Амори. Особая девушка

Жанр: Фэнтези

Пролог

Выдержка из ежедневной газеты «Глобо сегодня» за 2074 год, выпуск, посвящённый официальному открытию домов крови:

«Сегодня, 14 декабря 2074 года, состоялось торжественное открытие первого Дома Крови для детей-сирот Европейской части близ города Крайова. На открытии присутствовали почётные гости: министр социальной реабилитации Европейского сектора Энтони Карт, глава отдела развития межкультурных связей Вито Бернарди, министр образования Румынского департамента Леонард Панает, глава региона Крайова Елена Албу, Патриарх Димитрий и, конечно же, члены семьи Михэеску – представители старейшего рода вампиров – почтили мероприятие своим присутствием.

Атанас Михэеску перерезал торжественную ленту и пожертвовал на развитие Дома Крови крупную сумму гломо1, которая пойдёт на продовольственное обеспечение воспитанников Дома.

Патриарх Димитрий вознёс благодарственную молитву за быстрое и качественное возведение комплекса и подарил от лица церкви Икону Святого Николая для Дома Божьего при приюте.

Директором Дома Крови был назначен господин Вэзил Фабрис, известный по организации точечных реабилитационных станций, которые сыграли большую роль в борьбе с Лейко 2.0. В дружеской беседе с репортёром нашего ежедневника господа Михэеску и Фабрис выразили надежду, что обоюдное согласие и взаимопонимание помогут им построить светлое будущее для подрастающих малышей, которые оказались без семьи, крова и будущего в эти смутные времена, когда вся планета борется с последствиями Лейко 2.0.

К сказанному остаётся добавить, что в январе 2075 будут сданы Дома Крови в Европейской части вблизи Бремена, Севильи и Видина. Азиатская часть присоединится к программе «Спасение и Благодарность» весной следующего года.

От лица редакции желаем успехов в реализации программы СИБ».

Глава 1. Долгий День Благоденствия и сбывшийся сон

Март 2124 года

Кто-то бежит за мной, а я так устала. Раздаются свистящие звуки – это выстрелы, стреляют из арбалета. Устала бежать, устала от холода, устала от страха. Спотыкаюсь, падаю, встаю. Снова бегу. Под ногами противно чавкает грязь. В висках стучит мысль: «Прячься, прячься, они найдут тебя, они убьют тебя!» Первобытный инстинкт выживания гонит меня, как антилопу от льва, лёгкие вот-вот взорвутся… Слышу ещё какие-то звуки позади, оглядываюсь, и в шею, чуть выше ключицы, впивается что-то острое и холодное, наверное, стрела. Чувствую оцепенение и падаю в холодную грязь. Вслед несётся какая-то странная речь, это не глобо… и не один из узких языков, которые я знаю.

И тут открываю глаза.

Доброе утро, холодный пол.

«Никогда не было, и вот опять», – вздыхаю про себя, забираясь на кровать. Напротив мирно сопит Дина, которую не разбудишь и землетрясением. Я сгребаю одеяло, обнимаю подушку и пытаюсь уснуть. Всё, как всегда, уснуть не получается. Лежу в состоянии полудрёмы и пытаюсь вспомнить, что забыла. Какие-то странные слова вертятся в голове – вроде и что-то знакомое, а вроде и нет. Первый раз за всё время мне что-то говорили во сне. Обычно видятся какие-то образы, тени. Смотрю на часы-браслет, уже шесть. Я больше не усну, да и вставать скоро. Пойду в душ первая.

В душевой открываю глобо-браузер и ввожу: «регис». Кажется, это я слышала о во сне. После непродолжительного поиска становится ясно, что это, скорее всего, обрывок какого-то слова. Нужно поменьше читать всякой мистики перед сном. «Звонок» Судзуки – не лучшая литература на ночь, как и Стивен Кинг в прошлом месяце, после которого только Дина может спать своим знаменитым сном младенца.

Тёплые струи воды приводят в себя, чищу зубы, сушу длинные тёмные волосы и чувствую себя гораздо лучше, как и всегда. Утренние ритуалы, повторяющийся распорядок дня как бы говорят: «Какие чудища, какая погоня, какой страх? Просто читай женские романы перед сном, как все».

Я слышу повторяющуюся трель Дининого будильника и не могу сдержать улыбки, входя в комнату. Это тоже что-то постоянное – крепко спящая под будильник подруга, разбудить которую могу только я.

– Дина-апельсина, вставай, – пою громко, – подъё-о-о-ом!

Дина не очень хочет вставать, и мне приходится стаскивать с неё одеяло. Она бурчит и идёт в ванную, а я заправляю наши кровати.

За окном красота, рассвет плавно переходит в солнечное утро. Я вижу, как золотистые лучи подсвечивают кусты сирени, как блестит вода в ручье, и в очередной раз любуюсь прекрасным видом. Уже конец марта, и скоро зацветёт сирень, ночи станут теплее, и можно будет спать с открытым окном. Я так люблю середину весны: всё свежее, всё полно жизни и никакой грязи и дождей, как в конце февраля. При мысли о грязи и дождях снова вспоминаю свой странный сон. Окутывает неприятное чувство и застревает где-то в гортани, как подступающее чувство тошноты. Я, наверное, хмурюсь, потому что Дина на выходе из душевой замечает моё выражение лица и спрашивает:

– Что, опять плохой сон?

– Угу.

– Что на этот раз – привидения или ты снова бегала по кладбищу? Или адский клоун бегал за тобой с ножом? – спрашивает подруга страшным шёпотом прямо в ухо. – Или адский клоун тебя до смерти защекотал, – и тыкает мне пальцем в бок.

– Нет, там был волк из русских сказок, который кусал тебя за бочок, – и щекочу её в ответ. Мы смеёмся и дурачимся. Ни о каких снах я больше не думаю.

Из динамиков в коридоре раздаётся утренняя мелодия – гимн каждого нашего дня, и мы быстро расчёсываемся, надеваем зелёные парадные платья, коричневые весенние ботинки, верхнюю тёплую форму и идём в столовую. Есть хочется дико.

На улице свежо, солнце светит всё ярче. Мы прибавляем шаг и здороваемся по пути с подругами и одногруппниками. В столовой всё, как всегда: запах свежих булочек, какао и яичницы. Мы берём подносы и становимся в очередь в нашем секторе столовой. Все одеты в парадную форму, ведь сегодня особенный день. Будут Праздничные чтения в честь Дня Благоденствия, занятия короче, еда лучше, погода прекрасная, в общем, День Благоденствия.

Мы берём еду и садимся и завтракать. Попутно обсуждаем с одногруппницами вчерашнюю контрольную по ботанике. Все сходятся в том, что задания у пятого варианта были самыми трудными и что сто баллов за работу не получит никто. Настроения нам это не портит, мы предвкушаем сегодняшний день, праздничную лекцию по истории, Праздничные чтения и, конечно же, праздничный ужин. Потом начинаем гадать, кто же к нам приедет в этом году. Я иду за добавкой какао, по пути улыбаюсь Ариану – моему любимчику из младшей группы, которую курирую. Он посылает шутливый воздушный поцелуй, я отвечаю ему деланным смущением.

И вдруг из динамиков столовой раздаётся объявление: «Сегодня разделить радость Дня Благодарности к нам прибыли почётные гости из Азиатского сектора. Высшие из семьи Ан. Рады приветствовать господина Тео Ан и господина Дани Ан на территории нашего Дома Крови».

Раздаётся всеобщий вздох. Даже младшие группы уже проходили старейшие вампирские семьи и знают, что представители семьи Ан входят в Совет старейших семей. Это означает, что их Праотцу не менее семисот лет. За пятьдесят лет Благоденствия вампиры немного раскрылись перед нами, но мы всё равно знаем только то, что нам позволяют знать. Наверное, если бы я жила так долго, то тоже была бы осмотрительна и не рассказывала всем вокруг свои тайны или тайны своей семьи.

«Очень интересные рассуждения от человеческой девочки из Дома Крови во время очереди за утренней добавкой какао», – улыбаюсь себе, расставляя чашки с дымящимся напитком на подносе.

За столом все только и обсуждают, что к нам приехала семья Ан. Лица подруг приобретают мечтательное выражение. Загадочные и всемогущие гости ворвались в наши будни и ни о чём другом разговора быть не может. Мы пьём какао и гадаем, будут ли господа присутствовать на чтениях и вручать награды. Мы все помним, что на сорокалетие Благоденствия к нам приходили представители семьи Михэеску, и Лука Михэеску подарил нашему Дому земельный надел, где потом посадили яблоневый сад. Но семью Михэеску мы знаем, они наши покровители. Зачастую нас распределяют служить именно их семье, которая проживает почти по всей части старой Румынии и ещё кое-где в Европейском секторе. Семья Ан – что-то новое, и нам интересно всё: как они выглядят, как одеваются, какие у них партнёры, какие традиции и сколько им точно лет. Мы никогда не видели представителей других семей, и нам безумно любопытно.

Ника, наш знаток истории рассказывает, что семья Ан в основном проживает в Азиатском секторе и исторически складывалась из таких народов, как корейцы, китайцы и японцы. Скорее всего, внешне это типичные представители азиатской культуры, с азиатским разрезом глаз, среднего роста, темноволосые и худощавые.

Потом мы начинаем глосить2 в интернете фотографии членов семьи и находим изображения Ли Ан и Юн Ан – известных близнецов из семьи Ан, официальных представителей для общения с прессой. В основном фотографии связаны с Домом Крови в их регионе. Они так же, как и семья Михэеску, курируют приюты своего региона и занимаются благотворительностью. Больше в открытом доступе информации нет.

Насчёт внешнего описания Ника права, и мы пристаём к всезнайке с вопросами, что она ещё может рассказать о семье Ан. Но одногруппница закатывает глаза и говорит, что Азиатский сектор не наша специализация и семью Ан она изучала, только когда готовилась к Глобо-Олимпиаде по истории новейшего времени. Больше нигде информации по этой семье она не видела. Нам ясно только одно – семья могущественная, гости важные. Хотя неважных вампиров не бывает – это всем известно.

Разговоры разговорами, но из динамиков раздаётся приглашение на уроки. Мы заканчиваем завтрак, убираем за собой со столов и идём на занятия.

Учебный день пролетает быстро. Уроки сегодня короткие, по сорок минут, все посвящены Дню Благоденствия, никаких домашних заданий не проверяют и не задают. Уже в двенадцать мы идём на праздничный обед. Столовая украшена лентами и бантами, в коридорах лежат праздничные дорожки, работники столовой сменили форму на парадную. На обед куриный суп, мититеи3, свежий салат и праздничная выпечка. Мы берём лепёшки, чай и идём с Диной в сад, в наше любимое место. Садимся на скамейку и наслаждаемся вкусной едой и тёплым весенним солнцем.

– Настоящий праздник, – Дина зажмуривает глаза на солнце. – Обожаю День Благоденствия: каждый год хорошая погода, как на заказ, вкусная еда и лёгкие уроки, никаких контрольных.

– Если бы ещё спать разрешили до обеда, – смеюсь я, – то ты любила бы День Благоденствия больше каникул.

– Нельзя быть такой занудой и так рано вставать, как ты, – парирует Дина. – Надо спать, пока дают возможность: откуда ты знаешь, какой партнёр будет и какой у него распорядок. А вдруг он будет пить посреди ночи или ездить по всему свету и не давать тебе покоя своими командировками.

– Ну, я не думаю, что меня определят к кому-то, кто ездит по всему свету: Михэеску спокойная семья, которая редко покидает территорию Старой Румынии. Мы останемся в нашем часовом поясе, возможно, даже не уедем дальше Крайовы и будем приходить навещать наш Дом, как и многие другие выпускники.

– А ты вспомни историю про Лану, которую отправили в Африканский сектор.

– Ну, Дина, это байка для младших групп. Все рассказывают про Лану, как будто вот так может взять и прийти назначение в такой далёкий сектор. У них ведь там есть свои Дома Крови. Зачем тратить ресурс просто так? Всем известно, что господам нет никакой разницы, какой расы, какого пола или какой группы крови партнёр. Главное, чтобы был здоров и готов служить. Помни про уроки взаимного уважения. Нас никто не выбирает, это обычные назначения, так же, как сегодня в столовой нам дали то, что есть. Мы это взяли и съели. И так происходит каждый день.

– Алекс, мне кажется, что они могут выбирать. Все, кто верит в историю Ланы, может поверить и в это. Они могут выбирать, кого назначат. Ведь в слухах про Лану главное, что её сначала увидел Высший из Африканского сектора. А потом – бац, и внезапно назначили к этому самому вампиру в партнёры. Она уехала к чёрту на куличики и ни разу не появилась в Доме после момента выпуска.

– Дана, всё это сказки для первой ступени. Восьмилетний Адриан и то уже не поверил бы в это. Мы должны просто послужить, воздать Благодарность за все годы без болезней после лейко 2.0. За то, что живы и здоровы, за то, что мы появились на свет и господа дают шанс послужить и выбрать дальнейшее будущее. Поступить, куда хочется, стать теми, кем хотим. Ведь служение занимает всего год, а потом мы можем покинуть господина и жить своей жизнью, долг за которую нами оплачен. И это хорошо, это честная жизнь.

– Алекс, никто не говорит, что это плохо. Это прекрасно, что у нас есть такая возможность. Я с радостью послужу. Но история про Лану может и не быть байкой. Я, когда писала своё сочинение, нашла в библиотеке интересную подшивку про сочинения, которые писали к тематике. Ну, ты знаешь, мне гораздо легче по химии задачи за нас обеих решать, чем написать сочинение. И вот я нашла в библиотеке подшивку про оригинальные темы сочинений, и там была тема Ланы Уно «Моя личная благодарность к этому Дню Благоденствия». Самого сочинения я не нашла, но Лана реально существовала.

– Ну и что? Даже если так, и Лана была, и её отправили в Африканский сектор, то Высшие всё равно разбираются в этом лучше нас. К тому же Лана популярное имя, особенно в первое десятилетие Благоденствия, многие называли так девочек в честь Светланы Михэеску. А Уно – это первая группа крови, так и у тебя она первая, как и у половины наших. Просто тогда латынь была популярнее, чем сейчас.

– Ей богу, у тебя просто нет воображения, – вздыхает Дана. – Ну как с тобой спорить? Я не знаю, как ты выигрываешь конкурсы сочинений. Ведьма! Просто представь эту романтическую историю: Высший из Африки видит Лану и сражён её красотой. Забирает девушку, делает своей амори, а потом вампиром.

– Дана, я выигрываю конкурсы, потому что основательно изучаю материал, и если бы ты немножко, ну хоть капельку тщательнее готовилась к некоторым эссе по истории и урокам взаимного уважения, то запомнила бы, что контракты амори ввели в середине второго десятилетия Благоденствия. Во времена Ланы, если мы принимаем всерьёз эту легенду, таких контрактов ещё не было. Тогда люди и вампиры только стали входить в близкие отношения. Только появились уроки взаимного уважения и обязательное тестирование здоровья для партнёра. Если бы в то время кто-то узнал о связи человека и вампира, то поднялся бы такой шум, что мы бы тут знали. Да все глобо-новости были бы только об этом.

– Да я… – начинает Дина.

– Дорогие воспитанники Дома Крови, – прерывает Динину речь голос электронной Алисы из динамика, – пройдите, пожалуйста, в торжественный зал. Через полчаса начинаются торжественные чтения. Всех финалистов-чтецов просим подойти в сектор А, вход 2 для подготовки. Пожалуйста, не опаздывайте.

– Я бы ещё посидела тут, – вздыхает Дина, – такой кайф, даже с твоими занудными речами про байки.

– Я бы тоже, даже с твоими мифическими историями про несуществующих выпускниц-вампиров.

Показываем друг другу языки и смеёмся. По пути складываем бумажные стаканчики из-под сока и засовываем их в кабинку переработки.

Около круглого здания, где располагается зал торжеств, мы с Диной машем друг другу и расходимся в разные стороны, потому что я – чтец. У меня самый обыкновенный голос, ничего выдающегося. А вот пишу я чётко, сухо, без лишней воды. За это меня и любят преподаватели истории, уроков взаимного уважения, психологии современного времени: никакой лирики, никаких цветистых оборотов, как у Елены или Натана, все чётко и по делу. Выигрываю очень редко, а вот в десятку лучших чтецов вхожу каждый год. Натан звал меня поступать вместе на журналистику, но я даже не рассматривала этой возможности. С тех пор, как нашей группе дали шефство над частью яблоневого сада, не представляю, как можно променять живые деревья и цветы на щёлканье клавиш или скрип ручки.

Поворачиваю в сектор А и вхожу в кабинет подготовки. Елена, Натан, Ола, Дмитрий и Костас уже там. Дежурная по мероприятию заканчивает прикалывать им микрофоны. Мы обмениваемся улыбками старых приятелей, потому что почти всегда таким составом участвуем в чтениях. Костас новенький, всего третий раз на чтениях. До этого были Марго и Ника, но они выпустились в прошлом году.

Обнимаюсь с Натаном, ведь мы здесь самые старенькие, участвуем в чтениях со второй ступени. Уверена, что когда-нибудь Натан будет писать для Глобо-ежедневника. Сажусь в кресло, ребята расходятся по кабинкам для проверки и настройки звука. Девушка из техперсонала новенькая, оттуда, снаружи. Высокая эффектная девушка с короткими розовыми волосами и татуировкой на шее подходит, представляется Амелией и склоняется ко мне, обдавая приятным запахом каких-то духов, чтобы приколоть к воротнику мини-микрофон.

– Новая модель! – восторженно говорит она, снимая чехол с микрофона. – Посмотри, какой размер, чисто маленький жучок, а звук – просто улёт. Плюс встроенный синхронизатор, твоего дыхания вообще не будет слышно. А голос будет плавно перекатываться по залу.

И вдруг игла от булавки микрофона вонзается в кожу.

– Ай! – вскрикиваю от неожиданности. «То же место, что и во сне», – стучит в голове.

Новенькая бледнеет и начинает извиняться. Мажет мне место пореза заживляющей мазью из аптечки, и всё затягивается, будто ничего не было. Руки у девушки трясутся. Это серьёзный проступок. За такое могут не только уволить, но и заподозрить во вредительстве. Тщательно вытираю выступившую каплю крови и выкидываю лечебную тянучку с поглотителем запаха в ведро.

– Ничего страшного, все нервничают в первый раз, – замечаю спокойно. – Ты ещё привыкнешь. Я никому не скажу, у тебя просто дрогнула рука.

Её лицо разглаживается, она порывисто пожимает мне руку и говорит:

– Спасибо, мне нужна эта работа. Спасибо, что не жалуетесь.

– Да пустяки, – улыбаюсь, – мне полезно, скоро предстоит служба.

Лицо Амелии становится чуть розоватым, она улыбается шутке, делая вид, что всё в порядке, ещё раз шепчет «спасибо» и провожает в комнату звука.

После ремонта здесь стало гораздо лучше: белые стены освежили, перегородки поставили непрозрачные. Теперь не надо отвлекаться на кривляния Елены перед зеркалом или на то, как Костас трёт лоб. Я сосредотачиваюсь, глубоко дышу минуту и начинаю тренировочное чтение. Звук отличный. Дыхания почти не слышно, а вот интонации очень чёткие. Мне нравится. Разработчики этих микрофонов постарались на славу, жаль, что читать в них больше не доведётся. Скорее всего, это последнее моё участие в чтениях. Смотрю в зеркало, поправляю зелёную ленту в волосах, чтобы ни одна прядь не выбивалась из высокого пучка. Как и всегда, стоит мне надеть парадную форму, глаза становятся ещё зеленее. «Как у кошки», шутит обычно Дина. Щёки немного розовеют, я волнуюсь перед выступлением. Случайный укол чуть выше ключицы, в то же самое место, как и в моём неприятном сне, спокойствия не добавляет. «Всё это глупости, случайное совпадение», – встряхиваю головой.

Стажёр провожает меня в зал ожидания. Все наши уже там. Бежевые диваны и старомодные тикающие часы с маятником в человеческий рост – всё на месте, всё привычно. Мы обсуждаем новые микрофоны, все в восторге. На экране телевизора мы видим, как начинает выступать директриса Мария, приветствует всех собравшихся, выделяет голосом круглую дату в пятьдесят лет, а потом объявляет чтецов. Меня вызывают читать первой. Ребята желают удачи, скрещивают пальцы, и я поднимаюсь на трибуну.

Каждый раз всё, как в первый: свет кажется слишком ярким и бьёт в глаза, столешница трибуны – слишком высокой. Атмосфера давит своей торжественностью – после ремонта зал ещё более помпезный: хрустальные светильники, бархатные кроваво-красные портьеры вместо старых зелёных, даже сиденья зрительского зала теперь под цвет портьер. Я волнуюсь, всё сливается в одно багровое пятно. Глубоко дышу, концентрируюсь на дыхании, а потом оглядываю зал и улыбаюсь.

– Доброго Дня Благоденствия! – говорю громко и уверенно. – Тема моего чтения «Пятьдесят лет Благоденствия: жизнь во взаимном уважении».

В 2074 году жизнь всего человечества изменилась навсегда. Мы обрели надежду, мы узнали, что у нас есть друзья, наши старшие братья и сёстры, которые протянули нам руку помощи, когда лейко 2.0 болело более шестидесяти пяти процентов населения Земли и казалось, что спасения нет. Вампиры прервали своё долгое затворничество, и 2074 год стал поворотной точкой в развитии всей планеты. Благодаря помощи великих семей мы получили лекарство и выжили. Заболевшие были излечены, даже самых тяжёлых больных на последней стадии удалось спасти. В благодарность вампирам были предоставлены все необходимые гражданские права и свободы: право на жизнь, на тайну вида, на свободу совести, свободу передвижения и другие необходимые права для совместной жизни в одном обществе. Уже в конце 2074 года вампиры помогли людям ещё раз: были предоставлены зерновые запасы всех великих семей для предотвращения голода и высадки новых зерновых без гена мутации. В благодарность за это в декабре 2074 года был открыт первый Дом Крови – наш Дом Крови, с трибуны которого я имею честь начинать эти чтения, – отрываюсь от монитора в столешнице и обвожу взглядом зал.

Зал взрывается аплодисментами. Я чувствую, что всё идёт как надо. Немного расслабляюсь, мандраж первых минут публичного выступления проходит. Улыбаюсь, киваю залу в знак признательности и продолжаю читать немного более уверенно и мелодично:

– С тех пор прошло пятьдесят лет. Всякие последствия лейко 2.0 мы вспоминаем только по хроникам Мрачных лет…

Зал поддерживает одобрительными выкриками.

– …Мы сплотились в одно целое, и благодаря вкладу вампиров больше не болеем тяжёлыми болезнями, медицина шагнула вперёд. Мы больше не голодаем: вампиры любезно предоставляли нам свои зерновые запасы ещё дважды и научили нас новому способу их хранения и консервации. Дети-сироты имеют будущее: после года службы партнёром мы можем стать кем угодно, объездить весь мир, поступить учиться в лучшие глобо-университеты. Вместе мы преодолели все барьеры и пришли к взаимному уважению и настоящему партнёрству. Пятьдесят лет Благоденствия научили людей жить в новом мире глобо рука об руку с нашими старшими братьями и сёстрами!

Зал взрывается аплодисментами, и я улыбаюсь. Ко мне подходит Адриан с цветами и улыбается, вручая их. Я растроганно обнимаю и целую его в щёку. В какой-то момент в этой атмосфере всеобщего внимания и доброжелательности чувствую пристальный взгляд, который пробирает насквозь. Я оглядываюсь по сторонам и ничего не вижу. Улыбаюсь всем ещё раз и говорю:

– Спасибо всем за внимание и тёплую встречу, – машу рукой и спускаюсь с трибуны в комнату ожидания.

Слышу, как директриса Мария выходит и начинает объявлять следующего чтеца. На входе в зал ожидания вижу, что Натана нет – пошёл читать. Остальные поздравляют с успешным началом, что-то говорю, улыбаюсь и сажусь в своё кресло, смотрю на экран и слушаю Натана. Точнее, кажется, что слушаю, потому что всё это происходит на автопилоте. Внутри не проходящее ощущение пристального взгляда, как будто меня кто-то сканирует. Кажется, что я прошла ежегодный медосмотр партнёра, меня раздели и рассмотрели под лупой. Не знаю, почему я так мерзко себя чувствую после каждого медосмотра, но состояние сейчас один в один. Наверное, переволновалась. Если бы здесь была Дина, было бы получше.

Боковым зрением вижу, как выходит Костас, а Натан возвращается. Я прихожу в себя и замечаю, что нам приносят поднос с напитками. Беру стакан яблочного сока и начинаю чувствовать себя немного лучше. Потом наступает очередь Елены, и я окончательно прихожу в себя, различаю, что происходит на экране. Обращаю внимание на то, как хороша Елена: высокая тонкая фигура, сложная причёска на длинных светлых волосах, уверенность в каждом жесте. Её голос звучит высоко и мелодично, она читает с чувством и посылает взгляд в глубину зала. Всегда восхищаюсь тем, как она выступает, и радуюсь, что меня редко ставят сразу после неё.

Зал устраивает Елене бурные овации. Она посылает всем ослепительные улыбки, скромно говорит «спасибо», машет рукой и уходит. Поздравляем её и говорим, какое прекрасное выступление. Здесь всегда дружеская атмосфера.

Чтения продолжаются. Мы обсуждаем новые декорации зала, отделку трибуны и подавление звука дыхания в новых микрофонах. Все понимают, что это последние чтения этого учебного года и что в следующем меня, Елены и Натана уже не будет. Это вносит какую-то приятную грусть в разговоры. Натан в очередной раз говорит, что будет поступать на журналистику, и спрашивает нас о планах. Елена заявляет, что хочет попробовать себя в модельном бизнесе, она подходит в модельные агентства уровня глобо по всем параметрам, и, пока будет служить, сделает хорошее портфолио для отправки каст-менеджерам.

– На самом деле, нам гораздо проще попасть в этот бизнес, чем обычным людям, – говорит она. – Я думала об этом. Рита Хо, Анна Лори, Сантана Королева, Моника Вотт и многие другие известные модели уровня глобо были выпускницами Домов Крови и стали моделями после службы. Мы ведь будем служить влиятельным семьям. Служить с уважением и отдачей, возможно, кто-то даже станет амори. А там один шаг до публичности и известности, – она подмигивает мне. – Ты тоже могла бы попробовать себя в модельном бизнесе, до топ-модели, конечно, рост у тебя не дотягивает, но для фотомоделей параметры немного другие, и ты вполне могла бы сделать хорошую карьеру.

– Нет, – смеюсь, – я себя уже нашла. – Хочу заниматься садами, полями, быть с природой. Я бы поселилась в небольшом сельском городе и работала с агросектором. Завела бы кошку, может, и собаку, ездила бы на море по выходным. И смотрела бы твои модные показы, – улыбаюсь Елене. – Жить на виду – не для меня.

– Ну, каждому своё. Я точно знаю, чего хочу, ты тоже. Кстати, один из Высших во время чтения сегодня та-а-ак на меня смотрел. Я уверена, подойдёт ко мне вечером, а то, может, и добьётся назначения к себе, – многозначительно улыбается Елена.

– Ох, неотразимая Елена, – тянет Натан, – все падают к твоим ногам, королева красоты нашего Дома Крови и наших сердец.

– Пади ниц, о мой поклонник, – поддерживает его Елена. – Возможно, я разрешу тебе пригласить себя на танец, и мо…

– Тш-ш-ш! – шикают ребята перед телевизором. – Награждение!

Елена и Натан прерывают свой спектакль и спешат к экранам. Директриса заканчивает речь и начинает торжественное награждение.

– Итак, награду за лучшее сочинение Благодарственных чтений, посвящённых пятидесятилетию Благоденствия я вручаю…

Звенящая пауза.

– …вручаю Александре Фор, за её работу «Пятьдесят лет Благоденствия: жизнь во взаимном уважении».

Я чувствую, как краснею. Не ожидала победы, потому что обычно не выигрываю в таких крупных конкурсах.

Директриса продолжает:

– Золотой значок победы вам вручает сам господин Высший Тео Ан.

Звенящая тишина взрывается громкими аплодисментами. Натан подталкивает меня к лестнице наверх, и последнее, что вижу перед выходом, как некрасиво кривится прекрасное лицо Елены.

На ватных ногах поднимаюсь на трибуну. Ко мне медленно и грациозно подходит Высший. Дежурная подносит красивую шкатулку из чёрного бархата, открывает её, и он достаёт оттуда значок победителя в виде латинской буквы V. Расстёгивает булавку и прикрепляет награду на воротник платья с другой стороны от микрофона-жучка. Его пальцы касаются шеи, и меня пробирает лёгкая дрожь. Снова это неприятное ощущение, как после медосмотра.

– Поздравляю, – говорит он мне на глобо с лёгким приятным акцентом. – Очень приятно было слушать. Вы уловили самую суть всех событий и взаимного уважения. Уверен, вы будете прекрасным партнёром, – он пожимает мне руку, и из всех динамиков звучит торжественная мелодия, зал встаёт и рукоплещет.

Я склоняю голову в знак благодарности, он тоже. Официальное уважение соблюдено.

Отхожу от трибуны и вижу, как продолжается процедура награждения. Высший Тео Ан уходит на своё место, и директриса Мария продолжает.

Приз за второе место и речь о подрастающей смене чтецов достаётся Костасу, Натан занимает третье место. Елена получает приз зрительских симпатий и ослепительно улыбается залу. Со своего места замечаю, что улыбку она посылает в сектор, где сидят Высшие. Я сижу оглушённая всем этим шумом, вниманием, и мне неуютно. Где-то в желудке стоит неприятный комок.

После награждения начинаются поздравительные номера. Все искренне веселятся, я нахожу Дину в нашем секторе зала и сбегаю к ней со своего первого ряда. Она обнимает и шепчет в ухо:

– Поздравляю!

Я расслабляюсь, чувство тошноты отступает, и наконец-то прихожу в себя и смотрю на сцену. Выступают наши танцоры, за ними девочки из команды по художественной гимнастике, поёт хор, потом сольные выступления.

Всё заканчивается, и из торжественного зала все переходят в стеклянный. Там стоят тёплые газовые лампы, горят нарядные гирлянды-лампочки, приглушённый тёплый свет заполняет всё помещение. По всему залу расставлены вазы с цветами, на фуршетных столах – закуски, из динамиков доносится лёгкая приятная музыка. Так обычно мы празднуем День Благоденствия.

На небольшую сцену выходит Аврора, преподаватель музыки, и красивым высоким голосом поздравляет с Днём Благоденствия и начинает наш вечер традиционной песней про весну. Мы набираем полные тарелки угощений и присоединяемся к нашим одногруппницам, все поздравляют меня с победой и разглядывают значок победителя. Мы болтаем и шутим, хорошее настроение так и витает в этой атмосфере праздника. Дина объявляет охоту за мороженым и тащит меня к столу-холодильнику, где, на удивление, нет очереди. По пути кто-то больно толкает меня плечом, оборачиваюсь и вижу Елену.

– Ой, извини, – говорит она улыбаясь. – Не заметила победительницу.

Быстро улыбаюсь и отвечаю:

– Да ничего, тут такая толпа, – и бегу за Диной.

Девушка у стола уже ловко кладёт ей шарики мороженого в высокие стаканы, и я вижу довольную улыбку Дины. Вдруг улыбка становится очень серьёзной, и подруга опускает голову в знак уважения. Я оборачиваюсь и вижу прямо за собой Высшего Тео. Тоже склоняю голову.

После кивка вампир смотрит на нас и говорит, как будто для одной меня:

– Очень приятный вечер. И приятные девушки. Интересно посмотреть, как празднуют День Благоденствия другие Дома.

– А как празднуют у вас? – вырывается у Дины.

– У нас не чтения, а конкурс на оформление цветочных композиций для украшения залов. Потом, обычно, соревнования по запуску воздушного змея. Вечером празднуют примерно так же, только еда другая.

Высший Тео смотрит на наше мороженое.

– Не буду отвлекать, наслаждайтесь вечером. Поздравляю с победой, Александра! – он кивает, а когда мы поднимаем головы, его уже нет.

– Вот это да! – выдыхает Дина. – Мы разговаривали с Высшим, охренеть!

– Ну, нам предстоит ещё много раз говорить с ними, нам ведь скоро служить.

– Да, но до этого я не так часто видела вампиров вблизи. На всяких там мероприятиях издали, а тут он ходит среди нас, разговаривает с нами.

– Ага, и ходит так тихо, что даже не было слышно, как он подошёл, если бы не ты, то я бы и не поняла.

– Смотри, зато Елена поняла, – показывает Дина в сторону.

Я оборачиваюсь и вижу, как Елена Уно, самая красивая девушка нашего Дома, грациозно склоняет голову и начинает беседу с Высшим Тео.

– Интересно, а где Дани Ан? Его что-то не видно.

– Ну, может, он не любит шумные сборища, – пожимаю плечами.

Начинает болеть голова и накатывает ощущение, что меня как будто пропустили под прессом. Физически ощущаю, как окутывает волна усталости. Хочется лечь и уснуть.

И вдруг очень кстати объявляют фейерверки. Я отстаю в толпе от Даны, поворачиваюсь и тихонько иду в комнату. Уже в кровати отправляю Дане сообщение в гло-чате:

«Извини за побег, устала быть звездой вечера. Ушла спать», – и добавляю эмодзи с улыбкой.

«Ох уж эта популярность, – приходит от Дины. И следом: – Не злюсь и целую».

Как только ложусь, то проваливаюсь в глубокий сон. Но перед дрёмой приходит смутная мысль о том, что сегодня мой странный сон сбылся.

Глава 2. Интересный запах

Тео

– Скукотища какая! – фыркает Дани. – Ты серьёзно собрался на эти чтения и сидеть там с серьёзным лицом среди всех этих молоденьких красоток?

– Тебе лишь бы о красотках!

– Можно подумать, Джун на тебя пояс верности надела, – снова фыркает друг.

– Причём здесь Джун? – раздражаюсь и вспоминаю, как в последний раз любовница устроила мне разнос из-за какой-то человеческой официантки, с которой я даже не флиртовал.

Что поделать, если человеческие женщины так падки на высоких азиатских красавчиков с клыками и сами строят нам глазки. Прошла неделя, а эта стерва так и не скидывает мне своих нюдсов4. Можно подумать, я реально не найду другой.

Пауза затягивается, и Дани воспринимает это, как знак к продолжению.

– Джун при всём. Ты сам не свой из-за этой вампирши последние пару лет. Если в начале я думал, что ты наиграешься и бросишь её, как всех прочих, то теперь такое ощущение, что это она с тобой играет, друг.

– У тебя неправильное ощущение. Я просто весь в работе, и мне нужно снять стресс. Я контролирую Джун и её поведение. Не всем нравятся кроткие человеческие женщины.

– Ой, давай пока, – поднимает руку друг. – Не будем спорить из-за Сины в очередной раз. Она молода, хороша, кровь её прекрасна. Пока что нам обоим в этих отношениях ок, ещё на пару лет запала хватит. Я тебе в сотый раз про это говорю.

– Ну-ну, – поднимаю бровь.

Машина тормозит, и мы видим встречающую нас слегка полноватую женщину.

– Здравствуйте! От лица всего нашего Дома Крови приветствую вас! – вежливо склоняет голову она. – Я директриса Мария.

Удивительно, её сердце бьётся ровно, никакого страха или подхалимства не ощущаю. Интересный директор в самом первом Доме Крови.

– Доброе утро, – вежливо киваю. – Я Тео Ан, мой сопровождающий Дани Ан. Мы прибыли по визиту обмена, чтобы перенять ваш уникальный культурный опыт в организации и воспитании лучших в мире партнёров.

– Благодарю! – вижу искреннюю улыбку. – Мы стараемся.

И всё. Никаких витиеватых речей, льстивых улыбок и, упаси боже, попыток залезть мне в штаны. Мы проходим в просторный светлый кабинет, где нам рассказывают о распорядке дня, предстоящих чтениях и предлагают наградить победителя. Я вежливо киваю и злорадно поручаю это Дани.

Затем нам проводят экскурсию, показывают административные и хозяйственные постройки, местный пруд, живность. Одетые в неприметные недорогие костюмы, в модных шляпах мы сходим за средний преподавательский состав, и никто на нас не обращает особого внимания, хотя по взбудораженным разговорам вокруг понимаю, что объявление о нашем приезде уже сделали.

Мы с Дани разделяемся, и я иду общаться с работниками местного Дома, а Дани идёт слушать разговоры. Мы здесь не столько, чтобы «перенять культурный опыт», а больше для того, чтобы посмотреть, нет ли в этих краях ответа на тщательно скрываемый ото всех вопрос вампирского безумия.

За последний год произошло три случая, когда спокойные и миролюбивые вампиры, живущие среди людей довольно долго, сходили с ума и выпивали своих партнёров и всё ближайшее человеческое окружение. От огласки нас спасли лишь чистые случайности и хорошо отлаженная система связи. Выживших свидетелей не было, а единственный выживший вампир, с которым это случилось, ничего не помнит и не может объяснить, что с ним произошло. Когда он стал приходить в себя, то позвонил своему брату, который приехал в отель, где всё и произошло, и наспех уладил ситуацию. Высший Дункан до сих пор содержится в изоляции. Но он хотя бы выжил, двое предыдущих просто потеряли рассудок, и на них перестали действовать дневные таблетки. Что примечательно, все случаи произошли в Европейском секторе. Именно поэтому, чтобы не вызывать подозрений, я предложил проект культурного обмена и играю роль добродушного простоватого азиата, которому интересно покататься по миру и посмотреть, как и что устроено в системе.

Дома Крови мы ни в чём не подозреваем. На удивление, у нас нет ни одной зацепки, и от этого ситуация становится ещё более неприятной. В нашем Совете нет ни одного вампира моложе пятисот лет, а у нас нет ни одной идеи, что это за хрень и откуда она взялась. Все анализы Дункана и остальных участников этих кровавых вечеринок абсолютно чисты. Попытки внушения не срабатывают, даже Виктор пробовал и ничего не вышло – Дункан реально ничего не помнит. Мы подумали бы о ведьмах, но ни одной из них не было на радарах, а у нас ведь на них особая чуйка, такую кровь ни за что не пропустишь мимо, и Высший тоже её почувствовал бы.

После утомительных и скучных бесед с преподавательским составом, в которых я всего лишь задал пару вопросов, просто слушал и наблюдал за людьми, директриса вызвалась провести мне экскурсию в обновлённом здании чтений.

«Всё лучше, – подумал я, – чем слушать подхалимские речи».

Мы подходим к зданию, и женщина тактично спрашивает, не нужно ли мне покормиться, у них есть резерв в этом здании. Я пока не голоден, о чём и сообщаю с вежливой улыбкой. Лин позаботилась обо мне перед отъездом и пошла сдавать свои занудные зачёты, из-за них-то я её с собой и не взял. Всё-таки хорошая девчонка: после первой попытки прийти голой ко мне в комнату я с ней вежливо поговорил, и она всё поняла и извинилась. Ещё не хватало завести интрижку с девственницей и вывозить её истерики, когда она поймёт, что не одна в моих объятьях. С тех пор лучшего партнёра я не видел: вся в своих делах, видимся с ней строго по делу, иногда отпрашивается на тусовки в город с какими-то ботанами.

«Надо поговорить с ней о продлении службы», – думаю и в очередной раз записываю в напоминалку.

И вдруг чувствую просто сногсшибательный запах крови. Она пахнет настолько невероятно, что забываюсь и, как юнец, которому сорок лет, тяну носом, а затем даже делаю пару шагов в сторону этого чуда. Сердце делает пару ударов быстрее, я уже представляю этот нектар на губах. Директриса, к счастью, не видит этого, потому что стоит ко мне спиной и показывает план здания, рассказывая что-то об уникальности постройки.

– А что у вас там? – показываю в сторону манящего запаха.

– Вот как раз там к чтениям готовятся. Сейчас уже завершают, микрофоны прикалывают, наверное.

– Понятно, значит, там только чтецы? – уточняю на всякий случай.

– Да, и девушка из техперсонала.

– Понятно, – спокойно киваю.

Я уже взял себя под контроль. И думаю, что могу немного подождать, а затем с удовольствием посмотрю на чтецов. А если запах от девушки из техперсонала, то проблемы с её профайлом не возникнет: найду за пару секунд.

Мария продолжает экскурсию, я учтиво благодарю её за интересный рассказ и прохожу на своё место на чтениях. Дани, переодетый в официальный костюм, приходит через пару минут.

– У меня ничего, – тихо говорит напарник.

– Аналогично. Здесь всё спокойно, – говорю ровно, надеясь, что друг не почувствовал волшебного запаха.

Директриса начинает речь, и все затихают. А затем на сцену выходит девушка – Александра. Я прощупываю её взглядом, пытаюсь понять, её ли эта кровь так пахла, и почти уверен, что её. Дани странно на меня смотрит, а потом спрашивает, что это я так завёлся.

– Почувствовал голод, глядя на эту девчонку, – усмехаюсь тихо.

– Да ладно, Высший Тео, не поверю, что Лин тебя не накормила.

– Накормила, да ещё как, но все эти аппетитные курочки вокруг так и соблазняют меня, вот и подумал, что не против зажечь сегодня с какой-нибудь девицей.

– А я смотрю, наваждение Джун проходит и старый добрый Тео снова в деле? – ещё раз усмехается друг.

– Я всегда в деле, – оскаливаюсь на того.

Дани понимающе улыбается и сообщает, что присмотрел одну сочную преподавательницу и намерен весело провести этот вечер.

Девчонка на сцене заканчивает чтение, нервно оглядывается, и у меня возникает такое ощущение, что она почувствовала мой взгляд.

«Интересно, откуда такие таланты? – думаю с любопытством. – Проверю её и попробую сегодня же вечером».

Выступления продолжаются, я проверяю каждого выступающего и ничего интересного больше не замечаю. Немного заинтересовала только эффектная блондинка, которая призывно смотрела в наш сектор и облизывала свои пухлые губы. Понимающе переглядываемся с другом, таких красоток мы знаем.

На глофон приходит уведомление местного голосования жюри, в конкурсе выигрывает та самая первая чтица. Я отправляю директрисе уведомление, что награждать буду сам.

– Иди, развлекайся со своей училкой, – бросаю Дани. – Я потусуюсь тут за нас двоих.

– Какое благородство! – многозначительно поднимает брови Дани. – Вот это тебя вставило.

Я поднимаюсь на сцену и произношу речь, потом достаю брошку и прикалываю к воротнику платья Александры.

«Её укололи, когда надевали микрофон, – мелькает в голове. – Чистое совпадение».

Держу себя в руках, чтобы не впиться ей в шею, жажда и желание овладевают мной вблизи от неё, как только улавливаю слабый, еле слышный запах её крови. Девушка едва уловимо напрягается, как будто слышит мои мысли.

Дани на месте нет: уже усвистал к своей училке. Тем лучше, я всё ещё неспокоен, и не надо никому из вампиров этого видеть, пусть даже и моему другу. Как бы там ни было, мы все хищники, и против такой крови он не устоит тоже.

Как только предоставляется возможность, я нахожу девушку в зале. Включаю обаяние на полную и пробую лёгкий призыв, поздравляю с победой, делаю простой комплимент, вежливо отвечаю на вопрос её подруги.

«Подойду к ней попозже, пусть пока придёт в себя от радости, что я обратил на неё внимание», – думаю самодовольно. – Потом ещё на танец приглашу, и в конце вечера, она побежит за мной куда угодно и будет готова на всё».

Приятное предвкушение поднимает настроение, и я оглядываюсь по сторонам. Ко мне приближается белокурая красотка, та самая, которая облизывала губы. Ну что ж, мне на руку, и я обольстительно ей улыбаюсь, отвечаю на приветствие.

После многочисленных бесед и лёгкого флирта то с одной, то с другой, пытаюсь разыскать Александру. Но она как сквозь землю провалилась, и я даже не вижу её, чтобы послать лёгкое внушение подойти ко мне. Зато вижу её подругу, и внушение отправляю ей. Она подходит ко мне со слегка остекленевшим взглядом и отвечает на мой вопрос, что Александра устала и ушла спать, у неё болит голова. Спрашиваю дорогу до общежития и приказываю ей забыть наш разговор.

Уже через минуту я смотрю в окно: девушка действительно спит.

«Что ж, шах и мат, приглашения на вход у меня нет, а тащить сюда её подругу и поднимать шум не стану, – думаю и в самом дурном настроении иду в сторону танцев. – Можно полакомиться и прекрасной Еленой».

Первую группу крови я люблю. Мне даже не нужно заходить в здание: Елена поджидает у входа, делая вид, что вышла отдохнуть от шума.

«Видимо, заметила моё отсутствие и пошла искать кавалера», – усмехаюсь я.

– Какой приятный вечер, – говорит она, глядя в глаза.

– С тех пор, как увидел вас, он стал действительно приятным, – беру её за руку.

– Не хотите прогуляться?

– С вами я хочу всё! – шепчу ей на ухо и чувствую, как её сердцебиение ускоряется.

Мы идём по красивой тропинке, украшенной фонарями, девушка флиртует, я отвечаю ей. Накал между нами растёт, потом красотка предлагает показать мне пруд, и я согласно киваю: чем меньше людей, тем лучше.

У пруда я делаю дерзкий комплимент её фигуре и спускаю руки ниже талии, девушка поворачивается ко мне лицом и подставляет свои губы.

– Не так, – шепчу ей. – Ты знаешь, чего я хочу…

И она послушно подставляет мне шею. Я прокусываю её артерию и утоляю жажду. Девушка томно вздыхает и спускает руки ниже моего пояса.

– Очень интересно, – шепчу снова, – покажи, что ты умеешь.

Она опускается на колени, смотрит в глаза и медленно расстегивает пряжку ремня. Я кладу руку ей на голову и закрываю глаза, чувствуя приятную волну возбуждения.

«Что ж, красотка неплоха, проверим, что ещё она позволит…»

Через пару минут усмехаюсь, и, не встречая никакого сопротивления, поворачиваю её к себе спиной. Она понимающе приподнимает платье, белья под ним, конечно же, нет. Оглядывается на меня, облизывает губы и шепчет:

– Возьми меня…

Значит, можно всё. После такого облома с победительницей чтений, утешительный приз в виде Елены то, что нужно.

«Занятные здесь выпускницы! Интересно, Александра тоже такая мастерица?» – думаю я, ритмично двигаясь под громкие стоны белокурой красотки.

После того, как я получил всё, что хотел, Елена висит у меня на груди и говорит о том, как хочет стать моей амори. Смотрю на неё и думаю, как всё просто и скучно. А потом обещаю, что она ещё услышит обо мне. Память стирать не нужно, она всё сделала добровольно, и формально это не противоречит ни одному пункту соглашения. В конце концов, живая кровь за деньги уже давно узаконена, и желающих всегда много. Следов от укуса я ей не оставляю, всё сделано аккуратно.

Потом провожаю дурёху до общежития, целую напоследок и иду в свой гостевой номер. Там закуриваю длинную толстую сигару и открываю системку универа. Остаток ночи изучаю информацию об Александре, её подруге, девушке из техперсонала, которая работала сегодня. Все чисты. Подруга – отказница, девушка Амелия – самая обыкновенная выпускница колледжа, которая платит кредиты и работает в Доме Крови уже год, отдел СБ поставил ей пометку чистого дела.

«Что ж, работают хорошо, – ещё раз перепроверил. – Она действительно чиста. Значит, уколола Александру случайно».

Анкета Александры оказалась чуть поинтереснее, но тоже ничего особенного: отец неизвестен, мать – абсолютно благонадёжная эмигрантка, умерла в аварии, когда девочке было два года. Родственников нет, удочерять её никто не пытался, и в шесть лет по окончанию первой ступени ей дали доступ к партнёрскому обучению. Всё чисто.

«Но откуда же такой потрясающий запах у её крови, – думаю я. – Александра, какой же секрет в тебе?»

И сам не замечаю, как ухожу в мысли о девушке. Меня прерывает возвращение Дани, от которого просто разит кровью и страстью.

– О, да ты знатно повеселился!

– Ты тоже, – садится друг напротив. – Так и чувствую силу.

– Да, свежая кровь, которую ещё никто не пил, всегда такая в первый раз. Сам знаешь.

– А то! Ну и как там твоя Александра? – протягивает друг. – Всё сделала, что ты от неё хотел?

– Не она сегодня была на десерт, – усмехаюсь и рассказываю о своих похождениях.

– Надо же, – присвистывает тот, – какие у них тут горячие девчонки.

– До куражей на модельных тусовках, конечно, далеко, но для выпускницы, которой только стукнуло восемнадцать, вполне себе сносно.

Потом Дани закуривает, и мы обсуждаем наш отъезд. Я бы уехал и сейчас, но приличия обязывают попрощаться с директрисой. Но ещё я хочу обсудить партнёрство Александры. Утром надо уладить этот вопрос. Так или иначе, а эту манящую кровь я заполучу!

Глава 3. Цветы, сплетни и зависть

«Великий голод 2060–2065 и его последствия» из сочинения Елены Уно о голоде 2060–2065 гг.

К началу 2060 года проблема голода встала особенно остро. После успехов внедрения новой системы эко и всплеска рождаемости двух предыдущих десятилетий обнаружилось, что человечество перешагнуло порог продовольственного кризиса. Голод распространился повсеместно, теперь уже не только в странах Африки люди платили огромные деньги за хлеб, мясо, овощи, масло и муку, но и в странах Старого и Нового Света. В 2061 году появились первые случаи смерти от голода среди самых незащищённых слоёв населения в странах Азиатского сектора, на тот момент являвшихся самостоятельными государствами, вне Альянсов. Исторически жители этих стран питались рисовыми, но из-за климатических изменений, перенаселения и вынужденного сокращения площадей агросектора по всему миру цены на рис в старых Японии и Корее стали просто астрономическими. Первыми начали умирать пожилые люди в возрасте от семидесяти лет.

За ними печальную эстафету подхватили страны Европейского сектора, в которых всё началось с нехватки площадей для скота и закончилось тем, что почва, пригодная для земледелия, была истощена настолько, что на ней не росли даже кормовые травы.

К концу 2063 показатели детской смертности от голода достигли небывалых цифр. На базе возникающих альянсов был сформирован международный совет учёных, который за несколько месяцев плодотворного труда и рассмотрения всех скрытых исследований каждого сектора разработал форму нового земледелия. В популярные зерновые культуры был внедрён ускоренный ген роста нового поколения. Это позволило агрономам собирать урожай в три раза чаще, и проблема голода отступила. В марте 2065 года на пригодных площадях агросекторов по всему миру был собран первый урожай риса, в апреле собраны первые урожаи кукурузы, в мае – пшеницы. Среднее время полной зрелости каждой культуры с момента высадки и до сбора составило семьдесят–восемьдесят дней.

К январю 2066 года голод был ликвидирован. Да, ещё два года во многих странах сохранялась плановая выдача продовольствия, но уже было понятно, что голод отступает и человечество возвращается к нормальной жизни.

Тогда никто не предполагал, чем обернутся для нас продукты нового поколения и что после нескольких лет спокойной и сытой жизни нам придётся столкнуться с последствиями поверхностного изучения влияния внедрённого искусственного гена роста Cas9A1 на здоровье человека.

Но это уже тема совсем для другого рассказа. Рассказа о четырёх годах отчаянной борьбы с лейко 2.0.»

Александра

Я слышу, как меня зовут, и иду. Я не могу противиться этому зову, откуда-то изнутри знаю, что нужно дойти до того, кто зовёт. Медленно иду по пляжу, чувствую пальцами мягкий песок, справа волнуется море. Я вхожу в туман, зов становится всё громче: как будто мелодия звучит в моей голове, и в неё вплетается шёпот: «Иди, иди, иди ко мне…» Туман мне не нравится, он такой густой и плотный, что с трудом вижу свои ноги на песке. Хочу, но не могу остановиться, путаюсь, застреваю в песке, но продолжаю движение. Дымка рассеивается, и виден тусклый свет впереди, а в нём какая-то фигура, кажется, женская – непонятно из-за сияния. Шёпот перерастает в низкий женский голос: «Берегись, береги себя, иначе от тебя не останется и следа, как на этом пляже». Я оглядываюсь, смотрю вниз и вижу, что от меня на песке не осталось ни единого отпечатка, даже от самых последних шагов. Охватывает леденящий ужас, а голос становится нестерпимо громким и звенит в голове: «Береги свою кровь, ты не должна позволять…»

И я просыпаюсь. Меня обнимает Дина и говорит:

– Ш-ш, это всего лишь сон…

Я покрыта холодной испариной и дрожу. Я здесь, не на том пляже, не с тем жутким голосом. Дина гладит по волосам, и я успокаиваюсь, обнимаю её и выдыхаю:

– Спасибо, что разбудила.

– Ты так громко кричала во сне, что проснулась даже я. Что тебе такое снилось?

Рассказываю ей сон и странные слова, которые запомнила.

– Ты просто перенервничала вчера, плюс Высшие вампиры приехали, и тебя наградил один из них. Да и весь этот вечер, внимание… Я, вообще, удивилась, что ты не сбежала сразу после награждения.

– Наверное, надо было, – откидываюсь на подушку, – тогда было бы спокойнее.

– Я, кстати, тоже не очень спала, – встаёт Дина и идёт заправлять свою кровать. – Всю ночь снились танцы, и та-а-ак кружилась голова, до тошноты. Аж привкус вчерашних пирожных во рту ощущаю. До сих пор есть не хочется. Слушай, и ты вчера так же объелась, как и я. Может, это всё от еды? И я плохо спала, и ты… Ну точно, всё сходится!

– Наверное, – встаю с кровати. Мерзкий страх прошёл, ему на смену пришло ощущение незаконченности, как будто я что-то должна была сделать, но забыла, и теперь не могу вспомнить.

– Всё, с этих пор на ночь столько не едим! – решительно говорит Дина и идёт в ванную.

После всех обычных утренних процедур мы идём завтракать. Дина открывает дверь комнаты и удивлённо протягивает:

– О-о-о!

Я выглядываю из-за её плеча и вижу букетик нарциссов. Из него выпадает записка. Дина раскрывает её и читает:

– Алекс, поздравляю с победой! Михаэль.

Она смотрит на меня с многозначительной улыбкой и заносит цветы в комнату. Пока я набираю воду в пластиковый стакан с мишками, Дина говорит:

– И ты ещё будешь говорить, что вы просто напарники по теннису, а Михаэль ни капельки не влюблён?

– Ну да, – чувствую, как краснею. – Так я и думаю.

– Ну да, – поддакивает ехидно Дина, – поэтому ты сейчас покраснела, именно поэтому. И именно поэтому Михаэль, решил поднапрячься и поискать цветы-сюрприз. Вряд ли он срезал их с наших грядок. И уж точно, не днем.

Я краснею ещё больше и думаю о том, как Михаэль выбрался за территорию Дома Крови и как искал по ночи цветы в лесу. Тёплое чувство, которое не понимаю, расползается из груди по всему телу. Мне очень приятно, невольно улыбаюсь. Вижу, как подруга смотрит на меня и тоже начинает улыбаться, а потом берёт под руку, и мы идём завтракать.

Снова прекрасный весенний день: поют птицы и светит солнце, я улыбаюсь всему этому, настроение просто прекрасное, от дурного сна не осталось и следа.

В столовой не успели переставить столы после праздника, и всё стоит как попало. Мы видим свободные места рядом с Еленой и Ларой, которые учатся не в нашей группе. Лара приветливо улыбается и отодвигает свой стул, освобождая мне место. Мы немного припозднились из-за цветов, и девушки уже заканчивают завтрак. Лара идёт за добавкой, а Елена спрашивает нас, не видно ли по её лицу, как она не выспалась.

– А что такое – плохие сны? – спрашивает Дина.

– Нет, – смеётся Лара, – гуляла она вчера допоздна с Высшим, потом уснуть не могла.

– Да ла-а-адно! – удивлённо тянет Дина. – Серьёзно?

– Да, – скромно опускает длинные тёмные ресницы Елена. – Мы вчера столкнулись на площадке, потом он пригласил меня на танец, а после мы прогулялись до пруда. Он о-о-очень интересовался мной: как мне тут живётся, всё ли нравится, какие у нас порядки и нравы…

– Ого! – только и можем выдохнуть мы. – Вот это да!

– Ага, – продолжает Елена. – Потом он, как и все мужчины, начал сыпать комплиментами, говорить, какие у меня чудесные волосы, какой прекрасный голос и что он оценил моё чтение и умение держаться на публике.

Чувствую, как у меня опускается челюсть, смотрю на Дину, и вижу, что она даже перестала есть от удивления.

– Потом сказал, что повезёт моему будущему господину с таким партнёром, как я. При этом он та-а-ак на меня смотрел, и я поняла, что он имеет в виду себя. Девочки, я буду, как Лана Уно. Я всегда чувствовала, что я какая-то другая, что у меня особенная судьба. И вот он приходит, как рыцарь из романа, и практически выбирает меня.

– Ещё бы ты спала после такого! – выдыхает Дина. – Да я бы в жизни не уснула. Это ж надо, просто охренеть, у меня слов нет!

– Да, – улыбается Елена. – Я настолько переволновалась, что не могла уснуть полночи, кое-как под утро уснула и чувствую себя немного разбитой. Вообще, вчера, конечно, насыщенный день был: сначала я не выиграла в чтениях, – подмигивает мне, – потом Высший… Ну как тут спать?

– Я думала, что выиграешь ты. У тебя ещё и такое выступление сильное было, и так ты всё изложила красиво, не то что мой сухой текст. Да я в зал вышла и от волнения думала, что читать не смогу.

– Ну, в одном проиграла, в другом выиграла, – улыбается Елена. – К тому же у тебя, как всегда, безупречно выстроена логическая цепочка.

– Спасибо, – искренне радуюсь, что Елена не огорчена не призовым местом в чтениях. – В любом случае мы финалисты чтений, это само по себе уже достижение, что из полутора тысяч работ выбрали именно наши и что мы смогли написать что-то, что войдёт в архивную историю нашего Дома.

– Кстати, ты выглядишь немного помятой, – замечает Лара. – Тоже гуляла допоздна? Тебя вчера толком на празднике не было видно.

– У меня разболелась голова, и я ушла пораньше. Потом всю ночь кошмары снились, и такое ощущение, что толком не спала.

– Это всё переедание на ночь – сто процентов! – уверенно говорит Лара. – Я на Новый год переела, и мне тоже снилась всякая дрянь.

– Я тоже так думаю, – включается Дина, – надо поменьше есть на ночь и не читать всякие ужасы. И будешь нормально спать.

– А помните, когда мы проходили голод по истории, – вспоминает Елена, – я так впечатлилась, что не могла нормально спать, мне всё время снились кошмары, просыпалась с таким ощущением голода, как будто всё это сама прожила.

– А мне было страшно после темы про лейко 2.0, —замечает Дина. – Тоже пару раз что-то снилось, даже, прикиньте, что больные лейко 2.0 становились зомби и нападали на наш Дом.

– Вот это фантазия, – засмеялась Лара. – С зомби – это что-то новенькое, ещё про такое не слышала.

– Да я сама во сне думала: какие зомби, ты что, их нет! А они всё пёрли и пёрли на меня, фу-у! – поёжилась Дина.

Из динамиков раздалось приглашение на занятия, и мы поспешили. На уроке химии мы работали в паре с Диной и закончили наш опыт досрочно. Садимся в пустом кабинете и ждём остальных.

– Знаешь, – говорит Дина, – я не считаю, что твоя работа чем-то хуже, чем писанина Елены. Я, конечно, не эксперт, но считаю, что ты выиграла заслуженно. Тем более, что комиссия так решила, никто ничего не подтасовывал.

– Это же творчество, тут не может быть какого-то критерия – лучше или хуже. Просто каждому нравится своё. Кому-то «Анна Каренина», кому-то «Песнь льда и пламени», кому-то стихи.

– Да, наверное, – резко произносит Дина. – Просто мне показалось, что Елена переоценивает себя и недооценивает тебя. К тому же ещё и привирает про вчерашний вечер.

– В смысле, привирает?

– Ну, мы с тобой видели, что она сама подошла к Высшему, а не столкнулись они, это во-первых. Во-вторых, я видела, как она искала его по всему залу перед танцем, не думаю, что это он её пригласил.

– Э-э-э, ты думаешь, что она врёт? Но зачем ей это?

– А затем, что ты выиграла конкурс – раз, и все видели, как Высший подошёл к нам, а точнее, к тебе – два. Меня потом все наши спрашивали, о чём мы с ним говорили, все уши прожужжали. Ну, и в-третьих, Елена за тобой не просто наблюдала, она тебя как под микроскопом всю сегодняшнюю беседу разглядывала, если ты не заметила. Так, бедняга, приревновала тебя к славе: как же так, неотразимая Елена Уно не выиграла вчера конкурс, не к ней вчера сам Высший подошёл.

– О-о-о, Дина, – тяну я. – Ты думаешь, что она завидует? Да ну прям, не может быть!

– А мне кажется, что может. Она вчера сама не своя была, и прямо навязывалась этому вампиру, я тебе клянусь. Если бы второй там был, она бы и к нему полезла.

– Кстати, а Дани Ан так и не появился? – перевожу я тему.

– Нет, я по крайней мере его не видела, хотя очень хотела посмотреть вблизи и на него. Но загадочный Дани Ан так и не появился.

В кабинет химии входят Кира и Нико, через пару минут и остальные ребята – все закончили свои опыты. Мы записываем в тетради свои наблюдения, преподаватель даёт домашнее задание, и урок заканчивается.

Мы идём на урок биоботаники, где уже я помогаю Дине с практической работой, потом на урок литературы новейшего времени. Чувствуется, что учебный год близится к концу: везде нам нужно писать предфинальные работы, практикумы, сочинения. Только на предпоследнем уроке истории можно немного выдохнуть – это ежегодный праздничный урок, посвящённый Дню Благоденствия. Госпожа Агнесс, преподаватель истории, приветствует нас и начинает урок выдержкой из номера румынской газеты 2071 года, в которой рассказывается о нулевом пациенте с лейко 2.0, а потом делает хронологический опрос по основным датам четырёх лет болезни, которая за эти годы унесла жизни целого миллиарда людей.

– Очень хорошо, садись, – улыбается госпожа Агнесс последнему докладчику. – Я закончу. В феврале 2074 года, когда лейко 2.0 болело уже шестьдесят пять процентов населения Земли, а лекарство так и не было найдено, Высший по имени Виктор Морено, являющийся главой семьи Морено и всех вампиров, связался с правительством глобо и встретился с президентом глобо-альянса Антуаном Брантом. Благодаря сыворотке, которую господин Морено давал нескольким больным в закрытом экспериментальном госпитале, вся пробная группа в составе трёх человек выздоровела меньше чем за неделю. 26 марта в Москве было проведено первое собрание между членами глобо-правительства и старейшими вампирскими семьями, где были озвучены пожелания со стороны представителей альянса по урегулированию вопроса лечения человечества от эпидемии лейко 2.0. Были установлены предварительные договорённости. 28 марта был подписан так называемый Кровавый договор, согласно которому всем вампирам были предоставлены такие же права, как и людям. 29 марта 2074 года на всех глобо-ресурсах было объявлено о существовании вампиров и о том, что «наши старшие братья и сёстры предоставляют нам лекарство от лейко 2.0», подкреплённые видео и интервью первых выздоровевших пациентов, среди которых был и сын президента Бранта. 30 марта было начато широкое лечение первых больных. Очереди к больницам занимали по несколько километров. Вскоре были открыты первые точечные реабилитационные станции, где все желающие могли получить и сразу же принять лекарство. К концу мая 2074 года были излечены даже больные на третьей стадии болезни, длительно находящиеся в больничных стационарах. Мир почувствовал облегчение, мы смогли побороть болезнь с помощью, которой не ожидали. Благодаря протянутой руке вампиров мы выжили и человечество смогло начать свой путь к новой жизни, бок о бок с новыми членами нашего глобо-сообщества.

С первых парт раздались всхлипывания: так проникновенно преподаватель рассказал о страшной эпидемии, об отчаянии. Чудом выглядело наше спасение, сдержаться было невозможно. У некоторых выступили слёзы. Да и сама рассказчица прослезилась и вытирала глаза бумажным платком.

– В благодарность за полное излечение человечества от лейко 2.0 в 2074 году были подписаны дополнительные правительственные постановления, одно из которых касалось открытия Домов Крови. Уже в декабре был открыт первый Дом Крови – тот самый, в котором мы с вами имеем честь находиться.

Нас охватило всеобщее чувство ликования. В порыве чувства благодарности и общности мы встали и зааплодировали госпоже Агнесс, Дню Благоденствия, истории о чудесном спасении.

После урока, ещё думая о страшных годах лейко 2.0 и каково было заболевшим неизлечимой болезнью без лекарства, я отправляюсь на тренировку по теннису, а Дина – на плавание.

Мой партнёр Михаэль уже ждёт меня. Как всегда, серьёзный, сконцентрированный, а в уголках глаз таится улыбка, которая и появляется на лице при виде меня. Он подходит, тепло обнимает и поздравляет с победой. Мне неловко и приятно.

– Посмотрим, – шутит он, – сможешь ли ты выиграть сегодня.

Наш инструктор, здоровается и делает замечание насчёт объятий. Я смущаюсь ещё больше.

А потом тренер выжимает из нас все соки. К концу занятия чувствую, что я просто в ауте: ноги подгибаются, руки трясутся – давно нас так не гоняли. Михаэль выигрывает с преимуществом в четыре очка, и я нисколько не огорчена. После тренировки и душа партнёр ждёт меня за кортом и предлагает прогуляться.

Мы идём по кирпичным дорожкам, вокруг зеленеет трава, поют птицы, и я замечаю первую робкую зелень на деревьях.

– Ты очень круто вчера выступила! – делает комплимент Михаэль. – Я так и думал, что ты выиграешь.

– Спасибо, а я так не думала. Мне казалось, что у меня не самая сильная работа, и ещё я так волновалась, что толком и не помню, как читала.

– У тебя отлично получилось, – тепло улыбается Мик, и берёт за руку. – Мне не верится, что это были финальные чтения и год заканчивается.

– Да, год просто пролетел, до выпускного осталось совсем немного, а там и назначения начнут приходить. Начнётся совсем другая жизнь, мы все разъедемся и не сыграем больше с тобой. Ты не разгромишь меня, как обычно. Потом мы не пойдём с тобой гулять в саду. Нам останется только переписка, и увидеться можно будет в лучшем случае через год. И с Диной так же. Каждый раз, когда об этом думаю, у меня аж сердце сжимается.

– Правда? – неожиданно низким голосом спрашивает Мик.

– Конечно, а у тебя разве не так? Как это сложно, представь, жить в новом месте, без друзей, привыкать к партнёру…

– Ну да, – как-то разочарованно звучит голос друга. – К тому же, назначения могут приходить уже сейчас.

– Да ладно? Сейчас ведь только март, а уезжать мы начнём не раньше мая, когда пройдёт выпускной.

– В прошлом году был один парень в команде по бейсболу, который дружил с моим соседом. Его экстренно назначили партнёром, и он уехал за две недели до выпускного.

– Надо же, не знала, что так может быть. В правилах ведь написано, что мы учимся до конца, и только после выпускного, когда уже есть итоговые аттестаты, с которыми можно поступать в универы, назначают служение партнёру.

– Ага, ну это и не рассказывают особо, это, типа, исключение, и мало кто в Доме знает об этом. Группе того чела сказали, что у него сместился позвонок, якобы после матча его отправили на месяц в санаторий для профилактики и терапии. Но Анту он успел сказать, как раз на игре, что ему пришло назначение и об этом сказали с утра. Даже вещи собрать не дали. Дополнительно выделили только один день, и то из-за того, что была важная игра между Домами Европейского сектора. Ант технично сказал мне, а я тебе, но это секрет, не распространяйся особо.

– Конечно, я никому, – сжимаю его руку.

– Я знаю, ты не болтушка, потому и сказал тебе. Мы столько лет с тобой знакомы, а я от тебя ни одной сплетни или гадости не слышал ни про кого. Ты не такая, как остальные девчонки, – останавливается Мик, а потом поворачивается ко мне и спрашивает: – Тебе понравились цветы?

Я так смущена, что готова провалиться под землю. Думала перед тренировкой, как поблагодарить за цветы, потом уже в душе, и ничего не смогла придумать.

– Конечно! Как они могут не понравиться?! Я даже не представляю, как ты их достал.

– Есть способы, – подходит ближе Мик, – особенно, когда очень хочешь кое-кого порадовать.

– Тебе удалось, – смущённо улыбаюсь.

Он придвигается ещё ближе, берёт за руку и явно хочет что-то сказать, но тут из-за деревьев, весело смеясь, нам навстречу выходит Дина и другие пловцы. Парень отступает, мы прощаемся, и я ухожу с девушками в столовую: уже время обеда.

Остаток дня проходит как обычно: обед, уборка, домашние задания, ужин и прогулка перед сном. Вечером засыпаю за книгой. Жизнь входит в обычную колею.

Глава 4. Хочу и беру

Тео

– У тебя какой-то новый табак? – тянет носом Джун.

– Да, решил попробовать новый сорт, – протягиваю ей самокрутку.

Она затягивается, выпускает колечко дыма и поворачивается на спину. Блики свечей соблазнительно подсвечивают её высокую грудь, тёплый свет от них делает её похожей на прекрасную голую статуэтку из золота.

– Неплохо, но мне немного жестковато.

– Я думал, ты любишь пожёстче, – забираю сигарету.

– А я думала, ты любишь понежнее, – в тон мне отвечает любовница и проводит рукой по губам, груди, спускается ниже и дерзко смотрит в глаза.

– Возможно, нам нужно хорошенько проверить всё ещё раз, – тушу сигарету и поворачиваю Джун к себе спиной.

Мои руки скользят по этому прекрасному телу, вызывают стоны, дарят наслаждение. Любовница не отстаёт в своей страсти, в какой-то момент перехватывает инициативу, задаёт темп, и вот уже я оказываюсь снизу. Настоящая вампирская страсть. Между нами не остаётся воздуха, только полыхающее пламя, которое уже не потушить.

– Так ты хотел? – глядя в глаза, хрипло стонет Джун.

– Не останавливайся, – рычу, сжимая её бёдра.

Больше мы не говорим, иногда только кричим.

«Всё-таки не зря я снял этот звукоизолированный люкс на крыше самого высокого отеля в Лондоне», – снова закуриваю через пару часов.

– Нам нужно почаще бывать в новых местах, – надевает чулки Джун, – здесь какие-то другие вибрации и секс совсем другой.

Сквозь дверь приоткрытого балкона я ещё пару секунд наблюдаю, как одевается любовница, а потом поворачиваюсь и смотрю на ночной город. Миллионы огней делают эти старые здания огромным светящимся шаром. С тридцать шестого этажа нашего ультрамодного отеля виднеется ярко освещённое кольцо Трафальгарской площади, и я улыбаюсь, вспоминая, как притворялся человечком и зажигал там под «Джингл Беллс» с раскованными европейскими туристочками, покупал им глинтвейн, мило коверкал английские слова, а потом в чопорном английском отеле две подружки показали мне высший класс.

«Эх-х, Лондон! Всегда тут так – за узкими каменными улочками и внешним приличием происходят не самые благопристойные дела».

Я приглядываюсь к движению: гломобили снуют туда-сюда, сегодня пятница, и тусовка будет особенно шумной. Посмотрим, как веселятся в Лондоне в этом столетии, я тут не был с прошлого века. К тому же, нужно кое с кем встретиться: уже третий день мысли об Александре и её запахе не дают мне покоя.

«Александра…» – и мысли снова уносятся к ней. И к тому, что навстречу мне не пошли. При личном разговоре директриса Мария сказала с холодной улыбкой, что они не раздают ещё даже не выпустившихся девушек. К тому же программа межкультурного обмена ещё не запущена и никаких директив Дом Крови не получал. Я не стал настаивать – не до бессмысленной грызни. Очень вежливо заметил, что таким ценным и принципиальным работникам надо выписывать премии и мне понятно, почему их Дом Крови считается лучшим. И правда, не часто встретишь таких вовлечённых в своё дело людей, похвально. А я получу желаемое так или иначе. Сделаем всё по закону.

Я докуриваю и оборачиваюсь: Джун уже оделась и красит губы. Что ж, ночь только началась. Мы выходим в ночной город и оказываемся в самом центре лоска, блеска и нужных связей. Улицы этого района хранят все признаки былых времён: старомодные фонари, кадки с аккуратно подстриженными шарообразными кустами и приветливо мерцающие вывески пабов с традиционными названиями. Наш отель кажется уродливым пришельцем на этой улице, но мода и время диктуют свои правила, ничего не попишешь. Мы снуем в разношёрстной толпе тусовщиков и туристов, по пути в пункт назначения заглядываем в старый бар с ярко-красным фонарём и характерным названием «Кровавая Мэри». Целуемся с Джун на красных бархатных диванах, и я рассказываю ей, как в прошлый свой визит, увлечённый тогда конными скачками, выиграл десять тысяч фунтов на традиционном забеге. Угощал потом всех и прокутил все деньги в ту же ночь. Джун весело хохочет и рассказывает, что на протяжении тридцати шести лет играла в ежегодную лотерею и успокоилась, только когда выиграла. В такие моменты понимаю, почему, несмотря на некоторые закидоны взбалмошной подруги, расстаться с ней выше моих сил.

Уже через пару часов, прогулявшись по узким каменным улочкам, пройдя под новомодными неоновыми арками, мы жмём руки Алану. Старый пройдоха за последние сто лет не изменился ни капли: так же носит крокодиловые ботинки и устраивает лучшие вечеринки с кровавыми угощениями. Лондонская тусовка начинается. На сцене клуба чувственно поёт Стейс – популярная последние несколько лет певица, вокруг фейерверки, дым, блёстки и куча молоденьких девиц и парней, готовых на всё этой ночью. В такие клубы попадают только те, кто очень хочет знаменитый вампирский экстаз.

Джун, одетая в мини и кроп-топ с перьями, уходит веселиться на танцпол. Мы беседуем с Аланом о приятных и не очень переменах в Лондоне и плавно переходим к более острым вопросам.

– Я слышал, ты проявил инициативу в проверках? – затягивается он с предложенной самокрутки.

– Да, съездили с братом в пару мест, подышали атмосферой, послушали разговоры. Пока глухо, – вздыхаю я. – А у вас как?

– Такая же история, уже не знаем, где искать. Проверили всех, кого можно было, даже кровь убитых людей из персонала – результат нулевой.

– Мутные истории, – прищуриваюсь я. – Я было подумал на ведьм, но вчера общался с Виктором, и он сказал, что по каналам разведки ничего нет. У магичек всё так же тихо, они озабочены своим вымиранием, им не до наших проблем и уж тем более не до козней.

– Это не ведьмы, сто процентов. Дункан бы почувствовал. Эти шельмы не спрячутся от Высшего. Таких сильных среди них давно нет. Да и потом, смысла нет. Нам уже лет двести как нечего делить.

– И то правда. Я вообще не помню, когда в последний раз ведьму видел.

– Значит, она была ни о чём, – подмигивает Алан. – Хорошенькую ты бы запомнил.

– Это точно, – хмыкаю я. – Кстати, о хорошеньких: я тут активно продвигаю программу межкультурного обмена, и по этой программе одну такую хорошенькую себе бы назначил. Скажи, можно в вашем секторе немного обойти правила назначения партнёров?

– Понимаю, – многозначительно улыбается Ал. – Легко тебе это устрою, скинь данные, и на девчонку придёт назначение. А какой регион?

– Старая Румыния, первый Дом, около Крайовы.

– А-а, Михэеску. Думаю, они не будут против. Я тебе дам знать через пару дней.

– Благодарю, – улыбаюсь. – Возможно, членам семьи Михэеску будет приятно получить гостей по программе обмена. На то он и обмен, не так ли?

– Я думаю, что и мне будет приятно, – сверкает глазами Алан. – Тряхну стариной, вспомню, как у нас тут зарождались китайские кварталы.

– Я учту твои пожелания, старый друг. И надеюсь, что наши беседы останутся только в узком кругу сопричастных.

– Конечно, – прикрывает серые, почти прозрачные глаза старый лис. – Только ты, я и Атанас Михэеску. Не нужно всем вокруг знать о небольших обходах правил.

Грациозно, как большая кошка, заходит Джун. Обводит нас слегка затуманенным взглядом и спрашивает у Алана, есть ли что-то особенное на сегодня. Я понимаю, что подруга уже выпила особый коктейль и самое интересное только начинается.

Когда на рассвете мы с Джун и Стейс заходим в наш номер-люкс в самом высоком отеле Лондона, и уже в лифте Стейс снимает бельё, наша весёлая ночь перерастает в очень нескучное утро.

Глава 5. Загадочное назначение

Выдержка из глобо-правил назначения кровавых партнёров: «Назначение кровавого партнёра для высшего вампира происходит в соответствии с общими положениями кодекса взаимного уважения. До конца марта каждого года в региональных отделах назначений проводится составление реестра подготовленных партнёров на основании данных, переданных Домами крови. В приоритете назначения по территориальной принадлежности. Распределение происходит с учётом группы крови и пола. Партнёр может отбыть из Дома Крови на службу только после выпуска, не ранее. Более ранние назначения возможны только в исключительных случаях (см. пп. 11.7.).

Выбор конкретного партнёра также является исключением из правил и возможен только в особых случаях (см. пп. 12.4.)».

Май 2124 года

Александра

– Ну и жара сегодня, – закидывает сумку на плечо Мик.

– А мне нравится, – чувствуется, что лето уже здесь, – щурюсь на солнце, выходя из здания корта.

– Ну, оно могло бы быть и попрохладнее, – бурчит друг. – Ещё только середина мая.

– Уже почти выпускной, каждый год в это время жара.

– Жара стоит обычно от ваших сборов, а не от погоды, – не сдаётся парень.

– Ой, всё, – шутливо поднимаю руки вверх, – сдаюсь. Лично я особо не парюсь: ещё в прошлом году присмотрела одно платье в глобо-каталоге. Так что, у меня всё давно готово и согласовано с нашим куратором.

– Ещё и согласовывать надо, – закатывает глаза парень. – У нас всё гораздо проще: выбираешь цвет костюма и длину рукава рубашки. Всё! Больше никаких вопросов. Не хотел бы я распыляться на выбор платья, туфель и, бог знает, что вы там ещё выбираете. Тем более, что скоро у нас будут совсем другие задачи.

– Кстати, насчёт задач… Мне вчера птичка на хвосте принесла, что уже две недели, как пришло первое назначение.

– Ого, как рано! А что за птичка – надёжная?

– Очень надёжная, – кивает Мик. – Знает всё от первоисточника. Есть инфа, что на службу определили девушку. И даже хотели бы забрать её пораньше, но директриса настояла на том, что ученица должна быть на выпускном.

– Конечно! Как пропустить? Хотя, может, там что-то особое?

– Не думаю, – кривит губы парень. – Высший согласился подождать.

– О-о-о, Высший… – тяну задумчиво. – Хотя логично, кто же ещё. У них ведь приоритетное право.

– Да, – Михаэль поворачивается и, глядя в глаза, произносит: – Надеюсь, что назначение на тебя придёт нескоро. И на меня тоже. Я бы хотел провести как можно больше времени с тобой.

Я смущаюсь. Отвожу глаза, смотрю куда угодно, только не на Мика. Понимаю: надо что-то сказать, но слова застревают где-то в груди.

– Столько игр ещё не сыграно, – продолжает он, придвигаясь чуть ближе.

«Скажи что-нибудь, хотя бы пошути», – стучит в голове.

– Конечно, мне ещё нужно спустить тебя с небес на землю, – неловко улыбаюсь, по-прежнему глядя куда-то мимо спутника.

– Обожаю это твоё самомнение, – говорит он низким голосом, как будто обволакивая меня. А потом обнимает.

Меня окутывают лёгкий аромат цитруса и какое-то спокойствие. Обнимаю его в ответ и говорю:

– Мне будет жаль не обыграть тебя напоследок.

Чувствую, как сокровенно это звучит. Особенно когда пальцы Мика зарылись в мои волосы на затылке, вторая рука легла на талию, и кажется, что наша дружеская перепалка принимает какой-то интимный тон. Я замираю и не знаю, что ещё сказать, что сделать, как обратить всё в шутку.

Из динамика раздаётся спасительное приглашение на обед. Я отстраняюсь и лепечу что-то вроде «пора есть… голодная… пойдём…»

Мик внимательно смотрит на меня, кивает, и мы идём в неловкой тишине до здания столовой.

По пути меня перехватывает Дина. Мик быстро машет нам рукой и уходит к своей группе.

– Ну и что это было? – берёт меня за руку Дина.

– Что?

– Сама знаешь что, – подмигивает подруга.

– Да так, – смущаюсь ещё больше.

– Поцеловал тебя? – шепчет она.

– Нет, ты что, просто прикалывался надо мной, как всегда. И кое-что интересное рассказал.

– Настолько интересное, что твои щёки до сих пор красные? Что же это такое? – не сдаётся эта несносная.

– Ну, вообще, это строго конфиденциально, – очень хочется перевести беседу в другое русло, и я выпаливаю: – Но тебе расскажу: две недели назад пришло первое назначение. И оно на девушку.

– Ох, ничего себе! Так рано? А на кого, известно? А это точно? – обрушивается град вопросов.

– Да, прикинь. Я тоже удивилась, что так рано. Вроде, заберут сразу после выпускного. И вроде точно. От кого он это узнал, конечно, не сказал, но попусту Мик болтать не станет. Я его сто лет знаю, он не фантазёр, типа Клауса.

– Ой, нашла кого вспомнить. Клаус бы и про снег летом придумал, – фыркает Дина. – Мик не такой, точно. А что ещё он сказал?

– Сказал никому не говорить, вот что. Так что, никому и не говорим.

– Ясно-понятно, я могила, ты знаешь, – проводит пальцами по рту подруга, – рот на замок.

После обеда мы берём булочки с соком и идём во двор. Дина, как и я, любит солнце, лето, жару – мой идеальный партнёр по ловле солнышка.

Только мы устраиваемся на скамейке, как слышим голоса двух девушек. Они выныривают из-за деревьев, и мы видим, что это Елена и Лара. Они садятся рядом, и после разговоров о платьях и подготовке к выпускному у нас с Еленой пиликают глофоны. Это уведомления о том, что нам поручено подготовить речь директрисы Марии для выпускного. Дина и Лара поздравляют нас с почётным заданием, и мы плавно переходим к теме гостей на мероприятии.

– Я уверена, что приедет несколько Высших, – говорит Елена, поправляя белокурые волосы, – такая круглая дата – пятьдесят лет. Плюс, я слышала, что уже пришло назначение. Поэтому вполне логично, что Высший приедет за своим партнёром.

Переглядываемся с подругой. Дина находится первой и спрашивает:

– Да ладно! Серьёзно?

– Да, у меня есть кое-кто знакомый, знакомый которого знает точно. Так вот, назначение пришло, и известно, что оно особенное. От Высшего на конкретную девушку.

– Известно на кого? – не отстаю я.

– Нет, этого узнать не удалось, – разочарованно кривит губы Елена. – Но я знаю, что её заберут сразу после выпускного. Чувствую, что эта девушка – я. Хотите верьте, хотите нет, мне вчера приснился сон, что я служу Высшему Тео. Видела, как наяву. И вот сегодня с утра узнаю такие новости. Мне кажется, это какое-то предвидение, сердцем чувствую, что всё так и будет.

– Ну дай бог, – задумчиво произносит Дина. – Пусть всё сложится так, как ты хочешь.

– Спасибо, – расцветает Елена, – пусть у каждой из нас будут такие могущественные господа. Я пару дней назад кое-что читала в архиве про семью Ан, и там было немного про Тео.

– И что же ты нашла? – вежливо спрашиваю я. Елена явно ждала, что ей зададут этот вопрос.

– Он о-о-очень влиятелен. В вампирской структуре занимает почётное место и состоит в отделе по налаживанию коммуникации с людьми. Ещё активно продвигает всякие новаторские программы, только какие именно, не говорится. Вчера прочитала несколько его статей в глобо-вестнике, в которых он рассказывает о том, как жил среди людей. Как ему нравится глобо-эпоха и что сейчас действительно подлинный расцвет человечества.

– Ну, кому, как не Высшему рассуждать о старых временах, он-то жил ещё когда пенициллин не изобрели, – хмыкает Дина.

– И был одним из тех, кто способствовал нашему излечению от лейко 2.0, – замечает Елена. – Помни о том, что только благодаря им мы все не вымерли.

– А они – благодаря нам…– многозначительно возражает Дина.

Мне не нравится, в какое русло поворачивает разговор, и думаю, как бы изменить тему.

– Это бесспорно, уроки взаимного уважения на этом и основаны. Мы друг друга уважаем и прожили вместе с вампирами всю историю человечества. Это доказано.

– Кстати, Елена, я считаю, нам нужно упомянуть об этом в речи директрисы, – осеняет меня. – Круглая дата, будут Высшие, надо показать, что взаимное уважение – не пустой звук.

– Да, согласна, – подхватывает Елена. – Давай-ка я это запишу, – быстро достаёт из сумки планшет и начинает делать пометки.

Как-то незаметно мы с ней начинаем обсуждать идеи, беседа сворачивает в конструктивное русло.

– Вообще-то, – прерывает нас Лара, – мы тоже тут, а для работы у вас есть несколько дней и библиотека.

– Да-да, и библиотека, – подхватывает Дина.

Мы договариваемся с Еленой о встрече и расходимся по своим делам.

На следующий день встречаемся после обеда и работаем над речью несколько часов. Потом идём к директрисе для согласования плана и тайминга. Разговор проходит быстро, мы получаем одобрение.

Работать с Еленой приятно. Она собрана, умна и серьёзно относится к заданию. Не думала, что проникнусь к ней такой симпатией. Мне казалось, что у неё в голове одни наряды, косметика, уход за собой и бьюти-журналы. Девушка же оказывается умной, трудолюбивой, увлекающейся натурой и к тому же умеет поддержать разговор.

На третий день мы заканчиваем нашу работу и сдаём речь. Директрисе всё нравится, и нас благодарят за проделанную работу. Мне кажется, что она уделяет нам слишком много внимания, когда спрашивает, нужна ли дополнительная помощь в подготовке к выпускному. Мы благодарим её за оказанную честь и говорим, что у нас давно всё готово.

Неожиданно, Елена просит упомянуть о том, что мы помогли в написании речи.

– Я думаю, – скромно опускает глаза моя коллега по перу, – что гостям будет приятно знать, что мы, выпускницы Дома Крови этого года, так внимательно относимся к принципам взаимного уважения. Хотим жить в гармонии с вампирами и отлично послужить нашим господам.

Директриса пристально смотрит на нас. Кажется, что на мне она задерживает взгляд дольше всего, а потом кивает и говорит:

– Конечно. Вы хорошо потрудились, я упомяну о вашей помощи.

Мы выходим и идём к общежитию. Уже темно, беседа с директрисой заняла больше времени, чем мне казалось.

– Надеюсь, это не было слишком нагло, – поправляет Елена свои чудесные локоны. – Я о просьбе. Просто подумала, что мой позитивный образ в глазах Высшего должен быть на высоте. Ведь эта служба много значит для меня, и я надеюсь на большее, чем просто партнёрство. Думаю, ты понимаешь…

Неожиданно, она замолкает и кажется смущённой. Обычной юной девчонкой, которой просто нужно услышать несколько ободряющих слов. Мне хочется поддержать напарницу, раз этот вопрос так важен для неё:

– Нет, это было вполне уместно. Мы тратили своё свободное время, писали эту речь, старались. Думаю, что директриса всё понимает. В конце концов, эту задачу поручили нам, а не другим финалистам конкурса.

– Да, я об этом думала. Ведь нас с тобой не двое в конкурсе участвовало, – тепло улыбается Елена. – И у меня даже не второе место. И, вообще-то, у нас ведь есть отдел по связям с общественностью, где сидят специалисты, которые обычно и пишут всякие речи и обращения.

– Вот именно, – поддакиваю я. Слова Елены звучат действительно логично.

– Так что, мне кажется, что моё участие в написании речи тоже знак.

– У тебя всё получится, – посылаю ободряющую улыбку. Завтра – твой вечер.

– Наш, – сжимает мою руку Елена. – Ты здорово потрудилась, было искренне приятно работать с тобой. Когда уеду к Тео, обязательно буду писать тебе. И когда стану его амори – тоже, – лукаво подмигивает она. – Сообщу тебе об этом одной из первых.

– И я от души порадуюсь за тебя!

Мы поднимаемся на наш этаж, повсюду царит неуловимая расслабленная атмосфера конца года. В уютном холле обнимаемся на прощание. Ощутив нахлынувшее тёплое дружеское чувство, я даже целую Елену в щёку перед тем, как мы расходимся по комнатам. Когда тяжёлая деревянная дверь скрипнув закрывается за ней, я улыбаюсь зародившемуся внутри меня дружескому чувству.

Дина спрашивает, как всё прошло. Рассказываю об удачном завершении трёхдневной работы, о том, что Елена очень приятная и умная девушка, совсем не завистливая пустышка, как нам до этого казалось. А потом мы делаем маски для лица, красим ногти и просто дурачимся. Завтра у нас выпускной.

Тогда я ещё не знала, что это последний день моей нормальной жизни.

Глава 6. Внезапные дела

Тео

– Ещё два дня, – думаю я, наблюдая за тем, как Лин снимает верх от купальника, – и ты уедешь.

Я не стал продлевать партнёрский контракт, и Лин решила пуститься во все тяжкие напоследок. Откровенные мини, загар топлес под моими окнами. Вчера отправила мне свою фотку, где стоит обнажённая перед зеркалом, а потом написала, что не туда. Я конечно же сделал вид, что купился: пусть потешит самолюбие перед отъездом. Может быть, даже внушение лёгкое ей сделаю, чтобы не горевала об упущенных возможностях.

Джун опять устроила скандал и не появляется уже несколько недель. Джун… И я морщусь. Вот ведь чертовка, что себе позволяет. Заявила, что я смотрю на неё и не вижу, мол, она почувствовала холодок. Мы так улётно оттянулись в Лондоне. Потом она захотела в Милан – зажгли и там. А потом меня огорчила новость про Александру, и начались эти качели.

Джун, конечно, не дура и что-то просекла, потому и устроила этот концерт. Может быть, поэтому мы с ней уже двенадцать лет, и она мне ещё не надоела. Вот и сейчас, вместо того, чтобы уединиться с какой-нибудь красоткой с вампирского сайта и сбросить напряжение, я думаю об этой несносной вампирше. И о кроткой Александре с большими зелёными глазами. Ф-фу, чёрт!

Назначение на девчонку пришло через неделю, Алан томил на пару дней дольше, чем я ожидал. А потом меня отбрила эта правильная директриса: «Не пойдёт, – заявила ледяным тоном, – чтобы партнёр не сдал все экзамены». К тому же ей нужна какая-то там помощь девушки в подготовке к выпускному. Так что, забрать обладательницу самой желанной крови на земле я смогу только после выпускного.

Я-то думал, что смогу продавить вопрос, но Алан шепнул, что эта Мария – давняя любовница кое-кого из семьи Михэеску. Пришлось поостыть и проявить чудеса самообладания. Ни к чему, чтобы кто-то заметил такой повышенный интерес к девчонке. Слишком долго мы живём, и со временем всё меньше вещей способно нас заинтересовать так, как добыча других старых вампиров.

«Ничего, – наблюдаю, как Лин снимает бикини и остаётся абсолютно голой, – я могу подождать, зато потом никуда Алекс от меня не денется, будет умолять сделать своей во всех смыслах. Уж я-то знаю, как склонить девушку к чему угодно».

Трель глофона прерывает поток нескромных мыслей и образов, и я вижу, что это Виктор Морено. Значит, что-то важное.

– Высший Тео, приветствую, – раздаётся в трубке.

– Приветствую, господин Морено.

– Неподалёку от Тэгу случился новый… инцидент. Я бы хотел, чтобы вы поучаствовали как моё доверенное лицо в Азиатском секторе.

– Инцидент, как с Высшим Дунканом? – уточняю осторожно.

– Да, именно такой. Срочность высокая. Час назад Высшего Юан Ли нашла его жена. Нам нужен кто-то сведущий в тонкостях местного менталитета, чтобы быстро замести следы и не допустить огласки. К тому же вы знаете специфику дела.

– Конечно, отправляйте координаты. Я выезжаю.

– Благодарю, – устало звучит голос Виктора где-то за сотни тысяч километров. После небольшой паузы, уже менее формально он добавляет: – Я знал, что на тебя можно положиться. Посмотри, может, увидишь какие-то интересные детали, что-то заметишь.

– Конечно, – снова проговариваю я. – Всё сделаю. Я позвоню.

Сразу после отбоя пиликает сообщение с координатами места, я прикидываю, что на гломобиле по частной трассе доберусь туда за полтора часа. По пути успею изучить инфу и решить частные вопросы. Уже из салона авто звоню Дани и ввожу в курс дела.

На месте всё, как и предполагал: лужи крови, разодранный персонал. А вот чего не ожидал, – убитый Младший вампир. Видно, что борьба была отчаянной, но противостоять Высшему вампир, которому едва исполнилось сто лет, не сможет и дольше пары минут. Я хмурюсь и начинаю работу. Судя по всему, предстоит перелопатить кучу дерьма.

Глава 7. Странный выпускной

Александра

Я иду по тропинке в лесу, вокруг очень тихо. Не слышу даже своего дыхания. Только протяжный зов: «Иди, иди, иди ко мне». В этот раз зов совсем не страшный, а какой-то спокойный и приятный. Я выхожу на поляну и вижу красивую тёмноволосую женщину в золотом сиянии. Она смотрит на меня, улыбается и говорит: «Скоро всё начнётся, ты начало исхода». Я хочу у неё спросить: «Что начнётся?», но меня резко накрывает темнота, и всё пропадает.

Просыпаюсь на своей кровати, укутанная в одеяло, вечерняя книга упирается уголком мне в шею. Убираю книгу, тушу ночник и спокойно засыпаю снова. Уже проваливаясь в сон, кое-как отделываюсь от странного, навязчивого ощущения, засевшего где-то в глубине души, что эта женщина из сна кажется смутно знакомой.

Утром всё, как обычно, после душа бужу Дину. Я отлично выспалась и готова к этому важному дню.

Мы уже почти готовы выходить в столовую, но тут раздаётся стук в дверь. Дина открывает, говорит с кем-то, а потом недоумённо смотрит на меня и говорит:

– Это тебя…

В дверях стоит девушка из приёмной и говорит мне, что нужно сейчас же пройти к директрисе.

– Ничего не случилось, просто организационный момент, – уточняет она, вероятно, заметив моё беспокойство.

Мы выходим из комнаты, и я чувствую, как неопределённая тревога слабо пульсирует где-то под ложечкой, но трудно осознать, что вызывает это волнение. Я иду следом и невольно потираю холодеющие пальцы.

Девушка проходит со мной до кабинета директрисы, впускает меня внутрь, а сама закрывает дверь и остаётся в приёмной.

– Доброе утро, Александра, – потягивает кофе директриса.

– Здравствуйте, директриса Мария. Что-то случилось? Что-то не так с речью? – взволнованно свожу брови.

– Нет, с речью всё отлично, не беспокойся. Я позвала тебя, чтобы сообщить новость о назначении.

У меня округляются глаза.

– На тебя пришла заявка, – продолжает та. – Сегодня твой последний день в Доме Крови, завтра с утра отправишься в путь.

– Ох… – только и могу вымолвить я. Чувствую, как сердце сжимается неведомыми тисками, а лёгкие отказываются дышать. Я ожидала чего угодно, но не этого…

– Да, понимаю, кажется поспешным, но обстоятельства особенные. Твой будущий партнёр согласился подождать до завтрашнего утра и дать время провести выпускной как полагается.

Она пристально глядит на меня поверх очков и тянет:

– Да, вижу было правильным решением назначить тебя ответственной за написание речи. Судя по всему, ты и не догадывалась о том, что тебе скоро уезжать.

– Совсем не догадывалась, – кое-как выдавливаю из себя. – Если честно, я очень удивлена, но понимаю, что бывают всякие особенные случаи и служение должно начаться своевременно.

– Похвально. Мы правильно тебя воспитали, – она немного хмурится, – что, конечно, хотелось бы сказать обо всех наших выпускниках. Сегодня тебя вызовут в отдел документирования, уладь там все вопросы. Попрощайся с друзьями и будь готова уехать завтра утром.

– Благодарю вас, – киваю и выхожу из кабинета.

В ступоре иду до комнаты. Рой мыслей сбивает с толку, но держу себя в руках, вежливо улыбаясь сокурсникам. Лицо будто застыло в холодной, приветливой маске, за которой никто не сможет разглядеть того, как я обескуражена и растеряна.

На пороге общежития вижу Дину, которая готова засыпать меня вопросами. Я сажусь на лавочку перед общежитием и сбивчиво рассказываю ей новость. Подруга ошарашена не меньше моего.

– Надо же… – тяжело вздыхает она. – Вот это да!

После минутного молчания Дина крепко обнимает меня, поглаживает по спине и шепчет:

– Значит, сегодня отрываемся по полной, потому что завтра моя птичка вылетит из гнезда.

От её теплоты, шёпота и объятий мне становится немного легче. С затаённой тоской обнимаю подругу в ответ, хватаюсь за неё, как за спасительную соломинку в этом океане безумных новостей, и отвечаю, что сегодня мы зажжём.

Завтрак проходит как в тумане, я всем улыбаюсь, о назначении почему-то говорить не хочется, решаю рассказать девчонкам вечером.

В конце завтрака на планшет приходит уведомление, в котором мне назначают визит в отдел документирования на 11:30. Прикидываю, что до этой встречи ещё успею сдать книги в библиотеку.

Очереди нет, и мы с Диной, не отстающей ни на шаг, управляемся очень быстро. Потом прощаюсь с Адрианом, который очень трогательно обнимает и говорит, как ему будет не хватать меня и наших игр этим летом, на что показушно весёлая Дина задорно обещает ему усталость от игр с ней. Настроение поднимается, мы весело шутим и обнимаемся с мальчиком.

В назначенное время я с тяжёлым сердцем отправляюсь в отдел документирования.

– Госпожа Карани ждёт вас, – кивает мне молодой человек, – проходите, у неё свободно.

В светлом кабинете со шкафами до потолка сидит приятная смуглая женщина. Она сухо приглашает меня сесть и сразу переходит к делу. Я со скрытым волнением ловлю каждое её слово.

– Александра, мы должны сейчас решить несколько вопросов, важнейший из которых – ваши документы. Нужно определиться, какую фамилию вы хотите вписать: фамилию матери или фамилию, которую вам присвоил Дом Крови?

– Я бы хотела фамилию матери, – проговариваю тихо, почти шёпотом: в горле пульсирует смятение. Этот момент я представляла себе тысячу раз. И он оказался гораздо тяжелее, чем думала.

– Отлично, так и запишем. Александра Лазо́.

Александра Лазо. Теперь это я. Александра Фор, которая собирала яблоки с деревьев… Александра Фор, которая бегала в жёлтых резиновых сапогах по лужам… Александра Фор, которая будила Дину по утрам и которая выиграла конкурс чтений куда-то исчезает. Не по себе от этих мыслей, я не хочу оставить всё это где-то тут и уехать в новую жизнь. Столько людей в Доме приняли участие в моей жизни. Научили меня читать, писать, ухаживать за цветами и деревьями. Внутри будто что-то разрывается.

– А можно оставить и Фор? – вылетает у меня.

– Вы хотите двойную фамилию? – поднимает бровь госпожа Карани.

– Да, если так можно. Я хочу оставить и эту фамилию в память о Доме Крови, обо всём прекрасном, что со мной здесь было, – с надеждой поднимаю на неё глаза.

– Что ж, так мы обычно не делаем, потому что никто не просит. Но это не запрещено, так что, думаю, можно, – чуть теплее говорит женщина и делает отметку в документе. – Тогда впишем Александра Лазо-Фор, так вас устроит?

– Да, будет отлично! – на душе становится немного легче, и я улыбаюсь ей. – Спасибо большое!

– Не за что. А теперь перейдём ко второй части – ваше личное дело и вещи, – она достаёт из стола бумажный конверт и отдаёт его мне. – Там медицинское заключение о смерти вашей матери, а также несколько личных вещей, которые были при ней. Всё остальное, что было в квартире и на счетах, взыскано как компенсация за разбитое авто. К сожалению, вам от семьи осталось только то, что есть в этом конверте. Больше ничего нет. Всё описано в судебном постановлении, оно так же в конверте.

– Благодарю вас, – вытираю непрошеные слёзы.

Этого я тоже не представляла, когда прокручивала в голове процедуры документирования и передачу личного дела. Совсем одно думать об этом и совсем другое держать в руках коричневый конверт формата А4 и понимать, что это всё, что осталось от матери, лицо и запах которой я давным-давно забыла.

Госпожа Карани протягивает бумажный платок и очень мягко говорит:

– Александра, не расстраивайтесь. Всё у вас будет хорошо. Я уверена, что мать вас очень любила, просто так сложились обстоятельства. Поверьте, это гораздо лучше, чем знать, что от тебя отказались в роддоме и даже не записали под своей фамилией.

– Наверное, – всхлипываю, – просто какая-то волна накатила.

– Это у всех так, – вздыхает женщина. – Всё пройдёт. Вас впереди ждут служба и долгая счастливая жизнь.

– Да, – я вытираю слёзы, – так и будет.

Волна щемящей жалости к себе проходит, и я немного успокаиваюсь.

– Ваши документы будут готовы к завтрашнему дню. Утром вам их принесут, нужно будет расписаться. Паспорт, диплом, свидетельство о смене фамилии… Также мы внесём все необходимые изменения на глобо-портале, и с завтрашнего дня можно будет обновлять ваш личный кабинет. Повторного подтверждения личности не требуется. Когда прибудете на службу, не забудьте сделать партнёрскую регистрацию.

– Благодарю, – вежливо киваю, сжимая конверт.

– До свидания, – улыбается женщина. – Удачи вам.

Уже в комнате я распечатываю конверт. Кроме документов в нём лежит красивая золотая цепочка с крупным выпуклым кулоном. Дина восхищается тонкой работой ювелира. На кулоне нанесён рисунок – солнце, внутри него цветок. Видно, что вещь дорогая и старая, думаю, что, может быть, эта подвеска передавалась в моей семье из поколения в поколение. Дина вертит кулон в руках, а потом что-то поворачивает, и кулон с щелчком открывается.

– Ой! Это не подвеска – это медальон! – протягивает мне вещицу Дина.

Внутри старые фотографии, на одной из них загадочно улыбается красивая девушка с тёмными волосами. Меня будто пронзает молния, потому что на портрете та самая женщина котору я видела во сне этой ночью. Я теряю дар речи.

Дина смотрит на меня и понимающе спрашивает, не нужно ли мне побыть одной. Мне не нужно, потому что кажется, что я схожу с ума. Мне нужен кто-то рядом, и я отрицательно качаю головой.

Через несколько минут более или менее прихожу в себя и выкладываю Дине сон и то, что женщина с фотографии снилась сегодня ночью.

У Дины, конечно же, миллион гипотез, а потом она предлагает вынуть фото и посмотреть, нет ли там какой-то даты или надписи. Но на оборотной стороне ничего нет. Я кое-как вставляю фотографию на место. Во второй створке на портрете красивого темноволосого мужчины тоже нет никаких опознавательных знаков.

– Алекс, это стопудово твои родители, – выдыхает она. Как повезло, что тебе досталась такая подвеска. Это же настоящая семейная реликвия! Может быть, до этого там были портреты родителей твоей мамы, например, или отца.

– Не уверена насчёт отца, ведь я записана только на мать, в графе отец в сертификате рождения стоит прочерк.

– Ну, необязательно, что со стороны отца, – легко соглашается Дина. – Вообще везение, что у тебя есть такая вещица. Я тебе по-хорошему завидую, у меня, как у отказницы, такого точно не будет.

– Да, хоть что-то, – бережно поглаживаю вещицу. – Только странно, что именно сегодня ночью она мне приснилась. Я ведь её вообще не помню: мне было полтора года, когда случилась авария.

– Ну, значит, что-то осталось в памяти, только бессознательное, а сегодня ночью всплыло. Может, она тебе и до этого снилась, просто это были такие сны, которые не вспоминаются с утра.

– Наверное, да… – объяснение кажется логичным.

Я успокаиваюсь. Остаток дня мы занимаемся сбором вещей и подготовкой к выпускному.

Вечером, когда раздаётся приглашение на выпускной, мы в полной боевой готовности. На мне зелёное с блёстками коктейльное платье до колена, Дина как настоящий сорванец в юбке-пачке и ботинках. Вместе мы смотримся очень неоднозначно.

– Я хотела бы ещё волосы в синий покрасить, – вздыхает Дина, – но эти правила…

– Настоящая Мальвина в стиле рок получилась бы, – смеюсь я.

За столько лет дружбы я видела Дину во всех проявлениях её бунтарской натуры: то она отращивает волосы, то стрижётся под мальчика; то грызёт ногти, то отращивает их до такой длины, что ей делают замечания. Мимо меня это всё как-то прошло. Мне не хочется выделяться. Мне хочется покоя, чтобы меня особо никто не замечал.

– Зато весёлая и не такая правильная, как некоторые, – делает книксен подруга.

Мы приходим в зал торжеств, где в конце марта проходило празднование Дня Благоденствия. Здесь всё украшено – повсюду цветы и ленты. Разодетые девушки бросают кокетливые взгляды на парней. А те, в свою очередь, отвешивают цветистые комплименты, и дерзко разглядывают стройные фигуры, затянутые в праздничные наряды. Летящие платья, двусмысленные взгляды, тонкие намёки, приглашения на танцы – атмосфера искрит ожиданием чего-то грандиозного. Чего-то, что бывает лишь раз в жизни – выпускного. Бессменная ведущая Аврора объявляет мероприятие открытым, мы встаём и поём гимн нашего Дома. Потом все расходятся фотографироваться для альбомов, пока макияж свежий и не принесли закуски.

Мы с Диной выбираемся из павильона и видим красавицу Елену, окружённую толпой поклонников, как обычно. Она с кокетливым видом говорит что-то Натану и смеётся. Потом берёт Лару под руку и идёт к нам.

– Рада видеть вас! – весело улыбается она.

– Взаимно, – и мы обнимаемся.

– Давайте сфотографируемся на память? – и все идём к красивому лавандовому стенду. Фотограф размещает нас четверых, мы улыбаемся, и фото получается с первого кадра. Разглядывая снимок я чувствую щемящую тоску по тому, что вот-вот закончится. Мне хочется сжать девчонок до хруста костей и стоять так, обнимаясь, долго-долго. Но я этого, конечно же не делаю…

Дина с Ларой отходят для фото со своей командой пловцов.

– Я видела Дани Ан, – выдыхает Елена мне в ухо. – Уверена, что он приехал за мной.

– Поздравляю, вижу, как ты счастлива.

– Да не то слово! А ты почему такая, как будто немного не здесь?

– На меня пришло назначение, мне сказали сегодня утром.

– Так быстро? – поднимает бровь Елена.

– Да, и слишком внезапно для меня. Я до сих пор не могу это переварить. Мне кажется, что это всё не со мной. А я уже даже в отдел документирования ходила.

– Надо же, – задумчиво тянет Елена. – А мне ещё ничего не сказали. Хотя, я не особо удивлена. Тео Ан настолько могуществен, что такие вещи может решить одним щелчком пальца, я уверена.

– Как тебе повезло, – грустно отвожу глаза. – Ты готова к назначению, за тобой приехал твой господин. А меня заберут рано утром, я даже не знаю кто. Кое-как со своим подопечным сегодня попрощалась и никому ещё ничего не говорила. Вообще не чувствую в себе сил на это, и не знаю, смогу ли сказать и не расплакаться.

– Ну и не говори, – обнимает меня Елена. – Какое всем дело! Можно послать письма. У тебя ведь есть электронки.

– Да, ты права. Просто… просто мне тяжело, и это какие-то недостойные мысли. Ведь я должна радоваться, что могу послужить, а я, скорее, недовольна тем, что это случилось так скоро, и не могу справиться с эмоциями.

– Ты обязательно справишься, – Елена смотрит в глаза. – Это просто временная слабость. Посмотри на себя в зеркало и скажи: «Я справлюсь!» Мне всегда помогает.

– Спасибо. Мне уже от одних твоих слов стало легче. Как будто именно это и нужно было услышать, – по-дружески тепло сжимаю её руку и чувствую, как увлажняются глаза.

– Я просто понимаю это ощущение. Мне ведь тоже предстоит скоро уехать. Только мне легче, чем тебе: я знаю, кто он. Он мне нравится, и я возлагаю на это назначение большие надежды. И у тебя всё будет хорошо, я уверена.

– Спасибо, Елена.

– Не за что. Кто знает, – подмигивает мне красотка, – может, и у тебя получится стать амори.

Я краснею и неловко шучу. К нам подходят девчонки, а потом Дина тянет меня к нашей группе, и мы расходимся.

После закусок выступает приглашённая группа, мы смеёмся и аплодируем. Сейчас мы едины, не существует никаких завтра, никаких назначений, обязанностей. Есть только здесь и сейчас, весёлые улыбки, горящие глаза, обнажённые девичьи руки, поющие музыканты и счастье, под звуки «Всё, что мне нужно, остаться с тобой». Я стараюсь запомнить этот момент всеобщей радости, хочется оставить в памяти самые тёплые воспоминания о нашем Доме и выпускном.

А затем выступает директриса Мария, в конце выступления она отдельно благодарит нас с Еленой за помощь в составлении речи. Мы получаем свою порцию аплодисментов, и я вижу довольную улыбку Елены. Потом на сцену выходит Дани Ан. Несмотря на то, что у него тоже азиатский типаж, он разительно отличается от Тео Ан: скулы более широкие, нос крупнее, губы тоньше, кожа смуглая, рост невысокий, сам он коренастый и какой-то очень уверенный. Весь шум мгновенно смолкает. Он говорит очень тёплую напутственную речь, к нему присоединяются члены семьи Михаэску, которые, судя по всему, очень рады гостю.

– Надо же, вот как выглядит загадочный Дани Ан, – хмыкает Дина.

– Теперь мы знаем всё, – шучу я.

– Как думаешь, он за Еленой приехал?

– Ну да, а за кем ещё?

– Про её назначение я ничего не слышала, а вот тебя вызвали с утра и спешно готовят документы. Не находишь это странным?

– Нет, это просто совпадение. Интересно другое: наверное, Тео Ан должен был бы сам приехать за Еленой, если она ему приглянулась так, как мы слышали, а не посылать кого-то ещё, – поправляю пояс на платье, стараясь скрыть собственное напряжение и гнетущие мысли о завтрашнем дне.

– Согласна, но кто их знает этих вампиров, может, и не за ней, и не сам, – выразительно смотрит Дина.

– Ну, вряд ли, что не за ней. Елена стопроцентно уверена, там ни тени сомнений. И, кажется, её вполне устраивает, что не сам Тео приехал.

– Некоторым много и не надо, – философски заключает Дина. – Ладно, что мы о ней, да о них. В лес их всех, пошли танцевать – моя любимая песня!

И Дина тянет меня на танцпол. Мы танцуем, как в последний раз. С потолка сыпется конфетти из блёсток, в воздухе пахнет фруктовым туманом5.

– О да-а-а! – кричит Дина мне в ухо, и мы зарываемся в самую гущу танцующих.

Не знаю, сколько времени длится это танцевальное безумие, но потом раздаётся медленная композиция, и можно немного отдохнуть от наших ритмичных танцев. Меня приглашает Мик, и под насмешливым взглядом Дины мы с парнем идём на танцпол. Кавалер крепко прижимает к себе, и мы плавно двигаемся в такт с музыкой.

– Как дела? – шепчет он.

– Хорошо, – храбрюсь я. А потом вываливаю: – С утра получила назначение, завтра уезжаю.

– Не может быть! – слышу неподдельное изумление в голосе. – Так это на тебя было то назначение, про которое мы говорили?!

– Ну, необязательно, ты же не про все назначения знаешь.

– Но совпало интересно.

После небольшой паузы Михаэль приглашает прогуляться. Идея ускользнуть от толпы кажется очень заманчивой, и я предлагаю сбежать даже чуть раньше, чем закончится вечер.

– Я украду тебя, – слышу смех в голосе друга.

Краем глаза замечаю в паре метров от нас Елену, которая танцует с Дани Ан. Это кажется естественным, и я радуюсь за девушку.

После танца Мик подмигивает и, уходя к своим, шепчет: «До скорого».

Продолжаются танцы, выступает выпускница прошлого года, которая очень вдохновенно рассказывает о служении и своей новой жизни. А я, глядя на неё, не могу избавиться от ощущения безысходности перед служением, которого мне совсем не хочется…

Вечер близится к концу. Я говорю Дине о побеге, она многозначительно улыбается и желает приятной прогулки. В какой-то момент Мик ловит мою руку в толпе, и мы уходим.

Сад украшен разноцветными лампочками гирлянд, выглядит всё волшебно. Вечерняя прохлада заставляет поёжиться, и спутник кутает меня в свой огромный пиджак. Мы медленно идём к пруду и болтаем о выпускном, о его победе в сегодняшнем турнире. Я сожалею, что не смогла прийти, и мы плавно переходим к моему назначению…

В какой-то момент ловлю себя на мысли, что уже успокоилась и приняла ситуацию. Неожиданно быстро. Очень спокойно и даже как-то отстранённо рассказываю Мику о своём сегодняшнем дне. О маме. О медальоне. Только о сне не говорю. Хочу, но что-то останавливает.

Мик слушает очень внимательно и, кажется, готовит платок на случай, если я зарыдаю. Но слёзы и не просятся, будто внутри всё застыло.

Мы останавливаемся у пруда, и Мик спрашивает, буду ли я ему писать.

– Конечно, и буду скучать по нашим играм, – горячо заверяю его.

– А я буду скучать по тебе, – говорит Мик и подходит ближе.

Я смущаюсь, неловко веду плечом. Парень обнимает меня, чувствую, как его руки смыкаются на талии, и это даже приятно. Как и его дыхание в моих волосах.

– Знаешь, я давно хотел сказать тебе, что ты особенная, – чувствую лёгкое поглаживание по спине.

Я молчу и не знаю, что сказать. Таких же теплых слов для парня у меня почему-то не находится.

– Может быть, это будет глупо, – Михаэль приподнимает мою голову и нежно проводит пальцами по щеке. Его губы очень близко, и кажется, я знаю, что сейчас будет. – Но я не прощу себя, если не сделаю этого, – и вдруг его мягкие губы касаются моих.

Нежный поцелуй наполняет меня теплом, подчиняет себе, и я целую его в ответ. Это достаточно приятно, но трепета, как в женских романах не вызывает.

«Странно, – проносится в голове, – наверное, так чувствуют себя, когда тебя целует просто друг…»

В какой-то момент я пытаюсь отстраниться, но Мик притягивает ещё ближе. Внутри растёт сопротивление, становится немного не по себе. Я всё же прерываю поцелуй и говорю Мику, что устала и хочу домой. Парень странно смотрит на меня, прижимает чуть сильнее, вдыхает, чтобы что-то сказать, и тут мы слышим вкрадчивый голос:

– Я, кажется, заблудился…

Мик сбивается с дыхания, поспешно отстраняется и оглядывается.

А потом из-за кустов выходит Дани Ан с каким-то странным свёртком в руках.

– О, вот вы мне и поможете выбраться отсюда, – протягивает вампир. – Добрый вечер, молодые люди.

– З-здравствуйте, – взволнованно выдыхает Мик.

– Дани, – протягивает руку Высший.

– Михаэль, а это Алекс… Александра, – сбивчиво выпаливает тот, кто ещё мгновение назад не хотел выпускать меня из объятий.

– Очень приятно. Какая удача, что я вас тут встретил. Мне нужно пройти к женскому общежитию номер четыре.

– Это как раз моё, – мямлю я.

– Вдвойне удача, – широко улыбается Дани. – Михаэль, я украду вашу спутницу, вы не против? – получив положительный кивок в ответ, вампир продолжает: – Кстати, выпускной уже окончен, и все расходятся. Я как раз провожу девушку.

Он берёт меня под руку, я кое-как успеваю попрощаться с Миком и отдать ему пиджак.

По позвоночнику бегут мурашки, когда мы молча идём к общежитию.

– Красивый у вас тут сад, – прерывает неловкую тишину Дани.

– Да, спасибо, – отвечаю машинально. «Ох чёрт, – проносится в голове, – видимо, надо поддерживать светскую беседу». И говорю вслух: – Как раз заканчивают цвести поздние сорта яблонь. У нас есть отдельный яблоневый сад, а в этой части растут одиночные деревья: яблони, груши, вишня.

– Я понял по запаху, – кажется, вампир улыбается в темноте. – Ещё понял, что нарушил ваше милое уединение, но было уже поздно.

Почему-то кажется, что он появился очень вовремя, но не решаюсь об этом говорить: мне и так стыдно за всю эту ситуацию, за то, что увидел и подумал вампир. Ведь я не такая: не тусуюсь со всеми парнями в Доме, не обжимаюсь по углам, а наоборот, стараюсь держаться в стороне от всего этого. Но объяснять ничего не хочется, да и кто он мне. Вместо этого я пытаюсь вежливо улыбнуться и отвечаю, что он нас нисколько не потревожил и я как раз собиралась домой.

– Вы-то, похоже, и собирались, а ваш спутник – нет, – как-то странно смотрит на меня Дани Ан.

Я теряюсь и молчу. Так, в неловкой тишине, мы подходим к общежитию. Высший любезно открывает дверь, пропуская вперёд, и поднимается на мой этаж. В фойе пусто, должно быть, народ не торопится расходиться после вечеринки.

– Спасибо, что проводили, – вежливо киваю, – не буду вас больше отвлекать.

– Ну что вы, – сардонически улыбается вампир, – я совместил приятное с полезным. Потому что именно вы мне и были нужны. Ведь это вы Александра Лазо-Фор?

– Д-да… – немного запинаюсь от удивления.

– В этом конверте все ваши документы, – протягивает он бумажный свёрток. – Паспорт, карточка регистрации партнёра, электронная подпись на двух чипах. На всякий случай господин Тео попросил сделать дубликаты для вас. Также Высший Тео передаёт свои извинения за то, что не смог лично приехать и забрать вас, и в знак извинения дарит эту новейшую серёжку-переводчик, – протягивает мне коробочку с логотипом известного бренда.

– О-х-х, спасибо… – изумлённо смотрю на него.

Удивление, непонимание и какая-то тоска перед неизбежным смешиваются в груди, тянут вниз огромным камнем. Я почти физически ощущаю этот груз, даже ноги немного дрожат.

– Ах ты лгунья! – раздаётся рассерженный крик.

Из-за угла выскакивает Елена. Её прекрасное лицо искажено от ярости почти до неузнаваемости.

– Двуличная дешёвка! – продолжает вопить она. – Врала про назначение, слушала мои откровения, чтобы забрать моё место при Тео!

Я в безумном ступоре, всё происходящее видится, как замедленная съёмка какого-то мексиканского сериала. Как будто со стороны наблюдаю за тем, как девушка бежит прямо на меня и замахивается для удара. От каменной тяжести в теле не могу даже пошевелиться, и стою безмолвным истуканом.

Молниеносным движением Дани останавливает руку Елены в паре сантиметров от моего лица. Я вскрикиваю. Одновременно с этим раскрывается дверь нашей комнаты и оттуда выглядывает Дина, а затем, шаркая тапками, летит к нам. Она встаёт между мной и Еленой, которая безуспешно пытается вырваться из крепкого захвата Высшего вампира. Ноздри Дины раздуваются, и она кричит гораздо громче Елены:

– Закрой свой мерзкий рот, иначе я выдеру все твои патлы и размозжу лицо об стену!

Как ни странно, это действует. Елена замолкает, и Дани смотрит на Дину с каким-то уважением, а потом вкрадчиво говорит:

– Идите в комнату, я всё решу и зайду закончить разговор.

– Не поверю, что ты предложила ему больше, чем я! – гневно бросает Елена мне в след. – Когда ты успела ему понравиться? Или ты пробралась в их комнату ночью, пока мы тут все спали, а потом вешала лапшу нам на уши на пару со своей долбанутой подругой про то, что не выспалась из-за кошмаров?

– Елена, – весело смеётся Дани, – не всё решается через предложение крови и неумелые ласки в парке, поверь мне. Нас таким не удивишь.

Дина захлопывает дверь, выдыхает и спрашивает меня из-за чего сыр-бор. Я в смятении рассказываю ей события вечера, начиная с побега с Миком.

– Вот это жара! – садится Дина на кровать. – Вот это вечеринка! Просто охренеть, твою мать!

– Ага. И это про весь день в целом, – подвожу итог этого безумия. – Просто представь, что ещё сегодня утром я не знала ничего, собиралась тусить на выпускном, мечтала, что на следующей неделе уже поставят бассейн в саду и можно будет загорать. И ни про каких Высших, назначение, переезд в другой сектор и уж тем более про то, что там вытворяла Елена, чтобы заполучить место при Тео Ан, я вообще не думала.

– Вот это замес, конечно! – всё ещё поражается Дина. – Вот это последний день! Для полной картины остаётся только, чтобы Елена ещё сейчас вломилась в нашу комнату и устроила погром.

И вдруг в дверь стучат. Мы вздрагиваем и смотрим друг на друга.

– Ту-у-уф, – резко встаёт Дина, – я сейчас устрою ей разнос…

– Могу ли я войти? – слышу вкрадчивый голос Дани.

– Да, конечно, – вежливо отвечает подруга. – Разрешаю вам разовый визит.

– Благодарю, – и вампир заходит в комнату.

Слава богу, вселенной и моему сбору вещей – в комнате порядок. Упакованный чемодан стоит в углу за дверью, кровати застелены, шкафы закрыты. Хоть за что-то этим вечером мне не нужно краснеть.

– Приношу извинения от лица семьи Ан за эти… это небольшое недоразумение, – сухо улыбается вампир. – Вопрос с Еленой решён, не переживайте.

– И каким же образом? – всё ещё воинственно спрашивает Дина.

– Я прибег к некоторым, эм-м… особым способностям, и девушка ничего не вспомнит об этом вечере. А также о том, что предшествовало этим событиям, – деликатно обходит острые углы Высший.

– Надо же, – скептически смотрит на него Дина. – Совсем ничего не вспомнит?

– Конечно. Я ручаюсь, – в голосе ледяная уверенность. – Впрочем, если есть сомнения, можем проверить это на вас.

– Нет-нет, – быстро улыбается подруга, – я пошутила.

– Мне понравилась шутка, – белозубо улыбается вампир. – Я зашёл, чтобы уточнить кое-какие детали завтрашнего отъезда: машина будет ждать вас завтра у ворот в шесть утра. В фойе будут ждать и проводят. Завтракать придётся в пути.

– Благодарю вас, – собираю в кулак остатки самообладания.

– До завтра, – кивает вампир, – мой визит окончен.

После его ухода мы с подругой продолжаем ошеломлённо смотреть друг на друга, а потом решаем, что спать сегодня не будем. Быстро переодеваемся и используем нашу лазейку на крышу, чтобы провести последние часы за нашим любимым летним занятием.

– Это лучший момент сегодняшнего дня, – решаю я, лёжа на пледе и глядя в звёздное небо. – Ты, я, крыша, звёзды, тишина и тёплый ветерок.

– Я буду скучать, – просто говорит Дина. – По всему этому…

– И я…

Глава 8. Всё новое

Александра

Мы с Диной и чемоданом спускаемся в лифте. Она провожает меня до машины, крепко обнимает на прощание и шепчет, что будет ждать новостей. Я сажусь в машину, Дани, сидящий за рулём, приветствует меня и сообщает:

– У вас тут нет площадки для сверхзвуковых, поэтому придётся по старинке улетать из аэропорта Крайовы.

– Поэтому вы по старинке решили сесть за руль?

– Отличная шутка, – хмыкает вампир, – и в самое яблочко. Ностальгия, знаешь, по тем временам, когда машин было немного и они были изящны, как куртизанки в самых дорогих кварталах.

– Эм-м-м, – краснею я. – Очень интересно, особенно про куртизанок.

– Ах, всё забываю о вашем пуританском воспитании, какие вы тут все невинные ягнятки, – саркастично парирует мой сопровождающий.

Я вспоминаю, что он застукал нас с Миком за поцелуем ночью около пруда, в укромном месте, и рука парня лежала у меня на пояснице. Представляю, что подумал Высший. Кажется, что у меня даже корни волос покраснели: такой прилив стыда ощутила. Стараюсь сделать максимально беззаботный вид, как будто всё это меня не касается, и смотрю в окно.

А посмотреть есть на что: мы едем по горной дороге, окружённой цветущими деревьями. То тут, то там мелькают живописные домики местных жителей. Вдали видны виноградники и фруктовые сады. Ближе к Крайове дорога становится более оживлённой, и я смотрю во все глаза: не так уж часто удавалось побывать в городе, снаружи, как говорят у нас в Доме. Мимо пролетают гломобили, пару раз мелькают мотоциклы и грузовики с робоуправлением. Я верчу головой по сторонам, пытаясь разглядеть всё сразу, потому что такое мы видели только на экранах телевизоров и в своих редких поездках в город.

– Что, нечасто такое удаётся увидеть?

Не сразу понимаю, что мне задали вопрос, а потом киваю:

– Да, я за этот год была в городе только один раз, когда выбирала наряд для выпускного. Больше мне туда ездить не за чем.

– Понятно, ну у тебя впереди много интересного, сегодня насыщенный день. Думаю, в обед будем уже на месте.

– Так быстро? – вырывается у меня.

– Ты позавтракаешь, и мы полетим на сверхзвуковом джете. Я прилетел на нём, и его уже должны подготовить к обратному полёту.

– Понятно, – вежливо киваю, – действительно много нового.

Мы подъезжаем к зданию аэропорта, поворачиваем к терминалу сверхзвуковых. Нам открывает дверь пожилой смуглый мужчина, вежливо интересуется насчёт багажа и куда доставить машину.

– Багаж доставить на площадку С-09 к нашему джету, а машину никуда доставлять не надо, её сегодня заберёт агентство аренды. У нас вылет через полтора часа, а пока проводите нас в ресторан.

– В смешанный ресторан или в обычный? – уточняет мужчина.

– Можно и в обычный, я недавно ел, – очаровательно улыбается Дани.

Почему-то от этой улыбки бросает в дрожь. Думаю о том, что его партнёра я не видела. Хотя, наверное, ему предложили донорскую кровь, которая по общим правилам должна храниться в специальных холодильниках в любом общественном заведении.

Мужчина вежливо приглашает нас следовать за собой. Ощущение неизвестности и страха никуда не отступает. Я паникую.

Вампир как будто читает мысли, потому что пристально смотрит, прямо буравит взглядом, а потом ледяным тоном говорит:

– Не надо меня бояться. Если есть вопросы – спроси. Нам с тобой взаимодействовать ближайший год, как минимум.

– Я совсем не боюсь, – пытаюсь улыбнуться. – Просто непривычно всё…

– Я слышу, как ускорилось твоё сердце, не нужно лгать.

Мне неловко. Я совсем забыла, что вампиры чувствуют малейшие колебания и изменения нашего тела.

– Извините, – мямлю, чувствуя себя последней тупицей. – А вы точно не голодны?

– Так мило, что ты переживаешь, – ощеривается тот. – Нет, я не голоден, у вас отличные запасы донорской крови. К тому же у меня прекрасный партнёр, просто Чен сдаёт какие-то зачёты по учёбе, и я не стал её отвлекать.

Теперь ситуация выглядит совсем по-другому. Я с уважением смотрю на Дани и спрашиваю, на кого учится его партнёр. Он отвечает, и у нас завязывается более приятная беседа, из которой узнаю, что контракт его партнёра был продлён по обоюдному согласию сторон. Это вдохновляет, и я говорю ему, что надеюсь так же хорошо послужить господину Тео Ан.