Давид, пастух ставший царем

Пролог

Отгрохотал гром весенней грозы, черное небо разверзлось над Иудеей. Сверкнула молния. Луна осветила часть луга. Пастух посмотрел на своих овец. Они начали шевелиться и пастух осмотрел окрестности.

Он перебирал струны на своей арфе и тихо запел:

– Когда я смотрю на небо, творение твоих рук,

На луну и звёзды, которые ты создал,

 То думаю: что такое смертный человек, что ты помнишь его,

И сын человеческий, что ты заботишься о нём?

 Ты поставил его немного ниже ангелов,

Увенчал его славой и величием.

Пастух отложил арфу и вновь стал смотреть в темноту. Он взял пращу и большой камень и начал раскручивать над головой. Медведь до этого невидимый появился из темноты и бросился на овец. Удар большого камня прямо в лоб остановил его. Он постоял немного и затем упал.

Пастух откинул капюшон и подошел к медведю. Он вновь поразился как он чувствует опасность за миг до того как будет поздно. Он почувствовал, что там кто–то грозный и во время взял пращу. А его удар всегда был смертоносный. Он подумал, что когда придет время, попросится к царю в войско. Он чувствовал, что может принести больше пользы как воин царя Саула.

Собрав свои вещи, пастух решил перегнать овец на другое место.

Он уже собрал овец, когда появился Шамма один из его братьев.

– Давид, – начал он говорить и запнулся, увидев тушу медведя, – Что тут произошло?

– Ночью он напал на стадо, но я его убил.

Шамма осторожно подошел к медведю.

– Сила в тебе большая Давид, быть тебе воином у царя уж ты мне поверь. Собирайся и пошли в дом, отец зовет тебя.

– А как же овцы?

– Сейчас подойдет юноша, он не много отстал. Он отгонит стадо в загон. Давай собирайся у нас большой гость.

Давид не придал большое значение словам Шаммы пока не вошел в дом. Его начали представлять и, услышав имя гостя, он попытался поклониться. Но тот его остановил.

– Давид я Самуил и послан богом избрать избранника по сердцу его. Господь отверг царя Саула за его беззакония и избрал тебя. А теперь встань передо мной на колени.

Давид склонился, и Самуил вылил ему на голову елей из сосуда.

– Давид Господь велел мне помазать тебя в будущего царя Израиля. Ты будешь править его народом, и если будешь соблюдать его заповеди, то он утвердит дом твой на века.

И отец, и братья смотрели на все это с легким шоком. Они хорошо понимали, что если об этом узнает царь Саул, то казнят их всех за измену.

Иессей сел за стол и когда его сыновья сели на скамьи сказал:

– А ты уверен, что Господь избрал моего младшего сына. Если об этом узнает царь Саул, то мы все погибнем.

– Я сделал то, что мне велел Господь Бог Всемогущий. Сейчас вашего сына никто не знает, но когда придет время, он станет первым человеком в Израиле.

Царь Саул лежал на ложе в своих покоях. Он теребил древко копья, которое всегда кидал дальше всех. Его одолевали тяжёлые мрачные мысли. Он правил почти три десятилетия и не знал ни дня покоя. Он не был вождем, которого избрали за его авторитет и силу. Самуил судья и пророк Израиля был настолько авторитетен, что его слушали всегда. И когда народ попросил выбраться царя, Самуил избрал из мелкого племени из маленького рода из неизвестной семьи его Саула и поставил царём.

Саул был уверен, что Самуил, избирая его, планировал и дальше управлять народом Израиля. И все его действия, который совершал Самуил, только убеждали Саула в своей правоте. Во время войны с филистимлянами Самуил велел ждать, но народ разбегался, и Саул сам принёс жертву Господу. Самуил пришёл и очень разгневался он начал угрожать, что Господь упрочил бы его Дом на царстве Израиля.

Саул избавился от опеки Самуила и стал править сам, в том сражении он одержал самую свою большую победу над филистимлянами. Его опорой были его сыновья особенно старший Ионафан. В нём видел Саул свою опору и своего наследника, но Ионафан больше прислушался к пророкам и священником, и это омрачало жизнь Саула.

С Самуилом он виделся ещё один раз, когда тот передал повеление Господа истребить Амаликитян. Это было глупое повеление, поскольку ему нужно было кормить своих воинов, а без добычи они воевать не захотят. Поэтому он забрал всё ценное, а также здоровый скот и пощадил женщин и детей, оставил живых и Агага царя.

Когда появился Самуил Саул ожидал чего угодно но только не того что он сделал.

Улица Города Пальм шумел от голосов. Царь Саул одержал победу над амаликитянами и в память об этом он воздвигнул памятник на горе Кармил и сейчас поставил лагерь в Гилгале чтобы принести жертву Богу. В Городе Пальм прослышали про прибытие Великого пророка Самуила, но мало кто знал его в лицо.

Самуил натянул капюшон на лицо и шел через город. Город Иерихон был разрушен Иисусом Навином, и на нём лежало заклятие, что тот, кто восстановит его, потеряет своего первенца. Тем не менее, место было очень удобное для торговцев, и поэтому здесь проживали арнавиицы, иудеи, сирийцы и многие другие люди и часто по привычке город Пальм называли Иерихоном.

Проходя мимо, он слушал разговоры, и многое узнал о себе: Это могучий колдун, нет, говорили другие он богоизбранный. Слышал он и другое: это царь из другой страны, да нет, это же сам Бог спустился на землю. Кто то утверждал что Самуил уже проехал в сопровождении большого эскорта и конечно же все говорили что Самуил лично пришёл к царю Израиля. Пожалуй, это было единственное, о чём догадались местные жители.

Лагерь Саула переполнился людьми, что пришли посмотреть на Великого пророка Израиля. Самуил между тем прибыл верхом на муле, прошёл через лагерь иудеев, и одного взгляда было достаточно, чтобы воины расступались перед ним, он без труда нашёл шатёр Саула, спешился и передал поводья мула воинам из охраны.

Воины попытались предупредить царя о прибытии пророка, но Самуил остановил их и вошёл в шатёр. Самуил вошел внутрь шатра и осмотрел всех, кто находился внутри. Саул сидел в окружении своих четырёх сыновей и нескольких военных начальников, а судя по остаткам пищи, они недавно отобедали.

Самуил внимательно смотрел на них, и Саул встал, они долго смотрели друг, на друга оценивая и, готовясь к борьбе. Самуил вновь залюбовался Саулом, он полюбил его как сына. Саул стал настоящим вождём своего народа, не любил роскоши и показывал в этом всем пример, в бой шёл впереди всех и кидал копье дальше всех.

Наконец Саул сказал:

– Да благословит тебя Господь. Я исполнил слово божье.

Саул обнял Самуила, но очень быстро отстранился, его напрягал холод и мрачный взгляд пророка. Царевичи и военные начальники смотрели на сцену в напряжении.

– Не желаешь разделить с нами трапезу пророк?– предложил царь Саул.

Самуил смотрел безразличным взглядом на Саула.

– Мы победили амаликитян и исполнили волю Господа – резко произнес Саул.

Самуил спросил:

– Тогда что за блеяние овец доносится до моих ушей и, что за мычание быков я слышу?

Сау́л ответил:

– Их привели от амаликитя́н. Народ пощадил лучших животных из мелкого и крупного скота, чтобы принести в жертву твоему Богу, а остальное мы уничтожили.

На это Самуил сказал Сау́лу:

– Хватит! Послушай, что Господь сказал мне прошлой ночью.

Саул посмотрел на своих людей и все покинули шатер.

– Говори, – ответил Сау́л.

Самуил продолжил:

– Разве ты не считал себя незначительным, когда стал главой племён Израиля и когда Господь помазал тебя царём Израиля? Потом Господь дал тебе поручение: „Пойди и уничтожь этих грешников, амаликитя́н. Сражайся с ними, пока не истребишь их“. Почему же ты не послушался Господа? Ты с жадностью набросился на добычу и сделал то, что было злом в глазах Господа!

Но Сау́л возразил Самуилу:

– Нет, я послушался Господа и выполнил поручение, которое мне дал Господь: я привёл Ага́га, царя Амали́ка, а амаликитя́н уничтожил. Это люди взяли из добычи овец и крупный скот, лучшее из предназначенного для уничтожения, чтобы принести в жертву твоему Богу в Гилга́ле.

Самуил сказал:

– Разве всесожжения и жертвы так же радуют Господа, как послушание Господу? Послушание лучше жертвы, и покорность лучше жира баранов. Ведь непокорность – такой же грех, как гадание, и своеволие – то же самое, что магия или идолопоклонство. За то, что ты отверг слово Господа, он отверг тебя, и ты не будешь царём.

Тогда Сау́л сказал Самуилу:

– Я согрешил. Я не исполнил повеление Господа и твои слова, потому что боялся людей и послушался их. Прошу тебя, прости мой грех и вернись со мной, чтобы я поклонился Господу.

Но Самуил сказал Сау́лу:

– Я не вернусь с тобой, потому что ты отверг слово Господа. Теперь Господь отверг тебя, и ты не будешь царём Израиля.

Когда Самуил повернулся, чтобы уйти, Сау́л схватил край его безрукавного халата и вырвал кусок.

 Самуил сказал ему:

– Сегодня Господь вырвал у тебя царскую власть над Израилем. Он отдаст её тому, кто лучше тебя. Великий Бог Израиля не обманет и не передумает, ведь он не человек, который может передумать.

На это Сау́л сказал:

– Я согрешил. Но прошу, окажи мне честь перед старейшинами моего народа и перед Израилем. Вернись со мной, и я поклонюсь твоему Богу.

Самуил пошёл за Сау́лом к жертвеннику. Царевичи и военные начальники стояли рядом. После принесения жертв Самуил сказал:

– Приведите ко мне Ага́га, царя Амали́ка. Ага́г неохотно пошёл к нему.

Саул с тревогой смотрел на приближение Агага, произнес:

– Я обещал ему жизнь, он будет моим слугой.

Эшваал и оруженосец вернулись в сопровождении Агага. Это был маленький человек, прямой, правда, прихрамывающий. Его мрачное, хитрое лицо долго поворачивалось от одного присутствующего к другому, и его взгляд остановился на Самуиле, которого он никогда не видел.

– Горечь смерти, без сомнения, миновала, – сказал он.

– Как твой меч лишал женщин их детей, так и твоя мать пусть лишится детей, – ответил Самуил!

Саул подходя к жертвеннику снял пояс с мечом и передал его оруженосцу. Тот стоял возле Агага и положил в сторону пояс. Самуил резво как юнец подошел к поясу и вытащив меч разрубил Агага от плеча до пояса. Агаг со стоном упал на землю, и кровь окропила землю.

Саул, его сыновья и военные начальники смотрели на труп глазами, полными ужаса.

– Убить беззащитного – ты убийца пророк, – сказал Саул. – Я не хочу тебя больше видеть, Самуил. Слышишь меня, пророк?

Самуил бросил меч у трупа, будто не слышал слов Саула.

– Слово Господа исполнено, – сказал он. Он натянул свой плащ и ушел прочь.

Воспоминания об этом вновь всплыла в памяти, и Саул в ярости кинул копье в стену. Слуга, укрывая Саула, тихо произнес:

– Господин, Бог позволил, чтобы тебя мучили мрачные мысли. Прикажи найти человека, который умеет играть на арфе. Когда тебя будут одолевать мрачные мысли, он будет играть, и тебе станет лучше.

Сау́л тихо произнес:

– Найдите кого–нибудь, кто хорошо играет, и приведите ко мне.

Давид шел по дороге одетый в дорожный плащ, а за спиной висела котомка с пропитанием. На поясе в чехле лежала Лира. Он шел приближаясь к Гиве Вениаминовой. Еще издали он увидел город и лишь приблизившись оценил мощные укрепления города. Город стоял на холме и был окружен высокими стенами, с двух сторон располагались крепостные башни.

Давид направился к воротам в крепостной башне.

Первая глава

Поединок принесший славу

Давид вел осла за поводья и еще издали заметил большой военный лагерь. Началась очередная война с филистимлянами. По призыву царя Саула он служил ему весной и летом в качестве музыканта, а затем появились филистимляне. Больше всего Давид опасался, что филистимляне направят свои отряды на грабеж, и тогда можно было не дойти до лагеря.

Он уже несколько раз приходил в лагерь в долине Эла, чтобы отнести трем своим братьям то хлеб, то молоко, сыр, которые ему давал Иессей. Посещение не занимало много времени. Братья расспрашивали его о новостях, об отце, женах, городе. В лагере он видел лишь шалашы и людей, точивших копья. На этот раз, Иессей вручил Давиду десять головок сыра для военных начальников лагеря.

Лагерь находился в долине Эла; Саул оборудовал его здесь для наблюдения за лагерем филистимлян, находившимся между Со́хо и Азе́кой, в Эфе́с–Дамми́ме. Филистимляне готовились к бою, однако начинать сражение не торопились и высылали своего поединщика Голиафа с которым никто не осмеливался сразиться. Однако десятки тысяч человек не могли собираться просто так на протяжении многих дней. В этот раз в лагере царило заметное оживление. Битва приближалась. Старший брат Давида – Элиав – принял его с озабоченным видом, взял продукты, даже не развернув полотенце, в которое они были завернуты. Давид поискал двух других братьев и обнаружил их в группе оживленно беседовавших мужчин.

– Что происходит? – спросил он.

– Я думаю, что сегодня состоится битва, – ответил Элиав. – Филистимляне вышли сегодня утром.

– Ты никогда мне не рассказывал о сражении, – сказал Давид.

– О чем здесь говорить? – спросил Элиав. – Ты думаешь, это веселье когда ты сходишься с вооруженными людьми и думаешь, как бы выжить.

В этот момент в лагере раздались ругань и свист.

– Ну вот, опять этот поединщик вышел вызывать наших воинов на поединок, – сказал Элиав. – Можешь на него посмотреть.

Он еще не успел закончить свою фразу, как Давид уже пробирался через толпу в первые ряды. И он действительно увидел в двухстах или трехстах шагах от их рядов грозного воина. Это был очень высокий человек ростом он был шесть локтей с пядью. На голове у него был медный шлем, и одет он был в медные доспехи, которые весили пять тысячь ше́келей. На ногах у него были медные наголенники, а за плечами медный дротик. Древко его копья было как ткацкий навой, а железный наконечник весил шестьсот ше́келей. Перед ним шёл щитоносец.

Голиа́ф остановился и закричал израильским воинам:

– Зачем вы тут выстроились? Я лучший филистимский воин, а вы просто слуги Сау́ла. Выберите человека и пусть он спустится ко мне. Если он сможет сразиться со мной и убить меня, то мы станем вашими слугами. А если я окажусь сильнее и убью его, то вы станете нашими слугами и будете служить нам.

Потом он добавил:

– Сегодня я посмеюсь над войском Израиля. Дайте мне человека, и мы сразимся!

Все смотрели на него с ужасом, словно завороженные, на лицах было отвращение и ненависть.

– Потомок рефаимов! – крикнул иудейский воин. – как смеешь ты оскорблять воинов Израиля!

– Пойди сюда, собачья пища, вместо того чтобы горланить, – прохрипел Голиаф. – Выходите из своих рядов, чтобы я немного развлекся!

В него бросали камни, один из которых пролетел дальше всех и попал ему в ногу, загремев о металл.

Давид внимательно наблюдал за ним, ища слабое место, но не находил его. Потом солнце скрылось, и Давид увидел цель, куда он может попасть. Давид прищурил глаза.

Давид услышал, как воин говорил своим товарищам:

– Вы видели этого человека? Он выходит, чтобы посмеяться над Израилем. Тому, кто его убьёт, царь даст большое богатство и выдаст за него свою дочь, а дом его отца освободит от всех повинностей в Израиле.

– Я могу его убить, – прошептал он.

– Что ты сказал? – спросил стоящий рядом воин.

Давид спросил у стоявших рядом людей:

– Что получит тот, кто убьёт этого филисти́млянина и снимет позор с Израиля? Кто он такой, этот необрезанный филисти́млянин, что смеётся над войском живого Бога?

Люди повторили то, что говорили раньше, и добавили:

– Вот что получит тот, кто его убьёт».

Элиа́в, старший брат Давида, услышал, что он разговаривает с людьми, и разозлился на него.

– Ты зачем сюда пришёл? – сказал он. – На кого ты оставил в пустыне наших немногих овец? Я знаю твою дерзость и дурные мысли. Ты просто хочешь посмотреть на сражение».

На это Давид сказал:

– Что я такого сделал? Я только спросил!»

Он отвернулся от него и спросил то же самое у другого человека, и ему ответили то же, что и раньше.

– Юноша тебя зовет царь, – произнес появившийся оруженосец. – Следуй за мной, – приказал он.

Оруженосца и пастуха провожали взглядами до царской палатки. Он поднял полог и подтолкнул Давида внутрь палатки. Там было много людей, но Давид сразу узнал царя. Крупный мужчина с темными глазами. На мгновение их взгляды скрестились.

– Это ты хочешь убить Голиафа? – наконец спросил Саул.

– Пусть никто не падает духом. Твой слуга пойдёт и сразится с этим филисти́млянином.

– Как тебя зовут?

– Давид, сын Иессея, царь.

– Ты не можешь сражаться с ним, ведь ты молод, а он воин с юных лет.

– Твой слуга пасёт овец отца. Однажды пришёл лев и унёс из стада овцу, а в другой раз – медведь. Я догнал, убил его и спас овцу из его пасти. А когда он набросился на меня, я схватил его за морду, повалил и убил. Твой слуга убил льва и медведя, и с этим необрезанным филисти́млянином будет то же, что и с ними, потому что он смеётся над войском живого Бога.

– Ты убил льва как Самсон, – с сомнением притянул Саул?

– Господь Бог, который спас меня от когтей льва и медведя, спасёт и от руки этого филисти́млянина.

Шесть или семь человек окружали царя. Давид их почти не видел от смущения. Ему было достаточно чувствовать их обжигающие взгляды. Саул подавил улыбку.

– Иди и пусть Господь будет с тобой, – сказал он.

Сау́л дал Давиду своё снаряжение. Он надел ему на голову медный шлем, а затем надел на него доспехи. Давид повесил на пояс меч и попробовал ходить, но не смог, потому что не привык носить доспехи. Давид сказал Сау́лу:

– Я не могу в этом ходить. Я не привык – и снял их.

Он взял в руку посох, нашёл в сухом русле реки пять гладких камней, положил их в пастушескую сумку и с пращой в руке пошёл на филисти́млянина.

Он пересек лагерь в необычной тишине. Давид поднял глаза: небо менялось – с севера шли облака, скоро они будут над ними. Они спустились по склону холма, находясь теперь в двухстах шагах от Голиафа, который все еще был там и мочился напротив лагеря иудеев. Позади него плотными рядами стояли филистимляне. Перед Голиафом находился человек, державший его щит, хвастаясь и насмехаясь над воинами Саула.

Филисти́млянин увидел Давида и презрительно усмехнулся, потому что тот был молод, румян и красив.  Он спросил Давида:

– Я что, собака, что ты идёшь на меня с палкой? – и проклял Давида своими богами. Потом он сказал Давиду:

– Иди сюда, и я отдам тебя на съедение птицам и зверям.

Давид ответил филисти́млянину:

– Ты идёшь на меня с мечом, копьём и дротиком, а я иду на тебя с именем Бога израильского войска – с именем Господа, Бога воинств, над которым ты смеёшься. Сегодня Господь отдаст тебя в мои руки, и я убью тебя и отрублю тебе голову. Сегодня я отдам трупы филисти́млян птицам и зверям. И все на земле узнают, что Бог – с Израилем. Все собравшиеся узнают, что Господь спасает не мечом и не копьём. Это – битва Госопда, и он отдаст вас в наши руки.

Когда филисти́млянин пошёл на Давида, тот быстро побежал к вражескому строю навстречу филисти́млянину. Давид достал из сумки камень, метнул его из пращи и попал филисти́млянину в лоб. Камень вонзился ему в лоб, и он упал на землю вниз лицом. Давид подбежал к филисти́млянину и стал рядом. Затем он вынул из ножен его меч и отрубил ему голову. Филисти́мляне увидели, что их самый сильный воин убит, и бросились бежать.

Внезапно его окружили люди. Давид не знал, кого слушать. Все кричали, обнимали его, целовали его обнаженные руки, хлопали его по спине, затылку. Радостные лица приближались к нему. Его подняли, и он позволил поставить себя на большой щит. Затем улыбнулся, словно во сне.

Вторая глава

Сын Иессея

Они несли его на щите, тяжело дыша, до вершины холма, он с трудом держал в руке меч. Воины не хотели его опускать со щита и с восхищением смотрели на него. Недалеко от царской палатки он увидел самого царя в окружении военных начальников. Давида донесли до вождя, и там он, спустив ноги на землю, положил меч на землю возле принесенной головы Голиафа.

Давид поднял голову Голиафа и Авнер подошел к нему и повел к царю.

Сау́л спросил его:

– Юноша, чей ты сын?

– Твоего слуги Иессе́я из Вифлеема», – ответил Давид.

Саул обнял его.

– Наш герой! Борец Всемогущего! – прошептал он.

Крики продолжались. Все протягивали руки к Давиду: Саул, сыновья царя, командующий, Элиав, который забыл о своем гневе, другие братья, военные начальники, воины. Каждый хотел прикоснуться к герою, все восхищались его смелостью и храбростью.

У него не было слов, он просто улыбался. Кто с любопытством, кто с отвращением разглядывали голову Голиафа, сплевывали, а вытащив меч из земли, взвешивали его недоверчиво. Вернулись запыхавшиеся воины и принесли вооружение филистимлянина, его копье и щит, и бросили все это перед царской палаткой.

– Подайте вина! – приказал Саул.

– Я пью за твой подвиг и благословляю тот день и твоего отца и матерь твою родившую тебя, – сказал Саул. – Благословляю твоих потомков до тысячного поколения. Пей!

– Я хочу поблагодарить Господа, – произнес Саул.

Но Авнер прервал его:

– Царь, сейчас удачный момент, чтобы до наступления ночи занять лагерь филистимлян, пока они не осмелились вернуться.

– Ты прав, – сказал Саул, – у нас будет время. Мы совершим жертвоприношение по возвращении. Найди мой шлем и копье.

Авнер ушел отдавать распоряжения.

– Давид пойдет с нами? – спросил Авнер.

– Конечно, – ответил Саул, – он идет вместе со мной.

Спустя некоторое время пять тысяч человек двинулись вперед: лучники, пращники и копейщики спускались с холма густой и гудящей волной, где шлемы и наконечники копий сверкали, как золотые блестки. Давид шел в окружении Саула, Ионафана и его братьев: Эшваала, Малкисуа и Авинадава, а также своих братьев Элиава, Авинадава и Шаммы.

Они прошли мимо обезглавленного трупа великана, вокруг которого уже кружились стервятники, и через некоторое время наиболее проворные достигли неприятельского лагеря. Он был почти пуст. Несколько филистимлян вернулись, чтобы унести свои последние вещи, но и те удрали при виде иудейских разведчиков; они были уже далеко с тюками, переброшенными за спину. Смерть их героя ошеломила их.

– Посмотрите, как их много!

Действительно, на склоне холма были люди. После паники, вызванной смертью Голиафа, филистимляне следили, придут ли иудеи или им не нужно уходить из лагеря.

– Возьмите все, что хотите, и сожгите остальное! – крикнул Саул. – Завтра мы перебросим сюда наш лагерь, – сказал он, обращаясь к Авнеру. – Возьми две тысячи людей и преследуй их так далеко, как сможешь.

Тогда воины Израиля и Иуды с криком погнались за филисти́млянами и преследовали их от долины до ворот Экро́на. Трупы филисти́млян лежали по всей дороге от Шаараи́ма до Га́та и Экро́на.

Давид был доведен до изнеможения, но не столько физически, сколько эмоционально.

– Я хочу спать, – сказал он.

– Отдохни в моей палатке, – ответил ему Саул.

Давид заснул моментально.

Он проснулся от прикосновения чьей–то руки на своем плече, открыл глаза и узнал Ионафана, смотревшего на него серьезным взглядом.

– Пора выходить в путь, в Номве царь желает принести жертвоприношение.

Давид осмотрелся вокруг: он спал в палатке один. Солнце стояло низко. В палатке чувствовался запах ладана; его жгли для того, чтобы сделать приятным его отдых. Он встал и пошел за Ионафаном. Его снова встретили приветствиями. Было странно чувствовать себя в центре внимания.

Большое войско Саула тронулось в путь. Ионафан взял Давида в свою колесницу, что тоже показало всем, что отныне Давид под опекой царской семьи. Они преодолели большое расстояние до вечера и прибыли в Номву где их встретили священники и поднесли угощение.

Саул, испив вина, пошел к жертвеннику. Ионафан шел следом, а рядом с ним – Давид. Они остановились перед жертвенником. Священник стоял рядом с царем. На дрова положили ягненка слабо блеющего.

Раздались голоса священника и Саула:

– Прими, Господь, наш единственный Бог, эту жертву.

Саул перерезал шею ягненка, который судорожно дернулся. Кровь была собрана в медную чашу. Воин принес священнику факел, который тот просунул под поленья. Пламя затрепетало на ветру и охватило дрова.

– Прими, Господь, наш единственный Бог, эту жертву от твоих детей, признательных за победу в этот день, за прошлые и будущие твои благодеяния во веки веков!

Царь плеснул вина в огонь, потом опорожнил флакон с маслом, а другой с молоком. Наконец он вылил чашу крови на костер.

Жертвоприношение закончилось.

– Наш отец, должно быть, уже беспокоится, – сказал Давид Элиаву, находившемуся рядом. – Мне нужно вернуться.

– Ты не можешь уйти сейчас. Будет праздник, на котором, вероятно, царь сообщит о твоем награждении, – ответил Элиав. – Мы отправили отцу сообщение.

Священник встал напротив Давида. Он коснулся руки Давида.

– Я вижу на тебе Дух Бога, – сказал он и ушел.

В эту ночь царь отмечал победу в большом доме. Давид после омовения пришел по зову царя. Саул находился в центре группы людей, большинство из них Давид уже видел: священник, сыновья Саула, его собственные братья. Лишь только он дошел до середины зала, как Ионафан пошел ему навстречу, раскрыв объятия, обнял его. Начался ужин. Ужин был военный, ягненок на вертеле, жареная птица, суп из зерна и салаты, но это был ужин в честь Давида.

– Этот юноша поразил филистимлян самым страшным оружием – гневом божьим, – сказал царь. – Он доказал, что смелым и храбрым Господь дает силу одолеть самых грозных противников.

Немного растерянный, Давид опустил голову.

– Господь с нами, – произнес священник. И повернулся к Давиду: – Ты давно пользуешься пращой?

– С детства, – ответил Давид. – Это мой отец научил меня искусству обращения с ней. Я пастух и бывает медведь или лев нападает на моих овец и мне приходится вступать в схватку с ними.

Священник протянул ему кусок ягненка на конце своего ножа. Давид понял, какая ему была оказана честь. И все же, несмотря на все почести, он ощущал себя пленником. Он вспомнил обо всех разговорах, о награде от царя и задумался, действительно ли царь отдаст ему свою дочь. Давид сильно в этом сомневался.

– А что ты будешь делать завтра? – спросил его священник.

– Я вернусь пасти овец.

Его братья вскрикнули.

– Разве с тобой плохо обращаются? – спросил Ионафан.

– Я и подумать не могу такое? – ответил Давид. – Ведь Голиаф был один, и вот теперь он мертв. И мне пора возвращаться к моему отцу и пасти овец.

Это всех рассмешило.

– Страна полна Голиафов, – сказал царь. – Нужно, чтобы ты остался с нами. Однажды ты уже ушел от меня, когда был арфистом, больше этого не будет.

Давид кивнул головой; к его облегчению, разговор прервался.

Входные двери открылись, вошел Авнер с сияющим лицом. Руки его посинели от тяжести копья и меча, которые он не выпускал уже много часов, сандалии были забрызганы грязью.

– Царь, мы их прогнали за Гат и Экрон, – объявил он торжественно. – Мы не потеряли ни одного человека.

– Сила Господа не имеет границ, – заметил священник.

– Садись, – сказал Саул, вставая, чтобы принять своего командующего и подать ему чашу с вином.

Весь оставшийся вечер был посвящен кровавым рассказам.

Треть

я глава

Ионафан

– Тебе уже сказали, где ты будешь спать? – спросил Ионафан, провожая Давида. – Я предлагаю свою компанию сопроводить тебя.

– Я не против вашего присутствия царевич, – ответил Давид.

– Давай немного пройдемся, чтобы рассеялся винный дурман.

Они пошли к выходу из дома. Они стояли во внутреннем дворе, и Давид смотрел на звезды, только сейчас осознавая, что произошло. Он победил Голиафа, и теперь царь приблизит его к себе, его прошлая жизнь окончилась.

– Я подумал… – начал Ионафан и не закончил фразы. Давид даже не повернулся: он чувствовал, что Ионафан обязательно договорит.

– Я подумал, что, может быть, ты – избранник божий.

Давид молчал.

– За один день все изменилось, – задумчиво сказал Ионафан.

Сердце Давида забилось сильнее.

– Эта победа, – продолжил Ионафан, – эта победа была действительно знаком Господа.

Давид слушал теперь внимательно.

– Все изменилось, – настаивал Ионафан. – Ты меня слышишь?

– Каждое твое слово.

– Ты знаешь Самуила, пророка?

– Самуила–судью? Я слышал, как говорили о нем, – осторожно ответил Давид.

– Самуил–пророк сказал, что Бог отвернулся от моего отца.

– Почему?

– Потому что Самуил возненавидел моего отца. Он был судьей но народ потребовал избрать не просто царя а предводителя и они отвергли Самуила и его сыновей. Самуил избрал Саула и постоянно отдавал приказы и повеления от имени Господа. Но он же не первосвященник чтобы говорить от имени Господа. Мой отец прогнал его и тот проклял царя. Ты изменил это.

– Каким образом?

– Твоя победа над Голиафом показала, что тебя направил Господь, что через тебя он примирился с моим отцом.

– Через пастуха?

– Никто в лагере не думает, что ты – пастух. Все думают, что ты – посланник Бога.

– Это всего лишь камень… – сказал Давид с притворным равнодушием.

Он чувствовал зыбкую почву, поскольку понимал насколько опасно обсуждать отношение Саула и Самуила.

– Ты убил его камнем. Но Голиаф унижал нас на протяжении долгого времени. Нам казалось, что это унижение, посланное Богом. Я в твоем возрасте одержал большую победу вместе с моим оруженосцем. Я помню то время и в тебе я вижу себя молодого и смелого.

– Я вернусь к моим баранам, и вы забудете Голиафа.

Ионафан коротко рассмеялся.

– Ты прекрасно знаешь, Давид, что ты уже никуда не вернешься.

– Почему?

– Потому что.

– Потому – что?

– Потому что для царя важно иметь такого благословленного Богом как ты.

Сердце Давида забилось еще сильнее. Значит, он прав: он – пленник!

– У вас в войске несколько тысяч человек. Что изменится из–за отсутствия одного человека? – спросил он.

– Разве ты не видел взгляды воинов сегодня?

– Мне нужно научить вас пользоваться пращой? – попробовал он отшутиться.

– Речь идет не о праще, Давид, даже не о Голиафе.

– Тогда о чем?

– О знамении Бога, который мы ждем.

У Давида закружилась голова. Значит, он является этим божественным знаком? Он, сын Иессея, – посланник Бога?

– У твоих баранов будет другой пастух, Давид. Твое место рядом со мной. Заключим же союз Давид быть всегда рядом как родные братья. И пусть я старше на три десятка лет, но для меня честь стать тебе братом по оружию.

– Я польщен и клянусь, что никогда не осрамлю твое доверие Ионафан.

Начался дождь.

– Я хочу спать, – сказал Давид. – День был длинный.

Они встали. На город уже спустилась тьма. Воздух был свеж, поднялся легкий западный ветер. Давид с облегчением пошел в комнату, которую показал ему Ионафан.

Утром Ионафан принес свою одежду Давиду. Он поспешно оделся и быстро пошел во внутренний двор. Саул встретил их в окружении Авнера и других своих сыновей и начальников.

Когда они появились вдвоем, царь долго и пытливо смотрел на них.

– Я пошлю сначала гонцов, чтобы они предупредили соседние города, – сказал он. И обратился к Давиду: – Я хочу, чтобы ты шел слева от меня с моими военачальниками, мои сыновья – справа.

Четвертая глава

Самуил

Гад один из учеников Самуила посетил своего учителя в Раме. Гад один из не многих знал истинную причину разрыва Саула и Самуила и что Господь пообещал поставить другого царя. Гад знал, что Самуил года два назад посещал Вифлеем и обедал у семьи Иессея. Известие о том, что юноша Давид убил выстрелом из пращи, великана Голиафа уже облетело все племена Израиля. Гад задавался вопросом, что об этом думает Самуил.

Мириам жена Самуила растирала на жерновах муку для приготовления лепешек с медом. Она готовила лепешки, как и все женщины в Израиле и подавала их всегда с медом. Она всегда звала на ужин своих сыновей Иоиля и Авию. Ей было известно о горестной сдержанности Самуила по отношению к сыновьям. Причина была, безусловно, серьезной. Ведь если бы юноши соблюдали Закон Моисея, то не пришлось бы ставить царем Саула. Их порочность стала причиной того, что отец был вынужден передать власть другому.

Она прислушалась, Самуил сидел в доме и разговаривал с Гадом. Возможно, он останется на ужин, в таком случае надо поторопиться замесить тесто.

– Так какое дело привело тебя? – спросил Самуил.

– Иерусалим готовится к большому празднику. Завтра Саул собирается пройти по городу в торжественном шествии.

– А по какому случаю празднество?

– Он одержал большую победу над филистимлянами и гибель великана Голиафа.

– Голиаф мертв? – переспросил Самуил.

– Его убил в поединке молодой пастух по имени Давид, который не состоял на службе царя, но служил ему арфистом. И я кое–что разузнал. Саул велел, чтобы Давид шел справа от Саула.

– Он желает почтить героя, – сказал Самуил. – Голиаф внушал неописуемый ужас в Шефеле. Тот, кто победил его, действительно заслуживает быть отмеченным царем.

– Разумеется, разумеется! – поторопился согласиться Гад. – Наши воины выказывают доблесть и должны показывать пример. Но это не все.

Самуил слушал, наклонив голову.

– Этот Давид, стал оруженосцем Ионафана.

– Мне понятно совершенно все, – сказал он. – Ионафан один из храбрейших воинов. Молодые воины всегда хорошо понимают друг друга. Ты, несомненно, хочешь сказать, что вместо того, чтобы получить в награду дочь Саула, Давид ничего не получил. Так?

Гад не сразу ответил.

– Да, это так, – наконец согласился он.

– Это доказывает только то, что Саул не хочет внуков от Давида, – сказал Самуил. – Я видел этого Давида два года назад когда был в гостях у его отца Иессея но, не могу судить, справедлив Саул или нет. Господь отвернулся от него, его семейная жизнь не занимает меня.

Сбитый с толку, Гад оставался какое–то время безмолвным.

– Но… – начал он. – Давид… я помню про пророчество, что Саул отвергнут Богом, и его дети не унаследуют царство.

– Ну, Гад! Если тебя только это волнует… И ты без осла пришел из Миспы, чтобы сказать мне об этом?

– Мне это показалось важным. Целое войско обожает Давида, он вошел в царскую семью.

Самуил налил себе вино в чашу.

– Послушай. Серьезно. Что ты хотел сказать мне, Гад?

– Что есть такой юноша, слава которого взволновала народ. И что ты должен пойти в Иерусалим на праздник, чтобы посмотреть на него.

– А ты собираешься идти?

– Да.

– Сегодня можешь переночевать у меня, и завтра утром мы отправимся в путь.

После вечерней молитвы они сели ужинать. Трапеза была простой: овощное рагу из чечевицы, лепешки с медом и салат. Самуил говорил мало, словно бережно хранил в себе какую–то тайну. И нарушил тишину только для того, что узнать у своего гостя, не слышал ли он, какого мнения об этих событиях Ахимелех.

– Священник сказал Давиду во время жертвоприношения, что на нем божий дух.

– Ахимелех так и сказал?

– Мне было предано именно так.

– А ты знаешь, почему для праздника был выбран Иерусалим?

– Очевидно, это было решение Саула. Никто не сообщал мне подробностей.

– Иерусалим до сих пор под властью иевусеев и Саул пытается показать свою силу.

Гад вопросительно посмотрел на него, но Самуил молчал.

Самуил встал и отправился на ночь прогуляться, оставив гостя в доме отдыхать.

Они отправились в Иерусалим по ночной темноте, поскольку шествие царь Саул назначил на три часа утра до того как солнце начнет нестерпимо припекать. По пути они видели много людей которые тоже спешили в Иерусалим. Самуил опознал старейшин из ближайших племен и присоединился к ним.

Пройдя через ворота старейшины остались на площади. Самуил не собирался оставаться в городе и из уважения к нему старейшины решили, не расходится.

– Неожиданно видеть тебя, – отважился сказать старейшина рода Эфраим. – Саул должен был послать тебе людей для сопровождения.

Все знали о разногласиях Самуила и Саула и не понимали что он здесь делает.

– Я тоже не думал увидеть вас да еще всех вместе, – сказал Самуил, с легкой усмешкой.

– Мы пришли на торжество по случаю одержанной победы, таких побед не было уже давно, – ответил старейшина, также улыбаясь ему.

– Мы слышали, что Саул нашел себе нового воина по имени Давид и тот лично победил Голиафа, – добавил один из старейшин племени Дан. – Благодаря таким храбрецам мы сможем свободно жить в наших домах.

Самуил задумчиво качнул головой. Все эти уклончивые речи ничего не говорили о странной готовности старейшин прийти на торжество победы Саула и тем более понять мотив присутствия Самуила.

– Я здесь по той же причине, победа одержана большая, направляемая Господом, – сказал он, – и увидеть этого смелого человека. В конце концов, это он одержал победу.

– Войско преследовало филистимлян до Экрона, – заметил другой старейшина.

– Смерть Голиафа от руки Давида дала эту победу, – сказал Самуил.

– Мы придерживаемся такого же мнения, – непринужденно согласился старейшина Эфрона. – И народ такого же мнения. Мы пришли почтить героя.

На площади усилились крики.

Иевусеи и иудеи спорили, кто достоин больше стоять в первых рядах. К трем часам звуки трубы положили конец этим спорам. Первыми пробежали гонцы, кричавшие о прибытии царя Саула. Тысяча копейщиков, шагали колонной держа в руке щит и копье. За ними стрелки и пращники, затем колесницы с начальниками войска. Позади царские колесницы в первой стоял Саул, справа колесница Ионафана, а слева колесница Давида. За ними – Ахитофел и Авнер.

Как только повозка показалась, раздались приветствия:

– Давид! Давид! Наш герой!

Самуил немного наклонился, чтобы лучше разглядеть колесницу. Все за исключением Авнера, были в шлемах и боевых поясах, священники были в белых одеждах и тюрбанах, воины держали в руках копья, наконечники которых ярко сверкали на солнце. Давид – был одет в царские одежды. Он стоял с непокрытой головой, коронованный необычно пышной шевелюрой. Он был молод и красив. Этот большой меч, был самым поразительным проявлением божественной милости. А также ужасная голова у его ног, голова врага всех иудеев. Отсутствие доспехов ставило его в глазах людей значительно выше вооруженных людей. Это ясно указывало на то, что он под защитой Бога.

– Давид! Посланник Божий!

Толпа торопилась за колесницами, толкаясь, они пытались пробиться к герою. Восторженные крики оглашали весь город. А с правой стороны Ионафана не было почти никого, к колесницам Ионафана и Саула никто не стремился и никто не кидал пальмовых ветвей. Самые отважные забирались на ветви деревьев, либо на крыши домов, чтобы стать ближе к колеснице и полюбоваться героем.

Когда кортеж прошел, Самуил повернулся к Анамеилу старейшине Эфрона, которому не скрывал свое удовлетворение. Другие не спеша пили сикеру.

– Вы уже все обсудили? – спросил он, стоя у края террасы.

– Самуил, мы все ожидаем тебя, – ответил один из старейшин. –Мы все готовы поддержать нового воина царя. Он вызвал восхищение народа своим поступком.

– Я все понимаю, – сказал Самуил. – Я верю, что вы искренни, восхваляя его. Он действительно герой и царь этого кортежа.

Самуил был человеком, который не бросал слов на ветер.

– Царь кортежа… – раздельно повторил Анамеил.

Гад, ученик Самуила, склонил голову ожидая высказать свои мысли по поводу Давида.

– Кажется, наш дорогой Гад имеет свое мнение, – заметил старейшина Фалмай.

Гад оживился.

– Говори, Гад, – сказал ему Самуил.

– Я думаю, что наш друг Гад смущен как быстро Давид вошел в круг доверенных лиц Саула?

– Это быстрый взлет, – одобрил Анамеил.

Гад склонил голову, наконец, проникшись спокойствием Самуила.

– Саул может лишить милости любого, кто слишком сильно возвышается, – сказал он. – Но тяжело будет это сделать, если ему покровительствует Ионафан.

Кортеж прошел. Праздничное гуляние заполонило улицы Иерусалима. Иевусеи и иудеи взяли в руки музыкальные орудия, и по всем улицам полилась музыка. Самуил и старейшины спустились на площадь. Торговые палатки не закрывались, щедро продавая угощения. Иерусалим радовался, принимая у себя столь почетных гостей.

В шестом часу Самуил решил вернуться в Раму. Он достаточно увидел, а расспросы старейшин начали раздражать его. Переполненный впечатлениями, он спал крепко в эту ночь. А утром он начал разбирать свои свитки. Он почти закончил рукопись о временах Судей. Однако он решил дополнить рукопись. Сейчас же он достал историю рассказанную Иессеем два года назад.

Он достал новый свиток и начал писать:

«Руфь. В дни, когда управляли судьи, в стране начался голод. Один человек ушёл со своей женой и двумя сыновьями из Вифлеема, что в Иудее, и поселился в Моа́ве. Этого человека звали Элимеле́х, его жену – Ноеми́нь, а двух его сыновей – Махло́н и Хилео́н. Эти люди были эфрафя́нами из Вифлеема, что в Иудее. Они пришли в Моа́в и поселились там».

Пятая глава

Горечь триумфа

Давид оставил меч Голиафа у священников, а голову в центре Иерусалима. На следующий день войско вышло по направлению в Гиву. Начальники войска обсуждали ближайшие планы в связи с таким разгромом филистимлян. Среди сыновей Саула также шли разговоры о ближайших намерениях, поехать в Маханаим к Эшваалу на стрижку овец.

Саул ехал на колеснице во главе группы военных начальников, среди которых был и Авнер. Иногда Малкисуа, Аминадав и Эшваал ускоряли шаг своих мулов, чтобы догнать их, а потом вновь присоединиться к своей группе. Лицо Саула было непроницаемо, даже тогда когда Авнер произнес:

– Самуил был в Иерусалиме.

Другую группу возглавляла колесница Ионафана в которой он сидел рядом с Давидом, рядом шагали оруженосцы и скороходы. Давид казался задумчивым. Ионафан заметил это и начал расспрашивать его. Давид поначалу отмалчивался. Однако Ионафан был упорен и настоял на своем.

– Мне воздали почести больше чем положено, – проговорил Давид.

– Прими, как должное такие моменты редко повторяются, – ответил Ионафан.

Войско входило в Гиву после полудня, стояла сильная духота, и воины, шагая ровным шагом, мечтали поскорее добраться до казармы. Однако, несмотря на это прием был такой же восторженный, как и в Иерусалиме.

Девушки шли, напевая:

– Давид – ужас филистимлян! Давид – меч Господа!

Цветочные венки падали под ноги лошадей колесницы Давида. Саул не смотрел на эти ликования.

– Да здравствует царь Саул! Да здравствует Давид, любимец Господа! Сау́л убил тысячи врагов, А Давид – десятки тысяч!

Саул вошел в дом в сопровождении своих трех сыновей, Авнера и военных начальников. Один Ионафан остался рядом с Давидом, и люди продолжали славить героя. С террасы дома Саула неслись приветственные возгласы. Ахиноам, жена Саула, распоряжалась наполнить водоем с горячей водой, для омовения царя и его сыновей. Это была малая комната для омовения. В соседнем помещении находился большой водоем для омовения но Саул предпочитал именно эту комнату в основном для того чтобы провести разговор с доверенными лицами.

Саул сидел на лавке, а слуга мылил его тело мылом приготовленном из масла и щелочи. Раздеваясь, Авнер созерцал эту сцену, в то время как сыновья царские в свою очередь входили в водоем. Слуги омыли Саула, а затем вытерли его полотенцами. Несмотря на прожитые почти семьдесят лет Саул по–прежнему был еще красив и физически сильным мужчиной.

– Сегодня будет праздничный ужин, – сказал Малкисуа, растирая руки, – И весь город будет пить и славить героя. Может, стоит дать угощения от имени царя, чтобы не забывали кто настоящий здесь правитель?

– Ужин действительно будет, – сказал Саул, – Но выставлять угощение не стоит, воины пришли с богатой добычей и потому наши дары потеряются в изобилии награбленного.

– Нам не нужно там присутствовать.

– Мы придем туда, несмотря ни на что, – ответил Саул. – Отсутствовать на ужине было бы ошибкой. Если не будет царя, то люди начнут слишком сильно славить Давида.

– Почему? – спросил Эшваал. – Ничто не обязывает нас присутствовать на триумфе Давида. Сегодня его день, а завтра никто и не вспомнит, как его зовут.

Авнер спустился в водоем.

– Присутствуя, мы поддержим в народе чувство, что мы разделяем их ликование и что Давид наш герой, – сказал Саул.

– Его итак славят с каждой крыши дома, – произнес Эшваал, когда слуга начал омывать его.

– И долго он будет героем для всех? – спросил Аминадав. – Нельзя же постоянно говорить о Голиафе!

– Так как Давид сейчас герой, – прервал Авнер, – пошлем его воевать. – Он вопросительно взглянул на Саула.

– Хорошее предложение, – пробормотал Саул.

– Он не участвовал в сражении и не руководил войсками, если он справится то мы одолеем филистимлян а если нет то сложит свою голову, – заметил Авнер.

– Да–а, надо хорошенько подумать обо всем, – сказал Саул, который начал одеваться. Его жена прислала слуг с платьем из тонкого льна. Другой слуга наклонился, чтобы завязать сандалии.

– Подумать обо всем? – спросил Авнер, подняв глаза на царя.

– Ты говорил о Самуиле, что он делал в Иерусалиме? – спросил Саул у Авнера.

– Он приехал посмотреть на героя, как и многие другие, – ответил тот.

– Посмотреть… – горько повторил Саул. – Если Самуил приехал посмотреть, то жди беды, каждая моя встреча с ним оканчивалась кровопролитием. – Он встал. – Пойдемте. Ионафану, Давиду и их людям тоже надо освежиться. Для всех здесь не хватит места.

Авнер задумчиво вытер лицо, оделся и вышел последним.

И действительно, зачем Самуил приезжал в Иерусалим.

Шестая глава

Давид и Ионафан

Дождь шел, не переставая, неделю. Все дороги затопило потоками с гор. Все равнины затопило выступившими водами и наполнившимися руслами рек. Брести по этому болоту было невозможно, и потому разведывательный отряд выступил по гористой дорогу Иудее на запад, поскольку по равнинам гостей из Филистии можно было не ждать. Шли, налегке неся поклажу за спиной. Пройдя почти до границы Филистии, объявили отдых.

Вновь полил дождь. Повернули на Гат. Беженцы начали попадаться там и тут, скоро заполонили дороги, всюду слышали: Филистимляне захватили пограничные города и вот–вот передовые разъезды выскочат на дорогу.

Был отдан приказ надеть брони и приготовить оружие. Недалеко от Сохо остановились. Солнце перевалило за полдень. Начальники отряда решали сделать привал или дойти до города. Вперед выслали дозорных.

Филистимляне появились неожиданно и с диким протяжным воем бросились в атаку. Иудеи, взяв щиты и копья бросились навстречу противнику.

В небольшой горной долине копейщики встретились и смешались. В воздухе уже со зловещим посвистом замелькали стрелы. Наарай вырвал лук и, почти не целясь, выпустил шесть стрел в приближающиеся колесницы. Краем глаза он видел как военачальник на колеснице с лучшими воинами ушел на встречу колесницам противника.

В пылу боя никто не заметил, как к филистимлянам подошло подкрепление. Вскоре стало понятно, что окружены, отступать стало поздно. Иудейский отряд, разорвав, истребляли по частям. Наарай видел как военачальник окруженный врагами, метал дротики и стрелы, но вот он упал, и над телом поверженного военачальника началась свалка.

Наарай, бежал в горы, как и многие иудеи, в долине бой сменился добыванием выживших воинов. Несмотря на свистящие стрелы, он смог забраться в расщелину гористого кряжа и уйти от вражеских стрел.

Наарай пришел в себя от холода. Попробовал встать, и поискал свое оружие. Филистимляне уже ушли и можно было спустится вниз и поискать выживших. Но больше всего он хотел предупредить царя, что на Гиву идет большое войско. Скорее всего, они уже близ города.

Царь Газы Бел был очень осторожен всегда, хоть и не труслив. После большого погрома войск в Экроне решил показать Иудеям всю силу филистимскую. Он уже давно возглавлял союз пяти филистимских владетелей, чтобы воевать большими силами. Только вызнав от пленных, что царь в городе, он стремительными переходами, стягивая войска в единый кулак, двинулся к Гиве. Город встретил его пожарами. По приказу военачальников выжигали окрестности. Филистимляне стояли возле города и вели небольшую перестрелку не пытаясь штурмовать хорошо укрепленный город на холме. Царь Бел хорошо понимал, что без осадных орудий и не собранных войск, что ушли в грабеж, не стоило и начинать штурм, можно было увязнуть и попасть в окружение иудейских войск.

Поэтому, постояв три дня под городом, разорив все, что он мог разорить, Бел услышав о подходе войск Израильтян, начал отводить войска.

Царь Саул смотрел на своих советников, он пытался понять, что делать дальше, после столь сокрушительной победы никто не ожидал, что у филистимлян есть ещё силы проводить такие вторжения. Он посмотрел на своего сына Ионафана и вспомнил про Давида, и почему интересно его здесь нет.

– А где же наш герой Давид спросил Ионафана, он же наш герой я бы хотел услышать и его мнение.

– Слуга твой Давид посчитал, что ему нечего делать на этом собрании, – ответил Ионафан.

Саул вновь обвёл всех тревожным взглядом и произнёс:

– Жаль, что герой победы над Экроном не почтил нас своим присутствием, мы сейчас испытали большое поражение, много наших людей погибло, и Гива вновь испытала осаду. Поэтому я хочу услышать, как такое случилось и что можно сделать.

Он обратил внимание на иудейских старейшин и обратился к ним:

– Господа иудейские старейшины, противник прошёл по вашей земле и вы должны были его остановить, мой передовой отряд послан был лишь разведать обстановку и встретить передовые отряды филистимлян, попал в засаду на вашей земле, много людей погибло. Так почему вы ничего не сделали, чтобы это предотвратить?

Старейшины хмуро переглядывались друг с другом, наконец, один сказал:

– Господин царь Саул всем известно, что остановить противника, когда он приходит в большом количестве невозможно, именно поэтому мы выбирали всегда судей либо военачальников которые собирали народ и выступали против наших врагов. В этот раз произошла та же самая ситуация но царь уплатил выкуп не стал вступать сражение, не стал преследовать но обвиняет нас в бездействии.

У Саула непроизвольно сжались кулаки, он почувствовал большое желание бросить копьё в этого человека. Тут встал Авнер и произнес:

– В царстве Израиля много городов где живут евреи, но среди нас много хананеев и они ждут филистимлян. Как мы можем бороться с филистимлянами, когда в любом городе есть хананеи, которые предают нас. Вспомним Иерусалим который открыл ворота и кормил филистимлян во время осады Гивы или Бет–Шэан который не подчиняется нам, Город пальм и города Гаваона. Как можно воевать с филистимлянами, когда враги окружают нас в наших городах.

Старейшины одобрительно закивали головами, и царь Саул расслабился.

Тут Ионафан взял слово:

– По поводу преследования укор старейшин я считаю справедливым и потому прошу царя разрешить мне преследовать филистимлян.

Царь недоуменно произнес:

– Это очень опасно, даже если ты возьмёшь тысячу своих воинов как ты планируешь биться с противником их гораздо больше.

– Я возьму Давида с собой с именем Господа мы разобьём филистимлян. Кроме того основная моя цель узнать сколько городов они захватили и можно ли их вернуть.

Царь задумчиво поглядел на старейшин и произнес:

– Хорошо проведите разведку, если будет успех, присылай гонцов, и я пошлю тебе больше войска, а мы пока подумаю что нам делать с хананеями.

Давид стоял на городской стене, Гива располагалась на большом холме, поэтому подход к городу был, поэтому затруднён. Он впервые увидел осаду города, когда небольшие отряды подходили к городским стенам выпускали стрелы и уходили. Попытки выйти за стены приводили к столкновению, Ионафан приказал прекратить вылазки для сохранения жизни своих людей.

Все окрестности были сожжены и по слухам филистимлян хорошо приняли в Иерусалиме. После поединка с Голиафом Давиду казалось, что воевать, не так уж страшно, с именем Господа можно поразить любого врага. Но сейчас он убедился, что ничего не знает о том, как воевать.

Ионафан подошёл к нему.

– Тяжкие это думы вот так смотреть на то, что творят филистимляне.

– Да мой господи, – сказал Давид, – я думал, что после той победы знаю все, но теперь я понял, что не знаю ничего. Как победить того кто легко заходит в любой город, осаждает тебя в твоей крепости. Почему нет крепостей с хорошим гарнизоном для охраны границы, почему Иерусалим принимал филистимского царя и кормил его воинов.

– Слишком много вопросов Давид, может, станешь когда–нибудь военачальником и будешь охранять границы, а сейчас надо думать, как справиться с этой бедой. Царь одобрил небольшую вылазку, я беру свою тысячу воинов, иду по следам филистимлян. Хочу, чтобы ты пошёл со мной и встал во главе сотни воинов.

Давид с интересом посмотрел на Ионафана:

– Это смелое решение, когда я преследовал медведя или льва которые уносили мою овцу, они не ожидали нападения, и я убивал их. Давай возьмём с собой Наарая он очень убит горем после своего бегства и к тому же он бился с филистимлянами и возможно окажется полезным.

В путь вышли налегке без обозов. Длинная вереница копейщиков растянулась нагорной дороге. Небольшой отряд на мулах шёл впереди проверяя безопасен ли путь. Командиры сотен и пяти десятках перемещались на колесницах. Давид подсел в колесницу к Ионафану и спросил его:

– Мы идём большим отрядом проверяем путь впереди, почему же произошла такая трагедия с предыдущим отрядом?

Ответил тот не сразу.

– На постоянной службе у нас не так много воинов в основном три тысячи человек и даже этих людей поднять, так сразу не получится. Поэтому собирали, кого могли отряд, был разношёрстный военачальник, не имеющий опыта.

– Но почему не набрать больше воинов тогда можно будет кого–то поставить даже на границе с филистимлянами.

Ионафан снисходительно улыбнулся.

– Не всё так просто как тебе кажется. Посмотри на землепашца, он сеет пшеницу, ячмень или рожь, а также пасет овец. Всё это поступает на рынки города, где уже ремесленных дел мастера изготавливают различные нужные нам изделия. Таким образом, на рынке можно купить и дары земли и изделия рук человека. Старейшины городов, избранные князья и судьи, а также царь Саул и его семья не могут работать, их обязанность управлять и защищать народ израильский. Поэтому какую–то часть они получают а другую часть получают со своих полей и от своих кузнецов. За счёт этого царь может содержать своих воинов. Пока больше трех тысяч воинов царь не может прокормить.

Давид с интересом слушался это и заинтересовано спросил:

– А что если каждое колено израильское будет воинов посылать, допустим, раз в месяц и определять им содержание и таким образом мы сможем набрать гораздо больше воинов, возможно десять или двадцать тысяч человек и в случае большого вторжения мы можем призвать их всех, они будут лучше приспособлены к военным действиям, поскольку они постоянно проходят службу.

Ионофан с интересом посмотрел на Давида:

– У тебя редкий дар Давид быть тебе большим военачальником. Может быть, ты когда–нибудь сможешь это сделать.

Наарай догнав колесницу Давида, пересел к нему. Первым делом поблагодарил Давида за то, что тот взял его с собой, сказав:

– Я знаю мой господин, что это вы позаботились, чтобы меня взяли сюда в этот поход, это очень важно для меня. Вновь вернуть мне расположение царя.

– Не называй меня господином, я даже сотником не являюсь всего лишь оруженосец и даже не царский, а Ионафана.

– После того что вы для меня сделали для меня, ты Давид будешь всегда для меня господин. А сейчас хотел бы обратить внимание, что гористая местность заканчивается, а низменная часть начинается. Здесь большое пространство для манёвров. Именно поэтому мы попали в засаду. Я вижу, что разведка идёт но этого мало, нужны разведчики, проверяющие все возвышенности а также те кто уйдут далеко вперёд.

Давид задумчиво посмотрел вперёд и подумал, что Наарай конечно прав и распорядился усилить разведку. Таким образом, они смогли обнаружить филистимлян в Лахише.

Давид и Ионафан издалека на последней возвышенности наблюдали за большой долиной изобилующей речушками и озерами. Над долиной господствовал большой холм, на котором стоял город Лахиш.