Твой друг Арсений

I

Духота утра выпила все лужи ещё до обеда. На вечер были обещаны безоблачность неба и отсутствие осадков, но погода решила больше не подыгрывать прогнозам синоптиков. Одна из первых капель шлепнулась прямо на нос Арсения. Он скосил глаза, чтобы внимательно рассмотреть её. Такая большая и чистая она удобно разместилась на самом кончике и, кажется, спрашивала: «Что теперь ты будешь делать?» Чтобы не отвечать, он смахнул ее указательным пальцем.

Сейчас он сам с собой бы не смог поговорить. Мысли в голове молотили друг друга, как профессиональные боксёры в уличной драке. Ему хотелось вмешаться и растащить их, разобраться что к чему, но борец из него всегда был никудышный. Он боялся подступиться хотя бы к одной из мыслей. Казалось, стоит сосредоточится, как одна из них даст с силой под дых, и он задохнется от безнадёжности.

Волнение вызвало тошноту. Нерв правой стороны лица неприятно дергал мышцу скулы. Арсений старался распределить внимание на всё, что видел впереди, а боковым зрением контролировать примерные три-четыре метра от Вовы и Жеки, чтобы поисковая цепочка не разорвалась. Он во всём винил себя. Сейчас его старательно пытались раздавить стыд, обида и печаль, помноженные на похмелье. Они гнали к отчаянию и поминутно отвлекали от поисков. Внимание уходило вовнутрь. «Нужно было всё рассказать ему. Раньше. Мы ведь друзья. Он бы понял… Или нет?» От оглушительного хрусть под ногой связь с сердцем на мгновение прервалась. Вдох. Сердце снова заторопилось. Выдох.

– Анто-о-он! – прокричал в след за другими.

Они потеряли уйму времени прежде, чем начать поиски. Выкрученное на веселье настроение, заправленное доброй порцией алкоголя, не позволяло в серьёз отнестись к словам именинника, как бы он не пытался всех переубедить. Положительные эмоции компании не резонировали с тревогой Арсения. К тому же, только в его и Алиной головах крылась настоящая причина для беспокойства, озвучить которую они не смели по ряду причин. Делу это мало бы помогло и совсем не на много ускорило бы процесс принятия серьёзности ситуации остальными.

– А помните, он в соломе зарылся? – рассуждал Даня. – Проспал там, как нечего делать, только бы нам не помогать, а мы все подумали, что его поленницей завалило.

– Я знаю, с ним всегда непросто, и он может вычудить всё, что угодно. Но сейчас совсем другая ситуация! – терпеливо переубеждал Арсений.

– Не эта, так другая фигня, которая с ним постоянно, между прочим. Он опять придуривается, я прям вангую. – уверенно заявил Вова и заорал в сторону леса, – Достал ты уже всех, Антон. Выходи давай!

– Так-то он неадекват, плюс накидаться успел. – засомневалась Милена.

– И уже прилично его никто не видел. – поддержал её кто-то из толпы.

– Именно поэтому пора начать искать! – уходя в направлении тропинки, заключила Алина.

Усиливающийся дождь и наступающие сумерки играли против поисков в лесу. Близорукость Арсения в таких условиях особенно давала о себе знать: лоскуток от одежды превращался в гнилой гриб, стоило подойти ближе, а след от обуви становился обычной ямкой от выбитого камня. Тем не менее, он, как и остальные, старался ничего не упускать. Почти все основательно протрезвели и решили ещё раз пройтись в том же направлении, только уже не слоняться кучками непонятно как и в полном беспорядке, а растянуться в цепочку. Всё же качество идей прямо пропорционально количеству алкоголя в организме. Только во рту погано, в голове ещё хуже. Мысль о том, что надо бы позвонить родителям, явно стала побеждать. Но почти вся компания была уверена, что справится своими силами. Они надеялись, Антон, как обычно, дурачит всех. Такая игра. Теряться он вовсе не собирался.

Ничего подобного не произошло, будь брат с сестрой так же честны и откровенны с Антоном, как в раньше. Только подростковый возраст притащил с собой неоднозначные события, последствия которых пришлось держать в тайне. Ничего вернее они не придумали, как молчать, даже не смотря на многолетнюю дружбу, связывавшую их с раннего детства.

Уже никто не помнил сам момент знакомства. Это произошло в таком возрасте, когда вещи просто случаются, а ты настолько мал, что не придаешь этому никакого значения. Сидишь себе в песочнице, играешь, позволяя своей фантазии развлекать тебя. Поэтому по ощущению Арсения Антон был с ними всегда. Понятно, конечно, что из ниоткуда он появиться не мог. Определённо, его так же, как и остальных, однажды привез автобус из города в деревню на лето, чтобы не мешаться родителям там, а мешаться родственникам здесь.

– Как закончишь ныть, пойдешь со мной до плотины? У меня там тайник. – отползая в своё укрытие, шептал Антон. – Подорожник хорошо послюнявь.

– Без тебя разберусь! – шикнул Арсений, тщательно прикладывая листок к поцарапанной коленке. – И меня еще не затукитовали, так что я никуда не пойду.

– А когда затукитуют, пойдешь? – слышно только голос из-под крыльца.

– Я есть хочу и коленка болит.

– Такой маленький, а уже зануда.

– Мне почти двенадцать! – возмутился Арсений, давая себе еще одну попутку перелезть через забор.

Сейчас водил Рыжий – самый шустрый из всех игроков в прятки. Мало того, что он ловко определял укрытия прячущихся, так ещё и быстро бегал. Поэтому у других игроков не было шансов первыми домчаться до дощечки и катапультировать двенадцать палочек. Затукитованные сидели на переднем крыльце полуразвалившейся библиотеки, щурились от солнца, наблюдали за водящим. Они тайно болели за него, желая скорейшей победы Рыжего и начала нового круга игры. Но в планы Арсения входил его личный триумф. Действую согласно выбранной стратегии, он перепрятывался из одного места в другое, постепенно приближаясь к дощечке. План чуть не провалился вместе с самым неграциозным полетом с забора и совсем нетихим «ауч!». Протирая спиной стену, он медленно удалялся от своего последнего укрытия и приближался к углу библиотеки. Отсюда хороший обзор площадки и пара шагов до победы.

– Ты в канаве, Алинка, – заорал Рыжий, – я тебя затукитовал! – ознаменовал он, несясь к дощечке и быстро отстукивая по деревяшке положенные три раза.

Алина, больше расстроившись испачканному платью, чем своей поимке, с недовольным лицом оправилась на ступеньки ожидающих. Когда Рыжий помчал за новой жертвой, в голове у Арсения щелкнул тумблер с пометкой «Шанс», и он ринулся к дощечке. Но не успел добежать, как его окатил салют из летевших в разные стороны палочек и радостный крик мальчишек. Рядом с катапультой стоял счастливый Антон, в широкой улыбке демонстрируя место от недавно выпавшего зуба. Подорожник отвалился, опережая челюсть Арсения.

– Теперь пойдешь со мной! – обозначил план действий Антон, протягивая бумажный сверток. – И я поесть тебе принес, чтоб ты не умер.

Идти до платины не то чтобы далеко, но минут тридцать потратить пришлось, а солнце припекало не так чтобы сильно, но сандалии основательно прилипали к асфальту, если случалось на него наступать. К счастью, троица добралась до места в полном составе. Вообще-то Алину не брали с собой. Но угроза «всё маме расскажу» быстро решила этот вопрос в пользу девочки. Детям запрещалось приближаться к искусственному водоему без сопровождения взрослых. Слишком опасное место, если не уметь им пользоваться. Пара-тройка утонувших в первой половине лета были ярким примером дилетантского подхода к использованию водохранилища.

К счастью Алины, тайник находился в перелеске чуть правее от плотины. Утопленников она не боялась. Нервничать её заставлял вид темной стоячей воды. О причинах страха она, как и остальные, не догадывалась. Старательно избегая купаний в природных вместилищах вод, она считала это нормальным проявлением неординарности личности и нисколечко не огорчалась упущенной возможности быть ребёнком на полную катушку. Антону всё это было известно, поэтому он предусмотрительно проложил путь к месту за высокой насыпью, скрывающей от глаз водоём.

– Это наш бункер! – объявил довольный Антон, экскурсоводческим жестом указывая за избушку пастухов.

– Бункеры так-то подземные. – засомневался Арсений.

– Если того требуют условия обороны, то и надземными бываю.

– А от кого мы будем обороняться? – поинтересовалась Алина.

– Не обороняться, а скрывать производство. От конкурентов.

Предварительно сбегав с ведром за водой, Антон начал без конца что-то вытаскивать из сторожки: палки, проволоку, большие и маленькие пакеты, раскладные стулья не самого надёжного вида, щетки и ворох драной одежды. Довершением всей свалки стал мешок с чем-то бряцающим, гремящим и шуршащим. Не обременяя присутствующих какими-либо объяснениями, он сбрасывал всё это на траву и вновь возвращался в избушку. В заключении появился в дверях, волоча за собой автомобильный аккумулятор. Когда последний оказался рядом со всем остальным, запыхавшийся Антон заявил:

– Пора разводить костёр.

– И что мы будем делать? – Арсений, странно посмотрел на друга.

– Штуки, которые можно продать, разумеется. – удивившись.

Зная Антона, вопросов подобного толка не должно возникнуть. Любая его затея совершенно немыслимым образом связывалась с зарабатываем денег. Он бесконечно хвастался всеми своими свершениями в разного рода бизнесах и абсолютно не стеснялся промахов, которые были более частыми попутчиками, нежели удачи.

Лет в шесть он захотел разработать аромат, как настоящий парфюмер, и затем продать его за огромные деньги. Или даже за все деньги мира. Для создания будущего шедевра он смешал несколько пузырьков духов, найденных у родителей в комнате. Запашок вышел отвратительным. Отцу тоже не понравился, судя по тому, какого душевного ремня тот всыпал Антону. С парфюмерным бизнесом пришлось покончить тем же днём, но оставлять мечту о собственном капитале он не намеревался. Возможность покупать жвачку, Чупа-Чупсы, шипучки и шоколадные батончики в неограниченном количестве без выспрашивания денег у взрослых манила его, как огонь мотылька. К тому же, финансовая свобода давала право выбора, которое так часто отнималось, не взирая на все доводы, мольбы и слёзы. Но больше всего прочего его мотивировала сокровенная мечта: в будущем, когда мама состарится, он должен иметь возможность оплатить ей операцию по замене всех внутренних органов новыми. Антон верил, что это возможно, были бы деньги. И тогда о смерти самого дорого человека можно позабыть и не бояться остаться в полном одиночестве.

Идеи для заработка возникали регулярно и поражали своим разнообразием. Чаще всего дохода они никакого не приносили, а вот к очередным конфликтам с родителями запросто. Став чуть старше, Антон сообразил, что всю деятельность лучше перенести в деревню, где он волен в своих действиях и на безопасном расстоянии от мамы с отцом. Дядька и тётка особо не обременяли себя присмотром за племянником, позволяя ему творить всё, что душе угодно.

В девятилетнем возрасте ему удалось попасть на стрижку овец. С мальчишками постарше он перетаскивал шерсть от уже остриженных животных к навесу, где взрослые занимались её очисткой и сушкой. Работал старательно и терпеливо под палящим солнцем целый день. Вечером всех несовершеннолетних рассчитали. Едой. Антон не спорил, что суп из баранины – самый вкусный суп в его жизни, но ему хотелось получить шуршащую в свою копилку. С этого дня он решил, что работать за еду не намерен.

В конце следующего лета занялся сбором плодов черемухи. Продукт скупщики принимали большими объёмами по приличной цене. Антон облазил все дозволенные и недозволенные кусты, каждый раз рискую целостностью костей. По итогу, остался вполне доволен результатом своего труда: брезентовая ткань от пятиместной палатки перекрылась от края до края, а его кошелек в последствии переполнился купюрами разного достоинства. Порванные штаны и несколько закрашенных футболок обозвал издержками производства и нисколько этому не огорчился.

И вот теперь Антон достал где-то автомобильный аккумулятор. Как с его помощью можно заработать, Арсений представлял себе плохо. Но чтобы там не было, затею друга авансом поддерживал.

– Мужчины идут добывать дрова, женщины остаются в бункере и занимаются уборкой. – обозначил Антон, вытаскивая из кучи проволоку и верёвки.

– А мне что делать? – растерялась Алина.

– Сказал же, убираться в бункере.

– Ты про женщин сказал, – обиженным голосом.

– Ну, а ты кто по-твоему? – недоумевал он.

– Девочка. Мне же не семнадцать там или шестнадцать хотя бы. Я не такая старая, чтобы быть женщиной.

– Я не такая – жду трамвая. – ворчал Антон. – Ты ещё зареви.

– Пффф. Еще чего!

– Да я не тебе, – отодвигая её в сторону, Антон метнулся к схватившемуся за мизинец Арсению. – Как так-то? Вот кто тебя просил поднимать кирпич?

– Ноготь почернеет, наверно. – неуверенный диагноз вынудил первую слезинку скатиться по щеке.

– И отвалится. – хохотнул Антон, поздно спохватившись. – Шучу я, шучу. Всё будет хорошо, поболит и пройдёт. Зато ты уже о коленке забыл.

– Умеешь ты поддержать, конечно. – хныкнул Арсений.

Нотка сарказма пролетела мимо ушей, поэтому Антон остался весьма доволен собой.

– Что ж, девочка! – и к Арсению, – Это я не тебе, если что. – и обратно к Алине. – Твоё задание в силе. Приберись и всё такое. А то мне дядя Витя башку открутит за чушатник.

– Так тебе же, а не мне. – сообразила Алина.

Антон приблизился к ней, приобнял за плечи и, наклонившись к уху, зашептал:

– Если ты не будешь слушаться меня, я всем твоим подружкам расскажу, что ты ковыряешься в носу и ешь свои козявки.

– Но я…

– Да, ты не делаешь этого, но откуда им об этом узнать?

В глазах Алины угроза оказалась весомой и крайне опасной. Поставить под сомнение её чистоплотность всё одно, что обвинить в убийстве.

– Там под лавкой совок, – объяснял Антон во всеуслышание. – он тебе пригодится при уборке. Но если что, можешь воспользоваться ещё и веником. Найдешь его там же.

Вообще-то Алина не любила, когда ей указывают и уж тем более угрожают. Начинала перечить и глубоко обижалась. Но Антона она побаивалась и отказывать не смела, хоть и пыталась спорить. Оправданием слабины в характере служили разница в возрасте в два года (такая же разница с братом её ничуть не смущала) и статусное звание «городчанин».

Проводив уходивших мальчишек взглядом, она в качестве маленького бунта приступила к уборке не сразу. Присела у кострища на один из раскладных стульев и тоненьким прутиком принялась рисовать в пепле спиральки, успокаиваясь и гипнотизируя саму себя. Подобные ритуалы моментально выкидывали её из реального мира. Она оказывалась в излюбленном местечке своего по-детски чистого воображения. Здесь её поджидал выдуманный друг, с которого Алина дружила, сколько себя помнит. Внутренний голос или Фыж, как она его называла, жил в саду, где навсегда обосновались осень, легкий ветерок и частый тёплый дождик – идеальное место для самоуспокоения. Алине хотелось пожаловаться на Антона и немного на брата, но подойдя к качелям, на которых медленно покачивался Фыж, передумала. Она легонько подтолкнула сиденье и, наблюдая за полетом полупризрачного друга, спросила саму себя:

«Интересно, а как выглядит внутренний голос Антона?»

Сомнений, что у каждый человек он есть, не возникало. Разумеется, должны быть отличия во внешности. Например, у неё он выглядел, как полупрозрачный шарик синего цвета с тоненькими черными, как след от фломастера, ручками и ножками. Уши он имел большие и прозрачные, чем-то похожие на полиэтиленовый пакет, и глазки, как кляксы от чернил. Отсутствие рта Алину никогда не смущало. Всё равно она общалась с Фыжем при помощи телепатии.

Пребывая в раздумьях, она не заметила, как ухватилась за веник, и усердно выгоняла листья и другой мусор из пастушьей избушки, поднимая пыль до потолка.

– Приветик! – поздоровался Антон третий раз за день.

Волоча за собой связку сухих веток и обращаясь к отстающему Арсению, он добавил:

– Смотри, какая хозяюшка подрастает. Будет завидной невестой. Я уже ненавижу её будущего жениха.

«Его внутренний голос весь, как радуга, с длинными шелковистыми волосами пшеничного цвета», – нарисовала в своем воображении Алина.

– Веник могла бы смочить. Так и умереть можно. Я зря что ли воду притащил?

«Нет, он у него с грязными волосами черного цвета!» – были внесены поправки в образ.

Антон принялся укладывать обломки кирпичей в подобие круга, старательно конструируя очаг для будущего костра.

– Пожарная безопасность – превыше всего! – приговаривал он.

С каких пор его стала заботить техника безопасности, было известно всей малышне в деревне. Прошлой весной, когда по какой-то причине Антона выселили на неделю из города, ему вздумалось поиграть с огнем в поле. Чтобы не обделить весельем других мальчишек и немного подзаработать самому, он включил в игру соревновательный элемент. Пропуск участника стоил пятнадцать рублей. Призовой фонд составил сто рублей за минусом комиссии организатору. Разделив присутствующих на три команды, он поджигал перед каждой из них небольшой участок сухой травы. Кто первый тушил свою территорию, тот и побеждал. Веселье продолжалось, пока один из участков, за который, к слову, отвечала команда Антона, не вышел из-под контроля. Силы трёх команд были брошены на тушение быстро расползающегося пламени, подгоняемого внезапно поднявшимся ветром, но всё безуспешно. Ничего не оставалось, как спешно покинуть место преступления.

Вся следующая ночь прошла без сна. Антон думал о многих вещах: как далеко огонь распространится по полю, дойдет ли он до деревни, расскажут ли дети своим родителям, кто в этом виноват и почему его отправили в деревню весной, а не как обычно летом? Утром, когда удалось ненадолго задремать, он сквозь сон услышал разговор тётки с дядькой. Они обсуждали ночной пожар. Сгорел курятник у местной предпринимательницы. Пернатые не пострадали, если не считать петуха, у которого обгорел шикарный хвост. Эта новость вышибла сон из головы, как пороховой газ пулю из пистолета. Но судя по дальнейшему разговору родственников, никто Антона в поджоге не обвинял. Взрослые как будто вообще не знали о недавней шалости детей. Через два дня его увезли обратно в город, и он так и не узнал, что курятник сгорел не по его вине. Поджог устроили благодарные клиента той самой предпринимательницы, только осадок остался у Антона.

После проверки устойчивости каждого кирпича, он дал добро Арсению на укладку веток и разведение костра. Алина не принимала участия ни в этом, ни в разговоре. Сидела в стороне на скамейке и фрагментами воспринимала то, что происходило вокруг. Когда пламя разгорелось достаточно хорошо, Антон принялся вытряхивать содержимое мешка. Пара пустых консервных банок, щипцы, нож, дощечки с небольшими углублениями разного вида, несколько клубней картофеля, бутылка с газировкой, резиновые перчатки и молоток.

– Богато. – оценил Арсений.

– Картошку мы запечём. Хотя я думал вырезать из неё форму, – и чтобы не передумать, Антон закинул клубни прямо в огонь, – будет чем подкрепиться.

– Вкусно. А с аккумулятором что будем делать?

– То есть остальные штуки не заинтересовали тебя вообще? – озадачился Антон.

Арсений принял вид недоумевающего человека. Ожидая ответа на вопрос, он аккуратно проталкивал палкой каждую картошину к самому низу костра, чтобы она всё-таки запеклись, а не сгорела до углей. Тем временем Антон напялил на руки перчатки, завязал нижнюю часть лица одной из тряпок и вооружился молотком. Выглядело угрожающе.

– Будем добывать свинец. – наконец расщедрился он на объяснения. – Кислоту из аккума я слил вчера. Правда, неудачно вышло для моих кроссовок. Пришлось похоронить.

Последние его слова выдернули Алину из раздумий. Бровки её приподнялись. Вслед за Арсением она подошла ближе к Антону, который уже кружил над аккумулятором, решая, с какой стороны начать его крушить. Первый удар пришелся на угол, который никак на это не отреагировала. После следующих нескольких ударов пластик наконец треснул, отвалился значительный кусок корпуса, и Антон запищал:

– Вот и кишки!

– Ты будешь это трогать? – указывая пальчиком на пластины, спросила Алина.

– Иначе у нас ничего не получится. Да не бойся, всё самое опасное я сделал вчера.

– А когда я что-то буду делать? – в голосе Арсения слышалась маленькая обида.

– Слушай, я сделал всю чёрную работу за тебя, чтобы ты мог насладиться самой интересной частью нашего производства. Так что не ной и помоги процессу. В мешке есть ещё перчатки. И захвати щипцы с банкой.

– А тряпку обязательно на лице завязывать?

– Не знаю, но так круче!

Арсению не хотелось в чём-либо уступать, поэтому закрыл лицо на манер Антона. Дальше уже вдвоем мальчики выкорчёвывали пластины из корпуса аккумулятора. То, что упаковано в резиновые мешочки, очень сильно крошилось. Для плавки это решили не использовать. Пластины без мешочков выглядели вполне себе ничего. Их поломали на небольшие кусочки и отправили в консервную банку. Чтобы ускорить процесс, Антон отправил Сеню поставить первую банку на огонь, а сам достал вторую, чтобы заполнить и её.

– Как свинец разжижится, сразу лей его в формы, – раздавал указания, показывая на одну из дощечек с углублениями в виде кружочков, капелек и квадратиков.

Пока мысленно намечалось место для установки банки, Арсения слегка потряхивало от волнения. Он подошел к костру с противоположной стороны от того места, где запекалась картошка, и предусмотрительно установил банку подальше от будущего ужина. Рядом с ним присела Алина и стала наблюдать за тем, что происходит с пластинами.

– Красиво, – заметила она, когда в банке наконец появилась серебристая лужица.

Антон уже стоял за их спинами и широко улыбался увиденному. Выражая свою радость и не желая её скрывать, он сильно треснул Сеню по плечу, отчего тот чуть не свалился.

– Совсем что ли дурак?

– Прости, я слишком рад!

Он побежал к дощечкам, опережая плавильщика, и постарался установить форму лучшим образом, чтобы было удобнее разливать металл. Арсений достиг цели, старательно удерживая банку. Щипцы усложняли процесс, отчего руки тряслись ещё сильнее. Он осторожно наклонил ёмкость и свинец тонкой струйкой потёк, заполняя собой намеченные углубления.

– Ускоряйся, – скомандовал Антон, – видишь, быстро застывает.

Арсений грозно посмотрел на него, но смолчал. Будучи новичком в металлургии, он очень переживал и старался ничего не испортить. Из-за медлительности часть металла осталась в банке и застыла красивым ручейком, заканчивающимся расплющенной сосулькой.

– С почином! – поздравил всех Антон.

Всё повторялось по кругу до тех пор, пока пригодные пластины не были переплавлены. Алине поручили упаковку. С присущей ей аккуратностью, он сортировала отличавшиеся геометрией пластинки по разным пакетикам и плотно запечатывала их.

Отходы производства решили закинуть в мешок и унести по пути домой на свалку. Повязки с лиц и перчатки перекочевали в него же, как использованные. Умывшись из ведра, новоиспечённые промышленники разместились у погасающего костра. Готовый к этому времени картофель выкопали из золы и поделили между собой.

– Это, конечно, не суп из баранины, но вкусно, сил нет! – перепачканным в саже ртом рассуждал Антон, – в следующий раз ещё и соль возьмём.

– А газировки можно? – спросила Алина. – Кажется, я сейчас подавлюсь.

– Конечно, девочка моя! Всё для тебя. – подмигнул он ей, передавая бутылку.

Выгодно реализовать свинец не удалось. Лишь малая часть ушла за реальные деньги. Рыбаки обрадовались металлу, но для грузил такого количества никому не понадобилось. Тем более их заинтересовало, откуда у детей столько свинца. Это могло привести к неприятностям. Поэтому остальное пришлось пустить на обмен: фишки на любой вкус, сладости, складной нож с кнопкой и красивой рукояткой из дерева, маленькая книжица для Алины и небольшой медальон в виде голубки для неё же. Напоследок им удалось выменять у Рыжего брелок в виде скелета человека. Искусно выполненная металлическая безделушка поражала детализацией. Все косточки имелись в полном комплекте, а каждый суставчик двигался так, как ему было положено.

– Шикарная вещь, – дал оценку Антон.

Арсений считал так же и очень хотел заполучить скелетик себе, о чём не раз ныл Антону. Но тот был непреклонен. Сеня до этого заграбастал себе складной нож, понравившийся одинаково сильно обоим, поэтому, справедливости ради, брелок должен достаться другому.

Несмотря на все эти богатства, производство решили свернуть. Второго аккумулятора не нашлось. К тому же пришлось понести убытки в виде джинсов обоих мальчишек, которые были на них во время плавки. Незаметные микробрызги превратились в солидного вида дырки. И если экзекуция за испорченные вещи ожидала Антона только по возращению в город, Арсению пришлось испытать на себе наказание сразу же, как обнаружилась порча.

– Хорошо, что лица перевязали, а то бы тоже дырками пошли. – выдохнул Антон, не замечая, как своим предположением перепугал Алину. Она слишком живо нарисовала ужасные образы в своем воображении и после несколько недель мучилась ими в ночных кошмарах.

II

До конца лета оставался месяц. Антон лихорадочно искал новые способы подзаработать. К его неимоверному облегчению в деревню заехали скупщики цветных металлов. Разузнав у приёмщиков, что к чему, сколько и по какой цене, он условился с ними, что через две недели обязательно насобирает килограмм десять алюминия. Не теряя драгоценного времени тем же днём снарядили экспедицию на свалку. Мальчики прихватили с собой тканевые перчатки и пару мешков из-под сахара. От Алины, как и обычно, избавиться не удалось.

– Уверена, что для мусорки ты выглядишь прилично? – подтрунивал Арсений над сестрой, которая нарядилась в голубенькое ситцевое платье с милыми пуговицами в виде ромашек, а свои волнистые волосы подвязала тонкой лентой лилового цвета.

– Девочки они на то и девочки, чтобы всегда выглядеть, как принцессы, – заступился Антон, – даже на мусорке, если уж их туда занесло.

Тело свалки расплющилось по огромному полю за фермой. Здесь не было внушительных мусорных гор, что сильно уменьшило бы площадь загрязнения. Небольшие кучки располагались на расстоянии не менее метра друг от друга, как будто люди боялись перепутать свои отбросы с чужими. Поэтому свалка расползалась, как раковая опухоль четвертой стадии, распространяя метастазы во все стороны со страшной скоростью. Прошлым летом такое безобразие решили прекратить. Запрет на вывоз мусора в эти места подкрепили внушительным штрафом. Многие жители деревни испытали жуткую ломку. Так просто избавиться от привычки гадить в излюбленном месте оказалось нельзя. И чтобы получить свою дозу удовольствия от пачканья поля, приходилось дожидаться ночи и тащиться в полной темноте со своим добром. В этом деле главное не свалиться в одну из силосных ям, удачно расположившихся между фермой и свалкой. Не всем везло. Утром таких находили фермеры. На вопрос, почему эти товарищи не могли самостоятельно выбраться из ямы, ответом был стойкий перегар. В итоге, решили в список штатных единиц фермерского хозяйства ввести ставку сторожа свалки. Ему отстроили небольшую избушку и вручили ружьё, заряженный патронами с солью. Выстрел такого характера считался самым экологически чистым, дешевым и очень эффективным методом воспитания. И судя по тому, что кое-кто из местных жителей временно не мог присаживаться, смельчаки находились даже при таких условиях.

Дабы пройти на свалку без значительных изменений самочувствия, дети сами явились в избушку к сторожу, чтобы продемонстрировать пустые мешки и намерение не принести сюда что-либо, а наоборот унести отсюда. На скамейке у окошечка сидел Рыжий и крошками от бублика обильно посыпал свои шорты.

– Бати нет, – без приветствия объявил он и, оценив снаряжение компании, добавил, – я уже всё собрал.

– Может ты и самый быстрый, но не самый внимательный. Твою распечатанную ширинку за километр видно.

Арсений и Алина прыснули смехом, а Антон, довольный своей искрометностью, как будто подрос на три сантиметров. Рыжий не особо обиделся. Резко дёрнул за собачку на молнии, он избавился от прорехи и, как ни в чём не бывало, продолжил свою трапезу.

– Я скажу бате, что вы вывалили мусор, а потом приперлись сюда с пустыми мешками. Он вас застрелит. – заявил он.

«Блефует!» – подумал Антон.

«Мама меня прибьёт, если я умру.» – занервничал Арсений.

«Хочу бублик.» – сонными глазами Алина проводила последний кусочек до рта Рыжего.

– Значит я расскажу дяде Толе, что ты воруешь у него сигареты, – вспомнил Антон, чем можно угрожать в ответ.

Последний кусочек пошел не тем горлом, заставив Рыжего покраснеть и выпучить глаза. Выкашлять кондитерское изделие самому не получалось. Видя, что он задыхается, Антон с Арсением подбежали и застучали кулаками по его спине. Они так сильно колошматили, будто старались выбить лёгкие, а не хлебную крошку. К счастью, внутренние органы остались на месте, пациента удалось спасти. Круги перед глазами Рыжего разошлись, и он увидел под своим носом протянутый Алиной ковш с водой.

– Если бы не мы, ты бы сдох. – оценил ситуацию Арсений.

– Если бы не вы, я бы не подавился! – фальцетом ответил Рыжий.

Опустошив половину ковшика, он наконец пришел в себя и подтвердил улучшившееся состояние разумным предложением:

– Идите за своей проволокой. Я бате сам про вас скажу. А то вы его не дождетесь. Он, когда уходит на ферму, потом долго не возвращается. А я здесь торчи из-за этого, – и добавил, – только вы ему ничего про сигареты не говорите. Пожалуйста!

– Хах. Раз пожалуйста, то пожалуйста, – подмигнул Антон и направился к выходу сторожки. Остальные последовали за ним. Рыжий остался сидеть на том же месте с ковшом в руках.

Чтобы найти хоть что-то алюминиевое, нужно было еще приноровиться. Наметать глаз, так сказать. Мусорные кучи из деревни особенны сами по себе. Что-то бумажное выбрасывали редко, чаще сжигали в печках. Пищевые отходы уходили на корм свиньям или собакам, поэтому вероятность вляпаться всей рукой в гнилую тыкву минимизировалась. Никому ненужная одежда и обувь догнивали на чердаках. То, что однажды должно пригодиться, но никак не пригождалось, ждало своего часа в гаражах или амбарах под густым слоем пыли. Но вот всё, что выметалось со двора или выскребалось из сада, было основной начинкой таких куч, приправленных поломанными и непригодными в хозяйстве вещами. Поэтому искать приходилось практически в земле.

В первую неделю невнимательность мальчишек отыгралась на них в полную свою силу. Они проходили мимо торчащей из кучи крохотной части чего-то алюминиевого и не замечали этого. Алина же, хотя и казалось улетела в своих мыслях как минимум на Юпитер, вполне быстро находила всё, что нужно: проволоку разной длины и толщины, ложки и вилки, посуду. Один раз попались части от санок и небольшая пепельница. Всё найденное она старалась делить поровну между мальчишками, подкидывая то одному то другому в мешок свои находки. Спустя неделю походов Антон и Арсений выработали свою стратегию поисков, благодаря которой мешки наполнялись быстрее. Мальчики придумали ковырять мусорные холмики небольшими вилами, найденными здесь же. Если хватало сил, то куча просеивалась до основания. На второй неделе походов они умудрялись собирать полные мешки уже до обеда. А после сидели во дворе у Антона, перебирали найденное и укладывали в аккуратные тюки, туго перевязывая их проволокой.

– Вот бы весь двор завалило тюками. Прямо с неба свалились бы, – мечтал Антон, заканчивая с очередной связкой.

– Может лучше, чтобы двор завалило деньгами? – засомневался Арсений.

– Когда деньги приходят просто так и в большом количестве, они теряют свою ценность. Так мама говорит. Но от кучи денег я бы всё равно не отказался. Не совсем же дурак.

Алина перевернула последнюю страницу книги и внимательно посмотрела на Антона. Она не участвовала в сортировке и укладке металла. Её помощь заканчивалась, как только они все вместе покидали свалку. Но крутилась рядом, читая что-нибудь или молча наблюдая за тем, что делали мальчишки.

– Вопросы? – перехватил её взгляд Антон.

– Нет, – растерялась, – просто так посмотрела.

– И как тебе? – кивая на книгу, вмешался брат.

– Концовка не понравилась. Я сразу поняла, чем всё закончится.

– Хм. Интересный вывод насчёт «Трёх поросят».

Антон захихикал в сторону. Её совершенно не тронули слова брата, и она сделала вид, что ничего не заметила. Аля жила в согласии с собой и с сводом выдуманных для самой себя правил. Одно из них гласило – книги не должны стоять без дела. Они обижаются, если их не читать. И нет никакой разницы, что это за издание. Поэтому вся домашняя библиотека была пересмотрена ею на несколько раз. Большую часть книг одолеть пока не удалось. Они относились к категории взрослые. Чтение таких томов давалось с трудом и уже после первого абзаца откладывалось на потом. Но чтобы книги не скучали, Алина раз в месяц перебирала шкаф, переставляя их с полки на полку, добиваясь идеальной, по её мнению, расстановки.

– Аттракцион для книг. – подначивал её Арсений.

В этот раз в руки попросился томик сказок. Конечно же Алина считала себя достаточно взрослой для такого, но отказаться от путешествий в миры говорящих животных, добрых и не совсем волшебников, могучих драконов и невероятных приключений она не могла. К тому же эту книгу ей подарила воспитательница детского сада, когда Алина только начала посещать младшую группу. А оттого, что ей почему-то казалось, что это первый в жизни подарок, книга имела статус священной реликвии. Бережное обращение позволило сохранить томик в том же виде, в каком он впервые оказался в руках. Пусть фрагментами, но Аля ясно вспоминала многие детали того дня. Сначала она оказалась в центре комнаты вместе со своей воспитательницей, затем остальные малыши, взявшись за ручки, растянулись вокруг них. Они водили хоровод и пели песню. Вернее, старались повторять за второй воспитательницей слова и движения так, как в том возрасте им это было доступно:

Как на Алинины именины

Испекли мы каравай.

Вот такой вышины,

Вот такой низины,

Вот такой ужины,

Вот такой ширины.

Каравай, каравай,

Кого хочешь выбирай.

Наверняка Алина кого-то выбрала, и игра сделала ещё один круг, а затем ещё один и ещё несколько раз, пока именинница снова не оказалась в центре хоровода. Игра остановилась, а имениннице вручили томик сказок, который сейчас лежал у неё на коленях. Она ещё раз открыла книгу. На переплёте было выведено красивым взрослым подчерком: «Алине в День рождения. Девочка, будь счастлива. Ирина Нефёдовна. 1996 год.» Своими тонкими пальчиками она медленно провела по «будь счастлива» и снова закрыла книгу. В это время мальчишки бурно обсуждали жирный кабель, который свисал с крыши бывшей столярки.

– И что с ним делать? – уточнял Арсений.

– Ну, для начала надо посмотреть, куда он ведет, – намечал план действий Антон, не отрываясь от работы и периодами убирая мешавшую челку с глаз грязными руками, отчего лицо разукрасилось полосками графитового цвета на манер спецназовца.

– Не шандарахнуло бы нас током…

– С чего бы? Столярка не работает давно, там даже дверей уже нет. Значит электричество обрубили, поэтому кабель и весит. Да не боись, – хлопая рукой по плечу Арсения и оставляя видимый след от пятерни на его рубашке, Антон настойчиво уверял, – я хоть раз тебя подводил?

– Нет, – правда в голове промелькнули два случая, которые явно указывали на ответ «Да».

Драгоценный кабель мог стащить кто угодно из деревенских, поэтому мальчишки забрались на чердак бывшей столярной мастерской вечером того же дня. Алину оставили внизу. «На шухере», как выразился Антон. С улицы вовнутрь кабель проходил через дырку в стене, а затем тянулся почти через всю длину пола чердака и спускался вниз в помещение.

– Давай сначала затащим его сюда, чтобы с улицы не было видно, – предложил Антон, крепко хватаясь за кабель у самой стены.

Усилий двух мальчиков вполне хватило, чтобы всю длину, болтавшуюся снаружи, вытянуть на чердак за четыре минуты тридцать семь секунд. Вроде бы не устали, но отдышаться пришлось. Усевшись на опилки, толстым слоем покрывавшие пол, они принялись внимательно сканировать все уголки чердака.

– Что это? – заметивший первым в дальнем углу чердака мешки, Арсений показал на них пальцем.

– Не знаю, – ответил Антон, подскакивая на ноги и направляясь к находке.

Всего мешков оказалось четыре. Возможно, мальчишки не стали бы их развязывать и исследовать содержимое. Всегда можно удовлетворить свое любопытство, потыкав находку пальцем или в крайнем случае пару раз пнув её. Но предметы, которые лежали здесь же за мешками, всё усложнили. Спички, эмалированный тазик, керосиновая горелка, бутылки с растворителем. При виде всего этого Антон сильно занервничал:

– Кажется, я знаю, что в мешках.

Он опустился на колени и развязал один из них.

«Просто сухая трава.» – подумал Арсений, не особо понимая, что происходит, но почему-то тоже заволновался.

Антон зачерпнул руками содержимое мешка и поднес к своему носу, а потом и к носу друга:

– Чувствуешь, как пахнет?

– Приятно, – оценил Арсений.

– Согласен. А ты знаешь, что это за трава?

– Нет, – уверенность ответа зашкаливала.

Антон оглянулся по сторонам, как будто ожидая кого-то увидеть, и прошептал:

– Конопля.

Недоумение Арсения явно стало причиной ноток разочарования в голосе Антона.

– Ты не знаешь, что с ней делают? – дал второй шанс своему несведущему другу.

– Ну, вроде бы канаты и паруса раньше делали. Нам историк рассказывал. Сейчас не знаю.

Если бы руки Антона не были заняты, то он точно врезал бы одной из них себе по лбу. Но так как этому не суждено было случиться, он вздохнул и театрально закатил глаза:

– Сынок, тебе ещё многое предстоит узнать. Но не сейчас, потому что нам надо сматываться отсюда.

– А кабель?

– Кабель жалко бросать… Но мы это переживем.

С этими словами Антон ссыпал траву обратно и хорошенько, сколько позволяли ему мальчишечьи силы, затянул веревку на мешке. Быстренько перебежали до отверстия, через которое они попали на чердак, и оглянулись назад, как будто кто-то мог появиться здесь из воздуха.

– Лезь первым, – указывал Антон, – когда спустишься, посмотри, чтоб никого не было, потом крикнешь мне.

– Там же Алинка, она давно бы закричала, если б кто пришел.

– Ты что не знаешь свою сестру? Лезь давай!

Арсений возражать не стал. Всё сделал так, как было ему велено. Когда оказался на земле, сестры на том месте, где ей было велено стоять, не оказалось. Из неё на самом деле вышел плохой сторож. Оглядевшись и никого не заметив, он нырнул за угол мастерской. Чуть в отдалении, около канавы, он увидел её, увлеченно ловившую лягушек консервной банкой и явно не обращающую внимание на происходящее вокруг. Оставалось только покачать головой, что Арсений незамедлительно исполнил. Решив не наводить шуму и пока не тревожить сестру, он вернулся к месту спуска с крыши и различимым шёпотом дал знак другу, чтобы тот вылезал. Антон не стал затягивать со своим побегом. Выскользнув из дыры чердака, он переместился на перекладину стального забора. Скользя по прутьям и осторожно переставляя ноги с одного упора на другой, он через пару таких движений должен был бы оказаться на земле.

– И что ты тут делаешь? – услышал Антон за своей спиной чужой голос.

Сердце в пятки упало и проломило их насквозь. По-видимому, это и помогло молнией забраться наверх и спуститься с забора уже с обратной стороны. Когда Антон приземлился на землю, прямо перед носом образовалось лицо мужика, выражающее что-то явно недоброе. Благо, что в эту секунду их разделяли стольные прутья.

– Я тебя знаю, малец.

Антон сглотнул. На секунду стрельнув взглядом за спину мужика, он понял, что больше никого здесь нет. Значит ничего не остаётся, как только бежать отсюда подальше. Уже заворачивая в переулок, Антон на мгновение обернулся. Погони за ним не было, как и того мужика за забором. Испытывать момент он не стал и весь переулок пробежал не замедляясь. Оказавшись в собственном дворе, он наконец позволил себе немного отдышаться. Через несколько минут туда же завалился Арсений:

– Слушай, я не успел тебя предупредить, – тут же начал оправдываться он, – этот дядька появился непонятно откуда.

– А ты куда делся, он тебя не видел что ли?

– Нет. Я как раз пошел за Алинкой, а тут он тебе что-то начал говорить, ну я и свалил. Прости.

– Ты знаешь, кто это такой? – присаживаясь на бревно, спросил подуспокоившийся Антон.

– Как сказать. Местный. Но я точно не знаю, кто он. Слышал, что живет где-то в конце деревни. Отец так говорит.

– Значит, это его мешки на крыше.

– С чего это? – не нашел связь Арсений.

Антон предположил, раз мужик, живущий в другой части деревни, крутится в вечернее время около полуразваленной мастерской, то вряд ли он приходит туда послушать лягушачье пение. Других дел, кроме как охранять своё добро, у него там не могло быть.

– Наркоман он, – сделал окончательный вывод Антон.

Арсения это заявление шокировало. Он никогда не видел наркоманов, вернее не думал, что они выглядеть так обычно, как все. Да и к тому же ему всегда казалось, что такие люди живут только в больших городах, но уж точно не в его деревне. От осознания такой неприятной действительности ему тоже захотелось присесть.

– И что нам делать? – наконец заговорил Арсений.

– Уж точно больше не соваться туда. Я не хочу неприятностей.

Арсений тоже не хотел, но уверенно мчался к ним на встречу, мысленно планируя сегодня же уничтожить все мешки. Он предложил это Антону, но тот сделал ужасные глаза и минут тридцать перечислял варианты самых неприятных последствий.

– Ты же видел сколько там мешков? – дождавшись в ответ кивка, Антон продолжил, – Сомневаюсь, что всё это он для себя заготовил. Значит у него есть покупатели. Или за ним стоит какой-нибудь страшный бандит.

«Но ведь никто не узнает…» – думал Арсений по дороге к себе домой.

Он не стал ужинать и отказался от посещения зоопарка Алины, в котором появился первый зверь, как обозвала сестра маленького лягушонка, посаженного в трехлитровую банку. Закрывшись в своей комнате, он раз за разом прогонял в голове события дня. Ему вспомнился документальный фильм о наркотиках. Картинки с таблетками, шприцами, ломками людей и откровениями тех, кто пытался завязать, начали донимать в самых ярких своих оттенках. Недоумевая, зачем всё это люди делают с собой, он знал наверняка: наркотики – зло. Убежденность в этом и желание навредить тому мужику, который наверняка был причиной бед многих людей, уверили в правильности намеченного им плана.

Когда все домашние разошлись на отдых, а тишина подсказала, что путь свободен, он вынырнул из своей комнаты и, не отрывая ступней от пола, проскользил к выходу из дома. Ни одна плаха под ногами не скрипнула.

«Уровень – ниндзя!» – отметил про себя.

Оказавшись во дворе, который убывающая луна залила своим светом, Арсений в полную силу ощутил страх. Он бы мог вернуться в свою кровать и ничего не делать. Мог бы. Но не стал. Открывать передние ворота, значит рисковать: пружина на крючке ужасно визжала, стоило надавить ручку. И это днем. А ночью возникает вероятность разбудить половину деревни. Поэтому покидать двор пришлось через заднюю калитку, ведущую в огород.

– Ты куда?

Тело Арсения тряхнуло так, словно оно получило разряд в тысячу вольт. Голос Алины он узнал в секунду, но это не уберегло его от первого в жизни седого волоска. Ещё и шанс остаться парализованным в столь юные годы проскакал мимо с радостными криками на расстоянии вытянутой руки.

– Ты дура что ли? – зашипел он на сестру и почему-то тихо захихикал.

«Чокнулся», – подумала она.

«Это не монстр», – убедил себя он.

– Куда ты? – повторила свой вопрос Алина.

– Иди спи! Это тебя не касается, – переступив порожек, он почти закрывал за собой калитку.

– Я пойду с тобой. – заявила она, нагло пропихиваясь в небольшой зазор.

Отбиваться бесполезно. И если быть честным перед собой, с Алиной стало не так страшно. По дороге к мастерской он подробно объяснял её, что планирует сделать. Как не странно, но она никак не отреагировала на это. Арсению даже почудилась, что она снова лунатит. Снохождение прекратились примерно месяц назад. Мама записывала это в заслуги бабки Нины, которая минут сорок колдовала над Алиной за закрытой дверью. Попоив травкой, она же валериана, и прочитав молитву, она же «Отче наше», бабка выпустила девочку к изнервничавшейся маме со словами: «Все бесы изгнаны!». Отец же заслугу приписывал себе, а не «какой-то там шарлатанке», потому что был уверен в действенности правил, введенных им лично. Он запретил детям перед сном смотреть телевизор и играть в активные игры. Права Арсения, не являющегося лунатиком, явно ущемили, о чём он не раз упоминал на семейных советах. Но после ночи, когда он увидел, как Алина скребет кровать и ехидно посмеивается, все возражения отпали раз и навсегда.

Путь до столярки прошёл без помех. Вдалеке слышались голоса прогуливающейся молодежи и лай собак, но самим детям по дороге никто не встретился. У мастерской они на несколько минут остановились, чтобы прислушаться и приглядеться внимательнее. На чердаке ничего не светилось и оттуда не доносилось ни единого звука. Вроде бы никого. На этот раз Арсений взял сестру с собой на чердак. Оставлять внизу не безопасно. Сначала он подсадил её, а сам забрался следом. Предусмотрительно захватив с собой карманный фонарик, он осветил им все углы чердака прежде, чем залезть вовнутрь. Никого. Страшно представить, если бы кто-то там всё же был. От подобных мыслей он старательно оборонялся, но они нападали снова и снова, заставляя трястись от страха всё тело.

Несмотря ни на что, дело прошло гладко. Мешки оказались легкими, поэтому каждый брал по одному и подволакивал к отверстию чердака. Оставалось только спихнуть вниз. Когда все четыре мешка оказались на земле, Арсений вернулся за керосиновой горелкой и следом за сестрой спустился вниз. Они перетащили всё на небольшую площадку перед мастерской, полностью залитую бетоном. Арсений раскрутил горелку и облил мешки керосином. Стоило только поднести зажжённую спичку, как кучка вспыхнула ярким пламенем. Рискуя быть замеченными, они не стали дожидаться, когда всё сгорит до основания. Добежали до канавы, утопили керосинку и помчались по направлению к дому.

Таких ярких и спокойных снов Арсений не видели никогда. Даже Алина, которую обычно мучали кошмары, спала умиротворенно.

Проснувшись на следующий день самостоятельно, Арсений отметил про себя, что всё прошло как нельзя лучше. Разбуди его родители и часа на три раньше, то выводы оказались бы диаметрально-противоположными. Рассказывать Антону он ничего не стал, хотя сидевший в нём хвастун порядком изнылся. Успокаивать этого нытика помогало чувство страха. Из-за такой внутренней борьбы приходилось почти всё время молчать. И пока Антон рассказывал о том, как вчера из-за стресса объелся семечек, а потом во сне убегал от огромного тощего голубя, Арсений отмалчивался и не спеша укладывал алюминиевые связки на тележку. Дядька Антона опять запил. Присутствовала вероятность, что добытый мальчишками металл может уйти к кому-нибудь за бутылку. Решили не рисковать и перевезти все связки во двор к Сене.

– Ты в монахи подался что ли? – полюбопытствовал Антон.

– С чего ты взял?

– Что за привычка отвечать вопросом на вопрос? Во многих цивилизованных деревнях это считается дурным тоном. Про города я совсем… – Антон осёкся.

Достаточно одно взгляда, чтобы понять: произошло что-то ужасное. Лицо Антона сошлось в оттенке с известью, а в его распахнутых глазах вместились страх и непонимание, помноженные на беспомощность. Он смотрел на что-то за спиной Арсения и пятился назад. Медленно повернувшись всем корпусом, Сеня пискнул и отшатнулся в сторону. На том месте, куда смотрели теперь оба, стоял отец Антона, а рядом с ним, скрестив руки на груди, мужик из столярной мастерской.

– Иди сюда, паршивец, – сухим басом зарычал отец.

У Антона подкосились ноги, и он завалился на локти. Отец подлетел в два шага, схватил его за шиворот и потащил за собой.

– Пшёл отсюда, шпона! – заорал он на Арсения, который и так уже отползал к калитке.

Говорят, когда тебе очень страшно, можно не почувствовать земли под ногами. Сене пришлось это проверить на себе. Казалось, что он несётся с немыслимой скоростью, не касаясь подошвой дороги, только перебирает ногами в воздухе. Обычный путь до дома в семь минут по ощущениям сократится до тридцати секунд. Он залетел в палисадник и втиснулся между кустами сирени. Огляделся. Никого рядом не было. В полусогнутом состоянии прошмыгнул в небольшую калитку в заборе и, добравшись до своей комнаты, забаррикадировался в шкафе, используемый в качестве хранилища для зимней одежды. Обступившие вокруг шубы и куртки создали атмосферу безопасности и позволили наконец перевести дух.

Арсению не приходилось прежде встречаться с отцом Антона (он же дядя Миша). Он никогда не появлялся в деревне, не привозил сюда и не забирал обратно своего сына в город. До прошлого года этим занималась мама. Теперь Антон получил преждевременный статус подростка и путешествовал в одиночку. Контролировались только его посадка и высадка из автобуса принимающими сторонами.

Про дядю Мишу ходили разные слухи. Местные на этот счёт болтали активно. Из положительного лишь то, что сын у него добрый и весёлый парнишка. Остальное перемешивалось с непонятными словами контрабанда, спекуляция, рэкет. Из понятного на слуху крутились бандит, вор, страшный человек. Арсений в это верил мало. Казалось, что взрослые так говорят от нечего делать. Тем более, глядя на своего жизнерадостного друга, сложно заподозрить что-то неладное в его семье. К тому же от самого Антона он ничего подобного не слышал. Правда, тот старательно избегал разговоров об отце и при удобном случае менял тему.

Пока Арсений отсиживался в укрытие, его мозг бомбардировался целым потоком вопросов, ответов на них и ужасных выводов из всего этого:

«Тот мужик. Почему он с дядей Мишей? Выходит, они знакомы? Или он выяснил у кого-то, кто отец Тохи? Но скорее первое. Не мог же он так быстро всё разузнать! Хотя, какая разница? Сейчас Антошке достаётся за то, что он не совершал…» – сердце сжалось в точку и больно заныло.

Стало нечем дышать, капельки пота прокатывались по спине с неприятной частотой. Укрытие пришлось покинуть. Запершись в своей комнате на щеколду, Арсений долго не мог успокоиться не в своих мыслях, не в своих движениях. Как челнок, он метался туда-сюда, выворачивал пальцы до белизны в костяшках и думал, думал, думал. Как же всё неправильно сложилось. И только по его вине. Почему он ослушался Антона, почему сделал всё наперекор ему? Захотел хоть чем-то выделиться? Смешно! Захотел побыть героем? Ещё смешнее! Он раз за разом перематывал в голове произошедшее и обдумывал самое логичное продолжение в сложившейся ситуации:

«Антон поймет, что мешки поджог я, и расскажет об этом отцу.»

Он остановился. На удивление это пугало его меньше всего. Ужасало свалившееся откровение – Антон не простит его за это. Никогда!

Два дня никаких новостей не поступало. За это время Сеня сильно осунулся. Родители начали волноваться за его здоровье, но вытащить хоть какую-то информацию из сына им так и не удалось. С Алиной он тоже не разговаривал, но её это вовсе не напрягало. Нужно отдать ей должное: всё это время она крутилась с ним рядом. Молчала, как и он. Даже не смотрела на брата. Но была рядом. В удачный момент ей наконец удалось вытащить его на улицу. Так же молча. Она усадила брата на скамейку около дома, сама разместилась рядом, раскрыв толстенную книгу на нужной ей странице.

Чуть погодя на дороге появился черный BMW. Машина остановилась напротив скамейки. Её задняя дверь открылась. Появился Антон и медленно вылез из машины. Выглядел он чудаковато. Не смотря на жару, его упаковали в брюки и рубашку, застегнутую на все пуговицы, а на голову нацепили кепку с несуразно большим козырьком, закрывающим большую часть лица. Арсений подскочил и, не дав сделать в своем направлении не единого шага, сам подлетел к машине.

– Я уезжаю, – тихо произнёс Антон, немного приподнимая голову.

Небольшая часть его лица приоткрылась, и Арсений отчётливо увидел синяки. Между сердцем и низом живота молниеносно натянулась струна и противно заныла.

– Заехал попрощаться с тобой, – продолжил Антон, протягивая руку, в которой лежал спичечный коробок, – это тебе. В этом году я не смогу побыть на твоём Дне рождения. Дарю сейчас.

Арсений не понимал, что с ним происходит и почему он не может сказать ни слова. Забирая коробок, он заметил синяки ещё и на запястье.

– Всё в порядке? – наконец он выдавил из себя самый глупый вопрос в своей жизни.

– Мне пора, буду ждать нашей встречи… – заключил Антон, садясь обратно в машину и закрывая за собой дверь.

BMW тут же сорвался с места, оставляя в пыли и самом печальном состоянии Арсения. Он ещё долго так стоял и смотрел пустыми глазами в след исчезнувшему из виду автомобилю. Только оказавшись в своей комнате, он открыл спичечный коробок. В положении эмбриона в нём уместился металлический брелок-скелетик. В мгновение что-то переломилось внутри. Не выдержав, Сеня заплакал. Он рыдал так, как больше никогда в своей жизни.

III

Что нужно для счастливого Дня рождения? Рядом должны быть все, кто так дорог, или, когда наконец оставили в одиночестве? Гора подарком или простой знак внимания? Торт в три этажа или недосоленная котлета без гарнира на ужин? Каждому по запросам его психики и потребностям возраста, в котором он сейчас копошится. Большинству, перешагнувшим отметку в двадцать шесть, праздновать не хочется совсем. Лучше, чтобы этот день вообще не наступал. Такое чувство, что двенадцатилетнему Арсению сегодня стукнуло примерно тридцать два. Прошла неделя, после последней встречи с Антоном, а он всё никак не мог отойти. Свойственное этому возрасту ожидание Дня рождения куда-то улетучилось. Он, собственно, забыл совсем, что сегодня должен быть особенный день. Проснулся от легкого поглаживания по голове маминых ласковых рук. Она с нежностью смотрела на сына слегка наклонив голову. Сейчас с её лица можно было бы писать Мадонну Литту.

– С Днём рождения, милый!

– Спасибо, мам, – еле слышным голосом, произнес Арсений.

– Подарки будем смотреть сейчас? Или ты и так знаешь, что получишь? – засмеялась.

Такое замечание было бы резонным по отношению к Алинке. Она за неделю до своего Дня рождения или любого другого праздника, сулящего ей подарки, начинала шерстить все (по её мнению) тайники родителей. Не успокаивалась, пока не находила что-то в красивой шуршащей упаковке. Арсений однажды застал её за этим занятием. Родителям не наябедничал. Но задумался, возникала бы у него такая же потребность тайком перерывать вещи родителей в поисках, если бы он не знал всё наперед? Дело тут не в гениальной проницательности или экстрасенсорных способностях. Всё намного проще: он каким-то невообразимым образом становился случайным свидетелем разговора между родителями о подарках. Разумеется, они не догадывались об этом. А чаще всего сама мама предварительно уточняла, что сын хочет получить.

Но в этом году всё вышло иначе. Мнения никто не спрашивал и застать тайный родительский совет не удалось. Поэтому Арсений на самом деле не знал, что ему подарят. И откровенно говоря, это абсолютно его не волновало.

– Мам, давай вечером, я еще немного поваляюсь.

– Хорошо, милый.

Она поднялась с кровати. Немного постояла в растерянности и направилась к выходу из комнаты. В дверях еще раз посмотрела на сына, который отвернулся к стенке и уперся глазами в узоры бело-синих обоев. О чём может так сильно переживать её маленький мальчик, она не знала.

«Наверное, переходный возраст уже начинается.» – подумала она и полностью согласилась со своей догадкой.

Не успела мама прикрыть за собой дверь, как в неё влетела Алина и тут же плюхнулась на кровать к брату.