С широко открытыми глазами. 131 Способ увидеть мир по-другому и найти радость в повседневности

Информация от издательства

Original h2: The Art of Noticing: 131 Ways to Spark Creativity, Find Inspiration, and Discover Joy in the Everyday

Издано с разрешения The Knopf Doubleday Group, a division of Penguin Random House, LLC

На русском языке публикуется впервые

Иллюстрации Питера Мендельсунда и Оливера Мандея

Уокер, Роб

С широко открытыми глазами. 131 способ увидеть мир по-другому и найти радость в повседневности / Роб Уокер; пер. с англ. Е. Пономаревой. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2021.

ISBN 978-5-00169-087-0

Эта книга поможет вам стать исследователем повседневного мира. Журналист Роб Уокер собрал лучшие практики и составил 131 увлекательное упражнение, которое вернет вам остроту восприятия и детскую радость открытия, позволит посмотреть на обыденные вещи новыми глазами и заметить то, что действительно важно для вас.

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© 2019 by Rob Walker This translation published by arrangement with Alfred A. Knopf, an imprint of The Knopf Doubleday Group, a division of Penguin Random House, LLC.

© Перевод на русский язык, издание на русском языке. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2021

Об авторе

Роб Уокер — журналист, пишущий о дизайне, технологиях, бизнесе, искусстве и на другие темы для The New York Times, The Atlantic, NewYorker.com, Design Observer, Bloomberg Businessweek и Lifehacker. Он также преподает в Нью-Йоркской школе визуального искусства. Другие книги автора — Buying In, Letters from New Orleans и Significant Objects (в соавторстве с Джошуа Гленном).

Искусство замечать: вступление

«Будьте внимательны» — как-то посоветовала молодым людям Сьюзен Сонтаг. Она говорила не только о творческом процессе, но и об образе жизни. «Главное — это обращать внимание. Это значит вбирать в себя все, что вы можете, и не позволять оправданиям и тягостным обязательствам, которые скоро на вас возложат, ограничить вашу жизнь. Во внимании заключается жизненная сила. Оно соединяет вас с другими. Оно наполняет вас энергией двигаться вперед. Сохраняйте эту энергию».

Стремиться вперед, поддерживать связь с другими людьми, оставаться любознательными, замечать то, что упускают остальные, — все это благородные цели и жизненно важные навыки. Именно они говорят о разнице между «смотреть» и «видеть», «слушать» и «слышать», между принятием от мира того, что он вам показывает, и умением замечать в нем то, что важно для вас.

Эти умения важны. Восхитительны. И они стали душой этой книги.

Режиссер Джеймс Беннинг описал одно упражнение, которое он давал слушателям своего курса «Видеть и слышать» в Калифорнийском институте искусств: «Я отправлялся с 10–12 студентами куда-нибудь (на нефтяное месторождение в Центральной долине, в центр Лос-Анджелеса, где собираются бездомные, в километровый, вручную выкопанный туннель в предгорьях Мохаве и так далее), где им предстояло разойтись и практиковаться обращать внимание».

Самое важное дело на свете — это научиться обращать внимание.

— РОБЕРТ ИРВИН

Фраза «практиковаться обращать внимание» поразила меня, когда я прочитал рассказ Беннинга в книге Draw It with Your Eyes Closed («Нарисуй это с закрытыми глазами») о творческих заданиях для студентов художественных вузов. Эта идея меня так и не оставила.

В это время я составлял план пятинедельного курса, который до сих пор провожу раз в год для программы «Средства дизайна» в Нью-Йоркской школе визуального искусства. Каждый год в какой-то момент я прошу моих студентов «попробовать обращать внимание» перед нашей следующей встречей. В этом и заключается все задание. И каждый работает над моим намеренно непонятным поручением по-своему.

Моя цель — спровоцировать учеников задуматься над тем, что они замечают, что они упускают, почему это важно и как научиться лучше, глубже и оригинальнее видеть наш мир и самих себя. Это упражнение, в свою очередь, послужило вдохновением для моей книги.

Быть внимательным — довольно важный навык для дизайнера. Но опять же, стать тем, кого Сол Беллоу назвал «первоклассным наблюдателем», — то есть культивировать умение замечать то, что другие упускают, ощущать «очарование реальности» как необычный и счастливый дар — решающий фактор для всякого творческого процесса. И когда я говорю «творческий процесс», я имею в виду идею, применимую к широкому спектру профессий и занятий. Ученый, предприниматель, фотограф, тренер — каждый из них полагается на способность замечать то, что ранее казалось невидимым всем остальным.

Менеджер бейсбольной команды Билли Бин добился успеха, обращая внимание на данные, которые остальные игнорировали.

Биолог Рэйчел Карсон заметила и героически привлекла внимание к скандально скрываемым (и смертельным) побочным эффектам пестицидов и таким образом встала у истоков современного движения за охрану окружающей среды.

Уоррен Баффет обращал внимание на недооцененные компании, став, пожалуй, самым успешным инвестором всех времен.

Восхитительный «наблюдательный» юмор Джерри Сайнфелда требовал пристального внимания к абсурду, скрывающемуся во всем, что мы принимаем как данность.

Певицу и композитора Лори Андерсон невероятное чутье к тайному смыслу повседневного языка и культуры неожиданно превратило в звезду авангарда (а также в мой бессменный образец для подражания).

Умение обращать внимание, привычка замечать культивируют оригинальный взгляд на мир, самостоятельную точку зрения. Отчасти именно этому я пытаюсь научить моих студентов, и как раз поэтому я стараюсь практиковать наблюдательность сам.

Но обращать внимание непросто.

Философ Георг Зиммель сетовал на стимулы современной жизни, которые притупляют чувства и вызывают в нас скуку, равнодушие и неспособность сфокусироваться на главном.

В 1950 году писатель Уильям Уайт сокрушался в журнале Life по поводу «плакатов, неоновых вывесок» и наглой рекламы, которые превращают американский пейзаж в одни сплошные помехи на дороге.

«Богатство информации приводит к нищете внимания», — предостерегал экономист Херб Саймон в 1971 году.

Ощущение, что какие-то внешние силы пытаются захватить наше внимание, не ново, но сегодня оно стало особенно острым. Плакаты, витрины, вызывающие зависимость компьютерные игры, бесконечный цикл новостей, соблазнительные товары искушают нас со всех сторон. Мы соперничаем с мириадами помех, настигающими нас через экраны смартфонов, которые мы повсюду носим с собой. По разным подсчетам, типичный владелец смартфона проверяет устройство 150 раз в день (каждые шесть минут), прикасается к нему, листает или нажимает на экран более 2500 раз в день. Может показаться, что все, когда-либо нами встречаемое, — каждое предприятие, каждая организация — хочет, даже требует, чтобы мы уделили им внимание. Формирующееся состояние ума, при котором мы разделяем внимание между реальным миром и тем, с которым нас соединяют наши устройства и который сокращает наше взаимодействие с людьми и вещами вокруг нас, один исследователь назвал полиосознанностью.

Возможно, мы достигли пика рассеянности. Разумеется, множество красноречивых критиков выразительно описали панику впечатлений, свойственную XXI веку. Действительно: многие жаловались на влияние устройств с помощью своих же устройств. Хэштег #FOMO[1] стал весьма популярен в социальных сетях, рассказывая о болезненной зависимости от всего… популярного в социальных сетях.

Но вы и так все это знаете. И я написал эту книгу не для того, чтобы усилить впечатление паники.

Напротив, моя книга — это полезный совет: если мы достигли пика рассеянности, значит, пришла самая пора остановиться и сконцентрировать свое внимание.

И к счастью, мы вполне способны это сделать.

Да, как замечали многие, нестойкое внимание, словно сорочья тяга ко всему блестящему, заложено в нас природой, это особенность нашей эволюции.

Но не менее верно и то, что люди в значительно большей степени, чем другие живые существа, способны брать верх над своими инстинктами. Поэтому неудивительно, что в эру рассеянности нас так потянуло к медитации и осознанности. Мы знаем, что отвлекаемся, и мы страстно хотим видеть мир яснее. Мы также знаем, что можем научиться направлять наше внимание по своему желанию.

В наступающем веке самым важным человеческим ресурсом, нуждающимся в сохранении и защите, скорее всего, будет наше собственное сознание и мышление.

— ТИМ ВУ

Короче говоря, именно то, как мы управляем своим вниманием, и делает нас людьми.

Глубокая концентрация полезна для души.

К сожалению, мы не всегда это чувствуем. Пока наши потребности и списки дел продолжают расти, естественно, нам не очень хочется пробовать что-то новое, экспериментировать и позволять любопытству сбивать нас с привычного курса.

Мы хотим, напротив, чувствовать себя занятыми.

Но занятость переоценена. Дарвин работал всего несколько часов в день и проводил много времени в длительных прогулках. Неважно, какого рода работой вы заняты и какую жизнь вы ведете, вам прекрасно известно, как легко потратить весь день на дела… и не сделать ничего осмысленного. Суперэффективное расписание, разработанное для предельной продуктивности, на самом деле скорее отвлечет вас от того, что важно, чем поможет открыть его.

Вообразите, что вместо этого вы посвящаете всего один час в неделю тому, чтобы сознательно на чем-то сосредоточиваться. Как бы это повлияло на то, что вы видите, ощущаете, думаете? Как бы это изменило ваш метод взаимодействия с миром? Как бы это могло не только изменить, но и улучшить вашу работу и вашу жизнь?

А насколько бы это было увлекательно?

Вот о чем поможет вам узнать эта книга. Она состоит из упражнений и провокационных техник, которые поддержат вас в борьбе с помехами и вдохновят совершать небольшие, но увлекательные попытки заново открыть способность творить и изумляться. Цель этих идей — потрясти ваши представления о том, как вы видите, слышите, замечаете и в целом воспринимаете мир.

Я позаимствовал эти упражнения у моих учеников, из бесед с умными и щедрыми друзьями, глубокомысленными незнакомцами, из моих собственных привычек, у психологов-бихевиористов, художников, писателей, творцов, предпринимателей и множества других людей.

Когда вы активно замечаете новые вещи, которые возвращают вас в настоящее… Когда вы замечаете новые вещи, они увлекают вас, и оказывается… что они буквально, а не фигурально продлевают жизнь.

— ЭЛЕН ЛАНГЕР

Возможно, одно из этих упражнений подстегнет вас написать революционный роман, или создать топовый аккаунт в Instagram, или открыть необычную возможность заработать. На самом деле я надеюсь, что именно так и произойдет!

Но эта книга описывает искусство замечать как нечто более глубокое, чем один из шагов творческого процесса. Это побег от культа продуктивности и эффективности — от импульсов, которые в первую очередь и породили наши панические ощущения.

Давайте попробуем перестать пытаться жить продуктивно и постараемся стать чуть-чуть любопытнее. Хотите ли вы, вспоминая свою жизнь, представлять ее в виде списка выполненных дел, который вы завели в ответ на требования других людей? Или вы желаете помнить и ощущать снова и снова восторг самостоятельного открытия?

Тодд Кашдан, профессор психологии из Университета Джорджа Мейсона, описывает любопытство как «увлекательное исследование», то есть «желание искать новые знания и информацию и впоследствии испытывать радость от обучения и развития».

Эта книга призвана служить тому самому духу радости и любознательности, и неважно, пригодится ли она в работе или на досуге.

Можно просто читать ее от начала к концу либо скользить по тексту, останавливаясь, когда пожелаете.

Выбирайте те аспекты внимания, которые вы хотели бы исследовать или которые вас увлекают. Относитесь к упражнениям как к опыту, относитесь к ним как к игре. Выбор — за вами.

Далее вы найдете 131 упражнение — это 131 шанс сделать увлекательное открытие в любой сфере. Выполняйте их в реальности или в уме. В любом случае у вас появится 131 возможность сделать что-то новое и необычное или подумать об этом.

Иногда можно будет позволить себе размечтаться, а иногда потребуется сосредоточиться.

Иногда вам придется погружаться в покой, а иногда — осознанно заниматься самыми необычными делами.

Иногда потребуется отсекать любые помехи, а иногда — выбирать те помехи, которые вам наиболее необходимы.

Иногда вам нужно будет сосредоточиваться на настоящем, а иногда — убегать от него.

Каждый день полон сюрпризов, чудес и волшебства — очарования повседневности. У вас есть шанс наполниться его энергией. Иными словами, жить.

Каждое из следующих упражнений и предложений оценено, в зависимости от сложности, от 1 до 4:

ТАК ПРОСТО Кто угодно может сделать это прямо сейчас.

ДОСТУПНО Может быть, нужно подготовиться или подумать, но тут нет ничего невыполнимого.

УВЛЕКАТЕЛЬНАЯ ЗАДАЧА Вам придется постараться, но дело того стоит.

ПРОДВИНУТЫЙ УРОВЕНЬ Это настоящее приключение.

1. Смотрите

НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД я ездил в Сан-Франциско, город, где я бывал до того уже как минимум полдюжины раз. У меня не было времени на осмотр достопримечательностей, поэтому я решил вместо этого отыскивать везде, где окажусь, камеры наблюдения.

Это упражнение не имело какого-то особого смысла. Да, я интересуюсь развитием технологий слежения, но в той поездке я не проводил исследование. Я просто хотел вдохнуть немного новизны в мои впечатления от окрестностей, которые уже видел раньше. Это была игра в поиск сокровищ, и я играл в нее, получая удовольствие от своей наблюдательности.

Сам того не зная, в то время я создавал мысленный поисковый образец. Я позаимствовал это понятие у писательницы, профессора психологии Александры Горовиц, которая, в свою очередь, ссылается на известного орнитолога-любителя Люка Тинбергена. Тинберген заметил, что певчие птицы обычно ищут определенный тип жуков (или каких-то еще насекомых), которых они, очевидно, предпочитают другим съедобным насекомым. Благодаря заранее определенному поисковому образцу им проще замечать излюбленную добычу.

Именно с помощью мысленного поискового образца, объясняет Горовиц, «мы находим ключи от машины, высматриваем подругу в толпе или даже замечаем закономерности, которых не видели раньше». В своей полезной и увлекательной книге «Смотреть и видеть» она пишет: «Всем нам нужен механизм, позволяющий выбирать среди всех вещей в мире то, что мы хотим видеть, и то, что лучше игнорировать». Это и есть поисковый образец: «Визуальный вариант ожидаемого, который позволяет вам найти смысл в хаосе».

В Сан-Франциско оказалось куда больше камер наблюдения, чем я предполагал. Некоторые были замаскированы, а другие висели откровенно на виду, видимо, чтобы отпугнуть потенциальных злоумышленников. И по сей день я замечаю камеры везде, куда прихожу.

Это был мой первый эксперимент в области осознанного внимания, который со временем привел к одержимости. Я нахожу объекты и повторяющиеся особенности в самых разных условиях. Фокус в том, чтобы выбрать что-то обыденное и принимаемое за данность. Я изучал телефонные будки (где их много, где они редки, как часто они сломаны?), водонапорные колонки (что именно с ними делают, чтоб на них не садились, например?) и знаки соседского дозора[2] (в каких районах они есть, а в каких нет?). Я занимался поиском сокровищ в городах и селах, возле дома и вдали от него.

Иногда поиск приводил к осязаемым результатам: например, я написал статью о том, как на колонки прикрепляют острые шипы, чтобы не позволить кому-либо на них присесть.

Но чаще всего я ищу сокровища просто ради развлечения, и это занятие вызывает зависимость. В Сан-Франциско я сделал фотографии некоторых замеченных мной камер наблюдения. Когда, собираясь домой, я позвонил жене из аэропорта и рассказал ей, как удивительно много разных технологий наблюдения я заметил, она ответила: «Пожалуйста, только не броди по аэропорту, фотографируя камеры наблюдения». Хорошее замечание. Иногда действительно лучше просто смотреть, а точнее — видеть.

Только внимание гарантирует наблюдательность. Это также единственное реальное оружие против власти. Вы не можете бороться с вещами, которых вы попросту не замечаете.

— МИШЕЛЬ ДИН

КОГДА МЫ ПУТЕШЕСТВУЕМ, наша наблюдательность обостряется. В новом месте мы обращаем внимание, кажется, на все. (Эколог Лиам Хенеган придумал для этого «повышенного и восторженного внимания к обыденности, возникающего на новом месте», название аллокатапликсис, составленное из греческого алло, что означает «иной», и катапликтико, что означает «изумляться».)

Но большую часть времени мы проводим в знакомых местах, которые утратили для нас новизну. Мы принимаем свое окружение как данность и перестаем обращать на него внимание. Мы становимся глухи к маршрутам, которые повторяем день изо дня. Психологи, которые изучают восприятие, называют этот феномен слепотой невнимания.

Одна из моих учениц дала слово «замечать что-то новое» каждый день по дороге на занятия и обратно (проходила она два квартала). Вы можете делать то же самое, катаясь на велосипеде, машине, автобусе или поезде. Никаких технических устройств для этого не требуется.

Высматривайте:

• КАМЕРЫ НАБЛЮДЕНИЯ;

• ЗАБРОШЕННЫЕ ТЕЛЕФОНЫ-АВТОМАТЫ;

• ВСЕ ЖИВОЕ (РАСТЕНИЯ, ЗАЛЕТЕВШИХ ПТИЦ) В АЭРОПОРТУ;

• ОБЪЯВЛЕНИЯ О РЕМОНТЕ ЗАМКОВ;

• СОРНЯКИ;

• ТАБЛИЧКИ «РАБОТНИК МЕСЯЦА»;

• БРОШЕННЫЕ МАГАЗИННЫЕ ТЕЛЕЖКИ;

• БРОШЕННЫЕ КОНУСЫ ДОРОЖНЫХ РАБОТ;

• БРОШЕННЫЕ ВЕЛОСИПЕДНЫЕ ЗАМКИ;

• ЗНАКИ, НАРИСОВАННЫЕ ОТ РУКИ;

• ВЫШКИ МОБИЛЬНОЙ СВЯЗИ.

ХУДОЖНИК МАНРО ГЭЛЛОУЭЙ, читая курс лекций о цвете, поручает студентам провести один час на улице. «Пусть вами руководит цвет, — говорит он. — Присмотритесь к цвету того, что вас окружает».

Подумайте над вопросами, которые задает Гэллоуэй в своем упражнении «Рисование с закрытыми глазами»:

• Какие цвета первыми бросаются в глаза?

• Какие цвета раскрываются медленнее?

• Какие неожиданные цвета вы заметили?

• Какие вы заметили отношения цветов?

• Меняются ли цвета со временем?

В 1977 году дизайнер Джордж Нельсон опубликовал книгу с дерзким названием «Как видеть»[3] — расширенное изложение его старой брошюры, составленной для министерства здравоохранения, просвещения и социального обеспечения. Двадцать пять лет спустя основатель Design Within Reach Роб Форбс переиздал эту книгу. В основном она состоит из фотографий, сделанных Нельсоном, который отмечал, что честнее было бы назвать его работу «Как я вижу». Составляя новое предисловие, Форбс написал, что это «книга о дисциплине записи и оценки визуальной информации».

Нельсон был коллекционером и умел придумывать замечательные поисковые образцы, которые он находил и фиксировал: стрелки, уличные часы, крышки люков, перекрестки, геометрические формы, особые архитектурные детали, знаки и объекты, запрещающие определенное поведение, мимолетные следы, например следы ног человека, животных и даже механизмов (покрышек).

Иногда Нельсон искал нечто более концептуальное. Например, контрасты. Он писал: «Ищите мягкое и твердое, контраст между этими двумя качествами». В книге «Как видеть» есть фотография флага на фоне здания — контраст волн ткани и твердой стены. Еще там показан контраст между мягкими губами и твердыми зубами, а также аэростат — мягкий предмет, который воздух делает «твердым». «Выделение твердого и мягкого как отдельных качеств позволяет по-новому взглянуть на вещи», — замечал Нельсон.

Через двенадцать лет после переиздания книги Нельсона Форбс опубликовал собственную фотоколлекцию под названием See for Yourself («Смотрите сами»). В своих поисках он фиксировал таблички с номерами домов в Чарльстоне и керамические канализационные плиты в Сан-Франциско, а также более абстрактные объекты: углы и кривые, текстуры и копии, контрасты между очень новым и очень старым, природным и искусственным, ярким и блеклым, разрушающимся и прекрасно сохранившимся. Мои любимые фотографии из серии, снятой Форбсом, — удивительно разнообразная коллекция замков для велосипедов в Амстердаме; это «исследование как материалов, текстур и цветов, так и функций», пишет Нельсон.

«Все дело в наблюдении и мышлении, — объясняет Форбс. — Когда вы находите нечто необычное — это все равно что найти кафе или магазин, не упомянутые в путеводителе. Ваш опыт обогащается, так как это открытие вы делаете самостоятельно».

ПОЖАЛУЙ, одна из лучших коллекций Джорджа Нельсона — это серия номеров, которую он превратил в слайд-шоу. «В городском ландшафте очень просто искать цифры, и этот поиск — хорошее упражнение на остроту зрения», — писал он. Его слайд-шоу начинается с фотографии цифры 100 и ведет отсчет обратно к нулю. (Ему потребовались месяцы, чтобы собрать все номера.)

Начните свой «счет», когда вы едете куда-то на велосипеде, машине, идете пешком, и проверьте, до скольких вы сможете досчитать.

«Охота приносила больше удовольствия, а наградой была возможность внезапно обнаружить что-то, что ранее казалось невидимым, — замечал Нельсон. — Игра, конечно, состоит в том, чтобы отыскать неожиданные формы, размеры и контексты».

ПРОГРАММИСТ по имени Джейкоб Харрис постоянно фотографирует безоблачное голубое небо, получая почти идентичные квадраты голубого цвета. Он называет эту серию «Небесный градиент».

Вся суть проекта в его узкой ограниченности. Харрис ссылается на влияние «Догмы 95» — движения режиссеров 90-х годов, начатого датчанами Ларсом фон Триером и Томасом Винтербергом. Они написали манифест в защиту силы сюжета, известный своим упором на самоограничение, отказом от дополнительного освещения, фильтров и спецэффектов, помимо всего прочего.

Харрис предполагает, что его реальные мотивы имеют мало отношения к проявлению креативности. «В этом проекте я не отношусь к себе как к художнику, — писал он на TheAtlantic.com. — Я занимаюсь своего рода медитацией». Хотя иногда, вдохновленный мимолетным моментом скуки, Харрис утверждает, что он занимается этим не для того, «чтобы убить время, но чтобы запечатлеть момент, пусть и в умышленно абстрактной форме».

Иногда, по его словам, он забывает, где сделал фотографию или почему. «Это все равно что сделать запись в дневнике или кинуть камень в воду, чтобы отметить мгновение и дать ему пройти, — замечает он. — У меня часто нет ручки, и обычно я не нахожусь рядом с озером или камнями. Но у меня всегда есть мой телефон. И иногда, даже когда мне грустно, день все равно прекрасный и солнечный. Я лезу в карман за телефоном и направляю его в небо. Я выдыхаю и делаю фотографию».

Мой друг (но не родственник) Дэйв Уокер нашел себе похожее занятие. Он делает фотографии телефонных столбов в Новом Орлеане. Крупным планом — заметны только детали. Иногда на фотографии видна текстура столба, иногда воткнутые в него скобы, старый мазок краски или гнутый гвоздь. Цвета могут быть разными, временами едва различимы разводы. Я вспоминаю Дэйва, когда замечаю на ходу телефонный столб, и тогда рассматриваю его в поисках тайной визуальной привлекательности, которую находит в столбах Дэйв.

Тротуары, парковки, трава, стволы деревьев — и природные, и созданные людьми объекты дарят бесконечные возможности для наблюдения.

ХУДОЖНИКА РОБЕРТА ИРВИНА, наверное, можно назвать святым покровителем наблюдательности. Как говорится в книге Лоуренса Векслера Seeing Is Forgetting the Name of the Thing One Sees («Видеть — значит забывать название того, что видишь»), работы Ирвина фокусируются скорее на опыте и контексте наблюдения, чем на создании объектов искусства, «позволяя людям воспринять свое восприятие».

Ирвин начал как художник, но провел много времени, глядя на холст и абсолютно ничего не рисуя. Он был одержим деталями пространства галереи, где выставлялись его работы: углами, паркетом, освещением. Однажды он провел восемь месяцев в Испании, не нарисовав вообще ничего.

«Я обнаружил определенную силу в том, чтобы какое-то время удерживать свое внимание в одной точке, — рассказал Ирвин Векслеру. — После того как вы словно снимете слои с объекта, вы сможете более глубоко понять его смысл». Постепенно Ирвин перешел к созданию пластиковых дисков, которые определенным образом направляют свет. Он создавал работы, «зависящие от места», инсталляции, которые трансформируют наше видение определенного пространства.

Опыт Ирвина вполне можно позаимствовать и использовать более практичным образом. Примером является День медленного искусства. Это ежегодное мероприятие, которое устраивают в разных городах США. Участникам предлагают встретиться в музее. Как объясняет сайт SlowArtDay.com, они должны «рассматривать пять произведений искусства по десять минут каждое, а затем встретиться за ланчем и обсудить свой опыт».

Вам не нужно ждать следующего Дня медленного искусства, чтобы попробовать. Провести столько времени, рассматривая произведения искусства, неплохо, но вы можете изучить и пять продуктов в вашем местном универсаме.

Как бы просто это ни звучало, такая идея по-своему радикальна. Исследование Метрополитен-музея в Нью-Йорке показало, что его посетители проводили в среднем семнадцать секунд перед каждой картиной. Начните с установленного Днем медленного искусства задания изучать объекты десять минут. И тогда вы поймете, чем руководствуется в своем удивительном творчестве Ирвин. Вы заметите детали, которые упускали раньше, выведете новые связи — и пересмотрите первое впечатление.

Мы тратим так много времени, глядя в наши телефоны, под ноги или по сторонам в витрины магазинов, что было бы неплохо напоминать себе смотреть наверх, на вершины зданий. Туда, где под карнизами висят гирлянды, собираются злобные грифоны и трепещут остатки старых объявлений.

— ЭЛИС ТУЭМЛОУ

КАЖДЫЙ ГОД как минимум один из моих студентов догадывается, что если вы хотите заметить что-то новое, то верх — неплохое направление для исследования. Для начала вы можете просто время от времени отрываться от своего телефона. Посмотрите на что-то, что находится не прямо перед вами, а чуть выше.

Графический дизайнер Элис Туэмлоу, с которой я познакомился после запуска того, что со временем стало курсом исследования дизайна Школы визуальных искусств, отмечает: есть убедительная причина, почему так много людей, размышляющих о внимании, считают идею время от времени поглядывать наверх очень ценной: «Потому что это так и есть».

Уже неплохо. Но у Туэмлоу есть и другая идея: посмотрите еще выше.

«Если вы посмотрите еще выше — и вам придется действительно задрать голову для этого, а значит, вам придется остановиться или двигаться медленнее, — если вы посмотрите на крыши домов, то сможете увидеть, как колышется на ветру стираное белье, стаю голубей, возвращающихся домой, заключенных, играющих в футбол на зарешеченном дворе, или кого-то, тайно принимающего солнечные ванны между обломками зубцов водонапорных башен, трубами и воздуховодами», — говорит она.

Выше — на это вы можете посмотреть и на ходу.

Еще выше — вам придется остановиться и бросить все дела.

«Мне больше всего нравится считать трубы, — рассказывает дизайнер и писатель Ингрид Фетелл Ли. — Чтобы искать трубы, нужно смотреть вверх, и, кажется, это поднимает настроение (возможно, потому, что в глаза попадает больше света), а заодно вы начинаете видеть совершенно иную часть вашего города или области. Вы узнаете, как земля встречается с небом, какими разными бывают формы крыш и какая живность скрывается среди балок и на вершинах деревьев».

Редактор и писательница Сара Рич однажды сказала мне: «Сегодня я чаще наблюдаю за птицами и самолетами высоко в небе. Такой визуальный опыт требует некоторое время вглядываться в вышину. Похоже на высматривание спутников, только днем». Чем выше вы смотрите, тем больше времени нужно, чтобы что-то увидеть.

Найдите место, где можно сесть или лечь и посмотреть наверх. Не жалейте времени. Узнайте, что там, наверху. А потом посмотрите, что еще выше.

ОДИН МОЙ УЧЕНИК, Стив Гамильтон, заметил «несуразную скамейку» неподалеку от нашего класса, на которой, как выяснилось, «никто не сидит». Он приучил себя занимать это место на пятнадцать минут в день и рассматривать прохожих.

Для такого эксперимента подходят многие хорошо знакомые места. Сядьте у окна офиса, в которое вы никогда не заглядываете, или на крыльцо собственного дома. Со временем взгляд из привычной точки, скорее всего, покажет вам что-то совсем непривычное.

ПОТРАТЬТЕ ДЕСЯТЬ МИНУТ, глядя в окно, которого вы обычно упорно избегаете. Найдите такое на работе, в спальне или где-то еще. Выберите окно, к которому вы так привыкли, что иногда забываете о его существовании.

Изучите границы видимого из окна. Отыщите три вещи, которые вы никогда не замечали. Опишите сцену перед вами.

В следующий раз, когда вы увидите новое окно, остановитесь и посмотрите в него. Изучите вид. Зафиксируйте детали. Найдите движение. Подумайте о том, что вы не можете контролировать. Проверьте, что случится.

Окна — могущественное экзистенциальное средство… Все, что можно делать у окна, — смотреть. Вам не дано влиять на то, что вы видите. Мозг вынужден драматизировать все, что появляется за окном. Скучные вещи становятся странными.

— СЭМ АНДЕРСОН

ЕЩЕ ОДНУ МОЮ СТУДЕНТКУ, Люси Кнопс, вдохновила техника Роберта Ирвина. Она задумалась об обрамлении того, что видит. Люси сделала маленькие пластиковые рамки, размером с кассету для «Полароида», раскрашенные маркером, — миниатюрные оконные рамы. «Посмотрите сквозь рамку на объект или сцену и опишите ее одним или несколькими словами», — советует она. Может быть, подойдут слова типа красиво, пусто или облачно.

«Затем, — продолжает она, — смените фокус и взгляните на другой объект, сохраняя изначальное описание». Насколько старое описание влияет на то, что вы теперь рассматриваете?

Эта идея перекликается с идеей сестры Кориты Кент, монахини и художницы, которая в своей книге Learning by Heart: Teachings to Free the Creative Spirit («Учиться сердцем: уроки для освобождения творческого начала») рекомендовала использовать «готовый объектив» — это была пустая рамка для 35-миллиметрового слайда, объектив без камеры. Вы можете сделать собственный объектив, вырезав прямоугольное отверстие в куске картона и используя его, чтобы сужать и обрамлять свое поле зрения. «Это помогает выводить вещи из контекста, — писала Кент со своим соавтором Джоном Стюартом. — Это позволяет нам видеть вещи ради того, чтобы просто видеть».

НА СВОИХ ЗАНЯТИЯХ по истории искусства Дженнифер Робертс предлагает студентам рассматривать одно-единственное произведение искусства «болезненно долго». Насколько долго? Три часа. Неудивительно, что студенты сопротивляются этой идее.

«Принято считать, что зрение немедленно дает нам “картинку” вещи, — пишет Робертс. — Оно кажется непосредственным, несложным, мгновенным. Вот почему, пожалуй, оно стало основным чувством, поставляющим нам информацию в мире современных технологий. Но в этом упражнении студенты на своем опыте понимают, что в любом произведении искусства есть детали, слои и отношения, на восприятие которых нужно время».

Когда студенты перестают сопротивляться, они, по словам Робертс, начинают понимать, что если смотреть очень-очень долго, то замечаешь вещи, изначально упущенные, — те, что могут изменить все понимание работы. Такая практика расшифровывает смыслы и возможности, недоступные первому впечатлению.

Идея применима далеко за пределами контекста изучения произведений искусства. Смотрите долго, очень долго почти на что угодно, и велики шансы, что вы сумеете увидеть куда больше, чем могли когда-либо вообразить.

В СВОЕМ ЭССЕ в The New York Times репортер отдела культуры Рэнди Кеннеди рассказал, как примерно десять лет подряд он снова и снова приходил посмотреть на картину Караваджо «Отречение святого Петра» в Метрополитен-музее. С годами его взгляд на картину изменился. Сначала он думал, что Петр является центральной фигурой, но потом заметил, что по-настоящему главная — служанка, которая спрашивала его (согласно Евангелию), является ли он последователем Христа. Теперь Рэнди считает, что именно ее «колебания и человечность» в момент обвинения делают картину такой сильной.

Кеннеди не волнует, что точка зрения, которую он вырабатывал столько лет, может противоречить историческим свидетельствам или более официальной интерпретации арт-критиков. «Когда вы смотрите на картину так долго, в итоге в вашем сознании вы в некотором, очень реальном для вас смысле присваиваете ее, — писал он. — Это совсем не та картина, которую видят все остальные».

Так можно поступить почти с любым предметом или объектом. Посвятите время изучению чего-то, что вы уже видели. Вы можете смотреть снова и снова, пока, как у Кеннеди, ваш взгляд не станет отличаться от взглядов всех остальных.

Многим людям, как заметил Ник Грей, просто неловко в музеях. Так что его компания Museum Hack предлагает специально разработанные экскурсии, которые снимают ощущение дискомфорта, отчасти лишая сакральной атмосферы это пространство почтительности и тишины. «Стратегия в том, чтобы заставить людей влюбиться в музеи, чтобы в музеи ходили чаще и больше», — говорит он.

Для этого для начала нужно найти высококвалифицированных и энергичных гидов, которые бы не стеснялись высказывать свое мнение на экскурсиях. Затем необходимо поделиться с экскурсантами базовыми знаниями, чтобы они понимали, что, например, означают инвентарные номера или как проводить собственное исследование. Иногда для того, чтобы посетители полюбили музеи, нужно убедить их изучать коллекции не так, как задумали кураторы, — например, пусть они ищут самую дорогую картину. Наконец, почти всегда необходимы игры и головоломки, которыми можно заняться на ходу, чтобы экскурсанты начали взаимодействовать с искусством и друг с другом честно и непосредственно.

Замечательный пример — игра «Купи, сожги или укради». Посетителям предлагают изучить все работы в определенной галерее и решить, какие бы они купили, какие им настолько не нравятся, что они бы их сожгли, а какие нравятся так сильно, что они хотели бы их украсть.

Самое прекрасное в игре «Купи, сожги или укради» — это то, что вы можете играть в нее везде, в одиночку или в компании.

Музей — это пространство, тщательно спроектированное так, чтобы контролировать ваше внимание. Предполагается, что вы будете смотреть на выставленные произведения искусства, исторические артефакты, научные образцы и так далее, на относящиеся к ним подписи и иную сопутствующую информацию. Освещение, планировка — все в музее стимулирует смотреть именно на то, что кураторы поставили перед вами, и больше ни на что.

Порой я думаю: а что если именно структурированная формальность помещения музеев приводит к покорному и даже равнодушному поведению многих посетителей? Если вы когда-либо были в музее, который выставляет особенно значительную работу, например «Мону Лизу» Леонардо да Винчи (Лувр), «Ночной дозор» Рембрандта (Рейксмузей, Амстердам), вы понимаете, что я имею в виду. Все так заняты, фотографируя эти работы телефонами и другими устройствами, что никто, кажется, не смотрит на них. (И в то же время здание, конечно, заполнено другими важными, но менее популярными работами, которые можно долго разглядывать без давки.) Некоторые посетители музеев и вовсе сосредоточены на том, чтобы сделать селфи, фиксируя свою близость к великим работам, которым они не уделяют никакого внимания.

Раз превращение музея в декорации стало почти комичным (полюбуйтесь, как я вроде бы смотрю на то, что положено рассматривать, а?), то, возможно, более продуктивной стратегией будет обратить внимание на что-нибудь другое. На что угодно другое.

В следующий раз, когда вы попадете в музей, изучите в нем то, что не предназначено для осмотра. Предлагаю список идей.

«Обычно вы идете в музей, чтобы посмотреть на искусство, — замечает художница Нина Качадурян. — И ваше сознание многие вещи буквально и метафорически удаляет из фокуса вашего внимания как нечто, не заслуживающее его». Задавшись вопросом, что заслуживает внимания, а что нет, Качадурян создала необычный проект, который она назвала «Собрание пыли». Это аудиогид по Нью-Йоркскому музею современного искусства, полностью посвященный музейной пыли: где она собирается, кто ее вытирает, как от нее спастись и так далее. Чтобы создать этот тур, она провела много неофициальных интервью с персоналом, а также приучила себя концентрироваться на поиске комков пыли в идеально чистом музее.

«Так странно теперь ходить в музей и чувствовать себя в здании словно дома, — позже рассказала Качадурян в интервью. — Удивительным образом он стал для меня более приземленным. Раньше он меня всегда подавлял, словно некий храм». Разумеется, именно это и пытаются сделать музеи: заставить вас ощутить благоговение и таким образом управлять вашим вниманием. Бросьте им вызов.

Что носят охранники, какое у них выражение лица, на что они смотрят? Подумайте, как они относятся к выставленным работам. Не поддавайтесь стереотипам и не беспокойте их. (Вы даже не представляете себе, как много журналистских и фотопроектов посвящено музейным охранникам.) Просто подумайте о них.

Почти в каждом музее вы встретите различные настенные таблички, с благодарностью перечисляющие спонсоров и конкретных посетителей, к тому же их именами называют отдельные музейные галереи и залы. Изучите их имена.

Пусть вашим источником вдохновения станет фотограф Стефан Драшан. Он проводит очень много времени в музеях, наблюдая за людьми и отчасти за их взаимодействием с выставленными работами. Одна его серия называется People Touching Artworks («Люди, трогающие произведения искусства»): прикасаться к работам почти всегда запрещено, но, оказывается, люди все равно часто это делают.

Музыкант и художник Джон Канненберг однажды создал «Звуковую карту Чикагского института искусств», записав разнообразные типичные звуковые фрагменты. «Без вспышки» — так, например, предупреждает охранник посетителей возле «Американской готики». В другой галерее он записал разговор, в котором «посетитель ставит под сомнение качество коллекции импрессионизма Института искусств в разговоре с охранником». Последуйте его примеру и прислушайтесь к тому, что происходит вокруг вас.

Возможно, имеет смысл развлечься и использовать музей всего лишь как фон, как среду, в которой мы оказались случайно, пока занимались чем-то другим. Чем, например? Несколько музеев экспериментировали, разрешая использовать свои помещения рано утром и в часы небольшой загрузки для йоги или медитации. Придумайте для себя физические или ментальные упражнения, которыми можно было бы заниматься в вашем любимом музее. Поделитесь этой идеей с другими.

В 2016 году произошел отчасти печальный инцидент — группа шутников оставила очки на полу галереи современного искусства в музее Сан-Франциско, и их скоро окружили и стали фотографировать посетители, поверившие, что это произведение искусства. Такого рода шутки устраивают нередко. Почему? Писатель Том Вандербильт объясняет, что музей создает особый контекст и «особый “способ видеть”, возможно, даже тренирует нас, как именно нужно смотреть на окружающий мир». Это, считает он, объясняет, почему огнетушитель или арматуру в музее можно перепутать с произведением искусства. Проще говоря, поскольку мы настроены искать искусство в музее, все вокруг нам кажется искусством.

Помните, что такое музей, и тогда вы сможете воспринимать то, что в нем находится, более четко.

ОДНАЖДЫ МЫ С ЖЕНОЙ бродили по музею современного искусства и зашли в маленькую галерею, в которой стояли две большие деревянные коробки. Я озадаченно рассматривал их, не понимая: это контейнеры для каких-то произведений искусства или сами произведения?

Как дурак, я искал подсказки, хотя бы маленькую табличку на стене с названием и датой создания (значит, это искусство!) или какую-нибудь техническую информацию на самих коробках (значит, искусство внутри!). Так и не найдя убедительных доказательств ни для одной из версий, мы обсудили коробки и решили считать, что они и являются искусством.

Дурашливая попытка рассмешить друг друга напомнила нам о Марселе Дюшане и его писсуаре, который он подписал и сдал в Общество независимых художников. Эта шутка стала, пожалуй, его самой знаменитой и запоминающейся провокацией. Дюшан изменил назначение существующих слов и образов и с помощью простого жеста сдвинул границу между повседневным и возвышенным: искусство — это то, что я называю искусством.

Теперь задумайтесь о каком-нибудь привычном для вас маршруте или предстоящей поездке куда-то, где вы еще не были. Представьте, что вы куратор галереи. Обдумайте, что из замеченного вами по пути вы бы назначили произведениями искусства.

Даруйте себе суперсилу создавать «искусство» всюду, где бы вы ни были, и обратите внимание на то, как это меняет ваше восприятие.

Искусство есть везде, если вы этого захотите.

АЛЕКС КАЛЬМАН — куратор необычного музея под названием Mmuseumm. Выставка занимает пространство примерно 1,8 на 1,8 метра в бывшей шахте грузового лифта. Объекты, выставленные в музее, так же занимательны, как и помещение. Кальман называет их примерами «эндемиков», хотя, на чей-то взгляд, они могут показаться просто случайной ерундой. На самом же деле они отражают особое умение Кальмана видеть глубокое в том, что мы обычно упускаем из виду.

«Эти предметы не были созданы для того, чтобы их воспринимали как искусство», — рассказал мне Кальман в один из моих визитов. Но при этом, настаивал он, они раскрывают «нашу психологию, наши потребности и наши желания — некий элемент того, кто мы есть».

Кальман расставляет удивительные и постоянно меняющиеся предметы на узких полках, обрамляющих тесные стены Mmuseumm. Он показывает на маленькую табличку сантиметров пять шириной, явно из мотеля. На ней написано: «Дорогие гости, удобства, предоставляемые нашим отелем, так популярны, что предметы, которые вы видите в номере, можно купить». Среди них, например, будильник за 25 долларов, полотенце для рук за 15 долларов и так далее. «Если вы захотите забрать эти предметы из своего номера, вместо того чтобы купить их у менеджера отеля, мы предположим, что вы одобряетe включение их стоимости в ваш счет».

Перевод: крадите что хотите, а мы с вас взыщем. «Этот объект, — комментирует каталог Mmuseumm, — является примером капиталистического отношения к преступлению».

Такое меткое замечание по поводу малосущественного предмета могло возникнуть лишь благодаря замечательной способности Кальмана смотреть и видеть. Он открыто признает влияние его родителей: дизайнера Тибора Кальмана и художницы Майры Кальман. «У каждой семьи есть свой язык, своего рода язык этого дома, — говорит он. — К счастью для меня, языком моего дома было умение видеть. Меня растили как будто специально для того, чтобы я смотрел по сторонам».

Это значит, что Кальмана также научили открывать удивительное в обыденном, искать глубину. Он вспоминает, например, как однажды пришел домой и обнаружил, что кто-то «с невероятной аккуратностью» создал инсталляцию из обжаренных луковых колечек в гостиной. Его родители, очевидно, решили, что эти объекты заслуживают серьезного осмысления. Короче говоря, Кальман провел жизнь, «внимательно смотря по сторонам», «в поисках человечности, юмора и абсурдности вещей».

Все это привело к тому, что Кальман смог деконструировать табличку из мотеля — незначительный, случайный объект, который приводит к замысловатому рассуждению о безопасности и корыстных мотивах, об угрозе, выраженной через язык гостеприимства. Кальман хочет «напомнить нам, что мы должны и правда быть очень любознательными, смотреть по сторонам и не принимать вещи как данность». «Получите удовольствие, задумавшись над втулкой от туалетной бумаги, крышечкой от кофейного стакана или луковым кольцом, — сказал он. — Все это ничуть не хуже какого-нибудь общественно-политического журнала объясняет, кто мы такие».

«Так мы видим большое через малое».

ПСИХОЛОГ И ПИСАТЕЛЬ Адам Грант опубликовал эссе, в котором попытался выйти за рамки привычного представления об осознанности. Он описал практику, которую назвал «обусловленным мышлением», или «мышлением в рамках условий». Например, он рассказал об эксперименте, участникам которого давали несколько предметов и просили исправить ошибки в записи, сделанной карандашом. Каждая группа получала одно и то же. У одной группы описания предметов были узкими и конкретными, например: «Это канцелярская резинка». Другая группа получила немного иные описания, как будто бы менее уверенные: «Это, возможно, канцелярская резинка».

Таким образом, объясняет Грант, последней группе помогли думать в рамках условий — видеть не то, что есть, а чем могли бы быть предметы. В этой группе около 40% человек поняли, что канцелярскую резинку можно использовать и как ластик. Среди тех, кто получил точные описания, догадались и смогли выполнить задание только 3%.

Поменяйте есть на может быть, и вы станете более осознанными.

— АДАМ ГРАНТ

Импровизация Гранта на тему обусловленного мышления напомнила мне о знакомом, известном как Роттен Эппл[4]. Это дизайнер, который по совместительству занимается мелкими, но очень творческими «интервенциями», превращая ненужный городской мусор в полезные или привлекательные элементы городской среды. Например, откидное сиденье перевоплощает стойку для велосипедов в стул, выброшенные разделочные доски становятся столиками для шахмат, и их можно установить на пожарных гидрантах, задачи судоку — нарисовать на плитках станций метро, а из оторвавшейся строительной ленты сделать скакалку.

Роттен Эппл в совершенстве овладел обусловленным мышлением. Во время обычной прогулки по району он выясняет, как еще применить стойки для велосипедов, объясняет, как вода утяжеляет пластиковое дорожное заграждение, и останавливается посреди фразы, чтобы подобрать брошенный ящик из-под молока или другой хлам для будущего использования, — всегда обращая внимание на то, чем этот предмет может быть.

Вам не нужно становиться уличным дизайнером, чтобы наслаждаться преимуществами обусловленного мышления. Ищите возможный ответ вместо точного, и это изменит и расширит ваши перспективы.

СМАРТФОНЫ ПРЕВРАТИЛИ многих из нас в фотографов-любителей и режиссеров-документалистов. Этот известный факт многих радует и кое-кого огорчает. Независимо от того, как вы к нему относитесь, попробуйте в следующий раз, когда возникнет искушение сделать красивое или интересное фото, вместо этого порисовать.

В какой-то форме эта идея зародилась еще в Викторианскую эпоху, когда писатель Джон Раскин, отчасти реагируя на рост популярности фотографии, заявил, что художник куда более наблюдателен, чем нехудожник.

Многие люди, конечно, считают, что они «не умеют рисовать», имея в виду, что они рисуют не слишком хорошо, и попытки рисовать их либо смущают, либо раздражают. Я и сам в чем-то отношусь к таким людям.

Порадуйте себя тем, что вам совершенно не нужно показывать свои рисунки кому-либо. Купите маленький дешевый блокнот и достаньте его в следующий раз, когда вам захочется взять в руки телефон. Нарисуйте одну вещь — всего одну! Потом сделайте это снова. Вы заметите, что рисование помогает вам сбавить темп и делает ваш опыт восприятия богаче.

Заполните свой блокнот рисунками.

Огромное преимущество рисования… в том, что, когда вы смотрите на что-либо, вы как будто впервые это видите. А ведь вы могли бы провести свою жизнь, не видя ничего.

— МИЛТОН ГЛЕЙЗЕР

РИСОВАНИЕ ТРЕБУЕТ ВНИМАНИЯ.

Многие любители «визуальных заметок» — метода записи, при котором используются крошечные рисунки и очень короткие подписи, — активно выступают в пользу своего хобби и убеждают, что полезно записывать лекции и доклады именно таким образом.

Карла Диана, дизайнер и преподаватель, предлагает интересный вариант идеи визуальных заметок. «Я заметила, что, когда я рисую все, что вижу, как отдельные объекты — микрофон в зале, солонку, выключатель, — это помогает мне лучше видеть каждый из них», — говорит она.

Деконструкция почти любого визуального сценария может открыть вам много нового. Ваш рабочий или кухонный стол, ваша прикроватная тумбочка — скорее всего, это замысловатый мини-ландшафт, состоящий из предметов, которые меняются в течение дня или как будто приклеились к своему месту. Изучите каждую часть отдельно от целого. Представьте себе серию рисунков абсолютно каждой вещи, находящейся в вашем поле зрения. А теперь создайте эту серию.

ВНИМАТЕЛЬНО ИЗУЧИТЕ материальные предметы, которые вас окружают, а потом перейдите в другое помещение. Теперь набросайте комнату, из которой вы только что вышли. Не пытайтесь воспроизвести все детали, но постарайтесь уловить основы: положение дверей и окон, размещение мебели.

Попробуйте.

КОГДА ДЖОФФ МАНО, автор A Burglar’s Guide to the City («Воровской путеводитель по городу»), заходит в банк или ресторан, он думает: «Если бы тут произошло преступление — налет или грабеж, кто бы в нем участвовал? Тот парень, что сидит в углу? Тот, что топчется на улице? Что тут может случиться?»

Для того чтобы придумать, что могло бы случиться, нужно уметь фокусироваться на ключевых деталях. Мано это напоминает игру. Изучите людей на общественном мероприятии: кто кажется знакомым и почему? Посмотрите на книги на полках в чужом доме: какие интересы у жильцов? Когда Мано искал себе дом в Лос-Анджелесе, где часты землетрясения, он спрашивал себя: на что мне нужно обратить внимание — на деревянную отделку, неровные рамы, торчащие половицы? Что подскажет мне, какая часть дома обрушится первой, если случится худшее?

Мано признает, что его образ мыслей может показаться слишком мрачным. Но добавляет:

«Обычно я замечаю вещи, которые позже оказываются полезными».

СОЦИОЛОГИ ВНИМАТЕЛЬНО НАБЛЮДАЮТ за фактами. Но это только начало. «Мало наблюдать за тем, что делает человек, — рассказывает Дэн Ариели, профессор психологии и поведенческой экономики Университета Дьюка и автор «Предсказуемой иррациональности»[5] и других книг. — Главное — попытаться понять причины, лежащие в основе этого поведения».

Исследование Ариели посвящено влиянию на человеческое поведение, для чего нужно в первую очередь знать, как оно формируется. «Предположим, мы заходим в бар и видим людей, которые пришли на свидание, — рассказывает Ариели. — Мы также замечаем, что в баре шумно, темно, много людей, что в нем есть алкоголь, — все это верные наблюдения. Но теперь я, социолог, должен поразмышлять как ученый над задачей из ньютоновской физики и сказать себе: какие силы влияют на происходящее? Что тянет людей в разных направлениях и как это проявляется в их желании оказаться именно в этом месте?»

Ариели предлагает несколько вариантов: возможно, шум помогает людям избегать неловких пауз в общении, а может быть, шум дает людям повод сидеть ближе друг к другу и время от времени шептать что-то друг другу на ухо. Возможно также, присутствие такого количества людей дает некое ощущение безопасности, но при этом достаточно социального движения, чтобы человеку не казалось, будто он находится в центре общего внимания. И так далее.

Связи между тем, что мы видим и что мы знаем, никогда не бывают прочными. Каждый вечер мы видим, как садится солнце. Мы знаем, что дело во вращении Земли. Но это знание, это объяснение никогда до конца не соответствует зрелищу заката.

— ДЖОН БЕРГЕР

Эти «силы», строго говоря, невидимы. Мы говорим об установках и чувствах, инстинктах, которые участвующие в процессе лица могут осознанно не замечать.

Выискивать невидимые силы очень забавно, особенно в ситуациях, когда много людей вынуждены проводить время вместе, будь то вечеринка или очередь за автомобильными правами.

Попробуйте смотреть как:

ИСТОРИК

ВАНДАЛ

футурист

невежливый гость

участник движения Improv

ребенок

НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД Мэтью Фрай Якобсон обратил внимание на кое-что одновременно поразительное и обыденное, когда гулял по центральному Манхэттену. На огромном телеэкране показывали закольцованный ролик: девушка эротично прыгала на батуте, демонстрируя сияющую улыбку. Кого-то такая реклама могла задеть, кого-то возбудить, но не заметить ее было сложно.

Однако Якобсон, историк и заведующий кафедрой американских исследований Йельского университета, заметил и кое-что другое: как легко мы принимаем за данность явление Огромной Прыгающей Девушки. Он предложил студентам подумать над фотографией этой сцены. С первого взгляда они, конечно, смогли определить, что эта сцена точно не из Америки 30-х и даже 70-х годов. Подумав, они пришли к выводу, что в мире и прямо сейчас существуют нации и культуры, где такая сцена невозможна.

Якобсон задал студентам вопрос: что должно было произойти, что должно существовать в обществе, чтобы это изображение стало привычной и приемлемой частью общественного пространства?

Студенты обсудили технологический прогресс, изменения политических и культурных норм, феминизм и антифеминизм, различные социальные нормы, касающиеся секса, рекламы и других идей в разных культурах и государствах, коммерциализацию общественного пространства и так далее. «Из того, что я мог бы им рассказать, — признался Якобсон, — не было ничего важнее этого урока».

Вещи, которые грубо захватывают наше внимание, обладают тайной историей. Деконструируйте ее. Изучайте мир на ваших собственных условиях.

НЕКОТОРЫЕ из самых творчески одаренных наблюдателей за улицами, с которыми я знаком, — уличные художники. Они изучают городскую среду натренированным глазом, вычисляя места, которые можно испортить особенно эффектно. Меня больше всего привлекают работы уличных художников, чьи творения включают в себя и преобразуют урбанистические элементы.

Марк Дженкинс, например, однажды разложил кусочки тостов на решетке уличной вентиляции, а еще как-то проложил красную ковровую дорожку прямо к канализационному люку.

Художник Оакоак, работающий в Европе, тоже очень остроумен: он рисует фигуры, которые как будто взаимодействуют с перекрестками, дорожными заграждениями и элементами зданий.

Канадец Айден Глинн приклеивает дурацкие глаза к мусорным бакам, электрощитам и другим скучным городским объектам.

Французский художник Кле накладывает силуэты персонажей на дорожные знаки.

Я не предлагаю вам стать уличным художником — далеко не все хотят рисковать свободой ради творческого самовыражения. Но сегодня легко изучать подобные работы по всему миру на таких сайтах, как Street Art Utopia. А еще вы можете стать уличным художником в воображении. Позаимствуйте образ мыслей уличного художника. Представьте, что улица — это ваш холст. Что бы вы с ним сделали?

РИТА КИНГ — футурист, представительница одной из наиболее загадочных профессий. Она содиректор стратегической консалтинговой компании под названием Science House, которая работает с разными клиентами — начиная со стартапов и заканчивая корпорациями из списка Fortune 100.

«Вы не можете понять будущее, пока не поймете закономерности, которые привели нас сюда», — говорит Рита. Это означает, что надо изучать прошлое и тщательно наблюдать за настоящим. В частности, ей приходится высматривать то, что она называет «деталями, которые невозможно выдумать» и которые у нас прямо перед носом, только мы их не замечаем.

Вот одно из предлагаемых Ритой сравнительно простых упражнений, которое может использовать любой человек. Выберите место — парк или что-то подобное, — куда приходят и откуда уходят люди. Посидите там час и запишите три факта о каждом человеке, которого вы увидели. Если там слишком много людей, просто выбирайте кого-то одного за раз. Главное, что-то отмечайте. Это может быть нечто вещественное или, наоборот, нематериальное: например, описание того, как звучат их голоса, как они смеются, сутулятся ли они, носят ли обручальные кольца. Возможно, у кого-то с собой корзина для пикника вместо сумки. Неважно.

Вы можете заметить определенные закономерности или их нарушение. Или узнать что-то о себе, исходя из того, на что вы обратили внимание. Или заметить нечто, что может оказаться неожиданно полезным в будущем.

ОДИН МОЙ ДРУГ как-то сказал мне: «Я всегда ищу возможности не застрять там, где я не хочу находиться!» Мне хорошо знакомо это чувство. Я приучил себя справляться с вечеринками, толпами и другими групповыми сценариями, которые раньше вызывали у меня дикую тревогу. Но первое, что я делаю, оказываясь в таких ситуациях, — это продумываю пути отступления.

Мой друг поступает так же. «Когда я иду на встречи, куда не очень-то хочу, я паркую машину так, чтобы меня точно не заблокировали, — рассказывает он. — Или я занимаю место возле пожарного выхода и присматриваюсь ко всем путям отступления. Было бы приятно представить, что я кто-то вроде Джейсона Борна, спецагента. Но меня просто раздражает публика, и я ищу способы незаметно выскользнуть. Как ни странно, это делает меня более наблюдательным!»

Если вы в чем-то похожи на меня или моего друга, вам интуитивно знакомо наше поведение. В следующий раз, когда вы окажетесь в одной из подобных дискомфортных ситуаций, понаблюдайте за тем, как вы следите за обстановкой, — и чуть-чуть посмейтесь над собой.

А если вы на нас не похожи, то попробуйте делать как мы! На следующем общественном мероприятии поглядывайте одним глазом, куда бы вам имело смысл двинуться, что сделать, если бы вам просто нужно было сбежать настолько незаметно, насколько это возможно, за пять минут.

ЧАРЛИ ТОДД как-то вечером шел по центру города через Юнион-сквер и обратил внимание на шестиэтажное здание на южной стороне парка. Оно пустовало годами, но недавно его стали активно арендовать под магазины, и теперь оно было полностью занято и кишело людьми благодаря тому, что на двух нижних этажах работал магазин продуктов для здорового питания. Но Тодд обратил внимание кое на кого этажами выше — в витрине большого магазина одежды танцевала девушка.

Она была такой заметной под лампами дневного света. Казалось, что она танцует на балу. Тодд подумал: «Это забавно. Зачем она это делает?» Несколько секунд спустя появилась другая девушка и обняла первую — возможно, она танцевала на спор или просто хотела повеселить подругу. Но Тодд вдруг понял, что де-факто она поставила спектакль на глазах у немаленькой аудитории. Ему явилось откровение: «Вот что я должен сделать: надо, чтобы в каждом окне танцевал человек».

Тодд — основатель Improv Everywhere, коллектива комиков, которые организуют неожиданные представления в общественных местах. Он приехал в Нью-Йорк в начале 2000-х ради карьеры комика и сумел сделать весь город своим театром. Один из его первых номеров — организация поездки в метро без штанов (в первом заезде участвовали только Тодд и еще шестеро мужчин, которые на разных остановках зашли в один и тот же вагон метро холодным зимним днем в одних трусах). Идея привела к ежегодному ритуалу, в котором участвуют тысячи человек в дюжине городов. Improv Everywhere также организовывал большие группы добровольцев, которые всей толпой замирали на Центральном вокзале Нью-Йорка, пели хором в торговом центре, бесшумно танцевали в парке и так далее.

Эти выступления требовали невероятной логистики и базового доверия к людям. Тодд написал книгу об Improv Everywhere, о его коллективе также сняли документальный фильм. Но что меня всегда больше всего поражало в проекте Тодда, так это то, из чего рождалось каждое представление, — из его умения видеть перспективу в мимолетном моменте. Например, в танце девушки в витрине магазина.

«Я думаю, что получаю вдохновение от города, — говорит он. — Я просто замечаю, когда появляется новое здание или новый магазин, и я способен увидеть город под новым углом». Одно время Тодд обучал своему методу комиков в знаменитом коллективе Upright Comedy Brigade. «Может быть, самое важное, чему вы можете научиться как будущий импровизатор, — говорит он, — это умение слушать, наблюдать и оставаться полностью открытым для того, что могут сделать или сказать люди». Отсюда возникло знаменитое правило «Да, и…». Что бы ваш партнер ни сказал, что бы ни предложил, вы никогда не спорите и не отбрасываете его мысль, а принимаете и отталкиваетесь от нее.

Попробуйте практиковать подобную открытость к вашей среде обитания. Поищите проблески человеческой индивидуальности посреди повседневной рутины. Подумайте, как можно усилить и развить эту вспышку, как сделать неуловимое мгновение незабываемым. Откройтесь миру и скажите: «Да! И…»

Я думаю, мы все можем оценить и возродить то особое внимание, которым мы обладали, когда были детьми, ведь оно открывает двери благодарности, чуду, дружбе. Поэтому меня беспокоит, что современный ребенок знает сотню логотипов, но менее десяти видов растений.

РОБИН УОЛЛ КИММЕРЕР

ДЖОН БЕРГЕР в своей знаменитой серии документальных фильмов «Искусство видеть» неустанно критиковал визуальную культуру, раскрывая наши секреты и выявляя тайные предрассудки. Его работа была (и остается) утонченным и подробным исследованием восприятия.

Но Бергер также отмечал, что обычно самыми честными, прямолинейными и беспристрастными наблюдателями становятся вовсе не напыщенные критики из отделов культуры. Ими оказываются дети. Они замечают то, что мы давно привыкли игнорировать.

Художница Йоланда Домингес сняла короткий фильм, который бы, подозреваю, понравился Бергеру. Она спросила детей, что они думают о высокой моде и образах брендов класса люкс. В фильме Niños vs. Moda («Дети против моды») нескольким восьмилетним детям показывают рекламу модной одежды и просят описать, что они видят. «Она кажется… напуганной», — отвечает мальчик, рассматривая одну из фотографий. «Ей нужна аптечка, чтобы полечиться», — говорит девочка. «Кажется, ей одиноко, — добавляет другой мальчик. — И она голодная».

Как бы грустно это ни звучало, это тоже откровение своего рода. Дети прямолинейны и любопытны, а также без труда фантазируют и подмечают новое.

Возможно, мы никогда не сумеем смотреть на мир так, словно мы не делали этого уже давно. Но в следующий раз, когда вы столкнетесь с какой-то знакомой до немоты сценой или ситуацией, остановитесь и спросите себя: а что бы тут увидел ребенок?

РЕБЕНКОМ ДЭВИ РОТБАРТ ходил к остановке школьного автобуса через бейсбольное поле, где валялся всякий мусор: обертки от конфет, бумажки. «Иногда я подбирал какую-нибудь записку, которую носило ветром, — вспоминал он позже. — Например, чье-то домашнее задание. Но, по крайней мере, это было увлекательное чтение по пути домой».

Так у него появилось хобби. В колледже он любил рыться в брошенных и забытых бумагах возле двух принтеров, которые обслуживали сотни компьютеров, — ему попадалась дружеская переписка, высоконаучное исследование фильма «Пятница, 13-е» и что угодно еще.

Карьера Ротбарта началась с послания, прикрепленного к его ветровому стеклу однажды вечером в Чикаго. Оно было адресовано Марио.

В записке говорилось: «Марио, я тебя ненавижу. Ты сказал, что будешь на работе. Так почему твоя машина тут? Ты лжец, ты чертов лжец. Я ненавижу тебя. Эмбер».

Ниже было приписано: «P. S. Напиши мне».

Ротбарт показал записку друзьям. «Просто поразительно, сколько собственных удивительных находок они показали мне в ответ, — поведал он мне. — Например, детский рисунок, безумный список дел, личную записку, полароидный снимок. Кажется, у каждого к холодильнику прикреплено что-нибудь подобное.

Ротбарт начал проповедовать радость случайных находок. Он напечатал объявления о поиске. «Это давало мне повод заговаривать с людьми на вечеринках, — рассказывает он. — Я спрашивал что-то вроде: “Эй, ребята, вы когда-нибудь находили что-нибудь?” Некоторые отвечали: “Нет, вы странный какой-то”. Но просто удивительно, сколько людей говорили: “Да, мой сосед на той неделе нашел что-то невероятное, мы вам пришлем эту штуку”».

Он начал своими силами издавать Found — журнал, коллекционирующий такие сокровища. Потом это вылилось в книги, проекты фильмов и онлайн-сообщество. «Это изменило мою жизнь, — говорит Ротбарт. — Когда я стал замечать маленькие листочки бумаги, я сумел посмотреть на мир по-новому». Изучение мира, новые знакомства — все это дало старт его карьере писателя, независимого режиссера и автора аудиоисторий для радиопрограммы This American Life и собственного подкаста. А также легло в основу его мастер-классов, которые он проводит для подающих надежды продюсеров и других творческих людей.

Найти что-то — значит «спасти это от забвения», полагает Ротбарт, а это «по-своему благородный поступок».

Нужно всего лишь мгновение, чтобы остановиться и подобрать что-то, чтобы определить, интересно ли оно. «Никогда не узнаешь, — говорит Ротбард, — пока не посмотришь».

Начните высматривать потенциально интересные находки в мире вокруг себя: в метро, на автобусных остановках, в студенческих общежитиях, на работе, в центрах для боулинга, на парковках, даже в тюремных дворах. Не всякая выброшенная салфетка или чек увлекательны, но, пожалуй, одна бумажка из двадцати окажется такой. То, что выбросили другие, может стать окном в жизнь, которую иначе вы ни за что бы не увидели, — фрагментами историй, открывающих нас чуду и любознательности.

2. Чувствуйте

В 1952 ГОДУ на концерте в Вудстоке пианист Дэвид Тюдор впервые исполнил необычное новое сочинение Джона Кейджа. Тюдор сел за пианино, поставил ноты на подставку — и закрыл клавиши крышкой. Он продолжал сидеть, ничего не делая. В какой-то момент он открыл пианино и закрыл его снова. Затем повторил те же действия. И представление окончилось.

Эти три «части» продолжались 4 минуты и 33 секунды, во время которых Тюдор не играл на пианино. Пьеса Кейджа, состоявшая из отсутствия музыки и потому некоего приглушенного сочетания тишины и случайных звуков, называлась «4’33». Это, наверное, его самая знаменитая работа.

И она вполне того заслуживает.

Пусть это может показаться розыгрышем (и аудитория Вудстока была не в восторге), но это был розыгрыш из тех, что сдвигают культурные границы. В данном случае речь идет о том, что есть музыка и есть тишина. В замечательной книге Trickster Makes This World («Трикстер создает этот мир»), посвященной подобным актам революционного творчества, ученый и писатель Льюис Хайд объясняет, что продуманное, даже строгое принятие Кейджем случайности было не просто креативным методом, а отчасти попыткой сбежать от его эго.

Его пьеса и его метод создают возможность, которой может воспользоваться любой. Вы можете сыграть собственную пьесу «4’33» дома, в парке или где угодно еще.

Поставьте таймер на телефоне на 4 минуты и 33 секунды. Разверните телефон экраном вниз, чтобы он дал сигнал вибрацией или звуком, и не смотрите, как идут секунды. Закройте глаза, если можете. И просто слушайте.

Вы поразитесь, как долго тянутся 4 минуты и 33 секунды.

Хайд писал, что «4’33» — это «не столько длительная тишина, сколько структурированная возможность слышать случайные звуки, ощущать полноту происходящего». Именно.

Где бы мы ни были, то, что мы слышим, — это в основном шум. Когда мы его игнорируем, он нас раздражает. Когда мы слушаем его, он нас захватывает.

— ДЖОН КЕЙДЖ

В СЕРИИ ПЕРЕДАЧ Art Assignment, выпущенной студией PBS Digital Studios, Джейс Клейтон (также известный как DJ/rupture) предложил простой набор инструкций.

Выйдите на прогулку, посоветовал он, но поставьте себе задачу двигаться в направлении, которое кажется наиболее тихим. Продолжайте идти, пока вы не найдете наиболее тихую точку. Теперь остановитесь и побудьте в этом месте. «Остановитесь, чтобы впитать тишину» — так велит его задание.

Клейтон также предлагает, чтобы вы зафиксировали, где вы находитесь, и загрузили эту информацию в социальные сети с тегом #theartassignment. Как по мне, это не обязательно. Просто убедитесь, что вы действительно впитали то, что вы слышали или не слышали.

В КРАТКОМ ЭССЕ, написанном для журнала The Smart Set на тему шума, писатель Бернд Брюннер рассказывает о женщине по имени Джулия Райс. В начале двадцатого века Райс основала Общество подавления ненужного шума, возглавив кампанию за более тихие сигналы барж. Кампания была успешной.

«Однако, — замечает Брюннер, — Райс вполне устраивал шум в ее жизни: ее шесть детей играли на музыкальных инструментах, и у семьи, говорят, было несколько собак и кошек. Наверное, она считала этот шум “нужным”».

И правда, разница между звуком и шумом, не говоря уже о ненужном шуме, может быть субъективной. Я подозреваю, что большинство из нас, как и Райс, считают рутинные звуки, которые мы издаем в течение дня, не только не вызывающими возражений, но и необходимыми. И, возможно, мы правы. Я, разумеется, уверен, что никого не раздражаю своими звуками.

С другой стороны, что вы на самом деле знаете о своем личном звуковом портрете? Проведите всего несколько часов в день, отслеживая звуки, которые вы издаете, когда ходите, печатаете, моете посуду, говорите, напеваете под любимую мелодию. Сделайте заметки. Поэкспериментируйте, пытаясь издавать как можно меньше звуков, а потом как можно больше звуков, и обратите внимание на то, как это изменяет вашу концентрацию, и то, как вы двигаетесь, а также на скорость, с которой вы выполняете рутинные задачи.

ОДНА ИЗ МОИХ УЧЕНИЦ начала коллекционировать звуки. Перед сном она внимательно прислушивается, стараясь выделять и идентифицировать каждый звук. Лающая вдалеке собака. Гул кондиционера. Шум проезжающей машины.

С помощью этой идеи можно заново открыть знакомую обстановку. Составление коллекции в определенное время дня может быть полезным методом организации.

Начните осознанно замечать звуки.

Составьте список.

Продолжайте охоту. Вы начнете замечать звуки, на которые не обращали внимания ранее.

МОЙ ДРУГ МАРК ВАЙДЕНБАУМ, композитор, помимо прочего, завел очень интересный личный ритуал. «Я люблю писать отзывы на повседневные звуки, — объясняет он, — словно это коммерческие звукозаписи». Жужжание электрической зубной щетки, тарахтящее старое такси, стон береговой сирены, мурлыканье кошки. Марк продумывает описание звука, размышляет о контексте, в котором он издается, и о том, «к какому институту он принадлежит» (культура, технологии, география, эстетика и так далее). «Я описываю, как функционирует это звуковое явление», — объясняет он. Марк регулярно публикует свои рецензии на звуки на сайте Disquiet.com.

Попробуйте сделать то же самое. Представьте себе версию Yelp[6], состоящую из отзывов о повседневных вещах: обыденных предметах, привычных звуках, необычных ощущениях, случайных находках.

Составьте рецензию на крышку от канализационного люка или сирену. Прорецензируйте самые интересные вещи, к которым вы прикасались на неделе, или самые запоминающиеся запахи, которые вы встретите в ближайшие двадцать четыре часа. Напишите отзыв о первом предмете, который вы заметите, — неважно, что это.

Поделитесь своим мнением с близким другом или оставьте его при себе. Потом попробуйте еще раз.

ВЫ КОГДА-НИБУДЬ СЛУШАЛИ одну и ту же песню снова и снова? Уверен, что да. Это не менее приятно, чем любой другой «запой», хотя иногда музыка бывает и навязчивой. Но само по себе повторное слушание не всегда позволяет вам погрузиться глубже в то, что вы слышали раньше, или помочь вам открыть то, что вы никогда не замечали.

Попробуйте позаимствовать подход, используемый Этаном Хайном, музыкантом и педагогом. Считайте это критическим слушанием.

Хайн задает своим ученикам выбрать единственный звук внутри песни, прислушаться к нему и отключиться от всего остального. Может быть, это басы, может быть, вокал. Или нужно сосредоточиться на хоре и выявить каждый звук внутри него. Хайн поручает студентам составлять списки и диаграммы на основе этого упражнения.

«Обычным любителям достаточно просто прислушаться к этим звукам», — говорит Хайн. Не столь важно выявить инструмент, сколько прийти к субъективно верному описанию: например, «штука, которая кричит, как чайка».

Хайн рассказывает, что один его знакомый, преданный фанат The Beatles, испытал «откровение», сфокусировавшись только на партии басов в песне, о которой он думал, что знает ее от и до. «Теперь у него появилось совершенно иное осознание того, как работает эта песня. С его точки зрения, это было все равно что увидеть в цвете то, что ранее он видел только в черно-белых тонах». Избирательное слушание способно на такое волшебство.

МОЙ СТУДЕНТ однажды предложил специально попытаться уловить один особенный звук — птичью песню. Он придумал это отчасти как упражнение на воссоединение с природой в лесу. Но охота на определенный звук может быть еще веселее в сельской или уединенной местности.

Места, которые мы считаем «тихими», конечно, полны звуков, просто неприметных, далеких или неясного происхождения. Вы можете охотиться и на источник звука (да где же эти петухи, в конце концов?), а если эти исследования превратятся в привычку, то охотиться, например, на конкретный вид птиц.

У другой студентки была похожая идея: она искала звуки окружающей среды, которые не на переднем плане, а, так сказать, в общем фоне; звуки, которые мы обычно отбрасываем как несущественные. Она привела в пример слабый шорох пластикового пакета, зацепившегося за дерево. Такие случайные звуки были для нее раздражителями, но, когда она стала активно их искать, ее восприятие изменилось. Вместо того чтобы пытаться заглушить, она коллекционировала их.

ЭРНЕСТ ХЕМИНГУЭЙ, размышляя над тем, что нужно, чтобы стать хорошим писателем, жаловался: большинство людей не слушают и не наблюдают по-настоящему. Намереваясь подчеркнуть эту точку зрения, он бросил читателям вызов:

«Вы должны уметь зайти в комнату, а когда выйдете, знать все, что вы там видели, и не только это. Если эта комната вызовет у вас какие-либо чувства, вы должны точно знать, что именно их вызвало. Попытайтесь-ка это сделать».

Наблюдать за своим окружением — значит концентрироваться на чем-то вне себя: на том, что мы видим, слышим, обоняем, чувствуем и, пожалуй, даже пробуем на вкус. Но иногда место может отличаться чем-то менее конкретным, ощущением, которое возникает внутри нас.

Интересный пример возник на основе исследования поведения пассажиров метро. Ученые пытались понять, почему люди садятся там, где они садятся, или стоят там, где они стоят, на станциях и в поездах метро. Ученые изучали факторы, которые влияют на то, как пассажиры используют пространство и перемещаются в нем в разных ситуациях. Одна из самых интригующих находок объясняла, почему пассажиры любят сидеть ближе к дверям вагона. Отчасти дело было в очевидном удобстве — возможности выйти чуть быстрее. Но отчасти это было вызвано более абстрактным чувством — желанием избежать «иногда дискомфортного ощущения, которое возникает при случайном взгляде в глаза других сидящих рядом пассажиров».

Мы не можем увидеть чувства, но они очень реальны и влияют на то, как мы воспринимаем мир. Вообразите карту, на которой совмещается место и чувство. Вы бы могли во время рутинной поездки или путешествия в незнакомое место периодически отмечать на ней состояние своего тела и души, практиковать что-то вроде быстрой версии той рефлексии, что обычно связывают с медитацией. Где вам дискомфортно и вы нервничаете, где вы беззаботны и бодро шагаете? Какие физические и социальные факторы влияют на ваше состояние?

Обратите внимание на последнюю часть неожиданно раздражающего задания Хемингуэя и поищите чувство внутри себя — тревогу, радость… неважно какое. Определите конкретный источник этого чувства. Позже расскажите кому-нибудь об этом.

ПИТЕР КЬЮСАК называл свое занятие звуковой журналистикой, акустическим аналогом фотожурналистики. «Иными словами, — однажды объяснил он, — неторопливым получением информации из записей звука на месте или во время события».

Еще в 1998 году он запустил проект под названием «Любимые звуки Лондона», собирая предложенные лондонцами короткие аудиоклипы и публикуя результаты на специальном сайте с картой. Это вдохновило многих на создание подобных проектов от Берлина до Пекина, а недавно собственный сайт Кьюсака favouritesounds.org предложил карту любимых звуков британского города Халла: транспорт, звуки детских площадок, трели птиц, оркестр на ярмарке, городской фонтан. Сам Кьюсак увлекся другими проектами, среди них особенно выделяется «Звуки из опасных мест», для которого он собирает записи из зон экологического бедствия по всему миру.

Сайт Favourite Sounds просит участников называть и описывать свои находки. Но основная цель проекта связана не с тем, чтобы отметить звуки на карте, объясняет Кьюсак, а, скорее, с попыткой «заставить людей заговорить о том, как они слышат повседневные звуки, как на них реагируют, что они думают и чувствуют по их поводу и насколько они важны (или неважны)». Обычно, когда люди говорят о том, где они живут, то упоминают свой район, что делают в течение дня или как перемещаются. Попробуйте вместо этого подумать о том, что вы слышите.

«Вы можете много узнать о городе, спросив, как он звучит, — продолжает Кьюсак. — И вы узнаете о нем не то же самое, что услышите, если спросите, как он выглядит, о его визуальном воздействии. Так что мне это было очень интересно. Я попал в новые части Лондона, где никогда не бывал раньше, хотя это мой родной город и я знаю его очень хорошо».

Вам не нужно участвовать в официальном проекте, чтобы поиграть. В течение дня или месяца попробуйте использовать приложение для записи аудио на вашем телефоне, чтобы делать звуковые снимки. Подумайте о том, что вы хотите записать. Послушайте, что получилось, и подумайте, можете ли вы вспомнить место, где сделали запись. Проиграйте некоторые записи другу и проверьте, сможет ли он разобраться, что это. Поговорите с ним о том, что вы записали и почему. Предложите другу сделать то же самое.

Расширьте ваше внимание, чтобы без осуждения внимать всему, что вы только можете услышать. Ухо слышит. Мозг слушает.

— ПОЛИНА ОЛИВЕРОС

КОМПОЗИТОР ПОЛИНА ОЛИВЕРОС была известна, помимо прочего, практикой, которую она назвала глубокое слушание. Идея возникла благодаря опыту работы с двумя другими музыкантами в заброшенной цистерне в штате Вашингтон, в четырех метрах под землей. Группу объединяла также страсть к каламбурам, поэтому записанный ими в 1989 году в этом месте альбом они назвали Deep Listening[7].

Невероятная реверберация в цистерне действительно заставила музыкантов прислушиваться к окружающей среде очень глубоко и бережно. Исполнение (слушателей не было) побудило их по-новому взглянуть на отношения между звуком и пространством. Это привело к появлению группы Deep Listening, мастер-классов и ретритов Deep Listening и, наконец, института Deep Listening. Оливерос позже объясняла, что практика превратилась в некий процесс «исследования различий между тем, чтобы слышать, и тем, чтобы слушать».

«Слышать — это физическая способность, позволяющая воспринимать звуки», — рассказывает Оливерос. — Слушать — значит обращать внимание на то, что мы воспринимаем, как акустически, так и психологически».

Слушание в версии Оливерос включает память о звуках, звуки, услышанные во сне, даже воображаемые или изобретенные звуки.

Задолго до прихода к понятию глубокого слушания Оливерос много экспериментировала с этими идеями и, что важно, в 1974 году создала короткий, но влиятельный текст под названием «Акустическая медитация», предложив различные наборы очень поэтичных инструкций: «Прогуляйтесь ночью. Идите настолько тихо, чтобы подошвы ваших ног стали ушами».

Большая часть этих замысловатых идей также требует, чтобы вы издавали звуки, особенно в компании, что отвечает ее убеждению: музыкальность не должна принадлежать только музыкантам. Например: «Выберите слово. Мысленно услышьте его. Медленно и постепенно начинайте произносить вслух это слово, позволяя каждой его маленькой части звучать как можно дольше. Повторите много раз».

Вы можете скомпоновать и модифицировать некоторые предложения Оливерос, чтобы исследовать глубокое слушание, не переживая из-за того, что вы не композитор. Вот один из подходов к экспериментам с расширенным слушанием, которые она продвигала, позаимствованный из нескольких источников, в особенности из «медитации», представленной в 2011 году на интенсиве по глубокому слушанию в Сиэтле. Считайте его способом исследования вашей акустической идентичности.

В любом выбранном вами месте «прислушайтесь ко всем возможным звукам». Когда один звук привлечет ваше внимание, сосредоточьтесь на нем. Заканчивается ли он? Определите, что он вам напоминает. Подумайте, не похож ли он на звуки из прошлого, из сновидений, природы, музыки.

Теперь подумайте о звуке, который напоминает вам о детстве; можете ли вы найти что-то, напоминающее этот звук сегодня. Поразмышляйте о том, что вы нашли. Остановитесь на этом или следуйте инструкциям к медитации 2011 года так долго, как вы пожелаете. «Вернитесь к слушанию всех звуков одновременно. Продолжайте в том же духе».

В РАМКАХ КУРСА О ЗВУКЕ В МЕДИАСРЕДЕ Академии искусств Университета Сан-Франциско писатель Марк Вайденбаум — я уже упоминал о его рецензиях на обыденные звуки — водит своих студентов на звуковые прогулки. Это пеший маршрут, во время которого нужно наблюдать за звуками, а не видами. Один такой тур начинается в магазине на Маркет-стрит, где участники прислушиваются к фоновому гулу розничной торговли.

Вайденбаум поручает студентам идентифицировать три звука в районе двух кварталов и отметить источник каждого звука на цифровой карте, описав его, выявив его значение или функцию.

Уже сама возможность существования такой карты наводит на интересные вопросы. Должна ли она включать в себя мимолетные звуки, звуки, чьи источники нельзя зафиксировать: например, крик перелетной птицы, шум самолета, далекий раскат грома? Или нужно придерживаться только звуков, имеющих привязку к географии: звон церковного колокола, крики петуха в курятнике, предупредительный сигнал разводного моста?

В качестве бонусного задания Вайденбаум предлагает студентам придумать собственный маршрут на определенную тему с акустически интересными достопримечательностями. В итоге у студентов получаются экскурсионные маршруты, подчеркивающие, по его словам, «акустические аспекты местности, будь то эстетика, культура, история, функциональность и так далее».

«Мир — это музей, — считает Вайденбаум. — А вы — экскурсовод».

ПОДУМАЙТЕ О КАРТЕ как о чем-то, что фиксирует и организует нечто большее, чем места и виды. Выйдите даже за пределы звука, обратитесь к вкусам и прикосновениям.

Коллекционируйте тактильные ощущения, переключаясь то на те предметы, к которым вы прикасаетесь естественным образом, то на те, которые обычно стараетесь не трогать. Обращайте внимание на шершавое и гладкое, теплое и прохладное, жесткое и мягкое. «Мне нравится некоторое время изучать, какие вещи на ощупь, постучав по ним, надавив, погладив, поцарапав, — однажды сказала мне Карла Диана, дизайнер и любительница рисования, которую я уже упоминал. — Это позволяет мне ощутить, как перемещаются конфетки M&M’s в пакетике, разницу температур, например прохладу рамы велосипеда, направление ворса ткани или жесткость кирпича, когда идешь вдоль стены».

Это отличный способ подумать о вашем взаимодействии с миром. О контрасте природного и искусственного. Позаимствуйте вдохновение у названия самой знаменитой книги легендарного архитектурного критика Ады Луизы Хакстебл: Kicked a Building Lately? («Пинали ли вы здание в последнее время?»).

Со вкусом, конечно, сложнее: я не могу посоветовать вам облизывать здания, но и тут нет ничего невозможного. Обратите внимание на источники безопасных продуктов вокруг вас, начиная с фруктового дерева и заканчивая автоматом со снеками. Отмечайте вкусы, которые характерны для квартала, района, города.

НАБЛЮДЕНИЕ ЗА ЗАПАХАМИ породило немалое количество увлекательных проектов и идей, которые, в свою очередь, могут вдохновить нас узнать, как лучше следовать за нашими носами.

Виктория Хеншо, британская исследовательница, городская планировщица и автор книги 2013 года Urban Smellscapes («Городские запахи»), посвятила этой теме свою карьеру. Помимо прочего, она организовывала прогулки по запахам в Шеффилде (Англия) и в других местах, опираясь на свое исследование «современного опыта запахов в городах и селах».

Как Хеншо вспоминает в одном интервью, примечательны были не столько маршруты ее прогулок, сколько сам факт, что участники должны были полностью сфокусироваться на запахах и ароматах, которые часто казались им знакомыми: «Я знаю этот запах, но никогда не задумывался о нем».

Художницы Кейт Маклин и Сиссел Толаас также использовали ароматы и запахи для исследований, открытий и познания мира. Толаас, норвежка, живущая в Берлине, постоянно сотрудничает с компанией International Flavors & Fragrances, которая создает ароматы для дорогих марок. Она провела годы, составляя «архив запахов», хранящийся в тысячах плотно закупоренных баночек, и организовала более пятидесяти маршрутов по городским запахам Лондона, Стамбула, Токио, Калькутты, Окленда и других мест.

Маклин, британка, разрабатывает ароматические карты Амстердама, Эдинбурга, Милана, Нью-Йорка и других городов. В Амстердаме она множество раз обошла город вместе с десятками местных жителей, в сотрудничестве с которыми она выявила одиннадцать ключевых запахов, «представляющих» город, и отметила места, где их можно ощутить.

И, конечно, работа Маклин включала и дурные запахи: например, она исследовала «самые вонючие» кварталы Нью-Йорка и различные сочетания запахов стоячей воды, сушеной рыбы и капусты.

Маклин предлагает удобное PDF-руководство для создания собственной ароматической экскурсии на сайте sensorymaps.com/about. Я процитирую кое-что из основ.

• Обратите внимание на любопытные и неожиданные запахи, а также на «эпизодические» запахи, специфичные для конкретной зоны, — ароматы цветов или пищи, например, — и фоновые запахи, которые менее интенсивны, но создают ароматический контекст.

• Медленно пройдитесь и зафиксируйте как минимум четыре разных запаха. Маклин называет такой относительно пассивный подход ловлей ароматов. Отметьте место, интенсивность запаха и длительность, вашу собственную реакцию и соображения по его поводу.

• Попробуйте охотиться на запахи — шуршать листьями, например, или активно принюхиваться к стенам или другим объектам, и отметьте еще четыре.

• Соберите четыре финальных запаха, используя любой из описанных методов, обсудите ваши находки с коллегами по прогулкам, если это уместно. Выберите запах, наиболее точно характеризующий эту территорию.

Моя работа на самом деле состоит в том, чтобы внимательно высматривать еще не виденное. Я постоянно стараюсь замечать вещи, которые мы упустили и недооценили с точки зрения их важности или увлекательности.

— НИНА КАЧАДУРЯН

ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ на что-нибудь, что вы всегда замечаете. А теперь обратите внимание на то, что вы не замечаете никогда. Это провокационное упражнение раньше давала студентам художница Нина Качадурян, и пусть оно кажется простым, но оно позволяет открыть в себе много нового.

Как заметил один наблюдательный критик, Качадурян «творит любопытство». Это она придумала тридцатиминутную экскурсию по клочкам пыли в Музее современного искусства, о которой я уже рассказывал. В другом проекте она установила на «стаю» машин сигналы, звучащие как птичьи трели, специально модифицированные таким образом, чтобы соответствовать стандартной структуре сигнализации из шести тонов.

Наверное, самый известный из ее текущих проектов — это Seat Assignment («Задание на месте»). В 2010 году Качадурян пришлось постоянно летать на самолетах, а кресло самолета — место, совсем не способствующее вдохновению. Тогда она решила, что даст себе задание использовать время, которое она вынуждена проводить на одном месте, чтобы создавать произведение искусства из материалов, находящихся у нее под рукой. С тех пор она сделала сотни фотографий, несколько видео и анимационных фильмов, исключительно собирая и используя привычные объекты, находящиеся в непосредственной близости от нее.

В результате возник целый поток восхитительных и отчасти сюрреалистичных образов: например, созданных с помощью хлебных крошек, рассыпанных на иллюстрации в журнале, выданном в самолете. Или, скажем, вафли, которые сняты с такого ракурса, что они удивительно напоминают старые башни-близнецы Всемирного торгового центра. Еще более замечательный вариант «Задания на месте» — это ее «Автопортреты в туалете», для которых она делает селфи в стиле фламандских мастеров, используя в качестве реквизита только одноразовые салфетки и другие доступные предметы, чтобы напоминать томных и утонченно одетых героинь портретов XV века.

Писатель Джеффри Кастнер как-то заметил: «Внимание к миру — это истинное призвание не только художника, но и всякого, кто полагает, что мир заслуживает сохранения».

Вот почему задания, которые Качадурян дает своим студентам, могут помочь нам уделять больше внимания миру. Вы можете заниматься чем-то похожим в любом знакомом месте: в районе своего офиса, в комнате, где вы постоянно проводите время, в общественном месте, которое часто посещаете. Качадурян попросила студентов записывать все, что они замечают, и объяснять свои находки и однажды организовала экскурсию по всем выбранным ими предметам.

Контраст между тем, что привлекает ваше внимание, и тем, что не привлекает, может оказаться поучительным. Потратьте всего полчаса на то, чтобы действительно обратить внимание на замечаемое вами. Иногда нам не хватает лишь уверенности, что мы замечаем нечто, заслуживающее внимания. В конце концов, если больше никто этого не делает, нам может показаться, что замеченное не важно. Преодолейте это чувство. Именно то, что все остальные упускают из виду, должно заставить нас задуматься. Почему вы всегда это замечаете — и почему остальные этого не видят?

В1977 ГОДУ знаменитый дуэт супругов-дизайнеров Чарльза и Рэй Имз закончил работу над финальной версией девятиминутного фильма под названием «Сила десяти», посвященного «относительности размера вещей во Вселенной».

Фильм начинается с вида сверху на парочку, устроившую пикник в парке в Чикаго. Закадровый голос объясняет, что площадь кадра — один квадратный метр и камера находится в метре от него. Далее каждые десять секунд камера будет отдаляться на расстояние в десять раз больше: на десять, сто, тысячу метров и так далее. Люди быстро пропадают из виду, мы видим весь город, страну, затем всю Землю. К 10⁸ мы уже далеко в открытом космосе. Путешествие останавливается на 10²⁵ — это известные нам размеры Вселенной, — и тогда мы возвращаемся. Камера приближается к паре, но фильм продолжается, на этот раз в фокусе рука мужчины, и мы быстро уносимся в мир субатомных частиц, заканчивая на 10^-18.

Фильм супругов Имз не только вдохновил создателей первого фильма «Люди в черном», но и стал отличным примером силы масштаба, того, как мы его измеряем и ощущаем. Годы спустя их внук, Деметриос Имз, организовал выставку «Сила десяти» в Калифорнийской академии наук.

«Масштаб сродни географии, — заметил он. — Если вы не знаете, где Афганистан, то, когда услышите его упоминание в новостях, вы не сможете его мысленно представить. То же самое с цифрами. Сибирская язва измеряется в микронах, следы пестицидов — в частицах на миллиард. Эти цифры важны для нашей жизни, и мы должны понимать, что они означают».

Посмотрите вокруг свежим взглядом. Останавливайтесь, чтобы изменить масштаб, сфокусировавшись на деталях, можете даже использовать зум камеры вашего телефона для выделения того, что не могут воспринять ваши глаза. Затем подумайте о «большой картине», о том, где вы находитесь на шкале, на которой вы не можете себя разглядеть, но можете вообразить.

МАСШТАБ — это физическая идея, но она применима и ко времени.

Поищите самые старые вещи вокруг себя — какое-либо здание на улице, конкретный предмет в комнате, дерево в пейзаже. Их возраст может быть очевидным или не поддающимся определению с уверенностью.

Теперь поищите вокруг себя самые новые вещи.

Что общего у старинного и недавно возникшего и чем они отличаются?

Подумайте, что дольше сохранится и почему.

НЕ ЗНАЮ ТОЧНО, как описать моего друга Люциана Джеймса. Он и специалист по производительности, и духовный наставник, и стратегический консультант. Это человек, с которым я советуюсь, когда ищу оригинальную точку зрения на… да практически на что угодно. Я знал: если задам ему вопрос о внимании и умении замечать, ему будет что сказать.

«В мире есть два типа религий: трансцендентные и имманентные, — вот с чего начался его ответ. — Первые — это религии, которые обычно зарождались в пустынных краях, где считалось, что бог живет где-то сверху и за пределами этого мира, это религии “небесного бога”. А вторые — это религии, зародившиеся в лесу, где предполагалось, что бог живет внутри всех вещей, языческие, народные религии». Он посоветовал мне задуматься именно о последних, конкретно — о японском синтоизме.

Люди на Западе, сказал он мне, часто рассматривают синтоизм как проявление «своего рода стилизованного почтения ко всему». Джеймс объясняет своим клиентам, что они «могут позаимствовать эту идею и практиковать нечто вроде синтоистских обрядов в отношении со всем и всеми, с кем они встречаются».

Мы можем впустить «маленький божественный дух во что угодно. Так что в моем ноутбуке живет дух. И в этой чашке с водой. И в моих ботинках. И так далее».

Наверное, звучит как мистицизм. Джеймс описывает эту идею как религиозную, однако поиск «божества» на самом деле не требует какого-то особого религиозного почтения или религиозной веры в целом.

Просто задумайтесь над каким-то объектом, с которым имеете дело прямо сейчас. Например, над степлером на вашем столе. Подумайте о том, какое «мелкое божество» могло бы в нем жить и что бы это означало. «Удивительно, — заметил Джеймс, — но люди сразу понимают, как это сделать. И они начинают рассматривать все — ручки, ботинки, еду — как нечто “обыденно сакральное”».

А может быть, это совсем не удивительно.

Внимание к вещам, вдохновленное синтоизмом, требует поддержки «концентрации на определенной точке». Кажется, простейшее условие, но, как замечает Джеймс, «вся современная культура сговорилась против нашей способности поступать подобным образом». Сфокусируйтесь на чем-то одном и ищите «священное» внутри предмета.

• И в единственном листе дерева,
• и в единственном ростке травы
• являет себя прекрасное божество.

— СИНТОИСТСКАЯ ПОСЛОВИЦА

КОГДА МНЕ БЫЛО ПОД ТРИДЦАТЬ, я работал слишком много, но все равно пытался организовать какой-то досуг. Так что я записался на серию показов документальных фильмов и ходил в кино. Но мне было сложно вырваться с работы. К третьему сеансу я с трудом успел вовремя, и, когда зашел в зал, там как раз гасили свет. Я тогда слишком устал, чтобы вспомнить, о чем будет фильм, и был слишком занят, чтобы это перепроверить. Стоило мне рухнуть в кресло, как на экране появилось название: «Триумф воли». Отлично. Прямо-таки то, что мне надо после затянувшегося рабочего дня: еще и чрезмерная доза нацистского пафоса и воплей Гитлера.

Я вспомнил эту нелепую историю, когда узнал о художнице Марине Абрамович и «Вариациях Гольдберга». Теоретически это был концерт, где Игорь Левит исполнял Баха. Но в каком-то смысле самой интересной стала прелюдия. Посетителей просили прибыть за тридцать минут до начала выступления и тихо сидеть в зале, надев поглощающие шум наушники. Для слушателей это была своего рода нейтрализация вкуса.

Наверное, Абрамович более известна перформансом «В присутствии художника», во время которого она, находясь в Музее современного искусства в Нью-Йорке, садилась напротив посетителей. Они могли сидеть так столько, сколько хотели зрители, и молча смотреть друг на друга. Абрамович также разработала серию упражнений, названных ее именем, в основе которых концентрация на повторяющихся действиях. Например, во время мастер-классов по методу Абрамович участники долго молча изучают друг друга или невероятно медленно ходят по комнате. В одном из упражнений нужно выпить стакан воды так размеренно и с такой концентрацией, чтобы на это ушло двадцать минут; в другом нужно потратить целых десять минут, выписывая собственное имя без отрыва от бумаги, а в еще одном сосчитать все зерна в большой горе риса. Абрамович всегда подчеркивала важность одиночества, утверждая, что художник должен «проводить много времени» у водопадов, горных рек и (что куда проблематичнее) извергающихся вулканов, а также подолгу смотреть на горизонт и на звезды в ночном небе.

Какими бы интригующими ни были эти предложения, я все время возвращаюсь к тому, как Абрамович применила свой метод к исполнению вариаций Гольдберга. Часто ли бывает так, что вы приходите впритык на какое-то важное мероприятие, событие или встречу, а ваши заботы так и тянутся за вами, словно облако пыли? В тот вечер мне пришлось признать, что какими бы ни были плюсы и минусы «Триумфа воли», я не способен уделить ему полноценное внимание, и потому я вышел и провел два часа в тишине.

Попробуйте применить метод Абрамович в обычной жизни. В следующий раз, назначив ужин с кем-то, кто вам дорог, приезжайте (или окажитесь поблизости) заранее. И ничего не делайте. Наблюдайте за миром, думайте о человеке, которого вы ждете, и очистите ваш разум от всех прочих забот и помех.

Важный момент заслуживает достойной подготовки. Будьте готовы.

КОГДА МЫ ЖАЛУЕМСЯ на наши гаджеты, то мы жалуемся, что кто-то отвлекает нас, мешает нам. Вот от чего мы бежим, решив «уйти в офлайн» на пару дней.

Но правда ли, что дело в записях и обновлениях других людей? А как насчет нашего собственного желания помахать рукой собранной нами аудитории, как бы широка она ни была, чтобы напомнить о своем существовании?

Как насчет того, чтобы провести неделю в цифровой тишине?

Вы можете проверять подписки, за которыми следите, и читать онлайн любые обсуждения и записи. Но не вносите во всё это собственный вклад.

Посмотрите, как это повлияет на ваше желание «оставаться на связи». Обратите внимание на то, как это скажется на ваших собственных стандартах: что вам стоит писать и почему. Я часто думал о том, что бы произошло, если бы Facebook, Twitter или Instagram ввели ограничения: позволили нам делать только три обновления в месяц, например? А если бы мы могли писать сообщения только двум людям в неделю? Не пришлось бы нам тогда ограничиваться лишь тем, что действительно нужно сказать? Понравилось бы это вашим читателям?

А вам?

ВСЕ ЗНАЮТ, что у людей пять чувств: зрение, слух, вкус, обоняние и осязание.

Но это еще не все. Вам не нужно дотрагиваться до пламени, чтобы ощутить его тепло. Это происходит благодаря другому чувству, которое называется термочувствительностью — способностью ощущать разницу температур.

Закройте глаза и поднесите палец к лицу, почти касаясь носа. Хотя вы не использовали осязание, вы можете почувствовать, где находится палец. Это чувство называется проприоцепцией, или ощущением расположения тела в пространстве.

А еще существует ноцицепция — чувство боли, эквибриоцепция — чувство равновесия и механорецепция — реакция на механические раздражители, например вибрацию (очень полезная разновидность чувств в эру смартфонов). У нас есть чувство времени. Голод — тоже чувство своего рода.

Попытка найти способы исследовать наши неочевидные чувства может показаться немного пугающей. Но тут, пожалуй, придет на помощь Марсель Дюшан. В рамках одной из менее известных своих провокаций он изобрел термин, важный для его произведений, над которым он не раз задумывался, но так и не дал ему определения. Так что проще показать пример, чем объяснить, что это такое. Это чувство infrathin[8]. Вот один из примеров infrathin, предложенный Дюшаном: тепло только что покинутого сиденья.

Джей Рассел в посвященной этой идее работе пытался дать определение: «Infrathin, в общем, — это отличие, разница между двумя вещами». Мне кажется, не слишком-то удачный вариант, но давайте временно на нем остановимся.

Художник и поэт Кеннет Голдсмит предлагает разнообразные примеры. Звук, с которым уходит электронное сообщение, — это infrathin. Запах изо рта человека, который только что покурил. Тепло бумаги, выброшенной лазерным принтером. «Также можно привести в пример мой айфон. Когда я делаю фотографию, он воспроизводит звук, который издавала фотокамера Nikon примерно 1940 года выпуска, — рассказывает Голдсмит. — Это очень интересно». Он называет infrathin «состоянием между состояниями».

Может, Дюшан был прав и лучше избегать определения infrathin. Ведь это слово называет нечто, чему нет названия, описывает артефакты нашего восприятия, которые выпадают за пределы обычных его категорий.

Ищите такие моменты и не волнуйтесь о том, как их назвать. Поверьте мне: если вы считаете, что нашли infrathin, то у вас получилось.

3. Гуляйте

ОДНА ИЗ ЧАСТЕЙ ПРОЕКТА, который ведет Уильям Кронон, профессор истории, географии и исследований окружающей среды в Висконсинском университете в Мэдисоне, посвящена созданию онлайн-ресурсов об истории окружающей среды. Этим занимаются выпускники. Они подготовили руководство под названием «Как читать ландшафт», в котором читатели, ученые и исследователи могут найти массу полезных предложений. Моя любимая идея — это поиск призраков и руин. Руководство объясняет:

«Призрачные пейзажи — это подсказки прошлого, которые демонстрируют нам, как мог выглядеть этот ландшафт раньше и как он был изменен, чтобы достичь своего текущего состояния. Это могут быть заброшенные дороги или определенные закономерности роста деревьев, указывающие на недавние посадки».

Схожим образом руины — это «исчезающие следы прошлого, все еще различимые в ландшафте». Например, старый, неработающий телефон-автомат — это тоже руины. Он рассказывает нечто о своей среде и окружении. Постоянство руин также может быть поучительным. Почему никто давно не снес и не вывез эту телефонную будку? Из-за ее исторической ценности? Или это просто свидетельство равнодушия?

Как правило, никто не пытается обратить ваше внимание на руины и призраков прошлого в пейзаже. Но если вы хотите понять место на более глубоком уровне, это именно то, что вам нужно искать.

Ищите:

• ЗВУКИ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ

• ОЩУЩЕНИЯ

• ЗАКОНОМЕРНОСТИ

• ФОРМЫ

• ЦВЕТА

• НОМЕРА

• ОКНА

• ПРИЗРАКОВ

• ЛУНУ

• ЧТО-ТО, ЧЕГО ВЫ И НЕ ДУМАЛИ ИСКАТЬ

• INFRATHIN

НАЗВАНИЕ ПРОЕКТА «Постойте с сагуаро» говорит само за себя. Участники проекта отправлялись в национальный парк «Сагуаро» неподалеку от города Тусон в штате Аризона, чтобы около часа постоять рядом с одним из знаменитых кактусов вида сагуаро. (Можно было и сидеть, причем не обязательно именно в течение часа.) Около трех сотен людей действительно выполнили это задание.

Участники проекта отмечали чувство единения с природой, переоценку такого знакомого им кактуса, ощущение спокойствия. «Это учит терпению, — рассказал один участник, студент. — Время пролетает незаметно».

Возможно, рядом с вами нет сагуаро, но если вы ищете способ почувствовать единение с природой или если вы отправились на долгую прогулку или в поход, то выберите какой-то один объект, настолько же привычный для вас, как сагуаро для жителей Юго-Запада США, и уделите ему безраздельное внимание.

Эта идея выглядит как пародия на типичную прогулку на природе. Если хотите, назовите ее шатанием, топтанием и бездельем на природе.

В ИНТЕРНЕТЕ НАЙДЕТСЯ немало статей и советов, как лучше фотографировать. Я бы выбрал один совет: видео, которое когда-то опубликовал пионер блогинга Джейсон Коттке под симпатичным названием «23 совета для ниндзя с фотоаппаратом». В этом видео Коттке показывает уличного фотографа Томаса Лойтхарда, который гуляет по Зальцбургу, предлагая зрителям «возможные способы креативной работы с камерой».

Некоторые из советов чисто технические. Но другие имеют больше отношения к тому, как выбрать отличный кадр, а значит, они могут использоваться и без камеры, как способ отфильтровать мир, заметить новое и насладиться им.

Найдите интересный фон и подождите, пока на нем не покажется привлекательный персонаж, — советует видео. На то, чтобы дождаться «решающего момента», может потребоваться время. Фотограф Эрик Ким называет это «рыбалкой». Вы и без камеры можете остановиться или сесть в определенной точке и осмотреться, в подробностях представляя себе фотографии, которые вы могли бы сделать, и дожидаясь «подходящего» или «решающего» момента. Когда вы поймете, что он наступил, переходите к следующей точке.

«Ищите новые ракурсы, — советует видео, показывая, как Лойтхард ставит свою камеру на землю или залезает на парковочный столб. — Опуститесь ниже или поднимитесь выше». Ценный совет. Во время прогулки без камеры время от времени приседайте (притворитесь, что завязываете шнурки, если вам неловко) или поднимайтесь куда-нибудь и оценивайте вид. Представьте, что вы делаете кадр, и продолжайте свой путь.

«Ищите естественное обрамление для ваших сюжетов», — рекомендует видео, демонстрируя фото женщины, сидящей на скамейке в парке, словно «в раме» из элементов скульптур; фото мужчины, работающего за ноутбуком, сидя точно между двумя большими растениями в горшках; и так далее. «Для этого идеально подходят аллеи и дверные проемы, — добавляет видео. — Просто подойдите и ждите». Эти советы для ниндзя вы тоже можете применить, не пытаясь реально сделать кадр с идеальной композицией. Зайдите в аллею и ждите. Когда вы увидите нужную сцену, отправляйтесь дальше.

«Прищурьтесь, чтобы оценить освещенность места, и поместите свой объект в самую яркую точку» — тоже прекрасный совет, потому что вы можете последовать первой его части, совершенно не волнуясь по поводу второй. Используйте эту тактику время от времени, когда замечаете интересное или сложное освещение.

«Тени также являются отличными сюжетами. Как и отражения». Согласен: не забудьте посматривать на них.

И наконец: «Не бойтесь людей», — ободряет нас видео. Это справедливо, но вы можете пропустить шаги, необходимые фотографам, которым приходится подходить ко всем интересным людям и предлагать им свои визитки. Вместо этого вам достаточно вежливо улыбаться или носить солнечные очки, тогда ваши объекты наблюдения не узнают, что вы «поймали» их своим вниманием.

ОДИНОЧЕСТВО может быть превосходным условием развития внимания. Но иногда пригодится подходящий спутник. Александра Горовиц в книге «Смотреть и видеть»[9] описывает опыт прогулок в своем районе в компании с экспертами по шрифтам, растениям, общественным пространствам, геологии и так далее. Когда они проходили по местам, казавшимся хорошо знакомыми, Горовиц обнаружила, что специалисты искренне рады показать этот мир своими глазами и привлечь ее внимание ко всему, что было очевидно им, но незаметно ей.

Вряд ли мы все можем убедить экспертов с мировым именем или даже местных знаменитостей убить день на прогулку с нами в каком-то месте по нашему выбору. Но совсем не так сложно найти неофициального районного историка (всезнающего соседа), который будет рад в подробностях рассказать о тайном значении этого дома или того парка и истории, стоящие за ними.

Так что возьмите «на слабо» соседа, который вечно заявляет, что вы плохо знаете историю района. Или подольститесь к знакомому, который разбирается в ботанике лучше, чем вы. Прогуляйтесь вместе и позвольте другому человеку руководить вашим вниманием, и вы увидите знакомый вам мир с незнакомой точки зрения.

Если скука застанет вас за попыткой сбежать, она постарается убедить вас взять с собой телефон. И если вы послушаетесь, то возьмете скуку с собой.

— ЛИНДА БЭРРИ

ХУДОЖНИЦА ЛИНДА БЭРРИ ведет колонку на сайте The Paris Review. Однажды она дала интересный ответ на необычный вопрос о том, как избавиться от скуки. Точнее, комментатор под ником «Нетрезвый в Техасе» хотел узнать, как развлечь себя, не «напиваясь слишком сильно».

Для начала Бэрри велела читателю отправиться прямиком в бар. Она посоветовала поехать на такси в заведение, которое находится на приличном расстоянии от дома. И не брать с собой телефон. Потом нужно напиться и вернуться домой пешком.

Но прежде чем идти домой, посоветовала она, нужно придумать вопрос («серьезный или не очень»), на который вы хотели бы получить ответ. «Когда вы отправитесь в путь (и, возможно, заплутаете, потому что вы пьяны и без телефона), — пишет она, — скажите себе, что вы встретите три подсказки к ответу на вопрос в следующие девяносто минут. Скажите себе, что одной подсказкой будет человек, одной — мусор или что-то валяющееся на земле, а одну вы найдете на уровне глаз».

Предложенное Бэрри упражнение также требует, чтобы, вернувшись домой, вы записали, что увидели и как это отвечает на ваш вопрос. Неважно, будете вы так делать или нет (и станете ли вы реально напиваться). Последуйте ее советам в общем. Придумайте вопрос и используйте свой вариант параметров Бэрри, подходящих месту, где вы гуляете, чтобы найти три «подсказки» к ответу.

Возможно, совет Бэрри и правда поможет найти ответ на ваш вопрос. Каким бы ни был результат, он, скорее всего, окажется непредсказуемым. «Менее чем за два часа вы приобретете огромный опыт, о котором скука не будет ничего знать, потому что она осталась в вашем телефоне», — обещает Линда. И даже если вы запишете все, что увидели, она клянется: «Скука не умеет разбирать ваш почерк».

НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ОТПРАВЛЯТЬСЯ на край света, чтобы найти новое место для исследования. Посмотрите на карту вашего родного города и подумайте о местах, про которые вы абсолютно ничего не знаете. А потом запланируйте приятную долгую прогулку.

На эту идею — целенаправленно изменить место прогулок — меня вдохновил проект Мэтта Грина «Я просто гуляю», описывающий систематические походы человека, решившего обойти все улицы в Нью-Йорке. Позже я познакомился с Уильямом Хельмрайхом, профессором социологии Городского колледжа Нью-Йорка, который также обошел все кварталы города за четыре года и написал об этом книгу под названием The New York Nobody Knows («Нью-Йорк, которого никто не знает»).

Это упражнение посвящено ожиданиям. Вы вряд ли встретите памятники мирового значения или популярные достопримечательности. Вам предстоит порадоваться более скромным, повседневным деталям: оригинальной вывеске магазина, уличной партии в шахматы, случайной красивой церкви, припаркованной винтажной машине, проехавшему мимо человеку на моноцикле и так далее.

МАКС ХОКИНС, который называет себя художником и ученым в области IT, бросил работу в Google и провел два года, ставя эксперименты над собой и стараясь сделать свое времяпровождение максимально случайным.

Сначала он создал мобильное приложение, которое вызывало для него машину в службе Uber и намечало случайный пункт назначения в заданном радиусе. Затем он написал программу, которая собирала ближайшие мероприятия на Facebook и случайно назначала то, которое ему нужно посетить. Как-то раз он отправился на вечеринку коктейлей «Белый русский» с русскими. В другой раз сходил на акройогу. На завтрак с блинчиками в местном общественном центре. На мероприятие по обмену опытом среди молодых профессионалов. Алгоритм выбирал — Макс ходил.

В конце концов он насытился экспериментами и сделал свою жизнь менее непредсказуемой, но также создал группу в Facebook и специальное приложение под названием Third Party («Третья сторона»), которое помогает другим случайно выбирать мероприятия в соцсети.

Вот технологически более простая альтернатива — подбросьте монетку.

Любое путешествие станет чуть больше похоже на приключение, если вы отдадитесь во власть случая, выбирая, в какой ресторан пойти или в какую сторону свернуть. К тому же, если честно, все те усилия и нервы, которые уходят на принятие абсолютно точного и информированного решения, обычно того не стоят.

Просто попробуйте хотя бы иногда действовать наугад.

ВО МНОГИХ ГОРОДАХ проводят официальные экскурсии. Местные жители инстинктивно их избегают, считая чем-то избыточным, или пошлым, или и тем и другим. Откажитесь от этого предрассудка и отправляйтесь на официальную экскурсию в своем родном городе. Вы сможете узнать о нем что-то новое, но главное — вы услышите, как о нем рассказывают другим людям и как они это воспринимают.

Вы посмотрите на знакомое место широко распахнутыми и любопытными глазами гостя.

КАРТЫ GOOGLE и их конкуренты обещают упростить ваши передвижения по миру, направлять вас поворот за поворотом, шаг за шагом, откуда бы вы ни шли и куда бы ни захотели отправиться. Как однажды сказал кто-то из Google, «ни одному человеку больше не придется сбиваться с пути».

Я уверен, что в Google хотели добра, но меня эта идея немного пугает. Мой совет: «заблудитесь» специально.

Если же это слишком опасно, то рискуйте заблудиться, хотя бы изредка. В следующий раз, когда вы отправитесь в какое-то новое место, откажитесь от приложений. Изучите маршрут заранее по карте, хотя бы и по цифровой. Вы можете взять распечатанную карту с собой, записать направления или просто запомнить их, но отправляйтесь в путь без навязчивого цифрового сопровождения. Если путешествие вышло запутанным, с поворотами не туда и фальстартами — отлично.

Многие мыслители, начиная с Ральфа Уолдо Эмерсона и заканчивая Джоном Дьюи, превозносили ценность преодоления препятствий для достижения чего-либо. Усложнить свою дорогу — один из простых способов это себе организовать.

Выберите сложный путь, чтобы взаимодействовать с миром, а не скользить по нему.

АФОРИЗМ ГЛАСИТ: «Мы создаем инструменты, а потом они создают нас».

Возможно, именно это они и делают, если им позволить. Но один из самых эффективных способов напомнить себе, что это вы управляете инструментами, а не наоборот, — это использовать их неправильно.

Многие мои ученики пытаются решить мою задачу на внимание, обращаясь к своим смартфонам или другим технологиям. Звучит несколько обескураживающе, но, к счастью, они подходят к задаче куда более творчески, чем я бы когда-либо догадался, и открывают неожиданные возможности цифровых гаджетов.

Одна моя студентка выяснила, что в большинстве навигационных приложений есть компас. Она использовала стрелку компаса, чтобы направлять свой взгляд. Куда бы она ни шла, время от времени ей приходилось смотреть точно на север. «Это вносило долю случайности в то, что я видела», — говорит она.

ИДЕЯ ДОБРАТЬСЯ АВТОСТОПОМ из Лондона в Пиренеи и обратно кажется восхитительной. И, наверное, британский художник Хэмиш Фултон пережил незабываемые приключения, именно это и проделав, когда был молодым студентом факультета искусств в апреле 1967 года. Но в результате — по итогам своей поездки — он создал на удивление обыденный документ. Это две страницы текста, напечатанного на машинке, который он сухо назвал «Автостопом из Лондона в Андорру и из Андорры в Лондон, 9–15 апреля 1967 года». Записки целиком состоят из скупой информации наподобие: «Автозаправка на трассе № 20 в сторону Орлеана, 10 утра».

Этот саркастический документ позже оказался главным экспонатом в Британской галерее Тейт, где был охарактеризован как показывающий «непосредственное и честное взаимодействие с миром», пусть и в демонстративно минималистичной форме. «Зритель остается наедине с собственным воображением и опытом, чтобы расшифровать то, на что могут указывать эти данные».

Такую идею можно использовать в любом варианте перемещения, будь это авантюра вроде той, на которую пошел Фултон, или обычная рутина. Представьте себе строгое перечисление фактов, запись, в которой вы будете отмечать лишь начало и конец перемещения: из дома в спортзал, из спортзала на почту, с почты на работу и так далее. Обратите внимание на то, как это изменит ваше восприятие своих путешествий, и время от времени пересматривайте свой дневник.

Если вы уже знаете, как решить задачу, используя старый, проверенный метод, не делайте этого. Иначе вы никогда не узнаете, что вас ждет на неизведанном пути.

— ДЖИМ КУДАЛ

ПРЕДПОЛОЖИМ, вы каждый день ходите на работу. Предположим, вы знаете самую короткую дорогу. Предположим, именно по этому маршруту вы каждый день и двигаетесь. Логично!

А теперь как бы забудьте о нем. По крайней мере, на некоторое время. «Попробуйте что-то новое, чтобы открыть что-то новое», — советует Джим Кудал, чья компания Coudal Partners известна своими креативными дизайнерскими проектами и продуктами.

«Неважно, идете ли вы пешком, едете ли на велосипеде или на машине. Ищите новые способы добраться до привычного пункта назначения, — говорит он. — Если вы каждый день двигаетесь одним и тем же маршрутом, вы ничего не замечаете. Новые маршруты подарят вам более активные и интересные путешествия».

«Это подходящая метафора и для творческого процесса», — добавляет Кудал. Возможно, вам уже известно, что помогает вам творить. Но именно поэтому вам иногда нужно пробовать нечто новое.

LETTRIST INTERNATIONAL — это парижский коллектив радикальных художников и философов 1950-х годов, в чьи ряды входил Ги Дебор. Дебор изложил описание практики, которую поддерживала группа, под названием derivé, или «дрейф». Если коротко, то она состояла в философии движения.

«Один или несколько человек в различные периоды времени отдаются дрейфу, отказываясь от привычных причин перемещения, а также от отношений, работы и досуга, чтобы позволить себе подчиниться притяжению ландшафта и встречам, которые вытекают из этого».

Цель звучит романтично, но несколько расплывчато. Писатель Люк Санте как-то раз предположил, откуда взялась эта идея и что она означает на практике. Как derivé, так и близкое ему понятие «психогеография», объясняет Санте, попали в словарь леттристов после публикации в 1952 году книги Paris Vagabond («Парижский бродяга»). Книга написана человеком, который называл себя Жан-Поль Клебер, и это были своего рода мемуары, «в основном посвященные тому, как люди ухитряются выживать в городе вообще без денег, — писал Санте. — Образ жизни, который вел и сам Клебер».

Клебер дрейфовал по городу, в котором после Второй мировой войны были разрушены многие экономические структуры. Попытки выжить при их отсутствии определили образ жизни многих благополучных ранее горожан, которые теперь «дрейфовали», потому что у них не было другого выбора. Клебер делал заметки, добавляет Санте, «любым доступным карандашом на любой доступной бумаге, например на ресторанных салфетках и страницах газет», и таким образом написал свою книгу, что сделало ее уже саму по себе произведением дадаизма[10].

Позаимствовав практику, порожденную необходимостью, Дебор, по сути, превратил ее в источник вдохновения. Если подумать, связь между движением и деньгами довольно крепка. Но что произойдет, если ее разорвать?

Проведите день, путешествуя по своему городу и не тратя ни копейки. Проведите день отпуска в новом месте сходным образом. Клебер (и другие писатели, которые предшествовали ему или последовали за ним в аналогичных проектах) познакомились с безденежными и маргинальными городскими улицами и создали их портрет. Но можно просто посмотреть, что получится, если вы хотя бы ненадолго уберете деньги из уравнения. Как это повлияет на то, куда вы пойдете, что будете искать и как определять направление?

Узнайте, что значит дрейфовать.

В СВОЕЙ КНИГЕ Play Anything («Играй во что угодно») технолог и геймдизайнер Ян Богост описывает, как он тащил свою маленькую дочь через магазин и неожиданно понял, что, пока он занимался выполнением различных поручений, она придумала себе игру, в которой нельзя было наступать на швы кафельной плитки на полу магазина. Конечно, в этом нет ничего удивительного. Детям не нужно объяснять, что они могут превратить практически все в игру или развлечение. Они просто так живут.

Богост поставил себе цель научить взрослых аналогичным образом смотреть на мир. Замечать новые и непредвиденные возможности, скрытый потенциал внутри существующих форм и границ — и играть в них. Богост предлагает относиться к магазину Walmart как к игровой площадке.

Обращайте пристальное, дурашливое и даже абсурдное внимание на вещи.

— ЯН БОГОСТ

Как и Богост, я бываю в местном Walmart куда чаще, чем мне бы хотелось, и обычно в этом нет ничего веселого. Мне кажется, что я постоянно вынужден выбирать нужные мне вещи в залитом светом флуоресцентных ламп магазине, бродя между гор бессмысленной ерунды. Открытие Богоста подсказывает, что в такие моменты у нас есть замечательная возможность уделять «пристальное, дурашливое и даже абсурдное» внимание этой ерунде.

Он начал с игры в «археолога», мысленно составив список продуктов, которые он не мог бы придумать, даже если бы постарался: например, чипсы со вкусом чизбургера.

Теперь я играю в собственный вариант этой игры каждый раз, когда прихожу в Walmart. Выходя с парковки, я ставлю себе задачу найти определенный продукт: самый нелепый, самый поэтичный, самый печальный, самый смешной или наиболее точно символизирующий Америку XXI века. Порой я думаю: может, мне нужно предложить Богосту сотрудничество? Мы начали бы покупать наши «находки» и устроили бы для них музей.

Но, наверное, лучше оставить все это игрой.

ТЕРМИН «ГОРОДСКАЯ РАЗВЕДКА» — термин общий, достаточно понятный и без определения, но он также является названием одного конкретного занятия, которое заключается в особом внимании к «временному, устаревшему, заброшенному и нежилому», как пишет Брэдли Гарретт в своей книге Explore Everything: Place-Hacking the City («Исследовать все. Взламывая город»).

«“Разведчики” нарушают границы, — продолжает он. — Забираясь на заброшенные заводы и военные базы, в бывшие больницы, канализационные и ливневые тоннели, в склады и метро, закрытые предприятия, покинутые жилые дома, шахты, стройки, краны, мосты, бункеры и так далее».

Звучит небезопасно, потому что так оно и есть. Забираться в канализацию и заброшенные дома — это не только прятаться от камер и охраны, но и подвергать себя реальному физическому риску. Книга начинается с того, что Гарретта (исследователя Института географии и окружающей среды Оксфордского университета) задерживает полиция. Он признает, что любители городской разведки гордятся своим лихим имиджем «крадущихся людей в масках».

Но исследование заброшенных локаций, по его мнению, естественный порыв в современном городе, месте, где «сенсорная перегрузка и повсеместная слежка стали нормой, где единственное допустимое поведение — это работать и тратить деньги на заранее одобренные развлечения». Он предпочитает называть городскую разведку своего рода географическим хакерством, когда «разведчик» пользуется «разрывами в городской архитектуре», как хакер пользуется ошибками в коде.

Таким образом, мы получаем альтернативный вариант изучения истории — истории, которую не пытаются целенаправленно сохранять и контролировать как некое наследие, а, напротив, позволяют ей разрушаться. Замеченные «разведчиками» обыденные, но запретные места, такие как заброшенная больница или неиспользуемая часть подземки, помогают, по словам одного исследователя, остальным «понять, как много они упускают каждый день». Еще один «разведчик» сказал, что это хобби «дает возможность любознательным увидеть мир за кулисами достопримечательностей».

Спрятанное за кадром следует принимать всерьез, даже если вас не увлекает преступная романтика незаконных проникновений[11].

Заброшенным местам есть что нам рассказать, пусть и не предполагается, что мы их увидим. Огромные городские пространства недоступны нам по умолчанию, и повсюду находятся большие и малые запретные территории.

Поищите их или хотя бы их приметы. Подумайте о том, что от вас скрыто.

КОГДА МЫ ДУМАЕМ об авторах кулинарных колонок и ресторанных критиках, то представляем, как они пробуют блюда высокой кухни и посещают модные рестораны. Но лучшие из этой публики не обделяют вниманием и странные, эксцентричные заведения в сомнительных районах.

Джонатан Голд, чьи ресторанные заметки в Los Angeles Times принесли ему Пулитцеровскую премию, был мастером замечать интересное. В некотором смысле вся его карьера основывалась на систематическом внимании к тому, на что его обычно не обращают.

Вскоре после колледжа Голд решил, что он попробует еду в каждом ресторане на бульваре Пико, который тянется от центра Лос-Анджелеса до Санта-Моники. Как он объяснил позже, решение отправиться в эту одиссею было совершенно не очевидным. Другие улицы Лос-Анджелеса могут похвалиться более знаменитыми или хотя бы качественными ресторанами. «Но именно потому, что Пико так непримечателен, так неинтересен, словно старая уличная мебель, покрывающаяся плесенью на заднем дворе загородного дома, он является местом первичного зарождения капитала в центральном Лос-Анджелесе», — писал Голд. Улица пересекает множество различных районов, демонстрируя самые разные версии Лос-Анджелеса и его жителей. И это, по мнению Голда, сделало ее «одной из самых оживленных гастрономических улиц в мире».

Да, Голд честно признается, что ему пришлось попробовать немало гадких блюд. Но он также встретил и открыл для себя отличные блюда, о которых никогда раньше не слышал. И это решение заставило его изучить множество заведений, в которые его иначе бы не потянуло. «В тот год я научился есть», — писал он позже. И так он обрел совершенно новый взгляд на собственный город.

Позаимствуйте его идею и проверьте ее на более мелкой шкале, изменив свой способ выбора мест, где вы перекусываете, будь это ваш родной город или какой-то другой. Вместо того чтобы выбирать знакомую сеть, расхваленную в интернете точку или место, которое просто выглядит интересным… выберите ровно противоположное.

Безликая столовая в каком-то уродливом супермаркете, на которую нет отзывов на Yelp? Дайте ей шанс! Впитывайте атмосферу, задавайте вопросы о меню, скромно наблюдайте за другими посетителями. Затем потратьте несколько минут на то, чтобы изучить окружающий район. Может быть, в итоге вам удастся похвастаться друзьям, что вы обнаружили прекрасное место. В любом случае вы получите некий новый опыт.

ТАБЛИЧКИ И ПАМЯТНИКИ придуманы для того, чтобы привлекать ваше внимание, и все же их часто игнорируют. Признайтесь: скорее всего, вы проходили мимо множества памятных табличек в общественных местах, вместо того чтобы остановиться и прочитать написанное.

Роман Марс, создатель популярной серии подкастов «99% Invisible», то и дело повторяет: «Читайте, что на табличке». Как он не раз напоминал, мемориальные доски часто рассказывают удивительные истории. Сайт readtheplaque.com предлагает тысячи примеров на интерактивной карте. Скажем, одна табличка в Новой Зеландии ворчливо сообщает, что отмечает место, где росло сорокалетнее дерево, которое было «срублено бюрократией… чтобы освободить место для еще одной машины».

Так что, если вы заметите очередную табличку, и особенно если она размещена рядом с чем-то, что выглядит совершенно непримечательным, последуйте совету Марка.

Присутствовать больно.

— МЭРИ ХОУИ

ПОЭТЕССА МЭРИ ХОУИ задает своим студентам каждую неделю записывать «десять наблюдений о реальном мире». Ее идея выглядит довольно просто. «Расскажите мне, что вы видели этим утром, хотя бы в паре строк. Я видела стакан воды на коричневой скатерти, и свет проникал сквозь него в трех местах, — объясняла она во время интервью для радиошоу On Being. — Никаких метафор. Это очень сложно».

Самое трудное, оказывается, заключается в том, чтобы не использовать сравнения. «Мы хотим сказать “словно это”, “как то”. Мы пытаемся отвернуться», — продолжает Хоуи. Каким-то образом просто заметить и описать стакан воды недостаточно. Возникает ощущение, будто наблюдение становится достойным записи, только если мы сделаем его более возвышенным и многозначительным. «Сопротивляться метафоре очень сложно, потому что для этого вам приходится действительно смотреть на вещи, — говорит Хоуи. — А нам почему-то больно это делать».

Она объясняет студентам, что в описаниях не должно быть ничего абстрактного, никаких интерпретаций. И спустя несколько недель до них доходит. «Это так восхитительно, — говорит она. — Это действительно волшебно. Все способны это почувствовать. Все как бы говорят: “Вау”. Кусок яблока, блик на лезвии ножа, звук закрывающегося мусорного бака, клен за окном и голубая сойка. Я хочу сказать, что все это словно появляется в комнате. И это просто прекрасно».

Студенты, предполагает она, наконец справляются со своей потребностью интерпретировать и находят способ взаимодействовать с миром как он есть, через свои чувства — «просто замечать то, что вокруг», — не сравнивая, не подыскивая ориентиры и метафорические переходы.

Спустя пять или шесть недель, когда студенты справились с заданием, Мэри говорит им, что теперь метафоры использовать можно. А они спрашивают: «Но зачем? Зачем мне сравнивать что-то с чем-то, если оно является собой?» — «Именно, — отвечает Хоуи. — Хороший вопрос».

ЗНАКИ ОБЫЧНО УКАЗЫВАЮТ, чего делать нельзя. «Не парковаться». «Соблюдайте тишину». «С животными и скейтами вход запрещен». Мы следуем этим правилам и указаниям почти бессознательно.

Но подумайте над тем, чтобы отнестись к этой форме как к своего рода вызову. В таком случае какие запреты ввели бы вы, если бы у вас были на это полномочия?

В качестве меры борьбы с уличными домогательствами группы активисток Feminist Apparel и Pussy Division однажды создали серию знаков «Не приставать» и установили их в разных местах. Их стиль точно имитировал стиль официальных табличек, так что с первого взгляда различить было сложно. На некоторых знаках был только текст, они напоминали по цвету и шрифту знаки «Парковка запрещена»; на других были символы (например, фигурка кошки[12]), изображенные в том условном стиле, который нравится бюрократам.

Обратите внимание на визуальные инструкции, излагающие правила и условия пребывания в окружающем вас мире. Понаблюдайте за поведением вокруг вас и подумайте, как можно было бы сделать этот мир немного лучше, добавив в него официальных (с виду) указаний.

ДОМ УОДСВОРТА, построенный в 1726 году и теперь использующийся как административное здание, считается одним из самых старых строений в комплексе Гарвардского университета. В прошлом в нем жили некоторые президенты университета, чьи имена были позже перечислены на сером постаменте возле дома.

В 2015 году кто-то приклеил к памятнику розовый лист бумаги, который стал своего рода комментарием. На листе было написано: «Этот дом был также местом рабства. Среди тех, кто находился в рабстве в этом здании: Титус, Венера, Джуба, Била». Титус, Венера, Джуба и Била были слугами, которые принадлежали нескольким президентам Гарварда, упомянутым на памятнике сразу над розовым листом. Эта акция оказалась результатом деятельности проекта «Гарвард и рабство», который возник на основе семинара, где студенты исследовали обойденную вниманием тему роли рабства в наследии университета.

«По мере того как дебаты об институционной роли истории развернулись среди студентов по всей стране, — сообщило онлайн-издание Atlas Obscura в эти дни, — подписи к памятникам стали одним из способов, позволившим студентам прокомментировать выбор высшей школы, кого почтить памятью, не отвергая его. Студенты как в Университете Миссури, так и в Колледже Вильгельма и Марии в Вирджинии обклеили статуи Томаса Джефферсона стикерами, на которых отметили некоторые из его не таких уж достойных деяний».

Неважно, протест это или попытка просвещения, подобные подписи дают новый фильтр, через который вы можете воспринимать мир. Какой знакомый вам памятник или исторический объект рассказывает некую историю, но не открывает всю правду? Что можно добавить, чтобы и другие об этом узнали? Когда вы встречаете новые памятники и достопримечательности, какими вопросами вы задаетесь, чтобы узнать, что могло быть скрыто или, по крайней мере, упущено?

Более чем год спустя после акции с розовым листком Гарвард повесил на дом Уодсворта официальную табличку, в которой перечислены те четыре раба, и комментарий стал частью официальной истории.

НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД мой друг Боб Сафиан написал для журнала The American Lawyer, где мы оба тогда работали, печальную статью об убийстве своей двоюродной сестры. Они с сестрой были близки, и Боб тяжело переживал ее смерть. Однажды он посетил место преступления, и его поразило, что там не осталось ничего, что бы поведало об ужасном значении этого места.

Он задумался об альтернативном мире, в котором бы каждое место убийства было навсегда помечено каким-либо образом, например мемориальной доской, чтобы сохранить память о том, что тут произошло и кого мы утратили.

Это эссе я запомнил надолго.

Что-то от идеи Боба я нахожу в старой кампании за установку «призрачных велосипедов» — велосипедов, покрашенных в белый цвет, — в качестве придорожных памятников на перекрестках и в других местах, где автомобилисты сбивали велосипедистов. Недавно благодаря работе художницы из Филадельфии Лили Гудспид мне снова вспомнилась эта идея.

Она задумала проект под названием «Мемориальная доска будущего». Идея состоит в том, чтобы подойти к мемориальным табличкам нестандартным образом. «Традиционные металлические доски дорого стоят, должны отвечать требованиям значимости и рассказывать об умерших людях». Гудспид изготовила «водонепроницаемые наклейки», внешне напоминающие мемориальные таблички, и показала, что «существует возможность переосмыслить ограничивающие критерии».

Эти «таблички-наклейки» фиксируют некие скромные моменты личной значимости и повседневного чуда.

На одной написано: «Дерек Б. шел по Дикинсон-стрит в июле 2017 года и увидел женщину, которая открыла дверь, бросила две трети хотдога (с горчицей и кетчупом) в этот телефонный столб и закрыла дверь. Дерек недоумевает».

Другие таблички рассказывают, например, о том, как сбежавшая свинья устроила переполох в аптеке, или о парке, где несколько друзей расстались со своими любимыми.

Я до сих пор вспоминаю эссе Боба и размышляю о том, какие тайные истории может рассказать любая улица. Проект Гудспид дает еще одну возможность подумать о том же самом, посещая знакомые места, которые имеют для меня какое-то особое значение: вот скамейка в парке, где я сидел, когда узнал, что получил работу; вот козырек, под которым я стоял, когда попрощался с кем-то навсегда; вот отрезок сельской дороги, где я упал с велосипеда и сломал руку.

Мне не нужны таблички, чтобы отметить эти места. Но когда я снова там оказываюсь, то люблю остановиться и подумать, что бы я мог написать на одной из них.

ТОМ ВАЙС — дизайнер, который также преподает в Род-Айлендской школе дизайна. На курсе по природным системам, включающем исследование местных болотистых районов, он требует от студентов провести один час на природе, записывая свои наблюдения. «Это все равно что вести бортовой дневник. Я поручаю им описывать погоду, приливы (если они рядом с водой), листву, изменения температуры и так далее», — объясняет он.

Используйте эту идею в каком-нибудь природном уголке рядом с вами. Заведите дневник природы для ближайшего парка, сквера или пустыря, выбрав параметры, которые вы будете отмечать, в соответствии со спецификой заинтересовавшего вас места. Пересмотрите собранные данные и поделитесь вашими наблюдениями с районной группой любителей природы.

ПАОЛА АНТОНЕЛЛИ, старший куратор отдела архитектуры и дизайна Нью-Йоркского музея современного искусства, — очень оригинальная мыслительница, ее переполняет ненасытная любознательность, ведомая новаторским видением. Однажды я спросил ее, знает ли она какое-нибудь упражнение на внимание и умение замечать, и она начала с того, что оспорила типичный совет отложить свои гаджеты. Она считает, что «телефон может привести к повышенной наблюдательности, открытиям и глубокому познанию».

Оригинальное шоу Антонелли 2011 года под названием Talk to Me включало проект myblocknyc[13], для которого людям предлагали создавать одноминутные видео о своих районах и выкладывать их на интерактивной карте, что позволяло исследовать город с точки зрения его обитателей.

Антонелли вспомнила об этом проекте и предложила следующее: думайте о вашем телефоне как о своего рода датчике, который поможет вам откопать самое интересное, примечательное и достойное короткой видеозаписи. «Сделайте это там, где вы хотите, — продолжает она, — в вашей спальне, на ферме вашего дедушки, в ресторане, в метро». Вы можете перепрыгивать с одного локального объекта на другой, создавая своего рода нарратив. Решите, как много вы хотите показать и почему. Смонтируйте видео продолжительностью в одну минуту, которое описывает выбранное вами место и те предметы, которые его определяют.

ПОЛЕВОЙ ОПРЕДЕЛИТЕЛЬ — каталог птиц, растений или каких-либо явлений природы, который призван служить справочником и подспорьем в полевой работе. Возник он, предположительно, в XIX веке. Художника и орнитолога по имени Роджер Тори Петерсон часто называют создателем полевого определителя в знакомой нам сегодня форме. Оригинальная коллекция цветных изображений различных птиц Петерсона была опубликована в определителе 1930 года и с тех пор превратилась в стабильную франшизу. Мои родители постоянно возили с собой издание «Полевой определитель птиц Северной Америки по методу Петерсона».

Просветительский дух полевого определителя со временем перенесли и на объекты, создаваемые людьми. Дизайнер Питер Доусон открыто сравнивает свою книгу «Типография: шрифты в городском пейзаже» с определителями, которыми пользуются любители птиц. В некотором роде книга Доусона — это обзор и введение в типографское искусство. Таких справочников уже много, но издание в формате определителя делает его особенно ценным источником, позволяющим начинающим любителям дизайна изучать названия стилей шрифтов, с которыми они сталкиваются (и которые учатся замечать) на вывесках и повсюду в мире.

Мои любимые определители еще оригинальнее. «Руководство по контейнерам», опубликованное Тимом Хваном и Крэгом Кэнноном, — это тщательно составленный справочник по грузовым контейнерам. А Ингрид Беррингтон в книге Networks of New York: An Illustrated Field Guide to Urban Internet Infrastructure («Сети Нью-Йорка. Иллюстрированный полевой определитель городской интернет-инфраструктуры») учит своих читателей разбираться в странных надписях на тротуарах, которые на самом деле касаются расположения и спецификации кабелей и оптоволоконных линий, подключений корпоративных проводов к конкретным люкам и физического расположения цифровых центров и тому подобных мест, интересных всем, кто хочет «увидеть интернет».

Предполагается, что самый знаменитый и необычный полевой определитель — это книга Джулиана Монтагью 2006 года The Stray Shopping Carts of Eastern North America: A Guide to Field Identification («Заблудившиеся магазинные тележки Северо-Востока США. Руководство по полевому определению»), который создал откровенно абсурдную и тщательно продуманную систематизацию двадцати одного вида «истинно одичавших» магазинных тележек и девяти «поддельных» видов, тщательно отличая, например, тележки, «загулявшие на парковке», от тележек, «не добравшихся до помойки» (которые бывают двух видов).

Именно это сочетание специфичности и гибкости изложения делает идею полевого определителя такой забавной и потенциально полезной. Выберите некий набор часто встречающихся объектов, или типов личности, или чего угодно в конкретной обстановке, с которой вы знакомы, например, в вашем районе или офисе. Как насчет полевого определителя местных собак, составленного на основе ваших наблюдений? Придумайте для них клички, опишите их физические особенности, относительное дружелюбие и стиль лая. Или задумайтесь над полевым определителем уникальных личных вещей, замеченных на четвертом этаже офиса. Или создайте что-то свое. Напишете ли вы в итоге книгу — неважно. Ваша задача — заняться полевой работой.

ПОСМОТРИТЕ НА ЧТО-ТО СТАЦИОНАРНОЕ, отвернитесь и запишите все, что вы увидели. Теперь повернитесь обратно и посмотрите, что у вас получилось.

Эту идею подарил мне профессор социологии Городского колледжа Нью-Йорка Уильям Хельмрайх. Она напоминает то, о чем однажды сказал мебельный дизайнер Джордж Нельсон: «Можете ли вы описать цвет и узор любого ковра в вашем доме? Обоев в спальне? Картины в прихожей? Когда вы смотрели на них последний раз?»

Нельсон попробовал играть в эту игру сам. Он задался вопросом, сколько изображений лиц (людей или животных, нарисованных, напечатанных, сфотографированных или выгравированных) сможет найти в собственной гостиной. Он решил, что их где-то около дюжины. Затем он начал считать. «Я серьезно просчитался», — признался он. Он предполагал, что найдет дюжину рожиц, но насчитал около четырех сотен.

Проверьте себя.

4. В компании

Чем тише вы становитесь, тем больше можете услышать.

— РАМ ДАСС

МОЛЧАНИЕ ВНЕМЛЕТ. Автор этого афоризма — насельник квебекского аббатства Ока, старейшего траппистского монастыря в Северной Америке.

Траппистские монахи знамениты тем, что принимают обет молчания. Этот монах передал свое наблюдение в письменном виде, обмениваясь электронными письмами с журналистом. Жители аббатства Ока разговаривают друг с другом, но только для того, чтобы «передать необходимую информацию» во время работы в монастыре. Идея не в том, чтобы не говорить вообще, а в том, чтобы говорить только тогда, когда это необходимо.

«Мы следуем правилу святого Бенедикта, — объяснил монах. — Первое слово этого правила — “Слушайте”. В этом заключается огромный этический элемент молчания: обдумать собственные слова и прислушаться к чужой точке зрения».

Другой монах добавил: «Для всех ли полезно молчание? Я бы сказал, что культивация тишины — обязательная часть того, что значит быть человеком. Иногда люди говорят, что они “ищут тишину”, словно она ушла или они потеряли ее где-то. Но это не то, что можно потерять. Тишина — это бескрайний горизонт, стоящий за каждым словом, которое они произнесли. Неужели они не могут ее найти? Ничего страшного, она сама найдет их».

Представьте, что вы следуете духу обета молчания в вашей повседневной жизни. Поставьте себе задачу провести целый день, говоря только то, что вы абсолютно точно должны сказать. Как часто замечают специалисты по поведению — и все, кто когда-либо был на первом свидании, — мы обычно относимся к «беседе» как к игре, в которой каждый ждет своей очереди заговорить. Мы упускаем из внимания сказанное, потому что мысленно репетируем нашу следующую реплику.

Что если бы вы сумели избавиться от привычки использовать каждый миг тишины для возможности высказать все, что у вас на уме? Что если бы вы были ограничены, например, пятью десятками слов в день? Я думаю, вы бы слушали людей совсем иначе. Вы бы обращали больше внимания на каждое произнесенное слово. Вы бы прислушивались к тому, на что именно вам необходимо ответить. Вы бы узнали, что чем меньше вы говорите, тем больше слышите.

Тишина — это не конец. Это катализатор, это возможность обнаружить истинное значение мира вокруг вас или внутри вашей головы.

— ДИАНА КУК

ВЫ НЕ СМОЖЕТЕ разгрызть гранит истории, математики или литературы, если ваш беспокойный разум не сумеет сосредоточиться на лекции или дискуссии во время семинара. Многие педагоги подтвердят, что отсутствие сосредоточенности — распространенная проблема, и некоторые из них, например Барри Шварц, профессор психологии Свартморского колледжа и автор книги «Парадокс выбора», рекомендуют осознанно тренировать «мышцы внимания» у студентов.

Одна из методик, используемых в некоторых учебных заведениях, называется SLANT. Эта аббревиатура расшифровывается как sit up (сесть прямо), lean forward (податься вперед), ask and answer questions (задавать вопросы и отвечать на них), nod (кивать), track (следить за говорящим).

Этому правилу легко следовать на любом совещании или в разговоре.

Сесть прямо и податься вперед — это само собой разумеется. Когда вы задаете вопросы, вы даете понять, что вовлечены в тему, и укрепляете свое вовлечение. Кивок показывает, что вы понимаете, о чем речь, и углубляет связь с говорящим. Следить за лектором — попросту означает, что надо смотреть на того, кто говорит, что не только вежливо, но и облегчает понимание услышанного.

Педагог может использовать технику SLANT, чтобы напоминать студентам о том, как тренировать свои «мышцы внимания», пишет Шварц в колонке для Slate. Но это также удобная подсказка для нас. Вспомните эту инструкцию, когда заметите, что участвуете в беседе, которая заслуживает больше внимания, чем вы ей уделяете.

МЫ ВСЕ ЗНАЕМ, каково это, когда нас заставляют слушать, и почему порой даже лучшим из нас сложно это выдержать.

Но иногда мы можем и должны прислушиваться. Лучший совет, как развить способность к неэгоистичному слушанию, я нашел в колонке об отношениях Элизабет Бернштейн в The Wall Street Journal, где она процитировала одного из своих читателей. Этот читатель был шестидесятилетним бухгалтером, верившим в то, «что нет более ценного дара, чем искренне выслушать человека, не перебивая и не вставляя свое мнение».

В чем его секрет? В дыхании.

Когда он слушает, особенно если то, что он слышит, вызывает у него желание спорить и возражать, он начинает глубоко дышать. Он сослался на какое-то упражнение для снайперов в десанте, но на самом деле это довольно очевидная идея, древняя практика, подкрепленная современной наукой. Глубокое дыхание сокращает выработку кортизола — гормона, производимого надпочечниками в стрессовые моменты.

«Такое дыхание заставляет время остановиться, — утверждает читатель. — Оно обостряет слух, помогает обратить внимание на невербальные подсказки, открывает вас эмоциям. Таким образом, вы создаете место для себя и для других». Это, конечно, критически важный навык в отношениях. Но он полезен и при почти любом взаимодействии.

Нет смысла притворяться, что вы внимательны, если вы и правда обращаете внимание.

— СЕЛЕСТА ХЭДЛИ

Я ОТ ПРИРОДЫ СТЕСНИТЕЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК, так что мне никогда не приходило в голову, что развивать внимание можно с помощью незнакомых людей, пока это не предложили несколько моих студентов.

Писательница и преподавательница Кио Старк в своей книге When Strangers Meet: How People You Don’t Know Can Transform You («Встреча незнакомцев: как люди, которых вы не знаете, могут вас изменить») описывает интересный повод заговорить с незнакомцами. Она придумала остроумные подсказки для людей, которым по натуре такое общение трудно дается.

Я не одинок. Большинство из нас, особенно в общественных местах, наблюдают то, что социологи называют любезным невниманием, молчаливым согласием не докучать друг другу на основе своего рода взаимного договора о невмешательстве. Старк советует иногда подыскивать возможность слегка нарушить это правило.

Если вы видите кого-то, кто, похоже, ищет, как куда-то пройти, преодолейте желание поспешить мимо, отведя глаза. Предложите помощь. Один мой студент так поступил. Когда пожилая дама обратилась к нему со случайным замечанием о мусоре на улице, он выслушал ее и высказал свое мнение. Встреча была мимолетной, но произвела на него впечатление.

Если вам комфортно открываться людям в такие моменты, советует Старк, создавайте их самостоятельно. Задайте вопрос, сделайте комплимент, попробуйте высказать вслух «простое замечание об общем пространстве, в котором вы находитесь».

Старк напоминает о типичных рисках такого поведения. Не надо мешать тому, кто спешит, не путайте комплименты с домогательствами, не будьте грубы и так далее.

Но будьте открыты. Как советует Старк, важно задать вопрос, а потом затихнуть. «Дайте людям шанс самим заполнить тишину». Это на самом деле старый фокус, известный интервьюерам и репортерам, — у нас всех есть соблазн прекратить неловкую паузу, но лучше сдержаться и дать это сделать другому человеку. «Когда люди чувствуют, что их слушают, — пишет Старк, — они уже сами не могут перестать говорить».

Связь не обязательно должна быть вербальной. Самый милый пример, с которым я сталкивался, — это история, которую Старк рассказала об одном из своих учеников. У него получился поэтический вариант беседы, в которой никто не произнес ни слова. Студент ехал в метро, слушая музыку в наушниках и сидя рядом с женщиной, которая делала то же самое. «Он снял наушники и предложил их ей. Она выглядела озадаченной, но потом сняла свои и обменялась с ним. Спустя пару минут они обменялись снова. Не сказав друг другу ни слова».

РАДИОПРОДЮСЕР ААРОН ХЕНКИН придумал очень системный подход к общению с незнакомцами. Его цель: «Встретиться со всеми, кто живет и работает в одном районе в Балтиморе, и взять у них интервью». Итогом стала документальная передача, а также много уроков, полученных благодаря разговорам с незнакомыми ему людьми.

Представьте, что вы поставили себе задачу встретиться и поговорить со всеми в вашем районе, или офисе, или там, где вы плаваете по выходным, или еще где-то. Конечно, вы не обязаны записывать ваши беседы. Само общение с незнакомцами (или едва знакомыми людьми) уже награда.

ПРЕДПОЛОЖИМ, вы так же застенчивы, как я, и не всегда можете заставить себя обратиться к незнакомому человеку. Это не значит, что вам надо притворяться, будто вокруг никого нет. Не ставя никого в известность, вы можете сделать незнакомца своей музой.

Известно много фотографов и других художников, изображавших незнакомцев. Но мне нравится то, что придумали художники Даниэль Корен и Ваня Хейман. Корен заметил, что ему неудобно идти в ногу с другими пешеходами, поэтому он решил сделать из этого соревнование (соревнование, о котором знал только он). Корен и Хейман в итоге записали смешное видео Walking Contest («Соревнование в ходьбе»), превратив этот мелкий источник дискомфорта в очень близкое нам всем замечание о природе человеческого взаимодействия.

Вы получите пользу от того, что уделите незнакомцам творческое внимание. Вы и не догадываетесь, на что они способны, и существует бесконечное множество способов взаимодействовать с ними, пусть даже это взаимодействие происходит только в вашей собственной голове.

ДЕРЗКИЙ ПРОЕКТ Following Piece художника Вито Акконти был реализован им в течение нескольких недель в 1969 году. Каждый день он выбирал случайного человека и следовал за ним по Нью-Йорку. Это продолжалось, пока его объект (который понятия не имел, что происходит) не заходил куда-нибудь, куда Акконти попасть не мог: в жилой дом, например, или садился в машину, которая тут же уезжала. Это упражнение могло длиться несколько минут или часов — в зависимости от того, что делал незнакомец. В одном случае Акконти пришлось пойти в кино, потому что туда пошел его поднадзорный.

Акконти не рассматривал свои упражнения как флирт, или заигрывание с опасностью, или вуайеризм и даже не проявлял к своим объектам особого любопытства. «Таким образом я заставлял себя встать из-за рабочего стола и отправиться в город, — признался он годами позже. — Я как будто молился людям, чтобы они увели меня куда-то, куда я сам не знал, как попасть».

В 1980 году художница Софи Калле также стала следовать за незнакомцами, и как-то раз одному из «подопытных» ее представили на вечеринке. Мужчина упомянул, что скоро собирается поехать в Венецию, и она последовала за ним. Она прибыла в город и потратила несколько дней на то, чтобы его найти, после чего всюду за ним следила, пока он наконец ее не узнал. Эта история стала темой книги Калле Suite Vénitienne («Преследование в Венеции») о слежке и преследовании. Эта книга подтверждает, по словам одного критика, печальную правду о том, что «мы проводим дни в наших собственных тайных и никому не известных миссиях».

Чтобы последовать примеру этих художников, нужно иметь крепкие нервы и не исключать некоторый риск. Но есть в этом поиске нового и неожиданного и что-то от настоящего приключения. Игру Pokemon Go многие хвалили именно за то, что она поощряет игроков посещать новые места, но некоторые довольно бездумно выходили на край пропасти, попадали в опасные подворотни, а также аварии, преследуя свою виртуальную добычу. Так что, пожалуй, риск относителен.

ПРЕДПОЛОЖИМ, вы опасаетесь, что ваш взгляд на мир слишком узок и ограничен, что вы заперли себя в так называемой эхо-камере, в которой вы слышите только те идеи и точки зрения, с которыми и так согласны. В итоге противоположные точки зрения вам кажутся не просто неверными, а совершенно безумными.

Вы заслуживаете уважения уже потому, что задумались об этом. Важный симптом распространенного недуга, который я описал, — это полное отрицание вероятности того, что и другие точки зрения могут иметь какие-то упущенные достоинства.

Тайлер Ковен, популярный блогер и профессор экономики Университета Джорджа Мейсона, известен своей способностью крайне уверенно рассуждать обо всем на свете, начиная с международной политики и заканчивая качеством барбекю в Техасе. Но даже он признавался, что боится запереться в башне из слоновой кости. И он предложил несколько потенциальных решений.

«Гораздо сложнее испытывать неприязнь к людям при личном общении, чем в интернете, — заметил он. — Вы можете оказаться в среде, где будете в меньшинстве, и тогда вы почувствуете инстинктивную потребность не выделяться среди окружающих. Так что, если вы консерватор, проведите некоторое время с либералами. Если вы сторонник прогрессивных течений, посетите правую религиозную группу».

Ковен, возможно, и прав в том, что такого рода личное взаимодействие — это наиболее мощная стратегия по разрушению личной идеологической башни. Но следовать ей довольно тяжело, и она требует времени и ресурсов, которых у вас может не быть.

Поэтому он предложил второй вариант, который, как он иронично замечает, вероятно, «менее приятный, именно потому, что он может оказаться эффективным». Точнее говоря, он предлагает пройти «идеологический тест Тьюринга» (идею названия он приписывает своему коллеге Брайану Каплану). Оригинальный тест Тьюринга заключается в том, чтобы выявить робота или искусственный интеллект, способный «притвориться» человеком. В нашем варианте необходимо притвориться сторонником неприятных вам взглядов.

«Заведите дневник, блог или отдельный анонимный аккаунт в Twitter, — советует он. — И там время от времени делайте записи в поддержку взглядов, с которыми вы не согласны. Попробуйте представить их настолько убедительными, насколько это возможно». Если вам при этом нужно «сохранить чувство внутреннего баланса», то вы можете делать это в форме диалога с собой, а если вы не хотите писать такое публично, то пишите офлайн и уничтожайте записи, когда они закончены. Так или иначе, потратьте время на то, «чтобы максимально убедительно выступать в поддержку противоположной точки зрения как минимум раз в месяц».

Это возвращает нас к идеологическому тесту Тьюринга. Способны ли вы так поддержать мнение, с которым не согласны, чтобы вас приняли за своего люди, которые его разделяют? Покажите вашу запись кому-нибудь из них и проверьте.

Приглашение любимого человека, друга или даже незнакомца на осмысленное интервью с вами может оказаться самым важным моментом в жизни этого человека — и вас самого.

— ДЭЙВ АЙСЭЙ

ОРГАНИЗАЦИЯ STORYCORPS, основанная в 2003 году, оказывает помощь в проведении бесед между самоорганизовавшимися парами лиц: друзьями, матерью и сыном, любовниками. Беседы оформляются как интервью и часто записываются в специальных помещениях StoryCorps, а затем сохраняются в Американском центре фольклора Библиотеки конгресса. Некоторые в итоге транслируют по Национальному государственному радио. В проекте приняли участие более сотни тысяч человек.

Интервью StoryCorps — само интервью как интеллектуальный конструкт — поощряет слушать лучше, потому что повышает ставки. Как заметил основатель проекта Дэйв Айсэй (и как знает любой журналист), структура интервью, для которого обычно нужен микрофон, или диктофон, или просто ручка и блокнот, позволяет человеку, задающему вопросы, выходить за пределы тривиального.

Айсэй узнал в период работы журналистом на радио, что для того, у кого берут интервью, оно часто даже более важно. «Уже одно то, что у него берут интервью, может означать для человека очень много, — рассказывал он. — Особенно это касается людей, которым говорили, что их истории неважны». Когда он показал одному из своих собеседников запись их беседы, ставшую книгой, человек отреагировал буквально криком: «Я существую!» (Это происшествие в итоге стало одним из тех, что привело Дэйва к идее создания StoryCorps.)

Но может ли интервью помочь вам качественнее общаться, эффективнее слушать и ближе сходиться с людьми? Это зависит от того, задаете ли вы хорошие вопросы, что порой оказывается сложнее, чем вы думаете. Селеста Хэдли, радиоведущая из Джорджии, предложила набор правил, выведенных на основе многолетнего опыта интервьюирования. С их помощью можно провести «хорошую беседу».

Задавайте открытые вопросы, а не те, на которые можно ответить простым «да» или «нет». Вам нужно узнать главное: кто, что, когда, где, почему и как. Но вы также хотите добраться до подоплеки этих фактов. Каково это было, что почувствовал ваш собеседник? Если вы слышите что-то, чего не понимаете, не стесняйтесь в этом признаться.

StoryCorps опубликовала замечательный список, состоящий из сотен потенциальных вопросов, разбитых на множество категорий. Хотя они перечислены без особого порядка, вот первые одиннадцать. Начните с них:

• Кто самый важный человек в вашей жизни? Можете ли вы рассказать о ней или о нем?

• Каким был самый счастливый момент в вашей жизни? А самый печальный?

• Кто оказал наибольшее влияние на вашу жизнь? Какие уроки вы получили от этого человека, чему он научил вас?

• Кто в вашей жизни был к вам добрее всего? Какие самые важные уроки преподнесла вам жизнь?

• Каково ваше самое раннее воспоминание?

• Какое у вас самое любимое воспоминание обо мне?

• Можете ли вы вспомнить какие-то смешные истории, которые ваша семья рассказывает о вас?

• О каких смешных случаях, воспоминаниях или людях из истории вашей жизни вы хотели бы мне рассказать?

• Чем вы больше всего гордитесь?

• Когда в жизни вы чувствовали себя наиболее одиноко?

«Чтобы говорить об этом, нужна смелость», — считает Айсэй. StoryCorps подталкивает своих участников более или менее открыто касаться вопроса смертности собеседников. Мы разговариваем, потому что все мы умрем и хотим, чтобы от нас что-то осталось. Вот почему интервью StoryCorps, которые попадают на радио, часто производят на людей столь сильное впечатление. «Вы слышите что-то искреннее и чистое».

Последняя инициатива StoryCorps, возможно, потребует еще больше смелости, если вы решитесь ее повторить. Проект One Small Step («Один маленький шаг») заключается в беседах между людьми с противоположными политическими взглядами. Это дерзкая идея, которая подчеркивает, как важно помнить, что для того, чтобы слушать по-настоящему, необходимо значительное усилие.

ГЕРОНТОЛОГ КАРЛ ПИЛЛИМЕР уже был признанным экспертом по старению и давно разрабатывал методики и программы облегчения этого универсального явления, когда столкнулся с затруднением в своей карьере. Он захотел ликвидировать разрыв между своими абстрактными знаниями и людьми, которым они должны были служить. И ему явилось откровение. «А почему бы, — написал он, — не начать со способа столь же древнего, как и само человечество, — не спросить совета у самых старых людей, которых мы знаем? Ведь старики обладают одной вещью, которой у нас нет: они уже прожили свою жизнь. Они были там, где мы не были. Люди, которые прожили большую часть долгой жизни, в идеальном положении для того, чтобы оценить, что “работает”, а что нет, и указать направление. <…> Они способны посмотреть на современные проблемы и решения с точки зрения другого времени».

Пиллимер предлагает поговорить с кем-то вроде себя в будущем, со «знатоком» своего рода, уже прожившим жизнь или сделавшим карьеру, которой вы восхищаетесь или вдохновляетесь, которая «воплощает в себе то “я”, которым вы хотели бы стать». Этот человек, добавляет он откровенно, «должен быть старым, желательно очень старым. Вам не нужен сорокалетний собеседник, если вам двадцать, вам нужен кто-то, кому за восемьдесят, девяносто или сто, если вы такого найдете».

Кто самый старый человек в вашем окружении?

Кто самый старый человек в вашем районе?

О чем бы вы хотели с ними побеседовать?

Возможно, придется идти путем проб и ошибок, и, не исключено, изначально вы посвятите разговор тому, что особенно хотели бы узнать или понять. Но попытайтесь быть как можно более открытыми для новой информации, чтобы вам обоим это оказалось интересным.

Поиски совета — по поводу чего угодно — могут быть неплохой стартовой точкой, если перед вами стоит проблема, которую вы не вполне понимаете, как решить. Вы можете задать вопрос о поиске работы, о том, что им нравилось и не нравилось в учебе, как они впервые покинули родной дом, о самом рискованном предприятии в их жизни или о том, какие технологии повлияли или произвели впечатление на них в прошлом.

Что они помнят? На какой вопрос они давно бы хотели ответить?

ДЛЯ КНИГИ под названием Taking Things Seriously («Воспринимая вещи всерьез») редакторы Джошуа Гленн и Кэрол Хейз попросили дюжину авторов и дизайнеров написать короткие эссе о необычных предметах, имевших для них особое значение, но не бросавшихся в глаза другим людям. То есть не о последнем писке дизайнерской моды, не о высокотехнологичных гаджетах, а о какой-нибудь чудной штуковине, которая по непонятной причине занимает почетное место на каминной полке или рабочем столе.

Так мы узнали, что странная конструкция из пенопласта в доме дизайнера — это упаковка от статуэтки Grammy Awards.

Писательница Лидия Миллет хранит нелепую пластиковую фигурку собаки, потому что она неожиданным образом связана со страстным романом.

Комически огромный кубок оказался приемом, с помощью которого провинившийся возлюбленный попросил прощения за то, что он забыл о дне рождения.

Карикатурист Билл Гриффит хранит старую пустую бутылку малоизвестного напитка под названием Zippy, которую он нашел на улице, потому что она вдохновила его на создание логотипа популярной серии комиксов.

Все это дает нам подсказку. Когда вы окажетесь в чьем-то доме, кабинете, на работе, выделите самое неожиданное и странное среди того, что видите. А потом спросите: «Откуда у вас эта штука?» Вполне вероятно, вы услышите интересную историю.

Радуйтесь случайному участию других людей в вашей жизни.

— СПИД ЛЕВИТ

КЕННЕТ ГОЛДСМИТ в своей книге Uncreative Writing («Нетворческое писательство») признался: «Одно из моих любимых занятий — идти на пару шагов позади людей, занятых беседой, несколько кварталов подряд».

Звучит странно и неприятно, да? Но Голдсмит, который часто мыслит контринтуитивно (его соображения о концепции infrathin Дюшана я уже приводил), позаимствовал идею Джона Кейджа о том, что музыка окружает нас и нужно только к ней прислушаться. «Поэзия всюду вокруг нас», — пишет Голдсмит. К ней относится и поэзия болтающих незнакомцев: «Сигналы светофора прерывают их разговор, придавая речи определенный темп и ритм».

Это касается, утверждает он, и людей, говорящих по мобильному телефону, которые вносят свой вклад в уличный шум и гомон в общественных местах. Психологические исследования подсказывают, что «подслушанный» разговор по сотовому отвлекает даже сильнее, чем «подслушанная» беседа присутствующих перед вами людей, отчасти потому, что мозг вынужденного слушателя пытается «заполнить паузы», чтобы выявить смысл в услышанной половине диалога. Как объяснил один исследователь, «если вы слышите только одного человека, вы постоянно пытаетесь поместить часть беседы в контекст».

Но Голдсмит считает, что это тоже можно перевести в своего рода поэзию. «Мне нравится, — пишет он, — думать об [их болтовне] как о появлении нового уровня контекстуального богатства, нового образа публичного дискурса, половинчатых беседах, приводящих к разрыву нарратива, о городе, полном людей, выдающих замечательные полудиалоги».

Ту же идею можно применить и к визуальному миру.

Голдсмит и писатель Дэвид Уондрич однажды специально искали и документировали мелкие недочеты городского ландшафта: «почти стершийся орнамент» на фасаде храма, недостающий шуруп на табличке возле роскошного здания, «неровно установленную половину колонны» перед известным отелем — и собрали свои находки в поэтическое слайд-шоу, названное «Сломанный Нью-Йорк».

В СВОЕЙ КНИГЕ «Разреши себе скучать»[14] радиоведущая Мануш Зомороди отмечает, что в какой-то степени смартфон служит многим людям простым способом эскапизма. Она предложила слушателям кое-какие задачи, чтобы вернуть их в физический мир.

Одно из финальных заданий — «понаблюдать за кем-то другим». Для этого читатели должны куда-то пойти (в парк, торговый центр, на автозаправку, в кафе), присесть и просто смотреть. «Сделайте паузу и представьте себе, о чем думают другие люди», — пишет Зомороди.

Это упражнение не такое простое, как кажется. Вы должны выбрать объект наблюдений. Вы должны на основе этих наблюдений оценить место этого человека в мире. Вы должны придумать, какое у него настроение и о чем он думает, основываясь только на том, что вы реально видите. Вы должны вообразить жизненный сюжет и представить, в какой точке этой истории человек сейчас находится.

Вы должны придумать историю, концовку которой вы никогда не узнаете, пусть даже именно вы ее и рассказываете.

ВОЗМОЖНО, вы чувствуете, что вам не хватает времени. У вас много дел, некогда расслабиться, сконцентрироваться или остановиться, чтобы взглянуть на мир. Это чувство «временного голода» вполне обычно. Группа специалистов по менеджменту предложила неожиданное средство от этой напасти: пожертвуйте часть своего времени.

Исследователи поделили подопытных на две подгруппы. Одна получала подарок: им разрешали потратить время на себя и в некоторых случаях давали неожиданный бонус — раньше остальных отпускали с занятия. Другой группе поручали то же время потратить на кого-то другого: приготовить кому-то особое угощение, написать письмо, помочь соседу с каким-то заданием, собрать мусор в парке. После этого участников каждой группы спрашивали, как то, что они сделали, повлияло на их чувство «временного голода». Результат оказался следующим: те, кто тратил время на других, чувствовали, будто у них было больше времени, чем те, кто тратил его на себя.

В чем же дело?

Ученые предположили, что, пожертвовав кому-то личное время, участники повысили ощущение личной эффективности, которое они определили как «это (редкое) чувство, что мы способны выполнить все, что запланировали сделать». Когда мы вычеркиваем пункт из личного перечня дел, ощущения получаются не такими, потому что мы напоминаем себе об остальных делах в списке.

Но помочь соседу навести порядок в гараже — это самостоятельное достижение, вы определенно сделали нечто, что принесло «конкретный и измеримый результат».

Сколько времени вы могли бы пожертвовать? Поиграйте с этой идеей: кому могло бы пригодиться немного вашего времени и для чего? Подумайте о ваших знакомых, а потом зайдите дальше. Попросите подкинуть вам идей. Оцените предложенные варианты. Уделите им внимание. Затем действуйте.

В КОЛОНКЕ для The Wall Street Journal Элисон Вуд Брукс, преподавательница из Гарвардской школы бизнеса, затронула, на первый взгляд, незначительную тему — как улучшить общение на рабочем месте. Она дала несколько несложных рекомендаций, в частности посоветовала задавать больше вопросов и делать больше комплиментов.

По ее словам, многие типичные (и никуда не годные) офисные разговоры состоят из банального обмена утверждениями, но их можно сделать более полезными и запоминающимися, включив в беседу один-два вопроса. Например, если кто-нибудь говорит «Хорошая презентация», не отвечайте просто «Спасибо», а добавьте что-то вроде «Как вы думаете, а что можно было бы улучшить?». Так вы сможете получить какую-то ценную информацию, а также подадите знак, что вы открыты для более откровенного общения.

Почему комплименты улучшают общение — понятно, но весь секрет в том, как именно их делать. Бездумное обидное замечание под видом комплимента («А неплохо для новичка») может оказаться куда вреднее, чем отсутствие комплиментов. Так что избегайте оценок и постарайтесь выражаться конкретнее: «Ваша презентация была очень четкой и эффектной».

Эти стратегии можно использовать и за пределами офисного общения — как полезные подсказки для завязывания разговоров с незнакомцами, друзьями и любыми другими людьми.

Так что в течение недели попытайтесь задать кому-нибудь пять вопросов и сделать пять комплиментов. Не надо придумывать гениальные или философские вопросы, просто искренне проявите любопытство. Вы обнаружите, что для этого нужно быть очень внимательным к другим людям и тому, что они рассказывают.

Комплименты работают примерно так же. Но, конечно, будьте корректны. Когда мужчина хвалит юбку женщины, это может прозвучать подозрительно и угрожающе и не вызовет желания с ним поболтать. Попытайтесь обратить внимание на вещи (включая поведение и действия), которые обычно остаются незамеченными.

Если же вы сомневаетесь — или просто очень стеснительны, — то можете молча подмечать вокруг себя вещи, которые заслуживают комплимента. Это безобидная форма компромисса. И она все равно принесет свои плоды, ведь лучший способ показаться более увлеченным — это быть более увлеченным.

У ЖАЛОБ дурная слава. Конечно, постоянно барахтаться в негативе просто опасно. Но давайте признаемся: если не жаловаться, то и прогресса не будет. Главное — использовать недовольство как средство, а не цель. Джеймсу Мерфи, основателю LCD Soundsystem, приписывают симпатичный афоризм:

«Лучший способ жаловаться — делать вещи самостоятельно».

Сет Годин, писатель и преподаватель, предложил очень похожий позитивно-негативный способ смотреть на мир — задать себе вопрос: «Что тут не так?»

Вот что он имеет в виду: что из того, что вас окружает, можно было бы сделать лучше? Он предлагает примеры из собственных наблюдений: очередь такси перед аэропортом, нехватка персонала в кинотеатре, объявление о борьбе с преступностью, продырявленное пулями. Смысл его урока в том, что «Мир вокруг нас полон скрытого потенциала — возможностей сделать его лучше».

Наши мнения субъективны, но в этом и смысл. Не переживайте, если кто-то другой сочтет, будто то, на что вы жалуетесь, его вполне устраивает. Негативное отношение — это ваше личное дело. «Если я полагаю, что это сломано, значит, это сломано, — говорит Годин. — И вы вправе сказать то же самое!»

Так что ищите самое уродливое здание (машину, свитер) дня, самую ужасную, самую плохо работающую штуку, настолько отвратительную, что она сводит вас с ума. Не нужно терпеть все, что вас злит или раздражает. Оно может радовать или вдохновлять.

То, что сегодня вас возмутило, может оказаться лучшим событием дня.

ХУДОЖНИЦА АМАНДА ТИЛЛЕР как-то заметила: «Больше всего меня интересует память. У меня она хорошая. Только, к сожалению, я запоминаю бесполезные вещи».

Тиллер исследует эту тему в разнообразных сериях работ, где она выражает то, что способна вспомнить, не спрашивая Google. Например, проект Movie Poster Prints начинается с того, что она записывает свои воспоминания о сюжете фильма, а затем рисует иллюстрацию по мотивам этого пересказа. Замечательная работа Everything That I Know — целая серия книг, в которых она подробно описывает все, что может вспомнить.

«В моих работах, — объясняет Тиллер, — я демонстрирую собственные знания, в первую очередь воспроизведенные по памяти, и приглашаю зрителей “сравнить записи”». Именно это главное — сравнить свои воспоминания. Вспомните какую-либо поездку, в которой вы были как минимум десять лет назад, желательно в чьей-то компании. Проведите час, пытаясь вспомнить о ней все, что вы можете. Не подсматривайте в фотоальбом или записи в дневнике, просто вспоминайте. В частности, старайтесь вспоминать необычные, но незначительные моменты: например, не просто красивый собор, а молодого человека, которого вы заметили в фойе отеля. Сконцентрируйтесь на том, что осталось в вашей памяти, пусть оно и кажется неважным. Запишите все, что сможете вспомнить.

Обсудите ваши находки с товарищами по путешествию и узнайте, что совпадет, а что нет. Обдумайте разницу между непосредственным ощущением и тем, что в итоге сохраняется в памяти.

«Я понял, что одна из причин, почему я люблю письма, — это то, что я всегда могу вернуться к разговору. В любой момент вы сядете за стол и побеседуете с кем-то — неважно, где находится этот человек. Вы можете говорить о чем угодно, и вам не придется вежливо ждать, пока собеседник закончит излагать свои мысли. Можно делать огромные паузы между фразами; бывает, пройдут дни, пока вы вернетесь и продолжите разговор. Но самое большое отличие, пожалуй, в том, что письмо зависит от другого человека. Это не то, что вы делаете в одиночестве. Спустя время вы пишете в ответ кому-то или в результате отношений с кем-то. Я думаю, в этом суть — во временной отдаленности».

Так писал драматург Сэм Шепард в письме, адресованном своему «дражайшему другу» актеру Джонни Дарку, как указано создательницей сайта brainpickings.org Марией Поповой. (Подборка из переписки Шепарда и Дарка была в 2013 году издана в виде книги под названием The Prospectors.)

Попова страстно влюблена в эпистолярный жанр, так что она была счастлива найти памфлет Льюиса Кэрролла, озаглавленный «Восемь или девять мудрых слов о том, как писать письма». Некоторые правила оттуда стали еще актуальнее в наш цифровой век. Например: «Если вы ловите себя на том, что вы с яростью отвечаете на нечто раздражающее, то отложите ваше письмо на день и перечтите его так, как если бы вы написали его себе».

Способность письма переносить адресата в мир отправителя и открыть его сознание присутствию другого человека как раз и делает искусство эпистолярного жанра столь впечатляющим.

— МАРИЯ ПОПОВА

Если вы отвечаете на письмо, в котором «было сделано резкое замечание», советовал Кэрролл, то «либо оставьте его без внимания, либо пусть ваше письмо будет гораздо менее резким. Если же замечание будет дружелюбным, явно подстегивающим преодолеть возникшие между вами незначительные разногласия, то отвечайте на него еще более дружелюбно». Также Кэрролл советовал: «Не пытайтесь оставить за собой последнее слово».

Неважно, пишете ли вы старому товарищу или новому врагу. Письмо может стать средством общения, которое вознаграждает внимательных и чутких.

Напишите другу, с которым давно не общались. Напишите врагу, с которым хотели бы перестать враждовать. Не пожалейте времени и сил на эту задачу. Обдумайте, что вы хотите сказать, и будьте готовы к тому, что понадобится еще две-три попытки, чтобы высказать это правильно.

Напишите:

• ГЕРОЮ;

• ЗЛОДЕЮ;

• ВОЗЛЮБЛЕННОМУ ИЛИ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ;

• ВАШИМ РОДИТЕЛЯМ.

ХАННА БРЕНЧЕР, окончив вуз и борясь с депрессией, нашла утешение в письмах. Ее мать не любила электронную переписку, так что Бренчер привыкла ценить письма бумажные, которые та писала ей от руки. «Я сделала единственное, что тогда могло прийти мне в голову, — рассказывала она позже, вспоминая тяжелые дни. — Я начала писать незнакомым людям такие же письма, как мама когда-то писала мне, и оставляла их по всему городу, десятки и десятки писем. Я оставляла их в кафе и библиотеках, в здании ООН — повсюду».

Этот любопытный проект вылился в маленькую сенсацию. Блог Бренчер о ее письмах стал популярен, и она предложила написать любому, кто захочет, по любому поводу. В конце концов из этого выросла книга The World Needs More Love Letters («Миру нужно больше любовных писем») и сайт проекта MoreLoveLetters.com, где можно оставить запрос, и он будет передан любителям писать письма. Таким образом, сотни «любовных посланий» рассылаются по всей стране.

Эта трогательная идея после небольшой трансформации вызвала появление такого упражнения: в течение обычного дня потратьте немного времени и подумайте о незнакомцах, которых вы встречаете на пути. Кому бы вы написали письмо и что бы вы в нем сказали? К таким «незнакомцам» могут относиться люди, которых вы постоянно встречаете, но совершенно не знаете: дружелюбная кассирша, запоминающаяся официантка, охранник в банке.

Отправлять письма необязательно. (Хотя, вспоминая некоторых незнакомцев из тех мест, где я раньше жил, я жалею, что не написал им письмо на прощание.) Главное — писать.

В онлайн-журнале The Awl раньше была замечательная серия постов под названием «Незнакомцы недели», оформленных в виде писем людям, которые, скорее всего, никогда их не увидят. Авторы этих писем делились радостью и впечатлениями от кратких случайных встреч с незнакомцами.

Так, человек в метро, который вез коробку с надписью «Память о Керри», вдохновил на создание творческого эссе о содержимом этой коробки и истории, которую оно может поведать. Встреча с пешеходом, несущим букет цветов, породила философское рассуждение о превратностях бесед с представителями другого пола.

Обращайте внимание на незнакомцев, которые могут вас вдохновить.

Когда вы разговариваете с незнакомцами, вы неожиданным и прекрасным образом нарушаете привычный нарратив вашей повседневной жизни. Вы изменяете перспективу.

— КИО СТАРК

ХУДОЖНИК КРИСТОФЕР РОББИНС — автоинтервенционист (так он называет себя, описывая практику «интервенций» в собственной жизни). Хорошим примером может служить его первая встреча с другим художником, Дугласом Паулсоном. Роббинс написал Паулсону в надежде на сотрудничество. В то время он жил в Копенгагене, а Паулсон был в Сербии. Паулсон не возражал и предложил встретиться «на полпути».

Роббинс позже объяснял: «Я решил пошутить и ответил: “Что, серьезно, на середине дороги?” Я посмотрел карту Google и заявил: “Вот точка ровно посередине между нами, вы это имеете в виду?” А он взял и ответил: “Да, именно это я и имею в виду”».

Они договорились встретиться у озера в Чехии — эта точка географически находилась как раз на середине пути между ними.

Позже Роббинс и Паулсон использовали свой опыт, придумывая упражнение для первого эпизода передачи The Art Assignment, выпущенной PBS Digital Studios. «Выберите друга и определите, какая географическая точка лежит посередине между местами, где вы живете» — так начинается задание Роббинса и Паулсона. Вам помогут сайты вроде www.geomidpoint.com или просто бумажная карта. Выбрав место, договоритесь о дате и времени встречи.

Оказывается, встреча на полпути становилась частью и других замечательных творческих акций. В 1988 году художники-перформансисты Марина Абрамович и Улай начали путь с противоположных концов Великой Китайской стены, чтобы встретиться посередине и отметить конец их романтических отношений и профессионального сотрудничества.

В 1999 году перформансист Франсис Алис с соавтором по отдельности прибыли в Венецию. Каждый бродил по городу, нося с собой половину тубы, пока они наконец не наткнулись друг на друга, и тогда они собрали тубу и исполнили одну ноту.

Такие проекты заставляют участников обращать внимание на свое физическое окружение, придавая значение случайному месту. Как заметила ведущая передачи Art Assignment Сара Урист Грин, проект вынуждает задуматься и о личных отношениях: «Кому бы вы доверили нести вторую половину тубы?»

Учитывая все это, вы можете использовать идею в разных ситуациях. Воссоединение далеких друзей, конечно, волнующее событие, но попробуйте для начала просто выбрать место для ланча со знакомым. Может быть, точка окажется рядом с каким-то рестораном, о котором вы никогда не слышали, или, что еще лучше, с неизвестной вам достопримечательностью.

На свою первую встречу Паулсон и Роббинс договорились принести еду и напитки. А вы, например, можете, дойдя до середины пути, поделиться с другом фотографиями, сделанными по дороге. И тогда рутинный ланч станет необыкновенным приключением. Вот что такое автоинтервенция.

МАЛО КТО ИЗ НАС хорошо знаком с ночным небом. В эссе для сайта Aeon, посвященном нашему знанию небосвода, исследователь Ген Трейси поделилась короткой милой историей о человеке, который, приехав куда-то вечером, обычно звонил жене, чтобы рассказать, где он, и описать звезды. «Она смотрела на небо над своей головой, — написала Трейси. — Так они сближались и находили друг друга в мире благодаря полезному знанию далеких звезд».

Если вы за городом или в сельской местности, вы тоже можете попробовать. Нужно внимательно посмотреть наверх и описать друг другу, что вы увидели. Как бы далеко друг от друга вы ни были, ночное небо может вас объединить.

ВМЕСТО ТОГО ЧТОБЫ ПРИГЛАШАТЬ знакомых на кофе или ланч, писательница и предприниматель Сара Катлин Пек советует «устроить встречу-прогулку». Она продумала целую систему организации таких встреч. Они рассчитаны на два с половиной часа. Первые тридцать минут предназначены для постепенного сбора и представления участников. Затем группа прогуливается около полутора часов.

«Ищите естественный ритм разговора и ходьбы: обычно люди ходят по двадцать минут, а затем делают паузу; с разговорами то же самое. Но пусть прогулка идет своим чередом», — пишет она на своем сайте sarahpeck.com. Большие группы, как правило, разделяются, и разные участники двигаются с разной скоростью. «В моих группах из двенадцати человек люди разбиваются на пары и тройки для обсуждения разных идей. Со временем и в зависимости от места гармошка из людей то растягивается, то сходится».

Прогулки обычно завершаются «регруппировкой» в последние полчаса, во время которой нужно обдумать увиденное или ответить на два-три вопроса. Делайте это раз в месяц, предлагает Пек, собирайте обратную связь и смотрите, в какую сторону будет развиваться проект. Прогулка может быть посвящена окружающему миру (участники сосредоточиваются на звуках, зрительных или физических ощущениях), или каким-то заранее выбранным темам, или вообще ничему. Это очень интересная альтернатива для времяпровождения с кем-то из новых знакомых взамен обычной болтовни за кофе или алкоголем — освежающее сочетание беседы и движения.

ПИСАТЕЛЬНИЦА ЭМИ КРАУЗЕ РОЗЕНТАЛЬ в книге Textbook Amy Krouse Rosenthal представила нечто под названием «краткая попытка коллективной биографии», которую она разработала в соавторстве с художницей Ленкой Клейтон.

Сначала соберите группу людей, например, за ужином. Конкретная природа этой группы не особенно важна: подойдут друзья, коллеги, знакомые или какое-то сочетание этих категорий. «Поговорив, — пишет Розенталь, — постарайтесь найти автобиографические сведения, которые равно верны для всех и каждого члена группы». Задавайте вопросы следующего рода: «Все ли мы из Америки? Все ли мы любим фланель?» На это может уйти от тридцати минут до нескольких часов. «Вы сами поймете, когда заканчивать».

Потом соберите все совпадающие факты вместе. «Назовите их вашей краткой коллективной биографией».

Мне показалось, что это поразительно интересный способ лучше познакомиться как с новыми, так и со старыми друзьями. Это упражнение просто обязано стать модным.

КАК РАССКАЗЫВАЕТ РОБ ФОРБС, основатель Design Within Reach, один его друг организует коллективные прогулки на природе, но с одним условием: никаких разговоров. Только в конце похода участники могут обсудить то, что они пережили. «Предполагается, что молчание позволяет раскрыться нашим чувствам, зорче видеть и яснее слышать, — объясняет Форбс. — Это упражнение придумано для того, чтобы наш разум чутко воспринимал окружающую реальность».

Обязанность подмечать аккуратно перекладывается на самих участников похода. Они не могут больше полагаться на гида, который покажет им важные точки, или на товарища, который заметит по пути что-то интересное. К тому же вам в конце прогулки не захочется быть тем, кто упустил все самое увлекательное по дороге. Скорее всего, вы захотите заметить нечто уникальное.

Возможно, вам покажется, что такой прием превратит поход в неуместное соревнование. Но это по-своему весело, и игровой элемент можно даже усилить. Как вам такая идея: самый наблюдательный после обсуждения получает бесплатный напиток?

5. В одиночестве

Мы не уделяем пристального внимания ни одной вещи и жертвуем качеством нашего внимания. Когда мы осознанны, часть этой рассеянности развеивается как будто сама по себе.

— МАРИЯ КОННИКОВА

Я ВЫРОС в сельском Техасе и в юности из всех моих обязанностей больше всего не любил подстригать траву на нашем большом участке, особенно летом. Я ненавидел это и поклялся себе жить без газонов. Предмет, не обладать которым я прямо-таки счастлив, — это газонокосилка.

Так что я завороженно читал признание блогера Джейсона Коттке в том, что он находит стрижку газона «крайне приятной». Он рассказал, что, «аккуратно обрезая траву, окружая оставшиеся некошеные участки прямоугольниками свежескошенной травы», он достигает и «эйфорической радости», и «спокойствия». Он также наслаждается, распределяя покупки в магазине по пакетам. «Очень приятно… быстро раскладывать разные типы товаров — разных форм, размеров, веса, прочности, температуры — по минимально необходимому числу пакетов. Это немного напоминает мне тетрис».

Звучит странно, но на самом деле это называется однозадачностью, или монозадачностью, — сознательным противоядием без конца расхваливаемой многозадачности. То есть, как заметил один автор, «термином XXI века, который обозначает то, что ваша учительница, скорее всего, называла “быть внимательным”».

Монозадачность требует уделять безраздельное внимание текущему разговору или чтению книги, но особенно увлекательной она становится, когда применяется к чему-то, в чем с виду вовсе нет ничего привлекательного.

Нет ничего плохого в том, чтобы смотреть сериал, пока вы складываете вещи, или слушать подкаст, оттирая раковину. Но гейм-дизайнер и философ Ян Богост (чьи идеи я цитировал в разделе о превращении похода в торговый центр в игру) выступает за то, чтобы уделять безраздельное внимание таким обыденным задачам, как уборка и глажка, а не отвлекаться от них, развлекая себя. В том числе он выступает за… стрижку газона.

«Я люблю приводить ее в пример, потому что это занятие, которое обычно никто не считает увлекательным, — рассказал он в интервью. — Но потом вы начинаете открывать в нем что-то, чего не замечали раньше… Кажется, что чем больше вы углубляетесь в знакомые дела, тем веселее. Вам требуется все меньше новизны, чтобы получать все больше удовлетворения».

Ключ в том, по мнению Богоста, чтобы понять: новые осознания не обязательно исходят от вас, они могут появляться благодаря вашей открытости тому, что вы делаете в однозадачном порядке. «Это не вы отыскали смысл, — заключает Богост. — Он был дан вам миром. И когда вы встанете на этот путь, на котором вы готовы найти что-то увлекательное в глажке и мытье посуды, вы научите себя находить его почти в чем угодно».

Так что идите и косите газон.

НЕКОТОРЫМ ЛЮДЯМ необходимость сидеть в кафе в одиночестве напоминает фильм 1984 года «Одинокий парень», герой которого в исполнении Стива Мартина заказывает столик на одного. Его освещает огромный прожектор, и гости замолкают, наблюдая, как он проходит к своему столу.

Преподаватель Эндрю Рейнер рассказал в эссе для The New York Times, что ему приходится идти на драконовские меры, чтобы убедить студентов преодолеть этот страх. Он просит их «перекусить в полной университетской столовой без учебников, ноутбуков или смартфонов. И без друзей».

Рейнер учит сближаться, объединяться и открывать свою ранимость в эру социальных сетей. Многих студентов беспокоит это задание, им кажется, будто их осуждают, и их самооценка снижается.

Одно интересное исследование подсказывает, что наш страх одиночества и осуждения напрасен. Исследователи останавливали студентов колледжа и уговаривали их ненадолго зайти в картинную галерею, в одиночку или группой. Подопытных просили оценить, насколько, по их мнению, им это понравится. Ожидания тех, кому предлагали идти одному, были заметно хуже.

Но напрасно. «Не было обнаружено статистически существенных различий между тем, как оценили полученный опыт те, кто ходил в галерею в одиночку, и те, кто ходил в компании, — выяснили ученые. — Все получили одинаковое удовольствие».

Провести время в одиночестве — не наказание. Это шанс. Шанс побыть полностью свободным от чужих ожиданий или от своего смартфона.

ФРАНЦУЗСКИЙ ПИСАТЕЛЬ ЖОРЖ ПЕРЕК, наиболее известный благодаря роману 1978 года «Жизнь способ употребления»[15], придумал термин «инфраординарный», чтобы описать события, объекты и связи, противоположные «экстраординарным», которые обычно захватывают наше внимание.

Одержимость Перека инфраординарным была отчасти идеологической. Так, он критиковал современные ему средства массовой информации. «Кажется, что нас волнуют только крупные события, неприличное, экстраординарное: выкрики с первых страниц, дерзкие заголовки», — писал он в 1973 году. Можно только вообразить, что бы Перек сказал о новостном цикле XXI века.

«Ежедневные газеты пишут о чем угодно, кроме повседневного, — сокрушался он. — Что на самом деле происходит, что мы переживаем, все остальное — где оно?» Это был его главный вопрос: «А как же все остальное?»

Самая дерзкая попытка Перека уделить должное внимание инфраординарному приняла форму небольшой милой книги под названием An Attempt at Exhausting a Place in Paris («Попытка исчерпать место в Париже»), опубликованной в 1975 году. Чтобы ее написать, он провел почти три дня на одной парижской площади, где игнорировал примечательную архитектуру, а вместо этого обращал внимание на все остальное, попадавшее в его поле зрения. Перечень «остального»: почтовый грузовик, ребенок с собакой, женщина с газетой, мужчина с большой буквой «А» на свитере — стал поэзией повседневности.

Я чаще всего вспоминаю сочинение Перека в одном из наименее любимых мною мест — в аэропорту. Когда застреваю в длинной очереди, я пытаюсь принять его образ мыслей и составить список всех деталей и нелепостей вокруг меня. (Например, вместо того чтобы игнорировать парня в футболке с надписью Old School, я размышляю о ней.) Это помогает скоротать время.

Восприятие обостряется, если вести заметки. И я надеюсь, что какой-нибудь внимательный и старательный наблюдатель сумеет сравняться с Переком, но в условиях современного аэропорта. Я провел много часов, ожидая отложенные рейсы в Атланте, и мне трудно вообразить более дерзкий литературный эксперимент, чем «Попытка исчерпать международный аэропорт Хартсфилд-Джексон».

КОРОТКИЙ ЧЕРНО-БЕЛЫЙ ФИЛЬМ 1976 года «Девушка, жующая жвачку» Джона Смита демонстрирует ничем не примечательный перекресток возле кинотеатра в Хакни (Лондон). В кадре — грузовик. Закадровый голос командует: «Медленно передвиньте грузовик влево, и пусть маленькая девочка перебежит дорогу — вперед».

Грузовик медленно двигается налево, несется маленькая девочка. Голос продолжает выдавать указания на фоне каких-то звуков, которые кажутся обычным городским шумом. «Теперь я хочу, чтобы седой старичок в очках перешел дорогу. Давай, быстро! Закури сигарету. Хорошо». Фигуры пересекают экран и, похоже, выполняют приказы голоса.

Мне понадобилось около тридцати секунд, чтобы догадаться, что комментарий был придуман и добавлен после того, как сняли видео. Таким образом, создалась иллюзия, что совершенно случайные события на самом деле происходят по какому-то плану и с некой целью. Постепенно закадровый голос переходит к сюрреалистическим комментариям, объясняя, куда идут определенные пешеходы, или сообщая их мысли. Рассказчик начинает описывать поле в милях от перекрестка, где, по его утверждению, он находится. Наконец он замолкает, и в кадре появляется поле.

«Девушка, жующая жвачку» восхитительна. Эта работа считается тонкой пародией на искусственность, которая свойственна кино как жанру. Вы можете найти посвященные этой работе записи на YouTube, где другие люди задним числом добавляли комментарии к обыкновенным видеозаписям.

Этот фильм — яркий пример вдумчивого наблюдения. Смит изучил запись и аккуратно выделил мельчайшие детали движений, действий и поведения, чтобы задним числом сформулировать свои «команды». Это становится заметнее всего (осторожно, спойлер!), когда он призывает в кадр «девочку со жвачкой» для ее выступления. Она быстро выходит и выглядит так, словно она специально тренировалась жевать как можно выразительнее, когда смотрит в сторону камеры. Она выглядит так неестественно, что сложно не рассмеяться.

Представьте, если бы у Жоржа Перека вместо записной книжки была видеокамера и он снял бы события на той парижской площади. Идея сходная, но Смит выборочно добавил поэзии к обыденному тем, как много внимания он ему уделил. И это мне кажется по-настоящему талантливым.

Как нам принять во внимание, задуматься о том, описать то, что происходит и повторяется каждый день: банальное, обыденное, очевидное, простое, ординарное, инфраординарное, фоновое, привычное?

— ЖОРЖ ПЕРЕК

Вы можете просто использовать ваш смартфон, чтобы поснимать несколько минут на городской площади. Изучите видео и придумайте указания для персонажей и движений камеры, обратите внимание, какие подробности вы не заметили при съемке, и они начали всплывать лишь при повторном просмотре.

НИКОЛА ТВИЛЛИ, писатель и соавтор подкаста Gastropod, рассказал, что теперь, когда он знает, что это такое, он обращает внимание на тальвеги куда чаще, чем обычно. «А еще я стал замечать “стеснительность кроны”, когда узнал, что у этого феномена есть название», — поделился он.

Мне пришлось проверить эти слова в словаре. Тальвег — это линия (дорога), проходящая через самую низкую часть рельефа. А термин «стеснительность кроны» описывает свойство определенных пород деревьев расти, не соприкасаясь кронами, благодаря чему в лесном покрове остаются заметные просветы.

Вот в чем состоит идея Твилли: если вы знаете, как что-то называется, оно неожиданно становится более заметным. «Название — это нечто большее, чем идентичность, это еще и пароль», — как-то заметил ученый и писатель-натуралист Феррис Джабр. Сложно что-то выяснить о маленькой коричневой птичке, которую вы только что заметили, но когда вы узнаете, что это домовый воробей, то сможете немало о нем найти.

Для начала прислушайтесь к странным словам, которые роняют ваши знакомые эксперты. Я хорошо помню, как таким образом узнал слова боллард[16], цоколь и народная тропа (и затем всюду стал их замечать). Не дайте этим словам улизнуть, решив, что они ничего для вас не значат; ухватитесь за них и узнайте о том, что они обозначают, все, что сможете.

Вы также можете задавать простые вопросы друзьям и знакомым. Если вы общаетесь с любителем природы, обязательно задайте ему вопрос о каком-нибудь представителе флоры, который попадется вам на глаза, цветок ли это на клумбе или сорняк. Пусть архитектор подскажет вам название какого-нибудь элемента дома или постройки. Людям нравится делиться такой информацией. Чем более заинтересованным вы кажетесь, тем более мудрыми они себя почувствуют. Сыграйте на этом.

Или попробуйте альтернативный подход. Выйдите в интернет или купите книгу, например об архитектурных терминах, и попробуйте найти в реальном мире то, что за этими терминами кроется. Скажем, выбирайте какой-то один на неделю. Наконец, высматривайте вещи, у которых наверняка есть название, но вы понятия не имеете какое. Поставьте себе задачу его найти.

ДЛЯ КНИГИ 2015 года под названием Everything We Touch («Все, до чего мы дотрагиваемся») дизайнер и исследовательница из Лондона Паула Цукотти просила людей из разных стран различного возраста и профессий описать каждый предмет, к которому они прикасались за двадцать четыре часа. Затем она сфотографировала эти вещи каждого человека. «Предметы рассказывают удивительно личные истории о людях, которые брали их в руки», — написали о проекте в The Guardian.

В основе проекта Everything We Touch лежит идея описи. Создание инвентарного перечня и получившийся список сам по себе — это простой способ сосредоточить внимание на вещах, которые вы обычно игнорируете.

Предположим, вы застряли в очереди, вам до чертиков скучно. Вместо того чтобы кипеть от злости или изливать ее на Facebook, сделайте опись. Отметьте каждый предмет вокруг вас и подумайте, зачем он здесь.

Это простое упражнение стало отправной точкой для многих творческих идей, больших и малых. Художница и преподавательница Кейт Бингаман-Бург предложила своим студентам перечислить и затем нарисовать их личные вещи: все, что они носят с собой или что у них есть, но от чего они хотят избавиться.

Используйте эти идеи, а затем изобретите собственные. Список может рассказать что-то о месте, где вы находитесь. Он также может рассказать что-то о вас.

ПРЕДСТАВЬТЕ МУЗЕЙ, заполненный всем, что вы когда-либо желали получить, но не получили. Что бы он рассказал о вас? Что бы вы смогли узнать, осмотрев все то, что вы хотели иметь, пусть и недолго, но чем так никогда и не обладали?

Дизайнер и предприниматель Тина Рот Айзенберг, которая ведет популярный блог swissmiss, однажды поделилась со своими читателями картинкой со списком, состоящим из вещей, которые она не купила. В нем были дорогие вещи, например колонка Amazon Echo, и более повседневные, в частности кофе Fancy Latte, который, согласно ее списку, она не купила тринадцать раз.

Айзенберг рассказала, что на нее повлияла гуру уборки Мари Кондо, которая предлагает заниматься, по сути, профилактикой разбора хлама. Интересная идея: от выбрасывания мусора перейти к тому, чтобы никогда его не заводить, а потому как можно конкретнее сформулировать список вещей для «предрасхламления».

Айзенберг открыла интересную территорию для исследования. «Существует пространство между стимулом и реакцией, — писал Виктор Франкл, австрийский психиатр и невролог. — В пределах этого пространства нам по силам выбирать, как мы отреагируем».

Что же скрывается в этом пространстве? Что заполняет область наших желаний, которые так никогда и не сбылись?

НА ЗАРЕ СВОЕЙ КАРЬЕРЫ художник и иллюстратор Брайан Ри заметил, что составляет списки всего, его тревожащего. Тогда он начал спрашивать других, о чем они волнуются. Потом ему предложили расписать стену для групповой выставки в Барселоне.

Он придумал «огромную, расписанную вручную стену страхов» — так это позже описала дизайнер и писательница Дебби Миллман. В основу идеи лег «список всего, из-за чего он и другие люди волновались».

В некотором смысле, как вспоминал позже Ри, эта работа площадью десять на пять метров, похожая на огромную инфографику, была оттиском политического климата того времени и способом показать, как его собственные страхи сплетались с чужими.

После этого Ри продолжил составлять необычные списки: памятных событий, происходивших за ужином, знаменитостей, которых он заметил в Лос-Анджелесе, баров, которые он посетил, пока жил в Стокгольме. Такие списки — это оригинальные и нематериальные описи.

Это своего рода неформальные, личные капсулы времени.

Создайте собственную.

Я ЗАВОРОЖЕННО СЛЕЖУ за идеей «исчисляемого я» (quantified-self), но отношусь к ней с некоторой долей скептицизма.

Идея «исчисляемого я» заключается в том, чтобы с помощью технологий отслеживать и «обсчитывать» чью-то жизнь (начиная с того, как кто-то двигается, заканчивая тем, что человек ест, и включая все самые незначительные задачи, которые он выполняет в течение дня), а затем анализировать полученные данные, желательно с целью самосовершенствования.

Кому-то может показаться, что так жить могут только сухари или глупцы. Возможно, так оно и есть.

И все же меня интригуют люди, которые считают это занятие продуктивным и приятным, и я отслеживаю случайные новости об «исчисляемом я». Так я узнал о человеке по имени Мэтт Манхэттен.

Манхэттен — фанат «исчисляемого я». Согласно сайту self.com, он «составил список всех вещей, которые у него есть: рубашек, упаковок мороженого, пачек салфеток — всего, что только можно вспомнить». Зачем? Это практика, благодаря которой он «изменяет свою точку зрения на собственность и в итоге прилично экономит». Он утверждает, что стал более осознанным и бережливым потребителем, так как теперь он способен подумать о таких тонкостях, которые другие люди не замечают.

В частности, он создал таблицу в Excel, в которой описана вся его одежда, в том числе ее стоимость, даты приобретения, бренды, цвета и тому подобная информация. Благодаря этой описи он составляет множество графиков и таблиц, из которых может сразу узнать, например, что у него есть одиннадцать футболок, купленных в среднем по цене 21,95 доллара за штуку. Круговая диаграмма показала, что его гардероб не такой пестрый, как он считал. Что самое изумительное, он сфотографировал каждую вещь в своем гардеробе — причем очень аккуратно, на одинаковом белом фоне — и опубликовал гигантский пост с обзором всей своей одежды.

С практической точки зрения это нелепо. Но в качестве нелепого упражнения это гениально.

Так что дерзайте. Выберите какую-нибудь категорию — одежду, кухонные приборы, все в вашей спальне, что угодно — и составьте детальную опись.

Запишите свои открытия. Подумайте, придется ли вам как-то изменить поведение из-за того, что вы узнали о себе. Отследите, изменитесь ли вы, или эта информация никак на вас не повлияет.

Сделайте опись:

• ВЕЩЕЙ, К КОТОРЫМ ВЫ ПРИКАСАЕТЕСЬ;

• ЗВУКОВ;

• ВЕЩЕЙ, КОТОРЫЕ ВЫ НЕ КУПИЛИ;

• ВАШИХ ТРЕВОГ;

• ПАМЯТНЫХ МОМЕНТОВ;

• ВСЕХ ВАШИХ ВЕЩЕЙ.

ПИСАТЕЛЬ ПОЛ ЛУКАС любит подмечать в мире дизайна интересные детали, которые остальные упускают. А еще ему замечательно удается применять практику, которую он назвал «ненавязчивым потреблением». Он рекомендует почаще задумываться о том, что на самом виду. И задавать себе простейший вопрос: как все это стало таким, какое есть?

«Мы часто воспринимаем материальный мир как данность, особенно искусственно созданную его часть, как если бы она возникла из ниоткуда», — говорит он. Но на самом деле предыстория есть у всего, начиная с небоскреба и заканчивая дверными ручками в его офисах.

Мы принимаем как данность то, какими являются вещи, потому что привыкли видеть их такими… Но когда вы начнете задаваться вопросом о происхождении вещей, вы все чаще и чаще будете замечать, что у каждой есть собственная история.

— ПОЛ ЛУКАС

Я подозреваю, что к предметам, созданным людьми, мы часто относимся с меньшим любопытством, чем к природным объектам. Подумайте, например, о дорожном знаке «Стоп». Он так же привычен, как облако. Но когда вы смотрите на облако, вы, наверное, знаете или хотя бы догадываетесь, что существует какое-то научное объяснение его формы, плотности, определенного оттенка. Допустим, вы не знаете точно, как так вышло, или не интересуетесь этим, но вы в курсе, что на то есть причины, и знаете, что могли бы выяснить, каковы они.

Однако загадочным образом восьмиугольный знак «Стоп» кажется нам чем-то, что просто есть, и мы куда более склонны задумываться о форме облака.

Разумеется, у знака «Стоп» тоже есть история. Знаете ли вы, что дорожные знаки разработаны таким образом, чтобы количество их сторон подсказывало водителям степень опасности нарушения правила? У знака «Стоп» восемь сторон: это предупреждение о крайне высокой опасности. О большей опасности сигнализирует только знак, отмечающий железнодорожный переезд: он круглый, то есть как бы имеет бесконечное число сторон[17].

Выберите вещь, которую вы принимали как данность всю жизнь, и задайте себе вопрос, как она стала такой. Узнайте ее предысторию. Повторите упражнение на следующий день.

ЭТИКЕТКИ, которые пришиты, скажем, с внутренней стороны обычных футболок, могут кое-что рассказать. Они говорят о составе ткани (доле хлопка, например), объявляют, что вещь была «сделана там-то». Мы редко замечаем эти мелочи.

Канадская организация Fair Trade Network, желая подчеркнуть, что имеет смысл обращать больше внимания на то, где и как производят наши вещи, однажды запустила провокационную кампанию, которая сыграла на невинной природе одежной бирки. В серии изображений они показывали вещи с подробными бирками, многие были длиной с лист бумаги и покрыты мелко набранным текстом. Например, вот таким:

«100% хлопок. Сделано в Камбодже руками Бенли, девять лет. Он встает в 5 утра каждый день, чтобы отправиться на текстильную фабрику, где он работает. Когда он приходит на фабрику, еще темно, а когда уходит, уже темно. Он одевается легко, потому что температура в помещении, где он работает, достигает 30 градусов Цельсия. Пыль в цеху забивает его нос и рот. Он зарабатывает менее доллара в день и медленно умирает от удушья. Маска стоила бы компании десять центов. Этикетка не рассказывает всей правды».

Наверное, история Бенли — это некое усредненное изображение типичных условий работы на текстильных фабриках, основанное на известных фактах. Но она потрясает. И заставляет нас воспринимать бирку в ином свете.

Конечно, мы не можем узнать реальную историю конкретной вещи, и, конечно, не все сделано в Камбодже (или в другом подобном месте) и в результате эксплуатации человека. Но в следующий раз, когда вы будете перебирать вещи в магазине или в собственном гардеробе, прочитайте информацию на этикетке.

Обдумайте все, что вам удалось рассмотреть.

Поразмышляйте о том, какую информацию не получилось найти. Вообразите себе, что бы это могло быть и что от вас скрыто.

ОРГАНИЗАТОРЫ ПРОЕКТА под названием Where You Are попросили шестнадцать писателей и художников нарисовать карты, только очень необычные.

Например, фотограф и писательница Валерия Луизелли сфотографировала определенные виды оборудования на детских площадках в определенной географической точке для карты «Качели Гарлема».

Денис Вуд, отчасти известный своим оригинальным подходом к картографии, от руки нарисовал карту-мемуары (под названием «Маршруты разносчиков газет»), чтобы запечатлеть Кливленд таким, каким он остался в его детских воспоминаниях.

Романист Адам Терлвелл разметил «Места, где я почти побывал, но до которых так и не добрался». Писательница и художница Лиэнн Шептон нарисовала «Столокарты», на которых было показано, какие предметы лежат на ее рабочем столе в разное время.

Проекты получились захватывающими, потому что они были личными картами художников. Для их разработки потребовались творческий подход и тщательное планирование.

Задумайтесь и вы о множестве территорий, которые, возможно, вам знакомы или которые вы бы хотели исследовать. Используя ручку или карандаш, камеру смартфона или любой другой симпатичный вам способ, создайте личную карту.

• Нанесите на карту интересные места внутри дома, по мнению вашей собаки.

• Отметьте самые скучные точки привычного маршрута.

• Отметьте звуки вашего района.

• Картографируйте типы поверхностей в офисе.

• Отметьте любимые ароматы в городе.

• Зафиксируйте пустые места на полках в районном продуктовом магазине.

Продолжайте в том же духе.

ЭКСПЕРТЫ ПО АВТОРИТАРИЗМУ советуют составлять список вещей, которые постепенно меняются вокруг вас, чтобы лучше их запоминать. К этому постоянно призывает Эми Сискинд, ведущая блог на Medium.com, левая активистка, которую беспокоит политический климат. Она создала специальный сайт под названием theweeklylist.org, чтобы фиксировать, как «изменяются американские правительственные нормы, которые мы принимаем как данность».

Неважно, согласны вы с политическими взглядами Сискинд или враждебно к ним относитесь. Эту идею можно использовать для исследования своего района, города, личных отношений или вашей собственной жизни.

Фейт Левин, художница и режиссер-документалист из Висконсина, рекомендует составлять «открытые списки» любых людей, мест и вещей, которые интересуют вас в любое данное время. «Пересматривайте их время от времени, когда вам нужны вдохновение или источник информации», — советует она.

Посвятив всего год своей практике, Сискинд сказала в интервью, что оказалось очень поучительным (она использовала слово пугающим) «увидеть, к чему мы успели привыкнуть».

Перемены происходят незаметно, но порой можно успеть уловить, как в вашем районе, офисе или личной жизни что-то случилось в течение недели. Что это было?

Делайте заметки. Пересматривайте ваши находки. Обращайте внимание на тенденции. На то, что вы забываете. На то, что вам кажется нормой.

ЗЛОУПОТРЕБЛЯТЬ АЛКОГОЛЕМ — идея плохая, и я не собираюсь вам это рекомендовать.

Но кто-то из вас все равно напьется. Может быть, отчасти для того, чтобы воспользоваться интересным эффектом алкоголя, способностью обострять одни ощущения и подавлять другие. По правде сказать, это не мое дело. Но я дам вам один удивительный совет моего друга Джоша Гленна: когда наступит следующее утро, не пытайтесь сразу победить похмелье. Потому что похмелье — это не проблема, считает Гленн. Это возможность.

«Что же хорошего в похмелье? — спрашивает он. — В состоянии похмелья человек особенно чувствителен к цветам, звукам (все кажется слишком громким), вкусам, запахам и текстурам, которые обычно не замечает. Его взгляд, свободный от привычных паттернов восприятия, магнетически притягивают самые обыкновенные предметы, обретающие выдающуюся значимость.

Я, конечно, не рекомендую напиваться исключительно с целью пережить похмелье. Но если вы обнаружите себя в этом состоянии, то попробуйте полностью прожить его, вместо того чтобы искать кратчайший способ с ним покончить. Примите его «как форму преображения ординарного в экстраординарное, “промежуточное состояние” сознания, в котором вы способны недолго воспринимать обыденное необычным образом».

И если вы придете к выводу, что не в восторге от такого способа восприятия, то, возможно, вспомните об этом в следующий раз, когда потянетесь к алкоголю.

Когда вы просыпаетесь утром, полагаю, вы не слишком хорошо себя чувствуете. Ваш разум полон «сорняков»… Но если вы сумеете остановиться и не выпалывать эти сорняки, то они тоже могут обогатить ваш путь к озарению.

— СЮНРЮ СУЗУКИ

ПИСАТЕЛЬНИЦА ЛИББИ КОПЛЕНД считала, что душ — это «ужасное занятие». Почему? Потому что в душе она оставалась наедине со своими мыслями, а ей хотелось от них отвлечься. Так что она стала учиться принимать душ осознанно. Не смейтесь. Копленд рассказала, как подступиться к этому упражнению на осознанность: «Я старалась обращать внимание на какую-нибудь одну-единственную вещь за раз, например на мурашки, которые пробегают, когда горячая вода впервые касается кожи, или на ложную срочность мыслей, которые нужно обдумать, — писала она в журнале The Smithsonian. — Эти мысли требуют моего внимания, но почти всегда оказываются неразрешимыми загадками».

Неожиданно рутинный душ становится потенциально поэтическим занятием. Необходимость долго сидеть и сосредоточиваться на дыхании в традиционных практиках медитации и осознанности, бывает, подавляет. Душ, с другой стороны, обычное дело.

Оказавшись в уединении душевой кабины, попытайтесь сфокусироваться на чем-то одном.

ИДЕЯ ОСОЗНАННОСТИ иногда сбивает с толку. Концепция эта настолько расплывчата, что каждый определяет ее как хочет. Но в ней нет ничего страшного. Справится и ребенок.

Сайт The New York Times опубликовал большую интерактивную подборку материалов на тему осознанности для детей. Там осознанность определяется как «простая техника уделения внимания происходящему в настоящее время с принятием и без осуждения».

Для одного из упражнений, которое предлагает инструктор по осознанности, писательница Аннака Харрис, потребуется всего пять минут и маленький камушек. «Мы с вами изучим, что значит очень внимательно смотреть на что-то, замечая все детали, которые мы видим прямо сейчас, в этот момент», — мягко начинает Харрис.

(Может быть, это звучит нелепо. Но отложите в сторону возражения типа «я же не ребенок» и, по крайней мере, обдумайте суть упражнения.)

Сядьте на пол, скрестив ноги, продолжает Харрис, и положите ваш «камень концентрации» перед собой. Положите руки на колени, сидите прямо, расслабьтесь. Ощутите свои руки и ноги: как ноги касаются пола, как руки касаются ног. Закройте глаза и примерно минуту концентрируйтесь на своем дыхании.

«Этот момент происходит впервые», — говорит Харрис. Каждый вдох отличается от предыдущего. Каждое мгновенье ново. Подумайте об этом еще несколько секунд и подышите.

Теперь откройте глаза и посмотрите на свой камень. «Как он выглядит? — спрашивает Харрис. — Видите ли вы пятна или линии?» Обратите внимание на форму, контуры, цвет (или цвета). Вглядывайтесь очень внимательно. Замечайте новое. То, что вы замечаете, может меняться у вас на глазах. Смотрите на камень как минимум минуту. Расслабьте тело. Молчите. Смотрите еще тридцать секунд.

«Вы, наверное, никогда не смотрели на камень так внимательно, правда?» — заключает Харрис. Подышите и потянитесь. Попробуйте выполнить это упражнение с древесным листом, или ракушкой, или другим камнем.

Что угодно станет интересным, если смотреть достаточно долго.

— ГЮСТАВ ФЛОБЕР

ПО МНЕНИЮ МАРИИ ПОПОВОЙ, концепция эмпатии «зародилась из созерцания искусства». Она цитирует Марка Ротко, который заявил, что человек, потрясенный какой-либо из его картин, испытывает эмоции сродни тем, что испытывал сам Ротко, когда ее создавал.

Но так как искусство и наука «переопыляются», пишет она, эмпатия «была импортирована… в популярную культуру», в основном в психологию. В эссе для своего сайта BrainPickings.com она описывает, в частности, открытия философа Теодора Липпса, который очень интересовался воздействием искусства. «В центре эмпатии в концепции Липпса лежала его идея einsehen, или “внутривидения”, — продолжает она, — идея своего рода сознательного наблюдения». Чтобы дать более конкретное определение, она приводит слова писательницы Рэйчел Корбетт, которая в книге You Must Change Your Life («Вы должны изменить свою жизнь») предлагает:

«Увидев, например, камень, необходимо пристально всмотреться туда, где начинает формироваться его “каменность”. Наблюдатель должен продолжать смотреть, пока сам не начнет становиться все тяжелее, как будто ядро камня формируется внутри него. Это ощущение рождается внутри тела, и для него нужно, чтобы наблюдатель был и тем, кто видит, и тем, что видят. Чтобы наблюдать с эмпатией, нужно смотреть не только глазами, но и кожей».

Таким образом, одно дело замечать или мысленно описывать и перечислять приметы камня. Проявить эмпатию к камню, произведению искусства или любому другому объекту — это нечто совсем иное.

Попробуйте.

ПО СЛУЧАЮ ОДНОЙ ИЗ ВЫСТАВОК в Нью-Йоркском музее современного искусства куратор Паола Антонелли взяла интервью у нескольких людей на тему материальной культуры. Один из ее вопросов был особенно интересным: «Какой предмет, — спрашивала она, — вы бы пригласили на ланч?»

Один из способов воспринимать предметы — это подумать над вопросами, которые они поднимают, пусть даже и не могут на них ответить в буквальном смысле, будучи предметами. Но если бы вы могли спросить свой компьютер о том, как и где он был собран, или поговорить с ожерельем бабушки, доставшимся вам в наследство, о мире, который оно помнит, или спросить найденную монету, как она оказалась на земле, — разве бы вы это не сделали?

Подумайте о предмете, задающем вопросы, на которые лишь он сам может ответить. Подумайте о вопросах, которые вы бы задали этому предмету, — это поможет понять, что вы видите и что он для вас означает.

Мне потребовалось определенное время, чтобы понять, с каким предметом я бы хотел поговорить. Я остановился на атомной бомбе.

У меня так много вопросов. Что атомная бомба думает о себе самой?

В СВОЕЙ ОЧАРОВАТЕЛЬНОЙ КНИГЕ Wasting Time on the Internet («Тратя время в интернете») Кеннет Гольдсмит жизнерадостно оправдывает нашу рассеянную жизнь. Он цитирует Андре Бретона, который считал, что «лунатизм — это оптимальное и наиболее распространенное социальное поведение». В этом смысле пешеходы, застрявшие в своих телефонах, не замечающие ничего вокруг, общающиеся с людьми, которые находятся далеко от них, напоминают сомнамбул, «присутствующих и отсутствующих одновременно». Ну а разве «сумерки между явью и сном» не похожи на «идеальное состояние для сюрреалистов при создании искусства»?

С помощью наших устройств мы постоянно «купаемся в современном электронном коллективном бессознательном, — пишет Гольдсмит. — Нельзя не заметить, что мы научились очень хорошо отвлекаться. Бретон был бы в восторге».

Замечайте. Удивляйтесь. Расскажите об этом.

— МЭРИ ОЛИВЕР

Короче говоря, отвлечься — значит сконцентрироваться, пусть и недолго, на чем угодно, кроме того, на чем вы собирались сконцентрироваться, — и смириться с тем, что рассеянность и есть форма концентрации.

Отсюда вывод: если мы будем постоянно дисциплинированно концентрироваться, то мы на самом деле упустим из виду чудеса, которые нам может принести отвлечение, пишет Гольдсмит. Правда, если вы отвлекаетесь, это значит, что вы не заняты чем-то самым важным. А что если никто не знает, что такое это самое важное?

Книга заканчивается длинным списком предложений, как именно потратить время в интернете или в целом с помощью технологий. Эти упражнения куда более трудозатратны и интересны, чем обычный серфинг в потоке информации. Многие идеи Гольдсмита, по правде говоря, непросто реализовать. Например, «используя спутниковый режим Google Maps, создайте новый город. Придумайте ему название и изобретите для него законы».

В списке есть и идея, которая поможет вам смириться с помехами и осознанно уделить им внимание. «Находясь в общественном месте, — предлагает Гольдсмит, — запишите шум, который вы слышите, с помощью телефона. Потом зайдите в тихое помещение, где вам никто не помешает, и послушайте эту запись. Отправьте шум знакомым и спросите, что, по их мнению, это такое».

РИК ПРЕЛИНГЕР написал однажды: «Нет ничего слаще хлама». Не нужно далеко ходить, чтобы найти доказательство. Посмотрите один из его полнометражных фильмов — No More Road Trips? («Больше никаких дорожных приключений?»), — состоящий полностью из отрывков старых выброшенных любительских видеозаписей. Собирая и изучая этот «хлам», он создал медитативное произведение о растянувшемся на несколько десятилетий в середине XX века расцвете жанра дорожных приключений.

Я смотрел No More Road Trips? на фестивале полнометражного документального кино в Дареме несколько лет назад, и меня поразил совет Прелингера, который он дал зрителям, снимающим любительские фильмы в наши дни. «Пожалуйста, — сказал он, — снимайте заправки».

Позже я попросил его объяснить, что он имел в виду. «Когда люди берут любительскую видеокамеру и смотрят в видоискатель, обычно они снимают что-то, что им нравится», — рассказал он. Поэтому любительские видеозаписи в основном демонстрируют нечто живописное: красивые цветы, горные пейзажи, голубые небеса и другие эстетически приятные вещи, которые напоминают современную ленту в Instagram.

Но куда более ценны, продолжил он, любительские видео, где показана повседневность. Одна из его любимых пленок — это фильм командированного менеджера компании Coca-Cola, снимавшего по причинам, которые мы никогда не узнаем, «самые депрессивные, запущенные универмаги» на его участке в Южном Огайо в начале 1930-х годов.

Заправки — это пример того, что сложнее всего вспомнить, заключает Прелингер. Мы можем вспомнить Диснейленд, мы можем вспомнить, как выглядел Большой каньон. Но насколько интересно снова на это смотреть? «Поверьте мне, если бы вы снимали продавцов лотерейных билетов, пожарные станции и заправки, на которых сегодня прямо на колонки устанавливают телеэкраны, или продуктовые магазины, где вас от кассира отделяет пуленепробиваемое стекло, — вот это вам было бы потом интересно вспомнить, — считает он. — Эти вещи со временем изменятся, они во многом явления нашей эры. Вот что нам нужно снимать».

Увлекательная задача. Какие повседневные явления нашего времени окажутся наиболее красноречивыми и увлекательными для будущих поколений? Сложно выбрать, а снимать их кажется глупостью. Но уже сама попытка идентифицировать эту квинтэссенцию неинтересного может привести к откровениям. Вот пример того, что имел в виду Прелингер, когда в своем недавнем манифесте On the Virtues of Preexisting Material («О достоинствах уже существующих вещей») призвал читателей уважать хлам.

Когда-то, в 1980-х и 1990-х годах, Прелингер собирал коллекцию старых производственных и обучающих фильмов. Они были выброшены или забыты, но он с непоколебимой целеустремленностью отслеживал и покупал их. Со временем он убедил и других людей в ценности его сокровищ, которые в итоге приобрела Библиотека Конгресса США.

«Меня поразило, как много можно узнать о жизни рабочих из фильмов, записанных корпорациями, — написал он в своем манифесте. — Чтобы добыть их, порой приходилось идти на хитрости, но в них была правда, иногда на самом виду». Он привел в пример фильм 1936 года, который прославлял работу конвейера на заводе «Шевроле».

«На самом деле фильм демонстрирует, насколько примитивной, опасной и тупой была эта работа, — рассказал Прелингер. — Это фильм, которого, кажется, не было ни у кого. Теперь он попал в Реестр национального кино. Но когда-то он был хламом: в один морозный день 1983 года я заплатил человеку, чтобы тот его не выбросил».

В КНИГЕ Present Shock: When Everything Happens Now («Шок настоящего: когда все происходит прямо сейчас») специалист по технологиям и культуре Дуглас Рашкофф сокрушается о том, как далеки мы от природы, и поощряет читателей быть к ней ближе.

Когда его спросили в интервью, как бороться с «шоком настоящего», он начал с такого совета: «Постарайтесь обращать внимание на то, какое сейчас время суток и какая фаза Луны… старайтесь смотреть на небо каждую ночь».

Я подозреваю, что на протяжении большей части существования человечества люди были прекрасно знакомы с Луной, самым заметным светилом ночного неба и доказательством цикличности времени.

А вы знаете, какая сегодня фаза Луны?

ХУДОЖНИК АДАМ ХЕНРИ использует повторы в своих работах, чтобы «установить параметры для сравнения и замедлить зрительские впечатления». Эта практика отражает его собственные привычки потребления культурного продукта. Он рассказал онлайн-изданию Hyperallergic, что перечитывать одну и ту же книгу или снова и снова смотреть один и тот же фильм — для него это способ понять и изучить логику, лежащую в их основе. «Последние три года я читал и перечитывал одну и ту же книгу в каждой поездке. Я думаю, что прочитал ее девять раз. Попытаться действительно хорошо понять эту книгу, заметить, как ее содержание меняется в зависимости от места, где я ее читаю, было в самом деле восхитительным опытом». Эта книга, если вам интересно, — «Изобретение Мореля» аргентинского писателя Адольфо Биой Касареса.

Я подозреваю, что все мы со смешанными чувствами относимся к повторному потреблению. Нам нужно так много узнать, так много сделать, настолько многим насладиться, и речь не только о новинках, но и о классике, на которую нам пока не хватило времени. Попытка вернуться к известному и любимому кажется нам своего рода расточительством.

Сопротивляйтесь этому чувству. Прямо сейчас выберите какой-нибудь культурный продукт, который произвел на вас впечатление, и поставьте себе задачу вернуться к нему.

Возможно, в этот раз он вас разочарует, а может быть, вы получите новые свежие впечатления. Неважно. Будь что будет.

Подумайте о том, в чем изменились вы сами, а в чем нет. Подумайте о том, стоит ли вам вернуться к тому же объекту год спустя.

ТИМОТИ ЛЕВИТ по прозвищу Скорость, с его высоким гнусавым голосом, харизматичным смехом и заразительной любовью к городам во всех их невероятных проявлениях, — это самый запоминающийся экскурсовод из всех, с которыми вы могли бы встретиться. Он работает гидом то бросая это дело, то возвращаясь к нему с начала 1990 года в Сан-Франциско, Канзас-Сити, Нью-Йорке и других местах. Его рассказы о Нью-Йорке для участников официальных автобусных туров — экстатические монологи и удивительные речи во славу терракоты или против постыдной планировки улиц — легли в основу чрезвычайно увлекательного документального фильма 1998 года под названием The Cruise («Круиз»).

Левит рассуждает о курсировании, что можно рассматривать как одну из моделей перемещения в мире. Первую модель, более привычную, он называет сознанием пассажира. «Мы превращаемся в пассажиров, полагаю, в тот момент, когда наше желание добраться до пункта назначения становится живее, чем мы сами, — однажды объяснил он. — Быть пассажиром — значит путешествовать в уверенности, что каждый чертов человек на планете стоит у меня на пути».

Он делает паузу, чтобы отсмеяться, и описывает альтернативный вариант: «Курсировать — значит непосредственно воспринимать красоту окружающего вас мира прямо сейчас, — добавляя: — Это естественный антидепрессант».

Левит предлагает услугу, которую он назвал «экскурсия часа пик». Участники встречаются в пять часов вечера под информационным табло на Центральном вокзале Нью-Йорка, то есть именно тогда, когда абсолютно никто не хочет там находиться. Левит усмехается. «Да… Эта экскурсия посвящена тому, от чего все пытаются сбежать».

Чтобы настроить своих экскурсантов, он рассказывает им, что они будут выступать в роли античного хора, деконструируя действие, разворачивающееся перед ними. Как это бывает в драме, они станут расcуждать о потенциальном значении действий, происходящих на сцене, которой является наш мир. «Вы сторонний греческий хор, — уточняет он. — Наблюдающий, комментирующий, участвующий, но не включающийся в события по-настоящему». На сцене, но в стороне от происходящего. «Постепенно, — говорит он, — вы начнете рассматривать час пик как танец, пародирующий нашу общую взаимосвязанность».

В качестве примера Левит жизнерадостно советует: «Насладитесь этим гудком».

Он использует этот трюк (как он честно как-то мне признался) каждый раз, когда группа выходит с вокзала и попадает на забитые машинами улицы центра, где ревут двигатели и орут клаксоны. «Всякий раз, когда очередной автомобильный сигнал врывается в ваше настоящее, постарайтесь прочувствовать его, посмаковать этот звук, оценить его мощность, интенсивность, контекст и длительность, — объясняет он. — Почувствуйте его на вкус и насладитесь им».

Иногда он объясняет это сразу после особенно наглого сигнала, который тут же комментирует во всех подробностях: насколько его можно сравнить с другими сигналами, что его продолжительность говорит о целях сигналящего, какой род транспорта издает такой звук и так далее. Но не менее часто не успевает он закончить свой комментарий, как его прерывает еще более оглушительный пример. «Город, — говорит он, — прекрасный партнер в водевиле».

Вы можете «смаковать» что угодно — и чем менее привлекателен объект, тем лучше. Левит пришел к заключению, что некоторым его клиентам не нравится его идея, потому что она заставляет их замечать и освежать в сознании нечто, от чего они приучили себя отвлекаться. Но именно в этом и заключается прелесть практики — преобразовать раздражение от сигналов, которые подает банальность жизни, во что-то, что можно смаковать.

Настоящий трюк курсирования — догадаться, что мы можем заниматься им в самые обыденные моменты. Можно курсировать по скучной работе, занудной задаче или раздражающему сценарию. Это стратегия выживания. Семья Левита переехала в пригород, когда он был ребенком, и он рос с острым чувством изолированности. «Я думаю, что, возможно, дело было в моей врожденной внутренней потребности непременно наслаждаться красотой, — рассказал он. — И если бы я не сделал пригород интересным местом, мне бы пришел конец. Я словно оказался в остросюжетном боевике, но героем было мое любопытство».

Левит заметил, работая экскурсоводом, что многие люди из последних сил стараются «быть в отпуске». Они работают над досугом как над какой-то чудовищной обязанностью, излучая муку несбывшихся надежд. «Я работаю девять часов в день, — говорит он. — Но скорее отдыхаю я, чем они». У него также есть идея lebenskünstler — это непереводимое немецкое слово, согласно одному определению, «описывающее человека, который подходит к жизни с пылом и вдохновением художника, не считаясь и не являясь художником».

Журналист как-то спросил Левита: не выросла ли идея курсирования из буддизма? Он ответил: «Наверное, наслаждение красотой внешнего мира в конце концов приводит к признанию красоты внутреннего». Думаю, что так и есть.

НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД комик и режиссер Майк Бирбилья понял, что, как бы он ни распределял свое время, чтобы разобраться с проектами и обязательствами, он всегда что-то упускал. «Я приходил на ланчи и бизнес-встречи, но я не приходил на встречу с собой, — сказал он в интервью. — Так что я положил рядом со своей кроватью записку. Может быть, это банально, но я написал: “Майк, восклицательный знак, у тебя встреча в Café Pedlar в семь вечера… со своим мозгом”».

В том, чтобы потратить время таким образом, есть что-то могущественное. Подход Бирбильи напоминает мне идею писательницы Джулии Кэмерон, положенную в основу ее очень популярной книги «Путь художника»[18]. Кэмерон учит своих читателей — ее программа построена на идее «восстановления» креативности — назначать еженедельные «творческие свидания» с собой. По ее словам, для этого нужно «раз в неделю в одиночку и с удовольствием исследовать что-то, что вас интересует». Никаких близких, никакого присмотра за племянницей. Что-то лично для вас.

Одна моя подруга, Диана Кимбл Берлин, прошла всю программу «Путь художника» и поделилась своим опытом. Например, ее творческие свидания включали покупки в магазине для художников, поход на виолончельный концерт, посещение спа в балийском стиле и магазина смузи, устроенного в грузовом контейнере, о котором она сняла документальный фильм.

Как ни странно, Кэмерон столкнулась с тем, что люди принимают в штыки задание уделить себе время. «Наша рабочая этика, — размышляет она, — подсказывает, что мы должны работать с нашей креативностью. Но вот играть с креативностью не обязательно. Однако игра абсолютно необходима».

Кэмерон не единственная, кто верит в ценность такого варианта траты личного времени. Новостная рассылка The New York Times под названием Smarter Living («Жить с умом»), посвященная лайфхакам, рекомендует: «Запланируйте время на размышления. Выделите ему место в своем календаре и дайте себе возможность подумать. Вы продвинетесь вперед, даже если будете уделять этому всего лишь несколько часов каждую неделю».

Группа ученых, специально выяснявших, как с пользой потратить время, которое мы проводим в поездках, сформулировала идею «кармана свободы». Задача — сфокусироваться на том, что человек может контролировать, — в данном случае на том, как потратить свое время. Возможно, самая ценная часть их проекта, описанного в Harvard Business Review, — это тот факт, что словосочетание «карман свободы» было позаимствовано у двоюродной бабушки одного исследователя, которая провела свои юные годы в польском гетто во время нацистской оккупации.

«Неважно, насколько голодной, уставшей или испуганной она была, — рассказал ученый. — Каждый вечер она тратила час на творческие занятия со своей племянницей — и эта практика, как она позже заметила, помогла ей выжить». Конечно, если кто-то, живший в таких условиях, мог выделить час на творчество, то можем и мы с вами.

Все эти идеи очень похожи. Запланируйте:

• творческую игру;

• личные размышления;

• концентрацию на вашем любимом проекте.

В основе лежит обязательство потратить время на то, что действительно важно для вас. Это своего рода победа над культурой графиков и навязанных дел, которые крадут наше внимание.

Прочувствуйте место, в котором вы находитесь. Поразмышляйте над личным вопросом. Или, скажем, выберите какое-нибудь из упражнений в этой книге.

Нам так легко привязать все наше время к выполнению долга. Может быть, у вас получится обмануть этот инстинкт и использовать его для того, чтобы заставить себя уделить время себе.

В ЗАВЕРШЕНИЕ я приведу идею моего бывшего студента по имени Мишель Оливарес, который, почти извиняясь и волнуясь, что понял меня неправильно, предложил вот какое решение моей задачи на внимание. Он изготовил горшок, как он объяснил, для кактуса. Мишель сделал это, предположив, что, «заботясь о чем-то, вы уделяете этому больше внимания».

Хотя это было не совсем то, что я имел в виду, он справился с заданием. На самом деле существует масса способов его выполнить, и даже этот список длиной с книгу прискорбно неполон.

В действительности в основе внимания лежит забота.

Все эти упражнения и медитации были разработаны именно для того, чтобы помочь вам решить, что вас заботит и, таким образом, о чем и о ком вы хотите позаботиться.

Именно это и есть сердце и счастье искусства замечать.

Наш жизненный опыт будет приравнен к тому, чему мы вольно или невольно уделяли внимание.

— УИЛЬЯМ ДЖЕЙМС

Эпилог

И последнее.

Возможно, пока вы читали эту книгу, вам пришли в голову собственные идеи забавных или провокационных заданий, которые можно выполнять, чтобы помочь себе замечать или наблюдать с пользой и удовольствием. Даже если вы не придумали ничего конкретного, не удивлюсь, если у вас зародились одна-две идеи, и я надеюсь, что вы за них возьметесь. Перечитайте книгу, если надо, и изобретите собственное упражнение.

Испытайте его.

Расскажите о нем другу. Или поделитесь им еще как-либо. Или расскажите мне — зайдите на сайт robwalker.net/noticing и свяжитесь со мной или подпишитесь на рассылку.

Я буду рад узнать, что вы придумали и что вы заметили.

Благодарности

Я обязан многим людям. Что я могу сказать? Только это.

Спасибо, Аллан Чочинов, спасибо коллегам, администрации и больше всего — студентам программы «Средства дизайна» Школы визуального искусства.

Спасибо, Вера Титуник. Спасибо, Джош Глен. Спасибо, Синтия Джойс. Спасибо, Остин Клеон. Спасибо, Кейт Бингаман-Берт.

Спасибо, Кеннет Гольдсмит. Спасибо, Поль Лукас, Марк Вайденбаум, Паола Антонелли, Ник Грей, Алекс Калман, Нина Качадурян, Дэйви Ротбарт, Чарли Тодд, Спид Левит, Рита Кинг, Дэн Ариэли, Рик Прелингер, Ингрид Фетел Ли, Сет Годин, Сара Рич, Люсьен Джеймс, Роттен Эппл, Карла Диана, Джофф Мано, Никола Твилли, Этан Хайн, Фейт Левин, Том Вайс, Джим Кудал, Мэтью Фрай Якобсон, Мэтт Грин, Уильям Хельмрайх, Дебби Миллман, Чарльз Дахигг и Бет Мошер.

Спасибо Элис Твемлоу, Молли Хайнц, персоналу и участникам летнего интенсива SVA D*Crit/Design Research.

Спасибо, Стивен Хеллер. Спасибо, Эндрю Леланд. Спасибо, Алекс Балк. Спасибо, Стейси Швайцер. Спасибо, Д. К. Дарби. Спасибо, Дэвид Дантон. Спасибо, Дэвид Шилдс.

Спасибо, спасибо, спасибо, Мэтт Макгоуэн.

Спасибо, Оливер Мандей и Питер Мендельсунд! Спасибо, Сонни Мента, Крис Гиллеспи, Поль Богартс, Эринн Хартман, Рэйчел Фершлейзер, Эмили Мерфи, Келли Блэр, Мегги Хиндерс, Рита Мадригал, Нэнси Инглис, Лиза Сильверман, Лори Янг и вся команда Alfred A. Knopf. Мария Гольдверг, я не могу сполна вас отблагодарить.

Спасибо, M&D, люблю!

И спасибо тебе, снова и снова, и всегда, и за все, И.

Источники и дополнительная литература

Вдохновение и идеи для книги я черпал во множестве источников, бесед и интервью, упомянутых на ее страницах. Вот более точные ссылки, дополнительные источники, на которые я опирался, и предложения, что еще можно почитать. Больше информации вы найдете на сайте robwalker.net/noticing.

Anderson, Sam. Letter of Recommendation: Looking Out the Window. The New York Times Magazine, April 9, 2016.

Ariely, Dan. Predictably Irrational: The Hidden Forces That Shape Our Decisions. New York: Harper Perennial, 2009.

Berger, John. Ways of Seeing. London: Penguin, 1972.

Bogost, Ian. Play Anything: The Pleasures of Limits, the Uses of Boredom, and the Secret of Games. New York: Basic Books, 2016.

Brunner, Bernd. The Art of Noises: On the Logic of Sound and the Senses. The Smart Set, September 1, 2015. https://thesmartset.com/the-art-of-noises/.

Burrington, Ingrid. Networks of New York: An Illustrated Field Guide to Urban Internet Infrastructure. Brooklyn, NY: Melville House Publishing, 2016.

Calle, Sophie. Suite Vénitienne. Catskill, NY: Siglo, 2015.

Cameron, Julia. The Artist’s Way: A Spiritual Path to Higher Creativity, 25th anniversary ed. New York: Tarcher Perigee, 2016.

Carr, Nicholas. The Glass Cage: Automation and Us. New York: W. W. Norton & Company, 2014.

Carroll, Lewis. Eight or Nine Wise Words About Letter-Writing. https://www.gutenberg.org/fies/38065/38065-h/38065-h.htm.

Clébert, Jean-Paul. Paris Vagabond, trans. Donald Nicholson-Smith. New York: New York Review Books, 2016.

Dawson, Peter. The Field Guide to Typography: Typefaces in the Urban Landscape. New York: Prestel Publishing, 2013.

Forbes, Rob. See for Yourself: A Visual Guide to Everyday Beauty. San Francisco: Chronicle Books, 2015.

Garrett, Bradley L. Explore Everything: Place-Hacking the City. New York: Verso, 2013.

Glenn, Joshua, and Carol Hayes. Taking Things Seriously: 75 Objects with Unexpected Signifiance. New York: Princeton Architectural Press, 2007.

Goldsmith, Kenneth. Uncreative Writing: Managing Language in the Digital Age. New York: Columbia University Press, 2011.

Goldsmith, Kenneth. Wasting Time on the Internet. New York: Harper Perennial, 2016.

Harris, Jacob. Why I Like to Instagram the Sky. The Atlantic, March 14, 2016. www.theatlantic.com/technology/archive/2016/03/sky-gradients/473034/.

Helmreich, William. The New York Nobody Knows: Walking 6,000 Miles in the City. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2013.

Henshaw, Victoria. Urban Smellscapes: Understanding and Designing City Smell Environments. New York: Routledge, 2013.

Horowitz, Alexandra. On Looking: A Walker’s Guide to the Art of Observation. New York: Scribner, 2013.

How to Read a Landscape. www.williamcronon.net/researching/landscapes.htm.

Huxtable, Ada Louise. Kicked a Building Lately? Oakland: University of California Press, 1989.

Hwang, Tim, and Craig Cannon. The Container Guide. New York: Infrastructure Observatory Press, 2015.

Hyde, Lewis. Trickster Makes This World: Mischief, Myth, and Art. New York: Farrar, Straus and Giroux, 1998.

Kent, Sister Corita, and Jan Steward. Learning by Heart: Teachings to Free the Creative Spirit, 2nd ed. New York: Allworth Press, 2008.

Kleon, Austin. Steal Like an Artist: 10 Things Nobody Told You About Being Creative. New York: Workman, 2012.

Krouse Rosenthal, Amy. Textbook Amy Krouse Rosenthal. New York: Dutton, 2016.

Langer, Ellen J. Mindfullness: 25th Anniversary Edition. Boston: Da Capo Press, 2014.

Manaugh, Geoff A Burglar’s Guide to the City. New York: Farrar, Straus and Giroux, 2016.

Montague, Julian. The Stray Shopping Carts of Eastern North America: A Guide to Field Identification. New York: Harry N. Abrams, 2006.

Nelson, George. How to See: A Guide to Reading Our Man-Made Environment. Oakland, CA: Design Within Reach, 2003.

Oliveros, Pauline. Deep Listening: A Composer’s Sound Practice. Lincoln, NE: iUniverse, 2005.

Paper Monument, ed. Draw It with Your Eyes Closed: The Art of the Assignment. Brooklyn, NY: Paper Monument, 2012.

Perec, Georges. An Attempt at Exhausting a Place in Paris, reprint ed., trans. Marc Lowenthal. Cambridge, MA: Wakefield Press, 2010.

Pillemer, Karl. 30 Lessons for Living: Tried and True Advice from the Wisest Americans, reprint ed. New York: Avery, 2012.

Prelinger, Rick. On the Virtues of Preexisting Material. Contents, issue no. 5. http://contentsmagazine.com/articles/on-the-virtues-of-preexisting-material/.

Roberts, Veronica, ed. Nina Katchadourian: Curiouser. Austin, TX: Blanton Museum of Art, 2017.

Rushkoff Douglas. Present Shock: When Everything Happens Now. New York: Current, 2013.

Russell, Jay D. Marcel Duchamp’s Readymades: Walking on Infrathin Ice. www.dada-companion.com/duchamp/archive/duchamp_walking_on_infrathin_ice.pdf.

Schwartz, Barry. The Paradox of Choice: Why Less Is More, rev. ed. New York: Ecco, 2016.

Shepard, Sam, and Johnny Dark. Two Prospectors: The Letters of Sam Shepard and Johnny Dark. Austin: University of Texas Press, 2013.

Stark, Kio. When Strangers Meet: How People You Don’t Know Can Transform You. New York: Simon & Schuster/TED, 2016.

Suzuki, Shunryu. Zen Mind, Beginner’s Mind: Informal Talks on Zen Meditation and Practice. Boulder, CO: Shambhala, 2011.

Vanderbilt, Tom. You May Also Like: Taste in an Age of Endless Choice. New York: Simon & Schuster, 2016.

Wechsler, Lawrence. Seeing Is Forgetting the Name of the Thing One Sees, expanded ed. Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 2008.

Wright, Robert. Why Buddhism Is True: The Science and Philosophy of Meditation and Enlightenment. New York: Simon & Schuster, 2017.

Wu, Tim. The Attention Merchants: The Epic Scramble to Get Inside Our Heads. New York: Alfred A. Knopf, 2016.

Zomorodi, Manoush. Bored and Brilliant: How Spacing Out Can Unlock Your Most Productive and Creative Self. New York: St. Martin’s Press, 2017.

Zuccotti, Paula. Everything We Touch: A 24-Hour Inventory of Our Lives. New York: Viking, 2015.

МИФ Арт

Подписывайтесь на полезные книжные письма со скидками и подарками: mif.to/cr-letter

Все творческие книги на одной странице: mif.to/creative

#miftvorchestvo 

#miftvorchestvo

#miftvorchestvo

Над книгой работали

Шеф-редактор Ольга Архипова

Ответственные редакторы Ольга Нестерова, Ирина Ксендзова

Литературный редактор Ирина Зубкова

Арт-директор Мария Красовская

Дизайн обложки Мария Долгова

Верстка Людмила Гроздова

Корректоры Лидия Киселева, Юлия Молокова

ООО «Манн, Иванов и Фербер»

mann-ivanov-ferber.ru

Электронная версия книги подготовлена компанией Webkniga.ru, 2021