Его Мишень

Размер шрифта:   13
Его Мишень

Аннотация:

– Кто вы? – прошептала я, ощущая, как темнота стала тягучей, густой, потрескивающей от чужого дыхания.

– Называй меня учитель. Ты же хотела научиться жить на полную катушку?

– Я не понимаю… Что вам нужно?

– Не бойся, девочка, – его тёплая ладонь сжала мою руку и поднесла к замочной скважине, помогая попасть в неё ключом. – Иди домой, а завтра у тебя начнётся новая жизнь, Мишель…

Это началось, как игра. Правила которой были известны лишь таинственному незнакомцу. Я всего лишь хотела попробовать открыться этому миру, поэтому и зарегистрировалась на том дурацком сайте знакомств. Но разве я знала, что попаду в лапы чокнутого, что вывернет все мои страхи наизнанку, достанет тайные желания, заставит учиться жить заново, покажет всю силу любви. Вот только способен ли он любить сам? Или уже мне придётся учить его этому?

Моя Мишень. 19.10.2022.

Пролог.

Почему, когда так нужно, оказывается, что под рукой нет зонта? А когда город растекается под палящим июньским солнцем лужей мороженого, ты таскаешь в своём шоппере этот бесполезный кусок из металла? Почему, когда очень нужно, у подъезда не находится ни одного свободного парковочного местечка? Почему, когда нужно обязательно быть на встрече вовремя, телефон вырубается, позабыв разбудить тебя вовремя? Почему? Почему?

Откинулась в водительском кресле, наблюдая, как обрушившийся ливень пытается стереть вечерний город с лица земли. Дворники не справлялись с потоком влаги, разгоняя текучую мутность по лобовому стеклу, из-за которой привычный пейзаж превращался в сломанную алмазную мозаику, потерявшую чёткость контуров. Вымерший двор жилого комплекса стал серым, безжизненным: не было ни собачников, ни мамочек с детьми, даже спортивная площадка была пуста. Лишь мерцающие огни окон высоток выдавали жизнь, что спряталась в бетонных стенах…

– Не могу же я сидеть здесь до утра, – застонала и стала шарить по салону в поисках того, чем было бы можно прикрыться. Но нет… Кроме пустых картонных стаканчиков из-под кофе и чеков, ничего не нашла. Проспав утром, я собиралась на деловую встречу, как электровеник, а поняв, что выскочила из дома в одном коротком кроп-топе, забыв пиджак на дверной ручке, решила не возвращаться. Придётся знатно вымокнуть…

– Чёртов дождь! – сняла дорогущие замшевые лодочки цвета фуксии и, громко взвизгнув, смело распахнула дверь своего авто. Бежала через детскую площадку, ощущая босыми ногами приятную шершавость специального покрытия. Пищала, когда огромные холодные капли падали на обнаженные плечи. Подозреваю, что выглядела настоящей городской сумасшедшей.

Трясущимися от холода руками открыла подъездную дверь и осмотрела свои мокрые грязные ноги и, заткнув рот своей вопящей брезгливости, пошлёпала босиком по ступенькам. Вошла в лифт, стараясь стоять на пятках, чтобы вбежать в квартиру на цыпочках, не разнеся по полу заразу совсем не стерильного лифта. А как только створки раскрылись, я вздрогнула…

На площадке моего этажа было совсем темно. Достала телефон, продолжая шагать на пятках, чтобы подсветить свой путь, но аккумулятор сдох, лишь моргнул входящим сообщением напоследок.

– Зараза! Второй раз за день подводишь! Зато стоишь, как крыло самолёта, – ворчала, идя по холодному кафельному полу вдоль стеночки. Впервые пожалела, что выбрала квартиру в дальнем крыле, до которого нужно было идти дальше всего, но зато без соседей!

Нащупала ручку, повесила на нее сумку и стала ворошить содержимое сумки, пытаясь найти ключи.

– Нашла… – выдохнула от облегчения. Ещё чуть-чуть, и я буду в своей уютной тёплой квартирке, но внезапно стало так холодно, что пальцы свело, по спине медленно поползли мурашки, а сердце ухнуло приступом тревоги. Напряглась, вслушиваясь в неприятную тишину, отчётливо сознавая, что не одна… Боялась пошевелиться, лишь жмурилась, пытаясь привыкнуть к темноте. Слышала своё дыхание, в такт которому подстроилось чужое… резкое, тяжелое и давящее.

Темнота стала тягучей, густой, потрескивающей от медленных глубоких вдохов, от которых зубы дрожали. Сердце глухо ударялось о грудь, закладывая уши вакуумом страха. Рука задрожала, заполняя темноту тихим звоном брелока с колокольчиками, когда услышала гулкий звук шагов. Тяжелые, медленные, они становились всё громче…

– Кто вы? – прошептала я, отчаянно сжимая ручку запертой двери, пытаясь попасть ключом в замочную скважину.

– Называй меня учитель, – мужской шепот взорвал тишину на миллион кусочков, а по моим щекам потекли слёзы. Чувствовала, как прижимаюсь к холодному металлу двери, пытаясь увеличить расстояние.

– Вы, наверное, ошиблись… – судорожно пыталась попасть ключом в замочную скважину, но из-за мелкой дрожи, что пробивала всё мое тело, я лишь скрежетала по металлу, демонстрируя страх незнакомцу.

– Я никогда не ошибаюсь. Ты же хотела научиться жить на полную катушку?

– Я не понимаю… Что вам нужно?

Почувствовала густой аромат дорогого парфюма и вдохнула его глубоко в себя, пытаясь запомнить этот странный, по-восточному пленительный запах. Я словно уже слышала его: сладкая выпечка с жжёной ванилью и черным перцем, от которого щекотало в носу. Определенно слышала. Голос его был незнакомым, но приятным. Такой глубокий, насыщенный, без намёка на эмоциональность. Он, как робот с бархатным тембром… Не успела додумать, потому что щёку обожгло горячее дыхание.

Боролась с желание закричать, убежать, но понимала, что в ловушке… Мозг судорожно подкидывал бредовые идеи спасения, но тело продолжало стоять, дрожа от мужских касаний. Тяжёлые, большие ладони легли на плечи, пальцы чуть вжались в кожу, будто проверяли её на мягкость, а потом заскользили по рукам.

– Не бойся, девочка, – он обхватил моё запястье, сжал, чтобы зафиксировать, и помог попасть ключом в скважину. – Иди домой, а завтра у тебя начнётся новая жизнь, Мишель…

Глава 1.

Я до сих пор не уверена, что поступила правильно, вернувшись домой. Пять лет, проверенных в Лондоне, дают о себе знать, потому что мысленно перевожу все на английский и обратно. Понимала, что скорее всего кажусь немного заторможенной и растерянной. Но это чистая правда…

Я бежала из города, что напоминал мне о моем горе. Здесь мне было плохо и тошно когда-то. От всего больно было: воздух раздирал легкие, яркое голубое небо травило ушедшим счастьем, но больше всего меня убивали близкие… Нет, они меня поддерживали, пытались вернуть к жизни, вот только упорно не хотели понять, что нет её, жизни этой, без него! Родные были всё время рядом, но я стала замечать, что в моём присутствии они перестают улыбаться, будто стесняются этого. Стыдятся, что могут ощущать вкус жизни, испытывать радость, в то время как я уже шесть лет будто мертва…

Осознав то, что любовь ко мне делает их жизнь такой же серой, как моя, я в одну ночь собрала вещи и уехала в неизвестность. Туда, где серое небо, а город частенько утопает в густом безжизненном тумане…

За пять лет я ни разу не позволила себе слабости вернуться. Заставила себя существовать в тоске по родителям, родным и друзьям. Я даже привыкла к этому. Жизнь устаканилась, превратилась в рутину, что не могла преподносить сюрпризы.

Но всё изменилось, когда приехавшая в гости подруга сообщила о загадочной невесте моего друга детства, Саши Царёва. Во мне тогда что-то треснуло… Если уж он, помешанный на своей профессии, ищущий эмоции исключительно в сложных и порой невыполнимых проектах, сдался, решив изменить свою жизнь, то что теперь делать мне? Он был моим куском товарищеского одиночества, соратником, кто никогда не осудит за выбранный путь. Я ощущала, что не одна такая… Да, Царёв, конечно, переживал. Приезжал дважды в год, чтобы в глаза посмотреть, будто искал проблески надежды, но, напоровшись на непробиваемую стену осознанного одиночества, уезжал. И мне хорошо было, потому что я не одна такая. Не обязательно радоваться, улыбаться и истерично искать вторую половинку. Можно просто существовать, перед сном планируя свой завтрашний день, в попытке обезопасить. А после той новости меня перетряхнуло так, что я бросилась домой первым самолетом, чтобы утолить любопытство. Меня колотило, а внутри была настоящая война: внутренний голос вопил от счастья за друга, а душа волком выла от утраты соратника по одиночеству…

Я, конечно, утолила любопытство… Да так, что задержалась почти на месяц. А вчера и вовсе приняла окончательное решение остаться. Словно сил на то, чтобы вернуться уже не было…

– Ну, как? Вам всё подходит? – меня аккуратно потрепали по плечу, а я вздрогнула, вспомнив, что не одна.

– Простите, Пал Палыч…Задумалась, – щеки загорелись румянцем смущения, я виновато посмотрела на риелтора и стала снова кружить по просторной, светлой квартире с большим окнами. – Да, подходит. Сколько времени займет процедура?

– Думаю, за пару недель решим. Жильцы уже съехали, как видите, а вашу квартиру сегодня придут смотреть, – лысоватый мужчина натянул очки и стал сверяться с записями в толстом ежедневнике. – У них там ипотека, быстро не получится, к сожалению.

– А нельзя договориться с продавцом, чтобы я заехала сегодня? Предложите ему вариант аренды? Я готова сегодня же внести оплату, если они согласны, – поймала себя на мысли, что совершенно не хотелось покидать эту квартиру.

– Я решу этот вопрос, Ксения Дмитриевна, – кивнул мужчина и вышел из гостиной.

Здесь, в принципе было все необходимое: кухонный гарнитур, встроенная техника, стиралка в ванной и даже большая двуспальная кровать в спальне. Можно было оставаться прямо сейчас. А главное – я могу съехать из гостиницы, что сгущала и без того мои персональные душевные сумерки. Но это всё равно лучше, чем возвращаться в старую квартиру.

Пока мой риелтор разговаривал с продавцом, осмотрелась в последний раз: светлые стены цвета яичной скорлупы, тёмный паркет, выложенный ёлочкой и акцентная стена из натурального оникса. Красиво… Я бы тоже так сделала.

Конечно, можно было бы подыскать нетронутый чужой фантазией интерьер, Царёв даже предложил мне пару вариантов «в бетоне», но я почему-то боялась передумать, да и муторного ремонта я не осилю. Странно, будучи дизайнером интерьеров, я обожаю начинать проекты с бетона, как с чистого листа. Обожаю мурашки от предвкушения и лёгкое возбуждение от бушующей фантазии, что уже рисовала эскизы конечного результата. Но сама к этому готова не была. Поэтому решила поискать вторичку. Да и решение продать мою старую квартиру, где я когда-то была счастлива, далось не просто.

– Продавец согласен, Ксения Дмитриевна, – довольно протянул риелтор и почесал лысину. – Если оплатите сейчас, то я передам вам ключи, а сам поеду займусь договором на аренду.

– Пал Палыч, будьте дружочком, уладьте все эти никчемные бюрократические тонкости, – взяла из его рук визитку, на обратной стороне которой был нацарапан номер и сумма, которую хотят хозяева. Достала телефон и, мысленно благодаря разработчика онлайн-банка, в один миг перевела нужную сумму. – Я надеюсь, проблем с продажей не возникнет?

– Уверен, что любое недоразумение я смогу уладить, – Пал Палыч получил подтверждение о переводе от продавца и протянул мне связку ключей. – Отдыхайте, я сообщу, как только мы выйдем на сделку.

– До свидания…

Дождалась, когда дверь хлопнет и выдохнула. Поставила сумку на столешницу, сняла куртку и первым делом распахнула все окна, чтобы впустить свежесть в пыльную квартиру.

Внутри что-то зажглось… Тихое, робкое и пока неуверенное.

У меня уже много лет нет своего дома, в полном объёме этого слова. Я его потеряла ещё до отъезда из страны, а в Лондоне и вовсе скиталась по съёмным квартирам, боясь то ли обжиться, то ли испугаться. А сейчас прямо захотелось. И уюта, и тепла, и ощущения, что угол свой есть. Странная ты, Сеня… Радуешься углу, хотя столько лет старалась затеряться в многомиллионном мегаполисе, убивая себя работой до изнеможения. А успокоилась, лишь вернувшись домой?

Я рассмеялась, схватила сумку и выскочила из квартиры, чтобы купить бутылку шампанского в ближайшем супермаркете и отметить это дело.

Наверное, удача в тот день улыбалась мне во все сто тридцать три зуба, потому что уже войдя в супермаркет, получила сообщение от риелтора, что моя квартира тоже продана, а значит, сделка – дело недели.

Сама не понимая, почему, но я развернулась и бросилась в торговый центр, переполненная внезапной жаждой уюта.

Глава 2.

Ещё раз осмотрела круглый стол, сверкающий новым хрусталем, сталью приборов и фарфором столового гарнитура. Поправила букет пышных пионов, разложила льняные салфетки и скинула фартук, как раз в тот момент, когда зазвонил домофон.

Я не шла, а прыгала к двери, а потом нервно переступала с ноги на ногу, ожидая, когда лифт откроется на моем этаже.

– Сеня!!!!!

– Девки!!!!

В квартиру мы вошли, только прокричавшись на лестничной площадке, чем явно возмутили соседей. Внутри всё взрывалось ярким фейерверком, крутила школьных подруг, пытаясь насытиться их реальными моськами, а не безжизненными картинками в «скайпе».

– Мишелька, – Вероника открыла рот, осматривая мое новое жилище. – Не квартира, а сказка!

По щекам растёкся румянец, я стала нервно осматриваться, чтобы убедиться в том, что не врёт подружка. Не врёт… Мне понадобилось всего две недели, чтобы превратить светлую, когда-то чужую двушку в уютное гнездышко. К моменту заключительного этапа сделки, уже была доставлена вся крупногабаритная мебель, а на окнах появился текстиль, что стёр гадкое эхо пустоты.

– Ой, я вас тысячу лет не видела, – прыгала вокруг подруг, как обезьянка. – Люся, ты так похудела!

– Конечно! – шикнула подруга, украдкой смотря на себя в зеркало. – Я год потела в спортзале, Сенька. Год! А муж сказал, что ему нравится, как было!

– Тогда было тоже хорошо, Люсенька, – обняла миловидную брюнеточку и поцеловала в щёку. – Тебе же шла полнота, что это ты вдруг решила?

– Любовника завела, – прыснула Вероника, еле увернувшись от руки раскрасневшейся подруги.

– Ника, ты могла хотя бы дождаться, когда выпьем, а не вываливать мою подноготную прямо с порога? А?

– Давайте пить, – Ника ловко откупорила бутылку шампанского. – Девки-и-и-и, как же мы давно не собирались!

– Это точно, наверное, лет шесть? – аккуратно сказала Люся, стараясь не пересекаться со мной взглядом, пока мыла руки.

– Да, уже шесть лет, – я села в кресло у окна и закурила. – С того самого дня и не виделись.

– Сень, ты как? – Ника вложила бокал мне в руку, смело заглянув в глаза.

– Знаете, как я устала слышать этот вопрос? – выдохнула и повернула голову к панорамному окну.

Сидя в кресле у стола, казалось, что возвышаешься над городом, наблюдая за его бурлящей жизнью. Вид, конечно, открывался шикарный: парк отдыха успокаивал бескрайней зеленью посадки, манил торчащими конструкциями аттракционов, а извилистая дорожка вела к пруду с утками. Город сильно изменился за пять лет. Очень сильно. Улицы стали чище, люди бережливее, а инфраструктура современнее.

– Только проблема не в тех, кто интересуется, – выдохнула облако в открытое окно, зажмурилась, прислушиваясь к жжению в глазах. – А во мне, потому что у счастливого человека не будут спрашивать этого. А того, кто отпугивает от себя людей своей кислой безжизненной миной – задолбят. Давайте не будем обо мне? Хотя бы сегодня? Я, что, зря две недели, как прокаженная, впахивала, чтобы похвастаться новой квартирой, чтобы рыдать за шикарным столом? Нет! Пьем и сплетничаем, а потом меняемся. Сплетничаем и пьем!

– Отличный план!

– Так, что там с любовником? – я дождалась, пока Люся сглотнет шампанское, чтобы не дай Бог не разлила его по льняной скатерти.

– Эх… Осуждаешь? Да, Сенька? – дернула бровью Люся.

– А я давно уже никого не осуждаю, – залпом осушила бокал, чтобы побыстрее обрести алкогольную лёгкость в общении. – Гиблое это дело. Поэтому давай, со всеми подробностями! Хочу знать, как это святоше-Лёньчику рожки наставили.

– Да какой Лёньчик, я тебя умоляю, – отмахнулась Люся. – Я уже третий раз замуж выхожу, пока ты у англосаксов в плену была. Весь паспорт измарала только. А главное – мужики мне скоты попадаются, девки…

– Это классика жанра, дорогая моя, – мы с Никой не выдержали и заржали во все горло, жадно хапая воздух ртом. – Она святая, а муж бесчувственный сухарь. Да?

– Ничего смешного! Я же серьёзно, – улыбнулась Люся. – Лёня был Козлов, второй был Барановым, а теперь я Курочкина! Ну, что за непруха? Все вокруг Царёвы, Королёвы, а я Курочкина!

– Люська-а-а, – не могла я уняться, наблюдая за подругой, что от гнева аж пятнами пошла.

– Ещё и имя-то у меня подходящее – Люся! Люся Курочкина! Вероника Ветер, Ксения Витман…

– Мишина, – автоматом поправила я её. – Я девичью фамилию взяла обратно. Не смогла носить его фамилию… Тяжело.

– Вот и правильно, Мишелька, – Ника обняла меня, вспомнив, как они меня в школе называли. С первого класса как прилипло, так до универа и доносила это прозвище. А что? Мне даже нравилось… Оригинальненько.

– Так что там с любовником-то? Рога-то ты кому приделала? Козлу, барану или петушку?

– Петушку, конечно. У козла и барана свои, так сказать, природные, – Люся взяла из моей пачки сигарету, прикурила и поджала под себя ноги, приготовившись к рассказу. – «Куриц» мой недоделанный только притворялся бизнесменом с активной жизненной позицией, а на деле… оказался сантехником с пассивным либидо. Секс закончился сразу после свадьбы, собственно, как и деньги. Зато появилась его семейка, что оккупировала мою квартиру во главе с матушкой, в доме которой каждый месяц тараканов травят. Конечно, – хихикнула подруга, осушила бокал. – Ведь главный таракан уезжает как раз накануне. Короче, сидит он на моей шейке и ножками болтает уже семь месяцев, видите ли, друг его кинул. Ясен пень! Да ещё чуть-чуть, и я его кину!

– Люся, давай ближе к делу, – закатила глаза Ника, очевидно, слушая эмоциональную тираду подруги уже не в первый раз.

– Машка Лисицына…

– У тебя даже подруги из той же оперы, чего ты от мужей хочешь? – рассмеялась Ника, обнимая Люсю за плечи.

– Так вот, – зыркнула Курочкина, еле сдерживая улыбку. – Рассказала, что познакомилась со своим нынешним ёбар… мужичком на сайте знакомств. Вот… Туда я и полезла в поисках отдушины.

– Нашла, Люсь? – у меня от смеха уже болел пресс, я раскачивалась из стороны в сторону, пытаясь снять спазм.

– Нашла-а-а-а, – мечтательно закатила глаза подруга и за сердце схватилась. – Он такой…заботливый, нежный… Ника! А давай мы и тебя зарегистрируем? А? Тощие селёдки там тоже в спросе.

– Сама ты селедка! – возмущению Вероники не было предела, она поправила грудь, что так соблазнительно выглядывала из майки, и перекинула волосы через плечо взмахом головы. – У меня Королёв есть. Его пасти буду до посинения.

– Не сдается? – я вскочила, вспомнив, что в духовке стоит лазанья.

– Не-а… Только смотрит на меня глазками влажными своими, а трогать не трогает. Девки, ну ладно сам не трогает, так и мне, гад такой, не позволяет! Бездушный. Ни себе, ни людям. Говорит, на работе ни-ни! Представляете? Хоть увольняйся… – Ника уронила голову на стол. О её влюбленности в Королёва знала вся школа, Ника осаждала его класса с пятого, кажется, но увы… Королёк сначала вовремя сбежал в Штаты, а потом у него дама появилась какая-то мега-секретная, о которой все знали, но никто не видел, кроме избранных. Даже меня, свою соседку и лучшую подругу, он наотрез отказывался с ней знакомить.

– Так увольняйся, – Люся наполнила бокалы и отставила первую пустую бутылку. – И паси его по клубам. Пьяный мужик отростку не хозяин, Никусь. Соврати его, и дело в шляпе. Не открутится потом твой Королёк, я тебе говорю!

– Ага, увольняйся… – заныла Ника и опустошила бокал одним махом. – Знаешь, как он мне платит? – подруга присвистнула и, отодвинув волосы, блеснула золотыми сережками с россыпью камней. – Щедрый, сцуко! На подчиненных не экономит. Да и работа не пыльная. Бумажки, встречи, снабжение офиса. Не уволюсь! Пусть платит и смотрит, что могло быть его…

– А лучше, девки, пусть они все платят и плачут! – рассмеялась Люся.

Разговор перетекал с темы на тему, что свойственно девичьим посиделкам, пока не перебрались на новый диван, что привезли утром.

– Давай, Ника. Не трусь, – прицепилась Курочкина к подруге. – Я тебе говорю – мужиков там уйма! Найдем тебе сейчас парнишу на раз-два-три!

– Да не нужен мне парниша, – Ника сползла с дивана и растянулась на пушистом ковре морской звездой. – Мне мужчину подавай. Большого, сильного, умного…

– Богатого, – я шмыгнула к ней на пол. – Да?

– Пока Королёв мне платит, можно и не очень богатого. Но и не «Кура», чтобы на шее моей сидел. Не для того мамочка цветочек поливала.

– Давай, Мишина, тащи компуктер, не хочет «кура», значит, бройлера для Вероники искать будем!

Сказано – сделано. Чем девчонки могут заниматься до утра? Конечно! Ставить лайки под фотографиями холостяков.

Глава 3.

«Ксения… Моя милая глупенькая жёнушка… Ты вечно придумываешь для меня наказания, несоразмерные моим невинным преступлениям… Я всего лишь забыл позвонить, как только долетел! Но если моя Сенька хочет сто причин моей любви, то получит. Готова? Первый: люблю твои глаза, родная, они чистые, как весенний ручеёк. Второе: люблю, когда ты притворяешься спящей, не желая готовить завтрак. Третье: люблю твою грусть во время дождя. Четвертое: люблю твой неокрепший, почти хриплый голос спросонья. Пятое: люблю любить тебя… долго, нежно и самозабвенно…»

Родной голос заезженной мелодией старой пластинки ласкал слух, сжимая сердце в своих крепких лапах хрупких воспоминаний.

Стояла у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу, и слушала голосовое сообщение – единственное, что осталось от любви всей моей жизни. Лишь голос, что из года в год становился все тише, неразборчивее… Но мне это было не нужно! Знала наизусть, как оберегающую молитву. Просыпалась с его словами на устах, что вылетали абсолютно машинально, подобно автоматной очереди, пули от которой застревали в самом центре сердца. Бывали хорошие дни, когда я почти не думала о том, как могло быть, если бы не случай. А бывали, как сейчас. Когда тело испытывало жгучую боль от желания остаться дома, вновь и вновь слушая голос мужа. Плохой день. Очень плохой…

Я разучилась плакать. Слез физически не осталось, а в моменты давящей грусти лишь испытывала жжение в глазах. Чувствовала, как организм ищет способ выплеснуть то, что копится изо дня в день, но не может. Нет спасения из моего персонального ада. Его попросту нет…

Нажала паузу, сразу после его пятого «люблю», потому что дала себе обещание попробовать обходиться без его голоса. Это как зарок, что дают себе наркоманы, начинающие каждое свое утро с чистого листа. Каждый… Каждый долбанный день, завершающийся в плещущейся эйфории под то-о-оненький голосок отчаявшегося разума. Вот и я… Обещаю, нарушаю и снова клянусь, что выдержу пытку, в которую превратилась моя жизнь семь лет назад.

Мне нужно отвлечься! Если уж я вернулась домой, то явно не для того, чтобы киснуть на виду у друзей. Это я могла делать и в ссыльном Лондоне, чтобы не позориться окончательно.

Поцеловала старенький смартфон, выключила его и убрала в сейф, где хранила всё самое ценное – его голос.

Побрела в ванную, скользя пальцами по новой мебели, которой обросла за короткий период, улыбнулась яркому солнцу, что с любопытством заглядывало в окно. Наивное… В тьме, что живёт внутри, нет места твоему свету, можешь не стараться.

Приняла душ, на автомате высушила и уложила отросшие волосы – с этим проблем не возникало. Но, замирая перед шкафом, приходилось силой одергивать руку, что тянулась к привычному черному одеянию. Не сегодня… Родители и так прошли через многое, и, если я заявлюсь к ним в гости в трауре, они раскусят меня сразу.

– А так, хоть надежда есть, – сдернула с плечиков голубой ситцевый сарафан на пуговицах. – Давай, дружище, ты меня не раз выручал, умело пуская пыль в глаза своей игривостью. Потрудись ещё разочек?

Даже в зеркало не смотрелась. По памяти расстегнула несколько пуговиц и через голову облачились в жизнерадостный и легкомысленный наряд.

Старалась выкинуть все мысли из головы, поэтому и окно в машине открыла почти полностью, наслаждаясь опьяняющим воздухом соснового бора, через который лежала дорога в «Вишневый». Родители ещё пару лет назад сбежали из душного города, как только отец ушёл на покой, передав дела мужу моей сестры. Именно он и встречал меня у ворот родительского дома.

– Сеня Дмитриевна пожаловали, – махнул мне Богдан и театрально поклонился. – Барыня, все крепостные на месте, потерь нет.

– И как тебя Лизонька терпит? Ей с твоим чувством юмора, наверное, тесновато? – вышла из машины, угодив в его крепкие объятия.

– Не переживай, моему чувству юмора с её эгоизмом вполне комфортно, к тому же мы недавно переехали в квартиру ваших родителей. А там есть, где разгуляться.

– Сенька! – вдалеке послышался визг, а следом и вечно преследующий сестру лай её любимых мопсов. – Скуби, Дуди, это же ваша любимая тетка наконец-то явилась, мать её итить…

– Маму не тронь, – рявкнул отец, распахивая дубовые двери парадного входа. – У нее голова болит…

Ради этих мгновений я и выбиралась из своего панциря. Готова была улыбаться, смеяться и делать вид, что стараюсь жить дальше. Ради них старалась, потому что это не их боль, она для них чужая. Не свое горе быстро забывается, как бы близок тебе человек не был. Их воспоминания замыливаются, теряют яркость, и о трагедии теперь им напоминает лишь моя унылая мордочка. Но я их ни в коем случае не виню. Они имеют право жить дальше, а то, что я этого не хочу, им знать не обязательно. Пропасть в восприятии непреодолима. Так зачем подвергать испытаниям родных? Намного проще нацепить маску на пару часов, чем пытаться объяснить, как ты медленно умираешь изнутри…

– Идём, дочь, мама чебуреки жарит. Запах на весь дом, – папа обнял меня, прижал к себе и зарылся лицом в волосах, пряча довольную улыбку.

Притворялась в этой семье не только я… Родители научились скрывать радость, счастье и глушили смех, а я, наоборот, смеялась над глупыми шутками Богдана, «сюсюкалась» с мопсами и воодушевленно слушала о духовном просветлении сестры на очередном марафоне психо-гуру.

– Ксюша, ты обязательно должна записаться на этот марафон! – Лизонька, моя младшая сестричка, несмотря на мизерную разницу в возрасте, до сих пор была ребенком. Но мужа её это целиком и полностью устраивало, Богдан даже детей не просил, потому что его Лизонька умела вывести его из себя пуще прыщавого пубертата.

– Лизка, отстань, – я отмахнулась от приставучей сестры. – Я по собеседованиям катаюсь, мне бы работу найти, чтобы не обанкротиться, потому что моя новая уютная квартирка сожрала почти все накопления, что я сколотила в Лондоне.

– Ксюня, – папа обнял меня за плечи и поцеловал в макушку. – Что ты ерундой занимаешься? Я тебе сегодня же переведу деньги на счет.

– Да, – Лиза дёрнула в сторону мужа головой. – Да и мы родительскую квартиру приватизировали, не спросив твоего согласия. Просто мы не знали, что ты вернешься. Поэтому мы тоже должны…

– Так! Семейство, прекращайте! У меня руки и ноги есть, справлюсь. Голодать начну, на чебуреки заскочу. Ну? Накормишь свою дочь, мамочка?

– Дурында ты, Ксюха! Дима, реши вопрос незамедлительно, – мама подбоченилась и зыркнула на отца. – Я не хочу больше слышать подобного от своих детей! Довести меня хотите?

– Мам, я пошутила, – подскочила к раскрасневшейся маме и вдохнула аромат сладкой ванили, которой пропахли её каштановые волосы. – Все у меня хорошо. Я дома…

– Точно? – мама взяла в свои тёплые ладони мое лицо, чмокнула в кончик носа, словно до сих пор не верила, что я реальная, а не картинка в ноутбуке.

– Да…

Больше мы к теме денег не возвращались, я выдохнула и даже немного расслабилась. В такой шумной компании мы и просидели до самого вечера, очнулась я, лишь когда поймала озорной лучик закатного солнца, что пробивался через паутинистый тюль.

Родители не хотели меня отпускать, пытаясь уговорить остаться на ночь в комнате, что была отведена специально для меня, в надежде, что я останусь с ними жить. Но я не могла… Потому что не усну, зная, что не услышу ЕГО голос утром.

Вырулила с охраняемой территории, но тут же ударила по тормозам, чуть не столкнувшись со знакомым внедорожником.

– Царь, ты на своем корабле задавишь мою крошечку, – я ласково пробежалась по рулю подушечками пальцев, успокаивая заглохшую от экстренного торможения старую «мазду».

– Здоро́во, Миша, – из окна пассажирского высунулся Королёв, махнул, чтобы я дождалась, пока они припаркуют машину.

– Привет, дружочки, – я вышла, села на капот, смотря на угасающее над рекой солнце. – Что это вы по ночам вдвоём катаетесь?

– Сенька, – Царёв обнял меня, потом встряхнул и в глаза заглянул своим рентгеновским взглядом. – У родичей была?

– Ага, вся машина чебуреками теперь неделю пахнуть будет, – рассмеялась, кивая на пассажирское сидение, где стоял контейнер, заботливо обернутый полотенцем, чтобы довести до дома тепленькие. Только зачем? Можно подумать меня там кто-то ждёт….

– Чебуреки! Теть Машины! – Королёв буквально нырнул в салон, и уже через мгновение его довольная моська сияла от стекающего сока. – На, Царь. Но только один!

– Жмот, – Саша принял «щедрый» дар, сел рядом со мной. – Ты подумала?

– Подумала, Саня, – прикусила губу, думая, как бы отказать другу так, чтобы не обидеть. Сашка давно звал меня в «СтройГрад», даже дизайнерский отдел готов был отдать под моё крыло. А в том году усилил давление, отслеживая мои проекты, что стали брать призы на международных выставках. Конечно! Я же пять лет ишачила без выходных, набралась опыта выше крыши, поэтому я прекрасно понимала, почему я ему так нужна.

– И? – друг обнял меня за плечи, улыбаясь алому закату, что раскрашивал скучно-голубое небо яркими всполохами.

– Я не хочу пока ничего серьёзного, правда. Хочу пофрилансить, Саша. Подобрала для себя два объекта, уже на собеседовании была, к пятнице нужно сдать макет дизайна, а там видно будет, – обняла друга, не без горечи поймав взглядом его обручальное кольцо на правой руке. – Не обижайся. Но как только, так сразу.

– Мишель, – Королёв расправился с чебуреком, закрыл контейнер и убрал подальше от друга. – Черт! Ты-то мне и нужна. Я переехал в новый офис, а там капец… То ли бордель, то ли картель, то ли мотель… заходишь и не понимаешь, куда попал. А у меня охранное предприятие, все серьёзнее должно быть. Заходя в офис, потенциальные клиенты должны понимать, что мы умеем хранить секреты, – Королёк обнял контейнер, демонстрируя серьезность намерений. Детка, ну, возьмёшь меня вне очереди? Ну, хошь на колени встану?

Королёв театрально шлепнулся на колени, сграбастал своими ручищами мои ноги и стал покрывать поцелуями, задирая платье.

– Королёк! – хохотала я, пытаясь избавиться от его цепких рук. – Всё-всё! Сдаюсь! Не отцепишься же, зараза. На днях заеду. Но помни! Расценки у меня европейские, поэтому придётся раскошелиться. А будешь жмотничать – я твои прыщавые фотки с седьмого класса в соцсети солью.

– Жестокая, – Королёв ржал, но ног моих не отпускал, лишь щекотал под коленками. – Но я на всё согласен, Мишель. На всё!

– Все? Так просто, – округлил глаза Саша, недоумевая, почему его предложение о работе я отвергла. – Я тоже могу на коленях ползать, Сеня.

– Сань, из мотеля-картеля и даже борделя я офис за две недели сделаю, если Королёв на деньги не поскупится, а твои проекты они ж монументальные. А я пока не хочу этого. Нет во мне силы, Саня.

– Хм… Буфер, чтобы если что быстро умчаться обратно? – Саша закурил, не отводя взгляда.

– Нет, просто хочу скорость сбавить. В Лондоне упахалась, Сань. Все хорошо, – я спрыгнула с капота, давая понять, что исповедь окончена. – Спасибо тебе, Царёв, за то, что вытащил меня. Правда. А за сплав – отдельное спасибо. Ты же знаешь, что это для меня значит.

– Знаю, – Царёв снова поцеловал меня в макушку, дернул за хвост и встал с капота. – И это не последний сплав, подруга. После свадьбы ещё пойдем. Ты же с нами?

– Я теперь без вас никуда, – села в салон, завела двигатель и покатилась по просёлочной дороге, смотря в зеркало заднего вида.

– До завтра, дорогая…

Парни ещё долго смотрели мне вслед, переговариваясь. Беспокоятся…

Сначала невыносимо было видеть это гребанное сочувствие в глазах окружающих, а теперь все равно стало. Броня выросла.

До дома я доехала быстро, удачно припарковала машину у подъезда и бегом неслась по лестнице на свой этаж, чтобы согнать мамину стряпню с задницы.

Скинула платье, влезла в чёрную шёлковую пижаму и устроилась на диване, чтобы поработать над проектом зимнего сада для нового загородного ресторана… Но, открыв ноутбук, напоролась на не закрытую вкладку сайта знакомств…

– Хм…

Глава 4.

Мысль, конечно, бредовая… но не бредовее, чем встречаться с незнакомцем офлайн, так сказать. Здесь можно в любой момент оборвать общение или вовсе удалить аккаунт, притворившись, что ничего не было. А главное – никто ничего не узнает…

Я не знаю, зачем мне все это. Но единственное, что я знаю точно – что иногда хочется с кем-то поговорить. Не с близкими, нет. Видеть их взгляд, переполненный жалости, уже не могу. Не выношу я их сочувствия, а больше всего меня пугает их осуждение. Они не понимают, почему я закрылась, да и не поймут никогда. А мне, если чего-то и хотелось, то простого трёпа с человеком, который ничего не знает о моём прошлом.

Не знаю, какого черта, но пальцы уже ткнули в мигающий кружочек с зазывной надписью «зарегистрироваться».

Благо, анализа крови и теста на IQ им не требовалось, поэтому через пару минут я уже смотрела в поле анкетных данных, что запрашивал сайт.

– Сеня, ты дура, – я вздохнула и отправилась на кухню. Достала бутылку белого вина, сполоснула пепельницу, распахнула сдвижные двери балкона и устроилась в кресле, укутавшись в мягкий плед.

Итак… Имя…

– Мишель, – какой-то странный смех вырвался из моего рта, когда пальцы запорхали по клавиатуре.

Ну не представляться же мне настоящим именем! Да и к этому милому прозвищу я привыкла, оно за мной таскалось, пока замуж не вышла.

Я отключила громкость внутреннего голоса, договорившись с ним, что в свои тридцать с хвостиком заслужила право на одно единственное безумство. Пусть это оно и будет.

Сама не заметила, как ответила на дежурные вопросы анкеты, загрузила свое фото и россыпь не очень реалистично прорисованного салюта ознаменовала мое попадание в порочный мир виртуального флирта и, как выяснилось позже, пошлых и плоских комплиментов.

Я закурила, пуская серые тучи дыма в темноту кухни, сделала глоток вина и откинулась, пытаясь унять какой-то странный трепет, что разливался по телу. Это всего лишь игра. И относиться к этому иначе не стоит.

Опустила взгляд на экран, выдохнула и взяла в руки мышку.

– Мимо…Мимо…Очень мимо…

Бездумно листала анкеты, сама не понимая, что пытаюсь найти. Нет у меня желания, параметров или прочей хрени. Да и цели нет… А в анкете не было пункта – хороший собеседник.

Менялись цвет волос, глаз, форма лиц, но связывало их одно – желание понравиться. Мужчины – все, как один – старались запечатлеть себя либо на фоне дорогой тачки, либо зацепить кадр с дорогими часами, а некоторые и вовсе, не стесняясь, ставили на заставку обнаженный и далеко не всегда подтянутый торс. И это они стебутся над нашими однотипными фотками в зеркало лифта?

Ноутбук пискнул, а значок колокольчика окрасился красным. Открыла сообщение и тут же захлопнула ноутбук, напоровшись на совершенно безобразный мужской половой орган в полуэрегированном состоянии… Хоть придержал бы его, что ли! Ладно торс, женщины могут простить это, но вяло функционирующий инструмент, так нагло вывалившийся из трусов в мелкую клетку? Бр-р-р-р…

– Черт! – закрыла ладонью глаза, чтобы ещё раз не обжечься об завядшее «откровение», открыла бук, зашла в настройки и удалила входящее сообщение, а потом и вовсе ткнула в плашку с надписью «удалить аккаунт», но в этот момент батарея моего лэптопа не выдержала и, моргнув экраном, сдохла, не дав завершить начатое.

– Да что за день-то такой? – осушила бокал вина залпом, вспомнив, что провод лежит в машине. – Спать нужно ложиться, а не по сайтам знакомств ползать.

Закурила и вышла на балкон, чтобы надышаться вечерним влажным ветром с реки.

Июнь выдался отменным… Даже не помню, чтобы суровая, слякотная весна так резко меняла курс на лето. Но мне нравилось. Разница климата была разительная, а особенно чувствовался другой воздух, насквозь пропитанный сладостью молодой листвы, отцветающей сирени и свежескошенной травы на газонах вокруг ЖК.

Деваться было некуда, поэтому пришлось накинуть плащ и бежать за проводом, подгоняя себя миллионом мысленных подзатыльников за этот эмоциональный порыв.

Что я хотела? Знакомства? Так отчего же я тогда игнорирую приглашения друзей, узнавших о моем возвращении? Почему поспешила создать уют в своей квартире? Для знакомств? Нет! Чтобы убивать отведённое мне время, называемое жизнью, в своей скорлупе с уютом. Вот это больше похоже на правду. А новой жизни мне не хочется… Нет! Буду сидеть в своей каморке, иногда выходить, чтобы родители МЧС не вызвали, пить вино и иногда спрашивать: «Маруся, какой сегодня праздник?» Ну, не пить же без повода?

Даже не заметила, как уже с проводом в руке взмахнула на десятый этаж по лестнице и вернулась в квартиру…

Вполне реальными поступками человека иногда управляет бессознательное. И тогда нет смысла устраивать себе порку, потому что вразумительного ответа все равно не дождаться. Наполнила бокал, пока лэптоп жадно глотал заряд, села в кресло, чтобы закончить начатое, а когда экран вспыхнул, онемела… напротив ярко-красного колокольчика светилось 100+…

– Сто??? – щелкнула мышкой, пролистывая ленту однотипных сообщений типа «Привет, красотка…», очистила уведомления, безжалостно отправив их в корзину, удалила своё фото, когда услышала очередной звон колокольчика.

Рука сама щелкнулся по всплывающему окну, очевидно, посоветовавшись с бессознательным, а не с мозгом.

«Почему так больно?»

Отрывок сообщения попался на глаза, но поздно… Палец уже ударил по клавише мышки напротив плашки «удалить».

Что он имел в виду?

Я замерла, боясь пошевелиться, и даже рука онемела напротив кнопки «удалить аккаунт». Наверное, это моё бессознательное вену перекрыла, чтобы не забирала у него хоть и маленький, но шанс на развлечение.

Закрыла глаза, пытаясь вспомнить, что видела. В кружочке вместо фото была картинка – лишь тёмный силуэт на сером фоне, а вот имени не запомнила…

Колокольчик вновь вспыхнул, а я уже намеренно открыла уведомление.

Он: «Так почему же?»

Она: «Почему что?»

Он: «Почему в глазах столь красивой девушки так много боли?»

Она: «Потому что жизнь порой несправедлива и наказывает за провинность.»

Он: «И чем же ты провинилась?»

Она: «Тем, что не ценила… За это у меня забрали счастье, а вручили боль, которой не испить до дна.»

Слова сами вылетали из-под пальцев, будто под давлением. Я даже не успела их осмыслить, как собственной рукой отправила исповедь, уместившуюся в одном предложении. Хотя, кому такое рассказывать, как ни незнакомцу, с кем ты никогда не встретишься. Сам написал? Сам. Вот пусть теперь слушает!

Он: «Знаешь, а больно не только тебе. Ты пробовала смотреть по сторонам? Или по классике жанра ты закрылась в собственной квартире, упиваясь своей несчастной жизнью?»

Я убрала руки от клавиатуры и отвернулась. Город медленно тонул во мраке, вереница автомобилей на дорогах иссякла, а светофоры вдруг стали моргать оранжевыми кляксами в хаотичном порядке.

Несчастная жизнь… Упиваться… Посмотреть по сторонам. Да кто он такой?

Закурила, медля с ответом. Лишь прожигала дыру в точке напротив его ника «Ментор», что выдавала его присутствие онлайн.

– Ментор? – я рассмеялась. – Наставник, значит?

Ментор: «Молчишь… А я практически на сто процентов уверен, что ты сидишь в полной темноте и думаешь, какого черта я лезу к тебе в душу»

Мишель: «Так какого черта?»

Ментор: «Ты сама этого хочешь…»

Последняя фраза вспыхнула в унисон с рухнувшим на город дождем и яркой вспышкой молнии. Гроза…

А зеленый огонек погас…

Глава 5.

«Шестое: ты как весенний цветок раскрываешь свои лепестки, когда на тебя падает мой взгляд. Седьмое: моя любовь бесконечна к тебе. Восьмое: твои волосы пахнут морем. Девятое: твоя кожа нежнее розы. Десятое: твой смех игривее ветра»

Я еле поборола в себе желание плюнуть на обещание, данное самой себе, и не нажать снова «плэй», чтобы снова услышать ЕГО голос… Его? Я перестала называть мужа по имени…

Глаза запекло, я даже напряглась, надеясь на слезы, но нет… Пусто, сухо и больно.

Снова поцеловала смартфон, проверила уровень заряда и убрала обратно в сейф. Странно… документы, наличные, дорогие украшения были разбросаны по дому, а в небольшом сейфе, что прятался в шкафу за книгами лежал только его голос. А почему странно? Отнюдь… Все правильно. Ценнее, чем его голос, у меня ничего нет… Он бесценный.

Заправила кровать, полила цветы и пошла умываться. Руки действовали на автомате: щетка, паста, нить, ополаскиватель. Умылась, тоник, тканевая маска.

– А теперь кофе…

Вышла из ванной и остановилась. Я обожала по утрам замирать на этом месте. Ровно в восемь солнце заглядывало в квартиру под таким углом, что коридор и гостиная заливались самым ярким светом, разрезанным в яркие краски от декоративной перегородки из цветных стеклоблоков.

Вбежала в кухню, ткнула в кофемашину и распахнула холодильник.

– Эх… Сейчас бы маминых чебуреков. Зараза, Королёв. Но ничего, я обдиру тебя, как липку…

Жадный Королёв забрал весь контейнер, и голову готова положить, что бедному Царевичу не оставил ни крошечки, хотя чего это он бедный? У него теперь невеста есть. Пусть она ему и готовит чебуреки.

Готовила овсянку на воде, а взгляд то и дело скользил по лэптопу, что так и остался лежать на кухонном столе. Из головы все никак не выходили слова незнакомца «ты сама этого хочешь».

Неужели и правда? Моя душа, замкнутая в израненном теле, просит о помощи? Тогда весьма глупо надеяться на незнакомца под ником «Ментор» с сайта знакомств.

Глупо – не глупо… Но руки, пока мозг был занят бесполезным диалогом, уже включили ноутбук и открыли вкладку злосчастного сайта.

Папка уведомлений была пуста. Очевидно, пользователю Мишель без фотографии незачем отправлять пошлые приветствия и вялые стручки.

Хотела было уже захлопнуть, как тихий звон и вспыхнувший колокольчик заставил сердце ухнуть.

Ментор: «Доброе утро, Мишель»

Из груди вырвался какой-то странный смех, словно внутри нашлась щепотка радости, что выбралась наружу, миновав строгий коридор охраны.

Мишель: «Доброе утро. Как тебя зовут?»

Ментор: «А это не важно»

Мишель: «Почему? Я же могу поинтересоваться, кто прячется под ником Ментор?»

Ментор: «Я же не спрашиваю твоё настоящее имя…»

Мишель: «Хорошо.»

Ментор: «Твоё задание на сегодня – выйти в парк и посмотреть людям в глаза.»

Что???? Какое нахрен задание? Я вспыхнула от негодования, пальцы уже поднялись над клавиатурой, чтобы послать этого придурка куда подальше, но зеленая точка над его аватаркой потухла. Отключился!

Почувствовала запах гари.

–Черт! – взвизгнула и скинула кастрюльку с когда-то овсяной кашей, а теперь коричневой хренью в раковину и села в кресло. – Парк, значит?

Сорвала тканевую маску, впрыгнула в спортивный костюм, стянула волосы в пучок и, стараясь не думать, выскочила из квартиры, успев лишь прихватить телефон и сумку.

Я снова проигнорировала лифт, сбежала по ступенькам и выйдя на улицу, сильно вдохнула…

Повернула в сторону парка и быстрым шагом пошла по извилистым тропинкам, усеянным мелкой зелёной пылью от скошенной травы.

Меня будто там ждали… На входе я уловила соблазнительный аромат кофе из небольшого грузинского ресторанчика под названием «Котэ», на летней веранде которого официант расставлял стулья и раскрывал солнечные зонты.

– Доброе утро! А Вы работаете? – я довольно резко свернула в его сторону.

– Доброе, конечно. Буду рад угостить вас свежим кофе, – молодой человек раскинул руки, предлагая мне выбрать мягкий диванчик, за которым бы я хотела расположиться.

– Спасибо, – села в самый дальний угол, надела солнечные очки. – Не поднимайте зонт, пожалуйся. Ещё не печет.

– Как пожелаете, – молодой человек положил передо мной меню. – Кофе?

– Черный, без сахара, – взяла папку, откинулась на спинку, а потом, оценив безлюдность, скинула кеды и подобрала ноги под себя.

Я помню этот парк с детства, у входа стояли фигурки лошадок и медведей, родители часто водили нас с Лизкой сюда, а я отказывалась идти на аттракционы, пока мы с отцом не сфотографируемся на лошадке.

Таких фотографий в семейном альбоме десятки. Но моя самая любимая фотография, где я в розовом теплом комбинезоне, а на ногах дутые голубые сапожки в серебристую звездочку, до сих пор лежит в обложке паспорта. На ней я гордо демонстрирую огромную прореху во рту, а отец счастливо смеётся.

Сейчас же все стало иначе… Рестораны, ровное полотно зеленого газона, новые яркие карусели и кинотеатр под открытым небом!

Черт… Откуда все это? А где же разбитый асфальт? Покосые скамейки, скрипучие карусели и пара жалких, но зато стойких анютиных глазок, стеснительно выглядывающих из густоты сорняков и, как вишенка на торте, фонтан, хаотично бьющий в разные стороны желтую, не очень приятно пахнущую жижу.

Ничего нет… Все следы моих детских воспоминаний стёрты.

Я взяла чашку кофе, сделала глоток и почему-то зажмурилась. Мы с мужем редко выходили на прогулки, он много работал и не мог себе позволить часто выбираться со мной, чтобы вот так… молча посидеть на веранде ресторанчика.

После пандемии люди полюбили свободу как-то слишком рьяно. Большинство организаций перешли на удаленную работу, даже когда пик был пройден, что подарило обществу новое чудо – завтракающий в ресторане клерк. Типа мужчины, что сел за соседний столик.

Я закурила, рассматривая его профиль: по-мужски красивый нос с небольшой горбинкой, будто от старого перелома, яркие, четко очерченные скулы, подвернутые густой темной щетиной, вздернутая верхняя губа и волевой подбородок… Готова поклясться, что на нём есть ямочка… в этот момент мужчина резко обернулся и взмахнул сигаретой.

– Не угостите огоньком? – его голос был тихим, но таким суровым, звучным, что даже мысли не было не подчиниться. Я достала из кармана золотую зажигалку, что дарила мужу когда-то и точно так же махнула ей в воздухе.

– О! Вы мой спаситель, – хрипло рассмеялся мужчина встал из-за стола и наклонился надо мной, очевидно рассчитывая на то, что все сделаю сама.

Пальцы автоматом откинули крышку, проскользнули по шершавому колесику, пока не вырвалось пламя. Тогда мужчина склонился ко мне совсем близко, окуная в густой, тяжелый восточный аромат, переполненный горкой ванилью. Я повела носом, пытаясь разобрать букет этого пленительного запаха, но он уже выпрямился, унося его за собой. Запах был такой знакомый… Точно, он пах, как мама, когда всю ночь печёт пасхальные куличи, но только по-мужски. Вся сладость ванили, пряность специй, будто усиленная в разы, чтобы отложиться в памяти рецепторов. Неповторимый аромат. Сильный, суровый и серьёзный.

– Хорошего дня, – мужчина чуть прищурился, смерив меня внимательным взглядом с поджатых ног до головы.

Я вспыхнула… Мне почему-то стало так стыдно за свой внешний вид, я даже в зеркало не смотрелась, поэтому вряд ли я закрутила элегантно небрежный пучок. Скорее всего мой пучок больше смахивает на раздербаненное воронье гнездо, главное, чтобы ошметка неудавшейся каши там не оказалось.

Хотя… Какая разница?

Я отвернулась, стараясь больше не глазеть на посетителя, к тому же на моем столе уже очутился вкусный и совсем не горелый завтрак.

Так хорошо мне не было давно. Может, и правда, почаще выбираться из дома? Не обязательно кому-то улыбаться и вести душевные разговоры, можно же просто так … гулять.

После завтрака я пошла не домой, а поплелась по тенистым аллеям, наблюдая, как наглые белки вальяжно передвигаются по асфальту, а шумные дети атакуют очереди к аттракционам.

Из головы не выходили слова незнакомца «посмотри в чужие глаза». И я почему-то жадно заглядывала, искала взгляды прохожих, различая в них весь спектр человеческих чувств: радость, страх, счастье, боль, разочарование… и слёзы.

Моё внимание привлекла нарядно одетая девчушка, что сжимала маленькую сумочку до белизны костяшек и отчаянно крутила головой. А по щекам текли слёзы… Не пришел? Да, определенно не пришел на свидание…

Мне стало очень жаль девочку, я даже затормозила, рассматривая её через плечо, но решила не вмешиваться. Вряд ли человек с дырой в душе сможет принести ей утешение…

С этим я и двинулась домой, думая лишь о чёртовом незнакомце, что навязчивой мыслью засел у меня в голове.

Глава 6.

Вернувшись с незапланированной прогулки, я изо всех сил старалась придумать себе занятие, лишь бы не думать о ноутбуке. Вот только приставучий Королёв никак не отставал от меня, умоляя в кратчайшие сроки сделать для него проект. Эта зараза мало того, что сточил мой гостинец вчера, так сегодня ещё и имеет наглость поторапливать с заказом!

– Я без полной оплаты, Королёв, не работаю! – зашипела я, отвечая уже на шестой его звонок.

– Уже на карте, Мишелька, не ворчи, – заурчал друг, как мартовский кот. – Проси, что хочешь. Но в кротчайшие сроки объект должен быть сдан.

– Королёв, как я тебя ещё в садике не придушила, а?

– Вспомни, Мишина, ты пыталась, – рассмеялся он и отсоединился.

– Точно…

Королёв со своим верным другом Лёвой Донием отобрали однажды мою куклу и зарыли её в сугроб, правда потом забыли, в какой… И темноту мы встретили на перепаханной детской площадке садика под мой непрестанный вой, что был хуже сирены. А когда счастливый Королёк протянул мне обледенелую Барби, я, недолго думая бросилась этому гаду на шею, стараясь то ли задушить, то ли обнять…

Деваться было некуда. Открыла крышку бука, поспешно свернула окно браузера и вошла в почту, чтобы выгрузить план офиса. Расслабилась… За монотонной работой в дизайнерском конструкторе пролетел весь день, и лишь громкий рык голода оторвал меня от работы.

Я распахнула створки пустого холодильника и снова захлопнула. Открыла приложение и заказала ужин в полюбившемся вьетнамском ресторанчике на соседней улице. Рот мгновенно наполнился слюной, предвкушая приятную остроту блюд.

Скинула другу эскиз и хотела уже выключить компьютер, как затормозила.

«Посмотри в глаза» – фраза, как заноза, нет-нет, да и всплывала в голове. Долбаный ментор-любитель!

Развернула браузер, обнаружив, что колокольчик светится красным.

Ментор: «Ну? Как первый урок?»

Мишель: «Урок – это когда человек жаждет знаний, уважаемый Ментор, а ты мне их буквально навязываешь.»

Ментор: «Просвещение через силу?»

Мишель: «Типа того.»

Ментор: «Мой дед всю жизнь летал на вертолете. Его нелюбимым месяцем был август. Они поднимали свои вертушки в воздух и летели в тундру собирать детей-оленеводов, чтобы развезти по школам. Так он рассказывал, что ещё на подлете наблюдал, как рассыпается по тундре молодняк. Но их ловили и везли к светлому и чистому. Через силу, через не хочу»

Мишель: «Это насилие!»

Ментор: «С одной стороны – да, но с другой стороны – теперь в отдалённых и местами диких поселениях есть хоть кто-то, кто может прочитать и заполнить за соседа заявление.»

Мишель: «Что ты от меня хочешь?»

Ментор: «А, что, от тебя все чего-то хотят?»

Мишель: «Не все. Но это близкие. А вот что нужно незнакомцу, я даже представить не могу»

Ментор: «А тебе и не нужно представлять. Что ты любишь?»

Мишель: «В каком смысле?»

Ментор: «Что первое пришло в голову?»

Мой мозг завис настолько, что я даже не сразу среагировала на трель домофона. Потом вскочила и бросилась за заказом, ощущая болезненные спазмы желудка. Вернувшись с долгожданным ужином, я рассчитывала не застать моего «учителя» в сети, но нет… Он все ещё был здесь, проявляя удивительное терпение. И даже череды навязчивых вопросов не было. Он словно ждал, пока я отвечу на предыдущий.

Мишель: «Одиночество.»

Ментор: «Чего боишься?»

Мишель: «Одиночества…»

Я ответила абсолютно машинально, поглощая наивкуснейший суп, а когда поняла, что ответила, страшно стало вполне реально.

Ментор: «Я удивлен! Обычно людей нужно вводить в транс, чтобы выбить из них правду. А ты с ходу…»

Мишель: «Это не я, это Том Ям языки развязывает. Но ты же не думаешь, что это правда?»

Ментор: «Это истина. То, что приносит людям покой, в большинстве случаев пугает их до смерти.»

Мишель: «Ты психолог?»

Ментор: «Я волшебник.»

Мишель: «Только волшебника мне сейчас не хватает!»

Ментор: «Не зарекайся, женщина…»

Мишель: «А ты можешь помочь одному пареньку, а то у него без твоей магии стручок висит.»

Ментор: «Напоролась уже?»

Мишель: «В первые же минуты.»

Ментор: «Повезло же…»

Мишель: «Хочешь отправлю?»

Ментор: «Нет-нет… Говорят, это заразно, а то ещё мой стручок в уныние впадёт…»

Я даже не заметила, как за легким трепом пришла ночь. Лишь наглое свечение луны, что бликовало в зеркальной поверхности кухонного гарнитура, выдернуло меня из виртуального мира.

Ментор: «Задание на завтра: найти десять вещей, что ты любишь. Сладких снов, Мишель.»

Глава 7.

«Одиннадцатое: твой смех, как пение птиц, с которым хочется просыпаться каждое утро. Двенадцатое: люблю, когда ты шепчешь о своих желаниях. Тринадцатое: люблю твой борщ с пампушками. Четырнадцатое: люблю твои волосы, что шелком рассыпаются по подушке. Пятнадцатое: люблю твой аппетит…»

Уже привычным движением нажала паузу и спрятала телефон в сейф. Распахнула окно и вдохнула свежесть нового дня. Оставалось только понять, для чего?

Я знала, как пройдёт мой день, начиная с утреннего ритуала с душем, заканчивая беззвучным и безслёзным рыданием перед сном. Как белка… Все по кругу…

А самое противное – меня это устраивало. Я бросила жить, как дурную привычку. Смяла её и без сожаления отправила в урну, где уже покоились мечты, планы, желания. Оставила себе лишь работу.

Смирение – вот мой удел. Раз уж мне духу не хватило распрощаться с жизнью, вернее с её жалкими остатками. Поэтому нечего жаловаться, пора начинать унылый ритуал нового дня. Душ… Завтрак и сигарета.

Ментор: «Доброе утро, Мишель»

Сделала чашку кофе и улыбнулась, рассматривая странную и немного пугающую аватарку моего незнакомца. На удивление, я откровенно ждала этого сообщения. И даже таиться не стала, первым делом включив компьютер.

Мишель: «Доброе»

Ментор: «Ты подумала?»

Мишель: «Свою работу, пионы, лето, море, солнце, вареную кукурузу, фастфуд, духи Шанель, дорогие сумки.»

Я тарабанила по клавиатуре даже не задумываясь. Сам вопрос мне не нравился, оттого ни думать, ни отвечать на него совершенно не хотелось. Пусть так будет…

Ментор: «Ты серьезно?»

Мишель: «Вполне.»

Ментор: «Хорошо. Конкретизирую. Десять вещей, которыми ты любишь заниматься.»

И мой незнакомец отключился!

Вот так вот просто!

Просто закончил диалог и отправился заниматься своими делами. Сама не понимаю почему, но внутри что-то ёкнуло. Я с трудом различила это забытое чувство – досада? Определенно. Признаться, этот мужчина – если он, конечно, мужчина – умеет вывести на эмоции. А ещё у него какой-то волшебный талант – он умеет разговорить. Я вчера до глубокой ночи, как покорная овечка, отвечала на его вопросы, даже не задумываясь о том, что по ту сторону экрана может сидеть больной маньяк. Дура какая-то! Честное слово.

Я довольно быстро собралась, даже платье лёгкое надела, правда темно-синего цвета, но зато платье и выпорхнула из дома, решив позавтракать за счёт Королёва, раз уж ему был так важен этот проект.

Мирон и правда перевёл мне деньги и даже согласовал макет дизайна со второго раза, видите ли, ему обивка мебели показалась слишком слащавой. А мне нужен был цветовой нюанс! Как бы не вылизывай интерьер, как бы не дополняй его изяществом и свежестью современных веяний, от цветового акцента, что вдыхает жизнь в брутальность стали, шёлк штукатурки и зеркальность мрамора, никуда не деться. Пришлось искать компромисс в виде темно-изумрудного велюра. Он, конечно, смотрелся слишком грубо, но, наверное, Королёву, и правда, шло больше, чем пыльная роза, которой я пыталась сделать интерьер универсальным, как для женщин, так и для мужчин.

Припарковавшись у нового офиса «КС-групп», я даже выйти не успела, как заметила Королёва, что вёл за руку мальчишку лет семи. Они переговаривались, в синхрон вскидывали головы, когда смеялись, да и в целом, выглядели весьма органично. Я щелкнула брелоком сигнализации, чем привлекла их внимание, и одновременно на меня обернулись две абсолютно одинаковые мордочки. Я к такому не была готова абсолютно однозначно, поэтому замерла на месте, а все содержимое моих рук рухнуло мне под ноги.

– Тёть, у вас упало, – малыш вприпрыжку бросился ко мне, звонко рассмеялся, подбирая мою сумку, тубус с распечатанным проектом и ключи от машины. – Вот, возьмите. Сумка испачкалась только.

– Спасибо, – прохрипела я, рассматривая мальчишку, в котором просто невозможно было не узнать Королька в детстве. Тот же упёртый взгляд с искорками озорства, ямочки на щеках, что теперь почти всегда скрыты под щетиной, огромные синие глаза и непокорный вихор на макушке, с которым он долго боролся одним единственным способом – брился почти наголо. – Тебя как зовут?

– Мишка, – мальчик улыбнулся, поправил сумку в моей руке и так же вприпрыжку направился к довольно улыбающемуся Королёву.

– Мишаня, познакомься, это моя хорошая подруга Ксюша, – Мирон положил руку на плечо пацанёнку, словно отвечал на все мои возможные вопросы.

– Подруга? – прищурился малец, вскидывая голову, чтобы в глаза ему посмотреть. – Такая же, как мама?

– Нет, – Королев подхватил Мишку, усадил его себе на плечо, крепко сжав руки, и махнул мне, приглашая в офис. – Твоя мама одна.

– А я с девчонками не дружу, – заливался хохотом Мишка. – Они противные, плаксивые и обидчивые. Теть Ксюша, а ты обидчивая?

– Ещё какая! – заржал, как конь, Мирон, приподнимая меня второй рукой за плечи. – Я однажды взял её куклу поиграть, так она такую истерику устроила!

– Дядь Мирон, а разве мальчики куклами играют?

От этого «дядь Мирон» дёрнулась не только я, но и Королёв зажмурился, но виду не подал.

– Играют, Миша, – я пришла другу на помощь. – Особенно, если хотят довести свою лучшую подругу. А теперь, дядь Мирон, ты просто обязан нас с Мишкой накормить вкусной едой.

– Чечевичный суп и овощи на пару, – огрызнулся Королёв, впуская меня в свой практически пустой кабинет, где, кроме стола из слэба и стульев, ничего не было.

– Фу-у-у! Как у бабушки Натальи! – Мишка схватил за уши Королёва и стал крутить, не жалея того.

– Сдаюсь!

– Тогда бургеры!!!! – почти в один голос вскрикнули мы.

На удивление день пролетел быстро, Мишка разбавлял наше с Королевым совещание миллионом по-детски непосредственных вопросов, а к вечеру я даже радовалась его присутствию, потому что Мирон не взрывался матерным фонтаном, красочно описывая, что за «прелесть» я ему предлагаю. Он до скрежета сжимал зубы и предлагал мне подыскать альтернативу вензелям на вывеске с названием его фирмы.

Как бы мне не хотелось вцепиться в друга миллионом вопросов, но даже, когда Мишка выбегал из кабинета, решила не вмешиваться. Я со своей-то жизнью едва справляюсь, поэтому никакого морального права не имею влезать в чужую.

Но самое странное во всем этом дне – мысли о незнакомце. Я сто раз уже пожалела, что не взяла бук с собой, а чтобы войти с телефона, нужен пароль, что записан на графитной поверхности холодильника. Поэтому я, как только были поставлены точки по всем пунктам обсуждения, довольно шустро собралась и попрощалась с Мишкой и Мироном.

Удача была явно на моей стороне, потому что пробки уже рассосались, светофоры подмигивали мне зеленым, а у подъезда оказалось свободно.

Я хотела было рвануть домой, но развернулась и пошла в супермаркет, потому что вид пустого холодильника удручал меня. А ведь я когда-то любила готовить…

Точно! Задание… Ну, ладно, мистер-Х. Давайте поиграем…

Глава 8.

Бродила меж стеллажей, машинально набивая тележку продуктами. Я лет сто дома не готовила, даже мысли не было. Моим максимумом были творог, молоко и каши по утрам. Остановилась у бакалейного отдела и взяла с полки несколько пачек пасты. Туда же полетели крупы, а в себя я пришла лишь на подходе к кассе, когда тележку стало катить уже очень сложно. Если б умела, я б присвистнула, честное слово. Но мой порыв развернуться и сделать вид, что это не моё, не проканал, потому что внимательный взгляд кассира достиг моего стыда… Ну не могу же я признаться молодой девчонке, что кукушка моя улетела в столь дальние края, что импульсивно скупила полсупермаркета. Деваться было некуда, поэтому я покорно выкладывала на ленту товар, попутно удивляясь его ассортименту. Но все было бы прекрасно, если бы гора еды не превратилась в четыре пакета, которые мне было не донести самостоятельно.

– Ну, вы даёте, – пацан лет пятнадцати сначала пробежал мимо меня, а потом развернулся, осматривая «Эверест» на тележке. – Как попрёте?

– Своих не бросаем, – я улыбнулась и схватилась за ручки.

– Это же вы тогда нас спасли от дворника? – пацан насупился, очевидно вспоминая, как бдительный дворник разгонял пацанов с футбольного поля, потому что они не живут в нашем ЖК. – Давайте сюда, поможем… Пацаны, налетай…

Так я в веселой компании подростков пошла к дому налегке, слушая их шутки. Они шли медленно, не торопилась и я, внимательно рассматривая озорной блеск глаз и неподдельное счастье. Наверное, вот оно, настоящее, жгучее и ничем незамутненное… пока чувство. Им легко, весело, хочется проживать этот день до последней капли, а после с нетерпением ждать следующего.

Продолжить чтение