввел термин «стресс», а позднее также понятия «эустресс» для положительных стрессоров и «дистресс» для отрицательных. Кроме всего прочего, он обнаружил нечто удивительное: и организм, и нервная система идентично реагируют на переживание крайне сильной радости и крайне сильной печали. Слишком много – это просто-напросто слишком много, независимо от субъективного содержания конкретной перегрузки[6].

Во второй половине своей жизни Ганс Селье изучал трансцендентальную медитацию и провел исследования, которые показали, что происходит с телом во время ТМ. Он публично высказался на эту тему:

«На протяжении всей своей жизни я изучал последствия стресса. Все реакции, которые происходят в организме во время трансцендентальной медитации, диаметрально противоположны стрессовым реакциям».

На третьем этапе мы снова углубили свои знания о законах природы и сравнили эти законы с механизмами функционирования человеческого сознания, потому что впоследствии нам предстояло исчерпывающе отвечать на любые вопросы, которые могли бы задать другие люди, желающие разобраться в своем индивидуальном опыте. Мы узнали, что различные продвинутые техники, которым Махариши обучал на основе своей традиции, помогают медитирующим не оставаться в Космическом сознании, а подниматься еще дальше, на более высокие уровни.

Во время утренних и вечерних программ медитации все эти новые знания зачастую циркулировали у меня в голове. Несмотря на это, у меня все же было много прекрасных и ярких опытов во время медитации и практики программы ТМ – Сидхи. Я оказался в числе тех немногих, кто практиковал программу сидхи в самые первые годы после ее появления. Как один из немногих, кто уже тогда практиковал программу сидхи, я обзавелся собственным поролоновым матом в своей крошечной комнате, чтобы там практиковать йогические полеты. Мне особенно понравилась эта техника, потому что с ее помощью широко распахивались врата к счастью. Казалось, что ты просто нажимаешь на кнопку – и сразу получаешь доступ к внутренней сфере энергии, могущества и счастья. Это освобождало мою голову и позволяло без напряжения усваивать еще больше знаний.

Во время этого учебного курса я испытал сильные чувства любви и признательности, а также огромную признательность и глубокую благодарность великой традиции ведических мастеров, которые на протяжении тысячелетий хранили эту высшую мудрость и знания о том, как каждому человеку постичь опыт безграничности без усилий. Пока длились завершающие месяцы нашего курса, эта признательность все больше и больше росла на уровне сердца.

В течение последних недель мы изучали шаги личной инициации людей в ТМ. Для того чтобы, как и у меня пятью годами ранее в Кобленце, с первого раза их медитация проходила успешно. Мы выучили длинные санскритские стихи традиционной церемонии благодарности, которая, согласно древнему обычаю, готовит и учителя, и ученика для инициации в первую медитацию, прикасаясь к их сознанию звуками слов на санскрите. Мы декламировали их наизусть, потом проверяли друг друга – все были в полном восторге от достижения желанной цели. Всего через несколько недель мы станем учителями трансцендентальной медитации.

Мне давно очень хотелось стать учителем ТМ. Никогда за всю свою жизнь я не желал чего-либо всеми фибрами своего существа так последовательно и сильно. В то же время в мое сердце закралось невыраженное и чрезвычайно тяжелое чувство, что что-то все еще может пойти не так.

Тяжелое чувство

За четыре недели до выпуска, когда я уже сдал почти все тесты, позвонил отец: «Лотар, здесь уже несколько недель валяется письмо. Оно из районного военкомата, и еще есть несколько писем. Думаю, будет лучше, если я отправлю их тебе!»

Два дня спустя у меня в руках были все ожидаемые конверты. Я вскрыл их и почувствовал боль в животе. Передо мной лежало предварительное уведомление от бундесвера (Вооруженных сил Германии), а также настоятельная просьба немедленно выйти на связь. Я немедленно позвонил в районный военкомат по номеру, указанному внизу письма.

Это прозвучало как холодный душ: «Мы безуспешно искали вас несколько месяцев и потому уже классифицировали вас как призывника. Больше не осталось никаких уважительных причин; с этого момента вы призваны в армию!»

Я объяснил им свою ситуацию и попросил отсрочку: «… Хотя бы до тех пор, пока у меня в кармане не будет сертификата учителя трансцендентальной медитации!»

«Это невозможно! Для вас больше нет отсрочек даже на четыре недели!»

Никакие мои объяснения не принимались.

«А что, если я просто не появлюсь до позднего вечера?»

«Забудьте об этом. У вас все равно ничего не получится, потому что мы пошлем за вами военную полицию!»

Что ж, я оказался в чрезвычайно затруднительном положении. Я не хотел – и не мог – уходить на этом решающем этапе; я хотел продолжать учиться и довести все до конца. Какое жалкое стечение обстоятельств! Вместо того чтобы стать учителем ТМ, я стану солдатом – это просто не может быть правдой! Однако я ничего не мог поделать, кроме как подчиниться. Телефонные звонки все равно ничего не решат. На следующий день я прервал курс и поехал в Нойвид в призывной пункт.

«Молодой человек, вы попали в настоящую переделку!»

Передо мной стоял симпатичный офицер лет сорока пяти, педантичный, немного коренастый, с добродушным лицом.

«Мое начальство настаивает на том, чтобы вы были призваны в армию в ближайшие несколько дней; они не пойдут ни на какие уступки, вы не получите никакой отсрочки. Правила есть правила».

Вот это да! Я все-таки попытался подробно описать свою ситуацию, изложить свои соображения и передать всю силу душевных терзаний, которые я испытывал из-за необходимости уволиться прямо сейчас, когда я так близок к желанной цели, и ждать еще два года. Офицер наморщил лоб и задумался над услышанным.

«О боже, пожалуйста, пусть он что-нибудь придумает».

Эта быстрая молитва казалась ничем по сравнению с той внутренней мольбой, которая переполняла меня в этот момент.

«Что ж, здесь действительно ничего нельзя сделать… если только… ну, может быть, если вы откажетесь от военной службы по соображениям совести?»

Луч света на горизонте. Конечно, вот что нужно сделать. Отказ от армейской службы по соображениям совести – намного лучше. Но на рассмотрение таких заявлений требуется время; как это поможет мне прямо сейчас?

Я принадлежал к тому поколению, которому позволялось обратиться в суд с целью добиться статуса лица, отказывающегося от военной службы по соображениям совести, хотя на практике люди редко выигрывали такие иски. Офицер сказал мне, что недавно в законодательство были внесены какие-то изменения и эти правила находятся в процессе отмены, но на данный момент все еще действуют. Мне просто нужно подать заявление в письменной форме. «Вообще-то мне не разрешается это делать, но давайте просто попробуем и посмотрим!» Этот услужливый ангел помог мне заполнить необходимые бланки!

Неделю спустя пришло уведомление из кёльнского отдела по учету лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести. Мне дали заветный статус! Мне также сообщили, что для меня предусмотрена должность на государственной службе в доме престарелых в Дице. Работа начинается послезавтра. Нет, невозможно! Я немедленно позвонил и попросил отсрочку.

«Нет, вы должны начать работать у нас прямо сейчас, вы нужны нам срочно, тут один сотрудник только что уволился. Вдобавок ко всему у нас есть инструкции от правительства для отказников по соображениям совести; такие лица должны приступать к своим обязанностям немедленно».

Так близко к цели, и все опять под вопросом. Исполнение заветного желания снова висит на волоске! Расстроенный, я позвонил напрямую в Кёльн, в государственное управление по делам лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести, и мне немного повезло. Меня соединили с другим работником, который с пониманием отнесся к моей ситуации.

«Есть один выход: вы находите для себя альтернативную должность в социальном учреждении, которое согласится подождать четыре недели. Но, молодой человек, – и он намеренно повысил голос, – имейте в виду, что нам понадобится подтверждение в письменном виде!»

Как мне волшебным образом вытащить такую должность из шляпы? Я абсолютно ничего не мог придумать. Тогда я позвонил в офис немецкой организации курсов ТМ и объяснил свою дилемму. «К сожалению, я не могу окончить курс подготовки учителей ТМ! Совершенно невозможно найти альтернативную позицию – я перепробовал все, я нахожусь на пределе своих возможностей!»

Тут наконец свершилось чудо, на которое я страстно надеялся все это время, чудо на полную катушку. Ошеломленный, я услышал, что центральный офис TM официально принимает на работу лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести: «Вы позвонили очень вовремя. От нас только что уволился один сотрудник; вы можете начать немедленно, если хотите».

«Да, но я смогу сделать это только через четыре недели!»

«Нет проблем, за это время мы сможем все уладить!»

Они сами отправили мой сертификат в правительство, и дорога была свободна. По крайней мере, я так думал. Меня опять попросили перезвонить чиновнику из призывного пункта.

«Мы будем внимательно следить за вашим делом. Третьего марта в девять утра вы начнете свою альтернативную службу! И один из наших сотрудников придет туда, чтобы лично вас проверить. Если вы не явитесь вовремя, мы пришлем за вами военную полицию».

Это было как раз на следующее утро после завершения курса подготовки учителей трансцендентальной медитации! Невозможно. Я знал, что выпускные экзамены обычно длятся до поздней ночи. Но мне нужно было появиться на службе, будь что будет.

На следующий день все мы отправились в Швейцарию, чтобы провести там последние две недели курса. Там было более двухсот человек из разных стран. Мы все окончили обучение одновременно и сдали выпускные экзамены, и в последний день Махариши лично сделал нас учителями трансцендентальной медитации. Последние инструкции действительно давались глубокой ночью. Проявив мудрую предусмотрительность, я заранее упаковал свои вещи. И как только все закончилось, я заказал такси, сбегал за сумкой – и в час ночи наконец сел в машину. В Люцерне я почти на ходу запрыгнул в экспресс, вышел в Оснабрюке и подбежал к ближайшему такси. То и дело уговаривая водителя не снимать ногу с газа, я доехал до Шледехаузена мимо маленьких деревушек и удивительно красивых изгибов реки у подножия холмов Вихен. В конце концов такси въехало на холм сразу за Шледехаузеном. Там, в великолепном зеленом парке, стояли два длинных здания, которые когда-то были санаторием. Я быстро расплатился с водителем, стремительно вошел в учебный офис немецкого центра и глянул на свои наручные часы – было ровно девять утра.

В кабинете уже стоял джентльмен с портфелем – главный инспектор по делам лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести, в нескольких округах; он специально пришел меня проверить и оказался точно таким же пунктуальным, как и я. Ух ты! Получилось!

Учебный офис

Духовно я уже подготовил себя к типичной работе домашней прислуги в этих прекрасных окрестностях – к мытью посуды, уборке и, может быть, даже уходу за садом. Поэтому представьте себе мое изумление, когда я услышал от Герберта, добросердечного парня лет двадцати пяти, что меня планировали назначить руководителем учебного отдела.

«Господин Риттерштедт звонил несколько дней назад и расспрашивал обо всем. Я зачитал твое имя и сообщил ему, что ты приезжаешь к нам в качестве альтернативного служащего. Он тебя знает, так что он сам все это устроил».

Ну разве это не поразительно! Господин Риттерштедт, национальный лидер немецкого движения ТМ, который познакомился со мной, когда я работал директором отеля «Претчли»; господин Риттерштедт, который так очаровательно общался с моими родителями и у которого я недавно проходил обучение по системе ТМ – Сидхи! Значит, здесь наши пути снова пересеклись.

Организация ТМ была признана некоммерческой и поэтому имела право принимать на службу лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести. В те годы всю работу выполняли волонтеры: студенты на семестровых каникулах, пенсионеры, такие как господин Риттерштедт, и другие, кто был рад стать полезным в чем-то важном и трудиться в приятной атмосфере.

Офис курса располагался в небольшой пристройке к одноэтажному зданию. В нескольких комнатах стояли письменные столы, а также множество полок для папок. С первого взгляда я уже был впечатлен тем, насколько профессиональным и упорядоченным здесь все было.

В работе я проявлял себя достойно, и господин Риттерштедт доверял мне все больше и больше ответственности. Всего через несколько недель он назначил меня руководителем над четырьмя сотрудниками. Наша задача состояла в том, чтобы координировать и контролировать все, что имело какое-либо отношение к общенациональным курсам. И это была большая работа. В то время в Германии на различных курсах ТМ одновременно обучалось в среднем 700–800 человек, и этот процесс требовал довольно большого объема корреспонденции и документов. Мы обзванивали центры ТМ, говорили с коллегами и учителями, которые хотели знать различные подробности, и следили за обеспечением двенадцати санаториев и отелей, которые движение в те годы арендовало для проведения курсов. В местных центрах ТМ проводились курсы Науки созидательного разума; были также подготовительные курсы ТМ – Сидхи и основные курсы в академиях (в Германии это были места проведения «дополнительных курсов», во время которых участники выполняли более двух «раундов» программы медитации в день). Благодаря своей работе я по телефону познакомился со многими учителями трансцендентальной медитации, и мне нравилось поддерживать их словом и делом.

Чудесным образом мне была предоставлена большая свобода. Господин Риттерштедт каждые три недели заходил убедиться, что все идет хорошо. Слава богу, мой ответственный подход произвел на него такое впечатление, что он не просто позволял мне заниматься всеми делами так, как я считал нужным, но также иногда давал мне весьма конфиденциальные задания – и я с радостью брался за их выполнение. Вскоре мы уже работали вместе как эффективная команда. Я взял на себя выполнение заданий в Шледехау-Сене. Лишь изредка, когда у меня возникали сложные ситуации, я ездил к господину Риттерштедту за советом в прекрасный Зелисберг (Швейцария), который к тому времени стал международным центром движения ТМ.

Из Зелисберга приезжали с инспекцией сотрудницы офиса международных курсов, отвечающие за движение по всему миру. Некоторых из них я знал еще со времен работы во Франции и Швейцарии, и женщины тоже были очень довольны моей работой. Все шло весело и гладко. В офисе было опрятно, и персонал не чувствовал скуки или однообразия. Телефонные разговоры с сотрудниками центров ТМ оживляли нашу работу, и мы всегда имели дело с добрыми и вдохновляющими людьми.

Все это время я чувствовал себя как в раю. Я жил в прекрасном месте, посреди природы, вдали от дорожных пробок. У меня было задание, которое я с радостью выполнял, а по утрам и вечерам я наслаждался роскошью длительных программ медитации. В довершение всего большую часть времени в обоих больших зданиях проходили тренинги для учителей ТМ или курсы ТМ – Сидхи; в них участвовали около пятидесяти или шестидесяти человек, которые своим блаженством и энтузиазмом создавали отличную возвышенную атмосферу.

Это великолепие продолжалось ровно восемь месяцев.

Принудительный перевод

В хорошем настроении я только что открыл офис и вместе со своими коллегами приступил к выполнению первого задания. Чуть позже, когда я вышел к подъезду за почтой, передо мной неожиданно встали два парня в черных кожаных куртках, возможно лет сорока. От них пахло виски и сигаретами. Парочка довольно грубых на вид парней.

«Что я могу для вас сделать?»

«Мы хотим поговорить с боссом!»

Поскольку господина Риттерштедта на месте не было, я назвался его представителем и спросил, чего они хотят.

«Мы из ZDF (Zweites Deutsches Fernsehen, или Второе немецкое телевидение; общественная телевизионная компания), и мы хотим снять фильм о лицах, отказывающихся от военной службы по соображениям совести и работающих в этой организации. Это для нашего политического журнала».

Фух. Эти парни вызывали у меня дурные предчувствия.

«Что вы хотели бы показать этим фильмом?»

«Движение ТМ вызывает в обществе споры, и некоторые граждане задаются вопросом, как получилось, что вы используете государственную помощь, чтобы нанимать на работу людей, отказывающихся от военной службы!»

Говорящий почти не смотрел на меня; у него был тусклый неприветливый взгляд. Мое беспокойство росло. Я ни в коем случае не хотел самостоятельно решать, согласиться мне или отказаться.

Я немедленно позвонил в Зелисберг, но поговорить с господином Риттерштедтом не смог и вместо этого связался с другим близким коллегой Махариши, который дал мне зеленый свет на отказ.

«Извините, джентльмены, у меня такое чувство, что ваши намерения не очень хороши и что вы не смогли бы сделать объективный обзор. Мы недоступны для каких-либо интервью, и у вас нет разрешения на съемку в этих помещениях».

Теперь парни сбросили маски. Раздраженные неудачей, они стали вести себя грубо. Один из них даже поднял палец и пригрозил мне:

«Даже не думай, что это сойдет вам с рук! После нас придут другие, можешь не сомневаться. У нас есть связи! Не пройдет и суток, как всем вашим отказникам придется отсюда убраться!»

Я воспринял их всерьез лишь наполовину, потому что международная организация ТМ была зарегистрирована в Германии как IMS Deutscher Verband e.V. (которая больше не существует) и в течение многих лет признавалась в стране как некоммерческое объединение. Что вообще могло случиться? До сих пор все становилось только лучше и прозрачнее. Заявки оформлялись по всем правилам, подавались в соответствующие учреждения и надлежащим образом там принимались. Кроме того, было ясно, что вся активность организации TM полезна для общества. Благодаря практике медитации люди становились здоровее и устойчивее духовно и физически, а учителей ТМ приглашали выступать даже во многих тюрьмах Германии, как почетных товарищей по работе. Они учили заключенных медитировать, что способствовало реабилитации, и брали их под свое крыло, индивидуально или группами. Трансцендентальная медитация успешно и широко применялась в качестве абстинентной терапии при наркотической зависимости. Эти методы помогали бесчисленному количеству молодых людей отказаться от наркотиков, в том числе от марихуаны и даже героина. Если наркоманы начинали медитировать по два раза в день, большинство из них после нескольких месяцев регулярной практики переставало употреблять эти вещества. Было проведено несколько пилотных исследований этого феномена, и отчеты об экспериментах в рамках аналогичных программ публиковались в профессиональной литературе.

Несмотря на то что в немецких СМИ то тут, то там мелькал термин «культ», я пока еще спокойно относился к этим угрозам.

Но это продолжалось всего 24 часа.

В тот же вечер мне позвонил представитель правительственного агентства по делам лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести. Это был довольно приятный парень, который заглядывал к нам каждый месяц или несколько реже, чтобы разузнать, как обстоят дела у наших отказников.

«Господин Пирц, я должен сообщить вам, что завтра из вашего учреждения будут переведены все отказники. Мне действительно жаль, и лично я не понимаю, почему это делается. Ваши люди – это самые лучшие отказники на всей моей территории. Ваша организация – единственное место, где такие люди чувствуют себя на рабочем месте абсолютно комфортно. На вас никогда не бывает жалоб, у вас не возникают обычные проблемы, с которыми мне приходится сталкиваться в других местах. Кроме того, за все время моей работы мне ни разу не звонили ночью, не поступали срочные вызовы, с которыми нужно было бы разбираться немедленно. Как я уже сказал, мне очень жаль. Но это требование спущено свыше без объяснения причин. У меня связаны руки. Я перезвоню вам завтра утром и скажу, куда вас переводят».

Я был в шоке. Мое первое впечатление об этих парнях из ZDF, к сожалению, оказалось верным!

На следующее утро чиновник позвонил снова. За одну-единственную ночь каждому из наших отказников подобрали новое место. В тот же день мы вчетвером собрали чемоданы и поехали в отделение Красного Креста в Аммерланде. Очевидно, у команды из ZDF действительно были «отличные» связи, и они выполнили свою работу.

Общественные работы в Красном Кресте

В этих неудачных обстоятельствах мы все же оказались удачливы. Нашей группе выделили мансардную квартиру с четырьмя спальнями в большом кирпичном доме при Красном Кресте в Растиди.

«Здесь у вас будут меняющиеся смены, которые всегда начинаются в семь утра. В течение недели вы будете круглосуточно управлять машиной «Скорой помощи». Затем у вас будет 24 часа выходных, и всю следующую неделю вы будете ежедневно по 12 часов, с семи утра до семи вечера, водить такси для больных (такие существуют в Германии)».

Каждому из нас выдали униформу Красного Креста: серые брюки с острыми складками и темно-серую куртку с эмблемой «Скорой помощи».

На следующее утро, не откладывая дело в долгий ящик, к нам явился правительственный инспектор, желающий убедиться, что мы должным образом приступили к своим обязанностям.

Мы с комфортом расположились у себя квартире, купили несколько поролоновых ковриков и устроили собственную «летную комнату». В пять утра звонил будильник, и мы, неустрашимые, вставали, чтобы вместе практиковать программу ТМ – Сидхи. Незадолго до шести утра мы переходили к полетной технике, а затем некоторое время отдыхали, прежде чем немного позавтракать и набраться сил для предстоящего изнурительного дня. Зачастую от наших диких прыжков сотрясался весь дом. Это служило будильником для штатных сотрудников, которые этажом ниже нас спали во время собственного дежурства.

Через некоторое время один из них спросил: «Скажите, ради бога, что вы там делаете в такую рань? Мебель двигаете, что ли?»

Как единственный учитель ТМ в нашей команде, я ответил: «Мы не можем объяснить вам это просто так, с ходу. Мы практикуем специальную технику медитации и с удовольствием прочитаем вашим сотрудникам вводную лекцию. Лучше всего было бы, если бы слушатели пришли с женами!» Поскольку к тому времени я уже окончил двенадцатимесячный курс подготовки учителей ТМ, мне хотелось использовать любую возможность, чтобы рассказывать людям о благословениях трансцендентальной медитации.

Сказано – сделано. Несколько дней спустя у нас действительно сидели двенадцать человек: шестеро сотрудников и их жены. Мы выложились по полной и рассказали им все о ТМ и программе сидхи. Естественно, мы также упомянули йогические полеты, а наши гости слушали как зачарованные. Получился прекрасный вечер, и нам всем было очень весело.

Три недели спустя босс вернулся из отпуска и обнаружил у себя на столе письмо от правительственного агентства по делам лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести. В письме изощренном канцелярским языком было написано, что у него в организации появились четыре новых отказника, за которыми необходимо внимательно следить, потому что это какие-то странные типы. Нашему боссу было поручено отчитываться об их деятельности. Что работодатель должен делать с такой информацией? Ну, прежде всего он спросил своих постоянных сотрудников, что с нами не так. В качестве ответа он услышал всю правду до последней капли. Что мы умеем «летать», что мы прочитали им вводную лекцию о трансцендентальной медитации и что я разговаривал о ТМ с людьми на работе, будучи одетым в униформу Красного Креста! Однако кроме этого ему сказали, что мы особенно хорошо выполняем свою работу, что мы приятные люди и что сотрудникам реально нравится каждый из нас. Несмотря на это добавление, начальник посчитал наши действия крайне сомнительными; в любом случае ему не хотелось нести ответственность за «этих типов» в одиночку. Кроме того, он должен был отчитаться. Что делает работодатель, когда чувствует себя неуверенно? Он звонит соответствующему инспектору и просит его явиться с визитом.

Вскоре к нам пожаловал сам представитель регионального ведомства по делам лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести. Он попросил меня о личной беседе, которая помогла бы ему составить свое собственное мнение о сложившейся ситуации. Ему не пришлось долго ждать; я ухватился за эту возможность обеими руками и прочитал ему вводную лекцию по ТМ. Чиновник слушал, стараясь не пропустить ни слова.

«Я должен рассказать об этом жене. Это именно то, что ей нужно».

Его очень впечатлило то, чем мы занимались, и он нашел это на удивление хорошим. Возражений у него не нашлось, но перед уходом он все-таки обратился ко мне с просьбой:

«Пожалуйста, господин Пирц, пообещайте мне, что вы больше не будете читать лекции в униформе Красного Креста!»

Я пообещал. И я сдерживал свое обещание… но только в рабочее время.

Теперь моему энтузиазму в отношении трансцендентальной медитации требовался новый выход. Поэтому я арендовал лекционный зал в отеле и развесил плакаты с рекламой своих выступлений. Пришло порядка двенадцати человек, и я – облаченный в свой обычный костюм – рассказал о положительном воздействии этой техники на духовность, здоровье, социальное поведение и мир во всем мире. Аудитория оказалась благодарной – особенно четыре пожилые женщины в первом ряду, которые все время энергично кивали, что придало мне сил. Они внимательно слушали, поддакивали, улыбались, опять поддакивали и опять улыбались. Ну вот наконец-то на горизонте замаячили мои первые посвящения в ТМ. Конечно, все четыре дамы с радостью захотят научиться медитировать. А я с такой же радостью научу их искусству медитации. То, что мои первые наставления адресовались этим замечательным женщинам, было дополнительным бонусом!

Сообщив необходимый объем информации, я ответил на вопросы аудитории, а затем попросил остаться тех, кому действительно было интересно. Остальных гостей, которые желали ограничиться прослушиванием лекции и в целом оставить все как есть, я отпустил по домам. Как я и ожидал, четыре пожилые женщины остались в зале. К моему величайшему изумлению, одна из них сказала: «Мы не хотим учиться медитировать, но мы хотели бы немного позже поговорить с вами!»

Я, должно быть, выглядел как большой вопросительный знак, но возражать не стал.

Тогда я первым делом заговорил с пятой женщиной, уверенной в себе блондинкой лет тридцати пяти, и она пригласила меня прочитать вторую подготовительную лекцию у нее дома – она пообещала позвать пару подруг, и мы назначили удобное время для встречи. Четыре пожилые дамы молчаливо и терпеливо дождались, пока она уйдет, и только после этого по очереди представились и сказали:

«Вы прочитали очень хорошую вводную лекцию! Мы, все четверо, уже работаем учителями ТМ в этом административном округе, и мы пришли, чтобы познакомиться с вами поближе».

Ого! Это меня невероятно удивило. Такого я совсем не ожидал! Впоследствии, пока я жил и работал в Растиди, мы несколько раз встречались все вместе для оживленных и глубоких бесед о Боге и мире.

Вскоре после этого я, как и обещал, повторил эту вводную лекцию в шикарном загородном доме у светловолосой женщины, а затем наконец инициировал в трансцендентальную медитацию своих первых пятерых учеников. Я до сих пор помню, как спустя совсем непродолжительное время все пятеро сообщили мне, что их очень впечатляют позитивные изменения в жизни.

Проработав шесть месяцев в Красном Кресте, мы с друзьями набрали столько сверхурочных часов, что получили право завершить альтернативную службу на четыре месяца раньше запланированного срока. Таким образом, мы закончили нашу передышку в качестве парамедиков в Аммерланде.

Наконец-то действующий учитель ТМ

Когда завершилась моя альтернативная служба, я больше всего на свете желал работать учителем трансцендентальной медитации. И мне снова повезло. Центр в Дармштадте искал учителя ТМ на полный рабочий день. В пешеходной зоне города недавно освободились красивые и светлые новые помещения на втором этаже над кондитерской, и энтузиасты медитации взяли их в аренду. Охваченный пламенным рвением, я приступил к работе – начал с большой радостью читать вводные лекции в самом центре подготовки учителей, а также в некоторых фирмах, клубах и ассоциациях. Я с удовольствием давал посвящение людям разных профессий, представителям всех слоев общества и социальных классов. Исходя из своего собственного опыта и всего, что я видел за это время, я знал, что в душе каждого из этих людей мало-помалу растворятся глубоко укоренившиеся стрессы и высвободятся собственные уникальные личности. Медитирующие смогут жить с меньшим количеством запретов и страхов и с более сильным стремлением к позитиву; они станут менее раздражительными; в их повседневности появится больше смеха и счастья, и они обретут больше сил, необходимых для решения внешних проблем. Благодаря вечерней медитации они получат возможность с новой энергией наслаждаться своими вечерами, не чувствуя усталости после работы. Какую прекрасную и полезную для всех профессию я освоил!

Теперь я сам испытывал то, что раньше – в начале своей практики медитации – видел на лицах наших учителей ТМ. Я сиял, когда выходил из комнаты, где проходили инициации. Величие традиции просветленных мастеров, которые дали нам это знание, каждый раз трогало мое сердце. Я чувствовал ясность и часто совершенное смирение, видя, как открываются души новых медитирующих – многие из этих людей впервые во взрослом возрасте осознанно переживали эту глубину и безграничное безмолвие в пределах своего собственного осознания. Я становился очень тихим и чувствовал себя полностью связанным со своими учениками; это занятие было для меня самым вдохновляющим делом, которое я только мог себе представить. От многих из них я впоследствии слышал такие слова:

«Я знал этот опыт в детстве, но с тех пор у меня уже много лет его не бывало. Наверное, в последний раз он появлялся, когда я был маленьким мальчиком (или девочкой)!»

Как прекрасно иметь возможность вложить в руки человека ключ к его собственным сокровенным владениям – ключ к его полностью безмолвному сущностному ядру, которое, подобно давно забытому сокровищу, раскрывается само по себе, когда в медитации прекращается наша, обычно непрерывная, мыслительная деятельность.

Я устраивал в центре многолюдные вечера, проводил беседы на различные темы и с полной отдачей делился знаниями, которые получил за последние несколько лет. В то время я уже имел право руководить первой фазой курса подготовки учителей ТМ; насколько мне известно, то был единственный курс такого рода с частичной занятостью – заинтересованные ученики могли приходить на занятия по вечерам, после окончания своего рабочего дня. Мы встречались два вечера в неделю и раз в месяц на курсах выходного дня. Участники по достоинству оценили все новые знания, и я был рад возможности передать им свои новоприобретенные навыки и еще раз углубить свое понимание.

Кроме того, я провел курс Науки созидательного разума и организовал для медитирующих курс ТМ – Сидхи, поскольку, согласно новейшим правилам, такие занятия разрешалось устраивать в центрах ТМ. Мы все росли вместе, как дружная команда, отмечали сезонные праздники и медитировали всей группой. Так происходило легкое и восхитительное осознание жизни. Я чувствовал себя свободным и ничем не обремененным.

Однако постепенно это чудесное время омрачилось новой сложностью. Несмотря на мою огромную целеустремленность, я зарабатывал недостаточно, чтобы погасить свой банковский кредит за многомесячное обучение на курсах учителей ТМ. Процентная ставка в то время была настолько высокой, что, несмотря на регулярные платежи, я не мог вернуть долг. В то время стоимость базового курса трансцендентальной медитации составляла 140 немецких марок, из которых учитель мог оставить себе только часть. Другая часть оставалась в центре TM и шла на оплату аренды и покрытие других расходов. Была еще и третья часть, которая передавалась немецким и международным организациям на управление и расширение.

Мой энтузиазм перед началом курсов ТМ – Сидхи и подготовки учителей был настолько велик, что я, воодушевленный собственным – чрезвычайно волнующим – опытом соприкосновения с сидхи, автоматически ожидал встретить такую же реакцию у других людей. Я с полным доверием считал само собой разумеющимся, что люди выстроятся в очередь, желая освоить эту фантастическую технику, и что благодаря этому я легко смогу вернуть всю сумму и проценты по кредиту, гарантированному Гербертом. К сожалению, я оценил ситуацию совершенно неверно. Я действительно каждую неделю обучал медитации нескольких человек, но этого было недостаточно, чтобы выплачивать кредит в дополнение к моим скромным повседневным расходам. После года, проведенного в Дармштадте, до меня дошло: будь то к лучшему или к худшему, но мне придется устроиться на другую работу, чтобы расплатиться с горой долгов, которая давила на меня увесистым бременем.

Поэтому я с тяжелым сердцем сократил свою учительскую нагрузку до нескольких часов в неделю и стал работать по основной специальности, которую приобрел еще в юности, – торговать текстилем. Это было на редкость скучное и изнурительное занятие. Более того, не прошло и года, как я понял: даже если я буду постоянно трудиться по десять часов в день, мне и на этой работе потребуется много лет, чтобы погасить кредит при таких высоких процентных ставках.

Тогда я дал объявление и стал искать другое занятие с более приличным потенциалом заработка. Не теряя времени, я устроился независимым продавцом редких книг и начал от имени известного книжного клуба продавать хорошим клиентам дорогую литературу, биографии самых важных личностей мировой истории. Некоторые из моих покупателей постепенно, в течение четырех лет, приобретали целые собрания в 24 тома, тяжелые фолианты с золотым тиснением и позолоченными корешками. Моей задачей было по телефону договариваться о встречах, приходить домой к членам клуба и вызывать у них восторг по поводу этих увесистых темно-фиолетовых томов, а затем окончательно согласовывать контракт и его срок действия.

Даже после того как я приобрел необходимые технические знания, оказалось, что продать серию книг за 2400 немецких марок не так просто, как я думал. Вначале я работал в паре с самым успешным продавцом этого клуба, и он научил меня некоторым приемам продаж. Однако мой характер не позволял мне агрессивно впаривать людям какой-либо товар, даже хороший. Я перенял у коллеги те роли, которые мне нравились, но не стал оказывать на людей давление, потому что это заставляло меня чувствовать себя плохо.

Я начал делать по-своему – и к третьему месяцу стал вторым лучшим продавцом среди ста двадцати коллег по всей Германии. В среднем я зарабатывал на комиссионных около восьми тысяч немецких марок в месяц. Несмотря на это, я жил довольно скромно.

То, что собиралось произойти в дальнейшем, застало меня врасплох.

Первая смерть

Сильный импульс, с которым я не смог справиться, побудил меня поехать домой, чтобы навестить родителей. На тот момент я не видел их уже несколько недель. Мы встретились, вместе поужинали за кухонным столом, провели приятный вечер и поговорили, как в старые добрые времена. Я впитывал нежную и заботливую любовь моей матери, чье большое сердце, как всегда, было открыто для всех. Даже отец был очень веселым; он гордился моими успехами, радовался моему хорошему заработку – и расспрашивал обо всем, желая знать каждую мелочь. Расслабленные и умиротворенные, мы наконец-то легли спать.

Ночью отец вдруг позвал меня взволнованным и испуганным голосом: «Лотар, Лотар, спускайся, с мамой что-то случилось!»

Я со всех ног бросился в спальню родителей. Мама лежала на кровати и, судя по всему, испытывала ужасную боль. Она хныкала и стонала, хотя была без сознания. Я сразу понял, что это серьезно, очень серьезно. В течение многих лет моя мама жаловалась на головные боли. Все в нашей семье знали, что она все чаще и чаще принимает болеутоляющие таблетки, чтобы переносить эту безжалостную боль. Современная медицина была бессильна отыскать причину этих мучительных состояний, и в результате мама просто проглатывала дополнительные порции круглых белых таблеток, и они на короткое время делали боль несколько более терпимой.

Мой отец так расстроился от всего происходящего, что не мог ни говорить, ни двигаться. Я вызвал «Скорую помощь», а сразу после этого позвонил деревенскому священнику и попросил его приехать к маме в больницу для совершения последнего обряда. Всего через десять минут врач и машина «Скорой помощи» были на месте, и мы все вместе поехали в Диц. Там маму отвезли в палату. Она лежала под одеялом, ее голова покоилась на толстой белой подушке больничной койки, лицо было искаженным от боли. В последние годы она уже несколько раз говорила, что ее «часы почти остановились». Но никто не воспринимал эти слова всерьез. Ей было всего пятьдесят лет, и нам казалось, что с ней все в порядке, если не считать хронических и сильных головных болей и высокого артериального давления. Естественно, мы вопреки всему на свете надеялись, что мама поправится, хотя все знали и чувствовали.

Дверь открылась. Появилась целая бригада врачей и выслала нас в коридор, чтобы осмотреть больную. Их единодушный диагноз, когда они вернулись, был таков: «У нее нет ни единого шанса; это конец!» И нам разрешили вернуться к маме в палату.

Ее дыхание становилось все более и более слабым и периодически переходило в судорожные вдохи; она больше не могла ни говорить, ни что-либо воспринимать. Мы с отцом сидели рядом с ней, не в силах произнести ни слова, каждый наедине с ней и со своим горем. Я тихо держал ее за руку, медитировал и посылал ей любящие мысли, чтобы облегчить предстоящее ей великое путешествие.

Всего через несколько минут пришел священник, чтобы совершить над ней последние обряды. Выполняя помазание, он заговорил с мамой громко и твердо, назвав ее по имени. И тут произошло первое чудо. Моя строго набожная мать, которая до этого совершенно ни на что не отзывалась, заметно отреагировала. Предсмертная агония чуть отступила, и мама прислушалась к говорящему.

Но потом вернулся дежурный врач, заглянул в палату и сказал: «Вам всем необходимо выйти, это займет всего несколько минут!» После этого мы снова оказались за дверью.

Он впустил нас обратно через одну или две минуты, и мы увидели, что мама полностью изменилась. Должно быть, у нее случилось сильное кровоизлияние в мозг, потому что половина ее лица стала темно-фиолетовой. Но на лице сияла неземная, блаженная улыбка. Я испытал глубокий трепет и облегчение; увиденное дало мне уверенность в том, что, где бы мама сейчас ни была, с ней все в порядке. Даже спустя три дня, незадолго до похорон, эта улыбка не изменилась, и все родственники, которые видели ее в гробу в последний раз, были глубоко тронуты блаженным выражением ее лица.

Я был безмерно благодарен тому внутреннему голосу, который отправил меня домой, чтобы я мог быть с ней в эти последние минуты и видеть ее блаженную улыбку.

Но вскоре после этого пришла скорбь – прежде незнакомое мне чувство отчаяния, которое было вызвано этим вынужденным расставанием навсегда. Скорбь бушевала у меня внутри, потрясала, лишала дара речи и опустошала. Эта внезапная потеря поразила всех нас до глубины души. Мой отец очень любил маму. Она была гармонизирующим ядром его жизни и всего нашего маленького мира. Было немыслимо, что именно она, которая всегда была центром любви в нашей семье, покинула нас так рано и так неожиданно.

Мы с отцом нелегко переживали это потрясение. Череда сложностей и потерь отбросили мрачную тень на мою жизнь, которая всегда была удивительно счастливой. Даже медитация не могла полностью вытеснить эту глубокую печаль. Пройдет еще много времени, прежде чем я перестану так мучительно скучать по маме и эта рана окончательно заживет.

Отец несколько месяцев не мог найти утешения. Поэтому я остался в родительском доме и в это трудное время помогал отцу в его нуждах, одновременно занимаясь продажей редких книг. Несмотря ни на что, у этого удара судьбы была и полезная сторона. Общее горе сблизило нас с отцом. После многих лет отчуждения ко мне вернулось прежнее родственное чувство общности и любви, знакомое с раннего детства.

Вскоре после этого генеральный директор и региональный лидер, которые учили меня продавать книги, приехали из Штутгарта во Франкфурт. Они пригласили меня встретиться с ними в отеле «Интерконтиненталь». Оба начальника были очень довольны моими успехами и решили предложить мне хорошую карьеру – при супервысоких комиссионных, которые они собирались мне назначить, я мог бы зарабатывать по двадцать тысяч марок в месяц. Я отказался.

Никакие деньги на земле не могли заменить мне ту радость, которую я испытывал, когда следовал своей мечте и инициировал людей, проводя курс обучения трансцендентальной медитации, или распространял ведические знания.

Чуть позже благодаря успешным продажам и своей строгой бережливости я сумел вернуть банку оставшиеся долги. В день последней выплаты я отправил великолепный букет Герберту в Линдау, что на Боденском озере, c благодарностью за щедрость и доверие. Я глубоко признателен Герберту по сей день.

Правительственные контакты на реке Рейн

Вскоре очередное счастливое стечение обстоятельств помогло осуществить мою великую мечту – я стал штатным учителем трансцендентальной медитации. На конференции учителей ТМ в Урахе я близко познакомился с женщиной по имени Шарлотта. Она была невероятно харизматичным и добросердечным человеком, психологом, умела проводить превосходно организованные презентации и выражала свои мысли с непревзойденным красноречием. Ею восхищались многие учителя ТМ и медитирующие. И из всех людей именно Шарлотта искала такого учителя медитации, который мог бы вступить в контакт с политиками в Бонне. Чтобы работать на этой должности, выбранный учитель мог переехать в Кёльн-Роденкирхен и поселиться прямо на берегу Рейна, на вилле, которую арендовала немецкая организация ТМ. Я колебался недолго. Работать с Шарлоттой и учиться у нее было потрясающей возможностью.

Расположившись на новом месте, я просмотрел список адресов, назначил встречи и пригласил политиков на нашу престижную виллу. Вскоре мы с Шарлоттой стали работать вместе и превратились в отличную команду. Преисполненные энтузиазма, который не могли не заметить наши выдающиеся гости, мы рассказывали им о том, какие преимущества дает трансцендентальная медитация в различных областях, волнующих современное общество.

Встречая правительственных чиновников из Министерства здравоохранения, мы объясняли положительное влияние медитации на поддержание здоровья граждан и рассказывали о том, какие огромные средства наше общество могло бы сэкономить, если бы медицинские страховые компании рекомендовали медитацию в качестве терапевтической меры. Мы демонстрировали графики и ряд научных исследований, которые показали впечатляющую положительную динамику в состоянии здоровья людей благодаря ТМ. В числе этих результатов было стойкое уменьшение длительных нарушений сна после нескольких недель практики ТМ; поддающееся количественной оценке уменьшение симптомов бронхиальной астмы всего через три месяца практики и систематическое снижение артериальной гипертензии (или, проще говоря, высокого кровяного давления, которое во всех промышленно развитых странах считается убийцей номер один) – и особенно впечатляло то, что это улучшение происходило одновременно с уменьшением приема лекарств, снижающих давление.

Медитация вместо таблеток от высокого давления? Все время, пока эти политики были с нами, они увлеченно и заинтересованно слушали наши выступления. Они задавали много вопросов, и было нетрудно заметить, что наша презентация произвела на них хорошее впечатление.

Одного высокопоставленного представителя Министерства внутренних дел, который приехал по просьбе министра, мы познакомили с результатами исследований, проведенных в американских тюрьмах. В различных учреждениях строгого режима, включая печально известную тюрьму Сан-Квентин, двести шестьдесят заключенных обучились трансцендентальной медитации и регулярно практиковали ее. Отбыв свои сроки, эти люди вышли на свободу, и в течение следующих пяти лет правительственные учреждения отслеживали частоту рецидивов. Результаты удивляют: заключенные, практикующие ТМ, после освобождения совершали значительно меньше преступлений. Их шансы вернуться за решетку оказались в среднем на сорок процентов ниже, чем у их сокамерников, не практикующих медитацию. Учитывая лучшую социальную реинтеграцию этих бывших осужденных и положительное влияние на их личную жизнь, финансовые выгоды, которые в итоге получало правительство, выглядели уже пустяком. Терапия тишины показала очень впечатляющие результаты по сравнению с гораздо более дорогостоящими правительственными программами в области образования, поддержки творчества и психотерапевтической реабилитации. По данным исследователей, правительство экономило 20 000 долларов США на человека в год – другими словами, пять миллионов ежегодно – даже при такой небольшой выборке из двухсот шестидесяти участников эксперимента. Какой могла бы быть совокупная экономия, если бы практика ТМ была введена во всех тюрьмах страны?

Следует также упомянуть результаты исследования эффекта Махариши. Эти данные показали, что если один процент жителей любого города практиковал трансцендентальную медитацию, то в данном городе резко снижались уровень преступности, количество госпитализаций и дорожно-транспортных происшествий. Это тоже означает не только существенное улучшение качества жизни граждан, но и значительную потенциальную экономию государственных средств.

Приглашенные политики всегда проявляли необычайный интерес; прощаясь, они говорили, что информация произвела на них большое впечатление, и обещали обсудить это с начальством в своих различных министерствах. Каждый раз мы с Шарлоттой оставались в уверенности, что с такими хорошо документированными статистическими данными правительство в обозримом будущем непременно предпримет шаги по интеграции ТМ в немецкие реабилитационные программы или в систему здравоохранения. Но каждый раз все заканчивалось столь же очевидным разочарованием. В конце концов наше вдохновение исчерпалось. Никто из гостей не проникся такой преданностью к этим древним и в то же время новым знаниям, чтобы внедрить их где-нибудь в сфере своего влияния – или хотя бы протестировать в рамках небольшого пилотного проекта. Это было просто нечто слишком новое, слишком чужое и непривычное, и наши гости не обладали достаточной компетенцией и властью, чтобы дать этому шанс. Одно дело – выслушать отчет о результатах исследований, понять лежащие в их основе принципы, признать подлинность научных данных и живо представить себе все преимущества; однако совсем другое дело – отстаивать все эти вещи, когда экспертов по ТМ больше не будет рядом. Кому захотелось бы прийти с таким необычным предложением на собрание коллег-министров и, возможно, стать для них посмешищем? В конце концов, каждый политик хочет только одного – переизбраться на новый срок. Так что на какое-то время наш энтузиазм иссяк. Мне было грустно за всех тех, кому это знание могло бы помочь жить более счастливой и здоровой жизнью, быть более расслабленным и смелым – и, что важнее всего, за пределами тюремных стен!

Влюблен

Какая прекрасная улыбка! Такое милое и открытое личико! Раз или два в месяц в Роденкирхен приезжала стройная молодая девушка с длинными темно-русыми волосами, чтобы ухаживать за садом. Я считал ее красивой, нежной и чрезвычайно привлекательной – и начал с нетерпением ждать того дня, когда она придет снова. Я попался на крючок! Раньше женщины меня вообще не интересовали – даже сияющие уроженки Швейцарии и Франции, а также многие молодые дамы, которых я успевал близко узнать и оценить за последние насыщенные событиями годы.

Казалось, эту девушку тоже тянуло ко мне. Поэтому я собрал в кулак все свое мужество и пригласил ее на дружескую экскурсию в лес. Мы ехали в моем ярко-зеленом Renault R-14 и разговаривали; влечение казалось взаимным.

За этим последовало еще несколько прогулок. Однако я был застенчив и не осмеливался сделать наше знакомство более близким в каком-либо интимном смысле. Ее это слегка разочаровало, но я просто не мог перепрыгнуть через собственную тень. Девушка продолжала держаться дружелюбно и расслабленно, но я, казалось, выбрал идеальный способ успешно отпугнуть ее своим нерешительным поведением. Она удалилась. Я страдал от внутренних конфликтов; с одной стороны, мне хотелось, чтобы все произошло естественно, само собой, а с другой стороны, я желал углубить наши отношения. Несколько дней спустя она уехала в Арозу на курс трансцендентальной медитации.

Я сломя голову бросился за ней. Повинуясь внезапному порыву и втайне надеясь, что между нами могут сложиться отношения, я записался на параллельный курс, который проходил в непосредственной близости от нее. Однако недалеко от Арозы моя машина положила конец нашей дружбе с этой девушкой. Когда дорога поднялась на перевал, я, вероятно, потребовал от машины слишком многого. Перед лобовым стеклом внезапно поднялось густое облако белого пара, а под капотом все закипело как сумасшедшее. И это случилось поздним вечером!

Чуть позже, уже незадолго до полуночи, один незнакомый, но дружелюбный водитель сжалился надо мной и, разобравшись в ситуации, просветил меня: «Вам лучше подождать, пока мотор остынет, тогда вы можете рискнуть и проехать последние четыре или пять километров без охлаждающей жидкости».

Я приготовился поступить именно так. Однако летняя ночь была теплой, и поэтому прошло почти два часа, прежде чем мой перенапряженный друг-двигатель снова обрел хладнокровие и желание трудиться. Словно сидя на раскаленных углях, я осторожно завел машину, и она поползла в сторону Арозы. Я был почти на месте, когда из-под капота снова пошел пар. На приборной панели светились всевозможные предупреждающие знаки, а белые облака закрывали обзор. Что делать? Я припарковал непослушную машину на окраине города и остаток пути до отеля прошел пешком. Было два часа ночи. Свет в здании не горел, и стойка регистрации была, конечно, закрыта. Я устал как собака, но где можно было поспать? В поисках выхода я увидел свое спасение – окно прямо рядом со стойкой регистрации было открыто и манило к себе. «Чудесно, – подумал я, – я просто заберусь туда, полежу на диване в приемной, пока отель не откроется утром, и потом смогу перебраться в свой номер». Было совершенно темно, и, полный надежды, я тихонько перекинул ноги через подоконник, чтобы никого не потревожить, и приземлился мягко и налегке. Как только мои ноги коснулись кровати, низкий, звучный голос завопил на швейцарско-немецком: «Грабитель, о боже, грабитель!»

Прямо передо мной стоял глубоко потрясенный мужчина в пижаме. Он задыхался от волнения. Я поспешил успокоить его и сказал, что я участник курса, упомянув также о своей тупоголовой машине и утомительных маневрах по ее охлаждению. Но мое положение оказалось еще более неприятным и неловким, чем можно было предположить: я приземлился обеими ногами аккурат на директора отеля! Оправившись от первоначального шока, он проявил себя с более джентльменской стороны. Готовый помочь, он отвел меня в номер, выдал одеяло и постельное белье, а утром даже нашел для меня автомастерскую. Спасибо!

В течение двух недель я наслаждался замечательным курсом, но, увы, не в том отеле, где медитировала дама моего сердца. Я глубоко страдал от несбывшейся любви. Буквально каждую минуту – и, конечно, сильнее всего во время медитации – я думал о ее красоте; мучил себя сознанием того, что о нежной любви между нами не могло быть и речи; представлял, что ей хочется настоящего парня, и прочее, и прочее. Я разрывался между желанием спокойно пустить все на самотек и тоской по этой девушке. Пойманный в ловушку своей дилеммы, я ничего не делал, только томился от страдания и нерешительности на расстоянии.

К концу второй недели все учителя ТМ отправились в Зелисберг. Там мы встретились с Махариши и смогли задать ему вопросы без каких-либо ограничений. Махариши рассказал о грядущей Эпохе Просветления и спросил нас, как каждый учитель трансцендентальной медитации мог бы стократно умножить самого себя – потому что именно это нам нужно было бы сделать, чтобы способствовать приходу новой эры мира и общности полной любви. Всем своим сердцем я страстно желал только одного – чтобы то качество жизни, которое я испытывал рядом с Махариши и многими другими медитирующими, стало реальностью для всех людей на планете. Но в то же время, при всей моей бурной деятельности в Германии, я более чем ясно ощущал, что золотая перспектива будущего, как ее описывал мой Учитель, не может осуществиться так быстро, как мы с коллегами изначально полагали.

Если только – да, если только не произойдет что-то по-настоящему драматичное, что открыло бы людям глаза на смысл жизни: человек создан не только для того, чтобы есть, пить, спать, работать и рожать детей. Эта необычная идея оформилась в моей голове, и я поднял руку: «Махариши, я выполняю свою программу сидхи, полный блаженства, в течение двух лет, и я благодарен за множество положительных улучшений в моей жизни. Но я все еще совершаю те же маленькие прыжки. Если бы мы действительно могли летать, как мы всем говорим, то мы выглядели бы более убедительно и больше людей последовало бы за нами. Сколько времени пройдет, прежде чем мы сможем по-настоящему летать?»

Махариши посмотрел на меня мягко и благожелательно: «Продолжай делать то, что ты делал, и тогда сможешь полететь на гору Шива, в Гималаи или куда тебе заблагорассудится».

Гора Шива – так он назвал величественную гору напротив Зелисберга, на другом берегу Люцернского озера.

«Да, Махариши, но почему это не получается сейчас?»

Терпение никогда не входило в число моих добродетелей. Удивленная аудитория громко засмеялась, но Махариши жестом показал, что с уважением отнесся к моему вопросу.

Он на несколько секунд замолчал, а затем посмотрел на меня серьезно и с признательностью.

«Для того чтобы это произошло, необходимы две вещи. Мы можем оставаться в воздухе только тогда, когда сознание чисто на сто процентов. Если оно чисто лишь на девяносто девять процентов, этого недостаточно. Ум способен меняться быстро, но телу нужно больше времени. Чтобы иметь возможность летать, необходимо преобразовать все компоненты, а это требует времени. Вы слышали, как некоторые люди во время программы полетов издают звуки, напоминающие голоса собак и кошек?»

Радостный смех со всех сторон. Мы все отлично понимали, что он имеет в виду.

«Это самскары, старые впечатления или отпечатки, и их необходимо удалить из нервной системы, чтобы сознание было на сто процентов чистым. Существуют способы помочь нервной системе освободиться от этих прошлых отпечатков. В настоящее время я работаю день и ночь, чтобы популяризировать аюрведу. Эта наука о жизни поможет вам избавиться от токсинов и блоков в нервной системе – без этого достичь просветления не так-то просто».

Аюрведа – я впервые услышал это санскритское слово и, конечно, не подозревал, какую огромную роль оно сыграет для меня и моей жизни в пока еще отдаленном будущем.

«Второй момент заключается в следующем: мы зависим от коллективного сознания всего мира. Сегодня люди постоянно нарушают законы природы, и тем самым в мировом сознании накапливается стресс. Этот стресс влияет на каждого из нас и отягощает ум. Когда мы практикуем медитацию или программу ТМ – Сидхи в группе – такая практика подобна коллективной стиральной машине, которая освобождает мировое сознание от этого бремени. Чтобы полностью овладеть способностями-сидхи, нам нужно больше людей, которые могли бы лучше справляться со стрессом коллективного сознания. Группы, которые у нас есть сейчас, еще недостаточно велики для этого».

В дополнение ко всему, что объяснил Махариши, произошло кое-что еще, тихое и неожиданное. Благодаря его вниманию мое разбитое сердце исцелилось, и внутренняя тревога исчезла. Волны горя улеглись, и я снова почувствовал себя спокойным и умиротворенным. Когда я заметил это, мой внутренний голос немедленно сказал:

«Теперь я свободен, но мне нужно быть осторожным, чтобы снова не спровоцировать такую боль. Эта свежесть и ясность – дар от Махариши, и я должен быть внимательным, чтобы не упасть обратно».

Так оно и было на самом деле. Я поехал обратно в Кёльн-Роденкирхен. Подобная тоска больше не возникала, и я пребывал в покое, свободный и счастливый как и прежде.

Среди мужчин

«Чтобы быстрее поднять мировое сознание и ускорить просветление каждого из вас, я создам отдельные группы для женщин и мужчин, чтобы они могли совместно практиковать интенсивную программу ТМ – Сидхи».

Однажды, будучи в Швейцарии, Махариши попросил нас подумать над этим, и я очень серьезно рассматривал такую возможность.

Эту новую информацию передали по телефону во все центры системы ТМ, чтобы каждый, кто хотел стать участником такой группы, мог подать заявку. Основное требование состояло в том, чтобы люди брали на себя эти обязательства на два или три года и при этом были свободны от любых других обязанностей, то есть не несли ответственности перед семьей, не имели непогашенных кредитов и прочих обременений. Что ж, у меня ничего подобного не было. Я ликвидировал все, что могло встать на моем пути, и был морально готов. Опуская в почтовый ящик конверт с письменным заявлением, я услышал свой внутренний голос: «С этого начнется совершенно новая и значимая часть твоей жизни, и она принесет с собой большие перемены».

Несколько дней спустя на нашей вилле в Роденкирхене зазвонил телефон. На линии был Рейнхард, один из секретарей Махариши:

«Лотар, я получил твое заявление. Ты смог бы провести международный курс подготовки учителей ТМ третьей фазы? Правда, тебе пришлось бы приехать прямо сейчас, потому что ты будешь заменять другого учителя, который нужен для международного проекта далеко за пределами страны».

Ну вот, все снова пошло кувырком. «Но я только что подал заявку на новые мужские курсы!»

«Это не имеет значения. Когда ты окончишь курс подготовки учителей, ты все равно сможешь присоединиться к этой группе – без проблем!»

Конечно, я сказал: «Да». Что может быть лучше, чем провести курс подготовки учителей ТМ? Мне это нравилось, и я был свободен и ни к чему не привязан.