Проблема

Глава 1

…

Тоня опоздала на групповое «силовое» занятие в фитнес-клубе буквально на пару минут, но хороших мест в зале уже не осталось. Пришлось ютиться у самой двери.

Опоздала.

Как же она не любит, когда её ученики опаздывают на урок. Она всегда воспринимает это чуть ли не как личное оскорбление, пренебрежение. Пробежавшая мысль лишь слегка задела укором – все-таки уроки в школе гораздо важнее занятий в фитнес-клубе, куда ты сам решаешь, идти или не идти вообще, надо оно тебе или не надо.

Тоне было двадцать девять лет, она – для учеников, конечно же, Антонина Сергеевна – учительница русского языка в математическом лицее. Сейчас, в июне, очень хотелось быть поактивнее с физкультурно-спортивными занятиями. Так важно находить время между напряженными днями ОГЭ-ЕГЭ, делать физическую разрядку для нервной системы, да и подтягивать форму перед отпуском.

Он уже скоро. Этот желанный отпуск. Быстрее бы. Как хочется на море.

Двери в зал были, как обычно, открыты – фитнес-тренер не была сторонницей мощной работы кондиционеров, боясь, чтобы никого не продуло, предпочитая решать вопросы со свежим воздухом по старинке.

Дверь в смежном – через коридор – боксерском зале также была открыта.

Тоня не любила бокс, даже скорее относилась к нему предвзято негативно – люди зачем-то по своей воле отбивают друг другу мозг, безжалостно и беспощадно. Кто сильнее кому отбил, тот и лучше.

Она бы с удовольствием игнорировала, что там в боксерском зале, но сегодня происходящее там притягивало внимание против воли, прямо-таки заставляло туда смотреть.

Их было только двое. Жилистый, спортивного телосложения мужчина-тренер около сорока лет и высокая, под метр восемьдесят, лишь чуть пониже тренера, блондинка в полной боксерской экипировке. В ринге они отрабатывали какие-то сложные комбинации.

Девушка казалась удивительной. Великолепно, пропорционально сложена – широкоплечая, с крепкими стройными длинными ногами, узкими талией и бедрами, всё подчёркивало её серьезную спортивную форму. Она была в закрытом шлеме, с конструкцией спереди похожей на бампер, которая защищала нос от ударов. Из-под шлема сзади элегантно до середины спины струились светлые волосы. Шлем скрывал лицо, разве что угадывались глаза, большие и синие. Слегка подведенные – что было скорее неуместным в таких обстоятельствах. Очень хотелось рассмотреть её лицо, казалось, что оно красивое.

Странным для Тони было не столько то, что красивая девушка боксирует, поразительным казалось то, как она это делает. Девушка и её тренер определённо были совсем на другом, гораздо более высоком уровне по сравнению с представителями ОФП групп «с элементами бокса» и их занятиями, которые проводились в этом клубе. Сейчас всё было серьезно и по-настоящему – скорость, техника движений, уверенность, четкость, напор и дерзость со стороны девушки.

Казалось, что тренер порой придирается к своей безусловно талантливой ученице. Периодически он останавливал её, заставив замереть именно в той позе, в которой застала его команда «стоп». Тренер показывал, где находится её нога и как расположен корпус, а затем указывал, где нога должна находиться правильно. А также какой должен быть наклон тела или головы. Каких-то пять-десять сантиметров. Чуть ниже подбородок, выше плечо. Но это бесспорно было для них крайне важным. Им обязательно нужно повторить и закрепить…

– У нас кто-то сегодня хочет перейти на бокс, – Тоня вздрогнула от голоса тренера по фитнесу, которая с сарказмом сделала ей замечание за то, что она отвлекается. – Давайте, пожалуйста, к нам поближе, да, вот сюда, место найдется.

Небольшие перестановки занимающихся на силовой тренировке, и уже больше не видно удивительных девушку-боксершу и её тренера.

Тоня перестала о них думать и на радость фитнес-ведущей направила всё внимание выполнению упражнений и заданий своей тренировки.

…

За час Тоня хорошенько выложилась, была очень довольна собой. Умудрилась согнать семь потов, потянулась, в каждой мышце чувствовался приятный тонус.

Покидая тренировку, уже в коридоре, громкие и звонкие удары из смежного зала заставили её остановиться и снова посмотреть туда. Те же двое в ринге. Но уже без шлемов. У мужчины-тренера в этот раз на руках непонятные для Тони перчатки – круглые, как огромные пухлые блины, которые крепились на ладонях. Он подставлял их под удары поразительной для юной девчонки силы и скорости. Невероятная девушка – лёгкое, порхающее передвижение на ногах, атака – два-три-четыре техничных и мощных удара по «блинам» на руках тренера – и ловкий уход от его ответной атаки. Все движения этой девчонки не оставляли ни капли сомнений – здесь самый высокий уровень бокса.

Девушка в своем боксерском танце развернулась лицом к двери. Оно было идеально красивым.

Тоня почувствовала на себе взгляд и улыбку тренера по фитнесу, вздрогнула и поторопилась в раздевалку. Одновременно испытывая неловкость, что не могла сегодня оторваться и не пялиться бесконечно на боксеров, чем вызвала недовольство и усмешки со стороны своего тренера, и сожаление, что не удалось получше, повнимательнее рассмотреть удивительную красавицу-блондинку боксершу. А так хотелось.

…

Глава 2

…

Сначала их стало слышно, и лишь через пару секунд они появились из-за лесополосы. Их ждали, но Саша все равно вздрогнул и напрягся, и непроизвольно начал считать, сколько их. Пятьдесят. Восемьдесят, сто. Ого! Ещё. Полторы сотни точно. Они шли быстро и уверенно, довольно агрессивно распевая речовки, слова которых разобрать было сложно, кроме названия их любимого футбольного клуба. Которое они выкрикивали с особым ударением и акцентом на то, что это самый лучший клуб в мире.

– Идут! – крикнул кто-то, хотя всё и так уже смотрели в сторону гостей.

Сегодня должно состояться посвящение молодняка, боевая тренировка новичков двух фанатских футбольных группировок – Сашиной и группировкой клуба, с которой отношения были достаточно ровные, скорее нейтральные. Без панибратства, но и без непримиримой ненависти. «Старшие» двух фанатских организаций договорились о «стрелке». Выехать на электричке в область, собраться в безлюдном месте, чтобы никому не мешать и не привлекать лишнего внимания, и устроить «культурный махач» стенка на стенку.

Сначала два боя десять на десять. Потом лучшие – оставшиеся в строю – из этих «десяток» ещё раз друг против друга.

Возможно, если понравится, и всё будет гладко, устроить два-на-два, раз-на-раз, там уже как пойдет.

В первых боях участвуют только шестнадцатилетки, только новички – нужно подтягивать молодое поколение, обстреливать, готовить к серьезным делам и выездам. Всё культурно, в ММАшных печатках, с легкими ограничениями в правилах драки – не добивать упавшего ногами в голову, не кусаться, не тыкать пальцами в глаза. Несколько назначенных рефери – среди которых был и Саша – должны внимательно следить за правилами и при необходимости вытаскивать из поля боя тех, кто уже проиграл, кому уже хватит, кто уже не сопротивляется, или нарушителей правил.

Саше тоже было шестнадцать. Но он совсем не новичок в этом деле. Кандидат в Мастера Спорта по самбо, а также КМС по армрестлингу, на что он переключился в последний год и очень быстро спрогрессировал. Не по годам развитый и сильный, метр девяносто, широкий в плечах. У Саши были друзья среди «ультрас», которые и стали время от времени подтягивать его на свои мероприятия. Сам он не относил себя к «ультрас» и не стремился им стать. Он вообще скорее не был фанатом – практически не носил одежду с символикой клуба, ни разу не ездил на выезд. Сама идея, ехать огромной фанатской толпой в другой город, чтобы там поорать, побухать, наверняка позадирать кого-то, и потом устроить битву, возможно погром – ему не нравилась. Он довольно спокойно относился к футболу, не следил за новостями и не стремился быть его знатоком. С убийственным ударом левой, он просто очень хорошо умел драться, и ему это в определенной степени нравилось. И с каждой дракой, с каждым Сашиным участием в фанатской разборке и битве, он всё больше зарабатывал себе авторитет. Фраза, как-то брошенная Сашиным тренером по самбо, очень нравилась и подходила к нему – «я никогда не дерусь, потому я всё время кого-то бью».

При всем этом большим контрастом было то, что он учился в математическом лицее с программистским уклоном и был там почти отличником. Это тоже сдерживало его от большего погружения в мир «околофутбола». Но об успехах в учебе Саша не рассказывал никому. Это лишняя информация для друзей-фанатов. Ни к чему им про это знать.

Сашины родители были весьма успешными людьми, отец – акционер и зам главного директора крупной строительной фирмы. Мать – банковский работник на руководящей должности. Они не знали о фанатских увлечениях сына. Догадывались, что что-то не то и не так в его поведении в последний год. Они тревожились, пытались разузнать о его делах «кроме школы», но всё было тщетно. Саша не раскрывался, не слушался и не шел на контакт. Учеба в порядке? С остальным он справится сам.

Переходный возраст проявлялся во всей красе. Хорошо, хоть без споров и дерзости с его стороны – просто молчаливое неповиновение.

…

Фанаты другой команды приближались быстро. Похоже, высокий темп помогал им морально, бодрил, придавал уверенность. Да и неплохая разминка.

Саша рассмотрел среди них девчонку, ближе к хвосту группы, с края. Вышагивала, не отставая. Высокая блондинка. Спортивного телосложения. Движения четкие, убедительные, никакой расхлябанности или кокетства. Постепенно становились различимы черты её лица. Симпатичная. Очень даже симпатичная.

Соперники пришли, поздоровались. Старшие отошли в сторонку, ещё раз проговорить правила.

Саша всё время украдкой поглядывал на очаровавшую его девочку, стараясь, чтобы не слишком уж было очевидно, что он на неё пялится. Вряд ли получалось незаметно. Взгляд сам всё время возвращался к ней.

Ух, какая красивая! Блондинка с идеальными чертами и правильными пропорциями лица. Большие красивые синие глаза – в них можно утонуть. Небольшой носик, аккуратные губки. Волосы до середины спины, собранные в хвост. Всё вместе и по отдельности – невероятно привлекательно. Хотелось её бесконечно рассматривать, следить за ней. В какой-то момент Саше показалось, что такого ещё никогда не было, чтобы ему настолько нравилась девочка.

Подошел Миша из «ультрас» и, посмотрев на девчонку, подтвердил Сашины подозрение и осознание, что она донельзя хороша:

– Ух, нифига ж себе! Вот это да!

Через пару секунд Миша пришёл в себя и начал инструктировать:

– Так, Саня, держи этот край. Внимательно. Чтобы не добивали, не покалечили друг друга. В целом, подраться дай, но… Короче, внимательно.

– Угу, – ответил Саша и снова посмотрел на девчонку.

Она занимала все его мысли.

Интересно, с кем она пришла? Ей нравится, как пацаны бьют друг другу морды? Кровище? Стоны и корчащиеся тела? Непохоже, что она здесь вообще с кем-то. Серьёзная какая. Ни с кем не разговаривает почти.

Спортивная, без спору. Превосходная фигура.

Её взяли, как ринг-гёрл, вот оно что! Будет дефилировать и старт боям давать. Или как на формуле 1, рейсинге флажком махать. Дурота, выдумщики эти, блин, видосики им всё поснимать. Вообще не нужно и неуместно здесь никакие ринг-гёрлз. Здесь не какое-то типа весёленькое шоу…

Разминаться начала. Техничная разминка. А это ещё что за фигня? Боксерская капа? Стоп, блин! Да, вы что, все совсем с ума посходили? Куда ей драться? Почему, кто её заставляет это делать? Она проиграла какой-то идиотский спор и теперь вынуждена здесь участвовать? Или у неё какое-то горе, и она решила таким странным способом пересилить душевную боль? Бросил парень и теперь «назло бывшему»? Тьфу! Что за бред!

Саша закрутил головой в поисках «старших», нужно чтобы запретили этой девчонке драться.

Так, где все наши? Где Фура? Где Топор?

Все старшие были заняты и не рядом.

Нужно…

К ним срочно подойти…

Он не спеша шел к старшим, пытаясь сформулировать, что он им скажет. Надо бы идти побыстрее, но от того, что в мыслях никак не складывался стройный текст обращения, его движения получались замедленными, словно во сне. Что конкретно он им объявит, как? «Я считаю, что эта девочка очень красивая, и я не хочу и категорически против, чтобы она здесь дралась». В его голове это звучало глупо и странно. Саша чувствовал скованность и как ему не хватает решительности.

Стеснение и боязнь – показаться смешным, что он так легко и безвольно запал на смазливую девчонку и начинает ради неё унизительно лезть вон из кожи, – сдерживали, заставляли с собой бороться. Он ругал себя за эти нерешительность и стеснение.

Саша дошел-таки до Мише и неуверенно:

– Послушай, там…

– Так, давайте по местам. Саня, где твоё место? – взволнованный Миша перебил Сашу и, не позволяя отвлекать себя ненужными вопросами, ибо не до этого сейчас, объявил. – Внимательно все!

Двадцатка молодых фанатов Сашиной команды уже надевают перчатки.

То же самое делают их соперники напротив. Девчонка готова. У края. Сумасшествие!

«Размазня. Блин. Как так?» – морща лоб и нос, ругал себя Саша, что не смог не позволить ей драться.

Он занял позицию вне поляны, где будет происходить схватка, но у самой бровки. Не на своем месте, а поближе к девочке. Плевать на всё и всех. Если что-то пойдет не так, он точно бросится её защищать.

– Здесь готовы? – во всеуслышание обратился Миша к своим. – Здесь готовы? – Миша повернулся к соперникам. – Погнали!

…

Двадцатки двинулись друг на друга. Всё внимание Саши только на неё. В классической боксерской стойке она осторожно двигалась навстречу своему оппоненту, который тоже не спешил. События рядом с ними разворачивались поживее, там уже обменялись парой ударов, и фанат Сашиной команды, кажется его имя Лёха, начал теснить своего противника, продавливая того за линию плеча девчонки. Девчонка сделала абсолютно неожиданный молниеносный выпад в сторону Лёхи и великолепным идеальным правым прямым срубила его наповал. В ту же секунду она словно провалилась – резко присела на ногах, сделав техничный «нырок». Над её головой посвистел удар её собственного оппонента. Девчонка рванула вперёд и оказалась за спиной и всех своих, и соперников. Её противник-визави последовал за ней, пытаясь догнать и ударить. Абсолютно тщетно, до смешного. Она порхала приставными шагами, постоянно меняя направления, дергая соперника своими челночными движениями, оставляя его в дураках. Это был красивый классический бокс. На высоком уровне.

С боксерами не нужно боксировать. Наконец эта мысль пришла в голову сопернику девчонки, и он бросился к ней в пояс. Она была готова – красиво на ногах сделала полуоборот вокруг полетевшего прямо на неё бороться парня, словно уступая дорогу, и по ходу его движения ударила того по уху. Соперник глупо растянулся на земле – ему удалось лишь вскользь шлепнуть ладошкой по её кроссовку.

Не дожидаясь, пока её противник снова поднимется, девчонка рванула в толпу дерущихся, а точнее к фанату Сашиной команды, который уже оседлал своего оппонента в «фулл-маунт» и наносил ему беспощадный удары. Два шага-прыжка, девчонка возле них и кулаком буквально снесла голову парняги сверху.

– Пацаны! Шухер! Мусора! – чей-то пронзительный противный голос перекрыл весь шум боя.

Саша посмотрел на обладателя неприятного голоса, а потом туда, куда тот показывал – на расстоянии с километр к ним по проселочной дороге, поднимая пыль, двигались с мигалками полицейские УАЗики и, пока был виден только один, ГАЗон с решетками на окнах.

– Всё! Стоп, стоп! – закричал басом кто-то из старших. – Резко закончили. Валим!

Драка прекратилась. Все стали хватать свои вещи и разбегаться от едущих к ним полицейских.

Девчонка отбежала чуть в сторону, чтобы её не было видно полицейским из-за деревьев придорожной полосы, и направилась прямо на них – в сторону приближающихся машин с мигалками.

– Тьфу! – смачно сплюнул Саша, покачал головой, выругался матом и последовал за девчонкой, которая продолжала делать всё не так и не то, что хотелось бы Саше.

…

Если минуту назад она поражала Сашу своим боксерским мастерством, то сейчас она поражала его техникой бега. Легко, непринужденно, длинный ровный техничный шаг, руки и спина как надо – здесь так же явно присутствовали разряды по легкой атлетике. Юная Мэрион Джонс, только белая и блондинка.

Саша понял её замысел – она бежала к придорожному огороженному высоким забором домику, который прятался в палисаднике, который и правда, казался неплохим убежищем. Главное – туда успеть до приезда полиции, и чтобы там никто не выдал.

Девчонка обернулась, и их глаза встретились в первый раз.

Все-таки она дьявольски красива.

На лице – никаких эмоций, как во время её разминки перед боем, как во время боя, прямо-таки робот. Уверенность и сосредоточенность. Очень серьезная.

Обнаружив, что за ней кто-то гонится, тем не менее девчонка не изменила ни темп, ни направление. Словно она не сомневалась, что, если понадобится, она легко и без проблем прибавит, нет никакой угрозы. Она добежала до высокого забора, скрывавшего непонятный административный домик, легко вспорхнула, выставив ногу вперед, и перелетела через забор. Секунда.

Саша последовал за ней.

Не так технично и воздушно, но всё же и он преодолел высокую ограду и оказался на закрытой территории.

Девчонка уже у противоположного забора. Показалось, что она слегка удивлена его упрямству следовать за ней. Сделав короткую паузу на своё удивление, она так же легко перемахнула высокое ограждение – всё, она уже снаружи.

– Ух, хитрая, – пробормотал Саша, понимая, что девочка его провела, заставляя за собой прыгать через заборы.

Пришлось перелезать ещё раз.

Девчонка дразнилась. Она была уверена в себе, заранее знала, что ему её не догнать. Преодолев забор второй раз, Саша обнаружил её в метрах пятидесяти от себя, бегущей лёгкой трусцой спиной вперед и лицом к нему – чтобы полюбоваться, как этот увалень, который зачем-то бежит за ней, преодолевает препятствия. Её взгляд оставался спокойным и серьёзным. Ни капли страха или паники. Так дрессировщица смотрит на своих питомцев – диких зверей: «Они ужасные и опасные? Бесспорно! Но я знаю, что и как делать. Они не смогут мне навредить».

Убедившись, что Саша не собирается прекращать бессмысленное преследование, девчонка развернулась и побежала вниз по откосу, спустившись к самому железнодорожному полотну. Саша следовал за ней, тоже не ускоряясь – ибо бессмысленно, – начиная тревожится, что зря она так близко к железной дороге. Тем более уже и аэроэкспресс несётся.

Пробежав опасно несколько метров вдоль рельсов, девчонка бросилась прямо под поезд…

…

Аэроэкспресс истерично задудел, долго и пронзительно, словно бесконечно ругаясь грязным матом на своем паровозном языке.

Саша споткнулся, едва удержавшись на ногах, ошеломленный беспредельной выходкой девчонки.

Это какая-то безумная жесть!

Он присел и оперся на руки, почти прижимаясь к земле, стараясь разглядеть, что там за колёсами, с той стороны, кто. То, что поезд не стал тормозить, а только протяжно и резко сигналил, было хорошим признаком. Может все-таки пронесло?

Пять секунд проезда аэроэкспресса растянулись в вечность.

Наконец поезд умчался дальше, и Саша увидел, что девчонка сидит на противоположном склоне.

– Ты как? Цела? – прокричал ей Саша, переходя рельсы.

Девчонка оперлась на руки, словно пружина, готовая в любой момент вскочить и рвануть дальше.

– Стой-стой! Не бойся. Не убегай. Я тебе ничего не сделаю, – крикнул ей Саша и для убедительности поднял руки вверх, одновременно засомневавшись, насколько уместна фраза «не бойся, я тебе ничего не сделаю», адресованная девчонке, у которой динамит в кулаках, которая каких-то пять минут назад с удара завалила двух пацанов, готовящихся стать фанатскими «ультрас».

Саша совсем замедлился, чтобы не спугнуть, продолжая держать руки вверх:

– Хватит уже, набегались. Не задел поезд?

Девчонка чуть расслабилась, вроде как уже не собираясь вскакивать и бежать, и отрицательно покачала готовой.

– Ты дура вообще? Как так можно? Под поезд! Точно всё в порядке? – Саша подошел ближе.

– Да, испугалась только. Он так быстро ездит… – промямлила в оправдание девчонка, обнаружив у себя ещё и приятный и мелодичный голос.

– Ты вообще, соображаешь? Ты куда такая красивая припёрлась? – Саша обвел пальцем вокруг своего лица, указывая про какую красоту он сейчас говорит. – Здесь что тебе? Кастинг на конкурс красоты? Запись в фото-модельное агентство? Здесь под триста человек, как две пороховые бочки, – Саша кивнул в сторону поля битвы фанатов. – Спичку поднеси, что-то пойдет не по плану, так рванёт, что… Ты дура вообще?

Саша едва заметно поморщился, крайне недовольный своим эмоциональным выступлением. За короткую речь он успел злейшим образом отчитать незнакомую взрослую девицу, словно сильно напакостившую маленькую девочку, словно младшую сестричку, которая, оставшись одна дома, взяла спички и чуть не устроила пожар. Два раза обозвал её дурой. При этом умудрился выразить большое восхищение её красотой.

Девчонка внимательно слушала его, не возмущаясь и не обижаясь, а, судя по её виду, скорее даже соглашаясь.

– Кто тебя позвал сюда? – сбавив пыл и обороты, продолжил упрёки Саша. – Я бы ему… – Саша вздохнул и решил, что пора прекращать бесконечно бухтеть.

Не зная, что делать дальше, он протянул ей руку:

– Ладно, пойдем.

Девчонка замялась и, хоть и не сразу, всё-таки протянула свою руку, оперлась и поднялась.

Саша не был удивлен, что у неё немаленькая и твердая, как камень, ладонь.

Она смотрела Саше в глаза, и выражение её лица медленно менялось, превращаясь в полностью растерянное и испуганное:

– Я там курточку свою оставила. Она на дереве висеть осталась. Там новый телефон. Меня родители закатают в асфальт.

Она стояла, морщила лоб и глупо хлопала длинными ресницами.

– Ладно, найдем твой телефон, – подбадривающе сказал Саша. – Если наши взяли, то вернут. Если ваши, – Саша сделал паузу, пытаясь сообразить, как это ему удастся. – То тоже вернут! – твердо завершил он.

Был еще третий вариант.

Что делать, если куртку взяла полиция?

Саша бесповоротно решил, что на сегодня лимит слабоволия и малодушия – то, что он позволил ей драться – он уже исчерпал. Он поможет ей.

– Ладно, пойдем заберем твою куртку, – без особого плана, что же делать, уверенно предложил Саша и уже больше для себя добавил. – Нормально всё будет.

Они перешли железную дорогу. Поднимаясь по склону по пути обратно к полю битвы, Саша остановился и внимательно рассмотрел свою спутницу – не хотелось, чтобы на ней было что-то, указывающее на принадлежность к фанатской группировке – и сокрушенно покачал головой – за поясом у неё торчали ммашные перчатки, которые она сняла, чтобы удобнее было прыгать через заборы, но не выбросила.

– Давай их здесь пристроим, – сказал он и спрятал перчатки под кустиком.

Они подходили к месту, откуда начиналось их бегство. УАЗики и ГАЗон здесь. На удивление, полиции удалось кого-то поймать и упаковать в фургон. Как можно было умудриться попасться? Поиски и беготня еще продолжались.

– Ой, как страшно. Ой, как страшно, – забормотала девчонка и приблизилась к Саше, он почувствовал её локоть.

– Нормально всё будет, – успокоил он её и в не меньшей степени себя. – Мы просто гуляем.

– Вон моя курточка, – прошептала она и кивнула головой.

ОМОНовец возле УАЗика обернулся и выразил удивление от странной парочки, которая шла к нему.

– Постой здесь, – приказал Саша девочке, не дойдя с полсотни метров, а сам продолжил движение.

ОМОНовец не шел навстречу, что было хорошим знаком – он не собирается за ними гнаться и ловить, – просто продолжал удивленно смотреть на приближающегося парня.

– Здравствуйте, – вежливо сказал Саша ОМОНовцу. – Мы здесь куртку оставили. Заберем, – и кивнул головой в сторону дерева, где она висела.

ОМОНовец какое-то время внимательно изучал взглядом Сашу с ног до головы, потом также неторопливо рассматривал девчонку, бросил короткий взгляд на куртку и кивнул:

– Забирай.

…

– Вот мой телефончик! Мои ключики, карточка банковская, моя кепочка, – радостно тихо затараторила девочка, когда Саша принёс ей куртку.

– Аккуратно, кепкой не свети. Без атрибутики, без фанатской символики?

– Без. Простая, обычная, черная.

– Тогда можно надевать.

Девчонка тут же надела кепку, словно исполнила приказ. Это было бы смешно, если бы здесь и сейчас не было так опасно и стрёмно. Он просто хотел сказать, что ничего страшного, если бы такую, обычную кепку заметили полицейские. Очевидно, что она сейчас полностью доверилась, ему, Саше – он знает, что делать, ей просто нужно поступать именно так, как он говорит. И тогда всё нормально будет.

Как же она хороша в кепке! Еще привлекательнее стала. Как же ей идет. Да и смотрит ещё с такой благодарностью, так светятся глаза. До щекотки в животе…

Нужно поскорее отсюда уходить, а то вдруг чары Сашиного неизвестно откуда взявшегося гипноза закончатся, и ОМОНовцы передумают их отпускать.

– Пойдем, – кивнул Саша.

– Ой, как страшно, – сказала она снова, но это уже было больше похоже на «как было страшно», в прошедшем времени. – Спасибо тебе большое!

– За перчами зайдем, – кивнул Саша, напоминая, что они спрятали под кустиком инвентарь.

– Да, нечего добром разбрасываться, – её настроение быстро менялось, она начала оживать.

…

Они направились на железнодорожную станцию, на которую прибыли фанаты команды девчонки.

– Ты боксом занимаешься?

– Ага.

– Мастер спорта?

– Нет, КМС. В таком возрасте мастеров спорта только чемпионкам страны дают. А ты борцуха? – девушка перевела взгляд на Сашины поломанные уши.

– Угу. Самбо.

– Мастер спорта?

– Нет. КМС. В таком же возрасте мастеров не дают, – улыбнулся Саша.

– Тебе что, тоже шестнадцать? – удивилась девчонка.

– Ну, да. А сколько надо?

– А чего ты не дрался сегодня?

– Так там же новички только участвовали. А я как бы уже не новичок…

– Ясно, – многозначительно протянула она.

Саша не решился рассказать, что он ещё и КМС по армрестлингу. Казалось, это было бы слишком хвастливо.

– А кто тебя сюда привел?

– Одноклассник. Он фанатеет. Ну, уже бывший одноклассник. Представляешь? Я сама поступила в математический лицей! – она это сказала с такой гордостью, что, без сомнений, тем, кто её знает, представить такое было непросто – «сама поступила».

Саша сдержал ухмылку.

– Запрыгнула в последний вагон уходящего поезда. В этом лицее решили ещё пару одиннадцатых классов добавить, со школ пособирать остатки лучших их худших, – продолжила она о себе. – Мама такая в сентябре прошлого года говорит: «Или мы поступаем в лицей, или никакого бокса! Всё, хватит дурака валять!» Короче, репетиторы по математике, русскому… Ух!.. Жесть была весь прошлый год.

– А на бокс как тебя вообще угораздило?

– У меня папочка – бывший боксер профессионал. Он восемь лет по контракту в Англии сидел. Прайзфайт выигрывал, слышал про такой турнир?

– Нет, – пожал плечами Саша.

– Неважно. Короче, он там боксировал. За деньги. Даже у чемпиона мира спарринг-партнером был, принимал участие в подготовке того к очередному чемпионскому бою. Мы с мамочкой туда к папе ездили частенько, он сюда приезжал. Потом повесил перчатки на гвоздь, вернулся окончательно в Москву и начал работать тренером по боксу. У нас – вот школа, вот дом, – девчонка для убедительности руками в воздухе показала, как всё близко расположено. – А вот здесь между ними боксерский клуб, где работает папа.

– Короче, у тебя вариантов не было не пойти на бокс.

– Ну, были, конечно, варианты. Я до пятого класса легкой атлетикой занималась.

– Заметно, – закивал головой Саша.

– Потом легкоатлеты в спортивный класс перешли, а меня мама не пустила. Тут папа, чтобы я не грустила, и потянул к себе на тренировки. А ты в каком лицее?

«Интересно, почему это она решила, что я в лицее? Как догадалась?» – удивился Саша и ответил:

– Я тоже в математическом лицее, у нас программирование – основное направление. С восьмого класса.

– Ты программер? – девчонка была в неописуемом восторге.

– Ну, как бы да… А что…

– Как же это круто! Ты не представляешь! Как я хочу научиться программировать на компе. Пишешь себе кодики – буковки, циферки, крючочки никому не понятные, потом кнопку нажал – хоба! Тебе всё посчитало, померяло, нарисовало, сделало. Оно. Само. Бли-и-ин. Обалденно. А языки какие?

– ЭсКюЭль, СИ плюс-плюс, Вижуал Бейсик… Джава… – пробубнел Саша, застеснявшись от её восторга.

– Как же это круто! У тебя, наверное, все пятёрки.

– Ну, почему это все пятерки? Не все, – Саше было неловко и непривычно рассказывать о своих успехах в учёбе.

– Ну, только по пению, наверное, четыре. А ты представляешь, я в школьном хоре пела. Мы даже ещё в девятом классе куда-то ездили, пели.

Девчонка оказалась явной любительницей поболтать, не остановить.

– Уулеетааай, – очень красиво пропела она.

– Угу. На крыльях ветра, – сказал Саша, кивнув головой.

– Ёмоё, – её удивлению не было границ. – Ты и это знаешь. И по пению у тебя тоже пять. Короче, всё. Круглый отличник.

– У меня по английскому четыре, – признался Саша.

– По английскому? – сильно огорчилась она и, покачав головой, после паузы продолжила. – У меня мамочка – учительница английского языка. Папа восемь лет в Англии сидел, у него шикарный английский. Вот здесь у меня точно не было вариантов, в отличии от бокса. Они мне регулярно с самого раннего детства устраивали «выходные только на английском». Даже если я сопротивлялась, говорила по-русски с ними, они всё равно со мной разговаривали по-английски. Негодяи эдакие. А ещё. Они меня могли на субботу-воскресенье отправить в деревню, к бабушке и дедушке, маминым родителям. Так вот там… Бабушка… ОНА ТОЖЕ УЧИТЕЛЬНИЦА АНГЛИСКОГО ЯЗЫКА!.. – повысив голос, громогласно произнесла она последнее предложение. – Всё. Ловушка захлопнулась. Только дедушка был за меня, – но потом, чуть подумав, она поправилась. – Хотя нет. Он тоже с ними заодно…

…

Они вышли из-за поворота, и стала видна их станция. Почти пришли.

Всё это было похоже на свидание. Первое в Сашиной жизни.

Конечно, до этого он общался с разными девочками – одноклассницами, и не только. Но это всегда было либо в большой компании, либо в школе-лицее про уроки. Никогда не было такого, чтобы можно было сказать – эта девчонка со мной. Никогда не было, чтобы пригласить кого-то и вдвоем гулять – кино, кафе, парк. Не говоря уже про «целоваться».

Сейчас тоже не совсем свидание – он её не приглашал, как и она его. Просто безумное стечение обстоятельств. Но вот они идут только вдвоем и весело болтают.

Весело…

Удивительная девчонка!

Сначала она была исключительно крутая. Хищница. Хладнокровная, расчетливая, сильная, ловкая. Волчица. С бомбами в лапах. Добыча не уйдет от неё. А более сильного другого хищника перехитрит и улизнет легко.

Потом она была маленькая девочка потеряша-растеряша. Которая напакостила, провинилась и теперь не знает, что делать. И очень боялась, что её накажут родители, закатают в асфальт.

Сейчас она была весёлой болтушей. Её явно распирало что-нибудь рассказывать. С серьёзным выражением лица, с неподдельной гримасой она смешно повествовала о себе. С такими способностями поговорить ей можно было бы участвовать в КВН или в стендапе. Сто процентов был бы успех.

Иногда она догадывалась, что её заносит, она притормаживала с болтовней, мило краснела. Но долго держаться не могла.

Удивительным и непривычным также было то, какой восторг вызвала его учёба. Те девчонки, с кем он общался в компаниях, обычно восторгались его успехами в самбо, могли поинтересоваться, как он где дрался, хулиганил. Про учёбу – никогда.

А здесь… Всё наоборот, крутая девчонка боец-боксер, кандидат в мастера спорта, интересуется и восторгается КМС по самбо тем, что он на Джаве и в ЭсКюЭль кодики умеет писать.

Саше было легко с ней. Объективно, она красивая. При этом никакого кокетства, хитрости или лукавства с её стороны. Простая. Смешная, не соскучишься. Она нравилась Саше все больше и больше.

– А у тебя есть какие-нибудь домашние животные? Кот? – поинтересовался Саша.

– Кошка. Алиса. Представляешь? Мы как-то с мамой идем такие домой, никого не трогаем, а тут из подвала вылезает рыжее мохнатое мяукающее крохотное существо и давай на нас орать! – девчонка развела руками с возмущенным лицом. И потом добавила, обреченно опустив плечи. – Всё.

– Ясно. Давно?

– Третий годик, – сказала девушка и важным тоном, словно зачитала объявление, добавила. – Все прививки сделаны. К лотку и когтеточке приучена. Любит сидеть на руках и учить уроки…

– Понятно. А отец что сказал, когда предъявили?

– Ничего особенного. Мы с мамой сказали папе: «Вот Алиса». Папа сказал: «Алиса попала в страну чудес». Всё…

Саша начал понимать, какой смысл вкладывала она в слова, когда сказала «меня родители закатают в асфальт». С самого начала было ясно, что это фигурально, оборот речи. Для кого-то «меня родители закатают в асфальт» означало бы, что отключат интернет на неделю, заберут телефон на три дня, сократят ежедневные денежные расходы. Для кого-то, возможно, это означало бы, что да, наорут и даже накажут физически.

Для неё это, похоже, означало, что родители расстроятся, разочаруются в ней, обидятся на неё. Хуже этого нет ничего. Какие у неё слова? Только – мама, мамочка, папа, папочка, дедушка, бабушка. По всему чувствовалось, что в их семье особая химия во взаимоотношениях. И сегодня эта химия подверглась опасности.

Но, вроде как, всё обошлось. Благодаря ему…

– А как тебя зовут? – вдруг осенило Сашу.

Девчонка чуть прищурилась и, глядя в даль, задумчиво и медленно сказала:

– Не прошло и трех месяцев, как он решил поинтересоваться, как же её зовут…

Она тут же испугалась своей выходки-подколки, покраснела, улыбнулась и ответила:

– Наташа.

– Меня – Саша.

– Очень приятно, – рассмеялась она и, продолжая смущаться и краснеть, неловко протянула руку.

– Очень приятно, – кивнул Саша и слегка пожал протянутую ему Наташину руку.

Саша подозревал, что и сам наверняка краснеет.

Он не знал, как правильно знакомиться с девочками, сам никогда этого не делал, но чувствовал, что получилось довольно старомодно и смешно. Её смех подтверждал его догадки.

…

Они поднялись на перрон со стороны головы поезда.

И тут Саша абсолютно растерялся.

Он почувствовал разочарование, что расслабился от приятного времяпровождения с Наташей, и сейчас действительность ловит его врасплох.

Дальше середины платформы была группа – человек двадцать – фанатов Наташиной команды.

Сейчас она пойдет к ним. А он – нет. Ибо это глупо, неуместно, странно, ни к чему хорошему не приведёт. Чужие фанаты явно начнут прикалываться, выпендриваться перед своей девчонкой, дерзить ему, Саше… Драка неизбежна, если он пойдет с ней к ним.

Да, и хочет ли она этого, чтобы он туда пошёл? У такой девчонки стопудово есть парень. Не может не быть! А он насочинял себе про свидание, как классно всё. Конечно, она ему благодарна. Очень благодарна. Но сейчас она скажет: «Спасибо тебе большое!», может, еще каких-то красивых комплиментов, какой он классный. И уйдет от него. И всё закончится.

Мавр сделал своё дело. Мавр может удалиться.

Бесконечная тоска навалилась на Сашу.

Наташа, нахмурившись, пристально глядела в глаза Саши. Казалось, она изо всех сил хотела прочитать его мысли. И казалось, что ей это немного удается.

Он грустно и мужественно смотрел на неё, чуть наклонив голову, ожидая приговора, слов прощания.

– А это правда, что фанаты не ездят в первом вагоне? – осторожно спросила она. – Западло.

– Ну, когда на выезд, на матчи, все вместе, то не ездят. Когда как нормальные люди… Ну, в смысле, обычные, то ездят, – пожал он плечами.

– Но мы же сейчас с тобой едем как нормальные люди?

Саша продолжал также грустно смотреть на Наташу, чуть повернув голову набок.

Она смотрела на него.

И тоже повернула голову, как он.

Она никуда не уходила.

Она никуда от него не идёт!

Наконец, она первая оторвала взгляд, повернулась в сторону подходящей электрички:

– Вот и наш поезд.

Саша с трудом проглотил комок, застрявший в горле:

– Ты только не бегай перед поездом.

– Да не буду уже, – деланно рассерженно сказала она, как будто недовольная, что он её попрекает по чем зря за былые провинности, и добавила также хмуро. – Они так мерзко гудят!

Как будто именно это является самой важной причиной, почему она больше не будет бегать через рельсы перед идущим поездом.

Она осталась!

И продолжает свои шуточки.

Непонятная волна радости и воодушевления накрыла Сашу, переполняя неведомыми эмоциями.

…

Вагон был почти полон, но им удалось найти два места рядом.

– А ты где живешь? На «Динамо»? – спросил Саша.

– Угу. А ты?

– На Маяковке.

– Ух, ты, это круто!

– Недалеко. Я тебя провожу?..

– Угу…

На следующей остановке зашли ещё люди, дачники с инвентарем и без. Саша и Наташа переглянулись, кивнули друг другу и уступили места старшим.

Они ехали, стоя рядом, держась на ручку на сиденье. Он чувствовал каждое её нечаянное прикосновение руки. Иногда она касалась его плечом и локтем, когда электричка тормозила. Он тоже это особенно чувствовал…

…

Глава 3

…

Слава Денисевич сидел на подоконнике в школьном коридоре и играл в телефоне в игрушки.

Десять утра. Вера Степанова уже час сдает экзамен. Вроде как, готова. Главное, чтобы не перегорела, не переволновалась. Ведь может. Будем надеяться, что соберётся.

Слава не замечал за собой напряженности или беспокойства, однако телефонная игрушка была беспощадна – он сейчас столько ошибается, столько раз проигрывает. Значит тревога с ним, он не может сосредоточиться, мысли гуляют.

Они познакомились полтора года назад. Точнее сказать, они начали «ходить вместе» полтора года назад, ибо виделись гораздо дольше. Он был старше её на год. Сначала они просто краснели друг другу на переменах, потом краснели и улыбались. Потом как-то само собой получилось, что вместе со школы и в школу…

Слава закончил десятый класс. Вера девятый, отдувалась в этом году с ОГЭ. Сейчас была на экзамене по русскому, а он в коридоре, для моральной поддержки.

Со стороны лестницы на второй этаж, где сидел Слава Денисевич, стали доносится звуки весёлой громкой болтовни.

– Да, тише вы, не орите! – пыталась утихомирить Наташка Смирнова своих шумных подруг – трое девчонок вышли в коридор, где сидел Слава. – Там ОГЭ сдают везде. Сейчас выйдут учителя и выгонят нас из школы за то, что мы шумим и мешаем!

– Так мы же и так из неё уходим, – рассмеялись Наташкины подружки.

Это было в стиле Смирновой – с серьезным видом рассказывать какую-нибудь смешную бессмыслицу и ерунду. Три девчонки переходят в другие школы и лицей, они идут в учительскую забирать документы – их уже невозможно выгнать из школы.

– Ну и что! – продолжала шипеть на своих подруг Смирнова. – Заставят пересдавать ОГЭ. Скажут – не отдадим документы, пока не пересдадите. Потому что шумите и мешаете ученикам сосредоточиться.

Подружки захихикали еще сильнее.

Воспоминания захлестнули Славу.

Смирнова. Одноклассница.

Главная пацанка школы уходит. «Проблема» покидает школу.

Такое прозвище, как ни странно, придумали учителя. «Смирнова – проблема». «Смирнова – главная проблема». Это подхватили школьники. И, пожалуй, Смирнова не была против такого «погоняла». Ибо если бы она была против, её бы так никто в школе не называл. Даже за глаза. Без вариантов.

Смирнова, конечно, это нечто особенное, гигантский клубок контрастов.

Невероятно, исключительно красивая. С прекрасным голосом – пела в школьном хоре до десятого класса. Самая быстрая в школе – занималась лёгкой атлетикой, имеются разряды. Глубокая троечница – до десятого класса. Кроме английского, который у неё из-за матери – учительницы английского языка в каком-то университете – был почти как родной. Кандидат в мастера спорта по боксу.

Шокирующий переворот во всём случился в начале девятого класса. В сентябре она предстала вызывающая, бесцеремонная, крутая, без комплексов. С удовольствием носила поло с надписью «Fights solve problems» – драки решают проблемы. Это была совсем другая Наташа Смирнова, не та, которую все знали полгода – три месяца назад, в восьмом классе, в общем-то спокойную, скорее даже тихоню, звезд с неба не хватавшую. Три месяца летних каникул Смирнова безвылазно провела в спортивных лагерях по боксу, где тренером был её отец, навыигрывала какие-то серьезные турниры, вымахала под метр восемьдесят, окрепла, стала широкой в плечах, загорела, набралась жаргона, за словом в карман не лезла. Во всём проявлялась мощь и уверенность.

На первом уроке физкультуры мало того, что пробежала быстрее всех – что было привычным – так ещё и пошла с мальчиками подтягиваться, и победила там всех кроме Костяна, – она подтянулась одиннадцать раз, он четырнадцать. Пообещала Костяну, что уделает его во второй четверти, если он не будет тренироваться.

…

Не прошло и двух недель нового учебного года, как одноклассник Вадик на перемене повздорил с гадким пацанчиком годом младше – они потолкались, поругались, пообзывались. Вадик выписал пендаля малому. Возможно, зря. Ибо всё было бы не так страшно, если бы этот гадкий малой не был братом десятиклассника Антохи. Ещё более гадкого, самого мерзкого типа в школе, с кем даже одиннадцатиклассники не хотели связываться.

Антоха вызвал Вадика на разборки, отвечать за то, как он поступил с братом. Сбор за школой, за трансформаторной будкой.

Все знали, что Антоха пойдет не один, с дружками. За Вадика пошли стоять Костян, Паша и Слава.

Как оказалось, аж пять десятиклассников пришли на разборки с девятиклассником.

Хотелось, чтобы все побыстрее закончилось – получить своё и разойтись.

На большое удивление подошла Наташка Смирнова. Откуда узнала – неясно, ей не говорили.

Не хотелось, чтобы она здесь была, ничего хорошего она не увидит…

Наташка была очень злая и решительная, и как так только увидела старшеклассников, неожиданно начала жёстко и дерзко рулить процессом:

– Антоха, а ты что «впятером» пришел? Почему не десять человек привел?

– Ты что, бессмертная? – Антон, впрочем, как и все присутствующие, был ошарашен таким началом разборок.

– Ты лучше о своей смерти думай. Memento mori, – парировала Наташка.

– Ты куда лезешь? – Антон не мог подобрать слова от неожиданной наглости девчонки младше.

– У тебя есть вопросы? Выйдите «по разам», по-нормальному, а то что ты, засцал? Толпой ходишь.

Всё. Это было за гранью. Это было лишнее, слишком – столько и такого наговорить. Ни Костя, ни Вадик, ни Паша, ни Слава не хотели подобного разворота событий. Что дальше после таких слов? Очень неприятно всё может быть, долго неприятно.

– Ты офигела? Борзоты наелась? – Антон направился к Наташке, вдобавок крайне обидно и непотребно обозвав её трёхэтажным матом.

– А вот за такие слова нужно отвечать, – бесстрашно и зло сказала очень недовольная Наташка, разжигая ещё сильнее. – Ну, пойдем «по разам»?

Она аккуратно попятилась, разведя руки в стороны, чуть согнув в локтях, как будто приглашая.

Антон принял приглашение – он сделал выпад то ли толкнуть её, то ли схватить. С полушагом назад она быстро отбила его руки. А потом пробила красивейшую «двоечку», как по учебнику по боксу. Раз-два. Левый прямой, правый прямой. И снова отработанным движением шаг назад и чуть в сторону, на случай если «двоечка» не пройдет.

«Двоечка» прошла.

Антоха едва удержался на ногах, которые начали гнуться под ним, словно соломенные прутики, словно ноги забыли, как держать туловище прямо.

Тут же новая шикарная «двоечка» от Наташки, которая окончательно сбила Антоху на землю.

Не задерживаясь возле поверженного противника, после своих ударов Наташка мгновенно отскочила назад, – заблаговременно-предупредительно, не дожидаясь чего-либо откуда-либо со стороны, – развернулась лицом к остальным десятиклассникам и приняла боксерскую стойку. Она готова была продолжать с любым другим. Не оставаясь на одном месте – скорее это было похоже на танец, – движения её ног были техничными и отработанными, – причем невозможно было предугадать, то ли она снова рванет вперед, то ли влево сместится, то ли вправо. Или бросится наутек – и вряд ли это было бы осудительным…

Всё закончилось.

Пересвет с Челубеем – этого оказалось достаточно.

Все были в шоке – и те, и другие. Десятиклассники не захотели драться – тем более они и не собирались, думая, что всё пройдет совсем по другому, по их сценарию. Они пошли поднимать и приводить в себя Антоху.

Девятиклассники осторожно потянулись в школу, с трудом переваривая увиденное, плохо соображая, изредка матом полушепотом выражая удивление:

– Что это было?

– Это полный капец.

– Обалдеть – не встать.

…

Слух по школе разлетелся мгновенно. Казалось, с каждым часом он обрастал новыми подробностями и страхами.

Смирнова избила Антона Савельева. С младшим братом. И ещё несколько одноклассников Савельева. Смирнова мастер спорта и чемпионка по кикбоксингу. Она обещала привести своих друзей и избить всех…

Слухи дошли до учительской. Завуч и учителя были невероятно встревожены – привычный статус-кво нарушен. А если Савельев захочет отомстить, приведет дружков? А если Смирнова приведет своих? Кто там у неё? Боксёры? А если родители начнут вмешиваться? Или жаловаться и писать «наверх»? Смирнова – проблема. Она устроила большую проблему. Как нарочно, нагло носит поло с соответствующей надписью.

Классная вызвала отца Смирновой в школу и долго с ним беседовала.

Одиннадцатиклассники, как в музей на экскурсию поглядеть на дивный экспонат, на переменах специально подходили к девятому В классу, где училась Смирнова, и шептались между собой:

– Вот эта что ли? Нифига себе.

– Кто? Да, ладно!

– Обалдеть.

– Ого.

Однако никакого продолжения, никаких последствий не случилось.

Савельев долго ходил с огромным синяком на левой стороне лица – который был сначала синий, потом черный и лишь дней через десять стал желтеть. Он не пытался отомстить. Никто Смирновой ничего не говорил, не обещал, не угрожал.

…

Постепенно в школе начали вырисовываться новые неписанные правила. Точнее старые правила остались, но с одной важной поправкой – они не распространялись на девятый В. А также в том числе – в буфете и столовой никто не мог влезть в очередь перед Смирновой. Даже одиннадцатиклассники. А сама она никогда не лезла вперёд. До смешного – стоят десять карапузов, за ними Смирнова, и никто не может взять раньше неё и их. Возмущения и любые доводы старшеклассников она разбивала простой убийственной фразой – «ну и что».

– Послушай, Смирнова, ты чего? Успеют они поесть.

– Нет. Так мелкаши никогда не пожрут.

– Мы все пропускали старших, когда сами маленькими были.

– Ну и что. Становись за мной.

– Ты неправа вообще.

– Ну и что. Мне плевать. Передо мной не лезь! Ты не возьмешь раньше меня! – это было произнесено с недвусмысленным оттенком.

– Так возьми сама, они не против.

– Нет. Пусть мелкие едят.

И одиннадцатиклассники, на два года старшие, давали задний ход. Просто уходили. Но впереди «мелкашей» не лезли. Потому что тем, как сказала Наташка, нужно «пожрать».

Никто не был готов бросить ей вызов. У неё отец – боксер профессионал. У неё куча друзей боксеров, и, если она их позовёт, будет много проблем.

Ну, и самой главной причиной была сама Смирнова.

Дело может не дойти ни до друзей, ни до отца – от неё самой можно запросто отгрести.

Да, мальчики на год или два года старше девочки обязательно будут сильнее её. Скорее всего. Девяносто девять и девять десятых процентов. Если это не Смирнова. Которая то ли мастер спорта, то ли кандидат в мастера по боксу. Которая реально завалила серьезного пацана старше.

А ведь за два прошедших года после первого случая Слава мог вспомнить только ещё один раз, когда Смирнова участвовала в какой-либо разборке-потасовке, выяснении отношений силой. Снова парень на год старше и Смирнова словесно не на шутку сцепились на перемене. Они вышли куда-то без свидетелей – вроде бы в актовый зал, – а когда вернулись у парня рубашка оказалась без единой пуговицы, и сам он, хоть и без синяков на лице, был неприлично помят и весь в пылище, как будто им вытирали грязную улицу. Парень ушёл домой, а Смирнова весь день сидела на уроках хмурая и неразговорчивая – боялась, что опять дойдёт до учительской.

Но в этот раз всё осталось незамеченным для учителей.

Это были два совершенно разных человека – Смирнова, когда рядом только девятый В, и Смирнова вне класса. Весёлая, с которой – и даже чуть-чуть над которой – можно поприкалываться, посмеяться, поржать, поболтать обо всём, с которой легко и без напрягов – для своих. И крутая девчонка, которая, казалось, взглядом может согнуть арматуру, в глазах которой никто не видел страх или сомнения, которая отвечает за слова, хоть и не разбрасывается ими, которая обязательно полезет заступаться за своих, неважно кто прав, кто виноват – для всех остальных.

В категорию «свои» попадала также Вера.

Слава помнил Наташкино удивленно-умиленное, даже слегка мимимишное выражение лица, когда та узнала, что, оказывается, Слава и Вера – пара. Вера Степанова маленькая и хрупкая. Наташка рядом с ней как львица с красивым котенком – «это мой котёнок, хорошенький, умненький, не дай Бог кто тронет, порву!» Слава знал, что Смирнова приглядывала за ними, за Верой. Хоть та и старалась это не показывать. Если они в зоне видимости Смирновой – нет-нет, и та стрельнёт взглядом, проверит, где Слава-Вера.

Вера как-то рассказала о случае, произошедшем, когда его, Славы, не было рядом.

– Стёпка, не опоздай на химию, – дерзко бросил Вере на перемене её одноклассник, проходя мимо со своим другом и соседом по последней парте, и громко, вызывающе засмеялся.

Смирнова была не близко, но услышала это. Вера видела, как она вздрогнула, нахмурилась и после некоторого замешательства и размышлений с расстроенным видом подошла.

– Вера, как дела? Норм всё?

– Да, привет.

– Слушай, пойдем зайдем к тебе в класс, покажешь, где ты сидишь, – как бы невзначай предложила Смирнова.

В школе было непринято заходить в чужие классы, это считалось неприличным, даже вызовом – почти как в гости в чужой дом без приглашения. Но у Смирновой свои правила.

– Пойдем, – кивнула Вера.

Вместе со всем восьмым Б, Наташа и Вера зашли в класс.

– О, первый вариант у тебя, – сказала Наташа, когда они были возле парты, где сидела Вера. – А я там сижу, – Наташа показала на своё место. – Второй вариант. Второй вариант, наверное, полегче, чем первый.

– Ну, вряд ли так уж и легче, – улыбнулась Вера.

– Ручки-карандаши-линейки не забыла?

– Всё есть.

В классе было шумно, перемена, никто не слышал, о чем тихо разговаривают эти две девчонки, хотя всё внимание было приковано к ним. Смирнова. Проблема здесь. Так мило болтает со Степановой. Улыбаются. Подружки что ли?

Вдруг Смирнова изменилась в лице, резко развернулась и направилась к последней парте. Где сидели пацаны, которые только что обозвали Веру Стёпкой. Вот и Проблема. Она принялась нагло рассматривать с ног до головы пацанов с последней парты. С крайне злой, уничтожающей улыбкой. И уже было ясно, что сейчас не стоит вопрос – придерётся она к ним или не придерётся. Сейчас вопрос – к чему она придерется, за что и как придется отвечать пацанам. То ли за прикид, то ли за слова. Вероятнее всего за слова… Плечи Смирновой едва заметно подергивались – правое чуть назад, а левое чуть в перед. Именно так разворачивают корпус, когда хотят ударить правой рукой. Неужели она будет их бить прямо в классе? «Но что такого мы сказали?» Страх в глазах у обоих парней был приличный и неподдельный.

Зазвенел звонок.

Смирнова, чуть помедлив, просто пошла на выход, по ходу кивнув Вере:

– Удачки.

После этого никто никогда не называл Веру Степашкой, Стёпкой или дядей Степой, как бывало раньше.

Проблема не сказала одноклассникам Веры ни слова. Но, оказалось, слова были и не нужны. Всё и так ясно. Лучше не трогать Степанову – ни словесно, ни вообще как-либо. А то ведь можно найти много неприятностей. Даже если это и не прям сломанный нос или выбитый зуб, то и просто, весёлого мало, когда с собственной рубашкой на голове тебя таскают по всему актовому залу, и ты штанами и собой вытираешь пол и собираешь всю пыль.

…

Было известно, что у Наташки Смирновой мать – учительница. Это оказывало приличное давление на неё. До сверхъестественного. Ругаться с учителями, пререкаться, говорить вызывающе с ними – для неё было табу. Казалось, Наташа Смирнова проецировала свое поведение на поведение хулиганов и других учеников, которым преподает её мама. На уровне мистики. Как будто прямо сейчас, в эту же минуту с её мамой точно также будет разговаривать и вести себя какой-то там непонятный несовершеннолетний, наглый тинейджер. Мысли о маме и её учениках не позволяли ей вообще хоть что-то – вне темы уроков и заданий – отвечать учителям.

В один день химица опаздывала на урок. Решили, что подождут пять минут, и если химица не появится, то всем классом уйдут с урока. Через пять минут все поднялись. А Смирнова осталась.

– Наташка, пойдем, ты чего?

– У меня мама учительница… – промямлила Смирнова и никуда не пошла.

И все остались. Опоздав на десять минут, химица провела урок, поставив две пятерки. За ответы, которые в другие дни потянули бы максимум на оценки четыре…

Если бы так себя повел кто-то другой, какой-нибудь «ботан», наверняка мог бы получить от своих, вплоть до бойкота и буллинга. Создать бойкот Проблеме, буллить Проблему было в принципе невозможно. Даже если бы кто-то вдруг и захотел. Понятия «бойкот» и «буллинг» были несовместимы, не могли стоять рядом с понятием «Проблема».

Никто из девятого В и не собирался буллить Смирнову. Даже не высказал претензии. В том числе и из-за всех её заслуг перед классом. Три минуты грусти, что не удалось сбежать с химии, и все вернулись в обычное для урока состояние. Тем более двум ученикам это даже очень пошло на пользу в плане оценок.

Через день на классном часе классная предложила сделать Смирнову старостой класса. Возражений не было. Все ученики девятого В подумали, до чего же хитрая классная. Мудрая.

…

Во второй четверти уже десятого класса беспросветная троечница Смирнова на всеобщее удивление начала получать четверки по русскому языку и математике. За которыми потянулись хоть и редкие, но честные четверки по физике и химии. Оказалось, что с сентября Смирнова серьезно засела за учебники, начала посещать репетиторов и курсы при каком-то лицее – именно по русскому языку и математике.

В феврале, уже в третьей четверти, математица Лидия Петровна раздавала тетрадки после проверки контрольной по алгебре. Она вызывала ученика, делала короткий комментарий, объявляла оценку и отдавала тетрадку. Лидии Петровне было под шестьдесят. Старой закалки. Жёсткая, могла на любого повысить голос, выгнать с урока. Требовательная, но справедливая. Математику любила и знала прекрасно, объясняла материал очень чётко и доходчиво.

Лидия Петровна недолюбливала Смирнову. Как назло, как только Смирнова на перемене несла какую-нибудь дичь, иногда разбавляя её матерными словами, шумела, громко смеялась, тут же откуда ни возьмись появлялась Лидия Петровна. Она зло буравила взглядом Смирнову, но ничего не говорила – наверняка, думая, что это бесполезно, Смирнову ничем не исправить…

Раздав пару тетрадей, Лидия Петровна не выдержала, и, покопавшись в стопке, достала ту, что искала:

– Смирнова. Встань.

Смирнова, нахмурившись, поднялась со своего места.

– Танцуй.

Всё также хмуро, до морщин на лбу, главная хулиганка школы поставила руки на пояс и, хоть и ужасно коряво, изобразила что-то вроде па из какого-то народного танца.

Лидия Петровна встала и медленно подошла к Смирновой:

– Пять.

Смирнова взяла свою тетрадь, села на место и с тем же серьёзным выражением лица начала листать тетрадь медленно и осторожно. Как будто боялась спугнуть то, что там внутри.

– Вы все помните Смирнову год назад. Полгода назад, – положив руку на плечо основной проблемы школы, сказала Лидия Петровна. – Посмотрите, какая гигантская перемена произошла с человеком. Потому что взялась за ум, начала учиться. Красота пройдет, молодость пройдет. Вся эта ваш крутость – это всё временно. А вот то, что вы положите себе сюда, – Лидия Петровна бесцеремонно постучала пальцем по голове Смирновой, которая долистала до своей пятерки и фотографировала её на телефон, готовясь отправить в смс родителям. – Останется с вами навсегда.

Сделав шаг назад, Лидия Петровна, словно экскурсовод, рукой показала на достопримечательность, на Смирнову:

– Посмотрите, вот вам великолепный жизненный пример – учиться никогда не поздно. Все задания, даже со звёздочкой, сделаны идеально правильно.

Лидия Петровна вернулась к учительскому столу, она явно была взволнована.

– Смирнова, – очень зло сказала математица. – Наталья. Не зазнаваться! – отругала учительница свою ученицу и погрозила пальцем. – Продолжать работать! Не останавливаться, не опускать руки. Ты молодец.

Смирнова чуть заметно кивнула.

…

Теперь всё это в прошлом. Смирнова уходит. «Крыша» девятого – а потом и десятого – В, а также всех мелкашей покидает их. Теперь они одиннадцатый В, самые старшие, «крыша» вроде и не нужна.

Слава почувствовал странное лёгкое чувство тоскливой неопределенности и пустоты.

Конечно, без неё они бы тоже выжили, как-то справились бы и два года назад, и год. Было бы по-другому, но ничего ужасного точно не было бы. Школьники в других местах и городах в гораздо более жёстких условиях выживают. Но здесь всё прошло так, как прошло. Ни один волос ни с одной головы учеников их класса не упал. И от Веры хулиганы шарахались, предпочитая держаться от неё подальше на всякий случай.

Да и вообще. С Наташкой Смирновой было очень весело, прикольно.

Интересно, такая красивая девчонка, а ведь у неё, похоже, никогда никого и не было. Никогда не была замечена воркующей с кем-то по телефону, строчащей смски. Слава с Верой иногда по пол-урока умудрялись просидеть в гаджетах, переписываясь…

– Привет, Слава, – Смирнова подошла. – Что там? – она кивнула головой в сторону класса. – Вера сдаёт?

Конечно же, именно просто «Вера». Не «твоя малая». Не «Верка». А уважительно-дружелюбно «Вера».

– Угу, – кивнул Слава.

– Короче, я это. Я всё.

– Знаем.

– Короче, вы это, – всё также не очень красноречиво продолжила Наташка Смирнова. – Ты телефон мой знаешь. Если не дай Бой что… Я думаю, всё хорошо будет, одиннадцатый класс всё-таки. Удачи вам. Держитесь. Вере привет. Пока, – она развела руками.

– Пока.

…

С личными документами в сумке на спине Наташа вышла из школы, остановилась и развернулась.

Как волнительно, эмоции зашкаливают.

Вот и всё.

Прощай школа.

Вот там, на втором этаже, третье окно, но не у окна, а возле прохода, сидела в начальной школе.

Здесь научили читать, писать и даже петь.

Отсюда чуть не ушла в пятом классе в месте с легкоатлетами.

А потом в девятом классе началась вся эта жесть…

Каждый день в школу, как в бой.

Казалось бы, сколько раз она дралась за два года? Всего-то три раза. И один раз убегала от троих старшеклассников. Однако – а много ли девчонок, которые за два года своих девятых-десятых классов три раза дрались со старшеклассниками? Как она. Очень успешно, нужно отметить, дралась.

Да, пришлось разочек – в прошлом году – делать ноги от троих, когда её попытались подкараулить возле школы. Смешно. Трое одиннадцатиклассников гнались за десятиклассницей и не догнали. А когда через неделю десятиклассница вычислила одного из них, – когда тот, бедняга, остался один, потому что был дежурный в классе, – то уже он убегал и прятался в туалете. Пытался спрятаться. Потому что, наивный, почему-то решил, что дверь в мужской туалет волшебная, и она не откроется девчонке. Легко открылась. И потом шаг с уклоном влево и левый хук. И одиннадцатиклассник уже на кафеле туалетного пола, собственная кофта вокруг головы, и ему ничего не видно, и не дают подняться. Но чтобы не пинали ногами, достаточно поклясться, что ни сейчас у него нет и никогда дальше не будет никаких вопросов и претензий к ней, к Смирновой. И всё! И никому ничего не нужно рассказывать. Просто забыть это всё, как ужасный сон, и никаких проблем – учись себе спокойно в своем одиннадцатом классе, готовься к ЕГЭ…

Больше ничего такого здесь не будет.

Наташа почувствовала облегчение.

Устала.

Постоянный напряг. С одной стороны, уже все ко всему привыкли, все знали правила, что можно, чего нельзя, что приведет к конфликту, – а нужен ли этот конфликт с непредсказуемым завершением? С другой, вокруг полно врагов, которые только и ждут твоей оплошности, что ты споткнешься, расслабишься, зазеваешься.

Класс, конечно, замечательный был, прикольный. «Вэки». «Мы всё время ржём, потому что мы Вэки!» Столько весёлых моментов, столько насмеялись, до болей в животе и спазмов в скулах.

Классная молодец. Спасибо ей огромное! Нужно будет её не забывать поздравлять с Днём Учителя и днём рождения. Прикрывала, заступалась всегда. Хитрая, старостой сделала.

И Слава с Верой. Какая милота! Ни разу не были замечены, чтобы ругались, чтобы кто-то капризничал, обижался, истерил, бросал претензии и предъявы. Всегда вместе. Всегда дружные, болтают что-то на своей волне, понятное только им двоим. Хорошие.

Наташа почувствовала лёгкую зависть. Она тоже так хочет. У неё еще не было никогда ни с кем отношений – «вот мой парень», «я с ним, он со мной». Никаких свиданий, встреч, смс переписок, ничего. Но когда будут, она обязательно постарается выстроить их так, как у Славы и Веры.

Никаких свиданий не было…

Интересно, вчера можно считать свиданием?

Вообще ничего не предвещало!

Он так переживал, что она участвовала в фанатской драке. Гнался, чтобы отругать как маленькую девочку, и обзывать дурой.

И это ей понравилось…

А потом пошёл и решил её огромную проблему – выдернул прям из вулкана с бушующей лавой её куртку с новым дорогущим телефоном, который ей только что подарили родители за то, что она поступила в математический лицей.

Он выше её, сильнее её, умнее её. Крутой и добрый. Такие ей ещё не встречались.

Потом они весело шли на электричку, ехали и также весело топали, еле ползли три километра за четыре часа с электрички до её дома.

Саня…

Глава 4

Погруженная в размышления и воспоминания, Наташа не заметила, как пришла домой.

Одиннадцать часов. Саша не звонит. Мог бы уже хоть смску написать. Да, он знает, что она сегодня идёт в школу забирать документы. Ну и что. Наоборот, тем более! Значит, она уже на ногах, а делов-то у нее в школе на две минуты.

К половине двенадцатого Наташа ловила себя на мысли, что злится на Сашу.

Однако злость постепенно уходила, заменяясь хладнокровным самообладанием, принятием факта и грустью.

Из модных женских журналов и блогов Наташа знала, что, если мужчина не звонит, это означит он не хочет звонить. Сломался телефон, неожиданно разрядился, был за рулем, хотел позвонить, но было неудобно – это всё отмазы для бедных. Если парень хочет позвонить девушке, он горы, если надо, подвинет, но позвонит.

Значит, не хочет. Да, и вообще, он ничего не обещал. И сто процентов у такого парня, как Саша, кто-то есть. Красивая, умная, серьезная. Не может не быть. Наташа посмотрела на себя в зеркало и вздохнула – здесь только «красивая». Со своими тупыми шуточками. Так вчера несло. Конечно, он ухмылялся, казалось, ему было смешно, и её шутки находили отклик, падали на благодатную почву. Скорее всего, это только казалось.

Ещё теплилась надежда, а вдруг он с ошибкой записал её номер телефона? Ведь вчера он просто его внес к себе, но не проверил, правильно ли, не перезвонил.

Нужно все-таки попробовать использовать этих полпроцента вероятности, что есть какая-то объективная причина, почему он не звонит. А на самом деле хотел бы или даже пытается.

Наташа снова тяжело вздохнула. Нужно набрать Вадика и спросить… А что спросить? «Помнишь, вчера такой здоровый парень из их команды всё время крутился возле меня… ну такой… он не участвовал, типа судил только… его Саша зовут…» Как-то так.

Наташа пыталась сформулировать, как она правильно поинтересуется у Вадика о Саше, как и что тот должен сделать, чтобы найти его. Однако в её голове слабо складывалось, как это всё должно получиться.

Но она всё равно позвонит Вадику.

Вот сейчас уже, через две минуты, ровно в двенадцать.

Ровно в двенадцать, опередив её звонок бывшему однокласснику Вадиму буквально на несколько секунд, у Наташи зазвонил телефон, неизвестный номер.

– Алло, – ответила она.

– Привет.

– Привет, – Наташа расплылась в улыбке.

– Выспалась?

– Выспалась, – у неё свело скулы от своей улыбки, казалось, даже было слышно, как она улыбается.

– Позавтракала?

– Позавтракала.

– Документы из школы забрала?

– Забрала, – Наташе едва сдерживала себя, чтобы не рассмеяться громко, понимая, как глупо односложно отвечает она.

– Хорошо. Пойдем гулять?

– Пойдем, – ответила Наташа и, не выдержав, хихикнула от своего участия в диалоге.

– Тебе два часа хватит? В два часа норм?

– Норм.

Наташа покачала головой, понимая, что сейчас она рассыпалась, растаяла, превратилась в кисель, хотя ещё только что была кремень. Наверняка, это абсолютно неправильно, так договариваться с парнем о встрече, нельзя так быстро на всё соглашаться. Правильно было бы кокетливо использовать «ну, не знаю», «дай подумать», «а давай не в два, а в три» – что-то такое. А у неё всё получилось быстро – да, да, да!

– Хорошо, – сказал Саша. – Давай в два в «Авиапарке», на первом этаже возле аквариума.

– Давай. А как я тебя узнаю? – спросила Наташа, зажмурилась и больно укусила себя за губу.

Опять.

Опять её прёт нести всякую чушь и тупо шутить. Первое собственное высказывание и сразу дичь.

Она испугалась, что такой вопрос перед встречей – «а как я тебя узнаю?» – задают девушки лёгкого поведения. Им все равно, кто там будет, они не знают, кто там придёт, но надо хоть как-то идентифицировать. Не хотелось, чтобы хоть чем-то у себя напоминать таких девушек…

– Я буду кормить рыбок в аквариуме, – ответил Саша.

Он не обиделся. Он скушал её шутку. Естественно, он не будет никаких рыбок кормить в четырехэтажном огромном аквариуме в потолок в торговом центре. Также, как и она знает, как он выглядит.

Выдыхаем!

– Хорошо. Пока, до встречи, – осторожно сказала Наташа, не развивая тему.

Она упала на кровать, звездочкой раскинув руки и ноги в стороны.

Огромная волна новых, сильных, неизвестных чувств накрыла её полностью.

Что это такое? Что происходит? Что со мной? Не было такого никогда! Сейчас выскочит сердце, так барабанит…

Вообще-то не так много времени, чтобы валяться. Нужно быстренько приводить себя в порядок, краситься. Что надеть?..

…

По субботам у Валерия Павловича было только две тренировки – одна в три часа с группой боксеров, представляющих правоохранительные органы, и затем в пять часов индивидуальная тренировка. Поэтому в этот день недели с утра перед работой он успевал съездить на дачу – полить, прополоть, покосить, покрасить, починить… Там всегда есть, что делать.

Сегодня все складывалось благоприятно – он выехал пораньше, справился с дачным хозяйством побыстрее, повезло с отсутствием пробок на обратном пути. Валерий Павлович дома был без четверти час.

Он щелкнул замком и открыл дверь.

И невольно вздрогнул. Дочь Наташа не успела улизнуть – была застигнута на пороге в свою комнату. Поняв, что её всё равно «спалили», секунда на раздумья, она медленно задним ходом вышла в коридор и, сильно смущаясь, посмотрела на отца. Левая половина её лица была ярко, гротескно дерзко и крайне густо накрашена – особенно выделялся левый глаз, – как для какой-нибудь экстравагантной и эпатажной фотосессии в модный журнал. Вторая половина лица с правым глазом были накрашены скромно и просто.

В руках у Наташи было переносное зеркало – похоже она рассматривала себя и выбирала, как лучше, приличнее, уместнее. Зеркало помогало ей увидеть, как она будет выглядеть «целиком». То, что она не убежала, не захлопнула дверь в свою комнату, а дала задний ход, подсказывало Валерию Павловичу, что сейчас таким образом она спрашивает совет.

Валерий Павлович, молча, не меняя серьезное выражение лица, чуть повернул большой палец в сторону «скромности». Наташа кивнула и юркнула в свою комнату.

Ну, вот, похоже на первое свидание у дочери. В шестнадцать лет. Не рано. Учитывая, какая она красавица.

Одно лицо с матерью. Они вдвоём как близняшки – только почему-то одна близняшка выглядит несколько старше. Жена Инна и дочь Наташа реально, объективно очень красивые и очень похожи.

Он был очень благодарен жене и дочери за то, что они выдержали непростой период, целых восемь лет, когда приходилось жить на две страны – они здесь, в России, а он там, в Великобритании, на заработках. Век спортсмена короткий. И если уж вытянул счастливую карту, выпала возможность неплохо заработать на контракте, неправильно было бы отказываться. В результате, по окончанию карьеры, удалось купить большую квартиру в хорошем месте в Москве, дачу, машину, и даже ещё немного осталось.

Валерий Павлович ушёл на кухню, запустил кофе машину и включил телевизор под потолком. И закрыл за собой дверь – пусть уже собирается без лишних глаз. Этой возможностью с удовольствием воспользовалась Наташа, – он слышал, как она, словно ёжик или игривый котенок, топ-топ-топ, коридор-ванная-комната-зал, топ-топ-топ.

В полвторого она, накрашенная скромно и просто, осторожно открыла дверь на кухню:

– Па, всё, я пошла.

– Давай, – кивнул отец. – Пиши там, как, что. Во сколько будешь.

– Хорошо.

Наташа ушла.

Интересно, что там за парень.

Как оказалось, непросто у неё с романтикой. Да, красивая. Но! Высокая, наглая, болтливая – переболтает любого, – неугомонная, заводная, сильная – кандидат в мастера по боксу. Не каждый не то, что решится, не каждый потянет с такой «быть вместе».

…

Когда до аквариума в «Авиапарке» оставалось совсем недалеко, – вот он уже за поворотом, – Наташа сильно замедлилась – всё, она не опоздала, но и не хотелось приходить заранее. В два, значит в два. Тем более это первое в жизни настоящее романтическое свидание с парнем.

Они сразу заметили друг друга – потому что ждали, искали глазами – и начали издали улыбаться, – он возле аквариума, она на входе в холл на первом этаже, прямо под арочным проёмом. Он сделал движение в сторону аквариума и показал рукой, как будто кормит рыбок. Наташа рассмеялась, одобрительно закивала, показала большой палец и, чтобы поддержать его инициативу веселиться, изобразила важную «походку миллиардера», двигая плечами и размахивая руками. Правда, лишь несколько шагов – почувствовав, что они с Сашей начинают набирать всё большее число зрителей вокруг. Нужно поскромнее.

Ей было хорошо с ним, она чувствовала лёгкость, казалось, они знают друг друга целую вечность. Он с удовольствием поддерживает – да, осторожно, аккуратно, едва заметно, но поддерживает, – её шутки, подыгрывает ей. Это поощряет, мотивирует, и её несёт ещё больше.

Красив ли он? Высокий, спина и плечи как у шкафа, поджарый живот, талия, маленькие поломанные уши, шея шире головы, большие руки, отличник в лицее для программистов. Конечно, красив! Разве может быть что-то красивее этого?

Наташа подошла, и оба засмущались. Нужно ли целоваться? Хотя бы в щечку. Нужно ли было ему принести цветочки? Хотя бы один. Нужно ли браться за руки? Непонятно, как правильно, что делать…

– Ты сейчас шла, как Коннор Макгрегор, – наконец, прервал молчание Саша. – Знаешь, кто такой?

– Знаю, – ответила Наташа. – Но сейчас у меня это был доктор Ливси. Он раньше Коннора так ходил. Знаешь, кто такой доктор Ливси?

– Эмм… Не очень…

– Ну, вот! – притворно расстроилась Наташа. – Мульт «Остров сокровищ» смотрел? Вот там был такой классный дядька. Который все время смеялся и ходил, вот так шевеля плечами. Даже клипов с этим отрывком из мультика с походкой доктора Ливси на ютубе полно. Под фонк. Любишь фонк?

– Да, не очень Я больше тяжелый рок люблю. Раммштайн, Авенджед Севенфолд. Металлика, конечно…

– Как ты сказал название? Второй группы, – уточнила Наташа.

– А вен джед Севен фолд.

– Семь раз отомщенный. Переводится.

– Круто ты, – поразился Саша и покачал головой. – Так, ладно! – он решил, что пора двигаться дальше. – Рыбок мы покормили.

– Косточки Макгрегору и доктору Ливси перемыли, – подхватила Наташа.

– Пойдем в кино?

– Пойдем, – Наташа начала улыбаться, осознавая, что возобновила свою любимую игру с Сашей «я на все согласна».

– Посмотрим билеты, купим. И потом в фудкорте поедим.

– Отличный план!

…

Саша спокойно заплатил за оба билета сам.

Это было приятно, и даже не потому, что она сэкономила пятьсот рублей, а потому что ухаживает. Появилось лёгкое чувство растерянности – билеты ясно, а дальше? А всё остальное? Ведь он не зарабатывает. И все эти траты – в любом случае родительские деньги. Как там правильно с этим делом в отношениях?..

– Давай я тебе переведу немного денег, – смущаясь, пролепетала Наташа, когда они уже в фудкорте смотрели меню и выбирали. Чувствуя, что ужасно краснеет, и у неё еле шевелится язык такое обсуждать, произносить. – Пусть будет типа нашего общака. Это ж всё равно…

Что «всё рано», она сформулировать не смогла. Ей было неловко, что залезла в такой чувствительный вопрос про деньги, а также от того, что она слишком забегает вперёд.

Общак…

Они второй день знакомы. Будут ли ещё свидания? Кто они друг другу? Ничего неизвестно. А она напридумала общие деньги. Люди десятилетиями живут в отношениях, и у каждого «свои» деньги, а тут…

– Давай, пока без общака, – после раздумий предложил Саша. – Если тут иссякнут запасы, – он показал на свою банковскую карточку. – Тогда посмотрим.

– Давай, – кивнула с облегчением Наташа. – Короче, я в доле…

– Договор.

Они набрали всякой фастфудной ерунды и нашли столик для двоих. Торопиться некуда, фильм только через два часа, куча времени, которое нужно убить. Билеты они взяли на последний ряд. Наташа изо всех сил сдерживалась, чтобы не начать прикалываться и обыгрывать тему того, что у них места для поцелуев… Нет-нет! Ни в коем случае нельзя по этому поводу шутить! Опять ей хочется бежать впереди паровоза, и придумывается всякое. Так хочется! Ведь, кажется, можно обхохотаться на эту тему.

Саша медленно отложил ролл-шаурму и изменился в лице, глядя за плечо Наташи. Только что он был серьёзный, но в глазах была доброта с искорками игривости. Сейчас это было лицо наглого гопника, взгляд беспредельщика, который придумал какую-то гадость. Наташа вздрогнула и нахмурилась. И тоже отложила свою котлету.

– Опа, а кто это у нас тут?

Наташа повернулась на голос сбоку – это был высокий, довольно крепкий парень лет восемнадцати – явно уже не школьного возраста.

– Иди, куда шёл. Не до тебя сейчас, – парировал Саша.

– А к тебе есть вопросы, – с хамской улыбкой приблизился к столику парень. – Надо бы отойти поговорить.

– Здесь не время и не место.

– Нифига себе! – парень удивленно посмотрел на Наташу. – Это твоя такая тёлка? Офигеть!

– Ты язык-то придержи за зубами. А то подрежут ненароком. Так ты им чешешь, не включая мозг. Мне пофиг ты со своими вопросами, вали отсюда.

– Ты что угрожаешь? – парень явно искал, выпрашивал конфликт.

– Да! – не соблюдая никакие правила «базара», резко сказал Саша. – Если так упорно напрашиваешься.

Саша был напряжен, взведен, словно пружина, готовый к любому развитию событий прямо сейчас. Наташа смотрела то на него, то на парня, то на других парней, которые подошли и были в компании с высоким крепышом.

Пятеро. Она увидела у них значки и атрибутику футбольного клуба – большого соперника клуба, фанатом которого был Саша.

– Всё. Пойдем, поговорим. К тебе вопросов ещё больше.

Саша передал Наташе свой телефон и, сделав на пару секунд лицо добрее, сказал:

– Подожди здесь, я недолго.

Он поднялся, и они вшестером пошли то ли в подсобку – в какое-то специальное помещение, – то ли безлюдный выход на аварийную лестницу.

Пятеро на одного.

Наташе захотелось закричать во весь голос.

Ну, почему? Почему никогда ничего не может произойти без чего-то плохого? Почему всегда по жизни, в любой бочке мёда должна оказаться ложка, а то и ведро дёгтя? Почему, когда очень хорошо, это всегда так скоротечно, это обязательно должно быть испорчено, загажено каким-нибудь дерьмом.

Хотелось психовать, рвать и метать.

Наташа аккуратно засунула в карман своих джинсов Сашин телефон…

Глава 5

Валерий Павлович зашел в квартиру. Семь часов вечера. Надо начать готовить на ужин что-нибудь лёгкое. Жена Инна скоро придет, перехватит инициативу в готовке, и потом вместе можно будет завалиться на диван у телевизора.

Наташи дома нет. Свидание! Волнительно.

Валерий Павлович невольно погрузился в воспоминания…

Грустно, печально и даже жалко было на неё смотреть, когда решили, что она не пойдет со всеми в пятом классе в спорт-класс по лёгкой атлетике. Хотя там у неё очень даже неплохо получалось, обрастала грамотами и медальками. Однако – и далеко оказалось ездить, и на учёбе можно ставить жирный крест.

Закончив с легкой атлетикой, дочь учиться лучше не стала.

Чтобы уж совсем не закисла, чтобы держать хоть в каком-то тонусе, отец позвал к себе.

– Давай после уроков ко мне на тренировку, – как-то предложил он. – У меня как раз перерыв. И побегаешь – погоняю тебя ускорениями, – и на скакалке попрыгаешь. И ударчик поставим тебе! А что? Будет сильный удар, чем плохо? Пригодится, если что. Необязательно потом везде сразу лезть и пытаться всё для всех порешать. Но, не дай Бог, случай. И других вариантов нет. А ты ему – бах! И проблема решена. А то будет так, что вроде бы и надо было бы прямо сейчас кому-то дать в морду, а никак! Ни силенок, ни умения. И это не нужно с собой прям как тяжелый груз таскать. Он просто у тебя есть. Удар. В кулаке.

Наташа заинтересовалась.

И не спеша всё поехало. Сначала техника. Очень медленно. Вот так плечи, так голова, так бедра, ноги. Здесь одна рука, а здесь вторая – всё время возле подбородка. Потом то же самое быстрее. Техника ни в коем случае не страдает! Всё чётко и красиво, как в учебнике. Потом еще быстрее. И аккуратно добавляем силу. Не хватает силенок? А давай поотжимаемся. Гантельки возьмём, побросаем ручки. А давай на турник и подтянемся. Не получается? Слабовата? А вот резина в помощь. И просто виси, пока пальцы держат…

Смотри-ка, а уже и отжимаемся, и подтягиваемся. И удар какой звонкий стал – по мешку или по лапе, – ого!

– Это всё, конечно, хорошо, – через какое-то время Валерий Павлович продолжил хитро заманивать дочь в сети своего спорта. – А если он захотел ударить раньше? Или ты промахнулась, не достала. Что делать?

– Бежать!

– Умничка! Это самое правильное решение! Тем более тебя не догнать, – Валерий Павлович был искренне поражен и обрадован очень мудрому решению своей дочери-подростка. – Но не всегда есть куда убежать. А нужно сделать всё, чтобы тебя не ударили. Вот уклончик, вот нырочек, – отец технично показал, что это и как. – А вот оттяжечка и тут же ответка. А вот уход в сторону, и ему обратно сбоку хук или снизу аппер.

– Угу, – глаза Наташи горели…

Два года они занимались на лапах, мешках, груше. Практически единственным спарринг партнером в это время был только он сам.

Очень постепенно и осторожно, изредка он начал пробовать её в группе с парнями. Только в полсилы! В треть силы. В полную силу не работаем с ней!..

Однажды он привел её на финалы соревнований школьников, которые судил – просто посмотреть, прочувствовать дух соревнований, получить заряд этой особенной энергии.

– Ну, как тебе? – спросил он, когда уже в машине ехали домой.

– Ну, так. Ребята неплохие, да. А вот девчонки… – осторожно ответила она про девочек.

– Угу… Да ты их вынесешь там всех! Понимаешь? Просто всех вынесешь!

Наташа скромно молчала на заднем сидении.

– Через четыре недели ещё одни соревы будут среди девочек твоего возраста. Может, поучаствуем? – предложил отец.

– Не знаю… Как скажешь…

– Хорошо. Заявляемся. Грамотно подготовимся. Ты их всех вынесешь.

Через четыре недели Наташа всех вынесла – три боя, три досрочные победы…

…

Маме Наташи непросто был принять, что её красавица дочь занимается боксом. Инне необходимы были стопроцентные гарантии, что всё под контролем. И Валерий Павлович вынужден был давать эти гарантии – ведь он сам тренер своей дочери, не позволит и не допустит, чтобы хоть что-то малейшее нехорошее с ней случилось на тренировке. А идея, что при необходимости – а у такой красивой девочки даже очень вероятно, что в жизни возникнут такие необходимости – Наташа сможет за себя постоять, была убедительным аргументом. Опять же, ни разу не болела никаким ОРЗ. Дисциплина какая, послушная. Сообразительная, прекрасное чувство юмора, великолепный английский – нет повода, волноваться, что бокс во вред. Остальные школьные предметы? Подтянем…

Валерий Павлович чувствовал особую химию в отношениях с дочерью. Она полностью доверяла ему, практически обожествляла его – всё, что он говорит, так и случается, всё, чему он учит, приносит результат. Ей нужно просто слушать, что говорит отец. В шестнадцать лет – кандидат в мастера спорта. Двадцать семь боёв – двадцать семь побед. Турниры и спарринги отцом подбираются аккуратно, заранее тщательно анализируется, какие там будут соперницы, их уровень готовности прямо сейчас. Это всё – словно невысокие ступени длинной лестницы. Мы не прыгаем через ступени, никуда не торопимся, просто аккуратно поднимаемся вверх. Если есть сомнения, остаемся на месте или даже делаем шаг назад – без стеснения снимаемся с турнира.

Талантлива ли Наташа? Валерий Павлович не верил в таланты. Все Наташины таланты в боксе – умение слушать, понимать, что от неё нужно, повторять это правильно и огромные работоспособность и труд. До седьмого пота. Каждый день – маленькое движение вперёд. Сегодня лучше, чем вчера. Завтра лучше, чем сегодня…

В семье у них сложился матриархат – Валерий Павлович добровольно отдал бразды правления жене Инне. Он шутил на эту тему: «Единственно, кого боится лев – это его львица. Если ты боишься свою жену – ты лев». В немалой степени такие взаимоотношения складывались ещё и потому, что Наташа – в боксе, она слишком сильно его слушает, зависит от него. Поэтому для равновесия были установлены правила во всём – сначала должна одобрить мама. Важно – что по каждому серьезному поводу скажет мама.

Инна грамотно пользовалась своим матриархатом – не тянула одеяло на себя, поддерживая равноправие, считая крайне важным, чтобы было комфортно всем.

Одно из важнейших правил в отношениях с дочерью: абсолютно неприемлема и исключена ситуация, что если один родитель запретил, то можно тихонько попросить у другого, вдруг там проскочит. Даже попытка так сделать была бы пресечена в зародыше и завершилась бы неприятностью для Наташи. Она всегда чётко знала: эти двое – мама и папа – всегда заодно. Если один против, значит и второй будет против. Если один неправ, второй всё равно поддержит первого.

Наказание для неё? Самое страшное, единственное наказание – ей недовольны, на неё злятся и из-за неё расстраиваются…

Дисциплина и усердие, приобретенные в спорте, сильно помогли Наташе в десятом классе, когда окончательно и бесповоротно пришло то самое время «подтянуть остальные школьные предметы». Да не просто нужно было их подтянуть. А требовалось получить такой уровень знаний, который позволил бы поступить в лицей.

Получилось.

…

Звонок мобильного телефона прервал воспоминания и размышления, в которые погрузился Валерий Павлович. Ему не сразу удалось ответить – какое-то время пришлось потратить на поиск полотенца, чтобы вытереть руки, которые он уже успел испачкать в попытке готовки ужина.

– Палыч. Здаров, – это был следователь юстиции Андрей Исаев, который занимался у Валерия Павловича в группе боксеров из МВД.

Капитан Андрей Исаев был лет на семь младше Валерия, но они знали друг друга давно, и общение было простым, дружеским.

– Привет.

– Слушай, мне тут фильм ребята прислали. Шедевр! «Бонни и Клайд». Я в восторге. Это просто нечто. Тебе очень понравится. Глянь, я тебе на электронную почту переслал, – воодушевленно заинтриговал Андрей Исаев, и очень загадочно добавил. – Мы этот фильм не распространяли. Если все спокойно, обойдется, то и хорошо. Давай, пока.

– Пока.

Валерий Павлович с тревожным предчувствием поспешил за свой компьютер. Почта. Сообщение от Андрея Исаева. Скачать фильм, приложенный в письме, который так и назывался «Бонни и Клайд.mp4».

Это была черно-белая без звука запись с камеры наружного наблюдения какого-то предприятия или магазина.

Двустворчатая дверь, большая лестничная площадка.

Дверь открылась, и из неё вышли шестеро парней. Первый – высокий, сильный, похожий на подкачанного баскетболиста с широкой шеей. Он почти сразу развернулся и попятился назад, в угол, явно с целью, чтобы никто не зашел за спину. Стало понятно, что остальные пятеро против него. Словно волки на медведя, они полукольцом окружали его, готовясь к атаке. Главарь из пятерки с очевидным наездом что-то объяснял загнанному в угол, его расставленные пальцы не оставляли сомнений, в каком ключе идет разговор.

Резко снова распахнулась входная дверь, и в неё влетела девушка блондинка. Не мешкая ни секунды, она молниеносно подскочила к главарю пятёрки – самому сильному парню из «волчьей стаи». И пробила ему идеальный по красоте, технике и скорости правый «кросс» в голову.

Удар был великолепен во всём. Он наверняка занял бы минимум призовое место в бойцовской номинации с хэштегом #застрелилапросто – парень с дерзкими замашками упал, как срубленное дерево. Девчонка даже не притормозила, а наоборот, прибавила ещё скорости и исчезла из поля видимости камеры.

Почти тут же за ней вдогонку бросился один из пацанов. И одновременно с этим «медведь» нанес удар по рядом стоящему с ним сопернику. Этот удар не был настолько техничен и красив, как у девчонки-блондинки – больше похож на крестьянско-деревенский, откуда-то из-под ноги, наполовину размашистый боковой, наполовину апперкот. Но от этого удар ни на йоту не был хуже, а результат, не менее впечатляющий – #застрелилпросто. Противник пытался закрыться руками, но это оказалось совершенно бесполезно – его голова пугающе сильно дернулась назад, когда в неё прилетел кулак «медведя», и он свалился без сознания…

Еще пять секунд назад это было почти безнадежное пятеро на одного. Сейчас это уже двое на одного. Причем эти двое явно хуже остальных из пятерки. И психологическое преимущество точно не на их стороне. Скорее по инерции, они продолжали пытаться драться с высоким качком. А тот ловко схватил за футболку-поло ближнего к себе и, – подставив плечо, чтобы спрятать голову от удара второго соперника, – с чёткой передней подножкой сильно дернул пойманного на себя. Подставленные руки лишь чуть смягчили удар того головой о стену – бедняга обмяк.

В кадре снова появился парень, который убежал за девчонкой, – он вернулся на помощь своим. Снова двое на одного. Прибежавший принял что-то вроде стойки с самыми серьёзными намерениями. И тут ему в спину влетело нечто, из-за быстрой скорости сразу и не разобрать, что. Словно в него въехал автомобиль.

Это оказалась девчонка, которую, по всей видимости, не догнали, – выставив руки и колено вперед, она в прыжке врезалась в бегавшего за ней парнишку сзади, отправив его прямо в объятия «медведя». Медведь не стал обниматься. Он встретил соперника сокрушающим ударом локтем в голову.

Вот и всё.

Последний «живой» из нападавших теперь пятился сам, в страхе закрывая голову руками.

Его уже не били.

Только девчонка что-то яростно, явно в большом гневе, орала ему. Она приказала ему сесть. А потом шустро натянула футболку на голову, но бить не стала.

Валерий Павлович зачем-то научил свою дочь Наташу этому приёму – совсем не боксерскому, а пацанскому, дворовому, из своего детства – натягивать одежду противника на голову. Когда драка…

Наташа подошла к парню-медведю, они быстро переговорили и собрались уходить. И тут парень показал пальцем на камеру видеонаблюдения.

«Медведь» и Наташа приблизились и, казалось, с виноватым, извиняющимся видом, какое-то время смотрели прямо с экрана монитора, как будто они видели Валерия Павловича. «Медведь» недовольно покачал головой. И они вдвоем ушли, оставив на поле битвы пятерых. Больше всего из которых повезло парню, сидящему на бетонном полу со своей футболкой на голове и боящемуся пошевелиться.

…

Валерий Павлович включил фильм с начала, чтобы пересмотреть ещё раз, и потянулся к телефону. Набрал номер дочери.

Она сбросила звонок.

Невероятно сильное волнение охватило Валерия Павловича, стало тяжело дышать. Он снова набрал номер Наташи, и она снова сбросила.

Он быстро написал смс: «Ты где?»

Тут же прилетел ответ: «Я в кино».

Отец: «Покажи».

Наташа прислала короткое видео, в котором почти ничего не было видно, потому что темно, но это бесспорно было из кинотеатра во время сеанса.

Валерий Павлович медленно глубоко вздохнул и ещё медленнее выдохнул…

В начале восьмого пришла Инна и, ожидаемо, перехватила инициативу в готовке ужина.

– Валер, что там наша дача?

– Передавала тебе привет.

– Скучает по мне? – поддержала тонкие намёки мужа Инна.

– Да, зовёт, говорит, чтобы завтра приезжали. На прополку и поливку.

– Да, давай с утра, а то сейчас нет сил собираться. Как Ната?

– В кино, – он не решился рассказать и показать жене фильм про приключения их дочери Бонни и крепыша Клайда.

– С мальчиком?

– Да… – аккуратно ответил Валерий, про себя подумав «там такой мальчик…»

– Во сколько, сказала, придет?

– Не сказала. Так, пока мы с ней только парой смс переписались.

– Ну, хорошо…

Ближе к одиннадцати снова стало волнительно за дочь – не влезла бы куда опять, – Валерий принялся смсками намекать ей, что пора домой. Наташа отвечала не сразу, и это сильно нервировало.

«Всё норм. В полдвенадцатого буду», – пообещала она в смске.

Валерий не смог удержаться, чтоб постоянно тайком не выглядывать в окно – парень её проведёт? Они пешком? На такси?

Ровно – минута в минуту – в полдвенадцатого в квартиру зашла Наташа. Без губной помады на губах.

– Привет.

– Привет. Всё хорошо?

– Да.

Он поспешил на кухню и выглянул в окно – с улицы на него смотрел тот самый парень. Догадавшись, что этот дядька на третьем этаже любопытствует на него, парень развернулся и пошел. Валерий отошел от окна – Наташа, замерев, тихо стояла на пороге на кухню.

Эти двое с полчаса точно прятались в подъезде, Валера не мог их пропустить, не мог не заметить, как они прошли за это время.

– Давайте чай пить, – подошла мама. – И будем укладываться спать – нам с папой завтра рано выезжать на дачу.

Инна закопошилась с чайником, а Валера направился в зал и заметно только для Наташи кивнул, чтобы она следовала за ним.

Он указал ей, чтобы села за компьютер и включил «фильм».

Наташа, не дыша и не шевелясь, внимательно смотрела про себя и Саню.

– Это Андрей Исаев прислал. Он из полиции. У меня занимается. Хорошо, что ему попалось. Вроде как, никуда не пошло… – сказал отец.

Наташа не шелохнулась.

– Маме будем показывать? – спросил он.

Наташа оставалась статуей, даже несмотря на то, что у неё начал пикать телефон от приходящих смсок.

– Ладно. Потом, может, как-нибудь. Мы с мамой спать, – Валерий выключил свой ноутбук. – Он нормальный хоть?

– Угу, – кивнула Наташа, как обычно, с полуслова поняв отца.

– Как зовут?

– Саша.

– Ладно, всё. Спокойной ночи.

Отец ушёл, а Наташа погрузилась в свой телефон…

Глава 6

…

К одиннадцатому классу средней школы Настя Беляева успела позаниматься фигурным катанием, танцами, акробатикой – без особого успеха, – и в последние два с половиной года остановилась на армрестлинге. Её энтузиазма и усердия хватало не на долго в любом увлечении. Как только прогресс замедлялся, случались небольшая неудача или поражение, интерес пропадал. И негде было взять моральных сил, чтобы заставить себя серьёзно пахать для движения вперед. Лень в итоге побеждала. Конкуренция и успех других демотивировали.

Именно невысокая конкуренция среди девушек в армрестлинге позволяла Насте оставаться с этим видом спорта дольше, чем с другими её пристрастиями и занятиями школьного периода. Настя могла перестать тренироваться с месяц и больше, а потом, когда возвращалась, всё оставалось также и на том же уровне.

Она даже побеждала в турнирах, завоевывала разряды…

Год назад в спортклуб по армрестлингу, где занималась Настя Беляева, пришел Саша Чистобаев. Одногодка, тоже тогда было пятнадцать. КМС по самбо. Мощный, высокий.

Поначалу в поединках на руках он проигрывал ребятам, кто уже не первый месяц занимался. Из-за техники. Однако силенок у него было хоть отбавляй. Тренер Алексей Викторович начал ставить ему технику, делать акцент на тренировках на пронацию-супинацию-отведение, «щипок» и прочие специфичные упражнения на кисти-пальцы-плечи, и прогресс с успехом у Саши не заставили себя долго ждать. Через десять месяцев после прихода в зал Чистобаев выполнил КМС.

Настя была симпатичная, фигуристая, сильная девчонка. Именно про таких говорят – фитоняшка. Настя на сто процентов соответствовала этому определению.

Саша понравился ей сразу. Но «снять» его не удавалось, хоть она прилагала к этому достаточно приличные усилия – особенно поначалу. Строила глазки, «нечаянно» касалась, улыбалась, просила подать инвентарь, интересовалась куда он идет после тренировки, говорила, куда собирается сама, искала общие темы – делала всё, чтобы заинтересовать.

Ничего не срабатывало. Серьёзный, сильный, умный, крутой. Угрюмый и молчаливый. Ещё не созрел. Детский сад. Не может понять очевидного. Это раздражало и нервировало.

Настя не собиралась воспитывать и учить Сашу, как себя вести с девочками, отношениям – пусть доходит до всего сам, пусть повзрослеет как-то самостоятельно, без её подсказок.

В свою очередь она и не думала его «ждать» – с удовольствием встречалась с более старшими ребятами, более опытными и понятливыми. При этом не оставляя планы на Сашу. Постоянно контролировала его осторожными намёками, попытками и проверками – а не «созрел» ли он? Или ещё рано?

…

На поездку в спортивный лагерь командой армрестлеров Настя делала большие ставки, была в волнительном предвкушении – здесь она точно раскрутит Сашу Чистобаева, никуда он не денется! Хватит уже тянуть кота за хвост. Пора, время пришло.

Автобусная парковка, откуда будут отправляться молодые армрестлеры в лагерь, была прямо напротив выхода из красивой станции метро. Настя специально приехала пораньше и, как только подали автобус, заняла два места в конце салона в углу – для себя и Саши. Намерения были самыми серьезными. Она готова была чуть ли не силком, – если понадобиться, – усадить его рядом.

Настя вышла из автобуса и принялась ждать, пытаясь выхватить его глазами среди выходящих из станции метро.

Хоть и раннее утро, но погода недвусмысленно намекала, что будет жара. Люди были одеты в легкие, иногда воздушные, светлые одежды…

Вид этих двоих, появившихся у выхода из метро, ударил по глазам. Мало того, что они были одинаково «неправильно» одеты – оба в черных шортах с накладными карманами и черных футболках, что было резким контрастом с другими людьми, – так они ещё вели себя не как все – каждое движение выполняли синхронно. Одинаково серьёзное выражение лица, у обоих спортивные сумки за спиной, они шли в ногу, они одновременно остановились у проезда, чтобы пропустить легковой автомобиль, одинаково проводили его глазами, вместе пошли…

Настя вспомнила кадры из фильма «Криминальное чтиво», где Джулс и Винсент Вега, словно близнецы-братья в гротескно смешных футболках выходили из кафе после легкой заварушки там.

У этих двоих, реальных, вышедших из метро, смешного ничего не было. Наоборот, всё было слишком круто и красиво. В какой-то момент Настя даже заподозрила, что сейчас снимают рекламу – ну уж очень всё четко у этой парочки. Но ни съемочной группы, ни камеры не было.

Саша и девчонка блондинка.

Она была явно «спортик». Высокая, стройная, длинные ноги и руки, узкие бедра, широкие плечи.

И с просто дьявольски красивым лицом.

Настя подошла к Сергею Петрову из их команды армрестлеров, который был ближе всего, и спросила, изо всех сил стараясь скрыть волнение и включить безразличие:

– А это что за девица с Саней?

– Да, это Наташка, – Серёга Петров разбил последние Настины надежды, что это какая-то случайная девчонка, и она никакого отношения ни к Саше, ни к лагерю не имеет, и сейчас она пойдет дальше своей дорогой. – Он её на прошлой тренировке привёл. Викторович не против вроде как, чтобы она ехала…

– Что-то быстро она…

– Да, ладно, чего там. Так вас девочек больше будет. Аж четыре стало, веселее будет.

«Если бы ты знал, как мне сейчас невесело!» – подумала Настя, но не озвучила это, лишь, испепеляющим взглядом одарила Серёгу, как будто это он был во всём виноват.

Красивая пара подошла к автобусу и всем ребятам, кто уже собрался.

– Здравствуйте, – вежливо кивнула новенькая.

– Здарова, – поздоровался Саша и начал привычный ритуал обхода всех и пожатия рук.

Настя отвернулась и пошла прочь от автобуса. Она была в шоке. Нужно было найти сил его перебороть, собраться. Тяжело.

Когда Чистобаев успел? Он же всегда такой был… На уровне начальной школы.

Розовые замки, выстроенные воображением Насти за последние несколько дней, громко рушились у неё в голове…

«Здравствуйте». «Здра-авствуйте». «Здравствуйте!» – звенел и искажался на разный лад в голове Насти голос новенькой, бесил и выводил из себя.

Ехать никуда уже не хочется, хочется просто домой.

Нужно привести себя в порядок. Хорошо, что хоть Светка и Ирка едут.

– Всё, давайте по местам! Посчитаемся и поедем, – услышала она голос Алексея Викторовича и повернула к автобусу.

Новенькая все-таки чертовски хороша…

Настя пересела в самое начало автобуса, чтобы не видеть этих двоих.

Как же сложно держать себя в руках, не раздражаться на всех просто так, поддерживать всеобщий ажиотаж и веселье…

…

Глава 7

…

Отношение Насти Беляевой к новенькой – Наташе Смирновой – было очень неоднозначным. Чаще, особенно поначалу, она её бесила, и вызывала чувство близкое к ненависти. Не покидало ощущение – и с этим сложно было бороться, – что она увела у неё парня. Хоть это и было не так – Саша никогда не был Настиным парнем. Беляева злилась, психовала и была уверена, что, если бы Чистобаев не откопал неизвестно где и когда эту свою красавицу, она, Настя, была с ним сейчас вместе.

А так – вместе Чистобаев и некто Смирнова.

Бесило, что они всё делают не так. У них – у Насти с Чистобаевым – всё было бы по-другому, лучше, ярче, прям до искр! Страсть! Чтоб горело!

А здесь – вообще никакими проявлениями нежности не пахнет. А где же конфетно-букетные отношения? Даже сомнения, что они пара. Даже от этого появляются глупые подозрения, что они «не вместе». И у Насти на самом-то деле есть шанс. Да, они все время рядом, но… Как просто родственники!

Еще и называют друг друга «братан». Ну, ладно, если бы только она его так называла. Но он её называет «братан», и она не сопротивляется, откликается на этот «позывной»!

«Братан, вот так рука, вот так кисть» – когда он подсказывает ей в армрестлинге.

«Братан, пошли в магаз» – когда он зовёт её в магазин.

«Братан, …» – когда то. Когда сё…

И еще, она – Проблема. Вот здесь точно! В «десяточку» с кличкой. Создала всем… ну, ладно, только ей, Насте, кучу проблем. Всё перевернула с ног на голову…

Такая болтливая оказалась эта Смирнова. Рот не закрывается, постоянно несет какую-то чушь. И почему все смеются? Что там смешного?

По поводу «братана» даже Алексей Викторович сделал замечание:

– Саня, ты ж не обижай Наташку. Обидно ж, наверное, девочке такое про себя слышать, – Алексей Викторович повернулся к Наташке с нотками сочувствия. – Какой же ты братан?

– Это потому что мы близнецы-братья, – с трудом, медленно выговаривая слова, задумчиво произнесла Смирнова, и, приподняв брови, посмотрела на Сашу Чистобаева, ожидая от него поддержки, словно передавая ему пас.

– Это на самом деле так, – серьезно и грустно, как будто Викторович только что раскрыл их тайну, сказал Саша и зачем-то добавил. – Двуяйцевые.

– Несомненно, – развела руками Наташка, строго хмыкнув, как будто очень глупо было бы думать иначе. – Не однояйцевые же.

– Ни в коем случае, – отверг последние сомнения Саша. – С однояйцевыми там всё сложнее…

– Совершенно с Вами согласна! И вообще! – Наташка проявляла всё больший интерес к разговору, перешла с «братом» на «Вы» и глубокомысленно воодушевленно продолжила. – Этот вечный вопрос – что первее, яйцо или курица? – и «поправив» указательным пальцем воображаемые очки на переносице, посмотрела на Сашу. – Что Вы думаете, коллега?

– Здесь всё, однозначно, коллега. Яйцо первично, – безапелляционно заявил Чистобаев, теперь он тоже был серьёзный «ученый», как и Смирнова.

– Откуда у Вас такая уверенность? – искренне удивилась Наташка, впрочем, как и все слушатели.

– Яйцо появилось у динозавров ранее, чем появились сами птицы. И только благодаря генной мутации… – профессор биологии Чистобаев осёкся, скромно остановился, недоговорил, чтобы не грузить публику.

– Ух, как Вы глубоко копаете, профессор! – «коллега» Чистобаева Смирнова, сдвинув брови домиком, философски выразила своё изумление и снова «поправила» воображаемые очки на переносице.

Не прошло и минуты, а все уже забыли с чего всё началось, с какого вопроса, что хотели выяснить. Смирнова и Чистобаев разыграли экспромтную юмористическую сценку, чисто в стиле Смирновой. В стиле что-то вроде «продолжи мою бестолковую мысль, не опровергая её». Явно она заразила своей вечной болтовней Сашу. Какие братаны? Уже успели обсудить близнецов, эволюцию мира, динозавров, яйца, куриц… И посмеяться над этой парочкой «учёных биологии».