Рэдий

Безымянная речушка несла свои спокойные воды мимо небольшого поселения под названием Лесной. Примерно в километре от деревни, на песчаном берегу брода, истошно кричала молодая женщина. Рядом с ней суетился неряшливого вида мужчина и обливаясь слезами истово молился богине плодородия Варране, о ниспослании милости к его блаженной жене. Вдруг, его бородатое лицо исказилось гримасой ненависти и он торопливо схватил за ноги новорожденное дитё. Одним уверенным движением была перерезана пуповина и ребёнок тут же полетел в воду.

– Сдохни ублюдок – злобным голосом вскричал бородач и грузно опустился на колени рядом с женой.

Русоволосая девушка затравленно вскрикнула и с неожиданной силой для её худосочной фигуры оттолкнула бородача. Пока он отплёвывался после падения, от попавшего в рот песка, Дана вбежала в воду и подхватила на руки только что рождённого сына. Она заглянула ему в глаза и закричала громче прежнего, только теперь с явной угрозой. Во взгляде ребёнка плескался всепоглощающий первозданный страх, он словно бы понимал, что его хотели сейчас убить. Дана покрепче прижала дитё к груди, сделала несколько осторожных шажков отдаляясь от берега и откровенно злобно посмотрела на бородатого мужчину, одетого в какие-то лохмотья. Ничего не понимая и не помня, как здесь оказалась, она тем не менее была абсолютно уверена, что прижимает к груди своего первенца и будет защищать его до последнего вздоха. Дана затравленно осмотрелась по сторонам и почувствовав слабость в ногах, лишь плотнее прижала ребёнка к груди, да суровее свела брови на своём породистом и очень красивом лице. Кучум был серьёзно испуган проявлением разума и откровенной неприязни у своей подопечной, поэтому сразу пошёл на попятную и начал торопливо говорить, что больше такого никогда не повторится и даже поклялся в этом именем старшего бога Истеня. Он искренне умолял её о прощении и одновременно вспоминал, как удалось заполучить в жёны такую сказочную красавицу.

Около четырёх месяцев назад, Кучум проснулся с первыми лучами восходящего светила, сунул ноги в растоптанные сапоги и отправился на охоту. Своего земельного надела у него не было, а с одного огорода можно и ноги с голода протянуть. Так-то он подрабатывал на мельнице и этого вполне хватало одинокому бобылю, но бывало несколько месяцев в году, когда приходилось крутиться на стороне. Километрах в пяти-шести от деревни, если держаться после брода строго на север, Кучум срубил маленькую заимку и иногда использовал её, как временное жильё. Там же прятал дульнозарядное ружьё и кавалерийский арбалет, которые достались ему после службы в армии соседнего герцога. Он был дезертиром, сбежал в эту глухую деревушку после очередного боестолкновения с королевскими войсками. После скоротечного торга купил пустующий дом на отшибе у местного старосты и влачил с тех пор полунищее существование, но зато был живой. С местными мужиками жил мирно, хотя и близких отношений ни с кем не заводил. С бабами тоже как-то не заладилось, уж больно страшненькими были здешние девки, да и глупы все поголовно. Все, как одна ширококостные, приземистые и с бросающейся в глаза кривизной коротких ног, а уж болтливы и вовсе безмерно. Да и обычаи здесь были строгие, не чета городским, даже при желании не разгуляешься, сразу оженят или забьют кольями, как пса шелудивого.

– Как-нибудь ещё годик перетерплю, а там опять подамся в город – со вздохом пробормотал Кучум и сунулся в реку.

На середине брода заметил боковым зрением движение слева и нехотя кинул ленивый взгляд в ту сторону. По самой стремнине реки плыло дерево, а из-за него торчала женская голова с совершенно безумными глазами. Кучум сразу отметил красоту девушки, хоть та и была изрядно растрёпана от долгого пребывания в воде. Если её привести в порядок, да как следует приодеть, то и горделивые дочурки его бывшего нанимателя взбледнут рядом с ней. Меж тем дерево достигло брода и Кучум несмело протянул к девушке свою заскорузлую руку. Неожиданно для него, прекрасная незнакомка ухватилась за протянутую конечность и утвердилась ногами о дно брода. Она была на полголовы выше и абсолютно голая. Высокая, безумно красивая и голая, именно так отложились в памяти беглого дезертира первые мгновения их встречи. Крепко держа её за руку, Кучум выбрался на противоположный от деревни берег и сразу стал задавать вопросы. Бесполезно, девушка равнодушно смотрела на него синими зрачками глаз и глуповато улыбалась. В возбуждённое сознание Кучума закралась дерзкая мысль: «а что если оставить её для себя». Девушка была явно аристократического происхождения, её стройное тело и нежные руки не знали тяжёлого труда, это бросалось в глаза с первого взгляда. На её тонкой шее, на обычном кожаном шнурке, посверкивала под яркими лучами восходящего светила золотая подвеска пятибожия. Такого изящного украшения он не видел даже у дочерей герцога, что недвусмысленно говорило о её высоком статусе в обществе. Она абсолютно ничего не помнила о своей прошлой жизни и даже разговаривать толком не могла, а лишь что-то невразумительно мычала в ответ. Кучум взволнованно облизнул пересохшие губы и сделал первый шаг к обладанию своей давней мечты. Он с раннего детства бредил фантазиями о том, как прекрасная аристократка безоглядно влюбится в него и подарит беззаботную жизнь небожителя. Его гнилая душонка затрепетала от предчувствия надвигающегося счастья и он потянул незнакомку к лесу. Девушка послушно последовала за ним, даже выражение глаз при этом не изменилось. Приободренный дезертир обул незнакомку в свои сапоги и уже уверенно двинулся по едва заметной тропе. К полудню добрались до заимки и только здесь Кучум облегчённо вздохнул, теперь её никто не найдёт. Его охотничий домик располагался в таких непроходимых дебрях, что даже самому бывало страшно находиться здесь. Кабанья тропа единственный путь, по которому можно было проникнуть в это лесное логово дезертира. Густой колючий кустарник и обильное переплетение лиан надёжно скрывали заимку от посторонних глаз. Почему-то деревенские сюда не совались даже на охоту, они считали этот лес проклятым местом. Причину таких суеверий Кучум не знал, но с удовольствием пользовался человеческой глупостью для своего личного блага. Во-первых, это был надёжный схрон, если бы пришлось срочно бежать из деревни. Во-вторых, здесь водилось многочисленное непуганое зверьё, на мясе которого можно смело прожить не один месяц. А теперь у него появилась ещё и женщина, пусть она откровенно сумасшедшая, но зато очень красивая и самое главное немая. Этим же вечером сунулся к ней с желанием заняться сексом, но получил отказ в категорической форме. Равнодушные глаза незнакомки мгновенно вспыхнули гневом и она торопливо зажестикулировала руками, явно пытаясь что-то объяснить. Ему даже показалось, что в её взгляде забрезжил разум в этот момент и Кучум без труда понял смысл показанной пантомимы. Девушка очень темпераментно утверждала, что беременна и ей нельзя заниматься соитием с мужчиной пока не родит. Перед тем, как её глаза стали опять равнодушно безразличными, она по слогам выдавила из себя одно единственное слово:

– Да … на.

«Ну что же, пусть будет Даной»; мимоходом подумал Кучум, а сам стоически продолжил бороться со своей похотью. Тяжело было победить агрессию возбуждённого сознания, промелькнула даже настойчивая мысль применить силу, но всё же он сдержался, ведь это был лишь временный отказ. Кое-как успокоившись, дезертир накормил девушку кашей, приготовленную ещё вчерашним вечером про запас, и стал вскрывать свой схрон. Разворошив в дальнем правом углу землю, он аккуратно открыл крышку деревянного ящика и извлёк оттуда сначала ружьё, а потом и арбалет. Дана на появление оружия никак не отреагировала, как и на то, что пару раз оно направлялось в её сторону. Кучум горестно вздохнул и деловито приступил к снаряжению своего арсенала. Зарядов к ружью хватит на двадцать три выстрела, а арбалетных болтов и вовсе более пятидесяти штук осталось. Если учесть, что охотился он в основном на мелкую дичь, то почти всегда пользовался арбалетом и петлями, а ружьё держал заряженным лишь на всякий случай. Такая ситуация возникла всего дважды, когда к его логову повадилось шастать семейство шакалов. Более крупные хищники здесь не появлялись ни разу, что лишь радовало Кучума безмерно. Вырос он в городе, охотником был довольно посредственным, а если быть до конца честным, то совсем никудышным. Выручала природная смекалка и какая-то необъяснимо дурная беспечность местного зверья. Даже к всегда трусливым зайцам, он умудрялся подходить на двадцать шагов, а некоторые горластые птицы едва не бегали между ног. Всё здесь хорошо, вот только угнетало одиночество, а теперь и этот недостаток был устранён. Девица за пару месяцев растеряет свой холёный вид, а если постараться, то и вовсе станет похожа на местных замарашек.

Через сорок дней, один календарный месяц, они перебрались жить в деревню и Кучум объявил Дану своей женой. Местные посплетничали лишь пару дней, да вновь погрязли в своих бесконечных заботах о выживании. Кучум терпеливо ждал того момента, когда жена наконец-то разродится и он всё-таки сможет овладеть ей со всей страстью истосковавшейся по женским ласкам души. Он ненавидел ещё не рождённого ребёнка самозабвенно и злорадно мечтал о том моменте, когда сможет удавить его собственными руками. Кучум не отдавал себе отчёта, почему именно так сложились мысли и желания, но это было выше его сил. Он и деревенскую травницу подговорил за две туши косуль, чтобы помалкивала о том, если дитя родится живым. Дезертир не намерен растить чужого выб..дка, чтобы он одним своим существованием напоминал о том, что его «богиней» обладал другой мужчина. Но где-то за месяц до предполагаемого срока рождения ребёнка произошло непредвиденное происшествие. Кучум решил добыть последнюю косулю для травницы и уже вторые сутки торчал в своей заимке. Вокруг творилось что-то странное, лес словно бы обворовали. Не то чтобы косуль не было, зайцы и те словно одномоментно вымерли. Даже вечно горланящие птицы и те исчезли, оставив лес тонуть в давящей уши тишине. Кучуму стало неуютно в «умершем» вдруг лесу, в голову упорно лезли дурные мысли о проклятом месте и он однозначно решил, что завтра с утра вернётся в деревню, от греха подальше. Ему попалась на глаза жена, которая держалась руками за огромный живот и безотрывно смотрела на север. Её лицо было по-прежнему бесстрастно, но в глазах отчётливо просматривалось присутствие разума. В этот момент, она снова стала похожа на прекрасную богиню Варрану, отчего у Кучума нервно задёргался кадык, да и не только он.

– Тебя что-то тревожит? – ласково спросил Кучум и даже не заметил, как по подбородку потекла слюна.

Дана перевела на него взгляд синих глаз и начала торопливо жестикулировать руками. Девушка активно помогала своему рассказу мимикой лица, поэтому дезертир пришёл к твёрдому выводу, что она тоже чувствует приближение чего-то неприятного. Жена закончила свою пантомиму указав рукой в направлении деревни и её глаза словно выключили после этого жеста, оставив в них лишь безразличие. Кучум аж крякнул от досады, раздражённо наблюдая, как быстро она превратилась в безвольную куклу. Эта мгновенная метаморфоза настолько расстроила дезертира, что забыв про всё на свете, он отвёл жену в заимку и бережно уложив на полать, укрыл покрывалом из овечьих шкур. Девушка сразу притихла, а вскоре увидела и первый сон. Кучум частенько любовался этим моментом, когда лицо Даны расслаблялось и озарялось счастливой улыбкой. «Как же она всё-таки красива»; мысленно восхитился Кучум и ворчливо пробормотал:

– С утра пораньше нужно убираться отсюда, а то не дай Истень, сгинем здесь, как есть сгинем.

Кучум завалился на полать у противоположной стены и смотря на безмятежно спящую жену начал мечтать, как …. Дезертир проснулся ранним утром от приступа дичайшего страха, ему даже дышать стало тяжело из-за стянувших всё тело мышечных конвульсий. Рядом истошно закричала Дана и быстро вскочив на ноги, неуверенной походкой вышла из заимки. Откуда только силы взялись, но Кучум «через не могу» двинулся следом за ней. Вокруг творилось что-то невообразимо страшное, привычный уже лес изменился до неузнаваемости. Его вообще не было, до самого горизонта Кучум не заметил ни одного дерева. Он шёл по бескрайнему морю синеватого тумана, а его ошалелое сознание взвыло от накатившего ужаса. Уже теряя здравый смысл, дезертир вдруг заметил Дану, которая стояла в двадцати шагах впереди и требовательно махала ему рукой. Её фигура просматривалась только выше пояса, но ему хватило и этого. Кучум упорно пошёл на этот зов и хотя ноги тряслись от перенапряжения, но он всё же смог добраться до жены. Дана схватила его за руку и сразу побежала, а вокруг них замелькали какие-то тени с оскаленными мордами крупных хищников. Как это ни странно, но бежал Кучум легко и практически не затрачивая усилий для этого. Совсем рядом раздался душераздирающий рёв какого-то разъярённого хищника и дезертир уже начал мысленно прощаться с жизнью, как они вновь оказались среди деревьев. Это опять был привычный для него мир, отчего у Кучума потоком хлынули слёзы радости. Бежать сразу стало тяжелей, но ещё метров двести они неслись, как ошпаренные. Потом Дана начала сбавлять скорость и постепенно перешла на быстрый шаг. Она привычно молчала, он по-прежнему находился в моральном шоке, так в полной тишине и добрались до брода. Не дойдя десятка шагов до воды, Дана вдруг вырвала свою руку и схватилась за низ живота. Потом диковато вскрикнула и испуганно посмотрев на Кучума, указала пальцем на свои ноги. Под ней растекалась лужа и это явно была не моча. Едва успели перейти реку вброд, как у неё начались схватки и сейчас Кучум лицезрел ненавистного младенца, которого крепко прижимала к груди его жена. Ребёнок почему-то молчал, хотя должен был орать во всё горло. Странно, но он даже не пикнул когда летел в воду, да и после спасения не издал ни одного звука. «Может быть тоже немой»: с какой-то затаённой радостью подумал Кучум и только сейчас обратил внимание, что по ногам Даны обильно течёт кровь. Торопливо подхватив её на руки, дезертир ломанулся к избе травницы. Это был тяжёлый километровый забег, который измотал его физически, а ещё больше морально, но он всё же донёс своё сокровище и ненавистного младенца без передышек и аккуратно уложил на указанную лекаркой полать. Потом его бесцеремонно вытолкали взашей и пообещали обломать об его голову клюку, если посмеет сунуть свой нос в избу. Кучум устало присел на крыльцо, отёр выступивший на лбу обильный пот и попробовал здраво оценить сложившуюся ситуацию. Жена наконец-то разродилась и теперь их близости ничего не помешает. Ребёнок правда выжил, но это совсем не проблема, придушит в ближайшие дни. Немного тревожит его странное поведение, да и смотрит как-то настороженно, словно знает о грозящей ему опасности, но этот вопрос уже решён, он всё равно умрёт рано или поздно. А вот заимку нужно переносить в другое место, Кучум туда больше и носа не покажет. Жаль конечно, уж очень там зверьё доверчивое, но жизнь однозначно дороже. Уже через пять месяцев (ровно половина года) они непременно переберутся в ближайший город и заживут там душа в душу. У него для этого есть начальный капитал в виде ста восьми полновесных серебряных монет, которые достались Кучуму после дележа полковой казны. Недавно до него дошли слухи, что после ожесточённого сопротивления, армию опального герцога всё же разгромили, а самого вельможу повесили на центральной площади его столичного города. После этих событий никто не будет вспоминать о кучке беглых дезертиров, а это значит, что и искать их теперь не станут.

Кучум довольно потёр потные ладони и бодро расправил поникшую спину. «Всё, теперь заживу по-настоящему, уже совсем скоро кончатся мои смердные дни»: мысленно подвёл итоги размышлений Кучум и …. За его спиной противно скрипнула дверь и раздался каркающий голос травницы:

– Ирод проклятый, что же такое ты с ней вытворял, что она кровью изошла насмерть. Даже корень святоча ей не помог, а уж он мёртвого из могилы может поднять.

– Бум, бум, бум – в ушах Кучума гулко забухал колокольный набат, а может быть и что-то совсем другое.

С этого мгновения из него сначала выдернули «стержень», а потом забрали и саму душу. Он медленно поднялся на ноги, посмотрел на лекарку совершенно безумными глазами и молча пошёл со двора. Кучума сначала сильно шатало при ходьбе, словно он был пьян в стельку, но как только стал удаляться от жилища лекарки, то поступь становилась всё увереннее и быстрее. Вскоре он и вовсе побежал, при этом пытаясь что-то кричать, но вместо этого лишь нечленораздельно мычал.

Никто в деревне больше не видел этого человека, словно в воду канул. Посудачили несколько дней, да и забыли, словно и не было его никогда. А травница Хельда нежданно-негаданно обзавелась ребёнком под старость лет и нянчила его словно родное дитя. Своих-то деток небеса не дали, вот и приняла его, как великий дар богини плодородия Варраны. Изначально собиралась пособничать в умерщвлении этого ребёнка, а вот теперь готова любому выдрать глаза за него. «Неисповедимы пути божие»: страстно прошептала Хельда и осторожно поправила овечью шкуру, которой укрыла спящего младенца. Ребёнок конвульсивно вздрогнул от едва ощутимого прикосновения и как-то совсем не по-детски зыркнул на травницу. Они долго смотрели друг другу в глаза, а потом одновременно улыбнулись и расслабленно вздохнули. Через три года малыш произнёс первое в этой жизни слово, он указал пухлой ручонкой в огород и громко сказал:

– Рэдий.

Между грядок бежал небольшой хищный зверёк, который при возникновении опасности выпускал струю маслянистой жидкости, которая воняла столь отвратительно, что даже взрослый человек мог лишиться сознания вдохнув этой мерзости.

– Ну, что же, пусть будет Рэдий. Плохих имён не бывает, а при определённых обстоятельствах и мелкая вонючка может стать самым желанным существом в жизни – философски проворчала Хельда и запустила клюкой в снующего меж гряд зверька.

2

В шесть лет Рэдий окончательно осиротел, когда добрая душа лекарки Хельды отправилась на небеса в поисках нового воплощения. Он в этом был уверен наверняка, потому что отлично помнил свою прошлую жизнь, причём со всеми мельчайшими подробностями, а значит и с другими людьми происходит то же самое. Что стало причиной сбоя программы отрешения памяти предыдущей жизни, у него имелись две довольно неплохих версии. Первая – его осознание реальности произошло ещё в утробе матери. Он отчётливо помнил это мгновение и ассоциировал его с утоплением в море ужаса. Щупальца страха так плотно обвили новорожденное сознание, что мешали не только рационально думать, но даже чувствовать. Неистребимый страх, какая-то нестерпимая душевная боль и понимание своей полной беспомощности, безжалостно раздавили только что пробудившийся разум и Рэдий потерял сознание, даже не появившись ещё на свет божий. Вторая – не успел он выскочить из лона матери, как почувствовал острую боль и отправился в полёт. Удар о воду окончательно пробудил сознание и Рэдий получил повторный эмоциональный шок. Страх, боль и понимание своей беспомощности вторично резанули испуганный разум и в нём что-то нарушилось. Точнее сказать изменилось, потому что, будучи новорожденным младенцем, он одномоментно начал видеть, слышать и логично соображать. Уже находясь под водой, Рэдий вполне спокойно оценил сложившуюся ситуацию и попробовал управлять телом. А вот здесь его ждал самый настоящий облом, тело не подчинялось подаваемым мозгом импульсам, а двигалось абсолютно хаотично. Когда повторно накатила безграничная паника из-за собственного бессилия, его выдернули из воды и крепко прижали к груди.

Какой из этих неприятных моментов появления на свет божий сыграл главную роль на сбой программы отрешения памяти, он не знал, но что это произошло из-за них, был уверен на девяносто девять процентов. Таким невероятным образом в теле новорожденного младенца оказалось сознание тридцатитрёхлетнего космодесантника. Он был командиром второго отделения абордажной роты и имел за спиной десятилетний опыт боевых действий в космосе. Как он погиб, информация отсутствовала от слова совсем, а последнее воспоминание заканчивалось пирушкой со своими боевыми товарищами. Как бы там ни было, знаний у него осталось много, а вот их практического применения, как кот наплакал. Единственное, что ему было доступно на данный момент, это развитие физических способностей малолетнего тела. Правда в таком юном возрасте чрезмерно нагружать мышцы вредно для правильного строительства скелета, поэтому приходилось основное время физических упражнений тратить на растяжку, гибкость и бег. По этим трём параметрам успехи были явно заметны, а вот в остальном, те же кошачьи слёзы.

На десятый день после похорон Хельды, в гости к Рэдию заявился староста поселения Лесной и стал по-хозяйски осматривать, как сам дом, так и все дворовые постройки. На ходящего за ним по пятам русоволосого мальчика, правитель затерянной в лесу деревеньки не обращал никакого внимания, словно его вообще не существовало. Рэд сразу сообразил, что его собираются внаглую лишить жилья, как и всего остального имущества и стремительно юркнул в избу. Торопливо вставив деревянный засов в запорное приспособление на входной двери, он облегчённо вздохнул и пошёл вскрывать домашний тайник покойной Хельды. Она показала его ещё около года назад, как только проявились первые признаки неизлечимой болезни. Темноватое пятно образовалось на правом предплечье травницы и больше походило на обычный синяк, чем на предвестник неминуемой смерти. Хельда указала на него пальцем и горестно вздохнув, выложила приёмному сыну всю страшную суть случившегося несчастья:

– Это погибель моя проявилась, будь она не ладна. Болезнь эта не лечится, но ты меня не бойся, она не заразная. Называется она «выдох изнанки» и не передаётся от человека к человеку. Две десятины назад, я сдуру сунулась в проклятый лес за одним очень редким цветком и попала под энергетический выброс из другого мира. Словно бесы в спину толкали, чтоб им вечно гореть в очистительном пламени. Кстати, я там обнаружила заимку Кучума и она вполне пригодна для проживания. Будь этот злыдень не к ночи упомянут.

Хельда наложила на себя пять божественных кругов, причём делала это левой рукой, а не правой, как все остальные. Впрочем, за свою короткую жизнь в этом мире, Рэдий видел только соседей по поселению Лесной, а как молятся в других местах он не знал, да и не интересовался такими подробностями от слова совсем. Пока он размышлял о возвышенном, Хельда взяла кухонный нож и стала ковырять пол в дальнем углу от входной двери. В тайнике хранились маленькая шкатулка и кожаный свёрток в локоть длиной. В шкатулке сиротливо лежали две поделки из золота, это священный знак пятибожия на кожаном шнурке и крупная монета, а в свёртке прятался обоюдоострый нож. Ничего в нём особо примечательного не было, клинок выкован из хорошей стали, рукоять хоть и удобно ложилась в руку, но сделана из какого-то тёмного дерева без единого украшения. Отсюда следовал логический вывод, что изделие было дорого для Хельды, как память, а не как коммерческая ценность. А вот золотая подвеска пятибожия принадлежала матери Рэдия и это было единственное напоминание о женщине, которая ценою своей жизни подарила ему новое воплощение. Остриё шпаги упирается в нижнее кольцо, остальные четыре расположены вдоль клинка и крепятся к крестообразной гарде. Из навершия рукоятки выходит крепёжное ушко, в которое продевается цепочка или обычный шнурок и кулон крепится на шею. Не нужно быть опытным ювелиром, чтобы сразу понять насколько талантливым человеком был мастер, который смог изготовить подобную красоту. Весила эта подвеска, как три золотые монеты вместе взятые, а текущую рыночную стоимость изделия, Рэдий и вовсе предположить не мог, потому что до этого дня, он ещё не видел ни одного магазина даже издалека.

Про своих настоящих родителей, он тоже ничего не знал, даже матушку видел всего один раз, когда только появился на свет. Со слов лекарки Хельды, его мать звали Даной. Была она приблудная, Кучум выловил её в реке уже беременную. Дана страдала душевной болезнью, то есть была полностью невменяемой, но агрессии к посторонним не проявляла. Так что единственной наводкой на кровную родню была золотая подвеска пятибожия. Такая дорогая вещица явно свидетельствовала, что скорее всего мама была родом из довольно состоятельного семейства. Как их теперь найти? Да и стоит ли это делать? Как вообще жить дальше? В голове Рэдия завертелись вопросы хороводом, но подумать над ними ему не дали. В дверь начали активно ломиться, а судя по внушительным габаритам старосты и хлипкости запора, в самое ближайшее время он несомненно капитулирует. Рэдий торопливо вытащил из-под полати котомку о двух лямках, в которой таскал лечебную траву для Хельды, сложил в неё своё невеликое наследство, немного еды, да сменную одежду с новыми сапожками и подошёл к двери. Всё-таки ещё теплилась малая надежда, что он всё же ошибся в своих предположениях, и пискляво крикнул:

– Чево надоть?

– Отворяй выродок, тебе тут ничего не принадлежит – гневно проревел староста и стал сипло переводить сбившееся дыхание.

«Что и следовало ожидать»; Рэдий мысленно констатировал факт неприкрытой агрессии местечкового управленца и закричал ещё более писклявым голоском:

– Сейчас открою, только вещи свои соберу.

– Лучше открывай сразу, безродный выпердыш, не беси меня – Староста хотел казаться очень свирепым, но явно фальшивил голосом.

Он прекрасно понимал, что нагло грабит беспомощного сироту, но, типа, ничего не может с этим поделать, работа у него такая. Рэд скинул с единственного стола масляную лампу, немного подождал пока горючая жидкость разольётся по полу и умело выбил сноп жирных искр из наполовину стёртого огнива. В комнате весело заплясало оранжевое пламя и стало уверенно захватывать окружающее пространство. Рэдий подкормил огонь многочисленными пучками засушенных трав и двумя одеялами из овечьих шкур, потом с удовольствием послушал азартное урчание пламени и под усиливающийся грохот выламываемой двери, ловко юркнул в маленькое окно, которое выходило на огород. Такой громила, как беснующийся у двери староста, в это крохотное окошечко ни в жизнь не пролезет, даже будучи в изрядном подпитии, а вот шестилетний ребёнок проскользнул в него довольно легко. Рэдий закинул котомку за спину и крадучись двинулся к полуразвалившемуся сараю, в котором ещё до Хельды держали крупнорогатую скотину. Сама лекарка животноводством не занималась, от неё почему-то испуганно шарахались даже собаки, но запасную захоронку сделала именно в этой стайке. Она также находилась в дальнем от двери углу и тоже под полом. Полусгнившая доска метровой длины сразу покинула своё прежнее место, а мальчишеская рука шустро зашарила в темноте. Старый кожаный кошель только утвердился в правой руке Рэдия, как он услышал быстро приближающие шаги. По еле слышному скрипу деревянного тротуара, можно было смело предположить, что идёт далеко не староста. Русоволосый мальчик положил кошель на самое видное место у дальней стены и взвесил в руках недавно вырванную доску. Немного тяжеловата и трухлява с виду, но если поднатужиться и ударить ребром по башке, да ещё сзади, то потерпевший должен отхватить незабываемые впечатления. Как Рэдий и надеялся, кошель отыграл свою роль на все сто процентов и появившийся в проёме двери подросток, не раздумывая бросился на него. Рэд тоже недолго думая, нанёс удар доской по склонённой голове любителя поживиться за чужой счёт. Малолетним грабителем оказался один из бесчисленных потомков старосты, за что тут же отведал добавки, в виде ещё двух ударов по лохматой голове. Сынок старосты был заметно старше и почему-то никак не хотел вырубаться, а лишь свалился на грязный пол сарая и очумело вращал глазами. Ждать более возрастных соперников Рэдий не стал и схватив кошель правой рукой, стремглав выскочил в огород. До самого забора в спину дышала напряжённая тишина, а как только он преодолел последнее препятствие к свободе, то окраина поселения Лесной огласилась азартным криком десятка молодых глоток. Рэд был одет в просторные штаны и рубаху с коротким рукавом, а по траве мелькали хорошо пошитые кожаные полусапожки, да и котомка весила совсем мало, поэтому бежалось легко, а в душе будоражилась какая-то радостная эйфория. «С чего бы это?»; Рэдий мысленно попытался образумить самого себя, но бушующий в крови адреналин смёл все сомнения разума и придал ускорение телу.

– Нас не догонят – громко выкрикнул русоволосый мальчик и довольно шустро ломанулся к броду, напрямик через пшеничное поле.

Его преследовала ватажка местных малолеток и тоже побежали по полю, хотя у Рэда была надежда, даже почти уверенность, что они не решатся топтать лэронский надел, который обрабатывается всем взрослым населением деревни. Все преследователи были старше беглеца на несколько лет и не смотря на его хорошую физическую форму для шестилетки, начали уверенно сокращать расстояние. Когда до брода оставалось всего каких-то двадцать шагов, Рэдий отчётливо понял, что его вскоре обязательно настигнут. Мгновенно приняв решение и не теряя при этом набранной скорости, он развязал тесёмки кошеля и широким взмахом сыпанул за спину содержимое кожаного мешочка. Середину брода пришлось преодолевать вплавь, но это только взбодрило мальчишку и он уверенно пересёк водную преграду. Рэдий решился обернуться, лишь когда взобрался на крутой откос противоположного берега и тут же злорадно усмехнулся. Преследующая его ватага местных малолетних грабителей поголовно ползала по траве и торопливо собирала рассыпанные монеты. «Я запомнил ваши рожи и никого не обделю своим вниманием. Порву волков позорных»: мысленно поклялся Рэдий и припустил в сторону проклятого леса. Уж туда точно не сунутся не только эти мелкие уроды, но и их суеверные родители. Со слов лекарки Хельды, у его отчима там располагалась охотничья заимка. И хоть это место считалось очень опасным, но именно там можно было безопасно от местного населения обдумать сложившуюся ситуацию. Поэтому смело углубившись в лес, он спокойно перешёл на шаг и быстро вычислив в какой стороне находится север, двинул в этом направлении. Когда уставшие ноги начали мелко подрагивать, Рэдий сделал привал на первой попавшейся полянке. Первым делом проверил сохранность еды и выложил две толстые лепёшки, которые изрядно намокли при переправе, прямо на траву. Рядом с ними пристроил большой кусок козьего сыра и на этом угомонился, больше ничего съедобного у него не было. Затем вытряхнул всё содержимое котомки чуть в стороне и провёл тщательную инвентаризацию имущества. На золото он не стал пока отвлекаться, запасную одежду небрежно сунул назад, а вот нож взял в руки и глубоко задумался. Клинок был длиной не менее тридцати сантиметров и обоюдоострым. Поэтому после обдумывания нескольких вариантов применения единственного оружия, Рэд решил примотать нож к палке и получить таким образом короткое копьё, длинное ему пока не по силам. По-крайней мере на расстоянии полтора метра, он тогда сможет пырнуть любого противника. На изготовление задуманного оружия ушло не менее часа, хотя никаких особых трудностей для этого не было. Просто сказывалась слабая физическая сила, да и веса порой не хватало. Рэдий воинственно помахал импровизированным копьём и остался очень доволен своей сообразительностью. Удобно для применения и вполне смертоносно для врагов, а большего в данных условиях ничего и не было. «Курочка по зёрнышку клюёт»: довольно пробормотал мальчишка и быстро собрав свои пожитки, двинулся дальше на север. Ночевать пришлось в лесу и не придумав ничего лучшего, он забрался на дерево и с помощью оставшейся верёвки привязал своё усталое тело к толстенному суку, примерно в трёх метрах от земли. Спал, как убитый, а вот когда проснулся с первыми лучами светила, то долго растирал онемевшую руку. Колики постепенно прошли и с удовольствием пустив струю прямо с ветки, он азартно приступил к завтраку. Кусок ещё не успевшей зачерстветь лепёшки зашёл хорошо, почти как деликатес, но на этом его перекус и закончился. Из соображений бережливости, Рэдий решил экономить пищевые запасы, конечно, насколько это вообще возможно в данной обстановке. Закинув котомку за спину и крепко ухватившись за древко самодельного копья, он продолжил поиски заимки. Его далеко не детское упорство всё же дало положительный результат, ещё до заката местного светила. Охотничий домик пребывал в полуразрушенном состоянии, что вызвало горестный вздох у русоволосого мальчика. Двери заимки были распахнуты настежь и чудом держались на одной петле, заходи кому не лень. Они и заходили, всё внутреннее пространство было старательно загажено звериным калом и проверено острыми зубами на прочность. Окна тоже зияли пустыми глазницами, даже малейшего намёка, что они вообще здесь хоть чем-то прикрывались, сейчас не просматривалось от слова совсем. Зато порадовала крыша, она была по-прежнему обтянута какой-то плотной тканью и лишь в двух местах пропускала внутрь тоненькие лучики света. Стены лесного домишки в нескольких местах зияли длинными щелями, но пробраться через них внутрь не сможет даже более-менее крупная змея. После тщательного исследования временного жилья, Рэдий пришёл к выводу, что жить в этой избушке всё-таки можно и задумчиво почесав коротко стриженую голову, приступил к изучению обнаруженного здесь оружия. Все металлические детали густо покрылись вездесущей ржавчиной, ружейный приклад сильно рассохся и потрескался, отчего выглядел ещё более неказистее, чем был сделан изначально. Арбалет тоже пострадал и даже местами был испробован на зуб, но взвёлся в боевое положение с первой попытки. Даже довольно малых сил Рэдия было вполне достаточно для этого действа. Неотъёмный реечный ворот давал возможность проделывать процедуру взведения даже не очень сильному человеку, чем и воспользовался не по годам развитый мальчик. Он выбрал несколько болтов (арбалетная стрела), которые выглядели по его мнению пригодными для точной стрельбы и пошёл проверять работоспособность оружия. После пятого выстрела от края поляны, он уверенно смог попасть в дверь заимки, причём довольно близко к середине. Потом сократил дистанцию до двадцати шагов и выстрелил ещё три раза. Болты легли довольно кучно, что позволило Рэду твёрдо надеяться на быстрое приобретение снайперских качеств. А вот если после сотого выстрела в его разуме «очнётся» гипнограмма, заложенная в него при поступлении в абордажную роту в прошлой жизни, то он несомненно станет здесь очень опасным субъектом, как для обычной дичи, так и для двуногой. Вообще-то в него было внедрено целых шесть гипнограмм, но остальные смогут себя включить лишь после приобретения организмом соответствующих им параметров развития. Активация трёх гипнограмм зависела от физического состояния тела, остальные включались от обладания носителем ментальной энергии в приемлемом для этого количестве. Более подробной информации у Рэдия не было, потому, как никогда раньше этим не интересовался. А здесь и сейчас, он будет терпеливо стрелять, пока однозначно не поймёт, стоит ли на них вообще рассчитывать. Ровно на сто первом выстреле из арбалета, мальчишка радостно улыбнулся и даже запрыгал от охватившего его восторга. Гипнограмма корректировки прицеливания и вычисления расстояния до цели штатно включилась и поселила в нём твёрдую уверенность, что уж теперь-то сможет достойно побороться за свою жизнь. Неспешно зарядив арбалет, Рэдий выстрелил с разворота, практически не целясь, и гарантированно попал в центр двери.

– Пойдёт для начала – удовлетворённо произнёс русоволосый мальчик и пошёл подготавливать жильё к ночёвке.

Его несостоявшийся отчим был человеком запасливым и предусмотрительным. В деревянном ящике, глубоко вкопанном в землю в дальнем правом углу, россыпью лежали несколько десятков гвоздей, одноручная пила и плотницкий молоток. Дверные шарниры были надёжно прибиты на прежнее место, а заодно укреплён и запорный механизм двери. Скорее сами двери сломают, чем металлическую щеколду, которая фиксировалась гвоздём в середине косяка. Кругом по-прежнему царили грязь и беспорядок, а на душе у Рэдия заметно полегчало. Хоть спать теперь можно будет более-менее спокойно, а уже завтра он возьмётся наводить армейский порядок во вверенном судьбой помещении. Рэд тщательно смёл с полати весь мусор и положив под голову сменную одёжку, расслабленно вытянул уставшее тело на жёстком ложе. Его правая рука лежала на арбалете, на юном лице блуждала улыбка, а разум пребывал в состоянии глубокой фазы сна. Несколько раз за ночь в окна его избушки заглядывали любопытные рожицы мелких зверьков, но ни один из них не рискнул сунуться внутрь.

Утро начинается с отправления естественных надобностей, но прежде чем выйти наружу, Рэдий внимательно осмотрел окрестности через окна и многочисленные щели и только после этого облегчился за углом. Далеко отходить не рискнул, ещё не привык в одного жить в глухом лесу и даже наличие в руке копья не сильно-то и бодрило в этой глухомани. За каждым кустом мерещились злобные хищники, только и мечтающие отведать молодого человеческого мяса. Умываться было нечем, а весело журчащий ручей находился хоть и недалеко, но соваться в лес пока не развеется утренний туман, он решительно не хотел. Мальчик судорожно передёрнул худыми плечами и начал делать специальный разминочный комплекс космических абордажников, из невероятно далёкого Союза Независимых Миров. После довольно продолжительной разминки, он устало вернулся в заимку, зафиксировал щеколду гвоздём в косяке и слегка позавтракал. Съеденные всухомятку третья часть половины лепёшки и кусочек козьего сыра, тем не менее придали моральных сил и заметно взбодрили душевно. «Это они будут меня бояться, причём все без исключения»: довольно уверенно подумал Рэдий и приступил к более тщательному осмотру ружья. По-большому счёту, оно тоже оказалось в рабочем состоянии, но такая тяжёлая для шестилетнего мальчика «бандура», была малоэффективна в слабых руках ребёнка. Для очистки совести бывшего вояки, Рэд тщательно почистил ружьё от ржавчины, обильно смазал его оружейным маслом, которое нашлось в схроне отчима, и положил на соседний топчан. Стрелять из него пока не рискнул, отдачей могло и кости сломать, но достал из патронташа бумажный патрон, да и пистон не забыл прикрепить с торца. Он вообще ни разу не стрелял из огнестрельного оружия, впрочем, как и из арбалета, но знал назубок все образцы смертоубийства, применяемые на диких планетах. Их подробные характеристики и пробивные возможности вдалбливались опытными преподавателями ещё на первом месяце обучения в военном училище. Вот и пригодились эти знания, которые в прошлой жизни все кадеты считали откровенной блажью инструктора по выживанию в чрезвычайной ситуации. Пока возился с ружьём, в лесу окончательно рассвело, а вместе с ярко оранжевым светилом поднимался и боевой дух Рэдия. Вытащив из под груды какого-то тряпичного хлама пятилитровый котёл, он цапнул свободной рукой копьё и отправился добывать воду. Ручей обнаружился даже ближе, чем показалось ему с перепуга утром. Специально срубленное дерево заменяло собой мост, а заодно с него было удобно набирать воду, не марая обувь в топком берегу ручья. Рэдий с удовольствием воспользовался плодами труда предприимчивого отчима и азартно приступил к чистке котла. Уже через час он сидел у костра в трёх метрах от заимки и нетерпеливо ожидал, когда же сварится мясо невообразимо пёстрой птицы, которая едва не сбила его с ног. Она реально хотела напасть на Рэда, но и он не сплоховал, а с первой же попытки вогнал тридцатисантиметровый клинок копья в мощную грудину «охеревшей в атаке» птичке. Скорее всего, этот безмерно «дерзкий птиц» вообще не умел летать, а лишь борзо бегал по земле на несуразно мощных ногах. Как бы там ни было, но первая добыча уже варилась в котелке, распространяя аппетитный аромат по всей округе. Мясо оказалось вполне съедобным, а вот бульон превзошёл самые смелые ожидания. Густо наваристая юшка вливалась в молодой организм живительной влагой и казалось насыщала не только желудок, но и душу. Рэдий наелся «до отвала» и чуть ли не ползком добрался до своей лежанки. Он даже копьё забыл возле костра, да и дверь на щеколду не закрыл. Но сегодня он был настоящим героем и даже Проведение сжалилось над ним и не подсунуло очередную подлянку, которыми щедро одаривало с первых дней рождения. Сначала за дверьми раздались яростные рыки мелких хищников, а потом и вовсе послышался шум отчаянной драки, но Рэд и ухом не повёл по этому поводу. Котёл был горячим, да и висел над ещё тлеющим костром, так что оставался вне зоны доступа зверей, а небрежно брошенные в сторону кости пусть делят, ему побоку их проблемы. С этой самодовольной мыслью, русоволосый мальчик беззаботно переселился в мир грёз и сразу улыбнулся чему-то столь приятному, что не смог бы обуздать свои эмоции, даже если бы сильно этого захотел.

3

Уже через три месяца проживания в глухомани проклятого леса, Рэдий и сам стал превращаться в дикое животное. Своё обещание, что его будут здесь все бояться, он выполнил на девяносто девять процентов. Даже семейство шакалов панически разбегалось при его появлении и только сородичи «дерзкого птица» продолжали с ослиным упорством качать свои права. Вот и сейчас Рэд варил в котле очередную пернатую борзоту, а сам разрабатывал план посещения некогда родного поселения Лесной. Уж больно истосковался его желудок по соли и обычным лепёшкам из ржаной муки. Всю выращенную пшеницу местные отвозили своему лэрону (младшая ветвь аристократии в этом королевстве) в качестве части налогов, а сами питались лепёшками из более урожайной ржи. Но Рэдий сейчас был бы рад любому мучному изделию и его совсем не волновало, из чего оно будет изготовлено. Для массовой потравы собачьего поголовья ещё вчера был сварен отвар из «бесова цветка», теперь только осталось пропитать им приманку и подбросить поближе к деревне. Как только в посёлке сломается местная сигнализация, у него появится реальная возможность прошерстить амбары бывших соседей. Замков в поселении отродясь не водилось, что многократно увеличивало шансы Рэда на благополучный исход экспроприации дефицитного пропитания. «Всё, решено. Прямо завтра с утра и отправлюсь на разведку»: уверено прошептал Рэдий и ткнул тонким прутиком в толстую ногу пернатого переростка.

Следующие трое суток он опять ночевал на дереве, но зато извёл почти всё свободно передвигающееся поголовье лающих охранников. В нём не было жалости ни к зверю, ни к человеку, так уж сложилась его судьба, что ожесточённая душа требовала мести ко всем без исключения. В нескольких дворах продолжали гавкать лохматые сторожа, но все они находились на привязи, да и располагались около входа во двор с улицы, а огороды повсеместно остались «отключёнными от сигнализации». Рэдий заранее определился, чьи амбары проверить в первую очередь, когда ещё только обдумывал эту вылазку. Нет, к старосте он тоже наведается со временем, но первым обрадует его родного братца, который живёт на отшибе, недалеко от собственной мельницы. Если где и может храниться мука в свободном доступе, то это именно там. Работники покидали мельницу ещё до темноты, замков в поселении не было, а дверь просто закрывалась на щеколду и вдобавок подпиралась доской, чтобы в помещение случайно не забрело какое-нибудь животное. Рэдий не знал, где конкретно хранили муку, но что стоит в первую очередь поискать именно там, был уверен на сто процентов. Он наблюдал за мельницей весь световой день с противоположного берега реки и окончательно утвердился в своём предположении. Водяное колесо исправно вращалось до темноты, а произведённый товар никто не вывозил. «Даже странно как-то, ведь совсем рядом стоял приземистый амбар, в котором и должна по идее храниться мука»: озадаченно подумал Рэд и поплыл к противоположному берегу, вполне сносно освещённому полной луной. Он крепко держался одной рукой за приготовленный заранее плотик, когда коснулся ногами илистого дна. Сам берег около мельницы был круто обрывистым, но метрах в тридцати выше по течению, вполне позволял спуститься к воде с грузом на «горбу». Вот там-то Рэдий и закрепил своё самодельное плавсредство, да ползком отправился на первое воровство за обе жизни. Запорная доска была бесшумно прислонена к бревенчатой стене, щеколда тоже не проявила строптивости, а вот дверь огласила окрестности яростным скрипом. Мальчик непроизвольно вжал голову и торопливо юркнул за угол мельницы, оставив музыкальную дверь распахнутой настежь. Более десяти минут он просидел в тревожном ожидании, прислушиваясь к любому шороху и только убедившись, что опасаться всё же нечего, уверенно вошёл внутрь мельницы. Там было темно «хоть глаз коли», но мука нашлась быстро в отгороженной от общего помещения кладовке. Она была завалена мешками, туго заполненными под завязки, что привело ночного воришку в раздумья. Оставлять явных следов воровства ему не хотелось, но и утащить тяжеленный мешок в одного, он не мог. Горестно вздохнув, Рэдий решительно развязал завязки ближайшего мешка и свалил его на пол. Кое-как избавил мешок от половины содержимого и попробовал взвалить на спину. Неудача. Пришлось отсыпать ещё половину содержимого и только после этого ему удалось хоть и с трудом, но довольно шустро утащить такую желанную для него добычу. Сразу грузиться на плот не стал, опасался намочить муку раньше времени, а аккуратно положил мешок в двух шагах от воды. Потом перевёл дух, немного о чём-то подумал и уверенно двинулся к амбару. В нём тоже было темно, но на столе обнаружилась масляная лампа, а рядом с ней сильно потёртое огниво. Рэдий достал свой нож, ножны которого были накрепко привязаны к бедру левой ноги и двумя умелыми движениями воспламенил фитиль на лампе. Беглый осмотр амбара пополнил его трофеи очень нужными вещами для одинокой жизни в лесу. Довольно объёмистый моток ниток с воткнутыми в него двумя иглами, кстати, тоже немалых размеров. Маленькое сито, железная кружка, две глиняных чашки, почти новая овечья шкура, потёртое огниво и четыре пустых мешка кое-как втиснулись в кем-то оставленную котомку. Лампу брать не стал, горючее всё равно выгорит быстро, да и тащить лишнюю тяжесть не очень-то хотелось. Рэдий небрежно прикрыл дверь амбара и горестно вздохнув, пошёл в сторону плота. Уже совсем скоро забрезжит рассвет, но он опять вернулся к месту преступления. На ощупь нашёл в амбаре пустой мешок и торопливо метнулся на мельницу. Потом закрыл её двери и повторно сгибаясь под тяжестью сворованной муки, сделал всего три торопливых шага и вдруг остановился. Затем опустил мешок на землю и опрометью метнулся к амбару. Так и есть, на столе одиноко стоял маленький холщовый мешочек, аккуратно прислонённый к стене. После торопливой проверки его содержимого, Рэд довольно улыбнулся и едва не вскрикнул от радости. В нём оказалась соль, про которую он совсем забыл в ночной суете. Мальчик подобрал брошенный мешок с мукой и уже окончательно покинул место своего первого преступления. На плот постелил овечью шкуру, потом с помощью огромной иголки закрепил её края к двум мешкам с мукой, как можно выше от воды и под петушиный крик, осторожно отвалил от берега.

С тех пор прошли долгие два года, Рэдий заметно подрос, а его детское тело приобрело неутомимую выносливость, да и на силушку он не жаловался. Постоянные тренировки, вынужденная необходимость почти ежедневно охотиться, стабильно грабить поселение Лесной и таскать всю добычу на своем хребту, очень даже положительно сказались на его физическом развитие. Рэд уверенно опережал своих одногодок на несколько лет, а уж по смекалке и логическому мышлению, тут ему и вовсе не было равных даже среди взрослых. Всё-то у него складывалось вполне удачно, за исключением одного момента, он страдал от одиночества. Рэдий прекрасно понимал, что уже практически одичал без общения с людьми, а дальше и вовсе превратится в злобное животное. От контакта с местным населением Рэда останавливал только страх, который поселился в его сознании с самого рождения, да что там, это была настоящая фобия. После того, как оказался совершенно беспомощным перед осознанием неминуемой гибели, он панически боялся вновь испытать это ощущение. Вот и этим вечером, он расслабленно сидел около костра, на котором варился ужин из только что убиенного «борзого птица», а сам продолжал бороться со своими, можно сказать вполне утвердительно, врождёнными страхами. Вдруг в окружающей его реальности, что-то однозначно изменилось и тут же пришли первые ощущения. Их диапазон был очень широк, а поэтому и малопонятен. Накатившее чувство первородного страха плавно сменялось, чуть ли не материнской любовью и так во всем остальном. Позитив настолько плотно перемешался с негативом, что сознание Рэдия зависло в прострации до тех пор, пока в десяти шагах от него не пробежало семейство шакалов. Они испуганно неслись во всю прыть и жалобно поскуливали на ходу. Следом за ними промелькнуло несколько более мелких хищников, а сам лес наполнился паническими криками многочисленных зверей.

– Не понял – озадаченно произнёс Рэд и словно смахивая с себя сонливость, энергично тряхнул расправленными плечами.

На всякий случай забежал в заимку и торопливо зарядил ружьё. Потом так же уверенно привёл арбалет в боевое состояние и навострил уши. Довольно быстро лес затих и превратился в безмолвное существо, словно вокруг заимки находились не девственные джунгли, а выжженная светилом пустыня. На душе заскребли кошки, но какого-то особого страха, он уже не испытывал. Неуютно – да, даже откровенно тревожно, но вполне терпимо, очень похоже на ощущения, которые он испытывал в прошлой жизни перед абордажной атакой. Рэдий трижды глубоко вздохнул и расслабленно тряхнул руками, чтобы избавить их от мелкого тремора. В голове мелькнула здравая мысль, а не сдёрнуть ли отсюда, пока есть такая возможность и выглянул в окно для осмотра местности.

– Поздно – ошеломлённо выдавил из себя Рэдий.

На небосводе нарисовались сразу два светила, нестерпимо белым светом выжигала глаза карликовая звезда и далеко в стороне, на гораздо большем расстоянии от поверхности, не менее яростно сиял жёлтый гигант. Рэдий торопливо протёр глаза, затем немного подождал пока восстановится резкость визуального восприятия и осторожно сделал вторую попытку рекогносцировки местности. Вокруг простиралась бескрайняя степь, обильно поросшая высокой травой. Лишь вокруг заимки в радиусе тридцати метров присутствовала привычная лесная лужайка, а дальше лежал чужой мир. В его раскраске преобладали три цвета – зелёный, синий и коричнево-ржавый. Немного непривычно для глаз, но и ничего сверхъестественного за узким окном заимки не было. Уже мысленно настроился выйти в неведомый мир и сделал два шага к двери, как под левой лопаткой кольнуло словно иглой. Рэдий удивлённо округлил глаза, именно так сигнализировала об опасности гипнограмма, которая могла активироваться только при наличии в организме большого количества ментальной энергии. Ничего подобного он в себе не ощущал, да и откуда ей взяться в детском теле. Ментальные каналы, по которым организм накачивался энергией, могли появиться только у взрослого человека, с окончательно сформировавшимся скелетом и очень крепким физически. Да ему лично пришлось провести более года в тренажёрном зале, чтобы наконец-то ощутить, как в его мощном теле проклюнулись ментальные каналы. Ничего этого, в данный момент не было, а вот гипнограмма предчувствия опасности почему-то сработала. «А может быть это что-то другое?»: только закралось сомнение в возбуждённое сознание Рэда, как раздалось громкое рычание крупного хищника. Он молниеносно отпрыгнул от двери и настороженно выглянул в окно. Где-то совсем рядом послышались ещё два грозных рыка и из травы высунулась хищная морда неизвестного животного. Рэдий опять метнулся к двери и торопливо зафиксировал задвижку гвоздём. Его руки вибрировали мелкой дрожью, а мозг лихорадочно рылся в памяти, чтобы найти в ней хоть какую-нибудь информацию об увиденном только что существе. Но все его потуги были напрасны, о подобных страшилищах инфа отсутствовала. Рэд судорожно вздохнул и вновь выглянул в окно. Сразу три неизвестных хищника радостно взрыкнули и побежали в сторону заимки. Уже через пару прыжков они врезались в практически невидимую для глаз пелену и …. К заимке вразвалочку приблизилось всего одно животное и первым делом попробовало пролезть в окно. Рэдий суетливо схватил ружьё, направил ствол на оскаленную морду и нажал спусковой крючок. Вместо выстрела послышалось ленивое шипение, зверюга исчезла из видимости, а русоволосый мальчишка недовольно бросил бесполезное ружьё и настырно схватил арбалет. Не прошло и минуты, как хищная морда показалась в другом окне. В этот раз оружие не подвело и арбалетный болт юркнул прямо в оскаленную пасть. За окном грозно стенал раненый зверь, а Рэдий торопливо крутил рычаг реечного ворота. Арбалет встал на боевой взвод, стрела зафиксирована в специальном углублении на ложе и Рэд в который уже раз осторожно выглянул в маленькое окно, больше похожее на бойницу. Зверь валялся в десяти метрах от заимки, но был ещё жив и всё порывался вскочить на ноги. Его попытки подняться смотрелись довольно жалко, но зато свирепое выражение глаз не позволило мальчику сомневаться в дальнейших действиях. Он тщательно прицелился и арбалетный болт пробил грудину хищника навылет. Потом последовала короткая агония и «неведома зверушка» затихла навечно. Рэдий радостно вздёрнул руки над головой и уже порывался издать победный клич, как левую лопатку прошило острой болью. Чуйка опять подала сигнал тревоги, да так чувствительно, что сознание сразу заработало в экстренном режиме. Беглый осмотр окрестностей принёс пренеприятнейшую новость, окружающая заимку пелена стала гораздо заметнее и двигалась со скоростью быстро идущего человека. В голове Рэда мгновенно отметилась гипнограмма предчувствия, работающая от ментальной энергии и выдала однозначное руководство к действию; беги отсюда. Мальчишка медлил лишь пару ударов сердца, а потом схватил копьё, выдернул фиксатор задвижки и, открыв дверь, осторожно выскочил на поляну. Зверюга по-прежнему не подавала признаков жизни, а пелена неотвратимо приближалась к заимке. «Движется примерно в сторону брода»: быстро сориентировался Рэдий и добежал до центра перемещающегося пространства. Только остановился, как левую лопатку снова кольнула чуйка и он продолжил движение, стараясь держаться середины движущегося овала загадочной пелены. Вскоре Рэд ощутил необычную лёгкость своего тела и без напряга подпрыгнул метра на два вверх. Словно откликнувшись на его шалость, пелена резко ускорилась и ему пришлось бежать «сломя голову», чтобы по-прежнему держаться в её середине. Странно, но страха Рэдий больше не испытывал, а даже наоборот, его тело распирала какая-то эйфория. Вот в этом приподнятом состоянии, он и двигался под двумя светилами сразу не менее получаса. Потом мгновенно оказался в обычном лесу и с разбегу влетел в колючие кусты. Изрядно изодрав остатки ветхой одежды, да и юное тело пострадало не меньше, он всё-таки продрался сквозь проклятый кустарник и прежде чем окончательно остановиться, пропетлял среди деревьев ещё не менее километра. Потом грузно опустился на землю и, тяжело дыша, внимательно осмотрелся вокруг. Местность была незнакомой, но это не так уж и важно, река находилась в южном направлении, а там уж он сориентируется наверняка. Рэд ласково погладил древко копья, своё единственное оружие на данный момент, и неожиданно для самого себя улыбнулся. Он опять выжил, в казалось бы безвыходном положении умудрился спасти свою шкуру, хотя и знатно попортил её в неприлично колючем кустарнике. Мальчик начал осматривать многочисленные царапины, но вдруг резко замер от пронзившего сознание вопроса: «что же это такое было?». Мозг попробовал включить экстренный режим, но не смог этого сделать, а в ответ получил мощный откат, в виде сильной усталости всех мышц сразу. Рэд только и успел болезненно застонать, как сначала впал в тревожное полузабытьё, а потом уснул беспробудным сном. В этот раз, он не улыбался своим грёзам, а лишь страдальчески морщился, да периодически конвульсивно вздрагивал. Его настойчиво преследовали два иномирных хищника, отдалённо похожих на львов, как своими размерами, так и строением тела, только они были абсолютно лысыми. Ни одного волоска на мощном теле зверей не было и даже усы на свирепых мордах отсутствовали напрочь. Проснулся Рэдий в совершенно разбитом состоянии, во рту прописалась безводная пустыня, но зато голова совсем не болела, а мозг выдал сразу несколько вариантов дальнейших действий. Через пару часов, он уже лежал в кустах на высоком берегу брода и злобно посматривал на целую ораву деревенских хлопчиков. Пацаны азартно плюхались на мелководье, причём делали это очень шумно, наполняя всю округу радостными голосами. Среди них, почти в полном составе веселились и те, кто гнался за Рэдом и заграбастал его деньги. Чуть больше двух лет назад, он поклялся себе отомстить им, но пока так и не смог этого осуществить. Единственным, кто уже получил достойную ответку, был староста этой забытой здравым смыслом дыры. Рэдий не был раньше особо жестоким, но когда арбалетный болт пробил широкую грудь старосты, он испытал явное удовольствие из-за своего точного выстрела. Мог и братца его пристрелить за компанию, но почему-то сдержался и по-тихому уполз в лес. Про этих мелких негодяев, он даже и не вспоминал, но как только увидел вблизи, то сразу злобно скрипнул зубами. Отчего-то захотелось увидеть в их глазах дикий страх, да такой, чтобы ещё долго после этого вздрагивали при одном упоминании о Рэдии. Со всеми сразу ему не справиться, поэтому терпеливо ждал момента, когда сможет отомстить хотя бы паре-тройке местных недоносков. «Терпение и труд, всё перетрут»: довольно прошептал Рэд, когда на пляже брода осталось всего трое подростков, а остальные медленно побрели в сторону посёлка. Одного из них, ему уже приходилось угощать доской по балде, второй был сыном мельника и двоюродным братцем первого. Третьего он вообще не знал, что впрочем мало ему поможет, если только попробует сопротивляться. Все трое были старше Рэдия минимум на пару лет, но он верил в свои силы, тем более в его руках будет копьё. А на противоположном берегу разгорелись какие-то разборки и родственнички уже вовсю охаживали незнакомого паренька. Его быстро сбили с ног и поочерёдно одаривали пинками, при этом щедро посыпали матом и страшными угрозами. Когда Рэд вышел из воды на противоположном берегу, братцы стояли к нему спиной и радостно прикидывали, сколько денег смогут выжать из терпилы, который обильно пускал носом кровь и был полностью деморализован. Рэдий кровожадно ухмыльнулся и первым вырубил сынка старосты, который был самым крупным по габаритам, да и явно являлся в этом тандеме вожаком. Древко копья не подвело и стойко пережило столкновение со вторым затылком тоже. Не теряя времени, Рэд продолжил экзекуцию и по нескольку раз ударил обоих рэкетиров по рукам, стараясь отсушить мышцы, чтобы они не смогли оказать сопротивления, когда вскоре очнутся. Их терпила продолжал безвольно валяться на песке и только удивлённо хлопал перепуганными глазёнками.

– Вали сейчас в деревню и приведи сюда их родителей. Понял меня, или по бестолковке врезать для ускорения мыслительного проце… – Рэдий не договорил последнее слово, потому что его всё равно не поймут, за не имением такового в местном языке.

Избитый паренёк всё же проникся торжественностью момента и стартанул с довольно приличной скоростью, для этого хватило всего лишь широкого замаха. А вот перетащить добычу на другой берег оказалось намного энергозатратнее, чем собственно захватить в плен. Рэдий собрал одежду всей троицы, тщательно упаковал её в чьей-то рубахе и завязал три крепких узла. Теперь эта добыча не потеряется по дороге, даже если придётся срочно удирать от погони. Своя одёжка была основательно изодрана и представляла из себя жалкие лохмотья. «Ну, вот пока и всё, теперь можно спокойно ждать парламентёров»: совсем безбоязненно подумал Рэд, опускаясь на травку в шаге от двух бессознательных тел. На переговоры привалила целая толпа, не менее пятнадцати взрослых мужиков. Посланец Рэдия тоже присутствовал среди них, но скромно ошивался в заднем ряду. Заложники были заранее приведены в чувства, награждены парой ударов по спине древком копья для разъяснения ситуации и поставлены на колени. Местных мужиков возглавлял мельник и когда он подошёл к воде, то Рэдий схватил его сына за волосы и приставил тридцатисантиметровый клинок к его горлу.

– Стой на месте, если не хочешь увидеть своего выродка с перерезанной глоткой – как можно грознее крикнул Рэд, втайне надеясь, что не придётся выполнять своего обещания.

Мельник оказался вполне сообразительным человеком и сразу перешёл к сути проблемы:

– Тебе что-то нужно от нас?

– Походной провизии на десять дней, солдатские фляжку и котелок, которые я видел в твоих руках около месяца назад во дворе мельницы. Это отдашь за жизнь своего гадёныша, а за целостность шкуры сынка старосты, выложишь мне полную стоимость домов Хельды и Кучума – Рэдий говорил уверенным голосом, как будто занимался подобными делами и раньше.

Мельник требовательно махнул рукой на яростно возроптавших мужиков и очень внимательно посмотрел на Рэдия. А он, чтобы сократить время раздумий местного вождя, слегка нажал на своё оружие, на острие которого сразу же показалась кровь.

– Хорошо, будь по-твоему, за своего сына я откуплюсь – мгновенно отреагировал мельник и вперил в русоволосого мальчишку злобный взгляд.

Рэдий уложил отрока мельника животом на траву и пообещав тому отрезать яйца, если хотя бы пошевелится, схватил второго заложника за волосы.

– Тогда эту тварь, я покрошу прямо на твоих глазах, а начну с его ушей – громко произнёс Рэд и хищно улыбнулся.

Не успел он даже приступить к своему обещанию, как сын старосты визгливо заголосил осипшим голосом. Этот крик-вой отчаяния пробрал до глубины души не только малолетнего палача, но и всех присутствующих при этой сцене. Мужики опять дружно возроптали, но в этот раз на самого мельника, причём более агрессивно, чем в первый раз.

– Бес с тобой, получишь ты двадцать полновесных серебряных лир. Большего эти развалюхи не стоят, тем более дом Хельды сильно обгорел внутри и до сих пор пустует – обречённо произнёс мельник и торопливо пошёл к посёлку.

Рэдий решил не торговаться, он и этого не надеялся выжать из прижимистых поселян. Уложив на траву сына старосты, превратившегося от страха в безвольную куклу, он внимательно осмотрелся вокруг. Рэд реально опасался, что кто-нибудь из поселян переправится на лодке через реку и зайдёт ему в тыл. Пока было всё тихо и даже на противоположном берегу воцарилась гробовое молчание. Мельник объявился относительно быстро и остановился у кромки воды с котомкой в правой руке и кожаным кошелём в левой. Он уже хотел открыть рот, чтобы спросить, как будет происходить обмен, но Рэдий его опередил:

– Сначала деньги, их принесёт вон тот парнишка, что прячется за спинами мужиков.

Его распоряжение было тут же выполнено, деньги пересчитаны и надёжно приторочены к поясу, который заменял кусок верёвки. Рэдий подвёл трясущегося от страха сынка старосты к краю обрывистого берега и пинком под зад скинул того вниз. Точно такой же процедуре подвергся и второй заложник, после чего Рэд припустил со всех ног в лес. Котомка была немного тяжеловата и если погоня затянется, то её придётся несомненно бросать. Он уже отдалился на добрую сотню шагов, а преследователи, так и не показались на этом берегу. Больше Рэдий не оглядывался и старательно запутывал след, перемещаясь по звериным тропам в разных направлениях. Сразу идти на заимку побоялся и расположился на ночь примерно в километре от неё. Он бы туда вообще больше не сунулся, но там осталась подвеска пятибожия, единственная память о матери, золотая монета, увесистый кошель отчима, набитый серебряными лирами и арбалет с огнивом. В принципе, он бы на всё кроме золотого оберега махнул рукой, но вот с ним расставаться не желал категорически. Всё-таки у Рэда ещё теплилась слабая надежда с его помощью найти когда-нибудь родственников и поиметь с этого хоть какой-то бонус. С этой шкурной мыслишкой, он и заснул на толстой ветке, в пяти метрах от поверхности земли.

4

Все опасения Рэдия оказались напрасными, заимка стояла на прежнем месте, да и внешне ничуть не изменилась. Его вещи тоже оказались никем не тронуты, отчего к нему сразу закралось сомнение, а стоит ли покидать насиженное место, ради довольно сомнительных преференций в виде общения с новым миром. Он вышел на лужайку и внимательно посмотрел на активно разлагающийся труп неизвестного хищника. Даже беглого осмотра хватило, чтобы понять насколько для него был опасен этот зверь. А если бы сюда проникли все три этих монстра, то даже хлипкая дверь заимки не уберегла бы его от неминуемой расправы. К тому же Рэдий уверенно предполагал, что таинственная пелена была тоже опасна для жизни, а может быть даже ещё более смертоносна, чем эти хищники. Он отчётливо вспомнил, с какой силой просигнализировала его чуйка и сразу отбросил все сомнения. «Нужно отсюда линять, пока при памяти»: Рэд окончательно определился и торопливо приступил к сборам в дорогу.

Рэдий добрался до хорошо наезженной дороги за трое суток и, выбрав удобное место, стал изучать проезжающих по ней людей. Народец перемещался довольно разный, от таких же оборванцев, как в поселении Лесной, до богато одетых господ, с непременными париками на головах. Рэд что-то такое помнил из образовательной программы по древней истории, но совсем поверхностно и причина подобной глупости осталась для него не разгаданной тайной. Но это не столь уж и важно, главное здесь существовали понятные для него взаимоотношения между людьми. Чопорная элита правила своим народом «жёсткой рукой», при этом презрительно поглядывая на тех, за чей счёт безбедно существовала сама. В прошлой жизни ему тоже приходилось сталкиваться с подобными личностями, но это было довольно редко, да и то лишь на отдалённых планетах. Даже пиратские кланы имели выборное руководство, старательно избегая наследственных должностей и уж тем более руководителей. Трое суток наблюдения и подслушивания отдельных разговоров дали Рэду достаточно информации, чтобы смело пристроиться к большой группе неброско одетых людей, понуро поднимающих пыль по королевскому тракту. Волею судьбы он оказался в королевстве Палембанг, которое включало в своё подданство два герцогства и несколько десятков баронств. Власть короля была сильно ограничена, а реально рулил государством Совет Лэров. Иметь приставку лэр перед своим именем могли только аристократы, у которых за спиной было не менее десяти поколений предков благородного происхождения. Младшая ветвь аристократии называлась лэронами и изредка пополняла свои ряды за счёт сильно разбогатевших торгашей и совершивших военный подвиг солдат. Каждая из этих прослоек общества имела свои привилегированные права, ну и как следствие – обязанности. Все эти подробности Рэдий узнал в небольшом городке, до которого беспрепятственно добрался, прибившись к строительной артели. Как это ни странно, но расспросами его не донимали, идёт малец своей дорогой, значит так и надо, главное чтобы есть не просил, да не воровал. Основная масса населения этого королевства была черноволоса, но и светленьких попадалось не так уж и мало. На этом фоне сам Рэдий особо не выделялся, единственно чему удивлялись люди, так это ярко-синему цвету его зрачков.

Город ему сразу не понравился, как своими узкими, да к тому же сильно загаженными улицами, так и отвратительной вонью, которая неотвратимо преследовала его даже в более-менее богатом районе. Словно почувствовав отвращение к себе, город отплатил взаимностью и Рэдия жестоко избили уже на второй день пребывания в нём. Ещё на подходе к рынку, где он хотел прикупить еды про запас, его окликнули двое пареньков и затянули в разговор. Их довольно приличная одежда, да и приветливо улыбающиеся лица ввели Рэда в заблуждение, что с ними можно наладить вполне дружеские отношения, а зря. Он уже начал догадываться, что здесь что-то не так, как за спиной появилось не менее десяти малолетних оборванцев и его умело оттеснили в проулок. Рэдий нанёс удар первым, врезав от всей души правой рукой, точно по подбородку самого крупного из противников и тот даже охнуть не успел, как отправился в глубокий нокаут. На этом его успехи и закончились, даже порадоваться не успел своему хорошо поставленному удару, как Рэдия втоптали в многолетнюю грязь проулка. Били жестоко, явно стараясь нанести тяжёлые увечья, а то и вовсе убить. Так бы наверняка и случилось, но местную банду малолетних негодяев шуганула троица полицаев. Двое из них азартно погнались за улепётывающей «во все лопатки» шантрапой, а третий умело зашарил по карманам, как у нокаутированного бандита, так и самого Рэдия. Лишь только заглянув в равнодушно зыркающие глаза полицая, он сразу расхотел возмущаться и терпеливо дожидался окончания шмона. С собой у него было всего лишь три полновесных серебрушки с горсткой медной мелочи, а всё остальное имущество дожидалось в пригороде, надёжно спрятанным на берегу маленькой речушки. Полицай довольно ощерился, видимо и не надеялся разжиться серебром на голодранцах, а тут неожиданно подфартило. Он ещё раз бегло осмотрел место преступления с расчётом чем-нибудь поживиться, но быстро обломался и степенно пошёл вслед за своими напарниками по поддержанию законности в городе. Тоже бегло, Рэдий исследовал своё избитое тело на предмет работоспособности оного и облегчённо вздохнул. Руки и ноги не сломаны, зубы все на месте, как и оба глаза, в общем, ещё легко отделался. Когда вставал на ноги, то несколько ребер и правая почка довольно ощутимо кольнули острой болью. Рэдий и так не отличался добродушием, а тут совсем вызверился. Заметив в нескольких шагах палку, её кто-то из малолеток бросил, когда убегал от полиции, он многообещающе ухмыльнулся разбитыми губами. Прежде чем нанести удар, Рэд сначала провёл одиночную репетицию, а потом уверенно сломал гортань валяющемуся перед ним преступнику. Бил через острую боль во всём теле, но тем приятнее было созерцать результат своих страданий. Один из главарей мелких негодяев, наверняка «отдаст концы» в самое ближайшее время. Палку бросать не стал, а опираясь на неё, с максимальной скоростью, на которую был способен на данный момент, поплёлся к своей загородной стоянке. Как только добрался до места, первым делом проверил сохранность своих вещей и лишь после этого провёл более тщательный осмотр избитого тела. Морда лица разбита в хлам, нос сильно распух, под глазами «сияют» внушительные синяки, а губы начинают кровоточить при малейшем ими шевелении. Рёбра хоть и болят, но вполне терпимо, а вот левая нога обеспокоила Рэдия очень серьёзно. Колено распухло не меньше носа, а цвет кожи конкурировал синевой с синяками под глазами. «Плохо дело, так и без ноги можно остаться»: расстроено пробормотал Рэд и прыгая на правой ноге, плюхнулся в тёплые воды местной речушки. Сначала долго отмокал в воде, потом тщательно смыл с себя последствия потасовки и осторожно выбрался на берег. Рэдий пристроил своё тело на мягкой травке таким образом, чтобы тень от дерева с пышной кроной укрывала его от нещадно палящего светила. Он постарался расслабить мышцы, прикрыл припухшие веки и начал бодрить свой разум мечтами о мести. Постепенно его настроение заметно улучшилось и тогда Рэд попробовал запустить гипнограмму для ускорения регенерации своего тела. Ему не хватало для этого, как общей массы организма, так и ментальной энергии в достаточном количестве. Проведя в тщетных попытках не менее часа, он переместился в царство морфея, где ему приветливо улыбалась лекарка Хельда. Рэдий очень обрадовался встрече с приемной матерью и с удовольствием обнял старую женщину. У него полностью отсутствовало ощущение нереальности происходящего, видимо поэтому, он доверчиво прижался к Хельде и позволил ей ласково гладить себя. Русоволосый мальчик так истосковался по ласке, что замер от испытанного наслаждения и умудрился уснуть в своём собственном сне. В этом безмятежном состоянии счастья, он и пребывал до следующего утра, а проснулся от громкого щебетания птиц. Местные птахи горланили во всё горло, словно бы соревновались у кого громче получится докричаться до небес. Вчерашним утром подобного переполоха не было, а это значит, их что-то привело в такое возбуждённое состояние. Рэдий сделал логический вывод и, приняв сидячее положение, быстро осмотрелся вокруг. Хотя ничего подозрительного обнаружено им не было, Рэд тем не менее не успокоился, а поднялся во весь рост и более внимательно порыскал глазами по близлежащим окрестностям. В двадцати шагах от него, к соседнему дереву ползла трёхметровая змея и явно намеревалась полакомиться пернатым потомством, которое ещё не умело летать. «Такая змеюка, наверное, и меня сможет проглотить»: опасливо подумал Рэдий и торопливо засеменил к тому месту, где без присмотра валялась его котомка. Быстро достав из неё нож, он немного замешкался, о чём-то раздумывая, а потом стал крепить своё единственное оружие к палке, с помощью которой вчера убил человека и добрался сюда. Так и не завязав последний узел, Рэдий бегло ощупал всё тело, после чего ущипнул себя за ухо. Было реально больно, значит, он действительно не спал, а его тело как-то умудрилось почти полностью исцелиться. «Видимо, я всё-таки смог ускорить процесс регенерации организма»: самодовольно подумал Рэд и закончил изготовление малого копья. Сделав им несколько быстрых вращений, мальчик отправился добывать свежее мясо, благо оно само приползло к нему на завтрак. Рэдий осторожно приблизился к дереву, на которое уже начала взбираться змея и рубанул со всей силы, чутка ниже её головы. Орудие убийства застряло в дереве, змеиное тело забилось в предсмертных конвульсиях, а сам Рэдий отбежал на безопасное расстояние и стал радостно приплясывать от переполнявших душу положительных эмоций. Ещё вчера днём он серьёзно подумывал, что может остаться без ноги, а то и вовсе умрёт, а уже сегодня беззаботно плясал и дерзко надеялся пережить всех своих недоброжелателей. Быстренько освежевав змею, он порезал её на куски и стал разводить костёр. Постепенно утренняя эйфория проходила, а тело вновь наполнилось болью. Рэдий в очередной раз охнул от болезненного укола в колене и под звук активно булькающего котелка, да разноголосицы пернатых певцов, полностью разделся и провёл тщательный осмотр своего тела. Припухлости на лице и колене заметно уменьшились, но полностью не исчезли. Все синяки остались на своих прежних местах, только поменяли цветовую гамму на более радужную. Большинство мышц отзывались коликами боли, словно намекая Рэду о необходимости длительного отдыха. Не прошло и часа после пробуждения, а он уже успел испытать сильнейший прилив физических сил и духовного восторга, а потом столь же безразмерное разочарование. Рэдию сразу взгрустнулось, а сердце щимануло от осознания своего одиночества. «Этот мир чужой для меня и на каждом шагу старательно напоминает об этом»: совсем захандрил Рэд и осторожно нырнул в мутноватую воду реки. Купание пошло ему на пользу, да ещё дало знание о наличии в речушке крупных рыб. Они громко плескались вокруг него, словно выказывая таким образом своё недовольство, что он вторгся на их законную территорию. Мальчик сразу воспрянул духом, теперь с пропитанием не будет проблем, пока он полностью не восстановит работоспособность организма. Следующие пять суток, он только ел, отдыхал и спал, а долгими вечерами обдумывал план мести. Проследить за малолетними отморозками, где расположена их берлога, он и не надеялся. Его сразу заметят на узких улочках города, скорее всего опознают и возможно второй встречи с ними, ему уже не пережить. Зато полицай уверен в своей безопасности, по-крайней мере от какого-то мальца не будет ждать серьёзных проблем, и Рэдий решил начать своё мщение с него. Перед тем, как повторно сунуться в город, он провёл полномасштабную разминку и удовлетворённо кивнул сам себе. Тело слушалось идеально, болевые ощущения отсутствовали, а желание наказать своих обидчиков, буквально распирало изнутри всё его естество. Он ещё раз проверил надёжность крепления ножа на правом бедре и уверенно двинулся в сторону города. На его лице ещё можно было рассмотреть последствия избиения, но для этого пришлось бы специально приглядываться, а кому это нужно. Идёт себе обычный мальчишка своей дорогой, в глаза никому не лезет, поэтому остаётся не интересен большинству горожан. Рэдий смело вошёл в цирюльню, расположенную в центральном районе города и обратился к пожилому мужчине:

– Мне нужно сделать короткую причёску и покрасить волос в чёрный цвет.

После беглого осмотра, на лице цирюльника отразилось явное сомнение и он озвучил свои размышления вслух:

– Моё заведение самое известное в нашем городе, отсюда и цены самые высокие. Тебе просто повезло, что у меня с утра бывает не так много клиентов, однако и с тобой возиться не стану задарма.

Местный парикмахер насмешливо хмыкнул и как бы стал отворачиваться, но искоса продолжал смотреть на мальчика. Тот тоже ухмыльнулся и разжав кулачок, продемонстрировал наличие полновесной серебряной монеты. Цирюльник внимательно её рассмотрел и даже попробовал на зуб, а потом расцвёл благодушной улыбкой и превратился в очень доброжелательного человека. Столь разительная перемена мастера не добавила Рэдию доверчивости к этому лицемеру и он старательно отмалчивался от сыпавшихся на него вопросов. Уже темноволосый мальчик вышел из лучшей цирюльни города и облегчённо вздохнул. «Да таким болтунам нужно рот зашивать»: гневно подумал Рэд и торопливо побрёл к полицейскому участку. Ждать пришлось всего каких-то полчаса и знакомая троица «оборотней в погонах» прошла мимо, даже не взглянув в его сторону. Они наперебой хвастались своими сексуальными подвигами, которые совершали прошедшей ночью.

– Я вообще вчера троих поимел, так что глаза прямо слипаются, еле-еле развод отсидел, чтобы не уснуть перед капитаном. До полудня нужно поспать, а потом встретимся в нашей таверне – устало проворчал полицай, который забрал деньги из кармана Рэдия, и понуро свернул в проулок.

– Не забудь прихватить нашу долю, а то мы тебя знаем, как настаёт время делиться с друзьями, так сразу память почему-то слабеет – ещё более ворчливо заявил самый крупный полицай и озорно подморгнул рыжеволосому напарнику.

– Да никуда наши деньги не денутся, Жан ведь один живёт. Некому их тратить кроме него, а …. – рассудительно отвечал менее рослый полицай и теребил рыжий ус.

Дослушивать их Рэдий не стал и завернул в проулок, вслед за ранее намеченной жертвой. План мести глобально изменился, от простого смертоубийства до коммерчески выгодного мероприятия. «Должник» оказывается жил один, да ещё держал у себя какие-то денежные запасы, наподобие воровского общака. Совместить полезное с приятным было бы гораздо лучше, хотя Рэд изначально пошёл на это дело совсем не из-за выгоды. Он аккуратно проследил жертву до самой двери квартиры. Полицай жил на втором этаже и отперев замок, небрежно толкнул входную дверь.

– Господин, вам просили передать – пискляво сказал Рэдий и протянул раскрытую ладонь, с лежащими на ней тремя серебряными монетами.

Жан недоумённо посмотрел на него, но деньги машинально взял. Пока полицай пребывал в задумчивости и смотрел на свои руки, Рэдий резко ударил его костяшками пальцев по горлу. Жан болезненно захрипел и попятился внутрь квартиры, а Рэд стремительно сблизился с ним и в прыжке, правой ногой врезал в солнечное сплетение. Ему банально не хватало массы тела для нанесения серьёзных повреждений, но кричать жертва временно не могла, да ещё и гулко грохнулась на пол. Не давая полицаю опомниться, Рэдий схватил табурет и с азартом пустил его в дело. Не менее десяти раз он опускал своё орудие на голову «оборотня в погонах», пока тот окончательно не потерял осквернённое корыстью сознание. «А что, раз использовал службу в полиции для совершения преступлений, значит и так уже жил с ущербным разумом»: мимоходом подумал Рэд и закрыл входную дверь на огромную щеколду. С горем пополам затащил безвольное тело в комнату, старательно связал ему руки и ноги верёвкой, которую нашёл на кухне, а на кляп пустил кусок покрывала. Лишь после этого, Рэдий облегчённо вздохнул и сделал беглый осмотр «берлоги» полицая. Она состояла всего из двух комнат, одна из которых явно предназначалась для кухни. Ни ванны, ни туалета здесь не было и в помине, зато имелись в наличие металлические таз и ночной горшок. Сделал «свои дела» и выплеснул содержимое горшка прямо в окно на улицу, там всё равно воняло также отвратительно. Поверхностный осмотр не помог обнаружить заначку, а на более тщательный шмон, Рэд решил не тратить своего времени. Когда Жан очнулся, то сразу активно заёрзал по полу и лишь убедившись, что надёжно связан, нагло посмотрел в глаза мальчика. Рэдию это не понравилось и он снова пустил в дело табурет. Только после третьего «пробуждения», полицай наконец-то посмотрел вполне миролюбиво, а точнее будет сказать – испуганно.

– Ну вот, теперь можно и поговорить по душам – добродушно произнёс Рэдий.

С его утверждением был согласен и Жан, потому что очень активно закивал головой. Лицо полицая было разбито, как говорится вдребезги, но глаза смотрели понимающе и внушали доверие на быструю договорённость. Рэду даже нож доставать не пришлось для большей убедительности, как общак недобросовестных полицаев оказался его личным достоянием. Он проверил содержимое двух кожаных кошелей и остался вполне доволен, нежданно подвернувшейся добыче. В меньшем по размеру кошеле присутствовало не только серебро, но и три малых золотых монетки. Их номинальная цена была вполовину меньше полновесного золотого лира, но и этого богатства хватит Рэдию безбедно жить несколько лет. Правда придётся перебираться в другой город, здесь ему оставаться уже нельзя. Или местная шпана житья не даст, или полицаи …. Именно в этот момент Рэд окончательно определился и тут же поделился своими планами с Жаном:

– Хоть ты этого и не заслуживаешь, но я оставлю тебя живым. Меня лучше не ищи, хлопотно это, да и для здоровья опасно. На этом с тобой прощаюсь, бывай здоров, полицейский Жан.

Рэдий застегнул широкий кожаный ремень на голое тело, который он позаимствовал из гардероба терпилы, надёжно закрепил к нему оба кошеля и прикрыл своё богатство рубахой. Полностью скрыть добычу не удалось, но всяко лучше, чем тащить увесистые кошели в руках. Он бросил прощальный взгляд на свою жертву, тот замер в ожидании неминуемой расправы и даже глаза закрыл от страха, и уверенно вышел в коридор. Хоть Рэд и опасался столкнуться с полицией или местными бандитами, но добрался до своей стоянки без происшествий. Ещё раз пересчитав свою добычу, он довольно усмехнулся и произнёс назидательным тоном:

– Не зарься на чужое добро, тогда и своё целее будет.

Уже через двенадцать суток, он выбирал для себя новую стоянку в предместьях соседнего города. Река здесь была более полноводной и широкой, а вот берега такими же песчаными, с удобным спуском к воде. Первым делом Рэд выкопал в колючих кустах тайник и сразу укрыл в нём свои ценности. При себе оставил палку, нож, огниво и сильно похудевшую котомку. Горсть меди лежала в потайном кармане штанов, который он лично сшил ещё трое суток назад. Рэдий машинально проверил крепление ножа на бедре, несколько раз подпрыгнул и убедившись, что монеты не бренчат, пошёл пытать судьбу в более крупном городе.

5

Город Рэдию понравился, особенно его центральная часть. Улицы здесь были широкими и относительно чистыми, по которым сновали многочисленные жители, не вызывая своим внешним видом раздражения беспросветной бедностью и неопрятностью. Столица герцогства, как-никак, и люди здесь живут намного зажиточнее, чем в том же городке, из которого Рэдию пришлось срочно уносить ноги. Он уже десяток дней бродил по Триорску и его ещё ни разу не избили, не ограбили и даже грубого слова не сказали. Впрочем, Рэд и сам держался очень осмотрительно, стараясь заранее избегать конфликтных ситуаций. Были здесь и рабочие кварталы, и так называемые бедняцкие, но по-крайней мере в светлое время суток, даже там не грабили людей среди бела дня. В вечернее время Рэдий не рисковал показываться в городе, поэтому понятия не имел о ночной жизни столицы герцогства Триорское. Его тайное лежбище возле реки Ганаг давало возможность относительно спокойно ночевать, зато отсутствовал самый элементарный комфорт. Густой колючий кустарник хоть как-то защищал от крупных хищников и любопытных людей, а вот змеи и разнообразные насекомые считали эти заросли своим домом. Пока боги миловали Рэда от укусов ядовитых гадов, но вечно такие откровенные льготы продолжаться не могли. Но кто сдаст жильё мальчишке и после этого не сообщит в полицию, или сам не захочет пощупать его карманы. Он уже третий день усиленно «вентилировал» эту тему, как бы невзначай задавая вопросы в рабочем квартале. Прямо на территории города располагались два крупных завода и десятка три более мелких предприятий. Им требовалось много рабочих рук, причём не абы кого, а именно квалифицированных работников. С прошествием лет в городе сформировался так называемый рабочий квартал, где в основном и обитали эти самые работяги. Естественно в нём сложились свои неписаные правила и традиции, а по простецки – понятия. Именно такой район больше всего подходил Рэдию для спокойного существования. В торговый район он соваться не стал, там съём комнаты обойдётся вдвое дороже, да и наверняка сдадут полиции. И вот Рэду повезло второй раз в этой жизни, он опять встретил сердобольную, да к тому же одинокую женщину. Её муж и оба сына единовременно погибли на литейном заводе, там произошла крупная авария, которая сделала сорокалетнюю Рону круглой сиротой. В наследство ей досталась квартирка старшего сына, да и в собственной пустовало две комнаты. Вот одну из них, Рона и согласилась сдавать Рэдию. Пять полновесных серебряных лир и можно сорок дней, то есть целый месяц жить под крышей над головой. А если доплатить ещё столько же, то и питаться дважды в день, утром и вечером. На радостях, Рэд оплатил сразу за три месяца и в эту ночь уснул счастливым человеком. Даже такое неудобство, как деревянный сортир в пятидесяти метрах от дома и тазик вместо ванной комнаты, не мешали ему наслаждаться благами местной цивилизации. После плотного завтрака, опять русоволосый мальчик уходил к своей бывшей стоянке и тренировался там до самого вечера. Домохозяйка Рона терпела целых тринадцать дней, а потом всё-таки пристала с расспросами. Рэдий ждал этого момента и выложил ей заранее продуманную ложь. Его сиротство и тем более нужда скрываться от неизвестных убийц родителей, нашли горячий отклик в душе добросердечной Роны и она предложила ему назваться её племянником по линии родства мужа. Рэд сразу согласился и стал называть Рону тётушкой. Вот так и встретились два одиночества и ни разу после этого не поругались. Рэдий достал из тайника у реки малый золотой лир и прикупил два комплекта новой одежды, как для себя, так и для тётушки Роны. Дальше зажили «душа в душу» словно родные люди. Рона получала доход от сдачи квартиры старшего сына, да иногда шила платья соседкам, а Рэд ежемесячно вносил в общий бюджет десять серебряных лир. Этого с лихвой хватало для вполне безбедной жизни и даже вызвало зависть у некоторых соседей. Через два года к Роне начали настойчиво приставать с расспросами, что сильно обеспокоило Рэдия. Когда же к нему привязалась с подобными вопросами толстая бабища из соседнего дома, то в эту же ночь, в её квартире выбили все стёкла и забросили внутрь дохлую кошку. Возможно из-за этого, а может быть по каким-то другим причинам, но интерес к Рэдию временно пропал у всех соседских сплетниц. Зато им заинтересовались местные уркаганы и проследили где он пропадает целыми днями. Рэдий заметил слежку ещё в городе, но продолжал придерживаться обычного распорядка дня, только к тайнику не подходил и даже не смотрел в его сторону. На следующий день его посетили двое парней, примерно пятнадцати лет от роду, и откровенно напросились на драку. То есть на Рэдия конкретно наехали, без возможности избежать схватки. Они угрожали убить Рону, если он не будет платить и им по десять серебряных лир каждый месяц. После такой угрозы, Рэдий не стал с ними вести долгие переговоры, а выхватил свой нож, да прирезал обоих за несколько ударов сердца. После скоротечной расправы над двумя недоделанными бандитами, он отправил их тела по течению реки Ганаг и тщательно отмыл свою одежду от крови. Добычи с этих мерзавцев практически не было, всего лишь несколько ноготков (самая мелкая медная монета) в счёт не шли, а вот приближение серьёзных проблем стало неизбежной реальностью. Конечно, на Рэдия пока накатили такие же «ноготки» преступного мира, но люди подобного типа очень злопамятны и неадекватно жестоки. Проще договориться с их лидерами, чем с городскими хищниками мелкого пошиба. На данный момент тело Рэда выглядело лет на двенадцать, а по умению драться, он уже мог потягаться один на один и с взрослым мужиком. Не хватало массы тела и чистой физики, но это компенсировалось скоростью ударов и знанием болевых точек. Как бы там ни было, но к серьёзным разборкам он готов ещё не был. Рэдий убил этих парней ни от великой храбрости, а из-за обуявшего душу страха. Он преследовал мальчика с самого рождения и порою толкал на необдуманные поступки. Страх от своей беспомощности постоянно терзал разум бывшего космодесантника и на подсознательном уровне заставлял его рвать жилы на тренировках, но и тут складывалась тупиковая ситуация. Рэдий был намного сильнее своих ровесников, но это не спасало его от более возрастных противников и уж тем более взрослых. Даже когда он войдёт в полную силу, всё равно спокойно жить не получится, нет для него такой возможности на этой планете. К тому же здесь присутствует жёсткая классовая градация в своей самой отвратительной ипостаси. Рабочий класс ещё только начал формироваться и даже близко не подозревает о своей истиной силе, крестьяне вообще затюканы и прозябают свои жизни в плену суеверий, раболепства и поголовной безграмотности, а знать пользуется этим и бдительно присматривает за соблюдением статус-кво. Самые родовитые аристократы – лэры, считают себя чуть ли не богами, да и живут соответственно своего мировоззрения, утопая в роскоши и вседозволенности. Нижняя ступень знати – лэроны, немного ограничены в правах, но спят и видят, когда родословная их семейства доберётся до одиннадцатого поколения и они тоже станут небожителями. Куда не кинь, всюду клин. Рэдий возвращался на съёмную квартиру в тяжёлых раздумьях и склонялся к мысли, что пришла пора менять место обитания, пока не началось. Какими-то неровными краями, он случайно зацепился с местными бандитами, а судя по обстановке в городе, эти ребятки должны быть хорошо организованны. Беспредела на улицах практически нет, зато все знают к кому нужно обращаться, чтобы заполучить, так называемую «крышу». Даже тётушка Рона как-то разглагольствовала на эту тему и видимо кому-то приплачивала долю малую. Упокоенные Рэдом парни явно были из самого низшего звена этой преступной организации, но, тем не менее, ответка всё равно последует рано или поздно. «Хорошего помаленьку»: расстроено буркнул Рэдий и зашёл в полутёмную арку. Прежде чем сунуться во двор, он внимательно осмотрелся не выходя из тени. Темнело здесь быстро и в данный момент сумерки уже начинали вступать в свои права, но ещё можно было различить лицо человека с тридцати шагов. Во дворе было непривычно тихо и это сильно тревожило Рэда. К тому же и на душе у него было, как-то неуютно, но чуйка упорно молчала и он двинулся к своему подъезду. Когда до двери осталось идти не более десяти шагов, в окно на первом этаже высунулась девочка и громко закричала:

– Рэдий, беги. Тебя бандиты ждут.

За эту малышку, он как-то раз заступился перед дворовой шпаной и успел уже забыть о её существовании, а она не побоялась и отплатила ему добром. «Не всё потеряно в этом мире»: машинально подумал Рэд и рванул со всех ног.

– Сюда посмотри – сзади раздался уверенный голос взрослого мужчины.

Не хотел мальчик этого делать, но пробежав ещё несколько шагов всё же остановился и затравленно взглянул в сторону своих окон. Тётушку Рону держали двое мужиков, а один из них приставил к её горлу нож. На их пропитых лицах блуждали наглые ухмылки, а глаза светились торжеством. Но и заплаканные глаза Роны смотрели уверенно и как-то требовательно.

– Убегай, малыш. Не переживай за меня – выкрикнула Рона и попыталась вырваться.

В это же мгновение, её горло пересекла кровавая полоса и она умерла. У Рэдия едва ноги не подкосились от подобной жестокости, а сердце сбилось с ритма и забухало в груди, словно церковный колокол. Его широко раскрытые глаза смотрели на этот ужасный мир и ничего не видели. Моральный шок был настолько масштабен, что он даже не заметил, как из темноты арки появилась крупная фигура мужчины с увесистой дубинкой в правой руке и торопливо приближается к нему. Чуйка сработала одновременно с предупреждением маленькой заступницы.

– Рэдий, сзади – во всю мощь своих лёгких завопила девочка.

Как только кольнуло под левой лопаткой, у Рэда автоматом включилась гипнограмма, позволяющая временно ускорять свои движения и он ринулся в атаку. Дубинка просвистела над головой в опасной близости от макушки, а вот он не промахнулся. Его нож глубоко вспорол ляжку громилы, а на обратном движении черканул по скуластой морде. Рэдия выбросило из ускорения, мышцы сразу налились усталостью, а дыхание стало прерывистым и хриплым. Принимать бой с более сильным противником в таком плачевном состоянии равнозначно самоубийству, поэтому он скрипнул от досады зубами и побежал. Опять он оказался беспомощным перед лицом грозящей жизни опасности, да ещё и Рону погубил своими необдуманными действиями. «Клянусь, я отомщу»: вновь и вновь шептал он на бегу, словно это была молитва. Что ему придало сил, фобия страха или настрой сознания на мщение, но от бандитов он ушёл. На ночёвку залёг в трёхстах шагах от своей бывшей стоянки. Опять колючие кусты и твёрдая земля стали ему домом, но это он вообще не считал испытанием, а вот моральный настрой на жизнь в целом, дал серьёзную трещину. Его психика и так хромала на обе ноги с самого младенчества, а теперь могла совсем пойти в разнос. Рэдий, как смог поудобнее лёг на спину, вперил синие глаза в далёкие звёзды и погрузил свой рассудок в пустоту. Эта медитация давалась ему всегда легко и позволяла полностью отключать эмоции. Нет эмоций, значит нет и переживаний, а как только человек становится бездушным манекеном, то его тело почему-то начинает активно восстанавливать растраченный ресурс. Видимо срабатывает программа самосохранения, которую всем нам заложили неизвестные создатели с самого рождения. Всё, окружающий его мир исчез, а пространство пронизала вездесущая темнота.

Десятилетняя девочка тоже пыталась избавиться от кошмаров, но вот у неё это не получалось. В очередной раз вздрогнув, она порывисто приподнялась и испуганно посмотрела в сторону окна. Нет, страшные бандиты не рвались в квартиру, как ей только что мерещилось, и она заново пережила события этого ужасного вечера. Вот у неё эмоции плескались через край, что лишь неминуемо приближало нервный срыв. Но перед тем, как укрыться в сумраке бессознательности, она всё-таки досмотрела свой ужас до конца. Из подъезда выбегают двое бандитов с окровавленными ножами в руках, а она кричит им вслед:

– Ненавижу вас, сволочи.

В ответ прилетают в окно два булыжника и это действо сдавило маленькое сердечко страхом. Она решилась выглянуть во двор сквозь разбитые стёкла, лишь когда там окончательно утвердилась тишина.

– Я знаю, Рэдий обязательно придёт за вами! – тихонечко прошептала девочка и фанатично блеснула карими глазками.

На изучение ночной жизни города Триорск, Рэдий потратил двадцать суток. Его по-прежнему искали, но как-то не очень активно. В течение первых пяти дней, к месту бывшей стоянки приходили какие-то подозрительные субъекты мужского рода и терпеливо сидели в кустах, пока светило не начинало скрываться за горизонт. В остальные дни стабильно появлялась парочка молодчиков и после осмотра близлежащей местности, сразу убирались восвояси. А вот Рэд за это время уменьшил поголовье местных бандитов на две особи, а одного даже сумел допросить с пристрастием. Как он и предполагал, преступность здесь была организованная. Рабочий квартал контролировала группировка Кривого, у которого за плечами был пятилетний опыт службы в армии ныне покойного герцога. Кому заносил деньги он сам, допрашиваемый не знал, но что это был кто-то из руководства оружейного завода, слышал неоднократно. Управление такого крупного предприятия состояло сплошь из аристократов. В основном это были малородовитые лэроны, но рулил заводом родной брат нынешнего правителя герцогства. Братья Триор были лэрами и также владели ещё и литейным заводом. Возможно и более мелкие производства отстёгивали им долю из своих доходов, но два самых крупных предприятия принадлежали их роду. Так же в их распоряжении находились все собираемые налоги и тысячная армия в придачу. Естественно и полиция подчинялась лично им, но их численность мелкий душегуб не знал. Вот и вцепились братаны в герцогство мёртвой хваткой, не пожалев для обладания им, даже родного дядюшку. Правда тот сам виноват, до того потерял связь с реальностью, что восстал против Совета Лэров, который и есть настоящая власть в королевстве. Как бы там ни было, но сейчас братья Триор крепко держали герцогство в своих руках. Лениться они видимо не собирались и даже преступность подмяли под себя. Про торгашей и мелких заводчиков тоже не забыли и получали с них не только налоги, но ещё обирали бедолаг с помощью бандитов. И ведь не они первые придумали подобную схему отъёма денег, упорно поговаривали, что в таких же условиях живёт большинство территорий королевства. «У кого морда шире и благороднее, тот и прав»: мысленно проворчал Рэдий и приготовился к нападению. Ему требовалось огнестрельное оружие для осуществления своей мести. Кривого постоянно сопровождали не менее пяти охранников и судя по их статным фигурам и уверенным движениям хищников, эти ребятки успели понюхать пороха и съесть пудик соли. Рэдию такие бойцы пока не по зубам, даже если напасть неожиданно, а их сразу пять харь и более. Зато пуля уравнивает шансы, а если хорошенько продумать план отхода, то и даёт неплохую возможность остаться живым. Сейчас Рэдий охотился на молодого лэрона, у которого на богатом поясе висело два пистолета. Экспроприировать оружие у полицаев или солдат, он не решился, если честно, то напасть на пьяненького аристократа, ему показалось самым лёгким и безопасным делом. Рэд подобрал для этой цели таверну, у которой сортир находился на заднем дворике. Масляная лампа давала освещение лишь для того, чтобы не свалиться с деревянного настила, который упирался в туалет. Ещё одна лампа висела внутри уборной, чтобы гости не измазали обувь и не притащили отходы жизнедеятельности человека в таверну. Лэрона заметно кренило на правый бок, но он всё же каким-то чудом удержался на настиле и добрался до заветной двери сортира. Как только он скрылся за дверью, его охранник презрительно хмыкнул и покрутив головой, выбрал направление куда пустить струю. Не сходя с тротуара, он громко зажурчал, словно весенний ручей и облегчённо вздохнул. В этот момент, Рэдий сделал четыре быстрых шага и практически с разбега врезал охраннику увесистой палкой по затылку. Удар получился довольно хлёстким и в то же время мощным, потому что телохранитель мгновенно превратился в бесформенную кучу, как-то неестественно сложившись пополам. Рэд ударил ещё раз на всякий случай и суетливо подпёр дверь таверны клином, который заранее был приготовлен и даже уже проверен на месте преступления. Теперь у него было вполне достаточно времени, чтобы при возникновении опасности успеть унести свои юные ноги. Как только лэрон ступил на настил, его опять накренило вправо и он даже руки в стороны расставил для устойчивости. В этот раз не судьба, не устоял. Также с разбега, Рэдий врезал аристократу палкой по затылку и тот отрубился ещё в падении. На снятие ремня, к которому крепились кобуры с пистолетами и лёгкого шмона, ему понадобилось меньше минуты. Двухметровый забор препятствием не был и вот его юношеская фигурка растворилась в темноте ночного города.

На привыкание к оружию ушло четверо суток. Рэдий выстрелил из пистолетов всего четыре раза, но из рук их не выпускал даже когда спал. Таким образом мышечная память всё же появилась, а гипнограмма прицеливания давала семьдесят процентов гарантии попадания в цель с тридцати метров. Очень хороший показатель для столь примитивного оружия. «Всё, к бою готов»: доложил сам себе Рэдий и сел в позу лотоса, чтобы помедитировать до сумерек и привычно отключил эмоции. А вот по дороге к месту расправы над главарём преступного мира в рабочем квартале, он злонамеренно вспоминал тётушку Рону с перерезанным горлом. Таким образом к месту акции возмездия, он подошёл морально готовым даже к массовому убийству. У крыльца таверны стояли два телохранителя Кривого, значит и сам он находится внутри. Рэд ни разу не видел его пьяным, скорее всего здесь решались какие-то бандитские дела. Причём делалось это почти каждый день, видимо, заодно и ужинали. Расстояние от крыльца таверны до стоянки извозчиков было около двадцати шагов, именно в этот момент Кривого и нужно подстрелить. Других удобных для убийства мест, мальчик просто не знал. Он и эту позицию вычислил с большим трудом, как всегда помогла относительная беспечность местных обитателей. Люди быстро привыкают к вседозволенности, а от какого-то одинокого пацана совсем не ждали отдачи. Наконец-то телохранители засуетились и активно закрутили головами во все стороны. Рэдий лежал за забором в двадцати шагах от стоянки извозчиков и напряжённо смотря через щель в сторону входной двери, почти одновременно взвёл курки пистолетов. Что это вышел именно Кривой, сомнений быть не могло. Проходящий через всю левую половину лица шрам лишил его глаза, что и привело к столь неприятной кличке. Главаря сопровождали всего пять охранников, здесь был их район и бояться, стало быть, им некого. Рэд резко отодвинул доску забора в сторону и выстрелил практически навскидку. Как назло, один из охранников каким-то образом сумел среагировать на шевельнувшуюся доску и принял пулю на свою мощную грудь. Вторая пуля всё-таки попала в главаря, но всего лишь в район правого плеча. Кривой был опытным воякой и после первого выстрела начал хаотично двигаясь смещаться к таверне. Рэд торопливо «переломил» стволы пистолетов и довольно быстро перезарядил их патронами, сделанными из какой-то плотной бумаги. Главаря надёжно прикрывали своими телами четверо охранников и Рэдию ничего не оставалось, как пристрелить хотя бы кого-нибудь из них. Ещё два громилы упали на брусчатку мостовой, а из таверны выскочило несколько человек с ружьями в руках. Им тут же указали место, откуда мальчик вёл огонь и те долго не раздумывая, сразу стали стрелять. Гипнограмма прицеливания мгновенно вычислила смертельную опасность и тело Рэдия с ускорением метнулось в сторону. С такого маленького расстояния, даже два лёгких ранения показались ему настоящим чудом. Оба попадания были с правой стороны, в первом случае чиркнуло пулей по рёбрам, а во втором оторвало верх уха и содрало кусок кожи с головы. Оба ранения сильно кровоточили, но жизни не угрожали. Каких-то особо сильных болевых ощущений Рэд не чувствовал и с настырностью самоубийцы, стал заряжать последние два патрона. Ему опять повезло, что с той стороны забора тоже перезаряжались, а больше вооружённых людей в таверне не было. Рэдий в горячке не замечал, что истекает кровью, поэтому снова отодвинул в сторону доску и дважды выстрелил. Ещё две пропащие души покинули этот мир, а мальчик наконец-то рванул наутёк. В сорока шагах от забора находился огромный вольер, в котором бесновалось несколько крупных собак. Чтобы иметь хоть какой-то запас во времени и успеть перелезть через забор в соседний двор, Рэд взял заранее приготовленную длинную палку и ударил ей по щеколде вольера. Бить пришлось левой рукой, потому что правая уже практически его не слушалась. Он промазал и грязно выругался, а в этот момент рухнул целый пролёт забора со стороны таверны. Второй раз ударил наотмашь, практически не целясь, но почему-то попал точно в цель и метнулся к спасительному забору. Даже в таком потрёпанном состоянии, он сумел ловко преодолеть препятствие и побежал из последних сил. За спиной загремели выстрелы, а следом за ними истошно завизжали раненые собаки и покусанные люди. Рэдий преодолел ещё несколько заборов, а потом выбрался на слабо освещённую улицу. Здесь он перешёл на быстрый шаг и сунул руку в правый карман, у которого не было дна, а ладонь упиралась в рукоять ножа. Свой клинок он оставил в тайнике вместе с деньгами и подвеской пятибожия, а на дело прихватил трофейную финку. Ему уже реально заплохело, а чтобы выбраться из города нужно ещё топать не менее часа. Рэдий воровато оглянулся на раздавшийся сзади шум и даже сплюнул от досады, к нему бежало пятеро полицаев. «Врёшь, не возьмёшь»: упрямо произнёс русоволосый мальчик и побежал. Он понял, что ему не уйти уже на соседней улице и тогда остановился возле чьего-то забора. Правая рука висела вдоль тела плетью, поэтому рукоять финки сжимала левая ладонь. Видимо из-за обильной потери крови совместно с чисто физической усталостью, он не мог адекватно оценить обстановку и реально собирался биться с полицией. Рэдий даже лиц их не мог разобрать, перед ним маячили лишь ненавистные расплывающиеся силуэты.

– Порву волков позорных – хрипло выкрикнул мальчик и с перекошенным от злости лицом кинулся в последний бой.

6

Досифей Афтиас был лэроном лишь в третьем поколении, но обладая титулом – барон, автоматически имел право участвовать в Совете Лэров. Правда присутствовал на этом сборище высокородных лицемеров всего лишь один раз. Потом продал право распоряжаться своим голосом в течение пяти лет за очень приличную сумму и с тех пор ни разу не пожалел об этом. Вот и сейчас он приехал к герцогу Триор, чтобы в очередной раз отхватить на халяву не менее тысячи полновесных золотых лир. Конечно, официальный повод приезда в столицу герцогства Триорского звучал по-другому, но главная цель была именно такой. Досифей вообще редко покидал своё баронство, лишь там он чувствовал себя полным сил в семьдесят три года от роду. Причиной этому феномену служил стабильный контакт с изнанкой. Проникающая оттуда энергия поддерживает здоровье барона на одном уровне, вот уже ровно пятьдесят лет. Как это происходит никто не знал, как не могли объяснить по какому принципу изнанка выбирает правителя баронства. Традиция это древняя и существует только на территории баронства Бийза королевства Палембанг. Как-то один раз попробовали передать власть по прямому наследованию, но потом сильно пожалели об этом. Изнанка извергла из себя бесчисленное количество свирепых хищников, которые вдруг оказались стойкими к местной среде обитания и буквально залили кровью не только королевство Палембанг, но и все известные государства. Кроме этого произошёл вброс иномирной энергии, от которой погибло ещё несколько десятков тысяч человек. От неизлечимой болезни, в простонародье называемой «выдох изнанки», не было спасения не взирая на общественный статус и толщину кошелька заболевшего. Было это давно, но передача власти с тех пор не нарушалась больше никогда. Сам Досифей получил метку изнанки совершенно случайно, приехав в баронство в гости к своему старому боевому другу. И вот уже пятьдесят лет является владыкой северных предгорий, общая территория которых не уступает в размерах даже герцогству Триорскому. Правда заселены земли баронства Бийза очень скудно, суеверные крестьяне не хотят тут жить, даже под страхом смерти.

«Да, жизнь прожить, не поле перейти»: мысленно сделал вывод Досифей и пожал протянутую руку герцога Триор. Они только что заключили сделку о передаче права для голосования в Совете Лэров. Герцог Эдвин Триор заплатил даже больше, на что изначально рассчитывал барон и полторы тысячи полновесных лир, издав благородный звон, уютно разместились в его кожаном саквояже. Следующий пункт переговоров прошёл в столь же дружеской обстановке и обещал хорошую прибыль в самой ближайшей перспективе, хотя и был на сто процентов противозаконным. Контрабанда оружия, причем далеко недружественному государству, могла аукнуться серьёзными проблемами обеим сторонам, вплоть до осуждения Советом Лэров. А это могло закончиться даже смертью и масштабным разорением принадлежащих им земель. Впрочем, с очень большой долей вероятности, они отделаются лишь крупной взяткой. Поэтому, такой казалось бы мелкий вопрос, главы этих земель всегда решали при личной встрече. Повторное рукопожатие подняло взаимоотношения столь разных людей, как внешне, так и духовно, практически до уровня приятельских. У обоих за плечами имелся тяжёлый жизненный багаж, в виде поломанных человеческих судеб, обильно пролитой крови и постоянной нехваткой денег. Видимо поэтому, они быстро нашли «общий» язык и почувствовали друг к другу уважение. На этой волне взаимопонимания, барон Досифей и рискнул коснуться совсем уж скользкой темы:

– Дорогой, Эдвин. Осмелюсь обратиться к тебе с личной просьбой. Я хотел бы похитить в твоём городе десяток-другой подростков. Естественно, все они будут никчёмным отребьем, а ещё лучше из бандитской среды.

Герцог Эдвин Триор был явно удивлён подобной просьбой и не сдержав своего любопытства спросил:

– Извини, Досифей, но я вынужден поинтересоваться, а для каких нужд тебе требуется эта городская чернь?

Барон посмотрел на герцога «честными» глазами, но ответил всё же правдиво:

– Я готовлю из подобного материала ходоков в изнанку. Процесс этот длительный и затратный, да и выживают из них лишь единицы, но такова обязанность владетеля баронства Бийза. У меня всегда должны быть под рукой люди, которые смогут посещать иной мир.

– И в этом вопросе, я полностью тебя поддерживаю. Ведь таких отличных снадобий нет даже у твоего конкурента на западе. Так что бери сколько посчитаешь нужным, но …. Если когда-нибудь придёт такое время, то оставляю за собой право обратиться к тебе с ответной просьбой – герцог не верил, что это ему понадобится хоть когда-нибудь и сказал об этом лишь для проверки барона на «вшивость».

– Всё, что будет в моих силах, Эдвин. Так давай выпьем за наши многогранные и очень доверительные отношения – Досифей и сам чуть не поверил своим словам, хотя прекрасно осознавал, кто сидит напротив него.

Они молча допивали уже второй бокал вина, лишь изредка поглядывая друг другу в глаза, и мысленно просчитывали какую выгоду может принести это сотрудничество в будущем. Видимо герцога Эдвина Триор такой расклад вполне устраивал, потому что он довольно улыбнулся и заговорил с бароном, как со старым приятелем:

– Кстати, в городской тюрьме сейчас находится очень интересный экземпляр. Ему около двенадцати лет, по-крайней мере внешне он выглядит именно настолько. Так вот, этот негодяй убил почти десяток взрослых мужчин. Причём большинство из них, раньше служили солдатами в армии моего покойного дядюшки и лёгкой добычей быть никак не могли.

– Занятно, ты меня действительно заинтересовал. Хотя я и стараюсь не взаимодействовать с откровенными убивцами, но … – в глазах барона полыхнул азарт охотника, но его лицо оставалось внешне спокойным.

Эдвин понимающе усмехнулся, ведь и сам был вынужден содержать на довольствии несколько безжалостных убийц. Без этого не обходился ни один правитель, который имел честолюбивые планы в королевстве Палембанг.

– Я прекрасно понимаю твою озабоченность и упомянул о нём, лишь для поддержания дружеской беседы. Уже через два дня его повесят во дворе городской тюрьмы. Несмотря на столь юный возраст, таких негодяев нужно безжалостно истреблять – показушно равнодушным голосом произнёс герцог Эдвин.

Глаза барона прищурились, словно он метился, а по телу его собеседника пробежала крупная дрожь. Герцог почувствовал себя крайне неуютно и ему почему-то резко захотелось забиться в какую-нибудь щель и сидеть там не шевелясь. Он с откровенным испугом взглянул на барона и сразу почувствовал облегчение. Его словно бы перестали душить, именно такие ассоциации остались в перепуганном разуме. «А этот старик очень опасный субъект»: Эдвин сделал довольно неприятный вывод и протянул трясущуюся руку к бокалу. Зато барон выглядел совершенно безмятежным и тихо заговорил, как будто ничего не произошло:

– Пожалуй, я все-таки посмотрю на этого мальчика. Что-то меня задело за душу в этой истории. Но мне не хотелось бы показываться в городской тюрьме, ведь лишние негативные слухи не нужны нам обоим. Обо мне и так идёт неприятная слава кровопийцы и детоубийцы.

Герцог даже не помышлял отказывать столь опасному типу и торопливо соображал, как выкрутиться из сложившейся ситуации. По правой руке, в которой Эдвин держал пустой бокал, опять побежали крупные мурашки. Оценивать их размер он не стал, реально опасаясь, что следующим этапом снова начнём неметь всё тело, поэтому заговорил с непривычной для него поспешностью:

– Уже к завтрашнему вечеру, мои люди перевезут мальчишку в подвал дворца. Там есть несколько комнат, где содержались и более опасные личности.

Барон немного подумал и ответил вполне дружелюбным голосом:

– Благодарю тебя, Эдвин. Мой личный долг перед тобой заметно вырос, но я могу не успеть к этому времени. Я конечно знаю, где в твоём городе отловить будущих смертников, но этих мелких пройдох не так уж просто поймать, даже моим ходокам.

– Ничего страшного, занимайся своими делами сколько потребуется. Малыш пока погостит в моём каземате, глядишь и я найду время с ним пообщаться – более спокойно сказал Эдвин и наконец-то поставил пустой бокал на столик.

– На этом разрешите откланяться, пора и честь знать – барон Досифей учтиво кивнул головой и как-то совсем по-стариковски вышел из комнаты.

Герцог Эдвин Триор дождался пока закроется дверь в его рабочий кабинет и облегчённо вздохнул. Оказалось, что многочисленные слухи про иномирную силу барона Досифея имеют под собою реальное подтверждение. «Да как он посмел, сволочь старая. Если подобное непотребство произойдёт ещё хотя бы раз, то изнанке придётся искать нового барона»: мысленно поклялся Эдвин и уставился ненавистным взглядом в сторону двери. «Всё же слабак. Если потребуется, то согну в бараний рог лицемерную морду за один удар сердца»: ворчливо пробормотал Досифей и вприпрыжку спустился по широкой лестнице. Семьдесят три прожитых года, ничуть не мешали ему двигаться, как в далёкие времена молодости.

За Рэдием наконец-то пришли палачи, по-крайней мере именно так выглядели четыре суровые физиономии двухметровых мордоворотов. Два дня не хватило до полного месяца, как его арестовали и заточили в одиночной камере. Само задержание память почему-то игнорировала полностью, лишь со слов тюремного надсмотрщика он знал, что всё же успел пырнуть ножом полицая в живот. А вот почему его не забили до смерти прямо на месте ареста и потащили бессознательное тело в тюрьму, не знал даже вездесущий коридорный. Все тридцать восемь ночей Рэду стабильно снилась лекарка Хельда, а он радостно прижимался к ней, засыпая в её тёплых объятиях. Она нежно гладила по голове и что-то ласково шептала в самое ухо. После таких сновидений, Рэдий поправлялся с фантастической скоростью. Сами ранения уже несколько дней напоминали о себе лишь желанием их почесать, да и последствия избиения сгинуло в безвременье, оставив за собой последие в виде едва заметных синяков. Кто бы ни приложил руку к его скороспелому выздоровлению, пусть будет десятикратно отдарен добром за это. Выводили Рэдия из камеры уже полностью здоровым и готовым к последней битве, но его провели мимо виселицы и втиснули в чёрную карету. На ней отсутствовали геральдические знаки, поэтому она могла принадлежать любому из аристократов. Куда его везут мешали увидеть тёмные шторы на окнах, а если судить по поворотам, то примерно в центральную часть города. «Странно всё это»: философски подумал Рэдий и продолжил распалять своё сознание, страшным видом погибшей тётушки Роны. Когда карета остановилась, он уже покрылся испариной от бушующего в крови адреналина. Но уже объявленная казнь почему-то откладывалась, а его провели в подвал и втолкнули в огромную камеру. Никакого суда не было, ему лишь зачитали приговор через окошечко для раздачи еды и пообещали повесить в ближайшие дни. В принципе, он сейчас не готов был умирать, ведь Кривой скорее всего остался живым. Сначала эта бессердечная тварь должна покинуть эту реальность и Рэд ещё попытает злодейку судьбу на предмет побега. С этими неспешными размышлениями он лежал на каменном полу, невидяще уставясь в потолок. Рэдий даже глазом не моргнул, когда заскрипела дверь и кто-то громко потребовал:

– А ну, поднялся на ноги, щенок.

Мальчик зафиксировал тело в сидячем положении и равнодушно посмотрел на нежданных гостей. Два мордоворота стоят рядом с ним, третий в середине камеры, а на самом пороге нарисовался какой-то расфуфыренный аристократ. Этот напыщенный индюк приволок за собой двух девочек, которые с детским любопытством рассматривали Рэда во все глаза. Примерно его ровесники, ну может быть старшая выглядела чуть более взрослой, зачем-то оказались участниками этого спектакля. Мальчик играл в нём одну из главных ролей, поэтому решил соответствовать торжественности момента.

– Где ты тут увидел щенка, стоеросина деревенская? – нагло спросил Рэд и презрительно посмотрел на ближайших охранников.

Вместо ответа, ему пребольно врезали дубинкой по правому плечу. Он не стал корчить из себя героя и, болезненно сморщившись, вообще улёгся на спину.

– Теперь-то я и сидеть не смогу, пусть твой хозяин поблагодарит тебя за это – насмешливо прошипел Рэдий и плюнул под ноги своему обидчику.

Уже оба ближних к нему охранника сделали два шага вперёд и замахнулись дубинками.

– Не сметь. А ну, отошли от него – раздался повелительный голос аристократа.

– Слушаюсь, ваша светлость – синхронно рявкнули здоровяки и буквально отпрыгнули назад.

Рэдий снова уселся на «пятую точку» и беззвучно зашевелил губами, при этом многообещающе смотрел в глаза своему обидчику. Тот молчал, как «рыба об лёд», а вот его хозяин заинтересованно спросил:

– Ты чего там, никак материшь моего Тиута?

Рэдий заметил насмешку в его голосе и тоже решил схохмить:

– Да нет, ни разу даже не ругнулся. Это я давал клятву богу войны, что отрежу башку этому мордатому уё..щу.

– Так, это уже переходит границы моего терпения. Ну-ка быстро отвечай, кто ты есть такой и как докатился до виселицы? – грозно произнёс герцог Эдвин Триор и застыл в величественной позе повелителя вселенной.

– А кому сейчас легко? Вот и я устал смотреть на это …., в общем, местный правитель совсем мышей не ловит, приходится подчищать за ним хвосты – назидательно произнёс Рэд, а сам внимательно наблюдал за реакцией присутствующих в камере существ.

Аристократ порывисто дёрнулся в его сторону, но почему-то остановился сам, да ещё шикнул на своих мордоворотов, которые уже снова замахивались дубинками. Их лица проецировали столь откровенную ненависть, что это заметил бы даже слепой. Рабская психология полностью поглотила их разум, превратив человека в опасную для окружающих тварь. Раболепная тварь, которая готова униженно лизать сапоги своему хозяину и в это же время убить любого, на кого укажет их владыка. Мерзкие ничтожества не имеющие оправдания, вот именно их, Рэдий и будет уничтожать в первую очередь. Это при их молчаливом пособничестве появляются местечковые царьки, которые начинают судить обо всех людях по своему ближайшему окружению. Одновременно с размышлениями, мальчик продолжал изучать реакцию участников спектакля, под названием – жизнь. Старшую дочь тоже распирало от возмущения, того и гляди лопнет от переполняющей её нутро злости. Эта уже привита снобизмом и безжалостностью ко всем, кто ниже её по положению в обществе. А вот младшенькая ещё не успела «протухнуть» аристократическим цинизмом и стояла с выпученными от удивления глазами. Она не могла поверить, что кто-то может вести себя так дерзко в присутствии её отца. Ведь его слово было законом для всех, кого она видела в своей жизни. Порою хватало даже нахмуренного лица, чтобы все вокруг трепетали от страха. А тут какой-то безродный мальчишка нагло заявляет в глаза, что он плохой правитель, да при этом ещё угрожает убить преданных слуг. Она ожидала немедленной расправы над этим глупцом, но отец почему-то всё медлил и даже удерживал охрану от рукоприкладства. Эта ситуация настолько сильно не укладывалась в привычный для неё мир, что она вдруг сквасила личико и громко заревела. Герцог вышел из морального ступора из-за плача младшей дочери, но и сейчас по его правой руке бегали крупные мурашки. Именно этот факт удерживал его от расправы над дерзким мальчишкой. «Вот же старая сволочь, видимо заразил меня чем-то, потому что при одном воспоминании о бароне, у меня начинают трястись поджилки»; мысленно ужаснулся Эдвин Триор, а вслух произнёс грозным голосом:

– Твоё счастье наглец, что я пообещал тебя своему партнёру. Поэтому лучше молись всем пяти богам сразу, чтобы он не отказался от тебя. Уж тогда-то, я поговорю с тобой совсем на другом языке.

– Уже начал – вслед уходящему аристократу буркнул Рэдий и тут же метнулся в сторону.

Охранник Тиут намеренно задержался в камере и всё же решился ослушаться хозяина, но сделать это, как можно незаметнее. Поэтому бил вполсилы, да и метил по мышцам рук и спины, чтобы случайно не испортить лицо товара. Тиут даже помыслить не мог, что этот малыш может представлять для него угрозу. Поэтому, после третьего промаха попытался схватить мальца свободной рукой и наклонился к нему. Рэдий терпеливо ждал именно этого момента и насколько мог резко ударил костяшками пальцев по кадыку громилы. Охранник громко захрипел, словно ему перегрызли гортань и выронив дубинку, схватился за горло обеими руками. В следующее мгновение, его ударили по коленным чашечкам. Рэдию не хватило сил размозжить колени охранника, но с ног его всё же сбил. Потом он стремительно забежал за спину, стоящего в раскорячку на четырёх конечностях Тиута, и начал торопливо долбить дубинкой по его безмозглой башке. Праздник души не удался, Рэд не успел добить этого скота. В камеру ворвались ещё два охранника, да и сам аристократ вбежал следом за ними. Рэдий попятился в дальний угол камеры и уже решился умереть в бою, как услышал повелительный голос:

– Ещё раз повторяю, мальчишку больше не трогать. Заберите у него дубинку и тащите Тиута к лекарю. Этот мелкий бандит раскроил ему весь затылок.

– Дак это, а если он … – растерянно пробурчал самый мелкий из охранников.

– Немедленно кидай дубинку на пол, до встречи с моим партнёром, тебя больше не тронут. Даю слово герцога – свирепо произнёс герцог Эдвин, с ненавистью взирая на мальчика.

– Сам не понимаю, и чего я таким доверчивым уродился – покладисто отозвался Рэдий и небрежно отбросил дубинку в сторону.

Оба охранника сразу набычились и вопросительно посмотрели на своего повелителя, словно надеясь, что он сейчас рассмеётся в лицо мелкому поганцу и прикажет его разорвать на более мелкие кусочки. Но сегодня был явно не их день, лицо герцога искривилось от едва сдерживаемого бешенства и он заорал дурным голосом:

– Чего стоите недоумки, бегом выполнять приказ.

И они действительно побежали, впрочем, чего ещё ждать от этих моральных карликов. Двери камеры громко захлопнулись, звуки торопливых шагов затихли вдали коридора, а Рэдий опять улёгся на каменный пол и погрузился в размышления. Единственный путь к спасению остаётся в руках таинственного партнёра герцога. Но если логически подумать, то кому нужен малолетний висельник. А самое главное – зачем? Для рудников он явно не годился, физической силы не достаточно для подобной работы. Может быть этот партнёр обычный извращенец или того хуже патологический садист. Впрочем, он может сочетать в себе оба этих порока, а то и ещё целый букет побочных сумасшествий. От этих аристократов можно ожидать всего, что угодно. Хотя, точно такая же мерзость имеет место быть во всех прослойках общества. Человеческое сознание очень нестабильно при различных стрессовых ситуациях, у каждого есть свой порог слома заложенной свыше программы бытия. У самого Рэдия что-то фундаментально изменилось в подсознании ещё в утробе матери, а он лежит в камере под расстрельной статьёй и имеет наглость рассуждать о чужих пороках. Может быть, это они все нормальные, а он бесповоротно свихнувшийся психопат, который только и делает, что мешает обычным людям спокойно жить. «Стоп, такая версия меня не устраивает категорически»: мысленно встряхнулся Рэдий и продолжил шевелить мыслёй. Он так и уснул не найдя твёрдого ответа на свои сомнения. Жизненные принципы из прошлой жизни здесь заметно модернизировались и уже стали неотъемлемой сущностью настоящего – Я. Весь накопленный ранее опыт, здесь и сейчас воспринимался, как обычный справочник, ни больше – ни меньше. Словно взял книгу в библиотеке, а после прочтения вернул за ненадобностью. Рэдий уже был самостоятельной личностью, а не продолжением существования какого-то призрачного космодесантника. Я есмь – это точка отсчёта осознания самого себя. Рэдий наконец-то окончательно принял себя таким, каким состоялся именно на этой планете. Хорошо у него получилось или неприемлемо плохо, этот вопрос безвозвратно снимается с жизненной повестки. Если есть кому с него спросить свыше, то он внимательно их выслушает, но всё равно поступит согласно своему личному моральному кодексу. На этом точка, и пора уже просыпаться.

Рэдий открыл глаза и улыбнулся своему оппоненту в споре, но этого ему показалось мало.

– Спасибо тебе большое и, пожалуйста, не оставь меня своими сомнениями – тихонько прошептал Рэд в никуда, потому что тот, кому это говорилось, может слышать даже его мысли.

Рэда не только не пытались избить, да про него вообще забыли, воды и той не принесли. Но внутренний душевный подъём не давал ему «вешать нос», а наоборот требовал движения, каких-нибудь даже самых рядовых действий. Он обошёл камеру вдоль стен, но никаких отверстий в полу не обнаружил, поэтому пометил мочой дальний от двери угол. Потом провёл комплекс дыхательных упражнений и не смотря на ощутимый запашок мочи, переключился на растяжку тела. После полноценной тренировки, он сел в позу лотоса и превратился в каменное изваяние.

В кабинет герцога Эдвина Триор заглянуло хитрое лицо слуги и после разрешающего кивка, он сделал короткий доклад:

– Ваша милость, ко дворцу прибыл барон Досифей и испрашивает вашего разрешения пройти к камере, в которой заключён молодой убивец.

Лицо герцога исказилось недовольством, оба эти персонажа вызывали у него двоякое чувство страха и ненависти. Хотя старик сначала понравился Эдвину, но после демонстрации своих иномирных приёмчиков воздействия, сразу превратился в злодея из древних сказок, которые рассказывала кормилица в невероятно далёком детстве. Триор судорожно передёрнул плечами, словно пытался избавиться от наваждения и вкрадчивым голосом поинтересовался:

– Сколько людей сопровождает барона Досифея?

– Непосредственно рядом с ним находятся три охранника, все они синеглазые и двигаются, аки дикие звери. Без всяких сомнений это матёрые ходоки в изнанку, а значит очень опасные воины. Такие и от пули извернуться сумеют, а уж ежели в ближний бой войдут, то будьте уверены, порубят всех в капусту – слуга испуганно замолчал, потому что лицо хозяина исказилось разочарованием.

В голове герцога зародилась было мысль, убрать этого барона по-тихому, но с этими синеглазыми дьяволами тихо не получится. Как бы самих жизни не лишили, уж больно страшные вещи про них рассказывают. Правая рука Эдвина начала конвульсивно подрагивать и он нервно спросил:

– Они что, всего вчетвером приехали?

– Да нет, у дворцовых ворот целый обоз стоит. Там солдатов баронских только конными пятьдесят штыков, а остальных и сосчитать не успели, на доклад к вам поспешил – торопливо ответил слуга, не разгибая от страха согбенной спины.

Герцог заметил состояние своего лакея и у него даже настроение улучшилось. «Вот есть же нормальные люди, а от всех строптивцев нужно избавляться любыми способами. Чтоб их изнанка поглотила»; рассудительно подумал Эдвин и отдал распоряжение:

– Проведите барона к преступнику и беспрепятственно выпустите обратно. Если мальчишка ему не подойдёт, то сразу заковать его в цепи и ждать моих дальнейших указаний. Встречаться с бароном лично, я не намерен, поэтому спровадьте его с глаз долой под любым благовидным предлогом. Исполняйте.

Последнее слово прозвучало уже в спину, шустро удаляющегося слуги и на герцога навалилась какая-то странная апатия, словно он неимоверно устал после многодневных физических тренировок. Эдвин Триор широко зевнул и вознамерился налить себе вина, но в следующее мгновение уснул крепким и безмятежным сном. Ему приснилась кормилица, которая ласково поглаживая по голове, рассказывала очередную сказку о великих воителях изнанки.

Барон Досифей небрежно тряхнул руками, словно сбрасывал мусор с ладоней и распрямил напряжённую спину. Он только что, прямо на ходу, активировал заложенную в герцога установку и тот должен был стопроцентно уснуть. Подобные ему властолюбцы зачастую оказываются слабы внутренним духом и довольно легко подпадают под энергетический натиск, которым барон владел в совершенстве. Далеко не все люди могли выстоять против его ментальной атаки, но и такие встречались на длинном жизненном пути Досифея. Например, все его ходоки в изнанку, имели столь крепкий внутренний стержень, что легко преодолевали любое энергетическое давление. Со всего многотысячного города Триорск, таких крепких духом мальчишек, он отловил лишь четырнадцать экземпляров. Хотя его люди рыскали здесь уже более десяти дней. «Да, скудеет земля настоящими мужчинами»: горестно подумал барон и смело вошёл в просторную камеру. В нос ударил запах мочи и долго немытого тела, но эти пустяки тут же были отринуты в сторону, а глаза расширились от удивления. Перед Досифеем стоял мальчишка с гордо поднятой головой и дерзко смотрел прямо в глаза. В его ярко-синих зрачках отчётливо поблескивали отсветы энергетики изнанки и это было столь заметно, что даже матёрые ходоки застыли от изумления.

– Не может быть – возбуждённо произнёс Досифей и хлопнул по плечу своего помощника, который руководил школой будущих ходоков.

Торис сделал шаг вперёд и строго сказал:

– Склони голову, мерзавец, перед тобой стоит барон Досифей Афтиас.

– Если склоню голову, то значит признаю, что я мерзавец, а если ослушаюсь, то дам повод, для применения вами силы. Ни то, ни другое меня не устраивает. В любом случае, вам меня не сломить, убить сможете, тут спора нет, но заставить себя не уважать, не получится – с лёгким волнением ответил Рэдий и внутренне приготовился к бою.

– Да он с нами драться собрался – не то возмущённо, а скорее восхищённо произнёс Торис.

Ни один из синеглазых ходоков не усмехнулся, они чувствовали в этом малыше родственную душу, а это значит, он должен быть опасен. Пусть его потенциал из-за слабо развитого тела на данный момент ничтожен, но где есть дух, там всегда найдётся и решимость к сопротивлению. Тем временем Торис получил условный сигнал от барона и начал сближение. Такие самородки встречались очень редко и при определённом воспитании становились великими ходоками. Впрочем, Торису подобные экземпляры ранее не попадались, а он лишь слышал легенду, что в давние времена существовал человек с ярко-синими зрачками, который мог сколько угодно находиться на другой стороне мироздания.

Рэдий и сам порой не понимал своих устремлений, они зачастую были не совсем логичны и последовательны. Временами он настраивался биться насмерть, но как только появлялась возможность этого избежать, тут же пользовался этой лазейкой и что странно, при своём неукротимом характере, всё же смог дожить до нынешних времён, да и сейчас надеялся на благополучный исход. В нём тревожно ворохнулась чуйка, когда в его камеру зашла эта странная четвёрка, но обычного укола под левую лопатку не последовало. У троих были полностью синие глаза, даже белки отливали густонасыщенной синевой. Четвёртый точно был аристократом, судя по массивным золотым перстням на обеих руках, у этого синели только зрачки, как и у самого Рэда. «Не папаша ли мой объявился?»: мысленно усмехнулся Рэдий и ловко уклонился от первого удара. Синеглазый был хорошим бойцом и имел очень приличную скорость передвижений, но уровень здешнего боевого искусства даже в подмётки не годился тому, каким обладал по сути своей десятилетний мальчик. Пусть он внешне смотрелся, минимум как двенадцатилетка и большая часть его боевых умений была лишь теоретическая, но всё же смог уклониться от всех ударов. Правда, он прекрасно понимал, что бьют его как бы не по-настоящему, возможно просто проводили какой-то своеобразный тест. Завершалось боевое тестирование ударом ноги, но Рэдий был к этому готов и благополучно его избежал. Синеглазый вернулся на прежнее место и заявил довольным голосом:

– Просто великолепный экземпляр. Если будет учитываться моё мнение, то я двумя руками за.

– Будет-будет, не гнусавь раньше времени. Ну, а теперь мой выход – добродушно отозвался барон Досифей и с хорошо заметным возбуждением потёр ладони друг о друга.

В следующее мгновение его глаза прищурились, а синие зрачки хищно посмотрели в середину лба Рэда. Его аж шатнуло от неожиданности, но ощущение масштабного давления и не думало прекращаться. Эта странная атака велась на его сознание и уже тут, Рэдий не знал способов защиты. Давление всё усиливалось, его ноги начали заметно подрагивать, а в голове зашумело, словно издалека приближался табун лошадей и …. Первой почему-то восстала гипнограмма прицеливания и мгновенно просчитала, как устранить опасность подчинения личности. Следующей откликнулось ускорение и …. Мгновенно активировались все гипнограммы и объединёнными усилиями выдали решение данной проблемы. Рэдий было дёрнулся для атаки, но тут же поднял правую руку в сторону аристократа и мысленно сдвинул направленное на себя энергетическое давление. При этом как бы помогал мысленным усилиям, движением правой руки. Как это смотрелось со стороны, он не знал, но впечатлились все присутствующие в камере.

– Невероятно, но этот паршивец смог сместить направление ментального натиска одним движением руки. А раз моё мнение будет иметь вес, то я голосую за него даже обеими ногами – возбуждённо засеменил словами Торис и тоже упёрся взглядом в лоб мальчика.

Его более слабую ментальную атаку, Рэдий отразил довольно легко и тоже при этом задействовал в помощь правую руку. Он не видел напирающую на него энергию, просто чувствовал её натиск и мысленно смещал угол атаки. Какими-то другими словами описать свою защиту у него не получалось, зато она уже дважды исправно сработала, не оставив после себя негативных последствий, как для рассудка, так и для бренного тела. Открыто радоваться своим новым умениям было пока рано, поэтому Рэдий сосредоточил внимание на аристократе. А барон Досифей находился в прострации, впервые в жизни его энергетическую атаку смогли отбить. Обычно, человек прогибался до определённого состояния, его личной внутренней защиты, и сидел дальше в глухой обороне. При этом он терял способность двигаться и сопротивляться физическому воздействию. Здесь же произошло воистину уникальное событие, ментальный натиск был полностью отбит, а мальчик даже не вспотел. О закладке в разум этого юнца гипноустановки, вообще речи не шло, чтобы это осуществить, нужно сначала пробить природную защиту подсознания. «Одно слово – уникум. Теперь осталось понять, что с ним делать дальше»: барон всё же смог выдавить из себя здравую мысль и обвёл присутствующих вопросительным взглядом. За плечами этих парней сотни вылазок в изнанку, а это подразумевает гигантский опыт выживания и натуральное звериное чутьё на опасность. На его вопрошающий взгляд откликнулся Торис, причём уверенным голосом:

– В любом случае, его придётся забирать с собой. Оставлять парня на расправу этому ничтожеству нельзя. Определим его в школу вместе со всеми и там посмотрим, что из этого получится. Тем более уничтожить его сможем и сами, если это, конечно, потребуется.

Досифей и сам придерживался подобного мнения, только хотел обучать мальчика в частном порядке, но после слов своего верного помощника, решил согласиться с ним.

– Мы заберём его в любом случае, тут без вопросов, но выбор, в каком качестве он поедет в нашем обозе, предложим ему – Досифей был внешне спокойным, но давно знающие его ходоки, сразу заметили внутреннюю напряжённость, как перед входом в изнанку.

Барон пристально посмотрел в глаза мальчика и заговорил равнодушным голосом:

– Мы собираемся взять тебя на учёбу в нашу школу и если будешь достоин, то потом предложить и службу.

Рэдий уже ожидал чего-то подобного, поэтому ответил без задержки и тоже равнодушным голосом:

– Учиться я люблю, любые знания ведут к совершенству разума, да и служить, пожалуй, соглашусь, но …. Я никому не позволю унижать себя и буду бороться за это до последнего дыхания. Во всём остальном я неприхотлив и готов терпеть любые неудобства.

Первым разорвал затянувшуюся паузу Торис:

– Это ж надо, как заковыристо сказанул пацан, а по нашим сведениям он полный неуч.

– Ну что же, на этом пока и остановимся. До территории баронства Бийза поедешь под запором вместе с остальными претендентами, но при статусе добровольца. Это даст тебе некоторые поблажки, но советую не выделяться и найти общий язык с … – барон замешкался с названием отловленных его людьми детей, а потом решил, что этой информации вполне достаточно и вышел из камеры.

За ним последовали тенями двое синеглазых ходоков, а Торис сделал жест рукой, явно показывая, что пропускает мальчика вперёд. Рэдий не стал себя уговаривать и твёрдой поступью двинулся к новой жизни. Его одежда выглядела сплошными лохмотьями, всё тело покрыто месячным слоем грязи, в животе пусто, во рту сухо, а на душе трубадуры играют победный марш. Двигались по пешеходной дорожке вдоль огромного здания и Рэд иногда бросал взгляд на окна. Он надеялся увидеть герцога и показать ему жест из своей прошлой жизни. Но вместо него, Рэдий заметил сильно удивлённое лицо младшей дочери и сжав правую кисть в кулак, он оттопырил средний палец и вытянул руку в направлении девчонки. Его лицо озарилось озорной улыбкой от собственной выходки, девочка продолжала неотрывно смотреть на него, а удивление в её глазах заменила печаль.

7

Большая одноэтажная казарма была предназначена для проживания пятидесяти человек, но вместе с Рэдием в ней расположились всего тридцать четыре подростка. Они были привезены сюда из трёх разных городов, поэтому сразу разделились на три обособленных группировки. Только Рэд держался отдельно от всех, но не потому, что плохо к ним относился, а скорее больше по привычке. За свою короткую жизнь он сблизился всего с двумя существами и обе они были пожилыми женщинами. Всё это было в прошлом, а сейчас незаметно присматривался к коллегам по учёбе. Этих мальчишек банально похитили, без всякого права на выбор и теперь будут целенаправленно дрессировать, как диких зверей. Все они были выходцами из черни, но номинально считались свободными людьми. Теперь же они находились в настоящем заточении под круглосуточной охраной, одномоментно лишившись даже тех малых прав, что имели раньше. Странно, но особого возмущения по этому поводу никто не проявлял. Один долговязый малый вчерашним вечером попытался поднять эту тему, но остался почему-то непонятым и дальше помалкивал в тряпочку. Рэдию это тем более было не нужно, его не принимал новый мир и превращал в безжалостного убийцу. Здесь же появилась возможность набрать необходимую физическую форму в отрезанном от внешнего мира заведении, а там уже будет видно, куда приложить свои руки и голову. В школе ходоков всех одевали, неплохо кормили, обучали математике и правописанию, но самое главное гоняли по специально построенному полигону с утра до вечера. Если в этом режимном заведении он сможет продержаться хотя бы пару лет, то в ближнем бою соперников для него не будет. Здесь умели хорошо фехтовать и рубиться на саблях, достаточно сносно стрелять из огнестрельного оружия, но биться голыми руками толком не могли, как впрочем, и на ножах. Вот уже месяц он находится в школе и пока его всё устраивает. Сегодня ожидается новый наставник, он отсутствовал в загородном имении барона, потому что нёс трёхмесячную службу в крепости на горном перевале. Более подробной информации добыть было негде, да ему и этой хватало на данный момент.

– Бегом строиться – раздался зычный голос.

В дверном проёме стоял крепко сбитый мужчина, примерно тридцати лет от роду и как-то не по-доброму зыркал на всех вокруг. «Вот же незадача, с этим типом будет трудно наладить нормальные отношения»: пророчески подумал Рэдий и выбежал на плац в середине толпы учеников. В отдалении стоял руководитель школы – лэрон Торис, в компании троих синеглазых ходоков. С неба ласково светило местное солнце, видимо из-за этого ученики немного расслабились и сбились в кучу.

– Я сказал строиться, безмозглые животные – загремел возмущённый голос нового наставника, а его синие глаза засветились от ярости.

Мальчишки опрометью кинулись к специально прочерченной полосе и замерли вдоль неё по стойке смирно. Один Рэдий остался чуть в стороне и расслабленно стоял с совершенно безмятежным видом.

– Я ваш наставник по укреплению тела и фехтованию. Звать меня будете учитель Бахадур. Кто ошибётся в произношении моего имени, тот очень сильно меня разозлит, а в гневе я бываю страшен. Советую не испытывать судьбу по этому поводу, как и медленно выполнять мои приказы – Бахадур обвёл грозным взглядом строй учеников и только сейчас заметил стоявшего в сторонке русоволосого мальчишку.

– Не понял, а ты почему не в строю? – искренне удивился Бахадур, видимо поэтому задал вопрос нормальным голосом.

Рэдий сделал серьёзное лицо и ответил с явным вызовом:

– Вы приказали строиться животным, да тем более ещё и безмозглым, а я человек. Поэтому терпеливо жду наставника, который будет обучать людей.

Шепоток возмущения раздался в рядах учеников, но больше всех возбудился наставник Бахадур:

– Ты что, уродец мелкий, будешь меня ещё учить, как мне называть это стадо тупых баранов?

– Если они бараны, тогда ты получается пастух. А знаешь, возможно, ты и прав, паси это стадо на здоровье, а я буду заниматься самостоятельно – Рэдий не собирался уступать этому деспоту, поэтому намеренно обострял ситуацию и перешёл на ты.

– Что ты сказал, сопляк. Да это бунт – взревел взбешённый наставник Бахадур и стремительно сократив расстояние, с разбега пнул ногой.

Но пнул он пустоту, Рэд резко отпрыгнул в сторону и торопливо начал думать, как остановить такого скоростного противника, тем более Бахадур был намного сильнее физически, да и весил втрое тяжелее. В голову ничего не лезло и третьим ударом, наставник всё же сбил Рэда с ног, а следующим пинком отправил его в полёт метра на три, не меньше. Он грохнулся на плотно утоптанный грунт и попытался вскочить на ноги. Левой бок пронзило острой болью и мальчик беспомощно замер, а в следующее мгновение отправился в очередной полёт. В этот раз, он даже не пытался подняться, всё его тело разрывалось болевыми импульсами. Рэд и так не смог бы дать отпор Бахадуру, а теперь и подавно. Зато дух не был сломлен и он ждал когда наставник приблизится к нему вновь, чтобы крикнуть в его ненавистное лицо, что это он безмозглое животное. Но вместо него, к Рэдию подошёл Торис и заботливо спросил:

– Ну как ты, боец?

– Да вот, воюю помаленьку – с заметной хрипотцой выдавил из себя Рэдий, потом кривовато улыбнулся и потерял сознание.

Когда он очнулся, то лежал уже раздетым в чистой комнате и это точно была не казарма. Рядом сидела женщина средних лет и пыталась напоить его какой-то отвратительно пахнущей жидкостью. Их взгляды встретились и она сказала приятным голосом:

– Выпей до дна, это очень хорошее лекарство. Пахнет, конечно, ужасно, зато поставит тебя на ноги за несколько дней.

Рэдий послушно проглотил густоватую жидкость и обессилено опустил голову на мягкую подушку. Он уже хотел задать вопрос, чтобы выяснить своё местонахождение, но тут внутри него начал разгораться огонь. Странно, но боли не было, а вот жжение распространилось по всему телу. На его лбу появились капельки пота, которые ловко вытер молодой мужчина с синими глазами.

– Не переживай, чем сильнее жжёт, тем быстрее поправишься. У тебя всего-то треснуло несколько рёбер, такие пустяки вытяжка из печени лагра (свирепый хищник изнанки, внешне похожий на льва) лечит на раз. Кстати, меня зовут Пирал – добродушно произнёс синеглазый ходок.

Рэдий тоже представился, а сам усиленно соображал, что же здесь происходит. Какого-то особого отношения раньше к себе не замечал, а тут с него едва пылинки не сдувают. «Сначала калечат, потом лечат»: Рэд мысленно усмехнулся и прислушался к своим внутренним ощущениям. Жжение стало едва чувствительным, но по-прежнему ощущалось во всём теле. Значит лекарство прижилось и сейчас работает по назначению, сам Рэд находится в безопасности и имеет в запасе несколько дней, перед тем, как вернуться в казарму. А вот дальше его перспективы на существование выглядели очень туманно.

– Меня лично барон к тебе приставил для охраны. Как поправишься, у тебя будет три дня для подготовки к дуэли, а там уж, как Ерек (бог войны) рассудит – снова попытался завести разговор Пирал.

– Интересно как, тогда зачем меня вообще лечить. Сразу бы добили и вся недолга – потрясённо ответил Рэдий.

Он реально растерялся от этой новости, оказалось, что впереди его всё же ждала смерть. А с другой стороны, чего он так встревожился, ведь его должны были казнить ещё месяц тому назад. Рэд и так живёт в долг с самого рождения, так что смерти уже не боится. Один раз он уже умирал, правда не помнит, как это произошло, но сам этот факт не требует доказательств. Осталось узнать правила дуэли и попытаться погибнуть более-менее достойно. Уже совершенно спокойным голосом, Рэдий обратился к своему личному охраннику, а скорее всего надзирателю:

– Послушай Пирал, а ты можешь мне рассказать дуэльные правила. Я и так мало знаю про ваши обычаи, а уж про дуэли вообще ни разу не слышал.

Пирал практически не умолкал следующие два часа. Или Рэдию попался очень словоохотливый ходок, или он просто добросовестно выполнял чьё-то распоряжение. Если учесть, что некоторая информация явно тянула на тайную, то Пирал был уверен в неминуемой смерти Рэда. Да что там ходок, Рэдий и сам в этом не сомневался. Именно в этот момент пришла довольно здравая мысль, хотя он совершенно не думал в этом направлении. А ведь решение лежало на поверхности, стоило только включить логику, как впереди забрезжила надежда на положительный исход дуэли. Ходоки мастерски владели арбалетом, дротиками, копьём и саблей, а вот огнестрельное оружие в изнанке не работало, поэтому и изучалось довольно поверхностно. Так, на уровне обычного солдата, а это давало Рэдию серьёзные шансы на удачу. Оружие выбирает вызываемая сторона, в данном случае это он сам, значит дуэль состоится на пистолетах. Временной отрезок в один час, боезапас три патрона и квадратная территория с пятидесятиметровой стороной. Всё, на этом дуэльные правила и заканчиваются. Если же патроны израсходованы, а время поединка ещё осталось, то можно биться всем, что под руку попадёт, хоть зубами грызи. Но когда поступит сигнал об окончании боя, схватка немедленно прекращается до следующей дуэли, или публичного извинения и выплаты штрафа в размере полновесного золотого лира. Нет денег, тогда иди и бейся, или застрелись самостоятельно. Жестокие правила, которые пришли из глубины веков, поменялись лишь в отношении самоубийства. Раньше предлагалось просто вспороть себе живот, а сейчас разрешалось умереть быстро и без мучений. Ходок уже заметно потерял интерес к разговору, видимо, и его природная болтливость всё же имеет какой-то предел, да и сам слушатель уже соскучился по тишине. Поэтому Рэдий решил ограничиться на сегодня двумя последними вопросами:

– Что-то я совсем утомился, давай ещё коротко ответишь на два вопроса и я буду спать. Первый; почему Бахадур не убил меня прямо на плацу? Второй; мне будут мстить, если я убью его?

Рэд едва не рассмеялся от сильно удивлённого вида Пирала, но при сломанных рёбрах, это очень болезненное мероприятие. Пока мальчик сдерживал позывы смеха, Пирал успел опомниться и стал отвечать:

– Ему помешал лэрон Торис, он почему-то к тебе хорошо относится. А за Бахадура мстить некому, у него даже напарника нет. Изнанка его терпеть не может, поэтому ни одна из его вылазок не обходилась без крови. Он и в школу напросился по этой причине, хоть и небольшие, но деньги здесь платят.

Рэдий с благодарностью кивнул синеглазому ходоку и сразу прикрыл веки, не будет же он болтать со спящим человеком. Пирал намёк понял и тут же куда-то ушёл, причём передвигался совершенно бесшумно. Рэд хотел ещё обдумать тактику предстоящего боя, но провалился в ласковые объятия лекарки Хельды и проспал до следующего утра. Его опять разбудил приятный женский голос:

– Здравствуй малыш. Меня приятно удивила регенерация твоего тела, ну это и к лучшему, меньше придётся пить лекарств из другой реальности. Твой организм может дать обратный результат, если перебрать с дозой. На столе стоит кружка с настоем из железы внутренней секреции каша (крупный хищный зверь изнанки, формой тела напоминает облысевшего медведя), её выпьешь после того, как сходишь в сортир и плотно поешь. Потом три часа нужно лежать неподвижно.

Она легко подняла свое крупное тело и тщательно оправив длинную юбку, снова заговорила:

– На этом прощаюсь с тобой, всё, что от меня зависело, я уже сделала. Я даже к барону ходила на поклон, но этих бесовых фанатиков разве переубедишь. В общем, не поминай меня лихом.

Сердобольная женщина вдруг заплакала и выбежала из комнаты, а Рэдий даже не успел сказать ей спасибо. «Ну что же, у меня появился дополнительный повод, чтобы выжить»: с оптимизмом подумал Рэдий и осторожно поднялся с кровати. Рёбра отозвались ноющей болью, но такой пустяк не помешает ему не наделать в штаны. Он осторожно вышел из комнаты и приветливо улыбнулся Пиралу.

Через четверо суток, Рэд уже приступил к тренировкам. В этом деле ему помогал всё тот же Пирал. За то время, что Рэд провалялся в больничке, они заметно сдружились. Двадцатичетырёхлетний парень, у которого больше трёх десятков ходок в изнанку и по сути маленький мальчик, быстро нашли общие темы для общения и почувствовали друг в друге родственную душу. Пирал искренне переживал за него и сыпал многочисленными советами. Сам он в дуэлях ещё не участвовал, но лично присутствовал на шести подобных поединках. Рэдий, как говорится, «мотал на ус» полезную информацию, а сам нарабатывал мышечную память для гипнограммы прицеливания. Все движения с пистолетом в руке, он повторял не менее ста раз. Сначала разнообразные варианты прицеливания в стоячем положении, а потом вскидывал оружие в сторону цели после кувырков. Перед самым обедом, он довёл до автоматизма двойной перекат кувырком в обе стороны и попросил первый патрон. Под неусыпным присмотром Пирала, они дошли до ближайшего леска от имения и выбрав первую попавшуюся полянку, Рэдий стал готовиться к предстоящему смертоубийству. К этому моменту, пистолет уже был продолжением руки, а программа прицеливания гарантировала пятьдесят процентов на точное попадание в движении. Рэд прикрепил к стволу широколистного дерева ростовую мишень и отсчитал двадцать шагов. Пирал стоял в стороне и с очень заинтересованным видом наблюдал за мальчиком. Если сначала ему казалось, что малыш просто мается дурью, как бы играясь с оружием, то уже сейчас готов был биться об заклад, что дуэль у Бахадура не получится «лёгкой прогулкой». Он мысленно прикинул сколько монет поставит на очень странного юношу и прозевал момент первого выстрела. Рэдий на мгновение замер, затем сделал обманное движение влево, а сам ушёл двойным перекатом вправо и зафиксировав тело в приседе, подвёл ствол пистолета к середине мишени. Потом повторил этот манёвр ещё три раза и лишь на четвёртом исполнении выстрелил. Грохнуло знатно, да и отдачей сильно дёрнуло детскую руку назад и вверх, но всё это ожидаемо, а вот результат неожиданно порадовал. Если бы вместо мишени стоял человек, то его сердце было бы пробито наверняка. «А что, неплохо»: радостно подумал Рэд, дунул в ствол пистолета и отсчитал ещё десять широких шагов. Веточкой с ближайшего дерева пометил линию огня и снова отошёл на двадцать шагов. С этой позиции он начнёт дуэль, но открывать огонь с пятидесяти метров не будет, а сократит дистанцию до тридцати и оттуда выстрелит из положения стоя. Потом, продолжая хаотично двигаться вперёд, сделает перезарядку оружия и после двойного переката должен поразить цель, или хотя бы серьёзно ранить. Третий патрон предназначался для «контрольного» выстрела в голову, оставлять Бахадура живым, он не собирался. Если эта дуэль не разродится трупом наставника, то на следующую выбирать оружие будет уже он, а вот тогда, это будет верная смерть, без вариантов и без шансов. Рэдий вскинул пистолет на вытянутых перед собой руках, взял мишень на прицел и побежал, резко вихляя в разные стороны. На помеченной веточкой линии огня произвёл выстрел и продолжил поступательное движение вперёд, одновременно перезаряжая оружие. Вышел на первую позицию и после двойного переката уверенно поразил мишень в район головы. Но расслабляться не стал и, вскочив на ноги, побежал по широкой дуге к месту расположения предполагаемого соперника. «Переломленный» ствол пистолета (подобная система перезарядки применяется на охотничьих двустволках) поглотил очередной патрон и вернулся в боевое состояние, потом упёрся в одну точку и не сдвинулся с неё, пока Рэд не сблизился с целью до пяти шагов. Но стрелять он больше не стал, на сегодня хватит, ему выделили всего десять патронов для подготовки и приходилось экономить боеприпасы. Удовлетворённо кивнув самому себе, он подошёл к мишени и оценил результаты своей первой тренировки. Два попадания пришлись в середину груди, а одно в район левого глаза. «Более чем солидный результат»: Рэдий мысленно себя похвалил и уже со спокойной душой прошёл мимо оторопевшего наставника. Тот тоже осмотрел мишень и последовал за мальчиком с непривычно задумчивой физиономией.

Рэдий успел вернуться в имении барона Досифея, как раз к обеду. В столовой ещё никого из учеников не было, но ему выдали пайку без лишних вопросов. Рэдий расположился за первым попавшимся столом, но таким образом, чтобы мимо него нельзя было пройти случайно. По недовольно гудящему строю учеников, которых он косвенно признал во всеуслышание животными, было понятно, что теперь стоит ожидать с их стороны любой пакости. Его это особо не беспокоило, уже проходил подобную ситуацию в прошлой жизни и знал, что со временем острые углы обтешутся, а самые тупые получат по мордам и угомонятся. Не успел он доесть первое блюдо, как столовая наполнилась гомоном учеников. На него бросали мимолётные взгляды и ни в одном не проскользнуло сочувствия. Их спектр разнился от презрения до искренней ненависти и был дружно негативным. «То ли ещё будет»: мысленно ухмыльнулся Рэдий, вспоминая свои многочисленные потасовки в военном училище, где он осваивал профессию космического абордажника. Напротив него сели трое парней с уверенным выражением на лицах и наглыми глазами. Скорее всего, это выходцы из уличной шпаны, которые до сих пор не поняли куда попали и продолжают жить по понятиям подворотен. Причём навязывают свои правила всем остальным, порою искренне веря, что только так и должны себя вести настоящие мужчины. Иногда из них получаются хорошие сержанты, но в своём большинстве, они идут в полное отрицалово власти, а за это обильно получают по упрямым головам. Рэдий тоже был из этой породы, но отрицал не саму власть, а только мерзавцев, которые смогли просочится во властные структуры и прикрываясь государством наслаждаются безнаказанностью. Хотя, монархия, как таковая, была противна его республиканскому мировоззрению, но он не собирался бороться с самой структурой власти, прекрасно понимая, что на данный момент времени это откровенная утопия. Современные люди не то что не готовы жить при демократии, но даже не слышали о подобном, да и не примут их тёмные души такого вольнодумства. За неторопливыми размышлениями, Рэдий расправился со вторым блюдом и потянулся за компотом, по-крайней мере в кружке плавали кусочки знакомых фруктов.

– Ты посмел оскорбить «общество» и прилюдно нас опустил. Мы накажем тебя за это в самое ближайшее время, потому что через два дня, ты всё равно станешь трупом – злобно прошипел черноволосый паренёк, самый габаритный из этой тройки.

– По идеи, тебя нужно лишить жизни за подобное оскорбление, но … – завёл приблатнённую песню рыжий мальчишка, но был перебит.

– Но вы боитесь это сделать, потому что на самом деле являетесь жалкими трусами. И оскорблял вас не я, а наставник Бахадур. Но его вы естественно боитесь, а меня выбрали в жертву для поддержания своего ущемлённого самомнения, ошибочно считая слабаком. Заранее предупреждаю, в плен брать не буду, или покалечу, или уничтожу – говорил Рэдий спокойным голосом и лишь на последнем слове сделал акцент.

Потом отсалютовал троице пустой кружкой и встал из-за стола. В пяти шагах от стола навалился плечом на стену Пирал, с широкой добродушной улыбкой на губах, но посматривал вокруг голодными глазами удава, ищущего себе добычу. «Так вот почему «общество» обошлось лишь словесными угрозами»: сделал логичный вывод Рэд и озорно подмигнул своему, всё же телохранителю. В среде ходоков существовал свой личный кодекс чести, пусть он был откровенно странным и неприемлемым для остального общества, но большинство синеглазых признавало его единственным законом, которому они добровольно подчиняются. Да, принудить можно и их, даже заставить совершать грязные дела, но своего кодекса они придерживались по доброй воле и с какой-то фанатичной одержимостью. Пирал вчера популярно объяснил, почему барон приказал ему охранять Рэда. Оказалось всё просто и одновременно сложно. Рэдий считался добровольцем, то есть его не похищали, как всех остальных, а он сам, находясь в здравом уме, вызвался проходить обучение, чтобы пополнить славные ряды ходоков. И не важно, что, по сути, у него не оставалось другого выбора, да и не знал он толком на кого будет учиться, главное дал добровольное согласие. Обычному ученику никто бы не позволил биться на дуэли с наставником, а ему нате, пожалуйста возьмите, только не подавитесь. А охраняли для того, чтобы вышел на бой в хорошей физической форме. Вот, как-то так. Не все ходоки были довольны таким решением барона, но и конкретных доводов против этого, у них не нашлось. Подобная ситуация складывалась и раньше, правда было это в незапамятные времена, но прецедент уже имел место быть. Таким образом, противоборствующие стороны пришли к однозначному выводу; раз основатели ордена ходоков допускали раньше подобное безобразие, значит, так тому и быть ныне, точка. Точка, причём очень жирная.

После обеда Рэдий снова попросился на лесную поляну и до самого вечера метался по ней с пистолетом в руках. Сегодня он больше не стрелял, а лишь оттачивал движения задуманного манёвра до автоматизма. Ночевал Рэд в казарме, на своём обычном месте и вполне себе отлично выспался. Правда, на соседней кровати беззаботно похрапывал ходок Пирал. Он увесистым пинком согнал с неё прыщавого пацана и перед тем, как забыться крепким сном, громко сказал:

– Если разбудите, то переломаю всем кости, сортировать вас не буду.

Завтрак прошёл без словесных угроз, а на косые взгляды Рэдий вообще не обращал внимания. Дальше опять поляна и до самого обеда отработка перезарядки пистолета. Вроде бы и не основная деталь воинского умения, но кто быстрее перезаряжает, тот и стреляет первым. Чемпионом мира в этом упражнении он, наверное, не стал, но мог уверенно заряжать патрон на бегу и даже с закрытыми глазами. После обеда снова корпел над тактикой передвижений и уже перед самой темнотой произвёл три выстрела с тех же позиций. Результат тренировок порадовал стабильностью точных попаданий по мишени. Только в этот раз две пули попали в область головы, а одна пробила ростовую мишень в районе паха. Пирал довольно равнодушно похвалил мальчика за меткую стрельбу, но потом всё же не удержался и спросил с явной заинтересованностью:

– А в пах-то зачем? Ведь это как-то не по-мужски?

– Я обратил внимание, что когда Бахадур начинает передвигаться, то нижняя часть тела немного отстаёт от верхней. Стоять тупо на месте он не будет, если конечно не полный кретин, поэтому выстрел в область тазовых костей имеет более высокий процент на попадание и станет хорошим заделом для победы. Во-первых, это сразу лишит противника инициативы и превратит в недвижимую мишень. Во-вторых, ранения вниз живота, как правило, очень болезненны и часто приводят к потере сознания от болевого шока – ответил Рэдий голосом школьного учителя по анатомии.

– Да чтоб тебя каш заломал. Ты-то откуда всё это знаешь? Ладно словами умными бросаешься, как заправский учёный, мог где-то случайно услышать, но знание оружия и мастерское умение им пользоваться откуда? – Пирал заметно нервничал от свалившихся на его голову нестыковок.

Он точно знал, что мальчишка жил в рабочем квартале, значит в деньгах был однозначно ограничен. По тем же самым сведениям, Рэдий вообще нигде не учился, как впрочем и не работал. При таких условиях существования, он вообще не должен знать ничего, кроме нравов той дыры, из которой его и забрали сразу сюда. Пирал и раньше обращал внимание, что не обученный грамоте мальчишка, обладает самыми разнообразными знаниями, чего в действительности быть никак не могло. Его сознание вдруг пронзила очень странная мысль и он более внимательно присмотрелся к своему подопечному. Даже после поверхностного осмотра, только под «другим углом», Пирал признал свою догадку, как единственно верную. Внешне этот малыш имел за своей спиной древнюю аристократическую родословную, не меньше чем в десяти поколениях. А раз для прикрытия его истинного происхождения разработана целая масштабная операция, в которой активно участвуют люди канцлера, то этот мальчик может оказаться и королевских кровей. «Скорее всего, так и есть»: сделал окончательный вывод Пирал и уже менее требовательно посмотрел в глаза мальчика. И своим ответом, тот лишь утвердил предположения ходока.

– У всех людей имеются личные тайны, о которых они предпочитают не распространяться. Вот и я говорю только то, что не будет мне вредить и не является тайной других людей – в голосе Рэдия не было превосходства или надменности, в нём чётко улавливалась непоколебимая уверенность в правоте своих действий.

– Признаю, сунул нос не в своё дело. Надеюсь, это не испортит наши отношения? – Пирал решил увести разговор со скользкой темы и дружески хлопнул мальчика по плечу.

– Раз ты способен унять своё любопытство и при этом не обидеться, то буду рад и дальше поддерживать наши отношения на самом высоком уровне, который только могу себе позволить – искренне ответил Рэдий и тоже хлопнул ходока по плечу.

Они посмотрели друг другу в глаза, потом улыбнулись каждый своим мыслям и вразвалочку пошли к имению барона Досифея, который тоже терзался глубокими сомнениями и наблюдал эту сцену из окна своего кабинета в подзорную трубу.

Последний день перед дуэлью, Рэдий тренировался лишь до обеда и стабильно метко отстрелялся тремя патронами по мишени, придерживаясь старой тактике. А последний, десятый боеприпас, он намеренно израсходовал, находясь в затяжном прыжке и как ни странно, но попал довольно неплохо. Пусть и не в центр мишени, но правое лёгкое вымышленному противнику поразил. Рэдий поставил себе высший бал за проведённую подготовку к дуэли и вернулся в имение, насвистывая всю дорогу весёлую мелодию.

8

Барон Досифей до последнего мгновения сомневался, а правильно ли он поступил, разрешив проведение дуэли. Да, сначала это решение показалось ему правильным, но чем больше сведений поступало об этом мальчике, тем глубже становились сомнения барона. Если изначально предполагалось, что мальца ему подсунули для сбора информации об ордене ходоков, то сейчас уверенности в этом заметно поубавилось, а после вчерашнего доклада Пирала, в голову лезут такие небылицы, что даже в книгах подобного не читывал. Одно ясно, этот парень является загадкой не только для барона и ходоков, но и для всех, с кем он общался ранее. Шпионы Досифея облазили весь Триорск и выяснили о нём много интересной информации. Рэдий появился в городе около двух лет назад, причем, откуда он родом не знала даже его, якобы тётка Рона. Мальчик был при деньгах, что странно для его возраста и внешнего вида. Откуда у бездомного простолюдина могут быть деньги? Ни с кем не сближался, где пропадал целыми днями неизвестно, в общем, образ жизни никак не стыкуется с его возрастом и социальном положением. Подкупленный бандит из местной шайки клятвенно утверждал, что это именно мальчик пострелял его подельников и ранил самого Кривого. Рэдий случайно попал в их поле зрения и кто-то из низшего звена уличных «бакланов» решил выставить его на деньги. За ним отправили следить двух парней и они бесследно пропали. Их трупы так и не нашли, но что они не появились до сей поры известно доподлинно. Получается, что при определённых условиях мальчик мог быть очень жестоким и решительным не по годам. Но больше всего в нём поражает непоколебимое чувство собственного достоинства, словно он был глубоко уверен, что имеет право вести себя подобным образом. Скорее всего и герцог Эдвин Триор участвует в этом заговоре, иначе, как объяснить, что следом за Досифеем приехали люди канцлера. И с тех пор безвылазно сидят в единственном городе баронства Бийза, при этом аккуратно собирают информацию об ордене ходоков. Возможно, это просто совпадение, но вчера к барону обратился лэр Параст Сорайя (первый помощник канцлера королевства Палембанг), он пожелал присутствовать на дуэли. Отказать лэру в такой малости было безумием и Досифей естественно согласился. Чтобы высокопоставленный столичный вельможа, который имеет собственный особняк в пределах видимости королевского дворца, сидел в этой глуши целый месяц, нужны очень веские причины. Так он ещё отчего-то возжелал посмотреть, как решаются внутренние конфликты ордена ходоков. Не было такого раньше, причём никогда. Вот и ломал себе голову Досифей, к чему бы это всё свалилось на его старый зад. Лэр Параст следовал за ним тенью с самого утра, поэтому приходилось постоянно контролировать свой язык. Барон вошёл в заблаговременно открытые двери казармы и уверенно двинулся в дальний угол. Рэдий заранее поднялся с кровати и замер по стойке смирно. Барону это понравилось, мальчишка вовсе не «лез в бутылку», а вёл себя вполне адекватно. Лицо Досифея разгладилось от внутреннего напряжения, да и его голос заметно отличался от командирского:

– Воспитанник Рэдий, у тебя есть возможность отказаться от участия в дуэли. Для этого тебе придётся извиниться перед строем учеников и ходоков, а потом выплатить полновесный золотой лир своему визави.

– Прежде чем дать ответ, я хочу узнать, как отреагировал по этому поводу наставник Бахадур – совершенно спокойно сказал Рэдий.

Барон ожидал другого ответа, но быстро взял себя в руки и проворчал:

– Я крайне недоволен поведением ходока Бахадура, но он в своём праве. Он по-прежнему настаивает на дуэли и жаждет твоей смерти. А может ты рассчитывал, что он извинится перед тобой?

Досифея немного раздражала самоуверенность мальца и он выразил это своим голосом. За его спиной раздалось недовольное сопение лэра Параста, но выяснить, что там его не устраивает барон не успел, потому что заговорил Рэдий:

– Я не горю желанием обязательно убивать наставника Бахадура, но при данных обстоятельствах сделаю это лишь для того, чтобы другим неповадно было. Хотя, если он публично извинится и выплатит мне десять полновесных золотых лир, то я прощу его на первый раз.

– Зря хорохоришься мальчишка, пусть Бахадур и дерьмовый человек, но он лагра в одиночку валил. Да он тебя одним пальцем пришибёт, сопл… – Досифей реально разозлился, но вовремя спохватился и оскорбление не договорил.

Мальчишка злобно сверкнул ярко-синими зрачками, но продолжил говорить спокойным голосом:

– Я предлагал вам бескровный выход из данной ситуации, но раз Бахадур не нужен школе и ходокам, то постараюсь, чтобы он умер без особых мучений. Я терпеть не могу насилия и незаслуженных оскорблений с самого рождения.

Досифей даже не мог определиться, ответ Рэдия был просто дерзостью, свойственной недальновидной юности, или наглым вызовом всему ордену ходоков. Пока барон обдумывал своё дальнейшее поведение, к нему подошёл лэр Параст и попросил представить его Рэдию. «А то вы незнакомы»; мысленно проворчал Досифей и сделал официальное представление:

– Первый помощник канцлера – лэр Параст Сорайя собственной персоной.

Мальчишка лишь кивнул головой, чем окончательно убедил барона, что является протеже королевской разведки. В казарме повисла неловкая тишина, видимо лэр тоже понял, что нечаянно раскрыл своего агента.

На самом же деле, Параст Сорайя был в шоке от такого приветствия безродного юноши и едва свой язык не проглотил от возмущения. У него имелось конкретное задание, переманить орден ходоков на сторону короля, то есть канцлера. Поэтому он стойко стерпел подобное безобразие и почти дружелюбно заговорил:

– Его величество, король Камаль четвёртый заинтересован в развитии ордена ходоков и в его штатном увеличении. Поэтому я, как его представитель в этих землях, хотел бы уладить вашу ссору мирным путём и предлагаю выплатить обеим сторонам компенсацию за понесённый моральный урон в виде двадцати золотых лир и столько же уважаемому барону Досифею Афтиасу.

«Вот же пройдоха, откупиться решил. Но не в этот раз, теперь твоему агенту точно не выжить»; злобно подумал Досифей и дал категорический отказ:

– Кодекс чести ходоков превыше всех денег этого мира, поэтому спрашиваю последний раз. Воспитанник Рэдий, ты будешь вымаливать прощение у наставника Бахадура и платить золотой лир?

– Я принимаю вызов и готов к дуэли. Для меня тоже честь превыше всех денег этого мира – с заметным волнением ответил Рэдий, продолжая стоять по стойке смирно.

Лэр Параст хотел что-то сказать, но барон его опередил:

– Твоё решение достойно уважения, воспитанник Рэдий. Через час ты должен явиться к месту дуэли. Впрочем, Пирал сопроводит тебя, так что не заблудишься, даже если захочешь.

Досифей не скрываясь ухмыльнулся и круто развернувшись, ходко двинулся к выходу. Лэр Параст поплёлся следом, с явным сожалением на благородном лике. А вот барон был доволен, он считал поведение мальчишки непозволительной дерзостью, а значит должен быть непременно наказан за это. Заодно Досифей покажет королевской разведке, что подобные внедрения в ряды ордена у них не пройдут. Ему вообще не нравилась ситуация, когда его баронство пытаются втянуть в политические интриги королевства. Орден ходоков в изнанку всегда придерживался нейтралитета и во внутренних разборках никогда не участвовал. «Да у них денег не хватит, чтобы втянуть меня в междоусобицу»: внутренне хихикнул Досифей и пошёл давать последние указания наставнику Бахадуру.

Площадка отмеренная для дуэли находилась в ста метрах от стен имения. Зрителей было не так уж и много, вместе с учениками всего человек шестьдесят, не больше. Все они разместились на стене, переминаясь с ноги на ногу и лишь барон с лэром сидели на стульях. Рэдий обвёл их пристальным взглядом и ещё раз убедился, что в этой жизни противостоит всему миру. Даже Пирал, с которым сложились вполне приятельские отношения, намеренно отвёл глаза и сделал вид, что увлечён разговором. Большинство же зрителей вообще смотрели с презрением и даже ненавистью. «Плевать, я смогу всё преодолеть и стать самым лучшим бойцом. Вот тогда и посмотрю на ваши сконфуженные рожи»: внутренне настроился на бой Рэдий и обратил внимание на что-то говорящего Ториса. Как руководитель школы, он громко объявлял правила поединка.

Бахадур тоже его не слушал, так как эта дуэль была у него далеко не первой. Ему не нравился ажиотаж вокруг него, не привык он быть в центре событий. Поэтому сгорал от нетерпения поскорее расправиться с дерзким мальчишкой, а потом проведать местный дом терпимости. В городе их было всего два, но в один его не пускали по распоряжению самого барона. Любил он пошуметь, когда крепко принимал на грудь, за это его, мягко говоря, недолюбливали во всех питейных заведениях города и постоянно кляузничали барону Досифею. «Ничего, я им ещё потреплю нервы»: самодовольно подумал Бахадур и злобно посмотрел на своего противника.

Рэдий не стал с ним переглядываться, а мысленно прокрутил в голове свои действия, которые настырно отрабатывал последние три дня. В этот момент, Торис закончил свою речь:

– Дуэль начинается после того, как барон выстрелит вверх. Ровно через час, таким же способом, он известит об окончании дуэли. На этом всё, пусть вас рассудит бог Ерек.

Перед тем, как удалиться, Торис посмотрел на Рэдия виноватыми глазами и тяжело вздохнул. Он уже отошёл метров на тридцать, когда Рэд вспомнил, что даже спасибо не сказал этому человеку. А ведь он зачем-то спас его, хотя мог спокойно пройти мимо. «Ладно, ещё успею»: мысленно подбодрил себя Рэдий и в очередной раз проверил боевую амуницию. Всё было на своих местах и готово к применению. Хоть и ждал этого, но выстрел, извещающий о начале дуэли, всё равно прозвучал неожиданно. Рэдий расстегнул сумочку, в которой лежало три патрона и нарочито медленно, стал заряжать пистолет. Как и было задумано, Бахадур выстрелил первым с расстояния пятидесяти метров. Гипнограмма прицеливания доложила, что пуля пройдёт примерно в четырёх сантиметрах от правого уха, которое и так уже на треть отсутствовало. Рэдий медленно сместился влево и удерживая пистолет в вытянутых руках, резко стартовал. Преодолев двадцать шагов, он произвёл первый выстрел прямо в движении. Как и на тренировках, стоячая мишень была поражена в низ живота. Бахадура сбило с ног, но через сильную боль он смог снова подняться и направить пистолет в сторону Рэда. А мальчик продолжал сокращать дистанцию, одновременно перезаряжая оружие и виляя в стороны, как пьяный заяц. Наставник пребывал в полуобморочном состоянии из-за терзавшей его нестерпимой боли, руки заметно дрожали, а глаза теряли фокусировку. И ещё его обуял дикий страх от полного непонимания происходящих событий. Кое как восстановив чёткость визуального восприятия, Бахадур резко выжал спусковой механизм пистолета. А за долю секунды до этого, Рэдий ушёл в двойной перекат и сделал ответный выстрел из практически сидячего положения. Стрелять в голову всё же не решился, вдруг промажет, зато в грудь попал уверенно, пуля угодила почти в солнечное сплетение. Наставник повторно рухнул на землю, но ещё продолжал судорожно шевелиться. Рэдий перезарядил на ходу третий и он же последний патрон. Соперник был абсолютно беспомощным, когда Рэд оказался в пяти шагах от него. Русоволосый мальчик вдруг засомневался, что Бахадура нужно обязательно уничтожить и замер в раздумье. Он уже хотел пощадить этого ходока, но в этот момент наставник упёрся в него ненавидящим взглядом и этим подписал себе смертельный приговор. Последняя пуля попала точно в голову и мгновенно оборвала жизнь наставника Бахадура. Чисто по привычке, Рэдий отпнул в сторону оружие противника и помахал рукой зрителям. Не дождавшись ответной реакции, он перешёл на лёгкий бег и двинулся к имению. Не придумав ничего лучшего, Рэд остановился напротив Досифея, потом встал по стойке смирно и громко доложил:

– Господин барон, воспитанник Рэдий упражнение дуэль закончил. Жду ваших дальнейших распоряжений.

На стене раздались многочисленные перешептывания, но их перекрыл недовольный голос Досифея:

– Воспитанник Рэдий, прими мои поздравления. Дуэль прошла честно, согласно кодексу нашего ордена ходоков, а теперь бегом на плац.

Когда Рэд добежал до плаца, на нём ещё никого не было. Ученики приближались бесформенной толпой и что-то азартно обсуждали между собой. Ходоки и их гости шли с заметным отставанием и тоже разговаривали на ходу, но вели себя более сдержанно. Рэдий мгновенно оценил ситуацию и решил продолжить воспитательную акцию. «Если уж грузиться, так по полной программе»: хладнокровно подумал бывший абордажник космических кораблей и приготовился к драке. Черноволосый здоровяк упёрся в него злобным взглядом и провёл ребром ладони по своему горлу, явно намекая, что собирается убить Рэда. Он и сам хотел спровоцировать именно этого придурка, а тот прилюдно дал повод для расправы. Рэдий даже улыбнулся от такой удачи и, стремительно сократив расстояние, хлёстко ударил его по горлу. Кадык возможно и не сломал, но черноволосый лидер одной из трёх группировок учеников издал громкий хрип и завалился на бок. Рядом стоящие воспитанники испуганно сыпанули в разные стороны, а Рэд нанёс первый удар ногой. Пинал сильно и расчётливо, чтобы нанести, как можно более тяжкие повреждения. После четвёртого удара, его соперник потерял сознание и даже хрипеть перестал. К месту драки торопливо подходил барон, а синеглазые ходоки охватывали толпу учеников в кольцо. Воспитанники втянули головы в плечи и замерли в ожидании наказания, а Рэд высоко подпрыгнул и с хеканьем приземлился на грудь поверженного соперника. Послышался противный хруст костей, видимо грудина всё же проломилась, а русоволосый мальчик отошёл на три шага в сторону и замер по стойке смирно.

Барон Досифей отчётливо слышал хруст костей, да и так с одного взгляда понял, что следом за наставником Бахадуром отправился ещё и ученик. Но вместо гнева, который душил барона, ещё буквально мгновение назад, его вдруг охватило странное спокойствие. Мысли заскользили с поразительной быстротой и он прокачал сложившуюся ситуацию сразу с нескольких сторон. И лишь в одном из пяти вариантов будущего, барон немедленно убивает виновника «торжества». Во всех остальных вариациях, он оказывался ему нужен и даже помогает увеличить финансовый доход. Досифей внутренне встряхнулся и произнёс строгим голосом:

– Сейчас я буду спрашивать, а отвечать мне будет только тот, на кого укажу пальцем. Кто этого не поймёт, ляжет рядом с этим учеником.

Барон порыскал глазами по сторонам и указав пальцем на рыжеволосого воспитанника, начал допрос:

– Очень коротко доложил, что здесь произошло на твой взгляд.

Лидер второй группировки учеников был сильно взволнован, ведь он тоже хотел произнести угрозу обнаглевшему русоволосому мальчишке, но слава богам его опередили. Он быстро соображал, как же ему вывернуться из этой ситуации и решил пойти по самому простому для себя пути.

– Я не знаю причину произошедшей здесь драки, поэтому, как и вы, вижу только её результат – неуверенно промямлил рыжеволосый воспитанник.

Барон о чём-то задумался и нервно подёргал себя за ус. Потом как-то неопределённо хмыкнул и поочерёдно тыкал пальцем в нескольких воспитанников. Ни один из них не обвинял Рэдия и старался как можно быстрее спрятаться за спинами товарищей. Досифей добился именно того результата, который и был ему нужен, поэтому обратился к виновнику происшествия:

– Воспитанник Рэдий, теперь жду твоих разъяснений.

– Господин барон, погибший ученик уже дважды угрожал мне убийством. Поэтому пришлось принять превентивные меры, для устранения угрозы смерти, согласно кодексу ордена ходоков – по-военному чётко доложил Рэдий.

– Мне нужны свидетели, иначе твой поступок можно расценить, как беспричинное убийство, а за это уже будет совершенно другая ответственность – Досифей старался выглядеть беспристрастным судьёй.

– Лично мне свидетели не нужны, я и впредь буду устранять всех, кто будет угрожать моей жизни. Но понимая ваше положение, могу дать слово чести, что было именно так, как я уже сказал ранее – Рэдий не повышал голоса, но специально говорил «на нерве».

Рыжеволосый воспитанник по имени Шабан, всё это время думал, как ему жить дальше. Он уже начинал понимать, что здесь уличные понятия не приживутся, а скорее всего будут ещё и вредить. После сегодняшних событий, скорее всего лидерство водрузят на его плечи, а это может привести к самым неожиданным последствиям. В принципе, для него стать ходоком был бы самый удачный вариант, о котором он раньше даже не мечтал. Ведь после десяти ходок в изнанку, всем присваивался аристократический титул лэрон. Он, выходец из самых низов общества, может стать аристократом и пользоваться привилегиями «небожителей» королевства Палембанг. Осталось только дожить до этого момента и он решился примкнуть к тому, кто смело двигался в нужном ему направлении. Для этого придётся укрыться за его спиной и отказаться от прежней жизни, естественно и от уличных понятий тоже. В его сознании мгновенно сложился план действий и Шабан громко произнёс:

– Господин барон, я хочу признаться во лжи. Я лично был свидетелем, когда воспитаннику Рэдию дважды угрожали убийством. Причём первый раз, я принимал в этом активное участие.

Барон Досифей опять дёрнул себя за ус, а Рэдий удивлённо посмотрел на неожиданного защитника. Шабан тоже встал по стойке смирно и твёрдо смотрел в глаза барона.

– Похвально, воспитанник. Меня радует твоя честность и из-за этого твоё наказание будет уменьшено вдвое. Все остальные получат по десять плетей прямо сейчас, а воспитанник Рэдий все двадцать, за проявленную несдержанность и чрезмерную жестокость. Приговор обжалованию не подлежит и будет исполнен прямо здесь, на плацу – Досифей говорил громко, чтобы его услышали и ходоки.

В течение десяти минут была организована площадка для экзекуции и синеглазые ходоки начали старательно вершить баронское правосудие. Почти все ученики рыдали после наказания плетьми, но два человека перенесли порку без единого всхлипа и даже крика. Рэдия били особо сильно, поэтому его спина превратилась в окровавленные ошмётки. Он мужественно стерпел боль, но от потери крови закружилась голова, а ноги начали давать слабину. Ему всё-таки стало страшно, ведь умирать по-прежнему не хотелось, а он опять оказался бессильным перед реалиями этого страшного мира. Эта фобия преследовала его с самого рождения и была в этот момент сильна, как никогда прежде. Рэдий вскинул вверх русоволосую голову и яростно закричал в небеса:

– Эй вы, боги, я порву вас, как тузик грелку.

После этого его сознание померкло и он свалился на плотно утоптанную землю, не подавая признаков жизни. Над его телом склонилось несколько человек, а один из них приложил своё ухо к груди мальчика.

– Живой – радостно прошептал лэрон Торис и осторожно подхватив бессознательное тело, торопливо понёс его в лечебницу.

Рэдий открыл глаза и сразу сориентировался, что опять чалится в больничке. На его пробуждение бурно отреагировала уже знакомая лекарка и тут же захлопотала вокруг очнувшегося пациента. Мальчику помогли принять сидячее положение и аккуратно напоили мерзко пахнущей жидкостью. «Опять эта гадость»: недовольно подумал Рэд и весь передёрнулся от отвращения.

– Зря так реагируешь, вытяжка из печени лагра уже второй раз спасает твою худосочную задницу от смерти – ворчливо произнесла лучшая лекарка ордена ходоков.

– Здравствуйте, уважаемая. Пока со мной опять чего-нибудь не случилось, сразу говорю вам двойное спасибо. Теперь вы, мой новый ангел хранитель. Кстати, подскажите, как я могу к вам обращаться – засеменил словами Рэдий и широко улыбнулся.

– Барият меня все зовут и перестань мне выкать, не привычная я к этому – добродушно ответила лекарка и тоже улыбнулась.

– Уважаемая Барият, так что вы мне скажете насчёт измохраченной плетью спины. Жить буду? – Рэдий продолжал лыбиться, словно встретил родного человека после долгой разлуки.

– Жить-то будешь точно, но почему-то мне кажется, что это не последняя наша встреча – ответила Барият с заметной печалью в голосе.

– В этом мире так мало хороших людей, что даже такие встречи будут доставлять мне удовольствие – бесшабашно заявил Рэдий.

– Эх, молодость, почему же ты так легкомысленна – недовольно проворчала Барият и вышла из комнаты.

Рэд тоже задумался над высказыванием лекарки, да так глубоко, что прозевал появление лэрона Ториса. А руководитель школы по подготовке ходоков в изнанку, терпеливо дождался своего обнаружения и заговорил первым:

– В наказание за строптивость и чрезмерную жестокость, барон назначает тебя ответственным за всех воспитанников. То есть с этого дня, ты получаешь звание младший сержант и встаёшь на денежное довольствие ордена ходоков.

Рэдий удивлённо выпучил глаза, чего-чего, а такого кульбита он никак не ожидал. Даже наоборот, ждал немедленных репрессий именно от барона, хотя …. И в этом распоряжении, явно присутствовали подводные камни. О чём он тут же решил поинтересоваться:

– Лэрон Торис, как мне расценивать это назначение. Это всё же хитроумное наказание, или совершенно неожиданное поощрение?

– Во многом, это будет зависеть и от тебя лично. Но одно скажу точно, ещё не было такого в многовековой истории ордена, чтобы воспитанник побеждал своего наставника на дуэли. Так же не было подобных назначений с первых месяцев обучения. Я бы не удивился, если бы это случилось через два-три года, но … – Торис намеренно не договорил.

– Лэрон Торис, а вы можете более глубоко раскрыть эту тему? Я почему-то думаю, что здесь не всё так просто – Рэдий попробовал раскрутить руководителя школы на дополнительную информацию.

А Торис и не думал ничего скрывать:

– Когда на совете ходоков решалась твоя судьба, то после продолжительного спора, за тебя вступились самые опытные из синеглазого сообщества. Конечно, больше других драли горло Пирал и я, но и сам барон был на нашей стороне.

– Как-то это мне всё непонятно и даже подозрительно. С чего вдруг, за меня кто-то стал слово молвить – Рэдий действительно не понимал причин положительного к себе отношения.

– Лично меня восхитил твой отпор наставнику Бахадуру. Я тоже был когда-то учеником и не смог решиться на такой смелый поступок, хотя и частенько бесился от возмущения. Не хватило у меня духу для этого, а уж про дуэль и говорить нечего. Тут ты поверг всех в нервный психоз, да на эту дуэль даже ставок не принимали.

Торис заметно волновался и даже слегка припотел от внутреннего напряжения. Он и сам не понимал, почему откровенничает с этим мальчишкой, а вот из-за чего помогает, знал наверняка. Он был олицетворением его тайной мечты, дать отпор царящей вокруг несправедливости, даже ценой собственной жизни. Правда, слава всем пяти богам, мальчик всё-таки выжил и уже одним этим прославил себя на все времена. Теперь о его невероятном подвиге будет известно до тех пор, пока существует изнанка и орден ходоков. Так что за жизнь Рэдия проголосовало больше половины синеглазых бродяг изнанки. А вот дать сержантскую должность мальчишке, барон Досифей решился в противовес «просьбе» представителя короля. Он зачем-то возжелал выкупить мальчика и увезти в столицу королевства. При этом даже пытался угрожать барону, правда завуалировано, но и не особо выбирая выражений. Как говорится, нашла коса на камень. Досифей сразу вспылил и потребовал удалиться с собрания всех посторонних. Дальше совет ходоков проходил под диктовку барона и принял большинством голосов все его предложения. После этой сходки большую часть основополагающих разногласий списали в архив, да дружно отправились в город, чтобы окончательно избавиться от пережитого стресса. Сам Торис в пьянке не участвовал, но из похвальбы ходоков знал, что многим в городе аукнулись последствия дуэли. Но больше всех пострадали люди лэра Параста, двоих из них вообще унесли едва живыми. Разгневанный лэр следующим утром заявился с претензиями к барону и просидел у него до самого обеда. О чём они, в конце концов, договорились, никто пока не знал, но лицо Параста Сорайя светилось довольством, впрочем, как и у Досифея. Иногда так бывает, что результат начавшихся на нерве переговоров, оказывается выгодным обеим сторонам.

– Лэрон Торис, тогда уж ответьте и на эти вопросы. К воспитанникам часто применяют подобные экзекуции? Каков процент их выживаемости? И почему я ни разу не слышал про детей ходоков?

Торис заговорил не сразу, он долго смотрел себе под ноги и неприятно скрипел зубами, но всё же ответил:

– У ходоков вообще очень редко рождаются дети. Ну а тем, кому боги позволили завести ребёнка, вскоре после этого страдали даже больше бездетных. Девяносто девять процентов детей к пяти годам сходят с ума и становятся настолько агрессивными, что их приходится уничтожать, или пожизненно держать взаперти. Это главное проклятие ходоков, именно поэтому воспитанников привозят в школу помимо их воли из других мест.

Торис энергично потёр раскрасневшееся лицо руками, потом посмотрел на Рэда заметно повлажневшими глазами и продолжил говорить:

– Я лично убил своего сына, когда он превратился в дикое животное и стал бросаться даже на мать и меня. После этого Барият ушла от меня и теперь все свои силы отдаёт на лечение воспитанников. А насчёт выживаемости скажу так, не важно сколько учеников не доживёт до окончания школы, большинство из них погибнет при первых посещениях изнанки. Если после десяти ходок выживут хотя бы тридцать процентов, то это будет отличный результат.

Торис посмотрел на ошеломлённого такой новостью мальчика, потом как-то очень неприятно ухмыльнулся и продолжил резать правду-матку:

– Это ещё не все неприятности, которые лично я заполучил по незнанию. Когда ходоки напитываются энергией другой реальности, то у них полностью синеют глаза. После этого мы не можем долго находиться вдали от баронства Бийза. Этот временной промежуток у всех разный, от полугода до года, а потом на теле проступают тёмные пятна и ходок неизбежно умирает.