План Аршала
Пролог
Райан Бейли, выпускник Дипломатической Академии планеты Оллота, взглянул в иллюминатор космического пассажирского лайнера и слабо улыбнулся: вдалеке, в черной космической бесконечности, показалась яркая голубая точка – родная Земля. А это означало, что приблизительно через час он будет дома.
В соседнем кресле мирно посапывал пожилой джентльмен – в том самом кресле, где должна была сидеть Лаиса. Его Лаиса… А впрочем, уже не его.
Райан саркастически усмехнулся. За несколько часов полета вот так, своим мыслям, он усмехался уже бессчетное число раз. А уж эмоции, вообще, похоже, испытал все, существующие на свете – полный спектр. От гнева, перетекавшего в обиду и досаду, до внезапно захлестывавшего презрения, которое, в свою очередь, растворялось в чувстве облегчения и освобождения от опостылевших обязательств…
Но ведь Лаиса и вправду поступила с ним чудовищно некрасиво и непорядочно. Сегодня утром он заехал за ней и, обнаружив, что ее вещи не собраны, с изумлением воскликнул:
– Лаиса, регистрация на наш рейс через два часа! Ты еще не готова?
Она глубоко вздохнула (как он понимает сейчас, набираясь храбрости) и с усилием выговорила:
– Я с тобой не поеду.
Это было настолько неожиданно, что смысл ее слов он осознал не сразу.
– Лаиса, сейчас не время для шуток.
Она взглянула ему прямо в глаза – уже более решительно.
– Я не шучу. Я с тобой не поеду. Я не хочу на Руарту.
– Чем тебе не нравится Руарта?
– Всем. Это отсталая планета. И к тому же – агрессор.
– Руарта – не агрессор, я объяснял тебе это много раз… И руартяне – обычные нормальные люди, точно такие же, как мы…
– Руарта – ужасная планета, это всем известно. Только ты один почему-то любишь ее. Я знаю, что она нравится тебе из-за твоего друга детства, но ведь давно пора уже повзрослеть, а ты все цепляешься за свои детские идеалы и наивные принципы!
– Эти принципы и идеалы дороги для меня, и всегда будут дороги и значимы. Я никогда не откажусь от них, и никогда не скрывал этого от тебя! Ты всегда это знала – и не возражала. И о моем назначении в посольство Земли на Руарте было известно давно. Почему ты говоришь мне все это в первый раз только сейчас?
Она опустила глаза.
– Потому что… Я не хотела скандалов и выяснений.
Он ошеломленно развел руками.
– Ну что ж, расчет потрясающе верный. Действительно, для скандалов и выяснений уже просто нет времени…
– Вот именно.
В этот момент дверь спальни Лаисы отворилась, и оттуда вышел… Дерк, однокурсник Райана. На Райана, до сих пор полагавшего, что сюрпризы на сегодня уже закончились, обрушился очередной шок…
– Так может, вовсе не в Руарте дело? – изо всех сил сохраняя внешнее спокойствие (призвав на помощь все изученные за последние пять лет навыки), зловеще осведомился он.
Лаиса вспыхнула.
– Ты сам виноват! Господин Гэдриэр предлагал тебе должность на Азонге! Лучшая планета! Но нет, тебе же нужна твоя обожаемая Руарта, дремучая и дикая! А Дерк – он едет на Азонгу! И я – еду с ним!
На этот раз глубоко вздохнул уже Райан, удерживая остатки самообладания.
– Ну что ж, счастливого пути.
И развернувшись, зашагал к выходу…
Нет, все-таки не зря он учился на дипломата – по дороге в космопорт, а также во время регистрации, контроля и прочих необходимых процедур внешне держался абсолютно невозмутимо и хладнокровно. Но все это время и несколько часов в пути в душе бушевала сокрушительная буря. И только при виде родной планеты, измученный, Райан ощутил опустошенность и усталое тепло…
Скоро он будет дома, где тишина и покой. А мама наверняка встретит его…
Глава 1. Райан
Сто лет назад Земля вошла в состав Галактического Содружества – организации, объединяющей двадцать населенных планет одной Галактики. Отношения между планетами Содружества регулировал Совет Объединенных Цивилизаций, образованный из представителей всех планет – по десять человек от каждой. Собирался Совет на планете Оллота, самой древней из всех – она располагалась в центре Галактики, а, кроме того, была центром и инициатором объединения. Соответственно, лучшая в Галактике учебная академия по подготовке дипломатов также была открыта на Оллоте.
Уровень развития на планетах различался. Самыми передовыми технологиями обладали лишь несколько – Оллота, Азонга, еще одна-две, неплохих успехов в освоении космоса добилась Руарта. Земля числилась в середнячках.
Объединение с Галактическим содружеством на укладе жизни землян отразилось мало. Инопланетяне построили здесь несколько космопортов, наладили транспортное сообщение и кое-какие торговые связи, но как серьезный рынок сбыта Землю не рассматривали. Возможно, поэтому социальное развитие на Земле за эти сто лет медленно двигалось только в сторону все большего расслоения, сосредоточения капиталов в руках малочисленной верхушки, размывания среднего класса и обнищания масс. Однако, поскольку власть имущие настойчиво и последовательно переводили рабочие и жизненные процессы в онлайн, разобщение людей нарастало, и абсолютное большинство давно привыкло справляться со своими проблемами в одиночку, что обеспечивало финансовым магнатам абсолютную безопасность.
Научный прогресс, конечно, не стоял на месте. Но действительно ценные его достижения были доступны только богатым. Огромных денег стоили передовое лечение, хорошее образование, экологически чистые продукты, бытовые роботы-андроиды и прочие результаты работы ученых умов. Беднякам оставалось довольствоваться лишь интернетом, который также модифицировали: дешевыми и доступным в нем остался сугубо развлекательный отупляющий контент, серьезная информация требовала уже перехода пользователя на более высокий финансовый уровень. Кроме того, из-за повсеместного внедрения искусственного интеллекта нарастала безработица, среди низших социальных слоев найти работу считалось неслыханной удачей. Пособие по безработице уменьшалось из года в год.
Однако история семьи, в которой 24 года назад родился Райан, была не совсем обычной. Его бабушка по материнской линии, родители которой влачили жалкое полунищенское существование, ухитрилась каким-то сложным способом познакомиться и понравиться сыну успешного сенатора господину Стэнли Коллинзу – и этот роман стал началом восхождения бедной девушки в райские кущи высшего обеспеченного общества. Позже как-то раз господин Коллинз пояснил, что столь беспрецедентный случай стал возможен потому, что будущая супруга чем-то неуловимо напомнила ему мать, безвременно скончавшуюся от несчастного случая…
Как бы то ни было, предложение руки и сердца из уст мистера Коллинза прозвучало волшебной, фантастической музыкой и было немедленно принято. И когда новоиспеченный жених озвучил, что свадьба состоится исключительно при условии полного отказа невесты от своей семьи – не только родителей, но и малолетней Лоры – ее дочери от первого, раннего и неудачного брака, невеста не размышляла долго…
Лору, будущую мать Райана, отдали бабушке и деду, Салли и Говарду, которые отнюдь не пришли в восторг, заполучив «лишний рот». Так началось ее безрадостное детство.
Дед Лоры вскоре умер, и бабушка Салли была вынуждена работать за двоих. Она трудилась горничной в небольшой гостинице, хозяин которой экономил на всем и платил персоналу лишь чуть больше пособия по безработице. Чтобы сводить концы с концами, Салли приходилось брать двойные и тройные смены. Угрюмая и вечно усталая, озлобленная на собственную дочь, подбросившую ей ребенка, с Лорой она обращалась холодно и пренебрежительно. Девочка росла в постоянном страхе и ощущении брошенности и ненужности. Она кое-как училась в плохой бесплатной школе для бедняков, но ее воспитанием не занимался никто.
Нетрудно догадаться, что равнодушие взрослых и предоставленность самой себе дали в подростковом возрасте весьма печальные плоды. В четырнадцать Лора бросила школу и пустилась в бесконечные загулы в компаниях молодых мужчин. В шестнадцать она оказалась беременна, причем имя отца будущего ребенка назвать затруднялась…
Салли, как водится, узнала обо всем слишком поздно, когда ничего уже нельзя было сделать. Появление на свет правнука стало фактом, с которым волей-неволей ей пришлось смириться. Однако Салли мужественно собралась с силами и предприняла самое верное в сложившейся ситуации действие – взяла внучку «в ежовые рукавицы».
Все уличные контакты Лоры были жестко пресечены. С утра до вечера юная мать занималась только ребенком. А когда Райану исполнился год, Салли вышла на крошечную пенсию, устроив Лору на свое место, и теперь уже семнадцатилетняя девушка работала горничной в две-три смены. Потом Райан часто думал о том, что без сурового контроля прабабки он, скорее всего, просто не выжил бы…
Эта особенность – много и часто думать – вообще проявилась у него необычно рано. Не получая ответы на свои вопросы от уставшей от жизни прабабушки, с малых лет он привык самостоятельно наблюдать за миром и людьми и размышлять – как и почему все происходит…
Салли умерла, когда Райану было пять. Оставшаяся без надзора мать стала работать все меньше, а прикладываться к бутылке – все больше. В их старый, обветшалый, холодный дом зачастили посторонние мужчины, как правило, агрессивные и пугающие своим непредсказуемым поведением. В семь лет, когда Райан пошел в школу, хозяин гостиницы выгнал Лору с работы за появление там в нетрезвом виде, и жизнь начала стремительно катиться под откос.
Пособие по безработице мгновенно тратилось на алкоголь. Мужчины сменялись так часто и быстро, что Райан уже не успевал запомнить их имена. Иногда, протрезвев, мать плакала и гладила его по голове, но этого приступа истеричной нежности хватало ненадолго – до следующего стакана…
Много позже, повзрослев, Райан понял, что она просто искала любовь – любовь, которой у нее не было никогда. Пыталась добрать ее, заглушить ощущение ненужности и отверженности, получить хоть какое-то принятие от мира – да, через мужчин, но других способов она не знала. Позже он понял, но тогда, в детстве, не понимал, и чувствовал – все те же ненужность и отверженность. И страх, бесконечный страх…
От постоянного, грызущего голода он начал понемногу воровать еду. За этим занятием его заприметили подростки из уличной воровской шайки, и вскоре он стал ее полноправным членом.
К тому времени ему исполнилось девять, и школу он бросил. Дни теперь были наполнены более насущным занятием – добычей средств к существованию. Шайка использовала Райана, маленького и худого, для проникновения в дома богачей – он легко пролезал и между прутьями ограждений, и в окна, а многочисленным воровским премудростям, в том числе и способам обхода или отключения сигнализаций его обучили старшие товарищи…
Так, хотя и с необычной стороны, перед ним открылся другой мир – мир людей, которым не нужно было ежеминутно беспокоиться о выживании. Мир расслабленности, уверенности, покоя, чистоты, тепла и роскоши, мир, обитателей которого волновали другие, намного более высокие материи – бизнес, политика, науки, искусства…
Однажды, волею случая, он вынужден был два часа прятаться под диваном в одном из таких жилищ. Сначала слушал разговор хозяев дома – спокойно, уважительно, мягко супруги обсуждали перспективы образования дочери. Мать сообщила отцу, что девочка всерьез интересуется поэзией, и, пригласив ее в комнату, попросила прочитать что-нибудь. Звонкий девичий голос принялся декламировать произведение классика, и Райан замер, почти не дыша: он даже представить себе не мог, какая невероятная красота может, оказывается, складываться из слов…
Возвращаясь в тот вечер в свою ненавистную лачугу, он мучительно думал. О параллельном мире, существовавшем одновременно с его миром – жестоким, безжалостным, безысходным, страшным. О недосягаемой красоте этого мира. О поэзии, на краткий миг вознесшей его душу в какое-то иное, сияющее и парящее измерение. О том, почему кто-то живет так, как люди, которых он слышал сегодня, а кто-то – так, как он и его мать…
С тех пор, проникая в богатые дома, он старался подглядывать за кусочками столь притягательного для него бытия, и это наблюдение все больше и больше захватывало его. Порой он даже забывал о своих «прямых обязанностях» вора, и эта все нараставшая, непростительная рассеянность вскоре закончилась бедой: хозяева поймали его и вызвали полицию.
Полицейские в участке для проформы немного побили его, выпытывая имена всех членов шайки, но десятилетний воришка держался стойко. Не получив никакой информации, полицейские махнули рукой: в маргинальных кварталах мегаполиса, где жил Райан, количество таких шаек исчислялось десятками. Служители закона принялись спорить межу собой, куда оправить малолетнего преступника: в колонию или просто в детдом; и вдруг, в самый разгар дискуссии, в участок вошел молодой, но очень респектабельный господин в безупречном дорогом костюме и приветливо улыбнулся измученному мальчишке.
Так Райан впервые увидел дядю Кларка.
Глава 2. Дядя Кларк
В браке с мистером Стэнли Коллинзом у матери Лоры родился сын – это и был дядя Кларк.
К десятилетию Райана дядя Кларк закончил Дипломатическую академию на Оллоте, получил престижную должность в Министерстве Инопланетных Дел (МИД) Земли и только тогда, по его словам, узнал от матери о существовании своей сводной сестры.
Выслушав историю Лоры, Кларк решил, что родители поступили с ней несправедливо, и счел своим долгом эту несправедливость исправить. Мистер и миссис Коллинз к тому времени уже постоянно проживали на своей вилле на южном острове, а Кларк приобрел собственный особняк, поэтому ничто не помешало ему забрать сестру и племянника к себе.
Райан отчетливо помнил свои ощущения в тот период. Он не мог радоваться – потому что не верил, что происходящее может быть реальностью. Он постоянно боялся, что все это – сказочно прекрасный, окруженный великолепным садом дом, в котором ему отвели просторную светлую комнату с широкой кроватью и настоящим компьютером, дорогая одежда, вкусная еда в любом количестве – не исчезнут, не растают в смутной фантазийной дымке, если он закроет и откроет глаза. Несколько месяцев боялся засыпать – ему казалось, что проснется он снова в своей полуразвалившейся, продуваемой всеми ветрами хижине…
И лишь приблизительно через полгода мозг наконец смог воспринять непривычную картину как правду. И только тогда на Райана вдруг как-то разом обрушилась нечеловеческая, сметающая все прочие чувства радость…
А радоваться было чему: за преобразование жизни родственников дядя Кларк взялся радикально. Первым делом он оплатил лечение сестры от алкогольной зависимости в одной из лучших клиник, а по возвращении пригласил к ней опытного психолога. По его совету Лора начала посещать церковь, и вскоре спасение собственной души стало основным смыслом ее жизни. Она не пропускала ни одной службы, а в ее комнате поселились иконы и религиозные книги.
Поначалу и дядя Кларк, и Райан были очень удивлены такому религиозному рвению, но психолог пояснил, что Лора – вообще человек, чрезвычайно склонный к зависимостям, так что лучше уж зависеть от веры, чем от разрушительных наркотических веществ; и с этим доводом было трудно не согласиться.
Зато случайные мужчины исчезли из ее окружения навсегда. Лора каялась, истово замаливала свой прежний распутный образ жизни и никак не могла избавиться от тяжелейшего чувства вины. Она мало говорила и часто плакала.
Тогда дядя Кларк предположил, что от гнетущих мыслей ее лучше всего спасет несложная работа, и назначил сестру домоправительницей, главной над всей прислугой, частично состоявшей из людей, частично – из роботов-андроидов. Это и вправду помогло: Лора принялась трудиться усердно, старательно, и хотя все свободное время по-прежнему посвящала молитвам и чтению Библии, все же мучительные страдания постепенно поутихли. А Райан наконец получил возможность нормально общаться с матерью…
Что касается самого Райана, то дядя Кларк всерьез взялся за его образование. Целый год с ним индивидуально занимались репетиторы, и учеба доставляла ему искренне удовольствие – от понимания, что именно она поднимет его в мир мечты, казавшийся когда-то недоступным. Хорошо успевая по всем предметам, он предпочитал все же гуманитарные: историю, языки, литературу. И наслаждаться поэзией теперь мог сколько угодно – в огромной библиотеке дяди Кларка…
Дядя Кларк вообще был очень добр и внимателен к племяннику: разрешал пользоваться всем, что было в доме, по выходным учил играть в гольф, а по вечерам с неподдельным интересом беседовал на самые разные темы. А Райан, у которого никогда не было отца, привязался к первому в своей жизни родному мужчине так, что буквально ходил за ним по пятам. И даже на выбор будущей профессии дядя Кларк повлиял самым непосредственным образом…
Как-то раз зимним вечером, в теплой роскошной гостиной они вдвоем смотрели документальный фильм о межпланетной войне, случившейся 80 лет назад. И Райан, шокированный жестокими кадрами, невольно высказал вслух то, о чем думал:
– Это ужасно…
Дядя Кларк согласно кивнул.
– Да, действительно, война – это самое ужасное. И именно мы, дипломаты, работаем над тем, чтобы войн было как можно меньше…
Райана в очередной раз охватило восхищение: дядя Кларк давно уже являлся в его глазах самым безупречным, совершенным идеалом.
– Тогда я тоже хочу быть дипломатом, – воскликнул он, и чуть покраснев, добавил: – Как ты…
Взгляд дяди Кларка стал задумчивым, сосредоточенным.
– А что, – медленно произнес он, – отличная идея. В дипломатической среде иметь своего человека, которому можно доверять на сто процентов… – Он улыбнулся и шутливо спросил: – Я ведь смогу доверять тебе на сто процентов?
– На тысячу! – с жаром выдохнул Райан.
Дядя Кларк рассмеялся и потрепал его по макушке.
– Решено! – весело подытожил он. – Будем учить тебя на дипломата.
Через год Райана отвезли на учебу в элитный интернат для отпрысков состоятельных семейств.
Глава 3. Виор
Так Райан оказался в еще одном новом для себя мире – мире одержимости деньгами.
Юные наследники богатых фамилий чувствовали себя в нем как рыбы в воде. Здесь продавалось и покупалось все, начиная от домашних заданий и заканчивая дружбой. Любая услуга рассматривалась как сделка. Все аспекты человеческой жизни имели свою цену – в этом однокашники Райана не сомневались с малых лет…
И убедиться в этом Райан получил возможность буквально в первый же школьный день. Утром, собираясь на уроки, он обнаружил пропажу школьной эмблемы – большого значка, прикреплявшегося к форме. Перевернув буквально все свои вещи, он обратился к соседям по комнате:
– Ребята, вы не видели мою эмблему?
Оба одноклассника лишь вяло помотали головами.
Райану пришлось отправляться на учебу без значка. На первом же занятии он получил строгое нарекание учителя за несоответствие стилю ученика престижного заведения. На следующих уроках все повторилось: педагоги, не сговариваясь, строго пеняли ему на отсутствие эмблемы.
В обеденный перерыв расстроенный Райан стоял у окна в коридоре, когда к нему подошел один из соседей по комнате – тщедушный, прыщавый паренек с прилипшей ко лбу челкой – и хитро прищурившись, улыбнулся.
– Эй, Бейли, у меня есть лишняя эмблемка. Всего пятьсот долларов, берешь? – и, развернув ладонь, продемонстрировал блестящий значок.
Райан, ошарашенный такой ценой, в первые мгновения принялся лихорадочно соображать. Дядя Кларк дал ему немного карманных денег, но их сумма была намного меньше названной. Позвонить дяде, попросить еще? Нет, совсем не хочется выглядеть в его глазах жалким растяпой… И вдруг среди этих сумбурных мыслей сверкнуло озарение…
– Так ведь это и есть моя эмблема! – воскликнул он, хватая за руку юного дельца. – Ты ее украл! Отдай сейчас же!
Однако тот ловко вывернулся, и, засунув значок поглубже в карман, отскочил на шаг назад.
– Не докажешь! Это моя, запасная! Давай пятьсот баксов!
– Это моя, отдай! – и Райан кинулся в драку.
Их мгновенно разняли собравшиеся вокруг одноклассники. Оттащив совместными усилиями новичка от воришки, мальчишки принялись насмехаться над ним:
– Ребята, глядите, у него нет пятисот баксов! Нищий, нищий!
– Ха-ха-ха!
– Ребята, а вы знаете, кто его мать? Мне тут рассказали кое-что…
От этой фразы Райан снова сжал кулаки, и неизвестно, чем закончился бы его первый учебный день, если бы рядом вдруг не раздался спокойный голос:
– Что здесь происходит?
К толпе подошел мальчик на пару лет старше – подтянутый, стройный, светловолосый, с легким проницательным прищуром темно-синих глаз.
При виде него обидчики Райана начали один за другим съеживаться, как лопнувшие воздушные шарики, и медленно, пятясь, расходиться в разные стороны. Слегка усмехнувшись, он негромко, но очень четко объявил:
– Новенького оставляете в покое. Всем ясно?
Хором промычав послушное «да», одноклассники растворились где-то в конце коридора, и Райан с незнакомцем остались вдвоем. Спаситель, оглядев его, улыбнулся и протянул ладонь.
– Меня зовут Виор. Я с планеты Руарта. Мои родители работают на Земле, в Северном космопорту, поэтому я учусь здесь.
Райан пожал его руку и представился в ответ.
– Что им было нужно от тебя?
– Эмблема… Я потерял, точнее, они же и украли.
– Понятно. Они этот фокус с каждым новичком проделывают. Держи, – поискав в своей сумке, Виор протянул ему значок. – У меня действительно есть запасная.
– Сколько? – насупился Райан. Виор рассмеялся.
– Бесплатно. Да успокойся ты, она на самом деле почти ничего и не стоит! Бери уже!
Райан нерешительно взял эмблему.
– Спасибо.
– Не за что. А ты как здесь оказался не с первого класса?
Они разговорились; а затем довольно быстро стали друзьями…
Виор был единственным инопланетянином в интернате – и единственным человеком, которого не затронул царивший здесь культ денег. Руартянин вообще существовал в коллективе как бы отдельно от всех – и его независимость безоговорочно уважали. Возможно, потому, что базировалась она на спокойной, глубинной, стержневой уверенности в себе…
И эта уверенность, это базовое чувство собственного достоинства ощущалось на уровне инстинктов. Виор никогда не суетился, не старался нравиться всем, никому ничего не доказывал, не стремился быть лидером и руководить – и, однако же, его внутренняя свобода воспринималась окружающими как несомненная сила…
Райан тоже почувствовал все это сразу – и искренне восхитился. В их дружбе Виор на правах старшего занимал несколько покровительственную позицию, но Райана это не смущало. Наоборот, он очень хотел научиться этой независимости и скрытой силе, этому непринужденному благородству…
Виор собирался стать историком-археологом, и знал столько всего интересного из прошлого всех вселенских цивилизаций, что его рассказами заслушивались даже учителя. Но особенно трепетно новый друг Райана относился к теме межпланетной войны, той самой, происходившей 80 лет назад. Докатиться до Земли война не успела, а вот Руарта как раз приняла на себя главный удар…
Войну начали коричневые гуманоиды, появившиеся из-за пределов Галактики, в которой находились 20 планет, объединенные в Содружество и населенные людьми. Гуманоиды представляли собой другой биологический вид, но внешне походили на людей – только очень безобразных. Однако внешнее уродство оказалось незначительным фактором по сравнению с их агрессивностью, жестокостью и абсолютной безжалостностью…
Сначала коричневые гуманоиды завоевали несколько планет среднего уровня развития. Истребив почти все население, немногих оставшихся людей заставили работать на добыче природных ресурсов. Эти планеты не оказали захватчикам почти никакого сопротивления, и коричневые уже предвкушали свое триумфальное шествие по Галактике людей, но… Следующей на их пути оказалась Руарта.
Руартяне ни на секунду не допускали мысли о сдаче родной планеты неизвестной нечисти. Армию бросили в бой и в космосе, и на самой планете, когда гуманоиды все-таки проникли на нее. В ряды бойцов также встали множество добровольцев. Тыл мобилизовали на производство, все научные силы – на поиск самого эффективного оружия. Руартяне гибли тысячами, но не сдавались – и продолжали всеми доступными способами уничтожать врага.
Перелом наступил тогда, когда ученые Руарты, работавшие круглые сутки, тщательно изучили незнакомый биологический вид и открыли излучение, уничтожавшее его представителей, при этом безопасное для людей. Еще один мощный рывок по налаживанию производства – и завоеватели превратились в жертв.
Очистив родную планету и те, что были оккупированы ранее, мужественные руартяне принялись гнать врага за пределы Галактики, до его собственного логова, где окончательно уничтожили агрессивную цивилизацию. Таким образом, Руарта в одиночку спасла человечество целой Галактики…
Точнее, почти в одиночку, потому что на последних этапах войны, уже на вражеской планете, к ним присоединилась армия Азонги – наиболее развитой из всех планет содружества. Пока враги бесчинствовали на человеческих планетах, Азонга, располагавшаяся у противоположного края Галактики, молча, присмирев, лишь наблюдала за событиями. И только когда победа людей над коричневыми гуманоидами стала совершенно очевидной и неизбежной, а численность руартянских бойцов сократилась уже до критично малого количества, правительство Азонги решило помочь…
Сейчас, 80 лет спустя, Азонга утверждала везде и всюду, что коричневых гуманоидов победила именно она. Даже в учебниках по истории роль Руарты в войне преуменьшалась всеми возможными способами. И это очень расстраивало Виора…
– Когда я стану историком, – задумчиво сказал он как-то Райану, – я все силы приложу к тому, чтобы человечество знало, как было на самом деле…
Они дружили уже три года, и Райану давно казалось, что у него есть старший брат – добрый, великодушный и понимающий…
Когда Райану исполнилось 14, а Виору – 16, он пригласил землянина на летние каникулы на свою планету – в гости к бабушке и деду. И родина друга потрясла Райана буквально всем…
В отличие от Земли, на которой за последние сто лет были вырублены уже почти все леса, загрязнены водоемы, истреблены многие виды животных, а в городах постоянно висел душный, серый, нескончаемый смог, на Руарте бережно сохранялись все лесные массивы, прозрачные озера и моря, а любое производство прежде всего снабжалось фундаментальными очистными сооружениями. И небо, пронзительно-синее, сияло такой звонкой чистотой, что облака на нем казались белоснежной пеной, которой как будто только что помыли светлую высь. А воздух, какой-то невероятно вкусный, хотелось вдыхать еще и еще – бесконечно…
А при общении с людьми Райан сразу понял, почему Виор именно такой – большинство руартян были так же органичны и цельны в своей изначальной внутренней свободе, уважении к себе и другим, как и он…
Осмотрев достопримечательности столицы, друзья отправились в бабушке и деду, которые жили в большой деревне на окраине леса, где сначала вдоволь наелись бабушкиных пирогов и сладких садовых ягод, накупались в теплой речке, а потом отправились с дедом в лес – в настоящий поход.
Поход стал необычайно увлекательным приключением – Райану, как и любому мальчишке, всегда хотелось научиться ориентироваться на природе, разжигать костер, строить плот и сплавляться по реке. Дед также учил их отличать съедобные растения и ягоды от несъедобных, ловить рыбу и готовить уху, лечить мелкие царапины и многому другому…
Это было самое лучшее лето в жизни Райана. В ночь перед возвращением, лежа на «постели» из веток и листьев и глядя вверх, на огромные, великолепные яркие звезды, он думал о том, что Руарта теперь поселилась в его сердце навсегда – потому что невозможно было не влюбиться в эту мощь первозданной природы, в приветливость сильных и добрых людей. О том, что если он станет дипломатом, как мечтает, то работать хотел бы именно здесь. О том, как невероятно ему все-таки повезло с другом…
… Виор погиб той же осенью, на Земле, когда полетел на самолете навестить родителей. Самолет захватили террористы. При штурме они начали стрелять, и Виор закрыл собой сидевшего рядом ребенка. Мальчик выжил. Виор умер в реанимации.
Глава 4. Академия
До момента, когда он узнал о смерти друга, Райан даже не догадывался, какой на самом деле может быть душевная боль – беспощадной, сжигающей все внутри дотла. От боли, от протеста перед такой чудовищной несправедливостью жизни ему хотелось кричать – дико, душераздирающе, но он почему-то не мог, задыхался, горло сковывало будто горячим, каленым железным кольцом. А вот слезы лились непрерывно, не переставая, словно заменяя собою дыхание…
Дяде Кларку пришлось забрать его домой – он не мог учиться; он вообще не мог ни есть, ни пить, ни даже подняться с кровати. Дядя и мама проявили полное понимание – они бережно ухаживали за ним, подолгу разговаривали о том, как устроен этот мир, о прощении, о смысле…
– Больно, страшно, – как-то раз сказал ему дядя Кларк. – Да. Но никогда нельзя терять смысл собственной жизни. Только твой смысл, не зависящий ни от чего и ни от кого…
И Райан подумал тогда, что его смыслом может стать Руарта – самый прекрасный из миров, виденных им до сих пор…
Через несколько месяцев ему все же удалось более-менее прийти в себя. Дяде Кларку пришлось перевести племянника в другой интернат – вернуться туда, где все напоминало о Виоре, Райан не смог. Спустя еще четыре года он закончил свое среднее образование и поступил в Дипломатическую Академию Оллоты.
Оллота позиционировала себя нейтральной планетой, центром объединения Содружества. По соглашению, подписанному всеми двадцатью планетами в период вступления в союз, именно на Оллоте собирался Совет Безопасности – орган, регулирующий межпланетную ситуацию; он обладал собственной небольшой армией, в случае необходимости разбиравшейся в зонах конфликтов. За сотню лет Совет Безопасности предотвратил развитие множества таких столкновений…
В Академии учились представители всех планет. Из общей массы особенно выделялись азонгцы – своей, как правило, бессмысленной, шумностью, самодовольством и высокомерием. С остальными они общались с чувством полного собственного превосходства. Как человеку, Райану это очень не нравилось, однако он сразу решил, что все это послужит отличной тренировкой дипломатических навыков…
Поначалу он вообще идеализировал будущую профессию. Ему казалось, что дипломаты должны быть намного честнее, порядочнее, благороднее обычных людей – ведь они предотвращают войны, защищая интересы своих народов так, чтобы не допустить конфликтов, а, следовательно, множества смертей, страданий и бед. И как же неприятно был поражен наивный землянин, слушая разговоры своих однокурсников, многие их которых происходили из дипломатических семей, с упоением обсуждавших техники шпионажа и вербовки, навыки манипуляций, обманов и дезинформаций, сокрытия и искажения фактов и прочих нечистоплотных способов работы…