Поцелуй меня в макияж
Пролог
Краситься я начала рано.
Уже в тринадцать лет подворовывала мамину тушь и бежевые тени.
Я очень боялась, что поймают на горячем, поэтому подкрашивала лишь кончики ресниц и легонько обводила веки. А потом завороженно пялилась в зеркало. Глаза мигом становились выразительнее, ярче и больше. Какая красота! Такие крошечные, незаметные штрихи в нужных местах превращали меня из девочки в ДЕВУШКУ.
Даже родители улавливали перемену. Но списывали её на возраст.
– Как Диана наша расцвела! – с улыбкой приговаривали они. – Чем старше, тем краше становится.
Ага, «краше» – победно хихикала я про себя.
На четырнадцать лет родители подарили первый блеск для губ! Мой собственный!
Он был розовым, с мелкими блестками. Аромат клубники был таким аппетитным, что хотелось съесть собственные губы.
В пятнадцать – я выпросила карандашик для глаз и бровей. И это перевернуло мою жизнь окончательно!
Одноклассницы тоже красились, но я подсела на макияж мощнее.
А как иначе?
Так уж вышло, что в нашем роду сплошь блондины и блондинки. Голубоглазые и светловолосые. Всё бы ничего, но… я триумфально побила рекорды белёсости.
У меня бледное всё! Ресницы, брови, цвет глаз, волосы и кожа. Я похожа на медузу, которую выловили со дна морского.
Моим чертам отчаянно не хватало красок и четкости.
Косметика стала настоящим спасением, будто крёстная фея из сказки. Добрая волшебница превращала меня из Золушки в принцессу. Но вместо волшебной палочки – макияжная кисточка, а вместо магических искр – блёстки из тюбика.
Возможно, поэтому в будущем я стала художницей? Я увидела силу света и тени, игры красок и оттенков, которые могут создавать абсолютно новую реальность.
В общем…
Я расцвела. Похорошела. Стала уверенной в себе.
Из невидимой для сверстников серой мышки я стала звездой компании.
Стоило мне подкраситься, как равнодушные мальчики вдруг начинали обращать на меня внимание! Мужской взгляд останавливался. Обжигал меня интересом и симпатией, отчего девичье сердечко учащенно билось и трепетало, как птичка по весне.
Раньше я зажималась в уголке, а теперь красавчики на дискотеке чуть не дрались, выстраиваясь в очередь.
Не только отношение мальчиков менялось… В целом, когда становишься симпатичнее, люди по-другому реагируют. Учителя, подруги, незнакомцы в магазине – все становятся добрее, внимательнее и дружелюбнее.
Тебя внимательно слушают. Добродушно улыбаются. Замечают.
Словно вместе с красотой, тебе приписывают доброту, ум и все существующие положительные черты на свете.
Это ощущение значимости подсаживало на себя, как наркотик.
Жизнь завертелась-закрутилась.
Я тщательно следила за новинками, искала уроки макияжа в журналах и интернете, подглядывала за секретами красоты гламурных звёзд.
С годами ассортимент косметики разросся до колоссальных масштабов, а с ним – и размер моей косметички. Хотя… Кого я обманываю? Какая там косметичка? Моя коллекция еле-еле умещалась в чемодан! Тональник для ровного цвета лица, консилер для скрытия кругов под глазами и подлых прыщиков, палетка для скульптурирования скул, бронзер, персиковые румяна, хайлайтер для мерцания кожи, помады, блески, пудры и много-много другого…
Ритуал наведения красоты стал таким привычным, что очнулась я лишь когда проспала первую лекцию и прибежала не накрашенная в универ. Половина одногруппников меня не узнала, а вторая с неподдельной тревогой спросила, не заболела я гриппом или чем посерьёзней. Уже готовы были собирать деньги на лечение.
И тут моё сознание перещелкнуло.
Неужели я с макияжем и я без макияжа – два разных человека?
Это открытие ошеломило. Всю следующую неделю я ходила, как пыльным мешком пришибленная.
Но потом пожала плечами и смирилась.
И что такого? Некоторые девушки делают пластические операции, режут себе носы, накачивают губы и вставляют грудь. Наращивают волосы, ресницы и ногти.
Косметика – просто детский сад.
И эта мысль утешала.
Я снова обрела равновесие.
Зажила, как прежде. Вот только без макияжа на люди уже не выходила, чтобы не шокировать публику.
Ох, бедняжка. Я не знала, что скоро влюблюсь по уши и мое сердце разобьют вдребезги.
Парень №1 появился на втором курсе. Артём был спортсменом и отличником. Получал стипендию, возглавлял субботники и спасал бездомных щенят – ходячий идеал.
Артём щедро водил меня в кино и кафе, дарил цветы и шоколадные конфеты, хотя сам жил на скромные деньги. Мы катались на велосипедах, ходили в походы, вместе освоили скейтборд и коньки…
Я уже рисовала в голове нашу свадьбу. Далёкую, но очень возможную.
Но в один фатальный день Артём без предупреждения заявился в гости. Я подумала, что это соседка – и открыла дверь без макияжа. Как есть.
Артем застыл в изумлении. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но задыхался, как рыба, выброшенная на берег. С его губ срывались невнятные бормотания, а левый глаз задёргался.
Он сухо попрощался и ушел. Навсегда.
Заблокировал мой номер. Добавил в черный список в соцсетях. Даже не вернул дорогущий велосипед, который я одолжила ему накануне. Сволочь.
Больше я его не видела и не слышала.
Испарился человечек.
Только годы спустя я узнала, что он женился. На жгучей брюнетке.
А ещё позже я наткнулась в интернете на его семейную фотку. Сынишка Артёма учился кататься… на МОЁМ велосипеде!
Парень №2 появился два года спустя. После того, как я худо-бедно склеила разбитое сердце синей изолентой.
Никита был крутым музыкантом. Гитаристом в рок-группе.
Их бэнду пророчили блестящее будущее, девчонки толпами визжали на концертах, продюсеры присматривались.
Никита по вечерам уже придумывал завитки своего фирменного автографа.
Я легко влилась в музыкальную тусовку бойфренда. Я художница, он – музыкант. Творческие люди всегда найдут общие темы для разговора.
Никита отличался от Артёма широтой взглядов. Он сам экспериментировал с внешностью – красил волосы, выбривал бровь, носил серьгу в ухе.
Я не думала, что мой макияжный секрет станет катастрофой.
И не стал.
Однажды после позднего концерта мы попали под ливень. Косметику смыло подчистую.
Никита пару секунд всматривался в моё лицо, а потом равнодушно хмыкнул.
– Мне пофиг, – сказал он. – Только при группе будь всегда накрашена. У нашего басиста и барабанщика девчонки – профессиональные модели. Не хочу быть хуже. Имидж обязывает меня встречаться с самой горячей красоткой в округе.
Я растерянно кивнула. Звание «горячей красотки» приятно обожгло мои уши. Меня поставили вровень с моделями? Офигеть.
Но злодейка судьба не сдавалась.
Неделю спустя я выбежала в магазин за хлебом. Без макияжа.
И надо же!
Друзья Никиты оказались там! Заметив меня, барабанщик ткнул локтем солиста. Они вежливо поздоровались, но потом я услышала в спину едкие насмешки.
Вечером меня ждал яростный звонок от парня.
Никита орал до хрипоты, что я опозорила его перед группой, что друзья подкалывали его за мою внешность, что он чуть не умер от стыда и хотел провалиться сквозь землю. Кричал, что его репутация разрушена.
– Я не специально. Так получилось, – оправдывалась я пересохшими губами.
Но Никита бросил трубку.
Так со мной порвали во второй раз. По телефону…
***
И вот… мой третий раз. Наконец счастливый.
Я замужем. Замужем за самым удивительным мужчиной в мире.
Тимур – моя любовь. Он воплощение того прекрасного принца, о котором я всегда мечтала.
Он – подарок судьбы. Щедрая компенсация за все горечи прошлого.
Встретив его, я горячо поблагодарила небеса, что не сложилось с парнями №1 и №2.
Я почти поставила крест на любви. Сдалась. Потухла.
Думала, что ничего подобного не бывает в жизни и мне суждено умереть в одиночестве.
Но мой муж случился. Красивый брюнет словно вынырнул со страниц вкусного романа, сгустился из мира размытых фантазий в твёрдую плоть. Протянул ко мне мускулистые руки и сказал:
– Иди сюда, принцесса. Теперь ты моя.
И от этого крышесносного счастья ещё страшнее.
Мы с Тимуром общаемся на уровне души и сердца, понимаем друг друга с полувзгляда.
Мы можем обсуждать сюжетные дыры в Гарри Поттере и Звёздных Войнах, а потом страстно заниматься любовью всю ночь.
Можем болтать о чём-угодно или просто пить кофе в уютном молчании.
Можем поссориться, выясняя кто кого больше любит, а потом бурно мириться под звёздным небом и звуки шумного прибоя.
Мы половинки единого целого. Хоть и такие разные…
С высоты прожитых лет я понимаю, что мои прошлые парни были инфантилами и моральными уродами. Они не стоили пролитых слёз.
Но ущерб нанесен. Его никак не стереть из памяти.
Душевные раны до сих пор кровоточат в моём сердце. Поэтому я не осмелилась открыться мужу целиком и полностью. Я не показалась ему без макияжа. Не осмелилась.
Тимур совсем не такой, как Артём и Никита. Он глубокий, мудрый и принимающий.
Но с другой стороны я боюсь, что лишь утешаю себя этой мыслью.
Как ни крути… Тимур – мужчина.
Он любит красоту.
Он ценит эстетику.
Он возбуждается от соблазнительной картинки перед глазами.
А я – картинка только благодаря макияжу.
И как теперь быть?
Ведь мы поженились и сейчас проводим медовый месяц.
Скоро переедем в общий дом, где мой секрет рано или поздно раскроется.
Мучительное ожидание скандала убивает меня изо дня в день.
Глава 1. Медовый месяц
Медовый месяц на тропическом острове проходил волшебно. Но опасно.
Слишком уж много плескалось воды вокруг. Мой макияж был под постоянной угрозой.
Океан. Водопады внутри острова. Бассейны на каждой улице. И даже роскошный мраморный фонтан во дворе отеля! Все они ехидно хихикали, мечтая подмочить мою репутацию. Поганцы! Сердце предательски замирало от звука хрустальных брызг, всплесков и волн.
По всему острову я таскала сумку с зеркальцем, влажными салфетками и косметичкой, набитой водостойкой косметикой.
Я была готова расцеловать в пятки человека, который изобрел водостойкую тушь и тональник! Настоящее спасение!
Но рисковать не собиралась. У любой водостойкости был предел.
– Иди ко мне! Водичка супер! – позвал Тимур, плескаясь в лазурном заливе. Он раскинул мускулистые руки, нетерпеливо ожидая в свои объятья. – Ну же, принцесса!
Капли воды блестели на его загорелом прессе так аппетитно, что захотелось бесстыже облизать смуглую кожу, наслаждаясь солоноватой жарой.
Небрежная щетина и мокрые волосы делали мужа похожим на испанца.
Дерзкий. Лучезарный. Жгучий. Дурачится в воде, совсем как мальчишка.
– Мне и здесь хорошо! – уныло помахала я рукой.
Рассевшись на золотом песке, я прислонилась к шершавой пальме и делала зарисовки карандашом в альбоме. Люди, цветы, пейзажи… Что угодно, лишь бы удержаться от смуглого искушения, которое прожигало меня глазами из воды.
Девушки на пляже смотрели на меня, как на полную дуру. Осуждали с черной завистью. Ведь любая из них бросилась бы к такому красавчику, роняя трусики.
Но я – не они. Придётся потерпеть до вечера.
Тем более, я спокойна. Если эти девушки присмотрятся, то увидят на груди Тимура огромную татуировку с моим именем.
Буквы DIANA вьются в граффити-стиле с короной на верхушке. Эта размашистая надпись охраняла мой покой похлеще штампа в паспорте и обручального кольца. Знак верности. Знак обожания. Знак дурости – ведь муж сделал её без моего ведома! Просто поставил перед фактом, когда татуировка уже была набита.
– Дурак, – улыбнулась я тогда, тронутая до глубины души.
Ах! Как же хотелось сейчас нырнуть к мужу! Запрыгнуть на него, обвив ногами и руками. Засосать жарким поцелуем, от которого бы температура океана резко повысилась.
Но приходилось сдерживаться.
Как назло, Тимур постоянно искушал меня водой! За время медового месяца он перепробовал всё, связанное с океаном: занимался серфингом, нырял к коралловым рифам, плавал с дельфинами. И даже наловил устриц!
На каждую из этих активностей я отвечала мрачным «нет» и оставалась на суше.
– Ты на суше – я на море. Мы не встретимся никак, – шутливо напевал муж известную песню.
К счастью, Тимур уважал мои желания. Достаточно было сказать «не хочу», без всяких объяснений и оправданий.
Зато… Я тоже сумела найти сухопутное развлечение! Я фотографировала и зарисовывала редкие тропические цветы.
Это моё художественное направление – я рисовала цветы, чем заработала себе известность и приличное состояние.
Ценители любили мои картины за изящество, схожее с живописью древнего Китая. Я обожала прорисовывать тонкие стебельки, жилки-ниточки на листьях, мелкие крапинки на нежных лепестках и золотистую пыльцу, сдуваемую порывами ветра.
Остров стал настоящей находкой! Тропические цветы отличались сочностью, яркостью и причудливостью лепестков. Они напоминали бабочек или сказочных зверушек, а иногда птиц, распустивших пёстрые крылья.
Мой походный альбом стремительно заполнялся набросками и эскизами, а сердце – тоской по Тимуру.
И в этом была своя прелесть.
Мы успевали соскучиться друг по другу – и ночью нас ожидало бурное воссоединение. Страстное. Жаркое. Влажное. Настолько сумасшедшее, что стены отеля дрожали, как от землетрясения. Пару раз постояльцы выбегали в холл в панике, схватив документы и тапочки.
И всё же…
Боязнь смыть макияж угнетала.
Постоянная тревога стала тюрьмой без прутьев и решётки.
Я сама себя заточила. Сковала по рукам и ногам, словно железными цепями.
***
В тот вечер моя тоска достигла пика.
Казалось бы, отчего грустить?
Мы с Тимуром сидели в прибрежном баре. Пили коктейли с зонтиками, пробовали экзотические фрукты и слушали шум океана. Красота! Гирлянды огоньков мерцали на пальмах и травянистой крыше заведения.
У бара не было стен – только крыша.
Помимо вкусных напитков, туристов ожидало выступление. Жонглёры ловко подбрасывали горящие факелы. Фокусники восхищали публику трюками. А потом…
Потом на пляж вышли местные островитянки. Они плавным кругом стали танцевать народный танец.
Я судорожно отхлебнула молочный коктейль и до боли сжала стекло стакана.
Сердце разрывалось от восхищения и угрюмого отчаяния.
Островитянки были прекрасны!
Прекрасны без всякой косметики!
Черные глаза, длинные ресницы и пухлые губы поражали своей выразительностью. А стоило знойной красавице надеть разноцветные бусы и заткнуть цветок за ухо – и вообще богиня. Или нимфа. Да-да. Островитянки напоминали лесных нимф, которые выбежали из тропических джунглей, чтобы поразить смертных людей своей красотой.
Слишком уж волшебно светилась их бронзовая кожа в лунном сиянии…
Девушки покачивали бёдрами, их соломенные юбки покачивались следом.
А я сидела и кровоточила внутри.
Я так остро ощущала себя бледной молью по сравнению с ними, что хотелось завыть волком! Хотелось сорваться с места, броситься в океан и раствориться бурлящей пеной…
***
Тимур завёл меня в отельный номер, бережно держа за талию.
Я схватилась за его бицепс – надёжную опору в хмельном мире.
Всё вокруг качалось, словно палуба корабля.
– И чем ты так набралась? – спокойно, но пытливо спросил муж.
Тимур усадил меня на стульчик и встал на колени, расстегивая ремешки моих сандалий.
– Перепила коктейля, – икнула я, потрепав его черные волосы. Они приятно щекотали ладонь. – Вкусненького коктейля. Сливочно-шоколадного. С каким-то шлюховатым названием типа «Микаэлла» или «Моничелла».
– Ты уверена, что в нём были только сливки и шоколад? – усмехнулся Тимур, подняв на меня свои серые глаза.
– Ну может капелька крепкого кофе.
– Крепкого – да, кофе – нет.
– Ты же знаешь, я не дружу с лактозой, – хмыкнула я, капризно швырнув сандалии в разные углы комнаты. – Вот и поплыла чуток…
Муж встал и выпрямился, нависнув надо мной, словно мощная гора.
Я глупенько улыбнулась и потянула к нему руки.
Он наклонился и позволил обвить свою шею, а затем рывком поднял меня на ноги.
Я поглаживала его горячий затылок, повиснув, как тряпичная кукла.
– Если не дружишь с лактозой, зачем тогда выбрала молочный коктейль? – Тимур терпеливо направился в спальню.
– По той же причине, что и вышла за тебя замуж.
– И какой же?
– Потому что я люблю всё вкусненькое и сладенькое, – я чмокнула мужа в щеку.
Его острый кадык удивленно дёрнулся. Такой выпирающий и мужской… Захотелось прижаться к бугорку губами. Пососать. Поцеловать. Лизнуть…
Ноги подкосились, и я чуть не упала на пушистый ковер.
– Ты в порядке? – Тимур подхватил меня на руки, как принцессу. – О собственные ноги спотыкаешься?
– На тебя засмотрелась. Вот такой ты сногсшибательный.
Тимур залился смехом. Мужским. Рокочущим. Идущим глубоко из груди.
Голова опять закружилась. Похоже, в уюте номера коктейль окончательно меня разморил.
Странный эффект у «Микаэллы». Соображала я нормально, но ноги не держали и язык заплетался.
– Давай тебя переоденем, – заботливо предложил Тимур. – Постарайся стоять.
Я шатко кивнула и отдалась в его руки.
Горячие и большие ладони мужа стали трогать моё тело. Они оглаживали кожу. Согревали. Возбуждали.
Тимур снял с меня бронзовое парео и бежевый купальник с золотыми пряжками. Взамен натянул на меня просторную футболку из своего чемодана. Черную. С рокерским принтом – черепа, украшенные цепями и алмазами.
Муж помнил, что я предпочитала футболки вместо пижамы. Такой внимательный.
Его пальцы трогали меня аккуратно, только по делу. И эта скупость сводила с ума разгоряченное женское тело.
Ладони Тимура украдкой касались то лопатки, то ключицы, то соска… Быстро. Мазками. Короткими контактами.
Но от каждого прикосновения меня мурашило. Пробивало сладкими разрядами тока, которые струились до кончиков пальцев.
Тимур собрал мои волосы и расчесал их гребнем, согревая дыханием шею.
– Ну вот. Теперь моя принцесса готова лечь спать, – ласково прошептал он на ухо и поцеловал мой висок.
Подхватил на руки и понёс в ванную, усадив на роскошную деревянную столешницу.
– Осталось тебя умыть, – улыбнулся муж, включив кран.
Всплеск воды в раковине дал отрезвляющую пощёчину. Остатки сознания блеснули в голове, как вспышка молнии.
– Что? Зачем? – попятилась я к мраморной стене.
– Твоя тушь растеклась, как у панды. Глаза не щиплет?
– Не щиплет!
Я капризно замотала головой, надув губки.
Тимур беззвучно рассмеялся и закрыл кран.
– Ладно. Давай, хоть макияж снимем, – погладил он меня по щеке. – Слышал, девушки обязательно должны его снимать, чтобы кожа отдыхала.
– Откуда ты знаешь такие вещи? – захохотала я пьяненьким смехом.
– Ты же не первая женщина, с которой я… имею дело.
Тимур запнулся, словив мой недовольный взгляд.
Его рука потянулась за спонжиком и розовой водой для снятия макияжа, которые я так непредусмотрительно оставила на раковине!
Как теперь выкрутиться?!
– Не двигайся, чтобы в глаз не попало, – смуглая рука мужа потянулась ко мне, как в замедленной съёмке. Спонжик близился к лицу, будто разрушительная катастрофа.
Чистый триллер!
Я в упор прилипла к холодной стене, до боли впившись в неё лопатками.
Мозг лихорадочно заработал, перебирая все возможные варианты спасения.
Убежать? Но ноги не держат.
Разыграть внезапный скандал? Но язык заплетается.
Решение вспыхнуло в голове, как лампочка.
– Хочу тебя! – зарычала я тигрицей, схватив Тимура за ворот футболки.
Ошарашенный муж выронил спонжик. Туда же упала его удивленная челюсть.
– Ты что творишь, женушка? – упёрся он руками в мою талию. Пытался отшутиться, но голос предательски дрогнул.
Пока я губами ласкала его кадык и мягкую плоть под подбородком, Тимур рвано вдохнул воздуха. Его пальцы машинально сжали мою талию, но уже не для того, чтобы придержать, а чтобы притянуть ближе.
Я улыбнулась сквозь поцелуй.
Дерзкий соблазн – самый верный способ отвлечь моего Тимура от любых лишних мыслей.
– По-моему, это в тебе говорит «Микаэлла», – надломленным голосом сказал муж.
– Какая разница? Бери, когда дают, – прошептала я распухшими от поцелуя губами. – Разве с размазанной тушью и в черной футболке я не похожа на рок-звезду?
Тимур мучительно сглотнул, отчего острый кадык подпрыгнул. Как и желание в его штанах.
Это «желание» поднималось так быстро, что штаны вздыбились палаткой.
Нужно закрепить эффект.
– Футболку ты на меня накинул, – полушепотом сказала я. – А вот трусики – забыл.
Выдержка Тимура лопнула окончательно.
– Вот злодейка! Умеешь соблазнить! – прорычал муж.
Он подхватил меня под бедра и понёс в спальню.
Уронил на матрас и навис сверху, тяжело дыша.
Задрал мою футболку, жадно сжимая холмики грудей, которые давным-давно заждались ласки.
Муж замер.
– Я люблю тебя, – вдруг признался он, сверкнув серыми глазами.
Ласково потёрся лбом о мой лоб.
И этого стало достаточно, чтобы я… разрыдалась.
– Любишь? – всхлипнула я, с недоверием глядя в его глаза.
По щекам брызнули солёные слёзы. Мир расплылся грязными красками, а я продолжала рыдать.
– Что такое, солнышко? – встревожился муж. – Принцесса моя! Конечно люблю! Теперь ты моя жена. Почему ты плачешь?
Он принялся судорожно вытирать мои слёзы. Смотрел на меня с тревогой в потемневших глазах. Явно растерянный и сбитый с толку.
– А ты будешь любить меня некрасивой? – сквозь всхлипы спросила я.
– Некрасивой? А с чего тебе стать некрасивой? – удивился Тимур.
Я заревела с новой силой. Волна горя хлынула из души, прорвалась наружу надрывным плачем. Я ощущала себя самой несчастной, отверженной и одинокой душой на этом свете.
– Буду-буду! – поторопился ответить муж. – Буду любить тебя некрасивой!
– А старой и больной? – захлебываясь, спросила я.
Новая волна рыданий подкатила к горлу, как тягучий ком.
– Буду! – Тимур осыпал моё лицо чмоками и поцелуйчиками. – Буду любить тебя косой, рябой, хромой и лысой.
– Врёшь ты всё! – разозлилась я, пытаясь вырваться я из его сильных объятий.
Но напрасно.
Муж вдавил меня в матрас ещё глубже.
– Не вру! Люблю тебя до безумия!
Тяжесть Тимура придавила меня окончательно, погасив попытки выкрутиться. Мне стало трудно дышать. Рёбра сдавило, но… это удивительным образом успокоило мой плач.
Слёзы высохли. Зрение прояснялось.
Я снова видела нависшее надо мной лицо Тимура. Страстное, смуглое и решительное. Изогнутые луком губы поджались в твёрдую полоску. Излёт бровей нахмурился.
– Правда любишь? – робко спросила я. К щекам прилил стыд за внезапную истерику.
– Люблю! – рявкнул муж и накрыл мой рот жадным поцелуем.
Мягко смял мои губы, как свою собственность.
Вторгся языком, как полноправный хозяин.
Глубоко, горячо и очень-очень вкусно.
– Докажи, что любишь, – прошептала я ему в рот.
– Всегда к вашим услугам, – дерзко усмехнулся муж.
Он сорвал с меня футболку и выкинул её, как раздражающий мусор.
Уложил меня удобнее на мягких подушках и принялся за дело…
– Просто расслабься и наслаждайся, – приказал Тимур тоном босса.
Поцелуи мужа согревали и плавили жарче, чем тропическое солнце.
Его губы и язык напористо ласкали меня, не зная покоя. Впивались и сладко присасывались, сантиметр за сантиметром, нерв за нервом. Когда я издавала молитвенный стон, он довольно улыбался и задерживался подольше на чувствительном местечке. Влажно целовал и кружил языком почти жестоко, пока я окончательно не сойду с ума. И так раз за разом. Доводя до пика. До искр из глаз.
Я царапала ему спину, тянула за волосы, но он не останавливался. Тимур отлично знал, как мне это нравится.
Я тонула в нём. Растворялась в муже без остатка.
Я изгибалась под его тяжелым весом, укрывалась горячей кожей Тимура, как пьянящим покрывалом. С жадностью принимала его ласки и хмельно вдыхала апельсиново-древесный парфюм, смешанным с запахом солёного моря.
Гребни удовольствия накатывали волнами и расползались жаром внутри живота, расцветали огненным цветком.
– Не могу больше, – стонала я, прося пощады и одновременно обвивая мужа ногами.
Он не щадил. Только глухо рычал в ответ.
Думала, что сгорю дотла и рассыплюсь пеплом. А потом возрожусь вновь, будто феникс.
Чтобы испытать это блаженство заново.
Глава 2. Дом, сад и королевская кровать
Вернувшись из тропиков, мы сразу отправились в коттеджный поселок, где Тимур купил огромный дом, в котором мы будем жить долго и счастливо.
В машине играли хиты 90-х и пахло хрустящими булочками, которые мы захватили по дороге.
– Не могу поверить, что мы едем в СВОЙ дом! – приговаривала я. – Свой дом! Тимур. Свой!
– Можем взломать чужой, если хочешь, – дразнил муж.
Я взволнованно ёрзала на кожаном сиденье, будто ребёнок перед праздником.
Внутри шевелился приятный трепет и предвкушение. То сладкое чувство, когда разворачиваешь блестящую обёртку подарка и гадаешь, что же внутри.
Я была в коттедже всего пару раз – когда обсуждался интерьер с дизайнером – и представляла себе окончательный вариант лишь в общих чертах.
Многие детали Тимур утаил. Обещал сюрприз.
Я не тревожилась, потому что муж отлично знал мой вкус.
Но самое главное! Тимур позаботился, чтобы самая огромная комната в доме стала моей художественной мастерской! Мне больше не придётся скитаться с мольбертом, красками и кистями по съёмным гаражам, чердакам и лофтам!
Бродячей художницей быть не так весело, как кажется. Ведь душа артиста рвётся рисовать когда угодно! Но пока доедешь до мастерской, да ещё с пересадками – вдохновение гаснет, как перегоревшая лампочка.
– Новодаровы? Тимур и Диана Новодаровы? – спросил усатый охранник у ворот посёлка.
Тимур протянул документы из машины.
– Они самые, – улыбнулся муж.
– Молодожены? – расплылся в улыбке усач, поднимая шлагбаум. – Можете больше не показывать документы. Я вас запомнил.
Тимур нажал на педаль газа и джип рванул вперёд.
Чем ближе к дому подъезжали, тем сильнее я волновалась.
Неосознанно схватила мужа за коленку, лихорадочно сжимая и потирая бедро. Разминала его ногу прямо сквозь джинсы.
– Эй, женушка! Потерпи до спальни, прежде чем приставать к мужу так дерзко, – хохотнул Тимур. – Я же в столб въеду!
– Ой! Прости, – я судорожно отдёрнула руку и залилась румянцем.
– Ничего. Мне понравилось, – подмигнул Тимур.
Мы проехали мимо соседских домиков. Кое-где струился дым из труб, кое-где пахло шашлыками. Слышался смех, разговоры и лай дворовых собак.
– Нужно будет познакомиться с соседями, – загорелась я. – Напеку печенья и сделаю обход!
– Отличная идея, – поддержал муж. – Только и мне печенья оставь.
– Тебе достанется самое лучшее. С шоколадной крошкой и в молочной глазури.
– Моё любимое! – облизнулся муж.
***
– Красота! – воскликнула я, выбегая из машины.
Родной двор утопал в зелени и солнечных лучах. Вокруг жужжали пчёлы и щебетали птицы, а в центре возвышался белоснежный коттедж с черепичной крышей.
Сердце замирало от милоты. Всё здесь было уютным и домашним: мансарда с круглым окошком, увитые плющом окна, балкончик на втором этаже, фонарь над крыльцом.
Не дожидаясь Тимура, я поскакала к дверям, будто радостная козочка. Зазвенела прохладными ключами. Связка выскальзывала из пальцев и гремела, как бубен.
Наконец я попала в замочную скважину. Дверь приветливо щёлкнула.
– Тимур, а мы…
Не успела договорить, как муж поднял меня на руки и понёс в дом.
– Что ты творишь? – ошарашенно захлопала я ресницами.
– Это традиция. Муж должен перенести жену через порог дома.
– Так старомодно, – фыркнула я, расплываясь улыбкой.
– Это символ того, что я всю оставшуюся жизнь буду носить тебя на руках.
– У меня, вообще-то, ноги есть.
– Я заметил, – лукаво сощурился муж. – Стройные, длинные ножки, которые я обожаю щипать губами.
Я снова запылала румянцем. Как же легко Тимуру удаётся меня смущать!
Я ловко спрыгнула с его рук и забегала по дому, изведывая каждый уголок.
– Ого! Кухня такая миленькая! И столовая! И гостиная! И гардеробная!
Я вертелась, как юла. А Тимур любовался мной, спокойно засунув руки в карманы. Смуглое лицо мужа лучилось лениво-домашним счастьем. Серые глаза сияли, как звёзды.
– А там что? – побежала я к стеклянным дверям на всю стену.
– Терраса.
– Ага! Туда ты меня никогда не пускал! – шутливо погрозила я пальцем.
– Потому что там спрятан сюрприз, – загадочно сказал муж.
– Сюрприз?!
Я открыла защёлку и выбежала наружу.
Деревянный настил террасы скрипел и пах свежим лаком. В углу покачивались на ветерке плетёные кресла с изогнутыми подлокотниками.
Я подбежала к бортику.
Терраса выходила на задний двор, где журчала река.
Но между террасой и рекой… раскинулся прекрасный цветочный сад!
Кусты сирени и жасмина, красные розы, золотые хризантемы, изящные фиолетовые колокольчики, тигровые лилии, роскошные гладиолусы, синий клематис, вьющийся по аркам и похожий на россыпь звёздочек со шляпы волшебника.
Цветы кивали головками, будто живые.
Над ними порхали бабочки и разноцветные стрекозы.
– Тимур… что это? – дрогнувшим голосом спросила я, вцепившись в перила террасы, чтобы не грохнуться в обморок от восторга.
– Нравится? – муж обнял со спины, замыкая в клетку тёплых рук.
– У меня нет слов… Это… Это… Потрясающе!!!
– Я старался, – Тимур поцеловал меня в макушку. – Цветы – твоя специализация. Теперь будут вдохновлять тебя под окнами. Можешь любоваться ими за завтраком, и в обед, и вечером. А ночью здесь зажигаются фонари и тоже своя прелесть…
– Поразительное многообразие красок и фактур! – прошептала я сдавленно. Сами собой навернулись теплые, кипучие слёзы.
Забота мужа так трогательна, что сердце защемило от благодарности. Раньше приходилось ездить в частные оранжереи или ботанический сад на окраине города, чтобы делать зарисовки. А теперь можно творить крутые эскизы у себя во дворе!
– Хочешь, наймем садовника? – спросил Тимур.
– Я сама буду о них заботиться! – выпалила я с ревностью к своим цветочкам.
– Сама?
– Не знал? Я буквально выросла на даче у бабушки, – хвастливо задрала нос. – Каждое лето проводила там. Мы с землей отлично ладим.
– Как хочешь. Теперь ты полноправная хозяйка.
Я расслабленно прислонилась к мужу спиной. Ощущала жар его тела сквозь одежду. Затылком чуяла сильное биение его любящего сердца. Бывает ли в жизни большее счастье?
– Спасибо. Спасибо тебе большое, – шептала я, расчувствовавшись окончательно.
– Одним спасибо не отделаешься, – озорным тоном сказал Тимур. Обнял крепче. Вжался в меня всем телом.
– И что же ты хочешь? – повернула я голову.
Тимур наклонился и прорычал:
– Ты знаешь, чего я хочу, – а затем укусил моё ухо, вызывая разряд мурашек по шее. – Точнее, КОГО я хочу.
– Тимур! Опять? – я сквозь смех отпихнула его локтем. – Мы только приехали! Даже чемоданы не распаковали!
Муж схватил меня на руки и понёс в дом.
– Я хочу распаковать кое-кого другого.
– Ты невыносим!
– Спасибо!
Я ущипнула его за бок и соскочила на пол. Тимур заломил бровь: