Мелочи жизни

Будущее. Молодого тридцатилетнего мужчину привезли в больницу прямиком из симулятора голографического дизайна. Обморок.

Наверное, переутомление, как обычно

Потирая запястье, Михаил пришел в себя и снова огляделся в больничной палате. За окном летали электробусы, высотки задевали облака. Через шум города слышались объявления рекламных новостей:

«МАРУСЯ» ОТПРАВИЛАСЬ НА ЮПИТЕР. ОТ ГОЛОСОВОГО ПОМОЩНИКА ДО ПЕРВОГО КОЛОНИЗАТОРА.

Михаил наблюдал за летающим транспортом, а затем потер глаза. Датчик, предупреждающий о том, что дверь открылась, запищал. В палату вошел врач.

– Мигунов? – сухо спросил доктор.

– Давно не виделись. У меня очередное переутомление? – попытался пошутить мужчина, но его взгляд остановился на браслете.

Привычная ирония куда- то улетучилась. Врач молча протянул датчик с ремешком. В палате повисла долгая пауза.

– Я не умру.

– Диагноз серьезный, – погасил последнюю надежду врач.

Дрожащими руками мужчина надел браслет и услышал роковую фразу: «Организм был отсканирован. Продолжительность жизнедеятельности: девятнадцать часов».

Интонация голосовой помощницы никак не сочеталась с витающим в воздухе напряжением. Сердце заколотилось с бешенной скоростью. Браслет, отсчитывающий время жизни давали всем, кто серьезно болен.

– Очень редкое заболевание в наше дни, но типичное для трудоголиков и невротиков вроде Вас.

– Это же лечится? – взволнованно спросил Михаил и потянул браслет, как бы ненавязчиво стараясь снять, но тот загорелся красным.

– Боюсь, медикаментозно это не излечить.

Доктор был неумолим. Врач зашагал из стороны в сторону, а затем постукивая по планшету ногтями, снова повернулся к мужчине:

– Я нарушаю врачебную этику, но я предупреждал Вас раньше, что переутомление может перевести к серьезному заболеванию нервной системы, – торопливо и строго проговорил доктор, – Теперь у Вас мутировавший NervoUs . Болезнь опухолями может распространиться на все органы и в конце концов уничтожит организм.

Мигунов потрясенно молчал. Доктор посмотрел в разные стороны и произнес полушепотом.

– На самом деле, – неуверенно начал врач, – есть одна возможность исцелиться, но случаи единичны. Да и коллеги бы высмеяли меня.

– Я слушаю, – оживился Мигунов.

– Вам нужно искать мелочи жизни.

– Какой бред! – нервно хохотнул Михаил, – Что это?

Воодушевленное лицо доктора снова стало мрачным.

– Исходя из истории и домыслов что-то вроде маленьких радостей нашего существования.

– Деньги?

– Нет. Счастливые моменты жизни, которые бы Вам хотелось запомнить, которые навеивают хорошие воспоминания, которые впечатляют Вас. Благодарим, что обратились в нашу клинику. Всего наилучшего.

***

Когда двери больницы захлопнулись перед мужчиной, браслет показывал, что ему осталось жить восемнадцать часов. Вытирая нахлынувшие слезы, Михаил шел по улице, но ничего не помогало ему успокоиться. В регистратуре ему выдали яркую памятку:

Мутировавший NervoUs проявляется в перепадах настроения, впечатлительности, повышенной плаксивости. Рекомендуется поддержать организм в период болезни: находится на свежем воздухе и не подвергать себя стрессу!

Будьте здоровы!

Михаил выбросил бумажку в мусор. Чего он добился? Карьеры? Так, он уже шесть лет никуда не продвигается, сутками сидит в симуляторе и придумывает логотипы для новых компаний и брендов. Но ни жены, ни детей, даже девушку-андроида ему завести так и не удалось. За потоком рабочих процессов, как – то незаметно ему стукнуло тридцать. Пусть сейчас многие с возможностями современной медицины доживают до двухсот лет – это уже не имело никакого значения, ведь Михаилу осталось жить меньше суток. NervoUs казался далёким и редким недугом, который встречался у единиц. Почему он? Почему сейчас?

 В голове звенела мысль только одна: «Я столько всего хотел сделать». Теперь просторные апартаменты в центре казались тесными. В них нечем было дышать, несмотря на длинные окна в пол, просторную спальню с невесомой кроватью и барной стойкой. Выпивая крепкий виски, Михаил тяжело выдохнул и ударил рукой по креслу – симулятору.

– Чертова железка, ненавижу тебя, – со злостью крикнул Михаил и закрыл лицо руками.

 Стараясь прийти в себя, он просидел так еще какое – то время, но затем собрался с мыслями и ушел умываться. В зеркале Михаил увидел своё опухшее лицо и снова залился слезами.

Почему он?

Послышались железные шаги. Старая верная подруга Матильда вышла хозяину навстречу. Это былая пожилая чихуахуа, которая еле ковыляла своей железной лапкой, но любила своего вечнозанятого хозяина.

– Привет, Тилли.

Михаил опустился перед ней на одно колено, стараясь сдержать эмоции. Он осторожно погладил толстую собаку и обнял ее, прижимая к груди,

– О, Тилли, моя Тилли, как же так…Кто о тебе позаботится?

Слезы непроизвольно покатились из глаз мужчины, но чихуахуа быстро встала на задние лапы и слизала соленые капли, это заставило его улыбнуться. Взяв собачку в руки, Михаил посмотрел на милую старую мордашку и потрепал её за ухом.

– У тебя глаза разные оказывается, один голубой, другой зеленый. Надо же…Я и не замечал. Ты такая красавица, Тилли.

Усаживаясь с собакой на пол, он начал чесать ей спинку.

– Вот это я тебя раскормил, Матильда, – добавил он, прижимая собаку к себе, – Я уже и забыл как взял тебя совсем щеночком. Ты тогда врезалась во все углы и у тебя были такие выпуклые глаза…

Молодой человек рассмеялся сквозь слезы. Отчаяние топило его мозг в воспоминаниях.

– Прости, что играл с тобой так мало, я и не заметил, как ты постарела. Я обязательно зашью твою любимую игрушку, только научусь это делать.

Михаил повернул голову и увидел розовый потёртый мячик. Взяв его в руки, он покрутил его у носа Тилли. Собачка завиляла хвостом и бросилась ковылять за мячом, когда он ударился и покатился об пол. Неожиданно браслет загорелся зеленым.

– Проведено сканирование организма, продолжительность жизнедеятельности: два дня, – бодро объявила голосовая помощница.

Мужчина изумленно взглянул на браслет и, кажется, всё понял.

«Встречи»

– Да, мне нужен отпуск за свой счет, да, спасибо. Михаил Мигунов я уже десять лет у Вас работаю…вообще-то.

Выключая голографического помощника, мужчина тяжело вздохнул и повернулся к собаке:

– Десять лет отдать компании и узнать, что они даже про меня ничего не слышали, могла ли ты себе это представить?

Тилли лениво перевернулась в лежанке. Михаил встал и прицепив поводок к ошейнику собачки, взял рюкзак.

Мигунов поправил кепку и взглянул на браслет, часы показывали, что ему осталось два дня и три часа. Грустно, вздохнув, он быстрым шагом, торопливо отправился на метро. Рекламные деревья демонстрировали смену новых постеров, и где – то мужчина мог увидеть даже свой логотип, но его это больше не волновало так сильно. Раньше он всегда смотрел, где мелькает его задумка и высшая степень была, когда он увидел логотип духов на экодирижабле, пролетающего около Кремля. Тогда соседний отдел месяц с ним не разговаривал, но зато в своём ему дали премию, показали по телевизору и даже повесили фотографию на доску почёта!

Теперь, конкуренция с другими отделами, его не задевала. Ведь спустя десять лет работы, пора бы уже было подумать о себе. Подлетающий электробус нарушил его размышления. Взяв свою старушку-собачку в охапку, Михаил сел на свободное место. Вагон ехал как обычно тихо, только иногда слышалась активация генератора, но все вокруг него были в очках виртуальной реальности и наушниках. Не было никакого «зомбирования» или антиутопий в духе сюжета, что технологии поработили человечество. Нет, это был выбор каждого. Пока одни проходили игры с полным погружением, другие, сидя в тех же очках, присутствовали на совещании. Прогресс идет далеко вперед, вот только люди всё больше становились друг другу чужими.

Прозвучала нужная остановка и мужчина быстро вышел из вагона. Матильда свесила язык и тяжело дышала от жары.

– Сейчас зайдем в космодром и тебе станет полегче, – мужчина взял её на руки. Лето было жарким.

На космодроме как обычно было шумно и людно. Более сотни рейсов показались на табло. Это были полёты на Марс, Венеру, Юпитер, но Мигунову нужно было на внутренние рейсы. Космодромы пользуются большой популярностью. Теперь, их совместили вместе с внутренними рейсами. Многим нравилось такое объединение. Хотели поехать в Питер, а отправились в отпуск на Марс по туру «Марсианский край».

Внимание Михаила привлекла семья. Девочка с небрежно заплетёнными косичками прыгала на одной ноге вокруг отца, который держал на руках годовалого сына. Малыш задумчиво мял папин нос и рассматривал его усы. Наверняка папа присматривал за обоими детьми какое – то время.

– Матвей! – пробурчал папа и ребенок засмеялся. Девочка нетерпеливо вцепилась в ограждение. Послышалось объявление о приземлении – это значит, что корабли прибыли из дальних планет. По стеклянному лифту скоро спустятся пассажиры.

– Мама! – неожиданно закричала девочка.

Из лифта вышла уставшая, но красивая женщина в синем защитном комбинезоне. Увидев детей, она, сжимая сумку в руках, побежала к семье. Стоило маме показаться на горизонте, малыш скривил губу и заплакал горючими слезами, а девочка была первая, кто бросился ей на шею. Муж не мог сдержать улыбки и обнял жену вторым.

– Артист! Маму увидел сразу в драму кидается, – прыснул глава семьи и вручая супруге малыша, взял у неё сумку. Михаил умилился такой картине. Теперь, казалось, что он существует вне времени. Ощущение, что жизнь забыла его и отправилась дальше, сопровождая путь других, а его оставила здесь со старенькой Матильдой.

– Посмотри, милый! Как в родном две тысячи двадцать четвертом, когда еще были аэропорты, – прохрипела старушка, целуя своего дедушку в нос. Они взялись механическими руками и отправились к выходу. Михаил услышал, что объявили его рейс и поспешил на скоростной электропоезд.

«Вишня»

Самое время начать всё сначала.

Миша проснулся от криков петухов.

Часы отсчитывали драгоценные минуты. Но Михаил был жив и уже благодарен этому. Тилли лениво сопела в ногах.

Бабушка суетилась на кухне: высыпала муку на стол, катала тесто для вареников с вишней.

Миша тянет руку, чтобы отщипнуть кусочек, но бабушка быстро хлопает его по руке, шутливо называет лентяем, и отправляет лезть на дерево. Раньше Миша мог быстро подняться по веткам, сегодня уже было не обойтись без стремянки. Правда, уже давно придумали хозяйственные «фруктовые пылесосы», которые тут же очищали ягоды. Но пользоваться штучками прогресса не хотелось. Возникло желание вернуться в детство. Как – то маленький Мишка залез на дерево, а бабушка, увидев его наверху, подняла такой крик, что мальчик быстро оказался на земле. Пришлось успокаивать её словами, что он умеет лазать по деревьям! И достаточно искусно! За что ему прилетел легкий подзатыльник.

Миша попытался взобраться на дерево, но тут же как-то быстро сполз по стволу. Соседи по огороду как-то странно на него посмотрели. Не каждый день увидишь тридцатилетнего парня, который пытается взобраться на дерево. Мигунов робко нагнул ветку и сорвал ягоду:

– Медленно! – ворчит бабуля и идет в огород. Тилли бегает вокруг дерева и вынюхивает новые следы. Старая, но мудрая чихуахуа. Браслет молчит.

Миша кладет ягоду в рот и вспоминает почему вишню не любит. Кислая. Как в детстве.

Ведро наполняется. Такое тихое место. Здесь пели птицы, слышно было стрекотание кузнечиков. После полностью застроенного города, небольшая деревушка казалась райским местом.

Миша кидает последнюю ягоду. Прилечь бы, но нет! Вишню нужно чистить.

Булавкой. Бабуля бросается ему помогать: она выковыривает косточки резко и быстро. У Бабушки уже давно механическое сердце и сосуды. При помощи пульта бабушка меняет цвет жидкости в механической ноге, но она «держится молодцом». Миша кивает, слушая Бабушкины истории о том, как соседская собака принесла щенков, как приезжали внуки к соседям и пахли химикатами, как робот – пастух иногда выбивается из строя.

– Бери, Миша!

Она протянула ему подсушенные грецкие орехи.

Миша хрустит угощением. Говорят, грецкие орехи укрепляют мозг.

– Глаза у тебя грустные, – заметила бабушка, – Не случилось чего?

– Нет, что ты.

И потом добавил:

– Наоборот я очень счастлив.

Кипит кастрюлька на газовой конфорке. Бабушка противник электричества и прогресса. Здесь всё по-прежнему. В углу сооружен маленький музей: машина «Зингера» 1939 года стоит на старой лавочке. Еще предки Михаила бросили её в колодец, пряча от фашистов в Великую Отечественную войну. Мир до сих пор помнит подвиги наших героев.

К вечеру начинают петь сверчки и мерцают светлячки. На столе дымятся вареники, бабушка кладет ложку густой сметаны в пиалу. И так вкусно! Так по-домашнему.

– Я раньше не понимал, как это восхитительно, – посмотрел на бабушку внук, – И как ценно время, проведенное с тобой.

Бабуля подергала Мишку за щеку. На браслете в беззвучном режиме высветился «+1 день».

«Родник»

Михаил проснулся.

Живой.

Облегченно выдохнув, поднялся. Первые лучи рассвета коснулись края кровати и темный силуэт мужчины отразился на бортике. Бабушка, на удивление, еще спала. Миша быстро надел кроссовки и отправился к ручью. Дверь распахнулась. Как-то не ценил он время, проведенное в детстве здесь – в деревне. Словно жил не свою жизнь.

Теперь ручей, который в детстве казался огромным и быстрым, оказался родником. Михаил умылся холодной водой и взял хрустальную воду в руки, сделал несколько глотков.

– Я буду с тобой дружить, чтобы ни случилось!

Воспоминания окутали его. Маленький Мишка пожал руку своему брату:

– Я тоже! Даю слово!

Михаил тяжело вздохнул давно он ничего не слышал о нём.

Бабуля загрузила его всякими вкусностями и поцеловав в обе щеки, похлопала его по плечам.

– Когда вернешься?

– Я съезжу к Виталику и вернусь сразу, как поговорю с ним.

Бабушка удивилась и понимающе кивнула.

– Хороший шаг, странно, что ты решил.

Михаил улыбнулся и снова посмотрел на старые тикающие часы.

– Рад, что ты меня поддерживаешь, ну пока.

Он поцеловал её в щеку и отправился на поезд. С новыми скоростными поездами – «Искра», можно было добраться до родного города за десять минут. Всё здесь изменилось, по городу стали летать машины, появилось много новых высоток. Михаил посмотрел через стекло и погладил старую Матильду. Собачка лежала на пузе в специальном рюкзачке, лениво свесив язык.

«LADA будущего!»

Этот плакат он делал для своего родного города. Михаил гордо улыбнулся. Наконец, по памяти и не опираясь на навигатор, он нашел свой старый двор. Здесь ничего не менялось. Площадка была уже совсем старой, а качели по-прежнему скрипели и были популярным местом среди маленьких детей. Толпа мальчишек при виде взрослого рослого дяди с гавкучей собакой за пазухой, разошлись и освободили их. Михаил осторожно сел на когда – то любимый аттракцион и оттолкнулся ногами от земли, включилась мелодия у встроенного голосового помощника качелей.

Взмывая выше ели,

Не ведая преград.

Крылатые качели,

Летят, летят, летят.

Михаил тяжело вздохнул.

Надеюсь, брат никуда не съехал.

Иначе тогда он просто не сможет попрощаться с ним. Отправляясь к дому, он заметил, как кто -то незнакомый вышел из подъезда и попросил придержать дверь.

Михаил тяжелым шагом поднялся по лестнице, начиная сильно переживать и беспокоиться.

– Ох, это нелегко, – сказал он себе и часы резко начали отматывать время.

Мне нельзя нервничать. Болезнь прогрессирует.

Матильда высунула голову из переноски. Набравшись смелости, Михаил позвонил в дверь. Послышались шаги и первое, что Михаил услышал – это детский лепет, звук игровой машинки и громкая мелодия заставки «SmesharikiEXESHOW2000». Дверь открыл Виталик. Он был всё такой же прежний: мешки под глазами, борода, небольшой животик. Заметив брата, он какое -то время молчал, но своего удивления скрыть не смог:

– Михаил? – наконец выдал он, но тут же его взгляд потускнел, – Что ты хотел?

– Я хотел поговорить. Рад тебя видеть.

Брат последнее предложение проигнорировал.

– Ты уверен, что я окажу тебе радушный приём? – выгнул бровь брат и уже начал закрывать дверь, но Михаил быстро подставил ногу.

– Прошу. Я…

Мигунов быстро собрался с мыслями.

– Я умираю.

«Детские фотографии»

Стоя около стены с фотографиями, Михаил тяжелым взглядом вспоминал каждый день рождения, юбилей и другие семейные праздники. Напряжение звенело в воздухе, а его племянники даже не вышли к нему. А когда – то он кружил их вокруг себя…

Михаил бродил взглядом по снимкам. Он повесил их детские фото? Это Миша с Виталиком на детском утреннике. Миша был в костюме медведя, а Виталик в белой рубашке и брюках, за его ногой стоял рюкзак с трансформерами. Он тогда бежал со школы, чтобы поздравить брата. Это два брата на пляже на фоне моря в плавках. У Миши был весь рот в кетчупе и гамбургер в руке. Виталик с улыбкой смотрел в объектив, а Мишка тогда разнылся. А это два брата в боулинге. От этих воспоминаний стало настолько тепло, что Михаилу не хотелось возвращаться в суровую реальность. Браслет загорелся зелеными. Детство казалось таким беззаботным. Никто из их знакомых не мог допустить, что братья перестанут общаться.

Браво, Миша. Вот так легко всё испортить.

Михаил посмотрел на последнюю общую семейную фотографию, это был день рождения мамы. Больше братья не общались. Ни открытки, ни сообщения не последовало после того злополучного дня. Здесь они больше не улыбаются. Стоят по краям в разных концах. Виталик со своей семьей, Михаил рядом с мамой.

Виталий о чем-то говорил с женой, как неожиданно в дверь позвонили.

– Миша, открой пожалуйста, – послышалось из дверей и Мигунов быстрым шагом направился к двери, распахнул её. В квартиру влетела Адель и прыгнула Михаилу на шею.

– Миша! – крикнула она, – Сколько лет. Где ты пропадал?

– На работе. Здравствуй, сестрёнка. Как ты узнала, что я здесь?

– Виталик написал в беседе, – улыбнулась сестра, но тут же поняла, что сказала и распахнула глаза. Михаил помолчал некоторое время, но потом кивнул, делая вид, что не расстроен тем, что есть беседа без него.

Адель ничуть не изменилась с того злосчастного вечера только высветлила волосы снова, она всегда была не прочь менять имидж.

– В общем, остаться ты у нас не сможешь, – холодно произнес Виталий, обращаясь к брату. Адель распахнула глаза.

– Почему? – воскликнула она.

– Потому что у меня трое детей и для Михаила нет места, – начал заводиться старший брат.

Адель уже хотела возразить, как Мигунов спокойно прервал её жестом.

– Всё нормально, я понимаю. Я просто хотел извиниться за прошлое.

Виталик неожиданно улыбнулся и спокойно кивнул:

– Ничего, я прощаю тебя.

Михаил распахнул глаза и ни на шутку обрадовался:

– Правда? Я..

Но лицо Виталика резко стало пунцовым.

– Конечно, нет! – задыхаясь от возмущения произнёс он, – Думаешь, если ты умираешь это аргумент тебя простить? Я столько лет терпел от тебя издевки. Ты не упускал ни единой возможности задеть меня.

Мигунову стало не по себе. Адель отошла в сторону, и он заметил, как её глаза наполнились слезами.

– Ты умираешь? – спросила она, замечая браслет.

– Подожди, Адель, сейчас я Вас выставлю за дверь, и ты можешь трепаться сколько захочешь, – прошипел на неё старший брат.

Михаил сжал руки в кулаки. Да, в тот вечер он высмеял букет Виталика, подаренный маме. Это был простой обычный букет хризантем. То ли дело Михаил! Заказал букет с Венеры из камней! Вообще- то этот поступок был скорее спичкой в комнате, которая уже давно наполнилась газом. Братья соревновались с самого детства. Михаил всё время подкалывал старшего брат, жег его острыми шутками и приколами. В тот вечер Виталик не выдержал, ушел с праздника и больше никогда не выходил на связь. Михаил уехал в Москву. Семейные узы оборвались.

– Я был не прав, – начал Михаил, – Я был слишком заносчив и слеп. Я думал, что я самый умный, успешный и считал себя лучше Вас обоих. Но жизнь меня достаточно наказала – одиночеством и болезнью. Ты имеешь право злиться. Я лишь хочу попрощаться и сказать тебе спасибо за, то что ты прощал меня столько времени, столько лет переводил всё в шутку. Я был последней сволочью, когда подарил маме букет, хотя ты предлагал сделать общий подарок, а я в очередной раз решил выпендриться, когда высмеивал тебя там в ресторане. Прости меня.

Глаза Виталика. Того самого черствого, холодного старшего брата неожиданно наполнились слезами:

– Я тебе не верю, – с горечью в голосе сказал Виталик, – Ты не мог так измениться. Люди не меняются.

– Просто, – Михаил помедлил, – Просто всё перед лицом смерти теряет смысл. Я боялся не успеть сказать это.

Виталик вытер нос и собрался с мыслями:

– Всё могло бы быть по- другому. Если бы ты не был козлом! Я сводил всё в шутку, потому что хотел сохранить семью. Ты крестный моих детей, ты хоть раз поздравил их с днём рождения? Ты хоть раз спросил меня, как у меня дела? А сестре хоть раз позвонил?

– Виталик,– Адель обняла его за руку.

– А мне всегда было обидно. Миша! Миша! – передразнил брат мамин голос, – Отдай ему свою игрушку, посмотри он маленький. А вот у Михаила квартира в Москве, а вот он зарабатывает, а Миша известный дизайнер, а ты?

Увидев слезы брата, Михаил сам не смог выдержать это. А ведь и правда, как – то он не думал, что можно было всё исправить. И более того не подразумевал, что Виталик был такой ранимый. Идея наступить на своё эго и набрать знакомый номер телефона семь лет как-то просто не приходила ему в голову! Но обида и превосходство питало Мигунова мотивировало самоутверждаться и быть первым. А кто соперник? Собственный брат. Стыдно. Но вопреки всему Михаилу всегда хотелось больше. Лучше. Первее.

– А я кто? Я просто семьянин.

Виталик вздохнул и отвернулся к стене с фотографиями:

– Уходите.

Адель расстроенно открыла дверь, и они с Михаилом вышли. Трое племянников выглянули из комнаты. Это был Максим – старший четырнадцатилетний сын, Стас мальчишка девяти лет и Кирилл, который родился сразу после него. Супруга Виталика тоже вышла в коридор, и Михаил только и успел увидеть малыша на руках. Дверь квартиры захлопнулась. В переноске заскулила Матильда.

– Хочешь поесть? – после нескольких минут молчания спросила Адель. Михаилу было даже страшно взглянуть на браслет.

«Бабочка»

Старое кафе из детства было совершенно не узнать. Теперь, на стенах вместо розовых воздушных кексов, висели планеты, которые находились в проекции. Плазменные телевизоры с трансляцией спортивного марсианского матча располагались в разных концах зала. Живых официантов заменили очаровательные девушки-андроиды. Михаил поднимал морковку со дна тарелки. Куриный суп не лез. В кафе Мигунов всё думал о брате. Часы из – за нервов показывали, что жить осталось десять часов.

– Какая же я подлец, Адель, – произнес он.

– Это мягко сказано, – добавила масло в огонь сестра. Михаил горько улыбнулся. Адель как-то быстро налетела на еду и начала поглощать сначала куриные кусочки, потом гамбургер, а затем запила клубничным молоком. Миша наблюдал за ней.

– Ты замужем всё также?

Она кивнула. Адель очень быстро ела.

– Ты торопишься?

– Мне на смену в больницу сегодня, я же врач, помнишь?

– Ах, да.

Неожиданно из-за соседнего столика к ним подошла маленькая девочка.

– Здлавствуйте, я так люблю Васу книгу!

Миша распахнул глаза и уставился на Адель, но та только скромно улыбнулась и сделала фотографию с ребенком.

– Книга? – спросил мужчина.

– Ну да, я написала детскую книгу, вроде всем нравится. Сказка про краски.

Мише стало совсем не по себе. Минутку, та книга, что сейчас на первой полке во всех магазинах написала его сестра? Адель? Робкая и домашняя девочка? Михаил был удивлен. Такое ощущение, что он совсем не знает свою семью. Его внутренний критик уже отрывал от него конечности и переезжал оставшийся кусок тела бульдозером.

– Миш, извини, мне надо торопиться, я пришлю тебе адрес, и ты можешь остаться у нас. Хорошо?

Миша только кивнул, Адель убежала. Старая Матильда снова заскулила. К Мигунову подошла официантка андроид.

– Как бы вы хотели оплатить счёт? Если оплатите улыбкой, будет скидка двадцать процентов! Или привычным способом сканером сетчатки глаза.

– Давайте сканированием глаза.

Несколько минут Мигунов стоял не осознавая, что делать дальше. Время на часах неумолимо шло. Миша отправился в лес. Когда он был маленький огромные деревья пугали его. Матильда шла за ним на поводке. Итак, сестра писатель, у брата родился четвертый ребенок, город процветает. Клятвы нарушены.

Лес, нужно в лес. В лесу он сможет успокоиться и прийти в норму, погулять среди деревьев и вспомнить что-нибудь еще хорошее.

Но когда он пришел на место, то увидел только пустое выжженое поле. Мурашки побежали по коже.

«Здесь строится ОТЕЛЬ «РАЙСКАЯ ВИЛЛА!»

Это конец. Невидящими глазами, он заметил, как часы снова стали отматывать время. Сердце было готово вырваться из груди. Михаил прошел несколько шагов, перешел какой- то холм и не смог сдержать эмоций. Стало трудно дышать. Нет, нет. Мужчины должны быть сильными. Он стиснул зубы. Держись. Лицо стало красным. Часы снова мигали. Болезнь прогрессирует. Слёзы покатились из глаз. Он закрыл лицо руками. Держись. Слова брата глубоко врезались в его голову. Матильда легла ему на ноги и потрогала его лапкой. Задыхаясь и кашляя, он написал записку и прицепил Матильде на ошейник, чтобы о ней позаботились. И поднял глаза к небу:

– Дай мне шанс исправиться. Умоляю тебя.

«Продолжительность жизни: один час»

– Я так люблю эту жизнь…– сдавленно прошептал он.

Зажмурившись, он набрал воздух в лёгкие и старался вспомнить хоть что-то хорошее. Зрение начало расплываться. Нет, нет!

– Эй! Отойдите от саженцев! – раздался звонкий молодой голос. Мужчина быстро вытер лицо и обернулся. Торопливым шагом к нему шла молодая девушка в желтых резиновых сапогах и джинсовом комбинезоне. На голове был неряшливый пучок, в руках она держала лопатку и грабли.