Дети Ковчега

Глава первая. Наместник.

Лучи закатного солнца, оставляя на полу резко очерченные прямоугольные тени от оконных переплётов, пронизывали большую гостиную до самых укромных уголков. Сергей Михайлович с робким любопытством осматривал помещение, в котором его оставил неприветливый дворецкий. Он старался запомнить мельчайшие детали, чтобы потом всё подробно описать жене. Но как описать зал в музее? Как рассказать о помпезном золоте барокко на стенах и потолке, тёмных картинах Вермеера или напольных китайских вазах, застывших у стены? Сергей Михайлович сожалел, что не захватил с собой фотоаппарат и не сможет показать Раечке красивую кованую люстру с блестящими, как леденцы, подвесками, натёртый до зеркального блеска мозаичный паркетный пол. Он мечтательно вздохнул. Вдруг сегодня посчастливится увидеть тех, кого тщательно скрывают хозяева этого особняка, кто по-настоящему вершит судьбу планеты? Знать о них – уже огромная привилегия, а увидеть – значит, войти в наивысшее общество. Сергей Михайлович самоуверенно развалился в мягком кресле, широко расставив ноги. Он уже элита, если знает о существовании правителей мира. Губы растянулись в довольной улыбке. Ещё чуть-чуть, и он будет таким же избранным, как и пригласившие его сюда люди.

Внезапно Сергея Михайловича обдало волной неожиданной тревоги. Почувствовав на себе пристальный холодный взгляд, он испуганно подскочил с кресла: внутри всё сжалось, мелкая дрожь охватила конечности. Непонятный колючий страх овладел взрослым человеком, превратив его в напуганного, растерянного ребёнка. Сергей Михайлович не смел сдвинуться с места, неловко переступал с ноги на ногу, напряжённо вслушивался в происходящее за закрытой дверью, пытался уловить звуки приближающихся шагов, но из других комнат огромного особняка сюда ничего не доносилось. Время шло, громко отсчитывая секунды старинными напольными часами, плавно качаясь на потемневшем маятнике, но в гостиную никто не спешил входить. Казалось, что хозяева нарочно испытывают терпение гостя, а он всё чаще с раздражением поглядывал на дверь. Ожидание изматывало больше, чем то, что предстояло совершить. Взгляд беспокойных водянистых глаз замер на овальном тёмном столе в центре комнаты. Чёрным матовым пятном на лакированной блестящей поверхности лежала кожаная папка. От её вида у Сергея Михайловича вдруг перехватило дыхание. Он судорожно схватился за воротник рубашки, стараясь расстегнуть упрямую верхнюю пуговицу и ослабить галстук, так неожиданно туго стянувший шею.

– Вам плохо? – внезапно прозвучал бархатный голос за спиной.

Сергей Михайлович резко повернулся, жадно глотая воздух.

– О, да у вас приступ! Воды?

Вошедший протянул стакан. Сергей Михайлович моментально осушил его, с огромным облегчением вдохнув несколько раз. Его нервы немного успокоились, удушливый спазм прекратился, руки перестали предательски трястись. Он благодарно посмотрел на своего спасителя, улыбнулся в надежде получить дружественный отклик, но, вопреки ожиданиям, наткнулся на холодное равнодушие.

– Спасибо, – еле слышно прозвучали слова.

– Ну что вы! Пустяки. Роджер, – с подобием улыбки представился молодой человек, не протянув руки.

Насмешливым высокомерным взглядом серых глаз он моментально воздвиг невидимый барьер между собой и гостем. Сергей Михайлович изрядно занервничал, стал неистово мять свои пальцы, искоса поглядывая на нового знакомого. Смотреть ему прямо в глаза он не решался. «Так. Успокойся! Возьми себя в руки! – мысленно твердил он. – Это надёжные люди. Всё будет хорошо».

– Прошу, садитесь, – сказал Роджер, указав на мягкий стул, и не спеша отошёл к окну. Безразлично рассматривая пока ещё зелёную поляну возле дома и полосу жёлто-оранжевого леса за ней, он выжидающе молчал.

Сергей Михайлович с восхищением и завистью наблюдал за ним. Утончённые черты лица, безукоризненная причёска, шикарный тёмный костюм и едва уловимый запах дорогого парфюма – идеальный и изысканный облик. Как же хотелось принадлежать к высшему аристократическому обществу, представителем которого, без сомнения, являлся застывший у окна молодой человек!

– Правда, красиво? – Вопрос растворился в воздухе.

Сергей Михайлович нехотя посмотрел в окно. Не найдя в вечернем пейзаже ничего интересного, он громко вздохнул, стараясь напомнить о себе. Роджер не обратил на вздох никакого внимания. Молчание затянулось.

– Я жду вашей подписи, – словно опомнившись, громко произнёс он.

– Да. Конечно. – Сергей Михайлович без колебаний взял папку в руки. Прошло не меньше десяти минут напряжённой тишины, а он так и не осмелился поставить подпись.

– Ну и как ваши ощущения?

– От чего?

– От продажи своей Родины. Совесть не мучит? – с издёвкой спросил Роджер, смерив уткнувшегося в бумаги колким презрительным взглядом.

Красивые, словно вычерченные, губы застыли в насмешливой ухмылке, из-за которой Сергей Михайлович ещё больше разволновался. Чтобы скрыть смятение, он сильнее склонился над документами, пристально всматриваясь в давно знакомый текст. Всё, что было там написано, он знал наизусть. И всё же какое-то странное чувство не покидало его. Чувство, что он заключает сделку с самим дьяволом. Сергей Михайлович посмотрел на Роджера и поспешил отвести взгляд от пронизывающих насквозь серых глаз.

– Я вас не тороплю. – Произнесённые слова зависли острым топором палача. Сергей Михайлович нервно и громко сглотнул, покрутил головой, оттянув воротник рубашки и упрямый галстук. Он будто бы ощутил на своей шее ледяную сталь лезвия.

На улице уже совсем стемнело. Небо покрылось тяжёлыми тучами, предвещавшими холодный осенний дождь. Жёлто-оранжевый лес превратился в тёмную размытую полосу, почти слившуюся с упавшим небом.

«Вот и ещё одна осень», – с раздражением подумал Роджер.

– Если вам надо прочитать договор ещё раз, то, пожалуйста, читайте. Времени у нас предостаточно, – процедил он сквозь зубы.

От сурового тона у Сергея Михайловича похолодело внутри, страх выступил на лбу капельками пота. Он поёрзал на мягком стуле, попытался успокоиться и отвлечься, но Роджер всё заметил. Высокомерно и неторопливо он подошёл, достал из кармана белый шёлковый платок и брезгливо бросил его на стол.

– Перестаньте уже! Если вам так страшно, мы найдём другого, – раздражённо сказал он. – Желающих более чем предостаточно.

– Нет-нет! – Трясущимися руками Сергей Михайлович вытер пот со лба и растерянно посмотрел на скомканный платок, не зная, что с ним делать: возвращать хозяину или оставить себе. Он попытался встать, но Роджер грубо усадил его на место, больно сжав пальцами плечо. – Я всё подпишу, – тяжело опустив голову, выдохнул Сергей Михайлович.

– Тогда чего вы ждёте? – скорее прошипел, чем спросил Роджер.

– Я ещё раз перечитываю договор, – выпалил первое пришедшее на ум оправдание мужчина.

Роджер провёл рукой по своим тёмным волосам, в движении скрыв нарастающее недовольство, на миг задержал дыхание, успокаивая кипящие внутри эмоции. «И послал же мне Бог такого трусливого предателя», – с пренебрежением подумал он, глядя на склонившегося над папкой.

– Что хотите там найти? Спасение от мук совести? Или, может, ищете оправдание своему поступку? – Роджер прищурился и неожиданно громко и зло выкрикнул: – Там нет ничего этого! Подписывайте или убирайтесь!

Сергей Михайлович бросил через плечо испуганно-виноватый взгляд.

«Какой же мистер Роджер всё-таки молодой! Ему не больше тридцати лет, а столького уже достиг, – мысли в голове не давали покоя. – Одет как английский лорд. Вон какой костюм и туфли! Я могу только мечтать о таком», – жгучая зависть сдавила душу.

Сергей Михайлович посмотрел на текст, но буквы в нём не сливались в слова, а плясали на белом листе какой-то сумасшедший танец.

«Всё правильно я делаю. Всё для нас. Всё как говорила Раечка, – твердил он себе. – Так почему тяну с подписью? Сомневаюсь? – на миг испуг появился на бледном лице. – Нет! Нет! Нет сомнениям в моей душе! Я наслаждаюсь наступающим будущим», – довольная улыбка озарила лицо. Золотое перо, мягко продавливая белую бумагу, оставило размашистую подпись под договором.

– Готово. Я подписал. – Сергей Михайлович бережно провёл ладонью по гладкой странице, ощущая кончиками пальцев каждую букву, меняющую его судьбу.

Роджер медленно повернулся. Ловушка захлопнулась.

– Поздравляю вас, Сергей Михайлович. – Он подошёл к столу и, бросив безразличный взгляд на подписанный документ, с громким хлопком закрыл папку. – Теперь всё завертится гораздо быстрее. – И с довольной улыбкой он направился к двери. – Вы возвращаетесь домой и чётко следуете инструкции.

– А когда я стану Руководителем? – Сергей Михайлович поспешил за ним, но Роджер жестом руки остановил его на полпути.

– Очень скоро. Мы заинтересованы в этом больше вас. Не задавайте ненужных вопросов. Наш босс разработал подробную инструкцию и хотел бы, чтобы вы ей чётко следовали. Всё остальное – мелочи. В вашей стране есть много наших людей, которые будут помогать. Идите уже и не испытывайте моего терпения.

Тяжёлая деревянная дверь закрылась, и Сергей Михайлович остался в полном одиночестве. Облегчённо вздохнув, он посмотрел на стол, где только что лежали документы, и с особым чувством восторга провёл рукой по тёплой лакированной поверхности.

– Скоро, Раечка, очень скоро мы сможем позволить себе пить чай в шикарном домике в Швейцарских Альпах, – сквозь довольную улыбку прошептал он. – Очень скоро. Я тебе обещаю.

Не прошло и минуты, как в комнату вошёл дворецкий, приглашая к выходу. На улице уже было темно, моросил мелкий осенний дождь. Подняв воротник пальто и пытаясь защититься от холодных капель, Сергей Михайлович быстро спустился по белой мраморной лестнице к автомобилю. Вальяжно расположившись на кожаном сиденье салона, он, сам того не заметив, задремал. Автомобиль скользил по ровной автотрассе, унося с собой спавшего на заднем сидении будущего Руководителя великой страны. Всё было решено. Всё было сделано. Всё было продано. Оставалось только ждать и чётко следовать инструкциям.

Роджер провожал взглядом отъезжающий автомобиль. В руках он держал папку с документами, а в голове – мысли о том, что люди не меняются с течением времени. А его с тех самых пор утекло немало. С тех самых пор… Роджер всматривался в размытые дождём красные огни задних фар, всё глубже и глубже погружаясь в воспоминания. Он и не заметил, как в комнату вошёл пожилой человек лет семидесяти.

– Подписал? – еле слышно спросил вошедший.

Роджер испуганно обернулся и наткнулся на строгий властный взгляд из глубины веков. Взгляд самого времени.

– Подписал, – подтвердил он кивком головы.

Макфеллер размеренно подошёл к барному столику, взял тяжёлый хрустальный бокал и плеснул в него янтарную жидкость. Пригубив напиток, он на несколько мгновений замер, рассматривая рисунок бокала. Свет от лампы отразился в резных хрустальных гранях, запрыгал радужными конфетти на рукаве тёмного пиджака.

– Выпьешь? – предложил Макфеллер после длительного молчания. – Виски очень хорош!

– Виски? Сэр, это Прованс. Здесь пьют вино.

Наместник только насмешливо хмыкнул, протягивая бокал.

– Хорош, – согласился Роджер, пригубив выпивку.

Он внимательно посмотрел поверх бокала на босса. В последнее время улыбки тому совсем не удавались, они больше напоминали злобный оскал, чем выражали положительные эмоции. Наместник всем своим обликом напоминал смерть. К тому же от него веяло старостью; тонкий, едва уловимый аромат тлена шлейфом стелился за ним. Роджер протянул папку. Макфеллер даже не посмотрел на неё. Сделав довольно большой глоток виски, он направился к дивану у стены.

– Здесь уютно, – сказал он, утопая в мягких подушках. – Ты так не считаешь?

Роджер молчал.

– Когда Хотшильд успел приобрести это место?

– Мне кажется, дом всегда принадлежал семье мистера Майера.

– Да? – наместник на минуту задумался. – Да и бог с ним! – махнул он рукой, сделав очередной глоток алкоголя. – Мне тут нравится. Скажи Майеру, что мы остановимся пока в этом доме. Мне до ужаса надоел город с шумом, скоростью и безликими улицами. Здесь я спрячусь от всех, побуду один на один со своими мыслями и планами. Перевези сюда всё необходимое и предупреди остальных о нашем новом местоположении.

– Хорошо, сэр. Тут такое дело… – Роджер помялся, нервно постучал пальцами по папке. – Я хотел ещё утром доложить вам, но подумал, что подготовка к встрече с Сергеем Михайловичем важнее. На Урале снова пропала наша диверсионная группа. На связь не вышли. К месту встречи не явились.

– На поиски отправляли?

– Да, сэр. Но следов, как, впрочем, и тел, нет.

– Куда могут пропадать люди? Переходят на другую сторону?

– Невозможно. Это надёжные люди.

– Надёжные? – Макфеллер изумлённо приподнял бровь. Вера в людей у его помощника не угасла с годами. – Верить никому нельзя, Роджер. – О чём-то раздумывая, он вертел в руках бокал. – Совсем забыл! – лицо вмиг стало суровым. – Скоро прибудут гости.

Роджер похолодел. Ждать чего-то хорошего от этого визита не следует.

– Плесни-ка мне ещё, дружок. – Наместник поднял бокал. – Нужно хорошенько успокоить нервы перед их приходом. Новый корпусный генерал-губернатор мне совсем не нравится. Была б моя воля, я бы этими вот руками… – Он гневно потряс раскрытыми ладонями.

Договорить и выпить очередную порцию виски не удалось. Дворецкий объявил о прибытии гостей. Роджер и Макфеллер настороженно переглянулись.

Тяжёлыми шагами в комнату вошли двое. Остановившись недалеко от наместника, один из них откинул капюшон, полностью скрывавший лицо, и посмотрел на хозяина дома холодными жёлтыми глазами. Генерал был очень похож на человека, только серо-зелёная кожа с еле заметным рисунком, напоминающим чешуйки, и жёлтые глаза с вертикальными зрачками, как у змеи, выдавали в нём рептилоида. От облика земноводных остались едва уловимые штрихи. Макфеллер попытался встать, поприветствовать гостей, но, прикованный пристальным взглядом, не смог даже пошевелиться. Высокая мускулистая фигура нависла над ним. Резким взмахом руки генерал снял с плеч накидку из тяжёлой красной ткани. Описав полукруг, огненный парус вспыхнул перед глазами человека, блеснул золотой вышитой каймой. Омаран не был вооружён и нарочито-демонстративно показал это. Лишь на левом предплечье блестели серебристые наручи, выполняющие роль компьютера.

– Как ваши дела, наместник? – без приветствий грубо спросил он.

Большие жёлтые глаза смотрели, не мигая, пробивая насквозь и выворачивая наружу. Макфеллер старался что-то ответить, но под тяжёлым взглядом у него получилось только несвязно промычать.

– Расслабьтесь, – небрежно бросил Омаран. – Я здесь с дружеским визитом. – Он улыбнулся одним движением тонких губ, но эту гримасу трудно было бы назвать улыбкой.

Макфеллер вжался в диван. Визит корпусного генерала Омарана не сулил ничего хорошего. На Землю его назначили недавно, но с первой встречи уже было понятно, что генерал совсем по-другому относится к делу, чем его предшественники. Сразу при знакомстве Омаран потребовал предоставить отчёт о проделанной работе и обозначить сроки, когда рептилоиды смогут приступить к раскопкам. У Макфеллера ничего этого не было. Разгневанный безответственностью наместника, генерал пригрозил прекратить поставки крови и разорвать договор. Макфеллер не на шутку испугался и пообещал всё подготовить к следующей встрече. Омаран своими визитами не баловал, он спускался на Землю только в особых случаях. Значит, сегодня и есть тот самый особый случай? О том же самом подумал и Роджер, застывший у стола с бокалом недопитого виски в руке. Омаран бросил в его сторону мимолётный скользящий взгляд и ухмыльнулся. Жёлтые глаза злобно вспыхнули.

– Господин генерал, всё идёт по плану, – еле выдавил из себя наместник. – Ещё чуть-чуть, и нужная территория будет ваша. Можно будет начинать поиск.

– Хм, – Омаран скривился. Поправив воротник своего тёмно-синего мундира с золотыми нашивками, он непроизвольно приоткрыл татуировку на мускулистой шее с левой стороны. – Ты нам это говорил лет сорок назад. Припоминаешь? И ещё раньше. И ещё.

Отблеск татуировки Золотого змея мелькнул перед глазами Макфеллера. Ему ещё в самом начале пути рассказывали о Великих семьях рептилоидов и символах их гербов. Он точно знал, что золото было только на гербе семьи Мюрей, славящейся своими бесстрашными воинами, жестокостью и беспощадностью. Эту семью боялись и уважали все остальные Великие семьи. Перед ними склоняли головы даже члены правления государства рептилоидов. Наместник замер. «Так вот кого прислали на Землю, – подумал он. – Убийцу!»

– Джон, вы с нами? – поинтересовался Омаран, видя отрешённое лицо собеседника.

– На отсрочку были причины, – сухо огрызнулся тот.

Омаран расположился в кресле напротив, внимательно всматриваясь в лицо человека. «Ничтожна. Ничтожна твоя жизнь», – подумал он, проведя рукой по тёмным коротко стриженным волосам.

– Господин Омаран, мы близки сейчас как никогда. Потерпите ещё немного.

– У нас время есть. – Злобно сияющие солнца глаз смотрели в упор. – Его нет у тебя. – Холодная ладонь неожиданно накрыла руку Макфеллера.

Наместник вздрогнул, по его спине пробежал холодок, внутри от страха всё замерло, натянулось как струна. Омаран ухмыльнулся.

– Вы были наняты для определённой работы, Джон. Мы вас поддерживаем более трёхсот лет. И что получаем взамен? – Он не отводил прямого взгляда. – Ничего! Кроме твоей великой империи и компании.

– Это неправда! Мы выполняем свою работу и данные вам обязательства.

Попытка оправдаться была не засчитана.

– Выполняете? – От негодования Омаран резко встал, испугав не только Макфеллера, но и Роджера, выронившего от волнения хрустальный бокал на паркет. – Вы, может, насмехаетесь над нами? – Строгий ледяной голос разлетелся по комнате острыми осколками, нанося пока ещё предупреждающие удары присутствующим.

Макфеллер отчаянно замотал головой, вжавшись в спинку дивана. Злить рептилоида было смертельно опасно, и он знал это не понаслышке. На его глазах ящер с лёгкостью разорвал человека пополам, потому что увидел, как тот жестоко избивает ребёнка. Рептилоид, конечно, понёс наказание, но мощь и ярость этой расы наместник запомнил навсегда.

– Кем вы себя возомнили? – Генерал наклонился. – Вы и ваши друзья – обычные люди, возвеличенные среди остальных лишь нашей благосклонностью. Мы дали вам всё, что вы просили: власть, бессмертие, деньги. Всё для выполнения одной простой задачи: предоставить доступ к территории, где покоится Ковчег.

– Мы стараемся, – еле выдавил Макфеллер.

– Стараетесь? – с ещё большим негодованием прогремел Омаран. – Территория, где находится корабль, недоступна нам, как и триста лет назад, когда наняли тебя.

Разгневанный, он схватил наместника за ворот рубашки. В этот напряжённый момент в комнату вбежал маленький мальчик лет пяти. Омаран обернулся и выпрямился, увидев ребёнка. Он внимательно посмотрел на малыша и перевёл холодный взгляд на Макфеллера. Тот замер от ужаса.

– Это ваш сын. – Омаран ещё раз посмотрел на ребёнка. Шумно выдохнув, он сел в кресло, закинув ногу на ногу, и сосредоточил взгляд на наместнике, подперев рукой подбородок. – Данлар, – обратился он к своему спутнику, всё это время стоявшему без движения.

Капюшон упал, открыв грозно-непроницаемое лицо молчаливого гостя. Второй рептилоид отличался от генерала не только цветом кожи – она была у него бледно-голубая с серым оттенком, – но и менее развитой мускулатурой. Большие миндалевидные глаза иссиня-синего цвета с вертикальными зрачками смотрели на окружающих с презрительным высокомерием. В чертах строгого худого лица не было и намёка на принадлежность к рептилоидной расе. Данлар был очень красив, неприлично красив даже для человека. Причёска с коротко стриженными висками и высоким длинным тёмным хвостом, спускавшимся ниже поясницы, ещё больше подчёркивала его надменную красоту. Но от этого прекрасного облика веяло холодом смерти. В отличие от генерала, Данлар был вооружён. На бёдрах пристёгнута кобура с оружием. Из-за плеч выглядывали рукояти двух мечей. На левом предплечье так же, как у генерала, сверкали серебристые наручи, а на груди блестела пряжка от кожаной перевязи. Чёрный приталенный плащ элегантного кроя с серебряной отделкой акцентировал стройность и крепость фигуры рептилоида. Чёрная кофта и чёрные брюки, заправленные в армейские тяжёлые ботинки, завершали строгий тёмный образ командира Чёрного отряда. Данлар не скрывал татуировку. Напротив, голова Золотого крылатого змея виднелась из-под воротника плаща и резко бросалась в глаза на бледной коже, оттенённой одеянием.

«И этот из Великой семьи убийц, – подумал Макфеллер. – Значит, всё очень плохо», – поморщился он. Данлар взял ребёнка на руки. Ни один мускул не дрогнул на его лице, ни одна эмоция не коснулась высокомерной красоты.

– Простите. Простите! – В комнату вбежала испуганная женщина.

– Лизи, сколько раз я говорил, чтобы сын не играл рядом, особенно когда у меня гости! – гневно прокричал Макфеллер.

– Прости, Джон. – Женщина подняла глаза на того, кто держал её сына. – Кто вы такой? – испуганно спросила она.

– Вы предали наше доверие, – не обращая внимания ни на ребёнка, ни на опешившую женщину, обратился Омаран к Макфеллеру. – Вы столько лет обманывали нас.

– Не надо устраивать представление, – набрался смелости человек.

– По-вашему, это представление? – Омаран удивлённо повёл бровью. Он встал, грозно возвысившись над наместником. – Я не терплю предательства и обмана, Джон. Вы довольно долго водили нас за нос, а теперь ещё и смеете дерзить! Я не мой предшественник – добрый старик Шувайон. Мне не составит труда уничтожить тебя.

Он поднял руку. Один взмах, и будет отдан молчаливый приказ.

Напряжённая атмосфера в комнате электрическими разрядами впивалась в нервы. Одно неловкое движение, один жест или слово могли произвести взрыв, который не пощадил бы никого.

– Как я сказал, это дружеский визит. – Омаран опустил руку. – Поэтому предлагаю тебе привести все свои дела в порядок. Мы привезли последнюю партию нашей крови. Больше поставок не будет. Мы не доноры, а ваши работодатели, которые уже много заплатили, но пока ещё ничего не получили взамен. Мы хотим наконец-то увидеть результат наших вложений, а не смотреть, как развивается твоя империя.

Макфеллер молчал, с ненавистью исподлобья взирая на генерала. Жгучая адская злоба закипала в глубине его сердца. Им пытаются манипулировать, сбросить с пьедестала, грубо вернуть на место простого смертного, заставляют сделать глупый выбор. Он не может этого допустить!

– Его жизнь. Забирайте его жизнь. – Он опустил голову.

Воздух в комнате моментально стал тяжёлым и плотным. Липкая пластилиновая масса сдавливала грудь, не давала сделать вдох. От неё хотелось освободиться, снять с себя, смять в ладонях и разорвать на тысячи кусочков, чтобы снова наполнить лёгкие жизнью.

– Джон! – Изумлённая женщина посмотрела на Макфеллера. – Джон…

Но он молчал. Свой выбор он сделал ещё триста лет назад, и ничто не помешает ему идти к цели.

– Зачем нам жизнь твоего сына? – не понял Омаран.

– Я меняю его на кровь для себя. Это высокая цена. Он мой последний наследник.

– Ты торгуешься? – генерал нахмурился. – Жизнь сына ничего не значит для тебя?

– Нет! – не раздумывая, ответил наместник.

– Джон, – голос испуганной матери дрожал в попытке остановить ужасное.

– Макфеллер, – Омаран перевёл взгляд с растерянной женщины на наместника, – жизнь твоего ребёнка нам не нужна. – Он в полном недоумении смотрел на человека. – Имей мужество принять последствия своих действий. Уйди достойно, с честью!

Данлар поставил мальчика перед отцом.

– Нам не нужна его жизнь. Мы не убийцы. – Синие глаза с пренебрежением смотрели на неподвижно сидевшего на диване Макфеллера. – В тебе нет ничего человеческого, нет чести, раз меняешь сына на каплю крови, продлевающую твою никчёмную жизнь.

– Наконец-то вы показали свою настоящую сущность, Джон. Вы окончательно разочаровали меня, – Омаран с отвращением скривился.

Женщина подбежала к ребёнку и подхватила его на руки. Прячась за спиной Данлара, она искала защиты. Генерал осуждающе покачал головой. Через минуту он с неприязнью произнёс:

– У вас есть двадцать лет, чтобы успеть всё-таки оправдать наши вложения. После этого срока Ассоциация расторгнет с вами контракт в любом случае, вы лишитесь привилегий и вернётесь к жизни нормальных людей. Было принято решение поддерживать вас до конца срока и помогать для достижения результата, но не так, как прежде, – Омаран замолчал. Набросив на плечи красную накидку, он сердито добавил: – Я надеюсь, тебе всё понятно.

Наместник не промолвил ни слова, провожая гостей. Он грозно смотрел в сторону жены и ребёнка, с силой сжимая кулаки. Такого унижения он простить не мог. Комната погрузилась в молчание, наполненное предчувствием смерти. Звуки застыли в плотном воздухе, потерялись в густой напряжённой тишине. Стало так тихо, что было слышно, как гулко стучит кровь в висках, отсчитывая секунды.

– Лизи, – голос брошенным в стекло камнем расколол застывшее напряжение, эхом пролетел по оцепеневшей комнате, вонзился острыми осколками в присутствующих. Женщина и Роджер испуганно замерли, стараясь раствориться, исчезнуть и не увидеть того, что произойдёт дальше. – Подойди ко мне и отдай сына.

Испуганная мать отчаянно затрясла головой, отступая к двери. Наместник встал. Едкая ненависть искрилась в его глубоко посаженных глазах. Он выхватил ребёнка из рук матери и с силой прижал к себе. Женщина бросилась спасать сына. Хруст поломанной шеи остановил её. Замерев в полушаге от мужа, она смотрела на безжизненное тельце, обмякшее в его руках, и всё ещё не понимала произошедшего. Порыв холодного ветра смерти сорвал с рук Макфеллера маленький листок, бросив к ногам матери. Ребёнок упал, широко раскинув руки и светлые волосы. На его ещё румяном лице замерла улыбка, сияющие чистые глаза смотрели в высокую бесконечность. Время остановилось в комнате, камнем застыло на часах, не давая стрелкам сдвинуться с места.

– Нет, – еле слышно прошептала обезумевшая мать, но её голос утонул в плотной массе тишины. – Нет! – Крик электрической дугой прорезал пространство, разодрал его в клочья и рассыпал градом искр по всей комнате. – Нет! – Ноги подкосились, и Лизи безвольно повисла, цепляясь за брюки убийцы своего сына.

Наместник присел рядом, грубо приподнял её голову за подбородок. Глаза, полные боли и отчаяния, смотрели на него с немым вопросом. Лизи содрогалась от беззвучных рыданий. Она сжимала холодеющую руку сына в своих ладонях, пыталась что-то сказать, но боль душила, сковывала язык, разрывая сердце несчастной.

– Ты слишком много увидела, дорогая, – прошептал в ухо жены Макфеллер.

В тот же момент комната погрузилась в гробовую тишину. Наместник разжал руки, тело жены, соскользнувшее вниз, аккуратно покрыло собой маленькое тельце ребёнка.

– Зачем? – спросил осторожно Роджер и отшатнулся, испугавшись взгляда чёрной души.

– Зачем? – прошипел Макфеллер. – Затем, чтобы больше никто не мог мне мешать. Что мне смерть этих ничтожных людей? Кто они мне? Массовка. Не более. Разве может их смерть принести мне боль или остановить? – Он пренебрежительно фыркнул. – Генерал задумал сбросить меня с высоты, пытается лишить меня власти! Разбить империю, которую я строил много лет. Выбить пьедестал бога из-под ног! Я не позволю! Не ящеры будут решать мою судьбу! Это я заставлю их подчиниться и давать бессмертие по моему запросу, а не по их воле! – Злоба искорёжила лицо наместника до неузнаваемости. – Я – Бог! – исступлённо прокричал он.

Роджер ошеломлённо смотрел на того, кто только что убил жену и сына и ни капельки об этом не сожалел. Он ужаснулся тому, что для Макфеллера жизнь других людей, даже самых близких, превратилась в ничто. Его босс стал монстром в человеческом обличии.

– Созови всех для обсуждения. У меня есть план. – Наместник встал с колен. Перешагнув через мёртвые тела, он вышел из комнаты, бросив напоследок: – Прибери здесь.

От произнесённых последних слов по спине пробежал мороз. Точно такую же фразу Макфеллер сказал много лет назад, равнодушно перешагнув через труп своего бывшего помощника. Роджер от нахлынувших воспоминаний, как подкошенный, рухнул в кресло. Он унёсся в невообразимо далёкие дни, которые растворились в его памяти, но сейчас всплыли тёмным айсбергом перед кораблём. Роджер увидел грязную, вонючую лачугу, вспомнил опухших от голода братьев и сестёр, которых закапывал вместе с отцом под старым рассохшимся деревом. Роджера до тошноты пробрал запах сырости, грязи и навоза, навсегда въевшийся в память. Он провёл ладонью по правому плечу, как бы стараясь стряхнуть с себя былую вонь, и вспомнил, как, будучи ещё ребёнком, выбежал босой под осенний дождь, чтобы помочь отцу распрячь лошадей небывалым образом заблудившегося путника. Вспомнил, как пробежал мимо пожилого человека, с отвращением прикрывающего нос. Ещё тогда маленького Роджера поразили две вещи: кипенно-белый платок в руках приезжего и холодные колкие глаза, с пренебрежением провожающие босого мальчишку. Роджер покорно стоял под промозглым дождём, подавая отцу поводья усталых лошадей. Скользкая холодная грязь пролезла между пальцев его ног, неприятно хлюпая при каждом шаге. Мальчик замерзал, переминался с ноги на ногу под пристальным взглядом чужака.

Тусклые свечи давно погасли, дрова в печи не горели с утра, постель была сырой и холодной. Роджер вышел на крыльцо дома и сел на ещё не высохшие ступеньки, как часто это делал, когда не спалось. Тучи разошлись, открыв ночное небо с блестящими яркими звёздами. Мальчик выдохнул, выпустил пар изо рта в морозный осенний воздух. Дверь тихонько скрипнула, из темноты дома показалась фигура и в нерешительности застыла на пороге.

– Не спится? – хриплым голосом спросил чужак, присаживаясь рядом.

– Нет, – Роджер покачал головой. – А вы знаете, как называются все эти звёзды? – Он махнул рукой на небо.

– Нет. Тебе зачем?

– Ну… – Роджер пожал плечом.

– Мечтаешь, – ухмыльнулся мужчина.

– В мечтах нет ничего дурного, – огрызнулся ребёнок. – Вот у вас есть мечта?

Макфеллер задумался. Была ли у него мечта? Есть только цель. Мечты нет.

– Тебе её не понять, – сказал приезжий, собираясь вернуться в дом и не желая более разговаривать с навязчивым ребёнком.

– А я хочу дожить до того времени, когда люди смогут дотронуться до всех этих звёзд, – запрокинув голову, с детской восторженностью проговорил Роджер.

Макфеллер замер на пороге, с удивлением уставившись на грязного мальчугана. Как такой, как он, мог мечтать о звёздах?

– Я читал в книгах…

– Ты умеешь читать? – ещё больше изумился гость.

– Да. Я прислуживаю в церкви. Святой отец научил меня. Я знаю латынь! – гордо произнёс мальчуган.

Макфеллер потрепал его по грязным спутанным волосам и скрылся в тёмной, сырой комнате, прикрывшись платком. Только бы вытерпеть эту вонь до рассвета!

Холодным утром Роджер долго не мог понять, о чём так страстно спорят родители и приезжий, но, внимательно прислушавшись, всё понял.

– Он единственный кормилец в семье. – Алчными глазами смотрела мать на мужчину. – Его служба в приходе хорошо оплачивается. Так что не скупитесь, мистер, если хотите забрать мальчика.

Макфеллер бросил на стол увесистый мешочек с монетами. Мать и отец, как стервятники, кинулись к кожаной сумке, отталкивая друг друга.

– Этого вам хватит. – Чужак взял за руку Роджера. – Пойдём!

Испуганные глаза мальчика смотрели на пересчитывающих монеты родителей.

– Мама, – со слезами проговорил он, худой рукой цепляясь за грязное платье.

– Иди, иди! – крикнула женщина, грубо оттолкнув сына. – А девочка вам не нужна? Она будет стоить дешевле. Мы её уже продавали!

Макфеллер с омерзением посмотрел на мать, не гнушавшуюся продавать своих детей. Роджера завернули в большое одеяло, чтобы он не испачкал дорогую бархатную обивку сидений кареты. Никто не вышел его провожать, кроме маленькой сестрёнки в потрёпанном платьице. Девочка куталась в тонкую, потерявшую цвет и форму шаль и долго махала рукой вслед уезжающему экипажу, прижимая к груди сделанную братом из соломы куклу.

Новый дом показался Роджеру сказочным замком. Никогда прежде он не видел такой чистоты, роскоши и великолепия. Пожилая женщина тщательно вымыла дурно пахнущего ребёнка, одела в новое платье с накрахмаленным воротничком, привела в порядок его волнистые, спутанные волосы. После всех гигиенических процедур благоухающий невиданными доселе ароматами маленький гость предстал перед своим хозяином.

– Меня зовут Джон Макфеллер. Это мой помощник Паттерсон. С этого дня ты полностью принадлежишь мне. – Роджер испуганно попятился. – Тебя будут обучать самые лучшие учителя. Ты поступишь в любой университет на факультет по своему выбору. Я хочу, – Макфеллер склонился над мальчишкой, – чтобы ты сам дотронулся до звёзд. – Подобие улыбки скользнуло по морщинистым губам. – За это я требую только одного – преданности.

Время учёбы летело незаметно. Двадцать лет прошли словно сказочный сон. Из грязного мальчика вырос красивый статный молодой человек, манеры и ум которого восхваляли все друзья и знакомые Макфеллера. Кто-то молчаливо считал Роджера незаконнорождённым сыном знаменитого богача, а кто-то, не стесняясь, вслух говорил об их прямой родственной связи. Макфеллер только улыбкой отвечал и тем и другим. Успехи воспитанника радовали его. Роджер оказался способным молодым человеком, который нагло и смело шёл наверх, иногда даже переступая через головы, не считаясь ни с кем и ни с чем, достигая цели. Его статьи в газетах, речи на собраниях парламента приносили всё большую известность семье Макфеллеров. Старик не мог нарадоваться столь высоко окупившемуся вложению, а Роджер – полученным возможностям. Единственное, что смущало, – это запрет на брак. Макфеллер разрешал заводить связи, но иметь семью категорически запрещал, хотя сам был женат и имел детей.

День, когда жизнь Роджера ещё раз кардинально перевернулась, он запомнил навсегда, как и день встречи с Макфеллером. Он выбежал на крики, доносившиеся из кабинета на первом этаже дома. Вся прислуга попряталась по своим коморкам, лишь бы не видеть и не слышать происходящего. Распахнув высокие двери, Роджер ворвался в кабинет. Сцена, которую он увидел, долго не давала ему потом спать. Паттерсон с разбитым в кровь лицом валялся в ногах Макфеллера, с мольбой простирая к нему руки.

– Я прошу. Не надо! – вопил молодой человек, хватаясь за штаны хозяина. – Они ни в чём не виноваты!

– Ты предал меня! – в гневе кричал тот. – Ты знаешь, чем это грозит! Твой поступок…

– Я молю, – выл Паттерсон. – Они моя семья.

– Я твоя семья! – Макфеллер ударил его, отбросив к камину. – Твоя жена и ребёнок уже мертвы.

– Нет! – отчаянно тряс головой Паттерсон. – Я не верю вам.

– Мне всё равно, чему ты веришь! – вскричал Макфеллер и, с остервенением размахнувшись, ударил его дубинкой по рёбрам с такой силой, что молодой человек выплюнул сгусток крови на ковёр и согнулся пополам. – Ты знаешь, что я делаю с предавшими меня. – В руке блеснул нож. – Я снимаю с них живьём кожу, – прошипел старик перед окровавленным лицом едва живого помощника.

Напрасно Паттерсон пытался заслониться рукой от исходившего злобой хозяина. Острая сталь коснулась его груди. Быстрым, умелым движением руки Макфеллер содрал лоскут кожи. Комната наполнилась нечеловеческим криком боли.

– Я не терплю предательства. – Кровавый флаг взмыл в поднятой руке. – Возвращайся в грязь, неблагодарная тварь! Иди к своей семье! – Следующий удар дубинкой проломил голову бывшему помощнику. Залитое кровью тело свалилось набок, не подавая более признаков жизни.

Только теперь Макфеллер заметил застывшего на пороге Роджера.

– Проходи, мой мальчик, – мягко, даже по-отечески сказал он, отбрасывая дубинку в сторону. – Ты увидел, что я делаю с предателями. Это будет тебе уроком! – Окровавленный лоскут кожи пролетел перед лицом Роджера.

До ужаса поражённый увиденным, он был не в силах произнести ни слова и в оцепенении провожал глазами ходившего по комнате своего покровителя.

– Он решил завести семью, – всё ещё не мог успокоиться Макфеллер, – хотя я сто лет назад его предупредил о невозможности подобного. – Роджер подумал, что старик оговорился. – Мы сто лет шли рука об руку, и вдруг он решил, что с него хватит! – перешёл Макфеллер на крик. – Променять меня на какую-то девку, завести детей! Я его семья! – Он ударил себя в грудь. – Я ваша семья! Я!

Макфеллер остановился, тяжело вздохнул и с омерзением во взгляде посмотрел на лежавшее в луже крови тело Паттерсона. Больше ста лет вместе они шли к цели! И вдруг измена! Что произошло в голове амбициозного молодого человека? Что могло сломить его намерение следовать по намеченному пути? Любовь? Дети? Теперь уже никогда этого не узнать. Макфеллер устало сел в кресло возле камина.

– Иди ко мне, мой мальчик, – подозвал он Роджера. – Я хочу, чтобы ты заменил предателя, но прежде дал клятву беспрекословной верности мне, иначе тебя постигнет та же участь. – От его взгляда у Роджера кровь застыла в жилах.

– Я никогда вас не предам, мистер Макфеллер, – дрожащими губами проговорил он.

– Вот и хорошо. – Старик встал, благосклонно похлопал по плечу новоиспечённого помощника. Утомлённо направившись к двери, он остановился возле мёртвого тела. – Сегодня я посвящу тебя во все мои тайны и открою дорогу к звёздам, о которых ты мечтал. Но сперва приберись здесь, – пренебрежительно приказал он, перешагнув через окровавленный труп.

Роджер, открыв рот, слушал рассказ о рептилоидах, доверчивых генералах, которых обманывал Макфеллер, преследуя свои цели, о крови, которая излечивает от всех болезней и продлевает человеческую жизнь. Слушал, верил и не верил в сказанное. Он так загорелся мечтой дотронуться до звёзд, что не заметил, как продал душу дьяволу. Появление генерала Омарана сильно изменило Макфеллера. Наместник стал более жестоким и грубым. Всё чаще развязывал войны, всё чаще Землю покрывали конфликты, проливая человеческую кровь. Во всём этом участвовал и Роджер. Он вербовал людей, менял правительства, уничтожал страны – всё для того, чтобы осуществить свою мечту. Но что стало с тем маленьким мальчиком, который хотел просто дотронуться до звёзд? Что стало с его сердцем и душой? Роджер склонил голову. Того чистого ребёнка больше нет. Он умер двести лет назад. Есть грехи, которые ничем нельзя искупить, и Роджер это хорошо знал. И сколько бы хороших поступков он ни совершил, сколько бы благих намерений ни имел, чаша весов никогда не склонится в его сторону. И это тоже хорошо знал Роджер!

Шаттл с рептилоидами взмыл в ночное дождливое небо. В салоне царила тишина и неоновый полумрак. Данлар откинулся на спинку кресла и расслабленно сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь минутами покоя. Омаран расположился напротив и пристально смотрел на племянника. Ни одной эмоции не было на лице молодого Мюрея: холодное равнодушие застыло в его тёмном облике. Омаран тяжело вздохнул. Как же сильно изменился его сын после Пергалиона!

– Что? – недовольный голос нарушил тишину.

– Правильно ли мы поступили, оставив женщину с ребёнком там? – Сомнения дяди вызвали у Данлара раздражение. – Макфеллер, наверное, обезумел от решения, которое я ему озвучил. Он не ожидал, что я так быстро прекращу поставки крови.

Данлар ухмыльнулся, не открывая глаз.

– Я уверен, что они будут в порядке. Это же всё-таки его сын. Хотя я сомневаюсь в том, что наместник помнит имя мальчика. Скольких сынов он уже похоронил?

– И всё же.

– Дядя, он сделал свой выбор! К чему весь этот разговор и твои терзания? О своей семье должен заботиться наместник, а не ты. Давай просто помолчим. Я ещё не успел отдохнуть после задания и хочу тишины.

– В том, что появились наместники и что происходит сейчас на планете, виноваты мы, – сказал Омаран, не собираясь молчать.

– Я думал, люди тебе ненавистны, – удивился Данлар.

– Мне ненавистны наместники и те, кто к ним примкнул, продав свою честь.

– И в чём проблема? – вскипел он. – Что тебе не так? Что ты мучишь меня и свою совесть?

– Сынок, успокойся. Наместники – наша ответственность, наша ошибка. Никто не знал, чем она обернётся для человеческой цивилизации и сколько жертв принесёт. Я не знаю, почему наш парламент и Ассоциация согласились давать этим людям кровь рептилоидов и наделили их огромной властью. Я не понимаю, как смогли повестись на это опытные военные и политики и как не разгадали цели Макфеллера.

– Эти люди бесчестны, – спокойно заметил Данлар. Он наклонился к дяде и тихо проговорил: – Но ты всё равно дал им нашу кровь. – Несправедливый упрёк больно задел Омарана.

– Макфеллер не зря строил свою империю триста лет. Он опутал паутиной экономику и политику всей планеты. Убрать его сейчас – ввергнуть человеческую цивилизацию в полный хаос. Это неправильно. Нужно распутать сеть наместников, постепенно убирать их и выстраивать новые экономические и политические отношения. Эта порция крови даёт нам время для действий.

– Каких действий? И почему ты сказал наместнику, что Ассоциация расторгнет с ним договор? Это ведь неправда.

Омаран хитро улыбнулся.

– Я пока не всё могу рассказать тебе, сынок. Мы в процессе работы.

– Мы?

– Великие семьи, некоторые послы других рас.

– А Ассоциация? – Данлар недоумённо посмотрел на дядю. – Это её поле деятельности, её работа, а не твоя.

– Всему виной Ковчег. Его очень хотят заполучить, – Омаран недовольно скривил губы. – Великие семьи, услышав мой доклад об истинном положении дел на Земле, полностью поддержали решение не давать больше крови наместникам и лишить их власти. Представитель рептилоидов в Совете Ассоциации, посол Валиенте, уже внёс эту поправку на рассмотрение. Его также поддерживает большинство членов Ассоциации, так что в успехе голосования я не сомневаюсь.

Омаран замолчал, предаваясь размышлениям.

– Твоё самоуправство Ассоциации не понравится, – с тревогой в голосе предупредил Данлар.

– И пусть. Зато ускорим процесс исправления ошибки.

– Как бы ни было хуже.

– Поэтому ты со мной, сынок.

Данлар кивнул.

– Ты же знаешь, что правовое решение вопроса займёт очень много времени, – напомнил он.

– Я продолжаю то, что мы начали с твоим отцом. Именно так Набилисон хотел доказать неправомерность решения Ассоциации.

– Остановить наместников можно только силой, дядя, – после нескольких минут тишины сказал Данлар. – Отменить решение Ассоциации тоже.

– Не всё решается силой, сынок.

– Не всё, но именно этот вопрос решится только так.

Омаран нахмурил брови. Силовой метод отнял у него сестру и разрушил сотни семей рептилоидов. Нельзя возвращаться к нему. Нужно пытаться найти решение в правовом русле.

Беспощадные ветры перемен налетели на большую страну со всех сторон. Все события уже были разложены по этапам, оставалось только отдать команду «Старт». Сергей Михайлович и Раиса Максимовна всю ночь не спали. От разговоров и переживаний было не до сна. Пронзительный звонок телефона сработал как детонатор. Эмоции внутри взорвались разноцветными салютами, завертелись шумной каруселью. Сердце застучало так громко и быстро, что казалось, ещё чуть-чуть и оно выскочит из груди.

– Успокойся! – Раиса Максимовна приобняла мужа за плечи.

«Вот и свершилось! Этот день настал!» – кричали взбесившиеся эмоции.

– Алло, – как можно спокойнее произнёс он в трубку.

– Поздравляем вас, Сергей Михайлович, с новой должностью. Успехов на посту Руководителя! – пропел долгожданную весть голос на том конце провода.

Сергей Михайлович рухнул в кресло. Он широко улыбался, еле сдерживая кипевшие внутри чувства.

– У нас получилось!

После церемонии назначения наступила очередь перемен, которые томились в подписанных документах. Объявление о начале нового пути развития всколыхнуло всю страну. Никого эта новость не оставила равнодушным. Кто-то с надеждой поверил в лучшие перемены, а кто-то уловил в новом ветре гнилостный запах конца. Инструкция, которой снабдили Сергея Михайловича, была действительно хороша. Её составили столь подробно, что исполнителю не нужно было о чём-либо думать, только вовремя выполнять все пункты.

Роджер внимательно изучал документы, аккуратно разложенные на рабочем столе. Прошло несколько лет с момента назначения Сергея Михайловича на пост Руководителя, а цель была всё так же далека. Ставленник не оправдал вложенных в него средств и времени. Сделав большой глоток алкоголя, Роджер обречённо сел в кресло. Это был его первый провал за двести лет. Так он просидел довольно долго, размышляя и перекладывая белые листки, пока в кабинет не вошёл Макфеллер. Изобразив на лице подобие улыбки, он вальяжно сел за стол. Роджер в напряжении следил за боссом, не произнося ни слова.

– Говори! – строго приказал наместник.

– Вы сами всё видите. Сергея Михайловича нужно менять. Я ошибся.

– Твой просчёт может дорого нам стоить.

Роджер виновато молчал.

– Время поджимает сильно, а мы ни на дюйм не сдвинулись с места.

– Я…

– Не сметь оправдываться! – выкрикнул Макфеллер, в бешенстве смахнув бумаги со стола. – Решай! Действуй! Через несколько лет и ты, и я исчезнем с лица этого мира, если будем двигаться в таком темпе.

– Сэр, я вас не подводил ни разу и в этот раз не подведу. Просто исполнитель оказался очень пассивным, – волновался Роджер. – Его нужно менять.

– Так чего же ты ждёшь? – Наместник удивлённо посмотрел на него.

– Я искал другого кандидата. Людей в этой стране не возьмёшь напором. Вот в соседних странах всё перевернулось быстро и идёт ещё быстрее, – Роджер развёл руками. – Народ бунтует. Сергей Михайлович долго и сам не продержится. Поэтому нужен подходящий под ситуацию кандидат. Нужно представить всё так, чтобы люди не заподозрили ничего. Проснулись, а уже страна другая, другие законы. И что самое главное – приняли они их самостоятельно.

Макфеллер на миг задумался. Из-под опущенных ресниц он тяжёлым взглядом смотрел на помощника.

– Ты уже нашёл замену?

– Да. Тот ещё пропойца. За бутылку водки всё продаст и подпишет. Именно он нам нужен сейчас.

– Главное – быстрее.

– Переворот уже готов. Сергея Михайловича через пару месяцев уберём со сцены.

– Хорошо. И семью его не забудь. Нам свидетели не нужны.

Конец эпохи для страны стал очень тяжёлым испытанием. Смена власти разорила и разрезала её на куски. Новый президент быстро и чётко выполнял инструкции своих хозяев, вовремя осуществлял все поставленные задачи. Территориальная экспансия империи Макфеллера беспощадно уничтожила почти всю промышленность, сельское хозяйство и армию, полностью подчинила экономику своим компаниям. Земли отдаются за бесценок. Из страны огромными потоками вытекают ресурсы. Крепко вцепившись когтями в когда-то большое и сильное государство, наместники поделили его на зоны влияния.

– Господин Макфеллер! – радостно прокричал Роджер. – Рептилоиды могут начинать поиск Ковчега. Мешать никто не будет!

Он положил на стол бумаги.

– Отлично, – довольно улыбнулся босс. – Соедини меня сначала с этими, – показал он пальцем вверх, – а потом устрой конференцию с нашими. Нужно приступать к действиям. Мне надоели зелёные ящерицы, которые хозяйничают на Земле, как у себя дома, да ещё и требуют чего-то. Мы будем держать их только ради крови, чтобы жить вечно!

На экране появился генерал Омаран. Он равнодушно посмотрел на Макфеллера и сухо спросил:

– Что у тебя за новости, Джон?

– Можно начинать раскопки, господин генерал, как я вам и обещал. Если ваше предание верно расшифровано, то скоро Ковчег будет ваш.

Омаран оживился.

– Это хорошая новость. Можешь же выполнять работу, когда захочешь. Впервые за столько лет мы получаем результат вашей деятельности. – Он немного помолчал, что-то обдумывая, а потом добавил: – Я пришлю группу учёных и технику. С тебя охрана. Думаю, что её подбор не займёт у тебя ещё триста лет. – Он улыбнулся, довольный своей шуткой. – Исследовательская группа свяжется с тобой для координации действий.

Экран погас. Макфеллер ещё некоторое время зло смотрел в тёмное зеркало, пока Роджер не отвлёк его.

– Всё готово к конференции, сэр. Все в сборе.

– Хорошо. – Наместник поправил рукой волосы и поудобнее расположился в кресле. Экраны вспыхнули один за другим. – Приветствую на очередном нашем собрании. Как вы знаете, мы сильно продвинулись в вопросе Ковчега. Теперь рептилоидам ничего не мешает копать и искать его. Нашему правлению в мире приходит конец, и я вам об этом уже говорил. Крови больше не будет. Мы умрём естественной человеческой смертью. Я отправлял вам план дальнейших действий. Есть что сказать?

– Да, – отозвался Хотшильд.

– Есть несколько вопросов, но мы в основном согласны, – добавил Морд. – Мы не готовы отдавать свою власть и не готовы лишиться жизни.

– Какие вопросы у вас есть?

– Насколько опасна ядерная зима? Сколько лет мы пробудем в бункерах? Сколько человек нам нужно для этой цели? Сколько нужно рептилоидов?

– На эти вопросы есть ответы. – Макфеллер продемонстрировал папку у себя в руках. – Я разошлю вам расчёты. Их проводили учёные специально для этой цели. – Он сделал глоток виски. – Кратко расскажу. У нас девять бункеров. Значит, нужны девять рептилоидов. Одной инъекции их крови хватит лет на двадцать. Всё остальное время будем её собирать и хранить. Этого для нас более чем достаточно.

– Только для нас?

– Только для нас, – жёстко отрезал Макфеллер. – Все остальные будут жить обычной человеческой жизнью.

– А учёные и инженеры? Мы же на них опираемся, – удивился Морд.

– Они нужны только для знаний, которые будут передавать молодым поколениям. Мы не должны делиться кровью с плебеями, иначе потеряем божественность в их глазах. Мы должны стать для них бессмертными. Они будут молиться на нас, восхвалять, преклоняться. Именно к этому мы идём. Именно на это я нацелен.

– А если планета погибнет? Совсем погибнет?

– Этого не будет, – уверенно ответил Макфеллер. – Учёные всё просчитали.

– А с чего вы взяли, что рептилоиды уйдут?

– А что им делать тогда на Земле? Спуститься они не смогут из-за радиации, копать будет некому, – без тени сомнений заверил наместник.

– Я предлагаю создать собственную армию! – сказал Хотшильд, стукнув кулаком по столу. – Перебираясь на божественный Олимп, мы должны понимать, что необходимы люди, готовые защищать нас. Выйдя из бункера, мы навсегда превратимся в богов, но, чтобы попасть в бункер, нам нужна защита.

– Это отличная идея! Армию я поручаю тебе, Майер, – с этими словами Макфеллер ткнул пальцем в экран. – Бункеры будут скоро готовы, останется только заполнить их людьми, припасами и всем необходимым.

Наместники одобрительно закивали в ответ.

– Продолжаем то, что начали, но более грубо! – Хотшильд ещё раз ударил по столу кулаком. – Мы должны быть хозяевами этого мира в единственном числе. Мы – боги! И теперь все будут зависеть от нас.

– Как мы доставим рептилоидов в бункер?

– Это в процессе решения. – Макфеллер почесал голову. – Армия как раз нам в этом поможет. Хотшильд, займись этим вопросом немедленно. И ещё… – Он на миг задумался. – Всё чаще стали пропадать наши диверсионные группы в разных странах. Пропадают бесследно. Майер, армия должна расследовать и это. Нам нужно знать, кто ещё хозяйничает на нашей планете.

Глава вторая. Встреча.

Переговоры министров двух стран длились больше трёх часов. Стороны активно спорили. Никто не хотел уступать и уж тем более подчиняться чужим условиям. У каждого оппонента – своя задача, свои цели. Нарастающее напряжение готово было вырваться за пределы комнаты, выплеснуться волнами статей в новостных лентах, засиять крупными заголовками на первых страницах утренних газет. На пике взвинченных нервов Сергей Павлович неожиданно встал, громко ударив по столу ладонями. В зале воцарилась тишина, ожидающая последствий.

– Я предлагаю сделать перерыв, освежить мысли и помещение, – устало предложил он.

Облегчённо выдохнув, вторая сторона согласилась. Прохладный осенний ветер ворвался в открытое окно, подхватил исписанные листы, закружил и разбросал по мягким шерстяным коврам. Министры смеялись, наблюдая, как помощники пытаются собрать танцующую осенний вальс белую бумагу. Неожиданный перерыв вдохнул в переговоры долгожданный воздух взаимодействия. Стороны наконец смогли прийти к соглашению, скрепили подписями важные документы и пожали друг другу руки. Для объявления достигнутых результатов бывшие оппоненты направились в конференц-зал, где давно и нетерпеливо томилась в ожидании пресса. В подготовительной комнате министров обступили гримёры и помощники, деловито обсуждающие предстоящее выступление.

– Мария, дай мне речь. Пробегусь по тексту, – потребовал Сергей Павлович.

Советник в поисках нужного блокнота растерянно смотрела по сторонам. Ни на одном столе, ни в папке его не было. Она отчётливо помнила, что забирала его, держала в руках. Может, всё-таки забыла?

– Простите. Блокнот в зале остался. Я сейчас! – Мария сорвалась с места.

– Маша, стой! – Слова не достигли цели.

Она вихрем ворвалась в душное помещение, в котором ещё хранилось присутствие людей и их эмоции. Увидев, что нужные записи одиноко лежат на столе, она облегчённо выдохнула. Не теряя ни минуты драгоценного времени, Мария схватила исписанные листы и повернулась к двери. Высокая фигура в чёрном перегородила выход. От неожиданности девушка вскрикнула, выронила блокнот и инстинктивно отшатнулась назад. Взгляд холодных синих глаз с вертикальными зрачками острым лезвием прошёл сквозь неё, льдом сковал сердце, наполнив его ужасом. Мария застыла, не в силах сдвинуться с места.

– Вы кто? – еле выдавила она из себя.

– Быстрее возвращайся, – прозвучали слова в голове. – Тебя там ждут! – Возле ушных раковин возникло непонятное, щекочущее ощущение.

Беспрекословно повинуясь голосу, словно заворожённая, Мария направилась к выходу, не сводя глаз со странного человека, если это вообще был человек. Ей в руки грубо вложили блокнот.

– Держи! Ты же за ним приходила, – всё так же без слов, с едва уловимой улыбкой на лице, сказал незнакомец. – Ты меня не видела! Слышишь! Не видела! Это для твоей безопасности. Понятно?

Мария послушно кивнула.

– Беги скорее!

Слова подействовали лучше ледяного душа. Она и не заметила, как оказалась в коридоре, бегущей по мягким ковровым дорожкам. Поворот. Ещё один. Лишь бы успеть!

– Ты меня не видела. – Пристальный и искромётный синий взгляд, задевающий за душу необычайной глубиной, вновь возник перед ней.

От неожиданности Мария споткнулась, потеряла равновесие и буквально ввалилась в комнату, сбив с ног гримёра и двух помощников.

– Извините, – испуганно пробормотала она, оглянувшись на дверь в поисках незнакомца, но увидела только краешек чёрного плаща, мелькнувшего в последний момент за углом, и ускользающую следом за ним тень.

– Что с тобой? – Сергей Павлович внимательно посмотрел на слегка бледное сосредоточенное лицо советника и перевёл взгляд на открытые двери.

– Всё в порядке. Ваша речь.

Трясущимися руками Мария протянула блокнот. Слова незнакомца о безопасности заставили её собрать всю свою волю в кулак и постараться успокоиться.

– Что случилось? – настаивал министр.

– Всё хорошо, Сергей Павлович. – Уверенность вернулась в голос.

– Ты что-то увидела? – тон вопроса был неожиданно строг и требователен.

Мария удивилась непривычно грубой настойчивости. Ведь никогда раньше шеф не позволял себе разговаривать с ней подобным образом. Она слегка растерялась, обидчиво поджала губы, но вернувшееся самообладание взяло верх. Мария смело посмотрела в ответ и резко сказала:

– Я ничего не видела.

Сергей Павлович с подозрением взглянул на неё, упорно продолжая настаивать на ответе.

– Ты кого-то там увидела?

– Нет. Я перенервничала из-за забытого блокнота с вашей речью.

Министр ещё несколько секунд испытующе смотрел, пытался понять, говорит ли Мария правду. Потом резко повернулся в сторону зала, где журналисты нетерпеливо ожидали начала пресс-конференции.

– Мы ещё поговорим! – грубо бросил он через плечо, шагнув за дверь.

Поглощаемый светом софитов и вспышками фотокамер, Сергей Павлович приветственно вскинул руку над головой, широко улыбнулся и первым занял место за высокой трибуной. Он всем своим видом показывал, что переговоры прошли успешно. Журналисты зашумели, стараясь как можно громче задать вопросы, перекрикивая друг друга. Сергей Павлович слегка стукнул микрофон костяшками пальцев и в довольно резкой форме попросил зал успокоиться. Когда наступила долгожданная тишина, он решительно начал своё выступление, жёстко бросал слова и не давал никому возможности усомниться в правильности принятых им решений. Мария внимательно слушала, шевелила губами, беззвучно повторяя за ним каждое написанное ею слово. Как всегда, Сергей Павлович был уверен и горд. Как всегда быстро и грубо отвечал журналистам. Всё было как всегда, но что-то беспокоило, упорно лезло в душу. Вопросы он задавал отнюдь не из-за любопытства или заботы. В них прозвучало опасение, что Мария коснулась того, чего не должна была знать. Она пристально посмотрела на шефа, сияющего в лучах славы, и ухмыльнулась. Он-то точно знал, что за странный незнакомец был в комнате.

Остаток дня прошёл в отчётах и бумажной работе, но ощущение, что за ней наблюдают, не покидало Марию. В каждом углу мерещилась странная тёмная фигура, за каждым поворотом коридора мелькали невидимые тени. Лишь покинув Дом Правительства, она смогла вздохнуть свободно. Метро поглотило, растворило в шумной людской массе, не дав погрузиться глубоко в свои мысли. Там можно было отвлечься и радоваться возможности забыться и не вспоминать прошлое.

Железная дверь квартиры отрезала от всего мира, встала прочным барьером, щитом безопасности. Устало прислонившись к ней, Мария соскользнула на пол. Она дома. А что может произойти дома? Приятная усталость и долгожданное опустошение погрузили в зеркальную гладь спокойствия. Мария закрыла глаза, наслаждаясь моментом, аккуратно ступила в тёплые безмятежные воды, скрылась в туманной дымке, лоскутами разбросанной по серебристой поверхности. Тишина внутри. Тишина снаружи. Тишина. Синие глаза брошенным камнем разбили зеркальное стекло. Беспорядочные волны мыслей нарушили спокойствие. Лицо незнакомца всплыло в памяти, его присутствие явно ощущалось совсем рядом. Неожиданная встреча снова и снова прокручивалась в голове. Кристаллы синих глаз даже из воспоминаний смотрели с пронзительным блеском и непомерной глубиной.

«Кто же ты такой? – подумала Мария. – Нужно всё же спросить у Сергея Павловича», – позабыв о предостережении, решила она. В этот момент в гостиной загорелся свет. Не понимая, что происходит, Мария осторожно заглянула в комнату. Леденящий ужас пробежал по всему её телу, ноги вмиг обмякли. Она упала на пол, задыхаясь от страха. Незнакомец в чёрном как ни в чём не бывало стоял посреди комнаты.

– Что с тобой? – Он попытался поднять её, но Мария в ужасе отползала к спасительной двери. – Успокойся! Я не трону тебя! Я пришёл защитить тебя. Я здесь ради тебя! – Высокая фигура склонилась над испуганной хозяйкой квартиры.

Беззвучно глотая воздух, Мария силилась кричать, однако голос просто исчез. Слёзы ручьём текли по щекам. Глаза, наполненные ужасом, смотрели на незнакомца.

– Успокойся, пожалуйста. – Голос звучал уже не в голове, но Мария всё ещё этого не понимала. – Не надо меня бояться. Давай знакомиться. – Непрошеный гость протянул руку в облегающей чёрной перчатке без пальцев.

Что-то в этом жесте было успокаивающим и доверительным. То, что заставило Марию протянуть дрожащую руку в ответ, но тут же отдёрнуть её, едва коснувшись необычной серо-голубой кожи. Незнакомец выжидающе замер, не убирая руки. Мария, осмелев, посмотрела ему в глаза – синие, как самое синее море, бездонные, как глубина неба. В них сиял космос отблеском далёких планет. Крепко сжав протянутую руку, она без колебаний доверилась загадочному незнакомцу и где-то в глубине подсознания поняла, что прочно влипла в эти большие синие глаза.

– Меня зовут Данлар. Данлар из рода Мюрей, – представился гость.

– Маша, – выдохнула Мария. – Кто ты? Ты человек?

– Нет. Я рептилоид. – Лёгкая улыбка пробежала по тонким, красивым губам.

– Что? Это розыгрыш?

Данлар покачал головой. Мария подозрительно скривилась, изменилась в лице, беглым тревожным взглядом осмотрела комнату, словно искала какой-то подвох.

– Хм, – хмыкнула она, ещё сильнее сжав протянутую руку. – Это правда?

Ответом была тихая молчаливая улыбка. Мария продолжала внимательно всматриваться и, не стесняясь, разглядывать красивое лицо Данлара. Вдруг она, сама того не ожидая, потянулась к нему.

– Можно? – Совладать с желанием прикоснуться к гостю не получилось. Нужно же убедиться, что это не сон. Ведь только во сне приходят столь прекрасные ангелы.

Получив едва заметный кивок одобрения, Мария осмелела. Как же было удивительно приятно ощущать под кончиками пальцев гладкость необычной кожи! Поймав ладонь девушки, Данлар прижал её к себе. Горячее прикосновение произвело на него странное действие: холодность исчезла, жёсткий взгляд смягчился. Он с упоением прикрыл глаза, наслаждаясь давно забытыми чувствами. Мария не спешила убирать ладонь с его щеки. Ей нравились новые тактильные ощущения, которые она сейчас испытывала.

– Удивительно. – Голос дрожал. – Как необычно. Это правда? Ты пришелец?

– Ну, можно и так сказать.

– Я…

– Подожди, – прервал Данлар. – У нас сейчас на самом деле не так много времени, но я обещаю, что всё расскажу тебе чуть позже, если захочешь. Ответь мне на вопрос: догадался ли министр о нашей встрече?

– Не знаю. – Мария пожала плечами. – Но он настойчиво спрашивал, зачем я вернулась в комнату. А что, Сергей Павлович знает о вашем существовании?

– Все правительства мира знают о нас.

– Все правительства мира? – недоверчиво переспросила Мария.

– Да. Только эту тайну очень хорошо охраняют. Круг осведомлённых лиц крайне мал. Наверное, я совершил ошибку и привлёк к тебе ненужное внимание. – Данлар недовольно сморщил нос. – Я виноват. Нужно было позже показаться, чтобы никто ничего не заметил, – произнёс он свои мысли вслух.

– Что? – Мария вскрикнула. – Ты наблюдал за мной?

– Давно, но сейчас речь не об этом. Я не хочу, чтобы с тобой что-то произошло, чтобы ты пострадала.

– Я никому не скажу про тебя. Да мне никто и не поверит. – Мария махнула рукой. – Но почему я? – встрепенулась она. – Почему ты показался мне? Почему говорил со мной без слов?

Данлар внимательно смотрел на Марию. Она стояла перед ним с широко открытыми глазами и распахнутой душой, искренне и доверчиво смотрела на него. Он разозлился, что, поддавшись эмоциям и безрассудству, подверг её опасности.

– Я обязательно тебе всё расскажу, только не сейчас.

Звонок громовым раскатом прокатился по квартире. Мария вздрогнула от испуга. Она смотрела на телефон, боясь взять неугомонную трубку – предвестницу чего-то плохого.

– Бери. Нужно знать, что хотят.

– Алло. – Слова были едва слышны.

– Машенька, золотце моё! – из трубки весело звучал голос профессора. – Завтра у нас традиционное чаепитие. Пожалуйста, не опаздывай, моя дорогая. Жду тебя!

– Хорошо, Захар Петрович, я буду. – Глаза, полные слёз, смотрели на Данлара.

– Что случилось? – взволнованно спросил он.

– Мой преподаватель зовёт меня завтра на чаепитие. Это наш условный знак. Значит, ему стало что-то известно, касающееся меня, о чём нельзя открыто говорить. Захар хочет о чём-то предупредить.

– Быстро же министр сработал, – досадливо ухмыльнулся Данлар.

Сомнений нет. Сергей Павлович служит наместникам. Вон как засуетился! Ещё бы! Прямо у него на глазах раскрылась государственная тайна, а он в ответе за её сохранение. Значит, Маша действительно может быть в опасности. Данлар в размышлении прошёлся по комнате. Вариантов нет. Подвергать её неприятностям в его планы не входило. Но что предпримет министр? На что решится, чтобы скрыть своё серьёзное служебное упущение? Данлар ещё раз посмотрел в тёплые медовые глаза и мысленно выругался на себя. Нужно быть готовым к самому худшему. Все инструкции и правила уже не имеют значения.

– Я не знаю, как у вас это устроено, – спокойно сказал он. – Не знаю, на что пойдёт ставленник наместников, чтобы выяснить у тебя про общение с нами. Может, это будет обычный разговор и ничего больше, а может… – Данлар осёкся под испуганным взглядом Марии. – Ничего не бойся, – поспешил успокоить он. – Уверенно говори, что ты мой человек. После этих слов тебя никто не посмеет тронуть.

– Хорошо, – Мария сникла. – Мне не страшно, – соврала она. Звонок Захара Петровича ясно дал понять, что разговор не будет простым.

– Я официально объявлю твой статус через наместников.

– Наместники? Кто это?

– Я обязательно расскажу тебе позже. Будь спокойна и уверена. Ничего не бойся! Моё имя – это твоя защита.

– Почему ты мне помогаешь?

Данлар отвернулся, устремив взгляд в окно, стал серьёзным и холодным, закрылся непробиваемым щитом. Сказать ей правду? Не сейчас!

– Когда-то давно я сделал свой выбор. Правильный он или нет, я не знаю. Время и последствия покажут это, – тихо, без эмоций проговорил он. – Я виноват перед тобой, Маша. Не подумав, решил раскрыться и привлёк к тебе опасное внимание. Поэтому сделаю всё, чтобы защитить тебя. Если ты почувствуешь угрозу или даже намёк на неё, то сразу зови представителей рептилоидов и требуй связи со мной.

Мария с улыбкой смотрела на Данлара, застывшего тёмной фигурой у окна. Она знала, что Сергей Павлович пойдёт на всё, чтобы выяснить правду, и ни перед чем не остановится. Поэтому сосредоточенно думала, как выпутаться из ситуации, не прибегая ни к чьей помощи.

– Пожалуйста, не предпринимай никаких действий ради меня. Не объявляй меня своим человеком, что бы это ни значило, – попросила она. – Не сейчас.

Данлар неохотно согласился. Поспешность может привести к обратному эффекту, и Маша окажется в ещё большей опасности.

– А как ты попал в квартиру? – спохватилась она. – Ты телепортировался прямо ко мне домой? Это значит, что любой из вас так может? – Удивление и страх смешались в вопросе.

Данлар повернулся. Лёгкое подобие улыбки мелькнуло на его губах.

– Нет. Телепортация невозможна так, как вы её себе представляете. Я вошёл через дверь. У тебя слишком простые замки, Маша, с этим нужно что-то делать. Мне пора уходить, но я могу прийти ещё, если ты не против.

– Я не против.

– Ничего не бойся. Я буду защищать тебя. – Данлар крепко сжал её тёплые, нежные руки. Входная дверь хлопнула, оставив квартиру в одинокой тишине.

Ещё долгое время Мария сидела в задумчивости, распутывая нити своих мыслей. То, что пришельцы существуют, поразило её очень сильно, но ещё сильнее потрясло то, что правительства разных стран знают об этом, активно с ними сотрудничают и защищают свой секрет всеми способами.

«Значит, Сергей Павлович тоже осведомлён о рептилоидах. – Мария закусила губу. – Именно поэтому он так настойчиво меня расспрашивал», – нахмурилась она. Хорошо зная его, Мария понимала, что просто так он не отстанет, что ещё не раз ей придётся столкнуться с его расспросами.

«Ничего не бойся, – эхом прозвучали слова Данлара. – Если почувствуешь опасность, говори, что ты мой человек», – пронеслось в голове. Мария сосредоточенно посмотрела на то место, где ещё совсем недавно стоял пришелец, увидела его чёрный силуэт, застывший у окна, почувствовала приятные ощущения от прикосновений к необычной коже. Она сжала ладонь, чтобы подольше сохранить волнующие воспоминания в сомкнутом кулаке. Слёзы блестящими ручейками сами собой полились по щекам. Мария не понимала, почему плачет. Сквозь радужное сияние солёных капель она явственно увидела Данлара рядом с собой. Его иссиня-синие глаза, глубокие, как океан, смотрели прямо в душу. Едва касаясь, Мария дотронулась до призрачного силуэта и застыла с улыбкой на губах посреди комнаты и размытых теней. Почти всю ночь она не спала. Разыгравшиеся мысли не давали покоя. Бушевавшие эмоции будоражили кровь. Только под утро Марию опутала тяжёлая мучительная дремота, в которой сияли синие кристаллы глаз.

Данлар стоял на взлётной площадке, обратив задумчивый взгляд в ночное небо. Чувство от прикосновения руки Марии всё ещё оставалось на его щеке лёгким штрихом. Он посмотрел на свою ладонь, бережно хранившую тепло её рук и нежность кожи, почувствовал осторожное прикосновение тонких горячих пальцев. В его глазах вспыхнули миллионы галактик, загорелись тысячи звёзд, пролетели сотни комет. Данлар провёл рукой по щеке, улавливая тепло, оставленное Марией. Он улыбнулся, увидев её лицо среди сияния звёзд, и протянул к нему руку.

– Вставай! – Сквозь сон услышала Мария его голос.

Испуганно вскочив с постели, она осмотрелась, не увидев никого в комнате, снова упала на подушки, раскинув руки.

– Почему это произошло со мной? – спросила она пустоту.

Зябкий ноябрь покрыл город холодной дождливой пеленой. Мгла просочилась всюду, рассеяла свет уличных фонарей, размыла вчерашние следы и равномерно осела на крыши. Стремясь быстрее укрыться в тёплом, уютном месте, по улицам мокрого осеннего мегаполиса бежали прохожие. Серыми мазками красок люди заполняли город тенью своего присутствия и превращались в безликую гудящую массу. Выйдя из дома, Мария нырнула с головой в серый движущийся поток, стала такой же тенью, как и все, растворилась в заполненных улицах.

Потолкавшись в метро, она приехала в университет. В старой аудитории было довольно многолюдно. Шумный разговор весёлой компании многоголосым эхом разлетался по пустым коридорам корпуса из-за чуть приоткрытой двери. Немного помявшись на пороге, словно перед экзаменом, Мария несмело вошла внутрь. Весёлый шум мгновенно налетел на неё вихрем чужих эмоций и заставил отпрянуть назад. Веселье давно было вычеркнуто из её жизни. Раскинув руки и широко улыбаясь, Захар Петрович бодро двинулся навстречу своей ученице. Марии казалось, что годы не властны над ним. Сколько она себя помнила, учитель всегда оставался немолодым мужчиной лет шестидесяти, плотного телосложения и невысокого роста. Лишь тёмные волнистые волосы, зачёсанные назад, со временем припудрились благородной сединой.

– Наконец-то ты пришла, Машенька! – громогласно прокричал Захар Петрович. – Мы все тебя ждём!

– Меня? – Мария растерялась.

Учитель обнял свою бывшую студентку за плечи, увлёк к накрытому столу. Полчаса он рассказывал весёлые истории из студенческой жизни и не выказывал никакой тревоги или озабоченности.

«Зачем меня сюда позвали? – недоумевала Мария, обводя взглядом собравшихся здесь незнакомых ей людей. – Зачем весь этот бурный спектакль?»

– Иди в мой кабинет, – уловив её растерянность, сквозь шум смеха очень тихо и строго приказал Захар Петрович. – Надо поговорить.

Мария поспешила в кабинет преподавателя. Сколько здесь было проделано работы! Сколько было написано статей, проведено исследований и оказано помощи! Она взяла с полки одну из толстых папок и, прижав её к груди, беззвучно заплакала. Многолетнее расследование пропажи родителей в Анголе так ни к чему и не привело. Все тонкие нити поисков терялись в океане секретности и недоступности. За столько лет Мария и Захар Петрович ни на шаг не приблизились к разгадке этой тяжёлой тайны.

– Я позвал тебя, Маруся, чтобы предупредить, – с порога заявил учитель. – Сергей рвёт и мечет. Он настаивает на твоём отстранении и официальном расследовании!

– Отстранение? Расследование? – не верила своим ушам Мария.

– Да! Ты же знаешь его. Он упрям и туп, – разозлился профессор. – Конечно, никто ему не разрешит без оснований тебя отстранить от работы. Поэтому он требует расследование и допрос.

– Допрос? – у Марии похолодело внутри.

– Угу, – кивнул профессор. – Главное, Маша, не провалиться на нём. Значит, так. – Он сделал ещё более строгое лицо. – Тебя будут допрашивать на полиграфе и под сывороткой. Я тебя всему учил. Ты моя лучшая ученица за много лет.

– Но я…

– Маруся, нет времени на сантименты, – прервал Захар Петрович. – Сергей нацелен очень серьёзно, и ты должна к этому подготовиться. Что делать, ты знаешь!

Мария брела домой как в тумане. Она не видела ничего и никого. В молочной пелене бесформенными пятнами проплывали мимо тёмные силуэты людей и зданий. Реальность потерялась, мир казался серым и полным тревог. Что ей грозит? Этот вопрос она не могла выбросить из головы. Что предпримет Сергей Павлович? Какой ценой будет защищать свой секрет? Ужасная мысль пронзила сердце. Мария испугалась, всё сильнее и отчётливее осознавая нависшую над ней угрозу. Нахлынувшие чувства завертели в водовороте, поглотили с головой. Безликая тень растворилась в потоке людей в метро. Внезапный толчок в плечо грубо вернул в реальность, выдернул из пелены серого тумана.

– Смотри, куда прёшь! – недовольно прокричала неопрятно одетая женщина с большими сумками в руках.

Мария остановилась посреди стремительно бегущего потока. Испуганными глазами осмотрелась, пытаясь понять, где находится. Как она оказалась на нужной станции? Как добралась сюда? Мария не помнила.

– Простите, – чуть слышно пробормотала она давно растворившейся в толпе женщине.

Сев на скамейку возле мраморной колонны, Мария закрыла лицо руками и заплакала навзрыд. Слёзы текли ручьём по щекам.

– Девушка, что у вас случилось? У вас всё в порядке? – раздался рядом приятный мужской голос. – Может, я могу вам помочь?

Подняв голову, Мария увидела незнакомого молодого человека, с фальшивым участием смотревшего в её глаза. Что-то в этом взгляде было не так, что-то настолько мимолётное, еле уловимое. Мария насторожилась. Уроки профессора не прошли даром. Незнакомец упорно продолжал сверлить её взглядом, бесцеремонно вторгаясь в личное пространство. Она схватила сумку и, на ходу вытирая слёзы, поспешила к выходу из метро.

– Куда же вы? Давайте я вас провожу! – Молодой человек шагнул наперерез.

– У меня всё хорошо, – через плечо бросила Мария, ловко обойдя наглеца справа. В отражении витрин магазина она увидела на себе липкий испытывающий взгляд.

«Они за мной следят и даже не скрывают этого», – долго думать времени не было. Незнакомец не отставал, упрямо шёл следом. Мария чувствовала его всем своим телом, чувствовала, как он цепко держит её. Что делать?

«Ты должна выстоять!» – слова Захара Петровича искрой вспыхнули в голове, наполнили решимостью, заставили действовать. Мария остановилась, посмотрела на небо, солнце, на минуту вышедшее из-за облаков, блеснуло в её медовых глазах. Молодой человек опешил от неожиданности, когда девушка резко повернулась к нему, и застыл в метрах пяти. От той, кто заливалась слезами в метро, не осталось даже намёка. Теперь это она смотрела на него в упор, прожигая насквозь. Молодые люди стояли неподвижно друг против друга: два красных пятна, окружённые серым людским потоком. Не сводя глаз со своего преследователя, Мария решительным шагом направилась в его сторону. Растерянность смешалась с неловкостью, и людское течение скрыло его, смыло шумной волной. Мария осталась одна в толпе. Она долго стояла, смотрела в пустоту и не решалась сдвинуться с места. Только совсем озябнув, отправилась домой. Её никто не сможет испугать! Никто не сможет сломить! Она больше не оглядывалась в поисках слежки, зная, что её уже не будет. Дома, закрывшись на все замки и задёрнув плотные шторы, можно было облегчённо вздохнуть.

«Данлар, где ты?» – подумала Мария, тут же удивившись таким внезапным мыслям. Она не понимала, почему зовёт виновника свалившихся на неё бед на защиту, и рассердилась на себя.

«Я не воспользуюсь твоей помощью», – решила она.

Петляя по коридорам здания Дома Правительства, советник министра спешила на встречу с главой службы безопасности. Звук уверенных шагов тонул в мягком шерстяном ворсе ковровых дорожек. Фёдор Игнатьевич уже ожидал возле двери своего кабинета.

– Маша, проходите. – Он вежливо отошёл в сторону, уступив дорогу. – Что будете пить? Чай? Кофе? Что покрепче?

– Фёдор Игнатьевич, что вы хотели? – не желая затягивать неприятную беседу, спросила Мария. – Мне ещё всё для совещания подготовить нужно.

– Узнаю старую школу, – усмехнулся полковник, вежливо указав на кресло. – Присаживайся. С Сергеем работает другой советник сегодня, а у нас будет долгий разговор.

– О чём? Что случилось?

Фёдор Игнатьевич присел на край стола, внимательно посмотрел на девушку, не спеша достал сигареты и закурил.

– Не против? – спросил он, уже сделав пару затяжек.

– Нет.

Сигарета почти закончилась, а вопросы так и не прозвучали. Наконец, дымящийся окурок упал в пепельницу.

– Н-да, – тихо произнёс Фёдор Игнатьевич. – Заварили вы кашу, Маша! Где вчера были?

Мария удивлённо хлопнула глазами.

– У Захара Петровича в университете, – спокойно ответила она, прекрасно понимая, что глава секретной службы уже это знал.

Фёдор Игнатьевич покачал головой. «Искусно играет, – подумал он. – Продолжай в том же духе. Надеюсь, ты послушалась Захара и хорошо подготовилась». Раскурив очередную сигарету, он медленно выпустил тонкую струйку дыма к высокому потолку. Начинать неприятное и для него разбирательство он не спешил.

– После встречи министров ты вернулась в комнату переговоров. – Сквозь серый дым Фёдор Игнатьевич посмотрел на Марию.

– Да.

– Зачем?

– Я забыла блокнот с текстом речи Сергея Павловича и поэтому вернулась.

– И что потом? – без особого интереса продолжал задавать вопросы полковник. Всё его внимание было приковано к струйке дыма, которая в затейливом танце извивалась в воздухе и медленно расплывалась над головой.

– Я забрала блокнот и вернулась в зал, где начиналась пресс-конференция.

Фёдор Игнатьевич вскинул брови и вопросительно покосился на Марию. Её прямой спокойный взгляд говорил, что она уверена в себе и других ответов от неё не получить.

– А что случилось? – Мария с любопытством склонила голову набок, словно не осознавала всей серьёзности ситуации.

– Скажи, что ты видела, когда вернулась?

– Ничего.

– Совсем ничего? – Фёдор Игнатьевич сильно затянулся, шумно выпустил сигаретный дым и грубо смял в пепельнице окурок.

– Совсем.

Он тяжело вздохнул, достал из пачки ещё одну сигарету и покрутил в пальцах.

– Ты же не будешь против, если мы тебя проверим на полиграфе, Маша? – полковник равнодушно смотрел на красный огонёк, бегущий к фильтру. Вся затея с допросом ему не нравилась с самого начала, но Сергей Павлович настаивал, хотя и не объяснил причину своих подозрений. Разве можно решить задачу, не зная условия?

– Я не понимаю, что вы хотите от меня? Я же вам сказала, что ничего не видела. В комнате было пусто. Я забрала свой блокнот и ушла. – Мария держалась на удивление очень смело.

– Ты против проверки? Тебе есть что скрывать? – Фёдор Игнатьевич глубоко сел в кресло. Слегка щурясь, он смотрел на девушку.

«Если бы я знал, чего хочет Сергей», – подумал он.

– Мне нечего скрывать. Если детектор меня в чём-то оправдает, то я согласна.

– Отлично, – потирая руки, оживился полковник. – Заходите, – нажав кнопку селектора, сухо позвал он помощников.

В комнату вошли двое с большим чёрным чемоданом. Мария слегка занервничала при виде их безразличных лиц.

«Данлар ошибался. Это не будет простым разговором, – подумала она, скрипя зубами. – Сказать, что я его человек? Нет. Это может разозлить министра ещё больше».

– Нервничаете? – Фёдор Игнатьевич ухмыльнулся.

– Да. Я ведь даже не знаю, в чём меня обвиняют.

«Я тоже не знаю», – про себя сказал он, но вслух произнёс:

– А вы просто скажите правду. И всё!

– Я ничего не видела в комнате, – спокойным тоном повторила Мария.

– Посмотрим! – Маятник метронома плавно качнулся.

Равномерные удары, отсчитывая секунды, посыпались на пол. Тук. Тук. Тук. Стучала кровь в висках, повинуясь их ритму. Комната наполнилась только этим звуком, отражённым от голых окрашенных стен. Все предметы и воздух пульсировали в едином ритме. Тук. Тук. Тук. Били молоточки в голове. Ничего, кроме этого звука, больше не существовало. Тук. Тук. Тук. Два часа томительных и однообразных вопросов. Два часа метроном стучал, рассыпая время. Операторы показывали Фёдору Игнатьевичу, что тест Мария проходит успешно.

– Значит, умеешь обходить полиграф, – закуривая очередную сигарету, резюмировал полковник.

«Хорошо Захар тебя подготовил, – мелькнуло у него в голове. – Мне и делать-то ничего не надо. Справляешься сама».

– Ничего я не умею. Я говорю правду. – Мария освободилась от проводов. – Что вы хотите узнать от меня?

– Только то, что ты увидела в комнате.

– Но я ничего не видела!

– Мы поможем вспомнить. – Фёдор Игнатьевич схватил девушку за руку.

«Прости, Петрович, но иначе Сергей не отстанет. Будет требовать повторного допроса, уже с другой командой», – виновато подумал он.

Лёгкая дрожь пробежала по телу Марии. «А если не справлюсь?» – искрой промелькнула мысль в её голове.

Игла вошла в руку, разливая сыворотку. Тук. Тук. Тук. Громко отозвались вены горячей пульсацией. Скрыться за этим звуком, потеряться, не выдать себя! Тук. Тук. Тук. Бьют барабаны. Чеканят шаг часовые. Тук. Тук. Тук. Звук поселился во всём теле, бьётся наружу из грудной клетки, бешено пульсирует кровавым сгустком за рёбрами. Мир кружится перед глазами. Тук. Тук. Тук. Слушать звук. Только его.

– Фёдор Игнатьевич, советнику не в чем признаваться, – доложил один из помощников.

– Отлично. Пора закругляться. – Красный огонёк вспыхнул почти у самых губ.

Полковник еле скрыл довольную улыбку за клубом сигаретного дыма. Допрос проходил по нужному сценарию, Сергею не к чему будет придраться. Однако и самому не мешало бы сохранять видимую напряжённость и обеспокоенность. Между бровями на широком лбу появилась вертикальная морщинка, придавшая лицу сосредоточенную суровость. Фёдор Игнатьевич остановил метроном, угрюмо посмотрел на красный огонёк сигареты. Серый густой дым облаком поднялся и растворился под высоким белым потолком кабинета. Что хотел узнать Сергей у девушки? Что могла она увидеть? Он поглубже затянулся, неаккуратно смял окурок в переполненной пепельнице, рассыпав на стол почти всё её содержимое. Допрос нужно завершать. В дверь тихо постучали. Недовольно поморщившись, Фёдор Игнатьевич вышел из кабинета.

– Как продвигается? – спросил Сергей Павлович, нервно бегая глазами и стараясь заглянуть за закрытую дверь.

– Строго по инструкции, – сухо прозвучал ответ. – Расследование и допрос окончены. С Марии сняты все подозрения. Отчёт будет у тебя на столе завтра утром. Советник может приступать к работе.

Министр вздохнул, быстро прошёлся по пустой приёмной и остановился возле Фёдора Игнатьевича. Подойдя вплотную, он зло сверлил его взглядом.

– Твои методы слишком мягкие. Мне нужна правда.

– Она ничего не видела. Это и есть правда, – отрезал глава службы безопасности.

Сергей Павлович скривил губы в злобной ухмылке.

– Вот. – Он протянул шприц с мутной жидкостью.

– Что это?

– Смесь, от которой начинают говорить.

Фёдор Игнатьевич нахмурился, бросил быстрый взгляд на шприц, потом на министра.

– Сыворотку я ей уже вводил.

– Это не сыворотка. Это экспериментальный препарат. Как раз проверим обещания производителя, – едко ухмыльнулся Сергей Павлович.

– Тебе её не жаль? Она же твоя подчинённая!

– Мне нужна правда.

– Я не знаю, какая будет реакция у неё на это, тем более после сыворотки. А если Маша умрёт? Кто будет нести ответственность?

Сергей Павлович злобно фыркнул.

– Мне нужна правда. Последствия не имеют значения.

Хмуро сведённые брови и прямой тяжёлый взгляд ясно давали понять, что он не шутит. Фёдор Игнатьевич ужаснулся. Значит, Мария действительно узнала то, что не должна была знать.

– Расскажи хотя бы, что конкретно узнать у неё?

Министр долгим взглядом посмотрел на полковника, решая, достоин ли он его доверия и, тяжело вздохнув, тихо, но чётко произнёс:

– Я видел по ведомости, что на переговорах был рептилоид. Мне нужно знать, контактировал ли он с Марией. Может, она увидела его случайно, когда вернулась за блокнотом. Или давно сотрудничает с ними, и забытый блокнот был лишь предлогом, чтобы встретиться и передать какие-то данные.

– На переговорах действительно был рептилоид, – Фёдор Игнатьевич согласно кивнул. – Он не дипломат и не наблюдатель. Возможно, командир присутствовал по другой причине. – Он нахмурился.

«Вот в чём дело. Это нужно прекратить. Марии необходима защита от министра. Но мне не поступало никаких распоряжений на её счёт», – растерялся мужчина.

– Может быть, причина – это она? И поэтому она здесь! – Сергей Павлович показал пальцем на дверь кабинета. – Я хочу знать всё! – прокричал он. – Так что вколи ей это и разговори. – Шприц упал в руки полковника.

Министр вышел из приёмной, с неимоверной злобой хлопнув дверью. Фёдор Игнатьевич ещё минуту задумчиво смотрел ему вслед, слушая удаляющиеся нервные шаги. Он поспешил вернуться в душный накуренный кабинет, кинул беглый взгляд на девушку, протягивая шприц одному из помощников.

– Что это? – спросил молодой человек.

– Коктейль министра, – задумчиво ответил полковник. Ситуация становилась более-менее ясна, но как действовать, он не знал.

– Мы на это не подписывались, Фёдор Игнатьевич. Что там? Из чего эта смесь?

– Не знаю. – Фёдор Игнатьевич снова закурил. – Что же мне с тобой делать? – с досадой обратился он к допрашиваемой, находящейся в полусознательном состоянии.

Большое серое облако дыма растворилось где-то под потолком. Полковник думал, искал подходящее решение. Одна сигарета сменяла другую, наполняя лёгкие никотином.

– Дай ей снотворное, – наконец обратился он к помощнику. – Мне нужно, чтобы министр поверил, что мы вкололи его коктейль. А это… – Он показал на шприц. – Я хочу знать, что здесь, и где он взял этот препарат.

– Синие глаза, – вдруг сказала Мария, заставив обратить на себя внимание.

Фёдор Игнатьевич испуганно посмотрел в её сторону.

– Вводи быстрее снотворное! – приказал он. – Все тесты показали, что ты говоришь правду, девочка. Значит, я могу тебя отпустить. – Он приподнял голову Марии за подбородок, внимательно всматриваясь в подёрнутые мутной пеленой глаза.

«Почему Самарина мне ничего не сказала? Почему не поступило никаких распоряжений на твой счёт? Как связана ты с рептилоидами и Данларом?» – озадаченно думал он.

– Сергею скажем, что его коктейль тоже не помог. Везите её домой. И поаккуратнее! Все отчёты я составлю сам.

Тёплая морская вода пенистыми волнами ложилась к ногам. Мягкий золотой песок сыпался сквозь пальцы. Мария подставила лицо ласковому солнечному свету, устремила в синее небо свой медовый взгляд. Она улыбалась и была счастлива в этот миг. Тук. Тук. Тук. Видение цветными осколками посыпалось в бездну небытия, темнота окутала сознание. К горлу подступил горький ком. Мария вскочила с постели, крепко сжимая руками заботливо подставленный кем-то тазик. Её вырвало и опять затошнило от мерзкого горького вкуса во рту. Глаза почти ничего не видели, голова раскалывалась на части.

– Выпей, – эхом прозвучал знакомый голос.

– Данлар. – Мария улыбнулась.

Сколько времени прошло с момента возвращения домой, она не знала. Она даже не совсем понимала, где находится сейчас. Голова сильно кружилась, во рту стоял привкус желчи и ужасно хотелось пить. Мария попыталась встать, но, обессиленная, упала в крепкие руки.

– Тебе лучше не вставать. – Данлар прижимал её к себе.

Она глупо улыбнулась, но не оставила попыток. Данлар заботливо помог ей сесть на кровать и дал воды.

– Выпей. Не спеши. Приди в себя.

– Что со мной? – Язык еле ворочался.

– Тебя привезли и бросили дома одну, – зло сказал он. – Я не думал, что так всё получится. Как министр посмел это сделать после того, как ты сказала, что ты мой человек?

– Я не говорила.

Данлар опешил. Мария встала, осмотрела себя полузакрытыми глазами и поморщилась. Ей казалось, что вся кожа покрыта липкой грязью после допроса, что запах кабинета Фёдора Игнатьевича въелся в неё. Она скривилась от отвращения, захотела смыть с себя эту мерзость; смыть воспоминания.

– Я хочу в душ.

Тёплые струи воды сбегали на стройное тело. Мария стояла, облокотившись спиной на стену, и тяжело дышала.

– Почему всё так? – Злоба и обида на Сергея Павловича захлестнули её. – Зачем? – Она ударила кулаком по стене.

Зажмурив глаза, Мария боролась с приступом ярости, но сдержаться не смогла. Громким криком выплеснула всё наружу, смешала с мокрыми ударами и в бессильной злобе заметалась в ванной. Вбежавший на крики Данлар вытащил её, бьющуюся в истерике, из-под воды, завернул в большое покрывало и прижал к себе.

– За что так со мной?

– Успокойся, прошу. Я обещаю, что всё будет хорошо: тебя больше не тронут.

Марию трясло от рыданий, она громко всхлипывала, слёзы ручьём текли по щекам. Данлар туго закутывал её, прижимал всё ближе и ближе, гладил по голове, словно ребёнка, пока она не уснула на его руках, а он застыл на кровати с драгоценной ношей, боясь разбудить неловким движением. Через несколько часов Мария проснулась, и Данлар смог выпустить её из своих крепких объятий.

– Прости, – покраснела она.

– За что?

– Я… – Мария закрыла лицо руками. – Мне так стыдно.

Данлар удивлённо смотрел на девушку.

– Я виноват и стараюсь искупить свою вину, – уверенное спокойствие звучало в его голосе. – Почему ты не сказала, что ты мой человек?

– Я хочу переодеться. – Мария опустила взгляд, проигнорировав вопрос.

Босые ноги коснулись пушистого ковра, пальцы утонули в мягком ворсе. Бесшумно ступая, словно кошка, Мария подошла к окну. Отдёрнув зелёные шторы из плотной ткани, она впустила в комнату солнечный водопад. Длинные яркие лучи заходящего солнца обрушились на неё мощным потоком, в котором медленно кружились и с едва уловимым звоном поднимались к потолку золотые пылинки. Преломляя движение света, Мария стояла, охваченная воздушной пляской волшебной пыльцы. Данлар замер, засмотревшись на силуэт, сияющий в солнечном потоке. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул, но даже в темноте закрытых глаз видел исцеляющий его душу свет.

Ароматный чай в белых чашках благоухал на столе, на небольшой тарелке высилась горка из печенья и конфет. Данлар пригубил дымящийся густой напиток и блаженно закрыл глаза.

– Извини меня, – повторила Мария.

– За что?

– За то, что тебе пришлось со мной возиться, – смутилась она.

Синие глаза вспыхнули на миг удивлением и вновь стали холодными и острыми, как кристаллы.

– Это я не предусмотрел такого развития событий, и ты пострадала из-за моей беспечности. – Данлар помолчал немного и добавил: – Такого больше не повторится. Я обещаю. Я немедленно объявлю наместникам о том, что ты мой человек. Больше никто не посмеет к тебе приблизиться. И приставлю охрану.

– Не надо! – воскликнула Мария. – Я не знаю, что значит «мой человек», но не надо этого делать. Не сейчас, Данлар! Пожалуйста!

Она испугалась того, что новое положение привлечёт к ней ненужное внимание со стороны Сергея Павловича и службы безопасности, ограничит свободный доступ к информации, которую она собирает на министра.

– Это безрассудно, Маша. Наместники ни с кем из людей не церемонятся, – попытался вразумить её Данлар. – Они всеми способами охраняют свою тайну. Я не могу допустить, чтобы ты пострадала.

– Я сумею постоять за себя! – резко ответила Мария. – Пожалуйста, не делай этого.

– Ты не понимаешь, во что я тебя втянул! – От обиды и злости на себя петлёй сдавило горло, превратив слова в пустые звуки. Данлару потребовалось несколько минут, чтобы совладать с собой. – Ты хочешь быть сильной и смелой. Я понимаю, – прерываясь, сказал он. – Но это не та ситуация. Хорошо, – нервно выдохнув, он решил согласиться. – Я не стану этого делать, но это только пока. Сейчас я хочу знать, почему ты не сказала, что… – Взмах руки прервал его.

В кухне повисла неловкая тишина. Мария и Данлар сидели в полном молчании. Они, как поссорившиеся дети, насупились и изредка смотрели друг на друга, и как только их взгляды встречались – торопливо и смущённо отводили глаза.

– Я хотела попросить, – первой заговорила Мария. Данлар облегчённо вздохнул. – Поговори со мной без слов, пожалуйста. Я заметила одну странность при таком общении. Хотела бы её проверить, если ты не против.

– Какую странность? – зазвучали слова в голове. Мария почувствовала лёгкое прикосновение к ушным раковинам, словно крылья бабочек чуть задевали их.

– Что это? – мысленно спросила она. – Что за ощущения?

– Прикосновение мысли.

К едва уловимым касаниям крыльев добавился ещё и тихий звон рассыпаемой золотой пыльцы. Мария улыбнулась.

– Мне нравится. Я и раньше иногда такое чувствовала.

– Когда? – Данлар удивился.

– На работе очень часто ощущаю. Иногда слышу обрывки каких-то фраз.

– У тебя, возможно, редкая для людей способность. Мы обязательно должны проверить.

– Какая способность?

– Это неточно, но мне кажется, ты открытый ментал и можешь устанавливать широкую ментальную связь сразу с несколькими собеседниками.

– Открытый ментал? – Снова удивление, и крылья бабочек сильнее порхают возле ушей.

– Меня уже ищут, Маша. – Данлар посмотрел на наручи. – Я должен уйти сейчас. Дядя будет в ярости и завалит ненужными вопросами.

– Дядя?

– Послушай меня. Я поставил на твои двери новый замок, который можешь открыть только ты, – уже вслух сказал он и положил на стол необычного вида ключи. – Теперь к тебе никто не сможет вот так просто попасть.

Мария смотрела на ключи, боясь к ним прикоснуться.

– Ещё я даю тебе вот это. – Данлар протянул что-то похожее на наручные часы.

– Часы? Ты даришь мне часы?

– Это не совсем часы и не совсем подарок. Я должен был сразу позаботиться о твоей безопасности. Это тревожная кнопка и сканер. Видишь зелёную точку? – В углу электронного экрана ярко мигал зелёный огонёк. – Это я. – Данлар поднял руку с наручем. – Сканер настроен так, что ты всегда будешь видеть, сколько рептилоидов находится по близости. Я буду зелёной точкой на экране, остальные мои братья – жёлтыми. С помощью этого устройства ты сможешь позвать на помощь, а я смогу определить, где ты.

Мария крутила прибор в руках.

– У меня много вопросов к тебе.

– Я знаю, Маша. Мы ещё поговорим. – Наручи пискнули, Данлар недовольно вздохнул от настойчивого сигнала. – Мне правда надо идти. – Он направился к двери.

– Данлар, стой! – Мария схватила его за руку. Сердце бешено забилось, вырываясь наружу. Душа вспорхнула так сильно, что дыхание на миг прервалось. – Возьми. – трясущимися от волнения руками она протянула новый ключ. – Ты ведь придёшь? – с надеждой в голосе спросила она, посмотрев широко открытыми глазами цвета тёплого мёда.

– Если хочешь. – Данлар перестал дышать, ожидая ответа.

– Хочу, – слово рассыпалось миллиардом звёзд, взорвалось фейерверком, обволокло его сердце и заставило вновь потеплеть глаза. – Хочу. – Данлар весь дрожал внутри, с трудом сохраняя внешнее холодное спокойствие.

– Я приду, Маша, – еле сдерживая себя, ответил он.

Мария улыбнулась. Данлар скрылся в сумерках, а она ещё долго стояла у окна, пытаясь найти его невидимый силуэт среди людей. Кем он стал для неё? Зачем ищет его среди толпы? Почему жаждет новой встречи? Мария не знала ответа на эти вопросы, но знала, что он нужен ей. Нужен как воздух. Без него она теперь не сможет дышать, не сможет жить. Она смотрела в синие глаза и видела огромную Вселенную, бесконечный мир, наполненный звёздами и влекущий её за собой.

Корабль Данлара сел в тени лунного кратера. Лететь на базу ему совсем не хотелось, видеть дядю и отвечать на его вопросы – тем более. Молодой Мюрей скрылся от всех радаров, включил режим полной невидимости. Впервые за долгое время ему хотелось побыть одному. Он сидел, погружённый в темноту, смотрел на голубой сверкающий драгоценный камень, светло-нежную сферу, плывущую в невесомости и расшитую кружевами белых вуалей облаков. Сжатый в руке ключ от квартиры Марии будоражил воображение, расцвечивая яркими красками. Данлар так явственно, всей душой увидел сияющий в лучах солнца силуэт, словно бы вновь оказался рядом. Он увидел тёплые лучистые глаза, чуть пухлые алые губы и почувствовал на пальцах нежность кожи. Он был по-настоящему рад, наконец, сблизиться с той, кто так давно волновала его сердце.

Мария встречала хмурое осеннее утро с горячей кружкой бодрящего кофе в руках. В голове был хаос из мыслей и очень много вопросов, требующих ответов. Открывшаяся фантастическая реальность обязывала оставаться в твёрдом и здравом уме, что в нынешнем положении полного неведения было практически невозможно. К тому же мысли о Данларе, который так неожиданно стал дорогим для неё, мешали сосредоточиться на анализе ситуации. Накинув пальто, завернувшись в тёплый шарф, Мария отправилась на работу. Может, там посчастливится найти ответы хоть на какие-то вопросы или ещё больше увеличить их число?

Возле Дома Правительства ранним утром всегда практически пусто. Одинокие фигуры клерков не спеша заходят в здание, с силой толкая тяжёлые двери. Когда Мария миновала пост охраны, неожиданно пискнул наручный сканер. Она в недоумении остановилась, разглядывая жёлтые точки, возникшие на экране.

– Не задерживаемся. Проходим! – прозвучал грубый голос охранника.

Мария вздрогнула, мельком посмотрела в его сторону и перевела взгляд на экран. Точки замерли совсем недалеко: можно протянуть руку и дотронуться до невидимых фигур. Возле ушей появилось еле уловимое порхание бабочек с лёгким звоном пыльцы.

– Да чего стоим-то? – занервничал постовой. – Проходим, я сказал!

Раздражённый голос вернул Марию из скрытого мира, куда она провалилась, рассматривая невидимок, в мир реальный.

– Простите. – Она поспешила пройти через рамку металлоискателя.

Бумажная работа заполнила весь день. Мария бегала по коридорам из одного кабинета в другой: подписывала, проштамповывала и снова подписывала различные документы. Иногда сканер на её руке пищал, показывая на экране жёлтые точки пришельцев. Их количество изумило и разозлило одновременно. Для Марии открылась правда присутствия рептилоидов на разных переговорах, на заседаниях правительства и возле нескольких очень важных политиков. Сопоставив прошлые наблюдения с новой информацией, она ужаснулась.

«Значит, наше правительство подчиняется им? – подумала она. – Значит, мы под их властью?» Поверить в это было просто невозможно, но выводы, сделанные сегодня, только подтверждали этот факт.

Вернувшись домой поздно вечером, расстроенная и в негодовании от увиденного, Мария сухо поприветствовала Данлара, уже ожидавшего её. Он сразу почувствовал враждебное настроение девушки, а раздражённый тон приветствия не оставил сомнений.

– Что-то случилось? – спокойно спросил он. – Мне уйти?

– Нет! – Мария испугалась, что не получит ответов на свои вопросы. – Зачем ты дал мне сканер? Чтобы я увидела что?

– Чтобы ты могла видеть нас. – Данлар развёл руками, не понимая вопроса.

– Я в ужасе от того, сколько здесь рептилоидов. Вы наши враги? Вы поработили нас? – почти набросилась Мария.

– Нет! Мы не порабощали вас. Нам это не нужно. – Данлар оставался невозмутим и холодно-спокоен.

– Тогда что? Скажи мне правду!

– Маша, для этого я сейчас здесь. Выслушай меня. Только выслушай до конца, а не делай преждевременных выводов.

– Я обещаю.

– Хорошо. – Данлар сел поудобнее. – Я начну с самого начала, чтобы ты полностью владела всей информацией, а не перебивала меня расспросами. Когда-то очень давно существовала раса Древних, могущественная и великая. Они были почти богами, обладали такими знаниями, получив которые можно завладеть всей Вселенной. – Синий взгляд был устремлён в незримую даль, с каждым словом он всё глубже и глубже погружался в неё. – Древние исчезли, а их потомки ни на минуту не оставляли попыток найти эти знания. Много учёных бесславно утонуло в их поисках. Свои сокровища Древние спрятали в корабле, на котором прилетели на Землю. Мы назвали этот корабль Ковчегом. Пока Древние жили здесь и создавали все условия для жизни, они сотворили себе помощников – людей, чья жажда знаний не ведала границ. Человек создан по образу и подобию.

– Так говорится в Библии.

– Да, – Данлар согласно кивнул. – Было проведено много исследований вашего вида, и этот факт подтвердился. Древние создавали вас, используя свой генный материал. Ваши ДНК более чем наполовину состоят из ДНК Древних. Вас по праву можно назвать единственными прямыми потомками великой расы.

– Что же с ними стало?

– Никто точно не знает. Одно известно наверняка, что здесь, на Земле, Древние переродились, перешли в другое состояние или другой мир. Так гласят легенды.

– Почему Земля?

– Земля – сакральное место для Древних, созданное ими. Вся жизнь во Вселенной создана ими.

– Это красивая история, но я всё ещё не понимаю, зачем вы здесь. Что хотите от нас?

Данлар строго посмотрел на Марию, заставив её набраться терпения.

– Видов разумной жизни в галактике очень много, и чтобы не усложнять её существование, чтобы регулировать все процессы, защищать и развивать миры, была создана Межзвёздная Ассоциация. Она объединяет и устанавливает законы и правила для всех, кто в ней состоит. Ассоциация в первую очередь заинтересована в поисках Ковчега. Его пытались обнаружить очень долго, пока однажды не наткнулись на упоминание о Земле в одной из легенд. Учёные шли по стопам Великих, искали по всей галактике, по крупицам собирали сведения о загадочной планете. Обнаружив голубую жемчужину, многие захотели быть первыми, кто вступит на борт Ковчега. Перспектива обладать знаниями затмила рассудок у многих правителей. Безумство не обошло и Ассоциацию. Её Совет принял неправомерное решение. Он фактически лишил планету независимости. Это сразу вызвало огромный шквал недовольства, возмутило большинство участников Ассоциации. Под их нажимом документу присвоили статус «временного», пока не найдут Ковчег. В качестве наблюдателей к планете были приставлены рептилоиды. Наша раса живёт на Земле рядом с вами уже не одну сотню лет. Мы многое видели из вашей истории, многое знаем. Первое время даже жили вместе, обучали вас, делились знаниями, но потом что-то пошло не так. Не знаю подробностей. Я в истории не силён. – Данлар помотал головой. – Можешь налить мне ещё чая? – Он протянул кружку. – Этот напиток на вашей планете просто божественен. Удивительно, как одно и то же растение меняет свои свойства в разных местах вселенной. У нас это мелкий кустарник. Его листья невозможно употреблять в пищу ни в каком виде. На Баракалуе в системе Манолэ-Он – это огромное дерево, листву которого едят только животные. – Данлар сделал глоток горячего напитка и довольно прикрыл глаза. – Вкусно, – причмокнул он.

– Что дальше? – Мария прервала чайное наслаждение.

– Мы перебрались на Луну, подальше от людей, – с нотой недовольства продолжил Данлар. – Основали там базу. Учёные всё это время искали хоть какое-то упоминание о Ковчеге в старых земных летописях, углублялись в человеческое прошлое в поисках любой малейшей зацепки, но ничего не находили.

– Почему же Совет принял такое решение о нашей планете?

– В Совете стремятся как можно скорее заполучить священные знания, забыв о своих же законах. Сколько ошибок было допущено, Маша! Сколько правил нарушено! Этому нет оправдания и прощения. Много лет зрело в Ассоциации недовольство этим решением, много раз поднимался вопрос о его отмене, но поиск знаний оказался важнее морали. Говорят, они откроют новый путь развития. Поэтому мы так долго и упорно копаемся в легендах и звёздах. Где-то лет триста назад появилась новая информация о Ковчеге и месте, где он может быть. – Данлар тяжело вздохнул. – Нам нужно было самим приступить к поиску, но кто-то решил, что люди это сделают лучше. Выбрав нескольких человек, предоставив им всё, что они хотели, мы попросили их помощи в поисках. Назначение наместников повлекло за собой решение вливать им кровь рептилоидов для продления жизни. Главным аргументом в пользу этой идеи, как ни странно, стало соблюдение тайны нашего присутствия на планете и удобство работы с одними и теми же людьми, а не постоянный поиск новых исполнителей. Ещё через время появилась информация о том, что Святой корабль покоится в Сибири, в горах Урала. С тех пор стало ещё сложнее для вас. Рептилоиды доверились людям, о чём много раз уже пожалели. – Данлар широкими шагами прошёлся по комнате, успокаивая разыгравшиеся эмоции. – Почувствовав безграничную власть, наместники выбились из подчинения. Они устроили все те бесчинства, о которых ты читала в учебниках истории: развязывали войны, свергали правительства. Рептилоиды стали невольными соучастниками этого хаоса. Поддерживая этих людей во всём и слепо им доверяясь, мы нарушили законы Ассоциации и навредили ходу развития вашей цивилизации.

– И вы их не можете остановить?

– Это мы сейчас и делаем, но империя наместников настолько сильна и запутанна, что в один миг уничтожить её не получится без ущерба для человечества. Они установили свою монополию почти на всё, подчинили правительства всех стран, а мы им в этом помогли, прикрываясь благовидным предлогом, – злился Данлар.

– Их люди терзают мою страну, как стая шакалов, а вы им до сих пор помогаете!

– Нет! – покачал он головой. – Мы собираем информацию, поэтому нас так много в ваших правительствах. Ничего нельзя упустить. Как я говорил, если просто убрать наместников, то весь ваш мир ввергнется в хаос. Экономика многих стран рухнет, могут начаться гражданские войны.

– А нельзя ли делать это быстрее? Посмотри, что происходит! Нет ни одной страны, где не было бы кровоточащей раны.

– Маша, мы не можем открыто вмешиваться.

– Не можете? – возмущённо воскликнула Мария. – Вы уже вмешались, Данлар! Видя, сколько бед приносят ваши наместники, сколько причиняют зла, вы ещё прячетесь?

– Правила Ассоциации запрещают нам открыто вступать в контакт с цивилизацией, которая ещё не готова.

– А правила Ассоциации разрешают вам выделять и поддерживать наместников?

– Нет.

Мария в негодовании развела руками. Немного успокоившись, она спросила:

– Кто же такие эти наместники?

– Их много. Но основная верхушка – это девять человек, которые правят вашим миром. Я лично видел только Макфеллера и его помощника Роджера.

– Макфеллер? Джон Макфеллер? – Мария удивлённо приподняла брови.

– Да.

– Он же умер давно.

– Или продолжает жить. Ему очень много лет, и именно он руководит созданной им империей. Мы помогали ему установить тот мир и те правила, которые позволили бы быстрее предоставить нам доступ к территории, где находится Ковчег. Кровь рептилоидов для продолжения их жизни была платой. В команде Макфеллера уже слишком много тех, кто её пьёт, – с сожалением сказал Данлар.

– И вы продолжаете снабжать ею взращённых вами монстров?

– Дядя прекратил это.

– Почему же вы пошли на такое?

– Перед нами стояла задача, которую нужно было решить. Парламент рептилоидов и Совет Ассоциации не нашли ничего лучше, как полностью довериться Макфеллеру, предоставить ему всевозможные привилегии, на многое закрыв глаза. Да, мы виноваты перед человечеством, но вы и сами по себе очень скверная раса. – Данлар помолчал. – Ещё с самого начала нашего общения это было видно. Я не понимаю, как вы можете быть образом и подобием Древних. – Он с пренебрежением скривился. – Я многого не понимаю в вашем мире. Мне практически всё здесь чуждо, – честно признался он.

Мария в ужасе смотрела на того, кто сейчас стоял перед ней. Это был совсем другой Данлар, которого она ещё не знала: высокомерно-холодный, неприступный. У неё навернулись слёзы. Как она могла так ошибаться? Этого не может быть! Где же тот космос в синих глазах? Где же тепло холодной кожи?

– Почему же ты так не любишь нас? – осторожно спросила она.

Данлар вздохнул.

– Столько предателей нет ни в одном мире. Люди превзошли всех по осквернению жизни не только себе подобным, но и другим видам своей же планеты. Вас переполняет ненависть, вы охвачены пламенем злобы и алчности. У вас нет уважения друг к другу. Вы заботитесь только о своих эгоистичных желаниях и даже не понимаете, что этот путь ведёт к гибели цивилизации. Не мы стали причиной всего этого. – Он обвёл рукой комнату. – Люди были такими с самого начала нашего знакомства. Человек – злобная насмешка богов.

– Что будет, когда вы найдёте Ковчег? – Мария всё ещё не могла прийти в себя от ужасных признаний.

– Я не знаю. Скорее всего, улетим. Я-то уж точно покину этот чужой для меня мир.

Слова ножом больно полоснули по сердцу. Покинет? Чужой мир? А как же я? Я тоже чужая? Мария искала ответ в холодных глазах, но только ещё больше ранила себя.

– Самый верный способ избавиться от наместников – это сказать правду всему человечеству, – наконец собрав эмоции в кулак, грубо сказала она.

– Правду? – Данлар ухмыльнулся.

– Да! Правда – это всегда хорошо, какой бы она ни была.

– Наша ложь помогает защищать ваш незрелый ум, который не готов ещё принять всю правду о мире.

– Ложь не защищает ни от чего! Это опасное заблуждение. Ложь делает только хуже. Вам нужно объявить о своём присутствии!

– Придать огласке наше присутствие? – Данлар почти засмеялся. – Вспомни себя и свою реакцию, когда увидела меня и узнала, кто я такой. Ты была шокирована и не верила мне. Ты мне и сейчас не до конца веришь, хоть я и сказал тебе правду. – Он разочарованно махнул рукой. – А представь, что начнётся в мире, если мы объявим о себе. Непредсказуемая реакция. Безумие толпы остановить невозможно. Ваш мир рухнет, – с какой-то обречённостью в голосе сказал Данлар.

– Ты этого не знаешь! – уверенность, с которой произнесла Мария слова, ошеломила его. И правда, почему рептилоиды решили, что мир людей рухнет, если человечество узнает о других цивилизациях и их присутствии на Земле? Кто это придумал?

За окном забрезжил рассвет. Тёмное небо прорезали первые солнечные лучи, окрасившие облака в золотой цвет. Жёлтый диск, изрезанный силуэтами высотных домов, вспыхнул на горизонте.

– Утро, – тихо выдохнул Данлар.

Мария молчала, поражённая услышанным. Этого просто не может быть! Данлар не может быть таким, каким хочет показаться сейчас. Он другой! Она была в этом уверена.

– Значит, вы всё исправите? – спросила она. Данлар, продолжая смотреть в окно, молча кивнул. – Тебе недостаёт веры в нас. – Мария притопнула ногой. – Я понимаю, что люди не эталон добродетели и порядочности, которые вы рассчитывали увидеть. Но нельзя видеть в нас только плохое. Среди нас много хороших и достойных людей, и их больше, чем ты думаешь. Я верю, что, освободившись от паутины ваших наместников, человечество построит мир по-другому, основываясь на миролюбии, нравственности и добропорядочности, а главное – на вере в себя! Во всём этом есть определённая ирония, что именно люди похожи на Древних, которых вы так почитаете. Не теряй в нас веру.

Данлар потрясённо смотрел на неё.

«Говорит в точности как Самарина», – подумал он.

– Я… – Он замолчал на мгновенье. – Я стараюсь верить в людей, – восторженно продолжил Данлар. – Мы стараемся. – Теперь он не сомневался в своих словах. Встреча с Марией окончательно доказала правоту слов его тёти.

Мария улыбнулась. Вот теперь перед ней был прежний Данлар.

– Знаешь, сегодня я хочу кое-что проверить, – сказал он уже перед уходом.

Девушка вопросительно приподняла брови.

– Сегодня наши наблюдатели присутствуют на переговорах, в которых участвует твой министр. Я могу быть там. Попробуем пообщаться ментально? У нас должно получиться.

В зале переговоров, наполненном ожиданием встречи, уже несколько часов томились члены делегаций двух стран и многочисленный пул журналистов. Приватный диалог дипломатов затянулся намного дольше, чем предполагалось. Помощники и секретари, разбившись на группы, стояли по разные стороны длинного белого стола. Все тихо переговаривались между собой и нервно посматривали на дверь. Скучающие журналисты, абсолютно никого не стесняясь, расположились на блестящем паркете, а кто-то, спрятавшись за полупрозрачными шторами, даже сумел вздремнуть. Наконец, под звуки щёлкающих затворов фотокамер вошли те, кого так долго ждали. Напряжение между вошедшими почувствовали все присутствующие. Сергей Павлович жестом попросил прессу выйти, а членов делегаций занять свои места. Жаркая дискуссия моментально вспыхнула за столом, едва успела закрыться дверь. Сканер на руке Марии подал тихий сигнал. С волнующим ожиданием она не сводила глаз с электронного устройства. Две жёлтые точки замерли в верхнем поле экрана, а через несколько томительных секунд зелёная точка присоединилась к ним, озаряя лицо девушки счастливой улыбкой.

– Успокойся. Ты так нас выдашь, – Мария услышала долгожданный голос. Ощущение бабочек приятно щекотало ушные раковины. – Готова?

– Готова. – Самообладание взяло верх над бушующими эмоциями.

– Здравствуйте. – Бабочки порхнули совсем по-другому.

– Здравствуйте. – Снова едва уловимое изменение в ощущениях.

– Добрый день, – ответила Мария.

– Начинаем. – Она почувствовала, что Данлар улыбнулся.

Крылья защекотали очень сильно, так что хотелось отогнать назойливых красавиц от головы. Мария слышала всех обращавшихся к ней рептилоидов. Говорила со всеми участниками ментальной связи одновременно и по отдельности, улавливала едва заметные различия в порхании бабочек. Она поражалась своей способности не меньше, чем поражался Данлар. Когда безмолвная беседа подошла к концу, Мария поняла, что очень устала. Ей так хотелось спать, что она боялась уснуть здесь же, в зале. Еле дождавшись завершения переговоров и отдав составленную речь министру, она уехала домой, не приняв участие в пресс-конференции, чего раньше никогда не бывало. Усталость и сон одолели Марию уже в машине: водитель еле смог разбудить её возле дома.

Мягкая постель обняла тёплым одеялом, укутала облаком подушек. Мария глубоко погрузилась в царство Морфея. Она проспала до позднего вечера, и когда проснулась, чувствовала себя бодрой и полной сил. «Давно я так не отдыхала», – подумала она, сжимая в ладонях горячую кружку чая. Мария смотрела в окно на огни города, бисером рассыпавшиеся по тёмному холсту ночи, задумчиво соединяла блестящие точки, рисуя на стекле замысловатый узор. Теперь, после рассказа Данлара, становилось всё более или менее ясно. У наместников есть в правительстве свои люди, которые отстаивают их интересы и ведут разорительную политику для страны. Среди них Сергей Павлович и президент. Мария задумалась, сопоставляя свои наблюдения с рассказом Данлара. Всё верно. Президент тоже. Этот вывод не утешал. Закусив губу, она нахмурила лоб. В её ли власти выяснить, кто в правительстве подчиняется наместникам? Мария пожала плечами. Нужно узнать всех поимённо! А что потом? Куда пойти с этим? В полицию? В прессу? Мария ухмыльнулась своему отражению в тёмном стекле. Что же тогда? Неужели рептилоиды – это пока единственные союзники? Разве никто из людей не поверит, если всё им рассказать? И снова ухмылка, ещё одна абсурдная мысль. Кто же поверит в такое? Данлар прав! Но надо что-то делать? Сосредоточенно думала Мария. Необходимо достать любую информацию о наместниках и тех, кто им подчиняется. Такие сведения будут обязательно у Сергея Павловича. Мария закрыла глаза, крепко сжав кулаки. Гнев нарастал с каждой минутой. Гнев на тех, кто продался сам и продал свою Родину. Долгие размышления прервал писк сканера, зелёной точкой застывший на экране.

– Заходи, – радостно улыбнулась Мария.

– Я впечатлён твоими возможностями! – с порога воскликнул Данлар. – И не я один! Твой диапазон ментального общения поражает!

– Что в этом такого? Какая от него польза?

– Ты можешь быть бесценным помощником на переговорах или при первом контакте с новой расой. Знать все языки и диалекты в галактике невозможно. Мы, конечно, используем универсальный переводчик, – Данлар показал на наручи, – но он работает там, где язык нам известен. Однако есть миры, которые общаются только ментально. Например, лесные люди на Пергалионе. – Он прикрыл глаза, стараясь не поддаться душевной боли от воспоминаний. – Менталы, как ты, просто необходимы в новых мирах. Аурийцы всегда первыми устанавливают ментальный контакт с местным населением до изучения их языка и внесения его в картотеку переводчика. Мыслью можно передать гораздо больше, чем словами. Ты ценный экземпляр, Маша! У тебя сверхширокий для человека диапазон. Такое среди людей встречается нечасто.

– Я могу общаться ментально и с людьми тоже? – обрадовалась Мария. – Читать их мысли?

– Нет, – Данлар с улыбкой покачал головой. – Читать мысли ты не можешь. Ты можешь общаться только с теми, кто открыт для общения, а таких мало. – Он снял наручи, аккуратно положил их на стол. – Я хочу показать тебе мою планету. Мой дом. Я расскажу тебе о нас, чтобы ты окончательно поверила мне.

Задёрнув шторы, он что-то настраивал. Через минуту комнату озарил неяркий неоновый свет, рассыпались созвездия в воздухе.

– Это ваша планета. – Данлар держал на ладони синий сияющий шарик. Взмахом руки он переместил всю проекцию к системе с двумя солнцами. – Это мой дом. – Он показал на жёлтую планету, проплывающую мимо.

Марию окружало безграничное пространство Вселенной. Вокруг мерцали яркие звёзды, светились разноцветные туманности, пролетали кометы. Она аккуратно прикоснулась к жёлтому шарику.

– Как называется твой дом?

– Оритеон. В нашей системе два солнца. – Данлар раздвинул руками проекцию, чтобы девушка смогла ещё лучше всё рассмотреть. – Одно называется Сва, другое Перу. – Два сияющих шара пролетели по комнате.

– Очень необычно. Почему она жёлтая?

– Шестьдесят процентов её поверхности занимает пустыня. Реки и моря из песка, песок в воздухе, песок под ногами… – Данлар уносился мыслями домой. – Одно спасение – города, построенные на зелёных островах среди пустоши, и зелёные долины полюсов.

– Ты скучаешь?

– Да, – с грустью выдохнул он. – У всех есть дом, в который будет тянуть всегда, где бы мы ни находились. В момент отчаяния или радости тепло его очага никогда не покинет наши сердца и души, останется с нами, что бы ни случилось, согреет и успокоит.

Мария взяла Данлара за руку. Нежное прикосновение обожгло током, волной пробежало от кончиков пальцев по всему телу. Подняв взгляд, она посмотрела в большие синие глаза и погрузилась с головой в их бескрайний космос. Уже не было под ногами пола, не было стен и потолка. Всё исчезло, растворилось, усыпанное звёздной пылью. Данлар и Мария оказались в бесконечной вечности, окружённые отблесками далёких звёзд и хлопьями блестящих галактик. Данлар чувствовал, как стучит его сердце, разбивая многолетний лёд души, как тают его глаза. Ему хотелось кричать, кричать во весь голос, выпустить скопившиеся эмоции. Он смотрел на Марию и не мог отвести взгляд, видел алмазы слёз на её щеках, но не мог пошевелиться. Время серебряными струнами проходило сквозь застывших в космосе, связывало их навеки своими потоками, и они кружили среди звёздных ветров под музыку, слышимую только их душами. Сколько так простояли Мария и Данлар, было известно одному лишь времени, а оно вдруг потеряло для них своё значение. Только когда наручи издали громкий сигнал связи, а проекция звёзд исчезла, они пришли в себя, с неохотой разомкнув руки.

– Что это? – голоса почти не было слышно.

– Меня вызывают на базу.

– Ты сейчас уйдёшь? – в вопросе слились печаль и надежда.

Данлар молча кивнул, не в силах что-либо сказать. Как же ему хотелось сейчас расцеловать Марию, утонуть в ней, ощутить вкус нежных губ. Он неотрывно смотрел в тёплые медовые глаза, взгляд которых не отпускал, крепко держал за тонкие серебряные нити. Всего лишь миллиметры отделяли от мечты! Всего лишь один шаг до манящих сладких губ! Данлар потянулся к Марии. Она прикрыла глаза, готовая принять его поцелуй. Очередной сигнал вызова заставил собраться с мыслями в единое целое и остановиться. Мария осталась один на один с новыми впечатлениями и чувствами. Ещё долгое время она с замиранием сердца ощущала прикосновения, видела ласковый взгляд синих глаз. Новое чувство наполняло душу и сердце, играло нескончаемой небесной музыкой внутри. Ещё не совсем понимая, что за чувство растёт в ней, Мария полностью отдавалась ему.

Всё свободное время она и Данлар проводили вместе, часами беседовали, рассматривая проекции звёзд, безотрывно смотрели друг другу в глаза, дочитывая в их отражении то, что не осмеливались произнести вслух. Для них было удивительно, как легко и свободно можно смотреть друг на друга, разговаривать так, будто знакомы всю жизнь.

– Я думала, что вы больше похожи на рептилий: зелёный цвет, хвост и всё такое.

– Так и было очень много лет назад. Но нас поразила генетическая болезнь, и мы стали вымирать. Наши врачи нашли в крови людей ДНК Древних – лекарство от смерти. Рептилоиды смешались с вами, потеряв свой прежний облик, но избавившись от болезни. Теперь мы больше похожи на вас, чем на самих себя прежних, – ухмыльнулся Данлар.

– И все такие, как ты?

– Нет. Мы потеряли хвост, у нас по пять пальцев на руках и ногах, как у человека, но цвет кожи остался прежним – серо-зелёным. – Данлар снял перчатку с руки, протянул ладонь на свет лампы, гордо демонстрируя серо-голубой цвет своей кожи. – Это, Маша, наследие, доставшееся нам от древних богов, – напыщенно сказал он. – Все Великие семьи созданы на этом наследии. Божественный оттенок передаётся только по мужской линии Великого рода. Он выделяет нас и говорит о высоком положении даже в своей семье. А выгляжу я ещё более человекоподобным, потому что у меня мать человек.

– Такое возможно? – Мария сильно удивилась.

– Да. Это не запрещается. В нашей семье несколько браков с женщинами с Земли. Да и в других тоже. Это считается очень разумным и полезным для сохранения нашей расы.

– Вы нас похищаете?

– Мы похищаем ваше сердце, а вы наше! – Данлар улыбнулся, и Мария улыбнулась в ответ, впервые увидев, как его глаза сияют от счастья.

– Данлар, твои родители… – Она испуганно замолчала, заметив изменения в его лице.

– Они мертвы, – с болью в голосе сказал Данлар. – Земные женщины могут родить от нас только одного ребёнка. Больше ваше тело не выдерживает. Мой отец забыл об этом, – грустно вспоминал он. – Я видел, как умерла моя мама. – Он опустил голову. – Отец не смог простить себя за её смерть. Он окаменел рядом с её могилой. Я был ещё ребёнком, когда всё это произошло и когда остался один на один с этим миром.

– Ты не один, Данлар! – воскликнула Мария. – У тебя есть я! – Она во внезапном порыве вырвавшихся эмоций взяла его за руку. – Ты не один. – Тёплые медовые глаза с чувственным блеском смотрели на него. – Ты не один, – вдруг опомнившись и потупив взгляд, повторила Мария. – Что значит «окаменел»? – она отдёрнула руку, стараясь унять неловкость сложившейся ситуации.

– Мы можем превращаться в камень, – еле пробормотал растерявшийся Данлар. – У нашего организма есть такая особенность.

Мария смотрела с недоверием.

– Да, Маша! Мы каменеем, – настаивал он. – Например, в случае сильного горя или смертельной болезни. Это наша древняя особенность, которая постепенно уходит с каждым поколением. И ваша кровь тому виной.

Четыре месяца пролетели совсем незаметно. Общаясь почти каждый день, Мария и Данлар рассказывали друг другу истории из своей жизни, болтали о пустяках и путешествовали по проекционной галактике. Мария задавала много вопросов. Она со страстной пытливостью расспрашивала о других мирах, далёких звёздах, рептилоидах и истории Земли. Жадно ловила каждое слово, с упоением наслаждалась временем, которое проводила вместе с Данларом, и сильно расстраивалась, когда тому нужно было уходить. Она всё чаще и чаще задавалась вопросом, кем он стал для неё, что сама испытывает к нему? Смешанные чувства наполняли вопрошающее сердце. Эта неуверенность выводила из себя, доводила до измождения. Мария спорила сама с собой, пыталась понять бушующие эмоции, разобраться в них. Внутренний спор теперь заполнял каждое свободное мгновение её жизни, не давал покоя ни днём, ни ночью. Ей казалось, что ответ лежит на поверхности, но она упорно не видела его или боялась принять тот свет, который зарождался в ней. Данлар теперь подолгу задерживался на Земле, придумывал тысячи причин, чтобы попасть на планету. Рядом с Марией он оживал, дышал свежим воздухом счастья. Внутри его сердца не было спора или непонимания. Он давно знал, что чувствует по отношению к девушке, давно видел свет, зарождённый в его душе. Данлар очень хотел поделиться своими чувствами с дядей. Он миллион раз обдумывал разговор с ним и столько же раз откладывал его, зная, как тот отнесётся к отношениям с человеком. Данлар боялся, что добавит Марии ещё больше проблем, что дядя приложит все усилия, чтобы их разлучить.

Вынырнув из атмосферы Земли, корабль взял курс на Луну. Спутник давно и полностью принадлежал рептилоидам. Их база располагалась в вечной темноте кратера на полюсе, скрытая от любопытных глаз землян. Посадочные огни приветливо замигали в глубине, ворота шлюза впустили тёмную железную птицу. Шум работающего порта накрыл волной, как только Данлар вышел на причал. Встречающие техники замерли при появлении командира Чёрного отряда, военные отдали честь, прижав ребро ладони к груди. Вскользь пробежав по помещению равнодушно-высокомерным взглядом, Данлар решительно проследовал к дяде, углубляясь в огромный лабиринт базы. Сегодня он всё узнает.

В большой комнате с иллюминатором во всю стену Омаран был один. Он сидел за длинным железным столом в виде крыла оруэлла и что-то набирал на планшете, изредка сверяясь с показаниями на мониторах.

– Как Земля? – не отрываясь от дел, спросил он.

– Я должен тебе кое-что сказать, – проигнорировал вопрос Данлар.

Омаран выжидающе посмотрел на него.

– Дядя, я встретил девушку. – Сердце замерло в ожидании реакции.

Омаран молчал, пристально всматриваясь в синие глаза. Молодой Мюрей догадался, что он уже всё знает.

– Она сильный ментал, – продолжил осторожно Данлар. – Может общаться одновременно по нескольким каналам ментальной связи. Я проверил с группой наблюдателей.

Омаран упорно продолжал хранить молчание.

– Я назвал Марию своим человеком. – Синие кристаллы смотрели в попытке предугадать ответ.

– Теперь у наместников есть рычаг давления на нас, – наконец нарушил молчание Омаран.

Данлар отошёл к иллюминатору.

«Дядя прав!» – пронзила мысль его сердце.

– Ты изменился. – Омаран тяжело вздохнул, наконец-то понимая, кто растопил лёд в глазах племянника. – Ты же знаешь, я этого не одобряю.

– Глава семьи я. Мария – мой человек, – рассерженно повторил Данлар. – Все знают об этом.

– И люди? – удивился дядя.

– Нет. – Данлар опустил голову. – Ещё нет, но скоро узнают!

– Они первыми должны были узнать это, сын. Что будет, если твоя девушка окажется в опасности или кто-то из наместников узнает про вас?

Данлар нахмурился. Омаран посмотрел на него с нескрываемой тревогой и тихо попросил:

– Сынок, я прошу, не надо. Я знаю твоё горячее сердце. И знаю, к чему всё это может привести.

– Ты не знаешь, – помотал головой Данлар. – Я люблю её! – отрезал он. – Я нашёл Машу среди всех этих звёзд.

– Сынок, ты забыл?

Синие глаза злобно сверкнули. Разве он мог забыть?

– Нет! – Осколок льда вонзился в сердце Омарана. – Я всё помню, дядя.

Глава третья. Сердце Данлара.

Маленький Данлар еле выкарабкался из расщелины, в которую провалился, добывая бесценное сокровище. Он изо всех сил старался сохранить свою находку и не повредить хрупкий цветок. Загадочно улыбаясь, Данлар подбежал к матери, пряча руки за спиной.

– Что ты нашёл, сынок? – Женщина наклонилась, тщательно стряхивая песок с его перепачканной одежды.

– Смотри. – Осторожно в открытых ладонях сын протянул сокровище пустыни – хрупкий песочный цветок.

Елена бережно взяла нежное растение цвета утренней зари. Лёгкие полупрозрачные лепестки, как будто сотканные из невесомой кружевной паутины, вспорхнули на ветру, рассыпая необыкновенный сладкий аромат.

– Спасибо, родной. – Мать поцеловала Данлара в макушку. – Отвезём цветок папе?

– Да! – радостно прокричал сын. – Мама, догони меня! – Большие синие глаза задорно блеснули на его лице.

Елена побежала за сыном. Весёлый смех матери и ребёнка далеко прокатился по пустынной местности, пугая многократным эхом одиноко бродивших в поисках еды вакхлов – созданий, очень похожих на земных буйволов. Догнав сына, мать подхватила его на руки и закружила в высоте матового неба.

– Я лечу! – радостно прокричал Данлар, раскинув руки. – Смотрите все. Я лечу! – В детских глазах сиял восторг.

С высоты самого большого скалистого выброса открывался завораживающий вид на безграничное песчаное море. Мать и сын увлечённо любовались чёрными каменными осколками, торчавшими из сухой кожи равнины. Омытые беспощадными жестокими ветрами острые клыки напоминали остов огромного животного, давно покинувшего этот мир. Тяжёлое жёлтое небо смотрело на женщину с ребёнком размытыми глазами двойных солнц. Одно из них замерло в зените, второе поднималось к нему из-за башен небоскрёбов города, миражом застывшего на горизонте. Елена держала за руку Данлара, устремив вдаль синие, как море, глаза. Её золотые волосы и лёгкое длинное платье красного цвета свободно трепал колючий ветер пустыни. А вверху, совсем невысоко, в припылённой желтизне небес парили два оруэлла – огромные птицы ярко-красного оперения. Их длинный тонкий хвост с небольшим веером чёрных перьев на конце реагировал на малейшее изменение воздушного потока, направляя гордых гигантов под лучи солнц.

– Госпожа! Госпожа! – кричали у подножия скалы обеспокоенные безрассудством Елены охрана и слуги. – Разобьётесь. Госпожа, спускайтесь. Пожалуйста, – молили испуганные рептилоиды.

– Вы своими воплями распугали всех вакхлов, – недовольно пробурчала пришедшая на крики девушка-рептилоид.

– Самарина! – Данлар весело замахал руками. – Поднимайся к нам!

Одним движением плеча Самарина сбросила мольберт на землю. Подобрав подол длинного красного платья, она с грациозностью лиолы взобралась на скалу к племяннику и Елене. Ветер тут же безжалостно подхватил и растрепал её длинные тёмные волосы, парусом надул лёгкую ткань платья. Взяв маленького Данлара за руку, она застыла рядом в созерцании песчаной равнины. Младшая сестра братьев Мюрей, очень красивая, умная, свободолюбивая девушка, как и большинство молодёжи её возраста, не стремилась следовать родовым традициям, считая их ненужным пережитком. Втайне от братьев она поддерживала движение по борьбе за независимость землян и их право вступления в Ассоциацию в качестве свободной планеты. Самарина без памяти любила маленького племянника. Довольно часто они вдвоём выбирались за город, чтобы посмотреть на небо, чистое от небоскрёбов и летающих машин. Данлар забирался, так же как сейчас, на высокие острые камни, припудренные песком пустыни, всё ближе и ближе подступающей к городу, а Самарина рисовала пейзажи с одиноко бродившими вакхлами.

– Госпожа Елена, из дома сообщили, что господин Набилисон вернулся, – слуги старались перекричать ветер.

– Пора возвращаться, – с лёгкой грустью сказала Данлару мать.

– Мама, ещё чуть-чуть, – закапризничал сын.

– Маленькому господину не пристало так себя вести, – склонившись к племяннику, с озорной строгостью прошептала Самарина и слегка щёлкнула его по носу. – Он должен быть примером для подражания и гордостью своей семьи.

Красный аэромобиль с золотым гербом семьи Мюрей взмыл в небо, оставив после себя едва заметный след на песке. Шумный город с башнями небоскрёбов, ещё недавно казавшийся миражом на горизонте, проглотил его, как голодный зверь. Квартира знатного рода занимала несколько верхних этажей здания, расположенного в центре мегаполиса. Из панорамных окон больших комнат открывался великолепный вид на столицу и небо над ней. Острые крыши высоток взмывали на сотни метров, почти задевая звёзды. Между блестящих гигантов из стекла и бетона проложили ровные дорожки разноцветные аэромобили, расчертив небо на строгие прямоугольники. Данлар любил наблюдать за жизнью, раскинувшейся у его ног, за облаками, которые стучались в окна, за тем, как на горизонте всходит Перу и тянет за собой Сва, заливая солнечным светом миллионы окон просыпающегося города. Но больше всего на свете он любил проводить время с матерью, отцом и Самариной. С ними было весело, беззаботно и спокойно. С ними он чувствовал себя безмерно счастливым.

Сурового дядю Омарана малыш побаивался всем своим детским сердцем. От его грозного вида веяло опасностью и холодом. И хотя дядя бывал дома нечасто, Данлар всячески старался избегать встреч с ним. Омаран же любил племянника той светлой любовью, на которую способны только отцы. Ведь он был единственным ребёнком в семье, единственным наследником могущественного рода. Своих чувств Омаран никогда не показывал, и мальчику было сложно понять, что сердце дяди, как и отца, полностью отдано любви к нему. Ещё при рождении племянника дядя поклялся защищать его и приложить все усилия для его благополучия. Ни детей, ни семьи у старшего брата не было.

В Великих семьях рептилоидов главой рода считался носитель Божественного гена, придающего серо-голубой цвет коже. Только он мог иметь семью и детей. Остальные мужчины в роду лишались такого права навсегда, что, впрочем, не мешало им иногда содержать даже большой гарем. Нелепый закон привёл к тому, что из восемнадцати Великих родов, берущих своё начало от древних богов, осталось только восемь. Носителей Божественного гена становилось всё меньше и меньше. Дошло до того, что их практически возвели в ранг всемогущих небожителей, преклоняясь перед ними и с благоговением смотря им вслед. Поэтому маленькому Данлару сложно было найти друзей: дети с молоком матери впитывали в себя обычаи и историю великой расы рептилоидов. Ему ничего не оставалось делать, как большую часть времени играть с родителями, слугами и наложницами дяди. Как и положено по древним традициям, вся семья жила вместе. Мужчины-рептилоиды никогда не покидали родительский дом: все жили под одной крышей, делили общие радости и печали, решали семейные проблемы. Девочки же жили в семейном доме только до замужества. После свадьбы менялся не только их статус, но и принадлежность к роду. У рептилоидов не существовало неравенства между мужчинами и женщинами. Все свободно выбирали свой путь. Женщины могли вольно распоряжаться своей судьбой, получали признание в науке, медицине и искусстве. Были и те, кто посвящал себя семье, занимаясь не менее почётным и достойным делом. Такие фундаментальные традиции скрепляли всё общество, делали его сильнее, искореняли внутренние разногласия и двигали вперёд.

Омаран, следуя по стопам предков, с детства решил стать великим воином. Вся его грудь сияла от медалей за отвагу и доблесть, проявленные в сражениях. Он стал гордостью семьи, гордостью рода и того же хотел для племянника. Набилисон – прямая противоположность старшего брата. Он никогда не питал пристрастия к военному делу и с детства тянулся к дипломатии, решая все разногласия с её помощью. Проницательный и рассудительный младший брат за время государственной службы стал отличным политиком. Уже в молодые годы он возглавлял правительственный Совет рептилоидов, а сейчас ещё и состоял в Высшем Совете Межзвёздной Ассоциации, возвеличивая, как и старший брат, могущество рода.

Набилисон и Омаран довольно часто спорили о том, в каком направлении воспитывать Данлара. Старший брат настаивал на военной школе и академии, отец же предлагал дипломатическую школу. Споры вокруг будущего для ребёнка разгорались нешуточные. Самарина поддерживала Набилисона, предлагая для племянника мирный путь. Елена была на стороне Омарана.

– Вы посмотрите в его глаза, – говорила она. – За этими синими алмазами скрывается столько отваги и ярости, что только в военном деле их удастся усмирить.

– Нет! Я категорически против, – качал головой отец. – Он не воин, а будущий политик. Данлар ласковый ребёнок.

– Вы его слишком изнежили, – грубо подытожил спор Омаран. – Где это видано, чтобы наследник был таким мягким и… – слова оборвались на полуслове, как только взгляды братьев встретились. Спорить с главой семьи никто не осмеливался.

– Он не воин, – повторил Набилисон. – В нашей семье достаточно воинов, Омаран. Твоя слава бежит впереди тебя, а он должен развивать в себе качества, достойные дипломатов. Будущее галактики и Ассоциации – за мирными и дипломатическими решениями. Рептилоиды и так пролили много крови, пора бы усмирить нашу воинственность.

– Ребёнок ещё совсем мал, а вы решаете за него, – вмешалась Самарина. – Он должен сам определять свою судьбу и сам избрать путь, по которому идти.

– Твои вольные речи оскверняют этот дом, сестра! – сердито отреагировал старший брат. – Ты можешь говорить об этом со своими друзьями, но не вносить вольнодумство в устои семьи.

– Ваши устои давно устарели. Вы живёте прошлым.

– Все семьи поддерживают родовые обычаи. Если мы не будем этого делать, то весь наш вид исчезнет.

– Набилисон, спустись с небес, посмотри на жизнь простых смертных, – попыталась убедить брата в своей правоте сестра, но он только хмыкнул в ответ и отошёл к окну.

Перу уже почти скрылась за горизонтом, окрасив небо в ярко-жёлтый цвет. Сва, догоняя старшего брата, застряла в пыльном небосводе тусклым фонарём. Набилисон задумчиво смотрел на раскинувшийся под ногами город.

– Я подобрал тебе мужа из рода Авастон, – тихо сказал он, поправляя тёмные, слегка волнистые волосы, упавшие длинными локонами на глаза. – Мы уже переговорили с его семьёй. Их младший сын скоро вернётся из военной миссии, и мы вас познакомим. После твоего совершеннолетия подпишем брачное соглашение.

– Ты не можешь так поступить со мной! – возмущённо вскричала Самарина. – Кто ты такой, чтобы распоряжаться чужими жизнями?

– Сами, успокойся, – Елена доброжелательно обняла за плечи сестру мужа. – Он твой брат – глава этого рода. Он решает судьбу этой семьи.

– И ты туда же? – Самарина грубо оттолкнула её. – Я выйду замуж только по любви, как ты, Набилисон!

Брат улыбнулся, довольный сравнением, но сразу же нахмурился, раздражённый проявленной дерзостью младшей сестры. Звонко смеясь, в комнату вбежал Данлар. Все семейные споры сразу прекратились. Набилисон подхватил сына на руки и примирительно добавил:

– Он тебе понравится, сестра моя. Он такой же вольнодумец, как и ты, несмотря на божественный цвет своей кожи.

Самарина что-то хотела возразить, но Елена прервала её, взяв за руку.

– Успокойся. Брат плохого ничего не сделал. Он действует в твоих интересах.

– И это говоришь мне ты? – Самарина задохнулась от негодования. – Они поработили твой вид на вашей же планете! – Она махнула рукой в сторону брата. – Они ненавидят людей, а ты защищаешь их. Набилисон привёз тебя сюда, оторвав от дома. Держит здесь как рабыню!

Елена отдёрнула руку.

– Не надо так, – тихо, но строго сказала она. – Я здесь по своей воле и по воле своего сердца. Я люблю своего мужа! Я люблю эту семью! Человечество никто не порабощал. Мы сами поработили себя.

– Самарина, уважай свою госпожу, – грозный бас раскатами грома прокатился по комнате. – Неуважение к своей жене я не потерплю. Моё решение ты слышала! Немедленно извинись перед своей госпожой.

Никто из присутствующих не ожидал сурового тона от всегда спокойного брата и особенно удивилась сестра – его любимица. Она испуганно и покорно склонила голову перед Еленой.

– Простите меня, госпожа, – еле слышно произнесла Самарина, ввергнув жену брата в смятение и неловкость.

– Сами… – Елена протянула руку, но мятежница уже покидала гостиную.

– Оставь нас, – тихо попросил Набилисон брата.

Склонившись, Омаран вышел из комнаты.

– Подойди ко мне, жена моя, – очень нежно обратился Набилисон к супруге. – Я так соскучился по тебе. – Он обнял Елену, целуя в лоб.

– Не нужно было так с Самариной, – лёгкий упрёк слышался в её голосе. – Она твоя сестра, и пока она здесь, ты её защитник.

Жёлтые глаза строго смотрели в ответ.

– Ты её госпожа, пока она живёт в этом доме. – Набилисон распустил золотые волосы жены, стянутые в тугой хвост. – Скажи, сынок, мама у нас ведь самая красивая? – Он дал понять, что не желает больше возвращаться к неприятной теме.

– Да, – Данлар с серьёзным видом кивнул.

Отец ласково потрепал сына по голове.

– Никто не должен обижать маму. Правильно?

– Правильно, – согласился маленький Мюрей, недовольно поправив волнистые пряди, взлохмаченные отцом.

– Никто не должен обижать твою любовь. Запомни это, Данлар.

Набилисон посмотрел на жену и погрузился в манящую глубину её глаз. Он чувствовал, как сильно Елена любит его. Он каждой клеткой своего тела ощущал силу, придающую ему крылья и смелость летать над необъятным простором синего моря, в прозрачной высоте голубого неба, под ослепительно ярким солнцем. Как же было упоительно спокойно от этого чувства, светло и радостно на душе!

– Благословен тот день, когда я встретил тебя, – прошептал Набилисон, целуя руки жены.

– Поговори с Самариной, – не отступала она. – Смени гнев на милость. Она твоя сестра. Не томи её своими запретами. Сами – умная девушка, у неё свободолюбивая душа. Да, она подвержена сейчас опасному влиянию. Так переломи это! Покажи ей другой путь. Расскажи, что можно достигнуть цели, не нарушая закон. Ты для неё идеал, пример для подражания!

– В ней слишком много пылкости и горячности.

– Вспомни себя в её годы, – с улыбкой сказала Елена. – Сколько ты совершил ошибок?

– Предлагаешь ей путь политика? Не много ли политиков для одной семьи?

– Выйдя замуж, она не будет твоей семьёй.

– Одобрит ли муж этот путь?

– Найди такого, чтобы одобрил.

Набилисон кивнул в ответ, не отрывая рук жены от своих губ и наслаждаясь светлым мгновением счастья.

– Я могу тебя попросить, муж мой любимый?

– О чём, жизнь моя?

– Я хочу увидеть дом, своих родных. – Елена с тоской посмотрела в глаза мужа.

– Хорошо, – через минуту раздумий согласился он. – Я устрою это. Только родных, к сожалению, ты не увидишь. Это невозможно.

– Очень жаль. Отец был бы счастлив увидеть внука. Тогда я покажу Данлару родные места, красоту моей родины, расскажу о прекрасных людях, населяющих её.

Набилисон улыбался, видя сияющие радостью глаза жены.

– Спасибо, муж мой любимый. – Елена нежно прильнула к его груди. – Я так тебя люблю!

– Моё сердце – твоё. Навсегда. Оно не будет биться, если рядом не будет тебя.

Столько нежности и света было в словах, произнесённых родителями! Столько теплоты и любви дарили они друг другу! Данлар никогда не видел никого более счастливого, чем мать и отец. Ни от кого больше не ощущал такого тепла, как от них. Он прилежно и с упоением хранил в своей памяти ласковые руки матери, укрывающие его одеялом, вкрадчивый голос отца, читающего сказку на ночь. Не было более светлых моментов, чем те, когда родители были рядом, когда держали его на руках. Тоска по счастливым дням, проведённым вместе с ними, всю жизнь томила его сердце.

Омаран, сладко потягиваясь, вошёл в гостиную. Послеобеденный сон почему-то не принёс в этот раз никакого отдыха. Через ещё полузакрытые глаза он увидел брата, удручённо сидевшего с бокалом терпкой яхны в руках.

– Что случилось? – заволновался Омаран.

Набилисон торопливо обернулся.

– Я потерпел неудачу. – Разочарование в его голосе было настолько сильно, что у старшего брата дрогнуло сердце.

– Ты?

– Я не смог переубедить членов Высшего Совета Ассоциации отменить решение о наместниках и их поддержке. – Набилисон громко стукнул бокалом об стол, расплескав тёмную жидкость. – Ни один мой довод не был услышан!

– Я вообще не понимаю, почему Ассоциация это разрешила.

– Не знаю, – Набилисон покачал головой. – Будь проклят Ковчег и знания, хранящиеся в нём! – зло вспылил он. – Слишком высокую цену мы платим за них, не зная, стоят ли они того.

– Разве Ассоциация не должна была с самого начала препятствовать назначению наместников на планете и тем более их возвеличиванию среди местного населения? – Омаран плеснул яхны в свой бокал. – Назначение наместников – прямое нарушение одиннадцатого правила Закона о контактах.

– Ассоциация уже не та, что когда-то была создана нашими предками, брат, – с горечью заметил младший Мюрей, сделав глоток. Терпкая тёмная жидкость приятно обожгла горло, теплом разлилась по всему телу, мягко покалывая в кончиках пальцев. Набилисон облизнул сладкие губы. – Да, уже не та, – тихо повторил он.

Когда-то очень давно галактика была усеяна многочисленными межзвёздными конфликтами. Процесс покорения вселенских просторов провоцировал могущественные цивилизации, не считаясь ни с чьей жизнью, пренебрегая моралью, захватывать всё новые и новые миры, колонизировать и нещадно использовать богатые ископаемыми планеты, доказывая на них своё право, ощетинившись оружием. Жизнь в галактике оказалась на краю гибели. Остановить хаос межзвёздных войн смогли, как ни странно, рептилоиды. Самая воинственная раса стала основоположником мира, предложив создать Межзвёздную Ассоциацию. Разум восторжествовал. Война сменилась миром. Принимая в свои ряды новых членов, Ассоциация расширяла границы, охватывала всё больше систем и планет. Мирный принцип управления лёг в основу жизни галактики. Благодаря ему прекратились войны и глобальные конфликты, вступили в силу жёсткие правила колонизации незаселённых планет, появились строжайшие директивы для контактов с новыми цивилизациями. Никто не осмеливался нарушать строгие своды законов. Поэтому, когда Высший Совет Ассоциации одобрил большинством голосов назначение наместников на Земле и продление их жизни с помощью крови рептилоидов, это вызвало небывалую бурю возмущения не только у Великих семей, но и у других видов. Однако большинство членов Верховного Совета было непреклонно, оставив неправомерное решение в силе. Поиск Ковчега стал во главу угла, вопреки законам.

– Что ты будешь делать? – осторожно спросил Омаран.

Набилисон раздражённо цокнул языком.

– Я буду защищать суверенитет Земли, неприкосновенность законов Ассоциации и права землян. Этот прецедент открыл путь к возможности разрушительной эксплуатации и стремлению колонизировать планеты, не учитывая интересов проживающих там видов. Это недопустимо. Это возврат в тёмное прошлое. Не за это сражались наши предки.

Он посмотрел на свой пустой бокал и подумал, не наполнить ли его снова. Приняв положительное решение, Набилисон крепко сжал горлышко бутылки с терпкой яхной.

– Я поговорю с семьями. Мы прекратим поставку крови, – горячо продолжил он, взмахнув рукой с бокалом. – Полечу к генералу Шувайону, узнаю, почему так затягиваются сроки. Старик перешёл все границы разумного. Он полностью доверился людям. Такого промедления в поисках, как при его губернаторстве, ещё не было.

Братья замолчали.

– Что мы всё обо мне? – Набилисон улыбнулся. – Ты ведь недавно вернулся из миссии, а я нагружаю тебя своими проблемами.

Омаран вслед за братом наполнил свой бокал.

– Наитяне совсем распоясались. – Одним глотком он осушил его. – Уничтожили три базы исследовательского корпуса Ассоциации.

– Есть жертвы?

Не всем видам Межзвёздная Ассоциация была по душе. Многие встречали предложение о вступлении в её ряды пушечными выстрелами, боясь потерять свой суверенитет.

– Все погибли. Наитяне – кочевники, но такие грозные враги, – недоумевал Омаран.

– Они ищут дом после гибели своей планеты.

– Уже давно нашли, я думаю. Они ярые противники Ассоциации, но вступить в открытый конфликт всё же боятся. Поэтому, как гнусные выродки пхага, нападают только на беззащитные и безоружные исследовательские миссии, оставляя после себя смерть и боль. – Омаран тяжело вздохнул. – Более подлой расы я не встречал. Если им хватит ума заключить союз с порторианцами, то Ассоциации не избежать полномасштабной войны.

Набилисон встал и горячо обнял брата.

– Береги себя, брат мой единственный, – проникновенно сказал он.

– Да что с тобой? – Омаран сильно удивился.

– Я, кажется, слегка пьян, – с улыбкой ответил глава семьи.

– Послушай, я хотел кое-что сказать про Самарину.

Старший брат осторожно поднял давно волновавшую его тему.

– Что?

– Я видел её в группе протестующих.

Младший Мюрей свирепо сдвинул брови.

– Это недопустимо! – грубо сказал он.

– Я знаю. Поэтому говорю тебе. Самарина сейчас дома? Надо с ней поговорить.

– Слуги сказали, что сестра ушла.

На планшете зелёным огоньком вспыхнул вызов.

– Господин Набилисон, слава Великому змею вы дома! – Взволнованный секретарь облегчённо выдохнул.

– Что случилось?

– Протестующие собираются возле здания Ассоциации. Кажется, будет что-то нехорошее, – чуть ли не выпрыгивая из экрана, тараторил помощник. – Здесь и армия, и полиция… – Набилисон сбросил вызов, с тревогой посмотрев на брата.

– Идём.

– Стой! – Омаран остановил его, схватив за руку. – Тебе незачем появляться в обезумевшей толпе. Я сам, брат мой. Я привезу её домой.

С высоты аэромобиля хорошо была видна вся площадь, где проходил протест. Колонны радикально настроенной молодёжи шли по улицам, громко скандируя: «Свободу Земле! Руки прочь от планеты!» Возбуждённая толпа стекалась к Представительству Ассоциации для полномасштабной, совсем немирной акции. Омаран должен успеть выхватить сестру из этого хаоса, пока всё не закончилось плохо. Должен! Он без страха ворвался в гудевшее море. Следом вбежали сопровождавшие его солдаты. Старшего Мюрея окружили крики и беснующиеся юнцы. Вид синей военной формы привёл в бешенство мятежников. Со всех сторон полетели ругательства и неприличные жесты в его сторону, посыпались угрозы расправы. Толпа гудела, засасывая в себя всё глубже и глубже. Где-то среди ужаса, творившегося здесь, была Самарина. Омаран не замечал толчков и ударов, летевших на него со всех сторон. Он пробирался сквозь плотные ряды, расталкивал демонстрантов, всматривался в их совсем ещё юные лица. Сильный удар в спину чуть не сбил его с ног. Омаран резко повернулся к провокатору, схватив его за горло. Юнец, безвольно повисший на руке, с ужасом смотрел в свирепые жёлтые глаза. Омаран с неприязнью отдёрнул руку и повернулся уходить.

– Трус! – закричали ему в спину.

Этих слов храбрый воин стерпеть не смог. Удар его кулака пришёлся в челюсть одному из кричавших. Толпа буквально взорвалась, налетев на Омарана. Солдаты, пришедшие с ним, бросились на помощь, растаскивая нападающих и еле успевая уворачиваться от кулаков командира.

– Идите по домам! – яростно прокричал Мюрей. Его никто не услышал.

Пробираться сквозь бушующую массу становилось всё сложнее. Омаран с трудом протискивался, осматриваясь по сторонам и выкрикивая имя сестры. В самой гуще событий он, наконец, увидел знакомый силуэт. Самарина стояла возле трибуны, слушала зажигательные речи лидера, скандировала лозунги, активно жестикулировала и вела себя как настоящий мятежник. Брат схватил её за руку.

– Ты что делаешь? – прокричал он в негодовании.

– Пусти меня! – сопротивлялась сестра. – Я вольна делать, что хочу!

– Это мы ещё посмотрим!

Несмотря на все возражения и крики, Омаран силой вывел непокорную из толпы. Военный аэромобиль взмыл над кричащим морем. Сразу после его отлёта в толпу митингующих ворвались военные и полиция, жёстко разгоняя нарушителей. Омаран грубо втолкнул Самарину в комнату. Вырываясь из его крепких рук, она споткнулась и упала, подкатившись на коленях к ногам Набилисона. Строгий взгляд главы семьи пронзил её насквозь. Самарина попыталась встать, но брат угрожающе покачал головой.

– Ты позоришь наш род своим поведением, – сказал он.

– Я не…

– Молчи! Ты хоть знаешь, с кем связалась? Ты хоть понимаешь это? – Набилисон как никогда жёстко разговаривал с сестрой.

– Знаю! Мы делаем вашу работу, боремся за соблюдение законов для землян! – выкрикнула Самарина, буря ещё не утихла в её груди. Она гордо вскинула голову, растрепав длинные тёмные волосы.

– Ты связалась с экстремистами, подорвавшими посла и триста наших братьев и сестёр.

Мятежница отстранилась от брата. Вся её смелость разом улетучилась после его слов. Разговор принимал не нравоучительный характер.

– Мы не хотели, – робко и испуганно произнесла она, прикусив губу.

Набилисон в ярости схватил сестру за ворот рубашки, рывком подтянув к себе. Страх пронзил сердце юной Самарины. Она смотрела на брата широко открытыми от ужаса глазами, цепляясь за его сильную руку и едва касаясь пола пальцами ног.

– Ты знала и всё равно была с ними? – Неистовый гнев захлестнул его.

– Нам дали ложную информацию. Это должен был быть грузовой корабль, – еле слышно оправдывалась сестра.

– Это и был грузовой корабль с послом и рабочими на борту, – с ненавистью выкрикнул брат. – Как ты будешь жить, испачкав свои руки кровью наших братьев и сестёр?

– Прости. – По щекам Самарины потекли слёзы.

– Прости? – Набилисон задохнулся от негодования. – Как ты будешь смотреть в глаза родных погибших? Как я буду смотреть в их глаза, зная, кто виновен в смерти их близких? – Он встряхнул сестру. – Я разочарован в тебе, Самарина. Елена уговорила меня дать тебе шанс показать себя, но ты всё перечеркнула своим поведением. Ты подставила наш род под удар!

– Прости! – отчаянно закричала сестра.

– Если узнают, что ты в этом замешана, Омарану и мне не сносить головы. – Брат встряхнул её что есть сил. – Твой маленький племянник останется без защиты, без родителей.

– Я молю, прости! – Самарина плакала. Набилисон молча смотрел на неё. – Умоляю, не молчи, – сквозь слёзы просила сестра. – Ударь! Накричи на меня! Только не молчи, брат мой любимый. Не наказывай меня своим молчанием.

– Я решаю, что мне делать с тобой.

– Я возьму всю вину на себя, чтобы не опорочить имя семьи и защитить Данлара.

– Ты будешь делать то, что я скажу. – Самарина испуганно закивала. – Ты расскажешь о тех, кто подготовил взрыв, назовёшь их имена.

– Стать предателем? Да никогда! – От гнева у неё глаза налились кровью. За кого её принимает брат? Как он мог так о ней подумать? – Да я лучше сбегу!

– Отныне ты не выйдешь из дома до своего замужества, – тихо, но сурово произнёс глава семьи.

– Набилисон, брат мой любимый, – взмолилась сестра. – Ты не можешь так поступить со мной. Я хочу любить так же, как ты!

– У тебя нет более прав. Если ты ослушаешься меня, я отдам тебя в наложницы и лишу имени нашего рода, – грозно огласил своё решение Мюрей.

– Ты что! – заступился Омаран. – Она наша сестра!

– Вот пусть и помнит об этом. – Набилисон опустил Самарину на пол.

Она с ненавистью бросила взгляд на обоих братьев и, собрав растрёпанные волосы в хвост, с гордо поднятой головой вышла из комнаты. Набилисон ещё долго смотрел в окно в строгой задумчивости, Омаран же не смел его отвлекать, слившись с длинной вечерней тенью.

– Нам нужно быстрее выдать её замуж, – наконец высказал свою мысль глава семьи.

– Я полностью с тобой согласен. Младший сын Авастонов очень даже подойдёт ей. Он прославился как воин в нескольких операциях. Валиенте не из вольнодумцев, а верен всем нашим традициям.

Набилисон молча кивал, довольный тем, что его выбор мужа для сестры одобрил старший брат. Омаран всегда был примером и авторитетом для него. Он во многом прислушивался к его советам. Если б не законы Великих семей рептилоидов, Набилисон никогда бы не осмелился претендовать на главенство рода, полностью подчинившись Омарану. Старший брат больше подходил на эту роль своим характером и железной волей, рвением приумножить и ещё больше возвеличить род Мюрей.

– Я подал заявление на Землю. – Омаран сбросил на диван китель, налил полный стакан алкоголя и залпом выпил его.

Набилисон резко повернулся к брату.

– Я хочу лично возглавить миссию «Ковчег», – громогласно заявил тот.

– Но ты не генерал-губернатор.

– Знаю. – Старший Мюрей согласно кивнул. – Звание скоро будет моим, но заявление о переводе должно лежать заранее. Генерал Шувайон немолод. К тому же к нему много претензий, начиная от сроков и заканчивая всё увеличивающимся объёмом крови для наместников. Я готов заменить его.

– Я помогу тебе. Продвину твою кандидатуру. – Братья горячо обнялись. – Значит, Земля? – Омаран кивнул. – Мы долго будем в разлуке, – печально заметил Набилисон.

– Зато быстрее закончим дело. Исправим всё, что натворил Совет, и найдём Ковчег.

– Будем защищать землян? – Ухмылка коснулась губ младшего Мюрея.

– Если быть по-настоящему честным, – брат, прищурясь, посмотрел на него, – мы обязаны людям выживанием нашей расы.

Набилисон иронично улыбнулся.

– Верно подметил, – сказал он через минуту. – Они нас очень сильно изменили, но дали шанс жить дальше.

– Говоришь как Самарина! – Братья засмеялись.

– Послушай, – Омаран внезапно стал серьёзным. – У меня к тебе очень важный разговор перед моим возможным отъездом.

– Что за повод? – Набилисон бросил удивлённый взгляд на брата.