Персональная вера

1

Август – сентябрь, 2019 год

Вера, еще не успев переодеться в домашнее, рылась в аптечке в поисках таблеток от головной боли, когда в комнату вошел Вова. Муж немного постоял, скользнул взглядом по ее напряженной спине, потом по круглым классическим часам и обреченно спросил:

– Капельницу из кофе? Как обычно?

Шутка давно перестала быть шуткой, но, упорно ее произносив, Вова, кажется, надеялся, что Вера однажды все же рассмеется и глянет на него своими ясными, а не как сейчас потухшими, глазами.

– Сделай, пожалуйста, будь добр. И я помню, что надо заехать к твоей маме, помню, – по-прежнему не оборачиваясь, произнесла Вера. – Только полежу немного и поедем.

– Как можно пить обезболивающее и кофе одновременно? – вздохнул муж, глядя на почти закончившийся блистер в её руках.

Вера не ответила, но глянула на него чуть виновато. Свободная, немного растянутая футболка скрывала его крепкое тело, длинные шорты, наоборот, открывали ноги – обычные мужские ноги обычного трудяги.

Вова хотел добавить что-то ещё. Возможно то, что она опять пришла с работы утром, а не вчера вечером, как все нормальные люди. Возможно, что на ней лица нет, а она упорно делает вид, что все в порядке.

И лишь когда Вера допила кофе и сидела за стеклянным прохладным столом, крепко обхватив голову руками, муж зашел на кухню и абсолютно серьезно поинтересовался:

– Вер, ты понимаешь, что с этим надо что-то делать?

– Потерпи немного, – привычно уже попросила она, не высовываясь из кольца своих рук. – Скоро все уладится, я тебе обещаю.

– Я уже год терплю! – стараясь сдерживать свои эмоции, не успокаивался Вова. – Хотя нет, все шесть лет, сколько мы знакомы, терплю.

Вера, глядя в стол, пыталась найти подходящие слова. Она прекрасно понимала, что трещина в их отношениях из-за нее, что в борьбе со своими тараканами она, как ни крути, проигрывает и тянет за собой мужа, которому нужна обыкновенная женщина, а не нервная дама, которая того и гляди, сгорит на работе. И то, что он «терпит», не должно вызывать в ней обиду, он наверняка чуть преувеличил.

– Слушай, давай я сейчас попытаюсь поспать немного, а вечером мы с тобой поговорим. – Вера выпрямилась, поцеловала мужа, даже не шевельнувшегося в ее сторону, и направилась в спальню. В конце концов, пора уже рассказать ему, что за этим она и начала ходить к психологу. Тридцать пять лет – самое время обратиться к профессионалу, если не справляешься сам.

– Поехали? – спросила Вера мужа, когда выползла через два часа из спальни, немного отдохнувшая. – Только переоденусь.

Вова пробормотал что-то невнятное, продолжая гладить темно-синюю рубашку. Было в его уверенных быстрых движениях что-то успокаивающее. Вера, завороженно глядя на процесс глажки, запустила руку в растрепанные после сна темно-русые волосы. Надо бы как-то постричься сходить.

Когда психолог спросила, в чем выражается ее забота по отношению к мужу, кроме ограничений в неправильной пище и нездоровых привычках, Вера растерялась. Взять эти же рубашки. Она и не помнила, когда в последний раз гладила ему хоть что-то.

– Давай я доглажу, – бросилась она к Вове.

– Иди лучше умойся, – глянув на нее, ухмыльнулся муж. – Ты краску забыла смыть, и теперь похожа на плачущую панду.

Вера чертыхнулась, мысленно поругав себя за такую оплошность, и схватилась за лицо. Вернувшись из ванной через пару минут с баночкой увлажняющего крема, заметила, что муж теперь наглаживал классические брюки, в которых и ходил-то редко, предпочитая джинсы.

– А что, твоя мама принимает нас не дома? Или твои планы изменились? Тебе куда-то надо? – удивилась она тому, что Вова не предупредил ее, что собирается по каким-то делам.

– Мы вместе идем, – словно маленькому ребенку пояснил муж. – Подбери себе платье, пока я утюг не убрал.

Вера несколько секунд соображала, про какое событие она забыла, но ничего не придумала.

– И куда же? – игриво спросила она, подходя ближе. – Или твоя мама все же устала готовить для нас пироги и решила пригласить в кафе?

Вова рассмеялся. Вере даже показалось, что к нему вернулось хорошее расположение духа.

– Ну, маму я предупредил, что мы на пять минут, так что пирогов, действительно, не будет.

– И?

– Потом мы идем в модный ресторан, я заказал нам столик. Мы с ребятами там работали не так давно, почему бы не сходить, тем более хозяин уже два раза приглашал.

– Ух ты, – пробормотала Вера. – Идея хорошая, мы давно никуда не ходили с тобой. Только можно было хоть заранее предупредить.

– И что бы это дало? – серьезно спросил муж, хмуро смотря ей прямо в глаза. На его лице отразилась явная обреченность. – Ты бы бросила свое родное отделение и прибежала домой сразу после смены?

– Это моя работа! – несдержанно выдохнула Вера, и это было ответом на все его незаданные вопросы.

– А это, блин, моя жизнь! И она у меня одна! – Глаза Вовы потемнели, а на лице заиграли желваки. – Cобирайся, пока мы не поссорились.

Вера глотала слезы, выбирая платье. Ну как же он не может понять, какая у нее ответственная должность? Он же знал, где она работает. И характер за два года до свадьбы вполне изучил. В чем же ее вина? В том, что она не отсиживается там, как некоторые? Не пытается делать все, спустя рукава?

Зазвонил телефон. Рабочий номер. Вера судорожно вздохнула и ответила почти спокойным голосом.

– Здравствуйте, Вера Михайловна.

– Добрый день. Кто это?

– Елена Викторовна из терапии.

«Новенькая», вспомнила Вера.

– Да, я слушаю.

– Мне сказали вам позвонить, как опытной медсестре. Я закрываю табель, и у меня никак не сходятся часы. Я уже не знаю, что еще проверить.

– Я поняла, – Вера определилась с платьем – простой прямой фасон, простая однотонная расцветка. Одной рукой аккуратно сняла его с вешалки. – Завтра днем подойдите после пятиминутки, посмотрим.

Всю дорогу к свекрови молчали. Там, в чужой квартире, Вера даже не стала притворяться, что у нее все хорошо. Только терла виски, как будто к ней снова вернулась головная боль. Муж хмуро поглядывал на нее, но при матери улыбался, видимо, чтобы она не лезла с вопросами. Иногда Вера ловила себя на мысли, что эти боли у нее возможно фантомные. Иногда подозревала у себя какую-нибудь опухоль, отчего голова раскалывалась еще больше.

Свекровь, Дарья Дмитриевна, поджав губы, глядела недобро. Всем видом она показывала свое отношение к невестке, которая вместо того, чтобы охранять семейный очаг традиционными женскими способами, «возомнила себя незаменимым человеком». Когда Вера услышала эту фразу, сказанную Вовиной бабушке, она опешила. В двадцать первом веке ни одного мужика не удержишь едой и постелью, даже странно на это рассчитывать. Но обиднее всего оказалось даже не это, а примерить на себя неприятное слово – «возомнила». Никогда Вера не считала себя кем-то особенным, она просто делала свою работу так, чтобы не было за нее стыдно. Но прямо поговорить со свекровью, что она не заслуживает такого мнения о себе, Вера все же не решалась. Как не решилась и рассказать об этом эпизоде Вове, испугавшись, что тот примет сторону матери.

В ресторане, который Вера даже не рассмотрела толком, ей не понравился предложенный им столик. Они с мужем сидели немного на проходе, и возле них постоянно сновали официанты. Это напрягало, о чем тут же было высказано Вове.

– Перестань привередничать. Хорошо, что вообще что-то свободно.

Абсолютно на всех пустых столиках и, правда, стояли таблички. Видимо, ресторан был популярен. И все же хотелось домой на свой удобный диван, где можно бездумно щелкать пультом. А еще лучше – поспать.

Вера вздохнула и открыла меню. Она не была гурманом, поэтому старалась выбирать что-то из привычных продуктов. Хорошо еще, что после красивых, но абсолютно непонятных названий, было написано простым языком, что представляет собой блюдо.

– Ты хоть помнишь, когда мы в последний раз куда-то выходили вдвоем? – поинтересовался Вова, пока она мысленно металась между жульеном с грибами и запеченной форелью с овощами. Головная боль до конца не прошла, и Веру немного подташнивало даже от картинок в меню.

– Конечно, – не очень уверенно ответила Вера. – Полгода назад ходили в бар, в этот… как его?

Судя по тому, как муж поднял глаза к потолку, Вера все-таки немного ошиблась. Возможно, даже много.

– Тебе скучно со мной, – не то спросил, не то констатировал Вова. И посмотрел долгим – долгим взглядом. – Я друзей чаще вижу, чем тебя. Но выйти куда-нибудь «в свет» мне все-таки хочется с тобой, а не с ними. Даже спустя столько лет. А тебе разве нет?

Вера попробовала было обидеться, но быстро поняла, что смысла от этого совершенно нет. Вся романтика за последний год и правда сводилась к редким посиделкам перед телевизором, походам в гости или кино. Они даже летом так и не смогли никуда съездить, хотя вроде бы и деньги были, и отпуск Вова мог взять в любой момент. Но… не сложилось.

– Ты все время в работе, – продолжал Вова больно резать словами, пока Вера, не поднимая глаз, гоняла по тарелке квадратик сыра. – Ты вообще замечаешь, что мы начинаем с тобой жить отдельно друг от друга? Или для тебя это в порядке вещей?

Вера бросила вилку и отвернулась, пытаясь остановить слезы. Она практически не видела ничего вокруг себя. Было больно. Очень больно. И еще больнее было от мысли, что ее психолог уже на втором сеансе очень аккуратно подвела ее ровно к таким же выводам.

«Попробуй абстрагироваться от той испуганной девочки и посмотри со стороны, что происходит с тобой взрослой. Какова сейчас твоя жизнь? Нравится ли она тебе? В гармонии ли ты находишься с окружающими людьми, и особенно с мужем, который из сотен женщин остановил свой выбор именно на тебе?»

Веру в тот день сковало каким-то холодом, ей показалось, что ее спрашивают о каких-то странных и нелепых вещах. Но когда она дома, в тишине, попробовала задать себе эти вопросы, то реальность обрушилась на нее с такой силой, что Вера не смогла сдержать рыданий. Она плакала довольно долго, понимая, что не так все просто, как ей думалось. И проблем в действительности у нее гораздо больше, чем просто внезапно проснувшаяся несколько лет назад психотравма.

– Я понимаю тебя, Вов. И… просто поверь, что важнее тебя у меня никого нет. – Голос Веры дрогнул. – Я знаю, что у нас с тобой все очень непросто сейчас, но я обещаю…, мне очень нужна твоя поддержка, столько всего свалилось на меня сейчас, и я не могу так быстро все решить. Мне нужно время.

– И как же ты собираешься решать свои проблемы? – с сомнением смотрел на нее муж. – С должности своей уйдешь? Или решишь развестись со мной?

Вера вскинула голову и с ужасом уставилась на Вову. Он что, серьезно?

– Вова! Ну что ты такое говоришь? Кто, кроме тебя сможет меня вынести? – попыталась перевести в шутку дурацкую мысль Вера. И даже улыбнулась. – Дело же не в тебе, ты у меня самый замечательный!

Девушка накрыла ладонь мужа своей. И быстро-быстро заговорила, боясь, что он выскажет еще какое-нибудь неприятное предположение. Не самое лучшее место они нашли, конечно, для выяснения отношений.

– Давай будем делиться своими проблемами. Ты ведь не против? Мне, правда, надо немного выдохнуть, собраться с мыслями и чуть перестроить свою жизнь. Я все прекрасно понимаю. – Вера чуть задержала дыхание, но решилась сказать то, что давно не могла выговорить, хотя знала, что права: – И давай все-таки попробуем проще относиться к особенностям работы друг друга, ты ведь тоже не нормировано работаешь зачастую. И заполночь можешь придти.

Вова дернул шеей, как будто это были разные вещи, но промолчал и кивнул. Вера опустила глаза и взялась за вилку. Какая-то новая, непонятная мысль отчаянно просилась быть услышанной, но Вера никак не могла пока ее зацепить. Что-то засвербело внутри, но понять эти ощущения оказалось сложно. Прямо сейчас посреди огромного ресторанного зала, глядя на хмурого мужа, она вдруг ощутила тревогу.

Продолжали ужинать в тишине. Вера доедала жульен, почти не ощущая вкуса. Непойманная мысль не давала покоя. Что-то она должна сделать или понять. Что-то очень важное. Телефон, предусмотрено поставленный на вибро-режим, бесконечно принимал сообщения, чем отвлекал еще больше. Он хоть и лежал в сумочке, но его вибрации по спинке стула прекрасно до нее доходили.

– Вера, – перебил вдруг Вова ее мысли, – к нам владелец ресторана идет поздороваться. Постарайся хотя бы из вежливости улыбаться.

Вера нехотя оторвала взгляд от почти пустой кокотницы. Муж всматривался куда-то позади нее.

– Добрый вечер, Владимир Алексеевич, – чуть склонив голову, протянул руку мужу подошедший мужчина. – Рад вас видеть у нас в качестве гостя.

– Вам спасибо! – тоже протянул руку Вова, польщенный таким вниманием. – У вас очень уютно, нам с женой все нравится. Да, дорогая?

«Дорогая» постаралась скрыть смущение и лишь согласно кивнула.

– Андрей Петрович, – представился ей мужчина, улыбнувшись краешком губ. Ни одним движением он не выдал, что узнал ее. – Ваш муж нас буквально спас с электрикой.

– Вера, – тоже представилась Вера. – Ваши повара прекрасно готовят, передайте им большое спасибо.

Андрей Петрович кивнул.

– Непременно. В знак благодарности примите от нас эту бутылочку шампанского.

Словно тень из-за его спины появился официант и поставил на стол ведерко с охлажденным шампанским.

– Хорошего вечера, Владимир. Приятно было познакомиться, Вера.

Мужчина еще раз кивнул и ушел. Вера старательно не смотрела в его сторону. Но его быстрый настороженный взгляд на нее заметить успела. Официант протер полотенцем бутылку, эффектно открыл ее и тоже удалился.

Вера подумала о том, что ни за что бы ни догадалась, что встретится с новым знакомым не где-нибудь, а в ресторане. Его ресторане. Он вполне мог быть торговым представителем или консультантом в банке. Стандартные рубашка и чуть свободные джинсы не давали особо разгуляться фантазии.

– Хороший мужик, – отозвался Вова, разливая шампанское. – Сразу видно, что толковый.

– А когда это вы здесь работали? – Вера повертела в руках бокал с ледяной шипящей жидкостью, не понимая, почему они оба промолчали. Хотя с Андреем-то все понятно, учитывая место, где они познакомились, тем более что подчиненный стоял за спиной.

– В конце мая. Помнишь, я несколько ночей под утро приходил, вот тогда. У них перед самым открытием нарушения пожарной безопасности нашли, и надо было срочно кое-что переделать. Знаю, что Хмельников тогда хотел управляющего своего уволить за то, что не проконтролировал прошлых рабочих, но вроде как оставил, не знаю точно.

– Так ресторан новый получается?

– Угу, я же говорил. Шампанского еще налить?

2

Пациентка – молодая девушка Мария – еще всхлипывала, ресницы подрагивали, но все же она начала проваливаться в сон. Вера продолжала гладить ее по руке, надеясь, что та проспит хоть пару часов.

– Бедная девочка, – пробормотала ее семидесятилетняя соседка по палате Зинаида и заскрипела кроватью.

Вера встретилась с ней глазами, вздохнула и отвела взгляд. Несмотря на позднее время, в коридоре слышались голоса и неторопливые шаги.

Мария попала в отделение вчера вечером после автомобильной аварии с переломом левого ребра и пневмотораксом в плевральной области. После того, как девушка пришла в себя после срочной операции, у нее случилась настоящая истерика, чуть не стоившая всех усилий оперировавших ее хирургов.

У Веры завибрировал телефон, и она нехотя достала его из кармана. Мария спала уже крепко, и Вера осторожно освободила свою руку.

– Привет, да, я дома, – не моргнув глазом, ответила она тихо, зная, что муж будет дома поздно. Не было никаких сил, чтобы объяснять ему, почему она в тысячный раз не ушла из отделения вовремя.

– Что-то купить тебе? – спросила она после того, как он рассказал ей немного о том, как продвигаются работы в кондитерской. Она слушала вполуха и закрыв глаза. – Мне деньги снять надо, я забыла.

Потом она убрала телефон, повернулась к Зинаиде и попросила ее позвать медсестру, как только Мария проснется. После этого, чувствуя невероятную усталость, вышла из палаты.

По дороге домой она все думала о своей пациентке. В такси, в которое врезалась на перекрестке другая машина, она ехала со своей маленькой дочерью. На удивление девочка отделалась только сильным испугом и царапиной, но до сих пор находилась в детской больнице, потому что оттуда ее по закону могли забрать только родственники. Муж Марии находился в командировке где-то на севере, а больше родных в городе у семьи не было. Вот по этому поводу у Марии и случилась паника, нейтрализовать которую помогла лишь приличная доза успокоительного.

Даже по прошествии многих лет Вера не могла оставаться равнодушной к таким ситуациям со своими пациентами, и помогала скорее по зову сердца, чем в соответствии со своими обязанностями. С помощью Веры Мария вызвала свою мать из другого города, нашла подругу, которая привезла документы и набор сменного белья ребенку.

Видя как молодая девушка, превозмогая собственную боль, беспокоится о своей дочке, Вера несколько раз за день созванивалась с медсестрами детской больницы. В конце концов, ее заверили, что ребенку обеспечат постоянный уход и не оставят без внимания. Лишь после этого Мария немного успокоилась, и ее собственная боль даже как будто, наконец, начала стихать.

Еле передвигая ноги, Вера зашла в магазин у дома, купила немного продуктов и сняла наличные. В квартире она быстро переоделась, освободила волосы, умылась и буквально упала на кровать, закрыв глаза. Через пятнадцать минут, когда тело начало расслабляться, мысли перестали метаться, а в желудке появилось чувство голода, она перевернулась и поняла, что улыбается. Она знала, что в отделении все спокойно, сложные пациенты под пристальным наблюдением, а для девушки Марии сделано все, что в ее силах. И от этого появился такой душевный подъем, который, несмотря на усталость, не мог ни придать новых сил.

Когда она выскочила в коридор навстречу мужу и кинулась его обнимать, Вова заметил:

– Привет. Вот, что значит вовремя приходить домой.

Вера лишь усмехнулась и развела руками.

Сессия с Александрой Сергеевной оказалась какой-то бестолковой. Вера никак не могла сосредоточиться на вопросах, была не совсем честна в ответах, путаясь в своих же «показаниях», а под конец поняла, что ничего и не ждет от сегодняшней беседы. Вышла из кабинета, ощущая лишь пустоту в голове, раздражение на саму себя и нехватку воздуха.

– Не стоит тратить деньги на это пойло, – услышала она, стоя перед автоматом с кофе и не очень понимая, что надо сделать, чтобы получить чашечку горячего напитка.

– Что, простите? – Вера обернулась и неожиданно для себя увидела за спиной Андрея. Как там его по отчеству?

– Я говорю, кофе здесь отвратительный. Добрый день.

Почему-то Вере казалось, что если еще раз встретятся в этом бизнес-центре, то обязательно оба будут делать вид, что друг друга не знают. Все-таки Андрей – владелец популярного заведения, и вряд ли ему захочется напоминать кому-либо, что он в свободное время посещает психолога. Ан нет, не угадала.

– Добрый. Я если честно совсем не разбираюсь в кофе, предпочитаю чай, но искать какое-то место совсем не хочу.

Андрей улыбался, смотрел на нее приветливо, и Вера расслабилась.

– Если есть пара минут, я покажу, где прямо здесь можно выпить хороший чай и привести мысли в порядок.

Вера пожала плечами, но согласилась. У нее никогда нет пары минут, но сегодня ей просто необходимо было остановить жизнь хоть на полчаса. Отчего-то этот невысокий мужчина, на вид года на три, четыре младше нее, внушал доверие.

Они спустились на два этажа вниз, прошли за какую-то стеклянную дверь и оказались вдруг в небольшом кафе.

– Ого! – протянула Вера, когда оглядела интерьер. – Да это же что-то наподобие литературного кафе, я правильно понимаю?

Андрей кивнул и пошел искать место, потому что несмотря на дневное время, посетителей было довольно много. Вся площадь зала была как бы разделена на небольшие комнаты, обставленные каждая в своем стиле. Повсюду манили взгляд подвесные кресла, с потолка свисали необычные люстры. И книги, много книг.

– В «кухне» свободно, пойдемте.

– Что? В какой кухне? – не поняла Вера и поспешила за Андреем. Она бросала на него осторожные взгляды, пытаясь впервые по-настоящему рассмотреть. И сразу отметила, что он слегка хромает на одну ногу. Не особо и заметно, но профессиональный опыт вряд ли ее обманывал.

По-настоящему Вера удивилась, когда они правда оказались в небольшом закуточке, отделенном тонкой стеночкой от других таких же крохотных «комнатушек», оформленном как настоящая кухня. Здесь и старенький маленький холодильник был, и стол застелен узорчатой клеенкой, и полочки на стене с солонкой, сахарницей и молочником. А на небольшом подоконнике и вовсе высажена рассада. Вера даже сходила потрогать лук, который, разумеется, оказался пластиковым.

– Вы никогда не были в этих кафе? – услышала Вера голос за спиной и отрицательно покачала головой.

– Это сеть заведений, – пояснил Андрей, вешая куртку на крючок на стене, который служил вешалкой. Потом помог Вере. – Здесь все, конечно, старенькое и помещение совсем маленькое. На Пушкинской новое кафе, там можно большими компаниями сидеть.

– Надо же, я даже не знала, что у нас такое есть, – Вера провела пальцем по знакомому чуть выцветшему рисунку на обоях. Ее муж предпочитал бары, а она предпочитала выбор мужа. – У моей бабушки в комнате такие же были, – сказала она, что-то вспоминая. – Здесь все в советском стиле?

– Здесь да. В «Пушкинском» уже современный дизайн. Если представится случай, рекомендую.

Не успели Вера с Андреем сесть за стол, как перед ними тут же оказался официант. Он сразу обратился к Вере, которая попросила принести черный чай с лимоном. От предложенных салатов и десертов она отказалась.

– Андрей Петрович, вам как обычно?

Мужчина кивнул.

– «Малиновое облако» еще для дамы, пожалуй.

– Я смотрю, вы здесь частый гость, – заметила Вера, когда официант покинул их «кухню».

– Бываю, да. Здесь очень непринужденная обстановка.

– И это говорит человек, который руководит огромным рестораном, – улыбнулась Вера. Когда Андрей развел руками, она продолжила: – Но в этом вы правы. В ресторане чувствуешь себя как под микроскопом, а здесь хорошо с подружкой поболтать или решить какие-то деловые вопросы.

– Или просто кофе попить с книжкой в руках.

– Любите книги? – удивилась Вера.

– Не совсем. Просто метафора. Извините, я отвечу.

Андрей достал из кармана телефон и, мгновенно натянув маску начальника, куда-то ушел. Вера продолжила рассматривать интерьер кафе. Надо же, как популярен стал советский стиль, хотя, казалось бы, еще не так времени много прошло с тех пор. Даже салфетницы показались ей сейчас знакомыми. Но больше всего Веру удивило, что они с Андреем разговаривают так, будто давно знакомы. Она не чувствовала рядом с ним ни капли неловкости, да и он, похоже, тоже ничуть не смущался.

– А вот кто же вы, Вера? – вернувшийся Андрей вдруг пристально посмотрел на свою собеседницу. В его голубых глазах читалась заинтересованность. – По ресторанам и кафе не ходите, и человек вы крайне занятой. Это по словам вашего мужа я понял, не удивляйтесь.

– Вы с моим мужем говорили обо мне? – удивилась Вера. Андрей чуть смутился.

– Немного. Собственно, когда я предложил ему ужин за счет заведения в знак благодарности, он некоторое время рассуждал на тему «Моя жена из тех женщин, которых невозможно куда-то вытащить». На бизнес-леди вы тоже, извините, не похожи. Поэтому я теряюсь в догадках.

– Старшая медицинская сестра хирургического отделения третьей городской, – Вера скрестила пальцы на руках, аккуратно сложенных на столике, и почему-то смущенно улыбнулась. – Отвечаю за жизнь спасенных людей.

Реакция Андрея крайне удивила Веру. Он чуть дернул плечом, а одна сторона рта скривилась.

– Можно было догадаться, – чуть в сторону, самому себе проговорил мужчина. – Вера, а давай на «ты»?

Вера замешкалась. В прошлый раз, когда они совершенно случайно познакомились у кабинета психолога, помощница которой по ошибке назначила им сессию в одно время, Вера решила, что они максимум будут здороваться при новой встрече, а сегодня все говорило о том, что пьют кофе они здесь не в последний раз.

– Ну давайте, что ли. То есть – давай, – поправилась Вера. Она посмотрела в его ясные глаза и спросила: – Ты так странно отреагировал на мою профессию. Неприятный опыт?

– Нет, что ты, – встрепенулся Андрей. – Мне просто подумалось, что мы с тобой не просто так встретились. В том смысле, что я кажется знаю, что именно привело тебя к Александре Сергеевне.

3

Ей снилось страшное: она задыхалась. Ее душили холодные руки, которых невозможно было разглядеть. Вера хрипела, пыталась скинуть с себя тяжесть, но сделать это было не так просто. Во рту пересохло, грудь передавило, а в горле комом сгустился страх. И еще – кромешная темнота. В ней страх превращался в ужас, голова отказывалась мыслить рационально. Казалось, еще немного, – и сердце остановится, не справится.

Сдавленное горло, наконец, выдало глухой, хриплый звук, и Вера проснулась. Собственные руки сдирали с шеи невидимое чудовище, а в предрассветной темноте ничего нельзя было разглядеть. Сердце так и норовило выскочить, а по спине катился холодный пот.

Эти сны – сны, в которых она задыхается, – мучили с завидной регулярностью. И каждый раз заканчивались паникой во сне и наяву. И каждый раз Вера спрашивала себя, когда они прекратятся, ведь она сейчас прекрасно знала причину их появления.

Вера кое-как выбралась из кровати, стараясь не разбудить мужа, и неслышно прошла на кухню. Стараясь отвлечься от пережитого во сне ужаса, насыпала в кружку кофе и включила чайник. Прошла к окну, уперлась руками в подоконник, прижалась лбом к холодному стеклу и закрыла глаза.

Сердце чуть успокоилось, руки перестали дрожать, и Вера взглянула на часы. И чуть не расплакалась: почему этому дурацкому сну обязательно надо было разбудить ее так рано именно в единственный выходной на этой неделе?

Вера сделала глубокий вдох, решив, что ей правда нужна передышка. Нужно как-то отвлечься от рабочих и бытовых дел, даже если собственный рассудок начнет сопротивляться. Надо что-то делать. Что-то менять в этой жизни.

В тишине выпив чашку кофе – иначе не уснуть – вернулась в спальню и забралась под одеяло. И только там поняла, что замерзла.

– Опять кошмар? – тихо спросил, не поворачиваясь, Вова.

– Я думала, ты спишь. Рано еще. – Она подвинулась чуть ближе, ощущая приятное тепло его тела.

– Может тебе что-нибудь попить? Успокоительное, например?

Вова повернулся к ней, но выражения глаз не было видно. Вера решила не поддаваться на провокацию. Она закинула ногу на Вову и предложила:

– Давай сегодня прогуляемся? В соседний парк, например. Дождя не обещали.

– Парк? – муж замолчал, видимо задумавшись. – Странно от тебя такое слышать. Что мы там делать-то будем?

– Не знаю, походим, воздухом подышим. На других посмотрим. – Вера ткнулась носом в его плечо. От руки исходил чуть заметный сигаретный запах.

– А давай, – согласился Вова. – Потом может зайдем куда-нибудь кофейку попить. Но сначала гимнастика, раз уж оба не спим.

Вова чуть передвинулся и нашарил под пижамой Верину грудь.

Погода и правда в этот воскресный день сентября выдалась прелестной, как будто лето решило выдать все накопленные остатки тепла. Оттого и в парке было многолюдно, что сначала даже расстроило Веру. Ей хотелось тишины, чтобы ничего не мешало свободно течь мыслям в голове.

Вдвоем они не спеша гуляли по территории, разглядывая бегающих и кричащих детей и катающихся на каруселях взрослых. Вера даже не заметила, как увлеклась этой веселой отдыхающей толпой.

– Не хочешь? – Вова кивнул на огромный корабль, раскачивающийся то вперед, то назад.

Вера с ужасом поглядела на мужа, и тот расхохотался.

– Ничего не меняется, я никак не могу затащить тебя на эту чертову карусель.

– Брр, мне хватает поглядеть на этих сумасшедших, что катаются на всех этих «горках» и «молотах».

– Вот зря, Вера, – заметил муж и потащил ее дальше. – Тебе как раз стоило бы покататься и выпустить пар. Лучше здесь, чем дома или на подчиненных.

Вера неловко остановилась, словно наткнулась на препятствие, удивленная его рассуждением. А муж уже кивал ей на очередную карусель, где с перекошенными то ли от страха, то ли от удовольствия лицами, трубно кричали здоровенные мужики. У Веры мурашки пробежали по спине от увиденного. А уж ощутить все это самой…, нет уж, как-нибудь обойдется.

– Пошли-ка отсюда, – отвернулась Вера от карусели и вдруг увидела в малышовой зоне с песочниками свободную скамейку. Вряд ли она долго осталась бы свободной, поэтому Вера, не обращая внимания на сопротивляющегося мужа, чуть не бегом отправилась туда.

– Блин, мы сидеть пришли что ли? Сама гулять просилась, – Вова плюхнулся рядом. – Давай хоть мороженого купим. Или ваты.

– Сладкой ваты? – не поняла Вера. И вдруг засмеялась: – Ты серьезно?

– А что? Я не могу хотеть ваты? – наигранно обиделся муж, его выдавали смеющиеся глаза.

– Сахар – белая смерть, ты же знаешь, – по привычке поучала Вера. На нее тут же зыркнула какая-то женщина, что проходила мимо. Мальчик лет трех рядом облизывал большущую карамель на палочке. Вера вздохнула.

– А все-таки хорошо, что мы выбрались из дома, – признал вдруг Вова и, вытянув обтянутые джинсами ноги, откинулся на спинку скамьи.

Оба замолчали и стали наблюдать за отдыхающими. Вера отстраненно думала о том, что за последний час ни разу не вспомнила о работе, и даже ее мобильник сегодня на удивление молчал. А Вова, похоже, жалел, что в парке нельзя курить, судя по тому, как он несколько раз похлопал себя по карманам.

– Слушай, – вспомнила вдруг Вера, – ты заказ на смеситель оформил уже?

Женщина в длинном вязаном платье неподалеку от них одной рукой держала ревущего мальчугана, пытавшегося вырваться, а второй зажимала не пригодившиеся сегодня куртки и все порывалась их куда-нибудь скинуть. Сейчас бы крючок какой, пронеслось в голове Веры, и она вспомнила, что забыла вчера сделать.

– Нет еще, – признался муж. – Кстати, надо доделать, пока цена не поднялась.

– Мне крючки надо еще, на хорошем двустороннем скотче. Посмотришь?

– Может сама? – Вова достал из кармана телефон, понажимал что-то на экране и протянул его с открытым приложением. – Так быстрее получится.

– Ну, давай.

Вера стала листать предложения. Крючки нужны ей в отделение, поэтому она сделала отборку только по цвету и размеру. Вова молча сидел рядом и поглядывал в сторону выхода.

– Курить хочу, – признался, наконец, муж. Он кривил губы и подергивал коленкой.

– Ты так никогда не бросишь, – аккуратно предупредила Вера, глядя на него искоса.

– Как и ты свою работу.

После обмена красноречивыми взглядами, Вова все-таки поднялся. Вера немного посмотрела на его удаляющуюся фигуру.

«Один – один», подумала она и вернулась к крючкам. Выбрала тот, что немного отличался ценой в меньшую сторону, подкорректировала количество штук, и нажала кнопку «купить».

В этот момент телефон в ее руках вдруг начал петь и вибрировать. На экране высветился абонент «Мария эклеры». Вера от неожиданности даже не сразу поняла, что делать с орущим телефоном. Только когда рингтон начал повторяться, она сообразила выключить звук.

– Какие же вы настырные, эклеры, – прошептала Вера.

Она глядела на экран и отчего-то вдруг испугалась, что Мария позвонит снова.

«Он у нее заказал эклеры для кого-то. Или когда-то заказывал», это было самым логичным и простым объяснением, которое смогла сходу придумать Вера. Муж любил баловать ее всякими вкусностями, это было правдой. А ей, находящейся постоянно в состоянии «ничего не успеваю», сейчас даже и не вспомнить, чем он угощал ее в последний раз и по какому поводу. Может, правда эклерами?

Она даже успела успокоиться и завершить оформление заказа, когда в верхней части экрана выскочило сообщение:

«Мое предложение еще в силе. Жду…»

Вера быстро выключила экран и бросила телефон рядом. Какое предложение? Какие еще эклеры?

Вера покрутила головой, но мужа не было видно. Настроение было испорчено, и даже как будто холодом повеяло откуда-то со спины.

– Фух, садитесь тут, – услышала Вера, и рядом с ней мгновенно очутились дети, мальчик и девочка. – Тетенька подвинется.

«Тетенька» Вера поглядела несколько секунд на жующих мороженое детей с гримом на лице и нехотя встала. Это было… глупо, но чавкающие дети и уставшая бабушка рядом с ними раздражали ее не меньше непонятных эклеров.

Широким шагом Вера пошла в сторону выхода, где должен был находиться муж. Он как раз шел к ней навстречу легкой походкой, довольный и веселый.

– Ну что? Погуляем еще? Или за кофе сходим?

«С эклерами», чуть не добавила Вера, и ее даже передернуло от одной этой мысли.

– Домой пошли, я нагулялась, – сухо ответила Вера и отдала ему телефон, не понимая, надо ли прямо сейчас говорить о звонке.

– Верка, ты чего? Такая погода хорошая, – Вова взял ее под руку, глаз не отводил, и Вера решила, что надумала лишнего.

– Пока идем – погуляем. Дел дома много.

Они успели выйти из парка и завернуть в ближайший двор из одинаковых «пятиэтажек» пыльного цвета, как где-то в конце улицы раздался глухой хлопок, как будто взорвалось что-то. Они с мужем, не сговариваясь, оглянулись в сторону шума, но ничего страшного не разглядели. Вова предложил, что это балуются дети.

Они прошли вперед и на углу последнего дома увидели картину: на узкой пешеходной дорожке метался молодой худощавый парень, а за него держалась девушка. Девушка была бледна и все пыталась сесть на асфальт. Парень дергал ее обратно.

– Ты сдурела? Тут грязно! Вставай, че как маленькая!

Вера, не раздумывая, бросилась к ним.

– Вера! – закричал ей вдогонку муж. – Мы же договаривались!

Да, договорились. Что она будет оставлять работу на работе, перестанет помогать всем подряд и вообще, если уж она тратит деньги на психолога, то это должно быть видно не только на словах. Вова, когда узнал про Александру Сергеевну, сначала опешил, потом долго допытывался, в чем именно заключается ее помощь. Потом выговаривал Вере, что она «дурью мается». Собственно, другой реакции Вера и не ожидала.

– Я только узнаю, что случилось! – крикнула она ему в ответ и поругала себя за собственное малодушие.

Подбежав к парню с девушкой, Вера мигом оглядела все вокруг, увидела неподалеку на дороге большое мокрое пятно, в середине которого лежали остатки полиэтиленового пакета, и быстро поняла, что к чему.

Девушка уже сидела на дорожке. Она положила голову на колени, закрыла глаза и шумно дышала. Одежда на ней была сухая, значит, вода на нее не попала. Вера присела рядом и подняла девушке лицо. Глаза стеклянные, губы бескровные, на лбу испарина.

– Голова кружится?

Девушка даже не пошевелила губами, и тогда Вера уложила ее на дорожку, поддерживая за затылок. Парень что-то бубнил рядом, но Вера его одернула:

– Куртку быстро!

– Че? Зачем вам моя куртка?

– Быстро, я сказала! – прикрикнула на него Вера.

Парень от испуга начал немного заикаться, но куртку снял. Вера положила ее под голову девушке и снова скомандовала парню:

– Ноги ей немного подними и не опускай.

– Косуху на асфальт! Просто кринж1! А че она молчит-то? – стонал рядом парень.

Вера чуть похлопала девушку по щекам, расстегнула пуговки на ее рубашке и положила пальцы на запястье левой руки. Кто-то сунул Вере бутылку воды, она не глядя поблагодарила.

Девчонка оказалась молодцом, сознание не потеряла, нащупала Верину руку и чуть сжала ее. Когда Вера убедилась, что девушка фокусирует на ней взгляд, она наклонилась к ней ближе и спросила шепотом:

– Первый раз такое?

Девушка качнула головой. Оно и видно, что не первый, ведь она совсем не выглядела испуганной.

– Беременная?

Снова отрицательный кивок.

– Скорую вызвать? – спросил кто-то из небольшой толпы вокруг.

– Нет, не надо, справимся, – ответила Вера и помогла девушке сесть. Та выпила немного воды. Цвет ее лица уже приходил в норму.

– Тупо испугалась и вот…, – прошептала девушка чуть смущённо.

– То есть ты понимаешь, что с тобой происходит? Сейчас как, нормально все?

– Да, спасибо, – поблагодарила девушка, но подниматься не стала. – Немного в ушах еще шумит, а так нормально, сейчас пройдет. Первый раз крипово было, страшно. И дурень только этот больше мешает, чем помогает.

– Ты б научила его, что делать, – Вера глянула на парня, который рассматривал свою куртку на предмет порчи, и не стала продолжать. – И к врачу рекомендую сходить.

Когда Вера встала, отряхнула колени и нашла Вову, он курил и о чем-то думал. Солнце высвечивало его светлые короткие волосы.

– Пошли?

Он бросил окурок на асфальт, раздавил его ботинком и сказал, не глядя:

– Без тебя они бы, конечно, не справились. Тебе на работе такого мало?

Что-то внутри Веры оборвалось. И снова холодом повеяло, несмотря на по-прежнему яркое солнце. Она поняла – что-то объяснять просто не имеет смысла. И в очередной раз промолчала.

4

Звонок от главной медсестры застал Веру на крыльце внутреннего двора, когда она уже взялась за ручку двери с крупной надписью: «Вход строго для персонала».

– Через десять минут жду у ваших информационных стендов на этаже, – раздался в тишине абсолютно спокойный голос.

– Мм, поняла, – думая о своем, согласилась Вера. Она заскочила в коридор и тогда поняла, как холодно на улице, куда она легкомысленно вышла в одном халате. Сегодня она ловила машину, которая привозила чистое белье и увозила грязное. На прошлой неделе ее девчонки случайно заметили, как сотрудник клининговой компании, молодой парень, уже после того, как забрал у Веры подписанный путеводный лист и сел в машину, открыл бутылку чего-то похожего на спиртное. Судя по характерному жесту «занюхивания» рукавом, вряд ли это была минералка. Черт бы с ним, пусть в компании сами разбираются со своими сотрудниками, но вот допустить, чтобы такой горе-работник потерял где-нибудь белье или документы, точно нельзя. С хорошим постельным бельем была напряженка.

Сегодня вместо парня приехал немолодой уже мужчина, который на замечание Веры, что «обычно другой парнишка с нами работает», сообщил, что тот на выходном.

Поднимаясь по лестнице, Вера взглянула на наручные часы и удивилась, ведь через десять минут в стационаре наступало обеденное время, и любой разговор в это время в коридоре будет не очень удобен.

Вера забежала в свой кабинет, переодела обувь, легкую и без каблука, и пошла обратно, чтобы первой на всякий случай глянуть, что не так с ее информационным стендом.

– Верочка Михайловна!

Из-за сестринского поста выскочила Кристина, молодая девчонка, которая своими татуировками первое время пугала Веру. Но оказалось, зря. Медсестрой она показала себя толковой, только опыта нужно было набраться.

– Верочка Михайловна, я опять к вам. Я уже не знаю, как поступить с Михайловой. Честно признаюсь, не справляюсь.

– Эта та новенькая, к которой ты просила зайти? – вспомнила Вера, рассматривая дракона на ее запястье. Вчера Вера, забегавшись, про просьбу забыла, а потом понадеялась, что девочки сами решат проблему.

– Она, – кивнула Кристина. – Утром Забельский так отругал ее, что не ходит на перевязки, потом на меня наорал, – тут Кристина потупила глаза, – а толку – ноль. Опять в позу встала, что мы травим ее мазями.

Вера глянула в конец коридора, где вот-вот должна была появиться Василина Николаевна.

– Какая палата?

– Третья.

Вера направилась в сторону палаты.

– Добрый день, дамы. Кто из вас Михайлова?

Честно говоря, Вера ожидала увидеть либо совсем уж бабушку старой закалки, либо наоборот молодую девушку, представительницу тех самых, что питаются энергией солнца. Но «Михайлова» оказалась женщиной средних лет, немного полноватой, но отчаянно пытающейся устроить праздник даже в таком, не самом приятном месте. Волосы ее были собраны в высокий пучок, заколотый большой красной заколкой-цветком, вместо простого халата – бордовый велюр, больше напоминающий пеньюар, на ногах – модные розовые тапочки, на губах – помада.

– А вы, позвольте узнать, кто? – поджала нежно-розовые губы женщина. – Если очередная медсестричка, то даже не тратьте свое время.

– Меня зовут Вера Михайловна, я старшая медсестра. Что у вас случилось, почему не соблюдаете прописанное лечение? – спросила Вера, подходя ближе.

Пациентка Михайлова что-то пробормотала про то, что наконец к ней пришел кто-то толковый, и с абсолютно прямой спиной села на идеально заправленную кровать.

– Вчера мне ваша медсестра делала перевязку с гелем, – она назвала препарат и даже действующее вещество, – и вы знаете, мне было очень плохо, шов на ноге ужасно болел, из-за чего я не смогла спать. О данном побочном эффекте на следующее утро я сразу сообщила лечащему врачу. И, представьте себе, мне никто не поменял препарат. Видите ли, ему виднее, чем лечить! Я, конечно, не спорю, – замахала руками женщина, демонстрируя всем в палате крупные перстни на пальцах, – но в фармацевтике сейчас столько различных препаратов, неужели нельзя лечить чем-то другим, более щадящим?

На слове «фармацевтика» Кристина прыснула за спиной Веры. Сама же Вера оставалась совершенно невозмутимой.

– Покажите, пожалуйста, ногу, – попросила Вера, доставая из кармана перчатки.

Дама аккуратно перенесла одну ногу на кровать и приподняла полу халата. Вера прощупала кожные покровы около повязки и мысленно отругала врача, который должен был не отчитывать пациентку, а тащить ее в процедурную. В палате стояла тишина. Светлана Михайлова ждала реакции старшей медсестры с надеждой, все остальные смотрели с интересом.

– Собирайтесь, – выпрямилась Вера и стянула перчатки. – Я вам сейчас и лечение поменяю, раз назначенное не устраивает, и отдельную палату предоставлю.

Темные заостренные брови женщины перед ней поползли вверх, она и не рассчитывала, что так легко выиграет бой. Вера тем временем достала телефон и стала набирать кому-то.

– Собирайтесь, собирайтесь, – поторопила женщину Вера. – Сейчас уточню наличие свободных мест, и врач переведет вас в отделение гнойной хирургии.

«Хоть кино снимай», равнодушно подумала Вера, пока женщина, вскочив, хватала ртом воздух и подбирала гневные слова, а ее соседки, обрадованные неожиданным поворотом, с горящими глазами наблюдали за происходящим.

– Да как вы…! Да кто вам позволил…!

– Так! Истерику прекратить, – холодно и не повышая голоса, произнесла Вера и убрала телефон от уха. – Либо вы лечитесь, либо переезжаете в соседнее отделение. У вас несколько рваных ран, которые заживают медленнее и сложнее, чем резаные, я думаю, вы это знаете из интернета не хуже, чем что такое «побочный эффект». Далее, у вас – сахарный диабет, – Вера кивнула на ее столик, где стояли какие-то пузырьки, – а значит, вы прекрасно знаете, что не все лекарственные препараты вам подходят. Вы хотите дождаться, когда вам станет хуже и образуется абсцесс? Для чего? Чтобы ругать персонал за ненадлежащее лечение или дольше здесь задержаться? Или вы правда не понимаете всей серьезности вашего основного заболевания?

Лицо и шея Светланы Михайловы пошли пятнами в цвет халата. Розовые губы собрались ниточкой. Вере вспомнила, что ее ждут, и не стала дожидаться ответа.

– Кристина Вячеславовна сейчас договорится о том, чтобы вам сделали перевязку вне очереди. Перевязки не пропускать, если будут конкретные жалобы, сообщать все лечащему врачу. И очень надеюсь, мы с вами увидимся только в день выписки.

У двери палаты Вера взглянула на наручные часы и поняла, что опаздывает.

Когда она быстрым шагом добралась до конца коридора, Василина Николаевна в белом халате уже стояла у крашеной светло-зеленой краской стены и рассматривала плакаты на информационных стендах.

– Привет! – Вера пристроилась рядом, глянула на Василину, потом на стену, потом снова на Василину.

– Стенд с социальными партнерами надо бы заменить, устарел ведь. А вон тот крайний – подклеить.

«Больше информации для больных, это же важный способ профилактики», внушал главврач пару лет назад.

«И меньше заметны страшные стены», добавили вполголоса врачи, глядя в сторону.

– Ага, – кивнула Вера и сунула руки в карманы. Позади них нестройным шагом, громко обсуждая болезни и больницу, пошли в сторону столовой больные. Вера второй раз подивилась про себя выбором времени для обсуждения информационной работы с населением, но промолчала.

Послушно рассматривая «Способы фиксации конечности при изолированном переломе после наложения шины», Вера гадала, о чем с ней хочет поговорить главная медсестра больницы, непосредственная Верина начальница.

Василина Николаевна тем временем вынула руку из кармана и поковыряла пятно прямо на изображении этой самой фиксации. От пятна что-то отпало, и обе женщины проследили полет взглядом.

– Я сейчас скажу тебе одну вещь, ты послушай внимательно, и сразу не отказывайся.

Вера нахмурилась. Ничего хорошего обычно такая фраза не сулила.

– Когда я сюда пришла больше пятнадцати лет назад, мне пришлось, мягко говоря, несладко. Я практически потом и кровью училась подбирать персонал, налаживать нормальные деловые отношения между врачами и средним персоналом, порой боролась за несправедливость и выстраивала работу так, чтобы весь внутрибольничный механизм работал бесперебойно.

– Я понимаю, сама в такой же ситуации, только менее масштабно.

– Вот именно, Вера. Я не собираюсь петь тебе оды, но хирургическое отделение – то самое, к которому я практически не прикасаюсь.

Василина Николаевна продолжала прожигать глазами стену, а Вера вдруг напряглась. Что это значит?

– Для поддержания высокого рейтинга больницы надо бы остальные отделения подтянуть?

Василина все же бросила быстрый взгляд на Веру, и уголок ее рта чуть приподнялся в усмешке.

– Административными руками, Вера, а не то, что ты подумала. Я больницу не брошу на произвол судьбы. Вывернусь, но оставлю вместо себя человека, который не развалит то, что я так долго собирала по крупицам.

Взгляд Веры блуждал по стендам, а сердце ухнуло куда-то вниз. Значит, слухи о романе Василины с кем-то из министерства оказались правдой! Вот это новость! Помнится, кто-то из врачей предположил, что Василина не упустит шанс попасть в Министерство Здравоохранения, если выпадет такая возможность.

– И когда ты собираешься… уйти? – зачем-то понизив голос, поинтересовалась Вера, хотя необходимости в этом особой не было, в коридоре еще не наступила тишина.

– После Нового года. Вера, ты засиделась на своем месте, с твоим желанием работать – грех не воспользоваться ситуацией.

– Но…

Василина вздохнула.

– Но зная твой характер, я сама не очень верю, что ты согласишься на мое предложение. И все же сейчас лучше ничего не говори, обдумай, с мужем посоветуйся, что ли.

Василина сделала шаг назад, а потом посмотрела на Веру.

– Никому, Вера, пока никому. И.. подклей там все.

Вера какое-то время еще постояла у стендов, блуждая по ним невидящим взглядом. Она пока не понимала, как отнестись к услышанному. Единственное, что она знала точно – что такое предложение обычно бывает раз в жизни.

5

– Ну как тебе холостяком? Не надоело еще за год? – поинтересовался Павел, быстро, но очень аккуратно нарезая помидоры черри.

– Мне прекрасно, – честно признался Андрей и сделал глоток кофе. Он все посматривал в сторону коньяка, стоящего на подоконнике, и раздумывал, не пора ли капнуть немного в чашку. – На хрен этих баб, с меня пока хватит.

– Э, братан, я против, – Павел даже поднял вверх руку с ножом, – ты так на мою шею сядешь, оно мне надо? Корми тебя, сопли подтирай за тобой.

Оба добродушно рассмеялись, потому что даже представить такую ситуацию было невозможно. Андрей в очередной раз предложил чем-нибудь помочь, но Паша замотал головой и спросил:

– Слушай, а эта, с которой к психологу одному ходите, как тебе? Не хочешь замутить с ней?

Андрей замычал и замотал головой. Они с братом свободно обсуждали свою личную жизнь, поэтому Паша знал и о Вере, и об Александре Сергеевне.

– Не, она замужем. И вообще, она мне как бесплатный психолог, как друг, которому можно всякое такое рассказать. С ней интересно, но не более.

Андрей вспомнил последнюю встречу с Верой и только сейчас понял, что кольнуло его в тот раз. Женщина впервые показалась ему живой, как будто корочка невидимая начала таять. Она уже улыбалась, движения не казались больше скованными, хотя глаза оставались тревожными. У них оказалось много общего, и та последняя встреча по ощущениям принесла больше приятного послевкусия, чем встреча с психологом. А как она эмоционально рассказывала про одну из своих медсестер, которая, не моргнув глазом, при ней врала своей соседке по подъезду, узнавшей ее. «Мы с мужем играем в ролевые игры, потому что нам скучно лежать в этой больничке. Он сейчас как раз ждет меня в мужском туалете», шептала она бедной женщине, которая готова была сквозь землю провалиться. Андрей хохотал как ненормальный, вспомнив старенький анекдот на эту тему.

Но как ни крутил Андрей мысленно образ Веры, ничего чувственного он не вызвал.

– Илья сказал, тебе Михалыч звонил? – спросил вдруг Паша, не отрывая глаз от приготовления салата. По едва уловимым ноткам в голосе Андрей понял, что его спокойствие было мнимым.

– Я ему всего десятку занял, не кипятись, – Андрею не хотелось сегодня портить настроение, тем более он дал в долг свои деньги, не чужие. Чтобы Паша не успел в очередной раз высказать категоричное мнение, Андрей демонстративно посмотрел на часы на руке и покачал головой.

– По-моему, твои опаздывают.

– Ага, – согласился Павел и бросил на брата короткий, красноречивый взгляд. Но обсуждать то, что давно его беспокоило в брате, все же не стал, решив не портить друг другу настроение. Вместо этого взял промытый листовой салат, порвал его руками и стал укладывать на плоские большие тарелки.

Андрей, сидя напротив на небольшом кожаном диванчике, вытянул вперед ноги и любовался, как складно и красиво у Павла все получается. Все-таки, несмотря на статус отличного повара, Андрей сильно уступал брату. Павел совершенно не боялся экспериментировать, буквально на ходу выдумывал новые закуски и салаты и запросто вносил все это в меню своих кафе. И семья у него была прекрасная, и отношения со всеми у него были ровные, и неуверенности в себе он никогда не испытывал. И вообще…

Андрей вздохнул и все же сходил за бутылкой коньяка. Капнул немного в кофе, для вкуса. Брат молча наблюдал за всем этим, но понял по-своему.

– Ты неправильных баб выбираешь, Андрюха. Или не тем местом. Или слишком наивен, я уж не знаю. Первая твоя, Ленка, и последняя, Аделина, совсем, конечно, идиотский выбор. Извини, если обидел. Но почему ты с Нинкой расстался, я так и не понял.

– Чего это ты Нинку-то вдруг вспомнил? – удивился Андрей, глядя, как уменьшается время таймера на духовом шкафу. Духовка была единственной выбивающейся из всей картины техникой на этой кухне. «На эту старушку больше надежды, чем на жену», шутил обычно брат. «Я знаю до секунды, за сколько она идеально приготовит каждое блюдо».

– Не знаю, мне казалось, вы хорошо смотрелись вместе. Вроде и симпатичная, и умненькая, и толковая. Может, вы рано поторопились?

– Ты про нее ничего не знаешь. Это же не женщина, а сплошная записная книжка, – вздохнул Андрей, оторвав взгляд от цифр на таймере. – У нее все заранее распланировано было, каждый шаг продуман. И это только в теории все прекрасно, Пашка. А на практике – невозможно.

– Прямо-таки каждый? Секс тоже по расписанию? – усмехнулся Павел и взял с плиты подсушенные сухарики.

– Представь себе, – съязвил Андрей. – Почти так и было. В словаре Нины нет понятий «сюрприз», «внезапность», «незапланированность».

– Почему ты раньше не говорил об этом? – Павел на секунду оторвался от салата и глянул на брата.

– Потому что в тот момент у тебя появились близнецы, и ты ни о чем больше не мог думать.

– Точно. Вот черт, даже не верится, что они у меня так выросли уже, – он даже вздохнул. – А как будто вчера только привез их из роддома.

Братья, не сговариваясь, посмотрели на стену, где висела семейная фотография с четырьмя веселыми довольными рожицами.

– Между прочим, – заметил Андрей, глядя на жену Павла, – ты хоть и не соглашаешься, и сваливаешь все на удачу, но проверку на самое главное ты своей жене устраивал.

– Да? – удивился брат, но не очень правдоподобно. – И что же в наших отношениях самое главное?

– То, что она ест все подряд без разбора. Я сомневаюсь, что если бы она сидела на диетах или питалась только брокколи на пару, ты смог бы с ней нормально жить. Я же помню, как ты приставал к нам с родителями в детстве, чтобы мы попробовали твои кулинарные шедевры.

Павел расплылся в улыбке и даже почесал свое немаленькое пузо.

– Это даа, она мой главный дегустатор сейчас.

– Так что, – сделал вывод Андрей и закинул руки за голову, – тебе просто повезло, что все сошлось в ней.

– Между прочим, она до сих пор остается той женщиной, от взгляда которой у меня периодически топают кузнечики по спине.

– Может, бегают мурашки? – засмеялся Андрей такому странному сравнению.

– Неа, – совершенно серьезно заметил брат и посмотрел на духовку, которая в этот момент запищала. Он не стал ее сразу открывать, давая ровно три минуты блюду отдохнуть внутри. – Это от других женщин еще бывают иногда мурашки, а тут конкретные такие кузнечики. Достань бокалы, пожалуйста, с верхнего ящика.

Андрей покинул свое удобное место и полез искать бокалы. В этом доме пили только по праздникам, и почти вся стеклянная посуда жила на самом верху, под потолком. Пока лез на табуретку, думал, а была ли в его жизни хоть одна женщина, способная реально вызвать такое ощущение. Перед глазами замелькали лица разных девушек и женщин, которые когда-либо встречались в его жизни.

Андрей взял в одну руку три бокала для вина за ножки и другой схватился за снифтеры2. И вдруг в памяти всплыл нечеткий образ девушки, встреченной лет пять – шесть назад, от которой в тот момент и правда по спине разливался возбуждающий такой холодок.

– Ты чего замер?

– А? – Андрей глянул сверху вниз. У него тогда в жизни был не самый простой период, и получилось, что он просто не дал ей никакого шанса. Она сделала шаг навстречу, а он потом корил себя, что можно было обойтись с ней чуть мягче.

Хлопнула входная дверь, и в квартиру ворвались двое мальчишек – озорников. Сразу стало шумно и весело. Андрей слез с табуретки, поставил бокалы и пошел в коридор поздороваться.

– А кто это тут именинник? Кому отдать подарок? – специально понизив голос, наиграно спросил Андрей, и на него тут же, не успев толком раздеться, налетели мальчишки.

– Ура! Дядя Андрей пришел! – кричал один, повиснув на шее.

– Мне! Мне подарок! – кричал второй и тянул за рукав.

– Ну куда? Куда в обуви? Разденьтесь сначала! – пыталась оттянуть обоих обратно Ксюша, мама близнецов и жена Павла.

– Так, маму слушаться! Раздеваться и мыть руки! Привет, Ксюша!

– Привет! Рада, что пришел, – она обняла Андрея одной рукой, второй пытаясь удержать скинутые куртки детей.

Наконец, мальчишки убежали, и Андрей смог добраться до своей матери и крестной близнецов, которые, улыбаясь, ждали, когда можно будет спокойно раздеться.

– Привет, мама. Привет, Лиля! – Андрей помог повесить одежду. – Как повеселились?

– Мальчишки меня умаяли, – честно призналась Любовь Николаевна. Несмотря на усталость и возраст ее спина оставалась прямой, а походка – крепкой. – В них столько энергии. Мне кажется, вы с Пашей в детстве не были такими активными.

– Я точно был, – заверил Паша, выходя их кухни. – Привет, девчонки!

В этом весь Паша, запросто мог назвать женщин девчонками. Из уст Андрея, как ему казалось, это звучало бы нелепо.

– Я для вас такое приготовил – закачаетесь! – продолжил Паша, забирая из рук жены пакеты с подарками от друзей мальчишек. – Сегодня будете пробовать свинину под соусом из айрана, я вам такое еще не готовил.

– Фу! Мясо! – выскочил из ванной Матвей. – Мама, а что такое «айрана»?

– Айран – это такой кисломолочный напиток, сынок, – подсказала Ксюша, поправляя перед зеркалом макияж. – Пойдемте подарки ваши пока разбирать.

– А я вас кормить и не собирался, дети, – вдогонку крикнул Павел. – Вы уже в игровой комнате перекусили. Остальные, если не боитесь слова «айран», бегом на кухню.

Взрослые засмеялись, а Андрей, улыбаясь, прошел в комнату мальчишек, надеясь, что они оценят его общий подарок.

6

Дверь подъезда захлопнулась за ними, и Вера с удовольствием вдохнула свежего воздуха, несмотря на мелкий дождь. Когда отодвигала рукав куртки, чтобы увидеть циферблат часов – восемь вечера —, в ее руке зашелестел пакет.

– Ты что, правда забрала остатки салата? – покачал головой Вова.

– А что делать, если очень вкусно? – прыснула Вера, прижимая к себе пакет с «Грибной поляной» так, будто это была драгоценность. – Я еще рецепт переписала.

Встреча с сестрой Вовы и ее семьей вызвала смешанные чувства. Лариса, как и ее муж, Никита, всегда были приятной, гостеприимной парой, с которой можно, несмотря на небольшую разницу в возрасте, запросто и в кино сходить, и на кухне поболтать. Но сейчас они обзавелись детьми – погодками, и все общение в итоге сводилось к теме материнства и отцовства. А вести разговоры о том, в чем у тебя нет опыта, проблематично. Пришлось в основном кивать да поддакивать, не имея представления о том, как поступил бы на их месте. Сами дети были совсем маленькими, подходить к малознакомым людям боялись, а хвастаясь своими игрушками, внимательно за ними следили, чтобы никто не успел отобрать. Смешные!

Да еще эти намеки и хитрые взгляды, это ожидание, когда и Вова с Верой вольются в их секту молодых родителей.

– Мне показалось, Лариска на тебя обиделась, – аккуратно спросила Вера, вставляя ремень в карабин. – О чем вы с ней разговаривали на балконе?

Вид у Ларисы был не очень здоровый, да она и сама призналась, что очень устала. У детей самый пик познания мира и ревности друг к другу по поводу игрушек, а недавно купленная квартира требовала небольшого ремонта. Плюс после переезда хлопот будет не меньше. Но даже когда она жаловалась, стоило ей обратить внимание на своих малышей, как в глазах мелькали огоньки обожания. Для Веры это выглядело немного дико.

– Обиделась, – подтвердил Вова, вглядываясь, нет ли кого на проезжей части, прежде чем вырулить со стоянки.

Вера подождала, пока машина выедет со двора, и раз Вова молчал, спросила снова:

– Может, все же поделишься. Вы вроде всегда с ней ладили.

Вова нахмурил брови.

– Им надо пару розеток на новой квартире провести. Я прикинул объем работы и назвал цену. Она обиделась.

Вера округлила глаза.

– А какую ты цену загнул? Стандартную?

Судя по сжатым губам и по тому, что Вова не собирался на нее смотреть, стало понятно, что он не будет работать себе в убыток, даже если заказчиком выступала родственница.

– Ты тоже думаешь, это раз плюнуть? – психанул Вова, правильно считав ее интонацию. – Это же надо и стену долбить и заново все замазывать потом. Плюс время. Почему я должен работать бесплатно?

– Вова! – тоже не сдержалась Вера. – Как так можно вообще, это же твоя сестра! Неужели своим родным нельзя просто оказать услугу? Пусть не быстро, но она ведь и не просит, чтобы ты по щелчку ей все красиво оформил!

– Если я буду всем помогать бесплатно, мы останемся без штанов! – Вова глянул на нее, хотя его прозрачные намеки были предельно ясны.

– Да ну тебя! – расстроилась Вера и стала смотреть в окно. Желания спорить с ним никакого не было. Дождь не прекращался, и стало совсем пасмурно. По тротуарам сновали разноцветные зонты и дождевики. Казалось, осень решила затопить все вокруг, и даже не верилось, что лето было совсем недавно.

– Всем тяжело, Вера, – негромко сказал Вова, будто оправдываясь. – А ты позволяешь всем бесцеремонно собой пользоваться.

Она промолчала, закусив губу. И чуть дрожащей рукой включила печку. Ей с детства внушали, что помогать – хорошо, но взрослая жизнь показала, что не стоит так слепо доверять всему, чему тебя учат. А как найти золотую середину, не всегда понятно.

Дома она первым делом забралась в ванную и долго стояла под душем – сначала горячая вода, потом прохладная, убеждая себя, что ее муж – взрослый человек и может действовать в отношении своей семьи так, как считает нужным, что здесь нет правильного и неправильного.

Когда она вышла, Вова уже устроился перед экраном телевизора с баночкой пива. Он похлопал по дивану, предлагая ей присоединиться к просмотру юмористического шоу. Вера послушно присела рядом и какое-то время разглядывала его чуть всклокоченные волосы, выдающийся подбородок, тонкие губы, кривящиеся в улыбке после каждой шутки.

Когда он попытался привлечь ее к себе, Вера отодвинулась и встала.

– Пойду салат доем и составлю прейскурант цен на случай, если кто-нибудь из твоих родственников снова захочет, чтобы я нашла нужное лекарство или выбила квоту.

– Что за ерунду ты несешь? – услышала Вера недовольное уже в коридоре. И чтобы ее острое замечание не переросло в ссору, быстро ответила:

– Шучу, конечно.

Салат с грибами на ночь, пожалуй, худший вариант перекуса, но Вера плюнула на время, открыла крышку контейнера и схватилась за вилку. Она же совершенно неразумная женщина по словам мужа, так что ей можно и это.

Доедая салат, она написала Нине Васильевне – завотделением неврологии, с которой когда-то училась вместе и до сих пор дружила. Предложила на неделе сходить пообедать вместе в кафе на соседней от больницы улице. Помыла контейнер, с некоторым раздражением оттерла со стола старое кофейное пятно.

Потом, видимо, чтобы окончательно добить саму себя, вернулась в комнату и под хохот в телевизоре объявила мужу, что ей предложили новую должность.

1

Октябрь – ноябрь 2019

Вера до боли сжала свое горло, хрипло замычала и проснулась. Резко села на кровати и завертела головой, чтобы, наткнувшись взглядом на знакомые предметы, убедиться, что это лишь очередной кошмар.

Она включила ночник, глубоко вздохнула и медленно выдохнула, посидела немного и взяла в руки телефон. Часы показывали полпервого ночи. Вера глянула на пустую половину кровати и прислушалась: Вовы, кажется, неслышно, значит он еще не вернулся со дня рождения. Именинник Витя был не только другом и заодно подчиненным Вовы, но и большим любителем выпить, поэтому его «днюхи» всегда превращались в обычную попойку, посещать которую желания не возникало. Вечно растрепанный Витя каждый раз ее зачем-то приглашал, а Вера каждый раз ссылалась на ночную смену.

Сейчас Вера привычно пошла на кухню выпить воды и уже держа кружку в воздухе вдруг поняла, что не чувствует прежнего удушающего страха. Картинка из сна хоть и принесла неприятные ощущения, но сердцебиение уже успело практически вернуться в норму, а рука больше не тянется к шее, чтобы проверить, нет ли там зудящего волдыря. Она так и замерла, впервые подумав, что вполне можно было глянуть время, перевернуться на другой бок и продолжить спать.

Это было странно и непривычно.

Это случилось в последнее лето перед первым классом. Стояла жара, Вера с матерью отдыхали у бабушки в деревне под Ярославлем. В один из дней, когда зной чуть спал, пошли купаться на местный пруд. Это было чудесно! Вера с удовольствием бултыхалась в воде с местными ребятишками, плавала верхом на резиновом круге и визжала вместе со всеми, когда ноги путались в слизкой длинной тине.

А потом Веру кто-то укусил. Она даже не поняла, кто. Просто смахнула мокрой ладошкой с шеи невидимого жука и поплыла дальше. Но довольно быстро почувствовала что-то неприятное: шею зажгло острой болью и в горле как будто появился какой-то комок. Вера все же догадалась выбраться из воды, забыв про спасательный круг. Отчего-то она не смогла проронить и звука, поэтому молча неслась по берегу, не чувствуя, как впиваются в маленькие ножки острые камешки.

Мама, утомленная зноем и работой на огороде, не сразу поняла, что пыталась показать жестами дочь. А когда поняла, вдруг некрасиво закричала. Вера испугалась. Испугалась маминых огромных глаз и крика даже больше чем того, что дышать становилось все сложнее. Что было дальше, Вера плохо помнила. Голубое, ясное небо по-прежнему улыбалось ей свысока, да какие-то люди все наклонялись встревожено к ее лицу, пока она лежала на теплом полотенце.

Вере повезло – местная деревенская больница находилась рядом, на другом берегу пруда, только насыпь перейти. Лицо молодого врача, склонившегося над ней тогда, до сих пор Вера видела иногда во снах. И каждый раз удивлялась его невозмутимости. Его руки и глаза не выдавали ни страха, ни волнения. Вера до сих пор не научилась оставаться спокойной в сложных ситуациях, когда действовать надо было незамедлительно. А может он держался тогда изо всех сил потому, что перед ним – ребенок.

Так или иначе, но именно тогда, в семилетнем возрасте, Вера узнала, что такое анафилактический шок от укуса осы. И с тех пор постоянно пользовалась летом репеллентами и старалась обходить насекомых стороной.

Однако позже оказалось, что эта стрессовая ситуация прочно закрепилась где-то в Верином подсознании и, будучи непроработанной, при определенной ситуации вернулась снова. Флешбэк случился пару лет назад, когда Вера с мужем оказались после своей свадьбы на море. Солнце, жара и неизмеримое количество воды сыграли злую шутку и вызвали повторное переживание того события. Все это, конечно, Вера сама не поняла, это уже психолог Александра Сергеевна позже объяснила.

Вера прямо там, на берегу моря вдруг начала задыхаться, ей не хватало воздуха, а ужас сковал все тело. Она упала на колени, руки сразу утонули в зыбучем песке, а морские неспокойные волны, казалось, летели издалека именно на нее. Несмотря на то, что вода омывала лишь ее руки, а в лицо долетали лишь мелкие капли, море стало лицом пережитого когда-то ужаса.

Когда Вера успокоилась, мозг выдал странное решение. Женщина почему-то решила, что плохо откупается от своего спасения. Плохо исполняет то, что вверили ей, подарив возможность дожить свою жизнь. И Вера ушла с головой в работу, как будто только там, в пучине капельниц, таблеток и человеческой боли, можно было заслужить право просыпаться по утрам и радоваться каждому подаренному дню. И именно тогда ей приснился первый кошмар.

Вера вздрогнула, подняла голову и тогда поняла, что задремала прямо на кухонном столе. Поднялась, зевнула и решила, что середина ночи – прекрасное время поставить белье в стирку. Это надо было сделать еще вечером, но Вера так и не дошла до ванной комнаты.

Схватив сухарик из конфетницы, она решила проверить, не остались ли грязные Вовины рубашки в комнате.

На тумбочке разрывался на беззвучном телефон, наверняка муж возвращался домой.

– Вера Михайловна! Крупное ДТП в области, дорогу сильно подморозило. Выручайте, всех к нам везут, свободных рук не хватает.

В стиральную машинку она все же накидала белье, чтобы потом только включить, быстро собралась, чиркнула Вове записку и вызвала такси.

Утро понедельника сразу началось с неприятностей.

– Где Света, девочки?

Медсестры переглянулись, и Вера поняла, что это не просто «забыла расписаться в журнале».

– Она на звонки не отвечает, – пожала плечами Кристина, застегивая халат.

– Она вчера как обычно ушла, вроде никуда не собиралась.

Через час ситуация не изменилась. Что случилось, и куда пропала постовая медсестра Светлана – не понятно. Вера даже до ее дочки дозвонилась, но та ничего не знала.

Не успела Вера распределить обязанности между оставшимися девочками, как узнала, что на ее отделение поступила официальная жалоба – на другую медсестру. Предстояло разбираться в ситуации и отвечать и перед начальством, и перед недовольной пациенткой.

Вера стояла в коридоре у окна с распечатанной жалобой и боялась только одного: что нервная система не выдержит. Хотелось реветь, топать ногами и убежать куда-нибудь подальше. На улицу под дождь со снегом. Нет, лучше сразу в глухой лес. Только блистер с таблетками от головной боли захватить, если они еще остались в сумочке. На худой конец, спрятаться под одеялом и проспать неделю.

«Только бы не закричать. Только не закричать».

Вдох – выдох. Вдох – выдох. Десять, девять, восемь…

Вова даже слушать не стал, когда она рассказала про повышение. Все, что он ей предложил – уйти в частную медицину. Ответственности меньше, свободного времени – больше.

«Впрочем, – заявил он, – делай, что хочешь».

После этих слов впервые в жизни Вера пожалела, что ее муж никогда не лежал в больнице. И не испытывал всего того, что приходится переживать пациентам в далеко не идеальных условиях большинства российских больниц чуть дальше МКАДа.

А после того странного сообщения в парке Вера невольно начала обращать внимание на то, что раньше не казалось ей подозрительным. И как-то равнодушно поняла, что води он любовницу перед носом, она бы даже не заметила.

Расстроенная, не выспавшаяся она брела утром по коридору своего отделения и мысленно спрашивала себя, с чем тяжелее всего лично ей мириться на работе. И пришла к выводу, что это кадровый голод. Потому что можно и порядок везде навести, и минимальный ремонт организовать, и выстраивать мирные отношения с пациентами и их родственниками, и вполне качественно оказывать всю необходимую помощь. Но когда элементарно не хватает рук, вся твоя пирамида из тщательно выстроенных кирпичиков рушится. И остается только недовольство. На всех уровнях сразу.

Много лет назад вполне успешно Вера выстроила взаимоотношения с местной Медакадемией, и это ее очень спасало. В других отделениях с обеспеченностью кадрами была совсем катастрофа. Но несмотря на периодическую нехватку персонала, Вера не держала откровенно не желающих работать медсестер. Спокойная обстановка в отделении была важнее. Даже если эта обстановка всю жизнь строилась на ее собственных недосыпах, честно заработанных деньгах и нервах.

Вера брела по коридору, дошла до сестринской, расписалась в журнале и тогда заметила, что не хватает одной подписи.

«Только бы не зареветь. Только бы не закричать».

Вдох – выдох. Вдох – выдох.

Всю пятиминутку старших медсестер Вера просидела словно натянутая струна. Все разговоры, обсуждения проходили сквозь сознание, не задерживаясь. Блокнот она так и не раскрыла, понимая, что не сможет и буквы написать. Единственным спасением было представить, что она сейчас не в душном кабинете, набитом людьми, а в лесу, где вокруг только деревья. Толстые, тонкие, корявые и стройные. Двигают своими ветками – руками, шелестят что-то на своем языке и мечтают о солнце. Обычно, чтобы успокоиться, люди рисуют в воображении морские волны, но у Веры с водой тяжелые отношения, и она всегда вспоминала лес. Стоит себе спокойный и величавый, никто его не трогает, и все только благодарят за тишину и чистый, пьянящий воздух.

– Кого напряжешь новости об отделении писать в контактах этих? – повернулась к ней Людмила Сергеевна, старшая медсестра неврологического отделения, имея в виду популярную социальную сеть. Людмиле до пенсии оставалось лет шесть, и она боялась летучек и собраний больше потому, что уже просто не успевала за всеми современными новшествами. И вздыхала всегда громче всех. – Или опять все сама?

Вера просто пожала плечами. Может и сама, ей не впервой. Только она все прослушала, придется потом вникать. Пятиминутка закончилась, и все заметно расслабились, зашептались, стали обмениваться новостями. На все это у них было ровно десять минут, после которых Василина Николаевна три раза стучала о стол пальцем с всегда аккуратным маникюром.

– Голова раскалывается. И тяжело как-то, сил нет. Устала я, девочки.

Вера сама не поняла, как у нее это вырвалось. И вырвалось практически в полной тишине. И она поймала на себе недоверчивые взгляды. И поняла, что подсознательно ждет сочувствия и поддержки. Она сама старалась помочь своим коллегам и делом, и советом, и добрым словом. И никогда не ждала ничего в ответ, и никогда не принимала благодарности.

Но сегодня все было по-другому. Сейчас, когда практически дошла до точки кипения, ей вдруг захотелось немного заботы. Простых слов и простых прикосновений. Ничего особенного.

– Ты чего, Вера, раскисла? Еще только понедельник, – удивилась Татьяна, старшая гинекологии, и захлопнула свой ежедневник. – Работы полно.

– Магнитные бури же. Еще бы голова не болела, – зевнула Светлана Михайловна. – Девчонки, давайте в чате нашем осудим, как и когда будем новости выкладывать эти.

– Ага, надо. У меня молодежи полно, пусть разбираются.

– Это понятно. Но тексты-то кто придумывать будет? Они тебе такого понапишут!

– Вер, ты таблетку выпей. Или кофе попей.

«А что ты хотела, Вера?» – спросила себя Вера, словно зомби покидая кабинет. «На что ты вообще надеялась? Дыши и не смей прямо сейчас разреветься».

2

Вера подкрашивала ресницы и думала о том, что надо не забыть позвонить по дороге Светлане, сообщить, что завтра ее переведут на лечение в их больницу. В тот день, когда ее все потеряли, она по дороге на работу внезапно потеряла сознание. Скорая, которую вызвали прохожие, увезла ее в дежурную больницу, и там потребовалось время, чтобы выяснить ее личность.

Почти неделю потом Света звонила знакомым врачам и Вере с жалобами. На врачей, от лечения которых ей не становилось лучше. На медсестер, которые, видя, что она передвигается по стеночке и в полусознательном состоянии, совсем ей не помогали. Вера первые дни защищала коллег, но когда позавчера Света разговаривала с ней по телефону и дышала словно после марафона, она не выдержала и пошла к начмеду. И со второй попытки им удалось договориться о переводе в свое кардиологическое отделение.

– Я тебя подвезу, можешь не торопиться, – Вова появился в коридоре как раз в тот момент, когда Вера глянула на настенные часы.

– Отлично. Я как раз уже опаздываю.

– А не надо было вчера допоздна за компьютером сидеть.

Точно. Надо будет заскочить к Виктору Михайловичу, заведующему отделением, и обсудить один интересный момент, замеченный в просмотренном вебинаре.

– Ты в …. поедешь? – Вера назвала крупный строительный магазин, находящийся чуть дальше ее больничного комплекса.

Она собрала волосы рукой высоко на затылке, чуть поправила их на макушке и потянулась за резинкой.

– Да. Потом на объект сразу, в кондитерскую.

Вера замерла. Кондитерская. Что-то напрягало ее в этом слове.

– Ммм, сразу захотелось чего-то вкусненького, – еле выговорила Вера, вспоминая «сладенькое» слово – эклеры. Сразу дал о себе знать зуб, который надо было срочно лечить, и Вера машинально схватилась за щеку.

– Хорошо, куплю тебе вкусняшек.

Вера опустила руку, и волосы посыпались на плечи. В отражении зеркала Вова спокойно надевал куртку и наматывал на шею шарф. Может, у нее просто паранойя?

– Я подожду, успеем, – сказал чуть позже Вова, намекая на ее так и оставшиеся распущенными волосы, когда Вера надела сапоги.

– Пошли, не хочу ничего уже делать.