Ненавижу тебя, красавчик

Vi Keeland and Penelope Ward

HATE NOTES

© Деге М., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство» Эксмо», 2019

Глава 1

Год назад меня бы сюда никаким ветром не занесло. Не поймите меня превратно – я вовсе не сноб. Во времена моего детства и юности мы с мамой проводили часы напролет, прочесывая стойки с одеждой в местном секонд-хенде. В те времена такие магазины назывались «Гудвилл» и находились в основном в рабочих районах. А поношенная одежда в те времена называлась винтажной и продавалась в Верхнем Ист-Сайде за немалые деньги.

Я была вынуждена приобретать «слегка поношенную одежду» вплоть до того времени, когда была произведена реконструкция пришедших в упадок городских кварталов Бруклина.

Поэтому с магазинами, торгующими поношенной одеждой, у меня никаких проблем не возникало. Проблема была в том, что, когда я находила там свадебные платья, я не могла удержаться, чтобы не начать фантазировать и придумывать истории, связанные с этими платьями.

Как они здесь оказались?

Я сняла с вешалки чудесное вечернее платье от Веры Вонг. Корсет его был украшен шнуровкой, а шифоновая юбка, начинаясь от линии груди, ниспадала до пола струящимися волнами. Я решила, что история была такой: невеста ожидала, что после свадьбы ее жизнь будет похожа на сказку. Но спустя полгода она сама подала на развод. Платье из тонкого кружева силуэта «русалка» от Моник Лулье – жених погиб в ужасной автокатастрофе. Безутешная невеста, которой не суждено было стать женой, пожертвовала это платье церкви для ежегодной распродажи. Сообразительный перекупщик приобрел платье за сущие копейки и перепродал в три раза дороже.

Каждое хоть раз надетое платье имело свою историю. У моего платья история была такая: он оказался подлым обманщиком и сукиным сыном. Я вздохнула и повернулась к двум женщинам, которые стояли у прилавка и о чем-то спорили между собой по-русски.

– Это же из коллекции будущего года? – спросила меня та, которая была выше и у которой были странные, криво нарисованные брови.

Я всеми силами старалась не пялиться на эти брови, но не смотреть на них было невозможно.

– Да, это из весенней коллекции «Маркиза».

Женщины листали каталог, хотя еще двадцать минут назад, когда я принесла платье в их магазин, я им сказала, что оно из коллекции, еще не представленной в каталоге. Видимо, они хотели прикинуть, сколько примерно стоят новые платья этого дизайнера.

– Не думаю, что вы его там найдете. Моя будущая свекровь… – я поправила себя: – Моя бывшая будущая свекровь знакома со многими из мира моды.

Женщины уставились на меня, а спустя мгновение снова принялись листать каталог.

Ладно, черт с вами.

– Полагаю, вам нужно еще немного времени, – пробормотала я.

Я направилась в конец магазина и нашла там стеллаж с табличкой «Зделано на заказ». Я улыбнулась. У матери Тодда, наверное, случился бы сердечный приступ, если бы я привела ее в магазин, где тексты на указателях содержат орфографические ошибки. Достаточно того, что она была потрясена, когда я отправилась выбирать платье в магазин, где в процессе примерки гостям не предлагают шампанское. Господи, я и сама настолько погрязла во всякой ерунде, что чуть было не превратилась в одну из этих отвратительных высокомерных сучек.

Рассматривая платья, сшитые на заказ, я вздохнула. У этих прекрасных платьев истории должны быть еще интереснее. Смелые невесты, слишком свободные для своих скучных женихов или мужей. Уверенные в себе женщины, которым хватает силы сопротивляться устоям, выходить на политические митинги, женщины, которые четко знают, чего они хотят.

Я остановилась напротив платья А-силуэта, украшенного кроваво-красными розами. Корсет был декорирован красными лентами. Бросила своего жениха-банкира ради французского художника, жившего по соседству, а это платье было на ней надето в тот день, когда она вышла замуж за Пьера.

Ни одно готовое дизайнерское платье не могло удовлетворить требования этих женщин, ведь они точно знали, что им нужно, и не боялись об этом заявлять. Они следовали за велением сердца. Я им завидовала. Когда-то и я была такой.

Когда-то и я была девушкой, зделанной на заказ, – именно так, с ошибкой. Когда же я сбилась со своего пути и стала такой, как все? Мне не хватало смелости озвучить свои желания матери Тодда, и в итоге все закончилось покупкой очень шикарного, но чрезвычайно скучного свадебного платья.

Когда я взглянула на последнее платье в секции «Зделано на заказ», я на секунду замерла.

Перья!

Красивее перьев я за всю свою жизнь не видела. А само платье было не белым, а красным. Это платье было венцом творенья. Именно такое я бы выбрала себе, если бы решилась пошить платье на заказ. Это было не просто платье. Это было то самое платье. ОНО. Никаких бретелек. Маленькие легкие перышки украшали линию декольте. Кружевной корсет переходил в прямую юбку до пола. И, самое главное, перья. Это платье было как песня. Оно было волшебным.

Одна из женщин за прилавком увидела, что я рассматриваю его.

– Я могу его примерить?

Она кивнула и отвела меня в примерочную в конце магазина.

Я разделась и осторожно стала надевать платье моей мечты. К сожалению, оно оказалось мало на один размер. В последнее время я активно заедала свой стресс, и это не прошло бесследно.

Поэтому я не стала застегивать молнию и с восхищением принялась разглядывать свое отражение в зеркале. В десятку.

В нем я не выглядела несчастной девчонкой двадцати семи лет, которая только что бросила своего неверного жениха. В нем я не была похожа на человека, которому приходится продавать свое свадебное платье, чтобы купить себе еду, так как питаться лапшой быстрого приготовления два раза в день уже стало невыносимо.

В этом платье я чувствовала себя так, словно ничто в мире меня не волнует. Я не хотела его снимать. Но, признаться честно, я уже начала потеть и боялась испортить наряд.

Прежде чем снять платье, я в последний раз взглянула на себя в зеркало и мысленно представилась воображаемому человеку, который смотрел с восхищением на новую меня.

Приняв уверенную позу «руки в боки», я произнесла: «Привет. Я Шарлота Дарлинг». Я рассмеялась, потому что эти слова прозвучали так, будто я начинаю новостной репортаж.

Сняв платье, я заметила голубую записку. Листок из записной книжки, прикрепленный к подолу с внутренней стороны.

Что-нибудь взятое взаймы, что-нибудь голубое, что-нибудь старое, что-нибудь новое. Так ведь говорят? Или слова идут в другой последовательности?

Тут мне пришло в голову, что этот кусок бумаги был как раз чем-нибудь голубым.

Поднеся ткань подола ближе, я наклонилась, чтобы прочесть надпись. Наверху было тиснение: «Офис Рида Иствуда». Читая, я пальцем дотронулась до каждой буквы.

Эллисон

«Она сказала: «Прости меня за мои мечты». Он взял ее за руку и ответил: «Прости меня за то, что не появился здесь раньше, чтобы мы могли мечтать вдвоем». Джи Айрон Ворд.

Благодарю тебя за то, что все мои мечты сбылись.

Твоя любовь,

Рид

Мое сердце бешено колотилось. За всю свою жизнь я не встречала ничего более романтичного. Я не могла даже представить, как это платье оказалось здесь. Как женщина в здравом уме могла избавиться от такого необыкновенного признания? Если изначально я просто влюбилась в это платье, то теперь оно стало для меня всем.

Рид Иствуд любил ее. О нет! Я очень надеялась, что Эллисон не умерла. Ведь мужчина, который способен написать такие строки, просто не может взять и разлюбить.

Продавщица позвала меня:

– Все в порядке?

Я отодвинула занавеску и посмотрела на нее.

– Да… да. Похоже, я влюбилась в это платье. Вы определились, сколько я могу получить за свою «Маркизу»?

Она покачала головой.

– Мы не платим деньги. Вы можете получить у нас товарный кредит.

Черт.

Мне просто необходима наличка.

Я указала на платье, украшенное перьями.

– Сколько стоит это платье?

– Мы можем обменять ваше платье на это.

Заманчивое предложение. Это платье стало моей навязчивой идеей, моим фетишем, и я представляла себе, что записка была написана для меня моим воображаемым идеальным женихом. Я не хотела придумывать никакой истории про это платье. Я хотела прожить все сама, создать свою собственную историю, связанную с ним. Может быть, не сегодня, потом, когда-нибудь. Я хотела, чтобы в моей жизни появился мужчина, который ценил бы меня, хотел бы разделить мои мечты и любил бы меня безусловной любовью. Я хотела встретить мужчину, который написал бы для меня такую же записку.

Этому платью место в моем шкафу. И пусть оно каждый день напоминает мне о том, что настоящая любовь существует.

И, чтобы не передумать, я быстро сказала:

– Беру.

Глава 2

Два месяца спустя

Мне нужно было изменить свое резюме. После того, как я потратила два часа на то, чтобы изучить сайты, содержащие рекомендации по данному вопросу, я поняла, что мне необходимо немного приукрасить свои навыки.

Ту отвратительную временную работу, с которой я распрощалась сегодня, можно указать как «опыт административной работы». По крайней мере, на бумаге это будет звучать достойно. Я открыла файл со своим старым резюме и добавила должность «Ассистент юриста».

Ворман и партнеры. Дэвид Ворман, поверенный, в чьей компании я отработала тридцать дней в качестве временного сотрудника, всем своим видом напоминал червяка. Складывалось впечатление, что он был наполовину червяк, наполовину человек. Указав в резюме период работы и адрес компании, я откинулась в кресле и задумалась над тем, что я могу перечислить в качестве опыта, приобретенного в процессе работы с этим болваном.

Итак. Я потерла пальцем подбородок. Что я делала для недочервяка и недочеловека на этой неделе? Хммм… Вчера я убрала его мерзкую руку со своей задницы и пригрозила направить жалобу в Комиссию по обеспечению равных возможностей для трудоустройства. Да, этот навык необходимо указать в резюме. И я напечатала:

Выполнение множества задач в условиях дефицита ресурсов.

Во вторник червяк учил меня проводить счета задним числом, чтобы при проверке налоговая инспекция сочла бы, что счета оплачены вовремя, а компания избежала бы штрафа.

Отлично. Этот навык тоже нужно указать.

Четкое соблюдение сроков выполнения поставленных задач.

На прошлой неделе червяк отправил меня в бутик «Ла Перла» для покупки двух подарков – чего-нибудь миленького для его жены в качестве подарка на день рождения и чего-нибудь откровенно сексуального для его «особой подруги». Я, если бы захотела, могла бы прикупить и себе чего-нибудь за счет этого придурка, но не стала этого делать. Хотя сейчас тридцать восемь долларов на покупку трусиков для меня – немыслимая трата.

Неукоснительное соблюдение корпоративной этики и выполнение обязательств в рамках специальных проектов.

После того, как я добавила еще немного подобной ерунды и разных модных фразочек, я разослала свое резюме десяткам кадровых агентств и решила побаловать себя наполненным до краев бокалом вина.

Какая же у меня увлекательная жизнь. Двадцать семь лет, одна-одинешенька в Нью-Йорке в пятницу вечером, напялила спортивные штаны и футболку, а на часах тем временем восемь вечера. Но у меня не было ни малейшего желания пойти куда-нибудь. Ни малейшего желания потягивать мартини за шестнадцать долларов в каком-нибудь модном баре, где мужчины, похожие на Тодда, красуются в дорогих костюмах, под которыми скрывают свою звериную сущность. И вместо этого я открыла «Фейсбук» и решила поглазеть на то, как живут остальные – вернее, на то, какую жизнь они выставляют напоказ.

Моя лента была забита типичными для вечера пятницы публикациями – счастливые улыбки, фотографии еды, а также фотографии детей, которыми некоторые мои друзья уже успели обзавестись. Я рассеянно прокручивала ленту и потягивала вино… до тех пор, пока не наткнулась на то, от чего мое дыхание перехватило. Тодд поделился фотографией, которую разместил кто-то другой. На фото был он и какая-то женщина, которую он обнимал. Женщина была поразительно похожа на меня. Она могла бы сойти за мою родную сестру. Светлые волосы, большие голубые глаза, прекрасная кожа, пухлые губы и этот глупый, полный обожания взгляд, обращенный к Тодду. Когда-то я смотрела на него точно так же. Судя по тому, как они были одеты, я решила, что они сфотографировались на чьей-то свадьбе. А потом я прочла комментарий к фотографии:

Тодд Рот и Мэдлин Элгин объявили о своей помолвке.

О своей помолвке?

Семьдесят семь дней назад – вы не подумайте, я не считала дни – наша помолвка была разорвана. И он уже сделал предложение кому-то другому? Черт побери, это даже не та самая женщина, с которой я его застала.

Это какая-то ошибка. Моя рука тряслась от злости, пока я наводила курсор на страничку Тодда. Но, разумеется, никакой ошибки быть не могло. На его страничке были десятки поздравлений – и на некоторые он даже успел ответить. Он разместил и фото их сплетенных рук, демонстрирующее кольцо на ее пальце.

Черт. Это. Было. Мое. Кольцо. Я швырнула кольцо в его лицо в тот момент, когда он судорожно застегивал молнию на брюках. И он, мой бывший, всегда такой благородный, не потрудился даже обменять мое кольцо на другое. Уверена, он и матрас не заменил, оставил тот же, на котором мы спали в течение двух лет, пока я не съехала. И нет никаких сомнений в том, что Мэдлин уже занимается закупками в сети магазинов семьи Рот, сидит за моим столом и выполняет ту работу, которую выполняла я, пока не уволилась, чтобы не лицезреть каждый день его лживую физиономию.

Я почувствовала… Я, честно говоря, не могла понять, что именно я почувствовала. Слабость. Поражение. Нет, хуже. Я почувствовала, что меня легко заменить.

Странно, я совсем не испытала ревности по отношению к мужчине, которого, как мне казалось, я любила. Меня задело то, что меня так легко заменили. Это означало, что наши отношения не были ничем особенным. После того, как я их разорвала, он сначала поклялся меня вернуть – говорил, что я любовь всей его жизни, что мы созданы друг для друга и его ничто не остановит. Через две недели он прекратил присылать цветы и подарки. Через три недели прекратились звонки. И теперь я поняла почему – он нашел новую любовь всей своей жизни.

Мне не хотелось плакать, и это было удивительно. Мне просто стало грустно. По-настоящему грустно. Из-за Тодда я лишилась не только привычной жизни, квартиры, работы, чувства собственного достоинства. Из-за Тодда я лишилась веры в настоящую любовь.

Я откинулась в кресле, зажмурила глаза и сделала несколько глубоких вдохов. После чего решила, что просто так этого не оставлю. Это все чушь! Мне нужно действовать – у меня нет другого выбора. И поэтому я поступила так, как поступила бы на моем месте любая девчонка из Бруклина, узнавшая, что ее бывший жених недолго грустил в одиночестве.

Опустошила бутылку вина.

Да. Я напилась.

Хоть я и могла еще связно говорить, но тот факт, что я напялила на себя свадебное платье с перьями и пила вино прямо из бутылки, бесспорно, выдавал мое состояние. Я запрокинула голову (очень неженственный жест), допила последний глоток и резко поставила пустую бутылку на стол. От этого движения ожил мой ноутбук. На экране появилась счастливая парочка.

– Он поступит с тобой точно так же, – я ткнула пальцем в экран. – И знаешь почему? Потому что тот, кто предал один раз, предаст и второй.

Чертовы перья снова начали щекотать мою ногу. За последний час это повторилось уже дюжину раз, и каждый раз мне казалось, что по моей ноге ползет жук. Когда я в очередной раз нагнулась, чтобы почесать ее, рука наткнулась на что-то, и я не сразу поняла на что. Записка на голубой бумаге.

Приподняв подол, я еще раз прочла:

Эллисон

«Она сказала: «Прости меня за мои мечты». Он взял ее за руку и ответил: «Прости меня за то, что не появился здесь раньше, чтобы мы могли мечтать вдвоем». Джи Айрон Ворд.

Благодарю тебя за то, что все мои мечты сбылись.

Твоя любовь, Рид

Мое сердце тоскливо заныло. Как же прекрасно. Как романтично. Что могло приключиться с этими двумя влюбленными? Что заставило невесту избавиться от такого необыкновенного платья? Почему она не сохранила его, чтобы в будущем его смогла надеть ее дочь? Я больше не могла выносить физиономию Тодда на мониторе. И я задала в поисковике Фейсбука: Рид Иствуд.

Только представьте, каково было мое удивление, когда «Фейсбук» выдал по этому запросу двоих жителей Нью-Йорка. Первому было примерно за шестьдесят. Несмотря на то, что платье было чересчур откровенно для представительницы этого поколения, я решила все изучить досконально. У этого Рида Иствуда была жена, которую звали Магда, и золотистый ретривер по кличке Клинт. У него было три дочери, и в прошлом году он не сдерживал слез, когда вел одну из них к алтарю.

Хотя мне очень хотелось изучить свадебные фотографии дочери Рида, чтобы немного потянуть время и помучиться, я все же не стала мешкать и открыла страничку второго Рида Иствуда.

Когда его фотография появилась на экране, я мгновенно протрезвела. Этот Рид Иствуд был чертовски хорош собой. Честно говоря, он был настолько красив, что я поначалу решила – кто-то ради шутки разместил фотографию модели. Но когда я посмотрела другие фотографии, то обнаружила, что на всех был один и тот же человек. И с каждой новой фотографией он казался мне все более привлекательным. Фотографий было не слишком много, но на одной из них, сделанной пару лет назад, был запечатлен он вместе с женщиной. Это было фото, сделанное в момент помолвки – помолвки Рида Иствуда и Эллисон Бейкер.

У меня получилось найти того, кто написал послание на голубой бумаге, и ту, которой оно было адресовано.

Мой мобильник, поставленный на ночной режим, подпрыгивал как мексиканские скачущие бобы. Я потянулась и схватила его как раз в тот момент, когда включилась голосовая почта. Одиннадцать тридцать. Черт, я реально вырубилась. Я попробовала сглотнуть, но во рту было суше, чем в пустыне. Мне жизненно необходимы стакан воды, обезболивающее и опущенные шторы в спальне, чтобы ослепляющие лучи солнца не проникали в комнату.

Я поволокла свою похмельную задницу на кухню. Там я заставила себя выпить воды, пусть это и вызвало приступ тошноты. Возник риск того, что в самое ближайшее время выпитая вода и таблетка обезболивающего попросятся обратно. Мне нужно было лечь. На обратном пути в спальню я заметила ноутбук на кухонном столе. Он пробудил неприятные воспоминания о том, что произошло ночью и почему я в одиночку опустошила бутылку вина.

Тодд помолвлен.

Я была невозможно зла на него за то, что так отвратительно чувствовала себя сегодня. А еще больше я злилась на себя за то, что позволила ему разрушить еще один день моей жизни.

Уф.

И хоть я смутно помнила прошлую ночь, изображение счастливой парочки я воссоздала в голове мгновенно. Вдруг меня накрыла паника – Господи, надеюсь, я не натворила каких-нибудь глупостей. Пытаясь выкинуть эту мысль из головы, я подошла к двери спальни, но знала, что отдохнуть не получится, пока я не избавлюсь от этого чувства. Я вернулась к столу, включила ноутбук и открыла историю сообщений. Я облегченно выдохнула, когда убедилась в том, что ничего не написала Тодду. После этого я вернулась в кровать.

Только к вечеру я более-менее вернулась к жизни и решила принять душ. Выйдя из него, сняла телефон с зарядки и, обмотав волосы полотенцем, села на кровать и принялась проверять сообщения. Я уже и забыла, что утром проснулась от вибрирующего телефона, пока не увидела новое голосовое сообщение. Наверное, это очередное кадровое агентство. Хотят, чтобы я пришла к ним на собеседование и потратила на них впустую целый день. А у самих наверняка нет никаких вакансий. Я включила сообщение и взяла расческу, чтобы, пока слушаю, расчесать волосы.

«Добрый день, мисс Дарлинг. Это Ребекка Шелтон из агентства недвижимости «Иствуд Пропертиз». Я звоню в ответ на ваш запрос касательно показа пентхауса, расположенного в «Миллениум Тауэр». У нас запланирован один показ на сегодня на шестнадцать часов. Если вы захотите посмотреть объект позже, например, в семнадцать часов, мистер Иствуд будет вас ждать. Пожалуйста, позвоните нам для подтверждения встречи, если предложенное время вам удобно. Наш номер телефона следующий…»

Номер телефона я дослушивать не стала, просто бросив мобильник на кровать. О господи. Я совершенно забыла, как выслеживала в сети автора голубой записки. Обрывки воспоминаний виделись словно сквозь плотный туман. Это лицо. Это прекрасное лицо. Как я могла о нем забыть? Я вспомнила, как просматривала его фото… его личную информацию… и забрела на сайт «Иствуд Пропертиз». Но больше ни черта не помнила.

Схватив ноутбук, я просмотрела историю поиска, нажала на последнюю ссылку.

«Иствуд Пропертиз» – одна из крупнейших независимых брокерских фирм. Мы предлагаем самую роскошную и эксклюзивную недвижимость надежным покупателям, гарантируя обеим сторонам полную безопасность. Ищете роскошный пентхаус с видом на парк в Нью-Йорк Сити или поместье в Хэмптоне у воды? Желаете уединиться в собственном замке в горах, а может быть, готовы приобрести личный остров? «Иствуд Пропертиз» поможет вашим мечтам стать реальностью».

Под этим описанием можно было разыскать любую предлагаемую недвижимость, и я вбила название, которое сообщила женщина в голосовом сообщении: «Миллениум Тауэр». Тут же выплыло изображение пентхауса, назначенного на продажу. Всего за двенадцать миллионов долларов я могла получить роскошный дом на Колумбус-авеню с видом на Центральный парк… осталось лишь выписать чек.

Посмотрев видео и два десятка фото, я нажала на ссылку, предлагавшую зарегистрироваться на показ. Всплыло следующее объявление:

«В целях безопасности владельцев имущества все наши потенциальные покупатели должны заполнить заявку на осмотр недвижимости. Мы свяжемся только с покупателями, соответствующими нашим критериям».

Я фыркнула. Хорошенькие же у вас критерии, Иствуд. У меня вряд ли хватит денег на билет, чтобы добраться до этого поместья, не то что на само поместье. Бог знает, что в моей заявке внушило ему доверие. Я закрыла сайт и уже собиралась вновь отправиться в кровать, но мне вновь захотелось взглянуть на мистера Романтика на «Фейсбуке».

Господи, он был прекрасен. Что, если…

Но нет.

Ничего хорошего никогда не приходило мне в голову по пьяни.

Я не должна…

Но…

Это лицо…

И эта записка.

Такая романтичная. Такая прекрасная.

И кроме того… я никогда не была внутри пентхауса стоимостью в двенадцать миллионов долларов.

Нет, мне не следует этого делать.

Опять двадцать пять. Я в последние два года только и делала то, что следует. И к чему это привело?

Сейчас я сижу тут, в этой жалкой квартирке, без работы, зато с похмельем. Может быть, пришло время сделать для разнообразия что-то, чего делать не следует? Я взяла телефон, и мой палец завис над кнопкой вызова.

Забей. Не парься.

Никто ничего не узнает. Это даже весело – нарядиться и изобразить богачку из Верхнего Вест-Сайда. А заодно удовлетворить любопытство в отношении этого красавчика. Что тут плохого?

Ничего плохого мне на ум не пришло. Хотя… мы все знаем, что от любопытства кошка умерла.

Я нажала кнопку.

«Добрый день. Это Шарлотта Дарлинг. Я звоню, чтобы подтвердить встречу с Ридом Иствудом…»

Глава 3

– Располагайтесь. Если желаете, можете самостоятельно начать осмотр. Либо подождите здесь, в фойе. Мистер Иствуд сейчас уже заканчивает показ и будет здесь в течение нескольких минут.

Очевидно, для показа такого шикарного пентхауса одного человека было недостаточно. Поэтому, прежде чем я смогла пообщаться с мистером Ридом, который в данный момент находился где-то поблизости, меня встретила его помощница и вручила мне глянцевый буклет, содержащий подробную информацию об объекте недвижимости.

– Благодарю вас, – ответила я, и помощница вышла, оставив меня одну.

Я стояла в фойе, сжимая в руках зеленую сумочку от Кэйт Спэйд, которую мне посчастливилось приобрести на распродаже в «Ти Джей Макс», и чувствовала, что мое появление здесь было огромной ошибкой.

Мне пришлось напомнить самой себе, зачем я сюда пришла. И что я теряю? Ничегошеньки. Моя жизнь и так была одной большой проблемой, зато совсем скоро я смогу удовлетворить свое любопытство и познакомиться с тем, кто написал ту самую записку на голубой бумаге. А потом просто забуду эту историю. Мне всего лишь хочется узнать, что стало с ним – или с ними, после чего я продолжу жить своей жизнью.

Спустя тридцать минут я все еще ждала. Я слышала едва уловимый разговор где-то за дверью, но никто не входил в комнату.

Затем раздалось эхо шагов. Кто-то ступал по мраморному полу.

Мое сердце забилось быстрее, но когда я увидела, что в комнату вошла помощница Рида, сопровождавшая к выходу богато одетую пару, то немного успокоилась. Это не Рид Иствуд.

Женщина, державшая на руках крошечную белую собачку, улыбнулась мне, и все трое вошли в лифт.

Где же он?

Я уже начала думать, что он про меня забыл. Вокруг было так тихо. Здесь есть запасной выход? Несмотря на то что мне, наверное, следовало оставаться в фойе, я решила немного прогуляться по дому и оказалась в огромной библиотеке.

Массивные незастекленные книжные полки из темного дерева украшали стены от пола до потолка. Ноги мои ступали по персидскому ковру, который стоил, наверное, больше, чем мой доход за целый год.

Запах старых книг пьянил. Подойдя к одной из полок, я вытащила наугад книгу, которая первой привлекла мое внимание. Это оказалась книга «Приключения Гекльберри Финна» Марка Твена. Я вспомнила, что давно, еще в школе, слышала об этой книге, но напрочь забыла, о чем она.

– Кто-то скажет, что это первый величайший роман американского писателя.

От звука голоса, такого глубокого и проникновенного, я вздрогнула. Это был один из тех голосов, которые пронизывают насквозь.

Прижав руки к груди, я повернулась.

– Вы меня напугали.

– А вы думали, что вы здесь одна?

Взглянув на него, я оцепенела. Рид Иствуд оказался таким же мрачным и пугающим, как и эта комната. Всего лишь один его взгляд – и мои колени затряслись. Он оказался выше, чем я себе представляла, а его рубашка и костюм, без сомнения, были сшиты на заказ и сидели идеально. Образ дополняли галстук-бабочка и подтяжки, которые на ком-нибудь другом смотрелись бы скучно и старомодно. Но на этом мужчине – на его мускулистой груди – они выглядели необыкновенно сексуально.

Он стоял в дверном проеме, держа в руках папку и разглядывая меня. Его поведение показалось мне грубым, хотя я понятия не имела, как себя обычно ведут при подобных обстоятельствах. Но разве риелтору не положено первому протянуть руку, чтобы поздороваться с клиентом? Принести извинения за опоздание?

– Вы ее читали? – его голос снова пронзил меня насквозь.

– Что?

– Книгу, которую вы держите в руках. «Приключения Гекльберри Финна».

– А… Ну… Да, читала. Да, наверное… в школе, сто лет назад.

Мурашки побежали по моей спине, когда он подошел ближе и посмотрел на меня скептически, будто знал, что я говорю неправду. Я напряглась. Его глаза были цвета темного шоколада – самого темного оттенка коричневого. Когда он снова окинул меня взглядом с головы до ног, я ощутила возбуждение.

– Почему вы взяли с полки именно эту книгу?

– Обложка, – ответила я, и это был честный ответ.

– Обложка?

– Да. Она черно-красная и отлично сочетается с интерьером этой комнаты. Она сразу бросилась мне в глаза.

Его рот скривился в циничной ухмылке, хотя он и не засмеялся. Казалось, что он меня изучает. Из-за его напористости у меня возникло желание сбежать. Забыть эту дурацкую затею. Он оказался совершенно не таким, каким я его себе представляла.

И я на это не подписывалась.

– По крайней мере, на этот раз, как мне кажется, вы говорите правду, – он кивнул головой. – Это так?

– Что? – Меня бросило в пот.

– Вы говорите правду.

Его слова прозвучали как вызов.

Я откашлялась.

– Да.

Он подошел еще ближе и забрал у меня книгу, слегка коснувшись пальцами моих. От этого прикосновения меня как будто током ударило. Я не сдержалась и посмотрела на его левую руку, проверяя, носит ли он обручальное кольцо. Но кольца не было.

– В свое время эта книга вызвала много споров, – сказал он.

– Да? И почему же? – спросила я, и мой вопрос прозвучал так, будто я уже знала на него ответ.

Рид пробежался пальцами по корешкам других книг, стоявших на полке, и, не глядя на меня, ответил:

– Это сатирическое описание уклада жизни общества в южных штатах. Книга написана в конце прошлого века, но взгляды автора на проблемы рабства и расизма оказались отличными от общепринятых. Отсюда и споры.

Наконец он взглянул на меня.

– Она наверняка была в программе вашей школы, но только вы не заметили.

Я сглотнула.

Первое, что мне довелось узнать о Риде Иствуде, – он высокомерный засранец.

Он поставил книгу назад на полку и посмотрел на меня.

– Вы вообще хоть что-то читаете?

С каждым новым вопросом он бросал мне новый вызов.

– Нет. Я… раньше читала любовные романы. Но завязала.

– Он насмешливо поднял бровь.

– Любовные романы?

– Да.

– Тогда поведайте мне, мисс Дарлинг, как же так могло получиться, что человек, который не увлекается чтением – не берем в расчет редкие любовные романы, – смог заинтересоваться покупкой пентхауса с библиотекой, занимающей четверть всей площади?

Я озвучила первое, что пришло мне на ум, – мне было все равно, что говорить, лишь бы нарушить неловкое молчание.

– Я думаю, что библиотека создает особую атмосферу в доме. Находиться в окружении книг так сексуально… так уютно… я не знаю. В этом есть какая-то интрига.

Господи, какой идиотский ответ.

Он продолжал смотреть на меня, словно ожидая, когда я скажу что-то еще. От его взгляда мне было не по себе, и не только потому, что он смотрел на меня очень серьезно, но и потому, что он оказался настолько привлекательным. Его темные волосы, разделенные на пробор, не были идеально уложены, что противоречило его облику в целом. Щеки покрывала трехдневная щетина. Несмотря на то, что в идеально подобранном костюме Рид выглядел очень респектабельно, меня пугала исходившая от него энергия. Это была энергия опасности. Что-то мне подсказывало, что ему не составит труда скрутить меня и отшлепать, да так, что я надолго запомню. Вот о чем были мои мысли.

Меня возбуждала сложившаяся ситуация – мы с ним вдвоем в тишине библиотеки, он смотрит на меня пронизывающим взглядом…

Наконец он произнес: «Может быть, посмотрим остальные помещения?»

– Да… пожалуйста. Я же за этим сюда пришла.

– Точно, – буркнул он в ответ.

Я облегченно выдохнула. Я была рада, что мы сменим обстановку. В библиотеке я уже начала чувствовать себя запертой в темнице.

Со спины Рид выглядел не менее эффектно. Я смотрела на изгибы его совершенных ягодиц, подчеркнутых сшитыми на заказ брюками, и всеми силами пыталась усмирить свои сексуальные фантазии.

Он привел меня на кухню, тоже производившую впечатление.

– Здесь полы из красного дерева. Как вы можете сами видеть, очень изысканные. Не так давно их освежили. Столешница из гранита, кухонная стойка из мрамора. Все оборудование из нержавеющей стали, производство фирмы «Бош». Все самое лучшее. Фасады шкафов покрыты белым лаком. Вы готовите, мисс Дарлинг?

Выпрямив спину, обтянутую черным платьем, я ответила: «Да, иногда готовлю».

– Великолепно. Что ж, тогда не стесняйтесь, посмотрите все здесь. Если у вас возникнут вопросы, задавайте.

Неужели он начал вести себя нормально? Мой пульс потихоньку стал замедляться.

Я прошлась вдоль массивной кухонной мебели, цокая каблуками по полу. Рид стоял рядом, облокотившись о центральную стойку. Он не двигался, следуя за мной лишь взглядом. Перемена в его поведении оказалась временной, и очень скоро он вновь принялся за старое.

Стараясь не смотреть на него, я кивнула и произнесла: «Очень хорошо».

– Вопросы?

– Нет.

– Пройдем дальше?

– Да.

Следующей оказалась главная спальня. Хотя комната и была довольно темной, большие окна, из которых открывался прекрасный вид на город, подчеркивали, что место для спальни выбрано идеально.

– Это комната хозяев. Обратите внимание на великолепный санузел. Ванная оборудована душевой кабиной, джакузи, а пол покрыт мрамором. И, как вы сами можете заметить, отсюда открывается великолепный вид.

Я воспользовалась моментом и принялась внимательно все рассматривать. Это была моя последняя отчаянная попытка сохранить лицо. Он ходил за мной по пятам, заставляя трепетать. Его сексуальность очень сильно действовала на меня, что мне совершенно не нравилось. Этот мужчина был плохим. Он оказался совсем не тем воображаемым Ридом из моих фантазий. Придуманный мною Рид должен был дать мне надежду на новую жизнь. А этот Рид медленно высасывал из меня последние остатки сил.

Когда мы совершили круг по спальне и вернулись к исходной точке, он посмотрел на меня.

– Вопросы? Комментарии?

Мне нужно было как-то закончить это представление. Сказать хоть что-нибудь.

– Я думаю… хм… мне кажется, что эта квартира слишком большая для меня.

Он сел на край кровати и скрестил руки, в которых держал папку.

– Слишком большая…

– Да. Я думаю, что здесь для одной меня слишком много места. Я… много работаю. И… у меня не будет времени, чтобы наслаждаться таким большим пространством.

Он посмотрел на меня, посмотрел очень внимательно.

– Ах да. Вы же обучаете собак серфингу.

Обучаю собак чему?

– Простите?

Он постучал по папке указательным пальцем.

– Род вашей деятельности. Вы заполнили заявку и предоставили информацию о себе. Обучение собак серфингу – звучит очень занятно. И как вы их обучаете?

Вот дерьмо.

Во что же я вляпалась?

В такой ситуации было проще соврать, чем говорить правду.

Я принялась выдумывать на ходу.

– Как вы сами сказали… это очень… занятно. И требует… долгой подготовки. И долгих тренировок.

– А как это происходит на практике?

Как обучают собак серфингу? Да кто же его знает.

– Вы встаете у края доски и… собака встает напротив… и, хм… она… – Я потеряла ход мысли.

– Начинает кататься на серфе, – со смехом произнес он.

– Точно.

Рид встал с кровати и подошел ко мне.

– И за это хорошо платят?

Сглотнув, я покачала головой.

– Нет, не очень.

Следующие вопросы посыпались очень быстро.

– Вы получили большое наследство, так?

– Нет.

– Если по роду своей деятельности вы не зарабатываете достаточно денег, чтобы позволить себе жилье такого уровня, то как вы собирались за него платить?

– У меня есть другие источники…

Его взгляд стал ледяным.

– Неужели? Ваша кредитная карта говорит об обратном – судя по состоянию ее баланса, у вас как раз нет других источников. По правде говоря, все указывает на то, что у вас вообще ни черта нет, Шарлотта.

Мое имя в его исполнении прозвучало как ругательство.

Из папки он достал лист бумаги и ткнул мне в лицо.

– Откуда это у вас? – прошипела я. – Вы за мной следили?

Тон его речи стал еще более рассерженным.

– Вы серьезно думаете, что я стану показывать кому-нибудь квартиру за двенадцать миллионов долларов просто так? Не проведя предварительной проверки? Не притворяйтесь такой наивной.

Я почувствовала себя жутко униженной.

– Но вы не имеете права проводить проверку без моего согласия.

Его глаза сузились.

– Вы предоставили мне согласие, когда направили заявку на просмотр. Какой сюрприз, правда? Похоже, этот момент вы не учли.

Я пошла на попятную.

– Значит, вы все знали с самого начала?

– Разумеется, – резко ответил он. – А теперь предлагаю вспомнить еще кое-какую информацию, которую вы указали в заявке, но о которой, похоже, забыли.

О нет.

Рид открыл папку.

– Род деятельности – обучение собак серфингу. Хобби – собаки и серфинг. Предыдущее место работы – ночной управляющий в компании психов.

Он швырнул папку, и она пролетела почти через всю комнату. Содержимое разлетелось во все стороны.

– Зачем вы сюда пришли, мисс Дарлинг?

В этот момент я, образно выражаясь, едва не описалась.

– Я просто хотела посмотреть…

– Посмотреть… – он ухмыльнулся, продемонстрировав белые зубы.

– Да, я пришла посмотреть… – я хотела добавить «на вас», – и я не ожидала, что это вас так сильно разозлит.

Он рассмеялся.

– Разозлит? Да вы, судя по всему, понятия не имеете, что значит ценить чужое время. Вы пришли сюда, предоставив анкету, в которой одно сплошное вранье, и говорите, что меня это разозлило? Я думаю, вам следует посмотреть на себя в зеркало, мисс Дарлинг. Я был очень удивлен, узнав, что это, похоже, ваше настоящее имя. Зачем вы соврали по всем пунктам анкеты, но при этом сообщили свое настоящее имя? Это же полный идиотизм. Нет, если бы я был рассержен, я бы сейчас вызвал охрану.

Охрану?

Тут во мне что-то щелкнуло.

Да как он смеет так говорить? Я всего лишь пришла посмотреть на него. Убедиться, что с ним все в порядке, что с ними все в порядке. И хотя я сама того не осознавала, во мне в этот момент что-то перевернулось.

– Хорошо. Хотите знать правду? Я пришла сюда из любопытства. Мне было любопытно посмотреть на это место… любопытно представить себя в условиях, далеких от тех, в которых мне приходится жить. Мне хотелось что-нибудь изменить. В последнее время моя жизнь – непрекращающийся поток дерьма, и как-то вечером я немного перебрала с вином. Я зашла в интернет и увидела объявление – увидела вас. Я просто хотела взглянуть одним глазком, у меня не было никаких нехороших мыслей, и я не хотела занимать ваше время. Мне просто хотелось обрести слабую надежду, что и моя жизнь когда-нибудь наладится. Может быть, я хотела немного поиграть, притвориться, что все у меня не так уж и плохо. И я даже не помню, как заполняла эту дурацкую анкету, Вам ясно? Все, что я помню, – звонок с предложением встречи, которую я подтвердила, посчитав, что мне судьба подсказывает прийти и испытать что-то необычное.

Рид молчал. И я продолжила:

– И к вашему сведению, Рид, я читаю книги. Мне было стыдно сказать правду. Я до сих пор читаю любовные романы, но только те, в которых описывается жесткий секс, потому что у меня сейчас нет вообще никакого. Потому что после того, как мой жених изменил мне, я перестала доверять мужчинам. Да… я читаю, Рид. Я много читаю. И я бы по полной использовала возможности этой библиотеки, но мои книги вам было бы неловко показать вашим нудным и чопорным клиентам.

Его рот слегка скривился.

– И если продукты можно бросить в мультиварку, то я смогу из них что-нибудь приготовить. Но я бы никогда не стала готовить на этой кухне. Она слишком большая. Что касается спальни – она прекрасна. Мечта. Такая же несбыточная, как и мои фантазии. Вся эта квартира – одна большая мечта, которой в моей жизни сбыться не суждено. Можете засудить меня за мои мечты, Иствуд.

И, споткнувшись о ковер, я рванула к выходу.

Глава 4

«Черт, черт, черт!» Мне с трудом удавалось сдерживать слезы, пока я искала туалетную комнату в лобби «Миллениум Тауэр». Мне даже удалось не расплакаться, когда я наконец-то попала в одну из просторных кабинок. Там не оказалось туалетной бумаги, поэтому я раскрыла сумочку и принялась рыться в поисках салфеток, все еще не плача. Руки по-прежнему дрожали, я никак не могла успокоиться после только что полученной взбучки, не удержала в руках сумку, и все ее содержимое вывалилось на пол. И… мой сотовый не перенес падения на кафельный пол и треснул. Это оказалось последней каплей. Я разрыдалась.

Мне было наплевать на бактерии. Я уселась на стульчак и позволила себе выплакаться. Мои рыдания были вызваны не только произошедшим. Это были долгие, громкие, отвратительные рыдания. Если мои эмоции можно было бы сравнить с американскими горками, то сейчас это был тот момент, когда с поднятыми руками на бешеной скорости несешься вниз. Я была рада тому, что в туалетной комнате никого не было, кроме меня, так как у меня есть ужасная привычка – когда я чем-то огорчена, то начинаю разговаривать сама с собой.

– О чем, черт возьми, я думала? Обучение собак серфингу? Господи, какая же я идиотка. Как же я могла так опозориться перед этим отвратительным придурком? Таким грубым и мерзким? И вообще, почему все привлекательные мужчины – такие козлы?

Признаться честно, я не ожидала услышать ответ на последний вопрос, но он последовал.

Откуда-то с противоположной стороны туалетной комнаты раздался женский голос:

– Когда господь лепил мужчину, он спросил одного из ангелов, что нужно добавить, чтобы мужчина стал еще привлекательнее. Ангел не хотел неприлично выражаться, поэтому сказал: «Приделай ему большую палку». К сожалению, господь приделал ее с другой стороны, поэтому с тех пор все мужчины рождаются с большой палкой, торчащей из задницы».

Я засмеялась, издав при этом несимпатичный хлюп носом.

– Здесь нет туалетной бумаги. Вас не затруднит передать мне немного?

Из-под двери появилась рука с пачкой салфеток.

– Держите.

– Благодарю.

После того, как половина бумаги ушла на то, чтобы высморкаться и вытереть лицо, а вторая на то, чтобы вытереться самой, я глубоко вздохнула и принялась подбирать с пола содержимое моей сумки.

– Вы все еще здесь? – спросила я.

– Да. Я подумала, что будет лучше, если я вас подожду, чтобы убедиться, что с вами все в порядке. Я слышала, как вы плакали.

– Спасибо большое. Со мной уже все хорошо.

Когда я наконец выбралась из укрытия, женщина сидела на банкетке напротив зеркала. Ей было не меньше семидесяти лет, но на ней был костюм, а сама она выглядела очень ухоженной.

– Тебе уже лучше? – спросила она.

– Да, все хорошо.

– А твой вид говорит об обратном. Может быть, расскажешь, что тебя так огорчило?

– Я не хочу утомлять вас своими проблемами.

– Иногда легче поделиться с незнакомым человеком.

Да уж, в моем случае лучше так, чем разговаривать сама с собой.

– По правде говоря, я даже не знаю, с чего начать.

Женщина указала на место рядом с ней.

– Дорогая, начни с самого начала.

Я усмехнулась.

– Тогда мы тут просидим до следующей недели.

Она тепло улыбнулась.

– У меня столько времени, сколько потребуется.

– Вы уверены? Вы выглядите так, будто собираетесь на заседание правления или как будто вам должны вручить награду на благотворительном вечере.

– Это одна из тех привилегий, которыми располагаешь, когда становишься большим начальником. Я сама распоряжаюсь своим временем. Итак, почему бы тебе не начать с обучения собак серфингу? Ты в самом деле этим занимаешься? Потому что у меня есть собака породы португальская водяная, которую это могло бы заинтересовать.

– …и потом я просто выбежала из комнаты. Я хочу сказать, что злюсь на того парня не за то, что он рассердился на меня, так как впустую потратил свое время. Я зла на него за то, что он выставил меня идиоткой только лишь потому, что у меня есть мечты.

Я проговорила с моей новой подругой, Айрис, уже больше часа. Я начала рассказывать свою историю с самого начала, как она и советовала. Я рассказала о своей помолвке, о разрыве, о работе, о новой невесте Тодда, о том, как, напившись, отправила заявку на просмотр квартиры, и закончила свой рассказ тем, что после сегодняшней выволочки оказалась в слезах в туалетной комнате. Не знаю почему, но я даже рассказала о том, что меня удочерили, и о том, как сильно я мечтаю когда-нибудь найти свою биологическую мать. Этот факт моей биографии никак не был связан с тем, что расстроило меня сегодня, но почему-то я рассказала и о нем.

Когда я наконец-то завершила свою историю, Айрис откинулась назад.

– Шарлотта, ты напоминаешь мне одного человека, которого я знала много лет назад.

– Правда? Значит, я не первая на свете безработная, одинокая девушка на грани нервного срыва, который чуть не произошел, пока вы пытались помыть руки?

Она улыбнулась.

– Теперь моя очередь рассказать тебе одну историю, если, конечно, у тебя есть немного времени.

– Образно выражаясь, время – это единственное, чего у меня в избытке.

Айрис начала свой рассказ:

– В 1950 году одна семнадцатилетняя девушка окончила школу и мечтала о том, чтобы поступить в колледж. Она хотела изучать бизнес. Но в то время не так много девушек поступало в колледж, и совсем небольшая их часть изучала бизнес, потому что заниматься бизнесом – это была прерогатива мужчин. Незадолго после выпуска из школы девушка познакомилась с красавцем-плотником. Тот принялся за ней красиво ухаживать, и очень скоро девушка начала жить по его правилам. Она согласилась работать секретарем и отвечать на телефонные звонки в компании, в которой работал он сам и которая принадлежала его семье. Вечера она проводила, помогая его матери ухаживать за домом, а свои собственные желания и мечты запрятала где-то в самом дальнем уголке своей души.

На Рождество 1951 года молодой человек сделал девушке предложение руки и сердца, и она его приняла. Она думала, что через год исполнит свою главную мечту – станет счастливой женой. Но через три дня после Рождества молодого человека призвали в армию. Некоторые из его друзей тоже получили повестки, и многие из них старались жениться на своих возлюбленных до начала службы. Однако плотник так делать не хотел. Поэтому девушка поклялась, что будет его ждать, и в течение последующих нескольких лет продолжала работать на компанию его семьи. Когда же спустя четыре года ее солдат вернулся домой, ей не терпелось начать с ним новую, счастливую жизнь. Но в день возвращения он сообщил ей, что на военной базе влюбился в секретаршу и в этой связи расторгает их помолвку. Он даже имел наглость попросить ее вернуть кольцо, так как собирался подарить его своей новой невесте.

– Вот гад, – сказала я. – Я говорила, что новая невеста Тодда носит кольцо, которое раньше было моим? Я очень сожалею, что тогда швырнула в него это кольцо.

Айрис продолжила:

– Мне бы тоже хотелось, чтобы ты этого не делала. Та девушка поступила иначе. Она отказалась возвращать кольцо, сказав бывшему жениху, что оставит его себе в качестве компенсации за потерянные четыре года жизни. Еще несколько дней она зализывала раны, а затем вспомнила о достоинстве, подняла голову, выпрямила спину и продала кольцо. Вырученные деньги она потратила на оплату первого года обучения в колледже.

– Ух ты. Она молодец, все правильно сделала.

– Вообще-то история здесь не заканчивается. Она окончила колледж, но столкнулась с большими трудностями, когда пыталась найти работу. Никто не хотел нанимать ее на менеджерские позиции, ведь никакого другого опыта, кроме работы секретарем в семейной фирме своего несостоявшегося жениха, у нее не было. Поэтому она немного приукрасила свое резюме. Вместо того, чтобы указывать, что она работала секретарем, она написала, что работала менеджером. А вместо того, чтобы перечислять обязанности секретаря, она написала, что занималась подготовкой договоров купли-продажи. Благодаря этому она попала на собеседование в одно из самых крупных агентств недвижимости в Нью-Йорке.

– Ее приняли?

– Нет. Оказалось, что директор по персоналу этого агентства лично знал ее бывшего жениха и понял, что она наврала про свои обязанности. На собеседовании он ее отругал.

– О господи. Прямо как мой сегодняшний мистер Зануда.

– Точно.

– И что потом произошло?

– Жизнь иногда преподносит забавные сюрпризы. Год спустя, когда наша девушка уже работала в небольшой конкурирующей фирме, она получила резюме от мистера Локлира, того самого человека, который отругал ее на собеседовании. Его понизили в должности, и он искал работу. Она позвонила ему, намереваясь вернуть должок. Но в итоге решила вести себя достойно и предложила ему работу, так как он был хорошим специалистом и, в конце концов, она же действительно указала в резюме ложную информацию.

– Ух ты. Мистер Локлир хотя бы справился?

Айрис улыбнулась.

– Он справился. После того, как наша девушка вытащила палку из его задницы, они отлично сработались. Более того, они даже открыли свое собственное агентство недвижимости, которое со временем превратилось в одно из крупнейших в штате. И прежде чем мистера Локлира не стало, они успели отметить сорок лет со дня основания своей компании и тридцать восемь лет со дня свадьбы.

Глядя на ее улыбку, я обо всем догадалась.

– Полагаю, ваше полное имя – Айрис Локлир?

– Да. И лучшее, что случилось в моей жизни, – решение солдата расторгнуть нашу помолвку. Быть домохозяйкой – не мое призвание. А с ним я напрочь забыла о своих собственных мечтах. Шарлотта, разве ты мечтала о том, чтобы заниматься закупками в магазине?

Я покачала головой.

– В колледже я изучала искусство. Я скульптор.

– Когда ты в последний раз лепила?

Мои плечи обмякли.

– Несколько лет назад.

– Ты должна снова этим заняться.

– Но это не приносит денег, а мне нужно оплачивать счета.

– Согласна. Но тебе нужно придумать, как полюбить ту жизнь, которой ты живешь, пока движешься к своей мечте. Нужно найти работу, чтобы оплачивать счета, а по вечерам лепить. И по выходным тоже.

Она улыбнулась.

– Это отвлечет тебя от зависания в интернете и рассылки фальшивых заявок на просмотр квартир.

– Это верно.

– Ничто не происходит просто так, Шарлотта. Дай себе время, чтобы переосмыслить свою нынешнюю жизнь и понять, чего же ты хочешь. Я в свое время сделала именно так. Источник истинного счастья ты должна обрести внутри себя, а не искать его в других людях, даже если эти люди тебе очень дороги. Стань счастливой сама по себе, а все остальное придет. Я тебе обещаю.

Она была совершенно права. Я столько сил потратила на страдания и обиды, что совершенно забыла о том, что делало меня счастливой. О том, что любила именно я. Создавать скульптуры, путешествовать… Я почувствовала острое желание прямо сейчас побежать домой и составить список того, чего бы мне хотелось сделать.

– Огромное вам спасибо, Айрис.

Я крепко обняла ее, как будто мы познакомились не час назад, а знали друг друга всю жизнь.

– Рада была тебе помочь, дорогая.

Я вымыла руки и, глядя в зеркало, приложила все усилия, чтобы поправить расплывшийся макияж. Когда я привела себя в порядок, Айрис встала и произнесла:

– Шарлотта, ты мне нравишься.

Я хихикнула.

– Разумеется, я же напомнила вам вас.

Она протянула мне визитку.

– В моей компании открыта вакансия помощника. Я готова взять тебя на работу, если ты, конечно, хочешь.

– Правда?

– Правда. Приходи в понедельник утром, в девять. Адрес указан на визитке.

Я раскрыла рот от удивления.

– Я даже не знаю, что сказать.

– Не надо ничего говорить. Просто принеси мне скульптуру, которую сделаешь в эти выходные.

Глава 5

По сравнению с этим местом мой прежний офис был просто помойкой.

По одежде, которую носила Айрис, и по роскошной визитной карточке кремового цвета с золотым тиснением было понятно, что бизнес Айрис Локлир процветал. Но я и подумать не могла, что это была настолько процветающая компания.

Я стояла в зоне ресепшена и с восхищением озиралась по сторонам. Роскошная люстра, окна от пола до потолка, из которых открывался вид на Парк-авеню, и очень много пространства. Один лишь холл был больше, чем вся моя несчастная квартирка. Привлекательная брюнетка назвала мое имя, когда я глазела в окно. Когда я подходила к ней, мои руки дрожали, а я тщетно пыталась унять их дрожь.

– Привет, Шарлотта. Я Лиз Тэлбот. Я отвечаю за работу с персоналом. Мисс Локлир велела мне ожидать тебя сегодня утром. Она сейчас на встрече, но будет здесь примерно через час. Предлагаю следующее: я сейчас покажу тебе офис, а ты потом займешься заполнением всех документов, необходимых для приема тебя на работу.

– Отлично. Спасибо.

Агентство «Локлир Пропертиз» занимало весь этаж, в нем работало около сотни человек, в том числе сорок менеджеров, тридцать агентов, десять маркетологов и около дюжины прочих сотрудников. Айрис не шутила, когда сказала, что смогла пробиться на самый верх. После того, как обзорная экскурсия была завершена, мы пошли в кабинет Лиз, где она дала мне кипу бумаг, сложенных в папку, на которой было написано мое имя.

– Я провожу тебя в твой кабинет, и ты сможешь начать заполнять эти документы. Здесь ты найдешь трудовой договор, информацию по программам медицинского страхования, бланки для открытия счета и прочие документы, которые я должна предоставить в банк не позже среды. Начисление зарплаты у нас производится два раза в месяц – первого и пятнадцатого.

Она постучала пальцем по губам.

– У меня такое чувство, что я что-то забыла. Но сегодня понедельник, а я с утра выпила лишь одну чашку кофе, так что это неудивительно.

Лиз выдвинула ящик стола и достала оттуда большую связку ключей. Мы отправились к моему рабочему месту. Она открыла дверь кабинета и включила свет.

– Вот мы и пришли. Я закажу табличку с твоим именем и подготовлю дополнительный комплект ключей. Все будет готово к вечеру.

– Хм-м-м. Мне кажется, вы меня с кем-то путаете.

Она нахмурилась.

– Ты Шарлотта Дарлинг, верно?

– Да, но разве я не должна сидеть где-нибудь за перегородкой? А этот кабинет больше подходит для высокого начальства. Тут даже диванчик есть.

Лиз понимающе посмотрела на меня и захихикала.

– Ах да. Я так долго здесь работаю, что уже начала забывать, насколько это место отличается от всех остальных. В обязанности помощника входит забота о личных нуждах членов семьи Локлир. У тебя будет доступ к конфиденциальной информации личного характера, а эта семья не любит ее распространять. Они бы не хотели, чтобы подобная информация вышла за пределы этого кабинета.

– Да, я поняла. Тогда отдельный кабинет, конечно, необходим.

Я по-прежнему считала, что кабинет слишком просторный для помощника. Но кто я такая, чтобы жаловаться на шикарный отдельный кабинет с видом на Парк-авеню? Просто все казалось слишком шикарным, чтобы быть правдой. Эта прекрасная работа, которую мне предложила Айрис, стабильное вознаграждение, предусматривающее дополнительные бонусы и льготы, и никого из семейки Рот поблизости. Хотя мне и нравилась сама работа, которую я выполняла для семьи Тодда, но я всегда ощущала, что люди смотрели на меня и думали, что я получила ее лишь благодаря мужчине, с которым спала. Айрис не просто предложила мне работу, она дала мне гораздо больше, и я была настроена доказать ей, что она сделала правильный выбор.

– Приступай. Если тебе что-то понадобится, ты знаешь, где меня найти. Мой внутренний номер – сто девять. Если появятся вопросы – звони.

– Один-ноль-девять. Поняла. Спасибо.

Лиз улыбнулась и направилась к выходу. Проходя мимо дивана, остановилась и постучала по нему рукой.

– Кстати, одно маленькое предупреждение – между нами, женщинами, – Макс может начать флиртовать. Он придет сюда, развалится на диване, будет болтать и пытаться закрутить с тобой роман. Но он совершенно безобидный. Не бойся его.

– Макс?

– Внук мисс Локлир. Он тут не часто появляется. Приезжает в основном только по понедельникам. Думаю, в другие дни он отдыхает. Они с братом возглавляют блок управления недвижимостью. Это отдельная компания, и у нее другое название, но большая часть сотрудников, в том числе мы с тобой, работают на обе компании.

– А, поняла, спасибо. И спасибо за подсказку насчет Макса.

Когда Лиз ушла, я почувствовала, как кружится голова. Немного передохнула, сделала несколько глубоких вдохов и принялась за заполнение документов. Айрис не сообщила мне размер моей заработной платы. И мне было очень интересно узнать, сколько же мне будут платить на новом месте. Мне повезло, что я сидела, когда нашла ответ на этот вопрос. Семьдесят пять тысяч долларов! Больше, чем я зарабатывала у Ротов. Просто какой-то сон.

Примерно через час женщина, которая дала мне возможность начать новую жизнь, постучала в дверь моего кабинета.

Я встала.

– Айрис. Ой… то есть мисс Локлир.

Я заметила, что именно так называла ее Лиз.

– Зови меня Айрис, дорогая. Как ты сегодня себя чувствуешь?

Я подумала – возможно, ее волнует, что я могу оказаться эмоционально нестабильной.

– Все хорошо. Больше никаких нервных срывов, обещаю. Обычно я вполне уравновешенная.

Она удивленно улыбнулась.

– Рада слышать. Лиз показала тебе офис?

– Да. Он прекрасен.

– Спасибо.

– Она дала мне документы для заполнения. Я еще не закончила, но могу вернуться к этому вечером.

– Предлагаю тебе сначала все закончить, а потом прийти ко мне в кабинет. И мы обсудим твои обязанности. А сейчас мне все равно нужно сделать несколько звонков. Ты уже познакомилась с моими внуками?

– Еще нет. Когда мы проходили мимо, дверь в их кабинет была закрыта. Лиз сказала, что их нет на месте, но они скоро появятся.

– Хорошо. Познакомитесь чуть позже. До встречи.

Она уже подошла к двери, когда я вспомнила об одной важной вещи.

– Айрис!

– Да, – она повернулась ко мне.

Я открыла дверь шкафа, куда поместила свою большую сумку от Майкла Корса, и вытащила оттуда бумажный сверток.

– Я сделала это для вас за выходные. Помните, вы попросили меня принести скульптуру?

Айрис вернулась к моему столу, а я достала из бумаги вазу, которую сделала сама. Поскольку я давно не практиковалась и почти все позабыла, мне потребовалась дюжина попыток, чтобы получилась та форма, которую я хотела. Но в итоге результат превзошел мои ожидания. Почти все выходные я провела в гончарной мастерской, где обжигала и раскрашивала вазу, но ее нужно было еще покрыть глазурью и снова поместить в печь.

– Она не до конца завершена. Над ней нужно еще поработать, но я хотела вам ее показать, чтобы вы знали, что я сделала ее для вас.

Айрис взяла из моих рук вазу. Я нарисовала на ней пурпурные ирисы. Я была очень счастлива, что у меня получилось так хорошо, но все равно волновалась. Особенно когда увидела, какими произведениями искусства был украшен офис.

– Она великолепна. Ты в самом деле слепила ее сама?

Айрис повернула вазу, чтобы рассмотреть целиком.

– Да. Это не самая лучшая моя работа. Я немного утратила навыки.

Она посмотрела на меня.

– Ну, в таком случае я умираю от желания увидеть твою лучшую работу, Шарлотта. Потому что эта – потрясающая. Ты только посмотри на детали, на то, как лежит тень на цветах, на прекрасную форму. Ты создала не просто вазу, ты создала произведение искусства.

– Спасибо. Как я уже сказала, ваза еще не закончена. Но я хотела, чтобы вы знали – я держу свое слово.

Она отдала мне вазу.

– Это очень много для меня значит. Я следую своим инстинктам, и я в тебе не ошиблась. Я чувствую, что с сегодняшнего дня в твоей жизни начнутся великие перемены.

Когда она вышла из моего кабинета, я почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Я закончила заполнять все бланки, которые дала мне Лиз, и решила завернуть вазу в салфетки, прежде чем снова обмотать газетами. Поскольку ваза еще не была покрыта глазурью, на дне отпечатались чернила с газеты, и я не хотела, чтобы они отпечатались где-нибудь еще. Поэтому я взяла вазу, чтобы ее почистить перед тем, как упаковать.

Я вышла из кабинета и повернула налево, в сторону кухни. Но потом поняла, что иду не туда, остановилась и пошла в противоположном направлении. Но поскольку я не смотрела перед собой, то, сделав пару шагов, во что-то врезалась.

Ваза заплясала в моих руках – я врезалась в чью-то твердую грудь. У меня почти получилось сохранить равновесие и не уронить результат моих двухдневных трудов. Но я совершила ошибку – я посмотрела вверх, на того, с кем столкнулась. И ваза выскользнула из моих рук, а потом и я грохнулась на пол.

Что за…

Мужчина присел на корточки напротив меня.

– Вы в порядке?

Я была настолько ошеломлена, что лишилась дара речи и в ответ могла лишь моргать, сидя среди разлетевшихся осколков.

Без хмурого выражения лица он выглядел совершенно иначе, и сначала я подумала, что ошиблась. Возможно, этот мужчина был просто очень похож на того, другого. Но когда он посмотрел на меня, я поняла, что не ошиблась. Его красивые губы растянулись в злобной ухмылке.

Никакой ошибки не было. Мужчиной, при виде которого у меня уже во второй раз перехватило дыхание, был… Рид Иствуд.

Глава 6

Я моргнул, но это не помогло. Она не исчезла. Это было не видение.

Это в самом деле была она.

В моем офисе.

Эти светлые волосы.

Эти небесно-голубые глаза.

Северная Барби, с которой я уже имел удовольствие встретиться на днях – Шарлотта Дарлинг, – испуганно сидела на полу передо мной с таким выражением лица, словно узрела привидение. Я поднялся, протянул ей руку и помог встать.

Если я так сильно ее пугаю, почему она продолжает меня преследовать?

Недолго думая, я произнес:

– Вы решили продолжить свое представление, мисс Дарлинг? Я вроде бы не заказывал шоу дураков. Что вы тут делаете?

Она покачала головой, будто пыталась прийти в себя, а затем схватилась за сердце.

– Я… хм… Рид… Иствуд, а вы что тут делаете?

Что за игру она задумала?

– Вы спрашиваете меня, что я делаю в своей собственной компании? Кто вас сюда впустил?

– Я здесь работаю, – ответила она, поправляя юбку. Вид у нее был очень взволнованный.

Что она делает?

Кровь ударила мне в голову.

Преподав ей на просмотре урок за то, что она осмелилась затеять со мной игру и украсть у меня время, я чувствовал себя немного виноватым, поскольку обошелся с ней слишком сурово. Но она это заслужила.

– Знаете, после того раза, когда вы убежали прочь, я немного расстроился. Но сейчас вы перешли все границы. Как вас охрана пропустила?

Слово на букву «О» волшебным образом ее преобразило. Всего несколько секунд назад эта женщина сжималась передо мной от страха, а сейчас выпрямила спину и смотрела мне прямо в глаза. Мне еще в прошлый раз нужно было запомнить, как на нее действует лишь одно упоминание об охране.

– Хватит пугать меня охраной, – громко заявила она, приблизившись ко мне. – Вы что, меня не услышали? Я здесь работаю.

Я уловил аромат ее дыхания – что-то сладкое, и на секунду потерял ход мыслей. Так пахнет пончик, покрытый глазурью. Но я мгновенно вернулся к реальности, когда увидел, что она закрыла глаза и отчаянно задвигала пальцами. Как будто… печатала. Точно, именно это она и делала – она что-то печатала в воздухе.

Мне пришлось задать ей вопрос.

– Скажите, ради бога, что вы делаете?

Не переставая «печатать», она ответила:

– Я печатаю в воздухе то, что хотела бы вам сказать. Я так выражаю свои мысли, но это молча. Поверьте, так будет лучше для нас обоих.

Ее пальцы не останавливались.

Я расхохотался.

– Вы предпочитаете выглядеть как чокнутая вместо того, чтобы открыто высказать свои мысли?

Она наконец-то закончила свое странное занятие.

– Да.

– А вы не забыли нажать кнопку «Отправить»? – я решил ее намного поддразнить.

Но, похоже, Шарлотта не сочла мой сарказм смешным.

– С моей стороны будет непрофессионально, если я скажу вам то, что думаю. Я не хочу рисковать работой в самый первый ее день.

– Я вижу, за время работы в компании психов вы много узнали о профессионализме.

– Да пошли вы.

– Вау. Кому-то, похоже, требуется клавиша «Пробел».

Господи. Мне начинало нравиться дразнить ее – мне нравилось наблюдать, как она заводится. Мне пришлось напомнить самому себе о том, что она вторглась в мои владения.

– Итак, повторяю вопрос: как вы сюда попали, мисс Дарлинг? Потому как я более чем уверен, что вы здесь не работаете. Это моя компания. И я уверяю вас – я бы заметил, если бы принял вас на работу.

В этот момент нарисовалась моя бабушка и перебила меня:

– Формально это моя компания.

Она повернулась к Шарлотте:

– Я прошу извинить моего внука.

– Внука? – Шарлотта стояла и смотрела то на меня, то на бабушку. – Он… он ваш внук? Это… это тот самый парень, о котором я рассказала вам в дамской комнате, – надменный козел-риелтор.

– Мне жаль, Шарлотта. Я должна была догадаться, – несмотря на эти слова, бабушка совершенно не выглядела удивленной. – Я и подумать не могла, что под высокомерным придурком ты подразумевала Рида.

– Дамская комната? О чем это вы? – спросил я.

Шарлотта пустилась в объяснения:

– Когда я ушла от вас в «Миллениум Тауэр», я направилась в туалетную комнату в лобби. И там я случайно встретилась с Айрис. Я понятия не имела, что она ваша бабушка. Она заметила, что я расстроена. Я все ей рассказала про то, что произошло во время показа квартиры. Мы немного поболтали, сблизились, и она предложила мне должность личного помощника.

О черт, только не это.

Только не это. Эта женщина ненормальна. Я не допущу, чтобы у нее появился доступ к моим личным делам.

– Бабушка, мы могли бы переговорить в моем кабинете?

– Конечно, – при этом она улыбнулась Шарлотте, подбиравшей с пола осколки. – Шарлотта, почему бы тебе не вернуться в свой кабинет и не начать изучать базу данных компании? Я попросила Стэна из отдела информационных технологий подойти к тебе, если у тебя возникнут вопросы. Мне очень жаль, что эта чудесная ваза, которую ты для меня сделала, разбилась. Не нужно тут ничего убирать. Я попрошу кого-нибудь это сделать.

– Все в порядке. Я уже почти все собрала. Нужно, чтобы кто-нибудь здесь пропылесосил. – Она встала и выбросила осколки в ближайшую корзину для мусора, а затем повернулась ко мне. Глаза ее сверкали. – Может быть, Стэну удастся вставить в вашего внука чип с программой сопереживания. Похоже, у него она напрочь отсутствует.

Я сцепил пальцы рук в замок.

– Они забыли установить эту программу как раз в тот момент, когда устанавливали мой «антиложь-радар».

Мне пора прекращать наслаждаться перепалками с ней.

Взгляд Шарлотты задержался на моем лице, которому я постарался придать чрезвычайно строгое выражение. Когда я смотрел ей вслед, на светлые локоны, качавшиеся туда-сюда при каждом шаге, то ощутил странное чувство. Это было чувство вины. Моя реакция на ее поступки была совершенно оправданной и разумной, но при этом я чувствовал себя полным придурком.

Бабушка быстро проследовала за мной в мой кабинет. Я плотно закрыл дверь.

– Знаешь, когда твоя собственная бабушка называет тебя высокомерным придурком, день складывается особенно удачно.

– Но ты и в самом деле иногда ведешь себя как высокомерный придурок. – Казалось, моя злость ее забавляла. – Она красотка, правда?

Разумеется. Эти выразительные глаза, соблазнительные губы и фигура как у девушки, сошедшей с плаката в стиле пин-ап – она была суперкрасоткой.

Отрицать физическую привлекательность Шарлотты было бессмысленно. Но я ни за что не собирался в этом признаваться. Ее неадекватность затмевала ее красоту.

Я скривил лицо в гримасе.

– Бабушка… что ты тут затеяла?

– Она станет отличным участником нашей команды.

Указывая на дверь, я заорал:

– Она? Эта? Да у нее нет никакого опыта. И кроме того, она постоянно врет и ведет себя неадекватно. Видела бы ты, что она указала в анкете, когда отправила запрос на просмотр пентхауса.

Бабушка ехидно усмехнулась.

– Обучение собак серфингу – я знаю.

– Ты об этом знала и все равно взяла ее на работу? – Я почувствовал, что кровь ударила мне в голову, я начал вскипать. – Ты меня извини, но похоже, тебе пора проверить голову. Как ты можешь спокойно к этому относиться? Как ты можешь доверить ей наши личные дела?

Бабушка села на диван, который стоял напротив моего стола, и сказала:

– Она понятия не имела, что делает, когда заполняла ту анкету – она даже потом об этом не вспомнила. В тот момент она была пьяна в стельку. У каждого из нас случались такие темные дни. По крайней мере у меня – точно. Я не буду тебе рассказывать все, о чем мы говорили, потому что это очень личное, но у нее были очень веские на то причины. Она напомнила мне меня. Я думаю, она сильна духом, и в ней столько жизненной силы и энергии – как раз такого человека нам здесь не хватало.

Она что, шутит?

Жизненной силы?

По мне, так Шарлотта больше напоминала солнце, которое светит прямо тебе в лицо, когда ты страдаешь от похмелья. Жизненной силы много, это да, но она совершенно ни к чему.

Моя бабушка – очень добрый человек, умеющий сопереживать, она всегда видела в людях только хорошее. Я уважал эти ее качества, но боялся, чтобы она не попала под дурное влияние.

– Она лгунья, – повторил я снова.

– Да, она солгала, но это был исключительный случай. Вот в чем дело. Она совершила ошибку. Шарлотта мне во всем призналась – мне, совершенно незнакомому ей человеку. Она не обязана была это делать. Она одна из самых честных людей, которых я когда-либо встречала.

Я не верил своим ушам и, скрестив руки на груди, покачал головой.

– Я не могу с ней работать.

– Вопрос ее принятия на работу не подлежит обсуждению, Рид. У тебя достаточно денег, чтобы нанять себе отдельного помощника, если ты не хочешь пользоваться услугами общего, но я ее не уволю.

– У нее будет доступ к моей личной информации. Мое мнение не должно учитываться?

– А в какой связи? Тебе есть что скрывать?

– Нет, но…

– Знаешь, что я думаю?

– Что? – я фыркнул.

– Я не видела тебя таким взволнованным уже очень давно. Если быть точной – с того самого рождественского концерта в Карнеги-холле.

Я съежился.

– Пожалуйста, не напоминай мне о нем.

Она любила вспоминать то время, когда ребенком я пел в церковном хоре. Мне и самому сначала это очень нравилось, но потом, когда я начал взрослеть, то стал воспринимать пение как дурацкое занятие. Я бросил хор, а моя бабушка до сих пор не могла успокоиться и считала, что он был моим призванием.

– Хорошо это или плохо, но этой девушке удалось тебя расшевелить, – сказала она.

Я смотрел в окно на проезжающие мимо автомобили, все мое лицо пылало, и я не хотел признавать правоту ее слов.

– Не говори чепуху…

Бабушка задела меня за живое. В глубине души я понимал, что она права. Шарлотта действительно что-то пробудила во мне. Это прорывалось гневом, но внутри меня все ликовало. Да, она вывела меня из себя тем, что я потратил впустую свое время. Но когда она яростно накинулась на меня во время осмотра спальни, то произвела впечатление, которое я не мог объяснить. Я всю ночь о ней думал. Я переживал, что повел себя с ней слишком грубо и, возможно, непреднамеренно вызвал у нее эмоциональный срыв. Я представлял себе, как она бежала по Манхэттену, спотыкаясь на нелепых каблуках и размазывая по лицу тушь. Потом я наконец забыл о ней и не вспоминал до того момента, пока она, образно выражаясь, в меня не врезалась. И снова вернулось это странное чувство, и я снова повел себя с ней грубо. Но почему? Почему я вообще придаю значение тому, что она здесь появилась?

Бабушка прервала мои размышления.

– Я знаю, то, что произошло между тобой и Эллисон, тебя почти сломало. Но пришло время двигаться дальше.

От одного упоминания об Эллисон у меня свело живот. Зачем бабушка приплела сюда ее?

Она продолжала:

– Тебе нужно внести изменения в свою жизнь. Раз ты сам никуда не ходишь, я решила сама кое-что предпринять и взяла на работу Шарлотту. Мне приятнее смотреть на тебя, когда ты с ней споришь, чем когда прозябаешь в одиночестве в своем кабинете.

– Очень сложно спорить с человеком, который свои аргументы печатает в воздухе.

– Что?

– Господи, ты не видела, как она это делает? – Я не сдержался и засмеялся. – Она сказала, что не хочет говорить то, что на самом деле обо мне думает, потому что боится потерять работу. Поэтому она предпочитает печатать в воздухе, как лунатик. Вот какого работничка ты наняла.

Бабушка расхохоталась, запрокинув голову.

– Вообще-то это отличная идея. Некоторым нашим политикам следовало бы у нее поучиться. Нам всем не мешало бы научиться сначала думать, а только потом говорить. Еще раз повторюсь – она необыкновенная.

Я закатил глаза.

– Необыкновенная – это уж точно.

Выражение ее лица смягчилось, когда она положила руку мне на плечо.

– Пожалуйста, сделай мне одолжение и хотя бы попытайся вести себя с ней приветливо.

– Видимо, у меня просто нет выбора, – я тяжело вздохнул.

– Будем считать, что ты согласился. У тебя будет отличная возможность попрактиковаться завтра в Хэмптонсе. Она поедет с тобой на показ поместья Бриджхэмптон в качестве помощника, так как Лорена в отпуске до конца недели. И, в соответствии с нашей практикой, на время отсутствия Лорены на показах ее заменяет личный помощник.

Прекрасно. Целый день с ней вдвоем.

Бабушка встала и направилась к выходу. Затем обернулась.

– Шарлотта не понаслышке знает, что это такое, когда сердце разбито. Не удивляйся, но у вас с ней много общего.

Я всегда начинал злиться, когда бабушка упоминала о моем разрыве с Эллисон. А сейчас это не только не имело никакого отношения к теме нашего разговора, но и напомнило мне о том, что я старался забыть. Я всеми силами старался не думать о боли, которую мне причинило расставание с Эллисон, и жить дальше.

Следующие тридцать минут я смотрел в окно, задумчиво потирал руки и пытался принять тот факт, что Шарлотта с сегодняшнего дня работает в моей компании. Я понимал, что ее появление здесь явилось результатом странного стечения обстоятельств. Но я понимал и то, что если буду с ней работать бок о бок каждый день, наши стычки будут неизбежны.

Я решил пойти к ней в кабинет и перечислить ей свои основные требования, чтобы она понимала, чего я ожидаю от нее, пока она работает под моим началом.

Под моим началом.

Я представил ее маленькое тело под своим собственным… Мне пришлось встряхнуть головой, чтобы избавиться от этой фантазии. Забавная получается ситуация – я так сильно ее презираю, но при этом на физическом уровне меня к ней так сильно влечет. Как будто бы мой разум и мое тело сошлись в битве, в которой в обычных условиях победу одержало бы тело.

Но я находился в необычных условиях. Шарлотта Дарлинг была совершенно ненормальной, и мне нужно было держаться от нее подальше.

Полный решимости поставить ее на место, я направился в сторону холла и, глубоко вздохнув, без стука открыл дверь ее кабинета.

Меня огорошила сцена, представшая моим глазам. Мой брат Макс лежал, развалившись на диване и задрав ноги вверх. Хотя не было ничего удивительного в том, что Макс сразу же поспешил произвести впечатление на привлекательную новую помощницу. Это было в его стиле.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, мистер Иствуд? – холодно спросила она.

Макс усмехнулся.

– Шарлотта, я знаю, что ты с ним уже встречалась, но позволь мне соблюсти формальность и представить тебя моему старшему брату, которого все за глаза называют «мистер Зло».

Просто прекрасно.

Наш любвеобильный Кен не теряет время даром и уже полным ходом обхаживает Барби.

Глава 7

Мое настроение сразу же испортилось, едва Рид вошел в комнату. Вернулось то ощущение, которое я испытывала в начальной школе, когда учитель неожиданно выключал свет, чтобы успокоить расшумевшийся класс. Веселье закончено.

Мои ладони вдруг вспотели.

Сделав глоток холодного макиато с карамельным сиропом, который Макс принес мне из «Старбакса», расположенного через дорогу от нашего офиса, я постаралась взять себя в руки, но у меня ничего не получилось. Меня пугало все, что имело отношение к Риду: его статус, его галстук-бабочка, его подтяжки, его низкий голос. Но больше всего меня пугало то, что он, похоже, меня просто ненавидел. Да, именно так.

А его брат Макс был совершенно другим – очаровательным и очень открытым. Если проводить аналогию со школой, Макс был заводилой класса, а Рид – злым учителем.

Максу удалось отвлечь меня от того, что произошло между мной и Ридом. Но эта передышка оказалась недолгой.

Рид бросил на Макса недовольный взгляд.

– Что ты здесь делаешь?

– А сам как думаешь? В отличие от тебя я решил радушно поприветствовать нашу новую сотрудницу.

Глаза Рида гневно сверкали. Похоже, он был возмущен тем, что я рассказала Максу о случившемся. Но я не могла сдержаться. Макс спросил, столкнулась ли я с какими-нибудь трудностями, и я решила ничего не скрывать от него. Моей главной трудностью был Рид Иствуд.

Младший Иствуд посоветовал мне не принимать близко к сердцу ничего, что скажет или сделает его старший брат, потому что Рид иногда даже с ним вел себя очень жестко. Он заверил меня, что Рид в глубине души вовсе не такой злющий, каким может показаться. У него просто выдался очень трудный год. Мне было крайне сложно представить, что он и тот, кто написал то искреннее послание на голубой бумаге, – один и тот же человек. И мне было очень любопытно узнать хоть что-нибудь об Эллисон. Почему она его бросила? Может быть, как раз из-за такого поведения? Вполне возможно. Я почувствовала себя немного виноватой, так как знала о его несостоявшейся свадьбе, а он и понятия не имел о том, какая цель привела меня к знакомству с ним.

Рид указал на брата.

– Макс, тебе не нужно… я не знаю… например, отдать в чистку свои ботинки? Или еще что-нибудь?

Макс скрестил на груди руки.

– Нет. У меня все замечательно. И на сегодня у меня не запланировано никаких дел.

– Удивительно.

– Да ладно тебе. Ты же знаешь – я президент комитета по приветствиям. – Макс сделал глоток кофе и поудобнее устроился на кожаном диване.

– Только вот твой комитет работает на удивление очень избирательно. Я не заметил, чтобы ты поприветствовал нового бухгалтера, у которого сегодня тоже первый рабочий день.

– Бухгалтер следующий на очереди.

– Отлично, – Рид взглянул на брата.

Эти двое, хоть и были похожи между собой, казались совсем разными. Макс был крупным, длинноволосым, благодаря беспечной улыбке выглядел более расслабленным, тогда как Рид – более собранным и вечно чем-то недовольным. И похоже, его недовольство в большой мере относилось ко мне. И еще он казался очень неприступным, и именно это в нем меня и привлекало. Макс всем своим видом демонстрировал, что я могу его заполучить, если только захочу, и поэтому как мужчина был мне совершенно не интересен. А Рид, который, возможно, не ненавидел меня по настоящему, очаровывал своей таинственностью.

– Мне нужно побеседовать с Шарлоттой, – сказал Рид. – В отличие от тебя, я должен обсудить с ней текущие дела. Будь любезен, оставь нас одних.

Пока Рид закрывал дверь за братом, я выпрямила спину. В отличие от Макса он не стал садиться на диван. Нет, этот Иствуд предпочитал стоять, скрестив руки, и смотреть на меня сверху вниз. А я больше не собиралась терпеть такое обращение. Я встала, сбросила с ног туфли и забралась с ногами на стул.

– Что это ты задумала? – спросил он, прищурив глаза.

Копируя его позу, теперь я сложила руки на груди и смотрела на него сверху вниз.

– Я смотрю вниз, на вас.

– Слезай.

– Нет.

– Мисс Дарлинг, слезайте же, черт вас побери, пока вы не свалились на пол и не ушиблись. Я не сомневаюсь, что годы обучения собак серфингу не прошли зря и вы великолепно научились балансировать, стоя на кресле на колесиках, но я вас уверяю, что когда вы с него свалитесь и расшибете лицо о край стола, вам будет очень больно.

О господи, этот тип был таким высокомерным засранцем.

– Я спущусь вниз, если вы сядете.

Он вздохнул.

– Хорошо. Спускайся.

Чтобы разыграть его, я притворилась, будто потеряла равновесие. Рид подбежал ко мне, чтобы поддержать. Значит, у мистера Злодея осталось немного благородства. Я не смогла сдержать усмешку. Он нахмурился.

– Ты сделала это нарочно.

Я спрыгнула вниз и рукой указала на стулья, которые стояли напротив моего стола.

– Почему бы нам обоим не присесть, мистер Иствуд?

Он что-то пробормотал – я не разобрала, что именно, но сел.

Я сложила руки на столе и одарила Рида ослепительной улыбкой.

– Итак, что вы хотели со мной обсудить?

– Нашу завтрашнюю поездку.

Айрис мне говорила, что завтра я поеду на показ в качестве помощника, но тогда я еще не знала, что именно ее внук проводит показы. Сразу я не догадалась. Великолепно, целый день наедине с мужчиной, который меня на дух не переносит. И я еще радовалась поездке – думала, что это отличное начало работы на новом месте. А оказывается, мне предстоит ехать с тем, кто ждет не дождется, чтобы свернуть мне шею за малейшую оплошность.

– И что вы хотели рассказать мне о поездке? – Я достала блокнот и потянулась за ручкой.

– Для начала – мы выезжаем в пять тридцать, без опозданий.

– Утра?

– Да, Шарлотта. Люди предпочитают осматривать большие поместья при дневном свете.

– Не нужно вести себя так высокомерно. Я новичок в вашем деле, и вы это прекрасно знаете.

– О да, к сожалению, я это прекрасно знаю.

Я закатила глаза и записала в блокнот «пять тридцать», добавив «БЕЗ ОПОЗДАНИЙ», демонстративно написав все заглавными буквами и дважды подчеркнув.

– Пять тридцать, поняла, – сказала я. – Мы встречаемся на вокзале?

– Мы поедем на машине.

– Хорошо.

– На семь утра у меня запланирован телефонный звонок клиенту в Лондон. Когда мы выезжаем с Лореной на целый день, я обычно веду машину в течение первого часа. Затем мы где-нибудь завтракаем, и оставшуюся часть пути машину ведет Лорена, а я делаю звонки и работаю с почтой.

– Хм. Я не умею водить машину.

– В смысле – не умеешь водить машину?

– В том смысле, что у меня нет водительского удостоверения и я не знаю, как это делается.

– Это был риторический вопрос. Я имел в виду – как так получилось, что у женщины двадцати семи лет от роду нет водительского удостоверения?

Я пожала плечами.

– Просто нет, и все. Многие люди, живущие в городах, не водят машину.

– И ты никогда не пыталась научиться?

– У меня это в планах.

Рид в очередной раз громко вздохнул и покачал головой.

– Чудесно. Значит, всю дорогу вести машину буду я. Скинь мне на почту свой адрес, и я за тобой заеду. Будь готова вовремя.

– Нет.

Его брови поползли вверх.

– Не понял.

Судя по всему, этот мужчина не привык, чтобы ему отказывали.

– Я буду ждать вас около офиса.

– Но тебе же проще, если я в указанное время за тобой заеду.

– Не стоит. Мне не хочется, чтобы вы видели, где я живу.

Рид провел руками по лицу.

– Ты понимаешь, что я могу зайти в базу данных, где хранится информация о сотрудниках, и узнать твой адрес?

– Да. Но знать, где я живу, и увидеть, где я живу, – не одно и то же.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну… – Я откинулась на спинку стула и указала на свою одежду. – Вы знаете, что под одеждой я голая. Но это не означает, что я должна показать вам свою грудь.

Его полные губы скривились в злобной улыбке, а глаза уставились на вырез моей блузки.

– Не думаю, что это подходящий пример. Но как хочешь.

Этот мужчина умел одним только взглядом вывести меня из себя. Я выпрямила спину и снова взяла ручку.

– Что-то еще?

– Мы показываем поместье Бриджхэмптон двум семьям. Стоимость поместья составляет семь миллионов долларов, и наши клиенты хотят, чтобы все было конфиденциально. Тебе нужно будет стоять у входа и следить, чтобы никто не заходил в дом во время показа. Если вторая семья приедет слишком рано, в твои обязанности входит разместить их в гостиной, которая расположена напротив главного входа.

– Хорошо, с этим я смогу справиться.

– Договорись с кейтеринговой компанией о доставке еды, которую нужно разместить в гостиной, чтобы ты могла предложить клиентам что-нибудь перекусить во время ожидания, пока я буду завершать первый показ. Разумеется, еще ты должна предложить что-нибудь из еды клиентам сразу, как только они приедут.

– С кейтеринговой компанией?

– Да, компания «Ситарелла». Найдешь их контакты в папке «Поставщики». И, на всякий случай, запиши их контакты в свой телефон.

Я покачала головой.

– Почему потенциальным покупателям поместья Бриджхэмптон будет предложена еда, а мне никто ничего не предложил? Мой пентхаус стоил дороже.

Рид усмехнулся.

– А потому, что я велел Лорене не предлагать тебе еду, так как уже понял, что ты – фальшивка.

– Ох.

– Именно. Ох. Да, и еще, оденься соответствующе. Ничего облегающего, ничего отвлекающего вни-мание.

Последний комментарий меня оскорбил. На работу я всегда одевалась соответствующе.

– Отвлекающего внимание? Как это понимать? И… отвлекающее внимание кого?

Рид прокашлялся.

– Не важно. Просто оденься примерно как сейчас. Это рабочий день, мы не развлекаться едем. И… правильно говорить «чье».

– Что?

– Ты сказала: «Отвлекающее внимание кого», тогда как правильно было бы: «Отвлекающее чье внимание».

Я закатила глаза.

– Вы, должно быть, учились в закрытой школе для мальчиков, так?

Рид не стал отвечать на мой вопрос.

– В этой папке лежит глянцевый проспект с информацией об объекте. Тебе нужно с ним ознакомиться, чтобы ты смогла ответить на любой вопрос, если меня не окажется поблизости.

Я сделала еще одну запись.

– Хорошо. Еще что-нибудь?

Из кармана брюк он достал мобильный телефон.

– Запиши сюда свой мобильный. На тот случай, если что-то поменяется.

Я начала печатать.

Имя: Шарлотта

Фамилия: Дарлинг

Компания… я про себя рассмеялась, так как сначала хотела напечатать «психов», но потом передумала. Похоже, мне показалось, что я рассмеялась про себя.

– Что ты там опять натворила? – Рид вытянул шею, стараясь рассмотреть экран телефона.

– Ничего.

– А почему тогда я заметил дьявольскую усмешку на твоем лице?

Я протянула ему телефон.

– Моя бабушка всегда мне говорила, что леди должна улыбаться только ангельской улыбкой, а дьявольские мысли оставлять при себе.

Что-то проворчав, он поднялся со стула.

– Неудивительно, что ты так легко поладила с Айрис.

Рид направился к двери.

– Кстати, прежде чем в тебя врезаться, я смотрел на экран телефона, поэтому тебя и не заметил. Бабушка сказала, что ты несла вазу, которая разбилась, упав на пол. Принеси мне счет, я компенсирую твои расходы.

Я покачала головой.

– Не стоит. Я сама ее сделала, а материал стоил всего несколько долларов.

Он удивленно поднял брови.

– Ты сама ее сделала?

– Да. Я леплю скульптуры. И керамику. Вернее, раньше этим занималась. Когда мы с Айрис познакомились в туалетной комнате, я ей об этом сказала. А еще о том, что забросила это увлечение и теперь жалею. Она поддержала меня, посоветовала вновь начать заниматься тем, что приносит мне радость. Поэтому все выходные я провела за гончарным кругом, изготавливая вазу. Несколько лет я этого не делала, и, да, Айрис была права. Мне нужно заниматься тем, что делает меня счастливой, а не страдать из-за прошлого, которое я уже не могу изменить. Слепив вазу, я сделала первый шаг в правильном направлении.

Довольно долго Рид стоял и просто смотрел на меня, затем развернулся и, не говоря ни слова, вышел. Вот придурок. Напыщенный высокомерный придурок.

Вечером того же дня я заметила на своем столе записку на голубой бумаге. От неожиданности я замерла и несколько секунд не двигалась, потом взяла записку в руки. Наверное, моя реакция была вызвана тем, что это был точно такой же лист бумаги, на котором была написана та, другая записка, приколотая к подолу свадебного платья.

Мурашки побежали у меня по спине. Я уже почти забыла про ту прекрасную записку и вновь испытала те же самые эмоции, как в тот миг, когда впервые ее прочитала. Невозможно себе представить, что этот неприятный человек когда-то был таким романтичным. Тот Рид, с которым довелось мне познакомиться, оказался холодным и расчетливым. И теперь мне еще больше захотелось узнать, что могло так испортить человека, который когда-то был настолько милым.

Я вздохнула.

Голубая записка от Рида.

Предназначенная для меня.

Что-то за гранью реальности.

Сверху на листе золотым тиснением было напечатано: «Офис Рида Иствуда». Я сделала глубокий вдох и прочла:

Шарлотте.

Если у тебя появятся какие-либо дополнительные вопросы касательно показа поместья Бриджхэмптон, не стесняйся и напечатай их в воздухе.

Рид

Глава 8

Я приехал за пятнадцать минут до назначенного времени и остановился у светофора на углу. Шарлотта была уже там, стояла напротив входа в здание. Поскольку светофор горел красным, у меня было несколько секунд, чтобы рассмотреть ее издалека. Она посмотрела на часы, потом оглянулась по сторонам и направилась к пустой пластиковой бутылке из-под воды, которая валялась около бордюра. Она подняла бутылку, а затем снова огляделась.

Какого черта она делает? Собирает по всему Манхэттену пустые бутылки, чтобы их сдать и получить по пять центов за каждую? Эта женщина явно была с другой планеты. Кто еще будет тратить свое время на такую ерунду? Я наблюдал, как она подошла еще к какому-то выброшенному мусору, подняла его, затем прошла пару шагов и снова что-то подняла с земли. Что за…

Светофор загорелся зеленым, и я повернул направо, чтобы попасть на улицу с односторонним движением и припарковаться напротив нашего здания. Шарлотта осторожно отступила назад, а затем пригнулась, чтобы рассмотреть, кто сидит за рулем. Эта женщина подбирала с улиц Нью-Йорка грязный мусор и не боялась подцепить какую-нибудь заразу, но при этом опасалась, что припарковавшийся «Мерседес S560» может представлять опасность. Я опустил тонированное стекло.

– Ты готова?

– Да, конечно.

Она посмотрела направо, потом налево и указательным пальцем показала куда-то в сторону.

– Подождите одну секундочку.

Я наблюдал, как она направилась к мусорному баку и выбросила весь собранный хлам. Прекрасно. Она не просто собирает мусор с улиц города, она еще демонстрирует всем свою роскошную задницу.

Она открыла дверцу со стороны пассажирского сиденья и забралась внутрь.

– Доброе утро.

Она сегодня в хорошем настроении. Прекрасно.

Я указал на отделение для перчаток.

– Салфетки там.

В замешательстве она сморщила изящный носик. Я вздохнул.

– Чтобы ты вытерла свои руки.

Опять эта дьявольская улыбочка. Шарлотта протянула ко мне ладони и, хихикая, принялась размахивать руками перед моим лицом.

– Вы что, гермофоб? Боитесь микробов?

– Просто вытри их.

Похоже, меня ожидал веселый денек.

Я отъехал от бордюра и начал движение в сторону тоннеля, а она в это время вытирала руки. Никто из нас не произнес ни слова, пока мы не пересекли Манхэттен, не выехали из города и не встали в очередь для оплаты проезда по платной дороге.

– У вас что, нет пропуска? – спросила она, глядя на указатель, на котором большими буквами было написано: ОПЛАТА НАЛИЧНЫМИ.

– Есть, но в прошлый раз, когда я им воспользовался, я был на другой машине и забыл его там.

– Ваша другая машина – минивэн? Или что-то вроде того?

– Нет. У меня «Рэндж Ровер».

– А зачем вам две машины?

– А почему ты задаешь столько вопросов?

– О боже мой, не нужно быть таким грубым. Я просто пытаюсь поддержать разговор.

И она уставилась в окно.

По правде говоря, «Рэндж Ровер» принадлежал Эллисон. Но мне не хотелось откровенничать с этой женщиной. Перед нами оставалось всего две машины, и я полез в карман, чтобы достать двадцатку, но понял, что оставил бумажник в отделении для перчаток.

– Достань мой бумажник из отделения для перчаток и передай мне.

Она продолжала смотреть в окно.

– А вы не забыли добавить слово «пожалуйста»?

Перед нами оставалась всего одна машина. Взбешенный, я потянулся и сам достал свой бумажник. И успел рассмотреть загорелые, упругие ноги Шарлотты. Я с силой захлопнул дверцу отделения для перчаток.

Когда мы миновали пункт оплаты и выехали на автостраду, я решил проверить, насколько тщательно наша новая помощница следует полученным инструкциям.

– Сколько спален и ванных комнат в доме, который мы сегодня показываем?

– Пять спален и семь ванных комнат. Хотя я не представляю, кому могут понадобиться семь ванных комнат.

– Из какого материала построен бассейн?

– Из бетона. Бассейн с подогревом воды. В форме горного озера. Отделка из итальянского мрамора. В бассейне установлен водопад.

Она хорошо подготовилась… хотя… я решил задать еще пару вопросов.

– Какова площадь?

– Площадь основного дома – 4752. Плюс 650 – площадь помещения, в котором находится бассейн. Это помещение также отапливается.

– Сколько каминов?

– Четыре внутри, два снаружи. Внутри в каминах используются газовые баллоны, снаружи – дрова.

– Оборудование?

– «Викинг», «Гаггенау» и «Саб-Зиро». В главной кухне отдельная морозильная камера и отдельный холодильник «Про Сирис Саб-Зиро», а в доме с бассейном морозильная камера, совмещенная с холодильником. И, на всякий случай, если вы спросите, – три морозильных камеры, совмещенных с холодильниками, стоят больше, чем новая «Тойота Приус», я проверяла.

Хммм. Мне очень хотелось, чтобы она допустила хотя бы одну ошибку, поэтому я решил задать вопрос, ответа на который не было в проспекте.

– Интерьер придумал кто?

– Кэролин Эпплгейт, дизайнерское бюро «Эпплгейт и Мезон».

Я чувствовал, как внутри меня разгорается борьба. С одной стороны, мне безумно хотелось, чтобы она где-нибудь ошиблась, а с другой, я ликовал оттого, что она отвечала безукоризненно.

– И… «продуман кем», – пробормотала она.

– Что, прости?

– Вы сказали «интерьер придумал кто», тогда как правильно было бы «продуман кем».

Я притворился, что кашляю, чтобы скрыть улыбку.

– Хорошо. Я рад, что ты выучила этот урок.

Мы подъехали к поместью Бриджхэмптон за час до начала первого показа. Сотрудники кейтеринговой компании были заняты своим делом. Мне нужно было сделать несколько звонков и ответить на пару писем, поэтому я попросил Шарлотту прогуляться и ознакомиться с домом. Через полчаса обнаружил ее в гостиной изучающей какую-то картину.

Я подошел к ней сзади.

– Владелица дома – художница. Ни одна из картин не выставлена на продажу вместе с домом.

– Да, я прочла об этом. Эта художница просто потрясающая. Вы знали, что она посещает дома престарелых и слушает истории о том, как люди познакомились со своими будущими супругами, а затем создает свои картины, изображая образы, которые представляла, когда слушала истории о любви? Интересно, эта картина тоже была ей написана? Она очень романтична.

На картине были изображены мужчина и женщина на свидании в ресторане. Но казалось, что женщина смотрит не на своего спутника, а на другого мужчину, который сидит за столиком напротив, и тайно ему улыбается.

– И кто тут романтичный? Женщина, строящая глазки другому парню, пока ее молодой человек оплачивает счет? Или, может быть, придурок, с которым она заигрывает и который еще не понял, что через несколько месяцев она поступит с ним точно так же?

Я смотрел на картину и мысленно сочувствовал ничего не подозревающему доверчивому дурачку. Поверь мне, приятель, чем быстрее ты узнаешь об ее измене, тем лучше для тебя.

Шарлотта повернулась и посмотрела на меня.

– Вау. Ваши слова – ну просто глоток свежего воздуха. Вселяют надежду.

– Я реалист.

Она коснулась пальцами губ.

– Правда? Можете сказать что-нибудь хорошее обо мне? Потому что реалист видит в людях как плохое, так и хорошее. Вы же с первой минуты нашего знакомства видите во мне только плохое.

Шарлотта даже на каблуках была намного ниже меня. И оттого, что мы стояли очень близко друг к другу, мне открывался прекрасный вид на ее декольте. Вряд ли ей понравилось бы, если бы я назвал то хорошее, что видел именно сейчас. Поэтому я просто повернулся и пошел к выходу.

– Когда приедут первые клиенты, я буду на кухне.

Даже придурки иногда делают комплименты, когда ситуация того требует. И может быть, я слишком жестко веду себя с Шарлоттой. Но что-то в ней меня постоянно заводит. Мне так хочется разрушить ее невинный образ, хотя я сам не понимаю почему.

– Сегодня ты отлично поработала.

Я запер входную дверь и протянул ей руку, чтобы помочь спуститься по лестнице.

Поскольку до этого я постоянно ее критиковал, она не могла просто так принять мой комплимент. Поднеся руку к уху, она усмехнулась.

– Что? Я не ослышалась? Вам нужно повторить еще раз.

– Не умничай.

Мы направились к машине. Я открыл дверь со стороны пассажирского сиденья, подождал, пока она сядет в машину, и закрыл дверь.

Съезжая с подъездной дороги, я спросил:

– Как ты узнала всю эту историю про Кэролайн Эпплгейт?

Первая клиентка была не в восторге от внутреннего дизайна дома, но когда Шарлотта невзначай перечислила имена знаменитостей, которые прибегли к услугам того же дизайнера, впечатление клиентки изменилось кардинальным образом. Благодаря чему мы могли рассчитывать на успех.

Сегодня Шарлотта вела себя не как обычно, и я должен был признать, что интуиция бабушку не подвела. Иначе бабушка не добилась бы всего того, чего смогла добиться. Айрис хорошо разбиралась в людях. И, похоже, ее впечатление о Шарлотте тоже оказалось верным. Возможно, после неудачи с другой блондинкой я бессознательно стал враждебно воспринимать всех женщин со светлыми волосами.

– Спасибо Гуглу, – ответила она. – Я ввела в поисковик имя нынешнего владельца и обнаружила, что он указан в качестве клиента на сайте дизайнерского агентства. После чего я попробовала найти других клиентов этого дизайнера. А когда я упомянула, что дизайнер этого дома работал над домом Кристи Бринкли в нескольких милях отсюда, глаза мисс Вутен загорелись. Поэтому я решила показать ей сайт дизайнера, где размещены фотографии интерьера дома Кристи, чтобы мисс Вутен удостоверилась, что при изготовлении диванных подушек для этого дома использовался тот же текстиль, что и для подушек Кристи.

– Да, это сработало. Благодаря тебе она изменила свое отношение к дому в целом. А со второй парой ты притворилась, что тебе понравился их маленький монстр, – и этот ход тоже сработал на ура.

Она нахмурилась.

– Я не притворялась. Их малыш и вправду был очаровательный.

– Он все время визжал.

– Ему всего лишь три года.

– Ладно, неважно. Я рад, что тебе удалось его заткнуть.

Она покачала головой.

– Когда вы решите жениться и завести детей, одной несчастной женщине достанется отвратительный муж, а детям – отвратительный отец.

– Этого не будет.

– Да? С женщинами, с которыми вы встречаетесь, вы ведете себя лучше?

– Нет. Просто я не планирую ни женитьбу, ни детей.

Я так вцепился в руль, что костяшки пальцев побелели.

Шарлотта молчала, но по выражению ее лица было понятно, что я затронул тему, которую она теперь будет анализировать всю обратную дорогу. Мне нужно было это пресечь, поэтому я решил вернуться к текущим делам.

– Мне нужно, чтобы ты отправила от моего имени письма обеим парам. Поблагодари их за то, что они приехали на просмотр, и согласуй с ними удобное им время для телефонного звонка на следующей неделе.

– Хорошо.

– Также позвони в компанию «Бриджстоун Пропертиз» во Флориде. Попроси соединить с Нейлом Кэпшоу. Скажи ему, что ты моя новая помощница и звонишь, чтобы узнать текущий статус по Вутенс Бока – это объект, который они продают. Мы передаем в это агентство значительный объем бизнеса, и они охотно поделятся информацией. Если покупатель уже найден, то, вероятно, они заинтересуются возможностью приобрести летний домик в поместье Бриджхэмптон.

Она достала телефон и принялась вносить туда записи.

– Хорошо. Направить письма потенциальным покупателям. Позвонить Кэпшоу. Записала.

– У меня на завтра запланирована встреча, которую мне нужно перенести с четырех на четыре тридцать.

– Хорошо. С кем запланирована встреча?

– С Айрис.

Шарлотта перевела взгляд с телефона на меня.

– То есть вы хотите, чтобы я позвонила Айрис – вашей родной бабушке – и договорилась о переносе времени встречи?

– Да. Ты мой помощник. В обязанности помощника входит назначать встречи, переносить встречи, а иногда, если необходимо, то и отменять встречи. Ты что, не ознакомилась со своей должностной инструкцией?

– Но она же ваша бабушка. Не каждые отношения нужно воспринимать как деловые, даже если вы собираетесь обсуждать рабочие вопросы. Почему бы вам не позвонить самому?

– Зачем?

Шарлотта покачала головой и вздохнула.

– Неважно, забудьте.

Мне повезло – остаток пути прошел в тишине. Машин было немного, и посчастливилось доехать до скоростного шоссе без нравоучений Маленькой Мисс Всезнайки о том, как вести мой бизнес. Я собирался свернуть на шоссе 495, когда Шарлотта вдруг решила поменять положение ног, и я на мгновенье отвлекся от дороги. Все, что я помню дальше, – крик Шарлотты:

– Смотрите, куда едете!

Я инстинктивно ударил по тормозам, не успев понять толком, что случилось. Все, что происходило потом, напоминало замедленную киносъемку.

Я поднимаю глаза.

Какой-то пушистый зверек перебегает дорогу перед моей машиной.

Моя машина резко останавливается, и я смотрю на существо, которое только что едва не сбил.

Белка.

Чертова белка.

Шарлотта устроила все это из-за какого-то перебегавшего дорогу грызуна.

Невероятно. Я хотел устроить ей хорошую взбучку, но мои намерения остановил мощный удар. Я испугался, и мне потребовалась минута, чтобы сообразить, что случилось.

Кто-то въехал в нас сзади.

Глава 9

– Черт! – выбравшись из машины, Рид выругался и с силой захлопнул дверь. Он не смог отъехать к обочине. Не знаю, что случилось, но управлять автомобилем стало невозможно.

Мое сердце бешено колотилось.

Все в порядке.

С нами все в порядке.

С белкой тоже все в порядке.

Никто не пострадал.

По-прежнему в шоке, я тоже вылезла из машины и услышала, как Рид спорит с водителем красного грузовика, который в нас въехал.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросила я.

– Вызови полицию. Нам нужно составить протокол. А потом, пока я буду переписывать данные страхового полиса этого парня, найди телефон ближайшего эвакуатора, – он достал что-то из бумажника. – Вот моя карта члена Американской Автомобильной Ассоциации. Скажи им, что мы только что съехали с трассы 70 по направлению в Мэнорвиль.

Спустя полтора часа, когда полицейские уехали, приехал эвакуатор и довез нас до ближайшей мастерской.

После долгого ожидания к нам подошел механик. К сожалению, его вердикт был неутешительным.

Вытирая с подбородка машинное масло, он сказал:

– У вас сильная вмятина на заднем бампере, из-за чего бампер трется о колесо. Я могу все починить к завтрашнему утру.

Рид нахмурился.

– К завтрашнему утру? Нам нужно вернуться в город сегодня.

– Быстрее, чем я, здесь в округе никто не сделает. Остальным потребуется два дня, а то и больше.

Рид печально вздохнул и провел пальцами по волосам.

– Как мы будем возвращаться в город? – спросила я.

– Не думаю, что мы вернемся сегодня. Если не хочешь оставаться здесь до завтра, то можешь вызвать такси, компания потом возместит эти расходы. Или забронируй нам два номера в ближайшей гостинице. Я не вижу смысла в том, чтобы брать здесь машину напрокат, два часа ехать в город, чтобы потом снова возвращаться завтра утром.

Владелец мастерской подозвал Рида, чтобы обсудить вопросы оплаты, а я тем временем решала, как мне лучше поступить. Хоть мой босс и действовал мне на нервы, мне казалось, что оставить его здесь одного будет неправильно. Я же хотела произвести хорошее впечатление. Я хотела продемонстрировать, что я командный игрок, показать, что я предана своей работе. В этой компании у меня был огромный потенциал для карьерного роста, и мне нужно было использовать любую возможность, чтобы проявить себя – особенно учитывая мой «жесткий старт». Поэтому у меня не осталось сомнений в том, как лучше поступить. Я принялась искать телефонные номера ближайших отелей.

Когда Рид вернулся, вид у него был еще более озабоченным.

– Ты определилась?

– Я заказала нам два номера в ближайшем отеле «Холидей Инн».

– «Холидей Инн»? Других вариантов не было?

– Не сомневаюсь, что вы останавливаетесь в отелях уровня «Плаза» или «Гансевурт». А мне нравится «Холидей Инн». Что с ним не так?

Он проворчал что-то себе под нос, а потом сказал:

– Ничего. С ним ничего…

Он задумался и глубоко вздохнул.

– Все прекрасно. Спасибо.

– Еще я заказала нам такси в Убере. Машина приедет через несколько минут.

Он натянуто улыбнулся и процедил:

– Великолепно.

Бьюсь об заклад, он был в ярости. Наверное, его бесила необходимость провести со мной больше времени, чем он планировал изначально. Меня это сильно расстраивало, так как в течение дня нам удавалось неплохо ладить друг с другом. А из-за аварии весь наш продуктивный день полетел к чертям.

К моему большому сожалению, за нами приехал водитель на «Мини-Купере». Мы с Ридом еле-еле смогли разместиться на заднем сиденье. Он что-то ворчал себе под нос, пока мы пытались усесться. Ему было некуда девать свои длинные ноги. А стиль вождения таксиста оказался очень непредсказуемым. Резкий поворот вправо, резкий поворот влево, я постоянно заваливалась на Рида и старалась не думать о том, как на эти заваливания реагировало мое тело.

Я спросила водителя:

– Не могли бы вы остановиться у «Волмарта»? Обещаю, я быстро.

И снова Рид не стал скрывать свое раздражение.

– Что тебе нужно в «Волмарте»?

– Кое-какие средства личной гигиены, купальный костюм и немного печенья, чтобы перекусить в номере.

Его глаза округлились.

– Купальный костюм?

– Да. В отеле есть бассейн с подогревом, – я улыбнулась.

– Что ты выдумываешь? Ты не на каникулах. Может быть, мы еще пойдем на ужин в «Чак и Чиз»?

Иногда он вел себя так отвратительно и высокомерно.

– Вы, вероятно, не в курсе, но людям иногда нравится плавать. Это позволяет отлично отдохнуть и расслабиться после напряженного дня. В городе мне редко удается поплавать в бассейне. Поэтому можете не сомневаться, я воспользуюсь услугами этого отеля на полную катушку и отобью каждый потраченный доллар. Ваш доллар. – Я замолчала и, лишь выходя из машины, спросила: – Вам что-то нужно купить?

– Нет.

– Вернусь через пять минут, – сказала я, прежде чем захлопнуть дверь.

Вернувшись через пятнадцать минут, я увидела, что Рид дико рассержен.

– Прошло больше пяти минут.

– Прошу меня извинить. Мужчина, который стоял передо мной в очереди, начал спорить с кассиром о цене кусачек.

– Ты серьезно?

– При всем желании я не могла вернуться быстрее.

Рид вздохнул демонстративно тяжело. Несмотря на злость, он оставался чертовски привлекательным. Иногда мне казалось, что он сейчас даже привлекательнее, чем когда не сердится. Сегодня он был одет менее официально – небесно-голубая футболка-поло, плотно облегавшая широкие плечи, и брюки цвета хаки. Он выглядел чертовски сексуально.

Я открыла сумку с покупками и вынула оттуда пакетик с конфетами. Открыв его, я достала клубничную карамельку и протянула Риду.

– Конфетку?

Он усмехнулся, похоже, наконец-то смирившись со случившимся. К моему удивлению, вместо того, чтобы снова издеваться надо мной, он взял у меня конфетку и принялся ее есть. Когда я увидела, как его зубы впиваются в конфету, мне показалось, что еще немного, и я почувствую, как они вгрызаются в мою плоть. Я поежилась. Расправившись с конфетой, он молча протянул руку за второй. Впервые я увидела другого Рида, запрятанного где-то очень глубоко, и ощутила надежду все-таки с ним сработаться.

Наконец «Мини-Купер» остановился у входа в «Холидей Инн».

Рид пошел получать ключи и, расплачиваясь, выронил из рук бумажник. Он упал на мраморный пол, и из него вылетело то самое фото с помолвки, которое я видела на страничке Рида в «Фейсбуке».

О господи. Он все еще носит с собой ее фотографию.

Но зачем?

Впервые за все время нашего с ним знакомства я осознала, что он – тот самый человек, который когда-то написал ту самую записку на голубой бумаге. Может быть, он и не изменился настолько сильно? Может быть, он просто делает вид, что изменился.

Мне нужно было это выяснить, но ненавязчиво, чтобы Рид не заподозрил, будто я что-то знаю.

Наклонившись, чтобы поднять бумажник и фотографию, я прикинулась дурочкой и, отдавая их Риду, спросила:

– Кто эта женщина?

– Никто.

Мое сердце колотилось, когда мы шли к лифту. В тишине мы поднялись на наш этаж.

Он проводил меня до моего номера. С его номером нас разделяли три двери.

Как это понимать? Он хочет, чтобы я поверила, будто он носит в бумажнике фотографию человека, ничего для него не значащего? Он думает, у него получится?

Я так воодушевилась подвернувшейся возможностью разгадать головоломку под названием «Рид Иствуд», что решила не отступать.

– Я вам не верю.

– Что, простите?

Слова вырвались сами собой.

– Однажды я зашла на вашу страничку в «Фейсбуке». Там было фото с вашей помолвки – это же фото выпало из вашего бумажника. Ее зовут Эллисон. Знаю, что лезу не в свое дело, но вы только что мне солгали.

О черт.

Что я несу?

– Что? – прорычал он.

– Прошу прощения. Не будете же вы утверждать, что сами никогда так не делали… не заходили на чужие страницы.

– Нет. Никогда так не делал. У меня нет такой привычки – лазить по чужим страницам. В отличие от некоторых.

Мне было очень страшно задавать следующий вопрос, но я это сделала.

– Что с ней случилось?

Он проигнорировал мой вопрос.

– Это уже слишком.

– Я часто думала о том, что, может быть, из-за нее вы стали таким.

– Прошу прощения? Каким таким?

– Закрытым и злым. На этой фотографии вы кажетесь таким счастливым.

Я хотела рассказать и о найденной записке на голубой бумаге. Но я и так уже сказала много лишнего.

– Шарлотта, ты переступаешь линию, за которой начинается очень опасная территория.

Несмотря на такие резкие слова, мне казалось, что, если я поделюсь с ним своей историей о разбитом сердце, может быть, и он раскроется мне.

– Я… я не знаю, что произошло между вами… но я знаю, как это больно, когда предает близкий человек – или тот, кто казался близким. Может быть, если вы поделитесь своей историей, вам станет легче?

В длинном коридоре зазвучало эхо его голоса.

– Единственный человек, который причиняет мне дискомфорт, – это ты. С тех пор, как ты появилась в моей жизни, от тебя одни неприятности.

Он зажмурился, будто пожалел о только что сказанных словах. Но было слишком поздно. Слово не воробей. И хотя я чувствовала некоторую неловкость за то, как настойчиво лезла в его жизнь, такое обращение с его стороны было неприемлемо. Я не собиралась с ним мириться.

Да гори оно все синим пламенем.

– С меня хватит. Я не потерплю такого обращения. До конца вечера вы меня не увидите. Утром можем встретиться на завтраке. Здесь предлагают континентальный завтрак с семи утра. Не переживайте, он включен в стоимость проживания.

Я чувствовала, что вот-вот заплачу, но старалась сдерживаться. Я не предоставлю ему такой радости – видеть, как глубоко меня ранят его слова.

Рид направился к своему номеру. Он остановился напротив двери и наблюдал, как я безуспешно пыталась просканировать карту, чтобы открыть дверь. Индикатор ошибки постоянно загорался красным.

Вы издеваетесь надо мной? Именно сейчас, когда мне необходимо быстро скрыться.

Я услышала звук приближающихся шагов. Скрывая свое унижение, я старалась не смотреть на Рида. Он взял у меня карту и легким движением вставил в прорезь. Пропищал звуковой сигнал, загорелся зеленый свет, и дверь открылась.

Ну естественно, у него это получилось с первой попытки.

Все еще не глядя на него, я прошептала:

– Спасибо.

Он уже уходил, когда я его остановила:

– Подождите.

Я купила три упаковки конфет. Я достала одну нераскрытую упаковку и вручила ему, прежде чем скрыться в своем номере и захлопнуть дверь.

Глава 10

Я стоял в душе, струи воды стекали по моему телу, а голова моя была забита мыслями. Я чувствовал себя полным дерьмом, и все мыло гостиницы не смогло бы смыть с меня это чувство.

Она должна было просто уйти, а вместо этого она вручила мне пакетик конфет, и я почувствовал себя последним засранцем.

Кто так делает?

Зачем угощать конфетами того, кто обращается с тобой как с куском дерьма?

Так делает Шарлотта Дарлинг. Ясноглазая, с прекрасной фигурой, полная энтузиазма и оптимизма Шарлотта Дарлинг. А я только тем и занимаюсь, что с самой первой нашей встречи пытаюсь сломить ее, чтобы доказать самому себе, будто на меня ее чары не действуют.

Когда она упомянула имя Эллисон, мне снова пришлось обороняться. Потому что для того, чтобы честно ответить на ее вопрос, мне пришлось бы ей раскрыться. А правду о том, что произошло между мной и моей бывшей невестой, знали только мои ближайшие родственники. Я не хотел, чтобы об этом узнал кто-то еще.

По правде говоря, я совершенно забыл о том, что эта фотография до сих пор лежала в моем бумажнике. Но я понимал, как это выглядело со стороны – она решила, что я сентиментальный придурок. Наверное, я был таким когда-то, пока Эллисон не заставила меня разочароваться в любви. Шарлотта наверняка решила, что, раз я продолжаю хранить эту фотографию, у нее может получиться заставить меня разоткровенничаться с ней.

Обмотав вокруг талии полотенце, не высушив волосы, я лежал на кровати и пытался заснуть. Но я за вечер ничего не съел, если не брать в расчет злосчастные конфеты. Мне нужно было выйти из номера, чтобы где-нибудь перекусить. По крайней мере, именно в этом я себя убеждал. Истинная же причина была в том, что я просто не мог перестать думать о Шарлотте. Может быть, если я принесу ей свои извинения за то, что был с ней так груб, мне станет легче?

Я оделся, вышел из номера и, набравшись смелости, подошел к номеру Шарлотты.

Сделав глубокий вдох, я несколько раз постучал. Прошло несколько секунд, но никакого ответа не последовало. Я постучал снова. И опять в ответ тишина.

Так. Но без машины она не могла уехать далеко. Я вызвал лифт и спустился в лобби, заглянул в зал с тренажерами, но Шарлотты нигде не было.

Единственным рестораном в шаговой доступности было заведение под названием «Руби Тьюздэй». Когда я миновал раздвижные двери главного входа отеля «Холидей Инн» и вышел на улицу, то почувствовал, как капли дождя стекают по моему лицу. Направляясь к ресторану и проходя мимо припаркованных машин, заметил, что автомобили блестят от дождя.

Войдя внутрь, я обнаружил, что за стойкой хостела никого не было. Было поздно, возможно, ресторан уже закрывался, поэтому в зале были только два официанта. Я заметил Шарлотту почти сразу, как только вошел. Она сидела за столиком в углу и задумчиво грызла ручку. Затем принялась что-то писать на салфетке. Я усмехнулся, так как предположил, что она записывает очередные ругательства в мой адрес.

Я знал, что должен был принести ей свои извинения, но в тот момент мне хотелось просто оставаться незамеченным и понаблюдать за ней. Конечно, я мог бесконечно сопротивляться, но в глубине души я вынужден был признать, что мне нравится в Шарлотте Дарлинг абсолютно все. Мне не нравилось только одно: она напоминала мне о том, о чем я так сильно хотел забыть. И дело было не в ее любопытстве, а в том, что ее простота, искренность и живость напоминали о тех временах, когда я сам был счастлив. Воспоминания причиняли мне боль, ведь часть меня до сих пор тосковала о потерянном счастье.

Я подошел к ней и решил немного подшутить.

– У них что, закончились книжки-раскраски?

Она подпрыгнула. Что бы она там ни писала, но это увлекло ее настолько, что она не заметила, как я подошел к ее столику.

Она перевернула салфетку надписью вниз.

– Что вы здесь делаете?

– Я узнал, что здесь есть отличный салат-бар. И я хотел немного выпить.

– Ага. А еще принять успокоительное.

– Если я закажу пиво, то смогу совместить. – Я присел к ней за столик. – Можно составить тебе компанию?

– Мне не особенно нравится эта идея. Вы как будто хотите пролезть за мой столик, Иствуд.

Пролезть. Она разговаривала со мной в моей манере. Черт. Я это заслужил.

Засунув свою гордость подальше, я заставил себя принести извинения.

– Извини меня за то, как я с тобой себя вел. Прости, что не сдержался.

– Вы могли бы просто сказать, что не хотите говорить на эту тему. Вам не нужно так злиться по любому поводу.

Ее лицо покраснело. Она была очень рассержена.

– Ты права.

Шарлотта нахмурилась.

– Вы со мной соглашаетесь? С вами это впервые.

– Сегодня многое случилось со мной впервые.

– Например?

Подошла официантка, чтобы принять у меня заказ, и я не смог ответить на вопрос Шарлотты. Когда мы снова остались вдвоем, она вновь потребовала ответа.

– Итак, что еще случилось впервые?

– Ну… – Я потер щетину на подбородке. – Я впервые пробую еду в ресторане «Руби Тьюздэй», – я засмеялся. – Еще я сегодня впервые проехался на «Мини-Купере». Я впервые остановился в гостинице «Холидей Инн». Я впервые попал в аварию…

Она выглядела изумленной.

– Правда?

– Да. Благодаря тебе.

– Благодаря мне? Вы же были за рулем.

– Ты меня отвлекла.

– Вы невнимательно следили за дорогой. И поэтому не заметили белку.

Это правда. Я невнимательно следил за дорогой, потому что пялился на твои ноги. Точно так же, как сейчас пялюсь на твои губы.

– Возможно, я действительно немного отвлекся.

На секунду наши взгляды встретились, и я решил сменить тему.

– А что ты пишешь?

Она прикрыла салфетку рукой так, чтобы я не мог прочитать написанное.

– Не уверена, что хочу вам об этом рассказать.

– Почему?

– Мне кажется, вы будете надо мной смеяться, – ответила она очень серьезно.

Ну и дела. Она действительно считает меня последним придурком.

– Не думаю, что ты сможешь меня удивить, Шарлотта. От тебя я готов услышать что угодно. Проверь меня.

Она перевернула салфетку и неуверенно придвинула ко мне.

Это был пронумерованный список. Сверху было выведено: «Пошло все на».

– Пошло все на? Что это значит?

– Это что-то вроде списка желаний. Я его так назвала, потому что именно так я чувствую. Жизнь коротка, и мы никогда не знаем, успеем ли мы сделать в этой жизни все, что хотим. Поэтому пошло все на! Сегодня мы, например, чуть не погибли.

Ее последняя фраза заставила меня расхохотаться.

– Мы чуть не погибли? Мне кажется, ты слегка преувеличиваешь. Из-за резкого торможения в нас сзади просто въехала машина. Как бы назвали нашу гибель? Смерть за белку?

– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду! Все могло бы быть намного хуже. Никто из нас не знает, когда пробьет его час. Поэтому все произошедшее сегодня заставило мне подумать о том, чтобы завершить те дела, которые я до сих пор откладывала.

– Ты их перечисляешь в порядке убывания их важности?

– Нет. В том порядке, в каком я их вспоминаю. Я только начала. Мне действительно есть над чем поработать.

– Я просто хотел сказать… надеюсь, для тебя это не самое важное… потому что под номером один ты написала «Слепить скульптуру обнаженного мужчины». Это несколько странное желание.

– Для вас оно, возможно, и странное, а для меня нет. Это будет одна из самых моих смелых работ в качестве скульптора. И я мечтаю о том, чтобы мне представилась такая возможность.

Я вспомнил о вазе, которую она сама сделала – и которая разбилась из-за меня. Насколько я успел заметить, талант у Шарлотты действительно был.

Желание под номером два было еще… интереснее.

– Танец с незнакомцем под дождем?

– Это желание возникло у меня после прочтения одного любовного романа. В начале романа встречаются двое незнакомых друг другу людей – мужчина и женщина, и мужчина приглашает женщину на танец. В этот момент начинается дождь. И я подумала, что было бы здорово потанцевать с незнакомцем, не испытывая к нему при этом никаких романтических чувств. Музыка и Природа соединяют двух людей. Они сближаются только лишь потому, что они мужчина и женщина, и не важно, какие у них политические или религиозные взгляды. Они ничего друг о друге не знают. Все, что имеет значение в этот волшебный момент, – их танец, который они запомнят на всю оставшуюся жизнь.

– Значит, какому-то ничего не подозревающему мужчине придется в этом году станцевать с тобой танго?

– Возможно… если мне хватит на это смелости.

– Уверен, что смелости тебе хватит. Но как ты поймешь, что нужный момент настал?

– Я уверена, что просто буду это знать. Так многое происходит.

– А что еще? Или только эти два пункта?

– Ну, остальное я еще не вспомнила. Вы пришли и сбили мои мысли. Я собираюсь остановиться на девяти пунктах.

– Почему именно девять?

– Ну, на самом деле их должно быть десять. Но я чувствую, что десятый пункт мне нужно оставить незаполненным, потому что, возможно, есть что-то, чего я хочу, но пока не понимаю, что это. Поэтому пока достаточно девяти.

Эта женщина не была похожа ни на кого из тех, с кем я был ранее знаком. Во многом она казалась мудрее своих лет, но иногда создавалось впечатление, что она только вчера появилась на свет.

В какой-то степени я был согласен с ее философией жить здесь и сейчас, потому что мы никогда не знаем, когда жизнь подставит нам подножку. Я тоже когда-то мечтал о том, чтобы к своему нынешнему возрасту успеть жениться, переехать жить за город, обзавестись собаками и развлекаться, придумывая им имена. Но жизнь преподнесла мне большой сюрприз.

– Откуда ты только взялась такая, Шарлотта?

Она задумалась, и выражение ее лица стало очень серьезным.

– Не знаю.

– Мой вопрос был риторическим, – уточнил я. – Но что ты имела в виду, говоря, что не знаешь?

Глубоко вздохнув, она сказала:

– В вашем вопросе была скрыта ирония. А я и вправду не знаю, откуда я взялась.

– Тебя удочерили?

– Да.

– Это было тайно?

– Более чем. – Она посмотрела на капли дождя на окне, а затем добавила: – Я подкидыш. Кто-то подбросил меня в местную церковь. Позвонили в дверной звонок в доме священника и сбежали, оставив меня лежать на пороге.

Я не верил своим ушам. Мое тело напряглось. Я не был готов услышать такую грустную историю. У меня не было слов. В моей голове не укладывалось, как кто-то смог вот так бросить своего ребенка. Я тоже в свое время испытал, каково быть брошенным, но моя история не шла ни в какое сравнение с тем, что рассказала Шарлотта.

– Мне очень жаль.

– Не стоит. – Она замолчала и задумалась. – Никакой трагедии не произошло. В итоге я обрела двух прекрасных родителей. Хотя, конечно, я всегда помнила о том, что со мной произошло. И, поскольку я не знаю свою родную мать, я не чувствую себя целостной. Какой бы она ни была, я ее давно простила. Она, наверное, оказалась в очень сложной ситуации, но она сделала так, чтобы у меня было все хорошо. Мне бы очень хотелось ее найти, чтобы сказать ей, что я ее простила. Вдруг ее до сих пор гложет чувство вины.

Ее ответ меня ошарашил. Какая интересная точка зрения. Не уверен, что, если бы мои родители меня бросили, я бы рассуждал точно так же.

– Ты никогда не думала о том, чтобы нанять частного детектива, который смог бы тебе помочь?

– Конечно, думала… будь у меня деньги. Но я никогда не могла себе позволить услуги частного детектива.

Болван. Я задал глупый вопрос и сразу же об этом пожалел. Когда у тебя самого денег куры не клюют, забываешь, что далеко не каждый имеет такие же возможности.

– Разумно.

Она положила на столик двадцатидолларовую купюру.

– Мне пора.

– Уже?

– Через полчаса закрывается бассейн.

– Оставь деньги себе. Я заплачу.

– Что ж, не хочу показаться наглой, но отказываться не буду. Спасибо.

Она забрала купюру со стола и пошла к выходу, я последовал за ней.

– Шарлотта?

Она обернулась.

– Да?

– Почему ты угостила меня конфетами?

– Что вы имеете в виду?

– Я хочу сказать… я же наехал на тебя. Тебя это рассердило. Но потом ты почему-то дала мне упаковку конфет, как будто ничего не случилось.

Она немного подумала и ответила:

– Я заметила, что вы были немного расстроены. Я понимала, что это не имеет ко мне прямого отношения, но мой вопрос вас спровоцировал. Поэтому я не приняла вашу грубость на свой счет. Ваш гнев был обращен на меня, но он, как мне кажется, на самом деле не был мне адресован. И, по правде говоря… то, что с вами произошло, – не мое дело… хоть мне и очень любопытно узнать, что же с вами произошло.

Я приподнял бровь.

– Почему я тебя так интересую?

Она смотрела сквозь меня.

– Потому что с самого первого момента нашей встречи я поняла, что вы не такой, каким хотите казаться.

– И как же ты смогла это понять?

Похоже, теперь я задавал слишком много вопросов, потому что больше она ничего не сказала, а молча повернулась и ушла.

Я пообещал себе, что не буду заглядывать в бассейн, когда пойду в номер. Но мне пришлось пройти мимо него, чтобы попасть к лифтам.

Может, только на секундочку.

Я загляну и, если она там плавает, просто скажу «привет».

Я стоял напротив входной двери в бассейн, через щель в которой просачивался пар, и смотрел через стекло на Шарлотту, поглощенную своими мыслями. Светлые волосы, струясь в воде, делали ее похожей на русалку. Движения ее были очень четкими. Доплыв до конца бассейна, она собрала волосы назад, и я смог насладиться красотой ее груди. Я смотрел, как по ее телу стекает вода, и это зрелище было изумительным. Как будто я лицезрел самый прекрасный водопад в мире. Я отвел взгляд от ее груди, но не потому, что не хотел на нее смотреть, а потому что мне было неприятно от мысли, что я ее разглядываю тайно.

Она снова поплыла.

Мне бы хотелось уметь растворяться в воде так же, как это делала она. Чем дольше я за ней наблюдал, тем сильнее мне хотелось прыгнуть в бассейн.

От этой мысли я едва не расхохотался.

Вы можете себе это представить? Чтобы я прыгнул к ней в бассейн?

У Шарлотты, наверное, случился бы сердечный приступ. Она бы решила, что я к ней прицепился, как какой-то жалкий неудачник. Она же с самой первой минуты пытается во мне разобраться. И наверняка она совершенно не допускает мысли о том, что я способен прыгнуть в этот бассейн.

Но если бы мне хватило смелости, я бы именно так и поступил.

Не знаю, может быть, ее список желаний так на меня повлиял. Но я внезапно почувствовал потребность проститься со своей зоной комфорта – и со своими брюками.

Глава 11

Я ввел в поисковую строку Шарлотта Дарлинг.

Прошло, наверное, уже не меньше полугода с последнего раза, когда я заходил в «Фейсбук». Я не увлекался социальными сетями. Но было уже полпервого ночи, а я до сих пор не смог заснуть. Хотя, к моему удивлению, кровать оказалась довольно удобной для отеля такого уровня, в котором я оказался благодаря своему горе-помощнику. Но я чувствовал какое-то беспокойство, и мне не спалось.

Поскольку Шарлотта нарушила мои границы и следила за мной в интернете, я решил, что могу поступить точно так же. Я начал с того, что изучил ее фотографии. Последнюю фотографию она загрузила несколько часов назад – это было очень удачно обработанное фото бассейна. Под фотографией стояла подпись – Просто продолжаю плавать. В этих трех словах было сформулировано отношение Шарлотты Дарлинг к жизни. Меня сводило с ума то, как ей удавалось видеть хорошее даже в плохом. И я ничего не мог с собой поделать – такое отношение к жизни меня восхищало.

Произошла автомобильная авария, и пришлось заночевать во второсортном отеле? Пока я ворчу и думаю о неудобствах и возможных клопах в кровати, Шарлотта надевает купальник и наслаждается тем, что плавает в бассейне и ужинает в «Руби Тьюздэй».

Я открыл следующую фотографию. Что за черт? Это что… я?

Она, похоже, сделала это фото тайком. На фото была запечатлена моя рука, и никто кроме меня не смог бы угадать, что она именно моя. Но я-то свою руку узнал сразу. Мои пальцы крепко держали руль, вцепившись в него с такой силой, будто хотели его сдавить. Костяшки пальцев были белыми, вены на руке и предплечье вздулись. Почему я с такой силой сжимал руль? Я прочел подпись, которую она придумала к этой фотографии: Пусть все идет как идет.

Что за дела? Как она посмела сфотографировать меня и разместить фотографию в социальных сетях, пусть даже на этой фотографии меня невозможно узнать? Пусть все идет как идет. Мне резко захотелось зайти к ней в номер и показать ей, что бывает, когда все идет как идет.

Может быть, мисс Дарлинг что-нибудь еще со мной разместила? Я открыл следующее фото и увидел вазу, украшенную ярко-фиолетовыми цветами. Подпись к этому фото была такой: Сама создавай свое счастье. Создавай ирисы. Наверное, это была та самая ваза, которую она сделала для моей бабушки и разбила по моей вине. Я приблизил фото. Ничего себе. Если Шарлотта сама ее сделала, то у нее определенно есть талант. Ваза была очень красивой.

На следующей фотографии я увидел лицо Шарлотты, которая щекой прижималась к щеке пожилой женщины. Я предположил, что эта женщина – ее мать. Обе они широко улыбались. Под фотографией было написано: Благодаря тебе я такая, какая есть.

На следующей фотографии была Шарлотта вместе с девушкой примерно ее возраста. Они стояли на пляже в бикини, с коктейлями в руках, а на головах у обеих красовались широкополые соломенные шляпы. Черт. У Шарлотты, несмотря на ее миниатюрность, формы были выдающиеся. Она не была такой худой, как Эллисон. У Эллисон были идеально круглые, упругие фальшивые буфера, а груди Шарлотты были естественными, полными и очень женственными. Я приблизил фотографию и на некоторое время завис, размышляя, каково это – держать в руках такую грудь.

Черт.

Не очень хорошая идея.

Я вернулся на свою страничку, чтобы эта маленькая светловолосая русалка не затянула меня окончательно в свои сети. Но на моей страничке не было ничего интересного. Последнее, что я разместил, было наше с Эллисон фото, которое мы сделали, когда катались на лодке прошлым летом. Я вспомнил, как она сфотографировала нас на мой телефон и как ей понравилось это фото. Мы выглядели счастливыми. По крайней мере, тогда я был уверен, что мы оба счастливы. Каким же дураком я был. Я смотрел на нее так, будто она была лучом солнца, озарившим мое лицо. Если бы я тогда мог предположить, чем все закончится, то постарался бы держаться от солнца подальше, чтобы не обгореть.

Я глубоко вдохнул и выдохнул. Почему я с тех пор ничего не выкладывал?

А с другой стороны, что я мог выложить? Свою фотографию в офисе в одиннадцать часов вечера? Фотографию китайской еды, которую я заказываю с доставкой на дом и ем в одиночестве? Или, может быть, фотографию со своей собакой? Ах да, Эллисон же и ее забрала, когда вывозила свои вещи.

Я больше не мог на это смотреть. Я хотел выключить ноутбук, но почему-то снова зашел на страничку Шарлотты. У нее было очень много фотографий. Я сам не понимал, что хочу увидеть, но пролистывал фотографии одну за другой.

Вдруг мое внимание привлекла фотография, на которой Шарлотту обнимал какой-то мужчина. Они оба были торжественно одеты, его рука лежала у нее на талии, они целовались. Шарлотта одной рукой обнимала его за шею, а другую протянула к объективу, чтобы было видно ее пальцы. Я прочел подпись к фотографии – Я сказала ему «да» – и перевел взгляд на кольцо на ее безымянном пальце. Я никогда не видел, чтобы она надевала это кольцо. Может быть, между мной и маленькой сумасшедшей мисс в самом деле много общего… кроме того, что нам обоим нравятся красные бикини.

На следующее утро я вышел из номера и спустился вниз в поисках кофе. Проходя мимо маленького спортивного зала, я остановился, поскольку заметил Шарлотту. Я стал наблюдать за ней сквозь стеклянную дверь. Какого черта она тут делает? Она была одна в крохотном зале, на стенах которого висели зеркала, но занималась отнюдь не упражнениями. Она сидела на одном из огромных спортивных мячей, раскачивалась на нем, смотрела телевизор, висевший на стене, и ела конфеты.

Я покачал головой и рассмеялся. Господи, она совсем чокнутая.

Когда я открыл дверь, она резко повернула голову, чтобы посмотреть, кто вошел, и потеряла равновесие. Подпрыгнула вверх, соскользнула с мяча и шлепнулась на пол, приземлившись на свою прекрасную попку.

Вот блин.

Я подошел к ней и протянул руку.

– С тобой все в порядке?

Она ударила себя рукой в грудь и ответила несколько напряженно:

– Я только что чуть не подавилась конфетой. И все из-за вас.

– Из-за меня? Хочешь сказать, это моя вина?

– Вы меня напугали.

Я поднял брови.

– Вообще-то спортивный зал в гостинице является общественным местом. Люди сюда заходят и отсюда выходят. Это нормально. Именно так функционируют общественные места. Специального разрешения не требуется.

Она схватила мою руку и дернула со всей силы, гораздо сильнее, чем требовалось, чтобы встать.

– Господи, вы такой высокомерный. Вы сами себя слышите хоть иногда?

Поднявшись, она стряхнула воображаемую грязь с одежды и с ладоней. И в этот момент я впервые рассмотрел то, во что она была одета. До этого я был слишком занят, наблюдая за тем, как она балансировала на этом идиотском мяче, поэтому не обратил внимания на ее наряд.

– Что за хрень на тебе надета?

Она посмотрела вниз.

– Бетси одолжила. У них есть запасы новой одежды, которую им жертвуют местные бизнесмены. Это одежда для экстренных случаев. Например, если кто-то из гостей потеряет свой багаж во время перелета и тому подобное.

– Бетси?

– Помните женщину у стойки администратора, которая нас заселяла? Она нам представилась, а еще она носит табличку, на которой указано ее имя.

Не имеет значения. Наряд Шарлотты был очень интересным, если не сказать больше. На ней была надета черная футболка с логотипом компании «Эппл» на груди и мужские спортивные шорты, подвернутые на талии и тем не менее доходившие ей до колен. Но самой интригующей частью композиции была спортивная обувь – белые шлепанцы из махровой ткани, минимум на четыре размера больше, чем надо, и спереди украшенные надписью «Холидей Инн».

– Ты не можешь заниматься в такой одежде. Это небезопасно.

Она закатила глаза.

– Я знаю. Вот почему я просто делала упражнения на мяче.

Мои брови поползли вверх.

– Упражнения? Ты сидела на мяче и ела конфеты. Ты это называешь упражнениями?

Она уперла руки в боки.

– Я как раз только закончила делать упражнения и решила сделать перерыв.

– Чтобы поесть конфет…

– Спорим, если сверить состав, указанный на упаковке этих конфет, с тем, что написано на этикетке напитков «Гаторейд», большой разницы не будет.

– «Гаторейд» предотвращает обезвоживание организма, содержит электролиты и калий. А в этих конфетах один только сахар.

Она нахмурилась.

– Господи, вы такой зануда.

Очевидно, на этом наша беседа подошла к концу, так как она открыла дверь и молча вышла.

Машина выглядела хреново, но была на ходу. Механику удалось зафиксировать мой разбитый бампер, чтобы он не соприкасался с колесом, но я понимал – по возвращении в город мне нужно будет отогнать машину дилеру, чтобы ее привели в порядок.

Я мечтал побыстрее смыться из этой дыры. Вспоминая вчерашнюю историю, я спросил свою пассажирку:

– Горизонт чист? Мне бы не хотелось напороться на какую-нибудь мышь, которая решит перебежать дорогу перед моей машиной, и снова попасть на ремонт.

Она взглянула на меня.

– Сегодня полевая мышь или белка, а завтра в газетах напишут, что вы сбили пожилую женщину, переходившую дорогу.

Я сдержал улыбку.

– У тебя очень живое воображение, Шарлотта. Признайся, со своим прежним начальником ты разговаривала в такой же манере? Неудивительно, что ты оказалась без работы.

Краем глаза я увидел, как вытянулось ее лицо. Черт. Я всего лишь пошутил, но, похоже, затронул больную тему. Отвечая на мой вопрос, она смотрела в окно.

– Мой начальник в универмаге «Рот» был настоящей свиньей. Он заслужил гораздо большего, чем беззлобное подшучивание.

В груди что-то сжалось. Я посмотрел на Шарлотту, а потом перевел взгляд на дорогу.

– Он к тебе приставал?

– Нет. Не в этом смысле. Но однажды я застукала его с секретаршей, которая непонятно почему находилась у него под столом.

– Ты зашла в тот момент, когда она делала ему минет?

Она продолжала смотреть в окно.

– Да.

– Какая гадость. И что ты сделала?

Она вздохнула.

– Я бросила обручальное кольцо ему в физиономию.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл ее слов.

– Так твой начальник был твоим женихом?

– Ну, он не был моим непосредственным начальником. Он был начальником моего начальника.

– Это ужасно. Прости.

Она пожала плечами.

– О таких вещах лучше узнавать до свадьбы, а не после.

Это я и сам прекрасно знал.

– Какой работой ты там занималась?

– Я была ассистентом по закупкам в отделе женской одежды универмага «Рот». Мой бывший жених – Тодд Рот. Его семье принадлежит сеть универмагов.

– Ты сама ушла или этот подонок посмел тебя уволить?

Она улыбнулась моим словам, моему неуклюжему проявлению заботы.

– Я ушла сама. Я не могла работать на него и на его семью после того, как разорвала помолвку. К тому же, честно говоря, я никогда не хотела начинать свою карьеру с работы такого рода, да и сама работа мне не нравилась. Конечно, оглядываясь назад, я понимаю, что, прежде чем уходить, мне нужно было сначала найти другую работу. Потому что в итоге в течение многих месяцев мне приходилось соглашаться на временные работы, а это финансово меня уничтожило.

– Он потерял больше, – сказал я.

Она грустно улыбнулась.

– Спасибо.

Я не знал, как мне себя вести, хотя я и сам был в похожей ситуации, когда не просто теряют любимого человека, а когда становится ясно, что любимого человека никогда и не было. Поэтому, когда мобильный Шарлотты зажужжал и она переключила свое внимание на него, я вздохнул с облегчением. В течение нескольких минут она что-то печатала, а потом продолжила разговор:

– У Вутенов есть предложение по объекту во Флориде. Нейл Кэпшоу сказал, что сделка будет закрыта быстро, оплата будет произведена наличными. Я также внесла в ваш календарь звонок мистеру Вутену в пятницу утром и перенесла вашу встречу с Айрис, как вы и просили.

Я посмотрел на часы на приборной панели. Еще не было одиннадцати, а она уже все сделала, хотя я дал ей указания лишь вчера вечером, перед тем как мы попали в аварию.

– Отлично. Спасибо.

Она убрала телефон в сумочку.

– Мы поедем сразу в офис?

– Я не собирался туда ехать. Мы приедем в город примерно к часу дня. До трех часов у меня нет никаких планов, поэтому я хочу заехать домой, принять душ и переодеться. А ты можешь в офис не приезжать, провести остаток дня дома. Вчера день выдался очень напряженным.

– Нет, я лучше поеду в офис. Но спасибо за предложение. Айрис попросила меня кое-что сделать по возвращении, и я хотела бы приступить к этому сегодня. Но я тоже перед офисом забегу домой и быстро приму душ.

– Хорошо. Я подвезу тебя, куда скажешь, а потом увидимся в офисе.

Она ненадолго замолчала, а потом спросила:

– Вы могли бы довезти меня до дома? Это не очень далеко от офиса, но сейчас проводятся работы на путях трамвая А, из-за чего движение транспорта очень медленное, а мне хотелось бы побыстрее попасть на работу.

– Конечно, никаких проблем.

Вспомнив ее вчерашние рассуждения о том, почему она не хотела, чтобы я заехал утром за ней домой, я добавил:

– Правильно понимаю, что теперь мне можно увидеть тебя без одежды?

Она покраснела.

– Что?

– Расслабься, – я рассмеялся. – Я ничего такого тебе не предлагаю. Я просто решил вспомнить тот пример, который ты привела мне вчера, когда ты сказала, что знать, где ты живешь, и видеть, где ты живешь, – не одно и то же.

В течение последних двадцати четырех часов она, образно выражаясь, уже обнажилась передо мной. Я узнал подробности ее разрыва с женихом, я узнал о том, что она была удочерена, я даже знал, какие желания она внесла в свой список. Я почувствовал, что мы стали ближе, и это меня беспокоило.

– Ах, это, – Шарлотта рассмеялась и откинулась на пассажирское сиденье. – Да, пожалуй, сейчас я готова обнажиться перед вами.

Остаток пути она вела себя расслабленно. А я, напротив, никак не мог успокоиться, постоянно прокручивая в голове брошенную Шарлоттой фразу о том, что она готова обнажиться передо мной.

Глава 12

В офисе стояла мертвая тишина.

Было рано, и мне пришлось самой отпирать входную дверь. Хотя вчера я пробыла в офисе до семи вечера, я не успела выполнить все поручения Айрис. Поэтому сегодня я пришла в шесть тридцать, чтобы продуктивно начать день.

Включив свет и загрузив компьютер, я направилась в комнату отдыха, чтобы сделать себе кофе. Пока кофемашина готовила мне напиток, я решила вытереть следы апельсинового сока, которые заметила в холодильнике в понедельник. Видимо, пакет с соком упал и немного сока пролилось, но никто не побеспокоился о том, чтобы убрать лужу. Под раковиной я нашла немного бумажных полотенец и моющую жидкость и наклонилась, чтобы протереть стеклянную поверхность средней полки холодильника, а в это время аромат только что сваренного кофе наполнял комнату. На задней стенке холодильника тоже скопилось немного остатков сока, но до них я могла дотянуться только в том случае, если бы немного вытащила вперед среднюю полку. Так я и сделала. Я стояла нагнувшись, выставив свой зад на всеобщее обозрение, засунув руку в холодильник и пытаясь соскрести грязь с внутренней стенки, когда мужской голос раздался у меня за спиной и напугал меня до смерти.

– Какого черта ты тут делаешь?

Я подскочила и ударилась головой о верхнюю полку.

– О черт!

Я попыталась разогнуться, но поняла, что я не только ударилась головой, но моя макушка прилипла к чему-то внутри холодильника.

– Шарлотта, что за ерунда?

Ну конечно же это был Рид.

Я представила себе картину, которая сейчас была перед его глазами, затем глубоко вздохнула и ответила:

– Я прилипла.

– Что ты сделала?

Я рукой указала на свою голову, на ту ее часть, где волосы прилипли к полке.

– Мои волосы. Они прилипли к чему-то. Вы можете взглянуть?

Он что-то пробурчал, но я не разобрала, что именно, затем подошел и встал позади меня. Ему пришлось прижаться к моей заднице, чтобы рассмотреть, к чему же прилипли мои волосы.

– Ерунда какая-то. Твои волосы намотались на рычаг, который используется для того, чтобы поднять или опустить полку.

– Вы можете их размотать? Или отрезать? Мне не очень удобно стоять в этой позе.

– Стой спокойно. Прекрати елозить. Когда ты дергаешься, они наматываются еще сильнее.

Я стояла так неподвижно, насколько хватало сил, а Рид в это время одной рукой придерживал мою голову, а другой пытался меня высвободить. Это было нелегко, особенно учитывая то, как близко мы были друг к другу. Но стоило мне замереть, через несколько секунд ему удалось меня освободить.

Я разогнулась и потерла отчаянно саднившие корни волос.

– Спасибо.

Рид сложил руки на груди.

– Расскажешь мне, что случилось?

– Я протирала полку, и мои волосы застряли.

– Ты пришла в офис раньше семи утра, чтобы помыть холодильник? У нас в компании есть уборщики. Ты в курсе?

– Все было не так. Я пришла сюда, чтобы сделать себе кофе. Но пока я его ждала, подумала, что могу вытереть пятно, которое заметила накануне.

Кофемашина пропищала – это был сигнал о том, что кофе готов. Я повернулась, взяла свою чашку и наполнила ее. Повернувшись к Риду и держа в руках банку с кофе, я спросила:

– У вас есть своя чашка?

– Нет. Я пью из пластиковых стаканчиков, которые мы держим в шкафу.

Я нахмурилась.

– Они наносят вред окружающей среде. Вам нужна чашка.

Рид покосился на меня.

– Тебя Айрис подговорила?

– Нет, а что?

Он протянул руку, открыл шкаф, достал пластиковый стаканчик и забрал у меня банку.

– Потому что она нудит об этом уже который год.

Я одарила его сладкой улыбкой и сделала глоток из своей чашки.

– Может быть, ради разнообразия пора прислушаться?

Я вышла, оставив его в одиночестве, чтобы ничто не мешало ему обдумать это предложение.

Если Рид и его брат занимались преимущественно продажами жилых помещений, сфера деятельности Айрис была сконцентрирована на управлении коммерческой недвижимостью, принадлежащей семье Иствуд, а также предоставлении услуг клиентам, которые сами владели объектами коммерческой недвижимости. Конечно, между Айрис и братьями случались пересечения в тех случаях, когда братья брали в управление тот или иной объект, когда они его продавали либо когда были хорошо знакомы с собственниками.

Айрис попросила меня, помимо других задач, подготовить базу данных всех клининговых компаний, с которыми они когда-либо работали, чтобы иметь возможность проводить между ними тендеры и снижать цену на их услуги. Для этого мне пришлось открыть на компьютере каждую отдельную папку, чтобы добыть информацию по каждому объекту. Если в папках Макса царил жуткий бардак – документы в формате Ворд и Эксель были сохранены вперемешку, не было никакой логики в названиях, то документы Рида, как я и предполагала, хранились в идеальном порядке. По каждому объекту недвижимости была заведена отдельная папка, в названии которой был указан адрес объекта, а внутри каждой папки были созданы подпапки, тоже очень логично сформированные. Одна из них называлась ЭКСПЛУАТАЦИЯ, и в ней я и нашла большую часть необходимой мне информации.

Мне потребовалось несколько часов, чтобы закончить работу. Недоставало информации по одному объекту, которым занимался Рид и который был расположен по адресу: 1377 Букли-стрит. Я еще раз проверила папку по этому объекту, потом открыла несколько других папок, в названии которых не были указаны адреса. Одна из них называлась ЛИЧНОЕ. Внутри было с десяток подпапок. Я принялась проверять все файлы, так как подумала, что в названии одного из них могла быть допущена ошибка. МЕДИЦИНА, ДОГОВОРЫ, ЮРИСТЫ… один файл назывался СВАДЬБА. Мне стало очень любопытно, я направила на него курсор и щелкнула левую клавишу мышки, чтобы посмотреть, когда этот файл открывался в последний раз. Более шести месяцев назад. Я уже собиралась закрыть все файлы и пойти к Риду в кабинет, чтобы спросить, знает ли он, где я могу найти информацию по оставшемуся зданию, но тут я заметила еще один документ в формате Ворд, который был назван СПИСОК.

Ничего не подозревая, я кликнула мышкой, чтобы проверить содержимое документа. Но то, что я обнаружила, меня потрясло. Рид составил свой собственный список желаний.

Все утро я не могла перестать думать о списке желаний Рида. Причем меня поразили не столько сами желания, сколько тот факт, что он написал этот список. Сначала этот человек посмеялся надо мной, когда я ему рассказала о своем списке, а потом сам сделал свой собственный. Я посмотрела, когда был создан этот файл – вчера в восемь часов вечера, а затем в десять вечера в него были внесены изменения. Я вчера ушла из офиса в семь вечера, а Рид остался. Я не могла поверить, что он задержался на несколько часов, чтобы создать свой собственный список желаний. Это было слишком на него не похоже. Очевидно, у Рида Иствуда было две стороны – одна, которую он демонстрировал мне и всему внешнему миру, и другая, которую он ото всех тщательно скрывал. Тот мужчина, который приколол к подолу платья прекрасную записку на голубой бумаге, вполне мог иметь список желаний, которые он хотел исполнить в течение жизни. Но это было совершенно не свойственно тому высокомерному Риду, с которым мне приходилось общаться. Хотя порой мне казалось, что передо мной другой Рид. Но эти моменты продолжались очень недолго.

В обеденный перерыв я пошла в магазинчик «Все товары по доллару». Я шла мимо рядов, держа в руках корзинку и погрузившись в свои мысли. Мне нужен был противень, бумажные полотенца и резиновые перчатки – все необходимое при работе с глиной, – но я никогда не уходила из таких магазинов, не набрав кучи ненужного хлама. В моей корзине уже лежали салфетки, несколько пластиковых тарелок, резинки для волос и куча специй, которые я взяла только потому, что они стоили очень дешево, хотя у меня не было ни малейшего представления о том, зачем мне они. Возле полки с чашками я решила взять одну для Рида, чтобы он перестал пользоваться одноразовыми стаканчиками.

Я увидела хэллоуинские чашки с тыквами, чашки с сердечками и ангелочками в честь Дня святого Валентина. Но при виде одной красной чашки я не смогла сдержать смех. Это была рождественская чашка, и на ней были нарисованы мальчики в свитерах и шарфах, распевающие рождественские песни. Я вспомнила желание под номером три в списке Рида – Спеть в хоре – и не сдержалась. Я купила ему чашку.

Примерно в середине дня мне пришла в голову мысль: может быть, Рид специально сохранил этот список на сервере, чтобы подшутить надо мной? Он же мог решить меня разыграть? Или его и вправду после моего рассказа осенило и он захотел составить свой собственный список? К сожалению, я не могла пойти и просто спросить у него, потому что список-то я нашла, когда рылась в его папке с личными документами. Я, конечно, могла бы его спросить, но в прошлый раз, когда я поступила примерно так же, он взбесился. Поэтому я решила, что просто буду наблюдать, как он отреагирует на чашку, которую я ему купила. Если он создал список не с целью меня разыграть и если он на полном серьезе включил в него желание спеть в церковном хоре, то я это пойму по его реакции. Поэтому около пяти вечера я сварила свежую порцию кофе и понесла ее своему боссу в новой чашке.

Дверь в его кабинет была открыта. Я постучала. Рид сидел за столом, погруженный в чтение документов. Я впервые увидела, что он носит очки. Это были очки в черепашьей оправе прямоугольной формы, классические, идеально подходившие к его точеному лицу. Господи, он сексуален, как Кларк Кент. Вероятно, очки были ему нужны только для чтения, так как он тотчас же снял их.

– Тебе что-то нужно?

В этот момент в моей голове возникли несколько вариантов ответа, но все они были очень непрофессиональны. Я отбросила эти варианты и подошла ближе, неся в руке чашку с дымящимся кофе. Я держала чашку так, чтобы картинка на ней была повернута в мою сторону.

– Я подумала, что вы захотите выпить немного кофе.

Он посмотрел на меня, потом на чашку, потом снова на меня и положил очки на стол.

– Так. Я вижу, ты нашла для меня чашку.

– Да, я ее купила. Я пошла в магазин, где все по доллару, и купила ее вам, чтобы вы больше не пили из бумажных стаканчиков.

– Очень мило с твоей стороны.

Я улыбнулась.

– Всегда рада. Это из межсезонной распродажи. Надеюсь, вы не будете возражать против рождественской картинки в июле.

Я повернула чашку так, чтобы он мог видеть картинку, и стала внимательно смотреть на его лицо, чтобы не пропустить его реакцию.

Рид долго просто смотрел на поющих мальчиков и растерянно моргал. Я поняла, что он был не готов к такому сюрпризу. Поскольку на его лице не было и намека на улыбку, мне стало понятно, что список он составил не для того, чтобы меня повеселить. Иначе он бы по-другому среагировал на мою шутку.

Он уставился на меня.

– Почему ты выбрала именно эту?

Ох…

О нет…

Я почувствовала, что начинаю нервничать. Обычно, когда меня застигают врасплох, я начинаю смеяться. И если уж желание рассмеяться возникло в такой ситуации, я не в силах его сдержать.

Это все очень плохо.

Вместо того чтобы ответить ему, я разразилась смехом, который постепенно из хихиканья перерос в истерический хохот. На моих глазах выступили слезы.

– Я прошу прощения, я прошу прощения, – сказала я, пытаясь остановиться. Все это длилось около минуты – я смеялась, а Рид с недоверием наблюдал за мной.

В конце концов он спросил:

– Шарлотта, чем эта чашка тебя так рассмешила?

О господи.

Либо я признаюсь ему в том, что рылась в его документах и наткнулась на список желаний, либо он решит, что я таким образом просто посмеялась над его желанием спеть в хоре.

Никогда! Я никогда не буду настолько жестокой, чтобы смеяться над чьими-то мечтами. Я-то думала, что это он надо мной решил подшутить – и поэтому составил список. А теперь, когда я поняла, что желания в списке настоящие, я никогда не позволю себе посмеяться над тем, о чем Рид действительно мечтает. Я смеялась только из-за того, что попала в неловкую ситуацию. Я смеялась сама над собой… но он же сам об этом не догадается.

В этой ситуации был только один выход. Мне нужно было сказать правду.

– Я прошу прощения. Произошло недопонимание.

– Потрудись объяснить.

– Я… случайно наткнулась на ваш список желаний. Тот, который вы сохранили на сервере.

Выражение лица Рида изменилось, и не в лучшую для меня сторону. В преддверии его ответа мое сердце забилось сильнее.

Он выдохнул и затем произнес:

– Да, список был сохранен на сервере, но в личной папке, Шарлотта.

– Да, все верно.

– Ты рылась в моих личных документах, а эта чашка – твой способ посмеяться над тем, что тебе удалось обнаружить?

– Нет! Вы все неверно поняли. Понимаете… я просто не могла поверить в то, что вы действительно всерьез будете заниматься составлением списка желаний. Над моим же вы посмеялись. Я не хотела признаваться в том, что открыла тот файл, хотя я думала, что документы, сохраненные на сервере компании, не могут считаться на сто процентов личными, пусть даже они сохранены в папке под названием «Личное». Но я приношу свои извинения. Я поступила неправильно. Я подумала, что, может быть, вы оставили этот список специально, чтобы я его нашла, просто в шутку. По вашей реакции на эту чашку я пыталась понять, были ли мои предположения верными. Но, судя по всему, я очень сильно ошиблась. И я смеялась не над вашим желанием петь в хоре – ни в коем случае. Пожалуйста, поверьте мне. Я смеялась над той ситуацией, в которой оказалась по собственной вине. Это был нервный смех. А сейчас я совсем запуталась и несу какой-то бред. Простите меня.

Какое-то время он просто сидел, пил кофе из новой чашки и смотрел на меня. Похоже, ему нравилось наблюдать за тем, как я нервничаю.

Когда он наконец-то начал говорить, то произнес:

– Ты знаешь, что ты жуткая зануда?

Пытаясь скрыть облегченную улыбку, я ответила:

– Так это… правда? Вы начали составлять свой собственный список, потому что вы действительно этого захотели? Это в самом деле список ваших желаний?

Он поставил чашку и потер виски. Взгляд его темно-коричневых глаз обжег меня, когда он посмотрел на меня и сказал:

– Да.

– Правда?

– Я разве только что не сказал «да»?

Присев напротив него, я сложила руки и облокотилась об его стол.

– И что заставило вас это сделать?

– Мне понравилась твоя идея. Такой ответ устраивает? И я никогда не говорил, что твой список – глупая затея. И я никогда над тобой из-за него не смеялся. И да, благодаря тебе я задумался о том, чтобы составить такой же список.

Я расслабилась. Вновь я убедилась в том, что в нем что-то сохранилось от того чувствительного мужчины, каким я его себе представила вначале, когда нашла записку на голубой бумаге.

– Ух ты. Потрясающе.

В ответ на мой энтузиазм Рид закатил глаза.

– Вообще-то в списке желаний нет ничего потрясающего.

– Я имела в виду… я никогда не думала, что я вас вдохновляю. Но у меня же получилось вас… вдохновить? Это так круто.

Он резко поднялся и отошел в другой конец кабинета.

– Давай не будем углубляться.

Он принялся внимательно изучать папки с документами, и было понятно, что он это делает специально, чтобы не продолжать наш разговор.

– Я заметила, что вы указали всего несколько пунктов. Расскажете, почему вы именно их выбрали? Желание подняться на гору у меня вопросов не вызвало. Это, должно быть, очень захватывающе. Но петь в мужском хоре… Вы поете?

Он сделал глубокий вдох и повернулся ко мне.

– Я не намерен отвечать на этот вопрос. Ясно?

– Совсем-совсем?

Рид сел за свой стол и допил остатки кофе.

– Да, Шарлотта, я пою. Вернее, я пел… в детстве. Но потом, когда стал подростком, мое эго раздулось и я бросил это занятие. Я бы предпочел не вдаваться в подробности. Скажу лишь, что картинка на этой чашке очень хорошо отражает то, как это происходило на самом деле. Если ты хочешь узнать больше о моем пении, спроси у Айрис – она будет счастлива рассказать тебе все об этом. У нее есть даже несколько кассет с записями.

– Правда? Я обязательно ее расспрошу.

– Чудесно.

– Вы знаете… – я улыбнулась. – Не имеет никакого смысла составлять список желаний, если вы не собираетесь их реализовывать. Позвольте мне помочь вам с парочкой?

– Ну-ну.

– Каждому человеку нужна мотивация. Я могу вам с этим помочь. Мы можем стать напарниками по желаниям и будем помогать друг другу…

Напарники по желаниям – это звучало несколько двусмысленно. Я почувствовала, что меня бросило в жар.

– Шарлотта, зачем тебе это надо? В чем подвох?

– Нет никакого подвоха. Вам тоже придется за мной присматривать, чтобы я не отлынивала. Мы будем друг для друга группой поддержки.

Он рассмеялся, запрокинув голову.

– Ладно, только не гони лошадей.

– Значит, вы согласны с моим предложением, чтобы я вам помогала? Я же буду действовать в ваших интересах, почему бы вам не воспользоваться мной?

Он понизил голос, и мое сердце забилось.

– Ты хочешь, чтобы я тобой воспользовался?

И в такой неподходящий момент в кабинет вошла Айрис.

Сложив руки, она довольно улыбалась.

– О-о-о… рада видеть, что вы двое наконец-то поладили.

Откашлявшись, я сказала:

– Добрый день, Айрис.

Она обратилась к Риду:

– Я только что узнала про аварию, которая произошла в Хэмптоне. Ты мне ничего об этом не сказал. Что произошло?

– Шарлотта пыталась спасти белку, и в нас въехали сзади.

– Шарлотта, это очень благородно с твоей стороны.

– Что тут скажешь? Кто-то же должен о них заботиться. И белки меня за это любят, – я пожала плечами, а потом перешла к более актуальному вопросу: – Айрис, это правда, что Рид раньше пел?

Похоже, мой вопрос ее удивил.

– Ну да, пел, но я не могу поверить, что он тебе в этом признался. Рид очень не любит об этом рассказывать. – Она закрыла глаза и вздохнула. – У него был такой прекрасный голос, идеальный тенор. Я бы оплатила любое обучение, если бы он только захотел учиться. Такая жалость, что он все бросил.

Рид быстро сменил тему разговора.

– Бабушка, чему я обязан радости видеть тебя?

– По правде говоря, я надеялась застать у тебя Шарлотту до того, как она уйдет домой. Я решила провести наш ежегодный летний прием в доме в Бэдфорде, и мне нужно, чтобы Шарлотта помогла мне с некоторыми организационными моментами.

Айрис жила на Манхэттене, но еще у нее был дом в пригороде. Именно там Иствуды и Локлиры проводили свои семейные встречи, именно там отмечали праздники. Когда родители Рида не были в очередном путешествии, они жили там. По всей видимости, мистер и миссис Иствуд решили рано уйти на пенсию, чтобы просто наслаждаться жизнью. В отличие от них Айрис была рабочей лошадкой и не хотела перекладывать свои обязанности на кого-либо в компании.

– Я думал, что в этом году мы арендуем площадку в городе, – ответил Рид.

– Я передумала. В прошлые годы нам удавалось провести отличные мероприятия в нашем поместье. Нам нужно будет взять в аренду несколько больших белых тентов и договориться с кейтеринговой компанией. Джаред приедет к нам на выходные, поэтому время выбрано очень удачно.

Я посмотрела на нее.

– Джаред?

– Мой внучатый племянник из Лондона – внук моей сестры. Он редко приезжает в Штаты, поэтому я очень надеюсь, что ты уделишь ему внимание, Шарлотта. Чтобы ему было комфортно.

Похоже, Риду эта идея совершенно не понравилась. Он проворчал:

– Что, Джареду уже нужна нянька?

– Ему не нужна нянька. Я просто подумала о том, что он и Шарлотта хорошо поладят. Она могла бы показать ему город, отвести его в какое-нибудь модное место – ты лучше знаешь, куда в наши дни ходит молодежь.

– Я буду рада показать Джареду все свои любимые заведения.

– Спасибо, дорогая. Уверена, Джаред будет в восторге. А ты как думаешь, Рид?

Я ждала, что же он ответит, но он ничего не ответил, а только бросил на Айрис испепеляющий взгляд.

Глава 13

Моя бабушка все специально подстроила.

Джаред Йохансен был одним из самых известных холостяков Лондона; и Айрис это прекрасно знала, когда решила спихнуть его Блондинке. Это не имело никакого отношения к тому, что он и Шарлотта могут хорошо поладить, все было сделано с единственной целью – заставить меня понервничать.

Днем Джаред играл роль сырьевого брокера, а ночью – плейбоя. Учитывая его страсть к быстрым автомобилям и еще более быстрым связям, не было никаких сомнений в том, что он не упустит возможности закрутить роман с Шарлоттой. Стоит ему мельком увидеть ее блестящие любознательные глаза и великолепное тело, он сразу сообразит, что она станет для него прекрасным развлечением на лето. Мне же оставалось надеяться лишь на то, что она сообразит, с кем имеет дело.

В прошлый раз Джаред приезжал в Штаты несколько лет назад, но тогда он отлично ориентировался в Нью-Йорке. Айрис затеяла эту игру с Шарлоттой, чтобы снова попытаться расшевелить меня. Но я не хотел играть в ее игру.

Весь вечер после приезда Джареда я старался держаться в тени, пока они с Шарлоттой слонялись по городу. Но я наблюдал за их перемещениями благодаря страничке Шарлотты в социальной сети: они посетили выставку керамики в Музее современного искусства, а потом зашли в пекарню «Магнолия» за капкейками.

Меня бесило то, что меня к ней тянуло, что она была мне небезразлична. Меня бесило то, что рядом с ней я чувствовал себя живым, чего со мной не было уже достаточно давно. Но больше всего меня бесила мысль о том, что Шарлотте может оказаться приятнее проводить время с моим вечно флиртующим двоюродным братцем, чем со мной. И мне было сложно самому себе признаться в этом. Но такова была правда. Ведь он мог когда-нибудь подарить ей светловолосых детишек и ту жизнь, которую она заслуживала.

Проигнорировать летний прием Иствудов/Локлиров я никак не мог, пусть даже был бы счастлив не принимать в нем участия. Поверьте мне, я искал любые пути к отступлению, но, когда ты владеешь компанией, у тебя их практически нет. Я должен был не только присутствовать на вечере и улыбаться всем подряд, но еще и выступить с речью, а позже, ближе к завершению вечера, вручить награды лучшим сотрудникам. Эту обязанность моя бабушка делегировала мне несколько лет назад, потому что, по ее словам, мне лучше всех в семье удавались публичные выступления. Это был единственный вечер в году, когда я налаживал контакты с сотрудниками, и этот вечер высасывал из меня все силы. А еще добавим сюда Шарлотту и Джареда. Понимаете мое состояние – вечер еще не начался, а я уже мечтал, чтобы он поскорее закончился.

Я постарался подольше задержаться в хозяйской туалетной комнате, расположенной на втором этаже дома, принадлежавшего моей семье. Я стоял там и смотрел через окно на то, как проходит праздник. Пять огромных шатров были установлены на большой лужайке перед домом, а джазовый коллектив играл живую музыку. Солнце уже садилось, гости общались между собой, а официанты приносили закуски. Посмотрев на часы, я, образно выражаясь, пнул себя под зад и направился вниз, навстречу музыке.

Шарлотта и Джаред были в баре. Она вертела в пальцах тонкую красную соломинку для коктейля. А Джаред вплотную прижимал губы к ее уху – громкая музыка была лишь предлогом. Я знал этот его трюк, придуманный, чтобы прижиматься к девушкам. Произнося каждое слово, он чуть ли не облизывал ухо Шарлотты.

Сделав вид, что я их не заметил, я прошел мимо и направился к группе сотрудников, чтобы немного с ними поболтать.

Завершив свою речь, которая была обязательной частью программы, я продолжил слоняться по лужайке, ища укромное место, где смог бы просто немного выпить и где мне не пришлось бы ни с кем беседовать. Каждый раз, когда в поле моего зрения попадала Шарлотта, я замечал, что она смотрит прямо на меня. Похоже, то, что рассказывал ей Джаред, ее не сильно увлекало.

Мои мысли нарушил Макс, подкравшись сзади.

– Кажется, Златовласке смертельно скучно, – сказал он и вручил мне водку со льдом.

– Да, она, к счастью, не ведется на весь тот бред, которым Джаред пытается ее завлечь.

– О чем только думала наша бабушка? Отправила ее с ним сегодня на целый день.

Я взглянул на брата.

– Удивлен, что ты в курсе того, что у нас происходит. Я давно не видел тебя в офисе.

– Я слежу за ней в «Инстаграме», – ответил он.

– И как я не догадался.

Его слова меня разозлили. Мне внезапно захотелось ему врезать.

– Не знал, что ты так интересуешься Шарлоттой.

– Я бы не отказался познакомиться с ней поближе. – Он наверняка увидел гнев в моих глазах. – Почему ты сейчас смотришь на меня так, словно готов убить?

– О чем ты говоришь?

– Как только я сказал, что она мне интересна, выражение твоего лица сразу изменилось. Может быть, ты хочешь мне что-то рассказать?

– Я надеюсь, мне не нужно напоминать тебе о правилах нашей компании, запрещающих вступать в отношения с коллегами, – сказал я и опустошил свой бокал.

– У нас в компании нет таких правил.

– Теперь есть.

Довольно ухмыльнувшись, я отдал ему свой бокал и сразу же ушел, чтобы ему не удалось снова втянуть меня в разговор на неприятную тему, потому что иначе я вообще запретил бы ему приближаться к Шарлотте без веских на то оснований. Меня переполняли сложные чувства, а Макс уже начал догадываться о том, что Шарлотта мне небезразлична. Но я не хотел обсуждать с ним эту тему, тем более что между мной и Шарлоттой ничего серьезного быть не могло.

Я понял, что иду в неверном направлении, когда увидел Шарлотту, идущую мне навстречу.

– Иствуд, мне кажется или вы действительно сегодня вечером поздоровались со всеми, кроме меня?

Я и не подозревал, что мое поведение было таким очевидным.

– Тебе лучше знать. Это же ты следишь за мной весь вечер.

– Кстати, добрый вечер, – ответила она.

– Привет. – Я откашлялся. – Как прошел твой день?

– Очень много дел.

– Правда? Наверно, поедать капкейки было очень утомительно.

– Откуда вы об этом узнали? – Она щелкнула пальцами. – А… Вы были на моей страничке в «Инстаграме».

– Да, это же открытая информация. Я же не рылся в твоих личных файлах.

Шарлотта рассмеялась.

– Вы следили за мной.

– Беру с тебя пример.

Но тут в наш разговор вмешался Джаред:

– Брат! Рад тебя видеть!

Светловолосый, голубоглазый, высокий, он казался очень добропорядочным. Но это было не так.

– Джаред, – процедил я сквозь зубы. – Давно не виделись. Как прошло путешествие?

– Великолепно. Шарлотта сегодня чудесно обо мне позаботилась.

Еще бы.

Джаред повернулся к ней, почти раздевая ее глазами.

– Потанцуем?

Взбешенный, я решил уйти.

– Не буду вам мешать.

Она положила руку мне на плечо, чтобы остановить меня.

– Подождите. Вы сказали, что хотели обсудить со мной тот проект.

Она что, мне подмигнула?

Не оставалось никаких сомнений в том, что Шарлотта Дарлинг хотела с моей помощью отделаться от танца с Джаредом. Меня это обрадовало, пусть даже я понимал, что мои чувства к ней будут иметь дурные последствия для меня же самого.

Я решил ей подыграть.

– Да-да, конечно. Проект «Белка». Совершенно верно. Нам нужно его обсудить.

Лицо Джареда приняло озадаченное выражение.

– Обсуждать рабочий проект прямо сейчас?

Шарлотта не растерялась:

– Нам нужно кое-что обсудить, чтобы подготовиться к завтрашнему утру. Ты не против?

– Конечно, нет. Айрис тоже очень хотела со мной потанцевать. Я найду тебя позже, Шарли.

Когда Джаред отошел на безопасное расстояние, она посмотрела на меня.

– Ненавижу, когда он называет меня Шарли. Спасибо, что подыграли мне. Мне было необходимо немного от него отдохнуть. По-моему, он считает, раз я с ним мила, то между нами что-то может быть. Но он сильно ошибается. Не хочу огорчать вашу бабушку, но я не хожу на свидания с парнями, чей маникюр лучше моего. Вдобавок он говорил лишь о своих машинах и о том, какой у него в Англии огромный гараж. Я больше не могла это слушать.

Шарлотта получила от меня еще один плюсик.

Я молча слушал ее, время от времени глубоко вдыхая, чтобы справиться с внезапной болью в груди. В свете уличных ламп и звездного неба Шарлотта выглядела потрясающе. На ней было бледно-розовое платье, тон которого был чуть темнее цвета ее кожи. Волосы были подняты вверх. Она напоминала балерину, и лишь ее тело выдавало скорее исполнительницу восточных танцев. Это платье совершенно не скрывало ее роскошных форм.

Мне следовало бы просто уйти. Но вместо этого я стоял и рассматривал ее декольте, а потом спросил:

– Принести тебе еще выпить?

– Да, не откажусь.

– Я сейчас вернусь.

Всю дорогу, пока я шел к бару, с моего лица не сходила озорная улыбка. Но она мгновенно исчезла, как только я заметил знакомую женскую фигуру, которая приближалась ко мне. Это была она, та, которая разбила мое сердце два года назад. И я внезапно почувствовал, что силы меня покинули.

Эллисон.

Глава 14

Я не могла поверить своим глазам.

Это была она. Бывшая невеста Рида, Эллисон. Она стояла возле бара.

Что она здесь делает?

Мне стало очень любопытно, и я подошла к ним ближе.

У Эллисон волосы тоже были светлыми, но темнее моих. Высокая, почти одного роста с Ридом, она была просто великолепна, и я, впервые увидев их вместе, почувствовала укол ревности.

Создавалось впечатление, что эти двое, когда-то так сильно любившие друг друга, сейчас чувствуют себя неловко.

Мое желание узнать, что же произошло между ними, стало таким сильным, каким не было еще никогда. Я не спускала с них глаз, словно надеялась, что, наблюдая за ними, смогу что-нибудь разузнать.

Рид казался растерянным, то и дело смотрел на часы.

Эллисон же сделала глубокий вдох и резко произнесла:

– Ты хорошо выглядишь.

– Спасибо, – ответил он, не глядя на нее.

– Я ехала к родителям и случайно заметила эти шатры. Я подумала, что было бы неплохо заглянуть к вам и поздороваться, узнать, как у тебя дела.

Я заметила, что Рид инстинктивно попытался поправить узел галстука, которого на нем не было. Создавалось впечатление, что он просто не знал, куда деть руки.

Происходящее меня не касалось, но интуиция подсказала мне, что Рид хочет прекратить этот разговор. Ему была необходима моя помощь.

– Мне очень жаль, что приходится прерывать вашу беседу, мистер Иствуд, но нам необходимо сейчас обсудить проект «Белка». Мне нужно будет скоро уехать, поэтому я не могу упустить возможности посоветоваться с вами.

Эллисон смотрела в пустоту между нами.

– Какой проект?

А Рид выглядел так, будто не мог определиться, плакать ему или смеяться.

– Ах да, это очень важно. Я должен уделить этому внимание. Эллисон, рад был увидеться с тобой. Предлагаю встретиться как-нибудь в другой раз.

– Я тоже рада была тебя видеть.

Рид последовал за мной. Он шел молча до тех пор, пока мы не отошли на приличное расстояние. Наверное, мы прошли не менее полумили.

Огромное поместье было все освещено уличными фонарями.

Наконец мы остановились у небольшого озера, тоже на территории поместья. Я уселась на траву, Рид сел рядом со мной.

Он посмотрел вверх, на небо, и сказал:

– Как ты поняла, что я хотел прекратить этот разговор?

– По выражению вашего лица. Было видно, что вы чувствовали себя очень неловко, когда с ней разговаривали. Я решила, что хотя бы попытаюсь помочь вам. Я сказала себе, что если ошибаюсь, вы просто не пойдете со мной.

– Спасибо тебе.

– Она была приглашена?

Он лишь покачал головой.

– А почему тогда пришла?

– Поместье ее родителей расположено по соседству с нашим, вниз по дороге. Она зашла, чтобы поздороваться. Охранники ее знают и, вероятно, поэтому ее пропустили, решив, что она была приглашена.

Я очень хотела снова задать ему вопрос о том, что же между ними произошло, но потом вспомнила, что случилось в отеле в Лонг-Айленде, когда он накричал на меня.

Рид смотрел на звезды. К моему удивлению, он сам частично ответил на вопрос, который крутился у меня в голове, и мне не пришлось его задавать.

– Она очень сильно меня ранила. Это произошло, когда она осознала, что будущего, которое она себе придумала, не случится, что жизнь со мной будет отличаться от той, о которой она всегда мечтала. Если не вдаваться в подробности, она наглядно доказала, что ее любовь ко мне была условной.

– Условной любви не существует.

– Ты права, – ответил он. – Но мне было сложно это понять. Я-то верил, что любил ее безусловной любовью. А когда любовь оказывается невзаимной, тебе не остается ничего, кроме как заставить себя разлюбить другого человека. Разум говорит тебе, что его любить больше не нужно, но сердце не хочет этого слышать.

– Вы до сих пор ее любите?

– Не так, как раньше, но мои чувства к ней очень сложны.

Я всем сердцем сочувствовала ему и вместе с тем завидовала Эллисон, потому что она испытала безусловную любовь мужчины. Тодд меня никогда не любил. Слова о том, что Эллисон не любила Рида, полностью разрушили мою фантазию, возникшую, когда я увидела записку на голубой бумаге. Я поняла, что и близко не могу предположить, что же произошло, а спрашивать я боялась. Но, наблюдая его страдания, я чувствовала теплоту в сердце, потому что они давали мне надежду на то, что в мире еще остались мужчины, способные любить.

Я рассматривала профиль Рида. Господи, разве есть что-нибудь сексуальнее, чем роскошный мужчина, который хочет лишь одного – чтобы женщина его любила?

Он сорвал травинку.

– Я бы очень хотел, чтобы она сегодня не приходила.

Мои глаза следили за его длинными, крепкими пальцами.

– А я рада, что она пришла, потому что вам необходима была эта встреча, чтобы жить дальше. Это был хороший опыт. И потом, вы заметили выражение ее лица? Она очень растерялась, когда вы ушли. И оно того стоило.

– Проект «Белка», – он засмеялся себе под нос.

Я рассмеялась.

– Проект «Белка». Определение: несуществующая, сверхсекретная разработка, которая применяется для выхода из неприятных ситуаций.

Он вздохнул.

– Я бы с удовольствием еще выпил, но мне очень не хочется туда возвращаться.

Я поднялась.

– Хотите, я принесу? А вы можете остаться здесь.

– Нет.

Он положил руку мне на ногу, чтобы я снова села. Какое-то время мы сидели в тишине.

– Это озеро тоже принадлежит вам?

– Да, это часть нашего поместья.

– Ничего себе.

В этот момент мне в голову пришла одна сумасшедшая идея. Хотя я не была уверена, что Рид ее одобрит. Но шестеренки в моей голове уже начали свое движение. Похоже, моя радость не осталась незамеченной.

– Шарлотта, что ты там снова замышляешь?

– Кажется, меня сейчас разорвет. Мне срочно нужно совершить какой-нибудь безумный поступок.

– Именно сейчас?

– Я недавно добавила в свой список желаний пару пунктов. И в одном из них фигурирует озеро. Похоже, именно сейчас мне представилась отличная возможность.

– Что ты имеешь в виду?

– Голой искупаться ночью в озере. Я никогда не была на озере ночью. И кто знает, когда это снова произойдет. Я чувствую, что это знак. Но я не буду это делать, если вы против.

– Ты сейчас не придумываешь? Это желание действительно есть в твоем списке?

– Клянусь.

Его ответ меня поразил.

– Тогда считаю, что тебе нужно это сделать.

– Правда?

– Правда. Это будет идеальным завершением сегодняшнего и без того странного вечера.

– Как вы думаете, кто-нибудь может сюда прийти? Мне бы не хотелось, чтобы меня застукали.

– Сомневаюсь. Но лучше сделай это быстро. А я смотреть не буду.

– Вы в самом деле поддерживаете меня в этой затее?

– Можешь считать меня сумасшедшим, но мне необходимо как-то отвлечься, пусть даже и таким странным образом. Я не хочу возвращаться к гостям, поэтому мы можем провести время вместе. А сейчас я отвернусь.

Он повернулся ко мне спиной. Я взвизгнула от восторга, когда, сняв с себя всю одежду, прыгнула в воду, которая оказалась удивительно теплой.

Как только мое тело погрузилось в воду, я крикнула:

– Можно поворачиваться.

Рид стоял, держа руки в карманах, и наблюдал за тем, как я прыгаю в воде. Он стоял на месте, смотрел на меня и изредка поглядывал назад, чтобы убедиться, что к нам никто не идет.

Я крикнула ему:

– Знаете, какая разница между обычным списком желаний и моим списком желаний? Это спонтанность. В основе моего списка – минутный порыв. Основной принцип – если возникла возможность, ее нельзя упускать. И именно так я и поступаю.

Находиться обнаженной посреди озера, которое принадлежало ему, меня очень возбуждало. А то, что Рид стоял совсем рядом и смотрел на меня, делало мою затею еще более волнующей. От этого мои соски затвердели.

Я почувствовала гордость за саму себя, за то, что не упустила момент. Когда я была обручена с Тоддом, мне бы и в голову не пришло совершить что-нибудь спонтанное. В этом смысле, пережив наш разрыв, я стала не только сильнее, но и гораздо смелее.

Когда я решила, что мне достаточно, то сказала:

– Я выхожу.

Рид повернулся ко мне спиной. Я натянула платье на влажное тело и понемногу стала возвращаться к реальности.

– Как ты объяснишь, почему твое платье мокрое? – спросил он.

– Я не знаю. А вы как это объясните, Рид? – усмехнулась я в ответ.

– Ты хочешь переложить эту заботу на меня, Дарлинг? Бросаешь мне вызов?

– Только если вы готовы его принять.

Когда мы вернулись обратно к гостям, Эллисон уже не было. Она, к счастью, уже покинула поместье.

Люди смотрели на нас в недоумении. Особенно Макс и Джаред. В недоумении были все, кроме Айрис, которая просто сияла.

– Шарлотта, что с тобой приключилось? – спросила она.

Я взглянула на Рида в ожидании ответа, стараясь изо всех сил не расколоться.

Наконец он ответил на вопрос, заданный его бабушкой:

– Мы с Шарлоттой отошли, чтобы обсудить кое-какие дела. Она заметила, как белка прыгнула прямо в озеро. Было темно, несчастный грызун барахтался всеми лапками, сражаясь за свою жизнь, пытаясь удержаться на поверхности. И тут наша Шарлотта, не раздумывая ни секунды, бросилась в воду и… спасла белку.

Рид так серьезно рассказал эту идиотскую историю, что заслуживал «Оскара».

– Шарлотта, ты не перестаешь меня удивлять, – сказала Айрис.

– Да уж, она удивительная, – улыбнулся Рид.

Я думала, что он добавит что-нибудь еще, что-то вроде «удивительная, хоть и чокнутая», но он не стал этого делать.

Я чувствовала себя обязанной Риду. Он прогулялся со мной к озеру и подыграл мне после этой прогулки. И теперь я знала, каково это, когда исполняешь желание из своего списка. И я еще больше захотела помочь ему исполнить его желания.

В следующую среду я задержалась в офисе допоздна, чтобы изучить информацию о том, какие церковные хоры есть в Нью-Йорке.

Когда я наткнулась на церковный хор в Бруклине, то почувствовала себя так, словно сорвала джекпот. Я сразу же написала им письмо, в котором спросила, принимают ли они новых участников.

Руководитель хора ответил мне очень быстро и сообщил даты, в которые проводятся отборочные прослушивания.

Распечатывая все материалы, я задумалась о том, какой будет реакция Рида. Когда я подошла к его кабинету, его там не оказалось, поэтому я оставила всю информацию в папке на столе, прикрепив записку, в которой написала: «Возвращаю должок. Не мешкайте!»

На следующее утро я приехала в офис пораньше и обнаружила на своем столе новую записку от Рида.

Каждый раз, когда я видела эту бумагу, у меня по коже пробегали мурашки, потому что я сразу вспоминала, как нашла точно такой же листок, приколотый к подолу платья.

Я поспешно схватила записку и прочла:

Дорогая Шарлотта, ты же любишь белок и других животных!

А с кукушкой почему не дружишь?

Рид

Я покачала головой и со смехом прошептала:

– Так вот какие любовные послания вы теперь пишете, мистер Иствуд. Больше похоже на письмо с признанием в ненависти.

Глава 15

Я не собирался туда идти.

По крайней мере, так я сам себе говорил. Тот факт, что я назначил встречу с потенциальным продавцом в районе Кобл Хилл в Бруклине, не имел никакого отношения к прослушиваниям, проводившимся в тот же день всего лишь через двенадцать кварталов.

Моя встреча закончилась в шесть тридцать, и, проезжая по Смит-стрит, я оказался как раз рядом с большой церковью. В следующий момент я припарковал машину и направился туда, чтобы присоединиться к группе людей, как безмозглый баран к стаду.

– Добро пожаловать в Храм Жизни, – пожилой мужчина, стоявший у входа, вручил мне брошюру и тепло улыбнулся. – Талант – дар божий. Здесь вы делитесь этим даром. Желаю удачи сегодня вечером.

По идее, благодаря этому приветствию я должен был почувствовать себя легко, но я, наоборот, ощутил напряжение. Мне резко захотелось сбежать. Но раз уж я сюда пришел, мне ничего не оставалось, как побороть этот порыв, сесть в самом дальнем ряду и наблюдать, как другие занимают первые ряды.

– Не будете возражать, если я сяду рядом? – Парень, который встретил меня у входа, сейчас стоял у края моей скамьи. Я осмотрелся. Впереди было не менее тридцати совершенно пустых скамеек.

Он все понял по выражению моего лица.

– Я хотел бы сесть поближе к двери на случай, если кто-то опоздает, чтобы предотвратить лишний шум.

Я кивнул и подвинулся, освободив ему место. Было начало восьмого. Люди уже расселись, но прослушивания еще не начались.

– Вы новенький? Кажется, я не видел вас раньше.

– Я просто зашел… – что я тут вообще делаю? – просто посмотреть.

– Значит, вы не поете?

– Нет. Да. Нет. Да. В смысле… я раньше пел. Давно.

Он кивнул.

– Почему вы перестали ходить в церковь?

Я не говорил ему, что перестал ходить в церковь. Я просто упомянул, что когда-то давно пел, а теперь больше не пою.

– Как вы догадались, что я не посещаю другую церковь?

Он улыбнулся.

– А вы посещаете?

Я не сдержался и рассмеялся.

– Нет. Не посещаю.

Он указал на задние ряды.

– Когда люди возвращаются после длительного отсутствия, они всегда стремятся сесть на задние ряды.

Я кивнул.

– Да, чтобы было легче сбежать.

– Много времени прошло?

– С момента, когда я перестал петь?

Он покачал головой.

– Нет. С того момента, когда вы были в храме последний раз.

Мне не требовалось много времени на раздумья, я знал ответ. В последний раз я переступил порог церкви вместе с Эллисон. Мы присутствовали на службе перед назначенной нам встречей со священником. Это было через две недели после нашей помолвки, мы вручили священнику тексты наших клятв и обсудили выбранные песни. По иронии судьбы, вечером именно этого дня Эллисон начала разговор, который все изменил.

– Да, немало.

– Меня зовут Терренс, – мужчина протянул руку. – С возвращением.

– Рид, – я пожал его руку. – Я не уверен, что в самом деле вернулся.

– Любое путешествие начинается с первого шага. Вы собираетесь попробовать свои силы в прослушиваниях?

– Я еще не решил. Наверное, я сегодня просто посмотрю, как все проходит. На следующей неделе второй тур проб, так ведь?

– Совершенно верно.

Открылись двери, и вошел человек в рабочей одежде. Заметив Терренса, он сказал:

– Мне сообщили о проблемах с бойлером, который в подвале. Мне нужна помощь, чтобы передвинуть шкафы с папками, которые хранит там мисс Маргарет. Они перекрывают доступ к системе.

Терренс кивнул и повернулся ко мне:

– Здесь всегда не хватает добровольцев.

Он встал и похлопал меня по плечу.

– Надеюсь, здесь вы найдете то, что ищете.

Прошло несколько дней, а я так и не решил, буду ли принимать участие во втором туре прослушиваний. Но, заглянув в свой электронный календарь, я заметил, что на это время у меня уже что-то назначено. Виной тому была Шарлотта. Она внесла встречу в мой календарь, при этом в комментариях указав какой-то набор букв, который мне ни о чем не говорил: ПВИТПКЖНН.

Я снял телефонную трубку и набрал ее внутренний номер.

На втором гудке она ответила:

– Bonjour, Monsieur Иствуд. Je peux vous aider[1]?

Что за…

– Шарлотта?

– Oui[2].

И тут до меня дошло. Когда я на днях изучал ее список желаний, то заметил, что она добавила «Выучить французский». А недавно я увидел ее в комнате отдыха: она сидела в наушниках, жевала свой обед и что-то бубнила себе под нос. Теперь все встало на свои места. Я понял, чем занималась Шарлотта Дарлинг. Она слушала фразы на французском и пыталась их повторять.

К счастью, когда-то я тоже изучал французский язык.

– Ne tenez-vous pas la langue anglaise assez?[3]

Я прикрыл трубку рукой и рассмеялся, так как не был уверен в правильности фразы, которую только что произнес.

Она ответила:

– Хм-м-м. А?

– Я так и думал, – снова захихикал я.

– Я только начала учить.

– Вот ни за что бы не догадался…

– Заткнитесь. Вы позвонили по делу или вам просто захотелось над кем-нибудь посмеяться и поэтому вы набрали мой внутренний номер?

– По правде говоря, я звоню по делу. А ты сама меня спровоцировала.

– И что вам нужно?

– В моем календаре на среду на семь вечера запланировано мероприятие. Оно называется ПВИТПКЖНН. Ты случайно не знаешь, что это?

– Разумеется, знаю. ПВИТПКЖНН означает «Песни во имя того парня, который живет на небесах». Я решила зашифровать название, чтобы никто, кроме нас с вами, не мог догадаться.

Я покачал головой.

– Кроме тебя, ты хотела сказать.

– Не важно. Вы воодушевлены? Вы уже готовитесь?

– Шарлотта, я не участвую. – Даже если бы я и решил участвовать, я бы ни за что ей не признался. Я сто лет не пел, а те, кого я услышал на прослушиваниях, пели очень хорошо. Я не был уверен, что смогу пройти отбор. А кроме того, даже если бы я и прошел конкурс, я не хотел видеть на каждом выступлении Шарлотту, сидящую в первых рядах. А она, несомненно, привела бы с собой всех сотрудников, включая тех нескольких уборщиц, которых я вообще ни разу не встречал в офисе.

Я представил, как скуксилось ее лицо, когда она сказала:

– Почему нет?

– Просто потому, что этот список не настолько важен, чтобы я клал все свои силы на его выполнение.

– О, – какое-то время она молчала, потом снова спросила: – А почему нет?

– Шарлотта, просто убери из моего календаря это мероприятие.

– Хорошо.

Повесив трубку, я вновь почувствовал, что повел себя с ней как придурок. Поэтому я снова открыл календарь, выбрал те встречи и напоминания, которые она внесла в свой календарь на следующую неделю, и принялся их переводить с английского на французский. Чтобы ей было чем заняться.

Мероприятие под названием «Самолет Айрис приземляется в 17.00. Позвонить для подтверждения в 16.00» я перевел так: Le vol d’Iris atterit a 17h. Appelez pour confirmer a 16h. Затем я решил добавить несколько задач для нее:

Prendre rendez-vous avec retrecis[4]. По крайней мере, именно это я попытался написать.

Еще одно напоминание, которое она себе записала, было следующим: «Конец распродаж в «Виктории Сикрет». Заказать новое нижнее белье после получения зарплаты!» Я расхохотался. Шарлотта, без сомнений, была единственной из моих двадцатисемилетних знакомых, кто употреблял словосочетание «нижнее белье».

Commandez des pantalons et des soutiens-gorge. «Заказать бабушкины панталоны и поддерживающие бюстгальтеры».

Так я развлекался, подшучивая над ней, пока не увидел следующее: «Свидание вслепую в 21.00».

Я почувствовал, как меня распирает гнев. И пусть у меня не было никаких прав, я не мог успокоиться. Какой-то придурок хочет заполучить Златовласку. Я не ревновал ее, я хотел ее… защитить. Ведь в глубине души эта женщина все еще верила в сказки. Этот подонок, ее бывший жених, посмел завести интрижку в офисе, где она тоже работала, а Шарлотта до сих пор размещает в «Фейсбуке» посты в стиле «Просто продолжаю плавать» или «Создай свое собственное счастье». Некоторые люди никогда не учатся. Она поймет, что ее рыцарь в блестящих доспехах всего лишь придурок, завернутый в фольгу, только после того, как этот придурок ее обманет или предаст. И эта ее доверчивость дико меня бесила. А когда я понял, что дата предполагаемой покупки нижнего белья и дата свидания вслепую находятся рядом, мне стало совсем плохо.

– Положи это мне на стол, – сказал я небрежно, не поднимая глаз. Едва почувствовав аромат ее духов, я понял, что она вошла в мой кабинет. И то, что я узнал ее аромат, рассердило меня еще больше. А еще меня злило то, что мне нравился этот чертов аромат.

Шарлотта положила на стол подготовленный для меня отчет и развернулась, чтобы выйти. Но у двери остановилась.

– Я что-то сделала не так, Рид?

В течение последних нескольких дней, с того момента, как совершил ошибку и заглянул в ее календарь, я избегал общения с ней.

– Нет. Я просто занят.

– Может быть, мне принести кофе или еще что-нибудь?

– Нет. – Я кивнул в сторону двери, не отрывая глаз от брошюры, которую редактировал. – Но ты можешь плотно закрыть дверь, когда выйдешь.

Когда дверь захлопнулась, я бросил ручку на стол и откинулся в кресле. Теперь весь мой чертов кабинет пропах ею. Прошло несколько минут, а я все еще не мог сосредоточиться, поэтому открыл ноутбук и отправил срочное сообщение своей надоедливой помощнице.

Кому: Шарлотте Дарлинг

Тема: Ты

Я буду чрезвычайно признателен, если ты станешь лить на себя поменьше духов. Когда ты находишься на расстоянии двадцати метров, мои обонятельные рецепторы уже улавливают их аромат, и у меня начинается аллергия. И кстати, женщины обычно предпочитают что-то более утонченное.

Сбросив таким образом напряжение, я снова был готов вернуться к работе. Но через несколько минут ноутбук пискнул, уведомив меня о том, что получено новое сообщение. Я понял, от кого оно, еще до того, как активировал ноутбук.

Кому: Риду Иствуду

Тема: Ваши обонятельные рецепторы

Какая жалость, что Ваши обонятельные рецепторы такие чувствительные. Вы пробовали пройти тест на аллергены? Это может оказаться полезным на случай, если Вы, прогуливаясь по саду, захотите понюхать розы вместо того, чтобы пройти мимо. Мир наполнен женскими ароматами. И кстати, у мужчин обычно более хорошие манеры.

На следующий вечер, прежде чем покинуть офис, я подошел к кабинету Шарлотты. Я принес кое-какие чеки, чтобы она подготовила ежемесячный отчет о моих расходах. Было около восьми вечера, и я полагал, что она уже ушла. Но, когда я хотел открыть дверь, меня остановил ее голос.

– И сколько стоит спальный вагон?

Тишина, затем:

– Хм-м-м. Хорошо. А какого размера полки в вагоне?

Снова тишина.

– Вау. У вас есть полки, на которые поместятся двое? Может быть, какие-нибудь королевские или типа того?

Она засмеялась.

– Хорошо. Ладно, полагаю, выбор есть. Я в данный момент не готова сделать заказ. Но благодарю вас за столь подробную информацию.

Я не хотел, чтобы меня застукали подслушивающим в коридоре, но оставаться в дураках тоже не хотел. Войдя в ее кабинет, я бросил на стол конверт с чеками и сказал:

– Используешь рабочий телефон для обсуждения планов на отпуск? Не очень-то профессионально, Шарлотта.

Она взглянула на меня. Ее сморщенный носик, взгляд искоса и проступающий на щеках румянец выглядели очень привлекательно. Но вслух я этого не сказал.

Шарлотта взяла со стола мобильник и помахала им.

– Я использовала свой мобильник, а не рабочий телефон. И мой рабочий день закончился три часа назад. Поэтому формально единственной корпоративной собственностью, которую я использовала, является этот стул.

Я постарался скрыть усмешку.

– Собираешься в путешествие? По-моему, ты еще не отработала достаточно, чтобы брать отпуск.

– Хоть это вас и не касается, я отвечу. Я собирала информацию о поездке по Европе на поезде. Мне нравится мечтать о тех вещах, которые я хочу сделать, а иногда даже визуализировать свои желания, это очень помогает.

И тут я вспомнил. Под солнцем Тосканы. Вчера она добавила в свой список желаний следующее: В первый раз заняться любовью в спальном вагоне поезда, маршрут которого пролегает по Италии. Если бы она знала, что я слежу за ее списком, то решила бы, что я готов стать ее партнером по исполнению желаний, поэтому я предпочел не признаваться в том, что знаю, о чем она. Вместо этого я решил пойти другим путем. Но этот путь привел меня прямиком в ад.

– Может быть, тебе стоит побольше времени тратить на работу и поменьше на мечты? Тогда ты работала бы продуктивнее, и тебе не нужно было бы оставаться в офисе до восьми вечера.

Ее глаза вспыхнули. Несколько секунд она молча смотрела на меня, затем открыла дверцу тумбочки, достала оттуда сумку, с силой поставила ее на стол и резко захлопнула дверцу. Закрыв ноутбук, она встала и повесила сумку на плечо. Затем проследовала к двери, около которой продолжал стоять я. Понимая, что она не остановится, я сделал шаг назад, чтобы избежать столкновения.

Но вместо этого она закрыла глаза, подняла руки, и ее пальцы с бешеной скоростью принялись печатать в воздухе.

Точно. Сумасшедшая.

А еще такая красивая, когда ее ноздри раздуваются от гнева.

Она нажала воображаемую кнопку Enter, сделала глубокий вдох, открыла глаза и, не говоря ни слова, вышла из кабинета.

Пока она шла по коридору, я наблюдал, как колышутся ее бедра.

Похоже, нам обоим требовалась помощь психолога.

Глава 16

В течение последующих нескольких дней я всеми способами избегал общения с Шарлоттой. Но когда Айрис привела ее с собой на деловой обед, наша встреча оказалась неизбежной. За столом уже сидели Мэтью Гарамунд – наш главный бухгалтер, мой брат и я. И хотя мне было неприятно появление Шарлотты, я встал, когда она подходила к столику. Кивнув в знак приветствия, я выдвинул стоявший рядом свободный стул, а Гарамунд сделал то же самое для Айрис.

– Шарлотта.

– Вообще-то я собиралась сесть с другой стороны, рядом с Максом. Если он, конечно, не против. Мне бы не хотелось, чтобы мои духи снова вызвали у вас аллергию.

Айрис прищурила глаза.

– У тебя нет аллергии на духи.

– Я обнаружил это совсем недавно.

Макс улыбнулся своей невыносимо ослепительной улыбкой и встал, чтобы выдвинуть стул.

– Проигрыш моего брата – мой выигрыш. – Он нагнулся, придвинулся поближе к Шарлотте, закрыл глаза и театрально произнес: – Аромат твоих духов просто восхитительный.

Я пробурчал что-то про его непрофессионализм, пока все мы рассаживались. Очень скоро я понял, что Шарлотта избегает смотреть мне в глаза. Сначала я решил, что это прекрасно, но потом осознал, что до тех пор, пока она не смотрит в мою сторону, у меня есть неограниченная возможность разглядывать ее лицо. Она была чертовски привлекательной. Мне пришлось силой заставить себя смотреть на что-то другое. И я принялся рассматривать нашего главного бухгалтера.

Мэтью Гарамунд был, наверное, лет на десять старше моей бабушки. Седой, загорелый, он всегда носил галстук, на котором был изображен флаг США. Он отвечал за бухгалтерию в нашей компании с самого ее основания, и четыре раза в год мы собирались вчетвером в одно и то же время – через две недели после окончания квартала. Сейчас, похоже, произошло что-то экстраординарное. Ведь месяц назад мы уже провели нашу очередную ежеквартальную встречу. Более того, ранее на встречах такого рода личный помощник никогда не присутствовал.

После того, как мы заказали напитки, Мэтью положил руки на стол и откашлялся.

– Итак… вы, наверное, хотите знать, почему мы сегодня собрались.

Макс наклонился к Шарлотте и очень громко прошептал:

– Лично я хочу знать, как называются твои духи.

Я процедил сквозь зубы:

– Тебе бы не мешало ограничить свои приставания к сотрудникам тем, что ты лежишь на диванах в их кабинетах.

Мэтью смотрел то на меня, то на Макса. Я чувствовал себя некомфортно, а вот моему братцу все это, похоже, очень нравилось.

– Да, перейдем к делу, – продолжил Гарамунд. – Я попросил Айрис и Шарлотту организовать эту нашу сегодняшнюю встречу, поскольку мне нужно сообщить вам не очень приятные новости.

Первое, что мне пришло в голову, – он болен.

– С тобой что-то случилось, Мэтт?

– Ой, – он догадался, что я имел в виду. – Нет, нет, со мной все в порядке. Это касается бизнеса и одного из наших сотрудников. А именно Дороти.

– Дороти? – я удивленно поднял брови. – Дороти больна?

Айрис вмешалась в наш разговор:

– Нет, Рид. У всех со здоровьем все хорошо. Может быть, я начну с самого начала? Как вам известно, я попросила Шарлотту составить список наших партнеров – клининговых компаний, чтобы у меня было понимание, с каким количеством компаний мы работаем, а также чтобы мы могли получать больше скидок на их услуги. В том числе я попросила Шарлотту составить список счетов по каждой компании, оплаченных нами за последние шестьдесят дней.

– Да, я знаю, что она этим занималась.

– Так вот. Она нашла несколько счетов, при оплате которых были допущены ошибки. Например, счет был выставлен на сумму 16 292 доллара, а оплачено было 16 992 доллара. Другой счет был выставлен на 2 300 долларов, а оплачено было 3 200 долларов. Ни по одному счету переплата не была большой – всегда менее тысячи долларов. Но Шарлотта нашла четыре таких счета и сообщила обо всем мне. Так как Дороти моя ровесница и начала работать в компании еще до того, как вы, мальчики, появились на свет, я сначала предположила, что ей пора заказать себе очки посильнее. И я пошла к ней, чтобы все обсудить.

При этих словах выражение лица бабушки изменилось, и по ее расстроенному виду я уже догадался, что она скажет.

– Она повела себя очень странно. И поэтому я попросила Мэтью внимательно проверить некоторые денежные переводы.

Бабушка замолчала, и рассказ подхватил Гарамунд.

– Я проверил все платежи, которые Дороти осуществила за последние двенадцать месяцев, и обнаружил, что всего она оплатила пятьдесят три счета. В оплате каждого из них была допущена ошибка, аналогичная тем, которые обнаружила Шарлотта. Каждый раз ошибки допускались незначительные, и могло показаться, что цифры были просто случайно перепутаны. Но каждый раз ошибка была не в нашу пользу. В совокупности переплата по всем пятидесяти трем счетам превысила тридцать две тысячи долларов. Когда я залез еще глубже, то обнаружил, что каждый раз оплата была разнесена на два банковских счета – правильная сумма переводилась на счет клининговой компании, а остаток – на другой счет.

Я сделал глубокий вдох.

– Дороти воровала деньги?

Бабушка кивнула.

– К сожалению, да. Я не знаю, когда это началось, но она точно это делала в течение последних нескольких лет.

– Господи. Дороти же почти член нашей семьи.

В глазах Айрис заблестели слезы.

– У нее больной внук.

Услышав эту новость, я почувствовал соленый привкус во рту.

– Хороидальные метастазы, – сказала Шарлотта, едва сдерживая слезы. – Очень редкое заболевание среди детей. Она возила его в Филадельфию, ему там проводили экспериментальное лечение, которое не покрывается страховкой.

– Я ничего не знал.

Настроение за нашим столом резко изменилось. Одно дело – просто поймать сотрудника на воровстве, но совершенно другое – когда у этого сотрудника есть на то очень веская причина. Мы все согласились с тем, что нам нужно все хорошенько обдумать, а потом, в конце недели, снова встретиться и решить, как поступить.

В конце обеда Айрис повернулась ко мне:

– У меня сейчас встреча здесь недалеко. Будь добр, отвези Шарлотту обратно в офис.

Макс, не обращая никакого внимания на то, что бабушка говорила со мной, ответил:

– Я могу ее подвезти.

– Сегодня вторник. По вторникам ты обычно в офисе не появляешься. – Я застегнул пиджак. – Тебе разве не нужно на массаж или на какое-нибудь другое важное мероприятие?

Мой братец засунул руки в карманы и начал раскачиваться вперед-назад.

– Нет. До вечера я совершенно свободен.

Было достаточно и того, что в компании был обнаружен факт растраты. Последнее, чего нам еще не хватало, – дела о сексуальном домогательстве. Я положил руку Шарлотте на поясницу.

– Нам нужно обсудить один срочный вопрос. Так что до встречи в офисе.

Первые пять минут по дороге в Даунтаун мы молчали.

Тишину нарушил я:

– Ты обнаружила эти несоответствия в счетах – отличная работа.

Продолжая смотреть в окно, она вздохнула:

– А я совсем не рада. Честно говоря, чувствую себя паршиво.

– Всегда неприятно узнать, что человек, которому ты доверял, тебя предал.

– Уж я-то это знаю. Поверь мне. Но я очень беспокоюсь о Кристиане.

– О Кристиане?

– Внуке Дороти. Ему всего шесть. И рак затронул не только его глаз. Кристиан уже несколько месяцев плохо себя чувствовал после лечения опухоли в легких, а сейчас у него обнаружили метастазы в глазу. В его возрасте он должен играть в бейсбол, а он не ходит в школу, переведен на домашнее обучение, вынужден постоянно жить в отелях вместе с мамой, а она носится с ним как с подопытным кроликом.

Я поймал себя на том, что потираю грудь там, где сердце, пытаясь унять боль; но болело внутри. Краем глаза я посмотрел на Шарлотту.

– Откуда ты столько знаешь о его болезни?

Она пожала плечами.

– Мы разговаривали.

– Вы разговаривали? Ты в компании работаешь всего три или четыре недели – так?

– И что? Это не значит, что я не могла завести друзей. Ты когда-нибудь замечал на ее столе милую фотографию, на которой ее внук в форме бойскаута?

Я, конечно, ее не замечал, но решил не уточнять.

– И что с этой фотографией?

– На второй день работы я обмолвилась, что он очень симпатичный, а она разрыдалась и все мне рассказала. После этого мы несколько раз вместе обедали. – Она немного помолчала. – А теперь из-за меня у нее будут проблемы.

– Не из-за тебя, Шарлотта. Она сама создала себе проблемы. Я понимаю, что тебе очень не по себе. Но ты все сделала правильно.

Шарлотта замолчала и снова принялась смотреть в окно. Черт возьми, она так близко к сердцу принимает чужие чувства. Это, конечно, достойно восхищения, но, когда дело касается бизнеса, такая чувствительность может только навредить. Хотя, когда речь идет о ребенке, болеющем раком, никакие принципы не имеют значения. Вся эта ситуация была просто ужасной.

Наконец она спросила:

– Как ты собираешься поступить с Дороти?

Я посмотрел на Шарлотту и вновь перевел взгляд на дорогу.

– А как бы ты поступила на моем месте?

Какое-то время она обдумывала свой ответ.

– Я бы не стала ее увольнять. Ей очень нужна работа. То, что она сделала, неправильно, но я не знаю, как бы я поступила, если бы у меня не оказалось выбора. Люди не идеальны, и иногда нам приходится класть на одну чашу весов их неправильный поступок, а на другую – то хорошее, что они сделали. Дороти много лет проработала в вашей компании, она просто хотела помочь дочери и внуку.

Я кивнул. После этих слов мы долгое время молчали.

Шарлотта прервала наше глубокое молчание. Она повернулась ко мне.

– Кстати, мне очень понравилась идея с переводом на французский. Спасибо большое. Слава богу, на свете есть Гугл, а то бы я приобрела бабушкины панталоны во время непланируемой поездки в Париж.

Она закатила глаза.

– Вижу, ты проверила качество моей работы, – засмеялся я. – Да, de rien. Не за что.

– Так почему вы прекратили эти уроки французского на том месте, где у меня было запланировано свидание вслепую?

Пытаясь увильнуть от ответа, я спросил:

– Что ты имеешь в виду?

– Вы прекратили переводить мой календарь ровно на этом самом месте. Это был предпоследний пункт, но вы решили больше не продолжать. Это странно. Словосочетание «свидание вслепую» на французский не переводится?

Вот дерьмо. И как теперь мне это объяснить?

Значит, так, Шарлотта, я перестал переводить из-за того, что одна мысль о том, что ты собралась с кем-то на свидание, выводит меня из себя.

– Мне надоело этим заниматься, поэтому я и перестал. – Сжимая челюсти, я посмотрел на нее и спросил: – Так ты собираешься пойти на свидание вслепую? В наши дни у девушки твоего возраста есть масса возможностей, чтобы познакомиться. Таким, как ты, не нужно прибегать к подобным мерам.

– Ага… а что вы подразумеваете под «такими, как я»?

Она, конечно же, хотела, чтобы я произнес это вслух.

– Таким… привлекательным и ярким девушкам, как ты, нет надобности ходить на подобные свидания. Это слишком рискованно, особенно здесь, в этом городе. Ты должна очень хорошо подготовиться, прежде чем согласиться с кем-нибудь встретиться.

– Прямо как вы? Вы же именно так и поступаете? Вы же всегда проводите проверку, прежде чем идете на свидание? Вы же меня именно так проверили, прежде чем мы встретились на просмотре пентхауса?

– Нет. Хотя мне бы не составило труда это сделать. Но я бы ни за что не пошел на свидание вслепую с кем попало.

– Кстати, – сказала она. – Я раньше никогда не задавала этот вопрос. Если вы сразу поняли, что я наврала при заполнении анкеты, зачем согласились показать мне пентхаус?

– Потому что мне захотелось проучить тебя. Отыграться за то, что ты посмела потратить мое время впустую.

– Вам доставляет удовольствие унижать людей?

– Да. Если они этого заслуживают.

Я почувствовал на себе тяжесть ее взгляда. Мне стало казаться, что вот-вот мой галстук меня задушит. Я его немного ослабил.

– Что еще? – резко спросил я.

– После разрыва с Эллисон вы с кем-нибудь встречались?

Прекрасно. Я сидел в машине, пристегнутый, и у меня не было ни малейшей возможности уйти от этого вопроса. И ни малейшего желания обсуждать с Шарлоттой мою личную жизнь.

– Это тебя не касается.

По правде говоря, было несколько бессмысленных свиданий, но ни одно из них не стоило внимания.

– Однако, похоже, вы считаете, что моя личная жизнь вас очень даже касается. Так, может быть, вам сначала стоит немного подумать, а уж потом давать мне советы относительно того, как мне ходить на свидания? – Она сделала глубокий вдох. – «Свидание вслепую» – это было просто кодовое слово.

– В каком смысле?

– Я не хотела, чтобы люди знали, что я собираюсь на свидание с Максом. И прежде чем вы что-либо скажете… я в курсе того, что в компании отсутствует политика, запрещающая отношения между сотрудниками.

Что?

Я почувствовал выброс адреналина в кровь. Машина резко остановилась посреди оживленной автострады Манхэттена, потому что моя нога непроизвольно нажала на тормоз. Несколько пешеходов чуть было не пострадали.

– Что? – взревел я, хотя прекрасно услышал то, что она сказала.

Позади нас кто-то сигналил, но я не обращал на это никакого внимания.

Она повторила:

– Я иду на свидание с Максом завтра вечером. А вам лучше отъехать, пока из-за вас не случилась новая авария.

Она была права. Мне нужно было съехать на обочину.

Я припарковался напротив кафе «Дин и Делука», нарушив правила парковки. Я пошел на риск.

Несколько секунд мы сидели молча, затем я повернулся к ней и посмотрел ей в глаза.

– Шарлотта, ты не пойдешь на свидание с Максом.

– А почему нет? Он…

– Шарлотта… – произнося ее имя, я почувствовал, что во рту у меня пересохло, а уши мои пылали.

– Да? – она улыбнулась.

Похоже, моя злость ее забавляла.

Я больше не мог сдерживать свою ревность, которая рвалась наружу.

– Ты. Не. Пойдешь. На. Свидание. С. Максом.

У меня не было никакого права так себя вести. Я ждал, что она ответит. Я не мог сформулировать причину, по которой ей нельзя было идти на свидание с моим братом. Я сам не понимал, почему так разгневан. Я просто знал, что не смогу смириться даже с мыслью о том, что Шарлотта может встречаться с Максом.

Я ожидал, что сейчас между нами разразится скандал. Я был уверен – она примется настаивать на том, что у меня нет никаких прав указывать ей, с кем она может ходить на свидания. Но, к моему удивлению, она сказала:

– Вот что я вам скажу. Я отменю свидание с Максом, но при одном условии.

Мой пульс начал замедляться.

– И что это за условие?

Что бы это ни было, я, черт побери, соглашусь.

– Завтра вечером последний тур прослушиваний в церкви в Бруклине. Я отменю свидание, если вы туда пойдете.

О господи. Ты, должно быть, решил посмеяться надо мной. Теперь эта блондинка оказалась еще и вымогательницей.

– Ты меня шантажируешь?

– В нашем случае шантаж является более обоснованным, чем то поведение альфа-самца, которое вы только что продемонстрировали. Причем без каких-либо объяснений. Вам так не кажется?

Ни при каких обстоятельствах я не мог допустить, чтобы она пошла на свидание с моим братом, поэтому я дал единственно возможный ответ:

– Хорошо.

– Хорошо, вы согласны с моим комментарием касательно шантажа? Или хорошо, вы согласны пойти на прослушивания?

– Хорошо. Я согласен съездить в Бруклин. Но я поеду один. Поняла?

Вид у Шарлотты сделался очень довольный.

– Да.

– Отлично.

Я вновь завел машину, мы влились в поток и направились в сторону офиса. Она откинулась на сиденье, закрыла глаза, и на ее лице появилась довольная умиротворенная улыбка.

Я не мог понять, как получилось так, что в течение этой поездки наш разговор, который начался с внука Дороти, неожиданно закончился тем, что мне пришлось согласиться участвовать в прослушиваниях. Но в случае с Шарлоттой это было нормально. Вечно бесившая меня, приставучая, иногда даже умная, но всегда… прекрасная Шарлотта. Чертовски прекрасная Шарлотта. Чертовски прекрасная Шарлотта, которая не будет встречаться с моим братом.

Я смог предотвратить ее свидание с Максом – по крайней мере в этот раз, – но у меня не было никакого права решать, как ей жить. Я должен справиться со своими чувствами. Мне нужно отвлечься от этой женщины, и желательно как можно скорее.

Когда мы приехали в Даунтаун, Шарлотта поспешила быстрее попасть в офис. А я пошел прямиком в холл, чтобы переговорить с Айрис о том, что не давало мне покоя после нашего обеда.

Она как раз только завершила телефонный разговор и посмотрела на меня.

– Бабушка, хорошо, что ты здесь. Я думал, ты еще не вернулась со встречи.

Она встала и вышла из-за стола.

– У меня не было никакой встречи.

Она что, забыла, что встреча была причиной, по которой она не могла отвезти Шарлотту обратно в офис? А потом я понял – она могла придумать эту встречу, чтобы именно я отвез Шарлотту. Я не хотел вдаваться в детали, поэтому оставил этот нюанс без внимания.

– Ты приехал только что? – спросила она. – Я думала, ты приедешь раньше меня. Что тебя задержало?

– Мы только что вошли. У нас с Шарлоттой случился небольшой казус.

Она усмехнулась.

– Ясно. Похоже, у вас двоих они часто случаются.

Да уж.

Сев на стул, я с огромной радостью сменил тему нашего разговора:

– Послушай, нам нужно поговорить о Дороти.

– Да. Я целый день ни о чем, кроме этого, думать не могу.

– Нам нужно пригласить ее для беседы. У нее не получится увильнуть.

– Я знаю, Рид, но…

– Выслушай меня.

– Хорошо.

То, что я собирался сказать, ее очень беспокоило.

– Я считаю, она должна знать о том, что нам все известно… Но не считаю, что ее следует уволить. Она и так пережила очень многое. И до того, как все случилось, была хорошим сотрудником. Я понимаю, что человек, попав в такую ситуацию, как у нее, может решиться на отчаянные действия. Люди совершают неожиданные поступки, когда тем, кого они любят, угрожает опасность. Она украла у нас деньги, но я не думаю, что она хотела причинить нам вред. Для нее это был выбор между жизнью и смертью.

Бабушка с облегчением посмотрела на меня.

– Я с тобой согласна. Я счастлива и горжусь тобой. Горжусь тем, что ты именно так видишь эту ситуацию.

В этот момент я понял, что со мной происходит. Я понял, как хочу поступить. Айрис была милосердным человеком и в этом плане всегда была для меня примером. Мне было приятно не только то, что я могу помочь этой семье, но и то, что моя бабушка гордится мной.

– Я хочу оплатить остаток расходов на лечение.

Мои слова, казалось, ее ошеломили.

– Ты уверен? Сумма может оказаться большой.

– Да, я уверен. Я не могу даже представить, каково это, когда мой сын или внук умирает, а у меня нет денег, чтобы его спасти. Я хочу сказать – разве есть то, чего бы ты не сделала ради спасения своего больного внука?

Бабушка посмотрела мне в глаза.

– Нет. Я была бы на все готова.

Глава 17

В офис я вернулась, едва дыша, и сразу же позвонила на мобильный Максу.

Он ответил после первого гудка.

– Ничего себе. И кого я должен благодарить за…

– Макс! – перебила его я. – Слушай. Мне нужна твоя помощь. Ты уже успел переговорить с Ридом после сегодняшнего обеда?

– Еще нет. Я предпочитаю обычно не возвращаться после обеда в офис. А что случилось?

Положив руку на грудь, я облегченно выдохнула.

– Я соврала твоему брату. Я ему сказала, что завтра вечером иду с тобой на свидание.

Макс оглушительно расхохотался.

– Хм. О’кей. Буду говорить начистоту. С самого первого дня я пытался выманить тебя на свидание. Каждый раз ты меня отшивала, а теперь сама говоришь людям о том, что мы встречаемся?

– Ну… да. Но только Риду.

– Ну ты даешь, Шарлотта. Ты что, хотела его таким образом вывести из себя? Вы оба такие ненормальные.

– Я хотела преподать ему урок – что-то вроде этого. Как бы то ни было, он запретил мне идти с тобой на свидание.

– Вот козел, – он расхохотался.

– Если он что-нибудь тебе скажет, ты мне подыграешь? Я сама при удобном случае скажу ему правду.

– Каждый раз, когда у меня появляется возможность немного позлить братца, чтобы он забыл о своей хандре, я просто счастлив. Если он начнет на меня наезжать, можно я ему скажу, что это ты за мной приударила?

– Лучше не надо.

Он хохотал прямо мне в ухо.

– О’кей.

– Я немного пошантажировала Рида. Я не могу об этом сейчас рассказать, но в итоге, чтобы шантаж удался, мне пришлось отказаться от нашего с тобой свидания. Так что я его отменяю.

– Ты отменяешь свидание, которое никогда не было назначено. Гениально.

– Да. И, кстати, спасибо тебе. Теперь я твоя должница.

– Как насчет обеда на следующей неделе?

– Смотрю, ты не сдаешься.

– Попытка не пытка.

После того, как мы завершили разговор, я села за стол и задумалась о братьях Иствудах. Макс был беззаботным плейбоем, но при этом хорошим парнем, очень переживавшим за Рида. Я это знала наверняка. Из двух братьев Макс был более безбашенным. Кому-то он мог показаться даже более привлекательным. Бесспорно то, что из них двоих он был веселее. Но мне задумчивый и напряженный Рид казался более сексуальным. По правде говоря, когда сегодня в машине он повернулся и потребовал, чтобы я держалась подальше от Макса, он мне показался даже еще более сексуальным, чем когда бы то ни было раньше. От Тодда я никогда не получала такого внимания – внимания, направленного исключительно на меня. И мне это очень понравилось. Многие женщины наверняка посоветовали бы мне в тот момент хорошенько врезать Риду по башке, а мне, напротив, было приятно почувствовать себя под его защитой. Мне нравилось, что в тот миг, когда он предъявлял мне свое требование, солнце отражалось в его красивых глазах кофейного цвета, а в салоне автомобиля пахло его одеколоном от Ральфа Лорена.

Мое тело жаждало, чтобы он совсем в ином плане требовал от меня подчинения. Но этому постоянно препятствовала невидимая баррикада, которую Рид выстроил между нами.

На следующее утро я вошла в свой кабинет и обнаружила на столе записку на голубой бумаге.

Офис Рида Иствуда

Шарлотте:

Поздравляю с первым прецедентом. Советую ознакомиться с новой инструкцией, сохраненной на сервере. Это дополнение к нашей новой политике, запрещающей отношения между сотрудниками. Кроме того, на твоем месте я бы хорошенько подумал, прежде чем снова шантажировать своего босса. Впредь это будет являться веской причиной для увольнения.

Р.S. Ты опоздала. Мне пришлось самому готовить себе кофе, а это означает, что на этот раз сливок в нем было недостаточно. Постарайся с сегодняшнего дня приходить вовремя.

Рид

Я была вне себя от гнева, но решила не доставлять ему удовольствия наблюдать за моей реакцией. Поэтому большую часть утра я просидела в своем кабинете и один за другим закрывала вопросы из списка дел на сегодня.

Немного остыв ближе к обеду, я направилась к его кабинету, чтобы определить, в каком настроении пребывает он, и оказать ему моральную поддержку, ведь сегодня вечером он должен был участвовать в прослушиваниях.

К моему изумлению, в кабинете он был не один – я увидела роскошную брюнетку, которая сидела рядом с ним. Не напротив него, как обычно посетители, а именно рядом. Она здесь не работала, значит, скорее всего, была клиентом нашей компании. Она постоянно наклонялась к Риду и смеялась над каждым его словом.

На ее ногах были дорогущие туфли с красной подошвой, а на шее – жемчужное ожерелье. Было очевидно, эта женщина очень обеспеченная. Всем своим телом она прижималась к Риду, который показывал ей объекты на компьютере.

Я мгновенно вспомнила, как когда-то вошла в кабинет Тодда и застала его в компрометирующей позе. Это было ужасно – обнаружить, что наши с ним отношения оказались всего лишь иллюзией. Этот урок я запомнила на всю жизнь – все может измениться в один момент. Сейчас я испытывала похожий ужас. И эта реакция дала мне понять, как же я в действительности отношусь к Риду. Мы даже не были парой, а я чувствовала себя так, будто он мне изменил.

Стуча, чтобы сообщить о своем присутствии, я ощущала тошноту.

– Привет, – сказала я. – Я пришла, чтобы узнать, в силе ли мероприятие, назначенное на сегодняшний вечер. А еще спросить, не нужно ли вам что-нибудь.

Рид поднял глаза.

– Да, все в силе. И нет, мне ничего не нужно.

После этих слов он снова обратил все свое внимание на незнакомку.

– Хорошо, – ответила я. У меня возникло ощущение, что я разговариваю со стеной.

Сделав несколько шагов вперед, я представилась гостье Рида:

– Я Шарлотта. Помощница Рида. А вы?

– Ева Леннон. Я личный клиент мистера Рида. Он сегодня собирается показать мне несколько объектов.

Рид наконец-то обратился ко мне:

– Шарлотта, раз уж ты здесь, не могла бы ты позвонить в ресторан «Ле КуКу» и сообщить им, что я приду минут через пятнадцать? Пусть подготовят столик на двоих. – Он повернулся к ней: – Сначала мы пообедаем.

Я выдавила из себя улыбку.

– Разумеется.

Я немного задержалась у двери. Рид внезапно снял очки, посмотрел на меня и отрезал:

– Можешь идти.

Он что, шутит?

Он разрешает мне идти? Как мило с его стороны!

После того, как я нехотя вернулась в свой кабинет и заказала столик, я направилась на кухню, чтобы приготовить кофе и немного подлечить свою раскалывающуюся голову. Я до сих пор не могла успокоиться оттого, что Рид разговаривал со мной в такой манере. Я все роняла – сначала открытый пакетик из-под сахара, потом миксер.

Айрис тоже была на кухне и, должно быть, заметила мои трясущиеся пальцы.

– Шарлотта, с тобой все в порядке? Ты выглядишь замотанной.

Наливая в чашку кофе, я спросила:

– Кто такая Ева Леннон?

– Члены семьи Леннон являются нашими клиентами уже много лет. Почему ты спрашиваешь?

– Ева сейчас с Ридом в его кабинете. И мне показалось, между ними что-то есть. Она почти лежала на нем. Хотя это все меня не касается.

Айрис посмотрела на меня с пониманием.

– Но все это… тебя касается… потому что ты каждый день с ним работаешь, и твоя работа включает все стороны его жизни. Все, что связано с Ридом, тебя очень касается, Шарлотта. – Она замолчала ненадолго. – Ты испытываешь к нему чувства, так ведь?

– Не в этом смысле… – Я задумалась и вздохнула, понимая, что могу быть откровенна с Айрис. – Я не знаю. Между нами постоянно происходит что-то… странное. Он со мной то холоден, то горяч. Я его совершенно не понимаю. Знаете, что он мне сказал, когда я вошла в его кабинет, когда он с ней там находился?

– Что?

Я попыталась изобразить Рида и произнесла низким голосом: «Можешь идти».

– Представляете? Так и сказал. Можешь идти. Он иногда ведет себя так высокомерно.

Казалось, Айрис огорчают мои переживания. Она кивнула мне, приглашая присесть за один из столиков.

Наклонившись ко мне, она сказала:

– Мой внук… у него внутри постоянная битва между настоящим Ридом и тем Ридом, каким, по его мнению, он должен быть. Между тем, чего он действительно хочет, и тем, что, как ему кажется, он заслуживает. У него на это есть свои причины. Но одно я могу сказать тебе точно – Ева Леннон в подметки тебе не годится. Прогнав тебя и оставшись с этой женщиной, он просто заслонился ею как живым щитом, чтобы закрыться от того, чему не в силах противостоять.

Глава 18

Я постоянно думал о том, как грубо повел себя с Шарлоттой. Эта мысль не давала мне покоя.

Когда она выходила из моего кабинета, то была похожа на собачонку с поджатым хвостом. Обычно она всегда отвечала на мою грубость. Но не в этот раз.

Плохо то, что, когда Шарлотта вошла, Ева почти лежала на мне. И хотя между мной и Шарлоттой ничего не было, я заметил, что она, увидев Еву, почувствовала себя неловко. А я ведь именно из-за этого вызвался показать Еве три объекта. Я сделал это намеренно, чтобы продемонстрировать Шарлотте, что она не представляет для меня никакого интереса, и направить свой член на кого-то другого. Разозлившись из-за ее свидания с моим братом, я особенно нуждался в каком-нибудь развлечении. И сейчас это развлечение гладило меня по ноге за столиком в «Ле КуКу».

Мне хотелось хотеть Еву… Потому что она была как раз такой женщиной, которая мне бы очень подошла – не требующей ничего, кроме секса и дорогих подарков. Она не стала бы пытаться пролезть в мою голову и сердце, ей не нужны были серьезные отношения.

У Евы за плечами было уже два развода, и она совершенно не стремилась к тому, чтобы снова выйти замуж и родить детей. Идеально. Но чем дольше я сидел за столиком напротив нее, тем озабоченнее становился.

– Итак, с какого объекта мы начнем просмотр? – спросила она.

Наши взгляды встретились, но я пропустил ее слова мимо ушей.

– Хммм?

Она повторила свой вопрос.

– С чего мы начнем?

– Точно. Я как раз думал о том, чтобы начать с лофта Трибека, он ближе всего отсюда.

Она улыбнулась, продемонстрировав белые зубы.

– Прекрасно.

Когда Ева вышла из-за стола и направилась в дамскую комнату, я решил проверить телефон. По привычке я зашел в «Инстаграм» и открыл профиль Шарлотты. Ничего нового она не разместила, поэтому я на автомате начал пролистывать старые фотографии и наткнулся на выложенную неделю назад: телевизор и ноги Шарлотты в пушистых тапочках, лежащие на кофейном столике. Подпись к фотографии была такой: Вечер среды, на часах 21:00. А вы знаете, что это значит! Свидание вслепую. Лучшее шоу на ТВ.

Пазл начал складываться в моей голове. Она внесла в свой календарь: 21:00, «Свидание вслепую». А ведь Макс должен был первым делом ввалиться в мой кабинет и сообщить, что ему удалось подцепить Шарлотту, что она идет с ним на свидание. А он этого не сделал. Я сразу подумал, что это на него не похоже, но был слишком рассержен, чтобы продолжать с ним разговор и уточнять все детали.

Шарлотта обвела меня вокруг пальца.

Она выдумала историю про свое свидание с Максом, чтобы заставить меня пойти на прослушивание сегодня вечером. Я не знал, что было хуже. То, что она заставила меня согласиться, или то, что она заранее знала, что сможет воспользоваться моей реакцией на ее сообщение о свидании с Максом.

Остаток вечера прошел кое-как. Я организовал для Евы три показа, а мысли мои были только о том, как отплатить Шарлотте.

Отвезя Еву домой, я помчался в офис. Несмотря на час пик, я надеялся, что Шарлотта еще не ушла и мне удастся ее перехватить.

В ее кабинете было темно, свет давала лишь настольная лампа. Почти все сотрудники уже ушли, но Шарлотта все еще сидела за компьютером с таким видом, словно она не работает, а просто развлекается в интернете.

Когда она заметила, что я стою в дверях, то слегка подпрыгнула.

– Вы разве не должны сейчас быть в Бруклине? Прослушивания начинаются в семь часов. Вам нужно выезжать.

– Нет, – ответил я, захлопнув дверь. – Я не собираюсь ехать в Бруклин.

Шарлотта поднялась со стула и сложила руки на груди.

– Я думала, мы договорились.

– В какую игру ты пытаешься со мной играть, Шарлотта?

– Что вы имеете в виду?

– Ты мне солгала… зачем? Ты хотела посмотреть, как я потеряю голову? Ты заранее знала, какой будет моя реакция. Так ты развлекаешься?

На ее лице появилось виноватое выражение.

– Как вы узнали о том, что я солгала? Это Макс рассказал?

– И он тоже с тобой заодно? Прекрасно.

– Нет… я просто попросила его… хм… – она потеряла мысль.

Я достал из кармана телефон, зашел в «Инстаграм», открыл ее публикацию и ткнул ей в лицо.

– Я догадался. «Свидание вслепую в 21:00». К тому же Макс никогда не молчит о таком. Он бы не упустил возможность похвастаться передо мной. А теперь все встало на свои места.

– Я просто не хотела, чтобы вы упустили возможность попробовать свои силы на прослушивании. Вот и все.

Шарлотта казалась очень расстроенной. Я не хотел огорчить ее. Я просто хотел сказать – я знаю о том, что она солгала. Но это выражение ее лица… Господи… у меня осталось лишь одно желание – забыть обо всем и поцеловать ее.

Я хотел ее поцеловать.

Я хотел почувствовать вкус ее губ и стереть это грустное выражение с ее лица. Но я знал, что если и есть на земле губы, запретные для меня, то это губы Шарлотты Дарлинг. Она была не просто красоткой с великолепным телом. Она была той, которая хотела проникнуть в мою душу, а этого я ни в коем случае не мог допустить.

Мне нужно было уйти. А я просто растерялся. За спиной Шарлотты в окне открывался потрясающий вид, но для меня не было ничего более потрясающего, чем вздымающаяся грудь Шарлотты, капельки пота на ее лбу и то, как ее тело реагировало на меня. Я чувствовал ее возбуждение.

Мы стояли друг напротив друга, нас разделял один шаг, и я ощущал ее аромат.

Довольно долго мы просто стояли в тишине.

– Что ты со мной делаешь? – пробормотал я. Слова вылетели из меня как икота, которую не удалось сдержать.

– Что вы со мной делаете? – прошептала она.

Я на секунду опустил глаза и заметил на полу возле ее стола пакет из магазина «Виктория Сикрет», перевязанный розовой ленточкой.

– Что это? – спросил я хриплым голосом.

– Айрис заставила меня сделать небольшой перерыв днем, чтобы я немного развеялась. А сегодня последний день распродаж, поэтому я прошлась по магазинам.

– Почему тебе потребовалось развеяться?

– Потому что вы вывели меня из себя.

Господи, когда она в гневе сжимает зубы, то выглядит еще сексуальнее. Мне стало интересно, что еще умеют эти зубки.

Черт. Остановись.

Но я подошел к ней ближе.

– Покажи, что ты себе купила в рабочее время?

Шарлотта сглотнула и подошла к пакету. Она наклонилась, вытащила содержимое и сняла наклейку с упаковочной бумаги. Потом развернула сверток и показала мне несколько комплектов шелкового нижнего белья всех цветов радуги.

Мое внимание привлекли черные шелковые стринги, пояс которых был украшен крохотной шелковой розочкой.

Я взял их в руку и почувствовал прикосновение нежнейшего шелка. Я представил, как они будут смотреться на кремовой коже Шарлотты. Пальцами я потрогал заднюю часть стринг и представил, как их тонкая часть расположится между ее великолепными ягодицами. Продолжая держать стринги в руке, я крепко сжал их. Точно так же я хотел поглотить Шарлотту целиком.

Шарлотта наблюдала за мной как загипнотизированная.

И я знал, что зашел слишком далеко. Я был ее боссом и заставил ее показать мне нижнее белье. Я все еще продолжал сжимать в руке трусики. Если бы Шарлотта посмотрела вниз, она бы увидела, что я очень возбужден. Это доказывало, что рядом с ней я окончательно теряю рассудок.

Голос разума в моей голове кричал: «Беги!»

Я решил его послушаться.

– Спокойной ночи, – сказал я, вернул ей трусики и незамедлительно покинул кабинет.

Спускаясь на лифте вниз, я всерьез подумал о том, чтобы пойти в какой-нибудь бар и напиться до поросячьего визга, хотя я долгое время почти не пил.

Вместо этого я немного покатался по окрестностям и каким-то образом очутился перед Бруклинским мостом.

Когда я вошел, прослушивания были в самом разгаре. Как и в прошлый раз, я сел на последнюю скамейку и огляделся. В течение многих лет дела часто приводили меня в этот район Бруклина, поэтому я хорошо его знал. Когда я был подростком, церковь расположилась в этом здании, где прежде был городской театр. Мне было лет тринадцать или четырнадцать, когда здание начали реставрировать. Как-то раз мы с Айрис оказались здесь вместе. И она рассказала мне все, что знала об этом здании. На первое свидание мой дедушка пригласил мою бабушку именно сюда, когда здесь располагался театр. Она так эмоционально рассказывала эту историю, особенно свои впечатления от того, что дедушка пригласил ее в театр, рассчитанный на три тысячи шестьсот зрителей, – в то время это был самый большой театр в стране, – будто дедушка своими руками построил это здание. Воспоминания вызвали у меня улыбку.

Посмотрев вверх, я понял, почему она так впечатлилась. Многоярусный потолок был вручную украшен замысловатым орнаментом, а бельэтаж взмывал над оркестровой ямой. Я восхищался архитектурными решениями и великолепием убранства. Но вдруг мое внимание привлекло происходившее на сцене. Пела женщина. Ее голос был великолепным, сильным, невероятным. Ничего себе. Она могла бы составить конкуренцию самой Аретте Франклин. Возникал вопрос – в своем ли я уме, если допускаю мысль об участии в прослушиваниях. Мне до этих людей было очень далеко. Но тем не менее я был здесь и получал удовольствие, наблюдая, что происходило на сцене.

В течение пятнадцатиминутного перерыва я сидел и проверял свою почту, пока не услышал знакомый голос.

– Вам понадобится это.

Подняв глаза, я увидел Терренса, пожилого волонтера, с которым познакомился в прошлый раз. Он протягивал мне какие-то бумажки. Я их взял.

– Что это?

– Форма заявления для церковного духовенства. – Он подбородком указал на скамейку, на которой я сидел. – Подвинься. Я тут провел целый день, и теперь моим старым ногам нужно отдохнуть.

Я немного подвинулся, чтобы освободить ему место, но бумаги, которые он мне дал, протянул ему обратно.

– Спасибо. Но я не собираюсь становиться прихожанином.

Он и рукой не повел, чтобы забрать бумаги.

– Тебе нужно им стать, если хочешь попробовать себя в хоре. Тебе нужно посетить занятие для прихожан и принять крещение. Но пока твое заявление на рассмотрении, ты можешь попробовать свои силы в прослушиваниях. Просто заполни эти бумаги, я поставлю печать, и можешь участвовать.

– Я не собираюсь участвовать в прослушиваниях.

Терренс искоса посмотрел на меня.

– Ты не собираешься участвовать в прослушиваниях, ты не собираешься становиться прихожанином, но при этом приходишь сюда второй раз за неделю. Зачем ты здесь?

Я покачал головой и засмеялся.

– Понятия не имею. Погоди, на самом деле все не так. Я здесь потому, что Златовласка все подстроила.

– А-а-а, – Терренс понимающе посмотрел на меня. – Женщина. И она заставляет тебя задавать самому себе вопросы.

Я усмехнулся.

– Да, она заставляет меня задавать самому себе вопросы – это точно. И главный вопрос – окончательно ли я потерял голову.

Он улыбнулся.

– Она видит тебя таким, какой ты есть, и это заставляет тебя становиться лучше. Не упусти ее.

– Все совсем не так.

Терренс положил руку мне на плечо.

– Если бы не она, ты пришел бы сюда, сидел бы в этой церкви?

Я задумался.

– Нет, наверное. Нет.

– Она заставляет тебя задумываться о том, как нужно относиться к другим людям?

Я сразу вспомнил о Дороти. Я не уверен, что несколько месяцев назад не уволил бы ее.

– У нее очень своеобразный взгляд на вещи, и были случаи, когда благодаря ей я менял свое отношение. Но она работает у меня в подчинении, она лишь мой друг. Между нами нет ничего большего.

Терренс потер подбородок.

– А что, если я тебе скажу, что твоя Златовласка сегодня вечером идет на свидание с успешным молодым холостяком?

Я сжал челюсти, а Терренс это заметил. Он засмеялся.

– Это именно то, о чем я подумал. Ты продолжаешь бороться со своим чувством. Но я уверен, что ты передумаешь. И я не ошибусь, если скажу, что еще увижу тебя здесь, на этой скамейке.

Он встал и протянул мне руку.

– А пока сохрани у себя бумаги и послушай совет старика, который совершил больше ошибок, чем ты можешь себе представить. Если один мужчина упустил свою удачу, значит, другой мужчина скоро ее поймает.

Глава 19

– Офис мистера Иствуда. Чем могу помочь? – я ответила на звонок через наушники и, пока дожидалась ответа, сделала еще один выпад. Было время обеда, но никого, кто мог бы ответить на звонок, не оказалось рядом. Поэтому я съела свой салат за рабочим столом и продолжала делать выпады в кабинете. Если президент Соединенных Штатов находит время для занятий спортом, что, черт возьми, мешает мне?

– Он в офисе? – произнес женский голос.

Тон женщины на другом конце провода был таким, что я недовольно наморщила нос и оттолкнулась пяткой еще сильнее, чтобы выпад получился более глубоким.

– Нет. Мистер Иствуд не вернется в офис раньше вечера. Я могу передать ему сообщение или помочь вам согласовать с ним встречу?

Я услышала, как женщина на том конце провода громко и недовольно вздохнула.

– Где он?

Вот дрянь. Я встала.

– Мне очень жаль, но я не имею права разглашать подобную информацию. Но я буду рада вам помочь. Вы можете оставить сообщение или назначить встречу.

– Передайте ему, чтобы, когда вернется, перезвонил Эллисон.

Я знала, каким будет ответ, но все же спросила:

– Могу ли я узнать вашу фамилию? Также прошу уточнить, по какому вопросу вы звонили.

Еще один громкий вздох – хотя я сомневаюсь, что она в этот момент тоже делала выпады в свое обеденный перерыв и одновременно отвечала на телефонный звонок, стараясь сохранить спокойствие, несмотря на грубость того, кто был на другом конце.

– Бейкер. И это касается нашего медового месяца.

Что же, это я никак не ожидала услышать.

– Мммм… хорошо.

Клик.

Эта дрянь бросила трубку.

– И вам тоже хорошего дня, – пробормотала я.

Закончив разговор, я вставила наушники в свой айфон, включила музыку и принялась делать выпады с еще большим усердием.

Подбородок вверх.

Грудь вперед.

Спину прямо.

Широкий шаг.

Пятки от пола не отрываем.

И…

Удерживаем позицию. Да, этой женщине наглости не занимать. Какого черта она так разозлилась? У нее же все было – платье с перьями, великолепный обеспеченный жених, который писал ей романтические записки. Это я должна злиться. Что было у меня? Ее несчастливое платье, которое на мне даже не застегивалось? Полное отсутствие мужчин? И да, ее романтический жених теперь пишет записки мне, но эти записки совсем не романтичные, хоть и написаны на такой же бумаге.

Дрянь.

Какая же она дрянь.

Я продолжила делать выпады и делала их в течение по меньшей мере тридцати минут, пока мои ноги не начали дрожать. Решив, что пора заканчивать, я сделала последний выпад, закрыла глаза и замерла. Я стояла так до тех пор, пока по лбу не потекли капли пота, а ноги мои не начали трястись.

После нескольких минут такой напряженной балансировки я почувствовала, что за мной кто-то наблюдает. Я открыла глаза и поняла, что так и есть. Дверь моего кабинета была широко открыта, а Рид стоял и смотрел на меня. Испугавшись неожиданного посетителя, я потеряла баланс и шлепнулась на задницу.

Рид подскочил ко мне за секунду до того, как я приземлилась на пол.

– Господи, Шарлотта. Что тут происходит? Ты в порядке?

Я ударила по его протянутой руке и вытащила из ушей наушники.

– Нет. Я не в порядке. Вы сюда вломились и напугали меня до полусмерти. И уже не в первый раз я из-за вас теряю равновесие.

Его брови поползли вверх.

– Я сюда не вламывался. Я постучал. А ты не ответила. Поэтому я позволил себе войти, так как мне нужно было оставить кое-что на твоем столе. Если бы ты чуть больше внимания обращала на то, что происходит в мире вокруг тебя, ты бы раньше заметила мое присутствие. Так чем ты тут занималась?

– Выпадами.

– Зачем?

– Чтобы моя задница не выглядела как домашний творог, вот зачем.

Рид закрыл глаза и что-то пробурчал, а потом покачал головой.

– Я не имел в виду, зачем ты в принципе делаешь выпады. Я немного знаком с физическими упражнениями. Я имел в виду, зачем ты их делаешь в своем кабинете в середине дня?

Я поднялась с пола, отряхнула руки и стряхнула пыль с юбки.

– Потому что если у президента на это хватает времени, то почему у меня его не должно хватать?

– Ничего не понял из того, что ты только что сказала.

Я посмотрела на него.

– Рид, что вам нужно от меня в середине дня?

Хоть я и была рассержена, но с трудом сдержалась, чтобы не улыбнуться. Я сказала в рифму, и это вышло забавно. Я попыталась скрыть улыбку, и мне показалось, что у меня получилось.

Рид взглянул на меня.

– Ты веселишься из-за рифмы, так ведь?

– Да. О да, – я расплылась в довольной улыбке, показывая, как мне весело.

Он закатил глаза, но я заметила, что уголки его губ дрогнули.

– Я принес тебе счета, чтобы ты их обработала. – Рид направился к моему столу, а потом развернулся к двери. Я уже почти забыла о телефонном разговоре, который добавил остроты моей скучной тренировке.

– Хм-м-м… когда вас не было, вам позвонили. Я не отправила вам по почте информацию о звонке, так как в тот момент делала выпады.

– Отлично. Можешь мне передать на словах. Кто звонил?

Я смотрела на него во все глаза, чтобы не пропустить его реакцию.

– Эллисон Бейкер.

Рид сжал челюсти, его красивое лицо стало хмурым.

– Спасибо.

Он отвернулся и снова направился к выходу. Я не смогла сдержаться.

– Она попросила передать, что звонила по поводу вашего медового месяца.

Прошло несколько часов, и я начала сожалеть о том, что так грубо разговаривала с Ридом. Я ведь даже не поинтересовалась, ходил ли он вчера вечером на прослушивания, и вместо этого огорошила его новостью, очень неприятной для него, о чем я прекрасно знала. Как только он ее услышал, выражение его лица сразу изменилось. По правде говоря, я повела себя так грубо оттого, что не могла справиться с ревностью, которую спровоцировал этот идиотский звонок Эллисон.

Когда я уже собиралась уходить и начала выключать компьютер, то заметила, что напротив его имени в списке контактов внутренней корпоративной почты горел зеленый сигнал, а это означало, что он все еще в офисе. Недолго думая, я отправила ему сообщение в чате.

Шарлотта: Привет. Я сейчас собираюсь уходить. Перед тем, как уйти, я могу для вас что-нибудь сделать? Может быть, кофе? Или что-то еще?

Спустя минуту прилетел ответ.

Рид: Нет, спасибо. У меня все в порядке.

Я немного погрызла ноготь, а затем напечатала:

Шарлотта: Вы заняты? Могу ли я задать вопрос?

Рид: Я совершенно ничем не занят. Я просто в своем кабинете занимаюсь выпадами.

Мои глаза вылезли на лоб.

Шарлотта: Правда??

Рид: Ну разумеется, нет, Шарлотта. Ты думаешь, я совсем спятил?

Я рассмеялась.

Шарлотта: Ну… так что насчет вопроса…

Рид: Выкладывай, Дарлинг.

Ну конечно, Дарлинг – это же моя фамилия, и по мере того как я становилась старше, все больше людей обращались ко мне именно так. Но когда я прочла последнее предложение, я прочла его так, будто Рид просто назвал меня «дорогой»[5]. Я улыбнулась сама себе. Мне понравилось, как это прозвучало. Я закрыла глаза и попыталась представить, как Рид своим глубоким голосом называет меня darling, с маленькой буквы «д».

Когда я открыла глаза, то увидела, что от Рида пришло новое сообщение.

Рид: Надеюсь, ты поняла, что я назвал тебя Дарлинг, потому что это твоя фамилия? Ты же не решила, что я обратился к тебе с нежностью?

Он бы не пережил, если бы узнал, как часто наши мысли совпадают. Я решила отплатить ему его же монетой.

Шарлотта: Конечно, нет, Рид. Ты думаешь, я совсем спятила?

Рид: Один – один.

Шарлотта: В любом случае, что касается моих вопросов…

Пока я печатала, Рид прислал мне еще одно сообщение.

Рид: У тебя уже «вопросы», а не «вопрос»?

Я оставила это его сообщение без ответа.

Шарлотта: Как прошли ваши прослушивания вчера вечером?

Рид: А я уже начал о тебе волноваться. Прошло уже почти двадцать четыре часа, а ты меня об этом до сих пор не спросила.

Шарлотта: Хм… как мило. Вы обо мне волнуетесь. Так чем кончилось? Вы прошли в следующий тур?

Рид: Я там был. Но не участвовал.

Шарлотта: Как? Почему?

Рид: По правде говоря, я недотягиваю. Я послушал несколько выступлений и понял, что мне потребуется приложить очень много усилий, чтобы достичь того уровня, который необходим, чтобы у меня появился шанс на победу.

Я была разочарована. Но он хотя бы попытался.

Шарлотта: Всегда есть возможность попробовать себя в следующем году. Начните заниматься!

Рид: Возможно, я так и сделаю. Спасибо тебе, Шарлотта. Ты приложила столько усилий, чтобы я туда пошел. И мне там понравилось.

Шарлотта: Не за что. Рада, что мое занудство принесло хоть какую-то пользу.

Рид: Уже поздно. Почему ты не уходишь домой?

Не думаю, что он задал мне этот вопрос потому, что действительно хотел получить на него ответ. Я ответила вслух, обращаясь к своему компьютеру: «Потому что мне незачем торопиться домой».

Шарлотта: Могу я задать еще один вопрос?

Рид: Ну конечно. Я обожаю, когда меня в семь часов вечера отвлекают от работы личными вопросами.

Шарлотта: Полагаю, это сарказм. Но я все же спрошу. Где вы с Эллисон собирались провести медовый месяц?

Рид не ответил. Через несколько минут зеленый сигнал превратился в красный. Это означало, что он отключил почту. Я, по всей видимости, снова нарушила невидимую границу, которая была между нами. Поэтому я тоже выключила компьютер и навела порядок на столе. Я очень удивилась, когда Рид появился у двери моего кабинета. Но на этот раз мне удалось удержаться на ногах и не упасть.

Его пиджак был перекинут через руку, а кожаная сумка висела на плече.

– Гавайи, – сказал он. – Мы собирались провести медовый месяц на Гавайях.

Должно быть, выражение моего лица изменилось, хотя сама я этого не заметила.

Он приподнял бровь.

– Ты не одобряешь этот выбор?

– Уверена, там чудесно. Я просто… я думала, что вы выберете что-то более необычное. Не похоже, что вас могут заинтересовать Гавайи.

Рид потер подбородок.

– А что может меня заинтересовать?

Я хорошенько подумала, прежде чем дать ответ.

– Африка. Может быть, сафари.

Он улыбнулся.

– Именно туда я и хотел поехать на наш медовый месяц.

– Полагаю, Эллисон не хотела?

– Нет. В представлении Эллисон отличный отдых – это пятизвездочный спа-отель, массажи каждый день и отдых на пляже с бокалом фруктового коктейля в руке под зонтиком из пальмовых веток.

– Значит, вы выбрали то, что хотела она?

– Мы пришли к компромиссу. То, что она выбрала изначально, было еще хуже. По крайней мере, на Гавайях я мог полазить по горам, пока она лежала бы на пляже.

– Вы лазаете по горам?

– Когда-то я этим занимался.

– А почему перестали?

Рид покачал головой.

– Спокойной ночи, Шарлотта.

Я обожала работать с Айрис. И не только потому, что каждый раз, когда она привлекала меня в свои проекты, я узнавала что-то новое, но и потому, что чувствовала с ней тесную духовную связь, какая может возникнуть между двумя женщинами. Когда она спрашивала меня о том, как у меня дела, я верила, что ее, в отличие от многих, действительно интересовал мой ответ.

Мы закончили формировать данные за квартал, чтобы отправить их в бухгалтерию, когда она меня спросила:

– Шарлотта, как твои дела на работе? Ты хорошо себя здесь чувствуешь?

Наверное, это был один из немногих вопросов, ответ на который не заставил меня задуматься.

– Я обожаю это место. Айрис, я по-настоящему здесь счастлива. Я сама хотела вам это сказать. Я знаю, что вы пошли на риск, когда решили взять меня на работу, и я, честно признаться, тоже согласилась по одной только причине – я была уверена, что вы – та самая женщина, с которой я очень хотела находиться рядом. Но я очень многому учусь, и сейчас мне кажется, что эта работа мне подходит. Я бы хотела научиться многому. Я хочу научиться всему!

Айрис засмеялась.

– Рада это слышать, дорогая. Мы все видим твой энтузиазм. Ты вдохнула жизнь в наш офис. А как обстоят дела с твоими занятиями лепкой? Ты продолжаешь этим заниматься?

– Да, продолжаю. И мне кажется, что я наконец-то освободила для этого место в моей жизни. Я раньше думала, что работа моей мечты будет связана с глиной. Но сейчас получаю гораздо больше удовольствия, когда занимаюсь этим в свободное время.

– Это замечательно. А мои внуки? Как с ними обстоят дела?

– Ну, с Максом мы отлично ладим. Он очень милый.

Она сдвинула ближе к кончику носа очки для чтения и посмотрела на меня поверх оправы.

– А мой другой внук?

Я поежилась.

– Ну, вчера, например, он сбил меня с ног, и мне удалось поболтать с его бывшей невестой об их медовом месяце. Поэтому мне, наверное, стоит ответить, что дела не очень.

Айрис два раза моргнула.

– Можно еще разок?

Я засмеялась.

– Ну, технически он меня не толкал. Он просто напугал меня, когда я делала выпады. А мой разговор с его бывшей невестой был полным раздражения с ее стороны и довольно грубым, пока она не бросила трубку.

Айрис улыбнулась.

– Это похоже на Эллисон.

– Но с другой стороны, я заставила его дважды появиться в церкви, а сегодня вечером у меня первое занятие по скалолазанию, поэтому могу предположить, что, хоть сам он с этим никогда не согласится, но мы в хорошем смысле друг на друга влияем.

– Церковь? Скалолазание? Дорогуша, тебе надо немного притормозить. Я потерялась после твоих слов о том, что Эллисон вела себя как сука.

– Вообще-то все началось с моего списка желаний. Именно вы вдохновили меня на то, чтобы создать такой список. После нашего долгого разговора в дамской комнате и после того, как вы предложили мне эту чудесную работу, я решила составить список того, чего мне хотелось бы сделать.

– Ага. Список желаний.

– Да.

– Отлично. Продолжай.

– Ну вот, если кратко – я рассказала Риду о своем списке и потом обнаружила, что он создал свой список.

Что-то в лице Айрис переменилось.

– Мой внук создал список желаний?

– О да. Я сама видела. Я тоже не сразу поверила. Но именно так я узнала о его тайной мечте петь в церковном хоре. Поэтому я немного поискала и нашла, что церковь в Бруклине проводит прослушивания желающих петь в их хоре. И рассказала об этом Риду.

Вид у Айрис был ошеломленный.

– И он туда пошел?

– Да, пошел. Аж дважды. Он не решился участвовать, потому что понял, что ему требуется поработать с голосом, но я думаю, то, что он туда пошел, – уже хорошо. А я в свой список добавила скалолазание после того, как он мне рассказал, что раньше этим занимался. Я сама всегда хотела это попробовать. Мне кажется, это крутое хобби.

– Рид возьмет тебя с собой в горы?

– О нет. Я бы сказала, что мы друг друга терпим и друг на друга влияем на расстоянии. Нам еще далеко до того, чтобы называться друзьями. Он просто упомянул, что раньше этим увлекался, а я подумала, почему бы этот вопрос не изучить. Я нашла открытое занятие, которое будет проводиться на Шестьдесят второй улице сегодня в семь вечера.

– Поняла. Ну, вижу, тебе с ним не трудно.

– Нет, не трудно. Даже забавно – чем сильнее он пытается казаться трудным, тем яснее я вижу стены, которые он возводит, чтобы отгородиться ото всех. Я знаю, что это не мое дело, но мне очень хочется отшлепать эту негодяйку Эллисон за все то, что она с ним сделала.

Теплая улыбка появилась на лице Айрис.

– Будь так любезна, дай мне номер телефона моего внука. Не отступайся. Я обещаю, если когда-нибудь он подпустит тебя ближе, ты не пожалеешь. Даже если вы станете просто друзьями.

Я кивнула.

Так как мы завершили все наши дела, я собрала бумаги, разбросанные по столу в ее кабинете, и пожелала ей хорошего вечера. Айрис меня остановила, когда я уже направлялась к выходу.

– Шарлотта.

– Да?

– Еще кое-что. Последнее на сегодня. Если у нас когда-нибудь появится возможность отшлепать Эллисон, тебе придется занимать очередь за мной.

Я расплылась в широчайшей улыбке.

– Без проблем. Хорошего вечера, Айрис.

Глава 20

Хотя в течение последних восьми лет я каждый вечер, выходя из офиса, шел одним и тем же маршрутом, с недавнего времени я решил его немного изменить. Если раньше я, выйдя из своего кабинета, поворачивал налево и шел по длинному коридору прямо до главного входа, то сейчас я автоматически шел прямо, затем поворачивал налево и, чтобы добраться до главного входа, петлял, пробираясь сквозь офисные кабинки, как крыса в лабиринте. Новый маршрут занимал у меня в два раза больше времени, но я бы ни за что не признался, что делаю лишний крюк для того, чтобы пройти мимо кабинета Шарлотты. Сегодня, проходя мимо ее кабинета, я обнаружил, что дверь уже заперта, и почувствовал неприятное разочарование.

Кабинет бабушки находился через две двери от Шарлоттиного, и, когда я проходил мимо, бабушка вышла в коридор, держа в руках пальто.

– О, Рид. Не думала, что ты еще здесь. Я проходила мимо, но свет в твоем кабинете был выключен.

– У меня была встреча в городе, но потом я вернулся, чтобы забрать кое-какие документы для моих утренних показов. Ты что-то хотела?

– Хм-м-м. Вообще-то да. Ты помнишь мою подругу Хэлен?

– Брэдбери?

– Да.

– Так вот, ее внук недавно решил заняться скалолазанием и купил себе какое-то подержанное снаряжение. На следующей неделе у него день рождения – восемнадцать лет. А ты же знаешь Хэлен, она устроит по этому поводу такую вечеринку, которая многие свадьбы переплюнет. Я подумала, что будет неплохо, если я куплю ему в подарок новое снаряжение. Думаю, и Хэлен вздохнет с облегчением. Вот только я понятия не имею, что лучше купить.

– Я могу тебе помочь с выбором. Давай я завтра утром покажу тебе сайты интернет-магазинов, а после обеда, когда я вернусь в офис, мы сможем сделать заказ, который доставят к следующей неделе.

– Ох. Я сказала про следующую неделю? Я имела в виду завтра. Вечеринка завтра.

Я прищурился.

– Грандиозная вечеринка посреди недели?

– Хм-м-м… да. У Хэлен пунктик – отмечать день рождения именно в день рождения. Я уже посмотрела, где поблизости можно купить оборудование, и нашла магазин на Шестьдесят второй улице, который торгует первоклассным снаряжением. Это как раз тебе по дороге.

Я кивнул.

– «Экстрим Клаймб». Я знаю это место. Они еще проводят обучающие занятия и водят в горы группы.

Бабушка улыбнулась и ткнула в меня пальцем.

– Я именно о нем и говорю.

Она посмотрела на часы.

– Уже почти семь, а у меня в восемь встреча в центре. Магазин закрывается в девять. Боюсь, я не успею. Ты можешь по пути домой туда заглянуть и купить мне шлем?

– Конечно. Без проблем. Я что-нибудь выберу и принесу в офис завтра утром.

Бабушка меня обняла.

– Ты душка. И если тебе повезет и ты увидишь еще что-нибудь интересное, тоже захвати.

– Хм-м-м. Хорошо.

– Желаю тебе прекрасного вечера, Рид.

– И я тебе тоже.

«Экстрим Клаймб» не сильно изменился за те два года, пока я сюда не заглядывал. Основным их направлением было проведение занятий по скалолазанию, а продажа оборудования шла в дополнение. Поэтому огромная площадь более десяти тысяч квадратных метров, где располагались три стены для тренировок (одна из них сорок метров высотой), всегда была битком набита народом.

Парень за стойкой вспомнил меня. Когда я только начинал, то участвовал в нескольких групповых походах, которые они организовывали.

– Иствуд, верно?

Мы обменялись рукопожатиями.

– Отличная память. К сожалению, я не могу похвастаться такой же.

Он улыбнулся.

– Все в порядке. Я Джой. Давненько я вас здесь не видел. Травма?

– Нет. Просто решил сделать перерыв.

– Вернулись, чтобы освежить навыки? У нас сегодня вечером занятие для новичков. Но вам, наверное, будет не интересно подниматься вместе с ними на двадцатипятиметровую стену. Если хотите, можете попрактиковаться отдельно. А я могу попросить одного из наших сотрудников вас подстраховать.

– Лучше как-нибудь в другой раз. Я зашел купить шлем в подарок.

– Мы как раз сегодня получили новую партию шлемов «Петзл Триос», – он присвистнул. – Это что-то. Они еще не выставлены на витрину, но я могу принести вам один для ознакомления, если хотите.

– Да, это было бы отлично.

– Подождите пару минут. Чтобы не скучать, можете понаблюдать за новичками. Среди них есть двое, которые умудрились надеть шлемы задом наперед. Очень забавные.

Я засмеялся.

– Пожалуй, так я и сделаю.

Когда Джой ушел, я решил осмотреться. Наблюдая, как новички пытаются забраться на стены, я вспомнил, как сильно сам раньше любил заниматься этим видом спорта. Может быть, мне стоит возобновить занятия.

Группа парней собралась около стены для начинающих и наблюдала за ползущей вверх женщиной. Она уже почти добралась до конца короткой стены, преодолев двадцать метров из двадцати пяти. На ней были ярко-розовые шорты, в которых ее задница напоминала сердце. Я подумал, что именно это было причиной улыбок столпившихся внизу мужчин. Я так думал до тех пор, пока не услышал стон.

Каждый раз, хватаясь за очередной выступ, женщина издавала нечто среднее между стоном, криком и вздохом. Что-то подобное издает на корте Винус Уильямс, но у этой женщины получалось гораздо сексуальнее. Было очевидно, что она не специально. Женщина изо всех сил пыталась добраться до самого верха стены. Но от этого звук не становился менее чувственным. Она снова потянулась вверх и издала такой звук, от которого по моему телу побежали мурашки. Черт. Давно я уже не слышал подобных звуков. Слишком давно. Непонятно почему, но я подумал о Шарлотте. Я готов был поспорить, что в постели она ведет себя очень раскованно и ее стоны должны сводить с ума. Она же сумасшедшая, и в постели ее сумасшедшая натура наверняка раскрывается по полной.

Женщине удалось подняться еще на несколько метров, и с последним громким стоном она ухватилась за самый верхний выступ. Дотянувшись до колокола, висевшего на самом верху, она позвонила в него, а парни, стоявшие рядом со мной и пялившиеся на нее, захлопали и засвистели. Самый высокий из них сказал:

– Черт, я, наверное, приглашу ее на свидание. Бьюсь об заклад, подо мной она будет стонать так же хорошо, как и сейчас.

И хотя мои собственные мысли мало отличались от того, что он сказал, – я точно так же стоял, пялился на задницу незнакомки и представлял, как другая женщина стонет в постели, – замечание этого парня меня разозлило.

Я вновь обратил внимание на женщину, когда она оглушительно крикнула йо-ху и подняла руки вверх с таким видом, будто только что покорила Эверест.

Этот голос.

О нет.

Вот дерьмо.

Этого не может быть…

Женщина прокричала еще раз.

Никаких сомнений не оставалось…

Я бы узнал этот крик где угодно.

Она начала спускаться вниз. Я в изумлении наблюдал за ней, не в силах поверить своим глазам.

– Шарлотта? – мой голос прозвучал громче, чем мне того хотелось, я почти закричал.

Она обернулась, посмотрела на меня, замерла на секунду, чтобы перевести дыхание, а потом потеряла равновесие и рухнула на пол.

– Ой… ой.

Черт!

Я подбежал к ней и опустился на колени.

– Ты в порядке?

Она посмотрела на меня в изумлении, глаза ее сверкали.

Господи, она такая красивая. Даже теперь, когда свалилась на пол.

– Что… что вы здесь делаете?

– Ты можешь пошевелить ногой?

– Больше всего болят щиколотка и стопа. Но и все остальное тоже болит.

Около нас столпились несколько сотрудников.

– Вам нужна помощь?

Она вытянула руку.

– Нет, спасибо. Со мной все хорошо.

– Мы можем вызвать «Скорую помощь». Вы уверены, что все в порядке? – спросил один из них.

– Да, – она повернулась ко мне. – Вы мне не ответили. Что вы здесь делаете?

Почему именно это так ее волнует? Она же сама едва может двигаться.

– Это так важно? Айрис попросила меня сюда заглянуть, она меня кое о чем попросила.

– Странно. Просто я ей сказала, что собираюсь сюда. Почему же тогда она меня не попросила?

У меня на этот счет были свои предположения.

Попытавшись снова пошевелить ногой, она вскрикнула:

– Ой.

– Будет лучше, если тебя осмотрит врач. Я отвезу тебя в больницу. Ты встать можешь?

Выдохнув, она ответила:

– Сейчас узнаем.

Я протянул ей руку и помог медленно подняться.

Сделав шаг, Шарлотта сморщилась от боли.

– Ужас.

Она оперлась на меня и пошла, хромая.

Ей пришлось подождать у выхода, пока я подогнал машину. Я помог ей забраться и сказал:

– Удивлен, что ты упала. Я наблюдал за тобой до того, как все произошло, – до того, как я тебя узнал. То, как ты держала равновесие, меня впечатлило.

– Ну, если бы я знала, что вы за мной наблюдали, мне было бы сложнее его сохранять. И когда вы позвали меня по имени, я напугалась, поэтому и упала. Я не ожидала вас здесь увидеть.

Я подошел к водительскому сиденью и сказал:

– Я бы тебе порекомендовал надевать что-то менее откровенное. Пока ты поднималась вверх, внизу собралась целая группа мужчин, которые любовались твоими маленькими шортиками.

– И вы были одним из них? – Она подняла бровь, а потом подвинула назад свое кресло и положила ногу на панель приборов.

О да, я был одним из них…

Я сделал вид, что не услышал ее вопрос. Она рассмеялась.

– Молчание – знак согласия, мистер Иствуд.

Маневрируя в потоке машин, я ответил:

– Шарлотта, я твой босс. Если я признаюсь в том, что пялился на твою задницу, это даст тебе основания подать на меня в суд за сексуальные домогательства.

– Я бы никогда так не сделала, никогда.

Я ей верил. Шарлотта не пыталась меня подловить. И не была шантажисткой. Хотя иногда мне этого хотелось – тогда я бы смог хоть в чем-то ее обвинить.

Когда Шарлотта сидела в моей машине, мне всегда было трудно следить за дорогой.

Я бросил на нее взгляд.

– Решила заняться скалолазанием? И сразу после того, как я тебе рассказал, что сам раньше этим занимался? Оригинально. Я смотрю, ты не унимаешься. Или будешь утверждать, что это совпадение?

– И не подумаю. Вы подкинули мне идею. И она мне понравилась. Я решила, что если вам нравилось этим заниматься, то это дело стоящее. Вам же так мало чего нравится.

Я усмехнулся.

– И почему ты так решила?

– Вы работаете целый день допоздна, а потом идете домой. Свободного времени для развлечений особенно и не остается.

– Почему ты решила, что после работы я сразу иду домой?

– Ну, вообще-то у меня доступ к вашему календарю и я в курсе основных ваших планов. И с учетом всех запланированных встреч и мероприятий свободного времени остается всего ничего. А еще вы часто проводите показы по выходным.

– Если бы я захотел от тебя что-нибудь скрыть, Дарлинг, у меня бы это получилось.

– Дарлинг – это вы меня назвали по фамилии, с большой буквы «Д»? Я правильно поняла? Меня это устраивает, я люблю все большое.

Она произнесла это вслух.

Я в этом не сомневаюсь, Шарлотта. И не исключено, что в другой жизни я бы тебя кое-чем большим порадовал.

Глава 21

Рид отвез меня в госпиталь Нью-Йорк-Пресбитериан. Когда хирург вошел в палату, Рида там не было – он вышел, чтобы сделать звонок.

– Рентген показал, что у вас вывих. Вам очень повезло, мисс Дарлинг.

Он передал документы медсестре.

– И что мне теперь делать?

– В течение нескольких дней старайтесь не наступать на ногу. Я принес вам специальный ботинок и костыли.

Он помог мне надеть ботинок, а потом вышел из палаты.

Рид прошел мимо доктора по коридору в палату.

– Поможете мне встать с кровати? – спросила я.

Он посмотрел вниз, на мой ботинок, потом снова на меня.

– Ну конечно.

– Спасибо.

Он протянул мне руку. Я взяла ее и подумала, что в течение последних нескольких часов прикасалась к Риду больше раз, чем за весь период нашего знакомства. При этой мысли мне стало очень приятно. Сейчас Рид выглядел очень привлекательно. Его волосы были немного взъерошены, а узел галстука слегка развязан. Он приехал в «Экстрим Клаймб» прямо из офиса, в костюме и галстуке, но в течение вечера его облик стал менее строгим. Мне нравился такой «расслабленный» Рид.

– Что сказал доктор?

– Он сказал, что у меня… – Я задумалась, так как решила немного приукрасить правду. – Он сказал, что мне нельзя наступать на ногу в течение нескольких… недель. Вот так.

Медсестра, которая в этот момент заполняла мои выписные документы, посмотрела на меня из-за плеча Рида. Она прекрасно знала, что я вру, но не стала меня выдавать.

Мое решение приукрасить ситуацию было внезапным. Мне было неприятно от того, что я солгала, но зато у меня появилась возможность быть ближе к Риду. Мне нравилось внимание, которое он мне уделял, и мне не хотелось, чтобы все закончилось.

– Вот дерьмо. Хорошо, – ответил он, потирая подбородок. – Я могу тебе чем-то помочь?

– Вы можете отвезти меня домой.

– Да, хорошо. Я тебя отвезу.

Рид огляделся по сторонам, когда мы вошли в мою квартирку в Сохо.

– Здесь очень мило. Очень… по-домашнему.

– Этот стиль я называю «потертый шик». Рада, что вам нравится.

Я ему не поверила. Мой вкус был очень утонченным и женственным, совсем не подходящим Риду Иствуду. Хотя я никогда не была в его квартире, у меня были представления о том, какая там может быть обстановка: все в темных тонах, все очень элегантное и современное.

Несмотря на то, что моя квартира находилась в центре города, ее интерьер больше бы подошел для загородного дома – все было выполнено в светлых прозрачных тонах. Покрывало на диване – в цветочек, такие же веселенькие шторы.

Казалось, Рид не мог решиться зайти в гостиную. Он застыл в нескольких метрах от входа.

– Ты можешь оставаться дома, сколько потребуется, – сказал он.

– Спасибо, но я собираюсь выйти на работу. Я просто не буду наступать на ногу. И, возможно, мне потребуется, чтобы кто-нибудь привозил меня в офис.

– Я могу это организовать. – Он опустил руки в карманы, продолжая стоять у двери. – Есть хочешь?

– Да, очень.

– Я могу сходить за едой и принести тебе.

– Вы останетесь поужинать со мной?

– Ты хочешь, чтобы я остался?

– Да, мне бы этого хотелось. Мне не хочется ужинать в одиночестве.

Он подумал и вздохнул.

– Тогда я ненадолго задержусь.

Выдохнув, я ответила:

– Спасибо.

– Чего бы тебе хотелось?

– Все равно.

– Шарлотта, этот ответ мне не сильно помог.

– Возьмите на свой вкус.

Рид выглядел растерянным, но внезапно он направился в сторону кухни, которая располагалась напротив гостиной.

– Что вы делаете? – спросила я.

– Собираюсь выяснить, что ты держишь в кухне.

Рид рылся в моих шкафчиках. Все это казалось чем-то нереальным.

Рид у меня на кухне!

Он достал пачку с пастой, банку с очищенными помидорами, специи и банку оливок.

Бросил взгляд на меня через плечо.

– У тебя есть свежий чеснок?

– Да, я храню его под раковиной.

– Красное вино?

– На винной полке в углу.

– Отлично. Этого мне хватит.

Я округлила глаза.

– Вы действительно собираетесь готовить?

– А почему нет?

– Не думала, что у вас есть кулинарные способности.

– А я не ожидал, что у тебя способности к скалолазанию.

– Вообще-то я в этом еще не преуспела.

– У тебя хорошо получалось, пока ты не сорвалась. – Он снова обернулся, посмотрел на меня и широко улыбнулся, а затем добавил: – Я иногда сам себе готовлю.

– Я впечатлена.

– Когда поздно вечером я прихожу домой, мне обычно уже не хочется никуда выходить, поэтому я научился готовить. Иногда я так развлекаюсь.

Я лежала на диване во всем своем великолепии и наблюдала за его движениями, за тем, как он, закатав рукава, орудует ножом. Каждое его движение доставляло мне удовольствие: то, как он налил оливковое масло, как помешал пасту, а потом бросил ее на сковородку. Я почувствовала, как моя кухня наполнилась великолепным, ни с чем не сравнимым ароматом. Рид распахнул окно и впустил в квартиру легкий ночной ветерок. Вдруг меня накрыла волна грусти. Мне очень не хватало присутствия рядом со мной мужчины, хотя раньше ни один мужчина не готовил для меня. Окажись Тодд в такой же ситуации, он бы просто заказал еду с доставкой на дом. В отличие от моего бывшего Рид не гнушался закатать рукава и запачкать руки. Это его качество мне безумно нравилось.

Я заметила, что он поставил на стол две тарелки.

– Мне подойти к столу?

– Нет, оставайся там, где лежишь. Я все тебе принесу.

Ночь становилась все приятнее. Рид поставил на кофейный столик бокал с вином и вручил мне мою тарелку.

– Выглядит чудесно. Что это?

– Это моя версия острой пасты путтанеска. Надеюсь, она не окажется слишком острой для тебя.

– Я люблю остренькое.

Рид снова улыбнулся. Он определенно чувствовал себя раслабленно.

– Мне нужно будет еще что-нибудь повредить, раз за этим следует такой шикарный уход, – подмигнула ему я.

Он сел на стул напротив меня.

– Я чувствую себя отчасти виноватым, поэтому с удовольствием ухаживаю за тобой.

– Вы всего лишь произнесли вслух мое имя. Я сама виновата в том, что свалилась, когда увидела вас.

Он положил в рот пасту, а потом сказал:

– Тебе не кажется, что мы друг на друга странно реагируем?

– Да, так и есть, и мне это нравится… даже когда я получаю от вас голубые записки с признаниями в ненависти. Мне очень нравится, когда мы с вами спорим или ругаемся.

На секунду Рид прекратил жевать. Создавалось впечатление, что мои слова причинили ему боль. Он прокашлялся.

– Я сейчас подам тебе салфетку.

– Не нужно, спасибо, – я его остановила. Он снова сел.

– Шарлотта, ты явно хочешь что-то сказать.

Казалось, что еще секунда – и Рид сам догадается о том, что у меня в голове. А в голове у меня был вопрос, который уже давно не давал мне покоя. И хотя это меня не касалось, я все равно решила его задать.

– Зачем звонила Эллисон? Почему она хотела обсудить свадебное путешествие, которое не состоялось?

Рид замер, затем со звоном положил вилку на тарелку.

– Мы все оплатили, и резорт отказался возвращать нам деньги. Единственное, что они нам предложили, – воспользоваться их услугами в другое, более подходящее время. Эллисон продолжает настаивать на том, чтобы этим предложением воспользовался я.

– Правильно, это же она разорвала вашу помолвку. Значит, она считает, что вы этого заслуживаете?

– Да, к тому же срок действия их предложения истекает через три месяца. Но мне это не нужно, тем более что у меня нет на это времени. Поэтому я ей сказал, чтобы она сама им воспользовалась, пока срок действия не истек.

– Рид, воспользуйтесь сами. Найдите на это время.

– Я бы не стал этого делать, даже будь у меня время, – резко ответил он.

Немного подумав, я решила, что, вероятно, поступила бы точно так же, если бы мы с Тоддом оплатили свадебное путешествие до того, как все рухнуло. Учитывая, какие сильные чувства испытывал Рид к Эллисон, было понятно, почему он не хочет ехать туда, где они собирались провести медовый месяц. Внезапно я пожалела, что предложила ему туда поехать.

– Я все поняла. Вы правы. Мне очень жаль, что я пыталась вас переубедить.

Он поднял бровь.

– Тебе жаль?

– Не совсем, – улыбнулась я. – Хоть я и не знаю, что случилось между вами, так как вы отказались мне это рассказать, но я считаю, что Эллисон совершила огромную ошибку.

– Нет, она не совершила ошибку. Наоборот, она вовремя увернулась от пули.

Неожиданно он встал, взял мою пустую тарелку и пошел на кухню.

Мило, конечно. Но ничего не понятно.

Какое-то время спустя он вернулся в гостиную. Немного постоял, глядя в окно, а потом взял одну из моих рамок с фотографией.

Я дотянулась до костылей и поковыляла к нему.

– Это твои родители? – спросил он. Он стоял ко мне спиной.

– Как вы догадались? По их черным волосам? – пошутила я. – Да, это они. Фрэнк и Нэнси Дарлинг. О таких родителях можно только мечтать.

– По этой фотографии видно, какие они хорошие люди. Но ты, конечно, на них совсем не похожа.

Он повернулся и посмотрел мне в лицо, а потом сказал то, что меня удивило:

– Я заметил, что ты на днях добавила кое-что интересное в свой список желаний.

– Шпионите за мной, не так ли?

– Все, что хранится на моем сервере, принадлежит мне, Дарлинг – с большой буквы «Д». Так что я не шпионю.

– Да, я добавила то, что давно откладывала.

– Ты хочешь узнать, откуда ты.

Я знала, что это мое желание сильно отличалось от остальных. Не так давно мне очень захотелось узнать свои корни, узнать, кто я. Когда я была вместе с Тоддом, то растворялась в нем, старалась соответствовать его карьере, его образу жизни, его увлечениям и совершенно забыла о том, что делало счастливой меня. И теперь мне, для того, чтобы ответить себе на вопрос «кто я?», было необходимо узнать свое происхождение.

– Да, я бы хотела когда-нибудь найти ответ на этот вопрос. Поэтому я добавила желание в свой список. Не скажу, что это очень срочное желание, и не скажу, что мне приятно о нем думать.

– Ну, по-моему, это очень смело с твоей стороны. Кем бы они ни были, они будут поражены, увидев, какой ты стала.

– Спасибо. А я думала, вы снова скажете, что я чокнутая.

– Ты и есть чокнутая. Но у тебя много очень милых качеств.

– Спасибо.

Несколько минут мы сидели молча, а потом он спросил:

– Что ты знаешь о том, как тебя нашли?

– Вы можете поискать в Гугле. Введите в поисковую строку «Ребенок-подкидыш, церковь Святого Эндрю». Вы найдете старые статьи, где есть вся информация. И больше я ничего не знаю. В то время это событие привлекло много внимания и широко освещалось. Но сейчас никто не скажет, кто меня тогда бросил.

– Захватывающая история.

– Да уж.

Рид, видимо, почувствовал, что я не хочу обсуждать это, и сменил тему. Наверное, это было единственным, о чем я не любила говорить. В глубине души я знала – из-за того, что меня бросили, у меня осталась психологическая травма, но мне было легче просто жить и не думать об этом.

– Расскажи, где ты создаешь свои скульптуры?

Я схватила костыли и подала ему знак следовать за мной.

– Пойдем, я покажу.

– Тебе лучше поменьше двигаться, – возразил он.

– Все в порядке.

Я отвела его в комнату, которая раньше была моей спальней. Рид в изумлении озирался по сторонам.

Пол комнаты был застелен простыней. В центре располагался гончарный круг, а моя кровать, заваленная хламом, была придвинута к стене. Полки были заставлены керамикой, отчасти уже расписанной, отчасти еще нет.

– Где ты спишь?

– Диван в гостиной превращается в прекрасное спальное место. Я не так давно организовала в этой комнате мастерскую. Когда-нибудь у меня будет отдельная спальня и отдельная мастерская, но пока так.

Он ходил по комнате и рассматривал мои работы.

– И ты сама все это сделала?

– Да.

– Ты как-то говорила, что изучала искусство в колледже.

– Я год отучилась в Школе дизайна Род Айленд в Провиденсе. Но потом бросила.

– Почему?

– Я поняла, что для художника главное – свобода. На него нельзя оказывать давление. Когда давление начали оказывать на меня, вдохновение меня покинуло. Я отношусь к той категории мастеров, которые бросают кусок сырой глины на гончарный круг, а потом наблюдают за тем, как он меняет форму. Частенько ваза неожиданно превращается в чашу, и наоборот. Иногда у меня получается никому не нужный хлам, а иногда – что-то действительно прекрасное.

– Такое же прекрасное, как то, что ты сделала для Айрис и что разбила из-за меня, да?

– К сожалению, да.

– Я так и думал, – Рид улыбнулся. Его улыбка была как награда. Он улыбался редко, но когда это случалось, я была счастлива.

– У тебя есть любимая работа?

– Вы удивитесь. – Я медленно подошла к углу комнаты и достала небольшую чашу. – Вот эта. На первый взгляд в ней нет ничего особенного, но если вы внимательно на нее посмотрите, то заметите, насколько она совершенна. Маленькая, неброская, но при этом насыщенная цветом. По-настоящему изысканная.

– Да, – ответил он, глядя прямо мне в глаза. Мне начало казаться, что в комнате поднялась температура. – Признаюсь честно, я понятия не имел о твоих способностях. Они впечатляют.

– Ничего себе. Это я впечатлена, Рид Иствуд.

– Это непросто.

– Да, совсем непросто.

Обычное напряжение Рида исчезло, он был совершенно расслаблен. Его глаза искали мои, и в этот момент я почувствовала, что между нами происходит что-то необъяснимое, но очень сильное. Его тело было так близко… казалось, еще чуть-чуть, и он с легкостью притянет меня к себе и поцелует. Может быть, мне так казалось потому, что я очень хотела, чтобы он меня поцеловал. Сегодня мы перешли на новый уровень доверия. Может быть, именно благодаря ему физическое влечение стало еще сильнее.

Я кожей ощутила его дыхание, когда он сказал: «Тебе лучше сесть и снять этот ботинок».

Глава 22

Я чувствовал слабость.

Наверное, так мой организм реагировал на чары Шарлотты. Я не силен в колдовстве, поэтому не знаю, каким именно способом она меня приворожила – с помощью волшебной пыльцы или как-то иначе.

В течение последних нескольких дней я отвозил ее в офис. И проблема была не в том, что я этого не хотел, как раз наоборот. Я с нетерпением ждал нового утра, чтобы везти ее и наслаждаться ароматом ее духов. Я скучал по ее смеху и дурацкой привычке покупать завтрак в двух разных местах – в одном кофе, а в другом маффины.

Это новое чувство поселилось во мне с того вечера, когда произошел инцидент на тренировке. Когда в квартире Шарлотты мы разговаривали о тайне ее рождения, я по ее глазам понял, насколько она ранимая. Я никогда прежде этого не замечал. А когда она показала мне свою мастерскую, я был впечатлен глубиной ее таланта.

Когда тем вечером я вернулся домой, то не мог перестать думать о Шарлотте и решил поискать в Гугле «Ребенок-подкидыш, церковь Святого Эндрю».

Наверное, если на земле и был кто-то милее Шарлотты Дарлинг, то только Шарлотта Дарлинг на фотографии двадцатисемилетней давности. Я распечатал фотографию и спрятал ее. Никому до конца своих дней я не признаюсь, что я это сделал.

История оказалась очень похожей на ту, которую рассказала Шарлотта. Младенец был найден в корзине около дома священника. Кто-то позвонил в дверной звонок и убежал, оставив крошечную Шарлотту сначала на милость церкви, потом государства, а потом приемных родителей.

Эта история оставалась в заголовках газет довольно долго – вплоть до того момента, когда Шарлотту удочерили, а это произошло спустя шесть месяцев после того, как ее нашли. Возможно, причина такого внимания была в необыкновенной красоте малышки.

Как-то раз, когда я сидел в своем кабинете и думал о Шарлотте, она прошла мимо, неся в руках какие-то пакеты. И я не заметил, чтобы она при этом хромала. Хотя сегодня утром она еле шла.

Хм-м-м.

Это обстоятельство заставило меня задуматься о том, не задумала ли Шарлотта поиграть со мной в какую-нибудь новую игру.

Я решил написать ей сообщение.

Рид: Судя по тому, с какой легкостью ты только что провальсировала мимо моего кабинета, твоя лодыжка чувствует себя гораздо лучше. Полагаю, уже нет необходимости завтра везти тебя в офис.

Шарлотта: LOL. Я думала, Вы на деловом обеде в Верхнем Вест-Сайде.

Рид: Обед был отменен.

Шарлотта: А, ну тогда да, мне уже намного лучше. Эти утренние поездки в офис мне очень помогли. Особенно Ваша приятная компания. Думаю, дальше я смогу сама добираться до работы. Скорость восстановления превзошла мои ожидания.

Рид: Мои ожидания она тоже превзошла. Настолько, что это кажется невозможным. В любом случае я рад, что тебе уже лучше. Поэтому, полагаю, ты сможешь забрать мои вещи из химчистки. Пару рубашек из «Юнион Стрит Клинерс».

Хотя подобная черная работа формально входила в обязанности Шарлотты, мы очень редко просили ее о подобных вещах. В основном она работала в офисе или помогала во время показов. Ее значимость в компании возрастала. Поэтому моя просьба забрать вещи из химчистки должна была ее обескуражить.

Шарлотта: Я с удовольствием заберу Ваши рубашки. Они уже готовы?

Рид: Я пошутил. Я сам могу забрать свои вещи из химчистки. Тебе не нужно этого делать.

Шарлотта: Ох.

Несколько минут спустя она появилась на пороге моего кабинета. Ее лицо было красным, и весь ее вид говорил о том, что она что-то задумала.

– Я могу войти?

– Тебе не нужно спрашивать разрешения. – Я видел, что Шарлотта очень взволнована. Я снял очки и положил их на стол. – Что случилось?

Она закрыла дверь и, застучав каблучками, медленно подошла к моему столу.

– Шарлотта, все в порядке?

– Да. – Она поправила юбку. – Я просто волнуюсь, потому что хочу у вас кое-что спросить. Я дала себе слово, что при любых обстоятельствах это сделаю.

– Хорошо…

– Я просто хотела узнать… не будете ли вы возражать… ну…

– Просто скажи это.

Шарлотта посмотрела вниз на свои ноги.

– Не так давно я пообещала себе приложить все силы и добиться того, что мне нужно от жизни. Можно сказать, пообещала себе взять быка за рога. И мне действительно очень приятно ваше общество. Я хотела спросить, согласитесь ли вы сходить со мной куда-нибудь после работы? – Она сделала глубокий вдох. – Что-то вроде свидания.

У меня перехватило дыхание.

Я. Никак. Этого. Не. Ожидал.

Шарлотта приглашала меня на свидание.

Она просто ненормальная. А еще очень смелая. И это так чертовски восхитительно.

Я хотел сказать «да». Господи, как же сильно я хотел сказать «да». В последнее время я ничего так сильно не хотел.

Но я понимал, что не смогу устоять перед ней. Мне так приятно было проводить с ней время. Я был счастлив находиться с ней рядом. Она была такой притягательной.

Мое молчание заставило ее отступить.

– О господи, Рид. Забудьте то, что я вам сказала. Я это сделала не подумав. На этой неделе мне было так приятно проводить с вами время… и вы такой… привлекательный… и иногда вы так на меня смотрели, я подумала, что вы чувствуете примерно то же, что и я, а та история со стрингами тем вечером в моем кабинете… все было так необычно и так волнительно… и я просто подумала, что, может быть…

– Шарлотта, прости меня, я не могу. Я просто сейчас ни с кем не могу ходить на свидания. Причины слишком сложные, чтобы их объяснять. Но они касаются только меня и к тебе не имеют никакого отношения. Я считаю тебя потрясающей и хочу, чтобы ты это знала.

– Хорошо, – она только кивала головой. – Хорошо. Давайте просто забудем об этом разговоре.

– Конечно, уже забыл.

Она развернулась и выбежала из кабинета.

Она ушла, а мое сердце колотилось так, словно хотело выскочить из груди. Ей потребовалось немало решимости, чтобы сделать то, что она только что сделала. И что бы я ей ни объяснял, она наверняка приняла мой отказ на свой счет. Эта мысль меня убивала. Я чувствовал себя отвратительно. А ведь она даже не догадывалась, как сильно мне хотелось сказать ей «да».

Ее смелость… это было так невероятно круто. Теперь я знал, что она хочет меня, и от этой мысли мне стало еще сложнее смириться с тем, что она никогда не будет моей.

Вечер подходил к концу, а я никак не мог перестать думать о том, что своим отказом обидел Шарлотту. Я пытался придумать какое-нибудь дело, которое позволило бы мне провести с Шарлоттой время за пределами офиса, но чтобы при этом она не подумала, что у нас свидание.

В глубине души я понимал, что сам себя обманываю. Но что плохого в том, если мы проведем немного времени вместе, но не будем уединяться?

И снова в глубине души я понимал, что все это полная чушь. Но все равно направился к ее кабинету.

– Шарлотта, можешь уделить мне минуту?

Она казалась очень напряженной.

– Хорошо.

Поставив стул напротив ее стола, я сказал:

– Я думал о том, о чем ты меня недавно попросила, и мне пришла в голову мысль… может быть, вместо свидания ты не откажется провести со мной время несколько иначе – по-дружески?

– Что вы имеете в виду?

Моей главной задачей было сделать так, чтобы Шарлотта перестала чувствовать себя неловко. Я понимал, что в некотором смысле мое предложение могло все усложнить, но я хотел как-то вознаградить Шарлотту за ее смелость, даже если сам при этом рисковал.

– Мне понравилось то, как ты помогла мне выполнить несколько желаний из моего списка, особенно тебе удалось скалолазание – теперь даже ты это умеешь. И я предлагаю забраться на настоящую гору. В Адирондэксе есть одно место, где можно нанять сопровождающего инструктора. Я могу прислать тебе всю информацию. Мы можем отправиться туда в эту субботу. С ночевкой. Разумеется, мы будем ночевать в отдельных комнатах. Тебе это интересно?

В пятницу вечером мой мобильный зажужжал, и я плотно закрыл дверь кабинета. Было уже начало восьмого, и в офисе стояла тишина. Даже Шарлотта ушла вовремя, чтобы переодеться. Но, несмотря на это, я все равно собирался пойти к выходу новым маршрутом, просто чтобы пройти мимо ее кабинета.

Я запер дверь на ключ и достал из кармана вибрирующий телефон. На экране горело имя Джоша Дэккера. В прошлом Джош был полицейским, а сейчас, будучи на пенсии, стал частным детективом и проводил проверки всех наших сотрудников. К сожалению, несколько лет назад у нас случилась серьезная неприятность – один из агентов по недвижимости, которого мы не проверили должным образом, начал использовать в личных целях базу данных «Иствуд Пропертиз». Получая информацию о квартирах наших состоятельных клиентов, он организовывал кражи. Поэтому теперь мы настолько серьезно проверяли наших сотрудников, что порой перегибали палку.

– Привет, Джош. Как дела?

– Более-менее. Я сегодня заработался, и поэтому у меня есть уважительная причина отказаться от запеканки с тунцом, которую приготовила Беверли.

– А если она оставит тебе кусок?

– Да она постоянно так делает. И я выбрасываю его в мусорку, прежде чем пойти домой. Мне уже надоело скармливать эту гадость бродячим собакам, а коты наотрез отказываются есть запеканку Беверли.

Я засмеялся.

– Как продвигается расследование по Эриксону? – Я попросил Джоша проверить нового агента, которого мы хотели нанять.

– Он чист. В колледже был один раз арестован за то, что курил траву, но судимость была снята.

– Снята? Хм. Это значит, что сейчас за ним ничего не числится?

– Не бывает так, чтобы не оставались следы. Всегда есть отпечатки пальцев, сынок.

Я повернул налево и направился через холл к выходу. Подойдя к одной особенной двери, я замедлил шаг. Шарлотта Дарлинг. Я остановился и прочел имя на золотистой табличке на двери ее кабинета. И тут вспомнил о последнем желании, которое она добавила в свой список.

– Джош… я хочу тебя кое о чем попросить… как думаешь, ты сможешь разыскать биологических родителей одного человека?

– Пару месяцев назад по просьбе одной женщины я разыскал ее отца. Двадцать лет назад, учась в колледже, он ради заработка сдал сперму. Сейчас он бездомный и живет под мостом в Бруклине.

Вау. Ничего себе. Я стоял, смотрел на табличку на двери, и меня одолевали сомнения.

– У меня есть для тебя работа. Мне нужно кое-кого найти. Это личное дело, оно не имеет никакого отношения к «Иствуд Пропертиз». Поэтому я прошу тебя сохранить это в тайне. Ни слова никому, даже моей бабушке. Особенно ни слова административным сотрудникам. Справишься?

– Тайна – мое второе имя. Пришли мне детали в письме, а письмо отправь со своего личного ящика.

– Договорились. Спасибо, Джош. – Я завершил разговор и провел пальцем по табличке. – Посмотрим, удастся ли нам выяснить, кто ты такая, Шарлотта Дарлинг.

Глава 23

Когда в субботу Рид приехал за мной в пять тридцать утра, все мои вещи лежали сваленными в кучу на диване. Он позвонил в домофон, я нажала кнопку, чтобы открыть входную дверь, и сказала:

– Я немного не успела собраться. Поднимайся наверх, попьешь кофе, пока я собираюсь.

Я открыла дверь своей квартиры и вернулась в комнату, чтобы продолжить отчаянные поиски наиболее подходящей одежды. Я хотела надеть что-нибудь красивое – может быть, даже слегка сексуальное, – но я не хотела выглядеть так, будто бы изо всех сил старалась одеться сексуально. Ситуация осложнялась тем, что одежда должна была быть подходящей для подъема на эту чертову гору.

Прежде чем войти, Рид постучал. Я с безумным видом пронеслась мимо него на кухню, а потом в ванную за резинками для волос. Он, должно быть, понял, в каком состоянии я нахожусь, потому что с осторожностью произнес:

– Доброе утро, солнышко.

– Мне нечего надеть.

Рид опустил глаза в пол и покачал головой.

– Надень что-нибудь удобное.

Я что-то прорычала в ответ и снова принялась разносить шкаф. Рид сам приготовил себе кофе и вернулся в комнату; он встал в дверном проеме и принялся наблюдать за тем, как я отчаянно пытаюсь завершить сборы.

Указав чашкой на мой заполненный доверху чемодан, он спросил:

– Ты помнишь, что мы едем всего лишь с одной ночевкой?

Я посмотрела на него. Мужчинам в этом вопросе гораздо легче. На нем были спортивный костюм и футболка, к слову, очень симпатичная.

– Я не знаю, что брать с собой.

Он усмехнулся.

– Те маленькие шортики, которые были на тебе, когда ты карабкалась на стену, были просто бомба.

Я уперлась руками в бедра.

– Ты же вроде говорил, что они были слишком откровенные?

Рид потер щетину на подбородке, которая – по моему мнению – ему чертовски шла.

– Позволь мне задать тебе один вопрос. Сегодня суббота, значит, формально сегодня я не являюсь твоим начальником. Так?

– Да, выходные дни не являются частью моей рабочей недели. К чему ты клонишь?

– А еще мы друзья, так? Друзья друг друга защищают. Это же нормально, так?

– Иствуд, не тяни…

– Итак, твои шорты я назвал слишком откровенными из-за того, как в них смотрелась твоя задница. Но это не значит, что ты не можешь их надевать для подъема в гору. Если ты спросишь совет у профессионала, любой тебе порекомендует надеть что-нибудь облегающее, например, те твои шорты. Но как твой друг, а не как мужчина, я должен сказать, что у тебя сногсшибательная задница, поэтому, если ты не хочешь, чтобы, пока ты будешь подниматься вверх, об этом узнали все мужчины, стоящие внизу, тебе лучше надеть что-нибудь посвободнее.

Мои брови поползли вверх.

– Так, значит, ты пялился на мою задницу только как друг? Не как мужчина?

Он скрестил руки на груди.

– Совершенно верно.

– Сегодня ты будешь подниматься следом за мной?

– Да, таковы правила. Более опытный идет сзади. Тогда я смогу смотреть вперед и подсказывать тебе, что делать. И если я упаду, я тебя не задену.

Мне было сложно сдержать улыбку. Он сам только что подсказал мне решение.

– Вы мне очень помогли. Сейчас вернусь. Только переоденусь.

В нижнем ящике шкафа лежал ярко-фиолетовый костюм для занятий йогой, который я купила в прошлом году, но до сих пор ни разу не надела. В тускло освещенном магазине он мне очень понравился, но когда я принесла его домой, то поняла, что он не только очень плотно облегает меня, подобно второй коже, но еще и блестит. Не стоит уточнять, что в этом костюме мой живот был полностью открыт, а глубокое декольте тоже демонстрировало много чего интересного. Я посчитала этот костюм слишком вызывающим для групповых занятий, поэтому запрятала его в шкаф до лучших времен. Но раз Рид на этих выходных был всего лишь другом, то он, конечно же, ничего не заметит. Переодевшись и внимательно рассмотрев свое отражение в зеркале, я с трудом сдержала смех. На фоне этого наряда мои розовые шортики были сама скромность.

Вернувшись в гостиную, я изо всех сил старалась себя вести как ни в чем не бывало. Рид пил кофе и рассматривал фотографии в рамках, висевшие на стенах. Когда он увидел мой наряд, то едва не поперхнулся.

– Ты собираешься поехать в этом?

– Да. Тебе нравится? – Я покрутилась, чтобы он смог хорошенько рассмотреть костюм, который сзади облегал меня так же плотно, как и спереди. – Он немного тесноват, но ты сам сказал, что именно такую одежду советуют профессионалы. А раз ты будешь целый день находиться позади меня, то я подумала, что нет ничего страшного – ведь мою задницу будет видеть мой друг, а друг и мужчина – это же не одно и то же.

Я и представить не могла, каково будет Риду подниматься на гору с новичком. В моих фантазиях мы должны были с легкостью взобраться чуть ли не на Эверест, в реальности же все оказалось совсем иначе. Поскольку Рид записал нас в группу, где были только начинающие, все утро мы провели, изучая основные технические вопросы и принципы страховки, а еще учились спускаться по веревке. Когда пришло время обеда, ни один из нас не поднялся выше чем на пять метров.

– Мне жутко неудобно. Тебе приходится слушать все это вместо того, чтобы практиковаться.

Компания, организовавшая наше занятие, обеспечила всех сухим пайком, поэтому мы с Ридом уселись на большой плоский камень подальше от остальной группы, чтобы перекусить.

– Все в порядке. Я уже давно не практиковался. А это такой вид спорта, в котором предосторожность не бывает лишней, поэтому мне тоже не повредит все повторить.

Я развернула сэндвич с ветчиной и сыром. Рид взял себе сэндвич с индейкой, который тоже выглядел очень аппетитно.

– Ты любишь ветчину? Если хочешь, мы можем друг с другом поделиться.

– С удовольствием.

Я откусила большой кусок.

– О господи! Я вкуснее в жизни ничего не ела, или я просто так сильно проголодалась?

Рид улыбнулся.

– Занятия на свежем воздухе пробуждают зверский аппетит. Я могу часами заниматься в помещении, но так и не проголодаться. А здесь я буду просто умирать от голода. Наверное, так действуют свежий воздух и возбуждение от того, что ты поднимаешься по настоящей горе, а не по искусственным выступам, приделанным к стене.

Он был прав. В течение утреннего занятия я вряд ли поднялась выше, чем на пару метров, но даже это меня основательно взбодрило.

– Когда ты в последний раз поднимался?

– Года два назад.

– И почему ты бросил?

Выражение лица Рида резко изменилось. Всего один вопрос, и из расслабленного и открытого он за секунду превратился в закрытого и напряженного.

– Пришло время, – ответил он.

Так как сегодня сбежать ему было некуда, я решила не отступать.

– Как-то очень туманно. Может быть, ответишь более конкретно?

Он запихнул в рот огромный кусок сэндвича. Специально это сделал, чтобы потянуть время. Я не сводила с него глаз, давая понять, что жду ответ. К тому же, когда он глотал, его адамово яблоко двигалось очень сексуально, и мне нравилось наблюдать за этим процессом.

– За последний год в моей жизни произошло много изменений, поэтому, думаю, занятия скалолазанием ушли на второй план.

– Ты имеешь в виду историю с Эллисон?

– В том числе и ее.

– А что еще?

– Шарлотта… – произнес Рид предупреждающим тоном.

– Не надо меня одергивать. Ты что, забыл, что мы друзья? А друзья именно этим и занимаются – разговаривают друг с другом и всем делятся.

– Парень и девушка не сидят вот так, не обсуждают свое прошлое и не делятся друг с другом секретами, если только они не пара.

Я выпрямила спину.

– Представь, что я парень. Твой друг.

Рид посмотрел на мое декольте.

– Это невозможно.

Я громко вздохнула.

– Знаешь, что бывает, когда люди друг другу открываются?

Рид не ответил, поэтому я продолжила. Я соединила свои ладони таким образом, словно держала мяч.

– Представь, что это кто-то очень закрытый. Он никого к себе не подпускает. Но и наружу тоже ничего выйти не может.

Я открыла ладони и сложила их так, будто ждала, что в них что-нибудь положат.

– Смотри. Вот человек открылся… он может не только что-то впустить… у него еще появляется возможность освободиться от ненужного хлама.

Рид долго смотрел на меня, а потом внезапно поднялся на ноги.

– Мне нужно прогуляться. Я вернусь к часу дня, к началу дневного занятия.

Рид вернулся как раз в тот момент, когда мы собрались вместе всей группой. Думаю, он это сделал нарочно. На глазах у дюжины людей я не смогла бы его донимать своими расспросами. Нет, конечно же, я бы смогла… но он небезосновательно был уверен в том, что я не буду это делать.

Когда инструктор рассказывал о первом подъеме, который нам предстояло совершить, Рид стоял за моей спиной. По моей коже бегали мурашки, и это не имело никакого отношения к температуре воздуха. Так на меня действовала близость этого мужчины. И я была уверена, что Рид чувствует то же самое. Но лишь с той разницей, что я не пыталась побороть свои чувства. Меня, как и его, предал близкий человек, но я все равно хотела дать развитие тому, что возникло между нами.

Я почувствовала, как его теплое дыхание коснулось моей шеи, и вдруг меня осенила догадка. Я неправильно вела себя с Ридом. Я пыталась путем разговоров заставить его открыться мне, чтобы мы стали ближе друг другу. Но он был закрыт настолько, что отвергал любую мою попытку. Может быть, в случае с ним разговоры – совсем не то, что нужно. Но ведь даже у бриллианта есть слабое место, удар по которому может расколоть этот твердый драгоценный камень. Слабое место Рида не имело никакого отношения к разговорам – его слабым местом было физическое влечение ко мне. И мне нужно было использовать именно это оружие.

Я сделала шаг назад и прижалась к нему, повернула голову и прошептала:

– Прости, что я вела себя так назойливо.

Выглядели мои действия очень невинно.

Рид откашлялся и прошептал в ответ:

– Ничего, все в порядке.

После нашего короткого диалога я не стала отходить от него в сторону. Рид тоже остался стоять на месте. Что-то мне подсказывало, что если мне все-таки удастся добраться до слабого места Рида, ничего расслабленного я там не найду.

– О господи! Я это сделала!

Добравшись до самого верха участка, на который мы должны были забраться, я запрыгала от радости.

Рид стоял рядом, за мной, и искренне мне улыбался.

– У тебя отлично получилось.

Хоть высота была всего около тридцати метров, взобравшись на ровную поверхность, я почувствовала себя так, словно покорила целую гору. Я подняла обе руки и закричала:

– Я геккон!

Рид засмеялся.

– Ты кто?

– Ящерица. Ну ты знаешь, – я высунула язык и несколько раз пошевелила им в воздухе. – Такая, которая ползет по стенам.

Рид покачал головой.

– Ты больше похожа на женщину-паука, чем на ящерицу, но твои ощущения мне знакомы. Когда-то я испытывал то же самое. Я уже забыл, каким живым можно себя ощущать.

– Наша компания проводит вечеринки в честь Хэллоуина? Я оденусь как женщина-паук, а ты – как мужчина-паук, – я не могла контролировать свой словесный поток. – Господи, это будет так весело!

– Я рад, что у нас есть полчаса перерыва перед следующим подъемом. Ты сейчас готова лезть в гору по спинам впереди идущих, тебя просто переполняет энергия.

– Теперь я начинаю понимать, почему люди впадают в зависимость. Происходит что-то на физическом уровне. Я испытала страх в тот момент, когда моя нога оторвалась от земли, хотя я знала, что поднялась всего на несколько метров и, если прыгну вниз, со мной ничего не случится. Кровь быстрее побежала по венам, я начала задыхаться, но потом заставила себя подняться еще выше, и вдруг меня накрыло необыкновенное чувство. Мне начало казаться, что я стала частью вершины этой горы и мне необходимо подняться наверх. Чем выше я поднималась, тем опаснее становился подъем, но я уже почти не думала о том, какие могут быть последствия, если я упаду. Я просто жаждала добраться до самого верха, и уже ничто не могло меня остановить. Ты чувствовал то же самое?

Рид посмотрел на меня, его лицо стало серьезнее.

– Да.

Поверх топа я надела легкую кофту, но из-за подъема мои мышцы разогрелись и температура тела поднялась. Сейчас, перестав двигаться, я начала потеть. Так происходило, когда я занималась спортом. Я всегда начинала потеть, прекратив движения. Продолжая говорить, я расстегнула молнию на кофте, сняла ее и завязала на талии.

– Я, наверное, в ближайшие дни не смогу думать ни о чем, кроме этого необыкновенного ощущения. Наверное, нужно учиться тому, чтобы это чувство не превратилось в навязчивую идею.

– Научиться этому невозможно, – голос Рида прозвучал весело; когда я посмотрела вверх, то поняла почему. Его глаза были прикованы к моему декольте, покрытому капельками пота. Когда я это заметила, мое дыхание перехватило точно так, как несколько минут назад, когда я карабкалась на гору. Я тут же вспомнила о слабом месте Рида. Я подошла к нему ближе и, привстав на носочки, поцеловала его в щеку.

– Рид, спасибо тебе за то, что поделился со мной этим великолепием.

Он откашлялся и несколько раз моргнул.

– Не за что.

Еще один бодрящий подъем, наш инструктор объявил, что день закончен. Мы с Ридом записались только на сегодня, поэтому, когда инструктор сказал, что на следующий день рано утром будет занятие для тех, у кого средний уровень подготовки, я начала уговаривать Рида принять в нем участие.

– Ты должен это сделать. А я посплю и, может быть, даже утром схожу на массаж. Я сегодня задействовала такие мышцы, о существовании которых даже не подозревала. Уверена, завтра у меня все будет болеть. А ты целый день провозился со мной. Давай поднимись завтра утром. Ты это заслужил.

И, чтобы не дать ему возможности отказаться, я направилась к инструктору, собиравшему оборудование, и сказала ему, что хочу записать своего друга на завтрашний подъем.

– Ваш друг раньше уже поднимался?

Рид закончил собирать сумку и подошел к нам.

– Да, раньше он был заядлым любителем, но потом перестал заниматься.

– Хорошо. Передайте ему, что мы встречаемся у входа на западную тропу.

С улыбкой я повернулась к Риду.

– Встречаетесь у входа на западную тропу.

Инструктор посмотрел сначала на меня, потом на Рида.

– О, так вы имели в виду Рида?

– Да.

– Вы сказали – друг. А я-то думал, вы с ним пара, – он взглянул на Рида. – Начало в семь утра. Завтра утром группу поведу не я, инструктором будет Хит. Вы сегодня с ним уже встречались – он принес нам оборудование.

Рид кивнул и повернулся ко мне.

– Ты уверена, что не заскучаешь?

– Абсолютно. Я найду, чем заняться. Обо мне не беспокойся.

Инструктор немного подумал, а потом сказал:

– Я обычно в воскресенье утром катаюсь на велосипеде. Ничего особенного, никакого специального маршрута. Так, ради развлечения – только я и природа. Может быть, присоединитесь ко мне, пока ваш друг будет подниматься?

– Хм-м-м, – я посмотрела на Рида и заметила, как на его лбу пульсирует вена. – Спасибо за приглашение, но думаю, я слишком устала, чтобы завтра кататься на велосипеде.

Не обращая никакого внимания на хитрый вид Рида, инструктор полез в задний карман и достал бумажник. Оттуда он вытащил визитную карточку и, игриво улыбаясь, протянул ее мне.

– Здесь записан мой мобильный. Мы можем немного покататься, а потом позавтракать. Подумайте о моем предложении.

– Хм-м-м. Хорошо. Спасибо.

Рид молчал, пока мы шли к машине. Как обычно, сначала он подошел к пассажирскому месту и открыл мне дверь. Но вот закрыл он ее не как обычно. Он со всей силы хлопнул этой чертовой дверью. Пока мы в полной тишине ехали в сторону отеля, напряженность лишь возрастала. Я знала, что Рид был взбешен – он не умел скрывать ревность. Но мне было любопытно узнать, что он собирается делать дальше. Поэтому я даже не пыталась первой начать разговор. Пусть будет что будет.

Он припарковал машину у входа в отель и наконец-то нарушил молчание. Если, конечно, рычание можно назвать человеческой речью.

– Будь осторожна завтра на велосипедной прогулке.

Он в самом деле думает, что я на нее соглашусь?

– Ты что, услышал, что я согласилась?

– Ты взяла его визитку.

– Я сделала это из вежливости.

– Не знал, что вежливость подразумевает флирт и секс.

Мои глаза вылезли на лоб.

– Флирт? Секс? Ты говорил, что я ненормальная; мне кажется, ты сам немного не в себе, Иствуд. Я спросила у него про подъем ради тебя. И я совершенно с ним не флиртовала. И у меня нет никакого желания ему звонить.

– Сомневаюсь, что он это понял.

Я всплеснула руками.

– Знаешь что? Иди ты к черту!

Я распахнула дверцу автомобиля, но затем обернулась.

– Может быть, я ему позвоню. Я уже очень давно ни с кем не спала. И видит бог – ты меня послал, когда я пригласила тебя на свидание. Поэтому я могу делать все, что захочу. Пойду и найду кого-нибудь, кто со мной зажжет.

Я вышла из машины и так же свирепо, как Рид, захлопнула дверцу.

Я бросилась к лифту, а Рид кричал мне вслед:

– Шарлотта!

Не поворачиваясь и не сбавляя шаг, я ответила ему, показав из-за плеча средний палец.

Пошел ты, Рид Иствуд. С меня хватит.

Глава 24

Я снова облажался.

Похоже, в моих отношениях с Шарлоттой Дарлинг это стало обычным делом. Сначала я рассержусь, наговорю ей чего-нибудь или что-нибудь натворю со злости, а потом, несколько часов спустя, начинаю сожалеть и ненавидеть себя за то, что так отвратительно себя повел. Обычно она нормально к этому относилась. У нас уже сложилась своеобразная традиция – я либо демонстрирую ей свою ревность, вызванную ее общением с другим мужчиной, либо показываю свое разочарование тем, что не могу с ней справиться. Это меня бесит, а она в ответ начинает злиться. Ее гнев постепенно угасает и сменяется огорчением, а меня начинает сжирать чувство вины. Я приношу ей свои извинения, и мы миримся. Вспенить. Промыть. Повторить.

Но на этот раз она не хотела принимать мои извинения. Ее номер был через стенку от моего, и я слышал, как она ходит по комнате, но когда я постучал в дверь, она притворилась, будто ее нет в номере. Я отправил ей сообщение, которое она прочитала, но не ответила. Я дважды позвонил ей в номер по телефону, но тоже безуспешно.

Я принял душ, ответил на несколько писем, а потом решил, что мне нужно выпить. Направляясь в лобби-бар, я в последний раз постучался к Шарлотте. Она, как я и ожидал, не ответила. После того, как я минуту простоял в тишине около ее номера, я услышал движения за дверью. Я решил не упускать этот шанс и, прижавшись к двери лбом, сказал:

– Я собираюсь пойти вниз, чтобы перекусить. Я знаю, что я полный придурок. Если у тебя есть желание все мне высказать за бокалом вина и стейком, ты знаешь, где меня найти. – Я сделал несколько шагов, а потом вернулся. – Шарлотта, надеюсь, ты придешь.

Первая порция виски пошла так хорошо, что я решил заказать вторую и вместо стейка перекусить орешками из бара. Я уселся в углу, чтобы хорошо видеть вход и тех, кто заходит. Каждый раз, когда кто-нибудь появлялся, мое несчастное сердце сжималось. Потом я понимал, что это не она, и утолял свою печаль очередным глотком янтарной жидкости. После полутора часов ожидания и трех выпитых стаканов я решил пропустить ужин и отправиться спать.

Выходя из лифта, я споткнулся и чуть не упал на пол. Напротив номера Шарлотты стоял поднос. Я снял металлическую крышку, чтобы узнать, что она заказала себе на ужин, и обнаружил нетронутый чизбургер. Еще там лежал чизкейк, от которого был отломлен один кусочек, и… пробка от бутылки. По-видимому, мы поужинали одним и тем же.

Я глубоко вздохнул и снова постучался в надежде, что она услышит мои извинения, – я не рассчитывал получить ответ. Но она ответила. И когда дверь открылась, то мысль о том, чтобы принести ей извинения, внезапно улетучилась из моей головы.

Шарлотта стояла передо мной совершенно раздетая. На ней не было ничего, кроме черного шелкового бюстгальтера и трусиков.

– Тебе так они понравились, когда лежали в пакете. Я подумала, тебе будет интересно узнать, как они смотрятся на мне.

Мои глаза уже заметили маленькую красную розочку, украшавшую пояс ее трусиков. После того случая в офисе, когда я велел ей показать мне нижнее белье, которое она купила, я несколько недель не мог перестать по ночам фантазировать о том, как она надевает их для меня, а я, вцепившись зубами в эту самую розочку, стаскиваю шелковые трусики с ее восхитительных ног. Но мои фантазии не шли ни в какое сравнение с той реальностью, которая предстала перед моими глазами.

Шарлотта была настолько восхитительной, что у меня перехватило дыхание. Эта кремовая упругая кожа, эти убийственно восхитительные формы, лишь слегка прикрытые откровенным шелковым бельем. Черт меня побери. Ее полные груди, казалось, хотели вырваться на свободу из тесного бюстгальтера, и… я смог увидеть ее возбужденные соски, проступающие через тончайшую ткань. Сочные, твердые розовые соски, которые молили о страстном поцелуе.

Я знал, что она смотрит на меня, но долго не мог отвести взгляд от ее тела. Когда я посмотрел ей в лицо, она прошептала:

– Что скажешь?

Шарлотта медленно и соблазнительно повернулась и остановилась, чтобы я мог хорошо рассмотреть ее ягодицы, представшие передо мной во всей красе, разделенные тоненькой ниточкой. Я представил, как моя рука ложится на кремового цвета кожу ее ягодиц.

Когда она снова повернулась ко мне, наши взгляды встретились. Я был обезоружен. Больше всего на свете мне хотелось впиться в нее. Я хотел сделать это так, чтобы на ее коже остались следы, чтобы она кричала, выкрикивая мое имя, когда мои зубы будут терзать ее плоть. Это было бы безумием.

– Шарлотта, ты чертовски красивая. Все это… твое тело, твое лицо. Ты вся красивая, и внутри, и снаружи, – хрипло пробормотал я с большим трудом. Это было нелегко, я чувствовал, что вся моя кровь прилила к нижней части моего тела.

– Теперь твоя очередь раздеться, – сказала она. – Я себя тебе показала, теперь ты покажи мне меня.

Я улыбнулся, так как решил, что она просто оговорилась, и это прозвучало очень мило. А потом… она икнула и захихикала.

Я старался заглушить голос разума, хотя он бил во все колокола. Я так сильно ее хотел. Но… Пробка от бутылки на подносе с едой. Невнятная речь. Икота и хихиканье.

Посмотрев через ее плечо, я заметил на комоде пустую бутылку из-под вина.

– Ты одна выпила всю бутылку?

– Да, я ничего, – икнула, – тебе не оставила.

Черт.

Черт.

Я почти решился. Я почти позволил себе взять то, чего хотел с того момента, когда она впервые появилась в моей жизни. Но только сейчас до меня дошло, какой она была пьяной. И я вернулся с небес на землю. И вспомнил, что не могу обладать ею.

Шарлотта продолжала смотреть на меня стеклянными глазами. Я никак не мог заставить себя вернуться в свой номер. Я продолжал стоять и смотреть на ее прекрасное тело.

– Рид, ты иногда так на меня смотришь. Готова поклясться, что ты хочешь отшлепать меня по заднице.

– Слово «отшлепать» недостаточно полно отражает то, что я хочу сделать с твоей задницей.

Черт. Что я несу? Я теряю рассудок.

Шарлотта смотрела вниз. Мой член предательски вырывался наружу через ширинку брюк, демонстрируя сильнейшую эрекцию. Я был дико возбужден и ничего не мог с этим поделать.

– Похоже, кое-кто очень рад меня видеть, хоть ты и пытаешься себя убедить в обратном. Может быть, я смогу помочь тебе перестать чувствовать неловкость?

Шарлотта убрала руки за спину.

Что она делает?

Она расстегнула бюстгальтер, и он упал на пол.

Нет, только не это.

Перед моими глазами предстали во всей красе ее обнаженные груди. Я сглотнул, с трудом сдерживая желание облизать их. Ее соски были возбуждены, а кожа вокруг них покрыта мурашками. Я заметил едва различимые веснушки в ложбинке ее прекрасной груди. Пышная и такая естественная, ее грудь совершенно не была похожа на силиконовый бюст Эллисон.

Шарлотта, попрыгай передо мной. Я хочу посмотреть, как она тоже будет подпрыгивать.

– Дотронься до меня, – прошептала она.

Я спрятал руки за спину.

– Шарлотта, я в обычные дни не могу дотронуться до тебя. А уж тем более сейчас, когда ты такая пьяная.

– Что со мной не так? Что тебя постоянно останавливает? Я же вижу, что ты меня хочешь. Ты всем сердцем полюбил эту дрянь Эллисон, а со мной ты не готов даже на самую малость. Просто скажи, что со мной не так. Я смогу это принять.

Как же я ненавидел саму мысль о том, что Шарлотта связывает мою нерешительность с Эллисон. Да, в некотором роде Эллисон имела отношение к моему нынешнему поведению, но совершенно не в том смысле, в котором себе это представляла Шарлотта.

Шарлотта сделала два шага вперед и пошатнулась, мне показалось, что она потеряла равновесие. Затем она обвила руками мою шею. Прежде чем я успел что-нибудь предпринять, ее губы прижались к моим.

Казалось, весь кислород, который находился в моем теле, улетучился в тот момент, когда я сдался своему желанию поцеловать ее. Я с силой схватил ее за волосы. Мои губы жадно целовали ее. Я почувствовал пьянящий сладкий вкус с легким ароматом белого вина. Мой язык проник к ней в рот и задержался там на несколько секунд. Удовольствие, которое я испытал в этот момент, было непередаваемым.

Мне потребовалось огромное усилие, чтобы оторваться от нее и не совершить огромную и непоправимую ошибку.

Тыльной стороной руки я вытер губы. Я это сделал не потому, что мне было неприятно ощущать ее слюну на своих губах. Совсем наоборот. Мои руки дрожали.

Прикрывая свою грудь, Шарлотта наклонилась, подняла с пола бюстгальтер и надела. Было видно, как она унижена и расстроена. Такой я ее никогда раньше не видел. И мне не в чем было ее винить. Но не думаю, что ей от этого было легче.

Ее глаза сверкали, когда она крикнула:

– Убирайся!

– Я не могу.

– Что?

– Я не могу тебя оставить в таком состоянии.

– Да пошел ты, Иствуд! – Она раздраженно фыркнула и направилась к кровати. Шарлотта упала лицом в подушку. Я не мог понять, плачет ли она или просто лежит в полусознательном состоянии. Она была так пьяна, что утром навряд ли вспомнила бы о том, что произошло. По крайней мере я на это очень рассчитывал.

Я продолжал стоять как дурак, засунув руки в карманы и наблюдая, как она лежит на животе.

Через несколько минут я подошел и присел на край кровати, затем положил на кровать ноги. Моя голова немного кружилась. Повернувшись к Шарлотте, я смотрел, как она по-прежнему лежит, спрятав в подушку лицо и тяжело дыша.

Стараясь говорить мягко, я произнес:

– Шарлотта. Чем я могу тебе помочь?

Мой взгляд остановился на ее полуобнаженной заднице. Член болел от возбуждения.

– Я знаю, это не имеет никакого смысла, – начал я, уверенный в том, что Шарлотта все равно меня не слышит. – Мне так жаль, что я обидел тебя. Я теперь не знаю, как себя с тобой вести. Не подумай, что я нерешителен из-за того, что ты мне недостаточно нравишься. На самом деле все как раз наоборот, внутри меня постоянно происходит битва. Если честно, я уже давно пытаюсь подавить те чувства, которые испытываю к тебе. И труднее мне еще не приходилось. Но я на сто процентов уверен в том, что я не тот мужчина, который тебе нужен. Ты мечтательница, Шарлотта. Самая большая мечтательница из всех, кого я знаю. И ты заслуживаешь того, чтобы быть рядом с человеком, который не будет сдерживать твои мечты.

Закрыв глаза, я сделал глубокий вдох.

– Я из последних сил стараюсь не совершить ошибки. Если я позволю себе обладать тобой, то никогда тебя не отпущу. А это будет нечестно по отношению к тебе. Я мечтаю о том, чтобы раствориться в тебе, раствориться и не думать больше ни о чем. Ты бы, наверное, заявила на меня в полицию, если бы узнала, что мне бы хотелось с тобой сделать. Мои фантазии безумны. Ты так близко от меня, но на самом деле ты так далеко. Прости меня. Прости, что обидел тебя сегодня. Ты достойна лучшего. Ты достойна целого мира. И когда-нибудь ты осчастливишь какого-нибудь придурка, сделав его самым счастливым человеком на земле.

От этой мысли у меня заныло в груди. Я испытал физическую боль, лишь подумав о том, что Шарлотта будет с другим мужчиной. Но я не мог быть с ней, и мне ничего не оставалось, кроме как смириться с тем, что когда-нибудь она от меня уйдет.

Ее дыхание замедлилось. Я был уверен, что она заснула. Единственное, чего я хотел в эту секунду, это зарыться лицом в ее волосы, вдыхать ее аромат до тех пор, пока не потеряю сознание. Я пошел на компромисс. Взбив другую подушку, я лег рядом с Шарлоттой, настолько близко, чтобы, не прикасаясь к ней, чувствовать ее аромат.

Я закрыл глаза и улетел.

Я испытывал почти абсолютное блаженство.

Глава 25

Я открыла глаза, поморгала и посмотрела на другую половину кровати. Я не могла вспомнить, когда прошлой ночью ушел Рид. Я вообще мало чего помнила.

Я посмотрела на часы и ахнула. Я что, проспала до полудня? Почему Рид не позвонил и не разбудил меня?

Я начала смутно вспоминать, как Рид прошлой ночью что-то шептал мне в ухо и за что-то извинялся, но я никак не могла понять, это было на самом деле или это мне приснилось. А еще… мы с ним действительно целовались? Мне казалось, что да, но я не была уверена в том, что мне все это не приснилось.

Моя голова раскалывалась, я чувствовала себя опустошенной. Зазвонил мой мобильник. На дисплее отобразился незнакомый мне номер.

– Алло.

– Привет, Шарлотта. Это Джон.

Это был инструктор, который вчера попытался вытащить меня на прогулку.

– Как ты узнал мой номер?

– Он был указан в регистрационных документах.

– Ясно. Чем могу помочь?

– Твоего друга Рида только что увезли в больницу. Его отвез туда инструктор, с которым он поднимался. С ним уже все в порядке.

Мое сердце забилось.

– Что?

Тут я вспомнила, что у Рида на раннее утро был запланирован подъем.

– Да. Он сегодня утром потерял равновесие при подъеме. Его ноги резко ослабли. В соответствии с правилами нашей компании в случаях, если что-то подобное происходит на наших глазах, мы всегда отправляем в больницу для проведения обследования.

– Ты сказал, что сейчас с ним уже все в порядке, так?

– Да. У него нет никаких повреждений… он может ходить и все такое. Он только немного прихрамывает. Повторюсь, это было сделано в соответствии с нашими правилами.

– Какая больница?

– «Ньютон Мемориал».

– Ты можешь меня туда отвезти?

– Хм… конечно. Могу.

Джон встретил меня у выхода из резорта и довез до больницы, которая находилась через пару километров. Я настояла на том, чтобы он меня не ждал, объяснив, что мы с Ридом, когда его отпустят, доберемся обратно на такси.

После долгих поисков я заметила Рида в одном из рентгеновских кабинетов. Он разговаривал с доктором. Я не знала, как лучше поступить, поэтому просто осталась стоять за дверью и стала слушать их разговор.

– Дело в том, что я… действительно в последнее время отлично себя чувствовал. Я бы не поехал в это путешествие, если бы допускал мысль о том, что мышечные спазмы могут возобновиться.

– Значит, у вас возобновились симптомы…

– Да, но очень краткосрочные. У меня все еще ранняя стадия.

– Должен сказать, что в этом и заключается коварство рассеянного склероза. Вы можете в течение нескольких недель или даже месяцев не замечать никаких проявлений, а потом они неожиданно возобновляются. За последние несколько недель с вами что-то подобное происходило?

– Если не считать головокружения, то нет.

– Вы один приехали в Адирондэкс?

– Нет, я здесь с подругой. Она не знает, что меня увезли в больницу, и ничего не знает о том, что у меня РС.

РС?

У Рида что… рассеянный склероз?

У Рида рассеянный склероз.

Что?

Земля ушла у меня из-под ног. Я со всех ног бежала по коридору к лифту. Казалось, что еще немного, и мое сердце разорвется на части. Мне был необходим глоток свежего воздуха.

Выбежав на улицу, я упала на колени на траву у входа в больницу и опустила голову вниз.

Дыши.

Неожиданно все встало на свои места. Почему была расторгнута помолвка. Почему все говорили, что у Рида есть свои причины на то, чтобы быть таким, каким он стал. Почему он не позволял себе быть со мной. Его список желаний. О господи! Список желаний!

Мои плечи затряслись, когда я разрыдалась, закрыв лицо руками. За всю свою жизнь я никогда раньше ни за кого так не переживала. Перед моими глазами пролетало каждое мгновенье, проведенное с Ридом, и это разрывало меня на части.

Я не знала, любовь ли я испытывала к Риду. Но одно я знала наверняка – никто раньше не вызывал у меня похожих чувств. Я давно поняла – то, что я чувствую, выходит за рамки обычного увлечения. А теперь, когда я поняла, почему он не позволял нам перейти на новую ступень отношений, я смогла впервые в полной мере осознать глубину своих чувств. Если раньше я не понимала ничего, то теперь я поняла все. Все.

Рид думал, что так он меня оберегает.

«Ты заслуживаешь того, чтобы быть рядом с человеком, который не будет сдерживать твои мечты».

Почему мне пришла в голову эта фраза? Это он мне сказал? Она всплыла из глубины моего сознания. Может быть, он это сказал прошлой ночью?

Потом я вспомнила о платье и о записке на голубой бумаге. Он даже не догадывался о том, что произойдет, когда писал ее. Надежды и мечты Рида будут разрушены потом, позже. Но почему так произошло? Он же не мог опустить руки лишь потому, что Эллисон его бросила? Она оказалась предательницей, никогда его не любившей.

То, что сделала с ним Эллисон, отразилось и на мне. Она его бросила из-за болезни. Подумать только – а я-то была уверена, что записка на голубой бумаге, приколотая к подолу ее платья, символизировала безусловную взаимную любовь. А сказка оказалась иллюзией. Эллисон и понятия не имеет о том, что такое любить без условий, если готова сдаться при первых трудностях.

Мне нужно изучить гору информации про это заболевание. Я пообещала себе, что сегодняшний вечер посвящу тому, чтобы перелопатить все, что есть в интернете, я буду читать до тех пор, пока мой мозг не закипит. Мне необходимо найти хоть что-нибудь, чтобы вернуть ему надежду.

Я вспомнила, как недавно смотрела ток-шоу, гостем которого был Монтел Вильямс. У него рассеянный склероз, но он занимается тяжелой атлетикой и выглядит здоровее многих. Обязательно должен быть выход из этой ситуации. Мне необходимо вернуть Риду надежду. Нельзя допустить, чтобы он позволил болезни управлять его жизнью.

Я снова разрыдалась. Откуда мне взять силы, чтобы не выдать себя, если я не признаюсь Риду в том, что все слышала? Он наверняка не собирался рассказывать мне о своем диагнозе. Сам он мне никогда об этом не скажет. Я была в этом уверена.

Мне нужно было хорошенько все обдумать, потому что мне не хотелось его огорчать. Он заслуживал того, чтобы самому решать, когда и что мне рассказывать. Случайно узнав сегодня правду, я непреднамеренно нарушила границы его личного пространства.

Мое бедное сердце. У меня было ощущение, что мое сердце стало очень тяжелым, будто оно весило как все мое тело.

Я позвонила Джону и попросила его заехать за мной. Джон пообещал мне, что не скажет Риду о том, что я вообще приезжала в больницу.

Вернувшись в резорт, я отправилась в свой номер и сразу же с телефона зашла в интернет. Я просматривала статью за статьей, изо всех сил стараясь узнать как можно больше о рассеянном склерозе за то время, пока Рид не вернулся.

Мне нужно было решить, как себя с ним вести. И я решила, что не буду ничего ему говорить. По крайней мере, сейчас. Когда мой телефон зазвонил, я сразу же ответила.

– Рид, ты где?

– Как ты себя сегодня чувствуешь?

– У меня легкое похмелье, но в целом все в порядке. Как так получилось, что ты меня сегодня утром не разбудил?

– Поверь мне, тебе необходимо было выспаться. – Он на секунду замолчал. – Послушай, хотел тебе сказать… я поскользнулся во время сегодняшнего подъема утром. Они заставили меня поехать в больницу. Всего лишь из соображений излишней предусмотрительности. У меня все в порядке, не считая пары синяков и царапин. Я уже вернулся и сейчас у себя в номере.

Я постаралась изобразить удивление и сказала:

– Ты уверен, что все в порядке?

– Да. Я даже смогу вести машину, когда мы поедем обратно в город.

– Когда мы возвращаемся?

– Как только ты будешь готова.

– Мне бы хотелось уехать пораньше, – ответила я.

– Хорошо. Что скажешь, если я зайду за тобой через двадцать минут? Мы можем что-нибудь перекусить, а потом поедем.

– Звучит заманчиво.

Обратная дорога прошла спокойно. Я боялась, что если только открою рот, то не смогу сдержать свои чувства. Поэтому я решила вообще ничего не говорить.

Когда солнце уже садилось за линию автострады, Рид повернулся ко мне и спросил:

– С тобой все хорошо?

Я наконец-то посмотрела на него.

– Да, со мной все в порядке.

Вид у него был очень озабоченный. Прошло некоторое время, прежде чем он спросил:

– Ты помнишь что-нибудь из того, что произошло вчера ночью?

Вчера ночью.

Даже если я и могла утром вспомнить хоть какие-то подробности нашей с ним пьяной встречи в моем номере, сегодняшняя новость стерла все из моей памяти.

– Так, какие-то обрывки.

Он понизил голос.

– Ты помнишь… поцелуй?

Так, значит, он был на самом деле.

– Смутно.

Он сглотнул.

– Больше ничего не произошло. Это на тот случай, если ты волнуешься.

– Я не волнуюсь.

Прошлая ночь – последнее, что сейчас могло меня волновать.

– Ты вырубилась. Я немного побыл с тобой. Заснул. Потом рано утром вернулся в свой номер.

– Почему ты сразу не ушел?

– Мне показалось, что будет неправильно сразу уйти и оставить тебя одну. Ты была расстроена.

– Ну тогда спасибо тебе… что остался.

– Я один несу ответственность за то, что зашел к тебе в номер, и больше такого не повторится.

Я лишь молча кивала головой. Я чувствовала, как мои глаза наполнились слезами. Черт. Именно поэтому я не могла сейчас ничего ему ответить. Я просто отвернулась к окну в надежде, что он не заметит, что я полностью потеряла самоконтроль.

Рид сделал радио громче, когда зазвучала песня Бонни Райт «Я не могу тебя заставить полюбить меня». Эти слова отражали происходившее между нами. Невозможно управлять чувствами другого человека. Я не могла заставить Рида относиться к его будущему так, как это делала я. Он сам должен изменить свое отношение. Эта песня только усугубила мое и без того сложное положение.

– Шарлотта, посмотри на меня.

Когда я повернулась к нему, он увидел слезы в моих глазах.

– Что случилось? Не плачь. Почему ты плачешь?

Потому что у тебя рассеянный склероз.

И потому, что ты уверен, что для меня это будет иметь большое значение.

Протянув ему руку, я ответила:

– Это не имеет никакого отношения к твоим словам. Просто песня меня растрогала… Эти слова – «я не могу тебя заставить полюбить меня» – такие грустные… Похоже, у меня ПМС.

Я ему солгала.

Рид в ответ просто понимающе кивнул. Похоже, он решил не задавать мне лишних вопросов и удовлетворился моим ответом.

Мне было очень тяжело держать все в себе, а ведь прошло лишь несколько часов с той минуты, когда я все узнала. Прошло меньше суток, а я уже не могла сдерживаться.

Остаток пути мы проехали в тишине.

После того, как Рид высадил меня у моего дома, я вызвала такси и направилась домой к Айрис.

Ее консьерж меня знал, поэтому разрешил мне войти.

Как только она открыла дверь, я выпалила:

– Вы об этом знали?

Уткнувшись в ее плечо, я дала волю эмоциям.

Она обеспокоенно смотрела на меня.

– Шарлотта, о чем ты говоришь?

Задыхаясь, я ответила:

– Рассеянный склероз.

Айрис закрыла глаза, а потом направилась к дивану.

– Присядь.

Я села и обхватила голову руками.

– Айрис, мое сердце разрывается на части. Скажите, что мне делать.

Она положила ладонь мне на колено.

– Это он тебе рассказал?

– Нет. Я не должна ничего знать. Я случайно все узнала.

Она была поражена.

– Как?

– Если в двух словах, мы поднимались в гору в Адирондэксе. С Ридом все в порядке, но он упал, и ему пришлось поехать в больницу на осмотр. Когда все произошло, мы были не вместе. Я поехала к нему в больницу и там случайно услышала его разговор с доктором. Он не подозревал, что я там была, и ничего не знает о том, что я слышала. Я не знаю, как теперь себя вести. Я не могу просто делать вид, что ничего не знаю. Но я боюсь, что, если я ему все расскажу, он будет в ярости.

Обхватив голову руками, я едва не разрыдалась снова.

Айрис понимающе кивала.

– Пусть пройдет немного времени. И правильное решение само к тебе придет.

Я посмотрела на нее.

– Вы правы. Вы всегда мне говорили, что у него свои причины никому не доверять, но я и подумать не могла о таком.

Она сделала глубокий вдох.

– Шарлотта… знаешь… рассеянный склероз – не смертельный приговор. Когда Риду только поставили диагноз, он был настроен очень позитивно. Он проконсультировался с лучшими специалистами Манхэттена, и все они убеждали его в том, что множество людей с этой болезнью продолжают вести обычный образ жизни, и лишь немногим из них не везет. Невозможно было заранее понять, к какой категории относится Рид. Только со временем все будет понятно. Но когда Эллисон для себя решила, что не готова даже допустить мысль о том, что есть вероятность развития худшего сценария, Рид был сбит с ног. Он нарисовал себе совершенно другие перспективы, и никто из нас не мог его переубедить. Он начал заострять внимание только на плохом… на том, что если… Он перестал верить.

– Он по-настоящему ее любил.

Я знала это с самого начала.

– Да, любил. Но она не единственная женщина на земле. А он решил, что больше не позволит себе никого любить. Шарлотта, я не знаю, изменит ли он когда-нибудь это решение. Но мысль о том, что мой внук проживает жизнь в одиночестве, не испытывая радостей настоящей любви, мучает меня.

Мои глаза наполнились слезами. И мое сердце заныло от мысли о том, что Рид может прожить всю свою жизнь вот так, никогда больше не испытав настоящей любви.

Глава 26

Не было никаких сомнений в том, что после нашего возвращения из Адирондэкса в поведении Шарлотты произошли серьезные перемены.

В течение последних дней она упорно меня избегала, и, хотя я понимал, что это даже к лучшему, любопытство не давало мне покоя. Я попросил ее помочь мне в проведении показа великолепного дома – самого лучшего за всю мою карьеру. Она настояла на том, что не поедет в Хэмптонс вместе со мной, а возьмет такси. Она как-то путано объяснила, что это решение связано с ее графиком. Но я-то знал, что истинная причина заключается в том, что Шарлотта просто не хочет находиться со мной наедине. По идее, я должен был бы радоваться. Но я был озадачен. Может быть, причина в том, что я отверг ее предложение? Я ничего не понимал.

Дом поместья Истхэмптон располагался так близко к воде, что казалось, будто он построен в океане. Дом в европейском стиле стоимостью в двадцать миллионов долларов был построен из самых лучших импортных материалов, и не было сомнений в том, что покупатели на него найдутся очень быстро. У нас уже было назначено три встречи, одна за другой, и я был уверен, что нам удастся к завтрашнему дню закрыть сделку, если все желающие успеют обдумать и озвучить свои конкурентные условия.

Когда все три показа были завершены, у нас с Шарлоттой появилась первая возможность за целый день спокойно поговорить. Она, сняв туфли, босиком прогуливалась по кромке воды.

– Рид, позволь мне задать тебе один вопрос.

– Задавай…

– Я сегодня почувствовала твой энтузиазм, когда ты показывал дом и рассказывал о его величественной элегантности в духе Гэтсби… твои глаза блестели, и было видно, что тебе все это очень нравится. Но сам ты стал бы жить в этом доме?

Я ответил не раздумывая:

– Конечно же да.

– А если бы я тебе сказала, что в этом доме опасно жить, потому что он расположен слишком близко к воде и есть риск, что в случае сильного урагана что-нибудь может случиться?

– Я бы тебе ответил, что ты сошла с ума.

Она покачала головой.

– Правда? И почему?

– Потому что этот дом – самый великолепный из всех, которые мне доводилось показывать. И отказаться от возможности жить в таком доме лишь из-за страха какого-то маловероятного шторма просто нелепо.

– То есть ты не допускаешь того, что мой страх может помешать мне в полной мере наслаждаться этим прекрасным домом…

– Не допускаю.

И тут она добавила:

– Потому что шторм может так никогда и не случиться.

– Совершенно верно.

– Тогда представим, что этот дом олицетворяет жизнь… ты не допускаешь мысли о том, что страх может влиять на твою жизнь?

Серьезное выражение ее лица заставило меня замолчать. Я остановился. Морской бриз колыхал ее волосы. То, как она смотрела в мои глаза… что-то меня насторожило. Шарлотта не просто так задала мне этот вопрос.

Мы сейчас говорили не о доме.

Внезапно я почувствовал выброс адреналина. Она что, знает? Ей как-то удалось добраться до моих медицинских документов? Неужели она действительно узнала о моем диагнозе? Нет. Это невозможно. Я сделал все, чтобы эта информация не находилась в открытом доступе.

Но это же Шарлотта Дарлинг, а с ней нужно быть готовым ко всему.

Я должен все выяснить.

– Шарлотта, о чем именно ты сейчас говоришь?

Она не сразу мне ответила. Помолчав, она сказала:

– Я все знаю, Рид.

– Ты знаешь… что?

– Я знаю, что у тебя рассеянный склероз.

Мое сердце ушло в пятки. Ее слова ударили меня под дых. Я почувствовал себя так, словно я… голый.

– Скажи, как ты об этом узнала, – потребовал я.

Ее лицо стало пунцовым.

– Все произошло случайно. Пожалуйста, не злись. Я поехала в больницу, чтобы тебя проведать. Я стояла за дверью, когда ты разговаривал с врачом. Я случайно все услышала.

Я очень хотел накричать на нее, но понимал, что она ни в чем не виновата. Она ничего не вынюхивала, она не сделала ничего плохого. И в ее глазах читалось такое искреннее беспокойство.

Я дотронулся рукой до ее щеки.

– Присядь рядом со мной.

Шарлотта пошла за мной следом к большому камню, мы сели лицом к океану.

– Ты не злишься на меня?

Сделав глубокий вдох, я отрицательно покачал головой.

– Слава богу. Я думала, ты будешь в бешенстве.

– Мне даже легче от того, что ты все узнала. Но мне важно, Шарлотта, чтобы ты понимала, что это ничего не изменит.

– Послушай, я перелопатила гору информации и…

– Позволь мне закончить, – перебил я.

– Хорошо.

– Я уверен, что ты прошерстила весь интернет в поисках информации, которая могла бы вселить в тебя надежду. И наверняка ты нашла миллион позитивных примеров. Но дело в том, что… я не могу игнорировать симптомы. Те моменты, когда мне трудно двигаться, моменты, когда мое зрение становится нечетким, а ноги ватными. Те моменты, когда мне кажется, что я схожу с ума. Они редкие, но они случаются.

Я вдохнул морской воздух и продолжил:

– Сейчас эти симптомы очень слабые, но дело в том, что… в один прекрасный день они меня накроют. И меньше всего мне хочется переживать о том, что в один прекрасный день я для кого-то могу превратиться в обузу. Шарлотта, я не могу вот так жить, зная, что это может случиться. Эллисон сделала мне большое одолжение, уйдя от меня до того, как это случилось.

– Эллисон совершила огромную ошибку, думая, что жизнь с тобой не стоит этих усилий, – взволнованно ответила Шарлотта. – Я никогда не относилась к таким вещам так, как это делаешь ты, Рид. Я никогда не понимала, как можно отказаться от человека, которого любишь, даже если качество жизни со временем может стать хуже. Значит, это никакая не любовь, если ты можешь просто взять и уйти. Жизнь вообще не идеальна. Может, меня завтра автобус собьет. По правде говоря, сегодня утром так почти и произошло!

Я не хотел смеяться над тем, что она сказала. Тем более, что ничего смешного в ее словах не было. Но то, как она их произнесла, заставило меня улыбнуться.

Шарлотта продолжала:

– Хочу сказать, что понимаю твои страхи. К сожалению, я не могу тебя силой заставить посмотреть на все моими глазами. Если ты действительно чувствуешь так, как говоришь, то я просто хочу, чтобы ты знал – в моем лице у тебя есть очень верный друг.

Она посмотрела на свой телефон и неожиданно резко встала.

– Мне пора ехать.

– Куда ты собралась?

– Мое такси уже здесь.

Я тоже поднялся.

– Я думал, что обратно в город ты поедешь со мной.

– Нет, я вызвала машину.

В растерянности я просто стоял и озирался по сторонам.

– Хорошо.

И хоть Шарлотта настаивала на том, что ей пора ехать, она была явно взволнована. Казалось, она вот-вот разрыдается.

– Бонни Райт была права, – сказала она и ушла, оставив меня одного на берегу океана.

Бонни Райт была права.

Бонни Райт была права.

Что она имела в виду? А потом до меня дошло. Песня.

«Я не могу тебя заставить полюбить меня».

Я стоял на пляже и думал над словами Шарлотты. Не стоит говорить, что эта чертова песня постоянно крутилась у меня в голове. Я твердо решил, что не позволю Шарлотте влиять на меня. Все шло так, как должно было идти. Шарлотта даже не представляет, какими могут быть последствия, если она долгое время будет со мной, она же смотрит на мир сквозь розовые очки. В нашей паре я должен отвечать за разум. Я был уверен, что она нарисовала себе лучший из возможных сценариев, она даже не допускает мысли, что спустя какое-то время я окажусь прикованным к кровати или к инвалидному креслу, буду не способен нормально общаться или самостоятельно принимать пищу. Но дело как раз в том, что худший сценарий нельзя снимать со счетов.

Эллисон приняла решение, по ее мнению, лучшее для нее, и в результате избежала возможного разочарования. Ей не нужен муж, страдающий от изнурительной болезни и ограничивающий ее свободу. Того же я хотел и для Шарлотты – я хотел, чтобы она могла реализовать все свои мечты и чтобы ничто не тянуло ее назад.

Мои мысли прервал звонок мобильного. Проверив номер звонящего, я увидел, что это Джош, частный детектив.

Я взял трубку.

– Рид слушает.

– Иствуд… Я проверил информацию по Шарлотте Дарлинг, которую ты мне передал в Пугкипси. Думаю, мне удалось найти кое-что интересное.

Глава 27

Мне всегда без труда удавалось хранить секреты.

Но теперь, после звонка Джоша, который неделю назад мне сообщил сведения о биологической матери Шарлотты, мне было трудно даже смотреть в ее сторону. Конечно, я понимал, что лучше будет ничего не говорить до тех пор, пока Джош не проверит все, что ему удалось раскопать. Особенно учитывая, что большая часть сведений была получена устно и нет никаких письменных доказательств. Ни при каких обстоятельствах я не стал бы сообщать Шарлотте непроверенную информацию.

Была еще одна причина – я не представлял, как Шарлотта отреагирует на мой поступок. Мы с ней не были чужими людьми, которые влезают в личную жизнь друг друга. Странно, но у меня было ощущение, что мы связаны общим делом. Я следил за ней в социальных сетях и был в курсе ее списка желаний. А она, в свою очередь, подарила мне кружку с рождественской картинкой, отражавшей мою главную детскую мечту, о которой я ей никогда не рассказывал. Но решив разыскать ее мать и узнать ее настоящее происхождение и историю, я перешел уже на другой, более серьезный уровень погружения в ее частную жизнь. И у меня было опасение, что я зря это сделал.

После обеда я отправил Шарлотте сообщение, в котором попросил сообщить, во сколько она планировала сегодня уйти домой. Она ответила, что в шесть, поэтому я подождал до шести тридцати, чтобы занести в ее кабинет документы, с которыми ей нужно было работать на следующий день. Я открыл дверь ее кабинета своим ключом. Я был уверен, что внутри нет никого.

Но Шарлотта была там, на своем рабочем месте.

– Черт. Почему ты не постучал? – Она попыталась быстро натянуть платье, спущенное до талии.

Я стоял в замешательстве и просто смотрел на нее, вместо того чтобы из вежливости взять и отвернуться.

– Извини. Ты сказала, что уйдешь в шесть, и твоя дверь была заперта.

– Я ее заперла, чтобы переодеться.

Я несколько раз моргнул, и наконец мне удалось переключить свое внимание.

– Извини.

Я ринулся к выходу и уже хотел закрыть за собой дверь, но Шарлотта меня окликнула:

– Подожди!

Я встал за полуоткрытой дверью, так, чтобы не иметь возможности видеть Шарлотту.

– Да?

– Не мог бы ты… помочь мне с этой молнией? Она постоянно застревает.

Я поднял глаза к небу и мысленно сосчитал до десяти.

– Ты сейчас одета?

– Да.

Я открыл дверь и увидел, что на Шарлотте то платье, в котором она пришла на нашу первую встречу. Сразу я этого не заметил, потому что был слишком впечатлен тем, как контрастирует шелковый бюстгальтер с ее кремового цвета кожей. Даже если бы она надела на себя клоунский костюм, я бы и этого не заметил.

Я пытался зафиксировать взгляд на ее лице, но у меня ничего не получалось. Это маленькое черное платье с глубоким декольте было слишком впечатляющим, чтобы можно было отвести от него глаза. Его длина была чуть выше колен, и крепкие ноги в туфлях на высоком каблуке казались бесконечными. Я бы отдал на отсечение правую руку, чтобы почувствовать, как они обхватывают мою спину.

Я судорожно сглотнул.

– Куда-то собираешься?

Она повернулась ко мне спиной и откинула волосы. Молния на платье была застегнута наполовину, как раз до уровня бюстгальтера.

– Ты можешь ее застегнуть? Я уже опаздываю.

Я подошел ближе, глубоко вдыхая ее аромат.

– Ты прекрасно выглядишь. Так куда ты собираешься?

– Я встречаюсь с другом, мы решили выпить по бокалу вина.

Моя рука замерла. Шарлотта надела маленькое черное платье, надушилась умопомрачительными духами, но я все равно не смог спокойно отреагировать на ее ответ.

– С другом?

У меня было такое ощущение, словно меня только что грузовик переехал.

– Да. И я уже опаздываю. Поэтому, если тебя не затруднит…

Каким-то чудом мне удалось застегнуть ее молнию, хотя единственное, чего я хотел, – сорвать с нее это чертово платье и сказать ей, что она никуда ни с каким другом не пойдет.

Она повернулась и расправила платье.

– Как я выгляжу?

Как ты выглядишь? Так, словно ты моя.

С большим трудом мне удалось разжать кулаки.

– Я же тебе уже сказал. Ты выглядишь великолепно.

Я чувствовал, что она смотрит на меня, но не мог посмотреть ей в глаза. Через минуту я развернулся и вышел.

– Хорошего вечера, Шарлотта.

Мне нужно было поехать домой. Но я этого не сделал. Как идиот, я отправился в бар, куда частенько захаживал с приятелями до того, как познакомился с Эллисон. Понятия не имею, зачем я туда пошел, но это явно была дурацкая затея.

Я жадно выпил третий стакан; в нем было достаточно воды, поэтому вкус алкоголя был отвратительный, но нужный эффект я получил. Порывшись в карманах, я достал стодолларовую бумажку, положил ее на барную стойку и сказал бармену:

– Мне еще.

– Ты уверен? Друг, ты слишком быстро накидываешься.

– Женщина, по которой я схожу с ума, сегодня попросила меня застегнуть молнию на сексуальном маленьком платье, в котором она отправилась на свидание не со мной.

Бармен понимающе кивнул.

– Сейчас сделаю.

Пока я топил в стакане свою печаль, какая-то женщина плюхнулась на стул рядом со мной.

– Рид? Я сразу поняла, что это ты.

Я прищурился, пытаясь вспомнить, откуда я ее знаю. Ее лицо было знакомым, но я никак не мог вспомнить, кто она.

– Ты меня не помнишь? Я Майя – подруга Эллисон. Вернее, бывшая подруга. Формально так будет правильнее.

Мой взгляд упал на ее грудь. Нужно было начинать отсюда. Она была довольно привлекательна, но именно ее огромную грудь забыть было невозможно. Я вспомнил, что Эллисон любила постоянно говорить про ее грудь всякие гадости – что она искусственная, что с такой грудью лучше работать стриптизершей – хотя при встречах всегда вела себя с Майей очень приветливо. Мне нужно было еще тогда задуматься о том, насколько порядочна женщина, с которой я встречался. Но я был настолько ослеплен своей любовью, что ничего не замечал.

Я был уже изрядно пьян и даже не мог ради приличия не пялиться на то, что так сильно привлекло мое внимание. Но, похоже, Майя не возражала. Она развернулась ко мне, демонстрируя свою грудь во всей красе, и кокетливо спросила:

– Вижу, теперь ты меня вспомнил?

Я проигнорировал ее комментарий и снова вернулся к содержимому своего стакана.

– Бывшая подруга?

– Да. Мы поссорились несколько месяцев назад. И с тех пор не общаемся.

Я кивнул. Меньше всего мне сейчас хотелось говорить об Эллисон.

Бармен подошел к нам и спросил Майю:

– Что вам приготовить?

– Сделайте мне «Лонг Айленд Айс Ти». И ему – что он пожелает, – она указала на мой стакан. – Его следующий за мой счет.

– Не нужно.

– Может, и не нужно. Но мы же сегодня отмечаем.

Я посмотрел на нее.

– Что мы отмечаем?

– То, что мы оба избавились от этой сучки Эллисон.

Майя споткнулась, слезая со стула. Мы с ней определенно перебрали.

– Мне нужно в комнату для девочек, – она захихикала. – Постереги мой стул.

– Заметано.

Последний заказ был сделан полчаса назад. Бар уже опустел. И мне не составляло никакого труда постеречь ее стул.

Я допил свой стакан. Мы просидели в баре довольно долго, и Майя мне уже начала казаться вполне привлекательной. Хоть я и не хотел говорить об Эллисон, она все мне рассказала об их ссоре. Судя по всему, моя бывшая отправилась на свидание с парнем, с которым до этого пару раз встречалась Майя, и Эллисон об этом отлично знала.

Из-за алкоголя мысли всегда становятся нечеткими. Но почему-то я начал соображать лучше. Чем больше я размышлял о том, какой была женщина, на которой я хотел жениться, тем яснее я понимал, что мне очень повезло, когда она решила меня бросить. А ведь мне она казалась такой преданной и нежной. Говорят, что любовь слепа. Моя же любовь была не только слепой, но еще глухой и безмозглой.

Я махнул официанту. Последний заказ. Мне нужно было еще выпить.

Все ходили на чертовы свидания – Майя, моя бывшая невеста, Шарлотта… Я был, наверное, единственным в этом городе, кто выбрал для себя вечное воздержание. Может быть, мне уже пора прекратить свой целибат и трахнуть кого-нибудь? Трахнуть и забыть про эту голубоглазую оптимистку в сексуальном маленьком черном платье, которая сейчас проводит время с каким-то придурком.

Майя вернулась из дамской комнаты и показалась мне очень красивой. Она мне улыбнулась, а в ее глазах, обрамленных пушистыми ресницами, я прочел то, о чем она молчала. Вместо того, чтобы снова сесть на стул, она медленно подошла ко мне и прижалась своей пышной грудью к моей руке.

– Я всегда думала, что ты слишком хорош для Эллисон.

Я посмотрел на ее губы.

– Правда?

– А знаешь, что я еще думаю?

– И что же?

Ее рука легла мне на бедро.

– Если ты поедешь сейчас ко мне домой, это будет для нее лучшей местью.

Она была совершенно права. Эллисон будет вне себя от ярости, если узнает, что я переспал с Майей. Но проблема была в том, что мне не было никакого дела до Эллисон и до того, как она отреагирует. И пусть мой член отчаянно желал отправиться с Майей к ней домой, я не стал ему потакать.

Я положил свою ладонь на ее руку.

– Ты очень красивая, и ты даже не представляешь, как меня взволновало твое предложение. Но есть один человек.

– Ты с кем-то встречаешься?

Я покачал головой.

– Нет. Но все равно я буду себя чувствовать предателем.

Майя какое-то время просто смотрела на меня, потом привстала на цыпочки и поцеловала меня в щеку.

– Надеюсь, эта сучка понимает, как ей повезло. Потому что Эллисон этого не поняла.

На следующее утро я чувствовал себя отвратительно. После того, как я в последний момент отменил назначенную на восемь утра встречу, чтобы поспать лишний час, я наконец-то приволок свою несчастную задницу в офис.

Когда я вошел, то увидел на ресепшене курьера, который произнес:

– Доставка для мисс Шарлотты Дарлинг.

Услышав это, я почувствовал, что у меня началась изжога.

Секретарша расписалась за доставку и достала из маленькой коробочки для мелочи деньги на чай. А я уставился на дюжину желтых роз.

Я конченый кретин.

Какой же я идиот.

Идиот со своим идиотским целибатом.

Я отказался от отличной возможности заняться сексом вчера ночью и отомстить за все причиненные мне обиды, а Шарлотта в это время делала что-то такое, за что сегодня получила букет стоимостью не меньше пары сотен баксов. Я понял, что она меня обманула. Я был в такой ярости, что еще немного, и у меня из ноздрей и ушей повалил бы пар.

Секретарша сняла телефонную трубку. Я предположил, что она звонит Шарлотте.

– Не звони. Я сам отнесу букет в кабинет мисс Дарлинг.

Моим первым желанием было засунуть его в мусорное ведро, но я не мог сопротивляться искушению полюбоваться на то, каким будет выражение лица Шарлотты, когда я принесу ей эти цветы. Она разговаривала по телефону, когда я ворвался в ее кабинет.

– Доставка для тебя.

Я оторвал от целлофановой упаковки прикрепленный конверт с визитной карточкой.

– Раз ты так занята, я, чтобы не отвлекать тебя от работы, сам прочту то, что здесь написано, – с сарказмом произнес я.

Я раскрыл крохотный конверт, пока она пыталась завершить телефонный разговор. Откашлявшись, я прочел:

– Чудесно пообщались. Надеюсь скоро снова тебя увидеть. Блейк.

Блейк? Какое идиотское имя.

Шарлотта повесила трубку и, перегнувшись через стол, попыталась отобрать у меня карточку.

– Отдай.

Я поднял карточку над своей головой, так, чтобы Шарлотта не могла ее достать.

– Так просто ты ее не получишь, Шарлотта. Попробуй достань.

Ее лицо побагровело.

– Тебя не касается то, что я делаю в свое свободное время.

– А вот тут ты ошибаешься. Если твоя личная жизнь отвлекает тебя от работы, это уже меня касается.

Она поставила руки на бока.

– Моя личная жизнь не отвлекает меня от работы.

– Сегодняшняя доставка вот этих цветов тебя только что отвлекла. Ты эмоционально возбуждена, а это скажется на твоей работе.

– Мне кажется, из нас двоих эмоционально возбужден ты, а не я.

Шарлотта вышла из-за стола и взобралась на стул для посетителей, стоявший рядом со мной. Она выхватила у меня карточку и приблизила свое лицо к моему. Наши носы почти соприкасались.

– Иствуд, ревность тебе не к лицу.

– Я не ревную, – процедил я сквозь зубы.

Дьявольская улыбка медленно появилась на ее лице.

– Правда? Так ты не будешь против, если я тебе расскажу, кто такой этот красавчик Блейк?

Я хотел засунуть язык ей в рот, чтобы стереть с ее лица эту улыбку.

– Шарлотта, не зли меня…

– Злить? – Она еще немного приблизилась, наши носы уже касались друг друга. – Так ты хочешь, чтобы я рассказала тебе, кто такой Блейк?

– Ради бога, уймитесь! – в наши вопли вмешался голос бабушки. Она захлопнула за собой дверь, и мы трое оказались запертыми в кабинете Шарлотты.

– Что с вами происходит? Весь офис слышит, как вы друг на друга орете.

Черт. Я провел рукой по волосам. Эта женщина сводила меня с ума. Меня, того, который раньше сам просил людей сбавлять тон, когда они начинали слишком громко разговаривать в офисе, теперь просят заткнуться. И кто просит – моя бабушка. Последний раз, когда я получал от нее нагоняй, был, наверное, когда мы с Максом были детьми и не могли поделить игрушку.

Первой начала говорить Шарлотта.

– Айрис, мне так неловко. Я не отдавала себе отчет в том, что мы кричим так громко.

– Слезай со стула, – резко ответила бабушка. Она была очень рассержена.

Шарлотта слезла и встала за мной. Мы оба стояли, склонив голову, и ждали возмездия, которое, мы знали, неминуемо.

– Вам обоим нужно вырасти.

Бабушка начала с меня:

– Рид, ты мой внук, и я очень тебя люблю. Хотя ты иногда ведешь себя из рук вон плохо. Жизнь жестко с тобой обошлась, это правда. Но это не значит, что ты должен сложить лапки. Это значит, что ты должен сделать глубокий вдох, сбросить в центр игрального стола карты, которые оказались краплеными, и взять четыре новых. У тебя яйца есть? Не веди себя как слабак.

Потом она обратилась к Шарлотте, и голос ее смягчился.

– А ты, дорогуша, не забывай, что живешь в Нью-Йорке. Нам, женщинам, живущим здесь, нет надобности бегать ни за автобусами, ни за мужчинами. Потому что уйдет один – придет другой.

Бабушка развернулась на своих каблуках и взялась за дверную ручку. Обернувшись, она добавила:

– Я сейчас вас оставлю. Я выйду, закрою дверь, и у вас будет две минуты, по истечении которых вы оба, я надеюсь, придете в норму и вернетесь к работе.

После того, как Айрис ушла, мы посмотрели друг на друга. Я глубоко вздохнул.

– Прости за то, что так себя вел.

– Извинения принимаются. И ты прости меня за то, что назвала тебя самовлюбленным ублюдком.

Мои брови поползли вверх.

– Ты так не говорила.

Она улыбнулась.

– О! Ну, значит, я так подумала.

Я не смог сдержать улыбку.

– Дарлинг, ты ненормальная. – Я протянул ей руку. – Друзья?

Она вложила в мою руку свою маленькую ладонь.

– Друзья.

Я подошел к двери и открыл ее, но Шарлотта меня остановила.

– Рид.

Я обернулся.

– Я не такая доступная. Между мной и Блейком ничего не было.

Она пыталась меня подбодрить, но я расстроился еще больше. Потому что понял, каким был подтекст ее слов:

Между мной и Блейком ничего не было. Пока не было.

Глава 28

– Вот отчет по расходам, который вы просили подготовить.

Я положила папку на угол стола в кабинете Айрис. Весь ее стол был завален бумагами. И хотя было уже почти семь вечера, было не похоже, что она собирается скоро уходить домой.

– Спасибо, дорогая.

Я кивнула и развернулась, чтобы выйти, но я чувствовала, что должна что-то сказать.

– Айрис?

Она подняла глаза.

– Хм-м-м?

– Мне действительно очень стыдно за то, что произошло сегодня утром. Я повела себя совершенно непрофессионально. Я обещаю, что это больше не повторится.

Неожиданно для меня самой мои глаза наполнились слезами.

Айрис сняла очки.

– Шарлотта, закрой дверь. Давай поговорим.

Она вышла из-за стола и присела на одно из двух объемных кресел, которые стояли друг напротив друга в дальней части ее кабинета.

– Присаживайся.

До этого раза я никогда не чувствовала волнения при общении с Айрис. Я целиком доверилась этой женщине после трех минут знакомства в дамской комнате. А сейчас мои ладони были влажными от пота, и я изо всех сил старалась унять дрожь в руках.

– Ты хочешь со мной поговорить о том, что произошло? Ты же знаешь – все, что ты мне скажешь, останется между нами.

– Да, я знаю.

– Расскажи мне о мужчине, который прислал тебе те чудесные цветы. Он затронул твое сердце? Может быть, ты хочешь двигаться вперед, но сопротивляешься? Я знаю, что Рид тебе небезразличен.

– Да. Нет. Да.

Айрис улыбнулась.

– Ничего не поняла.

Я сделала глубокий вдох и шумно выдохнула.

– Я не сопротивляюсь, и мое сердце он не затронул. Блейк – парень, с которым я знакома еще со времен учебы в колледже. Я вчера вечером встречалась с подругой, и мы с ним случайно пересеклись. Мы немного поболтали. Он пригласил меня на свидание, но я отказалась. А цветы – его попытка уговорить меня передумать. Но когда Рид увидел цветы, я не стала ему ничего объяснять. Он непонятно чего себе напридумывал, его накрыл приступ ревности, а мне нравилось наблюдать за тем, что с ним происходит.

– Понятно.

– Каждый раз, когда мы с ним начинаем сближаться, он выстраивает между нами стену. – Я принялась снимать воображаемые ворсинки с подлокотника кресла, на котором сидела. – Я попыталась спровоцировать его, чтобы он перешагнул через эту стену… ну… он же ваш внук, и я не хочу вас снова рассердить. Скажу так – он дал отпор всем моим попыткам, даже самым откровенным. Я даже пыталась его спровоцировать тем, что сказала, будто иду на свидание с Максом.

– Потому что ты думала, что, испытав ревность, он начнет действовать?

Я покачала головой, не поднимая глаза от пола.

– В любом другом случае я бы сказала, что, если мужчина не проявляет интерес, кроме тех случаев, когда женщина его провоцирует, такой мужчина просто игрок и не стоит тратить на него свое время. Но мы с тобой обе знаем истинную причину, по которой мой внук так сопротивляется. Он не заядлый холостяк, который наотрез отказывается остепениться. Он боится стать обузой для той, которую полюбит.

– Да, в этом-то и дело. Рид думает, что он сам является обузой. Но правда в том, что он обременен обузой, которую легче переносить, когда рядом есть тот, с кем можно ее разделить.

Айрис пристально посмотрела на меня.

– Ты его действительно любишь, так ведь?

Я кивнула, и по моей щеке потекла теплая слезинка.

– Я знаю, что тоже ему не безразлична. Я это вижу.

– Ты права. Так и есть. Вы ссоритесь друг с другом так, словно прожили в браке много лет, флиртуете друг с другом как школьники и доверяете друг другу как старые верные друзья. Мой внук отвергает тебя не потому, что он боится в тебя влюбиться. Он тебя отвергает потому, что уже влюбился.

– И что же мне делать?

– Продолжай добиваться его. Делай все, что считаешь нужным. Он сдастся. Я лишь надеюсь, что это произойдет не слишком поздно. – Айрис потянулась и дотронулась до моей руки. – Ты много страдала, а теперь пытаешься выиграть еще одну битву. Не забывай о том, что твои интересы должны быть на первом месте. Добивайся Рида, но и о себе не забывай, Шарлотта.

Чем больше я думала о разговоре с Айрис, тем больше я понимала, как она права. Мне нужно двигаться вперед, заниматься тем, о чем я годами не вспоминала. Поэтому я поклялась себе, что каждую неделю буду исполнять по одному желанию из своего списка, независимо от того, каким – серьезным или не очень – оно будет. Я нашла в ящике шкафа мой ранее распечатанный список, налила себе бокал вина и уселась за кухонный стол, чтобы решить, с какого именно желания я начну.

Слепить скульптуру обнаженного мужчины.

Станцевать с незнакомцем под дождем.

Выучить французский.

Прокатиться верхом на слоне.

Голой искупаться в озере ночью.

Так, это я могу уже вычеркнуть, не так ли?

Найти своих биологических родителей.

Заняться любовью с мужчиной в первый раз в купе поезда, маршрут которого пролегает по Италии.

На прошлой неделе, когда я ехала по шоссе, сидя на заднем сиденье такси и наблюдая, как мимо проезжали огромные грузовики, я добавила еще несколько пунктов в свой список.

Научиться водить большегрузный трейлер.

Я пожевала колпачок от ручки, думая, с чего мне начать. Было одно желание, исполнение которого я, по правде говоря, давно откладывала. Сейчас его время пришло.

Найти своих биологических родителей.

Всю свою жизнь я хотела что-нибудь о них узнать. Мама и папа никогда не скрывали от меня то, что они меня удочерили, и они всегда были готовы со мной об этом говорить. Но я всегда боялась начинать этот разговор, так как думала, что мои родители могут решить, что уделяют мне недостаточно внимания. Хотя их внимания мне всегда хватало с лихвой. Они были такими родителями, о которых можно лишь мечтать. Но от того, что я не все знала о своей семье, я чувствовала, что в моей душе остается незаполненная пустота. Я хотела узнать историю своих биологических родителей. Были ли они слишком молоды? Любили ли они друг друга? Еще мне хотелось, чтобы они знали, что со мной все в порядке, и решение, которое они приняли, для меня оказалось лучшим, и у меня все сложилось очень хорошо.

Допивая бокал вина, я сделала глубокий вдох и сняла трубку телефона.

Один гудок.

Второй гудок.

На третьем мама ответила.

– Мама, привет.

– Шарлотта? У тебя все хорошо? – я услышала волнение в ее голосе. Я звонила ей каждое воскресенье в одно и то же время, а сейчас был вечер пятницы.

– Да, у меня все отлично.

– Хорошо. Это чудесно. Что ты делаешь сегодня вечером?

– Хм-м-м, – сначала я почувствовала, что, наверное, не решусь сказать то, что хочу, но потом вспомнила слова Айрис – «о себе не забывай». – Я сейчас составляю список дел, которые хочу совершить. Что-то вроде списка желаний, которые нужно сделать, пока молод и здоров.

– Дорогая, ты уверена, что у тебя все хорошо?

Я позвонила в непривычное время и начала рассказывать про список желаний. Я должна была догадаться, что она начнет беспокоиться. Мне нужно ей сейчас все хорошо объяснить, чтобы она не переживала.

– Да, мама, все очень хорошо. Я просто… просто когда я была вместе с Тоддом, то совершенно забыла про себя. Я, можно сказать, растворилась в его жизни, а те вещи, которые были важны для меня, отложила в долгий ящик. Поэтому сейчас я решила составить список того, что хочу сделать, чтобы напомнить себе о том, что я проживаю свою жизнь, а не чужую. Ты меня понимаешь?

– Да. Похоже, ты много думала. Я рада слышать, что ты хочешь сконцентрироваться на себе. Надеюсь, твои желания не слишком опасные?

– Нет, они совсем не опасные.

Какое-то время мама молчала. Она хорошо меня знала.

– В твоем списке есть какое-нибудь желание, которое я могу помочь тебе исполнить?

Я сделала еще один глубокий вдох.

– Да, мама… есть.

– Я собиралась поехать в город. Может быть, я приеду в воскресенье и мы с тобой сможем все обсудить?

– Было бы здорово.

– Хорошо. Приеду к полудню, договорились?

– Отлично!

Мы поговорили еще немного, но так и не решились затронуть ту тему, которая, как мы обе догадывались, была самой главной. Она расспросила меня об обычных вещах – о работе, друзьях, деньгах. Перед тем как повесить трубку, она мне сказала:

– Шарлотта, тебе не о чем беспокоиться и не за что себя винить. Я знаю, что ты меня любишь.

Мои плечи обмякли.

– Спасибо, мама.

В понедельник утром я приехала в офис раньше обычного. Я хотела пораньше начать работу, чтобы успеть все закончить вовремя, а после работы заехать в Центр искусств и записаться на класс по скульптуре.

Но, пока кофемашина готовила мне кофе, я так увлеклась чтением новостей в телефоне, что даже не услышала, как пропищал сигнал, оповещающий о том, что кофе готов, и не заметила, как кто-то вошел и встал за моей спиной.

– Бейсбол? Не знал, что ты фанатка бейсбола.

От неожиданности я не удержала телефон, и он упал на пол.

– Ты меня до смерти напугал.

Рид наклонился и поднял мой мобильник.

– Ты сегодня очень рассеянная. Больше, чем обычно.

Он посмотрел на экран моего мобильника.

– Ты собираешься пойти на сегодняшнюю игру?

– На какую игру?

Он усмехнулся.

– Сама догадайся, на какую игру.

Он вернул мне телефон, достал из шкафа чашки и начал наливать кофе.

– Когда я вошел, то заметил логотип команды «Хьюстон Астрос» на экране твоего телефона. Ты изучала статистику, так ведь?

– Ах, это. Да.

Он приподнял бровь.

– Фанатка бейсбола?

– Не совсем.

– Делаешь ставки?

– Что?

– А для чего еще изучать статистику игр, если ты не собираешься идти на игру, не интересуешься бейсболом или не делаешь ставки на результат игры?

– Я просто… меня просто увлекает статистика.

Выражение лица Рида ясно давало понять, что он не верит ни одному моему слову.

– А что такого? Мне это нравится.

Он закончил готовить нам кофе и вручил мне мою чашку. Сделав глоток, он посмотрел мне прямо в глаза.

– Шарлотта, скажи правду. Что ты сейчас делала?

Я вздохнула. У меня не было никаких причин лгать ему. Но каждый раз, когда я произносила вслух, что хочу найти своих биологических родителей, мне казалось, что я предаю свою приемную маму. Мне было очень трудно, несмотря на все, что она мне сказала вчера вечером. Рид уже видел мой список желаний, поэтому он все поймет.

– Я вчера разговаривала с мамой о том, как меня удочерили. Все, что она мне вчера рассказала, я уже знала и раньше. Единственное, чего я не знала, это того, что, когда мои приемные родители нашли меня в больнице, я была завернута в одеяло с символикой команды «Хьюстон Астрос».

Что-то поменялось в выражении лица Рида.

– Одеяло с символикой «Хьюстон Астрос»?

Я кивнула.

– Я не знала, как выглядит их логотип, поэтому решила найти его в интернете и зависла на сайте этой команды. Я думаю, что машинально читала статистику игр, пока мои мысли были заняты совершенно другим.

Он неотрывно смотрел на меня, хотя его взгляд казался расфокусированным. Рид вел себя очень странно. Я даже пошутила:

– Ты что, фанат «Янкиз» и теперь, раз я была завернута в одеяло с символикой «Хьюстон Астрос», нашей дружбе конец? Или что?

– Мне нужно идти, – резко ответил он. – У меня встреча, на которую я уже опаздываю.

Глава 29

Команда из Техаса выиграла с огромным отрывом.

Джош за мой счет провел две недели в Хьюстоне. Мне же теперь требовалось время, чтобы решить, как преподнести полученную информацию Шарлотте, а также как отвлечь ее от самостоятельных попыток найти своих биологических родителей, пока я не определюсь, как мне лучше поступить.

Поэтому я придумал отвлекающий маневр – я заметил, что Шарлотта недавно добавила в свой список новое желание – научиться водить большегрузный трейлер. Только Шарлотта могла до такого додуматься. Я решил ей это организовать.

Я арендовал у дистрибьюторской компании грузовик, который они оставили для меня в пустом ангаре в Хобокене. Я решил, что мы с Шарлоттой развлечемся в пятницу после обеда.

Когда мы приехали на место, там оказалось довольно темно. Шарлотта не догадывалась, зачем мы здесь.

– Ты вроде бы сказал, что мы едем на осмотр нового объекта. Зачем мы притащились в этот пустой ангар?

Разворачивая машину, я ответил:

– В эти несколько месяцев ты отлично поработала и много сделала для компании. Какими бы сложными ни были наши с тобой отношения, я остаюсь твоим боссом. И я чувствую, что как босс недостаточно показываю тебе, насколько доволен твоей работой.

– И для этого ты привез меня в заброшенный ангар в Хобокене? Чтобы мне это сказать? Лучше бы ты пригласил меня на ужин в Джерси.

– Посмотри туда.

Шарлотта увидела огромную машину.

– Это грузовик.

– Это не просто грузовик. Это большегрузный трейлер.

Она наконец-то поняла, на что я намекаю.

– Ты за мной шпионил.

– Разве не ты добавила недавно в свой список желаний пункт о том, что хочешь научиться водить такого красавца?

Она все поняла и расплылась в улыбке.

– Ты серьезно? Ты меня сюда привез, чтобы я на нем покаталась?

– Ну, мы не можем выехать на трассу, особенно учитывая, что у тебя нет водительского удостоверения. Не думаю, что кто-то из нас мечтает закончить свои дни именно сегодня. Но у тебя будет возможность отлично повеселиться.

Вдали я заметил человека и предположил, что это инструктор, которого я нанял вчера. Я кивнул Шарлотте, подавая знак выходить из машины и следовать за мной.

– Пошли.

Мы подошли к машине, на одной стороне которой было написано JB Lemmon Distribution. Из старенького «Форда Тауруса» вылез неряшливого вида мужчина с длинной седой бородой.

– Добрый день, ребята. – Он осмотрел Шарлотту с головы до ног. – Ты, должно быть, Шарлотта.

– Да, сэр.

– А я Эд. Готова покататься?

Она посмотрела на меня, улыбнулась и, подпрыгнув, ответила:

– Готова!

Шарлотта села на водительское сиденье, а Эд – на пассажирское. Я присел на корточки позади них в той части кабины, которая предназначалась для отдыха.

– В первую очередь ты должна проверить уровень жидкости.

– О, у меня все в порядке. Я сегодня много воды выпила.

Он рассмеялся.

– Дорогуша, жидкость находится в передней части машины. Я тебе покажу.

Я прошептал ей в ухо:

– Дорогуша. Может, мне тоже начать тебя так называть?

Шарлотта быстро выскочила из кабины следом за инструктором. Когда они вернулись, он ей говорил:

– Теперь тебе нужно настроить сиденье с помощью вот этих рычагов. Ты должна сидеть так, чтобы у тебя был отличный обзор.

Судя по тому, как он навалился на Шарлотту, парень явно решил по полной программе использовать ситуацию. Все это меня дико злило.

– Теперь ты можешь попробовать завести двигатель. Но прежде, чем это сделать, тебе нужно выдавить сцепление и убедиться, что ты включила вторую передачу.

Шарлотта завела двигатель. Ревущий звук двигателя разнесся по всему ангару, а воздух наполнился выхлопными газами.

– Теперь представим, что ты посмотрела в зеркала и убедилась, что рядом нет других машин. Если все чисто, ты медленно отпускаешь сцепление.

Шарлотта внимательно следовала его инструкциям.

– Теперь добавь газа. Стрелка должна показывать 1200 оборотов. Теперь сцепление отпусти, немного попридержи.

Она задавала такие вопросы, словно и в самом деле собиралась когда-нибудь проехаться на этом агрегате. Мои глаза неотступно следили за руками Эда, которые накрывали руки Шарлотты, когда он учил ее переключать скорости. Когда огромная машина начала двигаться, меня бросило в жар. Я безнадежен.

– Йу-ху! – закричала Шарлотта, завершив свой первый круг по ангару.

После получаса езды она остановила грузовик и поставила его на режим парковки.

Эд вылез из кабины, оставив нас с Шарлоттой одних в огромной машине.

– Рид, это было просто невероятно.

– Рад, что тебе понравилось.

То, что сначала мне представлялось обычной поездкой на очень большой машине, на деле оказалось незабываемым опытом, который я был рад разделить с Шарлоттой. Ее радость всегда была такой заразительной. И мне было очень приятно осознавать, что именно я помог ей исполнить еще одно желание из ее списка.

Внутри грузовика было тихо. До нас доносился лишь слабый шум от машин, проезжавших вдалеке по шоссе.

Шарлотта перебралась назад, туда, где сидел я, и легла на кровать, которая располагалась сразу за водительским местом. Я немного поднял спинку пассажирского кресла.

– Если не считать риск заснуть и разбиться насмерть… такая работа может быть увлекательной, – с сарказмом сказал я.

Она игриво бросила в меня подушку, а потом ответила:

– Конечно, они же работают в одиночку. Я бы не хотела путешествовать в одиночестве.

По тому, как удобно Шарлотта устроилась на кровати, было понятно, что она не собирается в ближайшее время покидать кабину. Господи, как же мне хотелось лечь рядом с ней. Если бы я знал, что меня будет поджидать такое искушение, то дважды бы подумал, прежде чем затевать сегодняшнее приключение. Мне и в голову не приходило, что здесь, в кабине, может находиться кровать.

Я сидел на пассажирском кресле как приклеенный. Для себя я решил, что не позволю ей снова затащить меня в свои сети.

– Мы можем немного побыть тут? – спросила она.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Почему нет? Тут так тихо и спокойно.

– Я думаю, будет лучше, если мы вернемся в город.

– Потому что, находясь со мной рядом, ты в себе не уверен.

Я решил не реагировать на эту провокацию и вместо этого попробовал сменить тему.

– Разве у тебя нет никаких дел? Например, свидания с… Блейком?

Я произнес это имя как грязное ругательство.

– Нет… я не иду сегодня на свидание с Блейком. А почему ты спрашиваешь… ты бы заревновал, если бы я пошла?

Я не хотел ей врать, поэтому просто промолчал. Моя ревность уже проявила себя несколько недель назад, этого более чем хватило.

– Рид, почему ты ревнуешь? Ты же знаешь, что я могу стать твоей?

– Ты не можешь быть моей, – резко ответил я.

– Нет, могу. Просто ты боишься.

– Хватит, – процедил я сквозь зубы. Хотя в этот момент мне очень хотелось услышать от нее, как именно ей хотелось бы, чтобы я овладел ею. Я покачал головой и вздохнул. – Шарлотта, откуда ты взялась?

– Ты постоянно задаешь мне этот вопрос. И пусть я не знаю, откуда я взялась, но зато прекрасно знаю, как оказалась в твоей жизни. А вот ты знаешь про это… не все. Кое о чем я тебе никогда не рассказывала.

О чем это она?

– Я не понимаю…

– Хочешь, я тебе расскажу, как мы с тобой встретились?

– Я знаю, как мы встретились.

– Ты думаешь, что знаешь, но ты даже не догадываешься. Ты думаешь, что я просто решила поиграть в игру и пришла на просмотр квартиры в «Миллениум» Тауэр. Но в этой истории есть кое-что еще.

Мне всегда было интересно, как так получилось, что она выбрала именно этот объект для просмотра. Я никак не мог найти этому объяснение. У меня было ощущение, что чего-то я не знаю.

– Так расскажи мне, Шарлотта Дарлинг, как ты вошла в мою жизнь?

Она указала на кровать. Рядом с ней там еще оставалось свободное место.

– Присядешь рядом?

– Лучше не буду.

– Ну пожалуйста.

Неохотно я пересел на кровать. Наши плечи соприкоснулись, когда я повернулся к ней.

– Итак, Шарлотта, расскажи мне историю нашей встречи.

– Это было предначертано судьбой, – произнесла она.

Я засмеялся.

– Судьба…

– Да.

– Почему ты так решила?

– Как-то я отнесла свое свадебное платье в комиссионный магазин, чтобы его продать. А там я просто влюбилась в роскошное красное платье, украшенное перьями.

Платье, украшенное перьями.

Внезапно наш разговор перестал казаться мне забавным. Я нервно сглотнул, так как понял, о каком именно платье говорила Шарлотта. Есть такая примета – если жених увидит платье невесты до свадьбы, будет несчастье. Но несмотря на это, Эллисон настояла на том, чтобы я оценил ее выбор. Платье, которое она себе выбрала, было необычным, но очень красивым.

– Я знаю это платье, – прошептал я.

– Так ты его видел? Она тебе его показала?

– Да.

– Я нашла записку на голубой бумаге, которую написал ты. Она была пришита к подолу. Вот как я узнала твое имя. Я забрала это платье домой, обменяв его на свое, которое оставила в магазине. Оно до сих пор у меня. Висит в шкафу. Мне стало любопытно узнать хоть что-нибудь о мужчине, написавшем ту записку, потому что слова в ней были такими прекрасными.

Я не верил своим ушам. Я молчал, прикусив губу, и слушал, как она продолжала рассказывать свою историю.

– Когда я нашла тебя в «Фейсбуке», то догадалась, что ваша свадьба не состоялась. Ну а о том, что произошло потом, после того, как я направила заявку на просмотр, ты знаешь. Я и подумать не могла, чем все обернется. А сейчас я понимаю, что все было не случайно – и платье, и то, что я столкнулась с Айрис в дамской комнате. Я верю, мне суждено было встретить тебя.

Черт возьми!

Я не удержался и дотронулся до ее руки. Я раньше шутил, что Шарлотта Дарлинг меня приворожила. В ней, в том, как она появилась в моей жизни и перевернула все с ног на голову, действительно было что-то волшебное. Должен признаться, эта история меня немного напугала, но в то же время она заставляла задуматься.

Я откашлялся.

– Даже не знаю, что сказать.

– Ты на меня не сердишься?

– А почему я должен на тебя сердиться?

– Потому что я влезла в твою личную жизнь.

– Я не могу на тебя за это сердиться. Если не брать в расчет то, как ты это сделала… ты пришла в мой мир и вдохнула в него жизнь как раз тогда, когда я очень в этом нуждался.

– А теперь ты меня отталкиваешь.

– Шарлотта… мы же все уже обсудили.

Она замолчала, а потом произнесла:

– Знаешь, несмотря на то, что ты меня тогда обидел, я не жалею, что все началось именно так. Та записка очень мне помогла. Я потеряла веру в любовь, и моя жизнь казалась мне разрушенной, но я ее прочитала, и во мне поселилась надежда, что настоящая любовь и романтика существуют. Даже если слова записки тоже оказались заблуждением, у меня появились силы перевернуть страницу и начать новую жизнь.

Она говорила так искренне. Почему бы мне ее не поддержать? Я хотел, чтобы она знала, что слова в той записке не были заблуждением.

– Шарлотта, ты не ошиблась в своих предположениях о том, каким я был, – начал я. – Все слова в той записке были искренними. Просто так получилось, любовь Эллисон ко мне была не такой, какой была моя любовь к ней. И так получилось, что я полюбил идеал, который оказался фальшивкой. Но мужчина, который написал эту записку… он был именно таким, каким ты его себе представила.

Я сделал глубокий вдох.

– Забавно. Эта записка сыграла такую роль в твоей жизни. Я тоже получил свою записку. Ее написала Эллисон, но совершенно с другой целью. Тот момент, когда она сообщила мне, что разрывает помолвку, оказался не самым простым моментом в моей жизни. Она пришла ко мне в офис за неделю до свадьбы, села напротив меня на стул, предназначенный для посетителей, и сказала, что согласилась выйти за меня замуж потому, что думала, что я буду до конца своих дней заботиться о ней. Другой вариант она для себя даже не рассматривала. Услышав это, я несколько минут не мог прийти в себя. Она вела себя очень холодно и очень по-деловому. Но перед тем, как уйти, она вырвала листок из моего блокнота, лежавшего на столе, и написала на нем свой новый номер телефона. То есть она приобрела новый номер, хотя все еще была прикреплена к моему тарифному плану. Я долго хранил эту записку в ящике стола. И не потому, что думал ей позвонить, а потому, что она напоминала мне о том, что я почувствовал в тот самый момент.

Я покачал головой и опустил глаза.

– Каждый раз, когда я видел эту записку, мне казалось, я снова и снова посыпаю солью свои раны. А два дня назад я выдвинул ящик, посмотрел на нее в последний раз, смял ее и закинул в мусорную корзину. Не знаю, что помогло мне справиться. Наверное, просто время пришло.

Шарлотта смотрела на меня, а в кабине грузовика воцарилось молчание. Мы были с ней совершенно одни, я чувствовал, как зашкаливают наши эмоции, и понимал, что оказался в очень опасной ситуации.

– Каждый раз, когда я их надеваю, я думаю о тебе. Они и сейчас на мне, – сказала она.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, о чем она говорит. Они сейчас на ней.

Ох.

– Хочешь полюбоваться?

Да.

Да.

Мать твою, конечно, да.

– Нет.

Она предпочла не обращать внимания на мой ответ, подтянула вверх юбку и раздвинула ноги. Моему взору предстали мои любимые черные трусики, украшенные красной розой. Не оставалось сомнений в том, что она решила меня добить.

– Каждый раз, когда я их надеваю, то представляю, как твои руки прикасаются к ним.

– Сдвинь ноги, – потребовал я хриплым голосом.

– Почему? Ты считаешь, что я веду себя как шлюшка, раз решила их тебе показать? А ведь я не такая. У меня уже целую вечность не было секса. И если бы мне и захотелось им заняться, то есть только один мужчина, который меня привлекает.

Я чувствовал, что начинаю сгорать от желания.

– Опусти вниз юбку.

– Ты действительно этого хочешь? Потому что по твоему виду этого не скажешь. Ты весь вспотел и глаз с них не сводишь. Не думаю, что ты хочешь именно этого. Думаю, твой разум говорит тебе одно, а тело тянет тебя совсем в другую сторону. Но так и быть, я сдвину ноги.

В тот самый миг, когда мой пульс начал наконец-то замедляться, я понял, что, сдвинув ноги, она стянула с себя трусики.

Шарлотта держала их в руке на уровне моих глаз.

– Хочешь?

Да.

Да.

Твою же мать, конечно же да.

– Нет.

– Держи.

Она раскрыла мою ладонь и вложила в нее трусики, а затем сжала ее.

Я был поражен, почувствовав, что они влажные. Она не просто дала мне свои трусики, она дала мне свои мокрые трусики. Мой член, казалось, сейчас выпрыгнет из брюк.

Шарлотта обхватила руками колени и наблюдала за мной.

Я не смог удержаться, я прижался носом к нежному шелку и вдохнул сладкий и такой женский аромат ее возбужденного лона. И это было последней каплей. Это сломило мое сопротивление.

Мне было мало. Я хотел большего.

Повернувшись к ней, я положил голову ей на живот, пытаясь хоть как-нибудь сохранить рассудок. Но это было уже невозможно. Я закрыл глаза, моя голова медленно спускалась ниже к ее ногам, вынуждая ее развести колени в стороны. Шарлотта нервно хихикнула.

– Тебе кажется это смешным? – спросил я, неистово целуя ее бедра.

– Да. Я… – Шарлотта замолчала в тот момент, когда мой рот достиг своей цели. Я жадно впился в ее лоно, которое оказалось совершенно гладким. Я не мог насладиться ее нежной кожей, а мой язык ласкал ее набухшую плоть. Я терся об нее своей щетиной, но она не возражала. Ее пульсирующий клитор это подтверждал.

Я повторял себе одно и то же: «Только сегодня, только один раз». Никогда в жизни до сегодняшнего дня у меня не возникало желания разрыдаться, когда я занимался с женщиной сексом. Но сейчас мысль о том, что этого больше не повторится, была мучительной. Этот вкус, эта женщина, это все… я этого не перенесу. Всем своим существом я осознавал, что Шарлотта создана для меня. И отказавшись от нее, я дам пощечину самой Вселенной, которая подарила ее мне.

Я не представлял, как смогу ее отпустить.

– Твой вкус лучше, чем я мог себе представить.

Обхватив мою голову руками, Шарлотта прижимала меня к себе. Эта женщина, которую я желал так долго, вдруг кончила. Это было невероятно. Я не ожидал, что ее оргазм придет так быстро. Я чувствовал, что сейчас мой член взорвется.

– Извини, – сказала она.

– Не извиняйся. Это было лучшее из того, что я когда-либо испытывал.

– Теперь, раз уж мы так славно кое о чем договорились, твоя очередь.

– Нет.

Невзирая на собственные возражения, я схватил ее бедра и прижал выбритый лобок к возбужденному члену, который пытался разорвать мои брюки.

Мой рот впился в ее губы. Закрыв глаза, я почувствовал ее тепло. Целуя ее все сильнее и сильнее, я пальцами ласкал ее шелковые волосы. Господи, как же мне остановить все это!

Не отрываясь от ее губ, я произнес:

– Мой член останется там, где он сейчас. Мы не можем позволить ничего большего. Ты понимаешь? Эта моя секундная слабость ничего, черт возьми, не меняет.

Мои слова, может быть, и были решительными, но действия оставляли желать лучшего. Я поднял ее платье до самой шеи и спустил вниз бюстгальтер. Наконец-то я снова увидел эту прекрасную грудь, о которой мечтал с первой встречи в Адирондэксе. Не теряя времени, я прижался ртом к ее груди и так сильно поцеловал ее, будто хотел насладиться волшебным нектаром.

Кого я хочу обмануть? В этой игре мне уготована роль проигравшего.

Мой телефон зазвонил, но я не ответил на звонок.

– Тебе нужно ответить? – спросила Шарлотта.

– Нет. К черту, – прошептал я, с большей силой погружаясь в ее грудь.

Когда, несмотря на то, что я не ответил на несколько звонков подряд, телефон снова зазвонил, я неохотно оторвался от Шарлотты, только лишь для того, чтобы проверить, кто звонит, и убедиться, что в этом звонке нет ничего срочного.

Звонил Джош, частный детектив. Почему он так настойчиво мне названивает – должно быть, что-то случилось. Эта мысль вернула меня в реальность. Шарлотта продолжала сидеть у меня на коленях.

– Алло.

Джош ответил очень серьезным голосом:

– Иствуд… Вам надо как можно скорее собираться и ехать сюда.

Глава 30

Рид взволнованно слушал то, что ему говорил позвонивший. Через ткань брюк я чувствовала, как продолжает пульсировать его член. Я все еще была на седьмом небе от счастья, хотя догадывалась, что это звонок по очень срочному делу.

Когда я поняла, что случилось что-то важное, мое сердце бешено забилось.

– Что происходит? – спросила я.

Рид поднял вверх указательный палец. Он очень сосредоточенно слушал того, кто ему позвонил.

– Как можно скорее пришли мне на электронную почту всю информацию.

Он немного помолчал, а потом добавил:

– Хорошо. Отличная работа, Джош. Спасибо.

Он отложил телефон в сторону и рукой провел по своим волосам.

– Одевайся, Шарлотта. Нам нужно поговорить.

– Что происходит?

Рид был очень взволнован.

– Просто одевайся. Пожалуйста.

– Хорошо.

После того, как я натянула всю свою одежду, он сказал:

– Мне нужно тебе кое-что рассказать. То, что я скажу, тебя огорчит. Но ты должна знать, что я сделал это из самых лучших побуждений.

– Хорошо…

– Шарлотта, что бы ни происходило между нами, я считаю тебя одним из самых важных людей в моей жизни. Я хочу, чтобы ты обрела мир и покой, чтобы ты узнала, откуда ты. Я решил помочь тебе найти твоих биологических родителей. Я знаю, что, если бы ты попыталась это сделать самостоятельно, у тебя на поиски ушли бы годы. Это в лучшем случае. А в худшем у тебя бы ничего не получилось. У меня есть частный детектив, которого я попросил заняться этим делом.

– О господи. Что ты сделал?

– Джош занимался расследованием последние несколько недель. Он потратил уйму времени в Пугкипси и Хьюстоне.

– В Хьюстоне?

– Да.

– И что ему удалось узнать?

– Он выяснил, что за неделю до того, как тебя нашли, одна юная девушка-подросток родила ребенка, который не был зарегистрирован. Эта девушка сбежала из роддома до оформления документов. Джошу удалось раздобыть бланк, который был заполнен, когда девушка поступила в роддом. Она назвалась липовым именем, но в качестве своего ближайшего родственника она указала Брэда Спирса, и это имя Джош пробил. Он нашел Брэда, который сообщил настоящее имя этой девушки, которая исчезла много лет назад. Ее зовут Лидия Ван дер Камп. Она родом из Техаса, и, очевидно, она не сообщила своим родителям о своей беременности.

Мое дыхание участилось.

– Лидия – моя мать?

Рид кивнул.

– Похоже на то. Этот Брэд и Лидия были друзьями по переписке, когда она сбежала от своих религиозных родителей и приехала в Нью-Йорк. Брэд не был отцом ребенка, но он был влюблен в Лидию. Он предлагал ей остаться, родить ребенка, а потом вместе сбежать. Но с последним пунктом этого плана что-то пошло не так. По какой-то причине Лидия решила поступить иначе. Она сбежала из больницы и, ничего не говоря Брэду, забрала ребенка. Это все, что он смог рассказать, больше он ничего не знает. Чуть позже тебя нашли на пороге церкви. Джош разыскал Лидию Ван дер Камп в Хьюстоне. На всю округу она была единственным человеком с таким именем. Примерно в это же время ты мне сказала, что тебя нашли в одеяле с логотипом команды «Астрос». Это еще раз подтвердило то, что Джош работает в правильном направлении.

Я закрыла рот рукой.

– Боже мой.

– Потом Джош поехал в Техас и переговорил с детьми Лидии.

– С детьми?

У меня что, есть братья и сестры?

Рид слабо улыбнулся.

– Да, у нее двое сыновей. Они подтвердили, что их мать не так давно призналась в том, что, когда была подростком, бросила ребенка в Нью-Йорке, оставив его около церкви. Мы не проводили тест на анализ ДНК, но думаю, мы нашли твою мать.

Я хотела знать, как она выглядит.

– У тебя есть ее фотография?

– К сожалению, нет. Но я могу ее для тебя достать.

Кивнув несколько раз, чтобы хоть как-то переварить полученную информацию, я ответила:

– Хорошо…

У меня было ощущение, что Рид хочет мне еще что-то сказать, но не решается это сделать.

– Есть еще что-то?

Глубоко вздохнув, он закрыл глаза.

– Шарлотта, она умирает.

Я почувствовала, что мое сердце словно разбилось на части.

– Что?

– Это звонок принес грустные новости. По-видимому, Лидия страдала от сложной болезни, которая называется болезнь Крона. Она заболела давно, еще в молодости. У нее началось воспаление желчных путей, в результате чего очень сильно пострадала печень. Сейчас ее жизнь поддерживается искусственным образом, и надежды на то, что ей удастся выкарабкаться, нет.

Моя мать умирает? Она же такая молодая.

– О господи. И что все это значит?

Он помолчал, а потом ответил:

– Это значит, что мы с тобой отправляемся в Техас.

Глава 31

Я был зол на себя за то, что она оказалась в такой ситуации, но другого варианта не было. Если бы она не поехала в Техас, то сожалела бы об этом до конца своих дней.

Мы стояли напротив входа в больницу, день был знойный, а пасмурное небо добавляло напряжения этому непростому дню.

Шарлотта остановилась недалеко от входа.

– Я еще не готова войти.

– Мы пробудем здесь столько, сколько тебе потребуется.

Положив руку ей на плечо, я добавил:

– Тебе принести что-нибудь?

– Я бы, наверное, выпила немного воды.

– Давай сходим в кафетерий.

– Нет. Я хочу остаться здесь. Ты можешь купить мне чего-нибудь попить и принести сюда?

– Конечно.

Сегодня Шарлотта явно была немного не в себе. Но разве можно ее в этом упрекнуть? Когда я вернулся, перед моими глазами предстала сцена, которая еще раз доказала, что состояние Шарлотты нельзя было назвать адекватным.

Разразился дождь. Я шел назад с двумя бутылками воды и увидел, как Шарлотта танцует с каким-то мужчиной, который, когда я уходил, стоял неподалеку от нас и курил сигарету. Танцуя, они улыбались друг другу и радостно смеялись, а руки их были переплетены.

Что за хрень?

И тут до меня дошло.

Станцевать с незнакомцем под дождем.

Она решила воспользоваться подвернувшейся возможностью и выполнить еще одно желание из своего списка. Конечно, момент был выбран немного необычный, но если бы вы знали Шарлотту, то знали бы, что от нее можно ожидать чего угодно. Ей нужно было отвлечься от стресса именно в этот момент, что она и сделала.

Я пытался подавить ревность.

Увидев меня, Шарлотта остановилась.

– Этот мужчина оказался очень понятливым. Я ему рассказала про свой список желаний.

– Не беспокойтесь, – улыбнулся он. – Я счастлив в браке. Я не хотел вас обидеть или оскорбить.

Должно быть, выражение моего лица выдало меня с потрохами.

– Никаких обид.

Она повернулась к нему.

– Большое вам спасибо, мне действительно это было необходимо.

– Не за что, всегда к вашим услугам.

Когда мы отошли в сторону, я прошептал ей на ухо:

– Как его зовут?

– Понятия не имею. Если бы я спросила, мое желание не было бы исполнено.

Я покачал головой и засмеялся.

– Держи свою воду.

– Спасибо.

Шарлотта открыла бутылку и залпом выпила половину. Мы на несколько минут задержались перед входом, а потом я повернулся к ней и спросил:

– Готова?

Глубоко вздохнув, она прижала руки к животу.

– Готова настолько, насколько это возможно.

Выжав мокрую одежду, мы получили пропуск в палату Лидии Ван дер Камп. Мы представились членами семьи. Никто не задал нам ни одного вопроса. Мы не знали, встретим ли мы в палате ее детей, но, войдя, увидели, что Лидия была в палате одна, не считая медсестры, которая дружелюбно нам улыбнулась.

– Здравствуйте.

– Добрый день.

Шарлотта села, не сводя взгляда с лежавшей без сознания женщины с трубками во рту.

– Вы пришли, чтобы навестить мисс Лидию?

– Да.

– Вы, должно быть, ее дочь. Вы так на нее похожи. Я как раз меняю ее постельное белье.

– Она нас слышит? – спросила Шарлотта.

– Ну, она под глубоким наркозом. Мы не знаем наверняка, может ли она нас слышать или нет.

После того, как медсестра ушла, я отошел в угол палаты, чтобы освободить для Шарлотты побольше места. Она подошла к кровати Лидии.

Женщина выглядела старше своих лет, вероятно, из-за болезни. К ней были присоединены различные трубки, и создавалось впечатление, что по ним из нее вытекает жизнь. Но она была очень похожа на свою дочь.

Шарлотте понадобилось немало времени, чтобы набраться храбрости и заговорить.

– Привет, Лидия… Я не знаю, слышишь ли ты меня. Меня зовут Шарлотта, и я… твоя дочь. Я, по правде говоря, совсем недавно об этом узнала. Я примчалась сюда, как только мне сказали о твоей болезни. Я мечтала, что мы встретимся при других обстоятельствах. Мне так жаль, что это с тобой случилось. Ты такая молодая. Это так несправедливо. Я сейчас вижу, как сильно мы с тобой друг на друга похожи. Теперь понятно, в кого у меня светлые волосы.

Шарлотта посмотрела на меня. Ее глаза блестели, и я понял ее молчаливую просьбу. Я подошел к ней, полагая, что ей нужна моя поддержка. Я взял ее за руку, а она продолжила говорить с Лидией.

– Как бы то ни было, я здесь, чтобы кое-что тебе сказать. Если ты винишь себя за то, что оставила меня у церкви, не нужно этого делать. Все сложилось так, как должно было сложиться. У меня чудесные родители, которых я обожаю. Поэтому не думай, что ты совершила ужасный поступок. Ты была очень молодой и приняла лучшее решение из возможных. Спасибо тебе за то, что решила оставить меня именно у церкви… а не… я не знаю… около заправки или какого-то другого случайного места. Там обо мне хорошо позаботились. Я очень надеюсь, что ты меня сейчас слышишь. Каждый человек заслуживает мира в душе, и я надеюсь, что мне удастся его тебе дать. Спасибо тебе за то, что не сделала аборт. Я всегда буду тебя благодарить за это. И я всегда буду тебя любить за то, что ты подарила мне жизнь.

Шарлотта осторожно положила свою руку на край кровати рядом с безжизненным телом матери. Она взяла в руку ладонь Лидии и внезапно подпрыгнула.

– Ты это видел?

– Что?

– Она только что сжала мою руку!

– Я не видел. Но раз ты почувствовала, это просто чудо.

– Надеюсь, это означает, что она меня услышала.

Я положил руки ей на плечи. Я тоже на это надеялся. Я очень переживал за Шарлотту. Я представить себе не мог, каково в первый раз встретиться со своей родной матерью при таких обстоятельствах. Шарлотта была такой сильной, и я гордился ею.

Внезапно в дверном проеме возник тот самый мужчина, который курил на улице и танцевал с Шарлоттой. Что он здесь делает?

– Я могу вам чем-то помочь?

– Зависит от того, сможете ли вы вернуть к жизни мою мать, – ответил он и вошел в палату.

Шарлотта застыла.

– Я только сейчас догадался о том, что это ты, Шарлотта. После того, как уехал частный детектив, мы о тебе говорили каждый день. Там, на улице, твоя внешность показалась мне знакомой, но только сейчас я понял почему. Ты копия мамы в молодости. Я не представился тогда… меня зовут Джейсон, и я… твой брат.

Шарлотта обняла его, и ее глаза наполнились слезами.

– О господи. Здравствуй.

Когда Джейсон обнял Шарлотту, его руки дрожали. От него несло табаком, как от паровоза, но на первый взгляд он производил впечатление порядочного человека.

Все происходящее казалось чем-то нереальным. Наверное, Джейсон был похож на отца, потому что вы бы никогда не подумали, что этот темноволосый парень – родной брат Шарлотты.

– Как долго она уже не встает? – спросила Шарлотта.

– Примерно месяц.

– И нет никакой надежды?

Он помрачнел.

– Боюсь, что нет. Она сейчас полностью зависит от этих аппаратов. И нам нужно принять одно очень нелегкое решение.

Шарлотта снова села рядом с Лидией и посмотрела на брата.

– Мне так жаль.

– Она любила тебя, Шарлотта. Она совсем недавно рассказала нам о тебе. Мама боялась начать тебя искать – думала, что ты ее ненавидишь. Но ты всегда была у нее в сердце.

Слезы, которые Шарлотта с таким трудом сдерживала, потекли по щекам, когда она смотрела на своего только что найденного брата.

– Я могу остаться? Я… я хотела бы провести немного времени с ней. И с тобой. И с моим другим братом. Ты не против?

Он улыбнулся.

– Маме бы понравилась эта идея. На самом деле я не знаю, что еще может принести ей большее успокоение, чем твое присутствие здесь сегодня.

– Сколько ей осталось?

Джон подошел к другой стороне кровати, на которой лежала его мать – их мать, – и положил свою ладонь на руку женщины.

– Немного. Счет идет на недели… дни… может быть, даже часы. Мы все были против того, чтобы ее отключали от аппаратов. Нам всем казалось, что время для этого еще не настало.

Он посмотрел на Шарлотту.

– А сейчас уже можно. Мы все ждали тебя. Она ждала тебя.

– Привет, – прошептала Шарлотта, глядя на меня сонными глазами. Несколько часов назад она заснула, свернувшись калачиком на кресле возле своей матери. Сейчас было около двух утра по техасскому времени. Она потянулась, отведя руки за голову, и от души зевнула.

– Сколько я проспала?

– Не очень много. Пару часов.

– А Джейсон ушел?

Мое первое впечатление о Джейсоне было верным. Он оказался отличным парнем. Пока Шарлотта спала, мы много разговаривали и хорошенько друг друга узнали. К своим двадцати двум годам он уже успел отслужить четыре года в армии и жениться на своей школьной любви. Кроме того, он единственный заботился о Лидии в течение последних нескольких месяцев с того дня, когда ей стало хуже, и, похоже, мать для него значила очень много. Я покачал головой.

– Он пошел вниз за кофе. Я решил остаться здесь на тот случай, если ты проснешься. Чтобы ты не растерялась тут одна.

Она грустно мне улыбнулась.

– Растеряешься тут. Еще вчера у меня не было ни сестер, ни братьев, и я готовила кофе для своего босса в Нью-Йорке, а сегодня я на другом конце страны, а мой брат идет за кофе для моего босса.

Я протянул руку и сжал ее колено.

– Давай не умничай.

– Ты сам поспал хоть немного?

– Нет еще. Но, пока ты храпела, я заказал нам номер в отеле неподалеку отсюда.

Шарлотта подняла брови.

– Номер в отеле? Один? Не два?

– Я заказал сьют с двумя кроватями. Не хочу оставлять тебя одну.

Она потянулась ко мне и прошептала на ухо:

– Может быть, ты рассчитываешь, что я снова подниму для тебя платье?

Джейсон вернулся в палату и спас меня от необходимости отвечать на этот вопрос. По правде говоря, я почти полтора часа не мог решить, сколько номеров бронировать. В конце концов я подумал так: я уже видел ее голой, уже ласкал ее в самых сокровенных местах и уже сошел от этой женщины с ума. Я уже пересек все границы, поэтому от того, что я останусь с ней в одном номере, чтобы помочь ей справиться с тем, что на нее навалилось, хуже не будет. Ее брат вручил мне бумажный стаканчик с кофе, а потом повернулся к Шарлотте.

– Принес для тебя со сливками и сахаром. Не знал, какой именно ты любишь. Мама и я пьем некрепкий с сахаром, поэтому я подумал, что, может быть, и ты тоже – мы же родственники.

Она улыбнулась.

– То, что надо. Спасибо.

Джейсон сел с другой стороны кровати.

– Не знаю, сколько времени вы собираетесь у нас тут провести, но вам точно нужно где-то поспать. В моей маленькой квартире немного места – мы с женой живем в студии. Но если хотите, вы можете остановиться в доме мамы. У меня есть ключи. Ее дом недалеко отсюда. Примерно минут пятнадцать вверх по дороге.

– Спасибо. Но Рид уже забронировал номер в отеле недалеко отсюда.

– У тебя хороший муж, – он посмотрел на меня. – Хотя ему тоже не мешало бы поспать. Он как ястреб охранял твой сон, а теперь, когда ты проснулась, он выглядит таким же взволнованным, как и ты.

Только сейчас я понял, что мы с Шарлоттой никак не обозначили наши отношения. А поскольку я все время был рядом с ней, Джейсон сделал логический вывод.

– Рид не мой муж. Он мой, – Шарлотта захихикала, – босс.

Джейсон поднял брови и отхлебнул кофе.

– Босс?

– Да, в Нью-Йорке он мой босс. Я работаю в его компании.

– Когда он увидел, что мы с тобой танцуем, у него было такое выражение лица, будто он собирался меня убить. А когда ты спала, он так охранял твой сон… Вот я и подумал, что он твой муж.

Шарлотта посмотрела сначала на меня, потом на брата.

– У нас… все сложно.

Он усмехнулся.

– Могу себе представить.

После того, как мы допили кофе, Джейсон снова предложил нам пойти поспать. И хоть Шарлотта сначала колебалась, но когда он сказал, что мы можем снова сюда прийти в десять утра, после обхода врачей, она согласилась.

Отель, в котором я забронировал номер, находился в шаговой доступности от больницы, процесс регистрации занял мало времени, и не наступило еще два утра, а мы с ней уже оказались вдвоем в тихом номере. И тут я задал себе вопрос, не совершил ли очередную глупость, выбрав номер с двумя огромными кроватями.

– Пойду быстро приму душ, – сказала Шарлотта.

– Ты хочешь есть? В этом отеле можно в любое время заказать в номер еду. Может быть, возьмем что-нибудь? С тех пор, как мы выехали из Нью-Йорка, ты ничего не ела.

– Хорошо. Давай. Думаю, нам нужно поесть. Спасибо.

– Что ты будешь?

– То же, что и ты. – Опущенные плечи Шарлотты и ее печальный голос убивали меня.

– Тогда, может быть, закажем два двойных чизбургера, большую картошку, молочный коктейль и десерт?

– Хорошо.

Я шутил над ней – я и не ожидал, что она действительно согласится на всю эту еду, поэтому решил проверить, слушает ли она меня вообще.

– Отлично. А еще я закажу пару свиных копытец и жареную белку.

Когда я поднял глаза и посмотрел на нее, она ответила:

– Звучит неплохо.

Она даже не поняла, что именно я только что сказал.

Доставка еды поспела как раз в тот момент, когда Шарлотта вышла из ванной комнаты. Я не понял, быстро ли она приняла душ или это длилось очень долго. Я поднял серебряную крышку с первой тарелки.

– Салат цезарь с курицей.

Положив на место эту крышку, я поднял другую:

– Или пенне алла водка?

– Прости, но я совсем не хочу есть, – вздохнула Шарлотта. На ней был толстый банный халат, а ее мокрые волосы были обернуты полотенцем. Она казалась такой маленькой и беззащитной. У меня сжало грудь глубоко внутри.

– Иди сюда, – я раскрыл руки, а она, не медля ни секунды, подошла ко мне. Она закрыла глаза и громко вздохнула, а я крепко сжал ее в объятиях. Я погладил ее спину.

– Сегодня был долгий день. Или даже целых два дня. Тебе нужно немного поспать.

Она даже не пыталась пошевелиться и лишь кивнула.

– Ты меня не оставишь? Я хочу сказать, ты полежишь со мной?

– Ну конечно.

Вдвоем мы направились в спальню. Я снял ботинки, рубашку, но брюки и белое нижнее белье решил не снимать. Шарлотта нуждалась в моей поддержке, а не в том, чтобы мой возбужденный член прижимался к ее заднице. Откинув покрывало, я лег в кровать и распахнул свои объятия. Шарлотта сняла с головы полотенце и прижалась ко мне, ее влажные волосы оказались на моей груди, прямо над сердцем.

Я хотел что-нибудь сказать – как-то поддержать, но чувствовал, что слова застряли у меня в горле. Вместо этого я сделал самое простое – я начал одной рукой гладить ее волосы, а другой – ее спину.

Прошло около десяти минут, я уже решил, что Шарлотта заснула, но вдруг она прошептала:

– Рид, спасибо тебе за этот подарок. И пусть от того, что моя мама умирает и я никогда не смогу быть с ней, мое сердце разбито на тысячи маленьких осколков, но, хоть это может показаться странным, я впервые чувствую себя целостной. Раньше мне всегда казалось, что мне чего-то недостает.

Я поцеловал ее в макушку и еще крепче обнял ее.

– Шарлотта, я очень этому рад. Жалею лишь об одном – что никак не могу помочь ей поправиться.

Несколько минут спустя она заснула. Я предпочел наслаждаться тем, как спокойно она спит в моих руках. Это казалось таким естественным и таким необыкновенным – просто лежать вместе с женщиной, которую любишь. Я мечтал о том, чтобы провести так всю свою жизнь.

Я ничего так сильно не хотел.

Но видя, как эмоционально переживает Шарлотта из-за того, что умирает женщина, которую она увидела впервые в жизни, я снова убедился в том, что не могу позволить себе такую жизнь.

Шарлотта наконец почувствовала себя целостной, а я не вправе подвергать ее риску лишиться этого ощущения.

Глава 32

– Ей будет больно?

Рид стоял за моей спиной и сжимал мои плечи, когда мы, покинув палату Лидии, разговаривали с доктором. Джейсон мне сказал, что им нужно принять непростое решение, и хотя мне казалось, что это случится не скоро, именно сегодня консилиум врачей порекомендовал отключить аппарат искусственного дыхания. Я осознала, что решение нужно принимать сейчас.

– Мы колем ей снотворное и обезболивающее, чтобы сохранять ее в спокойном и расслабленном состоянии, – сказал доктор Коэн. – А перед тем, как отключить аппарат, мы увеличим ей дозу, поэтому она ничего не почувствует.

– И как долго она продержится? Если она, конечно, сможет сама дышать… – спросил Джейсон.

– Сложно сказать. Конечно, бывают исключения и в аналогичных случаях, но мы думаем, что она продержится пару дней, не больше. Если не меньше.

Джейсон нервно сглотнул. Я видела, что он пытается сдержать слезы. Мы с Ридом стояли слева от трех врачей, которые пришли на обход, а мой брат в одиночестве – справа от них. Я подошла к нему, встала рядом и взяла его за руку. Он посмотрел на меня, кивнул и откашлялся.

– У нас есть еще один брат, он учится в колледже в Калифорнии. Он прилетит завтра. Я бы хотел дождаться его и с ним обсудить ваше предложение. Мне бы хотелось, чтобы у него осталась возможность увидеться с мамой.

– Конечно, – ответил доктор Коэн. – Мы вас не торопим, у вас есть время, чтобы собрались все члены семьи. Вашей маме сейчас хорошо и комфортно. Единственное – у нас нет надежды на то, что она сможет восстановиться. Поэтому это лишь вопрос времени, и мы готовы ждать столько, сколько требуется вам и вашей семье. Если бы я допускал вероятность того, что она сейчас испытывает страдания, я бы вел себя более настойчиво. Но в этом нет необходимости, поэтому день или два мы можем подождать.

Он порылся в глубоком кармане белого халата и достал оттуда визитную карточку и ручку. Написав что-то на обратной стороне карточки, он вручил ее Джейсону.

– Мой мобильный указан на обратной стороне. Если у вас или ваших родственников появятся какие-нибудь вопросы, не стесняйтесь и позвоните мне. В любое время. Завтра утром я сюда приду, чтобы проверить, все ли в порядке.

– Спасибо, – ответили мы все трое.

Посовещавшись втроем, без участия врачей, мы втроем вернулись в палату Лидии. Я чувствовала, что Джейсону необходимо побыть одному, поэтому попросила Рида пойти со мной прогуляться, а брату я сказала, что хочу перекусить что-нибудь.

На улице стояла неимоверная жара. Когда мы с Ридом пошли по дорожке вдоль здания больницы, мы оба молчали, так как были погружены каждый в свои мысли.

– Мне нужно позвонить Айрис, – сказала я. – Мне жутко неудобно, что я взяла отгул, хотя еще и трех месяцев не проработала. Но я не могла не поехать.

– Ну конечно. Тебе не нужно звонить, если у тебя нет желания просто поговорить с ней. Я уже связался с Айрис, и она в курсе всего, что происходит. До того, как Айрис пригласила тебя к нам на работу, у нас работала девушка-стажер, поэтому я уже связался с тем агентством, которое нам ее тогда прислало, чтобы узнать, может ли она сейчас у нас временно поработать в течение месяца. Я подумал, тебе потребуется время, чтобы прийти в себя, – сказав это, Рид посмотрел на меня.

– Спасибо. – Я покачала головой. – Честно говоря, я и не знаю, как тебя за все это отблагодарить. За то, что ты ее нашел, за то, что привез меня сюда, за то, что остался здесь со мной, за то, что обнимал меня, пока я спала. Если бы не ты, ничего этого бы не было.

– Не нужно меня благодарить, Шарлотта. Если бы мы с тобой поменялись местами, уверен, ты бы то же самое сделала для меня.

Мы дважды обошли больницу, никто из нас больше не произнес ни слова, но в этой тишине нам обоим было очень хорошо. Я не могла перестать думать о том, что Рид для меня сделал. Он был совершенно прав, сказав, что, если бы мы поменялись местами, я бы тоже ему помогла. Я бы так и сделала. И снова я задумалась о том, какими были мои прежние отношения.

Со своим бывшим женихом я провела четыре года. Если мне случалось заболеть, то максимум, на что я могла рассчитывать, был куриный суп, который Тодд мог принести из китайского ресторана. И то если мне повезет и ресторан окажется ему по пути. Рид же забросил все свои дела, потому что я в нем нуждалась. Я слабо себе представляла, когда он успел забронировать номер в гостинице и переговорить с Айрис – вероятно, он это сделал, пока я спала, потому что, когда я бодрствовала, все свое внимание он посвящал мне. Я заметила, что, когда мы с ним вместе, он даже не проверяет свой телефон. Это еще один подвиг, на который Тодд ради меня был не способен. Господи, какая же Эллисон дура. Рид настолько чуткий и внимательный – даже по отношению ко мне, у которой он, к счастью или нет, не собирается просить ни руку, ни сердце.

К сожалению, чем больше я думала о его щедрости, тем яснее понимала, что он уже слишком много времени потратил на меня. Обычно Рид работал десять-двенадцать часов в сутки. Из-за нашего небольшого путешествия ему неделями придется наверстывать упущенное время.

– Тебе нужно возвращаться в Нью-Йорк. Я сама справлюсь.

– Шарлотта, я тебя одну тут не оставлю.

– Правда… но я уже в порядке.

Судя по его выражению лица, Рид не верил ни одному моему слову.

– Не хочу тебе это говорить, но ты, Дарлинг, не в порядке.

Я засмеялась.

– Да уж. Но ты не можешь тут торчать со мной до бесконечности. Мы же не знаем, когда все закончится. Может быть, это займет несколько недель.

Рид остановился. Я сделала несколько шагов, прежде чем поняла, что он не идет рядом со мной. Когда я обернулась, он спросил:

– Ты хочешь, чтобы я остался здесь с тобой?

– Конечно, хочу. Но тебе нужно возвращаться к работе. Ты и так для меня уже столько сделал.

– Я могу большую часть вопросов решать удаленно.

– Но не показы. Их ты удаленно проводить не можешь.

– Для этого у меня есть штат сотрудников. Я буду здесь столько, сколько тебе будет нужно, – он протянул мне руку. – И, по правде говоря, мне гораздо приятнее держать тебя за руку.

Я вложила свою руку в его ладонь и сделала два шага, чтобы подойти к нему ближе. Привстав на цыпочки, я поцеловала его в щеку, а потом прошептала ему на ухо:

– Эта Эллисон… просто конченая дура.

Лидия Ван дер Камп умерла в воскресенье в 11:03 вечера, спустя девять дней после нашего приезда в Хьюстон. Рид, Джейсон, мой младший брат Джастин и я, все мы стояли около ее кровати, когда она сделала свой последний вдох. Прошло меньше двадцати четырех часов после того, как аппарат искусственного дыхания был отключен.

Как я ни пыталась, я не смогла подготовиться. После того как врач констатировал ее смерть, вошел священник и произнес несколько слов. Потом мы по очереди с ней простились. Рид предложил побыть рядом, пока я буду произносить речь, но я чувствовала, что должна сделать это без его поддержки.

Она умерла, но я надеялась, что ее душа меня услышит.

– Мама, привет. Я очень рада, что мне удалось с тобой познакомиться. Ты, наверное, думаешь, что я немного не в себе, раз говорю, что мне удалось с тобой познакомиться, хотя за все время, что я провела здесь, ты так и не пришла в себя. Но я смогла узнать тебя, потому что я встретила двух своих братьев, которых ты воспитала. Они очень добрые и любящие, по ним видно, что их вырастили хорошие родители. И пусть мне не удалось поболтать с тобой, благодаря им я узнала тебя. И ты просто замечательная, – я смахнула несколько слезинок со своей щеки. – Я знаю, тебе нелегко далось решение оставить меня. Братья мне сказали, что ты чувствовала пустоту в душе с того самого дня, когда ты оставила меня около церкви. Я сейчас чувствую то же самое. Я вновь лишилась части моей души, которую обрела совсем недавно. Я лишилась ее в тот момент, когда ты сделала свой последний вдох. Когда-нибудь мы с тобой снова встретимся, и наши души вновь станут целыми.

Я наклонилась и в последний раз поцеловала ее в щеку.

– А пока ты, превратившись в ангела, будешь присматривать за мной.

Я не помню, как вышла из палаты, как, прежде чем покинуть больницу, попрощалась с братьями. Всю дорогу, пока мы ехали в гостиницу, Рид постоянно спрашивал, как я себя чувствую. Мне казалось, что со мной все в порядке. Несмотря на то, что с того дня, когда я нашла свою мать и обрела покой в душе, до того, когда я ее потеряла навсегда, прошло чуть больше недели. Я больше не плакала и, к своему удивлению, даже не чувствовала себя расстроенной. Но есть большая разница между тем, как себя чувствует человек, обретший душевный покой, и человек, впавший в уныние. Лишь только когда мы вернулись в наш номер и я пошла в душ, я осознала все, что произошло. Я включила воду и, не снимая одежду, встала под душ.

Горячая вода лилась по моей спине, одежда намокла и стала очень тяжелой. Я крепко зажмурила глаза и разрыдалась. Плечи мои дрожали, а тело сотрясалось от рыданий. Сначала я была не в силах издать ни единого звука. Но потом словно пробка выскочила из бутылки, и я разрыдалась в голос. Очень сильно. Мои рыдания были похожи на отвратительный дикий вой. Казалось, что не я издаю эти нечеловеческие звуки. Я прижалась к кафельной плитке, безуспешно пытаясь успокоиться.

Я смутно услышала, как открылась дверь в ванную комнату, но я не замечала присутствия Рида до тех пор, пока он не вошел в душевую кабину, не встал у меня за спиной и не обнял меня за талию.

– Все хорошо. Пусть это выйдет. Я тебя держу.

Я откинулась назад, перенеся вес тела с плитки на мужчину, стоявшего позади меня, и прижалась головой к его груди. Я плакала по многим причинам – оттого, что Лидия умерла такой молодой, оттого, что мои братья остались без матери, оттого, что я никогда не услышу ее голос и не посмотрю в ее глаза, оттого, что моей прекрасной приемной маме, которая все для меня сделала правильно, теперь принадлежит лишь девяносто девять процентов моего сердца, потому что оставшийся один процент я отдала женщине, которую никогда не знала.

Рид просто стоял рядом со мной, одной рукой держа меня, а другой гладя мои мокрые волосы. Так мы простояли довольно долго, пока вода не стала холодной. Когда мои слезы высохли, он дотянулся до крана и выключил воду. Кран закрылся со скрипом.

– Разреши мне снять с тебя всю эту одежду.

Дрожа, я кивнула в ответ.

Он опустился на колени напротив меня и расстегнул мои джинсы. Стягивая с моих ног намокшую ткань, он посмотрел на меня и мягко произнес:

– Держись за мои плечи. Вытаскивай ноги.

Я вытащила из штанины сначала одну ногу, потом другую.

– Я собираюсь снять с тебя всю одежду, чтобы ты переоделась во что-нибудь сухое. Хорошо?

Я снова кивнула.

Рид стянул с меня мокрые трусики. На этот раз я вытащила из них ноги, не дожидаясь дополнительных инструкций.

– Подними руки.

Он снял с меня мокрую футболку и расстегнул мой бюстгальтер. Моя мокрая и тяжелая от воды одежда с шумом шлепнулась на пол. Рид вышел из душа, взял полотенце, развернул его и обернул вокруг меня. Все это время я стояла не двигаясь.

– Все хорошо? – снова спросил меня Рид.

Я вновь кивнула.

– Иди сюда. Давай наденем на тебя что-нибудь сухое и ты ляжешь в кровать под теплое одеяло.

Наконец я произнесла:

– Но ты тоже намок.

– Я переоденусь потом, сначала разберемся с тобой.

Я покачала головой.

– Нет. Я подожду.

Рид посмотрел мне в глаза. Казалось, он обдумывает то, что я ему сказала. Несмотря на свои сомнения, он не мог мне ни в чем отказать в такой момент. Он закрыл глаза и кивнул.

Из кондиционера дул холодный воздух, поэтому долго оставаться в мокрой одежде было невыносимо. Даже завернутая в сухое одеяло, я не переставала дрожать. Рид наверняка тоже замерз, хотя не подавал вида. Он расстегнул свою мокрую рубашку, и она упала на груду мокрых вещей. Вслед за рубашкой на пол отправилась тонкая майка. Рид немного задумался, прежде чем решился снять джинсы. Он снова посмотрел на меня и начал расстегивать пуговицы на них. Все это время я не сводила с него глаз. Он стянул джинсы сначала с одной ноги, потом с другой, а потом нагнулся, чтобы их снять.

Когда он выпрямился, я поняла, почему он действовал так нерешительно.

Я увидела, что его член дико возбужден, и мое сердце бешено забилось.

Рид в смущении опустил глаза.

– Прости, мне очень жаль… Но я ничего не могу с этим поделать.

– Не извиняйся, – прошептала я. – Я бы расстроилась, если бы увидела что-то другое.

Он посмотрел на мое лицо, нервно сглотнул и просунул оба больших пальца под резинку трусов.

Я, затаив дыхание, наблюдала, как он снимает нижнее белье. Его возбужденный член вырвался на свободу. Несмотря на то, что в нашем номере было прохладно, а сами мы стояли посреди разбросанной мокрой одежды, я внезапно ощутила, как по моему телу прокатилась горячая волна.

Я разглядывала его великолепную кожу, а он следил за моим взглядом. Я никогда еще не встречала настолько идеального тела – великолепный пресс, широкие плечи, узкие бедра… но мой взгляд постоянно возвращался к той части тела Рида, которая наиболее красноречиво демонстрировала степень его возбуждения. Когда я непроизвольно облизала губы, Рид простонал:

– Черт побери, Шарлотта. Не смотри на меня так.

Я подняла глаза и посмотрела ему в лицо.

– Как?

– Так, словно я только что приказал тебе опуститься на колени и сделать мне минет, чтобы тебе сразу стало легче и чтобы к тебе снова вернулась улыбка, по которой я уже соскучился.

Прикрыв глаза, я посмотрела вниз, а потом снова перевела взгляд на его лицо.

– Что еще, по-твоему, может помочь моей улыбке вернуться?

– Шарлотта… – предупреждающим тоном произнес он.

Наш настрой изменился. Мы оба это почувствовали. Напряжение висело в воздухе, и казалось, что вот-вот произойдет взрыв. Я была поражена тем, с какой скоростью сменились мои желания. Каких-то несколько минут назад я нуждалась в том, чтобы он просто обнимал меня, пока я плакала, а сейчас мне безумно хотелось, чтобы он вошел в меня. Я понимала, что мое эмоциональное состояние очень переменчиво, но при этом была уверена, что не буду жалеть о том, что сейчас может произойти между нами. Мне было не важно, почему разгорелось это пламя, я жаждала сгореть в нем.

Я сделала робкий шаг в его сторону. Возможно, он никогда не впустит меня в свое сердце, но пусть хотя бы на один день он станет моим. Благодаря тому, как мы сблизились за последнюю неделю, тому, как он меня поддержал, когда я была уже готова упасть, у меня появилась возможность хоть на мгновение почувствовать, что мы с ним вместе. И я хотела испытать все без остатка. Мое сердце колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди.

– Я хочу тебя, Рид. Я хочу сегодня вечером испытать то, что не принесет мне боли.

Мой взгляд снова опустился вниз, но потом я вновь посмотрела ему в глаза.

– Хотя это тоже может принести боль, но это будет боль другого рода.

Ноздри Рида расширились. Он был похож на быка, который стоит за закрытыми воротами и смотрит на красную тряпку. Я хотела, чтобы ворота распахнулись и он вырвался на свободу. Дотронувшись до узла, которым он завязал на мне полотенце, я развязала его, и полотенце упало на пол.

Рид разглядывал меня, и я видела, как напряжены мышцы его челюсти. Он ответил напряженным голосом:

– Шарлотта, ты этого не хочешь. Ты просто не понимаешь.

– Вот тут ты ошибаешься, Рид. Я-то как раз все отлично понимаю. После событий прошедшей недели мне все стало понятно. Лучше, чем кому бы то ни было. Если бы у меня был выбор, я бы выбрала снова провести последние девять дней с моей матерью, чем так и не узнать о ней. И пусть эти девять дней закончились для меня болью. Мне все равно, сколько времени мы можем быть вместе, – я лишь хочу насладиться тем, что есть сейчас.

Его грудь вздымалась, он был очень взволнован.

– Эти девять дней тебя разрушили. Представь, что с тобой будет через девять лет, если мне не повезет.

Я подошла к нему вплотную, так близко, что наши тела соприкоснулись, и в упор посмотрела ему в глаза.

– Ты только представь, сколько всего мы успеем сделать за эти девять лет.

Он склонил голову.

– Шарлотта, я не могу причинить тебе страдания. Я просто не могу.

Я почувствовала, что он вновь пытается ускользнуть от меня. Он снова начал закрываться, стоило упомянуть что-то долгосрочное. Рид не может мне пообещать ничего, что связано с его обязательствами передо мной, потому что он не уверен, сможет ли их выполнить должным образом. Но сегодня он был мне нужен, и не важно, что будет потом. Я буду довольствоваться той частью, которую он готов мне предложить, даже если это будет не его сердце.

– Тогда просто подари мне себя сегодня ночью. Ты мне нужен, Рид. Помоги мне забыться, – я была готова его умолять. – Лишь одна ночь.

Он посмотрел на меня. Он колебался. И я решила, что одних слов недостаточно, нужно что-то сделать, чтобы его внутренняя борьба закончилась моей победой. Я опустила руку и подушечкой большого пальца провела по головке его блестящего возбужденного пениса. Затем я поднесла палец к губам и слизала смазку. Глаза Рида засверкали. Он откинул голову и прорычал:

– Чеееерт!

Вдруг я почувствовала, как моя спина уперлась в стенку душа, Рид прижал обе руки к кафелю, а я оказалась между ними. Мне было сложно контролировать свое дыхание.

– Ты этого хочешь? – его голова опустилась ниже, и он впился в мой сосок.

Сильнее.

Мой рот приоткрылся, а мой стон явился ответом на его вопрос.

Продолжая держать зубами мой сосок, он опустил голову ниже. Я почувствовала боль.

– Так ты именно этого хочешь? Отвечай мне.

– Я… Я хочу почувствовать тебя.

Зловещая гримаса появилась на его лице, когда он поднял голову. Мы стояли нос к носу.

– Ты хочешь почувствовать меня только сегодня? На одну ночь? Я сделаю так, что ты много дней будешь чувствовать то, что случится сегодня.

Рид впился мне в губы и заглушил мой стон. Он намотал мои волосы на кулак, и я не могла пошевелить головой. Его поцелуй поглотил меня, я оказалась словно в клетке, а он продолжал крепко держать меня за волосы. Но мне и этого было мало. Я больше всего на свете хотела стать одним целым с этим мужчиной. Мне казалось, что для меня нет и не будет ничего лучше.

Обвив обеими руками его шею, я ногами обхватила его талию. Его твердый член уперся в меня, я чувствовала, как он трется о мой клитор, и мне казалось, что еще немного – и я потеряю сознание. Я закатила глаза от удовольствия, когда он, не останавливаясь, обхватил губами мой язык и втянул его в рот. За всю свою жизнь я никогда еще не была так возбуждена, никогда никого так страстно не хотела. Я чувствовала, как мокро стало у меня между ног, и душ тут был совершенно ни при чем.

– Никакого презерватива. Я хочу тебя без него, – пробормотал Рид.

– Господи, да.

Рид оторвался от моего рта и немного отодвинул голову, чтобы посмотреть мне в глаза. На его лице читалось сильное желание, он словно хотел убедиться в том, что я действительно его правильно поняла.

Я решила его убедить.

– Я принимаю таблетки.

На несколько секунд он закрыл глаза. Для меня эти секунды показались вечностью, я боялась, что он может передумать. Но я ошиблась. Он покачал головой.

– С самой первой нашей встречи я мечтал о том, что ты будешь моей. На тебе тогда было то самое маленькое черное платье. Ты расхаживала по пентхаусу, который я тебе показывал, и выглядела такой невинной. Мне хотелось нагнуть тебя и отшлепать по заднице за то, что ты посмела вот так впустую потратить мое время.

Я не смогла сдержать улыбку. В тот день у меня было ощущение, что он именно это хочет со мной сделать. Я вспомнила, как тогда меня напугала его энергетика, которая показалась мне опасной, несмотря на его костюм и галстук-бабочку. Оказывается, мое ощущение не было плодом моей фантазии.

– Тебе нужно было именно так и поступить. Не думала, что в услуги, предлагаемые тем шикарным местом, входит и такое.

– А в тот день, когда ты получила цветы от Блейка, – он произнес это имя как проклятье, – я вернулся домой и дрочил, представляя, как трахаю тебя, а этот придурок наблюдает за нами через окно. Ты стояла раком лицом к окну, и он мог тебя видеть, но я обеими руками закрывал твое лицо, поэтому он не мог понять, что ты кончила, когда мой член был внутри тебя. Вот как сильно меня взбесила мысль о том, что ты можешь быть с другим мужчиной.

От такого его признания моя челюсть отвисла. Я знала, что привлекаю его, что он даже испытывает ко мне какие-то чувства, но я и предположить не могла, не могла посметь даже подумать, что он без ума от меня так же, как и я от него. Это придало мне смелости.

Я отпустила его шею и прикоснулась к его волосам, пальцами перебирая влажные пряди.

– Если хочешь, я могу ему позвонить, и мы организуем вечеринку втроем…

Рид меня прервал.

– Не надо. Не надо говорить мне о другом мужчине. Не сегодня.

Он взял в руку член и направил его к моему лону. Поймав мой взгляд, он произнес, прикасаясь губами к моим губам:

– Сегодня вечером… сегодня вечером ты будешь трахать только меня.

Он сделал движение бедрами и аккуратно, но настойчиво вошел в меня. Я непроизвольно закрыла глаза.

– Открой их, Шарлотта, – приказал он.

Я открыла глаза, и наши взгляды снова встретились.

– Держи их открытыми. Я хочу тебя видеть. Я хочу смотреть на твое красивое лицо в тот момент, когда мой член входит в тебя. Я мечтал об этом, а сейчас я это сделаю, и лучше этого нет ничего.

Он сделал несколько движений.

– О боже. Мне так хорошо.

У меня целую вечность не было секса, а член Рида оказался очень большим. Мое тело обхватило его как перчатка. Я улыбнулась.

– Ты такой… большой.

Рид улыбнулся мне в ответ. У меня перехватило дыхание. Он был во мне и сейчас, пусть на одно мгновенье, он выглядел так, словно ничего в целом мире его не волнует.

Его руки подхватили меня под ягодицы, и он приподнял меня, чтобы мы оказались на одном уровне и он смог войти в меня еще глубже. Улыбка исчезла, его лицо стало очень сосредоточенным.

– Черт.

Я подпрыгнула, когда он прикоснулся к моему клитору двумя пальцами и начал его массировать. Ни у одного из нас не было шанса продержаться долго. Мое тело напряглось, а ноги задрожали. Рид начал двигаться все быстрее и быстрее.

– Я хочу заполнить тебя. Вбери в себя мою сперму, я хочу, чтобы у тебя внутри осталась частица меня.

Господи. Так грязно, но в то же время так прекрасно.

Я кончила. Когда волна оргазма накрыла меня, я простонала его имя. Ногтями я впилась в его спину, мое тело начало сотрясаться, и я на мгновенье потеряла ориентацию во времени и в пространстве. Мне казалось, что мы с ним попали в тоннель, нет никого кроме нас, мы одни в целом мире. Рид посмотрел мне в глаза и позволил себе отдаться мне. Мы были связаны, и наша связь была такого уровня, о котором я раньше и не догадывалась. Наш разум, наши тела и наши души были в идеальной гармонии.

Когда мое тело наконец расслабилось, Рид перестал сдерживаться. Его движения стали еще сильнее, его тело напряглось, и он кончил в меня.

Просто потрясающе. Круче, чем салют на День Независимости.

После того, как все закончилось, он еще долго продолжал целовать меня и неустанно повторял о том, какая я красивая. Я слушала его, затаив дыхание. Рид целовал мою шею, мои ключицы, мои щеки – даже мои веки. Это было так трогательно, так прекрасно, словно мы спрятались от внешнего мира и оказались одни в огромном воздушном шаре.

Потом, выйдя из меня, он отпустил меня, и я встала на ноги. Губами он прикоснулся к моим губам.

– Спасибо тебе за эту ночь, Шарлотта.

Слова, которые он произнес, были самыми обычными, даже милыми. Но после этих слов наш воздушный шар лопнул. Рид благодарил меня за сегодняшний вечер, потому что завтра ничего не повторится, завтра все будет по-другому.

Глава 33

Что же я натворил? Где была моя голова?

Я не хотел сожалеть о том, что сейчас произошло. Если я буду сожалеть, значит, я совершил ошибку, значит, мы совершили что-то неправильное. Но то, что произошло между мной и Шарлоттой, не казалось мне неправильным. Ничего более правильного за всю мою жизнь со мной не происходило. Но это не исключает того, что я совершил глупость.

Всего одна ночь.

Шарлотта не относилась к категории женщин на одну ночь, и несмотря на все те слова, которые мы друг другу наговорили, в конце концов я все равно причиню ей боль. Сейчас, когда кровь отхлынула от члена и вернулась к голове, я болезненно осознал, какую ошибку только что совершил.

В течение последних девяти дней, с той самой ночи, когда я обнимал Шарлотту, пока она не заснула, я взял за правило ложиться в кровать после Шарлотты. Не имело значения, насколько сильно я был вымотан и как сильно хотел спать. Я ждал, пока она заснет, а сам притворялся спящим на диване. Только так я мог сохранить между нами хотя бы небольшую дистанцию. Но сейчас, после всего, что между нами произошло, мне казалось немыслимым открывать ноутбук и делать вид, будто я погрузился в работу. Ощущение неловкости усилилось после того, как мы оба переоделись, чтобы лечь спать.

Я пытался тянуть время. Шарлотта легла в одну из огромных кроватей, а я, вместо того, чтобы присоединиться к ней, намотал полотенце на голову. Когда я принялся рыться в своем чемодане, чтобы выиграть еще немного времени, она громко вздохнула.

– Ты собираешься выложить из чемодана все вещи, а потом снова их туда уложить? Именно сейчас? Вместо того, чтобы лечь в кровать вместе со мной?

Ну конечно, она меня раскусила.

Я засмеялся и, прежде чем сесть на край кровати, достал из чемодана футболку.

Я не знаю, где мне лучше спать.

Она нахмурилась.

– Ты хочешь сказать, что…

– Не умничай.

– Давай ложись в кровать, Рид, – она откинула одеяло. – Именно сюда. Я это говорю на тот случай, если ты все еще сомневаешься.

В мире не было другого места, где бы я сейчас так сильно хотел оказаться. И тем более целая ночь – это лучше, чем один час в душе. Ей не пришлось просить меня дважды. Я подошел к выключателю и, прежде чем лечь к ней в кровать, выключил свет. Я лежал на спине, а Шарлотта прижималась к моему плечу. Это казалось мне таким естественным, словно мы всю жизнь так делали. Моя рука обнимала ее, а моя ладонь гладила волосы у нее на макушке.

Несколько минут спустя Шарлотта спросила:

– Рид, ты веришь в бога?

После того, как мне поставили диагноз, я в течение первых месяцев много думал на эту тему. И я не был уверен в том, что верю в бога. Но когда я осознал свой страх не верить в него, я понял, что раз я боюсь не верить, значит, верю в некую силу, которой боюсь.

– Верю.

– А в рай ты веришь?

– Думаю, он есть.

– Как думаешь, собаки после смерти попадают туда?

Я улыбнулся в темноте. В стиле Шарлотты. Я-то думал, что у нас начнется философская дискуссия на предмет существования рая и ада, а ее, оказывается, волнует, куда после смерти попадают собаки.

– Думаю, да. Ты переживаешь о какой-то конкретной собаке?

– О Неде Елиме.

– О ком?

– Это моя собака. Она была у меня давно и умерла, когда мне было семнадцать. Ее звали Нед Елим.

– Ее так назвали в чью-то честь?

– Типа того…

Из ее неохотного ответа я сделал вывод, что с этим Недом связана какая-то история. Такая история, которая могла приключиться только с Шарлоттой.

– Выкладывай, Дарлинг. Почему эту собаку так назвали?

– Дарлинг с большой буквы «Д» или с маленькой?

– После того, что произошло в душе, предлагаю не упоминать ничего маленького.

Она захихикала. Господи, как же я люблю этот смех.

– Обещай, что не будешь смеяться, – попросила она.

– Ни в коем случае.

Она прижалась к моей груди.

– Когда я ходила в детский сад, мы там учили Клятву Верности. Поскольку в то время мы только начали учиться читать, а многие слова в тексте клятвы были длинными, воспитательница каждый день разучивала с нами одну строчку. Я очень гордилась тем, что у меня получалось все запомнить. И однажды вечером я развернула флаг, который мои родители хранили во флагштоке на веранде, и после ужина решила продемонстрировать, какая я молодец.

– Продолжай…

Она села в кровати. В номере было темно, но я мог разглядеть, что она прижала руку к груди.

– Обязуюсь хранить верность флагу Соединенных Штатов Америки и Республике, которую он олицетворяет, единой перед богом, неделимой, свободной и справедливой во всем.

Я расхохотался.

– Ты подумала, что вместо слова «неделимой» были слова «Нед Елим»?

– Мои родители тоже посчитали это очень смешным. Это стало нашей семейной шуткой. Каждый раз, когда отец задавал маме вопрос: «Как звали того парня, которого мы встретили на вечеринке той ночью?», моя мама всегда ему отвечала: «Нед Елим». Поэтому, когда родители решили сделать мне сюрприз и на семилетие подарили щенка, он уже был обречен на кличку Нед Елим.

– Обречен.

– Ты что, смеешься надо мной?

Я расхохотался.

– Шарлотта, не переживай, Нед Елим попал в рай. И я уверен, что другие собаки с кличками типа Дружок или Шарик завидуют его крутому имени.

Шарлотта легла на спину. На этот раз ее голова оказалась у моего сердца.

– Надеюсь, он сейчас встретился с моей мамой.

– Конечно, красавица моя. Конечно, он с ней встретился.

После этих слов она долго лежала молча. Я уже начал думать, что она уснула. Но она, очевидно, думала не только о Неде Елиме.

– Почему господь допускает, чтобы люди умирали такими молодыми?

– Я много времени провел, пытаясь найти ответ на этот же вопрос. И ответ такой – я понятия не имею. И я уверен, что никто не сможет ответить. Поэтому я предпочитаю думать, что на небесах, возможно, лучше, чем здесь, на земле; а смерть – не всегда наказание, иногда она приходит как награда, избавляя людей от боли.

Шарлотта приподняла голову, чтобы посмотреть на меня.

– Ничего себе. Какой прекрасный ход мысли.

Я потрепал ее щеку.

– Лидия сейчас в лучшем мире. Тяжело приходится тем, кто остается.

– Я и представить не могу, через что пришлось пройти моим братьям. Я чувствую пустоту в душе, хотя я провела с мамой совсем мало времени.

Ее признание повисло в воздухе.

Я поцеловал ее в макушку и крепко обнял.

– Поспи немного. Завтра будет долгий день. Нам нужно будет все организовать.

Она зевнула.

– Хорошо.

В тот самый момент, когда я начал засыпать, она прошептала:

– Рид, ты спишь?

– Я спал…

– Просто хочу сказать еще кое-что. – Она замолчала. – Думаю, лучше жить воспоминаниями, даже если они причиняют боль, чем жить так, чтобы было нечего вспомнить.

Она нравилась людям. Мужчинам, женщинам, старикам, всем.

Стоя в другом конце комнаты, в которой проходил прием, я наблюдал, как Шарлотта разговаривала с пожилой парой. Единственными знакомыми ей людьми перед началом поминок были два ее брата. А сегодня все, кто приходил выразить соболезнования, были с ней знакомы. Все ее знали и, поговорив с ней несколько минут, уходили от нее с улыбкой на лице.

В самом начале мероприятия я стоял рядом с ней, так как хотел быть рядом, если ей понадобится моя поддержка. Но спустя некоторое время я отошел в сторону, чтобы не мешать ей общаться с ее только недавно приобретенной семьей. Приемная мать Шарлотты прилетела накануне, чтобы поддержать дочь. Мы легко поужинали, а за десертом пошли в ресторан, о котором мать Шарлотты прочитала в журнале, пока летела в самолете. Мне хватило времени, чтобы понять, почему Шарлотта такая стремительная. Ее характер – результат битвы между природой и воспитанием, в которой победило воспитание.

Нэнси Дарлинг подошла к той же скамейке, на которой сидел я. Она сняла с шеи шелковый шарфик и вытерла им и без того чистое сиденье рядом со мной, после чего села. Я заметил, что эту церемонию она проводила каждый раз, когда хотела куда-нибудь сесть.

Я подбородком указал на Шарлотту.

– Похоже, она держится молодцом. А как вы?

– Мне странно, что я здесь, но со мной все в порядке. Я рада, что мне удалось побыть наедине с Лидией, пусть даже одну минуту. Мне нужно было за многое ее поблагодарить.

Я кивнул.

– Я не был уверен в том, что Шарлотта сегодня справится. У нее выдалась тяжелая неделя. Но она справляется.

– А ты в ней сомневался. Но скоро все поймешь.

Нэнси произнесла это шутливым голосом, но она не шутила.

– Не обманывайся насчет улыбки на лице моей дочери. О ее нынешнем эмоциональном состоянии я не беспокоюсь. Меня волнует другое.

Я взглянул на Шарлотту и вновь увидел, что она улыбается. Она выглядела так, словно у нее все хорошо.

– Что вы имеете в виду?

Нэнси задумалась.

– Между вами, видимо, довольно близкие отношения. А раз вы вместе работаете, то ты будешь ее видеть чаще, чем я. Возможно, у тебя получится присмотреть за ней. Сделай это для меня.

– Хорошо…

– Не уверена, что ты в курсе, но у Шарлотты есть некоторые психологические травмы, связанные с тем, что она была брошена. Для приемных детей такое не редкость. Но у каждого человека это проявляется по-своему. Быть брошенным – серьезная травма, вызывающая посттравматические расстройства, но многие люди этого, к сожалению, не понимают.

– Я не знал, что у нее есть подобные проблемы, – ответил я.

– У каждого есть свои проблемы. У Шарлотты это выражается в том, что она сначала пытается подавить свои переживания, а потом начинает вести себя очень импульсивно, чтобы заглушить свои чувства.

Черт. Импульсивно. Точно. Сначала рыдает, а потом хочет заняться сексом в душе.

– Самый сложный период для людей, переживших потерю, начинается, когда все закончилось, – сказала Нэнси. – Нет больше встреч в больнице, где все члены семьи поддерживают друг друга. Все погребено – и образно, и буквально. И тогда все вокруг тебя возвращаются к своей нормальной жизни, а ты, оказывается, еще не готов. И вот об этом моменте я больше всего переживаю.

– Что я могу сделать, чтобы ей помочь?

Нэнси похлопала меня по ноге.

– Просто будь с ней рядом. Когда тебя бросает тот, кто должен быть главной опорой в твоей жизни, ты становишься немного напуганным. А отношения с этим придурком, Тоддом, тоже не помогли ей обрести уверенность в людях. Поэтому лучшее, что мы можем сделать для Шарлотты, – обеспечить ей стабильность, быть с ней, когда она в нас нуждается, чего бы это нам ни стоило.

Глава 34

Мы вернулись в Нью-Йорк. Я думал, что после возвращения из Техаса моя жизнь потечет в своем привычном русле, но я ошибся. Я чувствовал, как все изменилось.

Шарлотта взяла отпуск, который был ей необходим, чтобы прийти в себя после всего, что ей пришлось пережить в Хьюстоне. И без нее в офисе стало смертельно скучно. Она решила провести какое-то время со своими родителями в Пугкипси, а я целиком поддержал эту идею. Я очень не хотел разлучаться с ней, но понимал, что мне тоже нужна была разлука; мне нужно было определиться с тем, как вести себя, когда она вернется.

Я был рад тому, что она решила опереться на своих родителей, а не на меня. И не потому, что не хотел поддержать ее. Я бы сделал для нее все возможное. Но мне было бы крайне сложно находиться рядом с ней после того, что произошло между нами в гостинице в Техасе. Когда она была рядом, мой обычно рациональный мозг отключался. А мне нужно было принимать непростые решения, поэтому он был мне нужен в рабочем состоянии.

Сидя в одиночестве в своем кабинете, я прокручивал в голове то, что сказала мне мать Шарлотты.

«Лучшее, что мы можем сделать для Шарлотты, – обеспечить ей стабильность, быть с ней, когда она в нас нуждается, чего бы это нам ни стоило».

Говоря это, Нэнси Дарлинг вряд ли отдавала себе отчет в том, что если я сейчас предложу Шарлотте стабильность и поддержку, то в будущем это причинит ее дочери очень много страданий. Шарлотте казалось, будто она знает, как именно будет лучше для нее. Но она была еще такой молодой, такой открытой и наив-ной. И ей казалось, что в моей ситуации нет никаких подводных камней, но это было не так. Она мне сказала, что для нее лучше провести хоть немного времени с любимым человеком, чем совсем ничего. Но она не могла принимать такое решение самостоятельно. Легко так говорить, когда все живы и здоровы. А что она будет чувствовать, если мне станет хуже? Если я начну медленно угасать и она будет вынуждена провести с такой обузой долгие годы?

Я должен вести себя очень осторожно. Занявшись сексом, мы пересекли очень важную черту.

Невероятным, сумасшедшим, диким сексом, который я до конца своих дней не забуду.

Я же ей тогда сказал, что мы ограничимся только одной ночью. И теперь у меня есть возможность твердо придерживаться этой позиции и больше никогда с ней не спать.

Пусть я и планировал продолжать общение с Шарлоттой, но я для себя решил, что секса у нас больше не будет. Пусть мы один раз нарушили правило… но больше этого не повторится. Хотя я понимал, что теперь она еще больше привязалась ко мне.

Но я ведь этого хотел. Разве нет?

В этом-то и была моя главная проблема. Я разрывался между эгоистичным желанием привязать к себе Шарлотту и разумным решением отпустить ее.

Я не хотел себе в этом признаваться, но мне нужна была помощь моего брата Макса. Он постоянно витал в облаках. Он был очень озабочен собой и не особо интересовался моей жизнью. Отчасти по этой причине я не хотел делиться с ним своими переживаниями, касающимися Шарлотты. Но когда у меня действительно случались серьезные проблемы, в первую очередь я обращался за советом именно к нему.

Поскольку сейчас Шарлотты в офисе не было, у меня появилась отличная возможность попросить Макса зайти ко мне в кабинет, чтобы мы обсудили одно неожиданно возникшее важное дело. После того, как я отправил ему срочное сообщение, Макс отменил все свои дела и приехал в офис, хотя сегодня был тот день недели, в который Макс обычно не одаривал нас своим присутствием.

Он зашел в мой кабинет небрежной походкой, держа в руках коробку с пончиками и два стакана кофе. Вероятно, в его понимании срочные вопросы без пончиков не обсуждались. Макс был единственным из числа моих знакомых, кто мог поглощать бесчисленное количество всякой дряни, но оставаться при этом в отличной форме.

Он откусил кусок от пончика и с набитым ртом произнес:

– Слушай… ты что, умираешь? Я и не припомню, когда ты в последний раз хотел со мной просто поговорить.

Зато я помнил. Это было после того, как я узнал о своем диагнозе. Тогда был последний раз, когда я попросил Макса о помощи.

– Садись, брат, – сказал я.

– Что случилось?

– Это касается Шарлотты.

– Да, ты ей устроил веселую жизнь. Бабушка мне рассказала, что ты помог Шарлотте найти ее родную мать, которая жила в Техасе, а потом ее мать умерла. С ума сойти можно. Как Шарлотта себя чувствует сейчас?

– Она взяла отпуск и поехала к своим родителям. В некотором роде поездка в Техас и для меня не прошла даром.

Он усмехнулся.

– Ты ее трахнул, так?

Моего молчания было ему достаточно.

– Ах ты, засранец. Повезло тебе.

Сделав глубокий вдох, я ответил:

– Макс, мне нужно, чтобы ты помог мне во всем разобраться.

– В чем именно?

– Сам знаешь в чем. Я никогда не хотел начинать с ней отношения, я не хотел, чтобы все заходило так далеко. Из-за моего диагноза. Я так облажался.

– Слушай, ты с ней переспал. Не вижу в этом никакой проблемы. – Он взял еще один пончик. – Ты хочешь, чтобы я дал тебе совет, как избавиться от лучшего, что произошло в твоей жизни, и не чувствовать себя при этом как дерьмо? Ты что, считаешь меня магом-волшебником? Я не знаю, как тебе поступить. Ты же любишь ее? Так?

Сделав очень глубокий вдох, я ответил:

– Да, я по уши в нее влюбился.

– Тогда будь с ней. Она все про тебя знает. Она готова это принять. Будь с ней, Рид.

– А если я не могу? Если я чувствую свою вину перед ней? Как мне ее бросить? Скажи, как мне ее бросить?

– Тут нет золотой середины. Либо ты остаешься с ней, либо разрываешь ваше общение. Больше ты ее не поддерживаешь, не пытаешься стать ей другом, не пытаешься стать ее спасителем, потому что вы оба понимаете, что все это полная чушь. Вы слишком далеко зашли. И мне не хочется это говорить, но, если ты решишь разорвать с ней отношения, ты не сможешь продолжать с ней работать. Иначе ничего не получится. Ты снова совершишь какой-нибудь промах и снова окажешься в этой же ситуации, в которой находишься сейчас. Так что либо наслаждайся, либо отвали. И будет лучше, если ты найдешь ей новую работу, прежде чем разорвешь с ней отношения. А о ней не беспокойся. Поверь мне, найдется масса мужчин, которые будут счастливы зализать ее раны.

Я знал, что последнюю фразу он сказал специально, чтобы проверить меня. Он понимал, что выведет меня из себя. Его слова были жестокими, но я понимал – он говорит правильные вещи. В наших отношениях с Шарлоттой золотой середины быть не может. Либо я в игре, либо я не играю.

– Макс, у тебя отлично получается попадать в яблочко. Спасибо. Мне нужен был этот удар под дых.

Той ночью я был в квартире один. Я смотрел на небо и не понимал, как же мне поступить. Но в чем я не сомневался, так это в том, что друзьями у нас с Шарлоттой быть не получится. Мне будет слишком больно наблюдать за тем, как развивается ее жизнь. Я никогда не смогу разлюбить ее.

Когда после полуночи мой телефон зазвонил, я не хотел отвечать, пока не увидел, что звонит она.

Я снял трубку.

– Уже поздно. Почему ты не спишь?

– Я не могу заснуть.

При первых звуках ее нежного голоса мое тело напряглось. Я снова убедился в том, как сильно она действует на меня. Мне было гораздо проще рассуждать о том, что я расстанусь с Шарлоттой, когда я ее не слышал или не видел. Но даже когда ее не было рядом, воспоминания о нашей ночи сводили меня с ума.

– Мне очень жаль, что у тебя бессонница.

– Я тебя разбудила? – спросила она.

– Нет. Но если бы и разбудила – ничего страшного. Как дела дома?

– Я чувствую себя очень потерянно. Я вроде бы здесь, но меня как будто нет. Я не знаю, как это объяснить. Я потратила столько времени, пытаясь выяснить, кто мои настоящие родители. А сейчас у меня такое странное ощущение. И оно не связано только со смертью моей родной мамы. Мне кажется, что сейчас моя жизнь должна сильно измениться. Я не понимаю, как именно, но чувствую, что прежней она уже не будет. Но у меня совершенно нет ни сил, ни энергии думать об этом или представлять, какой она может быть. Я в последние дни даже из кровати не хочу вылезать.

– Шарлотта, у тебя депрессия. Я очень хорошо знаю, что ты сейчас чувствуешь. Я сам через это прошел, когда узнал о своем диагнозе, когда мой мозг был зациклен на развитии худшего сценария. У тебя все нормализуется. Обещаю. Тебе нужно просто это пережить.

– А о чем ты тогда чаще всего думал? – спросила она.

И хотя я не очень хотел, чтобы разговор перешел на меня, я решил ей немного открыться.

– Я представлял себя немощным. Неспособным двигаться. И от этих мыслей мне становилось лишь хуже.

Воцарилась тишина. Затем она сказала:

– Знаешь, когда тебя кто-то любит, ему будет важно провести с тобой хоть немного времени. Так ведь? Когда ты любишь, то забота о любимом человеке для тебя удовольствие, а не обуза.

Я уже начал верить в то, что она действительно именно так все воспринимает, и в этом заключалась проблема. Я не мог позволить себе стать обузой для той, которую люблю. И не важно, как она к этому относится. Я почувствовал тяжесть в груди. Мне нужно было сменить тему разговора.

– Давай лучше поговорим о тебе. Такое с тобой происходит впервые?

– Да. Раньше со мной никогда ничего подобного не случалось.

– Большинство людей тебе скажут, что нужно заставить себя встать с кровати и чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься от этих мыслей. Но дело в том, что ты не можешь сейчас понять, что именно тебя беспокоит. Ты просто чувствуешь пустоту вокруг себя и не понимаешь, почему возникло это чувство. Поэтому иногда нужно подождать, и это ощущение пустоты пройдет само собой. Оно пройдет. Разум твой снова прояснится, и ты поймешь, чего хочешь, и радость снова вернется к тебе.

– Как дела в офисе?

Без тебя просто отвратительно.

– Никаких новостей. Ты ничего не пропустила, не волнуйся об этом.

– Ты говорил, что собираешься взять кого-то по временному контракту на месяц. Так?

– Если потребуется, то и на более долгий срок. Не переживай, отдыхай столько, сколько тебе нужно.

– Мне и вправду может потребоваться больше времени. Я хочу поехать в путешествие.

Я почувствовал спазм в области желудка.

– И куда ты собираешься?

– Я еще не решила.

– Шарлотта, если тебе что-нибудь нужно – деньги или что-то другое для поездки, только скажи.

– Нет, не нужно. Мне не нужны от тебя деньги. Ты и так очень много для меня сделал.

Она замолчала, а потом добавила:

– Тебе, наверное, лучше пойти спать.

– Если тебе нужно, я готов всю ночь с тобой разговаривать.

– Все в порядке. Мне тоже пора ложиться.

– Позвони мне снова. Пожалуйста, держи меня в курсе.

– Позвоню. Спокойной ночи, Рид.

– Шарлотта?

– Да?

Я сам не понимал, почему произнес вслух ее имя, почему я не мог просто завершить наш разговор. Я не был готов произнести вслух те слова, которые мне очень хотелось ей сказать.

Мне плохо от того, что ты страдаешь.

Возвращайся ко мне. Позволь мне заботиться о тебе.

Я тебя люблю.

Я люблю тебя, Шарлотта.

– Береги себя, – вот все, что я ей ответил.

Глава 35

Я получила на электронную почту письмо, в котором было сказано о том, что мне пришел денежный перевод на сумму в пять тысяч долларов. Впервые в жизни я получала столько денег сразу. Роскошное свадебное платье Эллисон было продано на eBay за один день.

И это было неудивительно. Платье стоило гораздо больше – как минимум двадцать тысяч, – но мне срочно нужны были деньги, чтобы оплатить поездку в Европу. Я уже купила билеты, но мне нужны были наличные деньги, чтобы до конца месяца погасить огромную задолженность по кредитной карте. Поэтому единственным способом быстро получить их была продажа платья по заниженной цене.

Я не стала сообщать Риду, что вернулась в город. Он продолжал думать, будто я все еще оставалась со своими родителями в Пугкипси. Я планировала пробыть в городе совсем недолго – столько, сколько потребуется для того, чтобы продать платье и собрать чемоданы. Улетала я в выходные.

Я решила сначала поехать в Париж и провести там несколько дней, гуляя по городу, а затем на поезде отправиться в Рим. Я купила билет в спальный вагон. Эта поездка в поезде была не совсем такой, какой бы мне хотелось, но сейчас я не была готова путешествовать с кем-то, кроме Рида.

Я осторожно открепила от платья записку, написанную Ридом. Держа листок бумаги в руках, я несколько раз перечитала текст.

Эллисон

«Она сказала: «Прости меня за мои мечты». Он взял ее за руку и ответил: «Прости меня, что не появился здесь раньше, чтобы мы могли мечтать вдвоем». Джи Айрон Ворд.

Благодарю тебя за то, что все мои мечты сбылись.

Твоя любовь,Рид

Как же я хотела, чтобы он полюбил меня. Но, наверное, он уже не мог снова полюбить так, как любил тогда, прикрепляя эту записку к подолу платья. Он стал жестче. Я очень хотела, чтобы он изменил свой взгляд на некоторые вещи, чтобы он начал их воспринимать так же, как я, но я была бессильна заставить его это сделать. Его сопротивление меня сломило. А после всех печальных событий, которые произошли в моей жизни, у меня просто не осталось силы бороться, даже за любовь Рида Иствуда.

Когда я аккуратно укладывала платье в большую плоскую белую коробку, я загадала желание, чтобы это платье принесло удачу Лили Хоул из Мэдисона, штат Висконсин. Теперь это волшебное платье, которое больше мне было не нужно, окажется у нее.

Я подумала о том, насколько это платье изменило мою жизнь. Благодаря ему я встретилась с Ридом. И пусть между нами уже не будет ничего, Рид изменил мою жизнь. Благодаря ему я испытала ощущения, которые раньше никогда не испытывала. И он поддержал меня, именно когда мне это было так необходимо.

Прежде чем закрыть крышку коробки, я в последний раз посмотрела на материал платья. Я почувствовала, что готова с ним расстаться. Любовь выражается не в красивом платье, не в записках и даже не в трогательных словах. Любовь выражается в том, чтобы быть с любимым человеком и в горе, и в радости. Вместе переживать не только светлые моменты жизни, но и самые сложные ее периоды. Любовь выражается в том, чтобы быть опорой для любимого человека. Именно такой опорой я была бы для Рида, если бы он только мне позволил. Я подумала о своей родной матери. Настоящая любовь также подразумевает прощение.

Мне стало грустно при мысли о том, что я готова расстаться с Ридом, особенно после той ночи, которую мы провели в Хьюстоне. Но что мне остается, если даже после такого восхитительного секса мы с ним не стали вместе. Я так сильно скучала по его телу, по ощущению, которое испытала, когда он вошел в меня. Именно поэтому я не могла вчера заснуть. На физическом уровне мы с ним стали единым целом, но на эмоциональном он продолжал отгораживаться от меня. Сколько еще мне нужно сделать попыток, чтобы он открылся передо мной? Лучше я буду одна, чем продолжу добиваться этого недосягаемого Рида, который играет со мной в бесконечные кошки-мышки. Я не хотела увольняться из его компании, но, видимо, мне не осталось выбора. Мне нужно было принять очень серьезное решение, и я надеялась, что долгое путешествие поможет мне это сделать.

Первый мой день в Париже был замечателен тем, что я без остановки ела. Я ела сыр и хлеб, потом еще больше сыра и хлеба.

Сидя напротив сырного магазина, я задавалась вопросом, принесет ли мне это путешествие что-нибудь, кроме лишних пяти килограммов. Одно я знала наверняка – багет с сыром найти мне ответ на мой главный вопрос не помогут. Но при этом мне очень нравилось сидеть в одиночестве и есть. И все мое путешествие было затеяно для того, чтобы наслаждаться ничегонеделанием и в то же время обрести что-то очень важное.

Вокруг меня сидели парижане. Они курили, попивали кофе и говорили на французском. Но я, несмотря на все свои усилия выучить этот язык, не могла разобрать ни слова. Я была одна в своем маленьком мире и наслаждалась сыром и фруктами.

Для себя я решила, что, прежде чем сяду в поезд, который повезет меня в Италию, обойду столько кафе, сколько успею.

И хоть я сидела в одиночестве, одинокой я себя не чувствовала, вероятно, благодаря тому, что люди вокруг меня тоже наслаждались своим уединением. Как, например, художник, который занял столик в углу и начал что-то рисовать. Я была одна, но в хорошей компании. И от этого мне было очень хорошо.

Вдалеке виднелась Эйфелева башня, и для меня это было дополнительным стимулом хоть иногда поднимать голову от тарелки и не забывать, в каком изумительном городе я нахожусь. Я решила не останавливаться в отеле, а забронировала квартиру через сервис Airbnb. Квартира оказалась очень маленькой, но весьма очаровательной и находилась в квартале Сен-Жермен-де-Пре, совсем недалеко от Эйфелевой башни. Завтра я сделаю перерыв в своем туре по ресторанам и кафе и загляну в Нотр-Дам и Лувр.

Вдруг я заметила мужчину, который сидел ко мне спиной и был очень похож на Рида – те же темные волосы, костюм, широкие плечи. Мое сердце забилось при одной мысли о том, как было бы чудесно, если бы он оказался здесь вместе со мной.

Мужчина сидел один и читал газету. Внезапно я подумала: можно пересечь Атлантику, уехать на край света, чтобы побороть свои страдания… но достаточно одного маленького напоминания, и все рушится, все летит в тартарары. Спустя несколько секунд к мужчине подошла женщина с двумя румяными малышами. Мужчина поднялся, чтобы поцеловать двух своих ангелочков. Он продолжал стоять ко мне спиной, и я была поражена его сходству с Ридом. Мне на секунду показалось, что я наблюдаю за тем, как Рид общается со своими родными детьми – это могло бы стать реальностью, если бы не его страхи. И это могло бы стать частью моей жизни, если бы не его страхи.

Слезы потекли по щекам. Я одновременно пыталась сдержать их и прожевать то, что было у меня во рту.

Когда я уже собиралась встать и продолжить свое кулинарное путешествие, в мою сторону направился тот самый художник. Он что-то сказал мне на французском, но я ничего не поняла, поэтому он мне подмигнул и вручил портрет, который только что нарисовал, после чего стремглав умчался прочь – вероятно, чтобы не оставить мне шанса что-то сказать в ответ.

Я посмотрела на рисунок и едва не подавилась. Ужаснее портрета я не видела. Он был ужасным не потому, что был плохо нарисован, а потому, что очень точно передавал то, как я сегодня выглядела. На рисунке мой рот был открыт, и я пыталась запихнуть в него кусок хлеба. Глаза мои смотрели куда-то в сторону и были наполнены слезами. Завтра мне выпадет честь созерцать сдержанную и преисполненную достоинства Мону Лизу. То, что я держала в своих руках, было полной ее противоположностью.

Я продолжала разглядывать свой портрет, и мне пришла в голову мысль, что, невзирая на то, как нелепо я выгляжу, этот незнакомец разглядел во мне что-то, стоящее его внимания. Я ничего не делала, просто сидела и наслаждалась моментом, и это его вдохновило. Я продолжала рассматривать рисунок. И мое восприятие начало меняться. Я видела на портрете уже не потерянную девочку, поедающую хлеб, а самостоятельную независимую женщину. Женщину, которая совсем недавно обрела и снова потеряла родную мать, но все равно выстояла. Выстояла, несмотря на то, что полюбила мужчину, с которым никогда не будет вместе. Она выстояла и теперь ест в Париже сыр. Может быть, жизнь преподала мне этот урок не просто так – мне нужно научиться жить так, как я живу сейчас. Я одинока и готова к любым трудностям, которые могут возникнуть на моем пути. Может быть, я настолько самодостаточная, что могу жить одна?

Самодостаточная.

В этот момент я осознала, что со временем все встанет на свои места, и я снова буду чувствовать себя хорошо. И не важно, что будет происходить между мной и Ридом. У меня есть я. Я – такая сильная и такая совершенно несовершенная.

Вечером этого же дня я проходила по улице дю Коммерс, мимо магазинчика с винтажными свадебными платьями.

Я остановилась, чтобы рассмотреть платье, выставленное в витрине. Оно было сногсшибательным. Оно было совсем не похоже на красное платье Эллисон. Это было платье в пол, прямого силуэта, белое, украшенное блестками. Оно было довольно простым, но его украшал великолепный пояс, придававший шик.

Я вспомнила, чем закончился мой поход в магазин подержанных свадебных платьев пару месяцев назад, как после него изменилась моя жизнь, как я сама изменилась. Не только мой вкус в одежде, но и я сама стала более зрелой.

Но столько вопросов до сих пор оставались нерешенными. Останусь ли я работать в компании Рида или мне лучше вернуться в колледж и продолжить обучение? Когда я вернусь домой, мне придется о многом подумать. Но одно я знала наверняка – я буду делать только то, что мне действительно нужно.

Я была уверена в том, что заслуживаю мужчину, который будет любить меня так же, как меня мог бы любить Рид, если бы избавился от своих страхов. И я была уверена в том, что встречу такого мужчину. Даже моя родная мать смогла продолжить жить после того, как ей пришлось оставить меня, смогла встретить свою любовь и прожить пусть недолгую, но счастливую жизнь.

Я в последний раз посмотрела на платье в витрине. Наверное, сегодня я бы выбрала для себя именно такое платье – не нарочито вычурное, как то, украшенное перьями, но и не слишком простое. Если красное платье Эллисон олицетворяло фальшивые идеалы, это платье олицетворяло… меня.

Очень элегантное в своей простоте и блеске.

Глава 36

Мне было непросто притворяться, будто мне не интересно знать, где она и чем занимается. Я поклялся, что дам Шарлотте свободу и не буду приставать с расспросами, пока она путешествует. Но я не мог перестать думать о ней, думать о том, все ли у нее хорошо или она продолжает грустить и депрессия от нее не отступила. Я знал, что она собиралась посетить Францию и Италию и планировала путешествовать в течение нескольких недель. Она не сообщила, когда именно вернется. И я не был уверен в том, что она вообще вернется в нашу компанию.

С каждым днем мне становилось все сложнее сосредоточиться на работе. Я начал делать то, чего никогда раньше не делал: например, в обеденный перерыв я отправился в Центральный парк, чтобы просто посидеть там на лавочке и подумать. Мои мысли занимала Шарлотта, а вокруг меня кружились осенние листья. Несмотря на все разнообразие развлечений, какие мог предложить мне этот город, без Шарлотты меня ничего не интересовало. Думаю, именно тогда, когда дорогие нам люди нас покидают, мы понимаем, насколько они нам дороги.

Вдруг мое уединение было нарушено. Я повернул голову и увидел молодого человека в инвалидной коляске, который подъехал впритык к моей лавочке.

Ему, наверное, было лет восемнадцать или девятнадцать, и он был очень похож на меня в юности. Те же темные волосы и точеные черты лица. Симпатичный парнишка.

Я ему кивнул.

– Привет.

Он повернулся ко мне.

– Привет.

Я чувствовал, что должен сказать еще что-нибудь, и сказал:

– Отличный денек сегодня.

– Да… это точно, – он неохотно улыбнулся, так, словно у него были дела поинтересней разговоров со мной.

– Просто наслаждаешься погодой? – спросил я его.

– Нет… я тут кое-кого жду. У меня свидание с девушкой из «Тиндера».

Ничего себе.

Он, должно быть, заметил выражение удивления на моем лице, поэтому спросил:

– А что такого? Думаешь, если я в инвалидной коляске, так уже выбыл из игры?

– Я такого не говорил.

– Ты не говорил, зато выражение твоего лица сказало за тебя.

– Прости, если я тебя обидел.

Несколько минут мы просидели в тишине. Я посмотрел на небо, а потом повернулся к нему.

– Так ты знакомишься через «Тиндер»? И как, успешно?

– Не то слово. Ты не представляешь, сколько телочек хотят позаботиться обо мне. Я же сначала показываю им фотографии, на которых только мое лицо. Мы созваниваемся, и только потом они узнают, что я инвалид. Думаешь, после такого они меня сливают? Ничего подобного. Наоборот, именно это их цепляет. Они, похоже, начинают думать, что должны меня спасти или что-то вроде этого. А мне-то нужна только их задница. И я ее получаю. Каждый раз. Еще ни одного облома не было. Так что это работает. Ты тоже можешь попробовать. Сделай грустное лицо и сам увидишь. Сегодня меня тоже ждет горячая цыпочка. Займемся с ней сексом на колесах.

Секс на колесах.

Я расхохотался. Что-то мне подсказывало, что я никогда не забуду этого парня. Мы так погрязли в стереотипах, а этот парень – реально крутой чувак.

Через несколько минут к нам подошла очень привлекательная шатенка, которая вела на поводке маленькую собачку.

– Ты, должно быть, Адам.

Он развернул к ней кресло.

– Эшли… в жизни ты еще красивее.

Она покраснела.

– Спасибо.

Он посмотрел на меня через плечо и хитро улыбнулся, а потом спросил ее:

– Прогуляемся?

– Конечно.

Адам кивнул мне и сказал:

– Приятно поболтали с тобой.

– Да. Береги себя.

Я смотрел им вслед до тех пор, пока они не скрылись из поля моего зрения.

Этот парень жил именно той жизнью, которой я боялся больше всего, но он был гораздо счастливее меня. Это еще раз доказывало: главное в жизни то, как мы воспринимаем все, что с нами происходит. Этот парень излучал уверенность, потому что был уверен в том, что заслуживает лучшего. И он выбирал жить, а не прятаться.

Забавно, как иногда вселенная посылает нам в самые неожиданные моменты именно то, что нам необходимо именно сейчас.

Господи, я уже начал рассуждать как Шарлотта.

Подняв указательный палец к небу, я произнес:

– Чувак, ты чертовски прав. Тебе почти удалось меня убедить.

Сидя в кабинете Айрис и небрежно играя со своими часами, я задал ей вопрос:

– У тебя есть новости от Шарлотты?

– Нет, но она, на всякий случай, прислала мне план своего путешествия, чтобы я знала, где она находится.

– И?

– Ну, я в него заглянула и увидела, что через пару дней она собирается на ночном поезде из Франции поехать в Италию.

– Ты имеешь в виду спальный вагон?

– Да. – Ее лицо приняло мрачное выражение. – Знаешь, Рид, мне кажется, она путешествует не одна.

Мой пульс участился.

– Почему ты так решила?

– Интуиция. Думаю, тот парень по имени Блейк поехал с ней.

И тут меня осенило.

Желание из ее списка.

Заняться любовью в первый раз в купе поезда, маршрут которого пролегает по Италии.

Я почувствовал, что впадаю в панику. А что, если Айрис права? Что, если Шарлотта действительно путешествует не одна? Она же не в себе. Шарлотта слишком нестабильна, чтобы принимать взвешенные решения. Тем более она даже не догадывается о том, как я к ней отношусь. А вдруг она поехала вместе с Блейком, чтобы отомстить мне за то, что я с ней переспал, а потом отстранился? Мы в последнее время мало с ней общались, а она мне не говорила о том, что не поддерживает связь с Блейком.

Шарлотта и представить себе не могла, насколько значимое место в моей жизни она занимала, она не догадывалась о глубине моих чувств. И как она могла догадаться? Я же никогда ей об этом не говорил. Разве можно ее в чем-то обвинять? Она уверена, что ей просто нечего терять. Да, если бы я оказался на ее месте, то тоже поехал бы вместе с этим идиотским Блейком.

Я в течение нескольких месяцев обманывал и себя, и Шарлотту. Она наверняка уверена в том, что мужчины, который написал ту записку на голубой бумаге, больше не существует. Но правда в том, что я… если она поехала одна, я очень хотел бы заняться с ней любовью в этом поезде.

– Рид, с тобой все в порядке?

– Нет, не в порядке, – ответил я. – Боюсь, я серьезно влип. Я думал, что смогу без Шарлотты, но у меня не получается. А сейчас, наверное, уже поздно что-то делать. Одним из желаний из ее списка было желание заняться любовью с мужчиной в спальном вагоне поезда. Если она путешествует вместе с Блейком, то она обязательно переспит с ним.

Я встал и сделал шаг.

– Рид, еще не поздно. Шарлотта хочет быть с тобой. Даже если она поехала с другим, то лишь потому, что ты ее вынудил. Ты – единственный, кто ей нужен. Ты должен сейчас поехать к ней и признаться в своих чувствах.

Я принялся ходить по кабинету.

– А вдруг она не одна?

– Даже если и так, все равно сделай то, что я тебе говорю. Ты должен сделать все, чтобы ее не упустить.

Господи, как же она права.

– Да, я должен сделать все. Бабушка, она для меня единственная. Она для меня единственная, и мне было страшно в этом признаться самому себе. Но это так, и я ничего не могу с этим поделать.

– Так поезжай! У тебя не так много временя, чтобы перехватить ее, пока она не села в поезд.

Мне не удалось купить билет на ближайший рейс до Парижа, чтобы там перехватить Шарлотту. У меня оставался единственный способ, чтобы попасть на поезд, – сесть на него во время остановки в Венеции. Но это означало, что я с большой долей вероятности мог опоздать. Я мог попасть на поезд уже после того, как Шарлотта осуществит свое желание в спальном вагоне вместе с Блейком, потому что поезд прибывает в Венецию утром.

Но я должен был воспользоваться этим единственным шансом.

После того, как мой самолет приземлился в Венеции, мне нужно было из аэропорта добраться до железнодорожного вокзала. Я рассчитывал, что мой телефон, подключенный к интернету, поможет мне сориентироваться и найти дорогу. Но по каким-то причинам мне не удалось подключиться к интернету. И на свою беду, я не мог найти никого, кто бы говорил на английском. Но, хоть интернета у меня не было, я мог отправлять сообщения.

Я попросил Макса перевести для меня несколько фраз на итальянский. Но вместо того, чтобы оказаться рядом с вокзалом, я оказался возле публичного дома. Я сделал для себя зарубку на будущее – никогда больше не доверять Максу в таких делах.

Напоминание: вернусь домой – сверну Максу шею.

Благодаря этой вынужденной прогулке я потерял полчаса. Чертов Макс. И хотя я наконец-то смог подключиться к интернету, я очень рисковал не успеть добраться до вокзала вовремя.

Наконец я прибыл на железнодорожный вокзал Санта Лючия. Там было шестнадцать платформ, и мне нужно было как-то понять, на какую платформу бежать, чтобы перехватить поезд Шарлотты. Похоже, остановка в Венеции у ее поезда была в Италии первой, и многие пассажиры выходили здесь. А те, кто продолжал ехать до Рима, оставались в поезде. Я не только не был уверен в том, что Шарлотта едет в этом поезде, я еще не знал, едет ли она одна или с тем парнем. Мои нервы были напряжены. Я чувствовал, что от волнения меня начинает тошнить.

Наконец мне удалось найти человека, который понимал по-английски, и я понял, на какую платформу прибывает поезд. Я купил билет до Рима, после чего помчался на другой конец вокзала, чтобы ждать на платформе.

Меня одолевали мысли и сомнения. Что мне ей сказать? Мне казалось, что я должен подготовить две разных речи, в зависимости от того, как развернутся события. Меня переполняли эмоции, и я не мог сосредоточиться, чтобы придумать хотя бы пару фраз. Оставалось лишь надеяться на то, что при встрече у меня получится произнести хоть что-то более-менее связное.

Точно в указанное время, в 11:05 утра, поезд прибыл на платформу. Я стал наблюдать, как пассажиры выходят из поезда и вытаскивают багаж.

Протянув билет кондуктору, я вошел в вагон, сел на свободное место и начал нетерпеливо ждать. Я не хотел ничего предпринимать до отправления поезда, предполагая, что если что-то пойдет не так, они не смогут меня прогнать, когда поезд уже будет ехать.

Как только поезд отъехал от платформы, я встал и направился туда, где располагались спальные вагоны. Я стучал в каждую дверь. И либо не получал никакого ответа, либо меня приветствовали незнакомые мне люди – и не всегда радостно. Шарлотту Дарлинг я там не нашел.

Она вообще едет на этом поезде?

Я чувствовал, что предпочту совсем не найти ее здесь, чем обнаружить в двусмысленной позе с каким-нибудь мужчиной.

Когда я подошел к последнему вагону, мое сердце замерло. Это было вагон-ресторан, и в нем не было никого, кроме похожей на ангела прекрасной блондинки, которая сидела в углу, ела круассан и смотрела в окно. Она была одна.

Глава 37

Поездка на ночном поезде оказалась ошибкой. Я всю ночь не могла заснуть. Поезд трясло, мысли в моей голове не давали мне покоя, в результате мне так и не удалось сомкнуть глаз.

Я ехала в спальном вагоне поезда по Италии, но это было совсем не похоже на ту поездку, о которой я мечтала. Мне было не по себе и очень одиноко.

Я скучала по дому.

Я скучала по Риду.

Мне было грустно себе признаться, но это было правдой.

Я решила отправиться в вагон-ресторан, чтобы позавтракать. Вагон был пуст, и я села у окна. Решив не изменять французской традиции, заказала круассан и кофе.

Я смотрела в окно и любовалась живописным итальянским пейзажем, как вдруг в стекле я заметила отражение мужчины, который был безумно похож на Рида.

У меня начались галлюцинации.

Интересно, может ли бесконтрольное потребление молочных продуктов вызывать галлюцинации?

Я отчаянно поморгала. Отражение мужчины не исчезло. Я повернула голову и, увидев его, прижала руку к груди.

Рид?

О господи, это Рид!

Глядя на меня, он дрожащими губами произнес:

– Ты одна?

Я не могла подобрать нужные слова, поэтому просто кивнула.

Его плечи поднимались и опускались. Он был небрит и выглядел очень сурово, так, словно пешком обошел всю Европу. На нем были камуфляжные штаны и грубые ботинки.

Мне это снится?

– Ты выглядишь так, словно собрался на войну, – сказала я.

– Я думал, что мне придется повоевать, – он глубоко вздохнул. – Я думал, что ты здесь не одна, а с мужчиной.

– Так ты преодолел такое огромное расстояние, потому что решил, что я путешествую с мужчиной?

– Да, – он закрыл глаза. – В смысле, нет. Я не знаю. Я думаю, я бы все равно это сделал, но по-другому. Мне столько нужно тебе сказать, Шарлотта.

– Не могу поверить, что ты здесь.

Наконец он подошел ко мне, сел рядом, и я смогла его обнять.

Крепко сжимая его в своих объятиях, я расплакалась.

– Рид, я так по тебе скучала.

– Дорогая моя, я тоже по тебе скучал, – я почувствовала на своей шее его дыхание.

Посмотрев мне в лицо, Рид добавил:

– Бонни Райт была права…

– Что ты имеешь в виду?

Перед тем как ответить, он долго смотрел мне в глаза.

– Ты не можешь заставить человека кого-то полюбить. Но и разлюбить тоже заставить невозможно. Я изо всех сил старался разлюбить тебя, Шарлотта. Но я люблю тебя всем сердцем и душой.

Я обняла его за шею, а слезы еще сильнее полились из глаз.

– Господи, Рид, я так сильно тебя люблю.

– Может быть, пойдем в спальный вагон? – прошептал он мне на ухо.

Я почувствовала прилив возбуждения.

– Да.

Мы одновременно вскочили и поспешили в мой вагон. Как только мы закрыли за собой дверь, его губы прижались к моим. Если сейчас он снова скажет мне, что мы не можем быть вместе, я этого не переживу. Я любила этого мужчину и не хотела ни секунды жить без него.

Я почувствовала, как его возбужденный член уперся в мой живот. Рид толкнул меня на полку.

– Мне нужно столько всего тебе сказать, – произнес он, наклоняясь надо мной. – Но, когда я буду это говорить, я хочу быть в тебе. Разрешаешь?

Задыхаясь, я кивнула.

– Да.

Его руки пытались стянуть с меня джинсы. Я, ни на секунду не отрываясь от его губ, помогла ему это сделать.

Я была уже влажная, когда Рид одним резким движением вошел в меня. Он занимался со мною любовью так, словно ради этого пересек полмира. Полагаю, так оно и было.

Мои руки не переставали трогать его взъерошенные волосы. Он страстно целовал мои губы, а его щетина терлась о мое лицо.

Когда он вошел в меня, то прошептал:

– Шарлотта, я тебя люблю. Я люблю тебя так сильно и, к сожалению, ничего не могу с этим поделать. Я просто не могу перестать любить тебя. Я эгоистичный придурок. Ты мне нужна. Мне нужно, чтобы ты все время была со мной, даже если это в итоге испортит твою жизнь. Ты нужна мне.

– Ты спас мою жизнь, и жизнь, в которой нет тебя, мне не нужна.

– Пока я дышу, мы будем вместе.

Он вошел в меня еще сильнее, и мы замолчали. Полка под нами начала трястись. Поезд поехал, но нам казалось, что полка трясется из-за нас. Наш первый раз в Техасе был потрясающим. Но у меня не было слов, чтобы описать, насколько хорошо мне было сейчас. Волна оргазма накрыла меня внезапно. Я закричала, и в этот момент кончил он. Я почувствовала, как его сперма заполняет меня.

Может быть, в этот раз я все ощущала иначе, поскольку была уверена, что теперь Рид мой.

– Рид, это не сон?

Продолжая оставаться во мне, он поцеловал мою шею и сказал:

– Это самое реальное из того, что со мной случалось. Шарлотта, я хочу все. Я хочу жениться на тебе, хочу, чтобы ты родила мне детей, если, конечно, ты тоже этого хочешь. И я хочу дать тебе все, о чем ты только мечтаешь.

От его слов я разрыдалась.

– Я сказал что-то не то? – спросил он.

– Нет. Я так счастлива, Рид.

Мы посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись. В его глазах отражалось мое счастье.

Рид обнял меня.

– Знаешь, я раньше не относился к тому, что произошло между мной и Эллисон, как к большой удаче. Пока не встретил тебя. Если бы Эллисон меня не бросила, я бы никогда тебя не встретил. А так, как я люблю тебя, я никого не любил, Шарлотта. Это ни с чем не сравнимое чувство.

– Я заплакала еще и оттого, что ты упомянул о детях. Я почему-то боялась, что ты не решишься их завести. А когда ты сказал, что хочешь от меня детей, я почувствовала себя так, словно сбылась моя заветная мечта.

– Мы никогда об этом не говорили, но мне всегда казалось, что ты хочешь детей, – сказал он.

– Да, но тебя я хочу не меньше.

– Что же, я смогу дать тебе и то, и другое. Вера в бога помогла мне принять это решение, и я надеюсь, что правильно понял посылаемые им знаки. Но знаешь, я переживаю о том, что не смогу должным образом позаботиться о них и о тебе. Но я так сильно хочу, чтобы у меня появилась маленькая Шарлотта, что готов рискнуть.

Мои глаза снова наполнились слезами.

– Рид, я так счастлива.

– Я тоже. – Он поцеловал меня и добавил: – С нетерпением жду, когда мы приедем в Рим. Хочу посмотреть его вместе с тобой. Что скажешь, если обратно мы полетим через Париж и проведем там пару дней?

От удивления я округлила глаза.

– Ты серьезно?

– Хочу увидеть его вместе с тобой. Я никогда там не был.

– Я столько всего могу тебе показать! Там столько кафе. Столько вкусного хлеба и сыра!

– Сыра? Хм-м. Ты меня заинтриговала.

И тут я начала вспоминать события последнего получаса.

– Слушай… а почему ты решил, что я путешествую вместе с мужчиной?

– Айрис. Это она предположила, что ты поехала с Блейком.

Закрыв глаза, я расхохоталась. Айрис прекрасно знала, что я не поехала с Блейком. Она это сделала специально, чтобы заставить Рида заревновать. Она обвела его вокруг пальца.

Нужно будет не забыть поблагодарить ее.

Глава 38

Три месяца спустя

Каждый раз, когда на совещаниях присутствовала Шарлотта, мне было сложно сосредоточиться.

Я перевез ее в свою квартиру и каждую ночь ложился с ней в одну постель, но каждый раз, когда она была рядом, я не мог думать ни о чем, кроме нее. Сегодня моя реакция на ее присутствие была особенно острой, и я отлично знал почему.

Айрис не могла сдержать улыбки, когда видела нас с Шарлоттой вместе. Моя бабушка уже воспринимала Шарлотту как члена семьи. На прошлой неделе, когда мы в воскресенье ужинали в Бэдфорде, Айрис достала откуда-то мои старые аудиозаписи, сделанные, когда я пел в хоре. Я, конечно, мог воспротивиться, но я позволил ей включить их, чтобы Шарлотта послушала. Я настолько не сомневался в том, что Шарлотта меня любит, что не стеснялся выглядеть смешным или нелепым в ее глазах.

Наш главный бухгалтер что-то говорил о нашем квартальном отчете, но я совершенно его не слушал.

Я тихонько открыл ноутбук, нашел свой список желаний и добавил туда новое:

Жениться на Шарлотте Дарлинг.

В этот момент она посмотрела на меня, и я резко закрыл документ, хотя знал – она не сможет увидеть то, что я только что напечатал. Но мне показалось, что она обо всем догадалась.

Когда совещание уже подходило к концу, я взял ручку и записал в блокнот:

Офис Рида Иствуда.

Шарлотта,

Остаток дня можешь отдохнуть. Приказ босса.

Я передал ей эту записку в тот момент, когда совещание закончилось.

Она прочла ее и захихикала.

– Ты на что намекаешь… босс?

– Я отменил все встречи, которые были у меня запланированы на вторую половину дня. Поехали домой, отдохнем.

– Что с тобой случилось? Куда делся тот трудоголик, которого я когда-то знала?

– Ну, у него появились дела поинтереснее. Например, ты.

Мы вернулись домой. Шарлотта только вышла из душа, когда я решил преподнести ей несколько сюрпризов, которые приготовил заранее.

– Помнишь наш первый показ в Бриджхэмптоне? Собственником была художница, которая на своих картинах изображала момент знакомства влюбленных пар?

– Да, помню. Я тогда еще подумала, что это очень круто.

– Так вот… я с ней связался и попросил для нас нарисовать такой портрет.

Она от удивления открыла рот.

– Ты шутишь?

Немного подумав, она добавила:

– Ты имеешь в виду именно тот момент, когда мы познакомились? Это был не самый приятный момент в моей жизни. Даже скорее наоборот. Но посмотреть на то, что у нее получилось, было бы интересно.

– Да, я с тобой согласен. Поэтому я, скажем так, немного доработал детали.

Я пошел в угол комнаты, вытащил картину и принес ее Шарлотте.

Медленно и осторожно я снял с картины оберточную бумагу. Сам я картину еще не видел, так как хотел быть удивлен не меньше Шарлотты.

– О господи! – вскрикнула Шарлотта. Она закрыла рот рукой, а потом начала хохотать. От смеха я сам чуть на корточки не присел.

Результат оказался феноменальным. Мы с Шарлоттой стояли на серфе, и вместе с нами там стояла собака. Мы учили собаку серфингу. Лицо Шарлотты было очень реалистично. Я специально дал художнице несколько свежих фотографий. На картине я был изображен стоящим на краю доски и перепуганным до смерти, а Шарлотта беззаботно смеялась, так, словно ничто в мире ее не беспокоит. У собаки была открыта пасть, язык свисал, а глаза были очень добрыми. Эта картина была шедевром. И, конечно, где бы нам ни пришлось жить, я знал – она всегда будет висеть на самом видном месте.

Шарлотта не могла успокоиться.

– Слушай, это лучший подарок, серьезно.

– Сегодня будет еще один, – ответил я.

– Да?

Потирая руки, я старался набраться смелости для второго сюрприза.

– Я тут подумал… у тебя в списке желаний осталось последнее, которое ты еще не исполнила.

Ее глаза забегали от смущения, когда она поняла, о чем я говорю.

– Скульптура обнаженного мужчины…

– Да, – я нервно улыбнулся. – В общем… я хочу тебе позировать.

– Ты не шутишь?

– Ни капли.

Моя вторая спальня превратилась в мастерскую Шарлотты. Я не знал, есть ли у нее все необходимое, чтобы приступить прямо сейчас, но я надеялся, что она согласится и не станет откладывать.

– Это, конечно, чушь какая-то… но в хорошем смысле.

Шарлотта сияла.

– Я буду счастлива, если ты будешь мне позировать.

– Тогда располагай мной.

– Не могу поверить в то, что ты действительно решился на это.

– Почему нет? Я же не хочу, чтобы тебе позировал какой-то другой голый мужчина. Понимаешь?

– Да, я, пожалуй, соглашусь.

– И я уверен, что эта затея закончится сексом, поэтому я с нетерпением жду, когда мы приступим.

– Ты понимаешь, что тебе придется долгое время простоять без движений?

– Зато потом меня ждет приз.

Широкая улыбка появилась на лице Шарлотты.

– И меня тоже, Рид.

И я знал, что она имеет в виду не только сегодняшний день.

– Помнишь, когда я впервые оказался в твоей квартире, я сказал, что Эллисон успела увернуться от пули?

– Помню.

Положив руки ей на плечи и глядя ей в глаза, я произнес:

– Это я увернулся от пули, Шарлотта. Я не представляю, как бы я жил, если бы женился на ней. Я бы никогда не узнал, что моя настоящая любовь находится совсем рядом. То, что я чувствую к тебе, я не чувствовал ни к кому раньше. Даже моя болезнь случилась со мной не просто так… все, что происходило со мной, происходило для того, чтобы я встретил тебя. И я не хотел бы ничего менять. Я до конца своих дней буду благодарен Эллисон за то, что она ушла от меня, потому что только сейчас я понял, какой глубокой может быть моя любовь. И если бы я этого не узнал, моя жизнь была бы бессмысленной. Я лишь надеюсь, что со мной ты будешь так же счастлива, как я счастлив с тобой.

– Ты уже сделал меня самой счастливой женщиной в мире. Я не знаю, что свело нас с тобой. Может быть, это волшебное платье, может быть, судьба или господь бог, но одно я знаю наверняка – не было ни одной секунды, когда я бы засомневалась в том, что мне было суждено найти тебя и стать твоей. Я всегда чувствовала твою любовь, даже когда ты отталкивал меня. И поэтому я не оставляла надежды. Я бы никогда не перестала добиваться тебя, Рид. Я была готова к долгой осаде, потому что я хотела быть с тобой. Ты понимаешь?

– Детка, теперь я это понимаю.

– Хорошо.

Я улыбнулся.

– Может быть, перейдем в мастерскую?

– После тебя.

Шарлотта включила свет и начала собирать свои инструменты.

– При других обстоятельствах я бы ограничилась лишь торсом. Но сейчас я хочу слепить фигуру целиком.

– Ты хочешь вылепить мой член? А глины-то тебе хватит? – подмигнул я Шарлотте.

– Хватит.

– Если ты хочешь, чтобы он был возбужденный, сними футболку. Тогда мне будет не так скучно целый час стоять голым – мне будет на что полюбоваться.

К моей радости, она не стала отказываться от моего предложения и согласилась на то время, пока будет лепить скульптуру, обнажить свою грудь.

Мне безумно нравилось наблюдать за тем, как сосредоточенно она работает. Шарлотта бросила большой кусок глины на металлический шест и лопаткой принялась обмазывать шест глиной.

В какой-то момент она сказала:

– Мне нужно немного воды. Я сейчас вернусь.

Вот он. Тот самый момент, когда я мог реализовать свой план. И чтобы он сработал, мне было необходимо, чтобы мой член оставался возбужденным.

Не падай.

Не падай.

Без Шарлотты и ее великолепной груди сохранить это оказалось непростой задачей. Я залез в карман брюк и достал оттуда маленький бархатный мешочек. Из его шнурка я соорудил петлю и просунул в нее свой возбужденный член. Так, чтобы мешочек висел на моем члене, как украшение на новогодней елке.

Когда она вернулась, я вновь принял стоическую позу и начал ждать, пока она заметит мой сюрприз.

Через несколько секунд она посмотрела вниз.

– Что это?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду эту черную штучку, которая свисает с твоего члена.

Сдерживая смех, я ответил:

– Понятия не имею, о чем ты.

Она головой указала на мой член.

– Рид…

Я посмотрел вниз.

– А, это… Вот ты о чем. Может, подойдешь и сама посмотришь?

Она вытерла руки, медленно подошла ко мне и осторожно сняла бархатный мешочек.

– Рид, что там внутри?

Я забрал у нее мешочек.

– Сейчас ты исполнишь последнее желание из своего списка, а я сегодня добавил в свой список одно очень важное желание. Без этого желания моя жизнь не полная.

Я опустился на колено, открыл мешочек, достал оттуда кольцо с прекрасным сияющим бриллиантом.

– Шарлотта Дарлинг, ты поможешь мне исполнить последнее желание из моего списка? Ты будешь моей женой?

Я трясущимися руками надел ей кольцо на палец. Это дало ей немного времени для того, чтобы осознать происходящее. Она посмотрела вниз на меня, а я неуверенно ей улыбнулся. Я не мог поверить в то, что она молчит, потому что хочет мне отказать. Я надеялся, что ее молчание вызвано тем, что она очень нервничает.

Только не сейчас. Только не это.

Слезы потекли по ее щекам.

– Да! Конечно да! Я буду твоей женой!

Я подбросил свою красавицу в воздух.

– Ты только что сделала меня самым счастливым мужчиной на земле.

– Не могу поверить, что ты все это провернул, а я ни о чем не догадывалась.

– Это было нетрудно.

– Вот в этом я сомневаюсь.

Эпилог

Двадцать шесть лет спустя

Сверкающие люстры заливали светом нашу загородную виллу, которая была украшена букетами пышных цветов. Сказочную атмосферу дополняли ленты, каскадами спускающиеся с потолка.

Глядя на танцующую пару, я вновь пожалела о том, что Айрис нет с нами и она не может наблюдать за тем, как ее правнучка выходит замуж.

Справившись с нахлынувшими эмоциями, я дотронулась до руки Рида. Мы оба смотрели на нашу дочь, Тенли Айрис, и ее мужа Джейка. Они танцевали под песню Луи Армстронга «Как хорош это мир».

Тенли, бесспорно, пошла в отца – такие же темные волосы и темные глаза. А наш сын, светловолосый и голубоглазый Томас, был моей копией. Я посмотрела на главный стол. Томас сидел рядом со своим дядей Максом и улыбался во весь рот, наблюдая за тем, как его старшая сестра танцует с мужем. Я была очень рада, что он приехал к нам из Брауна на выходные.

В другом углу комнаты сидели мои братья, Джейсон и Джастин, со своими семьями. За прошедшие годы мы с ними стали очень близки и каждый год приезжали к ним в Техас. Мне так и не удалось выяснить, кто был моим отцом. Мама говорила моим братьям, что он был заезжим парнем, который пробыл в городе недолгое время, а потом уехал. Даже частный детектив Рида ничего не смог выяснить.

Когда танец молодоженов завершился, диджей объявил о том, что следующим будет танец невесты и ее отца. Мурашки побежали по моим рукам.

Я посмотрела на Рида.

– Ты готов?

– Да, – не раздумывая ответил он.

Тенли подошла к нам и протянула отцу руки, а он медленно и осторожно поднялся с инвалидного кресла. Мой муж не был прикован к инвалидному креслу, но ему требовались частые передышки, когда он целый день проводил на ногах. Я знала, что он хотел сберечь все силы для этого танца. Его выступление в церкви уже забрало у него много сил, как физических, так и эмоциональных. Мой замечательный муж удивил всех нас, спев вместе с церковным хором во время церемонии. У него даже была короткая сольная партия.

С годами рассеянный склероз усилился, состояние Рида ухудшилось, но его дух не был сломлен. У нас случались хорошие дни, когда он чувствовал себя очень бодро, и таких хороших дней было больше, чем плохих. Но мы больше не могли не обращать внимания на его болезнь – хотя мне так этого хотелось.

Когда зазвучала песня Касс Элиот «Немного помечтай обо мне», меня охватил озноб. Тенли выбрала эту песню, потому что Рид часто пел ее, когда она была маленькой.

Переплетя руки, они раскачивались из стороны в сторону в такт музыке. Он делал все возможное, чтобы не показывать, как ему тяжело. Я была так счастлива, что Риду удалось это сделать. Это для него так много значило. Последним желанием, которое он внес в свой список, было такое: Станцевать с Тенли на ее свадьбе.

Поэтому их танец значил для него очень много.

Мои глаза наполнились слезами. Когда танец закончился, аплодисменты гостей были особенно сильными. Тенли и Рид, держа друг друга за руку, подошли ко мне, и мы трое обнялись. После чего Рид снова сел в свое кресло. Я знала, что он потратил на этот танец все свои силы и ему необходимо было отдохнуть. Он пошел бы на все, лишь бы станцевать сегодня со своей дочерью.

Тенли убежала, оставив нас с Ридом вдвоем.

Наклонившись, я его поцеловала.

– Ты был великолепен.

Он озорно мне улыбнулся.

– Знаешь, как бы мне хотелось закончить сегодняшний день?

– Как?

– Я в этой штуке, а ты сверху.

Некоторые вещи не меняются никогда.

– Секс на колесах? – я улыбнулась.

Мы оба рассмеялись. Рид рассказал мне про того парня в Центральном парке, который тогда, много лет назад, произвел на него неизгладимое впечатление. Мы частенько шутили про «секс на колесах», каждый раз, когда ему приходилось использовать это кресло. И мы частенько им занимались.

Тенли подбежала ко мне, придерживая подол платья.

– Мама, слушай, я не хочу танцевать с этой запиской. С ней что-нибудь может случиться. Можешь ее отколоть?

– Конечно. – Приподняв ее подол, я отколола записку.

В качестве чего-нибудь голубого Тенли захотела приколоть голубую записку, которую Рид дал мне в день нашей свадьбы – ту самую записку, которую в свое время приколола к подолу платья и я.

– Мама, спасибо.

Прежде чем снова убежать, она наклонилась, чтобы поцеловать своего отца. Рид с гордостью наблюдал за нашей дочерью. Я улыбнулась и, прежде чем убрать записку в свою сумочку, расшитую драгоценными камнями, вновь прочла::

Офис Рида Иствуда.

Шарлотте, моей единственной возлюбленной и родственной душе.

Мне не нужно быть поэтом, чтобы выразить свою любовь. Я попытаюсь сделать это в нескольких строках, хотя мои чувства невозможно передать словами. Даже в самых смелых мечтах я не помышлял о такой сильной любви. Ты превзошла все мои желания. Моя любовь к тебе безгранична. Ты. Для. Меня. Все.

Твоя любовь,Рид