Последнее лето
Пролог.
Это было то самое лето… Первое и последнее. Лето, после которого ты уже больше никогда не будешь таким же юным и беззаботным. Когда всё внутри цветёт буйным цветом, когда небо над головой кажется роднее потолка собственной комнаты, а ещё оно заметно ярче и голубее, чем сейчас… То самое время в жизни, когда тебе всего шестнадцать, родители ещё совсем молодые, а на носу маячит последний год учёбы в ненавистной школе. Мир к тебе несправедлив (ну а как же иначе?) и тебе постоянно хочется нарушать его бесконечные правила, чтобы доказать всем, что… Сейчас уже даже не понятно, что именно… Ты уже считаешь себя совсем взрослым, а вокруг «настоящие взрослые» постоянно пытаются уверить тебя в обратном. То самое лето… Лето, когда ты по уши влюблен в девушку из твоего двора, о чем она, скорее всего, не догадывается. Хотя возможно… Твоё поведение всё выдаёт?.. Да ну, глупости!.. Лето, когда ты без гроша в кармане каждый день выходишь на поиски приключений… И иногда находишь… То самое лето, проведенное с друзьями в мечтах о будущей, разумеется, лучшей самостоятельной жизни без этих глупых заботливых родителей, постоянно говорящих, что делать можно, а что нельзя. Как будто им есть какое-то дело? Лето, когда вы с верными товарищами, полные непоколебимой уверенности, даете клятву о вечной дружбе и настроены поддерживать связь ни смотря ни на что. Конечно, ведь вам не страшны ни горы, ни огромные расстояния, и уж тем более не страшны всякие «глупые» жизненные обстоятельства. Это было то самое лето, которое, спустя долгие годы, многие «настоящие взрослые» вспоминают с легкой улыбкой на губах и мечтают в него вернуться хотя бы ненадолго…
Сейчас я бы хотел сказать, что для меня и моих друзей далекое лето 2004го стало именно таким, как говорилось выше… Но не могу… Точнее, не могу сказать с полной уверенностью в голосе. То прохладное северное лето лишь началось для нас похожим образом, а вот события произошедшие с нами позже… Уверенно я сейчас могу сказать лишь одно – никто из нас не мечтает вернуться обратно и вряд ли станет вспоминать то время с улыбкой. Мы действительно были юны и беззаботны, как и полагается подросткам в нашем возрасте, но для нас «то самое лето» стало временем, когда…
Впрочем, лучше обо всём по порядку. По крайней мере, я постараюсь собрать из осколков воспоминаний стройную картину произошедших с нами событий. Надеюсь у меня всё получится… Но как и любые осколки – эти тоже могут порезать…
Глава 1.
Ранец и его хозяин.
Последний учебный день перед летними каникулами всегда кажется самым длинным. В головах учеников уже практически нет никакого места для усвоения материала и даже самые строгие учителя, наверное, это понимают. Все наши мысли были заняты следующими тремя месяцами, кажущейся, безграничной свободы. Когда не надо будет вставать ни свет ни заря, следовать бесконечному своду разнообразных школьных правил, вечерами корпеть над домашними заданиями, выслушивать претензии от учителей. В этот день всё это начинало казаться таким зыбким… Словно достаточно просто набрать побольше воздуха в легкие, посильнее дунуть и все эти заботы исчезнут, будто надоедливые песчинки влекомые буйным ветром летней свободы…
С моей последней парты открывался «шикарный» вид. Прямиком на окно, выходящее на скромный школьный стадион, устланный серым песком и огороженный полутораметровым забором грязно-зеленого цвета. Через дорогу от него над всем этим «благолепием» нависала серая многоэтажка с широко раскрытыми зевами всех своих трёх подъездов. Каких-либо примечательностей в данном пейзаже не было. Только утоптанный песок по кругу и забор, который давно уже следовало бы перекрасить. Мой взор кругами блуждал по этой картине не особо стараясь хоть за что-то уцепиться. Даже это занятие было мне куда интереснее урока литературы, потому что за пыльным окном помимо унылой панорамы школьного стадиона так же было и ласковое майское солнце… И ещё свежий воздух. С утра вроде был легкий ветерок, но, проведя последние несколько часов в школе, я уже не мог сказать наверняка… Может сейчас он уже и улегся, кто знает?.. Я с лютой завистью смотрел на скачущих за окном малявок из младших классов, отпущенных раньше срока, и всё надеялся, что кого-нибудь из них в конце концов перевесит один из этих огромных ранцев на их спинах и малец останется валятся на асфальте, дергая ручками и ножками, словно неуклюжий жук, не в силах самостоятельно подняться или хотя бы перевернуться. Вокруг него тут же соберутся его собратья, начнут причитать и хвататься за свои маленькие головы, попытаются помочь бедолаге встать на ноги, но не справятся и один за другим будут падать рядом, увеличивая колонию неуклюжих жучат на асфальте возле школы. Им останется только ждать, когда прозвенит последний звонок и все остальные несчастные радостно покинут двери этой богодельни, увидят барахтающихся малявок и придут на помощь. Чёрт, да я бы сам в ряду первых поднимал этих незадачливых младшеклашек. На лбу обязательно проступят блестящие капельки пота, а малявки будут смотреть на меня раскрыв рты, считая меня героем или местным божеством – сильным, благородным и, конечно же, немного уставшим после своего праведного труда по спасению будущих поколений от неминуемой гибели от обезвоживания под палящим майским солнцем. Было бы забавно… Всё ещё лучше урока литературы, на котором мне приходилось сидеть. Точнее сказать, на нём присутствовало лишь моё бренное тело. Умом я уже давно улетел далеко за пределы душного школьного кабинета. Куда-то вверх, в бездонную синь майского неба, расчерченного белыми пушистыми перьями облаков. После наблюдения за малявками-младшеклассниками в голову пришла другая мысль – кто вообще придумал покупать детям в их возрасте такие огромные ранцы, а потом ещё и нагружать всё это дело кипами учебников? Вполне возможно, что некоторые из них при этом начинают весить больше, чем их владельцы. Сам я уже и не помнил, что когда-то точно так же таскал на себе похожую ношу и меня она отнюдь не тяготила. Ровно, как и не удавалось припомнить угрызений совести по поводу раннего ухода в последний день перед летними каникулами… Никто из младшеклашек, к сожалению, так и не упал… Они разномастной гурьбой ускакали куда-то за угол школы, скрывшись от моего завистливого взора, оставляя меня наедине с песком стадиона, нависающей над ним многоэтажкой и моим воображением. Я тяжело вздохнул. Никаких тебе развлечений в такой непростой момент… Пришлось продолжить мечтать о теплом солнце и прохладном ветерке, ожидающими снаружи. В целом, я бы мог встать из-за парты, взять свои вещи, открыть окно, отсалютовать всем присутствующим и, под одобрительные возгласы и удивленные взгляды одноклассников, выпрыгнуть навстречу прохладному майскому воздуху… Воздуху настоящей свободы… В глазах одноклассников я бы стал бунтарем. Вольным духом школьного протеста… Кабинет литературы находился на первом этаже, так что никакой опасности для моего здоровья такой прыжок не представлял. Правда было подозрение, что нечто подобное вряд ли оценит Татьяна Николаевна, наша училка по литре… А после нее не оценит это кто-нибудь из завучей… А там и до родителей недалеко… Нет уж… Лучше дотерпеть до звонка… Хотя вот же она оконная ручка… Стоит только протянуть руку, чуть надавить, потянуть на себя… Я даже представил, как моё лицо обдувает свежий прохладный ветер, практически услышал недовольный голос Татьяны Николаевны (можно подумать она когда-то обращалась ко мне другим, ага) и улюлюканье своих одноклассников… Картина в моём воображении стала такой яркой, что моя рука чуть было не потянулась вперед к заветной ручке. Пришлось тряхнуть головой чтоб спуститься обратно из страны грёз в реальность, которая изводила меня ожиданием конца уроков.
Возможно стоило бы обратить внимание на урок литературы и время бы пролетело куда быстрее. В конце концов, я ведь считал себя начинающим писателем и это должен быть один из моих любимых предметов с твёрдой пятеркой в школьном дневнике. Однако в моем случае всё было отнюдь не так благостно. Школьная программа по литературе скорее тяготила меня, нежели вызывала хоть какой-то интерес. Достоевский, Чехов? Вы серьёзно? Сложно наверно найти шестнадцатилетнего подростка, способного увлечься их произведениями. Познать всю мощь русских классиков не всегда дано даже в куда более сознательном возрасте. Я искренне старался осилить «Преступление и наказание», но чаще засыпал с книгой в руках, чем успевал понять хотя бы что-то из происходящего на страницах. Интересной оказалась лишь глава с убийством старухи-процентщицы. Её я прочитал за один присест и даже с упоением. Всегда есть что-то завораживающее в описаниях внутренней человеческой тьмы и людских способностях творить зло… На этом моё знакомство с литературной программой старших классов, по сути своей, и заканчивалось. Что находило отражение в моём школьном дневнике, где, в основном, красовались сплошные трояки по, так сказать, профильному предмету для писателя, коим я себя окрестил в собственной голове. Вот если бы только Татьяна Николаевна решила разобрать на уроке что-то из Дина Кунца… Или Кинга… Или на худой конец Перумова… О включении в школьную программу великого Толкиена можно было только мечтать, но вот если… Тогда бы я смог затмить своими познаниями любого в классе. Да что там! Любого в нашей школе!.. По крайней мере, мне так казалось… Сам я присвоил себе звание «начинающего писателя», потому что иногда баловался сочинительством рассказов. На крупную прозу попросту не хватало усидчивости. Каждая из попыток превратиться в романиста заканчивалась одинаково – потерей всякого интереса к придуманной истории и заброшенной вглубь ящика стола тетрадью, исписанной моим корявым почерком, и забытой там до лучших времен, пока мне вновь понадобятся чистые листы. Писал я, в основном, от первого лица. Главный герой всегда был крутым парнем, спасающим всех и вся. Говоря откровенно – всё это были вольные фантазии о том, каким бы я хотел, чтоб меня видели сверстники. Героем с большой буквы «Г», крутым и добрым, но не стесняющимся навалять любому злодею. В конце концов, я всегда считал, что добро должно быть с кулаками, потому что многие «плохие парни» не понимали ничего кроме языка грубой физической силы. Сейчас мне уже хорошо понятно откуда росли, так называемы, «ноги» у подобных фантазий – кто из мальчишек моего возраста, выросших на фильмах с Арнольдом Шварценеггером, Сильвестром Сталлоне, Ван Даммом и Джеки Чаном, не мечтал быть таким же крутым? У меня просто хватало смелости нарисовать себя таким на страницах своих рассказов, чем я даже, по-своему, гордился. Читали мои «вирши» лишь ближайшие друзья или мама и им, вроде бы, всё нравилось. Может, конечно, они не хотели меня обижать своей критикой. Однако это тешило моё юное писательское самолюбие и укрепляло святую веру в мой талант… С высоты лет могу уверенно сказать, что никто из моих, так называемых, читателей не был искушенным литератором, а писал я полнейшую ахинею до краев забитую драками, перестрелками и картонными диалогами. И это ещё если очень сильно постараться и закрыть глаза на банальные ошибки…
Школьный звонок прозвенел громче обычного. Можно даже сказать, что он буквально прогремел, провозглашая начало летних каникул. В этот момент во всём мире не было для меня звука сладостней. Резкие трели школьного звонка ласкали мой слух, словно нежные аккорды ангельской музыки, потому что это был действительно последний звонок учебного года. В считанные секунды я собрал все свои школьные пожитки и был на ногах. Наконец-то! Свершилось! Теперь осталось лишь забрать куртку из гардероба и покинуть эти душные, давящие на мозг, школьные стены. Забыть обо всём, что здесь происходило на долгие три месяца, которые всё так же продолжали казаться целой вечностью. Окрыленный мыслями о предстоящей свободе от уроков, я поспешил на выход из кабинета литературы. Татьяна Николаевна ещё продолжала что-то нам говорить, но её уже почти никто не слушал. Может тем заучкам с первых парт было интересны её слова. Они ведь всегда стараются всем своим видом показать необычайную прилежность и интерес к учёбе, а на деле просто подлизываются к учителям. Трое из них сейчас как раз собрались возле Татьяны Николаевны, внимая каждому её слову. Мне было плевать. Я уже практически мчался к гардеробу. Нужно было успеть раньше остальных иначе придется стоять в огромной очереди за курткой. Желающих поскорее свалить отсюда сегодня будет хоть отбавляй. Как я уже говорил, кабинет литературы был на первом этаже, что, по счастливой случайности, совсем недалеко от школьного гардероба. Хоть какая-то польза от этих долгих и нудных рассказов про писательскую мощь Достоевского и значимость его произведений. Хотелось бы сказать ему за это спасибо, но Фёдор Михайлович не имел никакого отношения к планировке нашей школы и распределению кабинетов между учителями… У окошка гардероба меня опередили лишь трое других счастливчиков, и то потому что, не стесняясь бежали. Приглядевшись я понял, что это семиклассники. Мне, буквально пару минут назад, закончившему десятый класс, бег по коридорам был не по статусу. Я уже был слишком взрослым для таких забав. Так что пусть эти малолетки пользуются подобным преимуществом пока могут. Получив свою куртку из рук коренастой технички, напоминавшей в своём тёмно-синем форменном халате мешок картошки на ножках, я, одеваясь на ходу, направил стопы к двустворчатым лакированным дверям, ведущим к долгожданному воздуху свободы…
На улице действительно дул прохладный ветерок. Наше северное солнце ещё не то чтобы сильно грело в конце мая, но его тепло хотя бы было довольно приятным, так что все мои фантазии об обезвоженных младшеклашках пострадавших от тяжести собственных ранцев оказались неисполнимыми. С другой стороны, о них я забыл ещё в кабинете литературы, едва до моего слуха добрался звук школьного звонка. Ноги уже сами несли меня по ступенькам вниз, прочь от ненавистной школы. Вполне возможно, что я в этот момент даже немного улыбался.
Лето в Мурманской области обычно не радует своих обитателей тёплой погодой. Климат у нас довольно своенравный и специфический. Когда в большинстве других регионов люди уже давно отправили свои тёплые вещи в шкафы до следующих холодов – у нас, скорее всего, до сих лежит снег и температура за бортом уверенно держится на минусе. Когда где-нибудь в средней полосе природа уже пышет молодой зеленью – у нас из-под слякоти и грязи начинает показываться чёрная земля, а деревья и кустарники стоят абсолютно голыми. Понятие «весна» на Крайнем Севере отсутствует как таковое. Наша суровая зима не всегда готова отступить даже в мае, который во всем остальном мире, вроде бы, считается летним месяцем. Могу ошибаться, потому что являюсь северянином и почти не знаком с остальными регионами… В общем, нынешняя относительно тёплая погода и полное отсутствие снега в этом мае было несказанным везением. Видимо, даже природа радовалась окончанию очередного учебного года.
Покинув территорию школы, я уже не торопился. Ласковое солнце в небе приятно грело кожу и словно говорило мне, что впереди ещё целое лето и спешка теперь совсем ни к чему. В свои шестнадцать я ещё не особо умел ценить хорошую погоду и не до конца понимал, как можно ей наслаждаться. Для меня тогда это были какие-то «стариковские» понятия. Хотя скорее всего, в тот день, неторопливо уходя всё дальше и дальше от школы, именно этим я и был занят. Наслаждался солнцем, щебетом птиц в кронах редких невысоких деревьев, прохладным ветерком, приносящим свежий воздух… В такие моменты обычно кажется, что все заботы остались позади, а завтра тебя обязательно ждёт нечто хорошее.
Я шагал по улицам нашего небольшого городка, направляясь домой и глазея по сторонам. У меня не было цели что-то высмотреть – просто нужно было себя как-то занять. В тот далекий год в нашей глуши никто ещё даже и не слышал ни о каких смартфонах, так что школьники в те времена по пути домой обычно занимались ротозейством, когда шли куда-то в одиночестве, или же забредали в какие-нибудь магазины, чтоб поглазеть на витрины, ничего не покупая, потому что карманные деньги водились далеко не у всех. Обычно это делалось лишь для того чтобы максимально отсрочить приход домой, где, в большинстве случаев, ты вновь попадаешь под свод правил, только в этот раз уже не школьных, а родительских. По сути, только по дороге от школы и обратно можно было чувствовать себя свободным. В остальное время рядом всегда были взрослые, которые пытались контролировать твоё поведение и распорядок дня. Мне, в этом плане, было грех жаловаться. Моя мама почти всё время работала и у неё оставалось не так много лишнего времени, да и его она предпочитала посвящать менее утомительным занятиям, нежели командование шестнадцатилетним подростком. Спустя столько лет я уже даже не знаю – благо это было или же нет? Одно знаю точно – за те годы мне удалось стать куда самостоятельнее большинства своих сверстников, не способных, зачастую, даже позаботиться о собственном пропитании если родители не оставили ничего готового в холодильнике.
Ближе к дому, мой путь уже пролегал вдоль дороги, граничащей с лесом, окружавшим наш городок. «Лес», конечно, довольно громкое название для северной природы. Невысокие березы и осины с кривоватыми стволами, ещё толком не успевшие обзавестись листвой из-за сурового климата, или стройные худые сосны, соседствующие с облезлыми ёлками – вот и вся флора нашей области, если не брать в расчёт безликое множество кустарников. Для людей непосвященных такое соседство с лесом покажется будто мой дом находился где-то на окраине, но поверьте это далеко не так. Просто в нашем городке в каком бы направлении ты не шёл – очень скоро ты утыкался в местный лес. Иногда тебя встречали ёлки и сосны, а иногда берёзы и осины, так что подобное «соседство» для местных жителей было привычным. Если призадуматься, наш городок был настолько маленьким, что мы все жили на «окраине».
Я всё так же неторопливо шагал вдоль «роскошных» северных лесов, глазея по сторонам. Иногда встречая взглядом, проезжающие мимо меня по дороге, редкие автомобили. В таком темпе идти до дома мне оставалось ещё может минут пять. Мама, как всегда, была на работе – так что никто меня не ждал. Поэтому я решил, что можно совсем никуда не торопится и сбавил шаг пуще прежнего. С друзьями мы договорились встретиться ближе к пяти часам, а сейчас только чуть больше двух, так что у меня было предостаточно времени, чтобы успеть пообедать и переодеться… Где-то на середине пути вдоль дороги моё внимание привлекла странная картина, определенно выбивающаяся из привычного пейзажа нашей местности. На другой стороне, на самой границе с лесом я увидел две фигуры – мальчика и взрослого мужчину. Они стояли друг напротив друга и о чём-то беседовали. Вроде бы и ничего особенного, но внутри меня непроизвольно зашевелилась тревога. Мальчик, лет восьми, аккуратно одетый в некое подобие школьной формы (в наших школах она не была обязательной, но младшеклассников наряжают родители и видимо его предки решили, что подобный наряд является удачной идеей), светлые волосы всклокочены, а на лбу блестел пот, скорее всего от недавней усиленной беготни с друзьями. Возможно этот мальчуган был в числе той гурьбы, которую моё воображение не так давно превращало в беспомощно барахтающихся жучат на асфальте возле школы. За спиной у него болтался «фирменный» огромный ранец. Мальчик стоял и внимательно смотрел на собеседника своими голубыми глазами, внимая каждому слову. Понять о чём они говорили я не мог. Слишком далеко, да и разговор явно велся на пониженных тонах. Лицо мужчины я не видел, потому что тот был повернут ко мне спиной. Среднего роста, в черных джинсах и поношенной кожаной куртке коричневого цвета, надетой поверх красной кофты с капюшоном на голове (тогда мы ещё не называли их новомодным словом «худи»). На меня эта парочка не обратила никакого внимания. Мужчина видимо всё это время что-то говорил, а мальчик его доверчиво слушал и кивал головой. Когда мне оставалось до них пара десятков метров они неожиданно развернулись и скрылись в лесу, пройдя по тропинке, спускающейся вниз в небольшой овраг, расположившийся почти у самого края на другой стороне дороги. За считанные мгновения они исчезли из моего поля зрения. Странно… Что такая парочка могла забыть в лесу?.. Может этот мужчина был отцом мальчика, и они просто пошли прогуляться? Знать наверняка было нельзя… Возможно, это было лишь моё богатое воображение, но отчего-то в голове поселилась мысль, что произошло нечто неправильное… Или же стоит поменьше читать Кинга и Кунца, чтобы не воображать себе всякие страсти на пустом месте?.. Я непроизвольно ускорил шаг, стараясь побыстрее проскочить мимо места, где буквально минуту назад стояла эта парочка. Мой взгляд неотрывно следил тем местом, где мне довелось видеть их в последний раз, надеясь высмотреть куда они направились, но безрезультатно. Что тоже было довольно странно… Красный капюшон на голове мужчины, по идее, должен быть хорошо заметен на фоне черных, не успевших покрыться листвой, веток деревьев. Однако… Ничего… Мальчик и его взрослый спутник как будто растворились в лесу, словно их никогда и не было, а всё мной увиденное являлось лишь очередным плодом моего буйного воображения. Тем не менее, я точно знал, что видел их.
Остальной путь до дома прошёл без приключений. Через пару минут я уже и думать забыл об увиденном возле дороги. Так бывает, когда тебе всего шестнадцать и у тебя начались летние каникулы. Информация просто вылетает из твоей головы, потому что её вытесняют мысли о планах на будущие три месяца. Открывая дверь подъезда многоэтажки, похожей на те, что стояли через дорогу от школьного стадиона, я вовсю размышлял о грядущем вечере. Мы договорились встретиться на «нашем» месте после пяти, если, разумеется, предки не начнут вставлять кому-то палки в колеса.
Оказавшись внутри подъезда, я поднялся по лестнице и прошагал мимо обшарпанного лифта, выкрашенного в непонятный оттенок синего цвета, прямиком к своей двери. Жили мы с мамой на первом этаже, в довольно просторной двухкомнатной квартире. Как и ожидалось – дома никого не было. Я закрыл за собой входную дверь, снял ботинки и куртку, после чего направился прямиком на кухню. В холодильнике меня ожидала полная кастрюля горохового супа. Поставив еду разогреваться, я включил телевизор и уселся на угловой диван, переключая каналы. Найти что-то стоящее и интересное в середине дня было не так-то просто. Кабельное телевидение уже дошло до нашей глуши, но легче от этого не становилось. На деле, стало больше каналов, по которым нечего смотреть. Первыми в списке попались новости… Мой палец на пульте от телевизора тут же нажал кнопку со стрелкой… Следующий канал… На экране появляются какие-то мужики с серьезными лицами, одетые в строгие костюмы, обсуждают что-то чрезвычайно важное. Скорее всего, политику. Обычно такие кислые физиономии бывают именно у экспертов в этих вопросах… Палец на пульте немедля вновь нажимает кнопку… Следующий канал… Тут ещё лучше! Православные попы в своих чёрных рясах, с большими золотыми крестами на объемных животах. Их слушать я тоже не стал и снова переключил канал. В голове непроизвольно промелькнул вопрос о том, кто вообще в здравом уме смотрит церковные телеканалы?.. (да, в шестнадцать лет я ещё довольно многого не знал) Следующий канал… На смену попам и их рясам пришёл старый советский фильм. Не сказать, чтоб я в то время плохо относился к отечественному кинематографу ушедшей эпохи, но голливудский боевик доставил мне бы куда больше удовольствия. Да и к тому же, хронометраж фильма уже явно перевалил за свою середину. Следующий канал… На смену Леонову и Куравлеву пришли мультики. Пожалуй, тоже откажусь… Мне же шестнадцать, в конце концов. Я же слишком взрослый для подобных забав, хоть втихаря и позволял себе иногда посмотреть некоторые из мультфильмов, которые крутили круглые сутки. Разумеется, это было что-нибудь исключительно про супергероев… Следующий канал… Опять новости, следом за ними шла спортивная трансляция, потом что-то про культуру. Спустя ещё несколько нажатий кнопки на пульте, после того как второсортный любовный сериал сменился музыкальным каналом, я всё-таки решил остановиться. К тому же, суп на плите уже начинал булькать, намекая на то, что ему требуется моё внимание.
Пообедав под «Дискотеку 90ых», я выключил телевизор и отправился в другую комнату. Часовая стрелка едва перешагнула рубеж трёх и мне нужно было себя чем-то занять на ближайшее время. В нынешнем своём возрасте, я бы наверняка решил вздремнуть. В шестнадцать же… Жили мы с мамой небогато, так что ни о каких домашних компьютерах, ныне поселившихся практически в каждом доме, речи и быть не могло. Такую роскошь себе в то время могли позволить лишь самые «зажиточные». Лично я на тот момент знал всего пару ребят коим посчастливилось получить от предков в подарок компьютер и черную зависть сверстников в придачу. Покупалось это чудо техники исключительно, как тогда говорилось – «для учёбы» … Использовалось оно, впрочем, совсем для других целей. В основном ими оказывались «Герои Меча и Магии» или же «Диабло». Интернет с его онлайн-играми придет к нам чуть позже, и они поглотят огромное количество неокрепших и впечатлительных юных умов на долгие годы…
Может компьютером я был и не богат (хоть он и оставался в мечтах), но приставка у меня имелась. Личное сокровище с надписью: «Sega» на чёрном пластиковом корпусе, подаренное несколько лет назад на один из моих дней рождений. Так что решено было скоротать время с джойстиком в руках. Я наугад выбрал картридж из своей скромной коллекции, включил японскую чудо-приставку и погрузился в игровой процесс. Увлечение видеоиграми, пожалуй, являлось для меня ещё большей страстью, чем книги. Помню, как лет в шесть я впервые познакомился со знаменитым Серым слоненком (кто рос в девяностые поймёт, о чем я) и опробовал ныне культовый «Денди» … Это была любовь с первой попытки, если можно так выразиться. Ей даже удалось потеснить с почетного пьедестала мою тягу к книгам, которую привила мама, научив меня читать аж в четыре года… Со временем эта любовь лишь крепла, и я мог проводить за видеоиграми сутки напролет, если, конечно же, меня никто не останавливал. В десяти случаях из десяти – это была мама… В последний год она, правда, перестала контролировать сей процесс. Да и я уже не проявлял к этому занятию столь повышенного интереса, обычно садясь поиграть лишь поздним вечером или, когда снаружи царила ну слишком уж скверная погода. Видеоигры меня всё ещё увлекали, но блуждать с друзьями по городу было предпочтительнее.
В целом, мои дни всегда проходили приблизительно так же, как и сегодня. Где-то с полдевятого утра начиналась школа, после неё путь домой, следом обед (чаще всего в одиночестве, сидя за кухонным столом перед телеком), пару часов на приставку или какую-нибудь книгу (чаще первое), а потом я покидал квартиру вплоть до позднего вечера. Не сказать, что летние каникулы каким-то образом изменили этот незамысловатый распорядок дня. Единственным отличием было отсутствие довлеющего ощущения необходимости пять дней в неделю ходить туда, где тебе быть совсем не хочется и заниматься абсолютно бесполезными, с точки зрения подростка, вещами на протяжении пяти или шести часов. Став старше я многое переосмыслю и смогу понять важность многого из данного мне тогда в школе, но версия меня из 2004го предпочитала думать по-своему. Освободившиеся на время летних каникул часы, обычно, тратились на сон. На самом деле довольно забавно, как быстро люди начинают ценить эту простую вещь. В детстве мы часто бунтуем и не желаем ложиться спать, несмотря на все увещевания родителей, но ближе к подростковому возрасту сон становиться для нас одним из самых любимых времяпрепровождений, и мы начинаем протестовать если нас пытаются разбудить раньше положенного. Вероятно, это один из неотъемлемых этапов во взрослении человека.
Время пролетело незаметно. Сейчас сложно вспомнить во что именно я играл в тот день. По-моему, это была «Комикс Зона», хотя могу и ошибаться. В целом, оно и не важно. Благодаря той игре время пролетело настолько быстро, что, взглянув на настенные часы, я, с удивлением, обнаружил стрелки, указывающие на без пяти пять. Разумеется, ни о какой пунктуальности речи не шло. Обычно половина из моих друзей всегда опаздывала. Как я уже говорил – ни о каких смартфонах в нашей провинции тогда не слышали, позвонить кому-то можно было только на домашний телефон. Так что приходилось заранее договариваться о месте общей встречи и просто ждать пока все соберутся. Лично я, не особо любил опаздывать. Благо «наше» место находилось недалеко от моего дома. Выключив приставку и телевизор, я направился в прихожую. Спустя минуту, надев ботинки и серую куртку, мои руки уже запирали входную дверь квартиры с другой стороны.
«Наше» место находилось в высоком кустарнике, прикрытое небольшим леском с правой стороны. На деле там не было ничего особенного. В какие-то незапамятные времена часть теплотрассы была выведена наверх и протянулась на добрую сотню метров через кустарник, прежде чем вновь скрыться под землей. Не Бог весть что, конечно, но сидеть на обитых неизвестно чем трубах было весьма удобно. Да и в нашем возрасте куда важнее просто иметь своё тайное место вдали от взрослых. Возможно будь мы хоть немного поизбирательнее нам бы удалось найти себе «штаб» поинтереснее, однако нас устраивала эта теплотрасса и окружающий её кустарник. Кроме меня и моих друзей мало кто знал об этом месте, а это было самое главное. Между собой мы его окрестили довольно просто – Трубы. Да, фантазии нам было явно не занимать.
Тропинка, ведущая к нашим Трубам, начиналась буквально за парой домов от моего. Не сказать, что она была укромно спрятана, но пользовались ей, в основном, только мы с друзьями. С другой стороны теплотрассы был ещё один проход к Трубам, тянущийся прямиком через небольшой лесок, так что у нашего импровизированного «штаба» имелось несколько входов и выходов. Я свернул на тропинку и зашагал по ней до тех пор, пока не уперся в теплотрассу, после чего уже проследовал вдоль неё. Через несколько метров обмотанные в какой-то черный материал трубы делали резкий поворот, за которым и располагалось наше тайное укрытие.
– О, пришёл, – раздался знакомый голос, когда я вышел из-за поворота.
Это был Витя. Он, в неизменной бежевой ветровке и синих джинсах, развалившись сидел на трубе с легкой улыбкой на своём квадратном лице. Витя был довольно крупным парнем. Почти в два раза больше меня, хотя я не то чтобы был хлюпиком. В нашей компании, обычно, все безумные идеи принадлежали именно ему. Витя был эдакий рубаха-парень, вечно веселый и жизнерадостный, способный заводить новые знакомства практически на ровном месте. В нашем районе его знали практически все. У Вити были крупные черты лица, голубые глаза, квадратная челюсть и копна русых волос на голове. Ещё он был самым спортивным в нашей компании. Занимался всем понемногу, начиная от футбола и заканчивая настольным теннисом, но ему это быстро наскучивало, и он бросал очередную секцию. Единственным спортом, которым Витя увлекся всерьёз являлся бокс.
Вторым в нашей компании был Ромчик. Тихий и незаметный худощавый паренек, с очками на длинном носу, под которыми прятались карие глаза. Он тоже уже был здесь, сидя в сторонке и глазея на всех присутствующих. Ромчик (называли мы его только так и никак иначе) был классическим ботаником. Неловкий, стеснительный, но крайне умный. Одевался, в основном, в чёрное. Из-за своего кроткого нрава и безобидного внешнего вида часто становился объектом для насмешек со стороны всяких задир, но к их несчастью у Ромчика был один друг, который терпеть не мог подобного. И так сложилось, что этот его товарищ умеет отлично боксировать. Хотя в большинстве случаев до драки дело не доходило. Как я уже говорил, Витю знали почти все в округе и прекрасно были осведомлены о его способностях.
Я, в свою очередь, был где-то посередине между Витей и Ромчиком. Далёк от звания «Душа компании», но и стеснительным отнюдь не был. В каких-то моментах мог дать фору Ромчику и его энциклопедическим знаниям. И это совсем не означает, что кто-то из нас был глупее остальных. Просто умными мы все были по-разному. Витя обладал живым умом и смекалкой, способный найти развлечение практически из ничего. Ромчик был начитан по многим вопросам, но его знания были исключительно теоретическими и бессистемными. Тут я снова находился где-то между своих лучших друзей. Читал я, пожалуй, не меньше Ромчика, только совершенно другую литературу, а моё богатое воображение порою рождало довольно интересные затеи для общего досуга.
– Привет, Паша, – раздался нежный голос, приветствующий меня, от которого у меня внутри тут же образовалась какая-то приятная пустота, заполненная ворохом маленьких бабочек.
Четвертым человеком в нашей шайке была… Здесь в пору бы сделать глубокий вдох… Она. Сложно сказать, как Алиса умудрилась попасть в наш «мужской» коллектив. Случилось это не так давно и практически незаметно для нас всех. Да и кто бы смог отказать стройной девушке с ярко голубыми глазами и ангельским личиком? Честно говоря, мне в тот момент было не совсем понятно, что такая красотка, как Алиса забыла среди простых парней, вроде нас. Однако она была здесь. В своей черной кожаной курточке, голубых джинсах-клёш, обтягивающих стройные бедра, длинные светлые волосы стянуты в хвост на затылке. Сказать, что в то время она сводила меня с ума – это практически не сказать ничего. Я втрескался в неё по уши ещё при первой нашей встрече, когда Алиса вместе со своими родителями только-только переехала в наш двор из другого города. Случилось это пару лет назад и с тех пор её образ навсегда поселился в моей голове. Иногда в её присутствии у меня даже перехватывало дыхание, особенно если мы оставались наедине. К счастью, (или к сожалению?) случалось подобное весьма нечасто. Я прекрасно понимал, что мне, с моей неказистой внешностью, никогда не заполучить такую девушку. Как пел Губин в одной из своих песен: «…но если ты обычный парень тебе не светят никогда, такие девушки, как звезды, такие звезды, как она». И в этом я был склонен с ним согласиться… Несмотря на свою эффектную внешность, Алиса отнюдь не была неженкой, хотя при случае умела вести себя, как настоящая леди. Она обладала хорошим чувством юмора и не гнушалась крепкого словца, да и наши Трубы её совсем не смущали, скорее наоборот. Как и Ромчик, Алиса была круглой отличницей, в отличии от нас с Витей, которые чаще видели в школьных дневниках тройки, а четверка была сродни празднику.
Вот такой разношерстной была наша компания. Задумываясь сейчас, я удивляюсь, как мы умудрились сойтись… Каждый из нас был словно из своего отдельного мира…
– Привет всем, – усаживаясь рядом с Витей, сказал я, стараясь поменьше смотреть на Алису.
– Привет, – кивнул Ромчик со своего места на камне напротив Труб.
– Ну ты, Паштет, как обычно опаздываешь, – хохотнул Витя и хлопнул меня по плечу.
– Странно, что ты сам вообще вовремя пришёл, – произнесла Алиса, обращаясь к моему другу.
Витя был самым непунктуальным из нас всех. В любом словаре напротив слова «опоздание» можно смело размещать его улыбающееся фото.
– Не мог же я пропустить первый день ваших каникул, – ответил он.
Витя ушёл из школы после девятого класса и теперь учился в местном техникуме. Осваивал профессию газосварщика. Родители моего друга решили, что студентом ВУЗа их сыну не стать и ему куда больше подойдёт рабочая профессия, не требующая полного среднего образования. Так что для Вити каникулы начнутся ещё только через пару недель.
– Так какие у нас планы? – спросила Алиса, оглядывая всех нас.
– Думаю, пока просто покайфуем здесь, – пожал плечами Витя, устраиваясь поудобнее на своём месте. – Погода хорошая, так что…
– Вот именно, что погода хорошая, – парировала Алиса. – Не сидеть же здесь весь вечер в самом деле…
– Можно до парка прогуляться, – предложил я.
– Да ну… – махнул рукой Витя. – Что мы там не видели?
– До беседок у озера?..
– Как вариант, – кивнула Алиса.
Витя лишь молча отмахнулся от нас обоих.
– Как последний школьный день у всех прошёл? – подал голос Ромчик.
Вопрос был таким неожиданным, что на какое-то время повисло молчание. Обычно Ромчик не самый разговорчивый в нашей шайке, но иногда умеет ляпнуть… С другой стороны, задавать всякие неожиданные вопросы он начинает только если его что-то тревожит… Вид у него в такие моменты был всегда неизменно задумчивый и отстраненный. Нужно лишь подождать пока Ромчик решит рассказать нам всё.
– Чуть не заснул на литературе, – ответил я, – думал она вообще никогда не закончится.
Учились мы все в одной школе, но в разных классах. Разумеется, кроме Вити, который до девятого был моим одноклассником, а потом… Ну вы и так уже всё знаете.
– Да ничего особенного, – сказала Алиса. – День, как день.
– Ага, – кивнул Витя. – Получила свои восемь пятёрок напоследок. Ничего не обычного, – он даже попытался спародировать манеру говорить нашей подруги.
– В последний день оценки не ставят, – поправил его Ромчик, задумчиво глядя мимо нас всех.
– Вот мог бы и не портить прикола.
– Спасибо, Ромчик, – улыбнулась Алиса.
– А у меня сегодня… – всё ещё глядя куда-то вдаль начал он. – Да неважно. Вы слышали, что недавно произошло?
Вот оно! Ромчик наконец-то собрался с духом и решил поделиться с нами своими тревогами.
– Нет, – покачал головой Витя, чуть подаваясь вперёд. – А что такое?
Столь повышенный интерес к новостям от Ромчика объяснялся тем, что его отец работал в местном отделении милиции. Это давало нашему товарищу доступ к некоторым, скажем так, «пикантным» подробностям из жизни города. Чаще всего в его историях не звучало ничего особенного, но послушать порою было интересно даже мне.
– Я случайно услышал, как отец говорил по телефону, – продолжил Ромчик. – У нас в городе оказывается дети начали пропадать.
– Боже мой… – ахнула Алиса. – И давно?
– Не знаю, – покачал головой Ромчик. – Я расслышал только, что пропали уже трое.
– То есть у нас в городе завелся какой-то маньяк? – спросил Витя.
– Я не знаю, – вновь покачал головой Ромчик, – но похоже на то. Батя теперь очень поздно домой с работы приходит и весь на нервах постоянно.
Я на короткий момент застыл, глядя на своего друга в очках. В памяти тут же всплыл недавний эпизод – мальчик лет восьми и мужчина в кожаной куртке и красной кофте с капюшоном, стоящие на границе леса… Неужели я стал невольным свидетелем похищения?.. Да ну бред какой-то… Мальчик ушёл с тем мужчиной добровольно, да и всё происходило посреди бела дня. Разве маньяки так ведут свои дела?.. В прочитанных мною книгах всё было совсем по-другому…
«Но мы и не в книге», – мелькнула в голове мысль.
– И больше ты ничего не слышал? – спросила Алиса. – Например, кто пропал или, когда?
– Папа очень тихо говорил, – ответил Ромчик. – Наверно не хотел, чтоб я или мама услышали, так что половину слов было вообще не разобрать, но скорее всего ничего такого там и не было. Всё что я смог разобрать это – «Ублюдок уже похитил троих детей».
– Кошмар какой… – произнесла Алиса. – Надеюсь его быстро поймают.
– Мне кажется я сегодня видел что-то странное, когда со школы шёл, – выпалил я, не выдержав и на короткую секунду даже пожалел о сказанном.
Взгляды моих друзей обратились на меня. Пришлось пересказать им всю недолгую историю про странную парочку на краю леса, исчезнувшую буквально у меня на глазах.
– Думаешь это был маньяк? – спросила Алиса.
– Если б знать, – пожал плечами я.
– Может это просто были отец с сыном, – предположил Ромчик.
– Может, – кивнул я, – но выглядело это всё как-то очень странно… Мне показалось всё это очень неправильным.
– Почему?
– Сам не знаю… Просто какое-то предчувствие.
– У нас есть только один способ проверить, – сказал Витя, поднимаясь со своего места и отряхивая джинсы.
Стоило мне увидеть задорный блеск в его глазах, как я сразу понял, что последует дальше.
– Только не говори, что ты… – начала было Алиса. Она тоже заметила, как заблестели глаза у нашего друга.
– Пойдём и сами посмотрим, – он не дал ей закончить фразу и повернулся ко мне, – ты же помнишь где они зашли в лес?
Я кивнул.
– Может лучше всё-таки в парк? Или в беседку? – спросила Алиса.
– Там мы уже были тысячу раз, – отмахнулся Витя, – и раз уж ты так хотела куда-то сходить, то почему бы нам не прогуляться по лесу? Свежий воздух, хорошая погода…
– Действительно, – Алиса скрестила руки на груди, – и маньяк, похищающий детей, где-то рядом.
– Мы не знаем, что там случилось, – пожал плечами Витя, – может Паше просто показалось и там ничего нет.
– Давайте я скажу своему папе об этом, – подал голос Ромчик.
Идея была разумной, но, если там действительно ничего не было и богатое воображение, под впечатлением от множества прочитанных романов Кинга, лишь сыграло со мной злую шутку?.. Как тогда на нас посмотрит отец Ромчика? Он и так не особо был в восторге от друзей сына. Устраивала его, наверно, лишь Алиса (кто бы сомневался), потому что была такой же круглой отличницей.
– Нет, – покачал головой Витя, отвергая предложение, – сначала мы должны сами убедиться.
– Ты конечно тот ещё выдумщик, – со вздохом произнесла Алиса, – но это уже перебор, прости.
– Только не говорите, что вы зассали? – ухмыльнулся Витя.
Довод, который работает на подростков практически безотказно…
– Мы просто сходим в тот лес, – продолжил Витя, – осмотримся, если ничего не найдем, то пойдем в парк или в беседку, как ты и хотела, – он взглянул на Алису.
– А если найдём? – спросил я.
– Вряд ли, – усмехнулся мой друг, – но если и так, то мы сразу пойдем к бате Ромчика и всё ему расскажем.
– Это может быть опасно… – тихо сказал Ромчик.
– Да ну, – хохотнул Витя, – нас четверо, а он один. Если что я этому маньяку двоечку пропишу, и мы свалим по-быстрому.
Это он действительно мог. В прошлом году Витя стал чемпионом области по боксу и практически имел разряд мастера спорта. Да и габаритами он не уступал многим взрослым мужчинам, а некоторых и вовсе превосходил.
– Всё равно это плохая идея, – покачала головой Алиса.
Я был склонен с ней согласиться, но моё любопытство заглушало все мыслимые причины не идти в тот лес. События и так развивались слишком стремительно. Ещё буквально пятнадцать минут назад мы думали, чем себя занять, и вот уже Витя, почувствовавший близость приключений, с присущим ему блеском в глазах, уговаривает нас на безумную авантюру. Хотя можно ли считать её по-настоящему «безумной» ?.. Да, скорее всего, мы просто потратим впустую время. В лесу будут только деревья и кусты, и больше ничего. Но вдруг?.. Вдруг я сегодня днём действительно стал свидетелем чего-то такого, что могло помочь местной милиции поймать опасного преступника?.. Это хорошо сочеталось с моей жаждой стать чем-то большим нежели обычный ничем не примечательный подросток… Любой здравомыслящий взрослый человек наверняка сейчас скажет, что нужно сообщить властям об увиденном и остаться в стороне. Пускай этим занимаются специально обученные люди, получающие зарплату из карманов налогоплательщиков. И в нынешнее время я полностью с ними согласен, но тогда, в далеком 2004ом, мне и моим друзьям было всего по шестнадцать лет, и мы думали, что опасность – это весело, а сами мы никогда не умрём. А если и умрём, то очень и очень нескоро и наверняка от старости… Главная ошибка всех чересчур юных людей… У нас в компании, конечно, был глас разума в лице Ромчика и Алисы, но первый всегда звучал недостаточно уверенно, а вторая… Что ж… Алиса, несмотря на всю свою рассудительность, терпеть не могла скуку и праздное времяпрепровождение.
– Не узнаем пока не попробуем, – парировал Витя. – Если ссыте, то так сразу и скажите – я один схожу.
– Чтоб потом ещё и тебя искать? – вскинула свою тонкую изящную бровь Алиса.
– Нормально всё будет, – отмахнулся он.
Повисло молчание. Тогда мы ещё не понимали, но решение уже было принято. Ровно в тот момент, когда Витя поднялся со своего места.
– Ладно, – сказал я, – пошли уже.
– Паша, – вздохнула Алиса, – и ты туда же…
– Всё будет нормально, – заверил её я, – если что, то сразу свалим и расскажем всё бате Ромчика.
– Только не говорите ему, что я с вами был. Ему не понравится, если он узнает, – вновь подал голос Ромчик.
– Не вопрос, дружище, – улыбнулся Витя, – мы своих не сдаём, ты ж сам знаешь.
После этого мы двинулись в путь. Сложно сказать было ли это плохим решением. Попробуйте объяснить подросткам такого возраста, что они делают что-то неправильно и посмотрите на ответную реакцию. Как я уже сказал выше – опасность привлекала нас, а глас разума звучал недостаточно убедительно. Тем более, что в нашем провинциальном городке весьма редко случалось нечто настолько неординарное и выходящее из ряда вон. А тут целый потенциальный маньяк, похищающий детей. Это просто невозможно было упустить.
Шли мы практически молча. Только Витя периодически пытался отпускать какие-то шуточки. Он всегда себя так вёл, когда чувствовал хоть малейшее напряжение. Я уже не помню было ли нам тогда страшно. Скорее всего нет. Точно ощущалась некая нервозность. В конце концов, мы толком не знали, что можем найти. Моё воображение рисовало самые разные картины, начиная от пустых полян, где нет никого, до трупа несчастного мальчика, задушенного маньяком под ивовым кустом, на котором только-только пробились первые зелёные почки. Малыш смотрит остекленевшими глазами в ясное небо, его светлые волосы всё так же всклокочены, а огромный ранец валяется рядом, выпотрошенный. Учебники и тетради россыпью лежат на земле и ветер легонько перелистывает их… Были ещё более кровавые варианты, но их я старался отметать сразу же.
Идти было не так далеко. Минут через десять мы остановились ровно возле того места, на другой стороне дороги, где днём стояли мальчик и его спутник в красном капюшоне. На секунду мне даже показалось, что на дорожной обочине, покрытой серым песком, виднеются две пары следов – одни побольше, вторые совсем крошечные. Однако ничего там не было. Моё воображение вновь играло со мной… Вниз от этого места, прямо к оврагу, спускалась узкая тропинка, пролегающая между кустов, изгибаясь она исчезала в лесной чаще где-то через пятьдесят метров.
– Ну что? Двинули? – спросил Витя и не дожидаясь нашего ответа шагнул вперёд, спускаясь с обочины.
Я пошёл следом за ним, за мной спускалась Алиса, а замыкал всю цепочку Ромчик.
– Не нравится мне всё это, – тихо сказала девушка.
– Можешь остаться, – усмехнулся Витя, даже не оборачиваясь, – мы ненадолго.
Алиса ничего не ответила. Наверняка скорчила ему гримасу, но я не стал поворачиваться и проверять.
Тропинка вскоре изогнулась и повела нас вдоль края оврага сквозь буйно растущие заросли кустарника. Листьев на них ещё толком не было, лишь зеленые почки. Лето у нас на севере начиналось поздно, но стремительно. Ещё буквально неделя и вся эта поросль покроется листвой. Невозможно будет даже предположить, что совсем недавно все эти заросли стояли голыми. Тропа была узкой, так что идти приходилось в шеренгу по одному. Ветки то и дело цеплялись за одежду, словно стараясь предостеречь нас от чего-то или остановить. Приходилось их придерживать, потому что меньше всего мне хотелось, чтоб одна из них угодила идущей следом за мной Алисе по лицу… По её невероятно красивому лицу… Витя шёл впереди и тихо напевал себе под нос какую-то песенку, всем своим видом показывая собственную уверенность. Постепенно кустарник расступился в стороны, выводя нас в некое подобие березовой рощи. Под ногами периодически начали хрустеть опавшие веточки. Идти стало проще и свободнее. Алиса тут же нагнала меня и зашагала рядом. В целом, этот поход в лес можно было даже назвать приятным. Березы, с еле пробивающейся на ветках листвой, легонько покачивались на ветру, где-то вдалеке щебетали невидимые птицы, а воздух был наполнен землистыми ароматами. Тем не менее, чем дальше мы заходили в лес, тем больше меня начинало переполнять смутное чувство тревоги, которое, похоже, передалось и Алисе, в какой-то момент схватившей меня за руку.
Сложно сказать сколько мы шли. Может полчаса? Может минут пятнадцать?.. Ничего вокруг даже не начинало нам намекать на ушедших сюда днём мальчика и мужчину. Только кривенькие берёзки, кусты вокруг, да изредка вспархивающие с веток сойки, напуганные нашим визитом.
– Пойдёмте уже обратно, – сказала Алиса, всё ещё не отпуская моей руки, – ничего тут нет.
– Ещё немного, – ответил Витя, – минут десять и всё.
– Мы тут и так уже наверно почти час бродим…
Витя не ответил и упрямо продолжил идти вперёд.
Ещё через пару сотен метров мы вышли на небольшую полянку. Земля на ней было хорошо утоптана. В центре виднелось большое пепелище от костра, а на самом краю, под одной из берёз…
Ранец. Тот самый огромный ранец, что таскают младшеклассники. Я мог поклясться, что именно этот, принадлежал тому мальчугану, что ушел в лес.
– О как… – выдохнул Витя.
– Мне страшно, – прошептала Алиса, крепче сжимая мою руку, – пожалуйста, пойдемте обратно.
– Это просто ранец, – попытался успокоить её я, – ничего больше тут нет.
Хотя после этих слов я уже не понимал кого больше хочу успокоить – её или себя?..
– Вот так и ничего себе… – задумчиво прохаживаясь по краю поляны, произнёс Витя. Никаких песенок себе под нос он больше не напевал.
– Нужно осмотреться, – сказал я, неохотно отпуская руку Алисы.
Мы разбрелись по поляне. Я с Витей направились прямиком к валяющемуся под березой ранцу, а Ромчик присел у края пепелища. Алиса встала рядом с ним встревоженно озираясь по сторонам.
Мы с Витей присели на корточки рядом с ранцем. Трогать его отчего-то совсем не хотелось… Хотя, казалось бы, что может быть такого в этом самом обычном чёрном ранце с изображением какой-то мультяшной зверюшки залихватски подмигивающей нам с поверхности ткани?..
– Думаешь это того пацана? – тихо спросил Витя.
Я кивнул.
– Я, если честно, не думал, что мы что-то тут найдем, – нервно усмехнулся мой товарищ.
– Я тоже…
Мы ещё несколько секунд посидели в нерешительности. В конце концов, я протянул руку и схватил чёртов ранец… Не было смысла ждать. Да и вряд ли хозяин этого ранца будет протестовать, учитывая, что его вообще рядом не наблюдается… Мои пальцы сомкнулись на чёрной ткани и потянули вверх. Ранец оказался на удивление лёгким, практически невесомым. Слегка дрожащими от волнения руками, я расстегнул молнию и заглянул внутрь. Ничего… Вообще ничего. Никаких учебников или тетрадей. Не было даже жалкой погрызенной ручки или карандаша. На меня смотрел пустой черный зёв ранца в обрамлении кривой серебристой ухмылки из молнии.
– Ну что там? – спросила Алиса.
– Пусто, – ответил я и поднимаясь на ноги потряс ранцем.
Всё-таки это было странно… Кому в здравом уме могли понадобиться школьные пожитки младшеклассника?..
– А в боковых карманах? – снова Алиса.
Я тут же проверил их и покачал головой. Снова ничего…
Мы ещё немного побродили по поляне в надежде найти ещё хоть что-нибудь. Однако на ранце наши находки закончились… Оставалась только поляна, которая были слишком хорошо утоптана, словно здесь собиралась целая толпа людей, и пепелище в самом её центре.
– Это точно ранец того пацана? – снова спросил меня Витя, когда мы собрались вокруг черного пятна, оставшегося от костра.
– Я уверен, что да, – ответил я.
– И где же он сам тогда?
– Хотел бы я знать…
– Может он просто его забыл? – подала голос Алиса.
– Ага, – усмехнулся Витя, – а учебники и тетрадки потерял.
– Может он их тут сжег, – предположила девушка, глядя на пепелище, – мало ли, что у этих мелких на уме…
Повисло молчание.
Видимо в какой-то момент нас одновременно посетила одна и та же мысль… Поляна, пустой ранец, мальчик, уходящий в лес с подозрительным мужчиной, и всё это привело к пепелищу…
– Или это был не просто костёр… – мрачно произнёс я.
Алиса снова непроизвольно схватила меня за руку. Её ладонь была холодной и слегка дрожала.
– Не, – мотнул головой Ромчик, сидящий ближе всех к пепелищу, – это просто костёр.
– Откуда ты знаешь? – спросил Витя. – Может пацана тут это…
– Не, – снова мотнул головой Ромчик, – температура горения костей составляет свыше семисот градусов.
– И что?
– Нужен был бы костёр побольше, – продолжил Ромчик, – и очень много времени. Часов десять где-то и всё равно что-то бы осталось.
– В смысле кости? – уточнил я.
– Да. Если верить твоему рассказу, то прошло всего часа четыре с момента, когда ты видел мальчика в последний раз. Слишком мало времени, чтобы сжечь его тело, – ответил он, ковыряясь палочкой в углях, – да и само пепелище совсем холодное, значит тут уже давно всё потухло.
Вновь повисло молчание.
– Иногда ты меня пугаешь, – сказала Алиса, – и откуда ты всё это знаешь? Ну… Про кости и остальное…
– Вычитал в справочнике по судебной медицине, – поправив очки, ответил Ромчик, – у папы есть такой. Сначала сгорает… – он замялся, ища подходящее слово, – покрытие костей, потом они чернеют…
– Всё хватит! – прервала его Алиса. – Иначе меня сейчас стошнит… – её рука сильнее сжала мою ладонь.
– Мне больше другое интересно, – продолжил Ромчик.
– Вываливай, – присаживаясь рядом с ним, сказал Витя. – В конце концов, ты у нас тут мега мозг.
Ромчик еле заметно улыбнулся.
– Вы не обратили внимания на саму поляну? – спросил он.
Я лишь помотал головой.
– Нет, – сказала Алиса, – а что с ней?
– Я тоже не сразу заметил, – продолжил Ромчик, – но… – он выпрямился, поднимаясь на ноги, – её форма. Сами посмотрите.
И он был прав. Мне и так отчего-то всё ещё было не по себе от этого места. Веяло от всего этого окружения чем-то неправильным… Чем-то зловещим что ли?.. Угли от костра, брошенный ранец, исчезнувший мальчуган… Но после слов Ромчика я заметил, что поляна имеет форму идеального круга. В природе обычно не бывает таких безупречных окружностей. Тем более если говорить про лесные поляны. Ощущение тревоги внутри тут же усилилось. Со всем этим место явно что-то было не так… Я не мог понять, что именно, но должен был непременно разобраться…
– Такое впечатление… – начала Алиса.
– Что это сделали специально, – закончил Ромчик.
– И кому это надо? – спросил Витя.
– Не знаю, – пожал плечами Ромчик, – я такого даже в книгах не видел.
– Подожди, – остановил его Витя, – а как же круги на полях?
– Думаешь нашу глушь посетили пришельцы?
– Ну а что? Всё сходится! – кивнул Витя. – Похитили пацана, забрали его учебники, чтоб изучить, а вот это не от костра, а от их луча.
– Какого ещё луча? – спросила Алиса. Я заметил, как она еле заметно начинает улыбаться.
– Ну того, которым они людей похищают, – ответил Витя, – ты кино что ли не смотрела ни разу?
– Вообще-то нет ни одного подтвержденного случая контакта с внеземной цивилизацией, – вставил свою ремарку Ромчик.
Алиса всё-таки не выдержала и рассмеялась.
– Ну ты, Витя, и выдумщик, – произнесла девушка.
– Да чего ты ржешь-то? – спросил он.
– Теория вроде бы и хорошая, – сказал я, – но мальчик ушёл в лес не с зелёным человечком, а с обычным мужиком и никаких летающих тарелок в небе тоже не было.
– Так они тебе и покажутся, ага, – буркнул Витя.
– Мы же уже всё посмотрели? – спросила Алиса. – Пойдёмте уже отсюда. Пожалуйста. Мне тут совсем не нравиться…
Я медленно кивнул. Мне тут тоже совсем не нравилось. Чем дольше мы находились на этой странной поляне, тем сильнее внутри начинала ворочаться тревога, постепенно пытаясь уступить место страху. Причем не обычному страху, а тому, который человек испытывает лишь представ перед лицом чего-то мрачного и неизведанного. Эта поляна определенно хранила какую-то тайну. Однако я не был уверен, что хочу знать её разгадку…
– Расскажешь отцу? – спросил я Ромчика, когда мы уже выходили обратно на дорогу. Только сейчас, к моему великому сожалению, Алиса отпустила мою руку.
– Да, – кивнул он, – как и договаривались.
Идти в парк или на беседку нам, почему-то, совсем расхотелось…
**********
Вопросов было очень много… Да, мальчик лет восьми. Нет, я не знаю, как его зовут и никогда его раньше не видел (как будто я вообще обращал внимание на младшеклассников). Нет, я не видел лица мужчины и никогда не встречал никого похожего прежде. Да, я не уверен, что это не были отец и сын… И ещё целая куча других, но похожих между собой вопросов. Задавал их отец Ромчика. Высокий и широкоплечий мужчина с довольно брутальными чертами лица и чёрной щеткой усов под крупным носом. С сыном их роднил лишь тёмный цвет волос и карие глаза. В остальном Ромчик явно пошёл в свою мать, такую же тихую и худощавую. Я точно не помню сколько продлился тот допрос, но в один момент уже начал жалеть, что мы вообще решили обо всём рассказать. Обмануть бывалого следователя милиции не удалось, и отец Ромчика сразу сообразил, что тот тоже прогулялся с нами до той странной поляны, но никакого наказания за этим не последовало. Оно и неудивительно… Дело о пропаже детей, да ещё и в нашей глуши?.. Отец Ромчика всегда очень серьёзно относился к своей работе, а тут случай был особенный.
Спустя, наверно, целую вечность, я наконец-то смог уйти. Внутри после такого интенсивного допроса царило лишь опустошение и усталость… Время было позднее, мама уже наверняка вернулась домой со смены, так что следовало поторопиться. Витя ушёл куда-то по своим делам, а Алиса решила, что с неё на сегодня хватит приключений. В общем, домой я отправился в полном одиночестве…
На следующее утро в нашей квартире раздался телефонный звонок. Я взял трубку:
– Алло?
– Привет, – как всегда, сдержанный голос Ромчика на том конце.
– Здорово, Ромчик.
– Тут такое дело…
Я слегка напрягся.
– В общем… Папа сказал, что они осмотрели ту поляну и тоже ничего не нашли.
– Ладно, – ответил я, – может там и правда ничего не было.
– Только вот ещё, – продолжил Ромчик.
– Что такое?
– Они не нашли ранец, – произнёс он.
– В каком смысле? – удивился я, хотя внутри в этот же момент всё похолодело.
– Его там не было, – ответил мой друг, – и папа сказал, что никто не заявлял о пропаже светловолосого мальчика восьми лет…
Я застыл, держа телефонную трубку у уха…
«Но я же видел их… Мальчика, того мужчину в красном капюшоне и кожаной куртке… Прошли уже сутки… Может и правда я всё навыдумывал? Может это действительно были всего лишь отец и сын?..»
Но почему тогда ранец оказался пустым, а поляна имела форму круга?.. И почему об одной мысли о том месте внутри меня опять начинала подниматься тревога?..
Снова моё воображение?..
Глава 2.
Два часа из жизни.
Спустя много лет после событий лета 2004го, я начинаю понимать, что наша компания выглядела довольно забавно. Можно сказать, отчасти мы соответствовали стандартному набору для молодежных ужастиков, которые стали весьма популярны в нулевых. У нас в компании был спортсмен, красотка-блондинка, ботаник и… Я. По логике тех фильмов, мне должна была достаться роль торчка или лидера, но оба эти варианта не подходили. В шестнадцать лет мы прекрасно знали о существовании наркотиков, ибо после «лихих 90ых» эта отрава заполонила улицы всей страны и сгубила тысячи жизней. Желания прикасаться к ней ни у кого из нас никогда не возникало. Торчок отпадал… Лидер из меня тоже не получался. Я был слишком поглощен своим внутренним миром и часто шёл на поводу у собственного воображения, что противоречит данной роли. Хотя в нашей компании лидер и не требовался. У нас была своеобразная «демократия», что вполне всех устраивало.
Прошло пару дней с того похода в лес. Мы продолжали ежедневно собираться на наших Трубах. Обычно, потом шли бесцельно слоняться по городу, обсуждая всё подряд, обмениваясь шуточками или просто наслаждаясь хорошей погодой, которой не так часто мог побаловать своих жителей Крайний Север. Тему поляны и найденного на ней пустого ранца мы старались не затрагивать. С одной стороны, отец Ромчика прояснил ситуацию, с другой… Что ж… Было на той поляне нечто зловещее и это почувствовали мы все, хоть и старались игнорировать. Да и ещё этот ранец… Я очень часто мысленно возвращался к нему. Не мог же он просто взять и исчезнуть? Мы видели его. Я даже брал его в руки! Нужно было забрать ранец с собой, а не класть обратно под ту кривую березу. Может милиции бы удалось снять с него отпечатки или что-то в этом духе… Но тревожило меня ещё кое-что… Ранец наверняка пропал не сам по себе. Не растворился же он в воздухе или провалился под землю? Конечно, его мог прихватить мимо проходящий человек, что было маловероятно, но всё-таки возможно. Так или иначе, поляна находилась не в глухом лесу и идти до неё от дороги было минут сорок. И такая версия пропажи несчастного ранца вроде и вполне рациональна и объясняла бы многое… Тем не менее был и ещё один вариант… Куда более мрачный и пугающий. Ранец мог забрать тот, кто привёл на эту поляну мальчика, чтобы замести следы, оставленные по случайности. Возможно он даже видел нас. Наблюдал за нами, выжидая пока мы уйдём и оставим ранец в покое. Запоминал наши лица, имена… От подобных мыслей сразу становилось не по себе. Порою я даже начинал завидовать Вите, чье воображение не могло рисовать ему таких красочных картин… Однако, чем чаще в голове прокручивались события того вечера, тем больше во мне крепла уверенность, что на той поляне витала какая-то опасность. Такое липкое и неприятное ощущение… Я был уверен, что там произошло нечто страшное… И это зло коснулось нас, как только мы ступили на утоптанный круг той странной поляны. К сожалению, моих ощущений и внутренней уверенности было недостаточно, чтобы доказать хоть что-либо…
Странными казались и заверения отца Ромчика, что никто не обращался в милицию с заявлением о пропаже мальчика. Разве так бывает?.. Возможно этот мальчик учился со мной в одной школе. Возможно мы даже с ним встречались где-нибудь возле гардероба… Однако теперь это не имело никакого значения. Я не замечал его раньше, а теперь его будто бы вообще никогда и не было… Отец Ромчика вполне мог солгать, чтобы успокоить нас и отвадить от собственного «расследования». Такое было вполне возможно. Речь шла об опасном преступнике, и кучка подростков могла лишь помешать работе полиции или того хуже… Стать случайными жертвами, потому что сунули свои любопытные носы туда куда не следует. Умом я это понимал, но с каждым днём мои мысли всё чаще и чаще возвращались к той картине – светловолосый мальчик лет восьми, одетый в некой подобие школьной формы, и мужчина в поношенной кожаной куртке поверх красной кофты с капюшоном, стоят на краю леса и буквально через несколько мгновений исчезают из моего поля зрения, а потом через несколько часов я держу в руках абсолютно пустой ранец, найденный на странной круглой поляне вдали от дороги… Если всё случившееся не зловещее совпадение, то тогда что это? Чья-то злая шутка или забывчивость?.. У меня было слишком много вопросов, а все ответы находились ровно в одном месте… На той самой поляне…
Где-то через неделю после начала летних каникул мы, как обычно, собрались на Трубах. Нынче кому-то такое может показаться странным, но в начале нулевых у подростков, живущих в небольших провинциальных городках, было не так много развлечений, что научило нас извлекать радость из живого общения друг с другом. Чего, пожалуй, в какой-то мере лишились современные подростки, чья юность проходит под влиянием соцсетей и разных мессенджеров. С другой стороны, сложно спорить с тем фактом, что у каждого поколения есть своим преимущества или же недостатки. Летом, если позволяла погода, мы собирались на Трубах, зимой (или в любое другой холодное время года) оккупировали подъезд моего дома, иногда приводя неистовство его жильцов, недовольных нашим присутствием. Сложно назвать такое времяпрепровождение достойным, но особых альтернатив у нас тогда не было.
В этот вечер Витя, услышавший про бесплатный кинопоказ в местном кинотеатре, агитировал всех обязательно туда сходить. В целом, идея была очень даже неплохой. Никого из нашей четверки родители особо не баловали деньгами на карманные расходы, так что даже билет в кино являлся роскошью, тем более, учитывая его стоимость. В тот вечер должны были показывать «Трою» с Брэдом Питтом в главной роли. Что было весьма удивительно, потому что фильм вышел буквально в начале года. Обычно в местном кинотеатре крутили какое-то старьё. Вероятно, кому-то перепал DVD-диск с новинкой, и он, по доброте душевной, решил поделиться этой радостью со всем городом. Про какие-либо прокатные удостоверения в нашей глуши, да ещё и в начале нулевых, никто, конечно же, не слышал. Так что кинотеатр работал от DVD проигрывателя, изображение которого выводилось на проектор. Дешево и сердито.
На фильм мы, разумеется, пошли, хоть я это и слабо помню. Через толпу желающих попасть на халявный показ, нам удалось кое-как протиснуться в зрительный зал и занять далеко не самые худшие места. Единственное, что я хорошо запомнил – это то, что Алиса сидела рядом со мной. На самом деле удивительно, как мужской разум умеет сохранять подобные воспоминания, больше основанные на ощущениях. Я прекрасно помню во что она была одета – приталенная чёрная куртка, поверх белой рубашки, тёмно-зелёные облегающие джинсы с заниженной талией и белые кроссовки на ногах. Могу с точностью до мелочей оживить в памяти её прекрасное лицо, с блестящими в полумраке кинотеатра глазами. И лучше всего, я помню её запах – эту чарующую и будоражащую воображение смесь из сладковатых духов и фруктового аромата её шампуня… Однако, остальные три часа прошли как в тумане… Меня мало волновало, что происходило на экране – я был слишком погружен в собственные размышления, стараясь мысленно вернуться в тот день, когда мы очутились на той поляне, и вспомнить всё мною увиденное до мельчайших подробностей. Может мы что-то упустили? Может что-то упустили полицейские?.. На экране тем временем разворачивался древнегреческий эпос, переосмысленный голливудскими киноделами – Брэд Питт в роли Ахиллеса ловко сражал одного противника за другим, только для того чтобы в конце погибнуть…
Алиса тронула меня за руку, буквально поднимая меня на поверхность из глубоких вод моих мыслей. Фильм закончился. На экране были титры, медленно ползущие вверх, а люди нестройными рядами потянулись к выходу из кинозала, бурно обсуждая увиденное.
– С тобой всё нормально? – спросила Алиса, участливо смотря мне прямо в глаза.
Я пару секунд толком не понимал, что вокруг происходит и что должен ей ответить.
– Да, да, – кивнул я, справившись с растерянностью.
– Просто ты какой-то потерянный, – слабо улыбнулась она.
– Да задумался немного, – ответил я, поднимаясь с сидения, – пойдём?
Ромчик с Витей не стали нас дожидаться и уже влились в поток других зрителей, о чём-то разговаривая между собой.
– Пойдём, – кивнула Алиса и неожиданно добавила: – Проводишь меня домой?
Внутри меня сжалась какая-то пружина, оставляя после себя лишь ощущение пустоты… Приятной пустоты с ворохом порхающих бабочек.
– Я… – вырвалось у меня. – Конечно. Пойдём. Мы же всё равно живём в одном дворе.
Многие мужчины (и будь я проклят если не являюсь одним из них) перебирая воспоминания из своей юности очень часто находят среди них целые пласты глупости и недальновидности, скрывающие под собой неуверенность в себе. И девушкам в ту пору приходится мириться с этими изъянами нашего взросления. Последняя фраза про общий двор, сказанная мной секунду назад, была одной из тех глупостей, потому что остановиться стоило на простом согласии… Алиса никак не отреагировала, лишь слегка улыбнулась в ответ, поднимаясь со своего сидения.
Снаружи кинотеатра уже стоял прохладный июньский вечер. Тут, пожалуй, ещё стоит отметить, что ни о каких сумерках речи и в помине не шло. В нашем краю лето подчинялось правилам Полярного Дня, когда круглые сутки было светло. Никакого солнца в небе, разумеется не было, оно ненадолго пряталось за горизонт, продолжая освещать небо над нашими головами. Лишь ближе к концу августа ночь станет постепенно возвращать себе былую силу, опускаясь мягкой темнотой на улицы городов, а к наступлению морозов ей будет суждено погрузить наш в край в практически бесконечные сумерки. Наша зима подчинялась своим правилам – правилам Полярной Ночи.
Витя с Ромчиком, по каким-то причинам, не стали нас дожидаться, оставляя меня с Алисой в обществе друг друга. Я никогда не спрашивал у них было ли это сделано специально, хотя, скорее всего, они в то время понимали куда больше меня. Со стороны довольно часто открывается куда лучший обзор на ситуацию… Мы с Алисой шли по центральной улице нашего городка, почти не встречая на пути других прохожих. Время было не особо позднее – часы показывали восемь вечера. По логике, возвращаться домой было ещё рано…
– Может ещё немного прогуляемся? – спросила Алиса.
Я кивнул. Наедине с ней у меня в голове перестали ворочаться мысли о той поляне и пропавшем мальчике. Всё о чём я мог думать в такие моменты – это то, как мне нравится эта девушка и что нужно ей говорить, чтоб не ударить в грязь лицом. Хотя любой взрослый мужчина со мной согласится, если я скажу, что в столь юном возрасте лишь самый мизерный процент из нас знает нужные слова. Все остальные обязательно ляпнут какую-нибудь надуманную глупость, посчитав её уместной и достаточно взвешенной.
– Куда пойдём? Опять в парк? – выдавил из себя я.
– Можно, – кивнула она.
На деле, если бы она сейчас отказалась от этого банального предложения и предложила вместо этого прогуляться по раскалённым углям, я бы всё равно согласился…
– Ты сегодня какой-то странный, – сказала Алиса, глядя на меня, – у тебя всё хорошо?
Мы уже неторопливо шагали по дорожкам местного парка, расположившегося за небольшим озерцом, которое отделяло его от города. На его берегу ещё располагались беседки, столь часто посещаемые нами в тёплую погоду. Всю дорогу до парка я молчал. Свободно говорить с Алисой мне удавалось только в присутствии остальных наших друзей.
– Всё нормально, – слегка дрожащим от волнения голосом, ответил я.
– Точно? – она встала передо мной и заглянула мне прямо глаза. В этот момент у меня сердце от волнения ушло в пятки.
– Да…
– Тогда о чём был фильм?
– Ну… – я замялся, потому что с данным эпосом был знаком очень и очень поверхностно.
– Только не говори, что фильм был про Трою, – улыбнулась Алиса.
– Греки воевали друг с другом, – в конце концов сподобился ответить я.
– А как звали того наследника Трои с которым бился Ахиллес?
– Ну… Этот… Голиаф?.. – смущенно ответил я.
– Гектор! – воскликнула Алиса. – Ты ведь не смотрел фильм, не так ли?
– Смотрел… Или почти смотрел…
– Да что с тобой такое творится? – Алиса пытливо смотрела на меня своими голубыми глазами. – Ты всю неделю сам на себя не похож.
– Да? – удивился я.
Хотя ещё больше меня удивило, что она вообще обращала на это внимание…
– Да, – кивнула Алиса, – ты теперь как будто всё время где-то витаешь. Мало разговариваешь, почти ни на что не обращаешь внимания. Что с тобой?
– Да вроде бы… – я смутился от её неожиданной заботы. – Всё нормально…
– Дома всё хорошо?
– Да. Всё нормально.
– Точно? – Алиса прищурилась. – Не врёшь?
– Нет. Да зачем мне?..
– Тогда в чём дело? – не унималась девушка. – Кто-то тебя чем-то обидел? Кто-то из ребят? Или может быть… я?
– Да нет, ты что? – встрепенулся я. – Я бы на тебя никогда не обиделся… – в этот момент ко мне пришло осознание смысла последних моих слов.
Я почувствовал, как мои щеки наливаются румянцем. Алиса лишь мягко улыбнулась в ответ. Вероятно, она тоже всё прекрасно поняла…
– Если это какая-то тайна и ты не можешь мне рассказать, то ничего страшного, – произнесла девушка, – я всё могу понять.
– Да нет никакой тайны, – ответил я и уселся на лавочку, мимо который мы в тот момент проходили.
Алиса села рядом.
– Просто… – начал я, глядя на деревья, стоящие вдоль парковой дорожки. – Я всё время думаю о том, что произошло неделю назад.
– Ты про ту поляну? – уточнила Алиса.
Я кивнул.
– И что ты думаешь? – спросила она.
Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Моя неловкость перед этой девушкой, вроде бы, отступила и говорить становилось всё проще. Да и какого чёрта? Мы наверняка одни в этом парке. Вокруг нас лишь деревья, уже успевшие обрасти листвой за прошедшую неделю, да асфальтовые дорожки. Свидетелями моего фиаско, в случае чего, могут стать только местные белки…
– Я думаю, что всё это очень странно, – ответил наконец я, – я думаю, что там случилось нечто плохое.
– Но ты же помнишь, что сказал папа Ромчика?
– Конечно, – кивнул я, – только мне кажется, что он вполне мог нам соврать.
– Зачем? – удивилась Алиса.
– Чтобы мы успокоились и не лезли не в своё дело, – ответил я, – но даже если и всё что он сказал правда… То куда делся тот ранец?
– Думаешь это настолько важно?
– Не знаю, – покачал головой я, – мне кажется, что это важно. Может, конечно, это всё моё воображение, но я как будто почувствовал на той поляне что-то зловещее… Словно меня что-то коснулось…
Повисла тишина. Мучительно долгая… Я уже начал себе представлять, как Алиса прокручивает у себя в голове мысль, что её друг слегка того… Повредился крышей… Съехал с катушек… Засвистел флягой… А всему виной его богатое воображение, не способное вовремя остановиться…
– Паша… – тихо произнесла она.
Я старался не смотреть на неё, чтобы не наткнуться на сочувствующий взгляд голубых глаз. Надеюсь, что если уж показался ей сумасшедшим, то хотя бы заслужил сочувствие…
– Твоё воображение тут не при чём, – продолжила Алиса, – я тоже что-то почувствовала… Да наверно все почувствовали…
Теперь я взглянул на неё. Алиса сидела, опустив свои глаза на колени, обтянутые в тёмно-зелёные джинсы.
– Наверное поэтому никто это и не хочет обсуждать, – продолжила она, – хотя для нашей компании это очень странно, ты так не считаешь?
Я кивнул. Это действительно было именно так. Странно. Обычно мы любили обсудить наши совместные «приключения», собравшись вместе на тех же Трубах, но почему-то не в этот раз. Тот вечер словно выпал из нашей памяти…
– Ребята наверняка никогда не признаются, что тоже что-то ощутили, – сказала Алиса, – вы, парни, ведь не очень любите показывать свои чувства? – она слегка улыбнулась, взглянув на меня. – Тем более, если чего-то испугались.
– Думаешь они испугались?
– Я точно испугалась, – ответила Алиса, – они, скорее всего, тоже. Причем, я так до конца и не поняла, чего боялась.
Я прекрасно понимал о чём она говорит, потому что испытал тоже самое, стоя на той поляне. Страх нарастал внутри постепенно, сменяя собой тревогу. Это был, пожалуй, самый простой из всех ужасов, известных человеку – страх перед тьмой, перед неизвестностью. Не столь страшно найти мертвое тело. Мертвецы не причиняют вреда живым. Нет… Намного страшнее не понимать кто и зачем оставил тут мертвеца гнить под открытым небом. Что толкнуло неизвестного на убийство?.. Или же похищение невинного восьмилетнего мальчика?.. Какова цель подобных поступков? Злость? Извращенные фантазии? Жажда крови?.. Ещё страшнее не найти вообще ничего, осознавая, что должен бы… И эта поляна… Идеальный круг, утоптанный десятками ступней, с её пепелищем от давно погасшего костра в центре, неизвестно кем и для чего там созданная. По какой-то неведомой причине, чем дольше ты там находился, тем сильнее внутри всё начинало кричать об опасности. Всё твоё нутро буквально говорило тебе, что нужно уйти отсюда и больше никогда не возвращаться. Однако…
– Я должен туда сходить ещё раз, – после недолго молчания, произнёс я.
– Нет. Не должен, – уверенно сказала Алиса, – вообще не должен.
– Нужно всё ещё раз осмотреть, – продолжил я, – наверняка там есть хоть что-то, что может дать подсказку…
– Ничего там нет, – Алиса придвинулась ближе ко мне, – мы всё осмотрели.
– Видимо не совсем всё, – ответил я, – я должен убедиться…
Алиса тяжело вздохнула. Она сидела уже так близко, что её бедро в зелёных джинсах плотно прильнуло к моему, согревая меня своим приятным, волнительным теплом.
– Тогда мы пойдём вместе, – сказала девушка, – хоть это мне совсем не нравится, но так будет разумнее. Да и четыре глаза лучше двух, в конце концов, – она слабо улыбнулась.
– Ты точно этого хочешь?
– Нет, – ответила Алиса, – но отпускать тебя туда одного я не хочу ещё больше. Так что пришлось выбрать… Я же не прощу себя, если с тобой там что-нибудь случится.
– Ничего не случится…
– Ты уверен?
Я промолчал. Уверенности не было даже в моих словах.
– Вот то-то же, – усмехнулась Алиса.
Мы замолчали. Просто сидели рядом. Вокруг был скромный парк и больше никого. В любой другой день, я бы наверняка был счастлив от подобной близости к Алисе. Её бедро всё ещё приятно грело моё, а сама она участливо наблюдала за мной, ожидая моих дальнейших действий. Правда, мне не суждено было оправдать её ожиданий в тот вечер.
– Тогда предлагаю идти прямо сейчас, – сказал я, поднимаясь с лавочки.
– Вот так быстро? – удивилась Алиса. – Может подождём до завтра?
Я задумался. Время уже было достаточно позднее. Несмотря на то, что благодаря Полярному дню вокруг по-прежнему было светло, бродить вечером по лесу всё равно казалось не самой заманчивой затеей. В прошлый раз нас было четверо и это хоть немного сбавляло градус тревожности.
– Да, – кивнул я, – прости… Плохая идея…
Алиса тоже поднялась с лавочки и положила свои руки мне на плечи. Сердце в моей груди тут же забилось в три раза быстрее. Мои собственные руки повисли, как плети вдоль тела, полные подростковой неуверенности.
– Всё нормально, – улыбнулась она, – ты просто слишком увлекся этой идеей.
Она сделала небольшой шажок, став ещё чуть ближе.
– Тогда пойдём завтра утром? – предложил я. – Во сколько ты обычно просыпаешься?
– По-разному, – пожала плечами она, всё ещё держа свои руки на моих, – а во сколько нужно?
– Давай я зайду за тобой часов в десять, – сказал я.
– Да, можно, – кивнула она. Её руки всё ещё лежали на моих плечах, а глаза пристально смотрели на моё лицо. Она слегка улыбалась…
– Тогда может проводить тебя домой? – спросил я.
Алиса вздохнула и опустила свои руки.
– Конечно, – ответила она, – мы же всё равно живём в одном дворе.
**********
На следующий день я проснулся намного раньше положенного. На настенных часах в моей комнате было всего девять утра. Мама уже ушла на работу, оставив на кухонном столе записку и немного денег. Она не успела ничего приготовить и просила меня чтоб я позаботился о себе сам. Внизу была приписка с настоятельной рекомендацией не покупать всякой ерунды. Я и не собирался…
Кое-как проглотил утренний чай с небольшой порцией вчерашнего печенья, под шумящий фоном телевизор, который мне был абсолютно не интересен из-за бесконечного вихря мыслей, кружащихся в голове. Прошлый вечер лишь добавил новых размышлений. Моё жадное, даже до самых мелких крупиц впечатлений, воображение, вчера получило очень жирный ломоть и вовсю раскручивало события, произошедшие в парке между мной и Алисой. Её теплое бедро рядом с моим, её загадочная улыбка, её руки на моих плечах… Всё это было таким волнительным. На какое-то время эти воспоминания вытеснили любые мысли о поляне и грядущем походе в лес. Воображение у меня в голове рисовало идиллическую картину, где я, вместо того чтобы стоять столбом, кладу свои руки на стройную талию Алисы и притягиваю девушку к себе, всем телом ощущая исходящее от неё приятное тепло и фруктовый аромат её волос. Потом… мы целуемся… Долго и очень чувственно… Позже, мы официально заявляем остальным нашим друзьям, что отныне стали парой. Они радуются за нас… Мы проводим много времени вдвоём, становимся всё ближе, через год заканчиваем школу и уезжаем вместе поступать… После университета (а на меньшее моё воображение не соглашалось) играем свадьбу, становясь мужем и женой… У нас появляются дети – девочка и мальчик, оба похожие на их маму. Мы живём счастливо и умираем в один день в объятиях друг друга… От этих фантазий внутри словно начинали искрить фейерверки, а в животе разливалось тепло… Возможно вчера вечером Алиса ждала от меня тот поцелуй?.. Нет, вряд ли… Слишком уж смелые фантазии. Такая девушка, как она, скорее всего, даже никогда бы и не стала рассматривать парня, вроде меня, в качестве объекта для симпатии. Мы с ней из совершенно разных миров… Через год она закончит школу и уедет поступать в Москву или Питер (финансы её родителей это позволяют), блестяще закончит университет, станет первоклассным специалистом, встретит богатого и красивого жениха, под стать себе, проживёт долгую и счастливую жизнь полную интересной работы и семейных радостей. В конце концов, даже думать забудет о жалком фантазёре по имени Паша из маленького провинциального городка в Мурманской области. Меня же, скорее всего, ждёт поступление в один из местных ВУЗов, посредственная учёба и нелюбимая работа до конца жизни. Возможно мне повезёт, и я встречу кого-то и даже женюсь… Все мы видели людей, которым на роду написано жить лучше остальных, быть примером, идеалом для стремления. Они красивее, умнее, успешнее… И все мы видели людей, которые созданы лишь для того, чтобы поддерживать работу общества, став одной из его крошечных шестеренок. Алиса была из первого типа, а я даже и не сомневался, что принадлежу ко второму. Её будущее уже сейчас выглядело светлым и многообещающим, моё же… В лучшем случае про него можно было сказать, что оно выглядит туманным. Мама попросту не сможет осилить оплату хорошего образования для меня, и я её в этом никогда не винил, а мои несбыточные мечты о том, чтобы стать писателем так и останутся таковыми… Как и мечты об Алисе… Она, по-прежнему, сводила меня с ума, но мне никогда не удастся соответствовать ей. Если только в своих самых смелых фантазиях, где я проявляю инициативу и целую её в том парке…
Утро выдалось теплым. Солнце высоко парило в ясном голубом небе, освещая угрюмые многоэтажки нашего города, стараясь обогреть их своим теплом. Я вышел на улицу, щурясь от яркого солнечного света, и зашагал в другой конец двора, прямиком к подъезду, где находилась квартира Алисы. Путь мой лежал через детскую площадку, которая стояла тут ещё со времён Советского Союза. Мощные металлические конструкции с облупившейся краской возвышались прямо в середине двора. Любой, кто родился в 90ые прекрасно поймёт, о чем я говорю.
– Привет, – раздался знакомый голос, поймав меня прямо посередине детской площадки, – хорошая погода, правда?
Я повернулся, прикрывая ладонью глаза от солнца. На одной из громоздких качелей сидела Алиса.
– Привет, – ответил я.
– Я очень рано проснулась и решила тебя здесь подождать, – сказала девушка, слезая с качелей. На ней была её неизменная кожаная курточка, на смену тёмно-зеленым джинсам пришли светло-голубые.
– Понимаю, – кивнул я, – мне тоже не особо спалось.
Мы постояли друг на против друга, не говоря ни слова. Оказавшись перед ней, мне даже стало неловко за свои недавние фантазии о нас. К счастью, Алиса не могла ничего о них знать иначе я бы тут же сгорел от стыда… Причем в буквальном смысле и дотла…
– Ты всё ещё хочешь туда сходить? – спросил я, спустя какое-то время.
– Всё ещё не хочу, – улыбнулась она, – но не отпущу тебя одного.
– Может подождём остальных и вместе сходим?
– Нет уж, – мотнула головой Алиса, – мы договаривались сходить вдвоём.
Я кивнул:
– Тогда не будем тянуть.
И мы двинулись в путь.
От нашего двора до обочины той злосчастной дороги было совсем недалеко. Мы прошли пару улиц, свернули направо, и прошагав метров пятьдесят вдоль длинной многоподъездной девятиэтажки, оказались на месте. Оставалось только пересечь проезжую часть и спуститься вниз, на тропинку. Оказавшись здесь, моё воображение вновь достало из закромов памяти картину со стоящим мальчиком и его неизвестным спутником в красном капюшоне… Я отогнал их от себя и уверенно шагнул в сторону леса.
В этот раз идти было немного сложнее. Кустарники, растущие вдоль тропинки, уже успели обзавестись молодой листвой, иногда закрывавшей обзор. Я шагал впереди, придерживая упрямые ветки, Алиса тихонько шла следом. Мы не говорили друг другу ни слова. Когда тропа вновь вывела нас из кустарника в березовую рощу, я ощутил в своей руке ладонь Алисы. Холодную… но гладкую и приятную наощупь… Я взглянул на свою спутницу.
– Мне так спокойней, – ответила она без капли стеснения и чуть сильнее сжала мою ладонь, – идём?
– Да, – кивнул я.
Лес вокруг нас купался в тёплых лучах утреннего солнца, подставляя свои кроны его ласковому свету. Тихо шелестела листва, на легком ветру, а в воздухе стояли терпкие землистые ароматы. С веток деревьев нас приветствовали своим беззаботным щебетом, незримые для глаз, птицы, голосов которых определенно стало больше с момента нашего прошлого визита. Всё вокруг дышало жизнью и радостью. Северное лето слишком скоротечно и даже природа пытается насладиться им пока есть возможность… Окружающая нас атмосфера была настолько безмятежной, что из моей головы на какое-то время вылетели все мысли об ожидающем нас впереди. Сложно было себе представить, что посреди такой красоты могло случиться нечто ужасное…
В конце концов, наш путь закончился. В свете утреннего солнца и в отсутствии пустого ранца, поляна уже не казалась такой зловещей, как в прошлый раз. Тем не менее, стоило мне только шагнуть на её утоптанную землю, и я тут же вновь ощутил то самое липкое и неприятное чувство. Алиса, идущая рядом со мной, непроизвольно поежилась.
– Надеюсь мы тут ненадолго? – спросила она.
– Я тоже на это надеюсь, – ответил я, осматриваясь.
За время нашего отсутствия будто бы ничего и не изменилось. Кроме пропажи ранца, разумеется. В центре находилось нетронутое пепелище, а земля была всё так же утоптана в форме идеального круга…
– Подожди, – задумчиво произнесла Алиса.
– Что такое? – спросил я. – Ты что-то увидела?
– Не совсем, но это странно…
Я непонимающе посмотрел на неё.
– Ты не видишь? – спросила девушка.
Я лишь покачал в ответ головой.
– Посмотри под ноги, – она указала своим пальцем на землю.
И тут до меня дошло… За прошедшую неделю здесь уже должна была прорасти трава. По крайней мере, во всём остальном городе, да и в самом лесу это уже произошло. Однако земля на поляне была покрыта пожухшей прошлогодней травой грязно-желтого цвета. Словно для неё и не существовало никакого лета и его свежей сочной зелени.
– Действительно, – я присел на корточки, выпустив руку Алисы, разглядывая землю. Прикасаться к этой траве у меня почему-то не было никакого желания.
Спустя какое-то время я обратил внимание на ещё одну странность – здесь на поляне не было слышно щебета птиц. В воздухе царила тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев на деревьях. Словно пернатые сознательно хранили молчание или же вовсе избегали это место.
– Птиц совсем не слышно, – я поделился своим наблюдением с Алисой.
Девушка кивнула.
Я поднялся на ноги, бросив бесполезное созерцание пожухшей травы под ногами и прошелся вдоль края поляны, стараясь высмотреть хоть что-то полезное… С каждой минутой, проведенной здесь, внутри меня всё сильнее нарастала тревога, однако уходить так быстро было бы крайне глупо. Хотя возвращаться сюда, возможно, являлось ещё большей глупостью. Я решил не забивать себе голову лишними сомнениями и продолжил поиски… Может ранец валяется где-то в высоких кустах, стеной окруживших это место? Может в прошлый раз мы не обратили внимание на какую-нибудь мелочь и сейчас она попадётся на глаза?.. Но ничего не было… Кроме…
– Смотри, – я указал Алисе на еле заметный просвет в кустах на другом краю поляны, – здесь проход.
– Ты же не собираешься… – начала было она. – Паша! – окрикнула меня девушка.
Но я уже пробрался сквозь кусты, очутившись на другой тропинке, ведущей вглубь леса, прочь от поляны.
– Ты что?! – возмущенным голосом спросила Алиса, проскользнув следом за мной сквозь кусты. – Мог бы и подождать.
– Прости… – ответил я.
Она вновь взяла меня за руку, и мы двинулись вперёд по неизвестной нам тропе. Кустарник сплошной стеной обступал дальнейшую дорогу, полностью закрывая обзор. Я мог видеть только небо над нашими головами и прямую тропу впереди. Благо она не была слишком узкой, и мы шагали по ней бок о бок с Алисой. Так было хоть чуточку спокойнее. Чувство тревоги внутри, по-прежнему не стихало, хоть поляна и осталась позади…
Минут через пять неведомая тропинка вывела нас на другую поляну. Куда больше предыдущей, но так же тщательно утоптанную. Здесь в самом центре не было пепелища. Вместо него тут покоился огромный черный камень иссиня-чёрного цвета.
– Мне тут не нравится, – прошептала Алиса, прижимаясь ко мне и сильнее стискивая мою ладонь, – совсем не нравится…
Я её прекрасно понимал. При виде этого огромного плоского камня мне ещё больше стало не по себе. Словно от него исходила какая-то зловещая аура, пропитавшая весь воздух вокруг своей скверной. Тревога внутри уже перерастала в страх, заставляя все внутренности сжаться. Какого черта тут вообще происходит?.. Камень в центре был по-своему уникален. Никогда прежде мне не доводилось видеть ничего подобного… В нашем краю можно было часто наткнуться на разные валуны, но этот… Кто-то установил его в самый центр поляны, а значит… Значит сделано это было целенаправленно… Сам камень больше напоминал огромное ложе, на котором запросто могу уместиться взрослый мужчина.
«Или восьмилетний мальчик…»
Цвет камня… Если это вообще можно так назвать… Этот камень словно был куском самой настоящей бездны… От него даже не отражалось солнце…
Почему?.. Почему от него не отражаются солнечные лучи?..
Чёрный плоский камень безмолвно лежал посреди утоптанной поляны, словно осколок самой глубокой и тёмной бездны, огромный провал в материи мира, вбирающий в себя всё до чего сможет добраться – начиная от солнечного света и заканчивая… А чём собственно? Чем заканчивая?.. Живыми существами?.. Моё воображение не на шутку разыгралось при виде этого огромного куска породы. Я заметил, что камень даже не отбрасывает тень, будто свет солнца не мог разрушить тьму, создавшую этот валун. Или же попросту солнечные лучи поглощались его поверхностью…
– Пожалуйста, пойдём, – прошептала Алиса, потянув меня за руку, – нам здесь не место…
И она была права. Нам и вправду тут было не место. Здесь обитало нечто непостижимое для разума простого человека. Липкий страх уже буквально обволакивал меня. Всё моё нутро было в его власти и трепетало от ужаса, но взор не мог оторваться от чёрной поверхности камня… Будто он звал меня… Почти неслышно, но настойчиво… Приглашал подойти поближе, прикоснуться к его тёмной поверхности… К страху внутри начало добавляться новое чувство. Словно кто-то постепенно вмешивал в бурлящий котёл моих эмоций новый ингредиент. Этим чувством было любопытство… Чёрный камень не мог сказать ничего, но в то же время говорил многое. Стоит лишь коснуться его тьмы и всё станет ясно… Нужно лишь протянуть руку… Я тряхнул головой, отгоняя наваждение. Всё это явно не было работой моего буйного воображения, способного рисовать ярчайшие фантазии, которое сейчас вернуло меня обратно из мира иллюзий, напомнив об страхе, облепивший всё мое сознание своими гадкими лапами… Камень не был живым, попросту не мог им быть, но как будто бы служил для чего-то… Но для чего?.. И хочу ли я это узнать?..
– Паша! – окрикнула меня Алиса, вырывая мой разум из цепких лап размышлений.
Мой взор заметался по поляне, пытаясь отвлечься от камня. Почти сразу же на глаза попался какой-то красный лоскут, лежащий в траве неподалеку от нас. Я двинулся в его сторону…
– Паша, пожалуйста… – умоляющим тоном произнесла Алиса, не выпуская моей руки.
Я наклонился и подобрал с земли кусок красной ткани. Хотя наощупь она больше напоминала кожу… После этого моё внимание переключилось на Алису. По её щекам текли слёзы…
– Пожалуйста… – прошептала она, вновь потянув меня за руку.
Я тут же подчинился…
Часа через два мы с Алисой пришли в наше укрытие на Трубах. По пути ни я, ни она не проронили ни слова. Страх внутри нас утихал по мере удаления от тех проклятых полян и нам, наверно, не хотелось спугнуть это постепенно нарастающее чувство покоя. Хотя, увиденное нами, ещё надолго останется в нашей памяти. Или?.. Я поймал себя на мысли, что не могу толком сформировать в своём мозгу, что конкретно мы видели…
– Ну и места ты выбираешь для свиданий, – слабо улыбнулась Алиса, нарушив наше долгое молчание. Радовало, что она больше не плакала. О недавних слезах напоминали лишь слегка покрасневшие глаза.
– Прости, – выдавил из себя я, – я не думал, что всё будет так… – самому же мне вряд ли скоро удастся себя простить за её слёзы…
– Всё нормально, – Алиса положила руку мне на колено, – не парься.
Мы ещё немного молча посидели, перебирая в голове все недавние события, которые почему-то сейчас казались какими-то туманными и размытыми. Будто кто-то намерено пролил растворитель на почти готовый холст со свежей картиной… Может виной этому помутнению был наш страх?.. Я уже с трудом мог вспомнить камень в центре поляны. С каждой секундой, воспоминания о нём ускользали от меня куда-то в темноту моего собственно подсознания, для того чтобы раствориться там без следа.
– Больше не проси меня с тобой ходить в этот лес, – произнесла Алиса, – куда угодно, но только не туда, пожалуйста.
Я молча кивнул.
– И сам туда больше не ходи, – она заглянула мне в глаза.
– Хорошо…
– Пообещай мне, – не унималась она, – пообещай мне, что больше туда никогда не пойдёшь.
– Честное пионерское, – попытался отшутиться я. Вышло, конечно, так себе…
Алиса задумчиво отвела взгляд своих голубых в сторону.
– Мы должны молчать, – спустя какое-то время произнесла она.
– В каком смысле?
– Мы не должны никому рассказывать о том, что там было, – продолжила Алиса.
– Но почему? – я был удивлён.
– Потому что сами не понимаем, что видели, – ответила девушка, вновь посмотрев мне прямо в глаза.
– Не говорить даже Вите и Ромчику? – спросил я.
– Особенно Вите и Ромчику, – в её тоне зазвучали приказные ноты, но Алиса тут же смягчилась и продолжила: – Кроме ребят нам никто больше не поверит, ты же понимаешь? А если они узнают…
– То тоже захотят посмотреть, – закончил за неё я.
Алиса кивнула.
– Я бы, и сама не хотела это видеть, – сказала она, – но что случилось, то случилось.
– Извини, что потащил тебя с собой…
– Всё нормально, Паш, – ответила она, взяв меня за руку, – я сама напросилась. И теперь понимаю, что не зря. Кто знает, что бы с тобой было, если б ты туда один пошёл?
Алиса вновь была права. Отрицать это не имело никакого смысла. Без неё я бы наверняка поддался… Стоп! А чему конкретно я бы мог там поддаться?.. Внутри памяти образовалась огромная дыра, наполненная обрывками пережитых эмоций.
– Подожди, – я поднялся на ноги со своего места, – а что ты помнишь из того что там было?
Алиса слегка нахмурилась.
– Мало чего, – ответила девушка, – в основном, только свои ощущения…
– Так, ладно, – я непроизвольно поднес руки к своим вискам и принялся их массировать, – мы оба видели на той поляне что-то, так?
Алиса тоже поднялась на ноги и встала напротив меня.
– Я… – растерянно произнесла девушка. – Я не помню…
Мы застыли друг напротив друга. Алиса смотрела на меня, а я на неё. Оба одномоментно поняли, что не можем вспомнить ничего из увиденного в том лесу… Всё что у нас осталось это эхо от пережитых ощущений и эмоций, постепенно угасающее где-то на задворках памяти…
– Ты и я, – начала Алиса, – мы оба были там, правильно?
Я кивнул.
– Мы оба… – она осеклась.
Пока она говорила, я изо всех сил старался выудить из своей памяти хоть малую крупицу из того, что произошло во время нашего похода в лес за дорогой… Всё тщетно… В мозгу лишь всплывали размытые картины бесконечной тропы между плотными рядами кустов, загораживающих тот тайный путь от посторонних глаз… Всё что у нас осталось – это наша общая уверенность в том, что мы вдвоём утром пошли в лес…
– Мы оба, – вновь повторила Алиса, – пошли утром в лес, как и договаривались прошлым вечером, правильно?
– Вроде бы, да, – ответил я.
Повисло молчание. Где-то вдалеке, гудели машины, слышались неразборчивые обрывки чьих-то разговоров, собачий лай, воркование голубей – весь остальной город жил своей жизнью… Только я и Алиса будто на какое-то время полностью выпали из реальности, осознав это пару минут назад.
– Тогда почему я почти ничего не помню? – растерянно спросила Алиса.
Я не знал, что ей ответить. В моей голове не осталось ровным счётом никаких воспоминаний о последних нескольких часах из моей жизни. В этот момент я что-то нащупал в кармане своей куртки и непроизвольно извлёк это на свет.
На моей ладони лежал кроваво-красный кусок кожаной ткани…
Глава 3.
Мальчик, которого не было.
Лето так скоротечно… Дни переплетаются в недели и безвозвратно утекают, оставляя после себя горькое послевкусие из сожалений о несовершённом. Ведь сколько всего можно успеть сделать и скольким можно насладиться за целые летние каникулы?.. Однако огромному количеству вариантов мы предпочли праздность. Она куда удобнее и привычнее любой деятельности, потому что не требует от тебя ничего взамен. Мы собирались на Трубах (иногда неполным составом), вели самые разные беседы, смеялись… Иногда просто шли бродить по городу без какой-либо цели. Вся наша «свобода» от школы свелась ко сну в своё удовольствие и возможностью вообще ничего не делать, коей мы вовсю пользовались без всякого зазрения совести. Казалось ли нам это правильным? Ну разумеется! А как же может быть иначе в шестнадцать лет?
С момента моей встречи с мальчиком и его спутником в красном капюшоне минул целый месяц. Больше никто из нас не предпринимал попыток вернуться обратно в лес. Витя с Ромчиком словно вообще забыли про тот поход (а может так оно и было), а я и Алиса… Что ж… Тот необъяснимый провал в нашей памяти сделал нас чуточку ближе друг к другу. Общие тайны всегда сближают… Ребятам мы ничего не сказали, как и договаривались. С другой стороны, нам нечего было им поведать. Воспоминания о той прогулке в лес обрывались ровно на том моменте, где мы вступаем на поляну с пепелищем, где когда-то нам удалось найти ранец пропавшего мальчика. Всё остальное растворилось во тьме подсознания и все попытки выудить хоть что-то из чертогов памяти натыкались на звенящую тишину. Будто бы мы вдвоём попросту перестали существовать на пару часов. Первые дни – это чертовски пугало и меня и Алису, и мы старательно не подавали виду при остальных наших друзьях. Единственным напоминанием, не дававшим нам полностью утратить связь с теми событиями стал кусок красной ткани, что оказался в кармане моей куртки. Я хранил его у себя дома, спрятав в ящике стола под стопками тетрадей, содержавших в себе кучу моих незаконченных рассказов. Иногда, из любопытства или желания освежить свою память, мои руки непроизвольно извлекали тот кусок ткани из этого «тайника» … Примечательным был материал из которого была соткана наша загадочная находка. Кроваво-красный поблескивающий обрывок был мягким наощупь и больше напоминал кожу, нежели обычную ткань. Неровный треугольник, сантиметров пятнадцать в длину, мог принадлежать абсолютно любому предмету одежды. В голову сразу приходил тот незнакомец в кожаной куртке. На нём ведь была красная кофта с капюшоном… Только вот на вид она была совсем непохожа на ту ткань, что я держал в своих руках. Конечно, мне не удалось тогда разглядеть спутника пропавшего мальчика вблизи, но в тот день было солнечно и красный кожаный материал явно бы поблескивал на свету… Отсутствие воспоминаний о нашем с Алисой утреннем походе в лес лишь усугубляло всю ситуацию. Обрывок красной ткани оставался загадкой, а потеря памяти наталкивала на не самые радужные размышления. Что такого мы увидели в том лесу? Наш мозг защитил психику, стерев воспоминания о произошедшем? Или же за потерей памяти стоял кто-то другой?.. Из этого вытекал другой вопрос – кто способен на нечто подобное? Мы находимся в реальном мире, а такие трюки с памятью гранили с фантастикой.
Так или иначе, мы с Алисой решили больше никогда не возвращаться в тот лес. Перспектива вновь потерять несколько часов собственных жизней вместе с памятью о произошедшем нисколько не прельщала нас обоих. Возможно, наши воспоминания о том дне вернутся к нам позже, а возможно и не вернутся никогда… Не скажу, что меня это полностью устраивало, но здравый смысл подсказывал не соваться лишний раз на ту поляну. Хотя сам я больше всего надеялся на первый вариант развития событий с небольшой оговоркой на то, что некое событие или вещь сможет запустить процесс восстановления памяти. Наверное, поэтому мои руки так тянулись к тому красному куску ткани. Однако он был абсолютно бесполезен сколько бы я его не рассматривал…
И мне бы очень хотелось, чтобы моя одержимость странностью всего произошедшего и той поляной закончилась именно на этом, попросту сойдя на нет с течением времени, но история имела своё продолжение…
В один из похожих друг на друга дней нашего лета, мы всей компанией отправились бесцельно слоняться по улицам города в надежде наткнуться на что-нибудь интересное. Справедливости ради, происходило такое довольно редко. Маленькие провинциальные городки обычно довольно скупы на интересные события. Чаще всего мы либо встречали каких-то знакомых сверстников, либо возвращались обратно на Трубы не солоно хлебавши, прежде чем разойтись по домам. Однако в этот день случилось нечто куда более неожиданное…
На часах было около семи часов вечера. Погода выдалась немного прохладной. Столбик термометра колебался в районе отметки в четырнадцать градусов тепла. В небе над крышами домов зависли серые тучи, готовые в любой момент разродиться дождём, а с севера дул холодный ветер, заставляя нас надеть на себя куртки потеплее. Тем не менее, всё это не помешало нам забрести в старые районы города, располагавшиеся на границе с местным горнодобывающим комбинатом. Нам нравилось, что тут куда больше разных аллей, а дома обычно имели максимум пару этажей, что разительно отличалось от новых районов города где жили все мы. Нашим глазам куда привычнее были серые многоэтажки, похожие друг на друга, как однояйцевые близнецы. Старая часть города была словно из другого мира. Хотя, если задуматься, то, наверно, так оно и было. Здесь явственно ощущалось дыхание ушедшей эпохи. Было оно во всём – в двухэтажных домах с потрепанной облицовкой и покатыми крышами, в тенистых аллеях с их деревянными лавочками, в небольших уютных дворах, которые летом радовали глаз зелеными насаждениями. В новых районах такого не найти. Там, среди серых многоэтажек, в основном, преобладал асфальт и бетон. Для живой зелени и уюта почти не осталось места. Дворы больше напоминали стройплощадки, а растения выселили в пару скромных парков на задворках города. Старый район, преимущественно, населяли пенсионеры. Небольшая часть из них жила здесь практически с момента образования города, которому на тот момент исполнилось всего пятьдесят пять лет, и либо приложили руку к его строительству, либо являлись ветеранами труда с местного комбината. В общем, люди советской закалки, с натруженными руками и богатым прошлым, до сих пор несущие в себе отблеск той великой эпохи, окончательно канувшей в небытие во время «лихих девяностых».
Мы бесцельно бродили по улочкам, ведя беседы обо всем и ни о чём. Время близилось часам к шести вечера и, в целом, пора было заканчивать с экскурсией по старым районам и возвращаться обратно к себе. Из каких-либо интересностей нам попалась только местный «легендарный» дедуля. Это был сухонький всегда опрятно одетый старичок с белыми как мел волосами, который вежливо и совершенно беззлобно общался с подростками и молодежью. Он любил задавать вопросы о местной истории, по типу – когда был построен город? Или на какой улице мы сейчас находимся? Какая улица была самой первой в городе? И всё в таком духе. За правильные ответы всегда хвалил и награждал какой-нибудь историей из прошлого города или горнодобывающего комбината, благодаря которому тот и образовался. В тот день, никто из нас не смог ответить на его вопросы. Мы попросту не имели ни малейшего представления о том на какой улице находимся. В силу того, что бывали мы тут нечасто – география старых районов была нам неведома. Старичок слегка пожурил нас, но очень по-доброму, и прочитал короткую лекцию о расположении улиц. После чего попрощался и отправился дальше, как всегда оставив приятные впечатления от встречи с ним. Даже Витя с интересом слушал его короткий экскурс, хотя он обычно с пренебрежением относиться к подобным вещам. Пожелав старичку всего доброго, мы двинулись вперёд по улице Ветеранов (теперь её название нам было известно) и завернули за угол, чтобы пройти через небольшой сквер и выйти поближе к переходу в новые районы. Наш небольшой городок можно было обойти буквально за пару-тройку часов, так что идти нам предстояло не так долго. Дойдя приблизительно до середины сквера, я заметил кое-что знакомое… Справа от нас, по тротуару, тянущемуся вдоль домов через дорогу, шёл человек… Мужчина в потрепанной коричневой кожаной куртке с накинутым на голову красным капюшоном… Сомнений быть не могло – это именно тот, кого я видел вместе с мальчиком месяц назад, возвращаясь домой со школы. Та же куртка, та же красная кофта с капюшоном… Незнакомец неторопливо шёл, засунув руки в карманы своей куртки.
– Стойте, – тихо сказал я, обращаясь к своим друзьям.
– Чё такое? – Витя вопросительно взглянул на меня.
Я ткнул пальцем в сторону идущего справа по тротуару незнакомца.
– Это он, – всё так же тихо сказал я.
– Кто? – поправляя свои очки уточнил Ромчик.
– Помните я рассказывал про мальчика, который ушёл в лес с мужиком?
– Ну? – подался вперёд Витя.
– Это он, – я снова указал в сторону удаляющегося от нас незнакомца в красном капюшоне.
– Папа же уже сказал, что никаких заявлений о пропаже детей в тот день не было, – сказал Ромчик.
– Ты тоже там был, – ответил я, – видел ранец и поляну, и тоже наверняка ощутил, что там что-то не так.
– Я бы так не сказал, но… – начал было Ромчик.
– И ты сам говорил, что ранец так и не нашли, – перебил его я, – куда же он делся?
– Да, поляна эта была… Стрёмная какая-то согласен, – глядя в спину, бредущего незнакомца в красном, произнёс Витя.
Мы все немного помолчали, перебирая воспоминания из того вечера.
– Ты уверен, что это точно он? – спросила Алиса, легонько тронув меня за локоть.
– На все сто, – ответил я, – та же куртка, та же кофта.
– Хорошо, – кивнула она, – мне этого достаточно.
– А лицо ты видел? – спросил Витя.
Я покачал головой.
– И что теперь? – Ромчик ещё раз поправил свои очки. В этот раз нервно. У него вообще было какое-то своеобразное чутьё на наши грядущие «приключения».
– Надо за ним проследить, – ответил я.
– Ты даже не знаешь сделал он что-то или нет, – запротестовал Ромчик, – не можем же мы…
– Пойдём, – махнул рукой Витя. В его глазах вновь зажегся озорной огонёк, – а то упустим.
Ромчик нервно вздохнул и поплелся следом за нами.
– Как думаете куда он идёт? – тихо спросила Алиса.
Моё воображение уже принялось рисовать самые разные картины, начиная от мрачного, увешанного блестящими пыточными инструментами, логова маньяка-психопата, до обычного подъезда одного из местных домов. Был ещё вариант с тёмным подвалом, где в небольшой каморке без окон, за дверью с увесистым замком, томится пропавший светловолосый мальчик, обронивший на той злосчастной поляне свой огромный ранец. Воображение тут же измазало его юное лицо и одежду серой пылью и добавило отчаяния в голубые глаза.
– Кто его знает? – пожал плечами я, проигнорировав все эти картины в своей голове.
– Только давайте близко не будем подходить, – сказал Витя, пристально следя за незнакомцем, – идём следом, но как будто мы не при делах.
Говорили мы все максимально тихо, хотя особой нужды в этом не было. Мужчина в красном капюшоне был далеко впереди и в любом случае не мог слышать ничего из сказанного нами. Только если у него не было слуха, как у летучей мыши, в чем я сильно сомневался.
– А если ты перепутал и это другой мужик? – подал голос Ромчик.
– Ничего страшного, – сказала Алиса, – мы же просто наблюдаем. Идём следом как будто бы нам по пути.
– Ну, – ухмыльнулся Витя, – Ромчик так говорит типа мы уже бежим и орём на этого мужика, что он кого-то похитил.
– Нет, но… – Ромчик опять поправил свои очки. – Куртка и красная кофта – это очень мало для каких-либо доказательств.
– А мы и не менты, чтоб что-то доказывать, – парировал Витя, – следим и всё.
– Мы и не полицейские, чтобы вести наблюдение за подозреваемым, – ответил Ромчик, – тем более, что мы даже не знаем действительно ли этот мужчина подозреваемый.
– Если письнул в штанишки, то так и скажи, – снова ухмыльнулся Витя.
– Ничего я не письнул, – стушевался Ромчик.
– Так, – вмешалась в их легкую перепалку Алиса, – помолчите оба, пожалуйста. Или он нас заметит из-за ваших споров.
Витя скорчил ей шутливую гримасу в ответ, но тем менее слова Алисы заставили их обоих замолкнуть. Если б не её вмешательство, то эта беззлобная перепалка могла бы продолжаться ещё долго. Витя имел некое влияние над самооценкой Ромчика и иногда совсем не стеснялся им пользоваться. Делал он это без всякого злого умысла и без любого намёка на какую бы то ни было изящность. Чаще всего Витя попросту хотел придать Ромчику храбрости. И надо сказать в большинстве случаев это работало безотказно.
Дальнейшее наблюдение мы проводили в полной тишине. Незнакомец в красном капюшоне шагал метрах в двадцати впереди нас. Судя по скорости его движения, он явно никуда не торопился. Однако было и нечто странное в его поведении. Мужчина шёл, глядя только перед собой, не опуская головы и не глядя по сторонам. Он даже не утруждался осмотреть дорогу на предмет приближающихся машин проходя по редким пешеходным переходам. Было ли это каким-либо доказательством? Скорее нет. Выглядело ли это странно? Да, несомненно. Обычно люди прогуливаясь по улицам, так или иначе, смотрят куда-то помимо одной точки перед собой. Незнакомец в красном же словно зачарованный, уверенно шёл вперёд к какой-то одному ему известной цели. Если таковая у него вообще была… Хотя нельзя было отрицать и тот факт, что моё воображение вкупе с убежденностью в вине этого человека в пропаже мальчика могло самую малость сгущать краски в восприятии.
Минут через двадцать мы проследовали за незнакомцем до самого края города, оказавшись на перекрестке. Дорога прямо вела на КПП горнодобывающего комбината. Поворот направо во двор к трём двухэтажным жилым домам, выкрашенных в бежевый цвет и образующих довольно просторный двор. Дорога налево уходила вверх по небольшому склону и позже сворачивала в сторону гаражного массива, чуть поодаль от неё растянулась ещё одна улица с жилыми домами, но они никакого интереса не представляли. В отличии от заброшенного здания бывшей столовой. Красное одноэтажное строение, с местами осыпавшейся краской и слепыми глазницами разбитых малолетними вандалами окон, расположилось прямиком рядом с дорогой, встав на этом перепутье. Если бы целью незнакомца были жилые дома слева, то ему стоило свернуть к ним намного раньше… Однако… Впервые за всё время нашего наблюдения этот мужчина остановился. Мы на короткий момент растерялись, не зная, что делать. Не могли же мы тоже встать на месте? Это бы выглядело подозрительно, а продолжать движение означало риск встречи лицом к лицу с этим незнакомцем. Благо улица, заканчивающаяся этим перекрестком, не шла по пустырю и на ней хватало домов. Спустя несколько секунд пришло решение скрыться. Мы, не доходя до объекта нашего преследования несколько метров, как ни в чём не бывало, свернули направо во дворы, оставляя его на время одного на том перекрестке. Если бы он решил внезапно повернуться, а в какой-то момент у меня сложилось впечатление, что это вот-вот должно произойти, то всё что ему бы довелось увидеть это группу подростков, идущих куда-то по своим делам. По крайней мере, нам казалось, что выглядим мы именно так.
Едва очутившись вне поля зрения мужчины в красном капюшоне, мы тут же прильнули к стене дома и вернулись обратно. Никто из нас не имел ни малейшего представления о правильной слежке, так что лучшим нашим решением было аккуратно выглянуть из-за угла здания, ставшего нашим временным укрытием. Незнакомец, по-прежнему, стоял на своём месте, застыв словно изваяние. На секунду в моём воображении возникла картина, как мы выглядываем, а он уже повернут к нам лицом и взгляд его неживых глаз тут же обращается к нам… Однако это осталось лишь моей тревожной фантазией.
– Чё он стоит-то? – тихо произнёс Витя.
– Может это просто какой-то наркоман, – предположил Ромчик, – а мы попусту тратим время.
Определенная доля здравого смысла в этом была. Предположение Ромчик вполне объясняло странное поведение незнакомца. Только вот я был уверен, что случайно встреченный нами мужчина был тем, кого я видел в тот день возле дороги. Кожаная куртка и красный капюшон – такое редко встретишь в нашем городишке.
– Спорим, что он пойдёт в заброшку? – Витя мотнул головой на здание столовой.
– Папа рассказывал, что там часто наркоманы собираются, – вновь вставил свою ремарку Ромчик.
– Даже если он и нарик, то что это меняет? – спросил я.
– Ну… – начал Ромчик.
– Я точно видел именно его в тот день, – перебил его я, – если он наркоман, то тогда всё ещё хуже. Чего ему такого надо было от ребёнка, да ещё и в лесу?
Ромчик промолчал. Никто из нас на тот момент не сталкивался напрямую с людьми, зависимыми от наркотических веществ, но ничего хорошего о них мы не слышали. На уроках ОБЖ в школе нам читали долгие лекции о вреде наркотиков и даже показывали короткометражку на эту тему, где паренек, приблизительно нашего возраста, увлекался токсикоманией и в конце, надышавшись паров клея до полной отключки, задохнулся, потому что вовремя не успел снять со своей головы полиэтиленовый пакет, который использовал для того чтобы получать сомнительное удовольствие от вдыхания химикатов (в те времена это называлось «пыхать»). Мне хорошо запомнилась песня из того короткого фильма – «Белые розы» в исполнении Юры Шатунова. Уж не знаю по какому принципу эта композиция угодила в подобное кино, но благодаря ему она навсегда стала ассоциироваться у меня с наркоманией. Про остальные наркотические вещества у учителя ОБЖ фильмов не было, но, исходя из его лекций, становилось предельно понятно, что их употребление не приводит ни к чему хорошему. Встав на этот скользкий путь человека ждёт лишь саморазрушение и горе, которое так или иначе отразится на его родных и близких.
Чем дольше незнакомец оставался неподвижным, стоя на перекрестке и глядя куда-то в одну точку, тем больше внутри всех нас нарастало волнение. В нынешнее время я прекрасно понимаю, что спонтанное решение о слежке за этим человеком возникло лишь потому что все мы были подростками. Взрослые не обращают внимания на подобные вещи и уж тем более не станут просто так вести наблюдение за абсолютно незнакомым им мужчиной. У них и без того хватает забот, коими под самую крышечку забита их голова. Из-за этого их взору становится недоступно то, что видят дети или подростки, которые порой словно живут в своём собственном мире разительно отличающимся от мира взрослых. Подобное понимание пришло ко мне лишь с возрастом… Однако в далеком 2004ом нам всем было по шестнадцать лет, и никто из нас не был обременен круговоротом взрослых проблем, поэтому наша четвёрка аккуратно наблюдала за подозрительным человеком в красном капюшоне, стараясь не попадаться тому на глаза.
Не знаю сколько прошло времени прежде чем незнакомец сдвинулся с места. Десять минут? Двадцать?.. Каждая минута его бездействия повышала градус его подозрительности. Кто в здравом уме будет так долго стоять на одном месте, не шевелясь, и глазеть в одну точку? Только какой-нибудь псих, наркоман или всё это вместе взятое, ибо одно совсем не исключает другого… В конце концов, незнакомец в красном капюшоне впервые шевельнул головой, слегка задрав её вверх, словно прислушивался к каким-то инструкциям и спустя несколько секунд двинулся налево, к заброшенному зданию бывшей столовой. Чего-то другого никто из нас от него и не ожидал. Подобное место идеально подходило для этого подозрительного персонажа… Мы не торопились покидать своё укрытие. Мужчина в красном всё равно был виден, как на ладони, позволяя нам и дальше оставаться незаметными. Если незнакомец внезапно решит изменить свой маршрут, то мы тут же это увидим, ибо скрыться от наших глаз он сможет только если мгновенно провалится под землю, что маловероятно.
– Он тоже какой-то стрёмный, – подытожил Витя, провожая незнакомца взглядом до входа в заброшенную столовую.
Беззубый зёв здания, чернеющий на фоне песчаного пустыря у дороги и красных облупленных стен, полностью лишенный любого намека на двери, тут же проглотил мужчину в красном капюшоне, заставляя того исчезнуть в недрах столовой.
– Наверняка наркоман, – произнёс Ромчик.
– Да ты запарил уже, – усмехнулся Витя, – вот заладил-то.
– Нормальный человек так себя вести не будет, – парировал Ромчик, в очередной раз поправляя свои очки.
– Нормальные люди за другими тоже не следят, – улыбнулась Алиса.
– И не поспоришь, – улыбнулся ей в ответ я.
– Пойдём за ним? – спросил Витя. – Или поближе подберемся?
– Нет, – покачал головой я, – подождём пока он сам выйдет. Незаметно уйти у него не получится.
– А если он там надолго?
– Тогда нам придётся уходить, – пожал плечами я, – не можем же мы сидеть тут до ночи.
Все согласно кивнули. Может мы и считали себя уже взрослыми, но домой нужно было вернуться в назначенное время иначе родители могли расстроиться. В меньшей степени это касалось Витю или Алису, которым выдавалось больше лично свободы. В большей же, Ромчика. Отец-полицейский старался держать сына в ежовых рукавицах. Любое отступление от правил неизменно несло за собой наказание. Бить, разумеется, Ромчика никто бы не стал – его отец может и был строгим, но отнюдь не был извергом, а вот лишить на какое-то время прогулок с друзьями мог запросто. Перечить ему было бессмысленно, да и у нашего друга вряд ли хватало смелости на такое. Подобный комендантский час совсем не касался лишь меня. Мама снова работала в ночь и дома должна была появиться только после восьми часов утра. Возвращалась она обычно очень уставшей и могла в таком состоянии вообще не заметить моего отсутствия дома.
– Как думаете, что он там делает? – задумчиво спросила Алиса, присев на корточки возле стены дома, за которым мы прятались.
– Всё что угодно, – ответил я, пристально глядя на вход в заброшенное здание.
– Надеюсь он не похитил ещё кого-нибудь и не прячет его там, – вздохнув произнесла девушка.
– Вообще-то, мы даже не знаем похищал ли он кого-то, – поправил её Ромчик, – и он будет самым глупым похитителем, если решил спрятать тут ребенка.
Витя вопросительно взглянул на нашего друга.
– Там же часто собираются торчки, – продолжил Ромчик, – даже если предположить, что этот человек действительно похититель, то вряд ли ему нужны лишние свидетели.
Звучало, как всегда, разумно. Порою мы все забывали, что Ромчик сын следователя полиции и имел некое представление о подобных вещах, выхватывая крупицы знаний от своего отца.
– Всё равно это выглядит странно, – сказала Алиса, – сначала он долго стоит на месте, а потом резко срывается и идёт в заброшку.
– Согласен, – кивнул Ромчик, – но я всё ещё думаю, что он просто наркоман и всё. Если он там ширяется, то мы его вряд ли дождёмся.
– А если нет? – спросил я. – Если у него там совершенно другие дела?