Сын Атлантиды

«Все течет, все меняется. И никто не был дважды в одной реке. Ибо через миг и река не та, и сам он уже не тот».

Гераклит

Часть первая. Седьмой материк

Маккой был одним из лучших охотников племени ивасэки. Отправляясь на охоту в богатые дичью леса, он всегда возвращался с добычей: зоркий глаз и меткая стрела ни разу его не подводили. Молодой мужчина обеспечивал мясом и шкурами не только собственную семью, но и тех, кто по разным причинам остался без кормильца.

В тот день Маккой вернулся в селение с пустыми руками. И всецело убедился в том, насколько человек жалок и беспомощен пред лицом судьбы…

Вооружившись луком, мужчина беззвучным шагом пробирался сквозь темную чащу. Двигался почти не слышно, чтобы не спугнуть добычу. Прислушивался к каждому шороху, был готов в любую секунду ощутить дыхание зверя. Охота считалась великим искусством.

В лесу царила необыкновенная тишина. Только пышные еловые ветви шелестели от дуновения ветра. Маккой умел слышать природу, и в этом затишье распознал особые знаки.

За деревьями треснула ветка. Маккой замер. Казалось, он в ту же минуту стал одним целым с лесом, и это дивное слияние пробудило в нем древнюю связь с природой. Мужчина мгновенно определил, где находится животное, и притаился в роще.

Из глубины леса показался олень, который, ни о чем не подозревая, отщипывал мох от древесной коры. Маккой медленно приложил стрелу к тетиве, хорошенько прицелился, но у него под ногой предательски треснула ветка. Зверь встрепенулся и тут же бросился бежать.

Маккой не медля пустился за ним. Он упорно преследовал зверя, пытаясь сразить его на ходу. Колючие ветки хлестали охотника по лицу, царапали тело. Олень мчался со скоростью ветра, но Маккой оказался достойным преследователем. Его стрелы, украшенные пестрыми желтыми перьями, вот-вот должны были сразить движущийся силуэт.

Охотник не отставал, хотя его силы уже иссякали, а на лбу выступила испарина. Большие деревья начали сменяться кустарниками, которые осиротело приютились между скалами. Из-за камней доносился шум клокочущей воды. Охотник и добыча двигались к реке, берущей свое начало в горах и, сливаясь со многочисленными притоками, стремящейся к океану.

Олень остановился на скалистой террасе. Маккой притормозил и торжествующе выпустил стрелу. Она просвистела над землей и вонзилась в зверю в шею.

Мужчина ликующе вскрикнул. Но чувство победы испарилось, когда стрела пронзила оленью плоть, а олень так и остался стоять на скале. Маккой удивленно опустил лук. Он не верил собственным глазам! Тело оленя стало медленно расплываться в воздухе. Ноги, рога, глаза растворялись в призрачной дымке, и спустя несколько минут на скале воцарилась пустота.

«Это же Хантий»! – ошеломленно подумал Маккой. Его сердце учащенно заколотилось.

Мужчина подошел к покрытому камнями берегу и, бросив на скалу недоверчивый взгляд, задумался. Олень не мог ему привидеться! Стрела не убила зверя, он растворился в воздухе… Все указывало на то, что это был Хантий! Но разве такое возможно?

Неподалеку послышался странный стук. Маккой внимательно оглядел реку. Вода безудержно неслась вниз, перескакивая через пороги. Бурные потоки несли за собой какие-то деревянные обломки. Охотнику показалось, что это щепки разбитой лодки.

Он перевел взгляд на берег и увидел за скалой бесчувственное тело, которое лежало на камнях, раскинув руки. Это был маленький мальчик в некогда белой, но теперь грязной и разорваной рубашке. Маккой быстро подбежал к нему и растерянно коснулся его плеча. Мальчик хрипло дышал, мокрые черные волосы закрывали его бледное, как снег лицо.

– Откуда же ты взялся? – прошептал Маккой.

***

Увидев, что вместо добычи Маккой несет на плечах ребенка в странной одежде да еще и с белой кожей, люди пришли в ужас. Мужчины подбежали к охотнику и подняли возмущенный гул. Женщины бросили работу и вышли поглазеть на бесчувственного пришельца. Маккой смерил их недовольным взглядом и поднял левую руку, что означало: не вмешивайтесь в мои дела.

Добравшись к родному шалашу, Маккой столкнулся с женой, которая выносила из жилища золу.

– Что случилось? Кто это? – удивилась она.

– Я нашел этого мальчика на берегу реки, – спокойно ответил Маккой, занося ребенка в шалаш.

– На берегу реки? Что ты там делал?

Ничего ей не ответив, Маккой опустил найденыша на устланую шкурами постель и убрал с его лица прядь волос.

– Что ты делал возле реки? – настойчиво повторила женщина.

– Провидение привело меня туда, Найра, – прошептал мужчина.

– Кто-то видел этого мальчика?! – осведомилась Найра с паникой в голосе. – Ты ведь знаешь наши законы! Вождь никогда не простит тебе этого поступка!

– Мальчика видели многие, – равнодушно ответил Маккой. – Но я не боюсь ни их осуждения, ни гнева вождя. Хантий привел меня к мальчику.

Эти слова лишили Найру дара речи. Она едва смогла пробормотать:

– Но Хантий очень давно не появлялся в наших окрестностях!

– Он вернулся. Вождь не посмеет меня наказывать.

– Всем сердцем уповаю на это, – вздохнула Найра.

Мальчик долго не приходил в себя. Его лоб блестел от пота, тело содрогалось в лихорадке, он протягивал руки к Найре, которая обтирала его мокрой тряпкой. Маккой не находил себе места и беспокойно бродил вокруг шалаша. Его маленький сын Аксен, играя с другими детьми в охотников, не сводил с отца любопытных глаз.

Вскоре слух о бледнолицем мальчике разлетелся по всему селению. Люди взволнованно передавали новость из шалаша в шалаш, сопровождая ее испуганными вздохами или сердитыми возгласами.

В тот день к Маккою приходило несколько охотников, а затем наведывалась группа воинов. Все они высказали недовольство тем, что в селении пребывает «дитя луны» – так называли людей с белой кожей.

Мальчик очнулся только на следующее утро. Тряхнув головой и протерев глаза, он испуганно осмотрелся. Над ним возвышался куполообразный потолок из натянутых звериных шкур. В очаге трещал хворост, дым тоненькой лентой выходил сквозь отверстие вверху. Рядом сидела женщина. Цвет ее лица напоминал бронзу. Она приветливо улыбнулась, коснулась рукой его лба и спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

Мальчик не понимал ее речи. Он слышал лишь неразборчивые сложные слова.

– Мама… – тихо прошептал он.

Это слово не было знакомо Найре, но она все же поняла его смысл. Сердце женщины больно дрогнуло. Она обхватила мальчика руками й прижала к себе.

В шалаш вошел Маккой.

– Вождь хочет видеть мальчика, – сообщил он упавшим голосом.

– Я так и знала, – испуганно прошептала Найра, еще сильнее обняв ребенка.

Маккой взял его за руку и ласково прошептал:

– Не бойся. Все будет хорошо. Я обещаю.

Когда охотник вел его через селение в той же разорванной одежде, люди, шедшие навстречу, останавливались и сверлили пришельца любопытными взглядами.

Маккой и мальчик подошли к большому шалашу. Это сооружение отличалось от других. Жилище вождя было высоким и просторным, на его косых скатах разветвлялись орнаменты и виднелись изображения животных. Они привлекли внимание мальчика, и он разглядел рогатого оленя.

Возле очага хлопотала жена вождя, рядом с ней сидела маленькая смуглая девочка и с любопытством перебирала стрелы отцовского лука.

Сам вождь восседал неподалеку: мускулистый, в накидке из оленьей шкуры, украшенной бахромой, с орлиным пером в длинных волосах. Он был еще молод, но его лицо уже бороздили разного рода шрамы. Звали вождя Фиццу.

– Ты звал меня, Великий вождь? – кротко осведомился Маккой, склонившись перед ним.

Мужчина смерил охотника внимательным взглядом, а потом перевел глаза на мальчика, который прятался у того за спиной.

– Выйди! – приказал вождь жене.

Женщина сняла с огня посудину, в которой бурлила кипящая вода, взяла на руки девочку и спешно покинула шалаш. Маккой остался с вождем наедине. Суровое лицо Фиццу предвещало тяжелый разговор.

– Ты ведь знаешь Закон, – мрачно молвил вождь. – Зачем ты привел «дитя луны» в наше селение?

– Я не мог его оставить, – развел руками Маккой. – Его могли найти другие племена. Они убили бы его.

– А разве мы не должны сделать то же самое? – нахмурился вождь.

– Нет! – горячо возразил охотник и притиснул ребенка к себе. – Хантий привел меня к нему!

– Хантий? – удивился Фиццу. В его глазах вспыхнуло смятение. – Этого не может быть! Хантий исчез с нашей земли очень давно!

– Я не лгу! Мы не должны убивать мальчика, – молвил Маккой. – Если бы его появление предвещало беду, Хантий не привел бы меня к нему.

Лицо вождя омрачилось раздумьями. Маккой затаил дыхание, в страхе ожидая вердикта.

– Я не могу принять решение один, – в конце концов ответил Фиццу. – Я должен созвать Совет старейшин. Мальчик останется здесь!

Такой ответ вселил в сердце Маккоя призрачную надежду. Вождь был молод, власть перешла к нему всего три года назад. А вот Совет старейшин, состоящий из двенадцати пожилых воинов, свято чтящих древний Закон, мог принять довольно неутешительное решение…

Маккою пришлось покинуть шалаш на время заседания. Мальчик остался внутри. Он сидел возле очага и наблюдал за тем, как в жилище заходят седые осунувшиеся старики, бросая на него враждебные взгляды.

Они сели в круг, задумчиво склонив головы. Наблюдая за этой картиной, мальчик ощутил укол страха. Рядом больше не было доброго охотника и его заботливой жены.

– Уважаемые старейшины, – обратился Фиццу к двенадцати старикам, – я созвал этот Совет, ибо нуждаюсь в ваших мудрых подсказках. Иной мир послал на нашу землю «дитя луны».

Пристальные взгляды вновь метнулись к испуганному ребенку.

– Я считаю, что все предельно ясно! – уверенно заявил один из старейшин. – Все знают Закон! Все знают, чем грозит нам появление белого человека! Мальчика нужно убить!

– Совершенно согласен, – добавил другой старик. – А еще стоит наказать охотника, который привел его в наше племя!

– Я разделяю ваше мнение, – кивнул вождь. – Но послушайте! Это не было случайностью! Охотник утверждает, что к мальчику его привел Хантий.

Такое известие глубоко поразило старейшин. Их морщинистые лица вытянулись в недоумении, и они стали бурно что-то обсуждать. В конце концов один из них, дождавшись затишья в споре, заявил:

– Появление Хантия на нашей земле невозможно! Он исчез навсегда много лет назад и больше не вернется! Охотник лжет!

– Подождите! – возразил другой. – Почему мы так уверены в том, что Хантий никогда не вернется? Разве кара за грех наших предков вечна?

– Я согласен с тем, что охотник мог солгать, – высказался третий. – Мальчика нужно убить! Все знают Закон. Его нельзя преступать!

– Я знаю охотника Маккоя! – молвил четвертый. – Он – честный человек! Если Хантий привел его к мальчику, то мы должны помиловать их обоих!

– Если мы это сделаем, то нас не поймут другие племена, – заявил пятый. – Да и зачем Хантию нужно было приводить охотника к мальчику? Какой в этом смысл?

Долго длились эти пылкие споры, долго Маккой бродил возле шалаша, мучаясь неизвестностью, долго мальчик в страхе наблюдал за Советом. В конце концов, выслушав множество мнений и предположений, опасений и предложений, вождь поднял руку и сказал:

– С вашего позволения я хочу предоставить слово гостю нашего племени. Орей – вождь племени саартаки – пришел к нам из далеких земель.

Старейшины повернулись к пожилому мужчине, который тихо сидел возле входа. Он сосредоточенно смотрел на мальчика и вращал в руке деревянную трость с разноцветным орнаментом.

– Орей, – продолжил Фиццу, – мы, ивасэки, очень уважаем мудрецов твоего племени. Ваш внутренний взор видит то, чего не видим мы. Как же нам поступить с мальчиком?

Не сводя глаз с ребенка, Орей ответил:

– Его нельзя убивать. Над ним – защита Хантия. Поверьте, олень появился здесь не просто так. Да и мальчик тоже.

– Значит, мальчик останется в нашем племени? – осведомился один из старейшин.

– Если его появление заставило Хантия вернуться, мы не должны оставлять это без внимания, – ответил вождь.

– Но он не похож на нас! – послышались возражения. – И этого решения не одобрят вожди других племен!

– Они ничего не узнают, – спокойно заявил Фиццу.

– Ребенка придется скрывать, – кивнул Орей, – но убивать его нельзя.

После заседания вождь пригласил в шалаш Маккоя. Встревоженный охотник мигом вошел внутрь, его беспокойный взгляд метался по шалашу в поисках мальчика. Ребенок, увидев своего спасителя, сорвался с места и бросился к нему.

– Мальчик останется в селении, – сообщил вождь Маккою. – Ни одно чужое племя не должно об этом знать!

– О Великий вождь! – радостно воскликнул Маккой. – Я благодарю тебя за твое милосердие и мудрость!

Опираясь на трость, к ним подошел Орей и улыбнулся мальчику. Фиццу старался выглядеть невозмутимо, но в его чертах все же угадывалось некое снисхождение.

– Я нарекаю этого мальчика именем Армус, что означает «посланный на благо», – продолжил он, поднимая руку и указывая на ребенка.

– И где же мальчик будет жить? – поинтересовались старейшины. – Кто будет его воспитывать?

– Позвольте моей семье сделать это? – предложил Маккой. – Мы с женой успели его полюбить. Он станет моим сыном, я воспитаю его как родного.

– Что же, Маккой, я надеюсь, что не пожалею о своем решении, – молвил вождь. – Ты будешь хорошим отцом и воспитаешь из него мужчину, достойного племени ивасэки!

15 лет спустя…

Пароход «Олимпия» рассекал волны Атлантического океана третий день подряд. Солнце клонилось к закату, закрашивая воду в пурпур. Верхняя палуба была заполнена пассажирами, которые хотели полюбоваться океанским закатом. У каждого из этих людей была своя судьба, и каждый из них плыл на другой континент по разным причинам. Находились здесь и торговцы, и миссионеры, и мигранты…

Порывистый ветер так и норовил сорвать с пассажирок их изящные шляпки.

Анна выбежала на верхнюю палубу, и ветер мгновенно растрепал ее русые волосы.

– Ну вот! – нахмурилась девушка, тщетно пытаясь вернуть прическе прежнюю форму. Солнечный луч отбился от золотого медальона у нее на шее.

Внимательный взгляд Анны упал на шлюпочную палубу, расположенную чуть ниже той, на которой стояла она сама. В толпе усталых пассажиров, оперевшись локтями на борт, показалась другая девушка. Ветер растрепывал ее темно-каштановые волосы и подол платья, но она совсем не обращала на это внимания.

– Мария! – окликнула ее Анна и, выпрямив спину, стала спускаться к подруге.

Девушка обернулась. Ее темные глаза выразительно сверкнули.

– Мария, ты стоишь здесь целый день, – продолжила Анна, робко выглянув за борт. – Земля покажется не скоро.

– Разве я выглядываю землю? – удивилась Мария. – Просто мне нравится рассматривать океан.

– И что в нем хорошего? – поежилась Анна. – Холодная вода, жуткая глубина и, должно быть, кровожадные акулы. От океана нужно держаться подальше.

Мария ответила озорной улыбкой.

– Ты всегда боялась перемен. Разве тебя не привлекают приключения?

– Только тогда, когда я читаю о них в книгах.

– Не волнуйся! Скоро мы будем в гавани Сан-Хуана, и океан останется позади.

– Ты права, – кивнула Анна и, закрыв глаза, мечтательно добавила: – Лучше я буду представлять встречу с тетей Арианой! Прошло пятнадцать лет с тех пор, как она переселилась на Пуэрто-Рико.

Вдруг кто-то толкнул Анну сзади, и она чуть не упала под ноги другим пассажирам. Благо, Мария успела подхватить подругу. Девушки обернулись и увидели виновника – молодого человека в черной широкополой шляпе и потертом пальто, который, похоже, сам чуть не упал. Растерянно взглянув на пассажирок, парень попытался извиниться, но возмущенная Анна не дала ему сказать и слова.

– Что Вы себе позволяете?!

Окружавшие их пассажиры мигом оставили созерцание заката и с любопытством уставились на разыгравшуюся сцену.

– Извините, извините! – затараторил незнакомец. – Я споткнулся, не удержал равновесия, а тут еще эта морская болезнь!..

– Не оправдывайтесь! – отрезала девушка, скрестив руки на груди. – Если Вам плохо, то сидите в своей каюте!

Парень бросил на нее растерянный взгляд и молча удалился.

– Почему ты так рассердилась? Он ведь случайно, – сказала Мария.

Анна не ответила. Она хотела поправить прическу, но, коснувшись шеи, вдруг испуганно скрикнула:

– Мой медальон! Где мой медальон?!

– Медальон? – переспросила Мария.

– Да! Подарок отца! – побледнела девушка.

– Может, ты его где-то потеряла?

– Когда я к тебе подходила, он еще был на мне! Или не был…

– Успокойся! Пойдем посмотрим, не оставила ли ты его в каюте, – предложила Мария.

Она погладила подругу по плечу, и они отправились в кормовую часть судна, где располагались каюты.

Парень в широкополой шляпе дождался, когда девушки уйдут, и осторожно извлек из кармана тот самый медальон. Потом оглянулся, убедился, что никто на него не смотрит, и открыл крышку. Под ней показалась черно-белая фотография Анны. Молодой человек долго рассматривал ее, но когда мимо стали проходить люди, быстро спрятал.

В эту минуту у него за спиной раздался настойчивый кашель. Парень оглянулся и увидел долговязого юношу с очками на вздернутом носу. На нем была белоснежная рубашка и идеально выглаженные брюки с подтяжками, а через плечо висела большая дорожная сумка. Юноша прокашлялся еще раз, будто это было какое-то экзотическое приветствие.

– Чего тебе? – отрывисто спросил вор, прикрывая лицо полами шляпы. Его глаза заметили блестящие часы на запястье незнакомца.

– Прошу прощения, но я стал случайным свидетелем Вашего преступления. Будьте добры покаяться перед барышней и вернуть ей ее вещь! – уверенно отчеканил юноша.

Черные глаза незнакомца яростно сверкнули. Он сделал угрожающий шаг навстречу юноше, схватил его за подтяжку и прошептал:

– А ты знаешь, что свидетели долго не живут?

– На что это Вы намекаете? – удивился тот.

– Придержи язык! Если пикнешь, я разобью тебе очки.

– Вы мне угрожаете? – нахмурился юноша.

– Нет, просто предупреждаю, – ответил парень и отдалился от него. – Молчание – золото.

Юноша нахмурился и, глядя ему вслед, подумал: «Я все равно расскажу барышне, кто украл ее вещь»!

Корабль медленно утопал в сумерках. Пассажиры начали удаляться в каюты, даже не подозревая об исчезновении ценных вещей. Парень в черной шляпе набил полные карманы драгоценностей и уже считал деньги, которые выручит за них на черных рынках Пуэрто-Рико.

Все шло как по маслу. Единственное, что настораживало вора, так это странное желание еще раз взглянуть на фотографию той русоволосой девушки.

Две полные дамы, которых парень также не поленился обчистить, стояли недалеко от него. Они смотрели на погруженный во тьму океан и тихо беседовали. Вор услышал отрывок разговора:

– …мы плывем через легендарный океан! – воодушевленно сказала одна из женщин.

– И в чем же это проявляется? – удивилась вторая.

– Разве ты не помнишь преданье об Атлантиде? Возможно, мы находимся как раз над тем местом, где покоятся ее развалины.

– Нельзя воспринимать легенды всерьез.

– Не могу с тобой согласиться. Хотя…никто и никогда не видел Атлантиду. Даже Платон, который так много о ней писал.

– Если Атлантида и существовала, то затонула задолго до его рождения.

«Вот странные, – подумал парень. – Им больше не о чем поговорить»?

В этот момент из полумрака вынырнула фигура того самого долговязого юноши, очки которого сверкнули в свете фонаря.

– Опять ты? – фыркнул парень. – Что тебе от меня надо?

– Вот он, господин, – триумфально сказал юноша, показывая на него пальцем.

Луч фонаря упал на человека, стоящего рядом, и парень увидел на его плечах погоны. Хоть дела были плохи, вор не растерялся.

– Добрый вечер представителям закона! – почтительно молвил он и снял шляпу.

Широкоплечий усатый жандарм без лишних приветствий заявил:

– Господин Максимилиан утверждает, что Вы, господин…

– …Артур, – дополнил его парень.

– …что Вы, господин Артур, пребывая на этом судне, занимаетесь воровством!

– Я впервые вижу этого юношу, – равнодушно ответил парень. – И уверяю Вас, что его обвинения совершенно безосновательны!

– Обыщите его! – нахмурился Максимилиан, задетый такими словами. – Вы сами увидите, сколько вещей у него в карманах!

– Прошу Вас, господин жандарм, мне совершенно нечего скрывать, – льстиво сказал парень и вытянул руки.

Жандарм стал обыскивать подозреваемого, проверил все его карманы, однако ничего не нашел. Ликование на лице Максимилиана сменилось недоумением. Он вытаращил глаза и протараторил:

– Но…я видел! Он спрятал их! Он вор!

– У господина Артура ничего не нашлось, – развел руками жандарм.

– Тогда обыщите его каюту! Соберите свидетелей!

– Должно быть, господину Максимилиану что-то почудилось из-за плохого зрения, – предположил Артур. – Не зря же у него такие толстые стекла в очках.

– Тогда покажите Ваши документы, – ответил жандарм.

Парень достал из внутреннего кармана пальто аккуратно сложенную бумажку и пафосно протянул мужчине. Тот бегло прочел написанное и замешкался.

– Знакомая фамилия. Вы случайно не родственник..?

– Он самый! – улыбнулся Артур. – А точнее сын.

– Тогда не смею Вас больше беспокоить, – жандарм отдал ему документы и скрылся в полумраке.

Артур наградил Максимилиана издевательской ухмылкой.

– Но…как ты это сделал? – недоумевал юноша.

– Ловкость рук, – усмехнулся Артур. – Даже не рассчитывай, что я открою тебе тайну этого фокуса.

– И какая же у тебя фамилия? – скептически спросил Максимилиан.

– А это не твое дело.

Юноша нахмурился и, стиснув кулаки, решительно заявил:

– Тогда я все расскажу барышне!

– Пожалуйста! – кивнул ему Артур, словно одобряя такой благородный порыв. Его карманы снова потяжелели.

Подул холодный ветер, и женщины, прервав дискуссию о существовании Атлантиды, двинулись в каюты. Артур, удовлетворенный своим «уловом», хотел спускаться вниз, к жилищам пассажиров третьего класса, но вдруг увидел, что на верхнюю палубу опять вышли две девушки. Анна чуть не плакала из-за исчезнувшего украшения, а Мария безуспешно пыталась ее утешить.

– Это был подарок отца! – бормотала девушка. – Что же я ему скажу?

– Он найдется! – настаивала Мария. – Не мог же он раствориться в воздухе.

Фонари внезапно потускнели. Их слабый свет начал теряться в облаках белого тумана, взявшегося из неоткуда. В эту минуту рядом с девушками сверкнули толстые стекла очков. Это был Максимилиан.

– Барышни, – обратился к ним юноша, – прошу прощения за беспокойство. Меня зовут Максимилиан Вербицкий, я студент факультета юридических и философских наук Университета N, и я…

– Правда? – перебила его Анна. – Какое совпадение! Мой отец преподает философию в этом Университете!

– Профессор Холодный? – удивился юноша. – И Вы – его дочь Анна? О, какая неожиданная встреча. Очень рад знакомству!

– Мне показалось, или Вы подошли к нам по какому-то делу? – напомнила Мария.

– О да, – кивнул Максимилиан. – Я должен сообщить госпоже Анне нечно важное.

Парень в черной шляпе узнал бормотание юноши и прислушался.

Однако Максимилиан так и не успел закончить свою мысль. Корабль вдруг качнуло. Девушки с криками свалились на палубу, Максимилиан успел схватиться за борт, а вот Артур чуть за него не вывалился. Пароход остановился. В каютах вспыхнул свет, пассажиры забеспокоились.

Когда все стихло и девушки с трудом поднялись на ноги, корабль накренило влево, и они вместе с Максимилианом съехали в противоположную сторону. Туман стремительно заволакивал палубу, свет фонарей почти не был виден. Раздались три удара в колокол. Из нижних палуб начали подниматься испуганные пассажиры, нарастал гул голосов. Капитан выбежал в носовую часть корабля и, схватив подзорную трубу, стал осматривать горизонт. Туман не позволял ничего увидеть.

– Проверьте нижние трюмы на наличие пробоин! – приказал капитан матросам. – Мы на что-то натолкнулись.

Корабль наполнился криками испуганных пассажиров. Матросы пытались их успокоить и просили вернуться в каюты до выяснения обстоятельств. Максимилиан помог Анне с Марией подняться и спешно сказал:

– Думаю, нам следует спуститься на шлюпочную палубу! На случай, если судну грозит крушение.

– Но ведь нам приказали возвращаться в каюты, – заметила Мария.

– Шлюпок на всех не хватит, – настаивал юноша. – Вы должны успеть спастись.

– Боже мой, что Вы несете?! – в панике закричала Анна. – Какое крушение, какие шлюпки?!

Но Максимилиан настаивал на своем, и все вместе они спустились к подножию мачты.

Артур прильнул к борту и тщетно пытался разглядеть что-нибудь сквозь туман. Корабль снова качнуло. Пассажиры, мучаясь в неведении, ожидали приказов капитана.

– Что происходит? – спросил Артур у пробегающего мимо матроса. – Почему нет эвакуации?

– Мы не знаем, что находится за бортом, – спешно ответил тот. – За туманом ничего не видно. Сейчас безопаснее оставаться на борту.

После этих слов Артура перестали радовать даже украденные украшения.

Матросы сообщили, что пробоин не обнаружено. Пока капитан успокаивал пассажиров, а рулевой, стоя на капитанском мостике, пытался вывести корабль из тумана, из строя вышел компас. Обезумевшая стрелка одновременно показывала на все стороны света.

Корабль накренило вправо. Люди, хватаясь за все, что можно, с криками скользили по палубе. Анна, Мария и Максимилиан снова свалились с ног. Анна чуть не выпала за борт. Благо, Мария успела схватить ее за руку. Не в состоянии ни за что ухватиться, туда съехал и Артур.

Туман стал еще гуще, за ним не было видно ни света фонарей, ни пассажиров, ни шлюпок. Слышался только гул голосов и настойчивые возгласы матросов: «Без паники! Сохраняйте спокойствие»!

В таком положении «Олимпия» провела не больше двух минут. Потом судно вернулось в прежнее положение, туман стал по-тихоньку рассеиваться, стрелка компаса вновь указала на север.

Экипаж осмотрел океан, с которого упала туманная завеса, но ничего подозрительного обнаружено не было…

– Странно, на что же мы натолкнулись? – задумался капитан. – И натолкнулись ли вообще?

Люди еще два часа боялись ложиться спать, ожидая новых толчков, однако океан был совершенно спокоен. Никакой опасности за бортом не наблюдалось, и шлюпки, к счастью, остались на местах. Никто и не заметил, что вместе с загадочным туманом с корабля исчезли четыре пассажира…

Каждый день под высоким ветвистым деревом собирались юные ивасэкийцы. Вообразив себя воинами, ярко разукрасив лица и неумело орудуя самодельными луками, они пытались попасть в мишень, нарисованную на коре. Каждый выстрел сопровождался победным выкриком.

Мимо проходил высокий юноша в рубахе из оленьей шкуры и с любопытством наблюдал за ребятами. Черные волосы достигали плеч, за спиной висели лук и колчан со стрелами, а лицо было разукрашено желтой охрой. Краска скрывала истинный цвет его кожи, чтобы он мог выйти за пределы селения.

– Приветствую вас, великие воины! – сказал он неумелым стрелкам.

– Армус! – подростки бросили луки и мигом окружили его. – Когда ты научишь нас стрелять?

– В ближайшее время, – улыбнулся парень.

– Обещаешь? – десятки глаз вонзились в него умоляющими взглядами.

– Обещаю, – ответил он и быстрым шагом стал отдаляться от своих подражателей.

Не успел Армус сделать и двух шагов, как кто-то изо всей силы толкнул его в плечо. Юноша резко обернулся, и за долю секунды стрела уже была у горла задиры.

Задирой оказался высокий и крепкий молодой человек, чьи волосы были чуть длиннее волос Армуса. Он сверкнул рядом белых зубов и поднял руки, признавая свое поражение. Армус удовлетворенно опустил стрелу.

– Да, братец, тебя действительно не проведешь, – подытожил нападающий, хлопнув Армуса по спине.

– Ты же знаешь девиз отца: «Будь готов к удару, когда враг думает, что ты спишь», – усмехнулся юноша, запихивая стрелу обратно в колчан.

– Это правда. Однако этого девиза не знают животные. И сегодня моя добыча будет больше твоей!

– Это мы еще посмотрим, Аксен, – задористо кивнул Армус.

Стукнувшись кулаками в знак справедливой борьбы, братья разбежались в разные стороны. Превращать охоту в состязание их научил отец Маккой, желая воспитать в сыновьях выдержку, ловкость и честность. Тогда они были подростками и точно так же убегали в лес, чтобы настрелять как можно больше дичи.

Первая охота Армуса оставила след на его теле. Он забрел так далеко, что наткнулся на медведя и чуть не погиб в его лапах. К счастью, Маккой вовремя пришел на помощь. Аксен же в тот день подстрелил целую утку и выиграл первое состязание. С тех пор между братьями длится упрямое соперничество.

Селение ивасэки располагалось возле слияния двух больших рек и плотно граничило с хвойным лесом. Шалаши стояли в тени могучих елей, которые покрывали не только равнину, но и ближайшие плоскогорья.

Быстрым тихим шагом Армус продвигался вглубь леса. Отец с детства учил сына прислушиваться к голосу природы, но в тот день внутренний слух юноши был заглушен самонадеянными мыслями.

«У меня десять десятков и одна единица дичи, у Аксена – десять десятков и три единицы дичи. Еще два подстреленных зверя – и мы сравняемся», – сосредоточенно думал Армус, прокрадываясь сквозь чащу. Его мышцы были напряжены, он в любой момент был готов среагировать на появление животного.

За деревьями послышались шорохи. Армус насторожился, достал стрелу и медленно подкрался к густой чаще. За листьями промелькнули оленьи рога. Юноша молниеносно выпустил стрелу, но промахнулся. Когда он выглянул из своего укрытия, то увидел, что стрела вонзилась в ствол ели, а рядом стоит испуганная олениха с маленьким пятнистым олененком.

Армус опустил лук, поклонился оленихе и сделал шаг назад. Она слегка наклонила голову и вместе с детенышем ускакала вглубь леса.

Юноша вернулся в чащу и притаился в небольшом овраге, ожидая, когда появится другое животное. Желание обогнать Аксена в охотничьем состязании не давало ему покоя.

Вдруг из чащи послышался протяжный стон. Армус прислушался. Звук повторился, но совсем не вписывался в привычную картину леса. Юноша выбрался из оврага и стал приближаться к чаще, натягивая тетиву и готовясь в любой момент выпустить стрелу. Он был уверен, что там прячется раненое животное.

Но когда молодой охотник пробрался к чаще, увиденное его потрясло! Оказалось, что целился он в бесчувственную девушку. Армус быстро опустил оружие, но подходить ближе не решался. Он оглянулся, убедившись, что никто за ним не наблюдает, и внимательно присмотрелся к девушке. Ее грудь поднималась и опускалась – это значило, что она жива. Армус обратил внимание на необычную одежду незнакомки, но больше всего его удивил цвет ее лица…такой же светлый, как и у него.

Невозможно описать то удивление и ту растерянность, которые овладели молодым охотником. Он не знал, что делать. Откуда в дремучей еловой чаще могла взяться белая девушка?

Армуса разрывали противоречия. Девушке нужна была помощь, но привести в селение белого человека считалось страшным преступлением. Армус помнил тот день, когда Маккой привел к вождю его самого, помнил Совет старейшин. Только чудом вождь решил преступить древний Закон, оставив мальчика в живых.

Закон был известен Армусу, и юноша всегда задавался вопросом: почему белые люди приносят беду? Почему местные племена видят в них угрозу? Он не мог бросить девушку умирать. Она была человеком, она дышала и хотела жить, как и всякое живое существо. Имеет ли значение цвет ее кожи?

Повесив лук за спину, Армус решился на отчаянный поступок. Он осторожно поднял девушку и перебросил через плечо. Об охоте пришлось забыть. «Одна спасенная жизнь дороже десятка убитых оленей»! – успокаивал себя юноша, возвращаясь из лесу.

Когда сквозь чащу стали виднеться первые шалаши, Армус опустил девушку на землю и прикрыл ее еловыми ветками. Потом со всех ног побежал к своему жилищу. Убедившись, что матери дома нет, парень окликнул младшую сестру:

– Игнис! Игнис!

Девочка выглянула из шалаша.

– Что случилось, брат?

– Найди мне такой лоскут шкуры, чтобы можно было завернуться в него с ног до головы, – попросил Армус.

– Есть большой кусок недавно выделанной шкуры, а зачем тебе? – спросила девочка, удивленная такой странной просьбой.

– Это тайна, – прошептал парень.

Игнис обиженно фыркнула, но больше не стала задавать брату вопросов. Армус вернулся к бесчувственной девушке, ловко завернул ее в шкуру и вновь перебросил через плечо. А затем быстрым шагом двинулся к жилищу шаманки. Люди совсем не обратили на него внимание, а вот шаманка, пожилая морщинистая женщина, обвешанная перьями и бусами, пораженно ахнула:

– Армус, зачем ты несешь ко мне свою добычу?

– Это не добыча, Моэма, – прошептал он. – Мне нужна твоя помощь.

Лицо женщины исказилось. Похоже, она почувствовала что-то неладное. В ее шалаше царил странный потустронний запах от дыма сожженных трав. Армус опустил сверток шкуры на пол и быстро его развернул. Увидев белокожую девушку, Моэма ахнула и укоризненно прошептала:

– Глупый мальчишка! Зачем ты принес ее сюда?

– Если бы я ее оставил, она бы погибла, – виновато ответил парень.

– Ты прекрасно знаешь, что здесь ее ждет та же участь, – нахмурилась шаманка. – Я не смогу все время прятать ее у себя. Когда об этом узнает вождь, его гнев поразит всех нас!

– Пусть она хотя бы очнется, – развел руками Армус. – Потом я что-нибудь придумаю.

– Хорошо, – вздохнула Моэма. – А теперь иди. Я сообщу, когда она придет в себя.

Армус свернул шкуру и вышел из шалаша. Его душа отяготилась камнем, угнетающее чувство съедало нутро, когда он смотрел на проходящих мимо людей и представлял, что случится, когда они увидят девушку.

Вскоре с охоты вернулись Маккой и Аксен. Аксен нес на плече двух застреленных уток.

– Десять десятков и пять единиц дичи! – торжествующе сообщил он, отдавая матери добычу.

– Армус, а что принес ты? – спросила Найра, взяв уток за ноги.

«Лучше бы вам не знать», – разочарованно подумал юноша и ответил:

– Я видел только олениху с детенышем и отпустил их.

– Молодец! – одобрил отец. – Одна спасенная жизнь дороже десятка убитых оленей!

Из уток Найра быстро приготовила похлебку, Игнис пыталась ей помочь, но на самом деле просто путалась под ногами. Армус сидел на улице, задумчиво склонив голову. Он думал о девушке, с ужасом представляя последствия своего поступка.

Из шалаша вышел Аксен. Он сжимал в руке копье и демонстративно сделал на его рукояти две новые зарубки. Всего их было сто пять. Заметив, что Армус никак на это не реагирует, парень спросил:

– Братец, у тебя какая-то беда?

– Нет, – ответил тот и отвел глаза в сторону.

– Ты не похож на себя. Отец тоже это заметил, – продолжил Аксен. – Ты ничего не поймал. Вид у тебя вялый, как у скошенной травы.

– Удача мне сегодня не улыбнулась, – пожал плечами Армус. Из шалаша послышался запах вареного утиного мяса.

– Говори, что хочешь, но я вижу, что ты скрываешь какую-то тайну.

– Ничего я не скрываю! – пылко возразил юноша.

Такая реакция побудила Аксена сделать еще один вывод:

– Вот теперь я в этом даже не сомневаюсь.

***

Тем временем Моэма заварила в чаше лечебное питье. Цветы, собранные ею в степях, отдали воде все врачебные свойства. Девушка, находясь в полубессознательном состоянии, сделала несколько глотков. Она беспрестанно шептала: «Анна! Куда ты исчезла? Куда исчезла я»?

– Вот и пришел этот день, – вздохнула шаманка, размышляя о чем-то своем.

Вскоре отвар подействовал, отдал незнакомке всю свою силу, и она открыла глаза. Ее сознание все еще путалось. Она увидела шалаш, услышала треск хвороста в огне, а затем перевела взгляд на шаманку в причудливом одеянии.

– Таки очнулась? – мрачно спросила Моэма.

Девушка не понимала ее речи. Она поднялась на локти и, резко отодвинувшись от старухи, затараторила:

– Где я? Кто вы? Где Анна?!

Моэма тоже ничего не понимала. Голос девушки был настолько звонким, что его могли услышать снаружи. Моэма пыталась ее успокоить, протянула ей руку, но это только напугало незнакомку.

– Не подходите ко мне! – еще громче крикнула девушка.

Не было ничего проще, чем вывести Моэму из себя. Она схватила незнакомку за руку, стиснула ее запястье и что-то прошептала. Девушка вздрогнула и мгновенно уснула.

– Ну и наградили же меня этой ношей! – пробормотала женщина и отправилась к шалашу Армуса.

Юноша все еще сидел на улице, томясь в ожидании. Увидев шаманку, он ободрился.

– Ну что? Она жива? – шепотом спросил он.

– Живее всех живых, – раздраженно ответила Моэма. – Однако с этой девицей слишком много хлопот. Она очнулась, и мой шалаш сразу же наполнился ее неразборчивыми криками. А если бы ее кто-то услышал?

– Тогда я попробую с ней поговорить, – предложил Армус. – Надеюсь, она разговаривает на том же языке, что и я.

В шалаш юноша вошел один. Моэма осталась снаружи для подстраховки. Жар перегоревшего хвороста в очаге едва освещал полумрак. Девушка спала. Армус не хотел ее будить, но и уходить не спешил. Он с любопытством рассматривал ее лицо, такое же белое, как у него. Она попала сюда с того далекого мира, которого он совсем не помнил…

Вдруг девушка открыла глаза, схватила пустой котелок, который стоял рядом, и вскочила на ноги.

– Не подходи ко мне! – крикнула она, выставив посудину перед собой.

Это случилось так неожиданно, что Армус растерялся и не смог найти слов, чтобы вступить с ней в контакт. Он очень давно не разговаривал на родном языке. Девушка, похоже, на это даже не рассчитывала.

– Стой на месте! – продолжала она, пятясь к выходу и размахивая котелком.

– Нет! – только и смог вымолвить юноша, осознав, что незнакомка собирается бежать.

Девушка бросила посудину и, отодвинув тяжелую занавеску, выбежала из шалаша. Армус побледнел и бросился за ней, чтобы затащить обратно, но было поздно. Девушку увидели. Воздух наполнился пораженными возгласами:

– Белая женщина!

– Откуда она здесь?

– Держите ее!

Девушка оглянулась и, увидев вокруг таких же людей, как Моэма, со всех ног метнулась в сторону леса. Женщины подняли ужасный шум, мужчины схватили копья и бросились за ней.

– Стойте! Подождите! – закричал Армус, тщетно пытаясь оставновить толпу.

– Хм, все вскрылось раньше, чем я думала, – прошептала Моэма, прислонившись к скату своего шалаша.

Девушка бежала со всех ног, оглядываясь на свирепых людей с копьями в руках. Черный лес казался ей единственным безопасным местом, но в тот же миг ее последняя надежда рухнула.

Со стороны леса вылетело несколько стрел, и уже через секунду трое мужчин, уронив копья, свалились замертво. Между елями засели стрелки. Девушка остолбенела. Очередная выпущенная стрела задела ее плечо. Она вскрикнула и упала на колени, с ужасом наблюдая за тем, как из лесу выбегают люди с разукрашенными лицами и длинными волосами.

– Арваны! – закричали ивасэкийцы, совершенно позабыв о девушке.

Армус остановился. Его сердце бешенно заколотилось.

– Бегите! – кричал он испуганным женщинам. – Прячьтесь!!!

Мужчины бросились на врагов с воинственными кличами. Они метали друг в друга стрелы, замахивались копьями, сцеплялись в рукопашных схватках. Девушка оказалась в самом эпицентре бойни. Видя, как рядом падают бездыханные тела, она закрыла голову руками и что-то судорожно шептала, пока ее рукав пропитывался кровью.

Один из арванов, заметив девушку, свирепо завопил:

– Белая женщина! – и под градом стрел бросился к ней.

– Нет! Не трогайте меня! – слезно закричала девушка.

Арван ее не понимал и невозмутимо занес у нее над головой нож. Армус увидел это и, вытащив из колчана стрелу, молниеносно сразил врага. Тот качнулся, выпустил нож и свалился на землю. Девушка побледнела от ужаса. Армус бросился к ней, схватил под руки и потащил к шалашу Моэмы.

– Помоги ей! – крикнул Армус и оставил девушку у шаманки.

Сам же стиснул лук и стал сбивать арванов, которые все норовили прорваться внутрь селения. Неподалеку, размахивая томагавком, с врагом дрался Аксен. А чуть дальше, на ряду с воинами, метавшими копья, из лука стрелял Маккой. Великий вождь Фиццу дрался с врагами врукопашную.

Арваны недолго штурмовали селение и вскоре начали отступать. Стрелы, украшенные красными перьями, торчали в земле, в стенах шалашей и в телах убитых. Ивасэкийцы посылали им вслед победные кличи, но каждый понимал, что это было не последнее сражение.

Женщины выбежали из шалашей и горько зарыдали, увидев убитых. На земле перемешались стрелы с красным и желтым оперением. Казалось, все и думать забыли о белой девушке.

Вождь Фиццу, сражавшийся с арванами, гневно посмотрел в сторону леса.

– Они еще вернутся, – мрачно сказал он. – Им удалось покорить многие племена, но не ивасэки!

– Великий вождь, – обратился к нему один из воинов, – что нам делать с убитыми арванами?

– Тела следует вернуть их племени, – ответил Фиццу. На фоне громких женских рыданий его голос звучал, как отдаленное эхо. – А наши павшие воины будут погребены с достоинством!

Арваны, воинственный и многочисленный народ, не раз предпринимали попытки подчинить ивасэки. Но так открыто они еще никогда не нападали.

– Это все из-за бледнолицей! – вдруг закричала какая-то женщина. – Это она принесла нам беду!

К ней присоединилось еще несколько возмущенных голосов. Вождь нахмурил брови и подозвал к себе одного из мужчин. Тот что-то тихо ответил и показал рукой на шалаш Моэмы.

Армус заметил это. Внутри у него похолодело.

Поскольку в селении было много раненых, шаманка не заставила себя долго ждать.

– Кто скрывается в твоем шалаше? – строго спросил у нее вождь.

Моэма не привыкла врать.

– Белая девушка, – ответила старуха, склонив голову.

– Откуда она взялась?

Моэма укоризненно взглянула на Армуса. Юноша понял, что ей придется сказать правду, поэтому решил сделать это сам.

– Девушку принес я! – сознался он, и его спину тут же пронзили сотни осуждающих взглядов.

На лице вождя не дрогнул ни один мускул.

– Ты придешь ко мне – и я буду тебя судить! – невозмутимо сказал он Армусу.

Юноша опустил голову и увидел в толпе растерянные лица отца и Аксена.

– Приведите девушку ко мне, – обратился вождь к воинам. – Я буду говорить с ней!

Пока Моэма обходила шалаши с ранеными, девушка сидела возле очага с перевязанным плечом. Ее сердце колотилось от ужаса, когда она вспоминала бой и холодный блеск ножа у себя над головой. «Где я? Где Анна? Кто эти люди»? – лихорадочно думала она.

В эту минуту в шалаш вошли два воина. Их грозный вид, разукрашенные лица еще больше перепугали ее. Она прижалась к стене.

– Встань! – обратился к ней один из них. – Вождь хочет видеть тебя!

Девушка ничего не понимала, но их приказной тон заставил ее подняться. Они схватили пленницу под руки и куда-то повели. Она решила больше их не провоцировать, поэтому смиренно переставляла ноги, едва успевая за широкими шагами.

Проходя через селение, видя на земле тела убитых, чувствуя враждебные взгляды людей, девушка окончательно пришла в себя. Ее сердце сжалось в порыве ужаса, она осознала, что находится во владениях туземцев. Но как она сюда попала? И куда ее ведут?

Люди наблюдали за ней. Бледная, с растрепанными волосами, в разорванном и запачканном кровью платье, она напоминала обреченное привидение.

Вождь ожидал девушку возле очага. Воины привели ее. Он поднял руку, и они оставили их наедине. Девушка смотрела на него, не скрывая ужаса. Перья, украшающие длинные волосы вождя, накидка из шкуры, причудливые орнаменты и бахрома из шкурок горностая – все это натолкнуло ее на ужасающую догадку. Неужели она попала к индейцам?

– Как твое имя? – спросил вождь, и на этот раз девушка его поняла.

– Меня зовут Мария, – ответила она дрожащим голосом.

– Странное имя… Что оно означает?

– Я…я не знаю.

– Другого ответа я и не ожидал, – лицо вождя омрачилось. – Как ты попала на нашу землю?

– Я не помню, – честно сказала она, удивляясь тому, что вождь говорит на ее языке. – Мы плыли через океан, потом появился туман, корабль на что-то натолкнулся…

– Куда ты плыла?

– В Пуэрто-Рико.

– Я не знаю такой земли.

– Отпустите меня, пожалуйста! – взмолилась Мария. – Я уйду и никому о вас не расскажу.

Вождь ответил ей безразличным взглядом.

– Ты – «дочь луны». Ты должна умереть.

Эти слова вонзились в сердце девушки ядовитой стрелой.

– Нет! – воскликнула она. – Прошу вас, пощадите меня! Я не сделала ничего плохого!

– Таков Закон, – ответил вождь. – Ты должна смириться. Я дарю тебе еще одну ночь жизни, но завтра на рассвете ты умрешь.

У Марии подкосились ноги. Девушка поняла, что все ее мольбы и слезы будут отвергнуты, сколько бы она не плакала. В шалаш вернулись воины и увели ее. Пленница побледнела, как мел, ее сердце бешенно колотилось. «Ты – дочь луны. Ты должна умереть», – эти страшные слова беспощадно повторялись в ее сознании.

Увидев, что девушку уводят, Армус спохватился и спросил у одного из воинов:

– Что сказал вождь?

– Завтра она умрет, – кратко ответил тот.

Сердце Армуса больно сжалось. Он спас эту девушку и теперь нес ответственность за ее жизнь. Юноша узнал в ней родственную душу, поскольку они оба были «детьми луны».

«Ты придешь ко мне – и я буду судить тебя»! – сказал ему тогда Фиццу. Армус затаил дыхание и вошел в шалаш вождя.

– Великий вождь! – тихо сказал он, не осмеливаясь посмотреть тому в глаза.

– Зачем ты привел ее в наше селение? – нахмурился Фиццу.

– Я не мог поступить иначе, – выдохнул Армус. – Она такое же живое существо, как и мы. Я сохранил жизнь оленихе с детенышем. Разве мог я оставить человека, даже если у него другой цвет кожи?

– Что овладело твоей душой?! – вспыхнул вождь. Его бронзовое лицо побагровело от гнева. – Ты преступаешь священные законы! Бледнолицые дважды приносили разрушение на нашу землю! Мы не имеем права допустить третью катастрофу!

– Но ведь я тоже бледнолицый! – возразил Армус. – Почему же меня вы пощадили?

– Потому что Хантий взял над тобой покровительство! А вот эта девушка принесет нам беду! Она должна умереть!

От беспомощности Армус стиснул кулаки. В отличие от остальных ивасэкийцев, ему никогда не удавалось осознать суть их жестокого Закона. Он знал, что «белые люди приносят беду и гибель», однако не понимал почему.

– Значит, девушке ничто не поможет? – спросил юноша в последний раз.

– Ничто! «Дочь луны» видели арваны, а ты спас ее от них. Теперь они думают, что мы скрываем белых людей. Это может стать еще одним поводом к нападению.

Армус знал, что арваны ревностно чтят древний Закон. Для белого человека не было ничего хуже, чем попасть к ним в плен. Не зря имя этого народа переводилось как «красные волки».

– Ты нарушил Закон, Армус, – продолжил вождь. – И я должен наказать тебя. Но я знаю, что сделал ты это не со зла и не из плохих побуждений. Тобой овладела жалость, ты дал волю слабостям, которые присущи всем «детям луны». Я прощаю тебе эту ошибку, но хочу, чтобы ты пообещал больше никогда так не делать. Ты не бледнолицый, Армус! Ты – ивасэкиец! Ты не должен давать волю слабостям!

– Я обещаю, – сказал юноша, пытаясь скрыть разочарование.

Когда Армус вышел из шалаша, его душа наполнилась скорбью.

Он брел через селение, едва переставляя ноги. Люди оглядывались на него с укором, с осуждением. Убитых собирались погребать на рассвете, в их шалашах жуткими какофониями звучали рыданья женщин.

Приблизившись к своему жилищу, Армус не решался войти. Что он скажет семье? Как он посмотрит в глаза отцу? В нем погасли весь его пыл и вся его сила. Вождь был прав! Он, Армус, дал волю слабостям, которые присущи всем бледнолицым. Но как можно оставаться непоколебимым и равнодушным, когда в твоих руках оказывается чья-то жизнь?

Селение утопало в сумерках, и вскоре небо усеялось звездами. Армус поднял голову и предался мыслям. Он не знал, как на самом деле выглядят звезды, не понимал, какая сила удерживает вверху такой большой небосвод, но совершенно отчетливо ощущал там присутствие Кого-то могущественного и мудрого…

«Хантий, – настойчиво размышлял он. – Меня пощадили лишь из-за него, но с тех пор его больше не видели. Хантий. Только Хантий может спасти ей жизнь»…

Где-то вдалеке зазвучала красивая, трогающая душу музыка. Армус слышал ее почти каждую ночь. Звуки были такими тонкими и хрупкими, что сливались с шелестом листвы. Юноша еще в детстве пытался выяснить, откуда они берутся, но оказалось, что никто из ивасэкийцев никакой музыки не слышит. Ее происхождение так и осталось тайной для Армуса.

Из шалаша вышел Аксен. Он снисходительно взглянул на брата, но не решался что-либо ему говорить. Армус ощутил присутствие юноши, и его осенила молниеносная безумная мысль.

– Аксен, могу ли я рассчитывать на твою помощь? – серьезно спросил он.

– Можешь, если это не связано с девушкой, – ответил тот, скрестив руки на груди.

– Аксен, ты единственный, кому я могу доверять, – настаивал Армус. – Помоги мне!

– Почему тебя так заботит ее жизнь? Неужели потому, что она такая, как ты?

– Я не знаю… Наверное, потому, что она человек. И она не хочет умирать, как не хотят все живые существа.

Эти слова немного убедили Аксена, но он был потомственным ивасэкийцем, в его жилах текла кровь предков. Разве мог он нарушить Закон из-за обычной жалости?

Когда Армус озвучил брату свою затею, тот начал отчаянно противиться.

– Ты сошел с ума! Что так помрачило твой разум?

– Это единственный выход, – утверждал юноша. – Никто ничего не узнает.

– Если все раскроется, вождь изгонит нас из племени! На нашу семью падет позор, наши предки разгневаются!

– Я знаю, – прошептал Армус.

– Значит, ты считаешь Закон неправильным? Ты думаешь, что наши предки ошибались?

– Послушай, Аксен! С тех пор прошли столетия! Мы не можем быть уверены, что все случилось именно из-за бледнолицых. Я знаю только то, что одна спасенная жизнь дороже десятка убитых оленей!

Восходящее солнце озарило верхушки елей. На землю упали их длинные тени. Из шалашей тонкими нитями стал подниматься дым – это женщины разжигали очаги. Свет зари упал и на маленький шалаш, в котором держали бледнолицую пленницу. Ее охранял высокий воин, который больше походил на каменное изваяние.

Близилось погребение убитых, близилось время казни.

Возле охраняемого шалаша вдруг показалась тень – очертание большого животного с ветвистыми рогами. В лучах восходящего солнца люди увидели оленя. Такое зрелище повергло их в восторженное оцепенение!

Олень неподвижно стоял возле шалаша, его ноздри раздувались от учащенного дыхания.

– Хантий! Здесь Хантий! – закричал кто-то из толпы.

Олень встрепенулся, сорвался с места, перепрыгнул через ограду и бросился в лесную чащу. О его присутствии свидетельствовали лишь следы копыт, которыми была усеяна земля вокруг шалаша.

Среди удивленных зевак стояла и Моэма. Переводя взгляд из шалаша на убегающего оленя, она нахмурила брови.

– Хантий! Это был Хантий! – послышался чей-то возглас.

– Сообщите об этом вождю!

– Хантий защищает белую девушку! Он не хочет ее смерти!

Люди принялись бурно обсуждать увиденное. Они никогда не видели Хантия, многие мечтали хоть раз в жизни встретить зверя, легенды о котором передавались из поколения в поколение. Шум толпы с самого утра заинтересовал и других ивасэкийцев, которые стремительно стекались к шалашу пленницы.

Мария провела ночь в мучительном ожидании. Услышав снаружи непонятный шум, она стиснула крестик и стала шепотом повторять молитвы.

Вождь не заставил себя долго ждать. Ему тотчас сообщили о появлении Хантия, и он вышел к своему народу. И хоть следы у шалаша служили неоспоримым доказательством, Фиццу не покидали сомнения.

– Был ли здесь Хантий? – спросил он у людей.

– Был!

– Мы видели его!

– Видели своими глазами!

Маккой и Найра, услышав непонятный шум где-то посреди селения, удивленно выглянули из шалаша.

– Что случилось? – спросила Игнис.

– Там собрались люди, – ответил Маккой. – Похоже, они что-то решают.

Не теряя времени, охотник с женой решили присоединиться к собранию. Игнис, оставшись дома, принялась будить братьев, которые сегодня подозрительно долго спали. Когда девочка прикоснулась к их покрывалам, то поняла, что постели пусты.

– Что здесь происходит? – спросил Маккой, протискиваясь сквозь толпу.

– В селение приходил Хантий, – ответили ему. – Вождь в замешательстве.

– Хантий? – поразился Маккой. – Не может быть…

Тем временем один из воинов вытащил из шалаша испуганную Марию. Девушка увидела сборище людей и решила, что они собрались на ее казнь. Она не знала, что у ивасэкийцев не принято глазеть на подобное зрелище, как это делали в средневековой Европе.

Вождь бросил на нее мрачный взгляд и сказал:

– Сейчас решится твоя судьба, «дочь луны»!

– Что? – удивилась девушка. – Разве вы не окончательно решили убить меня?

Фиццу ей не ответил. Он обратился к людям:

– Считаете ли вы верным принять волю Хантия и сохранить жизнь бледнолицей?

Люди не спешили отвечать. Каждый из них погрузился в раздумья, никто не решался нарушать Закон.

– Если Хантий стал на ее защиту, значит мы должны принять его волю! – осмелилась ответить Моэма.

В этот миг к шалашу подоспели старейшины.

– Великий вождь! – обратился к нему один из них. – Пятнадцать лет назад по велению Хантия мы оставили у себя бледнолицего ребенка. Значит ли это, что нам нужно принять и девушку?

В самый разгар спора в толпе появились Армус и Аксен. Они выглядели усталыми и изнуренными, будто не спали всю ночь.

– На этот раз все иначе, – возразил Фиццу. – Девушку видели арваны.

Чтобы решить этот сложный вопрос, вождь решил вновь собрать Совет старейшин. Люди единогласно подтвердили, что видели оленя у шалаша пленницы. Десять стариков (двое из них умерли от старости) во главе с Фиццу удалились для дальнейшего совещания. За собой увели и Марию.

Толпа стала расходиться. Моэма пристально взглянула на охотничьих сыновей.

– Удивительно, – сказал Маккой жене и сыновьям, когда они возвращались домой. – В селение приходил Хантий, а нам не посчастливилось его увидеть.

– Ты ведь уже когда-то видел его, отец, – заметил Аксен, покосившись на Армуса.

– Видел, – с усмешкой кивнул тот. – И даже пытался подстрелить.

– Все же это невероятно, – добавила Найра. – Думаю, теперь у вождя не останется выбора и он помилует девушку. Какое счастье, что он простил тебе этот проступок, Армус!

Слова матери пробудили в душе юноши злобных кошек. Возле шалаша их встретила Игнис. Девочка подозрительно посмотрела на братьев, но не обмолвилась и словом о том, что ночью они где-то пропадали.

***

Мария сидела в шалаше вождя, взволнованно наблюдая за совещанием. Фиццу разговаривал со старейшинами на местном диалекте, поэтому девушка не понимала, о чем они говорят. Когда старики дружно поднялись и стали расходиться, она не выдержала и спросила:

– Вы меня убьете?

Вождь поднялся и подошел к ней так близко, что она увидела в его темных глазах свое отражение.

– Хантий стал на твою защиту. Мы не можем убить тебя.

Девушка не понимала, о ком идет речь. Но весть о том, что ее передумали убивать, вселила в нее надежду.

– Тебя видели арваны, – продолжил вождь ледяным голосом. – И они будут желать твоей смерти, вопреки воле Хантия. Теперь ты пленница ивасэки. Ты останешься здесь.

– То есть…останусь навсегда? – побледнела Мария.

– Да, неблагодарная! Разве ты не рада, что я сохранил тебе жизнь?! – нахмурился Фиццу. – Из-за тебя моему народу грозит опасность! Из-за тебя нас будут осаждать арваны!

– Простите меня! – прошептала девушка. – Мне очень жаль, что так случилось…

Увидев на ее лице смирение, вождь немного остыл.

– Ты будешь жить здесь, будешь помогать моим жене и дочери, будешь делать все, о чем они тебя попросят!

Это еще больше поразило Марию, и она резко отшатнулась от Фиццу. Ей чудом удалось избежала гибели, но враждебная паутина не собиралась ее отпускать. Глаза девушки наполнились слезами, и она опустила голову, чтобы вождь не разозлился еще больше.

Объявив свой вердикт, Фиццу вышел из шалаша. Ему предстояло возложить на могилы погибших еловые венцы и вместе со своими воинами переправить через реку трупы арванов. Оставшись в одиночестве, Мария упала на колени и громко разрыдалась.

В ее сознании хаотично вспыхивали мысли о побеге. Но куда бежать? Где она находится? Как она вообще сюда попала? Что случилось с «Олимпией»? Слезы ручьями стекали по ее щекам. Она не могла смириться с тем, что стала пленницей, с тем, что вынуждена быть прислугой у дикарей!

Когда солнце поднялось выше елей, ивасэкийцы стали собираться на охоту. Армус беспокойно складывал стрелы в колчан. Аксен в очередной раз показал ему копье со ста пятью зарубками, но теперь это мало заботило юношу. Братья не спали всю ночь, поэтому решили, что вместо охоты будут отсыпаться в какой-нибудь уютной дремучей чаще.

В шалаш забежала Игнис и взволнованно сообщила:

– Девушку помиловали! Вождь оставил ее у себя!

– Видишь? – обратился Аксен к Армусу. – Ее жизнь спасена. Надеюсь, теперь ты успокоишься.

– Ты прав, – улыбнулся Армус, ощутив прилив восторженного облегчения.

– Где вы были этой ночью? – укоризненно спросила Игнис.

Братья удивленно переглянулись.

– Спали, – ответил Армус.

– Нет! Ваши постели были пусты! – настаивала девочка.

– А мы проснулись раньше тебя! – ответил Аксен, и они с Армусом вышли из шалаша.

На пути к лесу Армус сказал:

– Я валюсь с ног от усталости. Сегодня мы не принесем добычу в дом.

– Согласен, – кивнул Аксен. – Жаль будет огорчать отца, но мы ведь не такие хорошие охотники, как он.

Стоило братьям по обычаю стукнуться кулаками, как их окликнула Моэма. Она угрожающе приближалась к ним с охапкой сухих растений.

– Это было уже слишком, – строго сказала женщина. – Вы даже не представляете, во что вам выльется эта ложь!

– О чем ты говоришь? – притворно удивился Аксен.

– Вы можете обмануть кого угодно, но не меня! – настаивала шаманка. – Думаете, я не поняла, что Хантий у шалаша девчонки был ненастоящий?!

Такое заявление ввело братьев в ступор.

– Как ты догадалась? – поразился Армус.

– Олень был такой изможденный, будто его всю ночь гоняли по лесу, – начала излагать она. – Поэтому он никого и не боялся, не метался, словно безумный. У него просто не было сил. А еще я заметила, что его задняя нога была к чему-то привязана, поэтому он и стоял у шалаша, пока его не увидели люди. Потом веревку кто-то перерезал, и зверь наконец-то смог убежать!

Моэма демонстрировала поразительную проницательность. Аксен и Армус остолбенели.

– Ты ведь никому не расскажешь? – умоляюще спросили они.

– Зачем? – пожала плечами женщина. – Любая ложь недолговечна. Она рассыпится и без моей помощи.

Когда шаманка ушла, лица братьев омрачились. Она видела их насквозь, от нее невозможно было ничего скрыть. Молодые люди действительно всю ночь охотились на оленя, чтобы выдать его за призрачного Хантия. Это и была та безумная идея Армуса, на которую так долго не соглашался Аксен.

***

Тем временем в шалаш вождя вернулись его жена и дочь. Мария принялась быстро утирать слезы.

– Чего смотришь? – отрывисто спросила у нее женщина.

– Кто это? – спросила дочь у матери.

– Наша служанка, – ответила ей женщина. Оглядев грязное окровавленное платье Марии, она добавила: – Переодень ее! Сегодня нужно обработать много шкур, ее помощь нам пригодится.

Пока женщина раскладывала в очаге хворост, дочь вождя подошла к Марии и улыбнулась.

– Не бойся, – тихо сказала она. – Моя мать строгая, но справедливая. Как твое имя?

– Мария, – робко ответила девушка.

– Меня зовут Цихити. Идем со мной, у меня много одежды, ты сможешь переодеться.

Доброжелательный тон Цихити немного успокоил Марию. Она решила взять себя в руки. Цихити оказалась улыбчивой и болтливой, помогла Марии снять платье и, увидев ее перевязанное плечо, испугано скрикнула:

– Ты ранена?

– Меня задела стрела, – ответила девушка. Вспомнив свирепое лицо арвана, пытавшегося ее убить, она пошатнулась.

– Какой ужас! – покачала головой Цихити. – Арваны – жестокий народ. Я очень их боюсь…

Мария тяжело вздохнула и решилась спросить:

– Откуда вы знаете мой язык?

– Меня научил отец. Он выучил его во время общения с «детьми луны». Ты не единственная бледнолицая, которая сюда попадала.

– Значит, их было много? – удивилась Мария. – И их всех убили?

– Не всех, – возразила Цихити. – У одного нашего охотника есть белый сын. Отец согласился оставить его, потому что на его защиту стал Хантий.

Цихити пожертвовала для Марии свою тунику из мягкой тонкой кожи, юбку с бахромой и подарила очень ценное ожерелье из иголок дикобраза.

– Превосходно! – улыбнулась Цихити, заплетая ей косы.

Пока мать готовила к отделке оленьи шкуры, Цихити разрешила Марии немного отдохнуть. Этой ночью девушка почти не спала, и силы покидали ее с каждой минутой. Вскоре им обеим предстояло присоединиться к работе.

Мать Цихити, которую звали Майа, вбила в землю несколько палок и туго натянула между ними шкуры. Они были уже очищены от сухожилий и остатков мяса. Мария никогда не видела процесса обработки кожи и ничего об этом не знала.

– И какой с тебя толк, если ты ничего не умеешь? – нахмурилась Майа и ушла готовить обед к возвращению мужа.

Мария нахмурилась. Еще вчера она жила спокойной жизнью в привычных для себя условиях, а теперь ее лишили свободы, да еще и обвиняют в том, что она не умеет выделывать шкуру!

– Не беспокойся, – улыбнулась Цихити. – Я тебя всему научу. Нам всего лишь надо натереть шкуру жиром и оставить ее сушиться. Тогда она будет мягкой.

Девушки принялись за работу. Мария молча натирала кожу, сосредоточенно обдумывая свое положение.

– Как ты очутилась в наших краях? – вдруг спросила Цихити.

– Если бы я знала… – вздохнула Мария.

– А где ты была до этого? Какой была твоя прежняя жизнь?

Безобидный вопрос озадачил Марию. Особенно огорчила фраза «прежняя жизнь».

– Все было чудесно. Мой отец работал хирургом, мама – сестрой милосердия… – ответила девушка, но, увидев, что Цихити ее не понимает, быстро добавила: – Мои родители спасают людям жизни.

– Как Моэма? – уточнила Цихити.

– Да, наверное. А еще у меня была подруга. Я плыла вместе с ней в Америку – это огромный континент. Нас должны были встретить… – дальше Мария говорить уже не могла. Из ее глаз хлынули слезы.

– Прошу, только не плачь! – взмолилась Цихити. – Все будет хорошо.

– Нет! – покачала головой девушка. – Я не хочу здесь оставаться! У меня была совершенно другая жизнь! Разве я могу забыть свою семью, свою подругу?

– Мне жаль, что так случилось. Хочешь я буду твоей подругой? У меня нет сестры, но я хотела бы ее иметь.

Мария печально улыбнулась. Искренность и доброта Цихити ее растрогали. Взяв себя в руки, девушка спросила:

– А кто такой Хантий?

– О, я с радостью тебе расскажу! – оживленно ответила дочь вождя. – Так мы называем лесного призрака в облике оленя. Легенда гласит, что он родился несколько сотен лет назад. Лес растил его, кормил, как и других своих детей-животных, пока эти края не заселили наши предки. Они перекочевали сюда после второй катастрофы, которая уничтожила их землю. Разразились войны, каждое племя хотело завоевать территорию. Люди убивали друг друга, не щадили никого. Однажды предки ивасэкийцев решили напасть на беззащитный лагерь с женщинами и детьми, но Хантий преградил им дорогу, взывая к их милосердию. Они не прислушались и убили его, а затем взяли в плен всех, кто находился в лагере. Хантий появился снова, но теперь убить его стало невозможно. Ночью началась гроза. Люди утверждали, что видели во вспышках молний силуэт оленя, на землю падали тени его рогов. В ту ночь их шалаши вспыхнули, как хворост в очаге, многие погибли, земля выгорела дотла. Тогда наши предки осознали свою ошибку. Им пришлось искать новые земли, но на этот раз мирным путем. Они больше не убивали, не разоряли, не захватывали и стали жить в гармонии с природой. Но дивного оленя больше никто не видел. С тех пор Хантий бродит по нашей земле, очень редко попадаясь кому-то на глаза. Говорят, что он может творить чудеса, плачет целебными цветами. Мы чтим его, чтобы он снова на нас не разозлился.

Мария слушала легенду, не скрывая любопытства.

– Почему он стал на мою защиту? Как это можно объяснить?

– Это загадка, – пожала плечами Цихити. – Хантий – призрак. Никто не знает, почему он появляется во время тех или иных событий.

Племя «красных волков» проживало южнее селения ивасэки. Их деревни разделяла река, но это не мешало арванам регулярно нападать на соседей. «Красные волки» были очень воинственными и не представляли жизни без сражений. Маленькие племена, по несчастью располагавшиеся по одну сторону реки с арванами, были захвачены. Каждое новолуние их вождям приходилось платить арванам дань – часть добычи и урожая.

Случилось это как раз в тот день, когда вождь Крул отправил отряд воинов в селение ивасэки. Набег должен был разорить и ослабить соседей, сделать их легкой мишенью для дальнейших атак. Арваны еще не знали о том, что понесут большие потери и будут вынуждены отступить.

В шалаш Крула, стирая со лба капли пота, явился взволнованный рыболов. Он очень спешил и принялся уверять вождя в том, что нашел возле реки двух бесчувственных бледнолицых.

Крул послал туда нескольких воинов, и те доставили в селение девушку и молодого человека. Они были живы. Арваны ловко связали им руки и оставили в пустующем шалаше, поставив у входа двух мужчин.

Этими несчастными оказались Анна и Артур.

Молодые люди долго не приходили в себя, лежа на полу со связанными руками. Первым очнулся парень. Перед глазами у него все расплывалось, запястья онемели, веревка жестко впилась в кожу. Поначалу он ничего не мог вспомнить, словно ему отшибло память, но затем перевел взгляд на Анну, и в его голове начали складываться цепочки воспоминаний.

Корабль. Туман. Удар. Темнота.

Анна открыла глаза и резко спохватилась. Ее безумный взгляд стал метаться по шалашу, она панически размахивала связанными руками, тяжело переводя дыхание. Затем увидела Артура и возмущенно вскрикнула:

– Это опять вы?

– Я, – кивнул он, – а кого ты хотела увидеть?

– Где мы? Где Мария? Корабль потерпел крушение? – затараторила Анна, а потом посмотрела на свои связанные руки и закричала: – Что это? Куда я попала?!

– Тише! – шикнул на нее Артур. – Судя по всему нас кто-то похитил. Будет лучше, если ты не будешь привлекать своими криками внимание похитителей.

– Похитили? – еще больше испугалась Анна, отчаянно пытаясь высвободить руки. Веревка до крови впивалась в ее нежную кожу. – Кто мог нас похитить?! Если мы на суше, значит пароход причалил? Но почему я этого не помню? Мы в Пуэрто-Рико? Наверное, нас похитили пираты! Они будут требовать выкуп. У моего отца есть деньги, он заплатит!

Неудержимый поток слов мог свести с ума любого.

– Остановись, – строго сказал Артур. – Возьми себя в руки. Не тараторь!

– Как вы можете быть таким черствым? – поразилась Анна. – Как, по-вашему, я должна себя вести? Я хочу видеть своих похитителей! Пусть они все мне объяснят.

Артур попытался возразить ей, но у него из кармана вдруг вывалился блестящий круглый медальон. Анна заметила украшение и, прервав поток риторических вопросов, пораженно ахнула:

– Это же мой медальон! Подарок отца! – а потом подняла взгляд на парня и недоверчиво спросила: – Откуда он у Вас?

– Я… – растерянно запнулся он. Память к нему вернулась, а вот былая изворотливость куда-то запропастилась. – Я нашел эту вещь в кормовой части судна. Хотел отнести капитану, чтобы найти владельца, но не успел…

– Все ясно, – тон Анны стал более снисходительным. – Это я потеряла медальон. И я благодарю Вас за то, что Вы его нашли.

В тот же миг занавеска, скрывающая выход, отодвинулась, и в шалаш вошли двое мужчин. Увидев их, Анна испуганно скрикнула, а Артур нахмурил брови. Разукрашенные, с длинными волосами, в кожаных накидках и с копьями! Не произнося ни слова, воины схватили пленников под руки и начали толкать к выходу.

– Кто вы? – кричала Анна, оглядываясь на их безучастные лица. – Чего вы хотите?

– Не провоцируй их! – настаивал Артур, с опаской поглядывая на арванов. – Веди себя спокойно.

– Спокойно? Вы издеваетесь? – нахмурилась девушка.

Однако копье, направленное ей в спину, убедило ее в обратном. Она замолчала и смирно ступала туда, куда ей указывали. Пленников вели через селение. И Артур и Анна рассматривали людей, идущих навстречу, и обоих посетила страшная безумная мысль: они попали к дикарям.

– Этого просто не может быть, – шептал Артур, лихорадочно анализируя увиденное.

– Похоже, корабль все-таки затонул, а мы погибли и попали в Ад! – пробормотала Анна, рассматривая шалаши, стоящие вдоль тропы.

Люди смотрели на пленников так, как смотрят дети на дивных цирковых животных. Но в их глазах не было восхищения, а только ненависть вперемешку со страхом. Анна с трудом держала себя в руках.

Возле одного из шалашей пленники увидели высокого мужчину крепкого телосложения и устрашающего вида. Его рост достигал почти двух метров, лицо казалось свирепым, как у медведя, а длинные жесткие волосы были собраны в пучок на затылке. Это был Крул.

Анна и Артур с ужасом переглянулись, когда осознали, что ведут их именно к нему. Вождь смерил их оценивающим взглядом и вдруг заговорил на понятном им языке:

– Кто вы такие?

Этот простой вопрос застал пленников врасплох. Артур открыл рот, но его сиплый голос безнадежно застрял в гортани. В голове стали лихорадочно метаться всякие мысли, хитрости, уловки. Но когда он почувствовал, что в спину ему впивается копье, тут же ответил правду:

– Меня зовут Артур.

Вождь кивнул и перевел взгляд на девушку.

– Я Анна, – дрожащим голосом ответила она.

– С какой целью вы явились на нашу землю? – спросил великан.

– Честно говоря, мы вообще не намеревались сюда являться, – заговорил Артур, выжимая из себя все возможное притворство. Что, что, а это у него получалось даже лучше, чем воровать. – Случилась какая-то ошибка. Мы плыли на корабле, а потом…

– Ты лжешь! – перебил его вождь. – Вы явились, чтобы принести нам беду и гибель!

– Нет! – воскликнула Анна. – Мы не понимаем, о чем вы говорите! Мы сами жертвы обстоятельств!

– Ты тоже лжешь! – невозмутимо повторил Крул. – «Дети луны» никогда не приходят с миром! «Дети луны» приносят разруху и смерть!

– Но…ведь не все они одинаковые, эти дети, – попытался извернуться Артур. – И мы действительно не понимаем, где находимся. Куда мы попали?

– На землю наших предков! – ответил вождь с неким благоговением. – Огромную, необъятную, окруженную большой водой.

– Большая вода называется океаном, а за ним находятся континенты, – исправил его парень. – Мы прибыли оттуда и попали сюда по дерзкой случайности.

– Случайностей не существует, – отрезал Крул.

– Хорошо, пусть так, – согласился Артур. – Но нам бы хотелось знать, в чьем плену мы находимся. Вы индейцы?

– Я не знаю такого слова, – покачал головой вождь. – Мы арваны. Я – вождь Крул, что означает «змеиный язык».

– Да какая разница, кто они? – не выдержала Анна, которой до сих пор удавалось держать себя в руках. – Индейцы, арваны… Они все дикари!

С лица Крула исчезла невозмутимость. Он приблизился к девушке и свирепо прошипел

– Как ты смеешь оскорблять Великого вождя «красных волков»?!

Он поднял руку, готовясь ударить пленницу, но вдруг схватил ее за подбородок. Она с ужасом взглянула ему в глаза.

– Ты очень красивая, – сказал вождь. – Я сделал бы тебя своей женой, если бы не Закон.

– О чем вы говорите? – удивился Артур.

– Белые несут беду. Белых надо убить.

– Что? – вспыхнула Анна.

Артура бросило в холодный пот. Впервые в жизни он запаниковал.

– Послушайте, – пробормотал парень. – Может, Закон можно как-то обойти?

Неуклюже орудуя связанными руками, парень извлек из кармана горсть украденных драгоценностей.

– Вот, возьмите! Эти украшения стоят очень дорого! Возьмите и отпустите нас! Мы уйдем и никому ничего не расскажем!

Лицо Крула побагробело. Он замахнулся и выбил украшения из рук Артура. Они рассыпались по земле, и вождь стал затаптывать их мокасинами.

– Как ты смеешь?! – кричал он громовым басом. – Это ваши законы можно обойти золотом! Я втопчу твое богатство в землю, и оно смешается с грязью!

Предложение откупа разгневало Крула больше, чем слово «дикари», и он ударил Артура по лицу. Удар оказался настолько сильным, что парень пошатнулся и свалился на землю. Разбитый нос вспыхнул алой кровью. Анна испуганно скрикнула.

– «Дети луны» сделали много зла моим предкам! – прошипел вождь. – Это зло нельзя искупить золотом. Это зло можно искупить только кровью!

Анна побледнела и была в шаге от обморока, а Артур пораженно смотрел на втоптанные в землю драгоценности. Их снова схватили и увели обратно в шалаш.

Когда Крул собрался переходить к своим делам, в селение возвратился отряд, посланный разорить ивасэкийцев. Воины шагали с высоко поднятыми головами, но в окровавленной и изорванной одежде. Среди них были раненые.

– Великий вождь! – воскликнул один из воинов, рухнув на колени. – Ивасэки – достойные противники! Нам не удалось прорвать оборону. Нас было слишком мало. Мы дрались с ними и потеряли много храбрых мужчин.

– Стало быть, мы потерпели поражение, – нахмурился Крул. – Хоть ивасэки и миролюбивый народ, а с оружием обращаться умеют.

– В их селении находится белая женщина! – сообщил кто-то из отряда. – Они спасли ее от руки нашего воина.

– Еще одна белая женщина? – поразился Крул. – И ивасэкийцы ее защищали?!

– Именно так! Наш воин пал, а она осталась жива.

– Этого быть не может! Они решили преступить Закон?! – такое известие рассердило Крула больше, чем попытка подкупа. – «Дети луны» заплатят за свое зло! Белая женщина должна быть у меня! Я обязан убить ее и остальных бледнолицых, пока мои предки не разгневались!

Анна и Артур тем временем вернулись в «тюрьму». Девушка все рыдала и рыдала, причитая о своей несправедливой горькой участи, а парень, пытаясь утереть плечом кровь, настойчиво копошился в мыслях. Изможденно взглянув на подругу по несчастью, он в конце концов сказал:

– Да хватит тебе уже сырость разводить. Чахотки нам еще не хватало.

– Почему вы мне «тыкаете»? – сквозь слезы нахмурилась Анна.

– Потому что мы не в том месте и не в тех условиях, чтобы «выкать»! – ответил Артур.

– Кто эти люди? Почему они хотят нас убить?

– Понятия не имею, – нахмурился парень. – Но они не индейцы. У индейцев красная кожа, а у этих…у этих кожа напоминает бронзу.

– Я не хочу умирать! – снова разрыдалась Анна. – Тетя Ариана узнает о моем исчезновении, сообщит отцу, и он будет искать меня!

– Лучше не тешиться подобными надеждами, – осадил ее Артур. – Нам надо узнать, где именно мы находимся. Может, это какая-то неизученная земля Нового Света? Я не понимаю лишь одного: как нас сюда занесло?

– Мы должны бежать! – заявила девушка.

– Как? Шалаш охраняют, у нас связаны руки… Я не знаю, что делать. Даже откупиться не получилось, – вздохнул Артур и разочарованно добавил: – Впервые в жизни…

Когда он затронул тему неудачного откупа, Анна вспомнила горсти драгоценностей в его карманах и рискнула поинтересоваться:

– Откуда у Вас столько золота?

Вопрос показался Артуру затруднительным, но талант прирожденного лжеца в беде его не оставил.

– Это…это наследство моей матери. В Пуэрто-Рико живут мои родственники, я хотел перебраться к ним. А драгоценности собирался продать в Сан-Хуане.

Ответ звучал более чем убедительно. Анна не стала размышлять над тем, почему с таким богатством в карманах парень выглядел, как потрепанный жизнью скиталец.

– Мне очень жаль, что Ваше наследство осквернилось под ногами дикаря… – прошептала она.

В племени арванов Совет старейшин состоял всего из шести опытных воинов, которые принимали активное участие в захвате соседей. Видя, что Крул медлит с казнью пленников, старейшины потребовали у него объяснений.

– Бледнолицых намного больше, чем я предполагал, – говорил вождь. – И я не успокоюсь, пока они все не окажутся в моих руках. Только тогда «дети луны» заплатят кровью за зло своих предков! А еще мы должны наказать ивасэкийцев. Они предали Закон и приютили «дочь луны». Мы обязаны отомстить! Придет время – и не останется ни одного племени, которое бы не подчинялось «красным волкам»!

Пылкая речь вождя заслужила на одобрительные кивки старейшин.

– Ивасэки – сильный народ, – заметил один из воинов. – Они всегда готовы к нападению.

– Теперь все изменится! – категорически возразил Крул. – Сегодня я отправлюсь к вождю соргуров и буду говорить с ним о предательстве ивасэки.

Терять времени вождь не стал. Оставив селение на попечении старейшин, он отправился к реке, за которой располагалась территория соргуров. Казалось, сама природа пыталась разделить арванов, соргуров и ивасэкийцев. «Красные волки» проживали на левобережье горной реки Хайа-Моа, ивасэки и соргуры – на правобережье. Последних разделяла еще и притока, впадающая с севера в эту самую Хайа-Моа.

Пленникам тем временем принесли пищу. Они с жадностью набросились на чашу с мутной водой и выпили все до дна. А вот к бесформенным обугленным плодам прикасаться не спешили, хотя ночь провели, мучаясь от голода и жажды.

– Я не стану это есть! – скривилась Анна, у которой под глазами появились темные круги. – Здесь же один уголь!

Артур коснулся к черной кожуре плода, и она треснула. Внутри показалась желтая гладкая мякоть.

– Это похоже на картофель, – предположил парень. – Видимо, его испекли в огне. Бери ешь, нам нужны силы. Мы ведь хотим выжить?

– Хотим, – кивнула Анна и взяла черную картофелину. Ее руки почернели от сажи. На вкус картофель был вполне сносный. Девушка добавила бы к нему соли, но в ее положении выбирать не приходилось.

– Мой отец найдет меня, – настойчиво повторяла она. – Этим дикарям не поздоровится.

– А где сейчас твой отец? – поинтересовался Артур.

– В Европе.

– Ха! Тогда найдет он тебя не скоро. Если корабль затонул, тебя будут считать погибшей. Если он все-таки причалит…начнутся долгие разборки по поводу твоего отсутствия. И письмо в другую часть света идти будет не один день.

– В Пуэрто-Рико уже два года налажена телеграфная связь, – возразила девушка.

– Хорошо. Допустим сигнал о твоем исчезновении пересечет Атлантику, допустим твой отец получит его в ближайшие дни. И что дальше? Где тебя искать? С чего начинать?

– Вы это специально? – разозлилась Анна, испачкав углем подбородок. – Вы хотите, чтобы я не верила в спасение? Отчаянье – грех!

– Я смотрю на ситуацию со стороны здравого смысла, – усмехнулся парень, глядя на ее запачканное лицо.

– Лучше бы вы думали над тем, где мы находимся. Это не Америка! Да, там есть дикари, но по крайней мере они знают о существовании других земель за океном, они научились жить вместе с европейцами. Но эти…арваны, похоже, совершенно дикие.

– Значит, мы на каком-то неизведанном острове, – пожал плечами Артур. – В Атлантическом океане тысячи мелких островов. Думать о побеге безнадежно.

Анна задумалась. Если пароход затонул, то их вполне могло вынести к какому-то острову. Эта версия звучала более реалистично, чем исчезновение с борта. И тут девушка с ужасом осознала, что ее подруга, скорее всего, погибла…

***

Маккой, Аксен и Армус сидели возле шалаша и приводили в порядок оружие. Все мужчины в селении занимались этим, поскольку арваны могли возобновить атаку в любую минуту. Пока отец натачивал все имеющиеся томагавки, сыновья заменяли охотничьи наконечники стрел на боевые. В ход пошли острые наконечники с зубцами, которые слабо прикреплялись к древку.

– Близится Хинки, – вдруг произнес Маккой, орудуя точильным камнем. – Кто–нибудь из вас осмелился выбрать невесту?

Праздник Хинки «открывал» свадебный период, когда юноши, достигшие 20 лет, могли выбрать девушку для создания семьи. В таком возрасте пора было уходить из отцовского шалаша и строить собственный.

Армус ничего не ответил, а вот Аксен растерянно выронил наконечник. Отец сразу понял, что душу его сына кто-то пленил.

– Да, отец, – робко ответил Аксен. – Я выбрал жену и буду дарить ей венок.

– Кто же это? – поинтересовался Армус.

– Анири, дочь рыболова, – со смущенной улыбкой ответил тот.

– Анири хорошая девушка, работящая и послушная, – одобрил Маккой. – Будем надеяться, что она примет твой венок.

Ближе к полудню к ним пришел посыльный с вестью о том, что вождь срочно хочет видеть Аксена. Парень удивился. Еще никогда ему не доводилось бывать в шалаше Фиццу. А вот Маккой даже бровью не повел. Точил себе томагавки, будто ничего не произошло.

– Думаю, вождь зовет тебя по важному делу, – сказал он сыну. – Иди скорее, не задерживайся.

Армус вызвался пойти вместе с братом. Оставив недоделанные стрелы на доработку отцу, сыновья отправились к вождю. В шалаш Аксен вошел один, брату велел остаться у входа.

Фиццу ожидал юношу, сидя у очага и натачивая топор с разукрашенной рукоятью. Морщины на его лице находились в постоянном движении, словно отображали траектории мыслей.

– Ты звал меня, великий вождь? – обратился к нему Аксен.

– Да, – кивнул тот, откладывая в сторону оружие. – Я долго обдумывал то, что должен сказать. И хочу сказать это именно тебе.

– Почему мне? – развел руками молодой охотник.

– Я видел, как отважно ты дрался с арванами. Не каждый решится взять в руки оружие для рукопашного боя. Ты смелый и преданный, поэтому я решил поручить тебе важное задание. Ты спросишь: почему я не обратился к своим воинам? Многие из них ранены, а впереди нас ждет еще не одно сражение.

– Во время войны каждый мужчина становится воином, – молвил Аксен, польщенный доверием Фиццу.

– Это так, но сейчас не война. И я надеюсь, что нам удастся ее предотвратить. Я хочу послать тебя в селение арванов. Ты должен узнать, готовят ли они новые атаки, какая численность их отрядов, какой у них настрой. Крул – хитрый и изворотливый. Его замыслы сложно предугадать, но он не остановится, пока не покорит нас. Мы должны быть готовы ко всему. Даже к войне.

– Ты думаешь, что арваны решат развязать ее первыми? – удивился Аксен.

– Это всего лишь дело времени. Пока они ограничиваются только атаками, пытаясь ослабить нас. Для начала войны им нужен повод. И этим поводом может стать наша пленница. Сейчас она моя собственность. Если Крул захочет забрать ее, ему придется объявить мне войну. Он воспользуется этим, чтобы разорить и поработить нас. Именно поэтому ты должен проникнуть в логово «красных волков» и узнать все об их намерениях.

Аксен был так взволнован, что в первые секунды потерял дар речи. Только что он вырос в собственных глазах. Теперь Анири просто обязана принять его венок!

– Я отправлюсь на разведку этим вечером, – отчеканил парень. – Ты можешь на меня рассчитывать!

Лицо Фиццу озарилось улыбкой.

– Твой отец может гордиться тобой.

***

Армус стоял возле шалаша, скрестив руки на груди и задумчиво глядя на темные ели. Мимо проходили двое мужчин, что-то встревоженно обсуждая. Юноша услышал отрывок их разговора:

– Мы зря надеемся на мир. Арваны не оставят нас в покое.

– Нам нужны оборонные сооружения. Их селение уже давно ограждено частоколом. Они готовились к войне. Не пора бы и нам об этом задуматься?

«Война»? – удивился Армус. Мужчины прошли мимо, и продолжение диалога унеслось следом за ними. Юноша упорно прокручивал в мыслях тревожные слова, пока не отвлекся на другие голоса. Женские.

С обратной стороны шалаша, очищая початки кукурузы от крупных желтых зерен, сидели Цихити и Мария. Дочь вождя ловко прокручивала злак в ладонях, кукуруза щедро сыпалась в глиняный горшок, а вот Мария до крови растерла пальцы.

– Зачем вам вообще кукуруза? – недоумевала она.

– Мы измельчаем ее в муку и печем хлеб, – обьясняла Цихити. Этот вопрос показался ей глупым. – А иногда варим целиком.

– Там, откуда я родом, хлеб пекут из пшеницы, – вздохнула Мария. Ее лицо опять омрачилось воспоминаниями.

– Ты обещала не грустить! – напомнила ей девушка.

– Я не грущу. Я уверена, что когда-нибудь мне удастся вернуться домой.

– Вернуться? – заволновалась Цихити. – И ты меня оставишь? Мы же теперь сестры.

– Я не могу не думать о судьбе своей подруги. Она ведь тоже плыла на корабле. А вдруг ее уже нет в живых?

– Как звали твою подругу? – сочувственно спросила дочь вождя.

– Анна, – ответила Мария. Ее огорчило то, что вопрос был задан в прошедшем времени. – Мы дружили с детства…

Пока девушки разговаривали, глиняные горшки доверху наполнились кукурузным зерном. Последний початок был очищен. Мария с ужасом взглянула на свои растертые ладони. Цихити только улыбнулась. Ее кожа уже привыкла к подобной работе и выглядела толще и грубее, чем у Марии.

Они взяли горшки и стали обходить шалаш. Тогда-то Армус их и увидел. Цихити не обратила на него никакого внимания, а вот Мария, подняв глаза, оторопела. Этот юноша был бледнолицым! Значит, родился он в том же мире, где и она – в мире за океаном!

Армус взглянул на нее. В традиционном наряде ивасэки девушка выглядела совсем по-другому. Если бы не белая кожа, он мог ее и не узнать.

– Идем, Мария, – поторопила ее Цихити, но потом увидела, что занавеска на входе в шалаш опущена. Это означало, что вождь занят важным делом и беспокоить его запрещалось даже родным.

Взгляд Марии, казалось, сросся со взглядом Армуса. Они увидели друг в друге то, что когда-то потеряли. Они увидели друг в друге отголосок прошлого, тень прежней жизни.

– Жернова остались в шалаше, – вздохнула Цихити, – а мука нужна срочно. Идем попросим у кого-то.

Когда девушки скрылись из виду, Армус еще долго смотрел им вслед. Казалось, он нащупал какую-то призрачную нить, соединявшую его с прошлым. Он не помнил, какой была его жизнь до появляения здесь, однако взгляд девушки пробудил в памяти что-то сонное, что-то тяжелое.

– Это и есть сын охотника, о котором ты говорила? – спросила Мария у Цихити, когда силуэт Армуса скрылся из виду.

– Да, – ответила Цихити. – Он живет здесь уже пятнадцать лет.

– И ему не хочется вернуться домой?– недоумевала девушка.

– Тогда ему было всего пять лет. Он ничего не помнит о прошлом.

Мария задумалась. Может, это даже хорошо? Если выхода не существует, лучше потерять воспоминания о доме, куда ты никогда не сможешь вернуться…

– Его лицо кажется мне знакомым, – сосредоточенно произнесла она.

– Почему ты удивляешься? – пожала плечами Цихити. – Это ведь он нашел тебя в лесу и принес к нам.

– Он? – поразилась Мария, и горшок с кукурузой вывалился из рук. Зерно рассыпалось, перемешавшись с землей.

К несчастью, навстречу шла Майа. Увидев это, она вытаращила глаза и набросилась на Марию с криками:

– Бестолковая! Что ты наделала?! Это был наш хлеб!

– Простите, – растерянно молвила девушка.

– Собери все до последнего зернышка! – рявкнула Майа, а потом обратилась к дочери: – А ты чего стоишь? К вечеру кукурузу надо перемолоть в муку!

Армус тем временем продолжал стоять возле шалаша. Он еще несколько минут провел в исступлении, пока к нему не вышел Аксен. Вкратце рассказав брату о поручении вождя, сверкая гордостью, парень отправился домой и стал собираться на разведку.

Маккой, узнав об этом, не мог нарадоваться, а вот Найра очень забеспокоилась. Лук Аксен решил не брать: он был слишком громоздким и только бы мешал. Решил обойтись ножом, томагавком и веревкой.

Армус мрачно наблюдал за его сборами. Неподалеку стояло копье со ста пятью зарубками, которое будто «дразнило» юношу. Аксен вырос не только в собственных глазах, но и в глазах родителей. У него было больше добычи, он дрался с арванами врукопашную, чем так восхитил вождя, а теперь ему поручили дело, от которого зависит судьба целого племени.

Когда земля готовилась ко встречи с сумерками, Аксен, высоко подняв голову, вышел из шалаша.

– Ну что, братец, не скучай, – улыбнулся он Армусу и протянул кулак, чтобы по обыкновению стукнуться с братом.

Но Армус на этот жест не ответил.

– Можно мне пойти с тобой?

Этот вопрос застал Аксена врасплох.

– Но ведь Фиццу поручил разведку только мне, – прошептал он.

– Отправляться туда одному опасно, – настаивал Армус. – А если что-то пойдет не так? Я тебя прикрою.

– Армус, не забывай о цвете своей кожи! – напомнил Аксен. – Арваны не знают о твоем существовании. Они не должны тебя видеть. Хватит нам и девушки. Из-за нее может начаться война.

– Я разукрашу лицо. И в темноте меня никто не увидит.

Осознав, что брат отступать не намерен, Аксен перешел к более жестким доводам:

– Фиццу доверяет мне. Я не хочу лишиться его доверия. Я хочу быть достойным сыном своего отца. Прости, брат!

И Аксен, резко отвернувшись, двинулся в сторону леса. Армус стиснул кулаки.

В тот момент юношу окружили подростки с луками, настойчиво напоминая о его недавнем обещании. Но он оцепенело смотрел вслед брату. В мыслях звучали слова вождя: «Ты не бледнолицый, Армус! Ты – ивасэкиец»!

«Нет! – думал он. – Я никогда не был ивасэкийцем. Я чужой. Аксен заслужил это задание. Он отличился храбростью в бою, а я…я отличился нарушением Закона».

– Я научу вас стрелять, – спешно ответил юноша детям. – Но сначала вы должны пройти три испытания! – он придал своему голосу наигранной таинственности.

– Какие испытания? – в восторге спросили мальчишки.

– Ну, – задумался Армус. – Сначала вам предстоит добыть хвост ящерицы, затем выстругать из дерева рукоять для копья, а потом… – из-за спешки у юноши плохо работала фантазия.

– Добыть орлиное перо! – выкрикнул кто–то из них.

– Именно! – кивнул Армус и быстрым шагом двинулся к лесу.

***

Аксен не знал, что брат идет следом. Лес к тому времени уже утонул в темноте, единственными путеводителями оставались звезды. Парень настолько хорошо знал все тропинки, пути и повороты, что мог ориентироваться и без их света.

Преодолев значительную часть лесных дебрей, он услыхал шум реки и вскоре спустился к ее долине. Хайа-Моа была широкой, бурлящей, но не слишком глубокой, и перейти ее мог тот, кто знал точное расположение крупных камней на дне.

Армус держался от Аксена на значительном расстоянии. Дожидаясь, пока силуэт брата скроется за холмом, юноша остановился на одной из скалистых террас. Именно здесь пятнадцать лет назад Маккой нашел его бесчувственное тело. Речные потоки серебрились лунными дорожками, вода перескакивала через пороги и безумно неслась к зеленым равнинам.

За холмом показались очертания частокола. В свете луны оттуда поднималось несколько ленточек дыма. Аксен рысцой подбежал к оборонному сооружению и посмотрел на огромные заостренные колья. Должно быть, арваны уничтожили не одну ель для такой ограды.

Закрепив на конце веревки гак, Аксен замахнулся и бросил его вверх. Тот так и не смог ни за что зацепиться. Парень терпеливо повторил попытку, и его снова постигла неудача.

– Зря ты не захватил лук, – раздался голос за спиной.

Аксен резко обернулся и увидел Армуса, который доставал из колчана стрелу.

– Что ты здесь делаешь? – рассерженно прошептал парень.

– Пришел тебе на помощь, – нарочито рассеянно ответил Армус.

Он выхватил из рук брата веревку, отцепил от нее гак и крепким узлом привязал к наконечнику боевой стрелы. Затем отошел на несколько шагов, хорошенько прицелился и выпустил стрелу. Она попала в самую верхушку толстого кола.

Аксен бросил на Армуса недовольный взгляд и процедил сквозь зубы:

– Спасибо за помощь. Дальше я справлюсь сам.

Решив, что брат пытается оттяпать у него грядущие почести, Аксен разозлился. Схватив веревку и уперевшись ногой в деревянную стену, он стал быстро взбираться наверх. Добравшись до острия кольев, он обхватил их руками, перебросил ноги и безшумно спрыгнул вниз.

Армус сделал то же самое, перебросив веревку на внутреннюю сторону частокола, чтобы потом по ней выбраться.

Селение арванов оказалось огромным. За оградой располагалось великое множество больших и маленьких шалашей, из которых поднимался дым. Окраины селения были опущены во тьму, лишь в немногих местах были установлены жерди с факелами, а где-то в центре виднелось слабое зарево костров.

Аксен и Армус осторожно присели на корточки. Они прислушивались и наблюдали. Большинство арванов уже скрылись в шалашах, но тишину разведчики так и не услышали. Там, где горели костры, слышался топот десятков ног и нечленораздельное горлание песен.

– Похоже, арваны пристрастились к «огненной воде», – прошептал Армус.

– Пообещай, что не сделаешь и шагу вглубь селения, – нахмурился Аксен.

Где-то неподалеку послышался душераздирающий женский крик. За ним последовали раздраженные возгласы арванов. Братья замерли и еще плотнее прижались к земле. Спустя несколько минут они увидели, как двое мужчин вытаскивают из шалаша отчаянно сопротивляющуюся девушку.

Армус различил в ее криках знакомые слова «Не трогайте меня»! «Помогите»! Одинокий факел, установленный возле шалаша, бросил на нее свет, и юноша изумленно ахнул. Эта девушка была бледнолицей. Аксен взглянул на брата и многозначительно поднял брови. Им нельзя вмешиваться.

Арваны, преданные действию «огненной воды», тащили девушку к кострам. Вероятно, желали, чтоб она присоединилась к их веселью.

– В этой суматохе меня никто не заметит, – невозмутимо произнес Аксен и ползком двинулся вдоль частокола.

Армус остался на месте. Он не отрывал взгляда от девушки, которую уводили все дальше и чьи отчаянные вопли разносились эхом по всей равнине.

В ту же минуту распахнулись ворота. Арванов это остановило. Армус быстро подполз к ближайшему дереву и залег у его корней. В селение возвращался Крул. Увидев, что возле костров творится что-то неладное, он двинулся туда. Благодаря высокому росту и широким шагам, вождь быстро настиг опьяненных арванов.

Те растерянно взглянули на Крула и тотчас отпустили девушку. Армус не слышал, что говорил им вождь, но в его резких жестах угадывалась ярость. Он схватил девушку и потащил за собой. Она едва успевала переставлять ноги. Они подошли к шалашу, откуда ее изначально вывели, и вождь толкнул пленницу внутрь.

«Тюремное» сооружение находилось значительно ближе, чем костры, поэтому Армусу удалось расслышать голос вождя.

– Твоя обязанность – охранять пленников! Зачем ты позволил ее забрать? – обратился он к воину, стоявшему возле входа.

– Я решил, что судьба пленницы тебе безразлична, – развел руками тот.

– Только я могу распоряжаться судьбами бледнолицых! – нахмурился Крул. – Никто другой не смеет и пальцем к ним прикасаться!

«Бледнолицых»? – удивился Армус.

– Чем все закончилось? – многозначительно поинтересовался воин.

– Переговоры увенчались успехом! – с триумфом заявил вождь и стал отдаляться.

«Какие еще переговоры»? – задумался Армус, но его мысли тотчас вернулись к слову «бледнолицые». Неужели девушка, которую тащили за собой арваны, была «дочерью луны»?!

Армус вспомнил слова Марии, случайно подслушанные им у шалаша: «Я не могу не думать о судьбе своей подруги. Она ведь тоже плыла на том корабле. А вдруг ее уже нет в живых»? Он долго воспроизводил в памяти ее горестный голос. Вполне возможно, что пленница арванов и есть той самой Анной. И участь ее в таком случае будет ужасной…

Сердце Армуса дрогнуло. Когда все утихло и селение утонуло в относительной тишине, юноша поднялся на ноги, спрятал свой лук в корнях дерева и короткими перебежками приблизился к шалашу пленников. Воин, на которого Крул обрушил волну гнева, стоял смирно, как жердь, на которой держался горящий факел.

Армус вновь присел на землю, извлек из-за пояса короткую трубку, поднес к губам и выстрелил струей воздуха. Оттуда вылетела маленькая иголка и вонзилась прямо в шею часовому. Тот вздрогнул и начал размахивать руками, приняв укол за укус москитов.

Жидкость, которой была пропитана иголка, быстро вошла в кровь, и воин упал навзничь. Его одолел тяжелый сон. Армус бесшумно подбежал ко входу и, откинув занавеску, забрался внутрь. Там он увидел ту самую девушку и какого-то молодого человека. Пленники сидели со связанными руками и, увидев Армуса, насторожились.

– Я никуда не пойду! – в ужасе воскликнула Анна. – Не трогайте меня!

Армус поднес к губам указательный палец и шикнул на нее.

– Тише. Нас не должны услышать!

– Кто ты такой? – нахмурился Артур. У него под глазом алели кровоподтеки.

Юноша не ответил. Он достал из-за пояса нож и приблизился к ним. Анна в ужасе прижалась к Артуру, но Армус всего лишь разрезал веревку на ее руках. То же самое он сделал и с Артуром.

Пленники пораженно подняли глаза.

– Меня зовут Армус, – молвил юноша. – Я ивасэкиец. И я хочу вам помочь.

– Это правда? – воскликнула потрясенная Анна. – Вы нас не обманываете? Если вы врете, то это слишком жестоко!

– Ты знаешь, как отсюда сбежать? – спохватился Артур.

– Да, – кивнул Армус и перевел глаза на девушку. – Тебя зовут Анна?

Она растерянно кивнула, не понимая, откуда юноша знает ее имя.

– Твоя подруга находится в моем племени. Ей ничего не угрожает. Она ждет тебя.

– Мария жива? – сплеснула руками Анна. – Я не могу поверить! Сам Бог послал тебя нам!

– Тише! – шикнул на нее Армус и прислушался. Возле шалаша послышались шаги.

***

Тем временем Аксен ползком перемещался по поселению. Двигаясь мимо шалашей, он присматривался, нет ли возле входа украшенных перьями копий. Оружие рядом с домом символизировало готовность хозяина идти на войну.

Копья стояли почти у каждого шалаша, и Аксен, нахмурив лоб, сосередоточенно их пересчитывал. Когда костры стали гореть ярче, парень понял, что приблизился к центру гуляний. Он спрятался в тени и затаил дыхание. Хотя… у костров творился такой хаос, что опьяненные арваны не заметили бы его, даже если бы он подошел к ним вплотную.

Когда в селение вернулся вождь и забрал Анну, Аксен насторожился. Свет пламени бросил на девушку отблески, и парень был готов поклясться, что у нее белая кожа. Но как такое возможно? Разве пленница Фиццу – не единственная бледнолицая на их земле?

– Крула не было в селении весь день, – послышалось неподалеку. Голос принадлежал женщине.

– Меня тревожит иное, – вздохнула вторая арванка. – Наши мужья готовятся к войне. Я не хочу, чтобы мой муж погибал.

Запечатлив в памяти этот краткий диалог, Аксен двинулся дальше.

***

К шалашу пленников приблизился арван, который должен был сменить товарища. Обнаружив, что тот валяется у входа в забытьи, мужчина рывком откинул занавеску и обнаружил, что пленники спят. Выдохнув с облегчением, он опустил занавеску и начал толкать спящего арвана.

Тот лишь недовольно стонал.

– Стыдоба! – укоризненно прошептал мужчина. – «Огненная вода» не пощадила твоего разума.

Схватив товарища под руки, арван оттащил его под дерево, в корнях которого Армус оставил лук со стрелами.

Когда воин заглядывал в шалаш, Анна с Артуром быстро рухнули на пол, а Армус притиснулся к стене. Теперь же они сидели в кругу, сосредоточенно обдумывая, как им проскользнуть мимо арвана.

– У тебя ведь есть нож, – напомнил Армусу Артур. – Разрежь им шкуру на стене, и мы выйдем.

– Нельзя, – отрицательно покачал головой Армус. – Тогда арваны поймут, что вам кто-то помог. Я не могу оставлять следов, подвергая опасности свой народ. Все должно выглядеть так, будто вы сами сбежали.

Анна задумчиво склонила голову.

– А как Вы справились с первым часовым? – спросила она.

– Усыпил с помощью вот этого, – ответил юноша и показал им трубку.

– Может, разделаемся так и со вторым? – предложил Артур.

– Я не могу стрелять вслепую. Я должен видеть цель.

– Тогда давайте заманим его сюда, – молвила девушка. – Я готова на все, чтобы выбраться отсюда!

Идею одобрили. Глубоко вздохнув, Анна подошла к занавеске и выкрикнула первое, что взбрело ей в голову:

– Здесь змея! Она укусила господина Артура!

– И меня сюда впутала, – пробормотал парень.

Арван, разумеется, не понял ни слова, но на ее возглас все-таки отреагировал. Стиснув копье, он вошел внутрь и вопросительно взглянул на девушку. Следом за ним внутрь проник свет факела.

– Что здесь?.. – начал часовой, но договорить ему не позволил внезапный укол в шею.

Воин резко обернулся и только теперь заметил, что в шалаше находится кто-то посторонний. Сонная пелена накрыла его раньше, чем он успел что-либо сообразить.

Армус выглянул из шалаша. Была уже глубокая ночь. Шум возле костров немного утих. Ничто не могло воспрепятствовать побегу. Юноша махнул рукой, призывая пленников следовать за ним.

Они тихо покинули «тюрьму» и, пригнув спины, рысцой двинулись к дереву. Там как раз отсыпался первый часовой. Армус осторожно вытащил из-под него свои лук и колчан, но не заметил, что уронил одну стрелу на землю.

Они с пленниками быстро подошли к веревке, свисающей сверху.

– Нужно подняться, – пояснил он одними губами.

– Это шутка? – удивилась Анна. – Там очень высоко. К тому же, на мне платье!

– Это сейчас не имеет значения, – пробормотал Артур. – В платье, без платья. Если нас поймают, мы примем мученическую смерть!

Такой резкий аргумент убедил девушку. Артур первым вскарабкался наверх. Умение перелезать через чужие заборы заложилось у него еще с детства. Он спрыгнул вниз, в кромешную тьму. Настал черед Анны. Она бросила на Армуса возмущенный взгляд и фыркнула:

– Отвернитесь!

Юноша пожал плечами и выполнил просьбу. Пока она взбиралась наверх, Армус искал глазами Аксена. Когда Анна спрыгнула с частокола, ее подхватил Артур. Девушка резко от него отстранилась. Армус не заставил себя долго ждать и вскоре присоединился к ним.

– Что дальше? – поинтересовался Артур.

– Надеюсь, арваны заметят ваше исчезновение только утром, – ответил юноша. – К утру мы будем уже далеко.

Сбежавшим пленникам нельзя было терять ни минуты, но Армус не мог уйти, не дождавшись Аксена. К счастью, тот не задержался. Из-за частокола показалась его голова, потом туловище, затем он вытянул из кола стрелу и вместе с веревкой спрыгнул вниз.

Казалось, разведчик был удовлетворен своей работой. Но его удовлетворение испарилось, стоило ему заметить за спиной брата двух незнакомцев.

– Ты сошел с ума? – только и смог вымолвить Аксен. Поскольку сказал он это на языке ивасэки, Анна с Артуром ничего не поняли.

– Ты сам знаешь, как арваны обращаются с пленниками, – прошептал Армус. – Мне жаль, что я вновь нарушил Закон, но…

– Да! Ты вновь нарушил Закон! – вспыхнул Аксен. – Зачем ты это сделал? Эти люди принадлежат арванам! Почему ты ставишь их жизнь выше безопасности наших людей, нашей семьи?!

– Крул не узнает, что бежать им помог именно я, – возразил юноша.

– Ты не можешь быть в этом уверен. Ты помогаешь им из-за того, что они такие же, как ты? Почему ты это делаешь? Почему ты предаешь нас?!

– Потому что они люди, – отрезал Армус. – Я делаю это ради справедливости!

Аксен беспомощно развел руками. Ему больше не о чем было говорить с братом.

– Ты не сможешь опять обмануть вождя, – сказал парень напоследок. – А я больше не буду тебе помогать. Не хочу омрачать свою честь твоими выходками!

– Аксен, почему ты так говоришь? – мрачно спросил Армус. – Неужели твоим сердцем завладела гордыня?

– Я не даю волю слабостям! Я – чистокровный ивасэкиец, – холодно ответил Аксен и, задумавшись, добавил: – Я ничего не расскажу Фиццу. Но на большее ты можешь не рассчитывать. Я знал, что нельзя было брать тебя с собой.

Когда парень уменьшился в перспективе холмов, Армус разочарованно посмотрел ему вслед. Аксен – его брат, его друг, с которым они никогда не расставались, с которым они вместе познавали мир и взрослели – только что разрубил узы, соединявшие их столько лет.

– Кто это был? – удивилась Анна, провожая Аксена недоумевающим взглядом.

– Мой брат, – уныло прошептал Армус.

– Вы ссорились? Это из-за нас? – поинтересовался Артур.

– Нет, – соврал юноша. – Нам надо уходить.

И Армус повел пленников обратной дорогой. Добравшись к реке, сверкающей в свете луны, он окинул взглядом спутников и сосредоточенно сказал:

– Вы должны идти за мной.

– Мы не сможем перейти реку вброд, – усомнился Артур.

– Если вы хотите спастись, то делайте то, что я вам говорю! – нахмурился Армус. – Здесь есть подводный переход. Вы должны идти строго за мной, не делая лишних шагов вправо или влево!

Анна с Артуром с опаской взглянули на реку, но все же согласились доверить свои судьбы новому другу.

Первым через реку переправлялся Армус. Он знал точное расположение камней, но двигался медленно, чтобы в случай опасности помочь остальным. За ним следовала Анна. Подол ее платья промок, лодыжки утопали в холодной воде, и она с трудом переступала с камня на камень. Цепочку замыкал Артур. Одного лунного света было мало, чтобы хорошо видеть, куда ступать, и парень надеялся только на удачу.

Когда до противоположного берега оставалось несколько метров, Анна поставила ногу туда, где камня не было. Равновесие нарушилось, и девушка со сплеском свалилась в реку. Армус резко затормозил и, ухватив ее за руку, стал вытягивать из воды. Артур бросился ему помогать, но тот его остановил:

– Стой на месте! Не хватало, чтоб и ты свалился!

Вытащив Анну обратно на камни, Армус велел продолжать путь. Девушку сотрясала дрожь, платье промокло насквозь и прилипло к телу, с волос стекали крупные холодные капли. Когда они наконец-то добрались до берега, она бессильно упала на землю и закрыла лицо руками.

– Ну что такое? – развел руками Артур.

– Мне холодно! – заявила она. – И я устала!

Армус молча стоял на тропе, ведущей к холмам, ожидая, когда спутники настроятся продолжать путь. Капризы Анны отнюдь не раздражали Артура. Он улыбнулся, решительно приблизился к ней и подхватил на руки. Девушка возмущенно вскрикнула:

– Что Вы делаете? Поставьте меня на место!

– Ты сама сказала, что не можешь идти, – ответил парень. – Я проявляю свои манеры.

– Нет! – хмыкнула она. – Я пока еще в состоянии идти сама. Отпустите меня!

Артур поставил девушку на землю, и она, высоко подняв голову, двинулась следом за Армусом. Им предстояло подняться на холм и преодолеть значительную часть хвойного леса. Анна демонстрировала ледяную непоколебимость, но не могла скрыть дрожи, которая пробирала ее до костей. Артур снял черное пальто и, не спрашивая разрешения, накинул девушке на плечи. От такой помощи она не отказалась.

– Благодарю, – кратко молвила она и завернулась в пальто, как в кокон.

Армус молча шел впереди, совершенно не обращая внимания на спутников. Его мысли были заняты словами Аксена. Брат отвернулся от него! Лишь из-за того, что он, Армус, желал добиться справедливости, спасти невинные жизни. Почему он должен выбирать между тем, что должен делать, и тем, что говорит ему сердце?

Обходя ели и овраги, путники почувствовали звонкую утреннюю прохладу. За горизонтом вспыхнуло слабое зарево, небо посерело, звезды поблекли. Армус оглянулся на новых знакомых, чтобы проверить, могут ли они идти. Желтая краска стерлась с его лица, и молодые люди изумленно уставились на его белую кожу.

– Ты что не дикарь? – поразилась Анна, выглядывая из-под крова пальто.

– Ты один из нас? – удивился Артур.

– Я бледнолицый дикарь, – печально улыбнулся Армус. – Белая кожа – это единственное, что осталось от моей прошлой жизни…

Анна и Артур сразу поняли, что поднятая ими тема болезнена для Армуса, поэтому больше не задавали вопросов.

Не успели они сделать и двух шагов, как позади послышался сдавленный вскрик и звук падения. Все трое резко обернулись. В зарослях папоротника лежал какой-то обьект, а на мощной еловой ветке раскачивалась разованная веревка.

– Что это было? – пискнула Анна и попятилась за спины своих спутников.

– Не знаю, – ответил Армус, пристально вглядываясь в куст. Опасаясь, что там затаился дикий зверь, юноша потянулся к луку.

Но ответ открылся сам собой. С громкими стонами, шатаясь, из куста поднялся бледнолицый человек. У него были взлохмаченные волосы, вздернутый нос. Но самым удивительным оказалось то, что из одежды на нем было только нижнее белье, обвязаное зелеными ветками.

Похоже, он упал с дерева и теперь растирал ушибленную макушку.

– Максимилиан? – поразилась Анна, отводя глаза от его нескромного одеяния.

– Кто здесь? – встревожился юноша. – Где мои очки?

И он спешно начал водить руками по земле, нащупывая потерянное «зрение».

– Вы его знаете? – поинтересовался Армус, отводя руку от лука.

– Да, – презрительно фыркнул Артур. – Он плыл на том же корабле, что и мы.

Максимилиан нащупал очки, которые чудом уцелели, надел их на нос и перевел взгляд на путников. Его взор сфокусировался на Анне, и осознание неожиданной ввело юношу в ступор.

– Анна! Госпожа Анна! – вскрикнул он. – Что Вы здесь делаете?

– Господин Максимилиан, куда подевалась Ваша одежда? – удивленно спросила девушка.

Казалось, только теперь юноша обратил внимание на свой внешний вид, и его щеки покрылись красными пятнами.

– Прошу прощения! – затараторил Максимилиан, пятясь за ствол ели. – Какая неловкая ситуация. Я ведь и не надеялся встретить здесь представителей цивилизированного общества!

– Ох, Максимилиан, мне жаль, что я поставила Вас в столь неловкое положение, – вздохнула Анна.

Такая усиленная концентрация вежливости начала раздражать Артура. Армус, в свою очередь, молча стоял в стороне. Ему стало предельно ясно, что в селение придется приводить еще одного бледнолицего.

Максимилиан суетливо срывал с себя ветки и надевал нормальную одежду. По ходу действия радостно тараторил:

– Я уже два дня брожу по лесу. Поразительно, что моя память не сохранила момента крушения. Я совсем не помню, как оказался в таких дебрях. Ох, как я рад, что вы наконец-то меня нашли! Как быстро сработала поисковая операция! Надеюсь, среди потерпевших все живы?

– Мне это не известно, – напряженно произнесла Анна.

– Главное, что с Вами все хорошо, – продолжал лепетать Максимилиан, застегивая последнюю пуговицу на рубашке. – Спасательный корабль уже причалил? В какой стороне прибой? Куда нам идти?

– Мне жаль Вас огорчать, – осторожно заговорила девушка, – но никакого прибоя нет. И спасательного корабля тоже. Мы одни на этой дикой земле…

Одетый Максимилиан вышел из-за дерева, и его лицо выразило крайнюю степень разочарования.

– Разве нас никто не ищет?

– Не знаю, – вздохнула девушка. – Послушайте, Максимилиан, оставаться здесь опасно. Вам повезло, что Вы бродили по лесу и не попали к дикарям. Наш новый друг, – она показала рукой на Армуса, – ведет нас в свое селение, где мы будем в безопасности.

Юноша взглянул на Армуса и протянул руку со словами:

– Я Максимилиан. Рад знакомству! Вы, я полагаю, местный житель?

Армус посмотрел на протянутую руку. В его племени были заведены совсем другие формы приветствия, но он откуда-то знал, что ответить на этот жест следует рукопожатием.

– А как Ваше имя? – продолжал Максимилиан. – Вы понимаете мой язык?

– Я Армус. И я тебя понимаю, – мрачно ответил парень.

Удовлетворившись столь кратким ответом, Максимилиан обернулся к Анне. Его взгляд упал на черное пальто у нее на плечах.

– Эта вещь кажется мне знакомой, – задумчиво произнес он.

– О да, господин Артур любезно отдал мне пальто, чтобы я не замерзла, – улыбнулась девушка, кивнув в сторону Артура.

Казалось, только сейчас Максимилиан заметил, что кроме Анны и «местного жителя», здесь присутствует третий человек. Артур поднял глаза, и их взгляды скрестились, как клинки на дуэли. Максимилиан тотчас его узнал!

– Госпожа Анна! – воскликнул он, схватив ее за руку. – Я ведь так и не успел Вам сообщить…

– В чем дело? – удивилась девушка.

– Тогда на корабле у Вас исчез медальон!

– Да, но он уже нашелся, – ответила она и, потянув за золотую цепочку у себя на шее, вытащила из-за воротника украшение.

Максимилиан вытаращил глаза.

– Он все-таки вернул его Вам?

– О чем Вы говорите?

Но тут в разговор вмешался Армус.

– Мы должны идти! Уже рассвет! Арваны заметят пустой шалаш!

– Нам уже пора? – переспросил Максимилиан. – Подождите!

Он бросился в заросли папоротника и вытащил оттуда большую дорожную сумку. Артур держался от Максимилиана подальше. Встреча с ним толкнула его на край пропасти. И если юноша расскажет Анне правду, Артур свалится в эту темную бездну.

Бесспорно, Максимилиан ничего не забыл. Мрачно поглядывая на Артура, он вспоминал его угрозы, его хамское поведение на корабле! Юноша наклонился к Анне и тихо сказал:

– Я буду считать себя нечестным человеком, если не сообщу Вам этого.

– Я Вас слушаю, – улыбнулась Анна. Ее радовало то, что их компания наконец-то пополнилась образованным и воспитанным человеком.

– На самом деле Вы не теряли Ваш медальон, – шепотом произнес юноша. – Его у Вас украли.

– Украли? – удивилась девушка. – Но ведь Артур нашел его…

– Господину Артуру нельзя верить. Я лично видел, как он толкнул Вас и ловко сорвал украшение с Вашей шеи.

Суть сказанного дошла до Анны лишь через минуту. Она вопросительно взглянула на Максимилиана.

– Значит, все те драгоценности тоже были украдены? Он грабил пассажиров? Он вор?

– Именно, – кивнул Максимилиан с видом победителя. – Этот человек угрожал мне, и я…

Но Анна больше не слушала своего собеседника. Она взглянула на Артура, который шел далеко впереди, и ощутила на душе неприятную горечь. Девушка сняла с плеч черное пальто и принялась проверять карманы.

– Что Вы делаете? – удивился Максимилиан.

Анна не ответила. Карманов было много, и все они оказались пусты. Видимо, Артур отдал Крулу все, что у него было. Во внутреннем кармане она нащупала сложенную вчетверо бумажку. Это был потертый заграничный паспорт. «Артур Фринг,14 мая 1839 года, место рождения: N».

«Фринг? – задумалась Анна. – Где же я слышала эту фамилию»?

Артур обернулся. Увидев, что Анна держит в руках его пальто, а рядом с ней шагает Максимилиан, он заподозрил неладное. «Этот стукач уже успел сказать ей правду? Или нет»?

– Сколько нам еще идти? – спросил Артур у Армуса, дабы отвлечься от дурных мыслей.

– Мы уже близко, – ответил юноша.

– Почему ты решил нам помочь? Мы ведь совсем чужие люди.

– Потому что вы не сделали ничего плохого. Вы не хотите умирать и не заслуживаете на смерть.

– А твой вождь не захочет нас убить?

– Наш вождь не живет по закону «хочу – не хочу»! – ответил Армус. – И он не убивает людей по своему желанию.

– Что же, звучит обнадеживающе, – скептически хмыкнул Артур. – А что за странное оружие ты использовал, когда усыплял арванов?

– Это «вира», – ответил Армус. – Духовая трубка, стреляющая иголками. Я вмокаю их в специальную усыпляющую жидкость.

– Любопытная вещь, – заметил Артур и с сожалением добавил: – Будь я на материке, она бы мне пригодилась…

Заметив, что Анна и Максимилиан плетутся далеко позади, собеседники притормозили. Анна молча протянула Артуру пальто, а он все никак не мог понять: она уже знает правду или еще нет?

– Что заставило тебя раздеться и обвязать себя ветками? – поинтересовался Армус у Максимилиана.

– Это была конспирация, – объяснил тот и спешно добавил: – Я хочу сказать, что это была маскировка.

– И от кого ты маскировался?

– От диких зверей и недоброжелателей. Не относитесь ко мне со скепсисом. За эти два дня мимо меня проходило много людей – и никто не обратил внимания на невзрачный папоротниковый куст, – ответил юноша. Казалось, он очень собой гордится.

Армус удивленно взглянул на него и подумал: «Но ведь я тоже ничего не заметил, когда ходил здесь».

– А почему Вы упали? Что Вы делали на дереве? – поинтересовалась Анна.

– На ночь я привязывал себя к ветке, чтобы меня не смогли достать хищники, – молвил Максимилиан и без лишней скромности добавил: – Иногда я задумываюсь, почему бы мне не организовывать экспедиции в африканские саванны?

– Если бы ты попал в южную лесостепь, где водятся пумы, дерево бы тебя не спасло, – заметил Армус.

– Откуда Вы все это знаете? – восхищенно спросила девушка.

Максимилиан запустил руку в сумку и вытащил оттуда толстую потрепанную книгу с надписью «Справочник по выживанию в диких местах».

– Хочу с гордостью сказать, что эту книгу подарил мне Ваш отец, Анна.

– Что? Папа? – встрепенулась девушка и, схватив справочник, принялась лихорадочно его листать.

На форзаце красивым почерком было написано: «Моему лучшему студенту Максимилиану Вербицкому от профессора Холодного с наилучшими пожеланиями».

– Папа, – благоговейно прошептала Анна. Она никак не могла выпустить из рук книгу, к которой когда-то прикасался ее отец.

– Это мой талисман, – улыбнулся Максимилиан, поглаживая толстое брюхо своей кожаной сумки. – Я беру ее с собой даже в самые короткие путешествия. Благо, в ней нашлись консервы и фляга с пресной водой. Это спасло меня от голода и жажды.

– Что еще есть в твоей чудо-сумке? – язвительно поинтересовался Артур.

– Вы, я вижу, по-прежнему питаете пристрастие к чужим сумкам? – фыркнул Максимилиан.

Артур нахмурился и ничего не ответил.

– В моей сумке все самое необходимое, – продолжил Максимилиан, но эти рассказы, казалось, адресовались одной только Анне. – Здесь есть календарь, лупа, записная книжка и карта мира.

«Хм, действительно жизненно важные вещи», – раздраженно подумал Артур.

– У Вас есть календарь? – засияла Анна. – Это чудесно! Я уже потеряла счет дням.

– Сегодня 15 августа 1860 года, – отчеканил Максимилиан и, взглянув на часы, добавил: – Пять часов двадцать минут утра.

Между стволами елей стали виднеться шалаши. Армус обернулся к своим попутчикам и сосредоточенно произнес:

– Мы пришли. Но прежде, чем ступить на территорию селения, вы должны знать нечто важное. Мой вождь оставил Марию в живых только потому, что она попала под покровительство Хантия.

– Под покровительство кого? – переспросил Максимилиан.

– Это сейчас не важно, – ответил Армус, умолчав о том, что Хантий был подставной. – Вас он не защитит. Чтобы выжить, вам придется притвориться кровными родственниками Марии. Тогда защита Хантия перейдет и на вас.

В течение пяти минут путники решили, что Анна притворится сестрой Марии, а Артур и Максимилиан – братьями. Армусу едва удавалось скрыть волнение. Он очень нервничал, ведя через селение еще троих бледнолицых.

Подобное зрелище уже не вызывало у людей такого ошарашенного возмущения, как в первый раз. Они лишь косо смотрели им вслед и укоризненно шатали головами.

Анна, Артур и Максимилиан молча следовали за Армусом, боясь отдалиться от него хотя бы на шаг. Им казалось, что ивасэкийцы в любой момент могут на них наброситься.

Когда к шалашу Фиццу оставалось чуть больше двадцати шагов, из-за занавески показалась Мария. Она никак не могла привыкнуть к тому, что вставать ей приходилось на рассвете. Майа наверняка взвалит на нее еще больше работы, чем вчера.

Увидев приближающуюся группу бледнолицых, девушка изумленно ахнула и принялась безжалостно щипать себя за руку. «Это сон! Это сон»! – взволнованно думала она.

– Мария! Я здесь! – крикнула Анна, позабыв об осторожности и размахивая руками.

– Анна, – прошептала Мария и бросилась навстречу подруге.

Девушки обнялись. Из глаз обеих хлынули слезы.

– Я думала, что вы все погибли! – дрожащим голосом сказала Мария.

– Я тоже так думала! – вздохнула Анна, а затем прошептала ей на ухо: – Мы должны притвориться твоими родственниками, иначе нас убьют. Подыграй нам.

Мария освободила подругу из обьятий и пристально на нее взглянула. Анна была мокрой до нитки, истощенной, румянец на ее щеках погас.

– Как вы меня нашли? – спросила Мария, взглянув поочередно на Артура и Максимилиана.

– Нас взяли в плен жестокие дикари, – молвила Анна. – Но нам помог вот этот молодой человек, – и она кивнула в сторону Армуса.

Все это время юноша молча стоял в стороне, наблюдая за трогательной встречей. Мария нежно ему улыбнулась.

***

Аксен вернулся в селение раньше брата. После ссоры с Армусом его душа отяготилась камнем – мрачным чувством потери. Он потерял брата, с которым состязался в охоте, с которым стучался кулаками, с которым взрослел. Теперь между ними стала ложь; противоположные мировоззрения столкнулись и сбили их с прежних путей. Аксен упрямо повторял, что в этой истории ошибку сделал только Армус.

Не теряя времени, он отправился к вождю. На улице светало, большинство ивасэкийцев уже пробудились и хлопотали возле своих жилищ.

Фиццу ждал Аксена и переживал за результат рискованной разведки. Пригласив парня сесть у очага, вождь взглянул на него в ожидании подробностей.

– Копья стояли почти у каждого шалаша, – отчеканил Аксен. – Я насчитал, что арванов, готовых воевать, чуть больше тысячи. Люди говорят о войне и готовятся к ней. Крула не было в селении весь день. Он вернулся только ночью.

– На что еще ты обратил внимание? – поинтересовался Фиццу, скрестив руки на груди.

– Этой ночью арваны предались веселью. Они помрачили разум «огненной водой». Я думаю, что в ближайшие дни нападений ждать не стоит. Враги расслаблены и к серьезным атакам не готовятся.

– Сведения довольно неплохие, – одобрительно кивнул вождь. – Я не разочарован в тебе, Аксен! Ты больше ничего не хочешь мне рассказать?

В душе Аксена тут же проснулись кошки, которые стали безжалостно скребтись.

– Нет, – ответил парень. Он не стал рассказывать ни о брате, ни о бледнолицых пленниках.

– Из твоих сведений я могу сделать неутешительный вывод: избежать войны не удастся, – вздохнул вождь, почесав подбородок. – Если в скором времени нападений не предвидится, значит у нас еще есть время. Мы должны потратить его с пользой. Вокруг селения следует возвести частокол!

В тот момент Аксен почувствовал себя чуть ли не правой рукой вождя. Он уверенно кивнул и хотел узнать, когда начинать строительство, но возле шалаша послышались посторонние голоса.

«Это говор чужаков»! – возмущенно подумал Фиццу и прервал беседу. Поднявшись на ноги, он двинулся к выходу. Увидев перед собой еще троих бледнолицых, увидев рядом с ними Армуса, вождь, казалось, лишился дара речи.

– Что здесь происходит? – нахмурился Фиццу, смерив присутствующих уничтожающим взглядом.

– Великий вождь! – воскликнул Армус, пытаясь собрать в кулак все оставшееся мужество. – Эти люди бродили по лесу и искали Марию. Она – их сестра.

Его слов оказалось достаточно, чтобы повергнуть Фиццу в ступор. На его племя обрушилось нашествие бледнолицых, которые, к несчастью, были неприкасаемы! Мария, Анна, Максимилиан и Артур замерли в ожидании. Армус так волновался, что слышал шум крови в своих висках.

– Где ты заработал такие травмы, «сын луны»? – строго спросил Фиццу, глядя на избитое лицо Артура.

Тот замешкался. Вождь не должен был знать, что они находились в арванском плену.

– Меня избил вот этот тип! – ответил Артур, указывая на Максимилиана.

– Что? – от возмущения у юноши подпрыгнули очки.

– Наши братья дерутся с самого детства, – притворно улыбнулась Анна.

Вождь совсем не обрадовался пришельцам, он был зол и рассержен! Но древний Закон, согласно которому они должны быть мертвы, терял силу под заступничеством Хантия. И Фиццу согласился сохранить им жизни.

Поскольку защита Хантия распространялась не только на Марию, но и на ее ложных родственников, всех их сочли пленниками Фиццу. Великому вождю понадобился целый день, чтобы смириться с этой мыслью и осадить гнев.

Радостная встреча двух потерянных подруг длилась недолго. Заметив, что Мария не занята никакими делами, Майа взвалила на нее кучу работы.

Фиццу приказал жене определить куда-нибудь и вторую пленницу. Женщина отдала Анну большой многодетной семье. Между девушкой и хозяйкой сразу же возник языковой барьер. Худая, измученная ежедневной работой женщина обрадовалась появлению служанки, но никак не могла обьяснить, что той следует делать.

Растерянная Анна вслушивалась в непонятные слова, с ужасом осознавая, что жизнь превратила ее в рабыню. Так и не найдя с девушкой общего языка, женщина молча отдала ей одежду из грубой кожи и жестами приказала переодеться.

Пока муж хозяйки пропадал на охоте, а семеро детей (восьмой был младенцем) бегали где-то по лесу, Анна сняла платье и, не в силах сдержать слез, взглянула на новое. Единственной ценной вещью у нее остался медальон.

В тот день вождь обьявил своему народу об угрозе войны со стороны арванов и призвал мужчин немедленно приступить к строительству частокола. Ограждение должно было защитить селение на случай поражения в бою. Туда и отправили Артура с Максимилианом.

Максимилиан все еще не понимал, в какую паутину его забросила жизнь. Он наивно полагал, что уже в ближайшие дни их найдет поисковая операция и они все-таки доберутся до порта Сан-Хуан. Свое положение юноша воспринимал как временное, поэтому аккуратно сложил рубашку, брюки и спрятал их вместе с драгоценной сумкой.

А вот Артуру объяснять ничего не пришлось. Он понял, что из одного плена они попали в другой, и что теперь их жизнь зависит всего лишь от лжи. Глупо было думать о побеге или о возвращении.

Так прошло несколько дней. Стоит заметить, что Максимилиан ежедневно обрывал страницы на календаре. Так ему было проще. Он каждое утро просыпался с надеждой, что вернется в цивилизованный мир.

– Я отношусь к этой ситуации, как к приключению, – сообщил он ивасэкийцу, который совершенно не понимал его речи. – Выход из зоны комфорта пойдет мне на пользу. К тому же, здесь чудесный свежий воздух и нет никаких вредных испарений.

Они с Артуром временно спали под открытым небом. В процессе стройки вождь обещал выделить несколько елей для каркаса на шалаш, где пленники должны будут жить. Максимилиан старался не пересекаться с Артуром. Артур делал то же самое.

Рано утром мужчины отправлялись в лес и рубили ели. Сотни ударов о стволы разлетались двойным эхом по округе. Деревья со скрипом падали на землю, а ивасэкийцы с искренними сожалениями просили у них прощения.

Артур, утирая пот, тоже принимал в этом участие, и срубленная ним ель по жуткой случайности чуть не привалила Максимилиана.

– Эй! Вы что хотите меня убить? – возмущенно вскрикнул юноша, когда громадный ствол рухнул в двух шагах от него.

– Прошу прощения, Ваша светлость! – с издевательской ухмылкой крикнул Артур.

То же самое творилось между Армусом и Аксеном. Разведка разделила их жизнь на «до» и «после». Братья почти не общались, ограничиваясь лишь приветствиями и прощаниями. Маккой заметил между сыновьями отчуждение, но не находил подходящего момента, чтобы с ними поговорить.

Пока ивасэкийцы валили деревья, Максимилиан пытался завести с кем-то из них разговор. Он работал больше языком, чем топором, и это несказанно раздражало мужчин, которые совсем не понимали его бессмысленного бормотания.

– И долго ты будешь отлынивать от работы? – однажды поинтересовался Артур.

– То, что эти люди взяли нас в плен, не дает им права эксплуатировать нас как бесплатную рабочую силу! – заявил юноша и взмахнул рукой, как оратор за трибуной.

– Да ты что? – насмешливо фыркнул Артур, с размаху вонзив топор в древесину. – Хочешь основать движение за права бледнолицых?

– На Вашем месте я бы лучше молчал! По Вам плачет каторга! И сейчас Вы вполне заслуженно рубите леса!

– В отличие от некоторых я не ною и не жалуюсь, – хмыкнул Артур. – А вот ты зря надеешься на спасение. Никто нас не найдет. Этой земли нет на карте мира, сюда не ступала нога колонизатора.

– Откуда Вы знаете?!

– А разве это не очевидно?

– Что же, в любом случае я не намерен становиться рабом у каких-то дикарей! Королева Мария Кристина отменила рабство на Пуэрто-Рико еще в 1835 году!

– Но мы не на Пуэрто-Рико!

– И что с того?!

Максимилиан покраснел от злости и решил нанести Артуру ответный удар.

– Между прочим госпожа Анна уже давно знает о том, что Вы вор и разбойник!

Артур сделал вид, будто сказанное его никак не задело, но сердце в груди предательски дрогнуло.

– Теперь она знает, что с Вами опасно иметь дело, что от Вас нужно держаться подальше! – добавил Максимилиан с видом победителя.

Анна тем временем никак не могла вырваться из хватки непосильной работы. Хозяйка заставляла ее перемалывать муку, выделывать шкуры. Все усложнялось незнанием языка, девушка не понимала, что от нее хотят, и чуть не плакала, когда раздосадованная женщина повышала голос.

В конце концов выход нашелся. Хозяйка принималась за какую-то работу, и девушка должна была за ней повторять. Никогда раньше Анна не сталкивалась с такой трудной работой и не без грусти вспоминала заботливую экономку, выполнявшую все ее прихоти.

Каждый день женщинам предстояло готовить обед для большой семьи, и под конец дня Анна просто валилась с ног. Не было и речи о том, чтобы навестить Марию. А тут еще и неистовый крик младенца, от которого не было покоя даже по ночам.

Однажды Анне приснилось, что она стала лошадью, которую запрягли в карету, а на козлах сидит ее нынешняя хозяйка с восемью детьми.

По ночам девушка вспоминала о своей семье, вспоминала день отплытия «Олимпии», вспоминала свои мечты, которые окрыляли ее на борту. Что же случилось той ночью? Куда они попали? И можно ли отсюда сбежать?

И вот после очередного изнурительного дня, дождавшись, когда семья уснет, Анна вышла из шалаша и опустилась на землю. Над ней раскинулось необъятное небо, сверкали миллионы далеких звезд, протягивались туманности и пролетали кометы. Девушка чувствовала, что с каждым днем в ее сердце одна за другой гаснут надежды на спасение. Отчаянье казалось ей страшной бездной…

Когда Анна была маленькой, отец любил рассказывать ей на ночь притчи. И вот, сидя под взором бескрайнего неба, девушка вспомнила одну из них. Это была притча о двух лягушках, которые случайно упали в банку с молоком. Одна лягушка смирилась со своей судьбой и утонула, а вторая упорно пыталась выбраться, бултыхаясь в молоке. После долгих усилий молоко сбилось в масло, затвердело, и лягушка смогла выбраться.

Выход был только один. Анна решительно направилась к Максимилиану и Артуру, которые, завернувшись в шкуры, спали без задних ног. Максимилиан даже во сне не выпускал из рук сумку.

– Эй! Проснитесь! Проснитесь же! – позвала их девушка.

– Что случилось? – сквозь сон пробормотал Артур.

– Еще пять минут, пожалуйста, – умоляюще добавил Максимилиан.

Анна склонилась над ними и стала тормошить обоих за плечи. Они резко спохватились, выставив кулаки, но, увидев Анну, выдохнули с облегчением.

– Послушайте! – прошептала девушка. – Мы не можем здесь оставаться! Мы должны бежать!

– Прямо сейчас? – удивленно спросил Артур.

Анна проигнорировала его. Сложилось впечатление, словно обращалась она только к Максимилиану.

– Утром мы должны поговорить с Армусом. Если он помог нам спастись от арванов, то поможет и с побегом! Он ведь хорошо знает местность. Мы доберемся до ближайшего побережья, соорудим плот и…

– Анна, Анна, остановитесь! – взмолился Максимилиан, у которого слипались глаза. Он даже не утруждался надеть очки. – Я сомневаюсь, что кто-то из местных знает точные координаты поселения. А на плоту мы далеко не уплывем.

– И что же Вы предлагаете? – нахмурилась Анна. – Смириться и остаться здесь навсегда?

– Для начала нам всем следует выспаться, – вмешался Артур, но опять наткнулся на стену демонстративного равнодушия.

– Вы со мной согласны? – спросила девушка. – Вы согласны бежать при первой же возможности?!

– Думаю, Вы правы, – кивнул Максимилиан, заворачиваясь в шкуру и протяжно зевая. – Сначала надо выяснить, что это за место, как далеко расположены ближайшие материки и так далее…

Уже через минуту он захрапел. Анна поняла, что разговаривать с ним бессмысленно, и уже собралась уходить, но ее окликнул Артур:

– Постой! Я не знал, что этот медальон настолько ценен для тебя, честное слово!

Девушка остановилась, но ничего ему не ответила.

– Прости меня, – продолжил парень. – Просто… так сложились обстоятельства.

– Винить обстоятельства всегда проще, – холодно отозвалась Анна и зашагала прочь.

Артур разочарованно посмотрел ей вслед.

На следующее утро, увидев, что хозяйка занята кормлением младенца, Анна выскользнула из шалаша и побежала к своей подруге. Мария и Цихити как раз перетаскивали в шалаш ведра с водой. Анна не видела подругу уже несколько дней.

– Мария!

Мария оглянулась.

– Так это и есть твоя подруга? – удивилась Цихити.

– Это моя сестра, – ответила Мария, пытаясь распространить легенду о кровных узах.

Анна обменялась с Цихити приветствиями и намекнула Марии на то, что им надо поговорить. Девушка взглянула на Цихити, словно прося ее разрешения, и дочь вождя одобрительно улыбнулась.

Через минуту подруги двигались к окраине селения, где мужчины возводили частокол. Там они нашли Артура с Максимилианом, а затем и Армуса, который распиливал стволы вместе с братом и отцом.

– Армус, мы можем с Вами поговорить? – сдержанно поинтересовалась Анна.

Аксен и Маккой подозрительно на нее взглянули.

– Что случилось? – спросил Армус, когда они все вместе отдалялись от стройки.

– Армус, Вы – наш единственный друг в этом диком краю, – сказал Максимилиан, положив руку ему на плечо. – Можем ли мы рассчитывать на Вашу помощь?

– Дело в том, – продолжила Анна, – что нам жизненно необходимы хоть какие-то сведения об этой земле.

– Ну, – задумался юноша, слегка ошарашенный таким вопросом. – Честно говоря, с этим я вам помочь не смогу. У этой земли нет названия. Наши предки жили здесь испокон веков, но не передали нам никаких точных сведений. Мы знаем лишь то, что земля наша необъятна, что со всех сторон ее окружает большая вода…

– А, может, в вашем племени есть человек, который знает больше? – поинтересовалась Мария.

– Я так не думаю, – пожал плечами он. – Но я знаю, что у вождя хранится несколько древних кипу.

– Кипу? – переспросил Максимилиан. – Вы пользуетесь узелковым письмом для передачи информации?

– Ну да, – кивнул Армус.

– Тогда нам надо идти к вождю, – подытожил Артур.

– Армус, Вы можете нас сопроводить? – спросила Анна. – Ваш вождь очень строгий. Боюсь, без Вашей помощи мы не обойдемся.

Армус не до конца понимал, зачем им все это знать, но отказать в помощи не мог. Пока они шли к шалашу Фиццу, юноша осторожно поглядывал на Марию. Когда их взгляды пересекались, он спешно отводил глаза.

Армус вошел в шалаш первым. Увидев его, Фиццу забеспокоился, что в селение опять явились бледнолицые.

– Великий вождь! – обратился к нему юноша. – Твои пленники желают поговорить с тобой.

– И что они хотят обсудить? – нахмурился тот. Ему не нравилось само пребывание этих людей в племени, а тут они решили завязывать с ним разговоры.

– Они хотят знать что-нибудь о нашей земле, о нашей истории.

– Какое им дело до нашей истории? – отрывисто спросил вождь. – Они всего лишь пленники! Почему я должен что-то им рассказывать?

Армус не знал, что сказать. Он развел руками и наивно ответил:

– Потому что они просят…

Хоть доводы юноши и не были существенными, Фиццу решил принять пленников и выслушать их вопросы. Они неуверенно вошли в шалаш и кивнули вождю в знак приветствия. Тот окинул их мрачным взглядом.

– Я готов выслушать вас.

– Великий вождь! – молвила Анна. – Мы уже несколько дней пребываем в неведении.

– Нам не известно, где мы находимся, – добавил Артур.

– Было бы гораздо легче привыкнуть к новой жизни, зная о ней хоть что-то, – сказала Мария.

– В конце концов у каждого лоскутка суши должно быть название, – заключил Максимилиан.

– Это все, что вас интересует? – осведомился Фиццу, скрестив руки на груди.

Пленники утвердительно кивнули, но Мария вдруг добавила:

– А еще мы хотим знать, почему белые люди приносят беду? И как это связано с двумя древними катастрофами?

Армус бросил на девушку удивленный взгляд. Она озвучила те вопросы, которые он не решался задавать на протяжении пятнадцати лет…

Лицо вождя омрачилось раздумьями. Вопросов было много. Он взглянул на Армуса и прочел в его глазах такую же жажду правды.

– Что же, – сухо сказал он, – в таком случае я попрошу вас присесть. Рассказ будет долгим.

Пленники радостно переглянулись и расположились вокруг очага. Фиццу окинул их строгим взором и начал историю не менее строгим голосом:

– Никто не знает, как давно наша земля появилась на свет. Тысячи лет назад наши предки жили здесь в полной гармонии с природой, занимались первобытными промыслами, рождали детей и умирали. Согласно самым древним кипу, наша земля была разделена на три части: Арзумо, Чектумо и Витумо.

– Простите, а что означают эти слова? – поинтересовалась Анна.

– «Рождение солнца», «смерть солнца» и «жизнь солнца», – ответил вождь. – Чектумо, где сейчас находимся мы, тогда была необитаема. На Витумо кочевали охотничьи племена, а на Арзумо зарождалось цветение жизни. Там проживал большой племенной союз, которым правили цари. Вместо шалашей они строили каменные сооружения. Там водилось много чудес, которых не суждено было увидеть нам. Жизнь процветала, пока из-за большой воды не приплыли «дети луны».