Вернись к началу
ПРОЭПИЛОГ цикла Владыка Вселенной
Он почувствовал её приближение, хотя и не спешил в это верить, отравленный привычным мороком разрухи. Но ощущение усиливалось. Ева – живая, быстрая, как никогда полная сил – возвращалась домой. И не совсем одна.
Волхв повернул голову, прислушиваясь к своему восприятию. Определённо не одна. Волхв сделал шаг в сторону Евы, другой, третий, перешёл на бег и вот уже чёрной птицей помчался сквозь тьму, перелетая с одного выжженного астероида на следующий.
Он остановился, коснувшись ногами земного трупа, замер и слился с тенью вывороченных литосферных внутренностей. Затаился. Место выбрано верно. Немного ожидания, и на фоне остывающих осколков солнца показался тонкий силуэт. Ева медленно опустилась на холодную землю; босые ноги слегка погрузились в песчаную зыбь. Она сделала по инерции несколько шажков и остановилась, глядя перед собой невидящим взором.
Волхв всматривался в гостью, по-видимому, оставаясь незамеченным. Он различал в зареве погибших звёзд, как дрожали веки её распахнутых глаз, упёршихся в безжизненную действительность. Беспощадность открывшейся истины глубоко поразила её. Она безвольно выпустила из рук Посох и оттянула застёжку балахона на шее, будто он мешал ей вздохнуть. Медленно Ева побрела вперёд, а Посох остался лежать на склоне вдоль цепочки её следов. Это он заставил Волхва думать, будто Ева вернулась не одна.
Волхв проводил взглядом удаляющуюся фигуру и, наконец, выбрался из своего укрытия.
Мысли Евы петляли, свободно метались по её потрясённому разуму, и она никак не могла сконцентрироваться на чём-нибудь одном. Слишком безжалостной оказалась реальность. Ей казалось, будто она умирает вместе со своим миром, но осознание того, что это было не так, ранило ещё больше. Вокруг парили в безгравитационном месиве взорванные частицы погибшей Земли, в то время как Ева чувствовала себя полной жизни.
Она села на осыпающемся берегу, свесив ноги в бездну, и задумчиво стала перебирать в пальцах песок. Что-то напоминало ей это. Нечто счастливое и… глубоко похороненное в памяти. Похороненное глупо, жестоко и несправедливо. Также неуместно и странно, как выглядел весь кромешно мрачный и хаотично мертвенный окружающий космос. Нет, в своих странствиях она, конечно, встречала подобное же вселенское опустошение, но гибель чужих миров не так трогала ее сердце. Знать же, что этот берег – всё то единственное, оставшееся от былой жизни, в чем заключались ее существо и надежды, питавшие ее силой в тоске и одиночестве посреди океана безбрежной инородности… Это было выше всяких сил.
Она была рада, что наткнулась на это место. Мерное свечение бисера бывших галактик порождало здесь освещение почти как в летние сумерки, а пульсирующая взрывами сверхновых тьма накатывала на кромку песка совсем как волны. Здесь можно было сидеть и воображать, будто позади тебя колышутся сосны, а любимый человек идёт к тебе по ветреному свею. Почти как вечность назад. И вспоминать это было приятно, как приятно было погружать руку в прохладный песок.
Хотелось застыть так, уснуть и никогда не просыпаться. Но буря в груди не давала успокоиться. Всё-таки огромная доля вины за произошедшее лежит на плечах Евы, и это осознание просто так – трогательными воспоминаниями – не отогнать. Ведь у кого была власть решать – на том и вина за поражение, даже несмотря на своевременный отход от дел и отказ на что-либо влиять. Ведь она могла вмешаться и сохранить равновесие. Неужели ей случайно досталась в руки такая сила?
«Я сидела так, нет, не так, я сидела, опустив ступни в море, но не важно, – упорно пыталась думать Ева о другом, – а он шёл ко мне. Думал, что я не замечаю, или делал вид, что думает, будто я не замечаю, а я заметила, но тоже делала вид… Да почему я должна следовать какому-то там предназначению?! Может, и не было у меня никакой великой судьбы! Ну, так вот, подходит он ко мне, а солнце так приятно греет спину, и волны, такие тёплые… Да и не убегала я! Кому-то нужно было вырваться из этого крысиного лабиринта, чтобы увидеть картину в целом! Кому-то нужно было найти этого проклятого Аваддона!»
Ева схватил камень и замахнулась. Он не выдержал её хватки и треснул. Она почувствовала это и остановила руку. Медленно приблизила ладонь с кусочками камня к лицу и вгляделась. Камень аж раскраснелся от внезапно разорвавшейся кристаллической связи, и из раны его потоком брызнул стершийся в пыль песок. Ева, не рассчитавшая своего усилия, вздрогнула сама. В отчаянье она сжала кулаки и заплакала. Буря в сердце не утихала, причиняла боль.
– Кого я обманываю! – в сердцах прошептала она. – Я никогда не была обычной, не была частью своего мира. Я могла и спасти всех, так зачем сбежала? Посох достала, но без Аваддона…
Она вскочила и оглядела сквозь слезы окрестности под издыхающим светом. Посоха рядом не было.
– Куда я его дела? – пробормотала она, осматриваясь.
Оттолкнувшись от дюны, Ева вспорхнула в черноту и двинулась по окраине разрушенного мира вдоль своих следов.
Слегка занесённый перстью на вывороченных внутренностях земного шара лежал её балахон. Она замерла, боясь приблизиться – веяло чем-то странным, чужим и даже… живым. Здесь в мёртвой вселенной это было так неожиданно, что заставило сжаться Еву от первобытного ужаса. Лишь на мгновение, конечно. Тряхнув русой копной, она решительно выбралась из-за кусков лавы и приблизилась к накидке.