Изумрудная ведьма

Глава 1

Мир Озилэнда полон невероятного волшебства. Здесь железные механические птицы поют на крышах домов, а у обочины сельской дороги камни слагают стихотворные вирши. Здесь колодцы ходят в гости друг к другу, вороны читают умные книги, люди умеют обращаться в животных, а сами животные настолько разумны, что образуют свои королевства. Здесь есть злые волшебники и добрые ведьмы, а в небесах драконы наперегонки гоняются с паровыми воздушными экипажами. Это мир невероятных чудес, в котором приключение и опасность ждут за первым же поворотом.

В этот жаркий летний полдень на ступенях, что вели в небольшой, но добротный дом одного из местных вельмож было суетливо. Носились туда-сюда слуги, что тщательно упаковывали вещи в небольшую самоходную повозку, отовсюду раздавались окрики вперемешку с торопливыми поручениями и, конечно же, разговоры. Те с легким гулом, напоминавшим пчелиный улей, поднимались вверх и достигали открытых настежь окон на третьем этаже каменного особняка, делая и без того напряженное ожидание еще более нервным.

Эль Страда, которая до этого наблюдала за немного хаотичными сборами, размяла затекшие плечи и тихо вздохнула. За спиной послышался шумный страдальческий стон.

– Я больше не могу, – в который раз за это утро проныла Роза и плюхнулась на мягкий диван, отчего ее длинное платье цвета рубина всколыхнулось подобно парусу. – Ненавижу ждать. Эль, ну поговори со мной!

– О чем? – Она повернулась к сестре и едва заметно приподняла темную бровь в ожидании темы для разговора.

Рядом с тихим металлическим лязгом прожужжал механический веер. Он выпустил в воздух струю холодного пара и замахал с невиданным ранее трудолюбием, разгоняя тяжелый и душный воздух комнаты. Эль благодарно ему улыбнулась и чуть ослабила шнуровку на своем платье. Было душно. Душно и жарко.

– Так о чем ты хотела поговорить?

– Я не знаю, – раздалось новое нытье, и Эль вздохнула.

– Тогда я вряд ли смогу тебе чем-то помочь.

Из них двоих Роза была младшей. Всего на год, но, как и все младшие сестры, иногда бессовестно пользовалась своим положением в попытке чего-то добиться. Вот как сейчас, пока действовала на нервы всем вокруг, за что и была отправлена в самую дальнюю комнату. Но, хотя Роза и вела себя подчас удручающе, сердиться на нее было сложно. Маленькая, удивительно бледная, с нездоровым румянцем, что рубиновой пудрой покрывал острые скулы, и с волосами цвета зимней зари – холодной и льдистой, – она казалась для черноволосой и высокой Эль полупрозрачной. Ее пальчики напоминали хрустальные веточки, а большие, широко распахнутые глаза – подернутую дымкой водную гладь. Вся Роза была словно воздушная… Но, увы, от этой неземной красоты веяло тоскливой печалью.

Виновато в том было проклятье, что однажды наложил на их мать злой волшебник. Оно постепенно тянуло из Розы все силы, оставляя лишь оболочку, и ни один из приглашенный целителей, ни одна из приезжавших по просьбе родителей ведьм не могли этого изменить. А потому с самого детства ее окружали всей возможной заботой и порой чрезмерной любовью, которая многим показалась бы странной, но только не Эль. Она искренне любила сестру и сейчас, готовясь вместе с ней наконец-то отправиться на целый год в волшебную Школу, где и предстояло выбрать магический путь, терпеливо сносила любые капризы.

Повернувшись к своему отражению, что мелькало и двоилось в стеклах больших окон, Эль нервно поправила забранные в тяжелую косу гладкие черные волосы и коснулась висевшего на груди амулета. Тот ободряюще сверкнул зеленой искрой и снова затих. Стало чуточку легче.

– Переживаешь?

Голос Розы прозвучал неожиданно рядом, и Эль обернулась. Сестра смотрела вниз на последние приготовления к их отъезду и хмурилась.

– Немного. День жаркий, ехать далеко, а ты…

– Ой, да ну хватит! – обиженно надула губы Роза. – Терпеть не могу, когда ты начинаешь вести себя, словно все наши няньки. Сюсюкаешься со мной, пылинки сдуваешь.

– Я не сюсюкаюсь! Просто…

– Просто я вызываю у тебя жалость, – с едва заметным презрением закончила Роза.

– Нет!

– А вот и да. Но, знаешь, то, что я отличаюсь от тебя, не значит, будто я хуже или другая. И когда мы приедем в Школу, я это тебе докажу. Вот увидишь.

– Но я никогда такого не говорила! Откуда у тебя подобные мысли?

– Ты так думаешь. Постоянно! Я же знаю! С тех пор, как умерла мама, только и делаешь, что всячески мне это доказываешь! – воскликнула сестра, а потом неожиданно развернулась и бросилась прочь из комнаты.

– Роза! – ахнула Эль и с удивлением посмотрела на закрывшуюся дверь.

Ну что за новые глупости? И какая волшебная муха ее укусила сегодня?

Покачав головой, она снова скользнула взглядом по своему отражению, а потом тяжело вздохнула. Рядом что-то печально просвистел механический веер и попробовал обмахивать Эль сильнее, но заскрипел, натужно лязгнул, а потом с громким писком выпустил в разгоряченный воздух столб ледяного пара. На стекле появилась изморозь, и веер стыдливо притих. Эль же ласково погладила нагревшиеся от постоянного движения ажурные пластины, отчего по ним пробежали зеленые искры, и сложила затихший механизм.

– Отдохни, дружок, – пробормотала она.

Признаваться не хотелось, но слова сестры впервые задели так сильно. Им случало ссориться и раньше, но сегодня вышло особенно больно. Глупые, ребяческие обвинения полоснули в груди по какой-то невидимой нити, а потом осели в душе душной пылью. Липкой и жирной.

Наверное, она и правда надоела Розе со своей ненужной заботой, но пересилить себя Эль пока не могла. Тяжело мыслить здраво, когда каждый день живешь с чувством вины.

Они с сестрой и правда были совсем непохожи. И, если так посмотреть, то это Эль порой ощущала себя лишней, и наверняка такой и была, как бы ни пытались родители это скрыть. Внебрачный ребенок. Над ней всегда будет это клеймо, которое вряд ли что-то может исправить. Уж точно не семейное имя или любовь человека, который и правда стал ей отцом. Магия так не работает. Магия знает настоящую правду.

Эль никогда не рассказывали, но она знала, что то проклятие предназначалось вовсе не Розе. И хотя ее утешали, будто так просто случилось, она понимала, что косвенно виновата, а потому пыталась хоть как-то это исправить. И вот, похоже, перестаралась.

Новый тяжелый вздох вырвался из груди, а в следующий момент Эль вздрогнула, когда услышала за спиной голос:

– Я так понимаю, Роза довела даже тебя? – хохотнул отец, и она улыбнулась.

– Скорее, я ее своими переживаниями.

– Однажды она повзрослеет и оценит все, что ты для нее сделала.

– Или проклянет, и я превращусь в большую лягушку.

Послышался смешок, и рядом с Эль показалась фигура отца.

Рафаэль Страда считался одним из самых уважаемых вельмож королевства. Высокий, статный, с такими же льдисто-светлыми волосами, как и у Розы, он хоть и не обладал выдающийся магией, но был невероятно умен, честен и удивительно благороден. Его не волновали слухи и сплети, что, разумеется, тут же возникли едва он женился на ведьме с сомнительной, по мнению большинства, репутацией. Но, желая оградить свою семью от дурного внимания, он легко распрощался с придворной карьерой и вот уже почти двадцать лет оберегал их покой. Однако сегодня даже он был ощутимо взволнован.

– Тебе будет непросто, – негромко проговорил отец. – Уверена, что все же хочешь поехать? Наше положение дает возможность избежать неудобств, связанных с магией. Тебе не обязательно вступать в гильдии или…

– Это всего лишь на год. К тому же я нужна Розе, – пожала плечами Эль. На это Рафаэль Страда натянуто улыбнулся, а она вдруг рассмеялась. – Мне кажется, или ты переживаешь за меня больше, чем за нее?

– Я переживаю за вас одинаково. Но если Розу защитит магия ее рода, то тебя…

Отец прервался и осторожно коснулся зеленого камня, что тускло мерцал в похожем на железный механический цветок амулете на груди Эль. Сосредоточие ее силы. Суть магии. То, без чего ни один волшебник и ведьма просто не выживут. Она опустила взгляд и посмотрела на темный рубин, что тлел в фамильном перстне отца, обвитый веткой плюща. Точно такой же был и у Розы, такой же носила и мать до своей смерти. Все, кто примкнул к роду Страда, но только не Эль. Увы, ее кровь принадлежала другому волшебнику.

– Будь осторожна. У меня нехорошее предчувствие.

– Вряд ли я буду кому-нибудь интересна, – снова пожала плечами Эль, и на этот раз рассмеялся уже отец. Он заправил ей за ухо выбившуюся из косы темную волнистую прядь и покачал головой.

– Ох, Элли. Полагаю, именно ты станешь главным событием этого года. Хотя бы из-за этого. – Он ласково постучал кончиком указательного пальца по амулету, и вокруг его руки тут же предупреждающе вспыхнули зеленые искры, а механические лепестки немного сдвинулись, прикрывая собой камень. Отец покачал головой, но понимающе отступил. – Изумрудные ведьмы встречаются редко. Наверное, ты первая на моей памяти за всю мою жизнь, а потому твоя магия, к сожалению, мне неизвестна. И я не смогу помочь тебе, если что-то случится. Но знаю точно, что изумрудные ведьмы не приходят в наш мир просто так. Это всегда предвестник событий – хороших или не очень, здесь как повезет. Но ты полна сюрпризов и без того. Разве не так?

Рафаэль Страда хитро улыбнулся, и Эль почувствовала, что краснеет.

– Если ты про окаменевший пруд, то я не знаю, как это случилось, – буркнула она. – Роза подала идею, и…

– И теперь у нас появилась прекрасная площадка для танцев, – закончил за нее отец и подмигнул.

Он явно хотел сказать что-то еще, но снизу послышались особенно громкие голоса, и они оба повернулись к открытому окну.

– Пора, Элли, – тихо проговорил отец, и она молча кивнула.

Кабина летательной машины, в которую они с Розой едва смогли влезть, была такой тесной и так сильно вибрировала из-за гудевшего впереди большого пропеллера, что Эль скептически уставилась на торчавший из окна угол своего чемодана. Как бы не выпал, когда они поднимутся в воздух! Однако тот, похоже, застрял достаточно плотно, так что успокоившись, она медленно выдохнула.

Эль не очень любила перемещаться по воздуху. Летательные машины хоть и работали при помощи магии, но механизмы в них были вполне настоящими, что не вызывало большого доверия ни у одной из известных ей ведьм. А уж этот большой четырехлопастный деревянный пропеллер и вовсе не внушал оптимизма. Он гудел, трясся и как-то странно посвистывал, когда по круглому корпусу, в котором он тарахтел, пробегали разноцветные искры. Его лопасти крутились так бешено и нагоняли в крошечную кабину раскаленный уличный воздух с такой скоростью, что Эль, решившая вновь запустить веер, тут же оставила эту идею, когда беднягу едва не снесло в открытое настежь окно.

– Готовы? – раздался рядом окрик отца.

Он внимательно следил за последними приготовлениями к отлету и, когда мотор издал очередной протяжный свист, торопливо отошел в сторону. Рядом шумно вздохнула развалившаяся на сиденье Роза.

– Ну, когда уже… – капризно начала было она, но в следующий момент громко и радостно взвизгнула, когда по корпусу пробежала особенно крупная вибрация. – Летим! Элли, летим!

От вопля сестры зазвенело в ушах, хотя, скорее, это было от накатившего ужаса, стоило увидеть Розу, почти до пояса высунувшуюся из окна. Она так сильно махала отцу, что раскачивала и без того неустойчивую машину.

– Ради всего святого, – заплетающимся языком пробормотала Эль. – Прекрати!

– Ты что, боишься? – счастливо рассмеялась Роза.

От жары или от возбуждения ее лицо раскраснелось и теперь было поистине очаровательно. Правда, подумать об этом толком Эль не успела, потому что кабину снова качнуло, на этот раз при входе в крутой поворот, и она изо всех сил вцепилась в дрожавшие от вибрации стены.

– Ты будто не ведьма, сестрица, – снова послышался насмешливый голосок. – Все ведьмы любят летать!

– Но не на этой жуткой штуковине, – пробормотала она и попробовала успокоиться, но в этот же миг мотор с громким свистом выпустил в воздух плотную струю пара.

Кабина наполнилась девчачьим визгом, который почти сразу перешел в заливистый смех.

– Добро пожаловать во взрослую жизнь! – прокричала Роза и блаженно прикрыла глаза.

Ну а Эль наконец-то бросила взгляд вниз, где знакомые окрестности уже давно сменились на чужой лес, после чего медленно разжала сведенные едва ли не до судороги пальцы и вдруг легко улыбнулась. Она глубоко вдохнула бивший в лицо воздух, что становился с каждой минутой прохладнее, и довольно откинулась на чуть вибрировавшую спинку сиденья. Что же, в ее неполные двадцать жизнь и правда только что началась!

Летели удивительно долго. Уже давно клонилось к горизонту раскаленное солнце, а небо постепенно светлело и выцветало, когда вдалеке наконец-то показались пограничные горы. Они выскочили неожиданно, словно из-под земли, и предстали перед удивленной Эль высокой неприступной стеной. Их снежные вершины были окрашены в розовый, а черные камни, казалось, поглощали весь солнечный свет. Она знала, что за ними находились земли Королевства Волков, которые издавна охраняли границы, ну а дальше… Дальше начинались владения Черного Колдуна – Механический лес, посреди которого, говорят, стояла уродливая железная башня с острым никогда не гаснувшим шпилем, на котором полыхал изумрудный огонь. Те, кто забредал в эти дали, рассказывали жуткие сказки, которые вряд ли были хоть наполовину правдивы. Но все же для Эль, наслушавшейся с детства страшилок, даже воздух на подлете к горам показался острым и немного опасным. Он больше не пах нагретой землей или пряной травой, в нем не жужжали большие и толстые пчелы и не носились задорные птицы. Здесь было удивительно тихо, а еще немного тревожно. Лишь капельку, но, втянув поглубже врывавшиеся в кабину неизвестные ароматы, Эль вдруг подумала, что те удивительно знакомо горчили на языке острым вкусом металла. Так странно!

Она задумчиво хмыкнула и посмотрела на дремавшую рядом Розу. Та заснула еще час назад, и теперь, когда косые солнечные лучи едва проникали в кабину, зябко ежилась под предусмотрительно оставленным отцом пледом. Эль поправила сползший угол и вздохнула, а в следующий миг едва не вздрогнула, когда с диким визгом и разносившимся по всему ущелью смехом мимо них пронеслась такая же летающая кабина. Она стремительно промчалась по воздуху, заложила крутой вираж, отчего новый многоголосый вопль сотряс подступы гор, и выглянувшая в окно Эль восторженно замерла.

Школа возникла резко и сразу. Она словно собралась из длинных вечерних теней и алых отблесков и предстала во всем своем величии и красе, возносясь почти до небес. То, что издали напоминало Эль лишь очередной выступ среди гладких скал, вдруг оказалось нагромождением башен и стен, будто бы сделанных из такого же черного камня, как и горы вокруг. А алые от заката снежные шапки – вдруг оказались высокими шпилями из яркой бронзы. Огромное же белое облако выплюнутого из волшебных турбин пара, что время от времени с силой било куда-то вниз, полностью скрыло фундамент и напоминало гигантский сугроб. Школа Мронен горделиво парила над глубоким ущельем, и мягкий гул скрытых внутри ее стен механизмов наконец-то добрался до Эль.

Он становился тем громче, чем ближе они подлетали к длинной площадке, расположившейся прямо на каменном выступе. Ее огромный длинный «язык» будто нависал над бездонной пропастью и был переполнен толпившимся людьми. Мост еще не опускали, а потому Школа зависла в воздухе неподалеку, отстраненно следя за теми, кого вот-вот примет «на борт».

Никто точно не знал, какая магия лежала в основе удивительного летающего острова, на котором давным-давно была построена Мронен. Однако вот уже тысячу лет Школа оставалась самым неприступным местом во всем Озилэнде. Ее стены были крепки, а огромные механизмы, что без устали крутили свои винтики и шестеренки, никогда не знали осечки. Мронен была почти живым организмом, у которого вместо рук были огромные рычаги, ногами служили тяжелые поршни, что день и ночь выбрасывали в воздух ледяной пар, помогавший летать, ну а сердце… Сердцем ее были четыре гигантских зубчатых колеса, которые задавали курс для полета. Поговаривали, их выковали из железной руды тех самых гор, рядом с которыми и обосновалась волшебная Школа. И потому, пока их летающая машина закладывала вираж за виражом, пытаясь приземлиться на свободном клочке земли, наконец-то проснувшаяся Роза пыталась изо всех сил разглядеть хотя бы кусочек знаменитых полетных маховиков.

– Красиво, – протянула она, едва ступив на твердую каменистую почву, и Эль согласно кивнула.

Здесь, в тени гор, уже вовсю раскинулись вечерние сумерки. И в их плотной сизой дымке вспыхивавшие одно за другим на кажущихся гладкими стенах окошки казались рассыпанными по черному небосводу яркими звездами. Осторожно выбравшись из наконец-то опустившейся на землю машины, Эль задрала голову и осмотрелась. Да, здесь и правда было красиво. А еще почему-то снова возникло странное чувство, будто это место ей очень знакомо. Нахмурившись, она было повернулась к Розе, чтобы ее расспросить, но наткнулась на холодный взгляд голубых глаз и невольно отступила.

– Так-так! Кто это у нас здесь? – сладко и удивительно приторно протянул женский голосок. Эль видела, как сложились в натянутую улыбку тонкие губы, а потом подняла взгляд.

Перед ней стояла девушка, что больше напоминала коллекционную куколку, чем человека. Светлые волосы, завитые в аккуратные локоны, обрамляли личико в форме сердечка, на щеках горел легкий румянец, а светлое платье с длинными, по последней столичной моде атласными рукавами, переливалось от окутавшей его магии. И только взгляд у этого подобия детской наивности казался чужим и неестественным. Льдистого цвета глаза настолько прозрачные, будто были воплощением самых драгоценных из всех камней, скользнули по Эль так неприязненно, прежде чем обратиться к Розе, что она инстинктивно стиснула пальцы и почувствовала, как впилась в ладонь деревянная ручка от чемодана.

– Как приятно видеть, что благородная семья Страда наконец-то решила вернуться в лоно основных принципов и устоев. Правда, девочки? – тем временем сладко продолжило это воплощение куклы. А стоявшие рядом с ней столь же похожие на нее, и настолько же недотягивающие до образца подруги синхронно сахарно рассмеялись. – И как хорошо, когда кровь все же берет свое, какой бы дрянью ни была разбавлена до этого.

– Наша мать достаточно благородна, чтобы укрепить волшебное семейное древо, – неожиданно даже для себя процедила Эль. Она не хотела начинать знакомство с конфликта, но, увидев в ответ насмешливый взгляд, все-таки не сдержалась: – И не тебе судить о примесях, кем бы ты ни была. В конце концов, даже в золото добавляют медь, чтобы сделать его прочнее.

Последовало очень недоброе молчание, прежде чем одна из подружек воскликнула:

– Эй, да как ты…

Однако лениво вскинутая вверх изящная рука остановила возможный поток очередных оскорблений. Белоснежный, чуть переливавшийся радужными искрами магии широкий рукав соскользнул вниз, и Эль прикусила язык, когда взгляд сам зацепился за мягко искрившийся камень. Сзади послышался судорожный вздох сестры. Ну а ведьма еще раз смерила взглядом растерявшуюся Розу и повернулась к застывшей Эль.

Алмаз рода Астери на ее руке сиял ровным светом – чистым, прозрачным и… настолько же пустым. Говорили, что настоящая магия давно покинула эту семью. Что однажды проклятые за предательство, они давно держались лишь на связях и прошлых заслугах, но, кажется, сплетни оставались лишь сплетнями. Потому что Хелена Астери, которая стояла в окружении своих подруг, очевидно, все-таки могла наложить парочку не самых сложных заклятий. Уж на свое платье точно.

И, глядя на это, от всей глупости ситуации Эль вдруг захотелось рассмеяться. Однако в этот момент светловолосая ведьма улыбнулась такой же пустой, как и ее камень, улыбкой, и в сердце что-то тревожно дернулось.

– А это, как я понимаю, та самая дрянь, – процедила она. – Так вот ты какая.

– Не смей так говорить о моей сестре, – неожиданно раздался за спиной дрожащий голос.

– Роза, не надо, – начала было Эль, но ее перебили.

Нехорошо усмехнувшись, Хелена смерила Розу странным взглядом, отчего камень в ее амулете тревожно вспыхнул алой искрой, видимо, сообщив, что не рад такому вниманию, и рассмеялась:

– Сестре? – До Эль долетело двойное ехидное хмыканье. – И ты называешь это отродье сестрой? Надо же… На твоем месте я бы помалкивала о подобном знакомстве, дочь Страды. А уж будь она мне родней… Какое позорное пятно на истории благороднейшего из семейств!

– Если ты думаешь, что твои попытки оскорблений хоть как-то заденут меня или моего отца…

– А кто твой отец? – неожиданно прошипела ведьма и придвинулась так близко, что Эль могла почувствовать аромат ее магии. Тонкий, на грани ощущений, но все равно опасный. – Кто? Давай, поделись, ведь слухи ходят самые разные. Рассказать тебе парочку?

– Не думаю, что мне интересно. Я слышала слишком много глупостей, чтобы обращать на них внимания. Мой отец – Рафаэль Страда, и этого должно быть для тебя более чем достаточно.

– Неужели?

– Эль, что происходит? – растерянно прошептала Роза.

Она теперь стояла рядом и непонимающе смотрела то на сестру, то на волшебниц. Снова послышался смех, такой же бесцветный, как и искрившийся на руке ведьмы прозрачный камень, а потом тоненький голосок ехидно протянул:

– Не думала, что ты осмелишься появиться в этих стенах, зеленая ведьма. Не думала, что такой, как ты, вообще это позволят! И полагаю, – ее голос превратился в шипение, – что было бы лучше, реши ты прогуляться чуть дальше за вот эти скалы.

Хелена отстранилась и изящно махнула рукой куда-то за головы стоявших неподалеку парней в форме стражей границы, которые громко переговаривались, но вдруг замолчали, словно услышали. Эль видела, как нахмурился и оглянулся один из них, но ничего не сказал. Только чуть прищурился и теперь не сводил взгляда с Хелены. А та усмехнулась.

– По дорожке из желтого кирпича. Я думаю, ты знаешь, кто ждет тебя на другом ее конце.

– Я не понимаю тебя, – растерянно пробормотала Эль.

Она и правда не представляла, о чем говорила Хелена. Все знали, что вымощенная солнечным камнем тропинка уводила в самое жуткое место во всем Озилэнде – в сердце тех самых земель, где стояла железная башня Черного Колдуна. И не было в их мире проклятья страшнее, чем оказаться в его железных лесах.

– Не понимаешь? Да неужели. Что ж, посмотрим, как ты будешь оправдываться, когда слухи окажутся правдой. Наверное, позеленеешь от злости.

За дурацкой шуткой последовал визгливый смех, запоздало подхваченный подружками, явно не понявшими и половины из произошедшего, а затем Эль ощутила чужое присутствие. Оно нахлынуло резко, словно окатило водой. А может, это был холодный порыв, что налетел с вершины окружавших их гор? Она не знала, только вот от зазвучавшего рядом голоса по телу пробежали мурашки.

– Рядом с границей твои намеки более чем неуместны, Астери.

Высокая мужская фигура загородила собой последние лучи заходящего солнца, когда остановилась слева от Эль. И у нее ушли все силы, чтобы не шарахнуться прочь ни от звука голоса, ни от больно кольнувшей магии, которая, впрочем, быстро вжала обратно свои острые иглы раздражения. Тем временем человек скрестил на груди руки и прямо посмотрел на замершую перед ним Хелену. Его глаза казались удивительно синими даже в спустившихся сумерках. Ну а та на мгновение поджала и без того тонкие губы и было гордо вздернула подбородок, прежде чем вдруг осклабилась и льстиво улыбнулась, стоило алым лучам в последний раз осветить лицо прервавшего их разговор незнакомца.

– Альва, – высоким голосом протянула она и захлопала ресницами в наигранном удивлении. – Не знала, что в этом году ты решишь…

– Это не вопрос моего решения, а необходимость. Ты прекрасно знаешь. Но поэтому, раз уж я все-таки здесь, изволь в следующий раз быть осторожнее и выбирать другую тему для шуток. По крайней мере, поблизости от меня. Я понятно изложил свою мысль?

Эль не знала, кем был этот парень. Да и парнем его назвать она могла лишь с натяжкой, хотя он определенно был молод. Наверное, ровесник. Вряд ли старше. На его смуглой шее виднелись странные синего цвета узоры, что сплетались в непонятную вязь. Где-то она об этом слышала, но никак не могла вспомнить. Неожиданно она заметила, как скривился уголок его рта, когда на смуглом лице появилась неестественно вежливая усмешка. И Хелена, которая явно уловила хорошо спрятанную за спокойным тоном угрозу, вдруг сделала шаг назад и склонилась в удивительно низком поклоне, отчего широкие рукава ее платья мазнули по голым камням.

– Более чем, – процедила она. И если сначала Хелена показалась немного смущенной, то брошенный на Эль взгляд дал понять, что это лишь временно. Видимо, это понял и внезапный спаситель, потому что коротко поклонился в ответ и приглашающе махнул рукой.

– Тогда, лучше бы нам поспешить. Мост вот-вот опустят.

С этими словами, он предложил свой локоть едва не запищавшей от восторга Хелене, но прежде, чем направиться прочь вместе с пришедшей в движение толпой, оглянулся.

– Вам тоже не следует задерживаться. – И его взгляд скользнул по лицу Эль, прежде чем уставился куда-то в темневшую даль черных гор.

Больше он ничего не сказал, только дождался такого же молчаливого кивка в ответ и отвернулся. Эль медленно выдохнула, а в следующий миг едва не заорала, когда услышала еще один голос рядом с собой. И во имя всей магии, ну почему всем здесь нужно подкрадываться?!

– Альва прав, – сказал незнакомец, и Эль узнала в нем одного из людей, что стояли той обособленной группой. – Лучше поспешить. Ночью здесь не безопасно, но, к сожалению, в Школе любят устраивать торжественную встречу после заката.

Эль оглянулась и заметила, что говоривший тоже смотрел в сторону уходившей с утеса дороги, прежде чем все-таки отвернулся. Он был не так высок, как тот, кого назвали Альвой, явно моложе, но столько же смугл, а в его магии ощущались уже знакомые колючие нотки. Что-то дикое, хоть и не такое безумное, как у первого незнакомца. Странно. Как же все странно!

– Спасибо, – тем временем пискнула Роза. Она во все глаза смотрела на стоявшего перед ней юношу, чьи волосы окрасил в рубиново-алый догоравший закат, и Эль едва сдержала улыбку.

– Пойдемте, – со вздохом проговорил он. – Я вам помогу.

Он неожиданно легко подхватил оба чемодана, причем Эль даже не успела понять, как ее саквояж вдруг оказался в чужих руках, а потом неожиданно улыбнулся. Открыто и дружелюбно, отчего его магия заискрилась вокруг тусклой медью.

– Меня зовут Альбер Робредо. Не скажу, что повод для знакомства вышел отменный, но смогу хоть как-то поднять вам настроение.

– Вы не обязаны… – начала было Эль, но прервалась, когда ее одарили новой улыбкой.

– Нет. Не обязан. Просто хочу.

Робредо изобразил шутливый поклон, шедший впереди Альва вновь обернулся, и в этот момент Эль наконец-то поняла, кто перед ними. Синие тонкие линии, которыми некто неведомый начертал на шее их нового знакомого сложные символы, были почти не видны на его смуглой коже. Однако легкое мерцание не смогли скрыть ни опустившиеся сумерки, ни высокий ворот строгой формы, в которую тот был одет. И Эль могла лишь мысленно дать себе подзатыльник, что сразу не распознала эту особую колючую магию. Право слово, если она настолько глупа, то у нее, как минимум, еще оставались глаза. А те смотрели прямиком на вившийся по темной ткани характерный узор из зверей и листьев терновника, вышитый нитью из темного золота. Что же… Вот и ответ.

О Королевстве Волков ходило много легенд. Жившие особняком на границе, они всю свою жизнь посвящали единственной цели – защите вверенного им Озилэнда. Нелюдимые, по воле их неуживчивой магии настоящие одиночки, они слыли отличными воинами и, конечно же, магами. Но если привычное Эль волшебство обычно служило для созидания, то их силы лежали в совершенно недоступной ей плоскости. Там, где человеческое так тесно сплеталось с их волчьей сущностью, что стирались границы.

Она скосила взгляд, пытаясь разглядеть амулет, но наткнулась на хитрую ухмылку и смутилась.

– Его нет, – неожиданно проговорил Альбер.

– Что? – растерялась она.

– Амулета. Его нет. Вы же искали именно это? Я прав?

– Это было очень невоспитанно с моей стороны, – попробовала повиниться Эль, за что удостоилась лишь небрежного пожатия плечами.

– Обычное любопытство. Это нормально. Просто мы не нуждаемся в посреднике для своей магии.

Тем временем Альбер улыбнулся чуть шире, и Эль увидела ряд острых зубов с заметными даже в полумраке клыками. Поговаривали, кто-то из этих людей мог обращаться в настоящего зверя. Отец считал это сказками, но мама всегда почему-то замолкала и отводила растерянный взгляд, когда они с Розой пытались ее разговорить. В общем, шедший рядом с сестрами молодой человек был полной загадкой. Однако, вопреки всему, Эль интересовал вовсе не он, а тот, чья прямая спина виднелась буквально в паре метров от них. Вот там ей мерещилось целое море опасных загадок.

– Спрашивайте уже, если хотите, – прозвучал рядом с ней негромкий смешок Альбера, и Эль подняла взгляд. Видимо, ощутив своим звериным чутьем или попросту догадавшись о готовых сорваться вопросах, он ободряюще кивнул. – Как вы заметили, я не кусаюсь.

Примитивная, но такая нужная сейчас шутка достигла результата, и Эль рассмеялась.

– Не знала, что Волки тоже должны посещать Школу.

– Не должны. – Склонил голову Альбер, отчего его и без того темные глаза стали совсем черными, а потом хитро подмигнул. – Но у нас здесь свой интерес.

Эль подняла удивленный взгляд, но в этот раз Роза, которая наконец-то отошла от первого восторга из-за внимания самого стража границы, успела первой.

– Интерес? – она озабоченно нахмурила носик. – Какой может быть интерес к обычной традиции?

– Роза! – ахнула Эль, но Альбер покачал головой.

– Все в порядке. Это вполне закономерный вопрос. – Он с интересом взглянул на шедшую рядом с ним Розу, и та вдруг покраснела. – Правда, к сожалению, я не смогу дать вам на него ответ.

– Это что-то секретное?

Сестрица едва не светилась от переполнявшего ее любопытства, и Эль хотела было уже на нее шикнуть, но тут Альбер рассмеялся. Его магия вспыхнула медью на кончиках коротких темных волос, и Эль почувствовала, как спало сковывавшее до этого напряжение. По крайней мере, этот Волк был не опасен. Не здесь. Не сейчас. Не для них. Тем временем Альбер наклонился и доверительно прошептал окончательно зардевшейся Розе:

– А вы не боитесь тайн?

– Страда ничего не боятся!

– О, я вижу. Но боюсь, милая госпожа Страда, мой ответ покажется вовсе не таким интересным, как вам хотелось бы. Потому что…

– Вам нельзя говорить? – с пониманием дела кивнула Роза. Однако ее собеседник лишь вздохнул.

– Увы, но нет. Я просто не знаю.

– Не знаете? – непонимающе нахмурилась Роза.

И даже Эль, которая лишь вполуха слушала этот милейший во всех отношениях разговор, повернулась и удивленно посмотрела на выпрямившегося Волка. А тот пожал плечами.

– К сожалению, нет. – Он виновато улыбнулся. – Вернее, я знаю причину, но не понимаю, почему мы должны разбираться с ней здесь.

– Ничего не понимаю, – не отставала сестра. – Разве вам не сказали?

В ответ на это Альбер все же немного помолчал, словно взвешивал те крупицы, которые мог им сказать, а потом признался:

– Решения принимает другой человек.

– И кто же? – завороженно прошептала Роза, чей амулет с рубином восторженно трепетал алым огнем в такт ее мыслям, и тихо охнула, когда услышала короткое:

– Он.

Альбер бросил взгляд на уже порядком удалившуюся от них спину, и пояснять, о ком была речь, не потребовалось. И Эль лишь в последний момент успела прикусить собственный язык и не уподобиться Розе, явно чересчур впечатлившейся их новым знакомым. А тот, поудобнее перехватив громоздкие чемоданы, ловко увел разговор с опасной тропинки. И похоже, у этого лектора Роза была готова слушать хоть историю Школы, хоть устройство магических паровых котлов. Ошеломительный успех. Эль едва заметно улыбнулась. Тем временем они почти подошли к самому краю скалы, рядом с которым на искусственном механическом острове зависло огромное здание. И чтобы хорошенько его рассмотреть, пришлось задрать голову.

Эль смотрела на возвышавшиеся над ней гладкие черные стены, что, казалось, подпирают уже усеянное первыми звездами небо, и чувствовала, как внутри большим шаром нарастает восторг. От него покалывало кончики пальцев и прерывалось дыхание, что легким облачком поднималось вверх, стоило им подойти ближе. В уши ворвался слаженный мягкий звук механизмов, повеяло холодом обратного пара, который окутывал основание Школы, а в следующий миг от идеальных, на первый взгляд, облицовывавших стены камней отделился один. С приятным металлическим лязгом он опустился вниз и потянул за собой следующий, а потом еще и еще, пока их вереница вдруг не сложилась в определенный строгий рисунок.

Мост выстраивался постепенно. Он собирался из отделявшихся друг от друга камней, что будто откалывались от стены, прежде чем с легким щелчком вставали на новое место. Один за другим, все быстрее, они складывались в прямую, как стрела, линию. И если магия здесь и была, то она явно проигрывала инженерному гению, который сумел создать такой механизм. Повинуясь рычагам и небольшим поршням, что выбрасывали в ночной воздух тоненькие струи холодного пара, от которого на черных камнях расцветали ледяные узоры, они двигались вперед, пока не достигли скалы, на которой стояла Эль и другие столь же завороженные зрелищем ученики. И только когда с последним для всех механизмов усилием мост окончательно сформировался, послышался последний щелчок, а затем на ущелье опустилась оглушительная тишина.

И в этом абсолютном молчании, где, кажется, все забыли, как надо дышать, послышались одинокие шаги. Они приближались, и их эхо становилось все громче и громче, пока на другой стороне моста вдруг не появилась коренастая фигура Директора. Она замерла, потом немного смешно откашлялась и вдруг высоким голосом, в котором ощущался надрыв из-за торжественности момента, провозгласила:

– Добро пожаловать в Мронен – Школу для ведьм, волшебников и других волшебных существ!

А в следующий миг над десятком острых башенок взмыл огромный шар света, который озарил своим сиянием всех, кто собрался сегодня у пограничных гор. Толпа всколыхнулась, раздался всеобщий вздох, а Эль вдруг услышала:

– Светоч познания, – медленно проговорил Альбер. Он стоял, как и все, задрав голову, и с улыбкой смотрел на сиявшее в ночном небе крошечное солнце. – Интересно, сколько будущих трагедий он видит сейчас своим волшебным оком, что пронизывает насквозь наши души?

– Может, ему открылся только всеобщий успех? – фыркнула Эль.

– Или, что прямо сейчас я был бы не прочь перекусить, – со вздохом закончил он, вызвав в ответ приглушенный девичий смешок.

Эль бросила на Розу быстрый взгляд и улыбнулась. Похоже, сестра была полностью очарована этим Волком.

Тем временем толпа пришла в движение, голоса стали громче, когда вслед за Директором из дверей Школы показалась вереница преподавателей. Они вставали на выложенные камнями площадки, что немедленно вспыхивали назначенным им цветом. Нежно-зеленым переливались плиты там, где стоял маг природы, ярко-рыжими под башмачками ведьмы огня, а потом… Небесно-голубой, ярко-синий, золотой, серебряный, даже нежно-лиловый у волшебницы снов… Огни стремительно загорались один за другим, пока не слились в белый цвет единства магии. И только одна площадка оказалась не занятой, а ее тусклые обычные плиты не светились ни желтыми переливами кого-нибудь из повелителей птиц, ни цветом любой из стихий. И Эль вообще не заметила бы ее, поскольку та находилась в самом конце из этой радостной вереницы, но Роза, видимо, отчаянно желая привлечь внимание Альбера, ткнула пальчиком в пустоту.

– А что там? – спросила она, щурясь от слишком яркого света, который теперь заливал всю площадку.

Эль видела, как растерянно мазнул взглядом явно думавший о чем-то своем Альбер. А потому от нее не укрылось, как резко напряглась его челюсть, стоило ему понять, куда указывала Роза. Он долго смотрел в темневший на фоне общей феерии света провал, прежде чем все же отвернулся и, стараясь казаться по-прежнему беззаботным, проговорил:

– Это место мастера иллюзий. Но, боюсь, последние несколько лет профессор Сапата избегает посещения всех торжественных мероприятий.

– Отчего же? – Глаза Розы были широко раскрыты и смотрели с таким искренним любопытством, что Альбер, который явно не очень хотел продолжать разговор, сдался.

– Мастерство иллюзий не самая обласканная наука. Это магия обмана и введения в заблуждение, к которой относятся с предсказуемым недоверием. Мало кто помнит, почему она вообще появилась, но так уж издавна повелось, что почему-то все страшилки и пугающие легенды связывали именно с волшебниками иллюзий. Именно они в сказках создают коварные мороки, что заводят путников в какие-нибудь чащобы или болота. Эти же маги готовят специальные зелья, способные погрузить человека в такие галлюцинации, что он не найдет из них выхода даже при помощи волшебников сна.

– Какие-то чудовища! – передернула плечиками Роза, а Эль снова посмотрела на пустовавшее место – черное, непроглядное.

– Такими их сделали люди. Человек всегда боится того, чего не понимает.

Альбер нехорошо усмехнулся, обнажив острые клыки, которые даже в сумраке ночи выглядели очень опасно. И Эль вдруг подумала, что уж кто-кто, а Волки знали об этом не понаслышке. О них всегда ходили сотни легенд, которые вряд ли хоть в половине случаев были правдивы.

– К сожалению, за своим страхом люди забыли, что маги иллюзии в первую очередь врачеватели душ и разбитых сердец. Во Всеобщую Войну они спасли многих, кого обуял ужас и кто не мог вернуться к обычной жизни. Однако такая власть над умами, конечно, напугала всех еще больше. Так что волшебников заклеймили, и те начали сначала скрываться, а потом и вовсе исчезли из нашего мира. И это одна из причин, почему профессор Сапата предпочитает не появляться на таких мероприятиях. Во-первых, чтобы не плодить сплетен. А во-вторых, больше незачем. Последний его ученик вышел из этих стен полвека назад.

– Почему тогда просто не уволить его? – В голосе Розы послышались знакомые капризные нотки, на что Альбер раздосадованно покачал головой.

– Срубить дерево легко, а вот вырастить сложно.

Эль неожиданно пришла в голову странная мысль.

– Черный Колдун, – проговорила она, когда их очередь наконец-то двинулась в сторону моста. – Говорят, он окружил себя страшными видениями, от которых нет спасения. Что любой, кто попробует пробраться в его Железный лес сходит с ума. Значит ли, что он…

Она прервалась, когда почувствовала на себе взгляд. И это был не Альбер или Роза, которые с любопытством ждали продолжения ее фразы. Нет, кто-то другой смотрел внимательно и словно чего-то ждал. Эль поджала губы и замолчала. Не стоит… Ох, не стоит поднимать эту тему так близко к границе. Видимо, это же понял и Альбер, который демонстративно откашлялся и небрежно пожал плечами.

– Да. О нем говорят разное, – ровным голосом заключил он, а потом вдруг махнул рукой. – Думаю, нам надо поспешить. Церемония инициации вот-вот начнется.

Альбер ловко пропустил вперед Розу, которая тут же забыла обо всех колдунах и прочих странных личностях, и чуть притормозил, дожидаясь Эль.

– У магии нет цвета, госпожа Страда, – прошептал он. – Только у наших намерений.

И Волк явно хотел сказать что-то еще, но его прервал недвусмысленный оклик.

– Робредо, не надо.

Эль так быстро вскинула голову, что реальность перед глазами на мгновение смазалась. Однако взгляд, который она успела поймать, был тем же самым – выжидающим, собранным. И, похоже, там было что-то еще, потому что Альбер вдруг дернул щекой.

– Пойдемте, а то все пропустим.

И в его наигранно добродушном голосе Эль послышались нотки досады. Знать бы на что…

Церемония двигалась медленно. Один за другим вспыхивали те или иные площадки, когда к ним присоединялся новый адепт. И их, разумеется, приветствовали бурными аплодисментами, которые становились тем громче, чем больше волшебников проходило инициацию. Эль с легкой улыбкой смотрела, как очередная ведьма, коснувшись огромного каменного гримуара, в котором по легенде хранились знания обо всей известной и давно позабытой магии, спешила к тем, кто отныне и навсегда станет ее семьей. Первое соприкосновение со своей настоящей магической сущностью было тем, что, по словам отца, невозможно забыть. Ибо нет ничего сильнее этих уз. Кроме крови, конечно. А потому Эль не удивилась, когда с гордо поднятой головой последняя из рода Астери отправилась в компанию к будущим артефакторикам – единственное, на что хватило бы ее магии. Роза, как и все из рода Страда, убежала счастливая к виккам, что всегда славились своей природной магией. А Альбер, разумеется, присоединился к тому самому незнакомцу с тревожным взглядом, что уже стоял в окружении неуловимо похожих на него магов-рунистов. На его открытых участках кожи светились нежно-голубым начертанные волшебные символы.

В общем, к тому моменту, как очередь добралась до Эль, она не ждала чего-то особенного. Быть может, в глубине души надеялась, что род отца, принявшего ее как родную дочь, согласится поделиться и магией, или же проснутся какие-нибудь материнские силы. Однако к тому, что случилось, едва она прикоснулась ладонью к гримуару, Эль оказалась совсем не готова. Да и никто, судя по воцарившейся тишине.

На ощупь книга оказалась холодной, почти ледяной, отчего кожу на пальцах немедленно закололо. И Эль, которая инстинктивно попыталась отдернуть руку, вдруг ощутила, как та проваливается сквозь высеченные из камня страницы, испещренные древними символами. А те на миг вспыхнули изумрудными искрами, прежде чем засияли ровным черным свечением.

– Э, кхм, – раздалось рядом растерянное покашливание Директора.

Эль подняла голову и увидела, что тот смотрит на гримуар с таким же, как и она, недоумением. А то постепенно сменилось на сомнение, прежде чем перешло в очевидное беспокойство, когда Директор обвел взглядом всех, кто уже был распределен, и задержался на пустовавшей темной площадке.

– Что ж… кхм-кхм, – снова откашлялся он. – Видимо, ваш профессор опаздывает. Займите, пожалуйста, отведенное место. Прошу вас.

И, к ужасу Эль, его палец указал на ту самую, последнюю свободную площадку в конце вереницы разбившихся на группы людей.

– Это какая-то ошибка, – ошарашенно прошептала она. – Так не может быть!

– Пожалуйста, госпожа Страда. Вам надо занять свое место.

Из голоса Директора исчезли последние нотки растерянности, и Эль ничего не оставалось, как послушно кивнуть. Она медленно отняла руку, которую больше не удерживала на холодных страницах гримуара странная магия, и, провожаемая испуганными взглядами, направилась мимо замерших в оцепенении волшебников. Эль видела, как дернулась навстречу Роза, но ее быстро остановили и что-то шепнули, отчего сестра вздрогнула и невольно попятилась. А потом она почувствовала тот самый взгляд – тяжелый, настороженный. Он следил за ней, пока Эль торопливо шла к своему месту, и исчез лишь в тот момент, когда она переступила границу принявшей ее магии.

Вот уж не повезло так не повезло!

В просто обставленной комнате, где горели лишь два факела у самого входа, было сумрачно и зябко. Сквозняк забирался сквозь приоткрытое окно, но стоявший перед ним человек, казалось, не замечал ни ночной сырости, ни холода гор, что неизбежно налетал с видневшихся вдали призрачно-голубых снежников[1]. Он смотрел на них так внимательно, что не обернулся на раздавшийся хлопок двери и последовавшие за этим шаги, которые замерли у него за спиной. Лишь пальцы его правой руки машинально прижались к шершавому рисунку на шее, привычно отследив каждый штрих изображенного на коже узора. Синие линии тускло вспыхнули.

– Неожиданно, – наконец проговорил он и повернулся, встречаясь взглядом с вошедшим. – Что скажешь?

– Скажу, что лишь надеюсь, это не я своей болтовней подтолкнул ее к такому выбору.

– Нет. – Человек снова повернулся к окну и слегка повел головой, словно к чему-то принюхивался. Фредрик Альва редко ошибался в том, что ощущало его звериное нутро, а потому медленно проговорил: – Это кровь. Кровь никогда не врет.

Глава 2

Подобно каждому уважающему себя наследнику, Фредрик никогда не бежал ни от ответственности, ни от обязанностей, ни от последствий, к которым приводили два первых пункта. Он искренне нес возложенное текшей в его жилах кровью бремя, которое никогда не пытался облегчить. Такое просто не приходило ему в голову. А потому, как и все из рода Альва, Фредрик был упрям (иногда до абсурда), патологически честен и, конечно же, нелюдим. Но уж это качество вряд ли могло кого-нибудь удивить в Королевстве Волков. Его народ часто за глаза называли «не от мира сего», что порождало миллион слухов и домыслов, но никто не спешил их развенчивать. Зачем? Ведь порой страх спасал от чужого внимания лучше любых каменных стен. А уж если все думали, что прямо сейчас ты обернешься огромным бешеным Волком…

Фредрик фыркнул своим мыслям и взлохматил темные волосы. Будь все так просто, и умей каждый из жителей королевства становиться зверем лишь по собственной прихоти, то, наверное, всего, что произошло, никогда не случилось бы. Но, увы. Даже в волшебной стране сказки иногда остаются лишь сказками. А потому он до сих пор помнил запах пропитанной кровью соломы, которой было набито тело отца. И плач матери. И молчание сестер. И собственное отчаяние, которое десять лет назад навсегда изменило его жизнь. Да, Волки взрослели рано. Но даже по их меркам Фредрик был слишком юн. Почти непростительно для разорванного на куски мятежами и едва закончившейся войной королевства. А ведь еще оставалась граница.

– О чем думаешь? – раздался за спиной голос Альбера, и Фредрик оглянулся.

– Ни о чем, – покачал он головой.

Но друг, естественно, не поверил. У Робредо вообще была очень дурная привычка слишком хорошо знать, что чувствовал и о чем думал его предводитель, которому он поклялся служить. И хотя это было нормально для менталиста, порой невыносимо раздражало. Так что Фредрик в очередной раз удостоился скептического хмыканья, после чего Альбер почти рухнул в стоявшее неподалеку колченогое кресло, которое натужно скрипнуло под его немаленьким весом.

– И я все равно не понимаю, почему мы приперлись сюда, – проворчал он, проверяя на прочность не менее кривой стол, который словно притащили прямиком из какой-нибудь чащи. Одной из тех, где кривые деревья росли настолько близко друг к другу, что плотно переплетались стволами в попытке урвать хоть капельку лишнего света. Альбер легко пнул витую ножку и продолжил: – Наше время прошло два года назад. Теперь-то какой смысл отбывать повинность в стенах Школы?

– Потому что должны. И потому что, если мои расчеты верны, а я уверен, что это так, то его ребенок тоже сейчас где-то здесь.

– Ты все-таки не оставляешь эту идею.

– И, как видишь, небезосновательно, – хмыкнул Фредрик.

– Эта девчонка. Страда. Думаешь, она та, кого мы ищем?

– А похоже, что нет? – холодно усмехнулся Альва. – Первый за полвека мастер иллюзий после Колдуна. Ты видел ее амулет? Ради всего святого, скандал во всем Озилэнде уже обеспечен!

– Но это может быть простым совпадением, – пожал плечами Робредо и задумчиво добавил: – Мало ли что болтает Астери и ее компания. Я поговорил с ней, как ты и просил, но ничего не почувствовал. Совсем. Даже ее сестра более открыта, а ты знаешь, как я не люблю магов природы. И это взаимно!

Альбер передернул плечами и машинально потер скрытый одеждой ожог на плече, который остался после встречи с какой-то уж очень сердитой ведьмой огня. Что уж скрывать, ни один Волк не любил стихийного колдовства. Фредрик же с улыбкой посмотрел на друга, после чего покачал головой.

– Ты говорил с порождением самого великого мага обмана. Боюсь, этот противник тебе не по зубам. И поверь, насколько бы ни была слаба магия в роде Астери, но за столько столетий они научили свою кровь чувствовать амулеты. Хелена может не знать, почему так боится девчонку Страду, но кровь… ее кровь не ошибается. Особенно в этой магии.

– Почему? – Альбер удивленно вскинул свои светлые брови.

– Да потому что именно Черный Колдун наложил на них проклятие за предательство.

Послышался тихий ошарашенный свист, а Фредрик отвернулся, вновь сосредоточившись на зрелище. Он смотрел, как собирался обратно каменный мост, и отдалялась черная стена гор, а потому вздрогнул, когда воцарившееся в комнате молчание неожиданно прервалось.

– Хорошо. Допустим, мы правы, и старшая дочь Страды действительно та, кто нам нужен. Но… что потом? – тихо спросил Берт. – Убьешь ее и подбросишь к стенам Черного замка? Так себе месть, мой дорогой друг. Не думаю, что твой отец погиб ради того, чтобы ты стал обычным убийцей.

– У меня будет предмет для торговли, – холодно отрезал Фредрик. – Мы оба знаем, что Колдун тоже ищет ее. И наша задача успеть первыми.

– А если не выйдет? Быть может, все эти слухи просто глупые выдумки… Что будет, если он не согласится на сделку?

Фредрик поджал губы и машинально опять потянулся к синим рунам на своей коже. Узор знакомо вспыхнул теплом, откликаясь на его собственную магию, и Альва прикрыл глаза.

Он не был жесток, как бы ни пытались судачить о нем недалекие люди, но вся эта история началась так давно, что отступить было бы просто неправильно. В конце концов, не для того умер отец; не для того рисковал своей жизнью двадцать лет назад, когда спасал ту самую ведьму, что через несколько месяцев породила самое опасное в их мире дитя. О, и Фредрик не сомневался, – Черный Колдун пойдет на все, чтобы заполучить обратно принадлежащее ему по праву крови. И у них есть лишь один шанс, прежде чем весь Озилэнд охватит война. А потому…

– Тогда она умрет.

– Ты говоришь об этом так просто… – покачал головой Альбер. И Фредрик зло ударил кулаком по облицованной грубым камнем стене.

– А у меня есть выбор? Хоть какой-нибудь? – прорычал он, оборачиваясь. – Мой долг – это мой народ и граница, которую я должен защищать любой ценой.

– Даже такой?

– Любой, – прошептал Фредрик.

Между ними снова повисло молчание, но на этот раз в нем витало раздражение и непонимание. Наконец, видимо, что-то решив для себя, Альбер откашлялся.

– Хорошо, я понял тебя. Что же… тогда попытаюсь втереться ей в доверие. И, будем надеяться, мы управимся быстрее, чем за год. Я не выдержу в этих стенах слишком долго.

– Нет, – неожиданно прервал его Фредрик. – Я займусь ею сам.

– Боюсь, ты не лучший выбор на бессмысленную болтовню с женщинами, – снисходительно фыркнул Альбер, но замолчал, когда заметил взгляд Альвы. Оценив решимость в его синих глазах, он махнул рукой. – Делай что хочешь. Но будь осторожен.

На это Альва ничего не ответил, хотя, безусловно, Робредо был прав. Во всем. Со своей прямолинейностью он явно был не тем кандидатом, которому удалось бы перехитрить саму ведьму обмана. Но Фредрик никак не мог отделаться от странного ощущения, что возникло в нем, пока он наблюдал за перепалкой глупой Астери с приемной дочерью Страды. И пусть на это у него не было ни одной причины, но Фредрик отчего-то не сомневался, что она поймет его. Не может не понять, потому что в ее перепуганном и растерянном взгляде на церемонии инициации не было ни капли вранья. Она ни о чем еще не знала, а искры кружившей вокруг магии неожиданно оказались настолько невероятны в своей сказочности, что Фредрик, как дурак, пялился на них несколько долгих минут. Редкое зрелище. Почти позабытое в Озилэнде. А потому он смотрел, не отрываясь все время, пока под пристальным взглядом собравшихся Эль не ушла вслед за своим новым профессором. Альва не сомневался, что мастер Сапата их тоже заметил. Но теперь, вспоминая, как играли на кончиках тонких пальцев изумрудные блики, в голове все четче прорастала крамольная мысль, что вопреки своим же словам, он не хотел ни убивать эту волшебницу, ни отдавать на растерзание ее же отцу. А в том, что Черный Колдун настоящий отец Эль Страды, предводитель Королевства Волков и страж границы Фредрик Альва почти не сомневался. Кровь. Кровь никогда не врет.

Эль стояла на черной площадке и старалась не шевелиться, боясь повернуть голову и встретиться взглядами со смотревшими на нее людьми. Она ощущала их внимание каждой клеточкой кожи. От этого бежали мурашки, бил легкий озноб, а звуки словно продирались сквозь плотное марево, которое создавали вившиеся вокруг шепотки. Ее обсуждали. Кто-то с испугом, кто-то с любопытством, кто-то с искренним интересом. Но во всех этих разговорах, во всех брошенных на нее взглядах чувствовалась та самая черта, что, кажется, навсегда отделила Эль от остальных. Будто светившийся тусклыми искрами контур был на самом деле непреодолимой стеной. И это чувство резко навалившегося одиночества заставило зябко передернуть плечами, отчего стоявшая неподалеку от нее невысокая волшебница из группы мантиков-прорицателей шарахнулась в сторону. Неужто той уже привиделось что-то? Эль едва не фыркнула этим мыслям и в этот момент почувствовала знакомый взгляд.

Линия площадок представляла собой небольшую дугу, отчего находившиеся по краям группы переговаривавшихся волшебников могли видеть друг друга. Кто-то махал рукой своим знакомы, кто-то пытался подать какие-то знаки друзьям, распределенным по иным направлениям. Но названный Альвой юноша стоял не шевелясь.

На мгновение вскинув взгляд, Эль увидела, что тот расположился на самом краю, едва не вышагивая из очерченного магией круга. Широко расставив ноги и скрестив на груди руки, он явно смотрел в ее сторону, и мерцание голубого узора на его шее было заметно даже отсюда, за три волшебных пролета. Высокий, весь в темном, как положено стражу границы, с форменными знаками отличия – единственным, что выдавало в нем отпрыска одной из влиятельных семей Королевства Волков… Альва. Фредрик Альва. Он явно не боялся показаться в своем внимании слишком навязчивым. Пожалуй, ему было даже плевать, что подумают остальные, но, когда Эль инстинктивно сжалась и отступила подальше от края магического контура, он нахмурился. Какое-то время его взгляд не отрывался от лица Эль, а потом вдруг исчез. В следующий миг Альва расцепил руки и медленно прижал правую ладонь к груди – туда, где билось сердце. Что же, это был знак извинения, не принять который было бы невоспитанно, а потому Эль быстро кивнула и все-таки отвернулась, не желая больше участвовать в этом фарсе. Она так старательно смотрела на темневшую слева Школу, ожидая, когда уже закончится церемония, что, видимо, только потому и заметила, как на фоне темных камней появилась еще более черная фигура.

Прихрамывая и припадая на правую ногу, та явно спешила в сторону новых студентов. Она отчаянно путалась в длинном одеянии, поэтому где-то на полпути человеку пришлось подхватить полы, открыв миру тонкие и кривые старческие ноги. Однако после этого тот заковылял быстрее, и через несколько секунд Эль уже смогла его рассмотреть.

Невысокий. Скорее даже низенький. Приближавшегося к ним мага определенно можно было назвать коротышкой, чья совершенно лысая голова, похожая на яйцо какой-нибудь большой птицы, намекала, что в профессоре Сапата текло много гоблинской крови. Его лицо и руки были покрыты толстой морщинистой кожей, а на спине расположился внушительный горб, из-за которого маг и хромал. Он тяжело дышал и, очевидно, был очень взволнован. Однако стоило ему подойти к тусклой волшебной границе, очертившей площадку, как он вдруг остановился, а потом поднял взгляд.

Профессор Сапата изучал ее долго. Эль показалось, что он успел перелистать, словно книгу, всю ее душу, прежде чем медленно ступил на ярко вспыхнувшую от его магии площадку. В лицо ударила волна волшебства, а в голове зазвучал скрипучий голос:

– Не бойся, – вздохнул он, и Эль услышала смешок, больше похожий на спазм кашля. – Сейчас все закончится.

Через мгновение невидимый магический вихрь, который, похоже, почувствовала одна Эль, и правда опал на темную влажную от росы землю. Она огляделась по сторонам и вдруг услышала рядом с собой ворчание:

– Пойдем-ка отсюда. Нечего тебе здесь торчать.

Эль посмотрела на профессора Сапату, а тот то ли в радушной улыбке, то ли в качестве предупреждения скалил кривые желтые зубы в ответ на все любопытные взгляды. Он кивал знакомым профессорам, а сам медленно отступал к краю площадки. Наконец, когда граница была уже в одном шаге, Сапата крепко схватил своей когтистой рукой ладонь Эль и потянул за собой, стремительно вышагивая из магического контура. Площадка вновь вспыхнула, прежде чем окончательно погасла.

– Магию спрячь, – неожиданно услышала Эль, пока пыталась угнаться за неожиданно резвой хромоногой походкой горбатого мага.

– Ч-что?

– Магия, – проскрипел профессор, быстро ковыляя в сторону Школы. – Это не то место, где ее стоит показывать кому попало.

– Но…

Эль непонимающе оглядела себя и только тогда заметила изумрудные искры, что весело плясали на кончиках пальцев. Они переливались всеми оттенками зеленого, но стоило ей машинально попробовала их стряхнуть, как те действительно осыпались на темную землю, где и исчезли. Словно ничего не было.

– Я не знаю, как так вышло, – пробормотала Эль, за что удостоилась хмыканья. – Правда.

На это Сапата ничего не сказал, только пожал плечами и, кажется, зашагал еще быстрее, словно куда-то и правда спешил. Но куда? Да и зачем?

Тем временем Школа становилась все ближе, и Эль невольно задрала голову в попытке разглядеть пронзавшие черное ночное небо такие же черные острые башни. Но, конечно же, ничего не увидела. Свет горел только на нижних этажах основного здания, но так ярко, что глаза заслезились. Она зажмурилась и в этот же момент обо что-то споткнулась. Эль полетела вперед и точно свалилась бы, не поймай ее за локоть профессор Сапата, который дождался, пока она встанет ровно, а потом снова зашагал к широкой и длинной лестнице, что вела прямо к огромным дверям Школы.

– Спасибо, – пробормотала Эль, но удостоилась лишь небрежного пожатия плечами.

– Кем будешь? – проскрежетал вместо этого маг, словно в его глотке были не связки, а заржавевшие от времени шестеренки. Точно такие же, как на механизмах, что открыли перед ними тяжелые, обитые железом деревянные створки.

– Эль Страда, – торопливо ответила она и почему-то оглянулась, словно боялась, что их услышат. Глупость какая-то… – Дочь Рафаэля Страды.

Эль заметила, как при имени отца нахмурились редкие светлые брови на обтянутом странной кожей черепе преподавателя, но он ничего не сказал. Только запыхтел, поднимаясь по кажущейся бесконечной лестнице, что вела к огромным распахнутым настежь тяжелым дверям. И у Эль ушли последние силы, чтобы не предложить ему помощь. Ради великой магии, перед ней один из сильнейших и редчайших волшебников, а она пытается взять его под руку! Она с силой стиснула пальцы, что, конечно же, не скрылось от мага. Послышалось новое хмыканье. Честное слово, глаза что ли у него на затылке?

– Страда, значит, – пробормотал профессор Сапата. – Ну-ну.

Что именно означало это загадочное восклицание, Эль не знала и не была уверена, что хотела бы уточнять. Иногда лучше не спрашивать, если не уверен, что ответ тебя порадует. И сегодня это был именно тот случай. Так что она промолчала, и в такой немного неуютной тишине они вошли в Мронен. Под ногами немедленно вспыхнули и погасли полустертые от времени древние знаки. Тем временем перед Эль предстал огромный зал, освещенный сотнями магических факелов, что мерно тлели в каменных нишах. И их желтоватый свет выхватывал уходившие в разные стороны проходы и лестницы, которые уходили куда-то вглубь Школы, теряясь далеко в темноте. Их было много. Наверное, с несколько сотен, но Сапата резво ковылял мимо них, и эхо его шаркающих шагов гулко взлетало под потолок, пока они шли вдоль открывавшихся ниш. Там тоже немедленно вспыхивал магический свет, освещая закопченный до черноты каменный потолок.

Впрочем, все эти чудеса, которые заставляли Эль настороженно крутить головой, ни капли не интересовали профессора. Тот наверняка видел их бесчисленное количество раз, а потому захромал еще быстрее.

– Не отставай. – Скрипучий голос отразился от каменных стен, слившись с доносившимся из-под фундамента гулом больших шестерней. – Не думаю, что тебе хочется встретиться с сотней любопытных идиотов.

– Нет.

Долетевший до Сапаты вздох заставил его резко остановиться и обернуться, чтобы внимательно посмотреть на едва не налетевшую на него Эль. И насмешка, которая читалась в его темных глазах, оказалась неожиданно очень болезненной.

– Да уж. Не такого я ожидал после полувека затишья.

– Это был не мой выбор, – огрызнулась Эль, а потом отшатнулась, когда прямо перед ней возникло лицо мага. И она едва не охнула, стоило ей наконец-то понять, что странные складки на его коже, принятые раньше за морщины, оказались мелкой сеточкой старых шрамов. Словно… словно кто-то старательно резал ее тонким и невероятно острым лезвием. Эль сглотнула, и это не укрылось от профессора, который опять обнажил свои острые гоблинские зубы то ли в улыбке, то ли в попытке ее напугать.

– Механический лес, – проскрежетал он, верно истолковав направленный на него испуганный взгляд. – Премерзкое местечко, знаешь ли.

– Я знаю, – шепнула Эль. А Сапата придвинулся еще ближе. И несмотря на то, что он был едва ли не ниже ее ростом, казалось, что вся его горбатая и черная фигура возвышается над ней подобно громаде. Что-что, а своим мастерством иллюзий этот маг и правда владел в совершенстве.

– Знаешь? – шепнул он, и показалось, что где-то со свистом огромный котел выпустил струю ледяного пара. Она ударила Эль в лицо, едва не заморозив на месте, а потом вдруг Сапата покачал головой. – Нет, дочь Страды. Не знаешь.

Он хмыкнул и отвернулся, снова похромав куда-то вглубь коридора, но уже не так быстро, как раньше. Ну а Эль поспешила его догнать.

– Гримуар не выбирает за тебя твои способности, – неожиданно продолжил прерванный разговор профессор. – Все скрыто только в твоей сути. В магии.

Он замолчал, словно ожидал от Эль восторженной реакции, но когда той не последовало, ворчливо закончил:

– Так что не думай, будто тебя отправили сюда насильно. Ты сама этого хотела. Вернее, твоя магия. А вот почему – это уже совсем иной вопрос. С изумрудами всегда сложно. Капризный камень. Хрупкий. Но привлекает слишком много внимания. Так что будь осторожна со своим медальоном. Школа не самое дружелюбное место для таких, как мы, а потому здесь легко можно попасть впросак или в сети ваших пока еще детских, и от этого очень жестоких интриг.

Скрипучий голос профессора прервал шум, что раздался у них за спиной, который немедленно оборвался, едва они оставили очередной проход за спиной. И в этот момент Эль вдруг показалось, что зал бесконечный, и что идти они будут целую вечность… Но тут профессор внезапно остановился и приглашающе махнул Эль рукой, указывая на почти незаметную дверь. Здесь уже не было света, а отблесков горевших неподалеку факелов отчего-то не хватало, чтобы рассеять царивший в самом конце огромного холла мрак. Но скрипнула старая, рассохшаяся даже вопреки магии, тяжелая створка, и Эль сделала шаг в неизвестность.

– Нам сюда.

С этими словами профессор Сапата первым шагнул на темную лестницу, что спиралью возносилась куда-то наверх и исчезала в черноте ночи. Эль попробовала ногой первую ступеньку, а уже через несколько секунд, пыхтя, как одна из плохо заколдованных паровых машин, уже осторожно поднималась след в след за невидимым в этой непроглядной темноте магом.

– А свет здесь есть? – все же спросила она, когда споткнулась в третий раз. Ответ был предсказуем.

– Нет.

Очевидно, лестница, по которой они карабкались вверх, держась руками за холодные и очень гладкие стены, когда-то была механической. На это намекали периодически торчавшие вдоль ступеней какие-то большие колеса, напоминавшие шестерни, о которые Эль несколько раз очень больно ударилась локтями, а также металлических скрежет. Он противно резал по ушам всякий раз, стоило слишком уж задержаться на одной из ступенек.

– Почему лестница не работает? – тяжело переводя дыхание спросила Эль.

– Не было нужды. Сама понимаешь, здесь полвека никого, кроме меня не было. Раньше, конечно, у нас с учениками были другие покои. Каждому факультету отведена своя башня. Двадцать башен, десять факультетов. Мы жили в той, что сейчас занимают рунисты. Но времена меняются. Следует радоваться, что мой факультет вообще не закрыли, – вздохнул профессор Сапата.

– Срубить дерево проще, чем вырастить, – машинально пробормотала Эль сказанную им с сестрой сегодня фразу. В ответ на это послышалось едкое хмыканье.

– Никак с Волками пообщались? Это их присказка.

На это Эль ничего не успела ответить, потому что профессор остановился. И она замерла рядом, отчаянно прислушиваясь к звукам вокруг. Глаза уже привыкли к царившей вокруг темноте, но смотреть все равно было не на что. Единственное маленькое окошко, которое больше напоминало отдушину, обнаружилось под потолком и давало ничтожно мало рассеянного света. Тем временем Сапата принялся шарить по своему длинному одеянию, словно что-то искал, пока вдруг с тихим хмыканьем не извлек из неведомого кармана (а может, откуда-то из воздуха) громоздкий предмет, в котором удивленная Эль опознала тускло поблескивавший ключ. Обычный такой. Ее брови в удивлении поползли вверх, и, видимо, молчание оказалось настолько красноречивым, что маг снизошел до объяснений.

– Это надежнее заклинаний. Школа… не любит мою магию, – проворчал он, и раздался мягкий скрежет хорошо смазанного замка.

– Но почему?

– Почему? – Сапата обернулся и насмешливо уставился на Эль. На фоне лившегося из открытой двери теплого света его очерченная лучами фигура казалась совсем уж кривой и нелепой. А еще от нее веяло какой-то застарелой обидой. – Почему… Оглянись вокруг, Эль Страда. Что ты видишь?

– Школу? – растерянно спросила она.

– Камни, дерево, металл, землю! Ты видишь настоящее, существующее. Все, чем оперируют остальные в Мронене но только не мы. Потому что мы с тобой лишь обманка. И наша магия – вымысел, которого нет. Поэтому все натуральное нас отторгает. И поэтому иллюзии невозможно создать раз и навсегда. Они противны миру.

– Но я живая! И вполне реальна, что весьма сложно не заметить, – попробовала возмутиться Эль, но прервалась, когда изуродованное мелкими шрамами лицо приблизилось к ней вплотную. Темные глаза профессора Сапаты вспыхнули зелеными отблесками, когда он чуть наклонил голову влево и с неожиданной горечью протянул:

– Посмотрим, что ты скажешь через пару недель.

Больше он ничего не добавил, только отвернулся и тяжело махнул рукой, приглашая войти.

Ну а комната, куда Эль ступила с предсказуемым опасением, оказалась на удивление большой. С тихим жужжанием летали три крошечных механизированных светильника, что отбрасывали на стены мельтешащие тени. У дальней стены горел магический камин, рядом с ним стояло старое продавленное кресло, и вокруг него на полу лежали стопки… нет, горы книг. Те, если честно, вообще были повсюду. Они покоились на большом железном столе, который плотно усеяли старые пятна от зелий и реактивов, стояли друг на друге в трех огромных книжных шкафах, были свалены в кучу в ближайшем углу, ну а какие-то и вовсе валялись раскрытыми на нужных страницах прямиком на полу рядом с огромным листом желтоватой бумаги. Над ней застыло механическое перо. Оно мелко подрагивало и все еще то и дело выпускало тоненькую струйку пара, показывая, что им лишь недавно активно пользовались. Видимо, профессора Сапату отвлекли от чего-то важного. А значит, он и правда не ждал.

– Ужин будет чуть позже. Наверное. А твоя комната вон там. – Маг ткнул кривым пальцем почему-то в сторону одного из шкафов. И лишь приглядевшись, Эль заметила за ним узкую темную дверцу, что от времени совершенно слилась цветом с каменной стеной. – Уж прости там за бардак. Но я как-то не рассчитывал на нового ученика. За пятьдесят лет привыкаешь к хорошему…

Последняя фраза прозвучала нарочито пренебрежительно, но Эль не обиделась. Похоже, и эта мысль едва не вызвала на ее лице улыбку, профессор ворчал лишь в одном случае – когда чувствовал себя очень неловко. Так смысл обижаться на это? В конце концов, она тоже надеялась попасть к виккам или к рунистам. На худой конец, даже теурги которые обращались к давно забытым богам, выглядели в глазах всех куда предпочтительнее, несмотря на всю сомнительность их достижений. Но волшебство иллюзий? Магия обмана? Эль покачала головой и направилась к двери. Однако, едва только успев открыть ее, она оглядела запыленное помещение, заваленное какими-то свитками и вещами, в обломках которых угадывались чаши медных весов и что-то еще непонятное, медленно выдохнула, а потом вдруг испуганно воскликнула:

– Вещи! Я же забыла внизу свои вещи!

И ровно в этот же миг раздался деликатный стук в дверь. Эль испуганно повернулась к профессору, а тот лишь пожал плечами, отчего его тело забавно дернулось.

– Ну, похоже, это уже не проблема, – проворчал он и кивнул на дверь, в которую опять постучали. Теперь чуть настойчивее. – Открывай. Это явно не ко мне.

Эль осторожно подошла к темной створке и взялась за медную ручку, витиеватый узор на которой давно окислился и потемнел. Стук повторился, и она распахнула дверь.

На пороге стоял уже знакомый Эль юноша. Теперь вблизи он оказался неожиданно выше, отчего пришлось задрать голову, и крупнее, чем она помнила по их недавней встрече. Своими плечами он занимал весь узкий проход, сливаясь черными одеждами с такой же чернотой неосвещенных стен, но угрозы не чувствовалось. Вместо этого в синих глазах плескалось уже знакомое Эль любопытство и что-то еще – неясное, тщательно скрытое. Она открыла рот, намереваясь что-то сказать, но Фредрик Альва успел первым.

– Я приношу свои извинения, что был вынужден вас побеспокоить. Внизу все собираются на торжественный ужин, но вы, думаю, уже устали от внимания. А Альбер сказал, это ваше. – Краешек рта Альвы чуть приподнялся вверх в понимающей улыбке, а потом он протянул Эль ее саквояж. Она же уставилась на непонятный синий узор, что полностью покрывал тыльную сторону мужской ладони. Тонкие линии рун там сплетались в завораживающую вязь. И, видимо, Эль настолько на них засмотрелось, что вздрогнула, услышав: – Госпожа Страда?

– Да, спасибо, – пробормотала она, наконец-то забирая свои вещи. Альва кивнул.

– Не за что. Хорошего вечера. – Он нашел взглядом профессора Сапату, которому легко поклонился. – Профессор.

И, круто развернувшись, внезапный гость уверенно направился вниз по ступенькам, словно его ни капли не беспокоила поджидавшая уже за первым поворотом непроглядная тьма. Эль закрыла дверь и медленно выдохнула.

– Ишь чего, – донеслось до нее едва ли разборчивое хмыканье. Она оглянулась и успела заметить, как направлявшийся, видимо, в свою комнату маг озадаченно покачал головой, а потом фыркнул. – Угораздило же меня связаться с девчонкой. Это что же… ко мне теперь Волки начнут сюда шастать? Я им здесь…

Продолжение фразы оборвал хлопок двери и в комнате стало тихо. Беспомощно оглядевшись по сторонам, Эль поняла, что на этом гостеприимство ее профессора было исчерпано. Ну что же… Она посмотрела в сторону того чулана, который должен был стать ей пристанищем на ближайший год, и тяжело вздохнула. Похоже, для начала надо будет отыскать там кровать. А завтра… Завтра уже станет виднее.

Однако ни следующий день, ни несколько после так и не внесли какой-либо ясности в жизнь Эль Страды. Скорее, еще больше запутали. Оказалось, что Мронен, как и положено каждой уважающей себя школе, поддерживал раздельное проживание и обучение для своих студентов. А потому тот самый момент, когда на редких совместных занятиях «женское» крыло все же встречалось с «мужским», больше напоминал светопреставление, чем настоящую попытку уместить в своей голове хоть крупицу знаний. Эль наблюдала за этим с мрачным весельем. Разумеется, ее не звали ни в группы по интересам, ни даже в наспех сформированные общества, вроде «Сестринство любителей водной магии» или «Амулет в каждый дом». О, нет. С того самого дня, когда гримуар отправил ее к магу иллюзий, на ней словно появилось клеймо.

От Эль шарахались в стороны, стоило ей, спеша на занятия, появиться в одном из коридоров. А едва она входила в какое-нибудь общее помещение или класс, там сразу стихали все разговоры, и лишь редкие шепотки витали над головами, покуда ее черное одеяние ведьмы иллюзий не исчезало из их поля зрения. В общем, Эль неизменно привлекала внимание, слишком контрастно выделяясь на фоне пестрых одежд всех остальных. Словно волшебные птицы, будущие колдуньи порхали по Школе, рассыпая вокруг голубые, золотистые и рыжие искры с заколдованных одеяний с эмблемами своих факультетов. У магов, конечно, цвета были намного спокойнее, но только Эль была черным пятном – провалом на ткани реальности, которая будто затягивала в себя весь остальной мир. Ее опасались, и это она поняла почти сразу.

– Мы никто и все сразу, – бормотал профессор Сапата в самое первое утро, покуда натягивал на Эль найденную в старом сундуке тунику с выцветшим гербом его факультета – свернувшейся в кольцо змеей. То ли Уроборос, то ли ноль. Ничто. – Наша сила не в управлении чем-то вещественным, а в манипуляции тонкой тканью реальности. Мы отражение. Зеркало. Черная грифельная доска, на которой так легко нарисовать и тут же стереть все что угодно. Понимаешь?

Он развернул Эль к себе лицом и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Да, – кивнула она, за что удостоилась тихого хмыканья.

– Мы те придворные шуты и маги, которые вечером показывают своим господам то, что они хотят видеть… Или не хотят, но с этим тебе лучше не рисковать. А утром прогоняют кошмары из их все еще нетрезвых голов.

– Почему?

– Почему что?

– Почему нам нельзя рисковать? Мы не прислуга. Мы маги!

Профессор остановился и с легкой насмешкой посмотрел на Эль, а потом неожиданно соткал из ниоткуда зеркало. То повисло прямо перед бледным от волнения лицом, отразив испуганные карие глаза и руки, что беспрестанно перебирали заплетенные в тяжелую косу темные волосы, которые вдруг показались продолжением таких же черных одежд.

– Потому что люди боятся правды, – негромко проскрежетал маг. – Значит, будут бояться и тебя. А где страх, там нет места доброжелательности. Но не бери это на свой счет. Помни, ты всего лишь зеркало.

Эль не могла сказать, что в тот день действительно поняла, о чем говорил профессор. Но постепенно до нее дошел смысл. И пусть она все еще сопротивлялась (кому же захочется стать объектом насмешек и всеобщей неприязни?), но постепенно с этим пришлось все же смириться. И главной причиной для этого стала Роза.

После распределения у них не было ни одной возможности, чтобы нормально поговорить. По крайней мере, Эль старательно убеждала себя в этом целую неделю, когда пыталась поймать Розу то в общем зале для приемов пищи, то в коридорах и даже в библиотеке. Увы, но их занятия проходили совершенно в разных частях Школы, и пока в захламленном сломанными приборами кабинете Сапаты раздраженная на собственную криворукость она училась плести одну простую иллюзию за другой, сестра постигала стихийную магию. Та давалась ей невероятно легко. Эль слышала разговоры. О, Хелена Астери, которая обладала удивительной способностью быть милой с нужными ей людьми и совершенно беспощадной стервой с другими, не раз нарочито громко восхищалась успехами своей новой подруги. Когда Роза успела таковой стать, было неясно, но чувство тревоги, которое поселилось в груди Эль, становилось сильнее с каждым днем. Она чувствовала ложь и фальшь так явно, словно могла протянуть руку и зачерпнуть ее в пригоршню. Но Роза… Казалось Роза намеренно ничего не замечает. И постепенно стало понятно, что сестра ее попросту избегает. А потому в один из дней, не выдержав и наплевав на занятие по алхимии, за опоздание на которое ей наверняка прилетит от уже ожидавшего ее профессора Сапаты, Эль подловила ее на выходе из северо-западной башенки. Именно там, если верить подслушанным разговорам и собственным пока весьма абстрактным представлениям об устройстве Школы, находились комнаты викканок.

Она оказалась права. Стайка одетых в яркие бирюзовые туники девушек вылетела навстречу замершей у стены Эль и тут же привычно шарахнулась в сторону, едва заметив ее черное одеяние. Они на мгновение замерли, прежде чем с тихими разговорами поспешили прочь, постоянно оглядываясь. Эль закатила глаза. Во имя магии, она же не пугало!

Роза вышла последней, и от звука ее голоса улыбка появилась сама. Сестра над чем-то заразительно смеялась с невысокой рыжеволосой ведьмочкой, однако миловидное лицо той тут же презрительно скривилось, стоило Эль сделать шаг им навстречу. Роза вскинула голову и остановилась.

– Эль? – удивленно спросила она. – Что ты здесь делаешь?

– Надо поговорить.

Сестра нахмурилась, обеспокоенно оглянулась, но поняв, что в этот раз сбежать не удастся, послушно отошла в сторону. Ей, безусловно, шел цвет факультета. И алый рубин в амулете переливался всеми цветами огня в мягком свечении ткани, бросая нежные блики на светлые волосы Розы. Однако Эль почти не обратила на это внимание, когда, схватив сестру за руку, потянула ее за собой. Подальше от любопытных глаз и невоспитанных ушей.

– Эй, – воскликнула Роза и вывернулась из хватки. – Да что происходит?

– Это я тебя хотела спросить, – проговорила Эль и обхватила себя за плечи. Ее пальцы слишком заметно подрагивали от переполнявших эмоций, но демонстрировать магию, пусть даже невольно, она не хотела. Предыдущие дни дали ясно понять, что Школа и правда не любила таких, как профессор Сапата и… Эль. Так что она откашлялась и быстро проговорила: – Мне кажется или ты меня избегаешь?

– Что?! Нет! – рассмеялась Роза, но в голосе ее слышалась фальшь. Эль слишком хорошо знала сестру, а потому прикрыла глаза и покачала головой. Та ей врала. Она чувствовала каким-то внезапно появившимся чутьем.

– А мне кажется, да. Я понимаю, это нормально. Так бывает. Я не обижаюсь. Но, прошу тебя, будь осторожней. Ты слишком беспечна. Не стоит доверять каждому, кто просто добр с тобой или… или тебе показалось, что с тобой были добры. Роза! Но она же просто тебя использует!

– Что? Ты о ком?

– Хелена Астери. Я не знаю, что она уже наговорила тебе. Меня это не интересует. Но я прошу тебя, будь благоразумна.

– Ну… – Роза оглянулась на ожидавшую ее в стороне подругу и вздохнула. – Слушай, Хел нормальная. Возможно, немножко заносчивая, но ее семья достаточно древняя, чтобы она могла себе это позволить.

– Наша не уступает ей в статусе. И ты вовсе не должна…

– Наша? – неожиданно переспросила Роза, и тон ее голоса заставил Эль замолчать. Она чуть отстранилась и прищурилась, поглядев на сестру. А та отвела взгляд и договорила: – Мне кажется, тебя не должно это волновать так сильно, как волнует сейчас.

– Неужели? – Пальцы дрогнули, но Эль сдержалась.

– Слушай, слухи по Школе гуляют разные.

– Слухи? Надо же, – протянула Эль, а потом зло и тихо добавила: – А кто их распространяет? Уж не Астери ли?

– Нет… не только, – замялась Роза. – Все говорят. И я подумала, а вдруг…

Сестра замолчала, а Эль медленно выдохнула.

– Подумала что? Договаривай.

– Да это всего лишь чьи-то додумки. Догадки, – пробормотала Роза, но Эль подошла к ней вплотную.

– Догадки? Догадки о чем? О том, что вдруг Черный Колдун и правда мой отец? – холодно закончила она за Розу, которая быстро кивнула.

Поджав губы, Эль какое-то время смотрела на нее и не могла поверить, что сестра и правда почти произнесла вслух эту чушь. Она ждала, что Роза рассмеется, как обычно вспылит и обзовет всех дураками, но та молчала и не решалась поднять взгляд. И это чувство внезапного предательства, которое полоснуло у Эль где-то под сердцем, а потом горечью осело во рту, оказалось почти невыносимым. А потому ее слова наверняка прозвучали предательски жалобно, но Эль не смогла их сдержать.

– У меня нет другого отца, кроме Рафаэля Страды. И уж тебе-то должно быть это известно, как никому!

– Мы обе знаем, что он тебе не родной, – прошептала Роза. – А значит, им может быть кто угодно. Даже…

– Хватит! Прекрати! – прорычала Эль, привлекая внимания проходивших мимо нескольких магов. И, как назло, кое-кто из них был им знаком. Так что она постаралась успокоиться и договорить уже тише: – Роза, пожалуйста…

– Тебя боятся, Эль, – перебила ее сестра. – Боятся твоей магии, твоего факультета и того, кем ты можешь оказаться. Слишком много совпадений. Такого не бывает! И я не хочу… Я не могу… Я тоже…

Она замолчала, а Эль ошарашенно уставилась на сестру, которую знала с самого детства. Которой лечила вечно разбитые коленки. Которую обещала защищать и оберегать. Которую всегда любила так сильно!

– Ты тоже боишься? – прошептала она, чувствуя, как на последнем слове немеют непослушные губы. – Ты боишься меня?

– Да, – едва слышно ответила Роза и отступила. – Я написала отцу. Попросила у него объяснений. Скоро должен прийти ответ, а пока, пожалуйста, не приближайся ко мне.

С этими словами сестра развернулась и поспешила к ожидавшей ее подруге, так ни разу не оглянувшись. А Эль стояла и смотрела ей в след, не понимая, как так все случилось? Почему? За что именно с ней?

Перед глазами появился зеленый туман, но она этого не заметила. Эль смотрела и смотрела, как удаляется Роза, как постепенно тускнеет и сливается с полумраком коридора бирюзовая мантия. И в желтом свете горевших светильников она казалась такой же зеленой, как стены, пол и даже терявшийся в высоте потолок. Такой же зеленой, как видневшееся за витражным окном небо. И, наконец, как сама Эль. Все вокруг словно приобрело странный изумрудный оттенок, пока Эль захлебывалась в собственном отчаянии и одиночестве. А потому она не поняла, кто вдруг схватил ее за руку и потянул куда-то в глубь одного из бесконечного числа коридоров.

– Не здесь, – приказал кто-то, продолжая вести ее за собой.

И Эль пошла за этим голосом, сама не понимая почему. Просто сделала шаг, затем еще, споткнулась и едва не упала, но все та же рука крепко держала ее. И Эль не могла бы сказать, сколько и куда они шли. Перед глазами все по-прежнему было зеленым и становилось насыщеннее с каждой секундой, отчего сначала заныли ладони и пальцы, будто эта странного цвета дымка была ядовитой и обжигала тонкую кожу, а потом дикое жжение добралось и до всего тела. Эль всхлипнула. Хотелось стряхнуть эту боль, хоть как-то избавиться от нее! Но голос шепнул:

– Еще чуть-чуть.

А потому ничего не оставалось, как послушно сцепить уже нывшие зубы.

Но долго терпеть не получилось. Судорога скрутила пальцы, которые крепко держала чья-то ладонь, Эль застонала, а в следующий миг что-то вокруг изменилось. Зеленый туман перед глазами сгустился, обретая пока неясную, но неожиданно знакомую форму, а потом раздалось долгожданное:

– Теперь можно.

И Эль закричала. Наверное. Она точно не знала, что произошло, но магия будто бы прошила ее изнутри, а потом с дикой силой обожгла кожу, когда сорвалась с дрожащих пальцев. Зеленый туман вокруг заклубился, завертелся вокруг Эль диким вихрем, прежде чем сорвался и рванул вверх безумно завывающим смерчем. Она стояла зажмурившись, но все равно почему-то видела, как он несся вперед, свернувшись в тугую воронку, пока вдруг не налетел на невидимую преграду. Послышалось разгневанное гудение магии, а потом Эль содрогнулась всем телом, когда с оглушающим грохотом созданный ею колдовской шторм лопнул. Он взорвался с протяжным и жалобным стоном, опадая вниз тусклыми зелеными искрами, и она осела вместе с ним. Просто рухнула на колени, вцепившись в невесть откуда оказавшиеся перед ней перила, и уткнулась лбом в собственные трясущиеся руки.

Было плохо. Душевно, физически и, похоже, магически, если такое вообще могло быть. Эль трясло, и она не понимала, что с ней происходит. Хотелось заплакать от ощущения собственной беспомощности, но слабости не было. Наоборот, Эль потряхивало от переполнявших ее ощущений, а под плотно зажмуренными веками плясали осточертевшие изумрудные всполохи. И у нее ушло несколько очень долгих минут, прежде чем она поняла – это ей не почудилось. Осторожно приоткрыв глаза, Эль посмотрела на свой амулет, что бешено переливался у нее на груди. Цепочка, на которой он висел, раскалилась и теперь неприятно жгла кожу на шее.

С трудом отцепив руку от совсем не нагревшихся под ледяной ладонью перил, она коснулась его, а потом резко спрятала в кулаке, не желая ни видеть, ни знать свою магию. И в этот же миг на плечи опустилось что-то тяжелое и удивительно теплое. Эль подняла голову и наткнулась на внимательный взгляд синих глаз. Фредрик Альва стоял перед ней в одной белой рубашке строгого военного кроя и протягивал руку, молча предлагая опереться на нее и встать. Эль отвернулась. Помощь? Ей? Во имя всего, прямо сейчас она могла разрушить Мронен до основания, а потом собрать вновь. По крайней мере, именно настолько сильной Эль ощущала себя в этот момент. Магия все еще покалывала кончики пальцев, но теперь это не причиняло боль. Наоборот. Ей нравилось. А еще… это пугало.

Видимо, поняв, что его помощью не воспользуются, Альва убрал руку, а потом и вовсе скрестил на груди. Видимо, это была его любимая поза.

– Как вы? – негромко спросил он, и Эль узнала тот самый голос, что уводил ее из коридора. Она на мгновение прикрыла глаза, а потом снова посмотрела на стоявшего перед ней Волка.

– Могу завоевать мир… Но не сегодня, – прошептала Эль честно и увидела в ответ понимающую ухмылку.

– Коридор не лучшее место для таких выбросов. Хорошо, что все обошлось.

– Как вы поняли? – вдруг тихо спросила она. – Как догадались?

Эль смотрела него снизу вверх, но Альва отвел на мгновение взгляд, прежде чем снова протянул ей руку. Он был красив. По-своему, конечно. Наличие второй сущности накладывало отпечаток на внешность, добавляя ей хищных, немного гротескных черт в чуть раскосые по-волчьи глаза и почти настоящую гриву темных волос, с которой, кажется, он давно перестал бороться, чтобы привести в хоть сколько-нибудь дельный вид. Но все равно. Фредрик Альва был и правда красив с этой ровной линией челюсти, прямым носом и высокими, немного обветренными скулами. Привык проводить много времени в дороге? Ах, о чем она. Он же главный страж границы.

– Вставайте, – со вздохом проговорил тем временем Альва. – Не стоит сидеть у края.

И только сейчас Эль вдруг осознала, где именно они находились. Медленно повернув голову, она широко открытыми от ужаса глазами уставилась перед собой и лишь чудом не заорала. Прямо напротив нее, едва не задевая те самые перила, за которые она до этого держалась, бесшумно крутилось десять гигантских шестерней размером с трехэтажный дом. Каждую секунду с мягким «фшух», который издавал рассеченный воздух, и лишь на расстоянии вытянутой руки от лица Эль, проносился один из их широких зубцов. Огромные маховики вращались мерно и неустанно, словно часовой механизм великана, приводя в движение гигантские поршни, которые уходили вверх к большим турбинам. А те периодически выталкивали вниз клубы холодного пара, что скапливался внизу под ногами, и в его просветах то и дело мелькали кусочки чего-то пестрого. Земля! Далеко-далеко внизу под основанием Школы медленно проплывала земля!

Бездумно попятившись назад, Эль едва не упала, китель, видимо, наброшенный ей на плечи Альвой, соскользнул на пол, и она обязательно бы в нем запуталась, но крепкие ладони подхватили ее подмышками и вынудили встать на ноги.

– Ради всего святого! Вы что, высоты боитесь? Вы же ведьма, – рассмеялся было Альва, но Эль лишь замотала головой.

От страха она могла лишь молча шевелить губами, но тут ее схватили за плечи и хорошенько встряхнули.

– Эй! Ну-ка, смотри сюда, – раздалось над ухом бормотание, и Эль подняла взгляд. Альва тряхнул головой, откидывая падавшие на высокий лоб темные волнистые пряди, а потом склонился над ней.

Она вглядывалась в удивительно синюю радужку глаз, а та будто бы становилась все больше и больше, пока не заполнила собой все, поглотив и маховики, и поршни, и даже хаотично мелькавшую внизу землю, когда Школа заложила очередной вираж. Не осталось ничего. Только этот взгляд и голос.

– Эль. Успокойся. Ты слышишь меня? Эль!

Она на мгновение зажмурилась, а когда вновь открыла глаза мир вернулся на место. Больше не было синевы, только искрившиеся от магии шестерни, что с тихим гулом методично делали свою работу. И Волк.

– Все хорошо?

Эль снова перевела взгляд на Фредрика. Тот смотрел не обеспокоенно, но как-то удивительно настороженно и будто что-то пытался разглядеть то ли у нее на лице, то ли в глазах. От этого где-то внутри словно зацепился крючок тревожности и медленно потянул за собой чувство опасности. Нет, прямо сейчас предводитель Волков вряд ли был угрозой, но и доброй окружавшую его магию сложно было назвать. Казалось, скулы его заострились еще больше, исказив черты лица почти до звериных. А по коже, от того места, где большие мужские ладони все еще крепко держали ее за плечи, пронеслась волна нехороших мурашек, и Эль стиснула зубы.

– Да, – наконец проговорила она, почти насильно отводя взгляд, и сделала шаг назад.

Ощущение чужих рук тут же исчезло, и стало немного легче. Словно… словно Эль вырвалась из осторожного, но все равно липкого внимания. Странное ощущение. Тем временем Альва, действуя будто ничего только что не случилось, поднял свой форменный китель, слегка отряхнул и легким движением накинул себе на плечи. После чего он повернулся к Эль и замер перед ней, глядя с легкой усмешкой.

– Какой необычный страх для такой ведьмы, как вы.

Она лишь отмахнулась. Обсуждать свои детские кошмары, в которых ей снилась высокая черная башня, здесь и сейчас было более чем неуместно.

– Я… я должна вас поблагодарить. Понятия не имею, как вы поняли, – проговорила Эль, обращаясь куда-то в район мужского рта, который едва заметно усмехнулся. Смотреть в глаза Волку она все еще опасалась.

– Магия. Когда ее становится слишком много, она отравляет. Это проявляется по-разному, но… вашу сложно не заметить.

Она все-таки подняла на него ничего непонимающий взгляд, но вместо ответа или каких-нибудь пояснений, Волк молча взял ее за руку и поднял на уровень глаз. И с ошеломившим даже ее саму ужасом, Эль вдруг увидела свою ладонь, на которой последними зелеными отблесками исчезало то, чему она пока не могла дать названия. Словно живое, оно впитывалось, искрясь на кончиках пальцев тусклым изумрудом. И на фоне смуглой кожи Фредрика Альвы эти зеленые всполохи казались особенно яркими.

– Почему? – задала Эль лишь один вопрос, вглядываясь в свои руки цвета самого настоящего изумруда. И она сама не знала, к кому обращалась. К себе? К Фредрику? Или к магии, которая вдруг стала чужой? – Она хочет меня… убить?

– Нет, – в его голосе послышался странный смешок, и Эль вздрогнула. Что-то было не так. Что-то выдавало настороженность стоявшего напротив нее Альвы, и он старательно пытался это скрыть за небрежным тоном. – Правда, не скажу, что так должно быть. По крайней мере, я о таком слышал всего пару раз, ведь ваши амулеты и нужны-то именно для того, чтобы не допускать чего-то подобного. Правда, изумруд… Про него известно не так уж и много.

Он, не касаясь, указал на висевший у нее на груди артефакт, и Эль посмотрела на свой изумруд, который мерцал так, будто ничего не случилось.

– Тогда в чем же дело?

Альва помолчал, прежде чем пожал плечами.

– Думаю, это случайность, госпожа Страда. Не стоит волноваться. – Он широко улыбнулся, отчего его слишком длинные для обычного человека клыки царапнули по нижней губе, и легко поклонился. – Просто досадная неприятность. Вы были расстроены.

И в этот момент Эль поняла, что он врет. Она смотрела на этого Волка, что замер перед ней в полупоклоне, и не верила ему, хоть и не могла найти ни одной причины для этого. Казалось, все в нем должно было убедить ее совершенно в обратном: благородные черты одного из древнейших семейств не были испорчены ни одной неправильной линией из-за совершенных его предками предательств. Эль знала каково это. Во время войны следы обмана и интриг изуродовали множество лиц некогда известных вельмож. Но Альва… Эль слышала достаточно о Волках. У них в доме даже висел один из старинных портретов кого-то из них. То ли военачальника, то ли наместника короля. А может, тот был сразу ими обоими, потому что все знали – нет воина храбрее настоящего Волка. И нет его же честнее и благороднее. Но… Но прямо сейчас он ей лгал. Да, она была обижена на Розу, и от сказанных сестрой слов было все еще горько, только вот причина взбунтовавшейся магии крылась в чем-то другом. И Альва об этом знал. Или догадывался.

Тем временем Фредрик медленно выпрямился и сцепил за спиной руки. Он смотрел на нее открыто и прямо, точно ждал, будто она сама расскажет ему, отчего правитель Королевства Волков ей соврал. И только синий узор, что едва был заметен за высоким воротником черного военного кителя, яростно мерцал на смуглой коже. Он переливался так ярко, что Эль сама не поняла, зачем это сделала. Но тело будто решило все само, когда она медленно подняла руку и дотронулась все еще изумрудными кончиками пальцев до видневшейся руны на вмиг напрягшейся шее. Кожа к коже. Тепло к теплу. Магия к магии. В ушах нарастал звон, а в следующий миг Фредрик осторожно, но безапелляционно убрал ее руку. И все закончилось.

– Не надо, – начал было он, но Эль перебила.

– Вы что-то скрываете. Я чувствую.

– Было бы странно, не пойми вы этого, госпожа Страда, – негромко отозвался он. И в его голосе Эль почудилась горечь, причину которой она, увы, вряд ли когда-нибудь разгадает. Ну а Альва опустил взгляд, разглядывая уже почти незаметные зеленые искры на ее коже, а потом вздохнул. Он чуть сильнее сжал в своей широкой ладони кончики ее пальцев, прежде чем все-таки отпустил. – Вы ведьма обмана. Иллюзий. Вы рождены, чтобы одной ложью раскрывать другую.

– Вы так легко признаетесь?

– Мне нечего скрывать.

– Кажется, мы только что выяснили, что это не так.

Фредрик снова вздохнул и улыбнулся. Сделав шаг назад, он легким кивком головы откинул вновь упавшие на лоб тяжелые пряди темных волос, а потом взглянул в глаза Эль и четко произнес:

– Я вам не лгал. Все мои секреты касаются вас лишь косвенно, поэтому прямо сейчас я вполне честен.

Он замолчал, а Эль нахмурилась, пока обдумывала его слова. Этот Волк определенно вел какую-то свою игру, но… В конце концов, почему бы и нет? Он правитель целого Королевства, у которого наверняка много своих забот. Эль знала это по отцу, который, хоть и не имел столько власти, но до сих пор занимался делами всего Озилэнда. Она посмотрела в синие глаза, и какое-то бесшабашное веселье вдруг проснулось в груди, отчего Эль усмехнулась.

– Что ж, поверю вам на слово, господин Альва. – Она сделала небрежный реверанс, но добавила уже намного серьезнее. – Как минимум, я все равно вам благодарна. Мне не нужны новые слухи, что обязательно поползли бы по Школе.

Ответная усмешка вышла в этот раз злой. Похоже, Альва был в курсе всех сплетен.

– Всегда пожалуйста, – ровно откликнулся он.

Они помолчали, не зная, стоит ли сказать что-то еще, а потом Эль увидела в третий раз протянутую ей руку.

– Думаю, нам лучше уйти отсюда, – с легкой улыбкой проговорил Альва. – Боюсь, если мы задержимся здесь еще немного, то по Школе поползут уже новые слухи, будто мы с вами скрываемся по темным углам.

Эль рассмеялась, машинально отряхнула измятую юбку форменного платья, поправила черную накидку и уже приготовилась выйти в предусмотрительно открытую перед ней тяжелую дверь, но вдруг услышала:

– Постарайтесь пока не встречаться ни с кем взглядом. Насколько я помню, изумрудный не родной цвет ваших глаз.

Эль как раз спускалась по главной лестнице, спеша в их с профессором башню, и уже представляла, какой нагоняй получит от наверняка злого Сапаты, как кто-то схватил ее за руку и дернул в сторону. Перед лицом возникла золотистая вышитая змея, что украшала черную накидку мага иллюзий, а потом и он сам.

– Вот ты где! Я тебя уже давным-давно ищу!

– Я была…

– Тихо! – резко прервал ее Сапата и принялся рыться в своей бесформенной сумке, что висела у него на плече. Профессор выглядел взволнованным и на его изрезанном шрамами лице блестели бисеринки пота. Неожиданно, с негромким удовлетворенным возгласом он вынул из недр своей котомки что-то черное, чем немедленно ткнул Эль в живот.

– Держи. И надень. Не надо никому пока видеть твое лицо.

– Что происходит? – спросила она, пытаясь не уронить выданную ей странную тряпку, которая оказалась старомодной шляпой с большими полями и смотревшей прямо в небо высокой острой верхушкой.

– Надевай. Расскажу по пути. Нас ждут.

С этими словами профессор отвернулся и торопливо заковылял прочь от Школы.

– Да что случилось? – воскликнула Эль.

Нацепив уродскую шляпу, которая немедленно закрыла ей пол-лица, она поспешила догнать профессора и зашагала с ним рядом. Бросив на нее странный взгляд, Сапата еще больше нахмурился, а потом зло проскрипел:

– Какой-то дурак из ближайшей деревни наведался в Механический лес.

Больше он ничего не сказал, но Эль хватило и этого. Она почувствовала, как вспотели ладони, когда в голове немедленно всплыли все рассказы и ужасы, что она слышала об этом месте. В последний год отец все чаще обсуждал с королевскими советниками тревожные слухи, что шли с дальних границ.

Земля Черного Колдуна.

Никто и никогда не решался пересекать ее границу, и только Волки смели время от времени приближаться к жутким железным деревьям, которые защищали стоявшую в самом центре этой бесплодной земли Черную Башню. Много ходило легенд о том, кто обитал в этих чащобах. И нужно было быть редким глупцом, чтобы сунуться в этот проклятый лес. А потому странно, что кто-то все же решился. Или же дело в другом? Например, если… если сам обитатель мертвого леса двинулся в их сторону. И, видимо, профессор Сапата думал о чем-то похожем, потому что вдруг проскрежетал: