Киберспортсмен и недотрога

Глава 1. First blood

First blood1

2019 год

Я бежала от преследователей, а может, от своей паранойи. Так или иначе, выходило до ужаса нелепо. Неслась с ключом от квартиры в правой руке, весь мой вид говорил – оружие вышло бы из него покруче тесака. А левой придерживала, прижимая к груди, рюкзак, которого стоило бы бояться даже больше, чем ключа. Ведь его содержимым я сегодня напугала целых трех человек на собеседовании. И меня саму тоже стоило бояться. Хотя я не понимала, чем было так ужасно мое резюме, что меня выпроваживали, как самого страшного маньяка.

Я, наконец, выбежала на оживленную улицу, и мне стало спокойнее. Мне казалось, что меня преследуют двое мужчин: я видела их тени, следующие за мной. Это меня и испугало: кто ходит с другом в полном молчании, не перебрасываясь репликами? Но разглядеть, кто эти маньяки, я не успела. Стоило попытаться оглянуться, как ноги нашли на земле что-то, с чем захотелось познакомиться поближе. Коленки приземлились на асфальт, боль выстрелила в голову, вспышка промелькнула в глазах, в ушах зазвенело. Так всегда происходило – ударялась ли я коленями или локтями.

Привет, земля, вот и познакомились. Насколько я была необщительной, настолько оказались компанейскими мои коленки и ладони. Они пустили в свое личное пространство асфальт и мелкие камушки, поделившись кровью. Человеку выделили четыре конечности, почему же для ходьбы мы используем только две? Два – меньше четырех. Если подумать, то на четвереньках передвигаться куда быстрее. Вот так и надо было убегать от преследователей, и тогда на месте маньяков я выбрала бы более адекватную и предсказуемую цель. Может, пора осознать ошибку и дальше бежать так? Хорошая идея, за исключением того, что я не учла, как болели и кровоточили ободранные ладони и коленки.

Шум в ушах не затихал и делал все звуки далекими. Кажется, ко мне кто-то подошел и положил руку на плечо, которое сразу будто обожгло, как если бы к голой коже прислонили утюг, хотя на мне была теплая куртка и я прекрасно понимала, что человеческое тело не могло быть таким горячим. Пульс участился, а ведь даже во время бега казался спокойнее. Тело сотрясла дрожь. Сейчас главное – не довести до…

Меня подхватили за подмышки. Совершенно зря.

Когда меня кто-то касался, я выходила из себя и все происходило как во сне, вот и сейчас я будто бы наблюдала сцену со стороны. Я быстро вскочила, а парень упал на землю, и я, не удержавшись на ногах, села прямо ему на руку. Он попытался сбросить меня, упершись в мое в бедро, которое сквозь джинсы обдало обжигающим холодом от его прикосновения, плечо горело точно так же.

Редко кто остается культурным человеком, когда упадет. Так и тут. Мужская половина нашей асфальтовой скульптуры вспомнила мою мать самыми нелестными словами. Не то чтобы я была не согласна, но проблемы моей матери были совершенно в другом.

– …Психичка!..

А вот и первое цензурное слово из уст парня, ставшего жертвой асфальта и моей попы.

– Прости, я убегала от…

Тут увидела своих преследователей, они вышли на свет от вывески магазина – отец с сыном лет четырнадцати. Мужчина шел, уставившись в телефон, а парнишка покачивал головой в такт музыке, доносящейся из наушников. Возможно, меня они даже не заметили. Лежащий рядом парень проследил за моим взглядом и расхохотался. Мои щеки загорелись от стыда, стало неимоверно жарко. Смех резко прекратился, так как усмехалась уже я. Шапка парня съехала с волос наверх, отчего стала похожа на грустный носок. Вы видели грустный носок? А я вот теперь знаю, как он выглядит. В тусклом уличном освещении было плохо видно лицо парня, а свет фонаря слепил мне глаза. Но я своей ноющей попой чуяла – подросток. Не то чтобы я могла определить молодость кожи, прикасаясь к ней задом…

– Ты, дебилка, мне руку, по ходу, сломала. А я ей работаю, между прочим. – Парень говорил негромко, но очень четко, будто отдавал приказы. Работает он ей, как же. Пусть я и «психичка», но я-то в курсе, как подростки руками работают. Мозоли еще не натер?

Он прижимал пострадавшую руку к груди.

– Следи за языком. Нечего свои клешни тянуть к незнакомым девушкам.

– Да я помочь хотел. Навернулась и стоишь на четвереньках, ожидая чего-то, как полоумная.

Первое полное связное предложение без мата. Ничего себе. Надо сказать спасибо за старания.

– Тебе действительно удалось помочь мне. Благодарю, о мой спаситель. Но теперь мне нужно избавиться от трупа дракона и сменить тыкву на карету.

Еще бы хорошо ограбить сокровищницу и завоевать замок… но я не тяну ни на принцессу, ни на воительницу. Скорее на оруженосца, во время боя притворяющегося мертвым, чтобы действительно не убили.

Было неловко, что все так вышло. Ведь парень действительно хотел помочь, но его заявление о моем психическом здоровье налило отбеливателя на язву моих внутренностей. Не так уж я люблю взаимодействовать с людьми, чтобы знать, как реагировать на такое.

Рука у парня покраснела, возможно, что она действительно сломана. Я в этом не разбираюсь. Вот уж не было печали, просто отдавила руку пятой точкой. Главное, чтобы не потребовал компенсации. У меня ж ни копейки. Не разбогатеешь, подрабатывая трупом в боях с драконом.

Мой спаситель с таким хмурым лицом осматривал свою руку, что стало ясно: сия конечность ему действительно важна. Может, и не врет? Одет стильно и явно недешево. Максимум студент. Или все же работает в офисе? Нет, не подходит под его манеру одеваться.

– Чего зыришь? Поехали в больницу, дуреха.

Теперь он говорил хорошо поставленным баритоном, да и приятная хрипотца прорезалась откуда-то. Может, у него все еще ломка голоса? Заслушавшись его голосом, я не сразу поняла, о чем он говорил, но стоило словам дойти до моего сознания, как я резко замотала головой. В больнице, если выяснится, что повреждения серьезные, ничего хорошего меня не ждет.

– Нет, спасибо, я пойду.

Главное – сделать вид, что это мне предложили поехать в больницу. Теперь ему будет неловко заявлять, что такому огромному увальню со слегка покрасневшей рукой нужна помощь, а не худенькой низенькой девушке-Дюймовочке с огромными шоколадными глазами олененка Бэмби. Да и пострадавшей выглядела скорее я – с ободранными до крови коленками и сбившимся в пылу «схватки» шарфом. Через пару шагов я остановилась, чтобы посмотреть вниз. За объемной, цвета хаки курткой мне не сразу удалось рассмотреть свои порванные джинсы и разбитые коленки. Слава богу, дома были еще одни брюки, новые-то в ближайшее время мне не купить. Только вот дома уже нет – сегодня мне нужно было успеть забрать оттуда вещи. А уже ночь.

– Метро в другой стороне.

На его голос я не обернулась, он даже не предположил, что я приехала сюда на машине, засранец. Хотя видно, что денег у меня не было. Рюкзак из потертой искусственной кожи и с перешитой лямкой говорил сам за себя. С остальным все было не так грустно. До этого момента – кровавые следы на одежде портили все впечатление. Я выдохнула и развернулась, чтобы пойти в другом направлении. Но не удержалась и взглянула на парня.

Сейчас свет падал на него, и мне удалось рассмотреть приятные черты лица, темный цвет глаз и четко очерченные губы. На шею он повязал клетчатый шарф, что совершенно не сочеталось со спортивными штанами и курткой. Присмотревшись, я поняла, что ошиблась, назвав его стильно одетым, он явно натянул то, что первое попалось в шкафу, но по отдельности все было новое и качественное. Это странно для парня. Я думала, жесткому сердцу мужчин близки только старые, проверенные временем вещи. Но, возможно, я просто в них, мужчинах, не разбираюсь. Не так уж со многими общалась. Можно сказать, ни с кем. Они для меня как жирафы, видела только на картинках или издалека в зоопарке. Вот и сейчас один из этих жирафов заметил, что я замерла и на него уставилась, и ждал, позволяя себя внимательно рассмотреть.

Парень сделал несколько шагов ко мне. Слишком близко подошел, и я засеменила от него подальше, но короткие ноги не дали отойти на достаточное расстояние. Ушибленный протянул здоровую руку, схватил меня под локоть и потащил. Оказалось, к стоянке напротив магазина.

– Поехали, мелкая, довезу.

Я пребывала в шоке. Мое тело выпало из реальности, но заработал мозг.

Пока переходили дорогу, я взвешивала плюсы и минусы сложившейся ситуации. Минусы: я буду ехать один на один с незнакомцем в машине. Плюсы: мне не придется ни рыскать по темноте в поисках метро, ни ехать в скоплении людей. Риски: с меня потребуют компенсацию, мне нанесут физический или моральный вред. Но, поняла я, кое-что убирало минусы и риск морального вреда. Парень держал меня крепко за руку и тащил за собой.

Этот человек не являлся мне знакомым и был противоположного пола. Но мою руку не обжигало ни холодом, ни огнем. И у меня не возникало желания мгновенно вырваться. Еще пару минут назад я испытывала небывалый стресс, но сейчас паника улеглась. Моя гаптофобия2, взбрыкнув только один раз, решила успокоиться. Я борюсь с этой фобией столько лет самыми разными способами, что же дало именно сейчас такой положительный эффект? Что особенного в этой ситуации и в этом парне, что я приняла его как достойного доверия? И близкого?

Что?

Машина черного цвета, к которой меня притащили, почти что сливалась с ночной темнотой. Дверца автомобиля открылась прямо из воздуха, и все внутри засветилось. Удивившись волшебству, я присмотрелась внимательнее. Внутри было столько разных светящихся разными огоньками кнопок, что салон напоминал космический корабль. Интересно, если нажать на парочку со словами «Вперед, к Юпитеру!», капитан корабля офигеет? Ранее мне никогда не приходилось сидеть в новых иномарках. Да и вообще я редко бывала внутри четырехколесных зверей. Почему их вообще называют зверями? Что у них общего? Рычат, гадят, и их все равно любят. Впрочем, в машинах я разбиралась еще хуже, чем в жирафах.

Дверь хлопнула, закрыв меня в ограниченном пространстве теплой машины. Салон не успел еще остыть. Наверное, этот парень только подъехал. Страх потек по позвоночнику мелкими колючками и впился в сердце. Когда слева раздался звук закрывшейся двери, я вздрогнула. Но страх – мой вечный спутник, поэтому иногда мне удается пересилить его. Я решилась спросить:

– Ты как вести машину будешь одной рукой?

– Да на изи3, у меня автомат – справлюсь. Не пешком до базы.

Очевидно, когда он матерился, я понимала гораздо больше. Базы чего? Надеюсь, не разбойничьей или как там называются нынче эти банды. Стало еще страшнее. Зря я села в эту машину с совершенно незнакомым человеком. В моем возрасте нормальные люди не ездят на иномарках и не выражаются на каком-то бандитском жаргоне.

Парень завел машину и принялся выруливать с полупустой парковки, используя только одну левую руку. Машина пищала на разной частоте. Парень лыбился, стараясь выехать в два приема, бахвальства – как у подростка. Когда же он обернулся ко мне и подмигнул, хвастаясь тем, как умело он победил и поворот с помощью одной руки, я поняла: даже не подростка, а ребенка. Сколько ему лет вообще?

Парень, ужаснувшись при виде моей худой фигуры и окровавленных коленок, понажимал какие-то кнопки на панели управления своего космического корабля. Забила по ушам противная электронная музыка, а сбоку обдало жарким воздухом, который сразу иссушил мою кожу и не давал нормально дышать. Боясь пошевелиться, я старалась держать спину прямо и смотреть вперед. Иначе выскочила бы с дикими криками из приостановившейся у выезда с парковки машины. Но сзади засигналили, и машина поехала.

Музыка была громкой и динамичной. Бас, бьющий по ногам и сиденью, соответствовал мерцающим фонарям и бегущим линиям разметки. Как будто дорога тоже была музыкой. Только немузыкальное пиликанье было совсем не к месту. Так всю дорогу я и просидела на нервах. Было ужасно душно из-за спертого воздуха, и еще меня тошнило от сильного апельсинового ароматизатора.

Перед частной поликлиникой водитель резко затормозил, отчего мне пришлось подставить руки, чтобы не слишком больно удариться о приборную панель. Пристегнуться-то я так и не решилась. Вдруг пришлось бы сбегать прямо на ходу?

– Пошли, малая, и тебя подлечим. – На руку калеченный бодро выскочил из машины, обошел ее и открыл мне дверь, притоптывая в нетерпении.

– И тебя вылечим, и меня вылечим.

– Да-да, а я о чем. – И он так серьезно ответил на эту фразу из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», что я тихонько прыснула со смеху. Парень приподнял брови и впился взглядом в хихикающую меня. Он все еще придерживал дверь, ожидая меня и не моргая. Чудно, я столкнулась с тем, кто не смотрит классику. И не читает, скорее всего. Пришлось выйти из машины, раз меня так любезно ждали.

Герой уверенно шел по направлению к двери. Неужели в такое позднее время поликлиника еще работает? Сейчас же уже должно было быть ближе к десяти часам вечера. Я вздохнула и побрела следом. Парень нажал кнопку и сказал, что ему на срочный прием. Дверь открылась. Через небольшой холл со стеклянными раздвижными дверями мы вышли на лестничный пролет. Когда мы поднимались, калеченому позвонили. Вытаскивать одной левой рукой телефон из правого кармана ему явно было неудобно, смартфон выскользнул и проскакал по ступенькам. Я пожалела травмированного, подняла тоненький мобильник, чудом не разбившийся от падения, и отдала ему. Наши руки соприкоснулись, но никаких неприятных ощущений я не почувствовала. Такое случалось, если я была спокойна, а коснулись меня вскользь, без попытки удержать. Телефон все еще трезвонил, и он, наконец, ответил:

– Хай. Че? Не, сегодня на кáтках4 меня не будет. И завтра тоже. Руку повредил. Ниче, прикончите их и без меня. Не знаю, сейчас как раз к врачу иду. В любом случае к Мажору я буду готов, не ссы.

«Прикончите их без меня» – этой фразы было достаточно, чтобы я тихо-тихо, шажочками, начала спускаться по лестнице. Благодаря умению тихо ходить и увлеченности бандита разговором мне удалось улизнуть с лестничного пролета.

Нашел он меня сидящей на корточках у входной двери, я считала звезды перед потемневшими от боли глазами. Врали все в «Том и Джерри» – звезды не вокруг, а прямо в глазницах. Плывут вместе с кругами.

– Тут выхода нет, только вход, потому двери автоматически и не открываются. Учись мансить5, малая.

Я злобно посмотрела на закрытую стеклянную дверь, наградившую меня шишкой на лбу плюсом ко всем событиям последних часов. И стало как-то даже все равно, что какой-то бандит завел меня куда-то в только ему знакомое место. У меня уже нет крыши над головой, нет работы и денег, мне все равно конец. Так почему я должна остаток своей жизни проживать так тупо? Мозги, уставшие за день, после встряски от знакомства со стеклом отказывались работать… Да, взвесить ситуацию казалось делом совершенно невозможным. Звезды улетели, но я успела зазвездиться.

– Слушай, ты по-человечески разговаривать умеешь, а? – Я вскочила и ткнула пальцем в грудь растерявшегося от моих слов парня. Голову кружило, и мне стало дурно настолько, что я качнулась. Палец проехался по груди бандита, царапнулся о металлическую молнию, а из-за того, что кожа у меня всегда была очень тонкой, кровь выступила мгновенно и размазалась по его куртке. Засунув палец в рот, чтобы не запачкать кровью еще что-то, я уставилась в глаза собеседнику. Тот не отрывал взгляда от моего пальца во рту. Наконец парень отмер, сообразив, что я все же задала ему вопрос, и выдал:

– Эмм, постараюсь, но я нынче постоянно в катках… мм-м… сражениях? – Он выжидающе смотрел на меня, будто спрашивая, верное ли слово подобрал. Я кивнула, так хоть все это обрело хоть какой-нибудь смысл. – А мы с парнями на своем болтаем, я и отвык от… эмм-м… как ты выразилась, человеческого языка. Вообще мы обычно нормально разговариваем, но сейчас у нас серьезная подготовка. Я впервые за три месяца с кем-то из неигровых разговариваю.

Разговор с бандитом казался сущей нелепицей. Я улыбнулась и спросила:

– И кого прикончить сегодня планировалось, если бы ты не остался без руки?

– Да пару нубов6… мм-м… идиотов, составляющих нам конкуренцию.

– А что будет, если не убьете?

– Тогда завалят нас. А если мы их, то высока вероятность получить норм бабосика, не менее пары сот тыщ на нас всех.

Отлично, бандит жалуется на трудности своей работы. Я махнула на парня рукой, не желая слушать его излияния, и вернулась к лестнице: если уж приехали сюда, то к врачу стоило попасть. Я поднималась ступенька за ступенькой, коленки саднило. Сейчас, когда страх ушел, боль стала особенно отчетливой. Я шла тихо, а вот топот идущего рядом раздавался эхом на лестничной площадке. Когда мы открыли дверь в коридор, в нос ударил особый запах больницы, странный, свербящий в ноздрях запах кварцевания. К нам подошла среднего возраста врач с короткой стрижкой, в чистом выглаженном халате. Она явно отдыхала до нашего визита, ее выдавала крошка хлеба на губах. Нас проводили в кабинет.

Ни охраны, ни стойки регистрации, ни штуковины для выдачи талончиков – не нравилось мне тут. Чтобы не мешаться и не привлекать внимания, я села на стул напротив стола.

– Фамилия, имя, отчество и возраст?

– Никифоренко Василий Николаевич. Семнадцать.

Я вытаращилась на парня. Он же машину водил! Матерь Божья, семнадцать лет. Я была права – он еще подросток.

– Нужно будет, чтобы родители подписали бумаги, – уточнила врач. Оценив мою подростковую фигурку скептическим взглядом, она стала осматривать его руку. Аккуратно коснувшись пары зон, спросила, где больно, и увела Василия в рентген-кабинет.

Слишком много несовместимого я узнала про нового знакомого, что никак не складывалось в единую картину. Собраться с мыслями и найти искомый результат сейчас было – как копаться в женской сумочке. Попадется что угодно, кроме необходимого.

Вернулся мой новый знакомый уже с перевязанной рукой.

– Вашим родителям нужно будет расписаться, – сказала врач, заводя парня в кабинет.

– Ок.

Но это не успокоило врача. Она или уже знала его (неудивительно, если он бандит, явно частый здесь гость), или заподозрила что.

– Или кто-то из совершеннолетних хотя бы.

– Давайте бумаги, отнесу родителям. И девушке тоже помогите.

Врач обработала коленки и приклеила на каждую большой пластырь, одновременно с чем бурча что-то себе под нос. Я разобрала только:

– Ох и не сидится вам ровно, молодежь.

Василий только фыркнул на это заявление. Ну и слух у него. Я сама с трудом расслышала. Доктор взяла бумаги в руки и подозрительно смотрела то на них, то на парня.

– Девушка, мне нужно будет, чтобы вы тоже заполнили информацию о себе. И кто-то из ваших родителей. Нужна подпись совершеннолетнего.

– Давайте мне, подпишу. – Я подошла к столу, чтобы взять ручку. Врач еще раз недоверчиво окинула взглядом мою низкую тщедушную фигуру. Только после того как врач изучила мой паспорт и удостоверилась, что я совершеннолетняя, она дала мне бумаги.

Подписей потребовалось не так уж много. Закончив с бумагами, я встретилась взглядом с новым знакомым. Он пребывал в шоке и смотрел на меня, будто не мог поверить в то, что видел. Ну да, я выгляжу лет на тринадцать, а не девятнадцать. Все дело в маленьком росте, первом размере груди, отсутствии косметики и детском личике, обрамленном двумя косичками. Только на нижней губе посередине была сережка-септум, предупреждая, что территория охраняется. Но кого нынче удивит пирсинг на подростках?

Что ж, рада, что не только Василий меня сегодня поставил в тупик, но и у меня было чем ему ответить.

После того как Вася оплатил наш больничный поход, мы пошли к выходу, который действительно оказался с другой стороны здания. Когда дверь частной клиники закрылась за спиной, холодный воздух остудил мое разгоряченное лицо и проник под расстегнутую куртку.

– Ну что, малая, поехали?

Я скептически посмотрела на того, кто был младше меня на два года и, зная об этом, все же называл малой. Страх перед ним прошел полностью. Как и от его прикосновений. Парень, не дожидаясь ответа, опять схватил меня за локоть и потащил на буксире к машине.

– Ты несовершеннолетний, у тебя прав нет.

– Ну почему же, есть. И остальные документы. Садись.

В семнадцать лет? В России? О да, конечно. Наверно, я всего лишь сотый человек за сегодня, кто этому не поверил. Подумаешь, это мы дураки. А он-то умный. Решил, что в четырнадцать паспорт получил и теперь сверхчеловек. Какой-нибудь механический. Трансформер. Розовый. А я-то думала, восстание машин начнется со стиральной машинки, которая всегда так бодро скакала к выходу. Кажется, ночами я слышала крики старенькой ВЕКО о том, что на пенсии работать она не нанималась.

– Ты в курсе, что из-за тебя нам никогда не считаться высшим разумом? – Пока я придумала и выдала этот ответ, меня уже запихнули на пассажирское сиденье. Только и успела голову пригнуть, чтобы не удариться. Парень от комментариев воздержался.

Впрочем, чему я удивляюсь, с его-то пронырливостью добыть поддельные документы не проблема.

– Куда ты меня везешь? – не могла не спросить я, стоило машине тронуться.

– А где твой дом?

Я спрятала поджатые губы в бежевом шарфе. Мокрый кусочек ткани, так и не высохший от растаявшего снега, помогал привести мысли в порядок.

– Высади у метро, пожалуйста, я сама доберусь.

– Метро ей подавай. Жить без него не может. Смотри, какая коренная москвичка.

– Нет, молочная. Спасибо за помощь, но мне пора.

– Ну уж нет. Пересидишь у меня. Ты мне руку сломала, так что поможешь. – Василий улыбался и ворчал. Дурацкое сочетание.

– С чем это? – Вопрос прозвучал язвительно и пошло, но удержаться от сарказма после такого требования казалось невозможным.

Машина набирала скорость. Чтобы больше не стукнуться, я решила пристегнуться.

– А когда думала, что я старше, пристегиваться не нужно было?

Я насупилась и промолчала. Что можно сказать несовершеннолетнему убийце, которому ты сломала руку и обломала получение кучи денег, когда он везет тебя на машине с поддельными документами в свое логово?

Тут даже мои знания пасовали. В голову лезло всякое глупое от «я хочу в туалет» до «не убивай меня, я невкусная». Хотя я учусь на психолога. Никудышный из меня специалист выходит. Свои проблемы решить не могу, новыми обзавожусь с поразительной скоростью, что мне с чужими-то делать?

В этот раз музыка не играла и печка не сушила легкие. Я бы сказала, что поездка вышла приятной. Пусть даже если она грозилась стать последней в моей жизни. Шел первый снег, стелящийся красивыми ручейками на дороге. Подмерзло достаточно, чтобы он не превращался в грязь. Удивительный октябрь в удивительном городе, который всегда радовал ранними заморозками. Вполне возможно, через неделю будет солнце и двадцать градусов тепла.

Пустота космической машины мне нравилась больше метро. Я всегда старалась искать работу поближе к месту жительства. Так как час пик могла бы и не пережить. К сожалению, на учебу все равно приходилось ездить на общественном транспорте, потому что найти рядом с МГУ дешевую квартирку для съема – нереально. Но я была у метро уже к шести утра, к самому открытию, чтобы только не попасть в толпу.

Сейчас было хорошо – тихо, пусто и никто не касался меня. Тишину нарушали только шум машин за окном и дыхание нового знакомого, пытающегося все делать одной рукой. Я старательно не смотрела в его сторону, ибо машина ехала не с черепашьей скоростью. Вряд ли я чувствовала себя полностью спокойной и ушла в нирвану, увидев семнадцатилетнего парня за рулем автомобиля с поддельными правами и его однорукое вождение.

Ехали мы недолго, прошло меньше двадцати минут. Парковал машину Василий в этот раз аккуратно, вдумчиво и гораздо дольше. Что неудивительно – место на парковке нашлось только одно и совсем неширокое, настолько, что мне пришлось придержать дверь от удара о соседний автомобиль, пока я просачивалась в узкую щель открытой двери.

Находились мы рядом с новостройкой, окружающей по дуге огромную детскую площадку. В какой стороне метро, я не имела представления, а спрашивать было глупо. Поэтому просто пошла в сторону детской площадки. Но меня опять перехватили за локоть и потащили. Сколько у него сил в одной левой руке? И не устал же парень меня за собой тягать.

Меня мучил один вопрос. Почему же, стоило мне увидеть Васю, моя гаптофобия спряталась? Мне не было страшно, скорее, немного забавно. В подъезде я заметила консьержку. Она так посмотрела на нас, что я пододвинулась поближе к Васе. Тот вряд ли мне устроит такую ужасную и мучительную смерть, пожелание которой виделось в этих мутных пожилых глазах.

Об опасности просто кричал мой стукнутый на фоне нервов и падений разум. Мое же тело принимало парня как старого знакомого.

Двери лифта закрылись, и Вася нажал на кнопку двенадцатого этажа.

– Как тебя хоть зовут-то, малая? А то вырывать из рук твой паспорт было бы странно, – сказал и усмехнулся. Похоже, все еще удивлен моим возрастом.

– Настя.

– Какое сказочное имя, – парень широко улыбнулся. Да и вообще какой-то он слишком улыбчивый.

– А у тебя… кошачье. – У меня и бабушки был кот Васька. Обычный серый дворовой. Неласковый.

– Тогда можешь звать меня Котик. – И Васька, наглостью не сильно отличающейся от кота, рассмеялся. Я в притворном гневе шлепнула его по плечу. Хотя хотелось треснуть по башке, но до вершины этой шпалы поди допрыгни. После чего я с удивлением уставилась на свою руку – не ожидала от себя такого жеста. Желания прикоснуться у меня обычно не возникало, скорее наоборот, я всегда старалась максимально увеличить дистанцию.

Его глупая шутка меня расслабила, и я тоже заулыбалась, но спрятала улыбку в шарф. Чтоб не зазнавался этот наглец кошачьей породы.

Я ожидала, что в квартире нас встретят его родители, но оказалось, что он жил один. Холостяцкое неубранное логово. Двухкомнатное почему-то. Зачем одному парню две комнаты? Вася помог мне снять куртку, повесил ее вместе с шапкой на вешалку и потянул в спальню. Там он ткнул в свою неразобранную постель. Это что за намек?

– У меня тут из койко-мест только небольшая кушетка во второй комнате, и с постельным бельем беда. Поэтому предлагаю тебе занять мое логово. – Я с удивлением на него посмотрела. Не из-за предложения, а из-за слова «логово», которое я применила к его квартире мысленно. Парень сбился, встретившись со мной глазами: – В общем, располагайся, а я – на кушетку.

Скептически осмотрела незаправленную кровать с давно не стиранным бельем и непроизвольно сморщилась.

– Понял. Сча придумаю что.

Мне стало неловко за свою реакцию, но не объяснять же, что моя гаптофобия наложила на меня и повышенную брезгливость. Не хотелось в его глазах быть психом. Хотя с учетом особенностей нашего знакомства – куда уж больше. Мне осталось только встать в мостик и так передвигаться с криками «Я паучок жу-жу-жу и не тужу».

Я все так же неловко переминалась возле кровати, когда Вася с нее стащил все постельное белье, застелил тонким пледом вместо простыни, положил диванную подушку, а поверх нее – полотенце. Одеяло он вытащил из пододеяльника и постелил сверху.

– Могу так.

Я кивнула и постаралась взглядом поблагодарить и извиниться за все то, что надумала на Васю. За свое поведение мне было стыдно. После всех манипуляций он вручил мне огромную футболку, которая была бы мне ниже колен, и показал месторасположение ванной и туалета. Сам же помыл руки и скрылся на кухне, дав мне дальше разбираться самой.

Осмотрев и обнюхав предложенную футболку и место для сна, я осталась относительно довольна. Хорошо хоть, Вася не видел момент обнюхивания дивана.

Первым делом я затащила куртку и шарф в ванную – надо было отмыть пару пятнышек крови. Краснота легко сошла в холодной воде, и я вернула верхнюю одежду на место. Потом я закрылась в ванной, застирав джинсы, оставила их в раковине обтекать и залезла под душ. Направила воду так, чтобы коленки сильно не намокли, но пластыри все равно быстро стали влажными.

Через щелку под дверью в ванную просочился запах еды. Я вспомнила, что ела в последний раз только утром. Рот мгновенно наполнился слюной. По груди били обжигающие струи воды, почти кипяток. Именно под такой температурой я любила приходить в себя после нервного дня.

Я потянулась за полотенцем и поняла, что оно – Васино. Резко отдернула руку, не понимая, чего больше ощущаю – смущения или брезгливости. Ранее я уже жила с мужчинами. Но то был пожилой грузин, снимавший комнату по соседству, а не молодой и симпатичный парень. Чистого полотенца в зоне видимости не наблюдалось. Запасное, наверно, как раз и красовалось на моем будущем лежбище. Я натянула футболку-палатку прямо на мокрое тело. Выходить из ванной было прохладно, но горячая вода нагрела тело достаточно, чтобы я не дрожала от холода. Мои ступни шлепали по полу и оставляли за собой мокрые следы, но не могли остановиться – тело требовало дотащить хозяйку до еды.

Вася, в джинсах и футболке, стоял у плиты. Серую толстовку, видимо, уже успел снять. Запах манил, и я подошла взглянуть. Кулинарный шедевр состоял из яиц, колбасы и хлеба. Ну что ж, почти пицца. Хозяин квартиры обернулся и широко улыбнулся. Наверное, я смотрелась нелепо в такой огромной футболке. Она и правда умудрялась прикрывать коленки. С мокрых кончиков волос, которые я поленилась закрепить повыше, капало на пол.

– Вась…

Парень вздрогнул и оторвался от разглядывания моих коленок. Я смутилась от ощущения тепла, идущего по моему телу вслед за его взглядом. Мы смотрели друг на друга. Зрачки чужих глаз показались слишком уж большими. Темно-зеленой радужке осталось совсем мало места.

– Прости. Тебе не нравится, когда тебя так называют? Просто не знаю, как еще обратиться, а спросить очень надо было, куда джинсы мокрые повесить сушиться.

Объяснение про джинсы меня окончательно смутило, и, отведя глаза, я стала теребить и рассматривать кончик и так растрепанной косы.

– На балконе. Только ты туда такая мокрая не топай. Я сам повешу, как доготовлю. А называть можешь как хочешь, мне норм. Я просто от имени своего отвык.

Я настолько удивилась его ответу, что вместо того, чтобы смутиться еще сильнее, вперилась в его расширенные зрачки снова.

– Как можно отвыкнуть от своего имени? – Ведь явно не оговорился.

– Скажем так, обычно меня зовут по-другому. У меня… хмм… псевдоним.

– Ты что, стриптизер или в эскорт-услугах? Второе имя у него. – Вырвалось это совершенно неожиданно. Вася расхохотался. Только спросив, я поняла, откуда у него может быть псевдоним. У таких же всегда общение внутри банды по кликухам.

– Лол. Парням скажу – умрут от смеха. Ой, не могу. Стриптизер с таким именем, а-ха-хах! Насть, меня ж зовут Вазелином.

– Даже не хочу думать почему. – Я ужаснулась. За что он его получил в своей-то работе? Даже подумать страшно.

Вася, все еще посмеиваясь, наполнил две тарелки едой. Делал он это медленно, орудуя одной рукой. Помощь сразу отверг, весело осмотрев мою мокрую и хрупкую фигуру. Затем Вася поставил тарелки на стол и сказал садиться есть. Сам ушел в ванную за джинсами.

Я смотрела на полную тарелку и истекала слюной. Столовых приборов-то не было. Поэтому рискнула порыться в шкафах и найти самой. Внутри всех полок было подозрительно пусто. Чудом добыв две вилки, вернулась к столу и приступила к еде.

Вася вернулся быстро, я только и успела заметить холодный ветерок, пробежавший по ногам. Но, несмотря на его резвость, когда он пришел, я уже все съела. Голод – не бандит, на балкон с джинсами не уйдет. Да и вообще никуда не уйдет, пока не насытишь. Раз меня сегодня убивать не собираются, а еще я поела, то пора было и спать лечь. Ноги моментально закоченели, как почувствовали воздух, вырвавшийся с улицы, и требовали спрятать их в теплое одеяло.

– Спасибо, я пойду прилягу.

Вася кивнул и, осмотрев мою опустевшую тарелку, предложил съесть и свою порцию.

– Я не сильно голоден, так что забирай.

– Нет-нет. Я очень устала за сегодня, хочу спать. Спасибо за то, что приютил и накормил. – Я смутилась, звучало как мяуканье брошенной хозяевами кошки, что было, по сути, недалеко от истины. Может, удастся все же вернуться в проблемную съемную квартиру? Нет, вряд ли. В любом случае сейчас мне новую квартиру не найти. От всех этих мыслей плечи поникли, а шею придавило приближающейся плитой беды. Безвозвратной. У кого попросить помощи? У богатеньких мажориков в вузе, с которыми я за все время учебы перебросилась всего парой фраз? Ни подруги, ни бабушки у меня уже не было. Не к кому обратиться за помощью. Не к малознакомому бандиту же, но и будь он хорошо знакомым бандитом, тоже было бы не очень.

– Насть, что случилось?

Я вздрогнула и вынырнула из своих мыслей. Никогда не замечала, что творилось вокруг, когда я погружалась в свой внутренний мир. Вот и сейчас, как только вернулась в реальность, увидела Васю, сидящего передо мной на корточках. Я все так же сидела на стуле, но с силой сжимала края обивки. Пришлось резко разжать пальцы и улыбнуться. Для того чтобы встать со стула, я осторожно прикоснулась к плечам Васи, чтобы тот пропустил меня. Парень послушно отодвинулся. У меня не возникло никаких неприятных ощущений от прикосновений к нему, я только почувствовала, что от него странно пахло.

Интересно, все люди так странно пахнут? И я для других тоже? Ответов я не узнаю, так как редко нахожусь так близко к кому-то. С этой мыслью я дошла до кровати, зарыла ноги под одеяло и мгновенно уснула, даже не выключив свет. Только через пару минут краем полусонного сознания заметила, как внезапно стало еще темнее и теплее.

Утро разбудило меня яркими лучами сквозь незакрытую штору. Вставать совершенно не хотелось. Пусть я еще не проснулась до конца, но подсознание помнило, какой пакостный день его ждет. Нужно найти жилье. С этой мыслью я и распахнула глаза. Память обо всех произошедших событиях возвращалась ко мне так быстро, что заболела голова. Стало страшно и…

– Ой, ду-у-ура! – Я снова закрыла глаза, повторяя ту же фразу уже мысленно. Убегала от неизвестных, не разобравшись. Не нашла ни квартиры, ни работы, ни денег. Попала в дом к какому-то бандиту. Хотя в последнем я уже сомневалась. Не мог же семнадцатилетний быть профессиональным убийцей и так открыто себя вести? Но осторожность не помешает – как минимум этот Василий странный.

Я вылезла из-под одеяла и вышла в коридор. Проверила шарф и куртку. Они высохли, только легкая влажность осталась на правом рукаве. Итак, сегодня в планах – найти квартиру. С учетом отсутствия денег – это проблема. Можно попробовать упросить хозяйку вернуть залог в восемь тысяч рублей, выданный мною при въезде. Но, во-первых, этих денег все равно не хватит. А во-вторых, она их не отдаст, пока я окончательно не съеду с квартиры. В-третьих, нет ни одного документа, подтверждающего, что я отдала ей эту сумму.

Я понимала, что она так делала, чтобы не платить налоги от сдачи квартиры. Но угрожать этим бессмысленно – я боялась, что по итогам разбирательства эти деньги могли стребовать с меня. А ее необоснованные угрозы и то, что она обвинит меня в воровстве, и вовсе пугали до чертиков. Всего, что касалось убийств и причинения тяжкого вреда здоровью, я избегала с очевидной маниакальностью на каком-то подсознательном уровне. Сторонилась всяких подозрительных людей. Кроме вот Васи. На самом деле для меня это и стало самым ярким показателем его непричастности к бандитам. Но тогда я не могла никак объяснить, что за разговоры об убийствах и кем он, черт возьми, работал в свои годы, что мог заработать сотни тысяч?

Может, я понравилась Васе и он решил приврать, но сделал это как-то совсем криво и не в тему? Я задумалась о том, как выгляжу. На руках у меня были тонкие пальцы с коротко остриженными ногтями, а ноги никогда не знали бритвы. Да и зачем следить за этим девушке, которая боится прикосновений? Нет, такая понравиться молодому парню не могла. Вот только впервые от мыслей о своей отталкивающей внешности мне было грустно и неловко.

Как-то ранее не приходилось ни перед кем светить голыми ногами. Пора одеться в свою броню. Дырявую уже, к сожалению. Джинсы! Они же сохли на балконе! Я оглянулась. В этой комнате балкона нет. Значит, они… черт!

Чтобы решиться зайти в комнату к странному парню, я предварительно зашла в ванную умыться холодной водой. Осмотрела в зеркале свои встрепанные волосы и горящие страхом глаза. Продолжительный выдох. Собралась, сжала кулачки и подкралась к двери второй комнаты.

На ручку я нажимала очень медленно, чтобы заслышать даже намек на скрип. Раздался тихий щелчок, и я замерла, не выпуская ее из рук и прислушиваясь к звукам внутри комнаты. Будить Васю и объясняться не хотелось. Я мечтала одеться и тихонько сбежать, притворившись, что ничего этого не случилось и я не ночевала у незнакомого парня. Какой удар по моему благоразумию!

Как только убедилась в полнейшей тишине, открыла дверь. Все же раздавшийся тихий скрип не разбудил парня. Вася лежал на животе, раскинувшись на небольшой кушетке. Здоровая рука свисала и касалась пола, а ноги покоились на подлокотнике. Ступни висели без опоры. Слишком уж он был длинным для такого маленького дивана. Вторую руку он засунул под подушку, частью простыни Вася пытался укрыться, но удалось прикрыть только попу и часть спины.

Удивительно, какие широкие у парней плечи и волосатые ноги. Наверное, если остричь, можно было бы сплести теплые варежки. Отвлекшись от созерцания голых плеч и ног нового знакомого, я тихо прокралась к балкону. Но он был закрыт. Пришлось проворачивать ту же аферу, что и с открытием двери в комнату. Только быстрее, совсем не хотелось тут задерживаться. Балкон при открытии не издал ни звука. Свои джинсы я заприметила мгновенно. На фоне чужой одежды они казались игрушечными. Старыми и дырявыми. Обрадованно их стащив, я развернулась и уткнулась в чужую грудь. Выронив джинсы, отпрыгнула назад и ударилась головой о приоткрытое окно балкона.

Я уселась на корточки, удерживая голову руками, чтобы та не распалась на части. А Вася в одних трусах стоял, не двигаясь, напротив. В его глазах не было узнавания. Он непонимающе пялился то на меня, то на валяющиеся рядом с рваные джинсы. Видимо, пытался определить, что за вор завелся у него на балконе и зачем ему понадобились такие странные джинсы. Наконец его глаза прояснились.

– Насть, ты чего охладиться-то среди ночи решила?

Я удивленно посмотрела на свет, льющийся потоком из окон. Парень даже глаза не мог до конца открыть, так ему ярко было.

– Ночи?

Вася, осмотрев то же, что и я, своего мнения не изменил.

– Да я в жизни в такую рань не вставал.

Я скептически хмыкнула и наконец поднялась. А то в таком положении открывался прекрасный вид на мое нижнее белье. И если собеседник не стеснялся и щеголял в трусах, то у меня было иное мнение.

– По ночам работаешь? – Я все еще не могла довести до логического конца мое представление о его профессиональной деятельности, вот и спросила.

– Ага, – Вася почесал поясницу и наклонился поднять мои джинсы.

– И чего этой ночью не работал?

Он ткнул пальцем левой руки, в которой мои джинсы занимали не так уж много места, на правую в повязке.

– Как бы твоя вина, малая. Шуруй-ка ты, цээмка7, с балкона. Такая холодрыга.

Отбирать свои же джинсы из рук парня я не стала. Бочком протиснулась мимо него, чтобы не коснуться, и ушла на кухню. Там я успокоилась, сменив повод для волнения – отсутствие еды. Холодильник был пуст, на одной из полок сиротливо валялся кусок колбасы. Не нашлось даже хлеба, а зажевать колбасу без него казалось кощунством. М-да-а. Обворовывать почти обворованного, у которого и воровать-то нечего.

– Ох, и как в тебя столько лезет. У тебя ж желудок, наверно, меньше, чем у кошки.

Я вздрогнула от его хриплого голоса. Почему-то, когда я была в спокойном состоянии, воспринимала этого человека совершенно иначе. Мне он… нравился, что ли.

Василий вошел в кухню уже в джинсах, но на верхнюю часть тела ничего не надел. Я старалась на него не смотреть, смущаясь его голого живота.

– Малая, давай так: я принесу нам пожрать, а ты не предпринимаешь повторную попытку сбежать.

Я красноречиво посмотрела на него, приподняв одну бровь. С чего бы это? Меня тут ничего не держит. У меня дел невпроворот.

– Понял.

Он ушел обратно в комнату. Я зачем-то пошла за ним. Там парень с трудом, используя только левую руку, натягивал толстовку. Голова и рука не попадали четко в нужные дырки. Правая рука не имела возможности влезть во второй рукав и в итоге застряла в странно узкой толстовке. Я пожалела пострадавшего и помогла одеться, придерживая края горловины и распрямив рукав. Стоило мне нечаянно прикоснуться к его шее, как мои щеки обдало сильным жаром и громко застучало сердце. От усилий по надеванию сбилось дыхание и у Васи.

Парень в благодарность порадовал меня счастливой улыбкой идиота. Он же в Москве живет, как можно было не потерять навык часто улыбаться? После парень левой рукой стащил с кушетки мои джинсы, явно брошенные тут же им самим. Завернул в аккуратный валик (и откуда ловкость в управлении одной рукой появилась?) и засунул под толстовку к правой руке.

– Это для надежности, чтоб не сбежала.

Пока он предпринимал уже более успешные попытки обуться и натянуть знакомую мне спортивную куртку, я пыталась переварить увиденное и найти разумную реакцию на это. Не нашла.

– Ты пойдешь в магазин с моими джинсами? – В ответ мне только кивнули, хитрым взглядом демонстрируя, что я тот еще Капитан Очевидность. Но как ему объяснить, насколько нелепым все это выглядело? Предположительный убийца, работающий по найму в сговоре с другими уголовниками, пойдет в магазин за хлебом с моими джинсами, спрятанными под одеждой. Почему только мне казалось это странным? Из всех вопросов в голове вычленила самый разумный.

– Зачем я тебе тут нужна?

– Хороший вопрос. Как раз будет время подумать, – сказал он очень тихо. И если бы я не прислушивалась, то и не разобрала бы.

– Раз я тебе не нужна, отдай джинсы, и я свалю. У меня же дел куча.

– Не парься, я тебе помогу с твоими делами.

И убежал в магазин с моими джинсами. Только дверью громыхнул, ставя точку в самом нелепом разговоре в моей жизни. Мозг не знал, как реагировать, и сосредоточился на физических ощущениях. Влетевший из подъезда сквозняк забрался под футболку и пробежался по позвонкам.

Очевидно, моего разума не хватало, чтобы решить задачку по имени Вася. Как я психологом-то работать буду, когда специальность получу? С учетом моих успехов общения с теми, с кем я хоть как-то пыталась найти контакт, то, что я не могу устроиться работать даже кассиром, – результат не моей студенческой занятости, а патологической глупости. Отвратительно, Настя, отвратительно.

Я побрела обратно в комнату до постели и улеглась. Равнодушие, явно напоминающее апатию. Насколько я помню из программы, апатия – это последствия затяжной скрытой депрессии. Но сил на изведение себя тем, что вовремя не заметила ее приближения, не было. Я закрыла глаза.

Глава 2. Wicked Sick

Wicked Sick8

Очнулась я с мыслью: «Ни работы, ни денег, ни оплаченной квартиры, а я тут… отсыпаюсь впервые за долгое время». Встала резко, отчего закружилась голова и перед глазами заплавали непонятные фигурки, поминающие человечков из детского мультфильма. Так, нужно срочно решить хоть одну из проблем – начать искать работу или звонить хозяйке, вымаливать еще несколько дней отсрочки. Все, собралась и стала налаживать свою жизнь. Что же я тогда делаю на кухне? К черту, поесть важнее.

Вот не понимаю, как работает соблазнение в кино – всякие там прикосновения и странные слова, обещания звезд с неба. Дерьмовый же подарок. То они там совершают обмен вирусами и бактериями, постоянно целуясь. Нет бы как Вася – сделать омлет. Вкусные запахи мгновенно приманили бы даже дикого зверя. А домашняя кошечка и когти сразу сдала бы на хранение.

Вася сидел в своей комнате с компьютерами, а я насыщала желудок. Пока я ем, я глуха и нема. Звуки из другой комнаты воспринимались как музыкальное сопровождение. Хотя ладно, я была не так уж и глухой, там явно проходили какие-то дебаты.

Насытился желудок, проснулось любопытство. Вася опять разговаривал по телефону. Подошла ближе, но слов разобрать не смогла. Тихонечко приоткрыла дверь и заглянула. Увидела свои джинсы, лежащие на кушетке, и самого Василия, сидящего за столом спиной ко мне у компа с тремя мониторами.

Системных блоков, а значит и компьютеров, было три. Один из них – с двумя мониторами. Системные блоки огромные, я таких никогда и не видела. Еще и светились, как дискотека под взглядом наркомана. Хм. У Васи не только машина как космический корабль, но и компьютер какой-то внеземной. Да и сам Вася недалеко от инопланетян ушел. Вон, даже общался на инопланетном языке. Вряд ли кому-то потребовалась бы такая аппаратура, не работай он на ней. Только помешанные на технике фрики-айтишники собирают такое.

Значит, не бандит – облегченно выдохнула я. Осталось понять, кто ночью работает на трех компьютерах сразу, кого-то там убивает, разговаривает на тарабарщине и подделывает документы на машину. У программистов свой язык, но я бы его узнала. Моя бывшая лучшая подруга собиралась учиться именно на эту специальность. Веб-дизайн? Тоже вряд ли. Может, какая-то подделка документов или хакерство? Опять в голову уголовщина лезет.

Услышать, как я вошла, Вася не мог, но он удивленно спросил: «Девушка? Моя? Где?» И обернулся.

Он же, наверное, болтал по скайпу, а я тут стояла в одной его футболке с голыми ногами. Щеки вспыхнули от стыда. Вдыхаемый воздух показался обжигающе холодным, и я задохнулась, не в силах дышать. Захотелось убежать, но ноги приросли к полу. Василий, через плечо рассматривая меня, улыбнулся. А потом повернулся к монитору. Я со своего места смогла понять только то, что интерфейс всех окон, раскрытых на всех трех мониторах, был мне незнаком. Но на одном из них было лицо Васи с белым пятном – мной – позади него. Это пятно стояло столбом в футболке не по фигуре в дверях. Все-таки видеосвязь. Звездец.

– Да, все верно, это моя девушка.

Ч-ч-что? Из моего горла вырвался только скулеж. Сказать хоть что-то у меня не выходило. А Вася продолжал, только я теряла смысл его слов. Кажется, он объяснил, что спас меня от кого-то и повредил из-за этого руку, вот и не сможет чего-то там… Спас? От кого? Если только от асфальта и стеклянной двери. И то неудачно. С обоими я успела близко познакомиться.

Парень попрощался с собеседниками во множественном числе (о боже, их там несколько?), закрыл все окна и крутанулся на стуле в мою сторону.

С момента, как я застала Васю за разговором, позу я так и не переменила. Сейчас же задрожала от гнева.

– Злишься, – констатировал Вася, – а зря. Думаешь, стоило сказать иначе? С учетом того, что ты в моей квартире, в которой я живу один, и в моей одежде. По виду – так на голое тело.

Я вспыхнула еще сильнее. Наверное, в этот момент мои волосы встали дыбом, лицо покраснело от стыда, а от кожи пошел пар. Как еще может выглядеть крайняя степень стыда и злости?

– Не на голое, – сказала я, коснувшись горящих щек. Как же тяжело было перенести свою злость в слова! Уверена, через десять минут у меня был бы готов десяток убойных ответов на его фразу. Но конкретно сейчас я могла только дрожать от гнева.

– Скажи это им и офигеешь от ответа, – парень кивнул в сторону компа и хмыкнул. Потом встал с компьютерного кресла и указал на мои джинсы. – Одевайся, и поехали решать твои проблемы, а то уже пять вечера, не уверен, что все твои задачи решаемы ночью, как мои.

После чего была уже его очередь протискиваться мимо меня, стараясь не задеть. То ли негативный опыт прикосновений ко мне наконец-то выработал у него рефлекс избегать меня, то ли он просто опасался моего гнева.

Надеюсь, что люди, с которыми общался Вася по скайпу, были в количестве не больше двух дедулек, живших где-то на Марсе или хотя бы на другом конце Земли. И я никогда в этой жизни с ними не пересекусь. Иначе умру со стыда в тот же момент. Я прикрыла глаза рукой, как будто надеялась, что, если чего-то не видеть – того и нет. Ом-м-м. Я у себя дома, у меня есть работа, деньги и время на учебу. Стоп. Время.

– Сколько сейчас времени?!

Сердце заколотилось в груди. Я в срочном порядке натягивала джинсы, не замечая даже, что на мой выкрик вернулся Вася и что-то ответил. Пофиг, что он смотрел, как я подпрыгиваю, запихивая ноги и тушку в джинсы, я на сегодня достигла предела позора. Куда уж сильнее? Тут дело жизни и смерти. Я забормотала, пытаясь уложить все в голове.

– Работа. Нет. Забрать вещи. Куда забрать вещи? На собеседования поздно. Взять кредит?

Я носилась по квартире в поисках своей водолазки. В голове творился полный бедлам. Если я сейчас не придумаю, что делать, то все-таки паду ниже некуда и распла́чусь.

Меня остановили, схватив за плечи. Кожу обожгло ледяным холодом, но я сдержала порыв вырваться. Только вздрогнула.

– Так, стоп, по порядку, твой список дел? – Голос Васи немного успокоил.

Я схватилась за волосы и потянула их в разные стороны. Ну же, волосы, вытяните мои извилины. Все дела были невыполнимыми. Смысл их сообщать этому несовершеннолетнему? Потянула волосы еще сильнее.

Нужна новая квартира, но денег на нее нет. Их можно получить, заняв или взяв кредит. Первое – не у кого, второе – не дадут. Работу я потеряла из-за сессии, и даже если найду сейчас новую, зарплата будет только через месяц. Я бы протянула с оплатой, если бы не заявление хозяйки, что скоро приедет ее сын, а квартира принадлежит ему. И нужно срочно освободить его комнату, или она скажет, что у нее тут лежали драгоценности и деньги, а теперь они исчезли. Не вдавайся в причины, Настя. Решения. Ищи их. Хотя бы одно. У меня было восемь тысяч залога – я заберу вещи и попрошу их вернуть. Тем более меня попросили съехать слишком резко, и остались еще оплаченные дни. На эти деньги я найду койко-место, а там уже придумаю что-то еще. Может, оспорю отказ в общежитии, устроенный одногруппницей за мои грубые слова. Конечно, не с моими возможностями снова лезть против нее, но и выбора особого нет.

План действий был готов, я перестала дрожать и выдохнула.

– Мне нужно забрать вещи.

Вася кивнул и отпустил мои плечи, после чего снял мою водолазку, висящую прямо поверх моей же куртки в коридоре, и протянул мне. Так вот она где была. И зачем я ее туда повесила? Наверно, выйдя из ванной комнаты в футболке, автоматом поместила всю одежду туда.

Уйдя умыться и надеть водолазку, я решительно посмотрела на себя в зеркало. Выберусь. Я сильная. Опустила взгляд на свои голые ступни тридцать пятого размера и прошептала:

– Хоть и мелкая.

Нет, так не пойдет. Если я уже сдалась, то из ситуации не выберусь. Как там психологи советуют? Даже в наших недостатках есть достоинства. Так в чем сила моего роста и тонких кулачков? Я осмотрела последнее. А такими бить больнее, наверное. Как иголка ужалит. А рост… хм… Зато чужие яйца ближе, чтобы по ним врезать.

Настроившись, я поправила длинный ворот водолазки, чтобы закрыть максимум кожи. Вышла из ванной и увидела уже одетого и ожидающего меня Васю. А он-то тут зачем? Видимо, мой вопрос отразился на лице, так как парень на него ответил:

– Поехали подвезу.

Я всегда предпочитала делать все сама, ведь за все потом приходится платить. А что, если сейчас все будет иначе? Что, если последствия отказа окажутся хуже согласия? Ведь когда я предлагаю помощь, мне было обидно, если ее отвергают. Так, я однажды уступила место старушке, но она не села, а бормотала мне садиться обратно. Но я уже встала, и мне было неловко. И старушка тоже не села. В итоге занял свободное место зашедший на остановке парень, от которого пришлось шарахнуться, чтобы он не коснулся меня. И если сидя я могла сжаться всей своей маленькой фигуркой и никого не касаться, то стоя это было сделать сложнее. Лучше не стало ни мне, ни старушке. Да и парень, изобразив потягивание, принюхался к своим подмышкам, пытаясь понять, отчего от него так шарахаются.

Что, если другие люди чувствуют то же самое, когда их помощь отвергают? Захотят ли они в следующий раз ее предложить? Желания уступать в транспорте старушкам место у меня после того случая резко поубавилось. А значит, я могу не помочь однажды той, которая в этом нуждается. Так и этот молодой парень однажды не предложит помощь еще одной «сильной и независимой».

С этими мыслями я успела и обуться, и одеться, и снова сесть в чужую машину. Там уже я и очнулась, вынырнув из своего внутреннего мира. Стоп, у Васи же поддельные права. Но было поздно, он уже выехал с парковки. Вася остановился, потянулся и вытащил ремень безопасности, чтобы пристегнуть меня. А я… не испугалась нарушения моего личного пространства. Только посмотрела на парня с немым вопросом.

– Вынырнула из своей черепушки? Эх, глухомань. Адрес-то какой?

Тепло его дыхания пробежалось по щеке, а щелчок замка заставил вздрогнуть. Вася не отодвинулся, а выжидательно посмотрел прямо мне в глаза. Точно, адрес же. Я продиктовала его и опустила взгляд на свои пальцы. Пустые.

– Рюкзак, я забыла рюкзак! – Хотя какой в нем смысл? Ключи от квартиры я наверняка посеяла во время вчерашнего знакомства с Васей. Вчера я их искала, но они пропали.

– Потом заберешь. – Парень вырулил на дорогу и повторил мой адрес, но уже громче. Механический женский голос сообщил о времени в пути.

Ехать было неблизко и долго, особенно по пробкам. Василий попытался завязать разговор, но я мысленно уплывала в свои проблемы и отвечала невпопад. Наконец парень включил громкую музыку, и мне не нужно стало сосредотачиваться на реальном мире. Сейчас мне лучше было мысленно составлять диалоги с хозяйкой, которые приведут к нужному результату. Я сама себе казалась очень убедительной, как бы вообще на нервной почве у меня опять не отказал язык. Руки потели уже сейчас, хотя мы даже не доехали.

Иногда я ощущала взгляд водителя на себе, но старательно не смотрела на Васю – непонятно, что делать в такой ситуации: то ли благодарить, то ли ругаться, то ли убраться подальше. Да и как общаться с этим жирафом – неизвестно. А я даже с домашней живностью-то не умею ладить.

Когда уже пересохло в горле и взмокла спина, мы доехали. Подъездная дверь была открыта, что удачно, с учетом отсутствия у меня ключей. Неухоженный подъезд встретил облезлыми стенами и выщербленными ступенями. Я снимала комнату в квартире на третьем этаже, и нам пришлось подняться. Помявшись у порога, все-таки набралась решимости и нажала звонок рядом со старой металлической дверью. Раздались топот и шебуршание. Дверь, как и стены в доме, была слишком тонкой, чтобы хоть что-то скрыть.

– Кто? – прозвучал за дверью дребезжащий низкий голос.

– Елена Павловна, это я. Настя, за вещами приехала.

– Ничего не знаю, вчера должна была съехать. Я предупреждала, так что убирайся-ка ты, милочка.

Вася с силой бабахнул в дверь.

– А ну, открыла немедленно! – Голос парня с баритона спустился практически до баса, выдавая злость.

Я в отчаянии прикрыла глаза и прошипела:

– Теперь точно не откроет.

– Я сказал, открывай. Вещи заберем и уберемся из твоего клоповника. Не откроешь – будет все то же самое, но веселее… для меня.

И снова бабахнул в дверь. Сразу видно – юный еще, ума не набрался, только ростом и вымахал.

Но дверь открыли. Я поняла, почему хозяйка не хотела открывать, ведь она не говорила родственникам, что сдавала вторую комнату. А ее сын уже приехал и как раз вышел из кухни, с интересом рассматривая наш дуэт: дылда и блоха.

– Где вещи? – Голос у Васи снова резко изменился, стал спокойным, парень посмотрел на меня. Ждал. Я потерла потные ладошки друг о друга, а затем о куртку, оставляя мокрые разводы. В попытках спрятать волнение я его только выдала. Так, вещи. Где вещи? Не знаю, где теперь мои вещи. Ведь в моей бывшей комнате за эту ночь обжился другой человек. Даже зайти и искать, прикасаясь к ставшим чужими вещам, было противно.

Выручила хозяйка, притащив мою сумку и пару пакетов. Я побледнела, поняв, сколько стирки мне предстоит, ведь все мои вещи пощупали. Но кое-что нужно было проверить. То, без чего будет тяжко учиться. А я все это терпела ради учебы. Пошебуршала пакетом, покопалась в одежде. Ноутбук был в сумке. Фух-х.

– Елена Павловна, я насчет залога.

Хозяйка, спрятавшись за сыном, сказала:

– Ничего не знаю. Какая была договоренность? Ты убираешься в комнате, только тогда возврат. А мне самой пришлось подготовить все для сыночка. Так что иди уже подобру-поздорову.

– А компенсация за оставшиеся дни? Ведь оплачено было за весь месяц, а прожила я тут только три недели.

– Да ты мне плиту испоганила, раковину забила. Ничего я тебе не дам! Знаешь сколько после тебя ремонта?

Я растерялась, не понимая, о чем она говорит. Плиту можно было отмыть, а раковину хозяйка забила сама рассыпавшимся рисом.

– Хотите это повторить перед аудиторией в тысячу человек?

– Что? – Елена Павловна с удивлением посмотрела на продолжавшего нести чепуху Васю.

– Я говорю, вы настолько уверены в правомерности и справедливости своих слов, чтобы это повторить для моих знакомых? На память, так сказать.

– Да кому угодно скажу, не заслужила эта девка возврата денег. Она даже ни разу толком не убралась в комнате.

Да, это правда: ни желания, ни времени на это никогда не было. Делала абы как, лишь бы хозяйка отвязалась.

– И ключи где, ворюга? Ведь науськаешь кого-нибудь потом, и придут к нам…

– Отлично! – Вася достал телефон, включил экран и спустя пару мгновений проговорил в него: – Вы просили больше делиться своей жизнью, и сегодня я в отличном настроении. Вы познакомились с моей девушкой, а теперь мы решили съехаться, и я забираю ее. Вот эти замечательные люди отпускают мою зайку ко мне. – И повернул камеру в сторону хозяйки с сыном. Я отошла от Васи и, приблизившись к хозяйке, заглянула в телефон. Во-первых, от сумасшедших стоит держаться подальше. Во-вторых, интересно, на что это он тыкает пальцем.

Оказалась, какая-то цифра. Сейчас там было четыреста шестьдесят, и это значение постоянно росло. На экране так быстро мелькали сообщения от людей с разными именами, что у меня зарябило в глазах. Я поймала глазами вопрос о том, как часто мы с Васей занимаемся любовью и будем ли делать это на камеру. Следующий прочитанный касался моей страшной внешности. Мое ошарашенное лицо, попавшее в кадр, явно не оценили.

– Вы хотели что-то рассказать? – Это Вася сказал таким тоном, что мне показалось, будто по спине ползла стая тараканов.

Ноги меня уже держали с трудом. Я сделала пару шагов и оперлась о шкаф. Итак, меня в непотребном виде видели около тысячи человек. Они считают меня девушкой какого-то идиота уголовника (подделка документов – это же уголовщина?). А сейчас им еще и расскажут, как я испортила чью-то там раковину и плиту. И как плохо мою унитазы. Да еще и подозрения в воровстве добавят – и прошлые и будущие. Прекрасно. Хуже только то, что зрители считают – я сплю с несовершеннолетним. А что еще можно подумать о девушке, переезжающей к парню?

Дальнейшую речь я уже не слушала. Предел я перешагнула давно. Скорее, даже пролетела с ракетой в… в… да ну это все!

Взяла свои вещи; пакеты и сумка в сравнении с моей хрупкой фигурой смотрелись устрашающе. Хотя, по сути, там были только ноутбук, постельное белье, пара обуви и немного одежды. И вышла из квартиры.

Ноги нетвердо ступали по лестнице, пакеты шелестели, раздражая слух. Сумка ритмично и болезненно била по коленкам каждую ступень. Бац-шурх. Бац-шурх. Когда я уже была почти на первом этаже, у меня из рук вырвали все тяжести, оставив мне только сумку. Вместо них мне в ладони сунули бумажки.

– Вот, все вернули. Поехали. – Вася был подозрительно счастливым и каким-то образом удерживал все лямки одной рукой.

У меня в ладонях находились двадцать пять тысяч рублей купюрами по пять тысяч.

– Это слишком много.

– Вот и я сказал, что мало. Но да ладно, ну их. Какие-то жадные слишком. Будешь жить у меня спокойно и не париться такими вещами.

– Где жить? – Я остановилась как вкопанная.

Вася внимательно посмотрел на меня.

– Понятно.

Он замолчал. Его глаза забегали – парень явно подыскивал слова. Только как тут можно объяснить подобный бред? Вот и он не нашел что сказать и поспешил с пакетами в машину. Ношу пришлось сложить перед задней дверцей, с одной рукой особо не развернешься. Вскоре все мои вещи были в его машине. Вася даже сумку стащил с остолбеневшей меня. Очухалась, только когда меня попытались подтолкнуть к переднему сиденью, намекая на то, что пора ехать. Я хоть и была меньше и слабее парня, зато явно проворнее. Поднырнув ему под руку, выскочила из удерживающего за плечо захвата. Не потому, что мне было неприятно, а потому, что понимала: не хочу никуда ехать с этим типом. Он все за меня решил и опозорил перед огромной тучей народу.

– Я никуда не поеду.

– Серьезно? – он ехидно усмехнулся. – И оставишь все вещи, включая многострадальный рюкзак, мне?

Посмотрела на деньги в руках и пожала плечами.

– У меня сейчас в руках денег больше, чем стоят все мои пожитки. – сказала это искренне, даже ноут я покупала бэушный, всего за пятерку. Сейчас он, наверно, еще меньше стоит. Вот только Вася громко засмеялся и снова попытался меня схватить. Я ловко отскочила.

Вася грязно выругался и добавил:

– Ты и правда серьезно. – Он почесал шею и осмотрел меня с головы до ног, а потом медленно, подбирая слова, заговорил – Тебе нужны деньги и квартира, а мне – девушка и помощь, пока я с этим – твоя, между прочим, вина. – Парень приподнял свою правую руку, спрятанную под курткой.

От слов Васи мне стало неловко. Он же мне еще ничего плохого не сделал, ну кроме как опозорил перед огромной кучей людей. Зато я ему руку сломала. Мы почти квиты. Вот только…

– Я не продаюсь. Тем более ты же мне предлагаешь, как… как… путане9.

– Эм, что? – Вася часто заморгал, пытаясь осмыслить сказанное. И в этот момент я поняла, как же трудно подбирать синонимы к словам. Но мне сквернословие не было свойственно. А Васе давно пора поджарить язык. – Путана… – Наконец его взгляд прояснился. – Да не-е-е, ты чего?.. Понарошку. Я тебя как актрису нанимаю, а не как… в общем, ты поняла. – Воодушевившись, он продолжил уже быстрее: – Да и как бы поздно, уже актерский состав объявлен публике.

– И кто виноват, скажи мне? Опозориться перед столькими людьми.

Я закрыла глаза руками, чувствуя, как уголок банкноты защекотал нос. Парень бухтел:

– Не позор, а хайп. Да и не позорил тебя никто, сама заявилась…

Я оторвала руки от лица, чтобы посмотреть на эту наглую рожу, не готовую извиняться.

– Заявилась? И куда? В твой дом, куда ты меня практически притащил? Или в свой… бывший дом? Это я заставила тебя обнародовать мои проблемы и мои коленки? – Я залилась краской. Сама чушь мелю, не хуже некоторых.

– Нормальные коленки. – Вася пожал плечами и поморщился от боли в правой руке. – Бесполезно выяснять, сделанное обратно не вернешь. И я не собираюсь хранить твои вещи. Го10, малая, в машину. И не нуди. Это ж надо быть такой занудой.

Уже второй раз ему удалось затащить меня в свою машину, потому что я была в шоке от его наглости и странности и не смогла вовремя сориентироваться и свалить.

В машине же вместо того, чтобы закатить скандал, я задумалась. Если отвлечься от Васиных особенностей и вопросов этики, то мне ведь предложили реальную возможность выбраться из ситуации без потерь для жизни и здоровья. Только в ущерб репутации и мнения окружающих. А тут и так всегда ничего не было бело и пушисто.

– Объясни, что ты от меня хочешь? – спросила я максимально спокойным тоном. Вася выдохнул, как будто все это время сидел, задержав дыхание.

– Мне нужна девушка для имиджа в Сети. Да и после заявленного если ты исчезнешь, то все решат, что ты меня бросила, и подписчики съедят меня с потрохами. Да и надоели все эти шуточки про активную работу рук. Сил нет.

– Так чего же девушку не заведешь? Ты вроде не страшный.

Вася обернулся, благодарно улыбнулся мне и сказал:

– Времени нет совсем, постоянные тренировки. Ты обеспечила мне первый выходной за месяц. Или два. Может, и три. Не помню, играл ли в тот день. Но я не жалуюсь, обожаю свою работу. – Вася говорил с энтузиазмом и улыбкой до ушей. В его любовь к своей деятельности охотно верилось. Вот и настал момент икс.

– А кем ты работаешь?

Парень даже отвлекся от дороги, с широко открытыми глазами повернулся ко мне.

– А я разве не говорил?

– Нет.

– Странно, я обычно только об этом и болтаю. Да и если не болтаю, все равно это очевидно.

Молчание. Я все-таки не выдержала и громко спросила, срываясь на визг:

– Кем?!

Вася даже не вздрогнул, просто пожал плечами. Я так же реагировала, когда меня спрашивали, почему бы мне просто не перестать так рано приходить к метро.

Не поймут.

– Я – киберспортсмен.

Глава 3. Rampage

Rampage11

– И кто это? – Мне было и правда интересно. Я слышала это слово, но никогда не интересовалась подробностями.

– Люди, которые играют в игры.

– И подозреваю, ты не фанат Эрика Берна12.

– Есть разные фанаты, но о таких не слышал. Я вот долгое время был фанатом Нави13, потом Медведей14.

– Угу, а я жирафов.

Вася рассмеялся:

– По крайней мере, оригинально. Я без особых раздумий выбирал лидирующие русские группы, не отличаясь особой преданностью.

Понятнее мне не стало. Кого он там выбирал и зачем?

– Так в чем суть твоей профессии? – Назвать это профессией было тяжело, но я попыталась, дабы получить объяснения. Васе явно приятно.

– Я хорошо играю в игру, в «Доту», и за это получаю деньги.

– А так можно было? – съехидничала я, но Вася ответил серьезно, без улыбки.

– Да. Платят не так много, как кажется по призовым фондам. От них доходит только часть, да и то приходится подолгу ждать. Но если играешь хорошо, то и на этом тоже реально заработать.

– Тоже? Есть еще заработок?

– Я в основном получаю со стримов. – Предвосхищая мой вопрос, Вася продолжил: – Это то, что ты видела. Люди смотрят мои трансляции. И платят.

– За что? – Я не понимала этот сумасшедший мир.

– За то, что они смотрят, как я играю.

– Если они не заплатят, то не увидят?

– Увидят. Это добровольные платежи. Просто в поддержку.

– Да ты что? Просто так… дают деньги… любуясь, как ты играешь в какую-то игру на компьютере?

– Все верно.

Парень мою язвительность не оценил и не понял. А вот я окончательно осознала, что Вася говорил серьезно. Я училась на психолога и работала кассиром, чтобы заработать копейки и выжить. А ему деньги просто так давали. За то, что играет в игрушку. В голове были только одни нецензурные мысли. Так, вдох-выдох. Я, наверное, что-то не так поняла.

– И сколько ты получаешь? – Я уже ожидала чего-то страшного, запредельного. Машина – космический корабль и квартира с хорошим ремонтом говорили сами за себя. А уж то, как он завис от моего вопроса, убедило меня окончательно – лучше не знать. Вася явно подумал точно так же и уклончиво ответил:

– По-разному, но за следующий стрим будет в разы больше. Благодаря тебе. Так что мне несложно будет оплатить твои актерские услуги.

– Раз уж мы вернулись к этой теме, – я говорила строго, как учительница, Вася сжался в преддверии моих слов, – никаких услуг. В частности актерских. Я помогу тебе, раз уж так случилось с твоей рукой. Но девушку отыгрывать не буду. Никаких поцелуев и… касаний. А называть меня перед своими озабоченными смотрителями можешь как хочешь. Чего не скажешь, то они все равно надумают. После всего увиденного-то. Платить мне ничего не нужно.

Вася только с силой сжал левую руку на руле и больше ничем не показал, что услышал.

Оставшееся до дома время мы ехали в молчании. Вася не дал мне тащить пакеты, мотивируя тем, что для моей дохлой фигурки это будет слишком жестоко. Но попросил закрыть машину и открыть дверь квартиры, одной рукой ему было неудобно.

Когда мы ввалились в уже знакомый мне коридорчик, парень забрал ключи от машины, а ключи от квартиры – нет. Сказал, что теперь они мои. И я могу выбирать комнату.

Эта задача поставила меня в тупик. И я, разутая, но все еще в куртке цвета хаки, привидением бродила из комнаты в комнату, пытаясь понять, а где мне находиться правильнее? Решающим оказалось то, что на кушетке Васе спать точно будет неудобно, а мне с моим ростом – нормально, да и в спальне с кроватью было слишком много его личных вещей. И еще спальня дальше расположена от входной двери.

Комната с балконом, кушеткой и компьютерами была выбрана мной окончательно.

– Ты уверена? Я ночами сижу за компом.

Я скептически окинула взглядом его забинтованную руку, намекая, что ему не скоро удастся плодотворно поработать. Говорить ничего не надо было.

– Логично. И один комп твой – выбирай любой.

Я осмотрела предложенное великолепие, пугающее своими размерами и количеством мониторов.

– То, что ты играешь за компьютером, я поняла. А зачем тебе целых три?

– Двое ребят из моей команды живут в Москве и, бывает, приезжают потусить. Точнее, уже один из команды, но мы все равно все общаемся и тренируемся иногда вместе. Вживую оно как-то веселее, что ли.

Я кивнула и вернулась в коридор снимать куртку. Пока я раздевалась, Вася затащил все мои вещи в комнату с кушеткой и включил компьютер. По ходу, он все привык делать быстро и не умел ждать. Я последовала за Васей и вещами, но парень собирался опять болтать со своей огромной аудиторией. Мне светиться на ее фоне не хотелось, поэтому я выскользнула из комнаты и прикрыла дверь.

После всего пережитого страшно хотелось есть, но на кухне не нашлось ни нужных продуктов (Вася накупил что ни попадя), ни посуды для готовки. У меня была своя кастрюлька, но для варки на двоих она маловата. Видимо, снимала куртку я зря. Натянула ее обратно, обулась, взяла свои двадцать пять тысяч и ключи и вышла из дома в поисках съестного и кухонной утвари.

Конечно, я заблудилась, увлекшись поиском нужных магазинчиков. Так и таскалась по району с огромными сумками накупленного. Я подходила ко всем домам, которые казались более или менее похожими, прикладывала к каждой подъездной двери магнитный ключ. И корила себя, что не попыталась запомнить, как выглядит дом и подъезд Васи. Но, скорее всего, и это бы мне не помогло: это был большой спальный район, застроенный однотипными многоэтажками. Что ж, это значило лишь то, что мне предстояла долгая прогулка.

Пока я молилась на каждую дверь, параллельно все думала, что хозяйка сунула мне полиэтиленовые пакеты, хотя я, несмотря на недостаток средств, старалась ими не пользоваться. Елена Павловна всегда подшучивала и пыталась задеть мое маленькое стремление ослабить негативное влияние на экосистему. Тогда как я помалкивала и не навязывала свое видение жизни. На идеал-то я не тянула, кроме экопакетов, ничем и не занималась таким. Но сейчас накатила горькая обида. И не потому, что мне что-то когда-то говорили или напоследок зло подшутили, а потому, что я вечно молча переживала нападки бывшей хозяйки. Никак не могу понять, почему при общении с одними людьми я язвлю и изливаюсь сарказмом, а когда надо – из меня и слова не выдавишь? Это какое-то проклятье? Сейчас-то в голову пришли варианты великолепных ответов на все слова хозяйки. Почему их не было тогда?

Наконец на очередной подъездной двери магнитный ключ сработал. Какой мне нужен был этаж и квартира, я, к счастью, помнила. Но стоило мне открыть дверь подъезда, как я тут же уперлась в прищуренный взгляд «моего парня». Вася стоял в классической позе руки в боки, на его лице застыла странная гримаса, будто он хотел мне что-то сказать, но не находил достаточно ярких слов для выражения обуревающих его эмоций. Ну прямо жена, встречающая с гулянки мужа. Подъездные цветы укоризненно взмахнули листьями. Так и не решив, что сказать, Вася забрал из моих рук сумки. И утянул их наверх по лестнице в одной руке, хотя мне их и в двух-то руках с трудом удавалось тащить. Дверь квартиры я открыла и закрыла самостоятельно. Мы разулись. Вася затащил пакеты на кухню, а я сняла верхнюю одежду. Затем двинулась следом за парнем – доставать покупки. Но местный барабашка уже сунул туда свой любопытный нос. Сейчас он в изумлении таращился на венчик, который держал в руках.

– Зачем это все?

– Буду жилье отрабатывать и твою сломанную руку. Насколько я понимаю, в деньгах ты не нуждаешься, а вот с бытом у тебя беда. Решила приложить к этому женскую руку. Мама к тебе ни разу не заезжала, что ли?

– Она в Твери живет. Я эту хату не так давно купил, еще не обжился.

Я зависла на слове «купил». Родители, что ли, подарили?.. Или действительно купил сам?.. Но выяснять не имело никакого смысла, идея была ясна – это не съемная квартира, а постоянное жилье. Так что мое вмешательство лишним не будет. Не понравится – выкинет. Или венчик, или меня.

– Не похоже, что это произошло пару дней назад. Как ты выживал без еды? Неужели на одних яйцах? – В холодильнике я заметила только пустую упаковку от яиц.

– Ага, именно на них родимых. А еще заказывал еду на дом. – Вася будто сиял, рассказывая мне это. Я помнила, в каком настроении он встретил меня из магазина, так что сейчас он выглядел подозрительно счастливым. – Я же говорил, что много работаю, откуда время что-то делать? На крайняк бутеры.

Мне снова стало неловко. И из-за его шутки и из-за того, что ему пришлось после знакомства со мной отказаться от заработка и любимой работы. Пусть и на время. Мне бы точно сломанная рука позитива не добавила.

– Насть, ты не парься, я и дальше буду заказывать. Все мне одному не съесть, а там на большие порции скидки. Так что с голодухи не умрем.

– Нет уж, нужно есть домашнюю пищу.

– Вон я с американскими коллегами общался, у них там вообще не принято готовить. Это скорее хобби. Они готовую еду постоянно покупают.

– Тогда считай, что у меня такое хобби. Вот как раз сегодня приготовлю нам ужин и еду на завтрашний день. Вряд ли завтра смогу, учеба и поиск работы отнимут все время.

– И учишься, и работаешь. Не многовато ли на тебя одну? Ты ж вон какая мелкая.

Я насупилась, так как мой рост пару раз и правда служил помехой в поиске работы. Но чаще, конечно, график и фобия. Вася заулыбался и потрепал меня по голове.

– Да ладно тебе, это ж удобно. Тебя одной рукой можно поднять. – Чтобы доказать это, он схватил меня левой рукой за талию, и я, взвизгнув, замахала руками, пытаясь вырваться или хотя бы не упасть. Парень держал крепко, прикосновение, которое обожгло меня в первый момент, тут же перешло в легкое тепло, стоило мне понять, что никто меня убивать не собирается. Поразительно интеллигентное поведение у этой фобии. Меня, как бревно, затащили в комнату и положили на кушетку. – Пошли покажу, во что играю, хоббинутая.

– Ты зарабатываешь на своем хобби, так что кто бы говорил, – бурчала я, поправляя выбившиеся из косы волосы. Мне было стыдно за поведение Васи. Как он мог позволить себе быть таким свободным в своих действиях? Прикасаться к девушке, которую почти не знает, подшучивать, приглашать домой жить? Попытки понять его поведение терпели крах. А объяснения от самого Васи казались придуманными на ходу. Скорее, он просто творил первое, что приходило в голову. Что и неудивительно при его глупой профессии.

Я вынырнула из своего внутреннего мира и увидела, что лицо объекта моих мыслей находилось рядом с моим слишком близко. Мгновенно стало жарко. Непонятно, чего он ждал.

– Насть, больше не делай так.

– К-как? – Я настолько разволновалась под таким прямым и открытым взглядом, что начала заикаться.

– Не убегай без предупреждения. Я ж подумал, что ты… – Вася отвел глаза и выдохнул. – Неважно. Просто предупреждай. И телефон свой дай, – он протянул руку. Снимая куртку, я оставила рюкзак в коридоре. Так что за телефоном пришлось сходить и вручить в выжидательно протянутую руку. И зачем он ему?

– Это что? – Вася с шоком вертел мою старенькую «Нокию».

– Телефон. – Я решила не злить человека, который так мне помог, и побыла немного Капитаном Очевидностью.

– Домашний, что ли? – Парень с огромными глазами тыкал в кнопки. – Как тут позвонить?

Я забрала телефон, открыла меню набора и вручила обратно. Вася набрал номер, и его телефон зазвонил. И перестал.

– Да уж, если к тебе какой парень решит подкатить, без твоего разрешения номер он точно не получит. Безопасность круче отпечатка пальца. Ибо прижать силой твой палец наверняка проще, чем разобраться в этих черно-белых пикселях. Брр-р. Тот номер, на который я звонил, запиши к себе в контакты, это мой. И звони, если опять где пропадешь.

– Я просто заблудилась.

– Да тут все магазины в трех шагах.

– И пять одинаковых домов.

– Да у них цвета разные. Запомни, мой – зеленый. Идти нужно на зеленый свет и цвет. И мне предварительно позвонить. Ясно?

Я, снова насупившись, вырвала из его рук свой телефон. Не нравится ему, куда я хожу и чем пользуюсь, видите ли.

– Это твой телефон на один год. А моя техника еще моей бабушке служила!

– Она, возможно, еще Петру Первому принадлежала. Чтоб дрова колоть.

– Петр Первый не колол дрова.

– Откуда ты знаешь? Видела, что ли?

– Все возможно, я же старше. А ты со мной как с ребенком разговариваешь, хотя несовершеннолетний тут ты.

Теперь пришло время обижаться Васе. Он явно хотел съязвить, но сдержался, только махнул на меня рукой. Хотя мог бы многое сказать, ведь я действительно вела себя гораздо более по-детски, чем он. Причем если его «детство» заключалось в веселье, улыбках, несдержанности и дурачествах, то мое было куда хуже. Бездумность и безответственность. Но пора перестать себя корить, надо настроиться на позитив. Еще неизвестно, сколько мне с этим парнем вместе жить.

– Вась, так что ты там хотел показать?

Мой ход оказался верным: парень сразу перестал обижаться, забыл, о чем мы спорили, и засветился, как тысяча лампочек. Клянусь, потоки света лились у него даже из носа.

Компьютер включился за несколько секунд, я только и успела разок моргнуть. Мой ноут, например, включаться мог и минут двадцать, а то и дольше. Вася постучал по клавишам и включил игру, даже не пользуясь мышкой. А так разве возможно? Сперва на экране появился огромный красный значок, а потом на весь монитор – режущее глаза изображение с названием игры «Dota 2». Белое на черном фоне – и это постоянно читать? Ужас.

– Садись. Я твина запустил нулевого. И тебе комфортно, и рейтинг мне не убьешь. Смотри, это герои. У каждого есть свои магические способности и особенности. Тебе сейчас не обязательно изучать всех, а можно просто попробовать кем-то, чтобы понять идею.

Я водила мышкой по иконкам. Мне понравилась лучница. Она казалась такой уверенной, и нарисована красиво. Да и вообще было в луках что-то волшебное. Даже больше, чем в магах.

– Вот эту хочу. Дроу Рейнжер15. – Английский я знала на неплохом уровне, без него не поступила бы в МГУ. Так что прочитать смогла. А вот описание было на русском. Странно, ведь те, у кого проблемы с английским, не разберутся в названиях героев, почему бы не перевести тогда уж все?

– Тракса – хороший выбор для новичка, минимум кнопок жать.

Вася забрал мышку и левой рукой, краем глаза отслеживая, какими пальцами пользоваться, неловко нажал «начать игру».

Пока мы ждали, он рассказывал что-то про какие-то предметы и скилы16, но в этом монологе мне были понятны только предлоги, так что я просто пропускала его слова мимо ушей. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не крало мои джинсы.

С началом игры я попала в ад. Вася говорил без умолку. И учитель из него вышел не ахти. Я совершенно ничего не понимала, к тому же у меня постоянно забирали мышку и что-то там щелкали, хватали за руку и меняли расположение моих пальцев на клавиатуре. Я не выдержала и рявкнула на этого горе-педагога. Вася, не ожидавший от маленькой меня такого громкого голоса, руки тут же отнял, пожар в глазах потушил и начал объяснять понятнее.

– Бей крипов. Вот этих человечков. Старайся только добивать, я имею в виду – наносить последний удар. Учитывай, что стрела летит какое-то время. А в оставшееся время бей противника. Нет, не крипа, а большую фигурку, у него полоска над головой. Не зеленого – это свой, а красного. Он милишник, то есть герой ближнего боя, и ты можешь его издалека харасить… эмм-м, наносить урон.

Я пробовала понять непрошеного учителя, но у меня не особо получалось. А вскрик Васи окончательно отвлек:

– Ох, Зевс, что ты творишь, куда ты идешь! Настя, смотри, вот так делать не надо!!!

– Ты разговариваешь с Зевсом? Греки бы уже возвели тебя в ранг божественного ребенка. Был бы ты вторым Гераклом. А в наше время ты просто идиот. Или безумец.

– Или киберспортсмен.

– Сколько людей знают, что такое киберспорт? А сколько о Зевсе?

– Ты удивишься, узнав, что обратно пропорционально тому, как ты думаешь.

– Ого, ты выучил умные слова.

– Я просто изучал математику. Иначе как еще мне считать урон и защиту?

– Да у тебя все связано с этой чертовой Дотой!

– Выбирай выражения.

– Простите за ругань, забыла, что «Дота» – это мат.

На экране появилась надпись First blood, и прикольный голос из колонок повторил написанное.

– Что это значит? – Мне стало интересно. По идее, переводилось как «первая кровь», но, когда я била другого игрока, ничего подобного никто не говорил.

– Значит, что ваш Зевс – идиот. – Я все еще ждала ответа, и Вася, сжалившись надо мной, перевел на человеческий: – Кто-то совершил первое убийство на твоем сопартийце, играющем за греческое божество.

– Я тоже хочу.

– Подожди немного, не лезь на рожон, подкопи денег. Ошибка новичков в том, что они гонятся за убийствами, не рассчитывая, сколько при этом потеряют времени и денег.

– Но суть игры же в убийствах.

– Суть в том, чтобы разбить сердце противника. Вот тут смотри, на карте. Вот уничтожишь его – и победишь.

На сердце эта штуковина походила слабо, но звучало круто – «разбить сердце противника».

– Почему мы тогда не идем его разбивать?

– Потому что ты вот так не дойдешь. Только подаришь деньги противнику.

Убийства все объявляли и объявляли, а я так и бегала по линии, кидая стрелы в противника или перебегая на среднюю линию, чтобы помочь убить другому. Я злилась и хотела убивать сама. Вскоре просто стала фильтровать слова Васи и пошла валить противников: одного убила, второго. Умерла, но ничего, потом еще троих замочила.

– Да это легкотня, за что вам платят-то? – После очередной героической смерти я повернулась к стоявшему позади парню. Тот прикрыл глаза рукой.

– Стыдно, что я круче тебя?

– Нет, просто стыдно. Я ж тебя девушкой своей назвал. Если моя девушка так играет, то лучше уж шутки про руку.

Меня задели его слова, и я просто продолжила играть, пытаясь доказать свою крутость. И мне удалось – сердце противника было разбито.

– Я же сказала, легкотня. И все я правильно делала – сердце-то разбито.

– Они нубы, Насть, просто нубы. Как и ты, – снисходительно сказал Вася.

А вот это я поняла17 и обиделась.

– Тогда играй сам, покажи мне тут мастер-класс.

– И как я это сделаю? – Вася пошевелил правой рукой и медленно выдохнул, явно разозленный нашими взаимными оскорблениями.

– А сколько ты убийств совершил в прошлом своем профессиональном матче?

– Десять.

– А я двадцать! – Предвидя его возражения, уточнила: – А за сколько времени вы сердце снесли?

– За тридцать шесть минут.

– Мы на семнадцатой уже победили. Так что я понимаю не так?

– Победить новичков – легко. Ты же изначально набрала золота и правильно закупилась с моей помощью. И превзошла их этим с самого начала.

– Если в этом вся хитрость, то твоя работа совершенно не является работой как таковой. А просто игрушка. Не понимаю, почему в подобную ерунду льют деньги, когда есть, например, столько неотремонтированных больниц!

– За это не государство платит.

– Так в благотворительность бы кинули. И сколько платят «спортсменам»?

– В зависимости от занятого места. В 2011 году начали с миллиона долларов. Сейчас доросли до сорока миллионов долларов призовых и сто сорока общей суммы.

Я попыталась перевести в рубли. Получилось что-то невероятное в миллиардах.

– Это… Это… же…. Глупость какая. На игрушку столько денег сливать. На обычную тупую картинку. Это ж даже не настоящий спорт! Вы ж не бегаете и не прыгаете. Бред.

У меня все это не умещалось в голове. Вася взбесился и сорвался на крик:

– А ты кем таким полезным работаешь, мисс Я Все Знаю?!

– Буду психологом. Тем, кто помогает людям решать свои проблемы и чувствовать себя хорошо.

– Интересно, как? Болтологией? Будешь заставлять отвечать на тупейшие вопросы и выдавать секреты? Да за такое ты должна платить, а не тебе. И чем эта болтовня поможет чувствовать себя лучше? И люди будут уходить все такие радостные и счастливые? Ой, не верю. И вообще во всю эту ху… не верю. Вот уж где только зря деньги сливать. При игре в «Доту» мозг работает, включается стратегическое и тактическое мышление. А при общении с психологом что? Сопли? И, очевидно, еще кое-что интересное, как я мог забыть! В психологи-то идет психичка. Не замечала своих проблем с головой, а? Там уже, возможно, и лечить поздно.

Высказав все это, он не дал мне ничего сказать в ответ и вылетел из комнаты. А меня сотрясала нервная дрожь. Ведь подумал он – подумают и клиенты. И я не забуду это никогда. Руки, обычно потеющие от страха и волнения, сейчас, наоборот, были слишком холодными и невосприимчивыми. А вот голова горела, и мир казался ярким до рези в глазах. Нужно срочно охладиться, и желательно не на балконе, а на улице. Чтобы мое личное пространство было в безопасности, подальше от этого человека. Сейчас даже мысль о его присутствии со мной в одном доме заставляла тело брезгливо сжиматься. Это явный знак, что пора успокоиться.

Я вышла из комнаты и начала надевать куртку. В который раз за день…

– Э-э-э-э, нет, это ничего не меняет. Никуда ты не пойдешь.

И он схватил меня за руку. Только теперь мое тело воспринимало его как угрозу. Схваченную руку привычно обожгло то ли льдом, то ли кипятком. Я неосознанно начала отбиваться и вырываться. Но Вася держал крепко, не отпуская.

– А ну успокойся! Точно психичка.

Сердце колотилось в висках, горло свело от страха, я отбивалась от парня руками и ногами так, как будто от этого зависела моя жизнь. Впрочем, для моего подсознания все именно так и было. Вася все же выпустил мою руку и попытался перехватить меня за талию. Я отскочила, со всей силы ударив его кулаками. Меня трясло.

– Ох, ох. У тебя кулаки острые, как иголки.

Наконец мне удалось встать прямо. Я пыталась восстановить дыхание. Оно было слишком частым, я находилась почти что в полуобморочном состоянии. Вася стоял, баюкая правую руку. Подозреваю, ей не раз сейчас от меня досталось.

– Все. Смотри, я отошел. Успокойся и прекращай истерить. Так, давай – вдох-выдох. Вспоминай, ты ж психолог. Какие у вас есть штуки для таких ситуаций, а?

Вася попятился назад, подняв левую руку вверх, как будто он сдавался или пытался привлечь внимание. Взгляд у него был обеспокоенным. Я старалась унять свое бешеное сердце и частое дыхание. У меня неплохо получалось. То ли мои тренировки сказались, то ли вид забавно округлившихся глаз парня. Сейчас в них плескался настоящий испуг. Вася вдруг остановился и подскочил ко мне, а я инстинктивно отпрыгнула, ударившись спиной о настенную вешалку и снеся с нее что-то из верхней одежды.

– Стой. Не двигайся, все, я больше не приближаюсь. Только не скачи больше. Присядь. – Вася кивнул на небольшой пуфик, стоявший в углу.

Садиться в угол без возможности быстрого побега не хотелось. Но я заставила себя, чтобы не позориться еще сильнее. Хотя куда уж хуже. Вася бегом, забыв о своей руке, метнулся на кухню и вернулся с маленьким белым полотенцем. Кто вообще использует белые полотенца? Это ж непрактично. Он протянул полотенце мне, потихоньку приближаясь, чтобы я могла его достать со своего места, как будто подкрадывающийся хищник. Я улыбнулась от его маневров – такое серьезное выражение было у него на лице.

Протянув руку, я забрала полотенце. Оно оказалось мокрым.

– Приложи к виску. – Вася изобразил, как он сам прикладывает полотенце к голове.

Послушно повторила. Голову приятно охладило.

– К другому.

Я прикоснулась полотенцем к левому виску и почувствовала жжение и боль – похоже, поранилась. Оторвав полотенце от головы, решила понюхать, что за щиплющее вещество могло бы быть на нем. Но белое полотенце ничем не пахло, только покраснело. Вернула его к виску и осмотрелась. На адреналине я не ощущала боли и не контролировала свои движения. Не в первый раз уже на что-то напарываюсь, когда в панике шарахаюсь от всего. Осмотревшись, пришла к выводу, что ударилась об один из крючков в стене. Далеко не все из них были завешены одеждой.

– Можно мне осмотреть?

Отрицательно покачала головой.

– Я лучше сама в зеркале.

Вася кивнул, так и не попытавшись приблизиться. Только ходил за мной по пятам, чтобы я была в зоне видимости. Из-за него я не смогла закрыть дверь в ванную, поэтому осматривала свою голову в зеркале под его неусыпным взором из коридора.