Алиса в стране изумрудов

Анна и Татьяна Аксинины

Алиса в стране изумрудов

Солнечным летним днем Алиса Михайлова ехала в гости к своей подруге Эмме. Алиса редко бывала в её квартире-студии на окраине Новосибирска, чаще Эмма зазывала подругу в свой маленький офис в деловом центре на улице Октябрьской или запросто забегала к ним домой. Но в офисе есть секретарша и посетители, дома – мама Алисы, а Эмма, судя по всему, очень хотела поговорить без свидетелей. Она пообещала накормить подругу сказочным обедом, а это значило, что Эмма проведет за готовкой час-другой, а не разогреет полуфабрикаты из супермаркета.

Глядя из окна маршрутки, Алиса то здесь, то там замечала новые или строящиеся здания. Новосибирск продолжал расти и вширь, и ввысь. Жилмассив, где купила квартиру Эмма, тоже заметно увеличился. За крайними домами ещё недавно находился пустырь с оврагами, а теперь встали ряды домов. «Человейник», – презрительно называла это место Эмма. – «Понастроили жилья, а где поликлиники, школы, садики?» В этот раз прямо под окнами Эммы, где был огороженный забором котлован, появился детский сад с благоустроенным двором.

Уже в дверях Алиса ощутила аромат жареного мяса, корицы, еще чего-то аппетитного. Стол уже стоял накрытый, и подруга, не заводя серьезных разговоров, начала усердно потчевать Алису зеленым салатом с оливковым маслом и куриным филе в сухариках с гарниром из тушёной капусты. К чаю она предложила яблочный пирог-шарлотку, непременный атрибут праздничного стола в семействе Кляйн. Дань традиции, хотя единственным немцем был, кажется, прадед Эммы. Сама она почти не ела, а остаток пирога упаковала в контейнер и навязала Алисе с собой.

– Спасибо! Не надо.

– Возьми, возьми для тети Юли! Я на диете.

– Эмма, мне даже думать не хочется, что ты потребуешь взамен. Выкладывай!

– Алисочка! Ты должна меня взять завтра на корпоратив «Электронной вселенной»!

Алиса от возмущения потеряла дар речи, но потом решительно дала отпор подруге.

– Это невозможно, пойми, Эмма! Невозможно от слова «совсем».

– Нет, я должна там присутствовать! Алиса, дорогая, миленькая! Там же будет Павел Сухинин, я узнала это точно.

– Интересно, от кого узнала? От него самого?

– Ну, что ты! До такой степени близости мы еще не дошли. Позвонила в офис и наплела секретарше, что мне неисправную камеру наблюдения поставили, и я завтра вечером приеду к директору, чтобы он лично в этом убедился. А она никак не могла от меня отбиться и проболталась, что он завтра с 16 часов уедет на праздник фирмы «Электронная вселенная».

– Предлагаю тебе покараулить его под дверью банкетного зала.

– Нет, это не сработает, пробежит мимо к машине, еще и охранника натравит, чего доброго. Мне надо присутствовать среди гостей, помелькать перед ним несколько раз, привлечь внимание как бы случайно. А как заговорит – всё, попался, уж я его постараюсь очаровать. Смотри, какое я платье себе купила.

Эмма метнулась к шкафу и вынула ярко-красную тряпочку.

– Какое красное! – Алиса невольно залюбовалась, нашла ярлычок. – Размер М? Сомневаюсь, что ты в него влезешь. Помнишь, как весной ты своё черное со стразами не смогла натянуть?

– То после зимы, я потом хорошо сбавила, на фитнес ходила. А сейчас специально две недели одной гречкой питалась, – Эмма уже сбросила майку и надевала платье. – Помоги, застегни сзади. Ну, как? Гляди: налезло и не лопается, можно и внутрь принять что-нибудь.

– На мой взгляд, несколько вызывающе.

– Значит, то, что надо. Алиса, ты в своем концертном зелёном будешь?

– Конечно, она самое новое и нарядное.

– Супер! Мы круто будем смотреться рядом: ты такая скромная, нежная, в зеленом платье с юбкой в пол, а я – такая сексапильная в красном облегающем, с разрезом дальше некуда.

– Эмма! Повторяю: не будешь ты смотреться рядом со мной на этом корпоративе. Вечеринка закрытая, только для верхушки фирмы и избранных приглашенных. Там вход по спискам и с паспортами.

– Ну, ты скажешь, что я твой аккомпаниатор. Я с музыкальной школы еще ничего не забыла. Помнишь, я на Новый год тебе подыграла «Естэдэй»?

– Ну ты сказала! Это же не дома в компании. Как ты себе представляешь выйти на концерте с бухты-барахты? Что за бред! – Алиса уже пожалела, что приняла приглашение подруги заехать в гости после репетиции. – Мы столько репетировали с Никитой, а сегодня прошел прогон прямо в зале. И если бы даже ты играла не хуже него, я бы не стала менять аккомпаниатора, тем более что именно он устроил меня в этот концерт. За два романса плата очень неплохая, и видео может пойти в сеть.

– Ну, тогда, я – костюмер, платье понесу на плечиках.

– Оно легкое и не мнется, сама донесу, мне свита не нужна.

– О! Я твой стилист-визажист, возьму всю косметику, спонжи, кисточки. Алиса, соглашайся! Мне очень нужен этот праздник! Павел Сухинин – мой идеальный вариант мужа. Он по всем параметрам подходит: серьёзный, симпатичный, состоятельный, имеет свой бизнес. Но и не слишком богатый, это мужиков развращает…

– Да, да, как Штирлиц, «морально устойчив, в связях, порочащих его, замечен не был». А он-то считает тебя идеальным вариантом?

– Пока – нет, но я над этим работаю. Алисочка, ты же не станешь препятствием на моем пути к мечте? – Эмма жалобно поморгала карими глазками и даже похлюпала носом.

– Ладно, Эмма, давай попробуем. Завтра не опаздывай, встретимся у входа в 16:30, – сдалась Алиса, ей надоело спорить с подругой. «Всё равно, ее не пустят, раз нет в списке».

Никита заехал за Алисой на машине. «Он определённо за мной ухаживает», – подумала она не без удовольствия, восседая на заднем сиденье с платьем в чехле. – «Как удобно, когда подвозят!» И тут же поменяла мнение, пока искали место для парковки. Никита высадил Алису у входа, чтобы она успела переодеться, а сам продолжил поиски. Ещё издали сквозь фигуры охранников и гостей Алиса заметила ярко-красное пятно – Эмму. Прическа должна была убедительно свидетельствовать о творческой профессии: волосы оказались начесаны лохматой копной, а челка желтыми прядями свешивалась на лицо до самых ресниц, длинных черных и густых, очевидно – наклеенных. Пренебрегая молодёжной модой, Эмма обулась не в кроссовки, а в красные туфли-лодочки на высоком каблуке. Сумочка немного выбивалась из стиля: средней величины, бежевая. «Ах, да, Эмма притащила кучу косметики для убедительности. Зря старалась, здесь и мышь не проскочит».

Алиса назвалась и показала открытый паспорт. Охранник удовлетворенно кивнул. Эмма чувствительно ткнула подругу в спину острым кулачком.

– Она со мной, стилист-визажист, – обречённо произнесла Алиса.

Естественно, охранник спросил фамилию и начал сверяться со списком.

Эмма выступила вперед, оттеснив Алису, и начала умильно улыбаться и тараторить.

– Ах посмотрите ещё, Кляйн Эмилия. Неужели не успели включить? Это какая-то ошибка. Я просто обязана пройти!

– Раз нет в списках, вы не можете войти, – охранник вежливо, но твердо отодвинул Эмму в сторонку и направил Алису через арку металлодетектора в холл.

– Сами подумайте: как можно на такой концерт артистке без макияжа? – За её спиной Эмма продолжала спор. – Считаю ваши действия неуважением к публике.

Мимо проходили, беседуя, два солидных представителя этой самой публики, оба в костюмах и при галстуках. Один из них, высокий яркий брюнет, заинтересовался и подошел к двери. Он окинул внимательным взглядом темных глаз Алису, затем Эмму. Алисе стало очень стыдно за подругу.

– Что за шум? Артистки?

Алиса назвалась и повторила вранье про визажиста. Эмма выставила вперед приоткрытую сумку с тюбиками, расческами, баночками.

– Её нет в списках, Борис Евгеньевич, – вытянувшись в струнку, доложил охранник.

– Ну, так впишите. Паспорт с собой?

– Да, – радостная Эмма торопливо протянула паспорт и представилась своему заступнику. – Кляйн Эмилия-Валентина.

Борис Евгеньевич сдержанно кивнул. Охранник придирчиво читал паспорт, сверяя фото с оригиналом. Насколько помнила Алиса, сходства там было мало. Брюнетка с «шишкой» на макушке на фото совершенно не вязалась с лохматой блондинкой в оригинале. Хорошо еще не в парике снялась, их два у Эммы: рыжая кудрявая грива до лопаток и черный короткий «ёжик».

– Здесь написано «Валентина Георгиевна».

– Я Эмилия-Валентина, не внесли второе имя в метрики при регистрации. У нас, у католиков, часто бывают двойные имена. Эмма лучезарно улыбнулась, но Борис уже отвернулся и подошел к собеседнику.

В тесной гримерке, совершенно не рассчитанной на полтора десятка артистов, Эмма очень ловко пробилась к угловому столику с зеркалом, работая локтями, но рассыпаясь в извинениях.

– А нам надо, мы в числе первых выступаем, а вы успеете еще. Да не орите так, вы же культурные люди!

«Всё же польза от неё есть», – подумала Алиса, скрываясь за шторкой для переодевания. Она сменила бриджи и тонкий свитерок на концертное платье. Под свитером надет мамин подарок – серебряное колье с зелеными камушками.

Эмма усадила подругу на стул и, припудривая ей нос и подбородок большой мягкой кисточкой, зашептала на ухо:

– Повезло! Как повезло! Это же сам хозяин фирмы вмешался, Завьялов Борис Евгеньевич. А второй с ним – мой объект, Павел Павлович Сухинин. Обожаю такие имена: Пал Палыч, Сан Саныч! Ну, как он тебе?

Эмма поправляла Алисе прическу, вернее, делала вид, что поправляет. Алиса дома уложила свои волосы наподобие длинных локонов и закрепила лаком.

– Честно, не разглядела с первого взгляда. Он же не блондин? Ты мечтала о блондине.

– Да это еще в школе было! Павел – шатен, глаза темно-серые, почти синие.

– Ладно, не горячись, лишь бы тебе нравился. А Борис Евгеньевич выглядит очень достойно: высокий, статный, голос низкий, уверен в себе.

– Даже и не мечтай, известный бабник. Такие богатые, как он, не женятся на таких, как мы. Другое дело – Павел…

– Алиса! Ты где? – Раздался крик от входа. Это наконец пришёл Никита. – Слава Богу, успел. Наш выход минут через 15. Перед нами скрипичное трио.

– Я готова, – Алиса встала и отошла от столика.

Никита присел, тщательно причесал назад слегка вьющиеся светлые волосы, поправил галстук-бабочку, оглядел себя, остался доволен и пробрался следом за Алисой к выходу.

– Кстати, Никита, познакомься, это моя подруга Эмилия. Организатор праздников. И стилист.

Они вышли в узкий коридор, где Никита смог окинуть взглядом эту контрастную пару. Алиса – зеленоглазая шатенка в романтичном длинном зеленом платье с декольте, приталенном, но расширенном книзу. И Эмилия – лохматая блондинка с карими глазами, ярко накрашенная, в красном платье в обтяжку. Вид у него был слегка ошалевший.

– Твоя подруга? Очень приятно, – он моргнул несколько раз.

– Для друзей – просто Эмма. – Подруга лучезарно улыбнулась Никите.

«Наверное, меньше бы удивился, если бы рядом со мной оказалась зебра». – Подумала Алиса.

За сценой пришлось стоять минут 20. Сначала гендиректор поблагодарил коллектив «Электронной вселенной» за хорошую работу, озвучил какие-то цифры достижений и раздал подарки всем топ-менеджерам. Потом от городской администрации вручали диплом и благодарили за компьютеры для новой школы. Далее концерт открыл ансамбль скрипачей – три девушки с распущенными волосами в коротких черных кожаных платьях и сапогах до колен. Репертуар они по контрасту выбрали классический: две пьесы для скрипичного трио Вивальди и Моцарта. И наконец ведущий, стройный молодой парень в отливающем серебром костюме, торжественно объявил:

– А сейчас окунёмся в романтику русского романса! Александра Пахмутова «Прощай, любимый» и Сергей Рахманинов «Сирень». Поет лауреат конкурса молодых исполнителей Алиса Михайлова. Аккомпанирует Никита Кузнецов».

Алиса с приветливой улыбкой вышла на сцену. Зал уютный, компактный, гораздо меньше, чем в консерватории. При первых аккордах она перестала волноваться и уже не думала ни о чем, кроме пения.

Именно эти романсы принесли ей победу в конкурсе «Молодые голоса Сибири». Первый – «Прощай, любимый» – из репертуара знаменитой Тамары Синявской, он держал в напряжении от первых до последних нот. Драматические слова, большой вокальный диапазон. Зато второй был чисто для сопрано. От слов и музыки хочется улыбаться сразу. Алиса пела и чувствовала, как она сама выходит утром в цветущий сад. «…И в душистую тень, где теснится сирень, я пойду свое счастье искать…» Зрители приняли романсы очень тепло, судя по аплодисментам. Делая поклон, Алиса заметила в первом ряду самого Бориса Евгеньевича. Он восторженно улыбался и громко хлопал в ладоши.

– Поздравляю! Такой успех! – Радовался Никита за сценой. – Не спеши переодеваться, все артисты приглашены на фуршет.

Мимо пробежали шесть девушек из танцевального ансамбля, все высокие, длинноногие, одетые в бело-голубые псевдорусские костюмы с огромными кокошниками. Из динамиков оглушительно грянула музыка «Светит месяц, светит ясный…»

– Как я понимаю, вот самый подходящий номер для корпоратива, эти «снегурочки», – заметила Эмма, когда они вышли в холл, где не так грохотала музыка. – Еще романсы – куда ни шло. Проявить себя любителями классики, послушать про любовь. А скрипичное трио с Моцартом им зачем?

В холле работники кейтеринговой компании сервировали столы, причем особым образом. Заметно было, что маленький стол предназначен для избранных, а длинный – для всех остальных.

– Видите ли, Эмма, дело не в том, что исполняют, а в том, кто исполняет, – принялся объяснять Никита. – Одна из скрипачек – дочь главной бухгалтерши.

– Тогда понятно, – Эмма с трудом отвела взгляд от бутербродов с красной икрой.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Алиса.

– Илья Гладунко, ведущий, – мой приятель, он же программу составлял, благодаря ему я и протолкнул твои романсы. Между прочим, он – киноактёр, снимался уже в двух сериалах. И сейчас выступит с пародиями на Баскова, Киркорова и Лепса.

– То-то мне его лицо знакомым показалось, – обрадовалась Эмма. – Так пойдемте в зал, там задние ряды свободны.

С большим успехом выступил Илья. Шлягеры, в свое время звучавшие из каждого утюга, почти вызывали у Алисы головную боль, но публика принимала их восторженно, а некоторый даже подпевали «…и то-о-о-лька-а рюмка водки на столе…». Следом переодетые «снегурочки» очень неплохо изобразили испанский танец, даже соблюдали правило испанских танцовщиц: не улыбаться. Дуэт из филармонии, пара в возрасте, красиво исполнил под баян две казачьих песни. И в заключение вышли девушки в ярких нарядах с широченными юбками и сплясали «цыганочку» так зажигательно, что зал встал, аплодируя. Впрочем, конец концерта означал переход к угощению.

Переждав толкучку у стола, Алиса закусила канапе и запила минеральной, убедившись, что она не холодная. Эмма взяла в руки высокий бокал с шампанским, но не пить не стала, а прохаживалась туда-сюда, зорко высматривая свой «объект». Никита аккуратно поедал бутерброды и рассуждал, что это выступление – только первый шаг к популярности. Он заметил то, что пропустила Алиса – оператора с камерой.

– Видео появится в интернете, нас начнут приглашать везде, вот увидишь. Но мы будем выбирать, чтобы платили не меньше, чем здесь. Ух, ты, креветки – ничего себе!

Никита перешел к следующей тарелке, Алиса отошла от стола.

Публика беседовала, пила и закусывала. В холле музыка звучала негромко, шла подборка танцевальных мелодий. Две –три пары танцевали время от времени. Мало оказалось партнерш, да и те – хорошо за сорок. «Снегурочки» не остались, куда-то еще спешили, пропал и Илья Гладунко.

К удивлению Алисы, к ней подошел Борис Евгеньевич, церемонно представился и заговорил о том, как ему понравилось её пение.

– Честно скажу, Алиса, я не знаток музыки и романсов не знаю. Но ваше пение что-то всколыхнуло внутри.

Алиса ответила на похвалу вежливой улыбкой.

– Да, я заметила. Вы сидели в первом ряду. «Сирень» на стихи Екатерины Бекетовой – это особый, мистический романс в творчестве Сергея Рахманинова. У композитора много лет была анонимная поклонница, которая на все концерты присылала ему букет сирени и записку с инициалами «Б.С.» Про себя он называл её «Белая Сирень», ей и посвятил эту музыку.

– Да, очень красивая история. И вы прекрасно спели. Я вас пригласил просто как победителя конкурса «Молодые голоса Сибири», и очень рад, что не ошибся.

– Спасибо! – Алиса наклонила голову и не сказала больше ни слова, чтобы не показать Борису Евгеньевичу закипевшее внутри возмущение. Сам того, не подозревая, он разоблачил бессовестную ложь Никиты.

«Никита! Врун и хвастун. Он организовал, он похлопотал, у него связи… А на самом деле…»

– Белый танец, – объявил диджей.

Алиса увидела, что сытый и довольный Никита идёт от стола в её сторону и резко отвернулась, шагнула – и налетела на Павла.

– Простите!

– Ничего.

– Потанцуем? – Он протянул руку. Алиса машинально пошла танцевать, успев подумать: «Действительно, глаза серые, а в темных ресницах – почти синие».

Эмма, следовавшая за Павлом по пятам, огляделась и подхватила Никиту, который и пикнуть не успел. Вот они уже описывают круги, в центре которых Алиса и Павел.

– Алиса, я знаю, кто вы, а меня зовут Павел.

– А кем вы работаете в «Электронной вселенной»? – сказала Алиса, лишь бы разговор поддержать.

– Я здесь гость, как и вы. У меня узкая специализация – охранные системы, сигнализация, камеры наблюдения. Фирма Бориса – мой самый крупный клиент, а ещё мы с ним занимаемся гонками на квадроциклах, дайвингом, катаемся на сноубордах. Но я не замечал за ним ни малейшего интереса к классической музыке.

– Да, он сказал. Но сегодня ему понравился романс «Сирень» в моем исполнении. А вам?

– Рахманинов мне вообще нравится, особенно Второй концерт для фортепиано с оркестром. Но сегодня для меня Пахмутова затмила «Сирень».

– Почему? Из-за сложности? Вы большой знаток вокала?

– Нет, не буду хвастаться. Мне больше понравился романс «Прощай, любимый» по личным мотивам. …Вдруг вспомнилось давно отболевшее… Была одна девочка в школе, а потом она уехала. Я не мог её забыть и постарался разыскать. А она замужем. И не зря она мне очень нравилась. Прямо, как Татьяна Ларина, созналась, что была влюблена, но теперь – всё. И как будто она мне сейчас спела: «Прощай, любимый!» Голос у вас такой проникновенный.

– Спасибо!

Алиса видела, что Эмма подает ей знак, скрещивая прямые ладони за затылком Никиты, как учитель физкультуры показывал окончание игры в волейбол. «Кончай охмурять моего Павла», -перевела Алиса этот сигнал.

– Простите, мне пора домой.

– Вас проводить?

– Спасибо, меня довезут.

Павел не хотел быстро отпускать девушку, к которой он сразу почувствовал симпатию. Он кое-что скрыл от неё, чтобы не отпугнуть. Помимо продажи и установки охранных систем, он с недавних пор имел лицензию частного сыщика. Павел нарочно медленно вёл Алису к двери гримерки. Мимо простучала каблуками Эмма. Павел невольно проводил взглядом фигурку в красном платье. Эмма развернулась и от стола с бокалом красиво продефилировала навстречу, как бы не замечая Павла и Алису. Она добилась своего, голова Павла повернулась вправо. В полуметре Эмма решила «узнать» Алису, чтобы она познакомила их, но только она перевела взгляд и широко улыбнулась, как зацепилась каблуком за малюсенькую неровность в полу и обрушилась прямо на Павла. Чтобы не рухнуть на пол, она уцепилась за его пиджак, бокал опрокинулся, напиток залил весь бок от талии до ботинка.

Павел пошатнулся, но не упал и даже инстинктивно поддержал Эмму, но потом резко отстранился, вгляделся в её лицо и закричал:

– Опять вы!? Та самая скандалистка, которая испортила мне обед! В итальянском ресторане! В прошлую субботу! Охрана! Выведите эту нахалку немедленно!

Прибежал охранник и, не слушая оправданий Эммы, потащил её на выход. Алиса, сгорая от стыда, пошла следом. Павла окружили три сочувствующие дамы, наперебой предлагая свои носовые платки и салфетки. Но Эмму не вывели, у самой двери она заявила, что ей надо в туалет и мигом скрылась за дверью. Охранник постоял 5 минут, 10, надоело – и отправился по своим делам. Алиса видела, как ушел рассерженный Павел. Она пошла к Эмме, ожидая увидеть подругу сконфуженной, расстроенной, в слезах. Эмма прихорашивалась у зеркала, она была совершенно спокойная и довольная.

– Ушел охранник? Я так и думала, что ему надоест меня караулить.

– Пойдем, заберем вещи – и по домам.

– Ты что, я даже поесть не успела, тут полно вкуснятины.

– А не боишься?

– Павел, конечно, ушел домой?

– Да, я видела.

– А всем остальным уже фиолетово. Главное, я заставила его запомнить меня! А ведь в ресторане я была в другой прическе.

«Совсем чокнутая», – подумала Алиса, но удержалась от комментариев. Только переоделась, нарисовался Никита.

– А я тебя искал. Не убегай, жди у входа, я сейчас машину доставлю. Всего три квартала отсюда.

Алиса сердилась на Никиту и не хотела с ним разговаривать, она даже подумала, что спокойно дойдет пешком. Но пожалела концертные туфли. В машине она молчала всю дорогу, но Никита, похоже, этого не заметил. Она болтал сам о том, как всё хорошо прошло, как растёт их популярность, напомнил, что концерт в зале филармонии через три дня.

Дневной общедоступный концерт в малом зале филармонии длился чуть больше часа. Из-за дешевизны билетов, пенсионеры устроили аншлаг. Приятным сюрпризом стало, что Алису с Никитой поставили в самом конце, как лауреатов конкурса «Молодые голоса Сибири». Из своего репертуара Алиса выбрала игривый старинный романс «О, не целуй меня» Александра Варламова и гораздо более популярный «Мой костер в тумане светит», музыка Якова Пригожего, слова Якова Полонского. В промежутке между романсами Никита сольно сыграл «Вальс» Свиридова из кинофильма «Метель». Успех был невероятный, их вызвали на поклон. К рампе принесли цветы, Алиса наклонилась и к своему удивлению, узнала Бориса Евгеньевича. Среди нежных розовых роз скрывалась записка «Жду вас у входа».

«Что бы это значило? – размышляла Алиса, переодеваясь. – Его друг Павел сказал, он не любитель классической музыки. Может, ещё какой-то корпоратив затевает?» Ожерелье она хотела сложить в футляр, но только прикоснулась к застежке, как оно соскользнуло с шеи. О ужас! Сломалось колечко, а ведь Алиса очень берегла своё украшение! Алиса положила футляр в сумочку на длинном ремешке.

В легком летнем сарафане с сумкой на плече, перегнув чехол платья через правую руку с букетом, Алиса появилась на крыльце. Борис галантно освободил её от неудобного чехла и предложил руку.

– Добрый день! Прекрасно спели.

– Спасибо, Борис Евгеньевич!

– Нет, для вас – просто Борис.

Алиса кивнула и чуть не спросила: «А вы что здесь делаете, Борис?» Но Борис и сам понял.

– Захотел расширить свой кругозор, нашел ваши романсы в интернете, но вживую намного лучше. Вот устроил себе отгул на полдня. Позвольте пригласить вас на обед в ресторан! Ведь, как я недавно выяснил, перед выступлением певцы не едят два-три часа.

– Да, спасибо! Я не ела с самого утра.

Они сели в машину, большую, комфортную, с водителем. Борис внимательно посмотрел на Алису.

– Вы чем-то расстроены?

– Да, представьте, сломалась застёжка на колье. А это мамин подарок. Оно не золотое, а серебряное, но очень красивое и приносит мне удачу.

– Позвольте взглянуть, Алиса. Действительно очень красивое, тонкая работа. А эти камни – изумруды?

– Что вы, Борис, откуда у в нашей семье изумруды? Я думаю, это стразы.

– Нет, определённо, это камни, самоцветы. Они холодят руку, а стекло быстро согревается. Вы не расстраивайтесь, поломка незначительная, в любой мастерской исправят. Но знаете что, у меня есть знакомый ювелир. Давайте, я договорюсь с ним, скажем, на завтра, а то к нему просто так не попасть. Олег Яковлевич Кортун – мастер, каких мало, делает украшения на заказ. Он вам отремонтирует застёжку и определит, какие это камни. Согласны?

– Да, но не завтра. Мы едем на концерт в Черепаново, а послезавтра я свободна.

В ресторане Алиса долго выбирала блюда, она не только берегла связки и не ела острых и кислых продуктов, но были еще аллергены. То же с напитками, она вообще не пила спиртное, а также слишком горячее или холодное. Борис отнесся с пониманием, даже сказал комплимент.

– Конечно, такой чудный голос, как у вас, надо тщательно беречь.

Алиса, помня, что собеседник не силен в музыке, завела разговор о его бизнесе, он оживился, разговорился.

– Видите ли, Алиса, сейчас, когда спрос значительно меньше предложения, приходится бороться за покупателя. Имеет значение все: широкий ассортимент, удобное расположение, внешний вид торговых залов, квалифицированные продавцы. А также реклама и ценовая политика. Ведь стоит только предложить утюг на рубль дешевле – и пенсионер пойдет в наш магазин, а не в соседний.

Алиса понимающе кивала, улыбалась. Обед прошел непринуждённо, они перешли на «ты».

Водителю Алиса назвала адрес соседнего дома, и сама дошла до своего подъезда, она не хотела, чтобы мать увидела из окна дорогую машину Бориса. В их двухкомнатной квартире оба окна и балкон выходили во двор, и Юлия Михайловна, когда поджидала дочь, коротала время у любого их них. Работала она на неполной нагрузке, всего несколько часов в неделю в музыкальной школе в этом же квартале. Родители с таким расчетом и выбирали своё жилье, чтобы мама могла работать, а дочка учиться, рядом с домом. Минус – двухкомнатная «распашонка» с маленькой кухней на четвёртом этаже без лифта, плюс – кирпичный дом с отличной звукоизоляцией. А еще – выгодное расположение на одной из центральной улиц, Нарымской. До музыкальной школы пять минут, до консерватории – пятнадцать, до метро десять. Но напрасно Алиса пряталась: Юлия Михайловна смотрела очередной мелодраматический сериал. Всё однотипно: про любовь, ревность, разлуку, потерянных и найденных детей. «И пусть смотрит, это отвлекает её от тяжелый мыслей».

Первое время после смерти отца мама сильно переживала, часто плакала, почему-то боялась тоже умереть и оставить дочь круглой сиротой. Ухудшение здоровья только укрепляло её в этой мысли. Пришлось Алисе за руку вести мать на диспансеризацию. Не нашлось серьёзных болезней, кроме легкого нарушения функции щитовидной железы. Отсюда и слабость, и плохое настроение, ранние морщины и лишний вес, особенно заметный при её невысоком росте. Всего одна таблеточка в день до еды – и самочувствие улучшилось. Помогло время, любимая работа, музыка, заботы по дому, да ещё телесериалы. В рекламной паузе она выключила звук, оторвалась от экрана и внимательно посмотрела на Алису строгими серыми глазами педагога, чуть поджав тонкие губы. Но стоило Алисе улыбнуться, как мать заулыбалась в ответ, отчего её лицо стало добрее и моложе. В свои пятьдесят с небольшим Юлия Михайловна выглядела вполне привлекательной женщиной, она аккуратно стриглась и подкрашивала сильно поседевшие волосы в оттенок «средний блонд». Полнота её не являлась чрезмерной, она позволяла красиво одеваться, легко двигаться и носить обувь на каблучке.

– Алиса, ты где задержалась? И почему не обедаешь? Сегодня борщ из свежей капусты.

Юлия Михайловна старалась не сидеть перед накрытым столом, чтобы не съесть лишнего, но на маленькой кухне всегда был готовый обед, только разогреть.

Алиса налила воды в вазу и поставила цветы.

– Спасибо! Я не голодна. Один знакомый позвал в кафешку, перекусили, поболтали.

– Никита?

– Нет. Ты его не знаешь.

– Новый поклонник?

Алиса пожала плечами.

– Конечно, ты взрослая, тебе виднее. Только не принимай ухаживаний от очень богатых. От них одни несчастья, вот, сейчас в кино один подобный гад жену избил и раздетую зимой на улицу выгнал.

Алиса не хотела, чтобы мать переживала о том, чего нет и в помине. Она вспомнила слова Эммы о Павле.

– В меру богатый, в меру симпатичный. И никакие это не ухаживания. Подумаешь – букет после выступления и скромный обед. Просто вежливость.

За окном лил дождь, и настроение – мерзкое под стать этому дождю. Никого не хотелось видеть. Борис слонялся бесцельно по комнатам и думал об Алисе. Они сегодня выступают где-то в райцентре. Их должны повезти на автобусе, она не промокнет. Не хотелось встречаться с матерью, но утром Алевтина позвонила, что зайдет к нему после салона, и чтобы он непременно ждал её дома. Как же надоела её опека!

Борис с нуля поднял их семейный бизнес. Сколько имелось к тому времени магазинов бытовой и компьютерной техники! И где они сейчас? Сдулись! А благодаря ему, Борису, семейная фирма процветает. Он придумал ввести скидки для пенсионеров. А как еженедельные акции привлекли покупателей! Он прекрасный психолог. Если товар в его «Электронной вселенной» будет стоить хотя бы на 100 рублей дешевле, чем в соседнем магазине, то покупатели непременно придут к нему. А когда получат бонусы на следующую покупку, то придут и второй раз…

Если бы только мать не лезла в его дела! Занималась бы в удовольствие своим рестораном, что она понимает в большом бизнесе? С её-то мозгами! Корчит из себя невесть что. А этот её последний любовник Влад совсем обнаглел. Понял свою безнаказанность, спит и видит, как разбогатеет через постель. Сейчас ничего нельзя сделать, все принадлежит отцу. Отец давно пьет, эта дрянь его споила. Хорошо, что не убила. Но после смерти отца она окажется владелицей большей части того, что он с трудом поднимал несколько лет. Борис даже как-то намекнул матери, что если с отцом что-то непредвиденное произойдет, то она станет в глазах следствия первой подозреваемой. Мать слова Бориса приняла к сведению и выжидает. Пожалуй, ему следует прямо сейчас позаботиться о сохранении семейного бизнеса. Не нравится ему что-то этот Влад: какой-то скользкий и мутный.

Интересно, чем семья Алисы заинтересовала мать так, что она попросила о помощи сына? Что-то очень серьезное, какая-то тайна. А если он узнает её, то получит шанс прижать мать. Главное, не спугнуть.

Алевтина ввалилась в квартиру к сыну не позвонив, открыла двери своим ключом. Это его квартира! Он купил её сам, на свои деньги. Но эта зараза сделала себе дубликат ключей, и может вламываться к нему, когда захочет. Вместе с матерью в комнату ворвалось облако сладкой запашистой парфюмерии.

– Привет, дорогой!

Мать вертелась перед зеркалом в прихожей. Прическа – волосок к волоску и облегающее платье двадцатилетней девушки. Фигура у матери неплохая, и выглядит моложе своих лет, но не девочка же! Никогда не умела одеваться. Как ни старается копировать своих подруг, но нет-нет, да и прорывается что-то от базарной торговки, то в украшениях, то в одежде.

– Что-то выпьешь? – Предложил Борис.

– Нет, я ненадолго, меня Влад ждет. Расскажи, что ты узнал об Алисе. Ты приглашал её на корпоратив, мне сказали. Жаль, я не успела приехать с отдыха. Но Влада бы мог позвать?

Борис стиснул зубы и не отреагировал на «Влада».

– Ничего особенного. Обычная девушка, обычная семья. Училась в консерватории. Мать преподает музыку. Отец – бывший военный. Воевал в горячих точках, комиссовали по ранению, умер два года назад. Выиграла какой-то конкурс. Ты знаешь, я не разбираюсь в музыке. Работает в филармонии.

– На личном фронте как у неё?

– Вроде к ней неравнодушен один музыкант. Он присутствовал на мероприятии, аккомпанировал Алисе. По мне так – очень даже симпатичный, интеллигентный. Я не стал далеко заходить: цветы подарил, на концерт сходил. Ты скажи мне конкретно, что ты хочешь узнать? Или ты все узнала, и я могу быть свободен?

Борис с напускным равнодушием смотрел на мать, а сам думал: «Ну, скажи, скажи, что тебя интересует!»

– Борис, постарайся поближе с неё познакомиться.

– Что ты имеешь в виду? Заняться с ней сексом? Но она совершенно не в моём вкусе. Худосочная интеллигентка. Мне нравятся яркие, сексапильные женщины. У нас никаких точек соприкосновения нет, мне даже не о чем с ней разговаривать. Как я смогу затащить её в постель? Не силком же. Я вообще не связываюсь с женщинами её типа. Она может слишком серьёзно понять отношения, что ты предлагаешь. А я не собираюсь жениться.

Мать засмеялась.

– Жениться? Нет, конечно. Бросишь, мало ли таких, брошенных тобой…

Борис решил перевести разговор в другое русло.

– Как отец?

Мать брезгливо повела плечами.

– Как всегда, пьет. Сейчас поменьше. Я недавно купила ему аквариум. Он сам попросил. В детстве у него был аквариум, он любил заниматься рыбками. Возится с ними сейчас, как ребёнок. Как говорится: «Чем бы дитя ни тешилось». Пожалуй, мне пора.

Мать поднялась и пошла к двери.

– Так все-таки, чем конкретно тебя семья Алисы интересует?

Мать на минуту замерла, спина её напряглась.

– Всем! Чем дышат, чем увлекаются, чем живут? И откуда у неё украшение с изумрудами?

Мать зло с силой захлопнула дверь, а Борис улыбался: «Украшение! Я догадывался! И теперь знаю, с чего мне начать!»

Борис сразу обратил внимание на необычное украшение Алисы. Он не разбирался профессионально в камнях, но ему самому показалось, что это изумруды. Пришлось напрячься и вспомнить знания, полученные когда-то в геологическом кружке. Куда только мать ни водила его в детстве! Даже «на музыку» пыталась пристроить. К счастью, не взяли, как мать ни настаивала: слуха не оказалось. Зато спортом Борис с удовольствием занимался, лыжами и бегом, даже на районных соревнованиях успешно выступал. Привычка к физическим упражнениям осталась до сих пор, он регулярно посещает тренажерный зал.

Он прикрыл глаза, представляя украшение Алисы. Колье широкой лентой, состоящей из мелких серебряных лепестков, изящно обвивало тонкую шейку Алисы. В гирлянде из серебряных листьев капельками сверкали мелкие зеленые камни. Середину украшал более крупный камень овальной огранки, но самый большой камень на двух серебряных полукольцах свешивался с этой гирлянды прямо в нежную ложбинку, открытую треугольным вырезом концертного платья.

Интересно, откуда мать знает, что это изумруды? Могла она увидеть украшение? Могла. Она любит «выходить в свет», чтобы выгулять новое платье или драгоценности. Вполне могла пойти на концерт в филармонию. Там и заметила украшение на Алисе. Но, похоже на то, что не просто увидела, но и узнала, потому что она сталкивалась с ним раньше. В подсознании мелькнула мысль, что он тоже когда-то давно видел эту затейливую гирлянду из серебряных лепестков. Во сне? Нет, не может быть. Ерунда. Думает об Алисе, вот и мерещится.

Борис подошел к окну. А дождь «не на шутку разгулялся», как говорила его бабушка. Сегодня её день рождения, а мать даже не вспомнила о своей матери. Что с неё взять? Дрянь. Выбилась из грязи в князи, а как была завистливой, злобной особой, такой и осталась.

…Как же хорошо Борису жилось в деревне вдвоем с бабушкой! Алевтина Базанова родила ребёнка в восемнадцать лет от какого-то местного бандита, так соседи говорили. Жениться на ней бандит не пожелал, и даже пригрозил, чтобы не лезла. А вскоре его и вовсе убили в драке. Она не сильно горевала, больше досадовала, что не смогла прибрать к рукам богатого мужика. Бориса она, не задумываясь, оставила своей матери, а сама ринулась в город за счастьем. Она устроилась работать официанткой на автовокзале, в деревню приезжала редко, в основном, чтобы взять денег у матери. Борис с бабушкой не любили, когда Алевтина приезжала. Вечно шумная, ярко и вульгарно одетая, любившая выпить рюмочку за столом, она нарушала их размеренный распорядок жизни.

Бабушка считала себя виноватой перед Алевтиной, что плохо приглядывала за ней, некогда было, много и тяжело работала на колхозной ферме. Вот дочка и выросла такая – как кривая веточка на стволе дерева. Бабушка запомнилась Борису тихой, спокойной и ласковой пожилой женщиной, в чистом белом платочке на голове. Летом она носила платье в мелкий цветочек, а зимой теплую коричневую юбку из фланели с вязаной кофтой. Она называла Бориса «касатик», «Борюшка», «свет мой ненаглядный», гладила по голове, а на ночь непременно рассказывала сказку или читала книжку.

Он на всю жизнь запомнил вкус козьего молока, что давала их коза по кличке Баська. Бабушка доила козу, и он на ночь всегда пил теплое ароматное молоко, а какое вкусное! И ещё они имели кур. Куры днём бродили по двору, это летом. А зимой бабушка держала их в стайке вместе с козой. Денег на жизнь им хватало, огород тоже кормил. Не голодали.

Всё закончилось разом, в один день. Мать долго не появлялась у них в деревне. И вдруг она приехала на роскошной машине с холёным мужиком. И сама внешне изменилась. Куда исчезла вызывающая одежда, яркий макияж на лице и обесцвеченные лохматые волосы? Выскочившие на улицу соседи не узнали мать, сменившую мини-юбку с топиком на приличный фирменный джинсовый костюм и кроссовки. Мать разговаривать с ними не стала, единственное, она гордо продемонстрировала всем обручальное кольцо на правой руке. Сидеть за столом Алевтина, и её муж не пожелали, сказали, торопятся. Они забрали Бориса, не взяв вещи, не позволив увезти любимую игрушку, не дали толком попрощаться с бабушкой. Машина отъехала. Он сидел на заднем сидении, развернувшись назад и молча плакал. Слёзы текли непрерывно, он еле сдерживал рыдания: мать строго запретила плакать. Бабушка, закрыв, лицо руками, стояла у калитки в облаке пыли от машины. Её фигурка уменьшалась, пока совсем не исчезла, как исчезла его прошлая жизнь.

Новая семья Бориса оказалась совершенно не похожа на прежнюю. Он стал жить в новом доме вместе с матерью и её мужем, которого следовало называть «папа». У Бориса появилась своя отдельная комната. Мать накупила ему много новой красивой одежды. И фамилия у него стала другой: вместо Базанова он стал Завьяловым. Борис запомнил во всех мельчайших деталях их первый визит к новым дедушке и бабушке. Мать с раннего утра нервничала и дергалась. Она несколько раз переодевала Бориса, и сама переодевалась, пока не угомонилась. Ехали недолго, но мать три раза заставляла повторять их имена: Андрей Петрович и Галина Юрьевна. Наконец они вошли втроём в огромный дом, окруженный садом. Мать робко выдвинула его вперед.

– Познакомьтесь, это Борис. Наш сын.

При этих словах дедушка поморщился и отошел в сторону, не взглянув на Бориса. Но бабушка подошла ближе.

– Здравствуйте, Галина Юрьевна! – С трудом выдавил из себя Борис.

– Здравствуй, Борис! – Она наклонилась к нему и спросила. – Говорят, ты уже умеешь читать книги?

Мать встряла в разговор.

– Он давно читает, и считает хорошо.

Бабушка выпрямилась и строго произнесла:

– Могу я сама поговорить с ребёнком? – Мать не нашла, что сказать, лишь головой кивнула. – Какие книжки ты любишь читать? – Продолжила бабушка уже другим, мягким голосом.

– Сказки люблю и про путешествия. Я все страны на карте мира знаю. Интересно.

– Не ожидала! – Удивилась бабушка. – Надеюсь, тебе понравится мой подарок.

Галина Юрьевна протянула Борису большую книжку с яркой обложкой.

– Ой, сказки! С картинками! Какая красивая книга! – Мать дёрнула его за рукав. – Ой, спасибо большое!

Бабушка заулыбалась.

– А чего бы тебе ещё хотелось в подарок?

– Конструктор, как у Митьки, – Борис развёл руками. – Большой такой конструктор.

– Митьки здесь нет, придется тебе со мной поехать в магазин, чтобы самому выбрать конструктор.

– Ой, я поеду с вами? Я помогу вам сумки нести из магазина, если вы себе что-то купите.

– Милый мальчик. И глаза умные у ребёнка, – бабушка взглянула на мать. – Совершенно не ожидала.

С дедушкой у Бориса отношения не заладились. Они встречались пару раз и то, мельком. Возможно, они бы подружились позже, если бы Андрей Петрович не умер. Новая бабушка нравилась Борису, она улыбалась ему, разговаривала о прочитанных книгах, делала подарки. Но с ней все время следовало быть «хорошим мальчиком», как строго-настрого наказывала мама. Нельзя бегать, кричать, громко разговаривать, хватать еду со стола и много разных «нельзя». И никто никогда не гладил его по голове и не называл «касатиком». Они больше не встретились с той, старой бабушкой.

В городе всё было чужое, незнакомое: дома, улицы, мальчишки. Борис долго не мог привыкнуть, тосковал по деревне, по бабушке и Митьке. Но учился он хорошо, учительница часто хвалила его, и к окончанию первого класса он подружился с детьми в школе и в спортивной секции. Но они вдруг уехали семьей в другой город, опять потерялись все привязанности. Исчезла из жизни и новая бабушка.

Воспоминания навеяли грусть. Грусть сжала грудь, добралась до сердца. Борис помотал головой, отгоняя ненужные мысли. Всё прошло, незачем забивать голову всякой сентиментальной ерундой. Он привык мыслить рационально, жить сегодняшним днем. Материнское воспитание. Захотелось увидеть Алису. Борис прикинул, концерт должен закончиться. Они уже едут домой. Рука потянулась к телефону.

– Привет, Алиса! Вы где в данный момент едете?

– Сейчас посмотрю в окно. Говорят, Искитим проехали.

– Можно, я тебя встречу у филармонии?

– Зачем?

– Как-то грустно, посидим, поужинаем вместе.

– Я устала, давай, не сегодня.

– Хорошо, а без ужина, просто встретить и проводить?

– Как хочешь.

– Встречу!

Борис купил букет из трех кремовых роз. Долго выбирал, придирался к продавщице в цветочном магазине. Алиса не любит большие и яркие букеты. Это он уже понял. В этот раз хотелось чего-то нежного, похожего на неё. И запах цветов ему понравился, он оказался приятным и не резким. Алиса, конечно, пользуется духами, но аромат их очень легкий, ненавязчивый.

Дождь закончился. Вечер опускался на город, окутывая окружающий мир свежестью. Пронзительно пахло мокрой травой после дождя, совсем как когда-то в деревне. От этого запаха радость ожидания встречи с Алисой стала еще острее. «Долго же они едут, – подумал он. – Вероятно, город стоит в пробках. Выходные заканчиваются, народ едет с отдыха. Почему бы и нам с Алисой не поехать отдохнуть? Следует придумать что-то интересное и оригинальное, чтобы она не отказалась».

Автобус подошел к служебному входу.

– Алиса, – он окликнул девушку и забрал из её рук чехол с одеждой. – Я понесу, а это тебе цветы.

– Красивые, спасибо, – она поднесла розы к лицу, вдохнула, чуть улыбнулась. – Мне подарили букет, но он быстро завял, пришлось его оставить.

«Угадал с цветами!» – Обрадовался Борис.

– Как концерт прошел?

– Принимали нас очень тепло, отпускать не хотели. На «бис» выходили несколько раз. Но зал с ужасной акустикой. Устала. Не нравится выступать в подобных местах. У наших руководителей часто одна рука не знает, что делает другая. Запланировали концерт, а в зале ремонт не закончили. Пришлось в старом доме культуры выступать. А ты чем занимался?

– Думал о тебе. И, кстати, договорился с Кортуном, ювелиром. Он ждет нас завтра с утра. Я заеду за тобой в 10 часов?

– Хорошо.

К ним подошел молодой мужчина и прервал разговор. Борис узнал его, аккомпаниатор Алисы, Никита Кузнецов.

– Алиса, вот ты где! Пойдем, я тебя отвезу домой.

– Никита, спасибо, но я прогуляюсь немного. До свидания!

Никита удивленно понял левую бровь, и взглянул на Бориса неодобрительно, но кивнул и отошел без скандала.

Они шли и разговаривали, о погоде, природе и даже о музыке. Борис не всегда понимал её рассуждения, но ему нравилось слушать её голос. Они попрощались у подъезда её дома. При прощании он задержал её руку в своей руке.

А этому Никите ничего не светит с ней. Неужели тот не понимает, что Алиса совершенно никакой симпатии к нему не испытывает. Борису со стороны прекрасно видно. «И ко мне она тоже равнодушна», – вдруг отметил Борис.

Алиса оказалась точна, Борису пришлось ждать её у подъезда лишь несколько минут. Олег Яковлевич Кортун встретил их приветливо. Предложил пройти в кабинет. Он был невысокий, в меру упитанный, шатен средних лет, с короткой стрижкой, быстрый в движениях. Кабинет одновременно выполнял функции мастерской, один угол заполняли неизвестные Алисе устройства, а на большом столе помимо лампы и компьютера стоял микроскоп. Гости присели на диванчик, а Кортун бережно взял у Алисы украшение и через лупу внимательно осмотрел его.

– Серебро хорошей пробы, есть именное клеймо мастера, вполне отчетливое, вот это «СК». Изделие в итальянском стиле, но современное, российское.

Алиса почувствовала облегчение: «Не очень дорогое, это даже лучше».

Кортун уложил камни на предметное стекло микроскопа, приговаривая.

– Надо же какие крупные камни, но определённо не дуплет.

– «Дуплет» – это двойной выстрел, кажется? – Удивилась Алиса.

– Нет, в ювелирном деле другое значение. Это камень, склеенный из двух половинок. Он выглядит крупным, но ценится, сами понимаете, гораздо ниже. Огранка изумрудная, но это может быть и жадеит, и хризопраз. А что покажет фильтр Челси?

Он взял небольшое стеклышко в оправе и взглянул сквозь него. Голос его дрогнул.

– К-как интересно – красный. Всё интересней! Как говорила Алиса у Кэррола: «Всё чудесатее и чудесатее». Флюорит?

Он достал из стола и включил в розетку плоскую лампу, предупредил.

– Не смотрите на ультрафиолет. Нет, не флюорит, – он выключил лампу, убрал на место, выпрямился и посмотрел пристально на Алису. – Это настоящие изумруды, судя по теплому оттенку, – уральские.

– Вот, я же говорил! – Борис вынул из кармана сигналивший телефон, извинился и вышел поговорить в торговый зал.

«Изумруды!? Откуда у мамы изумруды?!» – Алиса не верила своим ушам.

– Хотите сделаю тест кислотами?

– Нет! – Испуганно вскрикнула Алиса. – Зачем кислотами?

– Для продажи. У вас же нет документов?

– Никакой продажи, это семейная реликвия! Только почините застежку, пожалуйста.

– Не волнуйтесь, сделаю прямо при вас. Всего-то немного серебряной проволоки припаять, это мог бы любой.

Продолжая разговор, ювелир достал маленький паяльник на подставке и набор мелких инструментов.

– Странно, что вы не знали стоимости этого украшения. Опасно так просто носить его везде. Снимут с шеи вместе с головой. Давайте сделаем, как многие обладатели драгоценностей, имитацию. Можно стразы подобрать, можно жадеит, это дороже станет. Флюорит из Намибии вряд ли быстро достанем. Листочки, конечно, в точности не скопирую, но это и не требуется, с трех метров их никто не отличит. И будете ходить везде со спокойной душой, а оригинал положите в сейф или абонированную ячейку. Готово, проверьте, колечко на застежке почти как новое.

– Да, действительно, как новое. Вы хотите сейчас оставить его себе для работы?

– Ни в коем случае! И никому другому не доверяйте. Я только сфотографирую в деталях и обмерю кое-где.

– Я согласна. А сколько с меня за работу?

– За пайку – пустяки, не стоит. Мне было очень интересно встретить подобную вещь. Это очень дорогая реплика старинного южно-итальянского стиля. Я еще уточню кое-где, мне кажется, я видел нечто подобное в литературе. А за копию ожерелья …

Алиса ошеломленно моргнула. Цифра была очень большой. «Но сколько стоит вот это, настоящее?»

Оказывается, она сказала это вслух.

– Раз в 1000 больше, – не моргнув глазом ответил Кортун, он увлеченно делал снимки цифровым фотоаппаратом и сразу проверял качество на экране.

«Голову вместе с шеей… Надо делать копию, и чем меньше людей узнает, чем лучше».

– А могу я рассчитывать… – начала Алиса.

– Да, конечно. Сохранение тайны гарантируется, – Олег Яковлевич закончил обмеры и аккуратно уложил колье в футляр.

Алиса вышла зал, Борис уже закончил свой разговор.

Алиса находилась в шоке, она не знала, что и подумать. В машине она молчала, сжимая в руках сумочку с невесть откуда свалившимся на неё сокровищем. Она вспомнила, как на финале конкурса за её спиной ехидничали две соперницы по поводу её скромного платья и презрительно отзывались об украшении. Они не сомневались, что это бижутерия. Сами они сверкали золотом и бриллиантами. Она тогда подумала: «Ну и что, оно красивое, и мама подарила на удачу». Дома почти с порога Алиса рассказала матери, что это колье стоит огромных денег, потому что оно с настоящими дорогими изумрудами. И сразу задала мучивший её вопрос:

– Мама, откуда оно у нас?

Юлия Михайловна оказалась поражена не меньше Алисы. Она в волнении встала и отошла к окну.

– Как откуда? От родителей.

– От каких?

– Естественно, от папиных. Ты же знаешь, он происходил из каких-то дворян, причем, по женской линии. Но он это не афишировал, сама понимаешь. А теперь и спросить не у кого…

– Да, но ювелир сказал, что колье не старинное, только имитация.

– Ну, может, то, старинное, пропало, проносились революции, войны. А кто-то из потомков позже заработал достаточно, чтобы заказать такую дорогую вещь по образцу. Уверена, что и отец твой не знал его стоимости, и я берегла, как память. Надо же, мне и в голову не приходило пойти оценить его. Я же могла узнать про изумруды раньше!

– А зачем бы ты стала узнавать цену, вы же не хотели его продавать?

– Конечно. Серёжа не допустил бы, чтобы мы распродавали вещи. Он всегда находил возможность заработать.

Алиса согласно кивнула. Она с детства привыкла, что отец много работал, часто по выходным, зато мама больше времени проводила дома с дочкой. Пенсия по инвалидности третьей группы, плюс зарплата преподавателя ОБЖ в гимназии не позволяли отцу содержать семью так, как он хотел. Вместе с боевым товарищем дядей Петей Вороновым они сначала занимались мелким авторемонтом. Потом стали покупать «убитые» автомобили, восстанавливать и продавать. Наконец последние 10 лет обзавелись магазином «Всё для автомобиля», который давал стабильный доход.

Мать подошла к столу и открыла футляр, камни ярко сверкнули.

– Господи! Как мы его теперь будем хранить, где прятать?

– Ничего, как раньше, в шкафу, никто же не знает про изумруды. А я заказала копию, не сильно дорогую. Сниму ячейку в банке, положу изумруды туда, как только ювелир выполнит заказ.

– А ювелир никому не проболтается?

– Нет, это знакомый Бориса.

– Какого Бориса?

– Ну, того, с которым я обедала позавчера.

– Всё-таки, это – поклонник.

– Мама! Ну что это за слово! Сразу «поклонник», скажи ещё – «жених».

– Да я не против, дочка, хоть и жених. Но помни, о чем я тебя предупреждала…

– Да помню, я помню: избегать очень богатых.

Мать взглянула на часы.

– Будешь сегодня заниматься?

– Нет. Хватит. Отдохну. Можешь включать телевизор.

Алиса ушла в свою комнату. Отца нет почти два года, а мама до сих пор не выносит тишину в доме. Если Алисы нет, слушает музыку или смотрит телевизор. Родители жили очень дружно, никогда не ссорились, заботились друг о друге и о дочери. Чистота, порядок, еда на столе – это считалось женским делом, а всякий ремонт и деньги – мужским. Когда встал вопрос о покупке пианино, отец настоял купить более дорогое, сказал, не волнуйся, мамочка, я заработаю. Он тогда вечерами возвращался поздно, долго мылся, потом садился к накрытому столу, оглядывал его и говорил с довольной улыбкой: «Спасибо, мамочка!»

День покупки фортепиано стал настоящим праздником, мама торт испекла и гостей пригласила. Были Кляйн все четверо и Вороновы вдвоем. Конечно, получился семейный концерт. Пятилетний Саша Кляйн прочитал стишок про кошку и заработал конфетку. Алиса и Эмма сыграли по маленькой пьеске для начинающих и получили аплодисменты благодарных зрителей. А когда Алиса спела «Сурок», дядя Петя сказал папе, дочка твоя далеко пойдёт, не зря вкалывал за это пианино.

Отец не очень любил застолья с гостями, наверное, здоровье не позволяло. Ему больше нравилось в выходной сидеть на диване и слушать, как мама занимается с Алисой пением или просто играет на пианино. Никакой телевизор, футбол или хоккей не могли отвлечь его от этого. Раз в год он обязательно брал двухнедельный отпуск, и они ездили отдыхать всей семьей.

Последняя поездка была в Крым, в Феодосию. Дядя Петя, большой любитель исторических книг, составил отцу целый список мест боевой славы русского оружия. А его жена, тётя Люба, нашла им приличную и недорогую комнату в разгар сезона. В Феодосии жила её троюродная сестра. За жилье Михайловы были очень благодарны Вороновым, а вот список экскурсий вызвал разногласия. Он оказался слишком обширный! Они начали с автобусной экскурсии по городу и посещения музея-галереи Айвазовского. По просьбе отца Алиса вела дневник и записывала информацию о достопримечательностях и свои впечатления. А Эмме отправляла фото прямо с телефона и короткие комментарии. Погода начала портиться, но все же они прогулялись по набережной, так как отец мечтал посмотреть недавно возведенный памятник генералу Котляревскому. На него стоило посмотреть: всадник с саблей, как будто в разгар битвы, а под копытами коня – красивейший персидский ковер из цветной мозаики.

И ведь папа не зря настоял на дневнике. До сих пор Алиса помнит, что в те дни записывала. К примеру, про этот памятник. «Генерал Петр Степанович Котляревский не воевал за Крым, зато под его руководством русская армия к началу 1813 года отвоевала у Персии весь Кавказ и половину черноморского побережья. Побеждал превосходящего по численности противника, берег солдат, заботился о раненых боевых товарищах. В Феодосии он жил после отставки по ранению. Когда он умер, спустя почти 40 лет после своего последнего победного сражения, его подвиги всё ещё не были забыты русской армией. Из Севастополя на похороны пришли все корабли Черноморского Флота, встали на рейде и дали залп из пушек».

К вечеру похолодало, и тучи сгустились. Отец моментально придумал выход, он, проходя мимо турагента, купил экскурсию в Севастополь. С утра дул ветер, на восточном побережье Крыма шел дождь, оделись в ветровки. С полдороги тучи разошлись, а в Севастополе светило солнце. Осмотрели удивительный город и сказочно красивый пригород Балаклава с подземным заводом-музеем. Вернулись в темноте, а набережную Феодосии затопило, даже автобусы не ходили. Потом они съездили в Керчь, тоже по историческим местам. Тем временем дожди кончились, и мама объявила забастовку. «Мы приехали на море, и я хочу провести целый день на пляже. Здесь есть такое место «Золотой пляж», туда ходит городской автобус». Алиса поддержала мать. Отец не смог спорить с двумя женщинами, отложил список экскурсий и согласился.

Выйдя на первой остановке из автобуса, сибиряки удивились размерами этого пляжа, уходящего широкой дугой к горизонту. Золотой цвет пляжа не был метафорой, оказалось, что он весь состоит не из песка или камешков, а из частичек нежного мягкого перламутра, обкатанных морем. Он не царапал кожу, а гладил. И так приятно оказалось перебирать его руками, находя кусочки разных раковин.

Когда отец заикнулся, что пора обедать, мама заявила, что никуда отсюда не уйдет, пока солнце не сядет. Алиса тоже не хотела покидать пляж. Отца отпустили в столовую одного, а сами только лакомились крымским виноградом да пили воду. Но до темноты не досидели, даже под тентом южное солнце обожгло и мать, и дочь.

Когда у Алисы неприятности или просто плохое настроение, ей достаточно представить себя на Золотом пляже, сидящей на кромке пологого берега, с ногами в теплом чистом море. И волны легко набегают и отступают, и берег блестит и переливается золотом…

В четверг в репетиционный зал филармонии вихрем ворвалась Эмма. В этот раз она оделась в ярко-голубое платье типа длинной рубахи, волосы подобрала в «хвост». Косметики совсем немного, зато крупные фиолетовые бусы в три ряда на всю грудь и такой же браслет.

– Привет честной компании!

– Здрав-ствуй-те! – Вымолвил Никита, очевидно, не сразу её узнавший.

– Привет, Эмма! Чего тебе? Мы еще не закончили.

– Ничего я посижу тихо.

Через 15 минут, спев два романса, Алиса начала отчитывать подругу.

– Эмма, позвонить ты не могла?

– У тебя телефон отключён, а мне надо срочно, – Эмме упреки подруги были, как с гуся вода. – И вообще, прости, я не к тебе пришла, а к Никите.

Никита, встававший со стула, при этих словах плюхнулся обратно.

– Ко мне?! Зачем?

– Никита, вы так прекрасно играете на рояле!

– Спасибо!

– А на других клавишных могли бы?

– На пианино, аккордеоне?

– Нет, на синтезаторе.

– Естественно, но зачем?

– Чудесно! Вы меня очень выручите, если завтра сыграете на свадьбе!

– Что?! О чем вы? Я вам не ресторанный лабух! – Возмущенный Никита вскочил, собрал в папку ноты и двинулся к выходу из зала. – Алиса, что она, подруга твоя, себе позволяет! Скажи ей…

– Никита! Милый, дорогой! Не надо так сердиться! – Эмма подбежала, ловко уцепилась за локоть Никиты и пошла рядом, ласково заглядывая в глаза. – Вы же помните, что я организатор праздников? Завтра свадьба, причем, «на пленэре», а родители жениха требуют «рояль в кустах». Есть диск-жокей с музыкой, год не переслушать, есть караоке. Но у них это какая-то семейная фишка. И всего-то надо в нужный момент выдвинуться из кустов в черном фраке и белой манишке с бабочкой, картинно взмахнуть руками и грянуть начало «Первого концерта» Чайковского.

– Эмма, вы предлагаете мне ехать в какую-то деревню и там в кустах играть Чайковского для пьяной компании? Да вы с ума сошли!

– И вовсе это не глухая деревня, а пансионат, ехать недалеко, практически на краю города. Туда даже маршрутки ходят. И вам хорошо заплатят, вернее, я сразу заплачу, могу налом, могу на карту.

Алиса плелась сзади, вне себя от изумления. Так они втроем вышли на улицу. Здесь Эмма оглянулась, не выпуская свою жертву.

– Алисочка, пока, дорогая! Мне сейчас очень некогда.

– Пока! – На автомате ответила Алиса и свернула на остановку.

Никита обреченно шел с Эммой, но ещё «трепыхался».

– Нет, Эмма! Вы точно с ума сошли!

– Никита, подумайте только, вы гонорар получите за несколько минут, как за целый концерт! Или, может, вы не сумеете сыграть?

– Я? Конечно, сумею, если по нотам.

– Прекрасно, договорились! Ноты обеспечу. И фрак. И ужин. И спальное место в пансионате.

– Ну, нет, я предпочитаю спать дома.

– Конечно, маэстро, как хотите! Доставлю туда и обратно!

Алиса посмотрела вслед этой необычной парочке. «Странно, что Эмма всё ещё не захомутала своего Павла. С таким-то напором!»

Поздно вечером Борису неожиданно позвонил Олег Яковлевич Кортун. Он сначала долго извинялся за столь поздний звонок. Напомнил, что это очень важно для Бориса. Олег Яковлевич нашел ювелира Савушкина Ивана Дмитриевича. Тот жив и здоров. От дел отошел, ему за восемьдесят. Проживает на своей даче под Барнаулом. Савушкин согласился встретиться с Борисом, и позволил дать свой телефон.

Борис решил не откладывать дело в долгий ящик, и сразу с утра созвонился с Иваном Дмитриевичем, они договорились о встрече в тот же день. Борис отменил все запланированные дела и на своей машине выехал в Барнаул. С шофером не поехал, хотелось скрыть поездку от матери. Он позже придумает причину и место, где он, якобы, провел время.

Дача Савушкина оказалась приличным загородным домом. Сам ювелир открыл Борису узорчатую входную калитку и провел в небольшую беседку. Савушкин бодро перемещался с небольшой тросточкой. Несмотря на довольно высокий рост, он шел прямо, не горбился. Волосы совершенно белые, седые, а темные глаза, на удивление, смотрелись молодо на изрытом морщинами узком лице. Он предложил чай с дороги, но Борис отказался. Хотя за участком определенно кто-то регулярно ухаживал: косил газонную траву, подстригал зеленую изгородь, пропалывал клумбу, – но это скорей всего приходящая прислуга. А сейчас хозяин был один, и не стоило его утруждать. Они устроились на мягких диванах, покрытых пледами. Подушки лежали россыпью, так и манили зарыться в уютное и мягкое облако.

– Располагайтесь, как вам удобно, – предложил Савушкин. – Я люблю здесь проводить время, когда погода позволяет. Итак, какое у вас дело к скромному пенсионеру, отошедшему от дел?

Борис включил планшет и показал фотографию.

– Вам знакомо это украшение? На нем стоит ваше клеймо, так сказал Олег Яковлевич Кортун. Вы помните его?

– Прекрасно помню! Моя работа. Чрезвычайно сложное украшение.

– Не скажете, кто и когда его заказывал?

– Мне бы записи свои посмотреть, это было лет двадцать назад. Но и сейчас могу сказать, что два камня, вот эти, по центру, покупались у самого Фельдмана. Ценность украшения в этих двух камнях, чистой воды изумруды. Орнамент характерен для Южной Италии. Мне заказчик приносил фото одного портрета начала прошлого века. На нем женщина изображена в подобном колье. Он попросил сделать копию, как можно более близкую к оригиналу. Я схожу за своим блокнотом.

Савушкин ушел, а Борис с интересом рассматривал дом. «Выглядит необычно, а кованые украшения на окнах в одном стиле с перилами смотрятся изысканно».

– Сами проектировали дом? – Первым делом спросил Борис, когда Савушкин вернулся в беседку.

– Сам! – С гордостью ответил Савушкин. – А кто же ещё?

– Чувствуется рука ювелира.

Савушкин открыл тетрадку.

– Смотрите сюда. Прошло не двадцать лет, а двадцать три года. Заказчик – Александр Завьялов.

– Кто? – Переспросил Борис.

– Завьялов. Этот мог себе позволить дорогое украшение. Вероятно, он был сыном самого Андрея Петровича Завьялова. Я хоть никогда не интересовался политикой и сплетнями, но про Завьяловых в девяностые годы разве глухой не слышал. Хозяева города практически были.

– Что с ними стало?

– Глава семейства внезапно умер, а дети, видимо, продали бизнес и уехали, может, за границу. Тогда многие эмигрировали в благополучные страны. Не знаю, врать не буду. А не удовлетворите ли моё любопытство, как попало это украшение к вам?

– Оно не моё, одной знакомой девушки. Ремонтировали застежку у Кортуна, он подсказал, что вы изготовили.

– Девушка из семьи Завьяловых?

– Нет, никакого отношения к ним не имеет. Она наполовину сирота, предполагаю, что колье ей досталось от отца. Но он умер, спросить не у кого.

– Возможно, Завьяловы колье продали, им могли понадобиться деньги.

– Спасибо большое, что не отказались побеседовать.

– Рад, если чем-то вам помог.

– А не поясните, что означает ваше клеймо: две буквы «С» и «К» в кольце. «С» я предполагаю, от фамилии «Савушкин». А вторая буква?

– Дело в том, что я из семьи знаменитых колыванских камнерезов Кольцовых. Мои предки работали на первых демидовских заводах в Колывани, на Алтае. Позже преуспели в камнерезном деле. А одна ветвь семьи породнилась с Савушкиными, стали ювелирами.

Борис мчался домой, злой и уставший. «Попробую расспросить отца, как наше семейное украшение попало к Алисе. И что-то нехорошее с ним связано. А мать знает и скрывает».

Неожиданно позвонил Савушкин.

– Извините, не знаю, важно ли вам это? Я вспомнил и уточнил в своих записях: через три года, я для того же Александра Завьялова изготовил серьги в дополнение. Серьги длинные, типа ветки с такими же листьями, а на каждой ветке 2 изумруда, не очень крупные. Это же серьги.

– Спасибо за информацию! – Поблагодарил Борис.

Он на секунду прикрыл глаза, и как бы увидел эти серьги. Действительно, длинная ветка с двумя камнями. Он вполне мог видеть украшение ребёнком, ведь, Александр Андреевич Завьялов – его дядя, старший брат отца, Евгения Андреевича.

В 2003 году Борису было 8 лет. На лето его отправили в детский спортивный лагерь. А когда он вернулся, то ему сказали, что дедушка умер, бабушка в больнице, а дядя и тётя уехали. Вскоре они всей семьей переехали из Барнаула в Новосибирск, и никогда больше не приезжали в Барнаул. Однажды, подростком, он спросил отца о его брате. «Они умерли, так случилось», – ответил отец. Больше они не поднимали эту тему.

Он попробует поговорить с отцом. Для этого лучше отца вызвать на работу под каким-то предлогом, чтобы он пришел трезвым, и матери не оказалось поблизости.

Отец зашел рано утром в офис к Борису. Он выглядел намного лучше, чем в их предыдущую встречу: посвежевший, бодрый и совершенно трезвый. Борис отметил появившийся интерес в его оживших глазах.

– Как дела? – Выдал дежурную фразу Борис. – Хорошо выглядишь.

– Слышал? У меня появился аквариум.

– Мать упоминала.

Отец поморщился при слове «мать».

– Я хотел с тобой сам поговорить. Как ты посмотришь, если мы временно поживем раздельно с твоей матерью?

– Мне нечего сказать, я не собираюсь вмешиваться. Делайте, как лучше для вас.

– Официально развод не станем оформлять, раздел имущества, суды, и все такое прочее. Слишком многое нас связывает. Она пусть остается в нашей квартире, а я уйду на съемную.

– Я могу купить тебе квартиру.

– Не надо, я уже снял приличное жилье. Квартира мне нравится. А зачем ты меня позвал?

– Отец, я хотел узнать про твоего старшего брата, Александра. Что с ним случилось?

Отец помрачнел.

– С чего тебя вдруг заинтересовало? Ты же ребёнком был, когда они погибли.

– Расскажи, что случилось с ним и его семьей.

– Жуткая история. Неприятно вспоминать. Но раз ты настаиваешь… Александр с женой внезапно вернулись домой, а в доме грабители. Их с женой убили, застрелили. Украли деньги из сейфа и драгоценности. Но грабителей не нашли. Возможно, сами менты участвовали. Темная история. У нашего отца от горя инсульт случился. Умер через неделю. Мать ненадолго его пережила. Мы с Алевтиной не могли оставаться в том городе. Продали всё, как можно быстрее, не торговались. Как только смогли, уехали в Новосибирск, начали бизнес с нуля. Тебе не стали рассказывать об этом ужасе.

– Действительно страшная история. Извини, что заставил тебя вспомнить прошлое.

– Ничего, много лет прошло, боль стёрлась. Пойду, пожалуй. Мне обещали редкую рыбку для аквариума – тетрадона. Заходи, посмотришь.

Отец ушел, а Борис места себе не находил. Как у Алисы оказалось украшение его семьи? Они могли купить его где-то, не обязательно у самих грабителей. Колье, возможно, перепродавалось много раз. Больше двадцати лет прошло с момента похищения. Или кто-то из их семьи участвовал в ограблении? Алиса говорила, что её отец был профессиональным военным, воевал в горячих точках. Его комиссовали по ранению. Жить на что-то надо? Мог он связаться с бандитами? В принципе, мог. Так и разжился украшением. Но не хвастался, берег на чёрный день. Сам он умер, а жена оказалась не в курсе. Она безо всякой задней мысли дала украшение дочери, даже не подозревая о его ценности и криминальном прошлом. Да, вторая версия более правдоподобна. Срочно поговорить с Павлом. Он поможет раскопать то, старое дело.

Павел с интересом выслушал семейную историю Бориса. Он принял обе версии. Но попросил Бориса не делать преждевременных выводов, пока нет доказательств вины Михайлова. А доказательства Павел добудет. Это – его профессия, и он умеет это делать. Павел посоветовал Борису поговорить с матерью, выслушать её версию тех событий. Возможно, она расскажет подробнее, более эмоционально, и Павел найдет зацепки в том старом деле.

Борис напросился на ужин в ресторан матери. Ресторан «Алевтина» не выделялся роскошью и размерами, но имел удачное расположение – в центре, хотя и в полуподвале. Всё это в сочетании с неплохой кухней приносило хороший доход. Мать умело управляла своим рестораном, он пользовался спросом. В ресторане предпочитали отмечать юбилеи люди среднего возраста и постарше. Приглашались соответствующие музыканты. Всё проходило чинно, без скандалов, как правило. А днем часто заходили матери с детьми и целые семьи, на бизнес-ланч забегал «офисный планктон». Не для молодёжных тусовок место, но у каждого заведения своя ниша.

Мать оставила Борису столик в самом углу. Она сама сделала заказ, прекрасно зная вкусы Бориса. Он всегда предпочитал мясо, а не рыбу, и с удовольствием принялся за бефстроганов.

– Ты узнал что-то новое про изумруды? – поинтересовалась она.

– Украшение сделано в Барнауле больше 20 лет назад ювелиром Савушкиным. И ты знаешь, кто его заказывал? Александр, брат отца. Ты же видела колье раньше? Расскажи, что произошло с Александром и его семьей.

Мать изменилась в лице. Она схватила со стола стакан с водой и залпом выпила его.

– Жена Александра, Наталья, была помешанной на украшениях. Мы особо с ней не знались. Я слишком простой им всем казалась. Эта гордячка кичилась своим происхождением и богатством. Александр ей во всем потакал, постоянно дарил ей разные цацки, а та демонстрировала их к месту и не к месту. И доигралась. У них ремонт в коттедже шел. Сигнализацию выключили. Деньги и драгоценности Натальи в сейфе лежали. Кто-то навел бандитов на их коттедж, возможно обслуга. Они повара, горничную, садовника держали. У нас-то с Евгением прислуги не имелось, мы скромно жили. Но продолжу. Грабители вскрыли сейф, а эти вдруг вернулись. Александр пытался сопротивляться, но убили его и Наталью. У бандитов ствол имелся, застрелили. Несколько раз стреляли в каждого. Кровищи – море. А нас с Евгением затаскали потом. Ты не представляешь, что мы пережили!

– А вас-то за что таскали?

– Как за что? Евгению фирма отходила в случае смерти Александра. Их отец, когда перестал сам делами заниматься, таким образом распорядился. Евгения чуть не назначили главным обвиняемым, но, слава Богу, алиби у него стопроцентное оказалось. Несказанно повезло! Я свой день рождения в тот день отмечала. Ну, как отмечала? Просто пригласила домой трех подруг, посидеть, поговорить. Дата, не круглая, чего тратиться? Евгений с нами за столом сидел. Но недосмотрела за ним, пока с подругами новостями делились, он выпил сверх меры. Плохо стало ему. Уложила я его в соседнюю комнату на диван. Но периодически он, то воды просил принести, то выходил к нам, то скандалить принимался. Трое свидетелей оказалось, что не покидал Женька нашего дома, когда тех убивали. И не абы, каких свидетелей! Даша в налоговой инспекции работала. У Марины – своя мясная лавка. А Таня с мужем магазин кубанских вин держали. Еле отстали следователи от нас. Родители Жени умерли с горя. Уехали мы, не смогли там жить.

– Значит, это украшение украли из сейфа, когда убили Александра и его жену. На нём именное клеймо ювелира. Ты не хочешь заявить в полицию? Возможно, по нему смогут выйти на преступников.

– Столько лет прошло. А может, этот ювелир кому-то копию сделал с того украшения? И с тем же клеймом. А сколько раз его могли перепродать с тех пор? Хороши же мы будем, когда поднимем шум. И вот ещё что: я не помню точно, но это колье вроде даже не числилось в списке украденного. Список похищенных драгоценностей составляли тогда со слов горничной, экономки и матери Александра, и меня, конечно, спрашивали. Вспомнила, украшения отдавали в чистку ювелиру незадолго до ограбления. Отчет этого ювелира за основу брали.

– Я могу оставить Алису в покое? Я так понимаю, что она со своими изумрудами тебя больше не интересует.

– Нет. Своди её в «Созвездие», я достала вам входные билеты. Там Стас Березин выступает завтра.

– Мать! Ты ли это? Связалась со своими ближайшими конкурентами!

– Брось! Какие мы с ними конкуренты? У нас разные весовые категории. У «Созвездия» огромный зал. Они запросто могут организовать выступления артистов. И публика у них другая, более привередливая, хотя наша кухня лучше, и порции в нашем ресторане больше. Своди Алису, ей понравится. Мне по случаю эти билеты достались. Не пропадать же добру. Попутно выяснишь, есть ли у Алисы сестры, братья, родные, двоюродные, и прочие родственники. На всякий случай.

Алиса с радостью приняла приглашение Бориса. Стас Березин – один из самых популярных исполнителей последнего времени. Молодой, но очень талантливый. Стас сам пишет текст и музыку своих песен, но главное, у него изумительной красоты голос, огромный диапазон. Интересно, как смогли заполучить в «Созвездие» этакую знаменитость?

Борис заехал за Алисой заранее. Не хотелось приезжать перед самым концертом. Лучше посидеть, поговорить вволю до начала выступления. Дверь открыла мать Алисы, он представился. «Юлия Михайловна», – ответила женщина вежливо, но сухо. Алиса вышла, и Борис замер от восхищения. Он привык видеть Алису в длинном концертном платье или в брюках. На этот вечер Алиса надела короткое облегающее светло-голубое платье с узкими рукавами до локтя. Перехватило дыхание при виде её фигуры, подчеркнутой фасоном платья, стройных идеальной красоты ног. Волосы Алиса собрала наверх, открыв изящную длинную шейку. Тонкая цепочка с небольшим кулоном из жемчуга и браслет довершали наряд Алисы. Борис в восхищении поцеловал ей руку. Мать Алисы недовольно поморщилась.

– Вы, пожалуйста, недолго, у Алисы на этой неделе ответственный концерт.

– Мама! Но это же Стас Березин! Я обожаю его роскошный баритон! Можно, мы дослушаем его до конца? – Алиса обернулась к матери.

– Не думаю, что он продолжит до ночи выступать. Споёт пару-тройку песен. Обещаю доставить вашу дочь домой в целости и сохранности сразу после концерта.

– Хорошо. Надеюсь на вас.

Борис несколько раз бывал в «Созвездии». Они оригинально оформили доставшееся им довольно громоздкое помещение, разделив его на секции раздвижными перегородками. Обычный ресторан превращался в концертный зал, когда выступали артисты. Публика могла сидя за столиками, заказывать еду и напитки и наслаждаться искусством.

Алиса и Борис прошли за свой столик в углу у сцены. Борис окинул взглядом зал: одна треть заполнена, не больше. До концерта почти час. Они спокойно поужинают, чтобы уже не отвлекаться во время выступления.

– Алиса, у них очень маленькие порции, выбирай несколько блюд, хотя готовят они неплохо. У них уклон на французскую кухню, обилие различных соусов.

– Мне бы что-то без соусов. Самое простое и не острое.

– Возьми индейку в сметане и овощную нарезку. Проще не бывает.

Борис специально наклонился к Алисе. Ему нравился аромат её духов: легкая свежесть со слабыми ягодными нотками. Хотелось бесконечно вдыхать её запах. Он – полный идиот, что не обращал раньше внимания на подобных женщин. Борис еле отвел взгляд от её губ: пухлых, изящно очерченных, слегка тронутых светлой помадой. Разговаривая, он взял Алису за руку. Какое тонкое у неё запястье! А пальцы! Так бы и перецеловал каждый! Алиса удивленно посмотрела на него и отняла руку. Борис смутился. Он себя не узнавал: он ли это млеет рядом с девушкой? Официант принес закуски. Музыканты заиграли регтайм. Борис отвел взгляд от Алисы и повернулся к сцене, чтобы придти в себя.

Он не сразу заметил, что с Алисой творится что-то неладное. Борис услышал хрип, повернулся к ней. Он не узнал её. Она задыхалась, капли пота появились на бледном лице. Она попыталась что-то сказать ему, захрипела, покачнулась. Борис подхватил её на руки.

– Врача! Быстро! – Закричал Борис.

На крик выскочил администратор.

– Сюда, несите её в кабинет.

К ним подбежал мужчина с соседнего столика.

– Я врач, – пояснил он. – Где её сумка? Несите! У неё, похоже, анафилактический шок. В сумке должен быть автоинъектор с адреналином. И скорую вызывайте!

– Что с ней! – Закричал Борис. – Она умирает?

– Думаю, аллергия. Она что-то съела. Точно! У неё адреналин в сумке. Я не ошибся: аллергия!

Администратор бодро объяснял в зале:

– Успокойтесь, женщина в положении, ей стало душно в зале. Бывает с беременными. Ей значительно лучше. Всё в порядке.

Алиса слабо зашевелилась после укола.

– На что у вас аллергия? – Спросил врач.

– На арахис, – слабым голосом прошептала Алиса.

– Но мы не заказывали блюда с арахисом! – Закричал Борис. – Несите сюда тарелки с нашего стола!

– Как не заказывали? А этот соус к овощам? Он с арахисом. Вы сами виноваты. Смотрите, в меню написаны ингредиенты соуса, читайте – «арахис». – Оправдывался администратор.

– Где официант, который нас обслуживал? Покажите наш заказ! – Ругался Борис.

– У нас сегодня зал переполнен. Официанты разрываются между посетителями, могли что-то напутать. Я разберусь и накажу провинившихся людей, – уверял администратор.

Ему позвонили.

– Скорая приехала. Сейчас поднимутся с носилками.

– Я сам её отнесу!

Борис подхватил Алису на руки и понес к машине.

Врач, принимавший их в больнице, настаивал на госпитализации. Алиса пришла в себя и слабо сопротивлялась: она не хотела беспокоить мать. Борис еле уговорил её остаться в больнице на пару дней. Он оплатил Алисе отдельную палату. Ей поставили капельницу, а Бориса выпроводили за дверь. Он выходил из больницы, когда на него налетела мать Алисы, Юлия Михайловна.