Жемчужина приграничья. Невеста генерала. Жена генерала
Жемчужина приграничья. Невеста генерала
Пролог
Я пришла в себя от стука рассыпающихся по полу бусин. Знакомый звук. Я уже когда-то его слышала. В детстве, когда порвала мамино любимое ожерелье из речного жемчуга. Она тогда сильно расстроилась и переживала. Мы облазили всю комнату, но одной жемчужины так и не нашли. Позже я обнаружила ее в кармашке платья, в котором была в тот день, и не призналась, что нашла. Не знаю почему. Эта бусина стала моим тайным сокровищем и талисманом, который я с тех пор всегда носила с собой.
А сейчас снова этот звук…
Тело не слушалось, а глаза не хотели открываться. Пришлось приложить усилие, чтобы их разлепить.
Поначалу я моргала и не видела ничего, кроме яркого дневного света. Потом ощутила гладкую твердую поверхность под щекой и поняла, что лежу на полу. Внезапно уловила в воздухе запах соли, словно оказалась рядом с морем.
Странно. Я давно там не была. Всегда что-то мешало собраться и поехать.
Потом перед глазами немного прояснилось, и я увидела гладкий розовый бок маленького перламутрового шарика. Бусина? Нет. Откуда-то пришло знание – это жемчужина и совсем не речная, а самая настоящая. На несколько мгновений я зависла, разглядывая ее. Мысли ворочались непривычно медленно и вяло. Чуть дальше по полу продолжали скакать и раскатываться в разные стороны такие же жемчужины, словно я вернулась в детство и снова порвала мамино ожерелье.
Вот только и ожерелье было не то, и помещение, и я почему-то не могла пошевелиться.
– Вот дура! – раздался над головой мужской рык. – Эй! Кто-нибудь, сюда!
– Заступница Мильфея! – раздался женский вскрик. – Госпожу уби-и-и-ли-и-и!..
– Да не визжи ты! Лучше лекаря позови.
– …Убили-и-и! – продолжал на одной ноте женский голос.
Раздался звук пощечины, и голос смолк.
– Никто ее не убивал. Сама справилась. Лекаря зови!
– Великая Лима разгневалась на этот дом, – выдохнула женщина.
– Лекаря, живо! – раздраженно гаркнул мужчина.
«Госпожа? Мильфея? Лима? Что за бред?» – успела подумать я и провалилась то ли в сон, то ли в забытье.
Глава 1. Новый мир?
Стакан горячего кофе в руках. Привычный глоток утренней бодрости. Ощущение обожженного языка. Опять. Зеленый свет светофора. Визг тормозов. Глаза невменяемого водителя, в которых в последний миг перед столкновением появилась осознанность. Удар. Улетающий в неизвестность стаканчик кофе и боль. Жемчужина-талисман, мелькнувшая перед глазами как последняя галлюцинация агонии. Темнота…
Я со свистом втянула носом воздух и села на постели. Последние минуты моей прошлой жизни преследуют меня уже третий день. С тех пор, как я появилась в этом мире.
Встала, накинула на плечи пеньюар и отдернула плотную занавеску. На улице серели предрассветные сумерки. Странное время, пограничное, но я его любила. Открыла окно, впуская прохладу, и уселась с ногами на широкий подоконник. Шумно вдохнула носом воздух.
Хорошо… Жить – хорошо…
Полная луна, которую все здесь называют Великой Лимой, все еще отчетливо видна на небосклоне. Я обхватила колени руками. Было прохладно, но закрывать окно я не собиралась, лишь сильнее запахнула пеньюар. Пошевелила пальцами ног и укрыла их полами. Подумала, что в прошлой жизни размер ноги у меня был побольше, а я сама почти в два раза старше семнадцатилетней девчонки, в тело которой угодила моя душа.
Зачем? Почему? Я не могла найти ответов.
– Госпожа, вы уже встали? – В комнату заглянула служанка и тут же переполошилась: – Не сидите так! Замерзнете!
– Авая, мне не холодно, – поморщилась я.
Чрезмерная опека, которой окружили меня – вернее девушку, в тело которой я попала после инцидента с ожерельем, – раздражала. Даже ночью иногда заходили проведать.
– Но как же…
– Все хорошо. Скоро начнется жара, дай насладиться прохладой.
– Вы сегодня опять рано встали, – с укоризной произнесла Авая. – Это так на вас непохоже. Это вы из-за волнения? Сегодня проведать вас приедет сам сын наместника вместе с генералом! Ох, как Безжалостный пес короля переживал, когда вы упали! Как переживал! Никогда не думала, что генерал на это способен. Всегда такой выдержанный, даже черствый, а тут как гаркнул на меня, так я сама чуть Лиме душу не отдала.
Я только вздохнула, вспомнила услышанное «Вот дура!» и покачала головой. Интонации, которыми это было сказано, указывали не на симпатию и беспокойство, а на то, что девушка достала генерала до самых печенок. То есть теперь уже я…
Я никому не рассказала, что заняла тело этой девушки – уверена, что эту тайну нужно сохранить во что бы то ни стало. По крайней мере до тех пор, пока не разберусь в местных верованиях и предрассудках. В средневековой Европе, например, с женщинами, которые попадали под подозрение в ведьмовстве или одержимости, расправлялись весьма жестоко.
А мне жить хотелось как никогда. Давно известно, что лишь потеряв что-то, особенно ценишь, когда оно к тебе возвращается. Вот и я… оценила.
И все же принять происходящее было непросто. Я думала, что сошла с ума, и страшно испугалась, начала истерить… Местному эскулапу пришлось вколоть мне что-то успокоительное. После следующего пробуждения я уже была гораздо спокойнее и рассуждала более здраво. Решила, что если уж сходить с ума, то наслаждаться процессом, а не биться в истерике. В прошлой жизни я всегда считала себя выдержанным человеком и решила не изменять себе и впредь.
Но чем больше времени проходило, тем яснее понимала, что дело совсем не в умственном помешательстве.
Лекарь решил, что я так сильно ударилась головой, что потеряла память, и я ухватилась за это предположение руками и ногами. А что? В сериалах через одну девушки теряют память, а я чем хуже? Шучу, конечно, но такой выход из положения показался мне оптимальным, ведь я ничего не знала ни о месте, куда попала, ни о девушке, тело которой заняла. Одно радовало – я знала местный язык. Как, почему – опять загадка, над которой ломать голову бессмысленно.
А ведь эта девушка умерла. Глупо и нелепо. По какой-то причине сама порвала на себе жемчужное ожерелье. Я потом уже узнала, что оно – подарок того самого генерала. Девушка поскользнулась на жемчужине и с размаха ударилась затылком о край небольшого столика.
Вот так иногда бывает…
– Помочь вам умыться? – выдернула меня из размышлений служанка.
– Нет, оставь меня.
– Я через час принесу вам легкий завтрак и помогу одеться для прогулки в саду. Лекарь сказал, что они – самый лучший способ восстановления.
Я кивнула, и высокая смуглая брюнетка вышла из комнаты. Я запрокинула голову и прислонилась затылком к краю окна. Затылок до сих пор ныл после падения. Поморщившись, я предпочла положить голову на колени. Снова вздохнула и посмотрела, как над крышами домов занимается заря.
Красивое зрелище.
Мильфея, местное светило и божество, выходило на небосклон и золотило белый камень построек. Если бы я не была уверена, что нахожусь в другом мире, подумала бы, что меня похитил турецкий шейх и привез в свое поместье в старом городе. Невдалеке виднелись купола храма, напоминавшие купола мечети, но поклонялись тут Великой Мильфее, дающей и отбирающей жизнь, и Великой Лиме, тоже дающей и отбирающей. Только Мильфея чаще упоминалась как доброе божество, то Лиму обычно винили во всех бедах.
На улицах, несмотря на ранний час, появлялись люди. Неудивительно. Днем здесь стоит та еще жара, и все предпочитают пережидать ее дома.
Я мечтала окунуться в голубое море, видное мне в окно, ощутить его неповторимую прохладу и вкус соли на губах… но меня не выпускали даже из дома. Подозреваю, в этом было виновато не только мое состояние.
Как я успела понять, самостоятельные прогулки, а тем более купание девушек высокого положения, здесь не приветствовались, а я угодила в тело именно такой. Семья девушки… моя семья – теперь даже думать нужно именно так – переехала в этот приморский город откуда-то с севера сравнительно недавно, как и другие из свиты нового наместника этой провинции. Сама провинция и ее столица назывались Эверет. Я заметила, что моя семья отличается от местных жителей цветом кожи и волос: мы были невысокими белокожими блондинами, а местное население имело темный цвет волос, смуглую кожу и высокий рост.
– Пс! Эмма! – прерывая мои размышления, внезапно раздался мужской шепот откуда-то снизу. – Я здесь!
Глава 2
Если Эмма, то есть прошлая я, была влюблена в этого – хм, как же обозвать-то его, чтобы не обидеть? Восторженного молодого человека? – то я понимаю, чем ее не устроил генерал по прозвищу Безжалостный пес. А то, что он ее не устроил, было понятно уже по тому, что девушка демонстративно порвала его подарок – жемчужное ожерелье. Возможно генерал и скрюченный подагрой старик, которого увидеть своим мужем не захочет ни одна нормальная молодая девушка, но это же не повод вести себя так экзальтированно.
Но если Эмма была похожа на своего воздыхателя, то эта выходка вполне вписывалась в постепенно рисуемый мной образ девушки.
– Эмма! Как же я переживал, когда узнал, что с тобой случилось несчастье! Казалось, Мильфея для меня навсегда укрылась покрывалом скорби! Мир покачнулся, звезды пропали с небосклона, а Лима явила свой жестокий лик, заставляя утонуть в обрушившемся на меня горе. Я так переживал, что на несколько дней слег с нервной горячкой и смог вернуться к жизни, только когда мне сказали, что с тобой все хорошо! Ты – звезда моего сердца, яркий луч во мраке небытия, оазис посреди жестокой пустыни! Я бы умер вместе с тобой! Без тебя жизнь теряет краски, рассыпается осколками и ранит жестокими укусами! Я…
Невысокий, как и сама девушка, смазливый беловолосый парень с тонкими чертами лица стоял передо мной на одном колене, размахивал руками, унизанными перстнями, и нес весь этот пафосный бред, явно ожидая, что я проникнусь и кинусь ему на шею.
А я стояла и жалела, что впустила этого ненормального в окно. Наверное, нельзя было этого делать, но я решила, что в моем случае любой источник информации – благо. Тем более, судя по тому, как ловко и быстро он взобрался, стало понятно, что делал он это не первый раз. И я очень сомневаюсь, что о таких визитах никто не знал. Но тем не менее и не препятствовал им. А значит… Нужно разбираться.
Но не успел парень оказаться внутри, как из него полились все эти высокопарные признания. И, судя по тому, что в его глазах проскакивало все больше недоумения, Эмме это очень нравилось и реагировала она иначе. У меня возникло подозрение, что эти двое начитались одних и тех же романов о прекрасных дамах и куртуазных рыцарях. Один такой лежит на тумбочке рядом с кроватью, и я его даже прочла. Плевалась, продиралась через подобные только что услышанному диалоги, но читала, пытаясь хоть так расширить свои знания об этом мире.
– Эм-м-м, а кто ты такой? – наконец, я смогла вклиниться в поток слов.
Парень так опешил, что даже рот раскрыл, а потом быстро-быстро захлопал глазами, которые подозрительно заблестели.
– К-как это кто? Эмма?! – выдавил он.
– Прости, но после злополучного падения, когда моя жизнь висела на волоске и Мильфея уже открыла для меня свои объятия, я потеряла память.
Я постаралась перенять его манеру общения и тоже хлопнула глазами. А оптом приложила руку ко лбу, будто закрываясь от жестоко мира, обойдя по дуге парня, вышла из угла, куда он загнал меня пылкими признаниями, и «обессиленно» упала в кресло.
– Мне так жаль… Я так растеряна…
Вздохнула, осознав, что дальше так притворяться не смогу. Это точно не для меня. Наверное, потому и личная жизнь не задалась.
– Как?! Совсем ничего?! – Глаза блондина сделались очень большими. – Эмма, но мы ведь друг друга любим почти с самого детства! Наши родители уже готовились заключить нашу помолвку! Ты не могла меня забыть!
– Какую помолвку? – нахмурилась я.
Выходить замуж за этого инфантильного, женоподобного парня у меня не было никакого желания. А как же тогда генерал с его ожерельем?
– Как?! Ты не помнишь и этого?!
«Ну, конечно, я не помню ничего из своего прошлого, но помолвку с тобой забыть точно не могла!» – чуть не фыркнула я, но сдержалась.
– Не помню.
– Во всем Бешеный пес виноват! – парень вскочил на ноги и начал нервно метаться по комнате. – Это все из-за него!
– Бешеный или Безжалостный? – уточнила я.
– Да какая разница?! Главное, что после того, как он прибыл в Эверет, наместник приказал ему жениться и дал список самых подходящих особ, – перешел он на вполне нормальную речь. – Конечно, ты была в нем! Твой отец тут же забыл обо всех договоренностях и дал ему добро на ухаживания.
– Так помолвки еще не было ни с тобой, ни с генералом? Я правильно поняла? – уточнила.
– Да. Мы не успели, а сам Бешеный еще не определился с кандидатурой. – Тут парень снова затормозил и упал около меня на одно колено: – Но у меня нет никаких сомнений, что он выберет именно тебя! Ты же такая… – и он опять понес высокопарную ахинею.
Я же облегченно выдохнула. Мне как-то не улыбалось узнать, что меня без моего ведома и согласия выдают замуж. В прошлой жизни чуть не сходила уже. И, наверное, это к лучшему – никто особенно и не жалеет о моей утрате. Родители бы горевали, но они меня очень поздно родили и рано – для меня – ушли.
– …Это жестокий тиран, утопивший приграничье в крови! – видя, что я не реагирую на его восхваления, парень перешел к уничижению соперника. – Он не знает, что такое жалость и сострадание! А ты – нежный чувственный цветок, с тонкой душевной организацией! Такое чудовище никогда тебя не оценит и не сможет полюбить и сделать счастливой! Ты зачахнешь рядом с ним.
И пылко на меня взглянул: он точно и оценит, и сделает счастливой. И потому, как вглядывался мне в глаза, стало понятно: ждет, что я кинусь ему на шею и крикну «Я ваша навеки!»
Не дождался. Подскочил и снова заметался по комнате.
– Послушай, – начала я, подбирая слова, – а давно ты ходишь ко мне в гости таким образом? – кивнула на окно.
– О! – Парень замер, осознавая, как его появление выглядит для беспамятной меня. – Ты не подумай! Я бы никогда не посмел ничего такого! – вполне искренне заверил он. – Обычно так я приносил тебе цветы на подоконник, чтобы, проснувшись, ты улыбнулась и подумала обо мне. Но сегодня… Я должен был с тобой объясниться и предложить… – Его лицо приобрело одухотворенное выражение, и он снова кинулся на колени, схватил мою ладонь и прижал ее к своему сердцу: – Давай сбежим?!
Рука-лицо.
Вот чего точно не хватает ничего не знающей о себе и мире попаданке, так это бежать в неизвестность вместе с восторженным рыцарем вроде этого. Интересно, как быстро он окажется в канаве, а я в ближайшем борделе или на невольничьем рынке? Есть здесь такие.
– И как ты себе это представляешь? – все же спросила я.
Мало ли, может, скажет что-то ценное, что в будущем мне пригодится.
– Ну как же? Мы же с тобой это уже обсуждали! – посмотрел в мои непонимающие глаза и, опомнившись и извиняясь, поцеловал пальцы руки, которую продолжал сжимать обеими ладонями. – Прости! Конечно, ты же ничего не помнишь… Мы заберем из конюшен наших лошадей и ночью выедем к городским воротам, чтобы рано утром с их открытием покинуть город. В соседнем городке обвенчаемся в ближайшем храме и отправимся дальше. Придется некоторое время скрываться, чтобы нас не нашли. Но у меня есть небольшие сбережения. Думаю, снимем где-нибудь домик на побережье и будем жить вдвоем в свое удовольствие и наслаждаться обществом друг друга! – с каждым словом его глаза сияли ярче, и я не смогла не улыбнуться такой наивности.
– А что дальше?
Нет, ну интересно же, чем он собрался заниматься. Не порхать же с цветка на цветок, аки бабочка, есть нектар и радоваться жизни. А небольших сбережений надолго не хватит.
– Ну… я буду рыбачить и писать книги. Это моя мечта! Мама меня всячески поддерживает. Я тебе уже рассказывал, но ты этого не помнишь.
– А у тебя уже есть какие-то публикации? – решила уточнить, чтобы понять, на чем строится его самоуверенность.
– Нет, родители никогда бы не позволили мне напечататься! Но все говорят, что у меня талант! – Конечно, а что еще, собственно, скажут отпрыску знатного семейства? – Но мама пообещала отдать мою рукопись знакомому, чтобы он попробовал ее напечатать под чужим именем!
Глаза парня прямо загорелись восторгом.
– А я? Что буду делать я?
– Ты? Ты будешь моей музой. Будешь принимать гостей. Не знаю… Что-то делать по дому. Что там обычно делают женщины? Мама говорит, что женщина должна во всем поддерживать своего мужа. – Его глаза лучились предвкушением счастья. – Что еще нужно двум любящим людям?
– Угу, – кивнула я, представив Эмму, изнеженную инфантильную аристократку, в рыбацкой хижине.
Меня-то мало чем можно удивить, но даже я не представляла, как без привычных благ цивилизации обустраивать быт. Как же мне в этот момент хотелось спросить, кто будет стирать его портки? А готовить, убирать? На что он собрался покупать будущей жене новый гардероб, к которому она привыкла? А если с писательством не сложится? Да и что-то мне подсказывало, что местное книгоиздание далеко не так прибыльно, как рисует в своем воображении парень. Сомневаюсь, что простой люд почитывает в свободное время подобные романчики, если вообще умеет читать. А аристократов не так много, чтобы его завалило гонорарами. В любом случае, если идешь на такой серьезный и решительный шаг, нужно рассматривать разные варианты развития событий. Но, судя по тому, как они с Эммой подошли к планированию побега, эти мысли в их головы не закрадывались.
Но это все были мысли современной женщины двадцать первого века. Эмма так думать не могла, как и задавать подобные вопросы. Ее я еще понимала. Девушку растили для будущего замужества и оберегали от любых потрясений. Но чем вызвана такая инфантильность у парня? Неужели любящая мама постаралась? Судя по тому, сколько раз он ее упомянул, вполне возможно.
Эх, как же мне хотелось сказать что-то эдакое! Но я еще жить хочу. А потому улыбаемся и… еще раз улыбаемся.
– Я пока не готова, – изобразила я на лице смущение. – И куда нам торопиться? Генерал меня еще не выбрал, и наше счастье вполне может устроиться само собой.
– Да! Ты, как всегда, права!
Я выдавила еще одну смущенную улыбку:
– Скоро должна ввернуться служанка. Думаю, тебе пора идти. К тому же с каждой минутой на улице собирается все больше людей. Тебя могут увидеть.
– Да наш дом ведь рядом. Тут неподалеку в заборе калиточка есть.
– А… – Все совсем стало понятно. – Все равно поспеши.
Парень еще раз облобызал мою руку и скрылся за окном.
Не прошло и пары минут, как в комнату с завтраком вошла Авая.
– Слушай, а как зовут сына наших соседей? – спросила я.
На секунду служанка замерла, а потом на ее лице промелькнуло понимание и сочувствие.
– Как же непривычно, что вы ничего не помните! Дримван. Его семья приехала сюда вместе с вашей. А что, он уже успел принести вам цветы? – улыбнулась она, ставя поднос. – Хороший мальчик.
– Угу… Дримван… – протянула я. – Прямо Иван-мечтатель. Ему имя подходит, – я покачала головой и принялась за завтрак.
Глава 3
– Эмма, наместник оказал нашей семье большую честь, включив тебя в список претенденток на сердце своего знаменитого генерала…
Я сидела перед мачехой Эммы и который раз слушала одно и то же. Видимо, в прошлые разы Эмма была не слишком мила с мужчиной, и это ее не устраивало. Я невольно вздохнула, чем спровоцировала женщину на очередной виток нотаций, и постаралась не поморщиться.
– …Эмма! Ты должна понимать, что брак с таким человеком станет для нас всех огромной удачей! Лучшей партии здесь просто не найти! Наместник пожаловал генералу новые земли. Много земель! И теперь он получил в пользование почти все приграничье с Кахетом! Это же такие возможности! На одних пограничных пошлинах можно озолотиться! – Она всплеснула руками и, увидев, что я не впечатлилась, зло выдохнула: – Эмма, я понимаю, что твое образование было… излишне классическим, но пора тебе уже повзрослеть!..
Надо же, как она охарактеризовала полное отсутствие у девушки здравого смысла. А по оговоркам и тем сведениям, которые за эти три дня я успела собрать, можно утверждать, что Эмму вырастили эгоистичным нежным цветком, совершенно не приспособленным к жизни.
– …Да, мы готовили тебя к браку с Дримваном, но все изменилось! И ты должна постараться привлечь более перспективного жениха. А вместо этого ты… – тут она глянула на меня и осеклась. Правильно. Смысл мне что-то выговаривать, если, по всеобщему мнению, я ничего не помню? – Ладно. Что было, то было. Сегодня генерал прибудет в месте с сыном наместника. Они давно дружат. Может, ты привлечешь и его внимание.
Она сделала большие глаза. Снова с неудовольствием не увидела моего энтузиазма и закатила глаза. На ее лице при этом большими буквами было написано: «Почему всегда везет вот таким дурехам?! Будь я на ее месте, давно бы уже окрутила и генерала, и сына наместника! Жизнь несправедлива!»
– Мама! Смотри, какой у меня боевой конь! Иго-го-го! – в комнату влетел малыш лет пяти верхом на деревянной лошадке.
Мачеха сразу же расплылась в улыбке:
– О! Какой красавец! А какой он масти?
– Вороной, конечно! Ты что, не видишь?
Голова лошади, торчащей на палке, и правда была крайне неаккуратно выкрашена в черный цвет.
– Да-да, сынок, я просто невнимательна. – И повернулась ко мне. – Эмма, надеюсь, ты все поняла. Не разочаровывай нас с отцом, – и ушла вслед за ускакавшим сыном.
Мачеха и сама не намного старше Эммы. Зато у ее отца седина уже давно посеребрила волосы. Как я успела узнать, Эмма была долгожданным ребенком и появилась у любящей четы довольно поздно, и ее мать после родов прожила недолго. Отец по-настоящему горевал, но ему нужен был наследник, и спустя десяток лет он все же женился на молодой дворянке Эльне. Наследник, вон, уже скачет на деревянной лошадке, а Эмме пришло время удачно для всего семейства эн Валеж выйти замуж.
Это все было бы вполне понятно и тривиально, если бы не касалось меня. Я не собиралась выходить замуж по чьей-либо указке. Тем более за кого-то вроде Дримвана или старика генерала. Хотя последний в сложившейся ситуации, пожалуй, даже предпочтительнее.
Но, к счастью, мужчина от меня не в восторге. Правда, не помню, как он выглядит, но при одном слове генерал перед глазами почему-то сразу рисовался суровый седовласый мужчина с пышными бакенбардами. Почему с бакенбардами? Не знаю. Здесь их, похоже, никто не носит. Но ассоциации порой подкидывают странные образы. Неважно.
А что на данный момент действительно важно – отбиться от сватовства. А дальше – будет видно.
Я встала и подошла к большому ростовому зеркалу, установленному в гостиной, и в который раз, вгляделась в отражение, привыкая к своему новому облику. Красивое, даже немного кукольное личико, собранные в высокую прическу, светлые волосы, большие голубые глаза. Фигура девушки оказалась уже вполне сформированной: высокая, довольно большая грудь, тонкая талия, округлые бедра – мечта анимешника.
Я усмехнулась и покачала головой. И как после такого осмотра можно утверждать, что я все еще в своем уме? Но оставалось только признать, что я теперь – она, а не тридцатитрехлетняя учительница иностранных языков. Да и моя профессия, если я захочу строить свою жизнь отдельно от семейства эн Валеж, здесь совершенно бесполезна.
Вздохнула, решив отложить эти мысли на потом. Я в этом мире всего три дня, но попала в неплохие условия, и этим нужно пользоваться. Как-то читала историю попаданки по дороге на работу – и она попала в страшные обстоятельства, но выкарабкалась. Сейчас, вспоминая, как я очутилась в этом мире, понимаю: попади я в какую-нибудь пентаграмму во время ритуала жертвоприношения – ни за что на свете не выжила бы. Какое там! У меня до сих пор иногда головокружения случаются и короткие потери ориентации, а сначала я вообще отрубилась и пришла в сознание только на следующее утро. Да за это время меня успели бы сто и один раз убить и закопать! Но все сложилось как сложилось. Так что… Еще побарахтаемся!
От размышлений меня отвлекла служанка:
– Госпожа, господа эн Гевар и эн Даркен ожидают вас в зеленой гостиной. Подать вам туда прохладительные напитки и чай?
– Да, думаю, господа не откажутся.
А вообще, они молодцы – выбрали хорошее время для визита. До обеда достаточно времени, чтобы побеседовать, справиться о здоровье болезной, попить чайку и покинуть дом без урона для чести обеих сторон.
Из-за того, что я «потеряла память», мачехе пришлось очень подробно рассказать мне о правилах приема гостей и вообще о правилах, принятых в местном обществе. Так что подобный нюанс я подметила сразу, и он вселил в меня некий оптимизм.
А вообще меня удивило, что во многом местный общественный уклад повторяет земной в эпоху монархического строя. Да и многие вещи такие же: овощи, фрукты, ткани… Да много чего! Так и задумаешься о теории параллельности миров или мультивселенной.
Я прикрыла глаза, отгоняя неуместные мысли, взглянула на себя в зеркало еще раз и направилась на встречу со старикашками.
Глава 4
Старикашки-старикашки… Нет, это, похоже, у меня в голове какашки.
Я даже зажмурилась, пытаясь вытряхнуть из нее эту неуместную рифму.
– Эмма, вам нехорошо? – осведомился у меня сына наместника приятным баритоном.
Я открыла глаза и улыбнулась статному обаятельному блондину лет тридцати:
– Нет, все хорошо. Последствий после падения почти не осталось. Иногда чуть кружится голова, но лекарь сказал, что скоро и это пройдет.
– Рад, что все так хорошо закончилось.
– Угу, – пророкотал бас второго «старикашки», который оказался высоким мощным брюнетом с гривой черных, как смоль, волос, заплетенных, по местным обычаям, в длинную тугую косу. – Ты бы видел, сколько из нее натекло крови… Думал, уже не откачаем, – и выжидающе на меня глянул чуть раскосыми глазами-маслинами.
Он что, ждет, что я сейчас от одного упоминания крови в обморок упаду? Не дождется. Как классному руководитель целого выводка балбесов мне приходилось сталкиваться с гораздо более весомыми проблемами. А количество разбитых носов и подбитых глаз, которые приходилось спешно приводить в порядок, даже не поддается счету.
– Ах, зачем же о таком напоминать… – вместо меня изобразила, что вот-вот сомлеет, мачеха и тяжело задышала, выставляя чуть прикрытую грудь на еще большее обозрение.
Грудь у нее большая и красивая, и мне все время казалось, что она вот-вот выпрыгнет из корсажа. Это смотрелось довольно вульгарно и компрометировало де Валежей. Но мачеха явно решила заполучить себе в любовники кого-то из этих блестящих мужчин. И я ее за это даже не могла осуждать. Она молода, красива, а эти двое прямо сшибали с ног своей мужской харизмой. К тому же служанки успели меня просветить, что отец уже около года не навещает спальню жены.
Но осадить пыл мачехи я все же посчитала необходимым – репутацию семейства лучше так откровенно не подрывать. Тем более что мужчины пришли в гости к незамужней девушке.
– Да, зря вы так, господин эн Даркен. Мы дамы впечатлительные, и такими темпами впечатления могут выскочить из… – я с чуть заметным укором посмотрела на мачеху, – за всякие пределы.
Блондин странно закашлялся и поспешил отпить холодного сока, мачеха выпучила глаза, как рыбка, а брюнет, удивленно вздернув бровь, снова посмотрел на меня.
– Ну что вы! Если бы я захотел вас впечатлить, то рассказал бы как правильно делать рубящий удар саблей, чтобы с одного маха сносить врагу голову.
Правда что ли? Чего он добивался? Чтобы я тут демонстративно упала в обморок?
Как же в этот момент у меня чесался язык рассказать ему… да хотя бы сводку наших новостей! А потом посмотреть на его реакцию. А нельзя. Я жить хочу.
Но под его насмешливым взглядом промолчать не смогла:
– Не вижу смысла.
– Что?
– Не вижу смысла подобного рассказа. Я по вашей инструкции все равно с одного удара никому голову не снесу – сил не хватит. А похвастаться вы можете гораздо более интересными вещами.
Генерал подвис, сын наместника кашлял уже почти не переставая, а глаза мачехи то возвращались в обычное состояние, то снова делались большими-пребольшими. Похоже, мне лучше закрыть рот и не открывать его, пока за мужчинами не закроется дверь.
– А вы сильно изменились после несчастного случая… – наконец, отмер брюнет.
– Не знаю. Я потеряла память, – и на всякий случай уточнила. – Совсем.
– А что говорит лекарь? – пророкотал мужчина своим умопомрачительным басом. Посадить бы его и заставить продавать что-нибудь женщинам по телефону. При этом будет совершенно не важно, что именно продавать. Купят все! А потом будут сами звонить и спрашивать, не появились ли новинки. – Когда ваша память вернется?
– Лекарь не дает точных сроков, – пришла в себя мачеха и решила снова взять нить разговора в свои руки. – Он вообще считает чудом, что Эмма выжила и не исключает, что девочка может потерять память навсегда, а может все вспомнить уже в следующую минуту.
Генерал снова покосился в мою сторону, но я решила, что наболтала уже достаточно. И вообще, по-моему, господа уже засиделись. О здоровье справились, напитки выпили, на женскую грудь попялились. Чего сидят?
– Эмма, скажите, а каково это: ничего не помнить о своей прошлой жизни? – внезапно поинтересовался эн Гевар.
И вот что ему на это ответить? А ведь этот мир для меня и в самом деле – чистый лист. Память Эммы мне не поможет тут выжить, потому как ее у меня нет.
Я посмотрела в окно, за которым зеленел сад и ярко светило солнце, и честно ответила:
– Это как зависнуть между небом и землей. Вроде бы уже и не там, но все равно не здесь. Все незнакомо, хотя вроде бы вполне понятно, и в то же время знакомо, но нюансы ускользают. – Я перевела взгляд на блондина и грустно улыбнулась. – Чувствую себя чужой среди своих…
Невольно поежилась от того, что озвучила правду, и обняла себя руками. В комнате повисла тишина, которую захотелось прервать.
– Может, попросить слуг заварить новый чай? Вы совсем его не пили.
– Жарко. А я в жару предпочитаю прохладительные напитки, – странно меня разглядывая, произнес блондин.
– А мне можно и чаю, что-то я проголодался, – устраиваясь поудобнее в кресле, ответил генерал, ухватил с блюда засахаренный фрукт и, поморщившись, зажевал его.
Я не поняла, они что, уходить не собираются? Покосилась на большие напольные часы, стоявшие в углу комнаты. Еще полчаса-час – и нам придется приглашать их на обед.
– Вам не нравятся сладости? – поинтересовалась я, подмечая, как гость снова берет с блюда засахаренный фрукт и морщится, но ест.
– Вообще, я предпочитаю перекусывать нормальной едой. – Понял, что сказал бестактность, прокашлялся и добавил: – Но сладости тоже люблю.
Ага, сразу видно, как он их любит. Но если мужчины с самого утра ходят с визитами, пьют чаи и едят сладости, то они точно должны уже стать ему поперек горла. Да и такого мужика нужно нормально кормить: два метра литых мышц, а ему все утро сладости предлагают.
– Так, может, вам бутерброд сделать? – сжалилась я.
– А вы умеете? – удивился он.
Вообще-то я имела в ввиду, что бутерброды сделают слуги, но в тоже время вопрос он задал так, что на него нужно ответить вполне определенно: да или нет.
– Умею. Что там уметь, но…
– Вот и отлично! Никогда еще не видел, как благородные дамы делают бутерброды, – хитро посверкивая глазами, вклинился в беседу блондин, но смотрел при этом почему-то на генерала.
– Даме неуместно пачкать ручки ради такой малости, – улыбаясь одними губами, ответил он другу.
– Да ладно тебе! Это же, можно сказать, развлечение! Не так ли, Эмма? Вы нас развлечете? – и довольно улыбнулся, в то время как генерал помрачнел и сощурил глаза.
Что за интрига здесь сейчас разыгрывается? Может, сказать, что у меня болят руки, пальцы, голова – да что угодно, – но отказаться?
Но тут влезла мачеха:
– Конечно, Эмма сделает вам бутерброд! Правда, дорогая? – и так на меня зыркнула, что я не рискнула отказаться. – Иди в кухню, а мы тебя подождем, – махнула рукой, отсылая меня, словно прислугу, и всем телом развернулась к сыну наместника.
Я, конечно, не против сделать мужикам бутербродов, но мачеха явно решила отыграться за мою дерзость в ее сторону и сделала это крайне некрасиво. Впрочем, блондин тоже мутил что-то свое, и мне это не нравилось.
Но кто сказал, что все должно пройти так, как они задумали?
– Зачем же идти в кухню? Если вы хотите развлечений, я устрою вам его здесь!
Глава 5
– Агита, неси сюда лаваш, сметану, соль, сахар, молотый перец, помидоры, салатные листья, вареные яйца… А! И буженину! Куда же без мяса?! – весело всплеснула я руками, выдавая служанке список продуктов.
– А может, не надо? – заерзал генерал, судя по лицу, представляя что-то неудобоваримое. Например, плавающий в сметане лаваш.
Для неподготовленного слушателя список и в самом деле звучал странно. Оба мужчины переглянулись и явно захотели сдать обратно. Но нет, вы хотели хлеба и зрелищ? Вы их получите!
– Надо! Вот увидите, вы еще попросите у меня добавку, – улыбнулась я и, видя его реакцию, напустила на себя злорадства, чем насторожила мужчину еще больше.
А какие злобные и многообещающие взгляды он кидал на друга… Это даже немного примирило меня с ситуацией.
Ничего сложного я делать не собиралась. Всего лишь подобие цезарь-ролла, где вместо курицы будет буженина, а вместо майонеза сметанный соус.
Генерал еще попытался разок отказаться от перекуса, но не вышло. К тому же слуги быстро прикатили на небольшом столике все необходимое.
– Итак, господа! Представление «Готовящая Эмма» начинается! – возвестила я, широко улыбаясь мужчинам и опешившей мачехе. Она совершенно не знала, чего от меня ожидать, и не могла понять, как на все это реагировать. Мужчины же выжидали. А меня несло! – Лаваш! – возвестила я, взяла большой тонкий круг и разрезала его на две части. – Салат! – отделила несколько листьев, поблескивающих влагой, и стряхнула капли на сидевшего рядом генерала. – Прошу прощения, – почти искренне извинилась. – Буженина! – взяла кусок холодного мяса и демонстративно понюхала. – Запах шикарный! У меня даже слюнки потекли. – Отрезала небольшой кусочек, закинула на себе в рот и блаженно прикрыла глаза. – Как же вкусно! Наш повар – кудесник! Испортить блюдо с таким мясом сложно…
– Но можно, – мрачно заметила генерал, который понимал, что от будущей дегустации ему не отвертеться.
Я не смогла сдержать смеха, но потом посуровела и, добавив в голос возмущения, спросила:
– Вы на что-то намекаете?
– Нет, что вы, – глянув на меня из-под черных бровей, ответил он. – Я уже смирился и просто жду.
Я пожала плечами, как можно более криво нарезала буженину и разложила на листьях салата.
– Яйцо! – удерживая его двумя пальцами, продемонстрировала я. Надо же, его для меня на кухне даже успели почистить. – Скользкое, – прокомментировала, когда оно выскользнула из моей руки, поскакало по столу и угодило прямо в блюдо с сухофруктами. Тянуться за ним не стала и взяла другое. Разрезала на дольки и выложила поверх буженины. – Красавчик помидор! – возвестила, взяв в руку красный плод. – Спелый, сочный. – Понюхала. – А какой шикарный аромат! Так бы и съела. Но нет, все для наших дорогих гостей, – и улыбнулась мужчинам.
Генерал продолжал хмуриться, а сын наместника откровенно веселился. Ему мое представление нравилось. Конечно, когда еще такое увидишь?
Зачем я все это делала? Что и кому хотела доказать? О! Цель у меня была, как и мысль, которую я хотела донести до всех собравшихся.
Надрезала бочок помидора и надавила посильнее. Помидорный сок брызнул в разные стороны.
– Ой!
Действительно – ой. Я не целилась мачехе на выставленную грудь, но нужно же было мне показать свою неловкость. Было бы странно, если бы рафинированная аристократка вроде Эммы внезапно нарезала все ровными ломтиками и не загадила все вокруг. Думаю, именно такого представления и ожидали мужчины. Вот я и не стала их разочаровывать.
– Простите, – повинилась я.
Но тут не растерялся уже блондин, подхватил салфетку и с видимым удовольствием начал помогать моей мачехе вытирать пятна.
Я быстро порезала помидор, выложила его слоем и возвестила, отрывая их от приятного занятия:
– Соус!
– Может, не надо? – глядя на получившуюся горку нарезанных продуктов попытался остановить меня генерал.
– Надо, господин эн Даркен, надо! – авторитетно заявила я и взяла пустую кружку.
Мисочки, чтобы смешать соус, мне не принесли. Поэтому именно в ней я и смешала сметану с сахаром, солью и черным перцем. Про себя посетовала, что нет соевого соуса – тогда бы получилось еще вкуснее. Можно было еще немного майонеза добавить, но, опять же, чего нет, того нет. Простая смесь, а соус вкусный.
И главное! В процессе не забыла обляпать стол и пол. Выложила немного соуса на получившийся натюрморт и показала на него рукой:
– Вот!
– Что вот? – скепсис генерала зашкаливал.
– Ах! Совсем забыла, – и аккуратно загнув низ лаваша, чтобы содержимое не вываливалось, скрутила ролл, и протянула его мужчине.
Тот брать не торопился и внимательно меня разглядывал.
– Помнится, как-то вы сказали, что из ваших рук я ничего, кроме яда, не получу…
– Да? Не помню, – честно ответила, продолжая протягивать ему ролл. – Вы не хотите даже попробовать? – насмешливо спросила я.
– Эмма, не мучай господина эн Даркена! Что за ребячество ты здесь устроила?! Ты же юная госпожа, а ведешь себя хуже ребенка!
Вот! Наконец-то! Цель достигнута! Представление удалось! Теперь все считают меня ребенком, не готовым к взрослой жизни и свадьбе. По крайней мере, я на это сильно надеялась. Иначе смысл мне было все это устраивать? Не факт, конечно, что это поможет, но попробовать я должна была.
– Боишься, дружище? – усмехнулся блондин.
И было в его словах подтекст, совершенно не связанный с моими кулинарными талантами. Что же у них там за спор между собой? Или все же что-то иное?
Я посмотрела на брюнета, лицо которого становилось все более пасмурным. Бедный… И ведь этот мужчина ни в чем провиниться передо мной не успел, а я его подвергаю такой психологической пытке. Еще и друг троллит по каким-то своим причинам.
– Ладно. Не хотите, значит, не… – вздохнула, собираясь всем назло съесть свой шедевр сама.
– Ну уж нет, – внезапно прорычал мужчина и забрал у меня из рук ролл и, глядя в глаза почему-то сыну наместника, откусил приличный кусок.
Бровь блондина выгнулась, а с губ не сходила усмешка.
Генерал же яростно жевал. Жевал… Потом остановился, посмотрел на ролл в своих руках, на меня и удивленно произнес:
– Вкусно, – и снова с аппетитом откусил.
Блондин ухмыляться перестал, перевел на меня удивленный взгляд и попросил:
– А можно и мне ваш… бутерброд?
– Нет, нельзя, – за меня ответил брюнет. – Это я хотел бутерброд, а ты хотел развлечение. Ты его получил? Получил. Вот сиди и пей свой сок, – и посмотрел на меня: – Эмма, спасибо. Очень вкусно. Я бы попросил вас сделать мне еще один такой, но скоро обед, и я боюсь перебить аппетит.
– Да! – оживилась мачеха. – Мы будем очень рады, если вы останетесь. Повар сегодня обещал удивить нас чем-то вкусненьким.
– Спасибо, это честь для нас, – ответил за обоих генерал.
– И удивлять ваше семейство, как оказалось, умеет, – усмехнулся блондин, поглядывая на меня.
А я все никак не могла понять, чего на самом деле добилась своим представлением. А еще подумала, что совершенно не разбираюсь в местной психологии. Похоже, мне это еще сильно аукнется…
Глава 6
В задумчивости поднялась в свою комнату, заметив напоследок многообещающий взгляд мачехи. Да уж. Чувствую, предстоит мне сегодня не очень приятный разговор.
– Госпожа! Какое платье наденете на обед? – в комнату следом за мной впорхнула воодушевленная служанка. – Кто бы мог подумать, что господа решат остаться! Наверное, на генерала господин эн Гевар повлиял. Раньше-то он ни в какую ни на обед, ни на ужин оставался не соглашался.
– Угу, – продолжая думать о своем, согласилась я и вздохнула, разглядывая распахнутый перед моим носом гардероб. – Авая, вот это персиковое наденем.
– Отличный выбор! Вам так идет этот цвет! И фасон. Он только-только начал входить в моду, – щебетала она, выкладывая платье на кровать и помогая мне раздеться.
Крой платья мне и самой нравился. Он был более прост и не обтягивал фигуру, как перчатка, что в условиях местной жары очень кстати.
– Какая же вы красивая! – девушка поправила мне прическу и улыбнулась, рассматривая меня в зеркале.
– Спасибо, Авая, – улыбнулась я ей в ответ. – Можешь пока быть свободна.
Сама же в ожидании обеда подошла к окну, распахнула его и села на подоконник.
А может, зря я так активно пытаюсь отказаться от этого брака? Нет, я вовсе не тороплюсь замуж. Вот только это не мой мир эмансипированных женщин, где каждая решает все за себя сама. А ведь если здесь все так же, как во времена Средневековья в нашем мире, то без мужа женщина тут никто, а у старой девы участь незавидная. И старая дева это даже не двадцать лет… Помню, как удивлялась, когда мне рассказали, как какой-то посланник писал в своем письме о княжне, которой исполнилось на тот момент двадцать девять лет: «Передо мной предстала старуха». А как дела обстоят здесь? В этом вопросе я еще не успела досконально разобраться. К тому же интуиция подсказывала, что выбрать мужа самостоятельно мне никто не даст. И все же все внутри восставало против такого вот замужества. Да, мне уже за тридцать и пора бы наконец научиться мыслить рационально, особенно в той области, которая касается мужчин, но… как оказалось, во мне еще слишком жива юная романтичная девушка. Не зря, наверное, душа попала именно в такое тело.
Я покачала головой, мысленно пытаясь вразумить сама себя.
– Зря ты так, – внезапно донеслось снизу.
Я опустила глаза и увидела прогуливающихся по саду в ожидании обеда мужчин. Их путь как раз проходил мимо моего окна.
– Да ты просто не сталкивался с ней до этого! – пробасил генерал. – Она же…
– Вот только не надо мне все это опять рассказывать. Мы же затем сегодня вдвоем и пришли, чтобы я удостоверился, что Эмма эн Валеж – пустоголовая дура, которой еще нужно в куклы играть, а не желать твоего генеральского тела.
– Ну ты и выразился, – фыркнул мужчина.
Мужчины замедлили шаг и остановились прямо под моим окном в тени разлапистого дерева, по которому Дримван так ловко залазил на мой подоконник.
– В любом случае. Ты собирался заявить моему отцу, что не желаешь жениться. Вон, даже меня по этим юным девам решил протащить. А ты представляешь, как твой отказ будет выглядеть для высшего общества? Тебе, кстати, предложили на выбор лучших его представительниц. Согласен, кто-то из них тебе не подходит, но кого-то я еще не видел, а юная эн Валеж, по-моему, совсем не такая, какой ты мне ее описывал и уже совсем не ребенок. Да, немного эксцентрична, но это даже интересно. А какие у нее глаза… – Сверху я увидела, как он красноречиво обрисовал верхние женские прелести. – К тому же я даже не помню, когда в последний раз с таким удовольствием проводил время.
– Не туда, друг мой, смотришь, – то ли со смешком, то ли с угрозой произнес генерал. – А насчет поведения… Это она память потеряла. Ты бы слышал, что она несла в предыдущие наши встречи. Такую инфантильную дурочку надо было еще поискать.
– Да они в этом возрасте все такие. Чему ты удивляешься?
– Ну не скажи… – протянул эн Даркен.
– И тем не менее сегодня именно ты согласился остаться в этом доме на обед. Неужели из-за предсказания той старухи? – с хитринкой в голосе спросил блондин.
– Я не верю предсказаниям, – рубанул генерал.
– А в судьбу?
– И в судьбу тоже не верю. Нечего перекладывать ответственность за свои поступки на планы каких-то высших сил.
– Так почему тогда решил сегодня остаться? Нет, ты не подумай, я и сам не против провести время с этими дамами. Хозяйка дома очень хороша и явно не против более близкого знакомства. Но зачем это тебе? Ты же шел сюда ради вежливости. После случая с твоим подарком, когда она разорвала ожерелье, я думал, ты не проведешь в этом доме и лишней минуты.
Наступило молчание, и я непроизвольно задержала дыхание.
– Не знаю, – наконец, ответил генерал. – Что-то в ней изменилось. У нее даже взгляд другой. Это интригует и одновременно настораживает.
– То есть предсказание тут точно ни при чем? – снова подпустил в голос хитринки блондин.
– Да иди ты… обедать, – ответил ему мужчина и покачал головой.
– Ну пошли… обедать, – усмехнулся эн Гевар, и мужчины направились в дом.
Я вдохнула полной грудью. Сама не заметила, что почти не дышала, чтобы не спугнуть мужчин. А ведь даже совсем чужой человек почувствовал, что я не та Эмма, которая была раньше. И тем не менее от близких я такого не слышала, и это очень радовало, но вызывало недоумение и, как и генерала, настораживало. Неужели так хорошо играет мне на руку легенда о потере памяти? Даже отец девушки и тот не заметил подмены. Хотя мы и общались крайне мало – очень уж он занятой человек. С мачехой, как я поняла, девушка близка не была, а вот прислуга точно заметила кардинальные изменения, но молчала. По Авае видно, что сочувствует мне, а не подозревает в чем-то, и даже рада произошедшим со мной изменениям. Но что будет при встрече с подругами девушки, если генерал сразу насторожился?
Наверное, лучше держаться от него подальше. Чувствуется в нем настоящий хищник, которому в лапы лучше не попадаться. И энергетика у него мощнейшая. У меня рядом с ним волоски на руках встают дыбом. И вообще, меня не оставляет мысль, что, хотя сейчас он и прогибается под требования наместника, такому навязать жену не получится – сам выберет себе женщину. Или не выберет… Так, может, не нужно и волноваться?
– Эмма, – в комнату ворвалась переодетая и заново причесанная мачеха. – Одета? Хорошо. Ради таких гостей на обеде будет даже твой отец. Так что будь добра вести себя прилично. Что ты вообще устроила сегодня?! – Я хотела ответить, что ничего особенного не устраивала, но мачехе мои объяснения были не нужны. – Разве ты не понимаешь, как важно каждой девушке выйти замуж?! Еще пару лет, и ты останешься старой девой! А мой сын не будет содержать тебя до старости. Так что будь с генералом поласковей.
– А как же Дримван? – не выдержав, с иронией поинтересовалась я.
– Ну ты и дура, если думаешь, что он хорошая партия. Младший сын никогда не унаследует нормальное наследство. Да, они о чем-то там договаривались с твоим отцом – в бедности прозябать точно не будешь. Но где семейство эн Рунеж и где генерал, заслуживший милость самого короля и наместника? Возможно, в скором времени вас вообще в столицу пригласят. Будешь блистать на балах. Может, и нас с отцом тогда не забудешь, – она посмотрелась в зеркало и кокетливо поправила локон.
Балы, столица… Вот уж о чем я сейчас думала в последнюю очередь. Мне бы хоть немного времени, чтобы оглядеться, посмотреть на мир и определиться, что делать, а меня хотят отдать замуж за мужчину, который сам, похоже, жениться не желает. Но тем лучше. Похоже, это время у меня еще будет.
Глава 7
Обед проходил чинно и мирно. Я старалась не отсвечивать и поменьше открывать рот, а когда меня о чем-то спрашивали, отвечала по возможности односложно. Мужчины, несмотря на старания мачехи, заскучали, и только отец, кажется, был полностью удовлетворен. Он подслеповато щурился и поглядывал на меня с нарочитой отеческой любовью.
– Как жаль, что твоя мать тебя не видит, – в какой-то момент произнес он. – Ты так на нее похожа. – Я кивнула, пряча глаза. – Келла тоже не дожила до этого дня. А ты неожиданно быстро расцвела.
Седовласый мужчина с грустью продолжал смотреть на меня.
– Келла? – спросил блондин.
Мне, кстати, тоже было интересно, кто это такая.
– Моя сестра. Она воспитывала Эмму почти с рождения, но буквально полгода назад ушла на встречу с Мильфеей и Лимой. Эмма очень переживала ее потерю. И в последние месяцы часто впадала из крайности в крайность. Юность – непростое время, а на долю моей девочки выпало такое испытание. – Он сокрушенно покачал головой. – Знаете, я даже рад, что она потеряла память. Боль от утраты толкала ее на слишком необдуманные поступки, – и взглянул на генерала, явно намекая, что то ожерелье я порвала именно по этой причине.
– О да, очень жаль, – склонили головы мужчины.
– А что будет, когда память к Эмме вернется? – спросил генерал, поглядывая то на меня, то на отца.
Я же, наконец, поняла, почему изменения в девушке все восприняли так спокойно: хорошо ее знала только ее тетя, которая и сдерживала ее капризный характер. А когда женщины не стало, Эмму понесло. И, думаю, ссылалась она при этом на неослабевающую боль от утраты. Вернее, избегала наказания, ссылаясь на нее.
– Думаю, моя дочь уже на многое будет смотреть иначе и не повторит прошлых ошибок…
Похоже, именно к этой фразе отец и вел разговор все это время.
Уголок рта генерала дернулся, словно он сдержал скептическую ухмылку.
Что ж, я его хорошо понимала. Ну да ладно, мне же проще.
– Эмма, а что скажете вы? – внезапно обратился он ко мне, глядя прямо в глаза.
И было в этом взгляде что-то такое, что чуть не заставило меня во всем сознаться, будто он и так уже все знает и только ждет, когда я сама все расскажу. Опасный, очень опасный для меня мужчина.
С трудом удалось отвести взгляд, и я ответила.
– Боюсь, я могу сейчас отвечать только за себя теперешнюю. Что будет, когда я вспомню прошлую жизнь, и вспомню ли… – я снова посмотрела на него, – не знаю.
Несколько долгих секунд он пристально в меня вглядывался.
– Вы сильно изменились после потери памяти, – признал он. – Взгляд, манера держаться, даже цвет ваших глаз стар ярче, как и вы сама…
Ой-ой, что-то беседа сворачивает куда-то не туда!
– Надеюсь, это комплимент? – выгнула я бровь.
Мужчина вглядывался в меня несколько секунд, заставляя сердце трепыхаться в груди испуганной птичкой, и улыбнулся:
– Несомненно.
Как же хорошо, что к этому моменту обед подошел к концу, и мне не нужно было что-то жевать, изображая аппетит – в горло ничего бы лезло.
И только я выдохнула, как мачеха устроила мне новой потрясение:
– Давайте пройдем в гостиную, там нам накроют послеобеденный кофе, а Эмма развлечет нас своим пением. У нее замечательный голос!
– Боюсь, я не помню никаких песен, – хмуро ответила я, глядя на любезно протянутую мне руку генерала.
– Ничего, нам споет госпожа Эльна, – пророкотал мужчина, глядя на меня и ожидая, когда я вложу в его ладонь свою.
А я внезапно струсила. Странное ощущение рядом с мужчиной, который просто хочет тебе помочь встать. Взгляд генерала стал насмешливым, а я себя одернула и положила пальцы на его руку, показавшуюся огромной. От соприкосновения нашей кожи меня словно ударило током. Рука дрогнула, и я почти ее одернула, но пальцы мужчины сомкнулись на моих, а улыбка сделалась хищной.
– Не бойтесь, Эмма, я не кусаюсь, – тихо сказал он, наклонив голову.
– Я в этом не уверена, – так же тихо ответила я.
А мужчина внезапно рассмеялся:
– Какая вы недоверчивая…
Голос у мачехи оказался довольно приятным. Аккомпанировал ей на пианино сам сын наместника, и мачеха, кажется, была счастлива и старалась изо всех сил. Песня и музыка мне даже понравились, но сосредоточиться на них не получалось. Генерал сидел рядом на диванчике, и я периодически ощущала на себе его задумчивый взгляд.
– Знаете, когда у вас на лице нет недовольного выражения, вы удивительно красивы, – внезапно сделал он мне неоднозначный комплимент.
Я посмотрела ему в глаза. И какой ответ он хотел услышать? «Спасибо за комплимент, но он такой же слабенький, как ваши потуги его сделать»?
– Я слышала, вы хороший военачальник…
– Да, так говорят. – Генерал смотрел на меня с интересом.
– То есть со стратегией и тактикой вы хорошо знакомы. – Он кивнул. – Тогда почему вы не используете эти навыки в общении с женщинами?
– Это тонкий намек, что я не умею делать комплименты? – усмехнулся.
– Разве он тонкий? – вздернула я брови.
В глазах мужчины заплясали смешинки.
– Я крайне редко делаю женщинам комплименты, не наработал навык.
– Вы предлагаете мне сейчас возгордиться? – Я скептически выгнула бровь.
На этот раз он промолчал, продолжая странно меня разглядывать. Это нервировало.
В зал вошел слуга, который остановился на пороге в ожидании окончания песни. В руках он сжимал белую карточку. Такие обычно присылают со слугой, чтобы выразить почтение или пригласить в гости.
Наконец, песня стихла, слуга подошел к мачехе и передал карточку ей. Прочитав написанное, женщина растерянно посмотрела на отца:
– Соседи хотят нанести нам визит…
– Так пригласи их завтра на чай. В чем проблема?
– Женера эн Рунеж пишет, что только что узнала, что лекарь разрешил визиты к Эмме, и не хочет терять и минуты, чтобы удостовериться, что с ней действительно все хорошо. – Мачеха обвела всех собравшихся извиняющимся взглядом.
– Тогда… зови. Не будем заставлять соседей ждать.
Отец чуть нахмурился, но больше ничем не выдал своего недовольства.
Послеобеденное время вообще считается здесь временем отдыха хозяев, и визиты в такой час совершались крайне редко и чаще всего были заранее согласованы. К тому же у эн Рунежей не было срочной необходимости меня видеть. Их сынок Дримван с утра уже успел влезть ко мне в окно и убедиться, что я жива и здорова, хоть и беспамятна.
Слуга исчез, и уже через пару минут в комнату, усиленно обмахиваясь веером, ворвалась невысокая дородная блондинка:
– Эмма! Деточка моя! – она развела руки в стороны и двинулась ко мне, чтобы обнять и облобызать. Остановить этот несущийся поезд не представлялось возможным. Пришлось встать и изобразить улыбку. – Моя ты хорошая, как я рада, что ты поправилась! Я так переживала! – вещала она между объятиями и поцелуями в щеки.
Вообще-то такое могли себе позволить только родственники, и эта женщина не могла этого не знать, намеренно транслируя окружающим, что все еще считает меня своей невесткой, хотя письменного договора между нашими семьями и даже предложения как такового не было. Видимо, я в качестве невестки очень ее устраивала, и генерал никак не вписывался в планы того будущего, которое она уже мысленно выстроила для любимого младшего сына.
Кстати, а вот и он, стоит позади матери и негодующе зыркает на генерала. Генерал выглядел невозмутимым, зато сын наместника явно приготовился к новому развлечению. Тяжко им тут приходится без интернета и телевизора…
Вот только быть частью балагана мне не хотелось.
– Ну чего же ты молчишь? Расскажи о самочувствии. До меня дошли страшные слухи, что ты потеряла память! – когда все раскланялись и уселись, потребовала соседка.
– Да, я потеряла память. – подтвердила я и покосилась на глядевшего на меня с щенячьей преданностью Дримвана.
Ничего не значащий разговор утомлял, и чем дальше, тем больше в комнате нарастало напряжение. Генерал молчал. Дримван восхвалял мою красоту и ум, его мать ахала и охала. Отец скучал, сын наместника не без удовольствия блуждал взглядом в декольте мачехи, а я ждала, когда все это закончится.
– А он умеет? – внезапно наклонившись к самому уху, спросил меня эн Даркен.
– Что умеет? – покосилась я на него.
– Делать комплименты.
Я посмотрела на одухотворенное лицо Дримвана.
– Прекрасная богиня! Жемчужина моего сердца! С каждым днем вы становитесь все прекраснее! Не зря ваше имя на нашем языке значит «прекрасная жемчужина богини»! О, Эмма, я даже написал оду в вашу честь! Могу я ее прочесть?
Ужаснувшись, я поспешила ответить:
– Дримван, я польщена вашими словами! Они прекрасны! И мне будет невероятно интересно услышать оду в мою честь, но давайте вы прочтете ее в следующий раз. Я еще не совсем здорова и не уверена, что моя психика выдержит столько прекрасного в один день, – и я улыбнулась так тепло и обворожительно, как смогла.
Сбоку подозрительно хмыкнули. Видимо, несмотря на все мои старания, генерал уловил скрытую в словах иронию. А вот Дримван понял все по-своему.
– Да! – радостно ответил он. – Конечно! Я буду у вас в гостях уже утром! Более того, у меня будет целая ночь, чтобы доработать оду и сделать ее еще более прекрасной!
Меня чуть не перекосило, но удержать улыбку на лице все же удалось.
– А можно и я приду к вам завтра утром и послушаю оду? – спросил генерал.
– Зачем же вам тратить драгоценное время на такие пустяки? – зыркнула я на него.
– Ну что вы! Разве можно назвать оду в честь вас пустяком? – с еле угадываемой иронией в голосе пророкотал он, чем заставил Дримвана приосаниться и посмотреть на меня с осуждением. – К тому же вы сами говорили, что я не умею делать комплименты. Заодно и поучусь.
– Ну что вы! – вторя ему, ответила я, – я лишь намекнула, что при желании вы способны на большее. К тому же я думала, что ваше время расписано на несколько дней вперед…
– Ради вас я готов перестроить свои планы, – улыбнулся он, и мы застыли, глядя друг другу в глаза.
Похоже, мужчина получал удовольствие от нашей пикировки.
– Кхм, кхм, – прокашлялась госпожа эн Рунеж, привлекая к себе внимание. В ее глазах я без труда прочла недовольство тем, что уделяю внимание не ее сыну. – Господин генерал, а когда вы собираетесь отбывать в свои новые владения?
– Этот час близок, – расплывчато ответил он.
Дальше беседа утратила остроту, к тому же время начало клонилось к ужину, и дальше оставаться в гостях мужчинам было бы уже неприлично. Они и так пробыли у нас практически целый день. К счастью, семейство эн Рунеж тоже не задержалось и избавило нас от своего общества.
Я, сославшись на усталость, сбежала в свою комнату и бухнулась на кровать.
Генерал мне однозначно понравился, но я его опасалась. Слишком он проницателен, слишком непредсказуем, слишком опасен для одной не разобравшейся в новом мире попаданки.
Глава 8
Как же мне хотелось ругаться!.. Неприлично и очень заковыристо. Обычно я стараюсь держать себя в руках и не опускаться до такого даже в сложных жизненных ситуациях – школа приучила. При учениках ругаться – последнее дело. Но как можно сдержаться, если посреди ночи ты просыпаешься от того, что тебе на лицо положили тряпку с какой-то пахучей дрянью, от которой ты теряешь сознание? А когда все же приходишь в себя, то обнаруживаешь, что колыхаешься в карете со связанными руками, а твоя голова покоится на коленях одного инфантильного идиота, который возомнил себя самым неотразимым мужчиной на свете.
– Очнулась? – восторженно улыбнулся он мне.
– Очнулась, – не разделила я его радости. – Что происходит?
В голове все еще стоял туман, глаза открывались с трудом, но то, что меня похитили, я поняла сразу. И тем не менее мне нужны были ответы.
– Мы сбежали! – радостно возвестил Дримван.
– Неправда, – хмуро ответила я, стараясь принять вертикальное положение. – Это ты сбежал, а меня выкрал.
– Эмма, я понимаю твое недовольство, но потом, когда ты вспомнишь свое прошлое, ты скажешь мне спасибо! Мы с тобой мечтали быть вместе, строили планы, и сейчас я просто помогаю им исполниться.
– Не интересуясь моим мнением? – я уселась поудобнее, подстраиваясь под довольно жесткий ход кареты.
– Я же сказал: когда все вспомнишь, то будешь только рада! То, что ты потеряла память – недоразумение, которое, я уверен, скоро разрешится. Но к тому времени генерал взял бы тебя в жены, и мы уже ничего не смогли бы изменить.
– А если я так ничего и не вспомню? – скептически поинтересовалась я, вглядываясь за окно сквозь колыхавшиеся занавески.
Похоже, мы уже выехали из городских ворот, но, судя по солнцу, находимся в дороге не очень долго.
– Мама сказала, что ничего страшного. Если ты любила меня раньше, то полюбишь снова, – уверенно заявил он.
– Мама сказала, значит… А не она ли тебе помогает в этом… приключении? – Подобрать цензурное слово, которое бы охарактеризовало происходящее, удалось не сразу и с трудом.
– Мама сказала, что всего-то и нужно скомпрометировать тебя побегом, и нам быстро пожениться в ближайшем храме. К сожалению, в нашем городе слишком хорошо знают фамилию твоего отца, и никакой служитель храма не захочет связать наши с тобой судьбы. Но потом мы вернемся, и твой отец, чтобы не опозориться, будет вынужден признать наш брак, – радостно завершил Дримван.
– Замечательный план, – хмуро буркнула я. – И, главное, совсем не дискредитирует моего отца и меня в глазах общества, угум…
– Милая, мы это переживем! Главное, что мы будем вместе!
– А как же мечта о рыбацкой хижине и сочинительстве? – с иронией спросила я, почувствовав, что меня отпускает одурь после отравления токсином, которым мне дали надышаться.
– Мама сказала, что это излишне романтичный план, и сочинительством лучше заниматься в собственном доме, имея постоянное содержание.
– Какая умная и практичная у тебя мама. – Я сверлила парня взглядом и не могла понять: он и в самом деле такой дурак или играет роль для меня? После моего похищения я склонялась к чему-то среднему. – А почему, друг мой любезный, я до сих пор связана? – Я подняла вверх связанные запястья.
– Мама сказала, что ты слишком вспыльчивая натура и можешь на эмоциях натворить бед, а потом будешь жалеть об этом.
– Ну я же вот она, и не вспылила. Так развяжи мне руки, – и я ткнула их ему под нос.
Парень несколько долгих секунд пристально вглядывался в мои глаза, потом заерзал на сиденье, отодвигаясь подальше.
– Пожалуй, лучше пока оставить все так, как есть.
– Почему? Неужели тебе приятно видеть меня связанной? – решила надавить я на романтические чувства парня.
– Нет, не приятно. Но ты слишком сильно изменилась после потери памяти. Мама сказала, что от тебя можно ожидать всего, поэтому лучше немного перестраховаться.
– Перестраховаться для чего?
– Чтобы мы благополучно добрались до Адена, конечно! – И, словно извиняясь, добавил: – Потерпи немного. Город всего в дне пути, а там я тебя развяжу.
– Дримван, скажи, зачем тебе эта женитьба? Ты же еще так молод.
– Я тебя люблю! – пылко выдал он.
– А о моих чувствах ты подумал?
– Конечно! Я же тебе говорил, что когда ты вспомнишь…
– А если не вспомню?
Парень внезапно посерьезнел и хмуро уставила в какую-то точку на полу.
– После потери памяти ты, Эмма, словно другой человек, – внезапно произнес он, чем заставил меня похолодеть. – Раньше тебе нравились стихи. Ты интересовалась моим творчеством. Нам нравились одни и те же книги, мы даже смеялись в одних и тех же местах! Твоя бедная тетушка всегда говорила, что мы замечательная пара, и всячески доказывала это твоему отцу. Но после ее смерти все изменилось. Твой отец, несмотря на устные договоренности, передумал отдавать тебя мне и разве что в ладоши не хлопал, когда наместник внес твое имя в список кандидаток в жены этого Бешеного пса! Для нас было одно решение: побег! И мы бы сбежали. Ты даже выкрала из кабинета отца и отдала мне свои документы для регистрации брака, но произошло это несчастье, и все пошло кувырком. Мама была у местной колдуньи, и та сказала, что ты уже не та, кем была раньше! – Дримван поднял на меня грустные глаза. – Мама вообще думает, что ты какая-то колдунья, которая оставила свое старое дряхлое тело и заняла это, молодое.