Кладбище неудачников

Глава 1

Империя Ригорон, столица Свидарг

Осень, 25 год правления Россена Ялагра

Тенна в который раз пересчитала маленьких поросят и прикинула сложность поставленной задачи. Хорошенькое дело, свиноферму подарили Родиону на день рождения в качестве посрамительно-шутливого розыгрыша, а поросят пристраивать ей. Братец успел за это время подкинуть свинью в комнаты кузена Риккона, Жемчужинка скоропостижно опоросилась шестнадцатью детьми, и теперь с каким-то надменно-сытым материнским удовлетворением посматривает на задумчивую девушку.

Маленькие хвостики вызывали умиление, розовые тельца прильнули к животу матери и сладко причмокивали. Пожалуй, им свезло больше прочих, родиться в императорском дворце, на шелковых перинах, имели честь только венценосные дети, да вот, потомки свинки Жемчужинки и хряка Омлетика. Они пока не знают, что поначалу жизнь их висела на волоске, Риккон не придумал ничего проще, как вышвырнуть их за пределы своих светлых комнат и насадить на вертел все шестнадцать розовых недоразумений, как бусины на нитку. Ну, как шестнадцать?

– Четырнадцать, – с прискорбием признала девушка.

Риккон поберег чувства младших сестер и перепоручил им заниматься подкидышами. Прямо сказать, лучше бы он этого не делал, по ряду причин. Например, всей семье известно, что Тенна излишне млеет от своих подопечных, окружает их навязчивой заботой и буквально душит чрезмерным проявлением любви и нежности. Сколько уже было историй, когда залюбленные до смерти питомцы покидали этот мир в красивых подарочных коробочках под слезные завывания опекунши. Вот и теперь число поросят уже четырнадцать, они сбились в один розовый холмик, словно осознали степень угрозы и пытались спрятаться за телами себе подобных.

В императорском дворце грядет осенний праздник Двух солнц, съехались гости со всего Ригорона, на торжество принято обмениваться дарами, самое время пристроить питомцев в добрые руки. До отлучения детенышей ещё месяц, но можно уже позаботиться об их безоблачном будущем, найти новый дом, пока они маленькие и милые, вызывают стойкое желание засюсюкать и затискать крохотное тёплое тельце. Нет, Тенна остановила себя от очередной оплошности, тискать больше нельзя, иначе сдохнет ещё один.

В целом, задачка несложная. На праздник соберется весь цвет высшего общества, великие князья, да и просто князья, и их семьи. Всего лишь нужно взять с собой одного демонстрационного поросенка, дарить его зазевавшимся и разомлевшим от вина гостям, записывать имена новых владельцев, они же счастливые обладатели настоящей императорской свинины, а после отлучения поросят от материнского молока разослать дары по княжеским домам. Это в задумке.

Тенна ещё раз придирчиво осмотрела себя в зеркале, подмышкой зажат тестовый поросенок с рыжим пушком волос между ушами и громоздким голубым бантом на шее, за которым с трудом различишь самого детеныша. Вместе они смотрятся недурно, она принцесса первой крови Ригорона, младшая из двух сестер и очень милая девушка. Ей всего девятнадцать лет, она высокая, по-детски худая, подвижная, с роскошными темными волосами и зелеными глазами. Она немного сумасбродка, но ей дозволена любая прихоть, и от того судьба поросят в надёжных руках.

Ее сестра Аяна старше всего на год, по сложению она заметно крепче младшей. Тенна – худой, костлявый сорванец, Аяна – больше девушка, с красивой длинной шеей, заметной грудью, узкой талией и стройными ногами. У старшей светлей глаза, светлей волосы, да и помыслы светлей. Нынче у нее тоже непростая задача, она должна завоевать расположение отца, чтобы тот дал согласие на их поездку в Алесцию.

Есть в этом особая сложность, южное королевство Алесция, что находится за Пограничными горами, не совсем дружественное, в нем правят воинственные королевы, но там живут их родственники, Бабуля и Дедуля по Маминой линии. Поездка связана со многими опасностями, отец наверняка будет против, но это поначалу. В помощь им умилительный поросенок и поддержка Мамы. В этом и состоит самая важная часть плана: на время уговоров Папы братьев нужно устранить как можно дальше.

Не стоит обманываться внешним миролюбивым видом Тенны. Милая девушка с поросёнком бодро пробежала по коридорам дворца с намерениями далеко не мирными. Младшего из пяти братьев устранить несложно, он ещё недоросль, легко попадает в ловушки сестер. Опасность от него только та, что он будет поддерживать старших братьев в любом деле, в том числе в деле безопасности и укрощения сестер. А значит, его первым и вывести из игры. Всего лишь нужно намекнуть Гору на осведомленность в некоем вопросе, и он уже сам дорисует, какие конкретно его грехи будет сегодня распекать отец семейства.

С Рикконом придется поступить жестче. Очень неприятно осознавать, что именно она подбросит ему донос, как главе тайной канцелярии, и тем введет в заблуждение. Все же, между ними не только родственные чувства, Тенна рассматривает его в качестве будущего жениха, их разделяют нежные чувства. Но именно Конни будет против их поездки в Алесцию, разумеется, из самых благих намерений. Она обязательно извинится и загладит свою вину, но это будет после того, как Папа даст разрешение.

На кого донос? Ох, это же так просто. К гадалке не ходи, на Родиона Ялагра, их второго по старшинству брата. С того не убудет, он заслуживает и худшего, доносы тот и сам охотно писал, большей частью именно на себя, чтобы задеть двоюродного брата. Родик так развлекался, а ей исключительно для дела. Донос отвлечет Риккона не только от родителей, но и от самого праздника, расследование заговоров и преследование злоумышленников его страсть с детства, он бросится проверять поступившую информацию, позабыв и о празднике, и о подарках.

Есть ещё венценосные близнецы, Ти и Яни, которым тоже не след вмешиваться в сестринские дела, но они по недоумию непременно вмешаются и своим неуклюжим участием могут испортить даже самую верную задумку. С этим придется повозиться, но план уже готов, осталось дело за малым. Тенна сообщит близнецам, что их ждет головокружительный подарок в фамильном склепе, а Аяна прихлопнет за ними дверки. Есть шанс, что те не слишком поведутся на такую простую приманку, но нет, такого шанса нет. Ти и Яни первые в очереди за любой шалостью, им претят рамки обыденности, они готовы и костры на праздник жечь, и подарки в склепе поискать.

Ну, и самое главное. Старший брат Ридалаг однозначно будет препятствовать сестрам в их дальних странствиях, он ответственный, рачительный и не в меру осторожный. Случись просить разрешения у него, брат откажет превентивно и приведет так много аргументов, что девочки сами откажутся от рискового мероприятия. Ридалага требуется занять важным делом, которое отвлечет его от двух непоседливых принцесс. Что это может быть? Разумеется, близнецы, «внезапно пропавшие» прямо накануне семейного торжества и бесследно исчезнувшие из императорского дворца. Как все просто!

Если бы было так просто! Для начала, Гор отмахнулся от сестер и сообщил, что Папа давно в курсе его грешков. Донос Риккону передали, но тот в отъезде, он уже занят по части вскрытия заговоров и прибудет во дворец к началу праздника. А близнецы…

– Да ладно, вы тоже в склепе подарки спрятали? – заинтересовались Ти и Яни. – А мы даже стражу устранили и ключи запасные сделали.

Вот так, к лихим богам, летят все планы… если бы не Родион. Он один может устранить всех братьев одним мановением руки. И не только братьев, все гости заняты необычным зрелищем, внимания не обращают на тестового поросенка. В парк загодя принесли огромный ящик с хитрым замком головоломкой, в котором согласно праздничной речи Родиона заперты его подарки для братьев и гостей. Теперь мальчики заняты разгадкой головоломки, а Родик довольно потирает руки.

– Наверняка там какой-нибудь пустяк, или того хуже, – сомневались близнецы, памятую, что все дары от Родиона с подвохом.

– Наверняка, – хитро щурился злодей. – Целый год продумывал подарки. Но если не вскрыть ящик, так и не узнаете.

Праздник встречи двух солнц берет свое начало со времен Объединенных княжеств, на территории которых образовалось государство Ригорон. По преданию, два солнца сменяют друг друга во время солнечного равноденствия, весной и осенью, летнее и зимнее светило. Нет никаких доказательств, что так и есть, но праздник прижился и символизировал отступление летнего зноя, сбор урожая и начало нового годового цикла.

Во время праздника принято разжигать костры, приносить жертвы божествам, обмениваться подарками, петь песни и гулять до самого утра. Даже в императорском дворце не смеют отходить от традиций, глава семейства строго соблюдает все каноны и правила. Он с сыновьями лично занимался огнем, и теперь в императорском парке пылает мозаика из разных костерков, окрашенных в причудливые тона. Гости потрясены зрелищем и выстроились в очередь, чтобы поздравить с праздником Ялагров Ригоронских.

Чуть позже, когда закончится вереница праздничных подданных, а венценосные дети бросятся разгадывать головоломный ящик Родиона, Россен Ялагр останется ворчливо сидеть в императорской беседке и примется рассказывать свои ночные кошмары. Члены императорской семьи привычно не слушают его и неумело изображают заинтересованность. Мама тоже рядом и закатывает нетерпеливые глаза.

– Как наяву, – сетовал Император. – Всякий раз удивляюсь. Будто есть мир, где на наши земли таки прорвались гралийцы во главе со своим королем…

– Росс, ты портишь детям праздник своим нытьем, – останавливала его жена.

– …и я постоянно проваливаюсь в тот мир, – не слушал ее венценосный супруг. – Нынче были такие подробности, от которых мурашки по коже. Тенна, какая странная у тебя сумочка. Ах, это не сумочка? Так вот, в том сне у меня нет жены и детей, а есть куча проблем и война в Ригороне. Против нас единым строем встали гралийцы и кочевники из Северной степи.

Родион Ялагр с большим кубком мороженного стоит рядом и со скукой озирается на взмокших от старания братьев. Он уже успел откушать и пребывает в благостном состоянии духа, когда можно немного смиловаться и не слишком задевать сестер.

– Это не сумочка, но в нее тоже можно кое-что положить. Например, лимончик, немного горчицы, в меру соли и побольше перца.

Родиона лучше игнорировать, любое его замечание – это ловушка, в которую попадешь, если наберешься смелости ответить. Тот лихо закрутит сюжет и вытянет из рукава очередную пакость. До сих пор свежи воспоминания о камине с его веселящий травой, от которой пострадало целое крыло дворца.

– Родик, займись делом, – выпроваживала его Аяна. – Не ты ли обещал нам умопомрачительную месть после свинофермы. Пойди, проконтролируй, вдруг ящик уже открыли?

– Ты знаешь, почему это стало возможным? – негодовал Папа, обращаясь к супруге. – В том мире Ригорон истощен междоусобной войной между мной и моим братом Родлоном Ялагром. Оказывается, все эти годы мы потратили на то, чтобы выяснить, кто из нас Император, а походу дела уничтожили армию и разорили народ. Альфа, у меня к тебе все больше вопросов. Почему в моих снах нет тебя?

– Может быть потому, что у меня спокойная совесть? – хмыкнула женщина и так угрожающе глянула на венценосного мужа, что тот живо свернул тему.

С неспокойной совестью у Альфинии Орс проблем нет, хотя именно она тридцать лет назад снесла голову второму соискателю, чем обеспечила супругу жизнь и трон. Так уж сложилось, первую часть жизни она провела в Алесции под чуткой опекой своей приемной матери Кентурси Сиуца. И выросла настоящей алесцийкой, у которой не дрогнула рука даже перед императорским сыном. Один удар мечом, и узурпатор захлебнулся кровью. Теперь Россен мучается кошмарами, а Альфиния злорадно улыбается.

Аяна и Тенна тем временем изображают искренний интерес к Папиным терзаниям, старшая глубокомысленно качает головой, а младшая уже пристраивается на императорские коленки крохотного поросенка.

– Папа абсолютно прав, ох уж, эти кочевники. Совсем распоясались.

Тот факт, что Родион остался рядом, тоже неплохо, он всегда будет поддерживать Маму, а та совсем не против, чтобы девочки проведали Дедулю и Бабулю. В конце концов, это ее родители, а южное королевство Алесция – второй дом.

– Но это на севере. На юге покуда спокойно, – согласилась с сестрой Аяна.

Родион с понимающей снисходительностью рассматривал уморившегося поросенка. Шалость удалась, они ещё долго будут страдать и каяться за свою затею со свинофермой.

– Так спокойно, что в Папиных снах алесцийцы открыли Горный перешеек, – заметил он. – Мои праздничные пращуры, советую не расслабляться. Вас вот-вот втянут в какую-нибудь очередную послабительно-разрешительную провокацию.

Росс с укором посмотрел на супругу. Ее воспитание. Ригоронка по рождению провела пятнадцать лет в южном королевстве, вернулась, и спустя годы вырастила из дочерей непослушных алесциек. Представление вот-вот начнется, отец нахмурился и приготовился к новому штурму.

– Дедуля Аксил обещал нам поездку!

Тенна привычно первая лезла в бой, без оглядки на сопутствующие потери. Дедуля Аксил такой аргумент, что даже Мама с сомнением поморщилась.

– Пф… нашла кого слушать, – огрызался Папа. – Дедулю Аксила! Словоблуд такой, что первое клеймо ему следовало бы поставить на языке. А поставили на плече! За воровство! Все его обещания следует делить на два.

– Я тоже хочу в Ласцию, – взяла слово Аяна. – Бабуля Кентурси родом из Ласции. Даже Мама там была. Почему нам нельзя?

– Не вижу связи. Где вы, и где ваша Мама? Делаем разницу, – выпучил глаза отец. – В вашем возрасте Альфа могла укоротить на голову отряд разбойников. В качестве разминки! В ее случае я бы больше переживал за головорезов, возжелавших ей противостоять. Но при встрече с вами те радостно потрут руки.

Альфиния снисходительно подняла бровь и отпила прохладного вина из кубка. Россен так интересно рассказывает, что ей самой хочется вернуться в Ласцию, руки чешутся намять бока головорезам. Но нет, супруг никогда не отпустит ее от себя, в чем поклялся ещё в тот день, когда заволок возлюбленную в свой императорский дворец.

– Откуда в Ласции головорезы? – младшая дочь в сердцах вырвала у отца пробного поросенка и страстно прижала к груди.

– Действительно, откуда? – хмыкнул отец. – Откуда в приграничной области Алесции головорезы и мародеры всех мастей? Может быть с Моря течений, за которым затаилось королевство Гралиция? Может быть с рудников? Может быть с непроходимых лесов Асции?

Альфиния закатила глаза и прикинула, что так и есть. Без двух крепких мечей и безрассудной храбрости в кармане в Ласции делать нечего, даже без учета ползучих тварей и хищников, опасность от которых нисколько не меньше. Известный факт, восточная область королевства живет за счет развитой сети рудников, на которых работают тысячи невольников и каторжников со всего света. Там без меча не ходят даже дети, об очередном побеге слухи каждый день, а местные рыбаки охраняют свои лодки с боем.

Видя, что Папа неумолим, Тенна пошла на крайние меры и протянула к маленькому рыльцу печеньку. Пятачок поросенка дернулся и раздался умиротворяющий чавкающий хруст. Император поневоле заинтересовался и отвлекся.

– Папа, если ты не заметил, мы с Мамой тренировались на мечах и владеем оружием получше многих, – заметила Аяна.

– Это кого же, позвольте спросить? – ухмылялся отец, протягивая руки к питомцу. – На Родика намекаете? Так тот без мечей вас умоет, долго обтираться будете.

Брат улыбнулся во всю ширь своего обаяния, но в дискуссию лезть не стал, и без него все идет слишком интересно.

– На Дедулю Аксила, – вернула поросенка Тенна. – И ничего, живой и невредимый. Всю Алесцию объездил, в каждой области побывал, и в Ласции, и в Падмире, ничего с ним не стало. Папа, это наши дедушка и бабушка! Да, они алесцийцы, но других у нас нет!

– Не надо напоминать мне об этом всякий раз, – чуть более мирно заметил отец семейства и смешливо поморщился, когда поросенок смачно засосал его палец.

Одно упоминание этих названий наводит дрожь. Росс отлично помнит время, когда пленным солдатом колесил в обозе работорговцев по Алесции, угодил на рынок рабов, где сам себя продавал заезжим покупателям. Он был молод, счастливое было времечко, но до сих пор эти названия вызывают дрожь. Если бы он попал на ласцийские рудники, то уже никогда не вернулся бы домой.

– Папа, Ласция – это не только рудники, – поясняла старшая дочь. – Там у нас родственники, давно пора их навестить.

– Нет у меня там родственников! – выпучил глаза Император.

– А тётка Весерси? – въедливо напомнила Тенна. – Она двоюродная сестра нашей Бабули!

Тестовый поросенок играл свою роль почти идеально. Следующее возражение Папа должен был гневно прокричать так, чтобы затряслась беседка, но умилительный пятачок ткнулся Императору в живот и потешно хрюкнул.

– Не хочу ничего слышать об Алесции, Ласции и прочих южных названиях. Вы ещё о Гралиции меня спросите! – отмахнулся отец. – Вы знаете, как я отношусь к этим поездкам.

Девочки не впервые собирались навестить дальних родственников. Дважды они пересекали Пограничные горы на пути в Алесцию, таковы условия венценосного брака, Мама отстояла право принцесс на Алесцию, но и только. В итоге, это были гостевые заезды, детей встречала бабка Кентурси и лично сопровождала от гор до приграничной Сиуцы. С тех пор принцессы успели повзрослеть, что только усиливает беспокойство родителей.

– Росс, очень тебя понимаю, – защищала дочерей Альфа. – Но ты же знаешь, Кен соскучилась по девочкам, а мы ей обещали.

– Пусть сама приедет сюда и повидается с девочками, – нехотя предложил тот.

– После того, как ты выпроводил их из Ригорона?

– Как иначе? Они не уезжали и намёков не понимали. Дедуля Аксил сносно, но терпеть ещё и твою кровожадную мамашу я не намерен.

Кентурси Сиуца – истинная Алесцийка. Она настоящий воин, вложила мечи в руки приемной дочери и сотворила одного из лучших меченосцев Алесции. В своих мечтах она видела Альфу на троне Алесции, а Росс за несколько месяцев своего пребывания в плену разрушил все планы воинственной мамаши. Вражда между ними не утихла до сих пор.

– Теперь они сюда не приедут. Но письма передают каждый месяц с требованием повидать внучек. Ты обещал им…

Россен тихо зарычал, но не настолько, чтобы вспугнуть придремавшего питомца.

– Я отрекаюсь от своих слов. Все помнят, что я тиран и мерзавец? Воспитание алесциек они получили в достатке. Они были в Алесции дважды. Довольно! Им о замужестве пора думать, а не об Алесции.

Альфа поперхнулась вином и впервые за вечер нахмурилась. Супругу лучше не выводить из себя, Росс это знал. Но дочери тот принципиальный момент, когда он уже готов рискнуть. Спор родителей – тот самый случай, когда можно потирая руки, отойти в сторону и ждать развязки. Всем уже ясно, что победит Мама, но с каким счетом, вот вопрос.

– Они еще слишком молоды!

– Старые девы по меркам Ригорона!

– Кто?

– Альфа, девочкам не место в стране, которая вот-вот заключит союз против нас с Гралицией. Они принцессы первой крови Ригорона. Им бал женихов нужен, а не визиты делать в страну, где женщины не выходят замуж, а всем заправляют воинственные королевы, подобные твоей невыносимой мамаше.

– Оставь в покое Гралицию и её короля! – огрызалась Альфиния. – По поводу дочерей мы договаривались с самого начала. Между нами заключен договор, сделка. Они сами могут выбирать, где жить и с кем жить. Не тебе навязывать им свою волю. Они наполовину алесцийки.

– Откуда половина? Альфа, ты такая же ригоронка, как все мы. Откуда вдруг в них возникла кровь алесциек?

– Росс, я же не спрашиваю, откуда вдруг в моих сыновьях течет кровь Ялагров? – Мама кивнула на Родиона, который млел от ссоры родителей и строил многозначительные рожи. – Оглянись на свою родословную, там сплошь тираны и душегубы. Однако же мои мальчики именуются принцами первой крови и управляют государством. Я смирилась. Смирись и ты. Дочери – исконно моя территория!

– Подтверждаю, я абсолютное мурло и поганец, – вставил свое веское слово Родион. – Так и чувствую, как кровь предков неразбавленным коктейлем шипит по моим венам. По сути, я и не виноват в том, что я такой. Можно сказать, жертва случайной выборки династических пороков. В те редкие моменты, когда светлая кровь моей матери берет верх, я добрый. Предлагаю отпустить моих сестренок в Алесцию и сразу продумать меню на их похороны, – многозначительно погладил он поросенка.

– Это будет их последняя поездка в Алесцию, – процедил Росс. – И никакой Ласции! Я и слышать не хочу о долинах змей и скорпионов, о ласцийских рудниках и Море течений!

– Никакой Ласции! – согласилась Альфа. – Я так и написала Кен. Девочки передадут письмо.

– Письмо я напишу сам! – рявкнул Император. – Родик, накидай черновик. Пусть династические пороки в твоей крови не стесняются в выражениях. Пиши, как истинный Ялагр. Особое внимание ко второй части письма, в которой перечисли все известные казни на случай, если с девочками что-то случится. Так, что там? Ящик уже открыли?

– Как они его откроют? – наигранно вздохнул Родион. – Он же заперт на ключ, а ключ у меня. Головоломка так, для виду. Вижу, Ти и Яни уже похватали топоры. Ну, надо же, они ближе всех подобрались к разгадке?

Глава 2

Королевство Алесция, восточная область Ласция, город Клирида

– Значит, дело было в Ценции, северо-западной области Алесции, – рассказывал в пути Дедуля Аксил. – Местность гористая, зимой холодрыга, осенью ветродуй, весной промозглость. А в городке, куда я попал, одно развлечение и есть. Баня! Местечко очень востребованное, каждый день принято париться. Собрание какое провести, встречу организовать, праздник затеять. Все идут в баню.

– Дедуля, не к месту нынче о бане. В пути воды нет, даже протереться, – ворчали внучки.

– Что мне та баня? Не нужна она мне, я от природы чистый родился. Только если кости прогреть, за тем и зашел. Ох, скажу я вам, гиблое это дело, будто в коптильне сидишь. У меня так покраснела кожа, что даже клеймо сошло.

– Дедуля, хватит приукрашивать. Просто отмыл грязь с очередного клейма.

– Да не о том я хотел сказать, совсем не о том. Сомлел я в той бане, не помню ничего, как в тумане. Но очнулся уже на погребальном костре, на местном кладбище. А я покойников до ужаса боюсь.

– Но тебя же не похоронили? – с надеждой спросила Тенна.

– К чему я это? Ах, да. Нет слов, чтобы описать чувства, когда ты боишься мертвых, и сам мертвый. Но, если ты оказался там, где не должен был оказаться, то извлеки максимум пользы. Я поначалу сильно запаниковал. Пришел в себя уже на границе Ценции абсолютно голый, в чем на костер положили. И вот, что хочу сказать. Если ваш Отец уложит меня на погребальный костер, я буду все отрицать.

– Дедуля, – смеялись девушки, – мы тоже будем отрицать. Так и расскажем, баня, костер, ничего не помним, пришли в себя уже в Ласции.

Мужчина удовлетворено кивнул и позабыл о том тут же. Он не родной им дед, и даже по возрасту не дотягивает до дедули, но с этим давно смирились в семье. Аксил – тот парень, который много лет назад помог Папе в плену у алесцийцев, прибился еще в обозе работорговцев, участвовал во всех его похождениях и, как вишенка на торте, завоевал сердце южной воительницы Кентурси Сиуца. Так уж случилось, Росс забрал у той дочь, а Аксил предсказуемое будущее и спокойную старость. С тех пор минуло много лет, уже выросли дети, семейные страсти улеглись, а Аксил остался таким же бродягой и словоблудом. Еще Папа жаловался, как тот донимал его своими бесконечными историями. Дедуля везде побывал, все попробовал, нигде долго не задерживался, из всех передряг выскальзывал, словно в масле родился.

С него и началась эта история.

– Проезжаем поворот на город Стагна, там огромный рынок рабов, – заметил тот по пути. – Значит, дело было ещё во времена моей лихой юности. Был я прекрасен с любого ракурса, женщины млели от одного моего взгляда, готовы были отдать любые деньги, за возможность приобрести себе такого невольника.

– Дедуля, не преувеличивай. Они искали рабов в рудники или на стройку, а не смазливых невольников.

– Знали бы вы, как я познакомился с вашей Бабулей! – в наигранном негодовании развернулся тот в седле. – В последний раз на фоне вашего отца покупательницы едва не порвали меня на части. Отчаянно дрались за право всучить за меня деньги.

– В тот год случилась война в Горном перешейке, и покупателей на рынке рабов вовсе не было. Только наша Бабуля Кен и проезжала, – смеялись внучки в ответ. – Как раз возвращалась из Ласции.

– Я и говорю, она едва пришла в себя при виде моего ослепительного образа!

– Ей нужны были крепкие, сильные работники. Ровно для того, чтобы строить крепость в Сиуце, – качали головой девушки.

– Именно так, – спорил дед. – Кен взяла меня, не торгуясь. Вашего отца прихватила так, в качестве приложения.

– Ты про нашу Бабулю говоришь? Ничего путаешь? – недоумевали девочки. – Приложением был ты, бесплатным, три по цене двух здоровых ригоронцев.

Аксил обиженно ёрзал в седле.

– Ваша бабушка Кентурси просто сбивала цену, чтобы денег хватило еще и на меня. Любовь с первого взгляда. У меня же вот такие плечи были, – расправил он сутулую спину.

Ласция, восточная область королевства – земля рыбного промысла, песков и ползучих гадов, камня и пыли. Густые северо-восточные леса заканчиваются в Асции, прикрытые от иссушающих ветров каменным рукавом Пограничных гор. В Ласцию морские ветра врываются неистово, треплют каменистую землю и скудную растительность, поднимают песчаные бури, грызут берег, скалы, утёсы. Здесь располагаются разветвленные сети горных выработок, рудники, в которых добывается золото и драгоценные камни. Несметные богатства этой земли требуют целой армии трудяг в штольнях.

Вполне буднично местные жители встречают вести об очередном побеге невольников или бунте на горных выработках. Близость восточного Моря течений, а за ним Гралиции, будоражит кровь беглецам, и те стремятся к побережью, оставляя за собой кровавые следы преследования. В назидание другим рабам их прилюдно казнят, а тела беглецов ещё долго напоминают оставшимся о судьбе непокорных.

Столь же буднично ласцийцы встречают на своём пути целые караваны новых невольников, которые стекаются в восточную область со всего королевства. И будь то клейменый преступник, пиратствующий гралиец, северный кочевник или заплутавший ригоронец, все они – товар невольничьих рынков, который скупает Ласция, дабы не ослабела её армия рабов, дабы звенели кирки в её рудниках и благоденствовала Алесция.

Аяне и Тенне все интересно, они жадно рассматривают город Клирида и темнеющие вдали рудники. Девушки никогда здесь не были, они впервые в гостях у тетки Весерси, так много всего хочется успеть: порыбачить в Море течений с ласцийскими рыбаками, наловить жемчуг, посетить рудники, познакомиться с городом, побывать на настоящем рынке рабов.

– Дедуля Аксил, далеко ли отсюда до Падмиры1? – поинтересовалась Тенна вечером, когда стихли первые впечатления от встречи с теткой и знакомства с городом. – По меньшей мере, ближе, чем от Сиуцы? Сколько отсюда добираться?

– Даже не помышляйте об этом, – испугалась Весерси.

– Это смотря, как добираться, – со знанием дела рассказывал мужчина. – Если напрямую, через горы, то местами пешком, местами можно на мулах, затем лошадьми, со всеми проволочками недели за четыре-пять можно добраться. Если морем, можно доплыть до Фитн, это самый юг Асции, а затем только лошадьми через Стагну, и недели за три, если поспешить. По морю можно доплыть до Легоции, что южнее нас, а там по реке сплавиться в саму Салесцию, то и за две недели…

Тетка Веси не сдержалась и отвесила балаболу звучный шлепок. Тот обиженно прикусил язык.

– Не отпущу, – на всякий случай повторила женщина.

Тенна нахмурила лобик и сверкнула зелёными глазами. Папа не отпускал их в Ласцию, однако они здесь, минуя все запреты и напутствия. Кто же остановит их, если столица Алесции Падмира ближе, чем когда-либо прежде?

– В Падмиру отсюда далеко и опасно. Дуралей старый, скажи им.

– Я про опасности ещё не начал говорить, – обиженно ворчал Дедуля. – Я же исключительно с познавательной точки зрения, но вовсе не для того, чтобы…

– А если так, каким путём ты бы пошел в Падмиру? – хитро сощурилась младшая.

– Ясно, каким, через…

Весерси повторила затрещину и показала кулак.

– Там королевский дворец, главные трибуны страны, – насупилась Аяна. – И всего-то в двух неделях пути. Можно увидеть саму Королеву!

– Да уж, – осторожно крякнул Аксил.

– Мы никогда не видели Храм удачи. Неизвестно, будет ли ещё возможность.

– Непорядок, – согласился мужчина.

– И Дедушкины сокровища поискать, вдруг отыщем?

– У меня есть пара свежих идей, где можно проверить, – встрепенулся тот.

Вот уж, Весерси никак не ожидала, что Аяна поддержит сумасбродство младшей сестры. Как переубедить неслухов и оставить дома, в безопасности? От Дедули пользы никакой, один вред. Следи за ним, он только о том и думает, как сбежать в Падмиру и сбить с пути двух несмышленышей. Попадут в беду, Кентурси приедет и закопает их живьем. Она может и старая, да хватку не теряет.

Порешили на том, что девочки займутся рыбным промыслом, а там и за жемчугом отправятся. Жизнь в Ласции насыщенна событиями, незачем помышлять о столичной Падмире

Уже скоро девочки освоились на побережье, в рыбацком поселке их хорошо встретили и показали тонкости мастерства. Не так уж сложно заниматься промыслом, когда это развлечение, а не работа. Они больше мешались рыбакам, и от того быстро потеряли интерес, выбрали небольшую лагуну в стороне от посёлка, где можно наслаждаться уединением и свободой от зоркого присмотра Папиных соглядатаев. Так славно, покупаться нагишом, покачаться на волнах во время сильного прибоя, понаблюдать сквозь прозрачную гладь воды за многоцветием подводного мира, и может быть даже найти жемчужину.

Чуть дальше в море начиналась глубокая вода и опасное течение. Оно словно исходило от берега и с непреодолимой силой утягивало свою добычу в объятия сильных вод. Течение то приближалось к берегу, то отдалялось. Только с помощью паруса и вёсел можно справиться с его напором, и не во всякую погоду. Стоит ветру перемениться на западный, как рыбаки сворачивают промысел и возвращаются на берег. О коварстве Моря течений слагались легенды.

– Она подплыла почти к берегу. Сначала, одна, а за ней ещё две. Размером, не знаю, с мою лодку, – делился впечатлениями племянник Весерси.

– Вот, – перебивал его Аксил, – в Легоции было дело. Значит, поймали такую рыбку… ловили всем селением… у неё зубы с ладонь человека, острые, как лезвие. А если заглянуть в пасть, можно увидеть, что растут они в несколько рядов.

– Мы видели одну ещё вчера, а сегодня их было уже три, – продолжал Торик.

– А пока её ловили, всем миром, использовали в качестве приманки свежее мясо. Она кровь чует в воде, как собака. От крови она звереет и бросается, будто век не ела, – продолжал свою историю Аксил.

– Акулы пришли с течением, – кивала головой Веси. – Бывало уже такое. С течением пришли, по нему и уйдут.

– Видели бы вы наши лица, – смеялся Торик. – Мы гребли так, словно за нами гнались гралийские пираты.

– Это вы правильно делали, – подтвердил Аксил. – Ей, когда брюхо вспороли, чего только не нашли, раковины, тряпки, сети рыбацкие и ногу человека.

– Ну и, – смеялась Весерси, – рыбу то съели?

– Редкостная гадость, – отмахнулся Дедуля, и все рассмеялись.

– Теперь в море выходим с большой оглядкой, – важно заметил мальчик. – Я пришёл к тому, чтоб сестрицы пока поостереглись и в море не выходили.

Девочки переглянулись. Тенна пришла в себя первой:

– Не пойдём мы в море. Мы с Булсаром на рудники поедем. Есть у вас там самые-самые гнилостные шахты?

Сын Весерси, Булсар поднял брови вверх.

– Значит, дело было в Гоции, – перехватил слово Дедуля. – Участвовал я там в одном празднике, который заканчивается жертвоприношением накануне дней Весенних костров. Загодя подбирается необычная особь мужеского пола…

– Ты что же такое, паскудник, решил нашим девочкам рассказать? – возмутилась Веси.

– Да я не о том, – защищался Дедуля. – В храм его отводят, Храм Звёзд называется, посвящённый богине плодородия. Он и верховная жрица занимаются любовью, после чего она отрезает ему… К чему это я? Ах, да. В подземелье этого храма покоятся все верховные жрицы с незапамятных времён. Их хоронят в открытых гробах, натирая тела той самой гнилостной пылью из ласцийских шахт. Лежат целые века, как живые.

– Тьфу, – сплюнула тётка и поморщилась от отвращения. – Ужинать иди, особь мужеского пола.

– А что необычного должно быть в этой мужской особи? – заинтересовалась Аяна.

– Необычайная мохнатость, чтоб он волосами укрывался, – пояснил Дедуля. – И чём мохнатее, тем плодороднее год.

Горные выработки близ Клириды достойны отдельного описания. В песчанике проделывали большие круглые колодцы глубиной в пару мер человеческого роста, а затем в стенах колодца образовывались ходы. Часть невольников уходили в шахты, кто ползком, кто на карачках вгрызались в каменный пласт. Прочие работники оттаскивали породу в центр колодца, обрабатывали её и поднимали на поверхность в больших прочных корзинах.

В стенах колодца ходы смотрелись пугающими чёрными ртами, поглощающими людей. Под землёй они хаотично разветвлялись, образуя сеть подземных дорог, которая могла уходить от колодца на очень далёкие расстояния, спускаться так глубоко, что впору поискать котлы подземных богов.

За работой с поверхности следили внимательные стражи, в том числе из десятка Булсара. Сверху хорошо видны все перемещения невольников, в течение дня ни один не покинет выработку. Вниз ласцийцы не спускаются, только по необходимости. За остальным смотрят сами работники из числа избранных, особо послушных и лояльных хозяевам. Эту братию крайне не любят прочие труженики, но за причинение ущерба любому из соглядатаев – палки и голод.

Невольники выглядят плохо, на людях грязные изношенные тряпки, часто без обуви. Были и те, что совсем раздеты, на бёдрах только тряпицы ткани, что прикрывали самое сокровенное. Это бунтари и неудачники, совершили побег или нападение на стражника, так их отличали от остальных. За повторный побег – клеймо на грудь. За третий побег – дорога в Солнечную шахту.

Девочки удивлялись, как можно бежать, если все работники в цепях. Те, что спускались в шахты, опоясаны рабскими поясами, связаны одной цепью. Те, что на поверхности, носили браслеты на руках и ногах.

– Кладбище неудачников, – Булсар кивнул в шахту, где копошились люди. – Всё равно бегут, порой крайне изобретательно.

– Что такое Солнечная шахта?

– Есть места, где порода покрывается странным жёлтым налётом, – пояснял Булсар. – Но именно там можно найти самые дорогие самоцветы.

– Почему…

– Солнечная шахта смертельна опасна из-за налета. Она убивает не сразу, но, если не выходить из такой шахты, за месяц можно отравиться. А если выходить, но всякий раз возвращаться и работать целый день, мучительная смерть за полгода, при крепком здоровье за год.

– А если не брать её в рот? – испуганно перепросила Тенна.

– Ею достаточно дышать, – хмыкнул мужчина. – Пойдёте смотреть? Могу дать инструменты. Ближе к закату шахты опустеют, время поискать самоцветы.

Девочки неуютно поежились.

– Что-то я засомневалась в крепости своего здоровья, – мнительно ощупала шею Аяна.

Булсар громко рассмеялся.

– Никакого вреда от временного пребывания. За день-два, даже за неделю постоянного нахождения в шахте, ущерба не случится, а здоровье поправится сразу после выхода.

– Там, наверное, дурно пахнет?

– Едва уловимый запах. Нам нужно, чтобы в Солнечных шахтах люди работали, а не умирали. Побудут недолго, начнут кашлять, мы их возвращаем. Если это не отъявленные негодяи.

Девочки с опаской оглядывались по сторонам. Повсюду свидетельства рабского труда и страданий. Не так очевидно, но фантазия пририсовывает обычным вещам самые трагические обстоятельства. Вот кусок веревки, наверняка она оборвалась, а рудокоп сорвался в шахту. Черепки какого-то горшка, из него не успел напиться умирающий от жажды человек. Кусочек кожи с ботинка, бедный рудокоп, он остался босой.

Чем дальше они уходили от колодца, тем более спёртым становился воздух, более тесными проходы, более тяжёлой поклажа с инструментами. Булсар давал пояснения на каждый вопрос, но и те иссякли по мере приближения к таинственной Солнечной шахте. Но стоило факелам осветить свод небольшой «комнатки», как девочки воскликнули от изумления. Пещерка была прекрасна, она будто освещена солнечным светом, здесь, в самой утробе ласцийских гор это казалось настоящим чудом.

– Что это? – гостьи озирались по сторонам.

– Мы не знаем, но похоже на плесень, будто порода цветёт, – Булсар растёр в руке желтую пыльцу и дал понюхать Аяне.

– Странный запах. Не пахнет плесенью.

– Нет, почти сладкий, – нюхала Тенна. – А если её счистить?

– Несколько дней, и проступит новая. Мы не знаем, что это такое. Сущее проклятие.

– А почему её нет в других местах? – Аяна достала кирку и со всего маха ударила по породе.

– Солнечных шахт несколько, плесень нарастает только в них, будто здесь нужная ей порода. Таких пещер нигде не встретишь, только в Ласции. Каждая уникальна и нашпигована самоцветами.

Девочки с азартом искали самоцветы и нашли крупный камень нежно-розового цвета. Булсар поцокал языком, находка удачная и ожидаемая. Эта шахта новая, выработка только началась, от неё ждали хорошего урожая.

Работа на рудниках тяжёлая. Девочки с высоты колодца могли наблюдать за передвижениями невольников и ужасаться масштабу трагедии. Таких шахт в Ласции десятки, здесь мог оказаться их отец, и однажды сгинуть в одной из Солнечных пещер. Аксил вытащил его из западни, с рынка рабов они отправились в северную область на постройку крепости в Сиуце.

– Нет, Ти и Яни такого не заслужили, – заметила Аяна, наблюдая за одним огромным невольником в набедренной повязке. – Папа вечно грозится, но это слишком.

– Разве только, Родик, – беспечно хмыкнула Тенна.

– А ригоронцы здесь тоже есть?

– Гм… – пожал плечами Булсар. – Вот он, и есть Ригоронец.

Невольник словно услышал, что речь идёт о нём, и задрал голову. Мороз по коже от такого взгляда. Да и сам он вызывает только отталкивающие чувства. Грязный, лохмы до плеч, густая бородища терялась в кучерявой поросли на груди и животе. Вот уж, кому самое место в Храме Звёзд. Урожай в Гоции вышел бы знатный.

Тенна в этот момент жевала булку, но неловко перехватилась, и хлеб упал на дно колодца, будто подачка нищим. Мохнатый брезгливо отвернулся, поднял корзину, до верху гружёную отработанными булыжниками, и направился к тросам.

– Значит, дело было в Пегоции, юго-западная область Алесции. Сошёлся я там с одним жеребцом…

– Тьфу ты, паскудник какой! Ты чего ж детям рассказываешь? – возмутилась Весерси.

– Да, не о том я, – отмахнулся Аксил. – В Пегоции разводят лучших лошадей. А худших из них съедают, тем и живут. Так вот, когда меня пустили в конюшню, я сразу приметил одного жеребца. Тихий такой, дружелюбный, породой сильно не вышел, ноги коротковаты, поступь тяжёлая. Что и говорить, прямой путь под нож. Пожалел я его, всю ночь мы с одной работницей не спали, плели ему причудливые косы в хвосте и гриве. Это я для того, чтобы не съели красавку, в красоте волос я знаю толк.

Девочки привычно прыснули в тарелки.

– А на утро его повели на выгул, по пути он зацепился косами за крюк, испугался, взбеленился, двух конюхов в порыве страсти помял, вырвался и в бешенстве крушил всё на своём пути. Пробил ограждение, умчался в поле и покрыл несколько породистых кобыл. С тех пор там появился новый обычай. Всех лошадей перед скотобойней косами заплетают.

– Его съели? – проскулила Тенна.

– Зато умер красивым. Вот тогда я впервые понял, что из меня вышел хороший человек, – с гордостью закончил Дедуля.

– Вышел и не вернулся, – согласилась тётка Веси.

– К чему я это? Ах, да. Вы на рудниках поосторожнее. Они ж смирные, пока в цепях, а как на свободу вырвутся, так лучше на пути не стоять.

Сёстры не торопились возвращаться к морю. Развлечения найдутся и на суше. Пройтись по Клириде, заглянуть к знакомым лавочникам, накупить безделушек, оказаться в самом центре бурлящего жизнью города, встретить интересных людей, услышать свежие сплетни и разузнать всё об акулах. Рыбаки – люди бывалые, на утреннем рыбном торжище можно услышать множество рассказов, один другого страшнее, о покалеченных руках и ногах. Вон, видите Стодриса Одноногого, он ещё по молодости культей обзавелся, скормив конечность гнусной рыбёшке. Как весело стучит по дороге его добротная деревянная нога. А вот, был случай, рассказывали рыбаки с Грязного мыса, как один смельчак отбился от морской хищницы, ударив её кулаком в рыло. Та от подобной наглости растерялась и упустила добычу.

И в городе, и дома разговоров только об акулах, да о прошедшем недавно сухом смерче, что повредил несколько рыбацких посёлков.

– Значит, дело было в Акриции, западной области Алесции, – после кружки тёмного пива дедуля Аксил становился особенно разговорчивым. – Бывал я там в одном городке, где королева очень любила свою киску…

– Ты что ж такое, похабник старый, опять рассказываешь нашим девочкам? – взвилась Весерси.

– Да не о том я, – шикнул он. – Киска её – степной ялагр, девочка по кличке Жрица. Ручная такая кошечка, ласковая. Любила ночью охотиться, всех крыс истребила в округе, лис, котов, курей, поросят и собак заодно. Ночная, стало быть, жрица. А часть добычи всегда приносила хозяйке. Раз эта Жрица принесла хозяйке человечью руку, прокралась в спальню и положила добычу на подушку. Я, как проснулся, как увидел это дело, орал так, что едва бельё не замарал… К чему это я рассказываю?

Девочки прятали улыбки в кулачки.

– Ах, да, – опомнился Аксил. – Смерчем её принесло, котёнка маленького от мамки оторвало. Там, в Акриции такие смерчи по степям кочуют, что целого ялагра могут поднять и через всю область пронести.

– А рука чья оказалась? – прошептала Тенна.

– Откуда мне знать? – фыркнул Дедуля. – Меня на следующий день королева продала заезжим работорговцам. Я как раз в обоз к вашему отцу попал. Там мы и познакомились. Лихое было времечко.

– И правильно сделала, что продала тебя, засранца эдакого, – бурчала Веси. – От тебя одни убытки, в каждом городе панику успел навести.

В один из дней, когда Тенна и Аяна привычно прогуливались по местному торжищу и рассматривали приглянувшиеся жемчужины, их внимание привлек необычный незнакомец. Тот был в шапке по самый нос и многослойном шарфе в лютую жару. И что-то в его образе до боли знакомое насторожило сестер:

– Уважаемый, вам не холодно? Шубу дома не забыли?

– Дедуля Аксил? – удивилась Тенна.

– Внученьки, – озирался мужчина и ещё глубже вжимал голову в плечи.

– Нас ждет очередная захватывающая история про то, как совершенно случайно на Дедулю напали теплые вещи, – ворчала старшая. – Ты заболел?

– Нет, но вполне могу в ближайшее время прихворать, – шептал тот, заговорщически оглядываясь по сторонам. – Дело-то нехитрое, потому прямо сейчас уезжаю в Падмиру.

– Ну, что-то подобное я и ожидала. Задержался что-то, целую неделю игнорировал зуд к побегу. Бабуля Кен велела тебя не слушать, и не отпускать от себя, что бы ты не говорил, – прихватила его за шарф Аяна. – Наконец начинаю понимать, о чем шла речь.

– Девочка моя, – выкручивался тот, – обстоятельства непреодолимой силы толкают меня в дорогу. Я вернусь за вами, и мы сразу уедем домой, в Сиуцу, – Аксил вырвал шарф и отступил на несколько шагов, чтобы заинтересовавшийся прохожий не рассмотрел его.

– Ты снова влип в какую-то историю? – старшая сложила руки на груди и сжала губки тонкой ниточкой.

– Нет, не совсем, не то чтобы… ох, всего-то на всего… но я вернусь буквально через месяц-два.

– Мы поедем с тобой! – предупредила Тенна.

Аксил шарахнулся, словно от удара.

– И думать не смей. За это Кен меня точно убьёт.

– Зачем тебе в Падмиру? Королевские игры будут позже, только через год, – подозрительно сощурилась Аяна.

– Совсем вы – дети малые, – нетерпеливо притопывал он. – Нужны мне эти игры. И без того куча нерешенных дел.

– Ты снова начал искать свои сокровища, – догадалась Тенна.

Согласно семейной легенде Аксил украл сокровища у королевы города Термиса. Он был совсем мальчишкой, но имел все возможности, поскольку его мать тоже была королевой этого города, но к тому моменту уже почила. Подросток умыкнул целый сундук и скрылся в Падмире. Его нашли, а вот сокровища затерялись. Часть с его слов он потратил на храмы, часть закопал, но вспомнить место так и не смог. Его наказали, клеймили и продали невольником на рынке рабов. С тех пор он ищет пресловутый сундук и не может найти покоя.

– Да, я вспомнил, дело было не на Холме Зари, а на Холме Цветения. Наконец озарение. Только на Холме Цветения был странный тёмный камень, напоминающий морду совы, именно там…

– Зачем тебе это проклятое золото? Ты собираешься вернуть его в Термису? – допрашивала старшая сестра.

– Я похож на сумасшедшего? Разумеется, нет!

– Зачем же?

– Аяна, ты сейчас похожа на свою Бабулю Кен, в самом деле…

Аксил отступал все дальше от торговой площади, пятился от внучек задом и путался в старом шарфе.

– Пришло время задуматься о вечном. Хочу купить место на кладбище.

Девочки в недоумении открыли рты.

– Дедуля Аксил, ты ровесник нашего отца, время ли думать о кладбище? – хмыкнула Тенна.

– Да, знаю, я старый, не нужно мне об этом так часто напоминать. Мне почти сорок, о вечном в этом возрасте самое время подумать.

– Аксил, если тебе сорок, то ты попал в Сиуцу в десятилетнем возрасте, а нашему отцу тогда было двадцать семь. Не испытывай наше терпение. Какое, к лихим богам, кладбище? – грозно надвинулась Аяна.

– Самое престижное в Падмире. Усыпальница белой сирени. Там хоронят очень важных людей. Если я не смог прожить свою жизнь в Падмире, хотя бы после смерти вкушу столичные блага.

– Какие ещё блага? Котлы подземных богов будут позолоченными? Я так понимаю, правды мы не услышим? – фыркнула старшая внучка.

– Нет, – нехотя согласился Дедуля и развёл руками. – Но обернусь я быстро. Тётке Веси скажите, что… ну, придумаете что-то. Вы же у меня умницы.

– Да, Дедуля. Если придут из подземного царства и скажут, что сбежал самый лживый лихой бог, мы тебя не сдадим, – хмыкнула Тенна. – Скажи хотя бы, каким путём ты поедешь?

– Через Фитны, само собой.

– Ты же говорил, что путь через Легоцию короче, а через Фитны дольше и опасней.

– Опасно, деточка, мне нынче стоять и оправдываться перед тобой, – притворно озирался тот. – Через Фитны пройти несложно, я знаю нужных людей. А деньги у вас занял, но всё верну, как только найду сокровища.

– Что?!

Та прыть, с которой он вырвался из цепких рук Аяны и рванул в сторону от базарной площади, лишь подтверждала мысль, что о месте на кладбище ему думать рано. И ладно бы рассказал всё, как есть. Так нет, не знаешь, во что он влип, куда отправился и сколько золота занял из их кошеля.

– И это наш любимый Дедуля! – ворчала Тенна. – Что мы скажем бабке Кен, если он не вернётся?

– Как мы доедем до бабки Кен, если он не вернётся? – стонала Аяна, перетряхивая вещи. – Он же, мошенник, забрал всё наше золото и мой розовый камень. Мы – нищие, не оставил даже завалящей монеты.

Глава 3

– Как-то неожиданно обещанные плечистые и длинноногие красавцы-ныряльщики за жемчугом вдруг обратились… в нас, – ворчала Аяна по дороге к морю.

– А голубое море с белыми раковинами вдруг обратилось в место, где нам придется зарабатывать на обратную дорогу, – вторила ей Тенна. – Я как-то иначе представляла себе эту поездку и отдых в Ласции. Добывать жемчуг, отбиваясь от акул, чтобы купить лошадей, это уже что-то из списка «добрых» напутствий от Родиона. Дедуля тоже хорош, забрал даже лошадей. Он с самого начала знал, что бросит нас без денег. Я готова прямо сейчас нагнать его. Вернём золото!

– Ты уверена, что оно у него есть? И он не спустил его в первые дни в Клириде? – рассуждала Аяна, ясно осознавая, что так оно и есть. – Дались ему эти сокровища, не бедный человек, живет рядом с Бабулей, а она много лет была королевой Сиуцы. Нет нехватки. Приехать бы в Падмиру раньше него, найти сокровища и вернуть в Термису. Может успокоится?

Сестры возмущались и спорили по пути к лагуне. Здесь они оставили лодку, но каждый день должны были ходить в посёлок, чтобы принести и отнести небольшой парус, вёсла и бурдюк с водой. Теперь с ними ещё и подтухшее мясо для акул, а рыбацкое снаряжение прикопано рядом, под камнем. С собой мечи, в Ласции без того даже дети не ходят.

Перспектива наловить жемчуг в море, кишевшем опасными тварями, стала совсем призрачной. У берега сёстры тревожно всматривались в даль, примечая высокие плавники акул. Аяна занялась проверкой паруса, Тенна побросала на землю вёсла, зашла в воду и прижала ладони ко лбу. Там, возле косы совсем не разглядеть, волна это или плавник морского чудовища.

– Что-то мне все меньше нравится затея с жемчугом, – ворчала младшая сестра, рассматривая гладь воды. – С чего мы взяли, что Дедуля не вернется? Рано или поздно у него закончатся деньги. Что ему делать в Падмире без денег? А как он доберется до нас без денег?

– Есть идея получше?

– Пока ни одной дельной, – признала Тенна. – Можно с торговым караваном добраться до Стагны. От Стагны вдвое ближе до Сиуцы. Не удивлюсь, если там мы «совершенно случайно» встретим Дедулю. Хуже, если в Падмире он влипнет в неприятности и лишится бумаг. С его то прошлым! Живо окажется на рудниках! Что скажешь?

Аяна молчала. Тенна раздражённо оторвала взгляд от моря и повернулась к сестре.

– Ты слышишь меня или…?

Тенна вздрогнула, завидев позади Аяны двух незнакомцев, один из которых приставил к шее сестры выхваченный у неё меч. И это был тот самый Мохнатый Ригоронец из колодца на рудниках.

– Брось меч на землю, – глухо пророкотал он.

Тенна молча таращилась на незнакомцев. Лагуна была пуста, чужаки возникли словно из пустоты и так стремительно ворвались в их жизнь, что она не могла прийти в себя от нереальности происходящего. Вид беспомощной сестры с лезвием у горла лишил ее сил. Она не только не подчинилась приказу, но и вряд ли его расслышала.

– Брось меч, или я перережу ей горло, – нетерпеливо рычал разбойник.

Девушка опомнилась и отбросила меч в сторону. Тот упал в нескольких шагах и призывно заблестел в песке. К нему, словно голодная чайка, бросился второй головорез.

Внешний вид двух незнакомцев говорил сам за себя. Беглые невольники с рудников, из того самого колодца, над которым еще недавно стояли две юные гостьи. В голове промелькнули все самые кровавые истории, которыми делились Торик и Булсар. Беглые стремятся к морю, кратчайшим путем спешат покинуть Ласцию. Они нашли лодку, добротную, проверенную временем рыбацкую лодку, стоявшую вдали от поселения у самого моря. Не было только паруса и вёсел, и они дождались пока те «придут» своими ногами.

Ригоронки вели себя слишком беспечно, не осмотрели местность, прежде чем заняться делами. Но даже такие меры предосторожности не спасут от лиходеев. Лучшее, что можно сделать при встрече с беглыми рудокопами, спасаться бегством, не полагаясь ни на оружие, ни на удачу. Бежать со всех ног, побросав поклажу. Всё, кроме сигнального рожка, которым можно призвать помощь. Но Тенна успела забросить его в лодку.

Аяна оказалась в руках человека, по голосу которого отчётливо слышно, что он не замедлит выполнить свои угрозы. Он немолодой, о возрасте трудно судить, лицо покрыто густой растительностью грязно-бурого цвета. Лоб скрывала столь же массивная, слипшаяся от пота и пыли шевелюра, сбитая в грязные многолетние колтуны. Из-под широких тёмных бровей сверкали неприкрытой злобой колючие черные глаза.

На нём странная одежда, будто снята с чужого плеча. В колодце он был в одной тряпице, и за то время успел найти «обновки». Жилет на нём не сходился, а подвёрнутые штаны были настолько малы, что едва не трещали по швам. Страшно даже смотреть на его волосатый торс и бугрящиеся повсюду мышцы. Ему не требовался меч, чтобы свернуть шею голыми руками, на которых зловеще выделялись отметины от снятых железных браслетов.

Сестра держалась достойно, не сопротивлялась, не делала лишних движений. Она вытянула шейку и покорно прижалась к захватчику. На лице застыла мольба к Тенне, чтобы та ничего не предпринимала и слушалась захватчиков.

Напарник Мохнатого – молодой мужчина наружности куда более приятной. И пусть он из той же братии, грязный, в лохмотьях, всё же образ у него более человечный, чтобы ожидать от него подобной свирепости.

– Возьми парус и иди в лодку, – командовал Мохнатый.

Голос у старшего глубокий, ровный, чистый. И спокойный до жути. Он – беглый каторжник, приложивший немало усилий, чтобы вырваться из цепких лап стражи, за ним тянется след неотвратимой погони, но он дошёл до моря и остался жив, он нашёл лодку, и его не остановит препятствие в виде двух испуганных алесциек в двух шагах от свободы. Останавливать загнанного зверя – смертельно опасное занятие.

Второй развернулся и бросился к парусу. Тенна провожала его взглядом. Вот он подхватил парус, но уронил меч, поднял меч, но парус развалился, мешал идти и путался под ногами.

– Толкни лодку в воду, – рявкнул Мохнатый, завидев, как его товарищ забирается в лодку, прочно стоявшую на земле.

Тенна обернулась на Мохнатого. Булсар говорил, что этот невольник из Ригорона. Но покуда тот свободно говорит со своим товарищем на гралийском. Девочки изучали языки с наставниками, и пусть плохо, но могли изъясняться. Мохнатый говорил на нём свободно, словно на родном. Он не Ригоронец!

Второй столкнул лодку, пыхтел и путался в собственных ногах. Посудина весело качнулась в набежавшей волне, чуть развернулась и уже со следующей волной отступила от берега. Беглец поспешил следом, строптивая лодка отступила ещё дальше, увернулась, пнула того в бедро и уклонилась от поклажи с парусом.

Мохнатый наблюдал за этим нелепым штурмом с нарастающим раздражением. Когда в схватке преимущество лодки стало неоспоримым, а напарник в очередной раз хлебнул солёной пены, захватчик приглушённо выругался и толкнул Аяну к воде. Нерасторопность подельника удручала его настолько, что он упустил из виду вторую алесцийку. Тенна с места не сдвинулась, но ей хватило времени, чтобы прийти в себя, осмотреться и…

Мохнатый рухнул, как подкошенный, от удара веслом по голове. Хватка ослабла, Аяна вырвалась из плена. Тенна превзошла саму себя, скорчила рожицу сестре и поморщилась от тяжести массивного орудия.

Повергнутый неприятель издал глухой стон и потянулся руками к источнику боли. Будь он Ригоронцем, Тенна, возможно, пожалела бы бедолагу, но он – гралиец, наверняка мародёр и убийца, которому самое место в Солнечной шахте. Никакого сочувствия она не испытывала, нельзя поддаваться слабости. Все истории про каторжников и жалость к ним имели самый печальный конец.

Между тем Второй забрался в лодку. Драматичные события на берегу остались незамеченными, он послушно исполнял наказ старшего, захватил судно, втащил намокший парус на борт и ждал соратника, чтобы отправиться в путь.

Девушки молча переглянулись. Их положение выправилось, осталось покинуть берег, прихватив с собой вёсла, и обратиться за подмогой. Без того ни один разумный человек не пойдёт по Ведьминому пути, морскому течению, о котором сложены десятки легенд. Смерти подобно, всё равно, что предать себя в руки богов, а боги на Ведьмином пути безжалостны.

Но положение беглецов безвыходное, они не остановятся перед трудностями. У них нет другого пути, они пойдут в море и без вёсел, и без паруса. А Мохнатый пойдёт в море и без лодки, лишь бы не возвращаться назад, в рабство, в гниль ласцийских рудников. Оставь их, они уйдут на одном парусе и погибнут в море вместе с лодкой.

Тенна и Аяна вновь переглянулись.

– Значит, дело было в Легоции, юго-восточной области Алесции, – любил вспоминать Аксил. – Я был молодой, глупый и красивый, как лихой бог. А работал на хлопковой ферме, как раз урожай собирать, когда я там оказался. И были у меня хозяин и хозяйка. Хозяин дядька хороший, а вот хозяйка с чудинкой, прямо скажем. Любила она голой по утру на лошади выезжать, так сказать, обозреть будущий урожай.

– Ах ты ж, потаскун старый, всё об одном у него, – шикнула Весерси.

– Да, не о том я, дело-то в другом было. Я вообще сторона пострадавшая. Меня в тот момент скорпион укусил в самое уязвимое место, в ягодицу, когда я по нужде отошёл. Я лежал кверху задом в лечебных, так сказать, целях. А сотоварищ мой на костре какую-то припарку готовил из местных трав.

А тут хозяйка мимо проезжает, фигуристая такая, волосы и грудь ветром обдувает… Я ж такое впервые увидел, остальным дело было привычное. В общем, неудачное стечение обстоятельств, при которых я получил ожог всех волос на теле, мой сотоварищ душевную травму, а хлопковое поле сгорело дотла перед самым сбором. Нет, потушить мы, разумеется, пытались, но лучше бы не пытались.

– Но ведь никто не пострадал? – с надеждой спросила Тенна.

– Я пострадал. В месте укуса Хозяин собственноручно поставил клеймо вредителя и поджигателя. В город ездил ради такого случая. И волосы потом года два отрастали. Это я к чему? Ах, да. Если ты оказался без штанов, и у тебя загорелся всего один хлопковый куст, не суетись, просто посиди в сторонке. Может обойдётся.

– В твоём случае никогда не обойдётся, – буркнула Веси.

– Присмотри за ним, – кивнула Аяна на стонущего рудокопа.

– Что ты задумала?

– Верну лодку и этого дурня. Утонет же.

– Аяна, они убить тебя хотели! – испуганно взвизгнула младшая.

– Не от хорошей жизни, – рассудила девушка. – Им помощь нужна. Наш Папа тоже был в плену, и Мама его спасла. Вытащила с уступа в горах, когда он бежал.

– Ты спасти их решила? – возмутилась Тенна. – С ума сошла? Они нас прибьют сразу после чудесного спасения.

– Не прибьют. Мы их выкупим с рудников и дадим свободу.

– Но у нас нет даже…

Аяна её уже не слышала. В три прыжка подлетела к воде и, не раздумывая, нырнула в волну. Маленькая лодчонка игриво раскачивалась и всё дальше пятилась от берега. К тому моменту, как Аяна незаметно приблизилась к лодке, Второй разглядел поверженного товарища и зависшее над ним весло. Тревога его вполне уместна, Мохнатый так и не раздобыл весла.

Лодка накренилась, Аяна ухватилась за борт и вытолкнула тело из воды. Рудокоп едва устоял на ногах, на лице застыл испуг и растерянность. Положение настолько резко изменилось, что от удачливых беглецов не осталось и следа. Он один на один с вооруженной алесцийкой, которая быстро подскочила на ноги и решительно шагнула в его сторону.

Мохнатый обхватил голову руками и корчился от боли на песке. Тенна осталась стоять с занесённым веслом. Она готова броситься следом за Аяной, но слишком рискованно оставлять за спиной отчаянного головореза. Он быстро придет в себя и вплавь доберется до лодки. Девушка стенала от усталости, она теряет силы, руки и спина ноют от веса весла, не разобрать, пришло время успокоить мародера ещё раз или обождать.

Пока девчонка перехватывала руку, Мохнатый перевернулся на спину, простонал неприхотливое ругательство, на смеси ригоронского и гралийского. Тенна закусила язык и прицелилась в голову, бросила тревожный взгляд в сторону моря, испугалась за сестру и опустила весло.

По пути Аяна тщательно продумала план действий. Придется убедить несчастных, что они встретили не врагов, а сочувствующих и готовых помочь людей. И такое случается в этом жестоком мире. Достаточно просто довериться, и в рудники они больше не вернутся. Не за чем рисковать в маленькой лодчонке посередине Моря течений. Вместе проще добыть жемчуг, продать его и выкупить пленников из неволи.

Потому странно, что второй рудокоп не стал отвечать на её предложение, а крепко сжал меч и двинулся навстречу алесцийке. Обогнул столб мачты и бросился в атаку.

Вопреки заморенной внешности парень оказался крепким, но не слишком проворным. Он шёл напролом, спешил покончить с девчонкой быстро, она уворачивалась, а затем резко ударила ногой по колену. Противник взвыл и спешно отпрянул назад. Он едва устоял на ногах, настолько раскачалось маленькое суденышко во время схватки.

Он увернулся, весло врезалось в песок. Пока Тенна напрягала мышцы для очередного замаха, мужчина успел подняться на ноги. Его вид внушал неподдельный ужас. Огромный, мохнатый зверюга с глазами горящими, словно котлы подземных богов. Он медленно перемещался вокруг Тенны, та поворачивалась следом, ругая себя за то, что позволила ему прийти в себя.

Улучив момент, она снова ударила. Тот отскочил, бойко ухватил конец весла и потянул на себя. Тенна подалась вперёд, но весло не отпустила, вцепилась в свой конец и дёрнула в ответ. Они оказались друг напротив друга на расстоянии длины весла. Беглец злобно оскалился и зарычал, в грязной бородище угрожающе сверкнули белые зубы.

Алесцийка продолжала вести переговоры, но все слова будто растворялись в воздухе. Беглец не думал сдаваться и верить её обещаниям. Он изменил тактику. Махаться мечами можно долго, время сейчас против них. Лодка удаляется от берега, вёсла остались на суше, вернуться на одном парусе будет сложно. Гралиец поднял парусину, сетью бросил на алесцийку и прыгнул на неё, чтобы не успела ответить. Девушка подалась назад, его лицо приблизилось, в нос ударил острый дух немытого тела. Сцепившись, они нависли прямо над бортом лодки, волосы Аяны оказались в воде. Судно сильно накренилось, головы у обоих пошли кругом.

Мать учила её разным приёмам, этот нравился ей меньше прочих. Она резко ударила противника головой в нос, тот опешил от боли, отвлёкся и получил удар в пах. Мужчина потерял равновесие и отлетел к середине лотки. Его полёт остановила скрипнувшая мачта. Дерево не выдержало удара, издало скрежет и накренилось.

Мохнатый начал перехватывать руки. Девушка растерянно наблюдала за ловкими движениями противника, весло было потеряно. Тенна отпустила свой конец и отпрыгнула в сторону. Они поменялись местами. Девушка оказалась безоружна, но в паре шагов от неё лежало второе весло. Алесцийка бросилась к нему, и уже через мгновение они стояли в боевых позах друг напротив друга.

Сестра с тревогой посматривала на лодку, которую всё дальше затягивало течение. Она уже отошла от берега на значительное расстояние, и в ней всё ещё продолжала бороться Аяна. Мохнатый тоже оглядывался на лодку. Всё складывалось скверно, возня слишком затянулась, алесцийка кружилась вокруг него, как злобная осенняя муха, не позволяя всё бросить и идти на помощь товарищу.

– Отдай весло, и твоя подруга останется жива, – прорычал он.

– Так и сделаю, – отважно огрызалась Тенна. – И ты сломаешь шею мне и сестре.

– Мне просто нужна лодка, – раздражённо ответил он. – Лодка, парус и вёсла, и ничего больше.

– Какое совпадение, – она старалась говорить уверенно, но голос дрожал. – Она нам тоже не мешала.

Мохнатый не стал более ничего говорить, ринулся в атаку, размахивая веслом, словно дубиной. Тенну после первого же удара отбросило в сторону. Она едва уклонилась от второго удара, третьего. Со стороны это действо могло показаться забавным, но Тенне не до шуток, он бьёт со всей силой и убьёт, стоит дать слабину.

Беглец нащупал на дне лодки остриё гарпуна. Прохладная гладь железа вернула уверенность, он начал подниматься, цепляясь за мачту. Где-то посередине древка зияла глубокая трещина. Аяна заметила её сразу, но в пылу схватки не до сломанной мачты. Тенна осталась на берегу с озверевшим каторжником. В этот миг Мохнатый уже отнял у неё весло и гоняет сестру по всей лагуне. Нужно поторопиться.

Рудокоп размахнулся, чтобы швырнуть в неё копьё, Аяна прыгнула всем весом на другой борт, лодка резко накренилась, и человек рухнул за борт. Парень вынырнул и в панике забил руками по водной глади. По его обезумевшим глазам нетрудно догадаться, что пловец из него никудышний, а лодка единственное место спасения.

Бой на вёслах продлился ожидаемо недолго, Тенна выдохлась, нет сил поднять оружие. Она лишь отмахивается от напирающего рудокопа, тот увлёкся и пропустил первый «точный» удар. Девушка отпрянула, его весло с грохотом опустилось на камень и разлетелось в щепу. Мохнатый изрыгнул поток таких заковыристых ругательств, что щёки Тенны порозовели, даже с учётом опыта с пятью братьями. В бешенстве он подскочил к алесцийке, она уже и не думала сопротивляться, схватил за шкирку и начал трясти.

– Ах ты, гиений потрох! – взвыл рудокоп.

Тенна вырывалась, боролась за свободу, лягалась ногами, кусалась и изворачивалась. Бессмысленное занятие, он гораздо сильней, он с веслом может пробегать целый день, и даже лодку на плечи закинуть. Он готов придушить её на месте, чем увлеченно и занялся, не обращая внимание на ее мелкие укусы.

Акулий плавник Аяна заметила слишком поздно, он промелькнул совсем близко от лодки. Огромную хищную рыбину привлекла кровь, сочившаяся из ран её недавнего противника. Тот, не замечая смертельной опасности, продолжал цепляться за борта лодки.

Алесцийка бросила копьё и схватила несчастного за руки. На его лице промелькнуло немое удивление. Она вовсе не враг, она протянула руку помощи, и напрягая жилы, тянет его наверх, в безопасность. В этот момент лодка резко покачнулась, а из его глотки вырвался душераздирающий вопль.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а!

Мохнатый и Тенна одновременно прекратили борьбу. Оба замерли, заслышав крик такой силы, что казалось, его могли услышать в Клириде. В нём было столько боли, ужаса и отчаяния, что поневоле вздрогнешь.

Течением лодку отбросило на сотню шагов. У судна покосилась мачта, не иначе как сломана, а на борту остался всего один человек. И это была алесцийка.

Мохнатый напрягся, выглядывая товарища и прижимая рукой непокорную девчонку. Он подволок её к кромке воды, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Тенна безропотно следовала за ним, точнее, беспомощным мешком висела у него подмышкой и тоже искала пропавшего рудокопа. Его не было в лодке. Люди на берегу в немом молчании вглядывались в море.

Тенна и Мохнатый снова вздрогнули, вопль повторился, но прозвучал слабее. Глаза Тенны округлились, и она взвизгнула:

– Акулы!

Даже с берега можно разглядеть, что гладь воды покрылась пенящимся кровавым пятном, а поблизости крутятся два острых плавника хищных рыбин. Акулы никуда не ушли, они здесь, ждали добычу и откликнулись на запах крови.

– Боги подземных котлов! – едва слышно прохрипел Мохнатый.

Тенна засучила ногами.

– Пусти меня! Там Аяна!

Сестра осталась в лодке, вокруг зловещими плавниками кружили разгоряченные кровью твари. Она совсем одна на крохотном суденышке со сломанной мачтой, без вёсел…

– Аяна! – вопила сестра.

Её отнесло далеко от берега и сносило всё дальше в море. Выбраться из лодки и вернуться вплавь не решится самый отчаянный храбрец. Ведьмин путь подхватит судно и отнесёт в море, и кто знает, какую мучительную смерть примет девушка под палящим солнцем, без воды и пищи посреди безбрежной глади Моря течений.

Рудокоп и сам переживал сильное эмоционально потрясение. Чуть иначе он представлял себе простейшую схему с отплытием. Все складывалось в его пользу, но он упустил очередной шанс на спасение. Мохнатый невольно подался в море, зашел по колено в воду и почувствовал свободолюбивый удар стихии. Волны беспечно лизнули его разбитые в шахтах ноги.

– Аяна! Она погибнет!

Тенна отчаянно взбрыкнула и забила ногами. Она все еще не может вырваться из его железной хватки, болтается беспомощным мешком и выворачивается на свободу.

– Пусти говорю, – визжала она. – Она погибнет, её сносит в море! Ты что, не видишь?

Мохнатый долго молчал, смотрел в море застывшей статуей и никак не реагировал на её потуги, держал будто забытую куклу.

– Ты, мерзкое, вонючее животное. Стоишь и ничего не делаешь. Ты нарочно так? Отомстить мне решил? Не видишь, она в беде!

– Ну, по сравнению со мной, она и не в беде вовсе, – задумчиво пробормотал он. – А по сравнению с Гасаром… благоденствует.

Тенна взмокла от усилий и нахохлилась взъерошенной кошкой.

– Дикарь, – рычала она. – На помощь нужно звать, что не ясно? Там акулы, она не сможет доплыть до нас.

– Ветер западный, – рассуждал он. – Я не смогу нагнать лодку даже без учета акул. Ее сносит течением.

– Боги мои лихие, – пнула она его в зад. – Тебя лодка интересует? Там живой человек, в море, одна! Выпусти меня, я позову подмогу!

– Угу… кто бы вызвал подмогу мне…

– Значит, дело было в Салеции, центральной области Алесции, – в своё время рассказывал дедуля Аксил. – Молодой я был, глупый и красивый. Городок небольшой, занимались там тканями, хлопок из Легоции, краска и шёлк из Гоции. И была там одна знатная особа, хозяйка мастерской, тётка Репниса с весьма выдающимся бюстом.

– Опять детям, похабник такой, байки свои рассказывать принялся? – шипела Весерси.

– Да, я не о том. Выдающимся у неё было всё, но эта часть тела входила в дом раньше хозяйки. Ещё раньше входила только её собачонка, злая маленькая псина по кличке Зверь. Пёс достал всех, меня особенно, как только мы с Репнисой… в общем, он кусал всё, что оказывалось в непосредственной близости от его хозяйки и непрестанно рычал, портил, так сказать, красоту момента.

Девочки смешливо прятали глаза.

– Я нашёл способ укротить зверюшку, подкармливал его кусочками сухаря, вымоченными в краске. Вкус был пикантный, собаке нравилось.

В один день Репниса прохаживалась по мастерской, ругалась и раздавала оплеух. Зверь в руках привычно тявкал. А потом в бадью с краской один из работников уронил сухарь. Пёсик рванул из рук хозяйки, нырнул в бадью и утонул бы, но хозяйка бросилась спасать питомца. Бадья перевернулась, за ней ещё одна, вся мастерская превратилась в одно большое море краски. Я потом с полгода отмывался.

– Спасли собачку? – жалобно спросила Тенна.

– Задохнулся он, придавленный обширным бюстом хозяйки. Зато красивый после смерти стал, сиреневый такой. К чему это я? Ах, да. Иногда лучше не спешить к утопающему, может он и сам выплывет, и даже с прибылью.

– Почему я знаю, кто был этот «один из работников»? – хмыкнула Веси.

Глава 4

Мохнатый вышел из воды и обернулся по всем сторонам света, чтобы убедиться, что погоня его не настигла, а свидетели небольшого происшествия в маленькой лагуне отсутствуют. Тенна крутилась с ним же, как часть подмышки. Она устала, отчаялась и неуютно себя чувствовала, паря над землёй. Рудокоп обладал такой силищей, что даже не замечал её веса, будто и позабыл о том, не реагирует на ее возмущение, не чувствует пинков.

Над чем он думал, осматривая окрестности, оставалось только догадываться. У них обоих проблемы, стоит признать, у обоих трудноразрешимые. Тенна беспокоится о сестре, но не считаться с его присутствием, похоже, возможности нет. Лодка в море уже настолько далеко, что в пору принять его хладнокровную сторону. Даже если поспешить и снарядить поиски, займёт это столько времени, что лодка успеет затеряться в Море течений, как песчинка в песочных часах.

– Ты – гралиец, должен знать, куда унесёт лодку? – зло рычала она.

– Не знаю я, мореходом был Гасар, – зло бурчал он. – Я для того и взял его с собой.

– А расспросить у него не пробовал? На случай, если пойдёт не по плану, – ядовито пропела она. – Как, например, в этот раз.

– Пробовал, – бесстрастно отвечал тот. – Только, вот, незадача, Гасар немой от рождения. И глухой. Был.

– Что же ты за гралиец, – ворчала девушка, уже приспособившаяся подмышкой и подпиравшая подбородок рукой, – если море не знаешь?

– Рот прикрой, подумать в тишине не даёшь, – гаркнул мужчина и приблизился к краю лагуны, чтобы оглядеться за утёсом.

– И не дам. Ты мне сестру найти не даёшь, а я должна тебе помогать? Она одна в лодке без паруса, без вёсел, без воды и еды.

– Бурдюк с водой у неё, – бурчал Мохнатый. – Я следил, что бурдюк в лодку положили. И свёрток со снедью. Не пропадёт твоя сестра, живучая попалась.

Тенна прикинула, что так и есть, только в свёртке тухлое мясо для акул. Воды хватит на несколько дней, с мясом придётся пофантазировать, наживка пригодится для ловли рыбы. Если лодка окажется в судоходном месте, девушку найдут рыбаки, и тогда её дела сложатся не только лучше, чем у Гасара, но и лучше, чем у Тенны. А она все еще в плену у настоящего головореза, которому плевать на её проблемы.

Тенна притихла и прекратила вырываться. Выходит, планы Мохнатого рухнули, и причина того, так сказать, корень зла, в ней. Что он сделает, чтобы отомстить одной алесцийке, которая остановила его в шаге от спасения? Девушка поежилась от страха и откуда-то возникшего чувства вины.

– Ты приставил меч к горлу моей сестры! – воскликнула она в качестве оправдания.

Мохнатый остановился и наклонил к ней грязный пук волос. Где-то посередине блестели злые черные глаза.

– Что достал, то и приставил.

– Ты бы её убил!

– И теперь я в полном дерьме, что не успел сделать этого. Сколько раз говорил себе…

– Аяна хотела вас спасти!

– И сдать своим ищейкам? Ха!

– Потому что ты забрал нашу лодку! – взвизгнула девушка. – А у нас нет денег, чтобы оплатить ущерб. И это не наша лодка! Думаешь, у тебя одного проблемы? У нас украл деньги собственный Дедуля, мы не можем вернуться домой, застряли в этой чертовой дыре! И нам придется ловить жемчуг, пока наш дед счастливо едет в Падмиру, искать треклятые сокровища, которые он зарыл в треклятом месте, сам не помнит, где, и всю жизнь ищет. Хорошенькое дело, уступать лодку таким проходимцам.

Она начала оправдываться даже не перед ним, перед собой. В их истории неправы обе стороны, кому-то следовало уступить. Да, у них нет денег на дорогу домой, а у него нет ни денег, ни свободы заработать их. У девушек был шанс, что Аксил вернется, а у рудокопов все шансы вернуться на рудники, спуститься в Солнечную шахту и растерять здоровье, а с ним и жизнь месяцев за шесть.

– Пф… – закатила она глаза. – Я уже рассуждаю, как Аяна. Это уже слишком.

Мужчина не обращал на нее никакого внимания, она всего лишь шум, который мешает ему сосредоточиться и найти выход.

– Как твоё имя? – утихла девушка. – Тебе, наверное, тяжело меня носить? Может отдохнёшь?

– Дейн. Нет! Нет! – отмахнулся он и пошагал вдоль моря на север, ровно в противоположную сторону от рыбацкого посёлка и Клириды.

Тенна с тоской посмотрела в море. Лодки Аяны уже не видно. Дейн тоже смотрел вдаль и теснее прижимал к себе пленницу. Всё сложилось из рук вон плохо, совсем не так, как он планировал. Побегу предшествовала тщательная подготовка и долгое ожидание подходящего момента. В этом деле нельзя торопиться и размениваться по мелочам. Нельзя действовать спонтанно, нельзя работать в одиночку, нельзя недооценивать стражу, нельзя рассчитывать только на удачу. На удачу вообще нельзя рассчитывать, она подведёт, как подводила не раз, как подвела и сейчас.

Побег возможен, когда на поверхности достаточно трудяг, когда большинство из них неопытные первогодки, а значит, кинутся в рассыпную, будут путаться под ногами стражи, уводить по ложному следу и затягивать время, играя на руку опытному беглецу.

Так и случилось, побег был массовым, но для большинства несчастных закончился, по меньшей мере, лишением пищи и воды. Тех, кого изловят чуть позже, будут пороть, зачинщиков могут сослать в Солнечную шахту. А не найдут зачинщиков, выберут среди самых непокорных и больных. Без наказания такие случаи не обходятся.

Главное, что виновники паники и побега действуют наверняка. А это значит, не идти простыми путями, не рваться к морю напрямую, не выходить днём на открытые пространства и не затягивать с отбытием из Алесции. Смотрители быстро придут в себя, наведут порядок на рудниках и организуют погоню за теми, кто пошёл проторенной дорожкой, на восток.

Гасар, пусть и не лучший компаньон, но он был послушен и понятлив. Они не были друзьями, но стали напарниками в самом важном деле, и этот путь сблизил их. Теперь стараниями двух сумасбродок Гасар погиб, набив своей требухой желудки мерзких тварей.

С этим трудно смириться. Гасар – первогодка, он знает, и главное, помнит море и его пути. Дейн и знал плохо, и помнить уже забыл. Всё рухнуло в один момент, долгие годы ожиданий и надежды пошли лихому богу под хвост. Начинать сначала в пятый раз будет сложно, если возможно. Его натуру хорошо знают, изловят и отправят в гнилую шахту, откуда свобода видна только покойникам.

То, что Дейн не проявил ответной любезности и не уточнил её имя, лишь подтверждало её догадки, вместе они ненадолго. Рано или поздно он устанет тащить её, вот, уже перекинул с правой подмышки на левую. От него разило резким потом, давно немытым телом, костром и чем-то едва уловимым, удушающе опасным, что сдавливает ей горло страхом. Тенна поморщилась и втянула носом солёный воздух побережья. Оставалось надеяться, что расставание их будет мирным, а не над телом одного из двух. И что-то ей подсказывает, что тело будет женским.

Тенна чутко подмечала его настроение, он шагал быстро, часто оборачивался и прислушивался, дёргался при малейшем шуме и зло пыхтел. Куда и зачем он идёт, непонятно, и нужно хотя бы начать мирные переговоры. Хотел бы прибить, уже бы сделал это.

– Мне жаль твоего друга Гасара, – заметила девушка. – Как-то всё пошло не так, мы испугались, это страшно, в самом деле. Ты себя со стороны видел? В зеркало давно смотрелся? Ты выхватил меч. А если бы это была твоя сестра…

– А как по-твоему мы должны были…? – бубнил он.

– Вежливо.

– Ах, мы были невежливы? – елейно пропел рудокоп и с силой швырнул девушку в воду.

Тенна от неожиданности нырнула спиной, хлебнула воду носом и выбралась, едва понимая, что происходит. Рудокоп уже рядом, голый, мокрый и злой, волосы слиплись от воды.

– Живо раздевайся!

– Что?

– Снимай рубаху, или я её сниму.

– Да, как ты…

Дейн рванул ткань, рубашка треснула ровно по спине, он спустил её вниз и прижался к девушке волосатой грудью. От паники она замерла, прислушиваясь к громко бьющемуся сердцу. В его груди бил молот по наковальне. Сбывались все самые страшные предчувствия. Он изнасилует ее, у него давно не было женщины.

– Эгей, в море! – крикнули с побережья.

Тенна взвилась, она увидела на берегу отряд всадников. Дейн с силой прижал девушку к себе, присосался к её лицу своей бородищей и развернулся к берегу, чтобы рассмотреть численность противника. Это стража с рудников, прочёсывают побережье в поисках беглых каторжан. Он услышал их загодя и успел принять меры предосторожности.

Конный отряд хорошо вооружён, они готовы к любой встрече и взяли с собой собак. Две ищейки обнюхали тряпки Дейна и не проявили агрессии. Ясно почему, одежда принадлежала простым людям, запаха рудников нет.

Тенна не могла пошевелить ничем, кроме ног, она лягала его под водой, он больно щипнул её за задницу. Она взвилась от боли, он ещё крепче вдавил девушку в себя.

– Акулы, – сдавленно проскулила она.

– Пикнешь и станешь кормом, – сдавленно ответил он. – Частями.

Стражники хмыкнули и хитро переглянулись. Парочка выбрала удачное место для уединения и не желает прерываться. Вон, как обнимает полюбовник свою зазнобу, а та от страсти уже закинула ему ноги на бёдра и вздрагивает от накатившей страсти.

– Эгей, в море! – снова кричали стражи.

– Делай, что хочешь, но, чтобы здесь их не было, – тихо шипел он.

– Мне нечем дышать…

– Тогда поспеши, – развернулся он спиной к берегу.

Наконец девица отлепилась от любовника, едва перевела дух от захватившей страсти и визгливо прокричала:

– Эгей, на берегу!

– Скажи ещё что-то…

– Булсару привет передавайте, – всё, что пришло ей в голову.

Стражники закивали головами, рассмеялись и поспешили оставить парочку ласкаться дальше. Они оборачивались весь путь, рассчитывая на захватывающую развязку. Девица от страсти царапала спину счастливому избраннику и дергала от страсти ногами.

Едва обретя свободу, Тенна в бешенстве влепила ему звонкую пощёчину. Беглец на мгновение остолбенел, а затем схватил её за волосы и с силой мокнул в воду головой.

– Не понравились мои ласки? – прорычал он и выдернул её из воды.

– Чтоб ты сдох! – взвизгнула девушка, отфыркиваясь от воды.

Рудокоп зло усмехнулся и снова мокнул её в воду. На этот раз он подержал её подольше.

– Чтоб акула откусила тебе…!

Беглец не стал дослушивать и снова запустил руку в воду.

– Представить себе не можешь, – скалился он, – какое удовольствие я получаю.

– Ты – грязное, вонючее живот…

Дейн оглянулся в сторону берега, отряда и след простыл, он чудом избежал встречи, вывернулся в шаге от полного провала. Не зря тащил девчонку за собой, возни много, но и польза уже есть. Они сорвали ему все планы, они убили Гасара, они заслужили это и даже больше.

– Тьфу, тьфу, с мерзкой, блохастой бородо…

Алесцийка брыкалась и пускала пузыри под водой, но это для общего блага.

– Ублюдок, насильник, висельник!

Ещё пара уроков и она утихомирит свою злость. Дейну уже надоела эта игра. Пора двигаться дальше, но с этим пока проблема.

– Успокоилась?

– Нет! Ты лапал меня! – в ужасе вопила девчонка. – Своими гадкими, грязными лапищами! Боги мои небесные, мерзость-то какая! Не руки, а лопаты, фу!

– Не слишком обольщайся. Лапать особо нечего, – он за волосы потащил её из воды.

– Ты подумал о том, что под водой мне всё видно?

– Я сдохну от смущения, – хмыкнул он и швырнул её на песок.

Тенна отвернулась от рудокопа, чтобы поскорее привести себя в порядок и не видеть его хотя бы несколько мгновений. Рубашка безнадёжно испорчена, сзади распадается на две половины, оголяя спину. Промокли штаны и сапоги, и он протащил её по песку, волосы превратились в грязную метёлку.

– Всё, с меня довольно! – взвизгнула она и решительно поднялась.

Дейн уже оделся, если можно так сказать о треснувших на заднице штанах, которые при определенном ракурсе светили самым сокровенным. В каком-то смысле он уровнял их, теперь оба похожи на беглых каторжников.

– Сначала ты напал на нас с сестрой, – бесновалась она, – угрожал оружием, гонял меня веслом, убить хотел. Потом ты позволил моей сестре сгинуть в Море течений. А теперь ты ещё и… вспоминать даже противно. Ох, меня тошнит! А если я подцепила от тебя какую-нибудь заразу? А если бы меня сожрали акулы? А если бы Булсар был среди них?

Дейн невозмутимо отжал жилетку и накинул на плечи.

– А если бы я попался, меня бы вернули в колодец, дали плетей, а потом отправили в Солнечную шахту. Там миленько, стоит признать, но недолго, – зло пропел он.

– Там тебе и место!

– А тебе где место?

– Дома, с моей сестрой и братьями!

– Не так быстро, – хмыкнул он и перехватил её руку. – Я видел тебя там, в колодце. Ты сбросила мне хлеб.

– Не сбросила, а случайно уронила! – огрызалась она.

– Урони на меня случайно ещё и лодку. Желательно с мачтой, вёслами и припасами дней так на пять, лучше десять. Дорогу я не помню, вдруг заплутаю самую малость по Морю течений, – нагло скалился он.

– Что?

– И я обещаю тебе, если по пути встречу алесцийку в лодке без мачты, непременно доставлю её…

Тенна зло сжала губы и приподняла правую бровь.

– Куда? Куда ты её доставишь? Вернёшься в Алесцию?

– Поищу алесцийских рыбаков, им и передам, – бороду рассекла лживая усмешка.

– Да ну?

– Если она попалась гралийским рыбакам, я верну её.

– С трудом верится?

– А если её занесло в Ригорон…

– Я не буду помогать тебе, – зло прошипела девушка.

– Хорошо, – неожиданно быстро согласился Мохнатый и снова дёрнул её к себе в подмышку. – Так я и думал. Пойдем длинным путем.

Девушка в бешенстве прикусила его за руку, но неожиданно быстро расцепила зубы.

– Она может попасть в Ригорон?

– Боишься за сестрёнку? – хмыкнул он. – Её лодка попала в южное течение. Оно уносит воды на север.

– В сторону Гралиции или Ригорона?

Дейн почесал бороду и с сомнением кивнул головой.

– Откуда мне знать, в какое течение ее занесёт? Тот, кто хочет попасть в Гралицию, просто развернёт парус в нужную сторону.

– Что, если она попадёт в Гралицию? – допытывалась девушка.

– Считай, ей повезло. В Ригороне с алесцийками не церемонятся. Вешают рядом с гралийцами. Для них нет разницы, все мародеры и преступники, кто пришел с моря.

– Хорошо бы ей не повезло, – ворчала девушка.

Они укрылись в утёсах, куда не подъедешь на лошадях. Дейн и Гасар были здесь раньше, но надолго в одном месте не задерживались, чтобы не навести на след преследователей. Пробраться в укромное место можно, но повсюду камни и море, идти нужно с большой осторожностью, чтобы не переломать ноги. Тенне и этого не позволили, Дейн тащил её всю дорогу. Даже если она захочет сбежать, сделать это быстро не получится. Он проворней и сильней, быстро нагонит неуклюжую алесцийку.

Тенна оглянулась по сторонам и почувствовала себя в ловушке. Это какой-то непрекращающийся кошмар, нет рядом отца и матери, которые найдут выход из любой ситуации, нет братьев, которые всегда придут на помощь, нет даже Аяны, которая хотя бы старшая и неизменно придумает какую-нибудь очередную глупость, чтобы их спасти.

Дейн швырнул пленницу на камни и сел ровно напротив.

– Решила пойти на крайние меры?

– Бесчувственный чурбан! – всхлипнула она, растирая слёзы по щекам.

– Умираю от любопытства. Что же будет дальше? Ну-ка, удиви меня, злобная заноза.

Девушка шмыгнула носом и давилась слезами, рыдая перед ним, как маленькая девочка.

– Если я помогу тебе достать лодку, ты отпустишь меня?

– Вижу, мы начали друг друга понимать.

– Отпустишь? – настаивала она.

– Лодка, и чтоб даже духу твоего не было рядом, – рявкнул он. – Готов поклясться всеми алесцийскими, гралийскими и ригоронскими богами. Нет большего счастья, не видеть тебя, не знать тебя.

Тенна кивнула и невесело уставилась в море. Нужно собраться с мыслями. Она младшая дочь в семье, она имела право на всё, любой каприз, любую прихоть. От неё не требовали больше, чем просто быть, просто жить. Все заботы тянули на себе мальчики, если они не справлялись, отец брал на себя ответственность. Если не справлялся и он, была Мама, которая могла… она могла всё. И что бы она сделала на её месте?

Не оказалась бы на её месте. Дальше?

Ударила бы веслом каторжника. Дальше?

Добила бы его. У неё бы рука не дрогнула. А если бы не вышло, она попыталась бы снова. Увы, дочери пошли не в мать. Решимости им не занимать, а вот с исполнением любой задумки вечная морока. У Папы также, он влипал во все скверные истории, но ему очень повезло всего один раз, он встретил Маму. Благодаря ей выжил и взял трон.

Тенна посмотрела на рудокопа и признала, ей так не повезло. Лучше бы она осталась с глухонемым Гасаром, чем с этим… шерстяным верзилой.

– Нужно вернуться в поселок, – шмыгнула носом алесцийка. – Я знаю, где находится сарай с вёслами и парусами. Там стража, сегодня дежурит дядька Грисс. Он старый и слеповатый, с ним можно договориться. Возьмём всё, что нужно, и вернёмся к лодкам.

Дейн сверкал глазами из-под длинной чёлки.

– Хм…

– Не хм… а большое спасибо, добрая фея, – отзывалась она.

– Ну, может и фея, со всем остальным я пока подожду. С голодухи такая покладистая стала?

Тенна только после его вопроса вспомнила, что с утра не взяла в рот ни крошки, если не считать грязной бороды беглого каторжника. И есть не хотела.

Разговоры утихли, мужчина и женщина погрузились в свои невесёлые мысли. Девушка изредка поглядывала в море, но морские боги были глухи к её мольбам. Мужчина устало прикрыл глаза, и замер в своей напряжённой неподвижности.

– Значит, дело было в Легоции, – делился воспоминаниями Аксил. – Был я молодой, глупый и немного красивый, волосы, как раз, после хлопкового поля ещё не отрасли. Стыдно даже раздеться перед кем.

– Ах ты ж, пакость блудливая! Ты зачем такое девочкам открываешь? – возмутилась Весерси.

– Да, не о том я. Самый праздник урожая, люди готовятся, пекут пироги к празднику. Суть праздника в том, чтобы начинить пирожок тайной начинкой, да так, чтобы было вкусно. Загадка, прямо скажем, с изюминкой. А мне так есть хотелось, что я возьми и скажи хозяину, дескать, всё в своей жизни попробовал, ничем не удивить. Он и взял меня с собой в помощники, ибо кто все начинки разгадает, тот и победитель праздника. Я вам прямо скажу, ничем не удивить меня было именно после этого дня.

Чтобы восполнить недостаток в волосах и понравиться местным женщинам, я сплёл большой венок из местных цветов. Знатный он получился, свежий, красивый. Это я уже после узнал, чего туда вплетать не следовало. По сути я и не виноват вовсе, благоухал то поначалу хорошо.

Девочки дружно рассмеялись.

– К чему это я? Ах, да. Если праздник безнадёжно испорчен, и всех тошнит то ли от пирожков, то ли от твоего венка, может оно и к лучшему. Заткни нос и набей брюхо, хоть сытым останешься.

– А с чем были самые необычные пирожки? – брезгливо поморщилась Тенна.

– С дерьмом птички суми. Их было всего два, но вкусные, – закатил глаза Дедуля.

Сумерки медленно опускались на землю, солнце пряталось где-то в степях Ласции. Отблески его могущества ещё теплились на западе, а Море течений уже погрузилось во тьму. На небе одна за другой появлялись ранние звезды. Шум прибоя мирно шелестел, где-то там безбрежная морская пустыня, где-то там покачивается на волнах одинокое судёнышко, захваченное в плен напористым течением.

– Пока дойдем до места, совсем стемнеет. Рыбаки ложатся спать рано. По пути зайдём в лагуну, возьмём разбитые вёсла. Будет повод зайти в сарай.

Дейн шёл рядом и занудливо строил планы. Тенна устало плелась следом, ойкала и спотыкалась на каждом ухабе. Он крепко держал ее за руку, словно непослушное дитя, без того девушка разноется и потребует очередной передышки.

– Мне стоит повторять, что ты должна сделать и чего не должна? – в темноте его голос звучал ещё более угрожающе.

– Меня уже тошнит от тебя и твоих угроз.

– Зайдешь в сарай, отвлечешь стражника, остальное я сделаю сам.

– Не сомневаюсь, – бурчала она.

– Я не собираюсь никого убивать, но если…

– Если рыпнусь, ты сломаешь мне шею, – повторяла она знакомые угрозы. – Можешь не продолжать, я все поняла.

– Надо же, у нас полное взаимопонимание, – елейно пропел он.

– Нет у нас никакого понимания. Мне нужно найти сестру, и я жалею, что потратила на тебя целый день.

Дейн промолчал, они приближались к рыбацким хижинам на берегу моря. Алесцийка указала на сарай, он выделялся темной кляксой даже в непроглядной тьме. Вокруг ни души, Дейн облегченно выдохнул и прильнул к шершавой стене.

– Чём вооружён твой дядюшка Грисс?

Тенна равнодушно пожала плечами.

– В отличие от тебя, мне было не интересно, чем вооружен человек. Я никогда не задумывалась…

– Я заметил насчет «не задумывалась». У вас это семейное, – хмыкнул он и пендалем вытолкнул девушку из укрытия.

Стражник сидел рядом с сараем перед разведёнными костром, дух от которого пробудил тот самый затерявшийся голод.

– Печёная рыба, – тиха простонала она.

Дейн выглянул следом. Рыбак сидел к ним спиной, трудно рассмотреть подробности, но у того большой нож и сигнальный рожок на поясе. О побеге на рудниках уже известно всему побережью, беглецов ждут, к их встрече подготовились. Всё бы ничего, но сигнальный рожок самое опасное оружие, которое наведет на след беглеца всю округу.

– Эй, кто здесь? – подскочил Грисс, выйдя из своего вечернего оцепенения.

– Это мы, дядя Грисс, Аяна и Тенна, – подала голос алесцийка.

– А… – мужчина заметно успокоился и вернул нож в ножны. – Что-то вы припозднились.

Дейн прятался за спиной Тенны. В непроглядной темени Гриссу трудно разглядеть их лица и формы.

– Удачной была рыбалка? – хмыкнул страж.

– Да вот, весло сломали.

– Ну, это не беда, – Грисс по-доброму улыбался, когда в освещенный круг вошла младшая сестра. – Можно и заменить. Что же Аяна там прячется?

– Дядя Грисс, – истерично взвизгнула девушка, – это не Аяна! Берегись!

Из темного покрывала ночи в отсвет костра влетела огромная чёрная тень. Всё произошло внезапно, Грисс не успел выхватить нож. Силища рудокопа была столь велика, что мужчина не устоял на ногах и рухнул. Сквозь черноту волос диким светом горели безумные глаза.

Дейн сбил стражника с ног и навалился на него всем весом. Он бил сильно, чтобы противник не скоро оправился. Но едва с дядюшкой Гриссом было покончено, как спину пронзила резкая боль. Он не ошибся, предвидел подвох. Девчонка повторила трюк с веслом. Но, то ли от волнения, то ли из-за спешки, промахнулась, и прошлась не по затылку, а по спине.

– Вот тебе!

Превозмогая накатившую слабость, Дейн соскользнул со своей жертвы. Едва он поднялся, как на Грисса опустилось знакомое весло. Она настойчивая.

Дейн в бешенстве ударил ногой по палке, та треснула, словно веточка. Тенна издала отчаянный писк и бросилась на землю за сигнальным рожком.

– Ах ты, гиений потрох! – витиевато ругнулся мужчина.

Тенна дотянулась до рожка, приложила его к губам и застыла на месте. От боли она не может дышать.

Глава 5

Королевство Алесция, область Ласция, побережье Моря течений

Мерцание россыпи ярких звёзд завораживало. Можно бездумно смотреть на них целую вечность и при этом не сожалеть о потерянном времени. Давным-давно кто-то очень сильный и мудрый поместил на небо звёзды, тысячи звёзд, чтобы люди, уставшие от зноя дневного светила, могли немного отдохнуть, глядя в сверкающее покрывало ночи.

Плеск волн о борта приятно убаюкивал. Так хорошо смотреть на звезды и слушать дыхание моря. Тенне всегда нравилось, беспечно отбросить всякую осторожность и пуститься во все тяжкие. Никакой опасности, она принцесса Ригорона, ее всегда спасут, на помощь примчатся шестеро братьев и порвут любого за один ее волосок. После непременно зададут ей взбучку, но это дело привычное. Всегда можно припомнить их грешки и отбиться путем шантажа.

Аяна осторожная, она никогда не соглашалась на ночные прогулки. Тенна подумала, что настаивала на том неделю, раз за разом заводя разговор о ночной прогулке. И наверняка Аяна выдвинула свои условия, на которые пришлось согласиться. Тенна никогда условия не выполняла, она младшая и беззаботная, ей все можно. Так будет и в этот раз, Тенна хмыкнула, громогласно зевнула и вдохнула полной грудью солёный воздух моря. В груди защемило от сладостного чувства счастья и довольства жизнью.

– Аяна, соня, снова проспала свою стражу? – смеялась она.

Сестра ничего не ответила.

– Аяна, проснись, – крикнула она силуэту у руля.

– Я и не сплю, – ответил силуэт, и девушка вздрогнула.

Этот голос показался ей знакомым.

– Кто здесь? – спросила Тенна, вглядываясь в темноту.

– Значит, дело было в Ценции, северо-западной области Алесции, – вспоминал как-то раз Дедуля. – Был я молодой, глупый и красивый. Работал в каменоломне, так уставал, что даже не было сил на знахарку.

– Ах ты ж, хрыч сластолюбивый, – замахнулась полотенцем Весерси. – Опять принялся детям срам свой открывать?

– Да, не о том я. Знахарка мне травы обещала, спал я плохо от усталости. Раз я всё ж до неё доплёлся, пожаловался на свои беды, излил, так сказать, всю душу. Ну, она меня пожалела несколько раз, а на утро я обещанный мешочек с жучками какими-то сушёными прихватил и ушёл. Кто ж знал, что мешки одинаковые, а внутри у них начинка разная, с изюминкой, прямо скажем.