Мир войны
Пролог
На огромном билборде, расположенном над стеклянными дверями корпоративного здания, красовалась грудастая брюнетка в обтягивающем комбинезоне цвета хаки с серебристым бластером в руках. Одна нога покоилась на отрубленной голове зелёнокожего существа, из раскрытой пасти которого торчали мощные клыки. Надпись над девушкой гласила:
«МИР ВОЙНЫ – НОВОЕ СЛОВО В МИРЕ РАЗВЛЕЧЕНИЙ И ПУТЕШЕСТВИЙ»
Стоило мне приблизиться к дверям, как они автоматически раскрылись передо мной. Переступив порог, я оказался в просторном холле. Пол, колонны и стойка регистрации – всё было сделано из серого мрамора. В мягком и слегка приглушенном освещении всё выглядело таинственно и загадочно. Свободное пространство холла занимали картонные инсталляции, на которых были изображены могучие космо-десантники, величественные шагоходы, колёсные и гусеничные танки, капсулы для высадки десанта, воздушные катера поддержки. Между инсталляциями стояли небольшие журнальные столики, заваленные рекламной продукцией. Люди, по одиночке, а кто группами, ходили и разглядывали инсталляции, изучали журналы. На огромном экране, занимающим целиком одну из стен, крутился ролик, демонстрирующий сцену битвы космических десантников с существами с зелёной кожей. Они были очень похожи на то существо, что лежало под ногой красотки на билборде на входе.
Я, быстренько, осмотрелся по сторонам и направился к стойке регистрации.
Девушка, сидящая за стойкой регистрации, что-то изучала на мониторе своего компьютера. Стоило мне приблизиться, как она повернула в мою сторону свою головку и улыбнулась.
– Чем могу быть полезна? – приятный бархатный голос обратился ко мне.
Я опёрся о стойку. Мой взгляд, не специально, упал на грудь девушки. Её белая блузка была слегка расстёгнута. Девушка регистратор могла бы дать огромную фору девушке с билборда. Было сложно оторвать взгляд от таких форм. Но чтобы не смущаться и не смущать, я сделал усилие над собой и перевёл свой взгляд на бэйдж, приколотый к её блузке. Крупным шрифтом на нём красовалось имя девушки – Елена. Затем я посмотрел регистратору в её большие чёрные глаза. Девушка ничуть не смутилась. Я прокашлялся и ответил:
– Хотел бы поучаствовать в вашей игре.
– Ознакомьтесь, пожалуйста, с правилами и договором, – она улыбнулась, продемонстрировав идеально ровные и белые зубы, и положила на стойку папку с бумагами.
Я взял в руки этот увесистый талмуд и хотел было его просмотреть. Но тут за моей спиной возник какой-то шум и возня. Я обернулся. Два высоких парня, лет двадцать – двадцать пять, один с рыжей копной кудрявых волос, а второй с чёрного цвета ёжиком на голове, что-то бурно обсуждая, приблизились к стойке регистрации. Встав напротив Елены, они, синхронно и с таким довольным видом, будто выиграли миллион, положили свои папки на стойку. Елена их взяла, провела сканером штрих-кодов и положила на стойку перед парнями два пластика. Те, опять же, синхронно их схватили, поцеловали, приложили ко лбу, ударили друг друга по рукам, подпрыгнули на месте и ударились друг о друга грудью, радостно воскликнули:
– На войну!
Этот возглас, звонким эхом, разнёсся по холлу. Некоторые посетители даже вздрогнули, от неожиданности. Кто-то покрутил пальцем у виска. Но парни на это никак не отреагировали. Смеясь и что-то громко обсуждая между собой, они оба скрылись в темноте прохода, открывшегося в стене за стойкой регистрации.
Наблюдая за реакцией окружающих, я просто улыбнулся. Отойдя от стойки, я занял одно из кресел и принялся изучать выданный мне договор.
День первый
Скрип жёсткой раскладушки, которую мне выдали, унёс остатки и без того беспокойного сна. Я взглянул на часы – четыре утра. Перевернулся на спину и положил руки за голову. Надо мной, где-то там вверху, укрытый тьмой, располагался потолок.
Ангар, в котором нас разместили после регистрации и выдачи формы, был таким огромным, что в нём легко могли разместиться как минимум два самолёта «Антей», при этом ещё оставалось место для того, чтобы они свободно могли маневрировать и не задевать друг друга. Я был сильно удивлён, когда всё это бесконечное пространство заполнили раскладушки и у каждого спального места оказался владелец. Уму не постижимо, сколько желающих поиграть в войну, хоть и не настоящую.
В данный момент, всё пространство было погружено во тьму. Единственным источником освещения служили вывески «Выход» с обоих концов огромного ангара. Тишину нарушали храп, скрипы раскладушек, чьё-то бормотание и звуки, непроизвольно отторгавшиеся некоторыми организмами.
Я пялился в темноту, прислушивался к какофонии звуков и размышлял о том, как могло так случиться, что я оказался здесь. Я с детства не любил летние лагеря и всем видам летнего отдыха предпочитал отдых в своей квартире. Родители пару раз отправляли меня в лагерь, но я никогда не дотягивал до конца сезона. Первый раз я пробыл на отдыхе две недели, это рекорд. А во второй раз я сбежал после недели. Меня всегда угнетали казённые вещи. Эти, вечно скрипучие, кровати. А нахождение в одном замкнутом пространстве с посторонними людьми – это вообще ужас. Я бросил институт только потому, что жизнь в общежитии была для меня невыносима. Подъём по сигналу; хождение на кормёжку строем; свободное время по расписанию – нет, это всё не для меня. И вот тебе сюрприз – я нахожусь в ангаре с пятьюстами незнакомыми мне людьми и лежу на казённой кровати, а ещё мне предстоит надеть казённую одежду и, в чём я совершенно не сомневаюсь, ходить строем и исполнять команды. Да, это игра, при чём новый вид игры, но всё-таки.
А ещё люди. Я был, откровенно говоря, поражён тому, сколько нашлось желающих испытать себя в этом виде развлечений. Как будто им мало тех потрясений, которые окружают повседневную жизнь. Пейнтбола, видите ли, им мало. Мочить гадов за компом – уже скучно. Так запишитесь в какой-нибудь добровольческий отряд и в «горячую точку». Нет. Там могут покалечить или, чего хуже, убить. А здесь, видите ли, можно врага в живую пострелять, да и самому не пострадать. Новые ощущения. Адреналин. Такими вот адреналиньщиками оказались те два парня, что встретились мне у стойки регистрации. Длинного рыжего звали Аркадий, а второго, с ёжиком на голове, Геннадий. Но друг друга они по именам не называли – просто Рыжий и Крокодил. Оба являлись членами олимпийской команды по киберспорту. Им захотелось эксперимента и возможности подготовиться к соревнованиям немного в другой обстановке. А ещё я познакомился с Павлом – тридцатилетним парнем, невысокого ростра, круглощёкого и немного пухловатого, типичного представителя мальчиков, выросших под чутким руководством бабушки и редко выходящим из дома. На вопрос, а что он здесь забыл, он просто пожал плечами и ничего не ответил.
Так, лёжа и рассуждая, ко мне, не заметно, подкрался сон, и я отключился.
*****
Свет, бесцеремонно пробравшись сквозь закрытые веки, ослепил меня. Звук сирены с такой силой двинул мне по перепонкам, что у меня звон в ушах стоял такой, что других звуков я просто не различал. Волосы по всему телу и на голове встали дыбом. Кожа покрылась мурашками. Я вскочил со своего жёсткого и дико скрипящего ложа. Широко раскрытыми глазами я осмотрелся – вокруг меня сотни мужиков повскакивали со своих мест точно в таком же состоянии что и я. Я, с трудом, сглотнул.
– Я такого пробуждения не заказывал, – донёсся хриплый голос из-за спины.
Я обернулся. Здоровенный парень, лет двадцати с небольшим, сидел на краю своей раскладушки, руками обхватив подушку и прижав к своей груди. Наши взгляды пересеклись. Он, как-то виновато, улыбнулся.
– Ага, я тоже, – рассеянно ответил я.
*****
Нас распределили по взводам и вывели на плац.
Железобетонную поверхность плаца усеивали, словно осколки разбитого стекла, многочисленные лужи – следы прошедшего ночью дождя. В сером предрассветном небе ветер гнал прочь рванные остатки грозовых туч. Далеко за вершинами деревьев в небо, робко, потянулись лучи, возвещая окружающему миру о скором восходе Солнца.
Несмотря на то, что на мне была куртка, меня пробирала лёгкая дрожь.
Офицер, плотно сбитый мужик лет сорока с майорскими пагонами, вышел перед нами. Он расставил ноги на ширине плеч и завёл руки за спину. Серьёзным взглядом из-под козырька форменной фуражки он обвёл собравшихся.
Он мне показался похожим на офицера-вояку из какого-то дешёвого боевика. Я хихикнул. Могу поклясться, что я это проделал так тихо, что наверняка радом стоящие ничего не услышали. Но офицер резко развернул голову в мою сторону и пристально на меня посмотрел. От этого взгляда у меня мороз по коже пробежал. Я, как будто, оцепенел. Мне даже показалось, что его зрачки превратились в две тонкие вертикальные полоски. Я отнёс это к своему бурному воображению. Стоило ему отвести от меня свой взгляд, как оцепенение куда-то улетучилось.
Майор, громким, зычным голосом, обратился к нам:
– Братья!
Вот это да – у чувака не было в руках микрофона, а у каждого из стоящих в строю, не было в ушах наушников, но, бьюсь об заклад, каждый, отчётливо, слышал его голос.
– Добро пожаловать в семью! – сильно начал. – Нам с вами предстоит пройти долгий путь. И этот путь будет не из лёгких. Путь воина никогда не бывает простым. И, поэтому, очень важно, чтобы на этом, непростом пути рядом с тобой были те, на кого ты можешь опереться в самый трудный момент жизни; те, кто прикроют тебе фланги и тыл; те, кто готов отдать за тебя свою жизнь.
Да, пафоса он конечно нагнал. Спичрайтеры и сценаристы не зря получают свои гонорары – вон как глаза горят у пацанов.
– Пока ещё вы абсолютно чужие друг другу люди. Но со временем, я в этом уверен, роднее рядом стоящих у вас не будет никого.
Во загнул.
– И с этой минуты мы, каждый из нас будет делать всё возможное чтобы наше братство крепло. Сейчас вы – новобранцы. Но после этого дня вы вольётесь в ряды действующих подразделений и вместе с опытными товарищами преступите к выполнению сложнейших миссий. Сразу скажу – не все вернутся с поля боя. Но такова судьба воина. И, чтобы выйти из боя живыми, вы преступаете к тренировкам. Как говорил великий полководец Александр Суворов – «Тяжело в учении – легко в бою»!
Чё за бред? Я сюда тренироваться, что ли, пришёл? Этим я мог и у себя во дворе заняться, причём бесплатно.
Могу поклясться, что всё это я произнёс у себя в голове. Но майор резко развернул свою голову в мою сторону и пристально посмотрел на меня. Его зрачки превратились в две вертикальные чёрточки. Я нервно улыбнулся и тут же меня накрыло чьей-то тенью. Я не успел вымолвить и слова, когда мне в грудь врезалась, как мне тогда показалось, кувалда.
Моё дыхание тут же перехватило, и я оказался на плацу на четвереньках. Я пытался дышать. В глазах помутнело и по щекам, самопроизвольно, потекли слёзы.
– Какого?.. – выдавил я из себя.
Напротив меня кто-то присел на корточки.
– Нельзя прерывать командира, – голос был не грубым, но слова звучали угрожающе.
– Да я, – попытался ответить я.
– Согласно подписанного Вами договора, – прервал меня тот же голос и перед моими глазами замерцал экран планшета, но у меня в глазах всё плыло, и я ничего не мог разглядеть.
Поняв это, мой собеседник, спокойным, словно учитель читает нотацию неразумному ученику, изрёк:
– Пункт десять текущего договора гласит, что все участники обязаны слушать своих назначенных командиров и беспрекословно выполнять их приказы. В случае нарушения, и не должного исполнения полученных приказов, что, в конечном счёте, приведёт к возникновению несчастного случая – является не страховым случаем и издержки, потраченные на устранение нежелательных последствий, полностью ложатся на нарушившего правила участника. Вам всё понятно?
Я утвердительно закивал головой, при этом пытаясь восстановить дыхание.
Мой собеседник помог мне встать на ноги. Глаза перестали слезиться и зрение пришло в норму. Я, чистым взором, посмотрел на собеседника – им оказался высокий, широкоплечий парень с сержантскими погонами на форменной рубахе.
Когда я принял вертикальное положение и встал в строй, сержант отошёл от меня в сторону и встал, расставив ноги по ширине плеч и заведя руки за спину.
Я посмотрел по сторонам – никто, из присутствующих, на меня не смотрел. Лишь майор продолжал буравить меня взглядом.
Как только я встал по стойке смирно, майор продолжил:
– Тренируясь, вы научитесь чувствовать друг друга. А теперь – равняйсь, мирно! На право! Бегом марш!
Дробный стук сапог о плац наполнил собой окружающее пространство.
*****
После массовой пробежки, нас распределили по отделениям. В наше отделение, кроме меня, попали Рыжий с Крокодилом, Павел и тот здоровяк, что утром сидел у меня за спиной во время такого не дружественного пробуждения. Его звали Андреем. А командовать нами назначили, какая ирония, того сержанта, что утром, во время речи майора, чуть дух из меня не выбил. Имя своё сержант нам не сообщил, поэтому мы к нему так и обращались – Сержант. В общем, та ещё компания собралась.
Первым совместным испытанием для нашего отделения оказалась полоса препятствий. Вроде бы ничего удивительного в этой полосе не было – те же лабиринты, заборы, брёвна, трубы, лестницы. Всё то что было в школе и университете. Но ко всему привычному добавились ещё и гигантские холмы. Сначала я подумал, что на них необходимо взбегать, но не тут-то было – забираться на эти холмы нужно было ползком. А ещё, внутри холмов были выстроены свои лабиринты. И самое интересное то, что при прохождении этого подхолмного лабиринта иногда возникало чувство небывалой тяжести, словно сила тяжести возросла в несколько раз; а порой – чувство невесомости. Это было очень странно.
Практически до полудня сержант гонял нас по полосе препятствий. Смысла в этом я не уловил, но после утреннего прочтения мне договора, который я, по глупости, подписал, иначе и не скажешь, никто из нас вопросов не задавал. Мы в точности исполняли всё что нам приказывал Сержант. Я так много не бегал с уроков физкультуры в университете.
*****
К полудню солнце высушило всю влагу, что образовалась после ночного дождя. Воздух стал влажным от испарений. Наши майки покрылись чёрными пятнами, а по всему телу, не переставая, тёк солёный пот. Наш сержант позволил нам немного отдохнуть. Оставив за старшего Павла, он удалился. Мы развалились на зелёной траве радом с брусьями. Я лёг на спину и, положив руки под голову, принялся наблюдать за тем как по синему небу мирно плывут облака. Только я собрался сомкнуть веки, как мне на лицо упала чья-то тень. Рядом со мной, на траву, опустился Павел.
– Можно вопрос? – обратился он ко мне.
– Валяй, – я приподнялся на локтях.
– Зачем ты комментировал речь майора?
– Комментировал?! – я принял сидячее положение. – Комментировал? Да я, как и все, стоял молча и внимал ему.
– Тебя все слышали, – рядом присел Рыжий, а к нему присоединились Крокодил и Андрей. – В игре мысли героев слышны играющим.
– Играющему, если уж на-то пошло, – огрызнулся я. – А я сомневаюсь, что являюсь персонажем игры и мной кто-то манипулирует.
– Никто не говорит, что нами кто-то манипулирует, – вмешался Крокодил. – Просто закон игры таков…
– Завязывай про игру, – прервал я его тираду. – Мои рёбра до сих пор болят. И поверь мне, удар был очень даже настоящим. Я думал, что с жизнью расстанусь.
– В игре такое случается с героем, а мы в игре, – не унимался Рыжий.
– Вы реально верите в то, что мы играем? У меня устойчивое ощущение того, что всё это уж слишком реально. Вот скажите мне, на хрена мы бегаем по этой полосе препятствий, а? Почему бы сразу и не в бой?
– В том и прикол – дать игроку устойчивое ощущение реальности, но при этом показать, что это, всё-таки, игра. А в игре всегда существует ознакомительная миссия. Нужно освоиться с системой управления и т.д. Всё как в любой игре, – прочитал лекцию Крокодил.
Рыжий утвердительно кивнули, а Павел с Андреем просто молча сидели и наблюдали за нашим спором.
– Ладно, пусть будет так. Но раз мы в игре, тогда объясните мне, почему я дико хочу жрать, а? Ведь в игре ваш персонаж, беспрекословно, исполняет ваши команды и есть не хочет. Или вы не проголодались и ваши мышцы не болят?
– Мы и есть – персонажи, – заключил Павел. – Отсюда и боль в мышцах, и усталость. Это искусственный мир, в котором мы должны жить и подчиняться его законам. Как и в любой игре.
– Точно! – воскликнул Рыжий. – А есть и правда хочется.
– А кормить они нас тоже игровой едой будут? – сыронизировал я.
Мы так увлеклись беседой, что не заметили, как к нам приблизился наш сержант.
– Всем построиться! – скомандовал он.
Мы, тут же, повскакивали с травы и выстроились.
– Время обедать, – сообщил нам сержант.
*****
Полевая кухня, источая ароматные, аппетитные запахи, стояла в поле под открытым небом. Вокруг неё, словно грибы после дождя, расположились шатры с поставленными под их крыши столами и лавками. В одном из таких шатров расположилось и наше отделение.
Обед состоял из щей, гречневой каши с мясом и компот. Классический набор. Еда оказалась очень вкусной. Я и Андрей даже ходили за добавкой. Румяный, круглощёкий повар в этом нам не отказал.
После физической нагрузки, да ещё и на свежем воздухе, аппетит был зверским. Поначалу ели молча. Но когда голод был уже частично удовлетворён, разговор возобновился.
– Отличная еда, – Рыжий аж облизал свою тарелку. Смачно рыгнул и швырнул её на стол словно фрисби. Тарелка, со звоном, приземлилась, повращалась на месте и затихла.
– Выходит, ты не только за компом просиживаешь штаны, а ещё и на улицу выходишь, – я сделал глоток компота и поставил стакан на стол. – И, наверняка, с собакой.
Рыжий подсел рядом, держа в руке полупустой стакан.
– Современный киберспорт – это не только сидение за компом, а ещё и серьёзная физическая работа. Ведь мы ещё и на настоящей арене выступаем.
Крокодил опустошил свою тарелку и метнул её. Тарелка со щелчком влетела в тарелку Рыжего, слегка её сместив по поверхности стола.
– Ловко! – улыбнулся Андрей.
– Тренировка! – Крокодил, с самодовольной улыбкой, приблизился к нам.
– Да, ничего не скажешь, – я сделал ещё один глоток. – Паша, а вот скажи, тебя чего потянуло сюда? С этими двумя всё понятно, – и я кивнул в сторону Рыжего и Крокодила.
Павел поднял глаза над тарелкой и посмотрел на меня поверх своих очков. Было ощущение, что он, сперва не понял, что обращаются к нему. После минутной заминки, он ответил:
– Я работаю тестировщиком. Тестирую игры.
– Короче играешь в них, – продолжил за него я.
Он утвердительно кивнул головой. И продолжил:
– Я даю характеристики геймплею. Оцениваю играбельность, атмосферу и так далее. Поведение NPC.
– Серьёзно?! – Рыжий аж возбудился. – И много протестировал. А для соревнований тестировал? Что было последним?
Павел хотел было ответить, но я его перебил:
– Что ты делаешь здесь? Ведь это вовсе не компьютерная игра.
– Это тоже, прежде всего, игра. В ней есть сюжет. Атмосфера. Есть компании, которые хотели бы оценить потенциал этого формата и запустить свою.
– Ну пока что я никакого сюжета не вижу. А атмосфера самая что ни наесть реальная, – и я потёр, всё ещё ноющие, рёбра.
– Ты что! – присоединился Крокодил. – Всё как в любой стратегии – сначала ознакомление, а уже после – миссии. А реальность – это фишка, которую мы должны заценить.
Я не стал спорить. Мимо нашего столика прошли два парня в военной форме. Высокие, широкоплечие. Они шли и о чём-то между собой разговаривали. Мне они не показались бездушными NPC.
– Андрюх, а ты чего здесь? Тоже тестировщик или заядлый геймер?
– Любопытство, – он улыбнулся мне.
Я хотел его спросить, но тут Рыжий обратился ко мне:
– А ты что здесь делаешь?
– Я? Ну как вам сказать. Я писатель.
– Да?! – Павел посмотрел на меня. – И о чём пишешь?
– А много написал? – это уже Крокодил.
– Я начинающий. И написал пока что не очень много. Всё больше сказки для детей. Но тут одно из издательств объявило конкурс тревел-историй. Я не большой любитель куда-либо выбираться. А тут такой шанс выпал. Вот и решил, а чем не путешествие, хоть и в игру.
Тут появился наш сержант, как всегда, бесшумно. По команде мы построились и, ведомые сержантом, направились в сторону одного из ангаров – учебному корпусу.
*****
После той жары и духоты, что царила на полосе препятствий, в ангаре было прохладно и свежо. Единственным источником света была лампочка на небольшой трибуне, света которой только и хватало чтобы осветить саму трибуну. Всё остальное пространство было погружено во мрак. Периодически дверь в ангар открывалась и со вспышкой света и жаром внутрь заходили всё новые и новые люди.
Нас выстроили полукругом вокруг трибуны. Гул сотен голосов наполнял темноту. Все делились первыми впечатлениями. Из разговоров я понял, что многие занимались на полигоне тем же что и наше отделение. Поэтому для меня это было не интересно. Но тут среди всей этой болтовни о полосах препятствий, я услышал, как кто-то обмолвился о том, что они тренировались с бронетехникой. Меня это заинтересовало. Я навострил уши. Но неожиданно гул, как по команде, прекратился. Ангар наполнил стук каблуков по металлическому полу. Я повернул голову на звук – к трибуне подошёл офицер с капитанскими погонами. Он был без головного убора. Стоило ему встать у трибуны, как свет отразился от его лысой, отполированной головы «солнечным зайчиком». На глазах, стальной оправой, сверкнули очки.
Мне, вдруг, показалась это очень знакомым. Возникло ощущение, что подобную сцену я уже видел в каком-то фильме. В каком не помнил, но, почему-то знал, что в военном. Помня историю на плацу, мысли я свои держал при себе и молча наблюдал.
Капитан, голосом наставника, заговорил:
– И так. Завтра всем вам предстоит ваш первый бой. И естественно с голыми руками вы на врага не пойдёте.
По ангару разнёсся гул из смешков.
– Но прежде, – продолжил капитан, как только гул стих, – позвольте представить вам вашего потенциального врага. Вот он.
Пространство между первыми рядами стоявших и трибуной начало светиться и в воздухе появилось голографическое изображение существа.
– О-о-о-о! – разнеслось по ангару.
– Мы их называем – зеленокожие.
Просто – зеленокожие и всё.
Голограмма было очень качественной. Перед нами в воздухе вращалось зелёное существо вокруг своей оси. Мощный торс состоял из сплошных мышц и, словно перекрученные канаты, жил. Над широченными плечами на массивной шее возвышалась голова. Два мощных клыка выходили из пасти и своими остриями дотягивались до сплюснутого носа, с двумя дырками вместо ноздрей. Выпученные белки глаз, с красными прожилками кровеносных сосудов, обрамляли надбровные дуги, галочкой сдвинутые к переносице. Лысый череп украшал чуб чёрных, с проседью, волос.
– Они очень жестоки. Превосходно вооружены. Разделены на кланы. Кланами правят вожди. Но, при этом, действия всех кланов согласованы. Наше разведывательное управление и военные аналитики убеждены в том, что над вождями стоит кто-то ещё, нам пока неизвестный, который умело координирует действие всех кланов. Ведут очень агрессивную политику. Главная их цель – война и порабощение планет.
– Ну и урод! – шёпотом, с нотками возбуждения, прошептал Рыжий.
– Слушай, – так же шёпотом я обратился к нему, – ты много играл?
– Ага, – кивнул он мне, не отрывая своего взгляда от голограммы.
– Тебе не кажется он знакомым?
– Кто?
– Зеленокожий, кто.
– Есть немного, – он прищурился, словно пытаясь рассмотреть фигуру более детально. – Ага! – радостно воскликнул Рыжий, но тут же перешёл на шёпот, когда со всех сторон на него зашипели. – На орка из какой-то игры.
– Это ещё раз доказывает, то, что они детально изучили игры и решили слишком уж не умничать, а погрузить нас в знакомые нам миры, – шёпотом заключил Павел.
– Надеюсь, все обсуждения закончились, – капитан выключил голограмму Зеленокожего.
Вокруг воцарилась гробовая тишина. Пространство вновь осветила голограмма Зеленокожего.
– Из брони эти существа нося только наплечники, украшенные шипами, налокотники. Штаны и сапоги сделаны из кожи животного, которое, по-видимому, водится на их родной планете. Всё остальное тело, у большинства по крайней мере, не прикрыто. Но не обольщайтесь – кожа у этих воинов очень крепкая. Обычный патрон её не возьмёт. Нашими учёными и конструкторами было разработано специальное плазменное оружие.
Гул одобрения прокатился по ангару. Краем глаза я заметил, как Крокодил потёр ладони в предвкушении.
Где-то вверху, под самым потолком, вспыхнул яркий свет, который водопадом обрушился на нас, на мгновение ослепив. Как только чёрные точки, словно рой мошкары заполнившие глаза, рассеялись и зрение вернулось, я обнаружил, что между мной и трибуной стоит длинный стол, на котором аккуратно разложено, что это – оружие?
– Перед вами ПВМ1, – капитан вышел из-за трибуны и подошёл к столу. – Это означает – Плазменная Винтовка Модифицированная Первого поколения.
Он взял её в руки.
Мне, конечно, приходилось видеть различного вида стрелковое оружие. Но это.
Ни одного острого угла. Линии плавные, перетекающие одна в другую. Ни одного стыка. Изгибы столь элегантны, что напоминают собой женский стан. Отверстия без острых кромок и зазубрин. Небесно-голубая поверхность с белыми прожилками напоминает мрамор.
В общем – это не средство для уничтожения, а настоящее произведение искусства. И кому только пришла в голову идея сделать винтовку, которой хотелось бы любоваться, а не стрелять из неё.
Посмотрев по сторонам, я убедился в том, что подобные мысли посетили не меня одного.
– Винтовка идеально лежит в руках, – тем временем продолжал капитан. – Очень лёгкая, по сравнению с предыдущей моделью. Специально разработанный генератор способен производить достаточное количество плазмы, чтобы не позволить вам остаться без защиты во время боя. Особенно интенсивного боя.
Капитан опустил винтовку на стол.
– Винтовка не единственное оружие, которым вы сможете воспользоваться. Вы все будете экипированы плазменными ножами.
Капитан завёл руку себе за спину. По его движениям было очевидно, что он что-то открывает у себя за спиной. Все, в том числе и я, затаив дыхание, наблюдали за действиями капитана и ожидали. Ждать пришлось не долго. Капитан вывел руку из-за спины и я увидел в ней нож. Нож как нож – чёрное лезвие, сантиметров двадцать-двадцать пять; массивная рукоятка и небольшая гарда. Капитан поднял руку вверх, чтобы всем было хорошо видно.
– На вид – это обыкновенный нож. Но стоит вам нажать на эту кнопку, – он указал большим пальцем на, еле заметную кнопку на середине гарды, – как нож превратиться из обыкновенного в плазменный.
Капитан большим пальцем нажал на кнопку и режущую кромку ножа окутало синее сияние. Возглас удивления и восторга одновременно волной прошёлся по ангару.
– Таким ножом можно легко вскрыть кожу нашего противника.
Капитан, ещё раз, нажал на кнопку и сияние исчезло. Он спрятал нож за спину.
– Но и это ещё не всё. Так же в вашем распоряжении плазменный пистолет, – он расстегнул кобуру на поясе и извлёк из неё пистолет. – Подобные образцы представлены на этом столе.
Пистолет оказался не менее прекрасным, чем винтовка.
– Мощность аккумулятора в нём намного меньше чем в ПВМ1, да и заряда на долго не хватит, но он поможет вам хотя бы не на долго, но продлить жизнь.
Я потянулся к винтовке рукой, чтобы прикоснуться, но…
Яркая вспышка. Запах озона и, как будто бы, в ангаре включили ещё один источник света. Я поднял свой взор и заметил, что в стене ангара образовалось отверстие, через которое внутрь проникал свет снаружи. Немного сместил свой взгляд и увидел человека. Сперва я не понял, что меня смутило в его внешнем виде, а когда пригляделся, то ужаснулся – у него отсутствовала левая рука. Его плечо словно срезали. От запёкшейся плоти поднимался пар. Я встряхнул головой и огляделся – ужас и удивление было написано на лицах, окружавших меня людей. На лице человека с отрезанной конечностью читалось изумление.
– Санитары! – громкий окрик капитана вывел меня из оцепенения.
– Капитан, – начал было я, но в этот момент в ангаре появилась тележка и два человека в белых комбинезонах. Они аккуратно уложили раненого на тележку. Один и санитаров, как я понял, обрызгал обуглившееся плечо каким-то аэрозолем, а второй накрыл фольгированным покрывалом. Проделав всё это, они укатили тележку и исчезли в проёме открывшейся двери.
– Ох уж эти NPC, – с натянутой улыбкой, громко и спокойно, проговорил капитан.
Я успел посмотреть ему в глаза – тревога и беспокойство отражались в них. Но, по-видимому, для окружающих этого объяснения вполне хватило. Я захотел взглянуть на человека, который сделал выстрел, а то что это был выстрел я, нисколечко не сомневался. Обернувшись, я увидел рядом стоящего Андрея.
– Это был ты? – шёпотом спросил я.
– Ты о чём? – так же шёпотом ответил он.
– Сделал выстрел?
– Выстрел? А этот. Нет не я.
– А кто? Не сам же он в себя выстрелил?
– Понятия не имею.
Наше перешёптывание прервал голос капитана:
– А теперь, друзья, нам необходимо на практике ознакомиться с работой нашего оружия.
Послышались радостные возгласы. Я хотел обратиться к капитану, но толпа меня оттеснила от стола и, увлекаемого общим потоком, меня вынесло из ангара.
*****
У меня не выходил из головы пострадавший человек. Почему-то, я сомневался в том что это был NPC. У меня было ощущение, что я его уже видел. И видел не в игре. Я пытался вспомнить, но царивший вокруг ажиотаж, связанный с примеркой брони, знакомство с оружием, радостные возгласы, подшучивание заставили меня отложить эти мысли в сторону и активно включиться в происходящее вокруг.
Нам выдали специальную форму, сообщив, что это учебная форма. Внешне она ничем не отличалась от той, что нам выдали при заключении договора – куртка, цвета хаки, того же цвета рубашка и штаны, чёрные кожаные армейские ботинки. Разницу я понял уже непосредственно на полигоне. Но об это немного попозже. Кроме формы каждый из нас получил шлем. Довольно массивный с виду, но абсолютно лёгкий и комфортно сидящий на голове.
После того, как нас экипировали, весь наш взвод погрузили в транспортную боевую машину. Такого транспортного средства я даже в играх, в которые играл, не видел.
Монстр с двухэтажный дом, шурша резиной огромных колёс по гравию, практически бесшумно приблизился к нам. Передние и задние колёса с двух сторон были объединены в группу, состоящую из трёх колёс, в виде пирамиды и во время движения лишь два колеса из группы одновременно касались земли. Борта ощетинились острыми шипами, покрывавшими всю поверхность транспорта. Над колёсами, с каждого борта у носа и кормы, из своих башен, грозно взирали дула спаренных пушек. Ещё одна, центральная башня, с земли была не видна, лишь её очертания. В кормовой части, словно пасть дракона, открылся, не издав ни единого звука, люк. Он медленно опустился на землю, открыв перед нами своё нутро, залитое синим светом, исходящим от ламп, идущих по обеим бортам транспорта.
Майор, читавший нам приветственную речь, дал команду и мы, строем, гремя подошвами сапог по люку, вбежали внутрь. Последними на борт погрузились сержанты. Люк закрылся, издав звук, похожий на вздох и синий свет сменился на оранжевый.
Я всегда испытываю чувство дискомфорта, стоит мне оказаться в замкнутом пространстве. Этот случай не стал исключением.
Вдоль бортов и по центру располагались сиденья. Причём сиденья в центре вытянулись в линию, параллельно бортам. Спинки кресел центрального ряда соприкасались между собой. Две лестницы, в которые упирался центральный ряд кресел, вели на второй уровень, люки в который оказались закрыты. По обеим бортам над креслами располагались амбразуры, но все они были задраены. Воздух полнился запахами пластика и металла.
Наше отделение заняло часть кресел центрального ряда. Кресла оказались жёсткими, но при этом очень удобными – ни спинка, ни само сидение не оказывали излишнего давления на тело. Как только мы заняли свои места, один из сержантов приказал всем пристегнуться. Это, по его словам, в будущем может спасти наши жизни. Мы, ухмыльнувшись переглянулись, кто-то, по-моему, Рыжий, даже хихикнул. При этом все выполнили команду – щелчки, защёлкивающихся замков, заполнили внутренность транспорта.
После проверки, сержанты заняли свои места рядом со своими отделениями и тоже пристегнулись.
Транспорт начал своё движение. Ни рывков, ни гудения двигателя. О том, что мы начали двигаться я понял по вибрации пола, которую ощутил под ногами и всё.
*****
Всю дорогу Рыжий и Крокодил о чём-то спорили, что-то обсуждали; Павел смотрел по сторонам и постоянно вёл записи у себя в блокноте, все электронные гаджеты нас попросили оставить; Андрей, как и многие ребята из нашего взвода, дремал, уютно расположившись в кресле. Мне было немного не по себе от того, что я нахожусь в замкнутом пространстве и двигаюсь в неизвестном направлении. А двигаюсь ли? Может быть мы все сейчас находимся в какой-нибудь будке, которая имитирует движение? Но с другой стороны, ведь на полосе препятствий мы реально напрягались. А мои рёбра? Они до сих пор болят. Может быть, по мнению разработчиков, через реальную боль игра становится более похожа на жизнь. И, может быть, боль – это единственная реальная вещь, которая существует в этом мире, а всё остальное только имитация, проекция, обман зрения. Никакого транспорта не существует. Оружие – просто игрушка. Но как же быть с тем парнем, которого поранили в ангаре? Он тоже фикция? Но я точно его видел вне игры. А может быть, это один из сценариев, по которому тебе кажется, что ты видел его где-то ещё? Что это сделано специально, чтобы ввести тебя в заблуждение?
В общем, от подобных мыслей у меня начала сильно болеть голова. Я попытался выбросить всё из головы и ни о чём не думать. Но тут, по ощущениям, что-то изменилось.
Вибрация под ногами слегка уменьшилась – транспорт замедлял свой ход. Сержанты покинули свои кресла и приказали нам сделать тоже самое. Мы, дружно, соскочили со своих мест. Кормовой люк, со вздохом, начал открываться. Оранжевый свет сменил синий, а со стороны люка начал проникать внутрь дневной свет.
Как только люк полностью открылся, я обнаружил, что наш транспорт продолжает двигаться. Звуки ветра и шелеста колёс по земле ворвались в транспорт.
Один из сержантов выбежал на крышку люка и встал на краю. Наш сержант встал у края люка в середине и скомандовал:
– Все на выход!
Мы переглянулись.
– Живо! – повторил он.
Первым из нас выбежал Андрей. Он добежал до края крышки люка и спрыгнул с движущегося транспорта на землю. Слегка споткнулся, но удержался на ногах. За ним последовали все остальные, в том числе и я.
Я оказался под лучами полуденного солнца. После искусственного освещения салона транспорта свет снаружи оказался слишком ярким. Я сощурился и прикрыл глаза ладонью. Огляделся. Транспорты, доставившие нас, вполне реальные, избавившись от своей ноши, не останавливаясь закрыли люки и продолжили своё движение, выстраиваясь в колонну и, постепенно, растворяясь в дали.
Окрики сержантов заставили меня оторваться от созерцания удаляющихся за горизонт транспортов и встать в строй. Построившись, нам сообщили, что мы прибыли на полигон.
*****
Горные массивы, вершины которых украшали белые шапки снегов, искрящихся под солнечными лучами; болота, на поверхности которых лопались пузыри и отравляли окружающий воздух газами, поднимающимися из недр; каменистые равнины, испещрённые оврагами и изрытые окопами; дремучие леса и джунгли – всё это полигон. И всё это располагалось в одном месте. Одна локация плавно перетекала в другую и было практически невозможно обнаружить границу, разделяющую их.
Но прежде чем мы начали осваивать всю площадь полигона, нас отправили на стрельбище, которое находилось здесь же.
Каждый из нас получил в руки ПВМ1.
Там, в ангаре, где нам демонстрировали эту винтовку, она произвела на меня впечатление прежде всего своим внешним видом. Но когда я взял её в руки…
Элегантная. Лёгкая, практически невесомая. На ощупь – приятная, не раздражающая. Стоило мне прикоснуться к рукоятке, как у меня возникло ощущение, что её поверхность подстроилась под особенности моей ладони и длине моих пальцев. Приклад, стоило его приложить к плечу, самостоятельно учёл все его изгибы. Вместо спускового крючка – кнопка, живо реагирующая на силу моего нажатия. Никакой отдачи при стрельбе. Повторюсь – это не орудие для убийства, это произведение искусства.
Как и мои друзья, я испытал неописуемый восторг, взяв его в руки, хотя, должен признаться, никогда к оружию особой симпатии не испытывал.
Получив оружие и прослушав краткую инструкцию по его использованию, мы отправились на стрельбище.
*****
То, что наши инструктора называли стрельбищем, оказалась долина, уютно расположившаяся у подножия отвесных скал с одной стороны и лесным массивом – с другой и не имеющая ни начала ни конца. Небольшая речушка, берущая своё начало где-то в скалах, серебристой змеёй, звонко журча, пересекала долину и терялась в зарослях кустарников у самой границы тёмного леса. Я бы, с удовольствием, отправился в поход по столь живописному месту. Но всю идиллическую картину нарушали окопы, глубокими порезами заполнившие всё пространство от скал до леса.
Из истории, фильмов про войну – окоп представлялся мне вырытым в земле углублением, стенки которого укрепили брёвнами или же вообще ничем не укрепляли, а просто выровняли лопаткой. Здесь же, окоп представлял собой по форме перевёрнутую равнобедренную трапецию. Стенки и дно выложены плитами со слегка шероховатой поверхностью и сделанных из материала, который, к сожалению, я не смог идентифицировать. Глубина была достаточной, чтобы укрыться даже таком высокому человеку как наш Андрей.
Мы заняли один из окопов своим отделением, встав на расстоянии трёх метров друг от друга.
Я опёрся животом о наклонную стенку окопа – на ней оказалось очень удобно лежать и, при этом, держать винтовку перед собой и целиться.
В шлеме раздался приказ:
– Приготовиться к стрельбе!
Я прицелился. В прицеле я ничего, кроме кустов да деревьев, не увидел. Положил винтовку перед собой и осмотрелся – мои товарищи, с таким же удивлением, смотрели по сторонам.
– А в кого стрелять-то?! – подняв глаза к небу и ни к кому конкретно не обращаясь, с лучезарной улыбкой, спросил Рыжий. Ответом ему была сирена, громом пронёсшаяся над долиной, и разрушившая тишину. Звук был такой неприятный, что по моей коже побежали мурашки.
Мы все, не сговариваясь, направили дула наших винтовок в одну сторону – в сторону леса. Я посмотрел в прицел. На другом краю долины, за речкой, началось какое-то движение.
Существо зелёного цвета, прыжками, двигалось в мою сторону. Я прицелился и нажал на кнопку – пучок плазмы ярким штрихом полетел в сторону приближающегося воина. Толи я плохо прицелился, то ли поздно нажал на спуск – воин уклонился, а плазменная стрела пролетела мимо и, проделав в камне дыру и, потеряв энергию, развеялась. Краем глаза я заметил, как Рыжий первым выстрелом поразил огромного воина и выкрикнул:
– Получи, гад!
После этого он нажал на кнопку и выпустил непрерывную очередь, уничтожая не только всё пребывающих воинов, но и скашивая, попутно, деревья. По возгласам, которые доносились от Крокодила, он ни в чём не уступал своему товарищу.
Когда я вернулся к своему сектору обстрела, то увидел, что враг стал ко мне ещё ближе. Я выпустил пару очередей, но не попал. Тогда я решил не стрелять, а посмотреть, чем всё это может закончится.
Зеленокожий воин приблизился ко мне и прошёл сквозь меня – это оказалась голографическая проекция. Как только он исчез, вся моя форма окрасилась в красный цвет. Я в недоумении посмотрел на сержанта, который встал у меня за спиной, расставив ноги на ширине плеч и заложив руки за спину, на край окопа. Его губы скривились в жестокой усмешке. Стрельба вокруг прекратилась, и я понял, что все смотрят на меня. Ничего не происходило. И вдруг…
Каждая клеточка моего тела взвыла от боли. По всему телу прошла дрожь и меня скрутило пополам. Я почувствовал каждый свой внутренний орган – словно кто-то пытается вырвать мои внутренности. Голова закружилась, в глазах помутнело. Я рухнул на колени. Из носа и глаз, самопроизвольно, потекли жидкости. Я сорвал с себя шлем. Отбросил его в сторону и принялся дрожащими ладонями вытирать глаза и нос. Стало трудно дышать. Я начал терять сознание. Но, неожиданно, боль прекратилась. Я почувствовал лёгкость во всём теле. Моё дыхание восстановилось. Издав тяжёлый вздох, я поднялся с колен. Ко мне подошли мои товарищи. Я оглядел себя – моя форма приобрела прежний цвет.
– Чувак, что с тобой? – с сочувствием в голосе ко мне обратился Павел.
– Понятия не имею, – прохрипел я.
Сделал глубокий вдох и резко выдохнул. Смачно сплюнул.
– Может он знает? – я кивнул головой в сторону сержанта.
Сержант стоял и усмехался. Выждав театральную паузу, он заговорил:
– Ваша форма оснащена специальными датчиками. Если на ней меняется цвет, не обязательно на красный, это означает лишь одно – в вас попали. Цвет сигнализирует степень ранения. Красный – смертельное. В том месте где цвет формы изменился, вы почувствуете боль. Вы на учениях должны понять простую вещь – ваша жизнь на поле боя зависит от вас, от вашей концентрации. А концентрацию можно привить только через боль. Страх боли, который вы в себе воспитаете, поможет вам выжить. Как говорится: «Тяжело в учении – легко в бою». А теперь занять позиции и приготовиться к бою.
Мои руки всё ещё дрожали. Ноги плохо слушались, словно сделаны были из ваты. Двигаясь, я ощущал каждую клетку моего тела. И ощущение это было не из приятных. Я бросил злобный взгляд на, всё ещё ухмыляющегося, сержанта и занял своё место. Надел шлем. Приготовился к стрельбе.
Я целился в гадов, мчащихся на меня, но постоянно промазывал. Рыжий, а вместе с ним и Крокодил, пару раз сбивали зелёных из своих ружей прямо перед моей позицией. Тогда я переходил с одиночной стрельбы на очереди – это помогало, но при этом на одного врага уходило слишком много энергии. Мои ладони, да и не только они, сильно потели. Я начал злиться на себя. За то, что у всех получается, а у меня нет. У меня никогда не получалось две вещи: первое, я никогда не мог сделать что-то ровно, даже если использовал уровень; а второе, никогда не попадал по цели.
Перед очередным сеансом стрельбы, я почувствовал, что рядом со мною кто-то стоит. Я обернулся – это оказался Андрей. Он приблизился ко мне вплотную.
– Позволь помочь, – обратился он ко мне.
– Валяй, – немного зло, ответил я. – По мне – так это самое бесполезное занятие. Проще обезьяну научить, чем меня.
– Это мы ещё посмотрим. Целься.
Я прицелился.
– Видишь цель?
Я кивнул.
– А теперь выкинь всё из головы и ни о чём не думай, даже о нём. Выровняй дыхание. Расслабь кисть. Успокойся. Веди его. Улови тот момент, когда можно нажать на спуск. Жми плавно, не дёргай. Готов? Давай!
Я сделал как сказал Андрей и первый выстрел разорвал грудь противника, заставив того развеяться. Я аж подпрыгнул от удовольствия. Мне захотелось повторить. Андрей похлопал меня по плечу. Следом появился другой воин. Я выстрелил. Попал!
– Так держать, – произнёс он, и вернулся на свою позицию.
– Спасибо! – крикнул я ему через плечо.
Краем глаза я увидел, как Рыжий поднял большой палец левой руки, а крокодил и Паша подняли свои винтовки в верх и потрясли ими. Мне стало очень приятно. От улыбки аж скулы свело. Хорошо, что в шлеме и никто не видит моей самодовольной рожи. Я отсалютовал парням в ответ.
После этого короткого урока дела у меня наладились. Я валил зелёных гадов пачками. Да, иногда их выстрелы достигали меня, но датчики загорались в основном фиолетовым или синим цветами – по ощущениям это были просто царапины.
После стрельбы нас вернули на полигон. Остаток дня мы там и провели.
Мы лазали по скалам; форсировали водные преграды, включая болота и бурные речные потоки; опускались в пещеры; штурмовали укреплённые позиции; взбирались на высокие сторожевые башни. Учились взаимодействовать друг с другом, прикрывать спину. При этом нам постоянно приходилось вести огонь из наших винтовок. В общем, как говорится, проходили боевое слаживание. К концу я сроднился со своей винтовкой так, что, когда мы сдали оружие в оружейную на хранение, у меня возникло ощущение, что от мен отрезали часть моего тела. И это, поверьте мне, испытал не я один. Крокодил даже отдавать не хотел – сержант с силой вырвал винтовку из его рук.
Когда полигон накрыла ночь и чёрное ночное небо усыпали звёзды, за нами прибыли транспорты и отвезли нас обратно на базу.
Пока мы ехали, во мне кипела энергия. Я был уверен, что смог бы вернутся на базу и пешком, если бы конечно знал где она находится. Но очутившись в душе под мощной горячей струёй, все мои силы утекли вместе со стекающей с моего тела водой.
*****
После душа мы отправились на ужин в ангар специально переделанный под столовую.
Когда мы вошли внутрь, то на нас обрушился гвалт сотен голосов. Новички, такие как я и мои товарищи, поглощая пищу, бурно обсуждали прожитый день на полигоне. Из обрывков разговоров, которые мне удалось разобрать, я узнал, что были отделения, которые отрабатывали навыки управления техникой, но таких были единицы.
– Гляди! – я толкнул в локоть Рыжего.
Когда он ко мне повернулся, то я кивнул в сторону отдельно стоящих столов – плотного телосложения парни, в форме отличной от нашей, сидели и молча ели.
– Что скажешь?
– Профессиональные игроки, наверное, – неуверенно ответил Рыжий. – или NPC.
– Не походи они на NPC.
Рыжий, неопределённо, пожал плечами.
Мы нашли свободный стол и всей командой разместились за ним. Принялись за еду.
По началу, ели молча. Все проголодались. У меня лично от голода дрожали руки. Ведь ни на стрельбище, ни после, на полигоне, мы ничего не ели. Единственным звуком за нашим столом был звук ударяющихся ложек о тарелки; прихлёбывание и чавканье.
Осилив две порции ухи и, прежде чем приступить к макаронам с котлетами и подливой, я решил нарушить молчание.
– Ну что скажите, эксперты? – спросил я, никому конкретно не адресуя вопрос.
Павел, оторвавшись от своего блокнота, который он заполнял, пережевывая пищу, посмотрел на меня поверх своих очков.
– Огонь! – выпалил он. – Это действительно новое слово в игровой индустрии. За монитором такого не испытать.
– Ага. Боль так уж точно не испытаешь, разве что пальцы от постоянного кликанья по мышке занемеют, да спина заноет, – согласился я.
К разговору присоединились Рыжий с Крокодилом.
– Мы в киберспорте уже не первый год, – начал Крокодил. – У нас тоже есть физические нагрузки, но они, как бы правильно выразиться, проходят вне игры. А здесь…
– А чем здесь отличается? – спросил я.
– Понимаешь, – включился в разговор Рыжий, – здесь – это элемент игры. Ведь если взять стратегию, то в ней всегда присутствует начальный уровень – подготовительный. Ты учишься пользоваться интерфейсом, знакомишься с игровым процессом. Так и тут. Мы на ознакомительном уровне.
– А дальше, по-вашему, что?
– Первый бой! – радостно воскликнул Павел.
На это мне ответить было нечего. Я вздохнул и принялся за макароны.
Когда с едой мы закончили, а еда, надо отдать должное, была превосходной и совсем не виртуальной, мы продолжили наш разговор в ангаре на наших раскладушках.
– Игра игрой, – не унимался я, – но вы посмотрите по сторонам. У вас не возникает ощущение, что всё вокруг настоящее: необычные материалы; оружие; военная техника. Вы видели эти ходячие машины? Они точно не голографические. А транспорт, на котором мы ездили? Единственное голографическое создание – это зеленокожие, на которых мы отрабатывали навыки стрельбы.
– Что ты хочешь этим сказать? – Павел лёг на свою раскладушку.
– Ничего конкретного, но, как по мне, очень сложно создать такое имея наши современные технологии.
– Ты думаешь, что это всё инопланетное? – усмехнулся Рыжий. – Уж не являешься ли ты сторонником теории заговоров и того, что инопланетяне среди нас?!
– Не являюсь я ни чьим сторонником, – немного раздражённо, ответил я. – Но всё это очень странно.
– Смотря для кого, – Крокодил присел на край своей раскладушки. – А вот ты лучше ответь, с чего вдруг ты решил, что всё что вокруг нас – это настоящее?
– Ему его рёбра об этом говорят, – усмехнулся Рыжий.
– И рёбра тоже, – мне было не до смеха, мои рёбра до сих пор ныли. – Да дело даже не в этом. Не знаю, как и сказать. Может быть внутреннее чутьё? Просто ну уж очень здесь всё натуральное. Вам это не кажется?
– Кажется, – согласился Рыжий. – На то и рассчитано.
– Друзья, – Павел прекратил записи в своём блокноте. – А ведь это как раз тот эффект, которого добиваются разработчики – сделать так, чтобы мир, созданный ими, казался натуральным. И, судя по твоим ощущениям, им это удалось. Или ты не согласен?
– Даже не знаю, – я вздохнул. – Может быть ты и прав. Просто разыгралось воображение и я во всё это поверил.
– Нормально! – улыбнулся Крокодил и зевнул. – Вот завтра голографических зелёных победим, и ты убедишься в том, что всё это не настоящее.
Свет в ангаре начал гаснуть. Разговоры постепенно утихать. Я хотел было спросить у Андрея, откуда он знает, как надо вести стрельбу, но с его стороны раздался мощный храп. Мне вдруг вспомнился парень, у которого плазмой отрезало руку. Я хотел сказать об этом, приведя доказательство того, что всё происходящее намного реальней чем кажется, но слушателей не осталось – вокруг меня раздавалось мирное посапывание спящих людей. Странно, что все они уже уснули. Как по мне, так я ещё мог бы поболтать. Но стоило моей голове коснуться подушки, как я моментально отключился.
День второй
Я открыл глаза. Меня окружала тьма, наполненная серенадой из храпов, скрипов, стонов и звуков не совсем приличных. Моё тело, начиная от шеи и заканчивая пятками, изнывало от усталости. Я взглянул на часы – половина четвёртого утра. Как так то? По моим ощущениям, я лёг спать пять минут назад. В памяти, до сих пор, остались воспоминания о нашем вечернем разговоре, как будто он только что закончился, а уже прошло пол ночи. Я попытался снова заснуть, но сон словно ветром сдуло, а мышцы тела ныли так, словно кто-то их скручивал в тугой узел. В голову полезли разные мысли; начали звучать, самопроизвольно, песни. Музыка играла в моей голове и я, мысленно конечно, припевал текст песни слово в слово. Я попытался очистить голову при помощи дыхания, но это не сильно помогло. Решил повернуться на другой бок, но раскладушка подо мной сильно заскрипела. Тогда я просто принял сидячее положение. Посмотрел по сторонам. В темноте едва различались тела спящих товарищей. В моей голове боролись между собой музыка и абсолютно бестолковые мысли. Результатом этого противоборства стала постепенно нарастающая головная боль. Я встряхнул головой и потёр виски. Решив заставить себя всё-таки заснуть, я лёг на спину, закрыл глаза и начал концентрироваться на своём дыхании. Усилием воли, борьба в голове начала затихать. Я почувствовал, что проваливаюсь в сон.
Яркая вспышка света, вой сирены. Я, с трудом, разлепил веки. Почти онемевшую руку с часами приблизил к лицу. Сквозь пелену, заволокшую мои глаза, я с неимоверным усилием разглядел циферблат. На нём было четыре часа.
– Твою мать! – выругался я. – Какого хрена вставать в такую рань?!
– Сегодня важный день, – сидя на раскладушке и натягивая штаны, серьёзным тоном, ответил Павел.
– И в чём его важность? – недовольно пробубнил я.
– Сегодня нам предстоит первый бой с зеленокожими! – радостно и, как мне показалось немного пафосно, ответил Рыжий, уже полностью одетый.
Я, прищурившись, на него посмотрел.
– Вы что, не спали что ли?
Но ответом мне была тишина. Я повертел головой – громко хрустнули шейные позвонки. Принялся растирать онемевшую руку. В кончики пальцев словно вонзили тысячи иголок. Рука немного ожила, и я начал сжимать и разжимать пальцы, чтобы восстановить кровоснабжение.
– Если это стрельба по голограммам, то мне её хватило вчера на полигоне, – недовольно, проворчал я. – Было бы не плохо поспать часиков до десяти. Не для того я заплатил такие деньги, чтобы меня, как в пионерском лагере, поднимали в такую рань.
– В игре персонажи вообще не спят, – прервал мою горестную тираду Крокодил. – Персонажи отдыхают только когда мы, игроки, выключаем игру.
– Я не персонаж компьютерной игры. Я, прежде всего, человек и хочу спать.
– Ты, прежде всего, тот кто подписал контракт, согласно которого должен исполнять всё, что тебе прикажут, – тень сержанта нависла надо мной.
По его суровому виду я понял, что отлежаться не получится. Поэтому я соскочил с раскладушки и принялся приводить себя в порядок, хотя всё моё тело сопротивлялось и требовало от меня поскорее занять горизонтальное положение.
*****
В это утро нас завтраком не накормили. Вместо этого, каждый получил рюкзак с сух пайком. Кроме того, каждый из нас получил плазменный нож. Я его прицепил к ремню, хотя кто-то засунул его в рюкзак. По поводу винтовок нам сообщили, что их доставят в полевой лагерь, куда мы, собственно, направляемся и там нам их вручат. Где этот полевой лагерь и что он из себя представляет, нам никто не сообщил. После этого нас поместили в транспорт, и мы начали движение в неизвестном направлении.
Во время переезда, кто-то вскрыл паёк и принялся его поглощать, но сержанты, очень быстро, положили этому конец.
От равномерного покачивания и ненавязчивого бубнения рядом сидящих, меня начало клонить в сон. Я сопротивлялся, но сон оказался сильнее меня. Мои веки сомкнулись, и я начал проваливаться в забытьё. Как раз в этот самый момент наш транспорт резко дёрнулся и остановился. Сквозь овладевшую мной дрёму я услышал вздох открываемого люка и шум возникшей суеты. Я открыл глаза. В голове гудело. Сквозь пелену, заволокшую мои глаза, я увидел как размытые силуэты отстёгивают защитные ремни и покидают свои места. Чтобы разогнать туман в своей голове, я сделал глубокий вдох-выдох и встряхнул головой. Тыльной стороной ладоней протёр глаза.
– Приехали, – сказал кто-то и похлопал меня по плечу.
Я посмотрел по сторонам – салон транспорта почти опустел. Я отстегнул ремни безопасности и, кряхтя словно старый дед, встал со своего места. Волоча ноги по металлическому полу, ссутулившись, доковылял до люка. Свежий воздух наполнил мои лёгкие. В голове прояснилось. Я расправил плечи и сбежал на землю. Осмотрелся. Мы стояли посреди поля, заросшего сорняком и бурьяном. На многие километры вокруг не было видно ни жилых построек, ни деревьев.
Транспорты, закончив с разгрузкой и закрыв люки, исчезли в темноте. Ни фонарей, ни прожекторов. Единственный источник света – это предрассветное серое летнее небо. Мёртвая тишина вокруг.
Стояла очень тёплая погода. Мы скинули наши рюкзаки на землю. Кто-то остался стоять на ногах, а кто-то разлёгся в траве. Каждый старался держаться своего отделения. Слова, почему-то, произносились шёпотом. Но все разговоры сводились к одному – где мы, куда едем и чего ждём. Сержанты молчали.
Я отошёл в сторону от своего отделения, чтобы немного размяться и прогнать накатывающую дрёму. Остановившись, я потянулся, вытянув руки вверх – суставы неприятно хрустнули. Я поднял свой взгляд к начинающему светлеть небу. Яркая точка, слегка мерцая, смотрела на меня. Звезда? Но какая? Я перебрал в памяти всё что помнил про звёзды из университетского курса астрономии, но идентифицировать данную звезду, ни с одной изученной нами, не смог. Я присмотрелся к звезде получше – звезда, с каждой секундой, становилась всё ярче. Она движется, дошло до меня. Может это комета? Яркая точка двигалась прямо на меня. Свет становился всё ярче. В какой-то момент он стал таким ярким, что мне пришлось приложить ладонь к глазам, чтобы не ослепнуть. Продолжая двигаться в моём направлении, яркая точка разделилась пополам. Я сделал пару шагов назад – два огонька пролетели над моей головой и окружающую тишину грубо нарушил рёв реактивных двигателей. От этого рёва я присел на корточки. Самолёт, мелькнуло в моей голове. Объект, который я принял за самолёт, пролетел над местом нашей выгрузки, развернулся, завис над землёй и начал вертикально снижаться. Самолёты так не умеют. Я вскочил на ноги и в припрыжку, преодолевая заросли травы, ринулся к своим пацанам.
Возбуждение, царившее среди парней, моментально передалось и мне, лишь я приблизился к ним.
– Чего вы так все возбудились? – обратился я к Рыжему, вставая в строй.
– По ходу, мы полетим!
– Ты что, никогда не летал на самолёте?
– На самолёте – да, а вот на этом – нет!
– Ого! – воскликнул я.
Задрав голову и раскрыв от удивления рот, я принялся рассматривать летающий аппарат.
В лучах занимающейся зари, он был похож на дракона, только что спустившегося с небес чтобы передохнуть. С его блестящей поверхности, обильно, поднимались струйки пара. Заострённый киль перетекал в куполообразную, абсолютно прозрачную, кабину пилотов, от которой плавными элегантными линиями, вырастал, блестящий металлом, корпус. Два широких крыла обратной стреловидности с закреплёнными под ними гигантскими двигателями, словно крылья птеродактиля, сложены по середине и развёрнуты вертикально вверх. Корпус заканчивался раздвоенным хвостом с двумя, не менее внушительными, двигателями, сопла которых, своими чёрными провалами, смотрели в землю. В подбрюшье, оранжевым прямоугольником, светился открытый люк, приглашая войти внутрь.
– Как думаешь, настоящий? – я пихнул локтем Рыжего в бок и мотнул головой в сторону ожидающего нас аппарата.
– Однозначно! – он аж дрожал от возбуждения.
– Бабла в свой проект они ввалили немерено! – восхищённо произнёс Павел у меня за спиной.
– То ли ещё будет! – Крокодил чуть ли не визжал от радости.
Лишь Андрей шёл молча рядом со мной и очень внимательно разглядывал аппарат.
Вблизи, звездолёт, самолётом его называть язык не поворачивается, оказался ещё больше. Высотой метров пять, а то и больше; двигатели размером с БЕЛАЗ; крылья широченные – три автомобиля могли бы без проблем разъехаться; про длину я вообще молчу. Корпус звездолёта явно сделан не из металла. Слегка потрескивал. От его поверхности исходил такой жар, что воздух, при дыхании, обжигал лёгкие.
– Чего рты раззявили?! Не музейный экспонат! Ускорить погрузку! – прикрикнул на нас сержант.
– Во глотка, – тихо выругался я. – Словно кнутом по спине стеганул.
– Это точно, – согласился со мной Андрей, шедший рядом.
Мы все ускорились и по железному трапу, дружной дробью, застучали наши сапоги.
Безликие, серые стены салона, равнодушно, встретили нас. Запахи металла, пластика, кожи и горючего.
Я, конечно, не ожидал салона бизнес-класса, но что-то, похожее на комнату аттракциона, как в каком-нибудь ТРЦ, я надеялся увидеть. Перед нами же предстал чисто практический салон – ряды кресел вдоль обоих бортов, а между ними свободное пространство, явно предназначенное для размещения грузов и техники, ибо места было предостаточно.
Свои рюкзаки мы разместили в специальных ячейках при входе.
На вид, кресла выглядели не очень удобно. Когда я опустился в одно из них, то тут же почувствовал, как оно пришло в движение и начало принимать форму моего тела, превращаясь в, своего рода, кокон. Процедура формирования не заняла много времени. Комфортнее кресла, я хочу вам сказать, ни до ни после я более не встречал. Ремни безопасности, автоматически, защёлкнулись на моём теле.
На соседних креслах, рядом со мной, разместились Рыжий и Крокодил, а за ними – Павел и Андрей.
– Полетаем! – в каком-то возбуждении, прошептал Рыжий. От восторга его передёрнуло, и он принялся потирать ладони, словно предвкушая что-то. Даже нижнюю губу прикусил.
– Ага, – я кивнул головой.
Как только входной люк, с шипением, закрылся, пол под ногами начал вибрировать, и эта вибрация передалась нашим креслам, а потом она волной побежала по бортам. Сквозь стены до моего слуха дошёл звук запускаемых двигателей.
– Поехали! – Павел сиял от радости, а на его глазах блестели слёзы.
Крокодил что-то шептал Рыжему. Я не слушал. А Андрей, как мне показалось, моментально уснул.
Полулёжа в своём коконе я почувствовал, как мы начали набирать высоту. Ничего особенного, всё как при полёте на обычном самолёте. Но затем, наш звездолёт начал ускоряться – меня вдавило в кресло, и я ощутил лёгкий дискомфорт. Корабль задрожал, да так сильно, что я испугался как бы он не развалился. Прошло мгновение и дрожь прекратилась. Давление исчезло, и я почувствовал невероятную лёгкость.
– Это невесомость! – Крокодил радовался словно ребёнок, и, поверьте, он такой был не один.
Я думаю, что если бы нам позволили отстегнуться и покинуть свои кресла, то мы бы такое устроили…
Лёгкость исчезла и ощущения пришли в норму – видимо включили искусственную гравитацию.
Но сюрпризы, в виде невесомости, не закончились.
Борта, а вместе с ними пол и потолок, стали прозрачными. Нас моментально окружила тьма космического пространства. Салон наэлектризовали наши взвинченные от происходящего эмоции.
Прямо по курсу, ярким маяком, горело Солнце. Я посмотрел вниз и увидел, постепенно удаляющийся, голубой шарик – Земля. Мой дом. Не знаю, имитация это была или мы на самом деле оказались в космосе, но глядя на удаляющуюся Землю мне вдруг стало как-то не по себе – что-то внутри меня сжалось от тоски; необоснованная тревога, чёрной змеёй, вкралась в душу. У меня возникло ощущение, что я больше никогда не увижу Землю.
Стоило корпусу корабля принять свой прежний, серый безжизненный, цвет и скрыть от нас чёрную бездну космоса, как тоска внутри меня начала постепенно отступать.
Свет в салоне сменился на красный. Корпус завибрировал – мы начали ускоряться. На тело, вновь, навалилась тяжесть.
Во время полёта, или что это было на самом деле, делать особо было нечего. Я хотел рассмотреть как можно больше деталей корабля, но усталость от предыдущего дня и недосып, победили. Я погрузился в крепкий сон без сновидений.
*****
Ещё ни разу в своей жизни я не чувствовал себя таким отдохнувшим и выспавшимся. Может быть это влияние кресла? Я посмотрел на часы – двенадцать часов по полудню. Значит, наш полёт длится уже шесть часов. Я посмотрел по сторонам – все кресла оказались пустыми. Стоило мне потянуться, как застёжка на ремнях безопасности открылась и они, с шелестом, втянулись в кресло.